Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)

Петрунина, Светлана Петровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)

Год: 2008
Автор научной работы: Петрунина, Светлана Петровна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Томск
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)"

На правах рукописи

Петрунина Светлана Петровна

ГРАММАТИКА ГОВОРЯЩЕГО И СЛУШАЮЩЕГО В СИБИРСКИХ ГОВОРАХ

(НА МАТЕРИАЛЕ ПАРНЫХ КОНСТРУКЦИЙ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических —**

Томск-2008

003452908

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Демешкина Татьяна Алексеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Орлова Наталья Васильевна

доктор филологических наук, профессор Резанова Зоя Ивановна

доктор филологических наук, профессор Шмелева Татьяна Викторовна

Ведущая организация: ГОУ ВПО "Дальневосточный государственный

университет"

Защита состоится «10 » декабря 2008 г. в часов на заседании диссертационного совета Д 212.267.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Томском государственном университете по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томског государственного университета

Автореферат разослан «Ш»окгявря 2008 г.

Учёный секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, профессор К" Захарова Л.А.

Общая характеристика работы

Данная работа посвящена одному из универсальных явлений русских говоров - "парным конструкциям" (Т. С. Коготкова), привлекавшим в основном внимание лексикологов (В.В. Палагина, О.И. Блинова, Г.А. Раков -среднеобские говоры, В.Л. Козлова, Т.Е. Казакова - тюменские говоры, В.А.Моисеева, Л.И. Омельченко - иркутские говоры, В.М. Кретова, Л.К. Лыжова, Р.В. Херольянц - воронежские говоры, С.Р. Качинская -горьковские говоры, М.А. Тарасова, И.С. Лутовинова - псковские говоры) и изученным в плане диалектной синонимии (дублетности, вариативности) настолько, что именно в этой области "диалектологи-лексикологи идут в ногу, а в некоторых моментах и опережают исследователей аналогичных лингвистических проблем, разрабатываемых на материале литературных языков" (Т.С. Коготкова). Например:

Это раньше, знаете, были печки русские, от печи вот так к стене делают вверху, делали полати, настил, там раньше как, коек не было же, туда и постель складывали, жили как попало (ОСК I, с. 324); А вот она (корова) отелится, у ей на рогу зубочек, ета... бороздочка. Вторым отелится - втора бороздка (ОСК I, с. 283); А возраст (коровы) узнавали по рогам. У ей должно быть полоски на рогах, такие рубчики (ОСК I, с. 284); Цветочек кто какой сделат для красоты на тапочке, на бареток (ОСК I, с. 111); А это, где вот таки, вот соревнования раньше байдак называли. Ну соревнование, байдак вот, хто на лошадях, обгонят, хто там борются вот. Да (ОСК I, с. 78); Да хватит тебе базлать. Счас накормлю или напою. Это про разных животных говорят. Многие могут базлать, или кричать... Ну вон овцы базлают, ну блюют (ОСК I, с. 78).

Исследователи диалектного синтаксиса обращались к парным конструкциям в значительно меньшей степени: во-первых, в связи с проблемой однородных членов предложения, в первую очередь глагольных сказуемых, частотных в говорах (В.И. Собинникова, З.И. Носова, Н.Л. Голубева, С.П. Петрунина): Курица квокаит, когда хотит сесть на яйца, - знак подаёт, сигналит (пример В.И. Собинниковой), во-вторых - в рамках второстепенных членов - в связи с несогласованными определениями-существительными, в качестве которых "нередко выступает независимая падежная форма, связанная с определяемым словом только по смыслу: потом суконная ануча называется, белая, своё изделия (своего изделия)" (В.И. Трубинский).

Настоящее исследование продолжает рассмотрение парных конструкций как грамматического явления, предлагая их рассмотрение в конструктивном аспекте, то есть как ряд с параллельными членами (А.Ф. Прияткина), в котором анализируются: '

1) элементы ряда с точки зрения их

• морфолого-синтаксической характеристики (субстантивные -глагольные ряды в позиции подлежащего/дополнения - сказуемого); !

• семиологической функции (идентифицирующие - предикатные ряды) и значения (личные - неличные субстантивные ряды);

• структуры, то есть количества членов ряда (простые двучленные ряды - сложные ряды, построенные по принципу "ряда в ряде": второй член ряда представлен перечислением (однородными членами) при сохранении двухкомпонентности конструкции в целом);

2) отношение (пояснительное) между членами ряда и средства его выражения (релятивные и интонационные ряды). Наличие отношения отличает рядную конструкцию как грамматическое явление от повтора как явления экспрессивного синтаксиса и стилистики.

Конструктивный подход, во-первых, объединяет глагольные и именные, предикативные и непредикативные, монопредикативные и полипредикативные структуры на основе. конструктивного стереотипа, в нашем случае пояснительного ряда, с необходимым набором конструктивных признаков (наличие двух членов ряда, из которых поясняемый член является позиционно первым, поясняющий - позиционно вторым; формальная независимость членов ряда при наличии зависимости смысловой; наличие синтаксического отношения между членами ряда, выражающегося в диалектной речи набором специализированных средств -релятивов и (при их отсутствии) с помощью особой "предупредительной" интонации - "объяснительного произношения", по А.М Пешковскому).

Во-вторых, конструктивный подход к явлениям устной спонтанной речи предполагает вычленимость однотипных структур, являющуюся объективной данностью, и оказывается плодотворным в силу недостаточной ясности критериев выделения (и соответственно - границ) простого предложения (высказывания) и "бессоюзного сложного" в речи, шире - в силу нерешенности вопроса о ее единице (см. работы E.H. Ширяева, Ю.М. Скребнева, O.A. Лаптевой, О.Б. Сиротининой, О.В. Александровой, В.А. Куницыной, О.И. Гордеевой и др.).

В-третьих, конструктивный подход позволяет избежать обсуждения вопроса о типе синтаксической связи: сочинение/подчинение/особая пояснительная связь, неизбежного в работах, посвященных пояснению в предложении на материале литературного языка (В.Ф. Белоусова, JI.C. Груздева, JI.K. Дмитриева, П.Ф. Иванушкина, Н.В. Кирпичникова, М,К. Ованова, И.М. Оицэ, П.К. Пискунов, А.Ф. Прияткина, Т.М. Съедина, Ю.Г. Усищева, Г.П. Уханов, Г.К. Хамзина, Л.Г. Хатиашвили и др.). В рамках же конструкции (ряда с параллельными членами) рассматриваются объединения словоформ на основе как сочинительной, так и подчинительной связи: Пишет красиво и аккуратно; Пишет красиво, потому что аккуратно. Будучи "безразличным" к • типу синтаксической связи, конструктивный подход органичен для диалектного материала, так как ведущей связью в диалекте как разновидности разговорной речи является бессоюзная связь, которая делает оппозицию сочинение/подчинение нерелевантной. •

Конструктивный подход к явлению сочетается, во-первых, с коммуникативным подходом, предполагающим рассмотрение "адресантно-адресатной" направленности высказывания с рядной конструкцией (грамматика говорящего/слушающего), или, что то же самое, рассмотрение стратегий говорящего/слушающего в функционировании конструкции, а также ее нацеленности на предмет сообщения (что в целом изоморфно структуре коммуникативного акта, по К. Бюлеру: говорящий - предмет сообщения - слушающий).

Коммуникативный подход "подсказал" осмысление диалектных рядов как пояснительной - ярко адресатной (объясняющей, толкующей, комментирующей, конкретизирующей) - конструкции в отличие от предшествующих взглядов на них. Эта же конструкция функционирует и как не менее яркое адресантное средство, служащее автокоррекции речи и представляющее, по Б.Ю. Норману, грамматику говорящего (ср. примеры разговорной речи, приводимые исследователем: Десять минут второго... то есть третьего, я уже была за столом; Она сейчас там у нас так хорошо плиту помыла в ванной... то есть - "в ванной!" - на кухне..., - с диалектными примерами: А брат сродный в третьем классе/во вторым то есть// А я в первом как училася//; Прислат мне (сын) десятку// ай пятнадцать рублёв прислат нынче// С моих-то грошей/ пузо завяжи потужей//; На завтрак/ ой это/ на ужин moda молоко ставлю (для семьи)// Утрешной надой телёночка пою//).

Коммуникативная проекция конструкции отражена также в словарном толковании союза то есть - доминантного средства выражения пояснительного отношения: то есть, с одной стороны, - 'это значит' для слушающего и, с другой - 'вернее, точнее' в речи говорящего (Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н. Ушакова).

Конструктивный подход сочетается, во-вторых, с подходом функциональным, позволяющим определить:

• позиционную противопоставленность релятивов (рядное/внерядное функционирование) и их назначение в этой противопоставленности (средство выражения пояснительного отношения/средство модализации, или "орнаментации", по В.В. Виноградову, текста - последнее также коммуникативно ориентировано);

речи, включающая действительность в мир чувств, эмоций и оценок говорящего (было бы точнее назвать эту функцию экспрессивно-коммуникативной в силу неясности, а порой отсутствия границы между коммуникативным и экспрессивным в устной спонтанной коммуникации).

Таким образом, в работе проводится комплексное описание парных конструкций, которые рассматриваются в конструктивном, коммуникативном и функциональном аспектах. Предлагаемая модель описания является не линейной, последовательной, плоскостной, а многомерной, объемной, в которой аспекты параллельным образом дополняют друг друга. Эта объемность заложена, по мысли автора, в названии работы. Говоря о "Грамматике говорящего/слушающего", мы имеем в виду не только и не столько интертекстуальную связь с известной работой Б.Ю. Нормана1, сколько подчеркиваем конструктивный подход к явлению, включая в рассмотрение как рядные конструкции, так и внерядное функционирование релятивов из разряда пояснительных. Говоря о "Грамматике говорящего/слушающего", выделяем коммуникативный аспект рассмотрения проблемы. "Сибирские говоры" - это, с одной стороны, объект исследования, на фоне которого выделен его предмет, с другой - та реальная жизнь языка, та коммуникация, в которой проявляются информационно-смысловые функции парных конструкций.

Предложенная модель описания предопределила композицию работы: вторая и третья главы противопоставлены (асимметричны) в исследовании коммуникативной направленности конструкции (соответственно, Грамматика говорящего и Грамматика слушающего) и симметричны (даны в виде композиционного хиазма) в анализе функционального назначения конструкции: метакоммуникативная (толкование, метаперевод) и коммуникативная (представление предмета речи) функции для слушающего; коммуникативная (коммуникативно-экспрессивная) и метакоммуникативная (автокоррекция речи) функции в реализации говорящий-стратегии.

Коммуникативное и функциональное назначение рядной конструкции небезразлично к ее конструктивным характеристикам. Так, если стратегия слушающего в метакоммуникации реализуется обычно в простых релятивных (в первую очередь позволяющих квалифицировать явление как факт грамматики) / интонационных субстантивных неличных идентифицирующих рядах (номинативное тождество), то стратегия слушающего в коммуникации - в простых интонационных субстантивных личных идентифицирующих рядах, а также в сложных рядах (референтное тождество). Для экспрессивной же стратегии говорящего в коммуникации характерны, напротив, простые интонационные предикатные характеризующие ряды (сигнификативное тождество). Иные закономерности, связанные с ходом ассоциирования (парадигматическим, в первую очередь), характерны для стратегии говорящего в

1 Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб., 1994.

метакоммуникации. В этом случае тождества нет, есть его противоположность - не тождество, или отношение взаимного исключения.

Анализируемые конструкции составляют особенность древнерусского синтаксиса, отражая "метонимический тип мышления" средневекового человека (В.В. Колесов), находивший свое выражение в паратактических группах с различными видами смежности, притягивавших к себе синтаксические частицы в качестве ритмических, смысловых и - постепенно грамматических опор (Л.Н. Баймагамбетова, В.Г. Барановская, Н.С.Гребенщикова, Р.Б. Кершиене, С.Е. Морозова, М.Н. Преображенская, Р.Д. Кузнецова, Г.В. Маркелова, Л.В. Савельева, Н.С. Ходатович и др.). Диалект, будучи хранилищем многих языковых традиций, сохранил эту особенность древнерусского синтаксиса, являя факты гендиадиса (Ф.И. Буслаев) в рядах с параллельными членами.

Рядные конструкции в диалекте отражают также особенности современной разговорной речи, в частности "поэтапное построение высказывания", то есть свободное ассоциативное присоединение частей высказывания по мере их появления в мысли, в результате чего номинация приобретает черты коммуникативного процесса, основным признаком которого является уточнение, сужение денотативной области (Е.А. Земская).

Ряды (со значением уточнения/конкретизации), реализующие отношение общее - частное, абстрактное - конкретное, изоморфны не только психологическому процессу построения речи, но и ее восприятию: если процесс кодирования сообщения говорящим идет в направлении общее -частное, то процесс декодирования сообщения слушающим направлен от частного к общему. Опираясь на известные мысли Л.С. Выготского, можно утверждать, что для говорящего речь симультанна, для слушающего -сукцессивна. Для говорящего она дана прежде всего своей смысловой стороной, для слушающего - сначала внешней, физической. Смысловая сторона речи "идет в своем развитии от целого к части", в то время как внешняя сторона "идет от части к целому". В плане отмеченного изоморфизма ряда процессам построения и восприятия речи также проявляются его коммуникативные качества.

Наконец, пояснительные ряды обладают высокой (двойной) степенью избыточности как смысловой, так и грамматической информации, что гарантирует помехоустойчивость коммуникации.

Объектом данного диссертационного исследования является синтаксическая система русских старожильческих говоров Сибири (говоры Томской и Кемеровской областей), которая в сравнении с другими уровнями языковой системы (в первую очередь, лексики и фонетики) напоминает нуждающуюся в закрашивании контурную карту.

Предмет представлен фрагментом диалектной синтаксической системы - рядами с параллельными членами, рассмотренными в конструктивном, коммуникативном и функциональном аспектах.

Актуальность работы определяется развитием коммуникативной диалектологии - нового направления русской диалектологии, в рамках которого рассмотрены парные конструкции как типичные для устно-разговорного синтаксиса, а также недостаточной изученностью объекта и, главное, предмета исследования, комплексным подходом к его изучению, необходимостью фиксации, анализа и систематизации синтаксических особенностей диалекта ("уходящей натуры") как уникального гносеологического и культурного феномена в рамках консервативной диалектографии (O.A. Радченко, H.A. Закуткина).

Цель работы - системно и целостно осмыслить специфику диалектного ряда с параллельными членами в конструктивном аспекте и функционально-коммуникативной парадигме в сопоставлении с разговорной речью носителей других форм национального языка - литературного языка и просторечия - в силу общерусской устно-разговорной специфики предмета исследования (что определило радиально-концентрический принцип описания материала), в силу отсутствия жестких границ между различными системами русского национального языка, в отличие, например, от французского и чешского (Н.Б. Мечковская) и, наконец, в силу нахождения исследователя вне диалектной системы.

Цель определяет следующие задачи исследования:

• описать те синтаксические особенности сибирских говоров (согласование по смыслу, служебное то, вводно-модальное однако), которые, наряду с парными конструкциями, уточняют организацию диалектной метакоммуникации и коммуникации;

• на материале текстов различной функционально-стилевой принадлежности дать характеристику рядной конструкции (элементы, отношение, средства выражения последнего), выявить ее устно-речевую специфику;

• проанализировать ряды как средство адресации диалектного высказывания (грамматика слушающего), учитывая их а) метакоммуникативную и б) коммуникативную функции. Определить устно-речевую и собственно диалектную специфику диалектного ряда;

• исследовать ряды как средство авторизации диалектного высказывания (грамматика говорящего), учитывая их а) метакоммуникативную и б) коммуникативную (экспрессивно-коммуникативную) функции. Определить устно-речевую и собственно диалектную специфику диалектного ряда;

• рассмотреть внерядное функционирование релятивов с точки зрения коммуникативных стратегий говорящего/слушающего.

Лучшево Прокопьевского района Кемеровской области (говоры юга Кузбасса). Это рассказы-воспоминания информативного регистра описательной и повествовательной разновидности (Г.А. Золотова), имеющие объяснительный, комментирующий характер. Отсюда функционально-семантический изоморфизм пояснительной конструкции и коммуникативного типа (жанра) диалектного текста.

Среднеобскими называются говоры Томской области, а также северных и центральных районов Кемеровской области (территория бывшей Томской губернии). Их формирование относится к- концу ХУТ-началу XVII вв. -времени заселения Томского, Нарымского, Кетского и Мунгатского острогов. Это вторичные сибирские старожильческие говоры, имеющие в своей основе разнодиалектную базу и значительную долю общности с говорами севернорусского наречия и со среднерусскими говорами восточной группы. Их описание см. в коллективной монографии: Русские говоры Среднего Приобья. В 2 ч. - Томск, 1984, 1989.

Говоры южных районов Кемеровской области сформировались под влиянием севернорусских говоров (XVII в. - время заселения Кузнецкого острога) и южнорусских говоров (XVIII в. - приток южнорусских переселенцев, предпочитавших селиться на землях Кузнецкого уезда) (В.И. Панов).

Подчеркнем, что и в тех, и в других говорах больше общего, чем различного, что проявляется на всех (тем более слабо дифференцированном синтаксическом) языковых уровнях.

Автором записано и расписано по тетрадям 2500 м пленки, записано и прослушано 3000 м пленки. Из собранного материала сделана выборка более 4000 рядных конструкций.

1 СРСГ - Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби / Под ред. В.В. Палагиной. Томск, 1964-1967. Т. 1-3; СС - Среднеобский словарь (Дополнение) / Под ред. В.В. Палагиной. Томск, 1983-1986. Ч. 1-2; ПССГ - Полный словарь сибирского говора / Гл. ред. О.И. Блинова. Томск, 1991-1995. Т. 1-4; МДС -Мотивационный диалектный словарь: говоры Среднего Приобья / Под ред. О.И. Блиновой. Томск, 1982-1983. Т. 1-2; ОСК - Областной словарь Кузбасса / Под ред. Э.В. Васильевой. Кемерово, 2001. Вып. 1- ; СГК - Словарь русских говоров Кузбасса / Под ред. Жураковской Н.В., Любимовой O.A. (отв. ред.). Новосибирск, 1976.

носителей литературного языка, а также тексты различных функциональных стилей, отражающие/стилизующие "разговорную стихию" рядов с параллельными членами. В первую очередь, это корпус художественно-публицистических текстов "от Пушкина до наших дней", позволяющих фиксировать постоянное и изменяющееся в конструкции в заданный временной интервал, учитывая ту точку зрения, согласно которой образование разговорного языка относят к 20-М-30-М гг. XIX в. (Л.И. Баранникова). Среди них не последнее место занимают произведения Ф.М. Достоевского, особенностью идиостиля которого является разговорное употребление союза то есть как ведущего средства пояснительного отношения (Е.А. Иванчикова), а также лирическая поэзия в силу того, что это "единственный жанр, в котором регулярное употребление формально "разговорных" средств языка не является результатом имитации разговорной речи... но непосредственно вытекает из ряда определенных коммутативных предпосылок, характеризующих и устную разговорную речь, и внутреннюю речь поэта" (И.И. Ковтунова).

Таким образом, диалектный материал помещен в широкий разносистемный горизонтальный и вертикальный контекст национального языка.

Выборка из дополнительных источников составила более 2000 конструкций. В целом собранный и систематизированный материал представлен картотекой, включающей более 6000 рядных конструкций.

В основу исследования положен метод комплексного лингвистического описания, включающий приемы обобщения, сравнения, интерпретацию и классификацию материала. Используются элементы компонентного, позиционного, концептуального анализа, дефиниционный и контекстуальный анализ. На начальном этапе работы были задействованы исследовательские приемы изучения живой звучащей речи: непосредственное наблюдение, слуховой анализ, конситуативный анализ.

Научная новизна исследования.

• Проанализированы синтаксические особенности изучаемых говоров, которые, наряду с парными конструкциями, уточняют организацию диалектной мета- и коммуникации.

• Изучены диалектные рядные конструкции через их сопоставление с разговорной речью носителей других форм национального языка -литературного языка и просторечия; выявлены общерусские устно-разговорные и диалектные особенности рядов.

• Обоснована правомерность конструктивного подхода к диалектному синтаксическому материалу и целесообразность рассмотрения конструкции в функционально-коммуникативной парадигме. Конструктивный подход в диалектном синтаксисе в сочетании с функциональным и коммуникативным подходами позволяет дать ответ на вопросы о чем? - как? - для чего?, являющийся "залогом последовательной объяснительной силы концептуальных/построений" (Г.А. Золотова). .

• В рамках конструктивного подхода проанализированы члены ряда, отношение между ними и средства его выражения - релятивы.

• В рамках функционально-коммуникативной парадигмы рассмотрены "адресантно-адресатная" и "предметная" составляющие рядных конструкций, проанализированы информационно-смысловые функции рядов: метакоммуникативная, коммуникативная, экспрессивная.

• В рамках этой же парадигмы исследовано внерядное функционирование релятивов, служащих средством модализации диалектного текста.

• Коммуникативный подход в сочетании с функциональным позволил определить а) особенности коммуникации в диалектной речи (ее экспрессивно-коммуникативный континуум, уточнение предмета речи через сужение его денотативной области, конкретизацию местоимения) и б) организацию диалектной метакоммуникации (метаперевод, коррекция речи, поиск нужного слова, средства, подчеркивающие изобразительность диалектной речи, выявляющие степень ответственности говорящего за достоверность сообщаемого, указание, с помощью однако и то, на отношение данного высказывания к контексту разговора, которое сродни значению кстати, между прочим в литературном языке).

Теоретическая значимость работы. Изучение диалектных рядов в конструктивном аспекте через их сопоставление с разговорной речью носителей других форм национального языка - литературного языка и просторечия - позволило установить общерусскую устно-разговорную специфику рядных конструкций, ее историческую стабильность, выявить диалектные особенности конструкций, что вносит свой вклад в изучение русской разговорной речи, в проблематику как исторического, так и описательного диалектного синтаксиса.

Анализ диалектных релятивов вносит свои если не коррективы, то раздумья как в отдельные проблемы исторической грамматики (сохранение паратаксиса в говорах; бышно, бышто, бышетъ - не следы ли имперфекта в диалекте; синкретичность и синтаксичность отдельных частиц: а, да, ли, али, адали, бишь...), так и в такие вопросы современной синтаксической теории, как модализация текста, модальный аспект в союзе и союзные функции модальных слов, частиц, междометий, служебных фразеологизмов, "выдвинутость" функционального в оппозициях частеречная принадлежность/функционирование, значение/функционирование,

изменение условий функционирования служебных средств (позиционная противопоставленность) и его следствия.

Рассмотрение рядных конструкций в функционально-коммуникативной парадигме, позволившее определить особенности диалектной мета- и коммуникации, вносит ' свою лепту в развитие коммуникативной диалектологии.

Отдельные фрагменты работы значимы для разработки проблемы диалектной риторики (повтор, гендиадис, .амплификация, эмфлитация как

симметричные фигуры и их назначение в диалектном тексте), для дальнейшего изучения проблемы языковой картины мира: моделированием концепта Лица, разработкой идей тождества и подобия, причинной мотивации в диалекте. Последнее не безразлично и для идеографической грамматики.

Некоторые фрагменты исследования (посвященные оговоркам) имеют отношение к организации внутренней и интеральной речи, раскрывая особенности речемыслительного процесса диалектоносителя.

Материалы диссертации имеют определенную значимость для их пунктуационного осмысления в грядущем новом "Своде правил русского правописания (орфография и пунктуация)", предусматривающем большую вариативность знаков препинания в связи с "широким использованием в современной письменной речи разговорных конструкций" (В.В. Лопатин) и систематизирующем материал не по знакам, в отличие от Правил-56, а по конструкциям.

Практическая ценность работы. Результаты исследования являются частью разработанной на кафедре русского языка Кузбасской государственной педагогической академии под руководством автора специализации "Лингвистическое краеведение" (250 часов), введенной в учебный план факультета русского языка и литературы в 2007-2008 учебном году. Фрагменты исследования используются также в лекционном курсе "Современный русский язык: синтаксис", спецкурсах и спецсеминарах "Осложнение простого предложения: литературный язык и диалект", "Систематизация сложноподчиненного предложения в отечественном языкознании", апробируются и получают дальнейшее творческое развитие в курсовых и дипломных работах, а также в исследованиях соискателей. Они введены (на правах регионального компонента) в курсы "Теория и методика преподавания русского языка в школе", "Современный урок русского языка в школе", читаемые автором в Институте повышения квалификации для учителей города Новокузнецка и других городов и сельских районов юга Кузбасса.

Практическая ценность исследования заключается также в возможности использования его результатов в практике преподавания русской диалектологии, исторической грамматики, лексикологии, а также в спецкурсах и спецсеминарах, анализирующих проблемы коммуникативной грамматики, разговорной речи, служебной' лексики. Полученные в работе выводы могут быть использованы в практике составления диалектных словарей, в том числе не имеющих прецедента в диалектологии словаря служебной лексики и идеографического словаря наиболее употребительных предложений (конструкций), который бы фиксировал отражательные функции, способности диалектной системы (ср. со словарем А. Фрея "Le livre de deux milles phrases" - "Книга двух тысяч предложений" (Genève: Droz, 1953).

Апробация , результатов исследования. Основные положения и

результаты исследования обсуждались на заседании кафедры русского языка Томского государственного университета, на научно-методических семинарах кафедры русского языка Кузбасской государственной педагогической академии.

Диссертационные материалы представлены на международных, всероссийских, региональных конференциях. В их числе: "Теоретические и практические вопросы синтаксиса русского языка и его говоров" (Барнаул 1988); "Координационное совещание по проблемам изучения сибирских говоров кафедр русского языка вузов Сибири, Урала и Дальнего Востока" (Красноярск 1988, 1991); "Актуальные проблемы диалектной лексикографии" (Томск 1989); "Актуальные проблемы лексикологии" (Даугавпилс 1991); "Говоры и разговорная речь" (Кемерово 1991); "Деривация и номинация в языке и лексикографической практике" (Барнаул 1992); "Академик В.В.Виноградов и русская филология (к 100-летию со дня рождения)" (Москва 1995); "Актуальные проблемы изучения русских народных говоров" (Арзамас 1996); "Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста" (Соликамск 1997); Филологические чтения "Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении" (Новосибирск 2002, 2003, 2004, 2006); "Актуальные проблемы русистики" (Томск 2003); "Проблемы современной русской диалектологии" (Москва 2004); "Актуальные проблемы русистики: языковые аспекты регионального существования человека" (Томск 2005); "Актуальные проблемы русской диалектологии" (Москва 2006); "Функциональный анализ значимых единиц русского языка" (Новокузнецк 2007,2008) и др.

Результаты исследования отражены в 56 публикациях, в числе которых монография, 47 статей (из них 8 статей опубликованы в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ), 8 тезисов.

На защиту выносятся следующие положения.

1. В диалектном синтаксисе целесообразен конструктивный подход, в силу, с одной стороны, неясности единицы устной речи (подход предполагает вычленимость однотипных структур), с другой - в силу ее бессоюзия, делающего рассмотрение сочинения/подчинения нерелевантным (подход не предусматривает рассмотрение вопроса о типе синтаксической связи). Соединение конструктивного подхода с коммуникативным и функциональным позволяет целостно и системно описать предмет исследования.

2. Рассмотрение парных конструкций в широком вертикальном и горизонтальном контексте выявляет их историческую стабильность, распространенность во всех речевых сферах литературного и разговорного языка, разговорные и диалектные особенности.

3. Особенности членов > рядной конструкции (нарушение синтаксического, морфологического, функционального параллелизма и др.) и отношения между ними ('вернее' в оговорках) имеют общерусскую разговорную специфику.

4. Диалектные особенности конструкции обусловлены, в первую очередь, набором ее релятивов, выражающих пояснительное отношение, степенью их частотности и предпочтительностью употребления диалектоносителями старшего/младшего поколений, а также включением языковых фактов, традиционно квалифицируемых как приложение, в пояснительные ряды с параллельными членами.

5. Представленность "приложения" в интонационных субстантивных личных идентифицирующих рядах и в "номинативных" позициях подлежащего/дополнения концептуализирует Лицо (Человек, Персона) в диалекте, являющееся также центром функционально-семантического поля персональности в диалекте. Номинативная модель функционально-семантического поля персональности релевантна для диалектного материала.

6. Релятивы, попадая в иные (внерядные) функциональные условия, служат средством модализации текста. Их внерядное употребление, так же как рядное, обусловлено коммуникативными стратегиями говорящего/слушающего.

7. Анализ коммуникативных составляющих рядных конструкций (адресантной, предметной, адресатной), изоморфных структуре коммуникативного акта (говорящий - предмет речи - слушающий), и их информационно-смысловых функций (метакоммуникативной, коммуникативной, экспрессивной) позволяет выявить особенности как коммуникации, так и метакоммуникации в диалекте, а также средства их выражения.

Композиция работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка литературы и двух Приложений.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность работы, ее новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цель и задачи исследования, определяются его объект и.предмет, предложенная модель описания предмета, характеризуются фактический материал, методы и приемы его изучения, излагаются основные положения, выносимые на защиту, указывается структура диссертации.

В первой главе "Синтаксические особенности сибирских говоров (русские старожильческие говоры Кемеровской и Томской областей)" решается первая задача исследования: описать ведущие синтаксические особенности сибирских говоров (согласование по смыслу, служебное то, вводно-модальное однако), которые, наряду с парными конструкциями, уточняют организацию диалектной мета- и коммуникации и выявляют особенности функционирования служебных средств, характерных для исследуемых говоров в целом и для парных конструкций в частности.

Раздел 1.1 ("Согласование по смыслу") посвящен одной из областей референтного согласования, которое находит свое выражение а) в идее

недискретного множества; б) в идее пола, выражаемых лексико-грамматическими категориями числа и рода соответственно.

Согласование по смыслу между подлежащим "с резко множественным значением" (A.M. Пешковский) и сказуемым в диалекте описано А.Б. Шапиро, который отмечает повсеместность этого явления в говорах. На материале среднеобских говоров к этой проблеме обращались В.В. Палагина, Е.М. Пантелеева, О.И. Гордеева, С.П. Петрунина.

Согласование по смыслу проявляется как на предложенческом уровне (Народ отгуляли; см. также предложения тождества с частицей-связкой оно/они (и), характерные для гениритивного регистра: Кержачьё они и кержачьё: уж така вера ихна), так и на текстовом уровне (в сегментированных конструкциях: Гольё, ничё у их нету, в соположенных предикативных единицах: Погреб вырут, а на него избушку поставят, кто какую. Какой погреб, така и анбарушечка. Кто плетнём заберёт, кто хорошо загородют (ОСКI, с. 46).

К согласованию по смыслу неравнодушна как семантика субъекта, так и семантика предиката. Что касается предиката, то им является, как правило, акциональный предикат. Для неакциональных предикатов характерно грамматическое согласование, хотя проявление этой закономерности в сибирских говорах нерегулярно. Что касается семантики субъекта, то он имеет значение совокупности лиц. Ср.: Слепня (слепни), дак заел совсем (СС II, с. 146). Объяснение этому находится в особенности восприятия людей: элементы любого множества людей воспринимаются как физически отделенные друг от друга, каждый из них обычно ощущается как нечто индивидуальное (А.Н. Бодалев).

В сибирских говорах в зону согласования по смыслу втянуты собирательные существительные (ребятня, сырында (то же, что ребятня), мелкота, мелуза, сорочье (шумящие дети) и близкие к ним существительные со значением раздельного множества (народ, толпа, ватага, табун, стадо и др.): Старушня соберутся (ПССГ IV, с. 94); Народ разъехались кто куда (СПС, с. 10).

Собирательные существительные представлены различными словообразовательными моделями с суффиксами: -от(а) (несвойственным отыменным существительным в литературном языке): блохота, мухота; -ежь: молодёжь, холостёжь; -ник: жердник, кряжник, валежник; -}-: девьё, картовьё, кряжьё.

Среди них суффикс -j- является наиболее продуктивным и характерным для слов различных тематических групп, обозначающих совокупность: 1) лиц по возрасту (старичьё), местожительству (сибирячьё), вероисповеданию (кержачьё), физическим (слепотьё) и психическим (дурье) особенностям, внешнему виду (рваньё),' социальным отношениям (гольё), родственным связям (дядевьё); 2) натурфактов: животных (комарьё) и растений (листьё); 3) артефактов (ремешьё). '

Согласование по смыслу характерно также:

• для существительных в метонимическом значении совокупности лиц через обозначение их занятия, профессии, должности, местожительства и под. (totum pro parte): Охрана природы приезжали;

• для существительных в единственном генерализующем (pars pro toto): Лесоруб были;

• для существительных со значением совокупного субъекта: Вон колбасы Катя привезли, чуть не метру палку (Ф.Л. Скитова, Е.В. Иванцова);

• для местоимений-существительных кто, никто, кто-то, кто-нибудь: Кур, гусей, кто индеев (индюков) разводили (ПССГII, с. 27);

• для количественно-именных словосочетаний со значением определенного и неопределенного количества: Таким фертом три кедрушки стоят (ССI, с. 146);

• для словосочетаний со значением совместности: Она с Наталькой по улице идут;

• для вводно-модальных слов: Ежли кому жисъ надоела, могут быть, убьют стяжком (колом) (СС II, с. 159).

Преобладание смысловых связей над формально-грамматическими, проявляющееся в референтном согласовании, составляет особенность диалектной коммуникации. Принцип "превалирования семантического начала" в речи утверждают также парные конструкции, будучи вторичным обозначением референта.

В 1.2 ("Служебное то") рассматриваются функциональные омонимы: mo-частица, то-союз и »го-словообразовательный аффикс неопределенных местоимений.

Так, mo-частица является средством межфразовой и межсинтагменной связи диалектного текста, реализующимся в анафорическом отношении, которое характерно для ассоциативного, более раннего, чем современный логицированный, синтаксиса, предполагающего ассоциации по смежности (метонимические), также более раннего происхождения, в отличие от более поздних (метафорических) ассоциаций по сходству.

То несет в себе темообразующее начало текста, выражающееся:

• в создании, поддержании и коррекции его тематических цепочек с помощью буквального лексического повтора (Мы пензию получам. К пензии-то им не повезло. На пятьдесят два рубля-то распыхайся на неё (ПССГ III, с. 177) и повтора кореферентного имени (пояснительного ряда) (Красива она [щука] жарится. Перышки разложили, её плавки-то (плавники) (ПССГ III, с. 29); Мы-то считали, что выходит [замуж]. А он вот поедет за ей, за невестой-то (ПССГ I, с. 135);

• в регулярном участии в' конструкции с именительным темы (Подорожник-то, так ион... его на мясорубке верчу);

• в подчеркивании подлежащего - тематического члена предложения (Рассада-та/лезет помаленечко; Ваня-то/ жанилси?).

Тем самым на текстовом уровне частица сохраняет свои генетические

"именные" следы, проявляющиеся не только в сочетании указательного местоимения с именем.

В 1.3 ("Вводно-модальное однако") анализируется диалектное однако'.

• в речевом режиме, где оно является средством выражения перцептивного модуса, отражающего различные чувственные восприятия человека ('я вижу', 'слышу', 'чувствую', ): Вон, смотри, у кузниг\ы, однако, наша корова. Нет, телятишки (ПССГIV, с. 125);

• в нарративном режиме, где оно относится к ментальному модусу сомнения и допущения, который выражает отношение говорящего к истинному значению пропозиции ('я сомневаюсь'): Принесла она третьеводнесь, однако (СРСГ III, с. 188);

• в совмещенном режиме интерпретации - речевом и нарративном, где однако - это ментальный модус полагания ('я считаю'): Однако, дождь будет, комар кусат. Последнее репрезентируется в предложениях со значением основания предполагаемого вывода с двухместной (однако... что/потому что/как/потому как) и одноместной {однако... 0) скрепами, В этом случае однако - это "обещающая" причинную мотивацию катафора, работающая на проспекцию текста, в отличие от то-анафоры как средства текстовой ретроспекции.

Будучи средствами диалектной метакоммуникации, анафорическое то и катафорическое однако не только связывают смежные фразы и синтагмы (в этом случае они антонимичны), но и определяют место данного смыслового фрагмента по отношению к тексту, ломая тематическую линию текста и вводя объективно несвязанное как связанное субъективно (ср. с кстати и между прочим в литературном языке). В данном случае то и однако синонимичны.

Например: <Сатана откуда?> Хто? Сатана? Вот он всех, Сатана-то, и забират. Когда Господь воскрес, Сатану вот приковал на два тысячжет. А он уже таперъ раскованный бегат. На тыщу лет (Сатана был прикованный), а тыщу значит уже откованный бегат, Сатана этот, ага. Его расковали, так он всех и теребит. Кто Богу верит... да никто не верит. Ленка-то приезжат, внучка от младшой дочери вот, жила со мной сё время, взамужем таперъ в Томским. У-у-у, говорит, да иде он, Бог, баушка? Ты его видала? А я говорю, я кажный день с ём разговариваю: Господи, ты меня прости! Господи, ты меня прости! И он сидит, у нас в церкви он сидит, Сатана-то, прямо вот так, ну вот так, ага. Сатана этот сидит, а к нему неправильной, даже который неправильно служит обедню! Даже не батюшка вот, а этот, как его, владыка-то. И тот к нему идёт, к Сатане-то. Сперва владыки к нему идут, потом батюшки, а потом идут... уже нас туда прут, которы неверущи. А Сатана другой-то, молоденькой, прямо вот такой палкой, дубинкой гонит. И Ленка-то другой раз: Баб, хоть бы не попасть к этому деду, Сатане!

Вторая глава "Грамматика слушающего: коммуникация и метакоммуникация в сибирских говорах" посвящена анализу парных

конструкций как средства адресации диалектного высказывания с учетом их а) метакоммуникативной (2.1. "Грамматика слушающего: диалектная метакоммуникация") и б) коммуникативной (2.2. "Грамматика слушающего: диалектная коммуникация") функций (третья задача исследования).

Этому анализу предшествует характеристика рядной конструкции (элементы, отношение, средства выражения последнего), данная на материале текстов различной функционально-стилевой принадлежности и выявляющая устно-речевую специфику конструкции (2.1.1 "Пояснительная конструкция как разновидность ряда с параллельными членами") (вторая задача исследования). Пояснительная конструкция представляет особый тип ряда, состоящего из двух параллельных членов: поясняемого (первый член) и поясняющего (второй член) (А.Ф. Прияткина), выражающих логическое отношение тождества. Поясняющее, в свою очередь, может быть представлено либо одним членом (О, они мне всё простили, то есть ту выходку (Ф.М. Достоевский. Подросток), либо самостоятельным рядом с параллельными членами (однородными членами предложения) (Корова отдала нам всё, то есть молоко, сына, мясо, кожу, внутренности и кости (А. Платонов. Корова). В первом случае речь идет о простом ряде, во втором - о сложном. Члены сложного ряда выражают логическое отношение общего- частного/единичного, в отличие от отношения абстрактного -конкретного, характерного для простого ряда, в том случае если первый компонент представляет более широкое понятие, требующее своей конкретизации. Пояснительные ряды со значением как общего - частного, так и абстрактного - конкретного составляют особую разновидность пояснительного отношения - конкретизацию (в терминологическом смысле этого слова), в отличие от собственно пояснения-тождества - всегда простого ряда.

Характеристика элементов пояснительной конструкции и их устно-речевые особенности. Количество членов (два) и определенный порядок их следования друг за другом - это первая особенность членов пояснительной конструкции. Вторая особенность членов ряда заключается в их функциональном параллелизме (соотношении, по А.Ф. Прияткиной), который проявляется, в числе прочего, в зависимости строения второй части от строения первой части: ...схема условного суждения будет такова: если А есть В, то С есть £> (Г.И. Челпанов. Логика). Кроме функционального параллелизма для членов пояснительной конструкции характерен параллелизм синтаксический: поясняемое и поясняющее выступают в роли одного и того же члена предложения. При этом поясняющее выполняет эту роль не само по себе, а как член, относящийся к поясняемому. Параллелизм синтаксического построения подкрепляется, как правило, морфологической однотипностью ведущих слов конструкции: ВепеАаагу, то есть получатель, был обозначен так (В. Пелевин. Числа); Учение истинной философии - уничтожение косности, то есть цшсль, то есть иентр и

Синтез вселенной и наружной формы ее - вещества, то есть бог, то есть жизць бесконечная (Ф.М. Достоевский. Записная книжка 1863-1864 гг.); На проордтс, то есть Ш,этапе, и именно там, где монахи водку Шартрез делают, - это заметьте, - я встречаю туземца... (Ф.М. Достоевский. Подросток). Контактная позиция членов ряда составляет еще одну их особенность: Объясняю: вы потеряли память. Оказались здесь, у посторонней женщины, то есть у меня (А. Слаповский. Синдром Феникса).

Разговорную специфику конструкции составляет нарушение синтаксического, морфологического и функционального параллелизма, проявляющееся:

• в неоднородности членов ряда (словоформа и предикативная единица): Преимущественно мы говорили о двух отвлеченных предметах, — о боге и бытии его, то есть существует он или нет, и об женщинах (Ф.М. Достоевский. Подросток);

• в незамещенных синтаксических позициях, в том числе в отсутствии повтора ведущего слова конструкции: Тут звонок, вызов № 3! То есть в нашем пожарном деле самый серьезный (газ.);

• в экспансии именительного падежа в поясняющем как формы с общим значением, характерной для разговорной речи (Все крестики оказались проставленными возле областей, которые, к сожалению, не позволяли идентифицировать профессиональную принадлежность Георгия, так как в этих областях каждый человек считает себя знатоком, то есть: политика (особенно внешняя), спорт, телевидение, здравоохранение (А. Слаповский. Синдром Феникса) и зачастую обусловленной дистантной позицией членов ряда, ослабляющей синтаксическую связь между ними;

• в отсутствии соотношения (обобщающих местоимений в поясняемом сложного ряда) между членами разговорной конструкции, избегающей общих, отвлеченных, родовых характеристик в пользу видовых, конкретных, наглядных: Природа сама и ее щедрот/ сыщики: Ньютон, Бойль-Мариотт,/ Кеплер, поднявший свой лик к Луне, -/ вы, полагаю, приснились мне (И. Бродский. Письмо в бутылке).

Отношение в пояснительной конструкции: его устно-речевая специфика. Считается, что логической основой пояснения является мысль о тождестве и его разновидностях: общее - частное (уточнение), частное - общее (обобщение) (П.Ф. Иванушкина). Это утверждение представляется несколько категоричным, так как поясняемое и поясняющее могут находиться во всех известных логике отношениях:

а) равенства (тождества, эквивалентности), которое устанавливается между равнозначными (тождественными,' эквивалентными) понятиями. Такие понятия выражаются членами пояснения, которые являются абсолютными синонимами и выполняют функцию метаязыкового перевода: ... поэт — афей, т.е. атеист (Вл. Фридкин. Старый Пушкин. Фантазия);

б) включения (подчинения), характерном для включенных

(подчиненных) понятий. В этом случае объем одного понятия шире объема другого понятия. Отношение общее - частное свойственно тем членам пояснительной конструкции, которые являются родо-видовыми понятиями, или гиперонимом и гипонимом: Женщина, то есть дама, - я об дамах говорю, - так и прет на вас прямо, даже не замечая вас, точно вы уж так непременно и обязаны отскочить и уступить дорогу (Ф.М. Достоевский. Подросток);,

в) соположенности, характерном для трех (и более) понятий. Два (или более) из них являются видовыми понятиями (согипонимами) по отношению к третьему, родовому, понятию (гиперониму). Отношение соположенности характерно для пояснения-сложного ряда: Так, наверно, делали и вышеозначенные двое нищих, то есть ели один хлеб, а жили чуть не под открытым небом (Ф.М. Достоевский. Подросток);

г) перекрещивания, когда объем одного понятия частично входит в объем другого понятия. Это отношение характерно для неабсолютных синонимов: Речь идет о явлении, которое мы условно назовем романами про аристократов, или, точнее, снобов (Т.К. Честертон. Писатель в газете);

д) противоречия (контрадикторности), алогичного для пояснения и представленного антонимической лексикой: Апатия, грусть, уныние. Но недурно мне. Впереди смерть, то есть жизнь, как же не радоваться? (Л.Н. Толстой. Дневники);

е) и, наконец, пояснительную конструкцию образуют несравнимые понятия, не имеющие параллели в лексической парадигматике: Ждали только моей помощи, то есть самого документа (Ф.М. Достоевский, Подросток).

Таким образом, логическое отношение тождества (а также общего -частного и частного - общего) отражает полное или частичное совпадение понятий/значений членов пояснительной конструкции, но не раскрывает сути пояснения как синтаксической категории. Это отношение характерно для книжного логицированного синтаксиса (случаи а), б), в). Случаи д), е) встречаются преимущественно в разговорной речи (и ее стилизации/отражении). Именно они раскрывают синтаксическую суть пояснения, которая заключается не только и не столько в "номинативном тождестве", тождестве имен (Н.Д. Арутюнова), сколько в тождестве референтов.

Пояснение - это синтаксическая конструкция, представляющая особый тип ряда, состоящего из двух параллельных членов: поясняемого и поясняющего, которые обозначают в данном контексте один и тот же референт. Обозначая дважды один и тот же референт, говорящий отождествляет его денотаты, выражая это грамматическими средствами: пояснительными союзами, специальными служебными словами, пояснительной интонацией. В этом смысле пояснение - категория субъективная. Пояснительное (отождествительное) отношение (и выражающая его связь) необязательно, ■ коммуникативно обусловлено,

возникает по воле и замыслу говорящего. И в этом смысле пояснение также категория субъективного плана.

Пояснительная связь и средства ее выражения: устно-речевые особенности. "Наиболее общие смысловые отношения становятся грамматическими (синтаксическими), если они находят специальные средства своего выражения" (И.А. Фигуровский). Пояснение - категория синтаксическая, так как за ней закрепились особые формальные показатели: пояснительные союзы то есть (в устаревшей орфографии то-естъ и сокращенно т.е.), просторечный то бишь (в устаревшей орфографии то-бишъ), или, старославянский сиречъ, латинский id est (i.e.), а также уточняющие союзы а именно (именно), как-то, будь то и другие служебные слова и сочетания слов, сочетающие собственную функцию с союзной (так называемые "союзные аналоги" (Русская грамматика 1980), "функтивы" (М.И. Черемисина), "лексические скрепы" (А.Ф. Прияткина): вернее, точнее, иначе говоря, попросту говоря, лучше сказать и др.).

Синтаксическая квалификация пояснительной связи и пояснительных союзов как средств ее выражения неоднозначна. Они рассматриваются как сочинительные (во всех академических грамматиках), как подчинительные (С.И. Карцевский, А.М. Пешковский, М.Г. Шатух, И.П. Распопов, М.Г. Ованова, В.И. Борковский), как союзы, выражающие особую пояснительную синтаксическую связь, не сводимую к сочинению и подчинению (Н.С. Поспелов, Н.В. Кирпичникова, Г.П. Уханов, Е.Т. Черкасова, В.Н. Перетрухин, Л.Г. Хатиашвили, П.Ф. Иванушкина). Модальный аспект в пояснительных'союзах видел В.В. Виноградов, считая их переходными от модальных слов к союзным средствам.

В синонимическом ряду пояснительных союзов доминантным является союз то есть - исторический результат депредикативизации предложений тождества (Л.А. Глинкина). Возникший на почве народного языка (так же, как или, а именно, как-то, будь то, в отличие от церковнославянских сиречь, рекше, еже есть, се (си) есть) (Г.В. Маркелова), современный то есть употребляется во всех речевых сферах: с одной стороны, это книжный союз (так же, как или, а именно, как-то, будь то), встречающийся, в первую очередь, в научной, научно-популярной и учебной литературе и удовлетворяющий потребности слушающего в ясности изложения (в этом случае то есть - 'это значит'); с другой стороны, это союз разговорный, отражающий номинативные рефлексии говорящего (то есть - 'вернее, точнее').

То бишь (прост.) и сиречъ (книжн.) - архаизмы, функционирующие в современной разговорной речи и художественно-публицистической литературе (в авторском повествовании) с определенной - иронической, шутливой, игровой - коннотацией. Ср.: Третьего дня, то-бишь на той неделе, сказываю я старосте (В.А. Слепцов. Вечер) и Начнем с самого начала, то бишь с царя Гороха, то бишь с Тутанхамона (РР; в адресации к иностранцу-египтянину); И заставил иноземца шаманить, сиречь гадать,

удастся ли им поход и з добычаю ли будут домой (Аввакум. Житие) и Нет, брейк - это для профи, а все остальное по зубам дилетантам, сиречь каждому (С. Файбисович. Один год).

Встречающийся в научных текстах id est {i.e.) также возрождается в языке художественной литературы: ...О, среда/Вбирающая да/Рождающая, id est: вещь в себе fhttp://www.noezia.ru/article.php?sid=:49477). которая пополняет список пояснительных союзов окказиональными скрепами; например: В будущем, суть в амальгаме, суть/ в отраженном вчера,/ в столбике будет падать ртуть,/летом — жужжать пчела (Бродский).

Теснят то есть его разговорно-просторечный аналог в смысле, а также союзные сочетания в том смысле, что; в том отношении, что; в том плане, что:

- Документы, документы! Аусвайс в смысле. Показал быстро! Не хочешь? (А. Слаповский. Синдром Феникса); - Вам не кажется, что есть прямая параллель между коммунистическим и американским проектами? В том смысле, что оба существуют в исторической перспективе, и с течением времени их содержание выцветает, потому что исходная метафора видится со все большего расстояния? (В. Пелевин. Числа); Есть тебе, конечно, нужно поменьше, в том плане что костюмчик уже трещит (РР).

Очевидно, в разговорной синтагматике, допускающей широкие комбинаторные возможности служебных средств языка, появляется союзный плеоназм то есть в смысле:

- Но мысли ведь не ждут, - возразил попутчик. - Они, знаете, туда-сюда, туда-сюда, - он показал руками. Как волны в истории. А пловец — ты. То есть в смысле я (В. Пелевин. Числа).

В смысле, в свою очередь, уступает место новым союзным аналогам: распространенному в просторечии и в молодежной среде типа (типа того, что) и частым в разговорной речи носителей литературного языка как бы, так сказать, отражающим смещение тождества в сторону подобия и неопределенности: Ломанемся в кафешку, типа покайфуем; Например, Эриксон выделил несколько стадий развития, как бы фаз жизни; Все идет к началу своему, так сказать, к закату (РР).

Пояснительный то есть многозначен. Привычно его функционирование в значении уточняющего союза а именно (именно): Она хочет сказать, что в Германии, — перевел капитан Илюхин, — в Берлине, то есть (=а именно) в нашем секторе, и во всей зоне, я имею в виду советскую зону, с хлебом было нормально (А. Рекемчук. Тридцать шесть и шесть);

Характерно, что если в период формирования союза а именно непоследовательная дифференциация союзов то есть и а именно объясняется становлением пояснительных отношений как грамматических, то в наше время экспансия то есть происходит под влиянием разговорной стихии, где "система союзов и союзных средств по сравнению с КЛЯ предстает в значительно редуцированном виде: если в КЛЯ развиты синонимические

ряды союзов (союзных слов), то в РР таких рядов вообще нет, либо они состоят из меньшего числа членов, чем в КЛЯ. Причем в РР употребляются те союзы и союзные слова, которые в КЛЯ рассматриваются как доминантные в синонимическом ряду" (Русская разговорная речь 1981). При этом доминантные союзы принимают на себя значения отсутствующих союзов, становятся многозначными.

Союз то есть универсален и в том смысле, что, кроме значения уточнения (а именно), он может иметь значение модальных слов и выражений:

а) вернее, точнее, лучше сказать, проще сказать и под., служащих для более точного выражения мысли: О, я ему был нужен, то есть (=вернее) не я, а документ (Ф.М. Достоевский. Подросток);

б) например, скажем, положим, выражающих выделение, ограничение отдельных мыслей из состава сообщения: А не лучше ли как-то так устроить, чтобы селиться и жить по отдельности: в одних домах или даже кварталах тем, кто любит тишину, чистоту, порядок, в других - всем прочим? Теперь понимаю: нет, не лучше. То.есть (=положим) для меня лично оно, может, было бы и лучше. Для общества хуже (газ.);

в) итак, таким образом, короче говоря, передающих вывод, результат, обобщение мысли: И в минском аэропорту я полаялся с тем, с кем лаяться не положено, - с сотрудником визовой службы. Для начала этот заспанный недотепа в мятом костюмчике объяснил мне, что "здесь вам тут не проходной двор, а суверенная держава". <■■■> Ехал бы через Латвию, возражает помятый. - "То есть (=таким образом) зарабатывать на транзите вы не желаете, резюмирую я" (Э. Гер. Белорусское зеркало).

Разговорное то есть настолько близко модальному слову, частице модального плана, что представляется возможным говорить о некоторых синтаксических показателях этого. Одним из них является подвижность слова в речи, перемещение его вовнутрь второго (поясняющего) члена конструкции (сильная позиция для вводно-модального слова), в то время как для то есоть-сочинительного союза характерна позиция между частями конструкции: Про Эдика говорят, что он в конопле и родился, в анаше то есть, вестибулярный аппарат не работает (С. Каледин. Стройбат).

Любопытны случаи пунктуационного выделения то есть, который в таком оформлении "похож" на модальное слово, заключающее оценку обозначаемого, корректирующее мысль говорящего. Пунктуационная (и интонационная) обособленность то есть предполагает его свободное перемещение внутри второго члена конструкции: Есть города, в которые нет возврата./ Солнце бьется в их окна, как в гладкие зеркала. То/ есть, в них не проникнешь ни за какое злато (И. Бродский. Декабрь во Флоренции); - Ты, Юра, считаешь, что, я о наших нравах? Некрасиво - в смысле, ну, как говорят - некрасивый поступок? Плохой, то есть? (А. Слаповский. Синдром Феникса).

Усиление зоны модуса у то есть связано с его переходом из области

передачи информации в область ее получения. Модальность то есть представлена в вопросах-недоумениях, переспросах, направленных на выявление иллокутивной силы высказывания. Иногда они состоят целиком из то есть (то есть как, то есть как это), значение которого в данном случае равно значению модусных пропозиций: что именно некто (собеседник) имеет в виду?; что именно некто (собеседник) думает? Например:

- Во всяком случае, ты должен сделать такую уступку, чтобы власти на нее клюнули... - То есть? - спросил я. - То есть... -Дзержин наклонился к моему уху и быстро нашептал свой тан (В. Войнович. Москва 2042).

См. в смысле (в каком смысле) и окказиональное в отношении, также выявляющие иллокутивную силу высказывания:

— У меня жизнь духовная, — кашлянув, вмешался Бенедикт. — В каком смысле? - Мышей не ем (Т. Толстая. Кысь); - А зачем ты у них... деньги?.. -Затем! Чтобы вам дать! -В отношении? - Чего "в отношении"? Директор только три тысячи дал, а я Ваське по куску обещала!.. (С. Каледин. Шабашка Глеба Богдышева).

Функционируя вне ряда с параллельными членами, разговорный то есть является сигналом речевых хезитаций, колебаний, связанных с поиском нужного слова, более точного выражения, "приступа" к новой тмысли: Он вчера был у Анны Андреевны и положительно отказался... ну, то есть от той глупой мысли... вот что зародилась у князя Николая Ивановича -сосватать их (Ф.М.Достоевский. Подросток).

То есть - не только многозначный, но и многофункциональный союз. Он функционирует как в простом, так и в сложном, как в сложносочиненном, так и в сложноподчиненном, предложении; активен то есть в роли текстового союза. Что касается простого предложения, то в нем то есть функционирует в линейном режиме, образуя классический пояснительный ряд с параллельными членами: Из них (колчанов) сыплют на лоно Святослава символ слез - жемчуг "поганые тльковины", то есть языческие союзники (Д.С. Лихачев. О "Слове о полку Игореве"), в режиме парцеллята, предполагающем коммуникативное неравноправие членов ряда (Мне захотелось провалиться сквозь землю. То есть буквально сию же минуту, не вставая (С. Довлатов. Шоферские перчатки), в режиме контрапункта (наложения), создавая, в том числе визуально, полифонию голосов, "два субъектных плана речи" (В.В. Виноградов), столкновение двух точек зрения, двух мнений, слова и действия, временного и пространственного, реального и ирреального планов: Синий (глаз) всегда готов отличить владельца/ от товаров, брошенных вперемежку/ (пие. время - от жизни), дабы в него вглядеться./ Так орел стремится вглядеться в решку (И. Бродский. Римские элегии).

Контрапункт то есть характерен также для рамочного - подстрочного (с использованием астерия или цифрового индекса) и затекстового (в примечаниях) - функционирования союза.

Многоголосием то есть обусловлено определение союза (в ряду других его аналогов) как средства метакоммуникации/метатекста (А. Вежбицкая, М.В. Ляпон, Г.В. Маркелова, Н.К. Рябцева, В.А. Шаймиев, В.П. Конева, Н.П. Перфильева) или - с подчеркиванием его эгоцентрического характера -как рефлексива (И.Т. Вепрева). По замечанию М.В. Ляпон, "союзам принадлежит законное место среди свободных средств субъективной оценки, они так же, как модальные слова и выражения, образуют в предложении зону модуса". О союзах, "обнаруживающих волю, настроение говорящего в пределах предложения", писал A.A. Шахматов.

2.1.2. "Релятивные субстантивные пояснительные ряды как средство адресации диалектного высказывания (функция толкования)". "Свойство экспликативности, присущее пояснительным конструкциям, и отражение в них отношения говорящего к содержанию или форме высказывания свидетельствуют о том, что пояснение - явление метатекстового характера, которое обеспечивает нужную степень коммуникативности текста и реализует прагматический компонент высказывания. Появление пояснительной конструкции в тексте связано с такой его конститутивной особенностью, как адресованность" (Г.В. Маркелова). С помощью пояснительного ряда диалектоноситель "гасит" собственные пресуппозиции, уравнивая их с пресуппозициями слушающего, устраняет расхождения между собственным тезаурусом и тезаурусом собеседника, обусловленные "чужим" модусом коммуникации: различным коммуникативным рангом общающихся (диалектоноситель как говорящий -диалектолог как слушающий), асимметрией социальных отношений, разрывом в знаниях относительно предмета разговора, содержанием и интенцией речи, отражающей рефлексии носителя диалекта о языке. Тем самым устраняются препятствия для коммуникации, восстанавливается адекватность восприятия сообщения, обеспечивается недвусмысленность, ясность, точность, понятность речи для слушающего. Пояснение сокращает коммуникативную дистанцию между говорящим и адресатом благодаря толкованию значения слова через описание его денотата (для конкретной лексики), денотативной ситуации или через системный (литературный/диалектный) эквивалент. Последнее возможно благодаря диглоссии (коммуникативной мимикрии) диалектоносителя и обусловлено как единством национального сознания, так и широко представленными в говоре явлениями системной (диалектно-диалектной), межсистемной (диалектно-диалектной, диалектно-литературной) дублетности и отношениями формального варьирования общерусского слова.

Метакоммуникативную (толкующую) функцию выполняют, в первую очередь, простые интонационные/релятивные субстантивные неличные идентифицирующие ряды,'реализующие номинативное тождество. В данном разделе анализируются релятивные ряды, позволяющие рассматривать пояснение как факт- грамматический. В диссертации принят "синтезирующий" подход к релятивным средствам русского языка

(В.В. Виноградов, Н.Ю. Шведова, M.B. Ляпон, Е.А. Стародумова, Ю.Г. Скиба, Е.С. Шереметьева и др.). Релятивными средствами языка или релятивами называются формальные показатели пояснительного отношения, представленные союзами, частицами, модальными словами, наречиями, междометиями. Основной результат данного раздела - перечень пояснительных релятивов, представляющий собственно диалектную и диалектно-просторечную особенность конструкции в отличие от общерусской разговорной специфики членов ряда.

То есть, доминантный в синонимическом ряду пояснительных союзов и распространенный практически во всех речевых сферах, для диалекта нехарактерен. Его встречаемость в толкующей функции ('это значит') эпизодична: Концы-то опустишь, бабки (нижняя, прилегающая к корню часть дерева, комель) были, то есть комья (ОСК I, с. 68); Стебель-то у его длинный такой, а наём много-много шишечек таких, хмелю то есь (ОСК I, с. 51). В целом употребление то есть в диалекте (в речи носителей среднего и младшего поколений) связано с пояснением-оговоркой (в значении 'вернее, точнее'): А кто её сласть/ власть то есть не любит/; Ребёнки/ то есть пелёнки в Томским/ как-то дают ишо/ беременным// А у нас вот кто как сам смогёт//. О неосвоенности то есть диалектным сознанием свидетельствует служебный плеоназм то ето, отражающий забвение внутренней формы слова: А ето, ну как её называют... бабочка (деталь ручного ткацкого станка), то ето ну нитки куда девать, нитки (ОСК I, с. 69).

Сказанное справедливо и в отношении союза то бишь {бишь, бышно, бышто, бышеть, бышнать): Я и взамуж шла/ штанов не носила на себе// Не носили штаны// Это в войну стали с муз/суками работать/ с стариками то бишь работать/ Да мужицка женска работа/ вот стали штаны носить// А не носили штаны сроду// Ни штанов ни лифтиков//; Дольник [ветер] это дует// с северу// бышто с югу// южный/ южный// и пыль/ и с вихрем несёт//. То бишь, по мнению Е.А. Галинской, генетически связан с союзом то есть, в отличие от этимологии М. Фасмера и A.A. Шахматова, объясняющих бишь как аллегровую форму баешь от баю {говорю). В союзе то бишь вторая часть союза {бишь) может быть формой прошедшего времени глагола быть (быти), а именно реликтом имперфекта (бАше), сохранившимся в сибирских говорах вопреки устоявшемуся мнению об отсутствии его следов в русском языке. Связь бишь с имперфектом подтверждают также данные украинского языка, где имеются три пояснительных союза: тобто, цебто, себто с морфологически прозрачной с исторической точки зрения структурой.

В целях метаперевода в диалекте, как и в литературном языке, употребляется союз или {иль, али, але, аль): Сходка, или сборня, ето староста собирал народ (МДСII, с. 156); Детски кроватки всяки были: кат подвешена и качатся - та люлька, али зыбка, а качашь из стороны в сторону, так то - качка, качалка (МДС I, с. 151); Пирожки/але стручочки

таки на горохе// А поди посмотри/Хош и сорви дак/.

Кроме или {иль, али, але, алъ) в значении пояснительных употребляются союзы либо (либы), ай и союзная частица ли: Сохатые/ либы лоси/ тоже славливали//; Рукавицы верхонками зовут, а мы вязанки, либо исподки (МДС I, с. 147); Зорьки/ тех дак десятками продавали// Зорька/ ай соты/ ячея// зорька//, Ну, мы абвокат нанимаешь, защитник ли (ОСКI, с. 29).

Пояснительное отношение в диалекте может быть выражено не только разделительными релятивами, но и рядом других специфических средств, являющихся показателями пояснительного отношения в определенных синтаксических условиях, а именно в составе ряда с параллельными членами. К ним относится союз-частица а, высокая продуктивность которой в говорах обусловлена, по мнению В.И. Трубинского, незначительной употребительностью противительного союза но: Щас ли не учиться// А в пьянку удалися// И пьют и пьют/ и жрут и жрут/ и захлёбыватся не< захлебнутся// Кто идёт/ мураш// А пьяница// До часу ходит/ до двух/ до трёх/по всей ночи//; Ну а я што//Глызу возили из-под эт... а назём//Из-под коров/ из-под конёв там/ Там в пригонах//.

Союз-частица а, имеющая окраску живой народной речи, появляясь в диалектных пояснительных рядах, сохраняет присущее ей в древнерусском тексте добавочно-присоединительное значение, которое в отдельных случаях сопровождалось изменением коммуникативного хода - введением в текст толкования (М.Н. Преображенская), ^-пояснительный сохраняет также связь с а-частицей в ответных репликах диалога, в которых она "может содержать в себе оттенок объяснения того, о чем спрашивается" (А.Б. Шапиро).

Сказанное справедливо и по отношению к релятиву да (послужившему основой для современного присоединительного союза да и): В черепушку налила/ да в отломку эту (часть разбитой чашки) молока порошкова/ не стала пийть// Кошка да понимат//; Ашур на него (на животное) для опознания привязывали <...), да ошейничек, на нём какая-то помета была хозяева. Вот и отличали их (ОСК I, с. 62).

Синтаксические частицы а, да, ли породили, очевидно, яркую многофункциональную диалектную частицу адали (адоли, одоли, одали) ("прилепу", по образному выражению В.В. Виноградова, отражающую технику сращения строевых слов древнерусского текста; ср.: не-же-ли, а-че-ли-же, и-ли, да-же, не-уж-то), которая отсутствует в словарях томских и кузбасских диалектологов: Ну вот// Петров день/ тот уж три дни праздновалси// Праздновалси три дни// И все три дни мы раньше гуляли/ адали по дворам ходили вот//.

На пояснительном шве конструкции часто появляется частица ну, подтверждающая мысль говорящего и тем самым дублирующая ее: А это ешшо грибы, ну_ подосиннички, бабочки, а такие мягкие (ОСК I, с. 69); Раньше на пашню поедешь, там неделю и живёшь. Там арки были, ну кульстаны (ОСК I, с. 57).-

Актуализируют аспект вторичного называния постпозитивные частицы

-то, реже - же, а также частица так (дак), постпозитивная в большинстве случаев, при поясняющем члене ряда. Они выражают пояснительное отношение в комбинации с другими релятивами или делают это самостоятельно: Анютки были у меня. Анюткины глазки-то. Красивые (ОСК I, с. 54); Кака-то плёнка вот на теле сделатся// пу_ короста же// Чешутся они (овцы)/ а делаются коростами//; Басловляли меня. Божничка стоит, дак басловление (икона, которой крестят жениха и невесту) родительское (ОСК I, с. 118).

Из релятивов местоименного происхождения в качестве пояснительных используются также частицы вот (от) и это (эт, ето, енто, евто, етто, етта, зтта): Кряква/ утка вот/ ярка/ голова зелена/ сама коришнева/ шейка ссера/ лапти скрасна/ переливаются//; Сначала надо шерсть распушить// А распушат её шерстобиткой// это машиной// така... как тебе...// А ишо на струне//; Собака с нарыльником - намордником это (МДСI, с. 230).

В диалектном двучленном ряде функцию пояснительного то есть выполняет частица-связка значит (значить, знача, значица): Беру я палку// жердь значит// да как хрясну по евонной (хомяка) башке//; Водополье кожный весну// половодье значит// У нас ишо не так// Вот в Могочиной сильней//.

Показателями пояснительной связи могут быть комбинации релятивов друг с другом:

ну (+вот): Вот встречала болонь в мясе. Бывает, бывает. Ну вот плёнка такая тоненькая, она несъедобная, мы убираем её совсем (ОСК I, с. 252);

а (+вот): Дали мне избушку// а сторожку вот// Это я как сторож/, да (+вот): Тарелку/ да радива вот повесили/ а нам боязно// Чё за радива/ Щас ко всему привыкли// А moda чё за радива/\

это (+вот'): Бровка. Это вот опанелка кругом. Вон, наверно, на дверях вон, сверху, эта бровка - вон где. Ну вверху-то вот, видишь, как этими выбрано, выбрано (ОСК I, с. 315);

значит (+вот): Ребятня/ значит вот мелуза/ кричат/ Взрослые бегут в тайгу с этой стороны (о пожаре);

ну (+это): Мяли (лён) на мялке. Отбивали билом, ну это валёк, которым колотишь (ОСК I, с. 157);

ну (+значит): Награду мне дали за мой добросовестный труд// ну_ значит грамоту//,

ну (+ли): Чулки вязали, катанки катали. Катанки, валенки ли (МДС I, с. 250);

или (+ли): В глаза батя, а за глаза батька или дедка ли (ОСК I, с. 125). Вторичный характер номинации подчеркивается частицами/наречиями, устойчивыми сочетаниями, имеющими сему повторения или тождества:

ещё (ишо, ишшо, ешо, ешшо) : Глухарь - это самец, а самка - тетёрка, ешо копалюха (МДС II, с. 149);

ино: Тюрю ели// Мякиш крошишь/лук крошишь/ квас зальёшь всё/рыбка вялена/ Окрошка ино щас у вас// обеденье//;

опять (опеть): Ну сборшик/ набират эти сукны// Там ставит бирку// опять же нумерок хозяина// фамилью/ имя//;

обратно: Кержаки/ староверы обратно / они у нас кучкой жили//; тоже (тож): Бахилы были. Тоже сапоги. Сапоги это теперь зовут (ОСКI, с. 133);

то же самое-. Подцепила я по силе пласт и несу на место. Навильник (охапка сена, соломы и т.п., взятая на вилы) то же самое. Это один раз на вилы подцепили. Ты сюда навильник принеси лошади (МДСI, с. 229);

то же, что (чё) (и): Азям носили в холодную погоду и в дожж. То же, чё армяк (ОСК I, с. 36);

одинаково (идинаково, идинако): Пояс/ кушак/ идинако//; Течение/ стрежь/ одинаково//-.

наоборот: Слепня/ слепень наоборот/хоть как скажи//; (всё) одно: Всяко говорили/ дранки/ сталинки всё одно//; (всё) едино: Свиня/ чушка едино// Чушка как неграмотно//, всё равно: Из груздей суп варили. Всё равно похлёбка, беляношница (ОСК1, с. 168).

Пояснительное отношение выражается также средствами авторизации -вводно-модальными словами и выражениями, квалифицирующими информацию в отношении источников и способов ее получения с использованием когнитивных моделей "свое - чужое", "тогда - теперь" и их функционально-стилевых и ортологических интерпретаций: по-нашему, по-старому, по-стариковски, в народе, по простонародью, по-сибирски, по-чалдонски, по-шорски, по-тогдашнему, по-ранешному, в детстве, по-деревенски, по-простому, по-простому сказать, по-некулътурному, по-старинному / по-теперешному, по-нынешнему, по-щашешному, по-щашному, чичас (час, щас), по-молодому, по-городскому, по-книжному, по книге, по-научному, по грамоте, по медицине. Например: Остатки остались на поле, по-нашему, жниво-то (МДС I, с. 261); Подряднички - работники по-старому. за хлеб наймывались (МДС II, с. 115); Белки (горные вершины, покрытые снегом в течение всего года) - это гора, по-шорски мустак, а по-нашему - белки (ОСК I, с. 158); Называли их балетки, по-теперешнему тапочки (ОСК I, с. 94); Ходила бабушка-повитуха. Счас акушерка (ОСК I, с. 133); Но потом начинается пучка, или боршовник по книге (ОСК I, с. 150); Селок, ли брусок по-городскому (ПССГII, с. 117).

На повторность номинации без выраженной авторизации указывают "речевые" вводно-модальные слова и выражения: сказать (тебе, вам), скажешь, можно сказать, назвать, назовёшь, обозвать, обзовёшь, говорят, словом, одно слово, а также частицы мол (от молвить), де (от дЪяти 'говорить'), дескать (дискать) (от де сказать). Например: Я вот недавно под стол тоже бакулки (чурочки) подложил, или, ещё говорят, бакулочки, чтоб он не шатался (ОСК I, с. 83); Подмешивают муку, мешанина, мешево,

можно сказать (МДС I, с. 204); Бусы/ скажешь и гагатки// у нас дак дешёвеньки// с кореньев шалушили//; Вон Серёжа ходит болтается по деревне, хвалится. Одно слово - Алёша питерский (о глупом несерьезном человеке) (ОСК I, с. 40); В родственниках, дискать, иднородка (ПССГ I, с. 191); Подай гвоздок/ шурупик де//; На шатуна я не ходил// Вот отец мой/ тот ага// шатун/хозяин мол//.

Анализ, диалектного материала позволяет говорить о более широких функциональных возможностях вводно-модальных слов со значением персуазивности, чем отраженные в диалектных словарях, а именно об их употреблении в парной конструкции в качестве показателя пояснительного отношения. В первую очередь, это однако (однак, одначе, однакоче, однакося, однакось, однако што, оннако) и чай (чать): Вышивали/уточкой да/ крестом да/ emu наконечники// полотенцы// концы/ конец однако//; Чага/гриб чай/ он и на лекарства/ и на чай кто до сих пор завариват//.

В диалекте отмечается стирание различий не только между тождеством (как определенностью) и неопределенностью, но и между тождеством и подобием. В качестве пояснительных функционируют следующие релятивы (модальные частицы, предлоги, устойчивые выражения): как, как ли, как ино, как вроде (бы), вроде (бы) как, как будто, как всё равно, вот как, ну как, как там, вот как-то так, под вид как; под вид, на вид, в виде, по виду; по видам, по видкам; наподобие (наподобе), как наподобие; вроде; вроде Володи; вроде Володи, наподобие Петра; что, что вот; будто (быдто); на манер. Например: Бульба/по десяти соток содим// Как картошка ли по-вашему//; И бородок - вспомогатель топорища. Срубы рубют, обсекут, дрова рубют. ... Бородок, как помощник топорища (ОСК I, с. 281); Азям. Така азямина толста, вроде как счас дождевики (ПССГ I, с. 25); И по городу благодухание пошло, чем-то вроде запах. Что такое? Ну тогда пошли, он (святой) умер (ОСК I, с. 203).

С одной стороны, смешение похожего и тождественного, так же как части и целого, предмета и имени предмета, живого и неживого, отражает мифологический характер мышления диалектоносителя. С другой стороны, как-конструкции отражают особенности номинации в устной спонтанной коммуникации. "В реальной жизни человек сталкивается с таким бесконечным разнообразием предметов,. что отнесение всех их к определенному роду (т.е. выделенным сознанием качественно определенным группам предметов) оказывается затруднительным. Потребности конкретной ситуации общения могут быть удовлетворены и способом приблизительного отождествления с некоторыми известными предметами" (Е.В. Красильникова).

(конструктивная) общность, частеречное различие/функциональная (конструктивная) общность последнее для анализируемых релятивов

является более существенным.

2.2. Грамматика слушающего: диалектная коммуникация. Парные конструкции, кроме метакоммуникативной (толкующей) функции, выполняют функцию коммуникативную: служат представлению предмета речи через введение дополнительной информации о нем, что возможно, во-первых, благодаря уточнению предмета речи (обычно лица) его функциональными и/или реляционными именами, распространенными в говорах в связи с тематической компактностью семиосферы диалектоноситсля (см. 2.2.1. "Интонационные субстантивные пояснительные ряды в диалекте как средство представления предмета речи. Вопрос о приложении в устной спонтанной коммуникации"); во-вторых, дополнительная информация о предмете речи может иметь характер "вещной" информации, погашающей синсемантизм первой части конструкции, обусловленный наличием в ней местоимения (2.2.2. "Конкретизация как разновидность пояснительного отношения в диалекте (простые и сложные местоименно-субстантивныс ряды)"). И в том, и в другом случае пояснительные ряды служат выражению референтного тождества, а также отражают такую особенность коммуникативного процесса, как сужение, уточнение денотативной области при номинации.

2.2.1. Если диалектные пояснительные ряды, выраженные неличными существительными, могут быть как релятивными, так и интонационными, то при вторичном обозначении лица именем собственньм или нарицательным, реляционным (обозначающим родство/свойство, а также принадлежность к симметричному (сосед)/несимметричному (бригадир) типу отношений) или функциональным (обозначающим "жизненное амплуа" человека, обычно его профессию или род занятий), диалектные пояснительные ряды являются, как правило, интонационными. В связи с этим возникает вопрос о соотношении двух категорий - пояснения и приложения: У меня брат был, Григорий, родной брат, повозник (тот, что ведет невесту к венцу) (МДС II, с. 36); А Марков про свою заимку пишет// писатель тот//; Коля/ тут// Вася в школе уже училси у меня// тот сын//; А председатель сельсовета/ Бабушка/ как ты живёшь тута/ У его бабушка умерла//материна мать//Я отпевала//.

Однотипность рассматриваемых категорий проявляется в их однооформленности, которой, впрочем, недостаточно, чтобы объединить пояснение и приложение в единую синтаксическую конструкцию - ряд с параллельными членами. Полупредикативная связь в приложении не совместима с признаком грамматической независимости словоформ, объединяющихся в ряд. Вместе с тем. при рассмотрении вопроса о соотношении приложения и пояснения необходимо учитывать то, о какой языковой системе - книжно-письменной или устно-разговорной - идет речь. В 2.2.1 приводится ряд, доказательств в пользу того, что диалектное "приложение" следует рассматривать как пояснительный ряд с параллельными членами, в котором нет места ни предикативным, ни атрибутивным отношениям, синтез которых составляет полупредикативное

отношение, характерное для приложения. Так, предикативная функция приложения для диалектной речи не характерна, так как, "обслуживая" смысл, она осложняет его до логических предикатов 2-ой, В-ей и т.д. степеней, что противоречит закону построения устной речи (JI.C. Выготский, Е.В. Красильникова).

Относительно атрибутивной функции приложения отметим следующее. В книжной письменной речи приложение находится в отношении дополнительной дистрибуции с определительным придаточным именного типа со связкой быть-, не говорят Пушкин, который гениальный поэт... (A.A. Камынина). В диалекте построения подобного рода распространены: А видала её, котора сноха-то моя?; Опосля всех иду в баньку, котора развалюха... Они ставят "приложение" в отношение эквивалентной дистрибуции с придаточным определительным, которое "стоит на грани выпадения из предикативных отношений вообще" (Е.В. Красильникова), является идентифицирующим высказыванием, номинативной синтагмой, или блоком номинации, по Е.А. Земской, чему способствуют препозитивное употребление синтагмы с который, отсутствие в речи коррелятов тот, такой, "цементирующих" структуру сложноподчиненного предложения.

Личные пояснительные информационно-коммуникативные ряды занимают "идентифицирующую" позицию подлежащего (реже -дополнения), концептуализируя тем самым Лицо в диалекте. В связи с этим в работе исследовано функционально-семантическое поле персональное™, выявляющее иные, дополнительные ракурсы концептуализации диалектного Лица, обоснована правомерность номинативной модели поля (2.2.1.1. "Функционально-семантическое поле персональности в диалекте").

2.2.2. Конкретизация как разновидность пояснительного отношения в диалекте (простые и сложные местоименно-субстантивные ряды). Конкретизация составляет особую разновидность пояснительного отношения и может быть представлена как простьш рядом, реализующим значение абстрактного - конкретного, так и сложным рядом, для которого характерно отношение общего - частного. "Пояснительная конструкция конкретизирующего типа обеих разновидностей (с перечислением и без него) отличается важной синтаксической особенностью. В ней используются дополнительные средства формальной организации: в состав поясняемого обычно входят специальные показатели отношения конкретизации -местоименно-указательные слова, которые выполняют роль своеобразных коррелятов. <...> Взаимодействуя с интонацией, они подготавливают пояснение, указывают на него и тем самым служат связи частей конструкции" (А.Ф. Прияткина). Пояснение, в свою очередь, снимает неопределенность местоимений для слушающего: являясь способом получения "вещной" информации о действительности, оно уменьшает информационную энтропию коммуникации и выполняет тем самым информационно-коммуникативную функцию, активно функционируя в диалектной коммуникации.

2.2.2.1. Отношение абстрактного - конкретного: простой ряд. Для

простого ряда характерно наличие а) местоимений в поясняемом; б) релятивов в поясняющем, позволяющих квалифицировать явление как случай, пример. В круг местоимений в поясняемом входят:

• лично-предметное местоимение 3-го лица катафорического характера: Дак и сосватали//Я его не желала/ а они меня отдавали//родители//-,

• субстантивированное определительное всё, которое функционально равнозначно лично-предметному местоимению 3-го лица, "обещающему" кореферентный субстантив - имя нарицательное: Я расписалась/ всё (=их) сдала/ вагоны эти// Я писать маленько умею/ но не доставляю буквы//. В литературном языке всё является показателем сложного ряда;

• отрицательные никто, ничё\ Никто помогают/ братовья те//. Соположенные 1руппы в этом случае семантически аналогичны словосочетаниям с управлением, имеющим значение избирательности, в литературном языке: никто из братьев. Согласование подлежащего и сказуемого является смысловым, по множественному числу.

• неопределенные кто-то, чё-то (чегой-то, чтой-то), кто-нибудь (-нить), чё-нибудъ (-нить)-. Вот у меня была одна кастрюля. Нет, её чем-то заняла, однако, выжарками (ОСК I, с. 42). Местоимения с -либо, а также некто, нечто, некий, некоторый изучаемым говорам неизвестны (О.Н. Киселева). Нечасты в нашем материале и местоимения с кое-. В отдельных случаях семантика неопределенных местоимений предопределяет ментальный модус полагания/сомнения говорящего в истинности вторичной номинации, что выражается в модальных квалификаторах однако, может, кажись, поди, чай, чё ли во втором члене ряда.

• вопросительно-относительные кто, чё, какой, который, а также определительные один, другой в значении неопределенных местоимений: Когда кто забежит// "Тётя/ налей наливочки"// парни//; Каво даст/ косточку каку постну даст/ и то уважила//; Неплохо спрятано/рупь какой/ ведь выташшит подлюка// Всё пропьёт//; С какими/ новеньки у нас приехали/ и здоровкаться не хочется//; Одни у нас жили// Заволокины// Погорели//; Другой/ соседи/ ближе родни//-,

• указательные этот, этот самый: До войны я на этой/ на тракторе работал// Обезножил вот/ стал сапожничать//\

К релятивам относятся:

например (напримерно, примерно, к примеру): Парёнка чё/ Бруква напримерно упрет/ вот и парёнка//ли свекла ли там//;

вон, вот (бы) (в значении 'например'): Кто раньше закончит (косить)/ вот ты// идёт навстречу//-,

там (в значении 'например'): Шабур из чё попало шили: изо льна там. а зипун из шерсти. Азяминой его называли (ОСК I, с. 37);

вот там (в значении 'например'): Чё внутрях неладно/ вот кишка там кака/режут// А раньше дак где травкой/ где правкой/ а то и помирай//-,

хотя (бы), хоть (в значении 'например' с оттенком модального значения желательности): Они (переселенцы из европейской части России) едут бывалоча// Постучатся/ подайте мол чё Христа ради// Чё и подашь// хлебца хоть//,

пусть, пущай (в значении 'например' с оттенком модального значения допущения, желательности): Их вот закрутишь/ грыбы каки пусть закрутишь/ вот те яды в организьму пожалте// Не-е/ Я дак завсегда бумажкой ниточкой обвяжу и всё//,

взять, возьми (вот, вон, хоть) (в значении 'например'): Да рази они учутся// Возьми вон наш оглоухтой// Ты ему слово/ он те два//;

особенно, особливо: Ну, что-нибудь протухнет, особенно мясо протухнет, называется тухлятина (МДСII, с. 258).

2.2.2.2. Отношение общего - частного: сложный ряд. Особенности сложного ряда связаны а) также с наличием местоимений в поясняемом; б) с особенностями строения поясняющего - ряда однородных членов.

Местоимения представлены следующими лексико-грамматическими разрядами:

• неопределенными кто-то, чё-то, кто-нибудь, чё-нибудь: Постряпушки — это чё-нибудь когда поставишь и стряпаешь: калачики, пирожки (МДС II, с. 79);

• вопросительно-относительными кто, чё, какой, который в функции неопределенных: Жеребьёвщики были// Раньше рынков не было// Кому продать чё/ гармошку ли/лошадь/ цену определяют// оценивают//,

• определительными весь (вся, всё, все), чё угодно, всякий (всяк), разный, всякий-разный, всяко, разно, всяко-разно, по-всякому. А раньше вот, бывало, дак всё сеячи: это лён к пасеке поближе и подсолнухи садили, гречуху сеяли, гречку сеяли (ОСКI, с. 162);

• отрицательными ничего, никого (последнее часто в значении 'ничего' при обозначении явлений, фактов): Ничё ему ись (есть) нельзя было// ни яйцы/ ни грыбы/ ни свиное/. Конструкциям с двойным отрицанием в сибирских говорах предпочтительны синонимичные всё-конструкции. Ср.: Всё ему ись нельзя было: яйцы, грыбы, свиное. См. также: Всё не доложила: соли - несолено, хрену и всё ерундовско. Старый рот не чует дак.

• указательными такой (така, тако, таки), так'. Вот только я знаю девятильник траву. Она тоже вот така: большой стебель у ей и такая вот шишечка, как пуговички жёлтеньки, все в одной кучке (ПССГ III, с. 152).

Особенности строения поясняющего связаны с:

• нарушением синтаксического и морфологического параллелизма, которое проявляется в экспансии именительного падежа в поясняющем, чему способствует дистантная позиция членов ряда, ослабляющая синтаксическую связь между ними: Он всяку посуду мастеровая... горшок, крынка (МДС I, с. 95); в отсутствии соотношения (обобщающих местоимений в поясняемом): Раньше болезни были: тиф, ашкырлатина, воспа (ОСК I, с. 62);

• нарушением функционального параллелизма, проявляющемся в неоднородности членов сложного ряда (словоформа и предикативная единица): Всё построили// и школа/ ясли/ клуб у нас большой// В клуб уж всё молодёжь//; в прерванности ряда словоформ вставками предикативного и полипредикативного характера, служащими развитию новой темы: Сноха-то много чё здесь накупила// Коздюм вот такой хороший/ (он (сын) послев армии тот свой/ не одеёт/А коздюм/ шуба/ стол полировальный// Щас ч&Н покупай не хочу//; в различной целеустановке (вопросительная -повествовательная) поясняемого и поясняющего: Как раскатаю, кладу чё там? творог ли, картошка ли. Всяка начинка была: картошка, творог, с ягодой делали (ОСКI, с. 171);

• открытостью (незавершенностью) поясняющего, проявляющейся в его "намеченности" одним членом вместо ряда однородных: Сети вяжутся разные: полуторапёрстки... (МДСII, с. 52); в повторяющихся союзах после однородных членов при интонации незавершенности: Старость всё уносит// и полноту/ и_веселье/ и.../Не заметишь/ как прожил//; в представленности последнего, но не конечного члена ряда цетерными словами и выражениями ((и, да, да и) всё (на свете), всё тако(е), всё там, разно, всяко, всяко-разно, по-всякому, чего/кого (в значении 'чего') тольки не было, всё было, всяко было, ничего (ничё), никого (в значении 'ничего'); или кто ли, али чё ли, али куда ли там, ли где ли, ли когда ли, али как ли и под.): Теперь каки праздники// Там какой-то День лесника/ да всё тако// А у нас был уже/ определенный праздник//; Как не удастся мне в печке сожечь/ пойду где-нить// в сени туды/ в кладовку или куды заткну (недовязанные рыболовные сети)/.

Цетерным словам и выражениям посвящены отдельные фрагменты работы, анализирующие явление в функционально-стилевом и лексикографическом аспектах (2.2.2.3. "Цетера как особенность строения сложного ряда: лексикографический аспект"; 2.2.2.4. "Цетера: функционально-стилевой аспект").

В третьей главе "Грамматика говорящего: коммуникация и метакоммуникация в сибирских говорах" решается четвертая задача исследования: дать характеристику ряда как средства авторизации диалектного высказывания (грамматика говорящего), учитывая его а) коммуникативную (экспрессивно-коммуникативную) (3.1. "Грамматика говорящего: диалектная коммуникация") и б) метакоммуникативную (3.2. "Грамматика говорящего: диалектная метакоммуникация") функции. Последняя (пятая) задача включена в рассмотрение в связи с исследованием внерядного функционирования релятивов из разряда пояснительных с точки зрения коммуникативных стратегий говорящего/слушающего (3.3. "Слова-"паразиты" в диалектном тексте: коммуникативные стратегии говорящего/слушающего"). Этим исследованием рубрика 3.3 противопоставлена рубрике 3.2 (так же, как 2.1.2. ("Релятивные субстантивные пояснительные ряды как средство адресации диалектного

высказывания (функция толкования)"), в которой описано рядное функционирование релятивов. Вместе с тем предмет изучения в 3.3 и 3.2 един в своей принадлежности к информационному "спаму".

3.1. Грамматика говорящего: диалектная коммуникация.

Если грамматику слушающего составляют идентифицирующие ряды (в "номинативных" позициях подлежащего и дополнения), то грамматику говорящего составляют предикатные характеризующие ряды в позиции сказуемого. Они представлены синонимичными 1) оценочно-характеризующими существительными: Она така пачкуха// грязнуха//-, 2) прилагательными: На разговоры они (жители соседней деревни) неладны, пустовские -у нас все разговаривают хорошо (МДС II, с. 119); 3) глаголами: Уже какой лесок вот такой уж толстый/ а щас весь завял// засохнул//. Среди синонимичных пар в говорах наиболее распространенными являются глагольные пары (так же как среди однородных членов предложения однородные сказуемые являются самыми частотными (В .И. Собинникова, З.И. Носова). Как правило, это простые (двучленные) интонационные ряды. (Ср, с наблюдением К. Кожевниковой, что в русском языке, так же как в чешском, соединение однородных семантически близких сказуемых почти всегда бывает бессоюзным, в то время как соединение частей сложного моносубъектного предложения чаще бывает союзным.)

Синонимия предикатных и идентифицирующих слов имеет различный характер. Если синонимия идентифицирующих слов создается их способностью называть один и тот же класс денотатов, то "синонимия предикатов основывается на сигнификативном, а не денотативном содержании, на их значении, а не способности к референции" (Н.Д. Арутюнова).

Парные дублеты идентифицирующего характера отражают своеобразный механизм вхождения общенародного слова в язык говора: нарость -кулдышка, волоса - виски и т.д. Попарное употребление слов-дублетов предикатного характера объясняется проявлением экспрессивно-усилительных свойств слова, функционирующего в условиях устной речи: бунеть - стучать, дуть - валять (Т.С. Коготкова), в которой трудно установить границу между коммуникативным и эмоционально-экспрессивным: экспрессивное слово, с одной стороны, соотнесено с реальной действительностью, с другой - со сферой чувств и эмоций говорящего. В случае дублетов идентифицирующего характера синтаксическая однородность и лексическая синонимия находятся во взаимоисключающих отношениях, предполагая возникновение пояснительного отношения между членами ряда. В случае дублетов предикатного характера уточняющая функция синонимов и пояснительное отношение в ряде не всегда очевидны.

Экспрессивны (по нарастанию):

• разнокорневые: Ну а теперь-то чё/машины да автобусы да.../мало-то на конёв ездюют// бегают//;

• однопрефиксальные глагольные синонимичные ряды: Вилишша (вилки

капусты) во хаки/ Её порубят/ порежут/ да в бочки/ и с арбузами было// а с брусникой дак завсегда//;

• фразеологизированные пары - "двойные глаголы", функционирующие в пределах одной синтагмы (Н.Ю. Шведова, O.A. Лаптева, Е.В. Красильникова, В.И. Шестопалова, Д. Вайс): Весною сок бежит с берёзы вот с этой/ бежит капает//; А я грю (сыну) Нет// последний патрон в себя не пускай// Пусти лучше в немца// Его убей/ а сам останъси// Пущай они свой патрон спортят стратят на тебя//\

• экспрессоиды звукоподражательного и звукосимволического характера с открытой внутренней формой (Н.П.Гринкова, Т.С. Коготкова, Е.А. Нефедова): И гогочут/ го-го-го/ гыр-гыр-гыр/ гыркают промеж себя/ грузыны какы//; Набузыкаем полтуши/ навалим туды в чан/ а как же// Ты всей кулъстан прокорми как//.

Последние, в свою очередь, наряду с местоглагольными словами (И.П. Петлева, О.Г. Гецова, В.А. Закревская) (Баб/ ты мне пуговицу притовокала/ пришила/) и эрзац-номинациями (Теперь уж Санька затово/ забурился на неделю//), являются средством конкретизации сообщения (ср. с местоименно-субстантивными рядами).

Экспрессивные ряды составляют основу таких ярких и типичных фигур диалектной риторики, как амплификация (накопление нескольких сходных определений, усиливающих характеристику явления) (Г.Г. Хазагеров, Е.Е. Королева) или эмфлитация (нагнетание синонимов) (Т.С. Коготкова). Они построены на основе повтора и относятся к симметричным риторическим фигурам, усиливающим • экспрессивность текста и подчеркивающим гармоничность, изначально присущую той или иной структуре (в нашем случае диалектному тексту), в отличие от асимметричных фигур, провоцирующих напряжение в тексте и создающих впечатление структурного хаоса (инверсия, эллипсис, умолчание, риторический вопрос, парцелляция).

Амплификация и эмфлитация созвучны народному средневековому "метонимическому мышлению", отразившемуся не только в мифопоэтических представлениях о двоичности мира (день и ночь, свет и тьма, добро и зло, небо и земля), в словесных формулах (мосты мостити, видение видЪти, молити мольбою-, стук стучит, трубы трубят, гром гремит, дождь дождит), в грамматических категориях (например, конструкции с двойными падежами), не только в древнерусской поэтике, в которой повторяемость - это основа художественного отражения мира, выражающаяся в рефренах, повторениях образов, выражений, художественных приемов, отдельных слов, но и в формулах речи, послуживших основой риторических фигур.

Изучение диалектной риторики только начинается, и оно естественным образом начинается с сопоставления диалектной риторики с традиционной классической. Существующие между ними различия функциональные: если фигуры естественной коммуникации имеют, как правило, прагматический

смысл, то фигуры канонической риторики затрагивают не только и не столько прагматику, сколько эстетическую сторону высказывания. Дальнейший путь исследования предполагает решение следующих вопросов: каково соотношение прагматического и эстетического в диалектной риторике и есть ли оно, в чем проявляется, как часто, избирательно по отношению к чему (фигуре, тропу речи), эволюционирует ли, если да, то как...

3.2. Грамматика говорящего: диалектная метакоммуникация. "...местом, где возникает двутекст (метатекст, метакоммуникация - С.П.), не обязательно должна быть голова слушающего" (А. Вежбицкая). Метакоммуникация в диалекте - это не только пояснительные ряды, "гасящие" пресуппозиции говорящего и уравнивающие их с пресуппозициями слушающего благодаря толкованию значения слов, но и ряды, цель которых - автокоррекция сказанного. Эти ряды представлены оговорками говорящего, отражающими его "блуждание вокруг денотата" (М.В. Ляпон), оценку номинации как ошибочной, неправильной, не соответствующей действительности.

Оговорки, с одной стороны, являются отражением внутренней речи говорящего и проявлением его интеральной речи, с другой - они отражают устройство языка и могут быть лексическими и грамматическими. Лексические оговорки, в свою очередь, могут быть смысловыми {Забрали его (отца) на Пасху/ то есть на эту// на Масленку//) и паронимическими {Там у вас в Томским луну/ ой юлу не продавают/). Первые отражают идеографическое устройство внутреннего лексикона диалектоносителя: они представлены словами одной тематической группы, между которыми существуют различные виды логико-смысловых отношений по смежности. Из них чаще других актуализируются видо-видовые отношения (В субботу/ в пятницу то ись/ пойду узнаю (расписание автобусов)/), порой осложняющиеся антонимическими {Сахару/ ой соли помене положь//), и отношения целого и части {Нынче десять банок/ крышек то есть сорвало (о банках с маринованными овощами)//). Вторые фиксируют звуковые связи и ассоциации, которые подкрепляются разнообразными семантическими отношениями с контекстом {Глыба/ ой/рыба эта карась болыиугиший вот такой// Он у мене в подполье жил//}, ситуацией {Чёрная ложка/ ай ножка/ это болесь ихная (рассады) (помешивает ложкой суп)//), прецедентными текстами - пословицами и поговорками, составляющими немалую часть внутренней речи говорящего {Стара совсем/ пима/ ай ума не осталося// (ср. ума с три пима).

Грамматические оговорки есть сколок грамматической действительности в сознании говорящего, которое на уровне асистемного противопоставляет имя и глагол в "именных" и "глагольных" оговорках. В первых отмечены а) "родовые" (Дочь обезножила/ Ну потом что/ простывают же// То в кожаной о.../в кожаном обую (обуви)// А ведь бывает что и когда-то и про.../ пускает сырость// Ноги отсыреют//), б) "числовые" (Обласки выдалбливают, обласок, долбит пазником, которы

говорят тесло (МДС I, с. 74) и особенно в) "падежные" (Ребятишки/ ребятишек наберём/ корчевать//) рефлексии говорящего. Вторые отражают "пробы" глагольного слова на а) время, вид, акционсартные модификации (временные, количественные, специально результативные способы глагольного действия) (Пила/ выпью хровохлёбка (растение кровохлебка)// Она закреплят жалудок//; Сушим/ э-м/ посушим зерно/ тада дак на веянку его//) и б) модальность (Я стряпала// Собиралася постряпать// А дрожжи чегой-то не подходят// Сушёные// Не люблю я их//).

Частотность "модально-видо-временных" и "падежных" оговорок отражает процесс моделирования ситуации во внутренней речи говорящего, подбор/оценку предиката и актантов ситуации, начинающийся, как правило, с общих форм (именительного падежа имени, индикатива глагола несовершенного вида вне его фазово-модальных и отрицательных реализаций), которые рассматриваются как явление экономии памяти, сохраняющей неизменяемые (общие) формы, в отличие от дискурсной экономии, результат которой - сокращение длины и числа элементов в речевом потоке (А. Фрей).

Форма существования оговорок в речи - рядная конструкция: А, то есть Б, где А - оговорка, Б - ее правка, то есть (^вернее, точнее') является знаком ошибочности одной номинации и сигналом поиска другой. Рядная конструкция оказалась идеальной структурой, отражающей закон ассоциации по сходству формы и значения и вмещающей в себя минимальное ассоциативное поле, состоящее из двух парадигматических ассоциатов, позиция которых, так же как позиция членов пояснительного ряда, является закрепленной.

То есть употребляется преимущественно в речи диалектоносителей среднего и младшего поколений, менее консервативных в своей речевой практике и подверженных влиянию литературного языка как в устной, так и в письменной форме его проявления. В речи старшего поколения функционально-смысловыми аналогами то есть являются: междометия ой, ай, тьфу, фу, фу ты, чёрт, ёлки; указательные частицы это, вот в сочетании друг с другом - это вот, вот это и частицей ну, способной и к самостоятельному употреблению: ну, ну это, ну вот, ну это вот, ну вот это; частица нет; выражения как его/её (там), это/эт самое.

На правочном шве диалектных оговорок могут появляться междометные неканонические элементы (парафоны): э-э, э-м и под.: Белянки/ это грибы вот/они мы их вымачивам от горести//э-м/от горечи//. Наконец, сигналом оговорки может быть особая интонация хезитации: Вот енти почки// точки (показывает) во мне болят// Как спицами хто пырят//.

В разделе рассматриваются также причины появления оговорок в речи диалектоносителя, их отличие от- пояснительных рядов со смежными понятиями, представляющими номинацию как коммуникативный процесс и сужающими денотативную область называемого. Проблема оговорок включена в общую проблему ошибочности речи (узуальных и системных

аномалий, инноваций, неустойчивых участков системы).

3.3. Слова-"паразиты" в диалектном тексте: коммуникативные стратегии говорящего/слушающего.

Коммуникативные стратегии характерны не только для пояснительных рядов, но и для внерядного функционирования релятивов из разряда пояснительных, массовое и частотное употребление которых является их онтологической составляющей, определяя ведущие признаки дефиниции этих средств языка как слов-паразитов.

Определение слов-паразитов считается, как правило, интуитивно понятным; в эксплицитной форме оно дано Е.Э. Разлоговой: к словам-паразитам автор относит те слова, "которые могут употребляться в спонтанной речи достаточно большого числа говорящих с неоправданно высокой с точки зрения слушающего частотой", при этом "неуместны они не своей семантикой, а именно своей частотой".

С точки зрения коммуникативных стратегий говорящего и слушающего в диалектном тексте слова-"паразиты" представлены:

• словами, предусматривающими непосредственное воздействие на собеседника. Ими являются, во-первых, вводно-модальные слова и частицы перцептивной и ментальной модальности, сохраняющие форму 2-го лица: вишь (ты), слышь (ты), понимашь (ты/ли), знашь (ли) и сохраняющие/имеющие форму императива: смотри/мотри (-ка), (ну ты) посмотри (-ка), гляди/гля/гли (-ка, -кось), слушай/слухай (-ка), постой (-ка), считай, почитай (что), пожалуй (что), кажись, поди (-ка, -кось)/подимте, небось, чай/чать, нечай. Во-вторых, это "манипулятивные" частицы ага, ну, но (с растяжкой гласного: но-о), имеющие значение "согласия с мнением собеседника" и предупреждающие его возможные возражения или сомнения. В-третьих, к воздействующим отнесены местоименные указательные частицы это (ето, енто, евто), этого (етого, ентого, евтого), вот (от, эвот), там (тама, там-ка, тамо-ка, тамот-ка, тамкость, тамокось, тамоткот, тамочка) и их сочетания, с помощью которых говорящий моделирует ситуацию, имевшую место в ином пространственно-временном измерении, совмещает вербальный ряд с "видеотекстом", сохраненным в памяти.

• словами, в которых преобладает элемент самовыражения; в этом случае говорящий сообщает сведения о себе, о своих состояниях. В эгоцентрических "паразитах" выделяются, во-первых, "поисковые" хезитативы (это (ето, етто, етта, этта, енто, евто), это самое, как это, вот это, этот (етот, ентот, евтот), этого (етого, ентого, евтого), вот этого, того, тое), обслуживающие ситуацию поиска, когда говорящий подыскивает, вспоминая, нужные слова; во-вторых, экспрессивы (ой, ай, фу (ты), тьфу (ты), фу ты ну ты пальцы гнуты, чёрт, сап его забери, язви тебя, язви твою душу, возьми его за ногу, рыбий глаз, собачье мясо, вот така блоха, бля, мля, бляха, мать твою, ёлки, ёлки-палки, ёлки-моталки, провалиться (мне на этом месте), ей-богу, прости Бог, слава Богу,

сохрани Господь, Господи, Боже ж ты мой и др.);

• словами, занимающими промежуточное положение, равноудаленное от говорящего и слушающего. К ним относятся, во-первых, маркеры связанности текста, необходимой как говорящему, так и слушающему (так, дак (дык), то, вот, ну, значит (значить, знача, значица); во-вторых, слова и выражения неточной передачи информации (однако, однак, одначе, однакоче, однакося, однакось, однако што, оннако и др.), употреблением которых говорящий снимает с себя ответственность за произнесенное, так как в памяти о былом многое утрачивается, искажается; для слушающего эти слова являются показателями "возможного отсутствия эквивалентности между действительностью и сказанным" (Е.Э. Разлогова).

Пояснительные релятивы, попадая в иные (внерядные) функциональные условия и отличаясь массовостью и частотой своего употребления, служат средством модализации диалектного- текста: изобразительной, манипулятивной, поисковой, эмоционально-экспрессивной, экстенуальной ("своеобразной "аналогической", экспрессивной приправой речи и даже ее орнаментацией" (В.В. Виноградов). Например, изобразительная модализация:

Было у моей у матери. Бурмус. Он был сшитый прям прямой, с подола он был обделанный бахром[ой], вот, как тебе сказать, вот как у меня вот ковёр, вон накишшённый, вон накишшённый есь ковёр, кисти-то продаются в магазине. У меня, это, у одного ковра есть вот такой. Вот такие были кисти. А здесь вот сзади, заместо воротника, вот суда немного, а туда прямо во всю спину — называли коса... А она [коса] была вот така, так вот вся, во всю спину (ОСКI, с. 357).

Таким образом, если различные в смысловом и частеречном отношении служебные слова объединяются в релятивы едиными условиями своего функционирования (ряд с параллельными членами) и играют в нем роль показателя пояснительного отношения и средства связи членов ряда (см. 2.1.2), то те же служебные средства, попадая в иные условия функционирования (внерядное, массовое и частотное), имеют в нем, сохраняя свою частеречную принадлежность и значение, другое назначение, обусловленное коммуникативными стратегиями говорящего/слушающего, -они являются средством модализации текста. В первом случае функциональное оказывается "выдвинутым" на фоне смысловой и частеречной принадлежности слов, второй случай показывает различное назначение одних и тех же служебных, слов (быть средством выражения пояснительного отношения/модализации текста) в неравных условиях употребления (в конструктивной противопоставленности: ряд - не ряд).

В Заключении подведены итоги исследования, намечены его перспективы.

Основное содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Петрунина С.П. Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций). - Новокузнецк: РИО КузГПА,

2008.-262 с. (16 пл.).

2. Петрунина С.П. Информационный шум в устной спонтанной коммуникации: слова-"паразиты" // Вестн. Том. гос. пед. ун-та. Сер. Гуманитарные науки (Филология). - 2005. - № 3 (47). - С. 101-106 (0,7 п.л.).

3. Петрунина С.П. Информационный шум в устной спонтанной коммуникации: оговорки и ослышки // Вестн. Том. гос. пед. ун-та. Сер. Гуманитарные науки (Филология). - 2006. - Вып. 5 (56). - С. 103-108 (0,5 п.л).

4. Петрунина С.П. Методика камеральной обработки материала при изучении синтаксического строя русских говоров Среднего Приобья // Изв. Том. политех, ун-та. - 2006. - Т. 309. - № 4. - С. 235-239 (0,5 п.л.).

5. Петрунина С.П. Функционально-семантическое поле персональности в диалекте // Вестн. Том. гос. ун-та. - 2006. - № 291. -С. 183-187 (0,7 п.л.).

6. Петрунина С.П. Сочетания типа али как ли в диалектном словаре // Вестн. Том. гос. ун-та. - 2007. - № 295. - С. 40-43 (0,6 п.л.).

7. Петрунина С.П. Служебное то в среднеобских говорах // Вестн. Том. гос. ун-та. - 2007. - № 294. - С. 61-64 (0,6 п.л.).

8. Петрунина С.П. Цетера: функционально-стилевой аспект Н Сибирский филологический журнал. - 2008. - № 2. - С. 218-232 (1,3 пл.).

9. Петрунина С.П. Пояснительная связь и средства ее выражения: устно-речевые особенности // Вестн. Том. гос. ун-та. - 2008. - № 314. -С. 33-40 (1,1 п.л.).

10. Петрунина С.П. Изучение синтаксических связей и отношений в говоре: Метод, разработка. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1985. - 27 с. (1,8 п.л.).

И. Петрунина С.П. Структурная организация диалектного повтора // Служебные слова и синтаксические связи: Межвуз. тематич. сб. / Под ред. А.Ф. Прияткиной. - Владивосток: Изд-во Дальневосточ. гос. ун-та, 1985. -С. 167-172 (0,4 п.л.).

12. Петрунина С.П. Об избыточности диалектологического текста и характере ее проявления // Русские старожильческие говоры Сибири: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В.В, Палагина. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. -С. 203-210(0,5 п.л.).

13. Петрунина С.П. Формальные показатели пояснительного отношения в диалекте (на материале говоров Среднего Приобья) // Русские старожильческие говоры Сибири: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В.В. Палагина. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1990. - С. 173-182 (0,6 пл.).

14. Петрунина С.П. Пояснительная конструкция как одно из средств выражения субъективной модальности в диалекте // Семантический и формальный анализ синтаксических конструкций русского языка: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.П. Леонтьев. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1990. — С. 118— 127 (0,6 пл.).

15. Петрунина С.П. Вариативность служебной лексики в говорах

Среднего Приобья (на материале вводно-модальных может, может быть) II Актуальные проблемы лексикологии: Тез. докл. науч.-методич. конф. / Отв. ред. М.Ю. Новикова. - Даугавпилс: Изд-во Даугавпилс. пед. инта, 1991. -Ч. 2.-С. 32-33 (0,1 пл.).

16. Петрунина С.П. Вводные единицы со значением персуазивности в диалекте // Функциональный анализ значимых единиц русского языка: Сб. науч. тр. / Отв. ред. С.П. Петрунина. - Новокузнецк: Изд-во Новокузнецк, пед. ин-та, 1992. - С. 62-69 (0,5 пл.).

17. Петрунина С.П. Есть ли обособленное приложение в устной спонтанной речи? // Актуальные проблемы региональной лингвистики и истории Сибири: Материалы Всесоюзн. науч. конф. Говоры и разговорная речь. Март 1991 г. / Отв. ред. Л.А. Араева. - Кемерово: Изд-во Кемеров. гос. ун-та, 1992. - С. 65-68 (0,3 пл.).

18. Петрунина С.П. Паронимические оговорки в диалекте // Функциональная семантика слова: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.П. Чудинов. -Екатеринбург: Изд-во Урал. пед. ун-та, 1993. - С. 89-93 (0,3 пл.)

19. Петрунина С.П. Прагматика в словарном описании служебных лексем (на примере диалектного однако) II Русские говоры Сибири. Лексикография: Сб. науч. тр. / Под ред. Г.А. Ракова. - Томск: Изд-во Том. унта, 1993. - С. 131-136 (0,4 пл.).

20. Петрунина С.П. Сочетания типа али как ли в диалектных словарях (к проблеме взаимодействия лексики и грамматики) // Русские говоры и топонимия Алтая в их истории и современном состоянии: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Л.И. Шелепова. - Барнаул: Изд-во Алтай, ун-та, 1993. - С. 105-113 (0,5 пл.).

21. Петрунина С.П. Согласование по смыслу в говорах Среднего Приобья // Западносибирское краеведение / Науч. ред. В.И. Кодухов. -Ишим, 1994. - С. 208-213 (0,4 пл.).

22. Петрунина С.П. Показатели частного модального значения в говоре // Международная юбилейная сессия, посвящ. 100-летию со дня рождения акад. В .В. Виноградова: Тез. докл. -М., 1995. - С. 145-146 (0,1 пл.).

23. Петрунина С.П. Лексические синонимы, однородные члены предложения и пояснительная конструкция в диалекте // Актуальные проблемы изучения русских народных говоров: материалы межвуз. науч. конф. (Арзамас, 29-31 октября 1996 г.). - Арзамас, 1996. - С. 94-96 (0,2 пл.).

24. Петрунина С.П. Оговорки в диалектной речи // Актуализация семантико-прагматического потенциала языкового знака: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Н.П. Перфильева. - Новосибирск: Изд-во Новосибир. пед. ун-та, 1996. -С. 112-119(0,5 пл.).

25. Петрунина С.П. Проблематика диалектного (диалектологического) текста // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста: Материалы Международ, науч. конф. 4-5 декабря 1997 г. - Соликамск, 1997. - С. 69-71 (0,2 пл.).

26. Петрунина С.П. Синтаксическая структура предложений типа Мне

(бы) пойти погулять II Проблемы лингвистического образования: материалы IX Всерос. науч.-практ. конф. "Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа". В 5-ти ч- Екатеринбург: Изд-во АМБ, 2003. - Ч. 2. - С. 105-108 (0,3 п.л.).

27. Петрунина С.П. Местоимение третьего лица в диалекте // Актуальные проблемы русистики: Материалы международ, науч. конф. (Томск, 21-23 октября 2003 г.) / Отв. ред. Т.А. Демешкина. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. - Вып. 2. - Ч. 1. - С. 251-252 (0,2 п.л.).

28. Петрунина С.П. Функционально-семантическое поле персональности в диалекте // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 марта 2004 г. / Отв. ред. Л.Л. Касаткин - М., 2004. -С. 120-122 (0,2 п.л.).

29. Петрунина С.П. Две модели функционально-семантического поля персональности: ограничения в интерпретации // Интерпретатор и текст: проблемы ограничений в интерпретационной деятельности: Материалы Пятых Филологических чтений (20-22 октября 2004) / Под ред. Т.А. Трипольской. - Новосибирск: Изд-во Новосибир. пед. ун-та, 2004. -Ч. 1.-С. 201-204 (0,2 пл.).

30. Петрунина С.П. Предикативное и пропозитивное пространство однородных сказуемых // Парадигматика в языке и речи: Сб. науч. тр. / Под ред. Л.П. Груниной. - Кемерово: Изд-во Кемеров. ун-та, 2004. - Вып. 2. -С. 112-118 (0,4 пл.).

31. Петрунина С.П. Проблема центра функционально-семантического поля персональности в диалекте // Русский язык: Теория. История. Риторика. Методика: Материалы X филологических чтений имени проф. Р.Т. Гриб (1928-1995) / Под ред. Б.Я. Шарифуллина. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 2005. - Вып. 5. - С. 133-139 (0,4 п.л.).

32. Петрунина С.П. Междометия в разговорной речи // Языковая концепция регионального существования человека и этноса: Материалы П Всерос. науч. конф., посвящ. памяти проф. И.А. Воробьевой (Барнаул, 7-9 октября 2004 г.) / Отв. ред. Л.И. Шелепова. - Барнаул: Изд-во Алтай, ун-та, 2005.-С. 183-188 (0,3 п.л.).

33. Петрунина С.П. Междометия как фрагмент лексической системы языка // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. ст. / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. - Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2005. - С. 154— 157(0,2 п. л.).

34. Петрунина С.П. Разговорные особенности цетеры в текстах разных функциональных стилей // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: Материалы III Международ, науч.-практ. конф. / Отв. ред. Н.И. Доронина. - Бийск: БПГУ им. В.М Шукшина, 2006. -С. 329-333 (0,2 п.л.).

35. Петрунина С.П. Междометия в "Полном словаре сибирского говора" II Актуальные проблемы русистики: Языковые аспекты регионального существования человека: Материалы Международ, науч.

конф. / Отв. ред. Т.А. Демешкина. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. -Вып. 3. - С. 441-446 (0,3 пл.).

36. Петрунина С.П. Асистемное в естественной и художественной коммуникации // Системное и асистемное в языке и речи: Материалы Международ, науч. конф. (Иркутск, 10-13 сентября 2007 г.) / Под ред. М.Б. Ташлыковой. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 2007. - С. 93-99 (0,4 пл.).

37. Петрунина С.П. Согласование по смыслу в говорах Томской и Кемеровской областей // Функциональный анализ значимых единиц русского языка: Межвуз. сб. науч. ст. / Отв. ред. С.П. Петрунина. - Новокузнецк: РИО КузГПА, 2007. - Вып. 2. - С. 100-109 (0,6 пл.).

38. Петрунина С.П. То-союз в среднеобских говорах // Язык, литература и культура в региональном пространстве: Материалы Всерос. науч.-практ. конф., посвящ. памяти проф. И.А. Воробьевой / Отв. ред. Л.И. Шелепова. -Барнаул: Изд-во Алтай, ун-та, 2007. - С. 54-58 (0,3 пл.).

39. Петрунина С.П. Слова-"паразиты" в диалектном тексте // Теоретические и практические аспекты современной филологии: Материалы XII Филологических чтений имени проф. Р.Т. Гриб / Отв. ред. Б .Я. Шарифуллин. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 2007. - Вып. 7. -С. 207-212 (0,4 пл.).

40. Петрунина С.П. Пояснительный союз то есть: синонимы и многозначность // Теоретические и прикладные аспекты современной филологии: Материалы XIII Всероссийских филологических чтений имени проф. Р.Т. Гриб / Науч. ред. Б.Я. Шарифуллин. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 2008. - С. 84-88 (0,3 пл.).

41. Петрунина С.П. Союз то есть и его синонимы: функционально-стилевые предпочтения // Язык. Человек. Ментальность. Культура: Материалы Всерос. науч. конф. с международ, участием / Отв. ред. Л.О. Бутакова, Н.В. Орлова. - Омск: Омск. гос. ун-т, Изд-во "Вариант-Омск", 2008.-Ч. 1.-С. 124-129 (0,3 пл.).

42. Петрунина С.П. Диалектное однако как средство выражения перцептивного/ментального модуса // Обыденное метаязыковое сознание и наивная лингвистика: Межвуз. сб. науч. ст. / Отв. ред. А.Н. Ростова. -Кемерово; Барнаул: Изд-во Алтай, ун-та, 2008. - С. 135-142 (0,4 пл.).

43. Петрунина С.П. Фрагмент диалектной картины мира: неопределенные местоимения // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.И. Доронина. - Бийск: Изд-во Бийск. гос. пед. унта, 2008. - Вып. 3. - С. 60-64 (0,3 пл.).

44. Петрунина С.П. Тематическое то в диалектном тексте // Проблемы общей и частной теории текста: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.И. Доронина. -Бийск: Изд-во Бийск. гос. пед. ун-та, 2008. - С. 160-164 (0,3 пл.).

45. Петрунина С.П.1 "А мёду Катя принесла, бабочка евонная": приложение или пояснение? // Функциональный анализ значимых единиц русского языка: Язык и семья: Межвуз. сб. науч. ст. / Отв. ред. С.П. Петрунина. - Новокузнецк: РИО КузГПА, 2008.-Вып.3.-С. 77-89(0,7пл.).

Подписано к печати 18.09.2008. Формат бумаги 60x84 1/16. Усл. печ. л. 2,5. Уч.-изд."л. 2,7. Тираж 120 экз. Заказ № 105.

Редакционно-издательский отдел Кузбасской государственной педагогической академии 654000, г. Новокузнецк, ул. Покрышкина, 16.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Петрунина, Светлана Петровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ СИБИРСКИХ ГОВОРОВ (РУССКИЕ СТАРОЖИЛЬЧЕСКИЕ ГОВОРЫ КЕМЕРОВСКОЙ

И ТОМСКОЙ ОБЛАСТЕЙ).

1.1. Согласование по смыслу.

1.2. Служебное то.

1.3. Вводно-модальное однако.

Выводы.

ГЛАВА II. ГРАММАТИКА СЛУШАЮЩЕГО: КОММУНИКАЦИЯ И МЕТАКОММУНИКАЦИЯ

В СИБИРСКИХ ГОВОРАХ.

2.1. Грамматика слушающего: диалектная метакоммуникация.

2.1.1. Пояснительная конструкция как разновидность ряда с параллельными членами.

2.1.1.1. Пояснительная конструкция: характеристика элементов.

Их устно-речевые особенности. ;.

2.1.1.2. Пояснительная конструкция: характеристика отношения. Его устно-речевая специфика.

2.1.1.3. Пояснительная связь и средства ее выражения: устно-речевые особенности.

2.1.2. Релятивные субстантивные пояснительные ряды как средство адресации диалектного высказывания (функция толкования).

2.2. Грамматика слушающего: диалектная коммуникация.

2.2.1. Интонационные субстантивные пояснительные ряды в диалекте как средство представления предмета речи.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Петрунина, Светлана Петровна

Данная работа посвящена одному из универсальных явлений русских говоров - "парным конструкциям" (Т.С. Коготкова), привлекавшим в основном внимание лексикологов (В.В. Палагина, О.И. Блинова — среднеобские говоры, B.JI. Козлова, Т.Е. Казакова - тюменские говоры, В.А. Моисеева, Л.И. Омельченко - иркутские говоры, В.М. Кретова, Л.К. Лыжова, Р.В. Херольянц - воронежские говоры, С.Р. Качинская — горьковские говоры, М.А. Тарасова, И.С. Лутовинова — псковские говоры) и изученным в плане диалектной синонимии (дублетности, вариативности) настолько, что именно в этой области "диалектологи-лексикологи идут в ногу, а в некоторых моментах и опережают исследователей аналогичных лингвистических проблем, разрабатываемых на материале литературных языков" [Коготкова 1986: 100]. Приведем примеры:

Это раньше, знаете, были печки русские, от печи вот так к стене делают вверху, делали полати, настил, там раньше как, коек не было же, туда и постель складывали, жили как попало (ОСК I, с. 324); А вот она (корова) отелится, у ей на рогу зубочек, ета. бороздочка. Вторым отелится — втора бороздка (ОСК I, с. 283); А возраст (коровы) узнавали по рогам. У ей должно быть полоски на рогах, такие рубчики (ОСК I, с. 284); Цветочек кто какой сделат для красоты па тапочке, на бареток (ОСК I, с. 111); А это, где вот таки, вот соревнования раньше байдак называли. Ну соревнование, байдак вот, хто на лошадях, обгонят, хто там борются вот. Да (ОСК I, с. 78); Да хватит тебе базлать. Счас накормлю или напою. Это про разных животных говорят. Многие могут базлать, или кричать. Ну вон овцы базлают, ну блюют (ОСК I, с. 78).

Исследователи диалектного синтаксиса обращались к парным конструкциям в значительно меньшей степени: во-первых, в связи с проблемой однородных членов предложения, в первую очередь глагольных сказуемых, частотных в говорах (В.И. Собинникова, З.И. Носова, H.JL Голубева, С.П. Петрунина): Курица квокаит, когда хотит сесть на яйца, — знак подаёт, сигналит (пример В.И. Собинниковой), во-вторых — в рамках второстепенных членов — в связи с несогласованными определениями-существительными, в качестве которых "нередко выступает независимая падежная форма, связанная с определяемым словом только по смыслу: потом суконная ануча называется, белая, своё изделия (своего изделия)" [Трубинский 1972: 241].

1) элементы ряда с точки зрения их

• морфолого-синтаксической характеристики (субстантивные — глагольные ряды в позиции подлежащего/дополнения — сказуемого);

• структуры, то есть количества членов ряда (простые двучленные ряды — сложные ряды, построенные по принципу "ряда в ряде": второй член ряда представлен перечислением (однородными членами) при сохранении двухкомпонентности конструкции в целом);

Конструктивный подход к явлениям устной спонтанной речи оказывается плодотворным в силу недостаточной ясности критериев выделения (и соответственно — границ) простого предложения (высказывания) и "бессоюзного сложного" в речи, шире — в силу нерешенности вопроса о ее единице (см. работы Е.Н. Ширяева, Ю.М. Скребнева, О.А. Лаптевой,

О.Б. Сиротининой, О.В. Александровой, В.А. Куницыной, О.И. Гордеевой и ДР-)

Изучение устной речи убеждает в том, что в ней отсутствует четкая противопоставленность предложенческой и непредложенческой интонации. Принцип "превалирования семантического начала" в речи (О.А. Лаптева) позволяет видеть семантические связи в многочисленных рядах предикативных единиц. Значит ли это, что предикативную единицу с интонацией незавершенности А рыбы всякой полно// ельцы/ чебачки/ шшучки/ осётр там/ необходимо объединять в единое высказывание с последующим контекстом: Ловили всяко//режовки/ частушки (виды сетей с редкой и частой ячеей) были// и сами понаделам плетём/ из Молчанова (название райцентра) начальники привезут ли/ — или считать ее самостоятельным высказыванием? Рассмотрение этой и подобных предикативных единиц в конструктивном аспекте позволяет уподобить ей фрагмент контекста Ловили всяко// режовки/ частушки были// и аналогичные построения.

Конструктивный аспект предполагает вычленимость однотипных (глагольных и именных, предикативных и непредикативных, монопредикативных и полипредикативных) структур, которая является объективной данностью и обусловлена конструктивным стереотипом, в нашем случае пояснительным рядом, с необходимым набором конструктивных признаков. К ним относятся:

1. Наличие двух членов ряда, из которых поясняемый член является позиционно первым, поясняющий — позиционно вторым, причем имеется в виду позиция именно в составе ряда как конструкции. "Выделение первого и второго членов ряда в конструктивном синтаксисе имеет не речевой (или стилистический), а грамматический смысл" [Прияткина 1983: 51].

2. Формальная независимость членов ряда при наличии зависимости смысловой, которая определяет деление членов ряда на первый и второй, деление, в принципе противоречащее идее независимости членов ряда.

Противоречие формы и содержания объясняется двухуровневой организацией конструкции: на первом (морфолого-синтаксическом) уровне проявляется формальная независимость членов пояснительной конструкции, на втором (собственно-синтаксическом) уровне — их смысловая зависимость (А.Ф. Прияткина).

3. Наличие синтаксического (пояснительного) отношения между членами ряда, выражающегося в диалектной речи набором специализированных средств - релятивов и (при их отсутствии) с помощью особой "предупредительной" интонации — "объяснительного произношения", по A.M. Пешковскому [Пешковский 1959: 181].

Конструктивный подход позволяет также избежать обсуждения вопроса о типе синтаксической связи: сочинение/подчинение/особая пояснительная связь, неизбежного в работах, посвященных пояснению в предложении на материале литературного языка (В.Ф. Белоусова, Л.С. Груздева, Л.К. Дмитриева, П.Ф. Иванушкина, Н.В. Кирпичникова, М.К. Ованова, И.М. Оицэ, П.К. Пискунов, А.Ф. Прияткина, Т.М. Съедина, Ю.Г. Усищева, Г.П. Уханов, Г.К. Хамзина, Л.Г. Хатиашвили и др.). В рамках же конструкции (ряда с параллельными членами) рассматриваются объединения словоформ на основе как сочинительной, так и подчинительной связи: Пишет красиво и аккуратно; Пишет красиво, потому что аккуратно. Этот подход, будучи "безразличным" к типу синтаксической связи, органичен для диалектного материала, так как ведущей связью в диалекте как разновидности разговорной речи является бессоюзная связь, которая делает оппозицию сочинение/подчинение нерелевантной.

Конструктивный подход к явлению сочетается, во-первых, с коммуникативным подходом, предполагающим рассмотрение "адресантно-адресатной" направленности высказывания с рядной конструкцией (грамматика говорящего/слушающего), или, что то же самое, рассмотрение стратегий говорящего/слушающего в функционировании конструкции, а также ее нацеленности на предмет сообщения (что в целом изоморфно структуре коммуникативного акта, по К. Бюлеру: говорящий — предмет сообщения -слушающий).

Коммуникативный подход "подсказал" осмысление диалектных рядов как пояснительной — ярко адресатной (объясняющей, толкующей, комментирующей, конкретизирующей) - конструкции в отличие от предшествующих взглядов на них. Эта же конструкция функционирует и как не менее яркое адресантное средство, служащее автокоррекции речи и представляющее, по Б.Ю. Норману, грамматику говорящего (ср. примеры разговорной речи, приводимые исследователем: Десять минут второго. то есть третьего, я уже была за столом; Она сейчас там у нас так хорошо плиту помыла в ванной. то есть — "в ванной!" — на кухне.; А. Потому что он своим маршрутом повез/ он повез ее до Удельной/ Б. Угу// А. Нет// до Ланской повез// А от Ланской повез на трамвае/ до Политехнического/ [Норман 1994: 39], с примерами диалектных оговорок в 3.2.1). Коммуникативная проекция конструкции отражена также в словарном толковании союза то есть -доминантного средства выражения пояснительного отношения: то есть, с одной стороны, - 'это значит' для слушающего и, с другой - 'вернее, точнее' в речи говорящего (см. словарное толкование союза на с. 90).

Конструктивный подход сочетается, во-вторых, с подходом функциональным, позволяющим определить:

• информационно-смысловые функции рядной конструкции, под которыми понимается "тип передаваемой ими информации, цель, ради которой тот или иной элемент был употреблен автором" [Гавриленко 2002: 83]. Этими функциями являются: метакоммуникативная (служебная), направленная на организацию речевой деятельности говорящего (в первую очередь, а) на оптимизацию сообщения с целью его понимания и б) на формирование и развертывание речевой цепи в режиме "саморедактирования"); коммуникативная, служащая представлению предмета речи через введение дополнительной информации о нем; экспрессивная, связанная с подчеркнутой эмоциональной выразительностью речи, включающая действительность в мир чувств, эмоций и оценок говорящего (было бы точнее назвать эту функцию экспрессивно-коммуникативной, так как, как прозой сказал поэт, "северный полюс языка — это коммуникация. Южный - экзальтация.1 А расстояние между ними меньше нуля" (В. Кальпиди).

Таким образом, в работе проводится комплексное описание парных конструкций, которые рассматриваются в конструктивном, коммуникативном и функциональном аспектах. Предлагаемая модель описания является не линейной, последовательной, плоскостной, а многомерной, объемной, в которой аспекты параллельным образом дополняют друг друга. Эта объемность заложена, по мысли автора, в названии работы. Говоря о "Грамматике говорящего/слушающего", мы имеем в виду не только и не столько интертекстуальную связь с известной работой Б.Ю. Нормана [1994], сколько подчеркиваем конструктивный подход к явлению, включая в рассмотрение как рядные конструкции, так и внерядное функционирование релятивов из разряда пояснительных. Говоря о "Грамматике говорящего/слушающего", выделяем коммуникативный аспект рассмотрения проблемы. "Сибирские говоры" - это, с одной стороны, объект исследования, на фоне которого выделен его предмет, с другой - та реальная жизнь языка, та коммуникация, в которой проявляются информационно-смысловые функции парных конструкций.

1 "Антиномия "коммуникация - экспрессивность" хорошо известна, но соответствующая терминология у различных авторов неодинакова: 'разум - речь' / 'фантазия - речь' (Lorck), 'речь - знак' / 'речь - внушение' (Paulhan), 'символический' / 'вызывающий в памяти' (Ogden, Richards) и т.д." [Фрей 2006: 217]. Или произвольный и экспрессивный знак у А. Фрея.

Выскажем некоторые замечания по реализации модели.

Слушающий-стратегия в метакоммуникации1 проявляется в том, что с помощью пояснительного ряда диалектоноситель "гасит" собственные пресуппозиции, уравнивая их с пресуппозициями слушающего, устраняет расхождения между собственным тезаурусом и тезаурусом собеседника, обусловленные "чужим" модусом коммуникации [Йокояма 1992: 101]: различным коммуникативным рангом общающихся (диалектоноситель как говорящий — диалектолог как слушающий), асимметрией социальных отношений, разрывом в знаниях относительно предмета разговора, содержанием и интенцией речи, отражающей рефлексии носителя диалекта о языке. Тем самым устраняются препятствия для коммуникации, восстанавливается адекватность восприятия сообщения, обеспечивается недвусмысленность, ясность, точность, понятность речи для слушающего (ср. с такими категориями, ориентированными на слушающего, как информативность,

1 Говоря о метакоммуникации и коммуникации, имеем в виду как информационно-смысловые функции пояснительного ряда, так и речевые произведения диалектоносителя: "спровоцированные" (метатексты) и "неспровоцированные" естественные тексты, в которых эти функции обычно реализуются. Хотя, по справедливому замечанию Т.А. Демешкиной, в диалектных текстах зачастую "невозможно выявить, что является объектом рефлексии говорящего: язык или внеязыковая действительность. Как представляется, и сам говорящий не всегда разграничивает эти явления, отождествляя имя и предмет, этим именем называемый. Такое восприятие и осмысление мира свойственно мифологическому типу сознания. Диалектная речь в какой-то мере содержит осколки мифологического осмысления действительности человеком" [Демешкина 2000: 164]. прозрачность (то есть степень ясности для слушающего) в [Гак 1998: 558]). Пояснение сокращает коммуникативную дистанцию между говорящим и адресатом благодаря толкованию значения слова через описание его денотата (для конкретной лексики), денотативной ситуации или через системный (литературный/диалектный) эквивалент. Последнее возможно благодаря диглоссии (коммуникативной мимикрии [Белякова 2005: 40]) диалектоносителя и обусловлено как единством национального сознания, так и широко представленными в говоре явлениями системной (диалектно-диалектной), межсистемной (диалектно-диалектной, диалектно-литературной) дублетности и отношениями формального варьирования общерусского слова.

Стратегия слушающего в коммуникации проявляется не в ее направленности на оптимальное понимание сообщения (как в случае выше), а на получение дополнительной информации о предмете речи, что возможно, во-первых, благодаря уточнению предмета речи (обычно лица) его функциональными и/или реляционными именами, распространенными в говорах (Т.В. Бахвалова, В.Е. Гольдин, М.В. Костромичева, Т.М. Медведева). "Паспортизация" лица характерна для диалектоносителя. С ее помощью стирается граница между "своим" и "чужим", и "чужой" становится частью деревенского социума. "Семья и соседи - вот два в значительной степени накладывающихся одно на другое круга традиционного сельского общения" [Гольдин 2002: 718-719], приобщаясь к которому диалектолог знакомится с миром деревни. Во-вторых, дополнительная информация о предмете речи может иметь характер "вещной" информации, погашающей синсемантизм1 первой части конструкции, обусловленный наличием в ней местоимения.

Что касается говорящий-стратегии в рядной конструкции, то это, с одной стороны, экспрессивизация речи, которая, будучи неотъемлемым качеством устной спонтанной коммуникации, порой трудно отделима не только от

1 Под синсемантизмом понимают коммуникативную незаконченность предложения и его грамматическую связанность с другими предложениями [Розенталь, Теленкова 1985: 281]. коммуникативной функции ряда, но и от его метакоммуникативной функции (в работе предпринята попытка представления экспрессивного, мета- и коммуникативного континуума ряда); и, с другой стороны, естественная в условиях непринужденной речи ее автокоррекция, заключающаяся в оценке номинации как ошибочной, неправильной, не соответствующей действительности.

Коммуникативное и функциональное назначение рядной конструкции небезразлично к ее конструктивным характеристикам. Так, если стратегия слушающего в метакоммуникации реализуется обычно в простых релятивных (в первую очередь позволяющих квалифицировать явление как факт грамматики) / интонационных субстантивных неличных идентифицирующих рядах (номинативное тождество), то стратегия слушающего в коммуникации — в простых интонационных субстантивных личных идентифицирующих рядах, а также в сложных рядах (референтное тождество). Для экспрессивной же стратегии говорящего в коммуникации характерны, напротив, простые интонационные предикатные характеризующие ряды (сигнификативное тождество). Иные закономерности, связанные с ходом ассоциирования (в первую очередь, парадигматическим), характерны для стратегии говорящего в метакоммуникации. В этом случае тождества нет, есть его противоположность — не тождество, или отношение взаимного исключения.

Анализируемые конструкции составляют особенность древнерусского синтаксиса, отражая "метонимический тип мышления" средневекового человека (В.В. Колесов), находивший свое выражение в паратактических группах с различными видами смежности, притягивавших к себе синтаксические частицы в качестве ритмических, смысловых и - постепенно грамматических опор (J1.H. Баймагамбетова, В.Г. Барановская, Н.С. Гребенщикова, Р.Б. Кершиене, С.Е. Морозова, М.Н. Преображенская, Р.Д. Кузнецова, Г.В. Маркелова, J1.B. Савельева, Н.С. Ходатович и др.). Диалект, будучи хранилищем многих языковых традиций, сохранил эту особенность древнерусского синтаксиса, являя факты гендиадиса (Ф.И. Буслаев) в рядах с параллельными членами.

Ряды (со значением уточнения/конкретизации), реализующие отношение общее - частное, абстрактное — конкретное, изоморфны не только психологическому процессу построения речи, но и ее восприятию: если процесс кодирования сообщения говорящим идет в направлении общее — частное, то процесс декодирования сообщения слушающим направлен от частного к общему. Опираясь на известные мысли JI.C. Выготского, можно утверждать, что для говорящего речь симультанна, для слушающего -сукцессивна. Для говорящего она дана прежде всего своей смысловой стороной, для слушающего - сначала внешней, физической. Смысловая сторона речи "идет в своем развитии от целого к части", в то время как внешняя сторона "идет от части к целому" [Выготский 1956: 330-331]. В плане отмеченного изоморфизма ряда процессам построения и восприятия речи также проявляются его коммуникативные качества.

Предмет представлен фрагментом диалектной синтаксической системы -рядами с параллельными членами, рассмотренными в конструктивном, коммуникативном и функциональном аспектах.

Актуальность работы обусловлена недостаточной изученностью объекта и, главное, предмета исследования, комплексным подходом к его изучению, необходимостью фиксации, анализа и систематизации синтаксических особенностей диалекта ("уходящей натуры") как уникального гносеологического и культурного феномена в рамках консервативной диалектографии [Радченко, Закуткина 2004: 25].

Цель работы - системно и целостно осмыслить специфику диалектного ряда с параллельными членами в конструктивном аспекте и функционально-коммуникативной парадигме в сопоставлении с разговорной речью носителей других форм национального языка — литературного языка и просторечия - в силу общерусской устно-разговорной специфики предмета исследования (что определило радиально-концентрический принцип описания материала), в силу отсутствия жестких границ между различными системами русского национального языка, в отличие, например, от французского и чешского [Мечковская 2001: 144-145] и, наконец, в силу нахождения исследователя вне диалектной системы.

Цель определяет следующие задачи исследования:

• описать те синтаксические особенности сибирских -говоров (согласование по смыслу, служебное то, вводно-модальное однако), которые, наряду с парными конструкциями, уточняют организацию диалектной метакоммуникации и коммуникации;

Материалы и источники. Основным материалом исследования являются авторские магнитофонные записи диалектной речи, собранные в диалектологических экспедициях (1981-1986 гг., 1993-1996 гг., 1998-2000 гг.) в села Молчаново, Сулзат Молчановского района Томской области (среднеобские говоры), Таргай, Малиновка Осинниковского района, Лучшево Прокопьевского района Кемеровской области (говоры юга Кузбасса). Это рассказы-воспоминания информативного регистра описательной и повествовательной разновидности (Г.А. Золотова), имеющие объяснительный, комментирующий характер. Отсюда функционально-семантический изоморфизм пояснительной конструкции и коммуникативного типа (жанра) диалектного текста.

Среднеобскими называются говоры Томской области, а также северных и центральных районов Кемеровской области (территория бывшей Томской губернии). Их формирование относится к концу XVI-началу XVII вв. -времени заселения Томского, Нарымского, Кетского и Мунгатского острогов. Это вторичные сибирские старожильческие говоры, имеющие в своей основе разнодиалектную базу и значительную долю общности с говорами севернорусского наречия и со среднерусскими говорами восточной группы. Их описание см. в коллективной монографии [Русские говоры 1984, 1989].

В качестве источников использовались: 1) материалы диалектологических экспедиций кафедры русского языка Томского государственного университета и Новокузнецкого государственного педагогического института (ныне Кузбасская государственная педагогическая академия); 2) иллюстративный материал среднеобских и южнокузбасского диалектных словарей: СРСГ (с дополнениями), СС, ПССГ, МДС, ОСК, СГК; 3) в сопоставительных целях привлекались данные: СРНГ, Словаря В.И. Даля, АС, ИОС, СРГП, Словаря JI.E. Элиасова; авторские записи просторечия и разговорной речи носителей литературного языка, а также тексты различных функциональных стилей, отражающие/стилизующие "разговорную стихию" рядов с параллельными членами. В первую очередь, это корпус художественно-публицистических текстов "от Пушкина до наших дней", позволяющих фиксировать постоянное и изменяющееся в конструкции в заданный временной интервал, учитывая ту точку зрения, согласно которой образование разговорного языка относят к 20-м-30-м гг. XIX в. [Баранникова 1974]. Среди них не последнее место занимают произведения Ф.М. Достоевского, особенностью идиостиля которого является разговорное употребление союза то есть как ведущего средства пояснительного отношения [Иванчикова 2001], а также лирическая поэзия в силу того, что это "единственный жанр, в котором регулярное употребление формально "разговорных" средств языка не является результатом имитации разговорной речи. но непосредственно вытекает из ряда определенных коммутативных предпосылок, характеризующих и устную разговорную речь, и внутреннюю речь поэта" [Ковтунова 1986: 190].

Научная новизна исследования.

Анализ диалектных релятивов вносит свои если не коррективы, то раздумья как в отдельные проблемы исторической грамматики (сохранение паратаксиса в говорах; бышно, бышто, бьпиетъ — не следы ли имперфекта в диалекте; синкретичность и синтаксичность отдельных частиц: а, да, ли, али, адали, бишь.), так и в такие вопросы современной синтаксической теории, как модализация текста, модальный аспект в союзе и союзные функции модальных слов, частиц, междометий, служебных фразеологизмов, "выдвинутость" функционального в оппозициях частеречная принадлежность/функционирование, значение/функционирование, изменение условий функционирования служебных средств (позиционная противопоставленность) и его следствия.

Рассмотрение рядных конструкций в функционально-коммуникативной парадигме, позволившее определить особенности диалектной мета- и коммуникации, вносит свою лепту в развитие коммуникативной диалектологии - нового направления русской диалектологии.

Отдельные фрагменты работы значимы для разработки проблемы диалектной риторики (повтор, гендиадис, амплификация, эмфлитация как симметричные фигуры и их назначение в диалектном тексте), для дальнейшего изучения проблемы языковой картины мира: моделированием концепта Лица, разработкой идей тождества и подобия, причинной мотивации в диалекте. Последнее не безразлично и для идеографической грамматики.

Материалы диссертации имеют определенную значимость для их пунктуационного осмысления в грядущем новом "Своде правил русского правописания (орфография и пунктуация)", предусматривающем большую вариативность знаков препинания в связи с "широким использованием в современной письменной речи разговорных конструкций" [Лопатин 2001: 60] и систематизирующем материал не по знакам, в отличие от Правил-56, а по конструкциям.

Практическая ценность исследования заключается также в возможности использования его результатов в практике преподавания русской диалектологии, исторической грамматики, лексикологии, а также в спецкурсах и спецсеминарах, анализирующих проблемы коммуникативной грамматики, разговорной речи, служебной лексики. Полученные в работе выводы могут быть использованы в практике составления диалектных словарей, в том числе не имеющих прецедента в диалектологии словаря служебной лексики и идеографического словаря наиболее употребительных предложений (конструкций), который бы фиксировал отражательные функции, способности диалектной системы (ср. со словарем А. Фрея "Le livre de deux milles phrases" -"Книга двух тысяч предложений" (Geneve: Droz, 1953).

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседании кафедры русского языка

Томского государственного университета, на научно-методических семинарах кафедры русского языка Кузбасской государственной педагогической академии.

1995); "Актуальные проблемы изучения русских народных говоров" (Арзамас

1996); "Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста" (Соликамск

1997); Филологические чтения "Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении" (Новосибирск 2002, 2003, 2004, 2006); "Актуальные проблемы русистики" (Томск 2003); "Проблемы современной русской диалектологии" (Москва 2004); "Актуальные проблемы русистики: языковые аспекты регионального существования человека" (Томск 2005); "Актуальные проблемы русской диалектологии" (Москва 2006); "Функциональный анализ значимых единиц русского языка" (Новокузнецк 2007, 2008) и др.

1. В диалектном синтаксисе целесообразен конструктивный подход в силу, с одной стороны, неясности единицы устной речи, с другой - в силу ее бессоюзия, делающего рассмотрение сочинения/подчинения нерелевантным. Соединение конструктивного подхода (предполагающего анализ членов конструкции, отношения между ними и средств выражения последнего) с коммуникативным и функциональным позволяет целостно и системно описать предмет исследования.

3. Особенности членов рядной конструкции (нарушение синтаксического, морфологического и функционального параллелизма, дистантная позиция членов ряда и др.) и отношения между ними ('вернее' в оговорках) имеют общерусскую разговорную специфику.

5. Что касается "приложения", то его представленность в интонационных субстантивных личных идентифицирующих рядах и в "номинативных" позициях подлежащего/дополнения концептуализирует Лицо {Человек, Персона) в диалекте, являющееся также центром функционально-семантического поля персональное™ в диалекте. Номинативная модель функционально-семантического поля персональное™ (Е.В. Клобуков) релевантна для диалектного материала.

6. Что касается релятивов, то они, попадая в иные (внерядные) функциональные условия, служат средством модализации текста. Их внерядное употребление, так же как рядное, обусловлено коммуникативными стратегиями говорящего/слушающего.

7. Анализ коммуникативных составляющих рядных конструкций адресантной, предметной, адресатной), изоморфных структуре коммуникативного акта (говорящий - предмет речи — слушающий), и их информационно-смысловых функций (метакоммуникативной, коммуникативной, экспрессивной) позволяет выявить особенности как коммуникации, так и метакоммуникации в диалекте, а также средства их выражения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)"

Выводы

Грамматика говорящего, представленная простыми интонационными глагольно-предикатными рядами, служит экспрессивизации речи, которая порой трудно отделима от коммуникативной (и метакоммуникативной) функции ряда. Экспрессивны (по нарастанию) разнокорневые, однопрефиксальные глагольные синонимичные ряды, фразеологизированные пары — "двойные глаголы", экспрессоиды звукоподражательного и звукосимволического характера с открытой внутренней формой. Последние, в свою очередь, наряду с местоглагольными словами и эрзац-номинациями, являются средством конкретизации сообщения (ср. с местоименно-субстантивными рядами), имеющей коммуникативную функцию.

Грамматика говорящего, представленная оговорками, служит коррекции его речи и заключается в оценке номинации как ошибочной, неправильной, не соответствующей действительности, то есть выполняет метакоммуникативную функцию.

Оговорки, с одной стороны, являются отражением внутренней речи говорящего и проявлением его интеральной речи, с другой — они отражают устройство языка. Так, оговорки диалектоносителя могут быть лексическими и грамматическими. Лексические оговорки, в свою очередь, представлены смысловыми и паронимическими оговорками. Первые отражают идеографическое устройство внутренней лексикона говорящего, вторые фиксируют звуковые связи и ассоциации. Грамматические оговорки есть сколок грамматической действительности, представляя рефлексии говорящего в выражении семантической структуры высказывания — предиката и его актантов.

Форма существования оговорок - рядная конструкция, интонационная и релятивная. То есть — 'вернее' в речи диалектоносителей встречается реже, чем в речи носителей литературного языка, но чаще, чем то есть — 'это значит'.

Обычно диалектными сигналами речевой правки выступают следующие функционально-семантические аналоги то есть', междометия ой, ай, тьфу, фу, фу ты, чёрт, ёлки', указательные частицы это, вот в сочетании друг с другом — это вот, вот это и частицей ну, способной и к самостоятельному употреблению: ну, ну это, ну вот, ну это вот, ну вот это; частица нет; выражения как его/её (там), это/эт самое.

Ряды-оговорки, для которых характерно отношение взаимоисключения (не. а), следует отличать от рядов, выражающих различные виды смежности и разделяющих одно понятие на два (гендиадис). Последние служат представлению предмета речи через введение дополнительной информации о нем, сужающей его денотативную область.

Пояснительные релятивы, попадая в иные (внерядные) функциональные условия и отличаясь массовостью и частотой своего употребления (слова-"паразиты"), служат средством модализации диалектного текста (изобразительной, манипулятивной, поисковой, экстенуальной, эмоционально-экспрессивной), которая обусловлена коммуникативными стратегиями говорящего/слушающего — воздействующей и эгоцентрической.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрение диалектных парных конструкций как ряда с параллельными членами в широком горизонтальном и вертикальном контексте национального языка позволило дать характеристику членов ряда, отношения между ними, средств выражения последнего; выявить как общерусские разговорные, так и диалектные особенности конструкции, а также ее историческую стабильность.

Общерусская разговорная специфика связана с особенностями 1) членов ряда, 2) пояснительного отношения между ними. К первым относятся:

• нарушение синтаксического и морфологического параллелизма, которое проявляется в экспансии именительного падежа в поясняющем как формы с общим значением, характерной для разговорной речи и зачастую обусловленной дистантной позицией членов ряда, ослабляющей синтаксическую связь между ними; в отсутствии соотношения (обобщающих местоимений в поясняемом сложного ряда) между членами разговорной конструкции, избегающей общих, отвлеченных, родовых характеристик в пользу видовых, конкретных, наглядных;

• нарушение функционального параллелизма, проявляющееся в неоднородности членов сложного ряда (словоформа и предикативная единица), в прерванности ряда словоформ вставками предикативного и полипредикативного характера, в различной целеустановке (вопросительная — повествовательная) поясняемого и поясняющего;

• открытость (незавершенность) поясняющего-сложного ряда, проявляющаяся в его "намеченности" одним членом вместо ряда однородных; в повторяющихся союзах после однородных членов при интонации незавершенности; в представленности последнего, но не конечного члена ряда цетерными словами и выражениями, имеющими значение обобщенности, универсальности, максимального охвата предметов и явлений, которое в потенции требует конкретизации, представленности в частном, отдельном и потому является показателем открытости ряда.

Что касается отношения между членами ряда, то это, в первую очередь, логические отношения внеположенности и контрарности (оговорки как автокоррекция речи), в отличие от отношения тождества с его разновидностями общее — частное и частное — общее, характерного для пояснения в книжном логицированном синтаксисе. Отношения внеположенности и контрарности "переводят" пояснительное отношение из области логического тождества в область тождества референтов и отождествления их денотатов говорящим.

Диалектные особенности конструкции связаны со средствами выражения пояснительного отношения, представленными союзами, частицами, модальными словами, наречиями, междометиями, устойчивыми сочетаниями, обобщенно называемыми релятивами. Особенности касаются лексического состава релятивов, частоты их употребления в говорах, распределенности между носителями традиционного (старшее поколение) и нетрадиционного говора (среднее и младшее поколение диалектоносителей).

• Так, союз то есть (то ись, то ето), доминантный в ряду пояснительных союзов и распространенный во всех речевых сферах, встречается в речи диалектоносителей среднего и младшего поколений и, как правило, в оговорках. Его использование в целях метаперевода эпизодично. Пояснительный то бишь (бишь, бышто), генетически связанный с союзом то есть, позволяет выдвинуть предположение о следах имперфекта в изучаемых говорах.

• В диалекте широко представлены пояснительные релятивы из разряда разделительных или (иль, али, але, аль), либо (либы), ли, ай при безусловной частоте союза или (иль).

• Пояснительное отношение выражается рядом специфических средств -многозначными релятивами а, да, ну, адали.

• Актуализируют аспект вторичного называния постпозитивные частицы -то, так (дак), реже — Dice. Из релятивов местоименного происхождения в качестве пояснительных используются также частицы вот (от) и это (эт, ето, енто, евто, етто, етта, этта). Функциональным эквивалентом последней является частица-связка значит (значить, знача, значица).

• Комментирующими могут быть комбинации релятивов друг с другом (ну вот, а вот, да вот, ну значит и др.).

• Вторичный характер номинации подчеркивается частицами, наречиями, устойчивыми сочетаниями, имеющими сему повторения: ещё (ишо, ишшо, егио, ешшо), ино, опять (опеть), обратно или тождества: тоже (тож), то же самое, то же, что (чё) (и), одинаково (идинаково, идинако), наоборот, (всё) одно, (всё) едино, всё равно.

• Пояснительное отношение выражается с помощью средств авторизации — вводно-модальных слов и выражений, квалифицирующих информацию в отношении источников и способов ее получения с использованием когнитивных моделей "свое - чужое", "тогда - теперь" и их функционально-стилевых и ортологических интерпретаций: по-нашему, по-старому, по-стариковски, в народе, по простонародью, по-сибирски, по-чалдонски, по-шорски, по-тогдашнему, по-ранешному, в детстве, по-деревенски, по-простому, по-простому сказать, по-некультурному, по-старинному / по-теперешному, по-нынешнему, по-щашешному, по-щашному, чичас (час, щас), по-молодому, по-городскому, по-книжному, по книге, по-научному, по грамоте, по медицине. На повторность номинации без выраженной авторизации указывают "речевые" вводно-модальные слова и выражения: сказать (тебе, вам), скажешь, можно сказать, назвать, назовёшь, обозвать, обзовёшь, говорят, словом, одно слово, а также частицы мол (от молвить), де (от дЪяти 'говорить'), дескать (дискать) (от де сказать).

• В диалектной речи смещена граница между тождеством и неопределенностью, тождеством и подобием: в качестве пояснительных функционируют вводно-модальные слова из разряда персуазивных (однако, чай, может, поди, кажись), а также модальные частицы, предлоги, устойчивые выражения как, как ино, как вроде (бы), вроде (бы) как, как будто, как всё равно, вот как, ну как, как там, вот как-то так, под вид как; под вид, на вид, в виде, по виду; по видам, по видкам; наподобие (наподобе), как наподобие; вроде; вроде Володи; вроде Володи, наподобие Петра; что, что вот; будто (быдто); на манер.

Перечисленные релятивы (исключая то есть и то бишь) характерны для парных конструкций, выполняющих метакоммуникативную функцию толкования и представляющих грамматику слушающего.

Парные конструкции, выполняющие метакоммуникативную функцию саморедактирования речи и представляющие грамматику говорящего, характеризуются следующими релятивами: союзами то есть (то исъ, то ето), то бишь (бишь, бышто); междометиями ой, ай, тьфу, фу, фу ты, чёрт, ёлки; указательными частицами это, вот в сочетании друг с другом — это вот, вот это и частицей ну, способной и к самостоятельному употреблению: ну, ну это, ну вот, ну это вот, ну вот это; частицей нет; устойчивыми сочетаниями как его/её (там), это/эт самое.

Объединение столь разнородных в смысловом и частеречном отношении слов в качестве показателей пояснительной связи показывает, что в противопоставлении семантическое различие/функциональная (конструктивная) общность, частеречное различие/функциональная (конструктивная) общность последнее для анализируемых релятивов является более существенным.

• изобразительной (это (ето, енто, евто), этого (етого, ентого, евтого), вот (от, эвот), там (тама, там-ка, тамо-ка, тамот-ка, тамкостъ, тамокосъ, тамоткот, тамочка);

• манипулятивной (ну; чай/чатъ, нечай, кажись, поди (-ка, -косъ)/подимте, небось);

• поисковой (это (ето, етто, етта, этта, енто, евто), это самое, как это, вот это, этот (етот, ентот, евтот), этого (етого, ентого, евтого), вот этого, того, тоё);

• экстенуальной (однако (однак, одначе, однакоче, однакося, однакось, однако што, оннако), чай/чать, нечай, кажись, поди (-ка, -кось)/подимте, небось);

- • эмоционально-экспрессивной (ой, ай, фу (ты), тьфу (ты), елки, черт), которая обусловлена коммуникативными стратегиями говорящего/слушающего - воздействующей и эгоцентрической.

Рассмотрение парных конструкций в коммуникативно-функциональной парадигме, то есть учет как коммуникативной направленности конструкции (грамматика говорящего/слушающего), так и ее информационно-смысловых функций в диалектной речи (метакоммуникативной, коммуникативной, экспрессивной), позволило определить структуру метакоммуникации и особенности коммуникации в говорах. К последним относятся:

• уточнение предмета речи через сужение его денотативной области (введение дополнительной информации о предмете речи (обычно лице) с помощью функционального и/или реляционного имени) и конкретизацию местоимения (см. парные конструкции, выполняющие коммуникативную функцию представления предмета речи в грамматике слушающего);

• экспрессивизация речи, не имеющая четкой границы с коммуникацией и потому позволяющая представить традиционную антиномию "коммуникация-экспрессия" как континуум (см. парные конструкции, выполняющие экспрессивно-коммуникативную функцию в грамматике говорящего), а также:

• некатегоричность диалектной речи, ее смещение в сторону приблизительности, неопределенности, подобия;

• наглядность, изобразительность диалектной коммуникации;

• совмещение темы сообщения с ситуацией текущего общения в предложениях со значением основания предполагаемого вывода, для которых характерно наложение режимов интерпретации: речевого и нарративного (перцептивного и интерпретационного), репрезентируемое в диалектном однако как средстве выражения перцептивного/ментального модуса;

• преобладание смысловых связей над формально-грамматическими, проявляющееся в референтном согласовании. В определенном смысле парные конструкции, будучи вторичным обозначением референта, также утверждают принцип "превалирования семантического начала" в речи.

К особенностям организации метакоммуникации и средствам ее выражения относятся:

• метаперевод, толкование значения слова в условиях системной/межсистемной диалектной дублетности и формального варьирования общерусского слова (простые релятивные/интонационные субстантивные неличные идентифицирующие ряды);

• автокоррекция речи (лексические и грамматические оговорки), а также:

• средства, выявляющие степень ответственности говорящего за достоверность сообщаемого: в первую очередь, это однако как яркая синтаксическая особенность сибирских говоров;

• средства речи, а) способствующие ее наглядности, изобразительности (это (ето, енто, евто), этого (етого, ентого, евтого), вот (от, эвот), теш (тома, там-ка, тамо-ка, тамот-ка, тамкость, тамокось, тамоткот, тамочка), б) проверяющие обратный канал связи (вишь (ты), слышь (ты), понимашь (ты/ли), знашь (ли), смотри/мотри (-ка), (ну ты) посмотри (-ка), гляди/гля/гли (-ка, -косъ), слушай/слухай (-ка), постой (-ка), считай, почитай (что)',

• средства, позволяющие определить место данного смыслового фрагмента по отношению к тексту: ломающие тематическую линию то и однако, вводящие объективно несвязанное как связанное субъективно (ср. с кстати и между прочим в литературном языке). В данном случае то и однако синонимы;

• средства, позволяющие определить связанность смежных фраз и синтагм: то и однако, которые в этом случае антонимичны (то является анафорой и, следовательно, средством текстовой ретроспекции, однако — это "обещающая" причинную мотивацию катафора, работающая на проспекцию текста).

Изучение текстоориентированных функций парных конструкций могло бы послужить дальнейшему развитию темы предпринятого исследования.

Список научной литературыПетрунина, Светлана Петровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова. — М.: Наука, 1976.-327 с.

2. Азарх Ю.С. Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка. -М.: Наука, 1984. 243 с.

3. Азарх Ю.С. Введение // Диалектные различия русского языка. Словообразование. Кемерово: Изд-во Кемеров. ун-та, 1991. — С. 3-50.

4. Айхенвальд А.Ю. О статусе топикализации в берберских языках // Восточное языкознание. Грамматическое и актуальное членение предложения. — М.: Наука, 1984.-С. 11-19.

5. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. — М.: Высш. шк., 1990.- 168 с.

6. Акопян Р.С. Именительный присоединения // Русский язык в школе. — 1975.-№5.-С. 77-81.

7. Александрова О.В., Куницына В.А. Принципы сегментации речевого потока (текста): Учеб. пособие. Симферополь: Изд-во Симферопол. ун-та, 1982. -136 с.

8. Антонова Т.И. "В смысле." // Русская речь. 1982. - № 4. - С. 67-69.

9. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976. - 384 с.

10. Арутюнова Н.Д. Тождество и подобие (заметки о взаимодействии концептов) // Логический анализ языка: Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. -М.: Наука, 1990. С. 7-32.

11. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-338 с.

12. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1998.-895 с.

13. Арутюнова Н.Д. Показатели чужой речи де, дескать, мол. К проблеме интерпретации речеповеденческих актов // Язык о языке. М., 2000. - С. 437453.

14. Баймагамбетова JI.H. Синтаксические конструкции, выражающие пояснительное отношение в русском языке XVII-первой половины XVIII вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1978. — 19 с.

15. Баландина Н.В. Устно-разговорные предикативные конструкции и их стилистические функции в сказе // Функциональный анализ единиц морфолого-синтаксического уровня. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1980. - С. 114-120.

16. Банкова Т.Б. Лексика томского городского просторечия (типология описания): Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 1987. - 18 с.

17. Баранникова Л.И. Просторечие как особый социальный компонент языка // Язык и общество. Саратов, 1974. - Вып. 3.

18. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1993. - 182 с.

19. Барановская В.Г. Лексико-грамматические омонимы да в языке древнерусских памятников XI-XIV вв. // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. -М.: Наука, 1969. С. 269-295.

20. Бахвалова Т.В. Лексические и фразеологические средства характеристики человека в русском языке (на материале орловских говоров): Автореф. дис. д-ра филол. наук. Орел, 1995. - 40 с.

21. Белоусова В.Ф. О пояснительной связи в структуре простого и сложного предложений в русском языке // Учен. зап. / Алма-Атин. гос. пед. ин-т, 1958. — Т. 13.-С. 147-158.

22. Белошапкова В.А. Сложное предложение // Современный русский язык / Под. ред. Е.М. Галкиной-Федорук. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1964. - Ч. 2. Морфология. Синтаксис. — С. 522—311.

23. Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском языке. -М.: Просвещение, 1967. 159 с.

24. Белошапкова В.А. Предложения альтернативной мотивации в современном русском языке // Исследования по современному русскому языку: Сб. ст. памяти Е.М. Галкиной-Федорук / Под ред. Т.П. Ломтева, А.А. Камыниной. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1970. - С. 13-24.

25. Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис. М.: Высш. шк., 1977.-248 с.

26. Белошапкова В.А. Синтаксис // Современный русский язык / В.А. Белошапкова, Е.А. Брызгунова, Е.А. Земская и др.; Под ред.

27. B.А. Белошапковой. -М.: Высш. шк., 1989. С. 532-772.

28. Белошапкова В.А., Галактионова И.В. О видах выражения согласия // Русская речь. 1982. - № 4. - С. 59-61.

29. Белошапкова В.А., Лозано М.А. Функционирование слова так и например в письменной научной речи // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. — С. 187— 194.

30. Белякова С.М. Образ времени в диалектной картине мира. Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 2005. - 263 с.

31. Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: Прогресс, 1974. — 447 с. Береговская Э.М. Система синтаксических фигур: к проблеме градации // Вопросы языкознания. — 2003. № 3. - С. 79-91.

32. Биренбаум Я.Г. Механизм горизонтальных связей // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база (на материале сибирских и европейских языков) / Отв. ред. М.И. Черемисина. Новосибирск: Изд-во Новосибир. ун-та, 1980. - С. 185-198.

33. Бирюкова Е.В. Этимологическая интерпретация терминов свойства // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении / Отв. ред. Т.А. Трипольская. Новосибирск: Изд-во Новосибир. пед. ун-та, 2002. - Т. 1.1. C. 311-317.

34. Блинова О.И. Явление мотивации слов: Лексикологический аспект. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - 191 с.

35. Блинова О.И., Палагина В.В., Федоров А.И. Инструкция для составления словаря русских народных говоров Сибири // Вопросы русского языка и его говоров / Ред. О.Н. Киселева. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1975. Вып. 3. — С. 52-62.

36. Блумфилд JI. Язык / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1968. - 607 с.

37. Богданов П.Д. Обособленные члены предложения в современном русском языке: Учеб. пособие по спецкурсу. — Орджоникидзе: Изд-во Северо-Осетин. ун-та, 1977.-227 с.

38. Богословская З.М. Диалектная вариантология. — Томск: Изд-во Том. политех, ун-та, 2005. 271 с.

39. Бодалев А.А. Формирование понятия о другом человеке как личности. JL, 1971.-133 с.

40. Борботько Г.В. Элементы теории дискурса: Учеб. пособие. Грозный: Изд-во Чеч.-Инг. ун-та, 1981. - 113 с.

41. Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот. Сложное предложение. М., 1958. - 186 с.

42. Борковский В.И. Бессоюзные сложные предложения причины и пояснения // Борковский В.И. Синтаксис сказок. Русско-белорусские параллели. -М.: Наука, 1981.-С. 75-84.

43. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1997. - 574 с.

44. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. — М.: Учпедгиз, 1959.-623 с.

45. Буслаев Ф.И. Материалы для русской грамматики. Материалы для русской стилистики // Ф.И. Буслаев. О преподавании отечественного языка. М.:

46. Просвещение, 1992.-С. 198-268; С. 269-372.

47. Вайс Д. Высказывания тождества в русском языке: опыт их отграничения от высказываний других типов // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. 15. Современная зарубежная русистика. - С. 434-463.

48. Вайс Д. Русские двойные глаголы и их соответствия в финно-угорских языках // Русский язык в научном освещении. 2003. - № 2 (6). - С. 37-59.

49. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка: Учеб. для вузов. — М.: Высш. шк., 1978. 439 с.

50. Валгина Н.С. Нерегламентированная пунктуация // Актуальные проблемы современной русской пунктуации. -М.: Высш. шк., 2004. С. 171-187.

51. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М.: Русский язык, 1979. - 295 с.

52. Варюшенкова Е.Н. О синтаксических функциях сочетаний типа "с целью+инфинитив" // Современный русский синтаксис: Предложение и его членение / Отв. ред. В.И. Фурашов. Владимир: Изд-во Владимир, пед. ун-та, 1994.-С. 82-85.

53. Васильев А.Д. Слово в российском телеэфире: Очерки новейшего словоупотребления. — М.: Флинта: Наука, 2003. 224 с.

54. Вежбицкая А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. Лингвистика текста. - С. 402-421.

55. Вендина Т.И. Введение в языкознание. М.: Высш. шк., 2001. — 288 с.

56. Вепрева И.Т. Метаязыковая рефлексия в функционально-типологическом освещении (на материале высказываний-рефлексивов 1991-2002 гг.): Дис. . д-ра филол. наук. Екатеринбург, 2003. - 372 с.

57. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Тр. / Ин-т рус. языка, 1950. Т. 2. - С. 38-79.

58. Виноградов В.В. Стиль "Пиковой дамы" 1936. // Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избр. тр. М.: Наука, 1980. - С. 176-239.

59. Виноградов В.В. Русский язык. (Грамматическое учение о слове) 1947. /

60. Отв. ред. Г.А. Золотова. 3-е изд., испр. - М.: Высш. шк., 1986. - 640 с.

61. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. — М.: Наука, 1993.-172 с.

62. Вольф Е.М. Грамматика и семантика местоимений. На материале иберо-романских языков. М.: Наука, 1974. - 224 с.

63. Воробьева И.А. Русская микротопонимия Западной Сибири // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии / Ред. И.А. Воробьева. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1971. - Вып. 2. - С. 106-122.

64. Воробьева И.А. Топонимика Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1977.- 152 с.

65. Воробьева И.А. Ономастика в школе. Барнаул: Изд-во Алтай, ун-та, 1987.- 111 с.

66. Выготский J1.C. Мышление и речь 1934. // Выготский JI.C. Избранные психологические исследования. — М., 1956.

67. Гавриленко И.И. Функции и типы вставных конструкций в научных текстах // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2002. - № 6. - С. 80-91.

68. Галинская Е.А. Об одном реликте древнеславянского имперфекта в русском языке // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9: Филология. — 2006. — № 6. — С. 47— 60.

69. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.-139 с.

70. Гаспаров Б.М. Устная речь как семиотический объект // Учен. зап. / Тарт. ун-т, 1978. Вып. 442. - С. 62-112.

71. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики 1971. М.: Наука, 1972. - С. 376-381.

72. Гак В.Г. Повторная номинация на уровне предложения // Синтаксис текста / Отв. ред. Г.А. Золотова. -М.: Наука, 1979. С. 91-102.

73. Гак В.Г. Языковые преобразования. — М.: Языки русской культуры, 1998. — 764 с.

74. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. 4-е изд. - М.: Просвещение, 1973. - Ч. II. Синтаксис. - 350 с.

75. Герд А.С. Несколько замечаний касательно понятия "диалект" // Русский язык сегодня. М., 2000. - Вып. 1. - С. 45-52.

76. Гирле В. К вопросу о функциях слов и, тоже и также II Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. 15. Современная зарубежная русистика. - С. 81-100.

77. Глинкина JI.A. К вопросу о бессоюзном сложном предложении в языке древнерусских памятников XVI XVII вв. (Бессоюзные предложения с пояснительной связью частей) // Исследования по лексикологии и грамматике русского языка. -М., 1961. - С. 230-260.

78. Глинкина JI.A. К истории союза то есть в русском языке // Современные проблемы русского языка и методики его преподавания в вузе и школе. — Саратов, 1972.-С. 142-146.

79. Голубева H.JI. О частицах вот, ну, да в положении между высказываниями// Современные русские говоры / Отв. ред. Ю.С. Азарх. М.: Наука, 1991.-С. 126-134.

80. Голубева H.JI. К описанию диалектного синтаксиса // Материалы и исследования по русской диалектологии. I (VII): К 100-летию со дня рождения Р.И. Аванесова / Отв. ред. JI.JI. Касаткин. М.: Наука, 2002. - С. 171-189.

81. Голубева H.JI. Частицы и союзы харовского говора // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23—25 марта 2004 г. / Отв. ред. JI.JI. Касаткин. М., 2004. - С. 38-39.

82. Гольдин В.Е. Теоретические проблемы коммуникативной диалектологии: Дис. в виде науч. докл. д-ра филол. наук. Саратов, 1997. - 52 с.

83. Гольдин В.Е. Диалектолог и носитель диалекта: ситуации неполного совпадения информационных баз коммуникантов // Актуальные проблемы русистики / Отв. ред. Т.А. Демешкина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. -С. 224-230.

84. Гольдин В.Е. Понятийное ядро традиционного сельского общения // Предложение и Слово: Материалы международ, науч. конф., посвящ. памяти проф. B.C. Юрченко / Отв. ред. Э.П. Кадькалова. Саратов: Изд-во Саратов, унта, 2002.-С. 716-719.

85. Гольдин В.Е. Текстообразующие факторы диалектной речи // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 марта 2004 г. / Отв. ред. JI.JI. Касаткин. М., 2004. - С. 40-41.

86. Гольдин В.Е., Сдобнова А.П. Устно-разговорное начало в речи младших школьников // Слово в системе школьного и вузовского образования. — Саратов, 1999.

87. Гольдин В.Е., Сиротинина О.Б. Внутринациональные речевые культуры и их взаимодействие // Вопросы стилистики. Проблемы культуры речи. Саратов, 1993.-Вып. 25.

88. Гордеева Н.Г. Деревенская микротопонимия как фрагмент языковой картины мира // Актуальные проблемы русистики: Материалы международ, науч. конф. (Томск, 21-23 октября 2003 г.) / Отв. ред. Т.А. Демешкина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. С. 98-102.

89. Гордеева О.И. Высказывание как единица диалектного синтаксиса // Говоры русского населения Сибири / Отв. ред. В.В. Палагина. — Томск: Изд-во Том. унта, 1983.-С. 223-228.

90. Гордеева О.И. Синтаксис // Русские говоры Среднего Приобья / Под ред. В.В. Палагиной. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1989. - Ч. 2. - С. 264-311.

91. Горинова О.Р. Роль частиц при передаче чужой речи в русских говорах // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 марта 2004 г. / Отв. ред. JI.JI. Касаткин. М., 2004. - С. 41-42.

92. ГРЯ — Грамматика русского языка. Т. 1. Фонетика и морфология / Под ред. В.В. Виноградова, Е.С. Истриной, С.М. Бархударова. М.: Изд-во АН СССР, 1952.-720 с.

93. ГСРЛЯ — Грамматика современного русского литературного языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Наука, 1970. - 767 с.

94. Гребенщикова Н.С. История союзного оформления пояснительных отношений в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1977. -14 с.

95. Гриб Р.Т. Особенности структурно-семантической системы приенисейских говоров (сравнительно с литературным языком): Учеб. пособие. — Красноярск: Изд-во Краснояр. пед. ин-та, 1988. 106 с.

96. Гринкова Н.П. Из наблюдений над лексикой и фразеологией русских диалектов//Вопросы славянского языкознания. 1.-Львов, 1948.

97. Грузберг Л.А. Лексико-семантический анализ вводных элементов одного говора (к проблеме системы в лексике): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1967.-22 с.

98. Грузберг Л.А., Скитова Ф.Л. Конструкции типа врач пришла в народной разговорной речи // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1971. - Вып. 2. - С. 50-62.

99. Груздева Л.С. Некоторые наблюдения над сложными предложениями с пояснительным союзом то есть в современном русском языке // Учен. зап. / Лиепайский гос. пед. ин-т, 1960. — Вып. 4. С. 261-270.

100. Груздева Л.С. Функции союза то есть в простом и сложном предложении // Слово и предложение: Тез. науч. лингвист, конф. — Тамбов, 1971.

101. Гугунава Д.В. Гендиадис — "шмендиадис". (О повторах-отзвучиях) //

102. Русская речь. 2006. - № 5. - С. 46-49.

103. Дараган Ю.В. Функции слов-"паразитов" в русской спонтанной речи // Труды международного семинара Диалог. М., 2000. - Т. I. Теоретические проблемы.

104. Девкин В.Д. Немецкая разговорная речь. Синтаксис и лексика. М.: Международ, отношения, 1979. — 256 с.

105. Девкин В.Д. О видах нелитературной речи // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. -С. 12-21.

106. Демешкина Т.А. Теория диалектного высказывания. Аспекты семантики. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. 190 с.

107. Демешкина Т.А. Синтаксис // Томская диалектологическая школа: Историографический очерк / Под ред. О.И. Блиновой. Томск: Изд-во Том. унта, 2006. - С. 62-69.

108. Дерибас JI.A. Сложные предложения с союзными сочетаниями в том смысле, что; в том отношении, что // Учен. зап. / Моск. пед. ин-т им. В.И. Ленина. 1970. -№ 332. - С. 47-54.

109. Диалектные различия русского языка. Морфология. (Программа собирания диалектного материала). М.: Наука, 1998. - 172 с.

110. Диалектные различия русского языка. Словообразование. Кемерово: Изд-во Кемеров. ун-та, 1991. - Вып. 1. - 216 с.

111. Димитрова Ст. Актуализация предложения и ее зависимость от представления говорящего о степени осведомленности адресата // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. 15. Современная зарубежная русистика. — С. 535—545.

112. Дмитриева Л.К. Семантика уточнения // Языковые значения. Л.: Изд-во Ленинград, пед. ин-та, 1976. - С. 122-128.

113. Дмитриева Л.К. Осложняющие категории и осложнение предложения в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. —1. Л., 1981.-33 с.

114. Дмитриева Л.К. Структурные функции категорий однородности, обособления и уточнения: Лекция. Л.: Изд-во Ленинград, пед. ин-та, 1983. -47 с.

115. Евстафьева М.А. Функционирование частицы вот в среднеобских говорах // Функциональный анализ значимых единиц русского языка / Отв. ред. С.П. Петрунина. Новокузнецк: Изд-во Новокузнецк, пед. ин-та, 1992. - С. 96101.

116. Евтюхин В.Б. Аранжировка диалектных текстов с помощью частиц // Северно-русские говоры. Л., 1979. - Вып. 3. - С. 201-206.

117. Ерофеева Т.И. Взаимодействия литературного языка и диалекта // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1974. - Вып. 4. -С. 3-20.

118. Есперсен О. Философия грамматики / Пер. с англ. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. - 400 с.

119. Жинкин Н.И. Психологические особенности спонтанной речи // Иностранные языки в школе. 1965. - № 4. - С. 2-11.

120. Закревская В.А. Местоглагольные слова в архангельских говорах // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 марта 2004 г. / Отв. ред. Л.Л. Касаткин. М., 2004. - С. 50-51.

121. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М.: Русский язык, 1979. - 239 с.

122. Земская Е.А. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь. — М.: Языки славянской культуры, 2004. 688 с.

123. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Особенности мужской и женской речи 1993. // Земская Е.А. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь. М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 428-492.

124. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973.-351 с.

125. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 2004. - 544 с.

126. Зубова JI.B. Современная русская поэзия в контексте истории языка. — М.: Новое литературное обозрение, 2000. 432 с.

127. Иванов Вяч.Вс. Чет и нечет. Асимметрия мозга и знаковых систем. — М.: Сов. радио, 1978. 184 с.

128. Иванова А.Н. Слово это в письменной и устной речи // Русский язык в школе. 1982. - № 2. - С. 80-86.

129. Иванова А.Н. Слово так в письменной и устной речи // Русский язык в школе. -1986.- № 1. С. 78-83.

130. Иванова А.Н. Слово такой в предложении и тексте // Русский язык в школе. 1988. - № 3. - С. 82-87.

131. Иванова А.Н. Слова там — тут в письменной и устной речи // Русский язык в школе. 1990. - № 1. - С. 67-71.

132. Иванушкина П.Ф. Бессоюзные сложные пояснительные конструкции в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1973. -23 с.

133. Иванушкина П.Ф. О пояснении в современном русском языке (на материале бессоюзных сложных пояснительных предложений) // Проблемы исторической лексикологии и семасиологии русского языка. М., 1977. -Вып. 8.-С. 139-148.

134. Иванчикова Е.А. Индивидуальный синтаксис Достоевского // Слово Достоевского / Под ред. Ю.Н. Караулова и E.JI. Гинзбурга. — М.: "Азбуковник", 2001.-С. 272-314.

135. Иванцова Е.В. Феномен диалектной языковой личности. — Томск.: Изд-во Том. ун-та, 2002. -312 с.

136. Имаева Е.З. Метатекст как средство понимания текста // Филологические науки. 2002. - № 6. - С. 70-78.

137. Инфантова Г.Г. Очерки по синтаксису современной русской разговорнойречи. Ростов-на-Дону, 1973. - 135 с.

138. Ицкович В.А. К истории вводных слов, словосочетаний и предложений в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Львов, 1958.

139. Иокояма О. Теория коммуникативной компетенции и проблематика порядка слов в русском языке // Вопросы языкознания. 1992. - № 6. - С. 94102.

140. Казакова Т.Е. Синонимические отношения в пределах контекста (на материале говора с. Красный Яр Уватского р-на Тюменской области) // Русские говоры Западной Сибири. Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 1982. - С. 59-62.

141. Казакова Т.Е. Глаголы-синонимы в диалектной лексической системе. (На материале говора села Красный Яр Уват. р-на Тюмен. обл.): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1983. - 20 с.

142. Калиткина Г.В. Присвоение времени в традиционной культуре // Вестн. Том. гос. ун-та. Бюллетень оперативной научной информации. -Томск, 2006. -№ 112.-С. 67-72.

143. Калнынь Л.Э. Русские диалекты в современной языковой ситуации и их динамика // Вопросы языкознания. 1997. - № 3. - С. 115-124.

144. Камынина А.А. О двух функциях аппозиции в простом предложении современного русского языка // Проблемы теории и истории русского языка / Под ред. К.В. Горшковой. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. — Вып. 3. - С. 13-30.

145. Капанадзе Л.А. Современное городское просторечие и литературный язык // Городское просторечие и литературный язык. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. - С. 5-21.

146. Карасик В.И. Зеркальный концепт "простота" // Новое в когнитивной лингвистике. Кемерово: Изд-во Кемеров. ун-та, 2006. - Вып. 8. - С. 26-41.

147. Каримова Р.А. Вводные слова и сочетания слов в русском литературном языке 2-ой половины XVIII-начала XX в.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Казань, 1965. 26 с.

148. Карцевский С.И. Повторительный курс русского языка. М.-Л.: Госиздат,1928.- 112 с.

149. Кершиене Р.Б., Морозова С.Е., Преображенская М.Н. Особенности организации сложных синтаксических конструкций в текстах древнерусских и старорусских памятников XI-XVII вв. // Изв. АН СССР. Сер. Язык и литература, 1983. № 1. - Т. 42. - С. 48-58.

150. Кирпичникова Н.В. Некоторые типы бессоюзных сложных предложений в современном русском языке (с использованием элементов лексического состава в качестве средства синтаксической связи частей): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1954. - 15 с.

151. Кирпичникова Н.В. Бессоюзные сложные предложения, в которых 2-я часть поясняет одно из слов 1-ой части // Русский язык в школе. — 1956. — № 6. — С.30-35.

152. Кирпичникова Н.В. О синтаксическом термине пояснение II Исследования по современному русскому языку: Сб. ст. памяти Е.М. Галкиной-Федорук / Под ред. Т.П. Ломтева, А.А. Камыниной. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1970. - С. 96117.

153. Кирпичникова Н.В. Бессоюзные сложные предложения с конкретизацией местоимения // Исследования по славянской филологии: Сб., посвящ. памяти акад. В.В. Виноградова / Отв. ред. В.А. Белошапкова, Н.И. Толстой. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. - С. 135-143.

154. Киселева К.Л., Пайар Д., Разлогова Е.Э. Конечно, или "чужая правда" // Русистика сегодня. 1994. - № 1. - С. 74-77.

155. Киселева О.Н. Система местоименных форм в говорах Среднего Приобья // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии / Ред. И.А. Воробьева. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1971. — Вып. 2. С. 44-54.

156. Киселева О.Н. Морфологическая характеристика говоров Среднего Приобья// Русские говоры Среднего Приобья / Под ред. В.В. Палагиной. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. -Ч. 1. С. 144-178.

157. Китайгородская М.В. Носитель городского просторечия как языковая личность // Problems of Sociolinguistics. I. Sofia, 1990. - P. 222-228.

158. Кларк Г.Г., Карлсон Т.Б. Слушающие и речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. Теория речевых актов. - С. 58-96.

159. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. — М.: Наука, 1986. — 205 с.

160. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология (состояние и перспективы). -М.: Наука, 1979. 333 с.

161. Коготкова Т.С. Современные областные словари в их ретроспекции и перспективе для лексикологических исследований // Вопросы языкознания. — 1986.-№3.-С. 96-102.

162. Кожевникова Кв. Спонтанная устная речь в эпической прозе. (На примере современной русской художественной литературы). Praha: Universita Karlova, 1970.- 168 с.

163. Кожевникова Н.А. Перечисления в поэтической речи // Язык. Человек. Картина мира: Материалы Всерос. науч. конф. / Отв. ред. М.П. Одинцова. -Омск: Изд-во Омск, ун-та, 2000. Ч. II. - С. 135-136.

164. Козлова B.JI. Толкующая функция синонимов и опыт стилистической интерпретации слов, заимствованных говором из литературного языка //

165. Русская речевая практика и литературная норма / Отв. ред. О.И. Блинова. -Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 1981. С. 92-98.

166. Колесов В.В. История русского языка. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр "Академия", 2005. - 672 с.

167. Конева В.П. Метатекст как текстовое явление и аспекты его изучения в вузе и школе // Проблемы лингвистического образования. В 5 ч. Екатеринбург: Изд-во АМБ, 2003. - 4.1. - С. 120-125.

168. Королева Е.Е. Креативный потенциал диалектной личности // Актуальные проблемы русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 октября 2006 г. / Отв. ред. Л.Л. Касаткин. М., 2006. - С. 102-104.

169. Костромичева М.В. Лексика свадебного обряда: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Орел, 1997. - 23 с.

170. Костромичева М.В. О диалектных обрядовых агентивах // Актуальные проблемы русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 октября 2006 г. / Отв. ред. Л.Л. Касаткин. М., 2003. - С. 104-106.

171. Красильникова Е.В. Конструкции с удвоением в русской разговорной речи // Русский язык в школе. 1971. - № 5. - С. 81-83.

172. Красильникова Е.В. Имя существительное в русской разговорной речи. Функциональный аспект. М.: Наука, 1990. - 128 с.

173. Краснова Т.И. Субъективность модальность (материалы активной грамматики) - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2002. - 189 с.

174. Кривоносов А.Т. К интеграции языкознания и логики (на материале причинно-следственных конструкций русского языка) // Вопросы языкознания. 1990. - № 2. - С. 26-41.

175. Кручинина И.Н. Конструкция с местоимением который в современном русском языке // Вопросы языкознания. — 1968. № 2. — С. 82—88.

176. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке // Изв. и учен. зап. Имп. Казан, унта. Казань, 1883. - T.XIX. - Январь-Апрель. - 148 с.

177. Крючкова О.Ю. Вторичные диминутивы одного говора в историческомконтексте // Предложение и Слово: Материалы международ, науч. конф., посвящ. памяти проф. B.C. Юрченко / Отв. ред. Э.П. Кадькалова. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 2002. - С. 632-636.

178. Крючкова О.Ю. Метатекст в диалектном тексте // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 марта 2004 г. / Отв. ред. Л.Л. Касаткин. М., 2004. - С. 82-84.

179. Кузнецов П.С. Русская диалектология. Изд. 3-е, испр. - М.: Учпедгиз, 1960.- 184 с.

180. Кузнецова В.П. О двух типах компрессированных структур в диалектном синтаксисе // Русские говоры Сибири / Отв. ред. В.В. Палагина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981.-С. 136-141.

181. Кузнецова Р.Д. Функции начальных союзов в памятниках русской письменности XI XVII вв. // Восточные славяне. Языки. История. Культура: К 85-летию акад. В.И. Борковского / Отв. ред. Ю.Н. Караулов. - М.: Наука, 1985. -С. 27-33.

182. Кузьмина И.Б. Синтаксис русских говоров в лингвогеографическом аспекте. М.: Наука, 1993. - 224 с.

183. Кузьмина И.Б., Немченко Е.В. Синтаксис причастных форм в русских говорах. М.: Наука, 1971. - 309 с.

184. Кузьмина С.М. Семантика и стилистика неопределенных местоимений // Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект: Суперсегментная фонетика. Морфологическая семантика / Отв. ред. Д.Н. Шмелев. -М.: Наука, 1989. С. 158-231.

185. Лаптева О.А. Общие устно-речевые синтаксические явления литературного языка и диалектов // Русская разговорная речь. Саратов, 1970. — С. 135-140.

186. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. М.: Наука, 1976. - 397 с.

187. Лаптева О.А. О грамматике устного высказывания // Вопросы языкознания. 1980. — № 2. - С. 45-60.

188. Лаптева О.А. Дискретность в устном монологическом тексте // Русскийязык. Текст как целое и компоненты текста: Виноградовские чтения XI. М.: Наука, 1982.-С. 77-105.

189. Лаптева О.А. Типа или вроде? // Вопросы языкознания. 1983. — № 1. — С. 39-51.

190. Лаптева О.А. Самоорганизация движения языка: внутренние источники преобразований (статья первая) // Вопросы языкознания. 2003. - № 6. - С. 1529.

191. Левашова В. А., Смирнов О.В. Модифицирующие функции перечислительного ряда как фактора стилистической организации текста // Формально-семантические корреляции языковых единиц / Отв. ред. Е.Н. Старикова.-Киев: УМКВО, 1989.-С. 104-114.

192. Леденев Ю.И. Неполнозначные слова: Учеб. пособие к спецкурсу. -Ставрополь: Изд-во Ставропол. пед. ин-та, 1984. 68 с.

193. Лекант П.А. Типы и формы сказуемого в современном русском языке. — М.: Высш. шк., 1976.- 141 с.

194. Ломов А.Г. Устойчивые словесные комплексы древнейших русских летописей: Автореф. дис. канд. филол. наук. Самарканд, 1969. - 23 с.

195. Лопатин В.В. О новом своде правил русского правописания // Русский язык в школе. 2001. -№ 2. - С. 55-60.

196. Лотман Ю.М. Динамическая модель семиотической системы // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: "Александра", 1992. - Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. — С. 90-101.

197. Лукин В.А. Семантические примитивы русского языка. Основы теории. -М.: Ин-т рус. яз. АН СССР, 1990. 143 с.

198. Лукьянова Н.А. О контекстных условиях реализации экспрессивного слова.

199. К вопросу об экспрессивном контексте) // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск: Изд-во Новосибир. ун-та, 1984. - С. 42-59.

200. Лукьянова Н.А., Черемисина М.И. Понятия "язык", "речь", "текст" в диалектологических исследованиях // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования / Отв. ред. К.А. Тимофеев. Новосибирск: Изд-во Новосибир. ун-та, 1974. - Вып. 3. - С. 130-140.

201. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М.: Изд-во Моск. унта, 1975.-253 с.

202. Лыжова Л.К. Лексическая синонимия в диалекте. (На материале говора села Хренового Новоусманского района Воронежской области): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1973.

203. Лютц И.В. Составные частицы с компонентом вот в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб., 1992. - 18 с.

204. Ляпон М.В. К вопросу о языковой специфике модальности // Изв. АН СССР / Сер. лит. и яз., 1971. Т. 30. - Вып. 3. - С. 230-239.

205. Ляпон М.В. Из истории выражения модальности в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1971.

206. Ляпон М.В. О смысловой структуре релятивов // Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния: Виноградовские чтения. — М.: Наука, 1978.-С. 154-169.

207. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст: К типологии внутритекстовых отношений. М.: Наука, 1986. - 201 с.

208. Майорова Л.Е. Именительный представления и именительный темы как явления экспрессивного синтаксиса: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Л., 1984.-22 с.

209. Малевинский С.О. Древнерусские литературные нормы согласования сказуемого с подлежащим: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Саратов, 1989. -22 с.

210. Маркелова Г.В. Структурное и функционально-семантическое развитиепояснительных конструкций в истории русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1988. - 20 с.

211. Маркелова Г.В. Развитие средств авторизации в синтаксической системе русского языка. История пояснительных конструкций: семантический и функциональный аспекты: Учеб. пособие. Тверь, 1994. - 84 с.

212. Маркосян А.С. Психолингвистические особенности синтаксиса разговорной речи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1983. 22 с.

213. Матезиус В. Язык и стиль // Пражский лингвистический кружок. — М.: Прогресс, 1967. С. 444-524.

214. Мерлин В.В. Частица дак как средство выражения актуального членения // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1978. -С. 88-98.

215. Методические рекомендации по проведению диалектологической практики (для студентов 1-го курса факультета русского языка и литературы) / Л.П. Авдонина, Н.В. Жураковская, С.И. Иванищев, Г.С. Оксман, В.М. Торгунаков. Новокузнецк, 1985. - 27 с.

216. Мечковская Н.Б. Общее языкознание: Структурная и социальная типология языков. М.: Флинта: Наука, 2001. — 312 с.

217. Милицина Т.А. Из наблюдений над осложненным глагольным сказуемым в ангаро-ленских говорах // Ангаро-ленские говоры / Отв. ред. З.И. Носова. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1973. Вып. 2. - С. 40-48.

218. Михеев А.Ф. Грамматические формы и средства выражения логических отношений основания-вывода в простом предложении // Вопросы морфологии и синтаксиса современного русского языка / Отв. ред. Ю.В. Фоменко.

219. Новосибирск: Западносибирское книжное издательство, 1966. С. 153-171.

220. Михеев А.Ф. Грамматические средства и формы выражения следственных отношений основания-вывода в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Барнаул, 1967. 22 с.

221. Моисеев А.Н. Термины родства и свойства как конверсивы (на материале русского языка) // Лексико-семантические группы современного русского языка / Отв. ред. Ю.В. Фоменко. — Новосибирск: Изд-во Новосибир. пед. ин-та, 1985.-С. 3-14.

222. Моисеева Н.В. Средства диалогизации монологической речи: На материале прозы А.П. Чехова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ростов-на-Дону, 1998.-22 с.

223. Молотков А.И. Трудные случаи лексико-грамматической характеристики слов это и то в русском языке И Вопросы грамматики: Сб. ст. к 75-летию акад. И.И. Мещанинова / Отв. ред. В.М. Жирмунский. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960.-С. 345-362.

224. Морозова Т.С. Некоторые особенности построения высказывания в просторечии // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев. -М.: Наука, 1984. С. 141-162.

225. Мурзин Л.Н., Штерн А.С. Текст и его восприятие. — Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991.-171 с.

226. Некрасова Е.А. Существительные женского рода на -а, образованные от существительных женского и мужского рода с безударным и нулевым окончанием, в говоре д. Деулино Рязанской области // Диалектологический сборник. Рига, 1968.

227. Нефедова Е.А. Введение // Нефедова Е.А. Экспрессивный словарь диалектной личности. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001. - С. 5-23.

228. Нечаева О.А. Функционально-смысловые типы речи. (Описание, повествование, рассуждение): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1975. -46 с.

229. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М.: Наука,1993.- 188 с.

230. Николаева Т.М. Новое направление в изучении спонтанной речи. (О так называемых речевых колебаниях) // Вопросы языкознания. 1970. - № 3. — С.117-124.

231. Николаева Т.М. О функциональных категориях линейной грамматики // Синтаксис текста / Отв. ред. Г.А. Золотова. М.: Наука, 1979. - С. 37-48.

232. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании: на материале славянских языков. -М.: Наука, 1985. 169 с.

233. Никольский А.А. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. — Душанбе, 1964. 73 с.

234. Никольский А.А. О методике магнитофонной записи разговорной речи // Вопросы социальной лингвистики. JL, 1969. - С. 391-398.

235. Никулина З.П. О сочетаемости прозвища с другими антропонимическими единицами // Русские старожильческие говоры Сибири / Отв. ред. В.В. Палагина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. - С. 144-151.

236. Никулина З.П. Многокомпонентные прозвища и особенности их функционирования // Русские старожильческие говоры Сибири / Отв. ред. В.В. Палагина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1990. - С. 82-90.

237. Норман Б.Ю. Синтаксис речевой деятельности. Минск: Вышэйшая школа, 1978.- 149 с.

238. Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та,1994.-228 с.

239. Носова З.И. Конструкции с однородными сказуемыми в ангаро-ленских говорах // Русские говоры Сибири / Отв. ред. В.В. Палагина. Томск: Изд-во

240. Том. ун-та, 1981. С. 142-147.

241. Ованова М.Г. Приложение как особый вид определения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1954. — 15 с.

242. Ованова М.Г. К вопросу об уточняющих членах предложения в современном русском языке // Учен. зап. / Юго-Осетин, пед. ин-т. Сер. гуманит. науки. Цхинвали, 1968. Т. 12. - С. 109-124.

243. Оицэ И.М. Сложные предложения с пояснением в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1965. - 18 с.

244. Олонцева И.В. К вопросу о развитии аналитизма в именном склонении современного русского языка // Грамматические классы слов русского языка / Под ред. В.Г. Руделева. Тамбов: Изд-во Тамб. пед. ин-та, 1976. - С. 91-101.

245. Омельченко Л.И. Лексическая синонимия в ангаро-ленских говорах Иркутской области: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1971.

246. Орлов Л.М. Социальная и функционально-стилистическая дифференциация в современных русских территориальных говорах: Опыт социолингвистического исследования на материале донских и волжских говоров: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1970. - 44 с.

247. Онацкая О.И. Из истории русской орфографии. Дефис в "Словаре Академии Российской" // Русский язык в научном освещении. — 2004. — № 2 (8).-С. 134-144.

248. Оссовецкий И.А. Лексика современных русских народных говоров. М.: Наука, 1982. - 198 с.

249. Павлова Е.М. Сказуемое в языке южновеликорусских сказок: Автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1968. - 24 с.

250. Павлова Е.С. Ты и Вы // Русская речь. 1992. - № 2. - С. 111-112.

251. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. (Референциальные аспекты семантики местоимений). М.: Наука, 1985. - 272 с.

252. Падучева Е.В. Семантические исследования. (Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива). — М.: Языки русской культуры, 1996. — 464 с. (а)

253. Падучева Е.В. Феномен Анны Вежбицкой // Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. - С. 5-32 (б)

254. Палагина В.В. Синтаксические особенности говора западной части Томского района // Учен. зап. / Том. ун-т. 1954. № 19. — С. 3-30.

255. Палагина В.В. Служебные слова в старожильческих говорах Томской области // Учен. зап. / Том. ун-т. 1965. № 57 - С. 36-40.

256. Панов В.И. Местные русские говоры Кузнецкого района Кемеровской области: Дис. . канд. филол. наук. М., 1955. — 439 с.

257. Панов М.В. Русский язык // Языки народов СССР. В 5 т. / Гл. ред. В.В. Виноградов. М.: Наука, 1966. - Т. 1. Индоевропейские языки. — С. 55-122.

258. Панов М.В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики // Язык современной публицистики: Учеб. пособие / Отв. ред. М.В. Шульга; Госкомиздат СССР: Всесоюз. ин-т повышения квалификации работников печати. Каф. лингвистики. М., 1988. - С. 4-27.

259. Пантелеева Е.М. О синтаксических особенностях говоров Томской и Кемеровской областей // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии / Ред. И.А. Воробьева. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1971. - Вып. 2. - С. 66-75.

260. Пантелеева Е.М., Янценецкая М.Н. Словообразование существительных // Русские говоры Среднего Приобья / Под ред. В.В. Палагиной. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1989. -Ч. 2. - С. 137-204.

261. Перетрухин В.Н. Экспликативные и однородные члены предложения в современном русском языке // Литература, русский язык: Материалы науч.-метод. конф. Белгород, 1970. - Вып. 2. - С. 84-99.

262. Перетрухин В.Н. Синтаксическая однородность и лексическая синонимия // Современные проблемы русского языка и методики его преподавания в вузе и школе: Материалы 14-ой межвуз. конф. языковедов Поволжья. 20-22 мая 1970 г. Саратов, 1972. - С. 183-187.

263. Перетрухин В.Н. Толи или не то! II Русская речь. 1973. —№ 1.-С. 91-94.

264. Перетрухин В.Н. Проблемы синтаксиса однородных членов предложения в современном русском языке. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1979. - 209 с.

265. Перфильева Н.П. Метатекст в аспекте текстовых категорий. — Новосибирск: Изд-во Новосибир. пед. ун-та, 2006. 285 с.

266. Пете И. Употребление неопределенных местоимений в современном русском языке // Русский язык в школе. — 1957. № 2. - С. 18-21.

267. Петлева И.П. Еще раз к вопросу о русских диалектных словах с вставным элементом -то- (//-та-//-ту-) // Этимологические исследования / Под ред. E.J1. Березович. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2003. - Вып. 8. - С. 32-37.

268. Петров А.Б. О полупредикативности обособленных приложений // Современный русский синтаксис: Предложение и его членение / Отв. ред. В.И. Фурашов. Владимир: Изд-во Владимир, пед. ун-та, 1994. - С. 76-81.

269. Петров Н.Е. О содержании и объеме языковой модальности. Новосибирск: Наука, 1982. - 161 с.

270. Петрова Н.Е. Слово значит в языке и речи // Предложение и Слово: Материалы международ, науч. конф., посвящ. памяти проф. B.C. Юрченко / Отв. ред. Э.П. Кадькалова. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 2002. - С. 497-503.

271. Петрунина (Шелехова) С.П. Организация высказывания диалектной речи: Дипломная работа (рукопись). Томск, 1978. - 80 с.

272. Петрунина С.П. Пояснение в монологических текстах диалектной речи (к проблеме избыточности): Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1986. - 232 с.

273. Петрунина С.П. Об избыточности диалектологического текста и характере ее проявления // Русские старожильческие говоры Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987.-С. 203-210.

274. Петрунина С.П. Формальные показатели пояснительного отношения в диалекте (на материале говоров Среднего Приобья) // Русские старожильческие говоры Сибири / Отв. ред. В.В. Палагина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1990. -С. 173-182 (а)

275. Петрунина С.П. Вводные единицы со значением персуазивности в диалекте // Функциональный анализ значимых единиц русского языка / Отв. ред. С.П. Петрунина. Новокузнецк: Изд-во Новокузнецк, пед. ин-та, 1992. -С. 62-69 (а)

276. Петрунина С.П. Паронимические оговорки в диалекте // Функциональная семантика слова / Отв. ред. А.П. Чудинов. Екатеринбург: Изд-во Урал. пед.ун-та, 1993. С. 89-93 (а)

277. Петрунина С.П. Прагматика в словарном описании служебных лексем (на примере диалектного однако) // Русские говоры Сибири. Лексикография / Под ред. Г.А. Ракова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1993. - С. 131-136 (б)

278. Петрунина С.П. Согласование по смыслу в говорах Среднего Приобья // Западносибирское краеведение / Науч. ред. В.И. Кодухов. Ишим, 1994. — С. 208-213.

279. Петрунина С.П. Показатели частного модального значения в говоре // Международная юбилейная сессия, посвящ. 100-летию со дня рождения акад. В.В. Виноградова: Тез. докл. -М., 1995. С. 145-146 (а)

280. Петрунина С.П. Устно-разговорный то есть в художественных текстах // Речь города: Тез. Всерос. межвуз. науч. конф. / Под ред. Б.И. Осипова. — Омск: Изд-во Омск, ун-та, 1995. Ч. II. - С. 36-39 (б)

281. Петрунина С.П. Два потому что в диалекте // Язык, система, личность: Тез. докл. и сообщений международ, симпозиума. 25—27 ноября 1996 г. / Отв. ред. Т.А. Гридина. Екатеринбург: Изд-во Екатеринбург, пед. ун-та, 1996. — С. 4950 (а)

282. Петрунина С.П. Оговорки в диалектной речи // Актуализация семантико-прагматического потенциала языкового знака / Отв. ред. Н.П. Перфильева. — Новосибирск: Изд-во Новосибир. пед. ун-та, 1996. С. 112-119 (б)

283. Петрунина С.П. Местоимение третьего лица в диалекте // Актуальные проблемы русистики: Материалы международ, науч. конф. (Томск, 21—23 октября 2003 г.) / Отв. ред. Т.А. Демешкина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. -Вып. 2. - Ч. I. - С. 251-252.

284. Петрунина С.П. Функционально-семантическое поле персональности в диалекте // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. международ, конф. 23-25 марта 2004 г. / Отв. ред. Л.Л. Касаткин М., 2004. -С. 120-122 (а)

285. Петрунина С.П. Предикативное и пропозитивное пространство однородных сказуемых // Парадигматика в языке и речи / Под ред. Л.П. Груниной. -Кемерово: Изд-во Кемеров. ун-та, 2004. Вып. 2. - С. 112-118 (в)

286. Петрунина С.П. Информационный шум в устной спонтанной коммуникации: слова-"паразиты" // Вестн. Том. гос. пед. ун-та. Сер. Гуманитарные науки (Филология). 2005. - № 3. - С. 101-106 (б)

287. Петрунина С.П. Междометия как фрагмент лексической системы языка // Картина мира: язык, литература, культура / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. -Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2005. С. 154-157 (г)

288. Петрунина С.П. Информационный шум в устной спонтанной коммуникации: оговорки и ослышки // Вестн. Том. гос. пед. ун-та. Сер. Гуманитарные науки (Филология). 2006. - Вып. 5 (56). - С. 103-108 (а)

289. Петрунина С.П. Методика камеральной обработки материала при изучении синтаксического строя русских говоров Среднего Приобья // Изв. Том. политех, ун-та. 2006. - Т. 309. - № 4. - С. 235-239 (б)

290. Петрунина С.П. Функционально-семантическое поле персональности в диалекте // Вестн. Том. гос. ун-та. 2006. - № 291. - С. 183-187 (в)

291. Петрунина С.П. Служебное то в среднеобских говорах // Вестн. Том. гос. ун-та. 2007. - № 294. - С. 61-64 (а)

292. Петрунина С.П. Сочетания типа али как ли в диалектном словаре // Вестн. Том. гос. ун-та. 2007. - № 295. - С. 40-43 (б)

293. Петрунина С.П. Согласование по смыслу в говорах Томской и Кемеровской областей // Функциональный анализ значимых единиц русского языка: Межвуз.сб. науч. ст. / Отв. ред. С.П. Петрунина. Новокузнецк: РИО КузГПА, 2007. -Вып. 2.-С. 100-109 (г)

294. Петрунина С.П. Го-союз в среднеобских говорах // Язык, литература и культура в региональном пространстве: Материалы Всерос. науч.-практ. конф., посвящ. памяти проф. И.А. Воробьевой. Барнаул: Изд-во Алтай, ун-та, 2007. -С. 54-58 (д)

295. Петрунина С.П. Цетера: функционально-стилевой аспект // Сибирский филологический журнал. 2008. - № 2. - С. 218-232.

296. Петрунина С.П. Фрагмент диалектной картины мира: неопределенные местоимения // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.И. Доронина. — Бийск: Изд-во Бийск. гос. пед. ун-та, 2008. Вып. 3. - С. 60-64.

297. Петрунина С.П. Тематическое то в диалектном тексте // Проблемы общей и частной теории текста: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.И. Доронина. Бийск: Изд-во Бийск. гос. пед. ун-та, 2008. - С. 160-164.

298. Петрунина С.П. Пояснительная связь и средства ее выражения: устноречевые особенности // Вестн. Том. гос. ун-та. 2008. - № 314. - С. 33^40.

299. Пешковский A.M. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Пешковский A.M. Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика: Сб. ст. Л. - М.: Госиздат, 1925.- 192 с.

300. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7-е. — М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

301. Пешковский A.M. Интонация и грамматика // Пешковский A.M. Избранные труды.-М., 1959.-С. 177-192.

302. Пискунов П.К. О классификации уточнительно-пояснительных конструкций в современном русском языке // Изв. / Воронеж, гос. пед. ин-т. 1977.-№ 172.

303. Пляскина М.В. Модальные слова группы категорической достоверности: структурно-семантический и функциональный аспекты: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Новосибирск, 2001. 18 с.

304. Попов А.С. Именительный темы и другие сегментированные конструкции в современном русском языке // Развитие грамматики и лексики современного русского языка / Под ред. И.П. Мучника, М.В. Панова. М.: Наука, 1964. -С. 256-274.

305. Попова З.Д. Общее языкознание: Учеб. пособие. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1987. - 212 с.

306. Поспелов Н.С. О грамматической природе и принципах классификации бессоюзных сложных предложений // Вопросы синтаксиса современного русского языка / Под ред. В.В. Виноградова. М.: Учпедгиз, 1950. - С. 338-354.

307. Поспелов Н.С. Об однородности и сочинении // Синтаксические связи в современном русском языке / Отв. ред. А.Ф. Прияткина. — Владивосток: Изд-во

308. Дальневосточ. гос. ун-та, 1974. С. 92-94.

309. Преображенская М.Н. Служебное слово дак в севернорусских говорах//Восточные славяне. Языки, история, культура: К 85-летию акад. В.И. Борковского / Отв. ред. Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1985. - С. 65-72.

310. Преображенская М.Н. Сложные конструкции с пояснением во второй части // Историческая грамматика русского языка: Синтаксис. Сложное предложение / Под ред. В.И. Борковского. М.: Наука, 1979. - С. 339-345.

311. Преображенская М.Н. Служебные средства в истории синтаксического строя русского языка XI-XVII вв. (сложноподчиненное предложение). — М.: Ин-трус. яз., 1991.-300 с.

312. Прияткина А.Ф. Служебные слова, выражающие уточнение и пояснение в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1954. — 15 с.

313. Прияткина А.Ф. Конструкции с пояснительными союзами (К вопросу о пояснительной связи) // Русский язык в школе. 1956. - № 5. — С. 19-24.

314. Прияткина А.Ф. Союзы в простом предложении: Учеб. пособие. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. - 77 с.

315. Прияткина А.Ф. Синтаксическая связь и соотношение // Русский язык в школе. -1979.-№5. -С. 102-105.

316. Прияткина А.Ф. Осложненное простое предложение: Учеб. пособие. -Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 1983. 96 с.

317. Прияткина А.Ф. Русский язык: Синтаксис осложненного предложения. М.: Высш. шк., 1990. - 176 с.

318. Прияткина А.Ф. Союзы: то есть, а именно, именно, как-то, будь то II Словарь служебных слов русского языка / Сост. А.Ф. Прияткина,

319. Е.А. Стародумова, Г.Н. Сергеева и др. / Отв. ред. Е.А. Стародумова. -Владивосток, 2001. С. 131-168.

320. Прокопович Н.Н. Словосочетания и вводно-модальные слова // Проблемы современной филологии: Сб. ст. к 70-летию акад. В.В. Виноградова / Гл. ред. М.Б. Храпченко. -М.: Наука, 1965. С. 224-228.

321. Прокуровская Н.А. Некоторые особенности употребления частицы вот в устной разговорной речи // Вопросы стилистики / Отв. ред. О.Б. Сиротинина. -Саратов, 1974. С. 116-120.

322. Радченко О.А., Закуткина Н.А. Диалектная картина мира как идиоэтнический феномен // Вопросы языкознания. 2004. — № 6. - С. 25-49.

323. Разлогова Е.Э. К вопросу о специфических употреблениях модальных слов: слова-паразиты в русской и французской речи // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2003. - № 6. - С. 152-169.

324. Раков Г.А. Диалектная лексическая синонимия и проблемы идеографии (семасиологический и ономасиологический анализ системных отношений в лексике). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1988. - 272 с.

325. Распопов И.П. К вопросу об обособлении // Русский язык в школе. 1967. -№4.-С. 102-104.

326. Реформатский А.А. Введение в языковедение. Изд. 4-е, испр. и доп. - М.: Просвещение, 1967. - 542 с.

327. Родионова И.Г. Абсолютно-специфические единицы детского субязыка (на материале художественной прозы) // Предложение и Слово: Материалы международ, науч. конф., посвящ. памяти проф. B.C. Юрченко / Отв. ред.

328. О.В. Мякшева. Саратов: Изд-во Саратов, пед. ун-та, 1999. - С. 305-306.

329. Розанова Н.Н. Суперсегментная фонетика // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Отв. ред. Е.А. Земская. М.: Наука, 1983.-С. 5-79.

330. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. — М.: Изд-во "АСТ-ЛТД", 1998. 384 с.

331. Ровнова О.Г. Грамматическое лицо в диалектной речи: говорящий и социум // Язык: изменчивость и постоянство: Сб. ст. К 70-летию Л.Л. Касаткина. М.: Изд-во ИРЯ РАН, 1998. - С. 66-76.

332. Ростова А.Н. Метатекст как форма экспликации метаязыкового сознания (на материале русских говоров Сибири). Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. — 194 с. РГ — Русская грамматика. В 2-х т. / Гл. ред. Н.Ю. Шведова. - М.: Наука,1980. Т. 2. Синтаксис. 709 с.

333. РРР 1973 — Русская разговорная речь / Отв. ред. Е.А. Земская. — М.: Наука, 1973.-485 с.

334. РРР 1981 Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис / Е.А. Земская, М.В. Китайгородская, Е.Н. Ширяев. - М.: Наука,1981.-276 с.

335. РРР 1983 Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Отв. ред. Е.А. Земская. — М.: Наука, 1983. - 238 с.

336. Русская диалектология / Под ред. Н.А. Мещерского. М.: Высш. шк., 1972.-302 с.

337. Русские говоры Среднего Приобья. В 2 ч. Ч. 1 - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984; Ч. 2 - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1989.

338. Русский язык и советское общество: социолого-лингвистическое исследование. Фонетика современного русского литературного языка. Народные говоры / Под ред. М.В. Панова. М.: Наука, 1968. — 213 с.

339. Русский язык и советское общество: социолого-лингвистическое исследование. Морфология и синтаксис современного русского литературногоязыка / Под ред. М.В. Панова. М.: Наука, 1968. - 367 с.

340. Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект / Отв. ред. Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1993. - 221 с.

341. Русский язык в его функционировании. Уровни языка / Отв. ред. Д.Н. Шмелев, М.Я. Гловинская. М.: Наука, 1996. - 272 с.

342. Рябцева Н.К. Коммуникативный модус и метаречь // Логический анализ языка: Язык речевых действий / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, Н.К. Рябцева. М.: Наука, 1994. - С. 82-92.

343. Савельева Л.В. Паратаксические субстантивные словосочетания в древнерусском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1963. - 20 с.

344. Савельева Л.В. Формы отрицания в языке донационального периода. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1989. - 157 с.

345. Санников В.З. Согласованные определения // Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков. Члены предложения / Под ред. В.И. Борковского. -М.: Наука, 1968. С. 47-95.

346. Санников В.З. Русские сочинительные конструкции. (Семантика. Прагматика. Синтаксис): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1987. - 52 с.

347. Санников В.З. Русские сочинительные конструкции. Семантика. Прагматика. Синтаксис. М., 1989. - 256 с.

348. Сахно С.Л. Приблизительное именование в естественном языке // Вопросы языкознания. 1983. - № 6. - С. 29-36.

349. Седов К.Ф. Структура устного дискурса и становление языковой личности. Грамматический и прагмалингвистический аспекты. Саратов: Изд-во Саратов, пед. ин-та, 1998. - 111 с.

350. Седов К.Ф. Становление дискурсивного мышления языковой личности: Психо- и социолингвистический аспекты. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1999.- 179 с.

351. Сиротинина О.Б. Современная русская разговорная речь и ее особенности: Учеб. пособие. -М: Просвещение, 1974. 144 с.

352. Сиротинина О.Б. Ослышки в разговорной речи // Теория языка, методы его исследования и преподавания: К 100-летию со дня рождения JI.B. Щербы / Отв. ред. Р.И. Аванесов. Л.: Наука, 1981. - С. 233-237.

353. Сиротинина О.Б. Русская разговорная речь: Пособие для учителя. — М.: Просвещение, 1983. 80 с.

354. Сиротинина О.Б. Тексты, текстоиды, дискурсы в зоне разговорной речи // Человек текст - культура / Под ред. Н.А. Купиной, Т.В. Матвеевой. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1994. - С. 105-124.

355. Сиротинина О.Б. Место предложения в синтаксисе разговорной речи // Предложение и Слово: Материалы международ, науч. конф., посвящ. памяти проф. B.C. Юрченко / Отв. ред. О.В. Мякшева. Саратов: Изд-во Саратов, пед. ун-та, 1999. - С. 38-42.

356. Скат Т.Н. Метакоммуникация в диалоге: Теоретический аспект // Структуры языкового сознания. М.: Наука, 1989. — С. 146-158.

357. Скиба Ю.Г. У истоков утвердительных частиц в русском и украинском языках // Филологические науки. 1981. - № 6. - С. 77-80.

358. Скитова Ф.Л. Об одной синтаксической особенности городского просторечия. (Конструкция типа Маша приехали) II Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1989. - С. 127-138.

359. Скребнев Ю.М. Понятие предложения в свете задач описания разговорной речи // Учен. зап. / Горьков. пед. ин-т ин. яз. 1970. Вып. 36. — Ч. 2. — С. 9-18.

360. Скребнев Ю.М. Введение в коллоквиалистику. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1985.-210 с.

361. Скребнева А.А. Двойные глаголы в качестве предиката (на материале шадринского говора) // Вопросы исторической грамматики русского языка / Отв. ред. Р.П. Сысуева. — Челябинск: Изд-во Челябин. пед. ин-та, 1977. — С. 48-59.

362. Смирнов А.А. Психология запоминания. — М., 1948. 238 с.

363. Собинникова В.И. Словосочетания с двумя формами глагола, связанными по способу подчинения // Тр. / Воронеж, ун-т. 1957. Т. 59. - С. 69—79.

364. Собинникова В.И. Строение сложного предложения в народных говорах. (По материалам говоров Гремяченского р-на Воронежской области). — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1958. 173 с.

365. Собинникова В.И. Простое предложение в русских народных говорах. (По материалам говоров Воронежской области). Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1961.-297 с.

366. Собинникова В.И. Конструкции с однородными членами, лексическим тождеством и параллелизмом в народных говорах. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1969.-101 с.

367. Собинникова В.И. Предложения с неоднородными глагольными сказуемыми // Проблемы истории и диалектологии славянских языков: К 70-летию В.И. Борковского / Отв. ред. Ф.П. Филин. -М.: Наука, 1971. С. 235-242.

368. Собинникова В.И. Диалект и просторечие в составе национального языка. (По данным исторического языкознания). — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1992.- 108 с.

369. Современный русский язык: Синтаксис / Е.М. Галкина-Федорук, К.В. Горшкова, Н.М. Шанский. М.: Учпедгиз, 1958. - 200 с.

370. Современный русский язык. В 3 ч. / В.В. Бабайцева, Л.Ю. Максимов. М.: Просвещение, 1987. -Ч. 3. Синтаксис. Пунктуация. - 256 с.

371. Соколова Г.В. Субъективные смыслы бессоюзного предложения со значением логического обоснования // Традиционное и новое в русской грамматике: Сб. ст. памяти В.А. Белошапковой / Сост. Т.В. Белошапкова, Т.В. Шмелева. -М.: "Индрик", 2001. С. 264-273.

372. Стародумова Е.А. Значение и функции служебного слова тоже II Учен, зап. / Дальневосточ. гос. ун-т. 1971. Т. 12. Современный русский язык. - С. 94-107.

373. Стародумова Е.А. Акцентирующие частицы в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1974. - 24 с.

374. Стрелков П.Г. Синтаксис пермских сказок // Учен. зап. / Перм. ун-т. 1931. — Вып. 2. С. 1-60.

375. Съедина Т.М. Основные направления изучения пояснительных союзов // Неполнозначные слова: Семантико-синтаксические исследования. — Ставрополь, 1982.-С. 58-63.

376. Тарасова М.А. К вопросу об особенностях диалектной синонимии // Вопросы теории и истории языка: Сб. ст., посвящ. памяти Б.А. Ларина. / Отв. ред. Н.А. Мещерский. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1969. - С. 279-283.

377. Тарланов З.К. Синтаксические функции союзов а к но в языке Изборника 1076 г. // История русского языка. Древнерусский период / Отв. ред. В.В. Колесов. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1976. - Вып. 1. - С. 157-165.

378. Тарланов З.К. Типология предложения и модальные слова .в истории русского языка в их системном становлении // Филологические науки. — 2003. — № 6. С. 43-53 (а)

379. Тарланов З.К. Колыван-богатырь и Пучай-река (Русский былинный изафет) // Русская речь. 2003. - № 5. - С. 98-101 (б)

380. Теория функциональной грамматики: Персональность. Залоговость / А.В. Бондарко, Т.В. Булыгина, Н.Б. Бахтин и др.; Отв. ред. А.В. Бондарко. -СПб.: Наука, 1991.-370 с.

381. Тихонов А.Н. Мотивированность слов с уникальным связанным корнем // Актуальные проблемы русистики / Отв. ред. Т.А. Демешкина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. - С. 217-223.

382. Толстая С.М. Семантическая модель родства в славянском народном календаре // Славяноведение. 2002. - № 1. - С. 13-26.

383. Троицкий Е.Ф. Цетера один из равноправных компонентов сочинительной конструкции // Современный русский синтаксис: Предложениеи его членение / Отв. ред. В.И. Фурашов. Владимир: Изд-во Владимир, пед. ун-та, 1994.-С. 36-43.

384. Трофимова О.В. Сочетание как бы в сверхтексте "Литературной газеты" // Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики: Тез. докл. международ, науч. конф. 12-14 мая 1995 г. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та,1995.-С. 91-93.

385. Трубинский В.И. Синтаксис // Русская диалектология / Под ред. Н.А. Мещерского. -М.: Высш. шк., 1972. С. 207-262.

386. Трубинский В.И. Очерки русского диалектного синтаксиса. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1984. - 214 с.

387. Турбин Г.А. О понятиях "полудиалект" и "просторечие" в современной диалектологии // Слово в системных отношениях. Свердловск, 1982. - С. 4249.

388. Уздинская Е.В. Частица -то в русских диалектах и в разговорной речи (функциональный аспект): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов,1996.-20 с.

389. Урысон Е.В. Некоторые значения союза а в свете современной семантической теории // Русский язык в научном освещении. — 2004. № 2. -С. 17—49.

390. Усищева Ю.Г. Пояснительные конструкции с указательными наречиями. (К вопросу отграничения уточнения от собственно пояснения) // Русский язык в школе. 1961.-№ 1.-С. 30-31.

391. Успенский Вл.А. Невтон Ньютон - Ньютон, или Сколько сторон имеет языковой знак? // Русистика. Славистика. Индоевропеистика: Сб. к 60-летию А.А. Зализняка / Отв. ред. В.Н. Топоров. - М.: Изд-во "Индрик", 1996. - С. 598660.

392. Уханов Г.П. Пояснительные конструкции с союзом то есть и придаточным предложением во второй части // Русский язык в школе. 1961. -№2.-С. 32-35.

393. Уханов Г.П. О грамматической природе придаточного предложения: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1970. - 43 с.

394. Уханов Г.П. Пояснительная связь в ее отношении к сочинению и подчинению // Исследования по славянской филологии: Сб., посвящ. памяти акад. В.В. Виноградова / Отв. ред. В.А. Белошапкова, Н.И. Толстой. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. - С. 336-342.

395. Ухмылина Е.В. О языковой сознательности носителей говора. (На материале их высказывания о языке) // Учен. зап. / Горьков. гос. ун-т. 1967. — Вып. 76.-С. 159-173.

396. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. — М.: Наука, 1974. 206 с.

397. Фадеева С.Ю. Номинация лиц как отражение специфики разговорного общения (на материале текстов диалектной и городской речи): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1997. - 20 с.

398. Федоров А.К. Спорные вопросы теории теории сложноподчиненного предложения: Учеб. пособие к спецкурсу. Курск: Изд-во Курск, гос. пед. инта, 1982.-83 с.

399. Федорова Е.М. Функционально-семантические варианты лексемы так в разговорной речи // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении / Отв. ред. Т.А. Трипольская. Новосибирск: Изд-во Новосибир. пед. ун-та, 2002. - Т. 1. - С. 153-157.

400. Фигуровский И.А. Синтаксис целого текста и ученические письменные работы. -М.: Учпедгиз, 1961.-171 с.

401. Филатова Е.А. Семантические и конструктивные возможности лексемы а то II Традиционное и новое в русской грамматике: Сб. ст. памяти Веры Арсеньевны Белошапковой / Сост. Т.В. Белошапкова, Т.В. Шмелева. — М.: "Индрик", 2001. С. 167-176.

402. Филипповская И.А. Модальность предложения: Учеб. пособие по спецкурсу. — Душанбе, 1978. 51 с.

403. Фрей А. Грамматика ошибок 1929. / Пер. с фр. М.: КомКнига, 2006.304 с.

404. Хазагеров Г.Г. Функционирование фигур и тропов в "Слове о полку Игореве" и "Задонщине" // Филологические науки. 1988. - № 3. - С. 3-12.

405. Хазагеров Г.Г., Лобанов И.Б. Риторика / Серия "Учебники, учебные пособия". Ростов-на-Дону: "Феникс", 2004. - 384 с.

406. Хамзина Г.К. Об одном типе бессоюзного сложного предложения. (К вопросу о пояснительной связи) // Учен. зап. / Казан, пед. ин-т. Сб. 7. Вопросы теории и методики изучения русского языка. 1971. Вып. 96. - С. 174-181.

407. Харченко В.К. Риторика внутри нас (проблемы аутокоммуникации) // Русский язык в школе. 2002. - № 1. - С. 90-94.

408. Хатиашвили Л.Г. История разработки вопроса о пояснительной связи в русском языке // Вестн. отд-ния обществ, наук АН ГССР. 1970. — № 4. С. 201— 212.

409. Хатиашвили Л.Г. Пояснительная связь между членами предложения в современном русском языке. Тбилиси: Изд-во Тбил. ун-та, 1980. — 157 с.

410. Ходатович Н.С. К истории пояснительных конструкций в русском языке (устойчивое сочетание еже есть в функции пояснительного союза в памятниках XI XVII вв.) // Вопросы истории и диалектологии русского языка. — Куйбышев, 1974. - Вып. 3. - С. 121-129.

411. Хоккетт Ч. Грамматика для слушающего // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 4. — М., 1965.

412. Холодов Н.Н. За другими тайнами русского слова и — тайны иных масштабов: Учеб. пособие. Иваново, 1991. - 118 с.

413. Хроленко. А.Т. Сеялки-веялки // Русская речь. 1972. - № 4. - С. 31-35.

414. Цой А.С Три этапа "жизненного цикла" производных предлогов // Филологические науки. 2006. — № 5. - С. 81-88.

415. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991.-214 с.

416. Червенкова И. Неопределенные местоимения на -нибудь, -либо II Русскийязык в школе. 1961. -№ 2. - С. 14-19.

417. Черемисина М.И. Некоторые вопросы теории сложного предложения в языках разных систем: Учеб. пособие. Новосибирск: Изд-во Новосибир. ун-та, 1979.-82 с.

418. Черемисина М.И. Об "однородных сказуемых" // Вопросы грамматики русского языка: Функциональный анализ единиц морфолого-синтаксического уровня / Отв. ред. М.И. Черемисина. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1981. -С. 3-14.

419. Черемисина М.И., Колосова Т.А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск: Наука, 1987. - 197 с.

420. Черемисина Н.В. Русская интонация: Поэзия, проза, разговорная речь. — М.: Русский язык, 1982. 207 с.

421. Черепанова О.А. Формирование лексико-грамматического класса модальных слов в русском языке XI-XVII вв. // Вестн. Ленинград, ун-та. Сер. История языка и литературы. — 1964. — № 14. Вып. 3.

422. Черкасова Е.Т. О союзах наречного происхождения (а именно, именно) // Учен. зап. / Моск. пед. ин-т им. В.И. Ленина. 1969. № 341. Вопросы филологии. — С. 373-382.

423. Черткова М.С. О функционально-семантическом соотношении модальных слов с частицами и союзами // Учен. зап. / Моск. пед. ин-т им. В.И. Ленина. 1970. — № 332. Современный русский язык. С. 261-279.

424. Чернышев В.И. Русский язык в произведениях И.С. Тургенева // Чернышев

425. B.И. Избранные труды в 2 т. М.: Просвещение, 1970. - Т. 2. Язык и стиль писателей. Диалектология. Правописание и методика преподавания. Personalia. —1. C. 222-248.

426. Чижикова К.И. Сложноподчиненные предложения функциональных типов в ангаро-ленских говорах: Дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1966. - 343 с.

427. Шаймиев В.А. Об иллокутивных функциях метатекста, или перечитывая А. Вежбицку (на материале лингвистических текстов) // Русистика:

428. Лингвистическая парадигма конца XX века. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1998.-С. 68-76.

429. Шанский Н.М. Что такое уточнение? // Русский язык в школе. 1998. -№2.-С. 125-127.

430. Шапиро А.Б. Очерки по синтаксису русских народных говоров. Строение предложения. М., 1953. - 317 с.

431. Шапошников В.Н. О территориальной и функциональной структуре русского языка к концу XX столетия // Вопросы языкознания. 1999. - № 2. -С. 50-57.

432. Шатух М.Г. Уточняющие члены предложения в современном русском языке // Вопросы русского языкознания. Львов, 1956. — № 2. - С. 19-32.

433. Шатух М.Г. Уточняющие члены предложения как особая синтаксическая категория // Русский язык в школе. -1959.-№2.-С.31-35.

434. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Изд. 2-е. Л.: Учпедгиз, 1941 — 620 с.

435. Шахматов А.А. Историческая морфология русского языка. М.: Учпедгиз, 1957.-400 с.

436. Шведова Н.Ю. К изучению русской диалогической речи. Реплики-повторы // Вопросы языкознания. 1956. — № 2. - С. 67-82.

437. Шведова Н.Ю. Активные процессы в современном русском синтаксисе. -М.: Наука, 1966.- 155 с.

438. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи 1960. — М.: "Азбуковник", 2003.-378 с.

439. Шелякин М.А. Русские местоимения (значение, грамматические формы,употребление): Учеб. пособие. Тарту: Изд-во Тарт. ун-та, 1986. - 92 с.

440. Шереметьева Е.С. Семантико-синтаксические особенности отыменных релятивов цели (к проблеме синтагматических свойств предлога) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2006. - № 6. - С. 9-26.

441. Шестопалова В.И. Глагольное удвоение в русской разговорной речи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1983. 23 с.

442. Ширяев Е.Н. Об основной синтаксической единице разговорного языка // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста: Виноградовские чтения XI. М.: Наука, 1982. С. 130-132.

443. Ширяев Е.Н. Синтаксис // Русский язык. В 2 ч. / Под ред. Л.Ю. Максимова. — М.: Просвещение, 1989. Ч. 2. Морфология. Синтаксис. Пунктуация. - С. 200203.

444. Шмелев А.Д. Слова-паразиты и их роль в построении дискурса // Русский язык в контексте современной культуры. Екатеринбург: Изд-во* Урал, ун-та, 1998.-С. 151-153.

445. Шмелева Т.В. Грамматика высказывания: интерпретирующий подход // Системные семантические связи языковых единиц. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992.-С. 18-27.

446. Шмелева Т.В. Мысли В.В. Виноградова о модальности и дальнейшее изучение этой семантической категории // Zbornik radora instituta za strane jezike knjizevnosti. Sv. 54Novi Sad, 1983.

447. Шмелева Т.В. Смысловая организация предложения и проблема модальности // Актуальные проблемы русского синтаксиса / Под ред. К.В. Горшковой, Е.В. Клобукова. М., 1984. - Вып. 1. - С. 78-100.

448. Шмелева Т.В. Так сказать и как говорится II Служебные слова / Отв. ред.

449. К.А. Тимофеев. Новосибирск: Изд-во Новосибир. ун-та, 1987. - С. 125-132.

450. Шмелева Т.В. Модус // Шмелева Т.В. Семантический синтаксис / Текст лекций. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. - С. 28^-8.

451. Шмелева Т.В. Диалогичность модуса // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. -№ 5. - С. 147-157.

452. Шуйская Ю.В. Слово дак в аспекте дискурса // Материалы и исследования по русской диалектологии. I (VII): К 100-летию со дня рождения Р.И. Аванесова / Отв. ред. JI.JL Касаткин. М.: Наука, 2002. - С. 189-207.

453. Штайн К.Э. Гармоническая организация поэтического текста: Автореф. дис. д-ра филол. наук. СПб., 1994. - 40 с.

454. Щерба JI.B. Современный русский литературный язык 1939. // Щерба JI.B. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. - С. 110-129.

455. Щерба JI.B. О частях речи в русском языке 1928. // Щерба JI.B. Языковая система и речевая деятельность. — Л.: Наука, 1974. С. 77—100.

456. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. - 255 с.

457. Якобсон Р.Я. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя 1957. М.: Наука, 1972.-С. 95-113.

458. Янко-Триницкая Н.А. "Штучки-дрючки" устной речи (повторы-отзвучия) // Русская речь. 1968. - № 4. - С. 48-52.

459. Янко-Триницкая Н.А. Местоименные слова со значением неопределенности // Русский язык в школе. — 1977. — № 1. С. 41—54.

460. Янценецкая М.Н. Языковые условия актуализации словообразовательной структуры производных слов // Русские говоры Сибири / Отв. ред. В.В. Палагина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981. - С. 92-99.

461. Crockett D.B. Agreement in Contemporary Standard Russian. Cambridge (Mass.), Slavica Publishers, 1976. 456.1. СЛОВАРИ

462. БАС Словарь современного русского литературного языка / АН СССР. Ин-трус.яз.-М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948-1965. - Т. 1-17.

463. Даль Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — 2-е изд., исправленное и значительное умноженное по рукописи автора. - М.; СПб., 1880-1882.-М.: "Терра", 1994 (репринт).

464. Золотова Золотова Г.А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. - М.: Наука, 1988. — 440 с.

465. ЛЭС — Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред.

466. B.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

467. MAC Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР. Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Рус. яз., 1981-1984. - Т. 1—4.

468. Рогожникова — Рогожникова Р.П. Словарь сочетаний, эквивалентных слову: Наречные, служебные, модальные единства. М.: Рус. яз., 1983. - 144 с.

469. Розенталь, Теленкова Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов: Пособие для учителя. - М.: Просвещение, 1985. - 399 с.

470. Словарь Бурцевой Словарь наречий и служебных слов русского языка / Сост. В.В. Бурцева. - М., 2002. - 754 с.

471. Словарь служебных слов — Словарь служебных слов русского языка / Сост. А.Ф. Прияткина, Е.А. Стародумова, Г.Н. Сергеева и др. / Отв. ред. Е.А. Стародумова. Владивосток, 2001. - 363 с.

472. Словарь сокращений Словарь сокращений русского языка / Сост. Д.И. Алексеев, И.Г. Гозман, Г.В. Сахаров. - М., 1963. - 488 с.

473. СО Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. - 22-е изд., стер. - М.: Рус. яз., 1990. - 921 с.

474. ТСУ Толковый словарь русского языка / Сост. Г.О. Винокур, Б.А. Ларин,

475. C.И. Ожегов, Б.В. Томашевский, Д.Н. Ушаков; Под ред. проф. Д.Н. Ушакова.

476. М.: ОГИЗ, 1935-1940. Т. 1-4.

477. Частотный словарь Частотный словарь русского языка / Под ред. JI.H. Засориной. - М.: Рус.яз., 1977. - 934 с.

478. ЭСФI Фасмер Макс. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. - 2-е изд., стер. — М.: Прогресс, 1986. - Т. 1. — 576 с.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Петрунина, Светлана Петровна

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Петрунина, Светлана Петровна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)"

Список научной литературыПетрунина, Светлана Петровна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций