автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Функционально-синтаксическая характеристика падежа имени существительного карачаево-балкарского и немецкого языков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционально-синтаксическая характеристика падежа имени существительного карачаево-балкарского и немецкого языков"

На правах рукописи

Кубанов Имауадин Хаджиевич

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СИНТАКСИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПАДЕЖА ИМЕНИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ

Специальность 10.02.20. - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала 2006

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Карачаево-Черкесский государственный университет»

Научный руководитель -

доктор филологических наук профессор Текуев Мусса Масхутович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор Кадыров Руслан Султанович

доктор филологических наук профессор Кашароков Борис Тахирович

Ведущая организация:

Институт гуманитарных исследований при Правительстве КБР КБНЦ РАН

Защита состоится " октября 2006 г. в часов на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, (ауд. 140).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дш^естан-ского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан в&Ши. 2006 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета С/^Таирова М.О.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Рецензируемая диссертация посвящена исследованию категории имени существительного разносистемных языков: карачаево-балкарского (тюркского) и немецкого (индоевропейского).

Актуальность исследования обусловлена тем, что в настоящее время актуальными стали проблемы взаимоотношения не только русского и национальных, но и иностранных и национальных языков. В силу того, что карачаево-балкарский и немецкий языки относятся к разносистемным языкам, возникают определенные трудности при изучении немецкого языка в карачаево-балкарской аудитории, в частности при изучении падежей сопоставляемых языков, поскольку обнаруживаются различия в форме, семантике и функциях отдельных падежей, поэтому наличие подобного исследования могло бы, во-первых, способствовать раскрытию функциональных и синтаксических особенностей падежей карачаево-балкарского и немецкого языков и, во-вторых, являлось бы теоретической базой методики обучения падежам немецкого языка в карачаево-балкарской аудитории, а также составления учебных пособий по сопоставительной грамматике.

Объектом исследования являются падежи современных карачаево-балкарского и немецкого языков. Приводится морфолого-синтак-сическая характеристика карачаево-балкарского и немецкого имени существительного, исследуются основные функции и значения падежей в сопоставительном плане.

Научная новизна работы состоит в том, что она представляет собой первое исследование соотношения падежей карачаево-балкарского и немецкого языков в плане определения их общих черт и специфических особенностей. Характеристика типологических особенностей в грамматике падежей сопоставляемых языков, выявление сходств и различий в синтаксически:! функциях также свидетельствуют о новизне.

Общетеоретическую основу исследования составили работы отечественных лингвистов: Е.Д. Поливанова, JI.B. Щербы, В.В. Виноградова, В.Д. Аракина, A.M. Смирницкого, В.Н. Ярцевой, В.Г. Гака, К.Г. Кру-шельницкой, С.Д. Кацнельсона, Ю.А. Дубовского, В.П.Литвинова, О.И.Москальской, Е.И.Шендельс, Б.А.Абрамова, В.Д.Аракина, H.A. Баскакова, Н.З. Гаджиевой, Б.А. Серебренникова, Э.В. Севортяна, A.M. Щербака, Г.А. Климова, Н.К. Дмитриева, A.M. Кононова, М.А. Хабичева, Х.И. Хаджилаева, Г.Ф. Благовой, И.Х. Ахматова, Н.Э.Гаджиахмедова, Н.Х.Ольмесова, использовались также труды таких зарубежных ученых, как: Ф.Б. Агард, Ф.Р. Андерсон, Б.Н. Бандзино, Е. Косериу, Я. А. Гзохраль-

ски, В. Фрид, В. Гладров, Г. Гельбиг, К. Брукман, С. Брокельман, Р. Филиппович, И. Каппаун, Г. Иегер, В. Матезиус, Г. Никкель, В. Скаличка, Р. Штернеман, Г. Улиш, Л. Заброцки и других.

Целью работы является выявление сходств и различий в семантике и функциях падежей, их сопоставительно-типологический анализ и функциональная характеристика. :

В соответствии с целью исследования в диссертации ставятся следующие задачи:

1) характеристика имени существительного сопоставляемых языков на морфолого-синтаксическом уровне;

2) анализ традиционных точек зрения на категорию падежа в лингвистике, рассмотрение некоторых трактовок этого явления;

3) определение собственных теоретических позиций по проблеме категории падежа, использование имеющегося понятийного аппарата для описания падежа в исследуемых языках;

4) на основании типологического описания систем склонения имен существительных в карачаево-балкарском и немецком языках выявление основных значений и функций падежей;

5) теоретическое осмысление и объяснение природы различий и сходств в системе категории падежа в сопоставляемых языках.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в диссертации впервые проводится системное сопоставление категории падежа карачаево-балкарского и немецкого языков. Новое теоретическое решение предлагается в интерпретации статуса так называемого неоформленного винительного падежа, а также лексемы бир «один», выполняющей функции артикля множественного числа в карачаево-балкарском языке, единственном из всех тюркских языков. Теоретическая ценность состоит также в том, что выявляется возможность раскрытия структурно-семантических особенностей типологии карачаево-балкарского и немецкого языков в связи с исследуемой проблемой.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что материалы ее могут найти применение в курсе лекций и на практических занятиях по сравнительной типологии тюркских и германских языков, в спецкурсах, при написании дипломных и курсовых работ. Результаты исследования могут также оказать помощь при преподавании карачаево-балкарского и немецкого языков в высших, средне-специальных и общеобразовательных учебных заведениях Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской республик, а при соответствующих поправках, уточнениях и в других тюркоязычных регионах России и странах ближнего зарубежья, а также при составлении типологического паспорта карачаево-балкарского языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Главное отличие карачаево-балкарского языка от немецкого языка в плане категории падежа заключается в том, что за каждым падежом (кроме основного падежа) в карачаево-балкарском языке закреплен конкретный форматив; немецкая же система склонения существительных бедна окончаниями. Падеж немецкого существительного, следовательно, и характер связей его с другими словами в предложении выражается преимущественно формами слов, определяющих существительное: артиклями, местоимениями, прилагательными.

2. Карачаево-балкарские и немецкие существительные образуют множественное число не с помощью падежных окончаний, а посредством особых суффиксов, которые сохраняются во всех падежах и служат для выражения множественного числа. В обоих языках во множественном числе имеется один тип склонения, общий для всех соответственно карачаево-балкарских и немецких существительных.

3. Различия в системе склонения существительных связаны с разнотипностью исследуемых языков.

4. Причины сходств отдельных значений и функций карачаево-балкарских и немецких падежей нужно отнести к языковым универсалиям.

5. Общей чертой карачаево-балкарского и немецкого языков является широкое распространение аффиксов, но в их функционировании отмечаются существенные различия:

а) значениями аффиксов карачаево-балкарского языка являются отдельные граммемы, тогда как в немецком языке аффикс связан с некоторой совокупностью граммем;

б) в карачаево-балкарском языке падежные аффиксы имеют лишь им присущие значения и способны соединяться с любыми основами имени существительного;

в) в немецком языке системы аффиксов характеризуются высокой степенью синонимии и омонимии, з карачаево-балкарском языке падежные аффиксы автономны, они не сливаются с корнем, а как бы «прилипают» к нему.

6. Общей типологической чертой карачаево-балкарского и немецкого языков является также то, что их можно отнести к номинативным языкам, поскольку в них большей частью подлежащее оформляется соответственно основным падежом и номинативом.

Метод исследования. В соответствии с целями и задачами в работе использовался сопоставительный метод, дополненный элементами структурно-семантического и описательного методов.

Материалом исследования послужили разножанровые произведения художественной литературы "на карачаево-балкарском и немецком языках, примеры из стандартных грамматик и словарей, выражения обиходного характера из разговорной речи, которые не паспортизируются.

Апробация работы. Результаты исследования изложены на научно-теоретических конференциях Карачаево-Черкесского государственного университета в 1986, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004 г.г., на I Международном конгрессе-симпозиуме в г. Пятигорске в 1996 г., на региональной научной конференции в г. Карачаевске в 2001 г., на заседаниях кафедр карачаевской и ногайской филологии, иностранных языков, германской филологии Карачаево-Черкесского госуниверситета и отражены в одиннадцати публикациях автора. < V

Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка цитируемых источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, определяются цель и задачи исследования, освещаются методы, используемые для их решения, излагаются структура и краткое содержание, выявляются ее теоретическая значимость и практическая ценность. . /

В первой главе «Морфолого-синтаксическая характеристика карачаево-балкарского и немецкого имени существительного» приводятся общие сведения об имени существительном, рассматриваются грамматические категории и системы склонения имен существительных.

Имя существительное в обоих языках характеризуется своей семантикой, грамматическими категориями и синтаксическими функциями.

Некоторые лингвисты [Hackel, Pfeffer, Starke 1985; 95] предлагают перечень критериев, с помощью которых можно было бы отличать существительные от других частей речи в немецком языке: '1) значение этих слов как частей речи, где существительные обозначают предметность; 2) изолированность и специфичность (das Bild, die . Freundschaft, die Freundschaft zwischen Schiller und Goethe); 3) морфологические категории рода, числа, падежа; 4) способность иметь артикль при , существительных; 5) способность выступать в субстантивной группе в качестве ядра (центра).

Большинство отечественных и зарубежных лингвистов в основу классификации существительных ставят семантический признак [Admoni 1986: 92; Moskalskaja 1971: 156; Schendels 1982: 123-124; Абрамов 1999: 81; Duden-Grammatik 1998:195-197; Engel 1988: 501-505] и другие.

Наиболее удачным, на наш взгляд, является подход М.Д. Степановой, которая исходит из семантического и морфологического признаков: 1) категориальная сема предметности; 2) субкатегориальные (лексико-грамматические) семы первой ступени; семы имен собственных и нарицательных; 3) субкатегориальные (лексико-грамматические) семы второй ступени: семы конкретность/абстрактность; 4) субкатегориальные (лексико-грамматические) семы третьей ступени: семы индивидуальности и ис-числяемости, уникальности, вещественности; 5) субкатегориальные (лексико-грамматические) семы четвертой ступени: семы одушевленности/неодушевленности [Stepanowa/Helbig 1978: 97].

Исходя из этих критериев, существительные карачаево-балкарского и немецкого языка можно было бы подразделить на группы:

1. Имена собственные: а) названия живых существ: Хасан, Hans; б) географические названия: Минги-Тау, der Thüringer Wald;

2. Имена нарицательные: а) конкретные: юй - das Haus «дом»; б) абстрактные: ариуяукъ - die Schönheit «красота»;

Конкретные существительные в зависимости от их отношения к числу делятся на: а) считаемые (исчисляемые): гперек - der Baum «дерево»; б) несчитаемые (неисчисляемые): суу - das Wasser «вода»; в) собирательные: мол-das Vieh «скот»; г) вещественные: алтын - das Gold «золото».

Среди имен нарицательных и собирательных можно выделить:

а) имена нарицательные одушевленные: адом - der Mensch «человек»; б) имена нарицательные одушевленные: терек - der Baum «дерево»;

в) имена собирательные одушевленные: ата-ана - die Eltern «родители»;

г) имена собирательные неодушевленные: мюрзеу - das Getreide «хлебные злаки».

Таким образом, учет семантики имен существительных и их грамматических особенностей позволяет, как представляется, системно классифицировать имена существительные каждого языка.

Имена существительные в карачаево-балкарском и немецком языках характеризуются соответствующими грамматическими категориями. Традиционно выделяемые категории числа, падежа, принадлежности в карачаево-балкарском языке выражаются при помощи специальных аффиксов.

В немецком языке к общепризнанным категориям рода, числа, падежа некоторые лингвисты [Moskalskaja 1959, 1971; Schendels 1988 и др.] однозначно относят категорию определенности/неопределенности, другие [Admoni 1972; Schmidt 1967] характеризуют ее как явление, которому свойственны черты грамматической категории.

Категория рода, представляя собой явление с признаками категории и формального класса, характеризует существительные как особую часть речи [Аракин 1989; Халдояниди 2001]. В карачаево-балкарском языке лек-сико-грамматическая категория рода отсутствует. В немецком языке род имен существительных находит свое выражение в артикле. Категория рода в немецком языке является классифицирующей, так как каждое существительное принадлежит к определенному грамматическому роду.

Особенностью немецкого языка по сравнению с карачаево-балкарским языком является систематическое выражение грамматического рода имен существительных в артикле и согласовании.

Категория числа в обоих языках, выражая наиболее общее числовое отношение между предметами — единичность и множественность, характеризуется соответственно оппозицией единичности и множественности по внутренней семантике и по внешним признакам. В карачаево-балкарском и немецком языках нет ни одного существительного, которого нельзя было бы охарактеризовать с точки зрения числа.

Главными средствами выражения числа в сопоставляемых языках являются морфологические формы существительных, которые существенно отличаются. Отличительной особенностью немецкого языка является наличие специальных суффиксов множественного числа для имен существительных, в карачаево-балкарском языке - аффиксов. Но сам характер между аффиксами карачаево-балкарского агглютинативного языка и суффиксами немецкого флективного языка неодинаков. Карачаево-балкарский аффикс множественного числа ла/ле имеет свое лексическое значение, он более свободен, однозначен, призван только для выражения понятия «много». Вообще характерной типологической чертой карачаево-балкарского и других агглютинативных языков является осуществление словообразования и словоизменения путем присоединения однозначных аффиксов в строгой последовательности.

В немецком языке нет однозначного соответствия между суффиксами и выражаемыми ими грамматическ-ями значениями, так как один суффикс может передавать несколько категориальных значений. Например, в слове liebe «люблю» суффикс-окончание —е одновременно выражает: а) лицо (первое), б) наклонение (индикатив), в) залог (действительный). С другой стороны, одно категориальное значение может быть выражено несколькими суффиксами: в выражении числа, образует грамматический плеоназм: в плюралисе Mannern - дативное — п также показывает множественное число, а в сочетании den Mannern «мужчинам» множественное число выражено четыре раза: артиклем, умлаутом, суффиксом er- и дативным —п. .

Одной из важнейших категорий существительного, которой уделено большое внимание в трудах тюркологов Н.К. Дмитриева, H.A. Баскакова, А.Н. Кононова, М.А. Хабичева, И.А. Батманова, Е.И. Убрятовой, В.А. Гордлевского, А.П. Поцелуевского, Э.В. Севортяна, A.M. Щербака, К.А. Атаева, М.С. Джикия, П.Г. Жигжановой, М.К. Закиева, Х.С. Карасаева, В.А. Исенгалиевой, Х.И. Хаджилаева и других, а также отечественных и зарубежных германистов В.Шмидта, В.Юнга, Г.Гельбига, И.Буша, Е.И. Шендельс, О.И. Москальской, В.Г. Адмони, Е.В. Гулыги и М.Д.Натанзон, Л.Р.Зиндера и Т.В.Строевой, В.Е.Ярнатовской, русистов P.A. Будагова, В.В. Виноградова, A.M. Пешковского и многих других лингвистов, является падеж, под которым понимается «... форма имени, выражающая отношение данного имени к другим словам в словосочетании или предложении...» [Будагов 1965: 267], «... грамматическая категория, представляющая собой единство значения отношения обозначаемого предмета к другим предметам, действиям, признакам и средств его материального выражения» [Аракин 1989: 58].

Некоторые тюркологи, давая определение падежа, относят его к словоизменяющим (формообразующим) категориям, «... она (категория падежа - И.К.) не участвует в словообразовании, а выражает грамматические отношения между данным именем как зависимым членом словосочетания и другим, господствующим членом словосочетания» [Исенгалиева 1961: 5]. По мнению Э.В. Севортяна, «Для тюркских языков падеж, если иметь его основные функции, является словоизменительной категорией. Вместе с тем отдельные падежи вошли в качестве составного элемента в некоторые функциональные формы (формы с аффиксом ~ки и некоторые основы глагольного времени), получившие широкое распространение в тюркских языках. Но и в этом случае падеж все же ощутимо сохраняет свое исходное словоизменительное значение, на что прозрачно указывает строение функциональной формы» [Севортян 1956:45].

В.Г. Адмони [1972: 110] и авторы «Введение в грамматику и орфографию современного немецкого языка» [1985: 103] при характеристике падежа указывают на необходимость учитывать три признака: структурно-морфологическую форму; обобщенное значение и его семантические функции; логико-грамматическое значение.

О.И Москальская предостерегает от отождествления значения падежа с той или иной синтаксической функцией имени существительного, поскольку один и тот же падеж оформляет имя существительное в различных синтаксических функциях, и один и тот же член предложения может быть выражен различными падежными формами [Москальская 1958: 81].

Несмотря на то, что значение падежа часто бывает очень широким, у лингвистов нет по этому вопросу единого мнения: одни из них признают

многофункциональность падежей, рассматривая отдельные специфические значения падежей, объясняя различия в этих значениях характером самих предложений, семантикой отдельных предложений, другие вообще отрицают общее значение падежей, третьи полагают, что падежи не имеют не только общего, но и вообще значений. Нам представляется, что каждый падеж, несмотря на свою многофункциональность, имеет обобщенное значение, поскольку «..в соотношении общего и частных значений падежа обнаруживается закон языка, его способность передавать общее и отдельное не только в слове, но и в грамматической категории» [Буда-гов1965: 278], и что падеж предназначается для того, чтобы выразить «... синтаксические функции имени существительного и всех субстантных и субстантивированных слов в их морфологической структуре...» [Адмони 1972:103].

Имена существительные можно охарактеризовать и с точки зрения определённости/неопределённости. Если в немецком языке определенность/неопределенность - явление категориальное, получающее выражение с помощью артикля, то в карачаево-балкарском языке мы обнаруживаем лишь некоторые лексические средства, падежные аффиксы, которые могут характеризовать референтную отнесенность существительных.

Таким образом, значение идентификации предметов представлено в карачаево-балкарском и немецком языках. Средства идентификации этого значения объединены в систему в обоих языках, которые подробно рассматриваются в диссертации.

Особое место в диссертации уделено и системам склонения сопоставляемых языков. Анализ существующих точек зрения позволил сделать вывод о том, что в основе карачаево-балкарского склонения (как и тюркского склонения вообще) лежит взаимодействие двух грамматических категорий: падежа и принадлежности, и в соответствии с этим мы вслед за Г.Ф. Благовой «.тростое» и «притяжательное» склонение называем соответственно «именной парадигмой» и «поссесивно-именной парадигмой» склонения. '•"•.'■

В отличие от карачаево-балкарского языка, в современном немецком языке имеется три основных типа склонения.

Карачаево-балкарской синтетической форме существительное + форматив в немецком языке соответствует аналитическая форма, образуемая артиклем (или другими сопроводительными словами) в сочетании с именем существительным, благодаря которым случаи омонимии падежных форм в немецком языке снижаются до минимума. Наличие падежных аффиксов в карачаево-балкарском языке позволяет разграничить формы каждого падежа в самом имени.

Общие и специфические черты в системе склонения обоих языков обусловлены их грамматическим строем.

К общим чертам относятся следующие:

1. Падеж в обоих языках выражает отношение имени или другого субстантивированного слова к другим словам в сочетании или предложении.

2. В парадигме склонения сопоставляемых языков выделяется главный, основной падеж, так называемый баш болуш в карачаево-балкарском языке; номинатив в немецком языке, которые противостоят косвенным падежам. Они употребляются для обозначения предмета или явления, представляя в предложении главные его члены.

3. Падежи в карачаево-балкарском и немецком языках выражают объекты, обстоятельственные, определительные отношения, им свойственно приименное и приглагольное употребление.

4. Общность в падежной системе обнаруживается в сходстве значений и употреблений отдельных падежей: значения родительного падежа и немецкого генитива связаны со значением принадлежности.

Специфика падежных систем проявляется в том, что: а) в карачаево-балкарском языке падежи в основном однозначны, в немецком же многозначны; б) количество падежей и их семантика в карачаево-балкарском и немецком языках также различаются, что характеризует их морфологическую структуру; в) в качественном отношении падежи карачаево-балкарского и немецкого языков также отличаются: наряду с падежами грамматическими, передающими чисто грамматические отношения принадлежности, объекта и т.д., в карачаево-балкарском языке имеются пространственные падежи, выражающие не только местонахождение предмета в чем-либо, на поверхности чего-либо, но и объект движения к чему-либо или удаления от чего-либо; в немецком языке для этих целей широко употребляются предлоги; ср.: в карачаево-балкарском: юйге «домой» -нем. nach Hause; шиндикде «на стуле» - auf dem Stuhl и т.д.; г) в карачаево-балкарском языке за каждым падежом (кроме основного) загфеплен конкретный форматив (аффикс), который с корневой морфемой образует словоформу, передающую определенное содержание; при этом эти аффиксы занимают позиции после аффиксов словообразования, множественного числа, принадлежности; д) в карачаево-балкарском языке отсутствует согласование определительных слов с определяемым словом в падеже и числе, в немецком языке определительные слова, согласуясь с определяемым словом в падеже, роде и числе, участвуют в выражении категории имени существительного.

Вторая глава посвящена раскрытию основных функций и значений падежей карачаево-балкарского и немецкого языков. Она начинается с

характеристики синтаксических функций имени существительного в карачаево-балкарском и немецком языках. Здесь же подчеркивается, что учение о членах предложения представляет собой один из древних разделов синтаксиса, и предпринимаются попытки дать определение членам предложения.

Новые подходы к изучению членов предложения есть результат переосмысления самой сути предложения.

Лингвистов интересует параллельно с грамматикой и семантическая структура предложения. Поэтому при рассмотрении предложения основное внимание уделяется ему как единице коммуникации. Кроме того, его структура изучается и как объект, который может быть расчленен на различные по степени актуальности члены предложения. С другой стороны, ученые обращаются и к принципу устройства предложения, как речевой единицы, т.е. его структурной схеме организации. Поэтому, изучая предложение с этих точек зрения, большинство лингвистов руководствуется традиционным учением о членах предложения, выделяя главные и второстепенные члены предложения.

Главными в сопоставляемых языках являются те члены предложения, которые определяют его структуру и входят в предикативную основу предложения: Джел урады — Der Wind weht «Ветер дует». Къар акьды -Der Schnee ist weis «Снег белый».

В карачаево-балкарском языке в качестве подлежащего могут употребляться кроме существительных, и другие части речи, а также причастия, имена действия, словосочетания, а иногда и предложения [ГКБЯ 1976:354].

В немецком языке функцию подлежащего могут также выполнять прилагательные, причастия, субстантивированные инфинитивы, местоимения, словосочетания, а также придаточные предложения.

Второстепенные члены предложения с грамматической точки зрения зависят от главных членов предложения, иногда и от других второстепенных членов, большинство же их в основном относится к какому-нибудь одному члену предложения. Это дополнение, определение, обстоятельство: Некоторые второстепенные члены предложения характеризуются двойной зависимостью. Например, предикативное определение с одной стороны обнаруживает отношение к сказуемому, с другой — к подлежащему и к прямому дополнению. Дополнение и обстоятельство вместе со сказуемым образуют группу сказуемого.

В немецком языке имеются также осложненные инфинитивными и причастными оборотами второстепенные члены предложения: Es ist gut, Verwandten zu haben «хорошо иметь родственников».

Зависимость второстепенных членов от главных членов предложения не может служить основанием, чтобы говорить о незначительной синтаксической мощи второстепенных членов предложения «.. так как нередки случаи, когда второстепенные члены имеют большее значение для всего высказывания» [Arsenjewa и др. 1960: 257].

2.1. Основной падеж (баш болуш) в карачаево-балкарском языке и его соответствия в немецком языке.

В системе падежей сопоставляемых языков выделяется главный падеж, соответственно баш болуш в карачаево-балкарском языке и номинатив в немецком. В диссертации вместо термина баш болуш используется название основной падеж. Эти падежи в обоих языках противостоят остальным падежам, называемым косвенными падежами (сёдегей болушла в карачаево-балкарском языке и obligue casus в немецком языке). Поэтому основной падеж и номинатив представляют собой исходную падежную форму - именную основу, от которой отпочковываются остальные падежные формы.

Остановимся на главных функциях основного падежа и номинатива.

1. Основной падеж и номинатив называют лица, предметы, вещи, явления: Джашчыкь — der Junge «мальчик», шиндик - der Stuhl «стул», машок — der Sack «мешок», кьар - der Schnee «снег».

2. Имена существительные в основном падеже и номинативе употребляются в номинативной функции в предложениях, имеющих только один главный член: джарыкь ай, наныкь ийис, наратла, Ваня бла мен / «ясная луна, малиновый запах, ели, Ваня и я». Dann kommit ihm, der inzwischen auch etwas von der Goldhand gehört, ein Gedanke, Ein blitzschneller Gedanke W. Helwis. Posseidons Wiederkehr / «Затем ему, который кое-что слышал о Гольханд, пришла мысль. Мгновенная мысль».

По мнению У.Б. Алиева [1973: 101-103] подобные предложения в зависимости от выполняемой ими функции подразделяются на три типа: а) номинативные предложения, употребляемые для описания предметов, явлений, событий; б) предложения, которые сопровождаются не только жестами, интонацией, но и указательными частицами: - ма, -а, -ол, -бу, -алаы, -бери, -ары, -майна. Ма Теберди суу: «Вот река Теберда». Майна минги Тау\ «Вон Эльбрус!»; в) номинативно-восклицательные предложения, служащие для положительной или отрицательной оценки предмета гаи явления: Ма Адам десенг адам\ «Вот человек так человек!». Хариб Айшат\ «Бедная Айшат» [Алиев 1973: 101-103].

В немецком языке выделяются предложения, состоящие из номинатива (или из номинатива с его определениями), в которых форма в сочетании с интонацией предложения образует полноценные предложения: Laue

Warme, kühle tiefschwarze Nacht und helles Licht, Stimmen vorbei, Gestalten (Schlaf).

К этим предложениям В.Г. Адмони относит назывные предложения (Benennungssatze), состоящие только из номинатива или из атрибутива номинальной группы, не связанные с контекстом или с ситуацией, чтобы назвать или определить нечто.

В употреблении номинатива в функции обычного субъекта двучленных предложений В.Г. Адмони видит называемые им, указывающие назывные предложения: Vor mir zwei nickende Pferdekopfe. Если же называется стоящий изолированно в потоке речи предмет и он в силу своей синтаксической сочетаемости и влияния контекста может спровоцировать предикативное отношение к какому-либо слову, то такие предложения также оформляются номинативом и определенными группами: Freilich, ich muss es sagen, es wird nichts mit ihm, Aber ein guter Junge/ der mir alles zuliebe tut [Admoni 1972: 113-114].

3. Бессоюзные односоставные предложения в обоих языках, употребляющиеся для называния людей, кличек животных, наименований сел, городов, названий художественных произведений, газет, журналов, фильмов, предприятий, учреждений, офисов, месяцев года, дней недели и т.д. также оформляются в основном падеже и номинативе: Динислам - Hans, Шарик-/?ех «Шарик» «Rekc»; Къумуш — Passau «Кумыш» «Пассау»; Москва — Berlin', Аманат — drei Kameraden.

4. Имена существительные в этих падежах употребляются в качестве сказуемого в карачаево-балкарском языке и части составного именного сказуемого в немецком языке. В карачаево-балкарском языке к существительному, выступающему в функции предиката, присоединяется соответствующий аффикс сказуемости; в немецком языке именная часть согласуется с подлежащим: Ол джаш джырчыды - Jener Junge ist Singer «Тот юноша - певец»; Мен устазма - Ich bin Lehrer «Я учитель».

5. В немецком языке есть случаи, когда в предложении несколько существительных или местоимений стоят в номинативе. В этом случае индикатором их синтаксических функций в предложении служит порядок слов, а в карачаево-балкарском языке различение синтаксических функций происходит при помощи аффиксов сказуемости независимо от порядка слов: Hans ist mein Freund - Гансмени тенгимди «Ганс мой друг»; Mein Freund ist Hans - Мени тенгим Гансды «Мой друг - Ганс».

6. Предикативное определение в обоих случаях также выражается основным падежом и номинативом: Ол тылмач болуб игилейди - Er arbeitet als Dolmetscher «Он работает переводчиком».

7. Сочетание имени существительного с послелогом кибик, «как» в основном падеже функционально соответствует немецкому обстоятельст-

ву сравнения с «wie» «как» Ол кьаблан кибик сермегиди — Er kamfte те ein Lowe «Он дрался как лев».

8. В карачаево-балкарском языке сочетание существительного с послелогами, выражающими обстоятельства цели, также употребляются в основном падеже: Китаб ючюн ары барма «Не ходи туда из-за книги».

9. Отталкиваясь от приложений, выделенных И.Х. Ахматовым в карачаево-балкарском языке [ГКБЯ 1976:476], в современном немецком языке можно было бы выделить: а) приложения, характеризующие людей по роду их деятельности(специальность, профессия и т.д.), родственным отношениям, по национальности, по принадлежности к определенному полу, к определенной партии, по месту жительства и т.п.: Professor Koch, der Hirt Muller, der Pfarrer Hans, der Russe Petroff и т.д.; б) приложения -топонимические названия: das Dorf Heidelberg, в) приложения - астрономические и географические названия: der Monat Marz «месяц март», der Berg «der Broken» «гора Брокен»; г) приложения — предметы быта, орудий и продуктов труда и т.д.: die Zigarette Semper «Сигареты Земпер».

Таким образом, рассмотренный материал позволил сделать вывод о том, что в функциональном плане основной падеж и номинатив соответствуют: а) функции предикатива; б) номинативной функции; в) в функции назывных предложений с их видами; г) основной падеж и номинатив употребляется в обращениях и в качестве приложений. При этом, если имя существительное в основном падеже и номинативе выступает в качестве приложений, то определяющее и определяемое слово в обоих языках находятся в отношении как гипероним к гипониму.

В основном падеже и номинативе в качестве подлежащего могут употребляться также: а) субстантивированные части речи и причастия; б) субстантивированные инфинитивы; в) местоимения; г) числительные при субстантивации.

В отличие от номинатива, основной падеж имени дополнительно выступает: а) в функции подлежащего с аффиксами принадлежности; б) в функции подлежащего употребляется притяжательная и относительная форма личных местоимений, а также сочетание имени существительного с лично-возвратным местоимением кесим, субстантивированные, сравнительные, уподобительные и отрицательные формы личных местоимений; в) в функции косвенного дополнения в устойчивых выражениях; г) в функции определения; д) в функции обстоятельственного слова в случае сочетания имени в форме основного падежа с послелогом и обстоятельств цели, причины, условия и времени.

Выполняя функции главных и второстепенных членов, основной падеж обладает широкими синтаксическими возможностями.

2.2. Вторым падежом в карачаево-балкарском языке является ие-ликчи болуш (притяжательный) падеж, в немецком - генитив. Вместо термина иеликчи болуш мы в диссертации пользуемся традиционным термином родительный падеж.

Родительный падеж относится к группе грамматических падежей, а генитив к косвенным.

В тюркологической литературе отмечается особый характер родительного падежа, поскольку он включается в систему падежей в силу семантических признаков, с формальной же стороны он является формой определения в определительных сочетаниях, выступающей часто в значении словообразовательного аффикса. [Баскаков 1979], [Щербак 1977] и др.

Основной функцией родительного падежа является выражение принадлежности чего-нибудь данному лицу или предмету. Карачаево-балкарский родительный падеж сочетается только с именами или с субстантивированными частями речи. Родительный падеж имени образует один из видов подчинительного словосочетания, выступая в качестве определения другого имени. Компоненты таких словосочетаний характеризуются взаимным подчинением.

Генитив в немецком языке считается падежом атрибута при существительном и прилагательном. В функции определения генитив обозначает признак, свойство, принадлежность чего-нибудь лицу, предмету, принадлежность к организации, партиям обществу и т.д.

В данном исследовании подробно рассматриваются функции и значения родительного приимённого, управляемого именем существительным

(как родительный падеж с глагольным управлением не употребляется в карачаево-балкарском языке), и немецкий приглагольный генитив, также редко употребляющийся, поскольку он ограничивается небольшой группой глаголов.

Основным значением родительного приимённого, управляемого именем существительным с аффиксом и без него, и его немецких соответствий является значение принадлежности:

а) отношения предмета к владельцу: анамы джаулугьу - das Tuch der Mutter «платок матери»;

б) отношения лица, предмета к какой-либо партии, коллективу, организации, стране, его создателю и т.д.: университетни ректору — der Rektor der Universität «ректор университета»; ЛДПР-ни члени — das Mitglied der LDPR «член ЛДПР»; Турцияны шахары - die Stadt der Türkei «город Турции»; заводну игичиси - der Arbeiter des Werkes «рабочий завода»; Пушкинни джазмалары - die Puschkins Werke «сочинения Пушкина»;

в) родительный падеж и генитив могут выступать в качестве носителя признака, обозначающего предмет (или лицо), который обладает признаком, названным определяемым именем: гокгаланы ийиси - das Geruch der Blumen «запах цветов», ректорну. буйругъу - das Befehl des Rektors «приказ ректора»;

г) в карачаево-балкарском языке в качестве управляемого компонента в родительном приименном, управляемом существительным может употребляться имя существительное с притяжательным аффиксом для выражения признака действующего лица. В этом случае значение, выражаемое им, передается в немецком языке сочетанием соответствующего притяжательного местоимения и существительных: къарнашымы келгени — die Ankunft meines Bruders «прибытие моего брата»;

д) родительный падеж и генитив выражают признаки родства и брачных отношений, связей: анамы кьарнашы — der Bruder meiner Mutter «брат моей матери, дядя по матери», Ирманы эри — Irmas Mann «муж Ирмы»; ,

е) признаки части целого: юйню эшиги - die Tur des Hauses «дверь

дома».

В карачаево-балкарском языке родительный падеж употребляется с предложными именами, образованными от глаголов: ич(и), арт(ы), тюб(ю), къат(ы), джан(ы), тегерег(и). Юйню . ичине кирмеклик «вход внутрь дома», джолну къаты «рядом с дорогой» и т.д.

Эти сочетания могут быть переведены на немецкий язык предложными конструкциями: Юйню ичинде солумакълыкъ — das Ausruheu innerhalb des Hauses «отдых внутри дома»; юйню артындан чыкъмакълыкь -das Herauskommen aus dem Haus «выход из дома».

Как в карачаево-балкарском, так и в немецком языках ряд имен существительных с временным значением превратились в наречия или в устойчивые выражения: вир кюн - eines Tages, эртденбла — morgens, базар кюн — sonntags, онгда — rechts, солда — links и т.д.

2.3. Третьим падежом в карачаево-балкарском языке является бе-риучю болуш, именуемый в работе дательно-направительный падеж, которому соответствует датив в немецком языке.

Тюркологи отмечают два основных значения дательно-направительного падежа: 1) указание на конечный пункт в пространстве и во времени, куда направлен процесс, движение, действие или действие, переходящее в состояние; 2) указание на предмет, на который направлен процесс [Севортян 1956; Щербак 1977; Гаджиева, Серебренников 1986] и др.

Основной семантикой карачаево-балкарского дательно-направительного падежа является также выражение направления движе-

ния во времени и пространстве. Он является одним из самых употребительных, многозначных падежей. В силу своей полизначности он обозначает, прежде всего, не только направление движения, но и направленность действия к какому-нибудь пространственному и временному пределу, конечный пункт действия, предел движения, цель действия, причину действия и, частично вторгаясь в функциональную плоскость местного падежа, может обозначать также местоположение предмета.

В зависимости от характера сказуемого дательно-направительный падеж выступает в предложении в функциях: а) косвенного дополнения и обстоятельства места, времени, причины, цели, образа действия; б) определения; в) сказуемого. Наибольшая частотность употребления дательно-направительного падежа наблюдается в функции косвенного дополнения.

Косвенное дополнение может выражать различные нюансы (смысловые оттенки): а) получателя действия: Телиге аман иги да бирди «дураку хорошее и плохое одно и то же»; б) отношение меры и количества /объема, веса, массы/ и т.д.: Ол сагъат оннга келди «Он пришел к десяти часам».

По статистике немецкий датив — наиболее употребительный падеж в научной литературе современного немецкого языка (31,2 %), правда, имеется в виду предложный датив, доля же чистого датива составляет около 10% [Hackel и др. 1985].

Германисты различают три вида датива в современном немецком языке: 1) дательный приглагольный; 2) свободный дательный лица, подразделяющийся на три подвида: а) dativus commodi б) dativus sympatheticus в) dativus ethicus; 3) дательный падеж, выступающий с именами прилагательными [Москальская 1971; Schendels 1988] и др.

Г. Бринкман называет датив падежом личной компетенции, исходя из того, что он называет лицо или предмет, которые обращены к вербальному событию. Говоря иначе, дополнение в дативе не имеет непосредст-, венной связи с субъектом, как в случае с аккузативным объектом; оно на-зывгет лицо или предмет, которые непосредственно вовлекаются в действие; события, процессы, выражаемые предикативом [см. Moskalskaja 1971: 186].

В связи с этим традиционная грамматика весьма точно разграничивает немецкие аккузатив и датив, выражающие соответственно прямое и косвенное дополнения. В. Шмидт отмечает, что роль датива при глаголах не всегда одинакова и грамматисты различают поэтому обязательный датив - der notwendige Dativ и свободный der freie Dativ [Scmidt 1961: 151].

Мы полагаем, что несмотря на различные точки зрения, дательно-направительный падеж карачаево-балкарского языка, с одной стороны, обозначает пространственные отношения, с другой - косвенный объект. В

немецком языке главной функцией датива является выражение косвенного дополнения; он, как и аккузатив, относится к сфере глагола. Поэтому у дательно-направительного падежа более широкий спектр употребления, чем у датива немецкого языка.

2.4. Карачаево-балкарский винительный падеж (тамамлаучу бо-луш) практически совпадает с формой родительного падежа. Совпадение объясняется тем, что оно является следствием наличия в тюркских языках единого объектно-пассивного падежа, выполнявшего функции родительного и винительного падежей [Севортян 1948; Жигжанова 1957; Щербак 1977]. Точкой соприкосновения этих падежей является понятие определенности, где аффиксальный винительный падеж указывает на определенность прямого дополнения и аффиксальный родительный - на определенность имени атрибута [Киекбаев 1967: 13].

По мнению Б.А. Серебренникова, эти падежи в функциональном аспекте не имеют точку соприкосновения и не совместимы в одной форме [Серебренников 1961: 57].

Нам кажется, более естественным рассматривать употребление винительного падежа, собственно, и других падежей, не с точки зрения истолкования употребления окончаний винительного падежа карачаево-балкарского языка, а ставить своей целью выявить сущность этого падежа в связи с формальными средствами его выражения. С этой точки зрения винительный падеж выполняет две основные функции: оформляет прямое дополнение, детерминируя его определенно, и служит для образования устойчивых словосочетаний имени с глаголом, позволяя их семантическому слиянию, оформление же имени неопределенно происходит лексически с помощью слова бир, которое сочетается с именами во всех падежах.

Таким образом, если объект в карачаево-балкарском языке определенный, то употребляет ся аффиксальная форма винительного падежа, если же он детерминирован неопределенно, то используется сочетание безаффиксальной формы винительного падежа, формально не отличающейся от основного падежа, с бир «один, какой-то», если же целью является образование устойчивых словосочетаний, то употребляется неоформленный винительный падеж имени с глаголами: 1) джашчыкъ китабны алды (оформленный винительный падеж) «Мальчик взял книгу» (определенную, конкретную); 2) джашчыкъ бир китаб_алды (неоформленный винительный падеж с бир) «Мальчик взял какую-то книгу»; 3) джашчыкъ ки-таб_алды (неоформленный винительный падеж в устойчивом сочетании) «Мальчик взял книгу» (книга - взял).

Немецкий аккузатив, как и датив, относится к группе глагола, именно это является точкой соприкосновения их в качестве объективных

падежей. Аккузатив характеризует объект в большей степени, чем каждый из трех других косвенных падежей [Jung 1967: 131].

Как винительный падеж карачаево-балкарского языка, так и аккузатив является исходным пунктом при делении глаголов на переходные и непереходные. Но аккузатив, в отличие от винительного падежа, может сочетаться и с непереходными глаголами: die ganze Nacht arbeiten «работать всю ночь», einen Schlaf schlafen «спать сном».

В традиционной немецкой грамматике выделяются два вида объекта: внешний и внутренний [Schmidt 1967:144], в отечественной - три вида: аккузатив прямого дополнения, аккузатив внутреннего содержания и свободный аккузатив [Moskalskaja 1971; Schendels 1982] и другие.

Аккузатив прямого дополнения обозначает объем вербального действия [Schmidt 1961] или непосредственный объект действия и имеет в карачаево-балкарском языке идентичное функциональное соответствие: Sie liest eine Zeitung - Ол газет окьуйду «Она читает газету».

Аккузатив внутреннего содержания выступает также в функции прямого дополнения, где глагол и имя образуют неразложимое словосочетание: einen Tanz tanzen «танцевать танец».

Как справедливо отмечает О.И. Москальская, имя существительное в подобных сочетаниях прецизирует содержание глагола. [1958:97]

Подобные сочетания, выражающие содержание тавтологических понятий, имеются и в карачаево-балкарском языке: Тюз тебсеу тебсерге «танцевать простой танец», спи ашаргъа, «есть еду» и т.д.

Аккузатив внутреннего содержания из таких устойчивых словосочетаний в функции прямого дополнения, соответствует в карачаево-балкарском языке прямому дополнению в виде неоформленной именной основы: Die Kinder spielen Fussbai — Сабийле футбол ойнайдыла «дети играют в футбол».

Немецкий свободный аккузатив может также выражать различные обстоятельственные отношения, главным из которых является временное и пространственное значения: Er blieb die Nacht in Dresden — Ол кече Дрез-денде къалды «Он остался ночью в Дрездене». Der Jager ging einen anderen Weg — Уучу баюха джолтун (джол бла, джолну) кетди «охотник пошел другой дорогой».

Примеры показывают, что временное значение свободного аккузатива функционально выражается основным падежом, свободный аккузатив с пространственным значением передается на карачаево-балкарский язык: а) винительным падежом (джолну); б) так называемым, но не признанным еще в карачаево-балкарском языке, продольным падежом (джолтун); в) послелогом бла, управляющим основным падежом.

Таким образом, винительный падеж и генитив выражают значение, являющееся средством деятельности субъекта, подлежащего, а также лица, предмета, события, на которые направлено действие.

2.5. Местный падеж (орунлаучу болуш) обозначает место, где находится предмет, лицо или совершается действие. Местонахождение бывает конкретным или абстрактным, в свою очередь, действие совершается в пространстве и во времени.

Выступая в форме косвенного обстоятельства, местный падеж имеет общесинтаксическую функцию с дательным и исходным падежами, отличаясь от них своим общим значением: он в отличие от них показывает статику движения, поэтому отвечает на вопросы кимдеЧ «у кого?», «на ком?» «еде?, «на чем?», кьайдсП «где?».

По мнению тюркологов, на более раннем этапе развития форма местного падежа обозначала все три направления на плоскости: место направления, место нахождения, место начало движения, место перемещения [Алиев 1973; Исенгалиева 1961; Ибрагимов 1966; Потачакова 1966] и др.

Видимо, остаточным явлением этого в карачаево-балкарском языке являются слова къайдаЧ «где?», анда «там», мында «здесь» и т.п.

Обстоятельство места в карачаево-балкарском языке выражает четыре оттенка значения: место направления, место нахождения, место начало действия, место перемещения [Алиев 1973: 182]. Из этих четырех видов обстоятельств местный падеж служит для выражения места нахождения лица, предмета в пространстве и условия, обстановку, в которых совершается действие:

1. Имена существительные в местном падеже с вопросом кимде? «у кого?» всегда обозначают лицо или лица, у которых кто-то, что-то есть, находится или что-то происходит: Мен аны Axvamda кердюм «Я видел его у Ахмата»; Джашла Ахматлада тебсейдиле «Ребята танцуют в доме Ахмата».

В таких случаях местному падежу соответствует немецкий датив с предлогом bei: Ich habe ihn bei Achmad gesehen, ich habe ihn bei Achmads gesehen.

2. Местный падеж с вопросом неде? «на чем?», «где», выражая обстоятельство места, обозначает место нахождения какого-либо предмета, явления или действия.

Такие значения местного падежа функционально передаются дати-вом с предлогами zwischen, unter, в то время как с глаголами движения в карачаево-балкарском языке употребляются дательно-направительный, а в немецком — аккузатив: Ол школгъа барады — Er geht in die Schule «Он идет

в школу»; Ол школада окъуйду - Er lernt in der Schule «Он учится в школе».

Для выражения местонахождения одного предмета на другом в карачаево-балкарском языке есть три возможности: а) имя + аффикс да местного падежа стол + да «на столе»; б) сочетание имени в родительном падеже с послеложным именем юсю в местном падеже: столпу юсюнде; в) сочетание основы имени с послеложным именем юсю в местном падеже: стол юсюнде. Стол и столну юсюнде на немецкий язык переводятся сочетанием auf dem Tisch, при этом столда и auf dem Tisch обозначают пространственную локализацию предмета в общих чертах, а столну юсюнде передает более конкретное местонахождение предмета: что-то находится на конкретном предмете, в конкретной точке.

Значение выражения стол юсюнде носит обобщенный характер и ему функционально соответствует немецкое auf dem Tisch,

Местный падеж может выражать точное и приблизительное время, в течение которого совершится или совершилось действие. В первом случае в немецком языке употребляется предложное сочетание: um + имя, во втором —gegen + имя: Ол беш сагьатда келди — Er kam um fünf Uhr «Он пришел в пять часов»; Ол сагьат бегиде келди - Er kam gegen fünf Uhr «Он пришел к пяти часам».

Местный падеж может принимать аффиксы предикативности и выступать в функции сказуемого. На немецкий язык такое значение переводится составным именным сказуемым с глаголом sein «быть»: Мен шахар-дама — Ich bin in der Stadt «я в городе».

Местный падеж имени может также выступать в качестве компонентов сложного сказуемого. В немецком языке эквивалентом подобных сочетаний являются падежные формы с предлогами: Бу эсде турургьа керекди — Das muss im Kopf behalten werden «Об этом следует помнить».

Эквивалентом атрибутивного местного падежа в немецком языке могут быть определительные придаточные предложения с местоимениями die, das, der, welcher и т.д. или же с причастным оборотом: Столдагъы китаб меникиди — Das Buch, das auf dem Tisch liegt, gehört mir или Das auf dem Tisch liegende Buch gehört mir «книга, лежащая на столе, принадлежит мне».

2.6. Исходный падеж (башлаучу болуш), являясь одним из молодых падежей, обозначает в карачаево-балкарском языке исходный пункт действия в пространственном и временном отношениях, т.е. он показывает начальный пункт движения или развития событий.

Исходный падеж в предложении выполняет функции обстоятельства места, времени, причины, сказуемого. Он может также управлять послелогами и образовывать устойчивые выражения и слова.

Исходный падеж в функции обстоятельства места обозначает место, с которого направляется лицо, предмет, и берет начало какое-то действие. Эти значения переводятся на немецкий язык дательным падежом с предлогами aus и von: Ол школдан келеди - Er geht aus der Schule «Он идет из школы»; Рахатлыкь орамдан гитче орамчыкь барады — von der Friedensstrase zweigt eine kleine Gasse ab «от улицы Мира ответвляется маленький переулок». ,

Исходный падеж может выражать также временные отношения в сочетании с послелогами. В немецком языке в подобных случаях употребляются падежные конструкции с предлогами ab, in, nach, ausser и др.: . Шахардан ары бар! — Gen ab der Stadtl «иди от города!»; Ол эки кюнден сора келликди — Er kommt in zwei Tagen «он приедет через два дня».

Обозначаемая исходным падежом причина совершения действия лицом, предметом, а также причина события могут быть переведены на немецкий язык дательным падежом с предлогами vor, aus. Обычно в немецком языке эти конструкции представляют собой устойчивые сочетания: Ол муну къоркьгъандап этгепди — Er hat das aus Angst gemacht «он сделал это со страха / из-за боязни»; Къарт кьуаннгандап джылай эди — der Alte weinte aus Freude «старик плакал от радости».

Исходный падеж с аффиксами предикативности употребляется и в функции простого составного сказуемого: в немецком языке это значение можно выразить предложной конструкцией - aus + Dativ: Ала Москава-дандыла - Sie sind aus Moskau «они из Москвы».

5. Исходным падежом образуются и наречия, которые делятся нами на три группы: а) локально-уточнительные: башындан - von oben «сверху» тюбюнден — von unten «снизу» и т.д.; б) темпорально-уточнительные: эр-тдеден бери — von je her «издавна», бюгюндеп ары — ab heute «с сегодняшнего дня» и т.д.; р) финально-уточнительные наречия цели и причины: ол себебден: darum «поэтому, по этой причине», телиликден - aus Dummheit «сдуру» и т.д.

Таким образом, з немецком языке нет однозначного конкретного падежа, который функционально соответствовал бы карачаево-балкарскому местному и исходному падежам. Для передачи отношений, выражаемых местным и исходным падежами, в немецком языке употребляются различные предложно-падежные сочетания и наречия.

В заключении обобщаются выводы исследования категории падежа имени существительного в сопоставляемых языках.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. К вопросу о категории неопределенности в современном немецком и карачаево-балкарском языках // Вопросы лексики и грамматики языков народов Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1984. - С. 145-150.

2. Категория детерминации в разнотипных языках // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: тезисы докладов 1 международного конгресса. Симпозиум. Северокавказская цивилизация: история культуры, экономика, социология, философия. Часть 2. - Пятигорск, 1996.-Ч. 1.-С. 191 — 192.

3. К вопросу о категории падежа в карачаево-балкарском и немецком языках // Алиевские чтения: материалы научной сессии. - Карачаевск, 2000.-С. 196-197.

4. Основной падеж в карачаево-балкарском языке и его типологические соответствия в немецком языке // Алиевские чтения: материалы научной сессии. - Карачаевск, 2000. - С.197 -198.

5. Сопоставительная характеристика карачаево-балкарского родительного падежа и немецкого генитива // Алиевские чтения: материалы научной сессии. - Карачаевск, 2001. - С. 254 - 255.

6. Сопоставительная характеристика карачаево-балкарского дательного падежа и немецкого датива // Языки и литература народов Кавказа. Проблемы изучения и перспективы развития. Материалы региональной научной конференции. - Карачаевск, 2001. - С. 203-204.

7. К вопросу о членах предложения в карачаево-балкарском и немецком языках // Алиевские чтения: материалы научной сессии. - Карачаевск, 2002. - С. 202-204.

8. Местный падеж (орунлаучу болуш) в карачаево-балкарском языке и его соответствия в немецком языке // Вестник КЧГУ. — Карачаевск, 2002.-С. 150-154.

9. Исходный падеж (башлаучу болуш) в карачаево-балкарском языке и его соответствия в немецком языке // Вестник КЧГУ. — Карачаевск, 2002.-С. 154-161.

10. Карачаево-балкарсгсое имя существительное как грамматический класс слов // Алиевские чтения: материалы научной сессии. — Карачаевск, 2003. - С. 200-202.

11. О нулевой падежной форме в карачаево-балкарском языке // Алиевские чтения: материалы научной сессии. - Карачаевск, 2004. — С. 260-261.

Формат 60x84. 1/16. Печать ризографная. Бумага № 1. Гарнитура Тайме. Усл. пл. 1,5 Заказ № 638. Тираж 100 экз.

Издательско - полиграфический центр ДГУ г. Махачкала, ул. Ярагского, 59-е

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кубанов, Имауадин Хаджиевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Морфолого-синтаксическая характеристика карачаево-балкарского и немецкого имени существительного.

1.1. Общие сведения об имени существительном.

1.2. Грамматические категории имени существительного в карачаево-балкарском и немецком языках и их краткая характеристика.

1.3. Обозначение родовых признаков имен существительных в карачаево-балкарском языке и категория грамматического рода в немецком языке.

1.4. Категория числа имени существительного в карачаево-балкарском и немецком языках и способы ее выражения.

1.5. Общие сведения о категории падежа в карачаево-балкарском и немецком языках.

1.6. Грамматическая категория определённости/ неопределённости и средства её выражения в карачаево-балкарском и немецком языках.

1.7. Средства выражения неопределённости в карачаево-балкарском языке и их соответствия в немецком языке.

1.8. Бир как артикль множественного числа в карачаево-балкарском языке.

1.9. Средства выражения категории определенности в карачаево-балкарском языке и их эквиваленты в немецком языке.

1.10. Причастие как способ передачи определенности в карачаево-балкарском языке.

1.11. Аффиксальные средства выражения определенности в карачаево-балкарском языке.

1.12. Система склонения имен существительных в карачаево-балкарском языке.

1.13. Система склонения имен существительных в немецком языке.

Выводы по первой главе.

ГЛАВА II. Основные функции и значения падежей в карачаево-балкарском и немецком языках. "

2.1. Общие сведения о синтаксических функциях имени существительного в карачаево-балкарском и немецком языках.

2.2. Основной падеж (баш болуш) в карачаево-балкарском языке и его соответствия в немецком языке.

2. 3. Родительный падеж (иеликчи болуш) в карачаево-балкарском языке и его соответствия в немецком языке.

2.4. Дагельно- направительный падеж (бериучю болуш) в карачаево-балкарском языке и его соответствия в немецком языке.

2.5. Винительный падеж (тамамлаучу болуш)в карачаево - балкарском языке и его соответствия в немецком языке.17,2.

2. 6. Местный падеж (орунлаучу болуш) в карачаево-балкарском языке к его соответствия в немецком языке.

2.7. Исходный падеж (башлаучу болуш) в карачаево-балкарском языке и его соответствия в немецком языке.

Выводы по второй главе.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Кубанов, Имауадин Хаджиевич

Сопоставительная лингвистика является одним из самых молодых направлений в современном языкознании, хотя само сопоставление языков имеет древнюю традицию, поскольку «Любые грамматики изучаемого языка, да и многие первые грамматики родного языка писались на фоне сравнения, осознанного или бессознательного, с другим языком - родным в первом случае или более престижным языком культуры- во втором» [Гак, 1989:5]

В нашей стране огромную роль в развитии сопоставительных исследований сыграли Е.Д. Поливанов, JI.B. Щерба, В.В. Виноградов,

B.Д.Аракин, А.М.Смирницкий, В.Н. Ярцева, В.Г. Гак, К.Г. Крущельницкая,

C.Д. Кацнельсон, Н.А. Баскаков, Н.З Гаджиева, Б.А. Серебренников, Э.В. Севортян, A.M. Щербак, Г.А. Климов, Э.А. Макаев, Г.И. Мельников, Е.С. Кубрякова, В.П. Литвинов, Ю.А. Дубовский, В.А. Абрамов и другие.

Проблемы сравнения заняли видное место и в трудах зарубежных ученых как Ф.Б. Агард, Ф.Р. Андерсон, Б.Н. Банати, В. БандзиоД Косериу, Я.А. Гзохральски, В. Фрид, В. Гладров, Г. Гельбиг, К. Бругман, С. Брокельман, Р. Филиппович, И. Каппаун, Г. Иегер, В. Матезиус, Г.Никкель, В.Скаличка, Р. Штернеман, Г. Улиш, Л. Заброцки и многие другие.

Несмотря на нарастающий интерес к сопоставительному исследованию систем, подсистем, микросистем разнотипных языков, появление многочисленных вестников, журналов, учебных пособий, сопоставительных грамматик «терминология и понятийный аппарат контрастивной лингвистики пока еще находятся в процессе становления» [Нерознак, 1987:17].

В настоящее время еще более актуальными стали проблемы взаимоотношения не только русского и национальных, но иностранных и национальных языков. Многообразие национальных языков Российской Федерации обусловливает интерес к самостоятельному исследованию их в целях выявления наиболее характерных сходств и различий в языковой структуре сопоставляемых пар, с одной стороны, интенсивное развитие контрастивных исследований в последние годы связано с огромным интересом во всем мире к иностранным языкам, вызванным информационными и страноведческими потребностями, развитием научно-технического прогресса, с другой стороны.

Поскольку сопоставительное изучение в области грамматики и особенно синтаксиса карачаево - балкарского и немецкого языков все еще находится в начальной стадии разработки, постольку каждое новое исследование будет, несомненно, содействовать дальнейшему развитию теории сравнительной типологии сопоставляемых языков.

Специального исследования категории падежа карачаево - балкарского языка в сопоставительном плане с немецким языком не проводилось.

Поэтому исследование категории падежа карачаево-балкарского языка в сопоставлении с падежами немецкого языка представляет большой теоретический и практический интерес, так как их падежные системы имеют отличия друг от друга и некоторые соответствия.

Различие во взглядах ученых на категорию падежа в различных языках, особенно в английском, итальянском, где остались следы древнего склонения, показывает, с одной стороны, большой интерес к этой категории, и, с другой стороны, насколько этот вопрос неясен.

Но во всех определениях падежа и в тюркологии и в германистике упор делается на то, что речь, прежде всего, идет о морфологических средствах, служащих для грамматической организации предложения или словосочетания. При этом грамматическая структуризация речи должна быть формально так организована, чтобы была четко выражена содержательная сторона явления.

Установлено, что в различных языках в зависимости от особенностей падежных форм существуют различные типы и виды склонений.

Так, в карачаево-балкарском языке имеется один тип склонения, единый с точки зрения морфологии для единственного и множественного числа, так как при склонении употребляются одни и те же аффиксы падежей, имеющие лишь фонетические варианты. При этом аффиксы в содержательном плане монозначны.

В немецком же, флективном языке, существуют три типа склонения в зависимости от падежных окончаний: сильное, слабое, женское.

Флексии немецких падежей полизначны, так как они одновременно выражают несколько формальных значений. Например, флексия - /е/n в существительных den Buchern, den Stuhlen является показателем формы дательного падежа множественного числа, a e(s) в словах des Buches, des Stuhles - соответственно указывает на родительный падеж, единственное число, мужской и средний род и т.д. 1

Падежная форма в карачаево-балкарском языке не может быть образована супплетивным путем (т.е. путем использования образований от разных корней) как в немецком языке: ich -я, mir-мне, mich-меня за одним исключением: ол - анга.

Хотя категория падежа в карачаево-балкарском и немецком языках относится к формообразующим категориям, её функцией является выражение отношений, существующих в объективной реальности при помощи морфологических средств. Мы в нашем исследовании исходили из тезиса, что нельзя идентифицировать отдельные падежи разнотипных языков, несмотря даже на то, что в некоторых случаях их главные функции совпадали. В принципиальном плане мы различаем чистый падеж, аффиксальный падеж и падеж, зависящий от предлогов - предложный падеж.

В работе особое внимание уделяется проблеме классификации падежей и характеру отношений, выражаемых ими в карачаево-балкарском языке, поскольку в немецком языке имеется обширная научная литература об этом.

В силу того, что карачаево - балкарский и немецкий языки относятся к разносистемным языкам, то возникают определенные трудности при изучении немецкого языка в карачаево - балкарской аудитории, в частности при изучении падежей сопоставляемых языков. Наличие категории падежа в обоих языках не способствует положительному влиянию навыков при изучении немецкого языка карачаево - балкарцами, поскольку обнаруживаются различия в форме, семантике и функциях отдельных падежей.

Актуальность темы определяется вышеназванными обстоятельствами и обусловлена:

1. важностью исследования общих и специфических черт таких разносистемных языков, как карачаево-балкарский и немецкий языки;

2. отсутствием специального исследования по выявлению сходств и различий в семантике и функционировании падежей в карачаево-балкарском и немецком языках;

3. совершенствованием методики обучения учащихся и студентов родному и иностранным языкам, разработкой вопросов теории и практики перевода, культуры карачаево- балкарской и немецкой речи, а также принципами составления учебников по сопоставительной грамматике данных языков.

Цель исследования - выявление специфических и общих черт, т.е. сходств и имеющихся различий в семантике и функциях падежей имен существительных рассматриваемых языков, их систематизация и классификация. Осуществление этой цели предусматривает решение следующих задач:

1. Характеристика имени существительного данных языков на морфолого - синтаксическом уровне;

2. На основании типологического описания систем склонения имен существительных в карачаево - балкарском и немецком языках выявление основных значений и функций падежей, а также установление природы сходств и различий в системе падежей.

3. Анализ традиционных точек зрения на категорию падежа в лингвистике.

4. Определение собственных теоретических позиций по проблеме па-L дежа, использование имеющегося понятийного аппарата для описания падежа в исследуемых языках.

5. Теоретическое осмысление и объяснение природы различий и сходств в системе категории падежа в сопоставляемых языках.

Объектом исследования является комплексная семантическая и морфолого- синтаксическая характеристика падежей карачаево балкарского и немецкого языков.

Методы исследования. В соответствии с целями и задачами работы в ней использовался сопоставительный метод, дополненный элементами структурно - семантического и описательного методов.

Источниками исследования послужили разножанровые произведения художественной литературы на карачаево- балкарском и немецком языках, примеры из стандартных грамматик и словарей, а также выражения обиходного характера из разговорной речи, которые не паспортизируются.

Научная новизна работы заключается в том, что она представляет собой первое исследование соотношения падежей карачаево-балкарского и немецкого языков в плане определения их общих черт и специфических особенностей.

Положения, связанные с характеристикой проявления общего и специфического в грамматике падежей сопоставляемых языков, выявление сходств и различий в синтаксических функциях их рассматриваются также как новое в данной работе.

Практическая значимость работы заключается в том, что теоретические положения диссертации, ее результаты могут быть использованы при сопоставительном описании карачаево-балкарского и немецкого языков, при создании учебных пособий по сопоставительной грамматике, в практике перевода, при проведении спецкурсов, спецсеминаров.

Результаты исследования и теоретического обобщения могут также оказать помощь при преподавании карачаево - балкарского и немецкого языков в высших, среднеспециальных и общеобразовательных учебных заведениях, прежде всего, Карачаево-Черкесской и Кабардино - Балкарской республик, а при соответствующих поправках, уточнениях и в других тюркоязычных регионах России и странах ближнего зарубежья.

Теоретическое значение результатов работы состоит в определении типологически значимых свойств падежа как грамматического явления вообще. С другой стороны, теоретические положения, как представляется, окажут некоторое содействие в изучении и выявлении типологических особенностей карачаево-балкарских и немецких падежей, особенно в связи с тем, что ведется спор об их количестве в карачаево-балкарском языке, об омонимии форм выражения родительного и винительного падежей.

Теоретическая значимость работы заключается также в том, что в диссертации впервые проводится системное сопоставление категории падежа карачаево-балкарского и немецкого языков. Новое теоретическое решение предлагается в интерпретации статуса так называемого неоформленного винительного падежа, а также лексемы бир «один», выполняющей функции артикля множественного числа в карачаево-балкарском языке, единственном из всех тюркских языков.

Теоретическая ценность состоит в том, что выявляется возможность раскрытия структурно-семантических особенностей типологии карачаево-балкарского и немецкого языков в связи с исследуемой проблемой.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Главное отличие карачаево - балкарского языка от немецкого языка в плане категории падежа заключается в том, что за каждым падежом/ кроме основного падежа/ в карачаево -балкарском языке закреплен конкретный форматив; немецкая же система склонения существительных очень бедна окончаниями. Падеж немецкого существительного, а следовательно, и характер его связей с другими словами в предложении выражается преимущественно формами слов, определяющих существительное: артиклями, местоимениями, прилагательными.

2. Карачаево - балкарские и немецкие существительные образуют множественное число не с помощью падежных окончаний, а посредством особых суффиксов, которые сохраняются во всех падежах и служат для выражения множественного числа. В обоих языках во множественном числе имеется один тип склонения, общий для всех соответственно карачаево -балкарских и немецких существительных.

3. Различия в системе склонения существительных связаны с разнотипностью исследуемых языков.

4. Причины сходств некоторых значений и функций карачаево-балкарских и немецких падежей нужно отнести к языковым универсалиям.

5. Общей чертой карачаево-балкарского и немецкого языков является широкое распространение аффиксов, но в их функционировании отмечаются существенные различия: а) значениями аффиксов карачаево-балкарского языка являются отдельные граммемы, тогда как в немецком языке аффикс связан с некоторой совокупностью граммем. и б) в карачаево-балкарском языке падежные аффиксы имеют лишь им присущие значения и способны соединяться с любыми основами имени существительного. в) в немецком языке система аффиксов характеризуется высокой степенью синонимии и омонимии, в карачаево-балкарском языке падежные аффиксы автономны, они не сливаются с корнем, а как бы «прилипают» к нему.

6. Общей типологической чертой карачаево-балкарского и немецкого языков является также то, что их можно отнести к номинативным языкам, поскольку в них большей частью подлежащее оформляется соответственно основным падежом и номинативом.

Апробация исследования. Промежуточные и окончательные результаты исследования докладывались на научных конференциях профессорско - преподавательского состава, на заседаниях кафедр иностранных языков и германской филологии Карачаево - Черкесского государственного университета. /1986 -2004/гг.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. К вопросу о категории неопределённости в современном немецком и карачаево - балкарском языках // Вопросы лексики и грамматики языков народов Карачаево - Черкесии. - Карачаевск, 1984. - С.145-150.

2. Категория детерминации в разнотипных языках//Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: Тезисы докладов 1 Международного конгресса. Симпозиум. Северокавказская цивилизация: история культуры, экономика, социология, философия. Часть 2. - Пятигорск, 1996.- ч.1.-С.191-192.

3. К вопросу о категории падежа в карачаево балкарском и немецком языках // Алиевские чтения: Тезисы докладов. - Карачаевск, 2000.-С.196-197.

4. Основной падеж в карачаево - балкарском языке и его типологические соответствия в немецком языке// Алиевские чтения: Тезисы докладов. - Карачаевск, 2000,- С. 197-198.

5. Сопоставительная характеристика карачаево - балкарского родительного падежа и немецкого генитива //Алиевские чтения: Тезисы докладов. - Карачаевск, 2001.- С.254-255.

6. Сопоставительная характеристика карачаево - балкарского дательного падежа и немецкого датива // Языки и литература народов Кавказа. Проблемы изучения и перспективы развития. Материалы региональной научной конференции.- Карачаевск 2001. - С. 203-204.

7. К вопросу о членах предложения в карачаево - балкарском и немецком языках.// Алиевские чтения: Тезисы докладов. - Карачаевск, 2002.-С.202-204.

8. Местный падеж (орунлаучу болуш) в карачаево- балкарском языке и его соответствия в немецком языке// Вестник КЧГУ. - Карачаевск, 2002.-С. 150-154.

9. Исходный падеж (башлаучу болуш) в карачаево - балкарском языке и его соответствия в немецком языке // Вестник КЧГУ. - Карачаевск, 2002.-С. 154-161.

10. Карачаево - балкарское имя существительное как грамматический класс слов.// Алиевские чтения: Материалы научной сессии. - Карачаевск, 2003.- С.200-202.

11. О нулевой падежной форме^карачаево-балкарском языке// Али-евскиет чтения: Материалы научной сессии.- Карачаевск, 2004.-С.260-261.

Структура и объем работы: Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка источников на карачаево -балкарском и немецком языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функционально-синтаксическая характеристика падежа имени существительного карачаево-балкарского и немецкого языков"

Выводы по второй главе

1. В карачаево-балкарском и немецких языках главными являются те члены предложения, которые определяют его структуру, входят в предикативную основу предложения, определяя его особенности.

Наличие или отсутствие второстепенных членов предложения не меняет структуру карачаево - балкарского и немецких предложений, в то время как пропуск одного из главных членов влечет за собой изменение их структур.

2. Основной падеж (баш болуш) в карачаево-балкарском языке и номинатив в немецком языке являются исходной формой, от которой отпочковываются остальные падежные формы.

3. В отличие»Тноминатива немецкого языка основной падеж в карачаево - балкарском языке может выполнять функции как главных, так и второстепенных членов предложения.

Синтаксическая независимость номинатива дала основание назвать его прямым падежом с функциями простого названия предметов.

4. В функциональном плане основной падеж и номинатив соответствуют: а) в функции предикатива; б) в номинативной функции; в) функции назывных предложений; г) оба могут употребляться в обращениях и в качестве приложения.

5. Родительный падеж и генитив в своей главной атрибутивной функции выражают принадлежность предмета к предмету.

В отличие от других тюркских языков аффиксы родительного и винительного падежей в карачаево - балкарском языке совпадают.

Немецкий генитив при существительном и прилагательном является падежом атрибута, при глаголе же он выступает функции определения, дополнения, предикатива, обстоятельства времени, места и т.д.

6. Значения, отличающие генитив от родительного падежа, архаичны. Функциональные возможности дательно-направительного падежа шире, чем у немецкого датива, поскольку дательно-направительный падеж совмещает в себе также смысл локального падежа со значением «куда?».

7. Если объект в карачаево - балкарском языке определенный, то употребляется аффиксальная форма винительного падежа, если же он детерминирован неопределенно, то - сочетание без аффиксальной формы винительного падежа, формально не отличаясь от основного падежа со словом бир «один, какой - то» и если целью является образование устойчивых словосочетаний, то употребляется неоформленный винительный падеж имени с глаголом.

Немецкий аккузатив, помимо основного значения - прямого дополнения, выражает пространственные, временные и другие отношения.

8. Карачаево балкарский местный падеж показывает статику движения.

Карачаево-балкарский исходный падеж выступает в функциях обстоятельства места, времени, причины, дополнения и сказуемого.

В немецком языке, значения, выражаемые в карачаево-балкарскими местным и исходным падежами, можно перевести падежно-предложными конструкциями.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сопоставление функций и значений падежей в карачаево-балкарском и немецком языках позволяет сделать некоторые выводы.

Карачаево-балкарский (тюркский) и немецкий (индоевропейский) языки разноструктурны и относятся к различным языковым семьям. Несмотря на это, они имеют в системе категории падежа общие и специфические черты.

Падеж, являясь одной из наиболее характерных грамматических категорий имён в сопоставляемых языках, указывает на характер отношения имени существительного или иной склоняемой формы к другим словам в предложении или словосочетании.

Падежные формы карачаево-балкарского языка образуются путём присоединения особых формантов к корню слова, известных в тюркологии как аффиксы падежей. Парадигма склонения в карачаево-балкарском языке характеризуется своей монозначностью, так как аффиксы падежей несут в себе только одно формальное значение.

В немецком языке падежные форманты называются флексиями .или окончаниями, которые в большинстве падежей отсутствуют. В карачаево-балкарском языке имеется морфологически единый тип склонения для множественного и единственного числа, так как при склонении употребляются одни и те же падежные аффиксы. Склонение в карачаево-балкарском языке относится к так называемому "северному" типу, поскольку все аффиксы падежей начинаются с согласной. В немецком же языке типы склонений различаются только в единственном числе, во множественном числе все существительные склоняются одинаково. В единственном числе в зависимости от падежных окончаний различают три типа склонения: сильное, слабое, женское.

Специфические отличия карачаево-балкарского языка от немецкого далее заключается в том, что в немецком языке склонение имён связано с категориями рода, числа. В карачаево-балкарском же языке категория грамматического рода отсутствует. В немецком языке падеж имён выражается артиклем, местоимением, прилагательным, стоящими перед ним.

Внешним проявлением специфики падежной системы карачаево-балкарского и немецкого языков является различие в количестве падежей: в карачаево-балкарском языке - 6 падежей, в немецком - 4 падежа. Следовательно, различны функции и значения отдельных падежей.

Для уточнения грамматических отношений, выражаемых падежами, в обоих языках используются служебные имена: послелоги и послеложно-именные слова в карачаево-балкарском языке и предлоги в немецком языке.

В карачаево-балкарском языке с послелогами употребляются все падежи, кроме винительного, который управляется только глаголами и глагольными формами

В немецком языке с предлогами употребляются все косвенные падежи.

В современном карачаево-балкарском языке винительный падеж может выступать в оформленном с аффиксами -ны/-ни,-ню/-ну (-ы/-и,-ю/-у) и неоформленном виде в виде, чистой основы. В немецком же языке этого нет, но в некоторых случаях наблюдается употребление одного падежа вместо другого для выражения идентичной семантики.

В качестве общих черт, характерных для падежных систем сопоставляемых языков, можно указать:

1. В системе падежей имеется основной падеж, известный в тюркологии как «именительный», «абсолютный», «неоформленный», «безаффиксальный», и прямой: номинатив в немецком языке.

Основной падеж и номинатив противостоят всем остальным падежам, называемым косвенными.

Особенностью этих падежей в обоих языках является то, что они служат "начальной" или основной формой парадигмы склонения, и употребляются как названия предметов или явлений, в предложении оформляют главные его члены.

В карачаево-балкарском языке в основном падеже могут стоять не только слова, являющиеся главными членами, но и слова, являющиеся второстепенными членами предложения, так как существительные в этом падеже, сочетаясь с послелогами, могут выполнять функции дополнения или обстоятельственного слова.

2. Общность в падежной системе этих языков проявляется и в сходстве значений и употребления отдельных падежей.

Как указывалось выше, в карачаево-балкарском и немецком языках основной падеж и номинатив являются формой подлежащего, родительный связан со значением принадлежности и т.д.

3. В карачаево-балкарском и немецком языках имена или другие склоняемые формы в каком-нибудь падеже могут употребляться в функции всех членов предложения.

4. Сущность, предназначение падежных систем обоих языков заключается в том, что: а), категория падежа в карачаево-балкарском и немецком языке служит для отражения отношений, существующих в объективной реальности; б) она способствует организации (структуризации) речи.

Естественно, форма морфологического выражения в сопоставляемых единицах различна.

Таким образом, вышеназванное сходство некоторых значений падежей не служит основанием утверждать, что значение и употребление отдельных падежей тождественны, тем более говорить об идентичности падежных систем карачаево-балкарского и немецкого языков.

Список научной литературыКубанов, Имауадин Хаджиевич, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Азнабаев A.M. Грамматическая категория определенности/ в тюркских неопределенности и двойственная природа аффиксов языках Вопросы башкирского языкознания. Уфа, 1972. 350 с.

2. Абрамов Б.А. Теоретическая грамматика немецкого языка. Сопоставительная типология немецкого и русского языков. Учебное пособие для студентов вузов Под. Ред. Н.Н. Семенюк, О.А. Радченко, Л.И. Гришаевой. М.: Гуманит изд. Центр Владос, 2001.288 с.

4. Адмони В.Г. Теоретические основы синтаксиса современных индоевропейских языков. Отв. ред. В.Г. Адмони. Л.: Наука, 1975.223 с.

5. Алиев У.Б. Вопросы сложного предложения в русском и тюркских языках. Ч.1., 1959; ч. 2, Нальчик, 1963

6. Алиев У.Б. Малкъар тилни грамматикасы 1-чи кесек. Фонетика бла морфология. 2-е изд. Нальчик, 1958

7. Алиев У.Б.Синтаксис карачаево балкарского языка. -АН СССР, Ин-т востоковедения.- М.: Наука. Главная редакция восточной литературы.-1973.- 350 с.

8. Александров Н.М. К вопросу об определении главных членов предложения. Уз. хабар. НИ, 1963, Т. 10. 43-62

9. Аракин В.Д. Типология языков и проблема методического прогнозирования: Учеб. пособие для студентов и преп. пед. вузов.М.: Высш. шк., 1989.-158 с.

10. Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. Учеб. пособие для студентов пединститутов по

11. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции// Новое в зарубежной лингвистике вып. VIII (проблемы референции), М.: «Радуга» 1982.- 5-38

12. Атаев К. Основной, родительный, винительный падежи в туркменском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ашхабад, 1959.-20 с.

13. Ахматов И.Х. Главные члены предложения и средства их выражения в современном карачаево- балкарском языке.- Нальчик: Эльбрус, 1968.-164 с.

14. Ахматов Н.Х. Формально семантический подход к языку и некоторые недостатки традиционной схемы описания тюркских языков Вопросы советской тюркологии.- Ашхабад: Илым, 1988.С.211-215.

15. Ахматланы И.Х. Малкъар тил. Синтаксис. 2-чи кесеги.- Нальчик: Эльбрус, 1996.- 245 с.

16. Ахмеров К.З. Исследования но синтаксису башкирского языка. Уфа, 1962.

17. Байрамкъулланы A.M. Къарачай тилни грамматикасы, 1-чи кесек. Фонетика бла Морфология Черкесск, 1958.-346 с.

18. Баскаков Н.А. Структура слова в тюркских языках// Морфологическая структура слова в языке различных типов. Изд-во АН СССР М.-Л.: 1962.- 82-91

19. Баскаков Н.А. Словосочетания в современном турецком языке. АН СССР. Ин-т языкознания. М.: Наука, 1974.-184 с.

20. Баскаков Н.А. Историко типологическая характеристика структуры тюркских языков. Словосочетание и предложение. АН СССР Ин-т языкознания. М.: Наука, 1975.-287 с.

21. Баскаков Н.А. Историко- типологическая морфология тюркских языков. (Структура слова и механизм агглютинации) АН СССР. М.: Наука, 1979.-274 с.

22. Батманов И.А. Употребление надежей в киргизском языке. Фрунзе Казань: 1938.-93 с.

23. Батманов Н.А. Современный киргизский язык. Вып.1. изд. 4-е. АН Киргиз. ССР.- Фрунзе, 1963.-165 с.

24. Беглярбекова А.А. Артиклевая функция родительного, винительного надежей и слова «бир» в азербайджанском языке. М.-1971. 168 с.

25. Беглярбекова А.А. «Бир» в функции неопределенного артикля в тюркском изафете Синхронно сопоставительный анализ языков разных систем. М.: 1971

26. Беккер Э.Г. Развитие форм аккузатива на-н в селькупском языке// Языки народов Севера: грамматика, диалектология.- Якутск, 1989.С.43-47.

27. Богородицкий В.А. Лекции по общему языкознанию. Изд. 2-е. Казань, 1915.-332 с.

28. Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики. Труды по грамматике русского языка. Нзд. 5-е. М.-Л.: 1935.-354 с.

29. Богородицкий В.А. Введение

30. Будагов Р.А. Введение

31. Будагова З.Н. Нростое предложение в современном азербайджанском языке. Автореф. дне. доктора филол. наук. Баку. 1963. -32 с.

32. Благова Г.Ф. Тюркское склонение ареально-историческом освещении. Изд-во «Наука» Главная редакция восточной литературы. М.: 1982.-304 с.

33. Буранов Дж. Сравнительная тинология английского и тюркского языков. М.: «Высшая школа» 1983. 267с.

34. Вежбицка А. Дело о новерхностном падеже Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. Вын.15. ЗОЗ 3 4 1

35. Вейхман Г.А., Сукова Е.В. Нменительный представления: к проблеме происхождения Функциональный анализ языковых единиц. М.: 1989.-С. 47-57.

36. Виноградов В.В. Русский язык Грамматическое y4ft?|fHe о слове/ М.: 1972.-783 с.

37. Виноградов B.C. Грамматика испанского языка М.: 1978.

38. Войцеховская И.Н. О падежной теории византийской грамматики Максима Нлануда Изв. АН СССР Сер. лит. и яз. -М.: 1989.- т.8 №1-С. 57-64.

39. Гаджиева Н.З. Нроблемы тюркской ариальной лингвистики/ Среднеазиатский ареал АН СССР. Ин-т языкознания. М.: Наука, 1975.-328 с.

40. Гаджиева Н.З.Основные пути развития синтаксической структуры тюркских языков М.: Наука, 1973.- 408 с.

41. Гаджиева Н.З.Серебренников Б.А. Сравнительно историческая грамматика тюркских языков: Синтаксис Под ред. член корр. АН СССР Э.Р. Тенишева/ М.: Наука, 1986. 286 с. 42. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. Учебник для студентов пед. ин-тов по спец. №2103 «Иностранный языки». Изд. 2-е. М.: Нросвеш;ение, 1983.- 287 с. 43. Гак В.Г. О контрастивной лингвистике Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика: Переводы/

42. Гадоева М.И. Лексические средства выражеиия тииологической категории неопределеиности в английском и узбекском языках// Типологические категории и их языковая 1988.-С. 53-59.

43. Танеева З.М. Выражение имени категории существительного определенности/ в сложном реализация. Ташкент, неопределенности синтаксическом целом. Сверхфразовые иностранным языкам. Уфа, 1987.- 65-70 единства в обучении

44. Гордлевский В.А. Грамматика турецкого языка/ Морфология и синтаксис/ Ин-т Востоковедения им. Н. Нариманова при ЦИК СССР, М.: 1928.-159 с.

45. Грамматика современного башкирского языка. АН СССР, Башкирский филиал Ин-т истории, языка и литературы, М.: Наука, 1881-494 с.

46. Грамматика современного якутского литературного языка. Фонетика и морфология. М.: Наука, 1982.-497с.

47. Грамматические исследования по тюркским языкам:/ Сб.науч. ст./Новосибирск, 1988.-186с.

48. Грамматика карачаево балкарского языка. Изд-во «Эльбрус» Нальчик. 1976 558 с. [ГКБЯ]

49. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико лексические поля в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969. 184 с.

50. Грамматика хакасского языка.- М.: Наука Главная редакция восточной литературы. 1975.-418с.

51. Гулыга Е.В., Натанзон М.Д. Грамматика немецкого языка. Учпедгиз. М.:- 1957.-355 с.

52. Гуревич В.В. О категории «определенность неопределенность»// Проблемы языкознания и теория английского языка.- М.: 1978.С.24-39.

53. Гуреев В.А. Падежи имени существительного в английской грамматической традиции Пауч. Докл.- М.: 1989. №1.- 46-51

54. Джикия М.С. О морфологической парадигме надежных окончаний турецкого языка Типологические исследования.- Тбилиси. 1988.-С. 24-31.

55. Дмитриев П.К. Грамматика башкирского языка. Изд-во АН СССР М.: -Л.: 1948.-276 с.

56. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. АН СССР, Нзд-во восточной литературы. Под. ред. Э.В. Севортяна, М.: 1962.- 600 с.

57. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. Изд-во АН СССР М.: -Л.: 1940.-206 с.

58. Дмитриев Н.К. Категория числа Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Часть

59. Морфология. М.: 1956. 6571.

60. Дыренкова Н.П. Грамматика ойротского языка. М.: Л.: 1940.

61. Дыренкова Н.П. Грамматика хакасского языка. Фонетика и морфология. Абакан, 1948.-124 с.

62. Жабоев М.Т. О слове «бир» в карачаево балкарском языке Вестник КЕНИИ №

63. Жигжанова Л.Г. О категории падежа в современном казахском литературном языке. Изд. АН Каз.ССР. Серия филологии и искусствоведения. Алма-Ата. 1857, JSfel.- 87-98

64. Закиев М. К вонросу о категории падежа в тюркских языках Проблемы тюркологии и истории востоковедения. Казань, 1964.С.219-239.

65. Зализняк А.А. О понимании термина «надеж» в лингвистических описаниях Проблема грамматического моделирования.- М.: 1973.С.53-87

66. Зарипов Р.Ф. Категория падежа в башкирском языке. АКД. Уфа, 1971.-25 с.

67. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. Современный немецкий язык. Теоретический курс. Учебное пособие для пед. Изд. 2-е. Л.: Учпедгиз. 1941.-360 с.

68. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. Современный ин-тов иностр. яз. немецкий язык. Теоретический курс. Учебное пособие для пед. ин-тов фак-тов иностр. яз. Изд. 3-е, изд-во лит-ры на иностр. яз., М.: 1957.-420 с.

69. Зубова Т.Е. Система неопределенного артикля региолектах Франции. //Романское и германское языкознание.- Минск: 1983.С.46-50

70. Иванов П.И. Выделительная функция немецкого артикля как семантико гносеологический принцип Теория и практика структурно- семантического анализа текста.- Владимир, 1988.- 4052.

71. Иванов А.И. Склонение и его роль в чувашском языке// Научно исследовательский институт при Совете Министров Чувашской АССР. Ученый записки. Вып. XXXIX (Филология) Чебоксары, 1969.С. 106-126.

72. Исенгалиева В.А. Употребление падежей в казахском и русском языках: Изд-во АИ Каз.ССР, Алма-Ата: 1961.-165 с.

73. Исенгалиева В.А. Служебные имена и послелоги в казахском языке: Изд-во АН Каз. ССР, Алма-Ата: 1957ю-148 с.

74. Исхаков Ф.Г., Нальмбах А.А. Грамматика тувинского языка. Фонетика и морфология. М., 1961.- 216 с.

75. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. 4.

76. Морфология. АН СССР. Ин-т языкознания. Изд-во АН СССР. /Под ред. Н.К. Дмитриева.- М.: 1956.- 334 с.

77. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. 4.

78. Лексика. АН СССР. Ин-т языкознания. Изд-во АН СССР. /Под ред. Н.К. Дмитриева и Н.А. Баскакова. М.: 1962.- 127 с.

79. Казем-Бек М. Общая грамматика турецко-татарского языка. Казань.: 1846.-412 с.

80. Камилова X. О винительном языке в узбекском языке.- Ученые записки Ташкентского ГНИ.- Ташкент: 1947 №1.- 51-58.

81. Карасаев X. Семантика падежей в киргизском языке: Труды ИЯЛИ Киргизского филиала АН СССР.- т.1. 1945.- 29- 42.

82. Кацнельсон Д. Лингвистическая типология ВЯ. 1983. №3

83. Кацнельсон Д. Заметки о падежной теории Ч. Филлмора// ВЯ, 1988. №1.-С. 110-117.

84. Киекбаев Дж.Г. Программа курса «Историческая грамматика башкирского и татарского языков»/ Для филол. ф-та Башкирского госуниверситета/.-Уфа: 1967.

85. Киекбаев Дж.Г. О категории определенности и неопределенности в урало-алтайских языках// «Советское финноугроведение». 1965 Jsr24.

86. Клобуков Е.В. Семантика надежных форм в современном русском языке. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1986.- 118 с.

87. Кононов А.Н Грамматика современного узбекского литературного языка: Изд-во АН СССР, М.- Л.: 1960.- 446 с.

88. Кононов А.Н.. Грамматика современного турецкого литературного языка: Изд-во АН СССР. Ин-т востоковедения М.- Л.: 1956.- 569 с.

89. Конькова Ч.А. Немецкий генитив с семантикой притяжательности Теория и практика структурно семантического анализа текста.Владимир, 1988.- 35-40.

90. Конфронтативная лингвистика.- Киев: Лыбидь.: 1990.-147 с.

91. Курамбаева Т.С, Выражение онределенности и неонределенности в туркменском языке: Автореф. дне... канд. фил. наук.- Ашхабад.1989.-27 с.

92. Кубанов И.Х. К вопросу о категории неопределенности в1. современном немецком и карачаево балкарском языках.// Вопросы лексики и грамматики языков народов Карачаево Черкесии. Черкесск. 1994.-С.145-150.

93. Кубрякова Е.С. Категории падежной грамматики и их роль в сравнительно типологическом изучении систем славянских языков. М.:, 1984.- 37-40.

94. Кубрякова Е.С. Типы пропозитивных /падежных/ значений как параметры сопоставления языков: Типы языковых общностей и методы изучения.М., 1984.-С. 81-83.

95. Левковская К.А. Пророкова В.М. Сергиенко Л.В. Артикль немецком языке. М.: «Просвещение»., 1973.-173 с.

96. Литвинов В.П. Типологический метод в лингвистической семантике: Издательство Ростовского университета, 1986.- 166 с.

97. Литвинов В.П. Метод. Общая концепция и следствия для сравнения языков// Вопросы метода в сравнительно типологическом в словообразовательных исследовании языков, Пятигорск, 1984. 4-25.

98. Литвинов В.П. Основные контрасты германо-романского и тюркского языкового строя// Проблемы контрастивной лингвистики. Баку. 1983.-С.19-21

99. Майзель С. Изафет в турецком языке: Под ред. А.П. Кононова АН СССР,Ин-т востоковедения. М.-Л.: 1957.- 184 с.

100. Майзель Академику С, Категория дефинитивности Владимиру Александровичу в турецком Гордлевскому языке// к его семидесятилетию. Изд-во АН СССР М 1953. 168-186.

101. Мамедбейли Ф.А. К вопросу структурно типологического апализа грамматической категории падежа имей существительных в английском и азербайджанском языках// Проблемы конфронтативной лингвистики.- Баку. 58-60.

102. Манучарян И.К. Функционирование дательного падежа в субстантивных словосочетаниях// Рус. яз. в арм. шк.- Ереван, 1988.№6.-С.31-34.

103. Макаев Э.А. Современное состояние общего языкознания и соотношение сравнительной, сопоставительной и типологической грамматики Теоретические проблемы современного советского языкознания. М.: Наука, 1964.- 91-108.

104. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи: Л.: Наука 1978.386 с.

105. Мельников Г.И. Нрирода падежных значений и классификация падежей// Нсследования в области грамматики и типологии языков., М.: 1980.- 39-64.

106. Мирзоев М.М. Об употреблении дательного и местного падежей в бухарском говоре узбекского языка Уч.зап. Бухарского ГНИ, Ташкент, 1957.-С.69-72

107. Москальская О.Н. Нроблемы системного описания синтаксиса: М.: Высшая школа, 1981. 175 с.

108. Москальская О.И. Грамматика немецкого языка. Теоретический курс. Морфология: Изд-во лит-ры на иностр. яз., М.: 1958.- 394 с.

109. Нерознак В.П. О трех подходах к изучению языков в рамках синхронного сравнения (типологический характерологический контрастивный)// соноставительная лингвистика и обучение неродному языку отв. ред. В.Н. Ярцева-М.: Наука 1987.- 239 с.

110. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 19. Нод. ред. А.Н.Кононова. Москва «Нрофесс», 1987 454 с.

111. Морфология. М,: 1956,- С,45-64,

112. Серебрянников Б.А. Методы изучения истории языков, применяемые в индоевропеистике и тюркологии// Вопросы методов изучения истории тюркских языков. Ашхабад. 1961.-С.57-70.

113. Соболев И.П. Из учений об артикле: (К проблемгзначения категории артикля в современном английском языке. Проблемы, нормы и вариантности 51-102.

114. Соколова Т.В. Неопределенный артикль и смысловой «определенности» оттенок в романо-германских языках). Ярославль: 1982.- как элемент смыслового содержания имени// Некоторые оттенки словообразования и семантической структуры слова в германских языках.-М.: 1983.-С.51-62.

115. Соколов А. Категория определенности неопределенности как система выражения коммуникативных и семантико- синтаксических отношений: /на материяле тур. яз./ Советская тюркология.- Баку, 1989.-№,-С. 32-41.

116. Соттаев А.Х. Имя существительное в карачаево-балкарском языке. Нальчик.-1968-84 с.

117. Сравнительно историческая грамматика тюркских языков: Морфология.- М.: Наука, 1988.- 560 с.

118. Сравнительная характеристика германских языков, том

119. Морфология, М.: 1966.- 466 с.

120. Текеев Х.Д. Структурно семантическая характеристика предлогов немецкого и послелогов карачаево балкарского языков. Дис... канд. филол. наук. Карачаевск, 1980.-150 с.

121. Тумашева Т.Г., Ирисов Н.И. К вопросу о падежном характере аффиксов дагы и ныкы//Сов. Тюркология.- Баку, 1989.- JV26.- 3-11.

122. Федотов М.Р. Сравнительная грамматика тюркских языков: Учебное пособие/ Чебоксары: 1975.- 220 с.

123. Федоровская Т.Н. Количественная природа неопределенности в языке и речи// Реализация грамматических категорий в тексте М.: 1982.- 68-74.

124. Федоровская Т.Н. Категория неопределенности и ее реализация в неопределенно-личном предложении с «one»: Автореф. дне. канд. филол. наук.-М.: 1983.- 16с.

125. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь Новое в зарубежной лингвистике.- вып. 10, Вып. изд -во «Прогресс», М.: 1981.- 496530.

126. Хабичев М.А. Карачаево балкарское словообразование.- Черкесск, 1971.-304 с.

127. Хабичев М.А. Именное словообразование и формообразование в куманских языках М.: Наука, 1989.- 218 с.

128. Хаджилаев Х.И. Некоторые случаи перехода послелогов в оформители падежей в тюркских языках// Тюркологический сборник, Черкесск: 1967.-С. 110-115.

129. Хаджилаев Х.И. Нослелоги и послеложно именные слова в карачаево балкарском языке. Черкесск, 1962.-156 с.

130. Халбад Т.Х. Выражение категории определенности и неопределенности в абхазо адыгских языках. Тбилиси.- 1975.161с.

131. Халдояниди Н.Л. Сравнительная типология русского, немецкого и английского языков. Учеб. пособие Пятигорский государственный лингвистический университет. Нятигорск 2001 153с.

132. Харитонов Л.Н. Современный якутский язык. Ч.1, Фонетика. Морфология Якутский Госиздат 1947.

133. Харитонова Т.А. К вопросу о выражении категории определенности и неопределенности в тюркских и славянских языках.// Структура: i функц1онувания. Мови.-KuiB, 1982.- 30-47

134. Чариев А. Синтактико- семантические признаки родительного надежа в узбекском и английском языках. Ташкент: Фан, 1990.- 92 с.

135. Щербак A.M. О некоторых особенностях образования надежных форм в тюркских языках Вонросы языкознания.- 1971, JVbl,- 8489.

136. Щербак A.M. Очерки но сравнительной морфологии тюркских языков./ Имя/. Л.: Наука 1977.-190 с.

137. Эркенова Ф.П. Формально совнадающие надежи в карачаево балкарском языке// Языки и литература народов Кавказа. Проблемы изучения и нерснективы развития. Материалы региональной конференции.- Карачаевск, 2001.- 352-359.

138. Юхансон Л. Определенность и актуальное членение в турецком языке// Новое в зарубежной лингвистике.- Вын. 19. Изд-во «Нрогресс» М.: 1987.- 398 425.

139. Ярцева В.Н. О сопоставительном методе .:J изучения языков.НДВШ/ Филологические науки, 1960, J2l, 3-14

140. Ярцева В.Н. Современная тинология и ее связи с контрастивной лингвистикой.- Филологические науки, 1978.- 6-14

141. Ярцева В.Н. Тинология языков и проблема универсалии.// Вонросы языкознания. 1976, №2, 6-16

143. Aufl. M.-L.: Pssveschenje, 1966.-284 s

145. Aufl. L. Pik)ssveschenje.,1972.312s

147. Aufl. M.: Pyossveschenje., 1986.333 s

148. Agard F.B. Dipetro R.L.The grammatical structures of English and Italian. Chicago. Chicago University Press, 1966.

149. Anderson J.M. The grammar of case. Towards of Localistic theory.Cambridge., Univ. press., 1971.-244 p.

150. Anderson F.R. A case for contrastive phonology// IRAL 2., 1964. P. 219230.

151. Arsenjewa M.G. Gassilewitsch E.W. Sambrshizkaja A.A. u.a. Grammatik der deutschen Sprache Verlag fur fremdsprachige Literatur. Moskau, 1960.-436 s.

152. Banathy B.H. Madarasz P.H. Contrastive analysis and error analysis//Joumal of English as a Second Language №4,1969. -P. 77-92.

153. Bausch K.R. Ausgewahlte Literatur zur kontrastiven Linguistik und zur Interferenzproblematik//Babel L-S .45-53.

154. Benjaminow J.R. Vergleichende Typologie der deutschen und usbekischen Sprache: Taschkent. Ogutuwtschi, 1982.-222 s.

155. Bondzio W. Bemerkungen zur linguistischen Konfrontation in der Lexik WZU Berlin 22, №3 1973.-S.199-201.

156. Brinkmann H. Die deutsche Sprache. Gestalt und Leistung:

157. Aufl. Dusseldorf., Schwann., 1971.-939 s

158. Brugmaun K. Grundrip der vergleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen: Sfrapburg., 1904.-777 s.

159. Boost K. Neue Untersuchungen zum Wesen und Struktur des deutschen Satzes. Der Satz als Sparmungsfeld: Berlin., Akad. Verlag., 1955-889 s.

160. Brockelmann C. Ostturkische Grammatik der islamischen LiteratursprachenMittelasiens: Leiden-Brill., 1954.-384 s.

161. Carroll J.B. Contrastive Linguistics and interference theory Alatis, J.E(ed.), Monograph Series Waschington, 1968. -P. 113-122.

162. Catford J.G. Contrastive analysis and language teaching //Alatis J.E.(ed.). Monograph Series on Languages and Linguistigcs №

163. Washington. 1968.-S. 159-173. on Languages and Linguistics №21.

164. Coseriu E. Uber Leistung und Grenzen der kontrastiven Grammatik //Sprache der Gegenwart

165. Probleme der Kontrastiven Grammatik. Dusseldorf: Schwann 1970. S.9-20.

166. Curme G.O. A Grammar of German Language: Rev. ed.-New-Jork: The Macmillan Сотр. 1922-XX.-623 p.

167. Gzochralski J.A. Darsterllungstechnik des bilateralen Vergleichs Linguistics 24,1966.- S. 17-28.

168. Delbrlick B.Synkretismus: Ein Beitrag zur germanischen Kasuslehre.Strapburg., Trubner. 1907.-276 s. 173. De Groot A.W. Classification of Cases and Uses of Cases For Roman Jakobson. The Hague, 1956 P. 187-194.

169. Duden, Grammatik der deutschen Gegenwantssprache hrgg. von der Dudenredaktion. Bearb. von Peter Eisenberg. [Red.Bearb.: Annette Klosa]. -6., neu bearb. Aufl.-Mannheim; Dudenverl., 1998.-912 s.(Der Duden:Bd.4).

170. Einfuhrung in die Grammatik und Orthographie der deutschen Leipzig; Wien; Zurich: Gegenwartssprache.

171. Aufl. VEB Bibliogr. Institut. Leipzig., 1985.-304 s.

172. Einfuhrung in die Kontrastive Linguistik.

173. Aufl. Humboldt-Universitat zu Berlin. Berlin, 1978.-191 s,

174. Engel U. Deutsche Grammatik. Heidelberg., 1988.-640 s.

175. Erben J. Abrip der deutschen Grammatik.

176. Autl. Berlin:Akad.-Verlag., 1965.-316 s.

177. Erben J. Deutsche Grammatik. Ein Abrip.

179. Filipovic R. The Jugoslav Serbo-Croation-English Contrastive Project// Nickel, G. (ed.). Papers in Contrastive Linguistics. Cambridge: University Press 1971.-P.107-114.

180. Fried V. Der analytische Sprachvergleich und die Methodik des Fremdsprachenunterrichts.Dortmund, 1965.

181. Gladrow W. Der Ausdruck der Determiniertheit/Indeterminiertheit des Substantivs im Deutschen und Russischen. Ein Beitrag zur Aguivalenzproblematik in der konfrontativen Linguistik// WZU Berlin 22, 1973. №3.-S. 179-185.

182. Glinz H. Deutsche Grammatik III. Kasussyntax-NominalstrukturenWortarten-Kasusfremdes. Frankfurt a.M., 1971.

183. Hackel W., Pfeffer Einfuhrung E., Trempelman G. Substantiv und Artikel in die Grammatik und Orthographie der deutschen Gegenwantssprache von einem AutorenkoUektiv unter Leitung von K.E.Sommerfeldt, G. Starke, D. Nering 3., unveranderte Aufl. VEB. Bibliogr.Institut. Leipzig., 1985.- S.94-115.

184. Grimm H-J. /G.Heinrich: Der Artikel. Leipzig 1974

185. Gronbech K. Der Turkische Sprachbau: Copenhagen. Levin-Munksgaard, 1936.-217 s.

186. Helbig G., Buscha J. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch ftir den Auslandarunterricht, Leipzig. 1975.-629 s.

187. Helbig G. Schenkel W. Worterbuch zur Valenz und Distribution deutscher Verben.

188. Aufl. Leipzig: Bibliogr. Institut, 1975.-458 s.

189. Helbig G. Zu einigen Problemen der Konfrontativen Grammatik und der Interferenz in ihrer Bedeutung fur den Fremdsprachenunterricht WZU Berlin22, 1973,3. S. 171-177.

191. Heyse J.C. Deutsche Grammatik oder ein Lehrbuch der deutschen Sprache.

192. Aufl. Hannover-Leipzig. 1900. -630 s.

193. Jakobson R. Beitrag zur allgemeinen Kasuslehre. Gesammtbedeutung der russischen Kasus Travaux du Cercle Linguistigue de Prague, vol,.

194. Praguel936.-P.246-254 semantische Kasus und "Szenen". Daf. 1987. 2.4.-

195. Jager G. Konfrontation und Transferierbarkeit Neuere Untersuchungen zu Grundfragen der Ubersetzungswissenschaft. Leipzig, 1973, 3. S. 157163.

196. Jamatowskaja V.E. Das Substantiv. Ein Hilfsbuch zur deutschen Grammatik. M.:Vyssaja skola. 1981.-144 s.

197. Jung W. Grammatik der deutschen Sprache. VEB. Bibl. Institut Leipzig 1967.-518 s.

198. Kappaun J. Fragen der konfrontativen Grammatik und Interferenz DF. 1972.4, S 255-257

199. Kurilowicz J. Le Probleme du Classement des cas Binletyn Polskiego Towarzystwa Jezykoznawczego, Krakow, 1949, IX. P. 20-43.

200. Kleine Enzyklopadie. VEB. Bibliogr. Institut. Leizig, 1983, -734 s.

201. Lexikon linguistischer Termini. Hrsg. Rudi Konrad.-l Aufl. Leipzig: Bibliogr. Institut-1985.-281 s.

202. Mathesius V., Menges K.H. Nebojte se anglicting. Praha 1936 Moфhologische Probleme.I. Zum Genitiv und Accusativ.-Ural-Altaische Bibliothek, Wiesbaden, 1960.IX. Moskalskaja O.J. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. M.: Verlag Hochschule.-1971.-384 s.

203. Nickel G. Papers in Contrastive Linguistics, edited by Gerhard Nickel, Professor of English Linguistics and Philology University of Stuttgart. Cambridge: University Press 1971.-121 p.

204. Paul H. Deutsche Grammatik, Bde I-IV. Halle, 1955.

205. Skalicka V. Tipologie a Konfrontacni lingvistika Ceskoslovenska rusistika 7.1962.-S.212-ff.

206. Stememann R. Zur Komparabilitat in der konfrontativen Linguistik// WZU Berlin 22. 1973 3.-S. 147-155.

207. Schendels E. Deutsche Vyssaja skola. 1982.-400 s. Grammatik: Morphologie.Syntax. Text. M.:

208. Schendels E. Deutsche Grammatik: Morphologie. Syntax.Tex: Vyssajaskola. 1988.-416 s. M:.

209. Schmidt W. Grundfragen der deutschen Grammatik. Eine Einfiihrung in die funktionale Sprachlehre. Volk und Wissen Berlin, 1967.-323 s.

210. Stepanowa M.D., Helbig G. Wortarten und das Problem der Valenz in der deutschen Gegenwartssprache.- Leipzig. 1978.

211. Uhlisch G. Zum Verhaltnis von konfrontativer Linguistik und Typologie //WZU Berlin 22 1973,3.-S.165-169.

212. Vater H. Das System der Artikelformen im gegenwartigen Deutsch.. Tubingen., 1975.-113 s.

213. Worter und Wendungen. Worterbuch zum deutschen Sprachgebrauch. Hrsg. von Dr. Erhard Agricola unter Mitwirkung von Herbert Gomer und Ruth Kufher VEB Bibliogr. Institut, Leipzig, 1963.- 792 s.

214. Wotjak G. Einige tJberlegungen zur Valenztheorie und Kasusgrammatik //DaF.-1978.-№3.-S.177-181.

215. Zabrocki L.Gmndfragen der konfrontativen Grammatik Sprache der Gegenwart. Probleme der kontrastiven Grammatik. Dusseldorf: Schwann, 1970.-S. 31-

217. Алгъышла. Нарт таурухла. Жомакъла. Жырла. Эльберле./ Сост. Биттирова Т.Ш., Габаева А.Б./ -Нальчик, 1996

218. Аппаланы X. Къара кюбюр.-Черкесск, 1986

219. Байрамкъулланы Ф. Бушуу китаб.- Черкесск, -1991

220. Байрамкъулланы X. Атлыла. Черкесск, 1982

221. Гуртуев Бийик ауанала.-Нальчик. 1986

222. Гочияланы ОртабайланыР. Эртдебиреу барэди ..-Черкесск 1971

223. Геттуев М. Ачыкъ жюрекле.- Нальчик, 1963

224. Горький М.Ана-Нальчик, 1965

225. Дотуланы X. Емюрлюк.- Черкесск, 1980

226. Газета «Къарачай».- Черкесск, 2002 г.

227. Къоркмазланы К. Хорланнган аджал.-Черкесск, 1991

228. Малкъархалкъ жомакъла.-Нальчик, 1989

229. Ортабайланы Р. Джегетейли джети джулдуз.-Черкесск, 1986 14. О. Хайям Рубаят Санкт-Нетербург, 1997

230. Хубийланы О. Ассы.- Черкесск, 1988

231. Шаманланы И. Къобан бошында.- Черкесск, 1987

232. Шекснир В. Сонетле. Кечюрген Чотчаланы М.- Черкесск, 1996

233. Эркенланы К.М. Заурбек.- Черкесск, 1986

234. Berkes Р. Die Teufelschlucht-Verlag Neues Leben. Berlin 1976.

235. Beuchler K. die Mission des Doktor Wallner Verlag Rostock 1974.

236. Dirr A, Kaukasische Marchen. Jena -1920 (K.M.).

237. Erfarungen. Erzahler der DDR. Anthologie, hrsg. von H. Korall und W. Liersch. Mitteldeutscher Verlag. Halle/Saale 1969.

238. Erzahlungen der Gegenwant I, II, III Auflagen. Hirschgraben Verlag Frankfunt am Main 1976 (EdG I,II,III).

239. Erzahlungen Deutscher Dichter Band I. Georg Westermann Verlag 1957 (EDD.BI).

240. Erzahlungen Deutscher Dichter Band II. Georg Westermann Verlag 1957 (EDDB.II)

241. Erzahlungen Deutscher Dichter Band III. Georg Westermann Verlag 1958 (EDDB.III).

242. Geschichten. Berichte. Gedichte. Hirschgraben- Verlag. Frankfurt am Main.1971 (GBG).

243. Hamsun K. Gottes Erde.Mathiesen Verlag. Lubeck und Hamburg. Die Leserunde Heft 21.

244. Hartung H. Die rubinrote Glasperle. Militar Verlag der DDR. Berlin 1977.

245. Helwig W. Poseidons Wiederkehr und andere Geschichten. Matthiesen Verlag. Lubeck und Hamburg. Die Leserunde. Helt 22.

246. Heym S. Der Fall Glasenapp. Paul Auflage List Verlag. Leipzig 1977.

247. Kaul F. K. Der blaue Aktendeckel. Mord in Grlinewald. Verlag das neue Berlin 1978.

248. Lipinsky-Gottersdorf. Der Strick und drei weitere Erzahlungen. Matthiesen Verlag Lubeck und Hamburg Heft 15.

249. Loest E. Schattenboxen. Verlag Neues Berlin 1973.

250. Lorbeer H. Der Widerruf. Roman. Mitteldeiuscher Verlag. Halle-Leipzig 1959.

252. Walser M. Ein fliendes Pferd. Aufbau- Verlag Berlin und Weimar.