автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.04
диссертация на тему: Художественное предвидение морфологических новообразований искусства средствами словесного творчества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественное предвидение морфологических новообразований искусства средствами словесного творчества"

На правах рукописи

т од

2 1 ДЕК *1п

СИНЦОВА СВЕТЛАНА ВИКТОРОВНА

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРЕДВИДЕНИЕ МОРФОЛОГИЧЕСКИХ НОВООБРАЗОВАНИЙ ИСКУССТВА СРЕДСТВАМИ СЛОВЕСНОГО ТВОРЧЕСТВА

09.00.04 - "Эстетика"

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Екатеринбург - 2000

Работа выполнена в НИИ экспериментальной эстетики "Прометей" ¡ (Академия наук Республики Татарстан - Казанский государственный технический университет им. А.Н.Туполева)

Научный руководитель - член-корр. АН РТ, доктор философских наук,

профессор Б.М.Галеев

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

доцент Шумихина Л.А.; кандидат философских наук, доцент Харитонов В.В.

Ведущая организация - Казанская государственная

академия культуры и искусств

- /V ' / V

Защита состоится " У V" декабря 2000 г. в 7 час. на заседании диссертационного совета Д 063.78.06 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Уральском ордена Трудового Красного Знамени государственном университете им. А.М.Горького (620083, г.Екатеринбург, К-83, пр. Ленина, 51, комн.248).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Уральского государственного университета им. А.М.Горького.

Автореферат разослан " У/ -" ноября 2000 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор философских наук, профессор

Бряник Н.В.

ют ¿59-/1)0

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

XX век ознаменован множеством открытий и новаций в области художест-енного творчества. Существенное место среди них занимают кино, телевиде-ие, светомузыка и т.п. Одни из них получили стремительное развитие и быст-о были осознаны именно как феномен искусства (кино, электронная музыка), ■татус других пока не совсем ясен и может быть определен как "виды художе-гвенной деятельности", тяготеющие к превращению в морфологические но-эобразования искусства (телевидение, фотография, звукозапись, голография ДР-)-

Появление и бурное развитие некоторых из них выявили значительный' удожественно-творческий потенциал возможностей, таящихся в искусстве, в эм числе и расширения его видового, жанрового, стилевого разнообразия.

Помимо внутренних источников, на саморазвитие видов искусства повлия-и и внешние факторы. Один из них - революционные открытия науки в сфере жнологий, новых материалов, что позволило искусству осознать их как пер-1ективный "горизонт" тех возможностей, где может быть овеществлена и яв-;на духовно-творческая энергия художника. Эксперименты в данном направ-:нии породили тенденцию к взаимодействию искусства и науки, что привело к 1сширению сферы художественной деятельности, в том числе к появлению эвых видов, родов и жанров искусства.

Так, одним из наиболее очевидных и ярких проявлений жанрового расши-:ния, обусловленного этим процессом взаимодействия искусства и науки, ста) интенсивное развитие научной фантастики (НФ). Она во многом стала свое-фазным "экспериментальным полигоном", позволявшим моделировать те >зможные сращения, что могли возникать на границах научного и художест-:нного. Отсюда - значительный прогностический потенциал научной фанта-■ики. Среди ее предвидений немало и картин предполагаемых в будущем, проведений искусства, гипотез, размышлений о формах его функционирования, >вых способах воздействия на восприятие человека... Словесный материал, [еллирующий к воображению, позволял, очевидно, наиболее полно реализо-ть предощущаемые "модели" новых искусств, иногда до их реального появ-ния и воплощения в адекватной "внешней форме". В этой связи не случаен ¡кт, что именно в области словесного творчества, одним из проявлений кото-то является и НФ, было предсказано появление новых искусств и форм ху-1жественной деятельности. Этот факт неоднократно отмечался создателями

экспериментальных искусств (многочисленные примеры таких прогнозов в отношении светомузыки приводятся в книгах и статьях Б.М.Галеева).

Но как относиться к таким предвидениям? Как словесное творчество осуществляет выявление формирующихся новообразований искусства, использует художественные способы их рефлексии? Почему словесное творчество, как бы игнорируя скептический строй рационального начала, генерирует такие прогнозы в изобилии, детализируя подробности, создавая яркие и убедительные картины невиданных ранее творений... В чем исток таких избыточных "забросов в будущее" (выражение М.Хайдеггера)? Способно ли искусство предвидеть собственный "горизонт возможностей" (Г.Гадамер)? Какова роль в подобных предсказаниях словесного творчества, особенно НФ? Круг этих вопросов и определяет актуальность исследования.

Основным предметом исследования стала собственно художественная специфика предвидений, осуществляемых средствами словесного творчества в отношении морфологических новообразований искусства. В этой связи изучался вопрос о способах художественной рефлексии таких едва нарождающихся феноменов будущего искусства.

Другими словами, проблемным полем исследования стали размышления о том, как искусство способно генерировать в своих "недрах" собственное морфологическое разнообразие; когда "зародыши" предощущаемых искусств начинают осознаваться как предпосылка именно нового искусства; какие факторы способны повлиять на оформление таких потенций в самостоятельный вид искусства; как искусство осуществляет преемственность таких прогнозов, сохраняя их до той поры, пока не созреют подходящие условия для реализации прогнозируемого; почему в этой "цепочке" наследования НФ получает особый статус и закономерное развитие; были ли у нее предшественники (аналоги) в культуре.

Весь этот круг вопросов рассматривается на материале только словесного творчества(научная фантастика, сказка, утопия, философский роман, романтическая повесть и др.). В данном выборе учитывалась специфичность словесного творчества как наиболее синестетичного материала среди других, используемых художниками, что позволяет слову наиболее полно удерживать и моделировать признаки самых разных искусств. Кроме того, средствами слова наиболее отчетливо можно осуществлять рефлексию морфологических новообразований искусства на разных стадиях их формирования.

Разработанность проблемы

Специальных работ, посвященных художественному предвидению искусством своего будущего, его морфологических новообразований, нет. Однако есть ряд направлений в эстетических и искусствоведческих исследованиях, которые "вбирают" ее как часть общих теоретических вопросов: это изучение прогностической функции искусства, социальное прогнозирование, футурологические изыскания, а также морфология искусства. Косвенным образом эта проблема отразилась в конкретных литературоведческих исследованиях, посвященных наблюдениям над творчеством отдельных писателей, в фантастоведении и в обобщении опыта новых, экспериментальных видов искусства.

Вопрос о прогностической функции искусства одним из первых в отечественной науке поставил Ю.Борев ("Эстетика". - М., 1975), назвав ее "кассанд-ровским началом". Самостоятельным предметом рассмотрения предсказующая функция искусства стала в монографии Е.П.Шудри "Художественное предвосхищение будущего" (Киев, 1978), где автором был сделан акцент, в первую очередь, на социальных аспектах функции предвидения (на сочетании прогностических задач с общественно-преобразующими). Определенный шаг в понимании эстетической природы функции предвидения в искусстве был сделан Л.Н.Столовичем ("Жизнь, творчество, человек". - М., 1985), который указал на объективную основу прогностической функции, рассмотрев ее как часть отражательно-информационного аспекта художественной деятельности.

О прогностическом потенциале искусства в предвидении собственных возможностей развития немало накоплено наблюдений в литературоведении, при изучении творчества отдельных писателей (Гоголя, Достоевского, Л.Толстого, Чехова, Гаршина и др.). В работах С.Эйзенштейна и Г.Козинцева обобщен огромный материал по формированию монтажного мышления в культуре еще до появления самого кинематографа.

Самими практиками новых, экспериментальных видов искусства была отмечена способность искусства к предвидению своего будущего, появлению новых форм и видов художественной деятельности. Множество примеров подобных предвидений, иногда точно "маркированных" искусством слова как новый вид искусства, иногда лишь смутно угадываемых как некие культурные аналогии, содержится в книгах теоретика и практика светомузыкального искусства Б.М.Галеева ("Светомузыка: становление и сущность нового искусства". - Казань, 1976; "Человек, искусство, техника". - Казань, 1987).

Наряду с изучением прогностических возможностей искусства появились исследования, где возможность научного прогнозирования искусства является

частью социального прогнозирования (И.В.Бестужев-Лада, А.Кларк, Ст.Лем i др.). Представителем футурологии искусства является А.Моль ("Искусство i ЭВМ". - М., 1975; L'image, communication fonctionnelle. - P., 1981), строяцдо умозаключения о будущем искусства, исходя из его собственных возможно стей.

Развивая идеи и методику А.Моля, В.М.Петров изучил возможности научного прогнозирования художественной культуры ("Прогнозирование художественной культуры". - М., 1991), а затем и осуществил попытку предвидеть будущее отдельных уже существующих искусств, определить ведущее направление их развития в первой трети XXI века, а также наметить конкретные черты их облика ("Перспективы развития искусства: методы прогнозирования". - М., 1996).

Большой вклад в разработку методологии и методики научного прогнозирования искусства на примере художественной литературы внесли исследования Ю.Г.Нигматуллиной. Ее работы основаны на выявлении потенциального содержания, т.е. нереализованных художественных возможностей прошлого, которые, актуализируясь в дальнейшем, могут составить в будущем реальное содержание процессов в искусстве.

Проблема новых видов искусства является частью морфологии искусства, которая, кроме М.С.Кагана, подробно изучалась Ю.Б.Боревым, Б.М.Галеевым, А.Я.Зисем, В.В.Кожиновым. В монографии Б.М.Галеева "Человек, искусство, техника" есть глава, посвященная прогнозированию и анализу новых видов художественной деятельности. Автор строит прогноз будущих видов искусства на основе системного анализа видового многообразия, синестетических взаимодействий в "семье Муз".

Обзор по тематике не претендовал охватить всех авторов, касавшихся проблем, близких поставленным в диссертации. Его фрагментарность и "рассеянность" по отраслям научного знания (морфология искусства, поэтика, прогностика, прогнозирование отдельных областей культуры и художественной литературы, фантастоведение) еще раз подчеркивает актуальность выдвинутых проблем, необходимость интеграции разрозненных наблюдений и концепций.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования - выявить наиболее характерные закономерности предвидения искусством собственных возможностей к обновлению, используя для этого данные словесного творчества.

Для достижения такой цели был сформулирован ряд задач:

- определить специфику художественного предвидения в отлитие от научного прогнозирования;

- выявить основные способы художественной рефлексии потенциальных новообразований искусства в жанрах словесного творчества;

- проследить, как такая рефлексия связана с основными этапами становления новообразований искусства; каков генезис и преемственность таких "проектов" будущих искусств;

- выяснить, какова роль жанра НФ и его аналогов в реализации и моделировании подобных предвидений; соответственно, в чем собственно эстетическая специфика НФ и ее место в избыточном генерировании искусством собственных потенций к видовой, жанрово-родовой дифференциации и синтезу;

- установить, какова и насколько значительна роль культурных факторов, в частности научно-технических достижений, в процессах самопредвидения искусством своих возможностей к обновлению;

- прояснить, как художники слова намечают возможные отношения потенциальных искусств с уже существующей в культуре морфологией видов, жанров, родов.

Отбор произведений для анализа

В основу отбора был положен своеобразный аналог методу прогнозной ретроспекции: проецирование современного состояния "морфологии" искусств на произведения словесного творчества разных эпох, региональных литератур, жанров. Благодаря такому приему были отобраны произведения, в которых присутствовали в той или иной форме специфические образные аналоги различным искусствам: как уже возникшим, так и формирующимся по сей день. Преимущественное внимание уделялось в этой связи фантастическим жанрам (в том числе НФ). Но в словесном творчестве были выявлены и его специфические "предшественники" в отношении предвидения возможных искусств: сказка, утопия, романтическая фантазия, романтическая повесть, рассказ. Единичны примеры философской прозы, в частности, философского романа.

Поскольку предвидения, связанные с морфологическими новообразованиями искусства, встречались весьма хаотично, случайно, пришлось без выработки какой-либо "системы" прорабатывать достаточно обширный и пестрый по составу массив литературы.

Основное внимание было уделено тематическим сборникам, непосредственно посвященным искусству будущего: это "Музы в век звездолетов" (М., 1969), "Интегральное скерцо" (М., 1990), а также подборка произведений на эту

5

тему в сборнике "Научная'фантастика" издательства "Знание" (М., 1985). Косвенным образом интересующая нас тема была представлена в сборнике "Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX в." - Л., 1989.

Другим ориентиром стали "Библиотека современной фантастики" издательства "Молодая гвардия", "Библиотека приключений и научной фантастики" издательства "Детская литература", "Библиотека фантастики" издательства "Правда", "Библиотека русской фантастики" издательства "Сов.Россия", "Зарубежная фантастика" издательства "Мир", ежегодные сборники "Фантастика", выпускаемые с. 1962 г. издательством "Молодая гвардия", альманахи (с 1972 г. сборники) научной фантастики - "НФ" - издательства "Знание"; сборник "Искатель", выходящий как приложение к журналу "Вокруг света" (с 1961 г., издательство "Молодая гвардия").

Еще одним источником выявления авторов и произведений, в которых находит отражение интересующая нас тема, стали библиографические указатели НФ.

В поисках аналогов тех открытий и сфер интересов, занимающих фантастов, пришлось обратиться к предшествующей традиции искусства. Пра-образы многих видов искусства были найдены в сказках (в основном рассматривались сказки европейских народов), в утопиях и антиутопиях, изученных на основе составленного В.Святловским "Каталога утопий" (М., 1923), а также сборников "Русская литературная утопия" (М., 1986), "Утопический роман ХУ1-ХУ11 веков" (М., 1971), "Вечер в 2217 году" /сост. В.П.Шестаков (М„ 1990), "Вечное солнце. Русская социальная утопия и научная фантастика. Вторая половина XIX - начало XX века" (М„ 1979).

Особый "взрыв" потенциальных прогнозов новых искусств наблюдался в русской романтической литературе. Отсюда множество примеров, обнаруженных как в творчестве самих русских романтиков (В.Ф.Одоевского, Ант.Погорельского, А.Ф.Вельтмана, О.Сомова, К.Аксакова, И.Киреевского и др.), так и в произведениях тех писателей, чье.творчество выходит за рамки романтизма как художественного метода, но сохраняет сильные романтические тенденции (Н.В.Гоголь, мистические повести И.С.Тургенева). Кроме произведений указанных авторов, были использованы сборники "Сильфида: фантастические повести русских романтиков" (М., 1988), "Русская фантастическая повесть эпохи романтизма" (М., 1987), "Взгляд сквозь столетия. Русская фантастика XVIII и первой половины XIX века" (М., 1977), "Русская и советская фан-тастика"(М., 1989).

Разнообразие жанров и форм литературного и фольклорного творчества позволило сделать выводы о специфике художественного предвидения в отношении морфологических новообразований искусства посредством художественного слова - одного из самых универсальных и "синестетичных материалов", позволяющего к тому же осуществлять различные варианты рефлексии подобных новообразований.

Методологические и теоретические основания исследования Разработка проблемы предвидения искусством собственных возможностей к обновлению выявила необходимость сочетать несколько методологических подходов. Исходным среди них стал историко-генетический, поскольку в центр исследования ставилась проблема возникновения разнообразных феноменов искусства, тяготеющих впоследствии к складыванию в некое видовое новообразование. Историко-генетический подход, в свою очередь, уточнялся в свете теории самодвижения, так как постановка проблемы диссертации предполагала выявление имманентных закономерностей обновления искусства, его "морфологических" связей. Выявление таких внутренних закономерностей продиктовало необходимость использовать элементы вероятностно-синергетического подхода. Он позволял описывать механизм образования словесно-прогностических "моделей", основанных на хаосогенных, случайно-единичных связях. Необходимость осмыслить процессы постепенного закрепления, относительного структурирования таких связей потребовала на поздних этапах исследования ввести еще один методологический аспект: теорию диалогических отношений в ее культурологической трактовке.

Исходным теоретическим понятием исследования явилась "морфология искусства", разработанная эстетикой в системно-структурном, генетическом, отчасти в социокультурном и семиотическом аспектах (Б.М.Галеев, М.С.Каган, С.Т.Махлина, В.П.Михалев, В.В.Харитонов).

В процессе исследования выяснилось, что применяемые к "морфологии искусств" системно-структурные подходы малоэффективны в отношении новоо-образований искусства, способов их художественного предвидения в словесном творчестве. Поскольку в таком предвидении явно выражена единичность, случайность, хаотичность, спонтанность, принципиальная бесструктурность, возникла необходимость использовать понятие "ризома" (Ж.Делез, Ф.Гваггари). Его уточнение в отношении новообразований, образы которых спонтанно возобновлялись в разных жанрах, у разных писателей, в разных национальных литературах, привело к появлению в работе такой модификации термина, как "мерцающая ризома".

На его основе проводилось в дальнейшем изучение генезиса морфологических новообразований. С этой целью были использованы также весьма разработанные и широко применяемые в эстетике понятия: "внутренняя форма", "тех-нэ", "внешняя форма" (Платон, Гегель, Гумбольдт, Шпет, Потебня). Становление "мерцающей ризомы" рассматривалось как хаосоподобный процесс формирования связей между этими тремя "составляющими" нового искусства. Их динамическое единство получило в работе обозначение "ядерного образования" возникающего искусства.

В попытке подойти к феноменам нарождающихся искусств как хаосопо-добным процессам диссертант ориентировался на разработки И.Пригожина, И.Стенгерс, а также на преломление их идей в отношении искусства М.С.Каганом, Ю.М.Лот'маном, И.А.Евиным, Е.В.Синцовым. Развитие данного подхода к искусству позволило с новых позиций взглянуть на проблему генезиса морфологических новообразований.

Еще одна парадигма понятий была связана с теорией словесного творчества. Сам термин заимствован из работ М.Бахтина, но слову в аспекте предпринимаемого исследования была дана эстетическая трактовка как материалу, способному передавать все нюансы диалектики перехода внутренних форм во внешнюю и фиксировать образы "технэ".

Кроме того, слово рассматривалось как особый материал, способный фиксировать чувственные соощущения, передавая тем самым всю систему возможных "морфологических" и иных типов связей в искусстве.

Все перечисленные выше аспекты, связанные со словесным творчеством, были "сфокусированы" на проблеме жанров, где происходит частичная саморефлексия искусством внутренних нереализованных возможностей.

Поскольку эти жанровые образования пограничны и тяготеют к сращению с другими формами духовно-творческой деятельности, были введены элементы культурологического подхода к проблемам, основой которого стало понятие "диамонолога" (В.С.Библер) научного и художественного в процессах мышления писателя. Научный фактор рассматривался в этом смысле как один из явных каналов влияния культуры на становление "мерцающей ризомы" новых искусств. Для анализа таких влияний были привлечены работы М.Хайдеггера, Ортеги-и-Гассета и др.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Художественное предвидение потенциальных новообразований искусства принципиально отличается от научного тем, что основано не на принципах системности, структурности, взаимосвязанности. Художественное предвидение

осуществляется по принципу "мерцающей ризомы", связи которой не только бесструктурны, хаосоподобны, но и возникают как специфическое мозаичное выстраивание "пространства" признаков и свойств новых искусств по случайным, единичным признакам.

2. Формирование подобных "мерцающих ризом" новых искусств начинается в словесном творчестве с рефлексии "внутренних форм". Они "маркируются" как феномен чудесного и в избытке генерируются в сказках, утопиях, фантазиях. Причина их генерирования - рефлексия писателем жанровой и материально-вещественной ограниченности тех потенций к духовно-творческой активности, которые он не может полностью воплотить. ' • '

3. Следующим этапом становления "мерцающей ризомы" потенциального искусства является моделирование средствами словесного творчества феномена "технэ" - способов и принципов "овеществления" внутренних форм, возможностей их перехода в так называемые "внешние формы". Избыточное порождение образов "технэ" в словесном творчестве является залогом высокого художественного потенциала возникающего искусства. Существенную роль в генерировании образов "технэ" и их рефлексии играк)т различные формы диалога словесного творчества с научными и техническими открытиями культуры.

4. В этой связи предлагается эстетическая концепция НФ, позволяющая трактовать ее как своеобразный экспериментальный "полигон", где внутренние формы проходят вероятностную апробацию по их воплощению в наиболее адекватные материально-вещественные формы. Отсюда интерпретация НФ как условия избыточного моделирования образов технэ, невозможных без активного "притяжения" научных прогнозов будущего. В результате образы технэ в НФ трактуются как специфический феномен, позволяющий интегрировать художественное и научное предвидение (при стимуляции этих процессов по преимуществу художественными потребностями).

5. Научно-технологические достижения - не единственный, хотя и важный канал воздействия культуры на судьбу новообразований искусства. Под влиянием культуры "мерцающая ризома" художественного новообразования получает возможности к частичному структурированию - залогу диалогических отношений с культурой и сложившейся "морфологией искусства". Зарождающееся искусство стремится сохранить такую пограничную форму существования: между "мерцающей ризомой" и морфологическим новообразованием.

. Научная новизна диссертационного исследования определяется следующими положениями:

1. На материале словесного творчества выявлена специфика художественного предвидения собственных новообразований. В основе такого предвидения лежит принцип формирования "мерцающей ризомы" нарождающегося искусства.

2. Сформулированы основные этапы становления подобных "мерцающих ризом". Посылом к их формированию становится внутренная форма. Этап развития состоит в избыточном генерировании образов технэ, коррелирующих с внутренней формой. Пределом возможного разрастания ризомы новообразования становятся факторы культуры (социальные, природные, психофизиологические, языковые и др.).

3. Было установлено, что воздействие факторов культуры способно оказать на "мерцающую ризому" потенциально структурирующее воздействие, что приводит к образованию неустойчивых пограничных форм ее существования.

4. Определены основные способы художественной рефлексии, сопровождающие в словесном творчестве каждую из стадий формирования "мерцающей ризомы": а) внутренняя форма ассоциируется с феноменом чудесного; б) образы технэ опознаются через технологические и научные достижения; в) обретение словесными моделями внешних форм "маркируется", как правило, через аналогии с уже сложившимися видами искусства. Это позволяет подойти к формированию критериев жизнеспособности новообразований искусства.

5. Изучение вышеизложенной закономерности впервые позволило определить эстетическую сущность НФ как особого жанра словесного творчества, позволяющего частично удовлетворять и рефлексировать избыточные генерации искусством собственных потенций к обновлению и преобразованию.

6. В этой связи впервые были обоснованы возможности именно словесных видов творчества как позволяющих не только наиболее тонко и разнообразно моделировать преобразования внутренних форм во внешние, но и стимулирующих рефлексию этих переходов в обобщающие образы технэ, которые позволяют новообразованию искусства сформировать собственный художественный потенциал. :

7. Технэ впервые было истолковано (в продолжение идей М.Хайдеггера) как генерализующее начало, объясняющее причины существования в искусстве "пограничных жанров", способных интегрировать конструктивно-творческие потенции культуры (научная фантастика, фантазии, утопии, сказки и т.п.).

Научно-практическая значимость исследования

Его результаты позволяют: I) подойти к выстраиванию связей между искусствами по принципу "мерцающих ризом" (а не по принятому структурно-"морфологическому" принципу); 2) создавать методики научных прогнозов искусства, имитирующих формирование " мерцающих ризом"; 3) выработать эстетически аргументированные критерии в отношении не до конца сложившихся "морфологических новообразований" искусства.

Апробация работы

Материалы диссертации были отражены в докладах автора на между народной научно-практической конференции "Электроника, музыка, свет" (Казань, СНИИ "Прометей", 1996), международной научной конференции "Языковая семантика и образ мира" (Казань, КГУ, 1997), региональной научно-практической конференции "Социально-экономические и нравственно-этические аспекты развития социально-культурной сферы в условиях рыночной экономики" (Казань, КГАКИ, 1998), Всероссийской научно-практической конференции "Современные российские реформы: проблемы национального возрождения и развития" (Казань, КГТУ им.Туполева, 1999), международной научной конференции "Прометей-2000" (Казань, СНИИ "Прометей", 2000 г.).

Результаты диссертации обсуждались на заседаниях теоретико-методологического семинара, действующего при СНИИ "Прометей", и Научного Совета по искусствознанию и эстетике при Академии наук РТ. Само исследование входит в план научных работ СНИИ экспериментальной эстетики "Прометей" (АН РТ - КГТУ им.Туполева).

Отдельные положения и фактический материал послужили основой для ряда мероприятий Республиканской юношеской библиотеки РТ по научной фантастике.

Материалы диссертации отражены в 7 публикациях автора.

Структура работы:

Структура диссертационной работы подчинена цели и задачам исследова-1ия. Ока состоит из Введения, четырех глав основной части и Заключения. Разбиение по главам отражает процесс изучения основных стадий формирования 'мерцающей ризомы" новых образований в искусстве. В первой главе рассмат-шваются принципиально противоположные принципы научного и художест-¡енного предвидения феноменов искусства. Вторая глава посвящена двум на-¡альным стадиям возникновения "мерцающей ризомы" новообразований ис-гусства, формам их художественной рефлексии средствами словесного творче-тва. Третья глава содержит попытку определить специфику жанра научной

фантастики, призванного обеспечить выход мерцающей ризомы на границы с культурой. В четвертой главе рассматривается ряд проблем, связанных с ограничивающим и в то же время стимулирующим влиянием культурных факторов на образование неких возможных пределов в разрастании "мерцающей ризомы".

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, формулируются предмет и проблема исследования, дается обзор литературы по проблеме, определяются цель, задачи и методологические основания работы, дается представление о новизне, научно-практической значимости и общей логике диссертации.. ■• .,

Первая глава "Морфология искусства как предмет научного и художественного предвидения", состоящая из трех параграфов, посвящена специфике художественного предвидения морфологических новообразований искусства в сопоставлении с научным предвидением.

В начале главы дан обзор концепций эстетики и футурологии (М.С.Каган, Б.М.Галеев, Ю.Г.Нигматуллина, В.М.Петров, А.Моль, Дж.Томсон, А.Кларк, Ст.Лем), непосредственно или косвенно связанных с проблемой предвидения нарождающихся морфологических образований искусства. Из обзора делается вывод о неисследованности проблемы самопредвидения искусством его собственной "морфологии". Обосновывается выбор словесного творчества как основного материала для анализа, позволяющего зафиксировать те или иные способы художественной рефлексии в отношении нарождающихся тенденций искусства. А также оговаривается способность слова осуществлять взаимоотношения искусства и культуры, что чрезвычайно важно для выявления новообразований на определенной стадии их развития,

§ 1. "Определение предмета прогноза" был введен в силу необходимости как-то систематизировать то разнообразие предвосхищаемых потенциальных новообразований искусства, которые выявлялись в произведениях словесного творчества. Это могли быть и новые способы оформления, и поиск новых значений у уже существующих феноменов, и необычные способы воздействия на восприятие, и формирование новых каналов взаимодействия искусства с культурой и многое другое. Систематизирующим началом всех этих новообразований искусств могли стать понятия "вид искусства" и "вид художественной деятельности". В свете предвидения эти два понятия могли рассматриваться как некий предел, своеобразный конечный результат, к которому устремлялся весь

хаосоподобный "поток новообразований". Поэтому в параграфе были намечены основные составляющие этого весьма многогранного и до сих пор не вполне определенного в науке понятия.

Для определения "вида искусства" и "вида художественной деятельности" (родственного понятия, более широкого, чем вид искусства) привлекались исследования М.С.Кагана, Б.М.Галеева, В.П.Михалева, А.И.Мазаева, В.В.Харитонова, С.Т.Махлиной. На основе их интеграции была предпринята попытка составить системное представление об этом феномене.

В § 2 "Возможности использования научных методов прогнозирования в отношении морфологии искусства" приводится обзор научных подходов к проблеме прогнозирования новообразований искусства. Кратко излагаются основные позиции Б.М.Галеева, Ю.Г.Нигматуллиной, В.М.Петрова, Ю.В.Пухначева и др. Единым основанием их подхода к проблеме является главный принцип научного прогнозирования как "научно обоснованного суждения о возможных состояниях объекта в будущем и(или) об альтернативных путях и сроках их достижения" ("Рабочая книга по прогнозированию").

Как выясняется в ходе обзора, парадоксальность ситуации с научным прогнозированием в том, что оно, исходно стремясь к системности своих предвидений, не способно пока учесть все многообразие связей, определяющих бытие феноменов искусства. Элемент хаотичности, спонтанности, непредсказуемости в динамике таких связей практически невозможно предсказать существующими научными методами. Поэтому подобного типа прогнозы ограничиваются достаточно узкими формализованными аспектами, касающимися больше социальных функций искусства: восприятия реципиента, трансформации отдельных функций, условий бытования и т.п.

В завершение обзора научных способов предвидения искусства, его тенденций и возможностей был сделан вывод о системном характере такого предвидения, основанного на установлении связей детерминизма, построении иерархических отношений в морфологических связях и т.п.

§ 3. "Специфика художественного предвидения новообразований искусства ("мерцающая ризома")" является попыткой сформулировать в теоретическом плане основные черты художественного предвосхищения словесным творчеством новых феноменов искусства.

. Важнейшим признаком художественного предвидения, отличающим его от научного, является его принципиально несистемный, хаотичный, случайный, спонтанный характер, обусловленный в конечном итоге образной природой искусства. Художник кладет в основу своих "забросов в будущее" не всеобщее и

особенное, а единичное, выстраивая вокруг него некий возможный "пучок" связей, лишенных, как правило, какого-либо "критерия". Наиболее всего для определения таких связей подходит термин "ризома", введенный Ж.Делезом и Ф.Гваттари1; Это понятие сформулировано как образно-понятийный эквивалент нового типа связей в культуре и искусстве - нелинейных, хаотичных, бесструктурных, антииерархичных, множественных, запутанных. Их образным воплощением стало корневище, которое модернистской эстетикой противопоставляется классической "древесной эстетике". Одним из проявлений'нелинейного типа связей в ризоме становятся симбиотические срастания самых разнородных компонентов искусства и "жизни". Изложение основных положений книги Де-леза и Гваттари дано в "Книге неклассической эстетики" "Корневище ОБ" (М., 1998, с.250-258).

Ориентированность художественного предвидения на индивидуально-неповторимое предполагает осмысление новообразований искусства в форме неких феноменов, данных в момент фантазирования "внутреннему созерцанию". Не всегда сразу такие феномены соотносятся писателем со сферой искусства, но всегда обладают яркостью и убедительной силой (даже самые "нелепые" и "недостоверные" с позиции научного сознания).

В качестве примеров такого рода предвидений приведены наблюдения за рождением новых искусств (Б.М.Галеев, В.Черкашин, С.М.Соловьев, А.Ф.Еремеев и М.Руткевич). Формирование отдельных приемов, чреватых то сходством с динамической живописью (у М.Цветаевой), то с технологиями "ветвящегося сюжета" (С.Маллармэ, Х.-Л.Борхес), описано на основании работ Ю.Пухначева, Е.В.Маевского.

Принцип ризомы, характерный для художественного предвидения, предполагает еще одно отличие от научного - позицию рефлексирующего сознания. У ученого это позиция вненаходимости по отношению к предмету, у художника -внутринаходимости. Это вызывает эффект случайного сцепления рядополо-женных связей, что стимулирует комбинаторно-"схватывающие" способности мышления - важную составляющую художественного. Установление любой последующей связи в ризоме может вызвать ее перестроение ("деконструкцию"), Идея постоянного смещения возможных "точек отсчета" в выстраивании ризомы будущих новообразований искусства побудила ввести уточнение в это понятие, определив процесс становления новых явлений искусства, их предвидение в словесном творчестве как "мерцающую ризому".

' Оекиге й., СиаКап И. Шпготе. Ггигоёис^оп. - Р., 1976.

14

Ее конкретными проявлениями могут быть "серия инсайтов", "озарений", предчувствия и предощущения, "образное моделирование" и т.п. В этой связи отмечена связь формирования "мерцающей ризомы" с интуицией и пограничными состояниями между сознательным и бессознательным.

Глава 2. "Мерцающая ризома новообразований искусства: способы и основные этапы художественной рефлексии" призвана обосновать главную идею исследования: о самодостаточной способности искусства предвосхищать свое будущее, его морфологические модификации. Исходным посылом в обосновании этой идеи является доказательство того, что "мерцающая ризома" будущих искусств вполне и в достаточно полной мере может выстраиваться самим искусством и является выражением его внутренних потребностей и способностей к обновлению, самопорождению.

Обоснованию этой мысли служат два параграфа, описывающие две стадии формирования "мерцающей ризомы".

§ 1. "Образы внутренних форм как посыл для построения "мерцающей ризомы" потенциального искусства". Основные положения этого параграфа основаны на наблюдении, что словесное творчество иногда с удивительным постоянством генерирует один и тот же прообраз будущего искусства, например "телетрансляции", "звукозаписи", "голографии", "кино". Делается это в несколько отличных друг от друга "образных эквивалентах", но общие основные признаки устойчиво повторяются. Особенно много таких предвидений становится в периоды, когда в словесном творчестве усиливаются хаосогенные, нелинейные процессы, как, например, в романтизме.

Рефлексия тех возможностей, что способны в будущем дать ростки нового искусства,- происходит, как правило, через аналогии с уже освоенными культурой словесного творчества образами. Например, прообраз искусств, основанных на способности видеть "сквозь пространство и время", часто фиксируется в мотивах сна, волшебства, образах привычных предметов, обладающих необычными свойствами (сказочное яблочко, рисующее на блюдечке, оживающие рисунки в повести А.Погорельского, сны в повестях В.Ф.Одоевского и . И.С.Тургенева и т.п.).

Подобные образы обладают рядом признаков, характерных для "внутренних форм". Важнейший среди таких признаков - значительный хаосогенный потенциал. Они чаще всего и появляются как нарушающие уже сложившееся "ветвление" образной ткани, взрывая ее связи, и сами построены по принципу хаотического движения, как правило, оборванного, незавершенного. У них спе-

V

цифическая "материя" для воплощения: образы "тонких миров" (сны, видения, свет, звук).

Подобные "проекты" внутренних форм чаще всего ассоциируются с феноменом чудесного. Благодаря ему и происходит "приковывание" внимания писателя к "зародышу" будущих искусств. Аналогия с чудом позволяет внутренней форме (и ее модификациям) существовать в словесном творчестве иногда на протяжении столетий, превращаясь в своеобразный "аттрактор" (точку "притяжения"), фокусирующий воображение множества писателей, разных региональных литератур. Так было с прообразами кино, светомузыки, динамической живописи, телевидения, звукозаписи и др.

На основании таких наблюдений у термина "мерцающая ризома" зафиксирован еще один смысловой нюанс: она возникает вновь и вновь, в разных "образных обличьях", в разных системах фрагментарно намеченных связей. Она -порождение коллективной рефлексии в словесном творчестве.

§ 2. "Образы технэ будущих искусств как способ художественной рефлек-ции возможного пространства мерцающей ризомы". На определенном этапе генерирования-возобновления внутренних форм начинается фантазирование о возможных способах "материализации чуда", его "овеществления". Так осуществляется рефлексия специфических аналогов технэ - о-формляющих, структурирующих, направленных на претворение в материал интенций внутренней формы.

Так происходило с феноменами, предвещавшими фотографию (Тифен де ля Рош), внутренняя форма которой долго жила в искусстве, опираясь на идею "мумификации времени" (А.Базен). Аналогично возникали идеи о "консервации звука" (А.Бюргер, Ф.Рабле, В.Ф.Одоевский, И.С.Тургенев) и даже о "виртуальной реальности" (И.Киреевский "Опал"). В фантазиях писателей есть "зародыши" световой архитектуры, компьютерной графики (Н.В.Гоголь).

Особенно интенсивное генерирование искусством образов технэ было отмечено в жанре НФ. Здесь мерцающая ризома формирующихся искусств выходила на границы взаимодействия с культурой, "притягивая" ее научно-технические достижения для "овеществления" (воображаемого, моделируемого словом) уже частично отрефлексированных отношений внутренних форм и технэ будущих искусств. Это продиктовало необходимость особо рассмотреть эстетическую специфику жанра НФ как одного из конечных этапов в формировании "ядра" возникающих искусств.

Глава 3. "Научная фантастика как способ вовлечения культурно-технического потенциала в предвидение возможных новообразований искусства ".

Основным предметом данной главы стали те пограничные образования, которые возникают на "пределах" мерцающей ризомы под влиянием культурных факторов. Среди таких каналов влияния культуры на пространство мерцающей ризомы новообразования особое внимание уделялось научно-технологическим достижениям. Именно они в наибольшей степени оказывались внутренне родственны собственно художественному феномену технэ, "притягиваясь" к нему на основе ассоциации научных открытий с чудом. Такие научно-технические открытия нередко и становились способом рефлексии технэ, его "образным воплощением".

Притяжение науки к искусству стало особенно интенсивным в последнее столетие, сформировав особый жанр словесного творчества - научную фантастику (НФ). Выявление ее собственно эстетической сущности и художественного потенциала происходило в трех параграфах: "Концепции НФ", "Эстетическая специфика НФ", "Формирование культурно-художественного потенциала технэ будущих искусств в НФ". Здесь в полемике с концепциями НФ как синтеза научного и художественного (Б.С.Мейлах, И.Забелин, Б.Рунин), а также с представлением о НФ как натурфилософском мифе (Т.А.Чернышева), как пограничном проявлении научной мысли (Ю.Кагарлицкий) утверждалась идея, что НФ - результат внутренних потребностей искусства, ищущих способов осуществления ("овеществления") тех интенций, что связаны с избыточным генерированием внутренних форм. При этом научные открытия выступают не более чем воображаемыми условиями "овеществления" в неведомых материалах и формах подобных интенций. Именно поэтому НФ превратилась в своеобразный полигон экспериментов, где предощущаемые внутренние формы могли взаимодействовать с предполагаемыми "пространствами материи", прогнозируемыми наукой. Причем искусство перенесло такие предполагаемые прогнозы на свою "территорию" - в сферу воображения, предельно раскрепостив и художественное, и научное мышление в их зависимости от реальных материалов. Такое раскрепощение стало возможным благодаря слову. Оно явилось той универсальной "почвой" (через механизм ассоциаций, синестезии), которая позволяла моделировать практически любые образы пространств, даже самые невероятные. В результате НФ получила возможность создавать бесчисленные гипотетические модели реализации внутренних форм.

У этого процесса обнаружилась и другая сторона: в НФ осуществлялась интеграция художественного и научного на основе феномена "технэ" - способов конструктивно-оформляющей деятельности мысли.

Центральным положением этих параграфов является мысль о том, что результатом воображаемой "материализации" внутренних форм становятся раз-новозможные образы "технэ". Они не только являются залогом освоения искусством научно-конструктивных форм мышления, но и залогом художественности будущего искусства. В этом смысле "технэ" содержит потенциал тех возможных "проектов" целостности, которые могут быть явлены произведениями нового искусства. "Проекты" целого, которыми оказывается чревато технэ будущих искусств, содержат в себе также потенциальные возможности жанрооб-разования.

Но НФ не только создает благоприятные предпосылки для генерирования образов технэ - залога художественности потенциального искусства - и их рефлексии. Этот жанр словесного творчества позволяет также и ограничивать практически бесконечное разрастание "мерцающей ризомы" новообразований. Происходит это благодаря целому набору культурных факторов, что "притягиваются" НФ.

На этом этапе'исследование логически подошло к проблеме взаимодействия ризомы новых'искусств и культуры как достаточно сложившейся и устоявшейся системы отношений. Некоторым аспектам этой проблемы была посвящена последняя, 4 глава, названная "Художественное предвидение диалогических отношений между зарождающимися искусствами и контекстами культуры".

Центральная проблема последней главы рассмотрена в двух планах. Первый вытекал из необходимости обобщить многочисленные предвидения словесным творчеством тех возможных культурных, социокультурных, природно-антропологических факторов, что способствовали либо препятствовали, по мнению писателей, функционированию новых искусств. В результате подобных предвидений мерцающая ризома новообразования искусства начинает испытывать устойчивое влияние культуры, ее структурирующих факторов, которые либо накладывают ряд запретов на генерирование образов технэ (особенно социальные факторы, образы реципиента), либо придают такому генерированию признаки целенаправленности (перспективными в НФ видятся природно-ориентированные предвидения, а также часть "технологических").

Данные наблюдения собраны в § 1 "Факторы культуры, ограничивающие и направляющие разрастания мерцающих ризом".

Из него логически вытекает § 2, названный "Существование мерцающей ризомы новообразований на границе уже сложившейся "морфологии искусств".

Здесь анализируется последняя стадия развития мерцающей ризомы уже частично сформированного искусства. У него есть главное - ядерное образование (внутренняя форма - технэ - внешняя форма), способное накапливать и развивать художественный потенциал, удерживать целый веер "жанровых ожиданий". Но развиваться дальше мерцающая ризома может только частично срастаясь с культурой, допуская ее структурирующее воздействие. Правда, подобные срастания по-прежнему осуществляются хаотично, спонтанно. Но на эрэм пути идет выработка целой системы диалогических отношений новообрзования с контекстами культуры, особенно с уже сложившейся "морфологией искусства". Результатом такого диалога становится выработка своего типа образности и "языка".

В их становлении новообразование, существуя на границе мерцающей ризомы и будущей части морфологических отношений искусства, получает наиболее-благоприятные возможности перемещаться с периферии жанрово-родовой и видовой иерархии к "центру", не сливаясь с уже существующими искусствами, жанрами, но и активно перестраивая их связи и отношения в соответствии со своим художественным потенциалом (хаосогенные возможности ядерного образования зреющего искусства).

В завершение главы делается вывод, что диалог с культурой, осуществляемый НФ, выполняет важную задачу: обеспечивает писателю обретение "позиции Другого", частично преодолевая тем самым нахождение рефлексирующего сознания внутри предмета художественного предвидения (диалог "эмпатиче-ской" и "симпатической" позиций).

В "Заключении" подведены основные итоги исследования с точки зрения проблемы самодвижения искусства. Одним из аспектов этой проблемы является избыточное генерирование средствами словесного творчества "забросов в будущее".

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Прогнозирование новых искусств в фантастической литературе //

Электроника, музыка, свет (к 100-летию со дня рождения Л.С.Термена).

Материалы межд. научно-практич. конференции. (10-14 декабря 1996, Казань). - Казань: ФЭН. - 1996. - С.87-91.

2. О прогностической семантике некоторых образов В.Ф.Одоевского // Языковая семантика и образ мира: Тез. межд. науч. конференции, Казань, КГУ, 7-10окт. 1997г., кн.2. - Казань: КГУ, 1997. - С.180-183.

3. Видовое развитие искусства в условиях рынка // Социально-экономические и нравственно-этические аспекты развития социально-культурной сферы в условиях рыночной экономики. Мат. научно-практич. конф., февраль 1998 г., Казань, КГАКИ. - Казань: КГАКИ, 1998. - С.145-146.

4. Голос Кассандры, или о будущем искусства средствами искусства // Философия культуры'97. Тез. докл. Рос. науч. конф. "Человек в культуре -культура в человеке (19-20 мая 1997, Самара). - Самара: Изд-во "Самарский университет", 1997. - С.37-40.

5. Прогнозы национального возрождения в фантастических произведениях татарских писателей (на примере творчества Ф.Амирхана) // Современные российские реформы: проблемы национального возрождения и развития. Тез. Всерос. научно-практич. конф. (май 1999 г.). - Казань: КГТУ, 1999.

6. Как не ошибиться в мечтах? Архитектурные фантазии татарских писателей // Казань. - 1999. - N 10. - С.99-101.

7. Предвидение новых видов искусства средствами искусства (на материале словесного творчества) // "Прометей"-2000 (о судьбе светомузыки на рубеже веков). Тез.межд. научно-практич. конференции, Казань, 2-6 окт. 2000 г. -Казань: ФЭН, 2000. - С129-131.

Формат 60x84 1/16. Бумага газетная. Печать офсетная. Печл. 1,25. Усл.печ.л. 1,16. Усл.кр.-отг. 1,16. Уч.-изд.л. 1,0. Тираж 100. Заказ А<11.

Типография Издательства Казанского государственного технического университета 420111, Казань, К.Маркса, 10

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Синцова, Светлана Викторовна

Введение.

Глава 1 Морфология искусства как предмет научного и художественного предвидения.

§ 1 Определение предмета исследования.

§ 2 Возможности использования научных методов прогнозирования в отношении морфологии искусства.

§ 3 Специфика художественного предвидения новообразований искусства ("мерцающая ризома").

Глава 2. "Мерцающая ризома" новообразований искусства: способы и основные этапы художественной рефлексии.

§ 1 Образы внутренних форм как посыл для построения мерцающей ризомы потенциального искусства.

§ 2 Образы технэ будущих искусств как способ художественной рефлексии возможного пространства "мерцающей ризомы".

Глава 3. Научная фантастика как способ вовлечения культурно-технического потенциала в предвидение возможных новообразований искусства.

§ 1 Концепции НФ.

§ 2 Эстетическая специфика НФ.

§ 3 Формирование культурно-художественного потенциала технэ будущих искусств в НФ.

Глава 4. Художественное предвидение диалогических отношений между зарождающимися искусствами и контекстами искусства.

§ 1 Факторы культуры, ограничивающие и направляющие разрастания мерцающих ризом.

§ 2 Существование "мерцающей ризомы" новообразований на границе уже сложившейся "морфологии искусств".

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Синцова, Светлана Викторовна

Актуальность темы исследования

Для эстетической науки как философии искусства проблема перспектив художественно-морфологического развития обретает свою остроту в связи со спецификой современной ситуации, когда рушатся границы самого искусства, так что наука, техника, философия и искусство меняются местами и становится невозможным идентифицировать явление культуры, четко обозначить область его функционирования, отнести к определенному культурно-смысловому единству. Кризис идентичности нередко воспринимается как свидетельство вырождения и энтропии искусства, разрушения его как особой сферы духовно-творческой активности человека.

Понять суть происходящих в культуре процессов и дать им верную оценку возможно только с позиции целостного осмысления феномена искусства в перспективе развития его собственных возможностей. Одной из важнейших составляющих такого "горизонта" возможностей является жанровое, родовое, видовое разнообразие. Для теории и практики современного искусства важно установить целостную картину будущего искусства, наметить пределы развития системы искусств, исходя из перспектив ее собственных возможностей и имманентных закономерностей. Выявление потенциала морфологических образований искусства поможет понять и оценить те художественные эксперименты, которые в изобилии представлены современной практикой художественно-творческой деятельности.

Попытки ученых разобраться в сути таких экспериментов обусловили интерес к научному прогнозированию искусства. Поэтому проблема прогнозирования искусства, выявление его потенциала как особой области духовно-творческой активности человека, определение горизонтов возможного развития приобрела в последние десятилетия особую значимость и выделилась в самостоятельную отрасль социального прогнозирования.

Однако творцами экспериментальных видов искусства (например, светомузыки) неоднократно было отмечено, что появление новых, подчас еще не установившихся и не определившихся в своих границах видов художественной деятельности, было предсказано художественной литературой часто задолго до их рождения и самоопределения. Многочисленные примеры таких прогнозов в отношении светомузыкального искусства приводятся в книгах и статьях Б.М.Галеева.

Прогностическая функция искусства, хотя и была подмечена еще в античности (покровитель искусства бог Аполлон обладает также и даром провидения) и на протяжении многовековой истории искусства неоднократно определялась как главная цель искусства, правда, нередко на религиозно-мистической почве, но предметом отдельного и самостоятельного рассмотрения стала совсем недавно.

Одной из причин повышения интереса к предвидениям искусства стал бурный поток научно-фантастической продукции, которую необходимо было оценить с точки зрения как самого искусства - как художественное явление, -так и с позиций социологии и эстетики - конкретного содержания составляющих ее предсказаний. Многие исследователи, изучавшие феномен научной фантастики (НФ), сталкивались с проблемой, как идентифицировать это явление, к какой области культуры - к науке или искусству - его отнести. Чаще других высказывались предположения о синтезе научного и художественного способов мышления, не получившие, однако, убедительного доказательства.

Несмотря на неопределенность статуса прогнозов в НФ, реальная практика футурологических изысканий использовала в своих исследованиях предвидения писателей-фантастов наравне и наряду с объективными данными, полученными наукой. И это не случайно, поскольку яркость, эмоциональность и детализированные в подробностях образные картины будущего делают особенно убедительными картины будущего, нарисованные в произведениях НФ. С другой стороны, возникает вопрос, правомочно ли в научных исследованиях, одним из основных требований к которым являются строгость выводов и доказательность, применять "данные", полученные с помощью воображения художника и основанные на вымысле? В то же время реальная практика подтверждает достоверность части фантастических предвидений. Необходимо выяснить, насколько достоверны прогнозы, сделанные писателями-фантастами в своих произведениях и можно ли опираться и ориентироваться на эти предвидения в художественной практике искусства, в эстетических изысканиях. Известный теоретик в области научного прогнозирования искусства Ю.Г.Нигматуллина, рассматривая два аспекта прогнозирования в области художественного творчества (прогностическую функцию искусства и прогноз развития самого искусства), подчеркивает актуальность их соединения: "Найти общее основание связи этих двух аспектов - одна из труднейших задач прогнозирования" [125; 67].

Основной предмет исследования - собственно художественная специфика предвидений, осуществляемых средствами словесного творчества в отношении новообразований искусства. В этой связи поставлен вопрос и о способах художественной рефлексии едва нарождающихся феноменов будущего искусства.

Другими словами, проблемным полем исследования станут вопросы о том, как искусство способно генерировать в своих собственных "недрах" свое же морфологическое разнообразие; когда эти "зародыши" начинают осознаваться как предпосылка именно будущего искусства; какие факторы влияют на оформление таких потенций в самостоятельный жанр или даже вид искусства; как искусство осуществляет преемственность таких прогнозов, сохраняя их до той поры, пока не созреют подходящие условия для реализации прогнозируемого; почему в этой "цепочке" наследования НФ получает особый статус и закономерное развитие, а также были ли у нее предшественники (аналоги) в культуре.

Весь этот круг вопросов рассматривается на материале только словесного творчества(научная фантастика, сказка, утопия, философский роман, романтическая повесть и др.). Причин тому две. Первая - достаточная специфичность самопрогнозирования в пределах каждого вида искусства (музыки, живописи, скульптуры, архитектуры и т.п.). Выявление специфичности каждого из них потребует разработки специальных методик и безмерно расширит рамки исследования. Вторая - специфичность словесного творчества как наиболее си-нестетичного материала среди других, используемых художниками, что позволяет слову наиболее полно удерживать и формировать морфологические связи искусства.

Ограничение предмета исследования словесным творчеством не исключает дальнейшей возможности применения найденных закономерностей к другим искусствам (в том числе и с целью перепроверки концепции, ее уточнения). Такое расширение изучаемых явлений в аспекте самопредвидения позволяет их соотнести в дальнейшем с такой глобальной проблемой эстетики, как самодвижение искусства, избыточное генерирование им самим потенций (возможностей) к самоосуществлению.

Весь этот круг вопросов соотносится с проблемой генезиса видов искусства, а еще шире - с проблемой закономерностей самодвижения искусства.

Степень разработанности проблемы

Специальных работ, посвященных предвосхищению искусством своего будущего, его морфологического разнообразия, нет. Однако есть ряд направлений в эстетических и искусствоведческих исследованиях, которые "вбирают" ее как часть общих теоретических вопросов: это прогностическая функция искусства, социальное прогнозирование, футурологические изыскания, а также морфология искусства. Косвенным образом эта проблема отразилась в конкретных литературоведческих исследованиях, посвященных наблюдениям над творчеством отдельных писателей, в фантастоведении и в обобщении опыта новых, экспериментальных видов искусства.

Вопрос о прогностической функции искусства одним из первых в отечественной науке поставил Ю.Борев [26], назвав ее "кассандровским началом". Это сущностное свойство искусства рассматривалось им в системе целого ряда других функций. Поэтому пророческой функции были выделены лишь самые общие характеристики.

Самостоятельным предметом рассмотрения предсказующая функция искусства стала в монографии Е.П.Шудри "Художественное предвосхищение будущего" (Киев, 1978). Однако автором был сделан акцент не на изучении собственно предсказательных возможностей искусства, сколько на социальных аспектах функции предвидения: на сочетании прогностических задач с общественно-преобразующими. По своей направленности это исследование скорее примыкает к работам по социальному предвидению, нежели собственно эстетическому изучению предсказательных возможностей искусства. Определенный шаг в понимании эстетической природы функции предвидения в искусстве был сделан Л.Н.Столовичем [177], который указал на объективную основу прогностической функции, рассмотрев ее как часть отражательно-информационного аспекта художественной деятельности.

О прогностическом потенциале искусства в предвидении собственных возможностей развития немало накоплено наблюдений в литературоведении, при изучении творчества отдельных писателей (Короленко, Гаршина, Чехова, Достоевского, Л.Н.Толстого и др.). Так, например, отмечались колористические находки Н.В.Гоголя, в дальнейшем получившие развитие в живописи. Интересный материал, освещающий Ф.М.Достоевского не только как социального футуролога, но и предтечу многих авангардных явлений в изобразительном искусстве и музыке, представлен в очень интересном исследовании С.М.Соловьева "Изобразительные средства в творчестве Ф.М.Достоевского" (М., 1979). Изучение Ю.В.Пухначевым творчества С.Эйзенштейна, М.Цветаевой, О.Домье, И.Стравинского с точки зрения художественного времени-пространства ("хронотопа", по М.Бахтину), приводит его к выводу, что "новый вид искусства можно будет предугадать и описать по одному лишь предполагаемому сходству со зрелыми соседями" [152]. В работах С.Эйзенштейна и Г.Козинцева обобщен огромный материал по формированию монтажного мышления в культуре еще до появления самого кинематографа.

Самими практиками новых и экспериментальных искусств была отмечена способность этого вида творческой деятельности к самодетерминации, к предвидению своего будущего: появлению новых форм, жанров, родов и видов. Множество примеров подобных предвидений, иногда точно маркированных искусством слова как новое искусство, иногда лишь смутно угадываемых как некие культурные аналогии содержится в книгах теоретика и практика светомузыкального искусства Б.М.Галеева [42; 43].

Появились также исследования, где возможность научного прогнозирования искусства является частью социального прогнозирования. Это работы, в которых будущее искусства рассматривается как часть жизни социума и непосредственно связывается с социальными потребностями грядущего и имеющимися уже сегодня материально-техническими возможностями базы искусства будущего [18]. На подобных же основаниях, акцентируя появление в будущем новых материалов и технологий, расширяющих физические возможности человека, увеличивающих его мощь в овладении окружающей средой, построены прогнозы в получивших широкую известность футурологических работах А.Кларка [84], Дж.Томсона [179], Ст.Лема [92].

Представителем собственно "художественной футурологии" является А.Моль ("Искусство и ЭВМ". -М., 1975; L'image, communication fonctionnelle. - P., 1981), строящий умозаключения о будущем искусства исходя из его собственных возможностей, на основе анализа тенденций современного искусства. Им же осуществлена первая попытка составления методики прогнозирования искусства, опираясь на его внутренние свойства.

Развивая идеи и методику А.Моля, В.М.Петров изучил возможности научного прогнозирования художественной культуры [142], а затем и осуществил попытку предвидеть будущее отдельных уже существующих искусств, определить ведущее направление их развития в первой трети XXI века, а также наметить конкретные черты их облика [143].

Большой вклад в разработку методологии и методики научного прогнозирования художественной литературы внесли работы Ю.Г.Нигматуллиной [123, 125, 145]. Ее изыскания основаны на выявлении потенциального содержания, т.е. нереализованных художественных возможностей прошлого, которые, актуализируясь в дальнейшем, могут составить в будущем реальное содержание процессов в искусстве. Опираясь на методику Ю.Г.Нигматуллиной, Т.Ю.Першагина обнаружила в испанской литературе начала XX века истоки формирования кинематографического способа мышления [145]. Таким образом, методика Ю.Г.Нигматуллиной применительно к изучению новых видов искусства позволяет "уловить" в уже существующих искусствах отдельные приметы, характерные черты, из которых в дальнейшем сложится новое искусство.

Проблема новых искусств является частью морфологии искусства, которая подробно изучалась Ю.Б.Боревым, Б.М.Галеевым, А.Я.Зисем, М.С.Каганом, В.В.Кожиновым. Однако основной акцент в изучении строения искусства делается на уже существующие виды, роды, жанры, закономерности и иерархию их взаимоотношений в системе.

В монографии Б.М.Галеева "Человек, искусство, техника" есть глава, посвященная прогнозированию и анализу новых видов художественной деятельности. Автор строит прогноз будущих видов искусства на основе системного анализа видового многообразия, синестетических взаимодействий в "семье Муз".

Для нас особый интерес, как частный случай выдвинутой нами проблемы, представляет "опыт эстетической прогностики", представленный статьей Е.В.Маевского [101]. Автор статьи считает, что "в XXI веке сложится особый, качественно новый комплекс технологий и искусств, общие контуры которого вырисовываются уже сегодня" [101; 230]. Попытку выяснить, "как будет выглядеть то - не знаю что" автор предпринимает, используя аналогию и "экстраполируя на будущее закономерности развития, подмеченные в прошлом" [101; 230]. Исходными пунктами в анализе ситуации являются "две технологические инновации - внесение движения в фотографию, породившее киноискусство, и происходящее на наших глазах вторжение интерактивности в кинематограф" [101; 230].

Нам особенно важно замечание автора о том, что компьютерная игра реализует идею ветвящегося сюжета, возникшую задолго до появления компьютеров. В своем прогнозе "как это будет выглядеть" автор предполагает: "это" "осуществит и будет использовать многие эффективные приемы, о которых мечтали фантасты" [101; 237].

Фантастоведением была зафиксирована способность искусства к саморефлексии своих новообразований, итогом чему был выход ряда тематических сборников, посвященных будущему искусства ("Музы в век звездолетов". -М., 1969; "Интегральное скерцо". - М., 1990), а также выделение в самостоятельный раздел под названием "Искусство" целого ряда произведений НФ в сб. "Научная фантастика". - М., 1985.

В предисловии к сборнику научной фантастики "Музы в век звездолетов" (М., 1969) Е.П.Брандисом рассматриваются взгляды зарубежных художников слова на искусство будущего. Однако автор статьи ограничивается лишь перечислением авторских позиций, их изложением, акцентируя социальные основания прогностических моделей писателей. Это как бы очерк эстетики будущего, мозаика, составленная из отдельных кусочков с недостающими деталями.

Обзор по тематике не претендует охватить всех авторов, касавшихся проблем, близких поставленным в диссертации. Его фрагментарность и "рассеянность" по отраслям научного знания (морфология искусства, его анализ, прогностика, прогнозирование отдельных областей культуры и художественной литературы, фантастоведение) еще раз подчеркивает актуальность выдвинутых проблем, необходимость интеграции разрозненных наблюдений и концепций.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования - выявить наиболее характерные закономерности предвидения искусством собственных возможностей к обновлению, используя для этого данные словесного творчества.

Для достижения такой цели был сформулирован ряд задач:

1. определить специфику художественного предвидения в отличие от научного прогнозирования;

2. выявить основные способы художественной рефлексии потенциальных новообразований искусства в жанрах словесного творчества;

3. проследить, как такая рефлексия связана с основными этапами становления новообразований искусства; каков генезис и преемственность таких "проектов" будущих искусств;

4. выяснить, какова роль жанра НФ и его аналогов в реализации и моделировании подобных предвидений; соответственно, в чем собственно эстетическая специфика НФ и ее место в избыточном генерировании искусством собственных потенций к видовой, жанрово-родовой дифференциации и синтезу;

5. установить, какова и насколько значительна роль культурных факторов, в частности научно-технических достижений, в процессах самопредвидения искусством своих возможностей к обновлению;

6. прояснить, как художники слова намечают возможные отношения потенциальных искусств с уже существующей в культуре морфологией видов, жанров, родов.

Отбор произведений для анализа

Исследовались произведения словесного творчества, в которых было возможно обнаружить в той или иной форме специфические образные аналогии различным искусствам: как уже возникшим, так и формирующимся по сей день. Выявлялись такие аналогии на основе своеобразного использования метода прогнозной ретроспекции: проецирования современного состояния «морфологии» искусств на произведения словесного творчества разных эпох: региональных литератур, жанров. Преимущественное внимание уделялось в этой связи фантастическим жанрам (в том числе НФ). Но в словесном творчестве были выявлены и его специфические "предшественники" в отношении предвидения возможных искусств: сказка, утопия, романтическая фантазия, романтическая повесть, рассказ. Единичны примеры философской прозы, в частности, философского романа.

Поскольку предвидения, связанные с морфологическими новообразованиями искусства, встречались весьма хаотично, случайно, пришлось без выработки какой-либо "системы" прорабатывать достаточно обширный и пестрый по составу массив литературы.

Основное внимание было уделено тематическим сборником, непосредственно посвященным искусству будущего: это "Музы в век звездолетов" (М., 1969), "Интегральное скерцо" (М., 1990), а также подборка произведений на эту тему в сборнике "Научная фантастика" издательства "Знание" (М., 1985). Косвенным образом интересующая нас тема была представлена в сборнике "Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX в." - Л., 1989.

Другим ориентиром стали "Библиотека современной фантастики" издательства "Молодая гвардия", "Библиотека приключений и научной фантастики" издательства "Детская литература", "Библиотека фантастики" издательства

Правда", "Библиотека русской фантастики" издательства "Сов. Россия", "Зарубежная фантастика" издательства "Мир", ежегодные сборники "Фантастика", выпускаемые с 1962 г. издательством "Молодая гвардия", альманахи (с 1972 г. сборники) научной фантастики - "НФ" - издательства "Знание"; сборник "Искатель", выходящий как приложение к журналу "Вокруг света" (с 1961г., издательство "Молодая гвардия").

Другим источником выявления авторов и произведений, в которых находит отражение интересующая нас тема, стали библиографические указатели НФ. В первую очередь следует отметить фундаментальную работу А.Н.Осипова "Библиография фантастики" (М., 1990), а также справочники "Мир глазами фантаста" (М., 1986), "Библиография фантастики" (М., 1996), "Русская фантастика XX века в именах и лицах" (М., 1998), исследование Е.Харитонова "Фантастоведение: кто есть кто", напечатанное в журнале "Библиография" в 1998 - 1999 гг. Большой информативностью обладают библиографические указатели "Фантастика в дореволюционной русской литературе" (напечатанный в сб. "Поиск-83". - Свердловск, 1983) и "Советская довоенная фантастика" ("Поиск-86". - Свердловск, 1986), составленные В.И.Бугровым и И.Г.Халымбаджа.

В поисках аналогов тех открытий и сфер интересов, занимающих фантастов, пришлось обратиться к предшествующей традиции искусства. Пра-образы многих видов искусства были найдены в сказках (в основном рассматривались сказки европейских народов), в утопиях и антиутопиях, изученных на основе составленного В.Святловским "Каталога утопий". - М.5 1923, а также сборников "Русская литературная утопия" (М., 1986), "Утопический роман XVI-XVII веков" (М., 1971), "Вечер в 2217 году'Усост. В.П.Шестаков (М., 1990), "Вечное солнце. Русская социальная утопия и научная фантастика. Вторая половина XIX - начало XX века" (М., 1979). Ценными источниками информации для отбора произведений по интересующей нас тематике явились следующие издания: Баталов Э.Я. В мире утопии (М., 1989), сборник "Жизнь и техника будущего (социальные и научно-технические утопии)" (М., 1928), а также книга "Утопия и утопическое мышление" (М., 1991).

Особый "взрыв" потенциальных прогнозов новых искусств наблюдался в русской романтической литературе. Отсюда множество примеров, обнаруженных как в творчестве самих русских романтиков (В.Ф.Одоевского, Ант.Погорельского, А.Ф.Вельтмана, О.Сомова, К.Аксакова, И.Киреевского и др.), так и в произведениях тех писателей, чье творчество выходит за рамки романтизма как художественного метода, но сохраняет сильные романтические тенденции (Н.В.Гоголь, мистические повести И.С.Тургенева). Кроме произведений указанных авторов, были использованы сборники "Сильфида: фантастические повести русских романтиков" (М., 1988), "Русская фантастическая повесть эпохи романтизма" (М., 1987). "Взгляд сквозь столетия. Русская фантастика XVIII и первой половины XIX века"(М., 1977), "Русская и советская фантастика" (М., 1989). Как один из важнейших источников необходимо отметить небольшую по объему, но очень емкую и предельно насыщенную конкретным материалом работу В.А.Ревича "Не быль, но и не выдумка. Фантастика в русской дореволюционной литературе" (М., 1979).

Это разнообразие жанров и форм литературного и фольклорного творчества позволяло делать выводы о специфике художественного предвидения новых искусств посредством художественного слова - одного из самых "сине-стетичных материалов", используемых искусством. Звучащее слово позволяло писателям воплощать свои фантазии об искусствах, связанных со слуховым восприятием. Движение словесных смыслов и контекстов могло ассоциироваться с динамичными структурами будущих искусств. Словом мог быть создан образ новых, не существующих пока материалов, способов их "одухотворения" художником. Таким образом, множество граней словесного творчества позволило в достаточном разнообразии определить аспекты предвидения всего богатства возможной морфологии искусства. И, наконец, у слова есть еще одно важное качество. С его помощью легче осуществлять рефлексию возникающих тенденций в искусстве.

Методологические и теоретические основания исследования

Разработка проблемы предвидения искусством собственных возможностей к обновлению выявила необходимость сочетать несколько методологических подходов. Исходным среди них стал историко-генетический, поскольку в центр исследования ставилась проблема возникновения разнообразных феноменов искусства, тяготеющих впоследствии к складыванию в некое видовое новообразование. Историко-генетический подход, в свою очередь, уточнялся в свете теории самодвижения, так как постановка проблемы диссертации предполагала выявление имманентных закономерностей обновления искусства, его "морфологических" связей. Выявление таких внутренних закономерностей продиктовало необходимость использовать элементы вероятностно-синергетического подхода. Он позволял описывать механизм образования словесно-прогностических "моделей", основанных на хаосогенных, случайно-единичных связях. Необходимость осмыслить процессы постепенного закрепления, относительного структурирования таких связей потребовала на поздних этапах исследования ввести еще один методологический аспект: теорию диалогических отношений в ее культурологической трактовке.

Исходным теоретическим понятием исследования явилась "морфология искусства", разработанная эстетикой в системно-структурном, генетическом, отчасти в социокультурном и семиотическом аспектах (Б.М.Галеев, М.С.Каган, С.Т.Махлина, В.П.Михалев, В.В.Харитонов).

В процессе диссертационного исследования обнаружилось, что системно-структурный подход к явлению "морфологических" связей искусства не способен в достаточной степени адекватно описывать те типы связей, что предвидятся словесным творчеством в отношении новообразований. В художественном предвидении доминирует единичность, случайность образования связей. В них явно выражены хаосогенность, спонтанность, принципиальная бесструктурность. Все это потребовало введения такого термина, как "ризома", способного, как представляется, наиболее адекватно описывать указанный тип связей. Термин введен в эстетику Ж.Делезом и Ф.Гваттари. На основе дальнейших изысканий была предложена его модификация в отношении новообразований искусства, их художественного предвидения: "мерцающая ризома".

На его основе проводилось в дальнейшем изучение генезиса новообразований искусства средствами словесного творчества. С этой целью были использованы весьма разработанные и широко применяемые в эстетике понятия: "внутренняя форма", "технэ", "внешняя форма". Они выходят к работам Гегеля, Гумбольдта, Шпета, Потебни и др. В их эстетической трактовке мы во многом опирались на статью Л.А.Закса "Концепция духовно-органической формы в творчестве О.Э.Мандельштама: "Восьмистишия" и "Разговор о Данте", опубликованную в научном альманахе "Екатеринбургский гуманитарий" [66]. Становление "мерцающей ризомы" новообразований искусства рассматривалось как чрезвычайно динамичный, случайный, хаосоподобный процесс формирования связей между вышеуказанными тремя составляющими нового искусства ("внутренняя форма - технэ - внешняя форма"). Pix динамическое единство получило в работе обозначение "ядерного образования" возникающего искусства.

Генетический подход к становлению морфологических новообразований опирался на идею саморазвития искусства. Эта концепция как принципиальный подход к изучению искусства наиболее отчетливо выражена в работе Ю.Борева [25]. Также последовательное развитие она получила в философских и эстетических работах по проблемам самодвижения (Аристотель, Спиноза, Гегель, В.С.Библер, Ф.Ф.Вяккерев, В.А.Кайдалов, Е.В.Синцов, Е.Ф.Солонов).

В подходе к самодвижению искусства, судьбе его "ядерных" новообразований был применен метод, продиктованный самим предметом исследования. Поскольку формирование новых искусств осуществлялось спонтанно, хаосо-подобно, по вероятностному принципу, была сделана попытка отчасти моделировать "метод ризомы" и в научном подходе к становлению новообразований. В работе не отслеживались все бесчисленные "модификации" словесных прогнозов, а намечались лишь наиболее существенные, с нашей точки зрения, аспекты, связанные с образованием "мерцающей ризомы". В результате была сделана попытка сформировать некое "пространство" того достаточно пестрого круга проблем, что возникали в связи с исследуемым феноменом.

Но наряду с таким "ризомным принципом" использовался и традиционный метод установления связей преемственности, обусловленности. Он позволял делать научно обоснованные выводы и связывать наблюдения в некое концептуальное единство.

Еще одна парадигма понятий была связана с теорией словесного творчества. Сам термин заимствован из работ М.Бахтина, но слову в аспекте предпринимаемого исследования была дана эстетическая трактовка как материалу, способному передавать все нюансы диалектики перехода внутренних форм во внешнюю и фиксировать образы "технэ".

Кроме того, слово рассматривалось как особый материал, способный воплощать синестетические соощущения, передавая тем самым всю систему возможных морфологических связей искусства (а также иных типов связей).

Обе предполагаемых трактовки слова восходят к его интерпретации как особо пластичного, динамичного материала, обладающего в этой связи сильным меональным фоном, о чем писали П.Флоренский и А.Ф.Лосев. Подобный фон создает предпосылки для интенсивного проявления в словесном творчестве духовно-мыслительной активности художника, особенно ее потенциальных, нереализованных возможностей. Но слово позволяет также и частично рефлексировать эти возможности, что было необычно важным для самоосознания искусством источников самоосуществления.

Все перечисленные выше аспекты, связанные со словесным творчеством, были "сфокусированы" на проблеме жанров, где происходит частичная саморефлексия искусством внутренних нереализованных возможностей. В первую очередь, это НФ, фантастическая литература (особенно эпохи романтизма), сказка, утопия (во всех разновидностях).

Поскольку эти жанровые образования пограничны и тяготеют к сращению с другими формами духовно-творческой деятельности, возникла необходимость в уточнении некоторых из этих связей. В первую очередь, связей художественного и научного, поскольку именно они считаются многими исследователями основой, порождающей вышеперечисленные пограничные жанры (особенно НФ). Отсюда элементы культурологического подхода к проблемам, основой которого стало понятие "диамонолога" (В.С.Библер) научного и художественного в процессах мышления писателя. Научный фактор рассматривался в этом смысле как один из наиболее заметных каналов влияния культуры на становление "мерцающей ризомы" новых искусств. Для анализа их влияний были привлечены работы М.Хайдеггера, Х.Ортеги-и-Гассета, разрабатывавших проблемы техники и технологий в культуре.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Художественное предвидение потенциальных новообразований искусства принципиально отличается от научного тем, что основано не на принципах системности, структурности, взаимосвязанности. Художественное предвидение осуществляется по принципу "мерцающей ризомы", связи которой не только бесструктурны, хаосоподобны, но и возникают как специфическое мозаичное выстраивание "пространства" признаков и свойств новых искусств по случайным, единичным признакам.

2. Формирование подобных "мерцающих ризом" новых искусств начинается в словесном творчестве с рефлексии внутренних форм. Они "маркируются" как феномен чудесного и в избытке генерируются в сказках, утопиях, фантазиях. Причина их генерирования - рефлексия писателем жанровой и материально-вещественной ограниченности тех потенций к духовно-творческой активности, которые он не может полностью воплотить.

3. Следующим этапом становления "мерцающей ризомы" потенциального искусства является моделирование средствами словесного творчества феномена "технэ" - способов и принципов "овеществления" внутренних форм, возможностей их перехода в так называемые "внешние формы". Избыточное порождение образов технэ в словесном творчестве является залогом высокого художественного потенциала возникающего искусства. Существенную роль в генерировании образов технэ и их рефлексии играют различные формы диалога словесного творчества с научными и технологическими открытиями культуры.

4. В этой связи предлагается эстетическая концепция НФ, позволяющая трактовать ее как своеобразный экспериментальный "полигон", где внутренние формы проходят вероятностную апробацию по их воплощению в наиболее адекватные материально-вещественные формы. Отсюда интерпретация НФ как условия избыточного моделирования образов технэ, невозможных без активного "притяжения" научных прогнозов будущего. В результате образы технэ в НФ трактуются как специфический феномен, позволяющий интегрировать художественное предвидение и научное прогнозирование (при стимуляции этих процессов, все-таки, по преимуществу художественными потребностями).

5. Научно-технологические достижения - не единственный, хотя и важный канал воздействия культуры на судьбу новообразований искусства. Под влиянием культуры "мерцающая ризома" художественного новообразования получает возможности к частичному структурированию - залогу диалогических отношений с культурой и сложившейся "морфологией искусства". Зарождающееся искусство стремится сохранить такую пограничную форму существования: между "мерцающей ризомой" и морфологическим новообразованием.

Научная новизна диссертационного исследования определяется следующими положениями.

1. На материале словесного творчества выявлена специфика художественного предвидения собственных новообразований. В основе такого предвидения лежит принцип формирования "мерцающей ризомы" нарождающегося искусства.

2. Сформулированы основные этапы становления подобных "мерцающих ризом". Посылом к их формированию становится внутренняя форма. Этап развития состоит в избыточном генерировании образов технэ, коррелирующих с внутренней формой. Пределом возможного разрастания ризомы новообразования становятся факторы культуры (социальные, природные, психофизиологические, языковые и др.).

3. Было установлено, что воздействие факторов культуры способно оказать на "мерцающую ризому" потенциально структурирующее воздействие, что приводит к образованию неустойчивых пограничных форм ее существования.

4. Определены основные способы художественной рефлексии, сопровождающие в словесном творчестве каждую из стадий формирования "мерцающей ризомы": а) внутренняя форма ассоциируется с феноменом чудесного; б) образы технэ опознаются через технологические и научные достижения; в) обретение словесных моделей внешних форм "маркируется", как правило, через аналогии с уже сложившимися видами искусства.

5. Изучение этой закономерности впервые позволило определить эстетическую сущность НФ как особого жанра словесного творчества, позволяющего частично удовлетворять и рефлексировать избыточные генерации искусством собственных потенций к обновлению и преобразованию.

6. В этой связи впервые были обоснованы возможности именно словесных видов творчества как позволяющих не только наиболее тонко и разнообразно моделировать преобразования внутренних форм во внешние, но и стимулирующих рефлексию этих переходов в обобщающие образы технэ, которые позволяют новообразованию искусства сформировать собственный художественный потенциал.

7. Технэ впервые было истолковано (в продолжение идей М.Хайдеггера) как генерализующее начало, объясняющее причины существования в искусстве "пограничных жанров", способных интегрировать конструктивно-творческие потенции культуры (научная фантастика, фантазии, утопии, сказки и т.п.).

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты позволяют: 1) подойти к выстраиванию связей между искусствами по принципу "мерцающих ризом" (а не по принятому структурно- "морфологическому" принципу); 2) создавать методики научных прогнозов искусства, имитирующих формирование "мерцающих ризом"; 3) выработать эстетически аргументированные критерии в отношении не до конца сложившихся "видовых новообразований" искусства.

Апробация работы

Материалы диссертации были отражены в докладах автора на международной научно-практической конференции "Электроника, музыка, свет" (Казань, СНИИ "Прометей", 1996), международной научной конференции "Языковая семантика и образ мира" (Казань, КГУ, 1997), региональной научно-практической конференции "Социально-экономические и нравственно-этические аспекты развития социально-культурной сферы в условиях рыночной экономики" (Казань, КГАКИ, 1998), Всероссийской научно-практической конференции "Современные российские реформы: проблемы национального возрождения и развития" (Казань, КГТУ им.Туполева, 1999), международной научной конференции "Прометей-2000" (Казань, СНИИ "Прометей", 2000 г.).

Результаты диссертации обсуждались на заседаниях теоретико-методологического семинара, действующего при СНИИ "Прометей", и Научного Совета по искусствознанию и эстетике при Академии наук РТ.

Отдельные положения и фактический материал послужили основой для ряда мероприятий Республиканской юношеской библиотеки РТ по научной фантастике.

Материалы диссертации отражены в 7 публикациях автора.

Структура работы:

Структура диссертационной работы подчинена цели и задачам исследования. Она состоит из Введения, четырех глав основной части и Заключения. Разбиение по главам отражает процесс изучения основных стадий формирования "мерцающей ризомы" новых образований в искусстве. В первой главе рассматриваются принципиально противоположные принципы научного и художественного предвидения феноменов искусства. Вторая глава посвящена двум начальным стадиям возникновения "мерцающей ризомы" новообразований искусства, формам их художественной рефлексии средствами словесного творчества. Третья глава содержит попытку определить специфику жанра научной фантастики, призванного обеспечить выход мерцающей ризомы на границы с культурой. В четвертой главе рассматривается ряд проблем, связанных с ограничивающим и в то же время стимулирующим влиянием культурных факторов на образование неких возможных пределов в разрастании "мерцающей ризомы".

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественное предвидение морфологических новообразований искусства средствами словесного творчества"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет взглянуть на проблему самодвижения искусства с новой стороны. Выяснилось, что одним из аспектов такого самодвижения является избыточное генерирование искусством самых различных новообразований, которые могут в будущем расширить его "морфологию". Это могут быть образы ранее не существовавших произведений, угадывание способов их "транслирования" и восприятия, размышления о новых приспособлениях, участвующих в создании творений художников, мысли о возможных трансформациях природной и социальной среды, где изменятся сами принципы функционирования искусства. Все это свидетельствует о значительных возможностях самопредвидения, таящихся в его собственных "недрах" как самопорождающейся системы. Эта система достаточно спонтанно, импульсивно, с присущей ей эвристичностью готова генерировать все новые и новые "проекты" своего возможного самоосуществления.

В такой самопродуцирующей избыточности есть свой смысл и цель: искусство обеспечивает таким образом максимальный запас собственной "прочности" и выживаемости. Оно тем самым беспредельно повышает свои приспособительные возможности, готовность "мимикрии" в любой среде, даже в самой невероятной, на взгляд человека, живущего в "настоящем времени". Искусство в своих прогнозах осуществляет множественный "заброс в буду-щее"(М.Хайдеггер), апробируя, моделируя все возможные, даже сверхэкстремальные ситуации. Поэтому судить о достоверности его прогнозов с этих позиций можно лишь весьма приблизительно.

Выяснилась значительная роль словесного творчества в процессах наращивания искусством собственного "прогнозного фона". Слово (его художественные и синестетические возможности) позволяло создавать специфические "модели" не только разномодальных искусств, осуществляя тем самым предвидение самых разных морфологических новообразований. Оно также создавало условия для рефлексии средствами словесного творчества как собственно художественных, так и возможных культурных потенций самоосуществления искусства. В этом смысле словесное творчество было рассмотрено в диссертации как весьма специфический "экспериментальный полигон", где искусство не только генерирует, но и частично апробирует свои потенциальные новообразования. Причем с этой целью могли быть использованы самые разные жанры: сказки, утопии, фантазии, романы. Но особое место в этом ряду занимает жанр НФ.

В этом смысле рождение жанра НФ было не только закономерным, но и необходимым. Этот жанр стал специфическим "культурным аттрактором", притягивающим в свое "поле" весь нереализованный духовно-творческий потенциал культуры, особенно науки - наиболее близкой искусству по "духу исканий будущего". Благодаря слову - феномену культуры, существующему на "границе" самых разных сфер человеческого бытия - стало возможным интегрирование НФ огромного количества предвидений, генерируемых как самим искусством, так и таких, которыми чревата культура. Слово, благодаря своей колоссальной духовности и пластичности смыслов, позволило моделировать самые невероятные фантазии человека, раскрепостив его дух, позволив "выпустить пар" тех кипящих творческих интенций, что накапливал весь массив культуры. В этой связи были проанализированы предвидения разных жанров словесного творчества: в сказках, утопиях, романтических фантазиях. Было установлено, что между ними существовала определенная связь-преемственность, когда предвидения, осуществленные в сказочной форме, транслировались из эпохи в эпоху в несколько видоизмененной форме, пока достижения техники или другие изменившиеся условия не позволяли им реализоваться.

Проведенные наблюдения за тем, как осуществляется предвидение новообразований искусства в словесном творчестве, позволяют сделать ряд выводов о специфике собственно художественного предвидения искусством своих возможных потенций к самоосуществлению. Было установлено, что художественное предвидение кардинально отличается от научного тем, что оно принципиально бессистемно и хаотично, выстраивая своеобразную динамичную "мозаику" забросов в будущее. Для обозначения такого способа предвидения, отличного от системного, "деревоподобного" предвидения в науке, было введено понятие "мерцающей ризомы". Оно было призвано выразить не только хаотичный, принципиально бесструктурный, динамичный, случайный характер художественного предвидения, но и передать представление о преобладании единичных признаков, которые, как правило, становятся стимулом для художника (в отличие от особенного и всеобщего, характерного для научного прогнозирования).

Исследование основных этапов становления "мерцающей ризомы" новообразований в искусстве позволило обнаружить несколько стадий в ее развитии. Каждая из этих стадий отмечена специфической формой рефлексии в словесном творчестве.

Исходным стимулом для возникновения "мерцающей ризомы" всех возможных новообразований искусства становились образы "внутренних форм", которые художник слова соотносил с феноменом чудесного. Благодаря такому маркеру" к внутренней форме надолго приковывалось внимание, и она получала возможность многократно возобновляться в произведениях словесного творчества. Иногда сразу, иногда постепенно интенции внутренних форм стимулировали появление образов технэ, способных так или иначе привести к воплощению внутренней формы в материал. Выяснилось, что генерирование образов технэ способствует интенсивному накоплению потенциальным новообразованием искусства художественного потенциала, поскольку технэ изначально формировалось как множественный спектр возможностей "материализации" внутренних форм.

С образами технэ связан тот этап в становлении "мерцающей ризомы", когда выстраивалось ее возможное "пространство" будущих связей, влияний. Особые перспективы в этом плане предоставлял жанр НФ, стимулирующий рефлексию технэ благодаря многочисленным отсылам к научным, технологическим открытиям и достижениям. Благодаря их влиянию в "мерцающей ри-зоме" достраивалась последняя необходимая составляющая: возникали образы новых материалов, в которых могли быть воплощены генерируемые образы технэ и удовлетворены тем самым (частично) интенции внутренних форм. Эти три динамично и по-прежнему случайно, хаотично выстраиваемые компоненты были обозначены в работе как "ядерное образование" нарождающегося искусства, поскольку с его возникновением рефлексия новых феноменов, зреющих в недрах словесного творчества, достигала своей наивысшей стадии, позволяя "маркировать" эти феномены именно аналогиями из искусства (уподобляя их, например, уже сложившимся видам).

Мерцающая ризома" потенциальных новообразований искусства входила на этом этапе своего развития в специфическое пограничное состояние - предвестие качественного перерождения. Поскольку поиски "словесных моделей" материалов, все более интенсивное генерирование образов технэ усиливали культурные влияния на новообразование искусства, то "мерцающая ризома" испытывала иногда значительные "структурирующие импульсы", исходящие от освоенных культурой материалов, технологий, попадающих в поле зрения писателей.

В работе была сделана попытка обосновать положение, что новообразования искусства не стремятся преодолеть эту качественную границу превращения "мерцающей ризомы" в элемент "морфологии искусства", уже определившейся в культуре. Существование на этой границе позволяет новообразованию не только формировать свой тип образности, искать свой неповторимый "язык", но активно генерировать - накапливать художественный потенциал. Благодаря этим процессам "ядерное образование" нарождающегося искусства получает возможность постепенно смещаться от периферии видовой морфологии искусства к его "центру".

Существование "ядерных" новообразований искусства на такой неустойчиво-устойчивой границе "мерцающей ризомы" и морфологического элемента искусств обеспечивает осуществление постоянного и многоуровневого диалога искусства и культуры. Искусство получает возможность "притягивать" в сферу своей рефлексии самые разные феномены культуры, чреватые художественно-творческими потенциями. Накапливая их, оно закрепляет за ними принципы "ризомного мышления". Поэтому, попадая вновь в контекст культуры, такие феномены обладают иногда значительными возможностями "взрывания" структурированных связей, внося тем самым в культуру (в науку, как представляется, особенно) хаосогенные факторы. Таким образом, у предвидений словесного творчества есть еще и специфическая "культурная составляющая".

Феномен "зреющих в недрах" искусства новообразований, их динамический, "кочующий" характер, как представляется с этих позиций, не позволяет адекватно выстроить какую бы то ни было "систему" искусств. Наличие новообразований и попытка их фиксации должны рассматриваться эстетиком как присутствие в существующей "морфологии" связей ризомного типа, а они противоположны системообразующим. Выходом из этой ситуации может быть создание дополняющих моделей (Н.Бор), фиксирующих не только наличные, но и возможные связи между искусствами. Такая попытка наметить вероятностные отношения была предпринята в работах Б.М.Галеева, но она требует дополнительной проработки и углубления, выработки специальных методологических подходов. Выявленные в диссертационном исследовании способы формирования новых образований искусства, их существование по принципу "мерцающей ризомы" может стать одним из шагов в дальнейшей разработке новых способов описания и изучения "морфологии искусств".

Список научной литературыСинцова, Светлана Викторовна, диссертация по теме "Эстетика"

1. Айзерман Л.С. Русская классика накануне XXI века: Утопии и антиутопии в снах героев русской литературы // Литература в школе. 1996.- № 6. С.95-101; 1997.-№ 1.-С.111-116.

2. Амнуэль П.Р. Звездные корабли воображения. М.: Знание, 1988. - 64 С.

3. Андреев Ю.А. Воздействие научно-технической революции на художественную литературу // Русская литература. 1980. - № 1. - С. 25-48.

4. Аскин Я.Ф. Категория будущего и принципы ее воплощения в искусстве // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука.- 1974. С.67-73.

5. Аскин Я.Ф. Философский детерминизм и научное познание. М.: Мысль, 1977.- 188 С.

6. Базен А. Что такое кино. М.: Искусство, 1972. - 383 С.

7. Барбасов A.B. Утопия и теоретическое исследование будущего // Философские науки. 1990. - № 4. - С.23-31.

8. Басин Е.Я. Творчество и эмпатия // Вопросы философии. 1987. - № 2.- С.54-66.

9. Баталов Э.Я. В мире утопии. М.: Политиздат, 1989. - 319 С.

10. Батракова С.П. Искусство и утопия:Из истории западной живописи и архитектуры XX в. М.: Наука, 1990. - 304 С.

11. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож.лит., 1975.- 502 С.

12. Бахтин М.М. К эстетике слова // Контекст. 1973. — М.: Наука, 1974.- С.258-280.

13. Бахтин М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. -М.: Худож.лит., 1975. С.6-71.

14. Бахтин ММ. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 423 с.

15. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М.: Медиум, 1996. - 240 С.

16. Бердяев H.A. Человек и машина (Проблемы социологии и метафизики техники) // Вопросы философии. 1989. - № 2. - С. 143-163 .

17. Бестужев-Лада И.В. Мир нашего завтра. М.: Мысль, 1986. - 267 С.

18. Бестужев-Лада И.В. Окно в будущее. Современные проблемы социального прогнозирования. М.: Мысль, 1970. - 269 С.

19. Бестужев-Лада И.В. Основные этапы разработки прогнозов (к комплексной методике социального прогнозирования) // Социологические исследования. 1982. - № 1. - С.35-43.

20. Бестужев-Лада И.В. Поисковое социальное прогнозирование: перспективные проблемы общества. Опыт систематизации. М.: Наука, 1984. -271 С.

21. Бэл л К. Значимая форма // Современная книга по эстетике. Антология. -М.: Изд-во иностр. л-ры. 1957. - С.348-364.

22. Библер B.C. Мышление как творчество (Введение в логику мысленного диалога). М.: Политиздат, 1975. - 339 С.

23. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. - М.: Изд-во политич. лит-ры, 1991. - 412С.

24. Библиография фантастики // Сост. С.Б.Новиков, А.В.Андреев, В.Ф.Расторгуев. -М.: Келвори, 1996. 512 С.

25. Борев Ю.Б. Искусство интерпретации и оценки: Опыт прочтения "Медного всадника". -М.: Сов.писатель, 1981.-399 С.

26. Борев Ю.Б. Эстетика. Изд.2-е. - М.: Политиздат, 1975. - 399 С.

27. Брандис Е.П. Советский научно-фантастический роман. Л., 1959. - 47С.

28. Брандис Е.П. Научная фантастика и художественное познание действительности // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения/ 1983,-Л.: Наука, 1983. С.37-58.

29. Брандис Е., Дмитревский В. Через горы времени. Очерк творчества И.Ефремова. М.-Л.: Сов.писатель, 1963. - 220 С.

30. Бритиков А.Ф. Проблемы изучения научной фантастики // Русская литература. 1980. - № 1. - С. 193-202.

31. Бритиков А.Ф. Русский советский научно-фантастический роман. Л.: Наука, 1970.-448 С.

32. Бугров В .И. В поисках завтрашнего дня. О фантастике всерьез и с улыбкой. Свердловск: Средн.-Урал.кн.изд-во, 1981. - 223 С.

33. Бугров В.И. 1000 ликов мечты. Свердловск: Средн.-Урал. кн. изд-во, 1981.-282 С.

34. Бугров В .И., Халымбаджа И.Г. Довоенная советская фантастика // По-иск-86. Свердловск: Средн.-Урал. кн. изд-во, 1986. - С.311-335.

35. Бугров В.И., Халымбаджа И.Г. Фантастика в дореволюционной русской литературе // Поиск-83. Свердловск: Средне-Урал. кн. изд-во, 1983. -С.328-352.

36. В мире фантастики: Сб.статей и очерков о фантастике. М.: Мол.гв., 1989.-238 С.

37. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.: Учпедгиз, 1947. - С.17-19.

38. Виноградов В.Г. Научное предвидение (гносеологический анализ). М., 1973.- 188 С.

39. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Л.: Прибой, 1930. -158 С.

40. Волошинов В.Н. Слово в жизни и слово в поэзии (К вопросам социологической поэтики) // Звезда. 1926. - № 6. - С.244-267.

41. Галеев Б.М. Феномен "чуда" в искусстве // Вера, знание, убеждение (тез.конф., декабрь 1992). Казань, 1992. - С.80-83 .

42. Галеев Б.М. Человек, искусство, техника. Казань: КГУ, 1987. - 264 С.

43. Галеев Б.М. Светомузыка: становление и сущность нового искусства.- Казань: Таткнигоиздат. 272 С.

44. Гегель Г.Ф. Энциклопедия философских наук. 4.1. Логика. М.: Госиздат, 1929.-С.223 -226.

45. Гипотезы. Прогнозы. (Наука и фантастика). Межд. ежегодник. Вып.24. -М.: Знание, 1991.-272 С.

46. Головня И.А. С чего начиналась фотография. -М.: Знание, 1991. 176 С.

47. Горизонты культуры: Сб.научн.трудов / Рос. ин-т истории искусств. -СПб. 1992. - Вып. 1. - 250 С.

48. Готшальк Д.У. Типовые конструкции // Современная книга по эстетике. Антология. М.: Изд-во иностр.л-ры. - 1957. - С.396^03.

49. Грант Дж.П. Философия, культура, технология: перспективы на будущее // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986.- С.153-162.

50. Гриценко В .П. О диалектике дискретно-дискурсивного и образно-эмоционального в познании // Философские науки. 1990. - № 4.- С.23-31.

51. Грузков В.Н. Ценности как мера культурно-исторической деятельности человека // Вестн. Ставроп. ун-та. 1998. - Вып. 13. - С.77-84.

52. Гулыга A.B. Искусство в век науки. М.: Наука, 1978. - 184 С.

53. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода (Извлечения) // Хрестоматия по истории языкознания XIX-XX веков. М.: Учпедгиз, 1956. - С.68-86 .

54. Гуревич Г.И. Беседы о научной фантастике. М.: Просвещение, 1991. -158 С.

55. Гуревич Г.И. Карта Страны Фантазии. М.: Искусство, 1967. - 167 С.

56. Гуревич П.С. Социальный прогресс и философия техники // Общественные науки. 1988.-№ 3. - С. 137-182.

57. Гуревич П.С. Философия культуры.- М.: Аспект-пресс, 1995.- 288 С.

58. Делез Ж., Гаттари Ф. Ризома, Введение // Корневище ОБ. Книга неклассической этетики. М., 1998. - С.250 - 258.

59. Делекторская И.Б. Будущее наступило внезапно: Утопия и антиутопия в русской литературе // Литература в школе. 1998. - № 3. - С.55-61 .

60. Добров Г.М. Наука о науке. Киев: Наукова думка, 1989. - 310 С.

61. Додонов Б.И. Эмоция как ценность. М.: Политиздат, 1978. - 410 С.

62. Еремеев А.Ф. Границы искусства. М.: Искусство, 1987. - 319 С.

63. Еремеев А., Руткевич М. Век науки и искусство. М.: Мол. гв., 1965. -272 С.

64. Забелин И. О культуре мышления // Новый мир. 1961. - № 1. - С. 15 8165.

65. Закс Л.А. Художественное сознание. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1990.-210 С.

66. Закс Л.А. Концепция духовно-органической формы в творчестве

67. О.Э.Мандельштама: "Восьмистишия"и "Разговор о Данте"// Екатеринбургский гуманитарий: Научный альманах. № 1. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 1999. - С.119-141.

68. Земцовский И.И. Социальный контекст в художественном тексте // Искусство и социокультурный контекст. JL: ЛГИТМиК, 1976. - С. 17-26.

69. Зись А.Я. Виды искусства. М.: Знание, 1979. - 128 С.

70. Ивашева В. На пороге XXI века (НТР и литература). М.: Худ. л-ра, 1979.-318 С.

71. Ильенков Э. Об эстетической природе фантазии // Вопросы эстетики. Вып.6. М.: Искусство, 1964. - С.46-92.

72. Искусство в мире духовной культуры. Киев: Наукова Думка, 1985. - 240 С.

73. Искусство в системе культуры. Л.: Наука, 1987. - 272 С.

74. Искусство и социокультурный контекст. Л.: ЛГИТМиК, 1986. - 162 С.

75. Каган М.С. Искусство в системе культуры // Советское искусствозна-ние'78. Вып.2. -М.: Сов.художник, 1979. С.239-274.

76. Каган М.С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. Л.: Изд-во ЛГУ, 1971.-766 С.

77. Каган М.С. Морфология искусства. Л.: Искусство, 1972. - 440 С.

78. Каган М.С. Системный подход и гуманитарное знание. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.-384 С.

79. Каган М.С. Философская теория ценности. — С.-Пб.: Петрополис, 1997. -205 С.

80. Кагарлицкий Ю. Что такое фантастика. М.: Худ. лит-ра, 1974. - 349 С.

81. Казин А.Л. Художественный образ как явление культуры: К методологии эстетико-культурологического исследования // Вопросы философии.- 1982. № 3. - С.100-108.

82. Кантен Ж.П. Мутация 2000 // Новая технократическая волна на Западе.- М.: Прогресс, 1986. С.206-209.

83. Кантор К.М. Тысячеглазый Аргус. Искусство и культура. М.: Сов.художник, 1990. - 195 С.

84. Карпович В.Н. Предсказание как логико-методологическая, философская и социологическая проблема // Вечные философские проблемы. Новосибирск: Наука, 1991. -С.53-75.

85. Кларк А. Черты будущего. М.: Мир, 1966. - 278 С.

86. Контуры будущего: перспективы и тенденции развития средств массовой коммуникации в художественной культуре. М.: Искусство. - 1984. -238 С.

87. Кнабе Г. Внутренние формы культуры // Декоративное искусство СССР.- 1981.-№ 1. С.36-40.

88. Кнабе Г. Понятие энтелехии и история культуры // Вопросы философии.- 1993.-№ 5. С.64-74.

89. Кнабе Г. Энтелехия как проявление мировой культуры // Иностранная литература. 1993. - № 2. - С.240-249.

90. Кожинов В .В. Виды искусства. М.: Искусство, 1960. - 128 С.

91. Косолапов В.В., Гончаренко А.Н. XXI век в зеркале футурологии. М.: Мысль, 1987.-238 С.

92. Кшемень-Ояк С. Оптимистический взгляд на прогнозирование эстетики будущего // Эстетика, искусство, человек. М.: Наука, 1977. - С. 133138.

93. Лем Ст. Сумма технологий. -М.: Мир, 1968. 608 С.

94. Лихачев Д.С. Будущее литературы как предмет изучения // Новый мир.- 1969. — № 9. С.167-184.

95. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы // Избр. работы в трех томах. Т.1. Л.: Худ.лит-ра, 1987. - С.261-654.

96. Лихачев Д.С. Искусство и наука (мысли) // Русская литература. 1992.- № 3. С.3-13.

97. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития: В 2-х кн. Кн.2. М.: Искусство, 1994. - 604 С.

98. Лотман Ю.М. Избр.статьи: В 3 т. Том 3 (Статьи по русской литературе. Теория и семиотика других искусств. Механизмы культуры) Таллин: Александра, 1993. - 480 С.

99. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, Изд.группа "Прогресс", 1992.-272 С.

100. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Лотман Ю.М. Избр.статьи. Т.Ш. Таллин: Александра, 1993. - С.326-45.

101. Ляпунов Б .В. В мире фантастики. Обзор научно-фантастической и фантастической литературы. М.: Книга, 1972. - 207 С.

102. Маевский Е.В. Интерактивное кино? Опыт эстетической прогностики // Иностранная литература. 1997. - № 1. - С.41-64.

103. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. -М.: Наука, 1992.-326 С.

104. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М.: Прогресс, 1990. -368 С.

105. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. М.: Прогресс, 1993. -352 С.

106. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси: "Мецниереба", 1984. - 82 С.

107. Мамардашвили M.K. Обязательность формы (выступление на "круглом столе" по теме "Взаимодействие науки и искусства в условиях НТР) // Вопросы философии. 1976.- № 12. - С. 134-137.

108. Мамардашвили М.К. Формы и содержание мышления (К критике гегель-ского учения о формах познания). М.: Высшая школа, 1968. - 192 С.

109. Маньковская Н.Б. Ризома // Корневище О А. Книга неклассической эстетики.-М., 1999.-С. 195-196.

110. Махлина С.Т. Язык искусства в системе культуры. СПб.: СПбГАК, 1995. - 217 С.

111. Мейлах Б.С. На рубеже науки и искусства: спор о двух сферах познания и творчества. Л.: Наука, 1971. - 247 С.

112. Мелик-Пашаев A.A. Эстетическое отношение к природе как источник творчества // Человек. 1991. - № 6. - С.23-29.

113. Мир глазами фантастов: Рек.библиогр. справочник. М.: Книга, 1986. - 175 С.

114. Мирошников Ю.И. Эмотивный и волевой аспекты предвидения // Отражение как предвидение. Свердловск: УрГУ, 1976. - С.34-38.

115. Михалев В.П. Видовая специфика и синтез искусств.- Киев: Наукова думка, 1984. 100 С.

116. Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1973. - 406 С.

117. Моль А. Теория информации и эстетическое восприятие. М.: Мир, 1966.-351 С.

118. Моль А., Фукс В., Касслер М. Искусство и ЭВМ. М.: Мир, 1975. -556 С.

119. Моисеев H.H. О необходимых чертах цивилизации будущего: Филосо-фич. заметки // Наука и жизнь. 1997. - № 12. - С. 12-20.

120. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М.:1. Искусство, 1994.- 606 С.

121. Мэмфорд JI. Техника и природа человека // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С.225 - 239.

122. Налимов В .В. На грани третьего тысячелетия: что осмыслили мы, приближаясь к XXI веку (философское эссе). М.: Лабиринт, 1994. - 76 С.

123. Неелов Е.М. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. Л.: ЛГУ, 1986.-200 С.

124. Нигматудлина Ю.Г. Комплексное исследование художественного творчества. Проблемы прогнозирования,- Казань: КГУ.- 1990. 150 С.я

125. Нигматудлина Ю.Г. Методология комплексного изучения художественного произведения. 4.1. Казань: КГУ, 1976. - 108 С.

126. Нигматудлина Ю.Г. Методология комплексного изучения художественного творчества. Казань: КГУ, 1983. - 104 С.

127. Нигматуллина Ю.Г. Национальное своеобразие эстетического идеала. -Казань: КГУ, 1970.-212 С.

128. Никитина А.Г. Предвидение как человеческая способность. М.: Мысль, 1975.- 151 С.

129. Новая технократическая волна на Западе. — М.: Прогресс, 1986.-451 С.

130. Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология // Под ред. В.Л.Иноземцева. М.: Academia, 1999. - 631 С.

131. НТР и развитие художественного творчества. Л.: Наука, 1980. - 256 С.

132. О прогрессе в литературе. Л.:Наука, 1977.-264 С.

133. О современной буржуазной эстетике. Вып.4. Современные социальные утопии и искусство. М.: Искусство, 1976. - 160 С.

134. Олеар A.M. Предвидение как научно-теоретический метод и художественное творчество // Наука. Закономерности ее развития. Вып.7. Томск:

135. Изд-во ТГУ, 1990. С.153-165.

136. Ортега-и-Гассет X. Размышления о технике // Вопросы философии. 1993.- № 7, с. 23-32.

137. Осипов А.Н. Библиография фантастики. Опыт историко-аполитической и методико-теоретической характеристики. -М.: Изд-во МПИ, 1990.- 224 С.

138. Осипов А.Н. Фантастика от "А" до "Я": Осн.понятия и термины: Кр.энцикл. справочник. М.: Довграф, 1999. - 352 С.

139. Осипов А.Н. Фантастика и современная культура // Мир библиографии. -1998.-№2.-С. 17-20.

140. Панпурин В .А. Внутренний мир личности и искусство. Свердловск: Изд-во Урал.ун-та, 1990. - 209 С.

141. Пармон Э.А. Роль фантазии в научном познании. Минск: Изд-во "Университетское", 1984. - 176 С.

142. Парнов Е.И. Зеркало Урании. М.: Сов.Россия,1982. - 224 С.

143. Пенкин М.С. Искусство и наука: Проблемы, парадоксы, поиски. 2-е изд. -М.: Современник, 1982. 302 С.

144. Петров В.М. Прогнозирование художественной культуры. М.: Наука, 1991.- 152 С.

145. Петров В.М., Бояджиева Л.Г. Перспективы развития искусства: методы прогнозирования. М,: Русский мир, 1996. - 158 С.

146. Поддубная Р.Н. Музыка и фантастика в русской литературе XIX века (развитие сквозных мотивов) // Русская литература. 1997. - № 1. - С.41-64.

147. Поиск методов прогнозирования литературы и искусства. Казань: КГУ, 1988.- 192 С.

148. Померанец Г.С. Две модели познания // Вестник Рос. АН. 1992. - № 11. - С.126-136.

149. Потебня A.A. Мысль и язык // Потебня A.A. Слово и миф. М.: Правда, 1989.-С. 17-200.

150. Проблемы этики и эстетики. Вып.2. Природа искусства и механизмы художественной деятельности. -Д.: Изд-во ЛГУ, 1975. 206 С.

151. Прогнозирование в социологических исследованиях. Методологические проблемы. -М.: Мысль, 1978. 272 С.

152. Прогностика. Терминология. Сборник научно-нормативной терминологии. Вып. 109. -М.: Наука, 1990. 54 С.

153. Прохоров A.B., Разлогов К.Э., Рузин В.Д. Культура грядущего тысячелетия // Вопросы философии. 1989. - № 6. - С. 17-31.

154. Пухначев Ю.В. Число и мысль. Вып. 4 (Четыре измерения искусства). -М.: Знание, 1981.- 176 С.

155. Рабочая книга по прогнозированию. М.: Мысль, 1982. - 430 С.

156. Рапп Фр. Многоаспектность современной техники // Вопросы философии. 1989. - № 2. - С. 163-166.

157. Раппопорт С.Х. Искусство и эмоции. М.: Музыка, 1968. - 160 С.

158. Ревич В. Не быль, но и не выдумка: Фантастика в русской дореволюционной литературе. М.: Знание, 1979. - 64 С.

159. Родчанин Е.Г. Научное и художественное познание истины. Киев: Ви-ща школа, 1982. - 124 С.

160. Розин В.М. Научное познание и художественное постижение как явления культуры и творчества человека // Социально-политический журнал. -1993. -№ 8. С.28-34.

161. Ротенберг B.C. Внутренняя речь и динамизм поэтического мышления //

162. Философские науки. 1991. -№ 6. - С. 157-164.

163. Рунин Б. Пути творчества // Вопросы литературы. 1964. - № 8. - С. 11231.

164. Русская фантастика XX века в именах и лицах: Справочник.- М.: Мега-трон, 1998.

165. Рюриков Ю. Через 100 и 1000 лет: Человек будущего и советская художественная фантастика. М.: Искусство, 1961. - 112 С.

166. Сапаров М. Предыстория кинематографа как методологическая проблема // Методологические проблемы современного искусствознания. Л., 1978. - С.127-136.

167. Святловский В.В. Каталог утопий. М.: Госиздат, 1923. - 100 С.

168. Святловский В.В. Русский утопический роман. Пг.: Госиздат, 1922. -53 С.

169. Серль Дж. Природа интенциональных состояний // Философия. Логика. Язык. М., 1987. - С.96-126.

170. Сизов С.С. Утопия и общественное сознание. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. -119 С.

171. Симонов П.В. Мозг и творчество // Вопросы философии. 1992. - № 11. - С.3-24.

172. Симонов П.В. Теория отражения и психофизиология эмоций. М.: Наука, 1970.- 144 С.

173. Синцов Е.В. Рождение художественной целостности (авторская рефлексия потенциальных возможностей мыследвижения). Казань: ФЭН, 1995. -228 С.

174. Сколимовски X. Философия техники как философия человека // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С.240-249.

175. Современная книга по эстетике. Антология. Изд-во иностр.л-ры. -1957.-604 С.

176. Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М.Достоевского. М.: Сов.писатель, 1979. - 352 С.

177. Социокультурная функция искусства и его видов. М.: Наука, 1980. -270 С.

178. Социокультурное пространство диалога. М.: Наука, 1999. - 222 С.

179. Социокультурные утопии XX века: P.C. Вып.З. М., 1985. - 297 С.

180. Столович JI.H. Жизнь, творчество, человек. М.: Политиздат, 1985. -415 С.

181. Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу. М.: Дом. интеллектуал.книги, 1999. - 143 С.

182. Томсон Дж. Предвидимое будущее. М.: Изд-во иностр. л-ры, 1958. -176 С.

183. Турбин В.Н. Товарищ время и товарищ искусство. М.: Искусство, 1961. -178 С.

184. Тынянов Ю. Архаисты и новаторы. JL: Прибой, 1929. - 596 С.

185. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. -574 С.

186. Урбан А. Фантастика и наш мир.- JL: Сов.писатель, 1972.- 256 С.

187. Утопия и утопическое мышление: антология заруб.литературы. М.: Прогресс, 1991.-405 С.

188. Фейнберг E.JI. Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и науке. -М.: Наука, 1992.-256 С.

189. Философия о будущем человека. Анализ немарксистских концепций. -М.: ИФАН, 1990.- 115 С.

190. Философские поиски и научная фантастика (беседа за "круглым столом"). -М.: Знание, 1990.-64 С.

191. Флоренский П.А. Обратная перспектива // Ученые записки Тартусского гос.ун-та. Вып. 198. Труды по знаковым системам. Т.Н. Тарту, 1967.- С.381-416.

192. Фрейд 3. Толкование сновидений. Минск: ООО "Попурри". - 1997.- 574 С.

193. Хайдеггер М. Вопрос о технике // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С.45-66.

194. Хайдеггер М. Исток художественного творения // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993. - С.47-116.

195. Хаксли О. Небеса и ад // Хаксли О. Остров. Врата восприятия. Небеса и ад. Киев: София. - 1995. - С.381-436.

196. Харитонов В.В. Взаимосвязь искусств. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1992.- 148 С.

197. Ходанен JI.A. Мотивы и образы "сна" в поэзии русского романтизма // Русская словесность. 1997. - № 11.- С.2-8.

198. Храленко Н.И. Философско-методологические проблемы прогнозирования. Л. : ЛГУ, 1980. - 167 С.

199. Художественная деятельность. Проблема субъекта и объективной детерминации. Киев: Наукова Думка, 1990. - 296 С.

200. Художественная реальность. Свердловск: УрГУ, 1985. - 144 С.

201. Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1983.- Л.: Наука, 1983. -279 С.

202. Чайковская В.И. Мотив земного рая в русской художественной традиции XIX-XX веков: На материале лит. // Человек. 1996. - № 5. -С.123-132.

203. Черная Н.И. В мире мечты и предвидения. НФ, ее проблемы и художественные возможности. Киев: Наукова думка, 1972. - 228 С.

204. Чернышева Т.А. Природа фантастики. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1985.-331 С.

205. Чумаков В.М. Фантастика и ее виды // Вестник Московского университета. Филология. 1974. - № 2. - С.68-74.

206. Шмагунов O.A., Наберухин Ю.И. Предвидение и детерминизм // Философия науки. 1998. -№ 1.-C.3-13.

207. Шпет Г. Внутренняя форма слова. М.: ГАХН, 1927. 220 С.

208. Шудря Е.П. Художественное предвосхищение будущего. Киев: Наукова думка, 1978.-246 С.

209. Эйзенштейн С.М. Избранные сочинения: В 6-ти тт. М.: 1964-1971

210. Эстетика: Словарь. М.: Политиздат, 1989. - 447 С.

211. Юренев Р. Чудесное окно. М.: Просвещение, 1983. - 287 С.

212. Язык и культура. Уфа, 1995. - 168 С.

213. Язык и культура. Сборник обзоров. М.: ИНИОН АН СССР, 1987. -208 С.

214. Lern St. Fantastyka i futurologia. Krakow: Wydawnictwo literackie, 1973. -452 C.

215. Moles A. L'image, communication fonctionnelle. P., 1981.

216. Mumford L. Kunst und Technik. Stuttg., 1959.

217. Munro Th. Evolution in the Art and other Theories of Culture History. N.Y., s.a.

218. Munro Th. Toward Science in Aesthetics. -N.Y., 1956.

219. Semper G. Der Stil in den technischen und tektonischen Künsten, Bd. 1 2. -Berlin, 1860- 1863.1. Источники

220. Абэ Кобо. Четвертый ледниковый период. М.: Мол.гв., 1965. - 240 С.

221. Азимов А. Конец вечности. М.: Мол.гв., 1966.-256 С.

222. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки в 3-х т., т.2. М.: Наука, 1985.- 464 С.

223. Баратынский Е.А. Перстень // Проза русских поэтов XIX века. М.: Сов.Россия, 1982.-С.7-18.

224. Брэдбери Р. Вельд // Брэдбери Р. Улыбка. Новосибирск: Дет.лит., 1993. -С.351-364.

225. Брэдбери Р. Илла (Марсианские хроники) // Брэдбери Р. Улыбка; Рассказы. Новосибирск: Дет.лит., 1993.-С.391 -403.

226. Брэдбери Р. Убийца // Интегральное скерцо. М.: Музыка, 1990.- С.179-186.

227. Брэдбери Р. Улыбка // Брэдбери Р. Улыбка: Рассказы. Новосибирск: Дет.лит., 1993.-С.7-12.

228. Брэдбери Р. 451° по Фаренгейту // Брэдбери Р. 451° по Фаренгейту. Рассказы.-М.: Мол.гв., 1965.-С. 13-172.

229. Брэдбери Р. Эшер II (Марсианские хроники) // Брэдбери Р. Улыбка: Рассказы. Новосибирск: Дет.лит., 1993. - С.489-504.

230. Брюсов В. Республика Южного Креста // Русская литературная утопия. -М.: МГУ, 1986. С.170-185.

231. Булгарин Ф. Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в XXIX веке // Литературные листки. 1824. - № 17 - , 23 - ; Собр.соч. СПб.: М.Д.Ольхин, 1843. -Т.6. - С.85-110.

232. Бэкон Ф. Новая Атлантида // Утопический роман XVI-XVII веков. Мл166

233. Худ.лит., 1971.-С. 193-227.

234. Бюргер Г.А. Приключения барона Мюнхаузена. М.: Республика, 1993. -189 С.

235. Берн Ж. Париж в XX веке // Наука и жизнь. 1997. - № 8. - С. 104 - ; Чудеса и приключения. - 1997. - NN 7-12.

236. Войнович В. Москва 2042 // Вечер в 2217 г. / Сост. В.П.Шестаков. М.: Прогресс, 1990. - С.387-717.

237. Вольтер. Микромегас // Вольтер. Философские повести. М.: Правда, 1987.-С.123-142.

238. Гамильтон Э. Звездные короли //. Гамильтон Э. Звездные короли. Возвращение к звездам. Владимир: "Золотые ворота", 1992. - С.4-116.

239. Гансовский С. Голос // Искатель. 1963. - № 2(14). - С.68-90.

240. Гансовский С. Доступное искусство // Гансовский С. Три шага к опасности.-М.: Дет.лит., 1969.-С. 192-205.

241. Гернсбек X. Ральф 124С41+. Роман о жизни в 2660 году. М.: Прогресс, 1964,- 166 С.

242. Герцка Т. Заброшенный в будущее. Л.: "Колос", 1925. - 190 С.

243. Гессе Г. Игра в бисер. М.: Правда, 1992. - 496 С.

244. Гессе Г. Ирис // Гессе Г. Собр.соч. в 4 т., т. 1. СПб: Северо-Запад, 1994. -С.113-130.

245. Гоголь Н.В. Рим // Гоголь Н.В. Собр.соч. в 7 т., Т.З. М.: Худож.лит., 1977.-С. 177-217.

246. Гоголь Н.В. Страшная месть // Гоголь Н.В. Собр.соч. в 7 т., т. 1. М.: Худож.лит., 1976. - С.139-176.

247. Гончаров В. Психомашина. М.-Л.: Мол.гв., 1924. - 112 С.

248. Григорьев Аполлон. Другой из многих. Переписка разных лиц // Прозарусских поэтов XIX века. ML: Сов.Россия, 1982. - С.45-142.

249. Гримм, братья. Цвет шиповника // Гримм, братья. Сказки. Рязанское кн. изд-во, 1962. - С.204-209.

250. Данилевский Г.П. Жизнь через сто лет // Данилевский Г.П. Полн. собр. соч., т. 19. СПб: А.Ф.Маркс, 1901. - С.12-13.

251. Декле А. Картина // Музы в век звездолетов. М.: Мир, 1969. - С. 179206.

252. Ефремов И.А. Тень минувшего // Евремов И.А. Сердце змеи. М.: Дет.лит., 1970. - С.285-331.

253. Ефремов И.А. Туманность Андромеды // Ефремов И.А. Звездные корабли. Туманность Андромеды. -М.: Мол.гв., 1965. С. 115-462.

254. Жигу нов В. Интегральное скерцо // Интегральное скерцо. — М.: Музыка, 1990. -С.89-97.

255. Замятин Е.И. Мы // Замятин Е.И. Уездное. Мы. Платонов А.П. Котлован. Ювенильное море. М.: Олимп; ТКО ACT, 1996. - С.73-236.

256. Зегальский В. Писательская кухня // Музы в век звездолетов. М.: Мир, 1969. - С. 179-206.

257. Итин В. Страна Гонгури. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1983. -350С.

258. Киреевский И. Опал // Русская и советская фантастика. М.: Правда, 1989.-С.225-236.

259. Кузмин М. Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро // Петербургская ворожея. Исторические повести и рассказы начала XX века. -М.: Современник, 1991. С.540-614.

260. Ларри Я. Страна счастливых. Л., 1931. - 192 С.

261. Лассвиц К. Картины будущего (б.г., б.м.) 56 С.

262. Леднев Ю. и Окуневич Г. Крах "Дископопа" // Интегральное скерцо. -М.: Музыка, 1989. С.296-305.

263. Лем Ст. Футурологический конгресс // Иностранная литература. 1987. -№ 7. - С.32-83.

264. Линник Ю.В. В начале было время // Пробный камень. Петрозаводск: Карелия, 1988. - С.215-271.

265. Линник Ю.В. Опыт реконструкции Вселенной // Линник Ю.В. Зазеркалье.-Петрозаводск, 1991. С.36.

266. Линник Ю. Созвездие флейты // Линник Ю.В. Зазеркалье. Петрозаводск, 1991.-С.25.

267. Мережковский К.С. Рай земной или сон в зимнюю ночь. Сказка-утопия XXVII века. Берлин: Изд-во Ф.Готгейнера, 1903. - 471 С.

268. Минеев А. Автопортрет // Фантастика-86. М.: Мол.гв., 1986. - С.233-239.

269. Морожены песни (Сказка) // Серебряная пряжа: Сказы о русских мастерах. -М.: Современник, 1988. С.342.

270. Моруа А. Путешествие в страну эстетов // Музы в век звездолетов. М.: Мир, 1969. - С.68-112.

271. Моррис В. Вести ниоткуда. М.: Новая Москва, 1923. - 312 С.

272. Нортон Э. Звездная стража // Нортон Э., Желязны Р., Хайнлайн Р. Романы и рассказы. Ставрополь: Кавказский край, 1992. - С.5-162.

273. Одоевский В.Ф. Город без имени // Одоевский В.Ф. Повести. М.: Сов.Россия, 1977. - С.65-82.

274. Одоевский В.Ф. Недовольно // Одоевский В.Ф. Сочинения в 2 т., т.1. -М.: Худ.лит., 1981.-C.33L

275. Одоевский В.Ф. Психологические заметки // Одоевский В.Ф. Сочиненияв 2 т., т.1. -М: Худ.лит., 1981. С.268-300.

276. Одоевский В.Ф. Саламандра // Одоевский В.Ф. Повести. М.: Сов.Россия, 1977.-С. 158-248.

277. Одоевский В.Ф. Себастиан Бах // Одоевский В.Ф. Повести. М.: Сов.Россия, 1977,- С.91-133.

278. Одоевский В.Ф. Сильфида // Одоевский В.Ф. Повести. М.: Сов.Россия, 1977. - С.134-157.

279. Одоевский В.Ф. Сказка о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем // Одоевский В.Ф. Повести. М.: Сов.Россия, 1977. - С.273-283.

280. Одоевский В.Ф. 4338-й год // Одоевский В.Ф. Сильфида. Фантастические повести русских романтиков. М.: Современник, 1988. - С.526-557.

281. Оруэлл Дж. 1984. // Оруэлл Джордж. 1984. Роман. Скотный двор. Сказка. -Пермь: Изд-во "КАПИК", 1992. 304 С.

282. Панасенко JI. Мастерская для Сикейроса // Фантастика-79. М.: Мол.гв., 1979. — С.242-248.

283. Платон. Государство // Платон. Сочинения в 3 т., т.З, ч.1. М.: Мысль, 1971. - С.91-454.

284. Повесть о купце Григории // Звездочтец: Русская фантастика XVII века. -М.: Сов.Россия, 1990. С.46-47.

285. Погорельский Ант. Лафертова маковница // Русская фантастическая повесть эпохи романтизма. М.: Сов.Россия, 1987. — С.25-47.

286. Погорельский Ант. Посетитель магика // Погорельский Ант. Избранное. -М.: Сов.Россия, 1985. С.350-355.

287. Погорельский Ант. Черная курица // Русская фантастическая повесть эпохи романтизма. -М.: Сов.Россия, 1987. С.48-74.

288. Поющее дерево и птица-говорунья (N 288): Сказка // Народные русскиесказки А.Н.Афанасьева в 3-х т., т.2.-М.: Наука, 1985. С.308-310.

289. Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. М.: Худ.лит-ра, 1973. - 784 С.

290. Разговоров Н. Четыре четырки // Научная фантастика. М.: Знание, 1985. -С.211-254.

291. Робида А. Двадцатый век. Электрическая жизнь. СПб., 1894. - 320 С.

292. Сафроновы Ю. и С. Внуки наших внуков. М.: Мол.гв., 1959. - 250 С.

293. Свифт Дж. Путешествие в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей. -М.: Худ.лит-ра, 1976. С. 153-389.

294. Слепынин С. Мальчик из саванны // Поиск-83. Свердловск: Средн.-Урал. кн. изд-во, 1983. - С. 130-265.

295. Случевский К. Капитан Немо в России. Собр.соч. в 6 т., т.6. СПб.: А.Ф.Маркс, 1898. - С.39-65.

296. Сомов О. Сказки о кладах // Сильфида. Фантастические повести русских романтиков. М.: Современник, 1988. - С. 159 - 216.

297. Стругацкие А. и Б. Возвращение (Полдень, 22-й век). М.: Дет.лит-ра, 1963.-256 С.

298. Стругацкие А. и Б. Хромая судьба. Хищные вещи века. М.: Книга, 1990.

299. Тард Г. Отрывки из истории будущего. М., 1906. - 79 С.

300. Тик Л. Бокал // Немецкая романтическая повесть: В 2 т., т. 1. М.-Л., 1935.-С.211-229.

301. Тургенев И.С. Призраки // Русская и советская фантастика. М.: Правда, 1989.-С.307-337.

302. Улыбышев. Сон // Сильфида: Фантастические повести русских романтиков. М.: Современник, 1988. - С.216 - 223.

303. Уэллс Г. Когда спящий проснется // Уэллс Г. Собр.соч. в 5 тт., т.2. М.:1. Правда, 1964.-С.161-384.

304. Фламмарион К. В небесах. СПб., 1892. - 234 С.

305. Фламмарион К. Светопреставление. СПб., 1893. - 172 С.

306. Фукусима М. Жизнь цветов коротка // Музы в век звездолетов. М.: Мир, 1969.-С.166-178.

307. Чаянов А. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии // Вечер в 2217 году / Сост. В.П.Шестаков. М.: Прогресс, 1990. -С. 165-214.

308. Шарапов С.Ф. Через полвека. М., 1902. - 212 С.

309. Шекли Р. Обмен разумов // Шекли Р. Рассказы, повести. М.: Мол.гв., 1968. - С.273-280.

310. Шел омский Н.Н. В мире будущего. М., 1892.-316 С.

311. Шурпану О. Колдун // Музы в век звездолетов. М.: Мир, 1969. - С.334- 349.