автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Хронотоп приживальщика в произведениях И.С. Тургенева и Ф.М. Достоевского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хронотоп приживальщика в произведениях И.С. Тургенева и Ф.М. Достоевского"

На правах рукописи

ВОРОНИЧЕВА Ольга Викторовна

ХРОНОТОП ПРИЖИВАЛЬЩИКА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ И.С. ТУРГЕНЕВА И Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

Специальность 10 01 01 — русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

ООЗОБЭЗ16

I V К1П11 V/«

Орел 2007

003059316

Работа выполнена в Брянском государственном университете имени академика И Г Петровского

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор А.В Шаравин

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Н.З. Коковина, кандидат филологических наук, доцент Б.А. Леонова

Ведущая организация

Липецкий государственный университет

Защита состоится 29 мая 2007 года в 14 00 часов на заседании диссертационного совета К 212 183 02 при Орловском государственном университете (302026, г. Орел, ул Комсомольская, 95, филологический факультет)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Орловского государственного университета

Автореферат разослан 28 апреля 2007 I ода Ученый секретарь

диссертационного совета кандидат филологических наук

А А Вельская

В литературоведении не получила достаточного освещения проблема художественного воплощения образа приживальщика До сих пор не систематизированы знания об отдельных представителях этого широко распространенного в реалистических произведениях художественного типа Более или менее заметное место нахлебник занимает в пьесе А H Островского "Шутники", романе "Рудин" и повести "Степной король Лир" И С. Тургенева, романах Ф М. Достоевского "Бесы" и "Братья Карамазовы", M Е С -Щедрина "Господа Головлевы", И А Гончарова "Обыкновенная история" и др. Наиболее полное художественное исследование психологии приживальщика находим в пьесе И С Тургенева "Нахлебник" и повести Ф.М Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели", которые знаменуют особый этап творческой судьбы писателей (первым отмечено обращение к драматургии Тургенева, вторым — возвращение Достоевского в литературу), отражают художественные и идейные установки ее раннего периода; свидетельствуют о творческом диалоге между авторами, проявившемся в выборе способов реализации категорий комического и трагического, художественного пространства и художественного времени для раскрытия характеров приживальщиков, и относятся к наименее изученным с точки зрения хронотопической организации произведениям отечественной словесности, не получили системного монографического исследования, хотя неоднократно привлекали внимание таких ученых, как Н.К. Михайловский, J1 П Гроссман, M M Бахтин, В Б Шкловский, В А Туниманов

Актуальность темы связана с необходимостью 1) обратить внимание на малоисследованный художественный тип русской литературы - тип приживальщика, 2) рассмотреть произведения Тургенева и Достоевского в ракурсе недостаточно разработанной в литературоведении проблемы временной и пространственной моделей персонажей

Предметно-объектная сфера исследования Хронотопические модели приживальщиков, система соответствий и взаимодействий между отдельными элементами произведений русской литературы на уровне хронотопических связей, авторского замысла, системы персонажей, категорий трагического и комического

Основной целью является исследование характеризующей функции хронотопа применительно к образу приживальщика и выявление специфики взаимодей-

ствия категорий художественного пространства и художественного времени и категорий комического и трагического при создании образа человека

Для достижения поставленных целей в работе намечено решение следующих задач

1 Выявление общих принципов структурирования художественного пространства и художественного времени произведений, элементом которых являются хронотопы приживальщиков

2 Исследование хронотопического компонента с точки зрения его значения в создании комического или трагического пафоса произведения и раскрытии образа человека (в частности, приживальщика)

3 Определение места приживальщика в хронотопических структурах художественных текстов, его роли в организации художественного пространства и художественного времени и придании трагического или комического модуса определенным сценам и произведению в целом.

4. Установление типологических связей между произведениями, созданными в единой культурной среде, через сопоставление пространственно-временных моделей приживальщиков Рассмотрение их концептуальной природы в системе пространственно-временных констант русской литературы и культуры

5 Обоснование целесообразности изучения приживальщика как самостоятельного литературного типа; отграничение его от других персонажей русской литературы, в частности, выявление присущих ему пространственно-временных параметров, демонстрирующих генетическую связь с образами маленького человека и бедного человека и вместе с гем выводящих за рамки этих типов

6 Разработка и апробация системы анализа и классификации образов приживальщиков русской литературы на основе наиболее существенных черт их хронотопических систем

7 Реконструкция наиболее типичной хронотопической модели классического приживальщика, анализ способов её репрезентации

8 Выявление приоритетных тенденций использования категорий прбстранства и времени, комического и трагического в целях реализации авторской концепции образа приживальщика

9. Реализация комплексного подхода к изучению образа человека в литературе, подразумевающего исследование его пространственно-временной модели, системы более мелких хронотопов и их структурных компонентов (бинарных оппозиций), специфики взаимодействия категорий пространства и времени, комического и трагического, выделение средств пространственно-временной поэтики, служащих для создания комической или трагической доминанты образа

Методология и методика исследования. Методологической базой предпринятого анализа являются теоретические литературоведческие положения, нашедшие отражение в трудах Д С Лихачева, Ю Н. Тынянова, В Б Шкловского, Б В Томашевского, Б А. Успенского, Н М Гея и др Определяющими в трактовке образа приживальщика стали идеи М М. Бахтина и Ю М Лотмана о том, что характер персонажа реализуется через определенный тип хронотопа, в котором тот пребывает. Мы используем прием выделения персонажей как носителей определенных хронотопов, учитываем общий характер взаимоотношений между хронотопами в пределах одного произведения, который М М Бахтин определил как диалогический, поскольку своеобразие художественного хронотопа всего произведения определяется единством и взаимообусловленностью "хронотопических ценностей", которыми оно принизано1

Методологической основой решения поставленных задач является системно-целостный подход к рассмотрению литературного произведения, который предполагает анализ любого явления не только в отдельности, но и в совокупности его связей, взаимопереходов и взаимодействий с другими явлениями, то есть в развивающейся системе. В работе исследуется один из уровней семиосферы, ограниченный произведениями определенного исторического периода, которые рассматриваются на горизонтальном семиотическом уровне (в контексте современных им текстов) и на вертикальном (с точки зрения всего творчества их авторов и шире — как один из компонентов семиотического единства русской литературы и культуры). Широко применяется последовательное и целенаправленное наблюдение за художественными текстами, описание, анализ и сопоставление выявленных

1 См Бахтин М М Вопросы литературы и эстетики Исследования разных лет - М, 1975 - С 400

средств пространственно-временной поэтики и персонажей как носителей определенных хронотопических мотивов

Научная новизна диссертационной работы заключается в предложенной типологии малоисследованных хронотопов приживальщиков и выявлении комического и трагического в их пространственно-временных моделях

Практическая значимость Результаты диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях роли пространственно-временного фактора в воплощении художественного образа, при разработке проблемы использования средств пространственно-временной поэтики для создания трагического и комического пафоса произведений, изучении образа приживальщика в соотношении с другими литературными типами

§ 3 Положения, выносимые на защи!у На обсуждение выносятся следующие основные положения 1 Исходя из специфики использования категорий художественного пространства и художественного времени, комического и трагического, приживальщиков русской словесности целесообразно рассматривать как самостоятельный литературный тип (наряду с образами маленького человека и бедного человека). Их можно условно разделить на две основные группы — классических приживальщиков и приживальщиков свободного типа. Основным критерием систематизации их образов является пространственный компонент (наличие - отсутствие собственного жилья) их хронотопических характеристик, поскольку степень пространственной зависимости обусловливает разницу в конструировании их хронотопических моделей, проявляющуюся в ритмической организации, динамике взаимодействия со временем и пространством, статичности - кинетичности, характере осознания топоса чужого дома, специфике переживания временных модусов и т п

2. В русской литературе с ее исключительным вниманием к слезинке ребенка фигура нахлебника получила негативную характеристику и изображена, как правило, в комических (чаще сатирических) тонах. Примерами могут служить Опискин ("Село Степанчиково" Ф М Достоевского), Пандалевский ("Рудин" И С Тургенева), Степан Головлев ("Господа Головлевы" М Е Салтыкова-Щедрина), а также множество мелких и фоновых персонажей, выведенных как непременный атрибут российской действительности. Исключение составляют образы Кузовкина

("Нахлебник" И С Тургенева) и Оброшенова ("Шутники" А Н Островского), решенные в трагических тонах От трагического или комического звучания образа приживальщика, выступающего в качестве главного героя, в прямой зависимости находится общий пафос произведения

3 Для придания трагической или комической доминанты образам приживальщиков широко используются средства пространственной и временной поэтики. в первую очередь определенность авторской позиции и антиномичное сочетание бытовой - бытийный Это положение обосновывается и раскрывается через сопоставительный анализ хронотопов нахлебников русской литературы, преимущественно Кузовкина и Опискина, в образах которых нашел наиболее полное и всестороннее воплощение тип классического приживальщика

4 Нормой конструирования хронотопической модели приживальщика является актуализация пространственного компонента, который характеризует персонажа преимущественно со стороны быта, углубляет его комические черты, вскрывает наглядно-образное восприятие жизни и свидетельствует о локализации в горизонтальной плоскости, проявляющейся не только в ограниченности физического пространства, но и в нравственной "узости" персонажа быта Средством пространственной поэтики, оказывающим определяющее влияние на выбор комической или трагической направленности образа приживальщика, является точка зрения автора В подавляющем большинстве случаев писатели занимают противоположную по отношению к нахлебнику позицию, которая значительно активизируется за счет широкого использования иронии

5. Приоритеты писателей в выборе средств трагического и комического при моделировании хронотопов приживальщиков наглядно проявились и в использовании многочисленных операций со временем, соотношении фабульного и сюжетного времени, комбинировании временных пластов и планов, варьировании темпа и ритма повествования и т. п Временная координата, означающая философ-ско-чувственное переживание действительности, служит действенным средством индивидуализации образов приживальщиков

6 Значимую роль в репрезентации пространственно-временных моделей приживальщиков и усилении сатирического звучания их образов играют хронотопы дороги, границы, чтения, исторический и усадебный хронотопы, а также система бинарных оппозиций, среди которых наиболее распространенными являются

замкнутое - открытое, реальный - перцептуальный, свое - чужое, временное -вечное, линейное - циклическое. Их анализ приводит к выводу о том, что наиболее характерную видовую особенность приживальщика составляет замкнутость в рамках бытового хронотопа Актуализация бытийных образов пространственно-временного значения применительно к нахлебнику как персонажу быта широко используется Достоевским для развенчания Опискина и Тургеневым для раскрытия внутреннего мира Кузовкина

Структура и основное содержание работы Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы

Во Введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, излагается история вопроса, определяются предмет, цели и задачи, методология исследования, научная новизна и структура работы

В главе 1 "Категории художественного пространства и художественного времени во взаимодействии с категориями комического и трагического" в аспекте интересующей нас проблемы подробно анализируются способы структурирования художественного пространства и художественного времени, обусловившие комическое или трагическое звучание сцен, образов и всего произведения, исследуется символическая природа и семантические функции хронотопических ориентиров, значение пространственно-временной организации в реконструкции объективного мира и акцентировании определенных его черт, определяется роль приживальщика в усилении комического или трагического элемента в художественном хронотопе произведения.

Мы выделяем три основных компонента в структуре художественного времени - фабульное, сюжетное и архитектоническое. Последнее рассматриваем в единстве и сложнейшем взаимодействии его структурных элементов событийного, авторского, субъективного, биографического, бытового, природного пластов. Используя теоретические положения Г П. Макогоненко2, А Н Кошечко3 и других ученых и опираясь на практический опыт работы с текстами, для целостной характеристики художественного пространства исследуем следующие его типы, микропространство, подразделяющееся, в свою очередь, на малое (домашнее), боль-

2 Макогоненко Г П О художественном пространстве в реалистической литературе // Культурное наследие Древней Руси - М, 1976

3 Кошечко А Н Поэтика художественного пространства романов Ф М. Достоевского1860-х годов дне канд. фи-лол наук - Томск, 2003 - С 109-111

шое пространство (реально-топографическое пространство и пространство города) и макропространство (Вселенная, природные стихии) В качестве ключевого рассматриваем топос дворянской усадьбы как часть социокультурного топоса и разновидности обжитого культурного пространства

Мы учитываем не только способы структурирования художественного пространства и художественного времени, обусловившие комическое или трагическое звучание сцен, образов и всего произведения, но и взаимообусловленность изображенного и реального мира (при их неслиянности и наличии принципиальной границы между ними) В связи с этим исследуется значение хронотопических связей не только для соотнесения сюжетных единиц между собой, но и с элементами, лежащими вне данного текста и вне данной системы, вплоть до реального исторического времени и географического пространства, считая обращение к культурному и историческому контексту необходимым компонентом изучения хронотопа приживальщика

Достаточно подробное исследование хронотопических структур произведений обусловлено тем, что сами нормы их конструирования определяются авторской концепцией образа приживальщика и одновременно являются одним из основных средств его репрезентации Личные хронотопы приживальщиков Кузовки-на и Опиекит в бпппчинстое спучаеп совпадают с пЯщим хронотопом произведения, являются "объемлющими и доминантными"4, соотносятся с другими хронотопами и порой включают их в себя, обуславливают разницу в динамическом и ритмическом построении сюжетного времени произведений и прямо противоположно влияют на ритм повествования усиливает доминирующую лирическую ноту пьесы и "взрывоопасное", пульсирующее время повести, через них происходит и воссоздание поместного быта, по ним частично или полностью выстраиваются пространственно-временные модели остальных персонажей.

Через пространственно-временной ряд "Нахлебника" реконструирована типичная картина поместного быта размеренно-однообразное течение жизни, событийная разреженность, относительность датировки, обращенность в прошлое, для изображения которого широко используются возможности памяти, замкнутость времени и пространства, положение приживальщика на периферии домашнего топоса. Обобщенный характер хронотопических характеристик и локализа-

4 Бахтин ММ Вопросы литературы и эстетики Исследования разных лет - М, 1973 -С 186

ция действия в границах бытового хронотопа указывают на повествование о рядовом факте действительности и обыденность ситуации унижения бесправного человека Автор акцентирует роль пространственно-временного фактора в формировании характера, на первый план выступают социальные контрасты, обусловившие трагедию персонажа, проблема человеческого достоинства и личной независимости Лирическая струя в пьесе оказалась столь сильной, что обусловила сти-леобразующую функцию субъективного пласта художественного времени - на него ориентировано действие, он обязательно присутствует в различных вариантах сочетаний с другими структурными компонентами, его доминированием усугубляется драматизм происходящего

Дополнительные смыслы открывает совпадение определенных временных пластов с кульминационными сценами Вершинная точка "Нахлебника" соответствует биографическому времени и наиболее статичному моменту внешнего действия и связана с интенсификацией субъективного времени Кульминация "Села Степанчикова", напротив, приходится на предельно концентрированное событийное время, густота которого акцентирует значимость фактора времени, высокую цену мгновения, исполненного "частицей бытия" В повести звучит продолжение и творческое развитие заявленной в пьесе темы, порой переходящее в полемику Достоевского с создателем образа смиренного Кузовкина Социальная мотивировка характера приживальщика значительно ослаблена, доминируют психологические задачи и затрагивается тема тирании и свободы, относящаяся к глобальной историко-философской проблеме личности и истории

Особенности хронотопической организации произведения определила абсурдная ситуация, ко1да приживальщик становится фактическим хозяином. О нестандартности воспроизводимой реальности и нетрадиционном воплощении типа приживальщика свидетельствуют замена стереотипных общественных отношений и типов на противоположные, неординарность их хронотопических параметров, конфликт пространственно-временных ориентиров; ограничение и предельное уплотнение времени и пространства; соотнесение бытового топоса и стремительного, концентрированного событийного времени; акцентированность хронологических и топографических координат действия; интенсификация художественного времени и пространства, которая достигается за счет использования приема совмещения контрастов — сюжетных, эмоциональных, стилистических, жанровых, ритмиче-

ских и т. п Контраст присутствует в сочетании временных пластов и планов, пространственных и вещных образов, для усиления внутренней противоречивости которых используется прием детализации, точек зрения, реально-бытового и сакрального планов, высокой динамики пространства и статичности внутренних характеристик, определенности - неопределенности хронотопических параметров, одновременной сакрализации и карнавализации личного топоса, реального хронотопа и перцептуального хронотопа приживальщика Даже в суточном цикле фиксируются временные координаты переходов от дня к ночи, в которых наиболее ощутимо движение времени, а кульминация приурочена к переходному моменту смены природных циклов - полдень на Илью Пророка

Контраст между обыденными условиями и нереальностью происходящего лежит в основе сатирического портрета приживальщика, проявляет смешную сторону происходящего и создает массу комических ситуаций и положений, за которыми скрываются личные драмы и разбитые судьбы персонажей трагедия Татьяны Ивановны, унижение старого слуги Таким образом, происходит трансформация комического в трагическое Само выстраивание событий в их хронологической последовательности (фабульное время и пространство) демонстрирует драматизм жизненных обстоятельств и не располагает к их комическому осмыслению злобный и ничтожный тип попу чает безграничную власть над людьми Но II трагедийность времени писатель смягчает, щедро обнаруживая комическую подоплеку событий, то есть хронотопический фактор вскрывает двойственный характер явлений и обнаруживает их трагикомический характер

Определению направленности образов приживальщиков способствует выявление динамики пространства произведений В "Нахлебнике" наблюдается тенденция пространственно "замкнуть" сценическое действие, ограничив его пределами дома, однако его завершение сопровождается неописанным, "закадровым", расширением пространства, то есть показан путь от закрытого пространства несвободного человека к открытому пространству, подразумевающему возможность духовной эволюции героя В качестве исходной и конечной точки выступает порог, реальный образ которого в начале пьесы сочетается с мотивом встречи, в конце - символизирует ситуацию кризиса и жизненного перелома В свете трагической для главного героя развязки первая "пороговая" сцена — приезд Елецких — получает значение предупреждения Порог символически разделяет действующих

лиц, выводя Кузовкина за границы мира Елецких - Тропачевых в мир безбедной, но одинокой старости.

В "Селе Степанчикове" наблюдаем противоположно направленный вектор развития пространства' от открытого пространства города (Петербурга) и дороги до закрытого в прямом и переносном смыслах домашнего топоса (конфликт не переносится за пределы сюжетного пространства, и все основные персонажи остаются в месте основного действия) Здесь происходит общение Опискина с "публикой" (2, 216), в частности "испытание" Ростанева - типичная для Достоевского сцена "публичного судилища" - "при всем честном народе" (2, 167), - характеризующаяся "предельно вовлеченным в события, измеренным шагами героев пространством"1 и интенсивным переломным временем Последовательно и целенаправленно подчеркивается смысловая и структурная значимость закрытого домашнего пространства (в частности, топоса гостиной) для всего пространственного мира повести, находящегося в непосредственной зависимости от локализованных в нём событий

Наивысшую точку развития события получают в святая святых для обитателей усадьбы зоне — личных покоях приживальщика, в которые действие переносится единственный раз. Сам выбор места для кульминационной сцены символизирует ее особую композиционную и смысловую значимость Топос, связанный с сакрализацией приживальщика, выступает в качестве карнавальной площадки и становится местом его разоблачения и последующей канонизации Случайное явление - падение Фомы в прямом и переносном смысле — строжайше локализовано его собственным пространством, жестко ограничено во времени и обособлено зрительными и звуковыми эффектами — от грозовых раскатов до первых солнечных лучей Подобным хронотопическим оформлением событию, в значительной степени повлиявшему на судьбы всех обитателей имения, как бы негласным соглашением всех его участников придается частный характер развенчанный было карнавальный король снова вступает в свои права и на основную "мистерийную площадку" гостиной является в своем обычном статусе карнавального короля и со всеми прежними атрибутами власти. "Король умер - да здравствует король1". Свое логическое завершение "до-

5 Бахтин ММ Проблемы поэтики Достоевского - М , 1972 -С 49

машние" события получают на террасе — пограничной зоне между двумя мирами - "открытым" миром природы и домашним закрытым пространством, то есть происходит видимое расширение владений Фомы.

Содержание главы 2 "Хронотопы и бинарные оппозиции с точки зрения роли в создании комического или трагического характера" составляет раскрытие хронотопа приживальщика через систему составляющих его и неразрывно связанных с ним более мелких хронотопов исторического, усадебного, дороги, пересечения границы и т п - и входящих в их состав бинарных оппозиций (линейное — циклическое, временное — вечное, перцептуальный — реальный, свое — чужое, замкнутое — открытое и т п ), которые являются традиционными, устойчивыми для художественного универсума произведений русских писателей При их выделении и систематизации мы учитываем пространственно-временную повторяемость и значимость в хронотопе произведения, существенную роль играет их высокая степень устойчивости в русской литературе На основе изучения хронотопов и бинарных оппозиций делается вывод об особой роли в создании образа приживальщика антиномичного сочетания бытового и бытийного хронотопов

Обилием материала продиктована необходимость ограничения сферы исследования Исходя из анализа выявленных закономерностей изображения нахлебников русской литературы и учитывая дефиницию понятия приживальщик, данную в лингвистических словарях6, мы выделили две основные группы представителей этого литературного типа 1) бедный человек, проживающий в чужом топосе и максимально интегрированный в систему его пространственно-временных координат, 2) бедный человек, живущий за счет других, но сохраняющий при этом собственные хронотопические характеристики

Второму типу соответствуют колоритные образы А Н Островского (в первую очередь, Оброшенов из пьесы "Шутники"), Антон Иванович (роман "Обыкновенная история" И А Гончарова), наиболее полным его воплощением является Черт из "Братьев Карамазовых" Мы называем их приживальщиками свободного типа, поскольку они имеют собственное жилье, отличаются большей мобильностью во внедомашнем топосе и, как следствие, большей вариативностью в пере-

живании временных модусов, в частности в осознании ближайшего будущего. Из всех "свободных" приживальщиков комические черты отсутствуют только в хронотопе Оброшенова, который откровенно играет роль шута в чужом доме, а в собственном является полноправным хозяином и отцом семейства Несвойственная нахлебнику озабоченность будущим и достаточно развитое чувство ответственности за судьбу близких выделяет его образ на фоне всех приживальщиков русской литературы

Нас в значительно большей степени интересуют герои, проживающие на хлебах в чужом доме и занимающие более или менее заметное место в хронотопах произведений К ним относятся Кузовкин ("Нахлебник"), Пандалевский ("Рудин"), Сувенир ("Степной король Лир"), Опискин ("Село Степанчиково"), С П Верхо-венский ("Бесы") Тип пространственно зависимых нахлебников мы условно называем классическим, и уделяем основное внимание его исследованию в аспекте категорий пространства и времени, комического и трагического

Для репрезентации хронотопа классического приживальщика широко используется система усадебных мотивов и образов, а в "Нахлебнике" и "Селе Сте-панчикове" через хронотопы нахлебников происходит и воссоздание поместного быта Усадебный хронотоп, как правило, используется для сатирической характеристики нахлебника, в основе которой - контраст между идеальными условиями культурными и нравственными традициями, с одной стороны, и душевной неразвитостью и необразованностью приживальщика - с другой Исключение составляет герой "Нахлебника", трагическая доминанта образа которого усиливается путем акцентирования общности между его личным и усадебным хронотопами на фоне нестабильности и непрочности его пространственного положения Быт Кузовкина настолько органично вписан в общий усадебный уклад, что не требует дополнительных характеристик и описаний, это его естественная среда обитания, данная рождением и судьбой Естественной "погруженности" в нее не противоречат его бедность, отсутствие образования и воспитания

В творчестве Тургенева прослеживается довольно устойчивая обусловленность типа нахлебника его социальным происхождением - присущая Кузовкину щепетильность в вопросах чести, проснувшееся чувство достоинства связаны с его принадлежностью к дворянству. "Я столбовой дворянин... Вот кто я-с'" (2, 165)

' Ожегов С И, Шведова Н Ю Толковый словарь русского языка. - М 2003 - С 591

14

Ничего подобного нельзя наблюдать во всех остальных безродных персонажах-приживальщиках, рожденных фантазией автора после Кузовкина (Сувенир Бычков, Пандалевский) и наделенных множество общих черт с героем "Села Степан-чикова", в котором на пространственном уровне углубляется контраст между историческим положением персонажа и ролью выразителя дворянской культуры, которую он пытается играть Автор обращает внимание на то в его характере и облике, что отклоняется от нормы, нарушает привычный уклад, указывает на его чуждость среде, неуживчивость и тщеславие Опискин активно вмешивается в веками складывающиеся традиции усадебного быта, которые под влиянием его нововведений подверглись значительной деформации В то же время он с безукоризненной пунктуальностью соблюдает общие усадебные порядки предается послеобеденному сну, являющемуся, по утверждению В Г. Щукина, "самым полным выражением усадебного покоя"7, следит за исполнением всех тонкостей и нюансов обряда чаепития — непременного атрибута сельской безмятежности, неоднократно отраженного в художественной литературе Переняв внешнюю сторону жизни элитного общества, Фома не впитал ее духовную атмосферу механическое воспроизведение им бытовых правил и ритуалов профанирует саму идею о духовности, чесан, благородстве, гуманизме как основе дворянской культуры, о высокой культуре бглта помещичьих усадеб

Применительно к приживальщику в реалистической литературе раскрывается полярность быта и бытия, его жизнь протекает исключительно в бытовом хронотопе, о чем свидетельствуют следующие черты его пространственно-временной модели отсутствие внутренней эволюций, способности к осознанию "пороговых" ситуаций, локализация во времени и пространстве, характер осмысления исторического времени, редуцированность субъективного и актуализация бытового или событийного пластов художественного времени, связь с домашним (в противовес природному) топосом, неготовность к освоению всех уровней пространства, ценностная обращенность на сиюминутные нужды, дискретность перцептуального времени, неполноценное переживание временных модусов, оторванность от корней, ориентация на материальные блага, пространственная статичность, замкнутость хронотопа, негативное отношение к дороге и т. п

7 Щукин В Г Мир дворянского гнезда - Krakow, 1997 -С 108

Полным набором этих качеств в полной мере обладают лишь второстепенные и фоновые персонажи - Пандалевский, Сувенир и Черт из кошмара Ивана Карамазова Введение бытийных элементов в пространственно-временную систему приживальщика наделяет его сугубо индивидуальными чертами и используется с целью усиления сатирической струи его портрета (Опискин) или придания ему трагических черт (Кузовкин) Применительно к образу Кузовкина антиномия бытовой - бытийный служит для проявления внутренней драмы и усиления противоречий между его способностью к духовной эволюции, переживанию катарсиса и статичными внешними условиями, бесхарактерностью, неспособностью к преобразованию и созиданию Выведение Кузовкина за рамки бытового хронотопа достигается преимущественно через структурирование художественного времени и, в меньшей степени, художественного пространства Его способность к движению вдоль временной оси и открытость космосу, вечности обозначена через проявление связи биографического и исторического линейного времени, усиление субъективного пласта в структуре художественного времени, являющегося смыслообра-зующим элементом в бытийном хронотопе пьесы, ценностное переживание прошлого, относительную временную свободу, размеренный ритм, наложение временных планов, актуализацию природных образов (глубоко переживая текущие события, он на заре в лес убежал, поскольку ощутил огромность переполняющего его чувства) и образа дороги в финале, стремления к пространственному самоопределению

В изображении временного отрезка, равного человеческой жизни, в "Нахлебнике" сказался один из аспектов осмысления времени, свойственный христианскому мировоззрению, понимание времени через человеческую судьбу на фоне быстротекущего однонаправленного времени и повторяемости его циклов Совмещение двух временных структур - времени человеческой жизни и линейною (исторического) времени актуализирует идею неповторимости, уникальности, единичности событий, а значит, и самой жизни На фоне бесконечной повторяемости временных циклов - обрядового, годового, природного - сравнительно непродолжительная жизнь человека получает аксиологическое осмысление и предполагает связь с ценностями высшего порядка, поскольку они имеют непреходящее значение и предстают единственной вечной категорией в сравнении с конечностью всего сущего

Достоевский гениально демонстрирует возможности бинарной оппозиции бытовой — бытийный для создания сатирического портрета приживальщика Резкая противопоставленность хронотопа реального, представляющего его в рамках быта и в плотном окружении объектов материального мира, и его перцептуального хронотопа, который строится исключительно на основе бытийных образов и включает вечное время и мировое пространство является одним из основных источников его развенчания и средством карнавализации пространства вокруг него Ярчайшей характеристикой героя служит метафорическая корочка хлеба в сочетании с реально присутствующей бутылкой малаги, комический эффект появления которой усилен экспрессивным замечанием Бахчеева, и другими деталями пространственно-временной реальности (удобное кресло, шикарный кабинет, конфетка из бонбоньерки, послеобеденный сон и чай) Ему не удались нелепые попытки устроиться в вечности, зато он легко нашел свое место в повседневности

Опискин обладает временной свободой иного рода, чем Кузовкин это скорее движение вдоль временных планов, поскольку на основе неосмысленных фактов невозможно выстроить временную вертикаль Будучи лицедеем по натуре, он моделирует свой виртуальный образ, вставляя его в оправу то прошлого, то будущего Его блуждания в дебрях истории и виртуальные беседы с сильными и талантливыми мира сего свидетельствуют о глубочайшем конфликте между реальным и его перцептуальным хронотопами, контрастно высвечивают строжайшую изоляцию персонажа в рамках текущего времени и непричастность к ценностям высшего порядка Для него не представляют никакой ценности два-три столетия исторического времени, связь с которым весьма условна и имеет лишь номинальный характер, поскольку обнаруживает крайнюю неосведомленность персонажа в предмете разговора Он не ищет своего пути в вечность, не испытывает потребности в постижении истины, а за объяснением состояния души своей отправляет слушателей к литературным источникам Выбирая Время в партнеры и соперники, он выискивает в его лабиринтах достойных собеседников Шекспира, Петрарку, Макиавелли, Пушкина и Карамзина, - фамильярное обращение с которыми представляется как пренебрежение "седой стариной"

Неоднократно подчеркивается негативное отношение Опискина к реальной дороге, и это вполне типично для приживальщика как наиболее статичного персонажа, поскольку, несмотря на разнообразие и многоплановость метафор, ос-

новной стержень дороги - течение времени8 Движение в пространстве, перестройка жизненного топоса связаны с изменениями в сознании, с обретением личной свободы и ответственности, к которым не готовы личности, находящиеся под продолжительным внешним давлением Однако для репрезентации хронотопа Фомы активизирован мотив странничества, придающий исключительную индивидуальность его образу Бесконечные путешествия во времени, последовательно и систематически возникающие образы корочки хлеба, палочки и узелка с любимыми книгами, актуализация образа дороги в значении скитаний и перемен, выступающего как аналог бытийного пространства и противопоставленного домашнему топосу, создают иллюзию мобильности его типа, которое неожиданно и с большой долей иронии развенчивается в результате его недолгого отсутствия в грозу

Фома Фомич полноценно демонстрирует поведенческий стереотип нахлебника и в том, что, несмотря на частое присутствие в пограничной территории, он исключительно редко попадает в ситуации нравственного выбора и никогда не колеблется на пороге, который применительно к раскрытию его образа рассматривается преимущественно на топографическом уровне (представляет реальную, конкретную часть жилища) Порогом в повести обозначен не переход приживальщика в пограничное пространство, противоположное по материальным характеристикам и по мифокультурологическим свойствам, а в другой социальный статус -из фактического хозяина и в изгнанники и обратно Характер и степень осознания кризисной ситуации, отсутствие внутренних колебаний, сам способ преодоления границы, значительный элемент карнавализации — все это указывает на несовместимость духовно неразвитого персонажа с ситуацией нравственного выбора, отсутствие внутренних запретов и ограничений, составляющих основу внутренней свободы Для него несущественны вопросы личного достоинства, первые удары грома заставили его забыть о поруганной чести и резво устремиться к вожделенному порогу, за которым ждет его сладкий чай, покойное кресло и замкнутое, надежно укрепленное им домашнее пространство

При закрытых на ключ дверях проходят и его пресловутые молитвы, которые номинированы, но не описаны "я заперся сегодня на ключ и молился" (2, 321) Имитация полной изоляции наводит на ассоциации с праведной жизнью схимников и затворников (особенно в свете упоминаний корочки хлеба и посоха),

8См Бахтин ММ Вопросы литературы и эстетики Исследования разных лет - М, 1975 -С 178

однако комфорт и убранство комнат приживальщика, несоответствие его действий нормам монашеского поведения разрушают желаемый облик, внося в него значительный сатирический элемент Демонстративное уединение используется им как вызов, служит средством выявления исключительности его положения в домашнем топосе и обнаруживает тенденцию к сужению пространственного мира В своем стремлении искусственно изолировать мир усадьбы он добивается значительных результатов "Ведь уж кругом весь околоток раззнакомился с ними из-за Фомки треклятого" (2, 162) Такую вольность может позволить себе только хозяин, как помещики Корин или Крахоткин, из-за крутого нрава которых дома их почти не посещают соседи Опискин строжайше локализован не только в пространстве, но и во времени, об остановке в котором свидетельствуют обнаруженные после его кончины рукописи, являющиеся переигрыванием распространенных в 30-е годы мотивов, и оценка современных ему событий и фактов общественно-литературной жизни по меркам его молодости

Фома Опискин — один из немногих персонажей Достоевского, который органично вписан в окружающую его бытовую обстановку и не воспринимается вне ее Его манипуляции с пространством и временем, величественный отказ от воображаемого памятника, создание иллюзии движения, духовной эволюции, понимание внешнего пространства как враждебного топоса, многозначительные вещания из других пространств и миров, ночные моления, попытки "перекроить" свое прошлое и сочинить будущее, "игры" на хронологии событий и темпах времени, использование "вещной маски", активизация определенного арсенала устойчивых образов-символов, заимствованных из мировой культуры и указывающих на неприхотливость в быту, свободолюбие, духовность, на сложные состояния и ощущения, — вся эта возня вступает в кричащее противоречие с холодной неторопливостью вечного времени

Глава 3 "Комическое и трагическое в хронотопнческих моделях приживальщиков" является логическим итогом в осмыслении основной проблемы диссертационного исследования Она посвящена сопоставительному анализу хронотопнческих моделей приживальщиков, использованных для их репрезентации средств пространственно-временной поэтики, комического и трагического, выявлению на его основе авторской концепции образа приживальщика

Временная модель персонажа, по нашему мнению, включает в себя два основных компонента объективный и субъективный Под последним мы понимаем перцептуальное время персонажа, для реконструкции которого используем совокупность параметров, выделенных Н К Шутой особенности переживания персонажем временных модусов, понимание степени их взаимообусловленности и взаимозависимости, представления о структуре времени и эмоционально-ценностное отношение к нему9. Взяв за основу исследования разработанную ею методологию анализа временной модели, мы значительно дополнили и расширили ее с учетом соотнесенности событий личной судьбы героя с историческим временем, непосредственно влияющим на формирование индивидуального мировоззрения, места персонажа во временной ткани произведения, в частности его роли в актуализации определенного временного пласта, особенностей организации биографического времени, постолы--}, по нашему мнению, ску пс с с) Со^:тивиым оно составляет основу его индивидуального времени, на которой складывается ритмический рисунок образа Перечисленные факторы представляет собой "внешнюю" характеристику образа, созданную средствами временной поэтики и включающую в себя описания проявлений героя во времени, то есть объективный компонент его временной модели

Основанием для конструирования пространственной модели является выявление направленности индивидуального пространства, символики места приживальщика по отношению к центру сценического топоса, отношения к топосу чужого дома, статичности - кинетичности, интенсивности и направленности перемещений героя, стратегии развития его отношений с пространством, отражающей динамику развития образа, символики пространственных образов Как средство репрезентации пространства приживальщика изучаются основные компоненты

9 См Шугая Н К Художественное время и пространство в повествовательном произведении дис канд филол наук-М, 1999 - С 148

художественного пространства пространственные объекты, вещи, предметы интерьера, персонажи, погода, запахи, цветовая гамма, звуковые эффекты, - которые одновременно являются средством его организации

Приживальщик в своем классическом воплощении обладает рядом качеств, составляющих его родовые черты связан с единственным топосом (чужого дома), не имеет отношения к городу и находящимся в нем социальным и культурным объектам, вовлечен в жизнь усадьбы и раскрывается не только в отношении к домашнему, но и к природному топосу (преимущественно топосу сада как наиболее распространенной в художественной литературе разновидности окультуренного природного пространства), ориентирован на настоящее, характеризуется низкой интенсивностью переживания текущего момента и безучастностью к будущему, дискретностью индивидуального времени и неспособностью к осознанию причинно-следственных связей между временными модусами, замкнут в горизонтальной плоскости, невосприимчив к открытости Вселенной и реализует себя исключительно в бытовом хронотопе Отсутствие укорененности персонажа в мире и "выключение'' его из времени и пространства передается через забвение корней (Опи-скин, Пандалевский), лишение имени (Кузовкин, Сувенир), родины (Пандалев-ский)

Приживальщик "Села Степанчикова" аккумулировал в себе личностные качества, присущие представителям его социального типа, и максимально полно выражает философию, психологию, интеллектуальные и моральные запросы самого среднего российского нахлебника Подчеркнутая автономность в организации его индивидуального хронотопа символизирует свободу от родственных и родовых связей и от •'исторически сложившегося быта". Он ниспровергает "один за другим все авторитеты"10, демонстрирует весьма размытые понятия о чести, совести и достоинстве, обнаруживает наиболее заурядное качество приживальщика -нестабильность внутреннего мира, проявляющееся в аритмии образа, неупорядоченности и суетливости движений, и вполне сопоставим в этом отношении с тургеневским Сувениром, которому свойственны отрывистые и резкие фразы, периодическое хихиканье, гнусные выпады, хаотичные и неуравновешенные перемеще-

10 Энгельгарт Б М Идеологический роман Достоевского//Ф М Достоевский Статьи и материалы -Л-М, 1924 -С 84

ниями в пространстве он "весь дряблый и развинченный", "Сплетник, любопытен, как сорока. Непосед"1

Из всех классических приживальщиков русской литературы середины века (независимо от их роли в произведении - главной, второстепенной или фоновой) Кузовкин - единственный персонаж, снискавший сочувствие и уважение автора Его образ решен в традициях натуральной школы, открывает галерею персонажей-нахлебников в творчестве И С Тургенева и стоит особняком в их ряду Типичность Кузовкина передается через пространственный ряд. занимает типичное для человека его социального статуса пространственное положение на периферии сценической площадки, имеет собственный угол, который не принадлежит ему юридически; предельно ограниченную сферу пространственных перемещений Стереотипные представления о нахлебнике нарушаются путем придания трагической доминанты его образу с помощью следующих средств пространственно-временной поэтики совмещение времени человеческой жизни и природного цикла, введение ретроспекции и символических пространственных образов (кусок хлеба, колпак); семантизация названий, усиление пространственной оппозиции свое - чужое, замедление хода времени, акцентирование укорененности в быт и традиции чужого дома и стремления к пространственному самоопределению; выведение за рамки бытового хронотопа и усиление диссонанса между статичностью пространственной координаты (жизнь на хлебах в чужом топосе) и подвижностью временной (обращение к памяти и причастность к абсолютным ценностям)

Ведущую роль в создании комической или трагической доминанты образа играет соотношение точек зрения - автора и приживальщика. Присущая произведениям критического реализма определенность авторской позиции во времени и пространстве использована Тургеневым в "Нахлебнике" в целях усиления трагедии Кузовкина и обусловленности ее социальным фактором. Наиболее полноценно эффект сближения ракурсов восприятия пространственно-временной реальности со стороны автора и героя проявился в усилении конфликта между компонентами оппозиции свое ~ чужое, в результате которого объективируются негативные черты большого мира и страх Кузовкина перед его равнодушием и неустроенностью получает вполне конкретное обоснование Дом выступает в качестве матери-

11 Тургенев И С Формулярный список лиц нового рассказа//Тургенев И С ПСС и писем вЗОтт — М 1981 -Т 8-С 411

ального воплощения мыслей о вневременной потребности человека в земном пристанище и тепле, а все, что находится за его пределами, предстает как враждебная, разрушительная сила, чужой, неописанный топос, живущий по законам, антони-мичным домашним Впечатление его пугающей неизвестности и бесприютности

усиливается актуализацией ассоциаций с действиями, имеющими отрицательные

%

последствия: чужая Москва калечит судьбу четы Кориных, приезд петербуржца Елецкого провоцирует драматические события, олицетворением разрушительной внешней силы выступает лишенный пространственной стабильности Тропачев, "выходом" на дорогу отмечено начало одинокого и безрадостного существования Кузовкина.

В "Селе Степанчикове" смысловая оппозиция двух миров менее выражена и имеет прозрачные внутренние границы Взаимодействие ее частей объясняется крайней противопоставленностью позиций автора и приживальщика конфликтность внутреннего и внешнего пространства, существующая только в сознании Опискина, сглаживается путем целенаправленных указаний на отсутствие негативных влияний со стороны большого мира и его семантическую близость основному усадебному топосу Тем самым представление о внедомашнем пространстве как о средоточии зла и крамолы лишается оснований и лежит в основе множества комических ситуаций Авторская точка зрения и расстановка акцентов указывает на то, что источник конфликта заключен не в объективном мире, а в самом нахлебнике, находящемся в явном или скрытом противоборстве с окружающим его пространством Кроме того, нацеленность компонентов бинарной оппозиции на диалог и взаимодействие делает очевидным и безосновательность поведения, в котором превалирует тенденция "замкнуть" усадебный мир

Реконструкции хронотопической модели приживальщика способствует анализ динамики его отношений со временем и пространством. Герои Тургенева и Достоевского характеризуются различной интенсивностью и направленностью векторов временных и пространственных изменений. Кузовкин - вверх через приобщение к вечному времени и природному топосу, Опискин - вниз по семи каменным ступенькам Движение последнего совершается с максимальной скоростью, символизирует крайнюю степень нравственного падения и отмечает момент истины и торжества справедливости — низведение "комического мученика" и развенчание карнавального короля В качестве пародии используется прием наруше-

ния соответствия между динамикой внешних и внутренних перемещений- физическое падение, должное символизировать располагающиеся по вертикали "бездну и небо в душе героев"12 и указывать на глубину их переживания, применительно к существу с примитивной духовной организаций выступает как средство его разоблачения '

ф

Амбивалентен по своему контекстуальному значению образ семи каменных ступенек и, как все пространственные объекты в мире Достоевского, может быть рассмотрен с разных точек зрения - рассказчика (совпадающей с авторской) и Опискина Направленность движения (вниз) рождает аналогию с нечистой силой в шумеро-аккадской мифологии семерка означала "категорию демонов, преимущественно злых" Происходит неожиданная метаморфоза - "гений добра" в соответствии с его пространственным положением обращается в злого духа В то же время торжествует справедливость, и семь ступенек ассоциируются с семью японскими богами счастья, которые даруют высокие добродетели и приносят людям долголетие и благополучие в их земной жизни13. Отчетливо обнаруживается и другой аллегорический подтекст, семерка означает число таинств, символизирует

I

проявление Божественной силы в природе, имеет "значение максимума, предела,

» „14

полноты: семь чудес света, семь мудрецов, семь дней в неделе , то есть семь ступенек могут выступать как антитеза, например, седьмому небу, имеющему семантику наивысшей степени блаженства, и выражать предельную глубину падения Многоплановостью ассоциаций органично дополняется художественный метод писателя - раскрытие характера Опискина через систему антиномий, корочка хлеба - чай послаще, малага; узелок, палочка - покойное кресло и т. п

В использовании значений чисел ярко проявилась символика хронотопиче-ских характеристик Сакральное число 3 (три бунта против Фомы) как бы предвещает крутой поворот событий, после которого наступает некоторая стабильность и герои, определив свои ниши, отказываются от активных действий за чужое пространство. Три участника бунта в своей правоте сближаются с тремя ветхозаветными отроками, отказавшимися поклоняться золотому истукану и брошенными за это "в печь, зажженную в семь раз сильнее, чем обычно, но пламя убивает бро-

12 Лихачев Д С "Готические окна" Достоевского//Литература-Реальность -Л, 1981 -С 105

13 См Мифологический словарь М 1990 - С 485

14 Зигуненко С H Знаки и символы - М, 2004 -С 136

сивших трех отроков людей, сами же отроки остаются невредимы"15 Избежали кары Сашенька, Гаврила и рассказчик, зато сам Фома был наказан семью каменными ступеньками "Тройка" (три бунта), "семерка" (семь ступенек) по аналогии с магической комбинацией Пиковой дамы предполагают наличие последнего компонента - карточного туза, для роли которого вполне подходит Фома Опискин Разыгранная им в Степанчикове партия в конечном счете оказалась удачной для него и обеспечила возможность воплотить в жизнь собственную модель пространственно-временной реальности Исключительные хронотопические характеристики приживальщика "Села Степанчикова" право на управление временем, место в центре сценического топоса, качественные и количественные характеристики личного пространства - свидетельствуют о безграничности его власти и особом статусе в доме

Составляя контрастную пару русской литературы, Кузовкин и Опискин демонстрируют различные подходы к решению образа приживальщика При сходном интеллектуальном развитии и материальном положении персонажей, при общих моментах в начальном этапе биографий (оба начинали с шутовства), тургеневский тип - фигура глубоко страдающая (нелепые ситуации, в которые он попадает, не вызывают смеха у читателя, а трагическая нота в его изображении получила столь сильное звучание, что определила основную направленность всего произведения), персонаж Достоевского - один из немногих его сатирических образов В "Нахлебнике" показан временной промежуток, равный человеческой жизни, чтобы проследить путь формирования сознания "униженного и оскорбленного" В "Селе Степанчикове" изображен обратный процесс, триумфальное шествие бедного человека, получившего права и власть Достоевский строит конфликт на несовершенстве человеческой природы, не снимает ответственности с личности и не переносит ее на социальные отношения Образом Опискина он полемизирует с идеями натуральной школы время и среда, похоже воздействуя на разные типы людей, по-разному шлифует их характеры, создавая деспотичных опискиных, безответных кузовкиных, преуспевающих пандалевских, безликих существ, выведенных в образах без имени и слов Изменение пространственно-временной доминанты в сценах повести, сходных по содержанию с соответствующими сценами пьесы, смещение позиций персонажей в топосе основного действия — все это служит

15 См Мифологический словарь - М, 1990 - С 535

последовательным утверждением мысли о том, что "низкая душа, выйдя из-под гнета, сама гнетет" (2, 146)

После Кузовкина Тургенев не возвращался к исследованию психологии приживальщика, более того, все его последующие нахлебники выведены в резко сатирических тонах, как, например "всеми презираемый", "мизерный" человек Сувенир ("Степной король Лир") или Пандалевский ("Рудин") Достоевский более последователен в изображении этого литературного феномена, одним из первых опытов осмысления которого явился Опискин, наиболее полным исследованием - досточтимый С. Г. Верховенский Родовые свойства приживальщика максимально усилены и гиперболизированы писателем в колоритном образе Черта из "Братьев Карамазовых" в первую очередь за счет обнаружения контраста между его мистической сущностью и тривиальным земным воплощением

В Заключении подводятся итоги и определяются перспективы развития темы, делаются выводы о стилистических особенностях воплощения категорий художественного времени и художественного пространства для раскрытия образа приживальщика и их неисчерпаемых возможности для создания трагического или комического характера.

Вытекающие из исследования задачи Перспективы дальнейших исследований связаны с продолжением аналитической работы в области изучения свойств пространственно-временных моделей персонажей в аспекте комического и трагического с последующим теоретическим обобщением полученных результатов Кроме того, в работе намечены перспективы изучения хронотопов приживальщиков свободного типа в сопоставлении с хронотопами классического приживальщика и бедного человека (в первую очередь, добровольного шута) и в аспекте комического и трагического

Отдельные положения диссертации представлены в следующих печатных работах: 1 Вороничева, О В Выражение философско-правовых идей средствами пространственной поэтики (на материале произведений Ф М Достоевского) / О В Вороничева // Закон и право в третьем тысячелетии, материалы международной научно-практической конференции (21-22 апреля 2005 г) / под ред СЯ Лебедева - Брянск. БФ МосУ МВД России, 2005 -С 130-134.

2 Вороничева, О В Мотив чтения в русской литературе середины XIX века / О В Вороничева//Библиотековедение -2006 -№5 -С 65-71

3 Вороничева, О В "Помедлить над строкою" / О В Вороничева // Библиотековедение -2003 -№6 -С 56-61.

4 Вороничева, О В Пространственная модель образа приживальщика (на материале повести Ф М Достоевского "Село Степанчиково") / О В Вороничева // Вестник Брянского государственного университета - 2005 - № 2 - С 91-94

5 Вороничева, О В Пространственно-временная организация "Осенней песни" Александра Дольского / О В Вороничева // Вестник Брянского государственного университета -2006 -№2 -С 109-112

6 Вороничева, О В Читательское пространство место книги в литературе и жизни / О В Вороничева // Совершенствование организационно-методического обеспечения учебно-воспитательного процесса в Брянском филиале Московского университета МВД России материалы учебно-методического сбора руководящего и профессорско-преподавательского состава (17-18 февраля 2005 г ) - Брянск БФ МосУ МВД России, 2005 - С 127-133

«

ВОРОНИЧЕВА Ольга Викторовна

ХРОНОТОП ПРИЖИВАЛЬЩИКА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ И С ТУРГЕНЕВА И Ф М ДОСТОЕВСКОГО

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 12 04 2007 Ризограф Гарнитура "Тайме" Бумага офсетная Формат60х84 i/i6 Уел печ л 1,4 Тираж 100 экз.

Отпечатана в НИиРИО БФ МосУ МВД России 241050, г. Брянск, пер Советский, 2а Тел 66-32-72 E-mail BFMOSU@DINA RU

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Вороничева, Ольга Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

§ 1. Постановка и описание проблемы.

§ 2. Общая характеристика работы.

§ 3. Положения.

ГЛАВА 1. КАТЕГОРИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА И ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВРЕМЕНИ ВО ВЗАИМОДЕЙСТВИИ С КАТЕГОРИЯМИ КОМИЧЕСКОГО И ТРАГИЧЕСКОГО.

§ 1. Категория художественного времени как средство воплощения трагического или комического начала.

2.1. Комический или трагический эффект соотношения фабульного и сюжетного времени.

2.2. Архитектоническое время как единство разнородных компонентов, составляющих основу комических или трагических противоречий.

2.3. Значение временной организации для придания комического или трагического пафоса произведению.

§ 2. Категория художественного пространства в аспекте трагического и комического

3.1. Микропространство. Пространство дома.

3.1.1. Реально-топографическое пространство. Пространство города.

3.2. Макропространство.

3.3. Использование в поэтике произведений пространственных символов и варьирование параметров объектов с целью сообщения комического или трагического модуса.

3.4. Принципы организации пространства, место комического и трагического в его структуре.

§ 3. Взаимодействие категорий пространства, времени и события как способ создания стилевого и ситуативного комизма.

§ 4. Стилистические особенности использования категорий комического и трагического, пространства н времени.

ГЛАВА 2. РОЛЬ ХРОНОТОПА В СОЗДАНИИ КОМИЧЕСКОГО ИЛИ ТРАГИЧЕСКОГО ПОРТРЕТА.

§ 1. Хронотопы приживальщиков в пространственно-временных структурах произведений русской литературы.

1.1. Хронотопический фактор как основа типологии образов приживальщиков русской литературы середины XIX века.

1.2. Образы классического приживальщика и приживальщика свободного типа, доминирование комического элемента в их хронотопах.

1.3. Специфика использования комического как критерий разграничения хронотопов приживальщика и шута.

§ 2. Хронотопы, значимые для репрезентации комических или трагических черт приживальщика.

2.1. Исторический хронотоп.

2.2. Усадебный хронотоп.

2.3. Хронотоп дороги.

2.4. Хронотоп границы.

2.5. Хронотоп чтения.

§ 3. Бинарные оппозиции, их роль в создании трагического или комического характера.

3.1. Временные оппозиции: временное - вечное, циклическое-линейиое.

3.2. Пространственная оппозиция своё-чужое.

3.3. Пространственно-временная оппозиция реальный - перцептуальиый.

§ 4. Сочетание бытового н бытийного хронотопов как основа создания трагического или комического образа приживальщика.

ГЛАВА 3. КОМИЧЕСКОЕ И ТРАГИЧЕСКОЕ В ХРОНОТОПИЧЕСКИХ

МОДЕЛЯХ ПРИЖИВАЛЬЩИКОВ.

§ 1. Средства реконструкции временной модели приживальщика с точки зрения реализации категорий комического и трагического.

1.1. Биографическое время как необходимый компонент комической или трагической характеристики приживальщика.

1.2. Роль приживальщика в актуализации определенного временного пласта как способ проявления единства и противоречия между быть и казаться героя.

1.3. Редуцированность субъективного времени приживальщика как основная черта его комического портрета.

1.3.1. Представления приживальщика о структуре времени, степени взаимообусловленности прошлого, настоящего и будущего.

1.3.2. Ценностное переживание временных модусов.

1.3.3. Эмоционально-ценностное отношение приживальщика ко времени.

1.4. Доминирование комического начала во временной модели приживальщика русской литературы.

§ 2. Средства репрезентации комических или трагических черт через пространственную модель приживальщика.

2.1. Точка зрения как средство пространственной поэтики, определяющее доминирование трагического или комического компонента в пространственной системе приживальщика.

2.2. Выявление динамики взаимодействия приживальщика с пространством для определения источника и степени объективности конфликта между ними.

2.2.1. Отношение к домашнему топосу, наличие и направленность индивидуального пространства.

2.2.2. Положение, статичность - кинетичность героя в пространстве.

2.2.3. Стратегия пространственного самоопределения как материализация притязаний героя.

2.3. Параметры объектов и пространственные символы.

2.4. Тенденция усиления комического элемента в пространственной модели приживальщика.

§ 3. Ритм образа приживальщика как отражение его комических или трагических черт.

§ 4. Придание трагической или комической доминанты образам приживальщиков средствами пространственно-временной поэтики.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Вороничева, Ольга Викторовна

Тема нашего диссертационного исследования предполагает анализ способов репрезентации пространственно-временной модели1 приживальщика на материале художественных текстов середины XIX в. Значительное место уделяем изучению хронотопических структур произведений, выявлению степени активности авторской позиции, влияющей на выбор средств комического и трагического, рассмотрению мифопоэтического, культурно-исторического и литературного контекста, значимого для понимания характера приживальщика.

В литературоведении не получила достаточного освещения проблема художественного воплощения образа приживальщика. До сих пор не систематизированы знания об отдельных представителях этого художественного типа, который был широко распространен в реалистических произведениях и выводился как необходимый атрибут российской действительности. Наиболее полное художественное исследование психологии приживальщика находим в пьесе И.С. Тургенева «Нахлебник» и повести Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели», которые относятся к наименее исследованным с точки зрения пространственно-временной организации произведениям отечественной словесности. В литературоведении нет их системного монографического исследования, несмотря на то, что они неоднократно привлекали внимание ученых, среди которых можно назвать Н.К. Михайловского, Л.П. Гроссмана, М.М. Бахтина, В.Б. Шкловского, В.А. Туниманова. Однако эти произведения знаменуют особый этап творческой судьбы писателей (первым отмечено обращение к драматургии Тургенева, вторым - возвращение Достоевского в литературу) и отражают художественные и идейные установки ее раннего периода.

Основания выбора пьесы И.С. Тургенева «Нахлебник» и повести Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково» для приоритетного анализа в аспекте интересующей нас проблемы также служит наличие контактных связей между ними,

1 Наряду с основными терминологическими определениями временная модель и пространственная модель в качестве синонимичных используются понятия временной и пространственной систем персонажей. проявившихся в следующих моментах. Они имеют отношение к усадебному тексту; хронотоп приживальщика является в них структурообразующим и выступает как связующее звено единой системы художественных образов, включает в себя более мелкие хронотопы и теснейшим образом взаимодействует с бытовым хронотопом. Очевидна общность в событийной ткани произведений: внешне схожие обстоятельства включены в их сюжеты, ограниченные рамками случая, происшествия и локализованные во времени и пространстве; использовании тождественных топосов: события разворачиваются в границах человеческого жилища, не принадлежащего герою; пространственный объект (Ветро-во - у Тургенева, домик в городе Б. - у Достоевского) выступает в качестве реального или возможного средства разрешения художественного конфликта.

Хронотопическая канва жизни Кузовкина и Опискина заключает в себе множество общих точек. Имея различное происхождение, воспитание и жизненный опыт, они принадлежат одному поколению; существует в подробно разработанном психологическом и бытовом контексте дворянской среды; попадают в однотипную ситуацию - становятся шутами «из хлеба насущного»; находятся в центре повествования, хронологически связывают действие (их биографиями создается временная ось произведений, в контексте их личного времени происходит реконструкция биографий других персонажей), при том что по социальному положению не могут претендовать на сколько-нибудь заметную роль. Для них создан контрастный фон: скромность и порядочность Кузовкина показаны на фоне бездушного и прагматичного окружения; тиранство Опискина - в атмосфере любви, добра, взаимопонимания.

Образ приживальщика мы рассматриваем в соотношении с типами маленького человека и бедного человека (в частности, добровольного шута). Теме маленького человека1 отдали дань многие русские писатели, создавшие свои модификации этого типа. Впервые о «ничтожном герое» заявил А.С. Пушкин; гиперболизировал простоту маленького человека Н.В. Гоголь, персонаж которого

2 Она возникла в 30-е годы, когда постепенно на смену «герою времени» пришел простой, бедный и бесправный человек, и разрабатывалась преимущественно в русле направления о бедном чиновнике. Понятие маленький человек ввел в употребление В.Г. Белинский в статье 1840 г. «Горе от ума» (См.: Белинский В.Г. Собрание сочинений: в 9 т. - М., 1976.-Т. 2.-С. 226). был целиком следствием - истории, социологии, среды, в нем не было собственного, личностного упора, в нем не было элемента свободы, и естественно, что через некоторое время он привел к персонажам "физиологической литературы", "физиологического очерка"»3. У «натуралистов» жалость к страданиям маленького человека зачастую заслоняла и искупала негативные проявления его личности. И.С. Тургенев в «Нахлебнике» идет по пути Гоголя; для него настолько существенно низкое социальное положение героя, что оно вынесено в название пьесы4. Определенной вехой на пути «к герою, которому вообще ничего нельзя вменить в моральную ответственность, был бы он только сир и несчастен, беден и одинок, каковым его и надлежало изображать в литературе»5 Ю.В. Никуличев назвал повесть А.И. Герцена «Кто виноват?». Актуальную во все времена проблему маленького человека совершенно по-особому решил Ф.М. Достоевский; он отказался «от принципа невменения лицу его вины, составляющего пафос натуральной школы»6, развивая пушкинскую концепцию личности, в основе которой «самостоянье человека, залог величия его».

Название маленький человек прочно закрепилось за героями произведений 1840-х годов, однако в интерпретации этого понятия до сих пор нет определенности. Наиболее распространенными типологическими признаками маленького человека в современном литературоведении принято считать «заурядность, принадлежность к низшим слоям социума, погруженность в сферу обыденности, неспособность противостоять силе обстоятельств»7, непритязательность, сознание собственной малости и ничтожности. Тем не менее среди ученых нет единства в определении, кого из героев можно относить к маленьким людям'. следует ли в эту группу включать бедных художников, учителей, дворников и т. п. или только чиновников самых низших классов. Ряд исследователей, среди которых А.Г. Цейтлин, В.В. Виноградов, М.Б. Храпченко, Г.А. Гуковский, Г.П.

3 Кирпотин В.Я. У истоков романа-трагедии // Достоевский и русские писатели. - М., 1971. - С.65.

4 В традициях натуральной школы разработан не только образ Кузовкина, галерею ее образов продолжают персонажи, изображенные в резко сатирических тонах (Тропачев, Карпачов).

5 Никуличев Ю. Вокруг «замечательного 10-летия» // Вопросы литературы. - 2003. -№ 1. - С. 222.

6 Кирпотин В.Я. Достоевский - художник. - М., 1972. - С. 25. 7

Выгон М.С. Юмористическое мироощущение в русской прозе: проблемы генезиса и поэтики: монография. -М.: Книга и бизнес, 2000. - 302 с.

Макогоненко, В.И. Кулешов, О.Г. Дилакторская, А.В. Шаравин и др., ключевым фактором считают принадлежность героя к петербургскому чиновничеству. Они подчеркивают негативную роль Северной столицы, виновной в бедах маленького человека, но при этом «метаприлагательное» петербургский применительно к персонажам Пушкина, Гоголя, Достоевского выводят «за рамки сугубо территориального обозначения»8.

Ю.В. Манн также связывает маленьких людей с Петербургом, но относит к ним «довольно разнородных героев, объединенных тем, что они занимают одно из низших мест в социальной иерархии и что это обстоятельство определяет их психологию и общественное поведение (приниженность, соединенная с ощущением несправедливости, уязвленной гордостью)»9. Е.М. Застрожнова значительно расширяет рамки этого литературного феномена, принимая за основу классификации не только социальный статус, но и «самоидентификацию маленького человека, его ощущение собственной ущербности независимо от реального места в государственной иерархической системе», поскольку соотношение между реальным социальным положением и самоощущением персонажа часто колеблются10.

Э.Ф. Шафранская при постановке проблемы маленького человека предлагает «делать акцент не на гуманизме, а наоборот, негативе, примитивизме этого типа». Говоря о его эволюции на рубеже XIX-XX вв., она, по сути, признает его вневременное и внепространственное значение: «это уже не только социальный тип ущербного и беззащитного, это человек вообще. Это не тот, который "звучит гордо", а тот, который слаб и беззащитен перед катаклизмами, переломами судьбы, Вселенной»11. Однако для обозначения «униженных и оскорбленных» русской литературы, думается, более уместно использовать название бедные люди, проблему изображения которых также актуализировали писатели натуральной школы. Тем самым закрепляется разграничение типов маленького человека и бедного человека на терминологическом уровне и предопределяется бо

8 Шаравин А.В. Городская проза 70-80-х годов XX века. - Брянск, 2000. - Ч. 1. - С. 270.

9Манн Ю.В. Маленький человек//Литературная энциклопедия терминов и понятий. -М., 2001.- С.493.

10 Застрожнова Е.М. «Маленький человек» в свете христианской традиции. - М., 2004. - С. 11. лее глубокое и детальное исследование каждого из них в отдельности и в сопоставлении друг с другом.

Мы признаем генетическую связь приживальщика с образами маленького человека и бедного человека, но при этом выделяем ряд его специфичных черт, определивших выбор средств пространственно-временной поэтики, комического и трагического для его воплощения.

Проблема художественного времени и художественного пространства представляет собой одну из наиболее динамично развивающихся областей современного литературоведения. Её актуальность обусловлена тем, что категории пространства и времени являются ключевыми для любой картины мира, а изменение представлений о них «всегда было связано с прогрессом познания, его развитием» 12. Будучи с античных времен предметом активного изучения философов и математиков, в поле зрения искусствоведов и литературоведов она попала лишь в XX в.13. Включение пространственно-временных отношений в общий комплекс литературоведческих проблем позволило более предметно осмыслить специфику искусства, «природу образного отражения действительности»14. В начале XX в. широкое распространение получили научно-философские размышления о времени и пространстве как о «физически связанных константах объективного мира. и художественно взаимосвязанных константах в произведениях искусства»15. На 40-50-е годы приходится время наиболее активного их изучения; в 70-е годы утвердился подход, согласно которому пространство и время определяются «исходя из отношений между всеми компонентами, всеми категориями художественного мира», и в то же время Шафранская Э.Ф. Маленький человек в контексте русской литературы XIX - начала XX вв. // Русская словесность. - 2001. - № 7. - С. 27,26.

12 Мейлах Б.С. Проблемы ритма, пространства и времени в комплексном изучении творчества // Ритм, пространство и время влитературеи искусстве. - Л., 1974.-С.3.

13 Начало теоретическому изучению художественного времени и пространства было положено трудами Аристотеля; принципиально новые идеи о природе, семантических и художественных функциях этих феноменов были высказаны мыслителями XVIII—XIX вв., особенно представителями немецкого романтизма.

4Антюхов А.В. Некоторые аспекты освоения пространственно-временных отношений в современном литературоведении // Категория времени в литературе. - Брянск, 1994. - С. 3.

15 Гей Н.К. Время и пространство в структуре произведения // Контекст - 1974: литературно-теоретические исследования.-Л., 1975.-С. 214. каждый компонент художественного мира обретает пространственно-временной статус»16.

Знаком эпохи стало осмысление времени как неотъемлемой составляющей мироустройства, неотделимой от пространственных измерений. Целесообразность рассмотрения пространства и времени в их единстве и взаимообусловленности подтверждена результатами эмпирического метода: «.многие понятия, считающиеся специфическими для художественного времени, применимы для описания художественного пространства, и наоборот»17. Безусловный приоритет в концептуальной постановке проблемы хронотопической организации художественного текста принадлежит М.М. Бахтину, с научной деятельностью которого связано утверждение представлений о времени и пространстве как о полноправных категориях поэтики, представляющих собой целостный эстетический феномен и сопрягающий реально-бытовое, эстетическое, онтологическое, структурно-семантическое и символическое начала. Он впервые в литера

18 туроведении применил категорию хронотопа , подразумевая под ним «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе»19.

Понятие хронотопа В.Г. Щукин отнёс к числу наиболее трудноопределяемых в европейской науке, настаивая на том, что это не просто время

20 пространство а время-место свершения . Мы исходим из замечания М.М. Бахтина о том, что любой образ хронотопичен, следовательно, процессы, связанные с субъективным переживанием времени, обязательно имеют собственные пространственные характеристики. Думается, любое состояние души - будь то экстаз, напряженное внимание или меланхолия - является компонентом динамического акта - процесса, события, поскольку составляет с ним единую при

16 Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время // Пространство и время в литературе и искусстве. - Даугавпилс, 1987. - С. 12. Шутая H.K. Художественное время и пространство в повествовательном произведении: дис. канд. филол. наук - М., 1999.-С. 15.

18 В научный обиход она была введена А. Эйнштейном применительно к теории относительности.

19 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М., 1975. - С. 235.

20 Весьма сомнительным представляется деление В.Г Щукиным событий на «хронотопные» и «нехронотопные». К первым он относит «ряд событийных актов, которые не требуют заданной разновидности места и определенного способа временной оформленности, например: уверовать в Бога, получить пощечину, сломать ногу». (Щукин В.Г. О филологическом образе мира // Вопросы философии. -2004. -№ 10. - С. 58, 61). чинно-следственную связь и происходит в совершенно конкретный временной период и в общей для всех реальности. Так, поверить в Бога - значит пережить духовный катарсис, связанный с интенсивными переживаниями и размышлениями, т. е. процесс соотносится с развитием субъективного времени и определенными событиями, имеющими конкретную пространственную локализацию.

В художественных произведениях самым непосредственным образом отражается «среда реальной жизни и среда окружающих его литературных произведений, на которые оно отвечает или которые продолжает, с которыми спорит или соглашается»21. Через хронотопические связи сюжетные единицы соотносятся не только между собой, но и с элементами, лежащими вне данного текста и вне данной системы (вплоть до реального исторического времени и географического пространства), которые заслуживают отдельного рассмотрения, поскольку философский смысл произведения считывается с уровня социально-бытовых реалий и животрепещущих проблем времени. Говоря о взаимообогащении и взаимообусловленности изображенного и реального мира (при их не-слиянности и наличии принципиальной границы между ними), М.М. Бахтин отметил хронотопичность процесса обмена между ними и существовании «особого творческого хронотопа, в котором происходит этот обмен произведения с

22 жизнью и совершается особая жизнь произведения» .

Развивая идею М.М. Бахтина о взаимоотношении авторского (изображаемого) и сюжетного (изображенного) хронотопа, Б.А. Успенский ввёл категорию точки зрения автора в плане пространственно-временной организации произведения23. Авторская концепция образа, авторская точка зрения на проблему и на героя, который может таить в себе заряд неосуществленных надежд и стремлений или демонстрировать необоснованные претензии быть глашатаем и выразителем идей времени, имеет определяющее влияние на выбор средств комического или трагического при создании хронотопа персонажа.

Из всего многообразия функций хронотопа в художественном произведении (изобразительные, выразительные сюжетообразующие, жанрообразую

21 Лихачев Д.С. Литература. - Реальность. - Литература. - Л., 1981. - С. 7.

22 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М., 1975. - С. 403. щие) для нас наиболее существенной является его характеризующая функция, то есть роль в раскрытии образа человека, характер которого реализуется через определенные типы хронотопа. По мысли М.М. Бахтина, «хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен»24. Осмыслению художественного времени и пространства в качестве важнейших характеристик художественного образа способствовали работы ученых тартуско-московской школы - Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, С.Ю. Неклюдова. Категории художественного пространства и времени как ведущие элементы поэтики формируют атрибутивные характеристики героев, способы их поведения и личностные установки, поэтому исследование хронотопических моделей персонажей является одним из аспектов изучения художественного времени и пространства.

Под хропотопической моделью персонажа мы понимаем систему пространственно-временных знаков, направленных на раскрытие его характера, мировоззрения, мироощущения, и систему взаимоотношений между объемлющим хронотопом персонажа и более мелкими хронотопами произведения. Хро-нотопические модели приживальщиков, в репрезентации которых отчетливо проявилось основное свойство категорий художественного пространства и времени - их символическая природа, рассматриваются в общей системе координат, в которой, по замечанию Ю.М. Лотмана, организованы все субкультуры семиосферы: на временной оси - прошедшее, настоящее, будущее, на пространственной - внутреннее пространство, внешнее и граница между ними25. Эти универсальные для любой культуры категории имеют определяющее значение в моделировании и раскрытии образов приживальщиков.

Немалые перспективы для дальнейшего исследования категорий времени и пространства предоставило выделение трех их видов в зависимости от формы существования - реального, перцептуального, концептуального. Различия между ними (явно или неявно выраженные) лежат в основе поэтики художест

23 См.: Успенский Б.А. Поэтика композиции. - СПб, 2000.

24 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М., 1975. - С. 235. венного времени и пространства, которые, будучи особой формой познания мира, сочетают в себе признаки всех трёх форм, поскольку отражают объективные пространственные связи и отношения, но создаются на основе субъективного восприятия и несут на себе отпечаток личности творца.

Архитектоника и способы организации художественных хронотопов зависят от творческой индивидуальности автора, общего замысла произведения, поэтики литературного направления, жанра произведения. Их различия коренятся в первую очередь в природе перцептуального пространства-времени писателя, в рамках которого реализуется художественный образ: «Именно здесь достигается высшая степень выразительности, запечатлевается индивидуальность л/ творца» , субъективность которого является необходимой ступенью на пути познания объективного.

Особенности авторского конструирования хронотопов повлияли на расширение представлений о традиционных жанровых рамках, поскольку «жанр и

27 жанровые разновидности определяются именно хронотопом» . Однако художественное произведение редко полностью укладывается в традиционные жанровые схемы. Например, «Нахлебник», по мысли автора, более пригоден для художественного чтения, а «Село Степанчиково» синтезировало черты драмы и повести . Следовательно, необходимо учитывать «единство построения мира

25 См.: Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров//Лотман Ю.М. Семиосфера. - С.-Петербург, 2001.-С. 259.

26 Зобов Р.А., Мостепаненко A.M. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. - Л., 1974 - С.20.

27 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М., 1975. - С. 235.

28 Вопрос о роли театра в формировании поэтики произведений Достоевского представляется достаточно изученным, но неоднозначным. Так, веские основания позволили А.В. Чичерину категорически не принять мысль «об особой сценичности или драматургической сущности)) его романов (См.: Чичерин A.B. Ритм образа. - М., 1980. - С. 132), однако в пользу их театральности высказались такие ученые, как М.П. Алексеев, Л.П. Гроссман, А.С. Долинин, В.Я. Кирпотин, T.M. Родина, Д. Арбан и др. Среди типологических признаков прозы Достоевского, позволяющих определить её близость к драматическому жанру, можно назвать следующие: знакомство со сценическим пространством по мере распространения действия, исключительная роль динамичных сцен, подобных актам драмы, «стремление следовать в романе драматическому принципу единства места и времени» (См.: Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского - М., 1972. - С. 49); авторская позиция «отсутствуя - присутствовать, не вмешиваясь - руководить» (Днепров В.Д. Идеи времени и формы времени. - Л., 1980. - С. 286); «обнаженность сцены, персонажи, размещенные с геометрической строгостью. даже театральный язык, проявляющийся в комментариях диалогов героев» (Катто Ж. Пространство и время в романах Достоевского // Достоевский Ф.М. Материалы и исследования. - Л., 1978. - T.3. - С. 49); особенность стиля писателя, которую О.Ю. Юрьева назвала «внутривидовым синтезом, объединяющим такие виды искусства, как живопись, драма, музыка» (Юрьева О.Ю. Синтез как мирообразующий принцип в творческом сознании Ф.М. Достоевского // Филологические науки.-2003.-№ 1.-С. 14). Как один из источников театральности (а не в плоскости анализа идеологических конфликтов) рассмотрела T.M. Родина комическое и трагическое у Достоевского (См.: Родина T.M. Достоевский. Повествование и драма. - М., 1984. - С. 5). большого художника» и «существование в этом мире наджанровых явлений»29, то есть рассматривать каждое отдельное произведение в контексте всего творчества писателя.

Раздельный анализ художественного пространства и художественного времени мы предприняли для выявления специфики этих категорий, изучения их индивидуальной роли в литературных текстах и как необходимую стадию дальнейшего синтеза: «.прежде чем рассматривать взаимодействие частей целого, нужно отчетливо представлять, что взаимодействует, и только затем как взаимодействует»30. Однако речь идет исключительно об использовании условного приема, и основное внимание мы уделяем выявлению связей между ними, поскольку «искусство, как и всякая иная деятельность, не способно "расчленить" реальный пространственно-временной континуум и создавать либо "чисто пространственные" либо "чисто временные" материальные структуры»31.

Исследование художественного времени относится к приоритетным проблемам, решение которых способствует пониманию «эстетической природы словесного искусства» . Оно представляет собой «сложное взаимодействие множества временных систем»33, характеризуется «своеобразным переплетением свойств реального, перцептуального и индивидуального времени», понимается «и как тема, и как принцип конструкции произведения, и как категория, вне которой невозможно воплощение художественного замысла»34, как «явление самой художественной ткани литературного произведения, подчиняющее своим художественным задачам, и грамматическое время и философское его понимание писателем»35. Факт связи художественного времени с художественным методом, с литературными представлениями и с литературными направлениями говорит о целесообразности исторического подхода к рассмотрению проблемы времени: «.сама история словесного творчества поможет лучше увидеть свое

29 Чудаков А.П. Слово - вещь-мир. От Пушкина до Толстого. - М., 1992. - С. 106.

30 ПритыкинаО.И. От редактора//Пространство и время в искусстве. - Л., 1988.-С. 9.

31 Сапаров М.А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения // Ритм, пространство и время в художественной литературе. - Л., 1974. — С.89.

32 Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. - СПб, 1997. - С. 6.

33 Тураева З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное. - М., 1979. - С. 48.

34 Иванов В.В. Категория времени в искусстве и культуре 20 века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. - Л., 1974. - С. 39 образие сложившихся в разное время структурных слоев, в современных произведениях зачастую спрессованных настолько плотно, что переходы между ними почти неуловимы»36.

Изменение представлений о времени на разных этапах развития общества, различные способы его воспринимать, понимать и изображать обусловлены эволюцией системы ценностей, «духовным характером эпохи»37. Исторически в культурном сознании сложилось два представления о развитии времени: цикто лическом и линейном (линеарном) . Более древним из них является циклическое представление о времени, которое учитывает не временную необратимость, а временную повторяемость39. Для привычной для нас линейной формы характерны представления о необратимости происходящих событий; она предполагает некий «арифметический» счет - лет, дней, недель и т. п. Художественное время представляет собой результат целостного осознания времени, в рамках которого сосуществуют различные формы его измерения, и воплощает все принятые системы его отсчета и осознания «в их нераздельности - как нераздельно существует в нашем бытии и сознании единое абсолютное время»40.

Необходимым звеном исследования художественного времени является анализ основных составляющих его организации - темпа, ритма, динамики. При наличии некоторых разночтений в трактовке учеными-литературоведами понятия ритм, все они сходятся в признании прямой связи ритма с течением и измерением времени41. Н.К. Шутая акцентирует при этом внимание на роли средств пространственной поэтики в организации ритма произведения, который

35 Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. - СПб, 1997. - С. 7.

36 Медриш Д.Н. Структура художественного времени в фольклоре и литературе // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. - Л., 1974. - С. 121.

37 Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. -М„ 1993.-С. 185.

38 Анализируя итоги Международного конгресса исторических наук (Мадрид, 1999) Л.Н. Люблинская назвала 12 выделенных на нем концептов времени, среди которых: пульсирующее, циклическое, ньютоновское линейное, спиральное, летописное время, время хроник и т. п. (См.: Люблинская. Средневековье и ренессанс. Субъективное время Августина и время как вещь Альберти // Люблинская Л.Н., Лепилин С.В. Проблема времени в контексте междисциплинарных. - М., 2002. - С 75).

39 Еще более древний способ осознания и отсчета времени - дискретный или колебательный, представляющий собой сменяемость различных отрезков времени, прерывистость времени.

40 Кошелев В.А. «Онегина воздушная громада.» //ЛШ. -2002. -№ 8.-С.11.

41 См.: Гей Н.К. Время и пространство в структуре произведения // Контекст. - 1974. - Л., 1975. - С. 37; Катто Ж. Пространство и время в романах Достоевского // Достоевский Ф.М. Материалы и исследования. - Л., 1978. является тем структурным элементом, который непосредственно участвует «в "сопряжении", соотнесении художественного времени и художественного пространства»42. Нас интересует тот уровень ритма, который проявляется в характере изображения героев и событий, поскольку ритм прозы проявляется «не только в строении речи, но и в строении образа, внутри его смыслового ядра»43. Необходимость рассмотрения механизма влияния индивидуального ритма на ритм повествования продиктована «усиливающейся активностью и самостоятельностью отдельных героев в повествовательном строе», обуславливающих его субъективную многоплановость, которая, по М.М. Гиршману, является определяющим фактором ритмической организации произведения44.

Разработка проблем художественного пространства на протяжении первой половины XX столетия в русской филологии и философии несколько отставала от разработки проблем времени. Однако уже с первого его десятилетия геокультурологическими исследованиями в России занимались не столько специалисты-географы, сколько историки, а точнее - историки литературы и изобразительного искусства, в частности, профессор Петербургского университета Иван Михайлович Гревс (1860-1941), деятельность которого вызвала к жизни целую плеяду краеведов, внесших огромный вклад в отечественную гуманитарную науку. Они исследовали явления топофилии или мифологии места - «стремились понять душу того или иного места, воспетого мастерами слова»45. Пристальное внимание к пространственной организации текста ставится в заслугу религиозным философам порубежья: «Впервые в исследовательской литературе пространство рассматривается ими как категория онтологическая»46. Среди их последователей в разработке онтологического понимания пространства можно

T.3. - С. 43; Чичерин А.В. Ритм образа. - М., 1980. - С.208; Каган М.С. Пространство и время в искусстве как проблема эстетической науки// Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. - Л., 1974. - С. 37.

42 Шутая U.K. Художественное время и пространство в повествовательном произведении: дис. канд. филол. наук - М., 1999.-С. 82.

43 Чичерин А.В. Ритм образа. -М., 1980.-С. 5. Внутренняя и внешняя структура образа, по А.В. Чичерину, составляет срединный уровень ритма произведения. Его исходные позиции - это поэтический строй речи, интонационная и синтаксическая форма, а итоговый ритм - в движении сюжета, в самом общем характере творчества каждого писателя.

44 См.: Гиршман М.М. Ритм художественной прозы.-M., 1982.-С.201.

45 Щукин В.Г. Миф дворянского гнезда. - Krakow, 1997. - С. 56.

46 Кошечко А.Н. Поэтика художественного пространства романов Ф.М. Достоевского 1860-х годов («Преступление и наказание», «Идиот»): дисканд. филол. наук. - Томск, 2003. - С. 7-8. назвать Р.Г. Гачева, Р.Я. Клейман, Р.Г. Назирова, В.Н. Белова, Г.К. Щенникова и др., исследования которых открыли новые перспективы для понимания пространственной организации художественного целого как уникальной сложно-развивающейся системы.

Глубокой разработкой проблемы художественного пространства занялись в 60-е годы ученые тартуско-московской литературоведческой школы -Ю.М. Лотман, З.Г. Минц, Б.А. Успенский, С.Ю. Неклюдов. Структурно-генетический подход к проблемам художественного пространства и времени был продолжен В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым, которые внесли значительный вклад в изучение структурной организации и семантики пространства в мифологии и литературе. Их интересовала не только специфика способов воплощения пространства в литературе, но и место художественного текста в культуре, то есть механизм взаимодействия явлений художественной ткани произведения с «внетекстовым» миром. Опираясь на созданную М.М. Бахтиным теорию хронотопа, В.Н. Топоров выделил пространственные доминанты (угол, порог, середина, периферия и т. п.), перенеся внимание с событийного уровня художественного текста на словесно-образный, символический план.

В связи с относительной новизной проблемы исследования художественного пространства в современном литературоведении наблюдаем некоторые разногласия в использовании терминологического аппарата. В.Н. Топоров и

В.Г. Щукин «гуманитарно значимое место» обозначают термином локус (от лат lokus - место), что означает приблизительно то же самое, что и греческое топос47. И.Р. Ахундова для определения пространственных элементов испольа зует понятие locus'bi . Интересна дефиниция, предложенная Ю.Л. Фрейдиным: под топосом он понимает такое место сюжетного действия, «которое может быть соотнесено с неким топонимом»; непосредственно место действия в его работе именуется локусом, поскольку, в частности, оно существенно меньше

47 См.: Щукин В.Г. Миф дворянского гнезда. - Krakow, 1997. - С. 17.

48 См.: Ахундова И.Р. Проблема художественного пространства в творчестве Ф.М. Достоевского: дис. канд. филол. наук. - М., 1998. - С. 20. топоса49. В данной работе под топосом «понимается lokus communus, общее место, то есть повторяющийся из произведения в произведение, из эпохи в эпоху мотив, а также риторически-стереотипный способ включения этого мотива в

50 структуру текста» .

Заключение научной работыдиссертация на тему "Хронотоп приживальщика в произведениях И.С. Тургенева и Ф.М. Достоевского"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведем общие итоги нашего исследования и выявим основные тенденции использования категорий пространства и времени, комического и трагического для раскрытия образов приживальщиков.

Понимая нахлебника как самостоятельный литературный тип, мы, тем не менее, выделяем ряд черт, подтверждающих типологическое сходство между ним, маленьким человеком и бедным человеком (в первую очередь добровольным шутом): персонажи не претендуют на центральное место в топосе основного действия; не движут событийное время; попадая в смешные ситуации могут явиться объектом смеха автора. Генетическая связь образов приживальщика и шута нашла выражение в использовании приемов массочности, «вещной маски», наделении персонажей пристрастием к смене обличья, жизненных ролей и образов (потребность шута рядиться, по Р.Я. Клейман, и переодевание как признак карнавала, по М.М. Бахтину), карнавализации пространства.

В то же время приживальщик в своём классическом воплощении (проживающий в чужом топосе) обладает рядом качеств, составляющих его родовые черты. Он связан с единственным топосом (чужого дома) и реализует себя исключительно в бытовом хронотопе, не имеет отношения к городу и находящимся в нем социальным и культурным объектам; вовлечен в жизнь усадьбы и раскрывается в отношении к природному топосу (преимущественно к топосу сада как наиболее распространенной в художественной литературе разновидности окультуренного природного пространства), характеризуется разреженностью событийного времени, низкой интенсивностью переживания текущего момента и безучастностью к будущему, ценностной ориентацией на настоящее, аритмией образа, дискретностью индивидуального времени и неспособностью осознания причинно-следственных связей между временными модусами. О неустойчивости и несформированности его нравственной сферы свидетельствует ограничение сферы пространственных перемещений, неупорядоченность и суетливость движений в топосе основного действия; свобода от родственных и родовых связей - подчеркнутая автономность в организации его индивидуального хронотопа. Отсутствие укорененности персонажа в мире и «выключение» его из времени и пространства передается через забвение корней (Опискин, Пандалев-ский), лишение имени (Кузовкин, Сувенир), родины (Пандалевский).

Применительно к образу приживальщика раскрывается полярность быта и бытия: его жизнь протекает исключительно в бытовом хронотопе, о чем свидетельствуют следующие черты его пространственно-временной модели: статичность, отсутствие внутренней эволюции, способности к осознанию «пороговых» ситуаций; локализация во времени и пространстве, неполноценное переживание временных модусов, отсутствие движения и развития, невосприимчивость к современным и историческим идеям и образам; редуцированность субъективного и актуализация бытового или событийного пластов художественного времени, связь с домашним (в противовес природному) топосом, неготовность к освоению всех уровней пространства, ценностная обращенность на сиюминутные нужды. Введение бытийных элементов в пространственно-временную систему приживальщика и служит средством индивидуализации образа и используется с целью усиления сатирической струи его портрета (Опискин) или придания ему трагических черт (Кузовкин).

Из всех классических приживальщиков русской литературы середины века (независимо от их роли в произведении - главной, второстепенной или фоновой) Кузовкин - единственный персонаж, снискавший сочувствие и уважение автора. Его образ решен в традициях натуральной школы, открывает галерею персонажей-нахлебников в творчестве И.С. Тургенева и стоит особняком в их ряду. Для придания ему трагической доминанты автор использует следующие средства и приемы пространственно-временной поэтики: совмещение времени человеческой жизни и природного цикла; введение ретроспекции; сочетание динамики времени и статичности пространства, вещных деталей, введение символических пространственных образов (кусок хлеба, колпак); семантизация названий; усиление пространственной оппозиции своё - чужое; замедление времени (недоговоренности, паузы, медлительность речи), акцентирование укорененности в быт и традиции чужого дома; сближение позиций автора и героя.

Типичность персонажа Тургенев передает через пространственный ряд: связан с топосом чужого дома, занимает в нем типичное для человека его социального статуса пространственное положение; имеет собственный угол, который не принадлежит ему юридически, имеет предельно ограниченную сферу пространственных перемещений. Стереотипные представления о нахлебниках нарушаются выведением Кузовкина за рамки бытового хронотопа, которое достигается преимущественно через структурирование художественного времени (усиление субъективного пласта, ценностное переживание прошлого, относительная временная свобода, размеренный ритм, наложение временных планов) и, в меньшей степени, художественного пространства (указание на открытость персонажа природному топосу, стремление к пространственному самоопределению и актуализация в финале образа дороги), а также выявлением диссонанса между статичностью пространственной координаты (жизнь на хлебах в чужом топосе) и подвижностью временной (обращение к памяти и причастность к абсолютным ценностям).

Наличие множества типологических связей между повестью Достоевского и пьесой Тургенева, проявившихся в способах реализации категорий комического и трагического, пространства и времени для раскрытия характеров приживальщиков, свидетельствует о творческом и идейном диалоге между писателями. Имея исключительные хронотопические характеристики (право на управление временем, место в центре сценического топоса, качественные и количественные характеристики личного пространства), символизирующие безграничность власти и особый статус в доме, приживальщик Опискин, тем не менее, обладает наиболее полным и разносторонним набором личностных качеств, присущих представителям его социального типа, и максимально полно выражает философию, психологию, интеллектуальные и моральные запросы самого среднего российского приживальщика. Он ритмически неуравновешен, замкнут в горизонтальной плоскости, локализован во времени и пространстве, ориентирован на настоящее, характеризуется дискретностью индивидуального времени, связан с домашним (в противовес природному) топосом, невосприимчив к открытости Вселенной, свободен от «исторически сложившегося быта» и ниспро

417 вергает «один за другим все авторитеты» , беспринципен, лишен корней и имеет весьма размытые понятия о чести, совести и достоинстве и т. п.

Развитию сатирического начала образов приживальщиков способствуют следующие приемы реализации категорий художественного пространства и художественного времени: использование символики чисел, приема ретроспекции и проспекции, смены временной позиции; дискретность биографического времени; одновременная сакрализация и карнавализация личного топоса; акцентирование черт персонажа, указывающих на его типологическую связь с шутами и юродивыми; актуализация вещных образов, характеризующих его на уровне быта; сочетание определенности - неопределенности хронотопических параметров; помещение его хронотопа в систему пространственно-временных координат автора (точка зрения которого сближена, как правило, совмещена с точкой зрения рассказчика; усиление связи персонажа с событийным временем; сочетание биографического и исторического времени.

При создании хронотопа Опискина в качестве основного используется прием контраста. В его основе - несоответствие между исключительным внешним положением персонажа и типичной психологией нахлебника и иждивенца. Диссонанс присутствует в сочетании временных пластов, ритмических планов, пространственных и вещных образов, точек зрения, реально-бытового и сакрального планов, высокой динамики пространства и статичности внутренних характеристик, реального хронотопа и перцептуального хронотопа приживальщика (игра на непосредственном сочетании реального хода времени (его хронометрированное™), объективного характера эпического времени, с одной стороны, и его субъективным восприятием приживальщиком - с другой). Для усиления внутренней противоречивости частей художественного пространства Достоевский использует прием детализации.

317 Энгельгарт Б.М. Идеологический роман Достоевского // Ф.М. Достоевский. Статьи и материалы. - Л.-М.,

Ведущую роль в создании комической или трагической доминанты образа играет соотношение точек зрения - автора и персонажа. За счет сближения ракурсов восприятия пространственно-временной реальности со стороны автора и героя в «Нахлебнике» подчеркивается безусловная и неустранимая власть среды и обстоятельств над Кузовкиным, расценивается ее гнет как объективная причина его неудавшейся судьбы. Достоевский и другие писатели (в том числе Тургенев в более поздних произведениях) активно демонстрируют свою контрастную позицию по отношению к персонажам-приживальщикам. Авторская точка зрения и расстановка акцентов в «Селе Степанчикове» указывает на то, что источник конфликта, который заключен не в объективном мире, а в самом нахлебнике, находящемся в явном или скрытом противоборстве с окружающим его пространством. Усиление контраста между точкой зрения рассказчика, воплощающего преимущественно авторский тип пространства, и точкой зрения Опискина, помещенного в это пространство, является одним из основных средств создания сатирического портрета последнего.

Для определения направленности личности приживальщика достаточно значимо выявление динамики его отношений со временем и пространством. Герои Тургенева и Достоевского характеризуются различной интенсивностью временных и пространственных изменений, свидетельствующих о перемещениях в разных плоскостях - вертикальной и горизонтальной, соответственно. Они имеют разнонаправленные векторы движения: Кузовкин - вверх через приобщение к вечному времени и природному топосу, Опискин - вниз по семи каменным ступенькам. Движение последнего совершается с максимальной скоростью, символизирует крайнюю степень нравственного падения и отмечает момент истины и торжества справедливости: карнавальный шут предстает в своем традиционном виде.

Составляя контрастную пару русской литературы, Кузовкин и Опискин демонстрируют различные подходы к решению образа приживальщика. При сходном интеллектуальном развитии и материальном положении персонажей,

1924.-С. 84. при общих моментах в начальном этапе биографий (оба начинали с шутовства), тургеневский тип - фигура глубоко страдающая (нелепые ситуации, в которые он попадает, не вызывают смеха у читателя, а трагическая нота в его изображении получила столь сильное звучание, что определяет основную направленность образа); персонаж Достоевского - один из немногих его сатирических образов. В «Нахлебнике» показан временной промежуток, равный человеческой жизни, чтобы проследить путь формирования сознания «униженного и оскорбленного». В «Селе Степанчикове» изображён обратный процесс: триумфальное шествие бедного человека, получившего права и власть. Достоевский строит конфликт на несовершенстве человеческой природы, не снимает ответственности с личности и не переносит ее на социальные отношения. Изменение пространственно-временной доминанты в сценах повести, сходных по содержанию с соответствующими сценами пьесы, смещение позиций персонажей в топосе основного действия - все это служит последовательным утверждением мысли о том, что «низкая душа, выйдя из-под гнета, сама гнетет» (2,146).

После Кузовкина Тургенев больше не возвращался к исследованию психологии приживальщика; более того, все его последующие нахлебники изображены в резко сатирических тонах, как, например, «всеми презираемый», «мизерный» человек Сувенир («Степной король Лир») или Пандалевский («Ру-дин»). Достоевский более последователен в изображении этого литературного феномена, одним из первых опытов осмысления которого явился Опискин, наиболее полным исследованием - досточтимый С.Т. Верховенский. Родовые свойства приживальщика максимально усилены и гиперболизированы в колоритном образе Черта из «Братьев Карамазовых» в первую очередь за счет обнаружения ч контраста между его мистической сущностью и тривиальным земным воплощением.

Изучение хронотопа приживальщика свободного типа находится за рамками настоящего диссертационного исследования, однако на основе изученного материала возможно наметить основные тенденции его воплощения: аритмия образа, пространственная нестабильность, «бездомная» психология, ориентация на настоящее, отсутствие родовых связей. Из всех «свободных» приживальщиков комические черты отсутствуют только в хронотопе Оброшенова, который откровенно играет роль шута в топосе чужого дома, а в собственном является полноправным хозяином и отцом семейства. Несвойственная нахлебнику озабоченность будущим и достаточно развитое чувство ответственности за судьбу близких выделяет его образ на фоне всех приживальщиков русской литературы.

В художественной интерпретации общественно-исторического типа приживальщика русскими писателями отчетливо проявились стилистические особенности воплощения категорий художественного времени и художественного пространства для раскрытия образа человека, их неисчерпаемые возможности для создания трагического или комического характера, исключительно ярких по своей индивидуальности образов и оригинальных концепций пространственно-временной реальности, отличающихся целостностью и гармоничностью внутреннего устройства.

Список научной литературыВороничева, Ольга Викторовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ

2. Вересаев, В.В. «Человек проклят» (О Достоевском) // Вересаев, В.В. Живая жизнь / В.В. Вересаев. М.: Политиздат, 1991. - С. 3-58.

3. Герцен, А.И. Собрание сочинений: в 8 тт. / А.И. Герцен. М.: Правда, 1975.

4. Грибоедов, А.С. Горе от ума / А.С. Грибоедов. М.: Мол. гвардия, 1977. -С. 109.

5. Гончаров, И.А. Собрание сочинений / И.А. Гончаров. М.: Правда, 1952.

6. Достоевский, Ф.М. Полное собрание сочинений: в 30 тт. / Ф.М. Достоевский. -Л.: Наука, 1972- 1990.

7. Достоевский, Ф.М. Собрание сочинений: в 12 тт. / Ф.М. Достоевский. -М.: Правда, 1982.

8. Лесков, Н.С. Собрание сочинений: в 6 тт. / Н.С. Лесков; под общей ред. Б.Я. Бухштаба. -М.: Правда, 1973.

9. Островский, А.Н. Собрание сочинений: в 10 тт. / А.Н. Островский; под общей ред. Г.И. Владыкина, А.И. Ревякина, В.А. Филиппова. М.: Худ. литература, 1959. - Т. 3. - 447 с.

10. Писемский, А.Ф. Собрание сочинений: в 9 тт. / А.Ф. Писемский. М. Правда, 1959.

11. Ю.Пушкин, А.С. Собрание сочинений в 10 томах / А.С. Пушкин. М.: Худ. лит., 1975.

12. П.Тургенев, И.С. Собрание сочинений: в 12 тт. / И.С. Тургенев. М.: Худ. лит., 1978.

13. Тургенев, И.С. ПСС и писем: в 30 тт. / И.С. Тургенев. М.: Наука, 1981.

14. Салтыков-Щедрин, М.Е. Собрание сочинений: в 10 тт. / М.Е. Салтыков-Щедрин. -М.: Правда, 1988.

15. Успенский, Г.И. Избранное / Г.И. Успенский. М.: Художественная литература, 1953. - 775 с.1. СПРАВОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

16. Белов, С.В. Ф.М. Достоевский и его окружение: энциклопедический словарь: в 2-х томах / С.В. Белов. СПб: Алетейя, РНБ, 2001. - Т. 1 - 573 с. Т. 2 - 544 с.

17. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х тт. М.: Русский язык, 1978.17.3игуненко, С.Н. Знаки и символы / С.Н. Зигуненко. М.: Астрель, Тран-зиткнига, 2004. - 463 с.

18. Круглый год: русский земледельческий календарь / сост., вступ. статья и примеч. А.Ф. Некрыловой. М.: Правда, 1991. - 496 с.

19. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николю-кина; Институт научной информации по общественным наукам РАН. -М.: НПК «Интелвак», 2001. 1600 с.

20. Литературный энциклопедический словарь / под общей ред. В.М. Кожевникова, П.А., Николаева. -М.: Сов. энциклопедия., 1987. 752 с.

21. Мифологический словарь / гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 672 с.

22. Наседкин Н.Н. Достоевский: энциклопедия. -М.: Алгоритм, 2003. 800 с.

23. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова; РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М.: ООО «ИТИ Технологии», 2003. - 4 изд.- 944 с.

24. Рогожникова, Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII-XIX вв. / Р.П. Рогожникова, Т.С. Карская. М.: Дрофа, 2005. - 828 с.

25. Словарь русского языка: в 4-х т. / АН СССР. Институт русского языка; под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981. - 752 с.

26. Энциклопедия литературных героев. М.: Аграф, 1996. - 496 с.

27. ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

28. Агапова, Т.И. Петербург как культурное пространство в русской литературе XIX в. (мифологический аспект) // Язык и культура: Пятая международная научная конференция. Т.4. Язык и художественное творчество. -Киев: Коллегиум, 1997. С. 3-7.

29. Альтман, М.С. Из арсенала имен и прототипов литературных героев Достоевского / М.С. Альтман // Достоевский и его время / Под ред. В.Г. База-нова, Г.М. Фридлендера. Л.: Наука, 1971. - С. 196-216.

30. Альтман, М.С. Пестрые заметки // Достоевский. Материала и исследования / Под ред. Г.М. Фридлендера. JL: Наука, 1978. - Т.З. - С. 184-195.

31. Антюхов, А.В. Время в автобиографических записках Г.И. Добрынина // Категория времени в литературе: материалы межвузовской научно-практической конференции. Брянск: БГПИ, 1994. - С. 5-7.

32. ЗЬАнтюхов, А.В. Некоторые аспекты освоения пространственно-временных отношений в современном литературоведении // Категория времени в литературе: материалы межвузовской научно-практической конференции. -Брянск: БГПИ, 1994. С. 3-5.

33. Анциферов, Н.П. «Непостижимый город.». Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина / Н.П. Анциферов; сост. М.Б. Верблов-ская. СПб: Лениздат, 1991. - 335 с.

34. Арбан, Д. «Порог» у Достоевского (Тема, мотив и понятие) / Д. Арбан // Достоевский. Материалы и исследования / Под ред. Г.М. Фридлендера. -Л.: Наука, 1976. -Т. 2. С. 19-21.

35. Арват, Н.Н. Пространственный компонент в структуре художественного текста // Язык и культура: пятая международная научная конференция «Язык и художественное творчество». Киев: Коллегиум, 1997. - Т.4 - С. 15-21.

36. Архипова, А.В. Из сценической истории «Села Степанчикова» / А.В. Ар-хипова // Достоевский и его время / Под ред. В.Г. Базанова, Г.М. Фридлендера. -Л.: Наука, 1971. С. 307-321.

37. Архипова, А.В. Примечания к повести «Село Степанчиково» // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: в 12 тг. М.: Правда, 1982. - Т. 2. - С. 544-549.

38. Аскин, Я.Ф. Время и творчество // Пространство и время в искусстве: межвузовский сборник научных трудов / Я.Ф. Аскин. JL: Ленинградский госинститут театра, музыки и кинематографии, 1988. - С. 12-21.

39. Аскин, Я.Ф. Категория будущего и принципы ее воплощения в искусстве // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / Отв. ред. Б.Ф. Егоров. Л.: Наука, 1974. - С. 67-73.

40. Аскольдов, С.А. Психология характеров у Достоевского / С.А. Аскольдов // Ф.М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А.С. Долинина. Л-М.: Мысль, 1924. - Сб.2. - С. 5-30.

41. Ауссем, И.А. От Карамзина до Каченовского // Русская речь. 2002. - № 1.-С. 77-84.

42. Ахундова, И.Р. Проблема художественного пространства в творчестве Ф.М. Достоевского: дис. канд. филол. наук. -М., 1998.-257 с.

43. Бабенко, Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа / Л.Г. Бабенко М: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004. - 464 с.

44. Батюто, А.И. Тургенев и Достоевский в 1860-1870-е годы (только ли «история вражды») // Русская литература. 1979. - № 1. - С. 41-64.

45. Барсукова-Сергеева О.М. Символика гнезда и бездны в романах Тургенева // Русская речь. 2004. - № 1. - С. 8-15.

46. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. М.: Худ. литература, 1975. - 504 с.

47. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин М.: Худ. литература., 1972. - 470 с.

48. Бахтин, М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 305 с.

49. Башляр, Г. Предисловие к книге «поэтика пространства» // Вопросы философии.-1987.-№3.-С. 113-121.

50. Белинский, В.Г. Собрание сочинений: в 9 т. / В.Г. Белинский. М.: Художественная литература, 1976-1985.

51. Бердяев, Н.А. Русская идея. Судьба России / Н.А. Бердяев. М.: Сварог и К, 1997.-541 с.

52. Бердяев, Н.А. Философия свободного духа / Н.А. Бердяев. М.: Республика, 1994.-480 с.

53. Бибина, И.В. Пространство и время в автобиографических романах В. Набокова: автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 2003. - 19 с.

54. Борев Ю.Б. Эстетика: Учебник. -М.: Высш. шк., 2002. 511 с.

55. Бочаров, С.Г. Переход от Гоголя к Достоевскому // Бочаров С.Г. О художественных мирах / С.Г. Бочаров. М.: Сов. Россия, 1985. - С. 161-209.

56. Бренер А.Д. Время и пространство в повестях Ф.М. Достоевского 1870-х годов // Ритм, пространство и время в художественном произведении. -Алма-Ата: КПИ, 1984. С. 75-81.

57. Буданова, Н.Ф. Достоевский и Тургенев: творческий диалог / Н.Ф. Буданова; отв. ред. Г.М. Фридлендер. Л.: Наука, 1987. - 199 с.

58. Бялый Г.А. Русский реализм конца 19 в. Л.: ЛГУ, 1973. -168 с.

59. Ветловская, В.Е. Ф.М. Достоевский / В.Е. Ветловская // Русская литература и фольклор (Вторая половина XIX в.) / Отв. Ред. А.А. Горелов. Л.: Наука, 1982.-С. 12-75

60. Виноградов, В.В. Гоголь и натуральная школа // Виноградов, В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1976.-С. 191-227.

61. Виноградов, В.В. Тургенев и школа молодого Достоевского (конец 40-х годов XIX века) // Русская литература. 1959. - № 2. - С. 45-71.

62. Виноградов, В.В. Эволюция русского натурализма. Гоголь и Достоевский / В.В. Виноградов. Л.: Academia, 1929. - 394 с.

63. Виноградова, Э.И. Повесть Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» (проблематика и художественное своеобразие): автореф дис. . канд. филол. наук. М., 1989. - 24 с.

64. Волгин, И.А. Пропавший заговор. Достоевский и политический процесс 1849 года / И.А. Волгин. М.: ЛИБЕРЕЯ, 2000. - 704 с.

65. Волков, И.Ф. Теория литературы / И.Ф. Волков. М.: Просвещение, Вла-дос, 1995.-256 с.

66. Володин Э.Ф. Специфика художественного времени // Вопросы философии. 1978.-№ 8.-С. 132-141.

67. Галкин, А. Пространство и время в произведениях Ф.М. Достоевского // Вопросы литературы. 1996.-№ 1.-С. 316-323.

68. Гальперин, И.Р. Континуум // Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. М.: Едиториал УРСС, 2004. -С.87-97.

69. Гаспаров, Б.М. Поэтика «Слова о полку Игоревом» / Б.М. Гаспаров. М.: Аграф, 2000.-608 с.

70. Гей, Н.К. Время и пространство в структуре произведения / Н.К Гей // Контекст 1974: литературно-теоретические исследования. - Л.: Наука, 1975.-С. 213-228.

71. Гей, Н.К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль / Н.К. Гей. М.: Наука, 1975.-471 с.

72. Гиголов, М.Г. Типология рассказчиков раннего Достоевского (1845-1865 гг.) / М.Г. Гиголов // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 8. Л.: Наука. - С. 3-20.

73. Гилев, Е.Н. О некоторых особенностях ритмической организации рассказа В.И. Шукшина «Охота жить» // Ритм, пространство и время в художественном произведении. Алма-Ата, 1984. - С. 105-115.

74. Гиршман, М.М. Проблемы изучения ритма художественной прозы / М.М. Гиршман, Е.Н. Орлов // Русская литература. 1972. - № 2. - С. 98-110.

75. Гиршман, М.М. Ритм художественной прозы / М.М. Гиршман. М.: Сов. писатель, 1982.-367 с.

76. Гиршман, М.М. Трагическое совмещение несовместимых противоположностей («Кроткая» Ф.М. Достоевского) // Гиршман, М.М. Литературное произведение. Теория и практика анализа / М.М. Гиршман. М.: Высшая школа, 1991.-С. 119-135.

77. Глазычев, В.Л. Образы пространства (Проблемы изучения) / В.Л. Глазы-чев // Творческий процесс и художественное восприятие. Л.: Наука, 1978.-С. 159-174.

78. Гречнев, В.Я. Категория времени в литературном произведении / В.Я. Гречнев // Анализ литературного произведения. Л.: Наука, 1976. - С. 126-144.

79. Гроссман, Л.П. Поэтика Достоевского / Л.П. Гроссман. М.: Гос. академия худ. наук, 1923. - 192 с.

80. Гроссман, Л.П. Театр Тургенева / Л.П. Гроссман. Петербург: Изд-во Брокгауз - Ефрон, 1924. - 176 с.

81. Гуляев, Н.А. Теория литературы / Н.А. Гуляев. М.: Высшая шк., 1975. -271 с.

82. Дилакторская, О.Г. Петербургская повесть Достоевского / О.Г. Дилактор-ская. СПб., 1999. - 352 с. - (Studiorum slavicorum monumenta. Т. 17).

83. Днепров, В.Д. Щей времени и формы времени / В.Д Днепров. Л.: Сов. писатель, 1980.-600 с.

84. Долинин, А.С. Тургенев в «Бесах» / А.С. Долинин // Ф.М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А.С. Долинина. Л.-М.: Мысль, 1924. -С6.2.-С. 119-137.

85. Егоров, Б.Ф. Категория времени в русской поэзии XIX века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / Отв. ред. Б.Ф. Егоров. Л.: Наука, 1974.-С. 160-172.

86. Ершова, Л.В. Усадебная проза И.А. Бунина // Филологические науки. -2001.-№4.-С. 13-22.

87. Есин, А.Б. Психологизм русской классической литературы / А.Б. Есин. -М.: Просвещение, 1988. 176 с.

88. Ефремова, Е.Н. Хронотоп в жанре романа литератур народов Северного Кавказа. Опыт сравнительного изучения: автореф дис. . канд. филол. наук. Нальчик, 2003. - 22 с.

89. Иванов, В.В. Категория времени в искусстве и культуре 20 века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / отв. ред. Б.Ф. Егоров. -Л.: Наука, 1974.-С. 39-67.

90. Каган, М.С. Пространство и время в искусстве как проблема эстетической науки / М.С. Каган // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / отв. ред. Б.Ф. Егоров. Л.: Наука, 1974. - С. 26-39.

91. Кантор, В.К. Иван Тургенев: Россия сквозь «магический кристалл» Германии // Вопросы литературы. 1996. -№ 1. - С. 121-158.

92. Карасев, Л.В. Онтологический взгляд на русскую литературу / Л.В. Кара-сев. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1995. - 104 с. (Чтения по истории и теории культуры. Вып. 9. 4.1. Литературно-художественные архетипы и универсалии.)

93. Категория времени в литературе: материалы межвузовской научно-практической конференции. Брянск: БГПИ, 1994. - 34 с.

94. ОС. Катто, Ж. Пространство и время в романах Достоевского / Ж. Катто // Достоевский Ф.М. Материалы и исследования / под ред. Г.М. Фридлендера. Л.: Наука, 1978. - Т.З. - С. 41-53.

95. Кашина, Н.В. Человек в творчестве Достоевского / Н.В. Кашина. -М.: Худ. лит., 1986.-318 с.

96. Кашина, Н.В. Эстетика Ф.М. Достоевского / Н.В. Кашина. М.: Высшая школа, 1989. - 288 с.

97. Кирпотин, В.Я. Ф.М. Достоевский. Творческий путь / В.Я. Кирпо-тин. М.: Худ. лит., 1960. - 607 с.

98. Кирпотин, В.Я. Достоевский художник / В.Я. Кирпотин. - М.: Советский писатель, 1972. - 319 с.

99. Кирпотин, В.Я. Мир Достоевского. Статьи. Исследования / В.Я. Кирпотин. М.: Сов. писатель, 1983. - 472 с.

100. Кирпотин, В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова / В.Я. Кирпотин. -М.: Советский писатель, 1974. 455 с.

101. Кирпотин, В.Я. У истоков романа-трагедии. Достоевский Пушкин - Гоголь / В.Я. Кирпотин // Достоевский и русские писатели. Традиции, новаторство, мастерство: сборник статей. - М.: Сов. писатель, 1971. - С. 9-86.

102. Клейман, Р.Я. Вселенная и человек в художественном мире Достоевского / Р.Я. Клейман // Достоевский Ф.М. Материалы и исследования / Под ред. Г.М. Фридлендера. Л.: Наука, 1978. - Т.З. - С. 21-40.

103. Клейман, Р.Я. Сквозные мотивы творчества Достоевского в историко-культурной перспективе / Р.Я. Клейман. Кишинев: Штиинца, 1985. -140 с.

104. Коваленко, А.Г. Время частное и время бытийное в русской литературе // Филологические науки. 2000. - № 6. - С. 3-11.

105. Ковсан, М.Л. Время в литературе // Литературная учеба. 1979. - № 5.-С. 213-215.

106. Ковсан, М.Л. Художественное время в романе Ф.М. Достоевского «Бесы» // Филологические науки. 1982. - № 5. - С. 24-30.

107. Козырев, К.А. Мифологизация пространства в романе М. Попова «Ванечка» // Русская речь. 2006. - № 5. - С. 45^48.

108. Коковина, Н.З. Категория памяти в русской литературе 19 в.: авто-реф дис. канд. филол. наук. Великий Новгород, 2004. - 34 с.

109. Колядич, Т.М. Время как объект повествования в мемуарно-биографическом жанре («Человек и время» М. Шагинян) / Т.М. Колядич // Категории времени в художественной литературе: межвузовский сборник научных трудов.-М.:МГЗПИ, 1987.-С. 81-93.

110. Кошелев, В.А. «Онегина воздушная громада.»«.В нашем романе время расчислено по календарю» // ЛШ. 2002. - № 8. - С. 10-15.

111. Кошечко, А.Н. Поэтика художественного пространства романов Ф.М. Достоевского 1860-х годов («Преступление и наказание», «Идиот»): дис. канд. филол. наук. Томск, 2003. - 250 с.

112. Краснокутский, B.C. О некоторых символических мотивах в творчестве И.С. Тургенева // Вопросы историзма и реализма в русской литературе 19-начала20 века.-Л.: ЛГУ, 1985.-С. 135-150.

113. Кудрявцев, Ю.Г. Три круга Достоевского (Событийное. Социальное. Философское) / Ю.Г. Кудрявцев. М.: МГУ, 1979. - 344 с.

114. Кулакова, А.А. Мифопоэтика «Записок охотника» И.С. Тургенева: пространство и имя: автореф дис. канд. филол. наук. М., 2003. - 33 с.

115. Кулешов, В.И. Натуральная школа в русской литературе XIX века / З.И. Кулешов. М.: Просвещение, 1982. - 224 с.

116. Курляндская, Г.Б. Структура повести и романа И.С. Тургенева 1950-х годов / Г.Б. Курляндская. Тула: Приок. кн. изд-во, 1977. - 270 с.

117. Курляндская, Г.Б. И.С. Тургенев и русская литературы / Г.Б. Курляндская. М.: Просвещение, 1980. - 192 с.

118. Курляндская, Г.Б. Художественный метод Тургенева романиста / Г.Б. Курляндская. - Тула: Приок. кн. изд-во, 1972. - 344 с.

119. Левитан, Л.С. Основы изучения сюжета / Л.С. Левитан, Л.М. Циле-вич. Рига: Звайгзне, 1990. - 187 с.

120. Лепешко, И.И. Категория пространства и времени в романе Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» // Категория времени в литературе: материалы межвузовской научно-практической конференции.-Брянск: БГПИ, 1994.-С. 14-16.

121. Лихачев, Д.С. Историческая поэтика русской литературы / Д.С. Лихачев. СПб: Алетейя, 1997. - 508 с.

122. Лихачев, Д.С. Литература. Реальность. - Литература / Д.С. Лихачев. -Л.: Советский писатель, 1981.-216 с.

123. Лобанова, Г.И. Эволюция нравственного сознания «маленького человека» в прозе М. Осоргина 1920-1930-х годов: автореф дис. . канд. филол. наук. М., 2002. - 24 с.

124. Логинова, Н.И. Формы и функции комического в романах Ф.М. Достоевского: дис. канд. филол. наук. -М., 2000. 197 с.

125. Логутова, Н.В. Поэтика пространства и времени романов И.С. Тургенева: автореф дис. канд. филол. наук. Кострома, 2002. - 20 с.

126. Лосев, А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. М.: Искусство, 1976. - 367 с.

127. Лотман, Л.М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX в. (Истоки и эстетическое своеобразие) / Л.М. Лотман. Л.: Наука, 1974. - 350 с.

128. Лотман, Л.М. «Село Степанчиково» Достоевского в контексте литературы второй половины 19 в. / Л.М. Лотман // Достоевский. Материалы и исследования. / Под ред. Г.М. Фридлендера. Л.: Наука, 1987. - Т. 7. - С. 152-165.

129. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров // Лотман Ю.М. Семиосфе-ра / Ю.М. Лотман. С.-Петербург: Искусство СПБ, 2001. - С. 150-390.

130. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв // Лотман Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. С.-Петербург: Искусство СПБ, 2001. - С. 12-148.

131. Лотман, Ю.М. Статьи по типологии культуры // Лотман Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. С.-Петербург: Искусство СПБ, 2001. - С. 392459.

132. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. -М.: Искусство, 1970. 384 с.

133. Люблинская, Л.Н. Проблема времени в контексте междисциплинарных исследований / Л.Н Любинская Л.Н., С.В. Лепилин. М.: Прогресс-Традиция, 2002. - 304 с.

134. Макогоненко, Г.П. О художественном пространстве в реалистической литературе // Культурное наследие Древней Руси (Истоки. Становление. Традиции) / Г.П. Макогоненко. М.: Наука, 1976. - С. 237-245.

135. Мамонова, О.В. Семантика сюжетных мотивов дома и бездомья в русской романтической поэзии. В.А. Жуковский. М.Ю. Лермонтов: авто-реф дис. канд. филол. наук. М., 2004. - 21 с.

136. Манн, Ю.В. Диалектика художественного образа / Ю.В. Манн. М.: Советский писатель, 1987. - 320 с.

137. Манн, Ю.В. Человек и среда (заметки о натуральной школе) // Вопросы литературы. 1968. -№ 9. - С. 115-134.

138. Маркова, Т.Н. Метафорическое пространство в прозе В. Пелевина // Русская речь. 2004. - № 5. - САА-А1.

139. Маслова, А.Г. Поэтика хронотопа в раннем творчестве Б.Л. Пастернака: автореф дис. канд. филол. наук. Киев, 2003. - 21 с.

140. Медриш, Д.Н. Структура художественного времени в фольклоре и литературе // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / Отв. ред. Б.Ф. Егоров.-Л.: Наука, 1974.-С. 121-142.

141. Мейлах, Б.С. Проблемы ритма, пространства и времени в комплексном изучении творчества // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / Отв. ред. Б.Ф. Егоров. Л.: Наука, 1974. - С. 3-10.

142. Михайловский, Н.К. Жестокий талант // Михайловский, Н.К. Литературная критика: статьи о русской литературе XIX века / А.К Михайловский. Л.: Худ. лит., 1989. - С. 153-234.

143. Молчанов, В.В. Время как прием мистификации читателя в современной западной литературе // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / Отв. ред. Б.Ф. Егоров. Л.: Наука, 1974. - С.200-209.

144. Монакова И.Ф. Объективирующая функция времени в жанре мемуаров // Филологические науки. 1974. - № 3. - С. 3-15.

145. Мостепаненко, A.M. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени / A.M. Мостепаненко. JI.: Наука, 1969. - 229 с.

146. Мочульский, К.В. Достоевский. Жизнь и творчество // Мочульский, К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский / К.В. Мочульский. М.: Республика, 1995. - С. 219-549. - (Прошлое и настоящее).

147. Неклюдов, С.Ю. Время и пространство в былине / С.Ю, Неклюдов // Славянский фольклор. М.: Наука, 1972. - С. 18—45.

148. Нельс, С.М. «Комический мученик» (к вопросу о значении образа приживальщика и шута в творчестве Достоевского) // Русская литература. 1972. -№ 1.-С. 125-133.

149. Немец, Г.И. Концептуальное пространство художественного текста: структура и способы представления (на материале романов И.С. Тургенева «Отцы и дети» и Ф.М. Достоевского «Бесы»): дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2002. - 195 с.

150. Никуличев, Ю.В. «Век шествует своим путем железным» // Вопросы литературы. 2002. - № 2. - С. 104-134.

151. Никуличев, Ю.В. Вокруг «замечательного 10-летия»: от чистых идей к проклятым вопросам // Вопросы литературы. 2003. - № 1. - С. 203-241.

152. Новикова, M.J1. Хронотоп как остранненное единство художественного времени и пространства в языке литературного произведения // Филологические науки. 2003. - № 2. - С. 60-69.

153. Новикова, M.J1. Художественный предмет в аспекте остраннения // Филологические науки. 2005. - № 5. - С. 8-16.

154. Осмоловский, О.Н. Из наблюдений над символической типизацией в романе «Преступление и наказание» / О.Н. Осмоловский. // Достоевский. Материалы и исследования / Под ред. Г.М. Фридлендера. М.: Наука, 1987.-Т.7.-С. 81-90.

155. Пете, И. (Венгрия). Пространственность, предлоги, локальные отношения, картины мира и явления асимметричности // Вестник МГУ. Серия 9 Филология. 2004. - №3. - С. 61-74.

156. Печерская, Т.Н. Поэтика повестей Ф.М. Достоевского. 1840-1860-х годов: автореф дис. канд. филол. наук. Томск, 1989. - 16 с.

157. Пономарев, Е. География революции. Путешествие по Европе в советской литературе 1920-х годов // BJI. 2004. - № 6. - С. 68-98.

158. Поспелов, Г.Н. Достоевский и реализм русских романов 1860-х годов / Г.Н. Поспелов // Достоевский и русские писатели: традиции, новаторство, мастерство: сборник статей. М.: Советский писатель, 1971. - С. 139-183.

159. Притыкина, О.И. От редактора // Пространство и время в искусстве: межвузовский сборник научных трудов. Л.: Ленинградский госинститут театра, музыки и кинематографии, 1988. - С. 3-11.

160. Пронькина, В.М. Художественное время и пространство в прозе У.М. Теккерея: автореф дис. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2003.-23 с.

161. Пустовойт, П.Г. И.С. Тургенев художник слова / П.Г. Пустовойт. - М.: Изд-во МГУ, 1987. - 303 с.

162. Радомская, Т.И. Мотивы странности и странника у А.С. Грибоедова и М.Ю. Лермонтова // Русская речь. 2006. - № 5. - С. 15-19.

163. Родина, Т.М. Достоевский. Повествование и драма / Т.М. Родина. -М.: Наука, 1984.-244 с.

164. Роднянская, И.Б. Художественное время и художественное пространство / И.Б. Роднянская // КЛЭ. М.: Советская энциклопедия, 1978. -Т.9. - С. 772-780.

165. Розанов, В.В. «Легенда о Великом Инквизиторе» Достоевского // Розанов, В.В. Несовместимые контрасты жития / В.В. Розанов. М.: Искусство, 1990. - 605 с. - С.З7-224.

166. Рыбакова, Ю.П. Примечания / Ю.П. Рыбакова // Тургенев И.С. Собрание сочинений: в 12 тт. М.: Худ. лит., 1978. - Тт. 9-10: Сцены и комедии. 1843- 1852. -С.259-301.

167. Сапаров, М.А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения / М.А. Сапаров // Ритм, пространство и время в художественной литературе. JL: Наука, 1974. — С. 85103.

168. Сараскина, Л.И. «Бесы»: роман-предупреждение / Л.И. Сараскина. -М.: Советский писатель, 1990. 480 с.

169. Селезнев, Ю.И. В мире Достоевского / Ю.И. Селезнев. М.: Современник, 1980.-376 с.

170. Семенищенкова, Л.Л. Цена мгновенья в романе Ф.М. Достоевского «Униженные и оскорбленные» // Категория времени в литературе: материалы межвузовской научно-практической конференции. Брянск: БГПИ, 1994.-С. 12-14.

171. Слонимский, А.Л. «Вдруг» у Достоевского / А.Л Слонимский // Книга и революция. 1922. - № 8. - С.9-16.

172. Соловьев, С.М. Колорит произведений Достоевского / С.М. Соловьев // Достоевский и русские писатели. Традиции, новаторство, мастерство: сборник статей. -М.: Сов. писатель, 1971. С. 414^46.

173. Сосновская, И.В. Актуализация вещного мира художественного произведения на уроках в средних классах // ЛШ. 2003. - № 8. - С.35-36.

174. Сохряков, Ю.И. О комическом у Достоевского // ЛШ. 2003. - №5. -С. 18-20.

175. Спектор, А.Л Герой и время в историческом романе-биографии / А.Л. Спектор // Категории времени в художественной литературе: межвузовский сборник научных трудов. М.: МГЗПИ, 1987. - С. 14-27.

176. Тарланов, З.К. Географическое пространство русских былин // Филологические науки. 2001. - № 4. - С. 32-44.

177. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашев-екий. М.: Аспект Пресс, 2003. - 334 с.

178. Топоров, В. Н. Из истории русской литературы / В.Н. Топоров. М.: Языки русской культуры, 2001. - Т.2: Русская литература второй половины 18 в.: Исследования, материалы, публикации. М.Н. Муравьев: Введение в творческое наследие. Кн. 1. - 912 с.

179. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исследования в области мифопоэтического: избранное / В.Н. Топоров. М.: Изд. группа «Прогресс» «Культура», 1995. - 624 с.

180. Туниманов, В.А. Достоевский и Некрасов / В.А. Туниманов // Достоевский и его время / Под ред. В.Г. Базанова, Г.М. Фридлендера. JL: Наука, 1971.-С. 33-66.

181. Туниманов, В.А. Рассказчик в «Бесах» Достоевского / В.А. Туниманов // Исследования по поэтике и стилистике. Л.: Наука, 1972. - С. 87162.

182. Туниманов, В.А. Творчество Достоевского (1854-1962) / В.А. Туниманов. Л.: Наука, 1980. - 294 с.

183. Тураева, З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное / З.Я. Тураева. М.: Высшая школа, 1979. - 219 с.

184. Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М.: Наука, 1977.

185. Тюхова, Е.В. Достоевский и Тургенев (Типологическая общность и родовое своеобразие) / Е.В. Тюхова. Курск: КГПИ, 1981. - 84 с.

186. Урукова, Л.А. Художественное пространство и время в произведениях П.А. Егорова и В.Н. Захарова: автореф дис. . канд. филол. наук. -Чебоксары, 2003. 22 с.

187. Успенский, Б.А. «Точка зрения» в плане пространственно-временной характеристики // Успенский, Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский. СПб: Азбука, 2000. - С. 100-137.

188. Утехин, Н.П. Комические повести и рассказы Достоевского / Н.П. Утехин // Достоевский Ф.М. Село Степанчиково и его обитатели / Сост. и вступ. ст. и примеч. Н.П. Утехина. М.: Сов. Россия, 1986. - С. 3-32.

189. Фаликова, Н.Э. О значении павловского «пейзажа» в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Достоевский и современность: тезисы выступлений на «Старорусских чтениях». Новгород, 1989. - С. 104-107.

190. Федоров, Ф.П. О пространственно-временных структурах в искусстве XIX-XX вв. (предварительные заметки) / Ф.П. Федоров // Пространство и время в литературе и искусстве. Даугавпилс: ДПИ, 1987. - С. 31-38.

191. Флоренский, П.А. Анализ пространственное™ и времени в художественно-изобразительных произведениях / П.А. Флоренский. М.: Прогресс, 1993.-324.

192. Фрейдин, Ю.Л. О хронотопе московских текстов Мандельштама / Ю.Л. Фрейдин // Лотмановский сборник / Сост. Е.В. Пермяков. М.: Изд-во РГГУ, изд-во ИЦ-Гарант, 1997. - Т. 2. - С. 703-728.

193. Фридлендер, Г.М. Достоевский и Лев Толстой (К вопросу о некоторых общих чертах их идейно-творческого развития) / Г.М. Фридлендер // Достоевский и его время / Под ред. В.Г. Базанова, Г.М. Фридлендера. Л.: Наука, 1971.-С. 67-87.

194. Фридлендер, Г.М. Поэтика русского реализма. Очерки о русской литературе 19 в. / Г.М. Фридлендер. Л.: Наука 1971. - 293 с.

195. Фридлендер, Г.М. Реализм Достоевского / Г.М. Фридлендер. МЛ.: Наука, 1964.-404 с.

196. Фридлендер, Г.М. Эстетика Достоевского / Г.М. Фридлендер // Достоевский художник и мыслитель. - М.: Худ. литература, 1972. - С. 97164.

197. Хавронина, С.А. Всему свое время: средства и способы выражения времени в русском языке / С.А. Хавронина, И.В. Казнышкина. М.: Рус. яз. курсы. - 2004. - 240 с.

198. Хоц, А.Н. Пределы авторской активности в полифоническом «самосознании» героя Ф.М. Достоевского // Достоевский и современность: тезисы выступлений на «Старорусских чтениях». Новгород, 1989. - С. 96100.

199. Цилевич, JI.M. Сюжетообразующая функция хронотопа / JI.M. Ци-левич // Пространство и время в литературе и искусстве. Даугавпилс: ДПИ, 1987.-С. 13-15.

200. Чан, Юн Сон. Предметный мир прозы и драматургии А.П. Чехова: автореф дис. . канд. филол. наук. -М., 2004. -20 с.

201. Чичерин, А.В. Ранние предшественники Достоевского / А.В. Чичерин // Достоевский и русские писатели. Традиции, новаторство, мастерство: сборник статей. М.: Сов. писатель, 1971. - С.355-373.

202. Чичерин, А.В. Ритм образа. Стилистические проблем / А.В. Чичерин. М.: Советский писатель, 1980. - 335 с.

203. Чудаков, А.П. «Внешнее» Достоевского // Чудаков А.П. Слово -вещь мир. От Пушкина до Толстого / А.П. Чудаков. - М.: Современный писатель, 1992. - С. 94 - 104.

204. Чудаков, А.П. Тургенев: повествование предметный мир - герой -сюжет // Чудаков А.П. Слово - вещь - мир. От Пушкина до Толстого / А.П. Чудаков. -М.: Современный писатель, 1992. - С. 70-93.

205. Шаравин, А.В. Городская проза 70-80-х годов XX века / А.В. Шаравин. Брянск: БГПУ, 2000. Ч. 1. - 388 с.

206. Шафранская, Э.Ф. Маленький человек в контексте русской литературы XIX начала XX вв. (Гоголь - Достоевский - Сологуб) // Русская словесность. -2001. -№ 7. - С. 23-27.

207. Шашкова, А.Е. Конференция «Образ Петербурга в мировой культуре» // Русская литература. 2004. - № 2. - С. 280.

208. Шехватова, А.Н. Мотив в структуре чеховской прозы: автореф дис. . канд. филол. наук. СПб, 2003. - 26 с.

209. Шкловский В. Время в романе // Шкловский В. Художественная проза. Размышления и разборы / В. Шкловский. М., 1961. - С.326-339.

210. Шульц, С.А. Драма как объект исторической поэтики и герменевтики // Филологические науки. 2004. - № 4. - С. 14-20.

211. Шутая, Н.К. Художественное время и пространство в повествовательном произведении. На материале романа Ф.М. Достоевского «Бесы»: дис. . канд. филол. наук.-М., 1999.-223 с.

212. Щенников, Г.К. Эволюция сентиментального и романтического характеров в творчестве раннего Достоевского / Г.К. Щенников // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 5. JI.: Наука, 1983. - С. 90-100.

213. Щукин, В.Г. Миф дворянского гнезда. Геокультурологическое исследование по русской классической литературе / В.Г Щукин. Krakow: Wydawnictwo uniwersytetu jaqieiionskieqo, 1997.-316 с.

214. Щукин, В.Г. О филологическом образе мира (Философские заметки) // Вопросы философии. 2004. - № 10. - С. 47-64.

215. Энгельгардт, Б.М. Идеологический роман Достоевского / Б.М. Эн-гельгардт. // Ф.М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А.С. Долинина. JI.-M.: Мысль, 1924. - Сб.2. - С. 71-105.

216. Эсалнек, А.Я. Трагические и драматические модусы как константы романного жанра // Вестник Московского университета. Серия 9: филология. 2006. - № 4. - С. 44-50.

217. Эсалнек, А.Я. Хронотоп в рассказах А.П. Чехова (на материале «маленькой трилогии») // Русская словесность. 2005. - № 2. - С. - 23-26.

218. Юрьева, О.Ю. Синтез как мирообразующий принцип в творческом сознании Ф.М. Достоевского // Филологические науки. 2003. -№ 1. - С. 10-18.