автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Голод в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае

Полный текст автореферата диссертации по теме "Голод в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае"

На правах рукописи

Каунова Наталья Евгеньевна

Голод в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае

07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Самара - 2005

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования Ульяновском государственном универсше!

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор

Точеный Дмитрий Степанович

Официальные оппоненты - доктор исторических наук, профессор

Кондрашин Виктор Викторович

кандидат исторических наук, доцент Широков Геннадий Афанасьевич

Ведущая организация Казанский государственный университет

Защита состоится «_29 » сентября 2005 года в 14 00 часов на заседании диссертационного совета Д 212 21 8.02 при ГОУ ВПО Самарский юсударственный университет но адресу 443011, г Самара, ул Ак. Павлова, 1, в зале заседаний

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Самарскою юс)-дарственного университета

Авюреферат разослан ОеТ 2005 г

Ученый секрегарь диссерыциошгого совета

ШГЯ

Общая характеристика работы Актуальность темы. В условиях современного социально-экономического развития вопрос о продовольственной безопасности стал одним из острейших для нашего государства. Основным критерием достижения провизионной защищенности является уровень самообеспеченности страны и региона. Суть его сводится к способности государства и местного руководства удовлетворить потребности населения пищей и водой вне зависимости от внешних и внутренних угроз. Важную роль в снабжении играет агропромышленный комплекс. Однако в настоящее время большая часть сельских хозяйств всех видов собственности является убыточной, что уже напрямую угрожает безопасности страны. Исторический опыт России напоминает о том, что нехватка продовольствия и голод приводили к массовому недовольству и социальным потрясениям. Поэтому реалии современного развития заставляют обратиться к прошлому нашего государства в поисках решения этих проблем. Исследование переломных моментов истории российского общества, когда совершались глобальные трансформации, приобретает особую актуальность. Чтобы лучше понять затруднения отечественного аграрного сектора, продовольственной политики, пути и тенденции их эволюции, важно проанализировать опыт, накопленный в советский период. Более чем полезно осмысление катастрофических ударов, произошедших в ходе модернизации народного хозяйства. Изучение голода, охватившего в начале 1930-х гг. отдельные регионы страны, является весьма важным, поскольку позволяет рельефно показать как общие закономерности развития человеческой трагедии, так и их специфику. История этой драмы должна нас нацелить на преодоление опасности повторения продовольственных потрясений, многократно деформировавших наше общество.

Объектом исследования является сельское и городское население Средней Волги в условиях голода в начале 1930-х гг.

Предмет исследования - процессы, происходившие в аграрной и продовольственной сферах жизнедеятельности населения Среднего Поволжья в начале 1930-х гг.

Хронологические рамки диссертации определяются периодом с начала 1930 до конца 1933 гг. Начальная точка отсчета исследования - год перехода к форсированной реорганизации единоличных крестьянских хозяйств и формированию механизма нормированного распределения продовольственных товаров. Верхний рубеж - последний год кризиса в СССР в начале 1930-х гг., порожденного аграрной политикой партийно-государственного руководства и приведшего к голоду, пик которого приходится именно на эту дату.

Территориальные рамки исследования охватывают границы существовавшего с октября 1929 г. по январь 1935 г. Средне-Волжского края. В его состав входили Мордовская автономная область и Оренбургский, Пензенский, Самарский, Ульяновский, Бугурусланский, Сызрапский, Кузнецкий округа с краевым центром в г. Самаре. Географическое пространство Средней Волги с позиций социально-экономического и п^тнтччрпг^г" ртртгпн представляет

собой единое целое и являе1ся отдельной зоне й<Р№<Лг^Р8йМпр1ние пробле-

БИБЛИОТЕКА |

СП«»-*— 1

о»

Ш21\

мы в масштабе всей страны требует учета специфических особенностей, присущих каждому региону. Поэтому изучение истории голода в пределах данного района позволяет произвести предельно конкретное научное исследование.

Степень разработанности темы. История голода в начале 1930-х гг. на сегодняшний день имеет достаточно богатую историографию. Однако исследователи больше уделяли внимания анализу событий, происходивших в деревне. Куда меньший интерес вызывала продовольственная ситуация в городе.

Начиная с 1930-х гг. и до середины 1980-х гг. голод 1932-1933 гг. являлся запретной темой в советской науке. Это было связано с секретностью самого факта трагедии, который стал известным лишь с середины 1980-х гг. Поэтому исследование голода в начале 1930-х гг. достаточно четко разделяется на два этапа: первый охватывает литературу, вышедшую до середины 1980-х гг., и характеризуется доминантностью марксистско-ленинской методологии; второй (с середины 1980-х гг. до наших дней) отличается от предыдущего освобождением истории как науки от идеологии, отмечается поиском новых методологических подходов, расширением исследовательской проблематики.

В работах советских ученых, занимавшихся историей коллективизации, в том числе в Поволжье, события рассматриваются через призму побед и преимуществ колхозно-совхозного строя.

В начале 1930-х - первой половине 1950-х гг. в историко-партийной литературе сложился сверху заданный стереотип положительной оценки влияния коллективизации на материальное положение крестьянства. Тематика исследований определялась следующими аспектами: социалистическое строительство в деревне, укрепление смычки между рабочим классом и колхозным крестьянством, роль партии в колхозном строительстве, классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса и т.п.' Эти работы в основном комментировали положения «Краткого курса истории ВКП(б)». Советские историки в своих публикациях, затрагивая события тех лет, говорили в лучшем случае о хлебозаготовительных трудностях 1931-1932 гг., главной причиной которых был «кулацкий саботаж». Данным научным работам свойственны традиции одностороннего, далекого от истины освещения событий, догматизм и иллюстративность изложения.

С началом «хрущевской оттепели» в историографии наметился новый подход к освещению трудностей становления колхозного строя. Ученые на основе широкого круга архивных источников пытались с позиции марксистско-ленинской методологии критически переосмыслить историю советского общества, что позволило им вывести внимание к аграрным проблемам на новый, качественно иной уровень2.

' Трапезников С П Борьба партии большевиков за коллективизацию сельского хозяйства в первой сталинской пятилетке М , 1951 и др

2 Сечунская В М Борьба КПСС за социалистическое преобразование сетьского хозяйства М, 1961, Кукушкин ЮС Сельские советы и классовая борьба к леревне (1921-1932 гт) М, 1968

Историки В.П. Данилов, H.A. Ивницкий, Ю.А. Мошков и др. поставили под сомнение сам факт «кулацкого саботажа»3. В их трудах впервые критично было сказано о заготовках хлеба 1932 г. и непосредственной ответственности партийно-государственного руководства за сложности в выполнении плана.

Следует выделить работы Ф.А. Каревского, посвященные коллективизации сельского хозяйства в Среднем Поволжье4. Автор попытался рассмотреть историю колхозного строительства в регионе в широком плане с постановкой проблем хода коллективизации, организационно-хозяйственного и политического укрепления новых социалистических форм крестьянских хозяйств. Однако суть этих событий освещалась по прежней схеме «Краткого курса».

Итогом работы советских историков за весь предшествующий период явилось издание 5-томной истории крестьянства СССР, в которой начальному периоду колхозного строительства в деревне посвящены соответствующие разделы второго тома5. Термин «голод» применительно к событиям начала 1930-х гг., в том числе происходившим в Поволжье, по-видимому, был впервые употреблен советскими учеными именно в нем. Но работы многих исследователей продолжали носить печать идеологических наслоений того времени.

С провозглашением перестройки и гласности во второй половине 1980-х гг. историки впервые прямо заявили, что коллективизация носила антинародный характер, что сопротивление колхозников и единоличников было сломлено репрессиями, что вывоз хлеба привел к массовому голоду в основных зерновых районах страны. Среди исследователей этого времени прежде всего следует отметить В.П. Данилова, H.A. Ивницкого, И.Е. Зеленина6. Ими так же отмечалось, что проблемы современного сельского хозяйства уходят своими корнями в историческую драму сплошной коллективизации. Дискуссия историков-аграрников, состоявшаяся в октябре 1988 г. в г. Москве, положила начало коренному перелому в научном подходе к проблеме голода 1932-1933 гг.7

На основе изучения и анализа фактического материала исследователи пришли к мнению, что экономическая политика партии и государства в деревне, методы ее осуществления, выкачивание хлеба и насилие над крестьянством привели страну к кризису и стали главными причинами голода в хлебных районах страны8.

3 Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в союзных республиках М, 1963 , Мошков Ю А Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР (1929-1932 гг.) М,1966 и др.

4 Каревский Ф А Социалистические преобразования сельского хозяйства Среднего Поволжья Куйбышев, 1975.

5 История советского крестьянства В 5-ти тт., Т. 2. М , 1986

6 Данилов В П Дискуссия в западной прессе о голоде 1932-1933 гг и «демографической катастрофе» 30-40-х гг в СССР // Вопросы истории. 1988. № 3 С. 116-121, Зеленин И.Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной коллективизации // История СССР. 1989 №2 С 3-17 и др.

7 Коллективизация истоки, сущность, последствия Беседа за «круглым столом» // История СССР. 1989 №3. С 3-62.

8 Ивницкий Н А Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг) М. 2000 и др

В начале 1990-х гг. появляются первые публикации о продовольственном обеспечении городского населения. Специалисту по государственной и рыночной торговле при социализме Е.А. Осокиной принадлежит открытие нового направления в историографии - распределительной продовольственной политики. Ею впервые была поставлена проблема кризиса снабжения и иерархии потребления в начале 1930-х гг.9

На рубеже 1980 - 1990-х гг. учеными стал активно разрабатываться демографический аспект проблемы. В печати появилось немало противоречивых данных о людских потерях советского общества в результате репрессий и голода 1930-х гг.'0 Учеными были проанализированы довоенные переписи и официальная статистика движения населения в 1930-е гг. В результате проделанной работы появились серьезные исследования, которые помогают нам определить численность населения Среднего Поволжья до трагических событий и после, а также дать примерную оценку демографических последствий голода и связанных с ним болезней

Появились монографии и статьи, посвященные трагедии в начале 1930-х гг. в отдельных районах страны12. Региональные исследователи видели причины голода в сталинской коллективизации и хлебозаготовительной политике.

Серьезным достижением современной исторической мысли о драматических событиях начала 1930-х гг. в советской деревне справедливо можно считать совместный труд профессора Пензенского государственного педагогического университета В.В. Кондрашина и профессора университета г. Мемфис (США) Д. Пеннер13. Ученые утверждают, что именно политика насильственного изменения сложившихся производственных отношений в экономике привела к страданиям миллионов простых людей. Они согласны с концепцией «рукотворного», «организованного» голода, получившей распространение в основном среди российских ученых.

Большой вклад в изучение истории голода в начале 1930-х гг. внесли зарубежные историки. Именно им принадлежит пальма первенства в разработке этой проблемы14. Перестройка и гласность в СССР дали импульс для дискуссии о причинах и последствиях голода, которые активно обсуждались иностранными исследователями.

Наиболее популярной и распространенной на Западе является версия об искусственно созданном голоде, изложенная в работах американского историка Р. Конквеста. Он отмечал, что голодом старались сломить сопротивление кре-

9 Осокина Е.А Иерархия потребления О жизни людей в условиях сталинского снабжения 1928-1935 гг. М, 1993

10 Араловец Н А Потери населения советского общества в 1930-с годы' проблемы, источники, методы изучения в отечественной историографии // Oíечественная история 1995 №1 С 135-146 и др

" Жиромская В Б Демографическая история России в 1930-е гг Взгляд в неизвестное М , 2001

12 Осколов ЕН Хлебозаготовки и голод 1932-1933 гг в Северо-Кавказском крае Ростов н/Д, 1991, Баранов Е Ю Аграрное проишодство и продовольственное обеспечение населения Уральской области 1928-1933 гг / Автореф дне капдистнаук Екатеринбург, 2002 и др

13 Кондрашин В В , Пеннер Д Голод 1932-1933 годы в советской деревне Самара-Пенза, 2002

14 Alee Nove An Economic History of the USSR Pelican book, 1982

стьянства, что эта трагедия являлась актом запланированного геноцида, осуществляемого путем чрезмерных хлебозаготовок ,5. Однако автор использовал сведения из частных источников, документы которых не являются достаточно достоверными, за что и был подвергнут критике со стороны не только российских, но и зарубежных ученых. Одним из его оппонентов являлся М. Таугер, считавший, что голод произошел из-за нехватки зерна16. Он поставил вопрос о наличии объективных факторов голода.

Следует обратить внимание на замечания А. Грациози, считающего, что причинами трагедии послужили постоянно увеличивающиеся реквизиции и коллективизация. Исследователь полагает, что голод был использован Сталиным для того, чтобы преподать урок хлеборобу, да и всей стране, и для уничтожения естественной среды национализма, особенно на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье и Казахстане17. Однако подобные высказывания не подтверждаются документальными доказательствами.

Необходимо выделить также работы Р.Девиса и С.Уиткрофта18. На основе достоверных и разнообразных источников они доказали, что ужасная логика развертывания этой страшной трагедии понятна и без ссылок на зловещие планы Сталина. Исследователи пришли к выводу, что закономерным итогом политики в деревне стало значительное снижение запасов зерна, причинами которого явились естественно-климатический и агротехнический факторы19. В последнее время российские и зарубежные ученые сошлись во мнении, что голод был вызван совокупностью факторов. Однако продолжаются дискуссии гГо вопросам его причин, масштабов и последствий20. Особую ценность представляют работы С. Уиткрофта о зерновых балансах и оценках урожайности в 19311933 гг., а также о демографических свидетельствах трагедии советской дерев-ни21.

Среди зарубежных ученых следует выделить Ш.Фицпатрик22. Она исследует проблему в рамках социальной истории и стремится показать, как рассмотренные ею события и явления воспринимались самими крестьянами, горожанами и их современниками.

Таким образом, историография располагает большим количеством исследований по истории голода в начале 1930-х гг. Однако ученые больше занима-

15 Конквест Р Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом Лондон, 1988

16 Таугер М Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьба российского крестьянства М, 1996. С. 314.

17 Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. М, 2001

18 Davies R W, Wheatcroft S G and Tauger M B. Stahn, Grain Stocks and the Famine of 1932-1933 // Slavic review. Stanford, 1995. Vol 54 № 3. p.642-657

19 Уиткрофт С , Девис P Кризис в советском сельском хозяйстве (1931-1933 гг) // Отечественная история 1998. № 6. С. 95-109.

20 Современные концепции аграрного производства Теоретический семинар // О гечсс! ценная история 1998. N° 6 С. 109-132.

21 Уиткрофт С Трагедия советской деревни. М., 2001 Т З.С С 842-888.

22 Фицпатрик Ш Сталинские крестьяне Социальная история советской России в 30-е годы деревня М , 2001; Она же. Повседневный сталинизм Социальная история советской России в 30-е годы' город. М , 2001

лись изучением трагедии в советской деревне, не рассматривая проблему голода в городах. Еще не написаны обобщающие работы, в которых содержался бы комплексный анализ жизни сельского и городского населения в условиях голода в стране и регионах в первой половине 1930-х гг.

В начале 1990-х гг. активизировали свои усилия исследователи Среднего Поволжья. Большой вклад в разработку проблемы голода в Средне-Волжском крае внес уже упомянутый ранее пензенский профессор В.В. Кондрашин23. Он выявил новый пласт документальной базы. Им был разработан метод подсчета количества жертв трагедии в начале 1930-х гг., составлена карта голода на территории Нижнего и Среднего Поволжья и Южного Урала. По его мнению, именно в эгих районах, специализирующихся на производстве зерновых культур, были проведены сплошная коллективизация, принудительные заготовки, а затем наступил голод.

Ряд ученых уделил внимание анализу региональной специфики коллективизации в Среднем Поволжье. Так, в работах Т.Д. Надькина показаны особенности колхозного строительства и голода в Мордовии 24. Пензенский исследователь H.A. Шарошкин предпринял попытку показать деятельность государственных и общественных организаций Поволжья в решении проблемы, связанной с продовольственным обеспечением рабочих25.

Можно отметить, что в изучении истории голода в начале 1930-х гг. в стране в целом и на Средней Волге в частности в последнее десятилетие наметился очевидный прогресс. И тем не менее в освещении этой темы имеется немало пробелов. Необходимо ее комплексное исследование.

Цель данного исследования - комплексное изучение причин, динамики и последствий голода в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае.

В соответствии с поставленной целью определены следующие научно-познавательные задачи диссертационного сочинения:

• изучить факторы голода в сельской и городской местности региона;

• исследовать систему продовольственного обеспечения городского и сельского населения;

• проанализировать формы сопротивления крестьян и горожан проводимой государственной политике;

• установить масштабы трагедии, выявляя в них общее и особенное в региональном пространстве;

• определить влияние голода на демографическое и социально-экономическое развитие региона.

Методологическая основа диссертационного исследования. При работе над диссертацией использовался метод историзма, предполагающий изучение

23 Кондрашин В В Голод 1932-1933 гг в деревнях Поволжья Дис канд ист наук М, 1991, Он же Голод в крестьянском менталитете // Менилитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв) М , 1996 С 115-123 и др

24 Надькин Т Д Деревня Мордовии в годы коллективизации Саранск, 2002

25 Шарошкин НА К вопросу о продовольственном снабжении рабочих Поволжья 19281937гг //Исторические исследования Сб статей Самара, 1998 Выпуск 2 С 128-136

любого факта или явления в конкретных условиях, в строгой взаимосвязи и взаимообусловленности изучаемых событий, в их неразрывной связи с прошлым и перспективности в будущем. Историко-генетический метод позволил определить содержательную и логическую взаимосвязь событий во времени.

Источниковая база исследования. При подготовке диссертационного исследования был проработан комплекс архивных и опубликованных источников. Их возможно распределить на следующие группы. К первой группе относятся законодательные и нормативно-правовые акты, с помощью которых партийно-государственное руководство стремилось всецело контролировать производственно-хозяйственное развитие страны и особенно ход сельскохозяйственных и заготовительных кампаний, продовольственное обеспечение населения. Поэтому в изучении темы большое значение имеют документы органов государственной власти и ВКП(б).

Следующим важным комплексом является делопроизводственная документация партийных, советских, снабженческих и заготовительных организаций. Она содержит сведения о проведении посевных, уборочных, заготовительных кампаний, продовольственном снабжении населения и др. Особое значение при изучении темы имеет плановая документация, связанная с проведением заготовительных мероприятий. Планы изъятия хлеба из средневолжской деревни корректировались центральным и местным руководством в течение года. Докладные записки, письма, телеграммы и телефонограммы краевых властей в ЦК ВКП(б) и СНК СССР содержат отчетные данные о ходе сельскохозяйственных кампаний, недостатке тягловой силы, падеже скота вследствие плохого кормления, а порой и полного его отсутствия, недостаточном снабжении населения Учетные сведения предоставлялись в комитеты заготовок, наркоматы снабжения и земледелия. Отправленные в Москву материалы нередко заканчивались просьбами об оказании продовольственной и семенной помощи. Особый интерес представляют материалы, содержащие докладные записки секретарей райкомов, председателей горсоветов, справки ОПТУ и прокуратуры, в которых имеются сведения о трудностях в проведении сельскохозяйственных работ, продовольственных проблемах, а также о голоде и его жертвах. Многие документы стали доступны исследователям только в начале 1990-х гг.

Отдельную группу источников составляют опубликованные статистические данные, в которых представлена сводная статистика по Среднему Поволжью26. Тем не менее они нуждаются в критическом осмыслении, так как в них имеет место фальсификация некоторых показателей. К этой же группе относятся и материалы Всесоюзных демографических переписей27. Они позволяют провести комплексный анализ изменений динамики численности населения и отражают в определенной степени его социально-экономическое состояние в тот или иной период.

26 Средне-Волжский край Самара, 1930, Средняя Волга. М,- Самара, 1934.

27 Всесоюзная перепись населения 1926 г Т 3 М , 1928, Всесоюзная перепись 1937 г Краткие итоги М 1991, Всесоюзная перепись населения 1939 года Основные итоги М,1992

Самостоятельную группу источников образуют издания центральной и местной периодической печати, такие как «Известия», «Правда», «Волжская коммуна», «Пролетарский путь» и районные газеты. Содержащую в газетах информацию можно использовать с учетом влияния идеологии советской власти на данные издания.

Особый интерес представляют несколько томов документальных материалов, в которых представлен широкий комплекс источников из центральных и региональных архивов, содержащий ранее засекреченную информацию высшего партийно-государственного руководства (ЦК ВКП(б), ЦИК, СНК СССР), различных ведомств и организаций (ОГПУ, НКВД, Верховного суда, Прокуратуры и др.). Значительное внимание уделяется документам самих крестьян, их настроениям, поведению, реакции на происходящее, борьбе против произвола и насилия28. Ценные сведения содержатся в серии «Социальная история России XX в ». В центре внимания её составителей - письма, отклики, информационные сводки ОГПУ - НКВД, политических органов, повествующие о насущных и узловых проблемах жизни советского общества. Особую важность представляют письма и жалобы жителей Среднего Поволжья в разные инстанции, дающие представление об их тяжелой жизни в начале 1930-х гг.29

Использованные источники позволяют в полном объеме решить задачи, поставленные в данном исследовании.

Научная новизна диссертации определяется самим фактом комплексного подхода к изучению положения населения Среднего Поволжья в начале 1930-х гг., поскольку до сих пор проблемы состояния сельских и городских жителей в это трагическое время не сводились в одной работе. Впервые в историографии на основе привлечения широкого круга источников изучены причины, основные вехи и социально-экономические последствия голода в рамках обозначенного региона.

Основные положения, вынесенные на защиту, отражают научную новизну диссертационного исследования и заключаются в следующем:

1 В первые годы форсированной коллективизации в сельском хозяйстве края хлебозаготовительные планы изменялись в сторону уменьшения, на что оказали основное влияние недород 1931 г. и низкий урожай 1932 г. Но и сниженные государственные задания оставались непосильными для выполнения и не давали накапливаться зерновым запасам в крестьянских и колхозных амбарах края

2 Пршгудительная реорганизация единоличных хозяйств и хлебозаготовки обусловили нарушение агротехнических правил ведения полеводства в регионе в период важных сельскохозяйственных кампаний - посевной и прополочной работ.

28 Трагедия советской деревни Коллективизация и раскулачивание 1927-1939 Документы и материалы В5-ТИТТ Т2 Ноябрь 1929-декабрь 1930 М.2000, Т 3 Конец 1930 1933 М.2001, Т 4 1934-1936 М, 2002, Советская деревня глазами ВЧК ОГПУ-НКВД 1918-1939 Документы и материалы В4-ХТГ Т 3. 1930-1934гг кн 1. 1930-1931 М,2003

29 Голос народа Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг / отв ред. А К Соколов, cocí С В Журавлев и др М , 1997 и др

3. Проявление разнообразных форм сопротивления крестьянства аграрной политике партийно-государственного руководства могло зависеть от степени принуждения, а также наличия сил и возможности противодействовать насилию со стороны властей.

4. Анализ системы продовольственного обеспечения привел к выводу, что основная часть населения, находящаяся на пайке, получала минимальные нормы, поэтому положение городских жителей резко ухудшилось в связи с установлением государственной монополии в снабжении.

5. Голод и нехватка продовольствия в деревнях и городах проявлялись повсеместно на протяжении нескольких лет (1930-1934 гг.).

6. Исследование показало, что латентный голод в начале 1930-х гт. охватил почти все социальные группы населения Средне-Волжского края.

Поставленные цели и задачи обусловили структуру работы. Она состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Основное содержание диссертации

Во введении обоснованы актуальность и научная новизна исследования, его хронологические и территориальные рамки, проанализированы степень изученности проблемы, дана характеристика источников, определены цели и задачи исследования.

В первой главе диссертации «Сельское население Средне-Волжского края в условиях голода первой половины 1930-х гт.» исследуются заготовительная политика, сопротивление ей крестьянства, факторы, масштабы и последствия голода в сельской местности.

На рубеже 1920-1930-х гг основным содержанием политики государства стала коллективизация, которая должна была решить главный вопрос - проблему зерна. Заготовки являлись важным способом выкачивания материальных ресурсов из деревни. Именно от их хода зависели снабжение промышленности сырьем, рабочих продовольствием, реализация экспортно-импортного плана. Сельские жители взамен выполненных обязательств получали необходимые для жизни промтовары.

Процент коллективизации крестьянских хозяйств на Средней Волге увеличился с 19,7 % в 1930 г. до 62,2 % в 1931 г. по всему краю. Перемены в социально-экономической структуре средневолжской деревни сопровождались изменениями в системе землепользования, где наблюдалось увеличение посевных площадей с 7269 тыс. га в 1928 г. до 9884 тыс. га в 1933 г., удельный вес социалистического сектора с 1928 по 1931 гт. вырос с 3,8% до 75,3%. В 1931 г. вклад колхозов в общий валовой сбор зерновых культур по краю составил 69%, при 0,7% в 1928 г. Проведение сплошной коллективизации привело к тому, что колхозы стали основным землепользователем, производителем и заготовителем сельскохозяйственной полеводческой продукции.

Колхозная система предусматривала безусловную сдачу части выращенного урожая государству в виде обязательных заготовок, размеры которых определяло вышестоящее партийно-государственное руководство. В зависимости от урожая советское правительство в течение первого года социалистического земледелия изменяло заготовительный план.

Ориентировочный план заготовок зерновых культур из урожая 1930 г., принятый Политбюро ЦК ВКП(б), по Среднему Поволжью определялся в 107 млн. пуд. Размеры хлебозаготовок были установлены заранее на основании известной площади посевов зерновых культур и планируемой урожайности. Следовательно, план хлебозаготовок рассчитывался умозрительно и предполагал идеальное сочетание погодных, организационных и общественных условий в регионе. Однако реальные объемы убранного урожая оказались меньше ожидаемых, поскольку в начале заготовительной кампании в ряде районов наблюдалась гибель урожая в результате ухудшившихся климатических условий. Уже 15 сентября Политбюро, посчитав, что урожай хлебов является высоким, приняло решение об увеличении плана, в том числе по Средне-Волжскому краю на 6,5 млн. пуд. Краевое руководство понимало трудность реализации данного задания, но, как известно, государственные хлебозаготовки были обязательными и имели силу закона.

Однако темп хлебозаготовок по краю, как отмечал информационный отдел ОПТУ, оказался «чрезвычайно слаб». Годовой план за два месяца до его окончания был выполнен на 35,7%. Очутившись в сложной ситуации, директивные органы в ноябре пошли на уменьшение государственного задания до 89,9млн. пуд. Несмотря на снижение плана, хлебозаготовки продолжались в январе следующего года. И хотя урожай 1930 г. был относительно неплохим - 42875,3 тыс. ц., часть районов Средне-Волжского края начала испытывать продовольственные затруднения. Причинами тому явились, на наш взгляд, сдача резервного зерна в счет централизованных планов и начало новой кампании по созданию семенных фондов.

Как и ранее, правительство изменило хлебозаготовительный план в 1931 г. Он был установлен в размере 125 млн. пуд. К сентябрю реализация хлебозаготовительного плана находилась под угрозой срыва. Темпы заготовок оставались низкими. На октябрьском пленуме ЦК ВКП(б) после выступлений секретарей крайкомов зерновых районов хлебозаготовительный план был понижен по краю на 22 млн. пуд. Но и настоящая цифра была очень высокой для неурожайного года.

Несмотря на кризисное положение в сельском хозяйстве в 1932 г., краевые хлебозаготовительные задания изменялись несколько раз. Первоначально обязательство по заготовкам зерновых было установлено в размере 106 млн. пуд. В мае Политбюро снизило его до 104,4 млн. пуд.

19 января 1933 г. совместным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) упразднили существовавшую договорную систему заготовок зерновых культур. Данным решением устанавливались твердые нормы сдачи хлеба государству колхозами и совхозами и отменялись встречные планы.

В течение 1930 - 1933 гг. самыми низкими объемы заготовок зерновых культур были из урожая 1931 г., что объясняется малым валовым сбором этого'года. По сравнению с 1930 г. объемы валовой продукции зерновых в крае сократились в

1931 г. на 22, 31%, в 1932 г. - увеличились на 5,72%, а в 1933 г. они были почти на уровне 1932 г. Урожай в 1932 г. в целом не намного отличался от средних многолетних показателей и сам по себе не грозил массовым голодом. Заготовки зерновых в 1930 г. были ниже заготовок 1932 г. и 1933 г. соответственно на 12% и 10%.

Важным является вопрос о размерах урожая и степени воздействия его на возникновение трагических событий. Одной из основных сил, определяющих уровень развития сельского хозяйства, являлась погода, которая в Средне-Волжском крае в 1931-1933 гг. была не совсем благоприятной для сельского хозяйства. Однако она не могла вызвать массовый недород в крае. Поэтому снижение урожайности связано не с климатическими условиями, а обусловлено иными причинами. Например, качеством проводившихся агротехнических мероприятий.

Общая посевная площадь в 1931 г. увеличилась на 24,5% по сравнению с 1928 г., пашня - на 2,5%, посевная площадь зерновых культур - на 20%. Существенный рост посевных был достигнут за счет освоения новых земель и организации совхозов и колхозов на целине. Но более чем на четверть задачу решили за счет сокращения паров, что обернулось истощением земли. В 1932 г. ситуация в регионе повторилась. Рациональный севооборот во многих районах края исчез.

Еще более заметный регресс наблюдался в животноводстве. Насильственно вовлекаемые в колхозы крестьяне часто принимали решение продать или уничтожить свой скот. Резкое сокращение поголовья произошло накануне сплошной коллективизации в конце 1929 г. и в начале 1930 г. Абсолютные цифры сриде-тельствовали о значительном уменьшении рабочего скота в 1930-1932 гг. Если в 1930 г. было рабочих лошадей 1,018 тыс., то на 1 августа 1932 г. от конского рабочего стада осталось 662 тыс. Частично это восполнялось быстрым ростом строительства МТС.

Тракторный парк с 1928 по 1933 гг. увеличился в 10 раз. Но материально-техническая база колхозных хозяйств оставалась слабой. Машины не могли компенсировать огромные потери в рабочих лошадях. Нагрузка на них ежегодно увеличивалась. В среднем по краю в 1928-1931 гг. она возросла в 1,5 раза. В весеннюю посевную кампанию 1932 г. на одну рабочую лошадь нагрузка составила 14 га, вместо, соответственно, 7 или 10 га до начала коллективизации. Также в значительной степени от наличия тягловой силы зависели основные сельскохозяйственные операции. В начале 1930-х гг. в крае запоздали с проведением ярового сева, что значительно снизило урожайность.

На выполнение государственных заданий, в том числе на темпы проведения хлебозаготовок, влияли и такие факторы, как активность заготовительных организаций и сопротивление со стороны крестьянства. Каждым летом и осенью кампания по заготовкам превращалась в настоящее испытание отношений между государством и крестьянством, которое всеми средствами и способами старалось противодействовать проводимой политике. Игра была масштабной, правительство думало только об увеличении получаемой от крестьян продукции, в то время как земледельцу важно было выжить. Чем более плодородным был регион, тем большей сдачи сельхозпродукции от него ждали. Средне-Волжский край относился к числу таковых Он являлся важной хлебозаготовительной базой страны (удельный вес его в хлебозаготовках СССР в 1929/1930 г. составлял 3,5%, в

1930/1931 г. - 7,2%, 1931/1932 г. - 5,3%), поэтому методы, используемые в заготовительных кампаниях, были крутыми, а сопротивление им многообразным.

Хлебозаготовки в 1930/1931 г. в Среднем Поволжье проходили очень трудно. Урожайность за эти годы снизилась по сравнению с 1928 г. на 21,3%, а заготовки выросли на 9%. Непомерно большие планы поставок государству зерна не могли не сказаться на отношении к ним крестьян. Необходимость увеличения государственного продовольственного фонда в начале 1930-х гг. диктовалась, в первую очередь, разворачивающейся индустриализацией, которая требовала огромных средств для удовлетворения возрастающих потребностей промышленности. Эта идея очень четко фиксировалась в советской пропаганде, объявившей хлебозаготовки первой заповедью Сталина.

Постановление ВЦИК и СНК от 20 сентября подчеркивало, что в 1930/31 г. сохраняются в основном методы заготовок 1929/30 г. Выполнение их сопровождалось широким применением принудительных мер. Прежние методы дополнялись новыми (бойкот, занесение на «черные доски»). Эти действия применялись ко всем хозяйствам, не выполнившим государственного задания.

Реальная угроза остаться без хлеба, усиливающийся с каждым годом нажим заготовителей привели к нарастанию среди колхозников и единоличников Средней Волги различных форм сопротивления: от пассивных до открытых массовых выступлений. Власти трактовали их, как «классовую борьбу кулачества» против Советской власти.

Поскольку заготовки лишали колхозников и единоличников необходимого им для пропитания хлеба, крестьяне искали способы выжить. Одним из них стало воровство. Ответом на него стал закон, принятый 7 августа 1932 г. Им за хищение госимущества предусматривался расстрел, при смягчающих обстоятельствах наказание заменялось лишением свободы на срок 10 лет с конфискацией всего имущества. Амнистия по таким делам запрещалась. Уже к 10 августа в краевую прокуратуру поступили сведения, рисующие масштабы борьбы местной власти «с расхитителями социалистической собственности», основу которой составил хлеб. Так, к лишению свободы по 4 районам приговорили 276 человек, к принудительным работам - 261, к прочим мерам социальной защиты - 227.

К 1933 г. окончательно прекратилось активное сопротивление крестьянства государственному насилию. По линии прокуратуры были созданы специальные бригады «для успешной борьбы со всякого рода преступлениями в момент уборочной кампании». Выезд судебно-следственных бригад в отстающие районы сопровождался уголовно-показательными процессами над крестьянами. Дела слушались на месте и часто освещались в местной печати.

Экономическое бесправие деревни подкреплялось и ограничениями личной свободы. Подавляющее большинство крестьян не имело возможности свободного выбора работы и места жительства. Единая паспортная система, введенная в СССР в декабре 1932 г., позволила государству осуществить принудительное прикрепление людей к колхозам.

В первые месяцы 1933 г. нарастал разгул жесточайших репрессий против крестьян, не выполнивших свои обязательства перед государством. Даже те, кто уже отчитался, получали «сверху» новые дополнительные задания. Практически

все президиумы сельсоветов края штамповали без особых вариаций следующие постановления: «За дезорганизацию сева, саботаж и связь с вражескими элементами отдать под суд как вредителей Советской власти и партии...». Наряду с требованиями к местному руководству и активистам во что бы то ни стало "обеспечить выполнение плана весенних сельскохозяйственных работ в документах содержалось необычное даже для того времени решение «выселить в кратчайший срок за пределы края».

Порожденные насильственной коллективизацией широкомасштабные обязательные государственные заготовки в условиях общего спада сельскохозяйственного производства к концу 1932 г. окончательно истощили продовольственные ресурсы деревни. Отметим, что недостаток провизии у сельского населения Средне-Волжского края в начале 1930-х гг. проявлялся постепенно, он увеличивался с каждым новым годом продолжавшихся насильственных хлебозаготовок. Само начало грандиозной кампании сплошной коллективизации в 1930 г. пришлось на то время, когда некоторые крестьянские семьи в Среднем Поволжье уже находились на пороге голода в результате разорительных действий партийно-государственных властей.

Правительство не спешило помогать нуждающимся, считая, что регионы вполне могут справиться своими силами, поскольку большинство крестьян сохраняли свои индивидуальные хозяйства. Надел и скот позволяли обеспечить семью и даже кое-что продавать на рынке. Голод имел пока локальный характер, он начинался зимой, особенно усиливался весной и продолжался до получения нового урожая. Ситуация повторялась и в последующие годы.

Голод стал особенно активно распространяться по краю на рубеже 19321933 гг. Сохраненные крестьянами скудные запасы продовольствия быстро расходовались. В конце зимы смертность в Среднем Поволжье стала резко увеличиваться, а рождаемость падать. В самый трагичный 1933 г. особенно пострадали юго-западные и левобережные районы края, где люди умирали от нехватки продовольствия. Архивные документы, находившиеся на секретном режиме хранения, содержат многочисленные свидетельства о голоде 1933 г. и его жертвах.

На наш взгляд, косвенную информацию о пострадавших районах можно почерпнуть из принятых решений СНК СССР и крайкома Средней Волги о выдаче продовольственной и семенной, централизованной и межрайонной помощи колхозам и совхозам. В документах перечислены самые нуждающиеся районы: Аб-дулинский, Андреевский, Б(ольше)-Глушицкий, Буртинский, Байтугановский, Каширинский, Кваркенский, Кинельский, Кошкинский, Майнский, Мелекес-ский, Ново-Спасский, Оренбургский, Орский, Пестравский, Приволжский, Покровский, Чапаевский, Сенгилеевский, Сергиевский, Сорочинский, Ставропольский, Сызранский, Шарлыкский.

Крестьяне, обезумевшие от голода поедали друг друга. В документах замелькали фразы об убийствах людей «с целью употребления в пищу». Сотрудниками ОГПУ регистрировались случаи каннибализма. Верными спутниками голода являлись эпидемии брюшного и сыпного тифа, малярия и др Инфекционные заболевания пополняли черный список жертв.

Зимой 1933-1934 гг. голод снова вернулся в Среднее Поволжье. В счет государственных заготовок продолжали изымать последние крохи хлеба, оставшегося у рядовых колхозников и единоличников. В документах местных органов ВКП(б) стали множиться сообщения о голоде, болезнях и смертях. Однако необходимо заметить, что показатель смертности сельского населения в 1934 г. не был столь высоким, как в 1933 г. Нехватка продовольствия в колхозах и совхозах весной и в начале лета 1934 г. выявилась повсеместно по краю. В мае 1934 г. стали множиться сообщения о продовольственных трудностях и полном отсутствии хлеба. Этот год стал завершающим годом в истории голода в крае. Продовольственные трудности существовали у сельского населения региона и в последующие времена, но они уже не вызывали физического болезненного истощения и высокого показателя смертности.

Драматизм сложившейся обстановки состоял в том, что правительство имело точную информацию о масштабах трагедии, охватившей Среднее Поволжье и другие регионы, но не принимало решительных мер для снятия остроты ситуации. Краевое руководство неоднократно информировало Москву о тяжелом продовольственном положении в регионе. Центральные органы власти видели в этом лишь происки «недобитого кулака» и официально не признавали факт голода. Руководство страны отказалось от предлагаемой помощи зарубежных государств, что принципиально отличало трагедию первой половины 1930-х гг. от драмы 1921 г. и массовых голодовок в дореволюционной России.

Демографический кризис 1933 г. оказал негативное влияние на развитие процессов движения сельского населения Среднего Поволжья. Обозначившиеся в первой половине 1930-х гг. тенденции уменьшения абсолютной численности населения в деревне сохранились в регионе на долгое время.

Негативные последствия голода испытывало животноводство края, сильно пострадавшее в первые годы коллективизации. На протяжении 1930-х тт. в колхозах отмечался существенный недостаток тягловой силы, особенно он проявлялся во время полевых работ. Эта отрасль хозяйства крайне медленно и с большим трудом выходила из кризиса.

Партийно-государственное руководство боялось потерять своего «раба», но не хотело исправить положение путем дополнительного финансирования сельского хозяйства, повышения закупочных цен, снижения объемов заготовок, а шло проторенной дорогой административного ограничения крестьянского хозяйства. Однако заставить народ работать власть так и не смогла. Почти все.годы сталинского правления деревня существовала на грани голода, да и позже, при Н.С. Хрущеве и Л.И. Брежневе, сельские жители оставались людьми «второго сорта», которым доставалось то, что осталось после поборов государства.

Во второй главе «Голод в городах Средне-Волжского края» освещается механизм продовольственного снабжения, анализируется положение горожан и последствия страшной трагедии в промышленных центрах Среднего Поволжья.

Провозгласив курс на индустриализацию страны, партийно-государственное руководство предполагало осуществить его за счет внутренних источников накопления, так как в сложившихся исторических условиях СССР не мог рассчитывать на иностранные кредиты. В программу этой политики закла-

дывался «режим экономии» для того, чтобы сэкономленные средства направить на строительство новых заводов и фабрик. Города становились индустриальными центрами, численность населения в которых стремительно росла. Правительство брало на себя обязательство в снабжении поставщиков промышленного сырья, объявляя их привилегированным классом, которому принадлежала ведущая роль в «строительстве нового общества».

К началу 1930-х гт. жители городов Среднего Поволжья составляли абсолютное меньшинство населения (12,5%), причем 59% проживало в окружных центрах, 41% - в более мелких городах и поселениях городского типа.

Трудности заготовок сельскохозяйственной продукции в конце 1920-х гг. вызвали ухудшение продовольственного снабжения. Возникшие сложности вынуждали местные власти принимать решения, не дожидаясь директив сверху. Руководители некоторых предприятий пытались спонтанно вводить индустриальные пайки, до того как правительство официально определило нормы для рабочих и служащих на всей территории страны. И тем не менее продуктов в промышленных центрах не хватало.

13 января 1931 г. Политбюро установило единую систему снабжения по заборным книжкам. Важнейшей целью введения ее была необходимость приоритетного и стабильного обеспечения провизией городов и населения, занятого в государственном промышленном производстве. Выдаваемый паек стал индикатором расслоения общества не по классовому признаку, а по отношению к власти-кормушке. Составлялись списки городов и предприятий (особый, первый, второй и третий) по степени промышленной важности. Внутри каждого списка определялась дальнейшая иерархия, зависящая от производственного статуса людей. На начальный период карточного распределения по краю лишь 16,3% населения приобретало возможность получать продукты по талонам. Почти 80% контингента, принимаемого на плановое обеспечение, попадало в низшие списки, чье снабжение было минимальным, поскольку основная часть провизии шла из скудных местных ресурсов. Количество потребителей не являлось числом постоянным, оно менялось в сторону уменьшения, или нормы снабжения отменялись вовсе, особенно в самые голодные 1932-1933 гг. Внутри предприятий происходила последующая дифференциация в рамках официально установленных социальных групп. Средне-Волжское руководство 9 июня 1931 г. приняло решение о преимущественном обеспечении ударников, ввело для них специальные карточки. На Ульяновском заводе «Металлист» были определены следующие группы: лучшие ударники, почетные ударники, рабочие-неударники и служащие-ударники, почетные служащие, служащие. Плановое снабжение стало дополнительным рычагом контроля и принуждения в руках администрации. Выдаваемый паек превращался в орудие трудовой дисциплины. Его могли использовать в борьбе за выполнение производственного плана и повышение производительности труда Лишение заборных документов применялось как санкция против прогульщиков и реже - сведение личных счетов.

В течение всего периода карточного распределения снабжение городского населения края осуществлялось с большими перебоями и напряжением Желание крайснаба контролировать районные власти и деятельность отраслевых органи-

заций по вопросам снабжения не давало удовлетворительного результата: проходя по инстанциям, директивы по планам запаздывали, нередко распределялись фонды, существующие только на бумаге, сама их разработка была многоступенчатой, сложной и долгой, что влекло задержки в отгрузке товаров.

Заявления, жалобы, телеграммы в центральные и краевые органы власти свидетельствовали о том, что продовольственные трудности, наряду с хлебозаготовками в деревне, были основными причинами недовольства населения. Контингент централизованного снабжения, определяемый крайснабом, повсеместно оказывался заниженным. С мест шел поток просьб пересмотреть и расширить его. Городские власти находились в замешательстве и неоднократно информировали краевое руководство о неблагополучии в деле продовольствия.

Прогулы и бегство рабочих с производства стали типичной формой пассивного протеста против полуголодного существования. Их трудно было убеждать в необходимости повышения интенсивности труда, если это не улучшало материального положения. Нередким явлением в летних спецсводках 1933 г. становились сообщения о недовольстве служащих и студентов, осмеливавшихся требовать хлебного пайка.

Голод начала 1930-х гт. сопровождался ростом преступности в крае. Основную массу криминала представляли денежные растраты, крупное и мелкое воровство социалистической собственности. В большинстве случаев мелкие кражи совершались простыми работниками, а значительные хищения денег и товаров -администраторами. Так, в Ульяновске за первое полугодие 1933 г. органами суда и прокуратуры было зарегистрировано 108 дел по растратам. Пытаясь остановить воровство, партийно-государственное руководство принимало драконовские меры.

В условиях массового голода в сельской местности в города края прибывали крестьяне из других районов в поисках съестного или заработков. Не сумевшие поменять статус крестьянина на рабочего, они оставались на городских улицах без источников к существованию. Некоторые истощенные переселенцы умирали под открытым небом. Отсутствие реальных перспектив на улучшение продовольственного снабжения явилось причиной притупления лучших человеческих качеств и усиления низменных инстинктов. Вокзалы, пристани, железнодорожные станции, городские рынки стали местом выживания для тысяч людей.

Демографическая ситуация в городах заметно ухудшилась. Только за первое полугодие 1933 г. смертность увеличилась в Ульяновске в 1,5 раза, в Самаре, Пензе и Сызрани - в 2 раза, в Оренбурге - в 2,5 раза. Главной причиной убыли была не только повышенная смертность, но и снижение рождаемости в 1,5-2 раза. Прироста городского населения Средней Волги в 1933 г., по данным Центрального управления народнохозяйственного учета (ЦУНХУ), не было. В промышленных центрах края умерло на 29,1 тыс. человек больше, чем родилось. По всей видимости, данное увеличение было вызвано голодом и болезнями, связанными с ним. На какие-либо другие объективные причины, которые могли бы объяснить такой всплеск смертности, документы не указывают. Следует отметить, что в 1933 г. показатели смертности увеличились не только за счет умерших горожан, но и за счет скончавшихся в городах истощенных беглецов из сельской местности. Их смерть фиксировалась не сельсоветами, а городскими ЗАГСами.

Диссертант отмечает, что голод начала 1930-х гт. стал одним из переломных моментов не только в жизни деревни, но и города. Следствием социально-экономической политики Политбюро был рост товарного дефицита и упрочение системы нормированного распределения товаров. Рост текучести кадров, падение производительности труда и незаинтересованность в его результатах, пассивность и отсутствие жилья стали главными проблемами местных и центральных властей. Людям было не до работы, поскольку основной заботой их стал поиск хлеба. Нехватка продуктов питания в городах становилась хронической. Поведение людей в условиях товарного дефицита определялось угрозой голода. Страна стояла в очередях, которые являлись одной из отличительных черт советской действительности. Государство тратило колоссальные силы и средства на борьбу с последствиями товарного дефицита, оставляя в стороне борьбу с его истинными причинами.

В заключении подводятся итоги работы и формулируются основные выводы. В исследовании впервые представлен развернутый анализ трагических событий первой половины 1930-х гт. в Средне-Волжском крае. На базе разнообразных источников выявлены причины, масштабы и последствия голода.

Установлено, что укоренные темпы развития народного хозяйства стали основной причиной кризиса в начале 1930-х гт. Вследствие проведения форсированной индустриализации и сплошной коллективизации сложилось тяжелое продовольственное положение. Голод был вызван совокупностью факторов: плохими климатическими условиями, нарушениями правил агротехники, раскулачиванием, высокими объемами хлебозаготовок, отсутствием у крестьян желания и сил работать на колхозных полях и огромными потерями урожая. Главной же причиной являлась жесткая заготовительная политика руководства страны, направленная на изъятие зерна из средневолжской деревни для обеспечения потребностей индустриализации.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что трудности заготовок вызывали ухудшение продовольственного снабжения горожан. Политбюро официально ввело карточную систему на основные продукты. Главными особенностями механизма обеспечения населения были централизация и дискриминационный характер по отношению к сельскому населению. Результатом стала социальная стратификация советского общества, которая не вписывалась в официальную идеологическую формулу «От каждого - по способностям, каждому - по труду». Местные власти на протяжении острой нехватки продовольствия снижали нормы пайков, снимали с довольствия контингент второго и третьего списков для обеспечения особого и первого списков, усиливали карательные действия.

Вследствие коллективизации крестьянство оказалось в неравноправном положении, стало низшим слоем населения. Хлеборобы перестали быть заинтересованными в результатах своей работы. Государство так и не смогло обеспечить земледельцу достойную оплату его труда. Закономерным итогом стал процесс раскрестьянивания, который особенно ярко начался с 1970-х гг и продолжается до наших дней. Но и в первой половине 1930-х гг. непосредственные результаты отчуждения проявились в полной мере, только об этом предпочитали

2006-4 12114

молчать или перекладывали ответственность на «врагов народа», «вредителей, орудовавших в сельском хозяйстве».

В городах дефицит товаров стал хроническим, что упрочило механизм нормированного распределения. Городским властям ускоренные темпы модернизации народного хозяйства прибавили множество проблем (жилищный вопрос, текучесть рабочей силы, пассивность и незаинтересованность в производстве, падение трудовой дисциплины), с которыми они научились жить, не решая их.

Голод в начале 1930-х гг. стал поворотным моментом в историческом развитии региона и явился крупным проявлением социально-экономического кризиса в Среднем Поволжье. Изучение истории страшной трагедии свидетельствует о бесперспективности попыток достижения общественного прогресса с помощью использования государственного насилия и внеэкономического принуждения к труду. Полученный опыт показывает, что позитивное государственное планирование социальной и экономической политики должно основываться на совпадении интересов граждан общества и власти.

Основные положение диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Каунова Н.Е. Голод 1932-1933 гг. в Средне-Волжском крае (историографические заметки) // Платоновские чтения: Сборник научных трудов / под ред. П.С. Кабытова. Вып. V. Самара, 2003. С. 40-43.

2. Каунова Н.Е. Голод 1932-1933 гт. в Средне-Волжском крае в зарубежной историографии конца XX века // Десять лет высшего исторического образования в Ханты-Мансийском автономном округе: Материалы региональной научной конференции / отв. ред. В.В. Степанов. Нижневартовск, 2003. С.142-145.

3. Каунова Н.Е. Политика массовых репрессий против крестьян Ульяновского района в 1932-1933 гг. // Под сенью Клио: Межвузовский сборник научных трудов / под ред. Д.С. Точеного. Ульяновск, 2003. С. 109-114.

4. Каунова Н.Е. Города Средне-Волжского края в условиях голода 1932-1933 гг. // Платоновские чтения: Сборник научных трудов / под ред. П.С. Кабытова. Вып. VI. Самара, 2004. С. 136-139.

5. Каунова Н.Е. Положение студенчества Средне-Волжского края в условиях голода 1932-1933 гг. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2004». История. М., 2004. С. 96-99.

6. Каунова Н.Е. Влияние репрессивной политики на крестьянское сообщество Средне-Волжского края в начале 1930-х гг. // Аграрный строй Среднего Поволжья в этническом измерении: Материалы VIII Межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников (Чебоксары, 19-21 мая 2005 г.). М., 2005. С. 527-533.

Подписано в печать 16 июня 2005 г. Формат 60x84/1 б. Бумага офсетная. Печать оперативная. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 304 443011 г. Самара, ул. Академика Павлова, 1 Отпечатано ООО «Универс-групп»

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Каунова, Наталья Евгеньевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. СЕЛЬСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ СРЕДНЕ-ВОЛЖСКОГО КРАЯ В

УСЛОВИЯХ ГОЛОДА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 1930-Х ГТ.

§ 1. Заготовки сельскохозяйственной продукции и урожайность в 1930-1933 гг.

§ 2. Методы проведения заготовок и сопротивление им крестьянства.

§ 3. Голод в деревенской среде.

§ 4. Демографические и социально-экономические последствия катастрофы.

Глава II. ГОЛОД В ГОРОДАХ СРЕДНЕ-ВОЛЖСКОГО КРАЯ

§ 1. Система продовольственного снабжения в городах в начале 1930-х гг.

§ 2. Городское население в условиях продовольственных потрясений.

§ 3. Последствия трагедии в промышленных центрах региона.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Каунова, Наталья Евгеньевна

Актуальность темы. Социалистические преобразования на рубеже 1920-1930-х гг. определили основные направления развития России в XX в. и заметно повлияли на дальнейший ход ее истории. Большевистское руководство на протяжении своего существования пыталось решить главную задачу - обеспечения населения продуктами питания. В условиях современного социально-экономического развития вопрос о продовольственной безопасности стал также одним из острейших нашего государства.

Известно, что основным критерием достижения провизионной защищенности является уровень самообеспеченности страны, региона, города и района. Суть его сводится к способности государства и местного руководства удовлетворить потребности населения пищей, питьевой водой и другими продуктами вне зависимости от внешних и внутренних угроз. При этом их объем, качество и ассортимент должны быть необходимыми и достаточными для нормального физического и социального развития личности. И как следствие -обеспечение здоровья и расширенного воспроизводства народонаселения. Исторический опыт России напоминает о том, что нехватка продовольствия и голод приводили к массовому недовольству и социальным потрясениям.

Одним из показателей состояния экономики является уровень обеспечения населения продуктами питания. На его формирование влияет целый ряд факторов: развитие аграрного производства, организация снабжения, культура и традиции потребления пищи, демографические процессы и способность государства гарантировать относительную независимость от импорта.

Из определения продовольственной безопасности следует, что важную роль в снабжении населения играет агропромышленный комплекс. Однако в настоящее время большая часть хозяйств всех видов собственности является убыточной. Объем капиталовложений в АПК остается минимальным. Несмотря на общий упадок аграрного сектора, полки магазинов переполнены. Это происходит, во-первых, из-за снижения потребления населением продуктов питания почти в 1,5 раза (исключением стали такие продукты питания, как молочные, мучные и хлебные изделия, картофель, потребление которых несколько выросло, несмотря на существенный рост цен). Во-вторых, важной причиной данной ситуации является возрастающий импорт, размеры которого превысили все допустимые нормы и уже напрямую угрожают безопасности страны.

Дискуссии по этому вопросу в научных и общественных кругах стимулировали возникновение различных законодательных инициатив. В Государственной думе уже несколько лет обсуждается законопроект о продовольственной безопасности России, а в правительстве по заданию Президента подготовлен проект Государственной доктрины продовольственной безопасности. Цель данного документа - с помощью балансного подхода выяснить фактическое состояние обеспечения населения России продовольствием и выработать конкретные меры по увеличению производства продуктов питания и реализации прав каждого человека на свободу (защиту) от голода.

Реалии современного общественного развития заставляют обратиться к прошлому нашего государства в поисках решения проблем, с которыми мы сталкиваемся. Это помогает понять затруднения российского аграрного сектора, продовольственной политики, пути и тенденции их развития. Изучение процессов, происходивших в стране в начале 1930-х гг., позволяет проанализировать эволюцию векторов изменения сельскохозяйственного производства, произошедших в результате насильственной коллективизации, и механизм продовольственного снабжения населения вследствие перехода к нормированному распределению товаров. Поэтому исследование переломных моментов истории российского общества, когда свершались глобальные социально-экономические трансформации и решалась судьба не только крестьянства, но и всего общества, приобретает особую актуальность. Подобное отношение к прошлому страны в целом и регионов в частности получает общенациональное звучание. Сегодня особенно важен объективный и всесторонний подход к изучению продовольственной ситуации. Чтобы лучше её понять, важно проанализировать опыт, накопленный в советский период.

Трагедия, произошедшая в начале 1930-х гг., занимает особое место в отечественной истории, поскольку оказала огромное влияние на дальнейшее социально-экономическое развитие России. Обрушившись на основные зерновые районы, она унесла миллионы человеческих жизней и искалечила миллионы людей физически и нравственно.

Советское прошлое дает пример того, как механизм продовольственного обеспечения путем народнохозяйственного планирования в силу исключительной сложности объекта управления далеко не всегда справлялся с поставленной задачей. Недоедание, а иногда и голод были нередкими явлениями в советской действительности. Изучение этой трагедии в начале 1930-х гг. в отдельных регионах является важным, поскольку позволяет рельефно показать как общие закономерности развития человеческой трагедии, так и их специфику.

В связи с этим представляется целесообразным в качестве объекта исследования выбрать сельское и городское население Средней Волги в условиях голода в начале 1930-х гг.

Предметом исследования являются процессы, происходившие в аграрной и продовольственной сферах жизнедеятельности населения Средне-Волжского края в первой половине 1930-х гг.

Хронологические рамки диссертации определяются периодом с начала 1930 г. до конца 1933 г. Начальная точка отсчета исследования - год перехода к форсированной реорганизации единоличных крестьянских хозяйств и формированию механизма нормированного распределения продовольственных товаров. Верхний рубеж - последний год кризиса в СССР в начале 1930-х гг., порожденного непродуманной аграрной политикой партийно-государственного руководства и приведшего к голоду, пик которого приходится именно на эту дату. Несмотря на жестко обозначенные хронологические рамки, мы делаем небольшие экскурсы в историю с целью более глубокого анализа причин трагедии, а также для изучения демографических и социально-экономических последствий страшной драмы.

Территориальные рамки исследования охватывают границы существовавшего с октября 1929 г. по январь 1935 г. Средне-Волжского края. Это был обширный аграрно-промышленный регион. В его состав входили Мордовская автономная область и Оренбургский, Пензенский, Самарский, Ульяновский, Бугурусланский, Сызранский, Кузнецкий округа с краевым центром в г. Самаре. Географическое пространство Средней Волги с позиций социально-экономического и политического развития представляет собой единое целое и является отдельной зоной России. Рассмотрение проблемы в общероссийском масштабе требует учета специфических особенностей, присущих каждому региону. Поэтому изучение истории голода в пределах данного района позволяет произвести предельно конкретное научное исследование.

История голода в начале 1930-х гг. на сегодняшний день привлекает широкие общественные круги и имеет достаточно богатую историографию. Однако исследователи данной проблемы больше уделяли внимания анализу событий, происходивших в деревенской среде. Куда меньший интерес вызывала продовольственная ситуация в городе.

Начиная с 1930-х гг. и до середины 1980-х гг., голод 1932-1933 гг. являлся запретной темой в советской науке Это было связано с секретностью самого факта трагедии. Советская историография хранила о ней гробовое молчание, но вместе с тем она не могла уйти от рассмотрения в той или иной степени продовольственной проблемы. Произошедшие в российском обществе перемены в середине 1980-х гг., остро затронув историческую науку, обнажили «темные пятна» в изучении прошлого и поставили её перед

1 Однако в литературе о голоде, наверное, впервые было сказано в 1940 г. в сборнике статей, прославляющих Сталина - «отца и вождя страны Советов». Автором одной из них являлся М.А.Шолохов, писавший, что под видом борьбы с саботажем у крестьян был изъят хлеб, в том числе и выданный авансом на трудодни, вследствие чего «в колхозах начался голод». Вина за это возлагалась на местное руководство. В дальнейшем о драматических событиях нигде и ничего не сообщалось до середины 1980-х гг. (Шолохов М.А. О простом слове. // Сталин к 60-летию со дня рождения. М., 1940. С. 239-240). необходимостью переосмысления отдельных этапов развития советского общества, переоценки некоторых широко пропагандировавшихся в былые годы достижений и успехов. Поэтому исследование голода начала 1930-х гг. достаточно четко разделяется на два этапа: первый, хронологически более продолжительный, охватывает литературу, вышедшую до второй половины 1980-х гг., и характеризуется доминантностью марксистско-ленинской методологии; второй (с середины 1980-х гг. до наших дней) отличается от предыдущего освобождением истории как науки от идеологии, поиском новых методологических подходов, расширением исследовательской проблематики,

В работах советских ученых, занимавшихся историей коллективизации, до середины 1980-х гг. события рассматривались через призму побед и преимуществ колхозно-совхозного строя.

Начало 1930-х гг. — первая половина 1950-х гг. приходятся на период триумфа культа личности Сталина. В историко-партийной литературе сложился сверху заданный стереотип оценки влияния коллективизации на материальное положение крестьянства в начале 1930-х гг. Выступая на январском объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в 1933 г. и на Первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников в феврале 1933 г., генсек заявил, что крестьяне «навсегда забыли о нищете, голоде и разорении», что они «уверенно шли к зажиточной жизни»2.

Тематика исследований определялась следующими аспектами: социалистическое строительство в деревне, укрепление смычки между рабочим классом и колхозным крестьянством, стирание классовых различий между пролетариатом и крестьянством, роль партии в колхозном строительстве, классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как

2 Ленин и Сталин о труде. М., 1941. С. 547, 555. класса3. В этих работах в основном комментировались и иллюстрировались положения «Краткого курса истории ВКП(б)». Поскольку голод являлся запретной темой, советские историки в своих публикациях, затрагивая события тех лет, говорили в лучшем случае о хлебозаготовительных трудностях 1931-1932 гг., главной причиной которых якобы был «кулацкий саботаж»4. Так, С.П. Трапезников отмечал, что «путем вредительства, уничтожения производительных сил, срыва государственных заданий, разложения трудовой дисциплины классовый враг и его агентура брали ставку на разрушение молодого только что возникшего колхозного строя»5. Данным научным работам были свойственны традиции одностороннего, далекого от истины освещения событий и догматизм.

С началом «хрущевской оттепели» в историографии наметился новый подход к освещению трудностей становления колхозного строя. Он был отмечен резким подъемом научно-исследовательской работы. Ученые на основе широкого круга архивных источников пытались с позиции марксистско-ленинской методологии критически переосмыслить историю советского общества, что позволило им вывести внимание к аграрным

3 Глазерман Г.Е. Ликвидация эксплуататорских классов и преодоление классовых различий в СССР. М., 1949; Трапезников С.П. Борьба партии большевиков за коллективизацию сельского хозяйства в первой сталинской пятилетке. М., 1951; Он же. Коллективизация крестьянских хозяйств и организационно-хозяйственное укрепление колхозов (1927-1934 гг.) / Автореф. дис. д-ра. ист. наук. М., 1951; Абрамов Б.А. Партия большевиков - организатор борьбы за ликвидацию кулачества как класса. М., 1952.

4 В вышедшем в конце 1938 г. «Кратком курсе истории ВКП(б)» применительно к событиям 1932-1933 гг. не употреблялось понятие «кулацкий саботаж», но утверждалось, что одной из основных причин всех трудностей в становлении колхозного строя было кулацкое вредительство в колхозах. (История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). Краткий курс. М., 1938. С.302-303).

5 Трапезников С.П. Автореферат дис. д-ра. ист. наук. М., 1951. С. 23. проблемам на новый, качественно иной уровень6. Даже несмотря на замалчивание голода в начале 1930-х гг., в советской научной литературе Ш появились сведения, опосредованно касавшиеся трагедии и поэтому представлявшие важность для исследователей.

В исследовательских работах А.А. Барсова и В.Н. Яковецевского были существенно уточнены, имевшиеся в литературе к этому времени, представления о развитии в стране сельскохозяйственного производства в годы первых пятилеток 7.

Историки В.П. Данилов, Н.А. Ивницкий, И.Е. Зеленин и другие Ф поставили под сомнение сам факт «кулацкого саботажа»8. В их научных трудах впервые было критично сказано о заготовках хлеба 1932 г. и непосредственной ответственности партийно-государственного руководства за сложности в выполнении плана. Так, например, Ю.А. Мошков подчеркнул, что метод проведения хлебозаготовительной кампании «привел к крайне тяжелому продовольственному положению в ряде районов., что описанные события невозможно объяснить какой-то одной причиной (кулацким саботажем). В основе лежали, прежде всего, общие недостатки в организационно-хозяйственном состоянии колхозов и в руководстве сельским хозяйством со

6 Селунская В.М. Борьба КПСС за социалистическое преобразование сельского хозяйства. М., 1961; Кукушкин Ю.С. Сельские советы и классовая борьба в деревне (1921-1932 гг.). М., 1968.

•у

Яковецевский В.Н. Аграрные отношения в период строительства социализма. М., 1964; Барсов А.А. Баланс стоимостных обменов между городом и деревней. М, 1969. о

Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в союзных республиках. М., 1963.; Зеленин И.Е. Колхозное строительство в СССР в 1931-1932 гг. // История СССР. 1960. № 6; Он же. Политотделы МТС (1933-1934 гг.) // Исторические записки. Т. 76. М., 1965; Богденко M.JI. Колхозное строительство весной и летом 1930 г. // Исторические записки. Т. 76. М., 1965; Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР (1929-1932 гг.). М.,1966; Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.). М., 1971. стороны партийных организаций, которые по ряду обстоятельств сильнее всего сказывались» 9.

Следует выделить труды Ф.А. Каревского, посвященные истории коллективизации сельского хозяйства в Среднем Поволжье |0. Автор впервые попытался рассмотреть колхозное строительство начала 1930-х гг. в регионе в широком плане с постановкой проблем хода реорганизации крестьянских дворов, организационно-хозяйственного и политического укрепления новых социалистических форм в сельском хозяйстве. Однако суть этих событий освещалась им по прежней схеме «Краткого курса». В своих публикациях историю борьбы с «кулацким саботажем» он излагал в традиционной сталинской трактовке.

Рассмотренные научные труды привлекают статистическими данными о размерах посевных площадей, валовых сборах, заготовках, урожайности, численности скота. Их анализ позволяет полнее осветить ряд аспектов проблемы, избранной исследователем. Это имеет важное значение для поиска ответа на вопрос о причинах голода начала 1930-х гг.

Однако большинству работ этого периода присущ устаревший методологический подход к анализу истории аграрного сектора, проверке соответствия их выводов и положений установкам и оценкам партийных документов о роли партии и Советской власти в осуществлении строительства социализма. Монополия на истину партийно-государственных руководителей привела к тому, что многие историки были вынуждены те или иные проблемы, связан

9 Мошков Ю.А. Указ. соч. С. 218.

10 Каревский Ф.А. Коллективизация сельского хозяйства в Среднем Поволжье в годы первой пятилетки // Уч. зап. 1963. Вып. 41. С. 117-134; Он же. Коллективизация сельского хозяйства в Среднем Поволжье (1927-1937 гг.) // Уч. зап. Куйбышев, 1970; Коллективизация сельского хозяйства в Среднем Поволжье 1927-1937гг. (под ред. Ф.А. Каревского, Н.Н. Панов). Куйбышев, 1970; Он же. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства Среднего Поволжья // Из истории советской деревни. Рязань, 1972. С.67-87; Он же. Социалистические преобразования сельского хозяйства Среднего Поволжья. Куйбышев, 1975. ные с историей страны первой половины 1930-х гг., фальсифицировать вопреки реальным фактам и обосновывать в русле твердо установленных партийных положений. Такой подход действовал до середины 1980-х гг.

Итогом работы советских историков за весь предшествующий период явилось издание пятитомной истории крестьянства СССР, в которой начальному периоду колхозного строительства в деревне посвящены соответствующие разделы второго тома". Значимость этих обобщающих трудов состоит в том, что термин «голод» применительно к событиям начала 1930-х гг., в том числе происходившим в Поволжье, по-видимому, был впервые употреблен советскими учеными именно в нем. Прямо было сказано, что в ряде районов, «несмотря на принятые меры, не удалось избежать

19 голода» . Однако советские исследователи подчеркивали, что снижение валового производства в 1931-1932 гг. не свидетельствовало об упадке сельского хозяйства и объясняли это временное явление трудностями колхозного строительства13. К сожалению, многие работы продолжали носить печать идеологических наслоений того времени, когда всё должно было объясняться «преимуществами социалистической системы хозяйства»14. Некоторые важные моменты истории начала 1930-х гг. вообще не затрагивались, поскольку «не вписывались» в существовавшие еще пока схемы. К тому же не по всем вопросам были доступны архивные материалы.

Факт голода первой половины 1930-х гг. был признан впервые на уровне высшего партийно-государственного руководства страны на мартовском (1989 г.) пленуме ЦК коммунистической партии. Генеральный секретарь ЦК КПСС

11 История советского крестьянства. В 5-ти тт., Т. 2. Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства. Конец 19271937. М., 1986.

12 История советского крестьянства. Т. 2. С. 256.

13 Там же. С. 14.

14 См.: Социально-экономическое развитие деревни Среднего Поволжья в период социализма. Казань, 1986. С. 8.

М.С. Горбачев в своем докладе назвал причины трагедии в стране. Им отмечалось, что они явились результатом насильственных методов, форсированных темпов коллективизации, вмешательства властей в производство, а также засухой 15.

С провозглашением перестройки и гласности во второй половине 1980-х гг. в отечественной исторической литературе произошел переворот, выразившийся в отходе от догматизма и идеологизации научных исследований. Благодаря поиску истины в произошедших драматических событиях первой половины 1930-х гг. в советской деревне исследователями была открыта тема голода для российской общественности.

Впервые историки прямо заявили, что коллективизация носила волюнтаристический, антинародный характер, что сопротивление колхозников и единоличников было сломлено репрессиями, что вывоз хлеба привел к массовому голоду в основных зерновых районах страны. Среди исследователей, поддерживающих эту точку зрения, прежде всего, следует отметить В.П. Данилова, Н.А. Ивницкого, И.Е. Зеленина16. Ими также отмечалось, что проблемы современного сельского хозяйства уходят своими корнями в историческую драму сплошной коллективизации.

15 Горбачев М.С. Об аграрной политике КПСС в современных условиях // Материалы пленума ЦК КПСС. 15-16 марта 1989. С. 41.

16 Данилов В.П., Ивницкий Н.А., Вылцан М.А. Оглянуться в раздумье // Сельская новь. 1987. № 12. С. 14-17; Данилов В.П. У колхозного начала // Советская Россия. 1987. 11 октября; Он же. Октябрь и аграрная политика партии // Коммунист. 1987. № 16. С. 116-121; Он же. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932-1933 гг. и «демографической катастрофе» 30-40-х гг. в СССР // Вопросы истории. 1988. № 3. С. 116-121; Он же. Коллективизация сельского хозяйства в СССР // История СССР. 1989. № 5. С 7-30; Зеленин И.Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной коллективизации // История СССР. 1989. № 2. С. 3-17; Ивницкий Н.А. Горькие уроки коллективизации // Молодой коммунист. 1989. № 11. С. 65-70; Он же. Коллективизация сельского хозяйства в СССР: опыт, уроки, выводы. М., 1988; Он же. Горькие уроки // Молодой коммунист. 1989. № 11. С. 68-69.

Дискуссия историков-аграрников, состоявшаяся в октябре 1988 г. в г. Москве, положила начало коренному перелому в научном подходе к проблеме голода 1932-1933 гг. Участники дискуссии В.П.Данилов, И.Е.Зеленин, Н.А.Ивницкий, Е.Н.Осколов, Ю.А.Мошков и другие пришли к единому мнению о том, что насильственная коллективизация погубила не только «ленинский кооперативный план», но и основные принципы социализма. Они поставили перед собой задачу - дать объективную картину проведения сталинским правительством антинародной политики в деревне в начале 1930-х гг.17

Утрата монопольного положения марксистско-ленинских постулатов дала простор для осмысления драматического сюжета истории первой половины 1930-х гг. На основе изучения и анализа фактического материала исследователи пришли к мнению, что экономическая политика партии и государства в деревне, методы ее осуществления, выкачивание хлеба и насилие над крестьянством привели страну к кризису и стали главными причинами голода в хлебных районах страны 18.

17 Коллективизация: истоки, сущность, последствия. Беседа за «круглым столом» // История СССР. 1989. № 3. С. 3 - 62.

1 Я

Козлов В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов. М., 1988; Рогали-на H.J1. Коллективизация: уроки пройденного пути. М., 1989; Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было?: Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-х гг. М., 1989; Тепцов Н.В. Аграрная политика: на крутых поворотах 20-30-х гг. М., 1990; Зеленин И.Е. Политотделы МТС - продолжение политики «чрезвычайщины» (1933-1934 гг.) // Отечественная история. 1992. № 6. С. 42 - 61; Он же. Был ли «колхозный неонэп»? // Отечественная история. 1994. № 4. С. 105 - 121; Он же. «Закон о пяти колосках»: разработка и осуществление // Вопросы истории. 1998. №1. С 114 - 123; Он же. «Революция сверху»: завершение и трагические последствия // Вопросы истории. 1994. № 10. С. 18 - 42; Голод 1932-1933 годов: Сб. статей / отв. ред. Ю.Н. Афанасьев. М.,1995; Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М., 1996; Попов В. Хлеб под большевиками // Новый мир. 1997. № 8; Власть и общество в СССР: политика репрессий (1920-1940-е гг.): Сб. ст. М., 1999 и др.

Тематика работ становилась многообразной, ученые вводили все новые и новые источники, расширяя документальную базу и проблематику. Так,

Л.И. Гинцберг проанализировал страницы «особых папок» Политбюро ЦК

ВКП(б), которые входили в категорию сверхсекретных материалов. Эти документы позволили дать достаточно полное представление о политическом курсе высшего партийного руководства, которое определяло все стороны жизни общества. Ученый подчеркнул, что экспорт зерна за границу на нужды индустриализации привел к сильнейшему голоду в ряде районов страны19. Он опроверг мнение о незначительных размерах валютных поступлений от 20 продажи хлеба . На наш взгляд, цифры, фигурировавшие в материалах Политбюро, являются более надежными, нежели данные официальной статистики. л 1

Необходимо выделить работы Н.А. Ивницкого . Он использовал документы из ранее засекреченных малодоступных фондов высших органов партийно-государственного руководства (ЦК ВКП(б), ЦИК, СНК СССР), различных ведомств и организаций в том числе и судебно-карательных органов (ОГ-ПУ, НКВД, Верховного суда, Прокуратуры и др.), которые раскрывают антикрестьянскую политику Сталина и его ближайшего окружения, приведшая в конечном счете к разорению миллионов крестьян и разрушению производительных сил сельского хозяйства. Значительное внимание исследователь уделял материалам, освещающие острую политическую обстановку в деревне в связи с насильственной коллективизацией и раскулачиванием, что вызвало

19 Гинцберг Л.И. По страницам «особых папок» Политбюро ЦК ВКП(б) // Вопросы истории. 1996. № 8. С. 16-29; Он же. Массовый голод в сочетании с экспортом хлеба в начале 30-х годов // Вопросы истории. 1999. № 10. С. 119-126.

9Л

Лельчук B.C. История советского общества. Краткий очерк (1917-1945 гг.) // История СССР. 1990. №4. С. 17-18.

21 Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994; Он же. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Судьбы российского крестьянства. М.,1996. С.43 - 66; Он же. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.). М., 2000. массовое сопротивление земледельцев, нередко перераставшее в повстанческое движение. Автор фрагментарно останавливался на событиях в Среднем Поволжье, включая их в общее повествование сюжета трагедии первой половины 1930-х гг.

В дальнейшем интерес к проблемам аграрной истории начала 1930-х гг. не ослабевал. Этому во многом способствовала начатая в 1992 г. на страницах журнала «Отечественная история» дискуссия ученых-аграрников «Современные концепции аграрного развития» под руководством историка В.П. Данилова, посвятившего свою научную жизнь постижению многострадальной крестьянской души22.

В начале 1990-х гг. появляются первые публикации о продовольственном обеспечении городского населения. Специалисту по государственной и рыночной торговле при социализме Е.А. Осокиной принадлежит открытие нового направления в историографии - распределительной продовольственной политике. Ей впервые была поставлена проблема кризиса снабжения и иерар

23 хии потребления в начале 1930-х гг. Е.А. Осокина исследовала историю становления, а также последующих метаморфоз социалистической торговли периода первых пятилеток, сосредоточиваясь на тогдашнем состоянии товарного снабжения и потребительского рынка. На взгляд исследователя, эта сфера наиболее сильно пострадала в результате форсированного развития тяжелой и военной промышленности, а также насильственной коллективизации. Проведен

22

Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. 1992. № 5; 1993. №№ 2, 6; 1994. №№ 2, 4/5, 6; 1995. №№3,

4, 6; 1996. № 4; 1997. № 2; 1998. № 6; 2002. №№ 2, 5.

Л-J

Осокина Е.А. СССР в конце 20-х - первой половине 30-х годов. Торговля? -Распределение! // Отечественная история. 1992. № 5. С. 42-59; Она же. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 19281935 гг. М., 1993; Она же. За зеркальной дверью Торгсина // Отечественная история. 1995. № 2. С. 86-104; Она же. Люди и власть в условиях кризиса снабжения: 1939-1941 годы // Отечественная история. 1995. № 3. С. 16-32; Она же. Легенда о мешке с хлебом: кризис снабжения 1936-1937 года // Отечественная история. 1998. № 2. С. 92-107. ный ученым анализ повседневной жизни общества в условиях огосударствления экономики, разрушения и возрождения рыночных отношений позволяет нам проследить механизмы формирования и взаимосуществования в стране легального и подпольного рынков товаров и услуг, а также помогает определить место системы снабжения населения в причинах трагедии в первой половине 1930-х гг.24

На рубеже 1980-1990-х гг. учеными стал активно разрабатываться демографический аспект проблемы. В печати появилось немало противоречивых данных о людских потерях советского общества в результате репрессий и голода 1930-х гг. Одним из первых цифру жертв голода 1932 - 1933 гг. назвал Б.Ц.Урланис. По его мнению, численность населения с января по апрель 1933 г. сократилась на 2,7 млн. человек 26. Е.А. Осокина, анализируя архивные материалы УНХУ РСФСР за 1930-е гг., показала, что демографические показатели ЦУНХУ за 1933 г. были завышены из-за недоучета смертей статистическими органами. По подсчетам ЦУНХУ, зарегистрированная смертность населения в 1933 г. составила 5,7 млн. человек21.

Учеными были проанализированы довоенные переписи и официальная статистика естественного и механического движения населения в 1930-е гг. В результате проделанной работы появились серьезные исследования, которые

24 Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 1998.

25 Тольц М. Сколько же нас тогда было? // Огонек. 1987. № 51. С. 10-11; Цап-лин В.В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 175-181; Андреев Е., Дарский JL, Харькова Т. Опыт оценки численности населения СССР 1926 - 1941 (краткие результаты исследования) // Вестник статистики. 1990. № 7; Население России в 1920-е - 1950-е годы: численность, потери, миграции. М., 1994; Араловец Н.А. Потери населения советского общества в 1930-е годы: проблемы, источники, методы изучения в отечественной историографии // Отечественная история. 1995. № 1. С. 135-146 и др.

26 Араловец Н.А. Указ. соч. С. 136.

Осокина Е.А. Жертвы голода 1933 года. Сколько их?: (Анализ демографической статистики ЦГАНХ СССР)//История СССР. 1991.№5.С.21 -25. помогают нам определить численность населения Среднего Поволжья до трагических событий и после, а также дать примерную оценку демографических последствий голода и связанных с ним болезней 28.

Появились монографии и статьи, посвященные трагедии начала 1930-х гг. в отдельных районах страны 29. Региональные исследователи видели причины голода в сталинской коллективизации и хлебозаготовительной политике.

Серьезным достижением современной исторической мысли о драматических событиях в начале 1930-х гг. в советской деревне справедливо можно считать совместный труд профессора Пензенского государственного педагогического университета В.В. Кондрашина и профессора университета г. Мемфис (США) Д. Пеннер30. На основе широкого использования разнообразного комплекса источников (документальные материалы, воспоминания очевидцев, периодика) ученые воссоздали картину голода 1932-1933 гг. в советской деревне. Многоаспектность изучения, простота стиля являются неоспоримыми

Андреев Е.М., JT.E. Дарский, Харькова JI.T. Демографическая история России: 1927-1957. М., 1998; Население России в XX веке. T.l М., 2000; Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века: Историко-демографические очерки. Новосибирск, 2000; Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. М., 2001 и др.

29 Осколов Е.Н. Хлебозаготовки и голод 1932-1933 гг. в Северо-Кавказском крае. Ростов н/Д., 1991; Есиков С.А., Кузнецова Э.Н. Голод 1932-1933 гг. в Тамбовском крае. Тамбов, 1992; Савельев С.И. Социально-классовая политика ВКП(б) и общественно-политические процессы в деревне второй половины 20-х — начала 30-х гг. (На материалах Нижнего Поволжья). Саратов, 1994; Загоровский П.В. Массовый голод в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х гг. // Экономика России и современность. Воронеж, 1998; Он же. Социально-экономические последствия голода в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. Воронеж, 1998; Савина В.В. Три измерения поволжского голода 1933 г. // Региональная история в российской и зарубежной историографии: Тезисы докад. межд. научной конференции 1-4 июля. Рязань, 1999. Ч. 2. С. 13-17; Баранов ЕЛО. Аграрное производство и продовольственное обеспечение населения Уральской области 1928-1933 гг. / Автореф. дис.канд.ист.наук. Екатеринбург, 2002 и др.

30 Кондрашин В., Пеннер Д. Голод: 1932-1933 годы в советской деревне. Самара-Пенза, 2002. достоинствами монографии. Подача материала в работе - от четко выстроенной системы методов исследования через примеры осмысления из толщи событий до постановки проблемы в мировом контексте истории голода — все подчинено строгой логике авторской мысли, которая позволяет говорить о большом объеме проделанной работы. Они утверждают, что голод явился следствием принудительного вывоза хлеба из деревни в счет государственных заготовок, подавления крестьянского сопротивления и политики партийно-государственного руководства, направленной на ограничение и ликвидацию традиционных методов выживания крестьян во время голода, а также отказа от международной помощи. Такие решения, как доказывают исследователи, осознанно принимались властями. Именно политика ускоренного и насильственного изменения сложившихся производственных отношений в экономике привела к страданиям миллионов простых людей.

В.В. Кондрашин и Д. Пеннер согласны с концепцией «рукотворного», «организованного» голода, получившей распространение в основном среди российских ученых. Под этим понятием исследователи подразумевают, что «он наступил в результате деятельности людей, политиков, а не в связи с природными катаклизмами. То есть голод явился прямым результатом политики коллективизации и хлебозаготовок, которую проводили конкретные властные органы под руководством ЦК партии, Советского правительства и лично Сталина»31,

Несомненно большой вклад в изучение истории голода первой половины 1930-х гг. внесли зарубежные историки. Именно им принадлежит пальма первенства в разработке этой проблемы . Перестройка и гласность в СССР дали импульс дискуссии о причинах и последствиях голода, которые активно обсуждались зарубежными исследователями.

31 Кондрашин В., Пеннер Д. Указ. соч. С.51.

Frank Lorimer. The population of soviet union: history and prospects. Geneva, 1946; Alec Nove. An Economic History of the U.S.S.R. Pelican book, 1982.

Наиболее популярной и распространенной на Западе является версия об искусственно созданном голоде, описанная в работах американского историка

33

Р. Конквеста . Автор доказывал, что голодомором уничтожались украинцы как на самой Украине, так и вне ее. В Поволжье, по мнению историка, трагедия произошла в районах, частично населенных русскими и украинцами, но больше всего пострадали немецкие поселения 34. Р. Конквест отмечал, что в распоряжении правительства были фонды, достаточные для предотвращения катастрофы, но руководство во главе со Сталиным не использовало эти запасы по политическим причинам. Голодом старались сломить сопротивление крестьянства, и это, по мнению автора, являлось актом запланированного геноцида, осуществляемого путем чрезмерных хлебозаготовок. Ученым была предпринята попытка подсчитать общее число умерших от голода. Эта цифра составила приблизительно 7 млн. человек35.

Однако сведения автор приводил из частных источников, не являющихся достоверными документами, за что и был подвергнут критике со стороны не только российских, но и зарубежных ученых. Кроме того, зарубежные исследователи пытались дать собственное видение событий в начале 1930-х гг.36

33 Конквест Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом, (пер. с англ. И. Коэн, Н. Май; под ред. М. Хейфеца). Лондон, 1988; Он же. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом // Новый мир. 1989. № 10. С. 179-200; Он же. Жатва скорби: реестр голода // Вопросы истории. 1990. № 1.С. 137-160, №4. С. 83-100.

34 Конквест Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом. Лондон, 1988. С. 409.

35 Там же. С. 445.

36 Wheatcroft S.G. New demographic evidence on excess collectivization deaths // Slavic Review. Vol. 44. Fall. 1985. p. 505 - 508; Rosefielde S. New demographic evidence on collectivization deaths: a rejoinder to Stephen Wheatcroft // Slavic Review. Vol. 44. Fall. 1985. p. 509 - 515; Anderson B. A., Silver R. D. Demographic analysis and population catastrophes in the USSR // Slavic Review. Vol. 44. Fall. 1985; Stone D. The economic origins of the Soviet famine of 1932-33: some views from Poland. N.Y. Vol. 37. № 2 p. 167-183; Arch Getty. "Starving the Ukraine". Рецензия на книгу Конквеста Р. «Жатва скорби» // London review of book. 22 January. 1987; Мерль С. Голод 1932-1933 годов - геноцид украинцев для осуществления политики руси

Так, в частности С. Мерль, считал, что голод был скорее результатом неудачной сталинской экономической политики.

Одним из оппонентов выводов Р. Конквеста являлся М. Таугер, считавший, что голод произошел из-за нехватки зерна. В статье, опубликованной в 1996 гг., он проанализировал объективные причины снижения валового сбора зерновых в 1932 году (распространение болезней зерновых, засуха в некоторых районах и т.п.) и сделал вывод о том, что было собрано примерно на 100 млн. пуд. меньше, чем значилось в официальных данных. Именно это, по его мнению, и послужило одной из причин трагедии . Такое видение событий тоже не могло остаться без внимания критики. Российский историк Н.А. Ивницкий аргументировано доказал, что собранного урожая хватило бы для избежания катастрофы, если бы хлебозаготовительная политика проходила иначе38. Однако заслуга М. Таугера в том, что он поставил вопрос о наличии объективных факторов голода. В качестве оппозиции данной точке зрения выступает вышеупомянутая концепция «организованного» голода.

Следует обратить внимание на замечания А. Грациози39, считающего, что причинами трагедии послужили вовсе не объективные факторы, а постоянно увеличивающиеся реквизиции и коллективизация. Это стало кульминацией конфликта между государством и крестьянством. Помимо этого исследователь полагает, что голод был использован Сталиным для того, чтобы преподать урок хлеборобу, да и всей стране и чтобы уничтожить естественную среду национализма, особенно на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье и Кафикации? // Отечественная история. 1995. № 1. С. 49-61; Таугер М. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьба российского крестьянства. М., 1996. С. 298-332.

Таугер М. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьба российского крестьянства. М., 1996. С. 314.

38 Ивницкий Н.А. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Судьба российского крестьянства. М., 1996. С.333-363.

10 —

Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. М., 2001. захстане 40. Однако подобные высказывания не подтверждаются документальными доказательствами.

Необходимо выделить среди западных историков Р. Девиса и С. Уит-крофта - представителей объективистской школы Э. Карра41. Этих ученых объединяет то, что их исследования и выводы основываются на достоверных, солидных и разнообразных источниках. В своих публикациях они доказали, что голод охватил все зерновые регионы страны независимо от национальной принадлежности, что ужасная логика развертывания этой страшной трагедии понятна и без ссылок на зловещие планы Сталина. Внимательно проанализировав архивные данные, исследователи пришли к выводу, что закономерным итогом разрушительной политики в деревне стало значительное снижение запасов зерна, причинами которого явились естественно-климатический и агротехнический факторы42.

В последнее время российские и зарубежные ученые сошлись во мнении, что голод был вызван совокупностью факторов. Продолжаются дискуссии по вопросам его причин, масштабов и последствий 43.

Особую ценность представляют работы С. Уиткрофта о зерновых балансах и оценках урожайности в 1931-1933 гг., а также о демографических свиде

40 Грациози А. Указ. соч. С.64-65.

41 Davies R.W., Wheatcroft S.G and Tauger M.B. Stalin, Grain Stocks and the Famine of 1932-1933. // Slavic review. Stanford, 1995. Vol. 54 № 3. P.642-657.; Davies R.W. Crisis and Progress in the Soviet Economy. 1931-1933 (The industrialisation of Soviet Russia). London: Macmillan, 1996; Он же. Советская экономика в период кризиса 1930-1933 годы // История СССР. 1991. № 4. С. 198-210; Девис Р., Хлевнюк О.В. Вторая пятилетка: механизм смены экономической политики // Отечественная история. 1994. № 3. С. 92-108; Уиткрофт С., Девис Р. Кризис в советском сельском хозяйстве (1931-1933 гг.) // Отечественная история. 1998. №6. С. 95-109.

42 Уиткрофт С., Девис Р. Кризис в советском сельском хозяйстве (1931-1933 гг.) // Отечественная история. 1998. № 6. С. 95-109.

43 Современные концепции аграрного производства. Теоретический семинар // Отечественная история. 1998. № 6. С. 109-132. тельствах трагедии советской деревни44. Многие российские и зарубежные исследователи считают его авторитетным специалистом в данных вопросах45.

Среди зарубежных ученых следует выделить работы Ш.Фицпатрик46. Как видно из названий ее трудов, историк исследует проблему в рамках социальной истории. Она стремится показать, как рассмотренные ею события и явления воспринимались самими крестьянами, горожанами и их современниками. Главными причинами голода 1932-1933 гг., по мнения ученого, является борьба между властью и крестьянами из-за планов зернопоставок и насильственной коллективизации. В результате этой борьбы сельские жители бежали в города. Резкое увеличение роста городского населения «привело к нехватке продовольствия, а в 1932-1933 гг. - к голоду» 47. Но в тоже время долю ответственности исследователь возлагает на государство, поскольку это «являлось скорее нормой, чем исключением в современной истории голода» 48.

Таким образом, историография располагает большим количеством исследований по истории голода начала 1930-х гг. Однако ученые больше занимались изучением трагедии в советской деревне, не рассматривая проблему голода в городах. Еще не написаны обобщающие работы, в которых содержался бы комплексный анализ жизни сельского и городского населения в условиях голода в стране и регионах в первой половине 1930-х гг.

44 Уиткрофт С. О зерновых балансах и оценках урожайности в СССР в 19311933 гг. / Трагедия советской деревни. М., 2001. Т. 3. С.842-865; Он же. О демографических свидетельствах трагедии советской деревни в 1931-1933 гг. / Трагедия советской деревни.Т. 3. С. 866-888.

45 Кондрашин В., Пеннер Д. Указ. соч. С.25.

46 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история советской России в 30-е годы: деревня. М., 2001; Она же. Повседневный сталинизм. Социальная история советской России в 30-е годы: город. М., 2001.

47 Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм.С. 11.

ЛЯ

Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. С. 84.

В начале 1990-х гг. активизировали свои усилия исследователи Среднего Поволжья. Большой вклад в разработку проблемы голода в Средне-Волжском крае внес уже упомянутый ранее пензенский профессор В.В. Кондрашин 49. Он впервые заявил о голоде в Среднем Поволжье в 1989 г. В исследованиях ученый выявил новый пласт документальной базы, использовал нетрадиционные для историков источники: книги записей актов гражданского состояния о смерти, рождении и браке за период с 1927 по 1940 г. по 582 сельским советам, анкетные данные, полученные в результате социологического опроса свидетелей голода. Им был разработан метод подсчета количества жертв трагедии в начале 1930-х гг., составлена карта голода на территории Нижнего и Среднего Поволжья и Южного Урала. Картографическое изучение заслуживает особого внимания, так как полностью пока еще его география не выявлена50. По его мнению, массовый голод наступил в районах, специализирующихся на производстве зерновых культур, именно на этой территории были проведены сплошная коллективизация, принудительные заготовки 51.

Ряд ученых уделил внимание анализу региональной специфики коллективизации в Среднем Поволжье. Так, в работах Т.Д. Надькина показана осо

49 Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья (по свидетельствам очевидцев). // Проблемы устной истории в СССР: Тезисы научной конференции 28-29 ноября 1989 г. в г. Кирове. Сов. ассоциация молодых историков. Киров, 1990. С. 18-22; Он же. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья // Вопросы истории. 1991. № 6. С. 176-181; Он же. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья. Дис.канд.ист.наук. М., 1991; Он же. Организованный голод 19321933 гг. в Поволжье // Крестьяне и власть: Тезисы докладов и сообщений научной конференции 7-8 апреля 1995 г. Тамбов, 1995. С. 101-102; Он же. Голод 1932-1933 гг. в Поволжье // Вопросы крестьяноведения. Выпуск 3. Саратов, 1996. С. 92-99; Он же. Голод в крестьянском менталитете // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.): Материалы международной конференции. М., 1996. С. 115-123 и др.

50 См.: Историческая демография: новые подходы, методы, источники: Тезисы VIII Всероссийской конференции по исторической демографии. Екатеринбург, 13 - 14 мая 1992 г. М., 1992. С. 78 - 79.

51 Кондрашин В.В. Дис.канд.ист. наук. С. 186-187. бенность колхозного строительства и голода в Мордовии 52. Пензенский исследователь Н.А. Шарошкин предпринял попытку на конкретном фактическом материале показать деятельность государственных и общественных организаций Поволжья в решении острейшей проблемы, связанной с продовольственным обеспечением рабочих. Он пришел к выводу, что несмотря на перебои и трудности с распределением продуктов, местные органы власти проделали значительную работу в деле решения продовольственных проблем, которые возникли вследствие голода в ряде районах страны 53.

Значительный интерес для изучаемой темы представляет работа пензенского исследователя О.В. Озерова, в которой представлен обзор миграционных процессов сельского населения в годы первых пятилеток, социальные последствия политики партийно-государственного руководства в деревне и изменения социальной структуры Средне-Волжского региона 54.

Анализ литературы по истории голода начала 1930-х гг. позволяет заключить: исследователями проделана огромная работа по осмыслению различных аспектов данной проблемы как в России в целом, так и в Среднем Поволжье. Ими собран и систематизирован большой фактический материал. Наиболее изученными являются вопросы социально-экономического развития колхозной деревни, причины и демографические последствия голода на селе. Вместе с тем слабо исследовано продовольственное обеспечение городского населения, не выявлены факторы голода в городах и социально-экономические последствия голода в регионе. Поэтому представляется целесообразным пред

52 Надькин Т.Д. Сплошная коллективизация и раскулачивание крестьянских хозяйств в Мордовии (осень 1929-1932 гг.) / Автореф. дис.канд.ист.наук. Саранск, 1996; Он же. Деревня Мордовии в годы коллективизации. Саранск, 2002.

53 Шарошкин Н.А. К вопросу о продовольственном снабжении рабочих Поволжья. 1928-1937 гг. // Исторические исследования: Сборник статей. Самара, 1998. Вып. 2. С.128-136.

54 Озеров О.В. Миграция сельского населения во второй половине 1920-х - середине 1930-х гг. (по материалам Среднего Поволжья). Дис.канд.ист.наук. Пенза, 2000. принять попытку научно-исторического анализа проблемы существования сельского и городского населения в условиях голода в Средне-Волжском крае.

Цель данного исследования состоит в том, что на основе новых, ранее не издававшихся архивных документов и обширного опубликованного материала минувших лет комплексно изучить причины, динамику и последствия голода в начале 1930-х гг. в Среднем Поволжье.

В соответствии с поставленной целью определены следующие научно-познавательные задачи диссертационного сочинения:

• изучить факторы голода в сельской и городской местности региона;

• исследовать систему продовольственного обеспечения городского и сельского населения;

• проанализировать формы сопротивления крестьян и горожан проводимой государственной политике;

• установить масштабы трагедии, выявляя в ней общее и особенное в региональном пространстве;

• определить влияние голода на демографическое и социально-экономическое развитие региона.

Методологическая основа диссертационного исследования. В нашей работе мы оперируем понятием «голод». 11аиболее точное определение данного феномена отражено в труде известного российского социолога П.А. Сорокина55. Он один из первых выявил формы голода и рассмотрел его влияние на поведение людей и социальную организацию. Согласно его типологии, голод определяется качественной и количественной стороной. Так, он выделил голодание и абсолютный голод, как полное прекращение поступление пищи в организм. Ученый считал, что нехватка в пище необходимых для жизнедеятельности человеческого организма веществ относится к качественному голоданию, недостаточное поступление пищи в организм вызывает количественное

55 Сорокин П.А. Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь. М., 2003. голодание. Количественная сторона пищи измеряется ее калорийностью, а качественная, по его мнению, наличием в ней белков, жиров, углеродов и витаминов. В схеме П.А. Сорокина имеется качественно-количественное голодание, которую он определяет как состояние хронического недоедания, белкового и витаминного голодания.

Основываясь на данной типологии голода, российские ученые ввели в научный оборот новые понятия, как «голодовка» и «латентный голод». Первое трактуется, как локальное проявление абсолютного голода или относительного количественного голодания. Под «латентным голодом» подразумевается хроническое недоедание, острый недостаток в рационе белков и витаминов 56.

Таким образом, термин «голод» употребляется нами в том случае, когда документально подтверждается отсутствие жизненно необходимого минимума продовольствия и вызванные этим болезни (по обозначению того времени -«опухание», «недоедание») у части населения региона. Термин «массовый голод» применяется для описания ситуации, при которой люди умирали от отсутствия пищи и, кроме того, среди голодающих распространялись случаи людоедства.

В исследовании использовался метод историзма, предполагающий изучение любого факта истории или явления в конкретных исторических условиях, в строгой взаимосвязи и взаимообусловленности изучаемых событий, в их неразрывной связи с прошлым и перспективности в будущем.

В качестве методов были применены историко-генетический, позволяющий определить содержательную и логическую взаимосвязь событий во времени, а также сравнительно-исторический, предполагающий при изучении тех или иных событий рассмотрение как можно большого числа исторических источников и научных трудов с целью выявления исторической истины.

Источниковая база исследования. Период советской эпохи наложил сильнейший отпечаток на документы. Порой их делали специально непригод

56 Исупов В.А. Указ. соч. С. 84; Кондрашин В., Пеннер Д. Указ. соч. С. 73. ными для раскрытия исторической правды, ложью, приписками или умолчанием заслоняя истинное положение дел. Это дает основание утверждать, что к источникам советского времени, точно так же, как и к более ранним, требуется критический подход.

Для систематизации выявленного материала используются традиционные схемы и выделяются по степени важности, достоверности и информационной насыщенности следующие группы источников: законодательные и нормативно-правовые акты, статистические, делопроизводственные материалы, периодическая печать и сборники опубликованных документов.

Партийно-государственный аппарат власти с помощью законодательных и нормативно-правовых актов стремился всецело контролировать производственно-хозяйственное развитие страны и особенно ход сельскохозяйственных и заготовительных кампаний, продовольственное обеспечение населения. Поэтому в изучении темы важное значение имеют документы органов государственной власти СССР и РСФСР и ВКП(б), собранные в фондах центрального и

57 краевого партийных комитетов . Интерес также представляют сборники законов и нормативно-правовых актов, конференций и пленумов58. Однако в них информация носит порой заранее заданный, односторонний характер и многие документы даются частично

Следующим значительным комплексом является делопроизводственная документация органов власти, партийных органов, органов снабжения, заготовительных организаций (фонды ВЦИК, крайкома, крайисполкома, райкомов,

57 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ): Ф. 17 - Центральный комитет ВКП(б); Государственный архив социально-политической истории г. Самары (ГАСПИ): Ф. 1141 - Куйбышевский краевой комитет ВКП(б); Центр хранения документации новейшей истории Ульяновской области (ЦХДНИУО): Ф. 3 - Ульяновский окружной комитет ВКП(б), Ф. 13. - Ульяновский городской комитет КПСС.

58 Декреты Советской власти. В 14-ти. т. М., 1957-1997; Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР. М., 1924-1937; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (18981986): В 15-ти т. М., 1983-1989 и др. райисполкомов, крайсиаба, Госплана), которая составляет наиболее обширную группу источников и содержится в федеральных и региональных архивах59. Она включает сведения о проведении посевных, уборочных, заготовительных кампаний, продовольственном снабжении населения, оказании помощи хозяйствам, очутившимся в тяжелом положении. Это организационно-распорядительные, плановые, учетные, контрольные, отчетные материалы и текущая переписка.

Особое значение при изучении темы имеет плановая документация, которая является многоаспектным источником, дающим широкий спектр информации об экономической политике государства, о производственном состоянии отраслей народного хозяйства, в том числе и о заготовительных кампаниях60. В первой половине 1930-х гг. задания изъятия хлеба из средневолж-ской деревни корректировались центральным и местным руководством в течение года. Планирование развития страны было необходимой и важнейшей стороной жизни не только государства, но и неотьемлемой частью людей. Вы

59 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ): Ф. 262 - Госплан РСФСР, Ф. 1235 - ВЦИК, Ф. 7589 - Центральная государственная комиссия по определению урожайности; Государственный архив Самарской области (ГА-СО): Ф.Р. 674 - Средне-Волжский областной и краевой совет народного хозяйства, Ф. Р. 779 - Исполнительный комитет Куйбышевского краевого совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, Ф.Р. 831 - Уполномоченный по Средне-Волжскому отделу колхозного контроля Наркомат земледелия СССР, Ф.Р. 1090 - Средне-Волжский отдел снабжения «Крайснаботдел», Ф.Р. 2529 -Куйбышевский городской комитет; Государственный архив Ульяновской области (ГАУО): Ф. Р. 535 - Ульяновский городской коммунальный отдел, Ф. Р. 634 - Исполнительный комитет Ульяновского городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, Ф. Р. 1189 - Ульяновский городской отдел здравоохранения, Ф. Р. 1251 - Ульяновский районный отдел снабжения.

60 РГАЭ: Ф. 7446 - Колхозцентр, Ф. 8040 - Комитет заготовок сельскохозяйственных продуктов при СТО и СНК СССР; ГАСО: Ф.Р. 751 - Средне-Волжская и Куйбышевская краевая плановая комиссия; ГАСПИ: Ф. 535 - МТС Средне-Волжского краевого земельного управления, Ф. 650 - Средне-Волжская краевая контрольная комиссия ВКП(б), Ф. 912 - Куйбышевская областная плановая комиссия. полнить задание любой ценой становилось девизом общества и главным смыслом жизни советского человека. Поэтому документы планирования являются важнейшими источниками, отражающими одну из существенных сторон жизнедеятельности СССР.

Важными материалами, раскрывающим этапы страшной трагедии, являются постановления крайкома ВКП(б) и крайисполкома, связанные со снабжением населения и принятием мер по борьбе с эпидемиями и беспризорностью61. Они регламентировали проведение сельскохозяйственных кампаний, обеспечение продуктами населения и принимали совместные резолюции по планам заготовок хлеба, овощей, мясомолочной продукции, возврата продовольственной семенной ссуды. Бюро и секретариат крайкома утверждали месячные планы посевных, уборочных, заготовительных кампаний и агрокультурных мероприятий. Решения крайкома об оказании продпомощи и предоставлении семссуды хозяйствам края, о снабжении также оформлялись в виде постановлений.

Протоколы и стенограммы заседаний Политбюро ЦК ВКП(б), бюро крайкома ВКП(б) и президиума крайисполкома составляют отдельную группу организационно-распорядительной документации. В этих материалах находится информация о ходе сева, уборке урожая, выполнении плана хлебозаготовок и снабжении населении. Стенограммы заседаний бюро крайкома предоставляют возможность рассмотреть механизм «выявления виновных» в невыполнении планов, позволяют выяснить отношение краевого партийного руководства к заданиям, поставленным центральной властью.

Секретари крайкома, председатель крайисполкома информировали центральное руководство о производственно-хозяйственном развитии края62. Док

61 ГАСО: Ф.Р. 1245 - Средне-Волжское и Куйбышевское краевое управление народно-хозяйственного учета, Ф.Р. 2508 - Краевое земельное управление.

62 РГАСПИ: Ф. 112 - Политическое управление Наркомата земледелия СССР, Ф. 349 - Политическое управление Наркомата совхозов СССР (1933-1939 гг.); РГАЭ: Ф. 7486 - Секретариат Наркомата земледелия. ладные записки, письма, телеграммы и телефонограммы в ЦК ВКП(б) и СНК СССР содержат отчетные данные о ходе сельскохозяйственных кампаний, недостатке тягловой силы, падеже скота вследствие плохого питания (порой и полного его отсутствия) недостаточном снабжении населения. Учетные сведения предоставлялись в комитеты заготовок, наркоматы снабжения и земледелия. Отправленные в Москву материалы нередко заканчивались просьбами об оказании продовольственной и семенной помощи.

Особый интерес представляют архивные источники, содержащие докладные записки секретарей райкомов, председателей горсоветов, руководителей предприятий и организаций, информационные справки, сводки ОГПУ и прокуратуры, в которых имеются сведения о трудностях в проведении сельскохозяйственных работ, продовольственных проблемах, об отношении крестьян и горожан к тем или иным мероприятиям советско-партийного руководства, а также голоде и его жертвах63. Однако эти сведения содержат большое количество субъективных материалов, поскольку любое критическое замечание по отношению к Советской власти и партии преподносились как акт классового врага. Многие делопроизводственные материалы, имеющие грифы «секретно», «совершенно секретно», «строго секретно», «не подлежит оглашению», стали доступны исследователям только в начале 1990-х гг.

К следующей группе источников относятся статистические архивные данные сельского хозяйства, которые позволяют установить объемы производ

63 ГАСПИ: Ф. 974 - Политотдел мясосовхоза «Коммунар» Елховского района, Ф. 1131 - Политотдел молочно-мясного совхоза им. Марти Пестравского района, Ф. 1259 — Политотдел железной дороги им. В.В. Куйбышева, Ф. 1315 — Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Куйбышевской области, Ф. 1631 - Политотдел зерносовхоза «Рабочий» Кинель-Черкасского района, Ф. 1659 - Политотдел Средне-Волжского речного пароходства, Ф. 2404 - Политотдел Безенчукской МТС, Ф. 2665 - Политотдел свиносовхоза им. Чапаева Чапаевского района, Ф. 2954 - Политотдел совхоза «Батрак» Алексеевского района, Ф. 2998 - Политотдел мясосовхоза «Красный Октябрь» Больше-Черниговского района, Ф. 6731 - Политотдел Кинель-Черкасской МТС; ЦХДНИУО: Ф. 30 - Майнский, Ф. 31 - Мелекесский, Ф. 303 -Карсунский районный комитет КПСС. ства продовольственной продукции64. Сводные материалы, учетная документация, оперативная отчетность колхозов, совхозов, МТС, сохранившиеся в фондах центральных и краевых органов статистического управления, состоят из статистических данных по сельскому хозяйству. Документы содержат важные сведения о динамике и составе посевных площадей, урожайности, валовых сборах сельскохозяйственных культур, количестве мясомолочного и рабочего скота, заготовках и распределении продукции растениеводства и животноводства и др. По этим показателям можно определить наличие запасов сельскохозяйственной продукции и остроту ситуации в аграрном комплексе.

Массовую группу статистических материалов составляют сборники и справочники, где достаточно представлены сводные сведения по Среднему Поволжью65. Тем не менее они нуждаются в критическом осмыслении, так как в них имеет место фальсификация некоторых данных. К этой же группе относятся и документы Всесоюзных демографических переписей66. Они позволяют провести комплексный анализ изменений динамики численности населения и

64 РГАЭ: Ф. 1562 - Центральное статистическое управление при Совете Министров СССР; ГАУО: Ф. Р. 84 - Ульяновская городская, районная контрольная комиссия рабоче-крестьянской инспекции, Ф. Р. 387 - Ульяновская заготовительная контора райпотребсоюза, Ф. Р. 1580 - Уполномоченный комитет по заготовкам сельскохозяйственных продуктов при СНК СССР по Новосспаскому району Средне-Волжского края.

65 Среднее Поволжье в цифрах / под ред. Г.Г.Котова. Самара-М., 1929; Средне-Волжский край. Самара, 1930; Контрольные цифры народного хозяйства и социально-культурного строительства Средне-Волжского края. Самара, 1930; Средняя Волга. М.-Самара, 1932; Средняя Волга. М.-Самара, 1934; Народное хозяйство Куйбышевской области и г. Куйбышева / Стат. сборник. Куйбышев, 1957; Народное хозяйство Куйбышевской области за 50 лет / Стат. сборник. Куйбышев, 1967; Народное хозяйство СССР за 70 лет. / Стат. сб. М., 1987.

66 Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. 3. М., 1928; Всесоюзная перепись 1937 г.: Краткие итоги. М. 1991; Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги. / под ред. Ю.А. Полякова. М., 1992; Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР. М., 1963; Итоги Всесоюзной переписи населения. 1970. В 7-ми тт. Т. 1. Численность населения СССР, союзных и автономных республик, краев и областей. М., 1972. отражают в определенной степени его социально-экономическое состояние в тот или иной период.

Самостоятельную группу источников представляют собой издания центральной и местной периодической печати, такие как «Известия», «Правда», «Волжская коммуна», «Пролетарский путь» и районные газеты. В них помещались документы партийно-государственных структур, содержались материалы о коллективизации в деревне, ходе выполнения сельскохозяйственных кампаний, сопротивлении кулачества, преступлениях, снабжении населения. Анализ газетных публикаций указывает на пропагандистский характер общественно-политических статей и их узкоклассовую направленность. В них красной строкой проходит тезис об эксплуататорской сущности кулачества. Содержащую в газетах информацию можно использовать с учетом влияния идеологии советской власти на данные издания.

Особый интерес представляют несколько томов из двух серий документальных материалов «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939» и «Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД»67. В данных сборниках представлен широкий комплекс источников из центральных и региональных архивов, позволяющий восстановить целостную картину основных аспектов коллективизации, хлебозаготовок, в ходе которых из деревни изымалось нередко все зерно, продовольственных затруднений и голода в стране в целом и Среднем Поволжье в частности. Основной массив документов, в подавляющем количестве, содержит ранее засекреченную информацию

67 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т.2. Ноябрь 1929 - декабрь 1930 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2000; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т. 3. Конец 1930 - 1933 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2001; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т. 4. 1934-1936 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2002; Советская деревня глазами ВЧК -ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х тт. Т. 3. 1930-1934 гг. кн. 1. 1930-1931 гг. / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2003. малодоступных фондов высших органов партийно-государственного руководства (ЦК ВКП(б), ЦИК, СНК СССР), различных ведомств и организаций (ОГПУ, НКВД, Прокуратуры и др.). Значительное внимание уделялось документам самих крестьян, их настроениям, поведению, реакции на происходящее, борьбе против произвола и насилия властей. Эти публикации были осуществлены совместными усилиями российских и зарубежных историков.

Ценные сведения содержатся в серии «Социальная история России XX ч/ 68 т-» века», подготовленной коллективом историков и архивистов . В центре их внимания - письма, отклики, информационные сводки ОГПУ — НКВД, политических органов, повествующие о насущных и узловых проблемах жизни советского общества и рисующие портреты рабочих и колхозников, партийных и советских руководителей. Исторические события — индустриализация, коллективизация, продовольственные затруднения и голод - показаны глазами простых людей, раскрываются в их судьбах. Особую важность представляют письма и жалобы жителей Среднего Поволжья в различные инстанции, свидетельствующие о жизни и настроениях в суровые и страшные 1930-е гг.

Итак, в диссертационном исследовании были использованы разнообразные источниковые материалы. Комплексный анализ, сравнение и сопоставление документов, сверка противоречивых сведений, преодоление различных идеологем и мифологем позволили создать необходимый документальный фундамент для выводов и наблюдений в данной работе.

Научная новизна диссертации заключается прежде всего в постановке проблемы, соединяющей положение населения в деревнях и городах во время голода в территориальных рамках региона. Впервые в историографии на основе привлечения широкого круга источников изучены причины, основные вехи о

Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. / отв. ред. А.К. Соколов; Сост.: С.В. Журавлев и др. М., 1997; Общество и власть, 1930-е годы: Повествование в документах / отв. ред. А.К. Соколов; Сост.: С.В. Журавлев и др. М., 1998; Письма во власть 1928-1939. (заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям) / сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов, О.В. Хлевнюк. М., 2002. развития голода в Средне-Волжском крае в начале 1930-х гг. и социально-экономические последствия трагедии.

Основные положения, вынесенные на защиту, отражают научную новизну диссертационного исследования и заключаются в следующем:

1. Обоснование вывода о том, что в первые годы форсированной коллективизации в сельском хозяйстве края хлебозаготовительные планы изменялись в сторону уменьшения, на что оказали основное влияние недород 1931 г. и низкий урожай 1932 г. Но и сниженные государственные задания оставались непосильными для выполнения и не давали накапливаться зерновым запасам в крестьянских и колхозных амбарах края.

2. Принудительная реорганизация единоличных хозяйств и хлебозаготовки обусловили нарушение агротехнических правил ведения полеводства в регионе в период важных сельскохозяйственных кампаний — посевной и прополочной работ.

3. Формы сопротивления крестьянства аграрной политике партийно-государственного руководства зависели от степени принуждения, а также наличия сил и возможности противодействовать насилию со стороны властей.

4. Анализ системы продовольственного обеспечения привел к выводу, что основная часть населения, находящаяся на пайке, получала минимальные нормы, поэтому положение городских жителей резко ухудшилось в связи с установлением государственной монополии в снабжении.

5. Установление того факта, что голод и нехватка продовольствия в деревнях и городах Среднего Поволжья проявлялись повсеместно на протяжении нескольких лет (1930-1934 гг.).

6. Исследование показало, что латентный голод (относительное качественно-количественное голодание) в начале 1930-х гг. охватил все социальные группы населения Средне-Волжского края, за исключением представителей партийно-государственного аппарата.

Практическая значимость исследования определяется тем, что содержащиеся в нем материалы могут быть использованы при подготовке новых обобщающих работ по новейшей истории Российской Федерации, при издании работ по истории социально-экономического развития региона, учебников, хрестоматий и учебных пособий по данной проблематике, при разработке и преподавании курсов и спецкурсов по истории Отечества и региона, а также при обновлении экспозиций краеведческих выставок.

Апробация работы была проведена в шести публикациях в открытой печати, а также в докладах и выступлениях на научных конференциях различного уровня: Международной научной конференции аспирантов и молодых ученых «Ломоносов - 2004» в Московском государственном университете (2004 г.), трех Всероссийских конференциях молодых историков «Платоновские чтения» в Самарском государственном университете (2002, 2003 и 2004 гг.), региональной научной конференции «История идей и история общества» в Нижневартовском государственном педагогическом институте (2003 г.) и межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников в Чебоксарах (2005 г.).

Поставленные цели и задачи обусловили структуру работы. Она состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений. Во введении обосновываются научное значение и актуальность темы, определяются цели и задачи исследования, характеризуется степень изученности проблемы, анализируются источники. В первой главе рассматриваются трагические события первой половины 1930-х гг. в сельской местности региона, вторая глава посвящена голоду и продовольственным трудностям в городах края. В заключительной части представляется собственное видение проблем, подводятся итоги исследования и излагаются выводы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Голод в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный конкретно-исторический анализ трагических событий в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае позволяет сделать ряд выводов, которые дополняют и отчасти меняют сложившуюся в отечественной и зарубежной историографии оценку причин, динамики и последствий голода в регионе.

На основе изученных источников было установлено, что ускоренные темпы развития народного хозяйства стали основной причиной кризиса в первой половине 1930-х гг. Партийно-государственное руководство взяло курс на индустриализацию, которая требовала увеличения притока из деревни продовольствия (прежде всего хлеба) и рабочей силы. Для осуществления этой политики лидеры ВКП(б) пошли по пути радикальной модернизации аграрного сектора - ликвидации очагов капиталистического хозяйства (кулаков) и принудительного образования крупных механизированных коллективных хозяйств, главной целью которых стало в самые сжатые сроки решить зерновую проблему.

Сплошная коллективизация, обобществление крестьянских хозяйств, сокращение числа единоличных дворов привели к тому, что колхозы становились основным землепользователем, производителем и заготовителем сельскохозяйственной полеводческой продукции в Среднем Поволжье. В новой «социалистической» системе предусматривалось сдача части выращенного урожая государству в виде обязательных заготовок, имевших силу закона. Размеры их определялись высшим советским руководством.

Успехи государственных поставок хлеба зависели от нескольких важных факторов, одним из которых являлась погода. Проведенный анализ естественно-климатических условий позволяет сделать вывод о том, что они в Средне-Волжском крае в 1930-1933 гг. были не совсем благоприятными для сельского хозяйства, но не могли служить причиной массового голода.

Тягловая сила средневолжского региона с 1929 г. имела тенденцию к явному ежегодному сокращению. Основными причинами снижения количества животных были забой крестьянами личного скота из-за нежелания отдавать его в колхозное стадо и употребление в пищу для спасения своих жизней во время голода. Нагрузка на одну рабочую лошадь в среднем по краю увеличилась в 1,5 раза в 1930-1933 гг. Краевое руководство с одобрения центральных властей приняло решение об использовании на полях коров. Это отрицательно влияло на выполнение сельскохозяйственных операций и прежде всего пахоты.

В ходе исследования на основании сохранившихся источников было установлено, что принудительная коллективизация и хлебозаготовки стали основными причинами нарушения агротехнических правил ведения полеводства в период важных сельскохозяйственных кампаний, особенно посевных и прополочных работ. В 1930-1933 гг. на низком уровне проводилась паровая и зяблевая обработка почвы, что вызвало истощение земли. Недостаток удобрений привел к засоренности полей сорняками, понижению всхожести растений и распространению сельскохозяйственных вредителей и болезней. В результате снизилась урожайность.

Планы хлебозаготовок 1930-1933 гг. в Средне-Волжском крае изменялись в сторону уменьшения. Основное влияние на снижение государственных заданий оказали неурожай 1931 г. и низкий урожай 1932 г. По отношению к валовому сбору заготовки с каждым годом увеличивались, что приводило к сокращению запасов зерна для сева, продовольственных и кормовых нужд.

Следствием проведения ускоренной индустриализации и сплошной коллективизации явилось тяжелое продовольственное положение в Средне-Волжском крае. Зимой 1931 г. из сельской местности началось бегство в промышленные центры на заработки наиболее активной части крестьян, основную массу которой составляли мужчины.

Насильственная реорганизация единоличных хозяйств, заготовительная политика, направленная на изъятие сельхозпродукции из деревни Среднего

Поволжья, нехватка тягловой и рабочей силы, страх перед раскулачиванием и голодом, усиливавшийся в крае с каждым годом, стали причиной нежелания добросовестно работать на полях. Среди крестьян обозначились регрессивные тенденции в земледелии, распространилось безразличное отношение к судьбе выращенного урожая.

Проведенное исследование доказало, что в 1930-1933 гг. практические мероприятия в сельскохозяйственном секторе значительно ограничили производительные возможности средневолжской деревни, уменьшили общественные колхозные и личные крестьянские продовольственные запасы, ослабили способность регионального хозяйства к прогрессивному развитию.

Жалобы, письма крестьян, сводки ОГПУ, документы прокуратуры и других органов власти свидетельствуют о применении методов продотрядов времен «военного коммунизма» в хлебозаготовительных кампаниях начала 1930-х гг. Местное руководство и активисты широко применяли штрафы, аресты, обыски, бойкот, запрещение торговли, прекращение завоза товаров, досрочное взыскание кредитов. При таком положении земледельцы после сдачи продукции государству с трудом дотягивали до следующего урожая.

Реальная угроза остаться без хлеба, усиливающийся с каждым годом нажим заготовителей вызвали сопротивление колхозников и единоличников Средней Волги, формы которого были различными - от пассивных, мирных до открытых, активных массовых выступлений. Власти трактовали это, как «классовую борьбу кулачества» против Советской власти, как нечто политически и юридически незаконное.

Недовольство сельского населения носило разнонаправленный характер. Вне зависимости от формы сопротивления крестьяне либо демонстрировали свое негативное отношение к деятельности местных работников и органов власти, либо к конкретным хозяйственным кампаниям или же проявляли его в антиправительственных призывах к открытым выступлениям против советской власти.

В первые два года сплошной коллективизации крестьянское сопротивление было весьма активным. В 1930-1931 гг. у земледельцев Средне-Волжского края еще сохранялись небольшие запасы зерна, оставались и силы для борьбы с произволом местного руководства. Сельское население повсеместно поднималось на локальные антиправительственные выступления, которые подавлялись войсками ОГПУ и отрядами милиции.

Очередное усиление административного нажима при проведении государственных хлебозаготовок подтолкнуло земледельцев к выводу о том, что нет смысла убирать урожай, который им все равно не достанется. Такие взгляды утвердились в общественном сознании сельских тружеников достаточно прочно. Поэтому в 1932 г. хлеборобы в полной мере пользовались традиционно скрытыми формами: уклонялись от выполнения навязываемых повинностей, отказывались от работы в поле, либо плохо и медленно выполняли её, скрывали производимую продукцию и запасы, бежали из деревни. Открытые выступления становились для них невозможными из-за карающего меча репрессивного аппарата властей.

К 1933 г. окончательно прекратилось активное сопротивление средне-волжского крестьянства государственному насилию. Земледельческое население оказалось вынуждено принять колхозный строй, внеэкономическое принуждение к труду и конфискационные хлебозаготовки.

Наиболее массовые и многочисленные выступления происходили в левобережных и южных районах края, которые более всего пострадали как от недорода, так и произвола властей, безжалостно требовавших от них выполнения непосильного государственного задания.

Рассматривая события в начале 1930-х гг. в Среднем Поволжье, мы приходим к заключению, что голод был вызван совокупностью факторов: плохими климатическими условиями, нарушениями правил агротехники, раскулачиванием, высокими объемами хлебозаготовок, отсутствием желания и сил работать у крестьян на колхозных полях и огромными потерями урожая. Главной же причиной являлась жесткая заготовительная политика, направленная на изъятие зерна из средневолжской деревни для обеспечения потребностей индустриализации.

Проведенное исследование доказало, что трудности сельскохозяйственных заготовок отрицательно сказывались на продовольственном снабжении горожан в конце 1920-х гг. Реакцией местного руководства на недостаток хлебопродуктов в промышленных центрах стало нормированное их распределение. В январе 1931 г. Политбюро официально ввело всесоюзную карточную систему на основные продукты питания и непродовольственные товары. Талоны выдавались только тем, кто трудился в государственном секторе экономики, а так же их иждивенцам. Существовало четыре списка снабжения: особый, первый, второй и третий. Преимущество имели первые два списка, к которым принадлежала малая часть городских жителей Среднего Поволжья. Внутри каждого из четырех списков существовали разные стандарты снабжения, напрямую зависевшие от производственного статуса людей.

Разворачивающаяся индустриализация требовала колоссальных средств, сосредоточения в государственных руках больших продовольственных товарных масс, необходимых городу для удовлетворения возрастающих потребностей промышленности. Правительство не считало себя обязанным заботиться о равном продовольственном обеспечении - на централизованное снабжение были приняты только промышленные центры и крупные города, остальные потребители должны были удовлетворять свои нужды в хлебе за счет местных скудных ресурсов. Крестьяне находились за пределами системы нормированного распределения продовольствия.

Главными особенностями механизма продовольственного обеспечения населения были централизация и дискриминационный характер по отношению к сельскому населению. Результатом стала социальная стратификация советского общества, которая не вписывалась в официальную идеологическую формулу «От каждого - по способностям, каждому - по труду».

Краевое руководство пыталось как-то смягчить муки голода, предпринимая ряд мероприятий для налаживания снабжения. Однако проводимые им меры касались лишь индустриально важных объектов для государства и региона. Да и там нередко распределительный механизм буксовал. Местные власти в условиях острой нехватки продовольствия снижали нормы пайков, снимали с довольствия контингент второго и третьего списка для обеспечения особого и первого списка, усиливали карательные действия.

Отпуск хлебопродуктов для снабжения предприятий и организаций второго и третьего списка зависел от поступления зерна в местные фонды. Наиболее нестабильными профессиональными группами в обеспечении еды в крае являлись учителя, медицинские работники, служащие, студенты.

Положение городского населения Среднего Поволжья резко ухудшилось с установлением государственной монополии в снабжении. Недоедание, некачественное питание стали распространёнными причинами инфекционных заболеваний, являющимися постоянными спутниками массовых бедствий.

Внедрение карточного снабжения в первой половине 1930-х гг. сопровождалось недовольством городского населения региона. Возмущение, правда, не принимало ярко выраженные формы активных массовых выступлений. Оно чаще оборачивалось текучестью кадров, практическим бегством с предприятий, письмами и жалобами в центральные и местные органы власти, снижением производительной активности.

Главная задача карточного распределения - обеспечение города и населения, занятого на производстве, не была выполнена, хотя позволила многим избежать массового голода. Основная часть населения, находящаяся на продовольственном пайке, получала минимальные нормы, которые нередко отменялись вовсе. Латентный голод в начале 1930-х гг. охватил почти все социальные группы городов Средне-Волжского края.

В отечественной и зарубежной историографии трагедия локализуется событиями 1932-1933 гг. или только 1933 г., что вполне объяснимо, но не совсем точно применительно к Среднему Поволжью. Временные рамки страшной драмы шире. На 1933 г. пришелся период наибольшего обострения массового голода, повлекший за собой резкий всплеск смертности и снижение рождаемости. В целом же, признаки голода наблюдались в истории Средне-Волжского края последовательно в 1930, 1931, 1932, 1933 и 1934 годах. Он проявлялся постепенно в Средне-Волжском крае. В начале 1930 г. были зафиксированы первые голодовки в отдельных районах края. По мере сокращения запасов хлеба и усиления деятельности заготовительных организаций количество смертей от недоедания и болезней, связанных с голодом, увеличивалось. Краевое руководство неоднократно информировало Москву о тяжелом продовольственном положении в регионе.

Пиком голода стали весна и лето 1933 г. Особенно пострадали левобережные и южные районы края, где наблюдались факты массовой смертности населения и людоедства. Страшная трагедия в той или иной степени охватила всё Среднее Поволжье.

Голод пришелся на тот момент, когда индивидуальный сектор сельского хозяйства был практически развален, а колхозно-совхозная система переживала период становления, организационной неразберихи и хаоса.

Остро нуждающимся районам центральные и местные органы власти оказывали семенную и продовольственную помощь, которая в большей части предоставлялась в виде ссуд с возвратом из урожая следующего года и выдавалась в небольшом количестве в основном хозяйствам социалистического сектора.

Отличие голода начала 1930-х гг. от предыдущего, 1921-1922 гг. и массовых голодовок в дореволюционной России, состояло в том, что официально он в стране не признавался и борьба с ним, позволяющая в какой-то мере ослабить урон, на государственном уровне не велась. Позиция власти по отношению к страдающей деревне была однозначной. Она видела в этом лишь происки «недобитого кулака».

Голод, распространившийся в Среднем Поволжье в первой половине 1930-х гг., очень сильно повлиял на демографические процессы и социально-экономическое положение населения региона. 1932 год стал последним годом действия естественно обусловленных демографических процессов. После перелома в 1933 г. закономерных тенденций сельское население региона стало неуклонно уменьшаться. Жизненные силы деревни были подорваны.

В результате коллективизации крестьянство оказалось в неравноправном положении, стало низшим слоем населения. Задачи партийно-государственного руководства - создание сельскохозяйственных фабрик по образцу промышленного производства и превращение сельского труженика из самостоятельного товаропроизводителя в безликого исполнителя определенных трудовых операций - были решены. Однако хлеборобы перестали быть заинтересованными в результатах своей работы. Государство так и не сможет обеспечить земледельцу достойную оплату его труда. Закономерным следствием станет процесс раскрестьянивания, который особенно ярко начнет проявляться с 1970-х гг. и продолжится до наших дней. Но и в первой половине 1930-х гг. непосредственные результаты отчуждения проявились в полной мере, только об этом предпочитали молчать или перекладывали ответственность на «врагов народа», «вредителей, орудовавших в сельском хозяйстве».

В городах дефицит товаров стал хроническим, что упрочило механизм нормированного распределения. Городским властям ускоренные темпы и методы модернизации народного хозяйства прибавили множество проблем (вопрос жилья, текучесть рабочей силы, пассивность и незаинтересованность в производстве, падение трудовой дисциплины). С ними партийные и советские руководители свыклись и не хотели решать по существу.

Голод в начале 1930-х гг. стал поворотным моментом в историческом развитии региона и явился одним из крупных проявлением социально-экономического кризиса в Среднем Поволжье. Изучение истории страшной трагедии свидетельствует о бесперспективности попыток достижения общественного прогресса с помощью использования государственного насилия и внеэкономического принуждения к труду. Полученный опыт показывает, что позитивное государственное планирование социальной и экономической политики должно основываться на совпадении интересов граждан общества и власти.

Список научной литературыКаунова, Наталья Евгеньевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ИСТОЧНИКИ Неопубликованные источники Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

2. Ф. 262 Госплан РСФСР Ф. 1235-ВЦИК

3. Ф. 7589 Центральная государственная комиссия по определению урожайности

4. Российский Государственный архив экономики (РГАЭ)

5. Ф. 1562 Центральное статистическое управление при Совете Министров СССР1. Ф. 7446 Колхозцентр

6. Ф. 7486 Секретариат Наркомата земледелия

7. Ф. 8040 Министерство и комитеты по заготовкам сельскохозяйственных продуктов СССР

8. Российский Государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ)

9. Ф. 17 Центральный комитет ВКП(б)

10. Оп. 21 Отдел руководящих партийных органов. Сектор информации Оп. 31 - Информационный отдел

11. Оп. 85 Организационно - распределительный отдел за 1926 - 1934 гг.

12. Ф. 112- Политическое управление Наркомата земледелия СССР

13. Оп. 57 Секретные стенограммы Политсекторов по краям

14. Ф. 349 Политическое управление Наркомата совхозов СССР (1933-1939 гг.)

15. Государственный архив Самарской области (ГАСО)

16. Ф. Р. 674 Средне-Волжский областной и краевой совет народного хозяйства

17. Ф. Р. 751 Средне-Волжская и Куйбышевская краевая плановая комиссия

18. Ф. Р. 779 Исполнительный комитет Куйбышевского краевого совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов

19. Ф. P. 831 Уполномоченная по Средне-Волжскому отделу колхозного контроля Наркомата земледелия СССР

20. Ф. Р. 1090 Средне-Волжский отдел снабжения «Крайснаботдел»

21. Ф. Р. 1245 — Средне-Волжское и Куйбышевское краевое управление народнохозяйственного учета

22. Ф. Р. 2508 Средне-Волжское и Куйбышевское краевое земельное управление Ф. Р. 2529 - Куйбышеский городской комитет

23. Государственный архив социально-политической истории (ГАСПИ)

24. Ф. 535 МТС Средне-Волжского краевого земельного управления

25. Ф. 650 Средне-Волжская краевая контрольная комиссия ВКП(б)

26. Ф. 912 Куйбышевская областная плановая комиссия

27. Ф. 974 Политотдел мясосовхоза «Коммунар» Елховского района

28. Ф. 1131 Политотдел молочно-мясного совхоза им. Марти Пестравского района

29. Ф. 1141 Куйбышевский краевой комитет ВКП(б)

30. Ф. 1259-Политотдел железной дороги им. В.В. Куйбышева

31. Ф. 1315 Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Куйбышевской области

32. Ф. 1631 Политотдел зерносовхоза «Рабочий» Кинель-Черкасского района Ф. 1659 - Политотдел Средне-Волжского речного пароходства Ф. 2404 - Политотдел Безенчукской МТС

33. Ф. 2665 Политотдел свиносовхоза им. Чапаева Чапаевского района

34. Ф. 2954 Политотдел совхоза «Батрак» Алексеевского района

35. Ф. 2998 Политотдел мясосовхоза «Красный Октябрь» Большечерниговского района

36. Ф. 6731 Политотдел Кинель-Черкасской МТС

37. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО)

38. Ф. Р. 84 Ульяновская городская, районная контрольная комиссия рабоче-крестьянской инспекции

39. Ф. Р. 387 Ульяновская заготовительная контора райпотребсоюза

40. Ф. Р. 535 — Ульяновский городской коммунальный отдел (хозяйственная часть)

41. Ф. P. 634 Исполнительный комитет Ульяновского городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов

42. Ф. Р. 1189 Ульяновский городской отдел здравоохранения

43. Ф. Р. 1251 Ульяновский районный отдел снабжения

44. Ф. Р. 1580 Уполномоченный комитет по заготовкам сельскохозяйственных продуктов при СНК СССР по Новосспаскому району Средне-Волжского края

45. Центр хранения документации новейшей истории Ульяновской области (ЦХДНИУО)

46. Ф. 3 Ульяновский окружной комитет ВКП(б) Ф. 13 — Ульяновский городской комитет КПСС Ф. 30 - Майнский районный комитет КПСС Ф. 31- Мелекесский районный комитет КПСС Ф. 303 - Карсунский районный комитет КПСС1. Опубликованные источники

47. Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. 3. М.: изд. ЦСУ СССР, 1928. 628 с.

48. Всесоюзная перепись 1937 г.: Краткие итоги. М. 1991

49. Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги. / под ред. Ю.А. Полякова. М.: Наука, 1992. 256 с.

50. Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги. Россия / РАН ин-т Рос. ист., РГАЭ, сост В.Б. Жиромская. СПб.: Русско-балтийский ин-форм. центр. БЛИЦ, 1999. 207 с.

51. Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. / отв. ред А.К. Соколов; Сост.: С.В. Журавлев и др. М.: РОССПЭН, 1997. 326 с.

52. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР. М.: Госстадат ЦСУ СССР, 1963.456 с.

53. Итоги Всесоюзной переписи населения. 1970. В 7-ми тт. Т. 1. Численность населения СССР, союзных и автономных республик, краев и областей. М.: Статистика, 1972. 175 с.

54. Контрольные цифры народного хозяйства и социально-культурного строительства Средне-Волжского края. Самара: изд. Средне-Волжской плановой комиссии, 1930. 358 с.

55. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 9. М., Политиздат, 1986. 574 с.

56. Народное хозяйство Куйбышевской области и г. Куйбышева / Стат. сборник. Куйбышев: Куйбышевское отделение госстатиздата. 1957. 198 с.11 .Народное хозяйство Куйбышевской области за 50 лет / Стат. сборник. Куйбышев. 1967. 167 с.

57. Народное хозяйство СССР за 70 лет. / стат. сб. М.: Финансы и статистика, 1987. 766 с.

58. Общество и власть, 1930-е годы: Повествование в документах / отв. ред. А.К. Соколов; Сост.: С.В. Журавлев и др. М.: РОССПЭН. 1998. 352 с.

59. Н.Письма во власть 1928-1939. (заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям) / сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов, О.В. Хлевнюк. М.: РОССПЭН, 2002. 528 с.

60. Советская деревня глазами ВЧК ОГПУ - НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х тт. Т. 3. 1930-1934 гг. кн. 1. 1930-1931 гг. / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2003. 864 с.

61. Средне-Волжский край. (Крайплан). Самара: Гос. изд. Средне-Волжского краевого отделения, 1930. 530 с.

62. Средняя Волга. 1932. / Социально-экономический справочник / составлен Средне-Волжским крайпланом при участии НИИ экономики и организациисоциалистического земледелия. М.-Самара: Средне-Волжское краевое гос. изд., 1932. 175 с.

63. Средняя Волга. 1934. / Социально-экономический справочник / Средне-Волжская краевая плановая комиссия. 2-е допол. изд. / под общей редакции С.Н. Крымова. М.-Самара: Средне-Волжское краевое изд., 1934. 400 с.

64. Среднее Поволжье в цифрах / общедоступный статистический справочник / под ред. Г.Г.Котова. Самара-М.: Гос. изд. Средне-Волжского областного объединения, 1929. 230 с.

65. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 19271939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т.2. ноябрь 1929 декабрь 1930 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М.: РОССПЭН, 2000. 927 с.

66. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 19271939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т. 3. Конец 1930 1933 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М.: РОССПЭН, 2001. 1008 с.

67. Волжская коммуна, 1931-1934 гг.

68. Пролетарский путь, 1930-1934 гг.1. ЛИТЕРАТУРА

69. Абрамов Б.А. Партия большевиков — организатор борьбы за ликвидацию кулачества как класса. М.: Госполитиздат, 1952. 164 с.

70. Андреев Е., Дарский Л., Харькова Т. Опыт оценки численности населения СССР 1926 1941 (краткие результаты исследования) // Вестник статистики. 1990. №7.

71. Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Л.Т. Демографическая история России. М.: Информатика, 1998. 187 с.

72. Араловец Н.А. Потери населения советского общества в 1930-е годы: проблемы, источники, методы изучения в отечественной историографии // Отечественная история. 1995. № 1. С. 135-146.

73. Барсов А.А. Сельское хозяйство и источники социалистического накопления в годы первой пятилетки (1928-1932). // История СССР. 1968. №.3. С.64 82.

74. Барсов А.А. Баланс стоимостных обменов между городом и деревней. М.: Наука, 1969. 197 с.

75. Богденко М.Л. Строительство зерновых совхозов в 1928-1932 гг. М.: изд. АН СССР, 1958. 251 с.

76. Богденко М.Л. Колхозное строительство весной и летом 1930 г. // Исторические записки. Т. 76. М., 1965.

77. Бензин М. А., Димони Т.М. Повинности российских колхозников в 19301960-е годы // Отечественная история. 2002. № 2. С. 96-111.

78. Ю.Бокарев Ю.П. Мир идей Н.Д. Кондратьева // Отечественная история. 1995. № 3. С. 167-173.

79. П.Вишневский. А. Демография сталинской эпохи. // Население и общество. № 70. 2003. С. 1-5.

80. Власть и общество в СССР: политика репрессий (1920-1940-е гг.): Сб. ст./ РАН. Ин-т рос. истории в сотруд. с ун-том им. Меллена; редкол.: В.П. Дмитренко и др. М.: ИРИ РАН, 1999. 358 с.

81. Вылцан М.А., Данилов В.П., Ивницкий Н.А. Оглянуться в раздумье // Сельская новь, 1987. № 12. С. 14-17.

82. Выров С. Агротехника озимых и яровых культур в Средне-Волжском крае. М.-Самара: ОГИЗ, 1936. 84 с.

83. Гинцберг Л.И. По страницам «особых папок» политбюро ЦК ВКП(б) // Вопросы истории, 1996. № 8. С. 16-29.

84. Гинцберг Л.И. Массовый голод в сочетании с экспортом хлеба в начале 30-х годов // Вопросы истории, 1999. № 10. С. 119-126.

85. Глазерман Г.Е. Ликвидация эксплуататорских классов и преодоления классовых различий в СССР. М., 1949.

86. Голод 1932-1933 годов. / Сб. статей: отв. ред. Ю.Н. Афанасьев. М.: РГТУ, 1995.

87. Горбачев М.С. Об аграрной политике КПСС в современных условиях, (доклад генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева 15 марта 1989 г.) // Материалы пленума ЦК КПСС. 15-16 марта 1989.

88. Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было?: Размышления о предпосылках и тогах того что случилось с нами в 30-40-х годы. М.: Политиздат, 1989. 319 с.

89. Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. М.: изд. ОГИ, 2001.558 с.

90. Данилов В.П. У колхозного начала // Советская Россия. 1987. 11 октября.

91. Данилов В.П. Октябрь и аграрная политика партии // Коммунист. 1987. № 16. С. 28-38.

92. Данилов В.П. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932-1933 гг. и «демографической катастрофе» 30-40-х гг. в СССР // Вопросы истории, 1988. №3. С. 116-121.

93. Данилов В.П. Феномен первых пятилеток // Горизонт. 1988. № 5. С. 28-38.

94. Данилов В.П. Коллективизация сельского хозяйства в СССР // История СССР. 1990. №5. С. 7-30.

95. Данилов В.П. Русская революция в судьбе А.В. Чаянова // Крестьяноведе-ние. Теория. История. Современность: Ежегодник. 1996. С. 96-134.

96. Есиков С.А., Кузнецова Э.Н. Голод 1932-1933 гг. в Тамбовском крае. Тамбов, 1992.

97. Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. М.: РОССПЭН, 2001. 280 с.

98. Засухи в СССР их происхождение, повторяемость и влияние на урожайность / под ред. А.И. Руденко. Ленинград: ГИМИЗ, 1958. 208 с.

99. Зеленин И.Е. Колхозное строительство в СССР в 1931-1932 гг. // История СССР. 1960. №6. С. 19-39.

100. Зеленин И.Е. Колхозы и сельское хозяйство СССР в 1933-1935 гг. // История СССР. 1964. №.5. С. 3 28.

101. Зеленин И.Е. Политотделы МТС (1933-1934 гг.) // Исторические записки. Т. 76. М., 1965. С. 42-62.

102. Зеленин И.Е. Зерновые совхозы СССР (1933-1941 гг.). М.: Наука, 1966. 247 с.

103. Зеленин И.Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошнойколлективизации // История СССР, 1989. № 2. С. 3-17.

104. Зеленин И.Е. Коллективизация и единоличник (1933-й первая половина 1935 г.) // Отечественная история. 1993. № 3. С. 35 - 55.

105. Зеленин И.Е. Был ли «колхозный неонэп»? // Отечественная история 1994. №2. С. 105-121.

106. Зеленин И.Е. Крестьянство и власть в СССР после «революции сверху» // Вопросы истории. 1996. № 7. С. 14-31.46.3еленин И.Е. «Закон о пяти колосках»: разработка и осуществление. // Вопросы истории. 1998. № 1. С 114 123.

107. Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.). М.: Наука. 1972. 359 с.

108. Ивницкий Н.А. Коллективизация сельского хозяйства в СССР: опыт, уроки, выводы. М., 1988.

109. Ивницкий Н.А. Горькие уроки коллективизации // Молодой коммунист. 1989. № н. с. 65-70.

110. Ивницкий Н.А. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С.43 — 66.

111. Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов.) Учебное пособие для вузов и школ. Изд. 2-е, дополненное и переработанное. М.: Издательство Магистр, 1996. 288 с.

112. Ивницкий Н.А. Репрессивная политика советской власти в деревне (19281933 гг.) / РАН. Ин-т рос. истории, Университет г. Торонто (Канада). М., 2000. 350 с.

113. Изменения в численности и составе Советского рабочего класса / сб. ст. М.: изд. АН СССР, 1961.372 с.

114. Из истории социалистической индустриализации Среднего Поволжья / сб. ст. кафедр «истории КПСС», «философии и научного коммунизма». Выпуск 59. Куйбышев, 1973. 290 с.

115. Из истории социалистического строительства на Средней Волги. / сб. статей / науч. ред. И.М. Ионенко. Казань: изд. Казанский ун-т. 1975. 200 с.

116. История советского крестьянства. В 5 тт., Т. 3: Крестьянство накануне и в годы Великой Отечественной войны, 1938- 1945 / В. Т. Анисков, М. А. Вылцан, В. В. Кабанов и др.; Редкол.: М. А. Вылцан (отв. ред.) и др. / М.: Наука, 1987.447 с.

117. История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М.: изд. Правда, 1938. 358 с.

118. Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX в.: Историко-демографические очерки. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. 244 с.

119. Кабанов В.В. Александр Васильевич Чаянов // Вопросы истории. 1988. № 6. С. 146-167.

120. Карасев В. Перелом //Волжский комсомолец. 1989. 5, 9, 12 февраль.

121. Каревский Ф.А. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства Среднего Поволжья. / Из истории советской деревне. Рязань, 1972. С. 67-87.

122. Каревский Ф.А. Социалистические преобразования сельского хозяйства Среднего Поволжья. Куйбышев, 1975.

123. Козлов В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов. М: Политиздат, 1988. 253 с.

124. Коллективизация сельского хозяйства в Среднем Поволжье 1927-1937гг. (под ред. Панов Н.Н, Каревского Ф.А.). Куйбышев, 1970. 670 с.

125. Коллективизация: истоки, сущность, последствия. Беседа за «круглым столом» // История СССР. 1989. № 3. С. 3 62.

126. Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья (по свидетельствам очевидцев). // Проблемы устной истории в СССР: Тезисы научной конференции 28-29 ноября 1989 г. в г. Кирове. Сов. ассоциация молодых историков. Киров. 1990. С. 18-22.

127. Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья // Вопросы истории. 1991. №6. С. 176-181.

128. Кондрашин В.В. Организованный голод 1932-1933 гг. в Поволжье. // Крестьяне и власть: Тезисы докладов и сообщений научной конференции 7-8 апреля 1995 г. Тамбов, 1995. С. 101-102.

129. Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 гг. в Поволжье // Вопросы крестьянове-дения. Выпуск 3. Саратов. 1996. С. 92-99.

130. Кондрашин В.В. Голод в крестьянском менталитете // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.) материалы международной конференции. М., 1996. С. 115-123.

131. Кондрашин В.В., Пеннер Д. Голод 1992-1933 годы в советской деревне (на материалах Поволжья, Дона и Кубани). Самара-Пенза. 2002. 432 с.

132. Кукушкин Ю.С. Роль сельских советов в социалистическом переустройстве деревни 1929-1932 гг. (материалам РСФСР). М.: изд. Московский ун-т, 1962. 156 с.

133. Кукушкин Ю.С. Сельские советы и классовая борьба в деревне (1921-1932 гг.). М.: изд. Московский ун-т, 1968. 294 с.

134. Лельчук B.C. История советского общества. Краткий очерк (1917-1945 гг.). Гл.4. 1926-1940 годы: Завершенная индустриализация или промышленный рывок? // История СССР. 1990. № 4. С. 3 25.

135. Ленин и Сталин о труде. М.: Правда, 1941.

136. Менталитет и аграрное развитие России (XIX XX вв.) Материалы международной конференции. М.: РОССПЭН. 1996. 440 с.

137. Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР (1929-1932 гг.). М.: изд. Московского универ-та. 1966. 230 с.

138. Надькин Т.Д. Деревня Мордовии в годы коллективизации. Саранск: Морд, гос. пед. ун-т, 2002. 137 с.

139. Население России за 100 лет (1897-1997 гг.). / Стат. сб. М.: Госкомстат России. 1998. 222 с.

140. Население России в XX веке. В 3-х Тт., Т.1. 1900-1939 гг. М.: РОССПЭН, 2000. 463 с.84.0сколов Е.Н. Хлебозаготовки и голод 1932-1933 гг. в Северо-Кавказком крае. Ростов н/Д.: изд. Рост, ун-т, 1991. 91 с.

141. Осокина Е.А. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 1928-1935 гг. М.: изд. МГОУ. 1993. 144 с.

142. Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М.: РОССПЭН. 1998.270 с.

143. Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в союзных республиках. М.: Госполитиздат, 1963. 560 с.

144. Павлюченков С.А. Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа. М., 1996.

145. Польский М. П. «Базовая человеческая потребность» (О продовольственной проблеме в СССР)// История СССР. 1991. №4. С. 182-191.

146. Поляков Ю.А. 1921-й: победа над голодом. М.: Политиздат, 1975. 112 с.

147. Полян П.М. Не по своей воле: История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001. 328 с

148. Попов В. Хлеб под большевиками // Новый мир. 1997. № 8. С. 175-190.

149. Прянишников Д.Н. Избранные сочинения. Т. 2: Частное земледелие: Растения полевой культуры. М.: Колос, 1965. 708 с.

150. Рогалина H.JI. Коллективизация: уроки пройденного пути. М.: изд. МГУ, 1989. 224 с.

151. Руденко А.И. Типы засух вегетационного периода и их характеристика // Засухи в СССР их происхождение, повторяемость и влияние на урожайность. Л., 1958.

152. Савина В.В. Три измерения поволжского голода 1933 г. // Региональная история в российской и зарубежной историографии: Тезисы докад. межд. научной конференции 1-4 июля. Рязань. 1999. Ч. 2. С. 13-17.

153. Савельев С. Знаки смерти: голод 1932-1933 гг. в деревнях республики немцев Поволжья / История и культура российских немцев. Выпуск 3, часть II. Саратов: Поволжский филиал Российского учебного центра, 1996. С. 68-78.

154. Самосудов В.М. Современная отечественная историография коллективизации (1980-е середина 90-х гг.). Омск: ОмГПУ, 1998. 142 с.

155. Селунская В.М. Борьба КПСС за социалистическое преобразование сельского хозяйства (октябрь 1917-1934 гг.). Курс лекций прочитан, на ист.фак. МГУ. М.: Высшая школа, 1961. 205 с.

156. Советская историческая энциклопедия. В 12-ти тт. Т.7. / гл. ред Е.М. Жуков. М.: Советская энциклопедия, 1965. 1022 стлб.

157. Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917-1970) / Под ред. В.П. Данилова и др. М.: Политиздат, 1973. 592 с.

158. Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. 1992. № 5; 1993. №№ 2, 6; 1994. №№ 2, 4/5, 6; 1995. №№3, 4, 6; 1996. № 4; 1997. № 2; 1998. № 6; 2002. №№ 2, 5.

159. Сорокин П.А. Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь. М.: Academia, 2003. 684 с.

160. Социально-экономическое развитие деревни Среднего Поволжья в период социализма. Казань:, 1986. 155 с.

161. Сталин к 60-летию со дня рождения. М.: Правда, 1940. 392 с.

162. Сталин И.В. Сочинения. В 13-ти тт. Т.12. апрель 1929 июнь 1930. М.: Гос. изд. полит, литер., 1949. 397 с.

163. Сталин И.В. Сочинения. В 16-ти тт. Т.13. июль 1930 январь 1934. М.: Госполитиздат, 1955. 420 с.

164. Судьба российского крестьянства / под общей ред. Ю.Н. Афанасьева, науч. ред. Н.А. Ивницкий. М.: РГТУ, 1996. 595 с.

165. Суслов И.Ф. Экономические проблемы развития колхозов. М.: Экономика, 1967. 241 с.

166. Тепцов Н.В. Аграрная политика: на крутых поворотах 20-30-х гг. М.: Мысль, 1990. 64 с.

167. Тольц М. Сколько же нас тогда было? // Огонек 1987. № 51.

168. Трапезников С.П. Борьба партии большевиков за коллективизацию сельского хозяйства в первой сталинской пятилетки. М., 1951.

169. Трапезников С.П. Исторический опыт КПСС в социалистических преобразованиях сельского хозяйства. М.: Политлитература, 1959. 448 с.

170. Трапезников С.П. Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана. М.: Мысль, 1965. 616 с.

171. Фомин Б., Выров С. Агротехника полевых культур в севооборотах правобережье Средней Волги. / Сб. агроправил. Культур в 4-5, 7-польных полевых севооборотах и 2-3-7-польных спефиальных коноплеводых севооборотах. М.-Самара: ОГИЗ, 1933.

172. Хенкин Е.М. Очерки борьбы советского государства с голодом. Красноярск: изд. Красноярский ун-т, 1988. 171 с.ф 122. Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы.1. М.: РОССПЭН, 1996.304 с.

173. Цаплин В. В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории. 1989. №4. С. 175-181.

174. Шарошкин Н.А. К вопросу о продовольственном снабжении рабочих Поволжья. 1928-1937 гг. // Исторические исследования. Сб.статей. Самара: СГПУ. 1998. Выпуск 2. С.128-136.

175. Яковецевский В.Н. Аграрные отношения в период строительства социализма. М.: Наука, 1964.126. 1930-е годы: взгляд из сегодня / Сб. статей. / отв. ред. Д.А. Волкогонов. М.: Наука. 1990. 168 с.1. Зарубежная литература

176. Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933 / пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2001. 96 с.

177. Девис Р.У. Советская экономика в период кризиса 1930-1933 годы. // История СССР. 1991. № 4. С. 198-210.ф, 3. Девис Р.У., Хлевнюк О.В. Вторая пятилетка: механизм смены экономической политики // Отечественная история. 1994. № 3. С. 92-108.

178. Конквест Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом, (пер. с англ. Коэн И., Май Н.: Под ред. Хейфец М.). Лондон, 1988.

179. Конквест Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом // Новый мир. 1989. № 10. С. 179-200.

180. Конквест Р. Жатва скорби: реестр голода // Вопросы истории. 1990. № 1. С. 137-160, №4. С. 83-100.

181. Мерль С. Голода 1932-1933 годов геноцид украинцев для осуществления политики русификации? // Отечественная история. 1995. № 1. С. 49-61.

182. Таугер М. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьба российского крестьянства. М., 1996. С. 298-332.

183. Уиткрофт С.Г., Девис Р.У. Кризис в советском сельском хозяйстве (1931-1933 гг.)//Отечественная история. 1998. № 6. С. 95-109.

184. Уиткрофт С. О зерновых балансах и оценках урожайности в СССР в 19311933 гг. / Трагедия советской деревни. М., 2001. Т. 3. С.842-865.

185. Уиткрофт С. О демографических свидетельствах трагедии советской деревни в 1931-1933 гг. / Трагедия советской деревни.Т. 3. С. 866-888.

186. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история советской России в 30-е годы: деревня / пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2001. 422 с.

187. Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история советской России в 30-е годы: город / пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2001. 336 с.

188. Зарубежная литература на иностранном языке

189. Alec Nove. An Economic History of the USSR. Pelican book. 1982. 429 p.

190. Anderson B. A., Silver R. D. Demographic analysis and population catastrophes in the USSR // Slavic Review. Vol. 44. Fall. 1985. p. 517-536.

191. Arch Getty. "Starving the Ukraine". Рецензия на книгу Конквеста Р. «Жатва скорби» // London review of book. 22 January. 1987.

192. Frank Lorimer. The population of soviet union: history and prospects. Geneva. 1946. 292 p.

193. Davies R.W., Wheatcroft S.G and Tauger M.B. Stalin, Grain Stocks and the Famine of 1932-1933. // Slavic review. Stanford 1995. Vol. 54 № 3. p. 642-657.

194. Davies R.W. Crisis and Progress in the Soviet Economy. 1931-1933 (The industrialisation of Soviet Russia). London: Macmillan, 1996.

195. Rosefielde S. New demographic evidence on collectivization deaths: a rejoinder to Stephen Wheatcroft // Slavic Review. Vol. 44. Fall. 1985. p. 509- 515.

196. Stone D. The economic origins of the Soviet famine of 1932-33: some views from Poland. N.Y. Vol. 37. № 2 p.167-183.

197. Wheatcroft S.G. New demographic evidence on excess collectivization deaths. // Slavic Review. Vol. 44. Fall. 1985. p. 505 508.

198. Диссертационные исследования

199. Баранов Е.Ю. Аграрное производство и продовольственное обеспечение населения Уральской области 1928-1933 гг. / Автореф. дис.канд. ист. наук. Екатеринбург. 2002. 25 с.

200. Булкина JI.B. Социальная история крестьянства периода коллективизации сельского хозяйства в СССР (1927-1933 гг.). / Автореф. дис. канд. ист. наук. Саранск, 2000. 23 с.

201. Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья. Дис.канд.ист.наук. М., 1991. 328 с.

202. Кристлан A.M. Голод 1921 года в Поволжье: опыт современного изучения проблемы / Автореферат дис. канд. ист. наук. М.,1997. 25 с.

203. Надькин Т.Д. Сплошная коллективизация и раскулачивание крестьянских хозяйств в Мордовии (осень 1929-1932 гг.). / Автореф. дис.канд.ист.наук. Саранск. 1996.

204. Озеров О.В. Миграция сельского населения во второй половине 20-х середине 30-х гг. (по материалам Среднего Поволжья). Дис.канд.ист.наук. Пенза. 2000.

205. Савельев С.И. Социально-классовая политика ВКП(б) и общественно-политические процессы в деревне второй половины 20-х — начала 30-х гг. (На материалах Нижнего Поволжья). Дис.канд.ист.наук. Саратов. 1994. 237 с.

206. Трапезников С.П. Коллективизация крестьянских хозяйств и организационно-хозяйственное укрепление колхозов (1927-1934 гг.) / Автореф. дис. д-ра. ист. наук. М., 1951. 24 с.

207. Погодные условия вегетативного периода 1932 г.1. Температура воздуха.

208. Источник: ГАСО.Ф. 1245. Оп.11. Д. 35. Л.31, 32. го ^ 'о О

209. Источник: Засухи в СССР их происхождение, повторяемость и влияние на урожайность. Д., 1958. С. 168-169

210. Сведения о применении репрессий к коммунистам во время хлебозаготовок по линии Ульяновского горкома, горсовет на 9 декабря 1932 г.1 2 3 4 Всего

211. Кто привлекался секретарь ячейки 12 3 9 24председатель с/с 22 4 11 7 44председатель к/х 8 5 13 28др.работники 1 2 - 3всего 43 14 35 7 99

212. За сознательное игнорирование директив партии, отражение кулацкой линии и антисоветского настроения и пр.

213. За невыполнение плана хлебозаготовок;

214. За плохую постановку учета и не предоставление оперативных данных и пр. Источник: ЦХДНИУО. Ф. 13. On. 1. Д. 1058. Л. 75.

215. Источник: ГАСО. Ф. 779. Оп. 2. Д. 903. JI. 4.

216. Источник: ГАСО. Ф. 770. Оп.2. Д. 904. J1. 499.