автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Функционально-семантические свойства перформативных единиц в ритуальной коммуникации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционально-семантические свойства перформативных единиц в ритуальной коммуникации"

Г Г Б од

^ Ц Я'то

На правах рукописи

РОМАНОВА Елена Георгиевна

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА ПЕРФОРМАТИВНЫХ ЕДИНИЦ В РИТУАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ

10.02.19 - общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тверь -1997

Работа выполнена на кафедре иностранных языков Тверской государственной сельскохозяйственной академии.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор, чл.-корр. РАЕН А.М.Шахнарович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Г.И.Бопш

доктор филологических наук, и.о. профессора И.Ю.Черепанова

Ведущая организация - Кубанский государственный университет

Защита состоится января !998 г. в час. ее мин. на заседании

Диссертационного совета К 063.97.10 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук по специальности 10.02.19 - общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика в Тверском государственном университете по адресу: 170002, Тверь, проспект Чайковского, 70, корп.4, ауд. 35.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Тверского государственного университета (ул Володарского, 42).

Отзывы можно направлять по адресу: Россия, 170013, Тверь, Тверской государственный университет, ученый секретариат.

2/7

Автореферат разослан " ^ ноября 1597 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент '

Реферируемая диссертация посвящена комплексному описанию содержательных и функционально-коммуникативных свойств ритуализированных перформативных высказываний в сакральных текстах-заговорах.

Ритуализированные перформативные высказывания (РПВ) или ритуализированные перформативы представляют собой речевые действия ритуального характера, которые оказываются тривиальным образом истинными в силу своего произнесения и подобно обычным перформатнвным высказываниям обладают таким свойством как ав-тореферентность. Например: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь на Аминь! Заговариваю я. родная матушка (имярек), полюбовного молодца (имярек)". Или: "Господи, благослови! Сын мой и чадо, приклони ухо твое, внимая отцу своему. Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью заиками, Семьюдесятью цепями: На мыло • белила, на воду - синила, на рабу Божия (имярек) - сухота, на раба Божия (имярек) - красота. Моему слову конец на любовь красной девицы (имярек) венец. Аминь!".

Обращение к названной теме обусловлено прежде всего неразработанностью понятия "перформатив/ перформативное высказывание" в ритуальной коммуникации, несмотря на значительное количество работ, посвященных этому вопросу (Ю.Д.Апресян; Н.Д. Арутюнова; В.В.Богданов; Т.В.Булыгина; Д.Вундерлих; В.З.Демьянков; И.М.Кобозева; Дж.Л.Остин; Г.Г.Почепцов; Дж.Р.Серль; Е.В.Сидоров; И.П.Су-сов; А.М.Шахнарович; А.Д.Шмелев). Идея перформативной гипотезы, высказанная Э.Кошмидером и Дж.Остиным, интересовала ученых разных школ и направлений. Так, лексикологи описывали формальные и содержательные аспекты лексических единиц перформативного характера, например, глаголов (Дж.Д.МакКоли; О.Г.Почепцов), наречий (M.Brandt; K.Liedtke; N.R.Norrick; R.Pasch; E.Rolf), а синтаксисты анализировали особенности формальных показателей в конструкциях, где признак перформативности был представлен грамматическими показателями первого лица единственного числа настоящего времени (Ю.Д.Апресян; Г.Г. Почепцов; О.Г.Почепцов; W.Brandt; J.Falkenberg; R.Pasch). Была открыта дискуссия о наличии мысленно приписываемого перформативного глагола "говорить" к любой синтаксической конструкции, что породило сомнение в возможности описать это явление.

Представители генеративной семантики предприняли попытку описать набор содержательных признаков перформативных конструкций в виде перечня характерных для тех или иных перформативных

предикатов ролевых проявлений, которые в своей совокупности способны образовывать конкретную семантическую конфигурацию или структуру. При данном подходе оказалось возможным показать специфику перформативных образований, отличающихся дифференциальными семантическими признаками от неперформативных конструкций (Н.Д. Арутюнова; В.В.Богданов; И.П.Сусов; А.Д.Шмелев; 1.Нес1епш5; С.Сагс1аг; 1.Воёг, С.Ьусап). Также удалось описать типологию перформативных предикатов, что позволило исследователям лингвистической прагматики в дальнейшем осуществить построение прагматической таксономии перформативных высказываний и речевых актов (К.Бах, Р.Хирниш; Д.Вундерлих; Г.Г.Почепцов; Дж.Серль). При этом признак перформативности стал основанием для разграничения двух типов речевых актов: прямые акты и косвенные речевые акты. Однако нерешенными и проблематичными остаются следующие вопросы:

•Анализ перформативных высказываний в ритуальной коммуникации как самостоятельного синтаксического явления, обладающего специфическим набором семантических и прагматических характеристик;

• Разработка содержательных и функциональных критериев для построения типологии ритуализированных перформативных произведений, установление соответствующего места (статуса) названных высказываний в актах ритуальной коммуникации и отграничение их от других высказываний, используемых в ритуализированных коммуникативных актах;

• Описание различных формальных показателей выражения коммуникативной целенаправленности с установкой на "ритуальность"; разграничение речевой ритуальности как формы поведения го, ворящего лица и ритуальности как набора стереотипных действий, не

обязательно речевых, но сопровождаемых речевыми действиями.

Актуальность данного исследования обусловливается малоизу-ченностью проблемы анализа перформативных высказываний в динамической модели ритуальной коммуникации на материале текстов-заговоров, необходимостью рассмотрения названных высказываний в особой регулятивной и ритуалоорганизующей функции. Ритуализированные перформативные единицы в актах ритуальной коммуникации не являлись объектом специального исследования в отечественной лингвистике. Между тем, все возрастающий социальный заказ на изучение лингвистических аспектов суггестии, связанный с выяснением психолингвистического механизма воздействия речевых единиц на

участников коммуникативного акта, обусловливает необходимость разработки адекватной модели речевого воздействия. Описание единиц такого механизма позволит моделировать латентную связь с подсознанием участников актов ритуальной коммуникации, что может послужить определенной базой для создания интегральной теории воздействия.

Основной целью исследования является описание семантических и функциональных свойств ритуализированных перформативных высказываний в типовых ситуациях ритуальной коммуникации. Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

- рассмотреть функциональную специфику перформативных высказываний в динамической модели ритуальной коммуникации;

- показать их содержательно-конструктивные особенности;

-выяснить метакоммуникативные особенности ритуализированных перформативных высказываний;

-построить типологию перформативных высказываний, задающих (образующих) ритуализированный характер типовым коммуникативным ситуациям.

Поскольку реферируемая работа имеет как частнолингвистичес-кую, так и общелингвистическую цель, то в нем использован разнообразный материал исследования. В качестве эмпирической базы основ коммуникативных актов ритуальной направленности выступает речевой материал художественных и специальных произведений. Критерием отбора дискурсивных фрагментов послужила эксплицитная позиция говорящего в ритуальном взаимодействии на изменение установки личности участников общения. Основой таких фрагментов являются ритуальные тексты-заговоры как целостные вербальные структуры, обладающие функциональной самостоятельностью и связностью.

Методы исследования определены спецификой предмета исследования и поставленными задачами. Основным общенаучным методом исследования в диссертации является гипотетико-дедуктивный метод. В работе также применены методы контекстуального и функционального анализа, метод семантической и прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы; а также использованы некоторые элементы автоматизированного количественного анализа, позволившие охарактеризовать статистические отношения различных манифе-стационных форм перформативных формул ритуализированной коммуникации в сакральных текстах.

Научная новизна предлагаемого исследования определяется объектом исследования: ритуализированные перформативные формулы

как маркеры установки на позиционное изменение личности не были объектом специального рассмотрения в лингвистике. Определяется статус перформативных формул в ритуальной коммуникации, строится типология перформативных актов ритуальной коммуникации. Выявлена специфика речевых действий, порождающих заново при каждом новом акте ритуальной коммуникации, представленный в них унаследованной традицией, культурой, жизненным укладом, мир ритуальной жизни, мир ритуального или ритуализированного игрового пространства. Описана специфика коммуникативного поведения участников ритуального взаимодействия с функциональным подразделением текстовых перформативных комплексов как универсальных текстов суггестивной направленности, как текстов индивидуального мифотворчества личности и как гетеросуггестивных текстов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ритуализированные (ритуальные) перформативные формулы представляют собой особый класс простых или сложных речевых действий, используемых для реализации воздействующего эффекта на участников ритуального взаимодействия с целью изменения их установок личности в ритуально-игровом, тематическом пространстве или в реальной жизни. Названные формулы раскрывают свои ритуалоорга-низующие и ритуалоформирующие свойства в рамках тематического игрового пространства конкретного типа ритуального взаимодействия. В конструктивном плане к ритуализированным перформа-тивным формулам относятся не только перформативные единицы канонического уровня, но и целые текстовые (дискурсные) блоки-комплексы.

2. Ритуализированные (ритуальные) перформативные формулы (РПФ) обладают собственной содержательной спецификой и отличаются от канонических перформативных проявлений семантическими признаками результативности и временными параметрами точечной речевой каузации. Семантическая специфика РПФ обусловливает поверхностный манифестационный уровень ритуальных действий в рамках типового акта ритуальной коммуникации, варьируя появление перформативного показателя в обязательной или факультативной формах. Выделен особый тип РПФ, чье конструктивное оформление блокирует появление перформативного маркера, не снижая воздействующего эффекта на участников ритуального взаимодействия.

3. С точки зрения ритуального тематического пространства ритуализированные перформативные формулы подразделяются на символические, мобилизующие, регламентирующие, церемониальные, ре-

лигиозные, светские, магические и псевдомагические формулы. С точки зрения содержательной направленности воздействующего эффекта РПФ подразделяются на контактно-ориентированные, оценочно-вводные, направляющие и экспектационные формулы. В зависимости от установки на изменение личностной ориентации в игровом ритуальном или жизненном пространствах (мирах) оценочно-вводные РПФ подразделяются на формулы, организующие позитивное, негативное или нейтральное речевое и социальное поведение участников ритуальной коммуникации.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно существенно развивает теорию речевого воздействия и - шире - речевой деятельности в частнолингвистическом и общелингвистическом планах и представляет собой вклад в общую теорию прагматики общения. Изучение такого явления как перформатив-ность в коммуникативно-функциональной лингвистике способствует описанию закономерностей развития и функционирования языка в социуме, позволяет осмыслить с лингвистической точки зрения психологические аспекты воздействия на подсознание (мифологизация личности в форме текстовых проявлений, рефренминг ориентационных ценностей, закрепление стереотипных моделей речевого и социального поведения, релаксационно используемые тексты и т.п.), расширяет представление о соотношении коммуникативной и языковой семантики. В общелингвистическом плане теоретически значимыми являются аргументы в пользу выделения суггестивной лингвистики как прикладной предметной области коммуникативной лингвистики, ориентированной на различные области профессиональной коммуникации. Кроме того, теоретическую значимость имеет распространение инструментария прагмалингвистики на анализ таких явлений, как изменение установок личности посредством сакральных текстов-заговоров.

Практическая ценность работы определяется возможностью применения ее основных положении, выводов и методик анализа при разработке теоретических курсов по прагматике общения, теории и интерпретации текста, теории речевого воздействия. Полученные результаты могут быть полезны для профессиональных коммуникаторов, психотерапевтов, имиджмейкеров, рекламистов различного профиля, менеджеров, политиков, специалистов по коммерции. Возможно также применить результаты исследования при разработке коммуникативно-ориентированной методики преподавания языка. Результаты исследования могут вызвать интерес психологов, социологов, антропологов и философов.

Апробация работы проходила в виде докладов и выступлений на Всесоюзном семинаре по научно-технической терминологии "Стандарты, перевод и редактирование" (Челябинск, 1984), на научно-практическом совещании по проблеме "Перевод и автоматическая обработка текста" (М., 1987), на Республиканском совещании "Проблемы автоматического перевода и преподавание языка в условиях новых технологий" (М., 1988), на Республиканском совещании "Грамматика и прагматика в структуре текста" (Днепропетровск - Москва, 1988), на Республиканском научном совещании "Семантика в сопоставлении языков" (Алма-Ата, 1990), на Тверских международных герменевтических конференциях "Понимание и рефлексия" (Тверь, 1992, 1994, 1996), на межвузовской научно-методической конференции "Внедрение прогрессивных технологий обучения, средств активизации познавательной деятельности студентов" (Тверь, 1996). Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры иностранных языков Тверской государственной сельскохозяйственной академии. По теме диссертации опубликовано 17 статей в межвузовских научных сборниках и монография объемом 9,5 пл.

Структура диссертации включает введение, две главы, заключение, список использованной литературы, список источников примеров и приложения I и П.

Во Введении обосновывается выбор темы, определяется цель и задачи исследования, устанавливается актуальность и новизна работы, дается характеристика методов и материала исследования, определяются положения и результаты, выносимые на защиту. Вводятся основные понятия работы.

В первой главе "Общие принципы функционально-семантического описания актов ритуальной коммуникации" делается попытка эксплицировать понятие типового акта ритуальной коммуникации, описать соотношение в нем прагматических, семантических и синтаксических (конструктивных) аспектов, выделены семантические и функциональные основания для построения типологии актов ритуальной коммуникации, дана семантическая специфика перформативных высказываний как ритуалоорганизующих и ритуалоформирующих единиц ритуального взаимодействия.

Во второй главе "Роль перформативных единиц в организации ритуального дискурса" показана функциональная специфика перформативных единиц в ритуальной коммуникации, описан принцип фор-1 мирования иллокутивной доминанты в ритуальном дискурсе, выявлен

механизм прагматической транспозиции перформативных высказываний в актах ритуальной коммуникации.

В заключении подводятся итоги исследования.

В приложении II приводятся использованные в эксперименте данные фоносемантических параметров текстов-заговоров и их цветовые ассоциации, обработанные на ЭВМ по программе "01аЮп".

Список литературы содержит 173 наименования источников на русском, английском, болгарском и немецком языках. Объем диссертации -174 с.

ГоСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Ритуальная коммуникация представляет собой разновидность языковой коммуникации; используемой в ритуальных актах, обрядах, церемониях различного характера и назначения. Являясь неотъемлемой частью ритуального игрового пространства, ритуальная коммуникация характеризуется рядом специфических признаков:

•встроенность в структуру конкретного ритуального игрового пространства;

•подчиненность структуре ритуального игрового пространства с сохранением ее "общей арматуры" и составляющих единиц;

•сопряженность с определенной системой сигналов, каждый из которых связан с конкретной ситуацией и конкретным типом игрового пространства;

•подчиненность системы сигналов их нормативному использованию, заданному ритуальным пространством и его конкретным типом игрового исполнения;

•регламентируемость и последовательность в чередовании своих актов и действий (Дж.Бохенски, М.Коль, Н.Петров, С.М.Толстая, Л.Фробениус, Й.Хейзинга и др.).

В качестве единицы, на которые распадается речевой поток ритуальной коммуникации, выступает коммуникативный ритуальный акт (КРА). КРА представляет собой комплексный вид деятельности, охватывающий коммуникативно-социальную, коммуникативно-регулятивную и интерактивную деятельность участников ритуальной коммуникации.

Структурно КРА (напоминает) похож на любые другие коммуникативные акты, где наличествует "ситуация коммуникации" (Р.М.Блакар), в которых наблюдается отправителе, имеющий "нечто" (сообщение), получатель такого "нечто", желание (намерение) отпра-

вителя передать конкретное "нечто" именно получателю. Например: "Петр Петрович, Ветер Ветрович, Я, раба Божня ... прошу тебя лети в ту сторону, где раб Божий . . . находится..., напусти на его . . . тоску-печаль от тебя...".

Ритуальный коммуникативный акт решает свою особую задачу, которая функционально определяет его границы. При этом сходный с коммуникативными актами КРА практически направлен на организацию определенного действия; внутреннего или внешнего, со стороны адресанта сообщения относительно получателя такого сообщения или на его готовность, предрасположенность к такому действию, организуя взаимодействие отправителя и получателя.

Ритуальный коммуникативный акт охватывает всю совокупность факторов, определяющих взаимодействие участников ритуальной коммуникации и использование в этом взаимодействии языковых средств. Все виды речевой деятельности - говорение, слушание, чтение, письмо - осуществляются в рамках КРА, который является неотъемлемой частью социальной действительности, фрагментом общественной жизни, а объективная социальная реальность является не только средой или фоном, где реализуются акты ритуальной коммуникации, но она является и составной частью самих КРА, их внутренним компонентом.

Осуществляя ритуальное взаимодействие в рамках КРА, партнеры также реализуют свою личностную характеристику: социальные, институциональные, психологические и психофизиологические свойства. Поэтому личностная характеристика участников ритуальной интеракции приобретает большое значение в осуществлении конкретных ритуальных действий в процессе реализации своих ролевых проявлений. Именно ролевой репертуар партнеров по общению и специфическая заданность ролевых проявлений в том или ином ритуальном игровом пространстве является одной из отличительных черт КРА от других коммуникативных актов. Особенность ролевого репертуара КРА реализуется в строгой регламентированности и очередности ролевых проявлений говорящего и слушающего, субъекта (суггестора) и объекта ритуального воздействия, отправителя и получателя информации, инициатора и адресата с их институциональным статусом, ведущего (лидера) и ведомого.

Интерактивной основой акта ритуальной коммуникации (КРА) является социальное событие действующих начал говорящего и его собеседника, в котором в качестве эксплицитного показателя типового взаимодействия выступает суггестивная направленность ритуальных

речевых действий на реализацию целевой программы ритуальной интеракции. Суггестивная направленность вербальных действий как арсенал языковых средств и приемов, изменяющих установку личности и целостную установку партнеров является отправной точкой в построении типологии актов ритуальной коммуникации.] ,-

Коммуникативные ритуальные акты подразделяются на культовые и социально-институциональные КРА. Культовые делятся на обрядовые и магическиех а социально-институциональные на ритуальные акты социальной перформации и на ритуальные акты нормативно-регламентированного положения дел, вещей, отношений.

Обрядовые КРА членятся далее на религиозные и светские акты ритуального взаимодействия, а магические - на псевдомагические и мобилизующие или гипнотические. Дальнейшее разбиение происходит как у религиозных - на коллективные и индивидуальные, так и у светских КРА - на символические и сигнальные.

КРА социальной перформации подразделяются на формальные и неформальные акты ритуального взаимодействия, а нормативно-регламентированные - на церемониальные ритуальные интеракции и на КРА нормативных последствий.

Взаимодействия между коммуникативными ритуальными актами удобнее представить в виде некоторого дерева зависимостей, в котором отношения между бинарными оппозициями можно проследить как сверху вниз, так и снизу вверх без какого-либо существенного изменения таких отношений.

Узловые или вершинные КРА в представленной типологии подлежит также разбиению на отдельные (конкретные) представители соответствующего типового узла (слота). Например, если опускаться вниз по узловой линии культовых, обрядовых, религиозных, коллективных КРА, то последний слот будет охватывать ритуальные акты сватовства, крещения, венчания, крестного хода, пострига, проповеди, а индивидуальные акты ритуальной коммуникации будут включать в себя акты (как универсальные, так и ситуационные) молитвы, медитации различного порядка, благословения, покаяния, проклятия. Движение по этому же направлению, но с разделением узла светских КРА на сигнальные и символические, приводит также к разбиению символических на акты гадания, заклинания, рождения, записей гражданского состояния, соболезнования, завещания. Сигнальные же КРА подразделяются на акты, эмоциональных восклицаний, (эмоциональных) декларативов типа "Чур меня", ''Сгинь, нечистая", "Господи, Боже мой".

КОММУНИКАТИВНЫЕ РИТУАЛЬНЫЕ АКТЫ

КУЛЬТОВЫЕ

СОЦИАЛЬНО-ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ

ОБРЯДОВЫЕ

МАГИЧЕСКИЕ СОЦИАЛЬНОЙ НОРМАТИВНО ПЕРФОРАЦИИ РЕГЛАМЕНТИРОВАННЫЕ

т

РЕЛИ- СВЕТ- ПСЕ В ДО- МОБИ- ФОР- НЕ- ЦЕРЕ- НОРМА-ГИОЗ- СКИЕ МАГИЧЕ ЛИЗУ МАЛЬ ФОР- МОНИ- ТИВНЫХ НЫЕ ^^^СКИЕ ЮЩИЕ -НЫЕ МАЛЬ АЛЬНЫЕ ПОСЛЕД

НЫЕ -СТВИЙ

КОЛЛЕКТИВНЫЕ

ИНДИВИДУ. АЛЬНЫЕ

СИМВОЛИЧЕСКИЕ

Движение по лилии "ритуально-культовые - магические акты" приводит к разделению последних на псевдомагнческие и мобилизующие (фасцинирующие) КРА. К числу псевдомагнчсских КРА следует отнести заговоры, присушки, привороты, обереги, заклинания (заклинательные молитвы), приговоры, подходы, сакральные обманы (подмена, инсценировка "продажи" ребенка, лжеименование новорожденных, ругание больных детей, вывод "ложной" невесты, защита от наваждений, посещение умерших и т.п.).

Мобилизующие или фасцинирующие КРА охватывают такие типы ритуального взаимодействия как воззвания, призывы, убеждения, обращения (как своего рода разновидность воззвания), исправление ( в смысле наставления на "путь истинный", праведный, не противоречащий моральным нормам), прямые внушения, предсказания, мантры (конкретные выражения, повторяемые с определенной ритмикой с концентрацией внимания и сознания на определенном эмоциональном состоянии, например; анг, банг, ванг, данг, джанг - кстати говоря, "джанг" означает в прямом смысле "повторение" и является непремен-

и

ным термином мантры, - дзанг, жанг, занг, канг, ланг, манг, нанг, ранг, санг, танг, фанг, жанг, чанг, щанг и т.п.

Фасцинирующие (мобилизующие) КРА широко используются в психотерапевтической практике ритуальных интеракций для различных видов работ с клиентами в измененных состояниях сознания. Особенно практикуется мантровая интеракция (на звукосочетание, слово или имя), выступающая в качестве объекта концентрации внимания и позволяющая развернуться в полном объеме процессу медитации.

Кстати сказать, этот механизм воздействия в полной мере применяется в начальной фазе других ритуальных взаимодействий с целью эффективного воздействия на партнера и подчинению его коммуникативным задачам профессионального коммуникатора.

Направление к социально-институциональным актам ритуальной коммуникации разбивает последние на акты социальной перформации и нормативно-регламентированные КРА. Движение по линии КРА социальной перформации образует два направления: формальные КРА и неформальные КРА. В свою очередь движение по направлению нормативно-регламентированных КРА приводит к раздвоению их на церемониальные КРА и КРА нормативных последствий..

К числу формальных КРА социальной перформации следует отнести обвинения, доклады, осуждения (хула), публичная критика, рекомендации, а к числу неформальных можно причислить такие КРА как обязательства, обещания, утверждения (ассертивные и информативные), уступки, возражения, ретродиктивы, (подробные изложения, объяснения, описания), предположения (даже гипотетические типа гипотез, постулатов), одобрение, предложения, наведение справок (запросы) н т.п.

КРА нормативных последствий включают в себя такие акты ритуальной ннтеракции как приговор (вынесение), завещание, признание, благодарность, извинение, соболезнование, приветствие, предписание, разрешение, запрет и др. Церемониальные КРА охватывают такие акты как крещение, прием и увольнение на службу (работу), свадьба ( сватовство и свадебное ритуальное застолье с обрядовыми вербальными действиями), назначение, возведение в сап (звание), посвящение (в рыцари, члены организации и т.п.), инагурация, защита (проекта, программы, диссертации и т.п.), освящение (храма, служебного места, объявленой компании как своего рода публичной поддержки и одобрения), закладка парка (строения, фундамента), процедура голосования, тосты, директивы авторитарного порядка (приказы, распоряжения, пересмотр решений, советы и др.) и т.п.

Таким образом, все акты ритуальной вербальной интеракции подразделяются с точки зрения социально событийного взаимодействия, направленного на реализацию целевой программы суггестивного воздействия, на два основных класса: класс культовых и класс социально-институциональных вербальных интеракций. В свою очередь они подразделяются на определенные подклассы, которые также членятся на субклассы и конкретные их составляющие. Последние представляют собой ритуальные коммуникативные акты вербального порядка, основу которого составляют определенные вербальные действия различного характера и направления.

Типология КРА позволяет сгруппировать их с точки зрения характера осуществляемых участниками ритуального взаимодействия вербальных или речевых проявлений. В частности, все КРА подразделяются на вербальные действия описательного (дескриптивного или констативного) порядка и перформнтивные действия, которые тождественны самому осуществлению таких действий путем их произнесения. Обнаружено, что существуют целые разряды КРА, в которых реализуются только описательные вербальные действия. Наряду с этим отмечены и такие разряды КРА, где реализуются как описательные, так и аутореферентные речевые действия. Последние именуются ритуальными перформативньши действиями. К роме ритуальных перформа-тивных действий в типовых КРА встречаются и ритуализированные перформативные произведения, которые функционально отличаются от ритуальных перформативов. В плане речевого воздействия оба разряда перформативных речевых действий в типологии КРА не противопоставляются друг другу, а только разграничивают сферы деятельности каждого из них. Так если ритуальные перформативные действия в своем большинстве призваны выполнять регулятивную (ритуа-лоорганизующую и ритуалоформирующую) роль в КРА, то ритуализированные перформативы направлены на создание эмоционального фона суггестивного воздействия, на установку личности. Например: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Утверждаю я, Господи, молитву мою. заговариваю: от востока до запада, от севера до юга, от реки до моря - Вы, дщери Иродовы, не ходите по пути по дороженьке на мир кости зномить, тело сушить, людей мучить".

Функциональное различие двух перформативных классов подчеркивает и их синтаксическую и семантическую разновидность. Выделенная матричная структура канонических перформативных высказываний модифицируется и для ритуальных перформативных единиц, с выделением дополнительных маркеров ритуализированных перформа-

тивных образований, которые могут вступать в конкуренцию с основными показателями аутореферентного явления.

Семантическая специфика ритуальных перформативных конструкций обусловливается наличием таких семантических признаков как локутивность, акциональность, темпоральность речевой каузации, оценочность и каузативность. Особенно следует выделить дополнительный признак точечной каузации, который маркирует весь акт ритуального взаимодействия. Семантическая особенность ритуальных перформативов отражается на поверхностной манифестации речевых произведений участников ритуального взаимодействия, когда в зависимости от типового КРА перформативный показатель может появляться в обязательной или факультативной форме. Выявлены случаи невозможного появления перформативного маркера в конструктивном оформлении ряда ритуальных перформативных единиц определенных КРА, таких как присушка, подстрекательство, воодушевление, подбадривание, разубеждение.

Семантическая структура ритуальных перформативных произведений имеет сложное построение: "лицо (говорящий субъект как кауза-тор, т.е. источник, первопричина) каузирует действие или состояние (в широком понимании этого слова - от эмоционального до болезнетворного) другого лица" и "другое лицо меняет сложившееся положение дел либо в реальном мире, либо в ментальном пространстве путем ответного акта по отношению к волеизъявлению каузатора". Собственно семантическая структура таких перформативных образований представляет собой определенную смысловую конденсацию семантических моделей "лицо + каузация ответного акта (действие, состояние)" и "лицо + вызванный (ожидаемый, предполагаемый) ответный акт (действие, состояние)".

В качестве показателя каузируемого действия выступает перформативный глагол ритуального характера, который обладает рядом содержательных признаков. К таковым прежде всего следует отнести признаки локутивности, акциональности, каузативности, направленности, темпоральное™, оценочности. Причем, перечисленные признаки характеризуют все перформативные глаголы ритуального плана. Однако только признак каузативности будет характеризовать каждый КРА по-своему, так как он описывает именно конкретный способ воздействия: чем реально говорящий воздействует на партнера по ритуальному воздействию - советом, просьбой, мольбой, заговором, хвалой и т.п. Именно признак каузативности в перформативной лексеме как ядре семантической структуры обусловливает все отношения между

участниками КРА как аргументами (в понимании У.Чейфа, Ч.Филлмоора, Л.Теньера) в такой структуре: каузирующий предмет (участник КРА и инициатор ритуального взаимодействия, который к тому же является и ведущим) - каузируемый предмет (адресат каузации, т.е. лицо, на которое направлено воздействие, ведомый) - цель каузации (изменение состояния адресата в соответствии с целевой характеристикой каузации).

Поскольку признак каузальности характеризуется строгой направленностью самого акта воздействия, постольку акт каузации распространяется на весь акт ритуальной коммуникации, что позволяет признать типовой КРА перформативным.

Семантический признак смены исходной ситуации на новую, целевую составляет значение результативности перформативного воздействия. Но если у канонических перформативных действий результативность проявляется в конце завершения локутивного акта (т.е. в завершающей стадии процесса говорения фразы), "в момент постановки точки в конце предложения" (Ю.Д.Апресян; А.А.Романов), то в ритуальных перформативных актах дело обстоит иначе.

В ритуальном перформативном комплексе заговорного плана ритуалообразующий элемент обладает уникальным семантическим свойством процессуальной каузации, которое маркирует весь ход ритуального взаимодействия. Этот уникальный семантический признак охватывает временные параметры речевой каузации (заговора) от ее начальной точки до финала. Характерно, что на всем пути распространения речевой каузации ее составляющие звенья обладают этим признаком. Точечный признак речевой каузации ритуальных перфор-мативов позволяет включить названный критерий в парадигму характерных признаков перформативов вообще. Именно этот признак после разделения речевых произведений на перформативные и констативные позволяет разграничить первые на ритуальные (ритуализированные) и неритуальные.

Точечный принцип речевой каузации в ритуальном взаимодействии способен проявляться также и в отношениях между характером целеполагания (интенции) говорящего субъекта и временным планом действий и событий в объектной группе типовой перформативной формулы. Так, например, ритуальное взаимодействие приветствий, пожеланий, в особенности на торжественных мероприятиях, юбилейных торжествах, посвящениях и т.п., всегда включают в свою орбиту проспективные действия собеседника (т.е. ответный акт каузации), а ритуалы прощаний, улаживание спорных вопросов, наоборот, опираются

на прошлые действия, их фактологический характер с тем, чтобы в каузнруемом ответном акте снять их негативный характер.

К этому можно добавить, что учет названных семантических признаков в реализации речевой каузации в перформативных КРА позволяет дифференцировать ритуальные (а вместе с ними и ритуализированные) перформативы в содержательном плане. Так по степени оценочного отношения к содержанию акта речевой каузации можно выделить дескриптивно-нейтральные, оценочно-вводные (как позитивные - оправдания, назначения, крещение, так и негативные - вербовка, обвинение, проклятие и т.п.) перформативные высказывания. Также оценочное ориентирование направленности речевой каузации с результирующим эффектом на ответное действие выделяет тип кон-тактноорлентированных ритуальных и ритуализированных перформативных высказываний, к которым относятся такие КРА как приглашение, прощение, приветствие.

Указание на события или состояния дел, положенных в основу тематического содержания речевого акта каузации также позволяет разграничивать ритуальные перформативы на перформативные действия запланированного, экспектационного (или ожидаемого) действия, которые формируют в соответствие со сценарным КРА эффект конечных действий. Такие перформативные КРА можно считать направляющими актами ритуального взаимодействия, так как все действия партнеров направлены на конечный запланированный результат: либо договор, соглашение, либо хвалебные тосты, пожелания, мольбы, молитвы, заговоры, присушки и т.п.

Примечательно то, что перформативные действия названных последними КРА обладают конверсным характером, который раскрывается в содержании обязательств говорящего перед своим партнером выполнить все его ожидания. Сравните, например, КРА заговоров на любовь, от боли, от пьянства, несчастной любви, различных присушек.

В этой связи следует подчеркнуть, что семантическая характеристика ритуальных и ритуализированных перформативов проявляет себя в синтаксической ориентации (маркировки) таких высказываний. Конструктивное оформление ритуальных перформативных произведении зависит от обязательного или факультативного появления пер-формативного глагола в типовом КРА. Не описывая подробно каждую модель конструктивного проявления перформативного глагола с ритуальной спецификой, можно представить синтаксические проявления ритуального перформативного глагола следующим образом: 1

Тип КРА Синтаксические свойства перформатнвностн

Дополнит, невербальный предикат Придаточное дополнит, (или с союзом что) Замена перфор-мат. гл. на имератив Факультат. использов. перформат. показателя

, Перформативный глагол

Обязат. Нв. Факульт. Обяз. Факульт. Факульт.

Контактоориен-тированные - - - - - +

Оценочно-ввод. + . - . - -

а) оценочно-ннформирую- щие ПОЗИТИВ!!. - - - + - -

б) оценочно-ипформирующ. негативные - + - - - -

в) дескриптивно-нейтральные +

Направляющие - - - + -

Ожидаемого действия,экс-пектацион ные - - - + - -

В процессе ритуального взаимодействия перформативный глагол не только маркирует способ речевой каузации, но и структурно организует распределение воздействующих (иллокутивных) звеньев в заговорном дискурсе.

Определяющим моментом в формировании коммуникативной направленности ритуального дискурса заговора (заклинаний) являются отдельные, а может быть и вообще только одна отдельная, единицы, которые обладают (или обладает) своими собственными коммуникативными интенциями.

Входящие в ритуальный дискурс отдельные ритуальные действия отличаются различной степенью участия в их функциональной (иллокутивной) направленности.

Структурированность ритуального дискурса в конструктивном плане находит свое отражение во взаимообразных связях и порядке расположения конституентов его форм. Структурированность дискурса в плане содержания реализуется через связи и порядок его смысло-

вых единиц. В коммуникативном процессе ритуального взаимодействия формальная и содержательная стороны дискурса предстают в виде целостного, комплексного образования, в котором одновременно реализуются и взаимодействуют элементы различных систем.

Многоуровневая структура ритуального дискурса позволяет судить о прагматическом и воздействующем потенциале всего дискурса, который складывается из совокупности речевых проявлений участников ритуального общения. Характерным в таком случае является то, что не отдельное речевое произведение (высказывание) с его иллокутивной функцией или совокупность выражений, а целый иллокутивный блок предстает в качестве интерактивной единицы с ее "функциональным выражением" (А.М.Шахнарович).

Как правило, иллокутивную доминанту в формальном плане создает каноническая перформативная формула, которая скрепляет все остальные интенциональные звенья таким образом, чтобы они обосновывали, дополняли, специфицировали и аргументировали основную (глобальную) воздействующую силу дискурса. Причем воздействующая сила дискурса должна совпадать с содержательным аспектом целостного иллокутивного проявления (иллокутивная доминанта и другие интенциональные звенья), чтобы выразить не только способ воздействия (каузации) - каким образом (заговором, заклинанием, присушкой или еще чем-либо), но и его характер (кодированность - некодирован-ность, ритмичность - неритмичность, светлость - темность, радостность - тоскливость, яркость - печальность и т.д.) формирования пер-формативности ритуального дискурса, его динамическую природу.

Однако ритуальный дискурс заговоров не всегда формирует иллокутивную доминанту на базе эксплицитной перформативной формулы, так как в своем большинстве нет соответствия между перформативной формулой и наименованием КРА-заговор. Поэтому очень часто иллокутивная доминанта заговорного дискурса образуется при помощи прагматически транспонированных в иллокутивном плане функций, показателем которой не обязательно выступают эксплицитные перформативы ритуалоорганизующего порядка. Если, например, в КРА социально-институциональной направленности такое соответствие возможно - сравните: церемониалы (я награждаю; я возвожу в чин и т.п.), нормативные последствия (я обвиняю; я приговариваю; я объявляю войну и т.п.), то в КРА обрядово-магической направленности подобные случаи редки.

Транспонированные в иллокутивном плане перформативные формулы приобретают характер ритуализированных перформативов и

служат аргументирующей основой для создания иллокутивной доминанты заговорного ритуального дискурса. Представленный механизм транспонируемости базируется на отношении иллокутивного потенциала и иллокутивной силы входящих в структуру дискурса интенцио-нальных звеньев. Причем установлено, что механизму транспонируе-мости подвергаются чаще всего не ритуальные эксплицитные перфор-мативы, призванные формировать сценарий интеракции между собеседниками, а другие иллокутивные единицы, которые изменяют свою функциональную предназначенность, чтобы создать эмоциональный настрой для изменения установки адресата, т.е. создать благоприятное фоносемантическое восприятие ритуального дискурса и повысить доверие к партнеру и его действиям в плане изменения своей личностной установки.

Фактологический материал показывает, что чаще всего транспо-нируемосги подвергаются КРА культового характера и КРА социальной перформации. Меньше всего транспонируются нормативно-регламентированные КРА, в которых иллокутивная доминанта в -структуре дискурса образуется при помощи эксплицитных перформативных маркеров. Такой дисбаланс в транспонированости иллокутивных функций свидетельствует о том, что перформативные показатели ритуального взаимодействия в КРА социально-институциональной направленности жестко детерминированы нормативными предписаниями и сложившимися культурными традициями, которые и находят отражение в существующих в языке формальных показателях соответствующих перформативных единиц. Кроме того, в дискурсивных образованиях названных КРА, очень редко встречаются ритуализированные перформативы. так как они могут дублировать воздействующую направленность уже имеющихся канонических перформативных формул и вносить некоторый дисбаланс в формирование иллокутивной доминанты, что непременно сказывается на эмоциональном настрое адресата и на его личностных установках. Другими словами, возможна смена личностной установки, которая не соответствует иллокутивной доминанте дискурсного образования или даже противоречит ей.

Если в структуре ритуального дискурса встречаются несколько перформативных формул, то только одна из них выдвигается говорящим на роль доминанты (так называемое "золотое сечение" текста в программе экспериментального анализа), а остальные подстраивают свой иллокутивный потенциал под основную иллокутивную функцию,

т.е. транспонируют свою коммуникативную направленность в соответствие с доминантной сущностью дискурса.

Поэтому, отыскав иллокутивную доминанту ("золотое сечение") в иллокутивной структуре ритуального дискурса можно прогнозировать воздействующий потенциал такого образования и определить его достаточность или недостаточность для создания соответствующей эмоциональной атмосферы, чтобы изменить личностные установки адресата. Экспериментальный анализ обработки ритуальных текстов-заговоров на ЭВМ показал, что смена канонических перформативов на ритуализированные не ведет к изменению иллокутивной структуры ритуального дискурса, а ведет к изменению эмоциональной сферы партнера, увеличивая тем самым результирующий эффект и усиливая его продолжительность во времени. Меняя сочетание ритуальных и ритуализированных перформативов, говорящий как суггестор может варьировать по своему усмотрению силу, степень и напряжение суггестивного воздействия на различных уровнях: от уровня нейтральной суггестии до уровня мягкого, среднего или жесткого кодирования. Причем смена суггестивной направленности закрепляется цветовой ассоциацией в сознании адресата, которая служит последующим каузатором воздействующего эффекта.

Основные положения работы нашли отражение в следующих публикациях:

•Опыты построения коммуникативной типологии высказываний // Грамматические и семантические исследования языков разных систем. М.: ИЯ АН СССР, 1986. - С. 142-151 (в соавторстве).

•Перформативный глагол и иллокутивная функция диалогической реплики // Проблемы функционирования языка. М.: ИЯ АН СССР, 1987. - С. 109-121.

•Иллокутивная транспозиция типов научных текстов и эквивалентный перевод // Текст в языке и речевой деятельности. М-' ИЯ АН СССР, 1987.-С.183-186.

•Особенности перевода перформативных глаголов с русского языка на английский. И Материалы научно-практического совещания по проблеме "Перевод и автоматическая обработка текста". М.: ИЯ АН СССР, 1987. -С.38-39.

•Реализация инвариантной перформативной формулы в двуязычном переводе // Лингвистические проблемы перевода и преподавания языка. М.: ИЯ АН СССР, 1988. - С.36-37. '

•Видо-временная характеристика перформативных высказываний // Прагматический аспект грамматической структуры текста. М.: ИЯ АН СССР, 1988. - С.15-17.

•Семантическая характеристика ритуализированных перформа-тивов // Текст: Структура и анализ.. М.: ИЯ СССР, 1989. - С. 173-178.

•Пауза в диалоге и ее интерпретация // Понимание и рефлексия. Материалы Первой и Второй Тверских герменевтических конференций. Ч.П. Тверь: ТвГУ, 1992. - С. 59-64.

•Ритуализированные перформативные формулы зачина в диалоге II Обучение иностранным языкам в вузе: Принципы, методы, приемы. Тверь: ТвГУ, 1996. - С. 130-136 (в соавторстве).

•Офис-менеджер: Управленческая компетенция, культура и имидж. - Тверь: ГЕРС, 1997. - 146 с. (в соавторстве).

/