автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Лексико-семантические особенности эмоционально-экспрессивных выражений в отемишском говоре кумыкского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексико-семантические особенности эмоционально-экспрессивных выражений в отемишском говоре кумыкского языка"

На правах рукописи

АРСЛАНБЕКОВА ДИАНА АБАКАРОВНА

ЛЕКСИ КО-СЕМАПТИ ЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ В ОТЕМИШСКОМ ГОВОРЕ КУМЫКСКОГО ЯЗЫКА

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2007

ЧИР

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук профессор

Халипаева Империям Лрсланбековна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Гаджиахмедов Нурмагомед Эльдерханович

доктор филологических наук Абдурахманова Пасихат Джалиловна

Ведущая организация - Дагестанский институт повышения

квалификации педагогических кадров

Защита состоится тЩ ЦЫоШ| 2007 г., в 'I часов, на заседании диссертационного совета Д 212.051.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 140 (4-й этаж),

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета

Автореферат разослан « Ж

Р -МХи^ 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Э.Н. Гаджиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Проведенное исследование представляет собой попытку всестороннего изучения основных лексико-семантических особенностей эмоционально-экспрессивных выражений (благопожеланий и проклятий) в отемишском говоре кумыкского языка. Выбор данных пластов экспрессивных высказываний обусловлен, во-первых, тем, что они не подвергались в кумыкском языкознании специальным семантическим исследованиям; во-вторых, рассматриваемые благопожелания и проклятия являются в большинстве своем древними и потому интересными в аспекте изучения развитая значений слов, заимствований и т. д. Представляет научный интерес и семантическая структура слова в благопожеланиях и проклятиях: полисемия, омонимия, синонимия и антонимия слов, использованных в указанных экспрессивных выражениях. Кроме того, данное исследование проводится на материале отемишского говора кайтагского диалекта, являющегося, по мнению известного диалектолога кумыкского языка И. А. Керимова, самым отдаленным от литературного языка. История села Отемиш исчисляется тысячелетиями. Трудов, посвященных исследованию лексико-семантических особенностей отемишского говора, нет. Сказанное обусловило выбор темы, ее актуальность

В работе подвергнуты изучению, во-первых, особенности экспрессивных выражений в речи носителей указанного говора (разговорная речь), выделены основные тематические группы слов, наиболее часто употребляющихся в благопожеланиях и проклятиях, во-вторых, семантика их в различных тюркских языках и конкретно, в отемишском говоре. Кроме того, сделана попытка изучения семантической структуры некоторых лексико-семантических групп, наиболее часто встречающихся в благо- и зложеланиях. Материал кумыкского языка (отемишского говора) в необходимых случаях сопоставляется с данными различных неродственных языков, например, с даргинским, так как носители исследуемого говора находятся в непосредственном языковом контактировании с носителями этого языка по причине территориального расположения.

Важность исследования обусловлена и тем, что семантическая структура слова отемишского говора в экспрессивных контекстах, в данном случае в благопожеланиях и проклятиях, еще не подвергалась специальному монографическому изучению, тем более в сравнении с другими тюркскими языками. Особенно существенным в исследовании является то, что при наличии общетюркского фонда лексики в изучаемом говоре имеется значительный пласт слов, отличающийся архаичностью, стабильностью и устойчивостью основных лексем, а также лексемы,

Л

3 ;

отсутствующие в литературном кумыкском языке, но обнаруженные в других тюркских языках, диалектах, говорах.

Таким образом, исследование лексико-семантических особенностей отемишского говора на материале благопожеланий и проклятий происходит посредством изучения семантики данной экспрессивной лексики.

Объект исследования - семасиология отемишского говора кумыкского языка, что определяет необходимость, прежде всего, исследовать основные семантические закономерности эмоционально-экспрессивных выражений в речи носителей данного говора, то есть в разговорной речи

Предметом исследования являются лексико-семантические особенности экспрессивных выражений (благопожеланий и проклятий) отемншсхого говора кумыкского языка.

Цель исследования заключается во всестороннем изучении исконной и заимствованной лексики в эмоционально-экспрессивных выражениях отемишского говора при выявлении основных отличий в семантической структуре, определении основных тематических групп, сдвигов значений в заимствованиях сравнительно с данными кумыкского литературного языка.

Б соответствии с указанной целью в работе поставлены и решены следующие задачи:

1) выявить основные закономерности употребления эмоционально-экспрессивных выражений в речи носителей отемишского говора;

2) проследить за причинами использования экспрессивной лексики в разговорной речи носителей отемишского говора и влиянием на семантику слов в эмоционально-экспрессивных выражениях;

3) исследовать тема-гаку наиболее часто встречающихся в благо- и зложеланиях лексико-семантических групп, их семантическую структуру а сравнении с литературным языком, другими диалектами (говорами), некоторыми тюркскими языками;

4) охарактеризовать семантическую структуру исконных и заимствованных слов отемишского говора, сравнивая ее с данными литературного языка;

5) установить основные процессы в семантике заимствованных слов, выявить семантические отличия заимствованных слов в отемишском говоре и литературном языке.

Материалы и источники исследования - полевой материал, собранный у носителей отемишского говора, фольклор, словари кумыкского языка, результаты имеющихся исследований, работы по общему языкознанию и специальная тюркологическая литература.

Методологическая и теоретическая база исследования - труды отечественных и зарубежных ученых по проблемам семасиологии: А. К. , Алекперова, Ю. Д. Апресяна, Н. А. Баскакова, Э. Ф. Ишбердина, Г. К Кулиева, М-А. П Магомедовой, К. М. Мусаева, X. Г. Нигматова, В. Л. Телия, А А. Уфимцевой, Ф. П. Филина, А. М. Щербака и многих других.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые основным объектом исследования становится семасиология одного из самых отдаленных от литературного кумыкского языка и малоизученных говоров - отемишского. НовизАа темы заключается также и в том, что материалом для изучения послужили эмоционально-экспрессивные выражения - благопожелания и проклятия, неисследованные пласты экспрессивной лексики кумыкского языка.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что > исследование лексико-семантических особенностей отемишского говора кумыкского языка, а именно изучение семантической структуры исконных и заимствованных слов, основных лексико-тематических групп на материале фольклора, литературы и говора имеет важное значение как для кумыкской лексикологии (диалектологии), так и для общетюркского языкознания в целом.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее материал и результаты могут быть использованы при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по кумыкской лексикологии, семасиологии, диалектологии, а также при составлении диалектного словаря кумыкского языка Исследования семантической структуры слова в диалекте (говоре) во взаимосвязи с этимологией, этнографией, психолингвистикой и др. отраслями науки являются определяющими в изучении многих лексико-семантических проблем тюркских языков

Степень изученности темы. Вопросы лексикологии (семасиологии) в тюркологии рассматривались неоднократно Имеются работы, посвященные исследованиям лексических и семантических особенностей благопожеланий и проклятий как фразеологических оборотов, устойчивых разговорных формул или как фольклорного материала. Однако их исследование ограничивается аспектами фольклористики, фразеологии, семантики фразеологических оборотов на материале литературных языков. Монографическое изучение лексико-семантических особенностей эмоционально-экспрессивных выражений в отемишском говоре кумыкского языка проводится впервые в данной работе.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Эмоционально-экспрессивные выражения в отемишском говоре отличаются большим тематическим разнообразием и устойчивостью. Экспрессивность является одним из основных признаков речи носителей говора и достигается различными способами: а) сочетанием слов в

выражении (высказывании), обладающих в сумме эмоционально-оценочным значением (экспрессивный контекст), б) метафорическими значениями, в) различными повторами и т. д.

2. Лексико-тематические разновидности существительных в эмоционально-экспрессивных выражениях (благопожеланиях и проклятиях) классифицируются по признаку частотности употребления: термины родства и свойства, соматонимы, религиозная терминология. Подобный «расклад» отражает менталитет, специфику мировоззрения, особенности восприятия действительности носителями отемишского говора.

3. Основными неродственными языками, из которых в отемишский говор проникло наибольшее количество заимствованных слов, являются арабский и иранский языки; количество же слов из родственных языков огузского типа превышает количество слов кыпчакского типа и неродственного даргинского языка.

4. Основными семантическими процессами при заимствовании слов в отемишском говоре являются сужение значения, а также заимствование без изменения смысловой структуры заимствованного слова ввиду того, что в самом языке-оригинале оно являлось моносемичным. Это, в основном, заимствованные термины (названия предметов быта, общественно-политические и др.).

5. Наиболее частотными лексико-семантическими группами прилагательных в благопожеланиях и проклятиях выступают прилагательные с семами оценки, размерности и цвета; семантика прилагательных отличается «подвижностью значений» - наличием денотативного и коннотативного значений, последние тем разнообразнее, чем экспрессивнее контекст (речевая ситуация).

6. Глаголы в эмоционально-экспрессивных выражениях (экспрессивных разговорных формулах) отличаются разнообразием ЛСГ и многозначностью, вследствие чего, отмечается огромное количество метафорических значений, а также значений, возникших именно в данной местности вследствие индивидуальных (национальных) особенностей жизненных условий, обычаев и традиций.

Методы исследования. В качестве основного в диссертационной работе используется метод лингвистического описания с привлечением сравнительного, компонентного и семного анализов на основе словарных толкований.

Апр»«баияя работы. Основные положения и выводы диссертации '■'осуждены на заседаниях кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета, П-й международной научно-практической конференции «Межкультурный диалог на

филологическом пространстве» (Махачкала, 2007). По теме диссертации опубликовано десять статей.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и условных сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определены цели, задачи, методы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту, данные об апробации работы, ее структуре.

Первая глава «Понятие «Эмоционально-экспрессивная лексика разговорного употребления» в общем и тюркском языкознании» представляет собой теоретическое введение в исследование, обобщение имеющегося лингвистического материала по данному вопросу и др. В ней рассматриваются особенности экспрессивных выражений, их характеристики в общем и тюркском языкознании.

Слова, имеющие экспрессивно-окрашенные значения, классифицируют на лексику, выражающую 1) положительную оценку называемых понятий и 2) отрицательную их оценку. В первую группу входят слова со значением благожелания, выражающие положительные эмоции; во вторую - проклятия, неодобрительные, бранные, презрительные, вульгарные и т. д. [Розенталь 2002: 133-134]

На эмоционально-экспрессивную окраску слова влияет его значение. Развитию экспрессивных оттенков в семантике лексемы способствует и его метафоризация. Окончательно проявляет экспрессивную окраску словесный контекст: в нем нейтральные в стилистическом отношении единицы могут становиться эмоционально окрашенными, высокие -презрительными, ласковые - ироническими и даже бранное слово может прозвучать одобрительно [Розенталь 2002- 134].

Именно эмоциональное, лично переживаемое, субъективное отношения к обозначаемому в высказывании и составляют эффект экспрессивно окрашенного значения и его целесообразность в языке. Особенность такого значения в том, что сам эффект экспрессивности подготавливается либо внутренней формой, либо экзотическим звучанием слова. Итак, способность сигнализировать о ценностном отношении говорящего субъекта к миру, а тем самым - высказывания, содержащего данное имя, производить прагматический эффект и составляет специфику экспрессивно окрашенного значения.

Такие речевые явления, как проклятия, благословения, брань, хвала и т. п., составляют важную часть внеконтекстной действительности. Они

связаны с резко выраженной интонацией, способной переходить (переноситься) на любые слова и выражения, не имеющие прямого значения приказания, угрозы и т. п, [Бахтин 1979: 366]

Экспрессивная лексика в диалекте (говоре)

Литературный язык - одна из форм исторического существования национального языка, наряду с территориальными, социальными диалектами (народные говоры, жаргоны) и т. д.

Большой интерес представляют идиоматические средства и словообразовательные возможности диалекта, которые обладают особой «концептосферой» (по терминологии Д. С. Лихачёва), являясь сжатым выражением всей культуры диалектного сообщества, включая не только его собственно понятийный фонд, но и культурные концепты [Радченко, Закуткина 2004:38].

Различные процессы общественной жизни села Отемиш находили свою фиксацию в языке. В проклятиях это выражается наличием архаизмов (табуизмов, тотемизмов и т. д.), устойчивых разговорных формул и т. д.

Особенностью диалектной категоризации мира можно считать эмоциональную окрашенность номинации, непременное наличие в ней субъективных элементов, пейоративности, «пессимизмов». Боль, гнев, злость и насмешка отражаются в словаре и ведут к подбору всё новых и новых оборотов [Бах 1934: 302]. Концептосфера диалекта тем богаче, чем богаче культура диалектного сообщества, его фольклор, его исторический опыт [Радченко, Закуткина 2004: 38].

Таким образом, диалект намного более чутко фиксирует собственную ценность каждого субъективного оттенка в освоении окружающего мира, придавая особый, уникальный характер каждому фрагменту духовного освоения окружающей действительности.

В устном и письменном творчестве носителей отемишекого говора, также как и других тюркских народов, преобладают лирические жанры поэзии. В сокровищнице поэтического мастерства отемишцев весьма значительное место занимает обрядовая поэзия. Некоторые из этих песен очень древнего происхождения. В фольклоре наиболее распространены лирические песни, героический эпос, благопожелания, проклятия и другие малые формы обрядовой песни.

Представляет интерес количественное измерение эмоционально-экспрессивных выражений разговорного употребления в речи носителей отемишекого говора. Подобные выражения занимают почти половину общего объема разговорной и просторечной лексики отемишекого говора.

Вторая глава «Лексико-тематическая характеристика исконных и заимствованных слов в эмоционально - экспрессивных выражениях» посвящена анализу имеющегося «полевого», фольклорного и др.

материалов в тесной связи с поставленными в работе задачами -выделение лексико-тематических групп исконных и заимствованных слов, выявление схождений и расхождений в лексике литературного языка и отемишского говора на материале благопожеланий и проклятий и т. д.

Значительную научную ценность представляет изучение терминов родства и свойства, которые возникли в древности [Юсупов 1959: 123]. Данные термины в диалектах и говорах западнокыпчакских (кум., кар.-балк. и др.) тюркских языков до сих пор не исследованы [Ольмесов 1986: 259]. Тем не менее, их очень часто можно встретить в различных благопожеланиях и проклятиях. Так, геноним ана «мать» встречается как в благопожеланиях, так и в проклятиях1

Янгур явсун, ачшсин букв. «Пусть дождь пойдет и прояснится, Акъ будайляр чачшсин\ И пусть посеют белую пшеницу!

Сени тапгъан ананга И матери, тебя родившей,

Женнет кьапу ачшсин! Ворота в рай пусть отворятся!»

Геноним ана «мать», «самка» является общетюркским. Большинство исследователей считают это слово детским, подражательным [Кадыров 2001: 13] В кумыкско - русском словаре находим следующие семы: 1. мать//материнский, родной; 2. самка. Кроме основного значения как термина родства, слово ана имеет еще ряд значений. В. В. Радлов приводит пять значений слова ана в тюркских языках: 1) «мать», 2) «тетка», 3) «почтенная женщина», «матрона», 4) «самка», 5) «главная часть вещи». Принимая во внимание все эти значения слова ана, в какой-то мере связанные между собой, можно предполагать, что его основное значение «мать» постепенно конкретизировалось из более общего, широкого понятия «мать», «родоначальница» вообще по отношению ко всему живому. Кумыкский термин айа «мать» представлен, в основном, в его диалектах и в ряде тюркских языков. Аффикс - ай отмечен в составе других кумыкских производных: анай «мать», атай «отец» и др. [Махтиев 2000: 69]. В отемишском говоре имеется производное анай «мать, бабушка» и Атай как мужское имя собственное.

Выражение ананг олсун буквально можно перевести следующим образом: «Пусть умрет твоя мать!», в кумыкско - русском словаре -«молодец!» В отемишском говоре данное пожелание используется для выражения сострадания, сочувствия, сожаления в смысле: «бедный!»; «несчастный». В азербайджанском языке подобное проклятие -выражение с таким же значением: анан влсун «бедный, несчастный». Мени агьамни авзари, букв. «Двор моего старшего брата,

Авзаринна кьазлари У него во дворе — гуси,

Ойнай - къувана къалсин Пусть всю жизнь играют и резвятся

Улаллари-кьизлари! Его сыновья и дочери!»

В отемишском говоре в значении «старший брат» употребляется геноним «уллу кьардаш», в то время как в литературном кумыкском языке в этом же значении выступает геноним агьа. Геноним агъа в отемишском говоре имеет значение «дядя», то есть брат отца или матери. Устаревшее значение слова агъа - «господин, хозяин». Эти же две семы (1. старший брат; 2. господин, хозяин) имеет и турецкий геноним aga [Кадыров 2001: 13]. Понятия «старший» и «младший» передаются в турецком языке так же, как и в отемишском говоре, описательно: ср. в тур. яз. кйдйк кагс1щ -в отем. г. гиччи кьардаш «младший брат»; в тур. яз. buyuk karde§ - в отем. г. уллу кьардаш «старший брат» [Дмитриев 1939: 152]. В литературном кумыкском языке понятие «младший брат» обозначается основой ини, отсутствующей в отемишском говоре. Как было отмечено, геноним агъа (лит.) «старший брат» в отемишском говоре зарегистрирован в значении «родной брат отца или матери», то есть «дядя», В качестве вежливого обращения к старшему брату или старшему по возрасту мужчине в отемишском говоре употребляется термин адаш, в то время как в литературном языке его эквивалент - агьай. Термин адаш отсутствует в литературном языке, литературное агьай, в свою очередь, в не встречается в речи носителей отемишского говора. Основа адаш отмечена во всех говорах дербентского диалекта азербайджанского языка в значении «брат» [Ахмедов 2002: 11]. Возможно, термин адаш был заимствован из азербайджанского языка. В процессе функционирования этого слова в разговорной речи его семантика претерпела определенные изменения, появился иной «оттенок» и со временем он как значение вошел в лексичесхую систему отемишского говора.

Соматонимы образуют значительный пласт лексики кумыкского литературного языка и его диалектов (говоров). Соматоним гоз (лит. гёз) «глаз», по словам А. Ахундова, может быть признан родственным словам кок (лит. кёк) «небо» и гёль «озеро» с общим компонентом g'6-, семантически связанным с понятием цвета, в данном случае — голубого. Однако следует констатировать, что g'dz «глаз» в первую очередь восходит к слову g'dr- «видеть». По мнению Ахундова, g'oz — отглагольное существительное, образованное от слова g'dr. Семантика развивалась следующим образом к о j «гореть» > кдг > g'dr «видеть», в результате образовалось слово со значениями «глаз», «видеть». Семантическая связь между словами koj «гореть» и кдг «видеть»/к&: «глаз» вполне закономерна [Ахундов 1978:27].

Итак, семантическое развитие соматонима гоз (лит. гёз) происходило следующим образом: 1) око, глаз//глазной > 2) зрение > 3) взгляд, взор > 4) дурной глаз, сглаз. На этом семантическое развитие данного соматонима не завершается, появляются и другие метафорические

значения: гоз «глазок, отверстие, ушко (иголки)», «конфорка», «чашка (весов)» и т. д.

Наиболее распространенным проклятием, содержащим соматоним гоз «глаз», является проклятие гозлеринг (лит. гёзлеринг) чикъсин (лит. чыкьсын)» чтоб твои глаза вышли». Далее следует проклятие гозлеринг аралсин «чтоб твои глаза выпучились» Существуют еще несколько проклятий с соматонимом гёз «глаз», гёзлер «глаза», например: гозлерингни (лит. гёзлерингни) кьара къаргъа чокьусун\ буквально «Пусть твои глаза черный ворон выклюет!» Если в первых двух случаях действия предположительно должны происходить сами собой, без вмешательства со стороны, в последнем предложении имеется указание на то, кем будет совершаться действие.

Рассмотрим следующие проклятия, содержащие соматонимы: кьара баплагъ башинга (лит. башынга)\ буквально «черная беда на твою голову!»; кьиямат (лит. кьыямат) гун (лит. гюн) башинга! буквально «судный день на твою голову!»; уллу къийин башинга'. буквально «большое горе на твою голову!»; яман баллагь башинга! «проклятие на твою голову!» буквально «плохое горе (беда) на твою голову!» [Даибова 1981:55]

Во всех указанных проклятиях представлен соматоним баш «голова», у которого развился широкий полисемизм. Данная лексема выражает несколько понятий: голова; глава, важный; начало, предисловие; вершина, макушка дерева; край; открытая часть посуды, тары. Первое основное номинативное значение слова баш в кумыкском языке, так же как и в других тюркских языках - «голова», то есть часть тела человека или животного. Особенность слова заключается в том, что, обозначая главную, верхнюю часть тела человека или животного, оно приобретает и другие значения, связанные с понятием верхней части, верхушки, начала чего-л. и т. д. Далее слово баш, абстрагируясь от конкретных значений, употребляется в значении «предводитель», «старший», «начальник» [Мугидова 2005: 71]. Для данной лексемы характерна семантическая связь с представлениями о высоте, вершине, уме. В диалектах (говорах) кумыкского языка отмечены следующие названия головы: такъа, кеме, чюйке [Ольмесов 1986:116].

Соматические термины охватывают слова, являющиеся наиболее архаичными в историческом аспекте. В большинстве языков они не поддаются заимствованиям, отличаются большой хронологической устойчивостью [Кадыраджиев 78:20].

Как известно, в современном кумыкском языке представлено значительное количество заимствованной лексики. Особый интерес вызывают ориентализмы, сохранившиеся в диалектах и говорах кумыкского языка в большом количестве. Арабизмы и персизмы очень

часто встречаются в благопожеланиях и проклятиях отемишского говора в виде религиозных терминов, свидетельствующих о существовании веры людей во всемогущего бога.

Проклятие къиямат гун тувсун башинга1 содержит арабизм къиямат (лит. кьыямат), имевший первоначальное значение «воскресение из мертвых». В отемишском говоре слово развило следующие значения: «конец света», «судный день», «день страшного суда». В кумыкском языке этот термин означает также «день светопреставления». Понятию «конец света» соответствует еще одно заимствование из арабского языка -ахирзаман. Различие между этими словами, являющимися синонимами, на наш взгляд, в том, что къиямат более экспрессивно, стилистически более выразительно, чем слово ахирзаман Поэтому къиямат чаще можно встретить в эмотивных контекстах, проклятиях, мавлидах и т. д. Къиямат гун болгъанча «До наступления судного дня

Эшекге мшар Тажжал На осла сядет Тажжал.

Гелмесенг - сагъа топав, Если не выйдешь за меня - умрешь от опухоли, Алмасам-магъа ажжал1 Если я на тебе не женюсь - мне смерть!»

Арабизм ажжал в арабском языке имеет следующие значения: «промежуток», «период времени», «предел», «срок», «смерть». Из указанных значений в кумыкском языке и его диалектах сохранилась сема «смерть», «кончина» с отрицательной коннотацией, подразумевающей не естественную смерть, а насильственную (убийство и т. д.), мучительную, медленную, например: Уч окьлардан болсун мени ажжалим\ «Пусть от трех стрел будет моя смерть!». Этим объясняется употребление экспрессива ажжал в проклятиях, бранных выражениях и т. д.: Олегьен ажжал\ то есть «умри, сгинь!» Слова ажжал и олегьен семантически выражают сходные понятия: «смерть», «кончина», «гибель». Сочетание слов, обладающих общими семами, создает дополнительный экспрессивный оттенок, в данном случае усиливает негативный «фон», отрицательную коннотацию высказывания.

Таким образом, основными лексико-семантическими группами в благопожеланиях и проклятиях отемишского говора являются термины родства и свойства, соматонимы и религиозная терминология. Соматонимы, в основном, встречаются в проклятиях. Религиозная терминология, термины родства и свойства встречаются в благопожеланиях и проклятиях. Эта особенность обусловлена, во-первых, национальными особенностями восприятия действительности носителями отемишского говора, складом их мышления и т. д. Во-вторых, семантические особенности указанных ЛСГ предопределяют употребление их в том или ином контексте. Кроме того, немаловажное значение имеет и коннотация слов в экспрессивном контексте. Так,

соматонимы обретают переносные, метафорические значения чаще, чем термины родства и свойства и религиозная терминология,

В третьей главе «Семантическая структура слова в эмоционально-экспрессивных выражениях» рассматриваются проблемы полисемии, омонимии, синонимии и антонимии слов в благопожеланиях и проклятиях, стихотворных и в форме оптативных предложений.

Семемный анализ значения отдельных лексико-семантических групп позволяет отметить также различную степень семантико-стилистической нагруженности слова. Если сопоставить маркированные семы прилагательного яхши «хороший» с таковыми других слов данной группы, то легко обнаружить, что оно характеризуется дифференциальными признаками, являющимися для всех остальных оценочных прилагательных положительного качества интегральными. Поэтому яхши предстает как слово с наиболее обобщенным значением, семантически наименее нагруженное, имеет большую частоту употребления, широкую сочетаемость, в зависимости от значения определяемого может реализовать разнообразные смысловые оттенки. Тангяхши болсун! «Доброе утро!» букв. «Пусть утро будет хорошим»; геч яхши болсун> «добрый вечер!» букв, «пусть ночь будет хорошей»; яхши ёл! «счастливого пути!» букв, «хорошей (тебе) дороги!»; гечегизяхши болсун' «спокойной ночи!» что буквально переводится: «пусть ваша ночь будет хорошей!», в ответ: яхши гечели болугъуз' что буквально означает: «(и) вам да быть при хорошей ночи!»; яхши сагьат болсун! имеет широкий спектр употребления — данное благопожелание принято говорить при помолвке (свадьбе) родственникам, близким обрученных (бракосочетающихся), а также помолвленным (молодоженам). Прилагательное яхши, оформленное аффиксом - ликь (лит. - лыкь) -яхшиликь, служащим для образования абстрактных существительных, также встречается в четверостишиях и предложениях с семантикой благопожеланий:

Уллууйде олтуруп, «Сидя в большой комнате,

Чачларгшни тарайман, Расчесываю косы,

Аявлу амалима Дорогому старшему брату

Коп яхшиликь ёрайман! Желаю всего хорошего!»

Данное абстрактное существительное встречается в различных благопожеланиях, так как обладает положительной коннотацией, например, слово-пожелание Яхшгтикъ\ «Будь здоров». Буквально перевести на русский язык слово яхшиликь не представляется возможным, так как в русском языке не существует абстрактного существительного, образованного от прилагательного «хороший». В следующем устойчивом выражении-благопожелании: Уюгузге (лит. уьюгюзгё) яхшиликь данная основа выражает понятие «мир»: «Мир вашему дому!» Синонимом

выступает заимствованное из арабского языка выражение-благопожелание - Ассаламу алейкум> с тем же значением. Устойчивое выражение яхшиликка болсун\ переводится в кумыкско - русском и русско-кумыкском фразеологическом словаре как «не к добру все это», а в отемишском говоре - «пусть будет на счастье», используется в качестве реплики на рассказ о сновидениях или веселое времяпровождение в смысле: «чтоб не сглазить!»

Оценочное прилагательное яман «плохой», напротив, обладает отрицательной коннотацией и служит для выражения негативных оценок и эмоций, а именно проклятий и других речевых форм выражения отрицательного (подавленного, агрессивного, злобного) состояния человека, произносящего проклятие.

Рассмотрим следующее проклятие с использованием прилагательного яман: яман гун (лит. гюн) гелсин «чтоб тебя постигло несчастье» буквально «пусть придет плохой день». В данном проклятии рассматриваемое прилагательное в сочетании со словом гун «день» использовано для пожелания несчастья: яман гун «плохой день», то есть «беда, болезнь, голод, холод, смерть» - все отрицательные явления окружающей действительности обобщены словосочетанием яман гун «плохой, несчастливый и т. д.» То же самое можно наблюдать и в следующем проклятии: яман балагь башинга дословно «плохое несчастье (беда) на твою голову». Само по себе понятие балагь «беда, горе, несчастье» не может ассоциироваться с понятиями положительной оценки, так как по своей семантике облад ает отрицательной коннотацией. Использование его в одном контексте с прилагательным такой же коннотации (то есть яман «плохой») усиливает эту негативную коннотацию, выявляет эмоциональное состояние говорящего, его стремление повлиять на ход событий, внушить свою точку зрения и, может бьггь, заставить принять ее путем психологического давления, яман балагь башинга, то есть «пусть тебе не просто не повезет, а случится самое большое несчастье». Как известно, использование в одном контексте двух слов, обладающих, в целом, общими семами, усиливает эмоционально-экспрессивный тон и окраску контекста.

Все слова любого языка могут бьггь классифицированы на семантической основе, т. е. по принципу однородности или близости их лексических значений [Ахманова, Глушко, Гюббенет 1969: 45, 69]. Особый интерес вызывают прилагательные с семой «размерность», •'мерность», употребляющиеся в различных благопожеланиях и проклятиях, Рассмотрим выражения с использованием размерных прилагательных бийик «высокий» и терен «глубокий»: бийш ерлеге етсин «пусгь достигнет высот (побед)»; аман, терен кьайгъини гормегир -лдал бо: тебе не видеть глубоких испытаний».

Внутренняя дифференциация антонимических пар осуществляется на основании тех же признаков, которые характерны для оценочных . прилагательных («больше нормы», «меньше нормы»), так как пары противопоставления бийик «высокий» и терен «глубокий», имеющие в своей семантической структуре одинаковые семы, но различающиеся своими маркированными семами «вверх от поверхности» и «вниз от поверхности», не находятся друг с другом в антонимических отношениях: каждое из них со своим синонимическим рядом и их антонимами образует разные внутренние ЛСГ в пределах более крупной ЛСГ прилагательных по размеру и объему. Итак, «между словами и их

значениями существуют весьма различные связи, в своей совокупности составляющие лексико-семантическую систему языка, не замкнутую и подвижную, развивающуюся через преодоление разного рода • противоречий» [Нигматов, Хиясов 1982:26].

Синонимические и антонимические отношения - два наиболее важных, конструктивно значимых вида семантических связей слов в структуре ЛСГ. Синонимы, полностью совпадающие по своим основным признакам, являются собственно синонимами. В кумыкском языке представлено большое количество лексических абсолютных синонимов, особенно в глагольной и именной лексике. Меньше их в адъективной лексике: арув (лит. арив) - гозель (лит. гёзель) «красивая» и др. Промежуточные синонимы - синонимы, с частично не совпадающей сочетаемостью. К промежуточным синонимам относятся в основном глаголы и прилагательные, изредка - существительные. Разновидностью промежуточных синонимов являются стилистические синонимы, отличающиеся в основном семантической окраской и сферой употребления [Батырмурзаева 1996: 17-19]. Синонимы могут различаться, например, по величине или размерам: уму - аслам - зор «большой»; в отемишском говоре стоила - песту «низкий». В данном говоре понятие «большой, здоровый» обозначается также словом зал им (юхлап-юхлап залим болсун менияшим «пусть мой ребенок, поспав, станет здоровым»),

В блашпожеланиях и проклятиях встречаются различные прилагательные с семантикой размерности, например: Ятгъан ери генг болсунI «Царство ему небесное!» дословно «пусть место, где он лег, будет широким, просторным!» Исходное значение прилагательного генг «широкий» относится к числу обозначений линейных размеров предмета и формируется следующим образом: генг ёл «широкая дорога», генг тахта «широкая доска», генг оьзен «широкая река».

Прилагательное тар «узкий» встречается в некоторых формулах проклятий с семемой «малый» (о количестве): ювукьларинг тар болсун дословно «близких тебе людей пусть мало будет»; насивинг тар болсун — «пусть твое счастье малым будет» и т. д.

Прилагательные цвета занимают важное место в системе благопожеланий и проклятий и являются часто встречающимся в них лексико-семантическим полем. «Имена цвета во всех языках принадлежат к самым древним группам слов. Издавна человек наделял цвет символическим значением, чувство цвета является популярнейшей формой эстетического чувства вообще» [Габышева 2003: 10]. Оппозиция «белый» - «черный» становится ключевой и всеобъемлющей: имена, обозначающие белый и черный цвета, в благопожеланиях и проклятиях отмечаются в контекстах о добре и зле, жизни и смерти и т. д. Ключевое слово, ассоциативно сопряженное с множеством традиционных представлений, обычаев, примет, стереотипов обыденного и ритуального поведения, выступает как смысловой центр целой области культуры, причем языковая семантика и культурные смыслы образуют сложное синкретическое целое.

В благопожеланиях и проклятиях употребляются прилагательные цвета, обладающие как основными, денотативными значениями, так и значениями коннотативными, метафорическими, производными. Рассмотрим некоторые из них:

Суюп алгъанинг сени яш олжанг «Любимая молодая жена твоя, бу гуннен сонг къарагъа батшсин\ пусть с этого дня утонет в черном1»

Таких эмоционально-экспрессивных выражений в отемишском говоре имеется достаточно большое количество, содержащих различные прилагательные с семантикой цветообозначения: Башимна хамур чара, «Сосуд с тестом на моей голове

Увалсин пара-пара. Пусть разобьется вдребезги

Меннен оьзгени алсанг, Если ты женишься на другой, чтоб

Йил кьалмай гийсин кьара! Не прожив год, она одела черное!»

Таким образом, прилагательное цвета кьара «черный» является олицетворением траура, смерти и т. д. Выражения «утонуть в черном», «надеть черное» содержат в своей семантике пожелание смерти. Къара агъачни ичинне «Внутри черного дерева

Къаралгъаним, гуйгеним, Мой почерневший, обуглившийся

Олеген олет болсун Пусть умрет от опухоли,

Шунчамени суйгеним' Такой вот мой любимый!»

В данном проклятии имя кьара «черный» в сочетании со словом агъач «полено, бревно, древесина, дрова и т. д.» подразумевает темные тона древесины. В этом же четверостишии слово, образованное от имени цвета кьара «черный» - кьаралгъан «почерневший». В кумыкском языке имеется проклятие с использованием данного корня: кьаралгъир сен -букв, «чтоб ты почернел!»

Подобно слову, внутренняя форма тропа может бьтгъ мотивирована с опорой на сравнительно-исторические связи культур: за словом стоят не

только лексическое значение, но и миф, ритуал, ходячие представления и т. д., вся культурная пресуппозиция носителей данного языка (диалекта, говора). В фольклорном тексте культурная значимость имен цвета предельно актуализирована, происходит ее тесное взаимодействие с языковой семантикой. Сохраняя свое языковое значение, слово функционирует как мифопоэтический символ. Имена цвета оказываются на грани различных реальностей, языковой и культурной. Таким образом, слово къара, выступая в текстах проклятий и других фольклорных сюжетах в качестве собственного имени, способно порождать мотивы, причем самым устойчивым мотивом фольклорного нарратива будет тот, который связан с основным, прямым и самым устойчивым значением слова, - в анализируемых случаях с цветовыми значениями «черный», «темный», «смуглый».

Образование глаголов отличается от остальных знаменательных частей речи (даже от имен существительных) присущей им многозначностью. Наши наблюдения показали, что в среднем кумыкский глагол имеет около 20-30 значений, в то время как у имени существительного - около 8 значений. Поэтому именно в разряде глаголов могут иметь место такие дериваты, которые образуются не от прямого (номинативного), а от переносного значения производящих основ.

В кумыкском языке так же, как и в других тюркских языках, иногда представляет трудность проблема дифференциации полисемантичных и омонимичных глаголов, что может возникнуть в том случае, когда омонимы появляются в результате семантического расщепления многозначного слова. При этом на основе разных значений одного слова формируются совершенно разные слова. Их прежние семантические связи утрачиваются, только этимологический анализ позволяет установить некогда общий признак, свидетельствующий об их едином историческом корне [Нигматулов 1999: 56]. Например, вследствие распада многозначного слова появились омонимы: сакъламакъ - «хранить, беречь» в благопожелании аллагъ сакьласин дословно «пусть сохранит аллах» и сакъламакъ «продевать нитку в ушко иголки»; тапмакъ «находить» и тапмакь «родить (ребенка)»:

Хабагъа хаба дейлер, букв. «Медный кувшин называют кувшином, Шо хапса, мени хапсин' Если будет кусать, то пусть меня!

Эшикден тинглайгъаллар Пусть те, кто подслушивает за дверью,

Кокурек аврув тапсун' Найдут болезнь груди!»

Тапмакъ «находить» в приведенном выше проклятии — четверостишии в сочетании со словом аврув «болезнь» передает понятие «находить болезнь, заболеть». В русских сказках имеются подобные выражения: кто направо пойдет - смерть найдет, кто налево пойдет -счастье найдет и т. п. Омонимичный глаголу тапмакь «рожать ребенка»

глагол тапмакъ «находить» встречается в различных проклятиях: ягъада олюп тавулсун буквально «пусть его найдут мертвым на чужбине». В следующем шутливом благопожелании — четверостишии глагол тапмакъ передает иное понятие, а именно «родить (ребенка)»: Ай гелин улан тапсин «Пусть невеста родит сына,

Уступа зарбап япсин Пусть накинет на себя парчу,

Геяинни суймейгеллер Пусть те, кто не любит невесту

Иман бармагъин хапсин\ Укусят свой указательный палец!»

Дело в том, что в давние времена на определенные слова существовал запрет. Так, понятие «рожать (ребенка)» передавалось, как было указано выше, глаголом тапмакъ, то есть «находить (ребенка)». Позже в отемишском говоре данное понятие стало обозначаться глаголом кьутулмакь буквально «освобождаться», «разрешаться».

Язык является мощным фактором формирования культурных кодов и его роль состоит не только в передаче информации, но и во внутренней организации того, что подлежит сообщению. Возникает как бы семантическое пространство культуры, которое определяется рядом взаимосвязанных концептов. Основные ЛСГ прилагательных и глаголов, употребляемых в таких экспрессивных контекстах, как благопожелания и проклятия в отемишском говоре, отличаются широтой своей смысловой структуры, что позволяет использовать одновременно в одном контексте одинаковые слова, имеющие абсолютно разные значения, то есть омонимы. Прилагательные и глаголы, денотативные и коннотативные значения которых содержат положительную оценку, встречаются, в основном, в благопожеланиях, в то время как слова, содержащие в своей семантике отрицательную коннотацию, употребляются в проклятиях. Проведенный компонентный, семный анализ лексико-семантических групп некоторых прилагательных и глаголов позволил проследить развитие семантики, а также выделить основные, номинативные и производные, метафорические значения, мотивы и предпосылки, способствовавшие развитию тех или иных оттенков значений, сдвиг значений в семантике, образование переносных значений. Что касается эмоционального компонента, то он оказывается наиболее весомым и широко варьирует - ненависть, злость, дружелюбие, любовь, восхищение, симпатия. Общим для глаголов и прилагательных, выражающих качества, свойства, отношения, состояния и т. п. является одно - те и другие выполняют в языке предицирующую функцию, придавая субстанциональным и несубстанциональным сущностям многообразные свойства, оценки, качества. Исследовав семантические особенности некоторых ЛСГ прилагательных и глаголов, наиболее часто встречающихся в различных благопожеланиях и проклятиях, отмечаем, что прилагательные и глаголы как признаковые имена реализуют свои

семантические значимости исключительно в рамках относительно актуализованных знаков, т. е. в минимальных лексических синтагмах. , Семантические структуры прилагательных бывают разными по своей конфигурации, в зависимости от характера обозначаемого прилагательным понятийного признака, от наличия оценочных и потенциальных сем в его семантике.

В заключении подводятся итоги исследования. Так, основной лексический фонд отемишского говора - общетюркский. Разговорной речи данного говора свойственны экспрессивность, «пессимизм», преобладание элементов пейоративности. В исследованных эмоционально-экспрессивных выражениях, являющихся наследием древнего устного народного творчества, этот факт находит полное подтверждение. Основными лексико-тематическими группами слов • являются соматонимы, термины родства и свойства, религиозная терминология. Они отражают наиболее важные для человека того времени субстанции, приоритеты. В благопожеланиях список указанных лексико-тематических групп слов несколько суживается. Преобладающими в благопожеланиях являются термины родства и свойства, затем религиозные термины.

В отемишском говоре имеется большое количество заимствований из арабского и персидского языков. В процессе языкового «развития» заимствованные слова претерпели процесс сужения значения. Что касается даргинизмов, то в сфере благопожеланий и проклятий они не выявлены, поскольку указанные эмоционально-экспрессивные выражения возникли до начала тесного языкового контактирования носителей отемишского говора с носителями даргинского языка или влияние дарпшского языка в тот период было довольно слабым.

Прилагательные и глаголы в благопожеланиях и проклятиях отемишского говора отличаются вариативностью значений, наличием в них, помимо основных, также производных, метафорических, переносных значений. В зависимости от речевой ситуации (контекста) то или иное значение выходит на первый план. Прилагательные оценки и цвета обладают семами коннотативно-положительной и коннотативно-отрицательной оценки. В зависимости от этого, прилагательные с положительной оценкой употребляются в благопожеланиях, а прилагательные с отрицательной оценкой - в проклятиях. Метафора является самым распространенным видом употребления слов в переносном значении, основывающихся на сходстве характеристик предметов, явлений, действий. Образная (экспрессивная) метафора выполняет в языке роль средства, создающего зрительное представление об обозначаемом, которое может выступать мотивом эмоциональной оценки.

Языковая компетенция носителей отемишского говора может служить ценным источником знания о семантическом потенциале экспрессивных выражений (и других экспрессивных единиц) и сфере их употребления. Факты языковой интуиции носителей данного говора могут использоваться при осмыслении образности как лексикологической (семасиологической) категории, в частности, при выявлении семантической основы образных средств говора, при изучении соотношения мотивированности и образности, при классификации образных слов по разным параметрам. С опорой на языковую компетенцию носителей данного говора целесообразно изучать и системные отношения в сфере экспрессивной лексики, в частности диалектную полисемию, синонимию и т. п. Наблюдения над речью носителей отемишского говора показывают, что экспрессивные выражения, а также и другие экспрессивные средства входят в их активный речевой фонд и легко воспроизводятся в необходимых ситуациях.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что в основе большого количества эмоционально-экспрессивных выражений отемишского говора лежат представления о магической силе слова, отдельных предметов и действий. Выявление и анализ культурно-исторических факторов, способствующих появлению тех или иных экспрессивных разговорных формул, имеет большое научное и познавательное значение.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Соматонимы в отемишских проклятиях // Семантика тюркских и дагестанских языков: Вып. 1. - Махачкала: ДГТТУ, 2004. - С. 4-5.

2. Семантические особенности некоторых благопожеланий в кумыкском языке // Лексико-грамматическая структура тюркских и нахско дагестанских языков: Вып. 1.- Махачкала: ДПТУ, 2004. - С. 10-12.

3. Магическая сила слова в любовных проклятиях и его лексическая интерпретация (на материале отемишского говора) // Актуальные вопросы науки и образования: Вып. 2. - Махачкала: ДГПУ, 2005.- С. 62-66.

4. Термины родства (генонимы) в благопожеланиях кумыкского языка (на материале отемишского говора) // Научное обозрение: Вып. 25. Махачкала: ДНЦ РАН, 2006. - С. 122-127.

5. Семантические особенности заимствований в эмоционально-экспрессивной лексике кумыкского языка // Научное обозрение: Вып. 29. -Махачкала: ДНЦ РАН, 2006. - С. 133-137

6. Семантическая структура кумыкских размерных прилагательных (на материале устно-поэтического творчества) // Научное обозрение: Вып. 30. -Махачкала:ДНЦРАН, 2006.-С. 11-17.

7. Религиозные термины кьыямат «конец света» и аллагь «бог» в формулах благопожеланий и проклятий кумыкского языка (на материале отемишского говора) // Материалы II международной научно-практической конференции «Межкультурный диалог на филологическом пространстве». Махачкала: ДГПУ, 2007. -С. 34-36.

8. Лексико-семантическая группа глаголов «разрушения» в эмоционально-экспрессивных выражениях кумыкского языка (на материале отемишского говора) // Научное обозрение: Вып. 37. -Махачкала ДНЦ РАН, 2007. - С. 53- 55.

9. Эмоционально-экспрессивная лексика разговорного употребления // Материалы У-й научно-практической конференции преподавателей иностранных языков и студентов экономических факультетов и вузов Республики Дагестан: «Иностранный язык в экономике». Махачкала: ДГТУ,2007. -С.24-26.

10. Прилагательные кьара «черный» и акь «белый» в благопожеланиях и проклятиях кумыкского языка (на материале отемишского говора) // Известия РГПУ им. А. И. Герцена». Санкт-Петербург, 2007. № 11. - С. 17- 20.

шт

Формат $0x84,1/16. Печать ризографная. Бумага 1, Гарнитура Тайме Уел лам л - 5.25 изд. лвч. л. - 5,2$. заказ - 80 - 22. Тираж 100 эю, Отвчагано о «Деловой мир» Махачкала, ул. Коркмасоаа, 35а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Арсланбекова, Диана Абакаровна

Введение.

Глава I. Понятие «Эмоционально-экспрессивная лексика разговорного употребления» в общем и тюркском языкознании

1.1. Экспрессивные выражения в диалекте (говоре).

Глава II. Лексико-тематическая характеристика исконных и заимствованных слов в эмоционально-экспрессивных выражениях отемишекого говора кумыкского языка

2. 1. Термины родства и свойства в благопожеланиях и проклятиях.

2.2. Соматонимы в благопожеланиях и проклятиях.

2.3. Религиозная терминология в эмоционально-экспрессивных выражениях.

Глава III. Семантическая структура слова в эмоционально-экспрессивных выражениях отемишекого говора кумыкского языка

3. 1. Семантическая структура прилагательных в экспрессивных выражениях. Антонимия и синонимия слов в благопожеланиях и проклятиях. 3. 1.1. Прилагательные яхши «хороший» и яман «плохой» в благопожеланиях и проклятиях.

3.1.2. Размерные прилагательные в благопожеланиях и проклятиях.

3.1.3. Прилагательные цвета в благопожеланиях и проклятиях.

3. 2. Семантика глаголов в эмоционально-экспрессивных выражениях.

3. 2. 1. Семантическая структура полисемантичных и омонимичных глаголов в благопожеланиях и проклятиях.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Арсланбекова, Диана Абакаровна

Актуальность темы. За последние годы в общем языкознании основное направление работ было связано с исследованием проблем лексикологии и семантики, стоящие в центре внимания современной лингвистики не только потому, что через эти аспекты раскрывается коммуникативная сущность языка, но и потому, что содержательная сторона языка непосредственно связана с познавательной деятельностью человека и представляет собой поле деятельности многих смежных наук - философии, гносеологии, литературоведения, изучающих процессы формирования и передачи знания в языковой системе [94; 4]. Национальные особенности в семантике языка стали предметом внимания лингвистической науки примерно с середины XX в. [141; 3].

В кумыкском языкознании большинство исследований было посвящено фонетике, грамматике и морфологии. Нерешенными остаются вопросы лексической семантики кумыкского языка и его диалектов (говоров). Между тем, проблемы лексикологии и семантики диалектов оставались и остаются наиболее актуальными в лингвистике. Во-первых, это обусловлено тем, что лексика диалекта (говора) сохраняет языковые явления, отражающие жизнь, быт, социальную и духовную культуру, склад ума диалектоносителей. Диалектная лексика очень архаична, изобилует различными экспрессивными выражениями, идиомами, устойчивыми разговорными формулами, сохранившимися как наследие устного народного творчества, а также в результате языковых контактов с другими родственными и неродственными языками. Во-вторых, диалектный язык - это безписьменный язык, язык устной разговорной речи, более разнообразной и экспрессивной в диалектной речи, нежели в речи жителей городов. Это обусловлено тем, что в диалектах (говорах) сохраняются устои раннего общества, языковые традиции и обычаи. Устойчивость эта сохраняется благодаря тому, что носители диалектного языка - это узкий, небольшой круг людей, которые живут по схеме сложившегося до них обычая, порядка, определенной системы, повторяющейся из поколения в поколение. Язык диалекта отражает эмоции, чувства, желания и т. д. Изучение его наиболее выразительных разговорных формул в плане описания их семантической структуры является, на наш взгляд, одной из первоочередных задач кумыкского языковедения.

В системе воззрений и представлений носителей отемишского говора кумыкского языка, также как и других тюркских народов, особое место занимал культ слова, который своими корнями уходит в глубокую древность. Почитание слова переплеталось со многими мифологическими представлениями. Люди верили в его магическую силу, сакральное значение и усматривали в них, как и в любом явлении природы, олицетворение добра и зла.

Благопожелания и проклятия рассматривались неоднократно в трудах известных тюркологов (А. 3. Абдуллаевой, А. М. Бушуй, Р. Д. Журакулова, С. Н. Муратова и др.) как предмет фразеологии на материалах литературных языков.

Исследуемые благопожелания и проклятия являются по своей природе экспрессивными разговорными формулами. В системе разнообразных функций языка, экспрессивная функция оценивается многими лингвистами как важная, существенная [103; 4]. В вопросе о роли экспрессивной функции языка в коммуникативном процессе мы придерживаемся точки зрения, согласно которой экспрессивность является одной из характерных особенностей живой разговорной речи. Интерес к экспрессивности не случаен. Серьезная разработка проблем лексической экспрессивности непосредственно связана с изучением семантики языковых единиц и их системности. Исследования смысловой структуры слова, полисемии, лексико-семантических групп (ЛСГ), синонимии подготавливают почву для выявления экспрессивного фонда лексики разговорного употребления.

Задачи, стоящие перед лексикологией кумыкского языка и его диалектов (говоров), сложны и многообразны. Разработка проблем этой области лексикологии кумыкского языкознания - таких, как системная организация лексики говора, вопросы изучения лексики диалекта и идиолекта и ряд других - вызвала необходимость дальнейшего изучения лексики говоров как системы.

Наше исследование экспрессивной лексики отемишского говора кайтагского диалекта лежит в русле семантических исследований.

Объект исследования - семасиология отемишского говора кайтагского диалекта, являющегося самым отдаленным от литературного кумыкского языка и, поэтому, представляющего наибольший лингвистический интерес [87; 6]. Как известно, больше всего отличий в языковой системе литературного языка от диалекта заключается в лексике и семантике. Семантические диалектизмы могут быть выделены в системе говора только при сравнении его с литературным языком. В соответствии с внутренними закономерностями языковой системы в говоре происходит непрерывное обогащение лексики и семантическое развитие ее.

Предметом исследования являются лексико-семантические особенности эмоционально-экспрессивных выражений (благопожеланий и проклятий) отемишского говора кумыкского языка, оформленные в виде оптативных (императивных) предложений и стихотворные. В этом аспекте возникает необходимость, прежде всего, исследовать основные семантические закономерности эмоционально-экспрессивных выражений в отемишском говоре. Не любое слово, как известно, может нести эмоционально-экспрессивное или оценочное значение. В благопожеланиях и проклятиях, слова, помимо своего основного денотативного значения, несут и коннотативную смысловую нагрузку. Немаловажную роль играет и контекст, реализующий ту или иную характеристику значения. Семантические особенности слова, его коннотативный спектр и особенности семантики в отемишском говоре предопределяют употребление той или иной лексемы либо в благожелании, либо в проклятии.

Цель исследования заключается во всестороннем изучении исконной и заимствованной лексики отемишского говора при выявлении основных отличий в семантической структуре, определении основных тематических групп, сдвигов значений в заимствованиях на материале благопожеланий и проклятий, а также представлении названных аспектов изучения в сравнительном плане с данными кумыкского литературного языка.

В соответствии с указанной целью в работе поставлены и решены следующие задачи:

1) раскрыть основные закономерности употребления эмоционально-экспрессивных выражений в речи носителей отемишского говора;

2) проследить за причинами использования экспрессивной лексики в разговорной речи носителей отемишского говора и влиянием на семантику слов в эмоционально-экспрессивных выражениях;

3) исследовать тематику наиболее часто встречающихся в благо- и зложеланиях лексико-семантических групп, их семантическую структуру в сравнении с литературным кумыкским языком, некоторыми другими тюркскими языками;

4) охарактеризовать семантическую структуру исконных и заимствованных слов отемишского говора, сравнивая ее с данными литературного кумыкского языка;

5) установить основные процессы в семантике заимствований, выявляя отличия в их семантической структуре в отемишском говоре и литературном языке.

Материалы и источники исследования - полевой материал, собранный у носителей отемишского говора, фольклор, словари кумыкского языка, результаты имеющихся исследований, работы по общему языкознанию и специальная тюркологическая литература.

Данное исследование проведено на материале отемишского говора кайтагского диалекта, являющегося самым отдаленным от литературного кумыкского языка и недостаточно изученным. Кроме того, именно в говоре (диалекте) сохраняется живая стихия народной речи, для которой экспрессивность является одним из наиболее характерных признаков. Н. А. Баскаков справедливо замечает: «Язык должен быть изучен во всем многообразии его местных разновидностей» [26; 18]. Диалектные различия в лексике еще более разнообразны, так как касаются не столько самих лексических групп, их состава, сколько отдельных слов, их значений. Диалектный материал позволяет в определенных случаях дополнить картину отдельных участков экспрессивного фонда, недостаточно ярко представленную или «размытую» в системе литературно-разговорного языка. Таким образом, диалектный материал используется в работе как основной -при рассмотрении эмоционально-экспрессивных выражений на уровне слова.

Методологическая и теоретическая база исследования - труды отечественных и зарубежных ученых по проблемам семасиологии и диалектологии тюркских языков: А. К. Алекперова, Н. А. Баскакова, Э. Ф. Ишбердина, Г. К. Кулиева, М-А. П. Магомедовой, К. М. Мусаева, X. Г. Нигматова, А. М. Щербака и многих других.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые основным объектом исследования становится семасиология одного из самых отдаленных от литературного кумыкского языка и малоизученных говоров - отемишского. Новизна темы состоит также и в том, что предметом исследования послужили эмоционально-экспрессивные выражения благопожелания и проклятия, неисследованные и неизученные пласты экспрессивной лексики кумыкского языка.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что исследование лексико-семантических особенностей отемишского говора кумыкского языка, а именно изучение семантической структуры исконных и заимствованных слов, основных лексико-тематических групп на материале фольклора, литературы и говора имеет важное значение для кумыкской лексикологии (диалектологии) и общетюркского языкознания в целом.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее материал и результаты могут быть использованы при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по кумыкской лексикологии, семасиологии, диалектологии, а также при составлении диалектного словаря кумыкского языка. Исследования семантической структуры слова в диалекте (говоре) во взаимосвязи с этимологией, этнографией, психолингвистикой и др. отраслями науки являются определяющими в изучении многих лексико-семантических проблем тюркских языков.

Степень изученности темы. Вопросы лексикологии (семасиологии) в тюркологии рассматривались неоднократно. Имеются работы, посвященные изучению благопожеланий и проклятий как фразеологических оборотов, устойчивых разговорных формул или как фольклорного материала. Однако их исследование ограничивается аспектами фольклористики, фразеологии на материале литературных языков. Монографическое изучение лексико-семантических особенностей эмоционально-экспрессивных выражений в отемишеком говоре кумыкского языка проводится впервые в данной работе.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Эмоционально-экспрессивные выражения в отемишеком говоре отличаются большим тематическим разнообразием и устойчивостью. Экспрессивность является одним из основных признаков речи носителей отемишского говора и достигается различными способами: а) сочетанием слов в выражении (высказывании), обладающим в сумме эмоционально-оценочным значением (экспрессивный контекст), б) метафорическими значениями, в) различными повторами и т. д.

2. Лексико-тематические разновидности существительных в эмоционально-экспрессивных выражениях (благопожеланиях и проклятиях) классифицируются по признаку частотности употребления: термины родства и свойства, соматонимы, религиозная терминология. Подобный «расклад» отражает менталитет, специфику мировоззрения, особенности восприятия действительности носителями отемишского говора.

3. Основными неродственными языками, из которых в отемишский говор проникло наибольшее количество заимствованных слов являются арабский и иранский языки; количество заимствований из родственных языков огузского типа превышает количество слов кыпчакского типа и неродственного даргинского языка.

4. Основными семантическими процессами при заимствовании слов в отемишском говоре являются сужение значения и заимствование без изменения смысловой структуры ввиду того, что в самом языке-оригинале такое слово являлось моносемичным. Это, в основном, заимствованные термины (названия предметов быта, общественно-политические и др.).

5. Наиболее частотными лексико-семантическими группами прилагательных в благопожеланиях и проклятиях выступают прилагательные с семами оценки, размерности и цвета, семантика которых отличается «подвижностью значений» - наличием денотативного и коннотативного значений. Последние тем разнообразнее, чем экспрессивнее контекст (речевая ситуация).

6. Глаголы в экспрессивных разговорных формулах отличаются разнообразием ЛСГ и многозначностью, вследствие чего огромное количество метафорических значений, а также значений, возникших именно в данной местности ввиду индивидуальных (национальных) особенностей жизненных условий, устоев общества, обычаев и традиций.

Методы исследования. В качестве основного в диссертационной работе используется метод лингвистического описания с привлечением сравнительного, компонентного и семного анализов на основе словарных толкований.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации обсуждены на заседании кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета, Н-й международной научно-практической конференции «Межкультурный диалог на филологическом пространстве» (Махачкала, 2007). По теме диссертации опубликовано десять статей.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы, электронных источников и условных сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексико-семантические особенности эмоционально-экспрессивных выражений в отемишском говоре кумыкского языка"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как известно, язык существует и функционирует в бесконечном многообразии речевых высказываний, то есть устно произносимых или письменных изложений, выполняющих задачи коммуникации. Взаимосвязь языка и культуры образует единое семантическое пространство. Ценность культуры в способности вербальной фиксации в языке. Языковая семантика выступает базой, на которой вырастают культурные смыслы.

Человеческая культура, социальное поведение и мышление, как известно, не в состоянии существовать без языка и вне языка. Являясь средством человеческой коммуникации и потому социальным и национальным по своей природе, язык не может не нести на себе отпечатки особенностей мировоззрения, этических и культурных ценностей, а также норм поведения, характерных для данного языкового сообщества.

В лексике это выражается наличием разнообразных устойчивых, разговорных выражений, отражающих жизнь, быт, чаяния, чувства, эмоции людей. Экспрессия может быть связана с выражением эмоционально-оценочных нюансов - досады, иронии и др. Такими разговорными эмоционально-экспрессивными формулами являются благопожелания и проклятия, отражающие устои общества и его культуру, менталитет, мировоззрение и т. д. Особенно ярко это проявляется в диалектах (говорах), имеющих богатый исторический опыт, насыщенный различными событиями в жизни носителей диалекта (говора), что непосредственно находит свое отражение в его лексике.

Лексика диалекта отражает все процессы культурной, социальной, духовной сферы жизнедеятельности. Основной единицей исследования в данной работе являлось слово. Основной причиной этому служит то, что именно слово, наиболее конкретная единица языка. Язык - это, прежде всего, не язык форм или язык звуков, а язык слов [137; 60].

Все слова кумыкского языка образуют его лексикон. Как известно, слова необходимо изучать в их системных связях, как номинативные единицы, так или иначе связанные друг с другом, близкие или тождественные в каком - то отношении, а в чем-то противоположные, непохожие. Установление разнообразных системных связей слова с другими словами, отнесение их к общим лексико-семантическим группам предполагает более или менее полную характеристику слова.

В процессе функционирования слова в разговорной речи развивающего значения слов появляются иные оттенки и со временем они как значения входят в лексическую систему языка. Н. Г. Комлев пишет: «Становление значений, появление новых, происходит стихийно. Нахождение структуры значений и ее типологизация помогает упорядочить употребление слов, способствует повышению семантической точности лексических понятий» [95; 106].

Большая роль в обогащении словарного состава литературного языка, как известно, принадлежит диалектной лексике. Диалектная лексика -ценнейший и незаменимый материал в изучении истории языка, при составлении толковых словарей. Диалектная лексика, охватывает слова, связанные с территориальными особенностями функционирования национального языка.

Отемишский говор кумыкского языка отличается от других диалектов (говоров) кумыкского языка и самого литературного кумыкского языка лексическими, фонетическими и семантическими особенностями, архаичностью своего лексического состава, претерпевшего различные изменения за пятитысячную историю существования. Надо отметить, что основной пласт лексики отемишского говора составляет общетюркская лексика. Проведенное исследование выявило наличие большого количества огузских слов, по-видимому, проникших в говор из терекемейского говора азербайджанского языка. По наличию огузских элементов среди западно-кыпчакских языков кумыкский язык стоит на третьем месте после крымскотатарского языка и крымского диалекта караимского языка. Как известно, в истории кумыкского языка имели место связи с огузскими языками ранее, чем указанные языки. Огузским вариантам отемишского говора в литературном кумыкском языке соответствуют кыпчакские параллели. Несомненно, лексика отемишского говора является более древней по сравнению с лексикой литературного кумыкского языка. Кроме слов тюркского происхождения, в говоре имеется большое количество арабизмов и персизмов, проникших в говор, также как в другие тюркские и дагестанские языки через литературу, религию и некоторые другие источники. Как результат территориального «соседствования» с носителями даргинского языка, в говор проникли заимствования из данного языка. Надо отметить, что в исследованных благопожеланиях и проклятиях практически не обнаружено заимствований из даргинского языка, в отличие от арабизмов и персизмов. Этот факт говорит о том, что данные благопожелания и проклятия в отемишском говоре возникли раньше, чем носители говора начали контактировать с носителями даргинского языка. Возможно, в тот период носители даргинского языка и отемишского говора жили не по соседству, а изолировано или влияние было довольно слабым. Арабские слова проникли в кумыкский язык вместе с исламом. Персидская же лексика проникла в кумыкский язык, в основном, через книжный язык, через язык художественных произведений, через фольклор, а не при непосредственном общении кумыков с носителями персидского языка. Как известно, арабский и персидский языки были языками религии, литературы, политики, науки, образования и т. д. Лексика в благопожеланиях и проклятиях, надо отметить, сохранилась практически без изменений с древних времен. В настоящее время заимствуются, в основном, слова из русского языка и посредством него, интернациональные слова.

В работе использован огромный материал устного народного творчества. Язык фольклора имеет богатую лексику, веками отшлифованную фразеологию, меткие выражения, стилистические фигуры и другими поэтические особенности. Устно-поэтическая, а также разговорная лексика, представленная различными благопожеланиями и проклятиями является экспрессивной. Экспрессия эта достигается различными способами. Так, употребление в одном контексте двух слов с близкими коннотативными семами используется для усиления экспрессивного «эффекта»: например, къара балагъ башинга дословно «черная беда на твою голову». Как известно, прилагательное къара, помимо основного значения «черный», обладает метафорическими значениями «несчастливый, смертельный, бедственный, губительный, преступный» и т. д. Отсюда следует, что понятия «беда, горе» ассоциативно не могут быть «белыми», иначе - счастливыми, радостными. Как известно, горе, печаль, беда не бывают хорошими и т. д. То есть в семантике этих слов уже закодирована информация о культурно-коннотативном потенциале данных слов. Г. Н. Комлев справедливо отмечает, что «коннотация не выражена эксплицитно, это - семантическая модификация значения, включающая в себя совокупность семантических наслоений, чувств, представлений о некоторых свойствах, качествах объектов, для обозначения которых употребляется данное слово-значение» [95; 108].

На уровень экспрессивности благо- и зложеланий влияют различные типы повторов. Некоторые известные тюркологи (Гаджиахмедов, Иванов) называют повторы способами экспрессивного выражения множества. К ним относятся: 1) повтор одинаковых слов; 2) сочетание слов с близкими друг другу значениями [53; 23-25]. Надо отметить, подобные типы повторов довольно часто встречаются в различных стихотворных и нестихотворных благопожеланиях и проклятиях, например, къап-къара юзунг болсун дословно «пусть твое лицо будет черным-пречерным и т. д. Второй способ экспрессивного выражения множества (сочетание слов с близкими значениями), рассмотренный выше, используется не только в проклятиях, но и в благопожеланиях, например: суюнуп-кьуванип, эсеилик-аманликъ булан горушме насип болсун, что значит «чтоб вы, довольствуясь - радуясь, с благополучием-счастьем встречались» и т. д.

Что касается лексико-тематической дифференциации слов в благопожеланиях и проклятиях, необходимо отметить, что соматонимы (названия частей тела) в основном встречаются в проклятиях, редко в благопожеланиях. В благопожеланиях больше терминов родства (генонимов) и свойства, чем соматонимов. В проклятиях встречаются различные лексико-тематические группы слов: соматонимы, термины родства и свойства, религиозная терминология. Эти тематические пласты отражают своеобразие и специфику национальной семантики: образ жизни, верования, мировоззрения, склад ума, особенности мышления и т. д. В благопожеланиях список указанных лексико-тематических групп слов несколько суживается. Больше всего в благопожеланиях можно обнаружить термины родства и свойства. Далее идут абстрактные существительные насип «счастье» и т. д. Что касается глаголов, то в благопожеланиях, в основном, употребляются глаголы с положительной коннотацией, многозначные глаголы и глаголы с аффиксами отрицания.

Прилагательные и глаголы в благопожеланиях и проклятиях отличаются вариативностью значений, наличием в них помимо основных, также и метафорических, переносных значений. В зависимости от речевой ситуации то или иное значение выходит на первый план. Прилагательные оценки и цвета обладают семами коннотативно-положительной и коннотативноотрицательной оценки. В зависимости от этого, прилагательные с положительной оценкой употребляются в благопожеланиях, а прилагательные с отрицательной оценкой - в проклятиях. Метафора является самым распространенным видом употребления слов в переносном значении, основывающихся на сходстве характеристик предметов, явлений, действий. Образная (экспрессивная) метафора выполняет в языке роль средства, создающего зрительное представление об обозначаемом, которое может выступать мотивом эмоциональной оценки. Такая метафора является по характеру и по функции экспрессивно-оценочной.

Проведенный компонентный, семный анализ лексико-семантических групп некоторых прилагательных и глаголов позволил проследить развитие семантики, а также выделить основные, номинативные и производные, метафорические значения, мотивы и предпосылки, способствовавшие развитию тех или иных оттенков значений, сдвиг семантики, образование переносных значений слов, встречающихся в таких экспрессивных контекстах как благопожелания и проклятия. Что касается эмоционального компонента, то он оказывается наиболее весомым и широко варьирует -ненависть, злость, пренебрежение, ирония, дружелюбие, любовь, восхищение, симпатия. Общим для глаголов и прилагательных, выражающих качества, свойства, отношения, состояния и т. п. является одно - те и другие выполняют в языке предицирующую функцию, придавая субстанциональным и несубстанциональным сущностям многообразные свойства, оценки, качества. Исследовав семантическую структуру некоторых качественных прилагательных и глаголов, наиболее часто встречающихся в различных благопожеланиях и проклятиях, отмечаем, что прилагательные и глаголы реализуют свои системные семантические значимости в рамках относительно актуализованных знаков, т. е. в минимальных лексических синтагмах. Семантические структуры прилагательных бывают разными по своей конфигурации, в зависимости от характера обозначаемого прилагательным понятийного признака, от наличия оценочных и потенциальных сем в его семантике. На материале ЛСГ прилагательных, наиболее часто встречающихся в благопожеланиях и проклятиях, были рассмотрены вопросы синонимии и антонимии. Синонимические слова, как известно, расширяют выразительные возможности языка, что особенно актуально в таких эмоционально-экспрессивных высказываниях как проклятия и благопожелания. Это отражается в употреблении в них в рамках одного контекста двух слов с тождественными или близкими значениями, то есть синонимов, что усиливает экспрессивный фон и эмоциональный тон высказывания. Что касается антонимии, то ее Л. Ю. Максимов считает одной из основных характеристик качественных прилагательных. Необходимо отметить, что в благопожеланиях и проклятиях особенно часто встречаются слова с антонимичными значениями, особенно среди терминов родства и свойства.

В четверостишиях-проклятиях употребляются антонимичные по своей семантической структуре выражения. В некоторых редких случаях, явление антонимии состоит в том, что первые две строчки содержат благопожелание, а вторые две - проклятие. Такое использование антонимии характерно, в основном, для поэтических выражений. В этом случае, нельзя однозначно ответить, является ли данное пожелание благопожеланием или проклятием.

Большинство благопожеланий и проклятий, превратившихся в устойчивые выражения (фразеологические единицы), в отемишском говоре в большинстве случаев употребляются и воспринимаются в прямом, буквальном смысле, например в проклятии с соматонимом баш «голова»: ат тепсин башипгни «пусть лошадь ударит твою голову». Данное выражение в настоящее время в литературном кумыкском языке приобрело фразеологически связанные значения «раскаиваться в содеянном», совершать глупость» [1; 17]. Проклятия и благопожелания в давние времена воспринимались буквально и со временем некоторые из них превратились в устойчивые (застывшие) словосочетания, но определенная их часть продолжает восприниматься буквально. Магическая сила, приписывавшаяся когда-то таким выражениям, теперь не осознается, но присутствует ощущение того, что они связывают людей какими-то взаимными обязательствами, раньше — перед лицом богов и духов, а теперь просто друг перед другом.

Таким образом, проведенное исследование позволяет утверждать, что в основе большого количества эмоционально-экспрессивных выражений (разговорных речевых формул) лежат представления о магической силе слова, отдельных предметов и действий. Выявление и анализ культурно-исторических факторов, способствующих появлению тех или иных экспрессивных разговорных формул, имеет большое научное и познавательное значение.

Большинство из них сохранили образность, в них передаются чувства, настроения, экспрессивная оценка, что в сумме создают экспрессивность всего высказывания в разговорной речи. Таким образом, для того, чтобы абсолютно полноценно выявить всю коннотацию семантики подобных выражений (высказываний), необходимо принимать во внимание этимологический компонент семантики слов, употребляемых в эмоционально - экспрессивных выражениях. В связи с этим возникает проблема исследования общих и отличительных черт в развитии семантики слов также в современном кумыкском языке и его диалектах (говорах). Основные различия в языковой системе литературных языков и языков диалектов, как известно, состоят в лексике и семантике. Следовательно, необходимо изучить лексику литературного языка, выявляя общее и отличительное в лексической семантике литературного языка по отношению к диалектам и говорам.

Так как различные изменения в семантической структуре слов вполне могут быть объяснены не только факторами логическими, лингвистическими, а также и экстралингвистическими, обусловленными закономерностями восприятия человеком внешней среды, то возникает необходимость изучения каких либо аспектов лексики (семантики и др.) в комплексе используя также данные этнографии, этимологии, истории, психолингвистики.

Благопожелания и проклятия представляют собой всевозможные устойчивые разговорные формулы широкого семантико-тематического диапазона. Они нередко передают большой экспрессивный и эмоциональный накал повседневных разговорно-бытовых ситуаций. Структурное единство и тематико-смысловая цельность поддерживается нагнетанием серии образно-близких выражений [40; 28-29]. Благопожелания — многочисленные речевые стандарты благожелательности, построенные с использованием традиционных форм оптативной и императивной речи [199]. Произнося проклятия или благопожелания говорящий не только выражает свое желание, чтобы то или иное действие осуществилось, но и пытается повлиять на его реализацию. Как известно, необходимым условием употребления проклятий и благопожеланий является отсутствие контроля над ситуацией со стороны говорящего. Недоступность контроля со стороны говорящего, казалось бы, должна, исключать попытку каузировать реализацию ситуации. Парадоксальным образом, в значении речевых актов благословения и проклятия соединяется невозможность контролировать ситуацию с попыткой воздействовать на нее. Произнося такое высказывание, говорящий рассматривает ситуацию как не зависящую от его воли и не возлагает ответственность за ее реализацию ни на кого конкретного. Однако, тем не менее, говорящий считает, что его слова обладают определенной силой. Пожелание, которое выражается оптативом (благопожелание, проклятие), не пустое «сотрясение воздуха», за ним стоит вера в то, что сам акт произнесения вслух этого пожелания может повлиять на положение дел» [66; 7-27].

В благопожеланиях и проклятиях отемишского говора довольно часто встречаются мусульманские формулы, в которых сочетаются книжные и устные элементы.

Благопожелания и проклятия - часть народной культуры, с которой сталкиваешься повсеместно и ежечасно. В нем зашифрована биологическая, социальная, историческая, философская, психологическая, а также объединяющая их и в то же время стоящая как бы над ними этническая информация. Механизмом передачи правил этикета из поколения в поколение служит обычай в широком смысле слова, в том числе обряд и ритуал, являющиеся опорой и основой всех этнических традиций.

Языковая компетенция носителей отемишского говора может служить ценным источником знания о семантическом потенциале экспрессивных слов (и других экспрессивных единиц) и сфере их употребления. Факты языковой интуиции носителей данного говора могут использоваться при осмыслении образности как лексикологической (семасиологической) категории, в частности, при выявлении семантической основы образных средств говора, при изучении соотношения мотивированности и образности, при классификации образных слов по разным параметрам. Языковая компетенция носителей отемишского говора является вполне объективным источником информации об оценочной семантике экспрессивов, о видах эмоциональной оценки, о варьировании оценки в зависимости от речевых условий, в частности от эмоционального состояния говорящего в момент речи. Обращаясь к языковому сознанию носителей исследуемого говора, можно получать сведения и о других компонентах экспрессивной семантики, например, об интенсивности/экстенсивности, актуализирующих высокую/низкую степень проявления некоторого объективного признака, отраженного денотативным содержанием данного слова. С опорой на языковую компетенцию носителей данного говора целесообразно изучать и системные отношения в сфере экспрессивной лексики, в частности диалектную полисемию, синонимию и т. п. Наблюдения над речью носителей отемишского гойора показывают, что экспрессивные выражения и другие экспрессивные средства входят в их активный речевой фонд и легко воспроизводятся в необходимых ситуациях.

Список научной литературыАрсланбекова, Диана Абакаровна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдуллаева А. 3. Фразеология кумыкского языка в сравнительном освещении. Автореф.докт. филол. наук. М: ДГПУ, 2002. 54 с.

2. Абдурахманова П. Д. Персизмы в кумыкском языке. Автореф. канд. дисс. М.: ДГПУ, 1999.-21 с.

3. Аджиев А. М. Песни кумыков (на кум. яз.). Махачкала. Дагучледгиз. 1990. 128с.

4. Азербайджанско-русский фразеологический словарь. Под ред. проф. А. А. Оруджева. «Элм», Баку, 1976. 248 с.

5. Алекперов А. К. Лексическая семантика простых глаголов в современном азербайджанском языке. «Элм», Баку, 1983.- 160 с.

6. Алекперов А. К. Лексическое значение в семиологической структуре слова. // Сов. Тюрк., 1976, №2.

7. Алекперов А. К. О системно-структурном подходе к лексической семантике. Сов. Тюрк., 1974, №2.

8. Алиева М. А. Некоторые вопросы кумыкского стихосложения.// Сов. Тюрк., 1990, №4.

9. Алимпиева Р. В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантической группы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. -180 с.

10. Алтабаева Е. В. Категория желательного наклонения в тюркских языках// Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность. -Карачаевск: КЧГПУ, 2001. 308 с.

11. Амиров Р. С. Особенности лексической и грамматической системы разговорной речи//Тезисы докладов и сообщений. Алма-Ата, 1976.- 356с.

12. Аппажев 3. М. Лексико- семантические особенности терекемейского говора дербентского диалекта азербайджанского языка. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., ДГПУ. 2004.- 26 с.

13. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. Наука. М., 1974.-367 с.

14. Арнольд И. В. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика ее исследования. Л., 1966.

15. Арутюнова Н. Д. Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М.: Индрик, 1990.

16. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. М., «Наука», 1988. 399с.

17. Атакаева Ф. Ш. Ориентализмы в ногайском языке. Автореф. .канд. дисс. Махачкала: ДГПУ, 2004. 22 с.

18. Афанасьев П. С. Об изучении семантической структуры слова в якутском языке//Тезисы докладов и сообщений. Алма-Ата, 1976. 356с.

19. Ахманова О. С., Глушко М. М., Гюббенет И. В. и др. Основы компонентного анализа. М., 1969.

20. Ахмедов Ш. С. Лексико-семантические особенности говоров дербентского диалекта азербайджанского языка. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Махачкала: ДГПУ, 2002,- 25 с.

21. Ахундов А. Названия частей тела человека, оканчивающиеся на -ъ. Сов. Тюрк., 1978, №3.

22. Бабаев К. Р. Семантические изменения тюркизмов при их заимствовании. //Сов. Тюрк., №1972,№2.

23. Бакирова Г. А. Благопожелания как отражение мира ценностей. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2003. - т. 1,- с. 120-123.

24. Балалыкина Э. А. Семантические законы и история слов.// КГУ, Казань, 2004. 348с.

25. Баскаков Н. А. О тюркских лексических заимствованиях в русском языке.// Сов. Тюрк., 1983, №4.

26. Баскаков Н. А. Тюркские языки. М., 1960.- 243 с.

27. Баскаков Н. А. Состав лексики каракалпакского языка и структура слова, В сб.: Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. 4 Лексика. М., 1962.- 128 с.

28. Батырмурзаева У. М. Лексико-семантическая структура слова в кумыкском языке. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Махачкала: ДГПУ,1996. 23 с.

29. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

30. Бекмурзаева С. И. Словообразование в кумыкском языке. Автореф. . канд. дисс. Тбилиси, 1981.

31. Бельчиков Ю. А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. М.: Рус. яз., 1988 -157с.

32. Березович Е. Л. К этнолингвистической интерпретации семантических полей. ВЯ, №6, 2004.

33. Бертагаев Т. А. Лексические критерии определения языковых подразделений. Вопросы диалектологии тюркских языков. Т. 3. В кн.: Тюркологические исследования. М., 1978. - 372 с.

34. Бертагаев Т. А. Об этимологии хан~хагаи, хатун и об их отношении к хат. В кн.: Тюркологические исследования. М., 1976. 272 с.

35. Беширов Б. Ш. Омонимия в современном кумыкском языке. Автореф.канд. филол. наук. Махачкала: ДГПУ. 2002. 21 с.

36. Блинова О. И. Лексическая мотивированность и некоторые проблемы региональной лексикологии. В кн.: Вопросы изучения лексики русских говоров. Л., 1972.

37. Бондарко А. В. Опыт лингвистической интерпретации соотношения системы и среды. ВЯ, 1985, №1.

38. Бурнашева С. А. Некоторые вопросы лексики татарского языка. В кн.: Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. 4. Лексика. Изд-во АН СССР. М., 1962. 128с.

39. Бушуй А. М., Журакулов Р. Д. Фразеология узбекских народных сказок// Сов. Тюрк., 1990, №5.

40. Бушуй А. М., Яхшиев А. А. Фразеология узбекской диалогической речи.//Сов. Тюрк., 1986, №3.

41. Васильев Л. М. Синхронный и диахронный аспекты синонимии. В кн.: Вопросы семантики. Калининград, 1983.

42. Велиев К. Н. Традиционные формулы в тюркоязычном эпосе.//Сов. Тюрк., 1987, №3.

43. Велиев К. Н. Эпический текст как предмет лингвистической поэтики.// Сов. Тюрк., 1990, №5.

44. Вендина Т. И. Русская языковая картина сквозь призму словообразования (микрокосм). 1994. СПб., 1998.

45. Вендина Т. И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М., 2002.

46. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1980.

47. Верещагин Е. М. К психолингвистической теории слова: тексты лекций. М., 1979.

48. Вечер Н. Н. К исследованию лексико-семантической группы глагола// Семантика языковых единиц. Л., 1975. 20 с.

49. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., Л., 1947.

50. Винокур Т. Т. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М., 1980.

51. Габышева Л. Л. Слово в контексте мифопоэтической картины мира. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. М., 2003. 56 с.

52. Гаджиахмедов Н. Э. Категория числа в кумыкском языке.//Категория числа в дагестанских языках.- Махачкала, 1985.- сс.- 149-153.

53. Гаджиахмедов Н. Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). Махачкала: «Юпитер», 2000.-385 с.

54. Гаджиева С. Ш. Кумыки. Изд-во Акад. Наук СССР. 1961. 377 с.

55. Гаджимурадова 3. М. Этническое самосознание дагестанцев на пороге XXI в.- Махачкала: «Юпитер», 2002. 192с.

56. Гак В. Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания. В кн.: Семантическая структура слова. М., «Наука». 1971.-216 с.

57. Галкина-Федорук Е. М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке. Сб. ст. по языкознанию. М., 1958. -с. 103-124.

58. Галяутдинов И. Г. Язык фольклора как самостоятельная система.//Тюркология, 1992, №3.

59. Гузеев Ж. М. О семантическом способе словообразования в карачаево-балкарском языке// Региональное кавказоведение тюркология: традиции и современность. Карачаевск: КЧГПУ, 2001. - 308 с.

60. Гузеев Ж. М. Тюркская фразеология и ее лексикографическая разработка. Сов. Тюрк., 1984, №6.

61. Даибова К. X. Кумыкско-русский и русско-кумыкский фразеологический словарь. М., Дагучпедгиз, 1981. 100 с.

62. Дегтерева Т. А. Выразительная сила слова. Язык и стиль. «Мысль», М., 1965.-240 с.

63. Джаббарова Р. Дж., Гиясов С. Г. Метод компонентного анализа и качественные прилагательные.//Сов. Тюрк., 1986, №4

64. Джалилова П-3. И. Синонимы и синонимические отношения в лексике кумыкского языка. Автореф. .канд. дисс. Махачкала:ДГПУ, 2003. 21 с.

65. Дмитриев Н. К. Строй турецкого языка. Л., 1939. 60 с.

66. Добрушина Н. Р. К типологии оптатива// Глагольные категории. Исследования по теории грамматики. М., 2001.

67. Древнетюркский словарь. Л., 1969.

68. Ельмслев Л. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? -В кн.: Новое в лингвистике. Вып. II. М., 1962.

69. Жуков В. П. Семантика фразеологических оборотов. Учеб. пос. М., «Просвещение», 1978. 160 с.

70. Журинский А. Н. О семантической структуре пространственных прилагательных. В кн.: Семантическая структура слова. М., «Наука». 1971. -216 с.

71. Закуткина Н. А. Феномен диалектной картины мира в немецкой философии языка XX века. Дис. канд. филол. наук. М., 2001.

72. Иванов С. Н. Арабизмы в турецком языке. Изд-во Ленингр. Унив. 1973. -62 с.

73. Исаев М-Ш. А. Композиты и фразеологизмы как результат метафоризации сложных слов и словосочетаний даргинского языка. В сб. ст.: Проблемы сравнительно-исторического исследования морфологии языков Дагестана. Махачкала. 1992. 176 с.

74. Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961. 466 с.

75. Исхаков Ф. Г. Опыт сравнительного словаря современных тюркских языков. В сб.: Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. 4. Лексика. М., 1962. 128 с.

76. Ишбердин Э. Ф. Историческое развитие лексики башкирского языка. М., «Наука», 1986.- 152 с.

77. Кадыраджиев К. С. Исконная лексика кумыкского языка. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 1981. 28 с.

78. Кадыраджиев К. С. Названия частей тела в кумыкском языке в сравнительно-историческом освещении. //Тезисы докладов и сообщений. Алма-Ата, 1976. 356с.

79. Кадыров Р. С. Лексикология турецкого языка. Учеб. пос. Махачкала: ДГПУ, 2001.-86с.

80. Казиев Б. Язык мой друг мой //Новое дело. Махачкала - от 26.06.1998.

81. Кайдаров А. Т. Культ слова у тюркских народов. // Тюркология, 1992, №3.

82. Камелова С. И. О механизме формирования переносных значений//Облик слова. М., 1997.

83. Карачаево-балкарско-русский словарь. М., «Русский язык», 1989. 832с.

84. Карцевский С. О. Об ассиметричном дуализме лингвистического знака. В кн.: Введение в языкознание. Хрестоматия. М.: Аспект Пресс, 2000. - 342 с.

85. Касарес X. Введение в современную лексикографию. М., 1958.

86. Каташ С. С. Тюркология: международный научно-теоретический журнал. Баку, 1992. - №3 май-июнь. - с. 52-55.

87. Керимов И. А. Очерки кумыкской диалектологии. Махачкала. Дагучпедгиз. 1967. 153с.-88. Кетенчиев М. Б. Структура и семантика именных предложений в карачаево-балкарском языке. Автореф. .докт. филол. наук. Нальчик, 2001. -43 с.

88. Кидильбекова Т. А. Структура семантического поля глаголов целесообразной деятельности. В сб.ст.: Исследования по семантике. Уфа, 1975.

89. Киличев Э. О стилистических потенциях слова. В кн.: Тюркское языкознание. Ташкент, «ФАН», 1985. 451 с.

90. Киргизско-русский словарь. Оренбург, 1897.

91. Клименко А. П. Вопросы лингвистического изучения семантики. Минск, 1970.

92. Кодухов В. И. Введение в языкознание. М., 1979. 351 с.

93. Колшанский Г. В. Контекстная семантика. Наука. М., 1980. 152 с.

94. Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова. Изд-во Моск-го Унив-та, 1969. 191 с.

95. Копыленко М. М. О свойствах метафоры м метонимии в тюркских языках//Тезисы докладов и сообщений. Алма-Ата, 1976. 356с.

96. Кузнецова Э. В. Полисемия и ее отношение к слову и понятию. В кн.: Язык и мышление. «Наука». М., 1967. 312 с.

97. Кумахова 3. Ю., Кумахов М. А. Функциональная стилистика адыгских языков. М., 1979.

98. Кумыкско русский словарь. Под редакцией 3. 3. Бамматова. М., «Сов. Энциклопедия», 1969.408с.

99. Курилович Е. О методах внутренней реконструкции. В кн.: Новое в лингвистике, вып. 4. М., 1965.

100. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.

101. Ларин Б. А. История русского языка и общее языкознание. В кн.: Избранные работы. М., 1977.

102. Лукьянова Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: Проблемы семантики. Новосибирск: Наука, 1986. 227 с.

103. Лукьянова Н. А. Языковая компетенция носителей говоров как источник информации о семантике экспрессивного слова. В сб.: Синтаксическая и лексическая семантика. Новосибирск: Наука, 1986. 270 с.

104. Магомедова П. М-А. Лексико-семантический анализ имен прилагательных в кумыкском языке. Автореф. канд. дисс. Махачкала: ДГПУ. 2004,- 18С.

105. Мамедов М. Б. Диалектная лексика как одно из основных средств индивидуализации и типизации речи персонажей.//Тюркология, 1992, №3.

106. Марданов Ш. К. О семантических сдвигах русских лексических заимствований в узбекском литературном языке. // Сов. Тюрк., 1981, №2.

107. Маслов Ю. С. Введение в языкознание. М., 2005. 304 с.

108. Матгазиев А. Семантическое изменение слов внутренний фактор развития языка.// Сов. Тюрк., 1974, №5.

109. Махтиев X. А. Именное словообразование в кумыкском языке в сравнительно-историческом освещении. ДГПУ. Махачкала. 2000. 111с.

110. Меметов А. Антонимы в крымско-татарском языке//Сов. Тюрк., 1979, №1.

111. Меметов А. Об омонимии в крымско-татарском языке//Сов. Тюрк., 1977, №4.

112. Меметов А. О терминах родства в крымско-татарском языке//Сов. Тюрк., 1978, №2.

113. Меметов. А. Семантическая и фонетико-морфологическая структура крымско-татарских размерных прилагательных.// Тюркология, 1992. №2.

114. Метафора в языке и в тексте. М., 1988.

115. Минкаилова Ж. Д. Проблемы семантики в общем и нахско-дагестанском языкознании. М., 2002. 16с.

116. Мирзоев Ш. А. Народная педагогика Дагестана. Махачкала, 1992.

117. Мокиенко В. М. Славянская фразеология. М., 1980.

118. Мугидова М. И. Соматические фразеологические единицы кумыкского и русского языков. Автореф.канд. филол. наук. Махачкала: ДГПУ, 2005. -22 с.

119. Мураталиева Д. М. О подаче и раскрытии значений в толковых словарях. Сов. Тюрк., 1972, №3.

120. Муратов С. Н. Устойчивые словосочетания в тюркских языках. М., 1961. -131 с.

121. Мусаев К. М. Лексикология тюркских языков. М., «Наука». 1984. 225с.

122. Мусаев К. М. Лексика тюркских языков в сравнительном освещении. М., 1975.

123. Мусукаев Б. X. Кабардино-балкарские языковые связи. Нальчик, 1984.

124. Наджип Э. Н. Тюркский язык делийского султаната XIV в.//Сов. Тюрк., 1982, №2.

125. Нигматов X. Г., Гиясов С. Г. Семантическая структура некоторых имен прилагательных в узбекском языке.// Сов. Тюрк., 1982, №4

126. Нигматулов М. М. Семантические особенности корневых и производных глаголов в татарском литературном языке и его диалектах. В сб. ст.: Тюркская и смежная лексикология. М., 1999.- 243 с.

127. Носенко Э. Л. Попытка системного подхода к анализу речи в состоянии эмоциональной напряжённости. Психологический журнал, 1980, №6

128. Ольмесов Н. X. Соматические термины в диалектах кумыкского языка. В сб.: Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Соматические термины. М., 1986. 173 с.

129. Ольмесов Н. X. Сравнительно-историческое исследование диалектной системы кумыкского языка.- Махачкала: ИПЦ ДГУ. 1997. 327с.

130. Пирмагомедова Р. К. Эмоционально-экспрессивная лексика в политической публицистике. Автореф. .канд. филол. наук. Махачкала: ДГПУ, 2005.- 18 с.

131. Покровская Л. Термины родства в тюркских языках.- Сб. «Историческое развитие лексики тюркских языков». М., 1961.

132. Пономарева О. Н. К вопросу о месте эмоционально-экспрессивной и стилевой окраски в смысловой структуре слова. Учен. зап. ГПИИЯ. им. Н. А. Добролюбова, вып. 32. Вопросы герм, филологии. Горький, 1967. - с. 180194.

133. Радченко О. А., Закуткина Н. А. Диалектная картина мира как идиоэтнический феномен. ВЯ, №6, 2004.

134. Рамазанов К. Т. Парные слова в тюркских языках юго-западной группы. Сов. Тюрк., 1971, №6.

135. Рамстедт Г. Грамматика корейского языка. М.: ИВЛ, 1951.

136. Реформатский А. А. Введение в языкознание. М.: Аспект Пресс, 2005.536 с.

137. Розенталь Д. Э., Голуб И. Б., Теленкова М. А. Современный русский язык. М.: Айрис Пресс, 2002.

138. Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. (Общетюркские и межтюркские основы на гласные). М., 1974.

139. Селиверстова О. Н. Компонентный анализ многозначных слов. «Наука». М., 1975.-240 с.

140. Семантическая специфика национальных языковых систем. Воронеж: Изд-воВУ, 1985,- 162С.

141. Семантическая специфика национальных языковых систем. Воронеж: ИВУ, 1986.- 164с.

142. Серебренников Б. А. Номинация и проблема выбора. В кн.: Языковая номинация. Общие вопросы. М., 1977.

143. Серебренников Б. А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М, 1988. 367 с.

144. Серебренников Б. А., Харькова С. С. О некоторых эффективных методах исследования проблемы родства тюркских и монгольских языков.// Сов., Тюрк., 1983, №5.

145. Симина Г. Я. Семантические диалектизмы и условия их образования. В кн.: Диалектная лексика-1979. Л., «Наука», 1982. 176с. 147. Сороколетов Ф. П. К вопросу о системных отношениях в лексике. В кн.: Диалектная лексика. Л., 1978, - с. 15-16.

146. Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. В кн.: Труды по языкознанию. М, 1977.

147. Спивак Д. JI. Лингвистика измененных состояний: проблемы и перспективы. ВЯ, 1985, №1.

148. Степанов Ю. С. Основы общего языкознания. М., «Просвещение», 1975. -271с.

149. Стернин И. А. Лексическое значение и энциклопедическое знание. В сб. ст.: Аспекты лексического значения. Воронеж. 1982. 159 с.

150. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986. 143с.

151. Тенишев Э. Р. Глаголы движения в тюркских языках. В кн.: Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961. 466 с.

152. Тернер В. Символ и ритуал. -М., 1983.

153. Тихонов А. Н., Добродомов И. Г. Чернов. М. Ф. Краткий русско-чувашский фразеологический словарь. Чебоксары. 1975, 192 с. // Рецензия. Сов. Тюрк., 1977, №1.

154. Толстая С. М. Мотивационные семантические модели и картина мира // Русский язык в научном освещении. 2002, №1 (3).

155. Тронский И. М. Из истории античного языкознания//Сов. языкознание. Л, 1936. Т. 2.

156. Турецко-русский словарь. М., 1945.

157. Ураксин 3. Г. Общность образно-фоновой и лексической основы фразеологических единиц алтайских языков//Сов. Тюрк., 1987, №5.

158. Уфимцева А. А. Лексическое значение. Принципы семиологического описания лексики. «Наука». М., 1986.- 242 с.

159. Федоров А. М. Фразеологическая семантика и ее толкование в словарях. В сб.: Синтаксическая и лексическая семантика. Новосибирск: Наука, 1986. - 270 с.

160. Филин Ф. П. Очерки по теории языкознания. «Наука». М., 1982. 334 с.

161. Формановекая Н. И. Ритуалы вежливости и толерантность //Философские и лингво культурологические проблемы толерантности. Екатеринбург, 2003. - 354 с.

162. Халипаева И. А. Мифологическая проза кумыков. Махачкала: ДГПИ, 1994.-212с.

163. Ханина О. В. Желание: когнитивно функциональный портрет. Филол. науки. №4, 2004.

164. Цаллагова 3. Афористические жанры фольклора как средство народного воспитания. М., 2000. 265 с.

165. Цоллер В. Н. Экспрессивная лексика: семантика и прагматика. Филол. науки. М.: 1996, № 6.

166. Чернышева И. И. Принципы систематизации фразеологического материала современного немецкого языка. В кн.: Язык и стиль. «Мысль». М., 1965.-240 с.

167. Чикобава А. С. Чанско-мегрельско-грузинский сравнительный словарь. Тбилиси, 1938.

168. Шаховский В. И. Проблемы разграничения экспрессивности и эмотивности как семантической категории лингвостилистики. В кн.: Проблемы семасиологии и лингвостилистики. Вып. 2. Рязань, 1975. - с. 3-25.

169. Шаховский В. И. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. 143 с. // Рецензия. ВЯ, Наука, 1989, №4.

170. Шилина М. В. О статусе эмоционально-оценочной лексики.// Акт-ые проблемы лингвистики и лингводидактики. Тюмень, 1997.

171. Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964.

172. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

173. Шмелев Д. Н. Современный русский язык: Лексика. М., 1977.

174. Шоров И.А. Адыгская (черкесская) народная педагогика. Майкоп, 1999.-288.

175. Щека Ю. В. Аспектно-экспрессивные трансформации в турецкой разговорной речи.// Сов. Тюрк., 1982, №3.

176. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. 197 с.

177. Эрвин-Трипп С. М. Язык. Тема. Слушатель. Анализ взаимодействия.//Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. М., 1975. с. 336-362.

178. Юлдашев А. А. Глаголы чувственного восприятия в тюркских языках. В сб.: Историческое развитие лексики тюркских языков». М., 1961.

179. Юсупов X. Г. Термины родства в башкирском языке. В сб.: Вопросы башкирской филологии. Изд-во АН СССР. М.,1959. 160с.

180. Список литературы на иностранных языках

181. Adams J. D. The Magic and Mistery of Words. N. Y.,1967.

182. Bach A. Deutsche Mundartforschung. Berlin. 1934.

183. Bybee et al. Bybee J, Perkins R, Pagliuca W. The evolution of grammar: tense, aspect and modality in the languages of the world. Chicago; London, 1994.

184. Doroszewski W. Wsrod slow wrazen i mysli. (Refleksje о jezyku polskim). Warsawa, 1966.

185. Erdmann O. Die Bedeutung des Wortes. Leipzig, 1925.

186. Fleisher W. Konnotation und Ideologiegebundenheit in ihrem Verhältnis zu Sprachsystem und Text. Wissenschaftliche Zeitschrift (Leipzig), 1978, №5.

187. Kronasser H. Die Bedeutung der Bedeutung. "Forum", 1961, Nr. 95.

188. Lakoff G. Irregularity in syntax. N. Y., 1970.

189. Mill J. System of logic rational and inductive. London, 1843, Bd. I, Ch. 2.

190. Муасир. Азэрба.чан дили. 1 ч. Бакы, 1978.

191. Räsänen М. Versuch eines etymologischen Wörterbuch der Turksprachen. Helsinki, 1969.

192. Schippan Т., Sommerfeit К. E. Wolt und Kontext. "Ztschr. f. Phon. Sprachwiss u Komm." 1966, 19 Bd, Nr. 6.

193. Sieberer A. Vom Gefühlswert der Wörter. "Die Sprache. Ztschr. f. Sprachwissen Schast". Wien, 1957, 11 Bd.

194. Wiesgerber J. L. Die Leistung der Mundart im Sprachganzen. Vortrag bei der 3. Arbeitsbesprechung über die Ptlege der Mundarten in Recklingshausen am 17. Marz 1958. Münster, 1956.

195. Г11е:///Р:/Мопитета%20Аишса%20-%20%В%Е0%Р2%РС%Е8%20-.Ь1т203. йЫ//¥:/РСЬ\.ти.Ыт

196. Ше:///Р:/%С 1 %Е8%Е1 %Е.Ыт

197. Ше:///Р:/%О0%Е0%Е7%Е2%Е8%Р2°/Шт

198. ФЕ фразеологическая единица хак. - хакасскийхас. д.- хасавюртовский диалект что-л. что-либо якут. - якутский