автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Формирование местоимений в таджикском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование местоимений в таджикском языке"

На правах рукописи

I

СИЯЕВ БЕКМУРОД

ФОРМИРОВАНИЕ МЕСТОИМЕНИЙ В ТАДЖИКСКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность: 10. 02. 22 — языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (таджикский язык)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук.

Душанбе — 2003 г.

[ I

Работа выполнена в отделе таджикского языка и его истории Института языка и литературы им. Рудаки АН Республики Таджикистан и на кафедре таджикского языка и литературы Таджикского государственного медицинского университета им. Абуали ибн Сино.

Научный консультант -член-корреспондент Академии наук

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Маджидов Хамид, - доктор филологических наук,

* доктор филологических наук, профессор Саидов Рахим Ведущая организация - Таджикский госуд арственный

Защита состоится иЗп. ' 2003 г* в /0 часов

на заседании диссертационного совета Д047.004.01 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук в Институте языка и литературы им. Рудаки АН Республики Таджикистан (734025, г.Душанбе, пр.Рудаки, 21).

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке им. Индиры Ганди АН Республики Таджикистан (734025, гДушанбе, пр.Рудаки, 33).

Автореферат разослан "И " о£._2003 г.

Ученый секретарь

Республики Таджикистан, доктор филологических наук Саймиддинов Додихудо

профессор Сабзаев Саидкул Миралиевич,

педагогический университет им. К.Ш. Джураева

Холматова С. Д.

2003-4 21483

бч-mf-

Реферируемая работа посвящается исследованию системы -местоимений таджикского языка в историческом аспекте.

Актуальность темы. Местоимение относится к числу тех проблем, вокруг которых "не утихают споры на протяжении столетий. Предметом дискуссии нередко оказывается сам факт традиционного выделения местоимения как части речи.

В истории индоевропейского, в частности, в истории русского языкознания местоимение выделялось как часть речи (М.В. Ломоносов,1952; А.Х. Восток», 1959; У.Н. Гвеч, 1827 и др.), не рассматривалось в качестве отдельной части речи (К.С.Аксаков, 1857; A.A. Потебня,1958; А.М. Пешковский, 1956 и др.), как части речи рассматривались и отдельные его разряды (В.З. Виноградов, 1972). Существует и несколько классификаций местоимений в зависимости от того, какой признак положен в их основу-семантический или формально-грамматический (КА.Майтинская, 1959).

В таджикском языкознании традиционно выделяется местоимение как особый класс слов. Сам термин «чонишин», как и в ряде индоевропейских языков, обозначает буквально «заместитель».

Слова, относящиеся к местоимению, в таджикском языке, а также в персидском и в языке дари Афганистана изучались в различных аспектах в зависимости от тех .задач, которые ставил перед собой исследователь.

Первые сведения о местоимениях в таджикском языке содержат фарханги (толковые словари) средневекового периода.

В грамматических очерках, приложенных к словарям, содержится различная классификационная система местоимений. Так, например, в0 грамматическом очерке «Фарханг-и

Джах5нг0рй» (ХУ1-ХУПвв.) выделены несамостоятельные личные местоимения субъекта и объекта (замоири мутта-силаи фоилй ва мафьулй). В «Фархднг-и Рашидй» (XVII в.) ' особенности местоименных слов описаны детальнее, вюцочен новый разряд - самостоятельные тонические личные местоимения. В словаре «БурхЗн - и Кати'» (1653) повторяется

описание местоимений «Фарханг-и Джах&нгйрй».

Местоимения являются объектом иселедования во всех работах, посвященных описанию грамматического строя таджикского языка и описанию языка литературных памятников. Значительно больший по объему материал о местоимениях содержат и грамматики персидского языка и языка дари Афганистана.

Наибольший интерес представляют монографические описания местоимений в таджикском и персидском языках.

Исследованию личных местоимений в персидском языке посвящена работа Никола Роста, (1333 х.), в которой наряду с неоспоримыми достоинствами содержится неверная этимологизация личных местоимений. Н. Рост на основании внешнего фонетического сходства связывает происхождение личных местоимений с мифологией и названиями древних племен. Субъективная этимологизация местоимений содержится и в работе Б. Астари (1337 х.). Интересное исследование о местоимениях персидского языка в историческом аспекте представляет работа Дж. А. Сады-хова (1965). Местоимение в современном персидском языке исследовано С.Д. Клевцовой (1954).

Среднеперсидекие местоимения в начале века описывал Н.Райхельт. Основные сведения о среднеперсвдских местоимениях содержатся & грамматических очерках и словарях. Дтя понимания динамики местоимений важны также исследования МЛ Боголюбова о хорезмийских местоимениях.

Древнеперсидские местоимения с достаточной полнотой описаны в грамматиках этого языка. Местоимения в языке «Авесты», необходимые для реконструкции древнеиранского, рассматриваются также в общих описаниях этого языка. Для истории иранских местоимений очень важно исследование B.C. Воробьева - Десятовского (1956) об индоиранских местоимениях.

Интересные материалы для определения динамики местоимений таджикского языка можно извлечь из трудов диалектологов, памироведов и исследователей янгобского языка.

В современном таджикском языке местоимения описаны в синхронном аспекте М.А. Наханговой (1971), а энклитические (атонические) формы личных местоимений А. Л. Бу-хоризода (1954).

Однако, несмотря на наличие большого числа грамматик и ряда специальных исследований, в изучении истории таджикских местоимений существует много серьезных пробелов: нет исчерпывающей научной классификации местоимений, не прослежены пути их формирования и развития, не исследованы также процессы прономинализации, депрономинализации и взаимоотношения между разрядами местоимений и т.д.

Сейчас, когда необходимо приступать к созданию академической исторической грамматики таджикского языка, эти пробелы оказываются весьма ощутимыми. Научное освещение фактов языка в академической исторической грамматике требует четкой и стройной теории, привлечения материала истории и сопоставления с другими языками и диалектами, применения современных методов грамматического анализа. Е -сьма важным окажется и пересмотр тех схем описания грамматического строя таджикского язьг'а, которые были использованы в школьных и вузовских учебниках.

Таким образом, выбор темы настоящей диссертации обусловлен как задачами практического порядка - подготовить один

5

из разделов академической исторической грамматики, так и общетеоретическими задачами, поскольку исследование формирования местоимений в таджикском языке представляет интерес и в плане общего языкознания.

В данной работе делается попытка дать всесторонний анализ местоимения "таджикского языка Исходным положением является признание факта, что местоимение имеет все основания для выделения его в самостоятельную часть речи.

Отличительной особенностью местоимений в смысловом плане является высокая степень абстракции, присущая им при самостоятельном употреблении.

Местоимения, несмотря на их смысловую и структурную неоднородность, сближаются на основании ряда формальных признаков и синтаксических условий употребления. Значение местоимения конкретизируется в контексте, при этом местоимение обозначает нечто, не выразимое другими словами.

В современном языкознании основную особенность местоимений, отличающую их от других слов, видят в том, что их конкретное значение меняется в зависимости от конкретного языкового акта, его нельзя определить без ссылки на само сообщение.

Цель работы. Исследование ставит целью анализировать распределение форм местоимений, в особенности, функционирование местоимений таджикского языка в историческом аспекте; определить историческое распределение местоименных форм, установить хронологию исчезновения ряда архаи-. четких форм, показать угасание и появление новых местоимений, возникших вследствие прономинализации, выявить время зарождения и период дальнейшего распространения новых грамматических форм местоимений, что связано с перестройкой системы морфологических категорий местоимения. В диссертации также ставится цель выявить по периодам и текстам изменение синтаксических функций различных разрядов

6

местоимений.

Методика исследования. Диссертация написана диахроническим, сравнительным, сравнительно-иеторичесюм методом. Мы пытались показать различные нюансы пут формирования местоимений таджикского языка, определить их лекшко-семантические особенности, проследить пути появлении, угасания, изменение различных разрядов, изменение и формирование лексико-грамматических функций местоименных слов. В работе используется также статистический метод анализа, факты формирования всех категорий местоимения языка классического периода.

Источники исследования. Согласно методике исследования, объем ипользованных материалов-, хотя охвачен тремя периодами развития таджикского языка, автор в основном опирается на материалы источников нового периода. Этот период богат памятниками, которые по стилю и жанру описания являются довольно разнообразными. В частности, встречают, ся рукописные и изданные памятники классического периода в Индии, Иране, Афганистане, Берлине, Москве, Санкт-Петербурге, Ташкенте, Бухаре, Самарканде, Душанбе и т.д. В диссертации был использован выборочный материал из памятников 1Х-ХН, ХШ-ХУ, ХУ1-Х1Х, Х1Х-ХХ вв.

Новизна работы. Впервые в таджкиском языкознании исследуются: проблемы формирования местоимения как части речи; процессы распределения местоимений по разрядам, их изчезновения и пополнения на различных этапах развития таджикского языка; рассмотриваются особенности значения местоименных слов и способы их определения; исследуются процессы формирования и изменения парадигмы личных, энклитических местоимений и определяются периоды этого процесса; устанавливаются -ступени возникновения вторичного множественного числа личных и множественного числ^ личных энклитических, возвратных, вопросительных, определительных, неопределённых местоимений и исследуется про-

7

цессы их дальнейшего развития; интерпретируются особенности выражения категорий числа и лица личных, энклитических местоимений и категориальные выражения числа в возвратных, вопросительных и неопределённых местоимений, статичестики и поэтапно исследуются процессы и причины контаминации в разряде возвратных местоимений; рассматриваются этапы изменения конструкций с определительным местоимением Ьата; выявляются причины образования составных указательных, вопросительных неопределенных местоимений; исследуются процессы прономинализации и депро-номинализации, процессы и причины' взаимоотношения между разрядами местоимений. В целом, в таджикском языкознании впервые Делается попытка в историческом аспекте описать систему местоимений, распределение их форм, грамматические особенности местоимений и особенности их выражения, синтаксические функции местоимений и т.д.

Теоретическая значимость: Исследование системы местоимений таджикского языка в историческом аспекте дает возможность привлечь для типологического анализа материал по классификации иранских, индоиранских и индоевропейских языков. Поднимаются теоретические проблемы однородности и неоднородности семантических, морфологических, синтаксических характеристик системы местоимений разных языков. Намечен практический подход при определении лексико-семантического, лексико-граммэтического статуса местоимений в языке как слов, имеющих значение, и при их соотношении с другими частями речи. Снимается, насколько это возможно, противоречивость во взглядах при традиционном определении системы местоимений. Теоретической основой исследования являются основополагающие работы всемирно известных иранистов Х.Бартоломае, А.Мейе, Э.Бенвениста, Р.Кента, В.Бранденштейна и М. Майрхофера К.

Залемана, Е.Джонсона, В. Хинца, В. Веста, В. Хениннга, Дж. Дарместетера, ф. Шпигеля, X. Райхелта. X. Нюберга, Ж. Лаза-ра, В.И. Абаева, М. Фасмера, М.Н. Боголюбова, В.А. Лившица, И.М. Оранского, B.C. Расторгуевой, коллективные труды русских иранистов "Опыт историко-типологического исследования иранских языков" (1975), "Основы ираского языкознания" (1979,1981,1982)« тд.

Апробация исследования: Результаты исследований опубликованы в двух монографиях и цикле изданий, список которых прилагается в конце автореферата.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании отдела таджикского языка и его истории -Института языка и литературы им. Рудаки Академии Наук Республики Таджикистана (Протокол № 3 от13. IX. 2002 г.).

Практическая значимость исследования заключается в том, что они является первой попыткой в таджикском языкознании дать в историческом аспекте всесторонний анализ системы местоимений и в некоторой степени она имела задачей дать специалистам - иранистам, интересующимся западно-иранскими языками, в частности, и специалистам, изучающим иранские, индоиранские и индоевропейские языки в целом необходимые лексико-семантические и лексико-грамматические сведения по местоимениям.- Результаты исследования можно использовать для написания сравнительных, сопоставительных работ по иранским, индоиранским, индоевропейским языкам, для написания научной исторической грамматики таджикского языка. Результаты исследования могут использовать также аспиранты при написании научных работ, а также специалисты-филологи высших учебных заведениях при чтении лекций в студенческих аудиториях.

Структура диссертации: Работа состоит из введения, восыеи глав и заключения. В диссертаций имеется список использованной научной литературы и список сокращений. В работе прило-

9

жены схемы, в которых приставлены форменные изменения, угасание и пополнение различных разрядов местоимений и их категорий в трех этапах развития таджикского языка.

Введение содержит обзор литературы, в нем определяются задачи работ, дается обоснование выбранной композиции.'

ГЛАВА I. Личные местоимения. В этом разделе основной акцент сделан на рассмотрение категории лица, числа, историю функционирования и изменения в парадигмы личных местоимений в таджикском языке.'Именно с этими проблемами, в частности, с категориями лица и числа в лингвистике связано множество неясных и нерешенных вопросов. Так, например, пытаясь объяснить причину расхождения в корнях местоимений единственного и множественного числа, многие исследователи высказывают предположение, что взаимоотношение личных местоимений разных чисел имеет свою особую специфику, отличную от специфики подобных взаимоотношений у имен существительных. В последнее десятилетие интерес к этим проблемам не ослабевает, в качестве материала для исследования привлекаются языки различных систем. Большой интерес представляет диахронический аспект исследования, выясняющий процесс формирования категории числа и лица местоимений.

1.Категория числа. При рассмотрении этой категории мы исходим из постулата: всякая грамматическая категория должна быть представлена не менее, чем двумя категориальными формами. Не может быть языка, в котором было бы, например, лишь одно грамматическое лицо. Одно число есп ничто иное, как отсутствие категории числа соответственно. К основным особенностям выражения категории числа у местоимений относится супплетивизм рснов при образовании форм единственного и множественного числа.

В таджикском языке, как и в ряде других индоевропейских языков, существует бинарная система противопоставления:

единственное число находится в оппозиции к множественному. Такая система характерна для всех периодов развития таджикского языка.

Категория числа местоимений имеет свое особое материальное выражение на всех этапах развития таджикского языка. Эта особая форма выражения наглядно проявляется при сопоставлении падежных форм местоимений с формами имен существительных. Ср. в древнеперсидском языке.

Ед.ч. Мн.ч.

Им.п. adam «я» vayam «мы»

Род.п. тала «меня» атахат «нас»

Ед.ч. Мн.чг

Им.п. martiya, xSayadiya martiyi, х§Зуа<Иуа.

Родп. martiyahya, xSayadiyahya martiySnSm, xSayadiyanam

Противоположение супплетивности в выражении числа у местоимений и регулярности у существительных сохранялась и в среднем периоде развития таджикского (персидского) языка.

В среднеперсидском языке' происходила утрата падежных форм. У существительных в связи с этим вырабатывались новые возможности и для выражения категории числа, таким формальным показателем стали - Sn, - Th5. Оппозиция форм числа существительных сохраняется, таким образом, на грамматическом уровне. Формы числа местоимений в среднеперсидском языке, как и в предыдущий период, не образует грамматических оппозиций: у личных местоимений отсутствует деление на основную и релятивную части и формы множественного числа не выводятся из форм единственного. Так, например, местоимения am2h, §m5h нельзя называть формами множественного числа от man, t6, так как они указывают на лицо, говорящего с другим лицом или лицами или на лицо беседующего с другим лицом или лицами..

Таким образом, предметно - личные местоимения, в сущности, лишены грамматических форм числа Грамматическое значение множественного числа у местоимений имеет свою специфику, соответственно отличается и соотношение значений единственного и множественного числа. Значение числа местоимений в отличие от существительных выражается не грамматическим, а лексическим путем, т.е. с помощью разных слов. Например, в др.-П.: adam - vayam; maná - amaxam; tuvam - *x5maxam; cp.-n.: man -ama; to - aáma; oy - aveSan; в н.-п. (классическом персидско-таджикском): í- Li;j\ - Liul: в современ-

ном тад жикском литературном языке: man - ma; tu - Suma; ú, vay-ánha, anan, inha, inán и т.д.

В работе исследуется динамика образования и пути развития вторичного множественного числа личных местоимений mayan, máhá, Sumayán, Sumáhá, ё San an. Анализ материалов показывает, что возможность образования этих форм следует отнести к среднеиранской языковой эпохе. Однако в памятниках языка этого периода они не встречаются. Эти формы не употребляются и в памятниках начала новотаджикской (новоперсидской) языковой эпохи. Особый интерес представляет, естественно, начало употребления этих форм в памятниках этого периода. Не отмечено употребление вторичного множественного числа личных местоимений в языке таких древних памятников- новоперсидского языка, как «Та'рйх - и Табари» Бал'кш, «Хидауат-у л-мута' ал им и н », «Худуд-ул-'алам», «Та'рйх-и Наршахи» «ДЗнишнама», поэзия Рудаки и Фирдоуси (X в.). Однако, начиная с XI -XII вв., картина употребления этих форм намного изменяется В ряде памятников эти формы фиксируются. Так, например, в поэзии Фаррухи и «Самаки Айёр» нами отмечены формы вторичного множественного числа от личного местоимения II лица множественного числа §umS-§umayán: Qavmra guftam,

iunëd SumkySn ba nabid (FarruxT) Людей спросили: «как вы относитесь к вину?». Ж. Лазар (Lazard 1963) засвидетельствовал форму Sumâyân в «Щарх,-и Та'арруф» и «Та'рйх-и Байхдки» (памятники XI в.). Начиная с XVI в., количество форм вторичного множественного числа значительно возрастает. Если в языке «Самаки Айбр» на 299 страницах текста встретился лишь один "случай употребления вторичного множественного числа от формы местоимения II лица множественного числа (§umâ-§umâyân), то в языке «Бадаи-ал-вакаи» Восифи (XVI в.) форма Sumâyân отмечена 9 раз и mâyân - 7 раз: Yakê az mâyân mudairis Savëm (Бадаи-ул-вакаи', с. 1156) «Один из нас с*анет учителем». Формы mâyân и Sumâyân встречены и в другом памятнике 5CVI в. -«Маджма ' -ут-тавЗрйх». Примеры: In guftor i Sumâyân az Sari'at bërûn ast («Маджма'-ут-таварйх», с. 68) «Эти ваши речи несовместимы с шариатом». В «Хронике» Шах Махмуда ибни Мйрза Фазил 4ypâc (памятник XVII в.) частотность употребления этих форм такова: Sumâyân - 7 раз и mâyân -18 раз.

Широкое распространение .этих форм относится к XIX и началу XX вв., особенно - к современному периоду развития таджикского языка. В современном таджикском языке вторичное множественное число образуется не только посредством прибавления суффикса - an (-yân), как в предыдущие эпохи, но и при помощи суффикса -hâ: mâhâ, Sumâhâ.

Таким образом, в развитии форм вторичного множественного числа личных местоимений выделяются три этапа:

1. XI-XVI вв. н.э. - период образования этик форм, окказиональное их употребление.

2. XVI-XIX вв. - период широкого употребления этих форм.

3. XIX в. - по настоящее время - формы вторичного множественного числа закрепились отчасти в качестве нормы

таджикского литературного языка.

1. Категория лица - один из главных морфологических признаков пигола. В таджикском языке, как и в других индоевропейских языков, с личными формами глагола соотносятся личные местоимения. Сочетание местоимения с глаголом образует' синтаксическое единство, служащее указанием на производителя действия. В соответствии с этим личные местоимения в таджикском языке имеют три лица с основными значениями:

A. I лицо единственного и множественного числа обозначает отнесенность действия к говорящему лицу (или говорящим лицам): ср. I л. ед.ч. др.-п. adam (йм.п), maná (род.п) > ср. - п. man> н.-п. man, тадж. man «я»; I л. мн.ч. др.-п. vayam (им.п.), amäxam (род.п.) > ср.- п. amä(h)> н.-п. mä «мы».

Б. II лицо единственного и множественного числа обозначает отнесенность действия к собеседнику (собеседникам): ср. II лицо единственного числа др. - п. tuvam (вин. п.)> ср.- п. tö> н.-п. tu «ты» и II лицо множественного числа *xSmäxam > ср.-п. aSmä, н. - п. Suma «вы».

B. III лицо единственного и множественного числа обозначает отнесенность действия к лицу (группе лиц), к предмету (группе предметов), не включающих указание на первое и второе лицо:, ср. III лица единственного и множественного числа ср.-п. бу> н.-п. б, бу, vay «он, она, оно»; ср.-п. aveään> н.-п. e§än; änän, Tnän, änhä, Tnh§, eSänän «они», тадж. änhä, Tnhä, änän, man, (hamlnhä, hamänhä) «они».

Таким образом, категория лица местоимений выражается лексическим путем при помощи слов различного происхождения.

Изучение этимологии личных местоимений позволяет проследить пути пополнения личных местоимений в ,различные периода развития таджикского языка

В работе большое место занимает исследование процессов образования личных местоимений из указательных. В древне-персидском не было специального местоимения, выражающе-

14

го Ш лицо. Эту функцию выполняли указательные местоимения hüva и äva (< ир. *ávahya, др.-п. avahya) как заменители личных местоимений III лица единственного числа: hüva xSäyaöiya äbara mädaiya "Он стал шахом в Мидии".

В среднеперсидском языке hüva, ava приобрели форму б, б(у) и в основном перешли в разряд личных местоимений Ш лица единственного числа В новоперсидском языке наблюдаются новые пути образования личных местоимений из указательных: указательные местоимения Тп «этот» и an «тот» при оформлении их суффиксами - hä, - an превратились в личные местоимения Ш лица множественного числа änän, man, änhä, fnhä «они». Образование новых личных местоимений из указательных отмечается и в современном таджикском литературном языке: сложные указательные местоимения hamín «этот» и hamän «тот», принимая суффикс множественного числа-ha, в языке литературных героев употребляются как личные местоимения: hamlnhä «эти», hamänhä «те».

Большое место в диссертации отведено исселедованию истории формирования форм личных местоимений, выяснению мотивов выбора той или иной формы в различных ситуациях языкового общения.

Анализ фактов показывает, что в употреблении личных местоимений выделяются случаи функциональной замены категориальных членов: употребление форм одного числа вместо форм другого числа, употребление форм одного лица вместо форм другого лица и т.д. Отмечены следующие случаи:

- б, относящееся к имени во множественном числе (в отношении к неодушевленным" именам): Än rödhä, ki andar ö kiátl tavänad guzaátan (H'Ä,2a) «Те реки, по которым может пройти судно».

- б, относящееся к имени во множественном числе (в отношении к одушевленным именам): Än mö' badán, ki tä] ba dast i ó ast ... (TTB, 2236) «Те мубеды, у которых корона».

- vay, относящееся к имени во множественном числе (в отношении к неодушевленным именам): Sahrhae bina kardand va dar vay sakin büdand (QA ,30*) «Они построили города и жили в них».

- vay, относящееся к имени во множественном числе (в отношении к одушевленным именам): 'Áqibat rumiyán biSkastand va mardé éu hazár az vay bikuátand (TTB, 447") «Наконец византийцы были разбиты, и около трех тысяч из них было убито».

- 5 как субъект с глаголом во множественном числе: б, ki na ahli б büdand, oyand, ki meSinasand (TS, 32) «Те, которые ему не принадлежали, это и есть те, которые знают».

- vay как субъект с глаголом во множественном числе: Vay sabr kunand va nanaland (QA, 180*) «Они терпят и не рыдают.»

- eSan в отношении к существительному в единственном числе со значением собирательности: XuSay mará bar duSmanan zafar bidad va Ban az mS tarsidand (TTB 717) «Бог даровал нам победу над врагами, и те устрашились нас.»

- та и Suma в значении единственного числа давно известны в научной литературе. Это употребление характерно для выражения «противопоставлений по признаку субъективной оценки и общественных отношений», т.е. для вежливого стиля.

Особенности перечисленных пунктов, за исключением последнего, не характерны для таджикско-персидского классического языка послемонгольского периода и не включены в норму современного таджикского литературного языка. Их можно, повидимому, рассматривать как явление, связанное с перестройкой согласовательной системы, явление того же плана, что следы подвижности глагольных энклитик в ту же эпоху.

ГЛАВА II. Энклитические личные местоимения. Me-

i

стоимения этой группы, как и личные, являются средством выражения категории лица и числа. В отличие от личных, энклитические личные местоимения передают эти категории как форманты и не имеют, следовательно, самостоя-

тельной синтаксической функции в предложении.

История развития форм энклитических личных местоимений тесно переплетается с историей формирования личных местоимений.

В древнеперсидском яз?лсе энклитические личные местоимения maiy, taiy, §aiy употреблялись наряду с личными adam (manä), tüvam, hüva, äva (род.п. avahyä) для обозначения лица говорящего (maiy), лица, на которое направлено действие (taiy) и лица, о котором идет речь (§aiy).

Древнеперсвдские maiy, taiy, Saiy состояли из двух составных частей: личные окончания ш, t, § и показатель родигельно-датель-ного падежей iy. В юнце древнего и начала среднего периодов развития языка, когда происходит отмирание грамматических форм падежа, соответственно исчезает и формат падежа -4у у энклитических личных местоимений, которые закрепляются в форме -m, -t, -§. В эту же яюху происходит образование форм множественного числа энклитических личных местоимений: - män, -tän, -Зап.

Таким образом, противопоставление в лице и числе двух групп энклитических личных местоимений, характерное и для современного таджикского языка, наметилось еще в среднем периоде: -ш (-am), -t (-at), -§ (-aS) с одной и -man, -tän,-San с другой стороны.

В работе исследуется семантика энклитических личных местоимений и выполняемая ими функция в различные периоды развития таджикского языка.

В древние и средние периоды развития языка, эти местоимения присоединяются к различным частям речи, в том числе к местоимениям (ö-tän, ö-S, кё-S, кё-tän, кй-m, бё-S), предлогам (б-§, az-iä, pad-iS) и т.д. и использовались для выражения субъектных и притяжательных значений.

Большое место в работе занимает описании процесса функционирования энклитических (атонических) личных местоимений в классический период развития таджикского языка. В частности, выявля-

ется частота употребления этого разряда местоимений, сочетаемость их с другими частями речи, анализируются их значения.

Наибольшей частотностью обладают энклитические личные местоимения III лица единственного и множественного числа, что объясняется причинами стилистического характера. Эти энклитики отмечались широкой сочетаемостью с различными частями речи: существительными: Afräsiyäb+aS, mäh+a5, padar+am; прилагательными: ravSanaxtar+aá, ä5Kär+at; местоимениями: man+a$, xvad+a5, digar+am; глаголами: Kunam+at firistädam+at, bigö+yaS, maxän+a5, därad+a5, däd+amän, büd+amän; инфинитивными формами: büdan+aS; наречиями: bisyär+aS, Kunun+tän; предлогами: ba peS+aS; союзами: ю+tän, id+§än, к+а§; послелогом: zer andar+aS и др.

С точки зрения диахронии, в работе рассматривается оборот типа Parvizrä pisaraS, в образовании которого заметное место принадлежит энклитическому личному местоимению - aá. Его возникновение можно объяснить эмфатическим пролеп-сисом энклитического местоимения в поссесивно'й функции: местоименная энклитика могла предвосхищаться полным местоимением с о- га, в круг значений которого входила и принадлежность: örä quwataS az mir i Guzgänän ast (HÄ, 216) «Его сила - от владетеля Гузгона».

Подобно этому, в качестве первого члена конструкции могло выступать не только местоимение: Xu5äy jabrayil bifiristáS, tä Payyämbarrä ägäh karS, ki Parvtzrä pisaraS Seröy örä bikuát (TTB, 494) «Бог послал Джабраила, чтобы тог известил пророка о том, что сын Парвиза (по имени) Шируй убил его».

Таким образом, мы придерживаемся мнения об иранском, а не тюркском происхождении данной конструкции. Даже в формировании узбекского диалектного оборота «Ахмадни Китобй» усматривается тад жикское влияние.

При анализе значений энклитических личных местоимений учитывается их сочетаемость с другими частями речи, в том

числе, с различными разрядами существительных. Так, например, значение принадлежности имеют энклитические местоимения, которые присоединяются к существительным с конкретным значением. При выражении объектного значении эти местоимения, как правило, присоединяются к глаголам.

Изучение процессов функционирования энклитических личных местоимений позволяет выделить в них три основные значения, которые по разному проявились на различных этапах развития таджикского языка:

1. Объектное и притяжательное значения характерны дм всех этапов развития таджикского языка.

2.. Субъектное значение эти местоимения имели в основном в среднеперсидском языке.

3. Соединительную функцию зга местоимения выпадают в современной разговорной речи.

ГЛАВА Ш. Возвратные местоимения. В этом разделе рассматриваются особенности возвратных местоимений х*зм1, хУ8, хУё£ап.

С точки зрения значения я грамматических функций х"ав1, хуё&ап противопоставляются но двум признакам: и х¥ёйап являются, во-первых, местоимениями - существительными (или собственно местоимениями) и могут в предложениях выступать в тех же синтаксических функциях, что и личные и лично-предметные местоимения (подлежащее, прямое дополнение, косвенное дополнение, определение), тогда как х*ё§, (в качестве местоимения) выступает, как правило, только в функции посессивного определения, во-вторых, хуас1, х*ё§1ап совмещают в себе значения местоимений возвратных, указывающих на тождество с субъектом действия, состояния, процесса, обозначаемого глаголом, со значением местоимений определительных, "указывающих на то, -гго данное , действие выполняется субъектом самостоятельно, без помощи других, и одновременно подчеркивающих или усиливающих на при-

надлежность одному из лиц речи, тогда как хуё§, имеет лишь значение притяжательного местоимения.

Местоимение xvad употребляется как в самостоятельном собственно-возвратном значении, так и в функции притяжательного местоимения, заменяя имя и выступая в первой из этих значений, оно употребляется в роли , подлежащего: Va xvad 6rä döst däSt (TIB, 446) «И сам любил его.»

В других случаях оно распространяет подлежащее, усиливая его значение: Man xvad turä kufem (TTB ,136) «Я сам тебя убью».

К этому употреблению близка и функция усилительной частицы, в которой xvad нередко встречается: NiSäpur bad-ö dä5a büö, Tus xvad örä dä5 (M§M 59) «Он отдал ему Нишопур, Туе также был отдан ему».

В дальнейшем xvad в самостоятельном значении стало употребляться преимущественно в изафетной конструкции: xvad i man, xvad i 5 и т.д.

Для домонгольского периода изафетаое употребление xvad отмечалось сравнительно редко: Xvad i Muhammad ba CT kär ämadaast? (TT, 499) «сам Магомет зачем пришел?».

' Однако между препозитивным и постпозитивным употреблением местоимения xvad ощущается некоторое смысловое различие: ср. б xvad amad «Он пришел сам» (т.е. без другой помощи) и xiid i б ämad «Он сам пришел» (т.е. не кто-либо иной, а сам он).

В притяжательной функций xvad соотносится с субъектом: Va NamrüS hama kashä i xvád ba hezum gir5 karöan maSyul karS (TTB,77) «И Намруд заставил всех своих людей заниматься сбором дров».

Для дальнейшего развитая языка характерно распространение местоимения xvad за счет других возвратных местоимений. С этим связано и усиление способности его грамматической сочетаемости. В XVII в встречаем часто форма xüdhä (Например, в «Хронике» Ибни 4ypäc) и ее широкое употребление в «Та'рйх-и Бадахшан» (XIX а).

Далее в работе рассматривается сочетаемость местоимения xvad. Уже в домонгольскую эпоху местоимение xvad сочетается с энклитическими личными местоимениями: xvad+am, xvad' + at, xvad+a5 и т.д. В результате этого стали возможным обороты man xvadam «Я сам», tu xvadat «ты сам», б xvada§ «он сам», вытеснившие man xvad, tö xvad, б xvad и т.д. В этом можно усматривать уточнение неопределенной личной функции.

Местоимение xve§ в языке классического периода в основном выступает атрибутивно, выражая принадлежность. Однако для домонгольского периода характерен ряд специфических употреблений этого местоимения:.

- независимое субстантивное употребление, подобное xvad: Cun röz i Sanbe bü5S mähihä i daryä xveärä bar lab i.daryä afkandande (ТТВ,18б) «Когда наступал субботний день, морские рыбы выбрасывались на берег»;

- зависимое, объектное, при котором, однако, xvS> не относится к подлежащему: Наг kasera bar miqdär i xvg§ xiTat dä5 (TTB, 616) «Он одарил каждого халатом, в зависимости or его заслуг"»;

- субстантированное xv8> имёет значение родственник: Va har kasrä zan va farzand bö5 va xvé§ va döst (TTB,79) «И у каждого были жена и дета, родные и знакомые».

О пошюй субстантивации xvé§ говорит его способность участвовать в словообразовании, оно принимает суффикс -ävand: Va gufté xveSävand i man ast (TTB,485) «И он сказал: «Это мой родственник».

Местоимение xvéátan является композитом. В языке ранней классической прозы вместо xve§tan часто употребляется в том же значении словосочетание tan i xveä «сам»: Ва tan i xveä ande§a kar5 va guft (TTB,110) «он сам подумал (букв.: подумал про себя) и сказал».

В среднеперсидском засвидетельствованы как xveátan, так и tan i xv6§. Примеры восходят к зороастрийским книгам IX в., что

может говорить о новоперсидском влиянии.

Само слово xve§tan употребляется, как правило, субстантивно: In zananra az xvBtan dur kunéS (TTB,2) «Отделите этих женщин от себя».

Случаи его адъективного, притяжательного употребления очень немногочисленны: Tu buz i xYe$tanra baz хаг (TTB.446) «Выкупи же свою козу».

В работе исследуется также ступени дальнейшего развития модела хуё§ - xvad - xve§tan.

Таким образом, в языке классического периода в качестве возвратных местоимений употребляются xvad, хУЙ, xvé§tan, которые различаются и по частоте употребления, и по функции, и по способности сочетаться с другими словами.

В XIX веке большое распространение получает местоимение xvadM, не встречавшееся в новоперсидском языке раннего периода. Так, например, в «Ta'püx-и Бадахшан» оно использовано 20 раз, встречалось таю$е и в тексте «Ta'püx-и Салотин-и Мангития». В современном таджикском литературном языке форма xudhá стала грамматическим архаизмом и в качестве возвратного местоимения используется в основном форма xud. Изменились и сочетания с этим словом: вместо сочетаний tu xvad, б (5у, vay) xvad, má, SumS, é§án, ánán, 3nh3 xvad таджикского классического языка возникли xud i man, xud i tu или употребляются формы xudam, xudat, xudaá и т.д., местоимение xv5Stan в современном таджикском языке встречается только в архаизированном книжном стиле и в поэзии.

ГЛАВА IV. Вопросительные местоимения. Во всех индоевропейских языках вопросительные местоимения и по значению, и генетически близки к указательным. Однако в таджикском вопросительные, местоимения кГ? «кто?» и £7? «что?», Kadam? «который?», ¿and? «сколько?» имеют целый ряд особенностей, не свойственных другим индоевропейским

22

Языкам. Одной из таких особенностей является противопоставление местоимений ю? и 61? по признаку лицоннелицо.

Местоимение кГ? (< ср. - п. кё?, «кто, который» <ир. *каЬуа - род. пад. ед.ч. от местоименной основы *ка род. пад^ед.ч. от ка - «кто») употребляется только по отношению к людям: Guft, ködakän i mará kT däraS (TTB 442) «Сказал: «Кто булет ухаживать за моими детьми?».

Местоимение б!? (< ср.-п. 66?, ман бу <ир. *6ahya - род. пад-ед.ч. ав. баЬуа «что»употребляется по отношению к животным и неодушевленным предметам: Dar röz i Ädina 61 äfanS (TTB, 22) «В пятницу что сотворил».

Такое противопоставление в употреблении местоимений ю? «кто?» - 6Г? «что?» наблюдается во всех периодах развития трех ныне автономных литературных языков - таджикского, персидского и языка дари Афганистана. Эта особенность наглядно проявляется при широком сопоставлении этих местоимений с их эквивалентами в других языках.

В работе рассматриваются все случаи сочетания вопросительных местоимений ю? и 6Г? в классическом персидском (таджикском) языке. Эти местоимения* сочетаются с глаголами (rast?, ¿ist?), с предлогами (az ra, ba ra, az 6Т, ba 6Т), оформляются послело-гом-ní (rara, Cira), сочетаясь со словами güna, qadar, nav\ xel, sän. образуют составные вопросительные местоимения: 61 güna? 6Т nav' ? 61 xel?, Я san? 6Г qadar? При помощи этих сочетаний субъект действия определяет признак, качество (61 güna, 6í xel, 61 nav', 6í sän), количество (61 qadar) предметов, живые существа и людей.

Из других грамматических особенностей вопросительных местоимений в работе подробно анализируется форма числа. При этом основное внимание уделяется выявлению способа образования форм множественного числа и отличию категории числа у вопросительных местоимений от аналогичной категории имен существительных.

Множественное, число основных вопросительных место-

имений образуется таким же способом, что И множественное число имен существительных, посредством суффикса - Зп и суффикс - Ьа: юуап, 61М. Противопоставление форм единственного и множественного числа вопросительных местоимений не связано с реальным представлением о множестве, как у существительных.'Множественное число местоимений является соотносительной формой.

В работе рассматриваются случаи омонимичного употребления кТ| и юг. Они возводятся к древнеперсидской вопросительно-неопределенной местоименной основе ка -«кто» (род.пад- *каЬуа, ав. каЬуЗ). Эта основа в среднеоер-сидском языке дала формы ка и кё, которые, наряду с кй, использовалась в качестве вопросительных слов и средств подчинительной связи предложений. Слово кё в среднепер-сидском языке употребляется как вопросительное и как относительное местоимение.

В новоперсидском языке происходит слияние функций относительного местоимения кё и союзов ка, кО. Их функции начало выполнять слово ^ (кё), которое становится универсальным подчинительным союзом, а также употребляется как вопросительное местоимение.

В современном таджикском языке Ю|- вопросительное местоимение и кЬ потерявшее всякое специальное значение, сформировался в качестве универсального подчинительного союза.

В диссертации большое внимание уделено анализу функции вопросительных местоимений кГ? и й? Установлено, что они в качестве вопросительных местоимений употребляются в основном субстантивно, могут предваряться предлогами, выступать в качестве второго члена изафетной конструкции, употребляться при глаголе сказуемом, оформляться послелогом - г§: агт6?, аг £1?, ап \ к!?, Зп IС1?, ¿¡Л?, 1аг5,51га и т.д.

Вопросительное местоимение й? может употребляться в адъективной функции со значением «что за?, какой?» При этом

оно помещается перед определяемым существительным: 67 admS bud? «что это был за человек?», 6Г кЗг <Йп? «что тебе надо?». Местоимение ю в определительной функции имеет значение «чей?». Оно сочетается с определительным словом посредством изафета и по отношению к нему находится в постпозиции: In xana i la? «чей дом?», In pisar i la? «чей сын?».

Местоимение Kadam? (ран.класс ка5шп)<ср. - п. kfm (ман. kd'm) < ир* Katama, ав ratama - «который?, который из многих» от основы ka - имеет указательно-выделительное значение, близкое к значению русского местоимения «который». Оно выделяет предмет из ряда подобных содержит вопрос, основанный на этом признаке, и помещается перед определяемым словом: az кабаш qabilai? (ТТВ, 422) Ты из какого племени?".

Местоимение Kadam? по своему значению более близко к именам, чем местоимения кё? и бё?, поэтому оно, подобно относительны..! прилагательным, присоединяет суффиксом-ш (KsdamTn) и подобное существительное, оформляется показателем множественного числа ha (KadamTnha) и послелогом - га (касШтТпЬЗга). Местоимение Kadam? одинаково употребительно и по отношению к лицам (Kadam adam? «Какой человек?»), и по отношению к неодушевленным предметам (Kadam safer? «Какое путешествие?»).

Отмечаются субстантивное и адъективное употребления вопросительного местоимения KadSm:

Kadám субстантивно: KarhS кабЗт bu5? (ТТВ, 17) «Какие были деяния?».

Kadam адъективно: Оно по отношению к существительному может стоять препозитивно Kadam zan?'(TTB, 443) «Которая же-постпозитивно: marduman Kadam? (ГГВ, 115) «Это какие люди?», или в интерпозиции: ш Kadam zan? «¡это которая жена?».

Местоимение Cand < ср.-п. 6and<Hp.*6vant, ав C(a)vant-, Cvan*, «сколько, какой» используется при вопросе о количестве предмете® или лиц, поэтому некоторые исследователи склонны его считать не-

определеннонооличественным числительным. Однако, тю нашему мнению, основным в семантике слова Sand является вопрос, поэтому его принадлежность к местоимениям для нас является бесспорной.

Местоимение 6and по отношению к существительному может стоять и препозитивно, т.е. помещается перед определяемый словом: ¿and mardand? (TIB,429) «Сколько мужчин?» и постпозитивно: röze fand вагатаб (ТТВ,71) «прошло несколько дней».

При постпозитивном употреблении, особенно в том случае, когда местоимение ¿and находится в конце предложения, оно сближается с разрядом неопределенных местоимений: Harqil bimurS va nadänam, ki 'umraS ¿and bu5 (I I b, 2i5) «Харкил умер, и я не знаю, сколько он прожил.»-Эгому сближению во многом способствует общность происхождения вопросительных и неопределенных местоимений во многих языках.

Местоимение fand в сочетании с суффиксами - än (¿andan) и -In (fandln) может выполнять функцию наречия образа действия, меры и степени; fandän guft, fanefin guft, hamöandän guft «гак сказал», «сказал таким образом».

Итак, анализируя значение местоимения «¿and» в различных случаях его употребления, можно придти к выводу, что местоимение ¿and полисемантично, при этом доминирующим является значение вопроса.

В работе рассматриваются и другие особенности вопросительных местоимений. Установлено, что:

1.эти местоимения в зависимости от функции разделяются на четыре группы: а) предметно-вопросительные местоимения: и?, ¿1? (kihä?, fihä?, Kiyän?); б) местоимения, указывающий на признак предмета: xadäm? ¿Т güna?, CT xel?, ¿1 sän?, ¿1 tavr? и т.д. в) местоимения, обозначающие количество предметов и лиц: ¿and? Я qadar? г) наречно-вопросительные местоимения: ¿arä? kö?, кау? ¿un?

2. Вопросительные местоимения структурально делятся на: а) простые: кТ? ¿1? Kadäm ¿and; б) производные Kiha?, ¿Ihä,

касШпод? Candín; в) составные: £i güna?, Cí nav*?, ¿I xel?, ¿I távr?, Cí qadar? и т.д.

З.По происхождению эти местоимения делятся на: а) корневые, первообразные id?, Cí?, Kadam?, Cand?; б) новообразованные формы: Klhá?, Cíha? Kadamln, Candín; Kadámhi, Candan; CT x5l, Cí nav', CT tavr, CT tarz, CT san, CT qadar и т.д.

Установлено также, что некоторые вопросительные местоимения, конвергируя, переходят: а) в разряды неопределенных местоимений: KadSimn, Candín; Kadamha, ¿andan, Candín; б) другие еще в среднем периоде развития таджикского языка, употребляясь в качестве относительного местоимения, постепенно удваивали свое значение, т.е., конвергируя, переходили в разряд союзов, например кЬ и 612

ГЛАВА V. Указательные местоимения. Указательные местоимения, наряду с личными, составляют основу разряда местом ;ний. Они являются наиболее частотными по сравнению с остальными указательными словами и входят в наиболее употребительную часть лексики. При помощи указательных местоимений говорящий выделяет любой предмет из ряда подобных и привлекает к нему внимание собеседника. Эти особенности указательных местоимений были отмечены в ряде грамматик и исследований по различным языкам.

В таджикском языкознании, несмотря на то, что об указательных местоимениях говорится во всех школьных и вузовских учебниках таджикского языка, в исследованиях диалектологов и работах, посвященных описанию грамматических особенностей памятников средне - и новоиранской языковой эпохи, остается еще не изученным целый ряд вопросов, связанных с историей формирования этого разряда местоимений и особенностью их функционирования.

В диссертации исследуется динамика указательных место -имений, определялся их значение и функции на материале

истории таджикского языка, устанавливается закономерность их сочетания с другими частями речи.

Исследование фактов языка свидетельствует о том, что еще в древнем периоде развития таджикского языка существовало значительное количество основ и корней указательных мбсто-имений. Они имели ближний и дальний ряд и выражали анафорическое значение.

В средний период развития таджикского языка эти местоимения выполняли различные функции: дейкгические (собственно указательные), препаративные, детерминативные, т.е. выделительные, анафорические: употреблялись субстантивно и адъективно и т.д. Но основным значением их было указание на лицо или предмет.

В период перехода от среднеперсидского языка к новоперсидскому система указательных местоимений претерпела Изменения, в частности, вышли из употребления местоимения ed (et), im, ham «тот же самый», and «сколько» ман.ср. - п. avTn «me»; указательное 5у и его форма мн.ч. aveSarr перешли в личные, образовались сложные указательные местоимения бйпТп, бипап, hamln, hamSn, hamCumn, Ьатбипап ТпбипТп, Тп güna, Tn xel, Тп tavr, Тп nav\ Тп zayl, Тп san, Тп qadar, ап qadar, haman güna, hamTn xel, hamán qadar и т.д., которые не были зафиксированы в среднем периоде развития таджикского языка.

В работе рассматривается сочетание указательных местоимений с другими словами, устанавливается закономерность развития таких сочетаний, их значение и т.п.

Чаще других в сочетание вступают простые указательные местоимения Тп и ап. Они, как показывают материалы, в новом периоде развития таджикского (персидского) языка довольно часто сочетаются со словами güna, xel, nav' 1и др. В работе выявляются причины формирования сочетаний Tn güna, Tn xel, ап güna, án xel и т.д. Установлено, что формирование этих сочетаний связано, прежде всего, с изменением структу-

ры таджикского языка, переходом от флективного к аналитическому строю, с другой стороны, с семантикой самых указательных местоимений Тп и 5п. Они по своему значению являются наиболее абстрактными, вследствие чего приспособлены для обозначения любого предмета или явления. Поэтому, сочетаясь со знаменательными словами, конкретизируется их значение. Таким образом, знаменательные слова, подобий детерминативам, становятся как бы определителями значений указательных местоимений ш и 5п.

Особое внимание в работе уделено анализу функций указательных местоимений. Эти местоимения употребляются либо субстантивно, либо адъективно; по способу указания могут выполнять деистическую, анафорическую и препаративную функцию. Усиленнь/й дейксис проявляется в сочетаниях указа* тельного местоимения с энклитическим личным местоимением II лица; Tn at, fo-at, Tn-atSn, Sni-tin и т.д.: Y*qüb guft ta farzandan: mat buzurg Saraf i Mustafa! (TS, 105) «Якуб сказал детям: Вот как велика шиза Мустафы!». Также анализируются случаи употребления указательных местоимений в функции соотносительных слов, т.е. могут выступать в роли всех членов предложения, поскольку местоимения обладают способностью замещать различные части речи: существительные, прилагательные, числительные. Следовательно и придаточные предложения, которые конкретизируют значение этих местоимений, могут соответственно быть придаточными подлежащими, сказуемыми, определительными, дополнительными и обстоятельственными. В качестве соотносительных слов особенно часто встречаются сложные указательные местоимения билГп, бипЗп: Va ba xabar i dígar Cunln ast, ki Tn hisar i bérünira dare buó Shanln (TTB, 495) «А из другого сообщения следует, что у наружной крепости были железные ворота.»

В диссертации проводится структурный анализ указательных местоимений,, в результате чего выделяются местоиме-

ния: а) простые: ïn, an; б) производные: hamïn, hamân; в) сложные: ïnCunïn, ânôunan, ¿unín, Cunan; г) составные: In gûna, ïn xël, ïn tavr, ïn qadar, an qadar и тд.

По результатам структурного анализа можно предположить, что простые формы являются наиболее древним* пластом лексики указательных местоимений таджикского языка, а производные сложные и составные относятся к новообразованным указательным местоимениям.

Таким образом, основу системы указательных местоимений составляют ïn (<ср.-п.ёп, ман *уп «этот»< ир. *aina - «этот» ср.иную этимологию:< ир. *ауаш -п5) и an (<ср.-п. ân„ h'n «гот»< ир. *апа- «тот») (ОИЯ 1981). Они явились основой для образования существующих в новотаджикском (новоперсидском) языке сложных указательных местоимений бипТп, Cunan, hamïn, hamân, mCunïn, hamCurûn, hamCunân и т.д. В работе устанавливается последовательность их распространения.

В памятниках домонгольского периода наиболее распространены ôunïn и iunàn. Hamân, hamïn, hamCunân,' hamCunîn в памятниках этой эпохи встречаются реже. Это можно объяснить тем, что они лишь усиливают простые указательные местоимения, в то время как Ôunïn и ¿unan имеют более специальную функцию.

Форма ïnCunin в «Ta'püx-и ТабарО» Бал'ами использована один раз: Pas ïnCunïn yak tan hazâr tan büSand (TTB, 490) «Вот как раз таких было тысяча, но сплоченных воедино!»

Известно, что трехморфемные образования являются более поздними, чем более простые. Наряду со сложными местоимениями, в разряде указательных местоимений возникли серии составных местоимений типа ïn tavr, an xël, hamïn gûna, ïn xël, ïn gûna и т.д.

В работе рассматривается также одна из специфических функций простых указательных местоимений In и an. Эти местоимения, принимая изафет, употребляются дня передачи син-

таксической связи, а именно, атрибутивной. Определение вводится одним из названных местоимений с изафетом и непосредственно предшествует определяемому. Само определение может быть выражено местоимением или другими частями речи - существительным, прилагательным, числительным, наречием и т.д. Конструкция 3n i и In i в основном выполняет Ъ{у-жебную роль формальной приметы определения. Внимание заслуживает также употребление az an i для усиления значения изафетной конструкции: Va б az sarhange az an i xva5 bigurext (Tl'B,327) «...и он убежал от своего собственного военона-чальнгаса»,«.. .Sarhange az an i xvaS» более сильно подчеркивает указание на принадлежность, чем «Sarhang i xva5».

Для языка домонгольского периода наряду с az an i засвидетельствовано также in i: Palan i Sutur i yulam dariSa bu5 va in i 'Umar durust buS (TTB, 452) «Полона на верблюде раба была разорвана, а полона на верблюде Умара была целой». В этом примере выступает и замещающее значение In i, свойственное также и an i, когда они являются определяемыми, хотя у них сохраняется анафорическая функция. Это обстоятельство проливает свет на происхождение поссесив-ного употребления указательного местоимения.

ГЛАВА VI. Определительные местоимения. Основное внимание в этом разделе уделено анализу местоимений har «каждый, всякий» и hama «весь, целый», вызывающих много споров в современной иранистике.

Местоимение har (дари классический)<ср.-п. har(v), ман- hrw «каждый, всякий» < ир. * harva- см. ав.п. haurva (см. также иную этимологизацию авестийской формы harva), др.-п. Ьаг^а-ХОИЯ 1981) одни исследователи персидскеого языка и языка дари Афганистана относят к разряду прилагательных, наречий, неопределенных местоимений (Равон Фарходи 1974; ОИЯ 1982; T.PIatts, G. Ranking 1911, \nrv ¿^ ¿¿х*), другие - к разряду определительных местоимений (ЮАРубинчик 1959; А.П.Смирнова 1959 и др.).

Некоторые исследователи, учитывая,чго это местоимение самостоятельно не употребляется и его определительная функция возможна лишь в сочетании с другими словами, по отношению к har употребляют термин «полусамостоятельное местоимения» (JI.C. Пейсиков 1959).

Для выяснения функции местоимения har в таджикском языке следует исходить из анализа тех сочетаний, которые образуются на базе этого местоимения.

В диссертации исследуются все сочетания с местоимением har. Наиболее частотным явлением являются сочетание местоимением har с существительным, обозначающим время (har foz «каждый день», har Sab «каждую ночь», har sSl «каждый год»), место (har ja «всюду», букв «каждое место»); с существительными Kas «человек, лицо», 5iz «вещь» (har к as «каждый», har fiz букв, «все вещи»): xSl, nav', guna «вид» (har xel, har nav', har guna «каждый из этих») и т.д.; с вопросительными местоимениями кГ? «кто?», ¿1? «что?» (har к! «каждый, всякий», har £1 «все»): касШт «который» (har Kadam «всякий»), ¿and «сколько» (har ¿and «сколько-столько»).

Местоимение har реже вступает в сочетание с другими частями речи: с числительными (har du «оба», har уак «каждый»). Оно достаточно широко выступает в качестве компонента союзных сочетаний.

В диссертации рассматриваются все случаи присоединения к сочетанию.с местоимением har формантов: послелога -та (har к-srS «каждого человека»), артикля -6 (har Kase «каждый человек») и тд.

Анализ фактов языка позволяет сделать вывод о несамостоятельной функции местоимения har в таджикском (персидском) языке. Эгц местоимение, подобно другим детерминативам, используется только в сочетании со знаменательными частями речи, главным образом, существительными, вопросительными местоимениями и числительными в выделительной функции, на-

пример, выделение одиночного предмета из совокупности.

Местоимение Ьата (кл.п.-тадж.) > совр.-п. ЬЗте, тадж. Ьата «весь, целый, все» <ир. *Ьата -, ав.п., др.-п. Ьата-«весь, целый, каждый». Производное от ир. *Ьата-+ка> срп. hamag (Ьтк) «целый», Ьат^ (Ьт'к/ман. Ь От'ц) (ОИЯ 1981) в отличие от Ьаг обозначает целостность, совокупность предметов или явлений объективной действительности, указывает на полноту охвата чего-либо, т.е. имеет значение собирательности. Эта функция местоимения Ьаша остается основной и в современном языке.

В диссертации рассматриваются также способы связи местоимения Ьата с различными частями речи и в разных позициях по отношению к определяемым именам. Возможны три основных случая употребления определительного местоимения Ьаша в качестве определения: изафетное (Ьаша I 5<1ат5п «все люди»), препозитивное безизафетное (Ьата гйатЗп «все люди») и постпозитивное безизафетное (&1ат2п Ьата «все люди»). В таджикском литературном языке предпочтение отдается изафетаому типу связи с .препозицией местоимения Ьаша по отношению к определяемому слову. Реже отмечается интерпозиция и самостоятельное употребление местоимения Ьата. В препозиции и интерпозиции это местоимение находится под логическим ударением и сближается по функции с усилительными частицами - подчеркивает целостность, совокупность предметов. Ср. Ьата а&тЗп - 9с1атЗп Ьата «все люди», - Тп Ьата ас!атЗп «эти все люди». В качестве определяемого слова выступает имя существительное с обобщающим значением и зачастую имеет показателем множественного числа: Ьата юШЬЬЗ «все книги», Ьата з1р§ЬЗп «все солдаты». Однако в таких сочетаниях показатель множественного числа может и отсутствовать: Ьата кав и Ьата казЬЗ «все люди.»

Определительные местоимения характеризуются рядом

Гид I • - '

I ь«' „ 4

I Г Пр.|'рГ,>рг

200 РК

оппозиций по значению:

а) по степени расчлененности денотата, выделенное™ охвата: минимальная выделейность, указание на весь класс -Ьаша; максимальная выд елейность, указание на каждый компонент класса - Ьаг ср. Ьаша 5с1атап «все люди» и Ьаг ас1ат «каждый человек». Это же противопоставление разделяет сложные определительные местоимения: ср. Ьаша кав «все люди» и Ьаг каг «каждый человек» и др;

б) по лицу-не лицу. Категория лица характеризует сложные местоимения, содержащие компоненты кТ, кав: Ьаг кТ, Ьаг кав «каждый человек» остальные характеризуются категорией не-лица. С другой стороны, формы с кТ и кав характеризуются категорией одушевленности, в то время как неодушевленность свойственна только местоимениям, содержащим такие компоненты, как уая1 «время», ]§ «место», бТг «вещь», ¿ЗЬ «время» и т.д. Атрибутивное значение сочетаний типа Ьаг каёаш «каждый кто», Ьаг ^па «каждый сорт» и др. нейтрализирует противопоставление одушевленности - неодушевленности. Оно отсутствует и в определительных местоимениях с компонентом - числительным: Ьаг сШ «оба», Ьаг уак «каждый» и т.д.

в) по числу и по категории неопределенности, которые связаны между собой. По своей природе определительные местоимения всегда связаны с множественностью. Для выявления языковой динамики интересно, например, изучение сочетаемости Ьаша с существительным во множественном числе. Для языка домонгольского периода это малохарактерно: ср. однако:]ауапё ... Ьа Ьаша пау'ё ага^ (ТТ, 18) «Юноша, украшенный всеми видами (украшенный)» для современного языка-норма;

г) для определительных местоимений в исторической перспективе могут быть выявлены следующие сочетательные свойства:

- harria позиционно более свободен, чем har. - hama в препозиции: Va an zan hama Sab bedär bü5 ( I I B, 160) «Эта женщина не спала всю ночь». В этом примере - свойственное классическому языку употребление препозитивного hama без изафета; современная норма требовала бы «hama i Sab» "всю ноч^";

- hama в постпозиции более независимо, оно по синтаксической функции приближается к приложению: Va makkayän hama ba Makka bäz §ü5and (TTB, 489) «И жители Мекки все возвратились в Мекку». Важно отметить, что в этой позиции hama помещается после послелога -га, относящегося к определяемому имени: £§änrä hama ban i Isrä'il xvänande (TTB, 145) «Их всех называли бени Исроил»;

- hama в независимом положении более характерно доя современного языка: Наша ba xäna raftand «Все пошли домой»;

- относительная независимость hama отражена и в способности словосочетаний, содержащих это местоимение, оформляться указательными местоимениями: Mär TMusä an hama märänrä bixörö (ГШ, 164) «Змея Моисея сожрала всех тех змей»;

- hama может определяться указательным местоимением и в независимом положении: Va In hama pisaran i Kayqubäd bü5and (TTB, 215) «И они все были сыновьями Кайкубада».

Примечательно употребление hama с именами в единственном числе и с глаголами во множественном числе: Rözg dígar hama sipäh bäz ämaSand (TTB, 496) «На другой день войско возвращалось».

Напротив, har и в классическом таджикско-персидском языке, и в современном литературном языке употребляется исключительно препозитивно."

Среди сравнительно независимых употреблений har в классическом таджикско-персидском языке отмечены лишь его сочетания с числительными, характерные и для современного языка: ESän har sé darveSand (TTB, 250) «Они все трое дервиши». В диссертации рассматриваются особенности обра-

зования и употребления прямой формы множественного числа местоимения hama - haraagSn и «irregular plural of hama» (T.Platts, G.Ranking,1911) - типа hamginan.

Формы hamagán и hamginSn разграничиваются частотой и сферой употребления: форма hamginSn встречается чаще, чем hamagán; hamginan гораздо шире используется в прозе, чем в поэзии. Например, форма hamginSn во втором томе «Самаки Айёр» (304 страница) встречается около 30 раз, а в «Шахна-мэ» Фирдоуси отмечаны лишь отдельные случаи ее употребления. Также она засвидетельствовано в «Та'рОх-и Табарй» Бал'ами (X в) и «Кцссас-ул-анбийЗ» (XI в).

В позднейшие эпохи сферы употребления формы hamginan сужаются. Например, в языке «Гулистон» Саади (XIII в.) она встречается редко, а в «Новодир-ул-вакаи» Ахмада Дониша (XIX в.) употреблена один раз.

Форма hamginSn в современном таджикском языке, за исключением поэтических произведений, не употребляется.

В работе рассматриваются все случаи прономинализации слов jumla, sair, tamSm и др. и их употребление в качестве синонима местоимения hama, а также анализируется семантика всех определительных местоимений, которые в новотаджикском и современном таджикском языке противопоставлены:

а) по степени расчлененности денотата, выделяемости предмета из ряда подобных. Так, например, местоимение har (har jS har vaqt и т.д.) - указывают на максимальное выделение предмета и на отдел шй член класса; местоимение hama (hama JS, tema vaqt и тд.) - на минимальное выделение, на весь класс;

б) они противопоставлены по степени выражения множественности. Наиболее четко значение множественности передает местоимение hama.

В диссертации рассматриваются также все случаи участия определительных местоимений har и hama в образовании сложных местоимений, характерных как для языка классиче-

ского периода, так и, в особенности, для современного Таджикского языка: har ¿i «каждый что», har id «каждый, кто», har Kas «каждый человек», bar ¿and «сколько столько», har KadSm «каждый , каждое», hama Kas «все», hama ¿Tz «все», hama vaqt «все время», hama ]S «везде» и т.д.

На периферии разряда определительных местоимений находится ряд форм: hamagj, Jumla, tamám, mill. jamí', majm6\ sáir, tamám, tamámat, Smma, umüm и т.д.

ГЛАВА VII. Неопределенные и отрицательные местоимения. Неопределенные местоимения, как и определительные, относятся к так называемому периферийному разряду местоимений таджикского языка. Они содержат приблизительное, общее указание на предмет, его признак или количество, порядковое место в ряде однородных предметов.

В древнеперсидском языке такую функцию выполняют слова ка§-&у-«кто-нибудЬ, любой». См. также местоимение Kas (ман. к5)-«кго-нибудь, кто-либо, некто» юго-западная форма, производная от местоимений основы ир.* ка - с энклитикой ¿ít, см. ав. Kasfit - «каждый, всякий, кто-нибудь» ср. северо-западную форму с §: др.-перс. Kaá-éiy «кто-нибудь любой» (ОИЯ 1981) и *¿i£tiy (вин.пад.,ад.ч.,ср.р. др.-п. ¿i§¿iy (ОИЯ 1979); в среднеперсидском 5С (ман. парф/ywyc), «какой-либо», при отрицательных и запретительных частицах «никакой» Kas (ман. ks) «кто-нибудь, кто-либо, некто» лицо, человек; tis/£i5 «что-либо», ¿and, 5(v) Sand «несколько» (ОИЯ 1981); в новотаджикском (новоперсидском) языке классического периода falan, xasé, £¡zS, ¿and, ¿ande, ¿andín, ¿andSn, уакё, Kadam Kadamln и т.п.; в современном таджикском литературном языке: ba'ze, jcim-kí, kim-¿T, Kim-Kadam, xadam, ftilan, behmadán (диал. bismadan), yagan, nám-ti xél, kim-¿I güna, kim-¿I qadar, Kim-¿r tavr) и т.д.

Основное внимание в работе уделено анализу неопределенных местоимений новотаджикского языка таких, как:

KaSSm / xadSm, ¿and, ¿andS, ¿andan, ¿andSnS, Candin, ¿ancHnS, KasS, бгаё, уак, уакё, and, base, ba'z£, bisy§r, mardum, fulan, behman, digar и др.

Эти местоимения рассмотрены с точки зрения их семантики "и функции. Исследование семантики позволяет утверждать, что неопределенные местоимения образуют систему бинарных противопоставлений, например, лицо-не-лицо: Kas5 ¿fee; Kim- id Kim-бТ; ют- icadam Kim-6and. Неопределенные местоимения ba'zS уакё указывают на часть объекта; ¿and, ¿andSn, ¿andm - на неопределенное количество предметов; KadSm, KadSmln - на неопределенность вьщеляемого денотата. Отнесенность к классу денотатов характерна и для местоимения fulan новотаджикского языка.

В диссертации исследуется функция слова dlgar - «другой» - более старая форма dudlgar < ср.- п. digar < др.-п. duvitiya-кага, скр. dvitlya+Karam (ОИЯ, 1979). Это местоимение близко по значению и к отрицательному Ьёб, т.е. является негативным указателем лица: digar каз-«другой человек». Местоимение dlgar может употребляться в изафетных сочетаниях (adami digar «какой-то другой человек»), с формантами множественного числа -an и -hS (digaran, digarha «другие»), с энклитическими местоимениями: dlgaraS, digaraSan, digaranamSn и др.; digar оформляется также послелогом -га: dTgarrS, dlgaranrS; употребляется с предлогами az, ba, ta: az digar, ba digar, ta digar и т.д.

В работе широко освещаются особенности слова dlgar, определяются случаи его омонимичного употребления. Результаты анализа показывают, что в новотаджикском языке слова dlgar употребляются в трех функциях и соответственно относятся к различным частям речи. Например, dlgan «другой»-прилагательное, digan «какой-то»-местоимение и dlgan «постоянно»- наречие.

Осложненную форму dlgar-hanxUgar некоторые специалисты

считают взаимным местоимением (Г. Platts, G.Ranking, 1911).

Неопределенное местоимение dfgar выступает также в качестве доминирующего компонента ряда сложных слов: dfgargun, dTgargunsazI, yaxdTgar, sgdlgar ит.д.

В работе прослеживается история образования неопределенных местоимений в таджикском языке.

Частица ют в современном таджикском языке придающая неопределенное значение: ют- кТ, фт- Я, ют- yaciSm, ют-Sand, повидимому, тюрского происхождения: ют, «кто» (узбек, кимдир «кто-то»), арабские лексемы fulan,.ba'z5 и др. также пополнили разряды неопределенных местоимений таджикского языка.

Кроме того, выявлены следующие особенности неопределенных местоимений таджикского языка:

- значение этих местоимений близко к значению вопросительных местоимений, с которыми они связаны и формально;

- в разряд неопределенных местоимений входят слова различного происхождения и различных словообразовательных типов;

- собственно-неопределенные местоимения иранского происхождения: Kasi, ilzS, dlgar и др.;

- неопределенные местоимения, образованные при помощи числительного уак: касШт уак, уак ¿and, уак qadar и др.;

- неопределенные местоимения, образованные из местоимений других разрядов слов + формант -б: CandS, уакё, каейтб и т.д.;

- неопределенные местоимения, перешедшие в данный разряд путем конверсии и отличающиеся от омонимических форм других разрядов употреблением, чаще всего позицией, противостоящей препозиции: KadSm, xadamln, Sand, ¿andin, £and5n и тд. При этом имя, к которому относится местоимение, обычно имеет формант adamS бапсПп, SaxsS бапсШп и др.;

- неопределенные местоимения, образованные из таджик-

скопо вопросительного местоимения + частицы ют: кпгьи «кто-то», nm-fi «что-то», xim-fcand «несколько» и т.п.;

- в текстах X-XII веков в качестве неопределенного местоимения засвидетельствовано слова and (<ant) «другой, некоторый».

Устанавливаются следующие особенности неопределенного местоимения fulan:

- тенденция к сочетанию с именами конкретного значения,

определения момента времени: fiilán vaqt, fiilán zamán «такое-то время»;

- обозначение определенного яйца: GuftS: ya 'Atiba, у 5

Sayba уЗ Bu JaM va yS fulSn ya fulSn Suma hama xv5S5n i man <•

bü5e (TTB, 438-439). «Сказал: о, Атиба, о, Шайба, о, Бу Джахл и о, тот и тот вы все были моими родственниками»;

- наряду с ftilán засвидетельствованы и производные формы fulání и fulana;

- fulan часто встречается в сочетании с bismadan, которое неизвестно в независимом употреблении: ful3riT va bismadám. Это сочетание более характерно для современного разговорного языка;

Отрицательные местоимения - весьма немногочисленный класс слов • обозначают отрицание того общего значения, которое выражается сказуемым. Глагол-сказуемое, как правило, имеет отрицательные частицы ña-и та-.

В среднеперсидском языке функцию отрицательного местоимения выполняет 56 «какой-либо», при отрицательных и запретительных частицах «никакой».

В новотаджикском языке классического, особенно в языке памятников домонгольского периода, местоимение Ьёб встречается и в форме ёб- рудимент среднеперсидского языка. Оно ' употребляется как при глаголе, имеющем отрицание, так и реже без отрицания: guftand az duzdán 6é xabar dan (TTB, 438-439) «Сказали: знаешь ли ты что-нибудь о ворах».

В диссертации рассматриваются все случаи употребления

местоимения ёб/bSC:

- субстантивное употребление: Áb talab кагб va hej nayaft (TTB, 342), «Потребовал воды и ничего не нашел»;

- адъективное употребление: Va 5n ]5 nav'5 anjir ast, ki b€h az 5n hgj já nabáSad (SN, 27) «Там есть один из видов инжира, лучше которого нигде нет»;

- в новотаджикском (новоперсидском) языке классического периода Ьё£ сочетается с некоторыми существительными. Так были образованы сочетания, выполняющие функции отрицательных местоимений: Ьёб xas «никто», h$¿ Cíz «ничто», h€¿ güna «никакой» и дф.

Отрицательные местоимения h£6 id, h55 xas употребляются для обозначения лица. Им противопоставлены местоимения he¿ ¿I, he¿ fíz, употребляемые для обозначения не-лица. Местоимение hé¿ Kadám относится и к лицам, й к не-лицам, имеет выделительное значение. Местоимение heé güna обозначает обобщенное качество предметов и т.д.

ГЛАВА VHL Проблемы прономнлизации, депрономили-зации и взаимоотношения разрядов местоимений. Изучение этих проблем дает возможность выявил» многообразие взаимодействий и сложность отношений лексико-семантического и грамматического уровней языка, а также четче определить специфику каждой части речи, присущее ей лексическое /вещественное/ значение, грамматические формы и синтаксические функции.

В данной главе исследуются условия, определякмдае эта процессы, а также причины, вызывающие их, анализируются те лексико-граммэтические сдвиги, когорте происходят в слове в результате его передвижения из'одного разряда в другой.

В диссертации рассматриваются вопросы конверсии, участие местоимений в композитах, словосочетаниях и процессы прономинализации.

I. Процессы конверсии в истории местоимений.

Некоторые местоимения постепенно приобрели особое

41

лексико-семантичестсое значение и перешли в класс имен существительных.

Каэ (человек, личность, особа), и бГг (вещь, предмет) в современном таджикском языке обладают всеми формальными грамматическими признаками имени существительного, но, по нашему мнению, возможность сближения и, в конечном счете, перехода местоимений каэ и 5Тг в существительные обусловлена не только формально-грамматическими признаками, а в большей степени семасиологической общностью этих частей речи - значением предметности, которое присуще и существительным, и местоимениям.

Условиями, определяющими возможность перехода местоимений каяи йгв существительные, являются:

а) наличие в их семантике элемента номинативности; б) частичное переосмысление в сторону конкретизации значения; в) закрепление за этими словами определенного, фиксированного места в предложении; г) возможность оформления этих слов морфологическими показателями имен существительных. В современном таджикском языке процесс перехода местоимений юв и бй в существительные в основном завершен. Поэтому в грамматиках таджикского языка эти слова ни в одном из разрядов местоимений не упоминаются.

Процесс перехода местоимений кё и 65 в союзы отчетливо прослеживается в новотаджикскую языковую эпоху.

Условиями, определяющими возможность перехода место-именгЧ кГ? «кто?» и чГ? «что?» в разряд союзов, являются: а) наличие в их семантике элемента релятивности, б) закрепление за этими словами строго фиксированного места в порядке слов предложения; в) развитие структуры таджикского языка, интенсивное развитие сложноподчиненных предложений. Однако утрата лексического значения и степень грамматикализации у них неодинакова. Местоимение бё в качестве союза в но-вотаджшсском языке используется гораздо реже, чем месго-

имение кё, которое, слившись по функции с союзам кй и кй, становится универсальным союзом, сохраняя при этом и функцию вопросительного местоимения.

Наряду с кё / уже в ранних текстах встречается и (*£).

Полный переход кё в относится приблизительно к IX пеку хиджры /XV веку нашей эры/. В современном таджикскЬм языке кё / сохранилось только в качестве вопросительного

, местоимения. Форма «кЬ> в современном таджикском языке

стала омонимичной: к!) - местоимение, к1г - союз, что соответственно отражается на особенностях употребления зпгих ^ форм, их грамматических признаках

КГ! имеет самостоятельное лексическое значение - указание на лицо, является тоническим ударным, может принимать логическое ударение, сочетается с предлогами и послелогом -г§, присоединяет суффиксы множественного числа и обычно находится в начале предложения.

У - все признаки служебных слов: оно не имеет самостоятельного лексического значения, не может сочетаться с предлогами и послелогами и т.д. Фиксированное место в предложении не начальная позиция - используется для связи словоформ в составе открытого или закрытого ряда, для связи частей сложного предложения, а также введения некоторых словоформ в состав простого. Точное значение «Ют2» установить трудно. По словам академика Ф.Корша, «это не «кото> рый», не «кто», не «где», не «когда», не «как» и даже не «что», а какой-то неуловимый значок относительности, как отвлеченного понятия, не связанного ни с какой категорией -< исключительно или даже преимущественно (Ф.Е. Корш 1877).

В результате исторического развития значений вопросительное местоимение га распалось на два слова, две части речи - местоимение и универсальный подчинительный союз.

Существительными стали местоимения х¥й и ё§Дп.

В современном таджикском языке существуют -хуё§| и

xvS§2 различающиеся значащем и присущими им грамматическими формами.

Х"ё§1 употребляется в функции возвратного местоимения - прилагательного и не принимает показателя множественного числа.

'Х*ё§2 является существительным, синонимичным по значению со словами: nasi, aviad, qavm "род, родной, родня"; принимает морфологический показатель множественного числа: х*ё5ап.

Слово ё§ап также, как и - хуё§, употребляется в двух функциях: ё§3п1 - личное местоимение третьего лица множественного числа: ё§3пг - имя существительное со значением ё§ап /духовный сан/.

Конверсией можно считать переход числительного yak в разряд неопределенных местоимений и далее - в артикль. Для языка домонгольского периода характерно употребление осложненной формы уакё: уакё раууатЬагё (ГШ, 236) "некий пророк". Ср. совр. «Yak adam/ Sdairté "некий человек".

Местоименные основы были и остаются продуктивными в процессе словопроизводства имен существительных. В языке классического периода, а также и в современном таджикском литературном языке при помощи различных деривационных морфем от местоименных основ путем аффиксации и словосложения образуются существительные следующего состава:

Образованные'способом аффиксации.

Местоимения могут сочетаться с суффиксом -1: maní «зазнайство», xvadl «свояк»; от возвратного местоимение хуё5 об-разуе гя xvSéavand - «родственник».

Образованные способом словосложения:

Удвоение местоимения I лица ед. числа + суффикс - I: manmani «зазнайство».

Возвратное местоимение xvad в композитах:

- xvad и существительное с суффиксом -I образует имена абстрактного значения, например, xvadmaniál - «выставление»;

- xvad и основа настоящего времени глагола образуют

44

имена со значением лица: xvadblh - "себялюбец" xvadparast -"эгоист"; от местоимения xvad + основа глагола посредством суффикса -- Т могут быть образованы имена со значением качества, присущего лицу: xvadfur63F "самовосхваление", xvaddarf «самообладание» и др.

Мнение о том, что слова такого состава являются кальками русской словообразовательной модели, целесообразно сопоставить с тем фактом, что они присутствуют как в таджикском, так и в переноском языках (JI.C. Пейсиков 1959; Х.Хусейнов 1968).

Возвратное местоимение xv5§tan в композитах: засвидетельствованы существительные, образованные путём присоединения суффикса - Т к прилагательным, в составе которых -xve§tan и основа наст. вр. глагола: xv5Stan$inasT "самосознание" и т.п. Модель с местоимением х*5§ в классических текстах нами не обнаружена В современном таджикском языке, по данным словарей, xve§, лишь выйдя из состава местоимений, выступает в качестве основного компонента двух слов: xve§utabarbazl "семейственность" и xveSutabarf- «родство».

Определительное местоимение 'har в композитах: -har + существительное + суффикс - a: harkSra "мастер на все руки"; - har + числительное: harhaft букв "все семь".

Местоимения в словообразовании прилагательных и числительных. Словообразование прилагательных от местоименных основ осуществляется по следующим типам:

Прилагательные, образованные путем аффиксации: префикс be + возвратное местоимение: b5xvad «смущенный, возмущенный»; bexv8 "расстроенный"; b6xv5Stan «расстроенный»; слова этого типа,, как правило, обозначают свойства лица.

Прилагательное, образованные путем словосложения с местоимениями:

Возвратное местоимение xvad в композитах: a) xvad + существительное: xvadsar «самовольный»; б) xvad + существительное + суффикс - a: xvadk3ma «самонадеянный»; в) xvad +

основа настоящего времени глаголу: xvadroy «естественный»; xvad§ikan «послушный» и т.п.; г) xvad + причастие прошедшего времени: xvadkarda «самоуправный», xvadrusta - «естественный».

Архаическое возвратное местоимение xve§ в композитах: а) хуё5+существительное: xvS5kar «самостоятельный»; xveSkam «своенравный»;б) xv5§ + основа настоящего времени глагола; xve§bln «самодовольный, самоуверенный»; в) xve§ + отрицание па- +основа настоящего времени глагола: xve5na$inas «невоспитанный, бестактный».

Возвратное местоимение xve§tan в композитах встречено в сочетании с основой настоящего времени глагола: xve§tanbin -«самодовольный, самоуверенный».

Определительное местоимение har в композитах типа har + существительное + суффикс -Т : harjaT «непостоянный, невидимый»".

Неопределенное местоимение dlgar в сочетании с компонентом bara: digarb5ra «вторичный».

Местоимения в словообразовании наречий и обстоятельственных словосочетаний. Описание процессов участия местоимений в образовании наречий и близких к ним по значению, а частично и по форме, обстоятельственных словосочетаний представляет чрезвычайно большую сложность даже в применении к флективным языкам. Еще более усложняется эта проблема при описании языков с ярко выраженным зналитизмом. Об образовании наречий путем перехода в них других частей речи, в том числе местоимений, говорится лишь в качестве замечаний в учебниках и специальной литературе по персидскому и таджикскому языкам.

Роль местоимений в образовании обстоятельственных оборотов с сугубо синтаксической точки зрения рассмотрена М.Ф. Йсматуллаевым (1971). При этом одни исследователи при описании определенных разрядов наречий лишь указы-

вают на их местоименное происхождение (Н. Березин 1853; Б. Нияз мухаммедов 1970), другие - безоговорочно считают наречиями все формы местоимений, выступающих как компоненты обстоятельственных конструкций (T.Platts, G.Ranking 1911; Хумоюн Фаррух 1337 х.; А. Бузургзода, Б. Нияз мухаммедов 1944; С. Арзуманов, О. Джалолов 1969).

В качестве обстоятельственных сочетаний с наречиями с временным значением употребляются сочетания, в состав которых входят:

Указательное местоимение + существительное: д) in + существительное: în dam "сейчас", Tn ggh "сейчас"; б) предлог + местоимение în + существительное: dar ïn «1ат"сейчас, в этот момент"; в) существительное + предлог + местоимение: рй az în "прежде", pas az Tn «потом»; г) архаическое местоимение im в следующих словах: imSab "этой ночью", ïmrôz "сегодня", ïmsâl "в этом году"; здесь - адвербиализация всего сочетания.

Определительное местоимение + существительное: a)har + существительное har gSh "всегда, повторно"; б) повтор сочетания har с существительного: har gâh - har gâh, "постоянно, повторно", har zamân - har zamân " временно, иногда"; в) hama + существительное: hama 5ab -"всю ночь".

Отрицательное местоимение + существительное: hêC gâh "никогда", hëfi vaqt "никогда".

С локальным значением употребляются следующие сочетания:

Указательное местоимение + существительное: а) ïn + существительное: ïn jâ "здесь", ïn taraf, ïn sô "сюда"; 6) ân+ существительное: ân jâ "там", ân taraf, ân sô "туда"; в) hamân + существительное: hamân jâ "там", hamân tàraf, "тут"; г) hamïn + существительное: hamïn jâ "здесь", hamïn taraf, hamïn sô "сюда".

Предлог + местоимение + существительное: ba ïn jâ "сюда"; ba ân jâ "туда"; az ïn jâ "отсюда"; az ân jâ "оттуда".

Определительное местоимение + существительное: a)har + существительное: har jâ, har sô "везде" har maxàn "всюду"

6) hama + существительное: hama J5 "везде". С обстоятельственным значением состояния употребляются такие сочетания:

Указательное местоимение haman + морфема - 5: hamaná "так, этак, тогда".

Вопросительное местоимение 6Т + существительное: 6Т gúna, 61 san, 61 tavr - "как, каким образом".

Candan в примере типа 6andán guft "много говорил" можно считать наречием. В этом случае мы видим прямую конверсию -переход неопределенного местоимения в самостоятельной функции в наречие.

С наречно-обстоятельственным значением количества употребляются следующие сочетания:

Указательное местоимение + существительное: Tn qadar "столько"; án qadar "сколько-столько"; hamín qadar "сколько-столько"; haman qadar "сколько-столько".

Вопросительное местоимение в составных наречиях количества: a) 6and + In: Óandín "столько"; б) 6and + Зп: 6andan "столько"; в) t5+ 6and: tS 6and "до какого времени"; г) 61 + существительное: 6Т qadar "сколько".

Определительное местоимение har + существительное: har qadar "столь, сколько".

Со значением причины употребляются следующие сочетания, в составе которых:

Указательное местоимение: а) предлог + указательное местоимение: binübar In "поэтому", binñbar Зп "потому"; б) составной предлог + указательное местоимение: ba sababi an "поэтому", ba sababi In "потому".

Вопросительное местоимение: а) предлог barS i + 6Т: bar§ i 6Г "зачем"; б)'предлог ba + СГ + существительное: ba б! sabab "почему, отчего", ba СГ 'illat "почему".

Определительное местоимение har + существительное:

Ьаг §йпа "так/этак".

Со значением указательных наречий и соответствующих обстоятельственных конструкций употребляются следующие сочетания: а) указательное местоимение + формант-ак; Тпак "так, таким образом", Злак "так, таким образом"; б) указательное местоимение + существительное: Ьашш (а\т, Ьашап "таким образом"; в) сложные местоимения бипГп, бипап, Ьашбишп, ЬатбипЗп "так, таким образом" путем конверсии в приглагольном употреблении превращаются в указательные наречия.

Местоимения в таджикском языке являются важнейшим средством, организующим систему обстоятельственных оборотов и обстоятельственных слов - наречий и ориентирующим их относительно места и момента речи. Наиболее активны в этом местоимения прилагательные.

Участие местоимений в образовании частиц.

Переход любой знаменательной части речи в частицы связан с утратой лексического значения и изменением грамматической функции. О грамматизации полнозначных слов в таджикском и персидском языках говорится в целом ряде работ, однако о переходе местоимений в частицы в них не упоминается, это - редкое явление в таджикском и персидском языках, в отличие от русского, в котором частицы местоименного происхождения составляют многочисленную группу (В.В Виноградов 1972). Однако и в таджикском языке имеются случаи перехода в частицы отдельных местоимений: а) указательные местоимения - Тп, Ьагшп в сочетаниях: па Тп & "не только", ЬатГп 1ауг "таким же образом" путём конверсии перешли в частицы из наречий; б) местоименные энклитики -а1, -а5 участвуют в образовании частиц, присоединяясь к существительному тауЫ, тау1а§ "ладно".

Участе местоимений в образовании составных союзов. Развитие аналитических тенденций в строе таджикского языка огразилось и на

союзах, в рсош которых вое чаще выступают идиоматические сочетания, где ощхяокянос место занимак)т и месгоимсния.

В составе сочинительных союзов используются указательные местоимения in, än: yäln ki "либо", häl än ki "и поэтому".

В составе подчинительных союзов гораздо чаще используются следующие местоимения:

Указательные местоимения ïn, än, iunän в союзных сочетаниях со значением: а) образа действия: bë Tn ki, Ьё än ki "без того, чтобы", "таким образом"; б) сравнения: misl i In ki, misl i Sn ki, mänand i än ki, "подобно тому"; в) времени: ba'd i m ki, ba'd az än ki "после того, как", pë$ az än ki, pe§ az In ki, «перед тем, как». Сюда же можно отнести, выполнявшее роль синтаксических скреп предложений dar än vaqtë ki, än damé ki, dar än damë ki, "в то время как" ; г) причины: barä i In ki, binäbar ïn ki, "потому что". Сюда можно отнести и сочетания, выполняющие роль синтаксических скреп предложений, с причинным значением: az Jihat i ïn ki, ba gunäh i ïn ki, barä i än ki, az tars i än ki "так как"; д) цели: tä ïn ki, tä än ki, barä i ïn ki "для того"; ж) уступительно-противительным: bä vujud i ïn ki, bä vujud i än ki "вместо того, чтобы"; з) образа действия: Cunän ki "таким образом".

Определительное местоимение har в союзных сочетаниях со значением: а) времени: har vaqt ki, har gäh ki, har bar ki "всегда, когда"; б) количества, меры и степени: har qadar ki,har Sî qadar ki "поскольку, постольку"; в) противительно-уступительным: har ôand, har öand ki "хотя, но".

Семантическая роль местоимений в составе союзных сочетаний может быть различной. Однако, как правило, местоимения не утрачивают полностью своего лексического значения и часто являются носителем основной семантики союза; местоимение в составном союзе может иметь уточнительный характер: ср. az vaqte ki "с тех пор, как" и az hamän vaqte ki" с того времени, когда".

Итак, местоимения - In, Sn, Curi&i, hamân, har вошли в состав союзов и союзных сочетаний, весьма многочисленных в современном таджикском языке.

Прономинализация различных частей речи.

Прономинализация существительных. В таджикском и персидском языках встречаются существительные в рОци личного местоимения I лица единственного числа: kamïna, banda, faqír, yutëm, janàb и др.

Семантические предпосылки для перехода этих слов в местоимения появились еще в классический период. Однако, для домонгольского и более позднего классического периода характерна относительно неустойчивая прономинализация существительных. В "Бада' и ал-вака' и" Мухаммеда Васифи /XVI в J в качестве синонима местоимения I лица ед. числа автор употребляет иногда и существительные: kamïna, banda, faqïr и словосочетания с этими существительными: bandai kamina, faqïri kamïna и т.п. В другом памятнике классического периода "Маджма' -уг-таварйх" /XVI в J в местоименной функции также употреблены существительные - kamïna, faqïr.

. В XIX и начале XX в. в роли местоимений используются те-же существительные kamïna, banda, faqïr /наибольшая частотность отмечена у слова kamïna /. В современном таджикском языке /в его литературном и разговорном стилях/ процесс прономинализации существительных значительно ослабевает.

Вовлечение в местоименное употребление и выход из него этих слов непосредственно связаны с развитием и отмиранием феодального этикета.

Процесс прономинализации затронул существительные, которые входят в сочетания: местоимение + слова kas, fíz, gûna, xêl, nav\ tavr, sân. Разумеется, эти существительные не превратились в местоимения. Но они утратили самостоятельное употребление и приобрели функцию модифицирующих компонентов в составных местоимениях. Их несамостоятельность мо-

жет рассматриваться как признак своеобразной прономинализации. Вместе с тем их нельзя рассматривать как полностью про-номинализованные, так как эти слова не употребляются сами как местоимения. Потеряв свою конкретно-предметную знаменательность, указанные существительные специализируют входящие в эти сочетания местоимения, образуя ряды по предметной отнесенности. Во всех грамматиках таджикского языка без семантического толкования сочетания типа 6Т хё1, £Т güna и др. относятся к местоимениям. Тщательное изучение процесса образования этих идиом позволяет выяснить причину грамматизации существительных. Основную роль в этом процессе, видимо, играло местоимение, которое одинаково употребительно по отношению ко всем неодушевленным предметам объективной действительности: ñi físt? - In kitab, daraxt, xana, áb "зга книга, это дерево, этот дом, эта вода" и т.д. Такая обобщенность, заключенная в семантике местоимения, не всегда была удобной для говорящих. Возникла потребность конкретизации, что и привело к появлению в составе этих сочетаний существительных: güna, nav* и др. В стегании с местоимением эти существительные утратили самостоятельное лексическое значение, превратились во вспомогательный элемент, подобный глагольным аффиксам, именной части сложных предлогов и союзов, т.е. существительные стали играть роль уточнительного форманта при всех разрядах местоимения, кроме личных и возвратных. Личные и возвратные местоимения, в отличие от указательных, вопросительных, определительных, неопределенных и отрицательных, не нуждаются в уточняющем слове. В результате этих процессов в таджикском языке сложилась система соотносительных слов, часть которых относятся к наречиям с местоименным компонентом, другая часть - к составным местоимениям конкретизирующего значения; в раде случаев между этими классами невозможно провести точную границу. Например, Я güna в предложении Я gQna guft - «шс сказал» мы рассматриваем как наречие, в

предложении Я güna hayväiib- «какое.животное» мы считаем eró местоимением.

В диссертации приводится статические данные о распределении форм по диагностическим текстам и периодам.

Прономинализация прилагательных и причастий.

Прономинализация прилагательных и причастий затрагивает только небольшую группу слов. Прилагательные - mazkur, zayf, pareSänahväl, nämuräd, dilsöxta, dilxasta; причастия прошедшего времени: Sikasta, söxta выступают синонимами местоимения I лица, единственного числа в сочетании с указательным местоимением In: Tn pareSänahväl /Восифи, 122-123/, Тп nämuräd /Восифи, 192/, Tn dilxasta - /Восифи, 99/, Тп dilsöxta /Восифи, 116-118/, Тп söxta /Восифи, 202/, Тп Sikasta /Восифи, 99,122-123/.

Прономинализация числительных.

Прономинализация числительных не является активным процессом в таджикском языке; количественное числительное yak, кроме значения "один", выполняет функцию неопределенного местоимения и артикля.

Переход местоимения из одного разряда в другой. Анализ языковых фактов позволяет сдашь определенные выводы об условиях и путях перехода одних разрядов местоимений в другие:

Переход указательных местоимений в личные осуществляется двумя путями: а) без дополнительного форманта - образование личных местоимений III л.: ö, vay; б) с формантами -än, hä: änhä, Tnhä, änän, Tnän. Заметам, что для современного языка änhä, Tnhä - регулярные формы III л. мн.ч. личного местоимения.

Вопросительные местоимения в сочетании с определитель* ным har образуют составные определительные местоимения: har kl, har ¿I, har kadäm,har ¿and.

Переход вопросительных местоимений в разряд неопределенных осуществляется двумя способами:

а) путем конверсии: kadäm, ¿and, Candín; б) в сочетании с

частицей кип-: кш-кТ, кнп-£Т; 1от-£апс1, кип-касШп.

Вопросительные местоимения, сочетаясь с отрицательным Ь5£ образуются отрицательные местоимения Ъёб к!, Ьё£ 5Г, касШт.

Такими образом, местоимения в таджикском языке представляют наименьший по количеству и весьма разнообразный по семантике и структуре класс слов, объединенных общим значением. Этим значением является указание на лицо, предмет, его качества, признаки действия, меру степени и т.д. По своей функции местоимения занимают промежуточное положение между знаменательными и служебными словами. Лек-сико-грамматические особенности местоимений наиболее четко представлены в разряде личных местоимений, которые близки к имени существительному, характеризуются относительной подвижностью в предложении и обладают своеобразными грамматическими категориями. Местоимения, относящиеся к другим разрядам, указывают на предметы и признаки еще более отвлеченно, с точки зрения структуры они представлены также неоднородной группой слов. Грамматическая неоднородность и полисемантичностъ местоимений являются результатом исторического развития таджикского языка; утрата особого типа местоименного склонения привела к разрушению морфологического единства, пополнению местоименного класса слов заимствованиями, усилило их структурную разнотипность. Однако и в структурном отношении, как и в семантическом, местоимения составляют особый разряд слов.

По структуре местоимения делятся на первообразные (состоящие только из корневого элемента) и на усложненные. Усложнение местоимения таджикского языка происходит: а)присоединенем к местоименной основе грамматических формантов. Ср.: тЗуап, тйМ, §итауап, ¿¡итаЪа, ёёйпйп, ¡пап, тЬа, апЗп, 5пМ и т.д.; б) присоединением к местоименной основе частицы: Сишп, бипЗп, Ьашт, Ьатап, Ьатбишп, ЬатбипЗп;

в) сочетанием местоимений + имена: har kas, har 6Iz, hSi kas, h€6 6Iz, he6 kudam 61 xel, 61 gOna, 61 nav\ 61 s3n; г) сочетанием местоимение + местоимение: har kl, har 61, har 6and, har kadarn; д) сочетанием частицы + вопросительные местоимения: kim-кТ, kim-6T, kirn kadftm, kim-6and и т.д.

Кроме того, динамику местоимений можно определить:

а) выходом из употребления некоторых местоименных слов, напр.: az (<azam), and, xv25tan и появлением новых местоимение: mSySn, mahS Sum5y5n,' SumSha 5§5n3n, xudha, Cumn, СипЗп, harrnn, hamSn, ТпбипТп, ЗпбипЗп, har kl, har 61, har 6and, har kadam, 61 xel, 61 guna, 61 nav', klm-kl и т.д.; б) удвоением значения ряда местоимений: xvS5, 5§5п; в) утратой некоторых функций, напр., исчезновение субъектной функции у местоименных энклитнк; г) изменением в области синтаксических конструкций, замещением препозитивного примыкания постпозитивной изафетной связью. Ср.: man xvad-xvad i man, SdamSn hama-hama i 5dam3n и т.д.

В диссертации содержатся статистические данные, показывающие динамику и в определенной степени выявляющие этапы изменения местоимений таджикского языка.

Местоимениям принадлежит особая роль в развитии структуры таджикского языка. Являясь по своей природе полуформальными элементами языка, они легко переходят в другие части речи и формативы. Часть местоимений перешла в другие части речи и утратила связь с прежним разрядом слов; другая часть, более многочисленная, выполняет функции двух частей речи, что привело к обоснованию грамматических омонимов. В таджикском языке обратный процесс - прономинализация различных частей речи происходит гораздо слабее, чем в первом. Наиболее активно происходит субстантивация местоимений. Отличаются три пути перехода местоимений в существительные: а) конвергирование значения местоименных слов, т.е. депрономинали-

зация некоторых древних местоимений; б) превращение указательных местоимений в артикль - грамматический показатель существительных; в) использование местоименной основы в качестве доминирующего компонента производных и сложных существительных.

Определенная часть, местоимений участвует в образовании сложных прилагательных. Переход местоимений в наречия, союзы и частицы наблюдается, в основном, в тех случаях, когда местоимение входит в устойчивое словосочетание как обязательный компонент.

Прономинализация характерна для отдельных слов из разряда имея существительных, прилагательных, числительных, причастий, наречий и частиц. Процесс прономинализации осуществляется следующим образом: а) конвергирование семантики слов, т.е. сближение их значения с обобщенно-местоименными, напр.: капшта, banda, zaif, faqlr, söxta, Súcasta и др., процесс прономина-лиации которых постепенно усиливается во втором этапе развития таджикского языка; б) употребление в роли заместителя других слов, в том числе, имен; в) образование устойчивых сочетаний с указательными и вопросительными местоимениями. К таким словам относятся tavr, xä, güna, nav\ sän, zail и т.д., процесс прономинализации которых нельзя считать завершенным. Следует лишь заметить, что по своей парадигматике они, с одной стороны, ближе к морфемам, чем к словам, т.к. тяготеют к классу детерминантов, куда могут быть включены и нумеративы (-ta, -nafer, -däna и др.), артикли, глагольные префиксы (dar-, bar-, farä- и др.), с другой стороны, функционально они близки к классу именных частей сложно-именных глаголов (кат Kardan «работать» и др.), именных частей сложных предлогов (dar nazdi «около») и сложных союзов (än vaqtS ю "в то время-когда") и т.д.

В семантических разрядах самих местоимений все ещё наблюдается некоторая неустойчивость. В определенных условиях происходит переход указательных местоимений - в личные, вопроси-

тельных - в определительные, неопределенных - в отрицательные.

Анализ собранного материала позволяет наряду с конкретными выводами о развитии системы местоимений, обосновать следующую периодизацию классического персидско-таджикского языка:

I. Архаический персидско-таджикский язык домонгольского периода, VTO-ХП вв. Тексты характеризуются сохранением некоторых среднеиранских черт, вместе с тем язык этого периода обнаруживает свою специфику, заставляющую ставить под сомнение прямую преемственность между среднеперсид-ским и классическим таджикско-персидским. Примечательно, что ряд черт архаического периода сохраняется в современных таджикских диалектах.

Q. Классический персидско-таджикский язык в узком смысле, язык XIII-XVT вв. Язык этого периода традиционно рассматривается как норма, стандарт, по отношению к которому определяются отличия других периодов.

Ш. Поздний персэдсжо-таджикский язык - XVI-XDC а Именно изменения в составе местоимений, их форм и употребление служат нризнаком, отделяющим этот период Ьт предшествующего. Местоимения, как было установлено^ в наименьшей мере подверглись д авлению нормы классического литературного языка. В текстах мы встречаем как новые грамматические факты (шШта, Sanan и тл.), так и новые тенденции прономинализации (кагшпа, и тл.), обусловленные "ртуализаццей" человеческих отношений при позднем феодализме.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. История местоимений таджикского языка /монграфия/. - Душанбе: "Дониш", 1972. - 235 с. / на тадж. яз./.

2. Формирование местоимений в таджикском языке./монография/. - Душанбе: "Ирфон", 2002. - 494 с. / на тадж. языке/..

3. Местоимения // Граммаггикаи забони адабии хрзираи

точи* /.-Душанбе: "Дониши,1985, .-С. 156-171 /натаджлз./.

4. Переход местоимений в союзы // Изв. АН Тадж. ССР. Отд. обществ, наук.-1973, Вып. 3. - С. 51-55 /на рус.язУ.

5. Об особенностях местоименных слов // Мактаби со-ветй. -1966, №5. - С.8-12 / на тадж. язУ.

6. Динамика парадигмы личных местоимений в языке дари Афганистана // Ирфон (Кабул). - 1986. - Л& 3. - С.91-106 /на яз. дари/.

Принятые сокращения

ав. - авестийский др.-инд, - древнеиндийский др.п. - древнеперсидский ир. - иранский

кл.перс. -тадж. - классический персидско-таджикский

кл.-п. - классический персидский

ман.-маняхейский

н.-п. - новоперсндский

скр. - санскрит

ср. -п. - среднеперсидский

XXX

ОИЯ - Основы иранского языкознания H'Ä - Hudüd-ul-'älam

М§М - Muqaddixoa i Sähnäma i Abu Mansuri • QA - Qissas-ul-anbiyfi TS - Tabaqät-us-söfiya TTB- Ta'rfx i TabarT i Bal'amT SN r Safamäma

Подписано к печати 4.02.2003 г. Формат 60x84/16. Объем 3,75 пл. Тираж 100 экз. Заказ № 1256 Отпечатано в АООТ "Матбуот" при Министерстве культуры Республики Таджикистан

РНБ Русский фонд

2003-4 21483

Текст диссертации на тему "Формирование местоимений в таджикском языке"

г1

! ИНСТИТУТИ ЗАБОН ВА АДАБИЁТИ БА НОМИ РУДАКИИ

АКАДЕМИЯИ ИЛМДОИ ЧУМДУРИИ ТО^ИКИСТОН донишгох;и ДАВЛАТИИ ТИББИИ БА НОМИ АБУАЛИ ИБНИ СИНО

Ба х,укми дастхат

СИЯЕВ БЕКМУРОД

ТАШАККУЛИ ЧОНИШШЩО ДАР ЗАБОНИ ТОНИКИ

Ихтисос: 10.02.22 - Забонх,ои халвой мамолики хоричи Аврупо, Осиё, Африко, бумиёни Америка ва Австралия

(забони точикй)

РИСОЛА

барои дарёфти дарачаи илмии доктори илмхои филологй

г

Мушовири илми: Узви вобастаи АИЧ,Т, доктори илмх,ои филологй С А Й ЛIИДДII НОВ ДОДИХУДО

Президиум ВАК России |

(решение от ' УОс

присудил ученую степень ДОКТОРА и ОХЗуЛХИР,_наук

41

[ачальник управления ВАК России

ИНСТИТУТ ЯЗЫКА И ЛИТЕРАТУРЫ ИМ. РУДАКИ АКАДЕМИИ НАУК РЕСПУБЛИКИ ТАДЖИКИСТАН ТАДЖИКСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МЕДИЦИНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. АБУАЛИ ИБН СИНО

ФОРМИРОВАНИЕ МЕСТОИМЕНИЙ В ТАДЖИКСКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность: 10.02.22 - языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии

(таджикский язык)

на соискание ученой степени доктора филологических наук.

Научный консультант: член- корреспондент АН РТ, доктор филологических наук САЙМИДДИНОВ ДОДИХУДО

На правах рукописи

СИЯЕВ БЕКМУРОД

ДИССЕРТАЦИЯ

МУНДАРИЧД

Мукддцима......................................................................................3

Боби I. Чрнишищои шахсй................................................................30

Боби II. Шаклх,ои энклитикии чонишинх,ои шахсй..................................143.

Боби III. Чрнишшщш нафсй..............................................................214

Боби IV. Ч,онишинх,ои саволй..............................................................254

Боби V. Чрнишинх,ои ишоратй............................................................281

Боби VI. Чрнишинх,ои таъинй..............................................................320

Боби VII. Чрнишющш номуайянй ва манфй...........................................339

Боби V III. Муносибати чонишинх,о бо дигар хдссах,ои нущ........................358

Хулоса^о.......................................................................................398

Фех,ристи манобеъ ва осор.................................................................406

Фехристи ихтисорот........................................................................433

МУКДЛДИМА

Проблемаи чонишинхо дар забоншиносй аз масаъалахои мухим х,исоб мешавад. Он пахдухри мухталиф доигга, идцае аз масъалах,оро фаро мегирад, ки бе шарху эзохд онх,о табиати калимахои мазкур ва хусусияти онх,оро муайян кардан душвор аст. Хама масъалахои чонишинхр хеле мухдм буда, тадкикд онх,о на танхо дар худуди забонхри алохдца, балки дар забоншиносии умумй низ актуалй мебошад.

Дар рисола шарх,и хусусияти чонишинхр аз истилохи онх,о шуруъ шудааст, чунки ном баёнгари вокеияти предмету ходисахои олами хастй буда, шинохти онхо аз номашон шуруъ мешавад.

Истилохи чонишин дар забони тоники тарчумаи тахтуллафзии калимаи местоимение мебошад, ки он дар навбати худ аз калимаи лотинии pronomen юнонии anti-onymia тарчума шуда, хануз дар давраи атика ба гурух^и калимах,ое мансубият дошт, ки онх,о ба ч;ои исмх,о истеъмол мешудаанд. Баъдхо забонши-носон дар забонх,ои мухталиф истилохоти pronomen (франсавй), pronoun (анг-лисй), pronomini (финй) ва ё тарчумаи онро дар русй "местоимение", дар мачорй nevmas, немисй Fürwort, х,индй sarva-näma [142.25-26], точикй "чонишин" барои ин гурухи калимахо хамчун ном интихоб кардаанд. Ба ин маънй, чонишинхо дар забонх,ои чудогона бо истилохдои гуногун зикр шаванд хам, онх,о асосан як хусусияти ин калимах,оро инъикос мекунанд: мефах,монанд, ки чонишинхо хамеша бар ивази исмхо ва умуман х,иссах,ои номии нущ истеъмол мешаванд. Дар ин чо х,оло факат х;аминро мегуем, ки истилохи цоличли-иин дар забони точикй таърихи дурудароз надорад, чунки дар аввалин дас-турх,ои забони точикй, ки дар мукаддимаи як катор фархангхои Асри Миёна дарч гардидаанд, чонишинхо бо истилохи арабии замир номбар шудаанд [361.7-8;388.14а16б;433.27-28]. Ин анъана дар нахустин грамматикаи забони точикй, ки соли 1926 таълиф шуда буд, нигох, дошта шудааст [424.99-101]. Истилохи чонишин дар забони точикй танхо аз ибтидои соли сиюм ворид шуда [209.10-34], тадричан мавкеъ пайдо кардааст [481.627;444.233;61;478.102].

Истилохд чонишин маънои васеъ ва танг низ дорад. Вай дар маънои васеъ хамаи вохддхоеро дарбар мегирад, ки онх,о кобилияти ивазкунии исмро доранд. Дар натича микдори чонишинхо аз хисоби калимахои гайричонишинй зиёд меша-вад. Вале дар маънои танг истилохд зикршуда ба хели муайяни калимахо дода шудааст. Дар рисола истилохд чонишин дар маънои танг истифода шудааст.

Чрнишинх,о дар забонхои хдндуаврупой, аз чумла дар забони точдкй низ яке аз гурухдои кадимтарини калимахо мебошанд. Олими немис Фиг нигошта, ки чонишинхо калимах,ои хеле кадима мебошанд. Аз ин ру, вай исмхоро, ки ба кавли у баъдтар ба вучуд омада олудаи маънои феълй гапггаанд, чонишини чонишинхо хдсоб кардааст. Чрнишинхо, мувофикд фикри Фиг, номх,ои тоза буда, хеч гох, бо феълхо омехта нашудаанд. Вале акидаи Фиг аз тарафи А.А.Потебня сари вакх махдум карда шуда буд. В.Гумбольдт низ гуфта буд, ки чараёни аввалини инкишофи забон худшиносии шахе аст, ки он ба воситаи калимахои чонишини ифода мешавад. Ин фикри В.Гумбольдт барои идеалистон воситаи мухдм шуд ва онх,о исбот карданй мешуданд, ки чонишинх,ои шахей дар хамаи забонх,ои руи замин кадимтарин ва ус-тувортарин гурухд калимахр мебошанд [45.258,259]. В.Таулй низ кадими будани чонишинхоро кайд карда гуфта буд, ки онхо пеш аз исму феълх,о ба гурухд алохдда чудо шудаанд [142.28]. Олимони рус Н.Яковлев ва А.Ашхамаф низ хамин гуна акдда доштанд [287.283-284]. Вале мо дар ин чо холо дар бораи дуруст будану набудани фикру акидаи олимони зикршуда бахсу мунозира намекунем, чунки ин аз доираи тадкдкоти мо берун аст. Танхо хаминро илова мекунем, ки чонишинхо дар катори исму шумора, феъл ва зарфхо же аз гуруххои кадимтарини калимахо мебошанд.

Мувофики акидаи баъзе олимон чонишинхо таърихан аз калимахои ишоратй ба вучуд омадаанд. Масалан, Г.Штейнтал ва аз паи у А.А.Потебня гуфтаанд, ки як вактхо калимахо ба ду гурухд лугавию маъной чудо мешудаанд. 1. Калимахои сифатй (качественные), ки онхо предмет ва ходисахои олами моддиро дар шакли шайъияшон ифода мекарданд; 2. Калимахои ишоратй, ки онхо ба шахсу предмет ишора мекардаанд. Ба кавли онхо калимахои ишоратй хамчун хели махсусу алохддаи калимахо гурухд чонишинхоро ташкил дода буданд. Вале бо мурури за-мон баробари тахаввули сохти грамматикии забон чонишинхо бо чунин хиссахои нутк - бо феъл, исм, сифат ва зарф омехта шуда, ба онхо махлут шудаанд [142.28].

Ба гурухи махсуси калимах,ои ишоратй чудо кардани чонишинх,о чанд сабаб дорад. Тадк,ики саррешаи чонишинх,о дар чунин забонх.ои гурухд машхур, ба монанди забонх,ои х,индуаврупой, фино-угорй, турки ва монанди онх,о нишон медихад, ки маънои ишоратй-маънои асосии решай чонишинхо будааст. Баъзе тадкикотчиён маънои саррешаи чонишинхо ва кадимй будани калимахои чонишинро ба эътибор гирифта, назарияи аз имову ишора ба вучуд омадани за-бони овозиро пешнихдц карда буданд. В.Вундт, З.Касирер ва Г.Таули хдмин Гуна фикр доштанд [142.41]. Ин акида нахуст будани калимахои чонишиниро талкин мекунад, ки он х,оло хдм аз руи вазифаи баъзе чонишинхр тасдик меша-вад, чунки х,оло низ дар ичрои вазифаи дейктикй баробари чонишинхои шахсй ва ишоратй аз имову ишора васеъ истифода мешавад [142.40-43]. Бо вучуди ин аз имову ишора ба вучуд омадани забони овозй галат ва гайриилмй мебошад ва ин дар илм кайх.о исбот шудааст.

Эътироф шудааст, ки калимахои ишоратй дар аввал ду вазифа доштанд: а) вазифаи зарфй ва б) вазифаи чонишинй. Ин фикр дуруст менамояд, чунки он х,оло низ аз руи маводи бисёр забонх,ои хдндуаврупой тасдик мешавад. Г.Хирт хусусияти чонишинх,ои ишоратиро дар забони готй ва хдндии кадим тахдил карда ба хулосае омада буд, ки чонишинх,ои зикршуда дар аввал маънои зарфии Тп ]а, ап ]а дошта, маънои чонишнии онх,о, яъне х,амчун чонишини ишоратии ап, Тп сонй инкишоф ёфтааст [305.9-10,13-15]. В.Таули ба Х.Енсен такя карда, дар бораи алокаи зарфх,о ва чонишинх,о хамин гуна изх,ори акида кардааст [142.4043]. Забоншиноси мачорй Д.Фокаш х,ам ин фикрро тасдик; кардааст [142.49]. Дар асл чонишинх,ои ишоратй аз руи таърихи пайдоишашон ба зарфх,о алок;аи зич доштаанд.

Ч,онишинхо аз чихдти микдор нисбат ба дигар гурухд калимах,о камтар бо-шанд хам, дар забони точикй мисли дигар забонхри хдндуаврупой мавкеи мух,им дошта, барои шакл гирифтани фикр мавкеи калон доранд ва далелхои зерин ин фикрро тасдик мекунанд. Масалан, дар забони адабиёти классикй (дар забони хозираи точик низ) ба воситаи чонишину феъли ёвари фикри том сурат меги-рад: -Чист? Гуфт: - Шароб аст ... (Самак, са*. 251) [214,4.11.251,248,300,301]. Баъзан ду чонишин (чонишинхои шахсй ва саволй) бо феъли ёвари аэ^ ки он

хамчун коида ихтисор шудааст, сабаби шакл гирифтани чумла шудааст: -Ту кистй? (Самак, сах,. 284). Дар чумлах,ои саволие, ки аз се калима иборатанд, баъзан ду калимаашон чонишин мебошанд: -Моро чй гам? (Самак, сах. 301). -Чаро чунин гуй? (Самак, сах. 253). Агар шумораи аъзохои чумлахои саволй зиёдтар шавад, микдори чонишинхо хам гохо меафзояд: - Ин чунин кй кард? (Самак, сах. 300). Ба ин маънй, чонишинхо дар чумлахои саволй мавкеи калони истеъмолй доранд, ба таври васеъ истеъмол шудани чонишинхо дар ин навъ чумлахо ба маънои чонишинхову сохти чумлахои саволй алокаманд аст. Дар забони точикй ин хели чумлах,о асосан бо ёрии чонишинхои саволй сохта мешаванд.

Чонишинхо дар чумлахои мураккаб хам макоми хос доранд. Барои мисол ба-сомади калимахои гурухи гуногунро дар чумлаи зерин мутолиа мекунем: -Эй Самак, ман кдсам дорам, ки х;ар кй ин сухан аз ман пурсад, уро гардан бизанам ва агар на, худро бикушам, то ин сухан нагуям ва нашунавам. (Самак. Сах, 255). Чумлаи боло бисту панч калима дошта, мавкеи калимахо мувофикд нишондоди хисоби мивдорй чунин аст: исмхо-5, чонишинх,о- 7, феълхо-6, пешояндхо-4, хиссачахо-1, нидохо-1. Ч,онишинх,о дар ин матн аз хусуси басомадашон нисбат ба исму феълхо, ки хиссахои мухдми нутк буда, калимахоро зиёдтар фаро гирифта-анд, бисёртар мебошанд.

Мо холо худуди мукаддимаро ба эътибор шрифта, мавкеи чонишинхоро аз хусуси басомадашон дар асоси осори забони кадим, миёна, дарй ва ё забони адабии хозираи точик хаматарафа тахдик намекунем. Ин масъалаи алохида буда, хеле мухдм аст. Махсусан муайян кардани мавкеи чонишинх,о дар жанру тарзх,ои гуно-гуни иншо аз масъалахои бисёр муфид мебошад [70//58.123]. Факат хаминро илова мекунем, ки дар забони гуфтугуй баъзан фикрхои мураккаб хам асосан ба воситаи чонишинхо ифода мешаванд: Ман манаму ту туй. А.М.Пешковский такрибан хамин чихати чонишинхоро ба назар гирифта гуфта буд, ки чонишинхо дар грамматика нисбат ба калимахои гурухи шуморавй мавкеи бузургтар доранд [194.154]. Хумоюн Фаррух мавкеи чонишинхоро дар сохтани чумла баъд аз исму сифат ва феъл таъин кардааст [481.1028].

^амин тарика, чонишинхо дар забони точикй чузъи чумлах,ои гуногунхел шуда, барои ташкил шудани навъи алохддаи чумлахо аз воситахои асосй мебо-

шанд, вале чонишинхо асосан худ аз худ чумлахои алохдцаро ташкил наме-дихднд. Онхо факат дар матн дар шаклу колаб^ои муайяни синтаксисй омада, дар ин маврид фикри том сурат мегирад.

Маълум аст, ки фикри том аз калимаю шаклхо иборат аст, ки онх,о ко ну ну Коидах,ои чобачогузорй ва тартиби муайян доранд. Факаг тавассути алокди калимаю морфемахо ва баробари таъин шудани чои муайяни онх,о инсон имкон дорад, ки фикрашро ба тартиби муайян изхор кунад. Ба ин маънй, омухтани тартиби ка-лимахо дар забони точикй аз масъалахои мухдм аст. Хрлли он, аз як тараф, барои муайян намудани алокаи категорияи гуногуни калимах,о ва мавкеи онх,о дар та-шаккули фикр кумак кунад, аз тарафи дигар, барои таъин намудани чо ва макоми ин ё он кдсми калимах,о дар колабхои чудогонаи грамматикй ёрй мерасонад. Вале холо мавкеи хамаи гуруххои калимах,о дар чумлах,о тадкик нашуда, танх,о дар бо-раи муносибати чонишинхо ба дигар калимах,о ба таври мухтасар тавакдуф меку-нем. Чрнишинхо дар чумла мисли дигар гурухи калима:;о мавкеъ ва чои муайян доранд. Масалан, чонишинх,ои шахсй дар таркиби изофй, одатан, дар чои дуюм омада, сохдбиятро мефахдгонанд; kitabi man, qalami б, daftari tu. Вале ин коида баъзан риоя нашуда, он^о чузъи аввал ва асосии иборах,ои изофй низ мешаванд: mani becara, tui kambayal ва ^оказо. Шаклх,ои эклитикии чонишинх,ои шахсй хамчун коида, хамрохи исмх,о, феълх,о, пайвандакхо ва пешояндх,о оянд х,ам, гохо барои сохтани иборах,о ёрй мерасонанд. Масалан, дар ибораи колаби "Parvizra pisaras" шакли эклитикии чонишини шахсй III танхо хдссаи муайян дорад. Чонишинхои нафсии xvad (xva5), xves, xvestan дар таркиби изофй мисли Чонишинх,ои шахсй дар чои дуюм омада, сохдбиятро мсфахдгонанд: kitabi xvad, qalami xvés, lafzi xvestan. Факат калимаи xvad (xva5) баъзан чузъи аввали таркиби изофй шудааст: xvadi man, xvadi suma. Дар забони адабиёти классикй чузъх,ои колаби xvadi man, xvadi suma дар шакли man xvad, suma xvad низ истеъмол шуда-анд. Чонишини xvad бо исми чамъ вобаста бошад хам, дар шакли танхо омадааст: mardumani xvadra firistad. Дар забони адабиёти классикй ин коида баъзан риоя намешавад, чонишини xvad хам барои таъкид суффикси чамъ кабул кардааст: báz dar bayni xvadha jfisida ...("Ta'rix-i Badaxsan",3.5). Инчунин чонишинх,ои шахсй дар шакли чамъ оянд, чонишини нафсй ба онх,о аз руи шумора мувофикат меку-

над: mayan ... xvadha ... (.."Та'пх-i Badaxsán",1.28). Ч,онишини таъинии hama х,ам пеш ва хдм пас аз таъиншаванда чо гирифтааст: hamai adaman ва adaman hama. Дар ин иборахо чонишину исм дар аввал ба воситаи бандаки изофй ва сонй ба воситаи алокаи хамрохД алокаманд шудаанд. Чрнишинх,ои таъинии har ва ин-кории he] хдмеша хамрохд исмхои танхо меоянд: har adam ва he] adam. Чрнишинхои ишоратй низ доимо пеш аз исмхо чо гирифта, иборахои исмй таш-кил мешаванд: In xana, Tn adam, cunln kitab. Дар забони адабиёти классики инчу-нин колаби adame cunln вомехурад ва х,оказо.

Ч,онишинх,о мисли категорияи дигари калимахо инчунин хусусияти вобаста-кунй доранд. Онхо дар намуди муайян омадани калимах,оро такозо менамоянд. Ин хусусият аслан дар забонх,ое, ки флексияи номй доранд, равшантар мушохдца ме-шавад. Бо вучуди ин, забонхои аналитики низ аз ин хдциса бебахра нестанд ва он дар ин гурухн забонхо бо усулхои ба худ хос зохнр мешавад, бинобар ин муалли-фони аввалин грамматиках.ои забони форсй ба ин масъала диктат дода, фикрхои чолибу мухим гуфтаанд. Масалан, Н.Березин хануз дар соли 1853 барои шархн ин масъала фасли алохдда бахшидааст, ки "Управление местоимений" ном дорад [23.426-432]. Мо дар поён фикру мулохизах,ои Н.Березинро муфассалтар баён ме-кунем, зеро ки ин масъла, ба акддаи мо, дар эроншиносй бори аввал аз тарафи у хамин тавр ба миён гузоштаю тахлил шудааст ва аз чй сабаб бошад, ки граммати-кахои минбаъда ин анъанаи хубро давом надодаанд. Мувофики акддаи Н.Березин дар ифодаи kunun та sikarem va esan punuk чонишинхои шахсии мунфасила ба феъл имкони ифодаи хилофро таъмин намуда, инчунин нуткро таъсирбахш меку-нанд. Дар ифодаи б maslihati xvadra az tu behtar dañad чонишинх,ои шахсй ба да-рачаи амал далолат менамоянд. Ч,онишинх,ои шахсии та ва suma так,озо доранд, ки исм пас аз онхо дар шакли чамъ истеъмол шавад: та у a suma tavangaran. Ч,онишинхои шахсии мунфасила дар шакли мафъулашон бисёр мавридхо чояшонро бо шаклхои энклитикии чонишинхои шахсй иваз мекунанд. Мукоиса шавад kitabi mará - kitabamra, вале ин хдлат х,ангоме ки аз паси чонишин исм истеъмол шуда, чонишину исм бо пайвандаки va пайваст шуда бошанд, имконнопа-зир аст. Масалан, хеч гох, ба ивази zadam tura va Zaydra - zadamat va Zaydra на-мегуянд. Яъне мувофики коидаи вобастагй будани чонишин хатмй мебошад.

Чрнишини нафсии xvad мучаррад истеъмол туда бошад, исм ё чонишинхои шахсй пеш аз он меоянд: Ahmad xvad, man xvad, tu xvad ва хрказо. Дар ин маврид чонишини нафсии xvad ба предмете, ки максади гуянда ва асосй аст, вобаста мебо-шад. Чрнишини саволии kl? ва таркибхои har kT, hej к! факат шахсро такрзо до-ранд. Баръакс, чонишини савлоии el? ва таркибхои har cí, hej сТ ба предметной бечону чондори гайри шахе оид мебошанд.

Ба хдмин тарика, чонишинхо ба худ калимахрро тобеъ карда, инчунин ба ди-гар калимахр вобаста шуда меоянд.

Дар забони форсу точик ахдмияти чонишинхр бо гуфтахри боло махдуд на-мешавад. Маълум аст, ки асоси чумларо мубтадо ва хабар ташкил мекунад ва "мубтадо хдмеша исм аст ё чузъе, ки кувва ва маънои исм дошта" [481.1028]. Аз ин ру, "замир, ки ба чои исм менишинад " [481.1028], кобилияти зиёди мубтадо-шавй дорад. Илова бар ин, чонишинхо вазифаи аъзохри дигари чумларо низ ичро мекунанд. Чрнишинхр дар чумлахои мураккаб низ вазифаи мухим доранд. Онхр (махсусан чонишинх,ои ишоратй) дар сарчумла истеъмол шуда, чумлахои пайрави муайянро барои эзох,ашон талаб мекунанд. Дар забони точикй чумлаи пайрави хабар фак;ат барои шархд чонишинхр меояд.

Хусусияти дигари чонишинх,о ин аст, ки онх,о мисли исмх,ою сифатх,о ва ди-гар хиссахои нутк, имкон доранд, ки вазифаи дигар хиссахои нуткро ичро кунанд. Масалан, чонишинх,ои ишории hamTn, hamän, cunln, cunän, hameunän, hamcunín, äncunän, Incunln дар чумла муайянкунанда шуда сифат шаванд, аз тарафи дигар, дар назди феълх,о омада, маънои онх,оро аз ягон чих,ат тагйир дода, хусусияти зарфх,оро сохдб мешаванд.

Чрнишинх,ои забони точикй бо вучуди решагй будану надоштани шаклх,ои грамматикй маъною тобишх,ои грамматикиро бо рохдои ба худ хос ифода мекунанд. Чунончй, ифодаи шахсу шумора дар чонишинх,о нисбат ба исмх,ою феълхо дигар аст. Илова ба ин, ба воситаи чонишинхр маъною тобишхри гуногун ифода мешаванд. Маса