автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Формирование общности по месту жительства в условиях города

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование общности по месту жительства в условиях города"

■ г.. а г.!1'^

ТВМШЗСИЙ ГОСУДАРСТВШШ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи БЕК 60.550.661

АРТЕКВ ШКСЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

;оржгоеание ощнсета по месту жительства .

В УСЛОЕИХ ГОРОДА

Специальность: 22.0u.U4 - социальная структура,социальные институты и образ жизни

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Твмень - 1992

I Работа выполнена на кафедре политологии Тюменского сзртгциЯ ( государственного университета

Научный руководитель: кандидат философских наук, доцент БКРКЗИН Л.С.

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор КУЦЕВ Г.Ф.

кандидат философских наук, доцент ДШ1ТК0В А.П.

Ведущая организация - кафедра философии Уфимского авиационного института им,С.Орджоникидзе,

Защита состоится 24 апреля 19У2 года в 10.00 часов ни заседании специализированного Совета К 064.23.03 по присуждение ученой степени кандидата социологических тук в 'Тюменском государственном университете по адресу: 625003, г.Тюмень, ул.Семакова,10

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тюменского государственного университета

«

Автореферат разослан 24 марта 1991 года

Учений секретарь

специализированного р

Совета,кандидат /ДЧ / /

философских наук > (Т\л>'" И.В.Мельник

Круг проблем, связанных с диссертационной работой, является нетипичным для отечественной социологии города, которая тради -uhohhü получала исследовательский и управленческий "заказ" лишь ' на теоретическое обеспечение "планирования социального развития города". Причем понятие "социальное развитие" трактовалось неоправданно узко - как максимальное наращивание материального базиса отраслей социальной инфраструктуры города с официально провозглашенной цель® социальной унификации населения. Безусловно, нельзя недооценивать роли материально-вещной среды в организации социальной жизни поселения, ко, вместе с тем, новые макрополиги-ческие и макроэкономические условия со всей очевидностью выявили многообразную дифференциацию интересов городского населения, игнорирование которых территориальными органами управления, все еще пребывающими в "плену" идеологем и стереотипов "планирования", "управления" и т.п., вызывает перманентную социально-политическую напряженность, в первую очередь, между локально-территориальными сообществами горожан и местными институтами власти.

В русле официально сформулированного заказа на теоретическое осмысление города как объекта социального управления, на наш взгляд, сложились три концептуальных направления в исследовании города: I. социально-философское; 2. институционально-функциональное; 3. собственно теоретико-социологическое.

Первое направление в теоретическом освоении города связано с углубленным и систематическим анализом методологического наследия классиков марксизма-ленинизма и попытками выведения социально-философской "формулы" города: его места, роли и значения в естественно-историческом процессе. Немалый вклад в фор шрование' такого общефилософского подхода внесли В.Г.Виноградский, M.H.tóe-жевич, и.Н.Яницкий.

Рассмотрение города с точки зрения его функционального места и роли в воспроизводстве различных сфер общественной жизни, а также социально-репродуктивного потенциала городских поселений в контексте регионального развития находятся в центре внимания А.В.Ьпрянова, Л.А.Гордона, Э.В.Клопова, ГЖКуцева, В.В.Трушкова и др.

Углубленное изучение города как социально-территориальной общности и вытекающее отсюда исследование сущности "отношений по расселен»»","городских отношений", а также связанных с ними явлений социальной жизни в урбанизированной среде содержится, прглде всего, в работах П.Л.Аитоип, Л.С.Ьергзина.М.Павельсон ,

В.О.Рукавишникова, Ф.С.Файзуллина, О.И.Йкаратана. Теоретическое развитие этими авторами идеи о специфическом характере городской "социальности", в принципе не сводимой к макросоциальной структур« общества, очевидно, Еыступаот одним кз важнейших шагов к диверсификации знания о городе, открывает возможность его изучения 'изнутри", с точки зрения многообразия интересов реально сложившихся групп горожан, пребывающих в различных социально-территориальных условиях.

В данном аспекте теоретико-социологический подход, ориентированный ня на внешне-формальное применение, а на содержательное наполненясз понятия "горожанин", имеет точки соприкосновения с относительно новдаи направленной п исследовании города, которые можно обозначить как "социалько-зкологаческоз" и "культурно-исто-ричеокйо". К чиглу авторов, плодотворно разрабатывающих данные направления, следует сгнести А.С.Ахнезера, А.П.Дезяткова, Ы.Г.йчр-кова, и.!' .Яницкого.

* Предпринятое в их работах рассмотрение города как "места" с исторически уникальными культурными, социальными. материально-еедкими и прочтем "ерздовюз»" характеристиками, воспроизводящими, е свой очередь, особого субъекта обцзственной жизни - "горожанина", позволяет, с одной стороны, адаптиропать в философско-социологи- • ческом кличе зканн я, полученние в иных гуманитарных дисциплинах, с другой, - дополнить методологические'установки,, культивировавшиеся в советской версии марксизма, альтернативными способами теоретизирования. В этом случае на первый план выходят такие ключевые понятия как "горожанин" и "место", в свою очередь, задающие соответствующие логике кавдого из этих направлений категориальные "матрицы".

Идентифицируя себя преимущественно с первом из наделенных направлений, автор диссертационного сочинения поднимает проблему социологического анализа уклада повседневной жизнедеятельности горожанина по "месту жительства" и сопряженных с ним особых социальных отношений - "соседства".

Определяя уровень теоретической разработанности тем», следует отметить, что проблема локально-территориальных общностей и урбанизированного соседства является малоисследованной в отечественной социологии. Большинство исследователей не идут далее констатации факта разрушения и деперсонификации в процессе урбанизации традиционных социальных связей,включая соседские.

Действительно, било бы некорректным утверждать, что тема го-

родского места жительства вообще не присутствует на страницах научных и публицистических работ.

Во-первых, необходимо выделить достаточно большой пласт публикаций, связанных с обобщением опыта гак называемого "социально-функционального зонирования" материально-пространственной среды повседневной жизнедеятельности горожан, основы которого в отечественной социально-градостроительной практике заложены Л.Б.Коганом, . Г.Д.Платоновым, К.К.Хачатрянц, З.Н.Яргиной и др. Однако, при всей методической "продвинутости" данного направления в изучении городской повседневности, -термин "социальное" понимается, вследствие самой дисциплинарной специфики, по преимуществу градостроительной,-технократически узко, так как объектом анализа выступает собственно не городской социум, а комплекс сопутствующих ему материально-вещных условий.

Во-вторых, нельзя не отметить весьма интересные разработки с высокой степенью оцерационадизации понятий и развитым инструментарием, имеющиеся в геоурбанистике и так называемой поведенческой географии, в которых непосредственно "работаот" понятие "место жительства" (К.Н.Иерцик, Дтк.Гозд и др.). Однако, несмотря на кажущуюся близость как в теоретическом,та!! и в методологическом аспектах с социологией, социальная и поведенчеркая география города изучает не взаимоотношения между людьми и, тем- более, социальными группами людей (собственно' и составляющими предмет социологии). Una погружена в скрупулезный анализ взаимодействия ладой с территориально-пространственной средой (материально-вещным "миром"!, "попутно" давая фрагментарную информацию о некоторых социологически релевантных поведенческих проявлениях горожан по месту жительства.

И, в-третьих, в последнее время стали появляться публикации "зколого-психологического" направления, исходящие ил попытки • психологического объяснения социально-значимых действий человека в среде повседневной жизнедеятельности (М.Черноушок и др.).

Помимо обозначенннх научных дисциплин, проблемой городского моста жительства уже как источника социально-девиантных форм поведения и формирования подростковой и молодежной субкультур занимаются воспитательные и правоохранительные органы, а также обслуживающий их корпус исследователей и публицистов. Повсеместно фиксируя социальное неблагополучие повседневного существования горожанина по месту жительства, общественность неоднократно призирала к углубленному изучению специфики социокультурных процессор, протекающие, в первую очередь, г новнх жилых массивах.

"микрорайонах -• спальнях" и т.п.

Думается, проблем социологического определения ''городского места жительства" ::як второго (после "мее*а приложения труда") "модуса" существования современного ч^лопикя с контексте ¡ганро-ссцмалышх изменений, происходящих в настоящее-время, имеет прямой выход на вопрос о становлении гражданского общества.

Выступает ли опят повседневного пребывания гсро«ккин^ по «осту )штеяьсгва «-«актором, блокируицям гили, наоборот, способствуи«им формирования предпосылок разз«тия грг'чдьнског; сйцестг-а? Кочшу идея самоуправления по чз с ту .глг^льстса оказалась нрсфчтрроончо'! в пракглчасксмл воплощения? Можо ли говорить оо особо,;.; "советском" песте ннтбяьетвь?

Эти, и множегтм рядспсло"е->.;шх вопросов, тат; и останутся беа ответа при отсугсггкя углубленного творетико-сопиолэги'мшгого ос-• темтя панеедаввних и гыиньгхх с-шоигний и фон:« •-смооргекизыийн яо месту адтадьстоа.

И н дополнение ч скада.'ягсяу следует отметить, что насколько неоирзделеп в отечественной социологи!', стятус "маета кп-елмгтра" (как "локального сиобгпества") п качестве самостоятельного ¡фодмота г!;сге'.;от!:':сонйг-/ изучат'.я, ияетогькз и западной общественно!* масли денной проблематике- уделяется серьезноа тшмяпне п контексте рнп-лхяа офпокт^внсс/л функционирования дс-мократичзской социа.^ьно-по-

л'лткчйсиор систег« (¡с.&шч).

Предсгавденяце с/лдения, на паи взгляд, являются и достаточна.,н рргууеигами ы оО'осколании актуальности течи исследования,^ме-«удего пс только тсорв?ичаскую, но и социально-практическую ориентацию.

Обращаясь рассмотрения поста ;яит-ельстса с качестве объекта социальной практики, необходимо отмстить, что в двух государственных институция* - статистике народонаселения и гражданском праве -"местожительство" выступает специфически определенном "операциональным" понятием. Исследование показывает, что в этих направлениях государственна-институциональной практики, по определению опирающихся на формально-количественный анализ фактов общественной жизни, место жительства содержательно редуцировано до ''адреса" индивида в территориально-планировочной сеткз либо административной "прописки".

С другой оторопи, роз вращаясь к вопросу о понятийном статусе "места жительства", нельзя не наметить терминологической неопределенности в социальных "наука* о городе" данного словосочетания.

Ото tie случайна и отражает, во-первых, уле зафиксированное отсутствие особых исследовательских установок на осмысление феномена места жительства, и, во-вторых, саму его специфику -¿"повседневность" и "очевидность", позволяющую без излишен рефлексии трактовать его в илементарном значении "места постоянного проживания, место-наховдения".

Отсюда основной целью диссертации является социологическое исследование проблем и противоречий формирования общности по месту жительства в условиях современного города.

Сформулированная-цель реализуется в решении следующих задач:

- теоретическом описании исторических и поселенческих типов социальной организации места жительства человека;

- социологическом анализе специфики локально-территориальных связей в городской среде;

- выявлении факторов внутригородской дифференциации локально-территориальных общностей;

- исследовании структуры соседских связей в городе;

- анализе роли к функций урбанизированного соседства в организации повседневной яипнедеятелькости горожан;

- изучении социальных предпосылок самоорганизации и самодеятельности горожан по месту жительства.

Диссертация опирается на теоретико-социологическое наследие К.Маркса, а также М.Вебера, внесшего выдающийся вклад в осмысление механизмов функционирования общества посредством ставших классическими в мировой социологии понятий "социальное действие", "типа господства", "институт", "союз" и т.д.

Кроме того, нельзя не отметить, что концептуальное содержание исследования оказалось бы обедненным без использования ряда идей таких зарубежных авторов как Ф.Ариес, d/.Вродель, И.Ьитлньи, Ч.Кор-рс а, Л.Мэмфорд, Л.Н.Уайтхед, и отечественных - В.Л.Глазычева, А.Э.Гутнова, Г.С.Кнабе, исследующих институциональную, социально-срецоеую и социокультурную природу города.

Научная новизна роботы заключается:

- в постановке проблемы теоретического изучения социальной организации места жительства человека, имеющей собственную логику становления и развития как в историческом, так и в поселенческом аспекта4;;

- в выделении исторических и поселенческих типов общности по месту дательства;

- в использовании при разработке тсоретико-концелту.чльной

а

основы диссертации ряда относительно новых для отечественной социологии города понятий - "урбанизированное каста житпт-ства", ''ео -циальное действие", "союз", "локалыго-территоркальная общность", "соседское сообщество","урбанизированное соседство" и других;

- в аиехиге специфики локально-территориальных езяэоп н до-индусериальном ;; современном индустриальном городе;

- со введении з научный оборот массива сригинальной копире?-мо-сс.щгслогипескоЯ информации о факторах дифференциации локально-территориальных' общностей и структуре соседских: связей л современном городе;

- опыте операцнонализацни и инструмоотализеции развернутого социологического исследования ориентация горожан на «оихрвтные фор-ми самсоргашзацяи л самодеятельное:»! по месту «отольсода.

Немисс нвучяо-теорвгической нор.яэны, диссертация обладает и практической значимостью, так !'.ак позволяет:

- ^одарить предметность прикладных исследований городской социальной повседневности, направленных на выявление источников внутрипоселенческой социальной напряженности и моделирование механизмов эффективного взаимодействия населения с городскими институтами власти;

- развить методическую базу актуализирующихся в новых ссци -ально-экономйческих условиях исследований структуры "спроса" насе-' ления на компоненты социального жизнеобеспечения в локально-территориальном аспекте;

- использовать теоретические выводы и эмпирические результаты для научного обеспечения сложно и противоречиво протекающей "муниципализации" массового сознания горожан, административно-поселенческой политики и идеологии местных органов власти.

Эмпирической базой диссертации являются результаты концептуально, методически и инструментально взаимодополняющих друг друга социологических исследований, - "Изучение и оценка качества и образа жизни населения микрорайона", "Социально-правовое обоснование самоуправления населения микрорайона", "Приоритеты социального раз-1 вития города", проведенных автором в составе временных творческих коллективов в 1987-1990 гг. в городах .Тюменской области. На основе двуступенчатой территориально-демографической выборки в г.Тюмени было опрошено 1738 респондентов в четырех локально-территориальных зонах, репрезентативных с точки зрения социально-территориальной и функционально-планировочной структур города, в Салехарде и Лабыт-нангах по аналогичной методике - соответственно ¿67 и 653 человека.

Объектом изучения, таким образом, выступает локально-террито-, риальк&я общность в современном городе.- Прсдмзтнуо сторону исследования составляет анализ повседневно устойчивых сяцкальчь-х взаимодействий населения города в локально-территориальных условиях, ^ тенденций и.противоречий формирования общностей горожан по месту жительства.

По теме диссертационной работа автором били сделана сообщения на региональной научно-практической конференции "Производственное и непроизводственное самоуправление" (г.Березники, сентябрь 1990г.), республиканской научпо--практичэской конференция "Коллективность в современном общество" (г.Пермь, октябрь 1900г.), Всесоюзной ш*учцо-чргдктичеекой конференции "Территория - Ведомство - Человек б Сибири; социально-экономические и социально-псшиическке аспекты" |.г .Тюмень, (шгарь-февраль 1991г.). Основные положения диссертации проыи япрпбацио в работах "Социальный паспорт г.Когалыма",(Тюмень,

"Изучение и оценка качества и образа жизш микрорайона" (Тюлень, 19>37), "Социально-правовое обоснование самоуправления нз-езлеиип микрорайона" (Тюмень,1989), "Приоритете социального развития г.Тюмогги" (Тюмень, 1590), "Социальный паспорт. Приоритета социального развития г.Лабытнанги" (Лабатканги,1990), "Социальный паспорт« Приоритеты социального развития г.Салехарда" (Салехард,1991), з которых автор принимал непосредственное участие. Гю теме диссертации опубликовано семь научнет работ общим объемом 3 п.л.

Структура диссертации, заданная целью и задачами исследования, включает введение, две главы, заключение, список литератури (из 191 наименования) и,два приложения .

Во Рсадегаш обосновывается актуальность теш, описывается степень ее изученности, формулируется цель и задачи исследование, его научная новизна и практическая значимость, отмечаатся формы научной апробации.

Первая глава диссертации "Общность по месту жительства в городе: предпосылки формирования и специфика социальных связей" носит характер теоретико-методологического исследования'и посвящена реконструкции исторических и поселенческих типов социальной организации локально-территориальных общностей.

' Ь первом параграфе данной главы "Исторические типы социальной организации места жительства", во-первых, отмечается, что, когда М.Вебср, перекликаясь с К.Марксом, в качестве одного из важнейших "компонентов" становления "современной рациональной организации капиталистического предприятия" (читай - "крупного машинного произ- /

водстьа" - А.Д.) полагал "отделение места производства и продажи товаров от изега китаяьства производителей". он, тем слиш, зафиксировал исторически новый способ воспроизводства уклада повседневной инзни человека, а именно, - "¡'нцустрнамьно-рациона.чьннЯ">который нозояко!»ен "без., .отделения вредпрчятия от домашнего яоаяйсгпи'''

Во-вторых, !С. Г£ар|сс и '5.Энгельс, касаясь вопросов повседневной яиани человека в -различные исторические эпохи,неоднократно подчеркивали удаварсально-иеторяческий и, вместе с тем, првцм«ягчиа характер яилыца в вяд^' подобных "непосредственных материальных срсдств к и'нцяи...'"*

Отсюда, о. ¿«руясь на гезисс о теснейшей зависимостм содиаяь-ной повседневное!« как напосредстеино-^оикрогного быгия человека от ви&ща, автор диссертационной рабом рассмптрмвзст ждашив, во-первых, в юг-долгое резульгага предметно-практической деятельное»'« человека, ьо-отэрых, как вештеявйнв оОъистквирой.чышх исторически . наличных проиэводитглыигх сил. йиенно по данному сспомшию и следует прлссдкть качественную границу между кжлищал докндустродьчей и машинной елок.

яилшде, рваяттрювавто абстрактно, ьыступаэт просто излостпи; количеством радифя«¡¡¡гааанного (овещее?вланного) прошлого труда, т.е. искусственно созданным "помещением". Однако овеществленного в ''помещении" труда недостаточно для приобретения им качества "¡пиии;а": его необходимо повседневно "сживлять", приводя внутреннюю вдлую ерзду в состояние, соответствующее пребывающему в нем человеку.

Бытовой труд по поддержанию помещения в качестве жилища в доллдустризлымо эпохи протекал в тотально дислокальноЯ и функциональной связанности с самим жилищем. Сельское поселение в доин-цустриалымх обществах било, в свояй основе, массой одинаково зависимых от единого естественно-природного окружения домохозяйста. Уго существование в качестве жизнеспособного социума возможно только через упорядоченное пользование соседствующими субъектами близлежащим земельным фондом и прочими природно-естественными условиями жизни. Поэтому кавдое повседневное действие в природном окружении поселения выливалось в форму соседского отношения, затрагивал прямо или косвенно личный интерес какого-либо конкретного домохозяина или сообщества в целом. Осуществляя жизненный цикл в рамках технологически-обособленного (жилшцно-автономного) хо -

^!5ебер М. Избранные произведения. П.,19-Ю, с.51. '"Маркс К. .Энгельс: О. Собр.соч.,2-е изд. с. 26.

аяАства, сам нцдквяд являлся повседневно тотально зависимы« от соседского окружения. В этом сиусле, качественная граница (различаица-яся с физико-гзогрифич'еекой) между местом лительства и местом производственного хозяйствования субъецта отсутствовала, Любое хозяйственное действие производственного или бытового назначения выступало, в терминологии К.Езбера, "офдностно-с^кентированншд", т.к. соотносилось лнСо с соседским, либо с"домашним окружением. Отсюда -доинд'/стриальное сельское место Жительства в социологическом определении представляется "соседским союзом доставленных а отношение совместной зависимости от природы докохозяйоти". Отгалкиваяоь от всберовского понятия "соэз", следует иркик^гь, «о социальная организация сельского доиндуотрияльного кесга жительства была нешели-и? вне огяошоний патриархального "господства - подчинения", выступая: I) по "вертикали" - организацией "доаохозвин-доммадцы"; 2) по "горизонтали" - "союзом домохозяев".

Докидустриальные города, подруленные в конкретику собственной опохи, вместе с тем, нз могли но быть повседневными "союзами", порожденными пэпссредствегшчмч, потребностями.,,История города неотделима от истории углубления специализации труда, а значит, и усложнения кооперативных связей носителей конкретных ввдов тру- 1 да. и отличие от сельского домохозяина, киксгитуиротанного в сообществе себе лодобпих по содержанию повседневного труда и быта, индивид ь рамках городского социуме укореня-ется постольку, поскольку является субъектом особой, отличной от других ыидоа, деятельности. Процесс, непрерывного углубления внутригородского разделения трудч, возникновение все большего числа спецшлмировэнныч' видов деятельности, солровожцгеуоз соответствующим расширением обмешп.4 отношений, инициирует появление- лиц, ждущих исключительно обслуживание« эдяюцно-бытов'л: нувд занятых "своими-делами" г»ре«аи. Городское нилице, таким образом, оставаясь пнугрй езбя автономно-оргу-' низовдвим хозяйствованием индивида, вместе с тем начинче? потреблять чужой живой труд. Эта потребительно-трудовая деятельность необходимо сопровождалась регулярными повседневными персонифициро-ишшим-л контактами: процесс общения протекал " в месте жительства" и "через место жительства". Преобладающей не .моделью места «и -тельстьа в доиндустриальном городе видится "к/гюративно-произподст-ненная округа", когда за соседскими отношениями скрывался повсед-

1 Марк К., Энгельс Ф. Собр.соч.,2-е изд. ,т.З, с.51.

неeíío осучсстрляок'.'й иадоср занятых одним видом труда производителей, баярисиругцмх предложение создаваемого г»«и "совокупного продукта" местному ''совокупному спросу". Цо, нслаьясиао от ссци-огеуяьтурньпс и исторических вариаций, социальная организация до-шадустриального городского каста жительства п социологическом определяй« представляется "сосодским союзом поставленных в откокайте совместной .зависимости от внутригородского разделения труда . домохоэяйств. '

Таким обрьзом, доандустриал; чнй человек (как е-сельском по-сслчнии, так и в городе) не мог функционировать в качестве социально- конституированного субъекта помимо отношения г.о месту жительства, представлявших собой, по существу,, универсальный, с точки зрения повседнелности, свод- предписанных традицией моделей к правил поведения. В этом смысле доиндустриально» мсето яитольстса было саморсгулируодчмся. и поразительно устойчивга "элеиензарияч социумом".

Но меря индустриализация: I) «ш/ище, с одной стороны, становится ^етерономним элементом сбщсноселгжческсго жлиинпго хо -з.чЗствй, г другой - дезактунлйпяруег необходимость повседневного организованного ito месту жительства живого трудя'; 2) город превращается в "рационально бргакизовашюе предприятие", требуткцее соответствующего "рационально организованного" управления. Так нагшяазкнв "муниципальное революции" а индустрияльных обществах являлись, по' сути, политико-экономическим 11 правовым офорчлэнием нового состояния города, а именно - целостного, основанного .на крупно« матешнок производстве хозяйства с взаимосвязанными отраслями. Город начинает воспроизводить себя в форда искусствэнно сфабрикованного места «итеяьства. Повседневность индустриального человека, з отд:;«не от предяеетвуфцих моделей xwhk, во-перянх, разделяется м" два, в принципе, не сгодчшлс модуса суадестаоериая -■ ".место труди" и "место яигвльстна". по-вторж, начинает и а ефнра производства, и в бытовой сфере регулироваться институционально установленными норманн. Процесс институализацин города, т.е. его переход от состояния "союза сооэов" к состоянио "института" означает, что; I) место чительства, из всецело "поглощараего" повседневную чиэнь человека, превращается в рационально отведенной для преимущественно индивидуальной потребительской деятельности пространство; 2) если "доиидустриальныЛ человек" в качестве социально-конституированного субъекта функционировал "в месте, жительства" и "через место жительства", то "индустриальная чело-

ьек' таковым становится "вне места жительства" к "помшо места жительства". Технический переворот з иилищной сфера, приводящий к исчас-новэни» зависимости субъекта проживания от дисяои&ямо связанных с жилищем конкретных лиц, означает, что пропссс пользования гороташном свопы килнщем является теперь не процессом общения с лвдьки, а процессом "общения" с вещами. Насколько размещение ми -лищ в индустриальной городе выступает результатом технологически обусловленного порядка, настолько и размещение индиеидов с этих жилищах является реэультатом институционально определенного уклада. Отсюда индустриальное кссто жительства в социологическом определении выступает, с одной стороны, "искусственно (к.четкгуцио -нальмо и технологически) сфабрикованным состояний!.! соседства", с другой ~ "соседским союао;.; по случаю".

Во втором параграфа первой гласи ."Яокально-территориальназ связи в городской сроде" отмечается, что радикальное разрушение уклада жнени, характерного для дореволюционного российского города, в основа которого лекала полуш!'риархальная ыодель мяста »к-тельстьа, не могло столь ыа радикально быстро сопровождаться ста- ■ новлинием исторически слодуидзги уклада на ссиово индустриального месть жительства: для этого отсутствовали"нзобходимыз латериально-ве^нц!; предпосылки. Огседа возникают в качестве промо«уточных,но создавших, тем не менее., целую эпоху в истории отечественной городской повседневности, паллиативные формы организации битового уклада - "коммунальной жилища" и "дилищо - копмуиь". Если попытки "обобществления домашнего хозяйства", предпринятые самодеятельными объединениями "леворадикалов" в процессе экспериментов по создания отвечающих "всем требованиям" теоретического наследия классиков марксизма "домов-коммун", были свернуты з начале 30-х годов, то уникально-советский тип соседства в рамках так называимой • "коммунальной квартиры", вследствие форсированного развития тяжелой промышленности, государственного террора в деревне и соответству-:«щвго миграционного "затопления" города, стал атрибутом повседневного существования горожанина на протяжении нескольких десятилетий (до начала 60-х годов). Исследователи, яанятые^Ъсмысленнеы закономерностей развития отечественного города как "пространственно-планировочной" и "социально-экологической" системы (Боков А., Волков Л., Глрзычев В.Л., Гутнов А.Э., Кривое А., Лницкий О.Н. и др.), отмечают, что до начали "революции в домостроении" (которая, собственно, и позволила перейти от "покомнатного" принципа заселения к "поквартирному") ведущим выступал апробировании:! сто-

легияя! "пзартально~уяичиыЯ" тип организации жилой среды, для которого характерны "контролируемость", "универсальность", "готовность к адаптации и развитие". В такоЛ функционально-пространственной иерархии, в свою очередь, не могла не сформироваться и особая иерархия социальных отношений, ядром котороГ, выступало регулировя-низ совместного использования кестко-лимитаровакного утилитарно-битового пространства. Опреднечснноо в коммунальной квартре неадекватное соединение горожанина с индустриялыгич жилмцем (через институциональное принуждение к совместному использованию ^ялида, спроектированного как квартира для одной семьи), с одной стороны, было постоянным основание!.! латентной,а, часто, и открытой соселско-бытовоП.конфликтности, с другой - не закрывало возможности эволюции "принудительно сфабрикованной таяишной общности'' в "союз соседей по случая" бытовой, досутого'!, ?{ т.п. солидарности горо--ан, еяасташ (т.е. опять-тяягс "случайным") обра-чом ноисцеших в едйкьге повгедиеянс^нтосие условия. Безусловно, совместно« прост-рпнетпо коммунального даим кмманеятко.являлось пространство--; бытовой несвободы. Исходно лимитировянные совместно чепольэуеми-мк помещениями, жильцы как "сообцоатг.ог не могли не следовать аяемеш'зрным норка« бытового поведения, н&рушите хот'орнх влекло пяяожегме разнообразных но форме "санкций" на "инакомыслящих". Поэтому жесткий бытовой распорядок коммунальной ячейки "выталкивал" ее членов во двор для реализации потребностей в относительно свободном от внутриквартирного "прессинга" досуге и обкении. Именно на данном основании вырос фэд'окаи "кипучей" дворово-уличноГ; жизнл тег-о периода. Обозначенные моменты способствозали, в свое очередь, формировании и постоянному воспроизводству '¡дворового сообыэсгва", контролировавшего социально-простганственныа условия своого сущег.тйоватш, Выступая местом преимущественно "неофициальной" низки горожанина и, вместе с тем, пестко лшитировандля материально-прострзнственные условия его повседневног" быта, "коммунальная" организация талой среды, очевидно, содержала элементы легитимного порядка, основанного на столько на легальном тине господства (по М.Веберу - в рамках .установленных государством законов), сколько на градифюнноч (по "неписанным" законам) порядке, подчеркиваемо« повседневно-устойчивой системой "личной" зависимости членов "соседского союза" друг от-друга. Таким образом, место жительства в отечественном.городе до современного зтз-па, начавшегося в первой половине 60-х годов, в социологическом определении представляет- собой "принудительно созданное соседстро".

Вместе с тем, место жительства как продукт глобального институционально-политического насилия, вис.туг.аяо с необходимостью "соплом сосодей по случаю", продиктованным зависимостью от ;пестко лимитированных килнщно-бытоььк условий, процесс, пользовании которыми бил невозможен без порядка, повторяющего, но сути, модель соседских-отношений и доиндустриальнон городе.

С началом индустриально-массового домостроения (первая половина 60-х годов), оточествешый город приобретает атрибутивный признак "нормального"', "цивилизованного" (с точки зрений стандартов повседневности индустриального уклада) .урбанизированного поселения - жилище в виде "отдельных квартир" для индивидуально-семейного проживания. Вместо с тем, процесс "великой трансформации" городской повседневности сопровождался стремительны« "размыванием"' традиционного соседства, вызванного поьссместньы отказом (з стратегии сойотской модели индуструшлизиа) от проверенной и выверенной "квартальнс-уличной"' фуакцноналыю-плинировочяоЯ "матрицы" жилой средн. В услоакнх государственной монополии на принятие стратегически *. для дальнейшего развития общества решений, проблема формирования среды повседневной жизнедеятельности была сведена до проблемы технико-зконошческой оптимизации процесса конвейерного возведения жилищ, опредмеченных в высотной "свободно-планировочной" микрорайонной застройке. Между тем, такая материальная среда выступает модным "блокатором" эволюции "институционально-сфабрикованного состояния номинального соседства" в действительный "соседдкий союз", что резко обедняет социокультурную природу современного отечественного Города (его социально-продуктивную и социально-контрольную функции)., Ксли в большинстве (практически во всех) "промышленно развитых странах" общественность быстро распознала социокультурную угрозу, заложенную в засилье "голого" индустриально-технологического "практицизма", вынудив государства переориентировать градостроительные программы на возведение тальк домов средней и низкой этажности, то в отечественном городе по-прежнему реализуется в беспрецедентных масштабах модель многоэтажной "микрорайонной" застройки. (Х.Ядам-чевска - Вейхарт). Такая ситуация не случайна. Конечно, в индустриальных обществах с рыночной экономикой анонимность "искусственно сфабрикоганного состояния соседства" также выступает доминирующей характеристикой повседневного существования человека. Но, вместе с тем, обычно подаваемая в негативном контексте повсеместно фиксируемая внутрипоселенческая сегрегация групп населения

по имущественному признаку, по крайней таре, является механизмом "собирания" в одном "месте яительства" индивидой с приблизительно одинаковыми (хотя и и очень узком наборе), социально-статусными характеристиками. Поэтому горожанин может Еполне обоснованно "ожидать" (по торгганологии М.Вебера) "ткпичсскнх" социально-статусных и "жизнестиг.евых" характеристик от соседского окр^ткекия. Иначе говоря, мера социальной "энтропии" по месту жительства значительно понижается. "Западный" ("рыночный") человек, имея возможность "покупать", выбирает себе среду повседневной жизнедеятельности. В этом окисле он влияет и ка ее формирование. В своп очередь, внешний демократиям расселения в отечественном городе, в действительности, выступает артефактом институционально-принудительного способа соединения горожанина с жилищем посредством "очереди", т.е. самым случайным образом. Ныне йвазирыночньгй субъект, отечественный горожанин ливен выбора места жительства, а значит, действенных способов противостояния крайним фермам социального экспо-рементирования в духе индустриалисгских утопий.

Вторая глава "Соседские связи в урбанизированной сроде: опыт социологического анализа" посвящена решению задачи эмпирической верификации теоретических положений и выводов первой главы диссертации, а такяе конкретному социологическому анализу специфики соседских связей в условиях, современного города.

В первом параграфе данной главы "Структура соседских связей в городе" автор, приняв а качестве основной, гипотезу об убызакии "широты" и "глубины" соседских коммуникаций горожанина с ростом масштабов застройки, обращается к сравнительному изучению специфики повседневных взаимодействий жителей г.Тюмени, проживающих в трех типологически репрезентативных локально-территориальных зонах города, характеризующихся мало-, средне- и иного-этеяной застройкой. Причем в локалитетах, избранных объектами исследования, с одной стороны, опредмечена история поселения как функционально-планировочной системы (от классической "квартально-уличной" организации жилой среды до "свободно-планировочной микрорайонной"), с другой - зафиксирована социально-территориальная ди;ф-ференциация города (центр - 1-й пояс - 2-й пояс - 3-й пояс).

Б логике основной гипотезы исследования исходным объектом измерения является "внутриподьездное сообщество", в основе которого лекит повседневное состояние элементарной пространственной близости горожан. Эмпирически зафиксировано, что горожане, презирающие в малоэтачных домах, находятся в состоянии "всеобщей осье-

домленности" друг о друге в отличие от многоэтажкой застройки,где подавляющее большинство жителей (до 94*) имеют фрагментарное представление о внутриподъездном окружении. Тем не менее, обнаруженные "очаги"' персонифицированного ("аутентичного") соседства образуют "базис" отношений; I) хозяйственно-битовой ьзанмопомоци; 2) дру-хшско-дасугового общения; 3) конфликтности. Установлено, что для кителей районов высотной застройки введшей является взаимопомощь, не предполагаемая в принципе тесного личного знакомства и основанная на функционально-прагматическом подходе. Соответственно, для проливающих б .мало- и среднеэтакных массивах прзебладаицими поступают виды взаимопомощи, требущие личностюто дочерня. Отмечается» что население донов малоэтажной застройки находится в наиболее внроком "пространстве приятельства", давая иаксимаььный, дня иэученн'К локальных общностей, опыт 'авслвции бытового сосодства п сторону "личностной близости" как характеристики "с^цкяльне-лродунтякюй" функции внутриппдъезднога сообществ?. Дале.-: произведен подробны;! анализ источников инициирован.:« и псдг»ерчи>ккя аутентичных соседских ивяэей (досугеБая деятельность: кооперация по поводу ооегштанйя, социализации детей; "удвоенное" соседство как пролонгирование в место яитаяьстш» отношений соглсстного труда; кооперация во повода битовой деятельности и т.д.), списана их иерархия по каздому. из исследуемых локалм^г-ов. Количественное обобщение приводит к вцводу: наиболее "соцуаяьно-иродуктивнинг' излязтея внутриподъездныа коммуникации в ¡г'шгх домах средней йтйшости, которые, а условном исчислении, в 2,5 раза "ъятаэ ка -честзом" подобных: отношений в сравнении е шаочныиа домами» Анализ рнутриподъездноП конфликтности ("оборотной" сторона персонифицированных соседских коммуникаций) показывает, что сна в минимизированном виде присутствует именно в условиях высотной застройки. Обобщая описание внутриподъездного соседства, автор заключает, что: I) максимальной широтой (с точки зрения охвата членов сообщества) обладают соседские коммуникации в малоэтажной застройке ("количественный" аспект); 2) наиболее содержательны и "социально-продуктивны" соседские связи в среднеэтамной застройке ("качественный" аспект); 3) крайне неразвиты -

по месту жительства, опредмеченном в высотной застройке.

Внутрипвъездное соседство далеко не исчерпывает всего спектра социальных отношений по месту жительства в урбанизированной среде и находит продолжение в феномене "двора". Установлено,что тезис о "кризисе" дворовой жизни как атрибуте "свободно-планир^ •

вочноЯ" многоэтажной застройки находит эмпирическое подтверждение: так, для проживающих в высотных жилых массивах двор выступает либо просто "территорией перемещения" (40£ ответов), либо как "обустроенное придомовое пространство" (57%), Анализ показывает, что только для населения среднеэгатеой застройки ценность двора задается, в первую очередь, его ролью в качестве места общения. Одним словом, двор ерэднеэтожиой застройки -.более "общность", в противоположность двору мало- и многоэтажной застройки, являющемуся преимущественно "пространстгом". Т.е. обнаруживается парадоксальное схождение по данному показатели локальных сообществ, пребывающих в качественно различных функционально-планировочных средах. Используя особый"индекс дворовой организации", автор делает вывод, что "действительно дворовая организация" обнаруживается а среднеэтачной застройке, "квязидворовая организация" - в мало- и многоэтажной застройке.

. Далее ставится вопрос, что же представляет собой микрорайон в целом как "место .«ительства". В решении этой задачи использованы материалы опроса о преимущественной локализации некоторых видов досуговой деятельности респондентов, Автор показывает,что досуговая деятельность проживающих в низкоэтажной застройка,протекающая в подъеодно-дворовом пространстве (а, точнее, каартирно-приподъездном), не находит продолжения, либо резко снижается за его пределами. Недостаточность досугово-рекрациоиной инфраструктуры по месту жительства и даже отсутствие потребности в ней компенсируется ее потреблением в иных районах города. Т.е. дисфункция "дворовой организации" обусловливает и утрату досугового "богатства" места жительства. Налицо деградация данного соседского сообщества пак "досуговой общности". Далее делается вывод даже не о деградации микрорайона как "досуговой общности", а пЛ се отсутствии. В условиях высотной застройки, "микрор.г."ин" как "совокупное соседское пространство" "свернут" до пределов придомоЕух (сколсподъездных) контактов. В среднем, приблизительно 55?> до-суговых потребностей жители данного локалитета удовлетворяют-в иных районах городи. Б отличие от низко- и многоэтажной застройки, модель места жительство на основе среднезтяяной жилой среды ялляется наиболее приближенной■к "действительной общности", которая удовлетворяет значительную часть досуговых потребностей горожан. Основным фактором ценности этой жилой среды, по мнение автора, выступает выход отноаенкй соседства из внутриг.одъездних простргшЬтв на мехподъездннй (домовой) ч меновой уровни. Т.е.

ростковых центров; 2) формирование сети детских клубов по месту жительства; 3) ьцделение а каждом высотном жилом доме общественного помещения для соседско-досугосого общения; 4) кооперация соседской деятельности го поводу повседневного воспитания детей как эквивалента (в ьечернее вреып и воскресное дни) института детских яслей; 5) выделение общественных помещений для удовлетворения повседневных хозяйственно-бытовых нуед, (домовые прачечные, столярно-слесарные мастерские и т.п.) » т.д. Обозначенный путь "цивилизации" повседневности горожанина по месту жительства рассматривается автором в качестве важного фактора делимитации ныне крайне неразвитой и стапшрованнэй социальной организации локально-территориальных сообществ в урбанизированной среде.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, резюмируется суть, работы, формулируются краткие выводы.

■ Е приложении 1 описывается методика ьы5орки, примененная с конкретных социологических исследованиях, являющихся эмпирической базой диссертации.

В приложении П в адаптированной табличной форме излагается .материал-эмпирических иссдодований, использованный при написании второй глаза диссертации.

Основное- содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

1. Проблемы изучения и регулирования социального развития вахтового коллектива и образа жизни вахтовика, //Теория развития: проблемы.Западной Сибири. Тюмень, 198?, с.76-79 (в соавторстве).

2. Социальные предпосылки самоуправления по месту жительства. Перспективы развития самоуправления по месту жительства: выводы

и рекомендации. //Изучение и оценка качества и образа жизни микрорайона. Отчет о НИР, № гос.рег.01870031120, инв. № 0288002В979, Тюмень., 1988, 50 с.

3. Политическая эволюция советского города и самоуправление по месту жительства (философско-социологический аспект).//Производственное и непроизводственное самоуправление, Березники, 1990, с.47-48 (в соавторстве).

4. Советский город: социально-пространственные факторы коллективности.// Коллективность в современном обществе, Пермь, 1990, с.101-103.

5. Промышленное освоение Севера; социология конфликта или сотрудничества? //Территория - Ведомство - Человек в Сибири: социально-экономические и социально-политические аспекты. Тюмень,

высокая коммуникативная "проницаемость" данного локального пространства является необходимым условием становления здесь "общности по месту жительства".

Во втором параграфе второй главы "Социальные факторы самоорганизации горожан по месту жительства" разрабатывается версия инструментализации изучения спроса населения на компоненты социального жизнеобеспечения в локально-территориальном аспекте,выявления установок горожан на самоорганизацию и самодеятельность по месту жительства. Эмпирически зафиксировано, что.подавляющее большинство горожан (77$) неудовлетворены содержанием и условиями повседневного существования по месту жительства. С другой стороны, анализ выдвигаемых респондентами причин, "тормозящих", по их мнении, оживленно внутридзоровоп (микрорайонной) жизни, указывает на присутствие модного слоя установок на.заведомое самооправдание сегодняшнего пассивного существования (психология "конформизма"). Вместе с тем, выявлена тенденция консолидации и горожан по поводу тотального недовольства качеством яйлой среды на уровне придомовых ("дворовых") зон, задаваемой "жилищно-коммунальной" моделью управления городским хозяйством. Иными словами,, имеется высокий спрос населения на качественную дворовую среду. Однако преобладающей выступает установка на самоорганизацию по поводу обустройственной деятельности не собственными силами, а специализированными предприятиями. Жители готовы оплатить работы по обустройству на коллективно-паевых началах. Иначе говоря, большинство горожан в решении проблемы оптимизации материально-вещной среды повседневной жизни ориентировано не на самодеятель -ность, а на внешние факторы организации. Прослеживается тенденция "муниципализации" массового сознания по месту жительства, так как установка на личные дополнительные 'финансовые затраты для улучшения внедомовой (внеквартирной) жилой среды, особенно проявившаяся среди жителей кооперативного жилого сектора (уже' строящих отношения на этих пршгципах), является, по сути, пусть слабым, но аналогом муниципальных налогов ("самообложения"). Автор указывает, что имеется ориентация массового сознания на самоуправление на общемикрорайонном уровне как альтернативу "жилищно-коммунальной" модели локально-территориального жизнеобеспечения. В процессе исследования выделены приоритетные направления оптимизации жизнедеятельности-населения, воспроизводящие, в своей основе, массовиднув структуру повседневности горожанина по месту жительства: I) создание микрораСонных сетей под-

19-Л, с.75-77.

6. Кто разобьет кривое зеркало? (Ямальский конфликт глазами и языком его участников: социологический анализ средств массовой информации),// Ямальский конфликт: гуманитарная экспертиза,Тюмень, 1991, С.14В-171.

7. Ревар и "золотое правило".// Этика Севера: Экспертный потенциал. Тюмень, с.1-2.