автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Христианская символика в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Христианская символика в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго""

Министерство образования Российской Федерации ЧЕРЕПОВЕЦКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Диссертационный совет К. 113.57.01

На правах рукописи

РГ о ОД

Птицын Игорь Александрович

Христианская символика в романс Б. Пастернака «Доктор Живаго»

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Череповец 2000

Работа выполнена на кафедре литературы Череповецкого государственного университета.

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

С.В. Белов.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор И.Н. Сухих; кандидат филологических наук, доцент Т.А. Пономарева.

Ведущая организация: Вологодский государственный педа-

гогический университет

Защита состоится 25 мая 2000 года в 14 часов 30 минут на заседании диссертационного совета К.113.57.01 в Череповецком государственном универаггете по адресу: 162600, г. Череповец, Советский пр., 8, ауд. 713.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ЧТУ по адресу: 162600, г. Череповец, ул. Горького, 14.

Автореферат разослан «¿2-» апреля 2000 года.

Иа^Цгишс Ь.А. С

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, ^

доцент / Е.В. Грудева

Общая характеристика исследования

На сегодня существует несколько тысяч работ о романе Б. Пастернака. Однако, несмотря на многообразие исследовательских позиций, один из моментов в изучении «Доктора Живаго» оставался на его периферии. Это мощное влияние христианской традиции русской литературы (Достоевский), а также Евангельских и богослужебных текстов на Пастернака как решающий фактор создания романа «Доктор Живаго».

Изучение христианских идей и символов в романе является у нас основным предметом исследования. В этом заключается актуальность темы данной диссертации.

Объектом нашего исследования стал текст романа Б. Пастернака «Доктор Живаго», а также стихотворения, письма, статьи, заметки и автобиографические сочинения писателя, опубликованные в следующем издании: Пастернак Б.Л. Собрание сочинений: В 5-ти т. -М.,1989- 1992. - Т. 1-5.

Методологическая основа исследования. Теоретической базой является исследование творчества, мировоззрения и поэтического мира Пастернака в работах В. Баевского, Е.Б. Пастернака, Е. Фарыно и др., а также работы Р. Альтера, В. Рида, JI. Райкена, посвященные изучению Библии.

В соответствии с характером поставленных задач нами были использованы историко-литературный и сравнительно-типологические методы исследования. В частности, мы ориентировались на методику анализа поэтического текста с христианской символикой, которую предложил в своей монографии П.-А. Бодин (Bodin Р.-А. Nine Poems from Doktor Zhivago: A Study of Christian Motifs in Boris Pasternak's Poety -Stockholm, 1976). С другой стороны, мы использовали методику анализа символики в реалистическом искусстве, которая продемонстрирована в классической монографии А.Ф. Лосева (Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. -М., 1976). Христианские мотивы и символы, лишь изредка появляющиеся в раннем творчестве Пастернака, в «Докторе Живаго» вдохнули жизнь в ключевые образы произведения,

стали средством создания и поддержания драматического напряжения, средством введения различных тем и фабульных линий.

Цель предложенной работы - рассмотреть христианскую символику романа в единстве, определить её роль в идейно-художественном замысле произведения.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1) впервые систематически исследуется влияние на творческую эволюцию позднего Пастернака христианской традиции произведений Достоевского, Нового Завета и богослужебных текстов;

2) впервые стихотворение «Рождественская звезда» рассматривается как центральное в «Стихотворениях Юрия Живаго». Исходя из этого положения анализируются остальные тексты заключительной главы романа, в которых преобладают христианские мотивы и символы.

Практическая значимость исследования состоит в том, что оно может быть использовано в вузовском и школьном преподавании русской литературы, а наблюдения и выводы, изложенные в диссертации, могут быть полезны при дальнейшем изучении поэтики Бориса Пастернака.

Апробация работы. По материалам диссертации были сделаны доклады на научных конференциях молодых учёных в Череповце (1994, 1998 гг.), на международной научной конференции «Достоевский и мировая культура» в Санкт-Петербурге (1994), на межвузовских научных конференциях «Традиции в контексте русской литературы» в Череповце (1995, 1998, 1999 гг.), на ежегодных студенческих и аспирантских научных конференциях, проводимых кафедрой литературы ЧТУ (1993 - 2000 гг.).

Структура и объём диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний и списка использованной литературы. Основная часть диссертации изложена на 129 страницах, 7 страниц занимают примечания, 21 страницу - список использованной литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении дан обзор литературы вопроса, обозначены цели и задачи исследования.

Наиболее детально проблему христианской символики в «Докторе Живаго» исследовали Э. Уилсон (Wilson Е. The Bit Between My Teeth/ - New York, 1965), M. и П. Роуленды (Rowland M., Rowland P. Pasternak's Doktor Zhivago. - Carbondale, 1967) и П.-А. Бодин (1976)

На наш взгляд, исследование христианской символики в романе Пастернака, предпринятое Уилсоном, Роулендами и их многочисленными последователями, в большей степени основано на искусственном сооружении гипотетических интертекстуальных связей, которые редко подтверждаются текстом «Доктора Живаго». Гораздо более плодотворным нам представляется метод, предложенный Бодиным, согласно которому ключевым в системе христианских мотивов романа Пастернака становится мотив Воскрешения. Однако не только в книге шведского литературоведа, но и в работах его последователей не был затронут ряд важных вопросов, связанных с христианской традицией русской литературы и с использованием библейских текстов в «Докторе Живаго».

Во-первых, в художественной структуре романа мы находим много общего с христианской поэтикой романов Достоевского, что анализируется в I главе. Во-вторых, мы должны уточнить вопрос о композиции «Стихотворений Юрия Живаго» - последней главы романа. Если согласиться с идеей Бо-дина, что центром этой поэтической структуры является стихотворение «Сказка», то придётся признать, что «Доктор Живаго» - это «житие современного святого». На наш взгляд, Юрий Живаго создаёт себя как личность только из своих собственных текстов, а в прозаическом корпусе романа мы наблюдаем за процессом деградации, «сдачи и гибели» русского интеллигента.

Мы считаем, что центральным в последней главе романа является стихотворение «Рождественская звезда» («русское поклонение волхвов») которое и ставит в центр «Доктора

Живаго» и всего позднего творчества Пастернака идею «близости Бога к частной человеческой жизни». Во II главе также продолжается исследование христианских источников «Стихотворений Юрия Живаго».

И, в-третьих, мы хотим уточнить эволюцию христианских идей в творчестве Пастернака, учитывая именно тот факт, что писатель обрёл идеологическую основу в христианском мировоззрении после великой победы 1945 года.

В Первой главе - "Творческая эволюция Б.Л. Пастернака" - в первом разделе рассматриваются христианские идеи в творчестве Б.Л. Пастернака.

В 1946 году Б.Л. Пастернак назвал роман «Доктор Живаго» выражением своих взглядов на Евангелие (Пастернак Б. Л. Собрание сочинений: В 5т. - М., 1989. - Т.5. - С.454. Далее цитируется по данному изданию с указанием тома и страниц в круглых скобках). Однако в раннем творчестве Пастернака христианские мотивы появляются очень редко. Наиболее отчетливо они проявляются в поэме «Лейтенант Шмидт», в которой была впервые сформулирована мысль, ставшая впоследствии столь важной в романе «Доктор Живаго»: человечество начинает жить в истории после Христа.

Христианство Пастернака, на основе которого он хотел в «Докторе Живаго» свести счеты со всеми «оттенками антихристианства» (V, 453), прошло жесточайшие испытания не только двумя мировыми войнами. В октябре 1948 года Пастернак пишет своей двоюродной сестре О. Фрейденберг: «Мы всё-таки помимо революции, жили ещё во время общего распада основных форм сознания, поколеблены были все полезные навыки и понятия, все виды целесообразного умения. Так поздно приходишь к нужному, только теперь я овладел тем, в чем всю жизнь нуждался...» (V, 472).

После 1945 года Пастернак обрёл идеологическую основу в христианском мировоззрении.

В его библиотеке в Переделкино сохранился Новый Завет с подчеркиваниями и обозначениями, сделанными в разные го-

ды жизни. Существуют и отдельные выписки из Библии, изучение которых позволяет оценить взгляды Пастернака на основополагающие понятия Христианства: Святую Троицу, Рождество, Пасху и другие. Эти выписки были использованы четверть века назад П.-А. Бодиным в его монографии о стихах Юрия Живаго. Мы расширяем контекст использования данных цитат, учитывая эволюцию христианских мотивов и символов в позднем творчестве Б. Пастернака.

Многие из этих обозначений относятся к взаимоотношениям Христа и его противников и к теме подражания Христу, что является важнейшими мотивами в «Докторе Живаго». Практически все эти подчеркивания и выписки подтверждают интерес Пастернака к борющемуся Христу - судье и победителю, к Его триумфу в грядущем, поэтому можно сделать вывод, что для Пастернака весьма важна следующая христианская идея: тот, кто послушен призывам Христа, употребляет усилие над самим собой и усердно преобразует всю свою жизнь. В романе Сима Тунцева говорит Ларе, что «человек состоит из двух частей. Из Бога и работы... Последняя по времени, ничем другим пока не сменённая, всем современным вдохновением совершаемая работа - христианство». (Ш, 405)

В этом разделе, разбирая стихотворение «Гамлет», мы считаем, что Живаго создаёт себя как личность из своих собственных текстов. Соответственно, можно рассматривать лирического героя стихотворных главок последней части романа Пастернака, скорее, как творческое развитие характера героя прозаического корпуса. Юрий Живаго умирает в финале романа, но возрождается в поэтических текстах уже не пассивным («посторонним», по выражению А. Камю) лицом, а всё более активной и борющейся личностью. С этим, кстати, связано особое положение «Гамлета» среди всех остальных стихотворений Пастернака с христианской символикой. В нем намечен переход от «бесхарактерности» (Ш, 385) и принципа «невмешательства» к принципиальной и выстраданной жизни во Христе.

Работа с христианскими источниками была главной, но не единственной причиной творческой эволюции Б. Пастернака после 1940 года. По нашему мнению, именно осознание Пастернаком того факта, что атмосфера XX века в большой степени не «толстовская», а пророчески предсказанная Достоевским, и позволило ему завершить многолетнюю работу над «Доктором Живаго».

Во втором разделе - «Пастернак и Достоевский» - дан

сравнительный анализ темы дохристианского Рима: как эта идея решена у Достоевского в «Дневнике писателя» и у Пастернака в «Докторе Живаго». Роман "Доктор Живаго" создан человеком, отвергнувшим политический мистицизм и антропоцентризм, подобно Достоевскому, во имя жизни, которая «существовала сама по себе, а не пояснительно-иллюстративно, в подтверждение правоты высшей политики». В «Докторе Живаго» лживость «высшей политики» представляют Самдевятов и Антипов.

Самдевятов является пародийным вариантом Великого Инквизитора («мелким бесом»). Он так же испытывает жгучее желание сделать из людей послушное стадо, считая, что большевизм - это историческая неизбежность, через которую надо пройти. (Ш, 259).

Рассматривая образ Самдевятова, стоит отметить, что Ларису отталкивает цинизм и театральщина прожженного уральского юриста, напоминающего ей Комаровского. Однако не эти люди заставляют её пожертвовать любовью к Живаго. Духовно она остаётся порабощена «Великим Инквизитором» новой эпохи - Павлом Антиповым - Стрельниковым. Достоевский действительно считал, что его герои («Бесы») -люди одержимые. На страницах романа «Доктор Живаго» выведена целая галерея подобных персонажей: Погоревших (Ш, 161), Ливерий Микулицын (Ш, 334), Памфил Палых (Ш, 366) и другие. Однако все «мелкие бесы» бледнеют на фоне фигуры Павла Антипова, его перерождения в Стрельникова.

Антипов связывает справедливость с насилием и принуждением. Пастернак пишет, что молва дала Стрельникову прозвище «Расстрельникова» (Ш, 250), метафорически обыгрывая раскол души и трансформацию своего героя и намекая на Раскольникова из «Преступления и наказания» Достоевского. Но Антипов, в отличие от Раскольникова, отступает от спасительного покаяния. Комиссар «особого» бронепоезда видит себя теперь только «крылатым всадником» из Апокалипсиса и карает бесстрашно, то есть революционность Стрельникова выделяется далее на фоне самых крайних взглядов своим фанатизмом. Пастернак подчеркивает «беспокойную разговорчивость» Стрельникова; то, что с Живаго предсмертную беседу ведет «бешеный и исступленный» человек.(Ш, 451). Антипов кончает жизнь самоубийством.

Пастернак (как и Достоевский, который настаивал на онтологической серьёзности данного вопроса, создавая образы Кириллова, Ставрогина и Смердякова) в образе Антипова -Стрельникова подошел к святоотеческой мысли о том, что «отчаиваться бедственнее, чем согрешать». Мы считаем, что Антипов - Стрельников в романе «Доктор Живаго» - это своеобразный итог «помешательства эпохи». Лара, рассказывая Юрию о муже, с горечью говорит не только о самоослеплении Павла, но и о распаде всего уклада жизни в России (Ш, 398). Самоубийство Антипова - Стрельникова - это ещё и самоубийство «Великого Инквизитора», не сумевшего свести «счёты с историей».

Во время Великой Отечественной войны Пастернак преодолел духовный кризис, владевший им в эпоху «шигалев-щины». Достоевский стремился к тому, чтобы его читатель свободно выбрал лично для себя приближение к Христу. Пастернак создаёт «Доктора Живаго», ставя перед собой эту же цель. Он доказывает в романе, что если человек «пленён и ослеплён», то его не надо мучить, а надо «вести его за руку» определённым христианством путём.

Во второй главе - «Христианская символика в романе «Доктор Живаго» - в первом разделе рассматривается композиция заключительной главы романа Б.Л. Пастернака - «Стихотворений Юрия Живаго».

В семнадцатую часть второй книги романа входит 25 стихотворений. Более трети из них связаны с христианской символикой. На фоне солидной тенденции исследования взаимоотношения стихотворного и прозаического корпусов «Доктора Живаго» высвечивается конкретная проблема расположения христианских стихотворений в «тетради Юрия Живаго».

В книге П.-А. Бодина центральное место занимает анализ стихотворения «Сказка», которое, по мысли шведского ученого, является осью симметрии в композиции «Стихотворений Юрия Живаго». В «Сказке» Пастернак интерпретирует легенду о св. Георгии, и это позволяет, считает Бодин, прочесть книгу стихов и роман в целом ещё и как агиографический текст. Обозначая контекст, в котором была создана «Сказка», мы считаем, что Пастернак действительно как бы «предлагает» нам сравнить это стихотворение с духовными песнопениями, биографическими (житийными) иконами или с агиографическими легендами. Однако, на наш взгляд, «Рождественская звезда» претендует на роль своеобразного центра в композиционной структуре «Стихотворений Юрия Живаго» с гораздо большими основаниями, чем «Сказка». Уже было отмечено, что Юрий Живаго в романе Пастернака создаёт себя как личность из своих собственных текстов. Он посвящает стихотворение «Сказка» легенде о св. Георгии, чувствуя приближение «рокового часа», но не смерти (как в «Августе»), а расставания с любимой женщиной. В отличие от своего лирического героя, Юрий Андреевич не может ничего противопоставить «дракону» Комаровскому, приезжающему в Варыкино за Ларисой Федоровной. (Ш, 443) Духовных сил доктора хватает лишь на написание «Сказки», а перед настоящим «змеем-искусителем» Комаровским он беспомощен.

Трудно считать центром последней главы текст, в котором описана одна из «легенд человечества». «Рождественская

звезда», которая, на первый взгляд, тоже посвящена частному событию - рождению ребёнка в яслях - на самом деле объясняет, как это частное событие становится равновеликим «смене эпох и переселению народов».

Если в первой части стихотворения «Рождественская звезда» говорится, что Христос приходит к людям не как Всемогущий Царь, а как страдающий младенец, то во второй части, которая отделена своего рода «кулисной перспективой» (идея В. Лепахина), решающей является мысль о центральной роли Богоматери, в Боговоплощении. По собственному определению, Пастернак «с самых ранних лет был ранен женской долей». Возвышенное описание женских судеб в его романе метафорически указывается с судьбой России (Ш, 386), в возрождение которой Пастернак свято верил. Однако следует отметить, что Лариса Антипова, Тоня Громеко, Марина Щапова, Сима Тунцева - все эти женщины становятся в романе Пастернака также носительницами черт их великого прообраза - Богоматери, о чём в «концентрированном виде» и сказано в стихотворении «Рождественская звезда».

Выстраивая общую композиционную структуру заключительной главы «Доктора Живаго», мы также учитываем и принципиальные моменты поэтики Пастернака, опираясь на наблюдения В. Франка и Е. Фарыно о «зимнем мире» в его творчестве. Польский литературовед, развивая идею В. Франка о том, что зима у Пастернака - это символический мир смерти, обнаружил, что «такое вселенское событие, как Рождество, и есть тот самый прорыв, когда зима уже не присутствует как бы за пределами жизни».

Действительно, по мысли Пастернака, после рождения Христа смерть имеет над нами лишь временную силу. Предшествующее перед «Рождественской звездой» стихотворение «Свидание» завершается трагически:

... Остались пересуды,

А нас на свете нет? (Ш, 529)

Но сама «Рождественская звезда» становится своеобразной «кулисной перспективой», отделяющей события земной жизни от жизни вечной. В следующем стихотворении «Рассвет» появляется мотив «преображения»:

Всю ночь читал я Твой Завет И как от обморока ожил. (Ш, 532)

Евграф Живаго, которому Пастернак даёт возможность составить книгу стихотворений брата, располагает тексты так, чтобы в тетради соединились прошлое, настоящее и будущее. Центром же этой уникальной поэтической структуры является русское «поклонение волхвов» - стихотворение «Рождественская звезда».

Во втором разделе — «Христианские символы в «Стихотворениях Юрия Живаго» - мы анализируем связи между Пасхальными стихотворениями из заключительной главы романа Пастернака и богослужебными и библейскими текстами, опираясь, как было уже сказано, на монографию П.-А. Бодина и расширяя контекст использования данных цитат.

В стихотворении «На Страстной» Пастернак утверждает главную мысль своего послевоенного творчества: Христос освобождает людей от вечной власти смерти. Достигается же это освобождение «усильем Воскресенья» - активной борьбой со злобой и жестокостью. Эти слова явно перекликаются с призывом Христа:

Царствие Небесное силою берется и употребляющие усилие восхищают его. (Мф. 11: 12)

Пастернак в стихотворении «На Страстной» использовал также идею из богослужебных текстов, что сама природа находится в состоянии ужаса от известия о смерти Христа, а в Пасхальных тропарях его больше всего интересовало символическое описание победы Христа над смертью:

Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ.... (Святая и великая неделя Пасхи, тропарь, глава 2).

В стихотворении «Чудо» интерпретируется известный библейский эпизод встречи Христа с бесплодной смоковницей, но, в отличие от Евангелия, у Пастернака страдающего Христа окружает пред апокалиптическая картина омертвевшего мира.

Например, использованное в 4-й строфе слово «полынь», очевидно, отсылает к Апокалипсису. Оно всего лишь однажды встречается в Новом Завете (Откр. 8: 11), обозначая кару, постигшую землю. Что же касается описания последствий проклятия Христа, наложенного на смоковницу, противоречащего тексту Нового Завета, то у Пастернака наказание даже более суровое. Смоковница не засохла, а обуглилась, что резко усиливает общую апокалиптическую тональность этого стихотворения.

Уточним, что Пастернак в «Чуде» использует также существующую в контексте Православия легенду о сухом дереве, которое символизирует мертвое «древо познания». Соответственно, смоковница у него символизирует не историческое пророчество о падении Иерусалима, как считает большинство теологов, но личность, которая утрачивает способность к творчеству, но не смиряется с этим (как Гордон и Дудоров в прозаическом корпусе романа), а «испепеляет себя до тла» (как Маяковский в реальной жизни: «Твой выстрел был подобен Этне», - писал Пастернак о самоубийстве Маяковского, уподобляя его роковой поступок испепеляющему извержению вулкана).

Подтверждение этой мысли можно найти и в выписках из богослужебных текстов, сохранившихся в архиве Пастернака. В стихотворении «Чудо» он отстаивает христианскую идею о том, что Бог - не бесчеловечный и своевольный тиран. Чудо, по Пастернаку, может рассматриваться и как сверхъестественное событие в истории человечества (непорочное материнство Марии, роды которой, как говорит в романе Сима Тунцева, «противоречат законам природы»), и как суровый и справедливый приговор вялости и пассивности, духовному истощению общества.

Разбирая стихотворение «Дурные дни», которое тематически продолжает ход событий, изложенный в «Чуде», мы считаем, что и в этом тексте Пастернак находит возможности продемонстрировать свое понимание Христа - борца со смертью. Христос в «Дурных днях» ожидает суда, вспоминая различные эпизоды из Своей жизни. В седьмой строфе «Дурных дней» Пастернак акцентирует одно из искушений Христа в пустыне: «Всемирной державой Его соблазнял сатана». (Ш, 536) Продолжая Достоевского, Пастернак считает, что это наиболее дьявольский соблазн, завладевший душами и умами его современников в 20-м столетии.

В финале стихотворения «Дурные дни» наше внимание привлекает христианский символ свечи, играющий важнейшую роль в контексте всего романа «Доктор Живаго». «Спуск со свечою в подвал», которая гаснет «в испуге» из-за «безверия» в жизнедающую силу Христа, может быть понят не только как конкретное деяние Христа, воскрешающего Лазаря, но и как символ Его сошествия в ад.

В двух предпоследних стихотворениях заключительной главы романа Пастернак обыгрывает традиционный христианский мотив о раскаявшейся грешнице, используя несколько эпизодов из Евангелий и фрагменты из богослужебных текстов.

В «Магдалине» (I и П) он вновь проводит свою излюбленную мысль (см. монологи Симы Тунцевой, в чьи уста эта идея вложена в прозаическом корпусе «Доктора Живаго») о непосредственной близости Бога к судьбе отдельного человека, об установлении истинной меры вещей после прихода Христа. Ситуация, в которой оказывается грешная Магдалина, парадоксально отражает Христову. Они страдают, но преодолевая страх, унижения и издевательства (не только телесные), воскресают для «жизни вечной». Если в стихотворении «На Страстной» смерть побеждалась «усильем Воскресенья» Христа, то в финале «Магдалины» до Воскресения «дорастает» и побеждает смерть самый обычный человек.

Поэтому, на наш взгляд, Пастернак и создаёт два стихотворения, посвященные образу Марии Магдалины. В первом тексте речь идёт об ученичестве «последней», а во втором стихотворении - о том, как «последние становятся первыми» (Мф. 19: 30), но для этого необходимо активно преодолевать охватившее тебя уныние, что подтверждают и выписки из богослужебных текстов, найденные Бодиным в архиве Пастернака.

Стихотворение «Гефсиманский сад» завершает роман «Доктора Живаго», стягивая к себе все ключевые образы книги. Если в стихотворении «Гамлет» «моление о чаше» принадлежит самому лирическому субъекту, то здесь оно передаётся «косвенной речью Христа, как третьего лица поэтического повествования». Эта мысль Л. Ржевского позволяет нам также сделать предположение, что Пастернак снова (как и в «Чуде») хотел продемонстрировать роковую изолированность Христа от всего остального мира. Согласно Новому Завету, Христа в Гефсимании сопровождали апостолы: Петр, Иаков и Иоанн. (Мф. 26: 37) В стихотворении все ученики остались за оградой, которая в Евангелиях нигде не упоминается. Когда Христос у Пастернака покидает сад, это символизирует Его уход из «места для жизни» и переход в иное пространство -«край небытия». Поэтому и ученики, оставшиеся в этой «черной дыре» за пределами «сада», оказываются на «обочине» дороги. Их свалила в «придорожный ковыль» некая сверхъестественная сила, которой они, в отсутствии Христа, не смогли противостоять. Очевидно, что стихотворение Пастернака интерпретирует не только событие в Гефсимании, но также смерть и Воскрешение Христа. Последние три строфы содержат пророчество Христа о Своем Воскрешении и о Страшном Суде и проникнуты верой в непререкаемый триумф Христа в грядущем. В этих строфах Пастернак использует метафоры и символы не только из Евангелий и богослужебных текстов, но и из Откровения Иоанна Богослова. Так, библейский символ «книга жизни» особенно часто встречается в Откровении (в 5 главах). Однако у Иоанна изображение Страшного Суда

завершается сценой «второй смерти» - конечного осуждения тех, кто поклонился сатане. Пастернак, как можно понять из контекста, рассматривал «книгу жизни», скорее, как символ истории, поворотной точкой которой были события в Гефси-мании и последующие за ними Распятие и Воскрешение Христа.

Завершая вторую главу, мы отмечаем, что мотив Воскрешения Христова присутствует практически во всех «Пасхальных» стихотворениях романа, но в этом тексте он достигает своей кульминации. Поэтому не только «Гефсиманский сад», но и весь роман «Доктор Живаго» завершается победой Христа над смертью и верой Пастернака в будущее единение всех во Христе.

В Заключении, подводя итоги нашего исследования, мы хотим ещё раз подчеркнуть, что его целью являлось изучение романа Пастернака с точки зрения отчетливой приверженности христианству.

В данной диссертации утверждается, что христианская эволюция Пастернака, позволившая ему закончить многолетний труд над «Доктором Живаго», сопровождалась двумя важными факторами.

Во-первых, Пастернак активно работал с христианскими источниками: Библией и богослужебными текстами, что позволяет по-новому оценить не только поэтическую структуру романа, но и собственные взгляды Бориса Пастернака на пер-воосновные понятия Христианства.

Во-вторых, мы считаем, что после 1940 года осознание Пастернаком того факта, что атмосфера XX века, особенно после событий второй мировой войны, в большей степени не «толстовская», а пророчески предсказанная Достоевским, также позволило автору «Доктора Живаго» творчески продемонстрировать свое христианское мировоззрение. Мы выявляем связи «Доктора Живаго» с романами «Преступление и наказание», «Бесы», «Братья Карамазовы» Достоевского, видя в образе Павла Антипова - Стрельникова черты, роднящие

его с образами Раскольиикова, Ставрогииа и Великого Инквизитора. Внимательное прочтение Достоевского Пастернак увязывает со своей работой над Библией и богослужебными текстами, что позволяет ему преодолеть глубокий духовный кризис, владевший автором «Доктора Живаго» во второй половине 1930-х годов (Пастернак называл этот период «шигалевщиной»).

Проводя на протяжении всей диссертации мысль о том, что главный герой романа Юрий Живаго создает себя как личность только из своих собственных текстов, мы доказываем, что центром «Стихотворений Юрий Живаго» является не «Сказка», что превратило бы роман в агиографический текст, а «Рождественская звезда». История у Пастернака начинается с Христа. Идея о близости Бога к «частной, а не к исторической жизни» - центральная в «Рождественской звезде», а следовательно и во всём романе «Доктор Живаго».

Поэтому в следующих за «Рождественской звездой» стихотворениях о трагедии Страстной недели Пастернак так убедителен в своем изображении встречи с Христом. Христос приходит в сострадании, чтобы разделить с людьми их участь, их жизнь и смерть. Но Своей смертью Христос освобождает людей от вечной власти смерти, которая имеет над нами теперь лишь временную силу (финал «Гефсиманского сада» и всего романа «Доктор Живаго»).

Рассуждая о христианской символике, о христианских традициях русской литературы, об использовании библейских и богослужебных текстов в романе Пастернака, мы считаем, что это произведение «делает возможным воскресение русской литературы» в третьем тысячелетии, если литература станет одной из форм религиозного подвига (как «Доктор Живаго») и, следовательно, способом служения людям.

По теме диссертации опубликованы следующие статьи:

1. О месте стихотворения «Рождественская звезда» в «Стихотворениях Юрия Живаго» // Тезисы 32-й научной студенческой конференции. - Череповец, 1994. - С. 42-44.

2. Композиция заключительной главы романа Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» - «Стихотворения Юрия Живаго» // Материалы конференции молодых ученых. - Череповец, 1994. -

3. Пастернак и Достоевский // Традиции в контексте русской культуры. - Череповец, 1995. - С. 125-128.

4. «Доктор Живаго» и «Братья Карамазовы» // Материалы конференции молодых ученых. - Череповец, 1999. - С. 110-

5. Христианство Б.Л. Пастернака // Традиции в контексте русской культуры. - Череповец, 2000. - С. 206-208.

С. 8-13.

113.