автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Грамматика Лаврентия Зизания в Московской Руси в первой половине XVII в. (типы адаптации)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Грамматика Лаврентия Зизания в Московской Руси в первой половине XVII в. (типы адаптации)"

г; I

[ "

На правах рукописи

КУЗЬМИНОВА Елена Александровна

ГРАММАТИКА ЛАВРЕНТИЯ ЗИЗАНИЯ В МОСКОВСКОЙ РУСИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в. (ТИПЫ АДАПТАЦИИ)

Специальность 10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

МОСКВА -1996

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова.

Научный руководитель

- к.ф.н. Н.Н.Запольская

Официальные оппоненты

- д.ф.н., профессор Н.Б.Мечковская,

- к.ф.н. Е.Э.Бабаева

Ведущая организация

- Институт славяноведения и балканистики, Российская Академия наук

Защита диссертации состоится

. 1996 г.

1996 г. на заседании

диссертационного совета К-053.05.37 при Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова.

Адрес: 119899, ГСП, Москва, В-234, Воробьевы горы, МГУ имени М.В.Ломоносова, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГУ.

Автореферат разослан

Ученый секретарь. диссертационного совета доцент

Е.В.Клобуков

>

Реферируемая диссертация посвящена изучению характера бытования грамматики Лаврентия Зизания (Вильна, 1596) (далее ГЗ) в Московской Руси в первой половине XVII в.

Актуальность темы. "Специфика эволюции литературного языка (и вообще языковой нормы) состоит в том, что языковые процессы .определяются представлениями о языке самих носителей.языка".1 Таким образом, языковое сознание, определяющее телеологию развития языка и в силу этого являющееся одной из его динамических моделей, представляет особую эвристическую ценность. Ключевое значение для реконструкции языкового сознания книжников конца XVI - XVII вв., имеют данные, относящиеся к их метаязыковой деятельности, и в первую очередь, данные грамматик. Глоссы, исправления в ходе процесса "книжной справы", аргументы во время лингвистико-богословских споров дают возможность выявить отдельные принципы видения языка его носителями, однако не всегда формируют целостную картину. Первые грамматики славянского языка, возникшие в целях его охранительной нормализации в Юго-Западной Руси в конце XVI - начале XVII вв., занимают особое место в развитии филологической традиции. "Тематическое разнообразие в сочетании с систематизированностью разработки основных тем делают жанр грамматик в XVI - XVII вв. самой универсальной и полной для своего времени книгой о языке, в наибольшей степени представляющей раннюю филологическую традицию".2 Систематизируя нормативные формы, выдвигая правила их образования и идентификации, грамматика концентрирует в себе наиболее специализированное знание о языке, понимание структуры языка его носителями, эксплицирует языковой идеал социума. Одновременная фиксация в грамматическом описании языка -"грамматики церковнославянского языка запечатлели книжно-славянский язык в основном в том виде, в каком он сложился к концу XVI в. со всеми признаками русификации, какой достиг этот язык за предшествовавшие семь столетий"3, и мысли о языке, составляющая специфику жанра, делает грамматику максимально "сильным" и, в то же время, потенциально неисчерпаемым источником для истории литературного языка, что и определяет актуальность предпринятого исследования.

'Успенский Б.А. Книжное произношение в России (Опыт исторического исследования): Дис... докт. филол. наук. М.,1971, с. 845

2Мечковская Н.В. Ранние восточнославянские грамматики. Минск, 1984, с. 35.

3Ремнева М.Л. История русского литературного языка. М., 1995, с. 23

Ранние грамматики славянского языка всегда были и продолжают оставаться предметом пристального внимания ученых. Созданные в результате усвоения инокультурной (прежде всего греческой) традиции, грамматики исследовались в плане источников, в плане их соотношения с грамматиками классических языков. Изучению подвергалась "анатомия" грамматик - их композиция (как способ организации структуры описания), принципы отбора и систематизации материала, состав рубрик и кодифицированных в них элементов. При этом кодифицированная в грамматиках норма словоизменения сопоставлялась с той нормой, которой реально руководствовались в своей письменной практике "книжные люди" этого времени. Данные грамматик также использовались и как источник сведений о грамматическом строе живого языка периода их появления. В целом, в существующих работах в этой области исследованию в том или ином аспекте подвергались зафиксированные в грамматических описаниях (1) язык и (2) представления о его структуре авторов этих описаний.

Научная новизна настоящего исследования состоит в том, что здесь впервые предпринимается попытка реконструкции принципов видения языка его носителями в определенную эпоху не по отношению к сознанию, "порождающему" грамматическое описание (уровень механизма порождения), а по отношению к сознанию, воспринимающему этот текст (уровень механизма восприятия). Сформулированный подход позволит решить или, по крайней мере, наметить пути решения проблемы бытования грамматики в социуме. В данном случае речь идет не столько о том, как, в какой мере книжник пользовался грамматическими руководствами в своей практике, насколько успешно справлялся он с задачей извлечения из парадигмы нужной в данном контексте формы, -такая постановка вопроса априорно предполагает, что грамматика в целом уже принята им как способ нормирования языка и воспринята в большей или меньшей степени, сколько о этапах и формах вхождения текста грамматического описания в социум.

Оптимальной для" экспликации самосознания культуры (в частности - ее языкового сознания) является ситуация диалога с иной культурой, когда она "обнаруживает и впервые формирует свои новые смыслы, формы, устремления".4 Поэтому выявление механизма восприятия текста грамматики в инокультурном социуме предоставляет максимальные возможности для реконструкции языкового сознания

4 Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры. М., 1991, с. 104.

представителей этого социума. В то же время, взгляд "извне"

у

способствует углублению нашего осмысления самого воспринимаемого текста, актуализирует те особенности языка-объекта и метаязыка грамматики, которые оставались не выявленными при контактном рассмотрении.

Ситуация диалога грамматики с инокультурным языковым сознанием возникает в первой половине XVII в., когда в Московскую Русь наряду с другими изданиями, активно ввозимыми из Руси Юго-Западной, попадают первые грамматики славянского языка. Появление грамматик в Юго-Западной Руси свидетельствует о том, что там к концу XVI в. под влияние факторов социолингвистического характера (особенностей структуры культурно-языковой ситуации) сложилось новое, отличное от традиционного, характерного для Руси Московской, отношение к цел. языку. После второго южнославянского влияния языковая ситуация Юго-Западной Руси формируется по западной модели, предполагающей сосуществование двух литературных языков: наряду с цел. языком (югозападнорусской редакции) в функции литературного языка выступает "проста или руска мова". Наличие двух литературных языков, конкурирующих друг с другом, определяет более строгий подход к системе требований, предъявляемых к литературному языку (знание языка предполагает активное им владение, а понимание текста -возможность его интерпретации), необходимость теоретического обоснования его достоинства. Это, в свою очередь, приводит к созданию нового типа лингвистического описания - грамматики, с которой "связан новый, аналитический способ осмысления языка (путем систематизации языковых элементов и правил их выбора); новый подход к нормированию языка (путем кодификации языковых норм в грамматических описаниях в отличие от презентации нормы в образцовых текстах); новый метод обучения языку (путем экспликации грамматической системы в сознании учащихся в отличие от обучения языку путем многократного прочитывания нормативных текстов)".5

Между тем, в Московской Руси, реализующей восточную культурную модель, продолжает функционировать один литературный язык - цел. язык (великорусской редакции). Доминирует традиционное неконвенциональное отношение к цел. языку как средству выражения Богооткровенной истины, которое исключает саму возможность

5Мечковская Н.Б. Архаическое и новое в лингвистическом сознании одной эпохи (к характеристике восточнославянских грамматик XVI - XVII вв.). в1ауюа ТагШегга'а, 1985, N2 1, с. 16.

\

существования системы правил порождения новых текстов. Традиционализму подчинены и сочинения о языке (преимущественно, орфографические руководства), призванные обеспечить стабилизацию рукописной традиции и обучение грамоте.

Вышесказанное позволяет сформулировать цель предпринимаемого исследования как определение характера бытования ' авторитетной югозападнорусской грамматики в Московской Руси в первой половине XVII в., которое даст возможность проследить диалог различных культурно-языковых моделей, выявить зоны влияния и отторжения двух лингвистических идеологий.

Материалом исследования служит ТрллшдтУкл словенскл

СЬВ£рШ£ННАГО ИСК&ТВЛ ОШН ЧЛСТ1Й СЛОВЛ, И ИНЪ1Х нЬ'жднъ!^"

Лаврентия Зизания (Вильна, 1596 г.). Выбор этого текста обусловлен рядом обстоятельств. ГЗ - первая грамматика славянского языка ("зри же гако и первал естъ словснскда грллммтУкл"). Соответственно, для великорусских книжников это первая встреча с принципиально новым типом грамматического описания, реализующим иное, отличное от их собственного, отношение к литературному языку, иную лингвистическую идеологию. Строгая композиция ГЗ, ее небольшой объем, однозначно определенный адресат (спудеи братских школ), установленный круг источников делает этот текст "поддающимся" аналитическому разбору в большей степени, чем текст "наиболее совершенной" и вместе с тем более загадочной грамматики Мелетия Смотрицкого 1619 г.

Для установления характера бытования ГЗ в Московской Руси в использованы редакции и списки ГЗ, выполненные великорусскими книжниками в первой половине XVII в.6 [здесь и далее термины "список" и "редакция" употреблены условно, чтобы передать различие в объеме текстологических изменений, внесенных книжниками в текст ГЗ, -минимальном в первом случае и максимальном во втором], текстологический и собственно лингвистический анализ которых составляет конкретную задачу исследования.

6 1."КнТга глемдА грамматика по газик^ слокенск^. Составлена*! древними ЛНЗЕОМ^ДРЦТЛ ПаЛАМНДОМЪ, Г КлДМОСОМЪ I ДГОННСОМЪ грлммотнкомъ, ПрСЖ рЖСТВа Х^Л гако л-Ьт зл <£ i вАфьшн" (далее Гр1); 2. "Начало кииз-Ь глемей грамматика" (далее Гр2) РГБ, ф. 299, ед.хр. 336, л.1 - 23, 82 - 95; 3. "Грамматика словенска составлена ЛаврентТсм Знзажем" РГБ, ф. 236 (собрание Попова А.И.), ед.хр.182, л. 1 - 8 об.; 4. РГБ, ф. 178 (Музейное собрание), ед.хр. 1403, л. 1 - 105; 5. РГБ, ф.ЗЮ (собрание Ундольского В.М.), ед.хр.974, л. 121 -205; 6. ГИМ, Синод., ед.хр.938, л. 117 -197 об.; 7. НБР, ф. 588, ед.хр.1655, л. 176 - 192.

У

В результате текстологического и лингвистического анализа рукописей установлены различные типы бытования ГЗ в Московской Руси в первой половине XVII в., что составляет теоретическую значимость работы.

Практическая ценность исследования состоит в том, что материалы и результаты исследования могут быть использованы при разработке общих курсов и спецкурсов по истории русского литературного языка и при создании работ обобщающего характера, посвященных истории грамматической мысли.

Апробация работы. Основные результаты исследования получили отражение в трех опубликованных статьях и были изложены в докладе на заседании отдела структурной типологии и сравнительно-исторического языкознания Института славяноведения и балканистики РАН (1996 г.). Диссертация обсуждена на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ (1996 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы и двух приложений.

Во введении обосновывается актуальность темы и избранный подход к теме, определяются цель, задачи и материал исследования.

Первая глава посвящена анализу текстов, которые представляют собой различные по своему статусу редакции ГЗ - Гр1, Гр2 и РГБ, ф. 236, ед.хр.182. Гр1 и Гр2 появились в результате внутренней полемики с языковыми взглядами Лаврентия Зизания великорусских книжников, исходная установка которых состояла в создании оригинальных грамматических трактатов. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что в обоих текстах изменено название ГЗ и отсутствует имя ее автора - Лаврентия Зизания. Целенаправленная трансформация источника настолько изменила его содержательный статус, что можно говорить о появлении новых грамматических описаний. В отличие от Гр1 и Гр2 в редакции ГЗ, содержащейся в сборнике РГБ, ф. 236, ед.хр.182, не экспилицирована установка на создание нового грамматического сочинения, полемичного по отношению к ГЗ - сохранено название грамматики и указан ее автор Лаврентий Зизаний.

Редакции ГЗ исследуются в плане текстологических изменений, внесенных их авторами как на уровне метаязыка, так-и на уровне языка-объекта грамматики. По отношению к исходному тексту текстологические изменения могут быть классифицированы следующим образом:

ч

1. Изменения, направленные на сокращение ГЗ: язык-объект -сокращение объема описываемого языкового материала, содержания грамматики, то есть исключение из текста ГЗ описаний конкретных языковых фактов; метаязык - исключение информативно избыточных метаязыковых высказываний, не содержащих необходимой для понимания текста ГЗ или принципиально новой содержательно-фактуальной информации.

2. Изменения, направленные на расширение ГЗ: язык-объект -введение описания новых, не представленных в ГЗ языковых фактов; метаязык - введение интерполяций, уточняющих или дополняющих метаязыковые высказывания ГЗ.

3. Изменения в узком смысле слова, то есть замены, при которых один элемент текста заменяется другим: язык-объект - изменение представленной в ГЗ трактовки языковых фактов; метаязык - изменение формул правил, определений и других метаязыковых высказываний.

Язык - объект.

Направление текстологических изменений, внесенных авторами редакций на уровне языка-объекта, было определено пониманием сущности грамматического искусства, характерным для начальных этапов развития знаний о языке и представленным в рукописных грамматических руководствах традиционного типа. Согласно этим представлениям, грамматика в буквальном соответствии с этимологией этого слова (грамматика - в греческом языке - прилагательное, производное от урацца "письмо", "буква") - это наука о письме, "искусство его воспроизведения" и "наука по его расшифровке"7, графическая и орфографическая "премудрость". Так, в одном из азбуковников XVII в. грамматика определена следующим образом: Трдлшлтичество естъ се, рдзЬ'лгктн клко и коилш словъллн азеЛн'ымм, кааждо р'кчь писати и кдл снлл нддъ коеюждо р'ЬчУю поставлатн... и еже рдз^лгктн нлколнко потрекъ азеЛнаа пнсл\енл разд'Ьллютсл и еже колико ГО них согласнъ^т. письл\енъ, и колнко сз нихъ дбогласнъ^'ь, и паки рдзЬ'лгЪше каа сЬ'ть во лзс^ц'к ндрнцаютса крдткГл слоги и каа ли долгиа слоги, и еже которое просодУе приелиетъ долпн слогь, кое же крлткнн"8

7 Колесов Развитие лингвистических идей у восточных славян эпохи Средневековья. В кн.: История лингвистических учений. Позднее Средневековье. Спб., 1991, с. 211.

8 цит. по кн.: Карпов А. Азбуковники или алфавиты иностранных речей по спискам Соловецкой библиотеки. Казань, 1878, с. 184- 185.

У

у

7

'ТрдлшлтнчЕство" и "отчете грдл\л\лтнчно£" употребляются в качестве синонимов словосочетания "Леше к^квицн" в орфографической статье статье "ОЛснУе е^квнци вкрдтц'Ь".9 Грамматикой назывались орфографические руководства ("ГрдлшдтнчЕство"10) и буквари - см. например, буквари, изданные под этим названием в Остроге 1598 г., в Вильни - в 1618 г. и в 1621 г., то есть "грамматика" и "букварь" выступают как синонимы. Так же следует понимать и указание Иоанна Вишенского о порядке обучения грамоте: он говорит, что "во перв-ыхъ ключь, или грецкою или словенскйо грдлшотнк^ дд оЛдт"11, после чего проходят часослов, псалтырь и т.п. Между тем, мы хорошо знаем порядок прохождения текстов при обучении грамоте, принятый в это время: чтению часослова и псалтыри предшествовало обучение по букварю12, и следовательно, под "грамматикой" Иоанн Вишенский понимает не что иное, как букварь.

Традиционное понимание грамматики как учения об основных элементах кода цел. письма (буквах, надстрочных знаках и знаках препинания) эксплицировано в толковании к определению орфографии в Гр1, которое заменяет соответствующее толкование ГЗ: ТрдлшдтнкА есть п-Ьвное к^ддже, сир*Ьчь о^ддренУл и потагн&УГа в слозех рдз^л\гЬнУе У паки грдлшлтнкд есть скдзлнУе о кннжн-ых пнсл\ох еж

КАКОВА С^ТЬ тЬх лнцд, I ЧТО ТД LWCtltflOTCA, 1 КАКО "гЬх'Ь СЛОГИ

состдвластса, всако Ул\а У р'Ьчь" (лл. 1-1 об.). Данное определение не соответствует содержанию ГЗ. Грамматика в понимании книжника сведена к орфографии и просодии, составляющая основу ГЗ морфология (доминирующая и в чисто количественном отношении - морфологические разделы занимают 69 лл. из 90) остается за пределами внимания автора Гр1.

Описание грамматического устройства языка являлось особой областью знаний о языке, имевшей в рукописных грамматических сочинениях устойчивое название "осл\очдстУе", "ослитстн-ын рлзйиъ", "ошочдетное ЛенУе". При этом две сферы грамматического искусства в сознании книжников были строго дифференцированы. Различие грамматики и осмочастия специально оговаривается в одном из

' Ягич И. В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке. В изд.: Исследования по русскому языку. Спб.,1885 - 1895, с. 1001 - 1002.

|0Ягич 1885- 1895, с. 993-995.

"Голубев С.Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники: Опыт исторического исследования. Киев.1883 -1898, т. I, приложение 73.

|2Миропольский С. Очерк истории церковноприходской школы. Спб., 1894 -1895, т. I, с. 39, т. Ill, с. 110.

\

азбуковников XVII в., где толкование грамматики дается через противопоставление осмочастию: "грАл\отнкд, тонкое рдзЙи-ЬниЕ книжн-ых пословнцъ, тонкоглдсн'ых и дебслогллсн'ых, противЬ" осл\омдст|'л"13. Как о двух разных, нетождественных друг другу областях знаний о языке пишет о грамматике и осмочастии и автор Гр1 в благодарственном слове, обращенном к Лаврентию Зизанию: "многъ рлзЙмъ во осмочлстТн т гралшотнц'Ь него пр'шм" (л. 22 об.).

Традиционное понимание авторами редакций ГЗ объекта грамматики определило характер и направление текстологических изменений - сокращение (Гр1) или исключении (Гр2 и РГБ, ф. 236, ед.хр.182) морфологии при расширении орфографического материала.

В Гр1 часть "О етмиолоп'н", занимающая в ГЗ 69 л. (л. 15 об. - 84 об.), излагается на двух листах (л. 18 об. - 20 об.) и состоит из двух переработанных разделов ГЗ - введения и главы "О имени". При этом парадигмы склонения, составляющие основу этой главы в ГЗ, в Гр1 исключены. Характер изменений, внесенных автором Гр1 в текст названных разделов, свидетельствуют о его стремлении привести этимологию ГЗ в соответствие с "грамматическим каноном" православия -статьей "О адсмихъ частых'* словл":

1. Из текста ГЗ устранены разделы а) отсутствующие в статье: Ь) содержащие иную, отличную от представленной в статье трактовку языкового материала (перечень и определения последующих).

2. В главу "О НЛ1ЕНН" введена интерполяция, объясняющая различие терминов плденУе и склонеше и содержащая классификацию имен по родам, которая представляет собой компиляцию, созданную на основе текста статьи.

3. Первые три типа склонения иллюстрируются примерами из осмочастия. Примеры же, использованные Л.Зизанием, в Гр1 исключены.

Необходимость трансформации этимологии ГЗ в соответствии с "осмочастнъш рдзЙ\\ом" проистекала из принципиально различного характера представления грамматического материала в ГЗ и в статье "0 исмнхъ ЧАСттьхъ слова". Описание системы словоизменения, системы исходных элементов, необходимых для порождения нового текста, содержащееся в ГЗ и составляющее ее основу, в "осмочлстУи" отсутствовало. Репрезентация морфологического уровня здесь имела максимально обобщенный характер, недостаточный для кодификации нормы цел. языка. Именно в силу этого минимизация морфологического

15 цит. по кн.: Ковтун Л. С. Азбуковники XVI - XVII вв. (Старшая разновидность). Л., 1989, с. 176.

материала в Гр1 осуществлялась, главным образом, за счет исключения из текста грамматики наиболее важных ее частей, посвященных описанию именного и глагольного словоизменения, включающих в себя парадигмы склонения и спряжения, то есть тех частей ГЗ, где содержится кодификация грамматической нормы цел. языка. Что же касается форм словоизменения, то традиционным способом их представления являлся "грамматический словарь" типа "Кннгд глшлл еЬ'кк-ы". Автор Гр1, оставляя в "бтумологни" определения основных понятий и общую схему словоизменения (по типу "осмочастГа"), дополняет Гр1 таким грамматическим словарем "Кннгд глмдл еЬ'кв'ы грлмотнчндго о^чежа" (лл. 23 - 57 об.), который служит своего рода функциональной заменой исключенных из ГЗ морфологических разделов.

Расширение орфографического материала в редакциях достигается за счет введения описаний новых графем и надстрочных знаков.

Увеличение числа графем в Гр1 вызвано тем, что ее автор, полемизируя с Л.Зизанием, предлагает иной, отличный от кодифицированного в ГЗ, орфографический способ дифференциации грамматических омонимов. Снятие грамматической омонимии на орфографическом уровне в ГЗ осуществляется посредством использования пар дублетных букв д - а, о - и>: в ед. ч. пишутся д и о (дшд мод, еогомъ), во мн.ч. - а и и> (юноша, члкишъ). Дублеты о и ш используются также для противопоставления наречий и кратких прилагательных среднего рода (достойно - достойнш). Сама идея использования орфографических средств для разграничения грамматических омонимов принимается автором Гр1, однако ее конкретная реализация ряд возражений. Книжник выступает против использования в качестве "числовых" показателей помимо пар дублетных букв (о - лишенных фонологического значения, пар д - а, и - "ы, связанных с обозначением твердости-мягкости согласных, поскольку в ряде случаев употребление этих букв противоречит реальному произношению (ср. мод) (лл.1 об. - 2 об., 21 - 21 об.). Его возражения вызывает и употребление буквенных показателей числового значения не в абсолютном конце слова (киллилчъ). Такое написание противоречит, по мнению книжника, данному в статье "О шслшх"ь мдстгЬх'ь слова" определению "падежа" как последней буквы слова ("бсакоа ко р'Ьч'Ь У НМЕНЕ падеже ... ПОСЛЕДНЕЕ ПНСЛ\0 НдрНЧЕТСА") (л. 3 об. - 4).

Чтобы устранить два указанных недостатка орфографического способа дифференциации омонимичных грамматических форм, автор Гр1 предлагает реформировать славянскую орфографию по модели греческого алфавита, где строчные и прописные буквы пишутся по-разному (А а, Н т] и т.п.) и ввести "двообразное" написание всех гласных букв, то есть увеличить число оппозиционных графем: д а, е е, и Й, V

о о ш, ^ оУ, ъ Ъ, ъ1 Ы, ь Ь, а А. Первый вариант написания используется в ед. ч., второй - в дв. и мн.: дггелд едТнлго - дггела два (Р ед. - И-В дв.), свои - своИ (И ед. - И мн.), рЬ'к^ свою - рЬкоЬ" твоею (В ед. - Р-М дв.), женъ! едннол - жснЫ лшогИ (Р ед. - И-В мн.). с'Га жекд

- сТЛ женЫ (И ед. - И-В мн.) (л. 4 об.). Предложенный способ является универсальным: таким образом могут быть противопоставлены все без исключения омонимичные формы.

Графико-орфографические "нововведения" автора Гр1 по сути своей имеют традициональный характер, то есть ориентированы на источники, освященные традицией: "грамматический канон" "осмочастие" и модель греческого языка, символизирующего, по представлениям книжников того времени, православие, единство греко-русской церкви. "Двообразное" написание гласных букв является - в глазах книжника -отличительной особенностью греческого языка, придающей ему особую изощренность и обработанность, и свидетельствующей тем самым о его достоинстве (сИдпйаз). Поэтому, приобретая в результате "трансплантации" греческой модели ту же организованность, которая . свойственна языку греческому, славянский язык таким образом достигает равного с греческим статуса.

В Гр2 увеличено число графических дублетов, обозначающих [о]. Если в ГЗ ими были о и ад, то в Гр2 рассматриваются две пары оппозиций: о - о ("он единственый"- "он множественый") и о - и» ("о круглое" - "о трерогое"). В отличие от ГЗ распределение этих графем не определяется собственно грамматическими факторами. Дистрибуция она единственного и она множественного зависит от позиции буквы в слове: он единственный используется в середине слова, он множественный - в абсолютном конце: троТчно. о "круглое" и "трерогое" пишутся в абсолютном начале слова и в предлоге о, чтобы избежать повторения двух одинаковых графем: о иЗтроцех. и> огрдд'Ь (л. 84).

Введение описаний новых надстрочных знаков в редакциях ГЗ обусловлено ориентацией их авторов на авторитетные орфографические

руководства: описываемый в них репертуар надстрочных знаков был значительно шире набора просодии, представленного в ГЗ. Если по отношению к Гр1, в которой введены описания апострофа и й звательной, мы можем говорить лишь об общей ориентации на "образец", заданный в статьях "О еже кдко просод'галуъ достоитъ писдти и гллти", "Кннгд глшла бйсв-ы", "НдпислнТе аз-ыком слов£нскнл\ о еЬ'кв'Ъ и о ел пислкнех", "Нддпислше е^квдмъ гралшотичнлго о^чен'Га", Трллшдтичество", "Анфимл дрхил*лндритд... о силе книжнен", то по отношению к Гр2 удалось установить конкретные источники, из которых черпал свою информацию ее автор. Это статьи "С еже клко просодУлл^ достонтт. писдти и гллти" и Трлл\млтичество".

"О еже кдко просодТАлгъ достоитъ писдти и глдти":

a) В результате введения новых надстрочных знаков14 набор просодий Гр2 совпадает с набором просодии статьи: оксия, вария, периспомени, долгая, краткая, кроткая, иссо, апостроф, титло, СО звательная, ерик, паерик. Другие орфографические статьи с таким репертуаром просодий нам неизвестны.

b) Рассуждения книжника о недопустимости смешения ерика и паерика (л. 93 - 93 об.) полностью совпадают с рассуждениями по тому же поводу, содержащимися в этой статье.

c) В статье и Гр2 используются одинаковые примеры, иллюстрирующие употребление апострофа (й, ё, а).

Приводимое автором Гр2 определение иссо аналогично' определению из статьи Трллшдтичество". В Гр2 и в статье а) иссо рассматривается как знак, состоящий из двух элементов: "о|[иа съ кроткою"; Ь) для обозначения букв в абсолютном начале слова используется термин "предчинные".

Изменениям-заменам в редакциях ГЗ подвергаются инновации Я.Зизания, те интерпретации языковых фактов, которые отличны от принятых в орфографических- руководствах. Так, например, в Гр1 и Гр2 заменена глава "О титл'й" (пл.15 - 16, 92 - 92 об.). Как известно, после второго южнославянского влияния написание слов под титлом упорядочивается - титло становится знаком сакральности. Противопоставление полного и сокращенного (подтитленного) написания становится нормативным для цел. языка орфографическим принципом ("всако стое именовдше писдти под покрътш, тдкож всако ид\а

14Ф звательная, иссо, апостроф, ерик, замещающий ъ, и паерик, замещающий ь (в ГЗ ъ и ь замещает один знак - паирчик).

отплдшее писати склддол\ъ"), который специально оговаривается в грамматических сочинениях.15 Если традиционно общепринятым был семантический критерий употребления титла, то для Лаврентия Зизания этот знак являлся лишь показателем того, что слово, написанное под ним, сокращено: "Тгглд же тако пншетсА, свойственно же ей естъ пдче с^фнхъ написаниях пншенъ зкачити" (л. 13). Трактовка титла как знака сокращения реализована в языке и метаязыке ГЗ, где, с одной стороны, под титлом написаны многие слова несакральной семантики, а с другой, возможно полное, неподтитленное написание "освященных слов". Отказываясь от интерпретации Л.Зизания, авторы редакций излагают традиционную точку зрения.

Метаязык.

Сокращение метаязыковых высказываний в редакциях ГЗ осуществляется в двух основных направлениях.

1. Из текста ГЗ исключаются метаязыковые высказывания информативно-избыточные, не содержащие принципиально новой содержательно-фактуальной информации. ГЗ построена в катехизисной, диалогической форме по модели Название раздела - Вопрос - Ответ, при этом часто текст вопроса дублирует название соответствующего раздела (например, "О кроткой. Что есть кроткдА;"). В этих случаях авторы Гр1 и Гр2 исключают (1) вопрос при сохранении названии раздела: 0 кроткой. Что естъ кроткая. КроткдА... => 0 кроткой. КроткдА... ( Гр1, л.14); (2) название раздела при сохранении вопроса О слов'к. Что естъ слово; => Что есть слово; ( Гр1, л. 18 об.) О ор-о,ограф'ш. Что естъ ор-е-огрдфТА; => Что есть орлогрдф'Гл; (Гр2,л. 82).

2. Во всех редакциях опущены метаязыковые высказывания на "простой мове" - толкования и предисловия. Помимо информативной избыточности, устранение толкований, представляющих собой дословный перевод на "простой язык" основного текста, было обусловлено факторами собственно лингвистическими. В Московской Руси, где в отличие от Руси Юго-Западной статусом литературного языка обладал только цел. язык, употребление "простой мовы" вступало в противоречие с представлениями о книжном языке учебного пособия.

Исключение предисловий могло быть вызвано не только их "простым языком", но и неприятием эксплицированной в них лингвистической идеологии Лаврентия Зизания, отражающей влияние

15Ягич 1885 - 1895, с. 707, 742, 747, 786, 995.

филологической программы европейского Гуманизма. Прагматический взгляд на цели и назначение грамматики, присущий Лаврентию Зизанию, не соответствовал представлениям великорусских книжников о грамматике, как средстве постижения Богооткровенной истины. Такое понимание грамматики получило обоснование в сочинениях Максима Грека, Герасима Ворбозомского, в анонимном трактате "о еЬ'квдх'ь спрячь и; слокех'ь" и др.

Наращение метаязыковых высказываний достигается за счет введения интерполяций двух видов:

1. Интерполяции, корректирующие или уточняющие информацию ГЗ. Так, например, Лаврентий Зизаний указывает количество книжн'ых'ь пнсменъ без учета четырех диф^онговт, {Я, -ы, ю, а) - 37. В Гр1 введена интерполяция, в которой названо общее число букв в алфавите: Колики; ест ъ пнслинъ; ли з. => лз. кролгЬ днф,о,онгок ъ, а с днф&онгамн, мл. ( Гр1, л. 6).

2. Интерполяции, восходящие к авторитетным орфографическим руководствам и дополняющие текст ГЗ традиционным описанием отдельных языковых фактов.

В Гр1 большинство интерполяций этого типа восходит, по всей видимости, к орфографическим статьям Максима Грека или их позднейшим переработкам: а) классификация долгих и кратких гласных (л. 6 об. - 7); Ь) рассуждения об основной функции слога и образующих его гласных и согласных пнсл\енъ - составлять слова (л. 8 об. - 9); с) определение краткого слога как "тонкого" (л. 9); с!) определение кроткой и краткой как знаков одного типа - духи (л. 15).

В Гр2 дополнение перечня просодий (л. 88) осуществляется по модели статьи Тр<шлмтнчество"; рассуждения о факультативности знака долгой (лл. 91 об - 92) аналогичны рассуждениям по этому же ПОВОДУ ИЗ СТаТЬИ "О еже КДКО Пр0С0Д1АЛ\ достонтъ писдти и гллтн".

Основные направления изменений - замен могут быть условно определены как унификация и традициональность.

К первой группе относятся замены, направленные на унификацию метаязыковых высказываний

1. Определения и вопросы к ним в ГЗ строятся по двум основным моделям: первая включает глагол-связку еъгги в настоящем времени (Что есть / сУть X; X есть / сЬ"ть ...), вторая - глагол ндричетсл (Что / чесо рдди нлричетсА X; X ндричетсл ...). Автор Гр1 стремится к устранению подобной вариативности и заменяет формулы вопросов и

определений первого типа на формулы с глаголом идричетсл: Что естъ острдл; => Что ради нарнчетсл острдл; (л. 9 об.); ОвлеченндА ест... => ОеЛ€ЧСННДА ШрНЧП'СА... (л. 11 об.)

2. Заменяя "Б'ЬфАетсл" на "творит в'Ьфатн" в определении кроткой, автор Гр1 приводит его в соответствие с предшествующими определениями трех типов ударения: острой "понеже творит остро о^ддрАти", облеченной "аже о^л\илн\» или доЕроглдснш творит о^длрАти" (л. 9 об.) и тяжкой "понеже тажко творит о^ддрАти" (л. 10 об.).

3. В Гр2 формула определения грамматики изменена в соответствии в формулой названия "книгд глемдл грдммдтикд": ГрдлшдтТкд естъ, известное в^жство... Грдлмштикд сй*ть

книгд... (л. 82).

Вторую группу составляют замены, при которых книжники изменяют текст ГЗ, используя наиболее распространенные в рукописных грамматических сочинениях способы представления языкового материала, прибегая к устойчивым формулам правил и определений.

1. Автор Гр1 и Гр2 изменяют название ГЗ ТрдлшдтУкд слдвенскд..." "Кт'гд глелша грдлшдтикд" (л. 1)/ "Начало книз'Ь глел\ей грдлихдтнкд" (л. 82), используя при этом конструкцию "книга глемдА...", широко распространенную в восточнославянской книжности. Ср. например, "Книгд глемдА ирл\олои", "Книгд глел\да шестодневник-ь", "Книг'ы глш-ые корлхчдл", "Книгд глс,иал космогрлф'Гл", "Книгд глел\д прологъ", "Кннга глшд стнхнрдрь"16.

2. В Гр1 и Гр2 заменены правила употребления "точек" (лл. 16 -17 об., лл. 94). В своей грамматике Лаврентий Зизаний формулирует общие правила дедуктивного характера употребления знаков препинания. В рукописной грамматической традиции способ представления знаков препинания был иным - не через правило, а через конкретный текст, чаще всего, текст первого псалма "Елжнъ л^Лкъ", иллюстрирующий их употребление. Так, на примере первого псалма показано использование "точек" в статье "О еже кдко просодиллг достоитъ писдти н глдти", "Ан^.ил\д дрхил\дндритд... 0 СНЛ'Ь книжней" и Трдлшдтичество". Данный способ избирается и автором редакций: правила Лаврентия Зизания иллюстрациями: в Гр1 - текстом

16 Востоков A.C. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музея. Спб.,1842, с. 235, 244, 279, 297, 395, 454, 637.

первого псалма и молитвой, сопровождаемыми кратким комментарием, в Гр2 - текстом 38 псалма.

3. В Гр1 изменена форма вопроса о позициях острого ударения: Колики* ест-ь лгЬстъ остр-ыл; => в колики^ лгЬстех поллгаетса острлд; (л. 9 об.). Книжник использует выражение "острдА поллгаетса". Эта формула (надстрочный знак + полагается) была одной из самых распространенных при описании особенностей употребления надстрочных знаков в сочинениях Максима Грека, в статьях "Написание аз*Ь1кол1 словенскил\ о грдлготй У о еа строЕнУн...", "О еже кдко просод-1ал\ достоитъ пислти и гллти", "Наклзаже ко ЬЧителел\ клко [шъ о^чити д'Ьтен грлл\отй", в "Простословии".17

4. Автор Гр1 изменяет название именительного падежа и форму названия косвенных падежей по типу терминов, используемых в статье "О ц'слшх'ь члстЬх'ь словл" (прлво, родно, звлтельно, ДЛТЕЛЬНО, творитЕльно): ил\еновнъ!й, родн-ый, длтельн'Ын, творительн-ый, внннтельн'ый / виновн-ый (Лаврентий Зизаний использует два термина), зблтельн'ый => прлво, рОДНО, ДАТЕЛЬНО, ТВОриТЕЛЬНО, ВИНИТЕЛЬНО, звлтельно (л. 19).

5. В Гр2 правила употребления надстрочных знаков оксии, варии, каморы и кроткой (лЛ. 88 об. - 91 об.) строятся по моделям соответствующих правил статьи "О еже клко просодУлм достоитъ пислти и гллти", определение слога - по модели определения Максима Грека (лл. 86 - 86 об.).

Во второй главе исследуются тексты, которые условно могут быть определены как списки ГЗ - ГИМ, Синод., ед.хр. 938, РГБ, ф. 178 (Музейное собрание), ед.хр. 1403, РГБ, ф.310 (собрание Ундольского В.М.), ед.хр.974, НБР, ф. 588, ед.хр.1655.

Содержащиеся в них текстологические изменения не меняют содержательный статус ГЗ. Принимая грамматику как тип лингвистического описания, книжники вводят в ГЗ своего рода "маркеры" ее легитимности, "правоверности", открывающие доступ "виленской грамматики" в Московскую Русь - тексты, в которых "грамматическая хитрость" рассматривается как средство познания Богооткровенной истины, разновидность богословия:

- краткий православный катехизис, представляющий собою компиляцию, созданную на основе "Большого Катехизиса" Л.Зизания

|7Ягич 1885 - 1895, с. 603 - 604, 671, 744 - 747, 789, 926.

(1627 г.) и "Кирилловой книги" (1644 г), в котором постижение "грамматической премудрости" приравнивается к молитвенному деянию, направленному на приобщение "к великому дару Духа" (НБР, ф. 588, ед.хр.1655);

- отрывки из сочинений Максима Грека (ср. с московским изданием грамматики М.Смотрицкого 1648 г.), в которых обосновывается необходимость обращения к риторике, философии, поэтике, грамматике -дисциплинам, входящим в единый комплекс гуманитарных знаний, который нужен как для адекватного понимания традиционных текстов, так и для сочинения новых текстов по их образцу (РГБ, ф. 178, ед.хр. 1403);

- отрывок из "СказанГа како состав« стъш Кирнлъ философъ азбЬ'к^...", где утверждается достоинство («¿¡дпКаэ) славянского языка, закономерность и "богоугодность" возникновения славянской азбуки и письменности (ГИМ, Синод., ед.хр. 938).

Основным объектом исследования в этой главе являются собственно языковые (орфографические, грамматические и лексические) изменения, анализ которых позволяет установить характер восприятия великорусскими книжниками языка-объекта и метаязыка ГЗ на структурно-функциональном уровне.

Орфографические изменения в списках ГЗ разделяются на:

1. изменения фонетического характера, отражающие различие в произношении в московском и юго-западном изводах цел. языка: ъ => ь в позиции абсолютного конца слова после согласных р(ь), ч(ь), ф(ь), жд(ь), л\(ь), т(ь), б(ь); У =? ю после согласных р, ч, ф; -ы => и в форме дн^ы (В мн.ч.);

2. изменения, устраняющие представленное в ГЗ орфографическое противопоставление омонимичных грамматических форм: ш л о в формах мн.ч. существительных и прилагательных и в абсолютном конце слова в наречиях (слити => слоги, лшадгимъ => лшогнл\ъ, крдтки? => крдтко); V => и в Д' ед.ч. (омонимичном Р) существительных женского рода '¡-склонения (нофГ => и, костГ => и); а => а в ед.ч. притяжательных местоимений и мн.ч. прилагательных (моа => а (дша), древнаа ==> а (д 117,1)) и а => а во мн. ч. существительных на шипящий и ц (юноша => а, двца => а);

3. изменения, упорядочивающие написание слов под титлом: неподтитленное написание "освященных" слов исправляется на подтитленное (богъ . => кгъ) и подтитленное написание слов с несакральной семантакой не неподтитленное (глас => гласила);

4. изменения, направленные на дифференциацию грамматических омонимов: И=В=3 л\шрл => И лиурга, В морл, 3 морга (РГБ, ф.310, ед.хр.974, л.154), В=Т ешгн => В еогы, Т боги (НБР, ф.588, ед.хр. 1655).

Изменения первых трех типов являются общими для метаязыка и для языка-объекта грамматики и последовательно проводятся во всех или в большинстве. списков ГЗ. Изменения четвертого типа засвидетельствованы только в языке-объекте грамматики и индивидуальны для каждого из списков.

Гоамматические изменения в метаязыке грамматики:

1. 'Ь => и (ъ1 после ц) в формах существительных м. и ж. р. мягкой разновидности *о- и *а-склонения (Р ед.ч. ж.р., И-В мн.ч. м. и ж.р.) -дш'Ь и, пнсц-Ь => ъ\;

2. Тн => ей в Р мн.ч. существительных ж. р. '¡-склонения и существительных мужского рода мягкого варианта *о-склонения - чдстГй => ей, пддежТй => ей;

3. и => 'к в М ед.ч. существительных м.р. мягкого варианта *о-склонения - концн => 'Ь;

4. # => д в Р ед.ч. существительных м.р. - голос^ => глдсд;

5. лми => ъ1 в Т мн.ч. существительных м.р. слоглмн и;

6. ого/его => дго/аго в Р ед.ч. прилагательных м. и ср. р. -оЬ^лзлтелного => дго, среднего => аго;

7. од => "ыд в Р ед.ч. прилагательных ж.р. единол => едннъгА;

8. Тн => на в В мн.ч. прилагательных ж.р. всакш => на;

9. "стяженные" "нестяженные" формы третем => третчемъ;

10. Р-М дв^хъ, ОЕ^ХЪ => двонхг, обоих^;

11. замена конструкций с целевым союзом и л-формой -[Грдммдтнкд ест-ь певное в^ддне,] жевъ/смъ/ 4 о ере мовилн и пнсллн => еже смъ1слнтн довре, л\овнлн и пнсллн (ГИМ, Синод., ед.хр.938, л.118), Орф0Грдф'|а... ндс о^чнтъ, леъ!см0 клждое писмо на его м-ксцн пнсллн => ндс оЛнтъ пнсдтн (НБР, ф.538, ед.хр.1655, л.2).

Таким образом, исправлениям подвергаются грамматические формы, которые, (1) будучи нормативными в югозападнорусском изводе цел. языка, ненормативны в великорусском изводе, (2) находятся за пределами или на периферии нормы как в Московской, так и в Юго-Западной Руси. Данные изменения имеют регулярный характер последовательно проводятся во всех или в большинстве рассматриваемых рукописей.

Грамматические изменения в языке-объекте грамматики.

Общее число изменений, внесенных книжниками в парадигмы склонения и спряжения, крайне незначительно. Однако и в этих спорадических индивидуально-авторских изменениях представляется возможным проследить две основные тенденции: (1) тенденцию к противопоставлению, дифференциации омонимов и (2) тенденцию к унификации грамматических форм.

Противопоставление омонимичных грамматических форм помимо использования графико-орфографических средств осуществляется посредством (1) устранения одной из вариантных форм: И=В=3 мн.ч.м.р. наши, 'fe => И=В наши, "Ь / 3 наши (ГИМ, Синод., ед.хр.938, л.157); 2 л. ед.ч. глашлалъ ecu, ла, ло, 3 л. глащдал'ь. глашааше => 3 л. глдшААше (РГБ, ф.178, ед.хр.1403, л. 82 об.) и (2) изменения их приоритетности, порядка перечисления: Р ед.ч.=И=3 мн.ч. паннца, "k => Р ед.ч. паниц'Ь, а / И=3 мн.ч. паница, 'к (РГБ, ф.178, ед.хр.1403, л. 40)

Унификация, являющаяся ведущей тенденцией языковых исправлений, вносимых книжниками в язык-объект ГЗ, имеет межпарадигматический и внутрипарадигматический характер.

Унификация межпарадигматического характера.

1. Авторы рукописей стремятся унифицировать окончания слов, относящихся в ГЗ к одному типу склонения: 6 склонение Р мн.ч. kwhïh, спсешй, но скверен => скверт (ГИМ, Синод., ед.хр. 938,л. 147); 8 склонение Р мн.ч. дцкрей, но мдтерей, литер'Гй => [-] (РГБ, ф.178, ед.хр.1403, л. 45).

2. В списках ГЗ осуществляется также унификация форм слов одного рода с общим морфонологическим показателем основы, но относящихся в ГЗ к разным типам склонения. В рукописях засвидетельствованы изменения окончаний в формах существительных 8 склонения, в результате которых они совпадают с соответствующими формами 2 склонения: Р ед.ч. млтере => мдтерн (2 склонение нофи, кости) (ГИМ, Синод., ед.хр.938 - л. 150), Д мн.ч. дщерАхъ => дцкргхъ (2 склонение ншф£хъ> kuictex^) (РГБ, ф.310, ед.хр.974 - л. 158).

3. В рукописи ГИМ, Синод., ед.хр.938 вносится изменение, направленное на унификацию причастных форм одного времени. В ГЗ в мимошедшем времени кодифицированы две формы И ед.ч. м.р. - полная и краткая (гавнвъш, гавив, гавнвъшсА, гавнвса, спасынса, спасъса и т.п.). В парадигме причастия от глагола гласити краткая форма

отсутствует. В рукописи она введена: гллснвгшсл => гласнв-ыйсА, гласивсл (л. 181).

Унификация внутрипарадигматического характера.

1. И ед.ч. м.р. гавлшТй. гавль, гавлей => гавлшЕЙ, гавль, гавлей (ГИМ, Синод., ед.хр. 938, л. 167 об., РГБ, ф. 310, ед.хр.974, л. 177).

2. Л1. глашаЕл\ъ1Н, жн. възгласнвшнсА, ср. възгласнвшеесА => глашаелтй, гласнвшнсл, гласившеесА (РГБ, ф. 178, ед.хр. 1403, л. 83 об.).

3. "Д МН.Ч. Л\ШрАЛ\Ъ, Л\ц>рш. Н MWpAX => A\WpAA\"b [-] Л1ШрАХ

(РГБ, ф.178, ед. хр. 1403, п.42); Уереиш и Vcpewx, или ах Уеречшъ, VcpEwx-b, [-] (ГИМ, Синод., ед.хр. 938л. 152)

4. В причастной парадигме "будущего времени страдательного залога" от глагола възглашатисА в И ж.р. кодифицированы две формы - полная и краткая, в то время как в И м. и ср. рода представлена только одна - полная: л\. възглашаюфУйсл, ж. възглашаюфнсл, фал са, ср. възглдшаюфЕССА. (л. 70 об.). В двух списках краткая форма ж.р. исключена. (РГБ, ф. 178, ед.хр. 1403 - л. 83, ГИМ, Синод., ед.хр. 938 - л. 181).

5. В рукописи РГБ, ф. 310, ед.хр. 974 засвидетельствованы два примера замены полной формы причастия среднего рода на краткую, причем в обоих случаях предшествующая форма женского рода была краткой: спасъшисл, спасъшЕЕСА =i> спасышсА, глашаюфисА, глашдюфЕЕСА глашанзфЕСА (л. 183 об., 189).

6. Автор рукописи ГИМ, Синод., ед.хр. 938 унифицирует парадигму императива, распространяя модель образования формы 3 л. дв.ч. (да + 2 л.) на форму 3 л. мн.ч.: 2. гавитасл, да гавитасА, 3. ивитеса, да гавАТъСА => да гдвнтеса (л. 168 об.).

Анализ произведенных авторами списков ГЗ грамматических изменений позволяет сделать вывод о принципиально различном характере и направлениях исправлений в метаязыке и языке-объекте грамматики. Изменения в метаязыке являются общими для всех или большинства анализируемых рукописей и имеют регулярный характер. Изменения в языке-объекте, напротив, индивидуальны для каждого списка ГЗ и нерегулярны, представлены единичными примерами.

Заслуживает особого внимания тот факт, что в рукописях отсутствуют изменения, общие для языка-объекта и метаязыка ГЗ. Исправленные книжниками в метаязыке формы Р ед., И-В мн. мягкой разновидности *а- и *о-склонения с флексией (=> н), Р мн. на И (=>ен),

М ед. м.р. на 'Ь (=>н), а также форма Р ед.ч. ж.р. единол (=>ъ1л) оставлены без изменений в парадигмах склонения: паннц'Ь, киш'Ь; ни;фей, кчистЕЙ, кижен; сЬвери, конн, нон, ['ерш (лл. 28 об, 32 об., 33, 34, 34 об., 41). Иначе говоря, в рукописях в языке-объекте грамматики были сохранены кодифицированные Зизанием формы, которые, будучи нормативными в цел. югозападнорусского извода, являются ненормативными в великорусском . изводе. Помимо них в языке-объекте были также оставлены без изменений и другие формы, которые можно классифицировать как специфически югозападнорусские. Так, во всех рассматриваемых рукописях были сохранены глагольные формы 1 лица мн.ч. на -лю: ивимоса, сплслемо, гласила и т.д. (лл. 60 об., 62, 62 об., 65 об., 66, 66 об., 69, 70 об., 71, 71 об., 72, 75), являющиеся характерной чертой цел. Юго-Западной Руси, "вызванной влиянием малорусского"18, и не зафиксированные в памятниках письменности Московской Руси. Не исправленной в рукописях осталась и диалектная (западнобелорусская и западноукраинская) форма Д ед.ч. отрочатю (л. 29 об.)

Таким образом, если в метаязыке грамматики авторами списков ГЗ последовательно проводились изменения, направленные на устранение форм, ненормативных в цел. языке московского извода, то в языке-объекте эти формы столь же последовательно сохранялись, а изменения состояли, главным образом, в определенном упорядочивании организации парадигм. Различие в характере грамматических исправлений в метаязыке и языке-объекте грамматики, на наш взгляд, обусловлено конкретными задачами авторов списко^в ГЗ. Они переписывали (а не переиздавали - что существенно важно) текст грамматики для индивидуального пользования в учебных целях (4 из 5 списков входят в состав учебных сборников). Задача книжников состояла не в том, чтобы исправить кодифицированную в грамматике норму, а в том, чтобы переписать текст и усвоить (или дать возможность усвоить другим) содержащийся в нем материал, овладеть этой нормой. Иначе говоря, они выступают не в роли справщиков и соавторов грамматики, а в роли "учеников". Такой подход, как показывает анализ внесенных книжниками исправлений, предполагает дифференцированное отношение к метаязыку и языку-объекту грамматики. С одной стороны, он исключает или сводит к минимуму возможность внесения изменений в словоизменительные парадигмы, которые осмысляются книжниками как

18Булич С.К. Церковнославянские элементы в современном литературном и народном русском языке. Спб., 1893, с. 313.

л

объективные и только соответствующим образом систематизированные автором грамматики факты языка, требующие усвоения. Если такие изменения и вносятся, то направлены они упорядочивание организации парадигм, призванное, возможно, облегчить их заучивание. В то время как метаязык, которым в ГЗ является не только цел., но и "просто мова", по-видимому, воспринимается как язык автора, "литовского протопопа" критический подход к которому вполне допустим, и, следовательно, в тех случаях, когда книжники обнаруживают отклонения от нормативного для них употребления, они последовательно вносят соответствующие исправления.

Лексические изменения. Исправлениям в рукописях подвергаются преимущественно две группы лексики: слова "простой мовы" (в метаязыковых высказываниях на "простой мове") и лингвистические термины.

1. Исправления первого типа - к&ншъ => покушаешь (РГБ, ф. 178, ед.хр. 1403, л. 1 об, РГБ, ф. 310, ед.хр. 974, л. 121 об.), ааео => или (РГБ, ф.178, ед.хр. 1403, л. 12, НБР, ф. 588, ед.хр. 1655, л. 181 об., РГБ, ф. 310, ед.хр. 974, л. 129), зъшд^тъ => сойд^тъ (ГИМ., Синод., ед.хр. 938, л. 123 об.) и => из-ыд^тъ (НБР, ф. 588, ед.хр. 1655, л. 181 об.) и т.п., отражают, с одной стороны, стремление авторов рукописей сделать текст более доступным для понимания (и тогда внесенные изменения могут диктоваться объективными причинами - непонятностью значений этих слов), а, с другой стороны, тенденцию к "окнижнению", заботу о "чистоте" книжного языка (в этом случае изменения определяются субъективными, индивидуально авторскими представлениями о нормативности - ненормативности той или иной лексемы в цел. языке).

2. Исправления, которые затрагивают используемые Лаврентием Зизанием лингвистические термины, свидетельствуют о уровне "грамматической искушенности" авторов рукописей, о степени владения ими терминологическим аппаратом, разработанном В грамматических сочинениях, бытовавших в то время, о умении соотнести и сопоставить термин, принятый в грамматической традиции, с новым, введенным Лаврентием Зизанием и т.п. Остановимся на одном исправлении, в котором достаточно хорошо видна специфика лексических замен этого типа: ervawaoria => тиа\оаопа (ГИМ, Синод., ед.хр. 938, 2 примера -л. 187) Данное исправление могло быть вызвано ложной этимологией греческого по своему происхождению термина (sTUjioloyia). Автор рукописи, по-видимому, воспринимает его не как производное от etojiov

("истина, основное значение слова") - отсюда нстиннослокТе, а как производное от т1(1асо ("ценить, оценивать, чтить, почитать"), что, в частности, подтверждается заменой v на и. Тимологна, таким образом, это учение о том, как "оценивать" слова ("части слова"). Такое переосмысление значения слова етгмолопА могло быть обусловлено определением этого термина в ГЗ ("впгллологУА естъ, гаже части слова оЛитъ рлЗД'ЬлАТН и в7, скоемъ ихъ чнн^ клгол'кпнш полагати" - л. 15 об.), согласно которому етгл\олопА учит умению различать (рлзд'Ьллтн) одну "часть слова" от "другой". Выявлению же отличий необходимо предшествует выявление свойств, дифференциальных признаков каждой "части слова", иными словами, ее оценка. Существенно важным представляется тот факт, что замена етумолопл => тимологна, то есть переосмысление этимологии слова, возникает в рукописи тогда, когда дается определение этого термина. Ранее, при перечислении частей грамматики (л. 1 об.) в рукописи сохраняется исходное название.

В заключении излагаются основные выводы исследования. Текстологический и собственно лингвистический анализ рукописных редакций и списков ГЗ, выполненных великорусскими книжниками в первой половине XVII в., позволил определить характер бытования авторитетной югозападнорусской грамматики в Московской Руси как адаптацию. Исследуемые рукописи реализуют различные степени адаптации нового типа грамматического описания в инокультурном социуме.

При максимальной адаптации (Гр1, Гр2, РГБ, ф. 236, ед.хр.182) текст ГЗ трансформируется в соответствии с традиционными представлениями о грамматике как науке о письме (элементах кода цел. письма) в орфографическое руководство. Максимальная адаптация текста осуществляется как на уровне языка-объекта грамматики, так и на уровне метаязыка. Адаптация на уровне языка-объекта (плана содержания) затрагивает ,(1) объем описываемого языкового материала и (2) интерпретацию отдельных языковых фактов. (1) Морфология, являющаяся принципиально новым явлением в восточнославянской филологической культуре, полностью устраняется из текста грамматики (Гр2, РГБ, ф. 236, ед.хр.182) или подвергается значительной редукции (Гр1). Иными словами, великорусскими книжниками принимается в целом только наиболее архаический пласт ГЗ19 - орфография. (2) Однако

"Мечкоаская Н.Б. Архаическое и новое в лингвистическом сознании одной эпохи (к характеристике восточнославянских грамматик XVI - XVII вв.). 51ауюа ТагШепаа, 1985, № 1, с. 16.

ж

интерпретации орфографических явлений, отличные от принятых в орфографических статьях, заменяются ими на традиционные (интерпретация титла как знака сокращения, соединительной как знака переноса и др.). Адаптация на уровне метаязыка (плана выражения) состоит (1) в изменении формул грамматики по моделям, заданным в авторитетных руководствах и (2) в оптимизации метаязыковых высказываний, которая достигается за счет а) их унификации, Ь) сокращения информативно избыточных высказываний, с) преобразовании высказываний, трудных для понимания.

Минимальная адаптация (ГИМ, Синод., ед.хр. 938, РГБ, ф. 178, ед.хр. 1403, РГБ, ф.ЗЮ, ед.хр.974, НБР, ф. 588, ед.хр.1655) затрагивает только уровень метаязыка. Принимая грамматику как тип лингвистического описания, книжники вводят в ГЗ своего рода "маркеры" ее легитимности, "правоверности" - тексты, в которых "грамматическая хитрость" рассматривается как средство познания Богооткровенной истины, разновидность богословия: краткий православный катехизис, отрывки из сочинений Максима Грека (ср. с московским изданием грамматики М.Смотрицкого 1648 г.) и "СказлнТа клко состлви стъш Кирилъ философ-ь лзеШ/...".

Любая степень адаптации предполагает изменения языка-объекта • и метаязыка ГЗ на структурно-функциональном уровне. Во всех исследуемых рукописях проявляется тенденция привести язык ГЗ в соответствие с нормой цел. языка великорусского извода. Наиболее последовательно она реализована в исправлениях орфографического характера, регулярных и общих для метаязыка и языка-объекта грамматики. Грамматическая правка в этом направлении осуществляется только в метаязыке. Изменения в языке-объекте состоят, главным образом, в определенном упорядочивании организации парадигм (дифференциации омонимичных грамматических форм и унификации форм межпарадигматического и внутрипарадигматического характера).

В приложении (I) помещены тексты редакций ГЗ - Гр1 и Гр2; (II) представлено текстологическое и лингвистическое исследование трактата "Книга глшла с^кв-ы грдлшотичного оЛенТа".

По теме диссертации опубликованы статьи:

1. Грамматика Лаврентия Зизания в Московской Руси / МГУ им. М.В.Ломоносова. Филологический факультет. - М., 1996. - 40 с. Деп. в ИНИОН РАН 6.03.1996, № 52150.

2. "Книга глшлл еЬ'кк'ы грдлшотичного оЬ'ч£ша"и ее место в истории русской грамматической мысли / МГУ им. М.В.Ломоносова. Филологический факультет. - М, 1996. - 44 с. Деп. в ИНИОН РАН 6.03.1996, № 52151.

3. Адаптация авторитетной югозападнорусской грамматики в Московской Руси. - В сб.: Славянская грамматическая мысль XIV - XVIII вв. РАН, Институт славяноведения и балканистики, Научный центр общеславянских исследований (ЦЕСЛАВ). - в печати.