автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Функционально-семантическая обусловленность сочетаемости морфем в процессе префиксации древнерусского глагола

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционально-семантическая обусловленность сочетаемости морфем в процессе префиксации древнерусского глагола"

На правах рукописи

ГОРБАНЬ Оксана Анатольевна

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ СОЧЕТАЕМОСТИ МОРФЕМ В ПРОЦЕССЕ ПРЕФИКСАЦИИ ДРЕВНЕРУССКОГО ГЛАГОЛА

10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Казань - 2004

Работа выполнена на кафедре истории русского языка и стилистики Волгоградского государственного университета.

Научный консультант

доктор филологических наук, профессор София Петровна ЛОПУШАНСКАЯ

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Геннадии Алексеевич НИКОЛАЕВ

доктор филологических наук, доцент Татьяна Витальевна ПОПОВА

доктор филологических наук, профессор Анатолий Леонидович ШАРАНДИН

Ведущая организация

Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского

Защита состоится 26 мая 2004 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Казанском государственном университете имени В.И. Ульянова-Ленина по адресу: 420008, Казань, ул. Кремлевская, 18.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке имени Н.И. Лобачевского Казанского государственного университета.

Автореферат разослан 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Т.Ю. Виноградова

Актуальность исследования. Достижения языкознания в описании языковой системы с точки зрения различных подходов и направлений подготовили базу для осмысления языковых процессов в свете новой научной доминанты - язык мыслящей личности1, для развития в этом русле идей, разрабатывавшихся в классических трудах В. фон Гумбольдта, А.А. Потебни.

Национальное своеобразие языка и языковой картины мира, отражение в нем общечеловеческих и индивидуальных представлений о различных сторонах бытия, языковые формы выражения различных концептов как компонентов культуры, человек и его активное отношение к языку как средству выражения мыслей, интенций и т.д. - это далеко не полный перечень вопросов, решаемых в работах Вяч. Вс. Иванова, Ю.Н. Караулова, Д.С. Лихачева, Ю.С. Степанова, Н.И. Толстого, В.Н. Топорова, Т.В. Цивь-ян и др. Целый ряд исследований посвящен отдельным сторонам языка, отражающим языковую личность, - лексике (Ю.Д. Апресян, Т.И. Вендина, Е.С. Яковлева), словообразованию (Е.А. Земская), языковой образности и выразительности (Н.Д. Арутюнова).

Для описания «образа мира субъекта» признается необходимой реконструкция категориальной структуры сознания, образующейся семантическими, философскими категориями, категориями обыденного сознания. Среди таких сложных категорий выделяются категории пространства и времени, имеющие физический и философский аспекты, находящие опосредованное отражение в языке.

Внимание исследователей обращалось на особенности категорий пространства и времени в культурах различного типа (А.Я. Гуревич, Ж. Ле Гофф,' Д.С. Лихачев, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман и др.). Отдельно разрабатывается проблема художественного пространства и времени, или хронотопа, намеченная в трудах М.М. Бахтина. Понятие «пространство» все активнее используется в метаязыке описания самых разных явлений, что свидетельствует об универсальности данной категории.

Значительное место в научной литературе занимает исследование языковых средств выражения категорий пространства и времени, а также связанной с ними идеи движения, понимаемой в философии как способ существования материи во времени и пространстве. В лексическом аспекте изучаются лексические единицы, организующие модели пространства и времени, в том числе в сопоставительном аспекте. Учеными рассматриваются также

1 Лопушанская С.П. Семантическая модуляция.. как__речемыслительный процесс // Вестник Волгоградского государственнЬгроадевед^ииШнЙДЙ 2: Филология. Вып. 1, 1996. С. 6. I БИБЛИОТЕКА I

морфологическая категория глагольного времени; синтаксические средства выражения пространственных и временных отношений; словообразовательные средства, в первую очередь глагольные приставки; и др. . . .

Несмотря на довольно основательную разработанность названных вопросов с использованием различных подходов, традиционных и нетрадиционных приемов исследования, невыявлен-ным остается весь комплекс лексических, лексико-грамматических, словообразовательных, грамматических признаков, представлявших в семантике производящего и производного слов категории пространства и времени в различные эпохи развития языка. Решение данной проблемы дает возможность выявить основные закономерности изменения семантической и смысловой структуры слова как опосредованного отражения развития основных понятийных категорий; проследить механизм актуализации соответствующих смыслов в речи и их выражение словообразовательными средствами; объяснить причины сочетаемости / несочетаемости морфем в процессе словообразования. Этим определяется актуальность предпринятого исследования древнерусских глаголов движения.

Объектом исследования является семантика глагольной словоформы как результат взаимодействия лексических, лексико-грамматических, словообразовательных, морфологических, синтаксических значений, репрезентирующих категории пространства и времени. Предмет исследования составляет семантика древнерусских парных глаголов движения и их приставочных производных.

Исследование языкового материала проводится в русле подходов, разрабатываемых в Научно-исследовательском институте истории русского языка Волгоградского государственного университета.

С этих позиций осуществляется комплексный подход к исследованию языковой семантики, при котором семантическая структура слова понимается как «единство взаимодействующих разноуровневых значений, организованных в пределах отдельного слова определенным способом в соответствии с системой данного языка и с закономерностями функционирования этой системы в речи (в тек-сте)»1. Семантическая структура слова рассматривается как единое целое, образуемое интегральными и дифференциальными семами, реализующими категориально-лексическую сему на разных языковых уровнях; характер категориально-лексической семы определяет вхождение слова в ту или иную лексико-семантическую группу.

1 Лопушанская С.П. Изменение семантической структуры русских бесприставочных глаголов движения в процессе модуляции // Русский глагол (в со-поставительнбм освещении). Волгоград, 1988. С. 5.

Существенным является разграничение таких понятий, как семантическая структура слова, сложившаяся в системе языка, и смысловая структура словоформы, функционирующей в контексте.

В процессе функционирования в смысловой структуре словоформы происходит перегруппировка дифференциальных семантических признаков, в результате которой категориально-лексическая сема может сохраняться или переосмысливаться. Для разграничения этих двух типов семантических изменений СП. Лопушанской введено понятие семантической модуляции, то есть такого изменения в смысловой структуре слова, при котором сохраняется категориально-лексическая сема, реализуются синонимические отношения данного слова, сложившиеся в рамках исходной лексико-семантической группы. В отличие от модуляции, семантическая деривация рассматривается как процесс, приводящий к появлению новой категориально-лексической семы, образованию лексических единиц, входящих в другие лексико-семантические группы1.

Сопоставление семантической структуры производящего и производного слова при разграничении модуляционных и деривационных изменений в смысловой структуре слов позволило выделить модуляционно-маркирующую и деривационно-маркирующую функции глагольной приставки2.

Названные подходы к изучению значения слова и словоформы реализуются в данном исследовании, цель которого - выявить отражение представлений о пространстве и времени в семантике древнерусских парных бесприставочных глаголов движения на разных языковых уровнях при сохранении категориально-лексической семы и при ее переосмыслении; установить обусловленность сочетаемости морфем в структуре производных глаголов движения семантическими изменениями производящих.

Рабочая гипотеза о различной степени участия разноуровневых признаков в выражении пространственно-временных отношений при сохранении категориально-лексической семы и при ее переосмыслении, о роли семантических изменений смысловой структуры словоформы в реализации словообразовательных возможностей глаголов движения была проверена в результате решения следующих основных задач:

- реконструировать семантическую структуру древнерусских парных бесприставочных глаголов движения как единство лексических, лексико-грамматических, грамматических признаков, от-

1 Лопушанская С.П. Изменение семантической структуры... С. 15.

2 Шептухина Е.М. Формирование глаголов со связанными основами в древнерусском языке XI - XIV вв. Волгоград, 2001.

ражающих представления человека о пространстве и времени;

- разработать типологию семантических изменений в смысловой структуре функционирующих словоформ производящих глаголов при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве';

- выявить особенности приставочного словообразования в зависимости от типа модуляционных семантических изменений производящих слов и функции приставки в выражении этих изменений;

- проанализировать семантические изменения в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при переосмыслении категориально-лексической семы, установить особенности выражения категорий пространства и времени на разных уровнях языка;

- выявить закономерности приставочного словообразования, обусловленного деривационными семантическими изменениями в смысловой структуре производящих слов.

Методологическим обоснованием исследования явились положения о системности языка, взаимосвязанности и взаимообусловленности языковых явлений в процессе эволюции, опосредованном отражении в языке изменений в восприятии пространства и времени, о сложном взаимодействии конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений об объективно-реальных формах бытия1.

Лингвистика на протяжении своего, развития выработала различные подходы и методы исследования языка. К наиболее полному знанию об объекте или явлении действительности позволяет приблизить его всестороннее изучение; это обусловило в последнее время утверждение комплексности как одного из принципов, определяющих стиль современного научного мышления. Комплексный подход имеет своей целью исследование объекта во всех его внутренних и внешних связях, выявление основного взаимодействия, определяющего тенденции развития объекта как системы, и предполагает междисциплинарность, синтез различных методов и методик.

При комплексном изучении языковых единиц анализу подвергается их внутренняя системная организация, парадигматические и синтагматические отношения с другими единицами, осо-

1 См.: Лопушанская С.П. Очерки по истории глагольного формообразования в русском языке. Казань, 1967; Она же. Развитие и функционирование древнерусского глагола. Волгоград, 1990; Она же. Конкретно-пространственное и абстрактно-пространственное восприятие мира человеком как основа объяснения эволюции языка // Человек в современных философских концепциях. Волгоград, 1998. С. 337 - 346.

бенности их функционирования в речи. В этой связи актуальным представляется взаимодействие так называемых системоцентрич-ного и антропоцентричного подходов к языку1.

Наряду с традиционными методами (наблюдение, описание) в работе используются методы компонентного, функционально -семантического анализа, словообразовательного анализа отношений между производным и производящим глаголами.

Комплексный подход к исследованию разноуровневых явлений в семантической и смысловой структуре глагольного слова обусловил рассмотрение языковых единиц на разных уровнях в оппозитивных отношениях, которые позволили выявить дифференциальные семантические признаки, сложившиеся в системе языка, и их взаимодействие в процессе функционирования словоформ. Особую значимость имеет анализ контекстуальных условий употребления слова - грамматической конструкции, семантической взаимосвязи слов в контексте и др.; в ряде случаев учитывается жанровая принадлежность источника, привлекаются вне-языковые сведения исторического характера.

Выявление причин, регламентирующих сочетаемость / несочетаемость морфем в производном слове в связи с изменением семантики производящей основы, осуществляется с использованием методики реконструкции семантической структуры производящего слова, установления смысловой структуры его словоформ и разграничения модуляционных и деривационных семантических изменений в смысловой структуре.

Вслед за В.В. Лопатиным и И.С. Улухановым мы разграничиваем понятия производности (в диахроническом словообразовании) и мотивированности (в синхронном словообразовании). В

работе осуществляется синхронно-диахронический подход к опи-

2

санию языкового материала .

Учитывается формальная противопоставленность глагольных основ и суффиксов-флексий.

Количественный анализ материала (данные представлены в таблицах) позволил выявить некоторые закономерности функционирования языковых единиц.

За основную единицу наблюдения принимается глагольная словоформа, функционирующая в высказывании, равном предложению. При необходимости привлекается более широкий кон-

1 См.: Алпатов В.М. Об антропоцентричном и систсмоцентричном подходах к языку // Вопросы языкознания. 1993. N° 3. С. 15 - 26.

2 См.: Улуханов И. С. Мотивация и производность: (О возможностях синхронно-диахронического описания языка) // Вопросы языкознания. 1992. Кз 2. С. 5 - 20.

текст, учитывается специфика речевой ситуации.

Материалом для исследования послужила Картотека Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., составленная и хранящаяся в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Используются также факты, извлеченные методом сплошной выборки из изданных текстов Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской Первой летописей; Сказания и Чтения о Борисе и Глебе по Силь-вестровскому сборнику XIV в.; Изборника Святослава 1073 г.; из берестяных грамот; а также факты из Синайского патерика, нашедшие отражение в названной Картотеке, но не включенные авторами-составителями в Словарь древнерусского языка.

В работе используются данные Материалов для словаря древнерусского языка И.И. Срезневского, Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., Словаря русского языка XI - XVII вв. В качестве материала для сравнения привлекались данные Старославянского словаря (по рукописям X - XI вв.), Словаря-индекса русской редакции древнеболгарского языка конца XI - начала XII в.

Всего анализу подвергнуто около 15 000 случаев употребления парных бесприставочных глаголов движения и их префиксальных производных в древнерусских памятниках письменности XI - XIV веков. Языковой материал рассматривается как единый массив фактов.

Научная новизна предпринятого исследования заключается в следующем:

- в результате комплексного анализа семантической структуры древнерусских производящих глаголов движения установлены взаимодействующие разноуровневые признаки, отражающие категории пространства и времени, выявлены контекстуальные условия реализации этих признаков в процессе функционирования глагольных словоформ;

- обоснована различная роль разноуровневых признаков в реализации пространственных и временных значений при сохранении категориально-лексической семы в смысловой структуре глагола и при ее переосмыслении;

- впервые разработана типология модуляционных семантических изменений производящих древнерусских глаголов при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве';

- выявлены условия и результаты деривационных семантических изменений производящих древнерусских глаголов движения;

- раскрыты закономерности префиксального словообразования, обусловленного модуляционными либо деривационными семантическими изменениями производящего глагола.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что глагольная префиксация представлена как процесс, обусловленный функционально-семантическими изменениями в смысловой структуре производящего слова. Разработанная типология этих изменений позволяет выявить основные закономерности приставочного словообразования глаголов. Выводы об определяющей роли семантической и смысловой структуры производящего слова в процессе префиксации имеют значение для решения ряда проблем современного и исторического словообразования русского языка, таких как выявление причин сочетаемости / несочетаемости морфем, установление функций словообразовательных аффиксов и др.

Разграничение разноуровневых признаков, отражающих в семантике производящего слова категории пространства и времени, дает возможность установить причины и механизм реализации пространственных и непространственных значений аффиксов в процессе словообразования, выявить тенденции категоризации тех или иных смысловых компонентов, находящей выражение в соответствующих языковых формах.

Комплексный разноуровневый анализ языковых единиц в плане парадигматики и синтагматики, проведенный с использованием различных методов и опирающийся на материал широкого круга разножанровых источников, позволяет всесторонне и объективно представить языковую систему в ее целостности и в динамике, выявить закономерности ее функционирования с учетом особенностей мышления древнерусского человека, его понятий о мире. Методы разноаспектного анализа языкового материала могут быть применены в специальных исследованиях, рассматривающих взаимодействие разноуровневых признаков в семантической структуре слова при выражении основных понятийных категорий.

Полученные результаты имеют значение для выявления и описания закономерностей речемыслительной деятельности, находящих выражение в процессе языковой номинации в определенные периоды истории русского языка.

Практическая значимость. Результаты проведенного исследования используются в вузовском курсе истории русского языка, могут использоваться также в спецкурсах по исторической лексикологии и историческому словообразованию русского глагола, в лексикографической практике, в преподавании русского языка как иностранного при изучении системных и функциональных особенностей парных глаголов движения.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены и получили внедрение в прочитанном спецкурсе «Проблемы исторического глагольного словообразования» для студентов-филологов Волгоградского государственного университета.

Материалы диссертации использовались в учебных курсах по церковнославянскому языку в Царицынском православном университете им. Сергия Радонежского (г. Волгоград), по старославянскому языку и истории русского языка в классических гимназиях г. Волгограда.

Результаты исследования были представлены в докладах на 36 международных, всероссийской, межвузовских, региональных конференциях; в том числе: международная научная конференция «Грамматические уроки XX века», МГУ, 1994 г.; международная научная конференция «Бодуэн де Куртенэ: теоретическое наследие и современность», Казанский ГУ, 1995 г.; Ш международная конференция «Русское художественное слово» (МАПРЯЛ), Санкт-Петербург, 1996 г.; международный семинар по словообразованию, Волгоград, 1996 г.; XIII Оломоуцкие дни русистов (Чехия), 1997 г.; научная конференция «Мир Православия: история и культура», Волгоград, 1996, 1997, 1999, 2000, 2001 гг.; международный научный конгресс «Культура, наука, образование на пороге Ш тысячелетия», Волгоград, 1998, 2000 гг.; международная научная конференция «Человек в современных философских концепциях», Волгоград, 1998, 2000 гг.; международная научная конференция «Филология на рубеже тысячелетий», Ростов-на-Дону, 2000 г. Результаты исследования неоднократно докладывались на научных конференциях Волгоградского государственного университета.

Работа обсуждалась на расширенном заседании НИИ истории русского языка Волгоградского государственного университета; на кафедре истории русского языка и языкознания Казанского государственного университета имени В.И. Ульянова-Ленина.

Теоретические исследования старославянского, церковнославянского, древнерусского глагола, результаты которых отражены в реферируемой диссертации, проводились в рамках следующих конкурсных научно-исследовательских проектов (автор являлся и является в них исполнителем):

- «История русского глагола», грант РГНФ № 96-04-06272, 1996 - 1998 гг.;

- «Лексический состав русского языка XI - XIV вв. в словаре и тексте», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт Вол ГУ № 189 от 18.07.01;

- «Развитие семантико-грамматических классов русского глагола XI - XVII вв. как опосредованное отражение структуры сознания носителей языка», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт ВолГУ № 684 от 02.06.03;

- «Матричная реконструкция семантической структуры русских глаголов XVIII - XX вв., отражающая взаимодействие литературного языка и нижневолжских диалектов», проект РФФИ №04-06-96511, 2004 г.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. В семантике древнерусских парных бесприставочных глаголов движения находят опосредованное отражение представления человека о пространстве и времени как о реальных формах бытия; в семантической структуре этих глаголов релевантными являются признаки, представляющие пространственные характеристики действия (на лексическом, лексико-грамматическом и грамматическом уровнях); пространственно-временные (на лексическом уровне), временные (на лексико-грамматическом и грамматическом уровнях).

2. В процессе функционирования словоформ производящих глаголов движения в их смысловой структуре происходят модуляционные семантические изменения (при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве') и деривационные семантические изменения (при переосмыслении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве').

3. Модуляционные семантические изменения двух типов (4 подтипов) заключаются в различной степени реализованности категориально-лексической семы в интегральных семах; лексические и лексико-грамматические признаки, выражающие пространственные характеристики действия, сохраняют свою актуальность; парные определенные и неопределенные глаголы, как правило, сохраняют коррелятивную лексико-грамматическую соотносительность.

4. Деривационные семантические изменения заключаются в изменении статуса и появлении новой категориальной семы, характеризующей новое слово; в результате лексические и лексико-грамматические дифференциальные признаки, отражающие пространственные характеристики действия, изменяют свой статус или нейтрализуются; временные характеристики действия могут выражаться не только на лексико-грамматическом и грамматическом, но и на лексическом уровне; парные глаголы утрачивают лексико-грамматическую коррелятивность.

5. В процессе морфемного словообразования, обусловленного модуляционными семантическими изменениями производя-

щего глагола, приставки взаимодействуют с пространственными либо временными признаками в смысловой структуре производящего, реализуя свои пространственные либо временные и аспек-туальные значения.

6. В процессе морфемного словообразования, обусловленного деривационными семантическими изменениями производящего глагола, префиксы, как правило, не реализуют свои пространственные значения; их функции заключаются в маркировании новой категориально-лексической семы, новых интегральных и/или дифференциальных признаков.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения. В отдельных главах реконструируется семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения, рассматриваются типы модуляционных семантических изменений в смысловой структуре функционирующих глагольных словоформ (1 глава) и обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими изменениями производящих глаголов (2 глава); исследуются деривационные семантические изменения в смысловой структуре глагольных словоформ (3 глава) и обусловленность префиксальных образований деривационными семантическими изменениями производящих глаголов (4 глава); результаты анализа обобщены в выводах по главам.

В основной текст работы включены схема и две таблицы. Справочную часть диссертации составляют список использованной литературы, список источников и словарей, а также принятых в работе сокращений.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность исследования, формулируются цели и задачи исследования, определяется его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, характеризуются материал, методологические основы и методика анализа языковых фактов, излагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Модуляционные семантические- изменения в смысловой структуре производящих парных глаголов движения» реконструируется семантическая структура парных бесприставочных глаголов движения, выявляются контекстуальные условия реализации семантических признаков, выделяются типы модуляционных семантических изменений на лексическом уровне; анализируются особенности реализации лексико-грамматических значений в зависимости от типа модуляционных семантических изменений.

Раздел 1.1. «Вводные замечания» содержит анализ основных проблем современной дериватологии, характеристику подходов к изучению исторического словообразования, реализуемых в реферируемой диссертации.

В разделе 1.2. «Семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения» с опорой на анализ материала памятников письменности, на данные словарей древнерусского языка, на научную литературу, посвященную глаголам движения1, реконструируется семантическая структура парных бесприставочных глаголов движения как единство лексических, лексико-грамматических, грамматических признаков, выражающих категориально-лексическую сему 'перемещение в пространстве'.

Рассматривается 11 коррелятивных пар бесприставочных глаголов движения древнерусского языка (для обозначения коррелятивных отношений используется знак «::»): Брести :: вродитн, ве^ти :: boçhth, вести :: воднти, гьндти :: гонити, итн :: ходнти, летЬтн :: л-ктлтн, л"к%тн :: лл^птм, нести :: носнти, пл^ыти :: плдкдти, пъл^тп :: пчил^дти, *ЬхАТН " 'Ъ^дити, а также многочленное противопоставление e-fcyh :: в'Ъгноутн :: б*Ъждтн :: в*Ьгдти. Глаголы катить :: катать, тащить :: таскать, отмечаемые в современном русском языке2, в древнерусских памятниках не зафиксированы. Образования с -са в работе не рассматриваются.

При реконструкции семантической и смысловой структуры слова и словоформы в реферируемой диссертации используются понятия «категориально-лексическая сема», «интегральная сема», «дифференциальная сема (признак)», «потенциальная сема», «коннотативная сема», которые отражают структуру значения слова.

На лексическом уровне категориально-лексическая сема (КС) 'перемещение в пространстве' реализуется в интегральных семах (ИС) 'характер перемещения' и 'интенсивность перемещения'. В свою очередь ИС 'характер перемещения' реализуется в семах 'среда перемещения', 'средство перемещения', 'способ перемещения'. Названные интегральные семы конкретизируются соответствующими дифференциальными признаками (ДП).

ИС 'среда перемещения' отражает пространственные характеристики действия и реализуется в противопоставлении призна-

1 См.: Потебня АА. Из записок по русской грамматике. T. IV. Вып. II. Глагол. М., 1977; Гак В.Г. Сопоставительная лексикология: (На материале французского и русского языков). М., 1977; и др.

2 См.: Исаченко A.B. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Морфология. Ч. И. Братислава, 1960. С. 312 - 313; Karcevski S. Système du verbe Tusse: Essai de linguistique synchronique. Prague, 1927. P. 108 -109; и др.

ков «перемещение по твердой поверхности» :: «перемещение по воде» :: «перемещение по твердой поверхности в водной среде» :: «перемещение по воздуху».

ИС 'средство перемещения' конкретизируется дифференциальными признаками «перемещение с помощью ног» :: «перемещение с помощью рук и ног» :: «перемещение силой движений всего тела» :: «перемещение с помощью технических средств» :: «перемещение верхом» :: «перемещение с помощью плавников» :: «перемещение с помощью крыльев».

ИС 'способ перемещения' реализуется в противопоставлении ДП «перемещение соприкасаясь с поверхностью, ступая ногами» :: «перемещение соприкасаясь с поверхностью всем телом» :: «перемещение соприкасаясь с поверхностью опосредованно» :: «перемещение вверх, вниз, цепляясь руками и ногами» :: «перемещение погружаясь в среду» :: «перемещение не соприкасаясь с поверхностью».

Семантические признаки, реализующие ИС 'средство перемещения' и 'способ перемещения', отражают качественные характеристики действия.

ИС 'интенсивность перемещения', отражающая пространственно-временные характеристики действия, реализуется в дифференциальных признаках «нейтральное по интенсивности перемещение» :: «быстрое перемещение» :: «медленное перемещение».

На лексико-грамматическом уровне КС 'перемещение в пространстве' реализуется в интегральной семе 'определенность :: неопределенность действия' (в трактовке понятий «определенность» и «неопределенность действия» мы следуем за Ю.С. Масловым1). Данная ИС конкретизируется дифференциальными признаками «направленность :: ненаправленность перемещения», «временная локализованность :: нелокализованность действия». Выделяются также признаки «предельность :: непредельность действия». ДП «направленность :: ненаправленность перемещения» отражают пространственные характеристики действия; ДП «локализованность :: нелокализованность», «предельность :: непредельность» действия связаны с категориями временной локализованности и аспектуаль-ности, которые представляют различные способы интерпретации идеи времени в языке2.

На грамматическом уровне семантическую структуру глаголов движения образуют категориальные значения морфологических форм, а также признаки, отражающие сочетаемостные свойства

1 См.: Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. Л., 1984. С. 105.

2 Бондарко A.B. Основы функциональной 1рамматики: Языковая интерпретация идеи времени. СПб., 2001. С. 64, 170.

глаголов и выражающие характер субъекта и объекта действия.

Для обозначения всех словоформ, реализующих в предложении. сочетаемость глагола в широком смысле, используется термин «уточнитель действия». Наряду с субъектом и объектом выделяются, следующие уточнители действия: пространственные (выражающие место и направление движения), темпоральные (выражающие время совершения действия, длительность), квантитативные (выражающие количественную характеристику действия - повторяемость и др.), аспектуальные (характеризующие особенности протекания действия во времени - его протяженность, начало и т.д.), уточнители цели, образа действия и др.

Выделяемые разноуровневые признаки образуют во взаимодействии сложное структурно-семантическое целое, которое можно представить в виде следующей схемы:

лексическии уровень

лексико-грамматическии уровень

грамматический уровень

КС - категориально-лексическая сема; И С - интегральная сема; ДП - дифференциальный признак (сема); ПС - потенциальная сема.

Взаимосвязь разноуровневых значений в пределах одного слова проявляется в процессе реализации категориально -лексической семы.

Раздел 1.3. «Типы модуляционных семантических изменений в смысловой структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне» отражает результаты анализа закономерно -стей реализации в смысловой структуре глагольных словоформ лексико-семантических признаков. Выявлено, что в процессе функционирования древнерусских глаголов движения КС 'перемещение в пространстве' реализуется в первичных значениях, а также во вторичных (переносных) значениях в рамках семантической модуляции.

В первичных значениях глаголы движения выражают перемещение конкретного одушевленного субъекта, а также совместное перемещение конкретного одушевленного субъекта и конкретного объекта.

При употреблении глаголов в первичных значениях дифференциальные признаки, различающие им парадигматически, эксплицируются при помощи контекстуальных средств - субъектных, объектных, обстоятельственных (пространственных, темпоральных, образа действия и др.) уточнителей действия.

В роли субъектных уточнителей действия употребляются имена, обозначающие лиц или животных (наземных животных, рыб, птиц, насекомых и др.), в роли объектных уточнителей - имена, обозначающие лиц, животных, а также неодушевленные предметы. Например: пр*Ьдт, ними же ндлше прпАвьн,ыи оць, их1»- •Феодосии (ЖФП XII, 56г); I веде л\а // юлекь другн* .в. дни (СбПаис н. XV, 164-164об.), где одушевленный объект действия выражен словоформой л\а личного местоимения; то же влдженин сь сггЬхъл"» въстдвт, науатъ водоу носитн отъ кллдгсцга (ЖФП XII, 426), где неодушевленный объект действия выражен словоформой водоу.

Среда перемещения выражается при помощи пространственных уточнителей действия со значением места и направления перемещения, так или иначе очерчивающих пространство, в пределах которого совершается движение. В качестве таких уточнителей употребляются имена, обозначающие здания и их части, населенные пункты и их части (в домъ, вт» игклью, по городоу, по итрлдоу линдстирьскомоу и под.). Используются также уточнители со значением поверхности (по ^емли, по поути) либо среды перемещения (вт, вод-Ь, по въздоухоу и под.). Например: д еже от нихъ на ^емли падша то ти [демони] х°А^ть по земли (Пал 1406, 19в); пришедт» же Брдтт, по повеленью стдрьцА. нде вт» к^лью свою (ПНЧ к. XIV, 122г), в приведенных контекстах выделенные уточнители действия эксплицируют признак «перемещение по твердой поверхности»; ггьтнца нк'нига и ръши <морьскига 0В0 БО плавають въ вод'Ь ови же пдрлть по въадоухоу (КЕ XII, 1856), где выражен признак «перемещение в воде»; птица* по деру не б*Ь л^Ь л-Ьтатн

(ЛЛ 1377, 153об.), здесь выражен ДП «перемещение по воздуху».

Средства перемещения могут выражаться уточнителями образа действия, в роли которых выступают лексические единицы, обозначающие конечности (ногдмд, крили), транспортные средства (на во^Ьх1«» НА К0Н6ХЪ) и ДР- Например: шни же ркошд не "¿демъ ни нд конехт». ни на ни п^шь ндемъ (ЛИ ок. 1425, 22).

Рассматриваемые признаки могут не эксплицироваться в контексте, например: Рдтьнии подобии еоугь стрдшивилгъ псолгь, иже Е'ЬгАЮфдга ГОНЛТЬ И оукоусдютт», Л ПроТИВАфИХ'ЬСА Б'кглють (Пч н. XV, 131), на характер перемещения (по твердой поверхности, с помощью ног) указывает субъект, которому свойствен названный способ передвижения.

С точки зрения интенсивности действия в первичном значении являются характеризованными только глаголы б*Ьуи ::

выражающие признак «быстрое перемещение», который может эксплицироваться в контексте уточнителями образа действия, например: Шни же гн\3 лшл нлскор'Ь к лодыалгь (ЛЛ 1377, 146об.).

Признак интенсивности перемещения способствует появлению в смысловой структуре глаголов

б'Ьгати и гт.ндти :: гонити потенциальной семы 'наличие причины, заставляющей субъект быстро перемещаться'1. Такой причиной могут быть стремление настичь другой перемещающийся субъект, грозящая субъекту опасность от другого субъекта и др. Соответственно названная потенциальная сема может уточняться признаками «направленность действия на приближение и контакт», «направленность действия на удаление и разобщенность».

Направленность действия на приближение и контакт выражается, например, в контексте: стдрець же не гнл по немь ико же гати его (ПНЧ 1296, 27об.), в приведенном высказывании содержится указание на цель движения (гако же гати его), на другой субъект, к контакту с которым направлено действие Признак «направленность - действия на удаление и разобщенность» выражается, например, в контексте: и в^аста копье" грдА. и ^ажг'ста итнем. и Б'кгошл людье чугиа (ЛЛ 1377, 90); причиной быстрого перемещения может быть грозящая опасность, страх и т.д.

В процессе функционирования в смысловой структуре глагольных словоформ наблюдается семантическая модуляция, то есть перегруппировка семантических признаков, которая не за-

1 Русская глагольная лексика: денотативное пространство / Под общ. ред. Л.Г. Бабенко. Екатеринбург, 1999. С. 173.

трагивает КС 'перемещение в пространстве'1.

Семантическая модуляция на лексическом уровне может проявляться в изменении признаков, выражающих характер субъекта: глаголы движения могут обозначать перемещение как конкретного одушевленного, так и конкретного неодушевленного субъекта. Характером субъекта в определенной степени обусловлена полнота реализации КС 'перемещение в пространстве' в интегральных и дифференциальных семах, различающих глаголы парадигматически. В зависимости от этого выделены два типа модуляционных семантических изменений (МИ) в смысловой структуре глагольной словоформы - I тип МИ при реализации всех интегральных сем (субъект одушевленный) и II тип МИ при нереа-лизованности одной или нескольких интегральных сем (субъект неодушевленный или, редко, одушевленный).

В рамках этих основных типов происходят такие семантические процессы в смысловой структуре словоформ, как одновременная актуализация двух или нескольких дифференциальных признаков, уточняющих одну интегральную сему, и их недифференцированная выраженность; нейтрализация одного признака при актуализации другого признака, уточняющего эту же интегральную сему (изменение дифференциального признака); нейтрализация всех признаков, уточняющих какую-либо интегральную сему. В частных случаях эти процессы могут сопровождаться актуализацией потенциальных и коннотативных сем.

Первый тип модуляционных семантических изменений (I тип МИ). Модуляционные семантические изменения I типа происходят в смысловой структуре глаголов движения при обозначении перемещения одушевленного субъекта. При этом КС 'перемещение в пространстве' реализуется во всех интегральных семах. В зависимости от того, как интегральные семы конкретизируются дифференциальными признаками, выделяются два подтипа данного типа модуляционных семантических изменений.

Первый подтип I типа МИ. Модуляционные семантические изменения данного подтипа заключаются в том, что одна или несколько интегральных сем реализуются одновременно в нескольких (но не всех возможных) дифференциальных признаках. Данный подтип МИ отмечен у глаголов ити :: ходнти, б'Ьун :: сЬгноутн :: е*Ьжати :: к'Ьгдти, вести :: водитн, гьндтн :: гонити, 'кх4™ "

ИС 'среда перемещения' может недифференцированно вы-

1 Лопушанская С. П. Изменение семантической структуры русских бесприставочных глаголов движения в процессе модуляции // Русский глагол (в сопоставительном освещении). Волгоград, 1988. С. 15.

ражаться в ДП «перемещение по твердой поверхности», «перемещение по твердой поверхности в водной среде», «перемещение по воде» (но не по воздуху). В смысловой структуре названных глаголов наряду с признаком «перемещение по твердой поверхности» отмечена актуализация ДП «перемещение по воде», которой способствуют пространственные уточнители со значением направления или места действия, называющие водоемы, реки на пути движения, а также указывающие на обширность пространства, в пределах которого возможно нахождение преодолеваемых водоемов, рек. В роли таких, уточнителей выступают наименования рек (^д Дн'Ьпръ и др.), городов как конечного и исходного пунктов перемещения, стран ( орди в роусь и под.).

Чаще всего в контекстах, в которых наблюдаются модуляционные семантические изменения данного подтипа, речь идет о передвижении на значительные расстояния. Например: нде иилгд ц'рюгороду и кр'тисА (КН 1285-1291, 574а); как известно, путешествие из Руси. в Константинополь осуществлялось обычно по морскому пути, но могло совершаться и по суше; в данном контексте это не является актуальным, отмечается лишь сам факт перемещения. ,

При описании военных действий, движения войска (пеших и конных воинов, обоза) ИС 'средство перемещения' недифференцированно реализуется в признаках «перемещение с помощью ног», «перемещение с помощью технических средств», «перемещение верхом» (но не с помощью крыльев, с помощью рук и ног, силой движений всего тела). Названные признаки могут эксплицироваться уточнителями образа действия, например: и на коннх и ггЬши многое множество шедше и стдшд су ^веннгородд (ЛИ ок. 1425, 157).

Субъект действия часто выражается существительным во множественном числе, например:

ндоуть. нд на кна^и Роусгии. к&ждшд (ЛИ ок. 1425, 227). Субъект может быть выражен формой единственного числа собирательного существительного, например: в'ксть. епдрхт» посла к нему, гако Русь на Црьгород1> ндеть (ЛЛ 1377, 7об.); по сем же поб^даша Кондратов«. рать ндеть. к городоу (ЛИ ок. 1425, 301).

В смысловой структуре глаголов

возможна актуализации потенциального признака «направленность действия на удаление и разобщенность», глаголы при этом выражают значение «убежать, убегать». Например: вндншд стагы свои потдени. СЗ Полоуант». н во^млтьшесА скжлшл

во Смолнескъ ко Двдвн (ЛИ ок. 1425, 238об.); на большую интенсивность обозначаемого перемещения в приведенном контексте указывает словоформа , выражающая бурное прояв-

ление эмоций.

В смысловой структуре глаголов гьнати :: гоннти может актуализироваться признак «направленность действия на приближение и контакт», например:

свою. гнл по нихг». и виса с ними (ЛИ ок. 1425, 297), объект, на контакт с которым направлено перемещение, выражен словоформой о том, что цель движения достигнута, свидетельствует указание на последующее действие. Глаголы в подобных контекстах выражают значение «гнаться за кем-либо, преследовать».

В смысловой структуре названных глаголов может также актуализироваться потенциальный признак «направленность на удаление, разобщенность» в значении «гнать, прогонять», например: Е'к же в'Ьсть П\рополку и повелгЬ гнатн люди... и въ проулга грАди (ЛИ ок. 1425, 108). Выражение противоположных признаков в смысловой структуре одного и того же глагола является проявлением лексической энантиосемии.

Второй подтип I типа МИ. При модуляционных семантических изменениях данного подтипа КС 'перемещение в пространстве' реализуется во всех интегральных лексических семах. При этом происходит нейтрализация одного и актуализация другого дифференциального признака, уточняющего ту же интегральную сему, то есть изменение признака. Интегральные семы 'среда', 'способ', 'средство' перемещения, реализующие ИС 'характер перемещения', выражаются иными дифференциальными признаками, нежели в первичных значениях. Эти признаки, как правило, эксплицируются контекстуальными средствами.

Так, например, глаголы обозначающие пе-

ремещение вверх, вниз, цепляясь руками, в результате модуляционных семантических изменений могут обозначать движение по твердой поверхности ступая ногами: А крСтгь до стоить ц'кловАТи вселгь кто ладить в Еожницю н коуднгльк ц'Ьлоутсть (КН 1285-1291, 522), в данном контексте пространственный уточнитель предполагает перемещение по твердой поверхности ступая ногами. Глаголы могут обозначать в результате семантической модуляции перемещение по твердой поверхности с помощью технических средств и верхом: н ки' многое множество вон... и тдко ндлхоу на колихт» и на санв^т» (ЛИ ок. 142; перемещение по воде с помощью технических средств: х°Алшеть Двдт,. Ростислдвиуь. по Дн*Ьпроу. в лодыяхъ лови д'Ьга (ЛИ ок. 1425, 216).

Глагол плавати в следующем контексте обозначает перемещение по воздуху с помощью крыльев: гако же пллвлкты птица скво^к вздухт» та* и р'ык'ы скво^к воду (Пал 1406, 21).

В определенных контекстуальных условиях глаголы итн, могут выражать быстрое перемещение, например: вор^о летлц!б (ПрЮр XIV, 146). Интенсивность перемещения выражается уточнителями образа действия и под. (в их роли употребляются наречия со значением скорости движения или срока). При помощи уточнителей образа действия в смысловой структуре глагольной словоформы может актуализироваться признак «медленное перемещение», например: А сего пути в ЕОр^Ъ нел^Ь х°Амтн, но по тиху (Дан. иг.; Срезн. III, 965), данный признак выражается уточнителем по тиху «медленно».

Семантические изменения данного подтипа отмечены в смысловой структуре глаголов в^ждти, водити, итн :: х°Анти»

которые приобретают возможность синонимической взаимозамены в контексте.

Второй тип модуляционных семантических изменений (II тип МИ). Для данного типа модуляционных семантических изменений характерна нереализованность одной или нескольких интегральных сем. Субъект перемещения является конкретным, неодушевленным или (редко) одушевленным. В зависимости от того, какие семантические процессы происходят в смысловой структуре глагольных словоформ, мы выделяем два подтипа II типа МИ.

Первый подтип II типа МИ. Модуляционные изменения этого подтипа отмечаются при функционировании глаголов б-Ьжатн, итн :: ходитн, летйти, носитн, плоути :: плдвдти. В смысловой структуре названных глаголов нейтрализуются все дифференциальные признаки, конкретизирующие ИС 'средство перемещения'. Например: потопе всака плоть н ковуегь плавашенл вод'Ь (ЛЛ 1377, 30). Нейтрализация признаков средства перемещения может сопровождаться изменением признаков, конкретизирующих среду перемещения: Са'ышав же великии. ндегь корабль, и пристАлт» полн-ь пшеницн (ПНЧ к. XIV, 1506), словоформа ндеть выражает перемещение по воде, чему способствует характер субъекта действия корабль (транспортное средство для передвижения по воде).

Второй подтип II типа МИ. Модуляционные семантические изменения этого подтипа характеризуются нереализованностью одной или двух интегральных сем. В смысловой структуре глагольных словоформ наблюдается также актуализация признака направления перемещения. Данные модуляционные изменения отмечены в смысловой структуре глаголов

обозначающих непроизвольное действие одушевленного субъекта либо движение неодушевленного субъекта - небесного тела, водного потока, жидкости, осадков и др. Невыраженной во всех контекстах является ИС 'средство перемещения'. Свою актуальность может утрачивать также ИС 'интенсивность действия'. Обозначаемые действия в ряде случаев не характеризуются как быстрые или медленные, поскольку представляют собой естественные явления и скорость процесса в этих случаях определяется его природой.

Актуализирующийся признак направления движения способствует сохранению категориально-лексической семы, которая поддерживается также пространственными уточнителями, обозначающими среду, направление движения относительно стран света или географических объектов

Перел\'ышль и др.), предметы или части тела (отт. икони, и^ ГАлви)

и др. Например:

полунофье (ЛЛ 1377, 3), где идеть выражает движение, ориентированное относительно стран света; (ЛИ ок. 1425, 290), в смысловой структуре глагольной словоформы актуализируется признак «направление изнутри»; Щаславъ... с того летЬ с кона (ЛИ ок. 1425, 158), здесь актуализируется признак «направление вниз», глагол обозначает непроизвольное действие одушевленного субъекта; ако дождь с нвси ндлше (ЛИ ок. 1425, 272), здесь также актуален признак «направление вниз»..

Количественные данные, характеризующие реализацию в смысловой структуре бесприставочных производящих глаголов движения семантических признаков лексического уровня при сохранении КС 'перемещение в пространстве', показаны в таблицах 1 и 2 на примере типовых глаголов итн и ходитн,

Названные глаголы приняты в качестве типовых, поскольку они являются наиболее употребительными в древнерусских текстах (2959 из 4221 словоупотребления в нашем материале всех парных бесприставочных глаголов движения, выражающих КС 'перемещение в пространстве') и проявляют наиболее широкую сочетаемость в контексте; в их смысловой структуре наблюдаются все выявленные разновидности модуляционных семантических изменений; лексико-грамматическое противопоставление по определенности :: неопределенности действия у данных глаголов ярко выражено в образованиях от разных корней. Употребление глаголов отражает основные закономерности функ-

ционирования парных бесприставочных глаголов движения.

Приведенные в таблицах данные представляют количество

случаев употребления (ел. уп.) глагольных словоформ, в смысловой структуре которых реализуется КС 'перемещение в пространстве' (признаки перечислены в вертикальном ряду). В таблицах учтены случаи недифференцированной выраженности интегральных сем в нескольких признаках, а также случаи их нейтрализации.

Итоговые показатели в строке «Всего» отражают количество всех словоупотреблений глагола, выражающего КС 'перемещение в пространстве' (в абсолютных показателях, принятых за 1,0); количество случаев употребления глагольных словоформ в первичном значении (в абсолютных показателях и долях); количество случаев употребления словоформ, в смысловой структуре которых наблюдаются модуляционные семантические изменения, - общее число (в абсолютных показателях и долях) и по типам МИ. Знак 0 показывает, что данный дифференциальный признак в смысловой структуре глагольной словоформы не выражен.

Как показывает таблица 1, определенный глагол чаще всего употребляется в первичном значении «перемещаться по твердой поверхности при помощи ног»; это движение конкретного одушевленного субъекта, нейтральное с точки зрения интенсивности.

При модуляционных семантических изменениях I типа дифференциальный признак «перемещение по твердой поверхности» может сохранять свою актуальность; при этом изменения касаются признаков, уточняющих ИС 'средство перемещения': происходит нейтрализация ДП «перемещение с помощью ног» и актуализация ДП «перемещение верхом», либо «перемещение с помощью технических средств», либо «перемещение с помощью рук и ног».

В подавляющем большинстве контекстов в смысловой структуре глагольных словоформ наряду с ДГГ «перемещение по твердой поверхности» актуализируется ДП «перемещение по воде» и ИС 'среда перемещения' реализуется данными признаками недифференцированно. ИС 'средство перемещения' при этом также выражается недифференцированно в признаках «перемещение с помощью ног», «перемещение с помощью технических средств», «перемещение верхом».

В процессе семантической модуляции в смысловой структуре глагольных словоформ может нейтрализоваться ДП «перемещение по твердой поверхности» и актуализироваться ДП «перемещение по воде» либо «перемещение по воздуху». При обозначении движения по воде сема 'средство перемещения' уточняется признаком «перемещение с помощью технических средств».

ИС 'интенсивность перемещения' реализуется чаще всего как «нейтральное по интенсивности перемещение». При наличии контекстуальных уточнителей действия вср^о, скоро и под. может

актуализироваться признак «быстрое перемещение».

В смысловой структуре глагола в процессе семантической модуляции может нейтрализоваться ДП «одушевленность субъекта» и актуализироваться ДП «неодушевленность субъекта» (в рамках II типа МИ).

Модуляционные семантические изменения II типа проявляются в нейтрализации ИС 'средство перемещения'. Глагол обозначает перемещение неодушевленного субъекта по твердой поверхности, воде, или воздуху либо непроизвольное движение одушевленного субъекта (нтн нд дт»но «тонуть»).

Таблица 1

Модуляционные семантические изменения всмысловой структуре глагола нгн налексическомуровне

КС 'перемещение в пространстве'

—Смысловая структура Первич. Семант. 1тип II тип

значе- модуля- МИ МИ

Семантическая структура "—■—__ ние ция

ИС ДП

Характер конкретность 1371 1117 1077 40

субъекта абстрактность 0 0 0 0

одушевленность 1371 1079 1079 2

неодушевленность 0 38 0 38

X С твердая поверхность 1371 23 7 16

а Р вода 0 33 23 10

Р е воздух 0 16 2 14

а д выражены недифференцированно 0 1045 1045 0

к а (твердая поверхность, вода)

т • с помощью ног 1371 0 0 0

е С с помощью рук и ног 0 1 1 0

Р Р с помощью технических средств 0 24 24 0

е верхом 0 5 5 0

пе- д с помощью плавников 0 • 0 0 0

ре- с с помощью крыльев 0 2 2 0

ме- т выражены недифференцированно 0 1045 1045 0

ще- в (с помощью ног, технических

ния 0 средств, верхом)

не выражены 0 40 0 40

Интенсив- нейтральное 1371 1110 1070 40

ность быстрое 0 7 7 0

переме- медленное 0 0 0 0

щения

Всего: сл. уп. 2488 1371 1117 1077 40

доля 1,0 0,55 0,45

Выявленные закономерности выражения семантических признаков отмечаются и у неопределенного глагола ходнти. Сопоставление таблиц 1 и 2 показывает, что при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве' глагол употребляется намного реже, чем глагол

Таблица 2.

Модуляционные семантические изменения в смысловой структуре глагола ХОДНТН на лексическом уровне

КС 'перемещение в пространстве'

1 -----_-^ Смысловая структура Семантическая структура " — Первич. значение Семант. модуляция 1тип МИ II тип МИ

ИС ДП

Характер конкретность 303 168 157 11

субъекта абстрактность 0 0 0 0

одушевленность 303 157 157 0

неодушевленность 0 11 0 11

X С твердая поверхность 303 7 2 5

а Р вода 0 10 6 4

Р е воздух 0 2 0 ' 2

а к д а выражены недифференцированно (твердая поверхность, вода) 0 149 149 0

т с помощью ног 303 2 2 0

е С с помощью рук и ног 0 0 0 0

Р Р с помощью технических средств 0 5 5 0

е верхом 0 0 0 0

пе- д с помощью плавников 0 1 1 ¡3

ре- с с помощью крыльев 0 0 0 0

ме-ще-ния т в О выражены недифференцированно (с помощью ног, технических средств, верхом) 0 149 149 0

не выражены 0 11 0 11

Интенсив- нейтральное 303 165 154 11

ность быстрое 0 2 2 0

перемещения медленное 0 1 1 0

Всего: сл. уп. 471 303 168 157 11

доля 1,0 0,64 0,36

Модуляционные семантические изменения в смысловой структуре глаголов итн :: ХОД"™ в подавляющем большинстве

контекстов заключаются в недифференцированной выраженности некоторых признаков, выражающих характер перемещения. Эта способность глаголов обозначать сам факт перемещения без конкретизации среды и средства передвижения в значительной степени обусловливает перегруппировку семантических признаков в смысловой структуре функционирующих глагольных словоформ, развитие многозначности глаголов. При наличии соответствующих контекстуальных уточнителей действия названные глаголы выражают движение по твердой поверхности с помощью различных средств, а также различные способы передвижения по воде, по воздуху и употребляются как синонимы глаголов 'Ьх*™ :: *Ьадити, плоугн :: плаватн, легЬти :: л-Ьтдтн и др.

Широкая представленность контекстов, описывающих передвижение человека на большие расстояния без конкретизации среды и средств передвижения (при актуальности характеристики направления движения) отражает специфику бытия и мышления древнего русича, жизнь которого была связана с освоением обширных пространств.

В разделе 1.4. «Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при модуляционных семантических изменениях» рассматриваются контекстуальные условия реализации категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве' в интегральной семе 'определенность :: неопределенность действия'.

В процессе функционирования парных глаголов движения интегральная лексико-грамматическая сема 'определенность :: неопределенность действия', которая лежит в основе парадигматического противопоставления глаголов типа нтн и типа ходити, по-разному реализуется в дифференциальных признаках «направленность :: ненаправленность перемещения», «временная локализо-ванность :: временная нелокализованность действия», «предельность :: непредельность действия».

При анализе контекстуальных условий реализации лексико-грамматических дифференциальных признаков учитывается характер уточнителей глагольного действия, семантика морфологических форм глагола, характер текста и др.

Значение направленности перемещения выражается с помощью пространственных уточнителей действия, которые конкретизируют направление с точки зрения характера взаимодействия движущейся субстанции с пространственным ориентиром, способствуя актуализации соответствующего семантического признака в смысловой структуре глагольных словоформ и выражению КС 'перемещение в пространстве'. В роли уточнителей направле-

ния выступают падежные и предложно-падежные формы со значением конечного и/или исходного пунктов движения, пути и др. (Род. без предлога; до, н^т., оть, ст. + Род.; Дат. без предлога; къ, по + Дат.; Вин. без предлога; вт», ^л, мимо, на, нддъ, подъ, уере^ь + Вин.; Тв. без предлога; Местн. без предлога; по, вт>, на + Места.; и др.), а также наречия с соответствующим значением (вънн^т., нл^адт, и др.)1.

Ненаправленность перемещения выражается при отсутствии подобных уточнителей направления; при этом могут употребляться пространственные уточнители со значением места действия верхоу, около, подл'к, поср'Ьд'Ь + Род.; по + Дат.; подъ, пр'Ьд-ь + Тв.> Местн. без предлога; о, по, при, вт>, на + Местн.; и др.

Лексико-грамматические признаки «временная локализо-ванность :: нелокализованность действия» выражаются с помощью темпоральных уточнителей действия (тол\ь л*Ьт*Ь, вьсегдд и др.), грамматических значений морфологических форм и др.

И определенные, и неопределенные глаголы, функционируя в контексте, при наличии соответствующих уточнителей могут выражать локализованное и не локализованное во времени действие, направленное и ненаправленное движение.

Например, локализованное во времени, направленное движение: они же послушдвше стго. наша къ Брегу ждллфе си по стл\ь (ЧтБГ к. XI сп. XIV, ЮОоб.); и х^жлше на дроугоую стрдноу стлъпд (ПС к. XI, 92); ненаправленное движение: свершении же стогахоу вт» вод*Ь до погасд. а инии до виса. л дроу^ии плавахсу (Пр 1383, ИЗб); кгда же в'ьздр'ЬлиАшесга... тьгдд же със^дт» тЬкъ, ндалше въскрлн конга (ЖФП XII, 436); не локализованное во времени, направленное движение:

(ПНЧк.ХГ/, 147а); по уюжемь же не идоггь нъ бежать © него сако не в,Ьдат умжего глас (ПНЧ 1296, 38об.); ненаправленное движение: кнАже конь кго же лювишн. й •&%Ани}'и н^ЛИ* ок. 1425, 15-

15об.); <серафимы> двгкл\л же [крыльями] но^ свои покривлю1*.

дв'Ългл же л'ктлг (ГБ к. XIV, 55а); и др.

В смысловой структуре глаголов в некоторых контекстах могут актуализироваться частные признаки начальной или конечной фазы действия, кратности, ограниченной длительности и др. Кратность действия выражается квантитативными (удсто, л\ъногажди и под.), темпоральными (на вьсгакоу соувотоу и под.)

1 См.: Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот: (Простое предложение). Львов, 1949; Ламтев Т.П. Очерки по историческому синтаксису русского языка. М., 1956.

уточнителями действия; ограниченная длительность - темпоральными уточнителями действия типа три дьни, 40 дьннн. Например: встает, же отрокъ нде в межир'Ьуье, в грддъ ндхоровъ. (Пал 1406, 73а), где актуализируется признак начальной фазы действия; н'Ьк'ын в'Ь стдоець мнигь... удсто хожлше ис келнк (ПрЛ 1282, 77в-г), где выражается признак кратности действия; ¡де миро СЭ нкони по .в!, днни (ЛН ок. 1330, 130об.), где выражается ограниченная длительность действия.

Названные процессы на лексико-грамматическом уровне характерны для глаголов как в первичных значениях, так и во вторичных значениях, являющихся результатом модуляционных семантических изменений.

Реализация категориально-лексической семы, как правило, способствует сохранению лексико-грамматической соотнесенности парных бесприставочных глаголов движения. Выражая одно и то же лексическое значение, определенные и неопределенные глаголы чаще всего различаются лексико-грамматическими признаками; например, при обозначении локализованного во времени действия определенный и неопределенный глаголы противопоставляются по признак направленности :: ненаправленности перемещения: В се же л-£т... и дошл по Вол^Ь вен людье в Еолглри (ЛЛ 1377, 50); В то же воемл уодлшеть. Двдт» Ростнслдвнуь по Дн-Ьпроу в лодыахт» лови д'Ьй (ЛИ ок.1425, 216).

В некоторых контекстах возможна нейтрализация противопоставления парных глаголов и употребление их как _синони\юв_, например: глфе... иди въ оного келию (ПрЛ 1282, 9в); ре* во^мн одръ свои и х°Апв домъ свои (Пал 1406, 161а).

При обозначении направленного движения природных объектов (рек, небесных тел, жидкостей и др.) наблюдается тенденция к разрушению парной лексико-грамматической соотносительности определенных и неопределенных глаголов; модуляционные изменения 2 подтипа II типа отмечены в основном у определенных глаголов нти, нести, летЬтн.

Во второй главе "Обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими изменениями производящего глагола" рассматриваются закономерности приставочного словообразования, обусловленного семантическими изменениями в смысловой структуре производящих глаголов при сохранении КС 'перемещение в пространстве'; исследуются функции глагольных приставок (полипрефиксальные глаголы не рассматриваются).

Раздел 2.1. "Вводные замечания" содержит анализ основных подходов в научной литературе к изучению семантики и функций приставок, формулируется понимание функции приставки, принятое в реферируемой работе.

В разделе 2.2. «Обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими изменениями глаголов движения на лексическом уровне» рассматривается реализация лексических признаков производящих глаголов в процессе префиксации при сохранении КС 'перемещение в пространстве'.

В исследованном древнерусском материале отмечено 22 приставки, участвующие в словообразовании глаголов движения: в*ъ-/вън-, вт»^-, въ^/вин-, до-, ^д-, иц-, мимо", на-, надт»-, ни^-, 0бт>-,

отт»-, пере-, пр-Ь-, по-, подт.-, при-, про-, пр'Ьд'ь-, рд^-, съ-/сьн-, оу-

(приставки и " , отражающие древнерусское полногласие

и церковнославянское неполногласие, рассматриваются как самостоятельные морфемы, так как они обнаруживают не только сходство, но и различия в функционировании).

При выражении КС 'перемещение в пространстве' семантика производящих основ согласуется с пространственными значениями префиксов; этим обусловлена способность основ глаголов движения сочетаться со всеми глагольными приставками1. Однако глаголы по-разному реализуют эту возможность в зависимости от лексического значения.

В проанализированном материале (8973 случая употребления приставочных глаголов движения) широко представлены производные от глаголов в первичных значениях (2677 ел. ул., доля 0,30), а также от глаголов, в смысловой структуре которых наблюдаются модуляционные семантические изменения (4510 ел. ул., доля 0,50).

Семантические признаки, содержащиеся в смысловой структуре производящих глаголов движения в первичных значениях , реализуются в смысловой структуре производных приставочных глаголов. ,

Наибольшую словообразовательную активность проявляют глаголы, обозначающие перемещение по твердой поверхности с помощью ног или транспортных средств. Так, от глагола итн отмечены производные с 19 приставками, от глагола 'Ьх4™ - с 17 префиксами. Например: тогда в^нде на амбонъ. блжнъш пдтрНАрхъ кр'ллтьск'ым (ПрЛ 1282, 16г); древо бо лшогов'ктвьно. поклоненнкли» подъмдеш/ (Изб 1076, 47); и мн. др.; и лило в грАдт. не въ'кхлшл Половцн (ЛЛ 1377, 77); дще по^х*™ кудАше ДОврнну. не длдАше в"ьпрауи кона, нн вола (ЛЛ 1377, 4об.); и мн. др.

1 Об объективных и субъективных факторах, определяющих мотивационный

потенциал слова, см.: Попова Т.В. Русские непроизводные глаголы: морфемная

структура и деривационные особенности. Екатеринбург, 1996. С. 87- 89.

Производящие глаголы, выражающие специфический характер перемещения, имеют ограниченное число производных. Например, от глагола л^Ъ^ти «лезть, карабкаться» отмечены образования с префиксами вт»-, вт^-, hç-, по-, съ-:, из которых наиболее употребительны производные с приставкой въ^-: значение приставки согласуется с дифференциальным признаком «перемещение вверх, вниз, цепляясь руками и ногами» в смысловой структуре производящего. Например: и въ^л^^ь на [агодицю. и B'b^bp'fcB'b in» ВИД'Ь И и ГЛЛ KMOlf здкъхек ПОТЪфАВТ» СА C%A"ÈÇH

(СбУсп ХИ/ХШ, 220в); и др.

Анализ приставочных производных глаголов движения позволил установить обусловленность процесса префиксации семантическими изменениями в смысловой структуре производящего глагола.

Признаки, актуализирующиеся в смысловой структуре производящих глаголов в процессе семантической модуляции на лексическом уровне, могут влиять на выбор приставки. Префикс, соединяясь с производящей основой, взаимодействует с тем или иным семантическим признаком в смысловой структуре производящего, маркируя его и выполняя тем самым модуляционно-маркирующую функцию.

При недифференцированной выраженности признаков, уточняющих характер перемещения (в рамках 1 подтипа I типа МИ), производящие основы обнаруживают широкую сочетаемость с различными приставками. Как правило, ИС 'среда' и 'средство перемещения' в смысловой структуре производного глагола реализуются в нескольких признаках, как и в смысловой структуре производящего, например:_и сь сЬлш всеми лонде Шлегь. на кон'Ьх'ь и в кордвл'Ь*... и прнде кг» Ц,срю//грАА !(ЛИ ок. 1425, Поб.-12), где глагольные словоформы обозначают перемещение по твердой поверхности и по воде, верхом и с помощью технических транспортных средств.

В рамках данного подтипа МИ некоторые приставки могут взаимодействовать с одним из признаков, реализующих ИС 'среда перемещения'. Так, префиксы въ-, ви-, мг,- маркируют в смысловой структуре производящих глаголов ити, ^х*™ ДП «перемещение по твердой поверхности», конкретизируя среду перемещения, например: И вннде х'олювив'ын khaç Еасилко. в свои Ростовт» с своею кнАгинею вт» .д. су", по®. (ЛЛ 1377, 155); в роли пространственного уточнителя употребляется имя, называющее город. Приставки пере- и пр*Ъ- маркируют в смысловой структуре названных производящих признак «перемещение по воде» либо «перемещение по твердой поверхности, в водной среде»; произ-

водные глаголы, как правило, обозначают передвижение через реку или водоем вброд или вплавь, например: н поидошд к ни* вкуп-Ь вен. н перешедше Оуголт» р*Ьку .~е. днни некдшд «хь (ЛЛ 1377, 133об.); пространственные уточнители в подобных контекстах выражаются формами Вин. без предлога либо уере^т» + Вин. имен, обозначающих реку или водоем. ИС 'средство перемещения' в названных случаях остается недифференцированно выраженной.

Процесс префиксации может быть обусловлен также изменением дифференциальных признаков в смысловой структуре производящего глагола (в рамках 2 подтипа I типа МИ). Например, глаголы л'Ь^ти :: лд^ити «идти, ходить пешком» активно образуют производные с приставками которые взаимодействуют с ДП «перемещение ступая ногами», актуализирующимся при нейтрализации ДП «перемещение вверх, вниз, цепляясь руками и ногами», маркируя данное семантическое изменение в смысловой структуре производящих, например: ем# СЗ цркви. и леже потомь вонъ не въма^л (ЛИ ок. 1425, 303), где выражается направленность движения изнутри.

Приставки выполняют модуляционно-маркирующую функцию при актуализации потенциальных сем в смысловой структуре производящих в рамках I типа МИ. Так, признак «направленность действия на удаление и разобщенность» в смысловой структуре глаголов е'Ьуи :: б'Ьгноути :: е'Ьждти :: екгдти маркируется приставками н^-, отъ-, съ-, оу-„ например: стин гл'Ьб'ь восхот^ Нб'Ьжатн нд полунофн-ыга стрдни (ЧтБГ XIV, 95об.); не нмдмт» оув'кгнутн. но етднемт» крепко (ЛИ ок. 1425, 28). Производные глаголы являются синонимами.

В смысловой структуре глаголов признак

«направленность действия на приближение и контакт» маркируется префиксами (производные выражают значение «догнать, настигнуть»), например:

идостд вкер^Ь по НоловыуЬхт». и %ьгонншл га ^л р-Ъкою (ЛИ ок. 1425, 200об.). Признак «воздействие на объект с целью его удаления» маркируется префиксами (производные

выражают значение «выгнать, прогнать» и являются синонимами), например: И н^гнлшл ВдрАгы ^д море (ЛИ ок. 1425, 8 об.); Прогнл Володимерт». Береньднуи щ Руси (ЛИ ок. 1425, 106об.); кна^ь Д/WHTpi« Ивдновиуь crom с Перегасллвлл Дмнтр1д кна^а Су^ддльского (Сузд. лет.; Срезн. III, 690). Приставка съ- маркирует противоположные семантические признаки в смысловой структу-

ре глагола , что вызывает явление словообразовательной

энантиосемии1.

При модуляционных семантических изменениях II типа актуализация признака направления в смысловой структуре производящих, обозначающих движение рек, небесных светил и др., ограничивает выбор приставки. Например, глагол ити, обозначающий направленное движение небесных светил, активно образует производные с префиксами и (производные выражают появление светила над горизонтом и его исчезновение за горизонтом): слнце в^иде на тверди св'ктитн по всей ^емлн (СбЯр XIII, 84об.); оуже во слнце %анде и вр-Ьл\а сконь.удса (СбТр ХП/ХШ, 22об.). Названный глагол, обозначающий движение выделяющегося изнутри вещества, обязательно сочетается с префиксом и^-: дъшт» и^ гллви кга и^чд'к (Пр 1383, 856). Маркируя признак направления при нейтрализации других дифференциальных признаков, приставка поддерживает КС 'перемещение в пространстве', сохраняя отношения словообразовательной мотивации между производящим и производным словом.

В разделе 2.3. «Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обсуловленном модуляционными семантическими изменениями глаголов движения» излагаются результаты анализа реализации в процессе приставочного словообразования лексико-грамматических и грамматических признаков при сохранении КС 'перемещение в пространстве'.

Приставка в процессе префиксации взаимодействует с лек-сико-грамматическими признаками. Префикс с пространственным значением эксплицирует ДП «направленность перемещения», который может актуализироваться в смысловой структуре производящего глагола и выражаться контекстуальными средствами. Возможно синонимичное употребление бесприставочного и приставочного глагола в аналогичных контекстах, например, в разных списках текста: Володнмерку же не присггйвшю со Андр-ке*. г,л тЬл\ь И^аславт» ^д твердь (Ш1 1377, 110); в Радзивилов-ском и Академическом списках данного летописного текста употреблена форма иде, направленность движения за пространственный ориентир выражена предложно-падежной конструкцией ^д + Вин. Лексико-грамматический признак направленности в процес-

1 См.: Балалыкина ЭЛ. Словообразовательная энантиосемия в деривационной системе языка // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. Вып. 1, 2001. С. 30 - 31.

се префиксации изменяет свой уровневый статус, становясь признаком лексико-словообразовательным.

Производные от определенных и неопределенных основ, выражая направленное перемещение как предельное действие, могут, как и производящие глаголы, различаться по признакам временной локализованности :: нелокализованности, а также по аспектуальным признакам кратности :: некратности, завершенности :: незавершенности действия и др. Например: оуношд - (Воде в Землю дллеуе и тлмо испорти все илткны« свое (Пч н. XV(1), 114), словоформа производного глагола от определенной основы выражает локализованное во времени, завершенное действие, о чем свидетельствует указание на последующее действие; илгьпоуфенд е-ывъша и не отъходаста и» церкве днь и нофь (СкБГ XII, 23г), словоформа производного от неопределенной основы выражает локализованное во времени, незавершенное, длительное действие, о чем свидетельствует темпоральный уточнитель и нофь со значением длительности. Здесь между производными от основ парных глаголов складывались семантические отношения, которые использовались формировавшейся категорией вида.

Префиксы с непространственным значением могут взаимодействовать с временными лексико-грамматическими признаками начальной фазы действия ( с определенными основами),

ограниченной длительности ( с неопределенными основами) и др., выражая временные и специально-результативные способы глагольного действия. Например: Володилгерь же ц'йловдвъ врдтд своего, понде Пегаслдвлю (ЛИ ок. 1425, 95об.), где префикс по- в структуре производного от определенной основы выражает начинательный способ действия;

домовн. л са во^ьврдфюсА похожю и ефе (ЛЛ 1377, 14об.), где приставка способствует выражению ограничительного способа действия; 1де лиоро СЗ нкони по в1. дТши. нл/де X вофдници (ЛН ок. 1330, 130об.), где приставка на- выражает значение накопительного способа действия.

Названные закономерности выражения лексико-грамматических отношений в процессе префиксации характерны для глаголов движения в первичных и во вторичных значениях при сохранении КС 'перемещение в пространстве' и отражают общеграмматические процессы формирования категории вида, способов глагольного действия. Это наиболее ярко проявилось в словообразовании глаголов, в смысловой структуре которых происходят модуляционные семантические изменения 2 подтипа II типа.Такие изменения наблюдаются в смысловой структуре оп-

БИБЛИОТЕКА !

СПтргург | о» я» а I

ределенных глаголов (например, нти «выделяться изнутри»), тогда как приставочные образования отмечены и от определенных, и от неопределенных основ (например, и^ити, и сход нти «выделяться изнутри»): сако же копье реврд его С5вер^е_ и ¡циде кровь и во* и просвети вселеную (ЗЦ ХУ/ХУ, 35а); кр'тисл 53 него Я ^емлл исходящими водами (Пр 1383, 148г). Употребление приставочных производных от неопределенных основ в подобных случаях можно объяснить их образованием по аналогии с производными от неопределенных глаголов, в смысловой структуре которых происходят модуляционные семантические изменения других типов.

В третьей главе «Леривационные семантические изменения в смысловой структуре производящих парных глаголов движения» анализируется функционирование бесприставочных глаголов, в процессе которого происходит перегруппировка семантических признаков в их смысловой структуре, приводящая к переосмыслению категориально-лексической семы, появлению новых категориальных сем и образованию новых лексических единиц. Рассматривается роль разноуровневых признаков в выражении пространственных и временных значений.

В разделе 3.1. «Вводные замечания» определяется понятие семантической деривации, характеризуются принятые в работе принципы классификации глагольной лексики.

В разделе 3.2. «Лериваиионные семантические изменения в смысловой структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне» рассматриваются контекстуальные условия, обусловливающие перегруппировку лексических признаков в смысловой структуре производящих глаголов при разрушении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве'. Анализ материала показал, что в сферу семантической деривации попадают языковые явления, описываемые как факты семантического словообразования в работах В.М. Маркова1 и других представителей Казанской лингвистической школы.

Деривационные семантические изменения отмечены в смысловой структуре глаголов нти :: ходитн, вести :: воднти, в*Ьждтн ::

В анализируемом материале отмечено 984 случая употребления словоформ названных глаголов (доля 0,19 от числа словоупотреблений бесприставочных глаголов движения).

На лексическом уровне семантическая деривация обусловлена нейтрализацией всех семантических признаков, реализующих

1 Марков В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке. Ижевск, 1981^";,.,(1,

КС 'перемещение в пространстве', их переосмыслением, изменением их иерархии, приводящими к актуализации другой категориально-лексической семы1. Перегруппировке признаков способствуют субъектные, объектные, другие контекстуальные уточнители действия, в роли которых могут употребляться лексические единицы не только с конкретным, но и с абстрактным значением. Например: и ^Ьло противно свл^лвшемусА жнтинскдми вец1л\н... Ходнтн в путь ^дповИгдии гснь (ЖВИ XIV-XV, 496). В данном контексте переосмысление пространственного уточнителя в путь как духовно-нравственного ориентира ( путь ^дпов'кдии гснь) способствует нейтрализации признаков, конкретизирующих ИС 'среда', 'средство', 'интенсивность перемещения', и актуализации в смысловой структуре глагольной словоформы признаков «обусловленность действия определенными нормами», «нравственная сфера проявления деятельности», «поведение»; глагол выражает значение «вести определеный образ жизни, поступать по определенным правилам» (КС 'социальная деятельность').

Статус дифференциального признака, реализующего новую категориально-лексическую сему, может приобретать потенциальная сема, актуализирующаяся в смысловой структуре глагола при выражении КС 'перемещение в пространстве'. Например, признак «направленность действия на удаление и разобщенность» в смысловой структуре глаголов (гЬждти :: б'Ьгати переосмысляется как признак «разобщенность», реализующий КС 'взаимоотношение'. Например: (Изб 1076, 73-73об.); переосмыслению признаков, реализующих КС 'перемещение в пространстве', способствует употребление абстрактного существительного, выражающего нравственное понятие.

Сема 'перемещение в пространстве' может приобретать статус потенциальной, например, при обозначении места осуществления деятельности: Лфе истоуьннкт.. С5 него же н'Ькто ведеть всдоу. пре//сь)съ. ^д н'йколькд времене. деьк къ своими вт^врдтнтсА жилдлм». и пакъ! вода ндунеть тефи. да обновнтьса кл\оу рдвотд...

гако же в'Ь н перьвек (КР 1284, 319а-б), сочетание вести водоу означает «сооружать русло для воды» (в контексте имеется указание на то, что действие понимается как физическая работа, в процессе которой прокладывается «русло»), при этом подразумевается, что вода будет течь по руслу в определенном направлении (от источника).

1 Лопушанская С.П. Изменение семантической структуры русских бесприставочных глаголов движения в процессе модуляции // Русский глагол (в сопоставительном освещении). Волгоград, 1988. С. 15.

Нейтрализация КС 'перемещение в пространстве' и актуализация новых категориально-лексических сем способствует переходу глаголов движения в другие ЛСГ, объединяемые семантическими признаками высокого уровня обобщения 'действие', 'состояние', 'отношение', которые реализуют категориальную грамматическую сему 'процесс'/ характеризующую глагол как часть речи. В ряде случаев в смысловой структуре глаголов наблюдается совмещение разных категориально-лексических сем, что обусловлено неоднозначностью восприятия глагольного признака носителями языка1.

В результате семантической деривации глаголы движения, в соответствии с актуализирующейся новой категориально-лексической семой, объединяются с глаголами других лексико-семантических групп (ЛСГ) поля «действие», обозначая различные виды деятельности человека (ЛСГ глаголов помещения, речевой деятельности, созидательной деятельности, социальной деятельности). Субъект действия является конкретным одушевленным и выражается именами, обозначающими лиц. Например, итн ел» уинъ «приступать к деятельности в каком-либо чине» (КС 'социальная деятельность'), вести, водити водоу «сооружать русло для воды» (КС 'созидательная деятельность') и др.

Глаголы могут также переходить в дексико-семантическое поле «состояние» (ЛСГ бытия, качественного состояния), обозначая бытие-существование в пространстве или времени, эмоциональное, физическое состояние субъекта и др. Например, ходити вт. любвк^ «жи*.ь, пребывать в любви» (КС 'бытие'), носнти смиренье «быть смиренным» (КС 'качественное состояние'). Субъект может быть не только конкретным, но и абстрактным и выражаться отвлеченным именем, например, со значением времени: ндуть л'ктл. в нлже не видеть ни ордтви. ни ждтвт>1 (Пал 1406, 90а), где ндугь л*£та = «начинаются времена» (КС 'бытие').

Деривационные семантические изменения могут приводить к переходу глаголов движения в лексико-семантическое поле «отношение» (ЛСГ глаголов взаимоотношения, межличностных отношений, социальных отношений, владения). Например: е'кгдти (пкганьствд, ^т.лов'Ы и т.д.) «уклоняться, избегать» (КС 'взаимоотношение'), водити женоч1 «иметь жену, жениться» (КС 'межличностные отношения'), ити (вт» кд^ноу) «поступать куда-либо, в чье-либо владение», «обладать чем-либо,

каким-либо качеством» (КС 'владение'). Субъект может быть

1 Шарандин А.Л. Лексико-грамматическая категоризация русского глагола // Изучение и преподавшие русского языка. Волгоград, 2001. С. 233.

конкретным, одушевленным или неодушевленным, в роли субъектных уточнителей выступают имена, обозначающие лиц или предметы; объект может быть конкретным, одушевленным либо абстрактным, в роли объектных уточнителей употребляются имена, обозначающие лиц либо отвлеченные понятия.

Анализ смысловой структуры глагольных словоформ, функционирующих в контекстах, убеждает, что в результате семантической деривации при разрушении КС 'перемещение в пространстве' образуются новые слова, характеризующиеся своеобразной семантической и смысловой структурой, которая проявляется в сочетаемости глаголов.

Так, для глаголов социальной деятельности значимыми являются признаки, конкретизирующие ИС 'характер деятельности' («деятельность по достижению цели», «поступок», «поведение», «осуществление» и др.), 'способ осуществления деятельности' («выполнение установленных регламентом действий», «совершение поступков» и др.), 'сфера проявления деятельности' («административно-правовая сфера», «профессиональная сфера», «духовно-нравственная сфера») и др. Субъект действия является конкретным, одушевленным и выражается лексическими средствами, обозначающими лиц. Например: а ^а роукежь нщ новгородьскои волостн. твоилп» дворлнолп>. соудд не водит (Гр 1305-1307, 2 новг.). В данном контексте субъект действия выражен существительным, обозначающим лиц по их социальному положению, наделенных особыми правами и полномочиями (двсрАНОм-ь); в позиции прямого объекта употребляется словоформа отвлеченного существительного со значением деятельности, нейтрализующая в смысловой структуре глагола признак «совместное перемещение субъекта и объекта» и актуализирующая признаки «выполнение установленных регламентом действий», «административно-правовая сфера проявления деятельности»; глагол выражает значение «производить суд, судить»; в глаголыю-именном сочетании устанавливаются не объектные, а восполняющие семантико-синтаксические отношения. Пространственные уточнители

обозначают территорию, на которой субъект имеет (или не имеет) право осуществлять свою деятельность (сема 'перемещение в пространстве' является потенциальной). Названные признаки выражают в смысловой структуре глагола КС 'социальная деятельность'.

Данная категориально-лексическая сема выражается в различных признаках в смысловой структуре глаголов

«стремиться к чему-либо», например:

доврод'йтели не ОБрлфдисА къ^лое-Ь; (ГБ к. XIV, ЗЗв); гони прдвьдоу. блгоуьстик. в*Ьроу (КЕ XII, 2136); глаголов нти, ходит« «поступать определенным образом», например: дадите н повелНЬниса мои ХРАНИТ® (Изб 1073, 102а-б);и др.

Для глаголов бытия значимы признаки, конкретизирующие ИС 'форма существования' («существование в пространстве», «существование во времени»), 'характер расположения в пространстве' («горизонтальное, расположение», «вертикальное расположение» и др.), 'характер протекания процесса' («постоянное или длительное существование», «возникновение или начало», «исчезновение или окончание»). Например:

вертепт». посл^довд же тал\о ведущею стезею (ЖВИ XIV-XV, 129в). Субъект является конкретным неодушевленным, выражен существительным, обозначающим неподвижную, горизонтальную, протяженную плоскость (стезею), так расположенную относительно пространственного ориентира ( ), что позволяет указывать

направление к этому ориентиру; глагол выражает значение «располагаться определенным образом, указывая направление»; позиция прямого объекта остается незамещенной; сема 'перемещение в пространстве' является потенциальной, поскольку направление определяется только с точки зрения перемещающегося человека. Признаки «существование в пространстве», «горизонтальное расположение» выражают в смысловой структуре глагола вести КС 'бытие'.

Бытие в пространстве и времени обозначают также глаголы Ходити «жить, пребывать в каком-либо состоянии длительное время», ити «наступать, начинаться» и др., например: и ПАКТ»! х°Аимъ прелюБОвьн'Ь (ФСт Х1У/ХУ, 176а); стрдшнд и напрасна /дег^ нд в-ы пдгуБд. гако гневт. вин лютт». (Пр 1383, 75а).

КС 'качественное состояние', реализуется в смысловой структуре глаголов «быть в определенном эмоциональном

состоянии», носити «претерпевать, переживать что-либо» и др., например: ему же^ольнъна въсмердешд- са ггцви • и жел'Ьга и* дрлхлуга х°АИт (ГБ к. XIV, 22в); Пеудль. ГОрннн,- гако кремл, да не стЬна посиш/(Пч н. XV, 12).

Глаголы социальных отношений различаются по признакам, конкретизирующим ИС. 'характер влияния' («собственно влияние», «принуждение» и др.), 'способ воздействия, на объект' («физическое воздействие»,, «эмоциональное воздействие») и др. Субъект и объект являются конкретными, одушевленными, выражаются лексическими единицами,, обозначающими лиц. Напри-мер:.тдко л\н вошло во оуши игске л\а ведете ма льстью (ЛИ ок.

1425, 127); одушевленный субъект оказывает влияние на одушевленный объект (выражен словоформой личного местоимения МА), оказывая на него эмоциональное воздействие; способ воздействия выражен уточнителем образа действия льстью; глагол имеет значение «увлекать хитростью, обманом». Признаки «собственно влияние», «эмоциональное воздействие» выражают в смысловой структуре глагола КС 'социальные отношения'.

Проанализированный материал показал, что деривационные семантические изменения наблюдаются намного чаще в смысловой структуре неопределенных глаголов; ср.: 331 ел. уп. глагола Ходнти и 135 ел. уп. глагола ити, 57 ел. уп. гонити и 8 ел. уп.

, 140 ел. у п . и 3 ел. уп. нести, 116 ел. у п . и 69 ГЬНАТН. носнти скгдтн

ел. уп. в'Ъжатн и т.д. Исключение составляют глаголы вести и вод ити (соответственно 69 и 49 ел. ул.). При модуляционных семантических изменениях, напротив, более употребительными являются определенные глаголы.

В разделе 3.3. «Выражение лексико-гралшатических и грамматических признаков в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при деривационных семантических изменениях» рассматриваются закономерности реализации лексико-грамматических и грамматических признаков в смысловой структуре при разрушении КС 'перемещение в пространстве' и актуализации новых категориальных сем.

На лексико-грамматическом уровне разрушение КС 'перемещение в пространстве' прояатяется, как правило, в нейтрализации дифференциальных признаков «направленность :: ненаправленность перемещения», конкретизирующих ИС 'определенность :: неопределенность действия' и выражающих пространственные характеристики действия. Признак направленности может сохраняться в смысловой структуре глагольной словоформы в качестве потенциальной семы (например, сть^га ведеть куда-л.), при этом разрушается корреляция признаков «направленность :: ненаправленность» и они утрачивают лексико-грамматический характер.

Глаголы при деривационных . семантических изменениях могут обозначать действие локализованное и не локализованное во времени. Признаки «локализованность :: нелокализованность», отражающие временные характеристики действия, могут выражаться темпоральными уточнителями (в се же времл, присно и др.).

Действие необобщенного субъекта может быть локализованным или не локализованным во времени, например при выражении КС 'социальные отношения':

ведете ма льстью (ЛИ ок. 1425, 127), где глагольная словоформа в

прямой речи обозначает действие в конкретной ситуации, одновременное со временем высказывания; стии же дфондснн. кротц'Ь согр'Ьшлюфлга ведлше ко испрдвленью (ГБ к. XIV, 189г), где обозначается длительное или обычное действие единичного субъекта по отношению к разным объектам. Действие обобщенного субъекта является не локализованным во времени; такое употребление отмечается, в частности, в юридических текстах, например: Лцхе ндетъ ^д л\ужь вдовица. да пр^рнмд вудеть |[КР 1284, 180а). Ср.: сдрд же не реуе... того д*Ьла ндохъ ^а та, а енхт» молода (Пчн. XV, 26об.), где глагольная словоформа выражает локализованное во времени действие необобщенного субъекта (КС 'межличностные отношения').

Глаголы, обозначающие в результате семантической деривации абстрактные действия, как правило, выражают признак «временная нелокализованность». В ряде случаев реализация рассматриваемых признаков обусловлена характером обозначаемого процесса. Например, глагол носитн «одеваться во что-л.» (КС 'помещение') выражает только не локализованное во времени действие.

Реализация признаков «предельность :: непредельность действия», отражающих аспектуальные характеристики действия, при деривационных семантических изменениях определяется характером соответствующих категориально-лексических и дифференциальных сем. Например, глаголы созидательной деятельности вестн, воднтн являются предельными, тогда как глаголы взаимоотношения б'Ьжати, егЬглти «избегать кого-, чего-либо» - непредельными. Глаголы социальной деятельности, в смысловой структуре которых выражен признак «поступок», обозначают предельные действия, например: иже вт» врдне^ъ на оувииствд ндоутъ (ПНЧ 1296, 31), где нти = «решиться на какое-либо действие, поступок»; глаголы социальной деятельности, в смысловой структуре которых содержится признак «поведение, образ жизни», обозначают непредельные действия, например: и кгда- а^т» могу

вт>врдтитн кго Ш пути того по немуже вел'Ъ пти кму гсь (Пал 1406, 1926), и не хотАфе х^н™ смереникмь поутьмь хвимь (ПрЛ 1282, 76в), где нти, ходити (поутьмь) = «жить по определенным правилам, вести определенный образ жизни».

При деривационных семантических изменениях, в отличие от модуляционных изменений, не отмечены случаи выражения глагольными словоформами частного признака «кратность действия», глаголы обозначают только некратные действия.

Деривационные семантические изменения приводят к разрушению парной соотносительности определенных и неопреде-

ленных глаголов движения. Определенные, и неопределенные глаголы, выражающие одну и ту же категориально-лексическую сему, могут употребляться как абсолютные синонимы, например: 1йко ГО лица ^лшекд, тлко б"£жн 55 гр^х* (Пч н. XV, 76об.); и дки отъ лнцд ^л\иннд Е'Ьглн отъ гр^хл (Изб 1073, 40а), где словоформы глаголов обозначают непредельный, не локализо-

ванный во времени процесс.

Парные глаголы могут выражать общую категориально-лексическую сему в разных дифференциальных признаках. Например, неопределенный глагол х°А,гги выражает признак «эмоциональное состояние» (КС 'качественное состояние'), например: швиудн гшлше чуць к1а ходнтн съ сль^амн (ПрЛ 1282, 29а), где говорится об обычном состоянии. Определенный глагол ити выражает признак «изменение состояния» (КС 'качественное состояние'): дцш того не творик'Ь. вт, погывель ндев'к (ПрЛ 1282, 145в), где говорится о наступлении нового состояния при определенных условиях. Тем самым неопределенные и определенные глаголы могут различаться по способности обозначать статические и динамические явления действительности.

Парные глаголы могут также выражать разные категориально-лексические семы. Так, КС 'помещение объекта' реализуется в смысловой структуре глагола носити «носить на себе одежду, украшения и т.д.», тогда как нести в этом значении не употребляется; КС 'социальные отношения' выражается в смысловой структуре неопределенного глагола х®дити «подчиняться кому-л.», КС 'владение' - в смысловой структуре определенного глагола ити «поступать во владение».

В четвертой главе «Обусловленность префиксальных образований деривационными семантическими изменениями производящего глагола» рассматриваются закономерности приставочного слово -образования, обусловленного деривационными семантическими изменениями в смысловой структуре производящих глаголов.

Раздел 4.1. "Обусловленность префиксальных образований деривационными семантическими изменениями глаголов движения па лексическом уровне" отражает результаты анализа реализации лексических признаков производящих глаголов в процессе префиксации при разрушении КС 'перемещение в пространстве'.

В проанализированном материале префиксальные производные, в смысловой структуре которых не выражается категориально-лексическая сема 'перемещение в пространстве', представлены 1786 случаями употребления (ел. уп.) из 8973 ел. уп. всех приставочных образований от парных глаголов движения.

Сопоставление смысловой структуры производящих и производных глаголов показало, что приставочные производные могут не сохранять КС 'перемещение в пространстве' производящих глаголов. Так, приставочный глагол приБ'кгноути «обратиться за помощью» выражает КС 'социальные отношения', актуализация которой не наблюдается в смысловой структуре производящего глагола. Глагол догонит» «довести до крайнего состояния» выражает КС 'качественное состояние'; признак интенсивности действия является результатом переосмысления в процессе семантической деривации признака «интенсивность перемещения» в смысловой структуре глагола гънлтн, приставка до- маркирует данное семантическое изменение.

В подобных случаях между производящим и производным глаголами не обнаруживаются отношения словообразовательной мотивации.

Рассмотренные в 3 главе омонимичные бесприставочные глаголы, образовавшиеся в результате семантической деривации, являются самостоятельными лексемами и имеют каждый свои приставочные производные. Сочетаемость производящих основ с префиксами определяется семантической и смысловой структурой производящего глагола.

При нейтрализации признаков «направленность :: ненаправленность перемещения» в смысловой структуре производящих основ приставки могут реализовать свои пространственные значения, если в смысловой структуре производящего содержатся пространственные лексические признаки, например, при выражении КС 'помещение', 'бытие' и др. Так, в смысловой структуре производящего глагола вести «располагаться определенным образом, указывая направление» (КС 'бытие', ИС 'существование в пространстве') сема 'перемещение в пространстве' является потенциальной, поскольку направление определяется только с точки зрения перемещающегося человека. Этот глагол образует производные с префиксами вт»-, ви- (отмечены производные и с основой -водитн); нд'йте путемъ свонмъ. amo же въгведе1" не во!тес hhyto же (СбПаис н. XV, 156); врдти... къ огрддоу да въводлть (УСт к. XII, 231); приставки в структуре производных уточняют направление перемещения, которое выражено также пространственными уточнителями amo, кт» огрддоу.

Как правило, префиксы не реализуют пространственные значения. Функции приставки заключаются в том, что она маркирует значимые семантические признаки, реализующие ту или иную категориально-лексическую сему. Например, глагол б^гатн

«избегать, уклоняться» (КС 'взаимоотношение') образует производные с приставками которые маркируют дифференциальный признак «разобщенность»; приставочные глаголы вт.^б'Ьгати, и^в*Ьгдти, отьв'Ьгдти являются синонимами: во^в'кгн^' С? гр-йхл (ЗЦ ХР//ХУ, 93в); и%вгкпг&мъ же всЬх'ь...//...не вт, покдшшн жнвоуфкнх'ь (ЖФП XII, 39в-г); постнмт»' ГО гд^-ыкл. Нв'кгатуб 53 клеветдныа н л*ьжл (ПНЧ к. XIV, 1956). В истории русского языка произошла специализация функций данных приставок, и для выражения названного семантического признака используется префикс из-.

Наиболее широкую сочетаемость с приставками проявляют глаголы, обозначающие состояние субъекта. Разные приставки могут выражать разные интегральные и дифференциальные признаки, реализующие одну и ту же категориально-лексическую сему. Так, например, глагол ити, в смысловой структуре которого актуализируется КС 'бытие', образует производные с 17 префиксами (228 ел. ул.). Обозначая начальную фазу бытия, глагол образует производные с приставками префиксы при этом дифференцируют значения «появиться» (вт^ити), «наступить, начаться (о времени)» (прити, вт»нити). Например: Посем же прнходлцно Велнку дни. понде Двдт» х0ТА перегати £лснлкову волость (ЛЛ 1377, 89об.). Обозначая прекращение бытия, глагол образует производные с префиксами н^-, милю-, например: ^дне оуво ПО СОЗДАНИИ 6реЛМА .у. и .пг. лтьт И^ИДОША (ГА XIV, 1366); лшмошьло во ксть оуже врел\А лмсти (СбТр ХИ/ХШ, 5). Производные глаголы соотносятся как образования от одного и того же слова и реализуют синонимические либо антонимические отношения. Маркируя различные семантические признаки, приставки способствуют конкретизации и дифференциации значений, которые синкретично выражаются производящим глаголом1. Эту роль аффиксов в истории языка связывают с изменением особенностей мышления человека: «словообразование применялось в условиях распада древнего синкретизма для закрепления выделяющихся значений в непроизводных словах»2.

При реализации некоторых категориально-лексических сем глаголы проявляют ограниченную сочетаемость с приставками.

1 См. также о рати вторичной префиксации: Крючкова О.Ю. Редупликация как явление русского словообразования: историческое развитие и типологическая специфика: Дис. ... д-ра филол. наук. Саратов, 2000. С. 58.

2 Николаев ГА. Проблемы исторической семасиологии русского языка // Ученые записки Казанского университета. Т. 135. Языковая семантика и образ мира. 200-летию Казанского университета посвящается. Казань, 1998. С. 101.

Так, КС 'созидательная деятельность' маркируется префиксами въ^-, и^-, например: Сфении сии въ^ведеть мдндст-ырь (УСт к.

XII, 231об.); «^ве<г77/хл'ЬЕ'ьС^блллА (СбЯрХШ, 137).

В разделе 4.2. «Выражение лексико-грамматжеских и грамматических признаков в процессе префиксаиии. обусловленном деривационными семантическими изменениями» рассматриваются особенности реализации лексико-грамматических и грамматических признаков производящих глаголов в процессе приставочного словообразования при разрушении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве'.

На лексико-грамматическом уровне в соотносительных образованиях от определенных и неопределенных основ проявляются аспектуальные отношения, которые складывались в рамках семантической модуляции и использовались развивавшейся категорией вида.

Названные аспектуальные отношения распространяются по аналогии и на те приставочные глаголы, у которых производящие не являются соотносительными на лексическом уровне. Например, в результате семантической деривации глагол ити может выражать КС 'межличностные отношения'; у глагола ходмти эта сема не выражена. Среди приставочных образований отмечены и вънити, и втЛходити, которые обозначают вступление в межличностные отношения как предельный процесс и различаются по признаку «временная локализованность :: нелокализованность»; ср.:

Сдррд же гдд къ дврдму... внндн оуво к раб*ё моей дгдрн н роднши ГО нега (ИларСлЗак XI сп. XV, 160), где выражается временная локализованность; не юстдвлАга силгь къ ШлоуунвшнсА ювроууеницн влнжнаго лицд Брдкомь въходнгп (КР 1284, 243г), где выражена временная нелокализованность. Образования типа въходитн с развитием категории вида осмыслялись как вторичные имперфек-тивы к глаголам типа въннти.

В заключении излагаются основные результаты исследования.

1. Древнерусские парные бесприставочные глаголы движения опосредованно отражают представления человека о пространстве и времени, что репрезентировано в их семантической структуре как единство взаимодействующих признаков, реализующих категориально-лексическую сему 'перемещение в пространстве' на лексическом (ИС 'среда', 'средство', 'способ', 'интенсивность' перемещения), лексико-грамматическом (ИС 'определенность :: неопределенность действия'), грамматическом (значения морфологических форм, характер субъекта, объекта и др.) уровнях.

2.1. В процессе функционирования в смысловой структуре словоформ производящих глаголов происходят модуляционные семантические изменения (МИ) двух типов (четырех подтипов), которые заключаются в недифференцированной выраженности интегральных сем несколькими признаками, в изменении дифференциальных признаков, в их нейтрализации при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве'.

Перегруппировка семантических признаков и варьирование смысла лексических единиц в процессе семантической модуляции позволяет использовать эти единицы для характеристики различных проявлений процесса перемещения как одушевленного субъекта (I тип МИ), так и неодушевленных предметов, объектов действительности (II тип МИ). Модуляционно-семантические процессы, в результате которых развивалась синонимия лексических средств и становилась возможной взаимозамена глаголов в контексте, с развитием абстрактно-пространственных представлений человека о мире и о своем месте в нем могли вести к выработке универсальных лексических средств для обозначения перемещения в пространстве (это свойство особенно ярко проявляется у глаголов ити :: х®Аитн> которые могут выражать перемещение одушевленного и неодушевленного субъекта в любой среде при помощи различных средств). При этом вырабатывались типовые контекстуальные средства выражения среды, средства, интенсивности перемещения.

2.2. В процессе морфемного словообразования приставки чаще всего маркируют семантические признаки, актуализирующиеся в смысловой структуре производящего глагола при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в про-странстве'(например, приставки н^-, отъ-, съ-, оу- маркируют признак «направленность действия на удаление и разобщенность» в смысловой структуре глаголов б'Ьуи :: Е'кгноути :: Б'кждтн ::

префиксы маркируют признак «направленность

действия на приближение и контакт» в смысловой структуре глаголов ). Производящие и производные глаголы, как правило, сохраняют свою общность как средства выражения концепта 'перемещение'.

В языке вырабатываются универсальные словообразовательные средства выражения таких пространственных и временных характеристик обозначаемого глаголами движения действия, как достижение конечного пункта перемещения (префикс ) и начало направленного перемещения (префикс ); приставки при- и используются в словообразовании глаголов движения, обозначающих любой тип перемещения; исключение составляют глаго-

лы, в смысловой структуре которых происходят модуляционные семантические изменения II типа при актуализации признака направления.

При выражении пространственных отношений с наибольшей полнотой реализуется семантический и словообразовательный потенциал глаголов, обозначающих перемещение в пространстве одушевленного субъекта, и в первую очередь - человека, то есть в первичных значениях и при модуляционных семантических изменениях I типа. Модуляционные семантические изменения II типа ограничивают сочетаемость глаголов с приставками; актуализация лексического признака направления перемещения регламентирует сочетаемость глагола с префиксом, значение которого согласуется с данным признаком в смысловой структуре производящего глагола.

Процесс префиксации, обусловленный модуляционными семантическими изменениями, способствует развитию языковых единиц, дифференцированно представляющих на лексическом уровне пространственные характеристики действия, на лексико-грамматическом уровне - характер протекания действия во времени. Производные глаголы проявляют синонимические (

СЫГйЖАТН,

оук^ЖАТн, зае*Ьжатн «убежать, скрыться»; и др.) либо антонимические (в'ЬБ'Ъжатн - виЕ*Ьждти, приити - оунти; и др.) отношения в рамках исходной лексико-семантической группы.

3.1. Переосмысление пространственных признаков, актуализация ассоциативных признаков в процессе семантической деривации приводит к разрушению концептуального единства глаголов движения, к образованию омонимичных, глаголов, которые, объединяясь со словами других лексико-семантических групп, употребляются для выражения, других концептов, отражающих представления о различных сторонах действительности, бытия и деятельности человека. В результате семантической деривации глаголы, оставаясь в лексико-семантическом поле 'действие', обозначают различные виды деятельности - созидательную, социальную и др.(вести водоу «сооружать русло для воды»; нти вт> уинт» «приступать к деятельности в каком-либо чине и др.). Глаголы могут переходить в лексико-семантическое поле 'состояние' и выражать бытие, существование, эмоциональное состояние и др. (носнтн смиренье «бьпь смиренным» и др.), а также в лексико-семантическое поле 'отношение', выражая межличностные, социальные и др. отношения людей и явлений действительности ( «избегать кого-, чего-либо» и др.).

3.2. Каждый из омонимов имеет свои приставочные производные, которые выражают различные стороны обозначаемых по-

нятий, например: нти -«совершать поступки, вести определенный образ жизни» (КС 'социальная деятельность') образует производные вънити, наитн «принять определенный образ жизни», н^нтн «отказаться от определенного образа жизни»; ити «протекать во времени» (КС 'бытие') образует производные прннтн «наступить, начаться», н^нтн, лшллоити «пройти, окончиться».

4. Процессы семантической модуляции и семантической деривации приводят к обогащению лексических средств для наименования различных явлений действительности - разных видов человеческой деятельности, состояния, бытия, отношений человека и явлений действительности и т.д., в том числе протекания времени. Использование пространственных образов для характеристики времени отражает архаичные представления человека об их неразрывном единстве. Древнерусский языковой материал показывает неоднозначное осмысление обозначаемых явлений, которое варьируется в зависимости от контекста, что отражает процесс формирования отвлеченных понятий, при сложном взаимодействии конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений средневекового человека о мире.

Соискатель имеет 49 опубликованных работ, в том числе 37 по теме диссертации (7 в соавторстве), из них: 1 монография; 2 статьи в ведущих научных журналах (Известия высших учебных заведений, Вестник Оренбургского государственного университета); 3 научные статьи, депонированные в ИНИОН РАН; 3 учебных издания, отражающих базы данных по старославянскому, русскому староцерковнославянскому и древнерусскому языкам (словники к словарям).

Результаты исследования отражены в следующих основных публикациях, общий объем которых составляет 53,09 печатных листа (44,36 авт. л.):

Научно-теоретическиеработы:

1. Горбань О.А. Древнерусские глаголы движения в системе языка и в тексте / О .А. Горбань. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. - 332 с. (19,3 п.л.)

2. Горбань О.А. Модуляционные семантические изменения в смысловой структуре древнерусских глаголов движения / О.А. Горбань // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2003. - № 3. - С. 27 - 31. (0,5 п.л.)

3. Горбань О.А. Семантические изменения в смысловой структуре древнерусских глаголов движения и их роль в процессе префиксации / О.А. Горбань // Известия высших учебных заведе-

ний. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Приложение № 6. - Ростов-на-Дону, 2003. - С. 88 - 95. (0,7 п.л.)

" 4. Горбань О .А. Взаимодействие лексических и грамматических значений древнерусских бесприставочных глаголов движения / О.А Горбань. - Рукопись деп. в ИНИОН 12.08.1986, № 26374. -31 с. (1,4 п.л.)

5. Горбань О.А. История бесприставочных глаголов движения в восточнославянских языках / О.А. Горбань. - Рукопись деп. в ИНИОН 22.12.1987, № 32179. - 21 с. (1 п.л.)

6. Горбань О.А. Семантические изменения древнерусского глагола в процессе префиксации / О.А. Горбань. - Рукопись деп. в ИНИОН РАН 05.11.2002, № 57560. - 88 с. (5,2 п.л.)

7.' Горбань О.А История парадигматических отношений бесприставочных глаголов движения в русском языке / О.А. Гор-бань // Русский глагол (в сопоставительном освещении). - Волгоград, 1988. - С. 46 - 55. (0,4 п.л.)

8. Горбань О.А. Синтагматические отношения древнерусских приставочных глаголов движения / О А. Горбань // Материалы XI научной конференции профессорско-преподавательского состава / Волгогр. гос. ун-т. - Волгоград, 1994. - С. 250 - 255. (0,3 п.л.)

9. Горбань О.А. Приставочные глаголы движения в церковнославянском языке / О.А. Горбань // Материалы XII научной конференции профессорско-преподавательского состава / Волгогр. гос. ун-т. - Волгоград, 1995. - С. 262 - 266. (0,23 п.л.)

10. Горбань О.А. Глагольная лексика в церковнославянском тексте / О .А Горбань // Мир Православия. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997. - С. 107 - 111. (0,25 п.л.)

11. Горбань О А. Семантические изменения в смысловой структуре русской церковнославянской лексики / О.А. Горбань // Вестник Волгоградского государственного университета. - Серия 2: Филология. - Вып. 2, 1997. - С. 18 - 24. (0,5 пл.)

12. Горбань О.А. Принцип единства мира как основа комплексного анализа языковых явлений / О.А Горбань // Человек в современных философских концепциях. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1998. - С. 356 - 359. (0,18 п.л.)

13. Горбань О.А. Употребление видо-временных форм глагола в казачьих сказках / О .А. Горбань // Вопросы краеведения. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1998. - С. 242 - 245. (0,23 п.л.)

14. Горбань О.А. Русская церковнославянская лексика как новый компонент культуры иноязычного общения / СП. Лопу-шанская, О.А. Горбань // Rossica Olomucensia. XXXVI ^ rok 1997). - Olomouc, 1998. - S. 43 - 48. (0,32/0,16 п.л.)

15. Горбань О.А Префиксальные образования глаголов движения в старославянском и русском церковнославянском языках/ О.А Горбань // Мир Православия. - Вып. 2. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1998. - С. 91 - 96. (0,35 пл.)

16. Горбань О.А Словообразовательные особенности глаголов движения в прозе А.С. Пушкина / О.А Горбань // Изучение и преподавание русского слова от Пушкина до наших дней. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1999. - С. 124 - 134. (0,6 п.л.)

17. Горбань ОА. Культурологический аспект изучения исторического глагольного словообразования / О.А Горбань // Наука, искусство, образование на пороге III тысячелетия: В 2 т. Т. 1. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 486 - 487. (0,1 пл.)

18. Горбань О.А. Модуляционные семантические изменения древнерусских глаголов движения и их отражение в процессе префиксации / ОА Горбань // Научные школы Волгоградского государственного университета. Русский глагол: История и современное состояние / Научный, ред. СП. Лопушанская. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 130 - 149. (1,2 пл.)

19. Горбань О.А. Категории пространства и времени, их отражение в древнерусской глагольной лексике / О.А. Горбань // Человек в современных философских концепциях: В 2 ч. - Ч. П. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 26 - 30. (0,3 п.л.)

20. Горбань О.А Роль модуляционных семантических изменений в приставочном словообразовании древнерусских глаголов движения / О.А. Горбань // Филология на рубеже тысячелетий. -Вып. 1. Человек. Действительность. Язык. - Ростов-на-Дону: «Донской издательский дом», 2000. - С. 121 -123. (0,1 п.л.)

21. Горбань О.А. Деривационные изменения в смысловой структуре русских церковнославянских глаголов движения / О.А. Горбань // Мир Православия. - Вып. 3. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 273 - 279. (0,4 пл.)

22. Горбань О А. Приставочные глаголы движения в легендах и преданиях казаков / ОА. Горбань // Вопросы краеведения. - Вып. 6. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 312 - 315. (0,08 пл.)

23. Gorban' O.A Semantic modulation as a factor of prefixation in the Old Russian verbs of motion / O.A. Gorban' // The Mansfield-Volgograd Anthology / Ed. by J.Y. Glimm. - Mansfield Univ. of Pennsylvania, 2000. - P. 69 -74. (0,4 пл.)

24. Горбань О.А. Типология модуляционных семантическзгх изменений древнерусских глаголов движения / ОА Горбань // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сборник. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. - С. 337 -350. (0,9 п.л.)

25. Горбань О А Выражение категории определенности :: неопределенности древнерусскими бесприставочными глаголами движения / О А Горбань // Вестник Волгоградского государственного университета. - Серия 2: Языкознание. - Вып. 1, 2001. -С. 32 - 36. (0,5 п.л.)

26. Горбань О.А Функции синонимичных приставок в процессе словообразования древнерусских глаголов движения / О А. Гор-бань // Вестник Волгоградского государственного университета. -Серия 2: Языкознание. Вып. 2, 2002. - С. 24 - 29. (0,6 п.л.)

Работы по внедрениюрезультатов научного исследования:

27. Горбань О.А Культурологический аспект, в преподавании лингвистических дисциплин исторического цикла / СП. Лопу-шанская, О.А. Горбань // Материалы X научной конференции профессорско-преподавательского состава / Волгогр. гос. ун-т. -Волгоград, 1993. - С. 111 - 119. (0,5/0,25 п.л.)

28. Горбань О.А Использование ситуаций учебного общения в преподавании русского языка как иностранного (употребление видов глагола): Методическое пособие / Г. Лайкауф (Австрия), М. Косова, О.А Горбань. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1994. - 23 с. (1/0,33 п.л.)

29. Горбань О.А. Урок старославянского языка в IX классе / О.А. Горбань // Проблемы классического образования (обучение русскому языку). - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1994.- С. 40 - 45. (0,25 п.л.)

30. Горбань О.А Прямой и обратный словник к Старославянскому словарю (по рукописям X - XI веков) [Под ред. P.M. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой. М.: Русский язык, 1994. - 842 с] / СП. Лопушанская, О.А Горбань. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997. - 178с. (10,3/5,15 п.л.)

31. Горбань О.А. Прямой и обратный словник к Словарю-индексу русской редакции древнеболгарского языка конца XI -начала XII в. [Под ред. Имре X. Тога: В.З т. Сегед, 1989 - 1995] / СП. Лопушанская, О.А Горбань. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. -92 с. (5/2,5 п.л.)

32. Словник-индекс и обратный словник к Словарю древнерусского языка (XI - XIV вв.) [В 10 томах. М., 1988 - 2001 и след.]: В 2 т. Т. 1. Словник-индекс. - М.; Волгоград, 2002. - 450 с. (26,5 п.л.). (Коллектив авторов Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Индексация проведена коллективом авторов НИИ истории русского языка ВолГУ; 1/5 часть единиц индексирована О.А. Горбань).

Подписано в печать -/5.04. 9УФормат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 2,9 Тираж 150 экз. Заказ )СЪ

Издательство Волгоградского государственного университета. . 400062, Волгоград, ул. 2-я Продольная, 30

1-8315

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Горбань, Оксана Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. МОДУЛЯЦИОННЫЕ СЕМАНТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В СМЫСЛОВОЙ СТРУКТУРЕ ПРОИЗВОДЯЩИХ ПАРНЫХ ГЛАГОЛОВ ДВИЖЕНИЯ.

1.1. Вводные замечания.

1.2. Семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения.

1.3. Типы модуляционных семантических изменений в смыс-структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне.

1.3.1. Употребление глаголов движения в первичных значениях.

1.3.2. Первый тип модуляционных семантических изменений

I тип МИ).

1.3.3. Второй тип модуляционных семантических изменений

И тип МИ).

1.3.4. Количественный и качественный анализ модуляционных семантических изменений бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне.

1.4. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при модуляционных семантических изменениях.

1.4.1. Реализация лексико-грамматических и грамматических % признаков бесприставочными глаголами движения в первичных значениях.

1.4.2. Первый тип модуляционных семантических изменений.

1.4.3. Второй тип модуляционных семантических изменений.

1.5. Выводы.

Глава 2. ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ПРЕФИКСАЛЬНЫХ

ОБРАЗОВАНИЙ МОДУЛЯЦИОННЫМИ СЕМАНТИЧЕСКИМИ ИЗМЕНЕНИЯМИ ПРОИЗВОДЯЩЕГО ГЛАГОЛА.

2.1. Вводные замечания.

2.2. Обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими изменениями глаголов движения на лексическом уровне.

2.2.1. Приставочное словообразование глаголов движения в первичных значениях.

2.2.2. Приставочное словообразование глаголов движения,

• обусловленное модуляционными семантическими изменениями I типа.

2.2.3. Приставочное словообразование глаголов движения, обусловленное модуляционными семантическими изменениями II типа.

2.3. Выражение лексико-грамматических и грамматических 1 признаков в процессе префиксации, обусловленном модуляционными семантическими изменениями глаголов движения.

2.3.1. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации глаголов движения щ в первичных значениях.

2.3.2. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обусловленном модуляционными семантическими изменениями

I типа.

2.3.3. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обусловленном модуляционными семантическими изменениями

II типа.

2.4. Выводы.

Глава 3. ДЕРИВАЦИОННЫЕ СЕМАНТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В СМЫСЛОВОЙ СТРУКТУРЕ ПРОИЗВОДЯЩИХ

• ПАРНЫХ ГЛАГОЛОВ ДВИЖЕНИЯ.

3.1. Вводные замечания.

3.2. Деривационные семантические изменения в смысловой структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне.

3.2.1. Глаголы действия.

3.2.2. Глаголы состояния.

3.2.3. Глаголы отношения.

3.3. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при деривационных семантических изменениях.

3.3.1. Глаголы действия.

3.3.2. Глаголы состояния.

3.3.3. Глаголы отношения.

3.4. Выводы.

Глава 4. ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ПРЕФИКСАЛЬНЫХ

ОБРАЗОВАНИЙ ДЕРИВАЦИОННЫМИ СЕМАНТИЧЕСКИМИ ИЗМЕНЕНИЯМИ ПРОИЗВОДЯЩЕГО ГЛАГОЛА.

4.1. Обусловленность префиксальных образований деривационными семантическими изменениями глаголов движения на лексическом уровне.

4.1.1. Глаголы действия.

4.1.2. Глаголы состояния.

4.1.3. Глаголы отношения.

4.2. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обусловленном деривационными семантическими изменениями.

4.2.1. Глаголы действия.

4.2.2. Глаголы состояния.

4.2.3. Глаголы отношения.

4.3. Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Горбань, Оксана Анатольевна

Актуальность исследования. Достижения языкознания в описании языковой системы с точки зрения различных подходов и направлений подготовили базу для осмысления языковых процессов в свете новой научной доминанты - язык мыслящей личности [Лопушанская 1996], для развития в этом русле идей, разрабатывавшихся в классических трудах В. фон Гумбольдта, А.А. Потеб-ни, высказывавшихся и ранее некоторыми философами [см., например, Локк 1985, I, 340].

Национальное своеобразие языка и языковой картины мира, отражение в нем общечеловеческих и индивидуальных представлений о различных сторонах бытия, языковые формы выражения различных концептов как компонентов культуры, человек и его активное отношение к языку как средству выражения мыслей, интенций и т.д. - вот далеко не полный перечень вопросов, решаемых в работах Н.Д. Арутюновой, Т.И. Вендиной, Вяч. Вс. Иванова, Ю.Н. Караулова, В.В. Колесова, Д.С. Лихачева, Ю.С. Степанова, Н.И. Толстого, В.Н. Топорова, Т.В. Цивьян и др. [Арутюнова 1988, Вендина 2002, Гамкрелидзе, Иванов 1984; Иванов Вяч. Вс. 1990; Караулов 1987; Колесов 2000; 2001; Лихачев 1993; Степанов 1997; Толстой 1963; 1966; Топоров 1996; Тру-бачев 1988; Цивьян 1990; и др.]. Целый ряд исследований посвящен отдельным сторонам языка, отражающим языковую личность, - лексике, словообразованию, языковой образности.

Для описания «образа мира субъекта» признается необходимой реконструкция категориальной структуры сознания, опосредующей восприятие и мышление и образующейся семантическими, философскими категориями, категориями обыденного сознания. Среди таких сложных категорий выделяются категории пространства и времени, имеющие физический и философский аспекты [Рейхенбах 1985], находящие опосредованное отражение в языке.

Внимание исследователей обращалось на особенности категорий пространства и времени в культурах различного типа [Альбедиль 1992; Белков 1992; Гуревич 1984, 43 -166; Jle Гофф 1992; Лихачев 1985; Лосев 1977; Лотман 1992в; Павленко 1992; Топоров 1992; и др.]; на их место в структуре мира и роль в практической деятельности человека; на характер и сущность пространственных символов в сознании и культуре. Специально разрабатывается проблема художественного пространства и времени [Бахтин 1975; Верещагин 1999; Лихачев 1971; Лотман 1992а; Николаева 1996; и др.]. Понятие «пространство» все активнее используется в метаязыке описания самых разных явлений, что свидетельствует об универсальности данной категории [Кубрякова 1997; Лотман 19926; Пига-лев 1998; Русская глагольная лексика. 1999].

Значительное место в научной литературе занимает исследование языковых форм и средств выражения категорий пространства и времени, а также связанной с ними идеи движения, понимаемой в философии как способ существования материи во времени и пространстве.

Отражение рассматриваемых категорий наблюдается на различных языковых уровнях. В лексическом аспекте большое место занимает изучение лексических единиц, организующих модели пространства и времени [Яковлева 1994; Dirven, Taylor 1988]. Учеными рассматриваются словообразовательные средства выражения пространственных и временных отношений, в первую очередь глагольные приставки; синтаксические средства [Попова З.Д. 1969; Потапова 1987; и др.]; лексико-синтаксические структуры языков разного строя [Лосев 1982а; 19826]. Специфическое отражение категории времени находим в морфологической категории глагольного времени, исследование которой имеет длительную и богатую научную традицию.

Несмотря на довольно основательную разработанность названных отдельных вопросов с использованием различных подходов, приемов исследования, традиционных и нетрадиционных, невыявленным остается весь комплекс лексических, лексико-грамматических, грамматических признаков, представляющих в семантике слова категории пространства и времени. Решение данной проблемы дает возможность выявить основные закономерности изменения семантической и смысловой структуры слова как опосредованного отражения развития основных понятийных категорий; проследить механизм актуализации соответствующих смыслов в речи и их выражение словообразовательными средствами; объяснить причины сочетаемости / несочетаемости морфем в процессе словообразования. Этим определяется актуальность предпринятого исследования древнерусских глаголов движения.

Объектом исследования является семантика глагольной словоформы как результат взаимодействия лексических, лексико-грамматических, словообразовательных, морфологических, синтаксических значений, репрезентирующих категории пространства и времени. Предмет исследования составляет семантика древнерусских парных глаголов движения и их приставочных производных.

Исследование языкового материала проводится в русле подходов, разрабатываемых в Научно-исследовательском институте истории русского языка Волгоградского государственного университета.

С этих позиций осуществляется комплексный подход к исследованию языковой семантики, при котором семантическая структура слова понимается как «единство взаимодействующих разноуровневых значений, организованных в пределах отдельного слова определенным способом в соответствии с системой данного языка и с закономерностями функционирования этой системы в речи (в тексте)» [Лопушанская 1988, 5]. Семантическая структура слова рассматривается как единое целое, образуемое интегральными и дифференциальными семами, реализующими категориально-лексическую сему на разных языковых уровнях; характер категориально-лексической семы определяет вхождение слова в ту или иную лексико-семантическую группу.

Существенным является разграничение таких понятий, как семантическая структура слова, сложившаяся в системе языка, и смысловая структура словоформы, функционирующей в контексте.

В процессе функционирования в смысловой структуре словоформы происходит перегруппировка дифференциальных семантических признаков, в результате которой категориально-лексическая сема может сохраняться или переосмысливаться. Для разграничения этих двух типов семантических изменений С.П. Лопушанской введено понятие семантической модуляции, то есть такого изменения в смысловой структуре слова, при котором сохраняется категориально-лексическая сема, реализуются синонимические отношения данного слова, сложившиеся в рамках исходной лексико-семантической группы. В отличие от модуляции, семантическая деривация рассматривается как процесс, приводящий к появлению новой категориально-лексической семы, образованию лексических единиц, входящих в другие лексико-семан-тические группы [Лопушанская 1988, 15; 1996, 8 - 9].

В свете научной доминанты «язык мыслящей личности» семантическая модуляция определяется как «универсальный речемыслительный процесс, объединяющий разноуровневые средства данного языка в ряды речевых соответствий для реализации се-мантико-смысловой соотнесенности компонентов содержательной структуры слов, словоформ, морфем, словосочетаний, предложений, текста» [Лопушанская 2002, 83]. Это перенос значения, при котором сохраняются ядерные семантические признаки, составляющие смысловую доминанту соответствующего концепта [там же, 84]. В результате деривационных семантических изменений, обусловленных несогласованностью «системообразующих, контекстуальных и конситуативных смыслов» [там же], формируются ядерные семантические признаки, которые образуют смысловую доминанту других концептов.

Сопоставление семантической структуры производящего и производного слова при разграничении модуляционных и деривационных изменений в смысловой структуре слов позволило выделить модуляционно-маркирующую и деривационно-маркирующую функции глагольной приставки [Шептухина 2001]. На примере древнерусских глаголов мышления установлено, что механизм взаимодействия производящего глагола и многозначного префикса состоит в нейтрализации или актуализации интегральных и дифференциальных сем, префикс при этом по-разному реализует свое аспектуальное значение [Егина 1996].

Названные подходы к значению слова и словоформы реализуются в данном диссертационном исследовании, цель которого -выявить отражение представлений о пространстве и времени в семантике древнерусских парных бесприставочных глаголов движения на разных языковых уровнях при сохранении категориально-лексической семы и при ее переосмыслении; установить обусловленность сочетаемости морфем в структуре производных глаголов движения семантическими изменениями производящих.

Рабочая гипотеза о различной степени участия разноуровневых признаков в выражении пространственно-временных представлений при сохранении категориально-лексической семы и при ее переосмыслении, о роли семантических изменений смысловой структуры словоформы в реализации словообразовательных возможностей глаголов движения была проверена в результате решения следующих основных задач:

- реконструировать семантическую структуру древнерусских парных бесприставочных глаголов движения как единство лексических, лексико-грамматических, грамматических признаков, отражающих представления человека о пространстве и времени;

- разработать типологию семантических изменений в смысловой структуре функционирующих словоформ производящих глаголов при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве';

- выявить особенности приставочного словообразования в зависимости от типа модуляционных семантических изменений производящих слов и функции приставки в выражении этих изменений;

- проанализировать семантические изменения в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при разрушении категориально-лексической семы, установить особенности выражения категорий пространства и времени на разных уровнях языка;

- выявить закономерности приставочного словообразования, обусловленного деривационными семантическими изменениями в смысловой структуре производящих слов.

Методологическим обоснованием исследования явились положения о системности языка, взаимосвязанности и взаимообусловленности языковых явлений в процессе эволюции, опосредованном отражении в языке изменений в восприятии пространства и времени, о сложном взаимодействии конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений об объективно-реальных формах бытия [Лопушанская 1967; 1975; 1990; 1998].

Лингвистика на протяжении своего развития выработала различные подходы и методы исследования языка. К наиболее полному знанию об объекте или явлении действительности позволяет приблизиться его всестороннее изучение; это обусловило в последнее время утверждение комплексности как одного из принципов, определяющих стиль современного научного мышления.

В основе комплексного подхода к научному поиску лежит принцип единства мира, которое понимается как взаимосвязанность и взаимозависимость явлений и процессов объективной действительности [Аскин 1980; Шубина 1983, 167]. Комплексный подход имеет своей целью исследование объекта во всех его внутренних и внешних связях, выявление основного взаимодействия, определяющего тенденции развития объекта как системы [Васютин 1997; Федосеев 1983, 11], и предполагает междисциплинарность, синтез различных методов и методик [Москаленко 1983, 106].

При комплексном изучении языковых единиц анализу подвергаются их внутренняя системная организация, парадигматические и синтагматические отношения с другими единицами, особенности их функционирования в речи. В этой связи актуальным представляется взаимодействие так называемых системоцентрич-ного и антропоцентричного подходов к языку [Алпатов 1993].

Наряду с традиционными методами (наблюдение, описание) в работе используются методы компонентного, функциональносемантического анализа, словообразовательного анализа отношений между производным и производящим глаголами.

Комплексный подход к исследованию разноуровневых явлений в семантической и смысловой структуре глагольного слова обусловил рассмотрение языковых единиц на разных уровнях в оппо-зитивных отношениях, которые позволили выявить дифференциальные семантические признаки, сложившиеся в системе языка, и их взаимодействие в процессе функционирования словоформ. Изучение синтагматических и парадигматических связей слова является «одним из объективных инструментов в определении семантических компонентов в лексическом значении слова в истории языка» [Смолина 1986, 100]. Поскольку исследование семантики языковых единиц в историческом аспекте осуществляется «через призму русского языка в его современном состоянии» и возможно перенесение современных представлений на более ранние эпохи [Михайловская 1973, 92], то особую значимость имеет анализ контекстуальных условий употребления слова - грамматической конструкции, семантической связи слов в контексте - с учетом жанровой принадлежности источника, речевой ситуации цитаты [там же].

Предостерегая от приспособления значения слов к современным понятиям, В.В. Виноградов подчеркивал необходимость знания культуры, идеологии, быта людей более ранних эпох для изучающих историю лексики [Виноградов 1968]; на важность внеязыковых сведений исторического характера при определении значения древних слов указывается в работах и других ученых [см., например: Цейтлин 1996, 21].

Выявление причин, «регламентирующих сочетаемость / несочетаемость морфем в производном слове в связи с изменением семантики производящей основы и аффиксов» [Лопушанская

1999а, 193], осуществляется с использованием методики реконструкции семантической структуры производящего слова, установления смысловой структуры его словоформ и разграничения модуляционных и деривационных семантических изменений в смысловой структуре.

Вслед за В.В. Лопатиным и И.С. Улухановым мы разграничиваем понятия производности (в диахроническом словообразовании) и мотивированности (в синхронном словообразовании) [ЭРЯ 1998, 500]. В работе осуществляется синхронно-диахронический подход к описанию языкового материала [см.: Улуханов 1992].

Учитывается формальная противопоставленность глагольных основ и суффиксов-флексий.

Количественный анализ материала (данные представлены в таблицах) позволил выявить некоторые закономерности функционирования языковых единиц.

За основную единицу наблюдения принимается глагольная словоформа, функционирующая в высказывании, равном предложению. При необходимости привлекается более широкий контекст, учитывается специфика речевой ситуации.

Материалом для исследования послужила Картотека Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., составленная и хранящаяся в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Используются также факты, извлеченные методом сплошной выборки из изданных текстов Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской Первой летописей; Сказания и Чтения о Борисе и Глебе по Силь-вестровскому сборнику XIV в.; Изборника Святослава 1073 г.; из берестяных грамот; а также факты из Синайского патерика, нашедшие отражение в названной Картотеке, но не включенные авторами-составителями в Словарь древнерусского языка.

Изборник Святослава 1073 г. представляет собой древнейший сохранившийся список с древнеболгарского оригинала, являющегося переводом греческого текста [Жуковская 1977; Иванова К. 1991; Whitman 1967]. Сохраняя южнославянские языковые особенности, Изборник широко отражает древнерусские фонетические и морфологические черты, причем грамматические «русизмы в нем не только многочисленны, но и системны», и это не позволяет причислять Изборник к памятникам старославянского языка [Баранкова и др. 1988, 12]. Как отмечал А.Х. Восто-ков, «писец Святославов делал для Князя своего перемены в речах», заменяя болгаризмы [Востоков 1842, 506]; можно предположить, что замены эти носили общеславянский или восточнославянский характер, однако, по наблюдениям A.M. Молдована, в текстах Изборника 1073 г., Синайского патерика и некоторых других нет ни одного лексического русизма [Молдован 1997, 66]; восточнославянские языковые особенности присущи Изборнику «как списку, но не памятнику как таковому» [Мещерский 1977, 93]. Тем не менее вся дальнейшая судьба сборника связана с Русью [Жуковская 1977, 11], и он имеет довольно богатую последующую рукописную традицию [см.: Грязина, Щербачева 1977; Словарь книжников. 1987].

Учитывая вышесказанное, а также принимая во внимание сложность вопроса об отнесении Изборника 1073 г. к памятникам русского староцерковнославянского [о термине см.: Лопушанская 1997; 19996] или древнерусского языка [ср. мнения о характере книжного языка Древней Руси и о круге его источников в: Алексеев 1986; Верещагин 1997; Живов 1988; Толстой 1988; Успенский 2002; Хабургаев 1994; Kretschmer 1994; и др.], мы сочли возможным привлечение языковых фактов из Изборника 1073 г. и Синайского патерика, отражающих черты древнерусского книжного языка.

В исследовании используются данные Материалов для словаря древнерусского языка И.И. Срезневского, Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., Словаря русского языка XI - XVII вв. В качестве материала для сравнения привлекались данные Старославянского словаря (по рукописям X - XI вв.), Словаря-индекса русской редакции древнеболгарского языка конца XI - начала XII в.

Всего анализу подвергнуто около 15000 случаев употребления парных бесприставочных глаголов движения и их префиксальных производных в древнерусских письменных памятниках XI - XIV веков. Языковой материал рассматривается как единый массив фактов.

Научная новизна предпринятого исследования заключается в следующем:

- в результате комплексного анализа семантической структуры древнерусских производящих глаголов движения установлены взаимодействующие разноуровневые признаки, отражающие категории пространства и времени, выявлены контекстуальные условия реализации этих признаков в процессе функционирования глагольных словоформ;

- обоснована различная роль разноуровневых признаков в реализации пространственных и временных значений при сохранении категориально-лексической семы в смысловой структуре глагола и при ее переосмыслении;

- впервые разработана типология модуляционных семантических изменений производящих древнерусских глаголов при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве';

- выявлены условия и результаты деривационных семантических изменений производящих древнерусских глаголов движения;

- раскрыты закономерности префиксального словообразования, обусловленного модуляционными либо деривационными семантическими изменениями производящего глагола.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что глагольная префиксация представлена как процесс, обусловленный функционально-семантическими изменениями в смысловой структуре производящего слова. Разработанная типология этих изменений позволяет выявить основные закономерности приставочного словообразования глаголов. Выводы об определяющей роли семантической и смысловой структуры производящего слова в процессе префиксации имеют значение для решения ряда проблем современного и исторического словообразования русского языка, таких как выявление причин сочетаемости / несочетаемости морфем, установление функций словообразовательных аффиксов и др.

Разграничение разноуровневых признаков, отражающих в семантике производящего слова категории пространства и времени, дает возможность установить причины и механизм реализации пространственных и непространственных значений аффиксов в процессе словообразования, выявить тенденции категоризации тех или иных смысловых компонентов, находящей выражение в соответствующих языковых формах.

Комплексный разноуровневый анализ языковых единиц в плане парадигматики и синтагматики, проведенный с использованием различных методов и опирающийся на материал широкого круга разножанровых источников, позволяет всесторонне и объективно представить языковую систему в ее целостности и в динамике, выявить закономерности ее функционирования с учетом особенностей мышления древнерусского человека, его понятий о мире. Методы разноаспектного анализа языкового материала могут быть применены в специальных исследованиях, рассматривающих взаимодействие разноуровневых признаков в семантической структуре слова при выражении основных понятийный категорий.

Полученные результаты имеют значение для выявления и описания закономерностей речемыслительной деятельности, находящих выражение в процессе языковой номинации в определенные периоды истории русского языка.

Практическая значимость. Результаты проведенного исследования используются в вузовском курсе истории русского языка, могут также использоваться в спецкурсах по исторической лексикологии и историческому словообразованию русского глагола, в лексикографической практике, в преподавании русского языка как иностранного при изучении системных и функциональных особенностей парных глаголов движения.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены и получили внедрение в прочитанном спецкурсе «Проблемы исторического глагольного словообразования» для студентов-филологов Волгоградского государственного университета.

Материалы диссертации использовались в учебных курсах по церковнославянскому языку в Царицынском православном университете им. Сергия Радонежского (г. Волгоград), по старославянскому языку и истории русского языка в классических гимназиях г. Волгограда.

Результаты исследования были представлены в докладах на 36 международных, всероссийской, межвузовских, региональных конференциях; в том числе: международная научная конференция «Грамматические уроки XX века», МГУ, 1994 г.; международная научная конференция «Бодуэн де Куртенэ: теоретическое наследие и современность», Казанский ГУ, 1995 г.; III международная конференция «Русское художественное слово» (МАПРЯЛ), Санкт-Петербург, 1996 г.; международный семинар по словообразованию, Волгоград, 1996 г.; XIII Оломоуцкие дни русистов (Чехия), 1997 г.; научная конференция «Мир Православия: история и культура», Волгоград, 1996, 1997, 1999, 2000, 2001 гг.; международный научный конгресс «Культура, наука, образование на пороге III тысячелетия», Волгоград, 1998, 2000 гг.; международная научная конференция «Человек в современных философских концепциях», Волгоград, 1998, 2000 гг.; международная научная конференция «Филология на рубеже тысячелетий», Ростов-на-Дону, 2000 г. Результаты исследования неоднократно докладывались на научных конференциях Волгоградского государственного университета.

Работа обсуждалась на расширенном заседании НИИ истории русского языка Волгоградского государственного университета; на кафедре истории русского языка и языкознания Казанского государственного университета имени В. И. Ульянова-Ленина.

Теоретические исследования старославянского, церковнославянского, древнерусского глагола, результаты которых отражены в реферируемой диссертации, проводились в рамках следующих конкурсных научно-исследовательских проектов (автор являлся в них исполнителем):

- «История русского глагола», грант РГНФ № 96-04-06272, 1996 - 1998 гг.;

- «Лексический состав русского языка XI - XIV вв. в словаре и тексте», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт № 189 от 18.07.01;

- «Развитие семантико-грамматических классов русского глагола XI - XVII вв. как опосредованное отражение структуры сознания носителей языка», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт № 684 от 02.06.03.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. В семантике древнерусских парных бесприставочных глаголов движения находят опосредованное отражение представления человека о пространстве и времени как о реальных формах бытия; в семантической структуре этих глаголов релевантными являются признаки, представляющие пространственные характеристики действия (на лексическом, лексико-грамматическом и грамматическом уровнях); пространственно-временные (на лексическом уровне), временные (на лексико-грамматическом и грамматическом уровнях).

2. В процессе функционирования словоформ производящих глаголов движения в их смысловой структуре происходят модуляционные семантические изменения (при сохранении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве') и деривационные семантические изменения (при переосмыслении категориально-лексической семы 'перемещение в пространстве').

3. Модуляционные семантические изменения двух типов (4 подтипов) заключаются в различной степени реализованное™ категориально-лексической семы в интегральных семах; лексические и лексико-грамматические признаки, выражающие пространственные характеристики действия, сохраняют свою актуальность; парные определенные и неопределенные глаголы, как правило, сохраняют коррелятивную лексико-грамматическую соотносительность.

4. Деривационные семантические изменения заключаются в изменении статуса и появлении новой категориальной семы, характеризующей новое слово; в результате лексические и лексико-грамматические дифференциальные признаки, отражающие пространственные характеристики действия, изменяют свой статус или нейтрализуются; временные характеристики действия могут выражаться не только на лексико-грамматическом и грамматическом, но и на лексическом уровне; парные глаголы утрачивают лексико-грамматическую коррелятивность.

5. В процессе морфемного словообразования, обусловленного модуляционными семантическими изменениями производящего глагола, приставки взаимодействуют с пространственными либо временными признаками в смысловой структуре производящего, реализуя свои пространственные либо временные и аспек-туальные значения.

6. В процессе морфемного словообразования, обусловленного деривационными семантическими изменениями производящего глагола, префиксы, как правило, не реализуют свои пространственные значения; их функции заключаются в маркировании интегральных и/или дифференциальных признаков.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения. В отдельных главах реконструируется семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения, рассматриваются типы модуляционных семантических изменений в смысловой структуре функционирующих глагольных словоформ (1 глава) и обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими измене

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функционально-семантическая обусловленность сочетаемости морфем в процессе префиксации древнерусского глагола"

4.3. Выводы.

4.3.1. Как показало исследование, приставочное словообразование может быть обусловлено деривационными семантическими изменениями в смысловой структуре производящих глаголов. В проанализированном материале префиксальные производные, в смысловой структуре которых не выражается категориально-лексическая сема 'перемещение в пространстве', представлены 1786 случаями употребления (сл. уп.) из 8973 сл. уп. всех приставочных образований от парных глаголов движения.

4.3.2. Сопоставление смысловой структуры производящих и производных глаголов дало возможность установить, что приставочные производные могут не сохранять КС 'перемещение в пространстве' производящего глагола. Приставочные глаголы вънити «задуматься», доити «понять», наити «уличить, установить виновность» обозначают различные проявления мыслительной деятельности, выражая КС 'интеллектуальная деятельность'. Например: Есеволодъ же то слъиилвъ. гако <слгысленъ съш> вннде в са и peY (JIJI 1377, 101об.); ythtg испрАвливдга Ба д*Ьла. а не клените. ^анеже книгъ! ветшднъ!. а оумъ молодъ. не дошелъ (JIJI 1377, 173).

В подобных случаях между производящим и производным глаголами не обнаруживаются отношения словообразовательной мотивации.

В процессе префиксации, обусловленном деривационными семантическими изменениями производящего глагола, активно употребляются приставки нщ-, вт»^-, вт^/вт^н-, отмечены также префиксы до-, ид-, в немногих или единичных случаях встречаются щл-, ОБ-, про-, отт»-, при-, ст»-, оу-, вт»1-.

4.3.3. Префиксальные производные могут быть мотивированы производящими глаголами, которые образовались в результате семантической деривации. Сочетаемость префиксов с производящими основами обусловлена семантикой производящего.

Функция префикса заключается в выражении соответствующей категориально-лексической семы; префикс при этом маркирует тот или иной дифференциальный признак, конкретизирующий данную сему. Например, глагол б^гати «избегать, уклоняться от чего-либо», выражающий КС 'взаимоотношение', образует производные с приставками вт»^-, ищ-, отт»-; приставки выражают признак «разобщенность», уточняющий ИС 'характер взаимосвязи'; приставочные глаголы в^б^гати, и^б^гати, от^е^гати являются синонимами. В истории русского языка происходит специализация данных приставок, и для выражения названного семантического признака используется префикс из-.

Наиболее широкую сочетаемость с приставками проявляют глаголы, обозначающие состояние субъекта. Разные приставки могут способствовать выражению разных дифференциальных признаков, реализующих одну и ту же категориально-лексическую сему. Так, например, глагол ити, в смысловой структуре которого актуализируется КС 'бытие', образует производные с 17 префиксами (228 сл. уп.). ДП «возникновение или начало», уточняющий ИС 'характер протекания процесса', маркируется, как правило, префиксами вть-/вън-, вт»^-, при-, тогда как ДП «исчезновение или окончание» - префиксами имимо-, пр^-. Префиксы при этом могут дифференцировать значения «появиться» (и^ити, въ^ити), «наступить (о времени)» (прити, вънити). Приставочные производные с разными приставками могут выступать и как синонимы.

Маркируя различные семантические признаки, реализующие категориально-лексическую сему, приставки способствуют конкретизации и дифференциации значений, которые синкретично выражаются полисемичным производящим глаголом. Эту роль аффиксов в истории языка связывают с изменением особенностей мышления человека: «словообразование применялось в условиях распада древнего синкретизма для закрепления выделяющихся значений в непроизводных словах» [Николаев 1998, 101].

При реализации некоторых категориально-лексических сем глаголы проявляют ограниченную сочетаемость с приставками. Так, КС 'созидательная деятельность' маркируется префиксами въ^-, И^-, например: И НАША МЛТВЪ! ДО КОНЬЦА СЬВЬрШАСА. ГАВЛАГА НА сольшек Тфении сии въ^ведеть мАНАСтирь (УСт к. XII, 231 об.); извести хл^бт» С5 ^емлл (СбЯр XIII, 137).

4.3.4. При нейтрализации лексико-грамматического признака направленности :: ненаправленности перемещения приставки, как правило, не реализуют свои пространственные значения, за исключением тех случаев, когда в смысловой структуре производящего глагола содержатся лексические пространственные признаки, например при выражении дифференциального признака «существование в пространстве» (КС 'бытие'): врАттл. къ огрддоу да въводать (УСт к. XII, 231).

В процессе префиксации, обусловленном деривационными семантическими изменениями, приставки часто способствуют выражению признака «предельность действия». Приставочные производные от определенных и неопределенных глаголов обозначают в основном предельные процессы.

Выражая предельность действия, производные от определенных и неопределенных глаголов, имеющие общие лексико-семантические признаки в пределах одной категориально-лексической семы, могут различаться признаками «временная локализованность :: нелокализованность». В соотносительных образованиях проявляются аспектуальные отношения, которые сложились в рамках семантической модуляции и были использованы развивавшейся категорией вида.

Названные аспектуальные отношения распространяются по аналогии и на те приставочные глаголы, у которых производящие не являются соотносительными на лексическом уровне. Например, в результате семантической деривации глагол нтн может выражать КС 'межличностные отношения'; у глагола ходити эта сема не выражается. Среди приставочных образований отмечены и вънити, и въходити, которые, обозначая межличностные отношения как предельный процесс (ДП «вступление в межличностные отношения»), могут различаться признаками «временная локализованность :: нелокализованность». Например: Одррд же гдд кт» дврдму. внндн оуво к рдв'Ь моем дгдри и родиши СЗ нега (ИларСлЗак XI сп. XV, 160); не юставдага симъ кт» СЗдо^унвшнса и/вроууеницн влижнаго лица Брдкомь въходмтн (КР 1284, 243г). С развитием категории вида въходнти осмыслялся как вторичный имперфектив к глаголу вънити, образованный по аналогии с другими префиксальными глаголами движения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Проведенное исследование функционирования древнерусских парных глаголов движения и их приставочных производных основано на положении, разрабатываемом в трудах С.П. Лопу-шанской и ее школы, о двух типах семантических изменений в смысловой структуре слова - семантической модуляции (перегруппировка семантических признаков, не затрагивающая категориально-лексической семы в пределах многозначного слова) и семантической деривации (перегруппировка семантических признаков, которая приводит к нейтрализации категориально-лексической семы, к актуализации другой категориальной семы, характеризующей новое слово). На разграничении двух названных семантических процессов в смысловой структуре производящего слова базируется выявление закономерностей последующего морфемного словообразования, «соотнесенного с семантикой производящих основ либо как лексико-семантических вариантов исходного слова, либо как слов-омонимов» [Лопушанская 1996, 9].

Осуществление данного подхода потребовало реконструкции семантической структуры древнерусских парных бесприставочных глаголов движения, сложившейся в языке как единство разноуровневых признаков лексического, лексико-грамматического, грамматического характера. Сопоставление этой «идеальной» структуры со смысловой структурой глагольных словоформ, функционирующих в контексте, дало возможность установить семантические процессы, обусловливающие специфику реализации категориально-лексической семы (КС) 'перемещение в пространстве' и отражающие представления древнего русича о пространстве и времени.

2. В древнерусском языке бесприставочные глаголы движения представлены 11 коррелятивными парами Брести :: вродити, ве^ти :: водити, вести :: водити, гъндти :: гонити, ити :: х°Аитг"» лет'Ьти :: л'Ьтдти, л^ти :: лд^ити, нести :: носити, плыти :: плдвдти, ггьл^ти :: пъл^лти, ^х4™ :: ^дити; отмечено также многочленное противопоставление б'Ьуи :: в'Ьгноути :: в^ждти :: в^гдти.

Древнерусские парные бесприставочные глаголы движения опосредованно отражают представления человека о пространстве и времени, что репрезентировано в их семантической структуре как единство взаимодействующих признаков, реализующих категориально-лексическую сему 'перемещение в пространстве' на лексическом (ИС 'среда', 'средство', 'способ', 'интенсивность' перемещения), лексико-грамматическом (ИС 'определенность :: неопределенность действия'), грамматическом (значения морфологических форм, характер субъекта, объекта и др.) уровнях.

2.1. На лексическом уровне категориально-лексическая сема 'перемещение в пространстве' реализуется в дифференциальных признаках (ДП), конкретизирующих интегральные семы (ИС) 'участники перемещения', 'характер субъекта', 'характер объекта', 'характер перемещения', 'интенсивность перемещения'.

2.1.1. В первичных значениях глаголы движения выражают перемещение конкретного одушевленного субъекта, а также совместное перемещение конкретного одушевленного субъекта и конкретного объекта.

Лексическая интегральная сема 'характер перемещения' реализуется в ИС 'среда перемещения', 'средство перемещения', 'способ перемещения'. Признаки, конкретизирующие ИС 'среда перемещения', отражают пространственные характеристики действия; признаки, конкретизирующие ИС 'средство' и 'способ перемещения', отражают качественные характеристики действия. Дифференциальные признаки, уточняющие ИС 'интенсивность перемещения5, отражают пространственно-временные характеристики действия.

ИС 'среда перемещения', 'средство перемещения', 'способ перемещения' находятся во взаимосвязи.

Значимыми являются признаки, уточняющие ИС 'среда перемещения', - «перемещение по твердой поверхности», «по воде», «по воздуху». Признаки, выражающие ИС 'средство перемещения', выполняют различительную функцию при обозначении движения по твердой поверхности (в значении глаголов ^Хлти :: Ездити несущественным является противопоставление ДП «перемещение с помощью технических средств» и «перемещение верхом»); в значениях глаголов пдоути :: паавати, лет^ти :: л^тати, обозначающих перемещение по воде и по воздуху, они носят факультативный характер. Факультативными являются также признаки, реализующие ИС 'способ перемещения'; как правило, их выражение связано с выражением признаков среды и средства передвижения; они являются различительными лишь в противопоставлении глаголов л^ти :: ла^итм («перемещение вверх, вниз цепляясь руками и ногами») и ггьлзти :: irbA^ATH («перемещение соприкасаясь с поверхностью всем телом») при реализации ДП «перемещение по твердой поверхности», «с помощью рук и ног».

С точки зрения интенсивности действия глаголы b^yh :: в^гноути :: в^жатн :: выгати, гьнатн :: гонити, обозначающие быстрое перемещение, противопоставляются всем остальным глаголам, обозначающим нейтральное по интенсивности движение.

При употреблении глаголов в первичных значениях свойственные им парадигматически дифференциальные признаки эксплицируются при помощи контекстуальных средств - субъектных, объектных, обстоятельственных (пространственных, темпоральных, образа действия и др.) уточнителей действия.

В роли субъектных уточнителей действия употребляются имена, обозначающие лиц или животных (наземных животных, рыб, птиц, насекомых и др.), в роли объектных уточнителей - имена, обозначающие лиц, животных, а также неодушевленные предметы.

Среда перемещения выражается при помощи пространственных уточнителей действия со значением места и направления перемещения, так или иначе очерчивающих пространство, в пределах которого совершается движение. В качестве таких уточнителей употребляются имена, обозначающие здания и их части, населенные пункты и их части (в домъ, въ к^дью, по городоу, по шгрддоу мдндстъфьскомоу и под.). Используются также уточнители со значением поверхности (по ^емди, по поути) либо среды перемещения (въ воде, по въ^доухоу и под.).

Средства перемещения могут выражаться уточнителями образа действия, в роли которых выступают лексические единицы, обозначающие части тела, конечности (п^шь, ногдмд, кридъ|), транспортные средства (нд во^хъ, нд конехъ).

2.1.2. В результате контекстуального анализа функционирования глаголов движения в их смысловой структуре выявлены семантические изменения модуляционного характера, которые происходят при сохранении КС 'перемещение в пространстве', разработана типология этих изменений.

Семантическая модуляция на лексическом уровне может проявляться в изменении признаков, уточняющих характер субъекта: глаголы движения могут обозначать перемещение как конкретного одушевленного, так и конкретного неодушевленного субъекта. Характером субъекта в определенной степени обусловлена полнота реализации КС 'перемещение в пространстве' в интегральных и дифференциальных семах, различающих глаголы парадигматически. В зависимости от этого нами выделены два основных типа модуляционных семантических изменений (МИ) в смысловой структуре глагольной словоформы, которые в определенной степени обусловлены характером субъекта, - I тип МИ при реализации всех интегральных сем (субъект одушевленный) и II тип МИ при нереализо-ванности одной или нескольких интегральных сем (субъект неодушевленный или, редко, одушевленный).

В рамках этих основных типов происходят такие семантические процессы в смысловой структуре словоформ, как одновременная актуализация двух или нескольких дифференциальных признаков, уточняющих одну интегральную сему, и их недифференцированная выраженность; нейтрализация одного признака при актуализации другого признака, уточняющего эту же интегральную сему (изменение дифференциального признака); нейтрализация всех признаков, уточняющих какую-либо интегральную сему. В частных случаях эти процессы могут сопровождаться актуализацией потенциальных и коннотативных сем.

Недифференцированная выраженность некоторых интегральных сем одновременно в нескольких признаках характеризует модуляционные семантические изменения I типа 1 подтипа, которые отмечены в контекстах, описывающих передвижение человека или множества людей на большие расстояния без конкретизации характера перемещения. В смысловой структуре глаголов ити :: ходили, сЬуи :: б'Ьгноути :: б'Ьжати :: б'Ьгати, вести :: водити, гьнати :: гонити, ^х*™ :: 'Ь^дити, нести :: носити, ве^ти :: водити наряду с признаком «перемещение по твердой поверхности», конкретизирующим ИС 'среда перемещения', отмечена актуализация ДП «перемещение по воде», которой способствуют пространственные уточнители со значением направления или места действия, называющие водоемы, реки на пути движения, а также указывающие на обширность пространства, в пределах которого возможно нахождение преодолеваемых водоемов, рек. В роли таких уточнителей выступают наименования рек (^д Дн'Ьпр'ь и др.), городов как конечного и исходного пунктов перемещения, стран (ис Кыевд болодимерю, i^b орды в роусь и под.). В смысловой структуре названных глаголов (кроме ве^ти :: водити, 'fex**™ :: 'Ьздити) ИС 'средство перемещения' недифференцированно выражается в ДП «перемещение с помощью ног», «с помощью технических средств», «верхом». Например: нде чидгд ц'рюгороду и крстисА (КН 1280, 574а), где говорится о путешествии из Руси в Константинополь, которое могло осуществляться по водному и по сухому пути, однако это в контексте не актуально; не актуально также, какими средствами осуществлялось передвижение.

Изменение дифференциальных признаков, конкретизирующих ИС 'среда' и 'интенсивность перемещения', отмечено в рамках I типа 2 подтипа МИ и II типа МИ. В результате, например, глаголы, обозначающие перемещение по твердой поверхности, могут выражать перемещение по воде (ити :: ходити, в'Ьждти, гьнати, нести :: носити, водити, ^дити), по воздуху (ити :: ходити, в'Ьждти :: выгати, носити, 'Ьздити), чему способствуют пространственные уточнители действия (по вод'Ь, по морю, по Вол^Ь, по деру). ДП «перемещение по воде» и «перемещение по воздуху» могут поддерживаться субъектными уточнителями, называющими водных животных, рыб, птиц; уточнителями образа действия со значением технических средств для передвижения по воде (в лодьгл)(ъ, въ корлкли и под.). Например: Б^жац/нмъ гостемъ. по морю понетьскомоу. въ велиц^и гдл^и (СбТр XIV/XV, 199), где словоформа глагола б'Ьжати обозначает перемещение по воде при помощи технических транспортных средств, о чем свидетельствуют пространственный уточнитель и уточнитель образа действия.

Изменение признака «нейтральное по интенсивности перемещение» отмечено в смысловой структуре глаголов ити :: ходити, пдоути, ^хл™» лет'кти, у которых при наличии специальных контекстуальных уточнителей образа действия (вър^о, скоро «быстро», по тихоу «медленно» и под.) происходит актуализация ДП «быстрое перемещение», «медленное перемещение». Например: тъ! же пловаху тихо и скоро (ЧудН XII, 69а), где уточнитель образа действия скоро выражает признак «быстрое перемещение».

Изменение признаков, реализующих ИС 'средство перемещения', выявлено при модуляционных изменениях I типа 2 подтипа. В результате, например, глаголы, выражающие перемещение с помощью ног, могут обозначать перемещение с помощью технических средств (ити :: ходити, б^жати, гънати), перемещение верхом (ити, е'Ъжати, гънати :: гонити, водити, нести), перемещение с помощью рук и ног (ити), плавников (ходити), крыльев (ити, б^гати, носити). Этому способствуют обстоятельственные уточнители действия со значением транспортных средств для передвижения по твердой поверхности или по воде, указывающие также и на среду перемещения (на колихъ, на санехъ, на конихъ, в лодыахъ).

Нейтрализации, как правило, подвергаются дифференциальные признаки, уточняющие ИС 'средство перемещения', при обозначении движения неодушевленного субъекта или непроизвольного действия одушевленного субъекта. Этот семантический процесс, характерный для II типа МИ, наблюдается в смысловой структуре глаголов ити :: х°Аитн> б^жати, нести :: носити, пъл^ти, плотрги :: пддвдти, лет^ти :: л^тати. Например, модуляционные семантические изменения II типа 1 подтипа: ковуегь плаваше на водЕ (ЛЛ 1377, 30). Нейтрализация названной семы может происходить наряду с изменением признаков, выражающих среду и интенсивность перемещения, например: оволоци. вор^о Б*кжлху НА слнце на полдньну стрдну (ЛЛ 1377, 157), в данном контексте наблюдается нейтрализация признака «перемещение с помощью ног» и изменение признака «перемещение по твердой поверхности».

Модуляционные семантические изменения II типа 2 подтипа отмечаются в контекстах, описывающих направленное движение природных объектов (рек, небесных тел), падающих предметов или человека и т.д. как естественный, непроизвольный процесс. В смысловой структуре глаголов ити :: х°АИТ|1> нести, пддвдти, дет^ти актуализируется признак направления движения; характер направления определяется природой самого процесса. Названный признак способствует сохранению категориально-лексической семы, которая поддерживается также пространственными уточнителями, обозначающими среду, направление движения относительно стран света или географических объектов (уере^ нево, на полунофье, подъ Перелгышль и др.), предметы или части тела (отъ иконъ!, ит, главъ!) и др. Например: а Двина ис того же л^сд потеует. д ндеть на полунофье (ЛЛ 1377, 3), где глагольная словоформа выражает движение в направлении, ориентированном относительно стран света; кровь. ндеть н-^оувъ (КН 1285-1291, 5276), в смысловой структуре глагольной словоформы актуализируется признак «направление изнутри»; И^аславъ. с того лет*к с кона (ЛИ ок. 1425, 158), в смысловой структуре глагольной словоформы актуализируется признак «направление вниз», глагол обозначает непроизвольное действие одушевленного субъекта.

Помимо названных основных процессов выявлены также частные случаи актуализации потенциальных сем, которая могла способствовать формированию новых значений многозначных глаголов при сохранении КС 'перемещение в пространстве'. Так, в смысловой структуре глаголов b^yh :: в^гноути :: б^жати :: выгати может актуализироваться признак «направленность действия на удаление и разобщенность» в значении «убегать, спасаться бегством», у глаголов гънати :: гонити - «направленность действия на приближение и контакт» в значении «гнаться, догонять».

В смысловой структуре глаголов ггьл^ти :: ггьл^ати может актуализироваться потенциальный признак «перемещение с трудом», например: и в^ yabkt» ту ХР0ЛЛТЬ и прнде полшага мьногомь тродолгь (СкБГ сп. XIV, 150об.). В истории русского языка этот признак приобрел статус дифференциального признака, отражающего интенсивность перемещения, в значении «очень медленно, с трудом идти, ехать, плыть»; употребление глаголов в этом значении в русском языке стилистически маркировано и характеризуется экспрессивностью. Изменение дифференциальных признаков, конкретизирующих ИС 'среда' и 'средство перемещения', в смысловой структуре глагола л^тати в контексте, описывающем передвижение по твердой поверхности с помощью ног, сопровождается актуализацией потенциального признака «быстрое перемещение» и коннотативного признака «легкое, не-затруденное перемещение», характеризующей экспрессивное употребление глагола.

2.2. На лексико-грамматическом уровне КС 'перемещение в пространстве' реализуется в интегральной семе 'определенность :: неопределенность действия', которая конкретизируется дифференциальными признаками «направленность :: ненаправленность перемещения», «временная локализованность :: нелокализованность действия». В качестве значимых выделяются также признаки «предельность :: непредельность действия». Признаки «направленность :: ненаправленность перемещения» отражают пространственные характеристики действия, «временная локализованность :: нелокализованность действия» - временные характеристики, «предельность :: непредельность действия» - аспектуальные.

Значение направленности перемещения выражается с помощью пространственных контекстуальных уточнителей действия, которые конкретизируют направление с точки зрения характера взаимодействия движущейся субстанции с пространственным ориентиром, способствуя актуализации соответствующего семантического признака в смысловой структуре глагольных словоформ и сохранению КС 'перемещение в пространстве'. В роли уточнителей направления выступают падежные и предложи о - падежн ые формы со значением конечного, исходного пункта движения, пути и др. (къ + Дат., въ + Вин., отъ + Род., и^ъ + Род., уере^ъ + Вин. и др.), а также наречия с соответствующим значением (въни^ъ, на^адъ и др.). Ненаправленность перемещения выражается при отсутствии подобных уточнителей направления; при этом могут употребляться пространственные уточнители со значением места действия.

Лексико-грамматический признак «временная локализованность :: нелокализованность действия» выражается с помощью темпоральных уточнителей действия (томь дЕтЕ, вьсегдд и др.), грамматических значений морфологических форм и др.

И определенные, и неопределенные глаголы, функционируя в контексте, при наличии соответствующих уточнителей могут выражать локализованное и не локализованное во времени действие, направленное и ненаправленное движение.

В смысловой структуре глаголов в некоторых контекстах могут актуализироваться частные признаки кратности, начальной или конечной фазы действия, ограниченной длительности и др. Кратность действия выражается квантитативными (yacto, маногажда! и под.), темпоральными (на вьсздкоу соувотоу и под.) уточнителями действия; ограниченная длительность - темпоральными уточнителями действия типа три дьни, 40 дьнии.

Названные процессы на лексико-грамматическом уровне характерны для глаголов как в первичных значениях, так и во вторичных значениях, являющихся результатом модуляционных семантических изменений.

Реализация категориально-лексической семы, как правило, способствует сохранению лексико-грамматической соотнесенности парных бесприставочных глаголов движения. Выражая одно и то же лексическое значение, определенные и неопределенные глаголы чаще всего различаются лексико-грамматическими признаками, например: В се же д^. ндошл по Вод^Ь вси дюдье в БолгАр ai (JIJI 1377, 50), направленное, локализованное во времени действие; В то же к рем а ход^шеть Двда Ростнсдавиуь по Дн*кпроу в лодьгдхъ лова! д^га (ЛИ ок. 1425, 216), ненаправленное, локализованное во времени действие.

При обозначении направленного движения природных объектов (рек, небесных тел), выделяющегося вещества наблюдается тенденция к разрушению парной лексико-грамматической соотносительности определенных и неопределенных глаголов; названные модуляционные изменения отмечены в основном у определенных глаголов ити, нести, дет^ти.

2.3. Как показал проанализированный материал, модуляци-онно-семантичеекие процессы, в результате которых развивалась синонимия лексических средств и становилась возможной взаимозамена глаголов в контексте, с развитием абстрактно-пространственных представлений человека о мире и о своем месте в нем могли вести к выработке универсальных лексических средств для обозначения перемещения в пространстве (это свойство особенно ярко проявляется у глаголов ити :: ходити, которые могут выражать перемещение одушевленного и неодушевленного субъекта в любой среде при помощи различных средств). При этом вырабатывались типовые контекстуальные средства выражения среды, средства, интенсивности перемещения.

Функции контекстуальных средств в процессе семантической модуляции характеризуются неоднозначностью: они нейтрализуют одни дифференциальные признаки и актуализируют другие признаки, выражающие категориально-лексическую сему, тем самым поддерживая ее. Так, в высказывании ходлииеть Двдт». Ростисаавиуь. по Д|гЬпро\". в аодыахъ (ЛИ ок. 1425, 216) в смысловой структуре глагольной словоформы нейтрализуются ДП «перемещение по твердой поверхности», «перемещение с помощью ног» и актуализируются признаки «перемещение по воде», «перемещение с помощью технических транспортных средств». Доминирующими являются языковые средства, выражающие субъектно-объектные и пространственные характеристики действия - конкретность субъекта и объекта, среду и направление перемещения, которые могут дополняться, поддерживаться временными, качественными и другими характеристиками, что способствует сохранению категориально-лексической семы и обеспечивает тождество многозначного слова. Широкая представленность контекстов, описывающих передвижение человека на большие расстояния без конкретизации среды и средств передвижения (при актуальности характеристики направления движения), отражает специфику бытия и мышления древнего русича, жизнь которого была связана с освоением обширных пространств.

Семантическая модуляция в смысловой структуре глаголов, характеризующихся индивидуальными семантическими признаками, может вызывать актуализацию и изменение статуса потенциальных сем, развитие коннотативных признаков, что является проявлением тенденции к дифференциации лексических средств выражения перемещения, в том числе в прагматическом аспекте.

2.4. Выявленные деривационные семантические изменения проявляются в переосмыслении КС 'перемещение в пространстве'. Названный процесс отмечен в смысловой структуре глаголов ити :: Ходити, вести :: водити, б'Ьжати :: б'Ьгати, гонити, носити, плавати.

2.4.1. На лексическом уровне семантическая деривация обусловлена нейтрализацией всех семантических признаков, реализующих КС 'перемещение в пространстве', их переосмыслением, изменением их иерархии, приводящими к актуализации другой категориально-лексической семы. Перегруппировке признаков способствуют субъектные, объектные, другие контекстуальные уточнители действия, в роли которых могут употребляться лексические единицы не только с конкретным значением, но и с абстрактным. Например: и з^ло противно свА^двшемусА житиисками вефми. xW*™ в путь ^дпов^днн гснь (ЖВИ XIV - XV, 496). В данном контексте переосмысление пространственного уточнителя в путь как духовно-нравственного ориентира (путь здпов'кдии гснь) способствует нейтрализации признаков, конкретизирующих ИС 'среда', 'средство', 'интенсивность перемещения', и актуализации в смысловой структуре глагольной словоформы признаков «обусловленность действия определенными нормами», «нравственная сфера проявления деятельности», «поведение»; глагол выражает значение «вести определеный образ жизни, поступать по определенным правилам» (КС 'социальная деятельность').

Статус дифференциального признака, реализующего новую категориально-лексическую сему, может приобретать потенциальная сема, актуализирующаяся в смысловой структуре глагола при выражении КС 'перемещение в пространстве'. Например, признак «направленность действия на удаление и разобщенность» в смысловой структуре глаголов б^жати :: б^гати переосмысляется как признак «разобщенность», реализующий КС 'взаимоотношение'. Например: еФжн велиУАНыа о yabyb (Изб 1076, 73-73об.); переосмыслению признаков, реализующих КС 'перемещение в пространстве', способствует употребление абстрактного существительного, выражающего нравственное понятие.

Сема 'перемещение в пространстве' может приобретать статус потенциальной, например, при обозначении места осуществления деятельности: Aqie истоуьникъ. ГО него же н^кто ведеть водоу. пре//сьхъ. ^д (гЬколька времене. аеьк къ своилгь въ^врдтитсА

ЖИААЛГЬ. И ПАКТ»! ВОДА HAYHGTb Т6Ц1И. ДА ОБНОВИТЬСЯ KMOlf рАБОТА.

Ако же бЕ и перьвек (КР 1284, 319а-б), сочетание вести водоу означает «сооружать русло для воды» (в контексте имеется указание на то, что действие понимается как физическая работа, в процессе которой прокладывается жила «русло»), при этом подразумевается, что вода будет течь по руслу в определенном направлении (от источника).

В результате семантической деривации глаголы движения, в соответствии с актуализирующейся новой категориальнолексической семой, объединяются с глаголами других лексико-семантических групп (ЛСГ) поля «действие», обозначая различные виды деятельности человека - созидательную, речевую, социальную и др. Субъект действия является конкретным одушевленным и выражается именами, обозначающими лиц. Например, ити въ уинъ «приступать к деятельности в каком-либо чине» (КС 'социальная деятельность'), вести, водити водоу «сооружать русло для воды» (КС 'созидательная деятельность') и др.

Глаголы могут также переходить в лексико-семантическое поле «состояние» (ЛСГ бытия, качественного состояния), обозначая бытие - существование в пространстве или времени, эмоциональное, физическое состояние субъекта и др. Например, ходити въ любви «жить, пребывать в любви» (КС 'бытие'), носити смиренье «быть смиренным» (КС 'качественное состояние'). Субъект может быть не только конкретным, но и абстрактным и выражаться отвлеченным именем, например, со значением времени: идуть л^та. в нАже ие вудеть ни ордтвъ!. ни жатвъ! (Пал 1406, 90а) = «начинаются времена» (КС 'бытие').

Деривационные семантические изменения могут приводить к переходу глаголов движения в лексико-семантическое поле «отношение» (ЛСГ глаголов взаимоотношения, межличностных, социальных отношений, владения). Например: б^гати (пиганьства, Зъловъ! и т.д.) «уклоняться, избегать» (КС 'взаимоотношение'), водити женоу «иметь жену, жениться» (КС 'межличностные отношения'), ити (въ кА^ноу) «поступать куда-либо, в чье-либо владение», носити оум^ние «обладать чем-либо, каким-либо качеством» (КС 'владение'). Субъект может быть конкретным, одушевленным или неодушевленным, в роли субъектных уточнителей выступают имена, обозначающие лиц или предметы; объект может быть конкретным, одушевленным либо абстрактным, в роли объектных уточнителей употребляются имена, обозначающие лиц либо отвлеченные понятия.

Анализ смысловой структуры глагольных словоформ, функционирующих в контекстах, убеждает, что в результате семантической деривации при разрушении КС 'перемещение в пространстве' образуются новые слова, характеризующиеся своеобразной семантической и смысловой структурой, которая проявляется в сочетаемости глаголов.

Так, для глаголов социальной деятельности значимыми являются признаки, конкретизирующие ИС 'характер деятельности' («деятельность по достижению цели», «поступок», «поведение», «осуществление» и др.), 'способ осуществления деятельности' («выполнение установленных регламентом действий», «совершение поступков» и др.), 'сфера проявления деятельности' («административно-правовая сфера», «профессиональная сфера», «духовно-нравственная сфера») и др. Субъект действия является конкретным, одушевленным и выражается лексическими средствами, обозначающими лиц. Например: а щл роувежь пц новгородьском волости, твоимъ дворАнолгъ. соудл не водити (Гр 1305-1307, 2 новг.). В данном контексте субъект действия выражен существительным, обозначающим лиц по их социальному положению, наделенных особыми правами и полномочиями (дворлномъ); в позиции прямого объекта употребляется словоформа отвлеченного существительного со значением деятельности, нейтрализующая в смысловой структуре глагола признак «совместное перемещение субъекта и объекта» и актуализирующая признаки «выполнение установленных регламентом действий», «административно-правовая сфера проявления деятельности»; глагол выражает значение «производить суд, судить»; в глагольно-именном сочетании устанавливаются не объектные, а восполняющие семантико-синтаксические отношения. Пространственные уточнители роувежь, нщ волости обозначают территорию, на которой субъект имеет (или не имеет) право осуществлять свою деятельность (сема 'перемещение в пространстве' является потенциальной). Названные признаки выражают в смысловой структуре глагола водити КС 'социальная деятельность'.

Для глаголов бытия значимы признаки, конкретизирующие ИС 'форма существования' («существование в пространстве», «существование во времени»), 'характер расположения в пространстве' («горизонтальное расположение», «вертикальное расположение» и др.), 'характер протекания процесса' («постоянное или длительное существование», «возникновение или начало», «исчезновение или окончание»). Например: овр'Ъ'1' же вьею влг^тью вертепъ. посл^довд же тдлго ведущею стезею (ЖВИ XIV-XV, 129в). Субъект является конкретным неодушевленным, выражен существительным, обозначающим неподвижную, горизонтальную, протяженную плоскость (стезею), так расположенную относительно пространственного ориентира (вертеггъ), что позволяет указывать направление к этому ориентиру; глагол выражает значение «располагаться определенным образом, указывая направление»; позиция прямого объекта остается незамещенной; сема 'перемещение в пространстве' является потенциальной, поскольку направление определяется только с точки зрения перемещающегося человека. Признаки «существование в пространстве», «горизонтальное расположение» реализуют в смысловой структуре глагола вести КС 'бытие'.

Глаголы социальных отношений различаются по признакам, конкретизирующим ИС 'характер влияния' («собственно влияние», «принуждение» и др.), 'способ воздействия на объект' («физическое воздействие», «эмоциональное воздействие») и др. Субъект и объект являются конкретными, одушевленными, выражаются лексическими единицами, обозначающими лиц. Например: тако ми вошло во оуши юже ма ведете ма льстью (ЛИ ок. 1425, 127); одушевленный субъект оказывает влияние на одушевленный объект (выражен словоформой личного местоимения ма), оказывая на него эмоциональное воздействие; способ воздействия выражен уточнителем образа действия льстью; глагол имеет значение «увлекать хитростью, обманом». Признаки «собственно влияние», «эмоциональное воздействие» выражают в смысловой структуре глагола водити КС 'социальные отношения'.

2.4.2. На лексико-грамматическом уровне разрушение КС 'перемещение в пространстве' проявляется, как правило, в нейтрализации дифференциальных признаков «направленность :: ненаправленность перемещения», конкретизирующих ИС 'определенность :: неопределенность действия' и выражающих пространственные характеристики действия. Признак направленности может сохраняться в смысловой структуре глагольной словоформы в качестве потенциальной семы (например, сть^га велеть куда-л.), при этом разрушается корреляция признаков «направленность :: ненаправленность» и они утрачивают лексико-грамматический характер.

Глаголы при деривационных семантических изменениях могут обозначать действие локализованное и не локализованное во времени. Признаки «локализованность :: нелокализованность», отражающие временные характеристики действия, могут выражаться темпоральными уточнителями (в се же в рем а, присно и др.).

Действие необобщенного субъекта может быть локализованным или не локализованным во времени, например при выражении КС 'социальные отношения': тако ми вошло во оуши юже л\а ведете ж а льстью (ЛИ ок. 1425, 127), где глагольная словоформа в прямой речи обозначает действие в конкретной ситуации, одновременное со временем высказывания; стъш же дфондсии. кротц^ согр'ЬшАЮфАГА ведяше ко испрдвденыо (ГБ к. XIV, 189г), где обозначается длительное или обычное в течение неограниченного времени действие единичного субъекта по отношению к разным объектам. Действие обобщенного субъекта является не локализованным во времени; такое употребление отмечается, в частности, в юридических текстах, например: Афе пдеть мужь вдовица, да пр^зримА вудеть (КР 1284, 180а). Ср.: сдрА же не peve. того д^да мдохъ за та, a bhx*b молода (Пч н. XV, 26об.), где глагольная словоформа выражает локализованное во времени действие необобщенного субъекта (КС 'межличностные отношения').

Глаголы, обозначающие в результате семантической деривации абстрактные действия, как правило, выражают признак «временная нелокализованность». В ряде случаев реализация рассматриваемых признаков обусловлена характером обозначаемого процесса. Например, глагол носити «одеваться во что-л.» (КС 'помещение') выражает только не локализованное во времени действие.

Реализация признаков «предельность :: непредельность действия», отражающих аспектуальные характеристики действия, при деривационных семантических изменениях определяется характером соответствующих категориально-лексических и дифференциальных сем. Например, глаголы созидательной деятельности вести, водити являются предельными, тогда как глаголы взаимоотношения в'Ьжати, б'Ьгати «избегать кого-, чего-либо» - непредельными. Глаголы социальной деятельности, в смысловой структуре которых выражен признак «поступок», обозначают предельные действия, например: иже въ врАнехт» на оувииствл ндоуть (ПНЧ 1296, 31), где ити = «решиться на какое-либо действие, поступок»; глаголы социальной деятельности, в смысловой структуре которых содержится признак «поведение, образ жизни», обозначают непредельные действия, например: и кгда а^ъ могу въврАтити кго ГО пути того по немуже велЕ нтн кму гсь (Пал 1406, 1926), и не хотлфб х°Апсмереникмь поутьмь хбтымь (ПрЛ 1282, 76в), где ити, ходити (поутьмь) = «жить по определенным правилам, вести определенный образ жизни».

При деривационных семантических изменениях, в отличие от модуляционных изменений, не отмечены случаи выражения глагольными словоформами частного признака «кратность действия», глаголы обозначают только некратные действия.

Деривационные семантические изменения приводят к разрушению парной соотносительности определенных и неопределенных глаголов движения. Определенные и неопределенные глаголы, выражающие одну и ту же категориально-лексическую сему, могут употребляться как абсолютные синонимы, например: га ко ГО лица ^миевд, тако бФжн го гр^х4 (Пч н. XV, 76об.); и акъ1 отъ лица змиина Е*кгАн отъ rp*fexa (Изб 1073, 40а), где словоформы глаголов в^жати, выгати обозначают непредельное, не локализованное во времени действие.

Парные глаголы могут выражать общую категориально-лексическую сему в разных дифференциальных признаках. Например, неопределенный глагол х°Аитги выражает признак «эмоциональное состояние» (КС 'качественное состояние'), например: чубъ1уаи имАше чиць кга х°антги съ сль^ами (ПрЛ 1282, 29а), где говорится об обычном состоянии. Определенный глагол ити выражает признак «изменение состояния» (КС 'качественное состояние'): лфе того не творив^. вт» погывель идев'Ь (ПрЛ 1282, 145в), где говорится о наступлении нового состояния при определенных условиях. Тем самым неопределенные и определенные глаголы могут различаться по способности обозначать статические и динамические явления действительности.

Парные глаголы могут также выражать разные категориально-лексические семы. Так, КС 'помещение объекта' реализуется в смысловой структуре глагола носити «носить на себе одежду, украшения и т.д.», тогда как нести в этом значении не употребляется; КС 'социальные отношения' выражается в смысловой структуре неопределенного глагола ходили «подчиняться кому-л.», КС 'владение' - в смысловой структуре определенного глагола ити «поступать во владение».

3. В исследованном древнерусском материале отмечено 22 приставки, участвующие в словообразовании глаголов движения: вт^/вт^н-, вт»^-, вт^/вт^н-, до-, ЩЛ-, мимо-, на-, надт»-, ни^-, оет»-, отъ-, пере-, пр^-, по-, подт»-, при-, про-, пр^дт»-, рл^-, съ-Д'ьн-, оу-

Сочетаемость глагольных основ с приставками в процессе морфемного словообразования обусловлена функционально-семантическими особенностями производящих глаголов - семантическими процессами в их смысловой структуре, актуализацией различных пространственных или временных семантических признаков.

3.1. При выражении КС 'перемещение в пространстве' семантика производящих основ согласуется с пространственными значениями префиксов; этим обусловлена способность основ глаголов движения сочетаться со всеми глагольными приставками. Однако глаголы по-разному реализуют эту возможность в зависимости от лексического значения.

3.1.1. В первичных значениях наибольшую словообразовательную активность проявляют глаголы, обозначающие перемещение по твердой поверхности с помощью ног или транспортных средств. Так, от глагола ити отмечены производные с 19 приставками, от глагола 'Ъха™ - с 17 префиксами. Производящие глаголы, выражающие специфический характер перемещения, имеют ограниченное число производных. Например, от глагола л^ти «лезть, карабкаться» отмечены образования с префиксами въ-, въ^-, ит,-, по-, съ-, из которых наиболее употребительны производные с приставкой въ^-: значение приставки согласуется с дифференциальным признаком «перемещение вверх, вниз, цепляясь руками и ногами» в смысловой структуре производящего.

3.1.2. Анализ приставочных производных глаголов движения позволил установить обусловленность процесса префиксации семантическими изменениями в смысловой структуре производящего глагола.

Признаки, актуализирующиеся в смысловой структуре производящих глаголов в процессе семантической модуляции на лексическом уровне, могут влиять на выбор приставки. Префикс, соединяясь с производящей основой, взаимодействует с тем или иным семантическим признаком в смысловой структуре производящего, маркируя его и выполняя тем самым модуляционно-маркирующую функцию [о термине см.: Шептухина 1995; 2001].

При недифференцированной выраженности признаков, уточняющих характер перемещения (в рамках I типа 1 подтипа МИ), производящие основы обнаруживают широкую сочетаемость с различными приставками. Некоторые приставки могут уточнять один из признаков, недифференцированно выражающих ИС 'среда перемещения'. Так, префиксы въ-, въ1-, иэксплицируют в смысловой структуре производящих глаголов итн, *fexATt1 ДП «перемещение по твердой поверхности», конкретизируя среду перемещения, например: И вннде х'олюеиваш кна? Басиако. в свои Ростова с своею кнлгинею въ .а. суБ- пос. (J1J1 1377, 155); производный глагол обозначает перемещение по твердой поверхности; в роли пространственного уточнителя употребляется имя, называющее город; ИС 'средство перемещения' остается недифференцированно выраженной в ДП «перемещение с помощью ног», «перемещение верхом», «перемещение с помощью технических транспортных средств». Приставки пере- и пр'Ь- конкретизируют в смысловой структуре названных производящих признак «перемещение по воде» либо «перемещение по твердой поверхности, в водной среде»; производные глаголы, как правило, обозначают передвижение через реку или водоем вброд или вплавь, например: и поидоша к ннм вкуп'й вси. и перешедше ОугодА р'Ъку Уедини искаша нхт» (JIJI 1377, 13Зоб.); пространственные уточнители в подобных контекстах выражаются формами Вин. без предлога либо уере^ъ + Вин. имен, обозначающих реку или водоем; ИС 'средство перемещения' остается недифференцированно выраженной в признаках «перемещение пешком», «перемещение с помощью технических средств», «перемещение верхом».

Процесс префиксации может быть обусловлен также изменением дифференциальных признаков в смысловой структуре производящего глагола (в рамках I типа 2 подтипа МИ). Например, глаголы д^ти :: ла^ити «идти, ходить пешком» активно образуют производные с приставками bai-, до-, нц-, которые взаимодействуют с ДП «перемещение ступая ногами», актуализирующимся при нейтрализации ДП «перемещение вверх, вниз, цепляясь руками и ногами», маркируя данное семантическое изменение в смысловой структуре производящих.

Приставки выполняют модуляционно-маркирующую функцию при актуализации потенциальных сем в смысловой структуре производящих. Так, признак «направленность действия на удаление и разобщенность» в смысловой структуре глаголов b^yh :: в^гноути :: б^жати :: выгати «убегать, спасаться бегством» маркируется приставками и^-, отъ-, съ-, оу-. Актуализирующийся в смысловой структуре глаголов гънати :: гонити признак «направленность действия на приближение и контакт» маркируется префиксами съ-, оу- (производные выражают значение «догнать, настигнуть»), тогда как признак «воздействие на объект с целью его удаления» - префиксами въ1-, ^а-, и^-, про-, съ-(производные выражают значение «выгнать, прогнать»).

При модуляционных семантических изменениях II типа актуализация признака направления в смысловой структуре производящих, обозначающих движение рек, небесных светил, выделение вещества, ограничивает выбор приставки. Например, глагол ити, обозначающий направленное перемещение рек, как правило, сочетается с приставками и*;- и въ-, конкретизирующими начальную и конечную точки движения (при назывании истока и устья); обозначая движение небесных светил, глагол активно образует производные с префиксами въ^- и ^а- (производные выражают появление светила над горизонтом и его исчезновение за горизонтом). Названный глагол, обозначающий движение выделяющегося изнутри вещества, обязательно сочетается с префиксом и^-. Эксплицируя признак направления при нейтрализации других дифференциальных признаков, приставка поддерживает категориально-лексическую сему 'перемещение в пространстве', сохраняя отношения словообразовательной мотивации между производящим и производным словом.

3.2. Приставка в процессе префиксации взаимодействует также с лексико-грамматическими признаками. Префикс с пространственным значением, эксплицирует признак «направленность перемещения», который может актуализироваться в смысловой структуре производящего глагола и выражаться контекстуальными средствами. При этом названный лексико-грамматический признак изменяет свой уровневый статус, становясь признаком лексико-словообразовательным.

Производные от определенных и неопределенных основ, выражая направленное перемещение как предельное действие, могут, как и производящие глаголы, различаться по признакам временной локализованное™ :: нелокализованности, а также по аспектуальным признакам кратности :: некратности, завершенности :: незавершенности действия и др. Например: оуношд (Риде в Землю ддлеуе и тдмо испорти все илгЬньк свое (Пч н. XV(1), 114), словоформа производного глагола от определенной основы выражает локализованное во времени, завершенное действие, о чем свидетельствует указание на последующее действие; тъгдд мутъпоуфенд Б'ывъшд и не отъходглстл w церкве днь и нофь (СкБГ XII, 23г), словоформа производного от неопределенной основы выражает локализованное во времени, незавершенное, длительное действие, о чем свидетельствует темпоральный уточнитель днь и нофь со значением длительности. Здесь между производными от основ парных глаголов складывались семантические отношения, которые использовались формирующейся категорией вида.

Префиксы с непространственным значением могут взаимодействовать с временными лексико-грамматическими признаками начальной фазы действия (по-, въ^- с определенными основами), ограниченной длительности (по- с неопределенными основами) и др., выражая временные и специально-результативные способы глагольного действия. Например: болодимерь же ц^ловавъ крат а своего, поиде Пегасллвлю (ЛИ ок. 1425, 95об.), где префикс по- в структуре производного от определенной основы выражает начинательный способ действия; 1де мюро иконы по Bi. днии. наЦе д. вофАници (ЛН ок. 1330, 130об.), где приставка на- выражает значение накопительного способа глагольного действия.

Названные закономерности выражения лексико-грамматиче-ских отношений в процессе префиксации характерны для глаголов движения в первичных и во вторичных значениях и отражают общеграмматические процессы формирования категории вида, способов глагольного действия. Это наиболее ярко проявилось в словообразовании глаголов, в смысловой структуре которых происходят модуляционные семантические изменения II типа 2 подтипа. Названные изменения наблюдаются в смысловой структуре определенных глаголов (например, ити «выделяться изнутри»), тогда как приставочные образования отмечены как от определенных, так и от неопределенных основ (например, и^ити, исходити «выделяться изнутри»). Употребление приставочных производных от неопределенных основ в рамках данных подтипов МИ можно объяснить их образованием по аналогии с производными от неопределенных глаголов, в смысловой структуре которых происходят модуляционные семантические изменения других типов.

Исследование показало, что в языке вырабатывались универсальные словообразовательные средства выражения таких пространственных и временных характеристик обозначаемого глаголами движения действия, как достижение конечного пункта перемещения (префикс при-) и начало направленного перемещения префикс по-); приставки при- и по- используются в словообразовании глаголов движения, обозначающих любой тип перемещения; исключение составляют глаголы, в смысловой структуре которых происходят модуляционные семантические изменения II типа при актуализации признака направления. В модуляционно-маркирующей функции отмечены префиксы вт»^-, щл-, пщ-, на-, отт»-, про-, ст»-, оу-.

Таким образом, процесс префиксации, обусловленный модуляционными семантическими изменениями, способствует развитию языковых единиц, дифференцированно представляющих на лексическом уровне пространственные характеристики действия, на лексико-грамматическом и грамматическом уровнях - характер протекания действия во времени. Производные глаголы проявляют синонимические либо антонимические отношения в рамках исходной лексико-семантической группы.

3.3.1. Приставочное словообразование может быть обусловлено деривационными семантическими изменениями в смысловой структуре производящего глагола. Сопоставление смысловой структуры производящих и производных глаголов показало, что приставочные производные могут не сохранять категориально-лексическую сему 'перемещение в пространстве'. Так, приставочные глаголы вт»нити «задуматься», доити «понять», наити «уличить, установить виновность» обозначают различные проявления мыслительной деятельности, выражая КС 'интеллектуальная деятельность'. Например: Бсевододт» же то catjujabt». iako <сл\т»1слент» стыи> вннде в и н peY (JIJI 1377, 101об.); утитб нспрдвлнвлга Бд д*Ьаа. а не клените. ^днеже книгт»| ветшднт»!. а оулгь молодт». не дошелъ (JIJI 1377, 173). Глагол прив^гАти «обращаться за помощью» выражает КС 'социальные отношения', например: вт»! во дадт» ксть богъ о наст» мола ц1 аса ходата1а къ bohf ^а нъ1. чгьм же к бама прмб^гакма и бама са мили д^к1". молим ти са (СкБГ сп. XIV, 143). В подобных случаях между производящим и производным глаголами не обнаруживаются отношения словообразовательной мотивации.

В процессе префиксации, обусловленном деривационными семантическими изменениями, активно употребляются приставки и^-, въ^-, въ-/вън-, отмечены также префиксы до-, на-, в немногих или единичных случаях встречаются приставки ^а-, об-, Про-, отъ-, При-, съ-, оу-, въ1".

3.3.2. Омонимичные бесприставочные глаголы, образовавшиеся в результате семантической деривации, являются самостоятельными лексемами и имеют каждый свои приставочные производные. Сочетаемость производящих основ с префиксами определяется семантической и смысловой структурой производящего глагола.

При нейтрализации признаков «направленность :: ненаправленность перемещения» в смысловой структуре производящих основ приставки могут реализовать свои пространственные значения, если в смысловой структуре производящего содержатся пространственные лексические признаки (например, при выражении КС 'помещение', 'бытие' и др.). Однако чаще всего префиксы не реализуют пространственные значения. Функции приставки заключаются в маркировании интегральных и/или дифференциальных признаков, реализующих соответствующую категориально-лексическую сему. Например, глагол б^гати «избегать, уклоняться» (КС 'взаимоотношение') образует производные с приставками въ^-, и^-, отъ-, способствующими выражению признака «разобщенность»; приставочные глаголы въ^б^гати, и^б^гати, отъб^гати являются синонимами; ср.: н^Б'кпгкмъ же вс^х^—//—н6 вт» показании живоуфиихъ (ЖФП XII, 39в-г); во%Бгкгн& СЗ гр'Ьхл (ЗЦ XIV/XV, 93в); постимт/ СО ia^aika. Hniirawfje СЗ клеветАныа и лъжа (ПНЧ к. XIV, 1956). В истории русского языка произошла специализация функций данных приставок и для выражения названного семантического признака используется префикс из-.

Разные приставки могут выражать разные интегральные и дифференциальные признаки, реализующие одну и ту же категориально-лексическую сему. Так, например, глагол ити, обозначающий начальную фазу бытия (КС 'бытие'), образует производные с приставками вт^/ван-, вт^-, при-; префиксы при этом дифференцируют значения «появиться» (въ^ити), «наступить, начаться (о времени)» (прити, вънити). Например: Посем же прмходлцио белику дни. поиде Двдт» \ота перекхти блсилкову волость (JIJI 1377, 89об.). Обозначая прекращение бытия, глагол образует производные с префиксами и^-, мимо-, например: ^лне оуво по создании 6рслмА .у. и .пг. л^ н^ндоша (ГА XIV, 1366); мпмошьло ко ксть оуже времА млсти (СбТр XII/XIII, 5). Производные глаголы соотносятся как образования от одного и того же слова и реализуют синонимические либо антонимические отношения.

3.3.3. На лексико-грамматическом уровне в соотносительных образованиях от определенных и неопределенных основ проявляются аспектуальные отношения, которые складывались в рамках семантической модуляции и использовались развивавшейся категорией вида.

Названные аспектуальные отношения распространяются по аналогии и на те приставочные глаголы, у которых производящие не являются соотносительными на лексическом уровне. Например, в результате семантической деривации глагол ити может выражать КС 'межличностные отношения'; у глагола ходити эта сема не выражена. Среди приставочных образований отмечены и вънити, и въходити, которые обозначают вступление в межличностные отношения как предельный процесс и различаются по признаку «временная локализованность :: нелокализованность»; ср.: Одррд же глд къ дврдму— вниди оуво к рдвЕ моей дгдри и роднши ГО негд (ИларСлЗак XI сп. XV, 160), где выражается временная локализованность; не wctabaaca симт» къ ГОлогр/нвшнсА игвроууеници вднжнаго дицд врдкомь въ\однтн (КР 1284, 243г), где выражена временная нелокализованность. Образования типа вродити с развитием категории вида осмыслялись как вторичные имперфек-тивы к глаголам типа вънити.

4. Исследованный языковой материал позволил сделать вывод о том, что при выражении пространственных отношений с наибольшей полнотой реализуется семантический и словообразовательный потенциал глаголов, обозначающих перемещение в пространстве одушевленного субъекта, и в первую очередь - человека. Перегруппировка семантических признаков и варьирование смысла лексических единиц в процессе семантической модуляции позволяет использовать эти единицы для характеристики различных проявлений процесса перемещения как одушевленного субъекта, так и неодушевленных предметов, объектов действительности. При морфемном словообразовании приставка маркирует семантические признаки, актуализирующиеся в смысловой структуре производящего глагола при сохранении КС 'перемещение в пространстве'; производящие и производные глаголы сохраняют свою общность как средства выражения концепта 'перемещение'.

Исследование показало, что в древнерусском языке пространственные характеристики действия имели большую значимость, чем в современном русском. Это проявляется в парадигматических отношениях глаголов движения и в их функционировании. Так, в русском языке с изменением значения глаголов врести :: вродити (др.-рус. «идти, ходить вброд», рус. «идти,ходить медленно, с трудом^ сократилось число членов противопоставления глаголов по признакам, выражающим среду перемещения (пространственная характеристика действия), и расширилось число членов противопоставления по признакам, уточняющим интенсивность перемещения (пространственно-временная характеристика действия). Пространственные признаки чаще конкретизируются при помощи контекстуальных уточнителей действия. Приставки в процессе морфемного образования (при сохранении КС 'перемещение в пространстве') эксплицируют обычно пространственные признаки и реже - временные признаки начинательности, ограниченной длительности и др.

Переосмысление пространственных признаков, актуализация ассоциативных признаков в процессе семантической деривации приводит к разрушению концептуального единства глаголов движения, к образованию омонимичных глаголов, которые, объединяясь со словами других лексико-семантических групп, употребляются для выражения других концептов, отражающих представления о различных сторонах действительности, бытия и деятельности человека. Каждый из омонимов имеет свои приставочные производные, которые выражают различные стороны обозначаемых понятий.

Процессы семантической модуляции и семантической деривации способствуют обогащению лексических средств для наименования различных явлений действительности - разных видов человеческой деятельности, состояния, бытия, отношений человека и явлений действительности и т.д., в том числе протекания времени. Использование пространственных образов для характеристики времени отражает архаичные представления человека об их неразрывном единстве. Древнерусский языковой материал показывает неоднозначное осмысление обозначаемых явлений, которое варьируется в зависимости от контекста, что отражает процесс формирования отвлеченных понятий при сложном взаимодействии конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений средневекового человека о мире.

Список научной литературыГорбань, Оксана Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Алексеев А.А. Почему в Древней Руси не было диглоссии / А.А. Алексеев // Проблемы исторического языкознания. Вып. 3. Литературный язык Древней Руси: Межвуз. сб. - Л.: Изд-во Ле-нингр. ун-та, 1986. - С. 3 - 11.

2. Алексеева А.П. Из истории приставочного глагольного словопроизводства: (На примере образований с об- и о-): Авто-реф. дис. . канд. филол. наук / А.П. Алексеева. Л., 1978. - 18 с.

3. Алпатов В.М. Об антропоцентричном и системоцентрич-ном подходах к языку /В.М. Алпатов // Вопросы языкознания. -1993.-№ 3.-С. 15-26.

4. Альбедиль М.Ф. Время и пространство в протоиндийской культуре / М.Ф. Альбедиль // Пространство и время в архаических культурах: Материалы коллоквиума. М., 1992. - С. 12 - 14.

5. Ананьева Н.Е. Префиксальные глаголы в древнепольском языке (XIV XV вв.) и современных польских диалектах: (Опыт семантико-синтаксического анализа): Дис. . д-ра филол. наук / Н.Е. Ананьева. - М., 2001. - 887 с.

6. Андреевская А. Приставка и ее контекст (на примере некоторых употреблений приставки про-) / А. Андреевская // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 113 - 120.

7. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. - 341 с.

8. Арутюнова Н.Д. Путь по дороге и бездорожью / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. - С. 3 - 17.

9. Архангельская Э.М. Семантическая эволюция предлогов и приставок в истории русского языка XI XVII вв. (На материале приставки и предлога НА): Автореф. дис. . канд. филол. наук / Э.М. Архангельская. - М., 1983. - 16 с.

10. Аскин Я.Ф. Принцип единства мира: многообразие аспектов / Я.Ф. Аскин // Принцип единства. Саратов: Изд-во С ГУ, 1980. - С. 3 - 30.

11. Ахмадуллина Ф.Ю. Глаголы движения в составе фразеологизмов / Ф.Ю. Ахмадуллина // Русский глагол (лексико-грамматические исследования). Казань: КГПИ, 1986. - С. 13 - 20.

12. Баженова С.И. Система способов глагольного действия в древнерусском языке XI XIV вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук / С.И. Баженова. - Л., 1983. - 17 с.

13. Балалыкина Э.А. Словообразовательная энантиосемия в деривационной системе языка / Э.А. Балалыкина // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. Вып. 1, 2001. - С. 25 - 31.

14. Балалыкина Э.А. Русское словообразование: Учебное пособие / Э.А. Балалыкина, Г.А. Николаев. Казань: Изд-во Казан, унта, 1985. 184 с.

15. Бахмутова Н.И. О типологии регулярных переносных значений глагола / Н.И. Бахмутова // Русский глагол в сопоставительном освещении. Саратов: Изд-во СГУ, 1984. - С. 106 - 116.

16. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет / М.М. Бахтин. М.: Худож. лит., 1975. - 504 с.

17. Бацевич Ф.С. Семантико-синтаксический характер глагольной метонимии / Ф.С. Бацевич // Классы слов в синтагматическом аспекте: Сб. науч. трудов. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1988.-С. 114- 122.

18. Белков П.Л. Синтез пространства и времени в представлениях первобытного человека / П.Л. Белков // Пространство и время в архаических культурах: Материалы коллоквиума. М., 1992. - С. 5 - 8.

19. Бернштейн С.Б. Введение в славянскую морфонологию / С.Б. Бернштейн // Вопросы языкознания. 1968. № 4. - С. 43 - 59.

20. Билимович Н.П. К структурно-семантической характеристике глаголов с приставкой с- / Н.П. Билимович // Материалы

21. XXIV науч. конф. проф.-препод, состава Самарк. ун-та. Сер. фи-лол. наук. 6. Самарканд, 1968. - С. 231 - 240.

22. Блягоз З.У. Глаголы перемещения в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук / З.У. Блягоз. Горький, 1964. - 25 с.

23. Богуславский И.М. Семантика быстроты / И.М. Богуславский, JI.JI. Иомдин // Вопросы языкознания. 1999. - N° 6. -С. 13 - 30.

24. Бодуэн де Куртенэ И.А. Об общих причинах языковых изменений / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. I. М.: АН СССР, 1963. - С. 222 - 254.

25. Бондарко А.В. Вид и время русского глагола (значение и употребление) / А.В. Бондарко. М.: Просвещение, 1971. - 239 с.

26. Бондарко А.В. Семантика предела / А.В. Бондарко // Вопросы языкознания. 1986. - № 1. - С. 14 - 25.

27. Бондарко А.В. Временная локализованность / А.В. Бондарко // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспекту-альность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука. Ле-нингр. отд-ние, 1987. - С. 210 - 233.

28. Бондарко А.В. Основы функциональной грамматики: Языковая интерпретация идеи времени / А.В. Бондарко. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. - 260 с.

29. Бондарко А.В. Русский глагол / А.В. Бондарко, Л.Л. Буланин. Л.: Просвещение. Ленингр. отд-ние, 1967. - 192 с.

30. Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот: (Простое предложение) / В.И. Борковский. Львов, 1949. - 392 с.

31. Борковский В.И. Историческая грамматика русского языка / В.И. Борковский, П.С. Кузнецов. М.: АН СССР, 1963. - 512 с.

32. Бородич В.В. Видовые отношения старославянского глагола: Автореф. дис. . докт. филол. наук / В.В. Бородич. М., 1953. - 30 с.

33. Бунина И.К. Система времен старославянского глагола / И.К. Бунина. М.: Изд-во АН СССР, 1959. - 160 с.

34. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика / Ф.И. Буслаев. -М.: Учпедгиз, 1959. 623 с.

35. Вайан А. Руководство по старославянскому языку / А. Вайан. М.: Иностранная литература, 1952. - 446 с.

36. Ван-Вейк Н. О происхождении видов славянского глагола / Н. Ван-Вейк // Вопросы глагольного вида. М.: Иностранная литература, 1962. - С. 238 - 257.

37. Васильев Л.М. Семантика русского глагола / Л.М. Васильев. М.: Высшая школа, 1981. - 184 с.

38. Васильев Л.М. Типы значений и их структурных компонентов /Л.М. Васильев // Теоретические проблемы семантики и ее отражения в одноязычных словарях. Кишинев: Штиинца, 1982. - С. 74 - 81.

39. Васютин А.В. Основания концепции единства Универсума: Автореф. дис. . канд. филос. наук / А.В. Васютин. Томск, 1997. - 19 с.

40. Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка / Т.И. Вендина. М.: Индрик, 2002. - 336 с.

41. Вепрева И.Т. О роли внутренней и внешней синтагматики морфем в определении семантики связанного корня / И.Т. Вепрева // Классы слов в синтагматическом аспекте: Сб. науч. тр. -Свердловск: Изд-во УрГУ, 1988. С. 16 - 25.

42. Верещагин Е.М. История возникновения древнего общеславянского литературного языка. Переводческая деятельность Кирилла и Мефодия и их учеников / Е.М. Верещагин. М.: Мар-тис, 1997. - 315 с.

43. Верещагин Е.М. Язык статического мира: замирание движения в славяно-русской гимнографии /Е.М. Верещагин // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. - С. 244 - 253.

44. Вимер Б. Аспектуальные парадигмы и лексическое значение русских и литовских глаголов / Б. Вимер // Вопросы языкознания. 2001. - № 2. - С. 26 - 58.

45. Виноградов В.В. Чтение древнерусского текста и истори-ко-этимологические каламбуры / В.В. Виноградов // Вопросыязыкознания. 1968. - № 1. - С. 3 - 22.

46. Виноградов В.В. Вопросы современного русского словообразования / В.В. Виноградов // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. -С. 155 - 165.

47. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1986. - 640 с.

48. Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразованию / Г.О. Винокур // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1959. - С. 419 - 442.

49. Волохина Г.А. Русские глагольные приставки: семантическое устройство, системные отношения / Г.А. Волохина, З.Д. Попова. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1993. - 196 с.

50. Востоков А.Х. Русская грамматика / А.Х. Востоков. -СПб., 1839.- 417 с.

51. Востоков А.Х. Описание русских и словенских рукописей Румянцеве кого музеума / А.Х. Востоков. СПб., 1842.

52. Всеволодова М.В. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке / М.В. Всеволодова, Е.Ю. Владимирский М.: Русский язык, 1982. - 264 с.

53. Гайсина P.M. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке / P.M. Гайсина. Саратов: Изд-во СГУ, 1981. - 195 с.

54. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики /

55. В.Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики. 1971. М.: Наука, 1972. - С. 367 - 395.

56. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология: (На материале французского и русского языков) / В.Г. Гак. М.: Международные отношения, 1977. - 264 с.

57. Гак В.Г. Функционально-семантическое поле предикатов локализации / В.Г. Гак // Теория функциональной грамматики: Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. -СПб.: Наука, 1996. С. 6 - 26.

58. Гаманович, иеромонах Алипий. Грамматика церковнославянского языка / Иеромонах Алипий (Гаманович). М., 1991. - 271 с.

59. Гамкрелидзе Т.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры: В 2 т. / Т.В. Гамкрелидзе, Вяч. Вс. Иванов. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1984. - 428 с. + 1328 с.

60. Гинзбург Е.Л. Словообразование и синтаксис / Е.Л. Гинзбург. М.: Наука, 1979. - 264 с.

61. Гловинская М.Я. Видовые пары или способы действия? / М.Я. Гловинская // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сборник. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. - С. 219 -228. (2001а)

62. Гловинская М.Я. Многозначность и синонимия в видо-временной системе русского глагола / М.Я. Гловинская. М.: «Русские словари», «Азбуковник», 2001. - 320 с. (20016)

63. Головин Б.Н. Словообразовательная типология русских приставочных глаголов /Б.Н. Головин // Славянское языкознание: Сб. статей. М.: АН СССР, 1959.

64. Горбань О.А. История парадигматических отношенийбесприставочных глаголов движения в русском языке / О.А. Гор-бань // Русский глагол (в сопоставительном освещении): Межвуз. сб. науч. тр. / Волгогр. гос. ун-т. Волгоград: Изд-во ВПИ, 1988. - С. 46 - 55.

65. Горбань О.А. Синтагматические отношения древнерусских приставочных глаголов движения / О.А. Горбань // Материалы XI научной конференции профессорско-преподавательского состава / Волгогр. гос. ун-т. Волгоград, 1994. - С. 250 - 255.

66. Горбань О.А. Приставочные глаголы движения в церковнославянском языке / О.А. Горбань // Материалы XII научной конференции профессорско-преподавательского состава / Волгогр. гос. ун-т. Волгоград, 1995. - С. 262 - 266.

67. Горбань О.А. Семантические изменения в смысловой структуре русской церковнославянской лексики / О.А. Горбань // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Филология. Вып. 2, 1997. - С. 18 - 24.

68. Горбань О.А. Префиксальные образования глаголов движения в старославянском и русском церковнославянском языках / О.А. Горбань // Мир Православия: Сб. научных статей. Вып. 2. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1998. - С. 91 - 96.

69. Горбань О.А. Принцип единства мира как основа комплексного анализа языковых явлений / О.А. Горбань // Человек в современных философских концепциях: Материалы Международной научной конференции. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1998. - С. 356 - 359.

70. Горбань О.А. Словообразовательные особенности глаголов движения в прозе А.С. Пушкина / О.А. Горбань // Изучение и преподавание русского слова от Пушкина до наших дней: Материалыконференций и семинаров. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1999. - С. 124 - 134.

71. Горбань О.А. Деривационные изменения в смысловой структуре русских церковнославянских глаголов движения / О.А. Горбань // Мир Православия: Сб. научных трудов. Вып. 3. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 273 -279. (2000а)

72. Горбань О.А. Выражение категории определенности :: неопределенности древнерусскими бесприставочными глаголами движения / О.А. Горбань // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. Вып. 1, 2001. - С. 32 - 36.(2001а)

73. Горбань О.А. Типология модуляционных семантических изменений древнерусских глаголов движения / О.А. Горбань //

74. Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сборник. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. С. 337 -350. (20016)

75. Горбань О.А. Древнерусские глаголы движения в системе языка и в тексте / О.А. Горбань. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002.- 332 с. (2002а)

76. Горбань О.А. Семантические изменения древнерусского глагола в процессе префиксации / О.А. Горбань. Рукопись деп. в ИНИОН РАН 05.11.2002, № 57560. - 88 с. (20026)

77. Горбань О.А. Функции синонимичных приставок в процессе словообразования древнерусских глаголов движения / О.А. Горбань // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. Вып. 2, 2002. - С. 24 - 29. (2002в)

78. Горбань О.А. Модуляционные семантические изменения в смысловой структуре древнерусских глаголов движения / О.А. Горбань // Вестник Оренбургского государственного университета. 2003. № 3. С. 27 31.

79. Гордеев Ю.М. Поле направительности (глаголы движения и их распространители) в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю.М. Гордеев. Саратов, 1974. - 20 с.

80. Грамматика современного русского литературного языка.- М.: Наука, 1970. 767 с. (Гр-70)

81. Грязина Л.П. К текстологии Изборника 1073 г.: (По рукописям Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина) / Л.П. Грязина, Н.А. Щербачева // Изборник Святослава 1073 г.:

82. Сб. статей. М.: Наука, 1977. - С. 56 - 89.

83. Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества / В. фон Гумбольдт // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. - С. 35 - 298.

84. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1984. - 350 с.

85. Дмитриева Н.В. Возможности модификации русских глаголов перемещения по параметру «направление» /Н.В. Дмитриева // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1990. - № 3. - С. 48 - 57.

86. Дмитриева О.И. Динамика взаимодействия структурных компонентов производного глагольного слова: русские глаголы с приставкой по-: Автореф. дис. . канд. филол. наук / О.И. Дмитриева. Саратов, 1990. - 18 с.

87. Добрушина Е.Р. В поисках инвариантного значения приставки из- / Е.Р. Добрушина // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 121 - 140.

88. Докулил М. К вопросу о морфологической категории / М. Докулил // Вопросы языкознания. 1967. - № 6. - С. 3 - 16.

89. Древнерусская грамматика XII XIII вв. - М.: Наука, 1995. - 520 с.

90. Дювернуа А. Об историческом наслоении в славянском словообразовании / А. Дювернуа. М., 1867. - 204 с.

91. Егина Е.Н. Семантические изменения древнерусскихглаголов мышления в процессе словообразования: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.Н. Егина. Волгоград, 1996. - 21 с.

92. Ермакова О.П. Проблемы лексической семантики производных и членимых слов: Автореф. дис. . докт. филол. наук / О.П. Ермакова. М., 1977. - 38 с.

93. Еселевич И.Э. История редуцированных гласных в русском языке: Учебное пособие по исторической фонетике русского языка / И.Э. Еселевич, В.М. Марков. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1998. - 77 с.

94. Живов В.М. Роль русского церковнославянского в истории славянских литературных языков / В.М. Живов // Актуальные проблемы славянского языкознания: Сб. статей. М.: Изд-во МГУ, 1988. - С. 49 - 98.

95. Жирмунский В.М. История немецкого языка / В.М. Жирмунский. М.: Высшая школа, 1965. - 408 с.

96. Жуковская Л.П. Изборник 1073 г. Судьба книги, состояние и задачи изучения /Л.П. Жуковская // Изборник Святослава 1073 г.: Сб. статей. М.: Наука, 1977. - С. 5 - 31. (1977а).

97. Зализняк А.А. Древненовгородский диалект / А.А. Зализняк. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 720 с.

98. Засухина Т.П. Пространственная семантика предлогов, приставок и падежей в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук /Т.П. Засухина. Екатеринбург, 1992. - 17 с.

99. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование / Е.А. Земская. М.: Просвещение, 1973. - 304 с.

100. Земская Е.А. Словообразование как деятельность / Е.А. Земская. М.: Наука, 1992. - 221 с.

101. Змарзер В. Глаголы перемещения в пространстве одушевленного субъекта в «Слове о полку Игореве» / В. Змарзер //

102. Исследования по глаголу в славянских языках. История славянского глагола. М.: Изд-во МГУ, 1991. - С. 82 - 89.

103. Золотова Г.А. О субъекте предложения в современном русском языке / Г.А. Золотова // Филологические науки. 1981. № 1.-С. 33 -42.

104. Ибрагимова B.JI. Семантическое поле глаголов движения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук / B.JI. Ибрагимова. Уфа, 1975. - 25 с.

105. Иванов В.В. История временных форм глагола / В.В. Иванов // Историческая грамматика русского языка: Морфология. Глагол. М.: Наука, 1982. - С. 25 - 131.

106. Иванов Вяч. Вс. Славянский, балтийский и раннебалкан-ский глагол: Индоевропейские истоки / Вяч. Вс. Иванов. М.: Наука, 1981.-271 с.

107. Иванов Вяч. Вс. Реконструкция структуры символики и семантики индоевропейского погребального обряда / Вяч. Вс. Иванов // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: (Погребальный обряд). М.: Наука, 1990. - С. 5 - 11.

108. Иванова К. Симеоновият сборник като литературен па-метник / К. Иванова // Симеонов сборник (по Светославовия препис от 1073 г.). Том 1. Изследвания и текст. - София: Изда-телство на Българската академия на науките, 1991.-С. 18-31.

109. Игнатьева М.В. Система пространственных значений глагольных приставок и их функции в современном русском языке:

110. Автореф. дне. . канд. филол. наук / М.В. Игнатьева. Новосибирск, 1968. - 35 с.

111. Ильин В.Я. Глагольные префиксы в диалектах и просторечии: Автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Я. Ильин. Саратов, 1971. - 19 с.

112. Иоанесян Е.Р. Понятие перспективы в семантическом описании глаголов движения / Е.Р. Иоанесян // Вопросы языкознания. 1990. - № 1. - С. 128 - 132.

113. Иорданиди С.И. Существительное / С.И. Иорданиди // Древнерусская грамматика XII XIII вв. - М.: Наука, 1995. - С. 170 - 294.

114. Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Морфология. Ч. II / А.В. Исаченко. -Братислава: Изд-во Словацкой академии наук, 1960. 577 с.

115. Исаченко А.В. Глаголы движения в русском языке / А.В. Исаченко // Русский язык в школе. 1961. № 4. - С. 12 - 16.

116. Исследования в области балто-славянской духовной культуры: (Погребальный обряд). М.: Наука, 1990. - 256 с.

117. Историческая грамматика русского языка: Морфология. Глагол. М.: Наука, 1982. - 436 с.

118. Исупов К.Г. Путь / К.Г. Исупов // Культурология. XX век. Энциклопедия. Т. 2. - СПб.: Университетская книга, 1998. -С. 146 - 147.

119. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография /

120. Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1976. - 355 с.

121. Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка /Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1981. -366 с.

122. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987. - 263 с.

123. Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1979. - 364 с.

124. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление / С.Д. Кацнельсон. Л.: Наука, 1972. - 216 с.

125. Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание / С.Д. Кацнельсон. Л.: Наука, 1986. - 298 с.

126. Кацнельсон С.Д. Заметки по словообразованию и синтаксису немецких глаголов движения / С.Д. Кацнельсон // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 50. - 1991. - № 2. - С. 167 - 180.

127. Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека / В.В. Колесов. СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2000. - 326 с.

128. Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. В 5 кн. Кн. 2. Добро и зло / В.В. Колесов. СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2001. - 304 с.

129. Косова В.А. Деривация и ее место в языковой системе / В.А. Косова // Ученые записки Казанского университета. Т. 135.

130. Языковая семантика и образ мира. 200-летию Казанского университета посвящается. Казань: Унипресс, 1998. - С. 171 - 175.

131. Кошелев А.Д. Описание когнитивных структур, составляющих семантику глагола ехать / А.Д. Кошелев // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. -С. 41 - 52.

132. Кошмидер Э. Очерк науки о видах польского глагола. Опыт синтеза / Э. Кошмидер // Вопросы глагольного вида. М.: Иностранная литература, 1962. - С. 105 - 167.

133. Кравченко А.В. Когнитивные структуры пространств и времени в естественном языке / А.В. Кравченко // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 55. - 1996. - № 3. - С. 3 - 24.

134. Кржижкова Е. Морфемный анализ русского глагола / Е. Кржижкова // Ceskoslovenska rusistika. XI, 1964, 4. - S. 207 - 212.

135. Кронгауз М.А. Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика / М.А. Кронгауз. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 288 с.

136. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке / Н.В. Крушев-ский // Крушевский Н.В. Избранные работы по языкознанию / Сост. Ф.М. Березин. Отв. ред. В.Н. Ярцева. М.: Наследие, 1998. -С. 96 - 222.

137. Крысько В.Б. Глаголы со значением transgredi в истории русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Б. Крысько. -Л., 1986. -16 с.

138. Крысько В.Б. Переходность / В.Б. Крысько // Древнерусская грамматика XII XIII вв. - М.: Наука, 1995. - С. 465 - 470.

139. Крючкова О.Ю. Редупликация как явление русского словообразования: историческое развитие и типологическая специфика: Дисс. . д-ра филол. наук / О.Ю. Крючкова. Саратов, 2000. - 484 с.

140. Кубрякова Е.С. Что такое словообразование / Е.С. Куб-рякова. М.: Наука, 1965. - 78 с.

141. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова / Е.С. Кубрякова. М.: Наука, 1981. - 200 с.

142. Кубрякова Е.С. Прототипическая семантика и исторический экскурс в описании словообразования /Е.С. Кубрякова // Проблемы функциональной семантики: Межвуз. сб. науч. тр. -Калининград: Изд-во Калинингр. ун-та, 1993. С. 3 - 9.

143. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка: (к постановке проблемы) / Е.С. Кубрякова // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 56. - 1997. - № 3. - С. 22-31.

144. Кузнецов П.С. К вопросу о генезисе видо-временных отношений древнерусского языка / П.С. Кузнецов // Труды инстити-туга языкознания. Т. 2. - М.: АН СССР, 1953. - С. 220 - 253.

145. Кузнецов П.С. Очерки исторической морфологии русского языка / П.С. Кузнецов. М.: АН СССР, 1959. - 276 с.

146. Кузнецова А.И. О типах смысловых отношений в группе глаголов движения в древнерусском языке / А. И. Кузнецова // Вестник МГУ. Серия 7. 1961. - № 1. - С. 34 - 48.

147. Кузнецова И.В. К истории генетически безъеровых предлогов-приставок на -з в русском языке (формирование пред-ложно-приставочного параллелизма): Автореф. дис. . канд. филол. наук / И.В. Кузнецова. Казань, 1974. - 23 с.

148. Кузнецова Э.В. Русская лексика как система / УрГУ / Э.В. Кузнецова. Свердловск, 1980. - 88 с.

149. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка / Э.В. Кузнецова. М.: Высшая школа, 1989. - 216 с.

150. Курилович Е. Деривация лексическая и деривация синтаксическая: (К теории частей речи) / Е. Курилович // Курилович Е. Очерки по лингвистике: Сб. статей. М.: Иностранная литература, 1962. - С. 57 - 70.

151. Лааз Т. Парные глаголы движения: Категория вида в парных глаголах. (Статья вторая) / Т. Лааз, Е. Нелисов // Русский язык в эстонской школе. № 5. - Таллин, 1985. - С. 56 - 59.

152. Лапинская И.П. К характеристике парных глаголов движения в русском языке / И.П. Лапинская // Русский глагол в сопоставительном освещении: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во СГУ, 1984. - С. 52 - 59.

153. Ле Гийю де Пенанрос Э. «Смягчительное» значение приставки при- в сочетании с глаголами совершенного вида / Э. Ле Гийю де Пенанрос // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 141 -148.

154. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Ж. Ле Гофф. М.: Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. - 376 с.

155. Левашева Н.А. Функции глагольных приставок в языке XVII века (на материале светских повестей): Автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.А. Левашева. Одесса, 1964. - 17 с.

156. Левонтина И.Б. На своих двоих: лексика пешего перемещения в русском языке / И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. - С. 269 - 285.

157. Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени / Д.С. Лихачев. Л.: Худож. лит., 1985. - 352 с.

158. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Известия РАН. Серия литературы и языка.-1993.-№ 1.-С. 3-9.

159. Логический анализ языка. Языки динамического мира / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Шатуновский. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. - 520 с.

160. Локк Дж. Опыт о человеческом разумении / Дж. Локк // Локк Дж. Сочинения: В 3 т. М.: Мысль, 1985. - Т. 1. С. 77 - 621; т. 2. С. 3 - 201.

161. Ломов А.М. Очерки по русской аспектологии /

162. A.М. Ломов. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1977. - 140 с.

163. Ломтев Т.П. Очерки по историческому синтаксису русского языка / Т.П. Ломтев. М.: Изд-во МГУ, 1956. - 596 с.

164. Лопатин В.В. Русская словообразовательная морфемика: Проблемы и принципы описания / В.В. Лопатин. М.: Наука, 1977. - 315 с.

165. Лопатин В.В., Улуханов И.С. Словообразование /

166. B.В. Лопатин, И.С. Улуханов // Русский язык: Энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. - С. 500 - 503.

167. Лопушанская С.П. Очерки по истории глагольного формообразования в русском языке /С.П. Лопушанская. Казань: Татарское книжное издательство, 1967. - 175 с.

168. Лопушанская С.П. Основные тенденции эволюции простых претеритов в древнерусском книжном языке / С.П. Лопушанская. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1975. - 342 с.

169. Лопушанская С.П. Изменение семантической структуры русских бесприставочных глаголов движения в процессе модуляции / С. П. Лопушанская // Русский глагол (в сопоставительном освещении) / Волгогр. гос. ун-т. Волгоград: Изд-во ВПИ, 1988. - С. 5 - 19.

170. Лопушанская С.П. Развитие и функционирование древнерусского глагола: Учебное пособие / Волгогр. гос. ун-т / С.П. Лопушанская. Волгоград: Изд-во ВПИ, 1990. - 114 с.

171. Лопушанская С.П. Семантическая модуляция как рече-мыслительный процесс /С.П. Лопушанская // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Филология. Вып. 1, 1996. - С. 6 - 13.

172. Лопушанская С.П. Разграничение старославянского и русского староцерковнославянского языков / С.П. Лопушанская // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Филология. Вып. 2, 1997. - С. 6 - 17.

173. Лопушанская С.П. Кирилло-Мефодиевские традиции в России конца XX века / С.П. Лопушанская // Филологические науки. 1999. - № 3. - С. 59 - 68. (19996).

174. Лопушанская С.П. Соотношение понятий стереотипность, концептуальное ядро и концептосфера в языкознании / С.П. Лопушанская // Studia rossica Posnaniensia. 2002. - Vol. XXX. - P. 79 - 85.

175. Лопушанская С.П. Компенсаторные процессы в истории русского глагола /С.П. Лопушанская // Академик Олег Николаевич Трубачев: Слово о замечательном волгоградце. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003. - С. 83 - 90.

176. Лосев А.Ф. Античная философия истории / А.Ф. Лосев.- М.: Наука, 1977. 208 с.

177. Лосев А.Ф. О пропозициональных функциях древнейших лексических структур / А.Ф. Лосев // Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М.: Изд-во МГУ, 1982.- С. 246 279. (1982а).

178. Лосев А.Ф. О типах грамматического предложения в связи с историей мышления / А.Ф. Лосев // Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М.: Изд-во МГУ, 1982. -С. 280 - 407. (19826).

179. Лотман Ю.М. Заметки о художественном пространстве / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1. -Таллинн: «Александра», 1992. - С. 448 - 463. (1992а).

180. Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3т. Т. 1. - Таллинн: «Александра», 1992. - С. 386 - 406. (19926).

181. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1. - Таллинн: «Александра», 1992. - С. 407 - 412. (1992в).

182. Лукин М.Ф. К вопросу о взаимосвязи синхронии и диахронии в словообразовании / М.Ф. Лукин // Филологические науки. 1997. - № 5. - С. 89 - 98.

183. Мазон А. Употребление видов русского глагола / А. Ма-зон // Вопросы глагольного вида. М.: Иностранная литература, 1962. - С. 93 - 104.

184. Макеева И.И. Семантические константы глаголов движения в истории русского языка / И.И. Макеева // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. - С. 67 - 77.

185. Маковский М.М. Ред.: Язык и речевая деятельность / Гл. ред. В.Б. Касевич. Санкт-Петербург. Т. 1 1998, Т. 2 - 1998. Изд-во Санкт-Петербургского университета. 248 с. + 362 е. / М.М. Маковский // Вопросы языкознания. - 2000. - № 3. - С. 132 - 148.

186. Максимов В.И. О методе словообразовательного анализа / В.И. Максимов // Вопросы языкознания. 1971. - № 1. - С. 108 - 115.

187. Малыгина Е.Н. Развитие начинательного способа глагольного действия в русском языке XI XVII вв.: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Е.Н. Малыгина. М., 1993. - 22 с.

188. Манучарян Р.С. Проблемы исследования словообразовательных значений и средств их выражения: Автореф. дис. . докт. филол. наук /Р.С. Манучарян. Ереван, 1975.

189. Марков В.М. Замечания о конфиксации в современном русском языке / В.М. Марков // J^zyk rosyjski. 1968. - № 3. То же в: Марков В.М. Избранные работы по русскому языку. - Казань: Издательство «ДАС», 2001. - С. 104 - 109.

190. Марков В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке / В.М. Марков. Ижевск: Изд-во Удм. унта, 1981. - 29 с.

191. Маркова Э.В. О взаимодействии морфемного и семантического способов словообразования /Э.В. Маркова // Вестник Удм. ун-та. 1991. - № 2. - С. 22 - 25.

192. Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии / Ю.С. Маслов. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. 263 с.

193. Маслова В.А. Функции глагольной приставки С- в русском языке (по памятникам письменности XI XVII вв.): Автореф. дис. . канд. филол. наук / В.А. Маслова. - Куйбышев, 1972. - 20 с.

194. Мейе А. Общеславянский язык / А. Мейе. М.: Иностранная литература, 1951. - 491 с.

195. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. 2 / И .А. Мельчук. М.; Вена, 1998.

196. Мещерский Н.А. Взаимоотношения Изборника 1073 г. с Изборником 1076 / Н.А. Мещерский // Изборник Святослава 1073 г.: Сб. статей. М.: Наука, 1977. - С. 90 - 99.

197. Милованова М.В. Эволюция глаголов приобщения объекта в сочетании с глаголами действия в древнерусском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук / М.В. Милованова.-Тверь, 1992.-18 с.

198. Милославский И.Г. О предмете сопоставительного словообразования / И.Г. Милославский // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М.: Наука, 1987. - С. 58 - 62.

199. Милославский И.Г. Вид русского глагола как словообразовательная категория / И.Г. Милославский // Филологические науки. 1989. - № 4. - С. 37 - 44.

200. Михайловская Н.Г. К проблеме изучения лексико-семантической системы древнерусского языка / Н.Г. Михайловская // Вопросы языкознания. 1973. - № 2. - С. 92 - 101.

201. Михайловская Н.Г. Системные связи в лексике древнерусского книжно-письменного языка XI-XIV вв.: (Нормативный аспект) / Н.Г. Михайловская. М.: Наука, 1980. - 254 с.

202. Молдован A.M. Лексический аспект в истории церковнославянского языка / A.M. Молдован // Вопросы языкознания. 1997. - №3. - С. 63 - 75.

203. Москаленко А.Т. Методологические проблемы комплексного программно-целевого исследования / А.Т. Москаленко // Методологические проблемы комплексных исследований. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1983. С. 104 - 135.

204. Мустейкис К. Глагольное словообразование и вид глагола / К. Мустейкис // Zeitschrift fur Slawistik. 1986. - Bd. 31, H. 3. - S. 437 - 444.

205. Мухаммадиев Э. Глаголы движения бежать бегать иих соответствия в узбекском языке / Э. Мухаммадиев // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент: Укитувчи, 1985.-С. 131-138.

206. Немец И. Генезис славянской видовой системы / И. Немец // Вопросы глагольного вида. М.: Иностранная литература, 1962. - С. 265 - 275.

207. Немченко В.Н. Понятие способа словообразования с диахронической и синхронической точек зрения / В.Н. Немченко // Исследования по историческому словообразованию: Сб. науч. докл. М., 1994. - С. 29 - 43.

208. Нефедьев М.В. Ступени семантической эволюции глагольных приставок / М.В. Нефедьев // Закономерности эволюции словообразовательной системы русского языка: Материалы все-рос. науч. конф. Оренбург, 1994. - С. 31 - 32.

209. Нефедьев М.В. Заметки о развитии словообразовательных типов (на примере глаголов с приставкой об-) / М.В. Нефедьев // Вопросы языкознания. 1995. - N° 6. - С. 90 - 95.

210. Никифорова Е.Б. Темпоральные и аспектуальные значения древнерусских глагольных форм аориста и имперфекта: Дис. . канд. филол. наук / Е.Б. Никифорова. Саратов, 1991. - 185 с.

211. Николаев Г.А. Русское историческое словообразование: Теоретические проблемы / Г.А. Николаев. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1987.- 152 с.

212. Николаев Г.А. Проблемы исторической семасиологиирусского языка / Г.А. Николаев // Ученые записки Казанского университета. Т. 135. Языковая семантика и образ мира. 200-летию Казанского университета посвящается. Казань: Унипресс, 1998. - С. 92 - 102.

213. Николаева Т.М. Текст. Как путь и как многомерное пространство /Т.М. Николаева // Концепт движения в языке и культуре. М.: «Индрик», 1996. - С. 336 - 352.

214. Николаева Т.М. Специфика использования форм прошедшего времени в публицистике Аввакума /Т.М. Николаева // История русского языка: Лексикология и грамматика. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1991. - С. 75 - 81.

215. Николаева Т.М. Системный характер семантических изменений /Т.М. Николаева // Ученые записки Казанского университета. Т. 135. Языковая семантика и образ мира. 200-летию Казанского университета посвящается. Казань: Унипресс, 1998. -С. 103- 110.

216. Никоновайте Ф.И. О грамматическом содержании предиката евангельской паремии /Ф.И. Никоновайте // Филологические науки. 1997. - № 3. - С. 57 - 66.

217. Новиков Л.А. Семантика русского языка / Л.А. Новиков. М.: Высшая школа, 1982. - 272 с.

218. Обнорский С.П. Очерки по морфологии русского глагола / С.П. Обнорский. М.: АН СССР, 1953. - 252 с.

219. Овчинникова А.В. Типология значений глагольной приставки в историческом аспекте / А.В. Овчинникова // Проблемы развития языка. Лексические и грамматические особенности древнерусского языка: Межвуз. науч. сб. Саратов: Изд-во СГУ, 1984. - С. 111 - 119.

220. Опелова М. Этнонимическая лексика в составе глагольно-именных сочетаний (на материале Новгородской первой летописи): Автореф. дис. . канд. филол. наук / М. Опелова. Воронеж, 1982. - 22 с.

221. Павленко Ю.В. Временной аспект проблемы освобождения спасения в культурах «осевого времени» /Ю.В. Павленко // Пространство и время в архаических культурах: Материалы коллоквиума. - М., 1992. - С. 15-17.

222. Павлов В.М. Понятие лексемы и проблема отношений синтаксиса и словообразования / В.М. Павлов. JI.: Наука. Jle-нингр. отд-ние, 1985. - 299 с.

223. Павлова Н.И. Теории префиксального словообразования в советской лингвистике 40-х годов / Н.И. Павлова // Уч. зап. Моск. гос. пед. ин-та. № 403: Проблемы русского языкознания. М., 1970. - С. 263 - 285.

224. Павлова Н.И. Теории префиксального словообразования в советской лингвистике 40-х 50-х годов / Н.И. Павлова // Уч. зап. Моск. гос. пед. ин-та. № 403: Проблемы русского языкознания. - М., 1970. - С. 286 - 308.

225. Павлова Р. Пространственные конструкции в древнерусском языке в сопоставлении с древнеболгарским языком / Р. Павлова. София: Изд-во Болгарской академии наук, 1977.

226. Падучева Е.В. К семантике несовершенного вида в русском языке: общефактическое и акциональное значение /Е.В. Падучева // Вопросы языкознания. 1991. - № 6. - С. 34 - 45.

227. Пайар Д. Формальное представление приставки от- / Д. Пайар // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 87 - 112.

228. Панова Л.Г. Du mouvement avant toute chose, или движение в поэзии О. Мандельштама / Л.Г. Панова // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. -С. 444 - 454.

229. Пастухова Л.Б. Семантические свойства глаголов движения в тексте: Дис. . канд. филол. наук / Л.Б. Пастухова. Л., 1983. - 230 с.

230. Пауль Г. Принципы истории языка / Г. Пауль. М.: Иностранная литература, 1960. - 500 с.

231. Пете И. Омонимия в кругу глаголов движения / И. Пете // Русский язык в школе. 1966. - № 3. - С. 100 - 106.

232. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении /A.M. Пешковский. М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

233. Пигалев А.И. Пространство культуры // Культурология. XX век. Энциклопедия. Т. 2 / А.И. Пигалев. СПб.: Университетская книга, 1998. - С. 141 - 143.

234. Попова З.Д. Система падежных и предложно-падежных форм в русском литературном языке XVII века (структурно-семантическое описание) / З.Д. Попова. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1969. - 183 с.

235. Попова Т.В. Русские непроизводные глаголы: морфемная структура и деривационные особенности: Учебное пособие / Т.В. Попова. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1996. - 119 с.

236. Попова Т.В. Деривационно-семантическое пространство русского глагола: Автореф. дис. . докт. филол. наук / Т.В. Попова. Екатеринбург, 1998. - 57 с.

237. Поспелов Н.С. О выражении определенности / неопределенности временными значениями русского глагола в форме прошедшего времени / Н.С. Поспелов // Памяти акад. В.В. Виноградова. М.: Изд-во МГУ, 1971. - С. 179 - 184.

238. Поспелов Н.С. О значении форм прошедшего времени на -л в современном русском литературном языке /Н.С. Поспелов // Поспелов Н.С. Мысли о русской грамматике: Избранные труды. М.: Наука, 1990. - С. 50 - 77.

239. Потебня А.А. Мысль и язык / А.А. Потебня. Харьков, 1913. - 225 с.

240. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. I -II / А.А. Потебня. М.: Учпедгиз, 1958. - 536 с.

241. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. IV / А.А. Потебня. М.; Л., 1941. Цит. по изд.: Т. IV. Вып. II. Глагол. - М.: Просвещение, 1977. - 406 с.

242. Прокопович Е.Н. Формы глагольного времени в их употреблении /Е.Н. Прокопович // Русский язык: Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М.: Наука,1984. С. 85 - 95.

243. Прохорова В.Н. Полисемия и лексико-семантический способ словообразования в современном русском языке: Лекции по спецкурсу / В.Н. Прохорова. М.: Изд-во МГУ, 1980.

244. Рахманкулова И-Э.С. Модели предложения и семантика глаголов в диахронии / И-Э.С. Рахманкулова // Вопросы языкознания. 1999. - № 5. - С. 56 - 63.

245. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени / Г. Рейхенбах. М.: Прогресс, 1985. - 344 с.

246. Русская глагольная лексика: денотативное пространство: Монография / Под общ. ред. Л.Г. Бабенко. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1999. - 460 с.

247. Русская грамматика: В 2 т. М.: Наука, 1980. 783 с. + 709 с. (РГ-80)

248. Савинцева Т.В. К истории формирования глагольно-именных отношений в русском языке /Т.В. Савинцева // Проблемы развития языка. Лексические и грамматические особенности древнерусского языка. Саратов: Изд-во СГУ, 1984. - С. 128 - 132.

249. Саевич С.Т. Локативно-валентные глаголы в системе средств выражения пространственных отношений в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук / С.Т. Саевич. -Л., 1986. 16 с.

250. Сайкиева С.М. Глаголы движения-перемещения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук / С.М. Сайкиева. Алма-Ата, 1970. - 23 с.

251. Самохвалова Е.И. Функции глагольных приставок в Лаврентьевской летописи: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.И. Самохвалова. Л., 1953. - 22 с.

252. Свецинская И. Некоторые аспекты методики исследования русских приставочных глаголов (на примере глаголов с приста-вокй вы-) / И. Свецинская // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 149 - 163.

253. Сенаторова Э.П. К вопросу об избирательной сочетаемости морфем: (На материале глагольных приставочных образований) / Э.П. Сенаторова // Вопросы языка и его истории. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1972. С. 94 - 106.

254. Сергеева Н.Н. Глаголы горизонтального движения-перемещения как семантико-синтаксический класс в системе современного русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.Н. Сергеева. Л., 1970. - 23 с.

255. Сергеева Т.Д. Лексико-грамматические связи глаголов движения на внугриглагольном и межкатегориальном уровне: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.Д. Сергеева. Томск, 1977. - 18 с.

256. Сивкова Т.Н. Синтагматические связи и семантическое варьирование однокоренных приставочных глаголов /Т.Н. Сивкова // Классы слов в синтагматическом аспекте: Сб. науч. трудов. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1988. - С. 172 - 179.

257. Силина В.Б. История категории глагольного вида / В.Б. Силина // Историческая грамматика русского языка: Морфология. Глагол. М.: Наука, 1982. - С. 158 - 279.

258. Силина В.Б. Видо-временные отношения / В.Б. Силина // Древнерусская грамматика XII XIII вв. - М.: Наука, 1995. - С. 374 464.

259. Сильницкий Г.Г. Семантическая структура глагольного значения / Г. Г. Сильницкий // Проблемы структурной лингвистики. 1983. М.: Наука, 1986. - С. 3 - 16.

260. Сиротинина О.Б. Лекции по синтаксису русского языка / О.Б. Сиротинина. М.: Высшая школа, 1980. - 144 с.

261. Скляревская Г.Н. Опыт системного описания языковой метафоры в словаре / Г.Н. Скляревская // Национальная специфика языка и ее отражение в нормативном словаре: Сб. статей. -М.: Наука, 1988. С. 63 - 67.

262. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка /

263. A.И. Смирницкий. М.: Изд-во лит-ры на иностр. яз., 1956. - 260 с.

264. Смолина К.П. Компонентный анализ и семантическая реконструкция в истории слов / К.П. Смолина // Вопросы языкознания. 1986. 4. - С. 97 - 105.

265. Станишева Д. Употребление глаголов движения с учетом фактора адресата в болгарском языке / Д. Станишева // Zeitschrift fur Slawistik. 30 (1985) 1. - S. 78 - 84.

266. Стариченок В.Д. Преобразования смысловой структуры многозначного слова в пограничной зоне белорусских говоров /

267. B.Д. Стариченок // Филологические науки. 1989. № 2. С. 38 45.

268. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1985. - 335 с.

269. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 824 с.

270. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи / И.А. Стернин. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1985. - 171 с.

271. Структура предложения в истории восточнославянских языков / Под ред. акад. В.И. Борковского. М.: Наука, 1983. - 303 с.

272. Суванова Э.Х. Лексико-семантическая классификация непроизводных глаголов / Э.Х. Суванова // Актуальные вопросы русского словообразования. Ташкент: Укитувчи, 1985. - С. 80 - 84.

273. Супрун А.Е. Дуализм словообразования, диахрония и синхрония / А.Е. Супрун // Сопоставительное изучение славянских языков. М.: Наука, 1987. - С. 99 - 104.

274. Табаченко Л.В. Структурно-семантическое развитие конструкций с глаголами положения в пространстве и движения в русском языке XI XVII вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.В. Табаченко. - Ростов-на-Дону, 1987. - 24 с.

275. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса / Л. Теньер. М.: Прогресс, 1988. - 656 с.

276. Терентьева Е.В. Семантика перфектности в древнерусских формах прошедшего времени от глаголов действия, состояния, отношения: Автореф дис. . канд. филол. наук / Е.В. Терентьева. Волгоград, 1999. - 18 с.

277. Тихонов А.Н. Основные понятия русского словообразования / А.Н. Тихонов // Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2 т. Т. I. М.: Русский язык, 1985. - С. 18-51.

278. Тихонов А.Н. Русский глагол: проблемы теории и лек-сикографирования / А.Н. Тихонов. М.: Academia, 1998. - 280 с.

279. Толстая С.М. Акциональный код символического языка культуры: движение в ритуале / С.М. Толстая // Концепт движения в языке и культуре. М.: «Индрик», 1996. - С. 89 - 103.

280. Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков / Н.И. Толстой. М.: Наука, 1988. - 239 с.

281. Топоров В.Н. Локатив в славянских языках / В.Н. Топоров. М.: АН СССР, 1961. - 379 с.

282. Топоров В.Н. Пространство и текст / В.Н. Топоров // Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. - С. 227 - 285.

283. Топоров В.Н. Заметка о двух индоевропейских глаголах умирания / В.Н. Топоров // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: (Погребальный обряд). М.: Наука, 1990. - С. 47 - 53.

284. Топоров В.Н. Пространство / В.Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 2. М.: Советская энциклопедия, 1992. - С. 340 - 342.

285. Топоров В.Н. Об одном из парадоксов движения. Несколько замечаний о сверх-эмпирическом смысле глаголастоять», преимущественно в специализированных текстах / В.Н. Топоров // Концепт движения в языке и культуре. М.: «Индрик», 1996. - С. 7 - 88.

286. Топорова Т.В. О типах познания в древнегерманской мифопоэтической модели мира /Т.В. Топорова // Вопросы языкознания. 2000. - № 2. - С. 35 - 46.

287. Торресильяс О.М.Х. Перфект в «Повести временных лет». Лаврентьевский, Академический, Радзивилловский, Ипатьевский списки / О.М.Х. Торресильяс. М.: УРСС, 1997. - 274 с.

288. Тошович Б. Глагол в треугольнике «движение покой -отношение» / Б. Тошович // Логический анализ языка. Языки динамического мира. - Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. - С. 224 - 231.

289. Трубачев О.Н. Славянская этимология и праславян-ская культура / О.Н. Трубачев // Славянское языкознание. X Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М.: Наука, 1988. - С. 292 - 347.

290. Трубецкой Н.С. Отношение между определяемым, определением и определенностью / Н.С. Трубецкой // Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии. М.: Прогресс, 1987. - С. 37 - 43.

291. Туликова Н.А. Формирование категории ин-персональности русского глагола / Н.А. Туликова. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1998. - 263 с.

292. Узнадзе С.Н. Роль семантической структуры глаголов в процессе перфективации (на материале памятников старорусской письменности XV XVI вв.): Автореф. дис. . канд. филол. наук / С.Н. Узнадзе. - Махачкала, 1998. - 34 с.

293. Улуханов И.С. Компоненты значения членимых слов / И.С. Улуханов // Вопросы языкознания. 1974. - № 2. - С. 71 - 78.

294. Улуханов И.С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания / И.С. Улуханов. М.: Наука, 1977. - 256 с.

295. Улуханов И.С. Мотивация и производность: (О возможностях синхронно-диахронического описания языка) / И.С. Улуханов // Вопросы языкознания. 1992. - № 2. - С. 5 - 20.

296. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация / РАН / И.С. Улуханов. М., 1996. - 221 с.

297. Ульянов Г. Значения глагольных основ в литовско-славянском языке. Ч. II. Основы, обозначающие различия по видам / Г. Ульянов. Варшава, 1895. - 341 с.

298. Успенский Б.А. Древнерусское богословие: проблема чувственного и духовного опыта (представления о рае в середине XIV в.) / Б.А. Успенский // Русистика. Славистика. Индоевропеистика: Сборник к 60-летию А.А. Зализняка. М.: «Индрик», 1996.-С. 105-151.

299. Успенский Б.А. История русского литературного языка (XI-XVII вв.) / Б .А. Успенский. М.: Аспект Пресс, 2002. - 558 с.

300. Уфимцева А.А. Лексическое значение: Принципы семи-ологического описания лексики / А.А. Уфимцева. М.: Наука, 1986. - 240 с.

301. Федосеев П.Н. Философия и научное знание / П.Н. Федосеев. М.: Наука, 1983. - 464 с.

302. Филин Ф.П. Лексика русского литературного языка древ-некиевской эпохи (по материалам летописей) / Ф.П. Филин // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т. 80. Л., 1949. - 288 с.

303. Филлмор Ч. Дело о падеже / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. М.: Прогресс, 1981. - С. 369 - 495.

304. Флайер М.С. Делимитативные приставки в русском языке / М.С. Флайер // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 29 - 48.

305. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языковедение: Общий курс / Ф.Ф. Фортунатов // Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. Т. 1. М.: Учпедгиз, 1956. - С. 21 - 197.

306. Хабургаев Г.А. Первые столетия славянской письменной культуры: Истоки древнерусской книжности / Г.А. Хабургаев. -М.: Изд-во МГУ, 1994. 184 с.

307. Халина Н.В. Роль семантики производящего глагола в формировании полисемии производного глагола (на материале современного русского литературного языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.В. Халина. Томск, 1986. - 21 с.

308. Храковский B.C. Кратность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис / B.C. Храковский. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1987. - С. 124 - 152.

309. Цейтлин P.M. Сравнительная лексикология славянских языков X/XI XIV/XV вв. Проблемы и методы /

310. P.M. Цейтлин. M.: Наука, 1996. - 232 с.

311. Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира / Т.В. Цивьян. М.: Наука, 1990. - 203 с.

312. Цыганова В.Н. Направительные значения префиксальных глаголов удаления /В.Н. Цыганова // Современная русская лексикография. 1977: Сб. статей. М.: Наука, 1979. - С. 95 - 106.

313. Черемисина М.И. Представления о значении в лексике и грамматике / М.И. Черемисина // Лексическая и грамматическая семантика. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1986. - С. 3 - 17.

314. Черепанов М.В. Внутрисинтагматические отношения в производном глаголе / М.В. Черепанов // Закономерности эволюции словообразовательной системы русского языка: Материалы всерос. науч. конф. Оренбург, 1994. - С. 12.

315. Черепанов М.В. Номинация и сочетаемость глагольных основ с формантами / М.В. Черепанов // Единицы языка и их функционирование. Вып. 3. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1997.

316. Чешко Е.В. К истории славянских глагольных видов: (Основы глаголов движения в Зографском кодексе) / Е.В. Чешко // Уч. зап. Ин-та славяноведения. Т. 3. М., 1951. - С. 328 - 344.

317. Чиканцева Т.В. Семантические варианты словообразовательных парадигм непроизводного глагола / Т.В. Чиканцева // Вестник Ленингр. ун-та. Сер. История, язык и литература. Вып. 4. № 20. - 1984. - С. 117 - 119.

318. Чудинов А.П. Регулярная многозначность в глагольной лексике / А.П. Чудинов. Свердловск: Свердл. гос. пед. ин-т, 1986. - 80 с.

319. Шамне Н.Л. Семантика немецких глаголов движения и их русских эквивалентов в лингвокультурологическом освещении / Н.Л. Шамне. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - 392 с.

320. Шарандин A.J1. Лексико-грамматическая категоризация русского глагола / А.Л. Шарандин // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сборник. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. - С. 229 - 241.

321. Шарифуллин Б.Я. Из истории славянской архаичной префиксации в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Б.Я. Шарифуллин. Томск, 1982. - 27 с.

322. Шарофидцинов К. Словообразовательные гнезда глаголов движения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук / К. Шарофиддинов. М., 1980. - 23 с.

323. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка / А.А. Шахматов. Л.: Учпедгиз. Ленингр. отд-ние, 1941. - 620 с.

324. Шелякин М.А. Категория вида и способы действия русского глагола: Теоретические основы / М.А. Шелякин. Таллин: Валгус, 1983.- 215 с.

325. Шелякин М.А. Способы действия в поле лимитативно-сти / М.А. Шелякин // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. -Л.: Изд-во «Наука». Ленингр. отд-ние, 1987. С. 63 - 85.

326. Шептухина Е.М. Формирование глаголов со связанными основами в древнерусском языке XI XIV вв. /Е.М. Шептухина. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. - 140 с.

327. Шершакова Н.Е. О некоторых закономерностях изменения парадигматических отношений в результате семантической деривации / Н.Е. Шершакова // Классы глаголов в функциональном аспекте. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1986. - С. 123 - 128.

328. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д.Н. Шмелев. М.: Просвещение, 1964. - 244 с.

329. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики / Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1973. - 280 с.

330. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика / Д.Н. Шмелев. М.: Просвещение, 1977. - 335 с.

331. Шубина М.П. Комплексный подход и взаимодействие теорий / М.П. Шубина // Методологические проблемы комплексных исследований. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1983. - С. 166 - 173.

332. Шхапацева М.Х. Сочетаемость приставочных глаголов в современном русском языке (конструкции с винительным и родительным): Автореф. дис. . канд. филол. наук / М.Х. Шхапацева.- М., 1967. 23 с.

333. Щерба Л.В. Преподавание иностранных языков в средней школе: (Общие вопросы методики). Изд. 2 / Л.В. Щерба. -М.: Высшая школа, 1974. 112 с.

334. Этерлей Е.Н. Древнерусский имперфект (значение и употребление): Автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.Н. Этерлей.- Л., 1970. 30 с.

335. Ядров М. Приставка про- и аргументный статус именных групп / М. Ядров, Дж. Фаулер // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 164 - 185.

336. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е.С. Яковлева. М.: «Гнозис», 1994. - 344 с.

337. Яковлева Е.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова / Е.С. Яковлева // Вопросы языкознания. 1998. - N9 3. - С. 43 - 73.

338. Янда Л.А. Русские глагольные приставки. Семантика и грамматика / Л.А. Янда // Глагольная префиксация в русском языке: Сб. статей. М.: Русские словари, 1997. - С. 49-61.

339. Babic S. Tvorba rijeci u hrvatskom knjizevnom jeziku: Nacrt za gramatiku / S. Babic. Zagreb, 1991. - 567 s.

340. Bermel N. Context and the lexicon in the development of Russian aspect / N. Bermel. Berkely: Los Angeles; London, 1997. -483 p.

341. Bielfeldt H.H. Altslawische Grammatik: Einfiihrung in die slawischen Sprachen / H.H. Bielfeldt. Halle (Saale): Veb Max Ni-emeyer Verlag, 1961. - 297 S.

342. Bosak J. Vychodiska morfemovej analyzy: (Morfematika slovotvorba) / J. Bosak, K. Buzassyova. Bratislava: Veda. Vydatel'stvo Slovenskej akademie vied, 1985. - 131 s.

343. Budich W. Aspekt und verbale Zeitlichkeit in der I. Novgoroder Chronik / W. Budich. Graz: Akademische Druck- u. Verlagsanstalt, 1969. - 288 S.

344. Corbet Ch. Preverbation et construction des verbes en Russe / Ch. Corbet // Revue des etudes slaves. T. 34, fasc. 1 - 4. - Paris, 1957. - P. 37 - 45.

345. Dirven R. Metaphor and polysemy / R. Dirven // La polysemie: Lexicographie et cognition. Louvain-la-Neuve, 1985. - P. 9-27.

346. Dirven R. The conceptualization of vertical space in English: the case of tall / R. Dirven, J.R. Taylor // Topics in cognitive linguistics. Amsterdam, 1988. - P. 379 - 402.

347. Dokulil M. Tvoreni slov v destine. 1. Teorie odvozovani slov / M. Dokulil. Praha, 1962.

348. Dunn J. L'aoriste (comme narratif) et l'aspect perfectif / J. Durin // Revue des etudes slaves. T. 65, fasc. 1. - Paris, 1993. - P. 41 - 56.

349. Eckert E. Prefixed motion verbs of coming and leaving instandard and spoken Czech as compared to Russian / E. Eckert // Studien in West Slavic and Baltic Linguistics. Vol. 16. Amsterdam -Atlanta, GA, 1991. - P. 85 - 105.

350. Gallant J. Russian verbal prefixation and semantic features: an analysis of the prefix VZ- / J. Gallant. Mtinchen: Verlag Otto Sagner, 1979. - 460 p.

351. Gorban' O.A. Semantic modulation as a factor of prefixation in the Old Russian verbs of motion / O.A. Gorban' // The Mansfield-Volgograd Anthology / Ed. by J.Y. Glimm. Mansfield Univ. of Pennsylvania, 2000. - P. 69 -74.

352. Hoik A.G.F. van. Definite and indefinite in Old Church Slavonic / A.G.F. van Hoik // Dutch contributions to the Fifth International Congress of Slavists. Sofia, 1963. The Hague, 1963. - P. 93 - 123.

353. Huntley D.G. Old Church Slavonic bezati-begati / D.G. Huntley // International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. XI. The Hague: Mouton, 1968. - P. 45 - 52.

354. Huntley D. Semantics of paired verbs of motion in Old Bulgarian / D.G. Huntley // Старобългаристика. 4. 10. N° 2. София, 1986. - С. 38 - 55.

355. Issatschenko A. Geschichte der russischen Sprache / A. Is-satschenko. Heidelberg: Carl Winter Universitatsverlag. - Bd. 1, 1980; Bd. 2, 1983.

356. Janda L.A. The mapping of elements of cognitive space onto grammatical relations: an example from Russian verbal prefixation / L.A. Janda // Topics in cognitive linguistics. Amsterdam, 1988. - P. 327 - 343.

357. Johannet J. De l'aoriste imperfectif dans la Chronique Lau-rentine / J. Johannet // Revue des etudes slaves. T. 34, fasc. 1 - 4. -Paris, 1957. - P. 81 - 87.

358. Kacala J. Semantisches und Grammatisches im Satz / J. Kacala // Zeitschrift fur Slawistik. 30 (1985) 1. - S. 37 - 41.

359. Karcevski S. Systeme du verbe russe: Essai de linguistique synchronique / S. Karcevski. Prague, 1927. - 167 c.

360. Kiparski V. Russische Historische Grammatik. Bd. 2. Die Entwicklung des Formensystems / V. Kiparski. Heidelberg: Carl Winter Universitatsverlag, 1967.- 288 S.

361. Kretschmer A. Und noch einmal zur Diglossie / A. Kretschmer // Wiener slawistischer Almanach. 1994. - Bd. 33. -S. 181 - 194.

362. Leskien A. Grammatik der altbulgarischen (altkirchenslav-ischen) Sprache / A. Leskien. Heidelberg: Carl Winter's Univer-sitatsbuchhandlung, 1909. - 260 S.

363. Machek V. Sur l'origine des aspects verbaux en slave / V. Machek // Славянская филология. Вып. 3. - M.: АН СССР, 1958. - С. 38 - 57.

364. Matthews W.K. Russian historical grammar / W.K. Matthews. London: The Athlone Press, 1960. - 362 p.

365. Nida E.A. Componential analysis of meaning: An introduction to semantic structures / E.A. Nida. The Hague; Paris; New York: Mouton Publishers, 1979. - 272 p.

366. Panzer B. Studien zum slavischen Verbum / B. Panzer // Hei-delberger Publikationen zur Slavistik. A. Linguistische Reihe. Bd. 4. -Frankfurt am Mein; Bern; New York; Paris: Peter Lang, 1991. - 253 S.

367. Ruzicka R. Der Verbalaspekt in der altrussischen Nestorchronik / R. Ruzicka. Berlin: Akademie-Verlag, 1957. - 107 c.

368. Schaller H. Vergleichende Textpragmatik der slawischen Spra-chen / H. Schaller // Zeitschrift fur Slawistik. 30 (1985) 1. - S. 69 - 77.

369. Schwall U. Aspektualitat: Eine semantisch-funktionelle Kategorie / U. Schwall. Tubingen: Narr, 1991. - 449 S.

370. Sekaninova E. Vidove a semanticke zmeny suvisiace s pre-figovanim pohybovych slovies / E. Sekaninova // Ceskoslovenska rusis-tika. IX (1964) 4. - S. 212 - 215.

371. Semon J.-P. Du parfait au preterit / J.-P. Semon // Revue des etudes slaves. T. 64, fasc. 3. - Paris, 1992. - P. 449 - 483.

372. Terras V. Praposition und Verbalprafix po im Slavischen / V. Terras // Zeitschrift fur slavische Philologie. Bd. XXIX. - Heidelberg: Carl Winter Universitatsverlag, 1961. - S. 302 - 314.

373. Thelin N.B. Towards a theory of aspect, tense and actionality in Slavic / N.B. Thelin. Uppsala: Almquist a. Wiksell, 1978. - 120 p.

374. Titelbaum O.A. Prefixed russian verbs of transposition / O.A. Titelbaum // Russian Linguistics: International Journal for the Study of the Russian Language. Vol. 14. - 1990. № 1. - P. 37 - 46.

375. Unbegaun B.O. Russian Grammar / B.O. Unbegaun. Oxford: At the Clarendon Press, 1957. - 315 p.

376. Vaimberg S. On the semantic structure of verbs of motion in Russian / S. Vaimberg // Studies in descriptive russian grammar. Vol. 8. - Heidelberg: Jilius Groos Verlag, 1983. - P. 71 - 76.

377. Veyrenc J. Etudes sur le verbe russe / J. Veyrenc. Paris:1.stitute d'etudes slaves, 1980. 397 p.

378. Vlasto A.P. A linguistic history of Russia to the end of the eighteenth century / A.P. Vlasto. Oxford: Clarendon Press, 1988. -408 p.

379. Whitman R.H. A textological note on the 1073 Izbornik / R.H. Whitman // Die Welt der Slaven: (Vierteljahrsschrift fur Slavistik). Jg. XII, H. 1. - Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1967. - S. 67 - 73.

380. ИСТОЧНИКИ, СЛОВАРИ И ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ1. Источники

381. Апок XIV- Апокалипсис, XIV в.: л. 104-110 Толкования на символ веры, херувимскую песнь и молитву Господню.

382. Асс. Ассеманиево Евангелие, XI в. Изд.: Evangeliarium Assemani: Codex Vaticanus 3. slavicus glagoliticus. T.II / Ed. J. Kurz. Pragae, 1955.

383. Арх. Архангельское Евангелие, 1092 г. Изд.: Архангельское Евангелие 1092 года: Исследования. Древнерусский текст. Словоуказатели. М., 1997.

384. ГА XIV Хроника Георгия Амартола, славяно-русский перевод XI в. в сп. XIV в.

385. ГБ XI Григория Богослова тринадцать слов, XI в.

386. ГБ к. XIV Григория Богослова 16 слов с толкованиями Никиты Ираклийского, XIV в.

387. Гр 1191-1192, нова. Грамота договорная Новгорода с Готским берегом и немецкими городами (грамота кн. Ярослава Владимировича), 1191-1192 гг.

388. Гр 1229, сп. 1270-1277, смол. Торговый договор Смоленска с Ригой и Готским берегом 1229 г., вторая, рижская, редакция, сп. 1270-1277 гг.

389. Гр 1264, 2 нова. Грамота договорная Новгорода с в. кн. тверским Ярославом Ярославичем, 1264 г.

390. Гр ок. 1300, рижск. Грамота рижан к витебскому князю Михаилу Константиновичу о его обидах, ок. 1300 г.

391. Гр 1301/1302 Грамота договорная с Новгорода с Готским берегом, Любеком и Ригой о предоставлении немецким купцамводного и сухопутного путей, 1301/1302 г.

392. Гр 1305-1307, 1 нова. Грамота договорная Новгорода с в. кн. тверским Михаилом Ярославичем (грамота с условиями договора), 1305- 1307 гг.

393. Гр 1305-1307, 2 новг. Грамота договорная Новгорода с в. кн. тверским Михаилом Ярославичем, 1305-1307 гг.

394. Гр 1307, 1 новг. Грамота договорная Новгорода с в. кн. тверским Михаилом Ярославичем (грамота новгородская), 1307 г.

395. Гр 1317, новг. Грамота договорная тверского в. кн. Михаила Ярославича с Новгородом, 1317 г.

396. Гр 1327, новг. Грамота договорная Новгорода с в. кн. тверским Александром Михайловичем, 1327 г.

397. Гр 1338-1341, полоцк. Грамота договорная о торговле между Полоцком и Ригой, 1330-1341 гг.

398. Грам. новг. кн. Андр. 1301 г. Грамота новгородского кн. Андрея и всего Новгорода Ганзейским купцам, 1301 г.

399. Гр 1372-1374, моек. Грамота жалованная московского в. кн. Дмитрия Ивановича Донского новоторжцу Евсевку, переселявшемуся в Кострому, 1372-1374 гг.

400. Гр XIV/XV Грамота купчая Михаила Федоровича и Юрия Вонцифорова на село Медну с деревнями и пустошами, ок. 1380— 1417 гг.

401. Гр 1389, 1 моек. Грамота договорная московского в. кн. Дмитрия Ивановича Донского с кн. серпуховским и боровским Владимиром Андреевичем, 25 марта 1389 г.

402. Гр 1399, 2 з.-р. Грамота литовского в. кн. Витовта рижскому бургомистру Никгиборгу о взаимной присяге, 6 марта 1399 г.

403. Грам. Алекс, митр. Грамота митрополита Алексея ко всем христианам в переделе Червленого Яра (в списках)

404. Гр 1374, новг. Грамота договорная тверского в. кн. Михаила Александровича с Новгородом, 1374 г.

405. ГрБ № 218, 60- 70 XIII Грамота берестяная, к. 60-х - 70-е гг.

406. XIII в.; изд.: Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М., 1995. С. 402.

407. ГрБ № 370, 70-80 XIV- Грамота берестяная, 70-е н. 80-х гг.

408. XIV в.; изд.: Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М., 1995. С. 492.

409. Дан. иг. ~ Странник игумена Даниила.

410. Жал. гр. 1388 г. Жалованная грамота в. кн. Александра-Витовта Литовским евреям 1388 г.

411. ЖВИ XIV-XV Сборник житий и слов, XIV-XV вв.: л. 1в-135г - Житие Варлаама и Иоасафа.

412. Жит. Сим. Ст. Сильв, сб. XIV в. Житие св. Симеона Столпника из Сильвестровского сборника XIV в.

413. ЖФП XII Житие Феодосия Печерского, по Успенскому сборнику XII-XIII в., л. 25а-67в.

414. ЖФСт к. XII Житие Нифонта и Феодора Студита, к. XII в. Златостр. - Златоструй по сп. Имп. публ. библ. XII в. Зогр. - Зографское Евангелие, X/XI в.

415. ЗС XIV Закон Судный людям (пространная редакция) по рук.: Мусин-Пушкинский сборник, XIV в.

416. ИларПосл XI сп. XIV/XV Сборник, к. XIV - н. XV в.; л. 192об.-202 - Наказание Илариона к отрекшимся от мира (или Послание к брату столпнику).

417. ИларПоуч XI сп. сер. XIII Пролог на сентябрь - февраль, сер. XIII вв.: л. 209а-210б - Поучение Илариона о пользе души.

418. ИларСлЗак XI сп. XV Сборник к. XV в.: л. 159-169об. -Слово о законе и благодати митрополита Илариона.

419. Ио. экз. Бог. Богословие св. Иоанна Дамаскина в переводе Иоанна, экзарха Болгарского, по сп. Моск. синод, библ. до 1200 г.

420. Ио. екз. Шест. 1263 г. Шестоднев Иоанна, экзарха Болгарского, по сп. 1263 г. Моск. синодальной библ., № 54.

421. KB к. XIV- Кормчая Варсонофиевская, к. XIV в.

422. КЕ XII Кормчая Ефремовская, XII в.

423. КН1285-1291 -Кормчая Новгородская, 1285-1291 гг.

424. КР 1284- Кормчая Рязанская 1284 г.

425. КТур XII сп. XIV Слова Кирилла Туровского из сборников XIV в.: «Сборник Уварова», XIV в., л. 224об.-286; Пролог, XIV в., л. 19-20; Измарагд, к. XIV в., л. 83-85.

426. КТурКан XII сп. XIV Каноны Кирилла Туровского, XII в., по рук.: Обиход церковный, XIV в., л. 219об.-232.

427. ЛИ ок. 1425 Летопись Ипатьевская, южнорусский летописный свод к. XIII в., сп. ок. 1425 г. Изд.: ПСРЛ, т. 2, изд. СПб., 1908, ст. 1-938; Репр. изд.: М.: Языки русской культуры, 1998.

428. ЛН XIII Летопись Новгородская (первая) по Синодальному списку, XIII в., л. 1-118об.

429. Map. Мариинское Евангелие. Электронная версия текста по изд. В. Ягича: http:// www.slav.helsinki.fi/ccmh/mar00.html.

430. Мен н. XIV Изречения Менандра по рукописи: Пчела, н. XIV в., л. 182об.-188об.

431. МинПр н. XV- Минея праздничная (трефологий), н. XV в.

432. МПр XIV- Мерило праведное, XIV в.

433. Надп XII-XIII (2) Надписи на фресках Дмитровского собора во Владимире на Клязьме, XII-XIII вв. Изд.: Дмитровский собор во Владимире на Клязьме. Изд. гр. С.Г. Строганова. М., 1849, табл. XV и XVI.

434. Надп XIV(2) Надписи на иконе Георгия с деянием (14 эпизодов) из собрания М.П. Погодина, XIV в. Изд.: The Russian Ikon. By N.P. Kondakov, Oxford, MCMXXVII, c. 68, табл. XII.

435. Никиф. м. Поел. Влад. Мон. «Послаше НикыЭора, митр. Клевскаго къ великому князю Володимироу, сыну Всеволожю» в сп. Моск. синод, библиотеки. Изд.: Русские достопамятности, изд. Имп. обществом истории и древностей Российских. Т. I. М., 1815. С. 61.

436. Никон, л. Русская летопись по Никонову списку.

437. Остр. Остромирово Евангелие, 1056-1057 гг. Изд.: Остро-мирово Евангелие: Факсимильное издание. Л., 1988.

438. Пал 1406 Палея толковая, 1406 г.

439. Панд. Ант. XI в. Пандект Антиоха по сп. XI в. Воскресенского Новоиерусалимского монастыря.

440. Парем 1379- Паремейник, 1379 г.

441. ПКП 1406 Киево-Печерский патерик (Арсениевская редакция), 1406 г.

442. ПНЧ 1296 Пандекты Никона Черногорца, 1296 г.

443. ПНЧ к. XIV Пандекты Никона Черногорца, к. XIV в.

444. Пр 1383 Пролог мартовской половины, 1383 г.

445. Пр 1313 Пролог сентябрьской половины, перв. четв. XIV в. (1313 г.)

446. Пр к. XIV (3) Пролог на сентябрь-февраль, XIV-XV вв.

447. ПрЛ 1282 Пролог «Лобковский» сентябрьской половины, 1262 г., или 1282 г.

448. ПрП XIV-XV(l) Пролог «Прилуцкий» на сентябрь-февраль, XIV-XV вв.

449. ПрП XIV-XV(2) Пролог «Прилуцкий» на март-август, XIV-XV вв.

450. ПрЮр XIV Пролог «Юрьевский» сентябрьской половины, XIV в.

451. ПС к. XI Патерик Синайский, к. XI в.

452. Псков, судн. гр. Псковская судная грамота (1397-1467).

453. Пч н. XV (2) Пчела, XIV-XV вв.

454. РПр сп. 1285-1291 Русская правда (пространная редакция) по списку Новгородской кормчей 1285-1291 г. Изд.: Е.Ф. Карский. Русская правда по древнейшему списку. Л., 1930. С. 64-88.

455. РПрАкад сп. сер. XV Русская правда (краткая редакция) по Академическому списку 40-х гг. XV в. Изд.: Правда русская. Т. I. М.-Л., 1940. С. 70-73.

456. РПрМус сп. XIV Русская правда (пространная редакция) по Мусин-Пушкинскому списку, XIV в.

457. Р. прав, (по Сын. сп.) Русская правда по сп. Моск. синодальной библ. 1280-х годов.

458. Савв. Саввина книга, XI в. Изд.: Саввина книга. Древняя рукопись XI, XI - XII и конца XIII века. Часть I: Рукопись. Текст. Комментарии. Исследование. М., 1999.

459. СбПаис н. XV- Паисиевский сборник, н. XV в.

460. СбСоф XIV-XV- Сборник, XIV-XV вв.

461. СбТн. XV- Сборник, н. XV в.

462. СбТр XII/XIII Сборник слов и поучений, в том числе апокрифических, к. XII - н. XIII в.

463. СбТр XIV/XV- Иоанна Златоуста и других поучения, к. XIV -н. XV в.

464. СбУв XIV- Сборник, XIV в. (ГИМ, Увар., № 589, 1°).

465. СбУсп XII XIII Успенский сборник, XII-XIII вв. Изд.: Успенский сборник XII-XIII вв. / Под ред. С.И. Коткова. М.: Наука, 1971.

466. СбХл XIV- Сборник, XIV в. (ГИМ, Хлуд., № ЗОд).

467. СбЧуд к. XIV (1) Сборник Чудова монастыря, к. XIV в.

468. СбЯр XIII Сборник молитв, вт. пол. XIII в.

469. СВл XIII сп. н. XV Поучения (пять) Серапиона Владимирского (по рукописям ЗЦ н. XIV, СбПаис н. XV)- Изд.: Е. Петухов. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII в. СПб., 1888.

470. Синод. Ehbaia сир'Ьуь книги ОвАфенндги? Пнсаша BerxArw и Новдгю ^ab^ta сь плрлллельнъьмн местами. СПб., 1900. Репр. изд.: М., 1993.

471. СкБГ XII Сказание о Борисе и Глебе, приписываемое мниху Якову, к. XI в. по списку Успенского сборника XII-XIII вв., л. 8б-2ба. Изд.: Сборник XII в. Московского Успенского собора.

472. Вып. 1. Под ред. А.А. Шахматова и П.А. Лаврова J J ЧОИДР. 1899. Кн. II. С. 12—40.

473. УСт к. XII Устав студийский церковный и монастырский, к. XII в.

474. УЯрЦерк сп. сер. XV Устав князя Ярослава о судах церковных по сп. сер. XV в.

475. ФСт XIV/XV Огласительные поучения Феодора Студита, к. XIV - н. XV в.

476. ЧтБГ к. XI сп. XIV Чтение о Борисе и Глебе, написанное Нестором в к. XI в., по сп. Сильвестровского сборника XIV в. Изд.: И.И. Срезневский. Сказания о святых Борисе и Глебе. СПб., 1860. С. 1-147. Факсимильное издание: М.: Книга, 1985. Л. 89-116об.

477. Ахманова 1969 Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Советская энциклопедия, 1969. - 607 с.

478. Библейская энциклопедия Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия / Труд и издание Архимандрита Никифора. - М., 1891. Репр. изд.: М.: ТЕРРА, 1990. - 902 с.

479. БРС Б ел орусско-русский словарь / Под ред. акад. К. К. Крапивы. - М.: Госиздат иностр. и нац. словарей, 1962.

480. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. СПб., 1899. Репр. изд.: М., 1991.

481. Гртченко Б. Словарь украшськоГ мови: В 4 т. КиГв, 19071909.

482. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 1999.

483. Ефремова Т. Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. М.: Русский язык, 1996. - 638 с.

484. Золотова Г.А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М.: Наука, 1988. - 440 с.

485. Культурология Культурология. XX век. Энциклопедия: В 2 т. - СПб.: Университетская книга, 1998.

486. Лексико-семантические группы русских глаголов: Учеб. слов.-справ. / Под общ. ред. Т.В. Матвеевой. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1988. - 152 с.

487. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева.-М.: Сов. энциклопедия, 1990.-685 с.

488. ОСС 1 Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск / Под общим руководством Ю.Д. Апресяна. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 552 с.

489. ОСС 2 Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второй выпуск / Под общим рук. акад. Ю.Д. Апресяна. - М.: Языки русской культуры, 2000. - LV, 488 с.

490. Ожегов, Шведова Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М.: Азъ, 1993. - 960 с.

491. Дьяченко Полный церковнославянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений) / Сост. протоиерей Г. Дьяченко. - М.: Издательский отдел Московского Патриархата, 1993. - 1120 с. (Репринтное воспроизведение издания 1900 г.)

492. Семантические модели. 1998 Семантические модели русских глагольных предложений: экспериментальный синтаксический словарь: Проспект / Под общ. ред. Л.Г. Бабенко. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1998. - 172 с.

493. СДР Словарь древнерусского языка XI-XIV вв.: В 10 т. - Т. Т. I - VI. - М.: Русский язык, 1988 - 2001.

494. Словарь-индекс русской редакции древнеболгарского языка конца XI начала XII в. / Сост. Г. Балаж и др. Под ред. Имре X. Тота. - Сегед. Т. I, 1989; т. II, 1992; т. III/1, 1993; т. III/2, 1995. Приложение: Тот И.Х. Источники. - Сегед, 1997.

495. Словарь книжников. 1987 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I. (XI - первая половина XIV в. / Отв. ред. Д.С. Лихачев. - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1987.

496. СРЯ Словарь русского языка / АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Русский язык, 1981 - 1984.

497. СРЯ XI-XVII Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 125. - М.: Наука, 1975 - 2000.

498. Словарь старославянского языка восточнославянской редакции XI-XIII вв.: Проспект. Киев: Наукова думка, 1987. - 179 с.

499. Срезн. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. - СПб. Т. I, 1893; т. II, 1902; т. III, 1912.

500. Старославянский словарь Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков) / Под ред. P.M. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой. - М.: Русский язык, 1994. - 842 с.

501. ТСРГ Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под ред. проф. Л.Г. Бабенко. - М.: АСТ-ПРЕСС, 1999.-704 с.

502. Фасмер Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. - М.: Прогресс, 1986 - 1987.

503. Черных Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. - М.: Русский язык, 1994.

504. ЭРЯ Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Большая Российская энцило-педия; Дрофа, 1998. - 703 с.