автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Фонетические и морфологические особенности отемишского говора кумыкского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фонетические и морфологические особенности отемишского говора кумыкского языка"

На правах рукописи

ГАДЖИЕВА Муслимат Абдуллаевна

ФОНЕТИЧЕСКИЕ И МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ОТЕМИШСКОГО ГОВОРА КУМЫКСКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02. 02 -«Языки народов Российской Федерации: кумыкский язык»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2006

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный университет»

Научный руководитель -доктор филологических наук профессор Гаджиахмедов Нурмагомед Эльдерханович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор Махмудова Светлана Мусаевна

кандидат филологических наук доцент Гаджиев Эльдар Набиевич

Ведущая организация:

Институт языка, литературы и искусства ДНЦ РАН

Защита состоится 5 июля 2006 г. в 14 час. на заседании диссертационного совета К. 212.053.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Дагестанском государственном университете по адресу: 367025, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 37, ауд. № 314.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного университета.

Автореферат разослан 3 июня 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Эльдарова Р.Г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Объектом исследования являются фонетические и морфологические особенности отемишского говора кумыкского языка в плане выявления его специфических особенностей в сравнении с другими говорами и диалектами кумыкского языка, а также с другими тюркскими, в необходимых случаях и нетюркскими языками.

Слабая изученность говоров кумыкского языка служит оправданием постановки задачи систематического их исследования. Следствием слабой изученности всех его уровней, кроме фонетического, является то, что диалектные факты морфологического, синтаксического и лексико-семантического уровней еще не вошли в научный оборот в кумыковедении и в тюркологии в целом. Между тем эти факты в силу их специфического характера, по-видимому, представляют немалый интерес, в особенности с компаративистской точки зрения. Таким образом, установление на основе анализа зарегистрированных соответственных явлений и структурных различий говоров различных диалектов составляет одну из наиболее актуальных задач исследования.

Степень изученности темы. С именами Т.Макарова, Н.К.Дмитриева, ИА.Керимова, Н.Х.Ольмесова, Д.М.Хангишиева связано зарождение кумыкской диалектологии, и их работы представляют несомненный интерес для тюркологической науки. Интересные сведения о кайтагском диалекте кумыкского языка содержатся также в работах Н.Э.Гаджиахмедова, Т.И.Гаджиахмедова. Следовательно, сдвиги в изучении диалектов кумыкского языка имеют место, но все еще остается много нерешенных вопросов, что служит оправданием появления предлагаемой работы.

Исследование отемишского говора преследует, с одной стороны, цель выявления и описания соответственных явлений (эмпирический аспект), следствием чего явились фиксация и описание многочисленных, до сих пор неизвестных диалектных фактов, с другой — анализ посредством системного подхода отношений и связей между членами соответственных явлений как элементами частных диалектных систем (микросистем), а также между различными соответственными явлениями как элементами общей системы (макросистемы) языка и попытка установления, таким образом, общих свойств, фактов и явлений, непосредственно представленных в разрозненном виде (теоретический аспект).

Задачи настоящего исследования органически вытекают из истории кумыкской диалектологии и определяются ее недостатками и проблемами, а также, естественно, современным уровнем развития тюркской диалектологии и лингвистической науки в целом: а) дать полное описание фонетических особенностей исследуемого говора; б) дать полное описание морфологиче-

ских особешюстей говора; в) в результате сравнительного исследования с кумыкским литературным языком, а также с другими тюркскими языками определить специфический строевой инвентарь говора на фонетическом и морфологическом уровнях.

, Методологическую основу исследования составляет учение о непосредственной связи языка с историей народа. Культурно-экономические процессы, происходящие в ходе развития этноса, оставляют определенный след на разных уровнях языка. При решении вопросов в рамках поставленной нами цели мы опирались на научно-теоретические положения, разработанные в трудах Т.Макарова, Н.К.Дмитриева, Н.А.Баскакова, Б.А.Серебренникова, Н.З.Гаджиевой, . , Э.Р.Тенишева, ■ ■ К.М.Мусаева, . ДГ.Тумашевой, Л.Т.Махмутовой, Ф.Ю.Юсупова, ИА.Керимова, Н.Х.Ольмесова, Д.М.Хангишиева, Н.Э.Гаджиахмедова, Ш.Х.Акбаева и др.

Научная новизна. Данная работа является первым систематическим научным исследованием фонетической и морфологической системы отемиш-ского говора кумыкского языка. Выявлены инвентари гласных и согласных фонем, позиционно-комбинаторные характеристики их реализаций, определены оппозиции, на которых строятся системы гласных и согласных фонем, выявлены характеристики артикуляционно-акустической базы в области вокализма и консонантизма и сопоставлены с имеющимися данными по фонетике кумыкского литературного языка и кумыкскими диалектами. Впервые подвергаются лингвистическому анализу морфологические особенности оте-мишского говора, в результате чего выделен ряд словоизменительных морфем, не отмеченных в специальной литературе, выявлены специфические особенности знаменательных и служебных частей речи.

Теоретическая значимость диссертации определена актуальностью и научной новизной исследования. Проведенное исследование способствует более глубокому пониманию специфики звукового строя и морфологической структуры кумыкского языка. Обнаруженные при исследовании отемишского говора особенности дают возможность в определенной степени уточнить классификацию говоров кумыкского языка, в частности, говоров южного наречия. Результаты исследования могут быть использованы в решении некоторых проблем исторической диалектологии тюркских языков, а также в разработке вопросов об этногенезе кумыков.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее основные результаты могут быть использованы в преподавании кумыкского языка в вузах, колледжах и школах, при изучении диалектологии кумыкского языка, сравнительной грамматики тюркских языков, при составлении учебников и учебных пособий по диалектологии, при подготовке «Диалектологического . атласа тюркских языков Северного Кавказа», диалектологических, этимологических и иных словарей.

Многоаспектным характером исследования было предопределено применение в нем комплексной методики. Ее суть заключается в том, что в каждом отдельном случае применяются определенные методы или их сочетания. Основные методы, использованные при изучении говора, - это метод непосредственного наблюдения, описательный и сравнительно-исторический методы. Применение метода непосредственного наблюдения было определено условиями изучения говора: почти весь материал собран данным методом. Применение этого метода позволило обнаружить и зафиксировать большое количество неизвестных до настоящего времени диалектных различий фонетического и морфологического уровней.

Основным материалом послужили записи звучащей диалектной речи — результат непосредственного наблюдения над живой речью диалектоносите-лей в естественных условиях. Использован также материал фольклора вплоть до малых жанров — пословиц, поговорок и загадок.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Инвентарь гласных фонем отемишского говора кумыкского языка.

2. Инвентарь согласных фонем исследуемого говора.

3. Звукосоответствия в вокалической и консонантной системах говора, отличающие его от современного кумыкского литературного языка и других говоров.

4. Лабиализация и делабиализация гласных, оканье, гармония гласных и согласных, звуковые процессы в потоке речи.

5. Морфологические особенности именных частей речи говора сравнительно с литературным кумыкским языком.

6. Морфологические характеристики глагола, в которых обнаруживаются явления разных уровней - от узколокальных до межтюркских и общетюркских. ;

7. Морфологическая характеристика служебных частей речи говора. . 1

8. Сравнительный анализ морфологических систем отемишского говора с кумыкским литературным языком и другими тюркскими языками.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались на заседаниях кафедры дагестанских и тюркских языков Дагестанского государственного университета, в докладах на научных конференциях профессорско-преподавательского состава Даггосуниверситета и на региональных научных конференциях (Махачкала, 2000; Махачкала, 2005). Основные положения работы изложены в 5-ти публикациях.

Стру1С1ура и объем работы. Структура диссертации определена ее задачами и спецификой исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной научной литературы. К диссертации прилагаются тексты на отемишском говоре и сведения о принятой в работе транскрипции.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновываются актуальность и новизна работы, формулируются цели и задачи, определяются теоретическая значимость и практическая ценность работы, указываются методы исследования, представляются положения, выносимые на защиту. Здесь же дается краткий обзор специальной литературы по теме исследования, характеризуется состояние изученности исследуемой проблемы.

Первая глава «Фонетические особенности отемишского говора» посвящена изучению системы вокализма и консонантизма исследуемого говора.

Звуковая система отемишского говора значительно отличается от звуковой системы кумыкского литературного языка. Здесь мы имеем дело со специфической системой фонем, а именно: а) наличием особых гласных фонем; б) специфическими особенностями произношения некоторых фонем; в) наличием ряда специфических фонетических закономерностей в области гласных.

Состав гласных фонем. В отемишском говоре параллельное деление гласных на заднерядные и переднерядные отсутствует, и вся система гласных предстает в следующем виде: [а, э, у, о, и, э, а°]. Для исследуемого говора кумыкского языка, в отличие от литературного языка, строгая симметрия в противопоставлениях фонем по их основным артикуляционным свойствам не характерна, так как в нем отсутствуют гласные /ы/, оь/, /уь/. Таким образом, структура гласных современного кумыкского литературного языка отличается строго выдержанной симметричностью, чего нельзя говорить об отемишском говоре кайтагского диалекта. Отсутствие названных фонем ведет к нарушению гармонии гласных, что является весьма важным акцентологическим признаком кумыкской речи жителей с.Отемиш.

Делабиализация гласных, то есть замещение 1убного гласного в корне слова негубным гласным, - явление, характерное для многих тюркских языков. Особенно часто это явление встречается в исследуемом нами отемишском говоре кумыкского языка: кьазгъулакъ вм. къозукьулакъ «щавель», къа-муз вм. хомуз «кумуз», йивишан вм. йувушан «полынь», хамир вм.хамур «тесто» и др. Развитие этого явления обусловлено, во-первых, тенденцией сохранить древний гласный. Во-вторых, делабиализация в диалектах кумыкского языка осуществляется не в одинаковых условиях (Ольмесов 1997: 78). Переход губных в негубные можно объяснить как акт устранения участка напряжения, то есть связать с «общей универсальной фонетической тенденцией, наблюдающейся в различных языках мира» (Гаджиева 1979:24,25).

Лабиализация гласных. В отемишском говоре в отдельных словах негубным гласным литературного языка соответствуют 1убные гласные: бучакъ

вм. бичакъ «нож», гоймуч вм. гамиш «буйвол», буишакъ вм. бгпилакь «сыр» и др. Лабиализация, как правило, осуществляется в первом «юге. Огубление [а] в говорах кумыкского языка, как справедливо отмечает Н.Х.Ольмесов, представляет ареальное явление. Оно в основном локализуется в отемишском говоре кайтагского и в какашуринском говоре подгорного диалектов.

Оканье. В отемишском говоре кумыкского языка представлен огубленный вариант фонемы /а/: ба°р «иди», къа"р «снег». В кайтагском диалекте данный гласный используется еще в алходжакентском говоре. Эти говоры характеризуются специфическим акцентом оканья.

Звуковые соответствия в системе гласных. Сравнение множества слов с литературным языком показывает, что между ними существует соотносительное соответствие гласных звуков. Такое соответствие охватывает всю систему гласных: къайанкъыз вм. къайынкъыз «заловка», кьунакъ вм. кьо-нсась, йоху вм. йуху «сон», къуш- вм. кьош- «сложить» и т.п.

Дифтонгоиды. В кумыкском языке дифтонгов нет. Имеются лишь ложные дифтонги (дифтонгоиды), образуемые путем сочетания гласных с неслоговым сонорным [й]. Как отмечает И. А. Керимов, «в глаголах определенного имперфекта происходит дифтонгизация гласных звуков. Гласные [а, э] и два [э], оказавшись рядом на стыке слов, переходят в дифтонг [эй]: бара эдим — барэйдим «я ходил тогда», геле эдим - гэлэйдим «я приходил тогда» (Керимов 1967:21). Такое утверждение нуждается в некотором уточнении. Во-первых, рядом с ложным дифтонгом эй в кайтагском диалекте широкое употребление находит в глаголах определенного имперфекта и ложный дифтонг ай. Во-вторых, нетрудно установить, в каких случаях употребляется ай, а в каких случаях — эй.

В отемишском говоре после ложных дифтонгов ай, эй употребляется гласный [э]. Например, бара эдим — барайэдим «я тогда ходил», геле эдим — гэлэйэдим «я тогда приходил». Такое явление наблюдается и в соседнем алходжакентском говоре.

Дифтонгизация происходит не только в глаголах, но и в других частях речи. Если прилагательное оканчивается на [д], а за ним следует вспомогательный глагол эди, то на стыке этих слов происходит дифтонгизация гласных [а, э]. В отемишском говоре после ложного дифтонга ай употребляется звук [э]: алаша эди — аьлашайэди «низкий был», къара эди — къарайэди «черный был». Если же вспомогательный глагол эди стоит после прилагательных, оканчивающихся на [и, у], то эти гласные и начальная гласная вспомогательного глагола на стыке переходят в ложный дифтонг \уи\. И опять-таки после этих ложных дифтонгов в отемишском и в соседнем алходжакентском говорах употребляется гласный [э]: яхшы эди — яхшийэди «хороший был», уллу эди -уллуйэди «большой был». В литературном кумыкском языке в этих случаях выпадает конечная гласная прилагательного.

Дифтонгизация гласных звуков наблюдается не только в глаголах определенного имперфекта, но и в глаголах условного наклонения, а также в глаголах настоящего времени. Ложные дифтонги ай, ей, ий,уй встречаются и на стыке существительных, местоимений, оканчивающихся на -а, -е, -и, -у и вспомогательного глагола эди. В отемишском говоре за этими ложными дифтонгами произносится гласный [э]: существительное + эди: къызы эди — кытшэди «была дочерью», китабы эди — китавийэди «была книга»; местоимение + вспомогательный глагол эди: меники эди — мэникийэди «был мой», сеники эди — сэникийэди «был твой». Ср. с янгикентским, башлыкентским и каякентским говорами, в которых гласный [э] во вспомогательном глаголе выпадает: китавийди, къизийди, меиикийди и др.

Таким образом, в образовании дифтонгаидных сочетаний в говорах кай-такского диалекта имеются существенные различия.

Гармония гласных. В отемишском говоре кумыкского языка очень часты случаи нарушения гармонии гласных, как в корне слова, так и при аффиксации. Главной причиной нарушения гармонии гласных является количественное расхождение гласных звуков диалекта и литературного языка. Как известно, закон гармонии гласных проявляется по линии небной палатальной и губной лабиальной гармонии.

Небная гармония гласных. Сущность небного сингармонизма заключается в том, что если в слове гласный звук первого слога является заднеряд-ным, то во всех последующих слогах употребляется гласный звук заднего ряда. Если гласный звук первого слога переднерядный, то во всех последующих слогах употребляются только гласные переднего ряда. В отемишском говоре кайтагского диалекта кумыкского языка встречаются отдельные аффиксы, которые не подвергались влиянию небного сингармонизма и употребляются в одном варианте. Так, употребляется только твердый вариант аффиксов -ажакь, -ежек; -макъ, -мек, что и приводит к нарушению небной гармонии гласных: гэлэжэк - гэлэджакь «придет», билэжэк — биладжакь «узнает», юзмэк - юзмакъ «плавать». '

Нарушение гармонии гласных в отемишском говоре идет по определенным правилам. Небный сингармонизм чаще всего нарушается при аффиксации слов, т. е. к словам с передними гласными присоединяются гласные заднего ряда. -

, Аффиксы, в составе которых имеются широкие гласные, приобретают два фонетических варианта: с переднерядным гласным [э] и заднерядным гласным [а]. Аффиксы с переднерядным гласным [э] употребляется в гармонии по отношению к корню слова или же к предыдущим аффиксам в двух следующих случаях: 1) когда все предыдущие гласные в слове — узкий гласный звук [э]: чэчэкяэр «цветы», тэрэклэр «деревья»; 2) когда последний гласный корня переднеязычный [э]: кЬркЬэр «балки», тувэклэр «ружья».

Следует отметить, что очень часто в отемишском говоре соблюдается небная гармония гласных, но по качеству звуков обратная той, что в литературном кумыкском языке. Этот процесс находит свое выражение тогда, когда все гласные переднего ряда в слове заменены гласными [о, у, а], гласный [э] в последующих слогах, особенно в аффиксах, заменяется гласным [а]. Причиной этого является вышеуказанное количественное расхождение гласных звуков говора и литературного кумыкского языка.

Небный сингармонизм нарушается в четырехвариантных аффиксах. Причиной этому является отсутствие в отемишском говоре гласного [ы].

Аффикс первого лица множественного числа -быз, -биз, -буз, -бюз в отемишском говоре имеет только один вариант - с негубным гласным переднего ряда [«]: -миз. Ср.: в янгикентском говоре —ммиз, а в башлыкентском говоре -виз. Ср.: анаммиз (янг.) - анавиз (башл.) - анамиз (отем.) вм. лит. анабыз «наша мать».

Аффикс первого лица -ыбыз, -убуз, -юбюз, -ибыз, который присоединяется к словам, оканчивающимся на согласный звук, имеет в исследуемом говоре два варианта: -гшиз, -умиз, что также приводит к нарушению сингармонизма: атимиз «наша лошадь», созумыз «наше слово», китавимиз «наша книга», йуртумю «наше село».

Губная гармония гласных. То, что мы рассматриваем губной сингармонизм отдельно от небного, не означает того, что они представляют собой независимые друг от друга фонетические процессы. Наоборот, в речи, как указывает Н. 1С Дмитриев, принцип губной гармонии осуществляется одновременно с принципом небной гармонии, и говорить о губной гармонии, как об отдельном процессе, независимом от небного, нельзя: следует иметь в виду единую небно-губную ассимиляцию (Дмитриев 1939: 9).

Как было отмечено, в отемишском говоре кумыкского языка отсутствуют переднерядные лабиализованные гласные /оь, уь/, что и порождает ряд случаев нарушения губной гармонии. Губная гармония, как и небная, не является последовательной по отношению к четырехвариантным аффиксам. При присоединении к основам аффиксов, имеющих в литературном языке четыре варианта, в отемишском говоре соблюдается лабиальный сингармонизм с той разницей, что вместо губного гласного переднего ряда употребляется губной гласный заднего ряда: гумму? — гюнмю? «солнце ли?», боруму? — берюмю? «волк ли?». Такое явление наблюдается не только в аффиксах, но и в корнях: тулку — тюлкю «лиса», бору — бёрю «волк». Как видно из примеров, для слов подобного рода для исследуемого говора характерен заднерядный лабиальный сингармонизм, а литературному кумыкскому языку — переднерядный лабиальный сингармонизм.

Состав согласных фонем. Отметим только специфические особенности в системе согласных фонем.

Фонема /дж/- переднеязычная смычно-проходная звонкая аффриката. В современном кумыкском литературном языке звонкая аффриката /дж/ возможна только в начале слова. В говоре дистрибуция фонемы /дж/ не ограничена. . ■ . ;;,

Фонема /ж! встречается только в составе иноязычных заимствований и не характерна для отемишского говора В говоре данная фонема, как правило, реализуется как переднеязычная смычнопроходная звонкая аффриката /дж/. Зато согласный [дак] встречается практически во всех позициях слова: в анлауте (джагьш «молодой»), в инлауте (Алджанат - женское имя) и в аус-лауте (хардж "расход") и др.

Отемишскому говору свойственны смычногортанные согласные звуки [к/, т1, гй, ч1, ц1, къ!\, которые являются вариантами соответствующих согласных звуков [к, т, п, ц, ч, къ]. Наличие этих звуков объясняется влиянием фонетической системы соседнего даргинского языка, входящего в иберийско-кавказскую группу языков. Смычногортанные согласные в отемишском говоре встречаются во всех позициях: в начале, середине и в конце слова. Абруп-тивы [к/, п1, т\, ц1, ч1, къ1\, совпадая соответственно со звуками [к, т, п, ч, кь, ц\, по месту образования, отличаются от них легкой дополнительной смычкой над гортанью.

Смычногортанные согласные сначала появились в определенном пласте слов, общем для говора и даргинского языка, а впоследствии они распространились и на исконно кумыкские слова.

На наличие смычногортанных в кайтагском диалекте, куда входит и оте-мишский говор, указывает и Н. К. Дмитриев в своей работе "Грамматика кумыкского языка" (32). Однако он не указывает их состав. Перечисленные выше абруптивы отмечает в своих работах и И. А. Керимов (1967: 8), но он не включает их в состав фонем. Он пишет. «Смычногортанные согласные в диалекте являются не самостоятельными фонемами, а лишь вариантами соответствующих согласных фонем».

По мнению Н.Э.Гаджиахмедова, названные согласные могут выполнять функции фонем (1985: 117). Некоторые из этих абруптивов выполняют дифференциальную функцию фонем: [ч1]: чаьвар «будет бегать» - ч1аьвар «пол», чайка «потомок князя» ,— ч1аьнк1а «палас», чаьча «сеет» - ч1аьч1а «сверчок»; [т1]: тай «жеребенок» - т1ай «початок кукурузы», тартар "потянет» -т\аьртаьр «болтун»; [кь1]: кьий «заостри» - къ/ий «навоз», кьурум «организация» — къ1урум «сажа». Кроме дифференциального признака все перечисленные выше согласные обладают еще и интегральными признаками (Бон-дарко и др.: 15), которые объединяют их. Все названные выше согласные характеризуются как смычногортанные в отличие от смычных. Гортанность

является дифференциальным признаком благодаря противоположениям /ч — ч1, т — т1, къ- кьН. Таким образом, линейно неделимые фонемы обладают внутренней структурой, определяемой характеристиками фонологически существенных признаков.

Геминаты. Как указывает Н. К. Дмитриев, двойные согласные не характерны для фонетики тюркских языков. В противоположность языкам финской группы,: корень тюркского слова характеризуется отсутствием геминации (Дмитриев 1940: 18). Слова уллу, гиччи, амма, йэтти, кьатты, кьаттыгюн, итти, къоччакъ, юкькьа с геминированными согласными в литературном языке в отемишском говоре произносятся без удвоенных согласных. В оте-мишском говоре в слове гьали "сейчас" вместо [л] употребляется геминиро-ванный согласный [л]: гьаьлли.

Спирантизация согласного [къ]. Для раннего пратюркского состояния реконструируется глубокозаднеязычный смычный [къ], который в заднеряд-ных словах употреблялся без каких бы то ни было позиционных ограничений. В начале некоторых заимствованных и исконно тюркских слов праязыковой анлаутный [къ] в кумыкском литературном языке переходит в спирант [х]. Ср.: отем. къамурсгъа — лит. хомурсгъа, отем. кьамуз — хомуз, отем. къапа — лит. хола.

Фонетический процесс [къ] > [х] встречается во многих тюркских языках и диалектах. Причины, вызвавшие данный переход [*къ] > [х] в тюркских и других алтайских языках, своего удовлетворительного объяснения не нашли. На наш взгляд, спирантизация [къ] > [х] вызвана действием целого комплекса факторов. Представляется, что существующая в языках тенденция к упрощению должна быть катализирована или инициирована со стороны, воздействием других языков или действием субстрата. Об этом могут свидетельствовать следующие факты. В кумыкском языке слова с начальным [х] в абсолютном своем большинстве являются заимствованиями из арабского, персидского, русского и окружающих кавказских языков.

Звуковые соответствия в системе согласных. Сравнительный анализ звуковых систем исследуемого говора с литературным кумыкским языком показал наличие ряда звукосоответствий в системе консонантизма. Установление звуковых соответствий между говором и литературным языком имеет большое значение для истории как кумыкского, так и тюркских языков.

В исследуемом говоре имеются случаи соответствия согласных [г] - [к]: гуйлу — лит. кюйпю «настроенный», говурт - лит. кююорт «сера», герт — лит. керт «-выступ». Соответствие [к — г] является основной отличительной особенностью говоров терского диалекта, однако, анлаутное [к] в данном регионе распространено неравномерно. В бораганском говоре употребление анла-утного [к] преобладает, а в кизлярском - уменьшается (Ольмесов: 1994:42).

Появление в отемишском говоре под влиянием даргинского языка смыч-ногортанных согласных, не свойственных литературному языку и вообще тюркским языкам, породило ряд соответствий. Это следующие звукосоответ-ствия: п1 - п: ч!аъп1элэк — лит. чстэлэк «лепёшка», п1аькъир — лит. пакъыр «бедный; сирота», лэп1эк1э - лит. лэпэкэ «челка»; к1 — к: марк1ач1а — лит. маркача, «сумерки», к1ук1умаъв — лит. кикимав «сова», к]ук1ай — лит. к/окай «трус», к1эмэ — лит. кама «сливочное масло», к1ант — лит. кант «жалоба», к!урк - лит. кюрт «наседка»; т1 - т: шит!а — лит. чита «морковь», маьт1аьгь — лит. матагь «редкость», хат!а — лит. хата «ошибка», шэйт1эн

— лит. шайтан «черт»; ч1 — ч: ч1аьп1элж —. лит. чапелек «лепешка», марк1ач!а — лит. маркача «сумерки», ч1инч1э - лит. чиначай «мизинец»; къ1

- къ: шакь!и - лит. шаькъы «чернила», кь!иямат — лит. къыямат «апокалипсис», лаькь!ир — лит. лакьыр «беседа», паькь1ыр — лит. пакъыр «сирота», наькъ1иш — лит. накъыш «узор», макъ1ар — лит. макьар «береза»; ц1 — ц: хуц1ири — лит. хуцири «пастушья сумка»; къаьц1а—лит. къаца «козёл».

Отсутствие в говоре в середине слова звонкого щелевого согласного [ж] также порождает ряд соответствий закономерного порядка: худжу — лит. хуоку «проклятый», бадлсув — лит. бажув «тетя», каджин - лит. кажин «кувшин», аджал - лит. ажал «смерть», суеджакь — лит. сюежек «полюбит».

Звукосоответствие [б — м] встречается в словах: буччаьгьи - лит. мун-чакъы, бунча — лит. мунча «столько», буну — лит. муну «его» и т.д. Соответствие [м — б], [б - м] является одним из распространенных фонетических явлений в тюркских языках. ■

Соответствие [т — д] характерно для начала слова: тим — лит. дым «сырой», торва — лит. дорба «дорба», таьмагь — лит. дамагь «хотение». Соответствие звуков [д — т] наблюдается в примерах: кьидикъла — лит. къытыкъла «щекотать», дскии — лит. тахана «каша». Это общетюркское явление. Данной особенностью отемишсий говор близок к кыпчакским языкам, где в начале слова употребляется глухой согласный [/и].

Звукосоответствие [ш — с] наблюдается в следующих примерах: ширла — лит. сырла «красить», шир — лит. сыр «краска», хашмуш — лит. хасмуш «бродяга», тигыаи — тыгъыс «тесно». В исследуемом говоре отмечены случаи обратного соответствия: саиджал — лит. шанжал «стул», керсен — лит. кер-шен «корыто», синджир - лит. шынжыр «цепь», сапиран — шапыран «незрелый плод». Соответствия [ш — с], [с - ш] в кумыкском языке встречаются в немногочисленных словах в терском диалекте (Ольмесов 1997:128).

Соответствие звуков [г — в]: чугуннур — лит.чювюндюр «свекла», бугуп -лиг. бувуп «задушив». Ср. говурчун — лит. гёгюрчюн «голубь». Подобное соответствие встречается в говорах тоболо-иртышского диалекта языка сибирских

татар: тыва — лит. тога «молитва», йылывыт — лит. йылыгот «душица», сы-варыу—лит. сугарыу «поливать» (Алишина 1994:28).

Звукосоответствие [ш — ч]: uiumla — лит. типа «морковь», бшигъи — лит. бычгъы «пила», эшки—лит. эчги «коза», какиш — лит. какич «нога».

Соответствие [ч — т], [т - ч] (баьчкъич — лит. батгьыч «лестница», чгш — лит. тиги «вилка») в кумыкских диалектах встречается очень редко. Оно является отражением особенности древнебулгарского языка (Ахметьянов 1978: 79).

Одной из важных фонетических особенностей отемшыского говора, отличающей его от других говоров и диалектов кумыкского языка, является употребление [г] вместо щелевого гортанного согласного [гь] в литературном языке: алган - лит. алгьан «взял», къойгунча — лит. къойгьунча «пока оставит», алгинча—лит. алгъынча «пока возьмет», барган — лит. баргъан «пошел». Это явление в говоре не носит последовательного характера. Среднеязычный [г] вместо гортанного [гь] употребляется во всех аффиксах, которые встречаются в кумыкском литературном языке. Согласный [г] вместо [гь] не употребляется: а) в корне слова: кьаргьа — «ворона», чоргьа - «желоб», къаргьсшакь - «проклинать»; б) когда согласный [гь] - результат перехода [к-ъ > гь]: бакъ - лит. багъа «смотрит», къакъ - лит. къагьа «стучит»; в) дательном падеже местоимений: сагьа — «тебе», магьа — «мне», огъар — «ему», шагъар — «тому», бугьар - «этому».

В отемишском говоре наблюдается и переход заднеязычного согласного звука [лгь] в [ж] в аффиксе -макъ: кьайтмах — лит. къайтмакь «вернуться», айтмах — лит. айтмакъ - «сказать», утмах — лит. утмакь «выиграть». Переход согласного [лгь] в И сохраняется и при наращении аффиксов: ухумахда — лит. охумакъда «в учебе», ухумахдаму? - лит. охумакьдамы? «в учебе ли?», утмахдаму — лит. отмакъдамы «в выигрыше ли?». Исключение составляют слова, в которых согласный [къ] с точки зрения современного кумыкского языка употреблен в корне слова: токъмакъ «дубинка», сокъмакъ «тропинка», кьаймакъ «сметана», оймакъ «наперсток».

Замена согласного [лгь] на [х] в фонетическом окружении представляет значительный интерес по своей неоднородности и ареалу распространения: буйн., хас., подг. ахча—ттт. акъча «деньги», ахчапыкъ — лит. акъчалыкь«.кувшин», moxma - лит. токыпа «стой» (Ольмесов 1997: 180). В говоре на стыке корня и аффикса слова, когда к слову, оканчивающему на [къ], присоединяются аффиксы - га, - гати, - ган и (кь), частично уподобляясь согласному [г], переходит в [к]; баккан - лит. бакъгъан «смотрел», таккан - лит. такьгьан «повесил». В литературном языке в подобных случаях происходит прогрессивная ассимиляция: бакъ + гъан > бакъкъан, такь + гъан > такъкъан, саякь + гьа > саякъкъа.

Ассимиляция согласных. В отемишском говоре полной прогрессивной

ассимиляции то глухости—звонкости подвергаются только четыре пары: [и]—[б], [/с]—[г\ [кь]—[гь], [от]—[д]. В исследуемом говоре согласных, подвергаемых прогрессивной ассимиляции по глухости - звонкости еще меньше. Например: ишлеп + виз > игшгэпмиз (лит. шилегслшиз) «мы уже работали»; кёк + ге> кокка (лит. кёкке) «в небо»; кьонакь + гъа > къонакка (лит. къо-накъкьа) «гостю»; гет + ди> гетти «он ушел»; элт + дм > элтти «он унес».

После бокового согласного [л] согласный [д] в литературном языке в результате прогрессивной ассимиляции переходит в боковой [л]: алды > сшы «он взял», билдирив > биллирив «сообщение». В отемишском говоре этого не происходит: алди, билдирио.

Регрессивная ассимиляция в отемишском говоре не имеет специфических особенностей.

, Диссимиляция. Для отемишского говора характерна регрессивная диссимиляция. В устной речи в литературном языке диссимилятивному воздействию последующих переднеязычных [й], [т\ [дж\, [н], [л! [ч] подвергается аффриката [ч], которая при контактировании с указанными звуками теряет свою смычку, например: чд > шд: ач + ды > сайты «открыл»; къач + ды > къашды «убежал»; ач + дан > аштан «с голоду»; гюч + ден > гюштен «с трудом»; чл > шл: агъачлыкъ > агъашлыкъ «лес»; гючлю > гюшлю «сильный», ичлик > ишлик «прокладка». В исследуемом говоре подобные фонетические процессы не происходят.

Выпадение согласных. Согласные, как и гласные, в зависимости от фонетических условий выпадают как в начале, так и в середине слова. Выпадению в середине слова подвергаются сонорные [л], (р]: сибиртки - сиеирки «веник», арслан — арсан «лев», йъшырткъа - йумуркьа «яйцо». В начале слова обычно выпадает согласный [гь]: гьармут — армут «груша», гьаракьы — аьракъи «водка», гьашыкь — аыиикъ «влюбленный, влюбленная».

Когда к глаголам будущего времени, содержащим аффиксы, начинающиеся с узкого гласного (-ыр/ -ир, -ур -юр), присоединяются личные аффиксы 1-го и 2-го л. ед. и мн. ч., то конечный согласный И глагольной основы в устной речи выпадает: салиман < сачырмаи «я положу»; сачисан < салырсан «ты положишь»; салимиз < салырбыз «мы положим»; салисиз < салырсыз «вы положите».

В отемишском говоре встречается ряд слов, в середине или в конце которых имеется согласный, не наблюдающийся в литературном кумыкском языке. Эти согласные в говоре, по-видимому, являются сохранившимися этимологическими звуками, выпавшими в литературном языке: лит. гоьлэк — отем. гойлзк "рубашка", лит. гамиш - отем. гоймуч "буйвол", лит. дазу — отем. дазув" граница".

Во второй главе рассматриваются морфологические особенности отемишского говора кумыкского языка. Специфические морфологические осо-

бенности в отемишском говоре имеют все части речи.

Имя существительное. Морфологический способ (аффиксация) является основным для выражения посессивных отношений. Рассмотрим формальную организацию данной категории, привлекая для этого оригинальный диалектологический материал кумыкского языка.

1-е лицо ед.ч. Во всех диалектах кумыкского языка представлены следующие фонетические варианты аффиксов: -м, -им, -ум. В отемишском говоре, а также в некоторых говорах подгорного диалекта, где гармония гласных не выдерживается, число звуковых вариантов аффикса, по общему правилу, сокращается вдвое сравнительно с хасавюртовским и буйнакским диалектами, которые лежат в основе литературного языка: атим «мое имс», гозум «мой глаз». В терском диалекте не зафиксирован вариант с гласным переднего ряда -уьм: соьзим «мое слово» вместо соьзуьм, гоьзим «мой глаз» вместо гоъзуъм. Вариант с губным гласным [у] в терском диалекте встречается в словах с основой на билабиальный согласный: бавум «мой сад», тавум «моя п>-ра».

2-е лицо ед. ч. Во всех диалектах, а также в отемишском говоре представлены следующие алломорфемы 2-го лица ед.ч.: -иг, -инг, -унг. Н.К.Дмитриев дает варианты -ынгъ, -унгь (Дмитриев 1940, 26), которые в современном кумыкском языке и в его говорах не употребляются. По данным И.А.Керимова, в терском диалекте билабиальные [у], [уь] встречаются только в корнях самостоятельных слов, а в аффиксах или служебных словах не употребляются вообще: гёзинг «твой глаз», сёзигиз «ваше слово» (Керимов, 107). Однако вариант с гласным [у] зафиксирован нами в словах с основой на билабиальный согласный: бавунг «твой сад», тавунг «твоя гора» и др.

3-е лицо ед.ч. Из алломорфем -и, -ы, -у, -уь; -сы, -си, -су, -суь, представленных в литературном языке, в отемишском говоре отсутствуют -ы, -уь, -сы, -суь, а в терском диалекте -уь, -суь. В терском диалекте вместо -уь,-суь употребляются варианты -и, -си. Конечный гласный аффикса имеет дифгонгоид-ный характер.

1-е лицо.мн.ч. Для выражения данного значения используется самое большое количество монем: в хасавюртовском и буйнакском диалектах, как и в литературном языке, -быз, -биз, -буз, -буьз; -ыбыз, ибиз, убуё, уьбуъз. В кай-тагском и в некоторых говорах подгорного диалекта представлены следующие варианты: -виз, -вуз, -ивиз, -увуз; -миз, -муз, -имиз, -умиз, -ммиз, -иммиз, -уммиз, а в терском диалекте -виз, -выз, -ивиз, -увыз. Из них в отемишском говоре употребляется вариант с губно-губным [м]: -миз. Варианты, характерные для кайтагского диалекта, встречаются в уйгурском, узбекском, туркменском и в некоторых других тюркских языках (Дмитриев 1956в: 28; Кононов . 1960:86; Щербак 1970:74).

2-е лицо мн.ч. Морфологическими показателями 2-го лица мн.ч. в диалектной системе кумыкского языка являются следующие монемы: в буйнакском и хасавюртовском диалектах -гъыз, -гиз, -гьуз, -гуъз, -ыгъыз, -игиз, -угьуз, -уъгуьз, в отемишском говоре кайтагского диалекта -гиз, -гуз, -игиз, -угуз; -нгнгиз, -нгнгуз, -ингнгиз, -унгнгуз, в терском диалекте -гиз, -гъыз, -игиз, -ыгъыз, -угъыз.

3-е лицо мн. ч. образуется теми же аффиксами, что и 3-е лицо единственного числа.

' Таким образом, формальная организация данной категории в диалектной системе кумыкского языка свидетельствует о том, что там произошло перераспределение древних вариантов аффиксов. По мнению тюркологов, первоначально существовал только аффикс -нгыз /-нгиз (Рясянен: 169), который представлен в наманганском говоре узбекского языка (Щербак 1970: 74), и в крымском диалекте караимского языка (Прик: 66, 67). Этот древний вариант аффикса сохранил и отемишский говор кайтагского диалекта. В башлыкент-ском и каякентском говорах [кг] перешел в [г], а в хасавюртовском и буйнакском диалектах - в [гь]. Б.А.Серебренников и Н.З.Гаджиева чередование [нг] ~ [гъ] в вариантах -нгыз и -гъыз объясняют по-другому. В тюркском праязыке было два варианта притяжательного аффикса 2-го лица ед. ч. -нг (-ынг) и -гъ (-ынгъ). Оба они могли образовывать мн.ч. путем прибавления форманта -ыз, -из. Возникавшие таким образом формы мн.ч. -нгыз, -нгиз и -гъыз, -гиз стихийно распределялись по разным тюркским языкам (Серебренников, Гад-жиева: 97).

Категория склонения. В системе склонения исследуемого говора имеются некоторые отклонения от норм литературного языка: 1) в говоре не употребляются гласные звуки [ы], (уь], поэтому родительный и винительный падежи в говоре имеют двухвариантные аффиксы, а не 4-х вариантные, как в литературном языке; 2) в говоре не употребляются фонетические варианты аффиксов местного и исходного падежей -та /-тэ; -тан/-тт: Агьматда (лет. Агьматта) «у Ахмеда», Агьматдан (лит. Агьматтан) «от Ахмеда»; 3) в дательном падеже аффикс -гьа заменяется аффиксом -га. Звонкий согласный аффикса дательного падежа [г] не оглушается после основы на глухой согласный. Ср.: лит. атгъа \аткъа\ - отем. атга «лошади», лит. къышгъа - отем. кьшиуа «на зиму».

Категория множественного числа. Показателями множественного числа в говоре, как и в литературном языке, выступают аффиксы -лар/-лер. Аффикс -лер добавляется в говоре к существительным, которые оканчиваются на слог с переднеязычным гласным: инэ - инэлэр «иголки», гэвэн - гэвэнлэр «стоги», йурэк - йурэклэр «сердца». Аффикс -лар, в отличие от литературного языка, добавляется к существительным, оканчивающимся на слоги и с переднеязычными гласными, и с заднеязычными. Это ведет к нарушению син-

гармонизма в говоре: лит. булакълар - отем. булакълар «родники», лит. итлэр — отем. итлар «собаки» и др. Но к существительным, основа которых оканчивается на слог с заднеязычным гласным, добавляется аффикс -пар с твердым [л], а к словам, основа которых оканчивается на слог с переднеязычным гласным, добавляется ~лар с мягким [л]. Ср.: байракьлар «флаги», чашаллар «мешки», канзил'ар «ступенки»; киргшл'ар «ежи». .. „-

Глагол. Глагол в исследуемом говоре отличается и рядом серьезных морфологических особенностей.

Категория лица и числа. Различия в использовании аффиксов лица и числа в говоре и литературном языке следующие: а) в 1-ом лице множественного числа в исследуемом говоре вместо 4-х вариантного аффикса -быз используется аффикс ^-миз\ б) так как в отемишском говоре не употребляются звуки [ы], [уь], то во 2-ом лице мн. числа из 4-х вариантов аффикса -сыз употребляются два варианта: -сиз, -суз; в) в 3-ем лице ед. числа настоящего и прошедшего времени иногда употребляется аффикс -ди/-ду в тех случаях, когда хотят подчеркнуть или подтвердить категоричность данного действия: язади «пишет», ачипди «взял», горупду «видел»; г) в глаголах будущего категорического времени в отемишском говоре между глагольной основой и аффиксом —джакъ сохраняется глагольный аффикс настоящего времени -й-: йуруйджакь, «обязательно пойдет», ишлэйджсись «будет работать»; д) вместо формы прошедшего перфективного времени -гьан в говоре употребляется форма на —ил: алипман (лит. алгьаимсш) « я взял», айтипсан (лит.айтгъансан) «ты сказал». \

Образование времен глагола. В говоре настоящее время изъявительного наклонения, как и в литературном языке, образуется из глагольного корня, аффикса -а, -э, й и аффиксов соответствующего лица и числа. В первом лице множественного числа вместо аффикса -быз в говоре употребляется аффикс -миз: аламш «мы берем», бората «мы идем».

Различие в образовании будущего времени первого между говором и литературным языком следующее: в силу фонетических особенностей говора (отсутствие звуков [ы], [уь]) из 4-х вариантов аффикса —ир, -ыр, -ур, -юр в отемишском говоре употребляются два варианта: -ир, -ур, что ведет к нарушению гармонии гласных в говоре: лит. гёрюр - отем. горур, лит. кьалыр — отем. къачир и т.д. . • - •

; Будущее время второе в литературном языке образуется от начальной формы глагола с помощью аффиксов -ажакь, -ежекь (после согласных), -жакъ, -жек (после гласных). В исследуемом говоре из вышеперечисленных аффиксов употребляется лишь вариант с широким [а]: -аджакъ, -джакь, -йджакъ: тигаджакь «пошьет», йуруйджакь «пойдет». •

Прошедшее перфективное в литературном кумыкском языке образуется от начальной формы глагола с помощью аффиксов —гъан, -ген: салгьан «по-

ложил», гепген «пришел», болгъан «получилось», ишлеген «работал». В оте-мишском говоре кумыкского языка данной грамматической форме соответствует форма времени, которая образуется с помощью деепричастия на -ип и личных аффиксов (алипман вм. алгъанман).

В третьем лице употребляется два варианта аффикса - это -ип и —ипди. Форма на -ип и -ипди имеют в основном одно и то же грамматическое значение. Однако, как нам представляется, говорящий прибегает к употреблению основы на -ипди для особого усиления значения результативности и очевидности действия. ;

Следует заметить, что в исследуемом диалекте доминирующее положение в оформлении третьего лица обоих чисел занимает основа на —ипди. В этом отношении отемишский говор напоминает диалекты сибирских татар, некоторые говоры киргизского, казахского, каракалпакского, туркменского, ногайского языков (Иванов 1969: 143; Юсупов: 131). Следует также отметить исключительное сходство значений формы на —ип в говорах кайтагского диалекта и некоторых памятников тюркской письменности.

Констатируя употребление формы —ип вместо формы на —гьан в литературном языке, ни в коем случае нельзя отрицать функционирование формы — ган в отемишском говоре кумыкского языка. Литературная форма —гьан заменяется формой -ип только в личных формах глагола, а в неличных формах глагола вместо литературного -гьан в диалекте используется -ган: барган адом (вм. баргьан адам) «человек, который ходил», айтган гшии (вм. айтгъ-ан гшии) «мужчина, который сказал» и др.

Имперфект образуется путем присоединения к деепричастию на -а вспомогательного глагола эди. Формы данного времени совпадают в говоре и литературном языке. Однако в говоре на стыке основного глагола и вспомогательного глагола появляется дифтонгоид ай, за которым следует гласный [э]: барайэдич «я ходил», гелейэдим «я возвращался». -

Вторая форма прошедшего длительного времени образуется в литературном языке путем добавления к деепричастию на -а, -е, -й вспомогательного глагола бстгъан, а в отемишском говоре к деепричастию добавляем слово болуп. В этом состоит различие в образовании данной формы в говоре. Остальные формы данного времени совпадают в литературном языке и в исследуемом говоре. При изменении по лицам изменяется вспомогательный глагол болуп: геле болупду «он возвращался (тогда), айта болупду «он говорил (тогда)».

В литературном языке давнопрошедшее время образуется от причастия прошедшего времени на -гьан, -ген и вспомогательных глаголов эди, болгъан. В говорю это время образуется от деепричастия на —ип, -уп, -п и вспомогательных глаголов эди, болуп.

Первая форма давнопрошедшего времени в литературном языке образуется при помощи причастий на -гъан, -ген и вспомогательного глагола эди. В отемишском говоре данная форма образуется от деепричастия на -ип, -уп, -п и вспомогательного глагола эди: салип эдим [саливэдим] вм. салгъан эдим «я положил (тогда)», гелии эдим [гэливэдим] вм. гелген эдим «я приходил (тогда)». • ■ "

Вторая форма давнопрошедшего времени в литературном языке образуется при помощи причастий на -гъан, -ген и вспомогательного глагола болгь-ан. В говоре данная форма образуется при помощи форм глагола на-ыл, -уп, -п и вспомогательного глагола болуп: салип бачупду вм. салгъан болгьан «оказывается положил», берип болупду вм. берген болгьан «оказывается давал».

Прошедшее процессуальное образуется при помощи глаголов на -макь, -мек в застывшей форме местного падежа и вспомогательного глагола эди: эцтекде эди «делал», салмакьда эди «клал». В исследуемом говоре имеет форму -махда: охумахдайэди, гаиламахдайэди. -

Наклонения глагола. В кумыкском языке у глаголов семь наклонений: изъявительное, повелительное, желательное, условное, сослагательное, долженствования и уступительное.

Повелительное наклонение. В силу фонетических особенностей оте-мишского говора (отсутствия гласных звуков [ы, уъ, оъ\ в говоре) существуют различия в составе аффиксов императива.

1. В литературном языке глаголы повелительного наклонения в 3 л. ед. и ми. числа принимают аффиксы -сын, -син, -суп, -сюн, а в говоре аффиксы сокращаются вдвое: -син /-сун.

1 л. мн. числа глаголов повелительного наклонения в литературном языке образуется с помощью аффиксов -айыкъ, -ейик, -йыкъ, -йик, -юк, -юкъ, а в говоре образуется с помощью аффиксов —айик, -йик, -ейик, -йук.

2-е лицо мн. числа глаголов данного наклонения в литературном языке образуется с помощью аффиксов —ыгъыз, -игиз, -угъуз, -югюз, -гиз, -гъуз, -гюз, а в говоре форма 2-го лица множественного лица образуется с помощью аффиксов -игиз, -гиз, -гуз.

Повелительное наклонение в говоре образуется и с помощью повелительно-побудительных частиц: -гьу, -гъа, гьари, -гъари, -гъада.

В литературном кумыкском языке второй способ глаголов повелительного наклонения образуется с помощью частицы хари: ал хари, ил хари, узат ■ хари и т.д. .■■.-.

Частицы сана/-сене и дагъы, которые используются в литературном языке, в говоре практически не употребляются.

Изъявительное наклонение глаголов выражает действие в настоящем, прошедшем, будущем времени (см. времена глагола).

Желательное наклонение. 1-е лицо ед. числа простой формы глаголов желательного наклонения в литературном языке образуется с помощью аффиксов —айым, -ейим, -йым, -йгш, -юм, а в отемишском говоре в силу фонетических особенностей число аффиксов уменьшается или появляются их фонетические варианты: -агшм, -ейим,-йим, -йум.

В 1-м лице мн. числа формы глаголов повелительного и желательного наклонений совпадают, и образуются они в литературном языке с помощью аффиксов —айыкъ, -ейик, -йыкъ,- йик, -юкъ, -юк. В отемишском говоре желательное наклонение образуется с помощью аффиксов —айик, -ейик, -йик, -Пук.

Первая форма в литературном кумыкском языке образуется путем прибавления к глаголам желательного наклонения на -гьай, -гей вспомогательного глагола эди: баргьай эди, бергей эди. Эта форма в отемишском говоре не употребляется.

Условное наклонение. Простая форма условного наклонения в отемишском говоре образуется так же, как и в литературном кумыкском языке: с помощью аффиксов -са/-се от начальной формы глагола: балсам «если я смогу», болсанг «если ты сможешь».

Сложная форма данного наклонения в говоре образуется от деепричастия на —ып и вспомогательного глагола тур-: аьста-аьста гаилеп турсак «если будем потихоньку работать, тангалага битамиз «к завтрашнему дню закончим».

В литературном кумыкском языке есть еще и форма -ып тургъан буса, а в говоре эта сложная форма реализуется в виде конструкции -ып туруп буса (муса): улулага тинглап турупмуса, гъеч затда болмай эди «если бы слушал старших, ничего бы не случилось».

Сослагательное наклонение представлено в говоре, как и в литературном языке, сложными формами, в структуре которых важную роль играют служебные глаголы эди, буса:-ар/-ер эди, ажакъ эди. При спряжении аффиксы лица и числа присоединяются к служебным глаголам: ишлэр эдим «я бы работал», шилэр эдинг «ты бы работал».

Менее употребительна в говоре сложная форма сослагательного наклонения -аджакь эди: бараджакь эдим «я бы поехал», айтаджакъ эдим «я бы сказал».

Уступительное наклонение. Как и в литературном кумыкском языке, так и в отемишском говоре это наклонение образуется сочетанием основы условного глагола с частицей -да/-де\ айтсам да «хотя я скажу», айтсанг да «хотя ты и скажешь». Специфических особенностей не имеет.

Долженствовательное наклонение. В большинстве случаев в отемишском говоре долженствовательное наклонение выражается сочетанием инфинитива -ма/-ме (магъа-/меге) с модальными словами герек, тарыкь «надо, необходимо, нужно»: язма герекмен «я должен написать», язма герексен «ты

должен написать». Редко используется в говоре форма данного наклонения, состоящая из инфинитива глагола на -ма/ме и модального слова туша в значении «нужно»: улулага тингламага туша «нужно слушаться старших».

Простая форма долженствовательного наклонения образуется в отемишском говоре, как и в литературном языке, присоединением аффиксов лица к основе глаголов на -мани,-мели.

Причастие, Причастия настоящего времени образуются в литературном языке с помощью аффиксов -агъан, -еген (после согласных), -йгъан, -йген (после гласных), а в отемишском говоре настоящее время причастий образуется с помощью аффиксов -ган, -ген,- йган, -йген, т.е. согласный [гъ] аффиксов литературного языка заменяется в говоре звуком [г]: лит. барагъан - отем. бараган «идущий», лит. береген - отем. береген «дающий».

Причастия прошедшего времени в литературном кумыкском языке образуются от начальной формы глагола с помощью аффиксов -ган, -ген, т.е. звук [гъ] аффикса -гъан заменяется в говоре звуком [г]: лит. баргъан - отем. барган «ходивший», лит. гелген - отем. гелген «пришедший»

Причастия будущего времени в кумыкском языке имеют две формы. Первая форма причастия настоящего-будущего времени образуется от начальной формы глагола с помощью следующих аффиксов. В литературном языке это аффиксы -ар/-ер, -ыр/-ир -ур, юр (после согласных), -р (после гласных): барар, гелер, алыр, ичир, болур, герюр, а в говоре -ар, -ер, -ир, -ур: ба-рар, болур, гелер, горур, алир, ичир. Как видно из примеров, в отемишском говоре отсутствуют причастия, образованные с помощью аффиксов -ыр, -юр ввиду отсутствия в говоре гласных звуков [ы, _уь]. '

Вторая форма причастий будущего времени образуется в литературном кумыкском языке с помощью аффиксов —жакь, -жек, -ажакъ, -ежек. А в говоре эта форма образуется с помощью аффиксов -йджакь, -аджакъ, -эджакъ: лит. гаилежек - отем. ишлейджакъ, лит. баражакъ - отем. ба-раджакъ. '

Деепричастие. Фонетические варианты аффиксов деепричастий, которые употребляются в говоре: -ип, -уп, -п, -а, -е, -й, -майли, - мейли, -гинча, -гунча, -гинче, - ганли, генли, -докь, -дай, -дей.

Из четырехвариантных деепричастных аффиксов в говоре употребляются аффиксы с узкими гласными в первом слоге. К тому же с фонетическими изменениями, характерными для изучаемого говора, вместо начального согласного [гъ] аффикса употребляется [г], не употребляются звуки [ы], [у]. Например: алгинча, гелгинча, тургунча, горгунча •

Фонетическим изменениям подвергаются в говоре и деепричастия с аффиксами -гъанлы,- генли, - гъандокъ, - гендокь, - гьандай, - гендей. Варианты с согласным [гъ] в отемишском говоре не употребляются. Данные аффиксы в

говоре употребляются с согласным [V]: алгьанлы - стУанли «с тех пор как брал», гелгсти - гэлЧэлли «с тех пор как пришел». ,

Местоимение. Состав личных местоимений в говоре совпадает с личными местоимениями в литературном кумыкском языке: мен, сен, ал, о, биз, сиз, олар. В отемишском говоре, наоборот, практически не употребляется местоимение о, вместо него употребляется местоимение ал. .... .

Местоимение 3 л. мн. числа стар в исследуемом говоре употребляется с начальным [а]. Происходит делабиализация гласного в инициальной позиции. Этот же процесс происходит и в местоимении Зл. ед. ч. ол при его склонении по падежам.

Начальный согласный [гъ] местоимения в дательном падеже олагъа в говоре переходит в [V]. В отемишском говоре в местном и предложном падежах иногда употребляются варианты местоимения алар «они» без сонорного \р\. алада, аладан. .

В кумыкском литературном языке употребляются следующие указательные местоимения: бу, шу, шо, муна, она, гьоввуна, шунчакъы, оичакьы, мунчакьы. В отемишском говоре эти местоимения претерпели некоторые фонетические изменения: а) в местоимениях шо, ончакьы происходит делабиализация [о]- [а]: ига «тот», аьнчаьгьи «столько»; б) в местоимениях шунчакъы, ончакьы, мунчакьы в говоре [къ] переходит в [гъ], вместо [ы] употребляется [и]: шунчаьгъи, мунчаьгъи, аьнчаьгьи. Такие же изменения происходят и в вопросительном местоимении нечакьы - нэчаьгьи «сколько?».

Указательное местоимение гьоввуна в исследуемом говоре не употребляется. В говоре также встречаются не употребляемые в литературном кумыкском языке указательные местоимения анаьгьаьна // гьонаьгьаьна «вот тот», мунаьгьаьна «вот этот».

Притяжательные местоимения в литературном языке образуются от указательных, вопросительных, определительных, отрицательных местоимений, стоящих в родительном падеже, путем прибавления аффикса - ки: меники, сепики, бизинки, сизинки, онуки, мунуки, барысыныки, биревнюки, гьеч кимни-ки, паланчаники. В отемишском говоре аффикс — пики имеет еще один вариант - лабиализованный - нуку. Поэтому вместо литературных мунуки, биревнюки в говоре употребляются местоимения мунуку (бунуку), биревнуку.

Числительное. Порядковые числительные оформляются афф. -ынчи (-инчи,-унчу, -юнчю), -нчы, (-нчи, -нчу, -нчю). В исследуемом говоре представлены только варианты аффиксов с гласным переднего ряда и с лабиализованным гласным заднего ряда. .

Собирательные чирительные образуются при помощи афф. -ав (-ев), -ар (-ер). Вместо данной формы используется форма на -си: эки - экиси «двое», беш - бешиси «пятеро». Собирательные числительные, образованные при помощи афф. -ав (-ев), употребляются в говоре очень редко.

Наречие. Следующие наречия имеют свои фонетические варианты: анна (лит. онпа) «там», бунна (лит. мунна) «здесь», алдида (лит. алда) «впереди», аянна (лит. о якьда) «на той стороне», гьаьлли (лит. гьапи) «сейчас», тииегун (лит. тюнегюн) «вчера», тангна (лит. тангача) «завтра», алга «вперед».

Служебные части речи. В исследуемом говоре не встречаются следующие союзы литературного языка: сайки, гьам «и». Фонетически различаются союзы ама (лит. амма) «но», ша саяпи, шанучун, шагьар горе, ша севеп-деп «поэтому».

Послелоги. Послелог йимик «как», «какой» в говоре имеет фонетическую форму миник: Сен бизин мипиксан «Ты такой же, как и мы».

Послелог-причастие къарагъанда «по», «смотря по» в отемишском говоре не употребляется. Не употребляются и послелоги-деепричастия: кьарап «смотря», кьарамайлы «несмотря», бойлап «по». Вместо послелогов кьарап, кьарамайлы послелогов-деепричастий в говоре употребляются багъип, бакь-майли. Вместо послелога-наречия алда «до», «раньше» употребляется алдин.

Сравнительно-уподобительные отношения выражаются также послелогом кюйде (в говоре куйдэ). В отличие от миник, который выражает как опре-делительно-компаративные, так и обстоятельственно-компаративные отношения, послелог куйдэ, сочетаясь с причастиями, выражает только обстоятельственно-компаративные отношения. В янгикентском говоре куйда.

Служебные имена. В функции служебных употребляются следующие имена: уьст «верх», «верхняя часть», ал «перед», «передняя часть», якъИян «сторона», ягьа «берег», «край», кьирай «край» (янг. кьирей), орун «место».

1 Не используются в говоре составные служебные имена тюп ягъы «нижняя сторона», уьст ягъы «верхняя сторона», ал ягъы «передняя сторона», ич ягъы «внутренняя сторона», тыш ягъы «наружная сторона». Их заменяют соответственно служебные имена тёвеняни, ор яни, алдияни, ичяни.

Частицы. В литературном языке используются частицы-аффиксы, имеющие сингармонические варианты в зависимости от фонетической структуры предыдущего слова: чы, чи, чу, чю; да, де; -сана, -сене, -гине; -мы, -ми, -му, -мю; -дыр, -дир, -дур, -дюр. В говоре не употребляется частица-чы, очень распространенная в хасавюртовском диалекте. Кроме того, используются частицы да, де, сана, -гина, -му.

Не употребляются в говоре и частицы-слова: чинк, чинк де, зыр, их заменяют частицы инг, зил, а частицам хари, дагьы, гьали в говоре соответствуют частицы -гьа, гьари, да, де, гьари. Частица-аффикс -сана, -сене выражает просьбу и имеет в говоре один вариант - сана.

Частице-аффиксу -дыр кумыкского литературного языка в говоре соответствует частица бой: ал гелмегендир - ал гелмеп бой «он, наверное, не пришел», ал айтмагъандыр — ал айьмап бой «он, наверное, не говорил». Частица бой, на наш взгляд, - это результат стяжения формы бувай < бугъай.

Частица гьали в говоре не употребляется и ей соответствует частица гьари, которое выражает не только просьбу, но и модально-волевое значение побуждения. Модально-волевая частица чы, чи, чу, чю служит для усиления или, наоборот, смягчения приказания при глаголах повелительного наклонения. В говоре данная частица не употребляется.

Модальные слова. Модальные слова служат для выражения волеизъявления или отношения говорящего к объективной действительности: балики (в говоре великим) "возможно", озокъда "конечно", гертилей де//гертшей "на самом деле", айгьай//айгьай да "разумеется", "несомненно", тюзю (в говоре тузу) "правда", "по правде говоря", къарагъанда "судя по всему" (в отемшн-ском говоре не употребляется). В говоре употребляется модальные слова гер-тидан да, гертидан, которым в литературном языке соответствуют гертилей де, гертилей.

Междометие. Эмоциональное междометие вая, выражающая радость, восхищение, восторг в говоре не употребляется, его заменяет междометие огь. Не употребляется и междометие, выражающее удивление с оттенком восхищения гье-гьей — за\ Междометию успокоения яхари соответствует ягьари.

В заключении подводятся основные итоги исследования и суммируются общие выводы, полученные в ходе исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

1. Прошедшее перфективное время в кайтагском диалекте кумыкского языка в сравнительном освещении // Семантика языковых единиц разных уровней. Выпуск 7. Махачкала, 2000, с. 72.

2. Категория принадлежности в диалектной системе кумыкского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 2. Махачкала, 2000, с. 49. (В соавторстве с Гаджиахмедовым Н.Э.).

3. Особенности выражения персональное™ в кайтагском диалекте кумыкского языка (в сравнительном освещении) // Семантика языковых единиц разных уровней. Программа и тезисы докладов научно-теоретической конференции 21-22 сентября 2000 года. Махачкала, 2000, с. 31. (В соавторстве с Гаджиахмедовым Н.Э., Гаджиахмедовым Т.И.).

4. Оканье в отемишском говоре кумыкского языка (сравнительно с другими тюркскими языками) // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 3. Махачкала, 2001, с. 90.

5. Лабиализация гласных в отемишском говоре кумыкского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 6. ДГУ. Махачкала, 2005, с. 124.

Формат 60x84. 1/16. Печать ризографная. Бумага № 1. Гарнитура Тайме. Усл. п.л. 1,5 Заказ № 763. Тираж 100 экз.

Издательско - полиграфический центр ДГУ г. Махачкала, ул. Ярагского, 59-е.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гаджиева, Муслимат Абдуллаевна

ВВЕДЕНИЕ.

• Глава 1. ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

ОТЕМИШСКОГО ГОВОРА.

§ 1. Система гласных.

§ 2. Фонетические изменения в системе гласных.

§ 2.1. Делабиализация гласных.

§ 2.2. Лабиализация гласных.

§ 2.3. Оканье.

§ 2.4. Звуковые соответствия в системе гласных.

§ 2.5. Ассимиляция гласных.

§ 2.6. Выпадение гласных.

§ 2.7. Дифтонгоиды.

§ 2.8. Гармония гласных.

§ 3. Система согласных.

§ 3.1. Губно-губные.

§ 3.2. Губно-зубные.

§ 3.3. Переднеязычные.

§ 3.4. Среднеязычные.

§ 3.5. Заднеязычные.

§ 3.6. Гортанные.

§ 3.7.Смычно-гортанные.

§ 3.8. Геминаты.

§ 4. Фонетические изменения в системе согласных.

§ 4.1. Ассимиляция согласных.

§ 4.1.1. Прогрессивная ассимиляция.

Ш § 4.1.2. Регрессивная ассимиляция согласных.

§ 4.2. Диссимиляция.

§ 4.3. Звуковые соответствия в системе согласных.

§ 4.4. Выпадение согласных.

§ 4.5. Протетические согласные.

• § 4.6. Метатеза.

§ 4.7. Спирантизация согласного [къ].

Глава 2. МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

ОТЕМИШСКОГО ГОВОРА.

§ 2.1. Знаменательные части речи.

§ 2.1.1. Существительное.

§ 2.1.2. Прилагательное.

§ 2.1.3. Числительное.

§ 2.1.4. Местоимение.

• §2.1.5. Глагол.

§ 2.1.6. Причастие.

§ 2.1.7. Деепричастие.

§2.1.8. Наречие.

§ 2.2. Служебные части речи.

§2.2.1. Союзы.

§ 2.2.2. Послелоги.

§ 2.2.3. Служебные имена.

§ 2.2.4. Частицы.

§ 2.3. Модальные слова.

§ 2.4. Междометия.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гаджиева, Муслимат Абдуллаевна

Тюркская диалектология в настоящее время признана одной из самых развитых областей тюркского языкознания. С точки зрения выявления, фиксации и систематизации диалектных фактов она в последние десятилетия действительно приняла широкий размах. Практикуется монографическое, лингво-географическое и частично историческое изучение диалектов различных тюркских языков.

Однако в плане широкого теоретического обобщения добытого диалектного материала тюркская диалектология все еще отстает от передовых рубежей лингвистической науки, от требования времени, поскольку в большинстве случаев она носит перечислительно-описательный характер, ею не до конца разработаны все аспекты методики диалектологических и особенно историко-диалектических исследований, но все задачи эмпирического характера - фиксация и описание диалектного материала, не всегда свободны от серьезных недостатков, так как «большей частью он подается с точки зрения отличий диалекта или говора от норм литературного языка», что «ведет к тому, что значительная доля ценных для истории языка диалектных признаков ускользает от внимания исследователей (СИГТЯ 1984: 12). В программных для современной тюркологии статьях Э. Р. Тенишева (1973: 54-61) глубоко вскрыты слабые места тюркского языкознания в целом и тюркской диалектологии, в частности, и выдвинуты конкретные рекомендации для их устранения, которые учтены в данной работе.

В статье «Тюркология в Дагестане: проблемы и перспективы развития» Н.Э. Гаджиахмедов отмечает, что данные по диалектологии и описательной диалектографии слабо используются для исследований по исторической грамматике кумыкского языка, чрезвычайно важной не только для изучения общих вопросов языка, но имеющей и практическое назначение (2002: 109). Далее он пишет: «Каждый диалект и говор должны быть представлены в исследованиях в полном системном виде, включая: описание их фонетической структуры с фонологическими обобщениями, полное изложение всех средств словообразования и категорий словоизменения, полную характеристику основного лексического фонда, в особенности той его части, где лексика диалекта или говора расходится с литературным языком и другими диалектами. Рассматривая прошлый период исследования вопросов диалектологии как подготовительный, необходимо отметить, что в настоящее время перед кумыковедами-диалектологами стоят новые сложные задачи по следующим основным направлениям: по специально разработанной типовой схеме описать структуру всех уровней диалектов и говоров кумыкского языка; приступить к их типологическому и ареальному исследованию, начать подготовку диалектологического словаря кумыкского языка, использовать диалектные данные в подготовке исторической грамматики кумыкского языка» (2002: 109).

Слабая изученность говоров кумыкского языка служит оправданием постановки задачи систематического их исследования. Следствием слабой изученности всех его уровней, кроме фонетического, является то, что диалектные факты морфологического, синтаксического и лексико-семантического уровней еще не вошли в научный оборот в кумыковедении и в тюркологии в целом, между тем эти факты в силу их специфического характера, по-видимому, представляют немалый интерес, в особенности с компаративистской точки зрения.

Таким образом, установление на основе анализа зарегистрированных соответственных явлений и структурных различий говоров различных диалектов составляет одну из наиболее актуальных задач исследования.

История изучения кумыкского языка и его диалектов состоит из последовательно сменявших друг друга периодов активного изучения и более или менее продолжительных перерывов. В истории изучения кумыкской диалектологии, на наш взгляд, выделяются три этапа. Первый этап связан с именем Т.Макарова (1848). Второй этап с именем чл.-корр. АН СССР Н. К. Дмитриева (1940), внесшим неоценимый вклад в развитие кумыкского языкознания. Ценный материал для кумыкской диалектологии содержится в кандидатской (1953) и в докторской (1967) диссертациях И.А.Керимова. Определенный вклад в диалектологию кумыкского языка внесла Р.Г.Шахманова-Гарданова (1954). С их именами связано зарождение кумыкской диалектологии, и их работы представляют несомненный интерес для тюркологической науки. Они характеризуются множеством общих особенностей, среди которых главной, объединяющей их чертой является атомистический подход к изучаемому материалу.

Многие фонетические, подавляющее большинство морфологических, синтаксических и лексико-семантических различий диалектного языка не нашли отражения в этих работах. Наконец, следует отметить, что в них не предпринимается никаких попыток исторического объяснения зафиксированных диалектных различий. Таким образом, первый и второй периоды истории изучения диалектов оставили открытыми многие вопросы кумыкской диалектологии.

Третий период истории кумыкской диалектологии мы связываем с трудами Н.Х. Ольмесова, который дал две значительные работы, специально посвященные исследованию диалектов кумыкского языка (1994; 1997). Этот период начинается с постановки вопроса о систематическом изучении всех структурных уровней говоров кумыкского языка (Ольмесов 1994; Гаджиахмедов 2005). Таким образом, отличительной чертой второго периода является охват объекта исследования в полном его объеме и сосредоточение внимания исследователей главным образом на фонетическом уровне структуры диалектного языка, а также расширение границ исследования включением исторического аспекта (Ольмесов 1997). Интересные сведения о кайтакском диалекте кумыкского языка содержатся также в работах Н.Э.Гаджиахмедова (1983, 1985, 1986, 1993, 2000, 2001). Следовательно, сдвиги в изучении диалектов кумыкского языка имеют место, но, как можно заключить из изложенного, все еще остается много нерешенных вопросов, что служит оправданием появления предлагаемой работы.

Объектом исследования являются фонетические и морфологические ософических особенностей в сравнении с другими говорами и диалектами кумыкского языка, а также с другими тюркскими, в необходимых случаях и нетюркскими языками.

Цель и задачи исследования. Исследование отемишского говора преследует, с одной стороны, цель выявления и описания соответственных явлений (эмпирический аспект), следствием чего явились фиксация и описание многочисленных, до сих пор неизвестных диалектных фактов, с другой — анализ посредством системного подхода отношений и связей между членами соответственных явлений как элементами частных диалектных систем (микросистем), а также между различными соответственными явлениями как элементами общей системы (макросистемы) языка и попытка установления, таким образом, общих свойств, фактов и явлений, непосредственно представленных в разрозненном виде (теоретический аспект).

Задачи настоящего исследования органически вытекают из истории кумыкской диалектологии и определяются ее недостатками и проблемами, а также, естественно, современным уровнем развития тюркской диалектологии и лингвистической науки в целом: а) дать полное описание фонетических особенностей исследуемого говора; б) дать полное описание морфологических особенностей говора; в) в результате сравнительного исследования с кумыкским литературным языком, а также с другими тюркскими языками определить специфический строевой инвентарь говора на фонетическом и морфологическом уровнях.

Методологическую основу исследования составляет учение о непосредственной связи языка с историей народа. Культурно-экономические процессы, происходящие в ходе развития этноса, оставляют определенный след на разных уровнях языка. При решении вопросов в рамках поставленной нами цели мы опирались на научно-теоретические положения, разработанные в трудах Н.К.Дмитриева, Н.А.Баскакова, Б.А.Серебренникова, Н.З.Гаджиевой, Э.Р.Тенишева, К.М.Мусаева, Д.Г.Тумашевой, Л.Т.Махмутовой, Ф.Ю.Юсупова,

И.А.Керимова, Н.Х.Ольмесова, Д.М.Хангишиева, Ш.Х.Акбаева, Х.Ч.Алишиной и др.

Научная новизна. Данная работа является первым систематическим научным исследованием фонетической и морфологической системы отемишского говора кумыкского языка. Выявлены инвентари гласных и согласных фонем, по-зиционно-комбинаторные характеристики их реализаций, определены оппозиции, на которых строятся системы гласных и согласных фонем, выявлены характеристики артикуляционно-акустической базы в области вокализма и консонантизма и сопоставлены с имеющимися данными по фонетике кумыкского литературного языка и кумыкскими диалектами. Впервые подвергаются лингвистическому анализу морфологические особенности отемишского говора, в результате чего выделен ряд словоизменительных морфем, не отмеченных в специальной литературе, выявлены специфические особенности знаменательных и служебных частей речи.

Теоретическая значимость диссертации определена актуальностью и научной новизной исследования. Проведенное исследование способствует более глубокому пониманию специфики звукового строя и морфологической структуры кумыкского языка. Обнаруженные при исследовании отемишского говора особенности дают возможность в определенной степени уточнить классификацию говоров кумыкского языка, в частности, говоров южного наречия. Результаты исследования могут быть использованы в решении некоторых проблем исторической диалектологии тюркских языков, а также в разработке вопросов об этногенезе кумыков.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее основные результаты могут быть использованы в преподавании кумыкского языка в вузах, колледжах и школах, при изучении диалектологии кумыкского языка, сравнительной грамматики тюркских языков, при составлении учебников и учебных пособий по диалектологии, при подготовке «Диалектологического атласа тюркских языков Северного Кавказа», диалектологических, этимологических и иных словарей.

Многоаспектным характером исследования было предопределено применение в нем комплексной методики. Ее суть заключается в том, что в каждом отдельном случае применяются определенные методы или их сочетания.

Основные методы, использованные при изучении говора - это метод непосредственного наблюдения, описательный и сравнительно-исторический методы.

Применение метода непосредственного наблюдения было определено условиями изучения говора: почти весь материал собран данным методом. Применение этого метода позволило обнаружить и зафиксировать большое количество неизвестных до настоящего времени диалектных различий фонетического и морфологического уровней.

Описательный метод использовался при синхронном анализе явлений говора как системы, а не как разрозненных, отличных от литературного языка, особенностей. Перед данным методом стояли серьезные задачи: установление качественной определенности элементов системы, их дистрибуции, места в системе, условий и самой процедуры функционирования.

При помощи данного метода установлены: состав гласных и согласных фонем говора, их качественные, количественные и типологические характеристики, дистрибуция и их реакция на различные позиционные (фонетические, морфологические и др.) условия, функциональная нагрузка, междиалектные звуковые соответствия.

Применение сравнительно-исторического метода преследует цель реконструировать некоторые фонемные и морфемные архетипы, точнее, более древнее состояние отдельных участков системы и этим по возможности способствовать воссозданию в последующем истории кумыкского языка.

Основным материалом послужили записи звучащей диалектной речи — результат непосредственного наблюдения над живой речью диалектоносителей в естественных условиях. Использован также материал фольклора вплоть до малых жанров — пословиц, поговорок и загадок. В языке произведений фольклора часто встречаются архаические элементы языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Инвентарь гласных фонем отемишского говора кумыкского языка.

2. Инвентарь согласных фонем исследуемого говора.

3. Звукосоответствия в вокалической и консонантной системах говора, отличающих его от современного кумыкского литературного языка и других говоров.

4. Лабиализация и делабиализация гласных, оканье, гармония гласных и согласных, звуковые процессы в потоке речи.

5. Морфологические особенности именных частей речи говора сравнительно с литературным кумыкским языком.

6. Морфологические характеристики глагола, в которых обнаруживаются явления разных уровней - от узколокальных до межтюркских и общетюркских.

7. Морфологическая характеристика служебных частей речи говора.

8. Сравнительный анализ морфологических систем отемишского говора с кумыкским литературным языком и другими тюркскими языками.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались на заседаниях кафедры тюркских языков Дагестанского государственного университета, в докладах на научных конференциях профессорско-преподавательского состава Даггосуниверситета и на региональных научных конференциях (Махачкала, 2000; Махачкала, 2005).

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Прошедшее перфективное время в кайтагском диалекте кумыкского языка в сравнительном освещении // Семантика языковых единиц разных уровней. Выпуск 7. Махачкала, 2000.

2. Категория принадлежности в диалектной системе кумыкского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 2. Махачкала, 2000.

3. Особенности выражения персональное™ в кайтагском диалекте кумыкского языка (в сравнительном освещении) // Семантика языковых единиц разных уровней. Программа и тезисы докладов научно-теоретической конференции 21-22 сентября 2000 года. Махачкала, 2000.

4. Оканье в отемишеком говоре кумыкского языка (сравнительно с другими тюркскими языками) // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 3. Махачкала, 2001.

5. Лабиализация гласных в отемишеком говоре кумыкского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 6. ДГУ. Махачкала, 2005

Структура и объем работы. Структура диссертации определена ее задачами и спецификой исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной научной литературы. К диссертации прилагаются тексты на отемишеком говоре и сведения о принятой в работе транскрипции.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фонетические и морфологические особенности отемишского говора кумыкского языка"

Звуковая система исследуемого нами отемишского говора значительно от личается от звуковой системы кумыкского литературного языка. Здесь мы име ем дело со специфической системой фонем, а именно:

а) наличием особых гласных фонем;

б) специфическими особенностями произношения некоторых фонем;

в) наличием ряда специфических фонетических закономерностей в облас ти гласных. В отемишском говоре параллельное деление гласных на заднерядные и

Исследуемому говору кумыкского языка такая строгая симметрия в

противопоставлениях фонем по их основным артикуляционным свойствам не

характерна, так как в нем отсутствуют гласные 1ы, оь, уь1. Таким образом, структура гласных современного кумыкского литератур ного языка отличается строго выдержанной симметричностью, чего нельзя го ворить об отемишском говоре кайтакского диалекта. Отсутствие названных фо нем ведет к нарушению гармонии гласных, что является весьма важным акцен тологическим признаком кумыкской речи жителей с.Отемиш. В непервых слогах в отемишском говоре могут встречаться все гласные за

исключением широких огубленных 1о1 и узкого заднеряднего неогубленного /ы/. Делабиализация губных гласных [у, уь, о, оь\ и переход их в негубные [и,

а, э] в говоре является довольно распространенным фонетическим процессом. Развитие этого процесса обусловлено, прежде всего, тенденцией сохранить

древний гласный. Явление делабиализации больше всего характерно для оте мишского говора, нежели другим говорам кумыкского языка: хомурсгъа - къа мурсгъа «муравей», хомуз - къамуз «кумуз», къозукъулакъ - къазигъулакъ «ща вель». Лабиализация также выступает как диффереицирующий признак данного

говора: гамиш - гоймуч «буйвол», йымыртгъа - йумурткъа «яйцо», бишлакъ -

бугилакъ «сыр» и т. д. Лабиализация и делабиализация, как правило, осуществляются в первом

слоге. В отемишском говоре кумыкского языка представлен огубленный вариант

фонемы /а'/. В кайтакском диалекте данный гласный используется еще в алход жакентском говоре. Эти говоры характеризуются специфическим акцентом ока нья: ба"риъман «(я) ходил», къа'^р «снег». Сравнение множества слов с литературным языком показывает, что между

ними существует соотносительное соответствие гласных звуков. Такое соответ ствие охватывает всю систему гласных: [а] - {и\. къайып - къаян «родственник (родственница) мужа»; а - э: арэк - эрэк «далеко, дальний»; э > а тирмен -

тирман «UQnbY{wx2iy>\ у-о: къуймур - къогшур «кокетливая». Значительно больше встречается соответствие о - у: къонакъ къунакъ

«гость», согъан сугъан «лук». В области негубных гласных обнаруживаются звукосоответствия, харак терные лишь для небольшого числа слов: а-и: хадара - хадира «миска», гадай

- гидив «козленок»; а - ы: кагьаз - кагьыз «бумага»; ы - а: кьысгъач - къысгъыч

«плоскогубцы, щипцы». Звукосоответствия у- о, о -у встречаются редко: уху - оху «читай», туху -

тоху «вязать». В отемишском говоре кумыкского языка очень часты случаи нарушения

гармонии гласных, как в корне слова, так и при аффиксации. Главной причиной

нарушения гармонии гласных является количественное расхождение гласных

звуков диалекта и литературного языка. Специфической особенностью отемишского говора является использова ние дифтонгоидов аи, эй переднерядного гласного [э]: бара эдшг - барайэдим "я

тогда ходил", геле эдим - гэлэйэдим «я тогда приходил». Фонема 1ж/ в кумыкском литературном языке встречается только в соста ве иноязычных заимствований и не характерна для отемишского говора, поэто му она малоупотребительна. В говоре данная фонема, как правило, реализуется

как переднеязычная смычнопроходная звонкая аффриката 1дэю1. Звук [дж]

встречается в ограниченном количестве слов, но практически во всех позициях

слова. Наличие смычногортанных согласных {к1, ml, nl, ч1, къ1\ объясняется

влиянием фонетической системы соседнего даргинского языка, входящего в

иберийско-кавказскую группу языков. Смычногортанные согласные в отемиш ском говоре встречаются во всех позициях: в начале, середине, конце слова. Аб руптивы {к1, п1, ml, ц1, ч1, къ1\, совпадая соответственно со звуками [к, т, п, ч,

къ, ii\, по месту образования, отличаются от них легкой дополнительной смыч кой над гортанью. Некоторые из этих абруптивов выполняют дифференциаль ную функцию фонем. Слова с геминированными согласными уллу, гиччи, амма, къоччакъ, юкъ къа в отемишском говоре произносятся без удвоенных согласных. В кумыкском литературном языке диссимилятивному воздействию после дующих переднеязычных [д], [т], [дж], [н], [л], [ч] подвергается аффриката [ч],

которая при контакте с указанными звуками теряет свою смычку. В исследуе мом говоре подобные фонетические процессы не происходят. В определенных фонетических позициях к начальному гласному слова

присоединяются отдельные согласные. В отемишском говоре кумыкского языка

в качестве таких протетических звуков выступают [и] и [и] (краткий). Когда за

словом, оканчивающимся на гласный, следует слово с начальным гласным, и

если выпадение любого из гласных влияет на смысл этих слов, то в отдельных

случаях между конечным гласным первого слова и начальным гласным второго,

т. е. на стыке двух гласных появляется краткий [ii]: геле эди > гелейэди «он шел»; эте эди > этейэди «он делал»; ала эди > алайэди «он брал». В отемишском говоре встречается ряд слов, в середине или в конце кото142

рых имеется согласный, не наблюдающийся в литературном кумыкском языке. Эти согласные в говоре, по-видимому являются сохранившимися этимологиче скими звуками, выпавшими в литературном языке (гоьлэк - гойлэк "рубашка",

гамиш - гоймуч "буйвол", базу - дазув "граница"). Грамматический строй отемишского говора является типологически об щим с грамматическим строем кумыкского языка; отличия его выражаются в

оформлении конкретных грамматических форм, в некоторых грамматических

закономерностях, связанных с оформлением отдельных морфем. Специфиче ские морфологические особенности в отемишском говоре имеют все части ре чи. Категория принадлежности конституируется шестичленным рядом фи нитных форм, которые распределяются в зависимости от абсолютного конца

слова и огласовки слова в целом. Формальная организация данной категории в

диалектной системе кумыкского языка свидетельствует о том, что там произош ло перераспределение древних вариантов аффиксов. По мнению тюркологов,

первоначально существовал только аффикс -нгыз /-нгиз (Рясянен: 169), который

представлен в наманганском говоре узбекского языка (Щербак 1970: 74), и

крымском диалекте караимского языка (Прик: 66, 67). Этот древний вариант

аффикса сохранил и отемишский говор кайтагского диалекта. В башлыкентском

и каякентском говорах [нг\ перешел в [г], а в хасавюртовском и буйнакском диа лектах - в \гъ\. В отемишском говоре аффикс принадлежности -ныки имеет еще вариант

-пуку, который присоединяется к основам с губными гласными. Аффикс -пуку

присоединяется и к основам, оканчивающимся на билабиальный согласный. Этот аффикс используется в структуре составного именного сказуемого и при обретает дифтонгоидную форму: меникийэди (лит. мепики эди) «был мой», ани кийэди (лит. онуки эди) «был его (ее)». В отемишском говоре обнаружены топонимы, в которых второй компо нент не снабжен аффиксом принадлежности. Видимо, это свидетельствует о

том, что в кумыкском языке когда-то был представлен еще четвертый тип иза фета. В системе склонения исследуемого говора имеются некоторые отклоне ния от норм литературного языка: 1) в говоре не употребляются гласные звуки

[ы], \уь], поэтому родительный и винительный падежи в говоре имеют двухва риантные аффиксы -ни/-ну, а не 4-х вариантные -ны/-ни/-ну/-ню, как в литера турном языке; 2) в говоре не употребляются фонетические варианты аффиксов

местного и исходного падежей -та /-тэ; -тан/-тэ}Г, 3) в дательном падеже аф фикс -гъа имеет фонетическую форму -га. Звонкий согласный аффикса датель ного падежа [г] не оглушается после основы на глухой согласный. Показателями множественного числа в говоре, как и в литературном язы ке, выступают аффиксы -лар/-лер. Аффикс -лер добавляется в говоре к сущест вительным, которые оканчиваются на слог с переднеязычным гласным. Аффикс

-лар, в отличие от литературного языка, добавляется к существительным, окан чивающимся на слоги и с переднеязычными гласными, и с заднеязычными. Это

ведет к нарушению сингармонизма в говоре: булакълар - булакълар «родники»,

итлэр - итлар «собаки». Но к существительным, основа которых оканчивается

на слог с заднеязычным гласным, добавляется аффикс -лар с твердым [л], а к

словам, основа которых оканчивается на слог с переднеязычным гласным, до бавляется -лар с мягким [л]. Ср.: байракълар «флаги», чашаллар «мешки», кан зилар «ступенки»; кирпилар «ежи». Относительные прилагательные с временным значением образуются в го воре с помошью аффикса -ги, -гу , а в литературном языке при помощи -гъы, -

ги, -гу, -гю. Относительные прилагательные с пространственным значением образу ются с помощью аффикса -ли, -лу, а в литературном языке при помощи -лы, -ли. -лу -лю. в отличие от литературного языка в говоре некоторые прилагательные не

употребляются. Это такие прилагательные, как арек «далёкий» (дальше другого

предмета), оьрюм «юный», къонгур «бурый», ачкъыл «горьковатый» ииче «тон кий». Реже употребляются в говоре прилагательные недостаточной степени

къысгъа «короткий» - къысгъаракъ «коротковатый», сари «желтый» - саргъа ракъ «чуть жёлтый», такъыракъ «потравленное место», «голое место». Также

не употребляются прилагательные с аффиксами: -тым. къызгъылтым «чуть красноватый». Исключительно редко встречаются формы недостаточной степени -сув:

начарсув «худощавый», «какой-то низкорослый»; -шылт: акъшылт «белова тый», гёкшылт «синеватый»; -ша: гёкша «синеватый»: -чан: ойчан «задумчи вый»; -мты: йылымты «тепловатый». Глагол в отемишском говоре отличается рядом серьезных морфологиче ских особенностей. Категория лица и числа. Рассмотрим, какие различия имеются в исполь зовании этих аффиксов в отемишском говоре и в литературном языке. Различия в использовании I типа аффиксов в говоре и литературном языке

следующие:

а) в 1-ом лице множественного числа в исследуемом говоре вместо 4-х ва риантного аффикса-быз используется аффикс -миз\

б) так как в отемишском говоре не употребляются звуки [ы], [уь], то во 2-

ом лице мн. числа из 4-х вариантов аффикса -сыз употребляются два варианта:

-сиз1-суз',

в) в 3-ем лице ед. числа настоящего и прошедшего времени иногда упот ребляется аффикс -dul-dy в тех случаях, когда хотят подчеркнуть или подтвер дить категоричность данного действия: язади «пишет», алипди «взял», горупду

«видел»;

г) в глаголах будущего категорического времени в отемишском говоре

между глагольной основой и аффиксом -джакъ сохраняется глагольный аффикс

настоящего времени -й-: йуруйджакъ, «обязательно пойдет», иишэйджакъ «бу145 ^ дет работать»;

д) вместо формы прошедшего перфективного времени -гъан в говоре

ф употребляется форма на -ит алипман (лит. алгъанман) « я взял» айтипсан

{тп.айтгъансан) «ты сказал»

Второй тип аффиксов лица и числа присоединяется к глаголам прошедше го перфективного времени и условного наклонения. Они имеют следующие

особенности:

а) в отемишском говоре в 1-ом лице множественного числа из 2-х вариан тов аффикса употребляется 1 вариант: -к. б) во 2-ом лице мн. числа из 4-х вариантов аффикса лица -сыз в говоре

употребляются два варианта: -сиз, -суз (так как в отемишском говоре нет глас • ных звуков [ы], \уъ\). в) как и в литературном кумыкском языке, в говоре аффикс множествен ^ ного числа -лар часто пропускается, и поэтому формы единственного и множе ственного числа часто совпадают. Различие в образовании будущего времени первого между говором и ли тературным языком следующее: в силу фонетических особенностей говора (от сутствие звуков [ы], [уь]) из 4-х вариантов аффикса -up, -ыр, -ур, -юр в отемиш ском говоре употребляются два варианта: -up, -ур, что ведет к нарушению гар монии гласных в говоре. Будущее время второе в литературном языке образуется от начальной

формы глагола с помощью аффиксов -алсакъ, -ежекъ (после согласных), -

жакъ, -жек (после гласных): саладжакъ «поставит, положит», береджек «от даст», ашаджакъ «съест», тигеджек «зашьет». В исследуемом говоре из вы шеперечисленных аффиксов употребляется лишь вариант с широким гласным. Эта форма глагола в литературном кумыкском языке образуется от на ш чальной формы глагола с помощью аффиксов -гъаи, -ген. В отемишском говоре

кумыкского языка данной грамматической форме соответствует форма времени,

которая образуется с помощью деепричастия -ип и личных аффиксов. Форма на -ип и -ипди выражают в основном сходные значения. Однако,

как нам представляется, говорящий прибегает к употреблению основы на -ипди

для особого усиления значения результативности и очевидности действия. Констатируя употребление формы -ип вместо формы на -гъаи в литера турном языке, ни в коем случае нельзя отрицать функционирование формы -гаи

в отемишском говоре кумыкского языка. Литературная форма -гъан заменяется

формой -ип только в личных формах глагола, а в неличных формах глагола вме сто литературного -гъан в диалекте используется -га//. Сравнительное исследование формы прошедшего перфективного времени

показывает, что зона распространения диалектной формы значительно шире,

чем литературной формы на -гъан, характерной для кипчакских языков. Оте мишский говор кумыкского языка обнаруживает близость с татарским, ногай ским, каракалпакским, туркменским языками, в которых основным значением

прошедшего на -ип является констатация результата совершившегося действия. Следует также отметить исключительное сходство значений формы на -ип в го ворах кайтакского диалекта и некоторых памятников тюркской письменности. Имперфект образуется путем присоединения к деепричастиям вспомога тельго глагола эди. Формы данного времени совпадают в говоре и литератур ном языке. Однако в формах множественного числа между основным глаголом

и вспомогательным появляется дифтонгоидный согласный [и]: барайэдим «я давал», барайэдинг «ты давал», барайэди «он давал». Вторая форма прошедшего длительного времени образуется в литератур ном языке путем добавления к деепричастию на -а, -е, -й вспомогательного

глагола болгъан, а в отемишском говоре к деепричастию добавляем слово болуп. В этом состоит различие в образовании данной формы в говоре. Остальные

формы данного времени совпадают в литературном языке и в исследуемом го воре. При изменении по лицам изменяется вспомогательный глагол болгъан (в

говоре болуп). В литературном языке данное время образуется от причастия прошедшего

времени на -гъан, -ген и вспомогательных глаголов эди, болгъан. А в говоре это

время образуется от деепричастия на -ип, -уп, -п и вспомогательных глаголов

эди, болуп. Первая форма давнопрошедшего времени образуется при помощи причас тия на -гъан, -ген и вспомогательного глагола эди. А в говоре данная форма об разуется от деепричастия на -ип, -уп, -п и вспомогательного глагола эди. Вторая форма давнопрошедшего времени в литературном языке образует ся при помощи причастий на -гъан, -ген и вспомогательного глагола болгъан. А

в говоре данная форма образуется от деепричастия на -ип, -уп, -п и вспомога тельного глагола болуп. Повелительное наклонение. В силу фонетических особенностей отемиш ского говора (отсутствия гласных звуков [ы, уь, оь\ в говоре) существуют разли чия в составе аффиксов: 1) в литературном языке глаголы повелительного на клонения в 3 л. ед, и мн. числа принимают аффиксы -сын, -снн, -сун, -сюн, а в

говоре аффиксы сокращаются вдвое: -син /-сун; 2) 1 л. мн. числа глаголов пове лительного наклонения в литературном языке образуется с помощью аффиксов

-айыкъ, -ейик, -йыкъ, -пик, -юк, -юкъ, а в говоре образуется с помощью аффик сов -айик, -пик, -ейик, -пук. 3) 2-е лицо мн. числа глаголов данного наклонения

в литературном языке образуется с помощью аффиксов -ыгъыз, -игиз, -угьуз, -

югюз, -гиз, -гъуз, -гюз, а в говоре форма 2-го лица множественного лица образу ется с помощью аффиксов -игиз, -гиз, -гуз. Повелительное наклонение в говоре образуется и с помощью повелитель но-побудительных частиц: -гьу, -гъа, гьари, -гъари, -гъада. Данные частицы

придают значению глагола оттенок смягчения и просьбы и в литературном язы ке не употребляются. Частицы сана/-сене, дагъы, хари, которые часто используются в литера турном языке, в говоре практически не употребляются. 1-е лицо ед. числа простой формы глаголов желательного наклонения в

литературном языке образуется с помощью аффиксов -айым, -ейим, -йым, -йим. -ЮМ, а в отемишском говоре в силу фонетических особенностей число аффиксов

уменьшается или появляются их фонетические варианты: -айим, -ейим, -йим, -

В 1-м лице мн. числа формы глаголов повелительного и желательного на клонений совпадают, и образуются они в литературном языке с помошью аф фиксов -айыкъ, -етк, -йыкъ,- пик, -юкъ, -юк. В отемишском говоре желатель ное наклонение образуется с помощью аффиксов -айик, -ейик, -пик, -йук. Первая форма в литературном кумыкском языке образуется путем при бавления к глаголам желательного наклонения на -гъай, -гей вспомогательного

глагола эди: баргъай эди, бергей эди. Эта форма в отемишском говоре не упот ребляется. Простая форма условного наклонения в отемишском говоре образуется

так же, как и в литературном кумыкском языке: с помощью аффиксов -са/-се от

начальной формы глагола. В функционировании простой формы условного на клонения в литературном языке и в говоре нет различий. В литературном кумыкском языке есть еще и форма -ып тургъан буса, а в

говоре эта сложная форма реализуется в виде конструкции -ып туруп буса {му са)»: уллулага тыпглап турупмуса, гьеч затда болмай эди «если бы слушал старших, ничего бы не случилось». Сослагательное наклонение представлено в говоре, как и в литературном

языке, сложными формами, в структуре которых важную роль играют служеб ные глаголы эди, буса:-ар эди, -ажакъ эди. Менее употребительна в говоре сложная форма сослагательного наклоне ния —аджакъ эди: бараджакъ эдим «я бы поехал», айтадлсакъ эдим «я бы ска зал». Как и в литературном кумыкском языке, так и в отемишском говоре это

наклонение образуется сочетанием основы условного глагола с частицей -да/-

де. айтсам да «хотя я скажу» айтсапг да «хотя ты и скажешь». Данная форма

- самая употребительная в говоре. Значение долженствования выражается в кумыкском языке, как и в других

тюркских языках как синтетическими, так и аналитическими формами. В большинстве случаев в отемишском говоре долженствовательное на клонение выражается сочетанием инфинитива -ма/-ме (магъа-/меге) с модаль ными словами герек, тарыкъ «надо, необходимо, нужно», язма герекмен «я должен нанисать», язма герексен «ты должен нанисать»

Редко иснользуется в говоре форма данного наклонения, состоящая из

инфинитива глагола на -ма/ме и модального слова туша в значении «нужно»:

улулага тингамага туша «нужно слушаться старших». Простая форма долженствовательного наклонения образуется в отемиш ском говоре, как и в литературном языке, присоединением аффиксов лица к ос нове глаголов яа-мали,-мели: сойлемелыман «я должен говорить», сойлемелисан

«ты должен говорить». Причастия настоящего времени образуются в литературном языке с но мощью аффиксов -агъан, -еген (после согласных), -йгъан, -йген (после глас ных). А в отемишском говоре настоящее время причастий образуется с помо шью аффиксов -ган, -ген,- йгап, -йген, т.е. согласный {гъ\ аффиксов литератур ного языка заменяется в говоре звуком [г], барагъан - бараган «идущий»,

береген - береген «дающий». Причастия прошедшего времени в литературном кумыкском языке обра зуются от начальной формы глагола с помощью аффиксов -ган, -ген, т.е. звук

[гъ] аффикса -гъан заменяется в говоре звуком [г], баргъан - барган «ходив ший», гелген - гелген «пришедший». Причастия будущего времени в кумыкском языке имеют две формы. Первая форма причастия настоящего-будущего времени образуется от на чальной формы глагола с помощью следующих аффиксов. В литературном язы ке это аффиксы-орЛер, -ыр/-ир -ур, юр (после согласных), -р (после гласных):

барар, гелер, алыр, ичир, болур, герюр, а в говоре -ар, -ер, -up, -ур: барар, болур,

гелер, горур, алир, ичир. Как видно из примеров, в отемищском говоре отсутст150

вуют причастия, образованные с помощью аффиксов -ыр, -юр ввиду отсутствия

в говоре гласных звуков [ы, уь]. Вторая форма причастий будущего времени образуется в литературном

кумыкском языке с помощью аффиксов -жакъ, -жек, -ажакъ, -ежек. А в гово ре эта форма образуется с помощью аффиксов -йджакъ, -адж:акъ, -эджакъ. иишежек - ишлейджакъ баражакъ - бараджакъ. В группе деепричастных аффиксов -гъапча, -генче, гъынча, -гинче, -

гъунча, -гюнче есть взаимозаменяющие: -гъанча/- гъынча (алгъанча/алгъынча);

-генче/-гинче (гелгенче/гелгинче); -гъанча/-гъупча (тургъаича, тургъунча); -

генче/-гюнче (гергенче, гергюнче). В отемишском говоре из вышеприведенных синонимических рядов аф фиксов употребляются вторые варианты - аффиксы с узкими гласными в первом

слоге. К тому же с фонетическими изменениями, характерными для изучаемого

говора (вместо начального согласного [гъ] аффикса употребляется [г] не упот ребляются звуки [ы], [у]. Например; алгинча, гелгинча, тургуича, горгунча. Фонетическим изменениям подвергаются в говоре и деепричастия с аф фиксами -гъаилы,- генли, - гъандокъ, - гепдокъ, - гъандай, - гендей. Варианты с

согласным [гъ] в отемишском говоре не употребляются. Данные аффиксы в го воре употребляются с согласным [V]; алгъаллы - ст^анли, гелгенли

гэл ^элли алгъандокъ. Состав личных местоимений в говоре совпадает с личными местоиме ниями в литературном кумыкском языке: мен, сен, ол, о, биз, сиз, олар. Как пи шет Д. М. Хангишиев, «в современном кумыкском литературном языке личное местоимение ол употребляется мало» (1990: 70). А в отемишском говоре, на оборот, практически не употребляется местоимение о, а распространено место имение ол. Местоимение 3 л. мн, числа олар в исследуемом говоре употребляется с

начальным [а]. Происходит делабиализация гласного в инициальной позиции. Этот же процесс происходит и в местоимении 3 л. ед. ч. ол при его склонении

по падежам. В отемишском говоре в творительном падеже и предложном иногда упот ребляются варианты местоимения стар без сонорного [р]: алада, аладан, алар да, алардан. В кумыкском литературном языке употребляются следующие указатель ные местоимения: бу, шу, шо, муна, она, гьоввуна, шунчакъы, ончакъы, мун чакьы. В отемишском говоре эти местоимения претерпели некоторые фонети ческие изменения:

- в местоимениях шо, ончакъы происходит делабиализация [о]- [а]: ша

«тот», аьнччаьгъи «столько»;

- в местоимениях шунчакъы, ончакъы, мунчакъы в говоре [«-ь] переходит в [гъ], вместо [ы] употребляется [и\. Такие же изменения происходят и в вопроси тельном местоимении нечакъы - нэчаъгъи «сколько?». Указательное местоимение гьаввуна в исследуемом говоре не употребля ется. В говоре также встречаются не употребляемые в литературном кумыкском

языке указательные местоимения анагьаьна II гьонагьаьна «вот тот», му наьгьаьна «вот этот». Притяжательные местоимения в литературном языке образуются от ука зательных, вопросительных, определительных, отрицательных местоимений,

стоящих в родительном падеже, путем прибавления аффикса - ки: меники, сени ки, бизинки, сизинки, онуки, мунуки, барысыныки, биревнюки, гьеч кимники, па ланчаники. В отемишском говоре аффикс -ныки имеет еще один вариант - ла биализованный -нуку. Поэтому вместо литературных мунуки, биревнюки в го воре употребляются местоимения мунуку (бунуку), биревнуку. Порядковые числительные оформляются афф. -ынчи (-инчи, -унчу -юнчю),

-нчы, {-нчи, -нчу, -нчю). В исследуемом говоре представлены только варианты

аффиксов с гласным переднего ряда и с лабиализованным гласным заднего ря да. Собирательные числительные образуются при помощи афф. -ав (-ев), -ар

(-ер). Собирательные числительные, образованные при помощи афф. -ав (-ев),

употребляются в говоре очень редко. Некоторые наречия литературного языка в говоре вообще не используют ся. Это такие наречия как бу якъда «на этой стороне», бери «сюда» алгъа «впе ред» ари «туда», «подальше», эрте «рано», яяв «пешком», тегин «даром». А не которые наречия имеют свои фонетические варианты: атш (лит. онна) «там»,

бунна (лит. мунна) «здесь», алдида (лит. алда) «впереди», аянна (лит. о якъда)

«на той стороне»,, гьаълли (лит. гьали) «сейчас», тинегун (лит. тюнегюн) «вче ра». Союзы - неизменяемые служебные слова, выполняющие связывающую

роль между компонентами словосочетаний и сложных предложений. В диалекте

не встречаются следующие союзы литературного языка: сайки, гьам «и». Фонетически различаются союзы ама (лит. амма) «но», та саяли, шану чун, шагъар горе, та севепден «поэтому». Послелоги кумыкского языка - это служебные слова, выражающие раз личные объектные и обстоятельственные отношения между членами предложе ния. Послелог йимик "как", "какой" в говоре имеет фонетическую форму ми ник. Практически все послелоги в составе конечного сказуемого могут прини мать вопросительную частицу-аффикс -му. В литературном языке частица аффикс имеет четыре варианта: -мы, -ми, -му, -мю. Послелог-причастие: къарагъанда "по", "смотря по" в отемишском говоре

не употребляется: Метеоцентр береге}! маълуматлагъа къарагъанда, бу аи исси

болажакъ "Судя по сводке метеоцентра, этот месяц будет теплым". Не употребляются и послелоги-деепричастия: къарап "смотря", къара майлы "несмотря", бойлап "по". Таил гёзюне къарап тийди "Камень попал

(прямо) в (его) глаз". Сувукъ экенге де къарамайлы "Несмотря на холод". Вместо названных послелогов-деепричастий в говоре употребляются

багъип, бакьмайли Сагъа багъып гелемен "Иду к тебе". Вместо послелога-наречия алда "до", "раньше" употребляется алдин. Послелог йимик (в говоре миник) управляет всеми падежами и выражает

компаративные (сравнительные, сопоставительные, уподобительные) отноше ния. Сравнительно-уподобительные отношения выражаются также послелогом

кюйде (в говоре куйда). В отличие от миник (гимик), который выражает как оп ределительно-компаративные, так и обстоятельственно-компаративные отно шения, послелог кюйде, сочетаясь с причастиями, выражает только обстоятель ственно-компаративные отношения. Служебные имена - имена с различными пространственными значения ми, которые в определенных условиях выступают в функции послелогов. В функции служебных употребляются следующие имена: уьст "верх",

"верхняя часть", ал "перед", "передняя часть", якъНян "сторона", ягъа "берег",

"край", къырый "край", орун "место". Не используются в говоре составные служебные имена тюп ягъы "нижняя

сторона", уьст ягъы "верхняя сторона", ал ягъы "передняя сторона", ич ягъы

"внутренняя сторона", тыш ягъы «наружная сторона». Их заменяют соответст венно служебные имена тобен яни, ор яни, алди яни, ич яни. В литературном языке используются частицы-аффиксы, имеющие син гармонические варианты в зависимости от фонетической структуры предыду щего слова: чы, ни, чу, чю; да, де; -сана, -сене, -гине; -мы, -ми, -му, -мю; -дыр, -

дыр, -дур, -дюр. В говоре не употребляется частица -чы, очень распространен ная в хасавюртовском диалекте. Кроме того, используются частицы да, де, сана,

-гина, -му. Вместо частицы -дыр употребляется бугай. Не употребляются в говоре и частицы-слова: чинк,чинк де, зыр, их заме няют частицы инг, зил. По позиции, занимаемой частицами по отношению к основному слову,

различаются три группы частиц:

Постпозитивная частица-аффикс -гине выражает уменьшение признака

или ограничение количества и употребляется со словами бир «один»: биргине,

обычно в сочетании биргине бир «только лишь один», аз «мало» - азгине «самая малость». Частица хари, дагъы, гьали в говоре соответствуют частицы -гъа, гъа ри, да, де, гьари. Частица-аффикс -сана, -сене выражает просьбу и имеет в го воре один вариант - сана. Частица гьали в говоре не употребляется и ей соответствует частица гьа ри, которые выражают не только просьбу, но и модально-волевое значение по буждения: Айтыгъыз гьали, айт! (И.Хамав) «Говорите же, говорите!». Модально-волевая частица чы, чи, чу, чю служит для усиления или, наобо рот, смягчения приказания при глаголах повелительного наклонения и в говоре

не употребляется. Модальные слова озокъда, къарагъанда в говоре не употребляются. Мо дальному слову валики соответствует беликим "возможно". Эмоциональные междометия вая, огь выражают радость, восхищение,

восторг. Не употребляется междометие, выражающее удивление с оттенком вос хищения: Гье-гьей - за!

Междометию успокоения яхари соответствует ягъари.

Список научной литературыГаджиева, Муслимат Абдуллаевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдуллаев Ф.А. Фонетика хорезмских говоров узбекского языка: Опыт монографического описания огузского и кипчакского наречий узбекского языка. Ташкент, 1967.

2. Акбаев Ш.Х. Диалекты карачаево-балкарского языка в структурно-генетическом и ареальном освещении. Карачаевск, 1999.

3. Акбаев Ш.Х. Фонетика диалектов карачаево-балкарского языка (опыт сравнительного и сравнительно-исторического изучения). Черкесск, 1963.

4. Алиев У.Б. Диалектное членение языка карачаевцев и балкарцев // Вопросы диалектологии тюркских языков. Баку, 1963. Т. 3.

5. Алишина Х.Ч. Тоболо-иртышский диалект языка сибирских татар. -Казань, 1994.

6. Аманжолов С. Вопросы диалектологии и истории казахского языка. Алма-Ата, 1959.

7. Аппаев A.M. Диалекты балкарского языка в их отношении к балкарскому литературному языку. Нальчик, 1960.

8. Ахатов Г. X. Мишарский диалект татарского языка. Учебное пособие. — Уфа, 1980.

9. Ахатов Г.А. Диалект западносибирских татар. Уфа, 1963.

10. Ахатов Г. А. Татарская диалектология. Уфа, 1977.

11. Ахматов Т. К. Звуковой строй современного киргизского литературного языка.- Махачкала, 1954.

12. Ахметьянов Р. Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков. — М., 1978.

13. БазиевА.Т. Система спряжения в кумыкском и ногайском языках: Ав-тореф. дис. .канд. филол. наук. М., 1949.

14. Баишев Г.Г. Башкирские диалекты в их отношении к литературному языку.-М., 1955.

15. Байчура У.Ш. Звуковой строй татарского языка. Казань, 1959.

16. Бамматов 3.3. К методике преподавания русского и кумыкского языков. Махачкала, 1952. - 65 с.

17. Баскаков Н. А. Диалект кумандинцев (куманди-кижи). М., 1972.

18. Баскаков Н. А. Алтайский язык. — М., 1958.

19. Баскаков Н. А. Диалект кумандинцев (куманды-кижи). Грамматический очерк и словарь. — М., 1976. — 279 с.

20. Баскаков Н. А. Ногайский язык и его диалекты. М.; JI., 1940.

21. Баскаков Н. А. Об особенностях говора северокавказских туркменов (трухмен) // Языки Северного Кавказа и Дагестана. Сборник лингвистических исследований. — М—Д.: Изд-во АН СССР, 1949.

22. Баскаков Н. А. Северные диалекты алтайского (ойротского языка). Диалект кумандинцев. (куманды-кижи) М.: Наука, 1972.

23. Баскаков Н. А. Северные диалекты алтайского (ойротского) языка. Грамматический очерк и словарь. — М., 1966.

24. Баскаков H.A. Каракалпакский язык. Фонетика и морфология. Ч. 1. Части речи и словообразование. М.: Изд-во АН СССР, 1952.

25. Баскаков H.A. Ногайский язык и его диалекты. Грамматика, тексты и словарь. M.-JL: Наука, 1940.

26. Баскаков H.A. Очерк грамматики каракалпакского языка // Каракал-пакско-русский словарь. М., 1958.

27. Баскаков Я.Л.Историко-типологическая морфология тюркских языков. -М, 1979.

28. Батманов И. А. Северные диалекты киргизского языка. Фрунзе,1938.

29. Батманов И. А. Современный киргизский язык, ч.1. «Фонетика».-Фрунзе, 1953.

30. Батманов И. А. Фонетическая система современного киргизского языка. Фрунзе, 1946.

31. Башкирская диалектология (говоры юго-востока Башкирии). Уфа,1963.

32. Башкирский диалектологический сборник. Уфа, 1959.

33. Баязитова Ф.С. Говоры татар-кряшеи в сравнительном освещении. -М. 1986.

34. Благова Л.Ф. Тюркское склонение в ареально-историческом освещении (юго-восточный регион). М.: Наука, 1982.

35. Богородицкий В.А. Введение в татарское языкознание в связи с другими тюркскими языками. Казань, 1934; 2-е изд., испр. и доп. Казань, 1953.

36. Будаев А.Ж. Система фонем современного карачаево-балкарского языка. Нальчик, 1968.

37. Будаева Л.А. Изучение русских имен существительных, прилагательных и числительных в балкарской школе. Нальчик: Эльбрус, 1984.

38. Бурганова Н. Б. Особенности говора татар нагорной стороны ТАССР// Материалы по диалектологии. Казань, 1955.

39. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. -2-е изд. М.: Высшая школа, 1972.

40. Вопросы диалектологии тюркских языков, т. 1-2, -Баку, 1960.

41. Вопросы татарского языка и диалектологии. Казань, 1959.

42. Гаджиахмедов Н.Э. Влияние даргинского языка на фонетическую систему кайтакского диалекта кумыкского языка // Тезисы докладов 11-й региональной научной сессии по изучению системы и истории иберийско-кавказских языков. Нальчик, 1986

43. Гаджиахмедов Н.Э. Даргинское влияние на кайтакский диалект кумыкского язык // Тюркско-дагестанские языковые взаимоотношения.Махачкала, 1985

44. Гаджиахмедов Н.Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). Махачкала. - 2000.

45. Гаджиахмедов Н.Э., Ольмесов Н.Х. О диалектном членении кумыкского языка // Вопросы диалектологии тюркских языков. Уфа. - 1985.

46. Гаджиахмедов Т.И. Янгикентский говор кумыкского языка. Автореф. дис. .канд. филол. наук. Махачкала. 1996.

47. Гаджиева М.А. Лабиализация гласных в отемишском говоре кумыкского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 6. ДГУ. Махачкала, 2005

48. Гаджиева М.А. Оканье в отемишском говоре кумыкского языка (сравнительно с другими тюркскими языками) // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 3. -Махачкала, 2001.

49. Гаджиева М.А. Прошедшее перфективное время в кайтагском ди-лекте кумыкского языка в сравнительном освещении // Семантика языковых единиц разных уровней. Выпуск 7. -Махачкала, 2000.

50. Гаджиева М.А., Гаджиахмедов Н.Э. Категория принадлежности в диалектной системе кумыкского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 2. -Махачкала, 2000.

51. Гаджиева Н. 3. Тюркоязычные ареалы Кавказа. — М., 1979. 264с.

52. Гаджиева Н.3. К истории анлаута в тюркских языках //Тюркологические исследования. М., 1976а

53. Гаджиева ЯЗ. Некоторые тенденции в развитии строя тюркских языков // Советсвкая тюркология, 1976, №2.

54. Гаджиева ЯЗ. Проблемы тюркской ареальной лингвистики. -М.,1975.

55. Гаджиева С. Ш. Кумыки. — М., 1961. — 385 с.

56. Гарипов Т.М. Кыпчакские языки Урало-Поволжья: Опыт синхронической и диахронической характеристики. М., 1979.

57. Грамматика современного башкирского литературного языка. -М.: Наука, 1981.

58. Грамматика азербайджанского языка (фонетика, морфология, синтаксис). Баку: Элм. -1971.

59. Грамматика алтайского языка. Составлена членами алтайской миссии. Казань. - 1869.

60. Грамматика карачаево-балкарского языка. Фонетика, морфология, синтаксис. Под общей редакцией Н.А.Баскакова. -Нальчик: Эльбрус, 1976. -570 с.

61. Грамматика ногайского языка. Фонетика и морфология. Под общей редакцией Н.А.Баскакова). Черкесск: Ставрополь, кн. изд-во. - 1973.

62. Грамматика современного якутского литературного языка. М.: Наука, 1982. - 495 с.

63. Грамматика туркменского языка. 4.1. Фонетика и морфология. Под общей редакцией Н.А. Баскакова. Ашхабад: Ылым, 1970.

64. Грамматика узбекского языка. Т. 1. Морфология. Ташкент. - 1975.611 с.

65. Грамматика хакасского языка. М.: Наука, 1975.

66. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: Имя (На материале староанатолийско-тюркского языка). Л.: Изд-во ЛГУ, 1987.

67. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: глагол (на материале староанатолийско-тюркского языка). Л.: Изд-во ЛГУ. - 1990.

68. Гулямов Я. Г. Грамматика ташкентского говора. Ташкент, 1968.

69. Данияров X. Опыт изучения джекающих диалектов в сравнении с узбекским литературным языком.- Издательство ФАН Узбекской ССР, Ташкент, 1975.

70. Данияров ХД. Бахмалский говор узбекского языка. Автореф. дис. .канд. филол.наук. -М., 1955.

71. Джагидзе В.Г. Дманисский говор казахского диалекта азербайджанского языка. Баку, 1965.

72. Джанмавов ЮД. Деепричастие в современном кумыкском литературном языке (сравнительно с другими тюркскими языками). М., 1967.

73. Дмитриев Н. К. Грамматика кумыкского языка. М. -Л., 1940.

74. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР. - 1948.-276 с.

75. Дмитриев Н.К. Материалы по истории кумыкского языка // Языки Северного Кавказа и Дагестана, вып. 2, -М.-Л., 1949.

76. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. М.: Изд-во АН СССР. -1962. - 608 с.

77. Дмитриев Н.К. Фонетические закономерности начала и конца тюркского слова // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. М., 1955. Ч. 1. Фонетика.

78. Дмитриева Л. В. Язык барабинских татар. Л, 1981.

79. Дыренкова Н.П. Грамматика ойротского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР. - 1940.

80. Дыренкова Н.П. Грамматика шорского языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР. - 1941.

81. Дьячковский НД. Звуковой строй якутского языка, ч. I. Вокализм. Якутск, 1971.

82. Егоров Н.И. Историческое развитие чувашской лексики // Современный чувашский литературный язык. Чебоксары, 1990. Т. 1.

83. Жанмавов Ю. Ж. Къумукъ тил. Фонетика. Орфография. Орфоэпия. -Махачкала, 1968.

84. Иванов С.Н. Родословное древо тюрок Абу-л-гази-хана. Грамматический очерк (Имя и глагол. Грамматические категории). Ташкент: Изд-во ФАН Уз. ССР, 1965. - 202 с.

85. Исламов М. Азербайджан дилинин Нуха диалекти. — Бакы, 1968.

86. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, т. 14. -М.-Л., 1955, 1956,1961,1962г.г.

87. Исследования по тюркологии.- Алма-Ата, 1969.

88. Исхаков Ф.Г., Пальмбах А.А. Грамматика тувинского языка (фонетика и морфология). М.: Изд-во восточной литературы. -1961.

89. Ишбулатов Н. X. Диалекты и говоры башкирского языка (краткие очерки) // Вопросы башкирского языкознания. — Уфа, 1972.

90. Кадыраджиев К.С. Проблемы сравнительно-исторического изучения кумыкского и тюркских языков. Махачкала, 1998.

91. Кадыраджиев К.С. Сравнительно-историческая грамматика японского и тюркских языков. Фонетика. Морфемика. Махачкала, 1999.

92. Кайдаров А.Т. Развитие современного уйгурского литературного языка. А.-А., 1969.

93. Калмыкова С. А. Акногайский диалект ногайского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1965.

94. Керимов И.А. Очерки кумыкской диалектологии. Махачкала: Да-гучпедгиз, 1967. - 155 с.

95. Керимов И.А. Кайтагский диалект кумыкского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук.— М., 1953.—16с.

96. Керимов И.А. Хасавюртовский диалект кумыкского языка // Ученые записки ДГПИ им. Г. Цадасы, т 1.- Махачкала, 1957. -С. 207-232.

97. Керимов И.А., Агьмадов А.Б. Къумукъ тил: Педучилищалар учун учебник. Магьачкъала: Дагъучпедгиз, 1965. -237 с.

98. Кондратьев А. Г. Грамматический строй языка памятников древ-нетюркской письменности VII—XI вв. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1981.

99. Кондратьев В. Г. Очерк грамматики древнетюркского языка.- Л.,1940.

100. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-IX в.в.). Л.: Наука, 1980.

101. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М; Л.: Изд-во АН СССР, 1956.

102. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960.

103. Магдиева З.А. Индикативные формы кумыкского глагола в ареальном освещении (настоящее, будущее время и оптатив) // Автореф. дис. .канд. фи-лол. наук. М., 1975.

104. Магдиева З.А. Характеристика морфологических изоглосс кумыкского глагола в тюркоязычном ареале Кавказа (формы индикатива). -Махачкала: Дагучпедгиз. 1975. 61 с.

105. Магомедов А. Г. Кумыкский язык // Языки народов СССР. — М.:

106. Макаров Т. Татарская грамматика кавказского наречия. Тифлис: Типография Канцелярии Наместника Кавказского. - 1848. У11+143 с.

107. Максютова Н. X. Восточный диалект башкирского языка в сравнительно-историческом освещении. — М., 1976.

108. Малое Е. И. Памятники древнетюркской письменности. М.-Л.,1951.

109. Материалы по диалектологии.- Казань, 1955

110. Материалы по татарской диалектологии. /Отв. ред, Л. Т. Махмуто-ва —Казань, 1974.—251 с.

111. Материалы по чувашской диалектологии.- М., -1960.

112. Махмутова JI.T. Опыт исследования тюркских диалектов (мишар-ский диалект татарского языка). М.: Наука, 1978.

113. Мусаев K.M. Краткий грамматический очерк караимского языка. -М.: Наука, 1977.

114. Мусаев K.M. Грамматика караимского языка. Фонетика и морфология. М.: Наука. - 1969.

115. Насилов Д.М. Проблемы тюркской аспектологии. Акциональность. -Л.: Наука, 1989.-207 с.

116. Ольмесов НХ. Фонетика кумыкского языка (система гласных). Учебное пособие. Махачкала, 1987.

117. Ольмесов Н.Х. Сопоставительная грамматика кумыкского и русского языков. Махачкала: Дагучпедгиз. - 1982.

118. Ольмесов Н. X. Бораганский говор и его место в системе диалектов кумыкского языка. Махачкала, Издательство ДГУ, 1994,

119. Ольмесов Н. X. Сравнительно-историческое исследование диалектной системы кумыкского языка. Фонетика. Морфология. Махачкала, 1997

120. Очерки по морфологии татарского глагола.— Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1978, с. 45—62.

121. Очерки сравнительной морфологии алтайских языков. — Л., 1978. —272с.

122. Покровская Л.А. Грамматика гагаузского языка. Фонетика и морфология. М.: Наука, 1964.

123. Поливанов Е.Д. Статьи по общему языкознанию. М., 1968.

124. Поливанов Е. Д. Узбекская диалектология и узбекский литературный язык (к современной стадии узбекского языкового строительства). — Ташкент, 1933.

125. Поцелуевский А. П. Диалекты туркменского языка.-Ашхабад, 1936.

126. Прик О.Я. Очерк грамматики караимского языка (крымский диалект). Махачкала: Дагучпедгиз. - 1976. - 188 с.

127. Решетов В. В. Узбекский язык, ч. 1. -Ташкент, 1959.

128. Ряся.нен М. Материалы по исторической фонетике тюркских языков /Пер. с нем. А. А. Юлдашева. М., 1955.

129. Садвакасов Г. Язык уйгур Ферганской долины, ч. 2. -Алма-Ата,1976.-210 с.

130. Садвакасов Г. Язык уйгуров Ферганской долины. 4.1. Очерк фонетики, тексты и словарь. Алма-Ата, 1970.

131. Садыкова 3. Р. Говоры оренбургских татар. — Казань, 1985. — 157 с.

132. Сарбашева С.Б. Вокализм и консонантизм туба-диалекта алтайского языка. Автореф. дис. .канд. филол. наук. Казань, 2002.

133. Сатыбалов А. А. К вопросу об изучении говоров кумыкского язы»ка // Советское языкознание. — JI., 1937. Т. V.

134. Севортян Э. В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском языке. Опыт сравнительного исследования. — М., 1962.

135. Севортян Э. В. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке. Опыт сравнительного исследования. — М., 1966.

136. Севортян Э. В. Фонетика турецкого литературного языка. М.,1955.

137. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков, т. 1. М.,1974

138. Серебренников Б.А. О происхождении прошедших времен типа ал-ганмын и алыпмын в казахском языке // Вопросы истории и диалектологии казахского языка. Вып. 3. -Алма-Ата, 1960.

139. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Учебное пособие для вузов. Баку: Маариф, 1979.-302.

140. Современный казахский язык. -Алма-Ата, 1962.

141. Современный татарский литературный язык (лексикология, фонетика, морфология). М.: Наука, 1969.

142. Современный чувашский литературный язык в сравнительном освещении,- Чебоксары, 1971.

143. Сравнительная грамматика русского и туркменского языков. 4.1. Фонетика и морфология. Ашхабад: ИБМ, 1964. - 380 с.

144. Сравнительная грамматика русского и азербайджанского языков. -Баку: Изд-во АГУ, 1954.

145. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М: Наука, 1988.

146. Татарская грамматика. Т.2. Морфология. Казань: Татар, кн. изд-во.- 1993.

147. Тенишев Э. Р. Строй сарыг-югурского языка. —М.: Наука, 1976.

148. Тенишев Э. Р., Тодаев Б. X. Язык желтых уйгур. — М.: Наука, 1966.

149. Тенишев Э.Р. Строй саларского языка. М.: Наука, 1976.

150. Тумашева Д.Г. Диалекты сибирских татар в отношении к татарскому и другим тюркским языкам: Автореф. дис. .докт. филол. наук. М., 1969.

151. Тумашева Д. Т. Язык сибирских татар.- Казань, 1968.

152. Тумашева Д.Г. Диалекты сибирских татар. Опыт сравнительного исследования. — Казань, 1977.

153. Убрятова Е. И. Опыт сравнительного изучения фонетических особенностей населения некоторых районов Якутской ССР,- М., 1960.

154. Урусбиев ИХ. Категория времени глагола в современном карачаево-балкарском языке // Вопросы категорий времени и наклонения глагола в тюркских языках, -Баку, 1968.

155. Урусбиев И.Х. Спряжение в карачаево-балкарском языке. Черкесск: Карачаево-Черкесское кн. изд-во. 1963.

156. Фшоненко В.И. Грамматика балкарского языка: фонетика и морфология. Нальчик, 1940.

157. Хабичев М.А. Именное словообразование и формообразование в ку-манских языках. — М.: Наука, 1989.

158. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное словообразование (опыт сравнительно-исторического изучения). Черкесск, 1971.

159. Хайрутдинова Т.Х. Говор Златоустовских татар. Казань, 1985.

160. Хангишиев Д.М. К вопросу о категории наклонения глагола в кумыкском языке // Советская тюркология. 1988. № 4.

161. Хангишиев Д.М. Къумукъ тил. Морфология. Магьачкъала: Дагьы-стан пачалыкъ университетни нешрияты, 1995.

162. Хангишиев Д.М. Причастия в кумыкском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Баку. 1966.

163. ХангишиевЖМ. Къумукъ диалектологиясы. -Магьачкъала, 1989.

164. Ходжиев А. Недостаточный глагол в узбекском языке: Автореф. дис. .докт. филол. наук. Ташкент, 1968.

165. Черкасский М. А. Тюркский вокализм и сингармонизм,- М., 1965.

166. Чеченов А. А. Историческая фонетика карачаево-балкарского языка. -М., 1996.

167. Заляй Я.3. Развитие татарской диалектологии в советский период // Материалы по диалектологии. Казань, 1955.

168. Чобан-Заде Б. Предварительное сообщение о кумыкском наречии //, Известия Общества обследования Азербайджана. — Баку, 1925. —№1.

169. Шахманова-Гарданова Р.Г. О морфологических особенностях каза-нищенского говора кумыкского языка // Ученые записки Дагестанского ФАН СССР. Серия филологическая. Т. 13. - Махачкала. - 1964.

170. Шахманова-Гарданова Р.Г. Казанищенский говор буйнакского диалекта кумыкского языка. -М., 1954

171. Ширалиев M.U1. Диалекты и говоры азербайджанского языка. -Баку,1983.

172. Шукуров Ш.И. История развития глагольных форм узбекского языка. -Ташкент, 1966.

173. Щербак A.M. Сравнительная фонетика тюркских языков. JL, 1970.

174. Щербак A.M. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков (глагол). Л.: Наука, 1982.

175. Щербак A.M. Очерки сравнительной грамматики тюркских языковимя). Л.: Наука, 1977.

176. Юлдашев A.A. Аналитические формы глагола в тюркских языках. -М.: Наука. 1965.

177. Юсупов Ф. Ю. Татарские говоры Южного Урала и Зауралья: Авто-реф. дис. канд. филол. наук. — Казань, 1972.

178. Юсупов Ф. Ю. Татарский глагол в ареальном освещении: Автореф. дис. д-ра филол. наук. — Алма-Ата, 1988.

179. Юсупов Ф.Ю. Изучение татарского глагола. Казань, 1986.

180. Юсупов Ф.Ю. Неличные формы глагола в диалектах татарского языка. Казань: Изд-во казан, ун-та. - 1985.

181. Языки народов СССР, т.2. Тюркские языки.- М., 1966.