автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественная концепция судьбы в "Донских рассказах" М.А. Шолохова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественная концепция судьбы в "Донских рассказах" М.А. Шолохова"

На правах рукописи

КОМИРНАЯ Наталья Юрьевна

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ СУДЬБЫ В «ДОНСКИХ РАССКАЗАХ» М.А. ШОЛОХОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2005

Д иссертация выполнена на кафедре русской ,1*п ературы Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Сасыгова Татьяна Викторовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Татьяна Николаевна Фоминых

кандидат филологических наук Людмила Александровна Карпушкина

Ведущая организация: Московский государственный педагогический университет

Защита состоится 16 ноября 2005 г. в_часов на заседании диссертационного совета

Д 212. 136. 01 в Московском государственном открытом педагогическом университете им. М.А. Шолохова по адресу: 109240. г. Москва, ул. Верхняя Радищевская, д. 16-18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГОПУ им. М.А. Шолохова (ул. Верхняя Радищевская, д. 16-18).

Автореферат разослан октября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Кандидат филологических наук, доцент

ЩИ- Ж8^о!Г0

МЫ 24 мая 2005 года почитатели таланта М.А. Шолохова отметили его 100-летний юбилей. Самый суровый критик - Время - показал, что интерес к творчеству этого русского гения не ослабевает: читатели разных возрастов, национальностей, стран вновь и вновь обращаются к произведениям Шолохова, заново переживая эпохальные события, отыскивая вместе с героями книг ответы на вечные вопросы.

Величайший роман-эпопея «Тихий Дон», «произведение общерусское, национальное, народное» (А.Н. Толстой), по признанию многих, одно из лучших творений мировой литературы XX столетия, создавалось не на пустом месте. «Донские рассказы» как первый исток творчества, как «проба пера», «проба литературных сил» (М.А. Шолохов), как школа художественного мастерства оказываются очень важными в осмыслении всего творческого наследия русского гения.

Исследование концепта судьбы актуально в современном литературоведении, поскольку обращено к коренным связям человека с миром и историей. Как справедливо отмечает А.И. Хватов, «дойти до смысла явлений, предопределяющих судьбу человека, стало одним из мотивов Шолохова, получающих свой отзвук в современных художественных исканиях».1 Действительно, сама тематика цикла, отразившего катастрофические события, сшибку идей, страстей, попытки переделки, волевого переустройства мира, обусловила не явное, но многоуровневое, сложно организованное воплощение концепта судьбы. Анализ «Донских рассказов» без учета указанной проблематики, важность которой в творчестве М.А. Шолохова неоспорима (не случайно малый эпос писателя увенчан итоговым рассказом с названием «Судьба человека»), не может бьггь полным, всесторонним, завершенным.

Само понятие «судьба» сложное, неоднозначное. Большинство определений понятия судьбы содержит ряд его существенных признаков, таких как: иррационалистически-индетерминистическая сущность судьбы, абсолютизирующая в явлении детерминации только один аспект - аспект несвободы; идея силы судьбы и бессилие человека перед лицом натуральных ограничений его природы, физического естества, силы онтологических обстоятельств.2

В качестве рабочего определения мы воспользовались формулировкой, предложенной В.Г. Гаком: «Судьба есть движение жизни, изменение в положениях

'Хватов А.И. Шолохов в художественных исканиях современности // Слово о Шолохове: Сборник статей о великом художнике современности. М., 1985. С. 442-443.

1 См., например: МСЭ. 3-е год I960. Т. 8. С 1225; Ожегов С.И, Шведова Н.Ю.Толковый словарь русского языка: 80 ООО слов и фразеологических выражений. 4-е изд., дополненное. М., 1999. С 778; Философский энциклопедический словарь / Гл. редакция: Л.Ф Ильичев, П.Н Федосеев, С.М. Ковалев, B,f. ¡Г^нор, М

1983 с 663 РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ I

БИБЛИОТЕКА | 3 СЯстеоЙП»!J ОЭ Щ ияМх/О j

_ I I HIT* W

человека» 3 Движение жизни происходит зависимо или независимо от чьей-либо воли «В свою очередь, - рассуждает В Г Гак, - носителем (источником) воли, определяющей путь и его изменения, может быть сам человек или нечто, постороннее ему. Источником изменений, находящимся вне человека, может быть божество или иной распределитель судеб, либо ни от кого не зависимый рок, предназначение, куда даже боги не смеют вмешиваться».4 В зависимости от соотношения свободы и воли в представлении отдельного человека о судьбе сама судьба может быть полностью зависимой от человека, частично зависимой или же абсолютно независимой («фатум», «рок»). Подобная трактовка оставляет открытым вопрос о соотношении свободы и воли в сфере судьбы, тогда как ответ на этот ключевой вопрос в практической философии каждого человека -свой Анализ сюжетно-композиционной, мотивной структуры «Донских рассказов», где указанная проблематика занимает уже ведущее место, хотя и не заявлена здесь прямо, открыто, в свою очередь, показывает, как решается эта проблема в художественной системе М.А. Шолохова.

Цель настоящего диссертационного исследования заключается в реконструировании, раскрытии семантического поля Судьбы на основе анализа текста «Донских рассказов», ключевые понятия, образы которого являются доминантами цикла и в совокупности отображают его идейно-художественное содержание, а также фрагмент «языковой личности» (Ю Н Караулов) автора, некие значительные составляющие его мировоззрения, связанные с концепцией судьбы, воплощающейся и в мотивной структуре, и в сюжетно-композиционной организации рассказов.

Обозначенная цель предопределила постановку следующих задач:

- рассмотреть образно-мотивную структуру цикла, выявить ключевые понятия, образы; связанные с концептом судьбы;

- раскрыть взаимосвязь шолоховской концепции судьбы с выделенными мотивами, образами, восходящими и к народной, и книжной культуре в их сложном переплетении и разноуровневой соотнесенности;

- определить роль сюжетостроения рассказов как средства раскрытия авторских представлений о судьбе, определивших миросозерцательную наполненность художественной структуры.

Объектом исследования являются «Донские рассказы» М.А. Шолохова.

Предметом изучения стало шолоховское осмысление концепта судьбы, а также способы и принципы его реализации на страницах произведений.

1 Гак В.Г Судьба и мудрость И Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур / Науч совет по истории мировой культуры / Сост Т.Б Князевская. М, 1994. С 198

4 Там же. -

Теоретико-методологической основой диссертационного исследования послужили труды В.П. Гораяа, Е.И. Дибровой, А.Ф. Лосева, А. Меня, Г.В. Синило, С.Е. Никитиной, Н Д. Арутюновой, А.Д. Шмелева и др. Концептуальной литературоведческой базой стали ключевые идеи, высказанные в работах М.М. Бахтина, А.Н. Веселовского, Л.С. Выготского, А.Б. Есина, Ю.Г. Круглова, Ю.М. Лотмана, В.П. Скобелева, В.И Тюпы, В.Е. Хализева.

В осмыслении мифологемы судьбы в художественном сознании М.А. Шолохова мы опирались на результаты исследований ведущих шолоховедов: Ф.Г Бирюкова, Н.И. Великой, В.В. Гуры, Г.С. Ермолаева, Л.Ф. Киселевой, Е.А. Костина, Н.Д. Котовчихиной, Ф. Кузнецова, A.M. Минаковой, В.О. Осипова, П.В Палиевского, В В. Петелина, С.Г. Семеновой, Н.М. Федя, А.И. Хватова и др.

С самого появления в свет «Донские рассказы» привлекали внимание критиков. Однако в центре внимания долгое время оказывался событийный ряд рассказов, стремительно, динамично развивающееся действие. Так, М. Сойфер указывал: «Остро конфликтный сюжет, драматизм эпизодов, собранность действия и диалогов, лаконичность фразы - вот что необходимо было Шолохову для отражения жизни казачества тех лет. Правдивый жизненный сюжет всегда заострен в такой степени, как этого требовала тема. Если в рассказе нет этой динамики жизни, остается только описательность...»5. В.В Гура отметил, что «автор «Донских рассказов»... несет в литературу жизненно трагические ситуации и человеческие судьбы, рассказывает о кровавых схватках минувшего времени», а конфликты рассказов «наполнены... запахами крови и пота, драматическими столкновениями, захватившими глубины народной жизни».6 В итоге рассмотрения событийной структуры произведений делался вывод о том, что «Донские рассказы» написаны по горячим следам событий и вполне заслуживают внимание как документы истории». Таким образом, подчеркивалась их реалистичность, тесная связь с действительностью.

Одним из первых критиков, обнаруживших недостаточность такого подхода, была Н.И. Великая. Она обратила внимание на то, что «некоторые исследователи анализируют сюжетостроение рассказов изолированно от целостной художественной системы, обычно сосредотачивают внимание на идее непримиримости, на остроте и беспощадности борьбы»7 По ее мнению, этого недостаточно для выявления своеобразия шолоховского изображения действительности, для глубокого проникновения в философскую ткань

5 Сойфер М. Мастерство Шолохова. Ташкент, 1976. С. 20.

' Гура В В Как создавался «Тихий Дон»: Творческая история романа М Шолохова. М, 1989 С 46 1 Великая Н. Стилевое своеобразие «Донских рассказов» М Шолохова // Михаил Шолохов. Статьи и исследования. М., 1980. С. 89.

произведений. Потребность в более широком, всестороннем изучении шолоховских рассказов обусловила особый интерес к категориям войны и мира, жизни и смерти, вечной природы, определившим, по справедливому утверждению Е.А. Костина, напряженную философичность всех творений писателя. Размышляя о глубине философской проблематики в ранних рассказах Шолохова, П.В. Бекедин констатирует: «Все запрятано в тексте его произведений, причем запрятано так надежно и глубоко, что удается обнаружить лишь в результате долгого и тщательного анализа. Самые дорогие идеи находят эстетическое, а не рассудочное оформлепие».8 Продолжая исследование в данном направлении, ЕВ Пономарева обоснованно замечает: «<...> верх берет Шолохов-художник, философ, человековед, а не политик. Конфликт рассказов гораздо глубже. Демонстрацией этого становится композиционный и стилистический уровень произведения».9

По утверждению Ю.А. Дворяшина, «современное литературоведение испытывает насущную потребность в новом прочтении произведений Шолохова и в более глубоком проникновении в сущность его художественных открытий. При этом должны быть учтены и использованы исторические, нравственные, философские аспекты, отражающие современный уровень общественного сознания».10

Изучение своеобразия нравственно-философской системы, связанной с концепцией судьбы, а также принципов и способов ее воплощения в художественном мире «Донских рассказов» М.А. Шолохова является целью настоящей работы.

Положения, выносимые на защиту.

1 Проблематика судьбы занимает ведущее место уже в "Донских рассказах", хотя и не заявлена здесь прямо, открыто, а растворена в самой художественной структуре произведений (прежде всего в мотивной, сюжетно-композиционной организации).

2 Представления о судьбе и разных ее аспектах менялись в истории человечества, причем новый тип сознания вбирал в преображенном виде прежние представления, образуя всевозможные сложные варианты. Эту способность психики человека удерживать и сочетать разновременные, порой взаимоисключающие представления отразил Шолохов в «Донских рассказах», что и определило их идейно-художественное своеобразие.

* Бекедин П.В «Проверяйте литературу жизнью» (О некоторых эстетических принципах М А Шо-юхова) //Творческие взгляды советских писателей Л, 1981 С 48

' Пономарева Е В Трансформация М Шолоховым традиции русского рассказа в контексте русской новеллистики 20-х гг. XX в. С 13.

'"ДворяшинЮ М Шолохов и русская проза 20-30-х годов о судьбе крестьянства Новосибирск, 1992 С 5

3. Мотивная структура «Донских рассказов» (суд, вода, хлеб, детство, конь, волк, путь-дорога), образуя единое семантическое поле, варьируясь, обеспечивает образно-эстетическое воплощение концепта судьбы у Шолохова.

4. Сюжетно-композиционная организация отражает диалектику свободы и необходимости, закономерного и случайного в ранних рассказах Шолохова, чему способствуют такие приемы, как: дублирование ситуаций, сюжетная случайность, разветвление сюжета и т.д.

5. Проблематика судьбы является циклообразующим фактором в «Донских рассказах», определяющим их диалог на уровне сюжетно-композиционной организации текста, мотивной структуры.

6 Использование автором бинарных, двоичных структур, привлечение парных персонажей влечет многоголосье разноуровневых, разносоциальных типов сознаний и обеспечивает сложное, объемное раскрытие обозначенной проблематики в рамках индивидуального сознания на уровне социально-историческом, уровне мифологическом (архаический, народно-казачий, мифопоэтический, философский).

7. Взаимодействие сюжетно-композиционной и мотивной структуры раскрывают шолоховские представления о судьбах человечества. Не социально-политическое, не идеологическое, а именно нравственное начало определяет судьбу, жизненный путь человека.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что работа представляет собой первую попытку монографического исследования данной проблематики в свете национально-исторических и философских традиций, а также новизной интерпретационно-аналитических подходов.

Теоретическая значимость диссертации состоит в выявлении сути шолоховской концепции судьбы, некоторые аспекты которой проясняются только в мифопоэтическом и философском контекстах. Рассмотрение их специфического воплощения на разных уровнях художественной структуры углубляет представление о циклообразующей роли мотивов, миросозерцательной содержательности сюжета, о принципах воссоздания человеческого сознания и специфике шолоховского психологизма в ранних рассказах, а также об их жанровой природе.

Практическая значимость заключается в том, что материал и результаты исследования могут быть использованы в процессе преподавания истории русской литературы XX века в высшей школе, в учебных пособиях и спецкурсах, на уроках литературы в старших классах средних школ, лицеев, гимназий.

Апробация работы. Основные положения диссертации прошли апробацию на конференциях: Студенческие шолоховские чтения (М., 2003 г.); «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (М, 2002, 2003, 2005гг.); Межрегиональная научная конференция «На рубежах эпох: стиль жизни и парадигмы культуры» (М., 2004 г.); V Международная шолоховская конференция «М.А. Шолохов в современном мире» 2005 г, на заседаниях кафедры культурологии и теории литературы и кафедры русской литературы МГОПУ им. М.А. Шолохова. По теме диссертации опубликовано 5 статей, 3 статьи находятся в печати.

Структура работы обусловлена теми задачами, которые мы ставим перед собой. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. В первой главе раскрывается содержание понятия судьбы, определяется его место в различных религиозно-философских системах, а также раскрывается степень изученности темы в шолоховедении.

Вторая глава диссертации посвящена рассмотрению мотивной структуры «Донских рассказов», устойчивый комплекс которой, варьируясь в разных рассказах, составляет образную проекцию проблематики судьбы, восходящей к народным мифопоэтическим традициям.

В третьей главе рассматривается концепция судьбы и ее реализация в сюжетно-композиционном строении в «Донских рассказах». В заключении подводятся итоги работы, делаются выводы. Список использованной литературы включает 214 наименований. Объем диссертации -190 стр.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении сформулирован предмет исследования, его цель и задачи, обоснованы методологическая основа, актуальность и научная новизна. Раскрывается степень изученности темы в шолоховедении, определяются теоретическая и практическая значимость работы

В I главе рассматривается содержание понятия судьбы, определяется его место в различных религиозно-философских системах.

В &1 «Представления о судьбе в разных культурах» приведены наиболее важные, исторически изменчивые представления, отражавшие понимание свободы-необходимости, и общую характеристику концепта судьбы в контексте разных культур.

В славянской мифологии идея судьбы тесно связана с образом богини Макоши, олицетворением Матери - Сырой Земли, посредницей между небом и землей. Макошь воспринималась и как «матерь счастливого жребия», богиня удачи и судьбы (само имя

богини было связано со словом «кыш.», «кощь» - «жребий», «судьба»), и как «мать урожая», «мать счастья». Вообще же, исследователи отмечают, что у славян больше представлен аспект «судьбы-случая», нежели «судьбы рока»".

Не случайно так сильна в русском человеке надежда на пресловутое «авось» и тяга к магии. В русской народной культуре обрядовая поэзия, направленная на гадание (узнавание судьбы), а также на заклинание могучих природных стихий, отличается особой поэтичностью и проникновенностью. Известный исследователь русского обрядового фольклора Ю.Г. Круглое отмечает, что «одним из важнейших средств, которым древний человек пытался повлиять па природу, на враждебные ему силы, и была поэзия заклинаний, в частности - заклинательные песни».12

В рамках христианства богословским воплощением идеи необходимости стал Божественный промысел. В то же время переход от одного типа сознания к другому -процесс сложный, не однолинейный. Православие на русской почве оказалось подверженным изменениям в содержательной части вероучения и связанных с ним представлениях. Особенно устойчивыми восходящие к язычеству представления о необходимости, о правящих силах природы оставались в земледельческой среде с ее традициями народного православия, сплавившего и магические верования, и анимизм, веру и в прирожденную долю, и в божественный промысел. Как отмечает С.Е. Никитина, «русские фольклорные тексты причудливо соединили в себе языческие представления о доле-участи, прирожденной и не имеющей отношения к справедливости, и христианские идеи Божьего суда, воплощающего высшую правду и высшую справедливость».13

В силу и общих судеб мировой цивилизации, и специфических особенностей развития русской культуры важнейшими для нее (помимо собственных мифопоэт ических истоков) оказались античные и библейские традиции. Проблеме древнегреческих представлений о судьбе посвящен фундаментальный труд В.П. Горана «Древнегреческая мифологема судьбы». 14 Концептуальную основу древнегреческой мифологемы судьбы составляет идея предопределения. Принятие решений относительно жизненной доли человека приурочивается к его рождению, а главный пункт этого решения относится к смерти, так что весь жизненный путь человека, вся его жизненная доля, судьба, оказывается заданной наперед, предопределенной. Древнегреческие представления о судьбе несут на себе печать конкретно-исторических форм тех социальных структур, гех

" См., например- Введение христианства на Руси Отв. ред д. филос н., проф. А Д Сухов. М., 1987 С 48

12 Круглое Ю Г Русский обрядовый фольклор. М., 1999. С. 29- 30.

" Никитина С.Е Концепт судьбы в русском народном сознании (на материале устнопоэтических текстов) // Понятие судьбы в контексте разных культур / Науч. совет по истории мировой культуры / Сост. Т.Е. Князевская М , 1994 С. 130

14 Горан В.П Древнегреческая мифологема судьбы. Новосибирск, 1990.

общественных отношений, включенность в которые, зависимость от которых начинающего обособляться индивида имела для него определяющее значение

Соотношение божественного провидения и свободного выбора человека стоят в центре библейской традиции Весь жизненный путь индивида, поиски собственного предназначения, его судьба понимается прежде всего как служение Богу через соблюдение заповедей, данных Им человеком. Одна из важнейших философских идей, пронизывающая книги Ветхого Завета, - идея свободы воли и сопряженной вместе с ней ответственности. Жизненный путь человека по Ветхому Завету определяется постоянным нравственным совершенствованием, попыткой приблизиться к Богу через тернистый путь всевозможных испытаний, искушений, страданий ради обретения с Ним истинного Завета-Союза.

Разрешение противоречия между фактом данности феномена судьбы как жизненного явления в опытном переживании человека и отвержении идеи судьбы наукой, религией (прежде всего православным вероучением) позволило А Ф Лосеву осмыслить феномен судьбы, отыскать место данному понятию в системе православного миропонимания В представлении Лосева, судьба есть абсолютно жизненная и совершений реальная категория, которую он признает не «как выдумку, как фикцию»15. Сама наша жизнь фактически и есть судьба, «самая буквальная и настоящая, самая мрачная и бессмысленная, безжалостная, всесокрушающая и неотвратимая судьба».16 Ученый не согласен с заменой в науке попятия судьбы на понятие причинности Он считает, что «никакая самая точная наука, даже математика, не может избежать понятия судьбы»17. Человек не может предсказать то или иное явление, не только находясь на «высоте» математики, но и также на высоте «религиозной». И с этой высоты всякое явление в смысле неожиданности содержит в себе «момент судьбы».

Подвода итоги общей характеристики мифологемы судьбы в разных традициях, можно сделать вывод о том, что все историческое многообразие предложенных в культурах решений проблемы свободы-необходимости, различается тем, трактуется ли каждое событие и каждый поступок человека как неотвратимая реализация изначального предопределения, исключающего свободный выбор и случайность, или же допускается такой выбор и случайность, и идея неотвратимости подвергается сомнению, ограничению.

2-ой & обобщает наблюдения шолоховедов над проблемой судьбы в творчестве Шолохова, выделяются различные подходы в толковании данной проблематики. В решении этой проблемы внимание исследователей главным образом было приковало к

15 Лосев А Родина // Литературная газета. 1990. №4. С 6

" Там же

" Там же.

финальному произведению МА. Шолохова - «Судьба человека», что не случайно, поскольку именно в нем «так ярко и так концентрированно обнаруживалось шолоховское мировоззрение, обобщающая авторская концепция мира и человека в этом мире».18

С позиции социально-исторической детерминированности проблему судьбы решает А.И. Хватов. Исторические обстоятельства рассматривалась критиком как главная сила, определяющая характер, мотивы действий Андрея Соколова в историческом деле, с которым он был связан и которому служил. Тема «человек и народ», «судьба человека и историческая судьба» возникает у Шолохова в прямой связи «с историческим делом народа: мужество и справедливость исторического дела, которому служит герой, нашли свое воплощение в его духовном облике, в неповторимых чертах его личности».19

Идею о социально-исторической детерминированности судьбы в творчестве Шолохова развивает также A.B. Огнев. Затрагивая вопрос о роли обстоятельств в судьбе Андрея Соколова, критик говорит об их решающей и определяющей роли в судьбе главного героя рассказа.

Оба исследователя сходятся во мнении, что Шолохов «отверг мысль об абсолютной социальной предопределенности решений, направляющих течение жизни. Он оставил место личности, обладающей своей мерой социальной активности».20 Или, как заметил A.B. Огнев, «изображение исторической необходимости, судьбы как результата активного взаимодействия (разрядка моя - Н.К.) мира и человека и стало эстетическим центром рассказа Шолохова».21

Однако сам характер объективных обстоятельств, на наш взгляд, свидетельствуют скорее о воздействии внешнего мира на человека Так, Н.Д Котовчихина справедливо отмечает «трагическую хрупкость человека в мире», в окружающей «бессмыслице, хаосе, разорванности жизни своей и мира» перед лицом «иррациональных случайностей».22 Мир в художественном сознании Шолохова, а также законы бытия, царящие в нем, и человек, ищущий свое место в этом мире, - все это становится предметом общего концептуального анализа, представленного критиком. В итоге рассмотрения образной, мотивной структуры рассказа, Котовчихина делает, на наш взгляд, очень важный вывод по шолоховской концепции человека: «он одинок и сиротлив в существующем мире, не всегда понимает его, не всегда даже сможет определить смысл своей жизни, но бессознательно доверяет

" Котовчихина Н.Д. Концепция автора в художественном тексте рассказа М Л. Шолохова «Судьба

человека» // Текст Структура и семантика Доклады VHI международной конференции. T 1. М., 2000 С. 62 " Хватов А.И. Художественный мир Шолохова. М., 1978. С. 307.

20 Там ясе, с. 446.

21 Огнев A.B. Рассказ М. Шолохова «Судьба человека». М., 1984. С 67.

^Котовчихина Н.Д. Концепция автора в художественном тексте рассказа М.А Шолохова «Судьба человека» // Сб.: Текст. Структура и семантика Доклады VIII международной конференции. Т 1. М., 2000. С 67-68

миру и стремиться к гармонии с ним, к установлению с ним крепкой земной связи, боясь всякой неопределенности, всякого разрыва с ней, даже если специально не задумывается об этом».23 Глубоко христианский по своей сути шолоховский гуманизм утверждает важнейшую христианскую ценность - любовь к другому человеку, истинное сострадание, милосердие, в чем и заключается смысл, истина шолоховского героя, вынужденного вносить свою гармонию, свои общечеловеческие, христианские, вечные ценности в опрокинутый войной мир.

В этой связи отметим ряд работ, в которых «Судьба человека» рассматривается в сопоставлении с Библией. Сравнивая «Судьбу человека» и «Книгу Иова», А Б. Галкин и выделяет связующий мотив - мотив воздаяния за грех. Рассмотрев сюжетные переклички, критик приходит к выводу, что грехи Андрея Соколова - ложная мотивировка, ничуть не объясняющая судьбу человека в целом Грехи Андрея Соколова, по мнению исследователя, «нисколько не воздействуют на его судьбу, иррациональную в своей метафизической основе».24 А.Б. Галкин делает справедливый, на наш взгляд, вывод о том, что «проблема судьбы решается у Шолохова сложнее: герой не повержен, не уничтожен судьбой <...> Чтобы ни случилось с человеком, как бы круто ни обошлась с ним судьба, она не в силах отнять у него доброту, любовь и достоинство - свойства, присущие подлинному человеку. Сердце становится источником нравственного света».25 Шолоховская метафора сердца, по мнению ученого, выступает еще и как «метафорическая замена Бога».

Эпическая, мифологическая традиция, сближающая творчество Шолохова с древним эпосом, выделяется в работе Н.К. Гея, A.B. Огнева.16

Однако становление этической, нравственно-философской систем, связанных с концепцией судьбы, прослеживается и в ранних произведениях М А. Шолохова как на уровне мотивной, так и на уровне сюжетно-композиционной организации текста. Долгое время в центре внимания исследователей была событийная, сюжетно-композиционная структура «Донских рассказов». При этом главный конфликт, а также идея автора рассматривались главным образом с социально-политической позиции 27 Как справедливо отмечают современные исследователи, что «за, казалось бы, прозрачной фабулой

33 Котовчихина Н Д. Эпическая проза М.А. Шолохова в русском литературном процессе XX века М, 2004 с. 230.

24 Галкин А.Б. Вариация мотива Иова в рассказе М Шолохова «Судьба человека» // Проблемы эволюции русской читературы XX века Материалы межвузовской научной конференции Выпуск 2 М.1995 С 50.

Там же.

26 Гей Н К Мир, человек и позиция писателя // Советская литература и мировой литературный процесс. Изображение человека М, 1972, Огнев AB Рассказ М Шолохова «Судьба человека» М., 1984

27 См, например: Гура В.В. Как создавался «Тихий Дон»: Творческая история романа М. Шолохова М., 1989; Ермолаев Е.Г Михаил Шолохов и его творчество СПб, 2000; Сойфер М Мастерство Шолохова Ташкент, 1976 и т.д

скрывалось множество глубинных смыслов, сопряженных не только с конкретной ситуацией, но и с эпической фольклорной эстетикой»2®. Нельзя не согласиться с Т.В. Саськовой, утверждающей, что «эпические, библейские, мифологические мотивы прочно вдвинуты Шолоховым в исторически реальные обстоятельства и создают при этом второй сюжетный план, уводя конфликты в глубину эпической традиции, придавая им многосложность».29

Проблему художественного психологизма М.А. Шолохова во взаимосвязи с традициями, идущими от народно-поэтического творчества и русской литературы на примере анализа текстов «Донских рассказов» и «Тихого Дона», решает Е.А. Костин.30 Исследователь подчеркивает, что основным стержнем его художественного мира является опора на народное объяснение жизни и человека.

Е.В Пономарева отмечает, что «объектом авторского внимания в рассказах становится не просто частная ситуация. Диапазон идеи гораздо шире. Жизнь обычного рядового человека выводится в большой социальный мир и, соотносясь с объективными законами природы, с категориями вечности, приобретает огромный обобщающий смысл».31 Однако проблема «подлинно личной судьбы человека» (В.В. Петелин), отраженной Шолоховым уже в «Донских рассказах», еще не была предметом специального исследования Внимание критиков главным образом было обращено к роли социально-исторических обстоятельств в жизни героев, определяющих не только общий ход жизни в целом, но и отдельную судьбу человека, мотивы его поступков,

П глава диссертации посвящена рассмотрению мотивной структуры «Донских рассказов», устойчивый комплекс которой, варьируясь в разных рассказах, составляем образную проекцию проблематики судьбы, восходящей к народным мифопоэтическим традициям.

В 1-ом & рассматривается роль случая в мотивной структуре «Донских рассказов». Редко обозначенная прямо, категория судьбы занимает ведущее место в повествовании о разнообразных, но и пересекающихся жизненных путях разных героев, брошенных в пекло гражданской войны. В новеллистике писателя очень важной в семантическом поле концепта судьбы оказывается метафора случая.

2,Котовчихииа Н Д Эпическая прсиа М А Шолохова в русском литературном процессе XX века. М., 2004 С 34

29 Саськова Т.В Архетипическое и историческое в малой эпике М.А. Шолохова // Шолоховские чтения Сборник научных трудов МГОПУ. М., 2003. С 237-244.

"Костин Е А Проблема художественного психологизма в творчестве М А Шолохова («Донские рассказы» и «Тихий Дон»): Автореф. дис. Томск, 1980.

31 Пономарева Е.В Трансформация М Шолоховым традиции русского рассказа в контексте русской новеллистики 20-х гг. XX в. С. 8.

Представления о судьбе в истории человечества менялись, но в сложно организованной человеческой психике разновременные идеи переплетаются и сосуществуют. Древнейший слой народного сознания, отраженный в произведениях Шолохова, выговаривается на языке пословиц, примет, поговорок. К более позднему, нравственно-ориентированному уровню относятся народные представления о судьбе, где определяющей становится идея личной ответственности, христиански окрашенной этической детерминированности. И наконец, позднейший пласт отражает уверенность героев в их волевом властвовании над судьбой, в их способности пересоздать мир в соответствии с умозрительными конструкциями, с оглядкой на «книжное» знание. В рассказах Шолохова все обозначенные уровни сталкиваются на пересечениях судьбы и случая.

В художественной структуре произведения роль случая многопланова, но, пожалуй, главное - то, что он оказывается «виновником» «пороговых» ситуаций, требующих ответственного, жизненно важного выбора. Уже само название новеллы «Двухмужняя» отражает кризисную жизненную ситуацию, предполагающую проблему выбора. Не поживи Анна с Арсением, она так и не узнала бы, что может бьггь иной, более достойный сценарий судьбы и по возвращении Александра смиренно и безропотно продолжала бы «горе мыкать» Случай, сделавший возможной иную жизнь,

поставил Анну перед необходимостью принимать судьбоносное решение, пробудив в ней активное начало И Шолохов показывает, как непросто человеку делать выбор, сколько сомнений, метаний, разноречивых порывов и импульсов сталкивается при этом Случай провоцирует человека задумываться о своей судьбе и нести за нее ответственность.

Сложное переплетение случайного и закономерного наблюдается в рассказе Шолохова «Продкомиссар». Случайно, не специально направили Игната Бодягина «как энергичного, предприимчивого работника»32 на должность окружного продкомиссара именно в его родное село, покинутое героем шесть лет назад после ссоры с отцом Случайно или закономерно два родных человека встречаются вновь, оказываясь по разные стороны баррикад? Гражданская распря, сначала разбившая семью, теперь по горькой иронии соединяет осколки зеркала, отражающего суровую историческую правду тех лет.

Случай играет в новеллистике Шолохова и эстетическую роль, способствуя максимальному нагнетанию напряженности конфликта, обострению драматизма на ограниченном художественном пространстве малой эпической формы: он сводит лицом

32 М А Шолохов Собрание сочинений в 8-ми тт. Т 7. М., 1980. С. 25!.

к лицу не просто людей, стоящих на разных идейных позициях, но соединенных кровнородственной связью, разрыв, разрушение которой ведет к оскудению животворящих сил земли вообще.

Изображая диалектику судьбы и случая, Шолохов сталкивает разноуровневые, разновременные представления об этих категориях, выдвигая на первый план идею личной ответственности, нравственно обусловленного вектора жизненного пути, его исхода, но прибегая при этом и к древним афористически выраженным воззрениям о предопределенности, фатальности, родовой судьбе, которые привносят ощущение таинственности, загадочности, неполной проясненности «последних вопросов», не укладывающихся в русло «прописных истин», кажущихся подчас очевидными «кузнецам человеческого счастья», готовым творить земной суд как окончательный и безоговорочный. Писатель же осознает относительность каждой из правд, отстаиваемых противоборствующими сторонами, показывает сложность человеческой натуры, психики, способной совместить новейшие идеи с древнейшими представлениями, и это обусловило прорыв в экзистенциальное измерение, сопрягающееся у Шолохова с историческим, социальным и даже бытовым.

Во 2 & анализируется мотив суда в «донских рассказах» М.А. Шолохова. Гражданская война, мучительное становление новой жизни на Дону, переданные М.А.Шолоховым со "свирепым" реализмом (П.В.Палиевский), легли в основу "единой Книги" (В.В.Гура), составленной из разных рассказов, но "прошитой" сквозными мотивами, важнейшим среди которых становится мотив суда, вобравший целый "веер" иерархически представленных смыслов (суд властей, суд совести, суд земной и высший, самосуд и т.д.).

Понятия судьбы и суда изначально тесно связаны между собой, что подтверждается прежде всего мифологией: богини судьбы Мойры были дочерьми творяшей суд Фемиды. В древнерусском языке первым значением слова судьба было 'суд', а уж потом оно обозначало ту темную слепую силу, которая управляет течением человеческой жизни. Семантическая параллель 'судьба - суд, закон' прослеживается и у Шолохова, осмысляющего категории суда и судьбы как неразрывно связанные между собой причинно-следственными отношениями.

Мотивы суда, земного и высшего, - важнейшие в рассказе "Семейный человек". Они сопрягаются с темами жизни и смерти, а потому не случайно вписаны в образный

контекст водной стихии, семантика которой восходит у Шолохова к народнопоэтическим традициям, вбирающим в себя социально-актуальные смыслы.33

НД. Арутюнова отмечает, что "судьба имеет многочисленные мифологические воплощения, специфика которых определяется практикой и тактикой власти. И этим воплощениям соответствуют варианты концепта судьбы"34 Среди Судьбы Дистрибутора, Судьбы Играющей, Режиссера и т.д. Арутюнова выделяет судьбу, принимающую образ Судьи- "В этой модели связь между событиями интерпретируется в этических терминах Случай часто вершит суд. Через него осуществляется возмездие или вознаграждение. Человек выступает в роли ответчика»35.

Именно такую ситуацию наблюдаем мы в рассказе «Обида». Обкраденный на дороге, Степан, одержимый ненавистью, желанием отомстить, спустя некоторое время встречает своего обидчика на развилке двух дорог. Эта символическая деталь, как представляется указывает на возможность выбора между разными "сценариями" жизни в зависимости от принятого решения. Выбор герой делает, основываясь на своей системе нравственных координат. Степан принимает решение, движимый чувством, давшим заглавие рассказу.

Судьба, принимающая облик Судьи, часто как бы сначала испытывает человека, а затем выносит свой приговор. В данном случае "нарушение каждым из героев двух основ жизни (хлеборобство и забота о продолжении рода) наказывается: один принимает смерть в степи, другой, ослепленный местью, будет нести крест вины всю оставшуюся жизнь".36

В рассказе "Продкомиссар" Шолохов изображает сходную ситуацию. Сын, когда-то осудивший отца за жестокость, сам вернулся посуровевшим, готовым и естественное чувство привязанности к родному человеку, и этические заповеди подчинить идеологическим лозунгам и установкам В сцене показательного суда, вершащегося по приговору революционного трибунала, осуществляется и другой суд - в соответствии со старыми традициями родового права: отец накладывает анафему на сына.

Суд человеческий жесток и неправеден. И истина старшего, и истина младшего Бодягиных относительны; в каждой есть зерно правды, но претензии на его абсолютизацию приводят к тому, что из этих зерен вырастает зло, несправедливость (избиение работника, показательная казнь), так что наказание оказывается несоразмерным поступкам, деяниям. И лишь высший Суд, который вершится через Случай, дает

33 См.: Маковский М М У истоков человеческого языка. М., 1995 С 122; Никитина С Е Концепт судьбы в русском народном сознании // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 2000 С 130

Арутюнова Н Д Истина и судьба // Понятие судьбы в контекстах разных культур М, 2000. С 312

35 Там же

"Муравьева Н М. О некоторых особенностях стиля рассказов "Обида" и "Коловерть" М А Шолохова // Шолоховские чтения М , 2003 С 194

возможность «очиститься» герою путем приношения себя в жертву ради спасения ребенка, ради прорастания новой неведомой - сиротской - жизни, среди снегов и холода согретой человеческим теплом и сочувствием.

Мотивы суда, переплетаясь с иными сквозными мотивами цикла "Донских рассказов", раскрывают сложное, многомерное представление Шолохова-художника о судьбе, сопрягающее и в то же время сталкивающее разновременное, разноуровневое ее понимание - от древнейших фаталистических истоков до новейшей, рожденной революционной эпохой головокружительной веры в человека - кузнеца не только собственного, но и всеобщего счастья.

В 3-ем & рассматриваются мотивы пути и судьбы. Мотив пути издавна соотносился в народной традиции с жизнью человека, его судьбой. Герои Шолохова, их судьбы объединяются образом дороги, стежки, которую каждый прокладывает себе сам на единой, общей для всех матушке-земле в соответствии со своей правдой и нравствепными критериями, но и в столкновениях с «попутчиками», носителями разных представлений о мире, жизни, судьбе, что в конечном итоге отражает историческую картину событий тех лет.

В рассказе «Пастух» метафоричный образ дороги воплощает индивидуальный жизненный путь героя. Жизнь девятнадцатилетнего Григория оборвалась в самом начале той дороги, которую он для себя выбрал, так и не дойдя до поставленной цели. Кольцевая композиция выстраивается при помощи опорного в системе философского подтекста рассказа символического образа дороги, при этом финал произведения остается открытым: что там в пути, за горизонтом? Осуществятся ли ленинские пророчества, в которые так верил брат Дунятки?

В рассказе «Смертный враг» на первое место выходит социальный аспект образа дороги. Не случайно указанный конфликт подается через «земледельческую» метафору: «Со дня перевыборов через хутор словно кто борозду пропахал и разделил людей на две враждебные стороны. С одной - Ефим и хуторская беднота; с другой Игнат с зятем председателем, Влас, хозяин мельницы-водянки, человек пять богатеев и часть середняков».37 Мотив «родственного кровопролития» осознается как восстание человека против Матери-Земли, первооснов Бытия, Природы, как нечто греховное и противоестественное».

Желание владеть хорошей, жирной землей каждой из сторон вполне понятно и объяснимо, поскольку от этого зависит урожай, а следовательно, и благополучие. Земля

37 М А. Шолохов Собрание сочинений в 8-ми тт Т 7. М., 1980 С 450

38 Даренская Н А Поэтика природно-родового начала в «Донских рассказах» М Шолохова //Шолоховские чтения Сборник научных трудов / Отв. ред Ю Г. Круглое М„ 2003 С ! 11

не равноценна по качеству, и кому-то достанется белая глина, а кому-то чернозем. Образ земли-кормилицы оказывается здесь связанным с мотивом деления, доли. Но не жребий определяет судьбы, а межличностные, социальные отношения.

Один из рассказов М. Шолохова, включенных в цикл, носит название «Кривая стежка». Его завязку составляет судьбоносная встреча главных героев на перепутье, «когда перешла Ваське дорогу статная грудастая девка, на ходу глянула прямо, чуть-чуть улыбчиво, и словно ветром теплым весенним пахнуло Ваське в лицо» 39 Фразеологизм «перейти дорогу» несет в себе негативное значение, предполагающее, что встреча окончится бедой, несчастьем для кого-то из ее участников. Из дальнейшего повествования выясняется, что встреча оказалась роковой и для Васьки, ступившего на «кривую стежку», и для Нюрки, случайно погибшей от его руки. «Кривая стежка» - метафора горькой, бедовой судьбы, завершившейся «худым концом».

В заглавие еще одного произведения, вошедшего в цикл, заложена символическая связь пути с жизненной судьбой. Повесть названа «Путь-дороженька», ее исход тоже трагичен, хотя ее герой не ступает на кривую стежку, а стремится идти прямой дорогой, ни на шаг не сходя с нее. Как это нередко бывает у М. Шолохова, в сознании его персонажей причудливо переплетаются, срастаясь, разновременные, противоречивые, даже как будто отрицающие друг друга представления о судьбе. Так, герой повести Федор Кремнев, наставляет сына: «По двум путям-дороженькам не ходят, сынок! Выпала нам одна, по ней и иди, не виляя, до смерти. Коли родились мы постовалами-рабочими, то должны свою рабочую власть и поддерживать!..».40 Здесь выражена древняя идея врожденной судьбы, ее предопределенности, сопряженная с образом изначально заданного пути: дорога «выпала», не выбрана. Напомним, что, согласно славянской мифологии, при рождении каждый наделяется долей или недолей девами судьбы, небесными пряхами, прядущими нить жизни человека, его счастливую или несчастную судьбу. Это архаичное представление переплетается с темой классового, сословного происхождения. Их сочетание тоже по-разному варьировалось на различных этапах в тех или иных культурах. Но в устах героя обозначенное понимание судьбы обретает совершенно новую мировоззренческую окраску, являясь главным аргументом в выборе идеологической позиции, злободневно-политическим обоснованием приверженности рабочей власти. Вера в предопределенность судьбы, в заданность пути поддерживает твердость героя, выдержавшего пытки и принявшего смерть: не случайно дана ему фамилия Кремнев. Парадокс в том, что фатальные представления оказываются основой

39 М.А Шолохов Собрание сочинений в 8-ми тт. Т. 7. М., 1980. С. 397.

40 Там же, с. 301

активности, волевой несгибаемой устремленности человека, сопротивляющегося мучителям, отказывающегося подписывать ложные показания, претерпевающего страдания в убежденности, что такая ему выпала доля

Шолохов показывает, как сложно пересекаются в созиании человека, способном вбирать и совмещать разнородные представления, древние верования с новейшими веяниями и событиями. Ведь Фома Кремпев не идеолог, но героически гибнет, будучи уверенным, что нельзя вилять по жизнепной дороге, сходить с пути, написанном на роду И может, не случайно писатель наделил его профессией постовала: ведь и валенки связаны с протаптываемыми человеком тропками, являясь символом пути-дороженьки.

В 4-ом & анализируется водная стихия в «Донских рассказах». Особое значение в художественной системе цикла «Донских рассказов» имеет и многообразно представленный мотив воды, семантика которого у Шолохова тесно связана с народнопоэтическими традициями, сливающимися с социально-актуальными смыслами Так, Дон является и промежуточным, переходным - между жизнью и смертью - водным пространством (древнейшая народнопоэтическая символика воды, реки), и метафорическим изображением гражданской войны, когда противоборствующие стороны расходятся по разным "берегам", и символом исторического «потока», времени. Как Дон «мчится с бесшабашной стремительностью», так и день за днем пролетают в стремительном потоке событий.

В рассказе «Родинка» образ воды предстает в различных проявлениях, но преобладающими оказываются мотивы опасной, связанной со смертью стихии Негативную символику воды, ее опасность для человека раскрывают «общеславянские представлениям о том, что в воде обитают черти и другая нечистая сила <...> ср. поговорки1 «Где вода, там и беда». «От воды всегда жди беды». «Черт огня боится, а в воде селится» и др.»41

Вода, перекликаясь с жизнью, судьбой Николки Кошевого, предрекала ее трагический исход, несмотря на счастливое предзнаменование. Именно купаясь в Дону, то погружаясь на глубину, то выныривая, узнает он от ротного о народной примете, обещающей ему счастливую жизнь.

Символика воды связана здесь и с мифологическими представлениями о воде как о «чужом» и опасном пространстве. Древние мифологические представления сливаются с исторически копкретными смыслами, теперь же в противоречивом симбиозе (счастливая примета и несчастливая судьба).

41 Славянские древности- этнологический словарь в 5-ти томах // Под ред Н И Толстого Т 1 А-Г М, 1995 С 386.

Образ воды присутствует уже в первых строчках рассказа «Семейный человек» и занимает важное место в ряду эмпирических деталей, которые, повторяясь и варьируясь, обретают символическую значимость и во многом определяют идейно-эмоциональный тон всего произведения. Застряв посреди переправы, между берегами, паромщик рассказывает повествователю о своей судьбе и просит рассудить его в споре с дочерью Напомним, что мотив суда, земного и высшего, оказывается одним из важнейших. Он связан с темами жизни и смерти, судьбы, а потому не случайно тесно переплетен с образом водной стихии. Символично, что работает Микишара паромщиком В народных представлениях водное пространство осмысливалось «как граница между тем и этим светом, путь в загробный мир» 42 На одном берегу - души его покойных детей, в смерти которых виновен он сам. На другом - оставшиеся в живых и не желающие есть с ним хлеб за одним столом В конкретно-историческом плане два берега, разделенные рекой, -зримый образ распавшегося на враждующие стороны народа. Конкретно-исторические события подаются у Шолохова сквозь призму мифопоэтических традиций, что усложняет его образы, лишая их прямолинейности и односторонности.

Символические параллели между событиями гражданской войны, жизненными испытаниями человека судьбой и речной "коловертью" прорисовываются и в рассказе «Жеребенок». Жертвами войны становятся не только противостоящие друг другу люди на разных берегах реки, но и животные, загнанные до смерти, обессилевшие в этой кровавой путанице.

Проведенный анализ наглядно демонстрирует, как все исследуемые мотивы тесно переплетаются между собой, образуя смысловые "пучки", стягивающие воедино разновременные, разноречивые представления о судьбе, не поддающейся однозначной трактовке. Слияние мотивов пути, воды, коня, детства наблюдается и в других рассказах Шолохова.

5-ый & посвяшен рассмотрению мотива коня Правдивое, конкретное отражение действительности М.А Шолоховым в "Донских рассказах" не обходится без включения сцен, эпизодов с участием лошади. Однако изобразительная роль не исключает и иной функциональности, расширяющей смысловое поле новеллистики.

С давних времен конь олицетворял мощь, жизненную силу и соотносился с мотивами пути и судьбы. Приручение, подчинение лошади своей воле символизировало попытки человека в какой-то степени обуздать и судьбу. Не случайно появилось выражение "бьгть на коне", означающее успех, благосклонность фортуны, в то время как неудачи, поражения ассоциировались с всадником, выбитым из седла.

"Там же, с.386.

В "Донских рассказах" конь часто связывается с переломными, кризисными моментами в жизни героев Так, в рассказе "Батраки" поворотным оказывается эпизод рокового поединка человека с лошадью. Конь предстает здесь как воплощение неуправляемой силы, слепой, "бесноватой" ярости судьбы, наносящей смертельный удар и отцу Федора, Науму, и всей семье в целом.

У Шолохова, изображавшего драматические процессы кризиса, распада семьи в период исторической ломки, мотивы перепутья, разрыва, размежевания включают образ коня, играющего важную сюжетную и символическую роль. В "Бахчевнике" противостояние отца и сыновей воплощено в емкой сцене кражи ключа от конюшни и увода коня, умчавшего Федора по новому пути в поисках иной правды. Лошадь оказывается своеобразным центром, организующим патриархальную семью и родственные отношения в ней. Ее умыкание, вопреки строжайшему отцовскому запрету, -не просто дань изобразительной точности, достоверности, но и знак разрыва семейных уз.

Повышенной смысловой значимостью наделен образ коня и в рассказе "Родинка". Единственный эпизод, где герои счастливы, как им обещано судьбой согласно примете, -ретроспективное описание семейной идиллии, сквозь которое просвечивает авторское видение светлой и радостной жизни. Данное во второй главке изображение загнанного жеребца перекликается с финальной сценой Николкиной гибели, как бы предваряя, его. Повтор мотивов усталости, загнанности, во многом определяющих идейно-эмоциональный тон рассказа, создает символический пласт, в котором смерть соединяет Николку и коня.

В рассказе "Коловерть" тоже встречается подобное сплетение мотивов, сочетание разных планов повествования, отмеченное разрастанием символической перспективы. В рассказе "Продкомиссар" вновь сойдутся мотивы детства, коня, дороги в судьбоносной ситуации, на грани жизни и смерти. Спасаясь от погони, верстах в трех от станицы, "в лохматом сугробе" Игнат Бодягин увидел "малюсенького мальчонку, синим воском налитого"43, замерзающего в сугробе. Главный герой должен сделать трудный, ответственный выбор' или он бросаез мальчонку, и тогда они с Тесленко успеют скрыться, останутся в живых; или же отдать копя неизвестному сиротинке и обречь обоих на верную гибель. Отметим, что в данной ситуации выбора между жизнью и смертью все зависит от коня, от его спасительного бега, оборачивающегося бегом судьбы. И как будто случайно встреченный на заснеженной дороге мальчонка, посаженный на лошадь и стремительно уносящийся вдаль, обретает глубокий символический смысл

43 М А Шолохов Собрание сочинений в 8-ми тг Т. 7 М., 1980. С. 255.

Этому безымянному мальчику, скачущему ночью по полю, уходящему в неизвестность, созвучен образ напуганного Нахаленка. Таким образом, сквозные, повторяющиеся образы, сюжетные переклички, раздвигают смысловое пространство цикла рассказов, сопрягая мотивы детства, семьи, пути, коня в некие созвучия, где каждый из них имеет свой тон, свою краску, а, сливаясь в разных вариациях, они помогают высветить различные грани глубинных проблем жизни и смерти, случая и судьбы.

В 6-ом & анализируется мотив волка. Сквозной образ волка объединяет разных героев «Донских рассказов» Шолохова и в тесной связи с народно-поэтическими традициями отражает философскую концепцию жизни и смерти, те нравственные ориентиры, которые важны и для персонажей, и для писателя.

Один из самых ярких примеров использования образа волка встречается на страницах рассказа «Обида», когда главный герой, Степан, в момент постигшего его несчастья сравнивается с раненым волком. Эта яркая параллель между человеком и животным, соединяющая антропоморфный и зооморфный уровни бытия у Шолохова (Е.И.Диброва), передает всю глубину постигшего героя несчастья, окрашивает эмоционально-лирический строй повествования в трагические тона. Вековые традиции фольклора помогают углубить, расширить понимание подобного сопоставления. Сравнение с волком здесь оказывается связанным с образом земли.

С образом волка также тесно соотнесен и мотив мести, встречающийся во многих рассказах Шолохова. Хладнокровно мстит волчица за смерть своих маленьких волчат, подброшенных Игнатом во двор к своему врагу - Ефиму («Смертный враг»). Жажда мести, целиком завладевшая мыслями, всем существом Степана, сравнивавшегося с волком в момент потери самого дорогого - семенного хлеба, заставила его страшно расплатиться со своим обидчиком. Михаил Крамсков («Коловерть») опасается мести маленького сынишки Игната и приказывает своей матери: «А этого щенка возьмите от стола, а то я ему, коммунячьему выродку, голову отверну!.. Ишь, смотрит каким волчонком Вырастет, гаденыш, тоже большевиком будет, как отец!».44

В рассказе «Родинка» уход атамана с бандой сравнивается с побегом «набедившегося волка от овечьей отары».45 Подобное сравнение оказывается связанным с представлениями о волке как о «вожде, причем чаще всего - вожде боевой дружины».46 В финале рассказа образ волка приобретает самостоятельное звучание, становясь предвестником трагической развязки.

44 Там же, с 380.

45 Там же, с. 232

46 Мифы народа мира (энциклопедия). В 2-х тт / Гл ред. С.А. Токарев. М., 1994. С. 242.

В народном сознании волк одновременно является и жертвой (изгоем, преследуемым), и хищником (убийцей, преследователем) Заметно сходство этих древних представлений с положением и судьбой героя рассказа «Кривая стежка».

Равенство людей и животных подчеркивается автором при помощи сравнений с волком. Так, Дарья («Шибалково семя») ушла рожать в лес, «забилась... в яры, в бурелом, вымоину нашла и, как волчиха, листьев-падальцы нагребла и легла спервоначалу вниз мордой, а посля на спину обернулась»47 В финале рассказа «Коловерть» мы видим картину, когда «в буреломе, в запахе пьяном листьев лежалых - ночью щенилась волчица, стонала, как женщина в родах, грызла под собой песок, кровью пропитанный».4* Таким образом, "волчьи" мотивы тесно связаны в "Донских рассказах" с темами жизни и смерти, рождения и гибели, свободы и плена, что имеет прямое отношение к проблематике судьбы.

В ГО главе диссертации рассматриваются способы реализации концепции судьбы в сюжетно-композиционном строении «Донских рассказов». Структура произведения оказывается важной в раскрытии концепта судьбы, поскольку, как отметил один из современных теоретиков, «чтобы понять художественное произведение, необходимо понять взаимоотношение между жизненным материалом и формой его выражения. Художественная форма поэтому и есть одновременно и концепция действительности» 49 Проблематика судьбы является циклообразующим фактором в «Донских рассказах», определяющим их диалог и на уровне сюжетно-композиционной, и на уровне мотивной организации текста Использование автором бинарных, двоичных структур, привлечение парных персонажей позволяет отразить многоголосье разных типов сознаний и обеспечивает сложное, объемное раскрытие обозначенной проблематики.

&1 Сюжет в сюжете. Мир М А Шолохова нередко называют жестоким, "омытым в "кровавой паутине" XX века,50 полным натуралистических подробностей Его рассказы обычно остросюжетны, а повествование отличается исключительной динамичностью. Так, рассказ "Бахчевник" занимает всего 13 страниц, а описываемых событий могло бы хватить на целый роман- бегства, избиения, расстрелы, убийства, что создает напряженный тон повествования. Сюжет при этом играет значительную, едва ли не первостепенную роль в раскрытии художественного замысла, а обеспечивает его развитие конфликт, отличающийся остротой и сложным характером, может быть, не все(да заметным при внешнем восприятии. На первый взгляд кажется, что у М А Шолохова родовые и

41М А Шолохов Собрание сочинений в 8-ми тг Т. 7 М., 1980 С. 259.

41 Там же, с. 384.

49 Скобелев В.П. Поэтика рассказа. Воронеж, 1982 С 12.

50 Кисель Н А Эпический чир М А. Шолохова // Творчество писателя в национальной культуре России Ростов-на-Дону. С 150.

исторические разломы совпадают, соединяются причинно-следственными связями, поскольку в каждой из новелл отцы и дети оказываются по разные стороны баррикад Возникает соблазн объяснить причины покушения на родных идейными разногласиями Но писатель именно эти идеологические мотивировки каждый раз приглушает, осложняет иными поведенческими импульсами, добиваясь объективного изображения противоречивой человеческой сущности в вихрях истории Проведенный на материале рассказа «Бахчевник» анализ убеждает, что писательское мастерство М.А. Шолохова проявляется и в острособытийном, с крутыми поворотами сюжетном построении, часто с неожиданными финалами, что характерно для новеллистики, и в подборе ярких, емких деталей, которые, повторяясь, становятся символическими мотивами, сближающими события, ситуации на ассоциативном уровне, придающими им особый смысл. Идеологический конфликт соотнесен с нравственным, оказывающимся определяющим. Не случайно поэтому и то, что все события подаются сквозь призму героя-подростка, главного персонажа рассказа.

& 2 Дублирование ситуаций. В построении сюжета находит воплощение шолоховская концепция мироустройства. Так, сюжетный хронотоп рассказа «Родинка» не соответствует линейно-фабульному, авторская концепция предопределяет нарушение естественной хронологии Как и во многих других рассказах, социальный конфликт оборачивается семейной драмой, а тема войны пересекается с темой судьбы. Ассоциативный пласт делает войну в шолоховском изображении явлением одновременно и исторически-конкретного и общечеловеческого, универсального планов, что требует не только точности описаний, но и глубокого философского осмысления. Миросозерцательная роль сюжета в рассказе «Родинка» раскрывается через противопоставленные друг другу образы военной и мирной жизни, которые раскрывают и восполняют друг друга, воплощая важную для Шолохова идею несовместимости на одном пространстве гармонического развития, счастливой жизни и губительной войны. Важнейшую роль при этом играет дублирование сюжетной ситуации встречи, решенной по принципу контраста, подчеркнутого композиционной симметрией.

& 3 Роль сюжетной случайности. Сюжетостроение многих ранних рассказов Шолохова обнаруживает и другую важную особенность: «избыточность» сюжетных случайностей, которые, казалось бы, ничего не выражают. Проведенный анализ рассказов «Продкомиссар», «Алешкино сердце», «Батраки», «Обида», «Червоточина», «Один язык» убеждает в полифункциональности случая в сюжетно-композиционном строении произведений. Многообразное использование сюжетного случая (случай-возмездие, случай как временное нарушение стабильности, случай как некое проявление сюжета

судьбы, характерологическая роль случая) позволяет выявить сложную диалекгику судьбы и случая, где Шолохов сталкивает разноуровневые, разновременные представления об этих категориях, выдвигая на первый план идею личной ответственности, нравственно обусловленного вектора жизненного пути, его исхода. Не социально-политическое, не идеологическое начало определяет судьбу целиком и полностью, а именно нравственная природа человека, то конфликтующая, то гармонирующая с окружающим миром.

& 4 Сюжетный мотив осечки оружия. Частным проявлением вмешательства Случая в ход жизни оказывается у Шолохова осечка оружия (рассказы «Смертный враг», «Кривая стежка», «Жеребенок». «Илюха»), однако цели и задачи использования этого художественного приема, его содержательность различны.

Счастливый случай, спасший жизнь Ефиму Озерову (осечка оружия), ставит перед ним проблему выбора, требует принятия судьбоносного решения: отступиться от своей правды («мы не позволим, чтоб бедноте наступали на горло!») или же продолжать опасную борьбу, рискуя своей жизнью. Таким образом, образуется «единство двух полюсов - судьбы, полностью чуждой случайности, и случая, никогда не выступающего как необходимость»51, где актуализируется сфера нравственного, носителем которой является человек, принимающий судьбоносное решение. Следовательно, «человек и есть сама его судьба», где он сознательно-активно действует в экстремальных, пороговых ситуациях.

В рассказе «Кривая стежка» Васька дважды стреляет в Нюркину мать, но вмешательство случая (промах) словно дает герою шанс сойти с «кривой дорожки», одуматься. Однако голос разума давно уже был заглушён нездоровой страстью героя к Нюрке, и он по роковой ошибке свою возлюбленную.

Как в рассказе «Смертный враг», так и в «Кривой стежке» случай никак не повлиял в целом на судьбу героев Создается впечатление, что он только «отодвигает» страшные преступления, не изменив сценария Судьбы. Можно ли тогда говорить о фатальной предопределенности всего происходящего?

У Шолохова нет однозначного решения, что судьбу человека творит фатум или божественная воля. Все переплетено и сходится в одной точке: в судьбоносные моменты жизни, часто подготавливаемые Случаем как формой и способом проявления Судьбы, ее дальнейший ход зависит от нравственного выбора человека, его личностного стержня В этом мы находим еще один яркий пример проявления гуманизма Шолохова. В диалоге с

51 Топоров В.Н Судьба и случай // Понятие судьбы в контексте разных культур Сост Т Б Князевская М , 1994 С 38

человеком Случай создает проблему выбора, провоцируя активность, сознательное или спонтанное «выговаривание» «природной завязи», нравственной сути характеров. В диалоге с человеком Случай, проявляющийся, в частности и через осечку оружия, создавая пороговую ситуацию между жизнью и смертью, ставит проблему выбора, где человек принимает судьбоносное решение. Но мотив осечки может играть и иную миросозерцательную роль, напоминая о неких загадочных, до конца необъяснимых проявлениях Высшей силы.

& 5 Сюжетный мотив смерти. Мотив, как известно, понимается и как сюжетная единица, и как тематическая. На мотивном уровне, таким образом, осуществляется взаимопереход содержания и формы. У Шолохова особенно важное значение имеет связь сюжетной случайности с мотивом смерти: ситуация выбора, в которую поставлен герой по воле случая, - это, как часто бывает в рассказах писателя, выбор между жизнью и смертью. При таком прочтении смерть становится не просто средством отражения трагических событий Гражданской войны, «приметой времени», но и позволяет осмыслить философско-эстетические взгляды Шолохова, в частности, концепт судьбы, с которым напрямую связана категория смерти.

Мотив смерти, звучащий на протяжении всего повествования в повести «Путь-дороженька», помогает раскрыть сущность героя, оказывается связанным с темой судьбы. Унаследовав от отца фатальные представления о судьбе, приняв неизбежность, юный Петька в другом проявляет мужество: он сумел побороть в себе страх смерти, добиться, чтобы когда «зазывно подмаргивает смерть», «от этого страхом не холодела душа».52 Действительно, та смелость, с которой он встречает, казалось бы, уже неизбежную смерть, создает впечатление, что его не заботит то, сколько ему отведено и как он умрет. Скорее его волнует то, как прожить эту жизнь. Подобно гомеровским, герои Шолохова прямо смотрят в глаза своей судьбе, даже если это встреча со своей собственной смертью Понимание неизбежности, своего рода фатализм Петра, Антошки побуждает их к отважным поступкам. Важно обратить внимание на следующие слова Петра, дважды прозвучавших на страницах повести: «Смерть - это, братец, не фунт изюму!..»53 Они отражают определенную фаталистичную убежденность героя в том, что сама смерть не слепа, что у каждого человека свой срок, своя смерть. Так, в русской народной поэзии смерть называется судом: «не к суду пришло значит не к смерти <...> В былине об Илье

" М.А. Шолохов Собрание сочинений в 8-ми тт. Т. 7. М., 1980. С 330.

51 Там же, с 321, с. 323

Муромце его сын стречял во Илью сквозь белый шатер - а тут Илюше не к суду пришло»5* ■

Говоря о смерти в «Донских рассказ», нельзя не обратить внимание на натуралистичность описаний. Критик В. Чалмаев такое натуралистичное повесиование отнес к «неопытности» молодого Шолохова, «воспроизводившего, сгущавшего, концентрирующего страшные эпизоды и мотивы ненависти, ожесточения».55 Безусловно, Шолохов акцентирует внимание на убийствах, смерти как мировом Зле, что отвечает его творческой задаче - вскрыть антигуманистическую сущность войны и ненависти. По Шолохову, не может быть ничего таинственного, загадочного, нет никакого смысла в этих бесчисленных смертях на полях Гражданской, отце-сыно-братоубийственной войны.

& 6 Парные персонажи. Характерологическая функция сюжета, проявляющаяся через многочисленные ситуации выбора, подчеркивается автором и при помощи использования парных персонажей Использование приема парных персонажей в рассказах «Продкомиссар», «Председатель Реввоенсовета Республики», «Жеребенок», в повести «Путь-дороженька» дало возможность избежать автору однозначной, упрощенной идеологической оценки описываемых событий и героев. Парные персонажи принадлежат к одному лагерю, являются сторонниками, не противниками, но отличаются «природной завязью» и нравственным чувством. Вопреки распространенному мнению о том, что «линия размежевания действующих лиц связана с единственным вопросом.... за революцию или против революции, за Советскую власть или против Советской власти»56, главная проблема, интересующая Шолохова, была проблема нравственности. Именно поэтому во многих рассказах идеологический конфликт вырастал на почве нравственных противоречий.

Действительно, в мире Шолохова не могут вызывать симпатию красноармейцы, спокойно выносящие смертельные приговоры. Так, подчеркнуто бездушным изображается и областной продовольственный комиссар, который «говорил, торопясь и дергая выбритыми досиня губами: «... Злостно укрывающих - расстреливать!..» Созвучным оказывается и образ председателя трибунала, «бросившего, будто новый обруч на кадушку набил», страшный приговор: «Расстрелять!..» На вершине этой галереи образов, бездушных, за идеями не видящих живых людей, дошедших в своей тщательности по раскулачиванию до бесчеловечности, стоит образ заместителя Донпродкомиссара товарища Птицына, который до того «докачался» хлеба, «что осталась

54 Никитина С Е Концепт судьбы в русском народном сознании (на материале устнопоэтических текстов) // Понятие судьбы в контексте разных культур / Сост ТБ Князевская М, 1994 С 131

55 Чалмаев В М.А Шолохов//Русская литература XX века М., 1997. С 178

36 Хватов А И Художественный мир Шолохова. М., 1978 С 22

на мужике одна шерсть»57 Как заметила по этому поводу Л.И. Щеблыкина, «художественное чутье, истинный гуманизм писателя не позволили рисовать картину гигантского перелома одной краской».5* Трудно поэтому согласиться с выводом Ермолаева Е.Г, считающего, что выбор героев «страдает односторонностью»: «Почти все они являются стойкими приверженцами советского режима, и писатель старается вызвать у читателей чувство симпатии к целям этого режима тем, что эти его молодые герои оказываются или жестоко избитыми, или убитыми своими врагами».59

& 7 Разветвление сюжета через дублирование сюжетных линий. Другое средство, используемое Шолоховым для подчеркивания определенной свободы выбора у героев в их жизненной реализации, самоопределении, отражающемся на судьбе, является разветвление сюжета через дублирование сюжетных линий.

Так, в рассказе «Батраки» Захар Денисович и Пантелей Мирошников, два крепких хозяина, два кулака, в тяжелое время голода по-разному ведут себя с работниками, что, конечно же, обусловлено разными целями жизни: один стремится нажиться на горе и лишениях бедняков, другой все делает по совести, не изменяя своим жизненным принципам. Главный герой - Федор сначала батрачит у Захара Денисовича, потом - у деда Пантелея Так разветвляется сюжет, расходясь на две соотнесенные линии.

Среди используемых автором средств важную роль играет поэтика контраста, способствующая яркому раскрытию характеров персонажей, а также для выявления авторской позиции Жадность, умение на чужом горе, беспросветной нужде построить собственное благополучие - все эти грехи рождают более тяжкий: затаив черную обиду, Захар Денисович решает убить Федора и подговаривает других кулаков. Но, как изображает Шолохов на примере деда Пантелея, собственническое начало не всегда берет верх: он спасает Федору жизнь. Автор стремится показать, что в особо тяжелое время для страны, в момент начавшейся междоусобицы, когда «на земле одно горе ходит», особое значение приобретает личный выбор человека, основанный на нравственном начале, именно оно должно стать основой в выборе дальнейшего пути

В рассказе «Двухмужняя» мы также встречаем разветвление сюжета через дублирование сюжетных линий для подчеркивания определенной свободы выбора у главной героини, Анны в ее жизненном самоопределении, отражающемуся на судьбе.

Таким образом, структура художественного произведения призвана подчеркнуть прежде всего наличие выбора у человека, который, руководствуясь своими

"МА. Шолохов Собрание сочинений в 8-ми тт. Т. 7. М., 1980. С. 428.

" Щеблыкина Л И Элементы романтизма в «Донских рассказах» М. Шолохова: Учебно-методическое пособие в помощь студентам и преподавателям факультета русского языка и литературы педагогических университетов. Пенза, 1997 С. 6.

"Ермолаев Е Г Михаил Шолохов и его творчество. СПб., 2000. С. 26.

нравственными принципами, сам выстраивает свой жизненный путь, свои взаимоотношения с окружающими людьми, но в пределах предложенных историей обстоятельств Не социально-политическая принадлежность, а нравственный потенциал определяет степень «открытости» человеческого сознания, способность понять и принять беды другого, становясь через это частью целого и прекрасного мироздания, а следовательно, человеком, прожившим достойную жизнь. Судьбы людей творятся в пространстве межличностного общения, а потому так важна способность чувствовать и понимать Другого.

В заключении подводятся итоги работы, делаются выводы Проблематика судьбы является циклообразующим фактором в «Донских рассказах», определяющим их диалог на уровне сюжетно-композиционной организации текста, мотивной структуры Взаимодействие сюжетно-композиционной и мотивной структуры раскрывают шолоховские представления о судьбах человечества. Не социально-политическое, не идеологическое начало определяют судьбу, жизненный путь человека, а именно нравственное начало, то конфликтующее, то гармонирующее с окружающим миром оказывается решающим в выборе человека своего пути, судьбы. В художественном мире Шолохова герои, которые замкнуты в кругу своих корыстных желаний, закрыты от других людей, их бед, страданий, которые сосредоточены только на своем собственном благополучии, стремлении сохранить себе жизнь, предавая в момент испытаний будущее ради настоящего; герои так называемого «уединенного сознания» (В. Тюпа) обречены на существование, но не на жизнь, смыл, истинное счастье которой так и останется для них за высоким забором охраняемой собственности По Шолохову, именно на границе встречи одного сознания с другим, в момент истинного сострадания, милосердая, принятия «меня - в - другого и другого - в - меня» вершится не только судьба конкретного человека, но и судьба народа в целом.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1 Комириая Н.Ю. «Родинка - это, говорят, счастье»: война и мир в рассказе М.Л. Шолохова «Родинка» // Студенческие Шолоховские чтения. Сборник научных трудов I Отв. ред Ю.Г Круглое М., 2003. С. 68-74.

2, Комирная Н.Ю. Сюжетно-композиционное мастерство М.А. Шолохова-новеллиста (рассказ «Бахчевник») // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 1-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии». В 2 тт. Т. 2. М., 2003. С. 344-347.

3. Комирная Н.Ю Мотив воды в «Донских рассказах» М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Вып. 4. / Отв. ред. Ю.Г. Круглов. М., 2003 С. 161-167.

4 Комирная Н.Ю. Мотивы суда и судьбы в «Донских рассказах» М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Вып. 4. / Отв. ред. Ю.Г. Круглов. М., 2004. С. 44-51.

5 Комирная Н.Ю Судьба и случай в ранних рассказах М.А. Шолохова // На рубежах эпох: стиль жизни и парадигмы культуры. Сб. научных трудов. Выпуск 1. Отв. ред.: проф. Т В. Саськова. М., 2004. С. 191-197.

6 Комирная Н.Ю. Мотив коня в «Донских рассказах» М.А. Шолохова (в печати).

7. Комирная Н.Ю. Мотивы пути и судьбы в «Донских рассказах» М.А. Шолохова (в печати).

8 Комирная Н.Ю. Концепция судьбы и ее реализация в сюжетно-композиционной

структуре «Донских рассказах» М.А. Шолохова (в печати).

Принято к исполнению 11/10/2005 Исполнено 12/10/2005

Заказ №1104 Тираж: 100 экз.

ООО «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 Москва, Варшавское ш., 36 (095)975-78-56 (095)747-64-70 www.autoreferat.ra

«И8 450

РНБ Русский фонд

2006-4 16877

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Комирная, Наталья Юрьевна

1. Введение.3

2. Глава I. Концепт судьбы в различных философских и религиозных системах 1 Представления о судьбе в разных культурах.16 — 2 Проблема судьбы в шолоховедении.34 —

3. Глава II. Воплощение представлений о судьбе в мотивной структуре «Донских рассказов» М.А. Шолохова 1 Судьба и случай.54 — 2 Мотивы суда и судьбы.60 — 3 Мотивы пути и судьбы.68 4 Водная стихия в «Донских рассказах» М.А. Шолохова.81 — 5 Мотив коня в "Донских рассказах" М.А. Шолохова.89 6 Мотив волка в цикле "Донские рассказы".95

4. Глава III. Концепция судьбы и ее реализация в сюжетно-композиционном строении в «Донских рассказах» 1 Сюжет в сюжете.103 — 2 Дублирование ситуаций.109 3 Роль сюжетной случайности.118 4 Сюжетный мотив осечки оружия.129 5 Сюжетный мотив смерти.134 6 Парные персонажи.151 7 Разветвление сюжета.158

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Комирная, Наталья Юрьевна

24 мая 2005 года почитатели таланта М.Л. Шолохова отметили его 100-летний юбилей. Самый суровый критик* — Время - показал, что интерес к творчеству этого русского гения не ослабевает: читатели разных возрастов, национальностей, стран вновь и вновь обращаются к произведениям Шолохова, заново переживая эпохальные события, отыскивая вместе с героями книг ответы на вечные вопросы.

Донские рассказы», «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Они сражались за Родину», «Судьба человека» - произведения не равнозначные как по объему, так и но степени законченности и по масштабу. По величайший роман-эпопея, «произведение общерусское, национальное, народное» (Л.I I. Толстой), по признанию многих, одно из лучших творений мировой литературы XX столетия, создавалось не на пустом месте. «Донские рассказы» как первый исток творчества, как «проба пера», «проба литературных сил» (М.Л. Шолохов), как школа художественного мастерства оказываются очень важными в осмыслении всего творческого наследия русского гения.

Изучая творческую историю «Тихого Дона», В.В. Гура писал: «Не преувеличивая существующих между рассказами и «Тихим Доном» связей, как связей между неравноценными художественно и разными по жанру произведениями, нельзя не видеть, что подход к изображению гражданской войны на Дону, борьбы нового со старым в сознании людей, сложных процессов приобщения казачества к новой жизни, протест против его идеализации и одновременно против ложного представления о казаках, показ того нового, что несла казачеству революция, - все эти проблемы поставлены еще в «Донских рассказах» и широко развернуты и зрело решены в «Тихом

Доне» (53. С.43).1 II далее: «Вынашивая замыслы густо заселенного романа, Шолохов сталкивался с теми же людьми, процессами, событиями, конфликтами, о которых он повествовал еще в рассказах. Конкретные жизненные эпизоды, положенные в основу рассказов, легко впитывались многоплановым повествованием, по-новому осмыслялись в нем. Это был не механический процесс буквального перенесения в роман уже подмеченных в рассказах жизненных ситуаций, поступков, взаимоотношении и столкновении героев. В рассказах накапливался, концентрировался тот жизненный материал, те запечатлевшиеся в художественной памяти детали, сюжетные положения и эпизоде,i, к которым заново обратился писатель в романе» (53. С.69).

Исследование концепта судьбы актуально в современном литературоведении, поскольку обращено к коренным связям человека с миром и историей. Само понятие «судьба» сложное, неоднозначное. В третьем издании МСЭ в 1960 г. приводилось следующее лаконичное определение: «Судьба — 1) Направление жизненного пути отдельного человека, народа, человечества. 2) Согласно идеалистическим и религиозным взглядам - слепая сила, стоящая над человеком и предопределяющая его жизненный путь» (110. С.1225). Сходную трактовку рассматриваемого понятия найдем мы п в «Толковом словаре русского языка»: « Судьба <.> 1. Стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека, ход жизненных событий <.>» (134. С.778). В «Философском энциклопедическом словаре» судьба «в мифологии, в иррационалнстических философских системах, а также в обывательском сознании» определяется как «неразумная и непостижимая предопределенность событий и поступков человека».(202. С.663) Идею судьбы необходимо отличать как и от научного представления о казуальной детерминации Первая цифра \кашпает на номер п списке библиографии, шорая - страшщу. причинность), так и от религиозного представления о теологической детерминации («провидение» предопределение). Необходимость подобного разграничения обусловлена главным образом тем, что в понятие судьбы обычно входит не только непознаваемость для человеческого интеллекта — она «слепа» и «темна» сама по себе», тогда как «обусловленность следствия причиной может познана умом человека, и даже цели «провидения» предполагаются ясными, но крайней мере, для ума «самого бога»» (Там же).

Таким образом, большинство определений понятия судьбы содержит ряд его существенных признаков, таких как: иррационалистически-иидетермииистическая сущность судьбы, абсолютизирующая в явлении детерминации только один аспект -аспект несвободы; идея силы судьбы и бессилие человека перед лицом натуральных ограничений его природы, физического естества, силы онтологических обстоятельств.

В качестве рабочего определения воспользуемся формулировкой, предложенной В.Г. Гаком: «Судьба есть движение жизни, изменение в положениях человека» (39. С. 198). Движение жизни происходит зависимо или независимо от чьей-либо воли. «В свою очередь, - рассуждает В.Г. Гак, - носителем (источником) воли, определяющей путь и его изменения, может быть сам человек или нечто, постороннее ему. Источником изменений, находящимся вне человека, может 6елть божество или иной распределитель судеб, либо ни от кого не зависимый рок, предназначение, куда даже боги не смеют вмешиваться» (39. С. 198-199). В зависимости от соотношения свободы и воли в представлении отдельного человека о судьбе сама судьба может быть полностью зависимой от человека, частично зависимой или же абсолютно независимой («фатум», «рок»).

Подобная трактовка оставляет открытым вопрос о соотношении свободы и воли в сфере судьбы, тогда как ответ на этот ключевой 5 вопрос в практической философии каждого человека - свой. Анализ сюжетно-комнозиционной, мотивиой структуры «Донских рассказов», где указанная проблематика занимает уже ведущее место, хотя и не заявлена прямо, открыто, в свою очередь, показывает, как решается эта проблема в художественной философии М.Л. Шолохова.

Дойти до смысла явлений, предопределяющих судьбу человека, - по мнению А.И. Хватова, - стало одним из мотивов Шолохова, получающих свой отзвук в современных художественных исканиях» (210. С.442-443). Действительно, сама тематика никла, отразившего катастрофические события, сшибку идей, страстей, попытки переделки, волевого переустройства мира, обусловила не явное, но многоуровневое, сломаю организованное воплощение концепта судьбы. Анализ «Донских рассказов» без учета указанной проблематики, важность которой в творчестве М.А. Шолохова неоспорима (не случайно малый эпос писателя увенчан итоговым рассказом с названием «Судьба человека»), не может быть полным, всесторонним, завершенным.

Цель настоящего диссертационного исследования заключается в реконструировании, раскрытии семантического поля Судьбы на основе анализа текста «Донских рассказов», ключевые понятия, образЕ.1 которого являются доминантами цикла и в совокупности отображают его идейно-художественное содержание, а также фрагмент «языковой личности» (Ю.Н. Караулов) автора, некие значительные составляющие его мировоззрения, связанные с концепцией судьбы, воплощающейся и в мотивиой структуре, и в сюжетно-комнозиционной организации рассказов.

Обозначенная цель предопределила постановку следующих задач:

- рассмотреть образно-мотпвную структур}' цикла, выявить ключевые понятия, образы; связанные с концептом судьбы;

- раскрыть взаимосвязь шолоховской концепции судьбы с выделенными мотивами, образами, восходящими и к народной, и книжной культуре в их сложном переплетении и разноуровневой соотнесенности;

- определить роль аожетостроения рассказов как средства раскрытия авторских представлений о судьбе, определивших миросозерцательную наполненность художественной структуры.

Материалом исследования являются «Донские рассказы» М.А. Шолохова.

Предметом изучения стало шолоховское осмысление концепта судьбы, а также способы и принципы его реализации на страницах произведений.

Теоретико-методологической основой диссертационного исследования послужили труды В.Г1. Горана, Е.И. Дибровой, А.Ф. Лосева, А. Меня, Г.В. Синило, С.Е. Никитиной, И.Д. Арутюновой, А.Д. Шмелева и др. Концептуальной литературоведческой базой стали ключевые идеи, высказанные в работах М.М. Бахтина, A.M. Веселовского, JI.C. Выготского, А.Б. Есина, Ю.Г. Круглова, Ю.М. Лотмана, В.Г1. Скобелева, В.I I. Тюпы, В.Е. Хализева.

Так, в понимании термина «концепция» мы опираемся прежде всего на определение, приведенное в «Философском энциклопедическом словаре»: «Концепция <.> определенный способ понимания, трактовки какого-либо предмета, явления, процесса, основная точка зрения на предмет или явление, рукоЕюдяшая идея для их систематического освещения. Термин «концепция» употребляется также для обозначения ведущего замысла, конструктивного принципа в научной, художественной, технической, политической и других видах деятельности» (202. С.273).

В литературоведении исследование концептуального смысла является необходимым составляющим в изучении текста как структурно-смыслового и коммуникативного целого. Как писала Е.И. Диброва, «текст художественного произведения представляет собой многомерное смысловое пространство, где воплощается психология автора (его потребности, мотивы, нелеустановкп, намерения, способности), реализуются в литературной форме замысел-идея (тема, сюжет, композиция, система персонажей, особенности жанра и литературного направления, к которому относится автор) и, наконец, получает свое реальное выражение уникальное явление человеческого сознания - язык, который через системно-функциональные, семантико-семпологическне, стилевые, стилистические и иные организации эксплицирует национальную и индивидуально-лингвистическую концептуальную картину мира» (61. С.21-22). Другими словами, каждое литературное произведение есть частный вариант концептуализации мира.

В свою очередь, концептуальное пространство текста формируется «на основе слияния, сближения, стяжения общих признаков концептов» (5. С. 108). В русскую лингвистику термин концепт» впервые ввел Л.В. Щерба в 1927 году. В своей статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» он пишет: «Языковые величины, с которыми мы оперируем в словаре и грамматике, будучи концептами, в непосредственном опыте <.> нам вовсе не даны, а могут выводится нами лишь из процессов говорения и понимания, которые я называю в такой их функции языковым материалом» (третий аспект языковых явлений). Под этим последним я понимаю, следовательно, не деятельность отдельных индивидов, а совокупность всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпохи жизни данной общественной группы» (Цит. по: 61. С.22). «Универсалией 8 челонеческого сознания» назвал концепт Д.С. Лихачев, возникновение которого есть «результат столкновения словарного слова с личным и народным опытом человека» (Цит. по: Там же).

Шолоховские представления о судьбе в «Донских рассказах» рассматриваются в диссертационном исследовании как на уровне мотивной структуры, так и на уровне сюжетно-композиционной организации текста. Мотив предстает при этом в двух исторически сложившихся и теоретически осмысленных аспектах - как тематический компонент и как сюжетная единица (См. 174).

Используя термин «мифологема», мы опирались на определение, данное A.M. Минаковой: «Мифологема -концептуальное содержание мифа, основные моменты которого составляют органическое единство; тип структуры мифа. В эпическом произведении, его «народно-мифологическом слое» функционирует «система мифологем» (мифологемы Земли, Воды, Огня, Воздуха и др.), включенных в «национальный образ мира» (Г.Д. Гачев), в эпическую «картину мира» и художественную структуру произведения» (118. С.74-75).

Под проблематикой художественного произведения в литературоведении принято понимать область осмысления, понимания писателем отраженной реальности. Анализ проблематики позволяет выявить авторскую концепцию мира и человека, в ней запечатлеваются размышления и переживания писателя. Как ее образно представил А.Б. Есин, «это сфера, в которой проявляется где тема рассматривается под определенным углом зрения. На уровне проблематики читателю как бы предлагается диалог, подвергается обсуждению та или иная система ценностей, ставятся вопросы, приводятся художественные «аргументы» за и против той или иной жизненной мироориентацни» (67. С.43).

В осмыслении мифологемы судьбы в художественном сознании М.А. Шолохова мы опирались на результаты исследований ведущих июлоховедов: Ф.Г. Бирюкова, И.И. Великой, В.В. Гуры, Г.С. Ермолаева, Л.Ф. Киселевой, К.Л. Костина, И.Д. Котовчихинон, Ф. Кузнецова, Л.М. Минаковой, В.О. Осипова, II.В. Палиевского, В.В. Петелина, С.Г. Семеновой, U.M. Федя, Л.И. Хватова н др.

С самого появления в свет «Донские рассказы» привлекали внимание критиков. Однако в центре внимания долгое время оказывался событийный ряд рассказов, стремительно, динамично развивающееся действие. Так, М. Сойфер указЕлвал: «Остро конфликтный сюжет, драматизм эпизодов, собранность действия и диалогов, лаконичность фразы - вот что необходимо было Шолохову для отражения жизни казачества тех лет. Правдивый жизненный сюжет всегда заострен в такой степени, как этого требовала тема. Если в рассказе нет этой динамики жизни, остается только описательность.» (185. С.20). В.В. Гура отметил, что «автор «Донских рассказов». несет в литературу жизненно трагические ситуации и человеческие судьбы, рассказывает о кровавых схватках минувшего времени», а конфликты рассказов «наполнены. запахами крови и пота, драматическими столкновениями, захватившими глубины народной жизни» (53. С.46). В итоге рассмотрения событийной структуры произведений делался вывод о том, что «Донские рассказы» написаны по горячим следам событии и вполне заслуживают внимание как «документы истории». Таким образом, подчеркивалась их реалистичность, тесная связь с действительностью.

Одним из первых критиков, обнаруживших недостаточность такого подхода, была H.H. Великая. Она обратила внимание на то, что «некоторые исследователи анализируют сюжетостроенне рассказов изолированно ог целостной художественной системы, обычно сосредотачивают внимание на идее непримиримости, на остроте и

10 беспощадности борьбы» (30. С.89). По ее мпепшо, этого недостаточно для выявления своеобразия шолоховского изображения действительности, для глубокого проникновения в философскую ткань произведении.

Потребность в более широком, всестороннем изучении шолоховских рассказов обусловила особый интерес к категориям войны и мира, жизни и смерти, вечной природы, определившим, по справедливому утверждению Е.А. Костина, напряженную философичность всех творений писателя. Размышляя о глубине философской проблематики в ранних рассказах Шолохова, П.В. Бекедин констатирует: «Все запрятано в тексте его произведений, причем запрятано так надежно и глубоко, что удается обнаружить лишь в результате долгого и тщательного анализа. Самые дорогие идеи находят эстетическое, а не рассудочное оформление»(11. С.48). Продолжая исследование в данном направлении, Е.В. Пономарева обоснованно замечает: «<.> верх берет Шолохов-художник, философ, человековед, а не политик. Конфликт рассказов гораздо глубже. Демонстрацией этого становится композиционный и стилистический уровень произведения» (148. С. 13).

По утверждению 10.Д. Дворяшина, «современное литературоведение испытывает насущную потребность в новом прочтении произведений Шолохова и в более глубоком проникновении в сущность его художественных открытий. При этом должны быть учтены и использованы исторические, нравственные, философские аспекты, отражающие современный уровень общественного созналия»(59. С.5).

Изучение своеобразия нравственно-философской системы, связанной с концепцией судьбы, а также принципов п способов ее воплощения в художественном мире «Донских рассказов» М.А. Шолохова является целыо настоящей работы.

Положении, кмноспммс па защиту.

1. Проблематика судьбы занимает ведущее место уже в "Донских рассказах", хотя и не заявлена здесь прямо, открыто, а растворена в самой художественной структуре произведений (прежде всего в мотивной, сюжетно-композиционной организации).

Представления о судьбе и разных ее аспектах менялись в истории человечества, причем новый тип сознания вбирал в преображенном виде прежние представления, образуя всевозможные сложные варианты. Эту способность психики человека удерживать и сочетать разновременные, порой взаимоисключающие представления отразил Шолохов в «Донских рассказах», что и определило их идейно-художественное своеобразие.

3. Мотивная структура «Донских рассказов» (суд, вода, хлеб, детство, конь, волк, путь-дорога), образуя единое семантическое ноле, варьируясь, обеспечивает образно-эстетическое воплощение концепта судьбы у Шолохова.

4. Сюжетно-композиционная организация отражает диалектику свободы и необходимости, закономерного и случайного в ранних рассказах Шолохова, чему способствуют такие приемы, как: дублирование ситуаций, сюжетная случайность, разветвление сюжета и т.д.

5. Проблематика судьбы является циклообразующим фактором в «Донских рассказах», определяющим их диалог на уровне сюжетно-комнозиционной организации текста, мотивной структуры.

6. Использование автором бинарных, двоичных структур, привлечение парных персонажей влечет многоголосье разноуровневых, разносоциальных типов сознаний и

12 обеспечивает сложное, объемное раскрытие обозначенной проблематики в рамках индивидуального сознания на уровне социально-историческом, уровне мифологическом архаический, народно-казачий, мифогюэтический, философский).

7. Взаимодействие сюжетно-комнозпционной и мотивной структуры раскрывают шолоховские представления о судьбах человечества. Не социально-политическое, не идеологическое, а именно нравственное начало определяет судьбу, жизненный путь человека.

Научная новизна исследования заключается в том, что работа представляет собой первую попытку монографического исследования данной проблематики в свете национально-исторических и философских традиций, а также новизной интерпретационно-аналитических подходов.

Теоретическая значимость диссертации состоит в выявлении сути шолоховской концепции судьбы, иекоторЕле аспекты которой проясняются только в мпфопоэтпческом и философском контекстах. Рассмотрение их специфического воплощения на разных уровнях художественной структуры углубляет представление о циклообразующей роли мотивов, миросозерцательной содержательности сюжета, о принципах воссоздания человеческого сознания и специфике шолоховского психологизма в ранних рассказах, а также об их жанровой природе.

Практическая значимость заключается в том, что материал и результаты исследования могут быть использованы в процессе преподавания истории русской литературы XX века в высшей школе, в учебных пособиях и спецкурсах, на уроках литературы в старших классах средних школ, лицеев, гимназий.

Основные положения диссертации прошли апробацию на конференциях: Студенческие шолоховские чтения (М., 2003 г.); «Русское литературоведение в новом тысячелетни» (М., 2002, 2003, 2005гг.); Межрегиональная научная конференция «IIa рубежах эпох: стиль жизни и парадигмы культуры» (М., 2004 г.); V Международная шолоховская конференция «М.А. Шолохов в современном мире» 2005 г., на заседаниях кафедры культурологии и теории литературы и кафедры русской литературы МГОПУ им. М.А. Шолохова.

Содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Комирная II.IO. «Родинка — это, говорят, счастье»: война и мир в рассказе М.А. Шолохова «Родинка» // Студенческие Шолоховские чтения. Сборник научных трудов / Огв. ред. Ю.Г. Круглов. М., 2003. С. 68-74.

2. Комирная НЛО. Сюжетно-композиционное мастерство М.А. Шолохова-новеллиста (рассказ «Бахчевник») // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 1-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии». В 2 тт. Т. 2. М., 2003. С. 344-347.

3. Комирная НЛО. Мотив воды в «Донских рассказах» М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Вып. 4. / Отв. ред. Ю.Г. Круглов. М., 2003. С. 161-167.

4. Комирная I I.Ю. Мотивы суда и судьбы в «Донских рассказах» М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Вып. 4. / Огв. ред. Ю.Г. Круглов. М., 2004. С. 44-51.

5. Комирная НЛО. Судьба и случай в ранних рассказах М.А. Шолохова // IIa рубежах эпох: стиль жизни и парадигмы культуры. Сб. научных трудов. Выпуск 1. Огв. ред.: проф. Т.В. Саськова. М., 2004. С. 191-197.

6. Комирная НЛО. Мотив коня в «Донских рассказах» М.А. Шолохова (в печати).

7. Компрная НЛО. Мотивы нуги и судьбы и «Донских рассказах» М.А. Шолохова (и печати).

8. Комирная Н.Ю. Концепция судьбы и ее реализация 1$ сюжетно-композиционнои структуре «Донских рассказах» М.А. Шолохова (в печати).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 234 наименовании. В тексте даны примечания с необходимыми ссылками на источники и комментариями.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественная концепция судьбы в "Донских рассказах" М.А. Шолохова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Взаимодействие сюжетно-композиционной и мотивной структуры раскрывает шолоховские представления о судьбах личности, народа, человечества. Не социально-политическое, не идеологическое начало как таковое определяет судьбу, жизненный путь человека, а именно нравственное начало, то конфликтующее, то гармонирующее с окружающим миром. В художественном мире Шолохова герои, которые замкнуты в себе, закрыты от других людей, их бед, страданий, которые сосредоточены только на своем собственном благополучии, стремлении сохранить себе жизнь, предавая в момент испытаний будущее ради настоящего; герои так называемого «уединенного сознания» (В. Тюпа) обречены на существование, но не на жизнь, смысл, истинное счастье которой так и останется для них за плотно закрытыми дверями. По Шолохову, именно на границе встречи одного сознания с другим, в момент истинного сострадания, милосердия, принятия «меня — в — другого и другого — в — меня» вершится не только судьба конкретного человека, но п судьба народа в целом.

Проблематика судьбы является циклообразующим фактором в «Донских рассказах», определяющим их диалогичность на уровне сюжетно-композиционной организации текста, мотивной структуры. Использование автором бинарных, двоичных структур, привлечение парных персонажей влечет многоголосье разноуровневых, разносоциальных типов сознаний и обеспечивает сложное, объемное раскрытие обозначенной проблематики в рамках индивидуального сознания на уровне социально-историческом, уровне мифологическом (архаический, народно-казачий, мифопоэтический, философский срезы). Представления о судьбе в истории человечества менялись, но, как показывает автор, в сложно организованной человеческой психике

166 разновременные идеи переплетаются и сосуществуют. Древнейший слой народного сознания, отраженный в произведениях Шолохова, выговаривается на языке пословиц, примет, поговорок. К более позднему, нравственно-ориентированному уровню относятся народные представления о судьбе, где определяющей становится идея личной ответственности, христиански окрашенной этической детерминированности. И наконец, позднейший пласт отражает уверенность героев в их волевом властвовании над судьбой, в их способности пересоздать мир в соответствии с умозрительными конструкциями, с оглядкой на «книжное» знание.

В рассказах Шолохова все обозначенные уровни сталкиваются на пересечениях судьбы и случая. Изображая диалектику судьбы и случая, Шолохов сплетает разноуровневые, разновременные представления об этих категориях, выдвигая на первый план идею личной ответственности, нравственно обусловленного вектора жизненного пути, его исхода, но прибегая при этом и к древним афористически выраженным воззрениям о предопределенности, фатальности, родовой судьбе, которые привносят ощущение таинственности, загадочности, неполной проясненности «последних вопросов», не укладывающихся в русло «прописных истин», кажущихся подчас очевидными «кузнецам человеческого счастья», готовым творить земной суд как окончательный и безоговорочный.

Мотив суда, один из важнейших мотивов цикла, вобравший целый веер" иерархически представленных смыслов (суд властей, суд совести, суд земной и высший, самосуд и т.д.), также раскрывает сложное представление автора о судьбе, подчеркивая относительность каждой из правд, отстаиваемых противоборствующими сторонами.

Писатель показывает сложность человеческой натуры, психики, способной совместить новейшие идеи с древнейшими представлениями, и это обусловило прорыв в экзистенциальное

167 измерение, сопрягающееся у Шолохова с историческим, социальным и даже бытовым.

Список научной литературыКомирная, Наталья Юрьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Агеносов В.В. История русской литературы XX века (20 -90-е год 1,1) Основные имена // Учебное пособие для филологических факультетов. М., 1998.

2. Агеносов В.В. К вопросу о способах передачи философии истории в творчестве Шолохова («Судьба человека») // Сб.: Проблемы творчества М. Шолохова. М., 1984.

3. Арутюнова И.Д. Истина и судьба // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

4. Афанасьев А.И. Народные русские легенды. Новосибирск, 1990.

5. Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа. М., 2004.

6. Балашова С.Е. О приеме повтора как характерной черте стиля М.А. Шолохова в «Донских рассказах» // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2004.

7. Балыбердина Е.В. Мотив детства в творческой концепции М.А. Шолохова и пути его художественного воплощения: Автореф. дне. Л., 1990.

8. Бауэр В., Дюмотц И., Головин С. Энциклопедия символов. М., 2000.

9. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975.

10. Бахтин М.М. К методологии литературоведения // Контекст. 1974. Литературно-теоретические исследования. М., 1975.

11. П.Бекедин П.В. «Проверяйте литературу жизнью» (О некоторых эстетических принципах М.А. Шолохова) // Сб.: Творческие взгляды советских писателей. Л., 1981.

12. Бердяев II. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990.

13. Библия (Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета). М., 1990.

14. Бирюков Ф. Горький Серафимович — Шолохов (К истории творческих взаимоотношений) // Новое о Михаиле Шолохове: Исследования и материалы. М., 2003.

15. Бирюков Ф.Г. Шолохов. Перечитывая классику. М., 2000.

16. Бирюков Ф.Г. Художественные открытия Михаила Шолохова. М., 1980.

17. Бирюков Ф.Г. Шолохов: В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. 2-е изд. М., 2000.

18. Благой Д. «Судьба человека» М. Шолохова // Благой Д. От Кантемира до наших дней. М., 1973. Т. 2.

19. Богачева Е.В. Хронотопический анализ как путь к пониманию шолоховской концепции мира и человека: «Судьба человека» // Проблемы ЕЕзучения творчества М.Л. Шолохова: Шолоховские чтення 97. Ростов - на - Дону, 1990.

20. БогдаЕЕОЕШч E.H. ЭстетЕЕческая составляющая структуры текста (на матерЕЕале рассказа М. Шолохова «Чужая кров!>») // Шолоховские чтения. Сборник научшлх трудов. Вып. 4. М., 2004.

21. Богуславская О.Ю. Роковой ее фатальный в СЕЕПонимическнх рядах // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

22. Бож1\*о Е.А. КонтамннаЕШя фразеологизмов со словом «сердще» в «Донских рассЕсазах» М.А. Шолохова // Студенческие шолоховские чтснеея. Сборник научных трудов. М., 2003.

23. Большой тол ко в ел е е словарь русского языка / Под ред. С.А. КузнеЕюва. СПб., 2002.

24. Борев Ю.Б. Эстетика. М., 2002.

25. Браво Утрера С. Идейно-художественное своеобразие «Донских рассказов» М.А. Шолохова: Автореф. дис. М., 1975.

26. Букаренко С.Г. Цветовая картина мира в рассказе М.А. Шолохова «Жеребенок» // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

27. Буслакова Т.П. Русская литература XX века: Учебный минимум для абитуриента. 2 изд., испр. М., 2003.

28. Васильев В. Огни во мраке. Шолохов в сознании интеллигенции «с того берега» / http://lit. 1 september.ru/article.php?ID=200300703

29. Введение христианства на Руси. Отв. ред. д. филос.н., проф. А.Д.Сухов. М., 1987.

30. Великая И. Стилевое своеобразие «Донских рассказов» М. Шолохова // Сб.: Михаил Шолохов. Статьи и исследования. М., 1980.

31. Власова М. Русские суеверия. СПб., 1998.

32. В мире литературы. 11 класс / Под ред. А.Г. Кутузова. М., 2003.

33. Волков В.В., Суран Т.Н. Концепция судьбы как встречи, вины, заслуги и воздаяния у М.А. Булгакова (Иешуа и Воланд в судьбах героев «Мастера и Маргариты») // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

34. Воронов В.А. Гений России: Страницы биографии М.А. Шолохова. Ростов на - Дону, 1995.

35. Воронцов A.B. Михаил Шолохов. Загадка советской литературы. СПб., 2005.

36. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1987.

37. Галкин Л.Б. Вариация мотива Иова в рассказе М. Шолохова «Судьба человека» // Сб.: Проблемы эволюции русской литературы XX века: Материалы межвузовской научной конференции. Выпуск 2. М., 1995.

38. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

39. Гак В.Г. Судьба и мудрость // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

40. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1981.

41. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. М., 1969.

42. Гей II.К. Мир, человек и позиция писателя // Советская литература и мировой литературный процесс: Изображение человека. М., 1972.

43. Глинкип П.Е. «Судьба человека» и лирическая проза о войне // Сб.: Творчество М. Шолохова. JI., 1975.

44. Глушков II. Русская совесть М.А. Шолохова в «расколотом зеркале» литературной критики / http://feb-web.ru

45. Гловинская М.Я. Предсказания и пророчества в русском языке // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

46. Григорьева A.M. Образы-обобщения в «Донских рассказах» М.А. Шолохова // Студенческие шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

47. Грушко Е.А. Русские легенды и предания. М., 2004.

48. Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Словарь русских суеверий. Нижний Новгород, 1995.

49. Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Словарь славянской мифологии. Нижний Новгород, 1995.

50. Горан В.П. Древнегреческая мифологема судьбы. Новосибирск, 1990.

51. Горан В.П. Идея судьбы и зарождение личностного самосознания в древних культурах Месопотамии, Египта и Греции // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

52. Гура В.В. Жизнь и творчество М.А. Шолохова. М., 1960.

53. Гура В.В. Как создавался «Тихий Дон»: Творческая история романа М. Шолохова. М., 1989.

54. Давыдова О. А. Концепт волк в языке М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Велп. 4. М., 2004.

55. Даль В.И. О поверЕЕях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб., 1996.

56. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х тт. М., 1994.

57. Даренская H.A. Поэтика нрЕЕродЕЮ-родового начала в «Донских рассказах» М. Шолохова // Шолоховские чтения. CoopiEiiK научных трудов. М., 2003.

58. ДворяшиЕЕ Ю.А. Творчество М.А. Шолохова в школьном изучении: Книга для учителя / Разогреева Л.Н., Глушков Н.И., ДворяшЕНЕ Ю.А. и др. Сургут, 2003.

59. Дворяшин Ю.А. Шолохов и русская проза 20-30-х годов о судьбе крестЕ,янства. Новосибирск, 1992.

60. Дворяшин Ю.А. У истоков шолоховской традиции // М.А. Шолохов в общественном сознании XX века. Сургут, 2001.

61. Диброва Е.И. Фольклорная идиосфера в романе Шолохова «Тихий Дон» // Сб.: Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. М., 2000.

62. Драгомирецкая H. М.А. Шолохов и чеховские традиции // Сб.: Михаил Шолохов: Статьи и исследования. Изд. 2-е, дополи. М., 1980.

63. Дырдын A.A. Этюды о Михаиле Шолохове: Творчество писателя-классика в духовной культуре России. Ульяновск, 1999.

64. Егорова Н.В., Золотарева И.В. Поурочные разработки по русской литературе XX века. 11 класс. М., 2002.

65. Емельянов В.А. Творчество М.А. Шолохова и проблема активного героя в современной советской прозе // Сб.: Проблемы творчества М. Шолохова. М., 1984.

66. Ермолаев Е.Г. Михаил Шолохов и его творчество. СПб., 2 ООО.

67. Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения: Учебное пособие. 4-е изд., исп. М., 2002.

68. Жбаннпк*ова М.И. Религиозные праздники и церковная лексика в ранних произведениях М.А. Шолохова // Студенческие шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

69. Журавлева A.A. Круглов О.Ю. Михаил Шолохов: Очерк жизни и творчества. М., 2003.

70. Журавлева A.A., Ковалева А.Н. Михаил Шолохов. М., 1975.71.3апевалов В.II. Первоистоки личности и судьбы (Ктворческой биографии М.А. Шолохова) // Сб.: Шолохов на изломе времени. М., 1995.

71. Иванова Р.Я. Лексические средства выражения ненависти в рассказе «Наука ненависти» // Сб.: Язык и стиль прозы М.А. Шолохова. Ростов- на Дону, 1981.

72. История русской литературы в 4 т. Литература конца XIXначала XX века (1881 1917) / Ред. К.Д. Муратова. Л., 1983.174

73. История русской литературы XX пека (20 90-е годы). Основные имена / Отв. ред. С.И. Кормилов. М., 1998.

74. Ицкович С. Чем шолоховедение отличается от шекспироведения // Вестник online, № 15 (352) 21 июля 2004 г. // http://www.vestnik.com.

75. Карасев J1.B. Мифология смеха // Вопросы философии. М., 1991, №7.

76. Киселева Л.Ф. Художественные открытия советского классического романа-эпопеи // Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология. М., 1978.

77. Кисель И. А. Эпический мир М.А. Шолохова // Сб.: Творчество писателя в национальной культуре России. Ростов на - Дону, 2000.

78. Кобринский А. Миф и идеология. О рассказе М. Шолохова «Судьба человека» / http://lit. lseptember.ru

79. Козырева Л.Ф. Фразеологические единицы в рассказе «Судьба человека» и их эквиваленты в немецком переводе // Сб.: Язык и стиль прозы М.А. Шолохова. Ростов- на Дону, 1981.

80. Ковальчук О. Русский характер в рассказе Михаила Шолохова «Судьба человека» / http://lit. 1 september.ru

81. Ковшова М.Л. Концепт судьбы. Фольклор и фразеология // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

82. Колесникова В.П. Филологический комментарий рассказа М. Шолохова «Родинка» // М.А. Шолохов в общественном сознании XX века. Сургут, 2001.

83. Корниенко Н. Читатели и нечитатели у Шолохова (контексты темы) // Новое о Михаиле Шолохове: Исследования и материалы. М., 2003.

84. Костин Е.Л. Проблема художественного психологизма в творчестве М.А. Шолохова («Донские рассказы» и «Тихий Дон»): Автореф. дне. Томск, 1980.

85. Костин Е.А. Эстетика М.А. Шолохова. Автореф. дис. JI., 1990.

86. Костомаров II.И. Славянская мифология. М., 1995.

87. Котовсков В.Я. Патриотизм М.А. Шолохова // Сб.: Войны России XX века в изображении М.А. Шолохова. Ростов — на -Дону, 1996.

88. Котовсков В.Я. Рассказ «Судьба человека» в других видах искусства // Сб.: Творчество писателя в национальной культуре России. Ростов-на-Дону, 2000.

89. Котовчихина Н.Д. Концепция автора в художественном тексте рассказа М.А. Шолохова «Судьба человека» // Сб.: Текст. Структура и семантика. Доклады VIII международной конференции. Т 1. М., 2000.

90. Котовчихина Н.Д. Трагические коллизии в романе Шолохова «Поднятая целина» // Шолоховские чтения. Ростов на — Дону, 1988.

91. Котовчихина Н.Д. Эпическая проза М.А. Шолохова в русском литературном процессе XX века. М., 2004.

92. Круглов Ю.Г. Русский обрядовый фольклор. М., 1999.

93. Кузнецов Ф. Конец фальсификации века /http://rd.rusk.nl/00/rdl/rdl 10.htm

94. Кузнецов Ф. Шолохов и «анти-шолохов». Мистификация века // Наш современник, №2, 2004.

95. Кургинян М. Концепция человека в творчестве М. Шолохова (Нравственный аспект характеристики персонажа) // Сб.: Михаил Шолохов: Статьи и исследования. Изд. 2-е, дополн. М., 1980.

96. Курдюмова Т.Ф. Мир природы и произведениях М.Л. Шолохова (о методологическом решении проблемы) // Сб.: Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Вып. М., 2004.

97. Ларин Б.А. Рассказ М. Шолохова «Судьба человека» (Опыт анализа формы) // Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.99Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2000.

98. Лежнев И. Путь Шолохова. М., 1958.

99. Л. Леонов и М. Шолохов (К проблеме традиции в современной русской советской литературе) // Русская советская литература 50 70-х годов / Под ред. В.В. Ковалева. М., 1981.

100. Листопадов A.M. «Донские исторические песни» С. 118.

101. Литвинов В.М. Михаил Шолохов. М., 1985.

102. Лосев А. Родина // Литературная газета. 1990. №4.

103. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Книга I. М., 1992.

104. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

105. Лотман IO.M. Структура художественного текста. М., 1970.

106. Лысов А.Г. Изображение смерти в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон» // Студенческие шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

107. Лычкина IO.C. Роль слов-символов «волк» и «бирюк» и соотносительных с ними фразеологизмов в характеристике Григория Мелехова // Студенческие Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2004.

108. Малая Советская энциклопедия . 3-е изд. 1960. Т. 8.

109. Макаров Л.Г., Макарова С.Э. М., 2001. Цветок-Татарник: В поисках автора «Тихого Дона»: от Михаила Шолохова к Федору Крюкову Л.Г.

110. Макаров Л., Макарова С. Шолохов начал писать «Тихий Дон» в семь лет? / http://2003.novavagazeta.ru

111. Макеева И.И. Знамение в судьбе для человека в Древней Руси // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

112. Маковский М.М. У истоков человеческого языка: Учеб. Пособие. М., 1995.

113. Максимов Л.В. Мифологический мир в малых формах фольклора восточных славян: Автореферат дне. Смоленск, 2003.

114. Матушкина В.И. JI. Леонов и М. Шолохов о роли духовенства в истории России // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Вып. 4. М., 2004.

115. Мильков В.В., Пилюгина П.Б. Христианство и язычество: проблема двоеверия // Введение христианства на Руси. Отв. ред. д. филос.н., проф. А.Д. Сухов. М., 1987.

116. Минакова A.M. Поэтический космос М. Шолохова. М., 1992.

117. Минакова A.M. О художественной структуре эпоса М. Шолохова // Сб.: Проблемы творчества М. Шолохова. М., 1984.

118. Минакова A.M. Художественный мифологизм эпики М. Шолохова. М., 1992.

119. Мифологический словарь. Энциклопедический словарь. М., 1991.

120. Морис Мерло-Понти Око и дух. М., 1992.

121. Мунье Э. Персоналиум. М., 1992.

122. Муравьева ILM. «Донские рассказы»: многомерность истины в шолоховском изображении. Тамбов, 2005.

123. Муравьева II.М. Художественное время и пространство «Донских рассказов» М.Л. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Be>iii. 4. М., 2004.

124. Муравьева Н.М. О некоторых особенностях стиля рассказов "Обида" и "Коловерть" М.А. Шолохова // Сб.: Шолоховские чтения. М., 2003.

125. Мущенко Е.Г., Скобелев В.П., Кроичик JI.E. Поэтика сказа. Воронеж, 1978.

126. Никитина С.Е. Концепт судьбы в русском народном сознании (на материале устнопоэтических текстов) // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

127. Никулин М.М. Шолохов как гуманист // Новое о Михаиле Шолохове: материалы и исследования. М., 2003.

128. Нянковскнй М.Л. Шолохов в школе. Книга для учителя. М., 2002.

129. Обухов Я.Л. Символика цвета Теория и Практика // http://w\vw.videoton.ru.

130. Огнев Л.В. Михаил Шолохов и наше время. Тверской Государственный университет, 1996.

131. Огнев A.B. Рассказ М. Шолохова «Судьба человека». М., 1984.

132. Ожегов С.И., Шведова II.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. 4-е изд., дополненное. М., 1999.

133. Осипов В.О. Михаил Шолохов. Годы, спрятанные в архивах. М., 1995.

134. Палиевский П.В. Шолохов и Булгаков. М., 1999.

135. Пейкова Л.К. Художественная картина мира в романе-эпопее М. Шолохова «Тихий Дон» // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. Вып. 4. М., 2004.

136. Персонажи славянской мифологии / Сост. Кононенко A.A., Кононенко С.А. К., 1993.

137. Петелин В.В. Жизнь Шолохова. Трагедия русского гения. М., 2002.

138. Петелин В.В. Шолохов и современный мир (полемические заметки) // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

139. Петровский H.A. Словарь русских личных имен: Около 3 000 единиц. 5-е изд., доп. М., 1995.

140. Печеницына Т.С. Концепт волк в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон» // Сб.: Студенческие Шолоховские чтения. М., 2004.

141. Поворина H.H. Природа и человек в рассказе М.А. Шолохова «Жеребенок» // Студенческие шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

142. Полная энциклопедия символов / Сост. В.М. Рошаль. М., СПб., 2000.

143. Полозова Т.Д. Жизненная позиция и эстетика М.А. Шолохова в его ранних рассказах // Начальная школа. М.,2003. №1.

144. Полозова Т. Народный художник // http://www.hrono.ru/slovo/200301

145. Полозова Т.Д. Рассказы 20-х годов XX в. М.А. Шолохова проявление целостности его жизненной позиции и эстетики // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2002.

146. Пономарева Е.В. Трансформация М. Шолоховым традиции русского рассказа в контексте русской180новеллистики 20-х гг. XX в. // Вестник Московского государственного открытого педагогического университета им. М.Л. Шолохова. Филологические науки. №1, 2002.

147. Постовалова В.И. Судьба как ключевое слово культуры и его толкование А.Ф. Лосевым // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

148. Прийма К.И. С веком наравне: Статьи о творчестве М.А. Шолохова. Ростов на - Дону, 1986.

149. Пропп В.Я. Русский героический эпос. Л., 1955.

150. Протченко В.И. «Судьба человека» и проза о войне // Сб.: Творчество М. Шолохова. Л., 1975.

151. Разогреева Л.П. К творческой истории «Науки ненависти» // Сб.: Войны России XX века в изображении М.А. Шолохова. Ростов на - Дону, 1996.

152. Русская литература XX века. 11 класс. 4.2 / Под ред. В.П. Журавлева. М., 2002.

153. Русские народные загадки, пословицы, поговорки / Сост., авт. вступ. ст., коммент. и слов Ю.Г. Круглов. М., 1990.

154. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1988.

155. Рыбаков Б.А., Язычество Древних славян. М., 1997.

156. Рыбинцев И.В. «Наука ненависти» и «Судьба человека» // Сб.: Войны России XX века в изображении М.А. Шолохова. Ростов на-Дону, 1996.

157. Рыбинцев И. В., Мазур Р. А. Изучение творчества М. А. Шолохова в школе: Пособие для учителя. Киев, 1985.

158. Саморукова И.В. Заглавие как индекс дискурсивной стратегии произведения // http://www.ssu.samara.ru

159. Саськова Т.В. Архетипическое и историческое в малой эпике М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов МГОПУ. М., 2003.

160. Сатарова JI.Г. Человек и природа в романе М. Шолохова «Тихий Дон». Воронеж, 1989.

161. Сахно С.Л. Уроки рока: опыт реконструкции «языка судьбы» // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных кулЕ>тур М., 1994.

162. Селиванов В.М. Эпеечность художественЕЕой прозы М.А. Шолохова 1940- 1950-х годов о ВелЕЕКОЙ Отечественной войне. Автореф. дис. М., 1990.

163. Семаиов С.Н. Православшлй «Тихеей Дои». М., 1999.

164. Семаиов C.II. «Тихий Дон» литература ее ЕЕСтория. 2-е еезд., испр. ее доп. М., 1982.

165. Семе1Еов А.Н. ЗаглавЕЕя у М.А. Шолохова как структурообразуЕощее начало // М.А. Шолохов в обществеЕЕном сознанЕПЕ XX века. Сургут, 2001.

166. СемеЕюва С. «ДоЕЕСкие рассказы»: От поэтееки к мнропонимаЕЕИю // Новое о Меехзеелс Шолохове. Исследования ее материалы. М., 2003.

167. Семенова С.Г. MiEp прозЕ>Е Михаила Шолохова: От ПОЭТЕЕКИ К МИрОПОНИМаЕЕЕЕЕО. М., 2005.

168. Семенова С.Г. Odium fati как духовная позееция в русской реЛЕЕГЕЕОЗЕЕОИ фиЛОСОф|ЕЕ1 // Сб.: ПОЕЕЯТЕЕе Судьбы в контексте разЕЕЫх культур. М., 1994.

169. Сергеева Н.М. БиблейсктЕе коллизиее в рассказе «Судьба человека» // Сб.: Войны Poccihe XX века в ЕЕЗображенЕЕЕЕ М.А. Шолохова. Ростов на - Дону, 1996.

170. Серебровская Е.П. Шолоховские годы. СПб., 1999.

171. Сиволов Г. Михаил Шолохов. СтраЕЕЕЩы биографии. Ростов на - Дону, 1995.

172. СЕЕлантьев И.В. ПоэтЕЕка мотива. М., 2004.

173. Синило Г,В. Древние литературы Ближнего Востока и мир ТаНаХа (Ветхого Завета). Минск, 1998.

174. Скалой II.Р. Оппозиция мужское/женское в романах Шолохова // М.Л. Шолохов в общественном сознании XX века. Сургут, 2001.

175. Скобелев В.П. Поэтика рассказа. Воронеж, 1982.

176. Скобелев В.П. О жанрообразующих тенденциях шолоховского сказа («Председатель реввоенсовета республики») // Вестник Самарского государственного университета, № 3 (25). Самара, 2002.

177. Славянские древности: этнологический словарь в 5-ти тт. / Под ред. H.H. Толстого. Т. 1: Л-Г. М., 1995.

178. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995.

179. Слита II.В. Категория «земли» и «воды» в романе М.Л. Шолохова «Тихий Дон» // М.Л. Шолохов в общественном сознании XX века. Сургут, 2001.

180. Словарь языка Михаила Шолохова. Сост. Е.И. Диброва и др. М., 2005.

181. Смирнова Т.В. Языческие и христианские сюжеты в «Донских рассказах» М.Л. Шолохова // Сб.: Русское литературоведение в новом тысячелетии в 2-х тт. Т. 1. М., 2003.

182. Собелев А.Н. Мифология славян. Загробный мир по древнерусским представлениям. СПб., 1999.

183. Сойфер М. Мастерство Шолохова. Ташкент, 1976.

184. Соколова P.A. Мир природы-истории в творчестве М. Пришвина и М. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

185. Соловьев В.M. Русская культура. С древнейших времен до наших дней. М., 2004.

186. Стопченко I I.И. Художественная философия и творчество М.А. Шолохова // Сб.: Творчество писателя в национальной культуре России. Ростов на - Дону, 2000.

187. Стопченко Н.И. У истоков М. Шолохова-художника: «Донские рассказы» // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов / Отв. ред. Ю.Г. Круглов. М., 2003.

188. Стрелков В.И. Смерть и судьба // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

189. Суперанская A.B. Словарь русских личных имен. М., 2004.

190. Сухорукова II.В. Образы-лейтмотивы солнца и огня в структуре «Тихого Дона» // Сб.: Войшл России XX века в изображении М.А. Шолохова. Ростов на - Дону, 1996.

191. Толстая С.М. «Глаголы судьбы» и их корреляты в языке культуры // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. M., 1994.

192. Толстыкина A.B. Своеобразие реализма «Донских рассказов» М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

193. Топоров В.Н. Судьба и случай // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

194. Турган О.Д. Мифология судьбы в поэтическом тексте Леси Украинки // Художествен! шй текст. Историко-культурный контекст. М., 1996.

195. Тюпа В.И. Аналитика художественного (введение в литературоведческий анализ). М., 2001.

196. Украшщева JI.В. Рассказ Л. Леонова «Петушихинский пролом» «Донские рассказы» М. Шолохова. К проблеме сказа // Сб.: Проблемы творчества М. Шолохова. М., 1984.

197. Цивьян Т.В. Человек и его судьба приговор в модели мира // Сб.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

198. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. T. З.М., 1987.

199. Федь Н.М. Парадокс гения: Жизнь н сочинения Шолохова. М., 1998.

200. Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

201. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. Л.И. Молоткова. СПб., 1994.

202. Фразеологический словарь русского литературного языка: В 2-х тт. / Под ред. Л.И. Федорова. Новосибирск, 1995.

203. Францева М.О. Зоонимы в «Донских рассказах» М.А. Шолохова // Сб.: Студенческие Шолоховские чтения. М., 2004.

204. Хабин В.Н. М.А. Шолохов // Очерки истории русской литературы XX века. М., 1995.

205. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2002.

206. Хализев В.Е. Функция случая в литературных сюжетах // Литературный процесс. М., 1981.

207. Хватов А.И. Творческие заветы Шолохова. М., 1986

208. Хватов А.И. Художественный мир Шолохова. М., 1978.

209. Хватов А.И. Шолохов в художественных исканиях современности // Слово о Шолохове: Сборник статей о великом художнике современности. М., 1985.

210. Христианство. Словарь. Под ред. Л.Н. Митрохина. М., 1994.

211. Цшн.ян T.B. Человек и его судьба приговор в модели мира // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

212. Цыценко И.И. Концепция семьи в романе-эпопее М.Л. Шолохова «Тпхнй Дон»: Автореф. дне. М., 2005.

213. Чалмаев В. М.А. Шолохов // Русская литература XX века. М., 1997.

214. Чалмаев В.А. М.А. Шолохов в жизни и творчестве: Учебное пособие для школ, гимназий, лицеев и колледжей. М., 2004.

215. Чичеров В.И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI-XIX веков. Очерки по истории народных верований. М., 1957.

216. Чубаков С.Н. Наука о том, как жить людям друг с другом (Религия JI.II. Толстого и М.А. Шолохова) // Сб.: Творчество писателя в национальной кулЕ/гуре России. Ростов па -Дону, 2000.

217. Чубарян T.IO. «МмпровнзацЕЕя судьбы» // Сб.: Поееятеес суд1»бы в коЕЕтексте разных куш>тур. М., 2004.

218. Шапарова Н.С. Краткая э1ЕциклоЕЕедия славянской мифологии: Около 1000 статей. М., 2001.

219. Ширина Е.А. H.A. БушЕЕЕ ее М.А. Шолохов: к проблеме традиции // Шолоховские чтсееия. Сборник ЕЕаучных трудов. М.,2004.

220. Шмелев А.Д. Метафора судьбЕл: предопределенЕЕе еелее свобода? // Сб.: Понятеш судьбьЕ в контексте разнглх культур. М., 1994.

221. Шолохов в ЕШчОле: КнЕЕга для учЕЕтеля / Под ред. В. В. Гуры, Т. Ф. Курдюмовой. М., 1986.

222. Шолохов М.А. ПЕЕСьма. М., 2000.

223. Шолохов М.А. Собр. соч. в 8-ми тт. Т. 7. М., 1980.

224. Шолохов: Жизнь. Творчество. Воспоминания. Фотографии. Документы: Фотоальбом. / Фот. А. Маслова; вступ. сл. А. Софронова. 2-е изд. М., 1989.

225. Шгшнева Л.В. Загадки и разгадки истории создания романа "Тихий Дон" // Сб.: Шолоховские чтения. М., 2003.

226. Шуваева Н.В. Временная лексика в «Донских рассказах» М.А. Шолохова // Шолоховские чтения. Сборник научных трудов. М., 2003.

227. Щеблыкина Л.И. Элементы романтизма в «Донских рассказах» М. Шолохова: Учебно-методическое пособие в помощь студентам и преподавателям факультета русского языка и литературы педагогических университетов. Пенза, 1997.

228. Щетинин Л.М. Имена и названия. Ростов на - Дону, 1968.

229. Энциклопедический словарь символов / Авт.- сост. H.A. Истомина. М., 2003.

230. Якименко Л.Г. Избранные работы: в 2-х т. Т. 2. Творчество Шолохова: Монография. М., 1982.

231. Якименко Л. Творчество М.А. Шолохова. 3-е изд., доп. М., 1977.

232. Якименко Л. «Тихий Дон» М. Шолохова. О мастерстве писателя. М., 1964.