Функциональная специфика аллюзивных текстов

Васильева, Елена Александровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Функциональная специфика аллюзивных текстов

Год: 2011
Автор научной работы: Васильева, Елена Александровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 10.02.04

Диссертация по филологии на тему 'Функциональная специфика аллюзивных текстов'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функциональная специфика аллюзивных текстов"

ВАСИЛЬЕВА Елена Александровна

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА АЛЛЮЗИВНЫХ ТЕКСТОВ

(на материале пьес Т.Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» и «Травести»)

Специальность 10.02.04 - Германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2011

4841450

Работа выполнена на кафедре английской филологии и перевода филологического факультета федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

кандидат филологических наук, доцент Елисеева Варвара Владимировна

доктор филологических наук, профессор Масленникова Анна Александровна СПбГУ

кандидат филологических наук, доцент Коцюбинская Любовь Вячеславовна ЛГУ им. А. С. Пушкина

Ведущая организация:

Тверской Государственный Университет

Защита состоится « У » 2011 г. в )(> " часов на

заседании совета Д 212.232.48 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 11, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке имени М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 7/9. Автореферат разослан «2$ »г// ¿/Ли^^р 2011 года.

Учёный секретарь

диссертационного совета Д 212.232.48

д.ф.н. С.Т. Нефёдов

В реферируемой работе рассматривается функциональная специфика аллюзивных текстов, а также содержится описание функционирования текстовых включений в дискурсе.

Изучение аллюзивного текста и особенностей его функционирования неизбежно связано с рассмотрением проблемы определения аллюзии. Активное изучение аллюзии началось в 20 веке, после распространения учения М.Бахтина о чужом слове в тексте, работ Ю.Кристевой о диалоге между текстами как предметами культуры, а также благодаря появлению учения московско-тартуской школы, основанного на семиотике и структурализме. Затем была разработана теория интертекста и паратекстуальности, в своих крайних формах представленная в основном у зарубежных исследователей. В свете новых направлений каждый текст при анализе стали рассматривать как мозаику цитат. При этом понятия цитаты, интертекста, метатекста и паратекстуальности не получили четкого определения, которое устраивало бы всех исследователей, а проблема интертекстуальности и вовсе оказалась в сфере интереса разнообразных отраслей лингвистики и литературоведения, причем в основном последнего.

Границы цитаты, цитации, аллюзии и реминисценции не были четко определены ни в отечественной, ни в западной лингвистике, до сих пор не существует классификации включений, нет четкого разграничения функций включений в тексте. Более того, сама терминология, относящаяся к данной области, не может быть названа единой, что затрудняет понимание точки зрения отдельных авторов на данную проблему, поскольку требует предварительного выяснения того, что конкретно данный автор понимает под цитатой, цитацией или аллюзией. Причем наибольшее число споров и разногласий вызывает последняя, в связи с тем, что многие исследователи не разделяют собственно аллюзию и намек, или же считают, что понятие аллюзии уже или даже шире понятия намека, определение которого с помощью конкретных лингвистических методов представляется затруднительным.

В данной связи необходимо отметить, что материал для анализа разнообразных видов текстовых включений весьма обширен. Перекличка различных текстов и предполагаемый автором диалог с читателем возникает благодаря наличию и функционированию в дискурсе различных текстовых включений. Эти особенности характерны для значительного пласта литературы 20 века, относящейся в основном к жанру постмодернизма, который строится на принципах открытости произведения и подразумевает диалог с читателем как неизбежное условие функционирования текста.

В качестве объекта исследования выступает аллюзивный текст, представляющий собой особый тип текста.

Предметом исследования являются текстовые включения, как то: прямые цитаты, непрямые цитаты и аллюзии, а также механизм их функционирования в тексте.

Актуальность исследования функционирования аллюзивного текста обусловлена тем, что проблема текстовых включений тесно связана с определением понятия текста, с различными принципами и методами его интерпретации, с проблемой диалога автора литературного произведения и его читателя, с проблемой заимствования из других литературных источников. Таким образом, текстовые включения и их функционирование

представляют несомненный интерес для целого ряда дисциплин в рамках лингвистики и должны рассматриваться с различных сторон.

Научная новизна работы определяется в первую очередь самим объектом исследования. В настоящей работе впервые на материале английского языка выявляется и обосновывается механизм действия аллюзии в литературном тексте, а также описывается взаимодействие всех составляющих данного механизма. В настоящей работе впервые разработан и применен метод покомпонентного анализа механизма действия текстовых включений в дискурсе. В работе впервые рассматривается влияние имеющихся в тексте включений на общую экспрессивность текста. Также впервые обосновывается связь между текстовыми включениями и вертикальным контекстом. Без вертикального контекста, неотъемлемой частью которого являются текстовые включения, невозможен обмен между культурами на синхроническом уровне, как невозможно и обогащение современной культуры и сознания читателя за счет текстов предшествующих эпох на диахроническом уровне.

Цель исследования заключается в выявлении и рассмотрении функциональной специфики аллюзивных текстов.

Задачи, решаемые в соответствии с поставленной целью, таковы:

1. Дать определение аллюзивного текста.

2. Рассмотреть соотношение аллюзии и прочих текстовых включений и дать максимально четкое лингвистическое определение аллюзии.

3. Описать механизм действия текстовых включений в дискурсе.

4. Выявить связь между экспрессивностью аллюзивного текста и функционированием в нем включений.

Материалом исследования послужили пьесы Т.Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» ("Rosencrantz and Guildenstern Are Dead") и «Травести» ("Travesties"). В виде иллюстративного материала в работе приводятся 299 аллюзивных фрагментов.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Аллюзивный текст можно считать особым типом текста из-за функционирования в нем разнообразных включений, которые способствуют созданию открытого произведения. Механизм функционирования включений в тексте, за счет взаимодействия отдельных его составляющих, в итоге приводит к повышению экспрессивности и усложнению смысла текста, обеспечивая таким образом диалог текста и автора с читателем и создавая многоуровневость смыслов. Функционируя в общем поле интертекстуальности, аллюзивный текст обеспечивает диалог прецедентных текстов, автора конечного текста и его получателя.

2. Самым простым, двухфазным, видом текстового включения является цитата, а самым сложным можно назвать аллюзию за счет ее трехфазности, при этом непрямая цитата является переходной единицей между указанными двумя. Чем сложнее включение, тем больше его вариативность на всех этапах работы аллюзивного механизма.

3. Аллюзия, хотя и является наиболее сложным видом включения, функционирует по четкому принципу, и этот механизм функционирования аллюзии в тексте может быть описан лингвистическими средствами.

4. Аллюзия, будучи максимально сложным видом включения, оказывает наибольшее влияние на экспрессивность текста за счет разнообразия своих функций.

5. Экспрессивность текста зависит от отношений между нарушением и сигналом аллюзии. С другой стороны, экспрессивность также определяется функцией, выполняемой включением. Следовательно, экспрессивность может характеризоваться с двух различных точек зрения: с позиции авторского зашифровывания включения, поскольку несовпадение нарушения с сигналом усложняет задачу восприятия

включения, и с позиции усиления смысла всего текста, которое обеспечивается функциями включения. В ходе изучения фактического материала в работе применялись такие методы исследования как метод контекстологического анализа, учитывающий влияние особенностей ситуации, метод статистического анализа, а также разработанный нами метод покомпонентного анализа составляющих аллюзивного механизма.

Теоретическая значимость исследования обусловлена постановкой и решением проблем, способствующих дальнейшему развитию теорий интерпретации и анализа текста.

Практическая значимость работы состоит а том, что данные, полученные в ходе исследования, могут быть использованы при составлении теоретических и практических курсов по интерпретации текста, а также в методике и практике преподавания иностранного языка.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались автором на XXXIX Международной филологической конференции 2010 г., в выступлениях на аспирантском семинаре кафедры английской филологии и перевода в 2009 году, а также нашли отражение в автореферате и пяти публикациях автора.

Структура диссертации предопределена характером поставленных задач. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух Глав, Заключения и Приложения, в котором представлен материал анализа. Глава 1 состоит из двух разделов, в ней рассматриваются проблемы выделения аллюзии как отдельного вида текстового включения, вводится понятие прототипной фразы, описывается механизм функционирования включений, а также вводится понятие аллюзивного текста и нарушения как признака экспрессивности текста. Глава II - исследование материала - состоит из нескольких разделов, в которых на конкретном материале рассматривается специфика аллюзивного механизма и выделяются функции аллюзии. В

Заключении подводятся итоги всего исследования. Приложение содержит материал анализа. К работе прилагается библиография.

Содержание работы Во введении обосновывается выбор темы, определяются цель и задачи исследования, говорится об актуальности и новизне исследования, указывается его теоретическая и практическая значимость.

В первой главе «Основные характеристики аллюзии» проводится обзор работ отечественных и зарубежных исследователей, посвященных проблемам классификации текстовых включений, проблемам соотношения интертекстуальности и аллюзии, проблеме определения прецедентного текста, а также проблеме определения экспрессивности.

Постмодернистскому тексту, представляющему материал реферируемого исследования, присущее постоянное сопоставление двух или более текстуальных миров, то есть различных способов семиотического кодирования эстетических систем. Наличие более чем одного текстуального плана подразумевает интертекстуальность, которая обеспечивается различными текстовыми включениями.

Непосредственное отношение к заявленной проблеме имеют пять понятий: чужая речь/чужое слово, цитата, цитация, реминисценция и аллюзия. По-видимому, самым общим является понятие чужого слова (чужой речи), введенное в филологический обиход М.Бахтиным. М.Бахтин определяет чужую речь как «высказывание другого субъекта, первоначально совершенно самостоятельное и конструктивно законченное и лежащее вне данного контекста» (Бахтин/Волошинов 1995:331 и далее). Таким образом, чужая речь в общем смысле является частью старого контекста, включенной в новый контекст и принадлежащего, соответственно, другому субъекту как части старого контекста.

Данная концепция М.Бахтина была в дальнейшем применена исследователями для определения уже цитаты, которую трактуют как более или менее точное воспроизведения в данном контексте отрезка текста,

принадлежащего другому лицу (Шварцкопф 1970: 663). Некоторые исследователи относят воспроизведение, включая цитаты, к области только письменных текстов, и в своих исследованиях уделяют основное внимание литературному материалу (данное замечание относится в целом к исследованиям в области стилистики текста) (Арнольд 1973, Perry 1978, Wheeler 1979, Turner 1973). В соответствии с другим подходом «воспроизведение» не может ограничиться областью письменных текстов, и цитацией, в данном случае, является повтор (обычно с иной коммуникативной целью) реплики собеседника в разговорной речи (Арутюнова 1992:52).

Некоторые исследователи отдельно выделяют понятие цитации. Например, Н.Д.Арутюнова предложила разграничить цитацию и цитирование в соответствии с двумя формами существования языка - устной и письменной (Арутюнова 1992:52). Наиболее широкое изучение цитаты и цитации связано со стилистикой, в связи с чем широкое распространение получила точка зрения Т.Г.Винокур. В соответствии с этой точкой зрения цитация преимущественно соотносится со стилевой областью языкового сознания: это узуально-стилистический прием, основанный на включении в данный контекст элементов, противоречащих стилистическому «ключу» - устойчивых языковых средств, принадлежащих другому высказыванию (другого автора, другого стиля, другого содержания) по отношению к высказыванию, содержащему цитату (Винокур 1980:173).

Введение некоторыми исследователями критерия точности уточняет понятие цитаты до дословного воспроизведения какого-либо текста и противопоставляет ее реминисценции - «перефразировке» чужого текста (Минц 1973:393). В определенных условиях эти явления могут сближаться. Иногда различие между цитатой и реминисценцией видят в преимущественно намеренном характере реминисценции, которая представляется результатом «бессознательного действия творческой памяти» (Жирмунский 1977:339), отличающего реминисценцию от цитирования.

В реферируемой работе делается вывод о том, что все включения находятся в определенных иерархических отношениях. Родовым понятием для текстовых включений является, несомненно, чужая речь.

Чужая речь обладает следующими родовыми признаками: включение существует в новом тексте в форме высказывания; при переносе в новый контекст оно начинает принадлежать новому субъекту; первоначальное высказывание лежит вне нового контекста и вне нового субъекта, при этом полностью принадлежит новому контексту.

Для всех включений также принципиально наличие первоначального автора, отличного от автора уже данного текста, при этом совершенно необязательно узнавание читателем конкретного автора исходного текста; для чужой речи и ее видов важно наличие первоначального контекста (кроме реминисценции, которая является бессознательным заимствованием). Что касается принадлежности устной/письменной речи, то этот признак важен только для цитации, поэтому не может считаться основным.

Еще одним признаком, важным для характеристики текстовых включений, является деавтоматизация. Под деавтоматизацией в работе понимается присутствие в тексте, или в микроконтексте, окружающем включение, своеобразных нарушений, или «неправильностей», благодаря наличию которых читатель может «увидеть» нарушение в соответствующем фрагменте текста. Деавтоматизация как признак важна для всех включений, кроме реминисценции, поскольку если под реминисценцией понимается результат бессознательного заимствования, то очевидно, что автор не может рассчитывать на опознание такого заимствования читателем.

В отношении точности заимствования можно сказать, что в целом для чужой речи она непринципиальна, но для некоторых ее разновидностей, как то цитаты и цитации, это важный признак; при этом сознательность заимствования присутствует для всех включений, кроме реминисценции.

На основании рассмотрения совокупности признаков в работе делается вывод о том, что цитата и цитация являются разновидностями чужой речи,

поскольку большинство основных признаков у них совпадают, отличаются же они только принадлежностью либо к области лингвистики в целом, либо только к области стилистики. Из общего ряда включений выступает реминисценция, которая скорее может считаться результатом заимствования.

В работе вводится понятие двухфазной единицы: это подразумевает, что большинство включений являются одновременно и процессом заимствования, и его результатом, то есть знаком.

Одной из основных характеристик текстовых включений является их очевидная направленность на получателя текста: автор использует включения в тексте таким образом, чтобы они были опознаны читателем, и автор стремится к тому, чтобы они были узнаны и правильно поняты. В связи с этим все включения имеют в тексте определенную функцию, которая обеспечивается за счет введения в авторский текст фрагментов, заимствованных из предшествующих текстов.

Поскольку одной из основных характеристик текстовых включений, если не самой главной, является их направленность на получателя текста, доступность и общеизвестность материала, на который идет отсылка, представляется в некоторых случаях единственной гарантией восприятия включения в тексте. Именно поэтому текстовое включение должно соотноситься с фактами или текстами, обладающими известностью у достаточно большого круга людей. Среди прецедентных текстов, являющихся источниками различных включений, преобладают такие, которые содержат культурные и литературные реалии, которые можно отнести к общечеловеческим. К ним относятся значимые литературные произведения, Библия, область мифологии.

Очевидно, что отсылка не может происходит на весь прототипный, или прецедентный, текст, а только на определенную его часть, могущую варьироваться от имени собственного и до значительной части текста. Точки соположения в данном и прецедентном тексте должны максимально совпадать. Для описания точки соположения контекстов в реферируемой

работе предлагается термин прототипная фраза. Одним из признаков отличия текстовых включений друг от друга является степень совпадения включения с прототипной фразой. Отсылка аллюзии или иного текстового включения может идти на прецедентный текст целиком, на прототипную фразу как его часть, но источником аллюзии могут также являться реалии, например, исторические, то есть отсылка может происходить на комплекс фоновых знаний читателя, не обязательно закрепленных в конкретном тексте.

Таким образом, текстовые включения, являясь одновременно частью и авторского, и прецедентного текста, обеспечивают перекличку, или диалог, текстов. Особые диалогические отношения текстов обозначены французской исследовательницей Ю.Кристевой термином межтекстовый диалог. Именно способность к такому диалогу и была названо Ю.Кристевой «интертекстуальностью». Любой текст является диалогом со всеми прочими предшествующими ему или последующими текстами. Любой текст ведет самостоятельный диалог с читателем. Автор создает свой текст с намерением что-то донести до читателя, но после завершения работы и получения данного текста читателем текст перестает принадлежать автору, и читатель, воспринимая и интерпретируя текст, имеет на него свои права.

Присутствие интертекста в произведении обнаруживает себя в виде отдельных стилистических структур, несущих коммуникативное задание -нахождение отклика со стороны получателя, как интеллектуального, так и эмоционального. Эти структуры являются не чем иным, как маркерами наличия в тексте аллюзий и прочих следов присутствия дополнительных литературных или культурных плоскостей (Макарова 2003:5). Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что определенный набор стилистических структур является маркером аллюзии, а аллюзия, в свою очередь, свидетельствует о присутствии других' текстов в данном тексте, то есть является маркером интертекстуальности.

Аллюзия стоит особняком среди всех текстовых включений. Аллюзия является весьма распространенной чертой языка и речи, и в широком смысле

она обычно трактуется просто как косвенная отсылка на какой-либо факт или, в широком смысле, текст. Однако аллюзия является не просто отсылкой на какое-либо явление или факт. Многообразие трактовок и определений позволяет предположить, что это явление куда более сложного порядка.

Аллюзия описывается то как «косвенная», «неполная» цитата (Тухарели 1984) и оказывается тождественной реминисценции (определения подобного рода находится в основном в рамках отечественной лингвистики и могут быть обнаружены, например, в работах В.М. Жирмунского и И.П.Смирнова), то как намек на хорошо известный исторический или бытовой факт (Квятковский 1966). Н.А.Кузьмина понимает аллюзию как референцию непосредственно к миру с его реалиями, цитату - как референцию, опосредованную другим текстом.

Разница между аллюзией и прочими включениями принципиальна. В реферируемой работе впервые делается вывод о том, что из всех текстовых включений только аллюзия является средством создания межтекстовых связей, поскольку кроме принадлежности обоим контекстам сразу, первоначальному и принимающему, аллюзия является еще и механизмом связи текстов.

Аллюзия является единственным из текстовых включений, которое характеризуется наличием внутреннего сигнала, то есть сигнал присутствия в данном тексте иного, прецедентного текста, находится внутри самого текстового включения. Аллюзия является трехсторонней единицей: она одновременно часть нового текста, часть старого текста, и сигнал присутствия прецедентного текста. Следовательно, если все текстовые включения являются двухфазными единицами, аллюзию можно назвать трехфазной единицей, с сигналом, находящимся внутри включения. Именно это, кроме прочего, позволяет выделить аллюзию в особый вид включения.

Что касается соотношения аллюзии и цитаты, в реферируемой работе дается определение цитаты как дословного или практически дословного воспроизведения фрагмента прототипного текста. В исследовании вводится

термин «непрямая цитата» для описания такого вида включения, которое по форме совпадает с прототипной фразой. Под этим понимается фраза прецедентного текста, на которую идет отсылка, и которая является дословным или практически дословным воспроизведением прецедентного текста. В случае непрямого цитирования в конечном тексте конкретного указания ни на источник заимствования, ни на автора прецедентного текста не присутствует. В работе делается вывод о том, что сигнал отсылки на прецедентный текст лежит внутри самой непрямой цитаты, отделяя ее от прямой, и, как следствие, сближая с аллюзией.

Классификация текстовых включений в соотношении с аллюзией может быть представлена в виде следующей схемы:

Таким образом, под аллюзией в реферируемой работе понимается трехфазная единица, характеризующаяся одновременной принадлежностью двум текстовым планам, первоначального контекста и принимающего, а также наличием сигнала внутри самого включения. Кроме этого, под аллюзией также понимается механизм заимствования фрагмента прецедентного текста в конечный текст, т.е. механизм соположения контекстов.

Пока текст воспринимается читателем как линейный, или самостоятельный авторский текст, он является «ровным». Как только в тексте открывается скважина (термин Н.Жинкина), или, иными словами, в текст входят другие тексты, то есть появляется интертекстуальность, текст теряет линейность и приобретает объемность. Такая объемность также является

Текстовые включения

аллюзия

цитация прямая

непрямая

неотъемлемым свойством аллюзивного текста. При появлении скважины неизбежно повышается экспрессивность текста. В реферируемой работе под экспрессивностью понимается не только эмоциональное, но й логическое усиление части текста или текста в целом. Экспрессивность предлагается подразделять на локальную и общетекстовую. Локальная экспрессивность -это усиление, которое распространяется лишь на отрезок текста, а общетекстовая оказывает воздействие на текст в целом, определяя читательское восприятие. Появление в тексте какого-либо нарушения свидетельствует о повышении экспрессивности в тексте, а функцией нарушения можно считать деавтоматизацию (то есть вызываемую нарушением неравномерность текста).

В диссертации предлагается классификация нарушений по иерархическим уровням: лексический, синтаксический, уровень сверхфразового единства и текстовый уровень, от минимального отрезка текста и до текста в целом.

В реферируемой работе рассматривается функционирование включений в аллюзивном тексте. Данный термин предлагается впервые и обозначает текст, ориентированный на диалог с предшествующими текстами, то есть текст, существующий в поле интертекстуальности. Такой текст взаимодействует с прецедентными текстами и одновременно ориентирован на диалог с читателем, подразумевая отклик со стороны читателя. В аллюзивном тексте чрезвычайно важна роль читателя и его способности к интерпретации. Таким образом, можно составить следующую схему взаимодействия автора и читателя посредством текста:

Автор ------------ авторский текст ---------------читатель ---------------

текст, понятый читателем

В случае аллюзивного текста мы в некотором смысле имеем дело с двумя не совсем одинаковыми текстами. Автор создает свой текст, значительным компонентом которого является вертикальный контекст и, следовательно, фоновое знание. При этом, естественно, у автора есть некое

авторское намерение, реализуемое, в том числе, за счет текстовых включений и привносимых ими смыслов (очевидно, что текстовые включения являются неотъемлемой частью аллюзивного текста). Таким образом, в любом аллюзивном тексте преобладает вертикальный контекст в противовес горизонтальному, то есть контекст, ориентированный на прецедентные тексты и фоновые знания читателя. К характеристикам аллюзивного текста, указанным выше, можно добавить, что несомненным компонентом аллюзивного текста является подтекст, или скрытые смыслы. Часть имплицитной информации эксплицируется за счет различного рода включений и аллюзии в частности.

При этом для активации включения необходимо присутствие в аллюзивном тексте конкретного лингвистического сигнала включения. В данном случае возможны два пути: либо само нарушение и является сигналом, то есть совпадает с ним, и тогда экспрессивность в тексте мы будем считать однофазовой, либо нарушение лишь свидетельствует о наличии в тексте собственно сигнала включения, и в таком случае экспрессивность является многофазовой. Цепочка отсылки к прецедентному тексту, таким образом, выглядит по-разному в зависимости от характера экспрессивности. В случае однофазовой экспрессивности цепочка состоит из двух компонентов: нарушение (оно же сигнал) - прецедентный текст. В случае многофазовой экспрессивности количество компонентов увеличивается до трех: нарушение - сигнал - прецедентный текст. На следующем этапе нарушение активирует сигнал аллюзии.

В диссертации предлагается конкретное лингвистическое определение сигнала аллюзии. Под сигналом понимается единица, набор единиц или целый отрезок текста, совпадающие с текстом прототипной фразы (либо с ее лексическим составом, либо с ритмико-структурной организацией отрезка). Таким образом, сигналом текстового включения является отрезок конечного текста, совпадающий с отрезком прецедентного текста.

Сигналы текстового включения в аллюзивном тексте можно разделить на два типа: одношаговый или текстовый и внетекстовый. Одношаговый или текстовый сигнал лежит внутри самого конкретного текста, а внетекстовый основан на фоновых знаниях читателя и принадлежит к области вертикального контекста. Внетекстовый сигнал не всегда совпадает с прототипной фразой, в отличие от текстового. Функционирование двухшагового сигнала в любом случае базируется на текстовом сигнале -текстовый сигнал необходим как конкретная точка пересечения контекстов.

За счет функционирования включений усложняется смысл данного текста. У каждой составляющей механизма аллюзирования имеется своя функция, и вместе данные составляющие образуют комбинацию, которую мы назвали механизмом аллюзирования, приводящим к усложнению смысла текста.

Во второй главе «Механизм и функции аллюзии» рассматривается функционирование механизма аллюзирования на текстовом материале. Анализируемые фрагменты разделены на группы в зависимости от характера отсылки. В случае автоаллюзии, когда автор вводит аллюзию на тот же самый текст, отсылку можно считать внутренней, так как она лежит внутри произведения. Отсылка также может быть внешней. Значительная часть внешних отсылок в исследованном материале направлена на пьесы О.Уайлда «Как важно быть серьезным» и У.Шекспира «Гамлет». Имеются также отсылки на другие фоновые знания читателя. Под отсылкой на фоновые знания понимается аллюзия с такой отсылкой, для которой невозможно выделить конкретную прототипную фразу. В ряде случаев отсылка идет на весь пласт предполагаемых фоновых знаний читателя.

В реферируемой работе текстовые включения впервые рассматриваются в соответствии с этапами механизма аллюзирования разработанными в главе 1. Также впервые предлагается классификация функций включений.

Функции подразделяются на текстообразующие и жанрообразующие. Текстообразующие - это функции, способствующие целостности текста.

Жанрообразующие - это функции, отвечающие за принадлежность текста к заявленному жанру. К текстообразующим относятся следующие функции: структурная, внесения нового смысла, введения рекуррентной темы, и, с некоторыми оговорками, создания характеристики персонажа, а также некоторые другие. Структурная функция обеспечивает целостность построения произведения или соотнесение структуры аллюзивного текста со структурой прецедентного текста. Функция внесения нового смысла обеспечивает внесение дополнительного смысла в произведение за счет текстового включения. Под введением рекуррентной темы понимается введение в текст произведения повторяющейся темы, имеющей важное значение для смысла всего произведения (например, тема смерти, тема войны, и т.д.)

Жанрообразующие функции включают создание комического эффекта, обеспечение «открытости» произведения, с позиций интертекстуальности, и, опять-таки с оговорками, создание характеристики персонажа. Создание характеристики персонажа может быть названо двойной функцией, потому что данная функция может действовать на уровне текста и относиться к текстообразующим, а может создавать комический эффект и, следовательно, быть жанрообразующей.

Функций предлагается подразделять на собственно функции и подфункции. Последние могут быть названы подфункциями, поскольку их самостоятельность в тексте ограничена: они могут действовать сами по себе, а могут способствовать созданию более крупных функций: например, созданию комического эффекта, что является основной жанрообразующей функцией, или структурной, которая является основной текстообразующей функцией. Например, подфункция внесения нового смысла может действовать сама по себе и привносить новый смысл в текст, а может давать комический эффект. Таким же образом подфункция введения рекуррентной темы может давать основную текстообразующую функцию - структурную.

От функции, выполняемой включением, зависит экспрессивность текста. По нашему мнению, экспрессивность может распространяться на весь текст (общетекстовая экспрессивность) или на его фрагмент (локальная).

При анализе материала рассматриваются прямые цитаты, непрямые цитаты и собственно аллюзии. Аллюзии и непрямые цитаты объединяет общий механизм функционирования. Прямые цитаты анализируются по той причине, что на их фоне удобно рассматривать функционирование непрямых цитат и аллюзий. Так, следующий пример относится к группе прямых цитат:

а) Tr(21 )

... have we sot the cucumber sandwiches for Lady Bracknell

б) OW(5)

And...have we got the cucumber sandwiches cut for Lady Bracknell?

Прототипной фразой для примера а) является пример б). Нарушение выражено на синтаксическом уровне и является смысловым. Сигнал совпадает с самим включением и прототипной фразой. Отсылка - текстовая. Функции цитаты в данном примере; структурная, поскольку цитата обеспечивает связь с прецедентным текстом, текстообразующая. Функция характеристики персонажа также относится к текстообразующим - поскольку Kapp к месту и не к месту цитирует фрагменты той роли, которую ему однажды довелось исполнить на сцене в пьесе Дж.Джойса. Мы также видим еще одну разновидность текстообразующей функции введения рекуррентной темы (пьеса Джойса и роль Kappa в ней) и жанрообразующую функцию создание комического эффекта (Kapp цитирует «Как важно быть серьезным», подчеркивая, что и он не чужд искусству и даже играл на сцене). Экспрессивность - многофазовая и общетекстовая.

Следующий пример относится к группе непрямых цитат: a) RG(78)

Hamlet: Go to, l'Il no more on't; it hath made me mad. She falls on her knees weeping I say, we will have no more marriage!

(His voice drops to include the Tragedians, who have frozen).

Those that are married already (he leans to the Player-Queen and Poisoner,

speaking with quiet edge), all but one, shall live.

6) H(174)

Hamlet: Go to, I'll no more on't; it hath made me mad. I say, we will have no more marriages; those that are married already, all but one, shall live; the rest shall keep as they are.

Нарушение выражено на синтаксическом уровне архаичной структурой. Сигнал не совпадает с нарушением, следовательно, экспрессивность многофазовая. Отсылка - текстовая. Цитата из «Гамлета», осложнена авторской ремаркой, что добавляет к текстообразующей структурной функции текстообразующую функцию авторской ремарки: замечание режиссеру о том, как автор видит постановку своей пьесы. Нельзя не отметить, что режиссерское видение постановки также влияет и на смысл произносимых актерами реплик, а также вносит текстообразующую функцию характеристики персонажа. Экспрессивность по функции - локальная, a) RG(66)

Player: Relax. Respond. That's what people do. You can't go through life questionins your situation at every turn.

Следующий фрагмент является примером аллюзии с отсылкой на общее фоновое знание читателя. Не представляется возможным выделить конкретную прототипную фразу, отсылка происходит на весь текст пьесы «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», поскольку герои на протяжении повествования задают вопросы, пытаясь понять происходящее, но полученные ответы не меняют ситуацию. Экспрессивность - многофазовая и общетекстовая (за счет отсылки на весь текст пьесы).

В главе И делается вывод о том, что сложность выражения нарушения и сигнала, а также их несовпадение связано со сложностью включения: в прямой цитате сигнал равен включению и равен прототипной фразе, в то время как в случае с аллюзией возможны различные варианты

взаимодействия нарушения, сигнала и самого включения. Сложность (то есть многофазность) включения также влияет и на функции, которые могут быть особенно разнообразны в аллюзии.

В целом можно сказать, что наличие включений в тексте обеспечивает функционирование аллюзивного текста в общем поле интертекстуалыюсти, делая произведение открытым, в терминологии постмодернизма. Механизм функционирования включений в тексте, за счет взаимодействия и функционирования отдельных его этапов, в итоге приводит к повышению экспрессивности и усложнению смысла текста, обеспечивая таким образом диалог текста и автора с читателем и создавая многоуровневость смыслов.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы дальнейшей работы.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Васильева Е.А. Единица перевода и коммуникативный эффект (на материале аллюзивных текстов)// Вестник Санкт-Петербургского Университета вып 1 (ч.П) март 2007 - СПб, 2007 - стр. 51-55

2. Васильева Е.А, Функционирование текстовых включений// Вестник Санкт-Петербургского Университета вып.1 январь 2011. -СПб, 2011

Публикации в других изданиях:

3. Васильева Е.А. Сигналы аллюзии в литературном тексте (на материале английского языка)// Лексикология и фразеология (романо-германский цикл) Материалы XXXVII Международной конференции 11-15 марта 2008г. - СПб, 2008. - стр. 12-16

4. Васильева Е.А. Текстовые включения: от цитаты до аллюзии//Лексикология и фразеология (романо-германский цикл) Материалы XXXIX Международной конференции 15-20 марта 2010г.-СПб, 2010,- стр.25-28.

Подписано в печать 21.02.2011г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ № 1918.

Отпечатано в ООО «Издательство "JIEMA"» 199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д. 24 тел.: 323-30-50, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru http://www.lemaprint.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Васильева, Елена Александровна

Введение

Глава I. Основные характеристики аллюзии ^

Раздел 1. Аллюзия как текстовое включение

1.1. Понятие чужой речи. Виды включений

1.2. Прецедентный текст и Прототипная фраза. 19 Интертекстуальность

1.3. Проблемы определения аллюзии

1.4. Аллюзия как особый вид включения

1.5. Цитата и аллюзия

1.6. Механизм функционирования включений 41 Раздел 2. Экспрессивность аллюзивного текста 43 2.1. Интерпретация и понимание текста 43 2.2 Нарушение как признак экспрессивности

2.3. Уровни нарушений

2.4. Понятие аллюзивного текста. Подтекст

2.5. Сигналы подтекста

Выводы по главе I

Глава II. Механизм и функции аллюзии

Раздел 1. Общая характеристика материала и методика его 68 анализа

1.1. Общая характеристика материала

1.2. Методика анализа материала 70 Раздел 2. Механизм действия аллюзии

2.1. Фрагменты с внутренней отсылкой

2.2. Фрагменты с внешней отсылкой

2.3. Фрагменты со смешанной отсылкой

2.4. Фрагменты с отсылкой на общее фоновое знание читателя 126 Выводы по разделу 2 140 Раздел 3. Функции аллюзии

3.1. Фрагменты с внутренней отсылкой

3.2. Фрагменты с внешней отсылкой

3.3. Фрагменты со смешанной отсылкой

3.4. Фрагменты с отсылкой на общее фоновое знание читателя 165 Выводы по главе II 172 Заключение 175 Литература 180 Приложение

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Васильева, Елена Александровна

Настоящая работа посвящена функциональной специфике аллюзивных текстов. Выбор предмета исследования объясняется тем, что аллюзивный текст представляет значительный интерес в силу его своеобразия и очевидного отличия от прочих видов текста. Между тем, до настоящего момента данная проблема оказывалась практически вне поля зрения исследователей.

Границы цитаты, цитации, аллюзии и реминисценции не были четко определены ни в отечественной, ни в западной лингвистике, до сих пор не > существует классификации включений, нет четкого разграничения функций включений в тексте. Более того, сама терминология, относящаяся к данной области, не может быть названа единой, что затрудняет понимание точки зрения отдельных авторов на данную проблему, поскольку требует предварительного понимания того, что конкретно данный автор понимает под цитатой, цитацией или аллюзией. Причем наибольшее число споров и разногласий вызывает последняя, в связи с тем, что многие исследователи не разделяют собственно аллюзию и намек, или же считают, что понятие аллюзии уже или даже шире понятия намека, определение которого с помощью конкретных лингвистических методов представляется затруднительным.

При этом существует лишь незначительное число работ, в которых были бы представлены существующие точки зрения на проблему текстовых включений и чужой речи, с последующим их анализом, а также попытка выработки классификации, которая бы учитывала опыт предыдущих исследований и опиралась на различный литературный материал. В данной связи необходимо отметить, что материал для анализа разнообразных видов текстовых включений весьма обширен. Перекличка различных текстов и предполагаемый автором диалог с читателем возникает благодаря наличию и функционированию в дискурсе различных текстовых включений. Эти особенности характерны для значительного пласта литературы 20 века, относящейся в основном к постмодернизму, который строится на принципах открытости произведения и подразумевает диалог с читателем как неизбежное условие функционирования текста.

Необходимо отметить, что значительное число исследований и публикаций, посвященных проблеме интертекстуальности и текстовых включений, не может не говорить о научной значимости и востребованности проблемы текстовых включений и их интерпретации, однако единого подхода выработано не было.

Цель данного исследования - выявить и рассмотреть функциональную специфику аллюзивных текстов.

Задачи, решаемые в соответствии с поставленной целью, таковы:

• Дать определение аллюзивного текста.

• Рассмотреть соотношение аллюзии и прочих текстовых включений и дать максимально четкое лингвистическое определение аллюзии.

• Описать механизм действия текстовых включений в дискурсе.

• Выявить связь между экспрессивностью аллюзивного текста и функционированием в нем включений.

Научная новизна работы определяется в первую очередь самим объектом исследования. В настоящей работе впервые на материале английского языка выявляется и обосновывается механизм действия аллюзии в литературном тексте, а также описывается взаимодействие всех составляющих данного механизма. В настоящей работе был впервые разработан и применен метод покомпонентного анализа механизма действия текстовых включений в дискурсе. В работе впервые рассматривается влияние имеющихся в тексте включений на общую экспрессивность текста. Также впервые обосновывается связь между текстовыми включениями и вертикальным контекстом. Без вертикального контекста, неотъемлемой частью которого являются текстовые включения, невозможен обмен между культурами на синхроническом уровне, как невозможно и обогащение современной культуры и сознания читателя за счет текстов предшествующих эпох на диахроническом уровне.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух Глав, Заключения и Приложения, в котором представлен материал анализа. Глава 1 состоит из двух разделов, в ней рассматриваются проблемы выделения аллюзии как отдельного вида текстового включения, вводится понятие прототипной фразы, описывается механизм функционирования включений, а также вводится понятие аллюзивного текста и нарушения как признака экспрессивности текста. Глава II - исследование материала - состоит из нескольких разделов, в которых на конкретном материале рассматривается специфика аллюзивного механизма и выделяются функции аллюзии. В Заключении подводятся итоги всего исследования. Приложение содержит материал анализа. К работе прилагается библиография.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функциональная специфика аллюзивных текстов"

Выводы по главе II

В настоящей главе мы показали на текстовом материале механизм функционирования включений в тексте. Проведенный анализ позволил доказать высказанное в главе I теоретическое предположение о том, что функционирование цитаты или аллюзии строится по следующей схеме: нарушение - сигнал - включение. Разработанная классификация нарушений и сигналов была проверена на текстовых фрагментах, при этом анализ показал, что как нарушение, так и сигнал могут быть не выражены лексическими средствами. Это позволило сделать вывод о том, что чем сложнее выражен сигнал и нарушение, тем больше становится усложнение смыслов текста. Кроме этого, было отмечено, что сложность выражения нарушения и сигнала, а также их несовпадение связано со сложностью включения: в прямой цитате сигнал равен включению и равен прототипной фразе, в то время как в случае с аллюзией возможны различные варианты взаимодействия нарушения, сигнала и самого включения.

В настоящей главе была также подтверждена на текстовом материале разработанная в главе I классификация текстовых включений. Текстовый материал подтвердил предположения о том, что непрямую цитату можно считать переходным типов включения.

Сложность (то есть многофазность) включения также влияет и на его функции. Если функции прямой цитаты достаточно ограничены, то функции аллюзии могут быть разнообразны. Интересно отметить, что если в случае прямой цитаты функцию в тексте определяет само включение, то в непрямой цитате чаще всего функция появляется за счет осложнения, что еще раз доказывает принципиальную разницу между прямыми и непрямыми цитатами.

Анализ материала позволил показать зависимость между функцией включения и общей экспрессивностью текста, а также зависимость фазовости экспрессивности от совпадения или несовпадения нарушения с сигналом. Было установлено, что чем сложнее включение, тем выше вероятность многофазовой экспрессивности. Таким образом, многофазовая экспрессивность характерна для непрямых цитат и аллюзий.

Анализ материала показал, что все функции можно разделить на две основные группы: текстообразующие и жанрообразующие. К текстообразующим были отнесены функции внесения нового смысла, авторской ремарки и введения рекуррентной темы. К жанрообразующим могут быть отнесены также функция внесения нового смысла, подкрепления своей мысли ссылкой на авторитетный источник, орнаментальная, и функция характеристики персонажа. Анализ материала позволил выделить основные функции и подфункции. Последние могут быть названы подфункциями, поскольку их самостоятельность в тексте ограничена: они могут действовать сами по себе, а могут способствовать созданию более крупных функций: например, созданию комического эффекта, что является основной жанрообразующей функцией, или структурной функции, которая является основной текстообразующей функцией. Например, функция внесения нового смысла может действовать сама по себе и привносить новый смысл в текст, а может давать комический эффект. Таким же образом функция введения рекуррентной темы может давать основную текстообразующую функцию - структурную.

Что касается влияния включения на текст, то разделив функции на текстообразующие и жанрообразующие, мы выяснили, что первые чаще дают локальную экспрессивность, а вторые — общетекстовую, обеспечивая принадлежность текста к заявленному жанру. Необходимо оговориться, что в некоторых случаях экспрессивность обусловливается не функцией, а типом и характером отсылки - если отсылка происходит на весь текст, экспрессивность также может быть общетекстовой. Анализ материала не позволил выявить зависимость между фазовостью экспрессивности и влиянием включения на текст. Это позволяет сделать вывод о том, что экспрессивность может характеризоваться с двух различных точек зрения: с позиции авторского зашифровывания включения, поскольку несовпадение нарушения с сигналом усложняет задачу восприятия включения, и с позиции усиления смысла всего текста, которое обеспечивается функциями включения.

Заключение

Целью нашего исследования являлось рассмотреть функциональную специфику аллюзивного текста. Анализ материала показал, что аллюзивный текст можно считать особым типом текста из-за функционирования в нем разнообразных включений, которые способствуют созданию открытого произведения. Есть все основания полагать, что в случае аллюзивного текста мы в некотором смысле имеем дело с двумя не совсем одинаковыми текстами. Автор создает свой текст, значительным компонентом которого является вертикальный контекст и, следовательно, фоновое знание. При этом, естественно, у автора есть некоторое авторское намерение, реализуемое, в том числе, за счет текстовых включений и привносимых ими смыслов (очевидно, что текстовые включения являются неотъемлемой частью аллюзивного текста). Читатель получает созданный автором текст, но после прочтения и интерпретации такой текст перестает принадлежать автору и обогащается за счет смыслов, привносимых в него читателем. Функционируя в общем поле интертекстуальности, аллюзивный текст обеспечивает диалог прецедентных текстов, автора конечного текста и его получателя.

В рамках достижения поставленной цели был решен ряд задач. Анализ существующих точек зрения на виды чужой речи и текстовые включения позволил разработать свою классификацию текстовых включений и доказать ее жизнеспособность на проанализированном материале. Было доказано, что все включения характеризуются принадлежностью к двум текстовым планам, при этом в тексте должен присутствовать сигнал включения. Кардинальное отличие аллюзии в данном отношении заключается в наличии сигнала внутри самого включения. Аллюзия является единственным из текстовых включений, которое характеризуется наличием внутреннего сигнала, то есть сигнал присутствия в данном тексте иного, прецедентного текста, находится внутри самого текстового включения.

Следовательно, можно сделать вывод о том, что аллюзия не может в полной мере называться разновидностью чужой речи, так как она соединяет в себе новый текст и сигнал присутствия прецедентного текста в данном тексте. Соответственно, мы делаем вывод о том, что аллюзия является трехсторонней единицей: она одновременно часть нового текста, часть старого текста, и сигнал присутствия прецедентного текста. Следовательно, если вышерассмотренные текстовые включения являлись по нашей классификации двухфазными единицами, аллюзию можно назвать трехфазной единицей, с сигналом, находящимся внутри включения. Именно это позволяет выделить аллюзию в особый вид включения.

Было также установлено, что если самым простым, двухфазным, видом включения является цитата, а самым сложным можно назвать аллюзию за счет ее трехфазности, при этом непрямая цитата является переходной единицей между указанными двумя.

В рамках поставленной темы был разработан механизм функционирования включений в тексте с его поэтапным описанием. Было предложено и показано на текстовом материале конкретное лингвистическое определение и описание всех этапов механизма. Мы полагаем, что материал доказал жизнеспособность нашей классификации и предположений о функционировании аллюзивного механизма.

В рамках описания разработанного нами аллюзивного механизма было также предложено конкретное лингвистическое определение нарушения, а также была составлена классификация нарушений с точки зрения иерархии. Когда линейность текста нарушается вкраплением в такой текст неожиданных для читателя элементов, возникает эффект обманутого ожидания, а сами вкрапления и являются нарушениями. Автор текста кодирует свое сообщение, получатель - раскодирует.

Между двумя такими отрезками имеются скважины или лакуны, и чем слабее смысловая связь между отрезками, тем глубже будет смысловая скважина. Если при прочтении интеграция двух идущих подряд отрезков не возникает, берется следующий отрезок, и так далее, пока не возникнет смысловая связь.

Скважины в том числе обусловливаются и наличием в тексте нарушений, которые, находясь в речевом канале, препятствуют выстраиванию смысла со стороны читателя. Появление в тексте какого-либо нарушения свидетельствует о повышении экспрессивности в тексте, а функцией нарушения можно считать деавтоматизацию (то есть вызываемую нарушением неравномерность текста). Неравномерность текста может быть отмечена читателем, если он уловил присутствие нарушения. Таким образом, в определенный момент текст, воспринимаемый и интерпретируемый читателем, перестает быть линейным. В тексте появляется лингвистическое нарушение, оно говорит о повышении экспрессивности на данном отрезке текста, и оно же вызывает неровность текста, то есть деавтоматизацию. Нарушение свидетельствует о появлении текстового включения, которое располагается в скважине.

Распознав нарушение, читатель, в идеале, должен, уловить сигнал включения. В работе было предложено свое определение сигнала и также была разработана и подтверждена на конкретном материале классификация сигналов в зависимости от выделенного нами характера отсылки.

Итак, механизм функционирования включения в тексте выглядит следующим образом: читатель распознает нарушение в тексте, нарушение вызывает деавтоматизацию, или неровность текста. Читатель воспринимает сигнал, который либо совпадает с нарушением, либо введен как самостоятельная единица. Этот сигнал отсылает читателя к фрагменту прецедентного текста. Таким образом, функция сигнала - указание на присутствие прецедентного текста в конечном тексте. И опознав сигнал, читатель опознает аллюзию или иное включение.

У включения в целом также есть своя функция в тексте, обеспечивающая целостность произведения или его принадлежность к заявленному жанру. Анализ материала позволил разработать свою классификацию функций текстовых включений и подтвердить ее на конкретном лингвистическом материале. Нельзя также не отметить, что чем сложнее включение, тем больше его вариативность на всех этапах аллюзивного механизма.

Разработка классификации видов экспрессивности позволила обосновать и доказать зависимость экспрессивности от отношений между нарушением и сигналом аллюзии. В данном случае возможны два пути: либо само нарушение и является сигналом, то есть совпадает с ним, и тогда экспрессивность в тексте мы считаем однофазовой, либо нарушение лишь свидетельствует о наличии в тексте собственно сигнала включения, и в таком случае экспрессивность является многофазовой. Цепочка отсылки к прецедентному тексту, таким образом, выглядит по-разному в зависимости от характера экспрессивности. В случае однофазовой экспрессивности цепочка состоит из двух компонентов: нарушение (оно же сигнал) - прецедентный текст. В случае многофазовой экспрессивности количество компонентов увеличивается до трех: нарушение - сигнал - прецедентный текст. Таким образом, активация прецедентного текста происходит либо напрямую от нарушения, либо посредством собственно сигнала.

С другой стороны, экспрессивность также определяется функцией, выполняемой включением. Разделив функции на текстообразующие и жанрообразующие, мы выяснили, что первые чаще дают локальную экспрессивность, а вторые - общетекстовую, обеспечивая принадлежность текста к заявленному жанру.

В целом можно сказать, что наличие включений в тексте обеспечивает функционирование аллюзивного текста в общем поле интертекстуальности, делая произведение открытым, в терминологии постмодернизма. Механизм функционирования включений в тексте, за счет взаимодействия и функционирования отдельных его этапов, в итоге приводит к повышению экспрессивности и усложнению смысла текста, обеспечивая таким образом диалог текста и автора с читателем и создавая многоуровневость смыслов. Аллюзия, будучи наиболее сложным и многофазовым видом включения, обеспечивает максимальное число точек соположения контекстов и максимальное усложнение текста за счет разнообразия привносимых функций.

Список научной литературыВасильева, Елена Александровна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка.1. М., 1973 — 320 с.

2. Арнольд КВ. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сб. статей. — Спб.: Изд-во Спб. ун-та, 1999. — 443с.

3. Арутюнова Н.Д. Диалогическая модальность и явление цитации // Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис— М.: Наука, 1992.— с.52-79.

4. Атлас А.З. Цитата как одно из средств реализации подтекста в поэтическом тексте. Автореф. дисс. .канд. филол. наук — Л.,1987. — 16с .

5. Ахманова О.С., Гюббенет И.В. "Вертикальный контекст" как филологическая проблема // Вопросы языкознания. 1977. №3. — с. 47-54.

6. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Косикова Г. К. — М. 1989. — 616 с.

7. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975.502 с.

8. Бахтин М. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве. // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975. — С. 6-71.

9. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. — 4-е изд.1. М., 1979. —320 с.

10. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М.,1979.424 с:

11. Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика и культура. -М.: Прогресс, 1991. 176 с.

12. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. — М.: Политиздат, 1990. — 413 с.

13. Г.И.Богин. Введение в филологическую герменевтику. Тверь 2001 — 516 с.

14. Вилкова Т.Н. Экспрессивность текста Электронный ресурс.j

15. Language and Literature : электрон, журн. / Тюменский гос. ун-т. 2000. < http://www.utmn.ru/frgf/No9/text07.htm > (19.07.05).-1

16. В. Н. Волошинов. Философия и социология гуманитарных наук. —СПб, 1995.-383 с.

17. Вольперт Р.Х. Лингвистическая основа подтекста Текст. / Р.Х. Вольперт // Системный и функциональный анализ языка. — Рига, 1987.— с.32-39

18. Воробьева О.П. Лингвистические аспекты адресованности художественного текста. Дисс.докт. филол. наук. -М., 1993 -382 с.

19. Гадамер X. Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. — М., 1988. — 704 с.

20. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования.— М., 1981.— 139 с.

21. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. — М,, 1974. — 175 с.

22. Голощапова Т.И. Устойчивость лингвистических признаков преобразованного речевого сигнала Дисс.канд. филол. наук.— М., 2000 — 171 с.

23. Голякова JI.A. Подтекст и его экспликация в художественном тексте. Учеб. Пособие по спецкурсу / Перм. ун-т. — Пермь, 1996. — 84 с.

24. Грасиан Б. Остроумие, или Искусство изощренного ума // Испанская эстетика: Ренессанс. Барокко. Просвещение. — М.: Искусство, 1977,— с. 169^164

25. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. — М., 2007 — 1008 с.

26. Гудков Д.Б. Прецедентное имя в когнитивной базе современного русского языка. //Язык, сознание, коммуникация. — М., 1998. Вып.4. Филология. — с. 82-92

27. Гудков Д.Б., Красных В.В., Захаренко И.В., Багаева Д.В. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний//®естник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1997. №4.— с. 106-118

28. Гюббенет И.В. К проблеме понимания литературно-художественного текста (на английском материале). — М.: Изд-во Московского Университета, 1981. — 110 с.

29. Гюббенет И.В. Основы филологической интерпретации текста. — М.: Изд- во Московского Университета, 1991. — 250 с.

30. Денисова Г.В. В мире интертекста: язык, память, перевод, — М.: Азбуковник, 2003. — 298 с.

31. Денисова O.K., Донская E.JI. Некоторые способы организации подтекста в художественной речи / O.K. Денисова, ЕЛ. Донская //Проблема лингвистического анализа текста. Иркутск, 1980. — 34-42.

32. Деррида Ж. Письмо к японскому другу. // Вопр. философии.

33. М., 1992. — №4. — с. 53 -57.

34. Джанджакова Е.В. Стилистика художественного прозаического текста (Структурно-семантический аспект). — М., 1990. —63 с.

35. Дмитриева, О. А. Механизм восприятия прецедентного текста / О. А. Дмитриева // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики: Сб. науч. тр. — Волгоград, 1999. — с. 42 46.

36. Долинин К. А. Имплицитное содержание высказывания Текст. / К.А. Долинин // Вопр. языкознания, 1983. №6. — с. 43-51.

37. Долинин К.А. Интерпретация текста Текст. / К.А. Долинин.

38. М.: Просвещение, 1985. — 288 с.

39. Дронова Е.М. Проблемы перевода стилистического приема аллюзии в англо-ирландской литературе первой половины XX века. — Вестник ВГУ, 2004 №1 — 4 с.

40. Евсеев Л.С. Основы теории аллюзии (на материале русскогоязыка). Автореф.канд. филол. наук. — М. , 1990. — 15с.

41. В.В.Елисеева. Авторский окказионализм как средство создания комического эффекта (в прагматическом аспекте); автореф.канд.дис. — Л, 1984 — 17 с.

42. Елисеева В.В. Анализ информационной структуры художественного текста. — Вестник Санкт-Петербургского университета, 2005. Сер.9, вып.2. — с. 57-62

43. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика.1. М., 1977 — 405 с.

44. Иванова Е.В. Пословичные картины мира. — СПб., 2002 — 155 с.

45. Иванов Н.В. Об остаточных признаках семиогенеза в языковом знаке// Материалы II Межвузовской научной конференции по проблемам языка и коммуникации — М., 2008 — с. 28-37

46. Ильин И. П. Некоторые концепции искусства постмодернизма в современных зарубежных исследованиях.1. М., 1988. —28 с.

47. Ильин И. П. "Постмодернизм": Проблема соотношения творческих методов в современном романе Запада. // Современный роман: Опыт исследования, — М., 1990. — С. 255-279.

48. Ильин И. П. Постструктурализм и диалог культур. — М.,1989. —60 с.

49. Ильин И. П. Проблема личности в литературе постмодернизма: Теоретические аспекты // Концепция человека в современной литературе. 1980-е годы. — М.,1990. —с. 47-70.

50. Ильин И. П. Проблема речевой коммуникации в современном романе. // Проблемы эффективности речевой коммуникации. —М., 1989. — с. 187-208.

51. Ильин И. П. Проблема читателя в современной критике восприятия. // Современные зарубежные литературоведческие концепции (герменевтика, рецептивная эстетика). — М., 1983. — с. 56-67.

52. Ильин И. П. Проблемы "новой критики": История эволюции и современное состояние. // Зарубежное литературоведение 70-х годов. Направления, тенденции, проблемы. —М., 1984.с. 113-155.

53. Ильин И. П. Теория знака Ж. Дерриды и ее воздействие на современную критику США и Западной Европы. //

54. Семиотика. Коммуникация. Стиль. — М., 1983. -—• С. 108125.

55. Камовникова Н.Е. Антропонимы как интертекстуальные аллюзии в поэтическом тексте. — Дис. канд. филол. наук. — СПб, 2000. — 200 с.

56. Кандинский Б. С. Текст как интонационная структура: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — М., 1968. — 28 с.

57. Караулов Ю.Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности // Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы. —М., 1986. — с. 27-32.

58. Квятковский А.П. Поэтический словарь. — М., 1966 — 376 с.

59. Киосе М.И. Лингво-когнитивные аспекты аллюзии: на материале заголовков английских и русских журнальных статей. — М., 2002. — 281 с.

60. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. — Л., 1978— 160 с.

61. Коломейцева Е.М. Подтекст в целом художественном тексте //Лингвистические исследования художественного текста. — Ашхабад, 1987. — с. 9-29

62. Косиков Г. К. Зарубежное литературоведение и теоретические проблемы науки о литературе. // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX — XX вв. — М., 1987. — с. 5-38.

63. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи: Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. — М., 1994. —■ 248 с.

64. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Как тексты становятся прецедентными //РЯЗР. — 1994, №1. — с. 73-76

65. Кошляк А.Б. Подтекст как текстовая категория// Вопросы семантики и стиля. — Уфа, 1985. — с. 90-95

66. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман. — М., «Вестник МГУ», сер.9, филология, 1995г., №1 — с. 97-124

67. Кубрякова Е.С, Александрова О.В. Виды пространств текста и дискурса / Категоризация мира: пространство и время. Материалы научной конференции. Под ред. Е.С.Кубряковой, О.В.Александровой.— М.: Изд-во МГУ, 1997.— с.15

68. Кузьмина Н. А. Интсртекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка, •— Екатеринбург; Омск: Изд-во Урал, ун-та; Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999. — 268 с.

69. Кухаренко В.А. Типы и средства выражения импликации в английской художественной речи (на материале прозы Э. Хемингуэя) Текст. / В.А. Кухаренко // Филолологические науки, 1974. № 1. — с. 40-48

70. Кухаренко В.А. Интерпретация текста / В.А. Кухаренко. — Л., 1978.—328 с.69. 101. Кухаренко, В.А. Экспликация содержания текста в процессе перевода // Текст и перевод / Отв. ред. А.Д. Швейцер. — М., 1988. — с. 40-51

71. Лингвистический энциклопедический словарь под ред. Ярцевой В.Н. — М., 1990 — 685 с.

72. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. — СПБ, 1998.— с. 14-285.

73. Лурия А. Р. Язык и сознание./ Под редакцией Е. Д. Хомской. — М., 1979— 320 с.

74. Макарова И.Л. Аллюзия в творчестве Т.С.Элиота. Автореф дис. канд. фил ол. наук— Минск,2003.— 20с.

75. Мамаева, А. Г. Лингвистическая природа и стилистические функции аллюзии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1977. — 24 с.

76. Масленникова A.A. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов. — СПб, 1999 — 260 с.

77. Масленникова A.A. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация. Автореф. дис. .докт. филол. наук — СПб., 1999. —35 с.

78. Метерлинк М. Сокровище смиренных. Погребенный храм. Жизнь пчел. — М., 2000— 440 с.

79. Минц З.Г. Функция реминисценций в поэтике А. Блока // Учен. зап. Тарт. ун-та. 1973. Вып. 308: Тр. по знаковым системам 6. — с. 387-417.

80. Минц З.Г."Забытая цитата" в поэтике русского постсимволизма // Семиотика и история: Тр. по знаковым системам. Вып. XXV (936). Тарту, 1992. — с. 123- 136.

81. Мыркин В .Я. Текст, подтекст и контекст — М., 1976. — с. 38-42.

82. Новохачева Н.Ю. Стилистический прием литературной аллюзии в газетно-публицистическом дискурсе конца XX-начала XXI веков. Дис. канд.филол.наук. — Ставрополь 2005 — 284 с.

83. Олизько Н.С. Интертекстуальность как системообразующая категория постмодернистского дискурса (на материале произведений Дж.Барта). — Дис. канд.филол.наук. — Челябинск, 2002. — 193 с.

84. Пирс Ч.С. Логика как семиотика: теория знаков. // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык. — СПб, 1999. — с. 199-217.

85. Писарев Д. С. Функционирование восклицательных предложений в современном французском языке и их прагматический аспект// Прагматические аспекты функционирования языка. — Барнаул: Изд-во АГУ, 1983. — с. 114-125

86. Проскурина А.А. Прецедентные тексты в англоязычном юмористическом дискурсе. Автореф.канд.филоло.наук. — Самара, 2004— 18 с.

87. Потебня А.А. Из записок по теории словесности. — Харьков, 1947. — с. 226.

88. Потылицына, И.Г. Дискурсивный аспект аллюзивной интертекстуальности английского эссе. Автореф. дис. канд. филол. наук— М., 2005. — 17 с

89. Псурцев Д.В. К проблеме перевода и интерпретации художественного текста: об одном критерии адекватности // Вестник МГЛУ, Выпуск 463, Перевод и дискурс — М.: 2002 — с. 16-26.

90. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. •—■ М., 1974,— 215 с.

91. Ронен О.Лексические и ритмико-синтаксические повторения и неконтролируемый подтекст. — Известия РАН. Сер. литры и языка, т. 56. 1997, № 3 — с. 40-41

92. Сильман Т. И. Подтекст как лингвистическое явление // Филологические науки. 1969. № 1. — с. 84

93. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов. Автореф.дисс. . канд.филол.наук. — Волгоград, 1999. — 18 с.

94. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. — М., 2000. — с. 128

95. А.И.Смирницкий. Объективность существования языка. — М., 1954.— 19 с.

96. И.П.Смирнов. Порождение интертекста (элементы интертексгуального анализа с примерами из творчества Б.Л.Пастернака). — СПб, 1995.— 191 с.

97. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. — М., 1977. — 695 с.

98. Соловьева B.C. Актуализация как средствосмыслообразования в художественном тексте. Авторефканд. филол.наук —Тверь, 2005 — 19 с.

99. Тамми П. Заметки о полигенетичности в прозе Набокова.// В кн.: Проблемы русской литературы и культуры. — Хельсинки, 1992— с. 181-194.

100. Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация. — М., Наука, 1991 — с. 5-35

101. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. — М., 1983. — с. 227-284

102. Тороп П. Проблема интекста // Учёные записки Тартуского Государственного Университета. Вып.567. — Тарту, 1981. — с. 33-44.

103. Тухарели МД. Аллюзия в системе литертатурного произведения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Тбилиси, 1984. — 18 с.

104. Фатеева H.A. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе // Известия АН. Серия литературы и языка, Т.57, №5, 1997.— с. 12-21.

105. Химунина H.A. Стилистический прием аллюзии в англоязычной печатной рекламе: автореф. дис, . канд. филол. наук— СПб., 1998. — 16 с.

106. Христенко И.С. К истории термина «аллюзия» // Вестник Моск. ун-та. Серия 9. - Филология. - 1992. - Вып. 6. — с. 42-43

107. Шварцкопф Б.С. О некоторых лингвистических проблемах, связанных с цитацией (на материале русского языка) // Sign. Language. Culture. -The Hague Paris - Mouton, 1970. — p.658.673.

108. Эко У. Заметки на полях "Имени розы". // Иностр. лит. — М.,1988. №10. — с. 88-104.

109. Эко У. Открытое произведение. Форма и неопределенность в современной поэтике. — СПб., «Академический проект», 2004г. — 384 с.

110. Якобсон Р. Избранные работы. — М.,1985. — 445 с.

111. Allen G. Intertextuality. The New Critical Idiom. — Routledge. London and NewYork 2000 — 439 p.

112. Barthes R. Roland Barthes par Roland Barthes. — P., 1975. — 192 p.

113. Barthes R. Texte. // Encyclopaedia universalis. —- P., 1973. — Vol. 15.—p.78.

114. Ben-Porat Z. The poetics of literary allusion//A Journal for Descriptive Poetics and Theory of Literature (1) — Tel-Aviv, 1976 —p.105-128

115. Bloom H. A map of misreading. — N.Y., 1975. — 206 p.

116. Bloom H. The anxiety of influence: A theory of poetry. — N. Y., 1973 — 157p.

117. Brown D. The modernist self in twentieth century literature: A study in self-fragmentation. — Basingstoke; L., 1989. — X, 206 p. 145.

118. Brower Reuben A. Alexander Pope. The Poetry of Allusion. — Oxford University Press London, 1968 — 368 p.118.119.120.121.122.123.124.125,126,127128129130131132133

119. Jameson F. Postmodernism and consumer society. // Theantiaeshetic: Essays on postmodem culture. / Ed. by Forster H. —

120. Port Townsend, 1984.—P. 111-126.

121. Jencks Ch. What is postmodernism? — L., 1986. — 123 p.

122. Kilbride L. Byatt: Intertextuality. —http://www.english.cam.ac.uk/cambridgeauthors/byattintertextuality 2010

123. Kristeva J.in conversation with Rosalind Coward. // Desire, ICA Documents. / Ed. by Appignanes L. — L., 1984. — P. 22-27. Kristeva J. Le langage, cet inconnu: Une initiation a la linguistique. —P., 1981.—327 p.

124. The Kristeva reader. / Ed. by Moi T. — NY., 1986. — 327 p. Lyons J. Language, Meaning and Context. London, 1981 -256 P

125. Mitosinkova S. Tracing Intertextuality. 2007 {электронный ресурс} www.ucm.sk

126. Moler К. Jane Austen's Art of Allusion, — Lincoln: Universityof Nebraska Press, 1969— 233p.

127. Perry С On alluding/ZPoetics. 7.3 (1978). — pp. 189-307.

128. Riffaterre M. Essais de stylistique structurale. — P., 1971. —364p.

129. Riffaterre M. La production du texte. — P., 1979. — 284 p. Rifiaterre M. Semiotics of poetry. — Bloomington; L.,1978. —X, 213 p.

130. Riffaterre M. Compulsory Reader Response: the Intertextual Drive // Intertextuality (Theories and Practices) / Ed. By M. Worton and J. Still. — Manchester and New York: Manchester University Press, 1990. — p. 56-79.

131. Schakel P. The poetry of Jonathan Swift: allusion and the development of poetic style. — Madison, London: The University of Winsconsin Press, 1978. — 218 p.

132. Taranovsky K. Essays on Mandel'stam. Cambridge (MA): — Harvard U. Press, 1976 — 147 p.

133. Thomas N.,Wirnt von Gravenberg's Wigalois. Intertextuality and Interpretation. Neil Thomas- 2005(Arthurian studies. 62) — 1671. P

134. Todorov T. Theorie du symbole. — P., 1977. — 357 p.

135. Turner G.W. Stylistics. — N.Y., 1973. — pp.213-214.

136. Wheeler M. The Art of Allusion in Victorian Fiction — London 1979— pp.148-154

137. Winders J.A. Poststructuralist theory, praxis, and the intellectual. // Contemporary lit. — Madison, 1986. — Vol. 27, № 1. — P. 73- 84.

138. Wiseman M. The ecstasies of Roland Barthes. — L.; N.Y., 1989. —9.-204p.1. Источники материала:

139. Tom Stoppard. Rosencrantz and Guildenstern are dead. — New York, 1991 — 126 p.

140. Tom Stoppard. Travesties — London, 1975 — 99 p.