автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественная аксиология Н.Р. Эрдмана в контексте драматургии 1920-1930-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественная аксиология Н.Р. Эрдмана в контексте драматургии 1920-1930-х гг."

На правах рукописи

Сафаргалнна Зулснха Камиловна

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ АКСИОЛОГИЯ Н.Р.ЭРДМАНА В КОНТЕКСТЕ ДРАМАТУРГИИ 1920-1930-х гг.

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Магнитогорск - 2009

003467857

Работа выполнена на кафедре новейшей русской литературы ГОУ ВПО «Магнитогорский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Петров Василии Борисович

Официальные опнопенты: доктор филологических наук, профессор

Власкнн Александр Петрович

кандидат филологических наук, доцент Шаулов Сергей Сергеевич

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Стерлитамакская государственная педагогическая академия»

Защита состоится «13» мая в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.112.03 в Магнитогорском государственном университете по адресу: 455038, г. Магнитогорск, пр. Ленина, 114, ауд. 211.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Магнитогорского государственного университета. Текст автореферата опубликован на официальном сайте ГОУ ВПО «Магнитогорский государственный университет» http://science.masn.ru «12» апреля 2009 г.

Автореферат разослан « » апреля 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

А.В. Петров

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество Николая Робертовича Эрдмана (1900-1970), чей творческий расцвет пришёлся на 1920-1930-е годы, - одна из ярких страниц отечественной литературы. М. Булгаков и В. Маяковский, Л.Леонов и Л.Файко, М.Зощенко и Н.Эрдман - вес они искали ответы на волнующие вопросы времени, пытались осмыслить происходящее в различных аспектах: художественном, историческом, философском. Среди перечисленных авторов Н. Эрдман, завоевавший мировую известность благодаря двум пьесам «Мандат» и «Самоубийца», пожалуй, самый молодой писатель, но в современной литературоведческой и театроведческой науке его творчество находится под пристальным вниманием многих исследователей.

Актуальность исследовании. Осмысливая действительность, прозаики, поэты, публицисты начала XX века становились подлинными мыслителями, философами с собственными ценностными системами, «зашифрованными» в произведениях, может быть, не всегда совершенными, универсальными, однако освещающими те или иные события через призму нравственно-эстетических принципов самих художников. В эпоху социальных потрясений, кризиса христианского вероучения и последующего разрушения привычных представлений о месте человека в мире, о добре и зле, перед художниками встала одна из важнейших проблем времени - поиск новых ценностных ориентиров. И выход из «нравственного тупика» был сложным, не всегда преодолимым.

Во все времена развитие общества определяется не только законами исторического процесса, но и духовными приоритетами. В начале XX века нравственно-философские искания многих художников, в том числе и Н.Эрдмана, вылились в поиски новых художественных форм, идей, образов, проявились в интересе к национальной идее, ко всем видам духовных ценностей. Предощущение неизбежности мировых трагических потрясений стало причиной актуализации в русской литературе XX века темы катастрофического вовлечения человека в исторический водоворот. Свою нравственно-эстетическую позицию по отношению к происходящему Николай Эрдман отразил во многих произведениях, но ярче всего в пьесах «Мандат» (1925) и «Самоубийца» (1928).

В последние годы ценностно-ориентированный (аксиологический) подход, предполагающий рассмотрение явлений в соотнесенности с теми гаи иными ценностными категориями, становится не только необходимым компонентом в осмыслении динамики социального развития, но и представляется основой изучения феноменологии ценностных художественных систем, позволяя выявить своеобразие поэтического мира авторов.

В 20-30-е годы XX века история как никогда прежде вторгается в литературный процесс, давая мощный импульс творчеству. Категории добра, истины и красоты, определяющие мировоззрение и миропонимание писателей, преломлялись в творческом сознании, формируя тем самым проблемно-тематические и жанрово-стилевые координаты их художественных миров. Мироощущение героя, ставшего свидетелем крушения прежнего мира, распада привычных связей, ломки традиционных устоев, стало доминирующим в многочисленных драматургических произведениях.

Художественная аксиология Н.Р.Эрдмана никогда не была предметом рассмотрения в отечественном и зарубежном литературоведении. В то же время, выявление системы ценностей драматурга, «растворённой» в его произведениях, позволит в полной мере охарактеризовать «художественную Вселенную» автора.

Объектом диссертационного исследования является драматургия Николая Робертовича Эрдмана, в которой отразились мировоззрение, миропонимание и ценностные ориентиры художника.

Предмет исследования - поэтика драматургических произведений Н.Р.Эрдмана в свете его ценностных представлений.

Цель работы - определить специфику творчества Н.Р.Эрдмана как единого эстетического и аксиологического феномена, а также системно рассмотреть драматургию Н.Р.Эрдмана в литературном контексте XX века.

Для достижения поставленной цели необходимо, на наш взгляд, решить следующие задачи:

1. Выявить истоки эстетических и ценностных ориентиров писателя.

2. Рассмотреть своеобразие поэтики драматургии Н.Эрдмана в рамках единой аксиологической системы автора.

3. Проследить диалектику индивидуальною и типологического в произведениях писателя, охарактеризовать концепцию человека в художественном мире Н.Эрдмана.

4. Выявить особенности взаимодействия комического и трагического в эрдмановских пьесах, исследовать закономерности шггертскстуалыюсти в произведениях Н.Эрдмана в связи с его нравственно-эстетическими пристрастиями.

5. Определить роль пьес «Мандат» и «Самоубийца» в формировании авторской аксиологической модели мира.

В основе исследования лежит комплексный подход к творчеству Н.Р.Эрдмана, сочетающий в себе историко-литературный, проблемно-тематический и сравнительно-типологический методы, ориентированные на раскрытие этических, эстетических и философских ценностей художника.

Методологической основой работы послужили труды по философии Н.Л.Бердяева, С.Н.Булгакова, Г.П.Выжлецова, Б.П.Вышеславцева, Н.Лосского, Г.Риккерта, В.С.Соловьева, П.А.Флоренского, Н.С.Розова, Л.Н.Столовича, В.П.Тугаринова; по литературоведению - М.М.Бахтина, В.В.Вииоградова, Д.СЛихачева, Ю.М.Лотмана, А.П.Чудакова, В.Б.Петрова, А.П.Власкина и некоторых других литературоведов и философов; исследователей-эрдмановедов Е.А.Стрельцовой, В.В.Каблукова, Н.Н.Киселева, А.ОБогуславского, Н.И. Гореловой, И.А Кануиниковой, Е.С. Поликарповой, Л.В.Тильга и др.

Научная иовиша работы состоит в том, что творчество Н.Р.Эрдмана впервые анализируется не только как целостный социокультурный феномен, но и с точки зрения мировоззренческих, аксиологических установок автора1.

Рассмотрение творчества Н.Р.Эрдмана в аксиологическом аспекте, сообразно личностным ценностным представлениям писателя, предполагает не столько анализ отдельных произведений, сколько выявление в них общих закономерностей, обусловленных развитием нравственно-философской концепции художника.

1 В современных работах по драматургии Н.Р.Эрдмана рассмотрены концепция личности и мира (И.А.Канунникова, Е.С.Поликарпова); мотив самоубийства (Л.В.Тильга); проблемы поэтики (В.В.Каблуков).

Теоретическая значимость работы состоит в том, что используемый нами ценностно-ориентированный подход к изучению творчества Н.Р.Эрдмана позволяет более детально и целостно рассмотреть своеобразие художественного мира драматурга в тесной связи с основными тенденциями развития сатирической комедиографии 20-30-х годов XX века, выявить своеобразие художественной аксиологии Н.Эрдмана и способы её реализации в произведениях.

Практическая значимость заключается в возможности использования результатов диссертационного исследования на лекционных и практических занятиях вузовского курса истории русской литературы XX века, для разработки и проведения спецкурсов и спецсеминаров по литературоведению, культурологии, на занятиях по довузовской подготовке.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были представлены на научно-методологических семинарах историко-филологического факультета Сибайского института Башкирского государственного университета, на внутривузовских научно-практических конференциях (2004-2008), на межвузовской научно-практической конференции «Литературоведение, языкознание и фольклористика в исследованиях XXI века» (Сибай, 2006), на Ш Всероссийской научно-практической конференции «Филология и философия русского классического текста» (Пенза, 2008), на IV Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы современных наук» (Прага, 2008) и апробированы в 9 публикациях.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В типологии сатирической комедиографии 1920-1930-х годов (драматургия М.Булгакова, В.Маяковского, ЛЛеонова, А.Файко и др.) нашли отражение переломные события эпохи, характеризующейся кризисным состоянием мира и личности, столкновением идеологических и философский теорий, пересмотром нравственно-э стетических концепций.

2. Целостный, системный подход к анализу драматургических произведений Н.Р.Эрдмана позволяет исследовать художественную аксиологию автора как единый нравственно-эстетический феномен.

3. Расширение рамок традиционного литературоведческого анализа позволяет не только исследовать мировоззретескую и эстетическую систему автора в связи с анализом центральных произведении Н.Эрдмана, но и проследить взаимосвязи этих произведении в контекстуальном и интертекстуальном аспектах.

4. Каждая лш'ературная эпоха имеет свой аксиологический центр, который определяется ценностными установками отдельных писателей. Исследование художественной аксиологии позволяет выявить не только своеобразие отдельных творческих индивидуальностей, но и характерные нравственно-философские принципы исторического периода.

5. Пьесы Н.Р.Эрдмана воплощают целостный мир, организованный согласно нравственно-эстетическим приоритетам автора; характерными чертами театра Эрдмана являются трагикомическая тональность и особая речевая организация произведений.

6. Изображая уродливое, искажённое бытом сознание обывателя, Н.Эрдман в пьесе «Мандат» находит для сатиры второй адрес - новую власть и новые законы жизни, попирающие права маленького обыкновенного человека.

7. Человек, его достоинство и индивидуальность являются высшей цешюстыо в произведениях Н.Эрдмана. Главные герои «Мандата» и «Самоубийцы», вопреки общей сатирической тональности, воспринимаются трагикомическими персонажами, поскольку ярко высвечивают трагедию маленького человека в современном мире.

Структура исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 191 наименование. Общий объём работы составляет 195 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяется степень её разработанности, формулируются цель и задачи исследования, выявляется научная новизна, определяется его методология.

Первая глава «Творчество Н.Р.Эрдмана в контексте сатирической комедиографии 20-30-х годов XX века» посвящена раскрытию специфики жанра советской комедии, внутренних закономерностей её развития; здесь обосновывается необходимость исследования типологических схождений в

сатирической комедиографии в свете аксиологических исканий 20-30-х годов XX века, определяются доминанты ценностных установок в драматургии Н.Эрдмана.

В §1 «Становление драматурга Н.Эрдмапа п аксиологические искания 1920-х годов» прослеживается процесс становления сатирического дарования писателя в контексте нравственно-философских исканий (Вл.Соловьёва, Н.Бердяева, Б.Вышеславцева, С.Франк и др.). В литературоведении Н.Р. Эрдмана традиционно представляют как сочинителя двух пьес и соавтора нескольких киносценариев. Однако масштабы его творчества гораздо значительнее, что подтверждается результатами наших наблюдений. В начале 20-х годов Н.Эрдман публикует первые стихи в имажинистских сборниках. В.Г. Шершеневич о них писал: «...стихи были хорошие. Немного суровые, по-скандинавски»2.

В 1922 году Н.Р. Эрдман открывает для себя театральную сцену: состоялись премьеры пародий, скетчей. Он пишет интермедии, сценарии, тексты более чем к двум десяткам спектаклей («Принцесса Турандот», «Назад к Островскому», «Заседание о смехе»), ставшие творческой основой жанрового новаторства, сказавшегося в его будущих комедиях «Мандат» и «Самоубийца».

В произведениях малой драматургической формы вырабатываются ключевые жанрово-стилистические элементы эстетики Н.Эрдмана, а темой большинства его сочинений стали социальные проблемы послереволюционной столицы. В «театроцентристских» интермедиях («Театральные экзамены», «Заседание о смехе» и др.)3 Н.Эрдман поднимает проблему социальной роли искусства, в частности, сатирического. Для драматурга смех - это, прежде всего, свобода мысли и слова. На повестке «заседания» - легализация смеха. В резолюции «собрания друзей советского смеха» оглашается список из сорока пунктов, согласно которому человеку, по сути дела, запрещено смеяться. «Заседания о смехе» продиктовано настойчивыми атаками властей на сатиру.

2 Эрдман Н.Р. Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. - М.: Искусство, 1990. - С.482.

3 Эрдман Н., Масс В., Типот В., Гутман Д. Москва с точки зрения. Эстрадная драматургия 20- 60-х годов. - М„ 1991. - С.330-387.

По Н.Киселёву, «к сатирическим произведениям <...> начала проявляться сатиробоязнь»4.

Уже ранние опыты приводят Н.Эрдмана к известной формуле - «мир -театр», которая и станет ключевой в понимании ценностного мировоззрения Н.Эрдмана, отражённого в его главных пьесах. Так, в куплетах Н.Эрдмана к водевилю ДЛенского «Лев Гурыч Синичкин» высмеяны новоявленные «интерпретаторы» классики. Так, по мнению Пустославцева, основная ошибка Шекспира в трагедии «Огелло» - он «не оставил места для идеологии»5. Так, Дездемона превращается в профессора Дездомонову, а Яго - раскаивается в «страшном» преступлении: «У моего папы в мирное время ... была прачечная»6. В баснях, пародиях и куплетах Н.Эрдмана комическое начало сочетается с философским осмыслением действительности.

В обозрении «Москва с точки зрения...» (1924) сатирически обрисован быт «коммуналок», бюрократизм в госучреждениях. По замечанию П.Маркова, сцена в коммунальной квартире «поднималась до подлинного гротеска»7. «Именно эта большая развернутая сцена и стала подступом к «Мандату»8. Словом, Н.Эрдман гротескно обрисовал нелепость и абсурдность существования обыкновенных людей в современных условиях, их беспомощность не только в бытовом, но и в социально-политическом плане. А «коммунальная квартира» приобретает некий символический смысл, воплощающий «антимир», вокруг которого сосредоточена никчёмная, бездуховная жизнь персонажей. Ценностная модель мира Н.Эрдмана представляется нам дуалистической, где через антиценности драматург утверждает гуманистические идеалы справедливости, гармонии, человеческого достоинства.

4 Киселев H.H. Русская советская комедия 20-30-х годов: (Проблемы типологии жанра): дис. ... д-ра филол. наук. - Томск, 1973. - С. 142.

5 Эрдман Н.Р. Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. - М.: Искусство, 1990. - С.174.

Там же. - С. 185.

7 Марков П.А. Рецензия на спектакль «Москва с точки зрения...» // «Правда» от 4 октября 1929 года.

8 Уварова Е. Эстрадный театр: Миниатюры, обозрения, мюзик-холлы (1917 -1945). - М.: Искусство, 1983.- 152 с.

Анекдоты и каламбуры, шутки и парафразы, которыми пестрили ранние произведения Н.Эрдмана, затем активно используются в его главных пьесах «Мандат» и «Самоубийца». Творчество Н.Эрдмана представляет собой единый эстетический феномен, а первоначальные опыты в малых жанрах стали творческой лабораторией молодого драматурга, в которой проявились самодостаточность и зрелость его ценностных предпочтений и установок.

«Отражением нашей судьбы» назвали после премьеры пьесу «Мандат»; о «Самоубийце» высказались ещё более определённо: «Эта пьеса о том, почему мы остались жить, хотя всё нас толкало на самоубийство»9 (Н.Я. Мандельштам). «Самоубийца» создавался в атмосфере нарастающего ощущения несвободы во всех сферах человеческой жизни - и в частном, и в общественном бытии.

То, что в «Мандате» было только предзнаменованием, в «Самоубийце» зазвучало в полную мощь. Само название пьесы передавало некую фатальность и трагичность. Если К.С.Станиславский считал, что пьеса «близка к гениальности», то оценка И.Сталина была негативной: «Я не очень высокого мнения о пьесе «Самоубийство» - (И.Сталин был неточен в названии пьесы -С.З.). <...> Она пустовата и даже вредна»10. Это, безусловно, был приговор пьесе.

Создавая ценностную модель мира, Н.Эрдман опирается на изображение прежде всего отрицательных, негативных явлений действительности и человеческих пороков. В отрицании несовершенства «высвечивается» своеобразная аксиологическая модель мира Н.Эрдмана, «растворённая» в его творчестве. Определяющим противоречием для художника становится антиномия идеального мира («высшие ценности») и антимира (антиценности»). Этот огромный мир противоречий, который не приемлет Эрдман-человек и Эрдман-драматург, как в капле воды, отражается в «мирке» коммунальной квартиры. Коммунальный быт в эрдмановской поэтике имеет символический смысл - это и есть «антимир», царство хаоса и пороков, через отрицание

' Там же. - С .442.

10 Станиславский К.С. Письмо Сталину // Эрдман Н. Пьесы. Интермедии. Стихи. Воспоминания современников. -М.: Искусство, 1990. -С.217.

которого Н.Эрдман утверждает свою систему ценностей. Графически это можно представить следующим образом:

ИДЕАЛЬНЫЙ МНР ЭРДМАНА АНТИМИР ЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЙ

Смерть

Человек, загнанный в тупик Творчество на заказ Обман и Л1щемерие »Ненависть Предательство Унижение

Ощущение ничтожности

При жизни Н.Эрдмана его произведения не публиковались, однако именно эрдмановские творения в контексте «единого культурного пространства»11 20-30-х годов XX века выражают неповторимый иронично-философский взгляд русского интеллигента на человеческие и общественные пороки, взгляд, обнаживший безнравственность экспериментов с народом и с Россией.

В §2 «Ценностные доминанты Н.Эрдмаиа в контексте сатирической комедиографии 1920-1930-х гг.» рассматриваются общетипологические черты сатирических комедий данного периода. Наступившие перемены в истории страны явились неким импульсом к развитию жанра сатирической комедии, путь которой был весьма сложным и противоречивым. Тем не менее, в 20-е годы литература обогатилась множеством пьес, раскрывающих негативное отношение авторов к буржуазии и «бывшим», критикующих обывательщину и бюрократизм.

К жанру сатирической комедии обращались многое талантливые художники: Б. Ромашов («Воздушный пирог») и Л. Леонов («Уптиловск», «Усмирение Бададошкина»), А.Файко («Человек с портфелем», «Учитель

11 Заманская В.В. Современные перспективы изучения русской литературы XX века//Современные проблемы науки и образования : тезисы докладов научной конференции преп. МГПИ. - Магнитогорск: МГПИ, 1999. - С. 112.

Ж/знь

Человек свободный

Свобода творчества

Правда и искренность

Любовь

Верность

Уважение

Чувство достоинства

Бубус») и В. Маяковский («Клоп», «Баня»), М.Булгаков («Зойкина квартира», «Багровый остров») и Н.Эрдмап («Мандат», «Самоубийца»), Этот пласт социальной сатиры явился плодотворным итогом поисков драматургами новых идейно-эстетических принципов, приёмов и средств художественного отражения комических явлений действительности.

Становление сатирической комедии в 20-е годы осуществлялось по двум направлениям: через воссоздание мещанского быта в формах жизиеподобия и в условно-гротескных формах. Однако многие сатирические комедии этого времени как бы объединяют в своей поэтике обе тенденции. Отсюда берут начало сапфический характер художественного обобщения, гротескная обрисовка персонажей, элементы водевиля, буффонады, пародии, особенности жанра, стиля, языка.

Комедии 20-30-х годов отразили не только своеобразие художественной манеры драматургов, но и приметы времени, преломившиеся сквозь призму ценностных ориентиров писателей. И здесь можно обнаружить основу для выявления типологических схождений в их произведениях. Объектом изображения в сатирической комедиографии 1920-х - 1930-х годов становятся самые разнообразные явления эпохи, в том числе недостатки новой политической системы и её последствия.

Так, в качестве общетипологических в работе рассматриваются следующие темы:

1) тема мещанства («Мандат» Н.Эрдмана, «Зойкина квартира» М.Булгакова, «Клоп» В.Маяковского, «ТоварищХлестаков» Д.Смолина);

2) тема «коммунальной квартиры («Мандат», «Москва с точки зрения» Н.Эрдмапа, «Советская квартира» Н.Кришщкого, «Зойкина квартира», «Москва 20-х годов», «Собачье сердце» М.Булгакова и др.).

3) тема маленького человека в эпоху социальных катаклизмов («Мандат» Н.Р. Эрдмана, «Учитель Бубус» А.М.Файко и др.);

4) тема бюрократизма ( «Иван Васильевич», «Зойкина квартира», «Багровый остров» М.Булгакова, «Баня» В.Маяковского, «Человек с портфелем» А.Файко и др.).

Типология сатирической комедиографии просматривается и на уровне мотивов:

1) моги» «бумажки» как неизменного атрибута бюрократической системы («Мандат» Н.Эрдмана, «Баня» В.Маяковского, «Человек с портфелем» А.Файко, «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Дьяволиада» М.Булгакова и др.);

2) мотив «человека-приданого» («Клоп» В.Маяковского, «Мандат» Н.Эрдмана).

В комедиографии 20-30-х годов типологически представлены различные сатирические типы:

1) тин человека с портфелем (Аписим Зотикович Портупея в «Зойкиной квартире», управдом Бунша в «Иване Васильевиче», Савва Лукич в «Багровом острове» М.Булгакова; Гранатов в «Человеке с портфелем» А.Файко, главначпупс Победопосиков в «Бане» В.Маяковского и др.);

2) тип ничтожного человека, претендующего на значительность (Аметистов в «Зойкиной квартире» М.Булгакова, Гулячкин в «Мандате» Н.Эрдмана и др.);

3) тины приспособлен цсв обрисованы в комедиях М.Булгакова «Багровый остров» (Дымогацкий, Кири-Куки), «Зойкина квартира» (Аметистов); В.Маяковского «Клоп» (Присыпкин, Баян-Бочкин), Н.Эрдмана «Мандат» (Гулячкин, Сметаничи), Б.Ромашова «Воздушный пирог» (Семён Рак) и др. Новоявленные Хлестаковы, аметистовы, присыпкины стали своеобразными хозяевами жизни; авторы высмеивают ограниченность их представлений о мире, о ценности человека, лишают их исторической перспективы.

В лёгких, на первый взгляд, комедиях сталкиваются быт и нравы прошлого и настоящего, реального и фантастического, переплетается комическое и трагическое. Драматурги 20-30-х годов пытались обозначигь некоторые тревожные тенденции эпохи: грядущие времена «большого террора», новой опричнины («Иван Васильевич» М.Булгакова), всеобщей подозрительности и доносительства (пьесы Л.Леонова, А.Файко), приспособленчества и одновременной бездумной «лёгкости» пира во время чумы («Мандат», «Самоубийца» Н.Эрдмана).

Таким образом, русская сатирическая комедиография 1920-1930-х годов обнажает те социальные и человеческие пороки, которые уничтожали человеческое в человеке, его нравственно-этические принципы, превращая его

в «социальную слякоть». А главной чертой большинства сатирических комедий эпохи стало неприятие сатириками атмосферы бездуховности и античеловечности, которую принесли с собой революционные перемены.

В сатирической комедиографии 20-30-х годов чётко прослеживаются типологические схождения не только на уровне жанровых форм и стилевого своеобразия, но и с точки зрения нравственно-философских аспектов. Все комедиографы были едины в неприятии уродливых явлений послереволюционной действительности, искажающих сознание человека, разрушающих естественный порядок мироздания. Однако в творческом наследии Н.Эрдмана, несмотря на его самобытность, воплотились наиболее яркие черты русской сатирической комедии этого периода.

Глава вторая «Ценностные ориентиры в драматургии Н.Эрдмана» посвящена исследованию творчества драматурга, детальному анализу основных произведений в свете ценностных приоритетов художника, выявлению жанрово-стилевого своеобразия его пьес с точки зрения художественной аксиологии. Рассматриваются особенности речевой организации текстов комедий Н.Эрдмана.

В §1 «Жанрово-стилсвое своеобразие «Мандата» с точки зрении аксиологии Н.Эрдмана» в ходе сопоставления бытующих в литературоведении и театроведении точек зрения па жанровое определение пьесы «Мандат» обосновывается суждение о том, что данная комедия выходит за рамки бытовой. Комизм положений и ситуаций во многом объясняется материалом, к которому обратился Н.Эрдман. Излюбленная сатириками 20-х годов тема коммунальной квартиры являла собой круг нелепостей, который эрдмановскому герою приходилось преодолевать в повседневной жизни. Внутренняя конфликтность существования изображённых героев, неприятие дисгармонии в окружающей их действительности позволяют выявить аксиологические приоритеты Н.Эрдмана. Пьеса «Мандат» - парадоксальный синтез сатиры и юмора, иронии и трагизма - продиктована болью за униженного маленького человека. Персонажи Н.Эрдмана ничтожны, нравственно уродливы, всё в их жизни оказывается мнимым, призрачным. По словам Олимпа Валериановича, многие «лишились веса и <...> повисли в воздухе». Не обретя прошлого, герои «Мандата» не находят себе места и в настоящем.

Н.Эрдман пс ограничивается одной сатирой на пороки современного ему общества. Ею понимание мира и человека гораздо глубже. «Глубинные» смыслы человеческого существования уже в полной мере раскрываются в первой пьесе талантливого драматурга - «Мандат».

Комическое начало проявляется в «Мандате» на различных уровнях: на уровне сюжетостроения, в поступках и речи персонажей. Очевидно присутствие и анекдотического начала в эрдмановском комизме. Так, в основе пьесы просматриваются два анекдота: об управдоме Гулячкине, объявившем себя коммунистом, и о кухарке Насте, которую принимают за царственную особу. Из этих ситуаций вырастают основные сюжетные линии. Герои «Мандата» - фигуры, безусловно, комедийные, гротескные. Их желание обосноваться и в старой, и в новой жизни абсурдно. Однако эта абсурдная ситуация воспринимается ими как абсолютно нормальная.

В ходе анализа пьесы особое внимание уделено речевой организации, характеризующейся специфичными формами авторского присутствия. Н.Эрдман талантливо включает в текст элементы водевиля, «грубой комики». Однако в шутках, использовашшх в «Мандате» и «Самоубийце», мы не найдем «вульгарных» острот. Любая шутка под его пером становится лёгкой и изящной.

Всепроникающая авторская ирония, вторгаясь в речевое поле персонажей, становится источником эмоциональной полифонии,

многозначности. Отстранённость персонажей от произносимых ими фраз создаёт дистанцию свободного общения драматурга с публикой. Подспудно звучащий в пьесе лирический, взволнованный голос автора словно зашифрован в бесплодном плетении словес героев, в их неспособности точно передать свои ощущения от катастрофичности времени. Словесная игра, философская наполненность фразы в комедиях позволили Н.Эрдману выразить напряжённые противоречия самой эпохи, о которых писатель судил в соответствии со своими нравственными принципами.

В результате анализа мы приходим к выводу: за «маской» комизма в пьесе проглядывает и трагическое начало. Мир пьесы не смешон, а страшен. Понимание её глубинного смысла, характеров персонажей позволяет говорить об аксиологических приоритетах автора. Высвечивая уродливое сознание

обывателя, Н.Эрдман развенчивает и новую действительность, попирающую права человека.

Определение «сатирическая» не исчерпывает ни содержания пьесы, ни всей сложности авторского отношения к героям. Эрдмановский персонаж, ничтожный, на первый взгляд, человек, страдает от своего безысходного положения, что свидетельствует о его попытке осмысления своей роли и места в водовороте истории, о его ценностной сущности как человека. Не случайно Павел Гулячкин, осознавая безвыходность своего положения, восклицает: «Яв приданое ради идеи пошёл»11.

В «Мандате» философский подтекст - в позиции автора, который со стороны наблюдает за персонажами, безуспешно пытающимися понять происходящее. И герои, и мир, в котором они обитают, предстают в «Мандате» многомерными, многоплановыми, выходящими за рамки традиционной антимещанской комедии, поскольку даже в мещанине автор видит прежде всего человека.

Таким образом, уже первая пьеса Н.Эрдмана свидетельствовала о глубоком осмыслении противоречий эпохи. В «Мандате» существование персонажей изначально катастрофшно; они как бы вычеркнуты временем и историей, выброшены в пустоту. Но они всеми силами пытаются доказать миру свою человеческую состоятельность. Невозможность осуществления их планов, призрачность их надежд и обнаруживают трагикомическое начало пьесы.

В §2 «Поэтика пьесы «Самоубийца» Н.Эрдмапа в свете ценностных ориентиров автора» исследуются поэтика и специфика жанра пьесы, которая в современном литературоведении изучена в меньшей степени, чем жанровая природа «Мандата». Среди основных причин - её запрет; вторая, не менее важная, состоит в том, что «Самоубийца» - очень сложная в жанровом отношении пьеса, выходящая за рамки однозначных жанровых определений.

Споры вокруг «Самоубийцы», разгоревшиеся в начале 1930-х годов, велись совершенно в духе времени - на уровне идеологии, но не художественной ценности. В современной критике можно выделить две точки зрения на жанр пьесы «Самоубийца». Одни считают пьесу сатирической

12 Эрдман Н.Р. Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. - М.: Искусство, 1990. - С.78.

комедией, другие трагикомедией. Обе эти позиции взаимодополпяют друг друга. Сатирическое начало пьесы отметил Л.Велехов, В.Фролов называет ее «сатирической трагикомедией». Но, обозначив именно так жанр пьесы, В.Фролов тут же высказывает противоречащее этому суждение: «Самоубийца» - это форма сатирической трагикомедии, которая открыто обличает зарвавшихся матёрых мещан».13 Более последовательную точку зрения на жанровое своеобразие пьесы «Самоубийца» высказала Е. Стрельцова, считавшая пьесу политической сатирой на взаимоотношения человека и власти. Действительно, «Самоубийца» - бунт человека против колоссального механизма подавления, нивелировки, уничтожения естественных человеческих прав.

Подсекалышков - не только, вернее, не столько «объект» сатиры. Адрес эрдмановской сатиры - новая жизнь с её противоестественными, абсурдными законами, которыми обыкновенный человек - обыватель - оказывается стеснён настолько, что уже не может распоряжаться собственной судьбой - не только жизнью, но и смертью. Семён Семёнович Подсекалышков - это скорее жертва, он из тех, кто выброшен на обочину жизни.

Говоря о драматургии Н.Эрдмана, многие критики отмечают в ней соединение сатиры с лирикой. Так, П.Марков назвал сатиру «Мандата» лирической сатирой. О лирическом подтексте комедийного сатирического действия «Самоубийцы», передающем «драматичное существо авторской мысли», пишет Л.Велехов. В то же время в 1930-е годы, по точному замечанию А.Смелянского14, любое несанкционированное смешение красок вызывало резкое неприятие со стороны властей, оценивалось как идеологическое преступление.

Лирическая сатира «Самоубийцы» - принципиально значимое явление. Здесь смешное не просто соседствует с грустным и даже трагическим, по открывает нам авторскую боль за человека.

Пьеса Н.Эрдмана «Самоубийца» оказывается гораздо шире того социального содержания, которым её хотят подчас ограничить. И только с

13 Фролов В.В. Муза пламенной сатиры: Очерки советской комедиограф™ (1918 - 1986). - М.: Сов. писатель, 1988. - 407 с.

14 Смелянский А. Чем будем воскресать?// Театр. - 1987. - №12. - С.42-62.

течением времени становится очевидным её объективный, экзистенциальный смысл, Н.Эрдман отразил общую для искусства XX века ситуацию: комический персонаж ярче передаёт трагедию человека в современном мире, чем персонаж трагический. Комический персонаж в культуре XX века зачастую становится одновременно и персонажем трагическим.

Трагедия Подсекальникова - это трагедия «маленького» человека XX века, и сам персонаж явился своеобразным «наследником» маленьких людей из произведений А.С.Пушкина и Н.ВГоголя.

Мастерство Н.Эрдмана как драматурга выявилось и в организации комедийного действия пьесы «Самоубийца», особенностью которого является динамичность и непредсказуемость развития. Таким образом, автор сразу выводит главного героя за рамки политических, общественных условностей. А зарождение идеи самоубийства даже в сознании обывателя, неприметного, маленького человека свидетельствует о масштабности и трагичности тех обстоятельств, против которых и «восстал» персонаж Н.Эрдмана. Значит, жизнь для него обесценилась, стала невозможной.

Н.Эрдман показывает и момент зарождения идеи самоубийства, и сам процесс её «осуществления», проверяя каждого персонажа отношением к смерти. Героев пьесы интересуют материальные, идеологические, политические выгоды, но личного характера. А человеческая жизнь для них ничто. Конфликт в пьесе - это конфликт внутренний, философский: между жизнью маленького человека и смертью «за идею», пусть даже «фикс». Это конфликт между сакральпостью, неприкосновенностью человеческой жизни и превращением её в атрибут политизированной эпохи. Ущербность характера Подсекальникова бесспорна, но это только поверхностное определение персонажа, которое многие исследователи приняли за основу, поскольку рассматривали события пьесы вне контекста эпохи.

Н.Эрдман сознаёт, что в трагическом смерче истории подхватываются ветром и уносятся в небытие тихие, неприметные судьбы. Он предчувствует и предостерегает: бездушная государственная машина будет требовать новых жертв («Ваша смерть станет темой для диспутов. Ваш портрет поместят на

страницах газет, и вы станете лозунгом»),15 и это путь гибельный, поскольку общество, где человеческая жизнь обесценена, неизбежно обречено.

Н.Эрдмана сумел дать масштабные сатирические и трагические обобщения. Он не приемлет мир, в котором ценность человеческой жизни определяется местом в социальной иерархии, социально!} ролыо (маской).

Ставя в один ряд высокие, официально декларируемые лозунги и нарочито сниженные, вульгарные реплики персонажей, заставляя маневрировать сознание читателя (зрителя) между материальными ценностями персонажей и возвышенными идеями автора, драматург рисовал абсурдный, призрачный мир действительности 1920-х-1930-х годов, где всё может обернуться своей противоположностью: ложь - истиной, реальное -фантастическим, жизнь - смертью.

Раскрывая конфликт эпохи - катастрофическое столкновение интересов отдельного человека и устойчивого уклада жизни с разрушительным движением истории, - Н.Эрдман сближается с М.Булгаковым и В.Маяковским. Как и другае писатели-сатирики 1920-1930-х годов, Н.Эрдман не приукрашивал духовного убожества персонажей-обывателей, названных А.В.Луначарским «человеческой пылью»; но при этом он не остался равнодушным к трагедии «маленького человека». Н.Эрдман сумел заставить читателей сочувствовать сатирическим персонажам (Гулячкину, Подсекалышкову). Автор, отнюдь не оправдывая их отрицательных качеств, всё же приближает читателей к ядру их личности, выявляя по-человечески объяснимые надежды героев. И тогда сквозь шаржированный образ просвечивают человеческие черты, в которых соединяются общее и индивидуальное, обнаруживаются внутренняя динамика, непредсказуемость, противостоящая социологизированному схематизму личности. В ходе анализа поэтики пьесы «Самоубийца» мы приходим к выводу о том, что творчество Н.Эрдмана стало своеобразным художественно-публицистическим предостережением, в котором звучит мысль о пагубности

15 Эрдман Н.Р. Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. - М.: Искусство, 1990. - С. 109.

насильственного, революционного вмешательства в естественный миропорядок, в личную жизнь человека.

В заключении подводятся основные итоги диссертационного исследования, формулируются выводы и намечаются перспективы дальнейших разработок по данной проблематике.

Выбранная стратегия анализа драматургии Н.Эрдмана в контексте сатирической комедиографии 1920-1930-х годов позволила выявить истоки философско-эстетсиеской концепции молодого драматурга, формировавшейся на фоне особой культурной ситуации - в эпоху переломных событий начала XX века, кризисного состояния общества и личности, в эпоху пересмотра нравственно-эстетических концепций, что, безусловно, художественно воплотилось в поэтике сатирической комедиографии данного периода.

Масштабы творческого дарования и особое философское мировидение Н.Р.Эрдмана позволяют говорить о художественной аксиологии автора как о нравственно-эстетическом феномене не только русской, но и мировой литературы.

Исследуя закономерности мировоззренческой и эстетической системы Н.Эрдмана, мы определили контекстуальный и интертекстуальный аспекты его произведений и выявили, с одной стороны, - «традиционность» творчества Н.Эрдмана (И.А.Крылов, Н.В.Гоголь, А.В.Сухово-Кобылин, М.Е.Салтыков-Щедрин, Ф.М.Достоевский, А.П.Чехов), а с другой - отражение в нём основных эстетических тенденций эпохи, выраженных в типологичности сюжетостроения и конфликта, образов, тем и мотивов (М.А.Булгаков, Л.М.Леонов, В.В.Маяковский, А.М.Файко и др.).

Своеобразием ценностных ориентиров эпохи становится противоречие между гуманистическими идеалами и социальными, политическими, общественными установками. Осознание и неприятие данного противоречия в творчестве Н.Эрдмана вылилось в протест против безнравственных законов политической системы, общественных и человеческих пороков.

Драматургия Н.Эрдмана - это особый мир, характерными чертами которого являются особенности речевой организации и комическая тональность его произведений. В «зеркальной сатире» драматурга значимость слова определяется его амбивалентностью, широким спектром смысловой

игры, позволяющей через тончайшие полутона передать авторскую оценку происходящего.

В главных персонажах пьес Н.Эрдмана «реабилитирован» образ мещанина, обывателя, которому писатель, вопреки установившимся оценкам, возвращает первоначальное определение «обыкновенного человека». Комедии «Мандат» и «Самоубийца» - философские раздумья автора о судьбе человечества. И в них Н.Эрдман отразил важнейшую закономерность: комический персонаж ярче передаёт трагедию человека. Человек занимает высшую ступень в системе ценностей Н.Эрдмана.

Таким образом, позиция автора и позиция сатирического персонажа находятся первоначально в антиномичных ценностных мирах с разной иерархической вертикалью; однако в моменты пересечения, оказываются в одной «аксиологической зоне», что позволяет драматургу не только сочувствовать герою, но и показать нравственную метаморфозу персонажа, превращающую «мелкого» обывателя в гневного обличителя безнравственных законов жизни.

Творческое наследие Н.Эрдмана, несмотря на малое количество написанных им произведений, представляет собой яркий эстетический и аксиологический феномен, исследование которого не только позволяет глубже охарактеризовать параметры художественного мира писателя, определить его роль и место в истории культуры, но и даёт возможность установить и проследить в творческом процессе реализацию основных ценностных ориентиров писателя, которые можно определить как верность добру и истине, человеколюбию и самоуважешпо.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Сафаргалина, З.К. Аксиологическое звучание творчества Николая Робертовича Эрдмана / З.К. Сафаргалина // Вестник Поморского госуниверситета. Сер. «Гуманитарные и социологические науки». -Архангельск, 2008. - № 11. - С.207 - 210. (Реестр ВАК Минобрнауки РФ).

2. Сафаргалина, З.К. Основные тенденции развития сатирической комедиографии 1920-1930-х гг. / З.К. Сафаргалина // Вопросы гуманитарных наук. - М. : Изд-во «Спутник Плюс», 2008. - № 5 (38). С. -53-55. (Рецензируемый журнал для аспирантов). ISSN 1684 - 2618.

3. Сафаргалина, З.К. Аксиологический подход к поэзии В.В.Маяковского/ З.К. Сафаргалина // Сборник научных статей аспирантов и молодых преподавателей СИ БашГУ. - Сибай, 2004. - С.104-105.

4. Сафаргалина, З.К. Аксиологический аспект исследования творчества Николая Эрдмана / З.К. Сафаргалина //Высшее образование в Башкирском Зауралье: Проблемы и перспективы развития : сб. науч. ст. -Уфа: РИО БашГУ, 2005. - С. 105-108.

5. Сафаргалина, З.К. Гоголевские традиции в пьесах Николая Эрдмана / З.К. Сафаргалина // Литературоведение, языкознание и фольклористика в исследованиях XXI века : межвуз. сб. науч. ст. - Сибай, 2006. - С. 95 - 99.

6. Сафаргалина, З.К. Некоторые аспекты типологии сатирической комедиографии 20-30-х годов XX века / З.К. Сафаргалина // MateriaLy iv Mi?dzynarodowej naukowi - praktycznej konferencij 16-31 czerwka 2008 roku «Aktualne problemy nowoczeesnych nayk - 2008» - Тут 12. Filologiczne nauki: Przemysl. Nauka i studia, 2008. - C.52 - 55.

7. Сафаргалина, З.К. Карнавализация как приём выражения нравственных ориентиров в сатирических комедиях 1920-1930-х годов / З.К. Сафаргалина [Текст] // Материалы научно-методической конференции молодых преподавателей и учёных СИ БашГУ : сб. ст. -Сибай : РИЦ СИ БашГУ, 2008. - С.46 - 56.

8. Сафаргалина, З.К. Гуманистические традиции Ф.Достоевского в драматургии Н.Эрдмана: аксиологический аспект / З.К. Сафаргалина, A.A. Байракаева // Филология и философия русского классического текста : материалы III всерос. науч.-практ. конф. (Пенза, окт. 2008 г.). -Пенза, 2008. -С. 165- 168.

9. Сафаргалина, З.К. Аксиологический и гносеологический анализ понятия «идея гуманизма» / З.К. Сафаргалина, A.A. Байракаева // Философия отечественного образования: история и современность : сб. ст. V всерос. науч.-практ. конф. (Пенза, 20-21 февр. 2009 г.). - Пенза, 2009. - С.68 - 70.

Регистрационный № 0250 от 27.07.2006 г. Подписано в печать 08.04.2009 г. Формат 60х841Лб- Бумага тип № 1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,0. Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 229. __Цена свободная._

Издательство Магнитогорского государственного университета 455038, Магнитогорск, пр. Ленина, 114 Типография МаГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сафаргалина, Зулейха Камиловна

ВВЕДЕНИЕ.стр. 3.

ГЛАВА I. ТВОРЧЕСТВО Н.Р. ЭРДМАНА В КОНТЕКСТЕ САТИРИЧЕСКОЙ КОМЕДИОГРАФИИ 1920-1930-х ГОДОВ XX ВЕКА

§1. Становление драматурга Н.Р. Эрдмана и аксиологические искания 1920-х годов.стр. 25.

§2.Ценностные доминанты Н.Р. Эрдмана в контексте сатирической комедиографии 1920-1930-х гг.стр. 50.

ГЛАВА II. ЦЕННОСТНЫЕ ОРИЕНТИРЫ В ДРАМАТУРГИИ Н.Р. ЭРДМАНА

§ 1. Жанрово-стилевое своеобразие «Мандата» с точки зрения аксиологии

Н.Р. Эрдмана.стр. 98.

§2.Поэтика пьесы «Самоубийца» Н.Р. Эрдмана в свете ценностных ориентиров автора.стр. 135.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Сафаргалина, Зулейха Камиловна

Творчество Николая Робертовича Эрдмана, чей творческий расцвет пришёлся на 1920-30-е годы, — одна из ярких страниц отечественной литературы. М. Булгаков и В. Маяковский, JI. Леонов и А. Файко, М. Зощенко и Н. Эрдман — все они искали ответы на волнующие вопросы времени, пытались осмыслить и интерпретировать происходящее в различных аспектах: художественном, историческом, философском. Среди перечисленных авторов Н. Эрдман, завоевавший мировую известность благодаря двум пьесам «Мандат» и «Самоубийца», пожалуй, самый молодой писатель, но в современной литературоведческой и театроведческой науке его творчество находится под пристальным вниманием многих исследователей.

XX век — «век — волкодав» — для России был ознаменован мировой войной, Октябрём 1917 года, гражданской войной, «экспериментами» с крестьянством, культом личности, десятилетиями социальной несправедливости, лжи, лицемерия., но именно данный период стал плодотворным для поэзии, драматургии, философии.

Если первые самостоятельные шаги русской философской мысли относятся к середине XIX века, когда её уже трудно назвать только ученицей западной философии и начинает формироваться отечественная философия, то в начале XX века русские философы и мыслители находят новые пути, по которым не пожелала пойти углубившаяся в рассудочность и сухую теорию философия западная. Они пытались постичь мир как целостное, определить место человека в нём, понять и объяснить, что объединяет различные стороны человеческого существования, обратить людей к поиску высшей истины. Русская культура, а литература особенно, всегда была тесно связана с философией. Осмысливая действительность, многие прозаики, поэты, публицисты становились подлинными мыслителями, философами с собственными ценностными системами, «зашифрованными» в произведениях, может быть, не всегда совершенными, универсальными, однако освещающими те или иные события через призму нравственно-эстетических принципов самих художников. А некоторые произведения просто не могут быть поняты вне философских идей. Более того, иногда произведения художественной литературы способствовали рождению новых философских течений.

Как справедливо пишет В.Б. Петров, «социальные потрясения начала XX века, кризис христианского вероучения, изменившие привычные представления, побудили мыслящую интеллигенцию, в миропонимании которой происходящее сопрягалось с ощущением духовного, нравственного тупика (В. Вересаев, А. Толстой, И. Бунин и т.д.), искать новые ценностные ориентиры» [129, с.5]. Действительно, выход из «нравственного тупика» был сложным* не всегда преодолимым. Во все времена развитие общества определяется не только законами исторического процесса, но и духовными приоритетами. Если учесть, что «важнейшим аспектом существования человека является его способность к активному и сознательному преобразованию мира и самого себя в соответствии со значимыми для него идеальными представлениями» [172, с.4], то в начале XX века нравственноv философские искания многих художников, в том числе и Н.Эрдмана, вылились в поиски новых художественных идей, образов, форм; проявились в интересе «к религии, к эстетике, к идее нации, вообще ко всем видам духовных ценностей»[169, с.47]. Проблемы общества в сознании русской творческой интеллигенции во все времена перекликались с понятиями религии и веры (Ф. Достоевский, JI. Толстой), правды и истины (А. Чехов, А. Горький), добра и зла (М. Булгаков), что, безусловно, приводило писателей к философским раздумьям.

Русские художники слова на пороге XX столетия понимали неизбежность мировых катастроф. И, наверное, поэтому одной из самых актуальных, трагических в русской литературе XX века стала тема катастрофического вовлечения человека в исторический водоворот, судьбы морально парализованного отдельного человека в потоке истории. Как меняется, а скорее, деформируется психология личности под давлением внешних обстоятельств? Что становится главным в общественном сознании и в нравственных ориентирах людей? Что происходит с душой человека в эпоху обесценивания человеческой жизни, в эпоху, когда цель оправдывает средства, когда жизнь человека зависит от исторических обстоятельств? Почему экзистенциальное мироощущение, страх стали первенствовать в сознании человека XX столетия?

Талантливые писатели XX века, философы, деятели науки и культуры, оставаясь верными традициям «человеколюбия» и правды, пытались поднять голос в^ защиту человеческой личности, напомнить своим современникам о том, что-человеческая жизнь — это высшая и непреложная ценность, что попытка в очередной раз построить^ «мировую гармонию» на «слезинке ребенка» обречена на провал.

С началом нового этапа в нравственно-этических исканиях российской интеллигенции, столкновением идеологических и философский теорий, пересмотром нравственно-эстетических концепций на фоне великих научных открытий и социальных утопий, многие художники (М. Булгаков и В. Маяковский, Вс. Иванов и Вс. Вишневский, И. Бабель и О. Мандельштам), всецело понимая свою сопричастность к происходящему, пытались ответить на «больные», вечные вопросы времени.

Свою позицию по отношению к происходящему занял и Николай Эрдман — самый молодой из названных драматургов. Н. Р. Эрдман заявил о себе как о писателе в начале 1920-х годов, и, как и многие его современники, тоже оказался участником, заложником и жертвой исторических и политических событий XX века, века, открывшего новую страницу истории. Несмотря* на то, что всё драматургическое наследие Н.Эрдмана ограничивается, по сути дела, лишь-двумя-пьесами - «Мандат» (1925) и «Самоубийца» (1928), масштабы художественного обобщения писателя требуют целостного и системного изучения. Не случайно европейская критика в конце 1960-х годов назовёт Н: Эрдмана «сатириком- века» [23; с.391]. Критиков разных лет объединяет то, что все они рассматривают творчество- Н. Эрдмана как отражение политических, идеологических и социальных конфликтов времени, что объясняется особенностями драмы как рода литературы, живо откликающегося на злободневные события истории.

Театральная) критика по эрдмановским спектаклям насчитывает десятки отзывов и статей. При этом можно разделить мнения не только на «отрицательные» и «положительные»; на протяжении почти восьмидесяти лет вектор оценок постоянно смещался то в одну, то в другую сторону (от полного забвения до всемирного признания). После постановки «Мандата» на сцене один из первых критиков, встретивших спектакль с восторгом, П. Марков,- так оценил пьесу: «Я думаю, что, вероятно, за последние семь лет не было спектакля, в. котором- современность говорила бы так внятно, так сильно,- как в; спектакле «Мандат» [111, с.30]. По, мнению П. Маркова, безусловную современность, актуальность- и новизну пьесы, невозможно было не увидеть.

Одобрительные отзывы по поводу первого спектакля драматурга высказали А. Гвоздев, А.В. Луначарский, К.С. Станиславский и др. А. Гвоздев на следующий день после премьеры писал: «Премьера комедии, написанной Эрдманом, принесла с собой долгожданное событие! <.> Наконец-то после долгих исканий они встретились вместе: театр и драма, современное содержание и современные приемы сцены» [63, с.48]. Критик по праву оценил новаторство пьесы, назвав ее современной. Это было признанием мастерства молодого драматурга.

Режиссер Вс. Мейерхольд в. интервью, опубликованном в «Вечерней Москве», сказал о «Мандате»: «Современная бытовая комедия, написанная в подлинных традициях Гоголя- и Сухово-Кобылина. Наибольшую художественную ценность, комедии составляет её текст. Характеристика действующих лиц крепко- спаяна со стилем языка» [Цит.131, с.81]. Н. Эрдман, безусловно, наследует черты русской сатирической традиции, в произведениях которой основрй структурного единства оказывается-именно сатира: особенности комедийного действия подчиняются- сатирическому пафосу и служат сатирической цели. Говоря о Н. Эрдмане, важно «распознать» адресат сатирического обличения' его произведений. В данной работе мы постарались сквозь призму аксиологического подхода выявить направленность сатирического обличения в творчестве драматурга. Многие из критиков и исследователей считали и считают, что сатира Н. Эрдмана посвящена-разоблачению мещанства., В. целом, театральные критики высоко оценили сатирическое звучание пьесы, её современность, следование традициям Н. Гоголя и- А. Сухово-Кобылина. В то же время;, по отзывам критики, Н. Эрдман являлся-* «современным» сочинителем «бытовой» комедии; но ни слова не было- сказано' о ценностных приоритетах, о социально-философских проблемах, которые волновали художника (о смысле- человеческой жизни; о её- ценности, о будущем народа). ;

Запрет второй пьесьгН.Р. Эрдмана «Самоубийца» в сентябре 1930тода-Главреперткомом во многом- определил и её' дальнейшую судьбу, и трагическую судьбу автора.- Если учесть, тот факт, что сам И. Сталин неодобрительно отозвался'об этой пьесе, то вполне понятно, какова была оценка официальных кругов- театральной и литературной критики. После запрета пьеса «Самоубийца» так и не увидела сцены при жизни автора. Позднее П. Марков, писал в своей «Книге воспоминаний»: «.Мейерхольд много раньше Художественного театра довел «Самоубийцу» до генеральной, она вызвала резко отрицательное отношение к пьесе, и после почва из-под ног у нас была выбита» [111, с.148]. Лишь в 60-е годы, когда появилась надежда на публикацию второй пьесы Эрдмана, в предисловии к ней П. Марков дал высокую оценку драматургии писателя, а- о «Самоубийце» заметил, что эта пьеса «о ценности жизни». В-ней критик увидел «протест против самой идеи самоубийства»: «Эрдман был в- своей комедии гневен, саркастичен. Пьеса сложна по своей, конструкции, но, вся- она звучит — за жизнь» [112, с. 156]. Это была, пожалуй, единственная характеристика пьесы, отличающаяся от традиционного социологического подхода к творчеству драматурга, «вменявшего» сатирику, что объектом обличения в его произведениях становилась «интеллигентщина».

Творчеству и личности Н.Р. Эрдмана посвящено немало литературоведческих работ. Среди них исследования Е. Стрельцовой «Парадокс о драме», В.В. Каблукова «Драматургия Н.Эрдмана: (Проблемы поэтики)», Н.Н. Киселёва - статьи и монография «Русская- советская комедия 20-30-х гг.: проблемы типологии жанра, Н.И. Гореловой - «Типология советской политической драмы»; В.Б. Петрова — «Пьесы Н.Эрдмана и проблема типологических схождений в сатирической комедиографии 20-х годов»; И.А. Канунниковой - «Художественный мир Н.Р.Эрдмана»; Е.С. Поликарповой - «Трагикомический театр Николая Эрдмана»; А.Свободина -«О- Николае Робертовиче Эрдмане» и др. Среди театроведческих современных работ о драматургии Н.Р. Эрдмана следует отметитытруды JL Велехова «Самый остроумный»; П.А. Маркова «О театре»; JI. Рудневой «Комедия Николая Эрдмана, ее триумф и забвение»; О. Фельдмана «Отражение- нашей судьбы»; А.А. Гвоздева «Концовки и пантомимы («Мандат» Мейерхольда-Эрдмана)»: Е. Тяпкиной «Эрдман , в театре Мейерхольда»; JI.B. Тильга «Поэтика драмы рубежа 1920-1930-х гг. и мотив самоубийства: (М.А. Булгаков «Бег» и Н.Р. Эрдман «Самоубийца» - опыт контекстуального анализа»)» и др.

Во всех этих исследованиях авторы стремились постичь глубину и многообразие поэтики произведений Н. Эрдмана, выявить оригинальные грани мастерства драматурга, новые аспекты его творчества. Многие работы отличает широта охвата исследования, где творческое наследие Н.Р. Эрдмана рассматривается- как одна из важнейших страниц в контексте русской культуры и литературы (например, А.О. Богуславский «Эстетические искания в советской драматургии»; Н.Н. Киселев «Русская советская комедия 20-30-х гг.»; Н.И. Горелова «Типология советской политической драмы»; В.К. Айзенштадт «Русская советская историческая драматургия (1917-1967 гг.)»; Н.П. Антипьев «Образ автора и способы его воплощения в русской драме XX века»). Однако в данных работах, на наш взгляд, наряду с глубоким историко-литературным опытом исследования отсутствует детальный, системный анализ творчества Н.Р. Эрдмана как нравственно-эстетического феномена не только русской, но и мировой литературы, культуры.

Большой вклад в эрдмановедение внесли исследования А.А. Гвоздева, Н.Н. Киселёва, И.А. Канунниковой, Е.С. Поликарповой, JI.B. Тильга, В.В. Каблукова и др. В данных работах рассматривается поэтика отдельных произведений, характеризуются эпоха, в которую жил и творил автор, идейная направленность драматургии Н.Р.Эрдмана.

В работе Н.Н. Киселева «Русская советская комедия 20-30 - х годов: (проблемы поэтики)» творчество Н.Р. Эрдмана рассматривается в русле изучения жанра советской комедии, а драматургу посвящено лишь несколько страниц исследования. Безусловной ценностью работы является то, что Н.Н. Киселев ставит творчество Н. Эрдмана в один ряд с именами великих драматургов той эпохи и доказывает субъективность прежнего подхода к творчеству подобных, «вычеркнутых» из литературного процесса, имён: « . многие комедии 20-х годов, - отмечает Н. Киселев, - в силу известных обстоятельств (настойчивые атаки на сатиру части критиков, административные злоупотребления в руководстве искусством со стороны рапповцев) были оценены неверно, некоторые из них были подвергнуты сокрушительной критике, а имена их авторов преданы забвению» [89, с.4].

Концепция личности и мира в драматургии Н. Эрдмана были рассмотрены в работах И.А. Канунниковой, Е.С. Поликарповой, что является безусловным шагом вперёд в осмыслении философско-эстетических приоритетов автора. Если остановиться более детально на уже имеющихся работах по Н. Эрдману, то в диссертации И.А. Канунниковой «Художественный мир Н.Р. Эрдмана» [84] исследуется жанровая специфика драматургии Н. Эрдмана в сопоставлении с другими образцами русской классической комедии, выявляются некоторые жанрообразующие компоненты эрдмановской сатирической комедии, а также уделяется серьезное внимание характеру сатирического обобщения и особенностям построения диалога. Исследователь затрагивает и некоторые аспекты организации художественного пространства и времени в драматургии Эрдмана. И.А. Канунниковой предпринята попытка на основе рассмотрения категорий пространства и времени, раскрытия концепции личности в творчестве Н. Эрдмана осмыслить глубину социально-философской проблематики произведений драматурга.

В работе Е.С. Поликарповой [131] представлена творческая история и поэтика текстов эрдмановских пьес и сделана попытка выявить своеобразие авторской позиции. Проблема жанра пьес драматурга так или иначе затронута в исследованиях И.А. Канунниковой, Е.С. Поликарповой, в статьях томского литературоведа Н:Н. Киселева.

Большую популярность творчество Н. Эрдмана завоевало на Западе: в Германии, во Франции, в США. Режиссер С. Кэтз увидел в драматургии Н.Эрдмана «новые театральные формы, благодаря которым впоследствии Беккет, Брехт и Ионеско пошли в своих направлениях» [Цит. 131, с.158]. Критик Дэн Салливан назвал произведения Н. Эрдмана «абсурдными»; подобные суждения об оригинальности, необычности эрдмановских пьес высказал Дерек Миллер. Таким образом, и западные исследователи не смогли дать полную оценку творчеству Н. Эрдмана, назвав его лишь последователем Гоголя и предшественником театра абсурда Ионеско, Беккета и др. Особое место среди работ по зарубежному «эрдмановедению» занимают работы американского исследователя Дж. Фридмана «Н. Эрдман на сцене и в печати Америки и Англии», «Крик молчания» и др.

Первая публикация пьес Н.Эрдмана в 1987 году позволила современным читателям по-своему оценить оригинальный талант драматурга Н.Р. Эрдмана. К 90-летию писателя вышел единственный сборник его произведений, где, кроме пьес, были опубликованы письма драматурга, воспоминания современников.

Таким образом, как справедливо заметила Е. Поликарпова, «долгая, растянувшаяся на десятилетия эпоха «отлучения» Н. Эрдмана от литературы окончилась, началась новая эпоха —эпоха изучения» [131, с. 159].

Несмотря на это, в большинстве современных работ, посвященных наследию Н. Эрдмана, либо рассматриваются отдельные аспекты его философско-эстетической системы, либо даётся текстуальный анализ произведений в отрыве от системы ценностей писателя. Такой «имманентный» анализ не дает целостного представления о творчестве художника, отделяет внутренний мир писателя от художественного мира произведений, созданных им. И хотя В.В. Каблуков [82] в своей диссертации приблизился к вопросу об аксиологическом подходе к творчеству драматурга через рассмотрение проблемы художественного метода Н. Эрдмана, изучение связей между его героями и системой жизненных ценностей; однако исследователь не даёт концептуального анализа философско-нравственных приоритетов драматурга, отразившихся в творчестве.

При несомненных достоинствах существующих исследований по творчеству Н.Р. Эрдмана следует отметить и тот факт, что в них пока отсутствует целостный, системный подход, и столь важному вопросу о философско-эстетических принципах творчества драматурга исследователи посвятили лишь небольшие разделы своих книг, монографий и диссертаций, что не позволяет представить в полной мере нравственно-философское своеобразие художественного мира Н.Р.Эрдмана.

Предлагаемый нами подход к изучению наследия драматурга, а именно, через рассмотрение художественной аксиологии Николая Эрдмана, позволит более полно и системно изучить миропонимание и творческое своеобразие этого замечательного художника. Этим и обусловлена актуальность нашего исследования. Мы предлагаем рассматривать творческое наследие Н. Эрдмана с точки зрения «аксиологического подхода», через призму системы ценностей автора. Этот качественно новый подход применим к изучению не только творчества конкретных писателей, «но и других социокультурных феноменов» [129, с. 18]. Убедительными аргументами в этой связи представляются защиты диссертаций И. А. Анашкиной «Аксиология звучащего текста как артефакта культуры» (докт. филол. наук, М., 1996), И.К. Подковырова «Аксиологический аспект анализа лирического произведения в старших классах» (канд. филос. наук, Самара, 1997), Е.В. Уховой «Философско-этические идеи в творчестве М.А. Булгакова» (канд. филос. наук, М., 1999), И.И. Агаевой «Нравственно-религиозный идеал Н.В. Гоголя в контексте русской литературы первой половины XIX века» (докт. филол. наук, М., 2000), В.Б. Петрова «Художественная аксиология Михаила Булгакова» (докт. филол. наук, М., 2002) [129], Э:Л. Афанасьева «Русская литература рубежа XVIII-XIX вв.: переломный этап национального самопознания» (аксиология* и поэтика)» (докт. филол. наук, М., 2002), а также материалы Всероссийской, научно-практической конференции «Единство аксиологических основ культуры, филологии и педагогики» (Орск, 2001) [70], где была предпринята попытка рассмотреть в русле ценностных категорий не только произведения А. Белого, Ф. Достоевского, О. Мандельштама, Ф. Рабле, О. Уальда, Р. Стила, но и английскую литературу эпохи просвещения, развитие литературного процесса XVIII века и проблемы современного литературоведения [70].

Аксиологический подход даёт возможность системно и концептуально подойти к осмыслению творчества Н. Эрдмана, раздвинуть рамки традиционного литературоведческого анализа так, чтобы не только рассмотреть эстетическую систему автора в связи с детальным анализом центральных произведений писателя, но и проследить взаимосвязи всего творческого наследия художника, находя контекстуальные и интертекстуальные аспекты изображаемого. «Такой подход с необходимостью предполагает «объёмное», голографическое рассмотрение героя, постановку вопроса не только о его социальной и психологической детерминированности, обусловленности поведения <.> средой, <.> эпохой, бытом, культурой, <.> системой высших жизненных ценностей» [82, с.20], но и позволяет дать целостную характеристику всей нравственно-философской системы писателя.

И если искусство — это категория не только эстетическая, но и философская, то уместно привести высказывание о том, что «не будет преувеличением назвать философию конца XIX и последующего XX веков аксиологической: все проблемы, какими бы они не казались абстрактными, в конечном счёте - попытки осмысления и бытия, и духа с ценностных позиций. Понятие ценности является существенно высоким философским понятием: одна из тем мировоззренческого характера тесно связана с попыткой философов охватить в едином понятии многообразие человеческих стремлений, целей, желаний, поступков, деятельности.» [171, с.117].

Применение аксиологического подхода к исследованию литературных феноменов мотивировано тем, что «систематизация научного знания предполагает <.> выявление внутренних <.> закономерностей, сопряжённых, как правило, с мировоззренческими, аксиологическими постулатами» [129, с.27]. Тем более, что «в познании, в том числе и научном, можно выделить два аспекта: когнитивный (познание объективного мира как такового) и ценностный, аксиологический (личностное представление о предмете сообразно ценностным ориентирам субъекта)» [129, с.27].

В 20 — 30 — е годы XX века история, как никогда прежде, вторгается в литературный процесс, давая мощный импульс творчеству. Категории добра, истины и красоты, определяющие мировоззрение и миропонимание писателей, преломлялись в творческом сознании, формируя тем самым проблемно-тематические и жанрово-стилевые координаты их художественных миров. Мироощущение героя, ставшего свидетелем крушения прежнего мира, распада привычных связей, ломки традиционных устоев, стало доминирующим в многочисленных произведениях 20-30-х годов XX века. Однако эрдмановские персонажи, в отличие от героев А. Фадеева и А. Толстого, К. Тренёва и А. Серафимовича, которые сами творили историю, оказавшись в историческом водовороте, озабочены не столько «конечной правотой» событий, сколько их нравственной составляющей.

Актуальность исследования художественной аксиологии драматурга Н. Эрдмана заключается в том, что аксиологический аспект его творчества не изучен в отечественном литературоведении. Между тем, выявление системы ценностей драматурга, «растворённой» в его творчестве, позволит в полной мере охарактеризовать «художественную Вселенную» автора.

Объектом диссертационного исследования является драматургия Николая Робертовича Эрдмана, в которой отразились мировоззрение, миропонимание и ценностные ориентиры художника.

Предмет исследования — поэтика драматургических произведений • Н.Р.Эрдмана в свете его ценностных представлений.

Цель работы - определить специфику творчества Н.Р. Эрдмана как единого эстетического и аксиологического феномена, а также системно рассмотреть драматургию Н.Р. Эрдмана в литературном контексте XX века. , Для достижения поставленной цели необходимо, на наш взгляд, решить следующие задачи:

1. Выявить истоки эстетических и ценностных ориентиров Н.Эрдмана.

2. Рассмотреть своеобразие поэтики драматургии Н.Эрдмана в рамках единой аксиологической системы автора.

3. Проследить диалектику индивидуального и типологического в произведениях писателя, охарактеризовать концепцию личности в художественном мире Н.Эрдмана.

4. Выявить особенности взаимодействия комического и трагического в эрдмановских пьесах, исследовать закономерности интертекстуальности в произведениях Н.Эрдмана в связи с его нравственно-эстетическими пристрастиями.

5. Определить роль пьес «Мандат» и «Самоубийца» в формировании авторской аксиологической модели мира.

В; основе исследования лежит комплексный подход к, творчеству Н.Р.Эрдмана, сочетающий в себе историко-литературный, проблемно-тематический, сравнительно-типологический; методы, ориентированные на раскрытие этических, эстетических и философских ценностей художника.

Методологической основой1 работы послужили' труды по философии Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова,. Г.П. Выжлецова, Б.П. Вышеславцева, Н. Лосского, Р. Риккерта, В;С. Соловьева, Ш.А. Флоренского, Н.С. Розова, Л.Н. Столовича; по литературоведению — ММ: Бахтина; В;В. Виноградова, Ю.М. Лотмана, Д:С. Лихачева, Н.Н. Киселева, В.Б. Петрова, А.Г1. Власкина^ А.П. Чудакова и некоторых других литературоведов и философов.

Научная новизна работы состоит в том, что мир эрдмановского наследия-анализируется не только как целостный .социокультурный.феномен, но и с точки зрения выявления) внутренних его- закономерностей, сопряжённых, как правило, с мировоззренческими, аксиологическими принципами. Рассмотрение творчества писателя в аксиологическом аспекте, сообразно «личностным представлениям, о предмете; в соответствии с ценностными ориентирами субъекта», предполагает не столько анализ отдельных произведений, сколько выявление в них общих закономерностей, сопряженных с нравственно-философской концепцией художника. Работая над произведениями, писатель всегда рассчитывает на способность читателей понять заключённые в тексте «социальные, моральные, философские идеи» [45, с.31]. Разнородность, противоречивость современных взглядов на творчество Н.Эрдмана и недостаточная изученность, его произведений как целостного аксиологического феномена обуславливают научную новизну данной работы.

Художественный мир Н. Эрдмана многообразен и ярок. Трудно не согласиться с И. Канунниковой, отметившей, что «поэтика Н.Р. Эрдмана -это во многом поэтика эпохи, поэтика века, сколь ни высокопарно это звучит» [84, с.З]. Как известно, в теории литературы бытует двоякое — узкое и более широкое - толкование категории «поэтика». Первое ограничивается проблемами поэтической речи и стиля. Второе предполагает рассмотрение не только речевых и стилистических, но и других структурных элементов художественного текста. О таком понимании поэтики говорит в своем труде В.В. Виноградов: «Поэтика как наука о формах, видах, средствах и способах организации произведений словесно-художественного творчества, о структурных типах и жанрах литературных сочинений стремится охватить <.> не только явления поэтической речи, но и самые разнообразные стороны строя произведений литературы и устной народной словесности» [54, с.184].

Далее В.В. Виноградов выделяет такие важнейшие составляющие поэтики, как мотивы и сюжет, приёмы и принципы сюжетосложения, художественное время, композицию как систему сочетания и движения речевого функционально-стилистического и идейно-тематического планов, сюжетно-динамическую и речевую характеристику персонажей, жанровую специфику и т.д.

В нашей работе предлагается рассмотрение «художественного мира» писателя не только с традиционной точки зрения (исследование поэтики), но и с точки зрения нравственно-философской. При этом стремление дать качественно новый угол зрения на многообразные аспекты эрдмановской поэтики заставляет взглянуть на «художественный мир» писателя с точки зрения аксиологии.

В любой деятельности, тем более, в творческом процессе ценностные ориентиры являют собой доминирующее средство управления человеком. Именно поэтому в искусстве воплощён «тот самый высший смысл жизни, которому философ даёт определение в разумных понятиях, который проповедуется моралистом и осуществляется историческим деятелем как идея добра. Художественному чувству непосредственно открывается в форму ощутительной красоты то совершенное сочетание бытия, которое «философией добывается как истина мышления, а в нравственной деятельности даёт о себе знать как обусловленное требование совести и долга» [153, с.287]. В этой связи нельзя не согласиться с В. Куницыным и В. Лекторским, которые высказывают тревогу в связи с попытками искусственного разделения литературоведческого и философского подходов к литературным произведениям. Тем более что многие замечательные русские писатели были философами: Н. Чернышевский и JI. Толстой, Ф. Достоевский и В. Соловьев, JI. Леонов и М. Булгаков.

Для того, чтобы раскрыть систему ценностей того или иного художественного произведения, следует обобщить представления о теории ценностей в философии.

Историко-теоретическое обоснование аксиологического подхода мы видим в том, что «ни один культурный творческий акт не имеет дела с совершенно индифферентной к ценности, совершенно случайной и неупорядоченной материей, но всегда с чем-то уже оцененным и как-то упорядоченным, по отношению к чему он должен ответственно занять теперь свою ценностную позицию» [35, с. 44].

При этом ценности, которые выражают значимость тех или иных феноменов действительности для человека, условно можно разделить на бытийные и высшие (С. Франк и Н. Лосский называют их «абсолютными ценностями», М. Хайдеггер — «верховными», П. Гуревич — «фундаментальными», «вечными», «универсальными», В.Соловьёв -«духовными»). На каждом уровне человеческого существования можно выделить свою высшую онтологическую ценность: в религии — Бога, в бытии - Жизнь, в нравственности - Добро, в искусстве - Красоту, в гносеологии -Истину и т.д. Однако уже древние философы определили ценностное триединство: Добро, Истина, Красота.

Объективным противоречием является то, что аксиологический подход всегда дуалистичен, поэтому ценностный феномен нуждается в существовании антиномичной ценностной пары: Бог - Дьявол, жизнь — смерть, добро — зло, красота — уродство, истина — ложь и т.д. Определение ценностного ориентира зачастую связано с преодолением соответствующей антиценности.

По справедливому замечанию В.Б. Петрова, в научной литературе нашего времени «наметилось противостояние двух принципиально различных подходов к толкованию ценностного:

1) «феноменологический», при котором ценности являются элементом сознания индивидуального или общественного;

2) «сущностный», при котором ценности — это проявление биологических, социальных, психологических и иных закономерностей» [129, с.38].

На рубеже XIX - XX веков русская философская мысль ориентируется, прежде всего, на духовные ценности. «Русский человек страдает от бессмыслицы жизни. Он всем существом ощущает, что нужно не «просто жить», а жить для чего-то» [177, с. 503]. Жизнь, по мнению русских философов, приобретает подлинный смысл лишь в том случае, когда все её проявления подчиняются служению высшим ценностям.

Если западная философия теоретична, абстрактна и в этом смысле самодостаточна, то русская философия в своей основе воплощения «практична». Она ищет также пути реализации высших ценностей, обращаясь при этом к ценностям земного бытия: любви, милосердию, добру.

Известно, что русская философия продолжает великие философские традиции прошлого: в ней живы идеи Платона и дух классического германского идеализма. Но если германский идеализм остановился, по мнению Бердяева, на стадии крайнего рационализма (Гегель), то одной из главных идей русской философской мысли является связь жизни человека с Божественным началом. В современном мире, по мнению В. Соловьёва, религия перестала быть центром, подчиняющим все стороны жизни, и человечество утратило истинные духовные ориентиры. Социалистические учения, пытающиеся устроить рай на Земле без Бога, также оказались неосуществимыми. Выход В. Соловьёв видел в религиозном преображении, когда каждый станет подобным Христу, то есть Богочеловеком. Философ был убеждён: это и есть истинная цель исторического процесса. Человек сможет преобразить мир только тогда, когда возвысится над стихией зла. Тогда окружающий мир станет истинным воплощением идеалов добра и красоты. Торжество христианских идей, по В. Соловьеву, возможно лишь на началах любви. Подобное понимание любви, близкое к евангельскому изречению «Бог есть любовь», означало для В. Соловьева то, что любовь — важнейший принцип отношений между людьми, помогающий человеку преодолеть природный эгоизм и ощутить своё единство со всем человечеством. Именно любовь обеспечивает «внутреннее единство»* истинной человеческой индивидуальности [154, с. 27]. Такая истинная любовь станет шагом к преобразованию мира на новых духовных началах «всеединства». А подлинная красота соединяет в себе добро и истину. Таким образом, по В. Соловьёву, высшими являются ценности духовные: Любовь (Красота), Добро и Истина.

БОГОЧЕЛОВЕК I

Любовь

Схема №1.

По мнению Н. Бердяева, именно этические ценности помогут человечеству духовно возродиться в условиях несовершенной российской действительности. «Только христианское сознание основано на чувстве личности, только оно признает божественность человеческой природы и человечеству дает центральное место в мироздании, только это сознание утверждает свободу человека, его достоинство и высшую его природу» [40, с.292].

ВОЗРОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ▲

J L как центра мироздания, основанное на чувстве личности и божественности

Схема №2.

Острое ощущение царящего в мире зла, несогласие с насилием над человеком ради общественного переустройства, интуитивное сопротивление царящему хаосу роднят идеи Бердяева с традициями Достоевского. «В русской философии есть черты, роднящие её с русской интеллигенцией, -жажда целостного миросозерцания, органического слияния истины и добра, знания и веры» [40, с.190]. Философ утверждает, что история должна создать свободную личность, которая примет нравственный закон как естественное состояние её существования, поскольку на этом основаны нравственная автономия личности и святость человеческого достоинства.

На основе идеи «всеединства» последователи В. Соловьёва, в частности, Е. Трубецкой, С. Франк, С. Булгаков, П. Флоренский, разрабатывали свой круг проблем, главным образом, неприятие современной цивилизации, при которой люди вынуждены заниматься бездуховными проблемами.

С. Франк считал, что в человеке, прежде всего, должно укорениться духовное начало. С.Н.Булгаков, проповедуя идею всеединства, прошёл духовный путь многих интеллигентов: через искушение атеизма обратно в лоно Церкви. Как литературный критик у рассматриваемых авторов он, прежде всего, искал религиозно-философский смысл.

Ярким представителем философии всеединства был П.А. Флоренский, искавший пути к цельному мировоззрению, которое соединило бы веру и разум, богословие и философию, науку и искусство.

Понимание ценности Всеединства по П.А. Флоренскому:

ЦЕЛЬНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ

Вера и Разум Богословие и Философия

Наука и Искусство

Схема №3.

Он, как и С. Булгаков, остро ощущал те огромные сдвиги, которые принес XX век. И П. Флоренский, и С. Булгаков во многом разделяли эсхатологические настроения В. Соловьёва. Именно с момента взаимодействия русских философов и поэтов-символистов появился особый жанр философской критики, где художественные произведения рассматривались сквозь призму тех или иных выраженных в них философских идей. «Та духовная деятельность, в которой и посредством которой даётся видение Столпа Истины, есть любовь. Но это — любовь благодатная, проявляющаяся лишь в очищенном сознании» [174, с.392].

Другой русский философ Б. Вышеславцев, говоря о «сопротивлении плоти» и «сопротивлении духа», утверждает, что с сопротивлением духа дело обстоит сложнее, нежели с сопротивлением плоти. Это духовное сопротивление коренится в свободе воли, которая в глубине иррациональна. Для раскрытия понятия свободы Б. Вышеславцев обращается к этике Шелера и Гартмана, разработавших этические системы, согласно которым существует объективно значимая, но субъективно то и дело нарушаемая «иерархия ценностей». Согласно данной теории, строение мира ценностей таково, что низшие ценности в большей степени обладают принудительной силой по отношению к человеческой воле, в то время как высшие ценности-духа требуют морального усилия для их осуществления. «Свободная личность, - пишет Б. Вышеславцев, - действующая по целям, стоит под категорией должного. Но этим детерминация не закончилась: какие же цели определяются как должные? Те, которые признаются ценными» [61, с.76].

ЧЕЛОВЕК-►ЦЕННОСТЬ-►ЦЕЛЬ

Схема №4.

Автор утверждает, что в основе каждой постановки цели, каждого решения и действия лежит суждение о ценности. Как и всякое суждение, оно может быть ошибочным и субъективным, но может быть истинным и объективным, «ибо существуют истинные и объективные ценности» [61, с.76]. И подводя итог своему суждению о свободе, Б. Вышеславцев делает, в конце концов, очень важный вывод, что сама личность, индивидуальная и соборная, народ, нация (но отнюдь не класс!) есть драгоценнейшее явление культуры. «И каждая нация и каждая культура имеет свою систему ценностей, которую она культивирует, и свою высшую ценность и «святыню», которую она религиозно почитает» [61, с.77].

Таким образом, несмотря на различия в учениях русских философов В. Соловьёва, Н. Бердяева, С. Булгакова, Б. Вышеславцева, они были едины в одном: именно духовный опыт открывает человеку высшие нравственные ценности, при этом наивысшей ценностью мира является сам человек. В письме к М. Гершензону Н. Бердяев пишет: «Человек — дикий зверь, если он не имеет в себе высших ценностей, не творит и не подчиняет себя им. Личность только начинается с того момента, когда в ней есть ценное содержание. Личность и ценность — одно» [42, с. 132].

Вместе с тем, в учении о личности, по мнению Н.А. Бердяева, «основным является то, что ценность личности предполагает существование сверхличных ценностей. Именно сверхличные ценности и созидают ценность личности» [41, с.258].

Рассматривая роль личности в иерархии ценностных категорий, Н. Лосский замечает: «Царство личностей есть область высших абсолютных ценностей. Все остальные абсолютные ценности, нравственное добро, красота, истина, свобода суть лишь частичные ценности: они имеют смысл только как аспекты жизни личных существ» [103, с. 183]

Таким образом, в классических философских учениях ценности придавалось значение объективных сущностей, хотя интерпретация их могла быть различной. Если в русле объективно-идеалистической традиции ценности выступают в качестве самостоятельных идеальных начал, существование которых не зависит от природного материального мира, то в интерпретации марксистской материалистической философии ценности, напротив, рассматриваются как объективно присутствующая в самих вещах значимость того или иного объекта для человека. Предметным ценностям марксистская философия противопоставляет так называемые «субъективные» ценности, выражающие совокупность нормативных установок, ориентирующих деятельность человека.

В последние годы аксиологический подход, предполагающий рассмотрение явлений в соотнесенности с теми или иными ценностными категориями, становится не только необходимым компонентом осмысления -социального развития, основы изучения феноменологии ценностных систем личности, взаимодействия познания и ценностного сознания, «но и обретает , всё большее влияние на литературоведение» [59, с.87].

А.П. Чудаков в книге «Мир Чехова» отмечает: «Если в слова мир писателя вкладывать не ныне распространившееся вольное, а терминологическое содержание, то их следует понимать как оригинальное и неповторимое видение вещей и духовных феноменов, запечатленное словесно» [186, с. 289].

Мир большого художника всеохватен. Он показывает восприятие писателем всех явлений бытия; что не дано прямо, достаточно точно читателем домысливается. И чтобы иметь право считать, что мы описываем действительно мир художника, мы должны представить его основные составляющие - человека, его вещное окружение — природное и рукотворное, его внутренний мир, его действия.

В стремлении исследовать многомерность, многоаспектность литературного процесса современное литературоведение обращает внимание на неразрывную связь аксиологии и художественного творчества.

Учитывая то, что «каждая литературная эпоха имеет свой аксиологический центр, к которому так или иначе сходятся основные пути художественного творчества [163], можно определённее характеризовать ценностные установки отдельных художников, что позволяет глубже понять их творческие искания, охарактеризовать масштабы их художественного мира и роль каждого из них в литературном процессе.

С этих позиций и предлагается рассматривать драматургию Николая Робертовича Эрдмана, многогранное творчество которого сегодня обоснованно и объективно стоит в одном ряду с именами таких художников, как А. Платонов, М. Булгаков, Е. Замятин.

25

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественная аксиология Н.Р. Эрдмана в контексте драматургии 1920-1930-х гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Творчество Николая Робертовича Эрдмана представляет собой яркую страницу русской сатирической комедиографии 20 — 30-х годов XX столетия, поскольку отражает миропонимание человека, основанное на принципах гуманизма и справедливости.

Аксиология Н. Эрдмана, «растворённая» в созданных им произведениях, отражает эстетический идеал писателя. В его драматургии причудливо переплелись искромётный юмор и философская глубина, мир фантазий и трагикомический пафос, буффонадная карнавальность средневековых фарсов и меткий язык современных агиток.

Творческое мышление Н.Эрдмана получило воплощение в созданных им пьесах, интермедиях, сценариях, баснях, стихотворениях. Все они составляют единый художественный мир писателя, в котором воплотилось авторское представление о современном мире, о прошлом и настоящем, о возвышенном и ничтожном, о реальном и иллюзорном. Сам процесс познания для Н.Эрдмана базируется на двух составляющих: этической, предопределяющей выбор и оценку предмета творческого процесса, и эстетической, связанной с особенностями поэтики. И если эстетическая сформировалась под влиянием мировой социокультурной традиции, то этическая опирается на нравственные искания российской художественной и философской мысли. И сегодня мы с уверенностью можем говорить о художественной аксиологии Николая Эрдмана, в основе которой находятся мировоззрение, миропонимание и мироощущение писателя. Следуя Н.Гоголю, у которого часто смешное граничит с лирическим, Н.Эрдман сумел заявить о себе как о великом сатирике с лирическим взглядом на абсурдные вещи действительности.

Эстетические искания драматурга протекали в атмосфере общественных и философских дискуссий, борьбы разнообразных идей и мнений. Наиболее популярными среди российской интеллигенции на рубеже веков были идеи Вс. Соловьёва и П. Флоренского, С. Булгакова и С. Трубецкого, Н. Бердяева и В. Вернадского, О. Шпенглера и Ф. Ницше. «Мировая душа», «эсхатология», теории «Всеединства» и «богочеловечества», несомненно, оказали влияние на формирование этических и мировоззренческих установок писателя.

В ходе анализа были выявлены следующие свойства нравственных ценностей в художественной аксиологии Николая Эрдмана:

• абсолютность (нравственные ценности самодостаточны, их нельзя подменить на другие, в то время как ради них можно отречься от других ценностей);

• универсальность (нравственные ценности приемлемы для всего человечества);

• фундаментальность (мораль — не одна из модификаций общественного сознания, она основа его, на которой базируется политика, наука, религия и т.д.);

• нравственная преемственность (ценностная ориентация формируется не только на основе духовных исканий современников, но и благодаря нравственному опыту предшествующих поколений).

Аксиологические принципы автор зачастую реализует через изображение быта человека, его поведение, в житейских ситуациях, быт предстаёт как особая атмосфера человеческого существования, то пространство, где герои, выброшенные «на обочину жизни», часто находят своё последнее пристанище. Однако абсурд окружающей действительности вторгается и в интимную сферу человеческого бытия, что отражается, прежде всего, на разрушении предметного мира как стабильной знаковой системы. Содержание привычных предметов для героев становится относительным, и это приводит к тому, что вещь в пьесах Н. Эрдмана зачастую трактуется в философско-нравственном плане, что ведёт героя от поиска трансцендентального в предмете до бунта против потерявшего смысл быта. В мире вещей и людей, идей и принципов вырисовывается собственная авторская система координат, позволяющая говорить о системе ценностей писателя, которая имеет определённую иерархию. И венчает эту систему, безусловно, человек. Этот человек лишён возможности изменять и совершенствовать окружающий его мир, и поэтому теряет смысл существования. Произносимые им вопросы звучат риторически: «Чем жить?», «Для чего я жил?», «Как же дальше жить?» и, несомненно, передают авторские раздумья об эпохе, о себе.

Маленький человек» становится особым знаком, за которым раскрывается положение человека вообще в его противостоянии с абсолютно античеловеческим обществом. А это, в свою очередь, заставляет Н. Эрдмана усомниться в тех социальных, философских доктринах, устойчивых некогда представлениях о мире, убедиться в их относительности. Абсолютной истиной выступает лишь человеческая жизнь и человеческая смерть. Лишенные надёжной почвы под ногами, потерявшиеся в водовороте истории, герои Н. Эрдмана бесконечно мечутся в поисках истины о своём положении в мире, которые приводят их к однозначному пониманию «своей ничтожности, своей непричастности к социальной реальности» [82 , с. 159]

Как и многие, небезразличные к проблеме «человек и мир» писатели, Н. Эрдман на страницах своих произведений отражает тему неизбежного вовлечения частного человека в исторический водоворот, трагическую деформацию сознания человека под политическим давлением окружающей действительности, когда изменяются не только общественные воззрения, но и духовные ценности. Н. Эрдман сумел показать, что в эпоху, когда обесценивается человеческая жизнь, именно человек и есть высшая и непреложная ценность.

Н. Эрдман, как и М. Булгаков, следуя гоголевской традиции, не только показывает мертвящую силу старого, отжившего, но и обнажает абсурдность наступивших времён и обстоятельств, невозможность многих жить естественно и правдиво, времён, когда «держать надо ухо востро», часто лавируя между «своими» и «чужими». Человек новой эпохи поставлен в нечеловеческие, унизительные обстоятельства. Н. Эрдман, подобно ДонКихоту Сервантеса, ведет неравный бой за человека, за его достоинство и право на жизнь в нормальных условиях. Герои Н. Эрдмана, потеряв устойчивость почвы под ногами, ищут себя, просто хотят выжить в нечеловеческих условиях. Главной философско-эстетической идеей пьес Н. Эрдмана являются «осмысление» жизни, раскрытие и внесение в неё смысла, который вне духовной действительности невозможно определить.

Выбранная стратегия анализа драматургии Н. Эрдмана в контексте сатирической комедиографии 1920-х - 1930-х годов позволила выявить истоки философско-эстетической концепции молодого драматурга, формировавшейся на фоне особой культурной ситуации - в эпоху переломных событий начала XX века, кризисного состояния общества и личности, в эпоху пересмотра нравственно-эстетических концепций, что, безусловно, художественно переосмысливалось в поэтике сатирической комедиографии данного периода.

Масштабы творческого дарования и особое философское мировидение Н.Р. Эрдмана позволяют говорить о художественной аксиологии автора как о нравственно-эстетическом феномене не только русской, но и мировой литературы.

Исследуя закономерности мировоззренческой и эстетической системы Н.Эрдмана, мы определили контекстуальный и интертекстуальный аспекты его произведений и выявили, с одной стороны, - «традиционность» творчества Н. Эрдмана (И.А. Крылов, Н.В. Гоголь, А.В. Сухово-Кобылин, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов); а с другой, -отражение в нём основных эстетических тенденций эпохи, выраженных в типологичности сюжетостроения и конфликта, образов, тем и мотивов (М.А. Булгаков, JI.M. Леонов, В.В. Маяковский, A.M. Файко и др.).

Своеобразием ценностных ориентиров эпохи становится противоречие между гуманистическими идеалами и социальными, политическими, общественными установками; осознание и неприятие данного противоречия в творчестве Н.Эрдмана вылились в протест против безнравственных законов политической системы, общественных и человеческих пороков.

Драматургия Н.Эрдмана - это особый мир, характерными чертами которого являются особенности речевой организации и комическая тональность его произведений. В «зеркальной сатире» драматурга значимость слова определяется его амбивалентностью, широким спектром смысловой игры, позволяющей через тончайшие скрытые полутона передать авторскую оценку происходящего.

В главных персонажах пьес Н.Эрдмана «реабилитирован» образ мещанина (обывателя), которому писатель, вопреки установившимся оценкам, возвращает первоначальное определение «обыкновенного человека». Комедии «Мандат» и «Самоубийца» - философские раздумья автора о судьбе человечества. И в них Н. Эрдман отразил важнейшую закономерность: комический персонаж ярче передаёт трагедию человека. Человек занимает высшую ступень в системе ценностей Н. Эрдмана.

Таким образом, позиция автора и позиция сатирического персонажа, находясь первоначально в антиномичных ценностных мирах с разной иерархической вертикалью, однако, в моменты пересечения, оказываются в одной «аксиологической зоне», что позволяет драматургу не только сочувствовать герою, но и показать нравственную метаморфозу персонажа, превращающую «мелкого» обывателя в гневного обличителя безнравственных законов жизни.

Один из современников назвал Н. Эрдмана «великим писателем» и «печальным сатириком» [23, с.391]. Эту оценку драматург доказал своими произведениями, в которых, отстаивая право своих героев на человеческое достоинство, вступил в неравную схватку с «веком-волкодавом», с веком, в котором исчезли бесследно многочисленные судьбы «маленьких», беззащитных людей.

Творческое наследие Н. Эрдмана, несмотря на сравнительно небольшое количество написанных им произведений, представляет собой яркий эстетический и аксиологический феномен, исследование которого не только позволяет глубже охарактеризовать параметры художественного мира писателя, определить его роль и место в истории культуры, но и даёт возможность установить и проследить в творческом процессе реализацию основных ценностных ориентиров писателя, которые можно определить, как верность добру и истине, человеколюбию и самоуважению.

Список научной литературыСафаргалина, Зулейха Камиловна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Безыменский, А.И. Выстрел : комедия в стихах / А.И. Безыменский. — М.; Л. :ГИЗ, 1930.-207 с.

2. Булгаков, М.А. Собр. соч. : в 5 т. Т.З: Пьесы / ст. и послесл. А. Смелянского; подготовка текста и комментарии В.Гудковой и др.. М. : Художественная литература, 1990.— 703 с.

3. Булгаков, М. Приключения покойника : рассказы и фельетоны 1922-1926 годов / сост. Р.В. Грищенков. СПб. : ООО «Кристалл», 2003. - 192 с.

4. Булгаков, М.А. Булгакову Н.А. /ИРЛИ, ОР, ф. 369. - № 367.

5. Булгаков, М.А. Правительству СССР. 28 марта 1930/ РГБ, ОР, Ф562, карт. 19, ед.хр.30.

6. Введенский, А.И. Полн. собр. соч. : в 2 т. / А.И. Введенский. М., 1993.

7. Гоголь, Н.В. Полн. собр. соч. : в 14 т. / Н.В. Гоголь. Л., 1951 - 1952.

8. Горький, A.M. Собр. соч. : в 8 т. / A.M. Горький. М., Советская Россия, 1990.

9. Грибоедов, А.С. Полн. собр. соч. в стихах / А.С. Грибоедов. Л., 1967. Ю.Ильф, И. Собр. соч. : в 5 т. / И. Ильф, Е. Петров. -М., 1961. П.Леонов, Л.М. Пьесы / Л.М. Леонов; послесл. Е.Суркова. - М. : Искусство,1976.-776 с.

10. Маяковский, В. Собр. соч. : в 12 т. / В. Маяковский. М., 1978.

11. Маяковский, В. Собр. соч. в 8 т. / В. Маяковский. М., 1985.

12. Москва с точки зрения. // Эстрадная драматургия 20-60-х годов / В. Масс, и др.. М., 1991.-С.330-387.

13. Набоков, В. Соглядатай / В. Набоков // Набоков В. Собр.соч. : В 5 т. — М., 1990. -Т.2.-С.300-398.

14. Островский, А.Н. Полн. собр. соч. в 12т./ А.Н. Островский. М., 1974. -Т.2. - 450 с.

15. Платонов, А.П. Ювенильное море : повести, романы / А.П. Платонов. — Уфа : Башкирское книжное издательство, 1990. 560 с.

16. Пушкин, А.С. Поэмы / А.С. Пушкин. — М. : Художественная литература, 1989.-195 с.

17. Ромашов, Б.С. Воздушный пирог / Б.С. Ромашов. М. : Московское театральное издательство, 1925. — 121 с.

18. Сухово-Кобылин, А.В. Трилогия: Свадьба Кречинского. Дело. Смерть Тарелкина / А.В. Сухово-Кобылин. — М. : Художественная литература, 1974.-830 с.

19. Файко, А. Учитель Бубус : комедия в 3-х актах / А. Файко. М. : МОДПиК, 1925.-103 с.

20. Чехов, А.П. Собр. соч. : в 12 т. — Т.Ю.: Драматические произведения / А.П. Чехов; сост. и общ. ред. М. Еремина. М. : Правда, 1985. - 432 с.

21. Эрдман, Н.Р. Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников / Н.Р. Эрдман. — М. : Искусство, 1990. 527 с.

22. Эрдман, Н.Р. Митя. Литературный сценарий. Варианты, наброски. РГАЛИ. Ф.2570,оп.1, ед.хр.19.

23. Эрдман, Н. Квалификация / Н. Эрдман // Театр. 1989. - №5. - С. 118.

24. Критическая и научная литература

25. Абдуллина, Д.А. Художественная аксиология в автобиографической трилогии Л.Н. Толстого : дис. .канд. филол. наук / Д.А. Абдуллина. -Магнитогорск, 2005. 213 с.

26. Алперс, Б. Театральные очерки : в 2 т. Т.1.: Театральные монографии / Б. Алперс. - М. : Искусство, 1977. - 568 с.

27. Алперс, Б.Жанр советской комедии / Б. Алперс // Советское искусство. -1932. -№ 8. 15 авг.

28. Анашкина, И.А. Аксиология звучащего текста как артефакта культуры : дис. . д-ра филол. наук / И.А. Анашкина. М., 1996. — 416 с.

29. Аристотель. Риторика / И.А. Анашкина // Античные риторики. М., 1978. -С.43-98.

30. Афанасьев, Э.Л. Русская литература рубежа XVIII-XIX вв.: переломный этап национального самопознания (аксиология и поэтика): дис. . д-ра филол. наук / Э.Л. Афанасьев. М., 2002. - 397 с.

31. Балягина, И.Я. Драматургическая ремарка как тип текста: (На материале русских пьес 1920-х гг.) : дис. . канд. филол. наук / И.Я. Балягина. — Самара, 1993.-195 с.

32. Барбой, Ю.М. Эпическое и драматическое в советской драматургии середины 20-х — начала 30-х годов : дис. . канд. искусств, наук / Ю.М. Барбой. Л., 1975. - 199 с.

33. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин. — М. : Советская Россия, 1979. — 362 с.

34. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. — М., 1986. — 424 с.

35. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. М. : Художественная литература, 1990. - 543 с.

36. Белинский, В.Г. Полн. собр. соч. : в 10 т. / В.Г. Белинский. М., 1953.

37. Белинский, В.Г. О русской повести и повестях Гоголя / / В.Г. Белинский // Собр. соч. : в 9 т. Т. 1: Статьи, рецензии и заметки. — М. : Художественная литература, 1976.-С. 138-184.

38. Бентли, Э. Жизнь драмы / Э. Бентли; пер. с англ. В. Воронина; послесл. Д.Урнова. М.: Искусство, 1978. - 368 с.

39. Бердяев, Н.А. Духовный кризис интеллигенции / Н.А. Бердяев; сост. и коммент. В.В. Сапова. М. : Канон, 1998. - 400 с.

40. Бердяев, Н.А. О назначении человека. Опыт парадоксальной этики / Н.А. Бердяев. М. : Республика, 1993. - 382 с.

41. Бердяев, Н.А. Письма к Гершензону / Н.А. Бердяев // Вопросы философии. 1990. -№5.-С.132- 140.

42. Бердяев, Н.А. Философия свободы. Смысл творчества / Н.А. Бердяев. -М., 1983.-281 с.

43. Берков, П.Н. История русской комедии XVIII в. : монография / П.Н. Берков. Л. : Наука, 1977. - 392 с.

44. Бицадзе, И. Синтезация художественного познания / И. Бицадзе. — София, 1984.-530 с.

45. Богуславский, А.О. Эстетические искания в советской драматургии (1917— 1945 гг.) : дис. .д-ра филол. наук / А.О. Богуславский. -М., 1966. 425 с.

46. Бодрийяр, Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. М. : Рудолино, 1995. - 134 с.

47. Бореев, Ю. Комическое или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия / Ю. Бореев. -М., 1970.-269 с.

48. Бореев, Ю. Методология анализа литературного процесса // Художественный процесс : Проблемы теории и методологии / Ю. Бореев. -М., 1989.-С.237.

49. Буева, Л.П. Духовность и проблема нравственной культуры: Духовность, художественное творчество, нравственность : материалы «круглого стола» / Л.П. Буева // Вопросы философии. 1996. - № 2. - С.31-42.

50. Васильев, В.В. Персональные ценности / В.В. Васильев // Вопросы философии. 2008. - №5. - с. 149 - 153.

51. Велехов, Л. Самый остроумный / Л. Велехов // Театр, 1990. №3. — С.90 -96.

52. Вильданов, Х.С. Ценности: историко-философский и гносеологический анализ / Х.С. Вильданов, Ф.С. Файзуллин. Уфа, 2002. - 178 с.

53. Виноградов, В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В.В. Виноградов. М., 1963. - 430 с.

54. Вишневская, И. Что скрыто в «Ревизоре» / И. Вишневская // Театр. 1971. -№2.-С.92- 104.

55. Власкин, А.П. Творчество Ф.М. Достоевского и народная религиозная культура / А.П. Власкин. Магнитогорск, 1994. - 196 с.

56. Воробьева, Т.Д. Комедия 1920-х годов в рецептивном аспекте : дис. . канд. филол. наук / Т.Д. Воробьева. Томск, 1998. - 221 с.

57. Вульф, В. Вместо послесловия / В. Вульф // Николай Эрдман. Самоубийца: Пьесы. Стихотворения. Интермедии. Воспоминания и переписка. М. : Эксмо, 2007. - 544 с.

58. Выжлецов, Г.П. Аксиология: становление и основные этапы развития / Г.П Выжлецов // Социально-политический журнал. 1996. - № 1. — С.86 -99.

59. Выжлецов, Г.П. Аксиология культуры / Г.П. Выжлецов. — СПб. : Изд-во СПбГУ, 1996.-152 с.

60. Вышеславцев, Б.П. Сочинения / Б.П. Вышеславцев; сост. и прим. В.В. Сапов; вступ. ст. С.А.Левицкого. М. : Раритет, 1995. - 461 с.

61. Галинская, И.Л. Художественно-философские основы и суггетивность литературного произведения : дис. . д-ра филол. наук / И.Л.Галинская. — М., 1985.-303 с.

62. Гвоздев А.А. Концовки и пантомимы («Мандат» Мейерхольда Эрдмана) / А.А. Гвоздев Театральная критика. - Л. : Искусство, 1987. - С.48-51.

63. Головенченко, А. Фарс / А. Головенченко // Словарь литературных терминов. М., 1974. - С. 432-433.

64. Голубков, С.А. Поэтика комического в русской прозе первой трети XX века : дис. . д-ра филол. наук в форме научного доклада / С.А. Голубков. -Воронеж, 1994.-37 с.к*

65. Горчаков, Н.А. История советского театра / Н.А. Горчаков. ью-Иорк, 1956.-467 с.

66. Горький, A.M. Заметки о мещанстве / A.M. Горький // А.Г. Соколов, М.В. Михайлова. Русская литературная критика конца XIX-начала XX века : хрестоматия. -М. : Высш. шк., 1982. С. 178 — 184.

67. Громов, М.Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии / М.Н. Громов // Вопросы философии. 1994. -№ 1. — С.54-60.

68. Гуськов, Н.А. Русская советская комедия 1920-х годов (от карнавала к канону) : дис. . канд. филол. наук / Н.А. Гуськов. СПб., 1998. - 268 с.

69. Единство аксиологических основ культуры, филологии и педагогики : материалы всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. проф. Н.Е. Ерофеева. — Орск : Изд-во ОГТИ, 2001. 228 с.

70. Ершов, Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы / Л.Ф. Ершов. Л., 1977. - 276 с.

71. Ершов, Л.Ф. Увеличивающее стекло / Л.Ф. Ершов // Русская сатирико-юмористическая проза : Рассказы и фельетоны 20-30-х годов. — Л., 1989. — С.3-22.

72. Иегумен Андроник (Трубачев), П.В.Флоренский. Павел Александрович Флоренский // Литературная газета. 1988. - № 48. - С.5.

73. Ильин, И.А. Путь духовного обновления / И.А. Ильин // Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. — М., 1993.-420 с.

74. История русской советской литературы : в 4 т. Т.1: 1917-1929. М. : Наука, 1967.-565 с.

75. Из истории русской гуманистической мысли / сост. А.Ф. Малышевский. -М. : Просвещение, 1993.-288 с.

76. Каблуков, В.В. Драматургия Н. Эрдмана. Проблемы поэтики : дисс. . канд. филол. наук / В.В. Каблуков. Томск, 1997. - 182 с.

77. Кант, И. Основы метафизики нравственности / И. Кант. — М. : Мысль, 1999.-472 с.

78. Канунникова, И.А. Художественный мир Н.Р. Эрдмана : дис. . канд. филол. наук / И.А. Канунникова. М., 1996. - 195 с.

79. Киселев, Н.Н. Комедия Л.Леонова «Усмирение Бададошкина» / Н.Н. Киселев // Жанровые искания в советской литературе : тр. / Томский гос. ун-т. — Томск, 1975. — Т. 25. — С. 51—61. — Серия филологическая.ъ

80. Киселев, Н.Н. «Мандат» Н.Эрдмана / Н.Н. Киселев // Вопросы языка и литературы. -Томск, 1970.- С.30-31.

81. Киселев, Н.Н. Комедия Н. Эрдмана «Самоубийца». Проблемы идейности и мастерства художественной литературы / Н.Н. Киселев // Ученые записки ТГУ. Томск, 1969. - С. 182 - 199.

82. Киселев, Н.Н. Проблемы советской комедии / Н.Н. Киселев. — Томск, 1973.-290 с.

83. Киселев, Н.Н. Русская советская комедия 20-30-х годов: (Проблемы типологии жанра) : дис. . д-ра филол. наук / Н.Н. Киселев. Томск, 1973. -395 с.

84. Коваленко, В.А. Проблема ценностей в творчестве : дис. . д-ра филос. наук / В.А. Коваленко. М., 1996. - 325 с.

85. Ковальчук, Д.А. Художественная концепция личности в русской прозе 2030-х годов XX века (М.Булгаков, А.Фадеев) : дис. . канд. филол. наук / Д.А. Ковальчук. Армавир, 1998. - 160 с.

86. Комаров, С.А. «Клоп» и «Баня» В.В.Маяковского и русская советская сатирическая комедия 20-30-х годов : дис. .канд. филол. наук / С.А. Комаров. Томск, 1989. - 200 с.

87. Красота символ правды : последнее интервью Андрея Тарковского // Литературная газета. - 1987. - 8 апр. - С.8.

88. Крымский, С.Б. Контуры духовности. Новые контексты идентификации / С.Б. Крымский // Вопросы философии, 1992. № 12. - С. 34 - 39.

89. Крынецкий, Н. О красном смехе / Н. Крынецкий // Красная печать. 1923. -№20.- С.7-10.

90. Лавут, П.И. Маяковский едет по союзу : воспоминания / П.И. Лавут. — 2-е изд., доп. М. : Советская Россия, 1969. — 256 с.

91. Лев Толстой об искусстве и литературе : в 2 т. / вступит, ст. и коммент. К.Н. Ломунова. М. : Советский писатель, 1958. - Т. 2. - 609 с.

92. Литовский, О.С. Так и было: Очерки. Воспоминания. Встречи / О.С. Литовский. М. : Советский писатель, 1958. — 248 с.

93. Лихачев, Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачев // Вопросы литературы. 1968. - № 8. — С. 21 — 33.

94. Лихачев, Д.С. Русская культура в современном мире / Д.С.Лихачев // Новый мир. 1991. -№ 1.-С. 37-50.

95. Лихачев, Д.С. Реальность. Литература. Реальность: Статьи / Д.С. Лихачев.-М., 1990.-210 с.

96. Лосский, Н.О. Условия абсолютного добра: Основы этики. Характер русского народа / Н.О. Лосский. М. : Политиздат, 1991. - 367 с.

97. Лосский, Н.О. Бог и мировое зло / Н.О. Лосский. М., 1994. - С. 288.

98. Лукьянова, Л.В. Толпа в художественном мире М.Зощенко / Л.В. Лукьянова; цит. по ст. В.А. Прокофьева. К 110-летию М.М.Зощенко// Русская литература. СПб. : Наука, 2005. - № 1. — С.27 - 29.

99. Луначарский, А.В. Избранные статьи : в 2 т. / А.В. Луначарский. М. : Искусство, 1958. - Т. 1.- 838 с.

100. Луначарский, А.В. О будущем Малого театра / А.В. Луначарский // Луначарский А.В. Собр. соч. : в 8 т.-М., 1964. Т.З. - С. 183 - 189.

101. Луначарский, А.В. Театр и революция / А.В. Луначарский // Луначарский А.В. Собр. соч. : в 8 т. -М., 1964. Т.З. - С.80 - 105.

102. Львов-Анохин, Б.А. Затонувшие театральные материки / Б.А. Львов-Анохин//Театр. 1993.- №10. - С.14 -27.

103. Ляндерс, С. Русский писатель не может жить без Родины / С. Ляндерс // Вопросы литературы. 1966. - № 9. - С.134 - 139.

104. Манн, Ю.В. О гротеске в литературе / Ю.В. Манн. М. : Советский писатель, 1966. - 184 с.

105. Марков, П.А. О театре : в 4 т. Т.З: Дневник театрального критика / П.А. Марков. — М.: Искусство, 1976. 603 с.

106. Марков, П.А. Предисловие к пьесе «Самоубийца» / П.А. Марков // Московский наблюдатель. 1991. - №2. - С.22 - 23.

107. Марков, П.А. Рецензия на спектакль «Москва с точки зрения.» / П.А.а

108. Марков // «Правда» от 4 окт. 1929 г.

109. Мацкин, А.П. На темы Гоголя / А.П. Мацкин // Театральные очерки. М.У1. Искусство, 1984. 375 с. *

110. Машинский, С.И. Слово и время : ст. / С.И. Машинский. М. : Советский писатель, 1975. - 560 с.

111. Пб.Мескин, В.А. Кризис сознания и трагическое в русской прозе конца XIX-XX века : автореф. дис. . д-ра филол. наук / В.А. Мескин. М., 1997.-410 с.

112. Микешина, Л.А. Метаморфозы проблемы «когнитивное ценностное» в философии и методологии науки / Л.А. Микешина // Ценностные аспекты развития науки. - М.: Наука, 1990. — С.47 — 63.

113. Минералов, Ю.И. Философия литературного творчества (А.Ф.Лосев) / Ю.И. Минералов // Преподаватель. 2001. - № 1. - С. 17 - 22.

114. Николаев, Д. Сатира Гоголя / Д. Николаев. М. : Художественная литература, 1984. - 367 с.

115. Николаев, Д. Сатира Щедрина и реалистический гротеск / Д. Николаев. — М. : Художественная литература, 1977. 358 с.

116. Николаев, Д. Смех оружие сатиры / Д.Николаев. - М. : Искусство, 1962.-223 с.

117. Николаев, Д. Смех Щедрина: Очерки сатирической поэтики / Д. Николаев. М. : Советский писатель, 1988. - 400 с.

118. Панфилов, О.М. Ценностные отношения: природа и генезис : дис. . д-ра фил ос. наук / О.М. Панфилов СПб., 1995. - 382 с.

119. Петров, В.Б. Нравственно-философские проблемы в творчестве Михаила Булгакова / В.Б. Петров // Индивидуальное и типологическое в литературном процессе : межвуз. сб. науч. тр. — Магнитогорск : МГПИ, 1994. -С.121- 128.

120. Петров, В.Б. Типологические сходства в комедиях В. Маяковского и М. Булгакова двадцатых годов /В.Б. Петров // Поэтика советской литературыдвадцатых годов : межвуз. сб. науч. тр. Куйбышев : Куйбышевск. гос. ун-т, 2000. - С. 348 - 355.

121. Петров В.Б. Художественная аксиология Михаила Булгакова : монография / В.Б. Петров. М. : Прометей, 2002. - 350 с.

122. Подковыров, И.К. Аксиологический аспект анализа лирического произведения в старших классах : дис. . канд. филос. наук / И.К. Подковыров. Самара, 1997. - 196 с.

123. Поликарпова, Е.С. Трагикомический театр Николая Эрдмана : дис. . канд. филол. наук / И.К. Подковыров. Самара, 1997. - 255 с.

124. Потехин В.Н. Ценностное бытие: становление и перспективы : дис. . канд. филос. наук / В.Н. Потехин. Магнитогорск, 2002. - 166 с.

125. Проблема идеального мира ценностей в философии. — М.; JL, 1966. — 270 с.

126. Риккерт, Г. О системе ценностей / Г. Риккерт. М. : Логос, 1914. — Т.1. — Вып.1. -350 с.

127. Риккерт, Г. Ценности жизни и культурные ценности / Г. Риккерт. М. : Логос, 1912-1913. -Кн. 1,2.-298 с.

128. Розов, Н.С. Ценности в проблемном мире: Философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии / Н.С. Розов. — Новосибирск : Изд-во Новосибирск, гос. ун-та, 1998. — 292 с.

129. Романова, Е.Г. Мифопоэтика советской драматургии 1920-х годов : дис. .канд. филол. наук / Е.Г. Романова. Барнаул, 2004. - 184 с.

130. Руднева, Л. Комедия Николая Эрдмана и её триумф и забвение / Л. Руднева // Театр. 1987. - № 10. - С.28 - 33.

131. Рудницкий, К.Л. Портреты драматургов / К.Л. Рудницкий. М., 1961. -178 с.

132. Рудницкий, К.Л. Режиссер Мейерхольд / К.Л. Рудницкий. М. : Наука, 1969.-528 с.

133. Сарнов, Б.М. Пришествие капитана Лебядкина. (Случай Зощенко) / Б.М. Сарнов. М. : Изд-во ПИК РИКК «Культура», 1993. - 600 с.

134. Сахновский-Панкеев, В.А. Драма. (Конфликт. Композиция. Сценическая жизнь) / В.А. Сахновский-Панкеев. Л., 1969. - 232 с.

135. Свительский, В.А. К проблеме автора в художественной литературе / В.А. Свительский; под ред. В.М.Чулкова. Ижевск : Изд-во УГУ, 1993. — 124 с.

136. Свободин, А. О Николае Робертовиче Эрдмане / А. О Свободин // Театральная жизнь. 1990. — №1. - С.26-29.

137. Скафтымов, А.П. Нравственные искания русских писателей / А.П. Скафтымов. М., 1972. - 197 с.

138. Скорино, Л. Лица без карнавальных масок: Полемические заметки / Л. Скорино // Вопросы литературы. 1968. - № 6. - С. 25 - 42.

139. Скоропанова, И.С. Идейно-художественные искания М.А.Булгакова (20-е годы) : дис. . канд. филол. наук / И.С Скоропанова. Минск, 1972. -242 с.

140. Славина, В.А. Современная литература в поисках идеала / В.А. Славина // Преподаватель XXI век. 2005. - № 2. - С.38 - 44.

141. Словарь философских терминов / науч. ред. проф. В.Г.Кузнецова. — М. : ИНФРА-М, 2007.-XVI. 731с.

142. Смелянский, А. Драмы и театр Михаила Булгакова / А. Смелянский; подготовка текста и комментарии В.Гудковой и др. — М. : Художественная литература, 1990. С.573 - 609.

143. Смелянский, А. Чем будем воскресать? / А. Смелянский // Театр. 1987. - №12. - С.42-62.

144. Смелянский, A.M. Михаил Булгаков в Художественном театре / А. Смелянский. М., 1989. - 433 с.

145. Соловьёв, B.C. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика / B.C. Соловьёв. М. : Книга, 1990. - 574 с.

146. Соловьёв, B.C. Смысл любви B.C. Соловьёв. Киев : Лыбидь - АСКИ, 1991.-64 с.

147. Станиславский, К.С. Письмо Сталину / К.С. Станиславский // Эрдман Н. Пьесы. Интермедии. Стихи. Воспоминания современников. М. : Искусство, 1990. - С.283.

148. Стенограмма заседания Художественно-политического совета Гостеатра им. Евг. Вахтангова от 17.09.1930 г. // Современная драматургия, 1994. -№4.- С.225 -230.

149. Столович, JI.H. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиологии / JI.H. Столович. М.: Республика, 1994. - 550 с.

150. Стрельцова, Е. Парадокс о драме: Перечитываем пьесы 1920-1930-х годов / Е. Стрельцова; сост. И.Л. Вишневская. М. : Наука, 1993. - 496 с.

151. Сулержицкий, А. Красота идеи / А. Сулержицкий. СПб., 1985. - 200 с.

152. Терехина, В.Н. О пьесах «Клоп», «Баня» В.В. Маяковского / В.Н. Терехина// Лит. в школе. 2004. - №5. - С. 15-18. ,

153. Тильга, Л.В. Поэтика драмы рубежа 1920-1930-х гг. и мотив самоубийства : (М.А. Булгаков «Бег», Н.Р.Эрдман «Самоубийца», опыт контекстуального анализа) : дис. . канд. искусствоведения / Л.В. Тильга. -М., 1995.-106 с.

154. Топоров, В.И. Модель мира / В.И. Топоров // Мифы народов мира : в 2 т. -М., 1982. -Т.2.- С.161-162.

155. Трубина, Л.А. Историческое сознание русской литературы первой трети XX века (Типология, поэтика) : дис. . д-ра филол. наук / Л.А. Трубина. -М., 1999.-328 с.

156. Трубина, Л.А. Русский человек на «сквозняке истории». Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: Типология. Поэтика. -М. : Прометей, 1999. 125 с.

157. Тугаринов, В.П. О ценностях жизни и культуры / В.П. Тугаринов. Л. : Изд-во Ленинградского университета, 1960. - 156 с.

158. Тяпкина, Е. Как я репетировала и играла в пьесах Эрдмана / Е. Тяпкина // Эрдман Н. Пьесы. Стихи. Интермедии. Письма. Воспоминания современников. М. : Искусство, 1990. - С.322 - 329.

159. Уварова, Е. Эстрадный театр: Миниатюры, обозрения, мюзик-холлы (1917-1945)/Е. Уварова.-М. : Искусство, 1983.-320 с.

160. Успенский, Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский // Семиотика искусства. М., 1995.- С.30-71.

161. Ухова, Е.В. Философско-этические идеи в творчестве М.А.Булгакова : дис. . .канд. филос. наук / Е.В. Ухова. М., 1999. - 152 с.

162. Фельдман, С. Отражение нашей судьбы / С. Фельдман // Театр. 1990. № 3. -С.117- 121.

163. Философская энциклопедия : в 5 т. М. : Гос. науч. изд-во «Советская энциклопедия», 1960. - Т. 1. - 380 с.

164. Философский словарь Владимира Соловьева. Ростов - н/Д: Изд-во «Феникс», 2000. - 464 с.

165. Финк, Л.А. Новый взгляд на итоги Октября / Л.А. Финк // Обозрение культуры. Самара, 1994. - №3. - С. 12-13.

166. Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины / П.А. Флоренский : в 2iт. М. : Изд-во «Правда», 1990. - Т. 1. - С.395.

167. Фоменко, Л.П. Советские сатирики 1920 1930-х годов и творчество Салтыкова-Щедрина в историко-литературном контексте / Л.П. Фоменко. -Калинин, 1989. - С.84 - 93.

168. Фомина, З.В. Проблема человеческой духовности: онтологический и аксиологический аспекты : дис. . канд. филос. наук / З.В.Фомина. ~ Саратов, 1997. -319 с.

169. Франк, С.Л. Смысл жизни / С.Л. Франк // Смысл жизни: Антология. -М., 1994.-С.483-583.

170. Фрейдин, Ю. Н.Р. Эрдман и его пьеса «Самоубийца» в «Воспоминаниях» Н.Я. Мандельштам / Ю. Фрейдин // Н. Эрдман Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. М. : Искусство, 1990. - С.442 - 446.

171. Фридман, Д. Николай Эрдман на сцене и в печати в Америке и Англии / Д. Фридман // Современная драматургия. 1989. - №5. - С.238 - 244.

172. Фролов, В.В. Муза пламенной сатиры: Очерки советской комедиографии (1918 1986) / В.В. Фролов. - М.: Советский писатель, 1988. - 407 с.

173. Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии. 1990. - № 7. - С. 153 - 170.

174. Хализев, В.Е. О театральности как о структурной доминанте драмы: Драма как род литературы / В.Е. Хализев. М., 1986. - 260 с.

175. Хрулёв, Б.И. О природе романтического мышления / Б.И. Хрулёв // О традициях и новаторстве в литературе . Уфа : БГУ, 1976. - С.51 - 69.

176. Чернякова, Н.С. Ценностная природа истины : дис. . д-ра филос. наук /

177. Н.С. Чернякова. СПб., 1995.-370 с. 185.Чернякова, М.А. Концептосфера В.Маяковского: аксиологичекие доминанты автора и лирического героя : дис. . канд. филол. наук / М.А. Чернякова. - Магнитогорск, 2008. - 202 с.

178. Чудаков, А.П. Мир Чехова: Возникновение и утверждение /

179. A.П. Чудаков. М., 1986. - 291 с. >

180. Шохин, В.К. Философия ценностей и ранняя аксиологическая мысль /

181. B.К. Шохин. М. : Изд-во Университета дружбы народов, 2006. — 455 с.

182. Шопенгауэр, А. Избранные произведения / А. Шопенгауэр. М:, 1992. -430 с.

183. Эпштейн, М. Род литературный / М. Эпштейн // Литературный энциклопедический словарь. М. : Советская энциклопедия, 1987. - С.329 -335.

184. Ясперс, К. Духовная ситуация эпохи / К. Ясперс // Смысл и назначение истории. М. : Политическая литература, 1991. — С.288 - 419.

185. Ясперс, К. Самоубийство / К. Ясперс // Сочинения. 1-е изд. -Гейдельберг, 1931. - С.270 - 340.