автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Грамматика русского причастия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Грамматика русского причастия"

На правах рукописи 003493775

ЗАМЯТИНА ИРИНА ВИКТОРОВНА

ГРАММАТИКА РУССКОГО ПРИЧАСТИЯ

Специальность 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ НА СОИСКАНИЕ УЧЁНОЙ СТЕПЕНИ ДОКТОРА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК

Москва - 2010

>1 8 МАР 2010

003493775

Работа выполнена на кафедре современного русского языка Московского государственного областного университета

Официальные оппоненты: Клобуков Евгений Васильевич,

доктор филологических наук, профессор (Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова); Алтабаева Елена Владимировна, доктор филологических наук, профессор (Мичуринский государственный педагогический институт); Петров Андрей Васильевич, доктор филологических наук, доцент (Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова)

Ведущая организация: Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д.Ушинского

Защита состоится 8 апреля 2010 г. в 15.00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.155.02 по защите докторских и кандидатских диссертаций (специальности: 10.02.01 - русский язык, 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания [русский язык]) при" Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса, д. 21а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: г. Москва, 105005, ул. Радио, д. 10 а.

Автореферат разослан «2010 г

Учёный секретарь диссертационного совета

д.ф.н., профессор

В.В. Леденёва

В реферируемой работе исследуется грамматика русских причастных форм.

Объектом исследования в работе являются причастия, их морфологическая природа и синтаксическое употребление.

Причастие - образование, сложное во всех отношениях, так как в нём, по словам В.В. Виноградова, столкнулись «две стихии» - прилагательного и глагола, и это столкновение смыслов, переплетение разнородных грамматических категорий, морфологическая и синтаксическая гибкость причастия обусловливают многообразие подходов к исследованию его природы и разноголосицу мнений о его сущности.

Работы, посвящённые причастию, содержат обширный и интересный материал о частеречной принадлежности причастия, о переходных явлениях, возникающих в этой сфере языка, о переходе причастия в прилагательные (этой проблеме, пожалуй, посвящено большинство работ). Во множестве исследований описаны отдельные грамматические категории причастий, функционирование причастий в предложении, его синтаксические связи, различные аспекты дополнительной предикативности, которую создаёт причастие в предложении.

Однако, несмотря на большое количество работ по проблемам причастия, это уникальное образование грамматической системы русского языка, обладающее свойствами глагола и прилагательного, по нашему мнению, ещё не познано. Так, среди множества научных исследований причастия отсутствует целостное описание его грамматической системы, а изучение отдельных грамматических категорий причастия или отдельных его типов не решает всех загадок этой своеобразной формы.

Актуальность исследования определяется следующими факторами:

1) полные и краткие формы причастий активно функционируют в современном русском языке;

2) причастия, несмотря на давнюю историю изучения, не могут считаться классом слов, окончательно изученным, так как их признаки до сих пор не определены окончательно, при этом признаки и свойства причастных форм меняются, и система причастий находится в неустойчивом состоянии;

3) причастие - двойственная синкретичная форма и с точки зрения грамматики, и с точки зрения значения, причастие - форма, до сих пор продолжающая вызывать споры среди лингвистов, единым взгляд на эти единицы не сформировался, что не способствует адекватному отражению научных знаний в школьной практике.

Цель работы заключается в системном описании грамматики русского причастия: его морфологических категорий и синтаксического употребления.

Для достижения поставленной цели исследования выдвигаются следующие конкретные задачи:

1) определить морфологический статус причастия;

2) выявить и описать различные случаи употребления причастных форм;

3) рассмотреть, как в разных синтаксических позициях реализуются глагольные или адъективные свойства причастия;

4) изучить влияние контекста и синтаксической позиции на реализацию разных сущностей причастия;

5) определить категориальный статус кратких причастных форм — как в личном, так и в безличном употреблении.

Основная гипотеза диссертации: русское причастие - совокупность гибридных разнородных форм, в части которых происходит ослабление глагольных признаков.

Теоретической базой исследования является положение В.В. Виноградова о неоднородности системы причастия, положения теории безличности, разработанные А.А.Потебнёй, A.M. Пешковским, A.A. Шахматовым, гипотеза о существовании в системе частей речи особого разряда слов, объединённых категориальным значением состояния (предикативов), выдвинутая П.А. Лекантом, а также теория переходности В.В. Бабайцевой.

Основным методом исследования является структурно-семантический. заключающийся в комплексном рассмотрении грамматической формы и семантической структуры предложений, в которых употребляются причастные формы в различных синтаксических позициях. Использовались приёмы лингвистического наблюдения и описания, отдельные приёмы трансформации, семантического перефразирования, приёмы компонентного анализа и лингвистического эксперимента.

Новизна исследования заключается в следующем:

1) произведён комплексный лингвистический анализ всех форм причастия с точки зрения структурно-семантического направления, позиционной грамматики, валентностной грамматики, теории функционально-семантического поля и теории переходности;

2) обобщён и критически осмыслен большой опыт научного описания причастия, и на его основе произведён анализ функционирования причастных форм в современном русском языке;

3) выявлены и описаны морфологические и синтаксические свойства личной и безличной форм причастного предикатива, полного страдательного и действительного причастия;

4) исследованы дифференциальные признаки кратких причастных форм, и доказано существование в русском языке причастного предикатива;

5) выявлены тенденции употребления в синтаксических конструкциях с

причастием присловных падежных форм, обусловленных его грамматической и лексической валентностью;

6) выявлены структурно-семантические и семантические разряды синтаксических конструкций с полными страдательными и действительными причастиями;

7) проанализированы и описаны структурно-семантические разряды безличных, местоименно-причастных и двусоставных предложений с причастным предикативом.

Теоретическое значение работы определяется важностью для современной лингвистики системных описаний грамматических явлений, в том числе и синкретичных, каким является русское причастие. Это способствует уточнению представлений о строении системы частей речи в русском языке и её развитии.

Практическое значение диссертационного исследования заключается в том, что материалы и выводы работы мохут бьш. использованы в общих и специальных вузовских курсах современного русского языка в курсах морфологии и синтаксиса. Материалы диссертации также могут применяться при разработке спецкурсов и спецсеминаров по актуальным проблемам современной лингвистики.

Материалом исследования послужили диалогические и монологические тексты из произведений русской художественной литературы XIX — XX - XXI веков, публицистики последних десятилетий (около 15000 употреблений) и в небольшом количестве искусственные построения.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Система русских причастий неоднородна как с грамматической, так и с лексической точки зрения.

2. Система русских причастий находится в неустойчивом состоянии: часть форм устойчиво сохраняет глагольные признаки и свойства, часть форм постепенно теряет их, приобретает новое лексическое значение, и происходит распад значений причастной формы на омонимы.

3. Адъективации полных причастий как процесса, имманентно присущего причастной форме, не существует.

4. В каждой синтаксической позиции в полной причастной форме выражаются признаки глагола и прилагательного.

5. Акцентирование признаков глагола или прилагательного в причастной форме зависит и от синтаксической позиции, которую она занимает, и от контекста.

6. Полный переход причастной формы в систему имени прилагательного происходит только в том случае, если причастная форма теряет все связи с исходным глаголом, в том числе и управление, характерное для исходного глагола, и наблюдается распад структуры многозначного слова на омонимы.

7. Краткие причастные формы отходят от системы причастий и от глагола.

8. Краткие причастные формы в конструкциях с незамещённой позицией агенса приобретают значение результативного состояния и сближаются с предикативом (словами категории состояния).

9. Краткие причастные формы, приобретшие значение состояния, являются гибридным образованием, совмещающим грамматические и лексические свойства глагола и предикатива.

Ю.Страдательные формы причастий употребляются в составе пассивных конструкций, которые образуют своеобразное поле пассивности. Ядерный тип - пассивная конструкция с творительным падежом агенса, другие конструкции с творительным падежом, не выражающим значение действующего субъекта, находятся на периферии поля пассивности и могут быть определены как квазипассивные.

Структура диссертации. Работа состоит из предисловия, введения, четырёх глав и заключения.

В предисловии обосновывается выбор темы исследования, его актуальность, формулируется цель и задачи работы, отмечается научная новизна, практическая значимость работы, указываются методы исследования, называются источники языкового материала, формулируются положения, выносимые на защиту.

Во введении определяется предмет исследования, даётся общая характеристика причастных форм и обзор лингвистических проблем причастия.

В первой главе — «Причастие в грамматической системе русского языка» -рассматривается грамматический статус причастной формы в системе частей речи, проблема адъективации причастий, определяется понятие позиционного пространства причастия.

Во второй главе — «Грамматика краткого страдательного причастия» -рассматривается грамматический статус краткой причастной формы, её морфологические категории и синтаксическое употребление в трёх видах конструкций: в безличных предложениях, в двусоставных предложениях с местоименным подлежащим, семантически близких к безличным, и в двусоставных предложениях с краткой причастной формой в позиции сказуемого. Рассматриваются синтаксические конструкции с реализованной агенсной валентностью причастия и с незамещённой позицией агенса.

В третьей главе — «Грамматика страдательного причастия» -рассматривается морфология и синтаксис полных страдательных причастных форм во всех синтаксических позициях, для них характерных. В рамках каждой синтаксической позиции даётся семантическая или структурно-семантическая классификация причастных конструкций и устанавливаются факторы, влияющие на акцентирование свойств глагола или прилагательного в причастной форме.

В четвёртой главе - «Грамматика действительного причастия» -рассматривается морфология и синтаксис действительного причастия во всех случаях его синтаксического употребления. В рамках каждой синтаксической

позиции даётся семантическая или структурно-семантическая классификация причастных конструкций и устанавливаются факторы, влияющие на акцентирование свойств глагола или прилагательного в причастной форме.

В заключении обобщаются результаты исследования и намечаются его перспективы.

Апробация работы. Материалы исследования и его результаты обсуждались на заседаниях кафедры современного русского языка Московского государственного областного университета, на заседаниях кафедры русского языка и методики его преподавания в начальных классах Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского, по теме диссертации были сделаны доклады на следующих конференциях:

1) Конференция, посвящённая 70-летию проф. П.А. Леканта, Москва, 2002 г. ;

2) Конференция, .посвященная 75-летию проф. П.А. Леканта, Москва, 2007 г.;

3) Русский язык: исторические" судьбы и современность: II Международный конгресс исследователей русского языка, Москва, 2004 г.; 4) Русский язык: исторические судьбы и современность: ГП Международный конгресс исследователей русского языка, Москва, 2007 г.

Содержание работы

В первой главе рассматривается вопрос частеречного статуса причастия — это первый вопрос, который возникает при рассмотрении причастия, и это один из «вечных» грамматических вопросов. В наши задачи не входит намерение «раз и навсегда» определить частеречную принадлежность причастных форм - «вечные» грамматические вопросы не могут быть решены однозначно.

Взгляд на причастие как на самостоятельную часть речи высказывался ещё во времена создания античных грамматик, и именно термин «причастие» (т^охе) был введён основателями школы стоиков (3 в. до нашей эры). Окончательный вид античная система частей речи приобрела у учёных Александрийской школы, в рамках этой же школы, в грамматике Дионисия Фракийского (170 - 190 г.г. до нашей эры) причастие было выделено как особая часть речи. Эта классификации стала основой позднейших римских, а потом и европейских классификаций. До XVI — XVII она оставалась неизменной, а потом подверглась изменениям и дополнениям.

М.В. Ломоносов в «Российской грамматике» 1755 года выделил восемь частей речи, повторив античную классификацию: имя, местоимение, глагол, причастие, наречие, предлог, союз, междометие. А.Х. Востоков, один из русских основателей сравнительно-исторического языкознания, причастие он включил в систему имени прилагательного, которому в его классификации впервые в русской лингвистике был дан статус самостоятельной части речи.

В истории русского языкознания последовательно проводилась мысль о двойственной сущности причастия, так, В.А. Богородицкий, по-видимому, одним

из первых указал на промежуточное положение причастия. Эта мысль о связи некоторых частей речи и смешении свойств разных частей речи в одной была развита А.М. Пешковским, который определил причастие как часть речи, «в которой смешаны глагол и прилагательное», хотя и объединил причастие, деепричастие, инфинитив и глагол в одну группу, для которой в «русской грамматике нет термина».

В грамматических трудах второй половины XIX - начала XX века проводится одна мысль - причастие обладает свойствами и глагола, и прилагательного, оно занимает неопределённое место в грамматической системе русского языка. Проблема грамматического статуса «смешанных» частей речи начала обсуждаться в XIX веке, а в отечественном языкознании XX века она связана в первую очередь с именем В.В. Виноградова. Его заслуга заключается в осмыслении многообразных и противоречивых грамматических явлений, в констатации неразрывной связи всех языковых уровней. В.В. Виноградов считает, что причастия — это «поток форм», который идёт непосредственно от глагола и внедряется в систему имён прилагательных. В.В. Виноградов определяет причастия как «гибридные формы-слова», которые находятся в смешанной глагольно-именной зоне и, «входя в систему форм глагольного слова, они в той или иной мере тяготеют к отрыву от него».

Причастия за столетия грамматических исследований определялись как: 1) часть системы имени прилагательного (А.Х. Востоков, в какой-то степени —В.В. Виноградов, Л.З.Зайцев); 2) часть системы глагола (эта точка зрения является господствующей, она отражена в двух последних Грамматиках, в большинстве школьных и вузовских учебных пособий); 3) самостоятельная часть речи (В.А. Богородицкий, A.M. Пешковский (с некоторыми оговорками), В.В. Бабайцева, Ю.Д. Каражаев). Но, как бы ни определялось причастие - как прилагательное, как глагольная форма или как часть речи — неизменным остаётся одно: причастие обладает признаками и свойствами имени прилагательного и глагола. Мы присоединяемся к точке зрения, высказанной П.А. Лекантом, которая заключается в том, что причастие, обладая парадигмой прилагательного, не потеряло значения процессности и сохранило глагольные значения вида, времени и залога и, следовательно, в равной мере может претендовать как на статус части речи, так и на статус глагольной формы.

Причастие, благодаря своей двойственности, форма чрезвычайно гибкая с точки зрения синтаксического строя языка - пожалуй, никакая другая часть речи не может занимать столь разнообразные позиции в структуре предложения. Причастие - уникальная форма, с одной стороны, оно имеет способность управлять падежными формами имён, с другой - причастие в структуре предложения играет роль атрибута, занимает синтаксическую позицию определения, реализуя тем самым способность согласовываться с именем существительным. Для обозначения совокупности всех возможных синтаксических позиций причастных форм мы предлагаем термин позиционное

пространство причастия, который позволит с большой степенью точности описать функционирование причастных форм в грамматической системе русского языка и выявить синкретизм этих форм. Мы предполагаем, что именно синтаксическая позиция причастия может акцентировать его «глагольную» или «прилагательную» составляющие. Помимо синтаксической позиции, важную роль в проявлении разных сущностей причастия может играть контекст, в котором оно употребляется - так, например, для страдательных форм, как полных, так и кратких, необычайно важным оказывается замещение / незамещение облигаторной позиции творительного падежа со значением агенса - компонента, формирующего и поддерживающего пассивную конструкцию. В свою очередь, употребление / неупотребление агентивного компонента может зависеть и от семантики причастной формы, и от семантики синтаксической конструкции, в которой она употребляется.

Помимо проблемы частеречного статуса причастных форм, другой часто обсуждаемой проблемой является адъективация, изучению которой посвящено множество работ (С.Г. Берешков-, И.А. Краснов, Т.И. Антонова, М.Ф. Лукин, Л.П. Калакуцкая, А.И. Бахарев, Е.М. Демьянова, Т.А. Гераськина, И.К. Сазонова, A.A. Боровлёв и др.). Адъективация русских причастий исследовалась в синхронном и диахронном аспекте и в сравнении с адъективацией причастных форм в языках индоевропейской и других семей.

По-видимому, термин «адъективация причастий» в настоящее время употребляется неоправданно широко. Мы предпочитаем употреблять термин «окачествление» в том смысле, в каком он употреблён В.В. Виноградовым. Причастие окачествляется, в нём усиливается семантика качественности в результате ослабления его глагольной сущности - заглушения категориальной семантики процессуального признака в результате утраты глагольных морфологических категорий вида, залога, времени и в результате утраты глагольного управления, что, в свою очередь, может диктоваться синтаксической позицией причастной формы и контекстом. В зависимости от того, какое лексическое значение имеет исходный глагол, от которого образована причастная форма, от того, в каком контексте она употреблена, в ней могут проявляться то глагольные, то «прилагательные» признаки. Причастие даже в позиции согласованного препозитивного определения, позиции, первичной для имени прилагательного, может оставаться причастием, сохраняя свою двойную семантическую и морфологическую сущность.

Вторая глава диссертационного исследования посвящена морфологии и синтаксису кратких причастных форм, в ней описываются три типа конструкций с краткими страдательными причастиями в позиции сказуемого (главного члена безличного предложения): безличные причастные конструкции, двусоставные предложения с местоименным подлежащим и сказуемым, выраженным краткой причастной формой, семантически близкие безличным, и двусоставные предложения со сказуемым - кратким страдательным причастием.

Нам представляется, что краткие причастные формы образуют самостоятельную систему, которая находится на периферии системы русского причастия. Эти формы обладают специфическими морфологическими свойствами и собственным категориальным значением.

В позиции сказуемого краткое страдательное причастие употребляется в синтаксических конструкциях разных типов. «Первообразной» можно считать конструкцию типа Письмо написано мною, в которой актуализирована семантика действия, страдательное, пассивное значение причастной формы поддерживается формой творительного падежа со значением субъекта действия и формой именительного падежа со значением объекта действия. Второй тип - двусоставная конструкция Письмо написано. В предложениях этого типа пассивное значение причастия не под держивается творительным падежом субъекта действия, объект в именительном падеже приобретает значение субъекта состояния, чему, по-видимому, способствует отсутствие в структуре предложения субъектного компонента. Само страдательное причастие приобретает иной статус, в его значении актуализируется" сема состояния. Третий тип конструкций - безличные, наподобие У меня об этом в письме написано. Можно предположить, что в безличной конструкции значение состояния усиливается, значение пассивности, страдательности исчезает, и происходит это благодаря тому, что в безличных причастных предложениях практически устранена форма творительного падежа, поддерживающая пассивный оборот. Предложения с формой творительного падежа субъекта или орудия составляют приблизительно пять процентов от безличных причастных предложений, зарегистрированных нами, хотя введение формы творительного падежа в причастную конструкцию почти всегда возможно.

В.В. Виноградов предполагал, что в кратких страдательных причастиях, особенно в тех, где «глагольность ослаблена или полустёрта», усиливается значение качественного состояния (взволнован, рассеян, угнетён, расстроен, плохо настроен, растроган, тронут, влюблён, привержен, обязан и т.д.), ср.: Ну, вот. Теперь, когда нервы успокоены, мы можем выпить кофе (А. и Б. Стругацкие); ... Человек, может быть, уже давно надломлен, но всё-таки ещё перемогается и стоит... (М. Салтыков-Щедрин).

С точки зрения В.В. Виноградова, формы кратких страдательных причастий подчиняются общим процессам, протекающим в системе русского причастия: теряют значение глагольности, отрываются от системы глагола и приближаются к категории состояния.

Мы предполагаем, что процессы, идущие в системе краткой формы причастия, в какой-то степени параллельны изменениям в системе кратких форм имён прилагательных. П. А. Лекант выдвигает гипотезу о формировании в русском языке особой гибридной части речи с собственным категориальным значением состояния (и с собственным вопросом каков?), которая может быть представлена как в личной, так и в безличной форме. Для обозначения этой гибридной части речи П.А. Лекант предлагает (вслед за А.И. Исаченко) термин «предикатив»,

относя к предикативам такие слова, как страшно, холодно, весело и т.п., которые традиционно определялись как безлично-предикативные наречш (A.M. Пешковский); слова категории состояния (JI.B. Щерба, В.В. Виноградов); бессубъектные прилагательные (В.Н. Мигирин). Термин «предикатив», предложенный П.А. Лекантом, отражает намерение обозначить новый частеречный статус кратких форм имён прилагательных.

Описанию части речи «предикатив» посвящены исследования М.В. Дегтярёвой. Она считает, что в системе краткого прилагательного оформляется часть речи «предикатив», которая имеет значение качественного состояния, выражающегося в категориях: а) рода и числа; б) в категориях наклонения, времени и вида (последнее с оговорками); в) личными и безличными формами; г) формами степеней сравнения. Предикатив морфологически и лексически, смешанными формальными признаками связан с глаголом, с именем прилагательным,.со словами категории состояния.

Мы предполагаем, что в системе кратких форм причастия наблюдаются сходные процессы, й эти процессы, по-видимому, ещё сложнее, чем те, которые происходят в системе имени прилагательного, что обусловлено грамматической гибридностью самого причастия. Для обозначения кратких причастных форм, приобретших категориальное значение результативного состояния, мы предлагаем термин причастный предикатив, термин этот не нов, он предлагается в Грамматике-80, где под рубрику причастного предикатива подводятся безличные формы кратких причастий.

Категориальное значение результативного состояния у причастного предикатива выражается в личных и безличных формах морфологическими категориями времени, наклонения, в отдельных случаях причастный предикатив может образовывать аналитические степени сравнения.

Морфологические категории времени и наклонения причастного предикатива выражены аналитически, с помощью связок. Связка является облигаторным компонентом сказуемого двусоставного предложения с причастным предикативом и главного члена безличного причастного предложения и выражает только грамматические значения, не выражая лексических. В безличных причастных формах формант -о потерял значение среднего рода и стал выражать значение безличности.

Во второй главе описываются структурно-семантические модели безличных предложений с причастным предикативом. Прежде всего безличные причастные предложения разделяются на два структурно-семантических типа: причастные предложения с инфинитивом (Запрещено курить, Решено ехать) и «собственно причастные» (У нас закрыто, В комнате накурено).

Предложения первого типа (причастные с инфинитивом) разделяются на три структурно-семантических разряда:

1) предложения с причастием, имеющим значение результативного состояния, обусловленного предопределённостью (дано, суждено, предопределено

и т.п.), например: Скажем, помирать тебе назначено в понедельник, значит, в воскресенье пропивай последний двугривенный (В. Солоухин); Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся (Ф. Тютчев).

2) предложения с причастным предикативом, имеющим значение результативного состояния, обусловленного какой-либо нормой, установкой и т.п. (принято, заведено и т.п.), например: Знаю я - у вас заведено / С кем попало целоваться под луной (А. Ахматова); Это только принято говорить, что здесь скучно (А. Чехов);

3) предложения с причастием, имеющим значение результативного состояния, обусловленного волеизъявлением (приказано, поручено, велено и т.п.), например: Он явился ко мне в полной форме и объявил, что ему велено оставаться в крепости (М. Лермонтов); Теперь Савелий заштатный и ... заместо сторожа здесь. Ему споручено за церквой смотреть (А. Чехов).

«Собственно причастные» предложения разделяются на восемь структурно-семантических разрядов:

1) предложения, имеющее значение результативного состояния, возникшего в результате какого-либо физического или абстрактного действия, например: Сегодня ни пито, ни едено. Сегодня праху во рту не было (В. Даль. Пословицы русского народа); Мойка была переполнена немытой посудой. Не мыто было давно (А. и Б. Стругацкие);

2) предложения, имеющие значение результативного физического состояния среды: В комнате, куда Снеговой его привёл, было чисто и прибрано, горели все лампочки (А. и Б. Стругацкие); Для меня дороже всего войти в лес, когда в лесу ещё сумрачно, и тихо, и нетронуто, и под первой же елью ждёт тебя твой первый гриб... (В. Солоухин).

3) предложения, имеющие значение информативного результативного состояния. В позиции сказуемого этих предложений - причастия, выражающие состояние как результат действия речевой коммуникации, например: «Отцы» рванулись бежать оба, одного удержали, другому было крикнуто вслед: «Да чтоб была влажная (тряпка)!» (Н. Ильина); Ведь об этом ни в каких газетах, уж наверное, ничего не сказано (М. Булгаков).

4) предложения обозначают состояние как результат мыслительного действия, например: Не чаяно, не думано, не ведано, не гадано, а беда на дворе (В. Даль. Пословицы русского народа); И забыто - не забыто, / Да не время вспоминать, /Где и кто лежит убитый, / И кому ещё лежать (А. Твардовский.).

5) базисные причастные предложения. В позиции сказуемого -причастный предикатив со значением результативного состояния, возникшего при начале либо завершении какого-либо действия, например: Очень хорошо. Антон Павлович. Константин Сергеевич. Владимир Иванович. Главное, не закончено (пьеса), и закончено никогда не будет. Вот это им и отдадим (А. и Б. Стругацкие); Довольно! Решено и кончено. Мы дошли до скамьи, давайте сядем (А. Чехов).

6) количественные причастные предложения. В позиции сказуемого — причастие со значением результативного состояния, значение состояния осложнено значением количественности: Старушка, слышъ-ко, ласковая да словоохотливая, а трав и корешков у ней насушено и навешано по всей избе (П. Бажов); Красноречия было истрачено в невероятном количестве (Ф. Достоевский)

7) безличные причастные предложения, осложнённые второстепенным членом со значением оценки: Есть там, конечно, пара мест, где дерутся, но всё на мечах. Снято, правда, здорово, у нас так не умеют (А. и Б. Стругацкие); Спасибо, что угрозу не привели в исполнение. Первый раз такую штуку вижу. — Чисто сделано, - тихонько подтвердил Карась (М. Булгаков);

8) безлично-генитивные отрицательные причастные предложения: Ни слова ещё не было сказано об экспедиции «Св. Марии»... (В. Каверин); Помню лишь, что официальных, шаблонных, мёртвых слов произнесено не было (Н. Ильина).

Для безличных прнчастных предложений, относящихся к разным структурно-семантическим разрядам, характерны общие закономерности выражения субъектных и объектных значений, в построении разных структурно-семантических моделей безличных причастных предложений просматриваются некоторые общие тенденции. Прежде всего следует отметить, что присловная форма творительного падежа со значением агенса, обусловленная грамматической и семантической валентностью причастного предикатива, употребляется непоследовательно, в большинстве моделей позиция агенсного компонента остаётся незамещённой, хотя его введение в структуру предложения потенциально возможно. В некоторых моделях нами не зафиксировано ни одного случая употребления формы творительного падежа со значением агенса, к ним относятся модели со значением результативного состояния среды (В самом полустанке светло и натоплено жарко, как в бане (А. Чехов); фазисные предложения (Больше об этих делах мы друг у друга не спрашиваем. Кончено. Пройдено. Прожито. Крест (А. Гайдар); количественные предложения (... около забора навалено на сорок телег всякого сору (Н. Гоголь).

При наличии в структуре предложения агентивного компонента в значении причастного предикатива акцентируется значение действия, в этом случае в предложении выражается действие, приписываемое определённому лицу. Отсутствие агентивного компонента придаёт безличной причастной конструкции неопределённо-(обобщённо)-личное значение, в предложении акцентируется семантика результативного состояния, причастная форма отходит от системы причастий и приближается к предикативам (словам категории состояния).

Ещё одна характерная особенность безличных предложений с причастным предикативом - наличие в их структуре компонентов с диффузным семантическим содержанием. Так, в причастных предложениях с инфинитивом в предложениях всех трёх структурно-семантических разрядов может быть употреблена детерминативная форма дательного падежа: Но Пьеру не суждено

было донести в целости своё настроение до того места, куда он направлялся (Л. Толстой); Команде под страхом тяжкой кары было запрещено о чём-либо разговаривать с Иешуа (М. Булгаков). Компонент в форме дательного падежа имеет сложное семантическое содержание, в котором выделяются следующие составляющие: значение субъекта состояния / объекта-адресата / субъекта действия. Сложность семантического содержания словоформы обусловлена семантико-грамматическими свойствами причастного предикатива и пропозициональным содержанием предложения. Другой компонент с диффузным семантическим содержанием, который может входить в структуру предложений всех структурно-семантических разрядов, - детерминант «у+ род. п»: ... видит -у Степана поверх урока наворочено ... (П. Бажов). Детерминант «у + род. п» совмещает два значения: субъекта состояния и субъекта действия, которое это состояние вызвало.

Диффузное семантическое содержание может проявляться не только в значении детерминативных форм, присловные распространители краткой причастной формы, обусловленные её грамматической и семантической валентностью, также могут выражать субъектно-объектное значение. Так, облигаторная форма родительного падежа в генитивно-отрицательных предложениях совмещает значение субъекта состояния-объекта действия: Особых примет найдено не было (А. Чехов)... но получил ответ, что сапогов для него не припасено, а вот наступят заморозки, то будут ему выданы валенки (М. Салтыков- Щедрин).

Возникновение субъектной составляющей в значении присловных объектных форм обусловлено следующими причинами: объектная форма находится в препозиции к предикату (занимает субъектную позицию), позиция валентностно обусловленного компонента со значением агенса в большинстве случаев оказывается незамещённой - всё это способствует возникновению субъектных значений в словоформах со значением объекта.

В некоторых работах, посвящённым проблемам безличности, высказывается предположение о том, что отдельные типы безличных предложений могли возникнуть на базе двусоставных (В.В. Бабайцева, М. Гиро-Вебер). Это предположение оказывается справедливым и для некоторых безличных предложений с причастным предикативом. По-видимому, безличные причастные предложения, принадлежащие к некоторым структурно-семантическим разрядам, могли возникнуть на основе тех двусоставных конструкций, в которых подлежащее выражалось различными местоимениями, имеющими разную степень определённости значения. В реферируемой работе не рассматривается вопрос о том, какие предложения - двусоставные или односоставные - являются первообразными, нашей задачей было рассмотрение сходных и различающихся тенденций построения двусоставных местоименных и безличных причастных конструкций. Причастные предложения с местоименным подлежащим образуют структурно-семантические разряды, практически

полностью совпадающие со структурно-семантическими разрядами безличных причастных предложений, с тем отличием, что отсутствуют разряды количественных и безлично-генитивных предложений, и присутствует разряд предложений, обозначающих физическое или психическое состояние лица: И вообще я замечал это стройное устройство психики: только вчера собирал в лесу ягоды, попадались и грибы, но всё было направлено на землянику (В. Солоухин).

Основная тенденция построения двусоставных причастных предложений с местоименным подлежащим - более последовательная, чем в безличных причастных предложениях, реализация субъектной валентности краткой причастной формы, то есть в двусоставных предложениях стабильно употребляется пассивная конструкция с творительным агенса. В некоторых разрядах нами не зафиксировано ни одного случая реализации субъектной валентности (она не реализуется в фазисных предложениях типа У нас с этим всё кончено), значение пассивности в конструкциях такого типа можно считать утраченным; в других разрядах присловная форма творительного падежа не имеет значения активного субъекта (предложения со значением состояния среды типа Всё в городке занесено снегом), конструкции такого типа мы определяем как квазипассивные.

Двусоставные конструкции с неместоименным подлежащим или с подлежащим, выраженным местоимением, указывающим на определённый предмет, образуют пять структурно-семантических разрядов

1) предложения, выражающие состояние как результат физического /абстрактного действия, например: Господин был встречен трактирным слугою, или половым, как их называют в русских трактирах (Н. Гоголь); В конце сентября был свезён лес для постройки двора [...] и было продано масло от коров и разделён барыш (Л. Толстой);

2) предложения, выражающие физическое / эмоционально-психическое состояние лица, например: Когда в тебе бурлит сарказм, / и ты от гнева возбуждён, / Ты просто вылитый Эразм, / Что в Роттердаме был рождён (А. Иванов); Виселенев, ... подошёл к проезжающим: он был непозволительно сконфужен и перепуган и озирался как заяц (Н. Лесков);

3) предложения, выражающие результативное состояние среды, например: Общего между этими избами только бросающаяся в глаза оригинальная северная архитектура. Под одной кровлей здесь укрыты и жилище человека, и все хозяйственные дворы (М. Пришвин); Считает враг - морально мы слабы. /За ним и лес, и города сожжёны. /(В. Высоцкий);

4) предложения, выражающие состояние как результат начала, продолжения или завершения действия (фазисныеЧ Очень многое начато, Алёша... (А. и Б. Стругацкие); Только знаете, война-то / Не закончена, друзья (А. Твардовский);

5) предложения, выражающие состояние как результат речевого / мыслительного действия, например: Душа отдыхает, встретив в жизни то, что давно уже

забыто и разрушено, как иллюзия (М. Пришвин); Конечно, может, эта машина и раньше придумана, но нам-то прислали её только что (М. Зощенко).

Наблюдаются следующие тенденции построения двусоставных предложений со сказуемым - кратким причастием. Пассивная конструкция, в рамках которой в форме творительного падежа реализуется субъектная валентность причастной формы, наиболее продуктивна в «физическом разряде», она употребляется приблизительно в каждом десятом предложении. В случае если позиция творительного агенса оказывается незамещённой, субъектная валентность причастной формы реализуется либо детерминантом «у + Р.П.», либо в контексте: У меня железо приготовлено для колхоза «Заря», они приедут за ним... (В. Шукшин); Когда лошадь была осмотрена, Егор Иваныч снова ощупал деньги в сапоге... (М. Зощенко).

Реализация субъектной валентности причастной формы нехарактерна для других разрядов двусоставных предложений, кроме разряда предложений, обозначающих состояние как результат речемыслительного действия. Для предложений со значением состояния среды вообще нехарактерно употребление присловной формы творительного падежа со значением агенса, в этих предложениях компонент, обусловленный валентностью причастной формы, имеет значение орудия стихии (A.B. Петров), деми-агенса (H.H. Арват), имеет комплексное значение «субъект-орудие-причина» (A.B. Бондарко).

Особого замечания требуют предложения с фазисным причастным предикативом в позиции сказуемого: в двусоставных фазисных предложениях наблюдаются те же тенденции построения, что и в безличных, и в местоименно-причастных фазисных предложениях: субъектная валентность причастного предикатива не реализуется; можно предположить, что она утрачена и причастная форма со значением фазисности (кончено, закончено, начато и т.п.) отошла от системы причастий, войдя в систему предикативов (слов категории состояния).

Краткие причастные формы являются контаминационными с точки зрения грамматики и семантики. В разных синтаксических позициях в них могут усиливаться значения либо результативного состояния, либо действия. Значение действия или состояния акцентируется в определённых контекстах.

Значение действия поддерживается падежными формами, обусловленными как валентностью причастия (форма творительного падежа со значением агенса), так и валентностью исходного глагола (компоненты с различными объектными значениями). В случае незамещения позиций валентностно обусловленных компонентов в причастной форме акцентируется семантика результативного состояния.

Значение качественного состояния или действия может акцентироваться при употреблении в предложении обстоятельств с разными значениями. Так, обстоятельства меры и степени акцентируют «качественную составляющую» причастной формы, обстоятельства образа действия - значение действия.

Третья глава диссертационного исследования посвящена грамматике полных страдательных причастий.

К глагольным признакам страдательного причастия относятся:

1) вид, совпадающий с видом исходного глагола (в ряде случаев причастные формы не противопоставлены по виду, но во всех синтаксических позициях причастие сохраняет видовое значение, кроме случаев распада значений многозначного слова на омонимы и перехода причастных форм либо в систему прилагательного, либо в систему существительного: пересечённая местность, подданные дружественного государства);

2) время, не совпадающее с глагольным (временная парадигма страдательных причастий по сравнению с глагольным временем ущербна, традиционно выделяются страдательные причастия настоящего и прошедшего времени; некоторые лингвисты высказывают мнение о существовании страдательных причастий будущего времени, эта точка зрения была высказана ещё Мелетием Смотрицким, в настоящее время наиболее последовательным сторонником признания причастий будущего времени является М. Элштейн, однако мы считаем, что если можно говорить о довольно широком употреблении вне рамок языковой нормы форм будущего времени действительных причастий (,прочтущий, увидящий), то по отношению к страдательным формам такое утверждение является ошибочным);

3) залог страдательных причастий является более формализованным, чем залог глагола и тем самым более отчётливо дифференцированным от действительного залога (в отличие от глагольной системы, в системе причастий мы наблюдаем две формы залога; страдательное значение причастной формы выражается в пассивных конструкциях, где реализована семантическая и грамматическая валентность причастия, выраженная формой творительного падежа со значением агенса, реализация этой валентности возможна в двух случаях - в составе причастного оборота и в предикативной позиции.

4) переходность страдательных причастий выражается иначе, чем у глагола (глагольное управление реализуется иначе - прямой винительный со значением объекта переходит из управляемой позиции в позицию главного слова атрибутивной синтагмы, форма страдательного причастия согласуется в роде, числе, падеже с существительным (местоимением), определяемое слово помимо значения объекта действия приобретает значение субъекта состояния);

5) причастные формы сохраняют глагольное управление (реализованные валентные связи исходной глагольной формы, по словам В.В. Виноградова, «поддерживают» глагольность причастия; в тех синтаксических позициях, в которых причастие не реализует валентные связи исходного глагола, значение действия ослабляется и акцентируется значение признака).

К адъективным признакам страдательного причастия относятся:

а) причастная форма имеет полную парадигму имени прилагательного:

б) при определённых условиях и в определённых контекстах значение причастных форм может сдвигаться к полюсу качественности, в этом случае они образуют степени сравнения и могут реализовывать лексическую валентность качественных прилагательных, сохраняя при этом семантическую связь с исходным глаголом: Самым изощрённым сочинителем широкого профиля был у пас Влад Распадов... (В. Войнович); Всю эту ночь и утро Левин [...] чувствовал себя совершенно изъятым из условий материальной жизни (Л. Толстой).

Страдательное причастие может занимать следующие синтаксические позиции: постпозитивный и препозитивный причастный оборот, в рамках которого причастие реализует глагольную валентность и одновременно занимает зависимую синтаксическую позицию; согласованное препозитивное необособленное определение, обособленное определение, сказуемое, семантический актант.

В рамках каждой синтаксической позиции причастной . • формы • выделяются структурно-семантические разряды конструкций с- причастием, основой классификации послужило лексическое значение определяемого слова и общее значение контекста.

Причастные обороты могут выражать:

- признак предмета по конкретному физическому или абстрактному действию: За чтением следует длинный разговор, прерываемый визгливым смехом Ольги Николаевны (А. Чехов);

- признак / состояние среды: На сотни миль протянулась эта страна, накрытая одеялом комариных туч, раздираемая оврагами, затопляемая болотами, поражённая лихорадками, морами и зловонным насморком (А. и Б. Стругацкие);

- признак по речемыслительному действию: Я только в скобках замечаю, / Что нет презренной клеветы / На чердаке вралём рождённой / И светской чернью ободрённой.... (А. Пушкин);

- психическое / эмоциональное состояние лица: Я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилёг над обрывом берега (М. Лермонтов);

- характеристику лица с точки зрения внешности (физического состояния): Опрокинутый истомой, Тёркин дремлет на спине, / От беседы в стороне (А. Твардовский).

Причастный оборот - синтаксическая позиция, которая для причастной формы является основной. Причастие в этой позиции в полной мере реализует свою двуприродную сущность. Значение действия или признака в причастной форме может акцентироваться в зависимости от разряда, в который входит причастный оборот, отсутствия-наличия управляемых падежных форм и значения разных обстоятельств в его структуре. Управляемые падежные формы, обусловленные валентностью исходного глагола с различными объектными значениями, поддерживают глагольность причастия, обстоятельственные компоненты могут либо поддерживать значение действия, либо оставаться нейтральными по отношению к действию /

признаку причастной формы. Так, обстоятельства образа действия акцентируют глагольность причастия, обстоятельства времени могут поддерживать значение действия, в частности, если они выявляют значение вида в причастной форме. Страдательное причастие в составе причастного оборота, как и краткие причастные формы, может употребляться в составе пассивной конструкции, при этом реализуется грамматическая и семантическая валентность страдательной причастной формы. Построение пассивной конструкции с субъектной формой творительного падежа наиболее характерно для причастных оборотов со значением

физического/абстрактного и речемыслителыюго действия, причастные обороты с другими значениями употребляются в конструкциях с формой творительного падежа, которые мы определяем как квазипассивные — позицию агенса в них занимает форма творительного падежа со значением орудия стихии (по A.B. Петрову) или деми-агенса (по H.H. Арват), либо каузативное значение. Квазипассивная конструкция характерна для причастных оборотов, обозначающих состояние среды или состояние субъекта, физическое или психоэмоциональное: В нашей скучной квартире появился бородатый, сожжённый солнцем человек в широкополой шляпе... (К. Паустовский); ...а листва их почти синела, и над нею поднималось бледно-голубое небо, обрумяненное зарёй (И. Тургенев); Извечная рефлексия русского интеллигента, раздираемого противоречиями по любому поводу... (В. Тендряков).

Причастие в позиции согласованного обособленного определения может употребляться как в препозиции, так и в постпозиции к определяемому слову. При употреблении причастия в означенной позиции отсутствует самый мощный фактор, поддерживающий семантику действия в причастной форме, ибо, по словам В.В. Виноградова, «глагольность причастия напрягается, когда приходит в движение присущая соответствующему глаголу система глагольного управления».

Многие исследователи указывают на различие препозитивных и постпозитивных обособленных определений. Так, A.A. Камынина считает, что препозитивное обособленное определение выделяется синтагматически и относится ко всему предложению, является полупредикативным членом и может быть определено как «второстепенное сказуемое». Она не связывает такое употребление причастной формы с её глагольностью и считает, что причастие в данной позиции в целом проявляет себя как имя. М.И. Черемисина выделяет синтаксические конструкции с обособленным препозитивным определением как особый тип, определяя их как моносубъектные конструкции (МСК). Она видит основное синтаксическое значение моносубъектных конструкций в установлении определённых отношений между двумя событиями, связанными с одним субъектом. Мы предполагаем, что причастные формы, даже если их глагольные свойства и нерелевантны для функции второстепенного сказуемого, сохраняют семантику глагольности и что обособленное одиночное причастное определение, как в постпозиции, так и в препозиции к определяемому слову, может иметь разные семантические связи со сказуемым предложения.

Обособленные причастные определения в структуре предложения обозначают:

- эмоционально-психическое состояние лица: Княгиня Лпсурда ...нагрузила семь возов всякого добра и поехала, оскорблённая, к батюшке (М. Успенский);

- физическое состояние лица: ... идёшь, куда глаза глядят, расстёгнутый, без шапки... (В. Некрасов);

- физическое состояние / признак предмета (не липа): ...и почти сейчас же возвращаются (самолёты штурмовой авиации), продырявленные, бесхвостые (В. Некрасов)

В любом семантическом разряде предложения с обособленными причастными определениями определяемое имя существительное (местоимение) имеет сложное значение субъекта состояния - объекта действия. В каждом конкретном случае значение глагольности или признаковости в причастной форме может сдвигаться к тому или иному полюсу значений, что определяется условиями контекста; в примере, приведённом ниже, в ряду однородных определений мы можем наблюдать сопоставление видо-временных форм причастий, что акцентирует их глагольность: Рядом с его же уцелевшими однокашниками, его приятелями, заслуженными, награждёнными, цитируемыми, сделавшими вклад в науку, он казался диким, неприрученным... (Д. Гранин).

В отличие от имени прилагательного, употребление причастия в качестве препозитивного согласованного определения для страдательных форм основным не является, хотя в качестве определения оно используется так же часто, как и в составе причастного оборота, являющегося для страдательного причастия основной позицией.

Страдательное причастие в позиции препозитивного необособленного определения не реализует как подчинительные связи, обусловленные валентностью исходного глагола, так и подчинительные связи, обусловленные его собственной валентностью, как грамматической, так и лексической. В такой конструкции со страдательным причастием не употребляется валентностно обусловленный компонент со значением агенса, её невозможно определить как пассивную, следовательно, страдательное причастие в позиции препозитивного определения частично утрачивает значение страдательности. Тем не менее, определяемое слово в большинстве случаев сохраняет значение объекта действия, приобретая вне рамок пассивной конструкции значение субъекта состояния. Считается, что благодаря этим причинам, полное причастие в позиции согласованного препозитивного определения в наибольшей мере подвергается адъективации. Мы предполагаем, что в позиции препозитивного обособленного определения причастные формы, как и во всех других синтаксических позициях, проявляют глагольную сущность. На преобладание признаковой или процессуальной семантики могут влиять такие факторы, как контекст, в

частности, семантика определяемого слова, лексическое значение глагольной основы причастия. Кроме этого, в атрибутивной позиции также могут быть выражены такие глагольные категории причастия, как вид, время и залог.

Мы считаем, что причастие даже в роли препозитивного определения семантически осложняет предложение, так как в той или иной мере оно выражает значение действия. Предлагается классификация атрибутивных причастных конструкций, которая основана на значении определяемого слова и значении, которое принимает в контексте конструкция «определяемое слово + страдательное причастие». Атрибутивная причастная конструкция обозначает:

- признак конкретного предмета: Гремят отдвинутые стулья; Толпа в гостиную валит (А. Пушкин);

- признак / состояние лица (не лица): .... побежали с верхнего Города -Печерска растерзанные, окровавленные люди с воем и визгом (М. Булгаков);

• - значение признака / состояния среды, природной или рукотворной: Весна' живит его: впервые / Свои покои запертые ... / Он ясным утром оставляет (А. Пушкин);

- признак делиберата ("объекта речевого/мыслительного действия"): Она никак не ожидала, что высказанная любовь его произведёт на неё такое сильное впечатление (Л. Толстой).

В употреблении причастных атрибутивных конструкций в разных семантических группах наблюдаются общие закономерности - субъектная валентность причастной формы не реализуется, но наблюдается устойчивая тенденция выражения субъекта действия, названного причастной формой, в контексте, при этом субъект действия может выражаться с разной степенью определённости.

Атрибутивные причастные конструкции могут строиться с причастной формой, в которой заглушено значение действия и акцентировано значение признака. Субъект действия причастной формы не выражен в контексте, не подразумевается и не восстанавливается, а определяемое слово в значительной мере утратило значение объекта действия: Связист в углу читает толстую истрёпанную книгу (В. Некрасов). Причастная форма в составе атрибутивных конструкций такой разновидности изменяет категориальное значение, она скорее выражает значение качественного, нежели процессуального признака, что потенциально может выражаться в морфологических категориях, характерных для качественных прилагательных. Так, причастные формы могут:

- образовывать степени сравнения: отдалённый скит — более отдалённый скит - самый отдалённый скит;

- иметь антонимическую пару: сон висел над ним как размытая картина... (М. Булгаков) - размытая картина - чёткая картина;

- потенциально сочетаться с наречиями меры и степени: Он аккуратно вытер замаранное платье... (Б. Акунин) - замаранное платье — донельзя замаранное платье.

В группе данных атрибутивных конструкций наблюдается следующая тенденция: причастные формы употребляются в ряду однородных определений с качественными прилагательными: Ступил на деревянный настил... зашарил узким, сфокусированным лучом по полу (Б. Акунин) в контексте однородных членов - качественных прилагательных в причастной форме, при этом может усиливаться значение качественного признака. Тем не менее, такие причастные формы сохраняют связь с исходной глагольной основой, не утрачивают валентность исходного глагола (она может быть восстановлена потенциально), сохраняют видо-временное и залоговое значение (потенциально могут быть употреблены в пассивной конструкции).

Ещё одна синтаксическая позиция полного страдательного причастия — позиция в составе сказуемого двусоставного предложения. Составное именное сказуемое с полным страдательным причастием употребляется -реже, .чем сказуемое с краткой причастной формой. В этом случае наблюдается некий параллелизм с употреблением в' позиции сказуемого полных и кратких форм имени прилагательное, что было отмечено многими русскими грамматистами, в том числе и A.M. Пешковским.

Страдательные причастия входят в состав сказуемых, разных с точки зрения их структуры и семантики. Причастие может занимать позицию именной части составного именного сказуемого: колёса брички ... сделались скоро покрытыми ею (грязью), как войлоком... (Н. Гоголь); может входить в состав так называемого вещественного составного сказуемого (по терминологии A.M. Пешковского), такие конструкции являются спорными, их трактовка неоднозначна, как и во всех случаях, когда анализируемая единица соединяет разные признаки: На снегу Василий Тёркин неподобранный лежал (А. Твардовский); третий случай сказуемного употребления полных форм страдательных причастий — осложнённые формы составного именного сказуемого (П.А. Лекант), в нашей картотеке зарегистрированы сказуемые (главные члены безличного предложения) только в сочетании с модальными глаголами, например: Хочется быть повешенным на одной перекладине вместе с графом? (Ю. Домбровский)

Мы выделяем следующие семантические разряды сказуемых с полной формой страдательного причастия, которые обозначают:

— признак предмета: А отчего у вас земля непросеянная? — сказал Левин (Л. Толстой);

— состояние некой среды: ...была она, эта самая Волга, чёрно-красной от пожарищ, всклокоченной от разрывов... (В.Некрасов);

— физическое состояние субъекта: ... Лицо у него распухшее, волосы на голове и борода растрёпанные.... (М. Салтыков- Щедрин);

— психическое состояние субъекта: Тем не менее, Порфирий вышел из папенькина кабинета взволнованный и заплаканный... (М. Салтыков- Щедрин);

— признак делиберата (объекта речевого /мыслительного действия): Мысли его были не вычитанные, а нажитые (Д. Гранин).

Страдательное причастие в составе сказуемого может реализовывать как собственную субъектную валентность, выраженную присловной формой творительного, так и валентность исходного глагола, лексическую и грамматическую, то есть в позиции сказуемого причастная форма в значительной мере акцентирует свою глагольную составляющую.

Употребление обстоятельственных компонентов со значением меры и степени усиливает семантику качественности в структуре значений причастной формы: ...у Большого Coco есть и вторая служба безопасности ..., причём жутко засекреченная (Б. Акунин). Употребление объектных распространителей причастной формы: Степан Владимирович принимается за колбасу, которая

оказывается____ облечённою в такой прочный пузырь... (М. Салтыков-

Щедрин) - акцентирует семантику действия.

Причастные формы в позиции семантических актантов определяются как субстантивированные причастия.

Мы выделяем следующие семантико-грамматические разряды субстантивированных причастий:

- субетантиваты среднего рода, имеющие в основном собирательное значение, не изменяются по числам: Железная дорога за утыренное ответственности не несёт (Б. Акунин);

- субстантиваты среднего рода, обозначающие абстрактные понятия, в основном связанные с глаголами речи-мысли или с глаголами абстрактного действия, не изменяются по числам: ...автору хотелось, чтобы пережитое не кончилось для неё в ту самую минуту, когда оно её покинуло (К. Воробьёв);

- субстантиваты мужского и женского рода, обозначающие лицо, изменяются по числам: Просватанная, что проданная. Обручённая, что подаренная (В. Даль. Пословицы русского народа).

Причастные субстантиваты занимают синтаксические позиции, характерные для имени существительного: позиции актантов, позицию обращения, а также могут входить в состав сравнительных оборотов или употребляться с зависимыми словами.

Во всех синтаксических позициях причастные субстантиваты сохраняют значение действия, то есть в той или иной мере остаются причастиями, исключение, по-видимому, составляют те словарные субстантиваты, которые стали терминами: слагаемое, вычитаемое и т.п. В остальных случаях причастная форма сохраняет значение процессуального признака. Так, в позиции актанта форма страдательного причастия может управлять формой творительного падежа со значением агенса, которая обусловлена валентностью причастия: ...позвонила Ниночка, аккуратнейшим образом записала все наши просьбы и нужды, повторяя диктуемое мною журчаще успокаивающим голосом... (Д. Рубина). Если агенсный компонент в форме творительного падежа отсутствует, то он в

большинстве случаев может быть восстановлен, или же субъект действия причастной формы выражается в контексте. В некоторых случаях в контексте нет указания на конкретного производителя действия, но позиция активного субъекта потенциально существует: В своё время одна из арканарских королев пожаловалась своему повелителю, что ей мешают веселиться вопли пытаемых, оглашающие округу (А. и Б. Стругацкие); На посуленном далеко не уедешь (В.И. Даль. Пословицы русского народа) - незамещённая позиция активного субъекта придаёт причастной форме значение действия, совершаемого неопределённым лицом.

Глагольность причастия в позиции актанта может поддерживаться значением времени причастной формы: А из дворов спасать убиваемого никто не кинется, в Москве такого не заведено (Б. Акунин) — в причастной форме чётко выражено видо-временное значение, причастие имеет значение несовершенного вида и расширенного настоящего времени.

В некоторых случаях глагольная семантика причастия заглушается, и в позиции синтаксического актанта преобладают значение признака и значение предметности, причастная форма приобретает морфологические свойства имени существительного: Много званых, да мало избранных (В.И. Даль. Пословицы русского народа); ... происхождение наших идей о возвышенном и прекрасном неизменно связаны с впечатлениями, полученными... (К. Воробьёв) — выделенные единицы утратили субъектную валентность, характерную для причастной формы. Слово избранные утратило значение времени, вида и залога, не имеет коррелята по числу (существительное р1игаНа (апЬип), имеет собирательное значение; слово возвышенное не изменяется по числам ^¡гщи1апа гагИшп), утратило значения вида, времени и залога, субстантивировалось и приобрело значение термина (наряду с бывшими причастиями вычитаемое, уменьшаемое и т.п.).

В четвёртой главе диссертационного исследования описывается грамматика действительных причастий.

Действительные причастия обозначают процессуальный признак производителя действия. Категориальное значение действительных причастий выражается в морфологических категориях вида, времени, залога, переходности, при этом действительные причастия имеют полную парадигму имени прилагательного, могут образовывать краткие формы и степени сравнения.

Время причастий, как уже упоминалось выше, вопрос, по-прежнему остающийся дискуссионным. Многие лингвисты считают, что время причастия может быть как абсолютным, так и относительным, такой же точки зрения придерживаются и две последние академические грамматики. Выделяются причастные формы со значением настоящего и прошедшего времени. Лингвисты, описывающие языковые нормы, говорят о возможности образования форм причастий будущего времени (В.А. Ицкович). В последнее время лингвисты отмечают, что причастия будущего времени стали употребляться чаще (М.Я. Гловинская). Разумеется, рано говорить о

том, что причастия будущего времени вошли в рамки языковой нормы, это предмет специального исследования.

Залог действительного причастия. Если есть разные точки зрения на количество залогов у глагола: в системе финитных глагольных форм количество залогов в разных системах выделяется от двух до шести (С.А. Крылов), существует также мнение о том, что русский глагол не обладает залоговыми значениями (Л.П. Калакуцкая), то относительно полных форм причастий никаких разногласий по поводу выделения категории залога не наблюдается. Это объясняется тем, что в системе полных причастий залоговые формы противопоставляются друг друту более формально и ярко, чем в системе финитных глагольных форм. Действительные причастия на -ся могут образовывать пассивный оборот и выступать в страдательном значении, но в большинстве. случаев в системе причастий для выражения страдательного значения используются страдательные формы причастий. В.В. Виноградов отмечал ограниченность употребления пассивной конструкции с действительным 1 причастием на -ся. В нашей картотеке зафиксированы единичные случаи употребления такой конструкции, причём позиция агентивного компонента либо остаётся незамещённой, либо форма творительного падежа не имеет значения агенса: ..любил листать фотоальбомы, издающиеся в разных странах (В. Солоухин); Вокруг расстилались привольные степи..., перемежавшиеся густыми рощами и перелесками (Н. Перумов)

Значения вида причастных форм совпадают с видовыми значениями финитных форм исходных глаголов. Действительные причастия образуются как от переходных, так и от непереходных глаголов, причастные формы при этом полностью сохраняют управление исходного глагола.

Действительные причастия в определенных синтаксических позициях и в определённом контексте могут акцентировать значения и свойства прилагательного:

- реализовывать лексическую валентность, характерную для имени прилагательного, и сочетаться с качественным наречием меры и степени: Он появился рядом у развороченной гробницы, совершенно воскресший, и благостный, и босой (М. Булгаков);

- образовывать качественное наречие: Я смотрел на лосиху. В гарцующе плавной поступи её и в гордом парении вольной головы было что-то от лебеди... (К. Воробьёв);

- образовывать аналитические формы сравнительной степени, при этом часто сохраняя глагольное управление: У Платонова есть рассказ «Июльские грозы». Ничего более ясного, классического и побеждающего своей прелестью я, пожалуй, не знаю в нашей литературе (К. Паустовский).

Позиция действительного причастия в составе причастного оборота является основной синтаксической позицией, в которой причастие в полной мере

реализует свои глагольные и «прилагательные» свойства. Мы выделяем следующие структурно-семантические разряды причастных оборотов, выражающих:

- значения действия лица либо группы лиц: Среди поклонников Кармен, спешащих пёстрою толпою, её зовущих за собою... (А. Блок);

- значение состояния, физического, психического, социального, лица (существа) или группы лиц (существ), качественную характеристику лица (существа) или группы лиц (существу Он поглядел на неё, и злоба, выразившаяся в её лице, поразила его (Л. Толстой);

- значение действия (состояния) предмета, качественной характеристики предмета: Потом я увидел впереди исполинскую стену разъярённого моря, катившуюся на нас .... (К. Паустовский);

- характеристику рукотворной или нерукотворной среды: Старый, обширный, тянувшийся позади дома сад, выходивший за село и потом пропадавший в поле, заросший и заглохший... (Н. Гоголь).

Определяемое слово в причастных оборотах имеет значение субъекта действия активного носителя признака (И.В. Одинцова), такое значение определяемого слова особенно характерно для причастных оборотов первого разряда (действие лица или группы лиц). Действительное причастие в составе причастного оборота всегда реализует валентность исходного глагола, имеет значение вида. В системе действительных причастий более свободно образуются причастные формы, противопоставленные по виду, в некоторых случаях мы можем наблюдать, как причастные формы в пределах одной конструкции образуют противопоставленные по виду пары. Кроме этого, видовое противопоставление может возникать при столкновении в пределах одной конструкции финитных и нефинитных глагольных форм разное видовое значение: Увидев мужиков, пробирающихся с бредешком от верхнего пруда к нижнему, я сразу догадался ... (В. Солоухин).

В некоторых случаях значение признака в причастной форме может акцентироваться. Так, В.В. Виноградов говорит о сильной качественной составляющей действительных причастных форм, образованных от основ непереходных глаголов совершенного вида: обрюзгший, иссохший, опухший, раскисший. Заметим, что В.В. Виноградов говорит об окачествлении причастий, а не о полном переходе их в разряд имён прилагательных. Мы предполагаем, что причастия типа изнемогший, засохший, несмотря на усиление качественных значений, сохраняют связь с исходным глаголом, ср.: вечером, совсем изнемогший, запнулся за колдобину и упал... (В. Белов) - А вечером он совсем изнемог, запнулся за колдобину и упал - непереходный глагол изнемочь имеет значение перфекта, выражает семантику состояния, и мы можем наблюдать реализацию лексической валентности, идентичной лексической валентности производной причастной формы.

Одним из условий, акцентирующих качественное значение причастия, может быть значение имени существительного и контекст, в котором употреблён

причастный оборот. Если он определяет неодушевленное имя существительное (причастные обороты третьего структурно-семантического разряда) и употреблён в контексте качественных прилагательных-определений, если причастный оборот имеет значение качественной характеристики предмета, описывает предмет с точки зрения цвета (внешнего вида): Андрей всё размешивал жаркую, переливающуюся красными огоньками кучу (А. и Б. Стругацкие); Самым интересным цветком был, конечно, портулак - ползучий, пылающий всеми чистыми красками (К. Паустовский), то в значении действительного причастия акцентируется значение качественного признака.

В разряде причастных оборотов, обозначающих признак-состояние среды, также могут создаваться условия, при которых акцентируется качественное значение причастной формы, и одним из главных факторов, этому содействующих, является значение контекста и значение определяемого слова. Так, в причастных оборотах, характеризующих земную поверхность с точки зрения'наличия растительности, причастные формы на -ш, образованные от непереходных глаголов с основой на согласный, имеют значение качества-состояния, при этом причастная форма сохраняет управление исходного глагола. Усилению значения качественности способствует контекст - причастный оборот характеризует неактивный субъект, и в данном контексте причастный оборот характеризует предмет с точки зрения внешнего вида: Вокруг меня зеленел лес..., изредка уступая место полянам, поросшим жёлтой осокой (А. и Б. Стругацкие).

Действительные причастия в позиции обособленных определений. одиночных или в ряду однородных членов, могут употребляться как в препозиции к определяемому слову, так и в постпозиции, в основном в нашей картотеке языкового материала зафиксированы постпозиционные обособленные причастия: Выползают откуда-то мысли... о каких-то мирах, существовавших и погибших, но до сих пор подмигивающих нам... (В. Некрасов)

Акцентирование глагольных или признаковых значений причастия в позиции обособленного одиночного определения также может определяться условиями контекста.

Обособленная причастная форма может определять активный субъект: Я поцеловал её хорошенькую ручку и, трепещущий, пошёл вместе с ней к скамье. Я трепетал, ныл, и чувствовал .... (А. Чехов) — в данном случае причастная форма употреблена в контексте глаголов, обозначающих действие лица. Глаголы в позиции сказуемого обозначают «внешнее активное» действие лица, причастная форма обозначает «внутреннее» действие, состояние субъекта. Причастие трепещущий в контексте сказуемых, выраженных личными формами глаголов, проявляет свою двойственную сущность, т.е. обозначает процессуальный признак предмета, причастная форма обозначает действие, одновременное с действием глаголов-сказуемых, в контексте она приобретает значение прошедшего времени, что подкрепляется временным значением глаголов правого контекста.

Причастные формы в позиции обособленного определения также могут иметь значение физического или психического состояния лица, например: Не с кем молвить слова, везде она, властная, цепепящая, презирающая (М. Салтыков-Щедрин) — формы действительных причастий определяют личное местоимение, употреблены в ряду однородных определений, один из членов этого ряда - качественное прилагательное. В данном примере причастные формы проявляют свою двойственную природу - они определяют лицо с точки зрения его постоянных качеств, в то же время, хотя причастные формы и лишены глагольного управления, в контексте представлено видо-временное противопоставление: в левом контексте имеется однокоренная причастная форма, противоположная по виду-времени обособленной причастной форме: Отныне он будет один на один с злою старухою, и даже не злою, а только оцепеневшей в апатии властности. Не с кем молвить слова, некуда бежать - везде она, властная, цепенящая, презирающая (М. Салтыков-Щедрин).

Обособленные причастные формы могут быть употреблены в значении постоянного признака, свойства какого-либо лица (не-лица): У лесных обитателей, и неподвижных, и шмыгающих, память устроена не по-людски (М. Успенский) — в данном случае причастие описывает постоянное свойство живых существ, употреблено в ряду однородных членов, в контексте противопоставления, приобретает значение антонима имени прилагательного, и, следовательно, в причастной форме усиливается значение качественности.

Причастная форма без зависимых слов в позиции препозитивного необособленного определения употребляется с той же частотой, что и в конструкции, традиционно называемой причастным оборотом. Позиция препозитивного необособленного определения - та синтаксическая позиция, в которой причастие с большей степенью вероятности способно адъективироваться, то есть перейти в разряд имён прилагательных, утратив при этом глагольные морфологические категории и семантическую связь с исходным глаголом. Эта точка зрения высказывается в монографии Л.П. Калакуцкой.

Мы предполагаем, что действительная причастная форма в позиции необособленного препозитивного определения сохраняет связь с глаголом, как морфологическую, так и лексическую. Акцентирование процессуальных или качественных значений причастной формы может зависеть от лексического и грамматического значения основы исходного глагола и от условий контекста: от значения определяемого слова, от наполнения ряда однородных определений, если причастная форма употребляется в этом ряду, и от некоторых других условий.

Мы выделяем следующие семантические разряды атрибутивных конструкция с действительными причастиями в позиции препозитивного необособленного определения:

- обозначающие действие лица ("не-лица): ...чтобы отвлечь на себя и хоть этим помочь обороняющемуся Соловьёву (Б. Акунин);

- обозначающие физическое/социальное иди психоэмоциональное состояние лица: .. .кипящий Ленский не хотел /Пред поединком Ольгу видеть (А. Пушкин);

- обозначающие признак предмета: На кухонном столике ... красовался натюрморт из сковородки с засохшими остатками яичницы (А. и Б. Стругацкие);

- передающие значения состояния среды (явления природы): В раскисших полях стояча дождевая вода (К. Паустовский).

В формах действительных причастий, определяющих одушевлённое имя существительное или имя существительное собственное, акцентируется значение действия. Причастные формы, употребляющиеся в атрибутивных конструкциях данного разряда, как правило, образованы от исходных глаголов, имеющих значение активного действия.

Причастные формы сохраняют значения глагольных категорий времени, вида и залога. Категория времени в причастных формах очень специфична, время причастия отличается от времени в личных формах глагола. В причастной форме всегда выражается категория вида, видовое значение подчёркивается характерными видовым аффиксами.

Ещё одна синтаксическая позиция действительного причастия - часть сказуемого двусоставного предложения. Такое синтаксическое употребление для действительной причастной формы не является основным, более того, A.M. Пешковский определяет такие сказуемые как редкие. На том небольшом материале, которым мы располагаем, трудно установить какие-либо чётко выраженные закономерности в употреблении действительных причастий в позиции сказуемого, но можно предположить, что причастие и здесь проявляет свою двойственную сущность.

Самую продуктивную группу, по-видимому, составляют предложения со значением физического/эмоционального состояния лица либо характеристики каких-то внешних признаков лица: Цвет лица её бледный, глаза большие, чёрные, светящиеся электрическим блеском... (Н. Лесков); Она точно была неведающая, испорченная, но милая и безответная женщина (Л. Толстой). Выявляются две характерные конструкции, в которых употребляются предикативные действительные причастия.

Первая разновидность сказуемого - действительное причастие находится в ряду однородных членов, причём наряду с причастной формой членами этого ряда могут быть формы страдательных причастий, личные формы глагола, имена прилагательные и имена существительные, то есть слова, морфологически разнородные в той или иной степени: Было оно (лицо) ещё молодым, но с мелкими чертами, какое-то по-звериному заострённое, узкое, высматривающее... (Ю. Домбровский).

Вторая разновидность предложений с причастным сказуемым - одиночное действительное причастие либо действительное причастие в ряду однородных

членов, которые однородны не только синтаксически, но и морфологически: Грохот был рокочущий и перекатывающийся, подобный тому, какой бывает при землетрясениях (А. и Б. Стругацкие).

Причастная форма в позиции сказуемого может сохранять управление, обусловленное валентностью исходного глагола: ...и следующий день был по-прежнему ясный, солнечный, жужжащий самолётами (В. Некрасов) -управляемые падежные формы с разнообразными объектными значениями, как и в позиции причастного оборота, поддерживают глагольность причастия. Причастные формы с реализованной глагольной валентностью могут быть легко заменены личными глагольными формами.

Причастные формы с незамещёнными объектными позициями, обусловленными валентностью исходных глаголов, по преимуществу употребляются в ряду однородных членов: Его обычно доброе простодушное лицо вдруг стало строгим, помолодевшим (В. Катаев); ...Мыслящие, порядочные, читают и Щедрина, и Тургенева, и разных там Боклей... (А. Чехов) - в некоторых случаях причастные формы не могут быть заменены личными глаголами, и это заставляет предположить, что причастные формы (в большинстве своём связанные с исходными непереходными глаголами) в ряду однородных сказуемых, выраженных прилагательными и не реализовавшими глагольную валентность, акцентируют семантику прилагательного.

Действительные причастия в позиции актантов и других синтаксических позициях, характерных для имени существительного, субстантивируются, приобретают морфологические свойства и значение имени существительного, в некоторых случаях окончательно утрачивая морфологические свойства глагола и прилагательного.

Можно выделить следующие семантико-грамматические разряды субстантивированных действительных причастий:

— субстативаты. обозначающее лицо, изменяются по числам, обладают категорией рода: ... возжегши тоненькую свечку, зажала её в горсть и тихо-тихонько направилась к кающемуся (Н. Лесков) — этот разряд, по-видимому, можно считать самым продуктивным;

— субстантиваты с собирательным значением обозначают совокупность лиц (предметов), не имеют коррелята по числу: Малянов .... в чувствах окружающих, как правило, ничего не понимал (А. и Б. Стругацкие);

— субстантиваты с абстрактным значением не имеют коррелята по числу, среднего рода: В тихом воздухе - тающее, знающее / Там что-то притаилось и смеётся (А. Блок).

Как в системе страдательных причастий, действительные причастия полностью теряют глагольные свойства, по-видимому, только в случае словарной субстантивации, хотя, как представляется, чётких критериев разграничения степеней субстантивации причастий нет.

По нашему предположению, причастные формы в большинстве синтаксических позиций, типичных для имени существительного, сохраняют

связь с исходной глагольной формой. Вне всякого сомнения, глагольные свойства причастия сохраняются в случаях субстантивации причастного оборота: Вспомним с нами отступавших, / Воевавших год иль час, / Павших, без вести пропавших, / С кем видались мы хоть раз, / Провожавших, вновь встречавших, Нам попить воды подавших, / Помолившихся за нас (А. Твардовский) - мы видим ряд однородных дополнений, в этом ряду субстантивированные причастные обороты, одиночные причастные субстантиваты: контекстный субстантиват провожавшие и словарный субстантиват павшие, существительное р1игаНа 1апПнп со значением собирательности; устойчивый субстантивированный причастный оборот без вести пропавшие. В данном примере все причастные формы, в том числе и словарный субстантиват, и устойчивый причастный оборот, имеют чётко выраженное значение прошедшего времени.

Субстантивированные причастные формы и вне причастного оборота в основном сохраняют семантическую связь с исходным глаголом — глагольность субстантивированной причастной формы может подчёркиваться средствами контекста: Хуже нет — лежать в обороне. Каждую ночь — проверяющий (В. Некрасов) — детерминат с обстоятельственным значением акцентирует видовое значение причастной формы. Глагольность субстантивированного причастия также может быть подчёркнута личными глагольными формами левого контекста: Дядя не упал, а рухнул на колени, потом ударил лбом об пол ниц, всхлипнул и точно замер. ... Опытная сестра подумала и, возжегши тоненькую свечку, зажала её в горсть и тихо-тихонько направилась к кающемуся (Н. Лесков).

Причастия - формы древние, они существовали ещё в древнерусском языке, и с тех пор система причастий претерпела сильные изменения, развиваясь по имманентным ей законам. В настоящее время система причастий неустойчива, и в ней продолжаются процессы, обусловленные двойственной семантической и грамматической сущностью причастия. В рамках одной грамматической системы мы наблюдаем существование разнородных форм, хотя эти формы связаны между собой и с точки зрения грамматики, и с точки зрения семантики.

Грамматика русского причастия складывается в результате взаимовлияния его морфологических и синтаксических свойств - двойственная морфологическая сущность причастия определяет его способность занимать разнообразные синтаксические позиции, а синтаксическая позиция позволяет причастию акцентировать либо глагольные, либо прилагательные свойства причастной формы.

Семантические и грамматические процессы в системе русского причастие не закончились, перед нами - живая и развивающаяся категория языка, изучение которой всегда будет актуальной проблемой языкознания.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

Монографии

1. Замятина И. В. Грамматика русского причастия: монография / научн. ред. П.А. Лекант. Пенза: ПГПУ, 2009. -264 с.

Статьи в периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ

2. Замятина И.В. Употребление действительных причастий на -ся //

Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - 2006. - № 2. - С. 42 - 48.

3. Замятина И.В. Синтаксическая парадигма причастия II Вестник

МГОУ. Серия «Русская филология». - 2006. - № 4. - С. 13 - 17.

4. Замятина И.В. Генитивно-безличные предложения с причастным предикативом: семантика и структура // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - 2007. - № 4. - С. 19 - 24.

5. Замятина И.В. Морфологические категории личной и безличной формы причастного предикатива // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - 2008. - № 2.- С. 19-24.

6. Замятина И.В. Употребление личной и безличной формы причастного предикатива // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология», - 2008.- №2,- С. 25-29.

7. Замятина И.В. Причастие как двуприродная грамматическая форма // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - 2009. - № 3. - С. 26-30.

8. Замятина И.В. Морфология полного страдательного причастия // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - 2009. - № 3. - С. 31 - 35.

Статьи в сборниках научных трудов

9. Замятина И.В. К вопросу о переходных синтаксических конструкциях: личность-безличность // Структура, семантика и функционирование в тексте языковых единиц: межвузовский сборник научных трудов. - Москва: МПУ, - 1995. - С. 91 - 98.

10. Замятина И.В. Семантические разряды безличных причастных предложений // Проблемы теории и практики изучения русского языка: межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 1. -Москва; Пенза: МПГУ, ПГПУ, 1998.-С.87-91.

11. Замятина И.В. Частеречный статус главного члена безличного причастного предложения и его грамматические особенности // Проблемы теории и практики изучения русского языка: межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 2. — Пенза: ПГПУ, 2000.-С.48-53.

12. Замятина И.В. Грамматический статус безличных причастных предложений со значением количественности // Русский литературный язык: номинация, предикация, экспрессия: межвузовский сборник научных трудов, посвященный 70-летию профессора П.А. Леканта. - Москва: МАНПО, 2002. — С. 276-279.

13. Замятина И.В. Употребление связки в безличном причастном предложении и его парадигма // Объект исследования — безличность: Сборник научных статей. - Архангельск: ПТУ, 2004. -С. 44-49.

14. Замятина И.В. Причастные формы безличности // Формы безличности: монография [A.B. Петров и др]; под. ред П.А. Леканта; сост. A.B. Петров. - Архангельск: ПГУ, 2006. - С. 90 - 99.

15. Замятина И.В. Семантика и структура предложений с фазисным причастным предикативом // Великое русское слово: сборник статей, посвященный Году русского языка / ред.- сост. Л.В. Вязикова и A.B. Петров. - Архангельск: КИРА, 2007. - С. 120 -127.

16. Замятина И.В. Эмоциональная оценка состояния среды в безличных предложениях с причастным предикативом // Русское слово, высказывание, текст: межвузовский сборник научных трудов, посвященный 75-легшо профессора П.А. Леканта. — Москва: МГОУ, 2007. - С. 47 - 49.

17. Замятина И.В. Типы и формы связки в безличных причастных предложениях // Русистика XXI века: аспекты исследования языковых единиц и категорий: межвузовский сборник научных трудов, посвященный 75-летию профессора П.А. Леканта. / отв. редактор Е.В. Алтабаева. - Мичуринск: МШИ, 2007. - С. 139 - 142.

18. Замятина И.В. Выражение значения эмоциональной оценки в безличных причастных предложениях // Функционирование безличных предложений: монография [A.B. Петров и др] / под. ред. A.B. Петрова. - Архангельск, 2009. - С. 41- 44.

Материалы научных конференций

19. Замятина И.В. Изучение семантического аспекта предложения в высшей школе (на примере безличных причастных предложений) (тезисы) // Совершенствование содержания и методов обучения в вузе и школе: материалы международной научно-практической конференции, посвященной 20-летию факультета начальных классов (Пенза, 31 мая 1995 г.), ч. 2. - Пенза: ПГПУ, 1995. - С. 143 -144.

20. Замятина И.В. Главный член безличного причастного предложения. Связка. Парадигма. // Русский язык: исторические судьбы и современность: II международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ, 18 - 20 марта 2004 г.): Труды и материалы. - Москва: МГУ, 2004. - С. 308.

21. Замятина И.В. Семантика безличных причастных предложений со значением результативного состояния среды // Русский язык: исторические судьбы и современность: 1П международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ, 20-23 марта 2004 г.): Труды и материалы. - Москва: МГУ, 2007. - С. 764 - 765.

Подписано к печати 3.02.10. Бумага писчая белая. Усл. печ. л. 2,2. Тираж 150 экз.

Заказ № 10/10.

Формат 60x84/16. Печать RISO. Уч.-изд. л. 2,257. Цена С. 10.

Редакционно-издательский отдел ПГПУ им. В. Г. Белинского: 440026, Пенза, ул. Лермонтова, 37, корпус 5, комната 466

Типография ПГПУ им. В. Г. Белинского

440026, Пенза, ул. Лермонтова, 37, корпус 8, комната 311

ПГПУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Замятина, Ирина Викторовна

ПРЕДИСЛОВИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

Глава первая. Причастие в грамматической системе современного русского языка.

1.1. Проблемы частеречного статуса причастных форм.

1.2 Проблемы адъективации причастий.

1.3. Позиционное пространство причастия.

1.3.1. Позиционное пространство краткого страдательного причастия (причастного предикатива).

1.3.2. Позиционное пространство полного страдательного причастия.

1.3.3. Позиционное пространство действительного причастия.

Выводы по главе.

Глава вторая. Грамматика кратких причастных форм.

2.1. Специфика частеречного статуса кратких причастных форм.

2.2. Морфология личной и безличной формы краткой причастной формы (причастного предикатива).

2.3. Морфологические категории краткой причастной формы (причастного предикатива).

2.4. Синтаксис краткой причастной формы (причастного предикатива) в безличных конструкциях. Тенденции построения предложений.

2.4.1. Структурно-семантические разряды безличных предложений с краткой причастной формы (причастного предикатива) позиции главного члена. Семантическая и грамматическая валентность главного члена безличного причастного предложения.

2.4.1.1. Семантическая и грамматическая валентность безличной формы краткой причастной формы (причастного предикатива) в предложениях с модальным значением необходимости. Тенденции употребления валентностно обусловленных форм.

2.4.2. Семантическая и грамматическая валентность краткой причастной формы (причастного предикатива) причастного предикатива в «собственно причастных» безличных предложениях.

2.5. Синтаксис краткой причастной формы (причастного предикатива) в двусоставных конструкциях с местоимением в позиции подлежащего. Структурно-семантические разряды местоименно-причастных предложений. Семантическая и грамматическая валентность причастного предикатива (краткого страдательного причастия).

2. 6. Синтаксис краткой причастной формы (причастного предикатива) в двусоставных предложениях. Структурно-семантические разряды двусоставных предложений с причастным предикативом (кратким страдательным причастием) в позиции сказуемого.

Семантическая и грамматическая валентность причастной формы.

Выводы по главе.

Глава третья. Грамматика полного страдательного причастия.

3.1. Морфология полного страдательного причастия.

3.2. Синтаксис полного страдательного причастия.

3.2.1. Причастный оборот. Структурно-семантические разряды причастных оборотов. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

3.2.2. Причастие в роли обособленного одиночного определения. Семантические разряды. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

3.2.3. Причастие в позиции препозитивного необособленного определения. Семантические разряды. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

3.2.4. Предикативная позиция причастия. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

3.2.5. Причастная форма в позиции синтаксических актантов. Семантические типы. Грамматические особенности. Соотношение свойств существительного, глагола и прилагательного в причастной форме.

Выводы по главе.

Глава четвёртая. Грамматика действительного причастия.

4. 1. Морфология действительного причастия.

4.2.1. Причастный оборот. Структурно-семантические разряды. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

4.2.2 Обособленное одиночное определение. Семантические разряды. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

4.2.3. Причастие в позиции препозитивного необособленного определения. Семантические разряды. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

4.2.4. Предикативная позиция действительного причастия. Соотношение свойств глагола и прилагательного в причастной форме.

4.2.5. Причастная форма в позиции синтаксических актантов. Семантические разряды. Грамматические особенности. Соотношение свойств существительного, глагола и прилагательного в причастной форме.

Выводы по главе.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Замятина, Ирина Викторовна

Объектом диссертационного исследования являются причастия, их морфологическая природа и их синтаксическое употребление.

Причастия привлекали к себе внимание многих поколений лингвистов в связи с решением широкого круга проблем грамматики и семантики русского языка. В круг данных проблем входит статус причастия как части речи, категории личности/безличности (в связи с безличным употреблением кратких причастных форм), проблемы дополнительной предикативности предложения и его осложнения.

Работы, посвященные причастию, содержат обширный и интересный материал о частеречной принадлежности причастия, о переходных явлениях, возникающих в этой сфере языка, о переходе причастия в прилагательные (этой проблеме, пожалуй, посвящено большинство исследований). Имеется также множество работ, посвященных функционированию причастий в предложении, его синтаксическим связям, дополнительной предикативности, которую создаёт причастие в предложении.

Однако, несмотря на большое количество научных трудов, посвященных причастию, это уникальное образование системы русского языка, по нашему мнению, исследовано недостаточно. Так, при описании причастия главным делается вопрос о его частеречном статусе, который, как представляется, вовсе не является главным. Как бы ни определялся его морфологический статус -«особая форма глагола», «самостоятельная часть речи», «адъективная форма глагола» - причастие от этого не перестанет быть причастием, и определение его частеречного статуса не решит всех его загадок.

Актуальность исследования определяется следующими факторами:

1) полные и краткие формы причастий активно функционируют в современном русском языке;

2) причастия, несмотря на давнюю историю изучения, не могут считаться классом слов, окончательно изученным, так как их признаки до сих пор не определены окончательно, при этом признаки и свойства причастных форм меняются, и система причастий находится в неустойчивом состоянии;

3) причастие - двойственная синкретичная форма и с точки зрения грамматики, и с точки зрения значения, причастие - форма, до сих пор продолжающая вызывать споры среди лингвистов, единый взгляд на эти единицы не сформировался, что не способствует адекватному отражению научных знаний в школьной практике.

Цель работы заключается в том, чтобы описать все случаи употребления причастных форм, определить категориальный статус причастия, который оно приобретает в разных синтаксических позициях.

Для достижения поставленной цели исследования выдвигаются следующие конкретные задачи:

1) выявить и описать различные случаи употребления причастных форм;

2) описать позиционное пространство причастия;

3) рассмотреть, как в разных синтаксических позициях реализуются глагольные или адъективные свойства причастия;

4) определить влияние контекста и позиции на реализацию разных сущностей причастия

5) установить категориальный статус кратких причастных форм, как в личном, так и в безличном употреблении.

Основная гипотеза диссертации: русское причастие - совокупность гибридных разнородных форм, в части которых происходит ослабление глагольных признаков.

Теоретической базой исследования являются положения В.В. Виноградова о неоднородности системы причастия, положения теории безличности, разработанные A.A. Потебнёй, A.M. Пешковским, гипотеза о существовании в системе частей речи особого разряда слов, объединённых категориальным значением состояния (предикативов), выдвинутая П. А. Лекантом, и развиваемая М.В. Дегтярёвой, теория переходности В.В. Бабайцевой, а также учение об асимметричности грамматических единиц.

Основным методом исследования является структурно-семантический, заключающийся в комплексном рассмотрении грамматической формы и семантической структуры предложений, в которых употребляются причастные формы в различных синтаксических позициях. Использовались приёмы лингвистического наблюдения и описания, отдельные приёмы трансформации, семантического перефразирования, приёмы компонентного анализа и лингвистического эксперимента.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1) произведён комплексный лингвистический анализ всех форм причастия с точки зрения структурно-семантического направления, позиционной грамматики, валентностной грамматики, теории функционально-семантического поля и теории переходности;

2) обобщён и критически осмыслен большой опыт научного описания причастия, и на его основе произведён анализ функционирования причастных форм в современном русском языке;

3) выявлены и описаны морфологические и синтаксические свойства личной и безличной форм причастного предикатива, полного страдательного и действительного причастия;

4) исследованы дифференциальные признаки кратких причастных форм, б и доказано существование в русском языке причастного предикатива;

5) выявлены тенденции употребления в синтаксических конструкциях с причастием присловных падежных форм, обусловленных его грамматической и лексической валентностью;

6) выявлены структурно-семантические и семантические разряды синтаксических конструкций с полными страдательными и действительными причастиями;

7) проанализированы и описаны структурно-семантические разряды безличных, местоименно-причастных и двусоставных предложений с причастным предикативом.

Теоретическое значение работы определяется важностью для современной лингвистики системных описаний грамматических явлений, в том числе и синкретичных, каким является русское причастие. Это способствует уточнению представлений о строении системы частей речи в русском языке и её развитии.

Практическое значение диссертационного исследования заключается в том, что материалы и выводы работы могут быть использованы в общих и специальных вузовских курсах современного русского языка в курсах морфологии и синтаксиса. Материалы диссертации также могут применяться при разработке спецкурсов и спецсеминаров по актуальным проблемам современной лингвистики.

Материалом исследования послужили диалогические и монологические тексты из произведений русской художественной литературы XIX - XX - XXI веков, публицистики последних десятилетий и в небольшом количестве искусственные построения.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Система русских причастий неоднородна как с грамматической, так и с лексической точки зрения.

2. Система русских причастий находится в неустойчивом состоянии: часть форм стабильно сохраняет глагольные признаки и свойства, часть форм постепенно теряет их, приобретает новое лексическое значение, и происходит распад значений причастной формы на омонимы.

3. Адъективации полных причастий как процесса, имманентно присущего причастной форме, не существует. Полный переход причастной формы в систему имени прилагательного происходит только в том случае, если причастная форма теряет все связи с исходным глаголом, в том числе и управление, характерное для исходного глагола, и наблюдается распад структуры многозначного слова на омонимы.

4. В каждой синтаксической позиции в полной причастной форме выражаются признаки глагола и прилагательного.

5. Акцентирование признаков глагола или прилагательного в причастной форме зависит и от синтаксической позиции, которую она занимает, и от контекста.

7. Краткие причастные формы отходят от системы причастий и от глагола.

8. Краткие причастные формы в конструкциях с незамещённой позицией агенса приобретают значение результативного состояния и сближаются с предикативом (словами категории состояния).

9. Краткие причастные формы, приобретшие значение состояния, являются гибридным образованием, совмещающим грамматические и лексические свойства глагола и предикатива.

10.Страдательные формы причастий употребляются в составе пассивных конструкций, которые образуют своеобразное поле пассивности. Ядерный тип - пассивная конструкция с творительным падежом агенса, другие конструкции с творительным падежом, не выражающим значение действующего субъекта, находятся на периферии поля пассивности и могут быть определены как квазипассивные.

ВВЕДЕНИЕ

Причастие - форма, сложная во всех отношениях, так как в ней, по словам В.В. Виноградова, столкнулись «две стихии» - прилагательного и глагола, и это столкновение смыслов, переплетение разнородных грамматических категорий, морфологическая и синтаксическая гибкость причастия обусловливают многообразие подходов к исследованию его природы и разноголосицу мнений о сущности причастия.

Система русского причастия неоднородна, её наполняют формы, отличающиеся друг от друга и семантически, и грамматически. В нашей работе причастные формы рассматриваются комплексно - и со стороны их парадигматики, и со стороны их позиционной системности и синтагматических связей, так как такой подход даёт возможность наиболее полного рассмотрения причастных форм.

По своим грамматическим и семантическим свойствам противопоставляются друг другу следующие типы причастных форм - краткие причастия и полные причастия, страдательные причастия и действительные причастия. Краткие страдательные причастия являются единственным разрядом кратких причастных форм, которые широко используются, и не только в письменной разновидности речи, но и «в разговорной речи, для которой употребление полных форм нехарактерно» (Ю.П. Князев) [Русский язык. Энциклопедия, 1998, с. 494]. Ю.П. Князев различает соотношение кратких и полных форм у причастий и прилагательных - «у прилагательных [.] краткие формы могут рассматриваться как способ словоизменительной предикативной транспозиции прилагательного - его перевод в позицию сказуемого» [там же], а для причастий на - к, —т, наоборот, именно краткие, а не полные формы целесообразно рассматривать в качестве грамматически исходных» [Там же. с. 495].

Мы предполагаем, что краткие формы страдательных причастий отходят от системы полных причастий, они приобретают собственные морфологические категории и собственное категориальное значение, сближаясь со словами категории состояния. Единственная синтаксическая функция краткой причастной формы - предикативная. Краткие причастия употребляются в двух синтаксических позициях - в позиции главного члена безличного причастного предложения и сказуемого двусоставного предложения.

Проблемы безличного употребления причастных форм, безусловно, связаны с общими проблемами безличности. Безличные причастные предложения вписываются в систему безличных предложений, в эту самую разнообразную по семантике и структуре разновидность русского предложения. В лингвистических исследованиях постоянно упоминается о том, что количество безличных предложений в русском языке постоянно растёт, они становятся более разнообразными. Е.М. Галкина - Федорук, автор, пожалуй, одного из самых известных трудов, посвященных проблемам безличности предполагала, что в современном русском языке происходит непрерывный рост количества безличных предложений, «Этот рост объясняется не только всё более развивающимися и уточняющимися формами мышления, расширением средств изобразительности, но и различными грамматическими процессами, которые в конечном итоге обусловлены также усложнением содержания речи» [Галкина-Федорук, 1958, с. 151].

Лингвисты, исследовавшие природу безличных предложений, в своих классификациях опираются на морфологическую природу главного члена безличного предложения. Отметим, что мы разделяем мнение о глубоком отличии главного члена односоставного предложения от сказуемого двусоставного предложения, так как сказуемое соотнесено с подлежащим и подчинено ему грамматически, а главный член односоставных предложений (в нашем случае - безличных) не только выражает признак, в той или иной мере оторванный от деятеля, но и занимает грамматически независимую позицию. Итак, исходя из морфологической природы главного члена, безличные предложения делятся на именные (типа Жарко), на глагольные (типа Светает) и причастные (типа На дорогах размыто) [Бабайцева, 1968, с. 59].

Безличные причастные предложения выделялись исследователями как самостоятельный тип или подтип, хотя их употребление является более ограниченным, по крайней мере, в литературном языке, чем употребление безличных предложений иных типов (A.A. Шахматов, Д.Е. Овсянико-Куликовский, A.M. Пешковский, Е.М. Галкина-Федорук, В.В. Бабайцева, A.M. Ломов, A.B. Петров и др.). Отмечается, что безличные причастные конструкции по семантике выражаемого признака находятся между именными и глагольными предложениями. Мы предполагаем, что специфика безличных причастных предложений обусловлена семантико-грамматическими особенностями их главного члена, который генетически связан с системой причастных форм и который в предикативном употреблении (особенно в безличных формах) приобретает специфическое значение результативного состояния.

До сих пор для обозначения главного члена безличного причастного предложения мы употребляли традиционное терминологическое сочетание «краткое страдательное причастие прошедшего времени на -но, —то». Краткое страдательное причастие выполняет единственную синтаксическую роль, оно употребляется только в позиции предиката двусоставного или безличного предложения, в этой позиции краткое страдательное причастие теряет значение «причастности» и «страдательности», что особенно отчётливо проявляется при безличном употреблении формы. В безличном употреблении, особенно при отсутствии в структуре предложения словоформы в творительном падеже со значением агенса, в значении краткого страдательного причастия усиливается категориальное значение состояния.

Мы поддерживаем гипотезу П.А. Леканта о существовании в системе частей речи современного русского языка части речи, имеющей категориальное значение состояния и предполагаем, что, помимо кратких имён прилагательных, к этой части речи можно отнести и краткие страдательные причастия [Лекант, 1995, с. 7].

В нашем исследовании приведена структурно-семантическая классификация безличных причастных предложений. Нами выделяются восемь структурно-семантических разрядов безличных причастных предложений и выявляются закономерности реализации грамматической и семантической валентности краткого страдательного причастия в границах каждого разряда. Мы предполагаем, что на построение модели оказывает влияние лексическое наполнение позиции предиката модели, семантика структурной схемы и коммуникативная установка синтаксической единицы.

Общая тенденция, характерная для безличных причастных предложений и в какой-то степени для двусоставных предложений с кратким причастием в позиции сказуемого - это устранение компонента в форме творительного падежа со значением агенса.

Причины устранения агентивного компонента могут быть различными, так, A.A. Потебня связывает устранение компонента со значением деятеля с тем, что «наличие подлежащего страдательного оборота заслоняет собой мысль о бывшем подлежащем оборота действительного: при «дело сделано» не думается о том, кем оно сделано, будет ли это определённое лицо (мною, тобою, таким-то), или неопределённое (кем бы то ни было, людьми)» [Потебня, 1968, с. 339]. Это предположение с некоторыми уточнениями может быть принято и сейчас. Действительно, вполне возможно, что при употреблении краткого страдательного причастия в безличном предложении «не думается, кем это сделано», для говорящего важен сам факт результативного состояния, которое выражается причастным предикативом, и именно это категориальное значение краткой формы причастия актуализируется в высказывании.

В нашем исследовании рассматривается такая проблема, как существование в языке переходных конструкций, которые сочетают свойства личных и безличных предложений. Эта тема разрабатывалась и исследовалась В.В. Бабайцевой, Г.Н. Кондратьевой и др. В работах В.В. Бабайцевой разрабатывалась тема переходных синтаксических конструкций на материале именных односоставных предложений (безличных конструкций со словом категории состояния в позиции главного члена) и двусоставных предложений с местоимением в позиции подлежащего и кратким прилагательным в позиции сказуемого. В своём исследовании В.В. Бабайцева устанавливает типы двусоставных предложений, которые двусоставны только структурно, семантически такие конструкции оказываются близкими к безличным. В работах, посвященных проблеме переходных конструкций, В.В. Бабайцева также устанавливает, что переходные синтаксические конструкции могут выражать разные степени безличности, вводится понятие «шкалы переходности» [Бабайцева, 1967]. Г.Н. Кондратьева рассматривает специфику двусоставных глагольных предложений с местоименным подлежащим, их положение на шкале переходности между двусоставными и безличными глагольными предложениями, степени конкретизации местоименного подлежащего [Кондратьева, 1991].

В нашем исследовании представлена структурно-семантическая классификация предложений с местоименным подлежащим и краткой причастной формой в позиции сказуемого, нами выделяются семь структурно-семантических разрядов, некоторые из них оказываются аналогичными структурно-семантическим разрядам безличных причастных предложений.

Кроме того, в разделе, посвященном местоименно-причастным предложениям, исследуются тенденции реализации грамматической и семантической валентности причастных форм и некоторые закономерности построения синтаксических конструкций.

Структура и семантика двусоставных конструкций с краткой формой причастия в позиции сказуемого исследовалась в работах H.H. Прокоповича [Прокопович, 1974], Ю.А. Пупынина [Пупынин, 1980], Г.А. Рудаковой [Рудакова, 1986], Ю.П. Князева [Князев, 1985, 2007]. Ю.П. Князев разграничивает статальные и акциональные причастные предикаты, это разграничение по преимуществу опирается на различия в сочетаемости с обстоятельственными показателями длительности, моментальности, повторяемости. Ю.А. Пупынин предполагает, что в каждом случае употребления конструкции на -«, —т обязательно воспроизводятся два семантических элемента - действие и состояние. Большая актуальность действия выражается в предложениях типа Он был арестован: пример употребления причастной формы с равной актуальностью действия и состояния - Гражданин потерпевший разыскан и доставлен; форма с большей актуальностью состояния - Глаза подведены [Пупынин, 1980, с. 37-40]. В работе Г.А. Рудаковой также проводится мысль о том, что в синтаксической конструкции Сор Partf могут одновременно выражаться два значения - действия и состояния, однако в русском языке нет формальных показателей значения этой конструкции. «Каждое из значений предложений реализуется при наличии определённых грамматических признаков или контекстуальных условий, так что предложения со значением действия и предложения со значением состояния различаются набором признаков, релевантных для отграничения одного предложения от другого» [Рудакова, 1986, с. 4].

Мы разделяем концепцию наличия в краткой причастной форме двух значений - действия и состояния, и считаем, что проявление того или иного значения может зависеть от определённых условий, в которых употребляется причастная форма. В нашей работе приводится структурно-семантическая классификация двусоставных предложений с кратким страдательным причастием в позиции сказуемого, выделяется пять структурно-семантических разрядов, а в рамках каждого разряда устанавливаются закономерности построения синтаксической конструкции и факторы проявления значений состояния или действия.

Самые обсуждаемые проблемы, связанные с грамматикой полных причастий - их грамматический статус, адъективация причастных форм, временное значение полных причастных форм, полупредикативные отношения в структуре предложения и многие другие.

Так или иначе обращаются к анализу различных синтаксических конструкций с причастиями В.И. Фурашов [Фурашов, 1965, 1975], рассматривая обособленные определительные конструкции; Т.Е. Шаповалова [Шаповалова, 2000], описывая категорию синтаксического времени; A.A. Камынина [Камынина, 1983], исследуя полупредикативные конструкции.

Частные вопросы грамматики причастий исследуются в диссертационных работах и статьях Г.А. Таболовой [Таболова, 1952], Л.И.Удаловой [Удалова, 1957, 1960], А.Н. Тихонова [Тихонов, 1967], И.К Сазоновой [Сазонова, 1975], В.Е Осовской [Оссовская, 1976], И.В. Одинцовой [Одинцова, 1985] Л.Ю. Юшиной [Юшина, 1986], В.И. Чуглова [Чуглов, 1990] и многих других.

Вопрос о грамматическом статусе причастных форм относится к разряду «вечных» вопросов, и «окончательный» ответ на этот вопрос на современном уровне развития лингвистики невозможен. История обсуждения грамматического статуса причастия продолжается две тысячи лет, она началась ещё в античной грамматике, но ответ на вопрос не найден окончательно, и пока исследователи не могут поставить точку в истории изучения причастий, и не находят ответа на все вопросы, связанные с ними.

Наиболее близкими нам представляются следующие определения причастий - «смешанная часть речи» (A.M. Пешковский) и «гибридная глагольно-прилагательная форма» (В.В. Виноградов). Мы не ставили перед собой задачу «окончательного» решения проблемы грамматического статуса полного причастия, этот вопрос не является для нас принципиальным. Причастие - форма двойственная, сочетающая свойства двух частей речи, и какое-то окончательное решение может быть принято только в рамках методики изучения грамматики, особенно в рамках программы средней школы. В школьной практике, на наш взгляд, самым целесообразным будет «оставить» причастие в системе глагола. С точки зрения научной грамматики наиболее верным и взвешенным нам представляется предложение П.А. Леканта: «Значение причастия «который делается» привязывает его к существительному (субъекту или объекту), а это даёт равные шансы как на статус части речи, так и на статус формы глагола» [Лекант 2007, с. 16].

При изучении лингвистических трудов, посвященных проблемам причастия, возникает впечатление, что в большей их части исследуется так называемая адъективации причастия. Проблема адъективации поднимается во множество работ: [Берешков 1939], [Краснов 1955], [Антонова 1958], [Лукин 1965], [Калакуцкая 1971], [Бахарев 1972], [Демьянова 1972], [Гераськина 1978], [Сазонова 1975], [Боровлёв 1983] и др. Адъективация русских причастий исследовалась в синхронном и диахронном аспекте и в сравнении с адъективацией причастий других языков, как индоевропейских, так и языков других языковых семей.

В некоторых работах высказывается мысль о том, что практически любое причастие, употреблённое в позиции необособленного согласованного определения, адъективируется, переходит в систему имён прилагательных. Например, в словаре грамматических омонимов русского языка О.М. Ким причастия в составе причастного оборота и причастия в роли необособленного определения рассматриваются как грамматические омонимы, и необособленные причастия обозначаются как прилагательные, например: 1. Изъезженная, - ой, ж., прич., страд., прош. к глаг. изъездить. Тайга, изъезженная им от Нагаево до Колымы. 2. Изъезженная, - ой, ж. прил. По узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге тянулись гусары. JI. Толстой. 1. Стелющийся, - егося, . Прич., действ.,наст к глаголу стлаться. Стелющийся в долине туман. Стелющаяся ковром мята. Стелющиеся по земле розы. 2. Стелющийся, - егося, .прил. Стелющийся кедр. Стелющаяся культура. Стелющиеся растения подходят для альпийской горки.

Особый взгляд на «адъективацию» причастий мы обнаруживаем в работе H.A. Дьячковой [Дьячкова 2001], она считает, что, несмотря на ярко выраженное адъективное значение причастий в следующих примерах {Непьющий монах — не монах; Цветущая молодость приятна; Мыслящий и работающий человек есть мера всему), их нельзя считать прилагательными, так как «они сохраняют соотносительность с временными, видовыми и залоговыми значениями глаголов. В данном случае важен не их частеречный статус, а факт их соотносительности с категориями мотивирующего глагола.» [Дьячкова 2001, с. 153].

И.К. Сазонова разделяет стативные и адъективные лексические значения причастий. Причастия, имеющие стативные значения, не порывают семантических связей с глаголом, не переходят в прилагательные, «они толкуются всегда через глаголы, так как обозначают состояние лица или предмета, связанное с действием (влюблённый в кого-то — влюбившийся в кого-то - влюбился в кого-то)» [Сазонова 1975, с. 10]. Причастия, имеющие адъективные значения, не могут быть отнесены к прилагательным, хотя и обозначают действие или состояние «в отвлечении от временной соотнесённости: блуждающая улыбка, документированный вывод» [Сазонова 1975, с. 10-11]. Адъективные значения причастий, как и стативные, прежде всего связаны с процессом действия или с его результатом, то есть, причастия, имеющие адъективные значения, остаются в семантическом поле глагола. «Причастия в этих значениях сочетаются с тем же кругом существительных, которыми управляет глагол в личных формах. Часть из них мотивирована возвратными глаголами» [Сазонова 1975, с. 11].

Мы не рассматриваем адъективацию как процесс, имманентно присущий причастной форме, так как качественные значения присущи всем причастным формам, любое причастие имеет значение признака. Система причастий неоднородна - в одних причастиях преобладают качественные значения, другие в любой синтаксической позиции сохраняют значение действия. Мы предполагаем, что причастия в любой синтаксической позиции в той или иной мере сохраняют значение действия, и семантически осложняют предложение, создают добавочную предикацию, даже причастия на - гций, которые, по мысли В.В. Виноградова, в наибольшей степени способны приобретать качественные значения. Причастие в большинстве позиций вступает в атрибутивные отношения с определяемым компонентом. Синтаксическая позиция, в которой причастие в полной мере реализует свой двойственную сущность - это его позиция в составе причастного оборота, «семантические и формальные качества причастной словоформы полностью реализуются в обороте» [Лекант 2002, с. 92]. Особый взгляд на роль определяемого слова в составе полупредикативных причастных конструкций мы находим в работах A.A. Камыниной. Определяемое слово, субстантивный компонент может играть определяющую роль: «организующая роль существительного в формировании полупредикативных структур не сводится только к выражению определяемого члена. Не меньшее значение имеет тот факт, что существительное в известном смысле ограничивает формы и значение для второго, определяющего члена» [Камынина 1983, с. 16]. По мнению автора, имя существительное является конституирующим элементом полупредикативной конструкции, входит в эти конструкции как определяемый элемент, и «эта функция существительного может соответствовать положению синтаксически ведущего члена» [Там же. С. 14]. Такой подход к интерпретации полупредикативных причастных конструкций представляется нам очень убедительным, и в своём исследовании мы представили структурно-семантическую классификацию различных синтаксических конструкций с причастиями на основании значений причастной формы и определяемого слова.

Наше исследование выполнено в рамках классической грамматики, структурно-семантического метода, который - мы в этом уверены — не исчерпал себя и у которого есть дальнейшие перспективы развития.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамматика русского причастия"

Выводы по главе

1. Действительное причастие является в наибольшей степени «глагольным» в системе русского причастия, так как в большинстве

392 синтаксических позиций оно сохраняет значения вида, времени и залога.

2. Акцентирование значения качественности в действительном причастии связано с его лексическим значением и условиями контекста, в частности, со значением определяемого имени существительного.

3. Причастный оборот — та синтаксическая позиция, в рамках которой причастие в полной мере реализует свои глагольные и «прилагательные» свойства.

4. Если причастный оборот обозначает признак неактивного субъекта, то в его рамках акцентируется качественное значение причастной формы.

5. Действительное причастие в позиции обособленного одиночного определения сохраняет свои видо-временные и залоговые значения; в нём может акцентироваться семантика качественности при определённых контекстных условиях.

6. Действительное причастие в позиции необособленного препозитивного определения в основном сохраняет лексическую и морфологическую связь с глаголом. Причастная форма сохраняет значение вида, времени и залога. Акцентирование качественных значений может происходить при определённых контекстных условиях.

7. Употребление действительного причастия в позиции компонента составного сказуемого нехарактерно для современного русского языка. Действительное причастие в этой позиции имеет глагольные морфологические категории вида, времени и залога, а также реализует глагольное управление. Акцентирование качественных значений причастной формы происходит в случае её употребления в ряду однородных членов, выраженных именами прилагательными и про потере глагольного управления.

8. В группе причастий, употреблённых в позиции синтаксических актантов, наблюдаются два вида субстантивации - полная или словарная субстантивация и контекстная субстантивация. При словарной субстантивации причастие теряет глагольные признаки и приобретает морфологические категории имени существительного (род, число, тяготеет к определённому лексико-грамматическому разряду), при контекстной субстантивации причастие сохраняет морфологические категории глагола (вид и время), а также возможность реализации глагольных валентных связей причастной формы.

Заключение

Причастия - формы древние, они существовали ещё в древнерусском языке, и с тех пор система причастий претерпела сильные изменения, развиваясь по имманентным ей законам

Исследование такого сложного и противоречивого объекта, каким является причастие, основанное на детальном анализе обширного языкового материала, опиравшееся на положения, содержащиеся в многочисленных исследованиях, посвященных причастиям, позволило автору прийти к определенным результатам, которые, как мы надеемся, внесут свой вклад в изучение русской грамматической системы.

Нами проведено системное исследование русского причастия, проанализированы структурно-семантические, функциональные, валентностные свойства всех форм причастий; выявлены и описаны особенности употребления этих форм, которые определяются синтаксическими, коммуникативными и лексическими факторами; определены дифференциальные признаки причастного предикатива как гибридной части речи, а также описаны структурно-семантические разновидности синтаксических конструкций с причастными формами.

На основании анализа языкового материала нами установлено, что в настоящее время система причастий неустойчива, и в ней продолжаются процессы, обусловленные двойственной семантической и грамматической сущностью причастия. В рамках одной грамматической системы мы наблюдаем существование разнородных форм, хотя эти формы связаны между собой и с точки зрения грамматики, и с точки зрения семантики.

Грамматика русского причастия складывается в результате взаимовлияния его морфологических и синтаксических свойств — двойственная морфологическая сущность причастия определяет его способность занимать разнообразные синтаксические позиции, а синтаксическая позиция позволяет причастию акцентировать либо глагольные, либо «прилагательные» свойства формы.

Причастие, безусловно, связано с именем прилагательным, оно развивалось вместе с ним, и многие процессы в системе причастий и имён прилагательных сходны, это в большей мере относиться к кратким причастным формам. Краткие формы причастия представляют собой относительно автономную систему, одним из специфических грамматических показателей этой самостоятельной формы является её функционирование в парадигме идеальной связки быть. Краткие формы страдательных причастий постепенно отходят от системы полных страдательных причастий, в отдельных случаях теряя глагольное значения залога; семантика действия в них ослабляется, и усиливается семантика состояния. Особенно наглядно проявляется этот процесс в безличных формах кратких причастий. Безличные причастные предложения составляют не самый обширный, но стабильно употребляющийся класс безличных предложений. В некоторых разрядах безличных причастных предложений наблюдается регулярное незамещение позиции активного субъекта, выраженного формой творительного падежа, что позволяет сделать вывод о продолжающемся процессе утраты краткими формами значения страдательного залога. В системе двусоставных предложений с кратким причастием в позиции сказуемого стабильно употребляется пассивная конструкция с присловной формой творительного агентивного, что обусловлено наличием в структуре двусоставного предложения компонента со значением объекта действия (форма именительного падежа в позиции подлежащего). В отдельных разрядах двусоставных предложений пассивная конструкция употребляется нестабильно, а некоторые причастные формы вовсе утрачивают субъектную валентность.

Полные формы причастий в любой синтаксической позиции проявляют грамматические и семантические свойства глагола и прилагательного, на преобладание тех или иных свойств в причастной форме влияют её синтаксическая позиция и контекст, в котором она употреблена, наиболее значительным фактором влияния на проявление глагольной или «прилагательной» сущности причастия является значение имени существительного, которое определяет причастная конструкция.

Страдательные причастия в большей степени проявляют значения качественности, чему способствует регулярное незамещение позиции активного субъекта, обусловленного лексической и грамматической валентностью страдательного причастия - страдательная форма употребляется вне пассивной конструкции и в ней могут акцентироваться значения признака, что особенно показательно в тех случаях, когда определяемое причастием слово имеет значение субъекта состояния. Полный переход причастной формы в систему имён прилагательных наблюдается, если причастие окончательно теряет валентность, свойственную глагольной форме, специфические глагольные категории и семантическую связь с исходным глаголом.

Действительные причастия в большей мере, чем страдательные, проявляют морфологические свойства и семантику глагола, этому, по-видимому, способствует залоговое значение действительного причастия - оно обозначает признак действующего предмета. Косвенным показателем большей глагольности действительных причастных форм может служить тот факт, что у действительных причастий, возможно, начинают развиваться формы будущего времени, таким образом, выстраивается система временных форм причастия, параллельная глагольной.

Проведённое исследование выявило перспективные направления, по которым может быть продолжено изучение причастия. Такими направлениями могут стать изучение оттенков видо-временных значений полных причастий в разных синтаксических позициях - в нашем исследовании только намечен анализ категории временных значений причастных форм; анализ соотношения и функционирования полных и кратких форм страдательных причастий разных семантических групп; исследование функционирования причастных форм во всех сферах русского языка и в разных функциональных стилях русской речи; анализ изобразительно-выразительных возможностей причастных форм. Хотелось бы также соотнести совокупность знаний о причастиях, накопленную традиционным языкознанием, с разработками таких направлений, как психолингвистика, социолингвистика и культурология, рассмотреть роль русского причастия в создании языковой картины мира.

Семантические и грамматические процессы в системе русского причастие далеко не закончились, перед нами - живая и развивающаяся категория языка, изучение которой всегда будет актуальной проблемой языкознания.

Список научной литературыЗамятина, Ирина Викторовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова. М.: Наука 1996.-326 с.

2. Адмони В.Г. О двусоставности предложения // Уч. записки 1 ЛГПИЯ. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1955. Вып. 2: Вопросы грамматики и лексикологии. -С. 131-172.

3. Адмони В.Г. Основы теории грамматики. М. -Л.: Наука, 1964. - 165 с.

4. Адмони В.Г. Полевая природа частей речи // Вопросы теории частей речи: На материале языков различных типов. Л.: Наука, 1968. - С. 98-106.

5. Акопян А.Ц. Причастные фразеологизмы в современном русском языке // Русский язык в школе. 1990. - № 4. -С. 72-74.

6. Алёхина М.И. Местоимение как часть речи // Явления переходности в грамматическом строе русского языка: межвуз. сб. научных трудов. М.: МГПИ им. Ленина, 1988. - С. 63-68.

7. Алёхина М.И. О классификации местоимений // Русский язык в школе. -1982,-№1-С. 64-65.

8. Алёхина М.И. Определённость-неопределённость предмета как контекстуальная категория // Инвариантные синтаксические значения и структура предложений. М.: Наука, 1969. - С. 27-37.

9. Алисова Т.Е. Семантико-коммуникативный субстрат безличных предложений // Инвариантные синтаксические значения и структура предложений. М.: Наука, 1969. - С. 27-37.

10. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М,: Языки славянской культуры, 2001. — 368 с.

11. Алтабаева Е.В. Категория оптативности в современном русском языке: монография. Москва, МГОУ, 2002. - 230 с.

12. Амирова Т.А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. М.: Наука, 1975. - 560 с.

13. Антонова Т.Н. О признаках перехода причастий в прилагательные в современном русском литературном языке // Учёные записки Магнитогорского педагогического института-Магнитогорск, 1958. Вып.7. С. 280-292.

14. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. -М.: Наука, 1974. -251 с.

15. Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. -М.: Наука, 1967. 366 с.

16. Арват H.H. Семантическая структура безличных предложений в современном русском литературном языке: автореф. дисс. . докт. филол. наук. -Москва, 1975.-20 с.

17. Арват H.H. Семантическая структура простого предложения в современном русском языке. Киев: Вища школа, 1984. - 160 с.

18. Ардентов Б.П. «Что» в современном русском языке. Кишинёв: Штиинца, 1973. - 99 с.

19. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980, — С. 165249.

20. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. -М.: Наука, 1973. 183 с.

21. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. -М.: Наука, 1988.-338 с.

22. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. -605 с.

23. Бабащева В.В. Эмоционально-оценочные предложения в современном русском языке // Русский язык в школе. 1958. — №2. — С. 16-22.

24. Бабайцева B.B. Лекснко-грамматические функции указательных слов в сложноподчинённом предложении // Русский язык в школе. 1962. - № 6. — С. 3-7.

25. Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе. Воронеж: Центр. -Чернозёмн. кн. изд-во, 1967. - 392 с.

26. Бабайцева В.В. Односоставные предложения в современном русском языке. М.: Просвещение, 1968. - 256 с.

27. Бабайцева В.В. Система структурно-семантических типов предложения в русском языке // Предложение как многоаспектная единица языка: сб. научн. трудов. М.: МГПИ им. Ленина, 1983. - С. 7-24.

28. Бабайцева В.В Соотношение структурных и семантических признаков синтаксических единиц при их изучении и описании // Предложение и его структура в языке: сб. научн. трудов. М.: МГПИ им. Ленина, 1986. - С. 3-13.

29. Бабайцева В.В. Чеснокова Л.Д. Русский язык. Теория (для 5-9 кл.). М., Дрофа, 2003.-396 с.

30. Бабайцева В.В. Система односоставных предложений в современном русском языке: монография. М.: Дрофа, 2004. - 512 с.

31. Баллы Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Иностранная литература, 1955. - 416 с.

32. Бабина Т.П., Белоъиапкова В.А. К вопросу о семантическом субъекте // Филологические науки. 1984. -№ 1. - С. 29-34.

33. Барамыгина И.В. Семантика и синтаксис предикативов состояния, отношения и оценки: автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб, 1996. -20 с.

34. Бахарев А.И. Адъективация причастий в историко-теоретическом освещении: автореф. дисс. канд. филол. наук. — Саратов, 1972. 19 с.

35. Бахарев А.И. О соотношении причастий и прилагательных в русском языке // Вопросы теории русского языка и методика его преподавания. -Саратов, 1970.-Вып. 2. С 151-155.

36. Бахарев, А.И. Причастие и отпричастные прилагательные в составе сложных слов // Язык и общество. Саратов, 1970. - Вып. 4. - С. 151-155.

37. Бедняков A.C. Переход причастий в прилагательные // Русский язык в школе. 1947. - № 2. - С. 15-32.

38. Белова A.C. К вопросу о действительных причастиях // Учёные записки Владимирского педагогического института. Владимир, 1958. Вып.4. - С. 105— 122.

39. Белова A.C. К вопросу об употреблении действительных причастий в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наука. М., 1953. -18 с.

40. Белошапкова В.А. Шмелёва, Т.В. Деривационная парадигма предложения // Вестник МГУ. 1981. - №2. - С. 43-51.

41. Белошапкова В.А. Современный русский язык: Синтаксис. — М.: Высшая школа, 1981. -248 с.

42. Белошапкова В.А. (ред.) Современный русский язык. — М.: Высшая школа, 1981. -560 с.

43. Берешков С.Г. К вопросу о переходе причастий в прилагательные // Учёные записки ЛГПИ им. Герцена. Л., 1939. - Т.20. - С. 69-84.

44. Берляева Т.Н. Грамматическая структура и семантика предложений с инфинитивом и предикативом: автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М.: 1982. 17 с.

45. Берляева Т.Н. Грамматическая и семантическая структура предложений с инфинитивом и предикативами волеизъявления // Средства выражения предикативных значений предложения: межвуз. сб. научных трудов. М.: МОПИ, 1983.- С. 54-63.

46. Берляева Т.Н. Соотношение семантики состояния и оценки в предложениях с предикативом // Соотношение структурно-семантическихтипов предложения в русском языке: межвуз. сб. научн. трудов. М.: МОПИ, 1985.-С. 57-65.

47. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Л.: Наука, 1977. -204 с.

48. Богданов С.И. Форма слова и морфологическая форма. СПб.: СПб университет, 1997.-248 с.

49. Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики. — изд. 5-е. Москва: Государственное социально-экономическое изд-во, 1935. — 254 с.

50. Бондарко A.B. Вид и время русского глагола. М.: Просвещение, 1971. — 239 с.

51. Бондарко A.B. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, 1971. -112 с.

52. Бондарко A.B. Теория морфологических категорий. Л.: Наука, 1976.- 225 с.

53. Бондарко A.B. Носитель предикативного признака // Вопросы языкознания. 1991. - №5. - С. 27-41

54. Бондарко A.B. Полевые структуры в системе функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры.- СПб.: Наука, 2005. С. 5-36.

55. Бондарко А.В, Буланин JJ.JI. Русский глагол. Л.: Просвещение, 1967. -192 с.

56. Боровлёв A.A. Процесс адъективации причастий в русском и сербохорватском языках // Русское языкознание. Киев, 1983. Вып. 7. - С. 2935.

57. Бортэ JI.B. Взаимодействие в сфере категориально-грамматических классов слов: автореф. дисс. докт. филол. наук. Москва, 1984. - 32 с.

58. Брицын, В.М. Синтаксис и семантика инфинитива в современном русском языке. Киев: Наукова думка, 1960. - 390 с.

59. Буланин ЛМ. О системе причастий в современном русском языке // Герценовские чтения. Филологические науки. Программа конференции, тезисы докладов.-Л., 1970. -С. 186-187.

60. Буланин JIM. К соотношению пассива и статива в русском языке // Проблемы теории грамматического залога. Л.: Наука, 1978. - С. 197-202.

61. Буланин JIM. Причастная форма страдательного залога в русском языке // Программа и тезисы докладов к VIII научно-методической конференции Северо-Западного зонального объединения кафедр русского языка педагогических институтов. Л., 1966. - С. 20-22.

62. Булыгина Т.В., Шмелёв АД. Пространственно-временная конкретизация как суперкатегория предложения // Вопросы языкознания. 1989. - №3. -С.51-61.

63. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М.: Учпедгиз, 1959. -623 с.

64. Волгина Н.С. Синтаксис современного русского языка: учебник. М., 1978. -439 с.

65. Василевская Л.И. Безличные предложения в типологии синтаксических конструкций: автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М.: 1978. -22 с.

66. Вердиева Н.Ф. Слова категории состояния в современном русском языке: автореф. дисс. канд. филол. наук. Л., 1971.-19 с.

67. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972. - 614 с.

68. Виноградов В.В. Из истории изучения русского синтаксиса. М.: МГУ, 1958. -614 с.

69. Воинова Е.И. Предикативные слова на -о, сочетающиеся с инфинитивом, в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М.: 1965. -18 с.

70. Волынец Т.Н. О типах синтаксических конструкций, допускающих замену предикативных форм глагола причастными // Русский язык. Минск: Белорусский ун-тет, 1990. - С. 101-116.

71. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. - 228 с.

72. Вольф Е.М. Состояния и признаки. Оценка состояний // Семантические типы предикатов. Москва: Наука, 1982. - С. 320-399.

73. Воронина Д.Д. Типы агенса и значения определённости, неопределённости и обобщённости // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1975, - №4. - С.74-82.

74. Вострецова Г.Ю. Нераспространённый причастный атрибут в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М.: 1990. -21 с.

75. Выгорбина А.Е. Безличные предложения в древнерусском языке: автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1961. - 20 с.

76. Высоцкая И.В. Синкретизм в системе частей речи современного русского языка. М.: МПГУ, 2006. - 303 с.

77. Гак В.Г. Проблемы лексико-грамматической организации предложения (на материале французского языка в сопоставлении с русским): автореф. дисс. докт. филол. наук. -М., 1968. 55 с.

78. Галкина-Федорук Е.М. Безличные предложения в современном русском языке.-М.: МГУ, 1958. -331 с.

79. Герасименко H.A. Грамматика связки // Русский язык. Исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка (Труды и материалы). -М.: МАКС Пресс, 2007. С. 241-242

80. Герасъкина Т. А. Адъективация причастий страдательного залога настоящего времени в русском и белорусском языках // Вопросы русской и белорусской грамматики и лексикологии. Минск, 1978. - С. 27 - 40.

81. Герасъкина Т.А. Сложные прилагательные с причастным компонентом в качестве второй части слова в русском и белорусском языках // Филологические исследования. Минск, 1976.- С. 27-40.

82. Гехтляр С.Я. Русский инфинитив: категориальная характеристика функционирования. Санкт-Петербург; Брянск: Брянский ун-тет, 1996. - 258. с.

83. Гиро-Вебер М. Устранение подлежащего в русском предложении // Известия АН СССР, сер. литературы и языка. Москва, 1984. - Т. 43, № 6. - С. 551-556.

84. Гловинская М.Я. Язык интернета как средство обнаружения неустойчивых участков языка // Русский язык. Исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка (Труды и материалы). -М.: МАКС Пресс, 2007. С. 180.

85. Грабъе В. О полупредикативной конструкции и второстепенной предикации // Языкознание в Чехословакии. М., 1978. - С. 232-254.

86. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970.-767 с.

87. Гусъкова Т.П. Функции неопределённо-личных и неопределённо-предметных предложений в тексте: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1992.-16 с.

88. Дегтярёва М.В. О корпусе связок в безличном предложении с предикативом // Вестник МГОУ. Сер. «Русская филология». 2006. - №3 . - С. 203-207.

89. Дегтярёва М.В. Семантика состояния лица в авторских безличных предложениях // Русское слово и высказывание: рациональное и эмоциональное. М.: МГОУ, 2006. - С. 125-129.

90. Дегтярёва М.В. Частеречный статус предикатива. -М.: МГОУ, 2007. 161 с.

91. Дедова А. С. К вопросу о действительных причастиях // Учёные записки Владимирского педагогического института. Владимир, 1958. -Вып.4. — С. 105-122.

92. Демьянова Е.М. Адъективация глагольных образований с суффиксом -нн-// Программа и тезисы докладов к VIII научно-методической конференции Северо-Западного зонального объединения кафедр русского языка педагогических институтов. Д., 1966. - С. 44-46.

93. Демьянова Е.М. Об адъективированных причастиях // Герценовские чтения. Филологические науки. Программа конференции, тезисы докладов. -Д., 1972.-С. 183-186.

94. Демьянова Е.М. Особенности перехода причастий в прилагательные // Герценовские чтения. Филологические науки. Краткое содержание докладов. -Д., 1972. Л., 1972. - С. 123-124.

95. Демьянова Е.М. Соотношение причастий и отглагольных прилагательных с омонимичными суффиксами и их сочетаемость с наречиями: автореф. дисс. . канд. филол. наук. Д., 1974. - 18 с.

96. Дерибас JI.A. Значение и употребление местоимения «весь», наречия и частицы «всё» // Учёные записки МГПИ им. В.И.Ленина. М., 1969. Вып. 10. -С. 54-60.

97. Дерюилева Н.А. Генитивиые количественно-бытийные предложения в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. — М.: 1990. -24 с.

98. Диброва М.И. Критерии выявления преобладающего признака (адъективного или процессуального) в рядах причастных определений. JL, 1989. Рукопись депонирована в ИНИОН АН СССР № 40322 от 4.12.89.

99. До Вьет Хунг Семантико-синтаксическая структура причастных страдательных оборотов в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М. 1992. -21 с.

100. Донченко Г.В. Категория времени в причастиях (на материале действительных причастий современного русского литературного языка): автореф. дисс. канд. филол. наук . М.: 1977. - 16 с.

101. Донченко Г.В. О временной семантике причастий на вший несовершенного вида // Актуальные вопросы преподавания русского языка как иностранного. -М., 1978. - С. 105-126.

102. Дружинина А.Ф. Ограничения в образовании форм причастий в современном русском языке // Лингвистический сборник: Современный русский язык. М., 1976. - Вып. 6. - С. 50-55.

103. Дъячкова H.A. Полипропозитивные структуры в сфере простого предложения. Екатеринбург, 2001. - 227 с.

104. Зайцев JI.3. Синтаксис полных страдательных причастий в современном русском языке: автореф. дисс. канд. филол. наук. Л., 1974. - 20 с.

105. Зайцев JT.3. О некоторых морфологических особенностях причастий в современном русском языке // Вопросы русского и славянского языкознания. -Иваново, 1976. С. 57- 62.

106. Зализняк A.A. Русское именное словоизменение. — М.: Наука, 1967. 370 с.

107. Зеленое А.И. Возвратные глаголы страдательного залога в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1967. - 16 с.

108. Золотова Г.А. О модальности предложения в русском языке // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1962. -№ 4. - С. 65-79.

109. Золотоеа Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. — М.: Наука, 1973. -351 с.

110. Золотоеа Г.А. О субъекте предложения в русском языке // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1981. — №1 . - С. 33-42.

111. Золотоеа Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982. - 368 с.

112. Золотоеа Г.А. Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М.: Наука, 1988. - 439 с.

113. Иванникова Е.А. О так называемом процессе адъективации причастий // Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточно-славянских языков. М„ 1974. - С. 279-304.

114. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка: учеб. для студентов филолог спец. фак. ун-тов и пед. ин-тов. — 2-е изд, испр. и доп. — М.: Просвещение, 1983. 339 с.

115. Иванова А.Н. Слово «это» в письменной и устной речи // Русский язык в школе. 1982, - №2. - С. 80-86.

116. Иванова В. Ф. К вопросу о соотношении причастий и прилагательных в современном русском языке (причастия и прилагательные с суффиксом -м- ) // Учёные записки ЛГУ, сер. «Филологические науки». Л., 1955. Вып. 21. -С. 73-89.

117. Иванова В. Ф. Модели количественных предложений // Русский язык в школе.- 1973. -№3. -С. 96-101.

118. Иванова В.Ф. Отглагольные прилагательные с суффиксом -м- в современном русском литературном языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук.-Л., 1952.-21 с.

119. Иванова В.Ф. Переход причастий в прилагательные (на материале страдательных причастий настоящего времени) // Учёные записки ЛГУ, сер. «Филологические науки». 1962. - Вып. 61 - С. 3-26.

120. Иванова В.Ф. Спорные вопросы грамматики и стилистики количественных предложений // Синтаксис и стилистика: сб. статей АН СССР. М.: Наука, 1976. - С. 182-198.

121. Иванова O.E. Роль причастного определения в высказывании конкретного типа // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1986. -№ 6. - С. 59-64.

122. Иванова O.E. Семантика и функция причастного атрибута в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1985. -21 с.

123. Ивич М. Оппозиция односоставное предложение двусоставное предложение // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. -1965.-№4.-С. 181-184.

124. Исаченко A.B. О возникновении и развитии категории состояния в славянских языках // Вопросы языкознания. 1955. - № 6. - С. 48-56.

125. Исаченко A.B. О синтаксической природе местоимений // Проблемы филологии: сб. статей к 70-летию академика A.B. Виноградова. М.: Наука, 1965.-С. 159-166.

126. Истрина Е.С. Синтаксические явления синодального списка 1-ой новгородской летописи // Известия отделения русского языка и словесности Р.А.Н. -Петроград, 1923.-Т.Т. XXV-XXVI. С. 16-30.

127. Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. Доклады и конференции по теоретическим проблемам синтаксиса. М.: Наука, 1969.- 180 с.

128. Ицкович В.А. Языковая норма. М.: Просвещение, 1968. - 94 с.

129. Кавецкая, Р.К. Наблюдения над временными значениями действительных причастий современного русского языка Текст. / Р.К. Кавецкая // Труды Воронежского университета, т. 29. Воронеж, 1954. - С. 137-171.

130. Кавецкая Р.К. Категория вида в действительных причастиях // Труды Воронежского университета. Воронеж, 1955. - Т.38 - С. 129-142.w

131. Калакуцкая Л.П. Залог в предикативных формах глагола и в причастиях // Русский язык в школе. 1968, - № 6. - С. 100-103.

132. Калакуцкая Л.П. Адъективация причастий в современном русском языке. М.: Наука, 1971. - 227 с.

133. Камынина A.A. К вопросу о предложениях с количественными словами в составе главных членов // Русский язык в школе. 1961, — №2. - С. 20-25.

134. Камынина A.A. Связь полупредикативной функции и глагольности причастий (на материале действительных причастий) // Вестник МГУ, серия 9. Филология. 1981. -№ 6. - С. 28-33.

135. Камынина A.A. Современный русский язык: Синтаксис простого предложения. Осложнение простого предложения полупредикативным членом.-М.: МГУ, 1983. -102 с.

136. Камынина A.A. Современный русский язык. Морфология: учебное пособие для студентов филол. факультетов. М.: МГУ, 1999. - 239 с.

137. Кацнелъсон С.Д. Типология языка и языковое мышление. JL: Наука, 1972. -216 с.

138. Кириллова В.А. К изучению подлежащего и способов его выражения // Русский язык в школе. — 1959. -№ 1. С. 92-97.

139. Кириллова В.А. К вопросу о логической структуре односоставных предложений // Логико-грамматические очерки: сб. статей. М.: Высшая школа, 1961.-С. 193-198.

140. Кириллова В.А. О «конструктивных» элементах безличных предложений // Исследования по современному русскому языку: сб. статей, посвящённых памяти Е.М. Галкиной-Федорук.-М.: МГУ, 1970. С. 90-94.1. Ню

141. Кирпичникова Н.В. Бессоюзные сложные предложения с конкретизацией местоимения // Исследования по славянской филологии: сб. статей.-М.: 1974. С. 135-143.

142. Киселёв В.Н. Синонимия отглагольных прилагательных и причастий в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1991. -21 с.

143. Клобуков Е.В. Теоретические проблемы русской морфологии. -Москва, 1979. 118 с.

144. Клобуков Е.В. Семантика падежных форм в современном русском языке. Введение в методику позиционного анализа. М.: МГУ, 1986. - 118 с.

145. Князев Ю.П. Причастия на -н, -т от непереходных глаголов в русском и других славянских языках // Лингвистические исследования. М., 1985. С. 99-101.

146. Князев Ю.П. Грамматическая семантика: Русский язык в типологической перспективе М.: Языки славянской культуры, 2007. - 704 с.

147. Кобаяси М. Заметки об истории сказуемого на -по, -к> в польском языке // Восточные славяне: языки, история, культура. М., 1985. - С. 147—150.

148. Ковалёва Е.Ф. Сложные прилагательные с причастной основой во втором компоненте сложения в русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1963. 18 с.

149. Козинцева И.А. Конструкции с глаголами речи, мысли, чувственного восприятия, эмоционального отношения и оценки // Семантика и синтаксис конструкций с предикатными актантами. Л.: Наука, 1979. - С. 89-102.ы

150. Козлова В.Е. Возвратно-страдательные причастия в современном русском литературном языке // Учёные записки МГПИ. 1964. - № 216. -С. 81-98.

151. Козлова JI.K. Роль причастия в создании образа научно-технического текста (на примере текстов по электронике) // Семантические аспекты синтаксиса. -М., 1989.-С. 110-115.

152. Козулин Н.М. Русские отымённые образования причастного типа // Вопросы языкознания 1960. - №1. - С.65- 67.

153. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. - 149 с.

154. Кондратьева Г.Н. Специфика двусоставных глагольных предложений с местоименным подлежащим // Переходность и синкретизм в языке и речи: межвуз. сборник научн. трудов. М.: Прометей, 1991. - С. 125-132

155. Коновалова Л.И., Ахметзянова Г.Г. Причастие в «Евгении Онегине» Пушкина // Русский глагол (функционирование и развитие). Казань, 1989.- С. 52-56.

156. Кононенко В.А. Синонимика синтаксических конструкций в современном русском языке. Киев: Наукова думка, 1970. - 143 с.

157. Копецкий Л.В. Морфология современного русского литературного языка. Прага, 1981. - 313 с.

158. Коробчинская Л.А. К дискуссии о категории состояния // Вопросы русского языкознания. Львов: Изд-во Львовского университета, 1960. - Кн. 4. -С. 28-43.

159. Коротаева Э.И. К истории русских причастных оборотов // Учёные записки ЛГУ. Исследования по грамматике русского языка. 1963. - № 322.- С. 80-94.k<l

160. Корнилов В. А. Предложения с причастными оборотами в современном русском литературном языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1967. -19 с.

161. Корнилов В.А. Два типа причастных оборотов, относящихся к подлежащему // Вопросы синтаксиса русского языка. Ростов-на-Дону, 1971.-С. 92-110.

162. Кортава Т.Е. Причастные формы в приказном языке XVII века: автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1986.-23 с.

163. Костинский Ю.М. Генитивные субъектные конструкции в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1971. -22 с.

164. Костинский Ю.М. Вопросы синтаксической парадигматики // Вопросы языкознания. 1969. - № 5. - С. 106 -114

165. Краснов И.А. Переход причастий в прилагательные в современном русском литературном языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1955. -16 с.

166. Краснов И.А. Пути перехода причастий в прилагательные // Русский язык в школе. 1957. - №6. - С. 20-25.

167. Кретова В.Н. Переход причастий в другие части речи // Русский язык в школе. 1955.-№4. -С. 7-10.

168. Крючков A.JI. Семантические различия между предложениями со значением необходимости // Переходность и синкретизм в языке и речи: межвуз. сборник научн. трудов. -М.: Прометей, 1991. С. 146-151.

169. Крючков A.JT. Синонимика односоставных и двусоставных предложений со значением необходимости: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1988.-16 с.

170. Крылов С.А. О различиях между трактовками залога в русском языке // Русский язык. Исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка (Труды и материалы). М.: МАКС Пресс, 2007. - С. 182.hib

171. Кубрякова Е.С. Соболева Л. А. О понятии парадигмы в формообразовании и словообразовании // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. - С. 5-23.

172. Кузьмина КБ. Предикативное употребление причастий в русских говорах: автореф. дисс. докт. филол. наук. — М., 1972. — 47 с.

173. Кузьмина, КБ. Немченко, Е.В. Синтаксис причастных форм в русских говорах. -М.: Наука, 1971. 310 с.

174. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М.: Иностранная литература, 1962.-456 с.

175. Крылова O.A. Коммуникативный синтаксис русского языка. М.: Ун-т Дружбы народов, 1992. - 171 с.

176. Лалаян С.А. Семантико-грамматическая структура предложений с творительным агенса / каузатора: автореф. дисс. . канд. филол. наук. -Тбилиси, 1986.-20 с.

177. Лекант П.А. Грамматическая форма простого предложения и система его структурно-семантических типов в современном русском языке: автореф. дисс. докт. филол. наук. — М.: 1971. 34 с.

178. Лекант П.А. Виды предикации и структура простого предложения // Лингвистический сборник. М.: МОПИ, 1975. - Вып. 4. - С.70-80.

179. Лекант П.А. Типы и формы сказуемого в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1976. — 141 с.

180. Лекант П.А. Проблема тождества предложения // Соотношение структурно-семантических типов предложения в русском языке: межвуз. сборник научн. трудов. -М.: МОПИ, 1985. С. 3-7.

181. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1986. - 176 с.

182. Лекант П.А. Часть речи предикатив // Структура, семантика и функционирование в тексте языковых единиц: межвуз. сборник научн. трудов. М.: МПУ, 1997. С. - 3-8.

183. Лекант П.А. Часть речи негатив // Семантика слова в контексте высказывания: межвуз. сборник научн. трудов. М.: МПУ, 1996. - С. 3—7.

184. Лекант П.А. Очерки по грамматике русского языка. -М.: МГОУ, 2002. -312 с.

185. Лекант П.А. О модальной парадигматике безличных предложений // Грамматические категории и единицы: синтаксический аспект. Материалы 6-й международной конференции. Владимир, 27-30 сентября 2005 г. -Владимир: ВГПУ, 2005. С. 105 - 107.

186. Лекант П.А. Грамматические категории слова и предложения. М.: МГОУ, 2007.-215 с.

187. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. -М.: Сов. энциклопедия , 1990. 685 с.

188. Лисина Н.М. Действительное причастие как компонент семантической структуры предложения // Предложение и его структура в языке. М., 1986. -С. 77-83.

189. Лисина Н.М. Синтаксические функции действительных причастий в позиции согласованного определения: коммуникативный аспект // Учёные записки Тартуского университета. Функциональные аспекты грамматики русского языка. Тарту, 1985. — Вып. 715. - С.75-87.

190. Лисовская Е.Е. К вопросу о синтаксической квалификации слова «это» // Вестник БГУ. 1984. - № 2. - С. 45-59.

191. Ломов A.M. Типология русского предложения. Воронеж, 1994. - 280 с.

192. Ломтев Т.П. Квантитативы современного русского языка в // Памяти академика В.В. Виноградова: сборник статей. -М.: МГУ, 1971. С. 106-116.

193. Ломтев Т.П. Очерки по историческому синтаксису русского языка. -М.: МГУ, 1956.-596 с.

194. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. М.: МГУ, 1972.- 198 с.

195. Ломтее Т.П. Сравнительно-историческая грамматика восточнославянских языков (Морфология). — М., 1961. — 323 с.

196. Ломтева В.Е. Адъективация причастий в современном русском литературном языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. — Саратов, 1954. — 14 с.

197. Ломтева В.Е. Отпричастные наречия в современном русском литературном языке // Тезисы докладов научной конференции Саратовского педагогического института. Саратов, 1955. - С. 81.

198. Лопатин В.В. Адъективация причастий в её отношении к словообразованию // Вопросы языкознания. 1966. - № 4. - С. 37-47.

199. Лопатин В.В. Субстантивация как способ словообразования в современном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. -М., 1967-С. 205-233

200. Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. -М.: МГУ, 1982.-418 с.

201. Лосев А. Ф. Языковая структура. М.: МГПИ, 1983. - 374 с.

202. Лукин М.Ф. О степенях сравнения причастий, перешедших в прилагательные // Русский язык в школе. 1958 - №4. - С. 20-24.

203. Лукин М.Ф. Переход причастий в прилагательные в современном русском литературном языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. Киев, 1965.-18 с.

204. Лукин М.Ф. Переход причастий в существительные // Русский язык в школе. 1957. - №4. - С. 43 - 46.

205. Лукин М.Ф. Критерии перехода частей речи в современном русском языке // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1986. -№3. -С. 49-56.

206. Луценко H.A. Об изучении вида и других категорий причастия: заметки о состоянии и перспективах // Учёные записки Тартуского университета. Вопросы русской аспектологии. -Тарту, 1978. -Вып. 439 С. 89-110.hf6

207. Малащенко В.П. Свободное присоединение предложно-падежных форм имени существительного в русском языке. — Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского гос. университета, 1972. 171 с.

208. Майтинская К.Е. Местоимение в языках разных систем. М.: Наука, 1969.-308 с.

209. Маркосян JI.E. Семантика и синтаксис предикатов состояния: автореф. дисс. канд. филол. наук. -М.: 1985. -22 с.

210. Маркелова Т.Е. К вопросу о главном члене односоставных негативных предложений с бытийным значением // Грамматические категории предложения и его структура. М.: МОПИ, 1982. - С. 45-54.

211. Маркелова Т.Е. Семантика отрицательных генитивных предложений расчленённой структуры // Средства выражения предикативных значений предложения. -М.:МОПИ, 1983. -С. 80-88

212. Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения. Пражский лингвистический кружок. -М.: Прогресс, 1967. С. 239-245.

213. Молотков А.И. Трудные случаи характеристики слов это и то в русском языке // Вопросы грамматики: сб. статей к 75-летию академика И.И. Мещанинова.-М., Л.: АН СССР, 1960.-С. 345-361.

214. Монина Т.С. О критериях разграничения синтаксических синонимов и синтаксических вариантов в структурном аспекте предложения // Предложение и его структура в языке: межвуз. сборник научн. трудов. М.: МОПИ, 1968. -С. 67-74.

215. Монина Т.С. Семантика структурного типа безличных предложений // Структура, семантика и функционирование в тексте языковых единиц. М.: МПУ, 1995.-С. 18-25.

216. Мигирин В.Н. Категория состояния или бессубъектные прилагательные // Исследования по современному русскому языку: сб. статьей, посвященных памяти Е.М. Галкиной-Федорук. -М.: МГУ, 1970. С. 127-257.

217. Милейковская Г.М. К истории действительных причастий настоящего времени в русском языке // Русский язык в школе. 1958. - №4. - С. 14-19.hft

218. Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М.: Просвещение, 1981. - 254 с.

219. Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном литературном русском языке. — М.: Наука, 1971.

220. Мысли о современном русском языке: сб. статей. — М. Просвещение, 1969.-215 с.

221. Некрасов Н.П. О значении форм русского глагола. СПб., 1856. - 314 с.

222. Овсянико-Куликовский Д.Н. Из синтаксических наблюдений. К вопросу о классификации бессубъектных предложений. Санкт-Петербург, 1901. -41 с.

223. Одинцова И.В. Употребление причастия несовершенного вида при подлежащем в зависимости от пропозитивного и временного значения предложения: автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1985. - 20 с.

224. Онипенко Н.К. Идея субъектной перспективы в русской грамматике // Русистика сегодня. 1994, - №3. - С. 74-83.

225. Осенмук Л.П. О грамматическом статусе образований на -нный, тый от основ непереходных глаголов несовершенного вида // Русский язык в школе. - 1981 - №5. - С. 52-55.

226. Осенмук Л.П. Причастия страдательного залога прошедшего времени с основами несовершенного вида в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1979. - 21с.

227. Оссовская В.Е. Категории времени в причастиях // Грамматические очерки по русскому и мордовскому языкам. Горький, 1976. - С. 51-64.

228. Оссовская В.Е Способы выражения страдательности причастиями современного русского языка // Грамматические очерки по русскому и мордовскому языкам. Горький, 1976. - С.28-50.

229. Очерки по исторической грамматике русского языка XIX века. Изменения в системе простого и осложнённого предложения в русском языкеМ

230. XIX века / под ред. В.В. Виноградова и Н.Ю. Шведовой. М.: Наука, 1964. -Кн. 3.-499 с.

231. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса. М.: Наука, 1974. - 291 с.

232. Падучева Е.В. Родительный субъекта в отрицательном предложении: синтаксис или семантика // Вопросы языкознания . 1997. - №2. - С. 101116.

233. Падучева Е.В. Ещё раз о генитиве субъекта при отрицании // Вопросы языкознания. 2005 - № 5. - С. 84-99.

234. Павлов В.М. Полевые структуры в строе языка. Л.: Наука, 1996. -114 с.

235. Павлов В.М. Противоречия семантической структуры безличных предложений в современном русском языке. СПб: Наука, 1998. — 184 с.

236. Панин Л.Г. О формах русского залога // Грамматическая и семантическая структура слова в языках народов Сибири. Новосибирск, 1988.- С. 24-34.

237. Панов, М.В. Позиционная морфология русского языка. Москва: Наука, 1999.-275 с.

238. Петров А.В Современный русский язык. Безлично-модальные предложения: учеб. пособие. Архангельск: Поморский университет, 2002. -220 с.

239. Петров A.B. Безличность как семантико-грамматическая категория русского языка: монография. Архангельск: Поморский университет, 2007. -295 с.

240. Переходность и синкретизм в языке и речи: межвуз. сб. научных трудов. М.: Прометей, 1991. - 266 с.

241. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М. Учпедгиз, 1956.-511 с.

242. Плешкова Т.Н. Безличные синтаксические конструкции в речи коренного населения архангельской провинции // Объект исследования1. Н13безличность: сборник научных статей. — Архангельск: Поморский университет, 2004. С. 93-99

243. Попов A.C. Проблема принадлежности инфинитива к подлежащему или безлично-зависимому компоненту в некоторых типах предложений русского языка // Вопросы синтаксиса и стилистики современного русского языка. Ульяновск, 1976. - Вып. 2. - С. 33-38.

244. Попов A.C. Грамматическое и стилистическое своеобразие современных русских предложений с количественным подлежащим // Синтаксис и стилистика: сб. статей. М.: АН СССР, 1976. - С. 195- 205.

245. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике М.: Просвещение, 1968.-Т.З. -663 с.

246. Правдин М.Н. Обобщение в языке (о русских местоимениях в роли обобщающих слов) // Вестник МГУ. Сер филология. 1964. - № 5. - С. 5556.

247. Прияткина А.Ф. Русский язык. Синтаксис осложнённого предложения. Москва: Высшая школа, 1990. - 176 с.

248. Проблемы теории грамматического залога / отв. ред. B.C. Храковский. -Л.: Наука, 1978.-288 с.

249. Прокопович H.H. Категория вида в страдательных причастиях / H.H. Прокопович // Учёные записки МГПИ им Ленина, М., 1947. - Т. 42. - Вып. 1-С. 115-130.

250. Прокопович H.H. Вопросы синтаксиса русского языка. -М.: Высшая школа, 1974.-350 с.

251. Пупынин Ю.А. Функционирование форм несовершенного и совершенного вида в пассивных конструкциях // Функциональный анализ грамматических единиц / Отв. ред. Бондарко A.B. Л., 1980. С. - 28- 40

252. Пупынин Ю.А. Безличный предикат и субъектно-объектные отношения // Вопросы языкознания. 1992. - №4. - С. 49-63.1. НЮ

253. Распопов И.П. К характеристике конструктивных типов простого предложения в современном русском языке // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1967. - №3. - С. 23-33.

254. Распопов И.П. К вопросу о грамматическом членении предложения // Учёные записки Башкирского университета. 1969. - Вып. 36. - № 14. - С. 226-242.

255. Распопов, И.П. Строение простого предложения в современном русском языке. — М.: Просвещение, 1970. 191 с.

256. Распопов И.П. Очерки по теории синтаксиса. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1973. 220 с.

257. Распопов И.П. Спорные вопросы синтаксиса. Ростов-на Дону: РГУ, 1981. -128 с.

258. Реформатский А.А. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. -М.: Наука, 1979. 101 с.

259. Рудакова Г.А. Семантические типы предложений со сказуемым, выраженным кратким страдательным причастием и их положение в русской синтаксической системе: автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1986. 26 с.

260. Русская грамматика. М.: Наука, 1980. - Т.2. - 710 с.

261. Русские местоимения. Семантика и грамматика. Владимир: ВГПИ, 1989. - 147 с.

262. Сазонова И.К. Семантический фактор в формировании вторичного лексического значения: автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1975. С.21

263. Сазонова И.К. Русский глагол и его причастные формы. Толково-грамматический словарь. М.: Русский язык, 1989. - 587 с.

264. Савченко А.Н. Части речи и категории мышления. Ростов-на-Дону: РГУ.-67 с.

265. Самсонов Н.Б. К структурно-семантической характеристике предложений типа «с хлебом трудности» // Семантика лексических и грамматических единиц. -М., МПУ, 1995.-С. 170-1741. НИ

266. Самсонов, Н.Б. Творительный темы в структуре и семантике простого предложения: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1996. — 22 с.

267. Селиверстова О.Н. Местоимения в языке и речи. М.: Наука, 1988. -151 с.

268. Селиверстова О.Н. Опыт семантического анализа слов типа «всё» и типа «кто-нибудь» / Вопросы языкознания. 1964. - №4. — С. 80-90.

269. Силантьев Е.Е. Синтаксическая специализация обобщённого местоимения «всё» в предложении и тексте: автореф. дисс. . канд. филол. наук.-Л., 1985.- 18 с.

270. Синичкина Н.Е. Конфигурация отрицательного грамматического предиката: автореф. дисс. канд. филол. наук. Новгород, 2000. - 25 с.

271. Сиротинина О.Б. Лекции по синтаксису современного русского языка. -М.: Высшая школа, 1980. 143 с.

272. Скобликова Е.С. Современный русский язык. .Синтаксис простого предложения. — М.: Просвещение, 1971. 236 с.

273. Смирнов Ю.Б. Семантика и функционирование местоименных слов в русском язык: автореф. дисс. канд. филол. наук. Л.: 1985. - 19 с.

274. Смирнова Т.Н. Семантическая структура предложений с предикатами состояния: автореф. дисс. канд. филол. наук. — Харьков, 1986. 24 с.

275. Соболев А.Н. О предикативном употреблении причастий в русских диалектах // Вопросы языкознания. 1998. - №5. - С. 74-89.

276. Современный русский язык (морфология, синтаксис) / под. ред. проф. Е.М. Галкиной-Федорук. М.: МГУ, 1964. - 4.2. - 628 с.

277. Современный русский язык: в 3-х ч. 2-е изд., перераб. / под ред. В.В. Бабайцевой и Л.Ю. Максимова. -М.: Просвещение, 1987.-Ч.З. - 256 с.

278. Современный русский литературный язык: учебник / под ред. акад. РАО В.Г. Костомарова и проф. В.И. Максимова. М.: Гардарики, 2003. -780 с.

279. Степанов Ю.С. К универсальной классификации предикатов // Известия АН СССР, сер ОЛЯ. 1980. - Т. 39. - № 4. -С. 311-323.

280. Степанченко И.И. Причастия и прилагательные с -н- и -нн- // Русская речь. 1988. - №4. - С. 149-154.

281. Сусов И.П. Глубинные аспекты семантики предложения // Проблемы семантики: сборник научн. трудов М.: Наука, 1974. — С. 58-63.

282. Тарланое З.К. Родительный неопределённого количества как один из системных факторов категории безличности в русском языке // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 2006. - № 3. - С. 32-40.

283. Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб. Наука, 1991.-370 с.

284. Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определённость / неопределённость. СПб. : Наука, 1992. - 304 с.

285. Тихонов А.Н. Видовые значения форм причастий двувидовых глаголов // Вопросы языкознания. Самарканд, 1967. - С. 134-142.

286. Типология результативных конструкций. Диатезы и залоги . Л.: Наука, 1983. -380 с.

287. Томашполъский В.И. Парадигматические отношения на разных уровнях языка. Свердловск: СГПИ, 1991. - 188 с.

288. Удалова Л.И. Адъективированные причастия в современном русском литературном языке (на материале действительных причастий) // Учёные записки Курского педагогического института. — Курск, 1957. Вып. 6. -С. 98-121.

289. Удалова Л.И. Синтаксические функции действительных причастий и их влияние на адъективацию // Вопросы русского языка и методики его1. Ч1Ъпреподавания: материалы научно-методической конференции. — Курск, 1960. -С. 31-37.

290. Уткин Д.В. О безличных формах кратких прилагательных (К дискуссии о категории состояния) // Уч. записки Петропавловского пединститута-Петропавловск, 1958. Вып.З. -С. 179-181.

291. Фурашов В.И. Обособление определительных конструкций в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. — Москва, 1965. -24 с.

292. Фурашов, В.И. Обособленные согласованные определения в современном русском языке. Владимир, -1975. — 192 с.

293. Ханпира Э. Об одном значении местоимения «всё» // Вопросы культуры речи — М., 1964. Вып. 5 С. 171- 173.

294. Химик В.В. Неопределённо-личное предложение и персональные ситуации неопределённости // Предложение и его структура в языке: Русский язык: межвуз. сб. научных трудов. М.: МГПИ, 1986. - С. 47-55.

295. Черемисина М.И. Моносубъектная конструкция. Понятие и типология // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база. -Новосибирск: Наука, 1980. С.6-34

296. Чернов В.И. Именное составное сказуемое в современном русском языке. Куйбышев, 1973.

297. Чуглов В.И. Категории залога и времени у русских причастий // Вопросы языкознания. 1990 - № 3. - С. 54-61.

298. Шаповалова Т.Е. Категория синтаксического времени в русском языке: монография. -М.: МПУ, 2000. 151 с.

299. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. изд. 2-е. - JL: Учпедгиз, 1941. -620 с.

300. Шведова Н.Ю. Типология односоставных предложений на основе характеристики их парадигм // Проблемы современной филологии: сб. статей к 70-летию акад. В.В. Виноградова М.: Наука, 1965. - С. 282-287.

301. Шведова Н.Ю. Парадигматика простого предложения в современном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. М.: 1967. -С. 3-11.

302. Шведова Н.Ю. О понятии «регулярная реализация структурной схемы простого предложения» // Мысли о современном русском языке: сб. статей. — М.: Просвещение, 1970. С. 67-80.

303. Шведова НЮ. Синтаксическое время // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1978. - №3. — С. 88-97.

304. Шелякин М.А. Об особенностях семантики и употребления местоимений всё, всякий, любой в русском языке. // Учёные записки Тартуского ун-та Тарту, 1975. - Вып. 405. - С. 47-57.

305. Шигуров В.В. Переходные явления в области частей речи в синхронном освещении. Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1988. — 85 с.

306. Шигуров В.В. Типология употребления атрибутивных форм русского глагола в условиях отрицания действия. СПб: Изд-во Мордовского ун-та, 1994.-523 с.

307. Шмелёв Д.Н. Синтаксическая членимость высказывания в современном русском языке. — Москва: Наука, 149 с.

308. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л. Наука, 1974.

309. Юшина Л.Ю. Реализация субъектной валентности полных страдательных причастий в современном русском языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук / Л.Ю. Юшина. М. 1986. — 23 с.

310. Явления переходности в грамматическом строе русского языка: межвуз. сб. научн. трудов. -М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1988. 132 с.

311. Янко-Триницкая, НА. Возвратные глаголы в современном русском языке. Москва, 1962. - 247 с.1. Словари

312. СГОРЯ — Ким О.М. Словарь грамматических омонимов русского языка. М.: Астрель, 2004. -843 с.

313. ТСО Ожегов С.И. Словарь русского языка. -14-е изд, стереотип. / под. ред. Н.Ю. Шведовой —М.: Русский язык, 1982 г.

314. ТСУ Толковый словарь русского языка: в 4-х т. / под. ред. Д.Н. Ушакова М.: ТЕРРА, 1996

315. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ЯЗЫКОВОГО МАТЕРИАЛА

316. Аверченко А.Г. Избранные рассказы. -М.: Советская Россия, 1985. Акунин Б. Алтын-толобас: Роман. СПб: Нева; -М.: ОЛМА-ПРЕСС,2002.

317. Акунин Б. Внеклассное чтение: Роман. Т.1, 2. —М.: ОЛМА-ПРЕСС,2002.

318. Ахматова A.A. Стихи и проза. Л.: Лениздат, 1978.

319. Бажов П.П. Собрание сочинений: в 3-х томах. М.: Правда, 1986.

320. Библиотека юмора и сатиры. Пантелеймон Романов. М.: Правда,1991.

321. Блок A.A. Собрание сочинений: в 6-ти томах. М.: Правда, 1971. Булгаков М.А. Избранное: Мастер и Маргарита; Рассказы. - М.: Художественная литература, 1982.

322. Булгаков М.А. Из лучших произведений. М.: ИЗОФАКС, 1993. Бунин И.А. Собрание сочинений: в 4-х томах. - М.: Правда, 1988. Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. - М.: Советский писатель, 1990.

323. Войнович В.И. Москва 2042: Сатирическая повесть М.: СП Вся Москва 1990.

324. Волошин М.А. Путник по вселенным. -М.: Советская Россия, 1990. Гайдар А.П. Собрание сочинений: в 4-х томах. М.: Детскаялитература

325. Гоголь H.B. Собрание сочинений: в 2-х томах. М.: Художественная литература, 1973.

326. Гончаров И.А. Собрание сочинений : в 6-ти томах. М.: Правда, 1972.

327. Горин. Г.И. Тот самый Мюнхаузен: Пьесы. -Екатеринбург: У-Фактория, 2004.

328. Грибоедов A.C. Горе от ума. — М.: Детская литература, 1971.

329. Гумилёв Н.С. Стихи и поэмы. Тбилиси: Мерани, 1989

330. Домбровский Ю. Хранитель древностей.

331. Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей.

332. Воробьёв К. Вот пришёл великан: роман, рассказы. М.: Художественная литература, 1973.

333. Достоевский Ф.М. Идиот: роман в 4-х частях Петрозаводск: Карелия, 1982

334. Достоевский Ф.М. Записки из Мёртвого дома. Л.: Лениздат, 1990

335. Достоевский Ф.М. Избранные сочинения. М.: ОГИЗ, 1946.

336. Есенин С.А. собрание сочинений: в 5-ти томах. М.: Советский писатель, 1985.

337. Ильина Н.И. Дороги и судьбы: Автобиографическая проза. М.: Советский писатель, 1985.

338. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Золотой телёнок. Кишинёв: Картя молдовеняска, 1972.

339. Конецкий В.В. За доброй надеждой Роман- странствие. Среди мифов и рифов: Морские сны. Л.: Художественная литература, 1989.

340. Конецкий В.В. Некоторым образом драма: Непутевые заметки, письма. Л.: Советский писатель, 1989.

341. Лесков Н.С. Собрание сочинений: в 6-х томах. -М.: Правда, 1973.

342. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: в 6-ти томах. М.: Правда,

343. Марич М. Северное сияние. М.: Советский писатель, 1949.1. Ч1Ч

344. Маршак С.Я Сочинения: в 4-х томах. М.: Художественная литература, 1961.

345. Мелочи жизни. Русская сатира и юмор второй половины XIX XX века / Сост., вступительная статья и примечания Ф.Кривина. - М.: Художественная литература, 1988

346. Набоков В.В. Собрание сочинений: в 4-х томах. М.: Правда, 1990.

347. Некрасов В. П. В окопах Сталинграда. М.: Художественная литература, 1989.

348. Одоевцева И.В. На берегах Невы: Литературные мемуары. М.: Художественная литература, 1989 .

349. Пастернак Б.Л. Стихотворения и поэмы. — М.: Художественная литература, 1988.

350. Паустовский К.Г. Собрание сочинений: в 8-ми томах. М.: Художественная литература, 1967.

351. Перумов Н. Эльфийский клинок. Эпопея Кольцо тьмы. Т. 1. СПб.: Северо-запад, 1993.

352. Перумов Н. Чёрное копьё. Эпопея Кольцо тьмы. Т. 2. СПб.: Северо-запад, 1993.

353. Плисецкая М.М. Я, Майя Плисецкая. М.: Новости, 1994.

354. Пословицы русского народа: Сборник В.И. Даля: в 3-х томах- М.: Русская книга, 1993.

355. Пришвин М.Н. В краю непуганых птиц. Петрозаводск: Карелия,1970.

356. Пушкин A.C. Сочинения : в 3-х томах. М.: Художественная литература, 1986.

357. Рубина Д.И. Синдикат: Роман- комикс. М.: Эксмо, 2004.

358. Рубина Д.И. Под знаком карнавала: Роман. Эссе. Интервью. -Екатеринбург: У-Фактория, 2002.

359. Солоухин В.А. Третья охота // Наука и жизнь. 1967. - №№ 5-7.

360. Солоухин В.А. Олепинские пруды. -М.: Современник, 1973.1. ЫР

361. Солоухин В.А. Камешки на ладони. — М.: Молодая гвардия, 1979.

362. Солоухин В.А. Продолжение времени // Роман-газета. 1998, - №18.

363. Стругацкий А.Н, Стругацкий Б.Н Избранное: За миллиард лет до конца света; Второе нашествие марсиан; Град обреченный; Отягощенные злом. М.: СП Вся Москва, 1989.

364. Стругацкий А.Н, Стругацкий Б.Н. Избранное Понедельник начинается в субботу; Сказка о Тройке; Трудно быть богом; Попытка к бегству, М.: СП Вся Москва, 1989.

365. Стругацкий А.Н, Стругацкий Б.Н. Стажёры: фантастические повести. -М.: Детская литература, 1991.

366. Стругацкий А.Н, Стругацкий Б.Н. Хромая судьба. М.: Орбита, 1989.

367. Тарковский А. В. Вестник. М.: Советский писатель, 1969.

368. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: в 12-ти томах. — М.: Правда, 1987.

369. Улицкая Л. Цю-юрих: Роман, рассказы. М.: Эксмо, 2004.

370. Успенский Э.Н. Дядя Фёдор, пёс и кот. М.: Самовар, 1994.

371. Чехов. А.П. Сочинения: в 8-ми томах. -М.: Правда, 1970.

372. Шукшин В.М. Рассказы. -М.: Художественная литература, 1979.