автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Функциональная характеристика местоимений в аварском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функциональная характеристика местоимений в аварском языке"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

На правахрукописи

Магомедова Майсарат Амирдибировна

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕСТОИМЕНИЙ В АВАРСКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.02 -Языки России (Кавказские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2005

Работа выполнена в Отделе кавказскихязыков Институтаязыко-знанияРАН

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор М.Е. Алексеев

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор М.М. Магомедханов

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Э.М. Шейхов кандидат филологических наук Р.Э. Гамзатов

Ведущая организация: Дагестанский государственный педагогический университет

Защита состоится "_" 2005 г. в "_" часов на заседании

диссертационного совета Д - 002.006.01 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук в Институте языкознания РАН по адресу: 125009, Москва, К-9, Большой Кисловский пер., 1/12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН.

. Автореферат разослан"_""_" 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

А.А. Чеченов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена функциональной характеристике местоимений аварского языка.

Выбор данной темы для исследования, ее актуальность вызваны рядом взаимообусловленных обстоятельств. Прежде всего, следует указать на то, что дагестановедческая грамматическая традиция вплоть до недавнего времени ограничивалась описанием лишь формальных свойств местоимений (образование, склонение и т.п.). Аварский язык, как и многие другие дагестанские языки, несмотря на сравнительную многочисленность публикаций по проблемам местоимений, с точки зрения их функционирования остается слабо изученным.

В силу этого имеется настоятельная необходимость всестороннего исследования и решения многих проблем, которые не так часто ставились в дагестановедении, таких, например, как роль местоимений в формировании различных конструкций предложения, в выражении субъектно-объектных отношений, в организации текста и др.

Целью исследования является структурный и семантический анализ одной лексико-грамматической категории аварского языка на двух структурных уровнях - морфологии и синтаксиса. Достижение этой цели требует решения нижеследующих конкретных задач:

1. Выявление и описание семантического поля "прономиналь-ности" в целом и составляющих его единиц в рамках лексико-грамматической иерархии аварского языка.

2. Определение границ местоимения в морфологии - как самостоятельной лексико-грамматической категории, т.е. части речи; на основе комплекса морфологических, синтаксических и семантических критериев.

3. Выявление специфических характеристик в структуре и функциях отдельных разрядов аварских местоимений в парадигматическом и синтагматическом плане.

4. Уточнение и упорядочение используемой для выделения отдельных разрядов местоимений терминологии.

5. Установление типологически обусловленных закономерностей в функционировании отдельных групп местоимений аварского языка.

6. Генетическая и ареальная характеристика аварских местоимений. Многие синхронные специфические особенности местоимений, в частности, касающиеся их склонения, как предполагают дагестановеды, восходят к общедагестанскому состоянию.

Научная новизна работы связана прежде всего с тем, что подобное исследование функциональных особенностей прономи-нальной системы проводится на материале аварского языка впервые. Это позволяет сформулировать типологически обоснованное определение данной лексико-грамматической категории в аварском языке, а также выявить ее специфику в сравнении с прономи-нальными системами других дагестанских языков. В диссертации содержатся новые наблюдения в области грамматики аварского языка, вытекающие из особенностей функционирования местоимений в текстах различных жанров. Новыми являются также некоторые трактовки зависимости отдельных особенностей проно-минальной системы от общей контенсивно-типологической характеристики языка.

Теоретическая значимость заключается в новых подходах к аварской и, более того, к дагестанской грамматической традиции в области описания различных сфер проявления дейксиса, что имеет существенное значение для семантико-синтаксических исследований дагестанских языков. В связи со сравнительно-историческим компонентом данной работы заметим, что местоимения, являясь органической частью грамматической структуры языка, нередко демонстрируют такие реликтовые особенности словоизменения и словообразования, которые утрачены другими лексико-граммати-ческими разрядами.

Практическая ценность заключается в приложении конкретных положений диссертации и ее выводов в курсах по грамматике аварского языка, в ходе составления школьных и вузовских учебников аварского языка, руководств для самостоятельного изучения аварского языка, методических пособий, справочников, двуязычных грамматических словарей и т.д.

Приемы и методы исследования, используемые в работе, концентрируются в основном вокруг методик конкретного лингвистического анализа грамматических явлений по материалам их функционирования в тексте и в системе языка с учетом методов функциональной грамматики, логического анализа языка и т.п. В отдельных случаях данное исследование содержит элементы сопоставительного, или контрастивного анализа, используя сравнительно-типологический метод.

Материалом исследования послужили прежде всего материалы, извлеченные из произведений классической и современной аврской литературы. В трактовке этих материалов автор опирался на грамматические описания аварского языка, начиная с основополагающего труда П. К. Услара, а также теоретические положения, содержащиеся в трудах отечественных и зарубежных типологов.

Апробация работы и публикации. Диссертация обсуждалась на кафедре русского языка ДГМА. Основные результаты исследования отражены в четырех публикациях автора общим объемом 2 а.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, а также списков использованной литературы и сокращений источников.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе "Местоимение как самостоятельная часть речи" последовательно рассмотрены особенности семантики местоимений, особенности их словоизменения и словообразования, а также синтаксические свойства. Семантика местоимений является ведущим критерием их выделения. Семантический критерий может быть положен в основу определения местоимений и в аварском языке, поскольку то, что отличает местоимение от имени, -это типичная семантика, котороая обусловливает уже вторичные особенности парадигмы, функций в предложении и т.п. Близкими оказываются и параметры, находящие свое выражение в прономи-нальных системах различных языков мира: указание на участие в акте коммуникации (1 л. - говорящий, 2- слушающий, 3 - неучастник); число (единственное, двойственное, множественное);

инклюзив/эксклюзив; класс/род; пространственный дейксис - приближение, удаление, видимость (по отношению к говорящему или слушающему); временной дейксис; падеж. Из приведенного списка, большинство компонентов которого обнаруживаются и в аварском языке, вытекает, что семантическая структура местоимений, как правило, не ограничивается собственно дейктическим компонентом и включает ряд дополнительных смыслов: "предметность", "одушевленность", "мужской пол" и др."

Благодаря специфической семантике местоименной лексики ее можно классифицировать с логико-семантической точки зрения. При этом выделяются следующие разряды местоимений: дейкти-ческие, анафорические и кванторные.

Словоизменительные признаки также могут быть приняты во внимание при квалификации местоимений аварского и других дагестанских языков. Для аварских местоимений характерны следующие словоизменительные особенности (см. Алексеева, Атаев 1997: 56):

а) личные местоимения ед. числа и вопросительные имеют супплетивную косвенную основу, ср. дат. ди-е 'мне', ду-е 'тебе', лъи-е 'кому (1-П кл. обоих чисел)', сунду-е 'чему';

б) нестандартно образуется косвенная основа у личных местоимений мн. числа и возвратных местоимений, ср. дат. ниже-е, нилк-е 'нам', нуже-е 'вам', жинди-е 'самому', жиде-е 'самим';

в) в эргативе местоимений щиб 'что' и жи-в 'сам' выпадает второй слог основы: сун-ца 'что', жин-ца '(он)сам';

г) генитив личных и возвратных местоимений образуется с помощью суф. -р: ди-р 'мой', ду-р 'твой', жинди-р-го 'свой (его)';

д) косвенная основа указательных местоимений, выступающих в роли личных, образуется с помощью суф. -с-(1 кл.), -ль- (II-Ш),- -з- (мн.) и усечением конечного КП;

е) датив указательных местоимений образуется с помощью суф. -ие: гьес-ие 'ему', гьелъ-ие 'ей'».

Что касается словообразовательных свойств, то, по крайней мере часть местоимений (а именно указательные) обнаруживает своеобразие с точки зрения словообразования, формируя специфические словообразовательные гнезда.

Грамматическая роль местоимения в предложении сближает его в самых разных языках мира с именными частями речи: местоимения дагестанских языков (это касается всех разрядов местоимений - личных, неопределенных, указательных, вопросительных и др.) весьма употребительны в функциях, типичных для имени существительного: подлежащего, именной части составного именного сказуемого, дополнения (прямого и косвенного), обстоятельства (падежно-послеложные формы), определения (в генитиве или абсолютиве в зависимости от субстантивного или адъективного характера местоимения).

Во второй главе "Функциональная характеристика местоимений" рассмотрены особенности функционирования различных разрядов местоимений.

Личные местоимения указывают на лица, участвующие или не участвующие в общении, по их отношению к говорящему лицу. Характерное для русского языка использование формы множественного числа для передачи вежливого единственного аварскому языку не свойственно1.

Как известно, во многих восточнокавказских языках обнаруживается противопоставление инклюзивной и эксклюзивной форм личного местоимения 1 лица множественного числа. В аварском языке подобное противопоставление также отмечается. При этом инклюзивное местоимение фиксируется в пословицах и поговорках, где оно выступает как член оппозиции "свой - чужой": Нилъерлъимер - гъвет!, лъимадул лъимер - пихъ

Свой ребенок - дерево, внуки - плод;

В специальной литературе давно замечено, что «как и в ряде других дагестанских языков, в роли личных местоимений третьего

1 Между тем, «вежливость является одной из самых распространенных категорий, выражаемых в составе систем личных местоимений. Существует целый ряд местоименных систем (свойственных, например, многим австронезийским и авст-роазиатским языкам), в которых вежливость является единственным (кроме, конечно, лица) семантическим противопоставлением; при этом число выражаемых противопоставлений может быть очень велико и различия между ними весьма тонкими (так, в австронезийском языке ачех местоимения ни во втором, ни в третьем лице не различают граммем числа, зато различают по три степени вежливости)» [Плунгян 2000:258].

лица единственного и множественного числа в аварском языке используются указательные местоимения» [Мадиева 1981: 84]. Подобное положение имеет, на наш взгляд, достаточно серьезные семантические основания. Дело в том, что местоимения 3-го лица существенно отличаются от своих коррелятов 1-го и 2-го лица тем, что обычно указывают на лицо или предмет, известные или названные ранее, в то время как местоимения 1-го и 2-го лица - на участников акта речи (с известными оговорками, о которых см. выше).

В повествовательном предложении функционирование личных местоимений обусловлено рядом причин. Так, обязательный характер их употребление приобретает при наличии противопоставления. Особый интерес представляют случаи употребления местоимений 2-го лица в побудительных предложениях, которые могут (а) эксплицитно выражаться в составе предложения или же (б) подразумеваться.

В отличие от русского языка, в аварских повелительных предложениях позиция подлежащего может быть занята не только местоимением второго лица, но и существительным. В этом случае, естественно, наличие местоимения в структуре предложения невозможно.

Статистически побудительные предложения с опущенным местоимением встречаются значительно чаще (около 60%). Опущение местоимения характерно и для побудительных предложений с субъектом 1 лица.

Заметим, что местоимение включается в более широкую систему обозначения референтов - участников повествования в рамках текста. Можно легко продемонстрировать наличие внутритекстовой синонимии кореферентных повторов, с одной стороны, с использованием местоимений и, с другой стороны, с использованием имен собственных или нарицательных.

Особый интерес вызывает использование местоимений в случае кореферентности лексем в разных частях предложения. В текстах реализуются следующие возможности:

а) в зависимом обороте - существительное, в главном - местоимение;

б) в главном обороте - существительное, в зависимом - местоимение (модель сложноподчиненного предложения);

в) в зависимом и главном оборотах представлено местоимение:

г) отсутствие местоимения в зависимых оборотах при местоимении в или существительном в главном:

д) отсутствие местоимения в главном обороте при существительном или местоимении в зависимом.

В работе оассмтривается также возможность появления различных комбинаций вышеприведенных ситуаций при более сложных конструкциях.

В сложносочиненных и бессоюзных конструкциях также возможны довольно разнообразные комбинации.

Специфической функцией местоимения 3-го лица можно назвать также уподобительную, более характерную для определительных местоимений. В зависимости от контекста семантика данного местоимения приближается к известному английскому плеонастическому местоимению в конструкциях типа It's raining 'Идет дождь', ср.: Гьелихдалилкъоялруго [PXI.] Это весенниедни.

Аварские личные местоимения, по сравнению с другими языками, обладают более широкими сочетательными возможностями, формируя специфический тип словосочетаний с зависимым определением, не характерный для, например, русского языка, ср.: Ами-нат!Ва.Аминат! - ан ах1апах1инакъарай дица [Ф.П.] Аминат! А Аминат! - закричала я, испугавшись (букв, "испуганная я").

Нельзя не указать также на возможность сочетания личных местоимений множественного числа с собирательными числительными. В таких сочетаниях наблюдается классно-числовое согласование числительного с личным местоимение.

От личных местоимений возможны образования, которые можно охарактеризовать как местоименные прилагательные.

Возвратные местоимения указывают на объект, тождественный субъекту того же предложения. К числу возвратных (или лично-возвратных) местоимений аварском языке относят жив, жии, жиб, жал, которые, по словам Г. И. Мадиевой [1981], примерно соответствуют по значению русским местоимениям сам, сама, са-

мо, сами. При этом возможно как одиночное, самостоятельное употребление местоимения (а), так и в сочетании с существиьель-ным (б). В функции возвратных при субъекте 1 и 2 лица в аварском языке используются личные местоимения с присоединением частицы.

В русском языке, как в языке номинативной типологии, возвратные местоимения обычно замещают лексему, тождественную субъектной, ср.: Мальчикпосмотрел на себя взеркало; Родители любят свою дочь [но не Дочь любят своиродители] и т. п. Для

аварского языка, как и для других языков эргативной типологии, подобная закономерность проявляется не столь прямолинейно. Здесь оказывается существенным разграничение таких подгрупп рефлексивов как (а) притяжательные рефлексивы и (б) актантные рефлексивы. Наши материалы подтверждают вывод о нейтральном по отношению к аккузативности/эргативности характере возвратно-притяжательного местоимения в аварском языке, который заключается в том, что рефлексивизации может подвергаться притяжательное местоимение, не только тождественное субъекту, но и объекту, хотя, на первый взгляд, можно решить, что эта трансформация контролируется только субъектом. Не влияет на механизм рефлексивизации и позиция субъекта.

Понятие возвратности при неопределенном субъекте может быть выражено повтором возвратного местоимения.

В отличие от русского языка, аварские возвратные местоимения используются также, а) в функции определительного местоимения сам; б) для кореферентной замены тождественной лексемы, входящей в зависимый оборот. Местоимения, употребляемые в данной функции, в последнее время все чаше называются лого-форическими.

Хотя взаимные местоимения как особый разряд в аварском не выделяются2, их наличие фиксируется в специальной литературе. Так, в «Аварско-русском словаре» [Саидов 1967: 555-556] от-

2 Ср.: «Аварские местоимения делятся на следующие разряды: личные, лично-возвратные, указательные, вопросительные, неопределенные, отрицательные, определительные» [Мадиева 1981:84].

дельными словарными статьями представлены лексемы цоцазе 'друг другу' (сюда же вошла форма цоцазул 'друг у друга', а также пример на цоцазде: доз цоцазде кагыпал хъвала 'они переписываются друг с другом') и цоцалъ (в выражении цоцалъразе 'поссориться; подраться'). В аналогичной функции может выступать и повторяющееся местоимение.

Со взаимным значением сопряжено другое, предполагающее одностороннее направление действия без взаимности. Объединяет их выделение двух членов ситуации, противопоставленных друг другу без указания на конкретную роль (субъекта или объекта) одного из них. В этом случае налицо также использование цо и неопределенного местоимения цогидав 'другой'. Близки по функции к взаимным местоимения, употребляемые в двойных вопросах, хотя различие в семантике здесь налицо.

В отрицательных предложениях выступает отрицательный коррелят взаимного местоимения, в котором каждый компонент оформляется частицей -ниги.

Общим и основным в значении указательных местоимений является указание на предмет, близкий или отдаленный от говорящего во времени или пространстве. К ним относятся:

- гъе-в, гье-й, гъе-б, гъе-л 'этот, эта, это, эти' (о близко находящихся предметах).

- гьа-в, гьа-й, гъа-б, гьа-л 'этот, эта, это, эти' (о близко находящихся предметах).

- до-в, до-й, до-б, до-л 'тот, та, то (о предмете, удаленном от говорящего)'.

- другие местоимения, которые, по словам Ш. И. Микаилова [1972: 29], "имеют общий начальный слог гьа-, который полностью совпадает с основой указательного местоимения гьа- «этот (около 1-го лица)»".

Эти местоимения употребляются:

а) для непосредственного указания на предмет:

б) для идентификации охарактеризованных ранее предметов или событий:

в) для маркировки определяемого с точки зрения дихотомии "свое"/"чужое":

г) для указания на последующее сообщение:

д) в функции временного дейксиса:

а) для указания на предмет:

В ряде контекстов возможно соположение двух местоимений в целях контраста, противопоставления. В этом случае непосредственная функция пространственного дейксиса как бы утрачивается. Ср.: ... гряв дове, цояв гьаниверечШхьшелъугъана "один туда, другой сюда начали бросаться'. Как видно, в подобных предложениях роль местоимений сводится к указанию разнонаправленности движения.

Еще одна функция рассматриваемого разряда местоимений, помимо отмеченныцх в предыдущем разделе, касается употребления указательного местоимения гьеб'в предложениях с именным сказуемым, возможно, возникших под влиянием русского языка: Раг1и - гьеббуго ткхъ [P.XL] Слово - это книга.

Интерес вызывает возможность маркировки указательных местоимений выделительной частицей -го, что означает тождественность референта, выраженного определением, ранее упомянутому референту. От выражения тождественности следует отличать случаи, когда частица передает усиление, выделение.

С указательными местоимениями тесно связаны как структурно, так и по значению местоименные наречия места.

Вопросительные местоимения содержат в себе вопрос о лице, предмете или признаке, не известном говорящему. Обычно в аварском языке различаются следующие вопросительные место-имеиня: щш! 'кто?', щиШ 'кто?', щиб! 'что?', щсип 'кто? ч упод-черто? (мн.)\ кинав! (-и, -б, -л) 'какой? (какая?, какое?, какие?)', чан! 'сколько?'. Особенностью аварского языка является классная дифференциация местоимения «кто?» Если говорящий подчеркивает, что спрашивает о рефереренте женского пола, он употребляет местоимение щий. Местоимение щш является нейтральным с точки зрения указания на пол референта.

Вопросительное местоимение щиб может выполнять функции вопросительной частицы при общем вопросе.

Вопросительные местоимения в аварском языке, как и во всяком другом, являются одним из основных средств формирования вопросительного предложения. Однако именно аварский язык вы-

деляет среди других использование в таких предложениях в качестве формы сказуемого причастия.

Рассматривая проблему употребления вопросительных местоимений, нельзя не отметить возможность одновременного употребления двух местоимений. Хотя прототипическое вопросительное предложение содержит лишь один вопросительный элемент, в действительности встречаются случаи, когда их оказывается несколько больше. Обычно такие случае заключаются в простом объединелнии вопросительных ситуаций, когда вопросительные слова выступают в таком синтезированном предложении как однородные члены. Однако, имеется класс ситуаций, когда участники ситуации известны говорящему, а неизвестной является роль каждого из них в этой ситуации.

Функции вопросительных местоимений в аварском языке не ограничиваются собственно вопросительными. Здесь, в частности, широко распространено использование вопросительных местоимений и других вопросительных слов в восклицательных предложениях. Подобные вопросительно-восклицательные слова придают предложению соответствующую эмоциональную окраску.

В предложениях с отрицательной формой глагола вопросительное местоимение может быть проинтерпретировано как кван-торное (обобщительное) при положительной форме глагола.

Вопросительное местоимение отчасти теряет свою исконную функциональную характеристику и в, случае собственно риторического вопроса, в составе которого оно может быть проинтерпретировано как отрицательное. Ср.

В риторических вопросах вопросительное местоимение может также присоединять специальную частицу -дай, маркирующую риторический вопрос.

Определительные (кванторные) местоимения служат средством уточнения того предмета, о котором идет речь, они придают ему значение выделения или обобщения. В аварском к ним относят:

- кина-в-го 'все, каждый' кина-й-го 'все, каждая' кина-б-го 'все, весь, каждый', кина-л-го 'все'

Данное местоимение может выступать как в функции существительного, так и в функции прилагательного:

- щибав, щибай, щибаб 'каждый', щибал (мн. ч.), -пйолго (т1олабго), т1опалго (т1олгоял) 'весь, все'.

К данному разряду местоимений следует также отнести реду-плицированную форму возвратного местоимения, используемого в аналогичной функции.

К собственно местоимениям по функции примыкают глагольные аффиксы -щина-в, -щина-й, -щина-б, -щина-л с обобшитель-ным значением:

Местоимение «каждый» нередко сопровождается определением, обознающим группу, которой ограничивается действие соответствующего квантора. Само местоимение при этом субстантивируется. Местоимение "все" может сочетаться с существительным не только в виде согласуемого в классе определения, но и в виде приложения, согласуемого в падеже.

Неопределенные местоимения указывают на неопределенный предмет (лицо) или признак. Традиционно в грамматиках аварского языка как неопределенные местоимения выделяются единицы, образованные от вопросительных с помощью суффикса -алиго, в т.ч. щивалиго 'кто-то', щиялиго 'кто-то', щибалиго 'что-то', щалалиго 'кто-то', ктавалиго 'какой-то', кинаялиго 'какая-то', ки-набалиго 'какое-то', киналалиго 'какие-то', чаналиго 'сколько-то'. Нет оснований исключать из числа данного разряда также местоимения, оформленные частицей -ниги.

Данное местоимение может принимать и числительное цо 'один', выполняющее в таких случаях роль неопределенного артикля.

В ряде контекстов числительное цо приобретает способность выражать неопределенное количество. В редуплицированной форме, оформленное суффиксом и классно-числовым показателем, это числительное приобретает свойства неопределенного местоимения: - цогида - »'другой, иной' ,цогида-й, цогида - б, цогида -л (цогия -б, цогия-й, цогия-б, цогия -л.

В аналогичной функции выступает и прилагательное чияр 'чужой', утрачивающее конкретную семантику:

В функции определения данная лексема может иметь значение неопределенного артикля. Эта функция может быть усилена кон-

струкцией с аблативом множественного числа того же существительного.

Как показывают рассмотренные в диссертации примеры, многие местоимения могут одновременно выступать и в роли существительного и в роли прилагательного (определения). Это не может не служить еще Одним доводом в пользу комплексного рассмотрения всей местоименной лексики без излишнего ограничения на ее состав.

Функцию неопределенного местоимения выполняет и нулевая лексема в роли субъекта, т.е. отсутствие его эксплицитного выражения.

Заметим, что С. Г. Татевосов, рассматривая систему универсальных квантификаторов в говоре с. Согратль, включает в число прономинальных единиц и лексему бокьараб с особой семантикой "свободного выбора" [Та1еУ080У 1993].

Отрицательными местоимениями в аварском языке считаются лексические единицы, образованные от вопросительных при помощи частицы -ниги: щивниги, щийниги 'никто', щибниги 'ничто', мн. ч. щалниги 'никто'. Частица -ниги, по мнению Г. И. Мадиевой [1981: 92], перешла в данном случае в суффикс. Эту точку зрения трудно принять по ряду причин: во-первых, частица при склонении следует за падежными формантами, что нехарактерно для суффикса; во-вторых, функционально она не утратила связь с употреблением в других позициях. На наш взгляд, отрицательные местоимения - это те же неопределенные местоимения, употребляемые в отрицательных предложениях.

Сделанный выше вывод подтверждается и наличием еще одного класса отрицательных местоимений, также базирующегося на употреблении в отрицательных предложениях, но уже определительных (кванторных) местоимений.: щивго, щибго и т.д.

Как и щиб в вопросительных предложениях, местоимение щибго в отрицательных предложениях сочетается с абстрактным существительным жо, которое может и самостоятельно выступать в местоименной функции. Усиливает отрицание также слово расги 'совсем (не), ничуть', так что в связи с этим оно может быть приравнено в функциональном плане к отрицательным местоимениям.

В функции притяжательных местоимений в аварском языке

употребляются формы родительного падежа личных местоимений: дир 'мой', дур 'твой', нижер/нилъер 'наш', нужер 'ваш', а также указательных гьесул 'его', гъелъул 'его, ее', гьезул 'их'. К ним также следует 8 причислить формы родительного падежа лично-возвратных местоимений жиндир(го) (Зл. ед.ч.), жидерго (Зл. мн.ч.), а также вопросительное лъил 'чей, чья, чье, чьи'.

Притяжательные местоимения объединяются в словосочетания по типу примыкания. Существенно отличается аварский язык от других дагестанских тем, здесь возможны согласуемые формы «притяжательных местоимений».

Если считать подобные образования парадигматическими формами несогласуемых генитивов, их наличие свидетельствует в пользу выделения особого разряда притяжательных местоимений. Во всяком случае таковые формы хорошо обособляются от субъектных генитивов в посессивной конструкции.

С точки зрения употребления перечисленных выше форм внимание привлекают особенности их сочетания с различными семантическими группами определяемых существительных - терминах родства, названиях частей тела; местоимения при названиях конкретных предметов.

Особый случай представляет собой употребление местоимения в обращениях. В подобных обращениях местоимение как бы выполняет функцию уменьшительно-ласкательного суффикса.

Относительных местоимений в аварском не выделяют, а функции связи придаточной части сложного предложения с главной, как это формулируется в описательных грамматиках, выполняют причастные и иные отглагольные формы. Однако имеются примеры, а которых в одном из компонентов фигурирует местоимение в несвойственной для него функции: а) использование вопросительных местоимений и наречий в зависимых предложениях, выражающих уступительное значение; б) использование вопросительных местоимений и наречий в зависимых предложениях с условным наклонением зависимого глагола. Общее значение меры, степени (точнее соответствия) передается определительным местоимением местоименным словом в главном предложении; в) использование вопросительных местоимений и наречий в зависимых предложениях - косвенных вопросах.

Хотя с точки зрения функций в пред ложении местоименные наречия отделяются от собственно местоимений, их семантика и словообразовательные связи указывают на тесную связь местоимений и местоименных наречий.

В тесной связи с собственно местоимениями находятся местоименные наречия. Наиболее многочисленную группу среди них составляют наречия места, которые могут быть образованы (а) от указательных местоимений, (б) от вопросительных основ. В заисимости от местоимения, выступающего в качестве производной основы, местоименные наречия образуются с помощью суффиксов -ни или -а.

Как и указательные местоимения, наречия проявляют те же функциональные свойства, обозначая не только пространственное указание, но и показывая анафорические связи в тексте.

Среди наречий способа действия таже имеются наречия, образованные от указательных местоимений с помощью суффикса -дин. В отличие от наречий места, наречия образа действия не сохраняют указания на пространственное положение, поэтому в целом семантическое различие между приведенными выше единищ-ми не выявляется. Сюда же мы включаем и вопросительное наречие кия, а также образованные от него наречия с определительным, неопределенным и отрицательным значением. Местоименной квалификации заслуживают и прилагательные, образованные от данной группы наречий.

Хотя теоретически можно себе представить наречия времени, образованные от указательных местоимений (ср. гьебмехалда, доб мехалда и т.д.), местоименными являются лишь вопросительное наречие времени кида? 'когда?', а также образованные от него наречия с определительным (а), неопределенным (б) и отрицательным (в) значением.

В группе наречий причины и цели мы также имеем вопросительное наречие щай! 'почему, зачем?', а также образованные от него наречия с неопределенным и отрицательным значением, хотя теоретически и здесь можно сконструировать наречия с семантикой гъелъие г1оло 'для этого' и т.п.

От местоименных наречий, в свою очередь, могут быть образованы соответствующие прилагательные.

В третьей главе "Проблемы генезиса и исторического развития аварских местоимений" прослеживается общедагестанское происхождение личных местоимений {дун 'я', мун 'ты', ниж 'мы (эксклюзив)', нмяъ,'мы (инклюзив)', нуж 'вы'); вопросительных местоимений {щив (и, б) 'кто', лълъи- 'кто (косв. осн.)', ссун- 'что (косв. осн.)', ки- - основа вопросительных слов); возвратных местоимений {жи- 'сам, себя'); указательных местоимений (гье-б, гъа-б 'этот'; гъо-б 'этот').

В этой же главе рассмотрены некоторые лексические и морфологические единицы аварского языка, имеющие прономиналь-ное происхождение. Результатом развития прономинальных элементов в аварском языке является наличие вопросительной частицы -ш/-щ, восходящей вопросительное местоимение щиб? «что?»"

Местоименное происхождение имеют также указательные частицы гьеле и гъале.

Г. Т. Бурчуладзе восстанавливает исконное местоимение *та, привлекая к сопоставлению и данные аварского языка: нахъа <-*ма-хъа 'сзади, позади' < 'позади этого'.

В заключении формулируются основные выводы исследования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Магомедова М. А. К функциональной характеристике возвратных местоимений аварского языка в сопоставлении с русским // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 10. М., 2002. -С. 77-79.

Магомедова М. А. К функциональной характеристике вопросительных местоимений аварского языка в сопоставлении с русским // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 11. М., 2003. -С. 70-74.

Магомедова М. А. К функциональной характеристике взаимных местоимений в аварском языке // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 12. М, 2003. - С. -61.

Алексеев М. Е., Магомедова М. А. Об исследованиях прономи-нальных систем дагестанских языков // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 14. М., 2004. - С. 3-12.

Заказ №205. Тираж 100.

Типография Дагестанского научного центра РАН 367015, г. Махачкала, 5-й жилгородок, корпус 10

/ í-'-'l ">

'* с ?

10^,15 -

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Магомедова, Майсарат Амирдибировна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. МЕСТОИМЕНИЕ КАК САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ РЕЧИ.

§ 1. Особенности семантики местоимений.

§ 2. Особенности словоизменения местоимений.

§ 3. Словообразовательные характеристики местоименных основ.

§ 4. Функциональные особенности местоимений.

Глава II. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕСТОИМЕНИЙ.

§ 1. Личные местоимения.

§ 2. Возвратные местоимения.

§ 3. Взаимные местоимения.

§ 4. Указательные местоимения.

§ 5. Вопросительные местоимения.

1. Семантическая структура и классификация.

2. Особенности употребления.

§ 6. Определительные (кванторные) местоимения.

1. Семантическая структура и классификация.

2. Особенности употребления.

§ 7. Неопределенные местоимения.

1. Семантическая структура и классификация.

2. Особенности употребления.

§ 8. Отрицательные местоимения.

1. Семантическая структура и классификация.

2. Особенности употребления.

§ 9. Притяжательные местоимения.

1. Семантическая структура и классификация.

2. Особенности употребления.

§ 10. Использование местоимений в функции относительных.

§11. Местоименные наречия.

1. Наречия места.

2. Наречия способа действия.

3. Наречия времени.

4. Наречия причины и цели.

Глава III. ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕЗИСА И ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

АВАРСКИХ МЕСТОИМЕНИЙ.

§ 1. Проблемы реконструкции протоаварской и общедагестанской прономинальной системы.

§ 2. Лексические и морфологические единицы аварского языка, имеющие прономинальное происхождение.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Магомедова, Майсарат Амирдибировна

Настоящая диссертация посвящена функциональной характеристике местоимений аварского языка - одного из наиболее своеобразных лексико-грамматических разрядов, проявляющих типологически существенные особенности не только в области семантики и формальной морфологии, но и в области синтаксиса. Хотя местоимения обнаруживают целый ряд свойств формального характера, выделяющих их из других частей речи, как представляется, особенно важные свойства демонстрируют местоимения в функциональном аспекте.

Выбор данной темы для исследования, ее актуальность вызваны рядом взаимообусловленных обстоятельств. Прежде всего, следует указать на то, что дагестановедческая грамматическая традиция вплоть до недавнего времени ограничивалась описанием лишь формальных свойств местоимений (образование, склонение и т. п.). Как известно, грамматический анализ местоимений аварского языка находит соответствующее место практически во всех грамматических исследованиях, начиная с работ А. Шифнера и П.К. Услара1.

Как указывал П. К. Услар, в функции личных местоимений третьего лица единственного и множественного числа в аварском языке используются указательные местоимения. Кроме того, по его наблюдениям, "личные местоимения 1-го и 2-го лиц не имеют в своем составе показателей грамматических классов, согласование глагола с ними зависит от реального пола лица, на которое указывает местоимение" [Ус

1 В достаточно обширном списке грамматических исследований особо следует выделить следующие основополагающие работы по аварской грамматике: БсЫейгег 1862; Услар 1889; Жирков 1924; 1936; Чикобава, Церцвадзе 1952; Микаилов 1964; Мадиева 1965; 1981; Саидов 1967; Алексеев, Атаев 1997 и др. лар 1889: 100]. По мнению П. К. Услара, родительный падеж личных местоимений может квалифицироваться в качестве притяжательного местоимения [там же: 95]; к разряду возвратных местоимений П. К. Услар относил и личные местоимения, осложненные присоединением усилительно-выделителыной частицы -го (дуцаго 'ты сам', ниже-цаго 'мы сами' и т. д.) [там же: 96] и т.д.

Последующие исследователи также останавливались лишь на характеристике словоизменения местоимений, ограничиваясь, если говорить об употреблении, лишь иллюстративными примерами. При этом высказывались различные суждения по поводу лексико-грамматической интерпретации отдельных видов местоимений. По мнению Г. И. Мадиевой, например, [1981: 81], «аварские местоимения делятся на следующие разряды: личные, лично-возвратные, указательные, вопросительные, неопределенные, отрицательные, определительные». В работе М. Е. Алексеева и Б. Атаева говорится о личных, возвратных, указательных, вопросительных, неопределенных и определительных местоимениях. В то же время, по их мнению, "выступая в отрицательных предложениях, неопределенные местоимения с частицей -ниги или вопросительные с частицей -го приобретают значение отрицательных местоимений: дида щивниги!Ущиего вихьич1о 'я никого не видел'" [1997: 58]. Иными словами, этот разряд местоимений в их книге не выделяется. Неоднозначные суждения о классификации местоимений и их особенностях встречаем и в других работах. Актуальность проблемы исследования структуры и семантики местоимений в дагестанских языках стимулирует постоянное обращение к ней специалистов-дагестановедов. Об этом свидетельствует, в частности, публикация тематического сборника «Местоимения в языках Дагестана» (Махачкала, 1983), собравшего статьи по различным аспектам рассматриваемой проблемы. Не менее пристальный интерес к рассмотрению прономи-нальных систем самых разнообразных по типу языков проявляется и за пределами Кавказа. Отметим в связи с этим известные труды К. Е. Майтинской «Местоимения в языках разных систем» [1969] и Е. М. Вольф «Грамматика и семантика местоимений» [1974], сборник статей «Теория и типология местоимений» под ред. И. Ф. Вардуля (1980). Типологические исследования местоимений заняли важное место и в мировой лингвистике.

В специальной статье 3. К. Тарланова [1977: 89] утверждается, «что наибольший интерес исследователей вызывают прежде всего вопросы, связанные с изучением личных местоимений, - сколько их? Каков их статус? Чему они соответствуют во внеязыковой действительности? Каков смысл форм множественного числа личных местоимений? и под.» На наш взгляд, подобная характеристика задач, стоящих перед дагестановедами в области изучения местоимений, является слишком поверхностной. Как показывает анализ специальной литературы, в поле зрения дагестановедов находились следующие проблемы:

1. Общий состав. В основном проблема заключается в том, какие лексические единицы квалифицировать в качестве местоимений. Хотя в дагестанских языках представлены, как правило, однотипные системы, в различных описаниях мы находим существенно варьирующие группировки. Например, в андийском языке (говор с. Риквани) различаются следующие виды местоимений [Сулейманов 1962: 61]:

I. Личные;

II. Лично-указательные;

III. Возвратно-указательные;

IV. Определительные;

V. Вопросительные;

VI. Неопределенные.

2. Словоизменительные особенности. Этот аспект в большей степени явился предметом собственно грамматических описаний различных дагестанских языков в разделах, посвященных местоимению. Личным местоимениям в лезгинских языках, сравнительно активно изучаемым, как и сами эти языки в целом, уже с конца XIX в., посвящена значительная литература. 3. К. Тарланов [там же: 90] пишет об этом следующее: «Начиная с грамматических очерков Р. Эркерта по ряду языков лезгинской группы (так называемому кюринскому, рутуль-скому, цахурскому, агульскому, табасаранскому), складывается традиция снабжать общеграмматические исследования развернутыми обзорами падежных и числовых форм местоимений, в том числе и личных. Но обзоры эти представляют собою, как правило, схемы сугубо иллюстративного плана, поэтому, естественно, далеки от задач теоретического освещения проблем, связанных с природой местоимений вообще».

Единственным известным исключением отмеченной выше закономерности является монография Т. Е. Гудава «Ботлихский язык» [1962], в которой анализ проводится не по частям речи, а по грамматическим категориям - падежа, числа, класса и т. д.

В целом ряде работ особенности склонения местоимений выдвигаются на первый план. Ср. одну из первых специальных публикаций по этому вопросу А. С. Чикобава [1942], статью В. И. Кикилашвили «Особенности склонения указательных местоимений в хиналугском языке» [1987] и др. Среди наблюдений, содержащихся в специальной литературе, отметим частое совпадение эргатива и номинатива (об этом см. в том числе и специальную статью С. М. Хайдакова [1967]), супплетивизм прямой и косвенной основ у личных местоимений, склонение указательных местоимений по модели адъективов и др.

3. Словообразовательные связи местоимений. При исследовании данной проблемы языковеды обращали внимание прежде всего на характер исходных основ, средства словообразования, устройство конкретных прономинальных систем. Как, например, отмечает П. Т. Магомедова [1983: 86] в статье о местоименном словообразовании в чамалинском языке, "основным источником пополнения разрядов местоимений в чамалинском языке служат вопросительные местоимения им. «кто?», ед «что?»; производные от них, образованные разными путями (аффиксация, словосложение, встречаются во всех неосновных разрядах местоимений. Исходными единицами местоименных новообразований могут служить (правда, в редких случаях) и личные местоимения (см. ниже). В образовании местоимений принимают участие и другие знаменательные слова: себ «один», гъадам «человек», дА «вещь», «случай» и различные формы глагола бук1ла «быть»". Связи указательных местоимений с соответствующими наречиями прослеживаются в статье Ш.И.Микаилова [1972].

Кроме того, в ряде работ было продемонстрировано использование самих местоимений в качестве исходных основ. Так, А. К. Абдуллаев на материале цезского языка выявил возможности образования абстрактных имен от личных местоимений с помощью суффикса -лъи. Ср.:

Местоимения Абстрактные имена ди 'я' ди-лъи ми 'ты' ми-лъи жа 'он, она, оно' жа-лъи эли 'мы' эли-лъи межи 'вы, ваш' межи-лъи

К сожалению, автор не дал функциональной характеристики этих образований, ограничившись замечанием о том, что "эти производные практически непереводимы на русский язык" [1983: 80]). Э. М. Шейхов в статье "Вопросы образования и истории указательных местоимений в лезгинском языке" [1983] ограничивает рассмотрение вопроса одним разрядом местоимений.

4. Диалектные особенности местоимений. В статьях Ф. А. Гани-евой «Система местоимения джабинского диалекта лезгинского языка» [1983], П. А. Саидовой по материалам закатальского диалекта аварского языка [1983], С. М. Темирбулатовой на материале хайдакского [1983], Н. Д. Сулейманова по агульским диалектам [1983], Я. Г. Сулейманова по говорам андийского языка [1983] дается, как правило, общая характеристика диалектных прономинальных систем в сопоставлении с местоимениями литературного языка, т. е. на диалектном материале рассматриваются проблемы, выделенные в других позициях данного обзора. Нередко синхронный обзор в таких работах (например, в [Абдуллаев 1992]) сопровождается существенной исторической частью.

5. Позиция местоимений среди других частей речи. Обычно необходимость обоснования выделения местоимения в качестве самостоятельной части речи в грамматических описаний не осознается, поскольку имплицитно предполагается наличие данной лексико-грамматической категории в исследуемом языке. Противоположное мнение по данному вопросу высказывается в грамматике арчинского языка: "Местоимения не образуют отдельной части речи, а распределяются, в зависимости от своей функции, между субстантивами и адъ-ективами", но в то же время" местоимения, во-первых, являются очень употребительным классом слов и, во-вторых, обнаруживают ряд характерных регулярностей в формообразовании." [Кибрик 1977: 123-124].

6. Классификация местоимений. Как отмечает Б. Р. Курбанов [1998: 6], "исследователи в этом аспекте чаще следуют некоторой традиции, нежели опираются на определенные априорные принципы. Во всяком случае нередкие дискуссии по связанным с этим аспектом (ср. вопрос о личном местоимении 3-го лица, о притяжательных, отрицательных, относительных и некоторых других разрядах местоимений) вопросам вызваны именно столкновением двух данных подходов". Тем не менее, в ряде работ предлагаются новые рубрикации, отсутствующие в других классификациях. Б. Б. Талибов в статье, посвященной цахур-ским местоимениям [1983: 12], предложил следующее разбиение: "Ца-хурские местоимения в зависимости от того, указывают ли они на предмет (лицо) или на его качество, а также в зависимости от лексико-семантической структуры и грамматических связей с другими словами делятся на местоимения неатрибутивные (зы «я», гъу «ты», ши «мы», шу «вы», вудж «сам», гьушшу «кто», гьиджо «что» и др.) и местоимения атрибутивные (ма-на «тот», «та», шена «тот», «та», гъайна «этот», йизда «мой», йигъна «твой», йишда «наш», вушда «ваш» и др.). Такое деление оправдано как с формальной, так и с функциональной точки зрения. Неатрибутивные местоимения склоняются по образцу имен существительных с той лишь разницей, что при склонении имен существительных падежные аффиксы присоединяются непосредственно к неизменяющейся основе, а при склонении неатрибутивных местоимений их основы претерпевают внутренние изменения". На основе предлагаемых классификаций в ряде случаев разрабатывается и соответствующая терминология. Ср. предлагаемые И. X. Абдуллаевым [1983: 41] термины: "Обобщительные местоимения подразделяются на собирательные и обобщающе-выделительные (или обобщающе-разделительные). Собирательные местоимения указывают на совокупность лиц и предметов и на полноту охвата чего-либо: циняе «все», щала «весь». Обобщающе-выделительные местоимения указывают на лицо или предмет как на обобщенного представителя вообще людей или предметов. Они указывают на общность через выделение единичного предмета из совокупности однородных: цума-ца «всякий», гъарца «каждый»". Ср. также оригинальный термин "дейктоним", введенный 3. Г. Абдуллаевым [1993].

Своеобразная трактовка притяжательных местоимений была высказана в специальной статье Э. М. Габибовой и А. А. Сулейманова [2002: 12]: «Притяжательные: вег1 (букв, "сам"), вег1ла (род. п. от вег1) - 1 грам. класс (класс мужчин); perl (букв, "хозяйка, владелица, обладательница), рег1ла (род. п. от perl) - II грам. класс (класс женщин); бег1 (букв, "хозяин, обладатель") - III грам. класс (класс вещей). Таким образом, в притяжательных местоимениях дейбукского говора представлен живой чередующийся показатель грамматического класса - в, р, б, д.

Показатель IV грамматического класса д представлен в форме множественного числа притяжательных местоимений д-ег1ти (букв, "хозяева, владельцы, обладатели").

Например: КьапШнела ддегШте, ддураддухъена! "Владельцы головных уборов, выходите!" Машинтела ддегШте, хйушеялла сиян кьинддигьубтера? "Владельцы машин, хоть вы почему опоздали?"»

Семантика рассматриваемой в статье лексемы никоим образом не соотносится с классом притяжательных местоимений. Хотя «притяжательный» определяется как «выражающий значение владения, обладания чём-л., собственности, принадлежности» [Ахманова 1966], что является справедливым и по отношению к данному слову, местоимением его назвать трудно. Между тем, мнение о генитиве данного слова как о возвратно-притяжательном местоимении [Абдуллаев С. Н. 1954: 139; Абдуллаев 3. Г. 1993: 19] имеет достаточно веские основания.

7. Проблемы сравнительно-исторического анализа.

Обзор местоимений аварского и андийских языков в сравнительном аспекте дается в ряде работ Б. М. Атаева [1985; 1996: 76-87 и др.]. Он же [1983] исследует генезис форм инклюзива и эксклюзива в аваро-андо-цезских языках и реконструирует соответствующие праформы. В другой своей статье [Атаев 1993] он реконструирует прономиналь-ную систему аварского языка в целом. Свод аварской прономинальной лексики общевосточнокавказского происхождения представлен в статье М. Е. Алексеева и Б. М. Атаева [2001]. Исследуя классные формы местоимений в аварских диалектах, И. А. Исаков [1983: 68] пришел к следующему выводу: ". можно предположить, что классные экспоненты исторически входили в состав формантов не только основных (именительного, эргативного, дательного и аффективного, но и местных падежей аварского языка. Трансформация формантов падежей серии на -да, например, могла произойти путем выпадения классных экспонентов следующим образом". На материале лакского языка история отдельных местоимений и местоименных основ была рассмотрена И.Х. Абдуллае-вым [1964; 1983; 1992а]. Указательные местоимения и система личных местоимений в историческом аспекте были исследованы в специальной брошюре В.П.Назарова [1974]. Попытка установления исходной структуры личных, указательных и вопросительных местоимений в языках лезгинской группы, равно как и характера ее эволюции и освещения некоторых других связанных с этим вопросов была предпринята в кандидатской диссертации В. И. Кикилашвили [1986]. Интерес представляет также разработка вопросов лезгинской прономинальной системы в специальных статьях У. А. Мейлановой "Ареальные изменения и развитие некоторых разрядов местоимений в лезгинском языке" [1983] и др.

8. Семантические оппозиции в прономинальной системе. Образуя относительно замкнутые семантические подсистемы, местоимения одного и того же разряда вступают в определенные корреляции, оппозиции. Исследователи, анализируя эти противопоставления, выявляют семантическую доминанту противопоставленных единиц, те признаки, которые выделяют их среди других членов оппозиции, определяют отношения маркированности-немаркированости и т. п.

Одной из интереснейших оппозиций, не раз привлекавших внимание дагестановедов, является оппозиция инклюзива-эксклюзива. К исследованию данной дихотомии обращались С. Л. Быховская [1940]. С синхронно-типологической и сравнительно-исторической точки зрения эта проблема была исследована в диссертации О. А. Гулыги [1979].

При изучении указательных местоимений на первый план выступают вопросы их градации по степени удаленности референта от говорящего и слушающего, а также роли в их противопоставлении иных пространственных ориентиров. Так, характеризуя указательные местоимения в собственно бежтинском говоре бежтинского языка, М. Ш. Халилов [1983: 70] подчеркивает, что здесь "сохранены три ступени указательных местоимений: близость к говорящему (гьуди, вагъди «этот»), близость к слушающему (гъули, вагъали \\ вагъли «этот»), удаленность от говорящего и слушающего (гъуги, вагъаги И вагъги «тот»)".

8. Функциональная характеристика. По словам Б. Р. Курбанова [1998: 6], "этот аспект практически не был предметом специального анализа, поскольку такие сферы лингвистики, как лингвистика текста, логический анализ языка и др., не получили пока в дагестановедении распространения. Имеющиеся по данной проблеме сведения обычно ограничиваются отдельными замечаниями в связи с исследованиями структуры предложения и т.п." Об этом же упоминается и в специальной статье У. А. Мейлановой [1983: 4]: "Многие вопросы происхождения, образования, развития и функционирования различных разрядов местоимений (выделено нами. - М.М.) в дагестанских языках остаются до сих пор полностью не выясненными. Лезгинский язык в этом плане не является исключением". Таким образом, специфика функциональной сферы дагестанских местоимений во многих аспектах оставалась до сих пор нераскрытой. В последние годы появились работы, в которых предлагается опыт систематического анализа функционирования прономинальных систем [Курбанов 1996; 1998; Гусейнова 1996 и др.]. С функционально-типологической точки зрения были специально рассмотрены возвратные местоимения дагестанских языков [Тестелец, Толдова 1998]. Аварский же язык, несмотря на сравнительную многочисленность публикаций по проблемам местоимений, с точки зрения их функционирования остается слабо изученным.

В силу этого имеется настоятельная необходимость всестороннего исследования и решения многих проблем, которые не так часто ставились в дагестановедении, таких, например, как роль местоимений в формировании различных конструкций предложения, в выражении субъектно-объектных отношений, в организации текста и др.

Целью исследования является структурный и семантический анализ одной лексико-грамматической категории аварского языка на двух структурных уровнях - морфологии и синтаксиса. Достижение этой цели требует решения нижеследующих конкретных задач:

1. Выявление и описание семантического поля "прономинально-сти" в целом и составляющих его единиц в рамках лексико-грамматической иерархии аварского языка.

2. Определение границ местоимения в морфологии - как самостоятельной лексико-грамматической категории, т.е. части речи; на основе комплекса морфологических, синтаксических и семантических критериев.

3. Выявление специфических характеристик в структуре и функциях отдельных разрядов аварских местоимений в парадигматическом и синтагматическом плане.

4. Уточнение и упорядочение используемой для выделения отдельных разрядов местоимений терминологии.

5. Установление типологически обусловленных закономерностей в функционировании отдельных групп местоимений аварского языка.

6. Генетическая и ареальная характеристика аварских местоимений. Многие синхронные специфические особенности местоимений, в частности, касающиеся их склонения, как предполагают дагестановеды, восходят к общедагестанскому состоянию: "При недостаточной изученности проблемы частей речи в дагестанских языках не только в историческом, но и в синхронном аспекте трудно сказать, какие лексико-грамматические классы слов, помимо субстантивов, охватывала категория падежа. Тем не менее, имеются основания для утверждения о падежном словоизменении некоторых разрядов местоимений, обладавших при этом рядом специфических особенностей (супплетивный способ образования косвенной основы, нерегулярность образования отдельных падежных форм и некот. др." [Алексеев 1995: 95].

Научная новизна работы связана прежде всего с тем, что подобное исследование функциональных особенностей прономинальной системы проводится на материале аварского языка впервые. Это позволяет сформулировать типологически обоснованное определение данной лек-сико-грамматической категории в аварском языке, а также выявить ее специфику в сравнении с прономинальными системами других дагестанских языков.

В связи с этим отметим, что в диссертации содержатся новые наблюдения в области грамматики аварского языка, вытекающие из особенностей функционирования местоимений в текстах различных жанров. Новыми являются также некоторые трактовки зависимости отдельных особенностей прономинальной системы от общей контенсив-но-типологической характеристики языка.

Теоретическая значимость заключается в новых подходах к аварской и, более того, к дагестанской грамматической традиции в области описания различных сфер проявления дейксиса, что имеет существенное значение для семантико-синтаксических исследований дагестанских языков. В связи со сравнительно-историческим компонентом данной работы заметим, что местоимения, являясь органической частью грамматической структуры языка, нередко демонстрируют такие реликтовые особенности словоизменения и словообразования, которые утрачены другими лексико-грамматическими разрядами.

Практическая ценность заключается в приложении конкретных положений диссертации и ее выводов в курсах по грамматике аварского языка, в ходе составления школьных и вузовских учебников аварского языка, руководств для самостоятельного изучения аварского языка, методических пособий, справочников, двуязычных грамматических словарей и т.д.

Приемы и методы исследования, используемые в работе, концентрируются в основном вокруг методик конкретного лингвистического анализа грамматических явлений по материалам их функционирования в тексте и в системе языка с учетом методов функциональной грамматики, логического анализа языка и т.п. В отдельных случаях данное исследование содержит элементы сопоставительного, или контрастивного анализа, используя сравнительно-типологический метод: "Нельзя также не учитывать тех возможностей, которые предоставляет сопоставление для более полного раскрытия языковой специфики, многие аспекты которой ускользают из поля зрения языковедов, описывающих язык без обращения к внешнему эталону. Более того, при отсутствии серьезной сопостави-тельной традиции многие грамматики дагестанских языков имплицитно как бы повторяют в своей принципиальной схеме русскую, игнорируя непроизвольно своеобразие грамматической структуры и словарного состава описываемых языков" [Шейхов 1994: 3]. Кроме того, весьма эффективным оказывается сопоставление данных различных дагестанских языков, показывающее специфику исследуемого языка на фоне общедагестанской структуры.

Следует также подчеркнуть полезность применения в практике грамматических исследований результатов общей типологии, особенно ее контенсивно-типологического направления, ориентированного на учет семантических факторов. "Именно семантический фактор, - как отмечает Г. А. Климов, позволяет в этом случае найти определенные основания для сопоставления формальных средств самых разных языков" [Климов 1983: 14-15].

Материалом исследования послужили прежде всего материалы, извлеченные из произведений классической и современной аврской литературы. В трактовке этих материалов автор опирался на грамматические описания аварского языка, начиная с основополагающего труда П.К. Услара, а также теоретические положения, содержащиеся в трудах отечественных и зарубежных типологов.

Апробация работы и публикации. Диссертация обсуждалась на кафедре русского языка ДГМА. Основные результаты исследования отражены в четырех публикациях автора общим объемом 2 а.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, а также списков использованной литературы и сокращений источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функциональная характеристика местоимений в аварском языке"

Выводы об исконности противопоставления инклюзива и эксклюзива на наш взгляд убедительно верифицируются наличием двух четко дифференцированных основ. Исконное противопоставление инклюзива и эксклюзива во множественном числе личных местоимений, кроме того, "хорошо соотносится с гипотезой о былом активном строе нахско-дагестанских языков" [Климов, Алексеев 1980: 271]. нуж 'вы'. Родственно анд. бисси-л, ботл. бишти, год. бытте, кар. бишди, ахв. уш-ти, уш-ди, багв. бишти, чам. бити, тинд. бисса, бежт. миже, гунз. миже, цез. межи, гин. межи, хварш. мижо, лак. зу, дарг. xly-ша, таб. учву, арч. жеен, цах, шу, рут. ее, буд. вин, крыз. вин, уд. ва1н, хин. зур [ср. Трубецкой 1930: 79; Бокарев 1961: 66; Лексика 1971: 229; Гигинейшвили 1977: 114; Николаев, Старостин 1994: 1086].

2. Вопросительные местоимения щив (и, б) 'кто'. Наиболее представительный список соответствий аварской лексеме находим в [Лексика 1971: 230], гдн ряд, впервые предложенный Н. С.Трубецким [1930: 80] дополняется знакчительным материалом, хотя и не всегда приемлемым по фонетическим соображениям: ахвах. чуй, карат, гъемул, тинд. имала, чамал. им, багул. гьеми, ботл. энв, годоб. эву, эйи, эби, эбе, анд. 'емигъил, бежт. сук1о, цез. шеби (себи шеби), хварш. гьиба, гинух. лъу {се 'что'), гунз. сук1у, дарг. че, ча (се, си 'что'), лак. цу, арчин. квири, лезг. вуж, табас. гьудж // фужу, фудж, фуж, агул, фуш, фиш, рутул. выш, гьуш, цахур. гъишуна, гьащу-на, гьищу, гъащу, гьиджо (что?), хиналуг. кишу (крыз. шив? шийу?), удин. шуа. В связи с этим иные этимологические решения предложены С. Л. Николаевым и С. А. Старостиным [1994: 986]. лълъи- 'кто (косв. осн.)'. Н.С.Трубецкой сопоставлял [1930: 80] с цез. лъу-, анд. лълъе-, арч. лъа- (косв. осн.), агул., таб. фи 'что'. Несколько шире см. в [Лексика 1971: 230], где соответствия данной основы приведены в форме дательного падежа: ахвах. лълъол1а, карат. гъак1ова, тинд. лълъолъала, чамал. лълъелъа, багул. лълъо-гьо, годоб. лълъе-лъи, анд. лълъе-й-ъил, бежт. лъо-л, цез. лъа-р, хварш. лъу-л, гинух. лъу-з, гунз. сай, дарг. чис, ши-с, гъи-с, лак. щи-н, лезг. низ, нез, табас. ши-лис (з), агул, гъи-нас, ше-с, рутул. гъа-лыс, цахур. ша-вус, хиналуг. к'шу, удин. шу. По фонетическим причинам формы даргинского, лакского и лезгинских языков С. Л. Николаев и С. А. Старостин [1994: 1062] исключают из данного ряда и находят здесь другие соответствия. ссун- 'что (косв. осн.)'. Близкие основы фиксируются в ахвах. ссун-, бежт. су-к1о, гунз. су-к1у, дарг. се, лак. сса- (косв. осн). Сопоставлено еще [Трубецкой 1930: 80]; Николаев, Старостин 1994: 958]. ки— основа вопросительных слов кида 'когда', киг1ан 'сколько', кин 'как', кина-б 'какой'. Параллели этой основе находят С. Л. Николаев и С. А. Старостин [1994: 710], ср. арч. кви 'кто', дарг. чир. ка-ла 'где', лак. -ку- 'который'.

3. Возвратные местоимения жи- 'сам, себя'. Н.С.Трубецкой [1930: 80] объединял с арч. же-, инжа-, чеч. ш, шА, анд. жи-, лезг. жув, вуч, таб. учв, агул, уч, рут., цах. -ыдж, уд. ич и (под вопросом) лак. ц. С. Л. Николаев и С. А. Старостин [1994: 958] дополняют это сближение ахв. жи-, кар. же-, год. жи-, цез. жо, гин. зо, хварш. жи, бежт. жуъ, гунз. жу, крыз. идж. См. также Ги-гинейшвили 1977: 114; Алексеев 1985: 73-74.

4. Указательные местоимения гъе-б, гьа-б 'этот'. Первое сопоставление Н.С.Трубецкого [1930: 80] дополняют С. Л. Николаев и С. А. Старостин [1994: 958]: анд. гъе-, гъо-, ботл. гьо-, год. гьа-, кар. гъа-ди-, ахв. гъа-, тинд. а-, багв. а- (тж. основы с суфф. *-н), бежт. гъу-ги, гьо-го, цез. гъо-в-да, хварш. а-в-ду, гинух. гьа-го, гунз. г-г, о-гу, хин. гьа, гьаь, лезг. гьа, табас. гьа-тму, агул, гъа-ми, рутул. гье-ми, цахур. гъа-ман, арч. гьи-нц, уд. гьа-ке, гьа-ме, хин. гьа, гьаь. гъо-б 'этот'. Лексема находит соответствие в языках лезгинской группы, ср. таб. гъу-му, арч. гъу-ду, хин. гъи [Алексеев 1985: 80; Николаев, Старостин 1994: 958].

Как видим, основные прономинальные единицы аварского языка с большей или меньшей степенью надежности могут быть возведены к общевосточнокавказскому состоянию. $ 2. Лексические и морфологические единицы аварского языка, имеющие прономинальное происхождение

Развитие прономинальной системы приводит к тому, что многие ее элементы начинают фигурировать в иных функциях. Результатом одного из подобных процессов в аварском языке является наличие вопросительной частицы -ш/-щ. Об этой частице Ш. И. Микаилов писал: "Во всех аварских диалектах для выражения прямого вопроса употребляется вопросительная частица, в состав которой входит сибилянт ш. По всей вероятности, он является геминированным, ибо в письме очень часто употребляют щ. Однако уверенности в этом у нас нет. Установить это очень важно, так как от этого зависит дальнейшее объяснение происхождения самой частицы. В частности можно допустить что предком ее является вопросительное местоимение щиб? «что?»" [1964: 167]. К этой гипотезе присоединяются и другие исследователи. В частности, М. Е. Алексеев пишет [1988: 63]: "Во всяком случае генезис -ш (> анц. -с) прозрачен: это усеченное вопросительное местоимение щи-КП "кто, что" [см. Микаилов 1964: 167]. Так как соответствующая морфема представлена в большинстве диалектов, ее возникновение увязывается уже с древним общеаварским состоянием или более ранним периодом".

Более того, основываясь на фактах аварского языка, М. М. Гаджиев высказал гипотезу о происхождении лезгинского вопросительного суффикса -ни, восходящего, по его мнению, к активному эргативному) падежу вопросительного местоимениея ни? «кто?». К этому же местоимению автор возводил и соединительный союз ни. Для подкрепления этой версии М. М. Гаджиев ссылается на параллели из аварского языка, где «также аффикс вопросительного наклонения «иш» исторически восходит к вопросительному местоимению «щи-в || щи-б» (кто, что; в, б - клас. показ.): - Дуца кеч1 ах!улищ! «ты песню поешь ли?» и: Гьалъаба бихьулеб жо щиб? «там (вверху), видимая вещь что» т. е. «что там видно?»» [Гаджиев 1954: 19].

В специальной статье Ш. И. Микаилова высказывается гипотеза о местоименном происхождении указательных частиц гьеле и гъале: "Как гьале, так и гьеле происходят, на наш взгляд, от сочетания указательных местоимений гьаб и гьеб с глаголом балагъизе «смотреть» в форме повелительного наклонения (балагье «смотри»), т. е. *гьаб балагье >*гьабалагье > *гьалайе (ср. южнав. гъабеле // гъабиле □ гьале и *гъеб балагье > *гьебалагье > *гьелайе > гьеле соответственно. Большое число звеньев в цепи *гьаб балагьеА>гьа-ле обусловлено очень частым употреблением этого сочетания в живой аварской речи и, таким образом, довольно громоздкое сочетание гьаб балагье неизбежно должно было стереться, отшлифоваться до максимально краткой формы типа гьале, которую и имеем теперь повсюду на территории распространения аварского языка" [Микаилов 1972: 18].

Г. Т. Бурчуладзе восстанавливает исконное местоимение *та на основе сопоставления лезг. а-ма, ат1а-ма, агул, (бурщ., худиг.) мн. ч. ма-р, гьа-ма-р 'эти', крыз. ла-маь-н, цах. ма-н 'этот' и др. (уд., таб., арч.], а также лак. му: 'этот'. Из данных аварского языка автор привлекает нахъа <- *ма-хъа 'сзади, позади' < 'позади этого'. В этот ряд включаются и грузинские параллели, что представляется нам более проблематичным.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как показывает проведенный в диссертации формальный, семантический и функциональный анализ местоимений аварского языка, эта часть речи отличается от других лексико-грамматических категорий высокой степенью обобщенности и отсутствием постоянной предметной отнесенности. При наличии различных подходов к определению местоимения, которые отражаются в различной терминологии для обозначения этой лексико-грамматической группы, они не отражают ее сущность в целом, а лишь акцентируют внимания на одном из подраз-рядов местоимений, это означает, что основным критерием, используемым для выделения местоимений как самостоятельной части речи, является семантический. Этот же критерий дает возможность классификации местоименной лексики, предполагающий выделение таких разрядов как дейктические, анафорические и кванторные местоимения.

Семантические особенности местоимений, по-видимому, обусловили и некоторые морфологические свойства местоимений как в плане словоизменения, так и в плане словообразования. Так, личные местоимения характеризуются а) наличием суффикса-детерминанта -н в форме абсолютива, б) нестандартным образованием эргатива и генитива. Возвратные, вопросительные и определительные местоимения характеризуются нестандартностью и ущербностью числовой парадигмы. Кроме того, вопросительные местоимения супплетивно образуют косвенную основу. Что касается указательных местоимений, то они имеют специфический маркер субстантивации в косвенной основе, что сближает их с прилагательными.

К словообразовательным особенностям указательных и вопросительных местоимений можно отнести наличие специфических словообразовательных гнезд, включающих наречия места, образа действия, числительное и др.

Грамматическая роль местоимений в предложении сближает его в самых разных языках мира с именными частями речи, поскольку они употребительны в функциях, типичных для имени существительного: подлежащего, именной части составного именного сказуемого, прямого и косвенного дополнения, определения (в генитиве или абсолютиве), а также различных обстоятельств.

При общей семантической характеристике местоимения могут быть подразделены в соответствии со спецификой в значении и функциях на ряд подгрупп, или разрядов: личные, возвратные, взаимные, указательные, вопросительные, определительные, неопределенные, отрицательные, притяжательные и относительные. Не все эти разряды могут быть выделены в аварском языке, однако круг значений, присущих каждому из них, находит свое выражение и здесь.

Личные местоимения указывают на лица, участвующие или не участвующие в общении, по их отношению к говорящему лицу, противопоставляя формы инклюзива и эксклюзива 1 лица множественного числа. Использование личных местоимений в составе простого предложения во многом определяется его структурой. В побудительном предложении наличие местоимения часто оказывается избыточным. В то же время в повествовательных предложениях, в отличие от тех языков, где налицо личное согласование, в аварском использование полных форм местоимений не влечет за собой избыточности. Функции личных местоимений третьего лица выполняют субстантивированные формы указательных местоимений, что в целом характерно и для других дагестанских языков.

Анализ использования местоимений, наряду с другими средствами внутренней организации текста, дает следующую картину: а. Основный участник события вводится сочетанием нарицательного имени с именем собственным. б. Второстепенный участник события может быть введен нарицательным именем. в. При одновременной кореферентности двух участников события они кодируются разными способами (например, нарицательное имя и местоимение). г. В рамках одного эпизода основной участник события обычно кодируется местоимением. д. Смена эпизода сопровождается сменой кодировки основного участника - с помощью нарицательного или же собственного имени. е. Во второстепенном эпизоде возможна максимальная компрессия текста, когда основной (для эпизода) участник события получает нулевую форму выражения.

Возвратные местоимения обычно указывают на объект, тождественный субъекту того же предложения, то есть в предложении реальное значение возвратных местоимений обычно совпадает с реальным значением подлежащего. В функции возвратных используются также личные местоимения 1-го и 2-го лица с частицей -го.

Ряд особенностей возвратных местоимений имеет непосредственное отношение к синтаксису, к структуре простого предложения. Трансформация рефлексивизации в аварском языке, как и в других дагестанских, обычно замещает на возвратное местоимение одну из тождественных лексем, если другая занимает в предложении позицию подлежащего. В аварском языке возвратно-притяжательное местоимение имеет нейтральный по отношению к аккузативности/эргативности характер, так как рефлексивизации может подвергаться притяжательное местоимение, не только тождественное субъекту, но и объекту. Решающую роль здесь играет, на наш взгляд, статус темы высказывания. Актантные возвратные местоимения, в отличие от притяжательных, более последовательно замещают лексемы, тождественные субъектному имени.

Иной контекст употребления возвратных местоимений представляют зависимые обороты различной структуры и семантики. Как показывают наши материалы, возвратные местоимения, как правило, выступают и в зависимых оборотах (будь то причастный, деепричастный, масдарный или инфинитивный оборот) для передачи референта, тождественного субъекту главного оборота. Функции аварских возвратных местоимений включают также выделение (= рус. сам).

Общим и основным в значении указательных местоимений является указание на предмет, близкий или отдаленный от говорящего во времени или пространстве.

Вопросительные местоимения содержат в себе вопрос о лице, предмете или признаке, не известном говорящему. В аварском языке с функциональной точки зрения представляется оправданным рассмотрение единой группы вопросительных слов, включая и вопросительные прилагательные, числительные и наречия.

Функции вопросительных местоимений в аварском языке не ограничиваются собственно вопросительными. Здесь, в частности, широко распространены примеры использования вопросительных местоимений в восклицательных предложениях и риторических вопросах.

Определительные местоимения служат средством уточнения того предмета, о котором идет речь, они придают ему значение выделения или обобщения. Неопределенные местоимения указывают на неопределенный предмет (лицо) или признак.

Отрицательные местоимения в аварском языке по существу отсутствуют, поскольку их функции здесь выполняют определительные местоимения, выступающие в отрицательном предложении.

В функции притяжательных местоимений в аварском языке употребляются формы родительного падежа личных и возвратных местоимений. Их особенностью является возможность образования от них адъективных форм {дир - дир-аб 'мой' и т.д.). Употребление подобных выше форм привлекает внимание с точки зрения сочетемости с различными семантическими группами определяемых существительных, в частности, с терминами родства, названиями частей тела и др.

Относительных местоимений в аварском не выделяют, а функции связи придаточной части сложного предложения с главной, как это формулируется в описательных грамматиках, выполняют причастные и иные отглагольные формы. В то же время здесь имеются примеры а) использования вопросительных местоимений и наречий в зависимых предложениях, выражающих уступительное значение; б) использования вопросительных местоимений и наречий в зависимых предложениях, соотносимых с одним из членов главного предложения; в) использования вопросительных местоимений и наречий в зависимых предложениях - косвенных вопросах и др.

В результате сравнительно-исторического анализа прономиналь-ной системы дагестанских языков были получены реконструированные системы местоимений прадагестанского и праавароандоцезского уровней.

Список научной литературыМагомедова, Майсарат Амирдибировна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдулджамалов H.A. Фийский диалект лезгинского языка: Авто-реф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1966. 20 с.

2. Абдуллаев А. К. Об участии местоимений в сфере мотивирующих основ в цезском словообразовании// Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983.-С. 79-83.

3. Абдуллаев 3. Г. Очерки по синтаксису даргинского языка. М.: Наука, 1971.-479 с.

4. Абдуллаев 3. Г. К проблеме главных членов предложения в дагестанских языках // Актуальные проблемы дагестанско-нахского языкознания. Махачкала, 1986. - С. 97-113.

5. Абдуллаев 3. Г. Проблемы эргативности даргинского языка. М.: Наука, 1986.-374 с.

6. Абдуллаев 3. Г. Даргинский язык. Т. 2. М.: Наука, 1993.

7. Абдуллаев И. X. К истории местоименных основ в лакском языке // Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983. — С. 30-53.

8. Абдуллаев И. X. Диалектные вариации местоименной основы ва "этот" в лакском языке // Диалектологическое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1992.-С. 110-117.

9. Абдуллаев И.Х. К истории основ личных местоимений в лакском языке // Проблемы сравнительно-исторического исследования морфологии языков Дагестана. Махачкала, 1992а. С. 15-21.

10. Абдуллаев И. X. К истории основы возвратного местоимения в лакском языке // Учен. зап. ИИЯЛ. Т. 13. Махачкала, 1964. С. 41-44.

11. Абдуллаев С.H. Грамматика даргинского языка (Фонетика и морфология). Махачкала, 1954. 215 с.

12. Абдулаев М., Сулейманов Я. Авар литературияб мац1 (учебник для педучилища). Махачкала, 1965.

13. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М.: Наука, 1985. 158 с.

14. Алексеев M. Е. Сравнительно-историческая морфология аваро-андийских языков. М.: Наука, 1988.

15. Алексеев M. Е. К реконструкции общедагестанской именной морфологии // В Я, 1995, № 3. С. 92-101.

16. Алексеев M. Е., Атаев Б. М. Аварский язык . М., 1997.

17. Алексеев M. Е., Атаев Б. М. Аварская прономинальная лексика общевосточнокавказского происхождения // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 9. М., 2001. С. 8-13.

18. Алпатов В. М. Из истории изучения частей речи // Части речи. Теория и типология. М., 1990. с. 6-24.

19. Алпатов В. М. Принципы типологического описания частей речи // Части речи. Теория и типология. М., 1990. с. 25-50.

20. Апресян Ю. Д. Избранные труды. Интегральное описание языка и системная лексикография. Т.П. М., 1995.

21. Аракин В. Д. Сравнительная типология английского и русского языков. 2-е изд. - М.: Просвещение, 1989. - 254 с.

22. Атаев Б. Личные местоимения первого лица множественного числа аваро-андо-цезских языков// IV конференция молодых ученых (тезисы докладов). Махачкала, 1982. С. 106-107.

23. Атаев Б. О вопросительных местоимениях "кто?" и "что?" в цез-ских языках// IV конференция молодых ученых (тезисы докладов). Махачкала, 1982а.-С. 111.

24. Атаев Б. Некоторые замечания о генезисе форм инклюзива и эксклюзива в аваро-андо-цезских языках // Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983. С. 117-122.

25. Атаев Б. Сравнительный анализ личных местоимений цезских языков // Научная конференция аспирантов и молодых научных работников. Тез. докл. Тбилиси, 1983а. С. 37-38.

26. Атаев Б. Вопросительные местоимения аваро-андо-цезских языков в сравнительном освещении // Проблемы современного языкознания. Конф. мол. науч. сотр. и асп. Тез.докл. М., 1984. С. 7-9.

27. Атаев Б. Сравнительный анализ местоимений аваро-андо-цезских языков: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1985. 16 с.

28. Атаев Б. Выражение множественности в личных местоимениях аваро-андо-цезских языков // Категория числа в дагестанских языках. Махачкала, 1985а.-С. 156-159.

29. Атаев Б. Некоторые особенности морфемной структуры и склонения личных местоимений аварского языка // Морфемный строй дагестанских языков: Сборник статей. Махачкала, 1988. — С. 44-48.

30. Атаев Б. Об одном реликтовом явлении в диалектах аварского языка // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ в 1988-89 гг. 24-25 апр. 1990 г. Махачкала, 1990. С. 51.

31. Атаев Б. Роль указательных местоимениях в пространственной ориентации (на материале аваро-андо-цезских языков)// Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990а. -С. 61-66.

32. Атаев Б. Опыт реконструкции прономинальной системы аварского языка // Проблемы сравнительно-исторического исследования морфологии языков Дагестана. Махачкала, 1992. С. 29-35.

33. Атаев Б. М. Об одном архаизме в гунзибском и бежтинском языках // I Международный симпозиум кавказоведов. 15-20 окт. 1991 г. Тезисы. Тбилиси, 1991. С. 50.

34. Атаев Б. М. Морфология аваро-андо-цезских языков: структурные и материальные общности. Махачкала, 1996. 158 с.

35. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966. - 607 с.

36. Ахмедов А. А., Микаилов К. Ш. О некоторых разрядах местоимений в гинухском языке // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси. Т. 10, 1983. С. 267-272.

37. Баллы Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка.-М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1955. 416 с.

38. Барулин А. Н. Система неличных местоимений в хиналугском языке // Программа и тезисы 5 межвузовской студенческой конференции по структурной и прикладной лингвистике. МГУ, 1971. С. 11-3.

39. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

40. Бокарев Е. А. Цезские (дидойские) языки Дагестана. M.: JL, 1959.

41. Бокарев Е. А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961.

42. Бокарев Е. А. Сравнительно-историческая фонетика восточно-кавказских языков. М., 1981.

43. Будагов Р. А. Шарль Балли и его работы по общему и французскому языкознанию // Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка.-М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1955. С. 3-19.

44. Бурчуладзе Г.Т. Об одном указательном местоимении в аварском языке // Сообщ. АН Груз.ССР. 101, № 3, 1981. С. 733-736 (груз.).

45. Бурчуладзе Г.Т. О вопросительном местоимении ци "что?" в лакском языке // Сообщ. АН Груз.ССР. 106, № 1, 1982.

46. Бурчуладзе Г.Т. Основы указательных местоимений в лакском языке // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1985, Т. 23. С. 301-306 (груз.), рез. рус. 306-307.

47. Быховская C.JI. Пережитки inklusiv'a и exklusiv'a в даргинских диалектах // Язык и мышление. Т. 9. 1940.- С. 85-90.

48. Вейнрейх У. О семантической структуре языка// Новое в лингвистике. Вып. 5. М.: Прогресс, 1970. С. 163-249.

49. Габибоеа Э. М., Сулейманов А. А. Притяжательные, возвратные и указательные местоимения в дейбукском говоре муиринского диалекта // Актуальные проблемы языка и литературы Вып. 9. Махачкала, 2002.

50. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Ч. I. Простое предложение. Махачкала, 1954. 196 с.

51. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. JL: Просвещение, 1976. 300 с.

52. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 1986

53. Ганиева Ф.А. Система местоимения джабинского диалекта лезгинского языка // Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983. -С. 54-66.

54. Гаприндашвили Ш.Г. К генезису формы нишша "вы" в хайдакском диалекте даргинского языка // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1953, Т. 4. С. 161-170 (груз.).

55. Гигинейшвили Б.К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. Тбилиси: Изд-во Тб. ун-та, 1977. 165 с.

56. Голубева-Монаткина H.H. Французская диалогическая речь в сопоставлении с русской (Вопросительное предложение).- М.: Высшая школа, 1985. 127 с.

57. Грамматика русского языка. Т.1-2.- М.: Изд-во АН СССР, 1952.

58. Грамматика русского языка. T.I. Фонетика. Морфология. М.: Изд.-во АН СССР, 1960.

59. Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии, преимущественно касающиеся порядка значимых элементов// Новое в лингвистике. Вып. 5. М.: Прогресс, 1970. С. 114-162.

60. Гудава Т.Е. Ботлихский язык. Тбилиси: Мецниереба, 1962. 264 с.

61. Гудава Т. Е. Консонантизм андийских языков. Тбилиси, 1964.

62. Гудава Т. Е. Багвалинский язык. Тбилиси, 1971 (на груз. яз.).

63. Гудава Т. Е. Историко-сравнительный анализ консонантизма ди-дойских языков. Тбилиси, 1979.

64. Гулыга O.A. Инклюзив и эксклюзив в дагестанских языках: Авто-реф. дис. канд. филол. наук. М., 1979. 21 с.

65. Гулыга O.A. К проблеме связанности ситуаций (на материале дагестанских языков) // Проблемы внутренней и внешней лингвистики. М., 1978. С. 97-114.

66. Гусейнова Б. И. Функциональная характеристика местоимений даргинского языка: автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала. — 23 с.

67. Гусейнова Б. И. Функциональная характеристика указательных местоимений даргинского языка // Сборник статей студентов и аспирантов. Гум. науки/ Даг. гос. ун-т. Мх., 1996. С. 55-58.

68. Гусейнова Б. И. Выражение субъектно-объектных отношений местоимениями даргинского языка // Сб. стат. аспир. ДГУ. Гум. науки. Махачкала. 1996.

69. Гусейнова Б. И. Семантика вопросительных местоимений даргинского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Материалы per. науч. конф., поев. 65-летию кафедры даг. языков Даггосуниверситета. Махачкала, 1997.

70. Гусейнова Б. И. Стилистика местоимений даргинского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Вып. 3. Махачкала, 2001.- С. 115-117.

71. Дешериев Ю.Д. Сравнительно-историческая грамматика нахских языков и проблема происхождения и исторического развития горских кавказских народов. Грозный: Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1963. 555 с.

72. Джавахишвили И. А. Введение в историю грузинского народа. И. Первоначальный строй и родство грузинского и кавказских языков. Тбилиси, 1937 (на груз. яз.).

73. Джейранишвили Е. Ф. Вопросительные местоимения в языках лезгинской (кюринской) группы // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1955, Т. 7. С. 333-356 (груз.).

74. Дресслер В. К проблеме индоевропейской эллиптической анафоры // Вопросы языкознания. 1971, № 1.

75. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. 404 с.

76. Жирков Л. И. Грамматика аварского языка (литографическое издание). М., 1924.

77. Жирков Л. И. Развитие частей речи в горских языках Дагестана // Языки Северного Кавказа и Дагестана, т. 1. М., 1935.

78. Жирков Л. И. Аварско-русский словарь (с кратким грамматическим очерком аварского языка). М., 1936.

79. Жирков Л. И. Грамматика лезгинского языка. Махачкала: Даггос-издат, 1941. 131 с.

80. Загиров З.М. Некоторые вопросы сопоставительной морфологии русского и дагестанских языков: На материале именных частей речи. -Махачкала: Дагучпедгиз, 1982.

81. Ибрагимов Г.Х. Особенности личных местоимений в диалектах рутульского языка// Вопросы морфологии русского и дагестанских языков. Межвузовский научно-тематический сборник. Махачкала: ДГУ, 1988.-С.57-64.

82. Ибрагимов Г. X. Особенности личных местоимений в рутульском и цахурском языках // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси, 1966. Т. 15. С. 322-324, рез. груз. 324-325, англ. 325.

83. История советского языкознания. Некоторые аспекты общей теории языка. Хрестоматия. М.: Высшая школа, 1981.- 351 с.

84. Категории глагола и структура предложения. Конструкции с предикатными актантами. Л.: Наука, 1983. 248 с.

85. Кахадзе О.И. Об инклюзивном и эксклюзивном местоимениях в арчибском языке // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1964, Т. 14.-С. 363-370 (груз.).

86. Кахадзе О.И. Некоторые вопросы строения и склонения личных местоимений в арчибском языке // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1973, Т. 18. С. 367-373 (груз.).

87. Кацнелъсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука. ЛО, 1972.-216 с.

88. Кибрик А. Е. Материалы к типологии эргативности. 17. Хиналуг-ский язык. 18. Будухский язык. 19. Крызский язык. 20. Аварский язык / ПГЭПЛ-141. М., 1981.

89. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания (Универсальное, типовое и специфичное в языке). М.: Изд-во МГУ, 1992.-335 с.

90. Кибрик А. Е., Кодзасов С. В., Оловянникова И. П., Самедов Д. С. Опыт структурного описания арчинского языка. Т.1. Лексика. Фонетика. М., 1977.-362 с.

91. Кибрик А.Е. Опыт структурного описания арчинского языка. Т.Н. Таксономическая грамматика. М., 1977. 321 с.

92. Кибрик А. Е. Кодзасов С. В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика. М., 1990. 364 с.

93. Кибрик А. Е. Кодзасов С. В., Оловянникова И. П. Фрагменты грамматики хиналугского языка. М., 1972. 379 с.

94. Кикилашвили В. И. Личные местоимения в шахдагской подгруппе лезгинских языков // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси, 1988. Т. 15. С. 336-351, рез. груз. 351-352, англ. 352.

95. Кикилашвили В. И. Местоимения в языках лезгинской группы: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1986. 26 с.

96. Кикилашвили В. И. О структуре и корневых морфемах личных местоимений лезгинских языков // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси, 1987. Т. 14. С. 271-280, рез. груз., англ. 281.

97. Кикилашвили В.И. Особенности склонения указательных местоимений в хиналугском языке // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987.-С. 108-113.

98. Кикилашвили В. И. Указательные местоимения языков шахдагской подгруппы в сравнении с остальными языками лезгинской группы // Мацне, № 1, 1985.-С. 150-160.

99. Климов Г. А. Вопросы методики сравнительно-генетических исследований. М.: Наука, 1971.

100. Климов Г. А. Принципы контенсивной типологии.- М.: Наука, 1983.-224 с.

101. Климов Г. А., Алексеев М. Е. Типология кавказских языков.- М.: Наука, 1980.-304 с.

102. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика М.: Эдиториал УРСС, 2000.-352 с.

103. Кумахов М. А. Сравнительно-историческая грамматика адыгских (черкесских) языков. М.: Наука, 1989. 383 с.

104. Курбанов Б. Р. Структура и семантика местоимений в лезгинском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1996. 27 с.

105. Курбанов Б. Р. Местоимение в лезгинском языке (к проблеме частей речи). М., 1998. 80 с.

106. Курбанов К. К. Функциональная характеристика местоимений в табасаранском языке // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ в 1990-1991 гг. 16-17 июня 1992 г. Махачкала, 1992. С. 109.

107. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.

108. Ломтадзе Э.А. Структура и склонение указательных местоимений в языках дидойской группы (Сравнительно-исторический анализ) // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1956. Т. 8. С. 269-305 (груз.), рез. рус. 306-313.

109. ЛЭС: Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с.

110. Магомедбекова З.М. Указательные местоимения в аваро-андо-цезских языках // I Международный симпозиум кавказоведов. 15-20 окт. 1991 г. Тезисы. Тбилиси, 1991. С. 26-27.

111. Магомедов М. И. Рефлексив и реципрок в аварском языке // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 9. М., 2001. С. 54-60.

112. Магомедова П. Т. Некоторые вопросы местоименного словообразования в чамалинском языке (по данным речи сел. Нижн. Гаквари) // Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983. С. 84-90.

113. Магомедова П. Т. О некоторых местоименных частицах в чамалинском языке // IV конференция молодых ученых (тезисы докладов). Махачкала, 1982.-С. 107-108.

114. Магомедова П. Т. К характеристике дейктических систем чама-линского языка // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 100-108.

115. Магометов A.A. Личные местоимения лезгинских языков // Мацне (Вестник отделения общественных наук АН ГрузССР), 1963. № 4. С. 242-255.

116. Магометов A.A. Диалектные различия в склонении личных местоимений даргинского языка // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987. С. 93-98.

117. Магометов A.A. Унификация форм местоимений 1 и II лица множественного числа в даргинском языке // Сообщ. АН Груз. ССР, 1974, № 2. С. 497-499 (груз.), рез. рус., англ. 500.

118. Магометов A.A. Склонение вопросительных и возвратных местоимений в табасаранском языке // Сообщ. АН Груз.ССР. Т. 28, № 5, 1962.-С. 629-636.

119. Магометов A.A. Склонение личных и указательных местоимений в табасаранском языке // Сообщ. АН Груз.ССР. Т. 27, № 5, 1961. С. 643-650.

120. Магометов A.A. Оформление эргативного падежа личных местоимений в диалектах даргинского языка // Труды Тбил. ун-та. В 3 (142). Тбилиси, 1972.-С. 135-140.

121. Мадиева Г. И. Авар мац1 (пособие для студентов), ч. 1 (фонетика, лексика, морфология). Махачкала: Дагучпедгиз, 1965.

122. Мадиева Г. И. Авар мац1 (пособие для студентов), ч. II (синтаксис). Махачкала: Дагучпедгиз, 1967.

123. Мадиева Г. И. Аварский язык // Языки народов СССР, т. IV. М.,1967.

124. Мадиева Г. И. Морфология аварского языка. Махачкала, 1981.

125. Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. М.: Наука, 1969.-308 с.

126. Мейланова У.А. Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей лезгинского языка/ Даг.ФАН АН СССР/ Ин-т языка, литры и народн. тв-ва. Махачкала, 1960. 181 с.

127. Мейланова У.А. Ареальные изменения и развитие некоторых разрядов местоимений в лезгинском языке // Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983. С. 4-11.

128. Мельчук И.А. О синтаксическом нуле // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Л.: Наука. ЛО, 1974. С. 343-361.

129. Мещанинов И.И. Общее языкознание. Л., 1940.

130. Мещанинов И.И. Структура предложения. М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1963. 104 с.

131. Микаилов Ш. И. Очерки аварской диалектологии. М.; Л., 1959.

132. Микаилов Ш. И. Сравнительно-историческая морфология аварских диалектов. Махачкала, 1964.

133. Микаилов Ш. И. К характеристике и истории указательных местоимений и наречий места в аварском языке // Сборник статей по вопросам дагестанского и вейнахского языкознания. Махачкала, 1972. — С. 15-30.

134. Миксон Т. И. Вопросительное предложение в аварском и русском языках // Русский язык и языки народов Дагестана. Социолингвистика. Типология. Махачкала, 1991. —С. 152-157.

135. Милевский Т. Предпосылки типологического языкознания // Исследования по структурной типологии. М., 1963.

136. Назаров В. П. Разыскания в области исторической морфологии восточнокавказских языков. Махачкала: Дагучпедгиз, 1974. 48 с.

137. Нерознак В. П. О трех подходах к изучению языков в рамках синхронного сравнения (типологический — характерологический контрастивный) // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. М., 1987. - С. 5-25.

138. Общее языкознание: Методы лингвистических исследований /Под ред. Б.А.Серебренникова.- М., 1973. 3 18 с.

139. Панов М.В., Сукунов Х.Х., Экба Н. Фонетические, морфологические и синтаксические ошибки в русской речи учащихся национальных школ / НИИ НШ МО РСФСР. М., 1989. 155 с.

140. Падучева Е.В. Анафорические связи и структура текста // Проблемы грамматического моделирования. М., 1989.

141. Панчвидзе В.Н. Личные и указательные местоимения в будухском языке // 24 Науч. сесс. Ин-та языкозн. АН Груз. ССР. Тбилиси С. 1415 (груз.).

142. Панчвидзе В. Н. Личные и указательные местоимения в удинском языке // Науч. сесс. ТГУ. Тбилиси, 1942. С. 92-93.

143. Панчвидзе В.Н. Указательные местоимения в удинском языке// Сообщ. АН Груз. ССР. 5, 1948, № 8. С. 841-846 (груз.), рез. рус. 846-847.

144. Плунгяи В. А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2000. 384 с.

145. Русская грамматика. М.: Изд-во АН СССР, 1980. Т.1. - 783 е.; Т. 2. - 709 с.

146. Саидов М.-С. Развернутые члены предложения в аварском языке // Языки Дагестана. Вып. 2. Махачкала, 1954.

147. Саидов М.-С. Аварско-русский словарь. М., 1966.

148. Саидова П.А. Местоимения закатальского диалекта аварского языка // Местоимения в языках Дагестана (Тематический сборник). Махачкала, 1983. С. 22-29.

149. Серебренников Б.А. Вероятностные обоснования в компаративистике. М.: Наука, 1974. 352 с.

150. Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М., 1971.-295 с.

151. Сравнительно-сопоставительные исследования лексики. Махачкала: Изд-во Дагестанского университета, 1992. 157 с.

152. Структурные общности кавказских языков. М.: Наука, 1978. 132 с.

153. Сулейманов Н. Д. Диалектные особенности местоимений в агульском языке // Местоимения в языках Дагестана.(Тематический сборник). Махачкала, 1983. С. 91-102.

154. Сулейманов Я. Г. Местоимение в андийском языке (По данным говора с. Риквани) // Учен.Зап. ИИЯЛ. Махачкала, 1962, Т. 11. С. 61-86.

155. Сулейманов Я. Г. Местоимение в североандийских говорах андийского языка // Местоимения в языках Дагестана. (Тематический сборник). С. 151-172.

156. Сулейманов Я. Г. Система указательно-личных местоимений и парадигмы их склонения в аварской нормативной речи // Именное склонение в дагестанских языках. Махачкала, 1979. С. 148-165.

157. Талибов Б.Б. О личных и указательных местоимениях в цахурском языке // Местоимения в языках Дагестана. (Тематический сборник). -С. 12-21.

158. Тарланов 3. К. Опыт системного анализа личных местоимений в восточнолезгинских языках // ВЯ, 1977, № 5. С. 89-96.

159. Темирбулашова С.М. О личных местоимениях хайдакского диалекта даргинского языка // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ в 19901991 гг. 16-17 июня 1992 г. Махачкала, 1992. С. 104.

160. Темирбулатова С.М. Выражение пространственных отношений указательными местоимениями хайдакского диалекта даргинского языка // Местоимения в языках Дагестана. (Тематический сборник). — С. 103-107.

161. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988.654 с.

162. Тестелец Я.Г. Наблюдения над семантикой оппозиций "имя/глагол" и "существительное/прилагательное" (к постановке проблемы) // Части речи. Теория и типология. М., 1990. С. 77-95.

163. Тестелец Я. Г., Толдова С. Ю. Рефлексивные местоимения в дагестанских языках и типология рефлексива // ВЯ. 1998, № 4.- С. 35-57.

164. Топуриа Г.В. О категории инклюзива-эксклюзива в лезгинских языках // Материалы первой сессии по сравнительно-историческому изучению иберийско-кавказских языков. Махачкала, 1969. С. 100-105.

165. Уорф Б.Л. Лингвистика и логика // Новое в лингвистике. Вып.1.-М., 1960. С. 183-198.

166. Услар П. К. Этнография Кавказа. Языкознание.III. Аварский язык. -Тифлис, 1889.

167. Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков. М., 1973. 179 с.

168. Хайдаков С.М. Принципы именной классификации в дагестанских языках.- М.: Наука, 1980. 251 с.

169. Хайдаков С.М. Об эргативном падеже в местоимениях дагестанских языков // Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Л., 1967. С. 184-190.

170. Халилов М.Ш. Указательные местоимения в бежтинском языке // Местоимения в языках Дагестана. Махачкала, 1983. С. 69-78.

171. Халитое М.Х. О вопросительных местоимениях в каратинском языке// V Научно-практическая конференция молодых ученых Дагестана "Молодежь и общественный прогресс". 60-летию Комсомола посвящается. Тезисы докладов. Махачкала, 1981. Ч. I. С. 58.

172. Хангереев М. Д. Некоторые замечания о генезисе местоимений дун «я», мун «ты» аварского языка // Вопросы кавказского языкознания. Махачкала: ДГУ, 1997. С. 128-130.

173. Хангереев М. Д. К истории основ вопросительных местоимений в аварском языке // Вопросы кавказского языкознания. Махачкала: ДГУ, 1997.-С. 130-133.

174. Ханмагомедов Б. Г.-К. Очерки по синтаксису табасаранского языка. Махачкала, 1970. - 220 с.

175. Церцвадзе И. И. Об одном форманте эргативного падежа аварского языка // ИКЯ, т. XIII, 1962.

176. Церцвадзе И. И. Основы вопросительных местоимений в аварском языке // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси, 1953. Т. 4. С. 173-9 (груз.), рез. рус. 180-1.

177. Церцвадзе И. И. Два типа эргатива по исходной основе в личных местоимениях аварско-андийских языков // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси, 1978. Т. 5. С. 220-222, рез. груз. 222, англ. 223.

178. Чамчаева Б. Т. Лексико-грамматическая характеристика категории числа в местоимениях даргинского языка // Проблемы сравнительно-исторического исследования морфологии языков Дагестана. Махачкала, 1992.-С. 131-134.

179. Чехов A.C. Отождествляющее анафорическое отношениие и как фактор внутренней организации высказывания // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 19. М., 1981.

180. Чикобава A.C. К истории грамматических классов в аварском языке // Изв. ИЯИМК. т. 1. Тбилиси. 1937.

181. Чикобава A.C. К вопросу о "полиперсонализме" в аварском языке в связи с проблемой эргативной конструкции // Изв. Ин-та языка и мат. культуры, т. 10. Тбилиси, 1941.

182. Чикобава А. С. Склонение местоимений в аварском языке // Изв. Ин-та языка и мат. культуры. Тбилиси, 1942. Т. 12. С. 31-50 (груз.), рез. рус. 50.

183. Чикобава А. С. Из истории образования эргативного (активного) падежа в аварском языке // Языки Дагестана, вып. 1. Махачкала, 1948.

184. Чикобава А. С., Церцвадзе И. И. Аварский язык. Тбилиси, 1962 (на груз. яз.).

185. Членова С. Ф. Категория числа в личных местоимениях// Лингво-типологические исследования. М., 1973. С. 164-201.

186. Шангриладзе К. (мл.). К вопросу о вопросе // Теоретические и экспериментальные исследования в области структурной и прикладной лингвистики. М., 1973. С. 218-231.

187. Шейхов Э. М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков. Махачкала, 1993. 215 с.

188. Шейхов Э. М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков: Автореф. дис. докт. филол. наук. Махачкала, 1994. 51 с.

189. Шейхов Э. М. Вопросы образования и истории указательных местоимений в лезгинском языке // Местоимения в языках Дагестана. (Тематический сборник). Махачкала, 1983. С. 108-116.

190. Эльдарова У. 3. Категория падежа в аварском литературном языке. Махачкала, 1975.

191. Ярцева В. Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981. - 111 с.

192. Givon Т. Syntax. A Functional-typological Introduction. V. I/John Benjamins publishing company: Amsterdam; Philadelphia, 1984. 464 p.

193. Magometov A.A. Inklusiv und Exklusiv im Dargwa // Indogermanica et Caucasica: Festschrift fbr Karl Horst Schmidt. Zum 65. Geburtstag/ Bielmeier R.& Reinhard Stempel (eds.). Berlin; N.Y.: Walter de Gruyter, 1994. S. 500-523.

194. Nikolayev S.L., Starostin S.A. A North Caucasian etymological dictionary. M.: Asterisk, 1994. 1406 p.

195. Schiefner A. Versuch über das Awarische// MAIS. VIII-e ser. T.V, N 8. St.-P., 1862.

196. Tatevosov S. Universal quantifiers in the Sogratl dialect of Avar // The noun phrase in the Andalal dialect of Avar as spoken at Sogratl /Kibrik A. (ed.)/ Eurotyp, № 18. May 1993. P. 39-79.1. УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

197. М.Сад. = Мух1амад Садуев М. Султ. М. Султанов М. Хир. - М. Хириясулаев М.Ш. = Мух1амад Шамхалов П.М. = П. Муртазаг1алиева Р. Дин. — Р. Динмагомедов Р.XI. = Расул Х1амзатов1. Тгр Г I 1 гр и

198. Т. = Т.Таимасханов Ф. = Фольклор: Сатира и юмор народов Дагестана. Махачкала, 1976. Ф.Г1. = Фазу Палиева XI.3. = Х1ажи Залов XI.XI. = Х1усен Х1ажиев XI. Ц1. = Х1амзат Щадаса