автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественное бытие в лирике К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественное бытие в лирике К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова"

На правах ру

Кулешова Ирина Геннадьевна

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ БЫТИЕ В ЛИРИКЕ К.Д. БАЛЬМОНТА И В.Я.БРЮСОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература/

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Магнитогорск - 2006

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Магнитогорский государственный университет» на кафедре новейшей русской литературы

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент Коробейников Евгений Васильевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Загидуллина Марина Викторовна

кандидат филологических наук, доцент Севастьянов Станислав Викторович

Ведущая организация: Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия

Защита состоится «06» декабря 2006 года в 10 22 ч. на заседании диссертационного совета К 212.112.02 по присуждению учёной степени кандидата филологических наук в Магнитогорском государственном университете по адресу: 455038, г. Магнитогорск, пр. Ленина 114, ауд. 211.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Магнитогорского государственного университета.

Автореферат разослан «03» «ноября» 2006 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор

М.М. Полехина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творческое наследие двух ярких и самобытных художников, живших в период расцвета русского символизма, - К. Бальмонта и В. Брюсова - представляет сегодня несомненный интерес для исследователей. При неповторимой индивидуальности каждого, их лирику сближает не только историческая эпоха, поэтическое течение, к которому они принадлежали, но и эстетическая программа, реализуемая в художественном творчестве.

В. Брюсов и К. Бальмонт, излагая в литературно-критических статьях своё понимание символизма1, приходят к сходным выводам: ценным является искусство, основанное на особой «нерассудочной форме познания мира», которое связано с концепцией идеального художественного бытия. Сопоставительное исследование лирики К. Бальмонта и В. Брюсова в аспекте проблемы «художественного бытия» позволяет переосмыслить принципы построения художественных вселенных, а также эволюцию лирического героя в произведениях русских символистов. Это определяет актуальность исследования.

Обращаясь к истории вопроса, следует отметить, что в литературоведении сложились принципиально разные подходы к изучению поэтического наследия К. Бальмонта и В. Брюсова. Это подтверждают работы Ю. Айхенвальда, П. Басинского, И. Гарина, Т. Геворкян, Ю. Кричевской, А. Леденева и др., в которых творчество поэтов противопоставлялось по эстетическим качествам, по уровню художественности, специфике образного строя, что вызывало появление традиции принципиального отказа от сопоставления их произведений. Однако при этом возникает мнение, что «взаимоисключаемость имён Брюсова и Бальмонта.. .означает с неизбежностью их взаимодополняемость»2.

В литературно-критических штудиях 1900-1920-х годов, наиболее ярко представленных работами Ю. Айхенвальда, Е. Аничкова, И. Анненского, А. Белого, Н. Гумилева, В. Жирмунского, Вяч. Иванова, К. Чуковского и др.,

1 Например, «Элементарные слова о символистической поэзии» (1900) и «Ключи тайн» (1904)

- Геворкян, Т. М. Марина Цветаева о Константине Бальмонте: Динамика восприятия / Т.М. Геворкян // Стихия и разум в жизни и творчестве Марины Цветаевой : сб. докл. XII Междунар. науч.-темат. конф. (Москва, 9-11 окт. 2004) / отв. ред. И. Ю. Белякова. - М. : Дом-музей Марины Цветаевой, 2005. - С. 167.

особое внимание уделяется стилистическим особенностям лирики К. Бальмонта и специфике изображения лирического героя в произведениях поэта. Е. Аничков, А. Белый, Н. Гумилев и В. Жирмунский связывают импрессионистические черты поэзии К. Бальмонта с символизмом и выделяют в его произведениях отдельные элементы художественного бытия: «земного», «небесного» миров и «мира мечты». Н. Гумилев в рецензии на сборник «Только любовь» говорит о присутствии идеальных миров в лирике К. Бальмонта.

Изучение творчества В. Брюсова современниками - Ю. Айхенвальдом, Ф. Батюшковым, А. Белым, В. Жирмунским, А. Измайловым, П. Пильским, В. Ходасевичем - также идёт по пути исследования особенностей стиля его произведений. При этом анализируются как отдельные компоненты художественного бытия в творчестве поэта, так и специфика эволюции его лирического героя. Одним из главных объектов изучения произведений В. Брюсова становится соотношение формы и содержания. По мнению А. Белого, основой построения его художественного бытия является «мир мечты», а в качестве конфликтующих составляющих - «бездны мира», которыми являются земля и небо, жизнь и смерть. Наличие в творчестве художника противоборствующих «миров» отмечается и в работах А. Измайлова. П. Пильский, исследуя образ «лабиринта» в поэзии В. Брюсова, отмечает постоянное тяготение его к изображению элементов инфернального мира. В. Жирмунский особое внимание уделяет урбанистической лирике В. Брюсова. Таким образом, литературная критика начала XX века освещает вопрос о своеобразии художественного бытия и специфических особенностях эволюции лирического героя в поэтических произведениях В. Брюсова и К. Бальмонта. Исследователи отмечают наличие «земного», «небесного», «инфернального» миров, а также индивидуально-авторского «мира мечты» в поэтическом наследии как одного, так и другого художника, но не сопоставляют их художественные вселенные между собой.

Исследователи советского периода (П. Антокольский, Н. Бурлаков, М. Гаспаров, А. Козловский, Д. Максимов, В. Орлов, Ю. Тынянов), изучая творчество К. Бальмонта и В. Брюсова, продолжили традицию своих предшественников. При анализе произведений К. Бальмонта они чаще касаются вопросов своеобразия его импрессионистического стиля, в отдельных случаях затрагивая структурные элементы художественного бытия и специфические черты образа лирического героя. В работе В. Орлова «Испытание талантом» констатируется наличие в произведениях художника «космологической картины ми-

ра, управляемой Солнцем», но подробно на этом вопросе критик не останавливается. Этот же исследователь, анализируя взаимосвязь жизни и творчества К. Бальмонта, находит в. его сознании некую двойственность, противоречивость. Черты «стихийного гения» В. Орлов переносит и на образ лирического героя.

Брюсововеды советского периода также выделяют некоторые особенности структуры идеального художественного бытия в лирике поэта. Изображение земного мира анализируется в работах Н. Бурлакова, А. Козловского и Д. Максимова. Эти исследователи определяют образ «города» (как основного составляющего «земного мира») одновременно и позитивным, и негативным, не останавливаясь на том, в каких отношениях он находится с другими структурными элементами художественной вселенной В. Брюсова. Н. Бурлаков анализирует в творчестве поэта особенности изображения мира мечты, а также земной и идеальной природы. В том же ключе исследует природный земной мир в позднем творчестве В. Брюсова М. Гаспаров. Оригинальна точка зрения Ю. Тынянова: «Природа у Брюсова - интеллектуальная, почти рационалистическая; в стихах о природе и о любви у него всегда действующее лицо - сам поэт...»3.

Д. Максимов, Н. Бурлаков, А. Козловский и П. Антокольский обращаются и к анализу отдельных черт лирического героя поэта: его вынужденного одиночества, постоянного динамизма и способности к перевоплощению.

Таким образом, брюсововеды и бальмонтоведы советского периода по-прежнему ограничиваются изучением отдельных составляющих «бытия» (одни - «земного мира», другие - только «идеальной природы», третьи ^ «мира мечты») и характерных черт лирического героя, его создавшего.

В последние годы XX и в начале XXI столетий изучение поэтического наследия В. Брюсова и К. Бальмонта становится многоаспектным. Возникают новые пути исследования художественных систем поэтов. Появляются работы О. А.. Агапова и Г. В. Цыкуновой, раскрывающие роль религии и философии в лирике К.Д. Бальмонта. В исследовании Концовой Е. В. показано своеобразие его поэтического «Востока». H.A. Молчанова затронула проблемы творческой

3 Тынянов, Ю.Н. Валерий Брюсов / Ю.Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. История литературы. Критика - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 479.

эволюции лирических произведений К.Д. Бальмонта. Т.П. Шитова, используя тендерный подход к изучению литературных произведений, показала своеобразие образа женщины в лирике поэта. А.Х Сатретдинова в своей работе исследовала своеобразие интертекстуальности в поэзии В.Я. Брюсова. Появляются работы, в которых в том или ином аспекте лирика К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова сопоставляется с творчеством других поэтов. В этой связи можно отметить исследования А.Г. Аториной и О .Я. Алексеевой, посвященные рецепции поэзии Фета в творчестве русских символистов; работу О. Б. Бачеевой, проанализировавшей особенности взаимодействия литературно-критического наследия М. Волошина и В. Брюсова. Е. А. Казеева, изучая эстетику и поэтику символизма, реализованную в лирике В. Брюсова, сопоставляет её со взглядами на это литературное течение К. Бальмонта и Д. Мережковского. Исследователь сравнивает между собой лирических героев поэтов.4.

Оригинальный аспект изучения произведений русских символистов избирает М. М. Шилкина. Обращаясь к образам драгоценных камней в поэзии символистов, автор раскрывает особенности организации пространственных и временных оппозиций в лирике К.Бальмонта и В.Брюсова: «небо - земля», «день - ночь», «человек - Вселенная».

В традиционном ключе рассматривают тему соотношения идеальной и земной природы в лирике К. Бальмонта Н. В. Барковская, Е. П. Беренштейн, Н. В. Зайцева, Н. Галактионова, А. В. Леденев, А. Леонтьев, Д. Г. Макогоненко, А. И. Мандельштам, М. В. Марьева, О. В. Сельменева.

Новые пути исследования особенностей изображения природы в произведениях К. Бальмонта предлагают Е. П. Беренштейн, П. В. Куприяновский, Т. С. Петрова, В. В. Шапошникова. П. В. Куприяновский рассматривает земную природу К. Бальмонта как часть поэтического космоса, приближающегося к небесному миру и абсолюту. Достаточно оригинальной является точка зрения М. Эпштейна. Традиционно противопоставляя рационализм В. Брюсова и идеализм К. Бальмонта, критик наделяет соответствующими чертами образы природы в их произведениях.

4 Казеева, Е. А. Эстетика и поэтика символизма в лирике В. Я. Брюсова (1892 - 1909) : дис. канд. филол. н. / Е. А. Казеева; Мордовск. гос. пед. ун-т. - Саранск, 2003. - С. 73.

В работах В. Ковского, С. Ломтева, А. Мандельштама, И. Семибратовой, М. Шаповалова и др. продолжается изучение темы противостояния города и природы. Поднимается вопрос о соотношении понятий культура, природа и цивилизация в художественном мире В. Брюсова. Рассматриваются отдельные черты, присущие образу лирического героя: динамизм и стремление к духовному самосовершенствованию.

Под разным углом зрения (работы В. Бурдина, Н. Зайцевой, Ю. Кричев-ской, Н. Неженца, А. Мандельштама, О. Сельменевой и др.) анализируются особенности изображения в'лирике К. Бальмонта и В. Брюсова элементов «небесного мира», в первую очередь, на примере функционирования отдельных образов-символов его составляющих.

В работе Т. Петровой и Л. Поникаровой «Образ мирового древа в лирике К. Д. Бальмонта»5 рассматриваются мифологические и фольклорные мотивы в произведениях поэта. В связи с этим исследователи обращаются к образу мирового древа, воплощающему универсальную концепцию вселенной. Тем самым литературоведы доказывают наличие классического, с точки зрения мифологии, многомирия у К. Бальмонта («земного», «небесного» и подземного - «инфернального»).

Новый поворот в изучении лирики К. Бальмонта и В. Брюсова наметился с появлением фундаментальных исследований А. Хансен-Леве и И. В. Греча-ник. И. В. Гречаник в работе «Проблема художественного бытия в русской лирике начала XX века» создала теоретическую базу для исследования «художественной концепции бытия», опираясь на труды литературоведов и философов: И. Кириевского, А. Хомякова, И. Ильина, В. Розанова, Г. Флоровского, П.Флоренского, М. Бахтина, А. Лосева, В. Кожинова и др. С её точки зрения, «бытие эпохи и бытие художника находятся в динамических взаимодействиях и взаимовоплощениях, перетекают одно в другое и творят друг друга»6. Именно поэтому художественная концепция бытия представляет собой «формулу» творческого мировоззрения первой трети XX века, а эта «формула» точнее всего

5 Петрова, Т. С. Образ мирового древа в лирике К. Д. Бальмонта / Т.С. Петрова, Л.А.Поникарова / Русский язык в школе 1994. - № 5, - С. 3 - 10.

6 Гречаник, И. В. Художественная концепция бытия в русской лирике первой трети XX в.: дис. д-ра филол. наук / И. В. Гречаник; Моск. гос. открытый пед. ун-т им. М. А. Шолохова. - М., 2004. - С. 4.

выявляется, прежде всего, в поэзии. По мнению исследователя, «художественная концепция бытия включает в себя систему доминант, которые материализуются в индивидуализированном интуитивном художественном мышлении поэта - категории, соотносимой с типом художественного сознания эпохи и замыкающей эти реалии в структуре поэтического произведения»7. Предложив такое определение «художественной концепции бытия», И. В. Гречаник описывает её онтологические парадигмы (творчество, вера, любовь, свобода, одиночество, безумие, самоубийство, смерть) и их воплощение в русской лирике первой трети XX в. С точки зрения литературоведа, «использование вышеперечисленных личностных установок является в свою очередь фактором, изменяющим индивидуальное бытие, которое характеризуется субъективными пространством и временем»8. В рамках данной работы автором анализируются отдельные черты художественного бытия К. Бальмонта и В. Брюсова. Исследуя русскую лирику начала XX века, И. В. Гречаник замечает, что «одним из центральных моментов в поэзии названного периода являлось разделение бытия на «зримое» и «незримое».9 Вместе с тем, обосновывая наличие реальных и ирреальных миров в произведениях русских символистов, исследователь не останавливается на особенностях каждого из этих миров.

Глубокому переосмыслению в исследовании А. Хансен-Леве «Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм» подвергается лирический герой в поэзии русских символистов (в частности, К. Бальмонта и В/ Брюсова). Учёный отождествляет лирического героя с дьяволическим художником-демиургом, полностью противопоставленным Богу-творцу. Кроме того, в этой работе достаточно подробно исследуются компоненты идеального художественного бытия поэтов (земной, инфернальный и «мир мечты»). По мнению литературоведа, сфера мечты у К. Бальмонта разделена на позитивную и негативно-деструктивную. Позитивная отражает искомый идеал поэта; негативная становится неотличима от деструктивного сна, заблуждения. «Мир мечты» В. Брюсова уравнивается А. Хансен-Леве с действительностью. С точки

7 Там же. - С. 5.

"Там же. - С. 15.

9 Гречаник, И. В. Художественная концепция бытия в русской лирике первой трети XX в. : дис. д-ра филол. наук / И. В. Гречаник; Моск. гос. открытый пед. ун-т им. М. А. Шолохова. - М., 2004. - С. 24.

зрения исследователя, в рамках анти-космоса лирического героя появляется дьяволическая природа, приближающаяся к аналогу инфернального мира. Это следует из того, что в лирике поэтов присутствуют явления природы, заключающие в себе атрибуты теневого бытия существ пограничного мира. Именно поэтому соответствующие образы являются своего рода индикаторами наличия инфернального мира в творчестве К. Бальмонта, В. Брюсова и других русских символистов. А. Хансен-Леве анализирует подробно урбанистическую лирику в творчестве К. Бальмонта и В. Брюсова, выделяя в ней позитивный и негативный город и раскрывая связи его с природой.

Таким образом, литературоведы определяют наличие отдельных элементов художественного бытия в творчестве поэтов («земной», «небесный», «инфернальный» миры и «мир мечты») и своеобразие лирического героя. История изучения лирики К. Бальмонта и В. Брюсова свидетельствует о том,.что творчество поэтов исследовалось в большей мере на предмет выявления стилевых доминант. Следствием данного типа анализа является появление тенденции несопоставимости творчества того и другого. Анализ лирики К. Бальмонта и В. Брюсова, направленный на выявление закономерностей воплощения художественного бытия в их произведениях, позволит освободиться от вышеназванного стереотипа. Поэтому научная новизна работы состоит в выявлении своеобразия идеальных вселенных через установление взаимосвязи между процессами эволюции лирического героя и формирования систем мироздания в поэтическом наследии К. Бальмонта и В. Брюсова.

Предметом диссертационного исследования стало своеобразие принципов построения художественных вселенных, воплощенных в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова. Объектом изучения являются поэтические произведения зрелого периода творчества художников (1890 - 1914 гг.), их литературно-критические статьи, дневники и письма.

Цель диссертационного исследования - выявить и сопоставить основные закономерности воплощения художественного бытия в лирике К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова.

Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач:

1) рассмотреть особенности структуры художественного бытия в лирике К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова и сопоставить их;

2) выявить сходство и различия между реальными и ирреальными мирами в лирике К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова;

3) определить принципы ориентации лирического героя в особых измерениях художественного бытия, воплощённого в поэзии К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова;

4) раскрыть особенности динамизма лирического героя в художественном пространстве поэзии К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова.

Цель исследования обусловила методологическую базу данной работы, в основе которой лежат историко-литературный, сравнительно-типологический и герменевтический подходы.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при разработке новых программ базовых и специальных курсов по истории русской литературы XX в. в вузовском преподавании и в школьной практике, а также в процессе дальнейшего изучения истории русской литературы конца XIX - начала XX в.

Апробация работы. Основные положения исследования были апробированы на научно-практическом семинаре «Нравственно-философские искания русской литературы XX в. (кафедра новейшей русской литературы МаГУ, 20022004), а также на межвузовских конференциях 2003 - 2006 г.г. Содержание диссертации отражено в 7-ми публикациях автора.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав и заключения; дополнено списком литературы, включающим 160 наименований. Общий объём работы составляет 169 страниц.

ОБЩЕЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении представлена историография вопроса, обосновывается актуальность исследования и научная новизна, формулируется научная проблема, её теоретическое обоснование, обозначается объект и предмет исследования, цель и задачи работы.

В первой главе «Художественное бытие как отражение мировосприятия К. Бальмонта и В. Брюсова» рассматриваются принципы построения художественного бытия в творчестве поэтов. Вводится понятие образных составляющих идеальных вселенных, показывается их роль и функции в системе миров, воплощённых в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова

В первом параграфе рассматривается структура художественного бытия в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова.

В творчестве поэтов просматривается достаточно сложная система художественного бытия, состоящая из четырёх миров (земного, небесного, инфернального и мира мечты), противопоставленных друг другу. Среди них можно выделить условно «объективно» существующие («земной», «небесный» и «инфернальный») и «субъективно» существующие («мир мечты»). По этому признаку К. Бальмонт и В. Брюсов оценивают миры, составляющие художественную вселенную: «объективно» существующие воспринимаются ими негативно, «субъективно» существующие - позитивно. Однако основания для такой оценки поэты выбирают разные.

К. Бальмонт видит составляющие своего художественного бытия через призму наличия либо отсутствия в них движения и, соответственно, духовной эволюции (такой особенностью у него в полной мере может обладать только мир мечты). В стихотворении «В безводном колодце» показана взаимосвязь всех составляющих структуры мироздания, присутствующей в творчестве поэта. Лирический герой, обособившись от мира земного, погрузившись в колодец (инфернальный мир) и наблюдая за миром небесным, проникается чувством приближающегося творческого порыва, предшествующего созданию «мира мечты». При этом одни составляющие бытия выступают как динамичные, а другие - как статичные. Кроме того, в данном произведении ярко представлены атрибуты каждого из миров, входящих в структуру художественного мироздания. Земной мир символизируется «людским гулом»; небесный - «звёздами и лазурным светом небес», а инфернальный представляет собой «царство беззвучья» и замкнутое сырое пространство. «Мечта» не имеет определённых атрибутов, она чаще всего характеризуется эпитетом «тайная», а также соотносится с «идеальной природой», «грёзой». В стихотворениях «Из-под северного неба», «Колеблются стебли зелёной долины...», «На вершине» и в сонете «Поздно» обнаруживаются различные грани взаимоотношений лирического героя с «объективно» существующими мирами (земным, небесным и инфернальным), которые не в полной мере соответствуют его потребности в «непрерывном мифотворчестве», их присутствие и взаимосвязь в основном лишь констатируется, но не является определяющей процесса поэтапного творения «мира мечты», хотя такой тип структуры художественного бытия К. Бальмонта обусловлен именно этой целью.

В. Брюсов оценивает миры, составляющие художественное бытие, устанавливая в них меру рационализма и иррационализма и отдавая предпочтение первому. С точкй зрения поэта, земной, небесный и инфернальный миры - ир-

рационалистичны, хаотичны, в то время как «мир мечты» противостоит им своей упорядоченностью, гармоничностью. В стихотворении «Мучительный дар» показаны все элементы системы художественного бытия поэта через их связь с лирическим героем, поставленным на некую «таинственную грань», разделяющую земной, небесный и инфернальный миры. Лирический герой не может взаимодействовать с ними, так как лишён творческого порыва. Это приводит к невозможности создания «мира мечты» и определяет «мучительность» состояния лирического героя. В данном произведении обозначены атрибуты каждого из миров, во многом тождественные бальмонтовским: земной мир у В. Брюсова характеризуется «людским гулом»; небесный - звёздами и лазурью; инфернальный - беззвучным темным замкнутым сырым местом (аналогом колодца), эвменидами, ламиями и «полями асфоделий»; «мир мечты» - идеал, грёза.

Все элементы структуры художественного бытия В. Брюсова связаны между собой. Именно такая связь между мирами отражена в стихотворениях поэта «Раньше утра», «И покинув людей, я ушёл в тишину...», «Давно ушёл я в мир, где думы...», «Чёткие линии гор...», «Я вернулся на яркую землю...» и «Скользить по окраинам бездны...», где лирический герой при помощи взаимодействия с «объективно» существующими мирами создаёт свой «мир мечты».

Таким образом, структура художественного бытия, включающая в себя земной, небесный, инфернальный и мир мечты, сближает идеальные вселенные К. Бальмонта и В. Брюсова. Она включает в себя одни и те же компоненты, имеющие сходные атрибуты. Структура мироздания обусловлена необходимостью осуществления процесса непрерывной духовной эволюции лирического героя. При этом имеющиеся различия носят частный характер, обнаруживая отдельные нюансы, обусловленные особенностями духовного поиска обоих авторов.

Во втором параграфе выявляются особенности изображения К. Бальмонтом и В. Брюсовым реальных и ирреальных миров. Традиционно в произведениях К. Бальмонта исследуется мир природы во всём его многообразии, а у В. Брюсова, напротив, - урбанистическая тематика поэтических произведений как отражение восприятия реального земного мира и отдельные черты идеального мира, в то время как другие миры (небесный, инфернальный и мир мечты) остаются в тени. Кроме того, эти компоненты художественного бытия не рас-

сматривались как часть поэтических систем К. Бальмонта и В. Брюсова и не сопоставлялись между собой.

Мир земной в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова представлен через соотношение города и природы: В этом случае поэты противопоставляют «природу первозданную» и культуру: природу, сотворенную человеком.

К. Бальмонт отдаёт предпочтение природе первозданной, отвергая при этом город как «природу искусственную». В стихотворениях «Мне ненавистен гул гигантских городов...» и «Ветер» его лирический герой, создавая свою «мечту», черпает творческое вдохновение из недр природы, «внимая музыке незримых голосов», и растворяется в ней. Поэт, изображая природу как источник творческого вдохновения, рассматривает её как стихию созидающую. В стихотворении «Болотные лилии» достаточно узнаваемые атрибуты инфернального мира: «болотная глушь», «камыши», «холод» и место, где «не светят лучи золотистые», подчёркивают творящую силу лилий, вызванную их определённым местоположением в природе. Именно эта творящая сила является основой для твёрдой решимости цветов «жить мечтой и достичь высоты».

В. Брюсов представляет «город» и «природу» через антиномию реального и ирреального, противопоставив тем самым земному городу город-мечту. Изображая «город» как символ «культивированной, совершенной природы», поэт возвышает его над природой, сотворённой Богом. Однако при этом он проводит чёткую границу между идеальным и земным городом, отдавая предпочтение идеальному. Именно поэтому земной город рассматривается им как мёртвый и приобретает черты сходства с миром инфернальным. В. Брюсов, отвергая земной город как среду, приглушающую творческий порыв, создаёт «город-мечту». Тем не менее, эти города у поэта имеют общую черту - кратковременность существования, обусловленную разными причинами. Для материального города это закономерная «обоснованная» гибель, для «города мечты» - это следствие постоянно меняющихся представлений об идеальном мире. Именно поэтому лирический герой, ощутив всю полноту власти в созданном им мире, раскрыв все его тайны, покидает его и создаёт новый «мир мечты».

В творчестве В. Брюсова прослеживаются различия между земной и идеальной природой. Земная природа несовершенна, постоянно движется по замкнутому кругу (от жизни к смерти), лишена одухотворённости и способности к эволюционному развитию. В стихотворении «Есть что-то позорное в мощи

природы...» художник «в тайных мечтах» творит свой мир природы, пересоздав его и наделив способностью к эволюционному развитию.

Земному миру в творчестве поэтов противопоставлен мир небесный. У В. Брюсова «Земля мне чужда, небеса недоступны...» (стихотворение «Мучительный дар»), «...То уступает земное / Звёздам небесной любви» («Вечером перед церковью»); у К. Бальмонта «Мне чудилось: колокол дальний / С лазурного неба гудел...» («На вершине»). Он лишён движения, эволюции, а потому не является совершенным.

При изображении инфернального мира К. Бальмонт в качестве доминирующей черты выделяет борьбу между жизнью и смертью. В стихотворении «Города молчания» инфернальность, «загробность» дополняют образы жителей «царства мглы», приобретающих сходство с мертвецами. В. Брюсов представляет инфернальный мир в своих произведениях двояко. С одной стороны, это собственно загробный мир («По поводу CHEFS D' CEUVRE», «Искушение», «Последние думы» и др.), с другой стороны, - видоизменённый реальный город («Сумасшедший», «Словно нездешние тени...», «Конь блед»).

Кроме «объективно» существующих миров в художественном бытии К.Бальмонта и В. Брюсова присутствуют идеальные миры, таким образом лирические герои создают свой «мир мечты» как альтернативу миру реальному.

Одним из характерных свойств «мира мечты» поэтов является динамизм, под которым, в данном случае, понимаются любые изменения в состоянии идеального мира. В стихотворениях К. Бальмонта «Однодневка» и «Я в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце...» и в произведениях В. Брюсова «Сон» и «Мечты любимые, заветные мечты» раскрывается способность «мира мечты» умирать и вновь рождаться. Однако эта особенность изображается в лирике данных авторов разными способами. У К. Бальмонта круговорот рождения и умирания «мира мечты» подобен буддистскому кругу сансары. Лирический герой В. Брюсова все свои «мечты» хранит в «молитвенном покое» и, оставив их, создаёт более совершенную «мечту».

Одним из важных этапов «эволюции» идеальных миров поэтов является некий предел совершенства, позволяющий «мечте» перейти на качественно новую ступень в своём развитии. К. Бальмонт под пределом совершенства «мечты» подразумевает состояние завершённости («красоты»), что, в свою очередь, становится показателем скорой «смерти» идеального мира (остановки движения). Поэт утверждает, что красота рождается только в постоянном движении и

присутствует между противоположностями: добром и злом, Богом и Дьяволом. В. Брюсов наивысшую точку совершенства идеального мира связывает с личностью творца, поэтому его мечта «каменеет» и «...живёт потом века / В отточенной и завершённой фразе>>, после того как лирический герой достигнет полноты власти в сотворённом мире. В творчестве В. Брюсова присутствуют определённые правила (соответствия), согласно которым может быть создан «мир мечты». Первое соответствие заключается в наличие аналогии между «миром мечты» и миром земным. Второе - ставит на одну грань желания и созданный на основе их продукт мысли лирического героя - «мир мечты». С точки зрения В.Брюсова* соблюдение этих условий позволяет достичь «красоты».

Идеальные миры поэтов различаются большей или меньшей степенью свободы, позволяющей им развиваться самостоятельно. «Мечта» К. Бальмонта полностью зависит от своего создателя, поэтому лирический герой теряет её, воплотив в конкретную форму (реализованная мечта перестаёт быть мечтой). «Мечта» В. Брюсова не терпит однообразия, подвижна и изменчива («ей скучен путь проложенный и мерный»). Однако при этом существует одно ограничение - Холм Покинутых Святынь (стихотворение «Моя мечта»), способствующий «умиранию» «мечты».

Таким образом, можно выделить несколько особенностей изображения К. Бальмонтом и В. Брюсовым элементов структуры художественного бытия. Поэты представляют земной мир через соотношение города и природы. Однако если для К. Бальмонта образы города и природы едины, то для В. Брюсова они делятся на материальные и идеальные составляющие (материальный город и материальная природа; идеальный город и идеальная природа). Небесный мир воспринимается художниками как символ чистоты и святости и в то же время отвергается ими как несовершенный. Поэты в своих произведениях изображают инфернальный мир. Для К. Бальмонта он предстаёт как некий аналог загробного мира, а для В. Брюсова под этим миром понимается видоизменённый земной город. «Мир мечты» поэты соотносят с реальным миром, наделяют его в первую очередь динамизмом и свободой.

В третьем параграфе рассматриваются образные составляющие художественного бытия у К. Бальмонта и В. Брюсова (огонь, солнце, луна и звёзды) и устанавливается их связь с творцом «мечты».

Важную роль у обоих поэтов играет образ огня. В стихотворениях К.Бальмонта «Гимн огню» и «Пожар» огонь наделён такими антропоморфиче-

скими качествами, как свобода выбора, свобода воли, стремление к справедливости, воля к власти и способность синтезировать элементы внешнего мира. Эти особенности позволяют огню управлять временем, изменять окружающий мир. Аналогичную картину мы видим в произведениях В. Брюсова «Молния», «У себя», «Вечерний прилив», где огонь также наделён силой власти и является символом связи прошлого и настоящего.

Помимо образа огня, в творчестве К. Бальмонта и В. Брюсова значимыми оказываются образы солнца и звёзд. В любовной лирике В. Брюсова ярко выражены душевные метания лирического героя между любовью к земной женщине и стремлением создать «мечту». При этом «звезды» выполняют двоякую функцию. С одной стороны, они поддерживают развитие земной любви («Это было? Неужели?» и «Побледневшие звёзды дрожали...»). В этом случае звёзды приближаются к разновидности «искусственного» света, не имеющего ничего общего с небом. С другой стороны, они способны выполнять противоположную функцию - отвергать земную любовь, что отражено в произведении «Звёзды тихонько шептались...». Лирический герой считает, что любовь к женщине приземляет его, отвлекает от творческого порыва.

Значимое место в художественной вселенной К. Бальмонта занимает образ солнца, который обстоятельно рассматривается в работах В. Бурдина, Н.Зайцевой, Н. Неженца, А Мандельштама, О. Сельменевой и др. Однако при этом ни один из исследователей не рассматривал данный образ в контексте художественного бытия К. Бальмонта. Поэт опирается на мифологическую традицию, где солнце присутствует как верховное божество. В стихотворении «Я в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце...» небесное светило изображено как символ жизни. В произведениях «Будем как солнце» и «Рассвет» этот образ представляет собой авторский тип идеального правителя «мира мечты», обладающего такими качествами, как эгоцентризм, свобода выбора, воля к власти и бессмертие. Лирический герой восхищается солнцем, стремится быть похожим на него и равным ему. Последняя особенность взаимоотношений творца мечты с небесным светилом отражена в стихотворении «Я мечтою ловил уходящие тени...».

В лирике К. Бальмонта присутствует и второй образ идеального правителя - Луна. В стихотворениях «Влияние луны», «Фантазия», «Лунный свет», «Без улыбки, без слов», «Сфинкс», «Восхваление луны», «Чары месяца» луна воплощает в себе разрушительное начало, несёт смерть и превращает людей в

мертвецов. Ночное небесное светило отнимает волю к жизни у окружающего мира, способствует проявлению созерцательности, пробуждает инфернальный мир и плотские желания в человеке.

В. Брюсов видит образ «солнца» иначе, чем К. Бальмонт. В стихотворениях «Беспощадною орбитой» и «Тоска бродячего светила» небесное светило изображено как огненный шар, заключающий в себе сгусток творческой энергии, не способной к самоорганизации. В. Брюсов противопоставляет лирического героя небесному светилу по принципу наличия способности к управлению своим движением у одного и отсутствия этого качества у другого.

Итак, образными составляющими художественного бытия у поэтов являются огонь, солнце, луна и звёзды. Их характерной особенностью является автономность и независимость от воли творца в системе художественных координат. Тем самым актуализируется их «идеальность», в какой-то степени отражающая устремления самих авторов.

Во второй главе «Лирический герой: поиски идеального бытия» даётся характеристика образа лирического героя в контексте структуры художественного мироздания у К. Бальмонта и В. Брюсова.

В первом параграфе рассматриваются характерные особенности лирического героя как творца художественного бытия в лирике поэтов. В произведениях К. Бальмонта и В. Брюсова лирический герой изображён как гениальный художник-эгоцентрист, фанатично преданный искусству, под которым подразумевается мифотворчество. Кроме того, у К. Бальмонта и В, Брюсова художник имеет преимущества перед другими людьми, так как только он сможет достигнуть уровня сверхчеловека, что является следствием влияния философских воззрений А. Шопенгауэра и Ф. Ницше на формирование концепции уникальности творца «мечты».

В произведениях поэтов можно увидеть общие черты в изображении этапов создания лирическим героем «мира мечты». У К. Бальмонта он, окинув взглядом «объективно» существующий мир, создаёт свою художественную вселенную, «заключив в едином взоре» сразу три (земной, небесный и инфернальный) мира, и сложив их в определённую систему, управляемую им самим («Я в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце»). Тем самым он возводит себя в ранг властелина мира, душу которого по своей многогранности сравнивает с вселенной («В душах есть всё»). В стихотворении «Однодневка» описывается

одна из специфических особенностей структуры художественного бытия К.Бальмонта. Традиционный мифологический образ «мирового древа», включающий в себя земной, небесный и инфернальный миры, подвергается изменению. Небесный и инфернальный миры в идеальной вселенной оказываются на одной прямой, что объясняется «равенством Бога и Дьявола» в сознании поэта. Декларируя равенство этих двух противоположных начал в стихотворении «Бог и Дьявол», художник рассматривает их через понятие «красоты» (стихотворение «Красота».

У В. Брюсова лирический герой наделён «мучительным даром», суть которого заключается в способности творить, а также в фанатичной любви и преданности искусству. Следствием этого является отречение поэта от «объективно» существующих миров (земного, небесного и инфернального); это нашло отражение в произведениях автора «Мучительный дар», «Отречение», «Сон» и др. «Мучительный дар» является для лирического героя своеобразным пропуском к началу творения миров. В. Брюсов, так же как и его собрат по перу, обожествляет душу лирического героя и противопоставляет её жителям земного мира, что особенно ярко отражено в стихотворениях «Одиночество» и «Возвращение». Таким образом, лирический герой в поэзии К. Бальмонта и В. Брюсова - это творец «мира мечты» в системе художественного бытия.

Во втором параграфе рассматривается эволюция лирического героя у К.Бальмонта и В. Брюсова в системе динамических миров художественного бытия.

Лирический герой у того и другого поэта вследствие неудовлетворённости «объективно» существующими мирами создаёт свой мир мечты. В стихотворении К. Бальмонта «Боль» движение «полновольной души» лирического героя напоминает непрерывный процесс перемещения в пространстве от одного мира к другому: от «вечных сфер» (небесного мира) в «царство мысли и мечты», в земной мир и обратно. Миры, входящие в структуру художественного бытия, противопоставлены как «бездны». Траектория движения лирического героя К. Бальмонта реализуется в соответствии с известным принципом «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста. Такая особенность теории двух бездн отражена в произведениях «Маятник», «В бездонном колодце», «И да, и нет».

Траектория движения лирического героя В. Брюсова напоминает непрерывное перемещение планеты по предназначенной для неё орбите. В стихотворении «Тоска бродячего светила» творец мира мечты осуществляет движение

по орбите в определённом направлении, от «бездны света» (мира мечты) к «бездне тьмы» (миру инфернальному) и обратно. Поэт представляет человеческую жизнь как непрерывное ступенчатое движение («Свиваются бледные тени»). Это наложило отпечаток на тип траектории движения лирического героя и особенности его духовной эволюции, связанной с «процессом» строительства башни, напоминающей Вавилонскую. Лирических героев К. Бальмонта и В.Брюсова объединяет стремление достичь «статуса» сверхчеловека. Соответственно, их духовная эволюция имеет одну и ту же конечную цель. В связи с этим лирические герои, которые возводят башню от земли к небу, ассоциируются с мифическими персонажами, осуществляющими творение мира и воздвигающими «мировую вертикаль». «Строительство» башни у поэтов изображено по-разному. У К. Бальмонта эта башня строится сразу же после создания художественной вселенной. Лирический герой, создавая свой «мир мечты», назначает правителем солнце и тем самым предвосхищает кратковременность этого мира (при заходе солнца «мир мечты» умирает). Именно поэтому при первом появлении признаков заката солнца, лирический герой решается подняться на вершину башни и заменить собою небесное светило («Я мечтою ловил уходящие тени»). У В. Брюсова строительство башни аналогично длительному процессу эволюции лирического героя, преодолевающего путь из нескольких этапов - орбит («Всхождение», «В неконченом здании»). В рамках этих этапов творец идеальной вселенной перемещается в пространстве от одного мира к другому, от «бытия» к «небытию» и от «света» («мир мечты») к «тьме» (инфернальному миру). Чем дальше лирический герой перемещается «по орбитам» от земли, тем более высокого духовного развития достигает, поэтому траектория его движения напоминает эллипсоидную спираль. Если у В. Брюсова особенности духовной эволюции лирического героя легко угадываются при описании траектории его движения в соответствии с этапами строительства башни, то у К. Бальмонта она предполагается лишь в перспективе. Избранный должен пройти несколько этапов создания мечты, для того чтобы встать на путь духовной эволюции. В результате этих действий он должен развить в себе противоположные качества: фанатизм (для того, чтобы пройти все испытания, выпавшие на его долю) и «покорность раба» («Предопределение»),

Таким образом, под «эволюцией лирического героя» понимается духовное самосовершенствование творца «мира мечты» от человека к сверхчеловеку. Этот процесс воплощен в поэтических произведениях К. Бальмонта и В. Брю-

сова в виде непрерывного передвижения героя между мирами, включёнными в структуру художественного бытия.

Третий параграф посвящён анализу особенностей движения лирического героя в системе художественного пространства.

В произведениях В. Брюсова «Блудный сын», «Возвращение» и «Побег» и стихотворении К. Бальмонта «Из-под северного неба» представлена основная закономерность динамики героя в системе координат художественного пространства. Главной целью передвижения лирического героя от одного мира к другому миру является самосовершенствование, которое нередко представляет собой ряд «испытаний»: проверку силы духа и верности «мечте» и искусству.

При построении «моделей идеального мира» поэты используют символ «нити творчества», позволяющий раскрыть специфику понимания художниками функций искусства. В стихотворении К. Бальмонта «Нить Ариадны» лирический герой, соединяющий между собой миры мечты, приобретает сходство с пауком, ткущим нить между прошлым и будущим. Поэт признаёт два способа творения мира: автоматический (механический), которым занимается паук («недвижный» и «нежаждущий»), и сознательный (осуществляемый художником).

В поэзии В. Брюсова также используется символ «нить Ариадны», но в другом качестве. Успешное перемещение из одного мира в другой (из одной бездны в другую) лирическому герою удаётся только благодаря вере в «мечту» (путёводной нити). Это главное условие существования его художественного бытия.

Особенности создания миров в поэзии К. Бальмонта изображены и в сти-

/

хотворении «Художник», входящее в одну из книг сборника «Будем как солнце» под названием «Художник-дьявол». В нём мы видим не просто художника, а художника-дьявола, радующегося страданиям, царящим в земном мире. Поэт наделяет своего лирического героя «злорадством паука», радующегося скорейшей гибели своей жертвы. Именно этим можно объяснить специфический взгляд художника на земной мир. В результате можно увидеть аналогию между творчеством К. Бальмонта и В. Брюсова, которая выражается в негативности отношения лирических героев к земному миру. Это является для них побудительным мотивом к «уничтожению» его. Разница при этом присутствует только во времени. В стихотворении В. Брюсова «Сумасшедший» лирическому герою мерещится сильный пожар, способный уничтожить земной мир. У К. Бальмонта

в произведении «Художник» лирический герой наблюдает страдание земного мира и постепенное его умирание.

В произведениях К. Бальмонта и В. Брюсова изображается два вида испытаний. Первое испытание - собственно поиск «мира мечты». В поисках «мира мечты» лирический герой оказывается «в невесомости», в пространстве на границе двух бездн. Путь к идеальному миру может быть осложнён отсутствием чётко поставленной цели, воли к власти, неверием в собственные силы и жаждой наслаждения текущим моментом. Второе испытание на верность «мечте» - необходимость преодоления смерти. Победив смерть, лирический герой может обрести вечную жизнь. Это испытание представлено только в произведениях В. Брюсова. Его лирического героя привлекает возможность «пройти сквозь мрак» («Как Данту, подземное пламя // должно... щёки обжечь»), что является одним из критериев для оценки возможностей настоящего поэта. У К.Бальмонта творец «мечты» не проходит испытания смертью, так как ему важно достичь гармонии в душе и тем самым устранить присутствующие в ней препятствия.

Лирические герои К. Бальмонта и В. Брюсова могут благодаря мечте перемещаться не только в пространстве, но и во времени. Стихотворение «У себя» изображает лирического героя В. Брюсова во власти прошедших жизненных событий. Анализ прошедших событий жизни позволяет лирическому герою обрести внутреннюю гармонию и создать новый, более совершенный «мир мечты».

В Заключении подводятся итоги проделанной работы.

Проведённый анализ отдельных произведений К. Бальмонта и В. Брюсова показал, что в художественных системах поэтов много общего. К. Бальмонт и В. Брюсов создают сложную структуру художественного бытия, состоящую из «реальных» (земного и небесного) и «ирреальных» миров (инфернального мира и «мира мечты»), взаимосвязь которых осуществляется через участие «объективно» существующих миров в рождении «мира мечты».

Поэты представляют земной мир через соотношение города и природы. Однако если в творчестве К. Бальмонта это цельные стихии, то у В. Брюсова они разделяются на земные и идеальные составляющие (идеальный и земной город, идеальная и земная природа). Поэты единодушны и в трактовке небесного мира. Он воспринимается ими как символ чистоты и святости и в то же вре-

мя как мир, чуждый творцу художественного бытия. Художники в своих произведениях изображают инфернальный мир, который представляет собой аналог загробного мира. Особое место в лирике поэтов занимают «миры мечты», обладающие следующими характерными особенностями: динамизмом, свободой и антропоморфизмом.

Лирические герои в творчестве В. Брюсова и К. Бальмонта - это гениальные художники, фанатично преданные искусству. Именно эти качества необходимы им для самосовершенствования, для движения от состояния человека к возможностям сверхчеловека. Процесс совершенствования лирических героев реализуется по их траекториям движения в системе миров, составляющих художественное бытие. Главной особенностью взаимодействия творцов идеального мира с «объективно» существующими мирами являются испытания на верность мечте. Эти испытания определяют постоянные траектории перемещения в художественном пространстве: лирический герой К. Бальмонта движется линейно от одного мира к другому, а лирический герой В. Брюсова - по спирали. Благодаря динамизму состояния творца «мира мечты» осуществляется взаимосвязь и функционирования всех элементов художественного бытия.

Сппсок работ, опубликованных по теме диссертации:

1. Кулешова, И. Г. Категория движения в творчестве К. Бальмонта / И. Г. Кулешова // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текстов и речи : сб. ст. всерос. (с международным участием) науч. конф. : в 3 т. - Соликамск : СГПИ, 2004. - Т.1. - С. 89 - 93.

2. Кулешова, И. Г. Категория мечты в творчестве В. Брюсова/ И. Г. Кулешова // Литература в современном культурном пространстве: сб. науч. тр. / отв. ред. С. М. Одинцова. - Курган : Изд-во Курганского гос. ун-та, 2004. -С. 44 - 50.

3. Кулешова, И. Г. Категория мечты в творчестве К. Д. Бальмонта / И. Г. Кулешова // Шадринские чтения : матер, межрегион, филол. науч. - практ. конф. / отв. ред. С. Б. Борисов. - Шадринск: ШГПИ, 2004. - С. 65 - 67.

4. Кулешова, И. Г. К проблеме теории двух бездн в творчестве Бальмонта и Брюсова / И. Г. Кулешова // VII Ручьёвские чтения. Литературный процесс в зеркале рубежного сознания: философский, лингвистический, эстетический, культурологический аспекты : сб. матер, междунар. науч. конф. / сост., ред. М. М. Полехина. - Магнитогорск : МаГУ, 2004. - С. 165 - 169.

5. Кулешова, И. Г. К проблеме выявления архетипа «мечты» в творческой практике старших символистов / И. Г. Кулешова // Литература в контексте современности : матер. II междунар. науч. конф. / отв. ред. Т. Н. Маркова. - Челябинск: Изд-во Челябинского гос. пед. ун-та, 2005. - С. 180 - 181.

6. Кулешова, И. Г. Актуальные вопросы курсовой подготовки учителей литературы, работающих в выпускных классах общеобразовательных школ / И. Г. Кулешова // Проблемы качества дополнительного профессионального образования : сб. матер, регион, науч.- практ. конф. / под ред. Л. А. Мирошниченко. - Магнитогорск : МаГУ, 2005. - С. 41- 45.

7. Кулешова, И. Г. Образы-маски как характерная черта лирического героя поэзии К. Бальмонта и В. Брюсова / И. Г. Кулешова // Вестник Поморского университета. - Архангельск: ПГУ, 2006. - № 5. - С. 212 - 215.

Регистрационный № 1348 от 09.03.2004 г. Подписано в печать 30.10.2006 г. Формат 60x84'/|б. Бумага тип № 1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,00. Уч.-изд. л. 1,00. Тираж 100 экз. Заказ № 571. _Бесплатно._

Издательство Магнитогорского государственного университета 455038, Магнитогорск, пр. Ленина, 114 Типография МаГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кулешова, Ирина Геннадьевна

Введение.

Глава 1. Художественное бытие как отражение мировосприятия

К.Бальмонта и В. Брюсова.

§1. Структура художественных мирозданий К. Бальмонта и В. Брюсова

§2. Особенности изображения К. Бальмонтом и В. Брюсовым реальных и ирреальных миров.

§3. Образные составляющие художественного бытия у К. Бальмонта и

В. Брюсова.

Глава 2. Лирический герой: поиски идеального бытия.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Кулешова, Ирина Геннадьевна

Творческое наследие двух ярких и самобытных художников, живших в период расцвета русского символизма, - К. Бальмонта и В. Брюсова, -представляет несомненный интерес для исследователей. При неповторимой индивидуальности каждого, их сближает не только историческая эпоха, поэтическое течение, к которому они принадлежали, но и эстетическая программа, реализуемая в художественном творчестве. Индивидуально-авторские модели идеального бытия К. Бальмонта и В. Брюсова содержат в себе ряд общих черт, вызванных отдельными особенностями мировоззрения.

В литературно-критических статьях художников, в частности, в работах «Элементарные слова о символистической поэзии» (1900) К. Д. Бальмонта и «Ключи тайн» (1904) В. Я. Брюсова поэты трактуют основные идеи символизма в целом одинаково, противопоставляя его реалистическому искусству.

С точки зрения К. Д. Бальмонта, «Реалисты схвачены, как прибоем, конкретной жизнью, за которой они не видят ничего, - символисты, отрешённые от реальной действительности, видят в ней только свою мечту {курсив наш - И.К.)\ они смотрят на жизнь из окна. Это потому, что каждый символист, хотя бы маленький, старше каждого реалиста, хотя бы самого большого. Один ещё в рабстве у материи, другой ушёл в сферу идеального» . Таким образом, для поэта существенной разницей между реалистом и символистом является присутствие у них диаметрально противоположного объекта восприятия (у реалиста - реальная действительность; у символиста -его внутренний мир, содержащий некий идеал действительности). Кроме того, К. Бальмонт, упоминая о наличии мечты как элемента идеального ми

1 Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, курсив наш - И.К.

2 Бальмонт, К. Д. Элементарные слова о символической поэзии / К. Д. Бальмонт // Критика русского символизма : в 2 т. - М.: Олимп, 2002. - Т.1 - С. 246. ра в поэзии символистов, подтверждает сам факт существования художественного бытия в своём творчестве.

С точки зрения художника, есть и ещё одно значимое различие, присутствующее между символистами и реалистами, - «глубина» их искусства: «Поэты-реалисты дают нам нередко драгоценные сокровища, но эти сокровища такого рода, что, получив их, мы удовлетворены - и нечто исчерпано. Поэты-символисты дают нам в своих созданиях магическое кольцо, которое радует нас как драгоценность, и в то же время зовёт нас к чему-то ещё, мы чувствуем близость неизвестного нам, нового, и, глядя на талисман, идём, уходим куда-то дальше, всё дальше и дальше»3. Именно утверждение К. Бальмонта о неисчерпаемости внутреннего содержания символистского произведения позволяет обратиться к литературно-критической статье В. Брюсова «Ключи тайн», в которой данный постулат звучит более определенно: «Искусство только там, где дерзновение за грань, где порывание за пределы познаваемого в жажде зачерпнуть хоть каплю "Стихии чудной и запредельной"»4. В. Брюсов, так же как и К. Бальмонт, противопоставляет творчество реалистов и символистов, но касается при этом вопросов о назначении искусства и критериев его оценки. Размышляя на эту тему, В. Брюсов приходит к выводу, что «История нового искусства есть, прежде всего, история его освобождения. Романтизм, реализм и символизм - это три стадии в борьбе художников за свободу. Они свергли, наконец, цепи рабст-вования разным случайным целям. Ныне искусство наконец-то свободно. Теперь оно сознательно предаётся высшему и единственному назначению: быть познанием мира, вне рассудочных форм, вне мышления по причинно

3 Бальмонт, К. Д. Элементарные слова о символической поэзии / К. Д. Бальмонт // Критика русского символизма: в 2 т. - М.: Олимп, 2002. - Т.1 - С. 267.

4 Брюсов, В. Ключи тайн / В. Брюсов // Собр. соч.: в 7 т. - М.: Худож. лит., 1975.- Т. 6. -С. 92. сти»5. В данном случае В. Брюсов говорит об искусстве как особой нерассудочной форме познания мира, в результате чего и создается идеальный мир в душе поэта.

Таким образом, В. Брюсов и К. Бальмонт, излагая в литературно-критических статьях своё понимание символизма, приходят к сходным выводам: ценным является искусство, основанное на особой «нерассудочной форме познания мира», которое связано с концепцией идеального художественного бытия. Однако эта особенность поэтических поисков данных авторов не нашла в должной мере отражения в литературоведении. Сопоставительное исследование лирики К. Бальмонта и В. Брюсова в аспекте проблемы «художественного бытия» позволяет переосмыслить принципы построения художественных вселенных, а также эволюцию лирического героя в произведениях русских символистов. Это определяет актуальность нашего исследования.

Обращаясь к истории вопроса, следует отметить, что в литературоведении сложились принципиально разные подходы к изучению поэтического наследия К. Бальмонта и В. Брюсова, что иллюстрируют работы Ю. Айхенвальда, П. Басинского, И. Гарина, Т. Геворкян, 10. Кричевской, А. Леденева и др., в которых творчество поэтов противопоставлялось по эстетическим качествам, по уровню художественности, специфике образного строя. Все это вызывало появление устойчивой традиции принципиального- отказа от сопоставления их произведений. Однако при этом возникает мнение, что «взаимоисключаемость имён Брюсова и Бальмонта.означает с неизбежностью их взаимодополняемость»6.

5 Брюсов, В. Ключи тайн / В. Брюсов // Собр. соч.: в 7 т. - М.: Худож. лит., 1975.- Т. 6. -С. 93.

6 Геворкян, Т.М. Марина Цветаева о Константине Бальмонте: Динамика восприятия / Т.* М. Геворкян // Стихия и разум в жизни и творчестве Марины Цветаевой : сб. докл. XII Междунар. науч.-темат. конф. (Москва, 9-11 окт. 2004) / отв. ред. И. 10. Белякова. -М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2005. - С. 167.

В литературно-критических штудиях 1900 - 1920-х годов, наиболее ярко представленных работами Ю. Айхенвальда, Е. Аничкова, И. Аннен-ского, А. Белого, Н. Гумилева, В. Жирмунского, Вяч. Иванова, К. Чуковп ского и др. , особое внимание уделяется стилистическим особенностям лирики К. Бальмонта и специфике изображения лирического героя в ней.

Е. Аничков, А. Белый, Н. Гумилев и В. Жирмунский импрессионистические черты произведений К. Бальмонта связывают с символизмом в том смысле, в котором представлял это искусство он сам (то есть как способность в реальной действительности видеть свою мечту). В связи с этим выделяется ряд особенностей, позволяющих говорить о наличии в творчестве поэта отдельных элементов «художественного бытия»: изображения «земного», «небесного» миров и «мира мечты» в творчестве К. Бальмонта. В. Жирмунский исследует особенности художественного стиля поэта на примере анализа земной природы в его произведениях. Н. Гумилев в рецензии на сборник «Только любовь» говорит о присутствии идеальных миров в поэзии автора: «Приходилось проходить неизведанные дороги, вскрывать в своей душе потаённые миры и учиться смотреть на уже известное взглядом новым и восторженным как в первый день творения. К. Бальмонт был одним из первых и ненасытнейших открывателей, но не к земле обетованной были прикованы его думы, он наслаждается прелестью пути»8. Таким образом, по мнению исследователя, поэт создаёт идеальные миры не с целью их постоянного совершенствования, а только ради осуществления процесса как такового.

7 Серебряный век. Поэзия. - М. : ООО «Издательство ACT» : «Олимп», 2002. - 671с.; Орлов, В. Н. Избранные работы: в мире русской поэзии. Очерки и портреты : в 2 т. / В. Н. Орлов. - JL, 1992. - Т.2. - С. 580; Белый, А. Символизм как миропонимание. / А. Белый - М.: Республика, 1994. - 528 е.; Айхенвальд, 10. И. Силуэты русских писателей / 10. И. Айхенвальд; предисл. В. Крейда; худож. В. Е. Валериус. - М. : Республика, 1994. - 591с.; Жирмунский, В. М. Метафора в поэтике русских символистов // http : // scripts.online.ru / magazine / nloln 35 / sod. htm.

8 Гумилев, Н. С. «Из писем о русской поэзии» / Н. С. Гумилев // Серебряный век. Поэзия. - М.: ООО «Издательство ACT» : «Олимп», 2002. - С. 185.

А. Белый не находит равновесия между составляющими художественного. бытия поэта. Именно поэтому он замечает: «Бедный Бальмонт! Тщетно силится он ухватиться за землю, касаясь её. Пересекая земную атмосферу, он машет нам шляпой и поёт, и кричит, и плачет; заверяет, что он поджигает здания; что он - страсть и жизнь, и цветок орхидеи. Так бездомный аэролит, проницая воздух, на мгновенье загорится, красным блеснёт орхидейным цветком. Фьюить и - и нет его: ледяные пустыни приняли его опять, оледенили и мчат, мчат. «"Кто услышал тайный шепот Вечности, для того беззвучен мир земной". Сказал - и мир истаял. Тогда захотелось земли и света»9. Как видим, А. Белый, определяя особенности художественного. бытия в лирике К. Бальмонта, констатирует дисбаланс его элементов и акцентирует внимание, прежде всего, на соотношении земного и небесного миров. При этом критик полностью отождествляет поэта с его лирическим героем и наделяет их одной и той же чертой, в частности, постоянным движением между вышеупомянутыми мирами.

Н. Гумилев и А. Белый отмечают наличие постоянного динамизма в лирике К. Бальмонта: «Бальмонт увидел пространство души. Бальмонт увидал пространство звёзд. И сказал, что пространства души и суть звёздные пространства. И пространства души уплыли в пространства: не соединил эти. пространства в живом соединении, в символе. И тело осталось телом, пустой оболочкой, а душа, украденная пространством, ему подвластная, вертится в вечном круговороте без точек опоры»10. Следствием вышеупомянутого дисбаланса в составе художественного бытия поэта является наличие постоянного динамизма в периодическом отрыве от земного мира и «уплывании пространства души» в космическое пространство.

А. Белый рассматривает лирику К. Бальмонта, выделяя в ней теософские мотивы: «Бальмонт - последний русский великан чистого искусства,

9 Белый, А. Бальмонт / А. Белый / Символизм как миропонимание. - М. : Республика, 1994. - С. 405.

10Там же"- С. 406. переплеснувшегося в теософию. Теософский налёт этой поэзии, сохранившей ещё девственность, и есть признак её осени. Луч заходящего солнца, упав на гладкую поверхность зеркала, золотит его бездной блеска. И потом, уплывая за солнцем, гасит блеск. Бальмонт - сияющее зеркало эстетизма, горящее сотнями яхонтов. Когда погаснет источник света, как долго мы будем любоваться этими строчками, пронизанными светом»11. Теософские мотивы А. Белый считает не столько достоинством поэзии К. Бальмонта, сколько её недостатком, свидетельствующим об отсутствии внутренней цельности.

Не у всех литературоведов импрессионизм поэта соотносится с принадлежностью его к символизму. Например, В. Иванов считал, что у К.Бальмонта «. нет ничего общего с модернизмом, он совсем не символист, он вообще не характерен для нового направления нашей поэзии»12. Ю. Айхенвальд, И. Анненский и К. Чуковский склонны рассматривать импрессионизм К. Бальмонта как фактор внешнего плана, свидетельствующий о поверхностности и спонтанности произведений автора. И. Анненский в своей «Книге отражений», анализируя стихотворение поэта «Я изысканность русской медлительной речи.» из сборника «Будем как солнце» пишет: «Мне решительно всё равно, первый ли Бальмонт открыл перепевы и уклоны; для меня интересны в пьесе интуиция и откровение моей же души в творческом моменте, которым мы все обязаны прозорливости и нежной музыкальности лирического я Бальмонта»13. Тем самым И. Анненский, так же как и А. Белый, полностью отождествляет К. Бальмонта с его лирическим героем и увлекается при этом описанием чувств, которые вызывает стихотворение поэта, поэтому для критика в произведениях художника

11 Белый, А. Бальмонт / А. Белый // Белый А. Символизм как миропонимание. - М.: Республика, 1994.- С.403.

12 Цит. по кн.: Орлов, В. Н. Избранные работы : В мире русской поэзии. Очерки и портреты : в 2 т. / В. Н. Орлов. - Д., 1992. - Т 1. - С. 580.

13 Анненский, И. Ф. «Бальмонт-лирик» / И. Ф. Анненский // Серебряный век. Поэзия. -М.: ООО «Издательство ACT» : «Олимп», 2002. - С. 182. наиболее важными становятся «перепевы и уклоны», а также «интуиция и откровение» его же души в момент творения.

Таким образом, в литературно-критических статьях современники признают наличие идеального художественного бытия в лирике К. Бальмонта, однако останавливаются лишь на выявлении отдельных его элементов: «мечты», земного и небесного миров. Кроме того, исследуются отдельные черты лирического героя поэта, например, постулируется его динамизм в художественном пространстве.

Современники В. Брюсова Ю. Айхенвальд, Ф. Батюшков, А. Белый, В. Жирмунский, А. Измайлов, П. Пильский, В. Ходасевич и др. идут по пути исследования отдельных особенностей стиля его произведений. Однако при этом отмечают не только наличие тех или иных компонентов художественного бытия в творчестве поэта, но и специфику эволюции его лирического героя. Одним из главных объектов изучения в произведениях В.Брюсова становится соотношение формы и содержания. Для А. Белого они являются основой теургии (соединения вершин символизма с мистикой): «Теургический принцип предполагает нераздельную цельность формы и содержания. Содержанием художественного творчества является тут весь комплекс переживаний, отображённых в образе вселенной, а формой, творящей эту вселенную, - последнее звено в видимой цепи творений человек. Человек - миротворец: его «мечта» абсолютно реальна. Человек подобен Богу, как творец. Его цель восхитила силой царствие Божие. Он -единство вселенной и творца, единство формы и содержания.»14. Таким образом, с точки зрения А. Белого, единство содержания и формы в творчестве поэта представляет основу построения художественного бытия, одним из основных элементов которого является «мир мечты». Критик сближает В. Брюсова и его лирического героя, наделяя и того, и другого функ

14 Белый, А. В. Брюсов / А. Белый // Символизм как миропонимание. - М.: Республика, 1994.-С. 394. цией создателя идеальной вселенной. Кроме того, он считает одной из характерных черт творчества Брюсова постоянное присутствие «бездн мира»: «Брюсов - маг. Бездны мира издавна зияли в его образах. Зияют они и в «Венке». С особенной ясностью раскрывается магизм Брюсова в отделе «Из ада выведенные». Но магизм - борьба косности земной с крылатым полётом. С большей ясностью на вершинах земных видит поэт глубины небесные. Достигнув художественной цельности, Брюсов стоит между творчеством и жизнью, очищенной творчеством. Смерть и жизнь в нём борются»15. Существование в творчестве В. Брюсова противоборствующих «бездн» «миров» отмечает и А.Измайлов16, подразумевая землю и небо, жизнь и смерть.

П. Пильский, исследуя образ «лабиринта» в поэзии В. Брюсова, отмечает постоянное тяготение его к изображению элементов потустороннего (инфернального) мира. «.Мы так хорошо знаем его настоящую, огромную, всепоглощающую любовь, его другую, подлинную, безмерно-властную страсть. Любовь и страсть - к лабиринту. К тёмному, скрытому пещерному миру, с запутанными сбивающимися ходами, с тьмой, загадоч

17 ностью и тайной» . С точки зрения критика, именно по лабиринтам движется лирический герой В. Брюсова, утоляя жажду неизведанного.

1 о

Ф. Батюшков , исследуя особенности соотношения мечты и земного мира в лирике В. Брюсова, замечает, что «. .мечта сильнее для него запросов жизни; но всё-таки, признав опасности «безудержной фантастики» и

15 Белый, А. В. Брюсов / А. Белый // Символизм как миропонимание. - М. : Республика, 1994.-С. 398.

16 Измайлов, А. А. Валерий Брюсов / А. А. Измайлов // Критика начала XX века / сост., вступит, ст., преамбулы и прим. Е. В. Ивановой. - М. : ООО «Издательство «Олимп» : ООО «Издательство ACT», 2002. - С. 245 - 264.

17 Пильский, П.М. Валерий Брюсов / П. М. Пильский // Критика начала XX века / Сост., вступит, ст., преамбулы и прим. Е.В. Ивановой. - М. : ООО «Издательство «Олимп» : ООО «Издательство ACT», 2002. - С. 284.

18 Батюшков, Ф. В. Я. Брюсов / Ф. Батюшков // Русская литература XX века (1890 -1910) / под ред. проф. С. А. Венгерова : в 2.т. - М.: Издательский дом «XXI век. Согласие», 2000. - Т. 1. - С. 124- 137. значение наблюдения действительности, он сумел выйти из тесной кельи, в которую он первоначально как бы умышленно запирался, вышел на вольный свет, стал присматриваться к явлениям жизни.»19. Ф. Батюшков, заостряя внимание на «развитие» произведений В. Брюсова от символизма к реализму, и с этой точки зрения обосновывает эволюцию лирического героя поэта.

В. Жирмунский особое внимание уделяет урбанистической лирике В. Брюсова. С точки зрения критика, поэт явно романтизирует земной город (сборник «1Л1В1 ЕТ 011В1», а также произведения «В дни запустений», «Последний день», «Слава толпе», «Духи огня» и, в особенности, «Конь Блед»).

Таким образом, литературная критика начала XX века освещает вопрос о своеобразии художественного бытия и особенностей эволюции лирического героя в поэтических произведениях В. Брюсова и К. Бальмонта. Исследователи отмечают наличие «земного», «небесного», «инфернального» миров, а также индивидуально-авторского «мира мечты» в лирике поэтов, не сопоставляя их художественные вселенные между собой.

Исследователи советского периода - Н. Бурлаков, М. Гаспаров, Е.Иванова, А. Козловский, Д. Максимов, В. Орлов, Ю. Тынянов, - изучая творчество К. Бальмонта и В. Брюсова, продолжили традицию своих предшественников. При анализе произведений К. Бальмонта они чаще касаются вопросов своеобразия его импрессионистического стиля, в отдельных случаях затрагивая структурные элементы художественного бытия и специфические черты образа лирического героя. В работе В. Орлова «Испытание талантом» констатируется наличие в творчестве К. Бальмонта «космологической картины мира, управляемой Солнцем»: «В книге «Будем как солнце» сделана попытка очертить космологическую картину мира, в цен

19 Батюшков, Ф. В. Я. Брюсов / Ф. Батюшков // Русская литература XX века (1890 -1910) / под ред. проф. С. А. Венгерова : в 2.т. - М.: Издательский дом «XXI век. Согласие», 2000.-Т. 1. - С.128. тре которой поставлено солнце - вечный и животворящий источник всего сущего. В русской поэзии это была тема не новая (вспомним «солнце мира» у А. Фета), но ни у кого она не заняла столь большого и важного места,

20 как у Бальмонта» . Но на этом вопросе В. Орлов подробно не останавливается. Этот же исследователь, обращаясь к анализу взаимосвязи жизни и творчества К. Бальмонта, находит в его сознании некую двойственность, противоречивость: «В нём удивительным образом уживались два человека. Одного он сделал по образу и подобию «страшного Эдгара» и «трагического Бодлера» - как некую модель поэта, «стихийного гения». Другой -натуральный, каким создала его природа»21. Данными чертами обладает и лирический герой К. Бальмонта.

Брюсововеды советского периода также выделяют некоторые особенности структуры идеального художественного бытия в произведениях поэта и -исследуют отдельные особенности его лирического героя. Изображение земного мира анализируется в работах Н. Бурлакова, А. Козловского и Д. Максимова. Эти исследователи определяют образ «города» (как основной составляющей земного мира) одновременно и позитивным, и негативным, не останавливаясь на том, в каких отношениях он находится с другими структурными элементами художественной вселенной В. Брюсо-ва.

Н. Бурлаков анализирует в творчестве поэта и особенности изображения мира мечты, а также земной и идеальной природы. С его точки зрения, «мечта» в лирике Брюсова присутствует лишь в ранних сборниках, в то время как для более зрелых произведений в большей мере характерны реалистические образы. Исследователь отмечает особенности изображения мира природы в творчестве поэта: «Природа, на взгляд поэта, антиэстетич

20 Орлов, В. Н. Испытание талантом / В. Н. Орлов // Орлов В. Н. Избранные работы: в мире русской поэзии. Очерки и портреты : в 2 т. - Л., 1992. - Т. 2.- С. 593.

21 Там же. - С. 542. на, безобразна и даже враждебна красоте.» . В том же ключе исследует природный земной мир в позднем творчестве В. Брюсова М. Гаспаров23.

Оригинальна точка зрения Ю. Тынянова: «Природа у Брюсова - интеллектуальная, почти рационалистическая; в стихах о природе и о любви у него всегда действующее лицо - сам поэт, наблюдатель, дидактик, сурово анализирующий и разлагающий сложившуюся до конца обыденную эмоцию этих тем»24.

П. Антокольский, Н. Бурлаков, А. Козловский, Д. Максимов обращаются и к анализу отдельных черт лирического героя поэта. Одной из характерных особенностей они считают его вынужденное одиночество. Кроме того, эти же исследователи отмечают его постоянный динамизм и способность к перевоплощению, но не рассматривают вышеперечисленные особенности лирического героя в контексте художественного бытия.

Таким образом, брюсововеды и бальмонтоведы советского периода по-прежнему ограничиваются изучением отдельных составляющих «бытия» (одни - «земного мира», другие - только «идеальной природы» этого мира, третьи - «мира мечты») и лирического героя, его создавшего, не сопоставляя концепции художественного бытия между собой.

В последние годы XX и в начале XXI столетий изучение творческого наследия В. Брюсова и К. Бальмонта становится многоаспектным. Возникли новые пути исследования художественных систем поэтов. Появились работы О. А. Агапова25 и Г. В. Цыкуновой26, раскрывающие роль религии

22 Бурлаков, Н.С. Валерий Брюсов. Очерк творчества / Н.С. Бурлаков. - М. : Просвещение, 1975. - С. 35 - 36.

23 Гаспаров, M. JI. Академический авангардизм : Природа и культура в поэзии позднего Брюсова / M. JI. Гаспаров. - М., 1995. - 40 с.

24 Тынянов, Ю. Н. Валерий Брюсов // Тынянов 10. Н. История литературы. Критика. -СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 479.

25 Агапов, О. А. Лирика К. Бальмонта в свете его религиозных исканий : автореф. дис. канд. филол. н. / О. А. Агапов; Самар. гос. пед. ун-т - Самара, 2004. - 17 с.

26 Цыкунова, Г. В. Религиозные и философские идеи, мотивы, образы в художественном мире К. Д. Бальмонта : автореф. дис. д-ра. филол. н. / Г. В. Цыкунова; Моск. гос. открытый пед. ун-т им М. А. Шолохова. - М., 2005. - 23 с. и философии в лирике К.Д. Бальмонта. В исследовании Е. В. Концовой

ОЙ показано своеобразие его «поэтического Востока». Н. А. Молчанова затронула проблемы творческой эволюции лирических произведений

29

К.Д. Бальмонта. Т. П. Шитова , используя тендерный подход к изучению литературных произведений, показала своеобразие образа женщины в лирике поэта. А. X Сатретдинова исследовала интертекстуальность в поэзии В. Брюсова. Появляются работы, в которых лирика К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова сопоставляется с творчеством других поэтов. В этой связи можно отметить исследования А. Г. Аториной и О. Я. Алексеевой31, посвященные рецепции поэзии Фета в творчестве русских символистов; работу О. Б. Бачеевой , проанализировавшей особенности взаимодействия литературно-критического наследия М. Волошина и В. Брюсова. Е. А. Ка-зеева, изучая эстетику и поэтику символизма, реализованную в лирике В. Брюсова, сопоставляет её с взглядами на это литературное течение К. Бальмонта и Д. Мережковского. Также исследователь сравнивает между собой лирических героев поэтов. С её точки зрения, «в лирике символистов появился новый лирический герой. Если в поэзии Мережковского и Бальмонта его образ остаётся относительно стабильным, то в лирике Брюсова он претерпевает значительную эволюцию. От одиночества, созна

27 Кондова, Е. В. Своеобразие поэтического Востока в литературе серебряного века (К. Бальмонт, Н. Гумилев, В. Хлебников): автореф. дис.канд. филол. и. / Е. В. Концо-ва; Воронеж, гос. ун-т. - Воронеж, 2003. - 22с.

28 Молчанова, H.A. Поэзия К. Д. Бальмонта : проблемы творческой эволюции: автореф. дис.д-ра. филол. н. /Н. А. Молчанова; Иван. гос. ун-т. - Иваново, 2002. - 18с.

29 Шитова, Т. П. Женщина в лирике К. Д. Бальмонта: поэтика, образ, миф : автореф. дис.канд. филол. н. /Т. П. Шитова; Иван, гос., ун-т. - Иваново, 2003. - 20 с.

30 Сатретдинова, А. X. Интертекстуальность в поэзии В. Брюсова : автореф. дис. канд. филол. н. / А. X. Сатретдинова; Астрах, гос. ун.-т. - Астрахань, 2004. - 17 с.

31 Алексеева, О. Я. Рецепция лирики А. А. Фета в творчестве русских символистов (В. Брюсов, А. Блок, А. Белый) : автореф. дис. канд. филол. н. / О. Я. Алексеева; Моск. гос. ун-т, - М, 2003. - 20 е.; Аторина, О. Г. А. А. Фет и русский символизм: К. Д. Бальмонт, В. Я. Брюсов, А. А. Блок, А. Белый : автореф. дис. канд. филол. н. / О. Г. Аторина; Смол. гос. пед. ун-т. - Смоленск, 2003. - 19с.

32 Бачеева, О. Б. М. Волошин и В. Брюсов (Литературно-критический диалог): автореф. дис. канд. филол. н. /О. Б. Бачеева; Тюмен. гос. ун-т. - Тюмень, 2004. - 24 с. тельного уединения, пессимистического восприятия окружающей действительности (как у Мережковского) он стремится к приобщению ко всем культурам, растворению в них (как у Бальмонта)» .

Оригинальный аспект изучения произведений русских символистов избирает М. М. Шилкина34. Обращаясь к образам драгоценных камней в поэзии символистов, автор раскрывает особенности организации пространственных и временных оппозиций в лирике К. Бальмонта и В. Брюсо-ва «небо - земля», «день - ночь», «человек - Вселенная».

По - прежнему анализируются общепризнанные области творческого наследия К. Бальмонта, например, тема идеальной и земной природы и специфические импрессионистические черты его лирики. В традиционном ключе рассматривают «культ мига» поэта Н. В. Барковская, Е. П. Берен-штейн, Н. В. Зайцева, А. В. Леденев, А. Леонтьев, Ю. Р. Кричевская, Д.Г.Макогоненко, А. И. Мандельштам, О. В. Сельменева и др.

Частные аспекты темы идеальной и земной природы исследуются в работах Н. А. Галактионовой «Анимализмы в поэзии Бальмонта» и М.В. Марьевой «Семантика образа цветка в лирике Бальмонта (к вопросу о языковом символизме)»35.

Новые пути исследования особенностей изображения природы в произведениях К. Бальмонта предлагают П. В. Куприяновский, Т. С. Петрова, В; В. Шапошникова и Е. П. Беренштейн. П. В. Куприяновский рассматривает земную природу К. Бальмонта как часть поэтического космоса,

1/ приближающегося к небесному миру и абсолюту ; Т. С. Петрова разраба

33 Казеева, Е.А. Эстетика и поэтика символизма в лирике В. Я. Брюсова (1892 - 1909): дис. канд. филол. наук/ Е.А. Казеева; Мордовск. гос. ун-т. - Саранск, 2003. - С. 73.

34 Шилкина, М. М. Мотивы драгоценных камней в русской поэзии рубежа XIX начала XX века : автореф. дис. канд. филол. н. / М. М. Шилкина; Волгоград, гос. пед. ун-т. -Волгоград, 2004. - 24 с.

35 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. - Изд-во Иван. гос. ун-та., 1998. - С. 218 - 219.

36 Куприяновский, П.В. Поэтический космос Константина Бальмонта / П. В. Куприяновский // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века : тывает концепцию музыкального образа мира природы37; В. В. Шапошникова смотрит на природу через призму отдельного словообраза «Сада»38, а Е. П. Беренштейн раскрывает в природе некие загадки стихийной жизни, заключённые в болотах и пустынях39, Л.А. Киселёва40 утверждает, что в ряде произведений К. Бальмонт ставит знак равенства между собой и природой. В контексте избранной темы достаточно оригинальной является точка зрения М. Эпштейна, осуществившего сопоставительный анализ образов природы в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова. Традиционно противопоставляя рационализм одного и идеализм другого поэта, критик наделяет соответствующими чертами и «их природу». По мнению М. Эпштейна для природы В. Брюсова характерны «жёсткие, строго очерченные формы», которые наиболее ярко воплотились, например, в стихотворении «Чёткие линии гор»; для природы К. Бальмонта, напротив, нежные, зыбкие состояния природы (чары лунного света, мягкое шуршание камышей и т.д.). Критик выделяет и другие черты мира природы. Он считает, что природа у К. Бальмонта представляет собой «не столько пейзаж в его конкретной наглядности, сколько мир стихий отвлечённых от места и времени, пребывающих в абсолютной чистоте и вечности»41; «Брюсов возродил в русской поэзии интерес к космическим темам, планетным сферам, звёзд

Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. - Иваново : Изд-во Иван. гос. ун-та., 1998.-С. 5-17.

37 Петрова, Т. С. Музыкальный образ мира в творчестве К. Д. Бальмонта / Т.С. Петрова // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века : Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. - Иваново : Изд-во Иван. гос. ун-та., 1998. -С. 18-24.

38 Шапошникова, В. В. Словообраз «Сад» в поэзии К.Д. Бальмонта // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. - Иваново : Изд-во Иван. гос. ун-та., 1998. - С. 24 -32.

39 Беренштейн, Е. П. «.Поэт Божьей милостью» Судьба и стихи Константина Бальмонта / Е. П. Беренштейн // Литература в школе 1994. - № 3. - С. 11 - 21.

40 Киселёва, JI.A. Поэтические диалоги серебряного века: К. Д. Бальмонт и Н. А. Клюев // http: // kluev.org.ua / academia / dialog, htm.

41 Эпштейн, M. Природа, мир, тайник вселенной (Константин Бальмонт) // www.litera.ru/stixiya ным катаклизмам, тот грандиозный масштаб восприятия природы, который был утрачен после М. Ломоносова и Г. Державина»42.

Большое внимание бальмонтоведы 90-х годов XX века уделяют динамизму лирического героя. Е. П. Беренштейн, А. Леденев и А. Леонтьев,

A. Г. Соколов указывают на связь движения героя поэта с культом мига: «Движение - всё, конечная цель - ничто, - мог бы сказать поэт. Ему в высшей степени была свойственна способность смешивать разнородные впечатления, на огромной лирической скорости беспрерывно менять предмет разговора. Это стало возможным потому что, в основе его художественных образов - не столько переживание реальности, сколько отражение отражений. Иными словами, оборотной стороной многогранности поэзии Бальмонта оказывается её поверхностность»43.

С точки зрения, В. Ковского динамизм характерен и для лирического героя В. Брюсова: «Движение создаёт один из образов-символов брюсов-ской поэзии, образ неустанного путешественника по жизни, поэта-странника, со всеми его атрибутами - «посохом», «путями и перепутьями» покинутым «домом».В целом же поэт видит движение как восхождение, созидание, совершенствование. Это последовательное, трудовое, и, я бы сказал, истовое восхождение столь же решительно отличается от «нисхождений» старших символистов, как и от демонстративно-вдохновенных воспарений Бальмонта»44.

Иначе анализирует образ лирического героя в творчестве К. Бальмонта и В. Брюсова Ю. Р. Кричевская. В её исследовании лирический герой К. Бальмонта предстаёт как «стихийный гений», непохожий на челове

42 Эпштейн, М. Природа, мир, тайник вселенной (Валерий Брюсов) // www.litera.ru/ stixiya

43 Леденев, A.B., Бальмонт и Брюсов / A.B. Леденев // Карсалова Е.В. Серебряный век русской поэзии / Е.В. Карсалова, A.B. Леденев, Ю.М. Шаповалова. - М.: Новая школа, 1996.-С. 73.

44 Ковский, В.Е. «Здесь в стране исканий.» (Творческая система Валерия Брюсова) /

B. Е. Ковский // Ковский В.Е. Реалисты и романтики: Из творческого опыта русской советской классики. - М.: Худож. литература, 1990. - С. 58 - 59. ка, порывающийся не только за «пределы предельного», но и за пределы правды и лжи», как положено «сверхчеловеку», исповедующему ницшеанскую веру»45. Как мы видим, критик наделяет его стремлением к самосовершенствованию и чертами «сверхчеловека». Лирического героя В. Брю-сова Ю. Р. Кричевская, напротив, представляет в виде «образа поэта-пахаря, бредущего с каплями пота на челе за плугом литературного твор

46 чества» .

В работах В. Ковского, С. Ломтева, А. Мандельштама, И. Семибра-товой, М. Шаповалова и др. продолжается изучение темы города и природы, в рамках которой поднимается вопрос соотношения понятий культуры, природы и цивилизации в художественном мире В. Брюсова. При анализе урбанистической тематики некоторые литературоведы образ земного «города» представляют несколько упрощённо. М. Шаповалов видит город в сугубо реалистических тонах: «Он (В. Брюсов) умеет откликаться на жизнь низов, видит бесправие простого человека («Фабричная»). Многое открыто взору поэта, и грозным предупреждением звучат его прозрения: «.скрывают бешенство проклятий среди железа и огня давно испытанные рати» («Ночь»)47. В таком случае, в творчестве В. Брюсова можно увидеть некрасовские мотивы. На достаточно близких М. Шаповалову позициях стоят И. Семибратова и А. Мандельштам .

Неоднократно и под разным углом зрения (работы В. В. Бурдина, Н.В.Зайцевой, Ю. Р. Кричевской, А. И. Мандельштама, Н. Н. Неженца,

45 Кричевская, Ю. Р. Бальмонт / Ю.Р. Кричевская // Кричевская 10. Р. Модернизм в русской литературе: эпоха серебряного века. - М. : ТОО «ИнтелТех», О-во «Знание» России, 1994.- С. 29.

46 Там же.-С. 22.

47 Шаповалов, М. А. Брюсов. Годы и книги / М. А. Шаповалов /Литература в школе. -1991.-№3.-С. 19-27.

48 Семибратова, И. В. Брюсов // Бавин С. Судьбы русских поэтов серебряного века: Библиографические очерки / С. Бавин, И. В. Семибратова. - М. : Кн. Палата, 1993. -С. 86 - 94; Мандельштам, А. И. Брюсов / А. И. Мандельштам // Мандельштам А. И. Серебряный век: русские судьбы. - СПб. : Предприниматель Громов A.A., 1996. - С. 66 -79.

О.В.Сельменевой и др.) анализировались особенности изображения в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова элементов «небесного мира», в первую очередь, на примере функционирования отдельных образов-символов его составляющих.

В работе Т. С. Петровой и Л. А. Поникаровой49 анализируются мифологические и фольклорные мотивы в произведениях поэта. В связи с этим исследователи обращаются к образу мирового древа, воплощающему универсальную концепцию вселенной. Тем самым литературоведы доказывают наличие классического, с точки зрения мифологии, многомирия у К. Бальмонта («земного», «небесного» и «подземного» - «инфернального»).

Новый поворот в изучении поэтического наследия К. Бальмонта и В.Брюсова наметился с появлением фундаментальных исследований А.Хансен-Леве и И. В. Гречаник.

И. В. Гречаник в работе «Художественная концепция бытия в русской лирике первой трети XX в.» разработала теоретическую базу для исследования «художественной концепции бытия», опираясь на труды литературоведов и философов: И. Кириевского, А. Хомякова, И. Ильина, В. Розанова, Г. Флоровского, П. Флоренского, М. Бахтина, А. Лосева, В. Кожи-нова и др. С её точки зрения, «бытие эпохи и бытие художника находятся в динамических взаимодействиях и взаимовоплощениях, перетекают одно в другое и творят друг друга»50. Именно поэтому художественная концепция бытия представляет собой «формулу» творческого мировоззрения первой трети XX века, а эта «формула» точнее всего выявляется, прежде всего, в поэзии. По мнению исследователя, «художественная концепция бытия

49 Петрова, Т. С. Образ мирового древа в лирике К. Д. Бальмонта / Т. С. Петрова, Л.А. Поникарова // Русский язык в школе. - 1994. - № 5. - С. 3 -10.

50 Гречаник, И. В. Художественная концепция бытия в русской лирике первой трети XX в. : дис. д-ра. филол. наук / И. В. Гречаник; Моск. гос. открытый пед. ун-т им М. А. Шолохова. - М., 2004. - С. 4. включает в себя систему домииат, которые материализуются в индивидуализированном интуитивном художественном мышлении поэта - категории, соотносимой с типом художественного сознания эпохи и замыкающей эти реалии в структуре поэтического произведения»51. Создав такое определение «художественной концепции бытия», И. В. Гречаник описывает её разные онтологические парадигмы (творчество, вера, любовь, свобода, одиночество, безумие, самоубийство, смерть) и их воплощение в русской лирике первой трети XX в. С точки зрения литературоведа, «использование вышеперечисленных личностных установок является в свою очередь фактором, изменяющим индивидуальное бытие, которое характеризуется гл субъективными пространством и временем» . В рамках данной работы, И. В. Гречаник анализирует отдельные черты художественного бытия К.Бальмонта и В. Брюсова. Кроме того, исследуя русскую лирику начала XX века, критик замечает, что «одним из центральных моментов в поэзии названного периода являлось разделение бытия на «зримое» и «незримое»,"соответственно, обосновывая наличие реальных и ирреальных миров в произведениях русских символистов.

Таким образом, И. В. Гречаник одна из первых даёт определение термину «художественное бытие». Опираясь на её исследования, а также работы А. Лосева можно следующим образом охарактеризовать это поня

54 тие :

1) в художественном произведении есть свое бытие, но это не бытие жизни;

51 Гречаник, И. В. Художественная концепция бытия в русской лирике первой трети XX в. : дис. д-ра. филол. наук / И. В. Гречаник; Моск. гос. открытый пед. ун-т им М. А. Шолохова. - М., 2004. - С. 5.

52 Там же.-С. 15.

53 Там же. - С. 24.

54 Лосев, А.Ф. История античной эстетики : в 5 т. /А.Ф. Лосев. - М.: Искусство, 1975. -Т.4.-С. 1071.

2) бытие жизни неповторяемо, - бытие художественного произведения бесконечно повторяемо при новом чтении;

3) бытие жизни умирает во времени, бытие художественного произведения вновь оживает при чтении, независимо от ушедшего времени;

4) бытие жизни всегда часть и включено в общий поток жизни, уносящий его, - бытие художественного произведения замкнуто в себе, изолировано от меняющегося бытия жизни;

5) бытие жизни совершается вне предопределений нашего разума, -бытие художественного произведения всегда предопределено творцом;

6) для бытия жизни не поставлена цель, - художественное произведение создано всегда для определенной цели, оправдывающей его бытие;

7) бытие жизни может быть непостигаемо разумом, но будет существовать, а бытие художественного произведения, не будучи постигаемо разумом, не существует.

Исходя из этого, можно выделить несколько особенностей художественного бытия К. Бальмонта и В. Брюсова. Оно обладает «бессмертностью», «изолированностью» (уникальностью); создано по принципу целесообразности; предопределено творцом (обладает индивидуализмом) и, наконец, суть его можно постичь извне разумом.

Глубокому переосмыслению в исследовании А. Хансен-Леве «Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм» подвергается лирический герой в поэзии русских символистов (и, в частности, К.Бальмонта и В. Брюсова). Она отождествляет лирического героя с дьяво-лическим художником-демиургом, полностью противопоставленным Богу-творцу. С точки зрения А. Хансен-Леве, концепция поэтического мироздания представляет собой анти-космос, в центре которого находится сам дьявол. Он выворачивает божественный космос наизнанку, извращая при этом иерархию ценностей и бытия и превращая её в небытие55.

А. Хансен-Леве выделяет несколько параметров, характеризующих специфику лирического героя русских символистов:

1) «поэт-демиург является повелителем и творцом «истинного мира», которому отдаётся предпочтение перед «не истинным» внешним миром, - продуктом Божьего творения»56.

2) «дьяволический поэт является своим собственным творением постольку, поскольку становится одновременно и автором своего мира и его обитателем, точно также Бог-творец как «призрак» в душе человека превращается в творение его собственного мира»57.

3) «демоническая сущность художника, как и всё остальные его качего ства, находятся в состоянии «Ни-Ни» (Ни Бог, ни человек)» .

Все эти черты лирического героя были обнаружены А. Хансен-Леве и в творчестве К. Бальмонта и В. Брюсова.

Кроме того, она в своей работе достаточно подробно исследует компоненты структуры мироздания художников (земной, инфернальный и «мечта»). По ее мнению, сфера мечты у К. Бальмонта разделена на позитивную (мистическую, космическую, эротическую) и негативно-деструктувную. Позитивная отражает искомый идеал поэта; негативная становится неотличима от деструктивного сна, заблуждения. «Мечта» В. Брюсова уравнивается А. Хансен-Леве с действительностью59. С точки зрения исследователя, в рамках анти-космоса лирического героя появляется дьяволическая природа, которая приближается к аналогу инфернального

55 Хансен-Лёве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм./ А. Хансен-Лёве; пер. с нем. С. Бромерло, А. Ц. Масевича и А. Е. Барзаха. - СПб., Академический проект, 1999. - С. 310.

56 Там же. - С. 312.

57 Там же. - С. 312.

58 Там же.'-С. 314.

59 Там же.-С. 247. мира. Это следует из того, что в лирике поэтов присутствуют явления природы, заключающие в себе атрибуты теневого бытия существ пограничного мира60. Именно поэтому эти образы является своего рода индикаторами наличия инфернального мира в творчестве К. Бальмонта, В. Брюсова и других русских символистов. Кроме того, А. Хансен-Леве анализирует урбанистическую лирику в творчестве К. Бальмонта и В. Брюсова, выделяя в ней позитивный и негативный город и раскрывая связь его с природой.

История изучения лирики К. Бальмонта и В. Брюсова свидетельствует о том, что творчество поэтов исследовалось в большей мере на предмет выявления стилевых доминант. Следствием данного типа анализа является появление тенденции «несравнимости» творчества того и другого. Таким образом, литературоведы, определяя наличие отдельных элементов художественного бытия в творчестве поэтов («земной», «небесный», «инфернальный» миры и «мир мечты») и рассматривая своеобразие лирического героя, не сопоставляли авторские модели идеальных вселенных. Анализ лирики К. Бальмонта и В. Брюсова, направленный на выявление закономерностей воплощения художественного бытия в их произведениях, позволит освободиться от вышеназванного стереотипа. Поэтому научная новизна работы состоит в выявлении своеобразия идеальных вселенных через установление взаимосвязи между процессами эволюции лирического героя и формирования мироздания в поэтическом наследии К. Бальмонта и В. Брюсова.

Предметом данного исследования стало своеобразие художественных вселенных, воплощенных в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова. Объектом изучения являются поэтические произведения зрелого периода творчества художников (1890 - 1914 гг.), а также их литературно-критические статьи, дневники и письма.

60 Хансен-Лёве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм./ А. Хансен-Лёве; пер. с нем. С. Бромерло, А. Ц. Масевича и А. Е. Барзаха. - СПб., Академический проект, 1999. - С. 183.

Цель диссертационного исследования - выявить и сопоставить основные закономерности воплощения художественного бытия в лирике К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова.

Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач:

1) рассмотреть особенности структуры художественного бытия в лирике К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова и сопоставить их;

2) выявить сходство и различия между реальными и ирреальными мирами в лирике К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова;

3) определить принципы ориентации лирического героя в особых измерениях художественного бытия, воплощённого в поэзии К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова;

4) раскрыть особенности динамизма лирического героя в художественном пространстве поэзии К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова.

Цель исследования обусловила методологическую базу данной работы, в основе которой лежат историко-литературный, сравнительно-типологический и герменевтический подходы.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы в ходе разработки новых программ базовых и специальных курсов по истории русской литературы XX века в вузовском преподавании и в школьной практике, а также в процессе дальнейшего исследования истории русской литературы конца XIX - начала XX века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественное бытие в лирике К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова"

Заключение

Во введении мы определили целью исследования выявление и сопоставление закономерностей воплощения «художественного бытия» в поэзии К. Бальмонта и В. Брюсова, а также рассмотрение своеобразия эволюции лирического героя. Сам термин «художественное бытие», впервые введённый в литературоведение И. В. Гречаник, базируется на философском понимании «бытия» как категории, на которой строится картина мира в целом. В этой картине мира главным является сознание человека, изучающего «объективно» существующий мир. Соответственно, «художественное бытие» заключает в себе индивидуально-авторское понимание мироздания и места человека в нём, которые воплощаются в поэтическом творчестве.

Разрушение привычных представлений о мире, крушение идеалов, с которыми столкнулся человек рубежа XIX - XX веков, повлекли за собой появление специфического мировоззрения данной эпохи. Оно характеризуется общей тенденцией, проявившейся в произведениях русских модернистов (особенно символистов), - духовным отчуждением от действительности и уходом в мир иллюзорный, напряжённым поиском эффективных путей выхода из духовного кризиса расколотого сознания. Учитывая такую особенность, можно выделить общие черты, характерные для творчества всех представителей данного литературного течения: «восприятие мира как тюрьмы; отношение к жизни как игре теней; метание человека от мрака к свету - мотив «качелей»; самообожествление «я»; мотив одиночества; нелюбовь к «мещанству мира»106.

Исследовав поэтические системы К. Бальмонта и В. Брюсова с позиции выявления закономерностей воплощения художественного бытия, мы нашли между ними много общих черт, включающих в себя и вышепере

106 Кричевская, Ю. Р. Модернизм в русской литературе: эпоха серебряного века. - М.: ТОО «ИнтелТех», О-во «Знание» России, 1994. - С. 10. численные. Это подтверждает эффективность выбранного нами аспекта изучения творчества символистов.

Обращаясь к теме «Художественное бытие в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова», мы попытались наиболее полно представить две её грани. С одной стороны, «художественное бытие» как отражение мировосприятия поэтов, что помогло увидеть специфику построения концепции мироздания, созданной в их творчестве. С другой стороны, основные особенности образа лирического героя и поиски им идеального мира как раскрытие специфических черт функционирования «художественного бытия».

В творчестве К. Бальмонта и В. Брюсова присутствует сложная система мироздания, состоящая из «объективно» и «субъективно» существующих миров. Отправной точкой создания этой системы является неудовлетворённость реальным миром. Это чувство ведёт художника к стремлению найти «другую реальность». Именно поэтому, отвергая земной мир, поэт противопоставляет ему небесный; небесному миру - инфернальный, а всем им - «мир мечты». Именно такой путь духовного поиска присущ лирическим героям К. Бальмонта и В. Брюсова. В связи с этим, присутствующая в их творчестве система мироздания обусловлена главной целью - созданием «мира мечты». Эта цель реализуется лирическим героем при помощи взаимодействия со всеми «объективно» существующими мирами. Тем самым он получает возможность постоянно осуществлять поиск «другой реальности».

Каждый из миров, входящих в систему мироздания, имеет свои атрибуты, отличные от атрибутов другого мира. В лирике поэтов земной мир символизируется отсутствием тишины и покоя, «людским гулом», небесный - наличием «звёзд» и «лазурного света небес». Инфернальный мир у К. Бальмонта представляет собой «царство беззвучья» и замкнутое, сырое пространство колодца. У В. Брюсова к этим атрибутам добавляются специфические образы эвменид, ламий, и «полей асфодели». «Мечта» у поэтов не имеет определённых атрибутов, но чаще всего характеризуется эпитетом «тайная», а также соотносится с «идеальной природой», «грёзой».

Рассмотрев структуру художественных мирозданий поэтов и убедившись, что они достаточно схожи, необходимо обратить внимание на особенности изображения каждого из миров, входящих в систему. Земной мир в творчестве К. Бальмонта и В. Брюсова изображён через противопоставление города и природы. Для К. Бальмонта наиболее близкой становится природа первозданная, в то время как город показан в виде природы «искусственной» несовершенной. У В. Брюсова город становится символом «культивированной, совершенной природы», созданной человеком, в чём заключается её преимущество по отношению к природе, сотворённой Богом. Это является основой появившейся у художника антиномии идеального и земного («земной город» и «земная природа»; «идеальный город» и «идеальная природа»).

В лирике К. Бальмонта и В. Брюсова также представлены небесный и инфернальный миры, образы которых приближены к общей мифологической и культурной традиции в их изображении. Мир небесный у обоих поэтов предстает, с одной стороны, как символ чистоты и святости, с другой -как стихия, живущая автономно и, соответственно, не зависящая от воли героя-творца. К. Бальмонт в качестве доминирующей черты инфернального мира выделяет борьбу между жизнью и смертью. В. Брюсов представляет инфернальный мир в своих произведениях, с одной стороны, как собственно изображение загробного мира, с другой - как видоизменённый реальный город.

Кроме того, поэты создают особый идеальный «мир мечты» как альтернативу миру реальному. «Уравнивая» между собой эти миры, они приходят к мысли об автономности и одновременной зависимости «мечты» от своего сознания. Одним их характерных свойств «мира мечты» поэтов является динамизм, в виде любых изменений состояния, в частности, «умения умирать и вновь рождаться».

Поэты создают свой «мир мечты» в соответствии с понятием «красота», являющейся главным критерием оценки идеального мира, однако вкладывают в это понятие каждый свой смысл. В творчестве К. Бальмонта утверждается, что красота рождается только в постоянном движении и присутствует между противоположностями: добром и злом, Богом и Дьяволом. Лирический герой В. Брюсова творит очередную «мечту», учитывая, с одной стороны, наличие аналогии между «миром мечты» и миром земным, с другой стороны, соответствие между желанием и созданным на основе его «мира мечты». Также идеальные миры поэтов имеют и другие особенности - индивидуальность, зависимость от творца и антропоморфизм.

В творчестве поэтов определяется предел совершенства «мира мечты». У К. Бальмонта под ним подразумевается «красота», достижение которой приводит к дальнейшей «смерти» «мечты». У В. Брюсова таким пределом становится достижение лирическим героем полноты власти в идеальном мире.

Особого внимания при анализе системы «художественном бытии» К. Бальмонта и В. Брюсова заслуживает лирический герой, который изображён как гениальный художник, фанатично преданный искусству. Поэтами разрабатываются близкие по своей сути концепции личности, основанные на вольной трактовке образа «сверхчеловека» Ф. Ницше. Это позволяет уловить суть эволюции лирических героев, представляющей процесс самосовершенствования от человека к сверхчеловеку, который осуществляется через строительство аналога башни. Одной и той же цели поэты достигают в своём творчестве разными путями, что объясняется спецификой их духовного поиска. Лирический герой К. Бальмонта перемещается в пространстве от земного мира через «царство мысли и мечты» к небесному и инфернальному мирам, и обратно. Многократное повторение данного пути позволяет ему «духовно дорасти» до желанной цели -«сверхчеловека».

В творчестве В. Брюсова лирический герой уподобляется комете, постоянно движущейся по эллипсоидной орбите. Путь, состоящий из нескольких таких орбит, и составляет вышеупомянутую башню, которая призвана соединить небо и землю и преобразить творца «мира мечты» из человека в «сверхчеловека». В результате основным принципом эволюционного развития лирических героев К. Бальмонта и В. Брюсова становится непременное отдаление от земного мира и обыденного человека и, соответственно, приближение к статусу сверхчеловека, которого достоин творец идеального мира.

Лирические герои поэтов перемещаются в пространстве от одного мира к другому. Основной причиной их динамизма становится самосовершенствование, которое происходит через испытания на верность «миру мечты» и искусству. В лирике К. Бальмонта и В. Брюсова изображены два вида таких испытаний: непосредственно поиск «мечты» и испытание смертью.

Таким образом, принципы построения «художественного бытия» в лирике К. Бальмонта и В. Брюсова достаточно схожи. Вследствие недовольства «объективно» существующей вселенной поэты, в противовес ей, создают свою согласно своим внутренним представлениям. И, следуя одними и теми же путями, пройдя аналогичные этапы мыслительных операций, художники, в силу специфичности и в то же время наличия общих черт в мировоззрении, создают похожее друг на друга «художественное бытие», отличающееся лишь особенностями траектории движения лирического героя и некоторыми нюансами осуществления его духовной эволюции. Таким образом, сотворенные поэтами идеальные миры, не являются точными копиями друг друга, но имеют общие черты, которые ещё раз подтверждают наличие прочной связи между творчеством К. Бальмонта и В. Брюсова, недооцененной литературоведами.

Список научной литературыКулешова, Ирина Геннадьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бальмонт, К. Д. Избранное / К. Д. Бальмонт; сост., вступ. ст. и примеч. Е. Ивановой. М.: Сов. Россия, 1989. - 592 с.

2. Бальмонт, К. Д. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи. / К. Д. Бальмонт; сост., вступ. ст. и коммент. Д. Макогоненко. М. : Правда, 1991.-608 с.

3. Бальмонт, К. Д. Избранное : Стихотворения. Переводы. Статьи / К. Д. Бальмонт; сост., В. Бальмонт; вступ. ст. Л. Озерова; примеч. Р. Помир-чего. М.: Худож. лит., 1980. - 742с.

4. Бальмонт, К. Д. Москва в Париже / К. Д. Бальмонт // Грёзы о Земле и небе : Антология русского космизма. М., 1995. - С. 415 - 424.

5. Бальмонт, К. Д. Собр. соч.: в 2 т. / К. Д. Бальмонт. М.: Можайск : Терра, 1994.-Т.1.- 832 с.

6. Бальмонт, К. Д. Элементарные слова о символической поэзии / К. Д. Бальмонт // Критика русского символизма : в 2 т. М.: Олимп, 2002. -Т.1 - С. 246-267.

7. Брюсов, В. Я. Избранные сочинения / В. Я. Брюсов; сост., вступ. ст. и примеч. А. Козловского. М.: Худож. лит., 1980. - 574 с.

8. Брюсов, В. Я. Избранное / В. Я. Брюсов; сост., вступ. ст. и примеч. А. Козловского. М.: Правда, 1982. - 464 с.

9. Брюсов, В. Я. Собр. соч. : в 7 т. Т.1. Стихотворения. Поэмы. 1892 - 1909. / В. Я. Брюсов; вст. ст. П. Г. Антакольского. - М.: Худож. лит., 1973.-672 с.

10. Брюсов, В. Я. Собр. соч. : в 7 т. Т. 2. Стихотворения 1909 - 1917 / В. Я. Брюсов. - М.: Худож. лит., 1973. - 496 с.

11. Брюсов, В. Я. Собр. соч. : в 7 т. Т. 3. Стихотворения 1918 -1924. / В. Я. Брюсов. - М.: Худож. лит., 1974. - 696 с.

12. Брюсов, В. Я. Будем как солнце! / В.Я. Брюсов // Собр. соч.: в 7 т. М.: Худож. лит., 1975. - Т. 6. - С. 250 - 258.

13. Брюсов, В. Я. Зелёный вертоград и Хоровод времен / В. Я. Брюсов // Собр. соч. : в 7 т. М. : Худож. лит., 1975. - Т. 6.- С. 276 -283.

14. Брюсов, В. Я. Злые чары и Жар-птица / В. Я. Брюсов // Собр. соч.: в 7 т. М.: Худож. лит., 1975. - Т. 6. - С. 265 - 275.

15. Брюсов, В. Я. Куст сирени / В. Я. Брюсов // Собр. соч. : в 7 т. -М.: Худож. лит., 1975. Т.6. - С. 259 - 264.

16. Брюсов, В. Я. Право на работу / В. Я. Брюсов // Собр. соч. : в 7 т. М.: Худож. лит., 1975. - Т. 6. - С. 405 - 408.

17. Брюсов, В. Я. Что же такое Бальмонт?/ В. Я. Брюсов // Собр. соч. : в 7 т. М.: Худож. лит., 1975. - Т. 6. - С. 482 - 492.

18. Брюсов, В. Я. Ключи тайн / В. Я. Брюсов // Собр. соч. : в 7 т. -М.: Худож. лит., 1975. Т. 6. - С. 78 - 93.

19. Брюсов, В. Я. Священная жертва / В. Я. Брюсов // Собр. соч. : в 7 т. М.: Худож. лит., 1975. - Т. 6. - С. 94 - 99.1. Научные издания

20. Агапов, О. А. Лирика К. Д. Бальмонта в свете его религиозных исканий : автореф. дис .канд. филол. н. / О. А. Агапов; Самар. гос. пед. ун-т -Самара, 2004.- 16 с.

21. Айхенвальд, Ю. И. Силуэты русских писателей / 10. И. Айхен-вальд. М.: Республика, 1994. - 591 с.

22. Алексеева, О. Я. Рецепция лирики А. А. Фета в творчестве русских символистов (В. Я. Брюсов, А. А. Блок, А. Белый) : автореф. дис .канд. филол. н. / О. Я. Алексеева; Моск. гос. ун-т. М., 2003. - 23 с.

23. Альбрант, В. В. Проблема «боговластия» в художественном пространстве русского модернизма : автореф. дис. канд. филол. н. / В. В. Альбрант; Магнитогорск, гос. ун-т Магнитогорск, 2002. - 20 с.

24. Андреев, JI. Г. Импрессионизм / Л. Г. Андреев. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1980.-250 с.

25. Аничков, Е. К. Д. Бальмонт / Е. Аничков // Русская литература XX века (1890 1910) / под ред. проф. С. А. Венгерова : в 2 т. - М.: Издательский дом «XXI век. Согласие», 2000. - Т. 1. - С. 74 - 108.

26. Аторина, О. Г. А. А. Фет и русский символизм : К. Д. Бальмонт,

27. B. Я. Брюсов, А. А. Блок, А. Белый : автореф. дис. канд. филол. н. / О. Г. Аторина; Смол. гос. пед. ун-т. Смоленск, 2005. - 23 с.

28. Банников, Н. В. Бальмонт / Н. В. Банников // Русская речь 1994. - № 2. - С. 26-28.

29. Банников, Н. В. Брюсов / Н. В. Банников // Русская речь 1995. -№4.- С. 17-19.

30. Барковская, Н. В. Поэзия серебряного века. / Н. В. Барковская. -Екатеринбург : УГПУ, 1999. 174 с.

31. Басинский, П. В. Главы из учебника «Серебряный век и русское зарубежье первой волны : Валерий Брюсов / П. В. Басинский, С. Р. Федя-кин // Литература (ПС). 1998. - № 45. - С. 5 - 7.

32. Басинский, П. В. Главы из учебника «Серебряный век и русское зарубежье первой волны : Константин Бальмонт / П. В. Басинский,

33. C. Р. Федякин // Литература (ПС). 1998. - № 45. - С. 7 - 9.

34. Батюшков, Ф. Д. Валерий Брюсов / Ф. Д. Батюшков / Русская литература XX века (1890 1910) / под ред. проф. С. Венгерова : в 2 т. - М.: Издательский дом «XXI век. Согласие», 2000. - Т.2. - С. 124 - 137.

35. Бахтин, М. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве / М. М. Бахтин // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М. : Худож. лит., 1975.-С. 6-71.

36. Белый, А. Бальмонт // Белый А. Символизм как миропонимание / А. Белый. М.: Республика, 1994. - С. 402 - 408.

37. Белый, А. Брюсов // Белый А. Символизм как миропонимание / А. Белый. М. : Республика, 1994. - С. 392 - 402.

38. Бельская, JI. JT. Мотив одиночества в русской поэзии : от Лермонтова до Маяковского / Л. Л. Бельская // Русская речь. 2001. - № 5. -С. 47- 53.

39. Беренштейн, Е. П. «.Поэт божьей милостью» (судьба и стихи К. Бальмонта) / Е. П. Беренштейн // Литература в школе. 1994. - № 3. -С. 11-21.

40. Библия : в 2 т. Т.1. Ветхий Завет : От Бытия до книги премудрости Иисуса, сына Сирахова. - Л.: Духовное просвещение, 1990. - 472 с.

41. Бидерманн, Г. Энциклопедия символов / Г. Бидерманн; пер. с нем., общ. ред. и предисл. И. Светницкой. М.: Республика, 1996. - 335с.

42. Бодлер, Ш. Цветы Зла. Стихотворения в прозе / Ш. Бодлер; сост., вступ. ст. Г. Косикова. М.: Высш. шк., 1993. - 511 с.

43. Боровкова, И. В. Проза К. Д. Бальмонта (автобиографический аспект) : автореф. дис. канд. филол. н. / И. В. Боровкова; Иван. гос. ун-т -Иваново, 2002.- 17 с.

44. Бурдин, В. В. Мифологическое начало в поэзии К. Д. Бальмонта 1890 1900 годов : автореф. дис. канд. филол. н. / В. В. Бурдин; Иван, гос. ун-т. - Иваново, 1998. - 17 с.

45. Бурдин, В. В. Мифолого-демонические мотивы в поэзии К. Бальмонта // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века : Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. Иваново: Изд-во Иван, гос.ун-та., 1998.-С. 41-47.

46. Бурлаков, Н. С. Брюсов. Очерк творчества / Н. С. Бурлаков. М. : Просвещение, 1975. - 240 с.

47. Верхарн, Э. Избранное / Э. Верхарн. М. : Гос. изд-во худож. лит., 1955.-550 с.

48. Волошин, М. Лики творчества / М. Волошин. Л. : Наука, 1988.499 с.

49. Воронин, В. С. Цикл возвращения в лирике В. Я. Брюсова / В. С. Воронин // VI ручьёвские чтения на рубеже эпох : специфика художественного сознания. Магнитогорск: МаГУ, 2000. - С. 50 - 52.

50. Галактионова, Н. А. Национальная картина мира в поэзии К. Д. Бальмонта : автореф. дис. канд. филол. н. / Н. А. Галактионова: Тю-мен. гос. ун-т. Тюмень, 1998. - 18 с.

51. Гарин, И. И. Поэт-протей (о Брюсове) / И. И. Гарин.// Гарин И. И. Серебряный век : в 3 т. М. : ТЕРРА - Книжный клуб, 1999. - Т. 2. - С. 117 -227.

52. Гарин, И. И. Поэт-странник (о Бальмонте) // И. И. Гарин Серебряный век: в 3 т. / И. И. Гарин. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 1999. - Т. 1. -С. 429 - 563.

53. Гарин, И. И. Поэты и пророки : в 2 т. / И. И. Гарин. М. : ТЕРРА - Книжный клуб, 1992. - Т.2. - 686 с.

54. Гарин, И. И. Феномен «Серебряный век» / И. И. Гарин. // Гарин И. И. Серебряный век : в 3 т. М.:ТЕРРА - Книжный клуб, 1999. -Т. 1 - С. 7-131.

55. Гарин, И. И. Что такое поэзия? / И. И. Гарин // Гарин И. И. Проклятые поэты. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2003. - С. 10-47.

56. Гарин, И. И. Что такое символизм? / И. И. Гарин // Гарин И. И. Проклятые поэты. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2003. - С. 48 - 100.

57. Гаспаров, М. JI. Академический авангардизм : природа и культура в поэзии позднего Брюсова / М. J1. Гаспаров. М., 1995. - С. 6 - 16.

58. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада / сост., коммент., пер. с др.- греч., лат., фр., немец., польск. К. Богуцкий. -К.: Ирис; М.: Алетея, 1998. 623 с.

59. Голованова, M. «Поэт с утренней душой.» К 130-летию со дня рождения и 55-летию со дня смерти Бальмонта / М. Голованова, О. Шарапова // Начальная школа. 1997. - № 6. - С. 2 - 4.

60. Гречаник, И. В. Художественная концепция бытия в русской лирике I трети 20 в. : автореф. дис. д-ра. филол. н. / И. В. Гречаник; Моск. гос. открытый пед. ун-т им М. А. Шолохова. М., 2004. - 357 с.

61. Гришкевич, Н. Антология частного собрания. Стихи и письма Константина Бальмонта / Н. Гришкевич // Простор 1990. - № 11. - С. 199 -207.

62. Гужиева, Н. В. Русские символисты : литературно-книжный манифест модернизма / Н. В. Гужиева // Русская литература. 2000. - № 2. -С. 64 - 80.

63. Гумилев, Н. С. Из писем о русской поэзии (Бальмонт) / Н. С. Гумилев // Серебряный век. Поэзия. М. : ООО «Изд-во ACT» : «Олимп», 2002.-С 184- 185.

64. Гумилев, Н. С. Из писем о русской поэзии (Брюсов) / Н. С. Гумилев // Серебряный век. Поэзия. М. : ООО «Изд-во ACT»: «Олимп», 2002. - С. 113- 114.

65. Давлетбаева, Т. М. Художественная теургия К. Бальмонта: автореф. дис.канд. филол. н. / Т. М. Давлетбаева; Магнитогорск, гос. ун-т: Магнитогорск, 2002. 18 с.

66. Долгополов, JI. К. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX нач. XX в./ JI. К. Долгополов. - JI. : Сов. писатель, 1985. - 352 с.

67. Ермилова, Е. В. Теория и образный мир русского символизма / Е. В. Ермилова. М.: Наука, 1989. - 176 с.

68. Жирмунский, В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика: Избр. тр. / В. М. Жирмунский. Л.: Наука, 1997. - 407с.

69. Жирмунский, В. М. Метафора в поэтике русских символистов // http : // scripts.online.ru / magazine / nloln 35 / sod. htm.

70. Зайцев, Б. Бальмонт / Б. Зайцев // Воспоминания о серебряном веке / сост. В. Крейда. М.: Республика, 1993. - С. 65 -70.

71. Зайцева, Н. В. Поэзия мгновения в лирике Бальмонта / Н. В. Зайцева, О.В. Сельменева // VI ручьёвские чтения на рубеже эпох : специфика художественного сознания. Магнитогорск, 2000. - С. 49-50.

72. Заманская, В. В. Русская литература первой трети XX века: проблема экзистенциального сознания : Монография / В. В. Заманская. Изд-во Урал, ун-та; Магнитогорск, 1996. - 409 с.

73. Иванова, И. С. Феномен времени в лирике серебряного века : ав-тореф. дис. канд. филол. н. / И. С. Иванова; Моск. гос. ун-т сервиса. М., 2002. - 25 с.

74. Иванова, Е. Русский модернизм и литературный процесс XIX -нач. XX века. / Е. Иванова // Российский литературоведческий журнал. -1994. -№5-6. -С. 17-39.

75. Из дневника В. Я. Брюсова 1892 1893 годов / подгот. текста, вступ. ст. и примеч. Богомолова Н. А. // Новое литературное обозрение. -2004. - № 65.-С. 185 -207.

76. Измайлов, А. А. Валерий Брюсов / А. А. Измайлов // Критика начала XX века / Сост., вступит, ст., преамбулы и прим. Е. В. Ивановой. М. : ООО «Издательство «Олимп» : ООО «Издательство ACT», 2002. -С. 245 - 264.

77. Исаев, С. Г. Литературные маски серебряного века: (на материале творческих исканий старших символистов) / С. Г. Исаев // Филологическиенауки, 1999.-№ 1.-С.З- 13.

78. История русской литературы : XX век: Серебряный век / под ред. Ж. Нива и др.. М.: Прогресс - Литера, 1995. - 704 с.

79. Казеева, Е. А. Эстетика и поэтика символизма в лирике В. Я. Брюсова (1892 1909): автореф. дис. канд. филол. наук / Казеева Е. А.; Мордовск. гос. пед. ун-т. - Саранск, 2003. - 19 с.

80. Киреев, Р. Бальмонт / Р. Киреев // Наука и религия. 2001. -№ 12. - С. 42 - 45.

81. Киреев, Р. Трепет страсти (о романе В. Брюсова «Огненный ангел») / Р. Киреев // Смена. 1999. - № 5. - С. 58 - 65.

82. Киселёва, Л. А. Поэтические диалоги серебряного века : К.Д. Бальмонт и H.A. Клюев // http : // kluev.org.ua / academia / dialog, htm.

83. Ковский, В. Е. «Здесь в стране исканий.» (Творческая система Валерия Брюсова) // Ковский В.Е. Реалисты и романтики : Из творческого опыта русской советской классики / В.Е. Ковский. М. : Худож. лит., 1990. - С. 27- 66.

84. Концова, Е. В. Своеобразие поэтического «Востока» в литературе Серебряного века (К. Бальмонт, Н. Гумилев, В. Хлебников): автореф. дис. канд. филол. н. / Е. В. Концова; Воронеж, гос. ун-т. Воронеж, 2003. -22с.

85. Коробейников, Е. В. «Мечта» как особая философская категория мировоззрения Брюсова / Е. В. Коробейников // Проблемы истории, филологии и'культуры. М.; Магнитогорск : МГПИ, 1998. - С. 229 - 235.

86. Коробейников, Е. В. Проблемы поэтики и мировоззрения В. Брюсова в 1890-е годы : Дис. канд. филол. н. / Е. В. Коробейников; Магнитогорск, гос. пед. ин-т. Магнитогорск, 1997. - 178 с.

87. Кричевская, Ю. Р. Модернизм в русской литературе: эпоха серебряного века: Учебн. пособие. / Ю. Р. Кричевская. М. : ТОО «Интел-Тех», О - во «Знание» России, 1994. - 92с.

88. Крючкова, В. А. Понятие символа в литературной теории /

89. B. Крючкова / В. А. Крючкова. // Крючкова В. А. Символизм в изобразительном искусстве Франции и Бельгии 1870 1900 годов. - М. : Изобр. искусство, 1994.-С. 38-39.

90. Куприяновский, П. В. «Поэт с утренней душой» : Жизнь, творчество и судьба Константина Бальмонта / П. В. Куприяновский, Н. А. Молчанова. М : Индрик, 2003. - 464 с.

91. Куприяновский, П. В. К. Д. Бальмонт и его литературное окружение / П. В. Куприяновский, Н. А. Молчанова. Воронеж : ФГУП ИПФ «Воронеж», 2004.- 198 с.

92. Куприяновский, П. В. Поэтический космос Константина Бальмонта / П. В. Куприяновский // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века : Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та., 1998. - С. 5 -17.

93. Леденев, А. В. Бальмонт и Брюсов // Карсалова Е.В. Серебряный век русской поэзии : пособие для учителей / Е. В. Карсалова, А. В. Леденев, Ю.М. Шаповалова. М.: Новая школа, 1996. - С. 68-83.

94. Леонтьев, А. Константин Бальмонт / А. Леонтьев // Русская литература Серебряного века / под ред. В. В. Агеносова. М., 1997. - 250с.1. C. 55 69.

95. Литературное наследство. Валерий Брюсов. Т. 85. - М. : Наука, 1976.-С. 327-545.

96. Литературные архетипы и универсалии : сб. статей / под ред. Е. М. Мелетинского М.: Худож. лит., 2001. - 433с.

97. Ломтев, С. В. Валерий Брюсов / С. В. Ломтев // Русская литература Серебряного века // под ред. В. В. Агеносова. М., 1997. - С 71 - 88.

98. Лосев, А. Ф. Миф-Число-Сущность / А. Ф. Лосев; сост. А. Тахо-Годи; общ. ред. А. Тахо-Годи и И. Маханькова. М.: Мысль, 1994. - 919 с.

99. Лосев, А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А.Ф. Лосев. -М. : Политиздат, 1991. 525 с.

100. Лосев, А. Ф. История античной эстетики : в 5 т. /А. Ф. Лосев. -М. : Искусство, 1975. Т.4. - С. 1071.

101. Маковский, С. К. На Парнасе Серебряного века / С. К. Маковский. M : XXI - Согласие, 2000. - 560 с.

102. Максимов, Д. Е. Брюсов. Поэзия и позиция / Д. Е. Максимов // Русские поэты нач. века : очерки. Л. : Сов. писатель, 1986. - С. 8 - 199.

103. Мандельштам, А. И. Валерий Брюсов / А. И. Мандельштам // Серебряный век : русские судьбы СПб. : Предприниматель Громов A.A., 1996.- С. 66-78.

104. Мандельштам, А. И. Константин Бальмонт / А. И. Мандельштам // Серебряный век : русские судьбы СПб. : Предприниматель Громов1. A.A., 1996.-С. 35 -43.

105. Мануйлов, В. Валерий Брюсов и Максимилиан Волошин /

106. B. Мануйлов // Брюсовские чтения. Ереван : ЕГПИ, 1973.- 452с.

107. Марьева, М. В. Книга К. Д. Бальмонта «Будем как Солнце». Вопросы поэтики: автореф. дис. . канд. филол. наук / М. В. Марьева. Иваново : Иван. гос. ун-т, 2003. - 17 с.

108. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа. / Е. М. Мелетинский. М. : Восточная литература, 2000. - 407с.

109. Мифы народов мира : энциклопедия: в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. М.: НИ «Большая Российская Энциклопедия», 2000.

110. Молодяков, В. Э. И грозно озирает ширь: Геополитические мотивы в поэзии В. Брюсова / В. Э. Молодяков // Наш современник. 1993. -№3.- С. 119- 120.

111. Молчанова, Н. А. Аполлоническое и дионисийское начало в книге К. Д. Бальмонта «Будем как солнце» / Н. А. Молчанова // Русская литература. 2001. - № 4. - С. 51 - 67.

112. Молчанова, Н. А. Поэзия К.Д. Бальмонта : Проблемы творческой эволюции: автореф. дис.докт. филол. н. / Н. А. Молчанова; Иван. гос. ун-т. Иваново, 2002. - 18с.

113. Неженец, Н. И. Ворожба со словом (Бальмонт) / Н. И. Неженец // Русские символисты.- М.: Знание, 1992. С. 48 - 62.

114. Неклюдова, М. Г. Традиции и новаторство в русском искусстве конца XIX начала XX в. / М. Г. Неклюдова. - М.: Искусство, 1991. - 391с.

115. Ницше, Ф. Избранные произведения / Ф. Ницше; сост., авт. вступ. ст. К. А. Свастьяна. М.: Просвещение, 1993. - 573 с.

116. Ницше, Ф. Собр. соч. : в 2 т. / Ф. Ницше; пер. с нем.; сост. и примеч. К. А. Савастьяна. М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 1997. - Т. 2. - 864 с.

117. Новейший философский словарь / сост. А. Грицанов. М.: Изд. В.М. Скакун, 1998.-896 с.

118. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. М.: Азбуковник, 1999.-944 с.

119. Олина, Н. В. Художественно-философские искания в поэзии русского модернизма (А. Блок, С. Есенин): автореф. дис. канд. филол. н. /Н. В. Олина; Магнитогорск, гос. ун-т. Магнитогорск, 2000. - 17 с.

120. Орлов, В. Н. Бальмонт / В. Н. Орлов // Избранные работы : В мире русской поэзии. Очерки и портреты в 2 т. Л., 1992. - Т.2. - С. 539 -608.

121. Орлова, Н. Н. Бальмонт / Н. Н. Орлова // Детская литература. -1998.- №2. -С. 56-69.

122. Павлова, М. Преодолевающий золаизм или русское отражение французского символизма / М. Павлова // Русская литература. 2002. -№ 1.-С. 211-221.

123. Пайман, А. История русского символизма / А. Пайман. М. : Республика, 1993. - 415 с.

124. Петрова, Т. С. Образ мирового древа в лирике Бальмонта / Т. С. Петрова, JI. Поникарова // Русский язык в школе. 1994. - № 5. - С. 310.

125. Петрова, Т. С. Музыкальный образ мира в творчестве К. Д. Бальмонта / Т. С. Петрова // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века : межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. Иваново : Изд-во Иван. гос. ун-та., 1998. - С. 18-24.

126. Пильский, П. М. Валерий Брюсов / П. М. Пильский // Критика начала XX века / Сост., вступит, ст., преамбулы и прим. Е. В. Ивановой. -М. : ООО «Издательство «Олимп» : ООО «Издательство ACT», 2002. -С. 284 294.

127. Погорелова, Б. «Не пресыщен я этой жизнью хмельной!» / Б. Погорелова// Смена. 1994. - № 7 - С. 93-111.

128. Погорелова, Б. Валерий Брюсов и его окружение / Б. Погорелова // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993.-С. 24-45.

129. Полехина, М. М. Художественные искания в русской поэзии первой трети XX века (М. Цветаева и В. Маяковский. Художественная космогония): Монография / М. М. Полехина. М.: Прометей, 2002. - 308с.

130. Почепцов, Г. Русская семиотика / Г. Почепцов. М.: «Рефл. -бук. Ваклер», 2001.- 140 с.

131. Поэзия серебряного века: Анализ текста. Основное содержание. Сочинения / авт. сост. А. В. Леденев : М. : Дрофа, 2002. - 144 с.

132. Поэзия французского символизма Сборник. М.: Издательство МГУ, 1993.-507 с.

133. Пуришев, Б. И. Брюсов и немецкая культура XVI века / Б.И. Пу-ришев // Брюсов В. Собр. соч.: в 7 т. Т 4. - С. 328 - 341.

134. Сарычев, В. А. Эстетика русского модернизма : Проблема жиз-нетворчества / В. А. Сарычев. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та., 1991.320 с.

135. Сатретдинова, А.Х. Интертекстуальность поэзии В. Брюсова; автореф. дис.канд. филол. н. / А.Х. Сатретдинова; Астрах, гос. ун-т, -Астрахань, 2004. 17 с.

136. Севастьянов, С. В. Проблемы мировоззрения и поэтики B.C. Соловьева: архетип "dikh" в контексте художественного бытия : автореф. дис. канд. филол. н. / С. В. Севастьянов; Магнитогорск, гос. ун-т -Магнитогорск, 2000. 19с.

137. Семибратова, И. Валерий Брюсов // Бавин С. Судьбы русских поэтов серебряного века : Библиограф, очерки / С. Бавин, И. Семибратова -М.: Кн. Палата, 1993. 475 с.

138. Сергеев, О. В. Поэтика сновидений в прозе русских символистов. Валерий Брюсов и Фёдор Сологуб : автореф. дис. д-ра. филол. н. / О. В. Сергеев; Моск. гос. обл. ун-т. М., 2002. - 48 с.

139. Серебряный век русской поэзии / сост. вступ. ст. примеч. Н. В. Банникова. М.: Просвещение, 1993. - 432 с.

140. Слободнюк, СЛ. «Идущие путями зла.» Древний гностицизм и русская литература 1890 1930 гг. / С. JI. Слободнюк. - СПб. : Алетея, 1998.-427 с.

141. Словарь литературоведческих терминов / Ред. сост. Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев - М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

142. Смирнова, JT. А. Единство духовных устремлений в литературе Серебряного века / J1. А. Смирнова // Российский литературоведческий журнал. 1994. - № 5-6. - С. 3 - 70.

143. Смирнова, Я. А. Русская литература конца XIX нач. XX века: учебник для студентов педагог, ин-тов и ун-тов / JT. А. Смирнова. - М.: Просвещение, 1993. -384 с.

144. Соколов, А. Г. Русская литературная критика конца XIX XX века: учеб. пособие для филол. фак-тов ун-тов. / А. Г. Соколов. - М.: Высш.шк., 1982. 367с.

145. Соколова, Ю. П. Архетип «Ницше» в русской литературе 1890 1910 гг.: автореф. дис. канд. филол. н. / Ю. П. Соколова; Магнитогорск. гос. ун-т. - Магнитогорск, 2002. - 20 с.

146. Соловьёв, В. С. Философский словарь / В. С. Соловьёв Ростов н/Д : Феникс, 2000. - 494 с.

147. Соловьёв, В. С. Чтения о Богочеловечестве; Статьи; Стихотворения и поэма; Из «Трёх разговоров» : Краткая повесть об Антихристе / В. С. Соловьёв; сост., вступ. ст. примеч. А. Муратова. СПб. : Худож. лит., 1994.-528 с.

148. Сологуб, Ф. К. Стихотворения / Ф. К. Сологуб. СПб. : Академический проект, 2000. - 680с.

149. Спиркин, А. Г. Философия: Учебник / А. Г. Спиркин. М. : Гар-дарики, 2000. - 816 с.

150. Стахова, М. Константин Бальмонт / М. Стахова // Бавин С., Се-мибратова И. В. Судьбы русских поэтов серебряного века: Библиограф, очерки. М.: Книж. палата, 1993. - С. 43 - 51.

151. Сугай, Л. А. Брюсов, Бартенев и письма Гоголя / Л. А. Сугай // Брюсовские чтения 1996. - Ереван: ЕГПИ, 2001. - С. 222 - 234.

152. Сугай, Л. А. Канон сонета и три символа христианской веры / Л. А. Сугай // Литературная учёба. 1998. - № 2. - С. 146-154.

153. Тынянов, Ю. Н. Валерий Брюсов / Ю. Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. История литературы. Критика СПб. : Азбука-классика, 2001. -С. 473 - 490

154. Тэффи, Н. А. Бальмонт / Н. А. Тэффи // Воспоминания о серебряном веке / сост. В. Крейд. М.: Республика, 1993 - С. 71 -79.

155. Фаликов, И. Вол и вал. Валерий Брюсов : человек и стих на стыке эпох'/ И. Фаликов //Литературная газета. 1998. - № 51. - С. 10.

156. Философский словарь // под ред. И. Т. Фролова. М. : Политиздат, 1997-590 с.

157. Фрэзер, Дж. Фольклор в Ветхом завете / Дж. Фрэзер. М. : Политиздат, 1989. - 512с.

158. Хансен-Лёве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм / А. Хансен-Лёве; пер. с нем. С. Бромерло, А. Ц. Масевича и А.Е. Барзаха. СПб. : Академический проект, 2003.-816 с.

159. Хансен-Лёве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. / А. Хансен Лёве; пер. с нем. С. Бромерло, А. Ц. Масевича и А. Е. Барзаха. - СПб. : Академический проект, 1999. -512с.

160. Ходасевич, В. Ф. Из очерка «Брюсов» / В. Ф. Ходасевич // Серебряный век. Поэзия. М. : ООО «Изд-во ACT» : «Олимп», 2002. -С. 115-124.

161. Храповицкая, Г. Двоемирие и символ в романтизме и символизме / Г. Храповицкая // Филологические науки. 1999. - № 3. - С. 3541.

162. Цуркан, В. В. Пушкиноведческие работы В. Брюсова в свете проблемы «Литература-писатель-политика» / В. Цуркан // III Ручьёвские чтения ; Литература Писатель - Политика. - Магнитогорск, 1994. - С. 2931.

163. Цыдыпова, Е. «Пойми, пойми, все тайны в нас, в нас сумрак и рассвет.»/ Е. Цадыпова // Русская словесность. 1996 - № 3 - С. 43-46.

164. Цыкунова, Г. В. Религиозные и философские идеи, мотивы, образы в художественном мире К. Д. Бальмонта : автореф. дис. д-ра. фи-лол. наук / Г. В. Цыкунова; Моск. гос. открытый пед. ун-т им М. А. Шолохова М., 2005. - 23 с.

165. Шаповалов, М. А. Брюсов. Годы и книги / М. А. Шаповалов // Литература в школе. 1991. - № 3. - С. 19-27.

166. Шапошникова, В. В. Словообраз «Сад» в поэзии К. Д. Бальмонта // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века : Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. Иваново : Изд-во Иван. гос. унта., 1998.-С. 24 -32.

167. Шеллинг, Ф. Философия искусства / Ф. Шеллинг. М. : Издательство социально-экономической литературы «Мысль», 1966. - 370с.

168. Шилкина, М. М. Мотивы драгоценных камней в русской поэзии рубежа XIX начала XX века : автореф. дис. канд. филол. н. / М. М. Шилкина; Волгоград, гос. пед. ун-т. Волгоград, 2004. - 24 с.

169. Шитова, Т. П. Женщина в лирике К. Бальмонта (Поэтика, образ, миф) : автореф. дис. канд. филол. н. / Т. П. Шитова; Иван, гос., ун-т. -Иваново, 2003.-20 с.

170. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление / А. Шопенгауэр; пер. с нем: в 2 т. М.: Попурри, 1998. - Т.1. - 688 с.

171. Шопенгауэр, А. Собр. соч.: в 5 т. / А. Шопенгауэр; пер. с нем. Ю. И. Айхенвальда. М.: Московский Клуб. - Т. 1. - 395с.

172. Эпштейн, М. Н. Природа, мир, тайник вселенной (Константин Бальмонт) // www.litera.ru/stixiya.

173. Эпштейн, М. Н. Природа, мир, тайник вселенной (Валерий Брюсов) // www.litera.ru/stixiya.

174. Эткинд, Е. Единство серебряного века: о русской литературе конца XIX-начала XX в./Е. Эткинд //Звезда. 1989. - № 12.-С. 185-194.

175. Ясенский, С. Проблематика свободы воли в новелистике В. Брюсова и Л. Андреева / С. Ясенский // Русская литература. 1997. -№ 1.-С. 66- 77.