автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Функционально-семантическое описание вокативов в разноструктурных языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционально-семантическое описание вокативов в разноструктурных языках"

и

4840391

На правах рукописи

У

Леонтьева Людмила Евгеньевна

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ВОКАТИВОВ В РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКАХ

Специальность 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 7 МАР 2011

Чебоксары - 2011

4840391

Работа выполнена на кафедре иностранных языков для экономических специальностей ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова»

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор Г.Г. Яковлева

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

профессор Г.Е. Корнилов

кандидат филологических наук доцент В.А. Фролова

Ведущая организация:

Набережночелнинский государственный педагогический институт

Защита состоится 25 марта 2011 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.301.03 при ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова» по адресу: 428034, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38/1, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова», с авторефератом - на официальном сайте Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова www.chuvsu.ru.

Автореферат разослан «^февраля 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

доцент A.M. Иванова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа посвящена комплексному описанию структурно-содержательных и функционально-коммуникативных свойств вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках.

Вокатив не раз становился объектом исследования представителей отечественного и зарубежного языкознания. При этом одни лингвисты изучали феномен вокатива, понимая его как слово или словосочетание, называющее адресата речи (A.A. Шахматов, 1941; A.M. Пешковский, 1956; А.Н. Гвоздев, 1968; Г.Н. Клюсов, 1981 и др.), другие ученые считали его особым членом предложения (Е.В. Кротевич, 1954; А.Т. Абрамова, 1958; А.Г. Руднев, 1959; Б.П. Арден-тов, 1962; В.П. Проничев, 1971; Л.К. Дмитриева, 1976; R.W. Long, 1971, 1980; R. Quirk, 1982 и др.). Во многих работах вокатив рассматривался в качестве отдельного предложения (A.A. Шахматов, 1941; Г.П. Торсуев, 1950; A.C. Попов, 1958; А.Ф. Кулагин, 1963; В.Г. Адмони, 1973; Ch. Fries, 1952; Е. Kruisinga, 1953; Н. Sweet, 1955, 1958; R.W. Zandvoort, 1966 и др.) и самостоятельного речевого акта (Л.П. Рыжова, 1982; О.Г. Минина, 2000; И.В. Дорофеева, 2005; Л.В. Кожу-хова, 2009; D. Wunderlich, 1976; S. Dereli, 2007 и др.).

Несмотря на многоаспектность изучения данных речевых единиц, целый ряд вопросов до сих пор остается спорным и недостаточно изученным, что обусловлено сложной природой самого объекта исследования.

Теоретическое осмысление коммуникативно-прагматического аспекта изучения вокативов, занимающего в последнее время одно из ведущих мест в лингвистике, с достаточной степенью эффективности может быть осуществлено при сопоставительном описании различных языков.

На необходимость сопоставительного изучения языков независимо от их родства обращали внимание многие известные лингвисты (И. А. Бодуэн де Кур-тенэ, 1963; В.Н. Ярцева, 1967; В.Д. Аракин, 1979; М.Я. Блох, 1987 и др.).

Актуальность исследования определяется необходимостью сопоставительного изучения вокативов для современной лингвистики с целью выявления национальной специфики представленных речевых единиц в анализируемых языках, значимостью изучения коммуникативно-прагматического аспекта вока-тивных высказываний, а также недостаточной изученностью данного типа речевых актов в чувашском языке.

Объектом настоящего исследования являются русские, чувашские, немецкие и английские вокативы в диалогическом общении.

Предмет исследования - прагмасемантические особенности вокативных высказываний в дискурсе носителей русского, чувашского, немецкого и английского языков.

Цель данной работы состоит в сопоставительном изучении вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках с учетом их структурно-семантических, коммуникативно-прагматических и национально-культурных особенностей.

Цель исследования достигается решением следующих задач:

1) определить статус речевых единиц вокативного типа в диалогическом дискурсе;

2) рассмотреть семантическую структуру вокативных единиц, а также способы их выражения в русском, чувашском, немецком и английском языках;

3) выявить специфику функционирования вокативов в рассматриваемых языках;

4) описать регулятивную функцию вокативов в дискурсе представителей русской, чувашской, немецкой и английской лингвокультур.

Основным методом исследования является сравнительно-сопоставительный метод. В работе используются также методы контекстуального и функционального анализа, метод семантической и прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы: изучение коммуникативных ролей в общении и характера социальных и межличностных отношений между партнерами диалогического взаимодействия, метод лингвистического описания различных групп вокативов, элементы количественного анализа, позволившие охарактеризовать статистические отношения языковых форм выражения вокативных единиц.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем впервые проводится сопоставительный анализ вокативов на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков, выявляются их структурно-семантические и прагматические особенности, а также описывается регулятивная функция данных речевых единиц в диалогическом дискурсе.

Теоретическую основу исследования составили концепции отечественных и зарубежных лингвистов (A.A. Потебня, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Л.В. Щерба, P.O. Якобсон, Л.П. Якубинский, В.Н. Волошинов, В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр и др.), труды основоположников и последователей теории речевых актов, прагматики и анализа дискурса (Дж. Остин, Дж. Серль, Д. Ван-дервекен, А. Вежбицкая, Д. Лич, Т. Бальмер, В. Бренненштуль, Д. Вундерлих, Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, И.П. Сусов, Г.Г. Почепцов, A.A. Романов, Л.П. Рыжова, Г.Г. Яковлева и др.).

Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования вносят существенный вклад в развитие сопоставительного языкознания, прагмалингвистики и анализа дискурса. Полученные результаты могут быть использованы для изучения регулятивной функции речевых единиц вокативного типа.

Практическая значимость данного исследования заключается в том, что основные положения и научные выводы могут быть использованы в теоретических курсах по межкультурной коммуникации, лингвокультурологии, сопоставительному изучению языков, переводоведению, а также непосредственно в практике преподавания русского, чувашского, немецкого и английского языков.

Материалом исследования послужили произведения художественной литературы русских, чувашских, немецких и английских авторов, из которых методом сплошной выборки были отобраны диалогические тексты, содержащие вокативные речевые единицы. Эмпирическая база насчитывает 5065 текстовых фрагментов, включающих вокативы рассматриваемых языков.

Положения, выносимые на защиту.

1. Вокатив представляет собой своеобразный речевой акт, функционирующий как самостоятельно, так и в составе полииллокутивного высказывания.

2. Речевые единицы вокативного типа в русском, чувашском, немецком и английском языках характеризуются широким многообразием форм, выбор которых определяется прагматическими параметрами ситуации речевого общения.

3. В диалогическом дискурсе сопоставляемых языков вокативы отражают как универсальные черты, так и национально-культурные особенности функционирования.

4. Вокативные речевые единицы участвуют в процессе регуляции диалогического дискурса, выполняя фатическую, идентифицирующую и оценочную функции.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях: международных - «Язык, литература и культура в эпоху глобализации: тенденции развития» (Чебоксары, 2008), «Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков» (Таганрог, 2009), «Текст / дискурс: проблемы функционирования, анализа, интерпретации» (Караганда, 2009), «Актуальные вопросы современной науки» (Таганрог, 2009), «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» (Москва, 2009), «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты» (Ростов-на-Дону, 2009), «Проблемы гуманитарного образования в аспекте новых научных парадигм» (Владимир, 2009), «Актуальные вопросы современной науки» (Таганрог, 2009), «Актуальные проблемы языковой динамики и межкультурной коммуникации» (Чебоксары, 2009); всероссийских - «Актуальные проблемы теории языка и лингводидактики» (Чебоксары, 2008), «Знаменские чтения: Филология в пространстве культуры» (Тобольск, 2009); межрегиональной - «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2008); а также на научно-практических межвузовских конференциях профессорско-преподавательского состава Чебоксарского политехнического института ГОУ ВПО «Московский государственный открытый университет» - «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2009-2010).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и цитируемых художественных произведений, а также приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются предмет и объект исследования, ставится цель и формулируются задачи диссертационного исследования, обозначаются использованные в работе методы исследования, указывается теоретическая и практическая значимость, выделяются положения, выносимые на защиту, описывается структурное построение работы.

Первая глава «Вокатив как объект лингвистических: исследований»

посвящена вопросу определения понятия «вокатив», а также рассмотрению существующих подходов к изучению данных речевых единиц.

В современном отечественном и зарубежном языкознании нет единого, общепризнанного понимания термина «вокатив». Первоначально вокатив рассматривался как стилистическое явление, как фигура поэтического синтаксиса. Известно, что в грамматике русского языка до второй половины XIX века данный объект исследования связывался с падежными формами и имел название «звательный падеж», который в современном русском языке не сохранился.

В лингвистической литературе существует мнение о так называемом «новом звательном падеже», представленном усеченными формами терминов родства и личных имен, например: мам, пап, дядь, Ань, Саш и т.д.

Следует отметить, что в чувашском языке, как и в русском, вокатив принято рассматривать с падежными формами. Современный чувашский язык утратил звательный падеж, однако в нем представлены имена существительные, обозначающие родственные отношения, сохранившие особую звательную форму, выражаемую формантом -й, например: аттей (отец), аппай (сестра), ку-камай (бабушка) и т.д.

Вопрос о существовании вокатива в общегерманском языке решается лингвистами неоднозначно, поскольку единичные его формы были обнаружены лишь в готском языке.

В данной главе представлены различные аспекты изучения вокативных речевых единиц. Анализируемый объект определяется учеными весьма противоречиво. Традиционно-грамматический подход к изучению вокативов характеризуется тем, что лингвисты видят в нем либо часть высказывания, не входящую в предложение, либо член предложения, либо самостоятельную синтаксическую единицу.

Исследование вокативов в свете лингвопрагматики позволило трактовать его как речевой акт, обладающий иллокутивной силой и перлокутивным эффектом и способный функционировать как самостоятельно, так и в составе сложного высказывания.

Рассмотрев существующие позиции лингвистов, мы считаем целесообразным изучить вокативы с точки зрения коммуникативно-прагматического подхода, предполагающего исследование данного объекта как средства регуляции диалогического общения представителей различных лингвокультур.

Во второй главе «Структурно-семантические особенности вокативов» описывается семантическая структура вокативов, характеризующаяся такими признаками, как адресация, звательность, отнесенность ко 2 лицу и побудительность, рассматриваются основные формы их выражения в представленных языках, а также исследуются прагматические факторы, влияющие на выбор определенной формы данного средства общения.

Анализ вокативных высказываний на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков позволил выявить наиболее распространенные средства их выражения: I) антропонимы, 2) статусные вокативы, 3) наименова-

ния по гендерно-возрастному признаку, 4) термины родства, 5) мелиоративы и пейоративы, 6) зоонимы, 7) личные местоимения.

1. Антропонимы в роли вокативов.

Изучение диалогического дискурса представителей русской, чувашской, немецкой и английской лингвокультур показывает, что самой частотной формой обращения в них являются антропонимы: 41% вокативов составляют антропонимы в русском; 40% в чувашском; 33,6% в немецком и 33,7% в английском языках.

Антропонимические системы рассматриваемых языков обнаруживают исторически сложившиеся, традиционные черты, обусловленные различиями социального развития и особенностями правил грамматики данных языков. Так, в русском и чувашском языках установилась трехименная антропонимическая система, включающая имя, отчество, фамилию, например: рус. Что ж это вы молчите, Варвара Трохимоена Петренкова? — продолжал лавочник, глядя на Варю своими маленькими маслеными глазками (М. Хвылевой); чув. Верук. Мёнле пуранма хушатар мана малашне, Пимен Александрович Пахомов? (Н. Терентьев); «Верочка. Как прикажете жить мне дальше, Пимен Александрович Пахомов?»

В немецком и английском языках антропонимы состоят из двух частей: личного имени (нем. Rufname, Vorname; англ. personal name, first name) и фамилии (нем. Familienname; англ. surname, family name, last name), например: нем. Gretchen Reinwald, komm her und tausche mit ihr den Platz (A. Sapper); англ. Deila (roused). Now, Judd Wrexall, don't you dare go blaming me for Anne Caroline (M. Brand).

Следует подчеркнуть, что в немецком и английском языках часто встречается трехчленная антропонимическая модель: два личных имени (или индивидуальное имя + среднее имя) + фамилия.

Как правило, употребление полного именования как в русском и чувашском, так и в немецком и английском языках характерно для официальной обстановки. Однако в речи коммуникантов данных лингвокультур чаще используются различные одноименные или двухименные формы, отличающиеся от официальной. Для повседневного общения характерны наименования: 1) по личному имени, 2) по имени-отчеству и отчеству, 3) по фамилии, 4) по прозвищу.

Личное имя является самой распространенной антропонимической формой вокатива. Анализ диалогических текстов показывает, что в русском и чувашском языках в большинстве случаев личное имя состоит из одного слова, например: рус. Наташа (взволнованно). Прости, Оля, прости... Я не хотела тебя огорчать (А. Чехов); чув Kaçap мана, Салампи! Эпё сан уманта питё айаплй... (А. Артемьев); «Прости, меня, Саламби! Я очень виноват перед тобой...»

В немецком и английском языках имя может состоять из нескольких слов - имен, например: нем. Verstehst du das, Karl-Heinz? (H. Kant); англ. Anne Caroline! You are the most beautiful girl! (M. Brand).

Приведенные примеры подтверждают своеобразие обычаев и традиций данных этносов, отражают их историю, так как использование нескольких имен

было продиктовано стремлением к тому, чтобы у ребенка было несколько святых заступников.

Характерной особенностью личных имен является способность образовывать дериваты. Сокращенные имена и имена с уменьшительно-ласкательными суффиксами, в отличие от более официальных полных имен собственных, используются в неофициальных ситуациях общения, усиливая эмоционально-экспрессивную выразительность отношений, например: рус. Ничего, иди, иди, Пашенька ... а я к горю привычная... (А. Рутько); чув. Ирина Васильевна (кухньаран). Литюк, äuiä кукаль кёрсе çu-xa (H. Терентьев); «Ирина Васильевна (из кухни). Лидочка, иди поешь-ка горячего пирога»', нем. So, Robby, nun hol mal die Flaschen. Wir wollen das „Fest des blühenden Baumes" feiern (E.M. Remarque); англ. Cokane (gently). Come, Harry, come! Pull yourself together (B. Show).

Отличительной чертой русского языка является наличие разнообразных имен одного и того же лица, например: Алексей, Лексей, Алеша, Алешка, Алешенька, Лешенька, Лешечка, Лексеюшка, Лешка, Алеха, Леха и т.д. Для русского языка характерно наличие большого количества экспрессивных суффиксов. К наиболее распространенным суффиксам уменьшительно-ласкательных имен русского языка относятся суффиксы -очка (Светочка, Людочка), -енька, (-онька) (Машенька, Сашенька), -ик (Юрик, Светик), -ок (Илюшок, Лидок), -еныш (Кате-ныш), -енок, (-онок) (Никитенок, Илюшонок), -ушка (Аленушка, Никитушка), -уша (-юша) (Андрюша, Танюша), -енька (Наденька, Сереженька).

В чувашском языке личные имена наряду с чувашскими аффиксами -ук (-ук) получают уменьшительно-ласкательные суффиксы русского языка -ка, -чка, -онька, -чик, например: Верук, Верочка, Литюк, Лидочка.

Что касается немецкого языка, то наиболее распространенными суффиксами уменьшительных имен являются -i, -le, -lein, -chen, например: Petroi, Peterle, Peterlein, Peterchen.

Отметим, что в английском языке у каждого имени есть один или два деривата, и чаще всего они образованы при помощи суффиксов -y/ie, например: Billy, Tommy, Sudie, Eddie.

Одной из национально-специфичных форм вокативов в русском языке является обращение к собеседнику по имени-отчеству, например: рус. Третьяков. Лидия Васильевна, разве я мог уехать, не повидавшись с вами?! (А. Вам-пилов); Астафьева. Садитесь, Владимир Александрович, послушаем... (А. Вампилов).

Данная форма обращения была заимствована в чувашский язык из русского и в настоящее время стала нормой этикета, например: чув. Минепи Ивановна, Мичман мёнле сывлать унта? (В. Эльби); «Минепи Ивановна, как там здоровье у Мичмана?»-, Андрей Семенович, тархасшйн, ларар! (Н. Мранька); «Андрей Семенович, пожалуйста, садитесь».

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что отчество, которое отсутствует в немецком и английском языках как специальный тип наименования, играет большую роль в антропонимической системе адресации русского и чувашского языков, являясь маркером официального общения и демонстрируя

уважительное отношение к адресату. Этой форме в немецком и английском языках соответствуют обращения Herr / Frau и Mr. / Mrs. в сочетании с фамилиями, например: нем. Sehen Sie, Herr Kerzengrad, - sagte Frau Reinwald, - das ist der Junge, dem Sie den Anzug machen sollen. - Sehr wohl, Frau Reinwald, es scheint allerdings, dass ein neuer Anzug hier gut angebracht wäre (A. Sapper); англ. Vivie. Sit down, Mr. Praed (B. Show); How do you do, Mrs. Gerhardt, - he exclaimed genially extending his hand (Th. Dreiser).

Особого внимания заслуживает характерная для русского и чувашского языков форма обращения к собеседнику только по отчеству, которая нередко встречается в неофициальных ситуациях общения, например: рус. Садись, Минет, разговор есть (Г. Марков); Андреевна! - позвал он (А. Вампилов); чув. Сантар. Аван-и, Петрович? Сывалатар-и? (JI. Родионов); «Александр. Как здоровье, Петрович? Выздоравливаете?»-, Алевтина. Дмитриевна, эсё каллех коридор таршшёпе шыв тумлатса çi/ренё. Дежурной врач мана eapçamb (H. Терентьев); «Алевтина. Дмитриевна, ты опять по всему коридору воды накапала. Дежурный врач будет меня ругать».

Данные примеры показывают, что обращение по отчеству является просторечным и употребляется, как правило, в общении с близкими и родными для сокращения личностной дистанции.

Нередко в диалогическом дискурсе коммуниканты называют друг друга по фамилии, что придает общению оттенок фамильярности, например: рус. Ты, Строгое, - она всегда его звала по фамилии, - болен? Вид у тебя ужасный (Г. Марков); чув. Тахта, Михайлова! Эсё мён каласшйнне пёлетёп (А. Артемьев); «Подожди, Михайлова! Знаю, что ты хочешь сказать»; нем. Leben Sie wohl, Köster (E.M. Remarque); англ. Look, Scott - I said. - You 're perfectly O.K. (E. Hemingway).

Такой способ обращения не столько служит именованию собеседника, сколько устанавливает определенное «распределение ролей» между участниками речевого общения, характеризует не только адресата, но и адресанта, его социальную роль по отношению к нему.

Как известно, имена собственные и фамилии могут указывать на пол, социальное положение, происхождение. Так, отличительной особенностью немецкого языка является наличие при имени предлога von, указывающего на сословную или географическую принадлежность, например: нем. Hat sich die Reise gelohnt, Herr von Carbitz? (W. Bredel).

Следует отметить, что данная конструкция не имеет аналогов в русском, чувашском и английском языках.

Прозвища, как одно из средств выражения вокативов, являются нестандартными формами обращения, придуманными в семье или в кругу друзей, односельчан, коллег, например: рус. Когда гости, сытые и довольные, толпились в передней, разбирая свои пальто и трости, около них суетился лакей Павлуша, или, как его звали здесь, Пава, мальчик лет четырнадцати, стриженый, с полными щеками. - А ну-ка, Пава, изобрази! - сказал ему Иван Петрович (А. Чехов); чув. Мён пулчё, Пёчёк Нина, качча каякан ват хёр пекех саванатан? — ыйтрё вал (А. Артемьев); «Что случилось, Малышка Нина, радуешься как вы-

ходящая замуж старая дева? — спросила она»; нем. Schischyphusch! Schischyphusch! Hörst du? Auf Wiedersehen, alter Schischyphusch! (W. Borchert); англ. The Burglar. All right, Sweetie? - The Nurse. All right, Popsy (B. Show).

Приведенные примеры показывают, что прозвища образуют своеобразный экспрессивный пласт, существенно отличающийся от личных имен и фамилий, основное назначение которых состоит в экспрессивном индивидуализирующем наименовании собеседника.

2. Статусные вокативы.

Одной из многочисленных групп являются статусные вокативы, направленные на выражение дистанции между партнерами общения. Адресат рассматривается адресантом с точки зрения высшей, равной или низшей социальной позиции.

Статусные вокативы представляют особый интерес с точки зрения их национально-культурной специфики. Так, в современном русском и чувашском языках нет универсального обращения к человеку как к полноправному члену общества, в отличие от немецких форм Herr, Frau и английских Sir, Mister, Mistress. К наиболее популярным обращениям XX века в русском языке следует отнести такие формы, как товарищ (товарищи), господин (господа), гражданин (гражданка, граждане).

Вокатив господин употреблялся в дореволюционной России в качестве вежливого или официального обращения к мужчине из привилегированного сословия, например: рус. Ах, господин Шацкий! Вы всегда сумеете уговорить! (А. Куприн).

Однако после событий 1917 г. вокативы господин, госпожа, господа были заменены в русском языке на гражданин, гражданка и товарищ, товарищи, например: рус. Почему вы не работаете, гражданин? (Н. Островский); Ваше образование, товарищ? (Н. Островский).

В классических произведениях чувашской художественной литературы обращение господин встречается довольно часто, например: чув. Господин урядник, эпё хушнине тума mäpäuiäp! — терё вал сассине xänapmca (Н. Мрань-ка); «Господин урядник, старайтесь делать то, что я приказываю! - сказал он, повысив голос».

Под влиянием демократических идей более предпочтительным и распространенным в настоящее время стал вокатив юлташ, выражающий уважительное отношение к адресату, например: чув. Господин вакат! - Господин мар, юлташ (Н. Мранька); «Господин адвокат!» — «Не господин, а товарищ».

Вокатив гражданин в чувашский язык заимствован из русского и употреблялся в качестве вежливого обращения к взрослому человеку, например: чув. Алевтина. Q'ук, сук, дук, гражданин! Кам кёртрё сире? Кёртме хушман! (Н. Терентьев); «Алевтина. Нет, нет, нет, гражданин! Кто Вас пустил? Не велено пускать!»

Отметим, что в настоящее время данные вокативы разделяется не всеми и часто воспринимается негативно. Отсутствие единой формы обращения привело к тому, что в конце XX века обращение господин в сочетании с фамилией

или названием адресата по должности, профессии, господа, дамы и господа стали чаще использоваться в официальной и публицистической речи.

В немецком языке общепринятыми способами обращения являются вокативы Herr и Frau, наиболее часто употребляющиеся в сочетании с фамилией, например: нем. Herr Hackendahl, Sie sind doch sonst ein ernster Mann... (H. Fallada); Guten Tag, Frau Hackendahl... (H. Fallada).

Одним из вариантов обращения к молодой женщине в немецком языке до недавнего времени являлся вокатив Fräulein, например: нем. Wo wohnen Sie, Fräulein? (W. Bredel). Однако в настоящее время эта форма признана социально некорректной из-за содержащегося в нем указания на возраст и семейное положение адресата.

Система официальных вокативов английского языка довольно разнообразна. Обычно выделяются две группы: общие вокативы (Mister, Sir, Mistress, Miss) и специальные вокативы (Colonel, Father, Your Majesty).

Так, в официальной обстановке при обращении к мужчине в английском языке употребляется вокатив Mister (Mr.) в сочетании с фамилией, например: англ. Mr. Bannerman, - Ken said with formality, - this is my brother and associate, David Mallory (M. Wilson).

На выбор формы вокативных речевых единиц при обращении к женщине в английском языке значительное влияние оказывает ее семейное положение. При обращении к замужней женщине используют вокатив Mistress (Mrs.) в сочетании с фамилией, например: англ. Walter. Did you call, Mrs. Harrington? (P. Shaffer).

Стандартным способом обращения к молодой девушке и незамужней женщине в английском языке является вокатив Miss, например: англ. What dress, Miss? the maid asked, shouting against the gramophone (E. Smith).

Необходимо подчеркнуть, что в современном английском языке обращение Miss считается невежливым и даже уничижительным, так как при употреблении данного вокатива подчеркивается незамужний статус женщины.

Особую группу статусных вокативов составляют наименования лиц по профессии, характеризующиеся тем, что aдpecáт интересует говорящего как профессионально-должностное лицо, выполняющее свои служебные функции, например: рус. Доктор, пора! Уже половина первого (А. Чехов); чув. Салат (mäpca). Эсё-дке ку, myxmäp (H. Терентьев); «Салат (встает). А, это ты, доктор»', нем. Wir brauchen es nur als Lernhilfe, Doktor, nicht zum Schwindeln (E. Giirt); англ. The Elderly Lady. Doctor: I know you don 't believe in inoculations; but I can't help thinking she ought to have one (B. Show).

Использование профессионально-должностных форм вокативов свидетельствует о дистанции между партнерами речевого общения с точки зрения ролевых отношений между ними, указывает на официальный, деловой характер отношений коммуникантов.

Анализ диалогических фрагментов показывает, что в немецком (17,7%) и в английском (17,9%) языках статусные вокативы используются шире, чем в русском (7,2%) и чувашском (8%) языках. Это объясняется тем, что, в отличие от немецкого и английского языков, где формы вежливости Herr, Frau и Sir, Mister,

il

Miss, Madam в сочетании с фамилиями являются общепринятыми и общеупотребительными, аналогичные формы вежливости господин, госпожа + фамилия в русском и юлташ + фамилия в чувашском языках используются реже и чаще всего заменяются национально окрашенной моделью имя + отчество.

3. Наименования по гендерно-возрастному признаку.

В неофициальных ситуациях общения адресат ориентируется, как правило, на такие общие признаки собеседника, как его пол и возраст. К данной группе вокативных речевых единиц относятся наименования по гендерно-возрастному признаку, например: рус. Женский голос с акцентом. Девушка, встаньте, грязный пол! Встаньте тут, девушка! (Л. Петрушевская); чув. Милиционер. Э, шаккамран харакан пакунла тумтир ан тахан. Täpäuica näxamnäp. Совет милицийё çënce илейми креподсем дук! fïyçiia ан ус, хёр ача! (Н. Терентьев); «Милиционер. А-а, была не была, попробую! Нет таких крепостей, которых бы не смогла взять советская милиция! Не вешай нос, девушка!»; нем. Kannst du dich beeilen, Mädel? Ich muss da mal rein! (H. Weber); англ. Mrs. Pearce (severely). Sit down, girl. Do as you 're told (В. Show).

Наименования по гендерно-возрастному признаку характеризуют неофициальный стиль общения, являются показателем фамильярно-дружеского отношения коммуникантов друг к другу. Количественный анализ фактического материала показал, что вокативы данной группы составляют 6,3% в русском; 4,2% в чувашском; 4,5% в немецком и 4,7% в английском языках.

4. Термины родства как вокативы.

Довольно часто в качестве вокативов выступают термины родства, обозначающие отношения людей, возникшие между ними в результате кровнородственных и брачных связей, например: рус. папа, папочка, папуля, мама, мамочка, мамуля, доченька, сын, сыночек, бабушка, дедушка, дед; чув. атте (отец), аттедём (папочка), анне (мать), аннедём (мамочка), асатте (дедушка), асанне (бабушка), хёрём (дочка), ывйлйм (сынок); нем. Vater, Vati, Mutter, Mutti, Opa, Oma, Opi, Omi, Sohn, Tochter; англ. father, dad, daddy, papa, mother, mam, mum, mamma, mummy, daughter, son, grandpa, grandma, granny, uncle, aunt и т.д.

Широкое распространение терминов родства в данной функции является яркой иллюстрацией национально-культурных параллелей в анализируемых языках. Изучение языкового материала позволило установить, что в чувашском языке в сфере употребления терминов родства есть ряд особенностей. Так, например, в отличие от терминов бабушка и дедушка в русском, Großmutter и Großvater в немецком, grandmother и grandfather в английском языках, в чувашском языке наблюдается разделение этих терминов по родственным линиям: кукамай (бабушка) и кукади (дедушка) по линии матери, асанне (бабушка) и асатте (дедушка) по линии отца, например: рус. Дедушка, скажите откровенно, - попросила Анна, - испытывали вы страх во время сражений? Боялись? (А. Куприн); нем. Großvater, kannst du mir nicht sagen, wo hier ein Stab ist? (M. Lange-Weinert); англ. It's good to mortify oneself, Grandfather (J. Galsworthy); чув. Кукамай... Кукади... - ытла та хумханнйран сассине хапартарах чёнчё Ваннж (Н. Мранька); «Бабушка... Дедушка... — от сильного волнения еще громче позвал Ваня»; Асатте - асанне... - ...улесе макйрасран аран туссе, ывалён

пудне иккунпа хёреслесе пехиллерё амашё (Н. Мранька); «Дедушка - бабушка... - еле сдерживая слезы, благословила мать сына, перекрестив его иконой»', Ку-камай, асанне, саванйр! - кйшкйрчё вал урата урла кадпа-кадман. - Якушран дыру! (В. Эльби); «Бабушка, бабушка, радуйтесь! - крикнула она, едва переступив порог. - Письмо от Якуша!»

Наличие в чувашском языке одновременно нескольких терминов для обозначения старших членов семьи объясняется особыми патриархальными отношениями в семье, а также требованиями этикета данного этноса.

В чувашском языке отмечается также определенная иерархия внутри системы обращений к родственникам. Так, для выражения значений брат и сестра в русском, Bruder и Schwester в немецком, brother и sister в английском языках в чувашском языке есть два термина: пичче (старший брат) и шстлам (младший брат), аппа (старшая сестра) и йамак (младшая сестра).

Отметим, что строгая дифференциация терминов родства в чувашском языке обусловлена исторически и связана с особой классификационной системой.

Как показал количественный анализ терминов родства в сопоставляемых лингвокультурах, в чувашском языке (17,8%) использование терминов родства распространено намного больше, чем в других рассматриваемых языках, что является традиционной формой выражения уважения, почтительности. В русском языке термины родства составляют 14,1%, в немецком языке - 9,2% и в английском языке - 9,1%. Особенностью русского и чувашского речевых этикетов является также использование терминов родства в роли обращения к незнакомому адресату в различных ситуациях общения (6,1% в русском и 7,7% в чувашском языках). В немецком и английском языках вокативы в данной функции употребляются значительно реже (0,8% в немецком и 0,7% в английском языках). Как правило, термины родства в этих языках не используются вне семейной сферы коммуникации, звучат фамильярно, невежливо и даже иронично.

5. Мелиоративы и пейоративы в качестве вокативов.

В ходе речевого общения собеседники выражают положительно-эмоциональное и отрицательно-эмоциональное отношение друг к другу.

Для выражения положительного отношения служат имена нарицательные оценочного значения, мелиоративы, семантика которых ориентирована на передачу эмоций любви, нежности, симпатии и расположения, например: рус. Радость моя, жизнь моя, душа моя, люблю тебя! (А. Островский); чув. Манйн дйлтйрам... Манйн (утй хёвелём... (JI. Родионов); «Звездочка моя... Солнышко мое ясное...»', нем. Auf Wiedersehen, meine Liebe, ich rufe dich bald an (E. Gürt); англ. The Patient. My angel love, you have rescued me from respectability so completely that I have for a month past been living the life of a mountain goat (B. Show).

Приведенные примеры позволяют утверждать, что мелиоративы характерны для общения коммуникантов с психологической установкой на контакт.

Особого внимания заслуживает пейоративная лексика, являющаяся средством выражения отрицательного отношения говорящего к адресату, например: рус. Пошла вон, сволочь! - крикнул Собашников, замахиваясь на нее локтем (А. Куприн); чув. Вделис. Ухмах! Кунта укдасйр, бесплат. Славна та

анланагшастан-и? (H. Айзман); «Василиса. Дурак! Здесь все без денег, бесплатно. Даже этого не понимаешь?»\ нем. Idiot! Red mal was Vernünftiges! (W. Bredel); англ. Come behind, you silly bitch! yelled Pop (J. Morrison).

В приведенных вокативных высказываниях пейоративная лексика выражает интенцию говорящего унизить, оскорбить, опозорить своего собеседника.

Анализ диалогических текстов на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков позволил установить, что пейоративы составляют более многочисленную группу, чем мелиоративы. Количество лексических единиц с отрицательно-оценочным значением в русском языке составляет 10,4%; в чувашском - 12,6%; в немецком - 12,9% и в английском - 14,9%. Группа единиц с положительно-оценочным значением составляет 9,4% в русском; 8,4% в чувашском; 8,2% в немецком и 8,6% в английском языках. Это, вероятно, объясняется тем, что человек склонен замечать в первую очередь отрицательные характеристики окружающих. Между тем мелиоративная оценка является более действенным регулятором поведения человека.

6. Зоонимы в значении вокативов.

К эмоционально-экспрессивной лексике относятся также зоонимы, представляющие собой вторичные номинации, в которых происходит перенос наименований животных, птиц, рыб для обозначения качеств человека.

Изучение диалогического дискурса носителей сопоставляемых языков показывает, что зоонимы составляют 7,4% в русском; 6,2% в чувашском; 8,6% в немецком и 6,5% в английском языках.

Зоонимы с положительной коннотацией можно определить как ласкательные обращения, выражающие оценку говорящего по отношению к слушающему, например: рус. Бабушка. Да, голубка, в глухое я время жила, меня и замуж силком выдали (А. Арбузов); Тише, бабочки, тише. Этак Ерунда о нашем уговоре вперед мужиков будет знать (Г. Марков); чув. Taemanyç, манйп хаклй кйвакарчйнам! (И. Вутлан); «Спасибо, моя дорогая голубушка!»-, Пуш-ков (Вассана ыталаса, илтмелле). Васса! Хура чёкедём!.. (А. Калкан); «Пушков (обнимая Васу, во весь голос). Васа! Ласточка моя!..»-, Сергей (кулса Сарпие). Эсех-и ку, Сарпи? Лёпёшём! (Н. Терентьев); «Сергей (улыбаясь Сарби). Это ты, Сарби? Мотылечек мой!»\ нем. Schmücke dich, Täubchen ... (H. Boll); Bist du glücklich, Schwälbchen? (E.M. Remarque); англ. Thank you, ducky. Can I help you? (J. Galsworthy).

Отметим, что при обращении к детям, как правило, употребляются зоонимы, обозначающие детенышей животных или птиц, например: рус. Инна Александровна (высовывается в окно). Орлятки! Обедать! (JI. Андреев); чув. Тихасем, кипёр чах чёпписене anam пама! - чёнчё вал ачасене (В. Эльби); «Жеребята, идите курочек кормить! - позвал он детей»-, нем. Schnuckchen, Tiere denken nicht! rief er unbekümmert (W. Bredel); англ. Mollie. Lambie, come and help те (С. McCullers).

При употреблении отрицательно-коннотированных зоонимов речь идет о негативных выражениях, которые часто используются в спорах и конфликтах говорящего с собеседником. Так, при использовании зоонимов осел в русском, Esel в немецком и donkey в английском языках сравниваемым качеством явля-

ется глупость, которая свойственна как называемому животному, так и человеку, при этом важно, что и адресант, и адресат знают переносное значение употребляемого зоонима, например: рус. Керженцев. Неучи! Невежды! ... Ослы! (JI. Андреев); нем. Paß auf, du Esel! (E. Remarque); англ. You needn't talk, you donkey! said Marianne. - Donkey yourself! returned Eva angrily (M. Michael).

Как показывают приведенные примеры, в немецком и английском языках усиление оценочности происходит с помощью добавления к вокативу личного местоимения. Подчеркнем, что обращение с местоимением в данных языках встречается чаще, чем в русском и чувашском.

Что касается чувашского языка, то для обозначения глупого человека более характерно употребление лексемы сурах (овца), например: чув. Зинаида Егоровна. Йутерён-им? Анра cypäx! (H. Терентьев); «Зинаида Егоровна. Ты что, рассудок потерял? Олух!»

В качестве зоонимов с отрицательным значением в рассматриваемых языках употребляются также следующие лексемы: рус. собака, свинья, змей ползучий; чув. йыта (собака), сысна (свинья), делен (змея), çëp аманё (земляной червь)', нем. Hund, Schwein, Schlange, Wurm; англ. dog, swine, creepy-crawly nit, worm и др.

Важно отметить, что зоонимы в анализируемых языках не всегда совпадают по своему значению. Их функционирование во многом определяется лингво-культурными особенностями, а также психологией каждого конкретного народа.

7. Личные местоимения.

Среди многих языковых средств, употребляющихся в качестве вокативов, особое место занимают личные местоимения ты и Вы в русском, эсё и Эсир в чувашском, du и Sie в немецком языках. В английском языке нет формального разграничения между формами ты и Вы. Весь спектр значений этих форм заключен в местоимении you. Количественный анализ показал, что вокативы, выраженные только личными местоимениями ты и Вы, являются самой малочисленной группой: 4,3% в русском; 3,2% в чувашском; 5,4% в немецком и 4,6% в английском языках. Чаще всего личные местоимения употребляются в сочетании с другими средствами выражения речевых единиц вокативного типа.

Рассмотренные формы вокативов нельзя считать исчерпывающими, так как сопоставляемые языки располагают большим количеством вариантов обращений к адресату.

Изучение способов выражения данного средства общения в русском, чувашском, немецком и английском языках позволило прийти к выводу, что вокативы в определенной степени демонстрируют отношения между собеседниками. Выбор формы вокативных высказываний во многом зависит от статуса и социальных ролей коммуникантов, отношений между ними, места и обстановки речевого акта, стиля и типа речи, а также от степени близости отношений собеседников, их возраста и других факторов.

Третья глава «Функциональная характеристика вокативов в дискурсе» посвящена описанию функциональной сущности вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках.

Одной из основных функций вокатйвов как речевых единиц является регулирование процесса общения. Вокатив является показателем социальной ситуации, статуса, роли, взаимоотношений участников коммуникации. Основное назначение данного средства общения заключается в том, что, называя адресата речи, они прежде всего маркируют социальные отношения, устанавливаемые в рамках коммуникативного акта.

Вокативные высказывания участвуют в процессе регуляции диалогического дискурса, выполняя фатическую, идентифицирующую, оценочно-характеризующую функции.

Фатическая функция вокативов направлена на установление, поддержание и размыкание речевого контакта. На начальном этапе диалогической интеракции говорящий вокативными речевыми действиями привлекает внимание адресата, например: рус. Дмитрий Дмитрии! - Что? (А. Чехов); чув. Bapieü! — Мён пулнй? (М. Ухсай); «Василий!» — «Что случилось?»', нем. Adele! - Ernst! Bist du wieder da? (E.M. Remarque); англ. Fleur! - You! (J. Galsworthy).

В фазе поддержания речевого контакта реализуется распределение коммуникативных ролей инициатора и адресата в типовом общении, в сосредоточении внимания партнеров на предмете взаимодействия, например: рус. Остался бы ты, Анйсим, дома, при деле, — сказал он, — цены бы тебе не было! Я бы тебя, сынок, озолотил с головы до ног. - Никак нельзя, папаша (А. Чехов); чув. Вщдёмёш хёр. ... Эс, Кётерук, ан макар. Вавил хай вилчё - ыра ячё юлчё, варманё усет ав. Ан макар. - Кётерук. Эпё макармастйп (Н. Терентьев); «Третья девушка. ... Ты, Катенька, не плачь. Вавил погиб - доброе имя осталось, вот и лес растет. Не плачь». - «Катя. Я не плачу»', нем. Ich spreche ja nicht vom Kriege, Ernst - ich spreche von der Jugend und von der Kameradschaft... -Ja, das ist vorbei (E.M. Remarque); англ. George. I'll ask you again, Colin. Have you been to school today? - Colin (shouting). Yes! (M. Brand).

На следующем этапе данные высказывания участвуют в размыкании речевого контакта, например: рус. В добрый час! Господь благословит! - кричала с крыльца бабушка. — Ты же, Саша, пиши нам из Москвы! — Ладно. Прощайте, бабуля! (А. Чехов); чув. Евгений (Mapuç инкене). Чипер юлар. (Тухса каять.) -Mapuç. Чипер кай, ывалйм, чипер кай. Пит кймйлласкер вара (Н. Терентьев); «Евгений (тете Марии). Счастливо оставаться. (Уходит.)» - «Мария. До свидания, сынок, до свидания. Уж очень приветливый»', нем. Gute Fahrt, Reni... -Leb wohl, Chris. Gib acht auf dich, und-triff eine Entscheidung, bitte... (E. Giirt); англ. Good-bye, Marquess, delighted to see you looking so well. - Good-bye, my dear young Mont, command me at any time, and let me have another of your nice books (J. Galsworthy).

Приведенные примеры демонстрируют, что исследуемый лингвистический объект в диалогическом дискурсе является средством, обеспечивающим эффективность речевого общения.

В процессе коммуникации вокативы выполняют идентифицирующую функцию, которая характеризуется использованием форм, позволяющих адресату идентифицировать себя как получателя речи, например: рус. Папа, шепотом сказал он, - я хочу есть (А. Рутько); чув. Хветёр. Атте, эпё çâmp илсе

килтём!.. (П. Осипов); «Федор. Отец, я хлеб принес!..»', нем. Mama, da ist jemand! - sagte das Mädchen (E. Strittmatter); англ. Stephen (stiffly). Mother: there must be an end of treating me as a child, if you please... (B. Show).

Приведенные примеры демонстрируют, что вокативы позволяют адресату идентифицировать себя в определенной роли, в частности в роли родителя.

Нередко идентифицирующая функция коррелирует с экспрессивной оценкой говорящего в процессе речевого общения. Среди многочисленных средств выражения эмоциональной оценки особое место занимают вокативы, которые наилучшим образом характеризуют собеседников и выражают их взаимоотношения в процессе диалогической интеракции.

Для выражения положительного отношения часто употребляются уменьшительно-ласкательные формы личных имен, например: рус. Акулинушка, чув. Варук (Варенька), нем. Ulli, англ. Vi vie. Экспрессия может выражаться также интонацией, повторением вокатива, например: рус. Люба... Любочка... — забормотал Соловьев (А. Куприн); чув. Нина, Нинудйм, - пйшалтатать Саша (Ю. Скворцов); «Нина, Ниночка, - шепчет Саша»; нем. Julia, Julia, meine über alles geliebte Julia! (M. Fischer); англ. In another second I was embracing and kissing her rapturously: "Bessie! Bessie! Bessie!" that was all I said (Ch. Bronte).

Как показало изучение диалогических текстов носителей рассматриваемых языков, одним из эффективных и широко применяемых средств выражения эмоциональной оценки являются имена нарицательные оценочного значения, мелиоративы, например: рус. Ну, ну, я пошутил, золото мое! Пошутил! (А. Чехов); чув. Маша. Шут mäeamän-дке, чунам, ан диллен! (JI. Родионов); «Маша. Я же шучу, душа моя, не обижайся!»-, нем. Schon gut, mein Schatz. Man tut, was man will (E. Gurt); англ. Oh, you are indeed there, my sky-lark! Come to me (Ch. Bronte).

Необходимо обратить внимание на то, что в данных примерах значительным эмоционально-оценочным потенциалом обладают притяжательные местоимения <шое» в русском, «mein» в немецком и «ту» в английском языках. Они свидетельствуют о включении адресата в личную сферу адресанта, повышают степень приватности общения.

В чувашском языке значение притяжательности чаще всего выражается при помощи аффиксов принадлежности -м, -йм, -ём, например: чун-йм «душа моя». В отличие от русского, немецкого и английского языков, в чувашском языке возможно употребление двойного аффикса принадлежности, придающего значение ласкательности, например: чув. Елена. Хёрём, хёрёмдём (JI. Родионов); «Елена. Дочь моя, доченька»-, Петёр. Настя, Настенька... Чунйм^йм (JI. Родионов); «Петр. Настя, Настенька... Душа моя».

Анализируемая речевая единица в сопоставляемых языках может выступать и как средство выражения отрицательного отношения говорящего к адресату. Для оскорбления и унижения партнера, для выражения ненависти и ярости в речевом общении довольно часто используются вокативы с инвективой нагрузкой, например: рус. дурак, мерзавец, сукин сын; чув. этем мурё (дьявол), йёксёк пудё (подлец); нем. Hurensohn, jammervoller Scheißer, feiges Aas; англ .you naughty little thing.

Данные примеры позволяют утверждать, что вокативы в русском, чувашском, немецком и английском языках занимают важное место в процессе коммуникации, являясь одним из средств выражения эмоциональной оценки.

Проведенное контрастивное исследование вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках позволило выявить их общие черты и эт-носпецифические особенности функционирования, обусловленные историей, традициями, обычаями и нормами этикета каждого лингвокультурного социума, а также правилами грамматического строя данных языков.

В заключении излагаются основные выводы, полученные в результате сравнительно-сопоставительного анализа речевых единиц вокативного типа в русском, чувашском, немецком и английском языках.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Леонтьева, Л. Е. Коммуникативно-прагматическое описание вокативов в разноструктурных языках / Л. Е. Леонтьева // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. - 2009. -№ 119.-С. 232-235.

2. Яковлева, Г. Г. Национально-культурные особенности вокативов в разноструктурных языках [Электронный ресурс] / Г. Г. Яковлева, Л. Е. Леонтьева // Мир лингвистики и коммуникации: электрон, науч. журн. - Тверь: ТГСХА, 2010. -№ 3 (20). <http://tverlingua.by.ru> (26.12.2010).

3. Леонтьева, Л. Е. Эмоционально-оценочная характеристика вокативных высказываний в дискурсе / Л. Е. Леонтьева // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. Филология. Искусствоведение. - 2011. -Вып. 50, № 3 (218). - С. 89-93.

Перечень статей, опубликованных в других изданиях:

4. Леонтьева, Л. Е. Специфика выбора обращения в разноструктурных языках / Л. Е. Леонтьева // Инновации в образовательном процессе: сб. тр. Межрегион, науч.-практ. конф. - Чебоксары: ЧПИ (ф) МГОУ, 2008. - Вып. 6. -С. 218-220.

5. Леонтьева, Л. Е. Речевой этикет как часть национального языка и культуры / Л. Е. Леонтьева // Язык, литература и культура в эпоху глобализации: тенденции развития: сб. ст. Междунар. науч.-практ. конф. / науч. ред. А. Е. Горшков. - Чебоксары: ЧГПУ, 2008. - С. 120-125.

6. Леонтьева, Л. Е. Средства выражения вокативов (на материале русского, немецкого, английского, чувашского языков) / Л. Е. Леонтьева // Вопросы грамматики и сопоставительного языкознания: сб. науч. ст. по материалам III Всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. Н. В. Кормилина, Н. Ю. Шугаева. - Чебоксары: ЧГПУ, 2008. - С. 97-100.

7. Леонтьева, Л. Е. Антропонимические средства адресации / Л. Е. Леонтьева // Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков: сб. тр. III Междунар. науч. конф. (г. Таганрог, 5-7 июня 2009 г.). - Таганрог: Изд. центр ГОУ ВПО «ТГПИ», 2009. - Ч. 1. - С. 145-147.

8. Леонтьева, Л. Е. Фатическая функция вокативов в дискурсе / Л. Е. Леонтьева // Текст / дискурс: проблемы функционирования, анализа, интерпретации: материалы Междунар. заоч. науч. конф. (г. Караганда, 20 апр. 2009 г.). -Караганда: Центр гуманитар, исслед., 2009. - С. 80-83.

9. Леонтьева, Л. Е. Синтаксический статус вокатива / Л. Е. Леонтьева // Актуальные вопросы современной науки: сб. науч. тр.: материалы IV Междунар. Интернет - конф. (г. Таганрог, 30-31 марта 2009 г.) / под ред. д. пед. н., проф. Г. Ф. Гребенщикова. - М.: Изд-во «Спутник+», 2009. - С. 129-131.

10. Леонтьева, Л. Е. Формы обращения на ты/Вы в разносистемных языках / Л. Е. Леонтьева // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы докл. междунар. науч.-практ. конф. (г. Москва, 15-22 июня 2009 г.). - М., 2009. - Том II. - С. 51-53.

11. Леонтьева, Л. Е. Вокатив как основное средство выражения социального статуса / Л. Е. Леонтьева // Слово и текст: коммуникативный, лингвокуль-турный и исторический аспекты: материалы междунар. науч. конф. - Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2009. - С. 22-23.

12. Леонтьева, Л. Е. Этикетная функция вокативов / Л. Е. Леонтьева // Проблемы гуманитарного образования в аспекте новых научных парадигм: материалы Междунар. науч. конф. (г. Владимир, 6 окт. 2009 г.). - Владимир: ВлГУ, 2009. - С. 270-274.

13. Леонтьева, Л. Е. Аиеллятивная функция вокативов / Л. Е. Леонтьева // Знаменские чтения: Филология в пространстве культуры: материалы II Всерос. науч.-практ. конф. (г. Тобольск, 22-23 окт. 2009 г.). - Тобольск: ТГСПА им. Д. И. Менделеева, 2009. - С. 109-110.

14. Леонтьева, Л. Е. Термины родства в функции вокативов / Л. Е. Леонтьева // Актуальные вопросы современной науки: сб. науч. тр.: материалы VI Междунар. Интернет - конф. (г. Таганрог, 15 окт. 2009 г.) / под ред. д.пед.н., проф. Г. Ф. Гребенщикова. - М.: Изд-во «Спутник+», 2009. - С. 223-226.

15. Леонтьева, Л. Е. Мелиоративы и пейоративы в функции вокативов / Л. Е. Леонтьева // Языковая система и социокультурный контекст: сб. науч. ст. по материалам V междунар. науч.-практ. конф. «Актуальные проблемы языковой динамики и межкультурной коммуникации» / Чуваш, гос. пед. ун-т; отв. ред. Н. Ю. Шугаева, Н. В. Кормилина. - Чебоксары: ЧГПУ, 2009. - С. 43-46.

Подписано в печать 15.02.2011. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman Усл. иеч. л. 1,27. Тираж 100 экз. Заказ №

Отпечатано в типографии Чебоксарского политехнического института (филиал) ГОУ ВПО «Московский государственный открытый университет» 428000 Чебоксары, ул. П. Лумумбы, 8

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Леонтьева, Людмила Евгеньевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I.

ВОКАТИВ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ.

1. К вопросу определения термина «вокатив».

2. Традиционно-грамматический аспект изучения вокативов.

2.1. Изоляционистская теория изучения вокативов.

2.2. Инкорпоративная трактовка вокативов.

2.3. Вокатив как самостоятельная синтаксическая единица

3. Вокатив в системе теории речевых актов.

Выводы.

ГЛАВА II.

СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ВОКАТИВОВ.

1. Семантическая структура вокативов.

2. Языковые средства выражения вокативов.

2.1. Антропонимы в роли вокативов.

2.1.1. Личное имя.

2.1.1.1. Официальное имя.

2.1.1.2. Сокращенные и уменьшительные формы личных имен.

2.1.2. Имя-отчество и отчество.

2.1.3. Фамилия.

2.1.4. Прозвища.

2.2. Статусные вокативы.

2.2.1. Традиционные формы вежливости.

2.2.2. Наименования по профессии, занимаемой должности, званию.

2.3. Наименования по гендерно-возрастному признаку.

2.4. Термины родства как вокативы.

2.5. Мелиоративы и пейоративы в качестве вокативов.

2.6. Зоонимы в значении вокативов.

2.7. Личные местоимения Выводы.

ГЛАВА III.

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВОКАТИВОВ В ДИСКУРСЕ

1. Фатическая функция вокативов.

2. Идентифицирующая функция вокативов.

3. Оценочная функция вокативов.

Выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Леонтьева, Людмила Евгеньевна

Данная диссертация посвящена комплексному описанию структурно-содержательных и функционально-коммуникативных свойств вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках.

Вокатив не раз становился объектом исследования представителей отечественного и зарубежного языкознания. При этом одни лингвисты изучали феномен вокатива, понимая его как слово или словосочетание, называющее адресата речи (A.A. Шахматов, 1941; A.M. Пешковский, 1956; А.Н. Гвоздев, 1968; Г.Н. Клюсов, 1981 и др.), другие ученые считали его особым членом предложения (Е.В. Кротевич, 1954; А.Т. Абрамова, 1958;

A.Г. Руднев, 1959; Б.П. Ардентов, 1962; В.П. Проничев, 1971; J1.K. Дмитриева, 1976; R.W. Long, 1971, 1980; R. Quirk, 1982 и др.). Во многих работах вокатив рассматривался в качестве отдельного предложения (A.A. Шахматов, 1941; Г.П. Торсуев, 1950; A.C. Попов, 1958; А.Ф. Кулагин, 1963; В.Г. Адмони, 1973; Ch. Fries, 1952; Е. Kruisinga, 1953; Н. Sweet, 1955, 1958; R.W. Zandvoort, 1966 и др.) и самостоятельного речевого акта (Л.П. Рыжова, 1982; О.Г. Минина, 2000; И.В. Дорофеева, 2005; Л.В. Кожухова, 2009; D. Wunderlich, 1976; S. Dereli, 2007 и др.).

Несмотря на многоаспектность изучения данных речевых единиц, целый ряд вопросов до сих пор остается спорным и недостаточно изученным, что обусловлено сложной природой самого объекта исследования.

Теоретическое осмысление коммуникативно-прагматического аспекта изучения вокативов, занимающего в последнее время одно из ведущих мест в лингвистике, с достаточной степенью эффективности может быть осуществлено при сопоставительном описании различных языков.

В современном языкознании большое внимание уделяется сопоставительному изучению языков. Как справедливо отмечает

B.Н. Ярцева, «проблемы и методы сравнительно-типологического анализа 4 актуальны как для языков, генетически между собой не связанных, так и для языков, входящих в одну и ту же генетическую группу» [137, с. 203].

Актуальность исследования определяется необходимостью сопоставительного изучения вокативов для современной лингвистики с целью выявления национальной специфики рассматриваемых речевых единиц в анализируемых языках, значимостью изучения коммуникативно-прагматического аспекта вокативных высказываний, а также недостаточной изученностью данного типа речевых актов в чувашском языке.

Объектом настоящего исследования являются русские, чувашские, немецкие и английские вокативы в диалогическом общении.

Предмет исследования — прагмасемантические особенности вокативных высказываний в дискурсе носителей русского, чувашского, немецкого и английского языков.

Цель данной работы состоит в сопоставительном исследовании вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках с учетом их структурно-семантических, коммуникативно-прагматических и национально-культурных особенностей.

Цель исследования достигается решением следующих задач:

1) определить статус речевых единиц вокативного типа в диалогическом дискурсе;

2) рассмотреть семантическую структуру вокативных единиц, а также способы их выражения в русском, чувашском, немецком и английском языках;

3) выявить специфику функционирования вокативов в рассматриваемых языках;

4) описать регулятивную функцию вокативов в дискурсе представителей русской, чувашской, немецкой и английской лингвокультур.

Основным методом исследования является сравнительносопоставительный метод. В работе используются также методы контекстуального и функционального анализа, метод семантической и 5 прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы: изучение коммуникативных ролей в общении и характера социальных и межличностных отношений между партнерами диалогического взаимодействия, метод лингвистического описания различных групп вокативов, элементы количественного анализа, позволившие охарактеризовать статистические отношения языковых форм выражения вокативных единиц.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем впервые проводится сопоставительный анализ вокативов на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков, выявляются их структурно-семантические и прагматические особенности, а также описывается регулятивная функция данных речевых единиц в диалогическом дискурсе.

Теоретическую основу исследования составили концепции отечественных и зарубежных лингвистов (A.A. Потебня, И.А. Бодуэн де Куртенэ, JI.B. Щерба, P.O. Якобсон, Л.П. Якубинский, В.Н. Волошинов, В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр и др.), труды основоположников и последователей теории речевых актов, прагматики и анализа дискурса (Дж. Остин, Дж. Серль, Д. Вандервекен, А. Вежбицкая, Д. Лич, Т. Бальмер, В. Бренненштуль, Д. Вундерлих, Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, И.П. Сусов, Г.Г. Почепцов, A.A. Романов, Л.П. Рыжова, Г.Г. Яковлева и др.).

Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования вносят существенный вклад в развитие сопоставительного языкознания, прагмалингвистики и анализа дискурса. Полученные результаты могут быть использованы для изучения регулятивной функции речевых единиц вокативного типа в разноструктурных языках.

Практическая значимость данного исследования заключается в том, что основные положения и научные выводы могут быть использованы в теоретических. курсах по межкультурной коммуникации, б лингвокультурологии, сопоставительному изучению языков, переводоведению, а также непосредственно в практике преподавания русского, чувашского, немецкого и английского языков.

Материалом исследования послужили произведения художественной литературы русских, чувашских, немецких и английских авторов, из которых методом сплошной выборки были отобраны диалогические тексты, содержащие вокативные речевые единицы. Эмпирическая база насчитывает 5065 текстовых фрагментов, включающих вокативы рассматриваемых языков.

Положения, выносимые на защиту.

1. Вокатив представляет собой своеобразный речевой акт, функционирующий как самостоятельно, так и в составе полииллокутивного высказывания.

2. Речевые единицы вокативного типа в русском, чувашском, немецком и английском языках характеризуются широким многообразием форм, выбор которых определяется прагматическими параметрами ситуации речевого общения.

3. В диалогическом дискурсе носителей сопоставляемых языков вокативы отражают как универсальные черты, так и национально-культурные особенности функционирования.

4. Вокативные речевые единицы участвуют в процессе регуляции диалогического дискурса, выполняя фатическую, идентифицирующую и оценочную функции.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях: международных — «Язык, литература и культура в эпоху глобализации: тенденции развития» (Чебоксары, 2008),

Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков»

Таганрог, 2009), «Текст / дискурс: проблемы функционирования, анализа, интерпретации» (Караганда, 2009), «Актуальные вопросы современной науки»

Таганрог, 2009), «Современные проблемы гуманитарных и естественных 7 наук» (Москва, 2009), «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты» (Ростов-на-Дону, 2009), «Проблемы гуманитарного образования в аспекте новых научных парадигм» (Владимир, 2009), «Актуальные вопросы современной науки» (Таганрог, 2009), «Актуальные проблемы языковой динамики и межкультурной коммуникации» (Чебоксары, 2009); всероссийских — «Актуальные проблемы теории языка и лингводидактики» (Чебоксары, 2008), «Знаменские чтения: Филология в пространстве культуры» (Тобольск, 2009); межрегиональной - «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2008); а также на научно-практических межвузовских конференциях профессорско-преподавательского состава Чебоксарского политехнического института ГОУ ВПО «Московский государственный открытый университет» - «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2009-2010).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и цитируемых художественных произведений, а также приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функционально-семантическое описание вокативов в разноструктурных языках"

Выводы

В процессе коммуникации вокативы выступают в качестве регулятивных действий между партнерами с целью достижения определенных результатов. Изучение вокативных речевых единиц, регулирующих процесс диалогического взаимодействия собеседников, предполагает установление зависимости выбора формы данных высказываний от статусно-ролевых и межличностных отношений коммуникантов, места и обстановки коммуникативной ситуации и т.д.

В результате исследования установлено, что речевые единицы вокативного типа участвуют в ходе регуляции диалогического дискурса, выполняя фатическую, идентифицирующую и оценочную функции.

Фатическая функция вокативов направлена на установление, поддержание и размыкание речевого контакта. На начальном этапе диалогической интеракции наиболее важными являются вокативные единицы, адекватно выражающие социальную ориентацию говорящего и тональность его дискурса, так как от данных высказываний зависит успех коммуникативного замысла.

При установлении контакта необходимо соблюдать требования, установленные этикетом каждого конкретного народа. Речевое общение составляет неотъемлемую часть поведения людей в обществе, которое подчиняется определенным правилам. Вокатив справедливо рассматривается лингвистами в системе речевого этикета, с его помощью устанавливается и поддерживается речевой контакт с собеседником, регулируются социальные и личные взаимоотношения адресанта и адресата.

Как показывает проведенный анализ речевых действий коммуникантов, для поддержания контакта используются различные формы вокативов, актуализирующие значение предыдущего высказывания.

На финальном этапе диалогического общения между собеседниками вокативы участвуют в размыкании речевого контакта.

Изучение коммуникативного поведения представителей русской, чувашской, немецкой и английской лингвокультур позволяет констатировать, что в процессе коммуникации вокативы выполняют идентифицирующую функцию, которая характеризуется использованием форм, позволяющих адресату идентифицировать себя как получателя речи.

Анализ эмпирического материала демонстрирует, что нередко вокативные высказывания используются не столько для идентификации адресата речи, сколько для того, чтобы дать о нем некоторую информацию или выразить к нему свое отношение. Функциональная двойственность ведет к тому, что в данных высказываниях нередко идентифицирующие компоненты сочетаются с элементами эмоциональной оценки партнера. Рассмотренные диалогические фрагменты, содержащие вокативные единицы русского, чувашского, немецкого и английского языков, демонстрируют способность передавать эмоционально-оценочное отношение говорящего субъекта к своему партнеру в дискурсе. Вокативы в данной функции используются с целью вызвать у собеседника определенные чувства, определенную реакцию, при этом оттенки оценочных значений могут быть различными. Исследуемый лингвистический объект в сопоставляемых языках, обладая широкими экспрессивно-эмоциональными возможностями, может выражать как положительное, так и отрицательное отношение говорящего к адресату.

Итак, вокативы в диалогическом дискурсе носителей русского, чувашского, немецкого и английского языков являются средством, обеспечивающим эффективность речевого общения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей диссертационной работе проведено комплексное описание вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках, позволившее выявить структурно-семантические, коммуникативно-прагматические и национально-культурные особенности их функционирования в диалогическом дискурсе.

В рамках исследования дан обзор различных точек зрения, представленных в отечественном и зарубежном языкознании на проблему вокативов. Анализ лингвистической литературы показал, что изучение вокативов требует коммуникативно-прагматического подхода, так как их релевантные признаки выявляются в коммуникативных ситуациях диалогического общения.

В данной работе рассмотрена семантическая структура речевых единиц вокативного типа, изучены наиболее распространенные формы их выражения в русском, чувашском, немецком и английском языках и их реализация в диалогических текстах, а также описаны прагматические факторы, влияющие на выбор определенной формы вокатива.

В результате сопоставительного исследования вокативных высказываний в разноструктурных языках установлено, что наиболее распространенными средствами выражения данных речевых единиц являются антропонимы, статусные вокативы, наименования по гендерно-возрастному признаку, термины родства, мелиоративы и пейоративы, зоонимы и личные местоимения (прил. 1).

Количественный анализ фактического материала позволил получить статистические данные, свидетельствующие о частотности использования данных высказываний в диалогических текстах (прил. 2).

Наблюдения над диалогическим дискурсом носителей русского, чувашского, немецкого и английского языков показали, что основное звено в

152 системе форм вокативов представляют антропонимы, являющиеся самым употребляемым средством установления контакта, воздействия на адресата и регулирования взаимоотношений коммуникантов. Приведенные диаграммы иллюстрируют частотность их употребления в различных ситуациях общения: 41% в русском; 40% в чувашском; 33,6% в немецком и 33,7% в английском языках (прил. 3, 4, 5, 6, 7).

В диалогическом общении представителей рассматриваемых лингвокультур нередко встречаются статусные вокативы. Результаты исследования вокативных речевых единиц данной группы свидетельствуют о том, что в немецком (17,7%) и в английском (17,9%) языках они используются шире, чем в русском (7,2%) и чувашском (8%) языках. Это объясняется тем, что, в отличие от немецкого и английского языков, где формы вежливости Herr, Frau и Sir, Mister, Miss, Madam в сочетании с фамилиями являются общепринятыми и общеупотребительными, аналогичные формы вежливости господин, госпожа + фамилия в русском и юлташ + фамилия в чувашском языках используются намного реже и чаще всего заменяются национально окрашенной моделью имя + отчество.

Особую группу статусных вокативов составляют наименования лиц по профессии, занимаемой должности и званию, характеризующиеся тем, что адресат интересует говорящего как профессионально-должностное лицо, выполняющее свои служебные функции. Употребление в диалогическом общении данных форм вокативов свидетельствует о дистанции между партнерами речевого общения с точки зрения ролевых отношений между ними.

В неофициальных ситуациях общения адресат ориентируется, как правило, на такие общие признаки собеседника, как его пол и возраст. Количественный анализ фактического материала показал, что вокативы этой группы составляют 6,3% в русском; 4,2% в чувашском; 4,5% в немецком и 4,7% в английском языках.

В функции вокативов также используются термины родства. Широкое распространение речевых единиц данной группы является яркой иллюстрацией национально-культурных параллелей в представленных языках. Проведенное исследование позволило выявить, что в чувашском языке в сфере употребления терминов родства есть ряд особенностей, обусловленных социокультурными правилами поведения коммуникантов-представителей данного лингвистического сообщества. Установлено, что в чувашском языке их использование распространено намного больше (17,8%), чем в других рассматриваемых языках (в русском языке - 14,1%; в немецком - 9,2% и в английском - 9,1%), что является традиционной формой выражения уважения и почтительности.

Особенностью русского и чувашского речевых этикетов является также использование терминов родства в качестве обращения к незнакомому адресату в различных ситуациях общения (6,1% в русском и 7,7% в чувашском языках). В немецком и английском языках вокативы в данной функции употребляются значительно реже (0,8% в немецком и 0,7% в английском языках).

Наиболее ярко как универсальные, так и этноспецифические черты, характерные для каждого этноса и его языка, отражаются в эмоционально-экспрессивной лексике. В результате исследования эмоционально-оценочных вокативов в рассматриваемых языках было выявлено, что пейоративы составляют более многочисленную группу, чем мелиоративы. Количество лексических единиц с отрицательно-оценочным значением в русском языке насчитывает 10,4%; в чувашском 12,6%; в немецком 12,9% и в английском 14,9%. Группа единиц с положительно-оценочным значением составляет 9,4% в русском; 8,4% в чувашском; 8,2% в немецком и 8,6% в английском языках.

Анализ эмоционально-оценочных вокативов показал, что иногда в диалогическом общении представителей данных лингвистических социумов

154 в функции характеризующих обращений используются зоонимы. Изучение диалогических интеракций между представителями данных лингвокультур показывает, что зоонимы составляют 7,4% в русском; 6,2% в чувашском; 8,6% в немецком и 6,5% в английском языках.

Среди многих языковых средств, употребляющихся в качестве вокативов, особое место занимают личные местоимения. В ходе сопоставительного изучения вокативов на материале разноструктурных языков было выявлено, что наличие в языке ты /5ы-форм обращений имеет национально-культурные особенности. В отличие от местоимений ты и Вы в русском, du и Sie в немецком, эсё и Эсир в чувашском языках, в английском языке нет формального разграничения между данными формами. Весь спектр этих значений заключен в местоимении уои. Количественный анализ показал, что вокативы, выраженные только личными местоимениями, являются самой малочисленной группой: 4,3% в русском; 3,2% в чувашском; 5,4% в немецком и 4,6% в английском языках. Чаще всего личные местоимения употребляются в сочетании с другими средствами выражения речевых единиц вокативного типа.

Употребление тех или иных форм вокативов, как показало проведенное исследование, определяется и регулируется совокупностью прагматических параметров ситуации речевого общения, а именно: статусно-ролевыми отношениями коммуникантов, их личными взаимоотношениями, их эмоционально-психическим состоянием, обстановкой общения, то есть его функциональной направленностью.

В русском, чувашском, немецком и английском языках вокативы отражают как универсальные черты, так и национально-культурную специфику общения, их изучение позволяет выявить особенности менталитета сравниваемых этносов. Функционирование вокативов в. коммуникативных ситуациях напрямую связано с социокультурными нормами употребления данных единиц носителями языка того или иного лингвистического социума.

Одной из основных функций вокативов как коммуникативных единиц является регулирование процесса общения. Являясь ярким показателем социальной ситуации, статуса, роли, взаимоотношений участников коммуникации, вокатив выступает в речевом процессе в роли социального регулятива, маркера социальных и межличностных отношений коммуникантов, определяя их принадлежность к определенной социальной группе.

Как основные функции вокативных речевых единиц, участвующих в процессе регуляции диалогического дискурса, рассматриваются фатическая, идентифицирующая и оценочная.

Контрастивное исследование вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках позволило выявить их общие черты и этноспецифические особенности функционирования, обусловленные историей, традициями, обычаями и нормами этикета каждого лингвокультурного социума, а также правилами грамматического строя данных языков.

Список научной литературыЛеонтьева, Людмила Евгеньевна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абрамова, А. Т. К вопросу об обращении в современном русском языке / А. Т. Абрамова // Славянский сборник. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1958.-Вып. 2.-С. 109-125.

2. Адамушко, Н. И. Социальная обусловленность функционирования коммуникативных единиц обращений в современном русском языке (опыт социолингвистического анализа): автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. И. Адамушко. - М., 1973. - 24 с.

3. Адмони, В. Г. Синтаксис современного немецкого языка. Система отношений и система построения / В. Г. Адмони. — Л.: Наука, 1973. 367 с.

4. Алешкина, Е. Ю. К вопросу о семантической характеристике лексики обращений / Е. Ю. Алешкина // Функционально-семантические отношения в лексике и грамматике: межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск: Изд-во НГПИ, 1991. - С. 63-67.

5. Андреев, И. А. £ын ячёсем / И. А. Андреев. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1983.-64 с.

6. Аракин, В. Д. Сравнительная типология английского и русского языков / В. Д. Аракин. Л.: Просвещение, 1979. - 259 с.

7. Ардентов, Б. П. Основы русской грамматики / Б. П. Ардентов. -Кишинев: Картя Молдовеняскэ, 1962. 79 с.

8. Ардентов, Б. П. Русский синтаксис / Б. П. Ардентов. Кишинев: КГУ, 1969.-334 с.

9. Артемова, А. Ф. Английские фамилии / А. Ф. Артемова, О. А. Леонович // Иностранные языки в школе. 2006. - № 1. - С. 85-91.

10. Арутюнова, Н. Д. Номинация и текст / Н. Д. Арутюнова // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. - С. 304-357.

11. Арутюнова, Н. Д. Предложение и . его смысл. Логикосемантические проблемы / Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976. - 384 с.157

12. Арутюнова, Н. Д. Фактор адресата / Н. Д. Арутюнова // Известия АН СССР. 1981.-№4.-С. 356-367.

13. Ашмарин, Н. И. Опыт исследования чувашского синтаксиса / Н. И. Ашмарин. Казань: Типо-литография В. М. Ключникова, 1903. - 573 с.

14. Балакай, А. А. Этикетные обращения: функционально-семантический и лексикографический аспекты: дис. . канд. филол. наук / А. А. Балакай. Новосибирск, 2005. - 241 с.

15. Баракова, М. Г. Лингвистическая природа и прагмакогнитивные функции обращения (на материале современной англоязычной прозы): дис. . канд. филол. наук /М. Г. Баракова. -М., 2005. 181 с.

16. Блох, М. Я. Всеобщее и особенное при сопоставительном изучении языков / М. Я. Блох // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. — М.: Наука, 1987. С. 73-83.

17. Богданов, В. В. Классификация речевых актов / В. В. Богданов // Личностные аспекты языкового общения. Калинин: КГУ, 1989. - С. 25—37.

18. Богданов, В. В. Речевое общение: прагматический и семантический аспекты / В. В. Богданов. Л.: ЛГУ, 1990. - 88 с.

19. Бодуэн де Куртенэ, И. А. Избранные труды по языкознанию. Т. I / И. А. Бодуэн де Куртенэ. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-384 с.

20. Булаховский, Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века / Л. А. Булаховский. М.: Учпедгиз, 1954. - 468 с.

21. Буслаев, Ф. И. Историческая грамматика русского языка / Ф. И. Буслаев. М.: Учпедгиз, 1959. - 623 с.

22. Вежбицкая, А. Личные имена и экспрессивное словообразование / А. Вежбицкая // Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. — М.: Рус. словари, 1996. С. 89-200.

23. Ветрова, О. Г. Вокативные предложения в современном английском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук / О. Г. Ветрова. Л., 1982. - 20 с.

24. Вишневский, В. П. Начертание правил чувашского языка и словарь, составленные для духовных училищ Казанской епархии / В. П. Вишневский. — Казань: Тип. Императ. ун-та, 1836. 248 с.

25. Волошинов, В. Н. Марксизм и философия языка: основные проблемы социологического метода в науке о языке / В. Н. Волошинов // Бахтин, М. М. Тетралогия / М. М. Бахтин. М.: Лабиринт, 1998. - С. 297-456.

26. Востоков, А. X. Сокращенная русская грамматика / А. X. Востоков. -Казань: Тип. Казан, ун-та, 1861. 10 с.

27. Гвоздев, А. Н. Современный русский литературный язык: в 2 ч. Ч 2 /

28. A. Н. Гвоздев. 3-е изд. -М.: Просвещение, 1968. - 344 с.

29. Глаголева, Н. М. Прагматический анализ обращения в современном русском языке / Н. М. Глаголева // Личность, речь и юридическая практика: сб. науч. тр. Ростов н/Д: ДЮИ, 2004. - С. 89-91.

30. Глинкина, Л. А. Речевой этикет: ты и Вы / Л. А. Глинкина // Русский язык за рубежом. — 1988. — № 6. С. 25-26.

31. Гольдин, В. Е. Обращение: теоретические проблемы /

32. B. Е. Гольдин. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1987. — 129 с.

33. Гольдин, В. Е. Этикет и речь / В. Е. Гольдин. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1978. - 112 с.

34. Горский, С. П. Чаваш чёлхин грамматики: II пайё. Синтаксис /

35. C. П. Горский. -Ш.: Чав. АССР Гос-во изд-ви, 1959. 160 с.

36. Горшков, А. Е. Роль русского языка в развитии и обогащении чувашской лексики / А. Е. Горшков. Чебоксары: Чувашкнигоиздат, 1963. - 215 с.

37. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию / В. фон Гумбольдт. М.: Прогресс, 1984. - 400 с.

38. Дмитриева, Л. К. Обращение и вводный компонент / Л. К. Дмитриева. Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1976. - 48 с.

39. Дмитриева, Ю. Чувашские фамильные прозвища / Ю. Дмитриева // Чувашский язык: из тьмы веков в будущее: сб. тез. на чуваш, и рус. яз. — Чебоксары: Чуваш, гос. ин-т гуманитар, наук, 2000. — С. 53-54.

40. Девкин, В. Д. Особенности немецкой разговорной речи / В. Д. Девкин. -М.: Междунар. отношения, 1965. 319 с.

41. Долинин, К. А. Интерпретация текста / К. А. Долинин. М.: Просвещение, 1985. - 288 с.

42. Егоров, Н. И. Опыт этимологизации чувашских терминов родства и свойства. I. Мать / Н. И. Егоров // Вопросы лексикологии и фразеологии чувашского языка: сб. ст. Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1979. - С. 41-68.

43. Егоров, Н. И. Опыт этимологизации чувашских терминов родства и свойства. II. Отец / Н. И. Егоров // Исследования по лексикологии и фразеологии чувашского языка: сб. ст. Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1982. - С. 3-15.

44. Егоров, Н. И. Опыт этимологизации чувашских терминов родства и свойства. III. Старший брат / Н. И. Егоров // Этимологические исследования по чувашскому языку: сб. ст. Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1984. — С. 3-32.

45. Ермолович, Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур / Д. И. Ермолович. М.: Р. Валент, 2001. - 200 с.

46. Зеленин, А. В. Как живете, господа-товарищи? / А. В. Зеленин, В. Ряйсянен // Русский язык в школе. 2002. - № 6. - С. 85-89.

47. Зернов, Б. Е. Монопредикативные предложения с одним синтаксически независимым компонентом / Б. Е. Зернов // Структурный синтаксис английского языка. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1972. — С. 111—121.

48. Золотницкий, Н. И. Корневой чувашско-русский словарь, сравненный с языками и наречиями разных народов тюркского, финского и других племен / Н. И. Золотницкий. Казань: Тип. Императ. ун-та, 1875. - С. 119-141.

49. Золотницкий, Н. И. Названия родственных отношений у чуваш / Н. И. Золотницкий. Казань: Унив. тип., 1871. - 16 с.

50. Иванчикова, Е. А. Обращение / Е. А. Иванчикова // Грамматика русского языка: в 2 т. М.: АН СССР, 1960. - Т. 2. Ч. 2: Синтаксис. - С. 120-140.

51. Ильиш, Б. А. История английского языка / Б. А. Ильиш. — Л.: Просвещение, 1972.-351 с.

52. Историко-типологическая морфология германских языков (фономорфология, парадигматика, категория имени). -М.: Наука, 1977. — 359 с.

53. Кабакчи, В. В. Основы англоязычной межкультурной коммуникации / В. В. Кабакчи. СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 1998. - 232 с.

54. Карасик, В. И. Язык социального статуса / В. И. Карасик. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. — 330 с.

55. Клюсов, Г. Н. О разработке проблематики обращения / Г. Н. Клюсов // Русский язык: межведомств, сб. Минск: Изд-во БГУ, 1981. - С. 5-36.

56. Костомаров, В. Г. Русский язык среди других языков мира / В. Г. Костомаров. М.: Просвещение, 1975. - 176 с.

57. Кротевич, Е. В. Члены предложения в современном русском языке / Е. В. Кротевич. Львов: Изд-во Львов, ун-та, 1954. - 38 с.

58. Кручинина, И. Н. Обращение / И. Н. Кручинина // Русский язык: энцикл.-М.: Совет, энцикл., 1979.-С. 170-171.

59. Кузьмичева, В. К. Интонация обращения в современном русском литературном языке: автореф. дис. . канд. филол. наук / В. К. Кузьмичева. -Киев, 1964.-27 с.

60. Кулагин, А. Ф. Вокативные предложения в современном русском языке / А. Ф. Кулагин // Вопросы синтаксиса и стилистики русского литературного языка: тр. 1П-1У конф. кафедр рус. яз. пед. ин-тов Поволжья. -Куйбышев: КГПИ, 1963.-С. 133-155.

61. Лайонз, Дж. Язык и лингвистика. Вводный курс: пер. с англ. / Дж. Лайонз. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 320 с.

62. Левитская, Л. С. Историческая морфология чувашского языка /

63. Л. С. Левитская. М.: Наука, 1976. - 208 с.161

64. Лендел, Ж. Обращения, приветствия и прощания в речевом этикете современных венгров / Ж. Лендел // Национально-культурная специфика речевого поведения. -М.: Наука, 1977. — С. 193—247.

65. Леонтьев, А. А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации / А. А. Леонтьев // Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979. С. 18-36.

66. Леонтьев, А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания / А. А. Леонтьев. М.: Наука, 1969. — 307 с.

67. Леонтьева, А. А. Русские личные имена в чувашском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук / А. А. Леонтьева. Чебоксары, 2006. - 22 с.

68. Ломоносов, М. В. Полное собрание сочинений. Т. 7: Труды по филологии. 1739- 1758 гг. /М. В. Ломоносов; ред.: В. В. Виноградов и др.. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. 996 с.

69. Магницкий, В. К. Чувашские языческие имена / В. К. Магницкий. -Казань: Тип. Императ. ун-та, 1905. — 101 с.

70. Макаев, Э. А. Именное склонение в германских языках / Э. А. Макаев // Сравнительная грамматика германских языков: Т. 3: Морфология. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. - 132-302.

71. Макаров, М. Л. Основы теории дискурса / М. Л. Макаров. М.: Гнозис, 2003.-280 с.

72. Марголина, Ц. 3. Интонация обращения в современном немецком языке: автореф. дис. . канд. филол. наук / Ц. 3. Марголина. Минск, 1973. - 24 с.

73. Матвеев, Т. Н. Грамматика чувашского языка. Морфология (учение о формах) / Т. Н. Матвеев. Симбирск: Типо-литография Губсовнархоза № 2, 1919.-126 с.

74. Мейрманова, К. С. Номинации лица: текстообразующие потенции и функционирование в тексте / К. С. Мейрманова // Номинация и словообразование. Калинин: КГУ, 1989. - С. 64—72.

75. Мещанинов, И. И. Члены предложения и части речи / И. И. Мещанинов. Л.: Наука, 1978.-387 с.

76. Мизин, О. А. К морфологии обращения / О. А. Мизин // Русский язык в школе. 1980. - № 5. - С. 75-77.

77. Минина, О. Г. Обращение в современном английском языке: коммуникативно-прагматический аспект: дис. . канд. филол. наук / О. Г. Минина. Белгород, 2000. - 202 с.

78. Мухин, А. М. Структура предложения и их модели / А. М. Мухин. Л.: Наука, 1968. - 231 с.

79. Остин, Дж. Слово как действие: пер. с англ. / Дж. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. Теория речевых актов. - С. 22-129.

80. Панкратова, М. В. Особенности интонационного оформления речевых единиц обращения в английской разговорной диалогической речи: автореф. дис. . канд. филол. наук / М. В. Панкратова. Иваново, 2007. - 22 с.

81. Петровский, Н. А. Словарь русских личных имен: ок. 2600 имен / Н. А. Петровский. 3-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1984. - 384 с.

82. Пешковский, А. М. Интонация и грамматика / А. М. Пешковский // Пешковский, А. М. Избранные труды / А. М. Пешковский. М.: Учпедгиз, 1959.-С. 183-184.

83. Пешковский, А. М. Русский синтаксис в научном освещении /

84. A. М. Пешковский. 7-е изд. - М.: Учпедгиз, 1956. - 512 с.

85. Плунгян, В. А. Общая морфология: введение в проблематику /

86. B. А. Плунгян. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Кн. дом «ЛИБРОКОМ», 2010. - 384 с.

87. Подольская, Н. В. Словарь русской ономастической терминологии / Н. В. Подольская. М.: Наука, 1978. - 198 с.

88. Покровская, Л. А. Термины родства в тюркских языках / Л. А. Покровская // Историческое развитие лексики тюркских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1961. - С. 11-81.

89. Попов, А. С. Обращения — предложения в современном русском языке / А. С. Попов // Русский язык в школе. 1958. — № 5. - С. 36-39.

90. Пост, Э. Этикет / Э. Пост; пер. с англ. М. М. Гурвица. М.: МАИК «Наука / Интерпериодика», 2000. - 768 с.

91. Потебня, А. А. Из записок по русской грамматике. Т. I II /

92. A. А. Потебня. М.: Изд-во М-ва просвещения РСФСР, 1958. - 536 с.

93. Почепцов, Г. Г. Прагматика текста / Г. Г. Почепцов // Коммуникативно-прагматические и семантические функции речевых единств. Калинин: КГУ, 1980. - С. 5-10.

94. Почепцов, Г. Г. Прагматический аспект изучения предложения (к построению теории прагматического синтаксиса) / Г. Г. Почепцов // Иностранные языки в школе. — 1975. № 6. - С. 15—25.

95. Почепцов, Г. Г. Предложение / Г. Г. Почепцов // Иванова, И. П. Теоретическая грамматика современного английского языка / И. П. Иванова,

96. B. В. Бурлакова, Г. Г. Почепцов. М.: Высш. шк, 1981. - С. 164-281.

97. Почепцов, Г. Г. Фатическая метакоммуникация / Г. Г. Почепцов // Семантика и прагматика синтаксических единств: межвуз. темат. сб. -Калинин: КГУ, 1981. С. 52-59.

98. Почепцов, Г. Г. (мл.) Коммуникативная регламентированность в разных типах общения / Г. Г. Почепцов (мл.) // Синтаксическая семантика и прагматика. Калинин: КГУ, 1982. - С. 114-119.

99. Почепцов, Г. Г. (мл.) Коммуникативные аспекты семантики / Г. Г. Почепцов (мл.). Киев: Вища школа, 1987. - 132 с.

100. Проничев, В. П. Синтаксис обращения / В. П. Проничев. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1971. — 88 с.

101. Резюков, Н. А. Очерки сравнительной грамматики русского и чувашского языков / Н. А. Резюков. Чебоксары: Гос. изд-во Чув. АССР, 1954.-200 с.

102. Резюков, Н. А. Сопоставительная грамматика русского и чувашского языков / Н. А. Резюков. Чебоксары: Гос. изд-во Чув. АССР, 1959. — 328 с.

103. Розен, Е. В. Как появляются слова? Немецкая лексика: история и современность / Е. В. Розен. М.: МАРТ, 2000. - 156 с.

104. Романов, А. А. Коммуникативная инициатива говорящего в диалоге Электронный ресурс. / А. А. Романов // Мир лингвистики и коммуникации: электрон, науч. журн. 2009. - № 1. <http://tverlingua.bv.ru> (20.07.2010).

105. Романов, А. А. Регулятивность прагматических транспозиций в тексте / А. А. Романов // Грамматические и семантические исследования языков разных систем. М.: Ин. яз. АН СССР, 1986. - С. 113-126.

106. Романов, А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения / А. А. Романов. М.: Ин. яз. АН СССР, Калинин. СХА, 1988.- 183 с.

107. Руднев, А. Г. Синтаксис осложненного предложения / А. Г. Руднев. — М.: Учпедгиз, 1959. 198 с.

108. Рыбакин, А. И. Словарь английских личных имен: 4000 имен /

109. A. И. Рыбакин. 2-е изд. испр. и доп. - М.: Рус. яз., 1989. - 224 с.

110. Рыжова, Л. П. Коммуникативные функции обращения / Л. П. Рыжова // Семантика и прагматика синтаксических единств: межвуз. темат. сб. Калинин: КГУ. - 1981. - С. 76-85.

111. Рыжова, Л. П. Обращение как компонент коммуникативного акта: автореф. дис. . канд. филол. наук / Л. П. Рыжова. М., 1982. - 15 с.

112. Сергеев, В. И. Развитие лексической семантики чувашского языка (основные тенденции) / В. И. Сергеев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1991. — 175 с.

113. Сергеев, В. И. Чувашско-русский толковый словарь названий лиц /

114. B. И. Сергеев. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004. — 232 с.

115. Серль, Дж. Классификация иллокутивных актов: пер. с англ. / Дж. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. Теория речевых актов. — С. 170-194.

116. Серль, Дж. Основные понятия исчисления речевых актов: пер. с англ. / Дж. Серль, Д. Вандервекен // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. -Вып 18. Логический анализ естественного языка. - С. 242-263.

117. Соссюр, Ф. де. Труды по языкознанию / Ф. де Соссюр; пер. с фр. яз. под ред. А. А. Холодовича. М.: Прогресс, 1977. — 696 с.

118. Стернин, И. А. Очерк английского коммуникативного поведения / И. А. Стернин, Т. В. Ларина, М. А. Стернина. Воронеж: Истоки, 2003. - 185 с.

119. Суперанская, А. В. Современные русские фамилии / А. В. Суперанская, А. В. Суслова. М.: Наука, 1981. - 176 с.

120. Сусов, И. П. Личность как субъект языкового общения / И. П. Сусов // Личностные аспекты языкового общения. Калинин: КГУ, 1989. - С. 9-16.

121. Сусов, И. П. Прагматическая структура высказывания / И. П. Сусов // Языковое общение и его единицы. — Калинин: КГУ, 1986. С. 7-11.

122. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация / С. Г. Тер-Минасова. М.: Слово / Slovo, 2000. - 264 с.

123. Торсуев, Г. П. Фонетика английского языка / Г. П. Торсуев. М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1950. — 332 с.

124. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 4: (Т Ящур) / М. Фасмер; пер. с нем. О. Н. Трубачева. - М.: ТЕРРА - Книж. клуб, 2008. - 864 с.

125. Федотова, М. Е. Эволюция форм обращения к женщине в XXвеке (на материале драматических произведений немецкоязычных авторов) /166

126. М. Е. Федотова // Слово в динамике: сб. науч. тр. Тверь: ТГУ, 2007. -С. 125-136.

127. Финкель, А. М. Курс современного русского литературного языка / А. М. Финкель, Н. М. Баженов. 2-е изд. - Киев: Радянська школа, 1965.-656 с.

128. Фоли, Д. Энциклопедия знаков и символов / Д. Фоли. М.: Вече, ACT, 1997.-432 с.

129. Формановская, Н. И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения / Н. И. Формановская. М.: Ин-т рус. яз. им. А. С. Пушкина, 1998.-293 с.

130. Формановская, Н. И. Речевой этикет: обращение к знакомому / Н. И. Формановская // Русская речь. 1980. - № 5. - С. 5-59.

131. Формановская, Н. И. Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты / Н. И. Формановская. 4-е изд. - М.: Изд-во ЛКИ, 2008.- 160 с.

132. Чахоян, JI. П. О признаках высказывания / Л. П. Чахоян // Значение и смысл речевых образований. Калинин: КГУ, 1979. - С. 121-125.

133. Чахоян, JI. П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка / Л. П. Чахоян. М.: Высш. шк., 1979. - 168 с.

134. Шаповалова, Л. И. Формы и функции обращения в современном русском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук / Л. И. Шаповалова. -Минск, 1979.-24 с.

135. Шахматов, А. А. Синтаксис русского языка / А. А. Шахматов. -2-е изд. Л.: Учпедгиз, 1941. - 620 с.

136. Шаховский, В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка / В. И. Шаховский. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1987. -192 с.

137. Шаховский, В. И. Суффикс -у- как средство выражения эмотивно-субъектной оценки / В. И. Шаховский // Исследования по романо-германскому языкознанию. Волгоград: ВГПИ, 1974. - Вып. IV. - С. 83-91.

138. Шаховский, В. И. Эмотивный компонент значения и методы его описания / В. И. Шаховский. Волгоград: ВГПИ, 1983. - 96 с.

139. Шведова, Н. Ю. Распространение предложения включением обращения / Н. Ю. Шведова // Русская грамматика: в 2 т. М.: Наука, 1980. -Т. II: Синтаксис. - С. 163-166.

140. Щерба, JI. В. Лекции по русскому синтаксису / Л. В. Щерба // Вопросы языкознания. — 1970. № 6. -С. 88-89.

141. Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность / Л. В. Щерба. Л.: Наука, 1974. - 428 с.

142. Эрвин-Трипп, С. М. Язык. Тема. Слушатель. Анализ взаимодействия / С. М. Эрвин-Трипп //• Новое в лингвистике. М.: Прогресс, 1975. - Вып. 7. Социолингвистика. - С. 336-362.

143. Якобсон, Р. О. Избранные работы / Р. О. Якобсон. М.: Прогресс, 1985.-456 с.

144. Яковлева, Г. Г. Директивные регулятивы в диалоге (на материале чувашского, французского и русского языков) / Г. Г. Яковлева. Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 2003.- 156 с.

145. Якубинский, Л. П. Язык и его функционирование / Л. П. Якубинский. М.: Наука, 1986. - 208 с.

146. Ярцева, В. Н. Принцип типологического исследования родственных и неродственных языков / В. Н. Ярцева //Проблемы языкознания: докл. и сообщ. совет, ученых на X междунар. конгр. лингвистов. М.: Наука, 1967. - С. 203-207.

147. Austin, J. L. How to do things with words / J. L. Austin. Oxford: At the Clarendon Press, 1962. - 167 p.

148. Ballmer, Th. Speech Acts Classification / Th. Ballmer, W. Brennenstuhl. -Berlin etc., 1981.-274 p.

149. Besch, W. Duzen, Siezen, Titulieren: zur Anrede im Deutschen heute und gestern / W. Besch. — 2. erg. Aufl. Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1998.- 160 S.

150. Blokh, M. Y. A Course in theoretical English Grammar / M. Y. Blokh. -Moscow: Vyssaja skola, 2003. 423 p.

151. Braun, F. Anredeforschung: kommentierte Bibliographie zur Soziolinguistik der Anrede / F. Braun, A. Kohz, K. Schubert. Tübingen: Narr, 1986.-404 S.

152. Braun, F. Terms of address: problems of patterns and usage in various languages and cultures / F. Braun. Berlin; New York; Amsterdam: Mouton de Gruyter, 1988.-374 p.

153. Buchenau, K. Die Distanzrede im Russischen, Polnischen und Deutschen und ihre historischen Hintergründe / K. Buchenau. Frankfurt/Main: Peter Lang Europäischer Verlag der Wissenschaften, 1997. - 190 S.

154. Crystal, D. The Cambridge encyclopedia of the English Language / D. Crystal. Cambridge: University Press, 1995. - 489 p.

155. Curme, G. O. English Grammar / G. O. Curme. New York: Barnes & Noble, 1966.-308 p.

156. Curme, G. O. Principles and Practice of English Grammar / G. O. Curme. New York: Barnes & Noble, 1947. - 308 p.

157. Dereli, S. Anrede im Deutschen und im Türkischen: eine funktionalpragmatische Analyse institutioneller Beratungsdiskurse / S. Dereli. Frankfurt/Main (u.a.): Lang, 2007.-477 S.

158. Duden, K. Das große Wörterbuch der deutschen Sprache: in 10 Bänden / K. Duden. Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dudenverlag, 1999. - 4800 S.169

159. Duden, К. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache / K. Duden. -Л.: Учпедгиз, 1962. 699 с.

160. Durell, M. Anredegewohnheiten im Deutschen und Englischen / M. Durell // Behr, I. Der Ausdruck der Person im Deutschen / I. Behr, A. Larrory, G. Samson. Tübingen: Narr, 2007. - S. 89-100.

161. Eyer, P. Perlokution / P. Eyer. Tübingen: Niemeyer, 1987. - 144 S.

162. Fries, Ch. C. The structure of English: an introduction to the construction of English sentences / Ch. C. Fries. New York; Burlingame: Harcourt, Brace & World, 1952.-304 p.

163. Havryliv, O. Pejorative Lexik: Untersuchungen zu ihrem semantischen und kommunikativ-pragmatischen Aspekt am Beispiel moderner deutschsprachiger, besonders österreichischer Literatur / O. Havryliv. — Frankfurt/Main: Lang, 2003. -155 S.

164. Jespersen, O. Essentials English Grammar / О. Jespersen. Alabama: University of Alabama Press, 1966. - 387 p.

165. Knobloch, J. Sprachwissenschaftliches Wörterbuch / J. Knobloch. -Heidelberg: Carl Winter-Universitätsverlag, 1986. 895 S.

166. Kohz, A. Linquistische Aspekte des Anredeverhaltens: Untersuchungen am Deutschen und Schwedischen / A. Kohz. Tübingen: Narr, 1982. - 144 S.

167. Kruisinga, E. An English Grammar. Vol. I: Accidence and Syntax / E. Kruisinga, P.A. Erades. P. Noordhoff N. V.: Gronningen, Djakorta, 1953. - 307 p.

168. Kruisinga, E. Einführung in die deutsche Syntax / E. Kruisinga. -P. Noordhoff N. V.: Gronningen Batavia, 1935. - 252 S.

169. Leech, G. A communicative grammar of English / G. Leech, J. Svartvik. 2nd ed. - London; New York: Longman, 1994. - 423 p.

170. Leech, G. English Grammar for today / G. Leech, M. Deuchar, R. Hoogenraad. London: The Macmillan Press, 1982. - 224 p.

171. Leech, G. N. Principles of Pragmatics / G. N Leech. New York: Longman, 1983. -250 p.

172. Long, R. W. The Sentence and its Parts. A grammar of contemporary English / R. W. Long. Chicago & London: The University of Chicago Press, 1980.-528 p.

173. Long, R. W. The System of English Grammar / R. W. Long, D. R. Long. London: Scott, Foresman and Company, 1971. - 531 p.

174. Longman Dictionary of Contemporary English: the complete quide to written and spoken English. 3-d ed. - Edinburgh: Longman, 2000. - 1668 p.

175. Marschall, G. R. Vokative und Anredeformen. Zur Struktur der Deixis der zweiten Person / G. R. Marschall // Behr, I. Der Ausdruck der Person im Deutschen/1. Behr, A. Larrory, G. Samson. Tübingen: Narr, 2007. - S. 73-87.

176. Naumann, H. Vornamen heute / H. Naumann, G. Schlimpert, J. Schultheis. 2., unveränd. Aufl. - Leipzig: Bibliographisches Institut, 1986. - 118 S.

177. Naumann, H. Vornamenbuch / H. Naumann, G. Schlimpert, J. Schultheis. 1. Aufl. - Leipzig: Bibliographisches Institut, 1988. - 160 S.

178. Onions, C. T. Modern English Syntax / C. T. Onions. London and Henley: Routledge and Kegan Paul, 1971. - 155 p.

179. Pei, M. A. A Dictionary of Linquistics / M. A. Pei, F. Gaynor. New York: Philosophical Library, 1954. - 238 p.

180. Quirk, R. A University Grammar of English / R. Quirk, S. Greenbaum,

181. G. Leech, J. Svartvik. M.: Vyssaja skola, 1982. - 392 p.

182. Searle, J. R. Foundations of Illocutionary Logic / J. R. Searl, D. Vanderveken. Cambridge etc., 1985. - 227 p.

183. Sweet, H. A new English Grammar: logical and historical. P. I /

184. H. Sweet. Oxford: At the clarenden Press, 1955. - 499 p.

185. Sweet, H. A new English Grammar: logical and historical. P. II / H. Sweet. Oxford: At the clarenden Press, 1958. - 136 p.

186. Wagner, K. R. Pragmatik der deutschen Sprache / K. R. Wagner. -Frankfurt/Main u.a.: Lang, 2001. 495 S.

187. Wunderlich, D. Studien zur Sprechakttheorie / D. Wunderlich. -Frankfurt/Main: Suhrkamp, 1976. 417 S.

188. Yakovleva, E. Deutsche und russische Gespräche: ein Beitrag zur interkulturellen Pragmatik / E. Yakovleva. Tübingen: Niemeyer, 2004. - 431 S.

189. Zandvoort, R. W. A Handbook of English Grammar / R. W. Zandvoort. -Englewood Cliffs: Prentice Hall, 1966. - 349 p.

190. СПИСОК ЦИТИРУЕМЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

191. Агаков, JI. Я. Юмаштхра фапла пулна / JI. Я. Агаков. LLL: Чав. кён. изд-ви, 1970. - 320 с.

192. Агивер, Ф. Г. Юратупа ?акйр: пьесасем / Ф. Г. Агивер. Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1990. - 304 с.

193. Айзман, Н. Пьесасем /Н. Айзман. -Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1985. -208 с.

194. Андреев, JI. Н. Драматические произведения: в 2 т. Т. 1 / JI. Н. Андреев. Л.: Искусство, 1989. - 526 с.

195. Андреев, Л. Н. Драматические произведения: в 2 т. Т. 2 / Л. Н. Андреев. Л.: Искусство, 1989.-550с.

196. Арбузов, А. Н. Избранное: в 2 т. Т. 1 / А. Н. Арбузов. М.: Искусство, 1981.-728 с.

197. Арбузов, А. Н. Избранное: в 2 т. Т. 2 / А. Н. Арбузов. М.: Искусство, 1981. - 792 с.

198. Артемьев, А. С. Салампи: роман / А. С. Артемьев. Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1991.-256 с.

199. Белых, Г. Республика ШКИД / Г. Белых, Л. Пантелеев. Йошкар-Ола: Марийск. книж. изд-во, 1988.-336с.

200. Вампилов, А. В. Избранное / А. В. Вампилов. М.: Согласие, 1999.-778 с.

201. Вампилов, А. В. Стечение обстоятельств: рассказы, очерки, пьесы / А. В. Вампилов. Иркутск: Вост.-Сибир. изд-во, 1988.-448 с.

202. Вампилов, А. В. Я с вами, люди: рассказы, очерки, статьи, фельетоны: одноактные пьесы, сценки, монологи / А. В. Вампилов. М.: Сов. Россия, 1988.-448 с.

203. Вутлан, И. Ытла та варттан юрату: роман / И. Вутлан. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1998.-220 с.

204. Гоголь, Н. В. Избранные сочинения / Н. В. Гоголь. М.: Худож. лит., 1987.-703 с.

205. Егоров, И. П. Куу «руги: поведсемпе калавсем / И. П. Егоров. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1992. - 334 с.

206. Ефимов, Г. А. Пёрне-пёри савсан: поведсемпе калавсем, аса илу сем, савасем /Г. А. Ефимов. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 2002. - 381 с.

207. Иванов, К. В. Нарспи: поэма / К. В. Иванов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2000. - 168 с.

208. Калкан, А. Д. Пьесасем (£ённи дёнтерет) / А. Д. Калкан. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1981. - 336 с.

209. Кибеч. Юратусар телей фук: калавсемпе поведсем / Кибеч. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 2000. - 320 с.

210. Краснов, Г. В. Камал туртамё / Г. В. Краснов. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1973.-216 с.

211. Краснов, Г. В. Хёр дурадас умён: пьесасем / Г. В. Краснов. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1987. - 319 с.

212. Куприн, А. И. Избранное: в 2 т. Т. 1 / А. И. Куприн. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1993. - 399 с.

213. Куприн, А. И. Избранное: в 2 т. Т. 2 / А. И. Куприн. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1993. - 399 с.

214. Марков, Г. М. Строговы / Г. М. Марков. М.: Скорина, 1993. - 560 с.

215. Маяксем, JI. А. Аманна турат: повесть / Л. А. Маяксем. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1980. - 224 с.

216. Мранька, Н. Ф. Емёр сакки сарлака: роман. 1-мёш том / Н. Ф. Мранька. 3-мёш каларам. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1989. - 592 с.

217. Мранька, Н. Ф. Ёмёр сакки сарлака: роман. 2-мёш том / Н. Ф. Мранька. -Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1989. 608 с.

218. Мранька, Н. Ф. Емёр сакки сарлака: роман. 3-мёш том / Н. Ф. Мранька. -1IL: Чав. кён. изд-ви, 1990. 687 с.

219. Осипов, П. Н. Пьесасем / П. Н. Осипов. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1980.-480 с.

220. Островский, А. Н. Драматургия / А. Н. Островский. М.: Олимп; ACT, 2000. - 240 с.

221. Островский, Н. А. Как закалялась сталь // Фурманов, Д. А. Избранные сочинения / Д. А. Фурманов, А. С. Серафимович, Н. А. Островский. -М.: Худож. лит., 1989. С. 382-688.

222. Павлов, Ф. П. Пьесасем / Ф. П. Павлов. 111.: Чав. кён. изд-ви, 1982.-64 с.

223. Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 3. Пьесы / Л. С. Петрушевская. Харьков: Фолио; М.: ТКО ACT, 1996. - 495 с.

224. Помяловский, Н. Г. Мещанское счастье. Молотов. Очерки бурсы / Н. Г. Помяловский. -М.: Современник, 1984. -446 с.

225. Родионов, Л. Н. Асамат кёперё: пьесасем / Л. Н. Родионов. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1985. — 255 с.

226. Рощин, М. М. Пьесы / М. М. Рощин. М.: Искусство, 1980. - 552 с.

227. Рутько, А. И. Избранное: в 2 т. Т. 2. У зеленой колыбели, «. .Оплачена многая кровью»: повести / А. И. Рутько. -М.: Дет. лит., 1987. 335 с.

228. Скворцов, Ю. И. Пурна? хумё: повесрсемпе калавсем / Ю. И. Скворцов. Ш.: Чав. кён. изд-ви, 2007. - 367 с.

229. Терентьев, Н. Т. Пьесйсем / Н. Т. Терентьев. — HL: 4äB. кён. изд-ви, 1977.-312 с.

230. Терентьев, Н. Т. Пьесйсем. Суйласа илнисем / Н. Т. Терентьев. — Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1988. 359 с.

231. Терентьев, Н. Т. Суйласа илнё пьесйсем: икё томпа. I том / Н. Т. Терентьев. Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1994. - 552 с.

232. Терентьев, Н. Т. Чёре фуннйран: пьесйсам / Н. Т. Терентьев. Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1985. — 352 с.

233. Терентьев, Н. Т. Ырйпа усал: пьесйсем / Н. Т. Терентьев. — Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1975. — 471 с.

234. Толстой, А. Н. Чудаки; Хромой барин; Егор Абозов: романы / А. Н. Толстой. М.: Правда, 1982. - 384 с.

235. Чехов, А. П. Избранные сочинения / А. П. Чехов. — М.: Худож. лит., 1988.-639 с.

236. Ухли, В. Хёрсем пур?йн тёртеффё / В. Ухли. Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1974.-320 с.

237. Ухсай, М. Комедисем / М. Ухсай. Ш.: Чйваш АССР кён. изд-ви, 1963.- 184 с.

238. Хвылевой, М. Г. Синий ноябрь. Избранное / М. Г. Хвылевой. -М.: Известия, 1991. 640 с.

239. Эльби, В. А. Качча кайсан: роман / В. А. Эльби. Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 2002. - 286 с.

240. Эльби, В. А. Пепке фуралсан.: поведем / В. А. Эльби. LLL: Чйв. кён. изд-ви, 2006. - 255 с.

241. Albee, Е. The Zoo Story / Е. Albee // Plays of the modern theatre. -Д.: Просвещение, 1970. С. 19-39.

242. Aus dem Nibelungenlied // Martens, К. K. Deutsche Literatur / К. K. Martens, L. S. Lewinson. Moskau: Proswestschenije, 1967. - S. 18-25.

243. Babel, I. M. Sonnenuntergang. Zwei Stücke /1. M. Babel. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1967. - 119 S.

244. Bastian, H. Gewalt und Zärtlichkeit / H. Bastian. Berlin: Neues Leben, 1974.-366 S.

245. Behan, B. The Quare Fellow / В. Behan // Plays of the modern theatre. -Л.: Просвещение, 1970. С. 40-92.

246. Benzien, R. Berlin, hier bin ich / R. Benzien. Berlin: Neues Leben, 1979.-264 S.

247. Borchert, W. Draußen vor der Tür / W. Borchert. Hamburg: Rowohlt Taschenbuchverlad GmbH, 1956. - 121 S.

248. Boll, H. Und sagte kein einziges Wort: Erzählungen / H. Boll. -Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1958. 315 S.

249. Braine, J. Room at the top / J. Braine. London: Eyre & Spottiswoode, 1957. - 256 p.

250. Brand, M. Plays / M. Brand. Moscow: Progress publishers, 1965. - 232 p.

251. Brecht, В. Mutter Courage und ihre Kinder / B. Brecht // Brecht, B. Ein Lesebuch für unsere Zeit / B. Brecht. Weimar: Volksverlag, 1963. - S. 155 - 232.

252. Breckner, R. Die Sonne bringt es an den Tag / R. Breckner. Sibiu: Zentrum für die Anleitung des Volkskunstschaffens und der Laienkunstbewegung, 1975.- 16 S.

253. Bredel, W. Die Enkel / W. Bredel. Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1956.-703 S.

254. Bredel, W. Die Söhne / W. Bredel. Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1952.-438 S.

255. Bronte, Ch. Jane Eyre / Ch. Bronte Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1952. - 578 p.

256. Capote, Т. The Grass Harp. Breakfast at Tiffany's / T. Capote -Moscow: Progress Publishers, 1974. 223 p.

257. Corwin, N. Thirteen: Radio Dramas / N. Corwin. New York: Henry Holt and Company, 1945. - 338 p.

258. Dreiser, Th. Jennie Gerhardt / Th. Dreiser. M.: Прогресс, 1972. - 358 с.

259. Dreiser, Th. The Financier / Th. Dreiser. Moscow: Foreign languages publishing house, 1954. - 566 p.

260. Fallada, H. Der eiserne Gustav / H. Fallada. Berlin; Weimar: Aufbau-Verlag, 1984. - 847 S.

261. Fischer, M. H. Ärger mit Henner / M. H. Fischer. Berlin: Neues Leben, 1966.- 187 S.

262. Fischer, M. L. Mehr als ein Traum / M. L. Fischer. München: Goldmann Verlag, 1983. - 351 S.

263. Fuller, R. The Ruined Boys / R. Füller. JL: Просвещение, 1964.160 с.

264. Galsworthy, J. The silver spoon / J. Galsworthy. Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1956. - 318 p.

265. Gürt, E. Und plötzlich wie ein Fremder / E. Gürt. Mühlacker: Stieglitz-Verlag, E. Händle, 1977. - 335 S.

266. Harder, I. Ein unbeschriebenes Blatt / I. Harder. Berlin: Neues Leben, 1959.-281 S.

267. Hemingway, E. A Moveable Feast / E. Hemingway. New York: Charles Scribner's Sons, 1964. - 211 p.

268. Horväth, Ö. Geschichten aus dem Wiener Wald / Ö. Horväth. -Frankfurt/Main: Suhrkamp, 1970. 137 S.

269. Kant, H. Die Aula / H. Kant. Berlin: Rütten & Loening, 1965. - 466 S.

270. Kästner, E. Fabian / E. Kästner. Frankfurt/Main; Berlin; Wien: Ullstein, 1980.- 189 S.

271. Klaus, H. Die guten Jahre / H. Klaus. Weimar: Volksverlag, 1963.591 S.

272. Lange-Weinert, M. Mädchenjahre / M. Lange-Weinert. Moskau: Verlag Hochschule, 1973. - 286 S.

273. Mann, H. Der Untertan / H. Mann. Berlin: Aufbau-Verlag, 1952. - 457 S.

274. McCullers, C. The Square Root of Wonderful / С. McCullers // Modern American Plays. JI.: Просвещение, 1981. - С. 71-139.

275. Michael, M. Timpetill / M. Michael. London: Oxford University Press, 1959.-208 p.

276. Monod, M. Die Wolke / M. Monod. Berlin: Dietz, 1963. - 112 S.

277. Morrison, J. Fugitive / J. Morrison // Australian short stories. -Moskow: Progress Publishers, 1975. P. 200-206.

278. O'Henry. Short stories / O'Henry. Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1956. - 240 p.

279. O'Henry. The skylight room and other stories / O'Henry. Moscow: Higher School Publishing House, 1972. - 168 p.

280. Osborne, J. West of Suez / J. Osborne // Modern English Drama. -Moscow: Raduga Publishers, 1984. P. 381-455.

281. Palmer, V. The catch / V. Palmer // Australian short stories. -Moscow: Progress Publishers, 1975. P. 123-129.

282. Priestley, J. B. Dangerous Corner: plays / J. B. Priestley. M.: Высш. шк., 1989.-205 с.

283. Prus, В. Die Puppe / В. Prus. Berlin: Aufbau-Verlag, 1954. - 878 S.

284. Quinn, R. A stripe for trooper casey / R. Quinn // Australian short stories. Moskow: Progress Publishers, 1975. - P. 56-67.

285. Reimann, В. Kinder von Hellas / B. Reimann. Berlin: Verlag des Ministeriums für nationale Verteidigung, 1956. - 211 S.

286. Remarque, E. M. Der Weg zurück / E. M. Remarque. Berlin: Propyläen-Verlag, 1931. - 369 S.У

287. Remarque, E. M. Drei Kameraden / E. M. Remarque. Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1960. - 456 S.178

288. Remarque, E. M. Liebe deinen Nächsten / E. M. Remarque. Wien; München; Basel: Verlag Kurt Desch, 1956. - 320 S.

289. Ret, J. Die verlorene Stunde / J. Ret // Drei Kurzspiele. M.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1963. - С. 33-56.

290. Sapper, А. Das erste Schuljahr / A. Sapper. Hannover: Gundert, 1966.- 157 S.

291. Schiller, F. Die Räuber / F. Schiller. Kiew: Staatsverlag der nationalen Minderheiten der USSR, 1936. - 167 S.

292. Schmoll, W. Mit siebzehn ist man noch kein Held / W. Schmoll. -Halle / Saale: Mitteldeutscher Verlag, 1962. 410 S.

293. Segers, A. Die Toten bleiben jung / A. Segers. Berlin; Weimar: Aufbau-Verlag, 1973. - 595 S.

294. Shaffer, P. Five Finger Exercise / P. Shaffer // Modern English Drama. Moscow: Raduga Publishers, 1984. - P. 33-156.

295. Show, B. A Fearless Champion of the Truth / B. Show. Moscow: Progress Publishers, 1977. - 420 p.

296. Show, B. Four plays / B. Show. Moscow: Foreign languages publishing house, 1952. - 356 c.

297. Show, B. Pygmalion / B. Show. Moscow: Higher School Publishing House, 1972. - 136 p.

298. Show, B. Widowers' Houses. Mrs Warren's profession / B. Show. -Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1950. 172 p.

299. Smith, E. Christmas tree / E. Smith. New-York: The bobbs-merrill company publishers Indianapolis, 1933. - 312 p.

300. Steinbeck, J. The Winter of Our Discontent / J. Steinbeck. Moscow: Vyssaja skola, 1985.-272 p.

301. Steinmann, H. J. Die grössere Liebe / H. J. Steinmann. Halle / Saale: Mitteldeutscher Verlag, 1971. - 534 S.

302. Storey, D. The Restoration of Arnold Middleton / D. Storey // Modern English Drama. Moscow: Raduga Publishers, 1984. - P. 157-274.

303. Strittmatter, E. Der Wundertäter / E. Strittmatter. Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1962. - 592 S.

304. Warung, P. John Price's Bar of Steel / P. Warung // Australian short stories. Moscow: Progress Publishers, 1975. - P. 17-25.

305. Weber, H. Einzug ins Paradies / H. Weber. Berlin: Neues Leben, 1979,-432 S.

306. Wellm, A. Igel, Rainer und die anderen / A. Wellm. Berlin: Kinderbuchverlag, 1960. - 156 S.

307. Wesker, A. Chips with Everything / A. Wesker // Plays of the modern theatre. Л.: Просвещение, 1970. - С. 132-174.

308. Williams, Т. Orpheus Descending / T. Williams // Three American Plays. Moscow: Progress Publishers, 1972. - P. 221-307.

309. Williams, T. 27 Wagons Full of Cotton / T. Williams // Plays of the modern theatre. Л.: Просвещение, 1970. - С. 175-192.

310. Wilson, M. My Brother, My Enemy / M. Wilson. Boston: Little, Brown and Company, 1952. - 372 p.