автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.06
диссертация на тему: Идентичности и культурные практики российской молодежи на грани XX-XXI вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идентичности и культурные практики российской молодежи на грани XX-XXI вв."

ОМЕЛЬЧЕНКО Елена Леонидовна

ИДЕНТИЧНОСТИ И КУЛЬТУРНЫЕ ПРАКТИКИ РОССИЙСКОЙ

МОЛОДЕЖИ НА ГРАНИ ХХ-ХХ1 В.В.

Специальность 22.00.06 - Социология культуры и духовной жизни

Автореферат Диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Москва 2004

Работа выполнена в Центре исследования социальных трансформаций Института социологии Российской Академии наук

Научный консультант:

Доктор философских наук, профессор Ядов В.А.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Кон И.С.

доктор социолог ических наук, профессор Ярская-Смирнова Е. Р.

доктор социологических наук, профессор Петрова Т.Э.

Ведущая организация:

Нижегородский государственный университет им. Н.И Лобачевскот о, кафедра социологии и социальной работы

Защита диссертации состоится «jjA> НА Р ТУ) 2005 г.

в «_» часов на заседании Диссертационно1 о совета Д 002. 011. 01. по

социологическим наукам в Институте социологии РАН по адресу: 117218, Москва, ул. Кржижановского, д. 24/35, корп.5

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института социологии РАН.

Автореферат разослан «_»_2005 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, доктор социологических наук В.В Семенова

Социальная проблема и ее актуальность

Современное российское общество на протяжении последних 20 лет находится в состоянии перехода, системной и структурной трансформации, изменения пространства социальной нормативности. Эти перемены отражаются на всех слоях общества. В самой сложной ситуации оказываются наиболее незащищенные группы населения, лишенные стабильного статуса и соответствующих ресурсов, нормативной и корпоративной поддержки К малозащищенным группам следует отнести и часть российской молодежи

Адекватное понимание современного состояния молодежной проблемы исключительно важно для прогнозов будущего всего российского общества1

Исходные теоретико-методологические предпосылки. Характер включения различных групп молодежи в общество отличается значимыми особенностями, которые не могут быть адекватно рассмотрены вне анализа различий повседневных социальных условий взросления Новые типы расслоения и дифференциации российского общества актуализируют социальный заказ на систематизацию и переосмысление теоретических и методологических подходов относительно различных интерпретаций положения молодежи в современном мире, прежде всего - в российском обществе Социологический анализ отечественных и западных теоретико-методологических подходов к молодежному вопросу помогает преодолеть, на наш взгляд, упрощенное его понимание и сформировать достаточно целостное представление о многообразии молодежных самоидентификаций и культурных практик в современной России.

Этот анализ базируется на следующих предпосылках'

1 Автор выражает искреннюю признательность научному консультату, профессору Владимиру Александровичу Ядову за помощь в подготовке диссертационного исследования, а также профессору Хилари Пилкинггон, с которой связывают десять лег совместной исследовательской работы.

3

1) Необоснованность паники относительно «падения нравственности», распущенности всей молодежи

У каждого взрослого поколения на протяжении второй половины XX века молодежь вызывала противоречивые чувства позитивные ассоциации со всем новым в любой культуре, с надеждой на лучшее будущее и негативные, возбуждаемые опасениями и «страшными диагнозами современности» Такое отношение поддерживается циркулирующими в обществе мнениями о молодежи, которые можно характеризовать как панику относительно падения нравственности и т. п (будем называть это моральными паниками) Непонимание специфики современной молодежи ведет к пессимистическим выводам о патогенности нового поколения, культурные практики которого угрожают стабильному и поступательному развитию «зрелого» общества «Вина» молодежи заключается в ее возрасте и соответствующей «неуправляемой агрессивной энергии», которые усиливаются приписываемым ей маргинальным статусом в трансформирующемся обществе Отметим, что такой подход к молодежному вопросу, характерный для здравого смысла, воспроизводится, в основных чертах, и во многих научных публикациях

2) Размывание границ между структурными «ячейками» в пространстве и времени.

Российская молодежь, как и все россияне, переживает период затянувшегося общественного перехода к рыночной экономике, большей свободе самовыражения и личной инициативе, конкурентности итд Поиск базовых показателей социальных характеристик «молодежного статуса» - предмет более чем тридцатилетних дискуссий в социологии молодежи, в настоящее время предельно актуализируется Современные российские социальные институты, в которые молодежь интегрируется по мере взросления, подвергаются постоянному реформированию Легитимные практики дополняются и вытесняются теневыми, социально одобряемые и официально поддерживаемые переходы от одной позиции к другой становятся ненадежными Это

проявляется, в частности, в том, что современные молодые люди не видят работу и учебу, связанными единой нитью, они конструируют свое представление о независимости от жестких социальных предписаний Это могут быть самые разные сочетания от ухода из родительского дома и возврата в него, стационарного обучения и дополнительной занятости на рынке труда, частичной занятости и частичной учебы вплоть до стационарного обучения и постоянной работы Институты высшего и средне-специального (в меньшей степени) образования становятся основными «место - временными» позициями молодежи, теряя при этом исключительную направленность на профессионализацию и последующую работу по специальности, делаясь своего рода социальной нишей, в которой могут совмещаться ранее разделенные во времени и пространстве виды занятости Следует учесть, что жизненные стратегии молодежи подвержены влиянию миросисгемных тенденций, молодежные идентичности начинают формироваться в новых типах социальных пространств, не столь однозначно зависимых от привычных структур социального статуса, социального положения, разделения предписываемых обществом социальных ролей женщин и мужчин, этничности, территориальной привязанности и др

3) Переосмысление проблемы «отцов и детей»

Процесс взросления молодежи усложняется и фрагментируется «Взрослость» уже не может рассматриваться в качестве конечного пункта успешной социализации, приобретения стабильного статуса и завершения «молодости» По мнению ряда ученых, природа взрослости в современном мире не менее проблематична Молодость при расширении доступа к информационным источникам становится важным ресурсом и явным преимуществом Следовательно, переосмысление устоявшихся подходов к анализу «молодежного вопроса» полезно не только для социологии молодежи, но и для понимания новых взаимоотношений между поколениями отцов и детей

4) Эксплуатация молодежных стилей как общая тенденция современного

общества

Значимость молодежного вопроса связана также с проблемой соотношения традиционного и современного общества (Fornas, 1995) В дискуссиях о модернизме в конце XIX века одно из центральных мест занимала проблема поколений Исторически «изобретение» подросгковости, как отличительной ступени жизненного цикла, было частью концепции, связанной с прогрессом и современностью В рамках этого подхода на молодежь возлагается особенная миссия - быть «знаком времени» Молодежный вопрос в течение всего столетия служил барометром «здоровья нации», «будущего расы», «благополучия семьи или государства» и в целом - «цивилизации» В конце XX века отношения между молодежью и «постмодерным» обществом изменились, что нашло отражение в критическом осмыслении идей классического марксизма и немарксистской социологии, включая ассоциации молодости с возрастом Не только в западных обществах, но и в России общий страх старения, усиленный индустрией рекламы, стимулирует поиски «внутренней» молодости, стремление идти «в ногу со временем» у всех возрастных групп Начинаются интервенции взрослых в молодежную культуру, разрушающие ее, как уникальный феномен, способствующие тиражированию и вторичному использованию произведенных ею форм В результате «экзотические» формы молодежной маргинальности превращаются в жизненные стили старших поколений Расширяющийся рынок «молодежности» преодолевает культурные различия, этническое многообразие и становится источником коммерческой прибыли2

5) Обретение молодежью преимуществ в овладении современными информационными технологиями и стилями жизни

Распространение молодости в детство и взрослость, поддерживаемое культурной индус фией, имеет позитивное значение для молодежи, занимающей привилегированные позиции Для ряда молодежных групп -сельской, безработной молодежи, выходцев из малоимущих семей -

2PhCohen, 1999а

преимущества нового времени не очевидны Стилистические ресурсы, с помощью которых можно выйти за рамки предписанного статуса, доступны далеко не всем Для большинства российской молодежи преодоление классовых и структурных неравенств сопровождается столкновением с барьерами, порожденными новыми типами неравенств, в том числе связанными с овладением современными информационными технологиями и стилями жизни

6) Продуцирование молодежью многообразия потребительских стилей и практик.

В мире глобально-локальных культурных потоков изменяются не только возрастные границы молодежных групп, но и их символические координаты Молодость становится характеристикой особенных потребительских стилей, формирующихся вокруг культа молодости, сохранения внешней привлекательности, продленного образования, экспериментирования с разными типами занятости, переносов досуговых практик в рабочее время, развития нетрадиционного сексуального партнерства и т д

Наряду с анализом соответствующей литературы мы опираемся на многочисленные исследования коллектива НИЦ «Регион», который на протяжении 10 лет занимается изучением различных сторон российских молодежных практик

Практическая значимость работы

Изучение и систематизация описанных выше сдвигов в реалиях её повседневных практик позволяет использовать данную работу в социальном прогнозировании и корректировании учебных курсов по предмету «социология молодежи»

Степень разработанности проблемы

В отечественной и западной социологии молодежи накоплен богатый теоретический потенциал Однако новые феномены российских молодежных практик еще не стали предметом серьезных теоретических и методологических дискуссий В большинстве работ, относящихся к господствующим в научном сообществе парадигмам, преобладает интенция паники по поводу проявлений «неуправляемой» молодежной активности С одной стороны, проявляется особый интерес и озабоченность растущими экстремистскими проявлениями молодежной активности, с другой - беспокойство относительно отсутствия самодеятельных гражданских инициатив и низкого уровня социальной идентификации Одна из центральных причин подобной ситуации заключается в недостаточном развитии более широкого и критического взгляда собственно на современную молодежь и, прежде всего, недостаточном внимании к разнообразию молодежных практик

В западной социологии пионерами изучения субкультурных, делинквентных проявлений молодежной активности принято считать представителей Чикагской школы, которые еще в 20-х годах прошлого столетия применили методы городской этнографии к исследованию особых типов городских молодежных сообществ (В Ф Уайт, А Коен, Г Беккер и др ) Важная роль в становлении субдисциплины социологии молодежи принадлежит Т Парсонсу он ввел термин «молодежная культура» Разработанные Парсонсом идеи функциональной значимости пространства молодежных культур для подготовки к усвоению ролей взрослого общества остаются базовыми в интерпретации перехода от детства к зрелости Однако столь широкая концептуальная основа социологии молодежи имела и не!ативные последствия На протяжении долгого времени основной мишенью критики были социобиологические и исторические истолкования молодежного вопроса В рамках этих теорий молодежь унифицировалась по признаку неуправляемой природной энергии (теории пубертата Г Ст Холла и

подросткового кризиса иденшчности Э Эриксона), принадлежности к единому поколению (К Маннгейм), потребительским девиациям (М Абраме) и др Заметный вклад в формирование адекватной текущим социальным процессам социологии молодежи внесли работы сотрудников Центра Современных Культурных исследований Бирмингемского университета в 70-80-ые годы, посвященные разработке субкультурных концепций, опиравшиеся на марксистскую классовую теорию (Л Альтюссер, А Грамши), идеи ритуального сопротивления (С Холл и Т Джефферсон), концепции критической криминологии и теории ярлыков (С Коен) идеи субкультурной стилизации, как способа групповых идентификаций (М Брейк), а также семиологии (Д Хебдидж) Позднее ими же была развита основная критическая линия, направленная против игнорирования тендера в субкультурных конструктах (А МакРобби, К Гриффин), этно и евроцентризма Сильное влияние на переосмысление концептуальных оснований молодежного вопроса оказали работы У Бека и Э Гидденса, а также целой плеяды таких теоретиков, как А Беннет, С Редхэд, М Физерстоун и ученых, разрабатывающих идеи глобально-локальных интерпретаций современных молодежных практик (X Пилкинггон, Дж Томлинсон, С Торнтон)

Начало отечественным исследованиям в области собственно социологии молодежи было положено в 60-х годах (И М Ильинский, А И Ковалева, В Т Лисовский, В А Луков, В А Родионов, Б А Ручкин В И Чупров и др.) Особое значение имеют работы конца 80-х середины 90-х годов, связанные с возрастанием общественной активности и формированием новых типов молодежных солидарностей, прежде всего, неформальных молодежных объединений В это время выходит целая серия работ сотрудников ИСИ РАН и Института молодежи (А Б Гофман, А Кабатек, Ю Качанов, В С Магун, С Митрохин, В Писарева, В Семенова, М Толалов, В А Ядов и др ) Современный период характеризуется определенным угасанием интереса к этой тематике, в центре внимания исследователей оказываются, с одной стороны, отдельные, прежде всего, субкультурные (эпатажные) проявления

молодежных групповых идентичностей (Т Исламшина, С Левикова, А Салагаев), с другой - общетеоретические размышления о месте российской молодежи в трансформирующемся обществе и путях ее интеграции в социальные инишуты (А Запееоцкий, Ю Зубок, В Чупровидр)

Научная проблема Фрагментарный характер исследований в отечественной социологии молодежи, разрыв между структурно-функционалистским и социо-культурным подходами к молодежной проблематике, отсутствие междисциплинарного диалога ведут к тому, что теории вступают в противоречие с реалиями нынешних изменений в жизни молодежи

Позиция диссертанта состоит в том, что в настоящее время в отечественной социоло1 ии не сформированы адекватные теоретико-методологические подходы для анализа измененного характера молодежных практик и идентичностей

Цель исследования разработка с использованием собственных эмпирических данных теоретико-методологических основ социологического подхода к молодежной проблематике, адекватного новым молодежным субъективностям и практикам молодежи в современной России Для её достижения необходимо решить следующие задачи:

1) Проанализировать различия интерпретаций используемых понятий, прежде всего - «молодежь», «молодежная культура и субкультура», «юсизм», «культурная нормализация», «жизненно-стилевые стратегии» и др

2) Рассмотреть основные подходы к молодежной проблематике в отечественной и западной социологической, социокультурной и политико-идеологической литературе В этом анализе следует понять, какие из объективных и субъективных социальных факторов оказывали наибольшее влияние на формирование и переосмысление понятия «молодежь», в какие исторические моменты различные теоретические ориентации были наиболее влиятельны и почему

3) Проанализировать теоретические подходы к проблеме в СССР, постсоветской России и на Западе, различия и совпадения в них Так, например, западная молодежная мятежность породила массовые моральные паники среди населения и классические теории мотележных субкультур и контркультур а молодежный радикализм в СССР, особенно в годы первых пятилеток, эффективно использовался для включения молодежи в строительство нового общества Отечественное наследие «молодежного вопроса» уникально и интересно не только для российской, но и мировой социологии, ибо молодежный вопрос на Западе изначально конструировался в духе «страха» и паники «собственников и законопослушных граждан западных городов из белого, среднего класса» перед растущей угрозой «бунтующего пробуждения сексуального пубертата» (К Гриффин 2000) Молодежь, по мнению французской исследовательницы Н де Мопей-Аббуд, « никогда не рассматривалась как деятель, как инициатор при известных обстоятельствах культурных изменений или социальных движений, определяющих будущее ее общества » (Ы Ие Маиреаи-АЬЬои<1 1966) Тем интереснее и многозначнее становится сегодняшнее «соединение» доминирующих отечественных подходов к проблеме - с западными Сравнительный анализ этих подходов поможет избежать поверхностного взгляда на богатое отечественное наследие, выявить конструктивные и полезные методологические идеи, преодолеть юсистские тенденции3 как отечественного, так и западного опыта

4) Рассмотреть основные составляющие понятия «молодежная идентичность» Переосмысление «молодежного вопроса» тесно связано в нашей работе с понятием молодежной идентичности Важно понять, с какими социальными изменениями связаны стержневые особенности молодежных идентичностей Этот анализ будет использован для разработки основ авторского подхода к исследованию жизненно-стилевых стратегий современной российской

3 Мы вводим понятие «юсизм», смысл, которого - представление молодежи в качестве единой и гомогенной группы, легко определяемой по внешним признакам и «особенностям» поведения, что служст основанием для ее скрытой или явной дискриминации

молодежи

5) Предложить авторский подход к анализу и интерпретациям феноменов современной жизни российской молодежи, исходя из идеи становления новых культурных моподежных норм, которые мы фиксируем по данным многочисленных исследований НИЦ «Регион»

Объект и предмет исследования В качестве аналитического объекта исследования выступают структурные и культурные позиции молодежи в исторической перспективе и в наше время, в подходах к этой проблематике в отечественных и западных теориях молодежи XX века и в эмпирических исследованиях

Предмет - социологические и социокультурные описания и материалы социологических исследований, конструирующие различные типы «молодежного вопроса», базовых молодежных идентичностей, молодежных культур и субкультур, типов молодежных солидарностей, опирающихся на структурные интерпретации (класс, статус, гендер, этничность, территория) и\или культурные (стиль жизни, различные культурные практики, глобально-локальные позиции, сексуально-гендерные идентичности) Методологические основы и источники Теоретический анализ задается парадигмальными рамками социального конструирования реальности (П Бергер, Т Лукман), структуральным подходом Э Гидденса, постструктурной методологией М Фуко, а также концепцией К Маркса, развитой в деятельностно-активистских теориях и теориях поздней современности Методологически мы опираемся на интеграционные социологические концепции - теории интеграции действия и структуры (определяемого М Арчер в качестве «основного вопроса современной социальной теории»), которые позволяют преодолеть разногласия между действующими субъектами (индивидами, сообществами) и структурными/культурными социальными (коллективными) образованиями

Соответственно используется междисциплинарный подход, который включает не только социологическое, но и социокультурное, психологическое и социально-политическое теоретическое осмысление «молодежного вопроса» В диссертации рассматриваются базовые понятия и анализируются

- возможности и ограничения структурного функционализма о социализации молодежи, функциях молодежной культуры (Т Парсонс),

- маргинализация молодежных позиций (Р Мертон),

- понятия психобиологических концепций' «пубертатность» и «подростковость» (Г Ст Холл),

- конструкты «поколений» (К Маннейм) и «групп сверстников» (Ш Эйзентштадт);

- подходы Чикагской школы городской этнографии (А Коен, Э Сазерленд, Г Беккер, Ф Трэшер, У Уайт),

- радикально криминологические расшифровки интеракционистских концепций «молодежной девиантности и делинквентности» (С Коен, Д Матза);

- феминистская критика маскулинизации молодежной культуры и девиантности (А МакРобби, К Гриффин),

- неомарксистские идеи культурного доминирования и гегемонии А Грамши и основные субкультурные теоретизирования Центра Современных Культурных исследований Бирмингемского Университета (С Холл, Т Джеферсон, П Уиллис, Ф Трашер, В Уайт, П Виллис, М Брейк, Ф Коен, А МакРобби, К Гриффин и др);

- концепции подросткового потребительства и «тинэйджерства» (М Абраме),

- концепции культурного воспроизводства и социально-идеологического конструирования «молодежного вопроса» (Ф Коен),

- психоаналитические идеи (3 и А Фрейд), концепции подросткового кризиса идентичности (Э Эриксон), фрейдо-марксистского построения сексуальной либерализации и освобождения (В Райх),

- теория сексуальной революции (Г Маркузе),

- теории молодежных транзиций (С Фрис), изменений в механизмах социализации швейцарских социологов (П Арнольд, М Бассан, Б Кретгаз, Ж Келлерхальс);

- концепции общества риска, индивидуализации и рефлексивности (У Бека и Э Гидленса) и опирающиеся на их методологию постсубкультурные и постмодернистские конструкты молодежи (А Беннет, X Пилкингтон, С Торнтон, С Майлс),

- междисциплинарные подходы к исследованию глобально-локальных молодежных идентичностей (Дж Форнас, Г Болин),

- идеи гибкой и подвижной идентичности и фрагментарности субъекта (П Бурдье),

- формирование властных дискурсов (М Фуко),

- жизненно-стилевые идентичности, разрушение коллективности и формирование племенного сознания в подвижных, текучих микрогруппах (М Мафессоли),

- формирование периферийных идентичностей молодежи в пространстве глобального рынка (X Пилкингтон)

Анализ отечественных публикаций основывается на идеях В И Ленина об исторической миссии молодого поколения, партийных и комсомольских документах, регламентирующих практическое участие советской молодежи в коммунистическом строительстве, идеях специфики юношеского возраста (И С Кона), особенностях социализации советской молодежи (И М Ильинский, В 1 Лисовский В Н Чупров), путях поколений советской молодежи (Э Саар, М X Титма), молодежных правонарушениях сквозь призму делинквентных сообществ (А Л Сала! аев), антропологию российских молодежных субкультур (Т Б Щепанская), стилевых характеристиках российского студенчества и образовательных статусов молодежи (Д Л Константиновский, Т Э Петрова) В качестве общеметодологических подходов к нашей проблеме использовались идеи, предложенные в работах Ю Н Давыдова, С А Иконниковой, Л Г

Ионина, А И Ковалевой, И С Кона, В Т Лисовского, В А Лукова, В А Мансурова, Е Мещеркиной, В Семеновой, В А Ядова и др

Эмпирическую базу исследования составили материалы, полученные НИЦ «Регион» в течение 10 лет под руководством и при непосредственном участии автора.

Положения, выносимые на защиту

1) Использование понятия «молодежный вопрос» подчеркивает важность субъектного начала Молодежный вопрос не замыкается в рамках социологического анализа, поскольку в его обсуждении и конструировании участвуют разные социальные субъекты - ученые, государственные и политические деятели, культуроведы, социальные работники и сами молодые юноши и девушки Молодежный вопрос опирается на открытый диалог, что помогает преодолению объектно-ресурсного отношения к молодежи, характерного для XX века

2) Доказывается необоснованность отечественных и западных подходов к молодежной проблематике, опирающихся в той или иной степени на представления о молодежи, как единой социальной группе

3) В диссертации рассмотрено в каких социально-экономических условиях и под влиянием каких социально значимых событий формировались те или иные подходы к нашему предмету Этот анализ проясняет причины живучести «молодежной проблемы», ее социально-психологические причины и политико-идеологические цели

4) Понятие «культурной нормализации» молодежи, которое мы используем, базируется на понимании «молодежного вопроса» в идеологически и морально нейтральном смысле Культурная нормализация основывается на утверждении многообразия молодежных субъектностей, фиксированных в наших исследованиях

5) Обосновывается важность нового подхода к молодежной проблематике,

когда основное внимание исследователей обращается к молодежной повседневности, индивидуальным и групповым интерпретациям выбираемых жизненно-стилевых стратегий

6) В 1ЮНЯ1ИИ стратегия подчеркивается акшвный харак1ер использования молодежью стиля жизни в качестве нового социального ресурса, помогающего преодолению наличных статусов Стилевая стратегия охватывает множественность современных стилей жизни и вариативность формирования индивидуальных и групповых комбинаций их использования

Научная новизна исследования заключается в том, что переосмысливается проблематика молодежи путем преодоления «объектного» подхода к анализу «молодежной проблемы» и формулируются принципы ее «культурной нормализации», которые опираются на исследования современных реалий молодежь есть полноправный социальный субъект4 Предложены теоретические основы нового подхода к анализу разнообразных феноменов современных молодежных повседневных практик с точки зрения различий в их жизненно-стилевых стратегиях Последние рассматриваются в качестве стержневой направленности личности и групп, определяющей значимые «императивы бытия» и конституирующие целостную основу жизненных выборов и решений, новый тип социальных и культурных ресурсов

Апробация исследования

Основные положения диссертации были изложены на международных (более 35), российских (более 40), региональных конференциях и научных семинарах, а также 12 летних школах (6 из них проходили на базе НИЦ «Регион» под руководством автора)

Содержание диссертационной работы нашло отражение в публикациях автора, индивидуальных и коллективных монографиях и сборниках под его редакцией,

4 Сама идея рассмотрения молодежи в качестве полноценного социального субъекта не нова Например, в отечественной литературе она впервые была четко сформулирована И С Коном Но должны были появиться, и быть изучены факгуальные свидетельства этого утверждения, каковых в советское время не было

в том числе на английском языке, в статьях российской детской энциклопедии и американской юношеской энциклопедии (в соавторстве), в докладе на теоретическом семинаре Института социологии РАН

Опубликованы 4 спецкурса для социологов и культурологов «Молодежные культуры и субкультуры», «Тендерные аспекты современных молодежных идентичностей», «Молодежь России в условиях трансформации», «Молодежь и гражданское общество» Курсы читаются в Ульяновском госуниверситете, Центре социологии культуры Казанского госуниверситета, Центре социологического образования ИС РАН Ряд практических рекомендаций используются управлением по труду и управлением по образованию Ульяновской области Материалы серии исследований по молодежной наркотизации (под редакцией автора) изданы в издательстве «Просвещение» и рекомендованы в качестве пособия для проведения антинаркотической политики среди школьников Результаты наших исследований используются в работе созданной при центре «Регион» сети молодых исследователей молодежи, объединяющее более 40 человек из Ульяновска, Казани, Самары, Саратова, Нижнего Новгорода, Сыктывкара, Ижевска, Москвы, Санкт-Петербурга и др Большинство опубликованных текстов доступны в Интернет (www region ulsu ru)

Содержание диссертации

Работа состоит из двух частей и четырех глав с приложениями

Первая часть «Теоретико-методологические проблемы и подходы к исследованию молодежи нашего времени» посвящена исгорико-теоретическому анализу основных этапов конструирования молодежного вопроса в отечественной и западной академической литературе, а также политическим и идеологическим факторам, влиявшим на его переосмысление В первой главе - «История молодежного вопроса и развития научных подходов к проблеме в отечественной социологии» - рассматриваются наиболее значимые подходы к определению молодежной политики и молодежной

проблематики в советское и постсоветское время Молодежная политика в СССР - один их самых удачных и эффективных экспериментов формирования теоретико-идеологического конструкта «советской молодежи» как субъекта социальных преобразований и его практического применения Анализируются базовые понятия ленинского (большевистского) представления о месте и роли молодежи в новом обществе Особое внимание уделяется специфике использования идей структурного функционализма о позитивной направленности процессов адаптации молодежи к социальным институтам в таких политических образах, как «молодежь - жертва капиталистического наследия», «молодежь - строители коммунизма», «молодежь как жертва западного влияния» и «молодежь как жертвы застойного периода» В этом же смысле рассматриваются западные концепции девиантности молодежи в категориях «жертва / виновник»

Основные теоретико-идеологические подходы к молодежи соотносятся с самой историей молодежного движения в СССР, отмечаются принципиальные вехи политических конструктов, анализируется их природа и смыслы Обращается внимание на то, что большевистский подход отличался не только стремлением к использованию культурно-энергетического капитала молодежи, ее физического и духовного потенциала, но и утверждением значимости молодежной субъектности, коллективной энергии, демонстрацией молодежи в качестве «надежды всего прогрессивного человечества» Заинтересованное отношение к молодежному вопросу прямо выражалось в политике мобилизации молодежи, поддерживалось системой образования и воспитания, развитой инфраструктурой и богатыми ресурсами

Далее рассматриваются этапы формирования собственно научных понятий, связанных с институционализацией социологии молодежи Часть из них диктовалась идеологическими установками Краткий период хрущевской оттепели, проведение ряда серьезных и глубоких исследований молодежного мира, перевод ряда работ западных авторов и серии критических публикаций, сменился господством официального «мейнстрима», внутри которого

молодежный вопрос был модифицирован, отражая политические «страхи» застойного периода и идеологической борьбы «за молодежь и ее нравственность» Предперестроечные теоретические конструкты представляли молодежь как возрастную группу в «единой общности - советского народа» Язык того периода отличали наукообразие, высокий уровень абстракции, объектный подход к молодежи как экономическому, культурному и идеологическому ресурсу поступательного развития советского общества

Первый раздел этой части главы опирается на работы В И Ленина, постановления и резолюции партийных, комсомольских съездов и конференций, тексты выступлений Л Троцкого, И В Сталина, А М Горького, А Жданова, второй раздел - на выступления Н С Хрущева, Л И Брежнева, а также на аналитический обзор истории развития отечественной социологии молодежи, отраженный в современных публикациях (И М Ильинский, А И Ковалева, В Т Лисовский, В А Луков, Т Э Петрова, В.А Родионов, Б А Ручкин, В И Чупров и др)

Третий раздел посвящен рассмотрению подходов к исследованию и концептуализации молодежи в последние 20 лет отечественной социологии Показано, как провозглашение политического курса на гласность, ускорение, а затем и перестройку сказалось на изменении содержания и тональности исследований молодежного вопроса Мнения о молодежи перестают звучать в едином ключе, дифференцируются и множатся Наш анализ строится на выявлении степени приверженности авторов или их отхода от советских образов теоретизирования Обращается внимание на то, как произошел распад триединства между идеологическим теоретизированием, государственной молодежной политикой и собственно молодежной практикой В академических подходах этого периода выделяется три «волны»

Первая была связана с реакцией на новые политические установки, что выразилось в смешении противоположных представлений советского и «нового» (показательна работа «Социализм и молодежь» / Под ред И М Ильинского, 1988) Кроме «западного влияния» и «отдельных отклонений,

связанных с проблемами комсомольской работы», появляется описание молодежных проблем, связанных с необходимостью преодоления «наследия застойного периода» в обновляющемся обществе

Вторая волна была связана с осмыслением новых молодежных практик -неформальными молодежными объединениями, обсуждением новых молодежных тем в печати, научной и популярной литературе «в духе перестройки», появлением статей про металлистов, панков, рокеров, волнистов, религиозные группы и тд Научно-исследовательский Центр ВКШ, а также Институт социологии РАН публикует много работ, посвященных неформальным молодежным объединениям Некоторые из них (конца 80-х начала 90-х) отразили наметившийся перелом в теоретизировании молодежного вопроса в отечественной социологии, в частности выпущенный под эгидой ИСИ РАН сборник «Молодежь актуальные проблемы социального развития Сборник научных трудов советских и чехословацких социологов», 1988 Появились предпосылки кардинального пересмотра концепции молодежи («Социальное развитие советской молодежи- показатели и тенденции Программа социологического исследования Выпуск 1 - М Институт социологии АН СССР, 1989) Предлагается многоуровневый анализ самых разных молодежных практик того периода, а в сборнике того же института «Молодежь России на рубеже 90-х годов (1992) - очевидный отход от рассмотрения молодежных девиаций как следствия «дурного влияния Запада» (А Кабатек, Ю Качалов И Лаумянскайте, С Митрохин, В Писарева, В Семенова, М Топалов), причем в него включены и работы западных авторов

К этому же времени относится формирование третьей волны |полемика о молодежи как «социальной проблеме»

Предлагается гипотеза о том, что отечественный опыт проблематизации молодежи не является неким повторением или калькированием западных образцов, а своеобразным продолжением поздних советских исследований Работы этого периода (А Запесоцкий, Ю А Зубок, И М Ильинский, В Т Лисовский, Б А Ручкин, В И Чупров и др), развивая новые подходы, часто

обращаются к западному академическому опыту, тем более что западные ученые и центры стали активно привлекать к своим исследованиям российских социологов

Приоритеты фондов и собственные исследовательские интересы западных коллег начали активно влиять на переструктурирование тематики исследований Проблематизация молодежи, преимущественный акцент на девиантных активностях и типах идентичностей, ставшие приметой многих работ этого периода, связаны с этой новой политикой Работы обобщающего характера опираются в основном на данные массовых опросов и статистику Делается вывод о том, что проблематизация, как принцип теоретического осмысления эмпирических материалов, характерна преимущественно для работы с количественными данными Различия между названными подходами связаны не только с мерой воспроизведения западных теорий или возврата к советской научной лексике долженствования, но и широтой задач, которые ставятся исследователями Растет интерес и к качественной методологии

Общие выводы •

Среди основных черт современного этапа конструирования молодежного вопроса можно выделить

(а) Отсутствие очевидных, борющихся или солидаризирующихся друг с другом исследовательских позиций, данный этап определяется как «ситуация поиска»

(б) Поверхностные и обобщающие характеристики молодежных идентичностей, игнорирование реального многообразия и многоголосия современных молодежных практик

(в) Сохраняющееся представление о молодежи как социальной функции или коллективном субъекте, обязанном выполнить некий долг перед обществом Одни исследователи продолжают работать в рамках советских традиций идеологизированной науки, адаптированной к новым условиям Другие используют структурно-функционалистский научный аппарат В результате

молодежь вольно или невольно унифицируется и превращается в функцию трансформирующегося общества Третьи начинают исследовать отдельные молодежные феномены, обходя вопросы «больших теорий» В заключении делается вывол о том что подобный теоретический дефицит характерен не только для отечественной социологии молодежи

Вторая глава - «Концептуализации молодежи в западной научной традиции»

В первом разделе рассматриваются ключевые идеи о молодежи «как проблеме» молодежь представляется унитарной категорией, молодость считается особой ступенью в развитии личности, переход от детской зависимости к взрослой автономии включает в себя фазу «бунтарства», которая как часть культурной традиции передается от одного поколения к другому, применительно к современной молодежи он осложнен новыми условиями взросления, которые описываются с помощью понятий «трансформация», «модернизация» и «постфордизм»

Классическими считаются теории С Холла, К Маннгейма и Т Парсонса Открытие феномена подростковости приписывается американскому психологу Г Ст Холлу В своей работе «Психология подростковости» автор доказывал, что развитие индивида повторяет развитие общества, оба процесса являются эволюцией из состояния примитивной дикости к цивилизованной зрелости5 Вторым конструктом, связанным с биополитическим прочтением «молодежи как проблемы», является концепция «поколения», (К Маннгейм) Оно интерпретируется как формируемое под влиянием исторически сложившихся обстоятельств Особая роль отводится поколенческому сознанию, которое в периоды резких социальных изменений или нестабильности помогает отделить друг от друга значимые культурные символы Поколения, следуя трактовке Маннгейма, - это социальные группы, которые идентифицируют себя в роли активно причастных к движению истории6

5 Hall 1905, 1994

6 Mannheim 1972

Понятие «молодежь» входит в научный обиход вместе с понятием «молодежная культура» (Т Парсонс), о чем говорилось выше Молодежный вопрос рассматривается в терминах специфических структурных напряжений, возникающих в перехоле от традиционного к современному обществу7 Подростковость - период «структурированной безответственности», «мораторий» между детством и взрослостью В развитие тгих идей Ш Айзенштадг утверждал, что разрыв в постепенности способствует формированию новой структурной позиции молодых людей, что ведет к возникновению новых социальных институтов, призванных «обслуживать» их социализацию Одним из них становится молодежная культура Серьезным вкладом в социологию молодежи стало введение Айзенштадгом понятия «групп сверстников» (peer groups)8 Они контролируют движение от частных ценностей к общим, поддерживают первые шаги молодых людей вне семьи, знакомят их с другими возможными путями в жизни, помогают социальной идентификации

Последующее развитие западных молодежных исследований привели ученых к необходимости серьезной критики этих моделей молодежи, подростковости и молодежной культуры В фокусе критики оказались «гендерная слепота», этногеографический и исторический центризм этих конструктов

В данном разделе рассматриваются также психоаналитические подходы к молодежному вопросу, в которых особое внимание уделялось формированию подростковой сексуальности9 Заслугой психоанализа была популяризация и нормализация понятия подросткового «шторма и натиска», «кризиса идентичности» по Э Эриксону В работах В Райха, австрийского психолога и социального мыслителя, предпринята попытка соединить психоанализ с марксизмом Он доказывал, что освобожденная от морального стеснения и материального принуждения либидозная энергия станет гармоничной частью

7 Parsons 1942, 1963

'Eisenstadt 1956

' Фрейд 3 1989, Фрейд А 1993. Kaplan 1986

борьбы за строительство жизнеутверждающей культуры, поможет вырваться из пут буржуазной морали Более усложненный вариант фрейдо-марксистского взгляда на подростковость и молодость развивался в рамках Франкфуртской школы, труды представителей которой не были связаны напрямую с молодежным вопросом, однако оказали большое влияние на его более глубокое понимание В фокусе их исследовательских интересов были новые социальные и культурные формы трансформаций при переходе от смены «раннего» капитализма к «позднему» и изменяющиеся модели семейных авторитетов Предвестниками новой цивилизации Г Маркузе считал движение хиппи10

Однако «гибридные» концепции, соединявшие психоанализ с марксизмом, не привели к более адекватному пониманию молодежного вопроса, невнимание к фактам рождения, пубертатноста, взросления и смерти, к специфике семейных форм воспроизводства привели авторов этих теорий к поверхностному взгляду на молодежь

Второй раздел главы посвящен анализу истории представлений о молодежной девиантности Этот образ и концепт («фрейм») остается преобладающим как в западной, так и отечественной постперестроечной социологии Криминально-паническая проблематазация молодежи сформировалась, по мнению английской исследовательницы К Гриффин, в виде отдельного течения академической мысли к концу XIX века" Молодежь «появилась» на улицах растущих индустриальных городов Европы, «требуя» отдельного, внесемейного, соседского и общинного контроля Паники относительно «опасных классов» привели к изменениям судебной системы западных обществ и порядка судебного надзора за подростками Для многих ученых «обнаружение» молодежи и явилось стимулом ее изучения Факт рождения социологии молодежи самым непосредственным образом связан с анализом и интерпретациями феномена молодежных группировок Особая роль в фокусировании внимания на молодежную девиантность принадлежит

10 Маркузе 1989, Давыдов 1975

" Гриффин 2000

Чикагской школе, функционализму и теориям раннего распознавания преступника Чикагские социологи изучали образ жизни группировок из городских трущоб, механизмы наследования норм и ценностей этой культуры12 Центральным понятием в объяснении молодежной девиации была утрата молодежью социальных норм и использование конструкта «естественного мира» Функционалисты обратилась к понятию «аномии» в интерпретации Р Мертона, который рассматривал девиантное поведение как следствие разрыва между притязаниями личности и наличными возможностями для их реализации Поэтому девиантное поведение наиболее характерно для молодежи бедных кварталов больших городов13 Другой подход связан с работами позитивистских криминологов, в которых правонарушения описывались как продукт влияния преступно-ориентированных родителей

К Гриффин предложила классификацию концепций девиантности/ делинквентности, как клинических (подлежащих разным видам лечения), возражая против теории ярлыков Не менее распространенной была идея «потребительских девиаций» (сексуальных, особенно проституция)

Далее в этом разделе рассматриваются социологические конструкты девиантности и молодежной преступности. Преступники умышленно переворачивают доминирующие в обществе социальные ценности, которые ограничивают их возможности14 Преступность включает в себя некие «неуместные, несоответствующие выражения», которые разделяются всеми без исключения (в обществе в целом), но существуют как скрытые социальные ценности15

В английской социологии молодежи была предложена теория «транзакционизма» с акцентом на моральные паники Смысл этого подхода в том, что девиантное поведение не есть некая психологическая

1г Самые известные социологические работы по изучению группировок - это «The Gangs» Ф Трэшера (rhrasher 1927) и «Street Corner Society» В Уайта (White 1943, 1961)

11 Мертон 1992

14 A Cohen 1955

15 Matza 1969

предрасположенность отдельных индивидов, а процесс «обучающей» социализации Публичная вербализация «девиантности» группы оказывается решающей в завершении процесса самоидентификации16 Основной вывод теории - важно исследовать специфику реакций взрослых, поскольку навешивание ярлыков способно интенсифицировать «девиантность» Вплоть до этого времени молодежные исследования практически не включали в сферу своего внимания «другую» молодежь, в частности, женщин, представителей других рас и других континентов Это упущение привело, по мнению Ф Коена, к «великому моральному разграничению», просуществовавшему в западной социологии молодежи вплоть до конца 60-х годов Молодежь была поделена на «добропорядочных молодых граждан» и на «вредный для общества балласт»

Третий раздел главы посвящен рассмотрению основных субкультурных конструктов молодежной активности Ключевыми понятиями американских подходов был «молодежный мятеж», английских - «символическое сопротивление», «моральные паники», «медиа - конструирование» Контркультурные конструкты в большей степени нашли отражение в философской литературе и получили широчайший резонанс в художественном творчестве (рок-музыке, культуре хиппи и их многочисленных последователей), тогда как субкультуры исследовались и описывались, прежде всего, в рамках социологических и культурологических исследований

Господствующей идеей понимания молодежной культуры в американской традиции была «идея мятежности»17 В центре внимания теоретических дискуссий и исследований в Великобритании оказались особенности молодежных культур, отражавших изменения в послевоенной классовой структуре Стилистическое разнообразие молодежных сцен того периода объяснялось разрывом преемственности в воспроизводстве классовых культур Большое значение придавалось раскодированию смыслов различных стилей

1(1 В этом ключе написана знаменитая работа С Коена «Народные бесы и моральные паники» (СоЬепЭ 1987)

" Брейк 2000

одежды, музыки, территориальности и других языков взаимодействия внутри групп сверстников18 Субкультурный подход разрушает представление о некоторой единой «молодежной культуре» Понятие субкультуры помогает конструировать альтернативную социальную реальность. которая поддерживается не только группой близких приверженцев, но и символической солидарностью, преодолевая любые расстояния, национальные и культурные ограничения

Субкультурный подход был критически осмыслен Молодежные группы не полностью вписывались в эту модель, поскольку продолжали зависеть от своей классовой принадлежности и от доминирующих в обществе институтов семьи, школы и места работы, их культурные стили оставались чертами их досуговой активности.

Далее в разделе рассматривается феминистская критика «тендерной слепоты» субкультурных конструктов Сторонники феминистского подхода главным недостатком субкультурных теорий считали полное игнорирование участия девушек в субкультурах «Маскулинность» мальчиков бралась за основу, «сопротивление» определялось исключительно в терминах класса и расы, при этом не обсуждалось доминирование особых сексуальных норм (например, гейская и лесбийская субкультуры)19 Помимо «гецдерной слепоты» и этноцентризма субкультурные теории были уязвимы и в понимании молодежного вопроса в целом Сложилась специфическая ситуация, когда молодежь, не вовлеченная ни в какие эпатажные активности, просто перестала интересовать социологов.

В четвертой части главы рассматриваются концепции, опирающиеся на совмещение культурной и структурной парадигм В публикациях последних лет можно встретить понятие «смерти субкультур»20 С Редхэд предлагает

" На11& ^Яелюп 1976

" МакРобби 2000

10 Мид81е1оп 2000

заменить «классовый» термин «субкультура» на «клубкультуру» 21 Серьезный вклад в развитие дискуссии о глобально-локальном измерении современных молодежных сцен внесли работы X Пилкингтон 22 Благодаря дискуссии о побяпизяции и купьтуре, и<,<,прдпват¥ли тали изучать «периферийную» молодежь23 Ключевые вопросы затрагивали особую чувствительность молодежи к глобальной культуре Важно было понять, насколько глобальные культурные продукты и рекламные бренды сказываются на формировании нового типа молодежного культурного «мейнстрима» Чтобы понять особенность «локальности», западные ученые все чаще начинают обращаться к идеям своих коллег из (географически) незападных и несеверных стран Молодежные культурные исследования обогащаются междисциплинарными проектами

К основным идеям этого новейшего направления следует отнести' отход от западоцентризма, акцент на выборе жизненной стилистики и на индивидуализме в описании идентичностей, относительное пренебрежение социальными различиями, включая классовые, национальные и статусные Были предложены новые пошпийные конструкции жизненные стили и «новые племена» (neo-tribes)24 Главным в этих типах групп считается возможность тактильного влияния членов группы друг на друга, а центральными понятиями новых подходов остаются «индивидуализм», «потребление» и «риск» Практически все исследователи, принадлежащие к «новой» волне, единодушны в том, что молодежь привилегированного или среднего класса является самой активной в потреблении глобальной культурной продукции

Исследования, проведенные в России, показывают, что, например, тот или иной музыкальный жанр или стиль могут восприниматься молодежью как альтернативный, так и в качестве «нормального»25

21 Redhead 1997, Featherstone 1998

22 Pilkington et al 2002, Pilkington & Jonson 2003

21 Tomhnson 1999

24 Bennett 1999a; Hethenngton 1998, Malbon 1999, Muggleton 2000

35 Pilkington, Omelchenko et al 2002

Общие выводы из главы

(а) Несмотря на серьезную критику в рамках западных традиций биополитических и исторических понятий «подростковости», «пубертатности», «поколенческого сознания», большую часть XX века социологи подходили к определению сущности «молодежного вопроса» в контексте ее «природной», «естественной» девиантности,

(б) Основными теоретическими рамками конструктов молодежной девиантности/ делинквентности оставались субкультурные теории и структурные концепции «транзиции», в результате чего так называемый молодежный мейнстрим («нормальная» молодежь) оказался вне научного интереса,

(с) Большая часть исследований молодежной активности акцентировалась исключительно на подростках и молодежи мужского пола, девочки и молодые женщины долгое время оставались «невидимыми» Тендерная слепота, этно и евроцентризм, а также рамки классовой теории марксизма явились ключевыми факторами кризиса субкультурных и структурных конструктов «молодежного вопроса»,

(д) Современную повестку дня «молодежного вопроса» в западной социологии молодежи отличает повышенное внимание к формированию новых форм молодежных идентичностей и практик, развивающихся в контексте глобально-локальных культурных взаимодействий

В общем заключении по первой части диссертации обращается внимание на особенности влияния западных концепций на отечественную социологию молодежи в условиях трансформации общественных структур и бтношений Отмечается, что если для западных ученых наиболее актуально критическое осмысление проблемных конструктов «молодежного вопроса», то в российской социологии молодежи они начинают активно разрабатываться, что может быть расценено как кризисное состояние научной отрасли Основным недостатком обеих научных традиций признается недостаточное внимание ученых к изучению молодежной повседневности и особенностям формирования

различных молодежных идентичностей в условиях расширения информационного пространства, усложнения характера взаимодействия глобальных и локальных культурных потоков, а также фрагментации, губъективзции и виртуализации социальной реальности, стимулирующих развитие индивидуальных стилевых стратегий, новых техник выживания в меняющихся обстоятельствах жизни, расширении пространства «молодости» за счет использования ее символики

Вторая часть диссертации - «Переход от молодежного вопроса к анализу молодежной повседневности» - посвящена рассмотрению теоретико-методологических основ анализа жизненно-стилевых стратегий молодежи на основе данных наших исследований

В третьей главе - «Теоретико-методологические основы анализа жизненно-стилевых стратегий молодежи» - формулируются исходные посылки авторской концепции жизненно-стилевых стратегий

В первом разделе в центре внимания - вопрос о причинах устойчивости проблематизации молодежи как социально-поколенческой группы и минимуме интереса к молодежной повседневности Отмечается, что преимущественное внимание исследователей обращается к группами, выпадающим из общей «нормативности» субкультурной молодежи - эпатажной, яркой, экстремистски ориентированной, и маргинальной - депривированной, неблагополучной, из так называемых «групп риска» Эти исследовательские ориентации редко пересекаются Однако вхождение в общество, формирование личной, социальной и культурной идентичности происходит не только в рамках групповой активности Для всех молодых юношей и девушек самым важным остается повседневная рутина семейного, учебного, рабочего или другого жизненного графика Доминирование первого подхода ведет к фрагментации молодежной субъектности и препятствует пониманию целостной природы молодости Расширение реального и символического пространства молодости ведет к расширению понятия молодежи за счет увеличения времени на

образование, переноса на будущее начала работы и самостоятельной жизни, более раннего включения в молодежные культуры и более позднего выхода из них Исследователи, прежде всего, интересуются теми феноменами, которые уже являются проблемой, а также теми сторонами жизни, которые важны при понимании молодежи как социально-экономического ресурса

Что касается отечественных исследований, то пока социализм пытались построить в отдельно взятой стране, а затем в отдельно взятом социалистическом лагере, молодежь можно было территориально и культурно (а иногда и физически) изолировать от «другой» молодежи, выхватить ее из общего возрастного потока, при этом ее мятежность, энергия и «разрушительная» сила направлялись в русло решения политических задач Вслед за ослаблением политического контроля начали появляться «обычные» молодежные проблемы - неформальная активность, неконтролируемый досуг, обеднение нравственного и духовного потенциала, «потребительство» и склонность к «вещизму» Они давали основания для укрепления привычного взгляда на молодежь сквозь призму ее девиантности

Западный академический опыт лишь отчасти может помочь справиться с затруднениями в разработке адекватной теории молодежного вопроса в условиях общесистемной трансформации Его нельзя полностью применить к анализу российской молодежи, что связано со спецификой западной культуры и социальных институтов, с характерными для этих обществ чертами устойчивого плюрализма и индивидуализма, конкурентных ориентации и т д В наше время государство активно участвует в формировании социального статуса молодых через приоритеты образовательной политики, поддержки индивидуального предпринимательства Происходят заметные изменения в интерпретации понятий «полная занятость», женская и мужская работа Так называемая «феминизации мужского труда» означает, что все больше мужчин начинают разделять условия неполного рабочего дня, временной работы, что обычно характеризовало «женский» тип занятости Вместе с кризисом в тяжелой индустрии и ростом сферы обслуживания разделение труда по полу

уже не столь прямо определяется различиями самого рабочего процесса Сегодняшние молодые люди, как и взрослые, могут находиться в постоянном движении от получения полного образования к частичной занятости с периодами учебы и профессионального тренинга Многие молодые люди переходят от одной схемы к другой, без прикрепления к какому-то одному месту полной и «застрахованной» занятости Значимым пространством формирования идентичности современной молодежи остается потребление и досуговые практики, тогда как профессиональная ориентация может и не играть ключевой роли Однако стилевые идентичности тяжело поддерживать без регулярного дохода, поэтому работу и досуг все труднее развести не только во временном графике жизни, но и по их вкладу в формирование общей жизненно-стилевой стратегии

В современном российском обществе ни одна из связанных друг с другом цепочек статусов не может служить социальной гарантией нормальной социализации Новые феномены и противоречия послужили толчком к разработке нами стилевого подхода к анализу трудовых стратегий Этот подход заключается в том, что молодые люди не являются унитарной социальной категорией, само понятие «молодежь» подлежит деконструкции Молодежный вопрос не связан с онтологическим статусом подростковости как остановки на полпути между абсолютной инфантильной зависимостью и абсолютной автономией от взрослости Выделение особого молодежного вопроса связано не с возрастом или переходным статусом молодости, а с вынужденной автономией молодежи от политической, экономической и идеологической структур современного общества Внутри каждой из них молодежный вопрос формулируется по-своему Различия в его формулировке могут зависеть от места, по отношению к которому используется категория «молодежь», например, рынок труда, популярная или альтернативная культура, законодательство, семья, государственная система образования и др, от временных параметров активности, например, рабочее и свободное от работы время будет зависеть от того, какую группу молодежи мы будем изучать

(студентов, рабочих, служащих офисов, безработных или «профессионалов») Взаимопроникновение или оппозиция рабочего и свободного времени проявляется в их повседневных практиках по-разному Если не учитывать контекстуальность этих взаимосвязанных понятий, то материалы исследований бюджетов времени и графиков жизни с использованием общих понятий «рабочее и свободное время» мало что дают для понимания разности молодежных жизней Молодежные активности не существуют сами по себе, они всегда «где-то происходят» и «длятся внутри какого-то времени», будучи включенными в большую или меньшую структурную детерминированность в зависимости от социального статуса, тендера, этничности и территории Молодежный вопрос в этом контексте есть набор особенных и отдельно связанных друг с другом противоречий, характерных для каждого из трех измерений места, времени и характера действий в рамках определенных социальных структур и особенностей культуры

Второй раздел главы -«Стилевые стратегии молодежи в контексте фрагментации социального пространства, рисков, глобализации и индивидуализации» - посвящен анализу концептуальных основ жизненпо-стилевого анализа молодежной повседневности

Подход, опирающийся на анализ жизненно-стилевых стратегий, представляется более мягким и реагирующим на многие тонкости формирования индивидуальных и групповых молодежных идентичностей Основной акцент делается на характере использования стилевых ресурсов, доступных различным молодежным группам и индивидам Анализ молодежной повседневности с использованием понятия «стилевая стратегия» предполагает целостный взхляд на молодежную жизнь, в которой, вне зависимости от культурной или структурной сферы, реализуются некие общие, значимые для индивида или группы «императивы бытия» Понятие стратегии позволяет подчеркнуть активный характер использования стиля жизни как социального ресурса Стилевая стратегия охватывает множественность современных стилей жизни и вариативность формирования индивидуальных и фупповых комбинаций их

использования Понятие стилевой стратегии как серии последовательных индивидуальных, рефлексивных решений напрямую связано с процессом взросления, стиль становится ценностным «посредником» в преодолении структурных барьеров неравенства - статусных, тендерных, территориальных

Методологически включение исследователя в молодежную повседневность является необходимым условием работы в рамках этого подхода, помогает понять, как сами молодые люди и девушки ежедневно решают возникающие перед ними проблемы

В качестве исходных теоретических предпосылок стилевого анализа выступили работы К Маркса, М Вебера, Э Гидденса, У Бека и др К Маркс и М Вебер не использовали термин стиль жизни как основное понятие Стиль жизни рассматривался ими как форма выражения классово-стратифицированных статусных групп, он не играл ключевой роли, а оказывался производным от классовой позиции

До 80-х годов прошлого века стиль жизни ассоциировался исключительно с рекламой и маркетингом Вместе с расширением пространства досуга и уменьшением влияния работы на формирование личности стилевые конструкты начинают переживать своеобразный ренессанс Следуя теории структурации Э Гидденса, социальные структуры являются и условиями, и последствиями социального взаимодействия26 Ученый обратил внимание на то, что социологам свойственно преувеличивать принудительную природу структур, тогда как именно они содержат ресурсы, которые используются акторами в создании и воспроизводстве общества в их повседневных действиях П Бурдье рассматривал стили жизни в качестве систематичного продукта габитуса, то есть отрефлекированных ежедневных привычек Стиль жизни помогает понять, что лежит в основе организации ежедневной жизни человека, он играет активную роль в формировании социальных иерархий, поскольку в нем находит отражение доступность культурного и экономического капитала

Основная критика понятия стиля жизни связана с тем, что он излишне

26 Giddens 1976

контекстуален, и поэтому трудно определить, что заключают в себе стили жизни молодежи, которые могут быть проанализированы только посредством тех значений, которые в них вкладывают сами молодые люди

Современная молодежь является наиболее активным агентом потребления, используя предложения потребительского рынка, который предоставляет максимальные возможности для самоконструирования, однако современные потребительские стили уже не настолько прикреплены к определенным статусам, как это было в прошлом, и не могут служить достоверным источником его распознавания, как полагал М Вебер Статус, потребление и стали жизни тесно связаны, но потребление - это лишь визитная карточка, демонстрация «членства» в той или иной социальной группе

Теоретическими основаниями для развития стилевого анализа молодежной повседневности стали идеи постмодернистской фрагментации социального пространства, риска, глобализации и индивидуализации В интерпретации сущности постмодерности выделяется два подхода Одни авторы считают, что современное развитие обществ демонстрирует эпохальный сдвиг от модерна в новую фазу, другие - подчеркивают, что происходящие перемены суть продолжение тенденций общества модерна При первом подходе современность нельзя анализировать под углом зрения идеологии прогресса, поскольку «правильное» и прогрессивное развитие невозможно в мире, в котором «нет реальности», а есть только ее репрезентации мир - гетерогенен, общество -эклектично, постмодернистский стиль - выражение утраты содержания Социальные изменения в этом подходе ассоциируются с ростом потребительской культуры и последствиями глббализации Так, например, Ж Бодрийяр пишет, что жизнь становится похожа на меню, из которого индивид просто выбирает то, что ему нравится, и решает, в каком направлении ему хочется двигаться27 Другие теоретики, например Ф Джеймсон, рассматривают постмодернизм в качестве стадии мультинационального капитализма Несмотря на что, что постмодернистская культура выглядит фрагментированной и

21 Ваи<)п11аг<11988

эклектичной, люди потребляют то же самое, что и прежде, более или менее теми же способами28 Высказываются идеи и о том, что постмодерн репрезентирует хаотическую культуру противоречий, где капитализм выглядит обществом благополучия, тогда как в действительности жизнь становится все тяжелее

Потеря субкультурной аутентичной стилистики не означает ограниченность ресурсов у современной молодежи Благодаря ресурсам глобальной культуры, современная молодежь получает значительные преимущества и наделяется определенной властью, которая формирует иллюзию контроля над своей биографией Но эти преимущества могут рассматриваться, с одной стороны, как новые способы стандартизации молодежного опыта, с другой - далеко не все молодые люди могут пользоваться высокими технологиями, в то время как масс-медиа, особенно молодежное телевидение, подталкивает молодых ребят и девушек к пониманию того, что цифровой мир является необходимым и обязательным атрибутом молодого «тела»

Огромное влияние на современные интерпретации молодежных идентичностей оказали концепции риска и, прежде всего, работы трех авторов -М Дуглас, У. Бека и Э. Гидденса29

В концепции У Бека риск ассоциируется с индивидуализацией, которая стимулируется разрушением института семьи, высоким уровнем стандартизации жизни в результате проникновения рыночных отношений во все сферы, возрастающей зависимостью от доступности рынков труда, образования и здравоохранения Особую роль в структурировании опыта повседневности играет массовый рынок и массовое потребление, что особенно заметно при анализе стандартизированных конструкций жизненных стилей, при этом рынок контролирует стандартизацию жизни и управляет рисками Особенность заключается в том, что сам индивид не воспринимает свою социальную жизнь в качестве детерминированной социальными институтами,

и Jameson 1984

м Douglas 1992, Beck 1992, Giddens 1991

индивидуализированные стратегии жизни становятся своеобразными техниками выживания в мире

Ключевой характеристикой общества «высокой современности» Э Гидденс считает порождаемое в индиин/те чувство неопределенности Для него общество риска - это атмосфера сомнений и беспокойства, риск формирует «культуру страха» В этом контексте отдельные жизненные стилевые выборы имеют смысл минимизации беспокойства

Понять формирование современных молодежных стилей жизни невозможно вне влияния на них процессов глобализации, которая активно включается в их повседневность Современная молодежь социализируется в свете глобального знания, глобальных достижений и глобальных имиджей Глобализация порождает новый тип социальной дифференциации - между теми, кто хорошо знаком с технологическими новшествами, и кто нет Но и те, кто не имеет прямого доступа к мультикультурному «банку информации», в той или иной степени оказываются вовлеченными в новое пространство Однако глобализация вовсе не обязательно приводит к стандартизации и массовизации культуры, глобальные смыслы потребления могут использоваться для утверждения своей силы и власти в локальном контексте30

Индивидуализация как ключевая характеристика жизненных молодежных стратегий не тождественна индивидуализму, который интерпретируется как эгоизм и полная концентрация на собственном «Я» Понятие индивидуализации означает преимущественную ориентацию на собственные силы, стремление к получению разнообразного личного жизненного опыта, понимание личных достижений как результата собственных усилий В современных условиях ни компании, ни социальные институты не позволяют молодежи в полной мере обрести аутентичность, принципиально важным для современного молодого человека или девушки становится наличие собственного, приватного и защищенного личного пространства, так, например, своя комната превращается

Мктроп, ОтеЬЬепко е( а! 2002

в очень важную арену индивидуальной аугентичной стилистики

Значительная роль в «детерриторизации» молодежи и в активном конструировании глобальных стилей, основанных на музыке и моде, принадлежит масс-медиа Парадоксальность мира «носшинсша неопределенности» заключается в том, что он предлагает очень большой выбор возможностей, однако большинство российской молодежи оказывается на самом краю этого разнообразия, без защиты и страховки В этой ситуации самым большим их «преимуществом» становится свободный доступ к продуктам массовой потребительской культуры Репрезентация молодежи в медиа отличается крайней противоречивостью Молодежь представляется как символ, жертва общества и как угроза для него, при этом молодежные стили становят брендами Сама молодежь по-разному использует медиа, в части своих пристрастий она может быть намного ближе к взрослым аудиториям или использовать медиа-предложения адаптивно, поэтому в характеристике взаимоотношений молодежи и медиа нужно отходить от представления об унифицированных аудиториях Большое значение во взаимоотношениях современной молодежи и медиа имеет MTV Этот интернациональный телевизионный бренд превратился в идеального культурного посредника, предлагающего глобальные культурные продукты и позиционирующего их внутри сформированной дружеской атмосферы и хорошего настроения Западные ученые для иллюстрации тезиса о мозаичности современной молодежной культуры, фрагментарности идентичности и исчезновении классических молодежных субкультур используют анализ рейв-культуры31,

" Рейв-культура оформилась вокруг музыки рейва, ставшей популярной в Англии в концу 80-х, огромное влияние на развитие направления оказали технические достижения, негритянские традиции рэпа и диск-жокейские практики брейка, которые переросли в широкую, влиятельную техно-кулыуру перенаселенных мегаполисов Для нее характерен культ анонимности и обезличивания Благодаря использованию технически совершенного музыкального оборудования практически любой мог создавать свою музыку Культура рейва - это всенощные бдения, культ экстази, пацифизм и унисекс С ней связывают новые измерения клубных сцен Первые рейв-вечеринки проходили в -заброшенных амбарах, остановленных полуразрушенных заводах, на открытых пляжах Постепенно рейв коммерциализировался, поэтому многими альтернативными молодыми стал расцениваться как разновидность техно-попсы В новых

которая описывается в контексте гедонизма, культа настоящего и растворения молодежи в доминирующей культуре Культуру рейва, по сравнению с субкультурными объединениями молодежи 60-х, называют формой «коллективного исчезновения» и даже «смертью молодежной культуры»32 Анализ рейв-культуры помогает понять особенности приобщения молодежи к коммерческой поп-культуре, когда активная институциализация молодежного досуга влияет на перерождение молодежной культуры в коммерческую форму

В третьем разделе главы - «Современные молодежные стили жизни, между рынком и свободой» - рассматриваются особенности позиционирования современной молодежи в пространстве новых потребительских предложений и возможностей

Разнообразные формы прямого и символического потребления (например, шоппинг-культура) помогает молодым интерпретировать то, кем они являются, доступ к потребительскому рынку связывает их с возможностью испытать новую свободу, независимость и сделать свой выбор Однако есть разница между теми, кто может потреблять, и теми, кто только мечтает о потреблении, во многом это определяется классовой принадлежностью, тендером, этичностью, сексуальной ориентацией, географической локацией, и, например, наличием физических ограничений С учетом этих различий молодежное потребление подчас может выглядеть не как сплошное удовольствие, а как источник болезней и психических расстройств Для многих молодых потребительский гедонизм превращается в войну за то, чтобы, поддерживая определенный стиль, остаться в ряду сверстников и не стать аутсайдером Эта потребительская «борьба» болезненна для большинства российской молодежи, растущей в бедных, депривированных и просто не очень состоятельных семьях

коммерческих рейв-проектах может принимать участие до двадцати тысяч человек Часть рейверов соединилась с «нью-эйцж», остальные превратились в клубных рейверов Они стали доминирующей культурой, составив продвинутую часть молодежного мейнстрима

12 Ме!исс1 1993

Анализ жизненно-стилевых стратегий молодежи позволяет увидеть, что за похожими практиками могут скрываться различные смыслы, в которых отражается значимая для каждого индивида или группы стилевая стратегия То, к чему стремятся молодые люди в потреблении, во взаимодействии с традиционными, электронными или цифровыми медиа, соотносится с тем, чего они хотят от своей жизни в целом В досуговой активности, как и во всякой другой, проявляется их понимание смысла жизни, как желаемого, подходящего и доступного успеха и способов его достижения

Интерпретации молодежного вопроса в зависимости от места, времени, смыслов действия и структурно-культурной локации молодежной группы и утверждение, что в различных повседневных практиках молодые люди следуют некоей выбираемой ими стилевой стратегии, не противоречат друг другу Современные юноши и девушки не просто вписываются в тот или другой стиль жизни, - они творчески используют его ресурсы для социального самопозиционирования и продвижения Характер использования этих ресурсов отличается гибкостью и мобильностью, но то, как это проявляется, во многом зависит от социокультурных характеристик позиций индивида или группы

Субкультурные теоретики видели в эксцентричных видах молодежных активностей ритуальное сопротивление культурному доминированию буржуазных ценностей, полагая, что стилизация досуговой активности является лишь «магическим решением» проблем социального исключения и маргинализации Современные молодые люди используют жизненно-стилевые стратегии для реального освобождения Их интерпретации или переинтерпретации привычных смыслов тех или других видов активности не являются только лишь символическим действием, этими смыслами наполняется их повседневность, благодаря которым, они реально отвоевывают себе собственные пространства

Выводы по третьей главе (а) Интерпретации проблем молодежи в зависимости от места, времени, действия и структурно-куль гурной локации молодежной группы и

утверждение, что в различных повседневных практиках молодые люди следуют некоей выбираемой ими стилевой стратегии, не противоречат друг другу (б) Современные юноши и девушки не просто вписываются в тот или другой стиль жизни, - они творчески используют его ресурсы дня гоцияльного самопозиционирования и продвижения Характер использования этих ресурсов отличается гибкостью и мобильностью, но то, как это проявляется, во многом зависит от социокультурных характеристик позиций индивида или группы (с) Современные молодые люди используют жизненно-стилевые стратегии для реального освобождения от структурных зависимостей Их интерпретации или пере-интерпретации привычных смыслов тех или других видов активности не являются только лишь символическим действием, этими смыслами наполняется их повседневность, благодаря которым они реально отвоевывает себе собственные пространства

Четвертая глава «Самопрезентации провинциальной молодежи и ее жизненные практики» посвящена анализу основных материалов исследований, проведенных НИЦ «Регион» под руководством автора Основной акцент делается на том, каким образом жизненно-стилевой подход к анализу молодежной повседневности может быть воплощен в исследовательские технологии Как было показано, современные конструкты молодежного вопроса многообразны, но по-прежнему мало методологических и методических публикаций, посвященных тому, как собственно исследовать эти различия С помощью каких исследовательских техник можно замерить изменения, происходящие в «языке» молодежных идентичностей под воздействием современных электронных технологий'' Для понимания происходящих изменений нужно использовать в исследовательском процессе интерактивные приемы, стремиться привлекать ко всем этапам исследования самих молодых людей, заменяя тем самым объектно-субъектное, монологичное взаимодействие исследователя и исследуемых на диалог Так, уже на этапе выбора темы исследования можно привлекать самих молодых людей к

обсуждению и отбору таких формулировок, которые им близки Найденные в процессе диалоговых коммуникаций темы исследований могут стать предметом коллективных дискуссий, семинаров и профессиональных тренингов В ходе провеления глубинных интервью дискуссий этнографических наблюдений важно стремиться максимально использовать все возможные формы взаимодействия с молодежью, такие как ведение аудио- и видео-дневников, фото- и картографирование, автобиографические сочинения, фантазии, рисунки, то есть практически реализовать диалогический и интерактивный подход к исследованию «вместе с молодыми»

Наш опыт убеждает в том, что, чем в большей степени удается вовлечь в процесс исследования самих молодых людей, тем разнообразнее и интереснее получаемая информация

Стилевой анализ жизненных стратегий молодежи осуществлен на примере исследований, посвященных выходу на региональный рынок труда молодых специалистов со средним специальным и высшим образованием, проблемам доступности высшего образования в России, а также особенностям культурных стратегий провинциальной молодежи

Выводы по второй части

(а) Анализ молодежной повседневности с использованием понятия «стилевая стратегия» предполагает целостный взгляд на молодежную жизнь, в которой, вне зависимости от культурной или структурной сферы, реализуются некие общие, значимые для индивида или группы «императивы бытия»

(б) Понятие стратегии позволяет подчеркнуть активный характер использования стиля жизни как нового социального ресурса, помогающего преодолеть ограничения наличных статусов В нем отражается характер принятия стиля жизни, а также гибкость и прозрачность стилевых границ, что оставляет возможность модификации или смены стратегии Стилевая стратегия

охватывает множественность современных стилей жизни и вариативность формирования индивидуальных и групповых комбинаций их использования

(с) Методологически включение исследователя в молодежную повседневность является необходимым условием работы в рамках этого подхода, помогает понять, как сами молодые люди и девушки ежедневно решают возникающие перед ними проблемы

(д) Анализ жизненно-стилевых стратегий молодежи позволяет увидеть, что за похожими практиками могут скрываться различные смыслы То, к чему стремятся молодые люди в потреблении, во взаимодействии с медиа, соотносится с тем, чего они хотят от своей жизни в целом В досуговой активности, как и во всякой другой, проявляется их понимание смысла жизни, как желаемого, подходящего и доступного успеха и способов его достижения

(е) Анализ основных материалов исследований современных молодежных практик демонстрирует преимущества жизненно-стилевого подхода для более глубокого понимания молодежной повседневности

В Заключении обобщаются результаты теоретического и эмпирического описания различных культурных молодежных практик в рамках понятия жизненных стилей, подчеркивается эвристическая ценность выбранного подхода и указываются теоретические и практические перспективы его использования в рамках социологии молодежи

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора (в хронологическом порядке)

1 Омельченко Е, Пилкингтон X (1997) Зачем мне врать' Опыт применения глубинного интервью // Рубеж, № 10-11, с 190-209 (личный вклад - 10 стр.)

2 Омельченко Е (1996) С печалью я гляжу на наше поколение // Открытая политика, май-июнь, № 5-6, с 36-38

3 Omelchenko, Е. (1996) Youth Women in Provincial Gang Culture A Case Study of Ulianovsk, m HPilkington (ed) Gender, Generation and Identity in Contemporary Russia, Routledge, London, p 216-235

4 Омельченко E (1997) Что они здесь потеряли? Путешествие в детство или поездка за экзотикой // Российское сознание психология, культура, политика Материалы II международной конференции по исторической психологии российского сознания «Провинциальная ментальность России в прошлом и будущем *4-6 июля 1997 г, Самара) - Самара Изд-во СамГУ, с 188-191

5 Омельченко Е (1998) Российская провинция и новый мировой порядок культурные горизонты II Социальное знание формации и интерпретации Материалы международной научной конференции Часть2 -Казань, с 11-27

6 Омельченко Е (1998) Социокультурные аспекты подростковой девиантности (К вопросу о конструировании отношения к наркотикам в молодежной прессе) // Преступность как угроза национальной безопасности / Под ред А И Чучаева -Ульяновск Изд-во УлГУ, с 257-274

7 Омельченко Е (1999) От секса к ген дер у9 Анализ дискурсов сексуальности в российских молодежных журналах // Женщина не существует современные исследования полового различия / Под ред И Аристарховой - Сыктывкар Изд-во Сыктывкарского университета, с 77-115

8 Омельченко Е (1999) Новые измерения сексуального пространства опыт анализа секс-дискусов молодежных российских журналов // Кому принадлежит культура' Общественные науки и перспективы исследований социокультурных перемен Ч 1 - Казань Терра-консалтинг, с 69-83

9 Omelchenko, Е (1999) From «macho to androgenous» Analisis of the discourse of sexuality in Russian youth magazines The Journal of Communist Studies and Transition Politics Special issue by С Corrin, june, p 34-67.

10 Omelchenko, E (1999) New Dimensions of the Sexual Universe Sexual Discourses m Russian Youth Magazines, in Chris Corrin (ed) Gender and Identity in Central and Eastern Europe, Frank Cass, London, p 99-133

11 Подростки и наркотики Опыт исследования проблемы в школах Ульяновска социологический очерк (1999) / Под ред Е Омельченко - Ульяновск УлГУ, 118 с (личный вклад - 55 стр)

12 Omelchenko, Е (2000) My body, me friend'' Provincial youth between the sexual and the gender revolutions, in Sarah Ashwm (ed) Gender, State and Society in Soviet and Post-Soviet Russia, Routledge, London, p 137-167

13 Омельченко E (2000) Тело - друг человека9 Провинциальная молодежь после сексуальной и накануне тендерной революции // Рубеж, № 15, с 141-167

14 Омельченко Е (2000) Молодежная культура и субкультура Серия «Специализированные курсы в социологическом образовании» - Москва' Изд-во «Институт социологии РАН», 261 с

15 Другое поле Социологические практики (2000) / Под ред Е Омельченко, С Перфильева - Ульяновск Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр», 364 с (личный вклад в редакцию — 210 стр)

16 Омельченко Е, Флинн М (2000) Где найти на карте мира страну по имени «Запад»' // Другое поле Социологические практики / Под ред Е Омельченко, С Перфильева - Ульяновск Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр», с 29-52 (личный вклад - 11 стр)

17 Омельченко Е (2000) Тендерное измерение этнорелигиозного пространства образы и практики бытового ислама // Другое поле Социологические практики / Под ред Е Омельченко, С Перфильева - Ульяновск Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр», 213234

18. Омельченко Е (2000) «Жертвы» и \или «насильники» Феномены подростковой сексуальности в фокусе западных теоретических дискурсов // Другое поле Социологические практики / Под ред Е Омельченко, С Перфильева - Ульяновск' Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр», с. 238-255.

19 Героинашеговремени Социологические очерки (2000) / Под ред Е Омельченко - Ульяновск Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр», 260 с

20 Омельченко Е Л (2000) Социокультурный контекст молодежной наркотизации // Героинашеговремени Социологические очерки (2000) / Под ред Е Омельченко

Ульяновск Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр, с 21-35

21 Омельченко ЕЛ (2000) Попробуй «зависнуть» и не привыкнуть Реконструкция наркотических практик // Героинашеговремени Социологические очерки (2000) / Под ред Е Омельченко - Ульяновск Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр», с 99132

22 Омельченко Е Л, Гончарова Н В , Лукьянова Е Л (2001) Место Всероссийского централизованного тестирования в индивидуальных стратегиях абитуриентов опыт исследования // Развитие системы тестирования в России III Всероссийская научно-методическая конференция Тезисы докладов Москва, 22-23 ноября, Министерство образования РФ, с 34-35 (личный вклад - 1 стр )

23 Омельченко Е (2001) Современная молодежь в контексте трансформации российского общества // Инновации в социальных науках будущее исследований и преподавания / Тезисы - Казань Изд-во Терра-консаптинг, С 97-99

24 Омельченко Е Л (2002) Стилевые профили трудовых стратегий молодых специалистов и специалисток в фокусе тендерных различий // Социологические исследования, № 11, с 36-48

25 Омельченко Е Л , Лукьянова Е Л , Гончарова Н В (2003) Анализ доступности высшего образования для социально-уязвимых групп // Доступность высшего

образования в России - М- Независимый институт социальной политики с 11-38 (личный вклад - 11 стр)

26 Омельченко Е (2002) В поисках гомофобии Опыт исследования механизмов исключения «другой» сексуальности в провинциальной молодежной среде // В поисках сексуальности Сборник статей / Под ред Е Здравомысловой, А Теыкиной - СПб Изд-во «Д Бул<шин», С 469-508

27 Омельченко Е (2003) Культурные практики и стили жизни российской молодежи в конце XX века II Рубеж, № 18, С 142-161

28 Омельченко Е, Лукьянова Е (2004) Региональные образовательные сети в фокусе доступности высшего образования' новые исключения и новые возможности // Доступность высшего образования в России / Отв ред С В Шишкин - М Независимый институт социальной политики, Поматур, с 242-286 (личный вклад - 24 стр)

29 Омельченко Е (2003) Такие похожие, такие разные стилевые профили и тендерные различия трудовых стратегий молодых специалистов на рынке труда // Тендерные отношения в современной России исследования 1990-х годов Сборник статей / Под ред J1Н Попковой, И Н Тартаковской - Самара- Изд-во «Самарский университет», с 204-225

30 Omelchenko, Е, Sabirova, G (2003) Practising Islam' rituals, cveremonies and the transmission of ethno-Islamic values, in Hilary Pilkmgtton and Galina Yemelianova (ed) Islam in Post-Soviet Russia Public and private faces Routledge Curzon, London and New York, p 183-209 (личный вклад - 14 стр)

31 Omelchenko, E, Pilkington H, Sabirova, G (2003) Islam m multi-ethnic society identity and politics, m Hilary Pilkmgtton and Galina Yemelianova (ed) Islam in PostSoviet Russia Public and private faces Routledge Curzon, London and New York, p 210-241. (личный вклад-15 стр.)

32 Omelchenko, E, Sabirova, G (2003) Gender discourses within Russian, in Hilary Pilkmgtton and Galina Yemelianova (ed ) Islam m Post-Soviet Russia Public and private faces Routledge Curzon, London and New York, p 242-263 (личный вклад-10 стр.)

33 Omelchenko, E, Sabirova, G (2003) Gender discourses within Russian, in Hilary Pilkmgtton and Galina Yemelianova (ed) Islam m Post-Soviet Russia Public and private faces Routledge Curzon, London and New York, p 167-182 (личный вклад - 8 стр )

34 Omelchenko E with H Pilkington at al (2002) Looking West? Cultural Globalization and Russian Youth Cultures The Pennsylvania State University Press / University Park, Pennsylvania, USA, 299 p (личный вклад в редакцию - 90 стр )

35 Omelchenko, Е, Bliudina, U (2002) On the outside looking in? The place of youth in Russia's new media and information space, in Omelchenko E with H. Pilkington at al (2002) Looking West9 Cultural Globalization and Russian Youth Cultures The Pennsylvania State University Press / University Park, Pennsylvania, USA, p, 21-49 (личный вклад - 15 стр)

36 Omelchenko, E , Flynn, M (2000) Through their own eyes Young people's images of 'the West, in Omelchenko E with H Pilkington at al (2002) Looking West? Cultural Globalization and Russian Youth Cultures The Pennsylvania State University Press / University Park, Pennsylvania, USA, p 77-100 (личный вклад- 18 стр )

37 Omelchenko, E , Pilkmgton H (2000) Living with the West, in Omelchenko E with H Pilkington at al (2002) Looking West9 Cultural Globalization and Russian Youth Cultures The Pennsylvania State University Press / University Park, Pennsylvania, USA, p 201-215 (личный вклад - 7 стр )

38 Тринадцатый шаг Опыт анализа антинаркотических региональных социальных политик (2002) / Под ред Е Омельченко - Ульяновск Издательство Ульяновского государственного университета, 260 с

39 Омельченко Е Tabula rasa или Terra ínkognita Инновации и традиции в антинаркотической деятельности (2002) // Тринадцатый шаг Опыт анализа антинаркотических региональных социальных политик / Под ред Е Омельченко - Ульяновск Издательство Ульяновского государственного университета, с 65-92

40 Подростки и наркотики опыт исследования (2003) / Под ред Е Омельченко -Самара «Учебная литература», 160с (личныйвклад-75 стр)

41 Омельченко Е , Пилкингтон X , Флинн M, Блюдиной У, Старковой Е (2004) Глядя на Запад культурная глобализация и российские молодежные культуры / пер с англ О Оберемко и У Блюдиной - СПб Алетейя, 278 с (личный вклад в редакцию - 60 стр ).

42 Омельченко Е, Блюдина У Новое информационное пространство для российской молодежи // Омельченко Е , Пилкингтон X , Флинн M, Блюдиной У, Старковой Е (2004) Глядя на Запад культурная глобализация и российские молодежные культуры / пер с англ О Оберемко и У Блюдиной - СПб Алетейя, с 39-67. (личный вклад - 15 стр )

43 Омельченко Е, Флинн M Образы Запада в сознании российской молодежи // Омельченко Е , Пилкингтон X, Флинн M, Блюдиной У , Старковой Е (2004) Глядя на Запад культурная глобализация и российские молодежные культуры / пер с англ О Оберемко и У Блюдиной - СПб Алетейя, с 95-117 (личный вклад - 14 стр)

44 Омельченко Е, Пилкингтон X Бок о бок с Западом // Омельченко Е, Пилкингтон X, Флинн M, Блюдиной У, Старковой Е (2004) Глядя на Запад культурная глобализация и российские молодежные культуры / пер с англ О Оберемко и У Блюдиной - СПб Алетейя, с 225-239 (личный вклад - 7 стр )

45 Омельченко Е (2004) Молодежь. Открытый вопрос - Ульяновск Изд-во «Симбирская книга», 184 с

46 Омельченко Е (2004) Культурные молодежные сцены России между активностью и пассивностью / Правозащитное движение в России Коллективный портрет Сборник - M ОГИ.С 107-117

47 Омельченко Е (2004) Размытое начало юмодебют в контексте сексуального сценария/ИНТЕРакция ИНТЕРвью ИНТЕРпретация, № 2-3, С 74-87

48 Омельченко Е (2004) Субкультуры и культурные стратегии на молодежной сцене конца XX века кто кого9 / Неприкосновенный Запас Дебаты о полилике и культуре, № 36, С 53-61

49 Омельченко Е (2004) Как измерить поверхность Земли, или к вопросу о техниках триангуляции // Полевая кухня как провести исследование / Под ред Н Гончаровой - Ульяновск Изд-во «Симбирская книга», С 157-173

50 Омельченко Е (2004) Половые и гендерные роли // Человек Юношеская энциклопедия - М. Издательство «Астрель», 0,5 п л. (в печати)

51 Омельченко Е (2004) Молодежная культура // Человек Юношеская энциклопедия - М- Издательство «Астрель», 0,5 п л (в печати)

52 Омельченко Е (2005) Молодежь' кому принадлежит будущее // Социальные трансформации в России- теории, практики, сравнительный анализ Уч пос / Под ред В.А Ядова - М Изд-во «Флинта», Московский психолого-социальный институт, с. 421-472

53 Omelchenko, Е, Pilkington Н (2005) Youth Activism in Russia, contribution to L.R. Sherrod, R Kassimir, & C. Flanagan (eds), Youth Activism. An International Encyclopedia, Volume I, Westport, CT. Greenwood Publishing Company 1,5 пл, (in press) (личный вклад- 1 п л)

54 Омельченко Е (2005) Молодежный активизм в России и глобальные трансформации его смысла // Журнал исследований социальной политики, Том 3, № 1,1,5 п л (в печати)

5 8

РНБ Русский фонд

2006-4 10597

Подписано в печать 15.02.05 Тираж 100 экз. Заказ № 576

Отпечатано в ООО «Альянс Документ Центр» Москва, Нахимовский пр-т, 32 Тел. 332-48-42,332-48-43

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Омельченко, Елена Леонидовна

Введение

Часть первая

Теоретико-методологические проблемы и подходы к исследованию молодёжи нашего времени

Глава первая

История «молодежного вопроса» и развитие научных подходов к проблеме в отечественной социологии

1.1. Молодежь в СССР - «строители нового общества»

1.2. Основные этапы изменений официальной позиции в молодежном вопросе социалистического типа

1.3. Особенности постсоветской проблематизации молодежного вопроса 46 Выводы по первой главе

Глава вторая

Концептуализации молодежи в западной научной традиции 90 Введение ко второй главе

2.1. Биополитические, функционалистские, психоаналитические и фрейдистско-марксистские 93 прочтения молодежного вопроса

2.2. Проблема молодежной девиантности

2.3. Субкультурные концепции и постмодернистские прочтения молодежного вопроса

2.4. Современная повестка дня социологии молодежи в западных исследованиях 164 Заключение по первой части

Часть вторая

Переход от молодежного вопроса к анализу молодежной повседневности

Глава третья

Теоретико-методологические основы анализа жизненно-стилевых стратегий молодежи

Введение

3.1. Причины проблематизации молодежи и источники 196 маргинализации исследований молодежи

3.2. Стилевые стратегии молодежи в контексте 214 фрагментации социального пространства, рисков, глобализации и индивидуализации

3.3. Современные молодежные стили жизни: между 231 рынком и свободой

Выводы по третьей главе

Глава четвертая

Самопрезентации провинциальной молодёжи и её жизненные 240 практики

Введение

4.1 .Социально-структурные измерения молодежных идентичностей

4.2. Культурно-географические и индивидуально-стилевые измерения молодежных идентичностей

Выводы по четвертой главе

Введение диссертации2004 год, автореферат по социологии, Омельченко, Елена Леонидовна

Социальная проблема и ее актуальность

Современное российское общество на протяжении последних 20 лет находится в состоянии перехода, системной и структурной трансформации, изменения пространства социальной нормативности. Эти перемены отражаются на всех слоях общества. В самой сложной ситуации оказываются наиболее незащищенные группы населения, лишенные стабильного статуса и соответствующих ресурсов, законодательной, нормативной и корпоративной поддержки. К малозащищенным группам следует отнести и часть российской молодежи.

Адекватное понимание молодежной проблемы исключительно важно для прогнозов будущего всего российского общества1.

Исходные теоретико-методологические предпосылки. Характер включения различных групп молодежи в общество отличается значимыми особенностями, которые не могут быть адекватно рассмотрены вне анализа различий повседневных социальных условий взросления. Новые типы расслоения и дифференциации российского общества актуализируют социальный заказ на систематизацию и переосмысление теоретических и методологических подходов и исследовательских данных относительно различных интерпретаций положения молодежи в современном мире, прежде всего - в российском обществе. Социологический анализ отечественных и западных теоретико-методологических подходов к молодежному вопросу помогает преодолеть, на наш взгляд, упрощенное его понимание и сформировать достаточно целостное представление

0 многообразии молодежных самоидентификаций и культурных практик в современной России.

Этот анализ базируется на следующих предпосылках:

1). Необоснованность паники относительно «падения нравственности»,

1 Автор выражает искреннюю признательность научному консультанту, профессору Владимиру Александровичу Ядову за помощь в подготовке диссертационного исследования, а также профессору Хилари Пилкингтон, с которой связывают десять лет совместной исследовательской работы. распущенности всей молодежи.

У каждого взрослого поколения на протяжении второй половины XX века молодежь вызывала противоречивые чувства: позитивные ассоциации со всем новым в любой культуре, с надеждой на лучшее будущее и негативные, возбуждаемые опасениями и «страшными диагнозами современности». Такое отношение поддерживается циркулирующими в обществе мнениями о молодежи, которые можно характеризовать как панику относительно падения нравственности и т. п. (будем называть это моральными паниками). Непонимание специфики современной молодежи ведет к пессимистическим выводам о патогенности нового поколения, культурные практики которого угрожают стабильному и поступательному развитию «зрелого» общества. «Вина» молодежи заключается в ее возрасте и соответствующей «неуправляемой агрессивной энергии», которые усиливаются приписываемым ей маргинальным статусом в трансформирующемся обществе. Отметим, что такой подход к молодежному вопросу, характерный для здравого смысла, воспроизводится, в основных чертах, и во многих научных публикациях.

2). Размывание границ между структурными «ячейками» в пространстве и времени.

Российская молодежь, как и все россияне, переживает период затянувшегося общественного перехода к рыночной экономике, большей свободе самовыражения и личной инициативе, конкурентности и т.д. Поиск базовых показателей социальных характеристик «молодежного статуса» - предмет более чем тридцатилетних дискуссий в социологии молодежи - в настоящее время предельно актуализируется. Современные российские социальные институты, в которые молодежь интегрируется по мере взросления, подвергаются постоянному реформированию. Легитимные практики дополняются и вытесняются теневыми, социально одобряемые и официально поддерживаемые переходы от одной позиции к другой становятся ненадежными. Это проявляется, в частности, в том, что современные молодые люди не видят работу и учебу, связанными единой нитью, они конструируют свое представление о независимости от жестких социальных предписаний. Это могут быть самые разные сочетания: от ухода из родительского дома и возврата в него, стационарного обучения и дополнительной занятости на рынке труда, частичной занятости и частичной учебы вплоть до стационарного обучения и постоянной работы. Институты высшего и среднеспециального (в меньшей степени) образования становятся основными «место - временными» позициями молодежи, теряя при этом исключительную направленность на профессионализацию и последующую работу по специальности, делаясь своего рода социальной нишей, в которой могут совмещаться ранее разделенные во времени и пространстве виды занятости. Следует учесть, что жизненные стратегии молодежи подвержены влиянию глобальных тенденций, молодежные идентичности начинают формироваться в новых типах социальных пространств, не столь однозначно зависимых от привычных структур: социального статуса, социального положения, разделения предписываемых обществом социальных ролей женщин и мужчин, этничности, территориальной привязанности и др.

3). Переосмысление проблемы «отцов и детей».

Процесс взросления молодежи усложняется и фрагментируется. «Взрослость» уже не может рассматриваться в качестве конечного пункта успешной социализации, приобретения стабильного статуса и завершения «молодости». По мнению ряда ученых, природа взрослости в современном мире не менее проблематична. Молодость при расширении доступа к информационным источникам становится важным ресурсом и явным преимуществом. Следовательно, переосмысление устоявшихся подходов к анализу «молодежного вопроса» полезно не только для социологии молодежи, но и для понимания новых взаимоотношений между поколениями отцов и детей.

4). Эксплуатация молодежных стилей как общая тенденция современного общества.

Значимость молодежного вопроса связана также с проблемой соотношения традиционного и современного общества. (Fornas, 1995). В дискуссиях о модернизме в конце XIX века одно из центральных мест занимала проблема поколений. Исторически «изобретение» подростковости, как отличительной ступени жизненного цикла, было частью концепции, связанной с прогрессом и современностью. В рамках этого подхода на молодежь возлагается особенная миссия - быть «знаком времени». Молодежный вопрос в течение всего столетия служил барометром «здоровья нации», «будущего расы», «благополучия семьи или государства» и в целом - «цивилизации». В конце XX века отношения между молодежью и «постмодерным» обществом изменились, что нашло отражение в критическом осмыслении идей классического марксизма и неомарксистской социологии, включая ассоциации молодости с возрастом. Не только в западных обществах, но и в России общий страх старения, усиленный индустрией рекламы, стимулирует поиски «внутренней» молодости, стремление идти «в ногу со временем» у всех возрастных групп. Начинаются интервенции взрослых в молодежную культуру, разрушающие ее, как уникальный феномен, способствующие тиражированию и вторичному использованию произведенных ею форм. В результате «экзотические» формы молодежной маргинальное™ превращаются в жизненные стили старших поколений. Расширяющийся рынок «молодежности» преодолевает культурные различия, этническое многообразие и л становится источником коммерческой прибыли .

5). Обретение молодежью преимуществ в овладении современными информационными технологиями и стилями жизни.

Распространение молодости в детство и взрослость, поддерживаемое культурной индустрией, имеет позитивное значение для молодежи, занимающей

2 Ph.Cohen, 1999а. привилегированные позиции. Для ряда молодежных групп - сельской, безработной молодежи, выходцев из малоимущих семей - преимущества нового времени не очевидны. Стилистические ресурсы, с помощью которых можно выйти за рамки предписанного статуса, доступны далеко не всем. Для большинства российской молодежи преодоление классовых и структурных неравенств сопровождается столкновением с барьерами, порожденными новыми типами неравенств, в том числе связанными с овладением современными информационными технологиями и стилями жизни.

6). Продуцирование молодежью многообразия потребительских стилей и практик.

В мире глобально-локальных культурных потоков изменяются не только возрастные границы молодежных групп, но и их символические координаты. Молодость становится характеристикой особенных потребительских стилей, формирующихся вокруг культа молодости, сохранения внешней привлекательности, продленного образования, экспериментирования с разными типами занятости, переносов досуговых практик в рабочее время, развития нетрадиционного сексуального партнерства и т.д. Степень разработанности проблемы

В отечественной и западной социологии молодежи накоплен богатый теоретический потенциал. Однако новые феномены российских молодежных практик еще не стали предметом серьезных теоретических и методологических дискуссий. В большинстве работ, относящихся к господствующим в научном сообществе парадигмам, преобладает интенция паники по поводу проявлений «неуправляемой» молодежной активности. С одной стороны, проявляется особый интерес и озабоченность растущими экстремистскими проявлениями молодежной активности, с другой - беспокойство относительно отсутствия самодеятельных гражданских инициатив и низкого уровня социальной идентификации. Одна из центральных причин подобной ситуации заключается в недостаточном развитии более широкого и критического взгляда собственно на современную молодежь и, прежде всего, недостаточном внимании к разнообразию молодежных практик.

В западной социологии пионерами изучения субкультурных, делинквентных проявлений молодежной активности принято считать представителей Чикагской школы, которые еще в 20-х годах прошлого столетия применили методы городской этнографии к исследованию особых типов городских молодежных сообществ (В.Ф. Уайт, А. Коен, Г. Беккер и др.). Важная роль в становлении субдисциплины социологии молодежи принадлежит Т. Парсонсу: он ввел термин «молодежная культура». Разработанные Т. Парсонсом идеи функциональной значимости пространства молодежных культур для подготовки к усвоению ролей взрослого общества остаются базовыми в интерпретации перехода от детства к зрелости. Однако столь широкая концептуальная основа социологии молодежи имела и негативные последствия. На протяжении долгого времени основной мишенью критики были социобиологические и исторические истолкования молодежного вопроса. В рамках этих теорий молодежь унифицировалась по признаку неуправляемой природной энергии (теории пубертата Г. Ст. Холла и подросткового кризиса идентичности Э. Эриксона), принадлежности к единому поколению (К. Маннгейма), потребительским девиациям (М. Абрамса) и др. Заметный вклад в формирование адекватной текущим социальным процессам социологии молодежи внесли работы сотрудников Центра Современных Культурных исследований Бирмингемского университета в 70-80-ые годы, посвященные разработке субкультурных концепций. Эти концепции опирались на марксистскую классовую теорию (JI. Альтюссер, А. Грамши), идеи ритуального сопротивления (С. Холл и Т. Джефферсон), концепции критической криминологии и теории ярлыков (С. Коен), идеи субкультурной стилизации, как способа групповых идентификаций (М. Брейк), а также семиологии (Д. Хебдидж). Позднее ими же была развита основная критическая линия, направленная против игнорирования тендера в субкультурных конструктах (А. МакРобби, К. Гриффин), этно и евроцентризма. Сильное влияние на переосмысление концептуальных оснований молодежного вопроса оказали работы У. Бека и Э. Гидденса, а также целой плеяды таких теоретиков, как А. Беннет, С. Редхэд, М. Физерстоун, и ученых, разрабатывающих идеи глобально-локальных интерпретаций современных молодежных практик (X. Пилкингтон, Дж. Томлинсон, С. Торнтон).

Начало отечественным исследованиям в области собственно социологии молодежи было положено в 60-х годах (И.М. Ильинский, А.И. Ковалева, И.С. Кон, В.Т. Лисовский, В А. Луков, В.А. Родионов, Б.А. Ручкин, В.И. Чупров и др.) Особое значение имеют работы конца 80-х середины 90-х годов, связанные с возрастанием общественной активности и формированием новых типов молодежных солидарностей, прежде всего, неформальных молодежных объединений. В это время выходит целая серия работ сотрудников ИСИ РАН и Института молодежи. (А.Б. Гофман, А. Кабатек, Ю. Качанов, B.C. Магун, С. Митрохин, В. Писарева, В. Семенова, М. Топалов, В.А. Ядов и др.). Современный период характеризуется определенным угасанием интереса к этой тематике, в центре внимания исследователей оказываются, с одной стороны, отдельные, прежде всего, субкультурные (эпатажные) проявления молодежных групповых идентичностей (Т. Исламшина, С. Левикова, А. Салагаев), с другой -общетеоретические размышления о месте российской молодежи в трансформирующемся обществе и путях ее интеграции в социальные институты (А. Запесоцкий, Ю. Зубок, В. Чупров и др.).

Научная проблема. Фрагментарный характер исследований в отечественной социологии молодежи, разрыв между структурно-функционалистским и социокультурным подходами к молодежной проблематике, отсутствие междисциплинарного диалога ведут к тому, что теории вступают в противоречие с реалиями нынешних изменений в жизни молодежи.

Позиция диссертанта состоит в том, что в настоящее время в отечественной социологии не сформированы адекватные теоретико-методологические подходы для анализа измененного характера молодежных практик и идентичностей.

Цель исследования: разработка с использованием собственных эмпирических данных теоретико-методологических основ социологического подхода к молодежной проблематике, адекватного новым молодежным субъективностям и практикам молодежи в современной России. Для её достижения необходимо решить следующие задачи:

1). Проанализировать различия интерпретаций используемых понятий, прежде всего - «молодежь», «молодежная культура и субкультура», «юсизм», «культурная нормализация», «жизненно-стилевые стратегии» и др.

2). Рассмотреть основные подходы к молодежной проблематике в отечественной и западной социологической, социокультурной и политико-идеологической литературе. В этом анализе следует понять, какие из объективных и субъективных социальных факторов оказывали наибольшее влияние на формирование и переосмысление понятия «молодежь», в какие исторические моменты различные теоретические ориентации были наиболее влиятельны и почему.

3). Проанализировать теоретические подходы к проблеме в СССР, постсоветской России и на Западе, различия и совпадения в них. Так, например, западная молодежная мятежность породила массовые моральные паники среди населения и классические теории молодежных субкультур и контркультур, а молодежный радикализм в СССР, особенно в годы первых пятилеток, эффективно использовался для включения молодежи в строительство нового общества. Отечественное наследие «молодежного вопроса» уникально и интересно не только для российской, но и мировой социологии, ибо молодежный вопрос на Западе изначально конструировался в духе «страха» и паники «собственников и законопослушных граждан западных городов из белого, среднего класса» перед растущей угрозой «бунтующего пробуждения сексуального пубертата» (К. Гриффин 2000). Молодежь, по мнению французской исследовательницы Н. де

Мопей-Аббуд, «. никогда не рассматривалась как деятель, как инициатор при известных обстоятельствах культурных изменений или социальных движений, определяющих будущее ее общества.» (N. De Maupeau-Abboud 1966). Тем интереснее и многозначнее становится сегодняшнее «соединение» доминирующих отечественных подходов к проблеме - с западными. Сравнительный анализ этих подходов поможет избежать поверхностного взгляда на богатое отечественное наследие, выявить конструктивные и полезные методологические идеи, преодолеть юсистские тенденции3 как отечественного, так и западного опыта.

4). Рассмотреть основные составляющие понятия «молодежная идентичность». Переосмысление «молодежного вопроса» тесно связано в нашей работе с понятием молодежной идентичности. Важно понять, с какими социальными изменениями связаны стержневые особенности молодежных идентичностей. Этот анализ будет использован для разработки основ авторского подхода к исследованию жизненно-стилевых стратегий современной российской молодежи.

5). Предложить авторский подход к анализу и интерпретациям феноменов современной жизни российской молодежи, исходя из идеи становления новых культурных молодежных норм, которые мы фиксируем по данным многочисленных исследований НИЦ «Регион».

Объект и предмет исследования. В качестве аналитического объекта исследования выступают структурные и культурные позиции молодежи в исторической перспективе и в наше время, в подходах к этой проблематике в отечественных и западных теориях молодежи XX века и в эмпирических исследованиях.

Предмет - социологические и социокультурные описания и материалы социологических исследований, конструирующие различные типы «молодежного вопроса», базовых молодежных идентичностей, молодежных культур и

3 Мы вводим понятие «юсизм», смысл которого - представление молодежи в качестве единой и гомогенной группы, легко определяемой по внешним признакам и «особенностям» поведения, что служит основанием для ее скрытой или явной дискриминации. субкультур, типов молодежных солидарностей, опирающихся на структурные интерпретации (класс, статус, тендер, этничность, территория) и\шш культурные (стиль жизни, различные культурные практики, глобально-локальные позиции, сексуально-гендерные идентичности).

Методологические основы и источники. Теоретический анализ задается парадигмальными рамками социального конструирования реальности (П. Бергер, Т. Лукман), структуральным подходом Э. Гидденса, постструктурной методологией М. Фуко, а также концепцией К. Маркса, развитой в деятельностно-активистских теориях и теориях поздней современности.

Методологически мы опираемся на интеграционные социологические концепции -теории интеграции действия и структуры (определяемого М. Арчер в качестве «основного вопроса современной социальной теории»), которые позволяют преодолеть разногласия между действующими субъектами (индивидами, сообществами) и структурными/культурными социальными (коллективными) образованиями.

Соответственно, используется междисциплинарный подход, который включает не только социологическое, но и социокультурное, психологическое и социально-политическое теоретическое осмысление «молодежного вопроса». В диссертации мы постараемся рассмотреть:

- возможности и ограничения структурного функционализма относительно социализации молодежи, функций молодежной культуры (Т. Парсонс);

- маргинализацию молодежных позиций (Р. Мертон);

- базовые понятия психобиологических концепций: «пубертатность» и «подростковость» (Г.Ст. Холл);

- конструкты «поколений» (К. Маннейм) и «групп сверстников» (Ш. Эйзентштадт);

- подходы Чикагской школы городской этнографии (А. Коен, Э. Сазерленд, Г. Беккер, Ф. Трэшер, У. Уайт);

- радикально криминологические расшифровки интеракционистских концепций «молодежной девиантности и делинквентности» (С. Коен, Д. Матза);

- феминистскую критику маскулинизации молодежной культуры и девиантности (А. МакРобби, К. Гриффин);

- неомарксистские идеи культурного доминирования и гегемонии А. Грамши и основные субкультурные теоретизирования Центра Современных Культурных исследований Бирмингемского Университета (С. Холл, Т. Джеферсон, П. Уиллис, Ф. Трашер, В. Уайт, П. Виллис, М. Брейк, Ф. Коен, А. МакРобби, К. Гриффин и др);

- концепции подросткового потребительства и «тинэйджерства» (М. Абраме);

- концепции культурного воспроизводства и социально-идеологического конструирования «молодежного вопроса» (Ф. Коен);

- психоаналитические идеи (3. и А. Фрейд), концепции подросткового кризиса идентичности (Э. Эриксон), фрейдо-марксистского построения сексуальной либерализации и освобождения (В. Райх);

- теорию сексуальной революции (Г. Маркузе);

- теории молодежных транзиций (С. Фрис) и изменений в механизмах социализации швейцарских социологов (П. Арнольд, М. Бассан, Б. Креттаз, Ж. Келлерхальс);

- концепции общества риска, индивидуализации и рефлексивности (У. Бека и Э. Гидденса) и опирающиеся на их методологию постсубкультурные и постмодернистские конструкты молодежи (А. Беннет, X. Пилкингтон, С. Торнтон, С. Майлс);

- междисциплинарные подходы к исследованию глобально-локальных молодежных идентичностей (Дж. Форнас, Г. Болин);

- идеи гибкой и подвижной идентичности и фрагментарности субъекта (П. Бурдье);

- формирование властных дискурсов (М.Фуко);

- жизненно-стилевые идентичности, разрушение коллективности и формирование племенного сознания в подвижных, текучих микрогруппах (М. Мафессоли);

- формирование периферийных идентичностей молодежи в пространстве глобального рынка (X. Пилкингтон).

Анализ отечественных публикаций основывается на идеях В.И. Ленина об исторической миссии молодого поколения, партийных и комсомольских документах, регламентирующих практическое участие советской молодежи в коммунистическом строительстве, идеях специфики юношеского возраста (И.С. Кона), особенностях социализации советской молодежи (И.М Ильинский, В.Т. Лисовский В.Н. Чупров), путях поколений советской молодежи (Э. Саар, М.Х. Титма), молодежных правонарушениях сквозь призму делинквентных сообществ (А.Л. Салагаев), антропологию российских молодежных субкультур (Т.Б. Щепанская), стилевых характеристиках российского студенчества и образовательных статусов молодежи (Д.Л. Константиновский, Т.Э. Петрова). В качестве общеметодологических подходов к нашей проблеме использовались идеи, предложенные в работах Ю.Н. Давыдова, С.А. Иконниковой, Л.Г. Ионина, А.И. Ковалевой, И.С. Кона, В.Т. Лисовского, В.А. Лукова, В.А. Мансурова, Е. Мещеркиной, В. Семеновой, В.А. Ядова и др.

Эмпирическую базу исследования составили материалы, полученные НИЦ «Регион» в течение 10 лет под руководством и при непосредственном участии автора.

Положения, выносимые на защиту

1). Использование понятия «молодежный вопрос» подчеркивает важность субъектного начала. Молодежный вопрос не замыкается в рамках социологического анализа, поскольку в его обсуждении и конструировании участвуют разные социальные субъекты - ученые, государственные и политические деятели, культуроведы, социальные работники и сами молодые юноши и девушки. Молодежный вопрос опирается на открытый диалог, что помогает преодолению объектно-ресурсного отношения к молодежи, характерного для XX века.

2). Доказывается необоснованность отечественных и западных подходов к молодежной проблематике, опирающихся в той или иной степени на представления о молодежи, как единой социальной группе.

3). В диссертации рассмотрено в каких социально-экономических условиях и под влиянием каких социально значимых событий формировались те или иные подходы к нашему предмету. Этот анализ проясняет причины живучести «молодежной проблемы», ее социально-психологические причины и политико-идеологические цели.

4). Понятие «культурной нормализации» молодежи, которое мы используем, базируется на понимании «молодежного вопроса» в идеологически и морально нейтральном смысле. Культурная нормализация основывается на утверждении многообразия молодежных субъектностей, фиксированных в наших исследованиях.

Научная новизна исследования заключается в том, что переосмысливается проблематика молодежи путем преодоления «объектного» подхода к анализу «молодежной проблемы» и формулируются принципы ее «культурной нормализации», которые опираются на исследования современных реалий: молодежь есть полноправный социальный субъект4. Предложены теоретические основы нового подхода к анализу разнообразных феноменов современных молодежных повседневных практик с точки зрения различий в их жизненно-стилевых стратегиях. Последние рассматриваются в качестве стержневой направленности личности и групп, определяющей значимые «императивы бытия»

4 Сама идея рассмотрения молодежи в качестве полноценного социального субъекта не нова. Например, в отечественной литературе она впервые была четко сформулирована И.С. Коном. Но должны были появиться, и быть изучены фактуальные свидетельства этого утверждения, каковых в советское время не было. и конституирующие целостную основу жизненных выборов и решений, новый тип социальных и культурных ресурсов.

Апробация исследования

Основные положения диссертации были изложены на международных (более 35), российских (более 40), региональных конференциях и научных семинарах, а также 12 летних школах (6 из них проходили на базе НИЦ «Регион» под руководством автора).

Содержание диссертационной работы нашло отражение в публикациях автора, индивидуальных и коллективных монографиях и сборниках под его редакцией, в том числе на английском языке, в статьях российской юношеской энциклопедии и американской юношеской энциклопедии (в соавторстве), в докладе на теоретическом семинаре Института социологии РАН.

Опубликованы 4 спецкурса для социологов и культурологов: «Молодежные культуры и субкультуры», «Гендерные аспекты современных молодежных идентичностей», «Молодежь России в условиях трансформации», «Молодежь и гражданское общество». Курсы читаются в Ульяновском госуниверситете, Центре социологии культуры Казанского госуниверситета, Центре социологического образования ИС РАН. Ряд практических рекомендаций используются управлением по труду и управлением по образованию Ульяновской области. Материалы серии исследований по молодежной наркотизации (под редакцией автора) изданы в издательстве «Просвещение» и рекомендованы в качестве пособия для проведения антинаркотической политики среди школьников. Результаты наших исследований используются в работе созданной при центре «Регион» сети молодых исследователей молодежи, объединяющей более 40 человек из Ульяновска, Казани, Самары, Саратова, Нижнего Новгорода, Сыктывкара, Ижевска, Москвы, Санкт-Петербурга и др. Большинство опубликованных текстов доступны в Интернет Cwww.region.ulsu.ru).

Часть I Теоретико-методологические проблемы и предлагаемые подходы к исследованию молодёжи нашего времени

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идентичности и культурные практики российской молодежи на грани XX-XXI вв."

Выводы по четвертой главе

Проведенный на материалах этих исследований анализ продемонстрировал особенности стилевого подхода к жизненным стратегиям, подтвердив первоначальные гипотезы:

1) Стиль жизни непосредственно участвует в конструировании жизненных, профессиональных и культурных стратегий молодых специалистов, на этапе вхождения на рынок труда его выбор во многом является определяющим для их последующих карьер, а именно: места работы, способов поиска работы и подработок, планирования семейной и карьерной мобильности, характера принятия и сопротивления тендерным порядкам рабочих мест и др.

2). Стиль жизни является более значимым ресурсом трудовых стратегий на современном рынке труда, чем тендер. У мужчин и женщин одних стилевых групп больше общего, чем у мужчин и женщин одного формального статуса. Стиль жизни имеет больший потенциал для объединения и изоляции одних молодежных групп от других.

3). Найденные стили жизни имеют эвристическую ценность, поскольку позволяют найти дополнительные, а подчас и определяющие причины разности между трудовыми стратегиями молодых специалистов одной когорты на современном российском рынке труда.

4) Говоря о культурной идентичности, отметим, что анализ результатов нового проекта, на который мы уже ссылались («Бытовое, но не «нормальное».»), показывает, что деление на продвинутые и нормальные культурные стратегии сохраняется, но границы между ними выглядят прозрачнее, стилевых троп становится больше, субкультурные идентичности определяются сложнее. Погружение в молодежную повседневность убеждает, что сами по себе имена, сколь бы яркими они ни были, мало что дают для понимания путей и способов формирования молодежных солидарностей. Так, например, одна из последних моральных паник связана с ростом экстремистских выступлений «скинов». Вокруг их реальной или приписываемой им деятельности ведутся споры. Хорошо, если эти споры станут стимулом к серьезным исследованиям самой молодежи, а не причиной еще одной проблемы с «потерянным поколением». Текущий проект, как уже отмечалось, проходит в трех регионах России, во «вторых» и малых городах Республики Коми, Самарской области, Краснодарского края. Везде мы говорили с теми, кто называл себя скинхедами: воркутинские были не похожи на сочинских и тольяттинских ни по идеологии, ни по прикиду, ни по видам и направленности активности/агрессии. Опасность заключается не только в том, что в России ширится движение скинхедов, а в том, что определенная часть нормальной-гопнической молодежи начинает использовать их риторику. Субкультурной, альтернативной молодежи не стало больше или меньше. Но их имена привлекают не только журналистов, но и мейнстримную молодежь, среди которой распространяются националистические и ксенофобные настроения. На вопрос о субкультурах один информант ответил: «сейчас нет субкультур, есть только гопники».

5) Поиск новых «козлов отпущения» и «народных бесов» уводит от реальных проблем молодежи, связанных с расширением бедности, незащищенности, исключением ее из реальных секторов общественной жизни. Молодежь в современной России продолжает рассматриваться государственной властью в качестве ресурса, тогда как она стремится к признанию себя субъектом. Субкультурные деления привычны и удобны. Экзотические имена и соответствующий им прикид помогают сегментировать рыночные ниши. Понять истинную природу молодежных идентичностей и их разность сложнее.

Заключение по второй части

Рассмотрение теоретико-методологических основ анализа жизненно-стилевых стратегий молодежи и практических материалов позволило раскрыть основные проявления повседневных молодежных практик.

Вхождение в общество, формирование личной, социальной и культурной идентичности происходит не только в рамках групповой активности. Для всех молодых юношей и девушек самым важным остается повседневная рутина семейного, учебного, рабочего или другого жизненного графика. Преодоление фрагментации молодежной субъектности способствует пониманию целостной природы молодости. Изменение привычных маркеров статуса делает актуальным использование новых подходов к анализу повседневных молодежных практик.

Сегодняшние молодые люди, как и взрослые, могут находиться в постоянном движении от полного образования к частичной занятости с периодами образования и тренинга. Многие молодые люди переходят от одной схемы к другой, без прикрепления к какому-то одному месту полной и «застрахованной» занятости. Значимым пространством формирования идентичности современной молодежи остается потребление и досуговые практики, тогда как профессиональная ориентация может и не играть ключевой роли. Новые феномены и противоречия послужили толчком к разработке стилевого подхода к анализу жизненных стратегий. Выделение особого молодежного вопроса связано не с возрастом или транзитным статусом молодости, а с вынужденной автономией молодежи от политической, экономической и идеологической структур современного общества. Внутри каждой из них молодежный вопрос формулируется по-своему. Различия в его формулировке могут зависеть от: места, по отношению к которому используется категория «молодежь»; от временных параметров активности, от того, какую группу молодежи мы будем изучать (студентов, рабочих, служащих офисов, безработных или представителей нового класса «профессионалов»). Молодежный вопрос в этом контексте становится набором особенных и отдельно связанных друг с другом противоречий, характерных для каждого из трех измерений: места, времени и действий, происходящих в определенной структурно-культурной локации. Анализ молодежной повседневности с использованием понятия «стилевая стратегия» предполагает целостный взгляд на молодежную жизнь, в которой, вне зависимости от культурной или структурной сферы, реализуются некие общие, значимые для индивида или группы «императивы бытия». Понятие стратегии позволяет подчеркнуть активный характер использования стиля жизни, как нового социального ресурса, помогающего преодолеть ограничения наличных статусов. В нем отражается характер принятия стиля жизни, а также гибкость и прозрачность стилевых границ, что оставляет возможность модификации или смены стратегии.

Стилевая стратегия охватывает множественность современных стилей жизни и вариативность формирования индивидуальных и групповых комбинаций их использования.

Методологически включение исследователя в молодежную повседневность является необходимым условием работы в рамках этого подхода, помогает понять, как сами молодые люди и девушки ежедневно решают возникающие перед ними проблемы.

Современная российская молодежь является самым активным агентом потребления, используя предложения потребительского рынка, который предоставляет максимальные возможности для самоконструирования, однако современные потребительские стили уже не настолько прикреплены к определенным статусам, как это было в прошлом.

Теоретическими основаниями для развития стилевого анализа молодежной повседневности стали идеи постмодернистской фрагментации, риска, глобализации и индивидуализации - М. Дуглас, У. Бека и Э. Гидденса. Понять формирование современных молодежных стилей жизни невозможно вне влияния на них процессов глобализации, которая активно включается в их повседневность. Современная молодежь социализируется в свете глобального знания, глобальных достижений и глобальных имиджей. Глобализация порождает новый тип социальной дифференциации - между теми, кто хорошо знаком с технологическими новшествами, и кто - нет. Но и те, кто не имеет прямого доступа к мультикультурному «банку информации», в той или иной степени оказываются вовлеченными в новое пространство. Однако глобализация вовсе не обязательно приводит к стандартизации и массовизации культуры, глобальные смыслы потребления могут использоваться для утверждения своей силы и власти в локальном контексте. Индивидуализация как ключевая характеристика жизненных молодежных стратегий не тождественна индивидуализму, который интерпретируется как эгоизм и полная концентрация на собственном «Я».

Понятие индивидуализация означает преимущественную ориентацию на собственные силы, стремление к получению разнообразного личного жизненного опыта, понимание личных достижений как результата индивидуальных усилий, при этом ответственность за выбор жизненной стратегии и ее реализацию лежит на самом индивиде. В современных условиях ни компании, ни социальные институты не позволяют молодежи в полной мере обрести аутентичность, принципиально важным для современного молодого человека или девушки становится наличие собственного, приватного и защищенного личного пространства.

Значительная роль в «детерриторизации» молодежи и в активном конструировании глобальных стилей, основанных на музыке и моде, принадлежит масс-медиа. Парадоксальность мира «постоянства неопределенности» заключается в том, что он предлагает очень большой выбор возможностей, однако большинство российской молодежи оказывается на самом краю этого разнообразия, без защиты и страховки. В этой ситуации самым большим их «преимуществом» становится свободный доступ к продуктам массовой потребительской культуры.

Разнообразные формы прямого и символического потребления (например, шоппинг культура) помогает молодым интерпретировать то, кем они являются; доступ к потребительскому рынку связывает их с возможностью испытать новую свободу, независимость и сделать свой выбор. Однако эта свобода доступна не всем. Есть разница между теми, кто может потреблять, и теми, кто только мечтает о потреблении, во многом это определяется тендером, этничностью, сексуальной ориентацией, географической локацией, социальным классом и, например, наличием физических ограничений. Эта потребительская «борьба» болезненна для большинства российской молодежи, растущей в бедных, депривированных и просто не очень состоятельных семьях.

Анализ жизненно-стилевых стратегий молодежи позволяет увидеть, что за похожими практиками могут скрываться различные смыслы, в которых отражается значимая для каждого индивида или группы стилевая стратегия. То, к чему стремятся молодые люди в потреблении, во взаимодействии с традиционными, электронными или цифровыми медиа, соотносится с тем, чего они хотят от своей жизни в целом. В досуговой активности, как и во всякой другой, проявляется их понимание смысла жизни, как желаемого, подходящего и доступного успеха и способов его достижения.

Анализ основных материалов исследований современных молодежных практик, проведенных НИЦ «Регион», демонстрирует преимущества жизненно-стилевого подхода для более глубокого понимания молодежной повседневности. Для осмысления происходящих изменений нужно использовать в исследовательском процессе интерактивные приемы, стремиться привлекать ко всем этапам исследования самих молодых людей, заменяя тем самым объектно-субъектное, монологичное взаимодействие исследователя и исследуемых на диалог. В ходе проведения глубинных интервью, дискуссий, этнографических наблюдений важно стремиться максимально использовать все возможные формы взаимодействия с молодежью, такие как ведение аудио- и видео-дневников, фото- и картографирование, автобиографические сочинения, фантазии, рисунки, то есть практически реализовать диалогический и интерактивный подход к исследованию «вместе с молодыми».

Общее заключение

Российская молодежь к концу 20 века стала одним из самых активных и властных социальных субъектов. От ее экономических, политических и культурных выборов во многом зависит развитие общества. Однако, несмотря на изменение общественного устройства, в отношении к молодежи со стороны власти преобладающими остаются подходы «советского типа», когда на нее смотрят не как на полноправный общественный субъект, а как на ресурс, который нужно правильно использовать, а в случае наличия «отклонений» - регулировать, контролировать и организовывать «сверху». Подобный отстраненный взгляд характерен для взрослой позиции «страха по отношению к молодежной угрозе», тогда политические, экономические и культурные инвестиции в молодежный вопрос связаны исключительно со стремлением ее минимизировать.

Современная российская молодежь живет в очень противоречивом мире. С одной стороны, она все еще в значительной степени погружена в атмосферу советского типа мышления, который транслируется через школьное и отчасти университетское образование (учителя и преподаватели «старой закалки»), родительские семьи и др. С другой - собственно практическая жизнь наполнена совсем другими сюжетами, которые в минимальной степени связаны с советским прошлым, - это платное образование, молодежная безработица, жесткое социальное расслоение, усложнение жизненных стартов, развитость новых социально-культурных ресурсов, связанных с новейшими информационными технологиями, доступ к которым вносит новые «классовые» деления, расширяющаяся политическая и гражданская апатия.

Понятие активизма сразу ассоциируется с развитыми формами гражданственности. Гражданское общество опирается на прямое участие населения в общественной жизни и на существующее в обществе солидарное знание, разделяемое большинством, относительно того, что есть «норма», что считается «хорошим», «правильным», «полезным». Подобная социальная солидарность возможна при наличии в обществе среднего класса, той прослойки, которая больше всего заинтересована в поддержании статус-кво и в меньшей степени готова к социальным инновациям. Ядром ее солидарности являются неприкосновенность частной собственности, наличие в государстве гарантий соблюдения прав человека, прозрачность судебной и законодательной систем, развитость самодеятельных гражданских систем и др. Многие, если не все из этих признаков, к современной России применить очень сложно, поэтому споры о существовании у нас гражданского общества не прекращаются. С одной стороны, существует достаточно широкая система общественных организаций, которые принято считать главным доказательством его наличия. С другой - база этой системы все еще по преимуществу государственная в том смысле, что многие из организаций некоммерческого сектора созданы, что называется, «сверху», часто для демонстрации своей демократичности с целью привлечения финансовых инвестиций и спонсорской поддержки.

Активность в социально одобряемом смысле может быть проявлена тогда, когда молодежь себя ощущает полноправным членом общества. Для этого она должна чувствовать, что она может на что-то влиять (Омельченко 20056).

Диссертационное исследование показало, что на протяжении долгого времени социологи изучали молодежь в основном в контексте «социальной проблемы». Представления молодежи были различны: от особого вида человеческой популяции - до нестабильных и подвижных постсубкультурных неоплемен. Западные ученые, начиная с конца 80-х годов, все чаще обращаются к пересмотру концепций молодежной девиантности. Часть отечественных исследователей, наоборот, начинают их использовать, к чему их подталкивает ситуация социальных трансформаций и сопутствующие ей новые формы исключения.

Молодежь любого общества принято связывать с будущим. Но потенциал этого будущего разнообразен и несводим только к инновационным, традиционным или девиантным тенденциям современных молодежных практик. Молодежные проблемы становятся открытыми и очевидными, когда отдельные группы начинают вести себя как «беспорядочные потребители», «нарушители спокойствия», «культурные мятежники» или как «молодые правонарушители». Молодежная повседневность, в которой проявляются или воспроизводятся доминирующие в обществе ценности, часто остается «невидимой». Однако «обычная» молодежь, полностью интегрированная в настоящее, так называемый молодежный мейнстрим, всегда составляла большинство своего поколения. Однако им реже уделялось внимание, чем тем, кто выпадал из общей «нормативности. В опоре на парадигмы девиантности развивались идеи, связанные с переходом во взрослость и сложностями социализации. Но интеграция в общество, формирование личностной, культурной и социальной идентичности происходит не только в рамках групповой активности. Для всех молодых людей самым важным остается повседневная рутина семейного, учебного, рабочего или другого жизненного графика. Проблематизация же содействует фрагментации молодежной субъективности и препятствует пониманию целостной природы молодости.

Достаточно часто в тени остается вопрос символического определения молодежных позиций. Поэтому в работе рассматриваются теоретические и обыденные представления, для которых характерно признание амбивалентности молодости: с одной стороны, она представляется местом, временем и действием, отличающимся маргинальностью и бессилием, с другой - носителем позитивных символических сил. Внутри патриархального порядка молодость - это позиция отсутствия взрослой квалификации, комплекс недостатков и целый ряд лишений. В качестве рыночной ниши и потребительского сегмента молодость - это «рог изобилия» для шоу-индустрии, политического маркетинга, массовой культуры, рекламы и т. д.

Формируются противоречия и вокруг молодого тела. Внутри систем образования, семьи и работы от него требуют «соответствующих полу, возрасту и статусу» одежды и дисциплинированности, а послания и предложения медиа-проектов и популярной молодежной культуры эксплуатируют сексуальный подростковый драйв, подталкивают молодое «тело» к получению разнообразных опытов и удовольствий. В большинстве социальных контекстов эти подходы присутствуют одновременно, вовлекая молодых людей в систему двойных обязательств. Последствиями могут быть не только внутренние конфликты, но и формирование параллельных и непересекающихся миров со своими практиками и стилистикой.

Учет всех перечисленных оснований в проведении конкретного исследования подчас просто невозможен, однако погружение в разнообразие возможных молодежных позиций и их субъективные интерпретации помогает избежать упрощений и обобщений, преодолеть унификацию молодежных идентичностей и сопутствующую ей проблематизацию.

Анализ молодежной повседневности убеждает в том, что не существует особой молодежной проблемы внутри классовых, тендерных или этнических различий, скорее молодежный вопрос помогает по-особому их увидеть. Формы традиционных различий, прежде всего классовых, значимо изменились и усложнились, они воспроизводятся опосредованно через различные принципы артикуляции тендерных, поколенческих, этнических, территориально-географических отношений.

Подход, опирающийся на анализ жизненно-стилевых стратегий, представляется более мягким и более реагирующим на тонкости формирования современных индивидуальных и групповых молодежных идентичностей. В его контексте стиль жизни рассматривается в качестве нового социально-культурного ресурса, выбор и использование которого во многом определяет направленность личности на освоение и преобразование наличной действительности, на восприятие смысла и ценности собственной жизни. Анализ молодежной повседневности на основе понятия стилевой стратегии предполагает целостный взгляд на молодежную жизнь, в которой, вне зависимости от культурной или структурной сферы, реализуются некоторые общие, значимые для индивида или группы «императивы бытия». Понятие стратегии позволяет преодолеть ограничения стилевых конструктов в контексте теорий субкультур и потребления и выйти за рамки конструирования молодежного стиля в маркетинге и рекламе. Активный характер включения в общество помогает преодолевать барьеры «унаследованных» статусов родительской семьи (происхождение, тендер, этничность, территория проживания). В понятии стратегии отражается характер принятия стиля жизни (рефлексивность, добровольность), а также гибкость и прозрачность стилевых границ, что оставляет возможность для его модификации или смены. С помощью данного подхода преодолеваются унификация и проблематизация молодежи, поскольку он основан на убеждении о наличии множественности современных стилей жизни и вариативности формирования индивидуальных и групповых стратегий их реализации.

Большую часть своей жизни молодые проживают не в субкультурах, а в мире взрослых. Они зависят от него, поддерживают и используют его ресурсы, занимают позиции в системе образования, на рынке труда, в родительской или собственной семье, внутри своей территории, в интимных отношениях любви и дружбы. Какой бы субкультурной ни была группа, ее члены коллективно проживает лишь часть своей жизни. Каждый молодой человек или девушка -«продвинутый» или «обычный» - сталкивается с давлением общих проблем: отчуждения, исключения, бесправия, увеличения рисков, таких как болезнь, безработица, материальные лишения и др.

Основное внимание в рассмотрении отличий стилевого анализа было уделено самым очевидным расхождениям между публичным проявлением молодежной «проблемности» и теми невидимыми, но аутентичными смыслами, которыми наделяет свои «проблемные» практики сама молодежь. Так, например, привычный объект взрослой паники - молодежное «потребительство» - при близком изучении, построенном на включенном наблюдении, оказывается разнообразным пространством реализации индивидуальных и групповых стилевых выборов. Анализ жизненно-стилевых стратегий молодежи позволяет увидеть, что за публичными практиками скрываются различные смыслы, в которых отражается значимая для каждого индивида или группы стилевая стратегия. То, к чему стремятся молодые люди в потреблении, во взаимодействии с традиционными, электронными и цифровыми масс-медиа, очень близко к их жизненным целям и ожиданиям. В их досуговой активности, так же как и в других практиках, проявляется то, как они понимают смысл жизни, как интерпретируют желаемый, подходящий и доступный успех, какие пути представляются приемлемыми для его достижения. В этом смысле компьютерная игра, просмотр телесериалов (как молодежных, так и взрослых), участие в интерактивных коммуникациях (телепроектах «фабрик звезд», Интернет- и sms-чатах) выглядят не столь кардинально отличающимися от их работы или учебы.

Интерпретация молодежного вопроса в зависимости от места, времени, действия и структурно-культурной локации молодежной группы, определяемой в качестве объекта исследования, и утверждение, что в различных повседневных практиках молодые люди следуют выбираемой ими стилевой стратегии, не противоречат друг другу. Современные юноши и девушки не просто вписываются в тот или другой стиль жизни, они творчески используют его ресурсы для социального позиционирования и продвижения. Характер использования отличается гибкостью и мобильностью, но то, как это проявляется, во многом зависит от социокультурных измерений позиций индивида или группы. Субкультурные теоретики видели в эксцентричных видах молодежных активностей ритуальное сопротивление культурному доминированию буржуазных ценностей, полагая, что стилизация досуговой активности является лишь «магическим» решением проблем социального исключения и маргинализации.

Современные молодые люди используют жизненно-стилевые стратегии для реального освобождения. Интерпретации или переинтерпретации привычных смыслов не являются лишь идеальным действием, этими смыслами наполняется их повседневность, благодаря им, они не только символически, но и реально отвоевывают себе собственные пространства. Сами молодые люди не говорят о том, что они что-то переинтерпретируют или преобразуют. Однако они, что называется, «явочным» порядком реально воплощают в свою жизнь отвоеванные ими ценности.

В современной России споры о молодежи ведутся не только в академической среде. Актуальность подобных дискуссий очевидна. За молодежью - будущая власть, ценности, культура. Одни молодежные группы демонстрируют инновационность, другие - традиционность, подчас большую, чем их родители. Во все времена государство в лице своих институтов заботливо и внимательно занимались идеологией, в рамках которой конструировался образ «молодости» и «молодежи». От того, какой подход оказывался доминирующим, во многом зависела направленность государственных и гражданских усилий. Когда доминирует проблематизация молодежи, акцент в политике делается на противодействие так называемым молодежным девиациям. При идеализации молодежи, преобладают инвестиции в «прогрессивные» молодежные практики, при эксплуатации - используются символы молодежного потребления в качестве упаковки коммерческих предложений (Омельченко 2005).

Современная российская молодежь растет в пространстве личных успехов и неудач. Каждый юноша или девушка относятся к трансформациям своей судьбы по-своему. Все молодые переживают долгий период неопределенности, отсутствия уверенности в своем равенстве с другими, в личной и социальной конкурентоспособности со сверстниками. Ожидать какой-то социальной или политической поддержки не приходится, поэтому все внимание юношей и девушек переключается на поиски собственных способов самопрезентаций и избежания рисков. Их способ осмысления жизненного пути серьезно отличается от представлений взрослых.

Члены новых молодежных сообществ, хотя они дифференцированы по обладанию первоначальным социальным ресурсом (культурным капиталом), но это в современных условиях меньше сказывается на их практиках сравнительно с самостоятельно приобретенным жизненным опытом. Юноши и девушки овладевают также иными способами обыденного «теоретизирования», сосредоточивая внимание именно на индивидуально-особом «приспособлении» к правилам игры в обществе риска, одним из способов которого становится рутинизация управления риском и свободный выбор стиля жизни.

Появляющееся на исторической сцене России поколение молодых несет свое представление о будущем.

Во-первых, любые молодые, будь они «бунтарями и мятежниками», «строителями коммунизма», «сексуальными революционерами» или «кибер-панками», - все они вырастают. Именно им принадлежит будущая власть, их ценности становятся частью ценностей общества.

Во-вторых, нынешнее молодое российское поколение очень неоднородно, что требует внимательного изучения. Практически невозможно выделить некую группу, ценности и практики которой можно было бы назвать доминирующими. Дифференциации проходят по разным, часто не пересекающимся векторам. Помимо классических оснований, таких как место в социальной структуре, все более значимыми становятся и другие. Среди них: уровень и качество полученного образования, практикуемые той или иной когортой легальные и нелегальные стратегии «выживания» на рынке труда, тендерные различия и стилевые профили, в которых выражается доступность и характер использования культурных ресурсов, доминирующие потребительские практики, характер освоения современной культуры, включение в реальные или виртуальные сообщества, локально-территориальные особенности жизнедеятельности и др.

И все же с определенным огрублением можно сказать, что в среде молодежи есть как минимум шесть типологических групп: три «авангардные», одна консервативная и две экстремистски настроенные.

Авангардные» группы представляются неоднородными. Одну составляет молодежь, так сказать, прозападного стиля жизни, которая упорно овладевает знаниями и навыками, необходимыми в конкурентном обществе; это те, кто настроен на обогащение своего социального ресурса или капитала, каковой они смогут вложить в обеспечение своего будущего. Другую - молодежь, пытающаяся найти себя в новых, только зарождающихся гражданских движениях негосударственного и неполитического (в его узком смысле) направления. Ими движет постепенно и сложно нарождающееся самосознание личной ответственности не только за себя, но и за солидарные группы, в которые они включаются по мере социализации. Противоположная этим двум типологическая группа - та, которую можно условно назвать «пофигистами» и «нормализующими риски» (не факт, впрочем, что с возрастом эти практики не изменятся).

Четвертая, консервативная, группа молодежи продолжает хранить старые рутинные привычки и обычаи. Кто-то стремится вернуться не только к родительским, но и «дородительским» традиционно русским или религиозным ценностям.

Пятую и шестую группы образуют левые и правые экстремисты. Кое-где возрождаются пионерские и комсомольские отряды и организации, есть и молодые коммунисты и столь же радикальные профашистские группировки. Можно, видимо, предположить, что формируется и шестая категория -подрастающий резерв бандитских и прочих криминальных группировок.

Жизненные стратегии этих групп существенно разнятся, как и их стилевые практики. Главный вопрос: какая из типологических групп молодежи будет лидировать в ином жизненном цикле, когда сегодняшние молодые станут родителями нового молодого поколения, преподавателями и журналистами, политиками и наемными работниками?

Не стоит впадать в уныние и предаваться моральным паникам. Во-первых, нет сомнений в том, что сегодняшнее поколение молодых, говоря о нем в целом и сопоставляя с поколением родителей, будет в зрелом возрасте более самостоятельным и ответственным за собственные действия и более конкурентоспособным.

Во-вторых, взросление, хотя и происходит по неким внутренним законам, тем не менее, «разворачивается» вовсе не в вакууме, а внутри зрелого, взрослого большинства. Без специальных усилий общества и государства вряд ли можно с точностью предсказать исключительно светлое будущее России. Оно не в малой степени будет определяться тем, какой или каким стилевым группам государство отдаст предпочтение, помогая, поддерживая, наставляя, а каким будет противостоять некое общественное согласие, мешающее развитию и распространению негативных ростков и тенденций.

Представляется, что предложенный в диссертационном исследовании подход к анализу молодежной повседневности, обращенный к поиску и осмыслению основных составляющих жизненно-стилевых стратегий, поможет более глубокому и разностороннему пониманию палитры индивидуальных и групповых идентичностей современной российской молодежи начала XXI века.

Список научной литературыОмельченко, Елена Леонидовна, диссертация по теме "Социология культуры, духовной жизни"

1. Альчук А. (ред.) (2000) Женщина и визуальные знаки. - М.: Идея-Пресс.

2. Андреева И.Н., Голубкова Н.Я., Новикова Л.Г. (1989) Молодежная субкультура: нормы и система ценностей // Социс, № 4, С. 48-56.

3. Баженов А. (2000) Между эскапизмом и эстетизмом // Пчела, № 26-27, май -август.

4. Бек У. (2000) Общество риска. На пути к другому модерну/ Пер. с нем. В. Седельника и Н. Федоровой; Послесл. А. Филиппова. -М.: Прогресс-Традиция.

5. Брейк М. (2000) Сравнительная молодежная культура// Омельченко Е. Молодежные культуры и субкультуры. М.: ИС РАН.

6. Бургин Д.Л. (2000) Марина Цветаева и трансгрессивный эрос. СПб.: Инапресс.

7. Бурдье П. (2001) Практический смысл/ Пер. с фр. А.Т. Бикбов, К.Д. Вознесенская, С.Н. Зенкин, Н.А. Шматко; Отв. ред. пер. и послесл. Н.А. Шматко. СПб.: Алетейя.

8. Введение в тендерные исследования.(2001) 4.1. Учебное пособие/ Под ред. И.А. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ, СПб.: Алетейя.

9. Вишневский Ю.Р., Шапко В.Т. (1995) Социология молодежи: Учеб. пособие. Екатеринбург. Н.Тагил: Нижнетагильский государственный педагогический институт и др., С. 130-139.

10. Гидденс Э. (1999) Социология. М.: Эдиториал УРСС.

11. Гончарова Н.В. (2003) Игры для мальчиков (гендерные аспекты карьерных притязаний) // Социс, №1, С. 83-91.

12. Горький М. (1928) О музыке толстых // «Правда», 18 апреля.

13. Гриффин К. (2000) Репрезентация молодежи: исследование молодежи и подростков в Британии и Америке// Е. Омельченко Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во Институт социологии РАН, С. 205-215.

14. Громов А.В., Кузин О.С. (1990) Неформалы кто есть кто? М.: Мысль, С. 1838.

15. Давыдов Ю.Н. (1975) Эстетика нигилизма: искусство и «новые левые». М.: Искусство.

16. Другое поле. Социологические практики (2000) / Под ред. E.JI. Омельченко, С.А. Перфильева. Ульяновск: Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр».

17. Дюркгейм Э. (1991) О разделении общественного труда. Метод социологии. -М.: Наука.

18. Дюркгейм Э. (1994) Самоубийство. Социологический этюд. М.: Мысль.

19. Ефимов Н.Н., Дерюгин Ю.И. (1980) Пути повышения эффективности военно-патриотического воспитания молодежи // Социс, №1, С. 60-66.

20. Жеребкина И. (2000) «Прочти мое желание.» Постмодернизм. Психоанализ. Феминизм. М.: Идея-Пресс.

21. Запесоцкий А.С. (1996) Молодежь в современном мире: проблемы индивидуализации и социально-культурной интеграции. СПб.: ИГУП.

22. Ф 22. Запесоцкий А.С., Файн А.П. (1990) Эта непонятная молодежь.: проблемы неформальных молодежных объединений. М.: ПРОФИЗДАТ.

23. Здравомыслов А.Г., Ядов В.А. (2003) Человек и его работа в СССР и после. Учебное пособие для вузов 2 изд., испр. и доп. - М., Аспект Пресс.

24. Здравомыслова Е., Темкина А. (2001). Социальное конструирование тендера: феминистская теория. Введение в тендерные исследования, часть 1/Под ред. И. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ, СПб: Изд-во «Алетейя».

25. Зубок Ю.А. (1998) Социальная интеграция молодежи в условиях нестабильного общества. М.: Социум.

26. Ильинский И.М. (1988) Молодежь СССР: достижения, проблемы, решения // Социализм и молодежь. М.: Молодая гвардия.

27. Ильинский И.М., Бабочкин П.И. (1995) Основы концепции воспитания жизнеспособных поколений // Молодежь России: воспитание жизнеспособных поколений: Доклад Комитета Рос. Федерации по делам молодежи.

28. Исламшина Т.Г. и др. (1997) Молодежные субкультуры. Казань: КГТУ.

29. Кичигин А.С. (1998) Полет Яблока: невыдуманная повесть-калейдоскоп о «неформалах». Киев: Молодь.

30. Клаурод Р., Одлин JI.E. (1966) Дифференциация субкультуры // Социология преступности. М.: Прогресс.

31. Клейн Л.С. (2000) Другая любовь. М.: Фолио-Пресс.

32. Ковалева А.И., Луков В.А. (1999) Социология молодежи: Теоретические вопросы. М.: Социум.

33. Когда наступает время выбора (Устремления молодежи и первые шаги после окончания учебных заведений) (2001) / Отв. Ред. Г.А. Чередниченко. СПб.: Изд-во РХГИ.

34. Коен А. (1966) Содержание делинквентной субкультуры // Социология преступности: современные буржуазные теории. М.: Прогресс.

35. Коен С. (2000) Народные бесы и моральные паники: возникновение Модов и Рокеров // Е. Омельченко Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во «Институт социологии РАН», С. 165-167.

36. Козлов А.А. (1999) Замечания по поводу исследований проблем молодежи, молодежной политики и судьбы социологии молодежи в Петербурге и России //

37. Социология в Санкт-Петербурге и Санкт-Петербургском государственном университете: Тезисы Всерос. науч. конференции. Санкт-Петербург, 28-30 июня. -СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского гос. университета, С. 161-163.

38. Кон И.С. (1965) Юность как социальная проблема // Бой идет за человека. -Ленинград.

39. Кон И.С. (1973) Молодежь // Большая советская энциклопедия. 3-е издание, Т.16, с. 478.

40. Кон И.С. (1979) Психология ранней юности. М.: Просвещение.

41. Кон И.С. (1994) Эпоху не выбирают // Социологический журнал, № 2, С. 173185.

42. Кон И.С. (1998) Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви. М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство ACT».

43. Константиновский Д.Л. (2000) Молодежь 90-х: самоопределение в новой реальности. Профессиональные ориентации российских старшеклассников 90-х годов: планы и их реализация. М.: Центр социологии образования РАО.

44. КПСС о комсомоле и молодежи (1962). М.: Изд-во ЦК ВЖСМ «Молодая гвардия».

45. Культурные миры молодых россиян: три жизненные ситуации (2000). М.: Изд-во МГУ.

46. Кутульский Е.Д., Никулин В.Г., Сидоров В.А. (1978) Подготовка молодого поколения рабочего класса в системе профессионально-технического образования // Социс, №4, С. 87-93.

47. Лапин Н.И. (1996) Модернизация базовых ценностей россиян // Социс. № 5, С. 3-19.

48. Левикова С.И. (2002) Молодежная культура. М.: Вузовская книга.

49. Левичева В.Ф. (1989) Молодежный Вавилон: размышления о неформальном движении. М.: Молодая гвардия.

50. Лейн Д. (1992) Поколенческие изменения // Молодежь России на рубеже 1990-х годов. М.: Российская академия наук Институт социологии, С.149-150.

51. Ленин В.И. (1987) Задачи союзов молодежи: Речь на III Всероссийском съезде Российского Коммунистического Союза Молодежи 2 октября 1920 г. //Полн. Собр. соч., Т. 41. М.: Мол. Гвардия, С. 298-318.

52. Лисовский В.Т. (1968) Методология и методика изучения идеалов и жизненных планов молодежи. Автореф. канд. дис.

53. Магун B.C., Литвинцева А.З. (1993) Жизненные притязания ранней юности и стратегии их реализации: 90-е и 80-е гг. М.: ИС РАН, ЦСО РАО.

54. МакРобби А. (2000) Феминизм и молодежная культура: от журнала «Джеки» до «Уже 17» // Е. Омельченко Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во «Институт социологии РАН», С. 189-204.

55. Маркузе Г. (1989) Одномерный человек. М., Наука.

56. Меценцева Е. (2001) Тендерная проблематика в экономической теории. Введение в тендерные исследования, часть 1// Под ред. И. Жеребкиной. — Харьков: ХЦГИ, СПб.: Изд-во «Алетейя».

57. Мертон Р. (1992) Социальная структура и аномия // Социс, №2, С. 118-124; №3, С. 104-114; №4, С. 91-96.

58. Митрохин С. (1992) Молодежь и политика в эпоху переоценки ценностей // Молодежь России на рубеже 90-х годов. М.: Институт социологии РАН.

59. Мифология и повседневность. Гендерный подход в антропологических дисциплинах. (2001) Материалы научной конференции 19-21 февраля 2001 года: -СПб.: Алетейя.

60. Молодежь России на рубеже 1990-х годов. (1992). М.: Институт социологии РАН.

61. Молодежь России: социальное развитие (1992) / Отв. ред. В.И. Чупров. М.: Наука.

62. Молодежь России: Тенденции, перспективы (1993) / Под ред. И.М.Ильинского, А.В.Шаронова. М.: Молодая Гвардия.

63. Молодежь СССР (1990) Статистический сборник. М.: Финансы и статистика.

64. Молодежь: актуальные проблемы социального развития. Сборник научных трудов советских и чехословацких социологов (1988). М.: Институт Социологии Академии наук СССР и Институт философии и социологии Чехословацкой Академии наук.

65. Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга: социологический и антропологический анализ (1999) / Под ред. В. Костюшева. СПб.: Норма.

66. Мухамеджанов М.М. (1988) Молодежь в современном социалистическом обществе // Социализм и молодежь. М.: Молодая гвардия.

67. Мухачев В.И. (1978) Участие рабочей молодежи в управлении производством // Социс, №1, С. 128-131.

68. Нартова Н. (1999) Молодежная лесбийская субкультура в Санкт-Петербурге // Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга (социологический и антропологический анализ) / Отв. ред. В.В. Костюшев. СПб.: Норма.

69. Население России (2002) Девятый ежегодный демографический доклад / Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Книжный дом «Университет».

70. Начало пути: поколение со средним образованием (1989). М.: Наука.

71. Неформалы: кто они? Куда зовут? (1990) / Под общей редакцией В.А. Печенева; ред.-сост. В.И. Вьюницкий. М.: Политиздат.

72. О взаимоотношениях Российского коммунистического союза молодежи и российской коммунистической партии (большевиков), август 1919 // КПСС о комсомоле и молодежи (1962). М.: Изд-во ЦК ВДКСМ «Молодая гвардия», С.З.

73. О Союзах молодежи (Резолюция VI съезда РСДРП(б)), июль-август 1917 // КПСС о комсомоле и молодежи (1962). М.: Изд-во ЦК ВДКСМ «Молодая гвардия», С.З

74. Омельченко Е. (ред.) (1999) Подростки и наркотики. Опыт исследования проблемы в школах Ульяновска: социологический очерк. Ульяновск: УлГУ.

75. Омельченко Е. (2000а) Молодежная культура и субкультура // Серия «Специализированные курсы в социологическом образовании». М.: Изд-во Институт социологии РАН.

76. Омельченко Е. (20006) Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во Институт социологии РАН.

77. Омельченко Е. (ред.) (2000д) Героинашеговремени. Социологические очерки. -Ульяновск: Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр».

78. Омельченко Е. (20026) Стилевые профили трудовых стратегий молодых специалистов и специалисток в фокусе тендерных различий // Социс, № 11, С. 3647.

79. Омельченко Е. (ред.) (2002 в) Тринадцатый шаг: социология наркотизации. -Ульяновск: Изд-во «Ульяновского государственного университета».

80. Омельченко Е. (2003а) Культурные практики и стили жизни российской молодежи в конце XX века // Рубеж, № 18, С. 142-161.

81. Омельченко Е. (ред.) (2003в) Подростки и наркотики: опыт исследования. -Самара: «Учебная литература». 160 с.

82. Омельченко Е. (20046) Культурные молодежные сцены России: между активностью и пассивностью / Правозащитное движение в России: Коллективный портрет: Сборник. -М.: ОГИ, С. 107-117.

83. Омельченко Е. (2004 в) Размытое начало: гомодебют в контексте сексуального сценария / ИНТЕРакция. ИНТЕРвью. ИНТЕРпретация., N 2-3, С.74-87.

84. Омельченко Е. (2004 г) Субкультуры и культурные стратегии на молодежной сцене конца XX века: кто кого? / Неприкосновенный Запас. Дебаты о политике и культуре, № 36, С. 53-61.

85. Омельченко Е. (2004 д) Молодежь. Открытый вопрос. Ульяновск: Изд-во «Симбирская книга».

86. Омельченко Е. (2004е) Как измерить поверхность Земли, или к вопросу о техниках триангуляции // Полевая кухня: как провести исследование / Под ред. Н. Гончаровой. Ульяновск: Изд-во «Симбирская книга», С. 157- 173.

87. Омельченко Е. (2005а) Молодежь: кому принадлежит будущее // Социальные трансформации в России: теории, практики, сравнительный анализ. Уч. пос. / Под ред. В.А. Ядова. М: Изд-во «Флинта», Московский психолого-социальный институт, С. 421-472.

88. Омельченко Е. (2005) Молодежный активизм в России и глобальные трансформации его смысла // Журнал исследований социальной политики, Том 3, № 1, 1,5 п.л. (в печати).

89. Орлов Н.М., Бабин Б.А. (1977) Системный анализ потребности молодежи в общественно-политической деятельности // Социс, № 3, С. 204-214.

90. Пашков М.Ю. (1990) Рок. Брейк. Что дальше? Кишинев: Картя Молдавеняскэ.

91. Пелевин В. (1998) Желтая стрела. М.: Вагриус.

92. Пилкингтон X. (1992) «Советская молодежь как «субъект» и «объект» строительства коммунизма // Молодежь России на рубеже 90-х годов. М.: Институт социологии РАН, С. 169.

93. Пилкингтон X. (20006) Молодежь России и ее культура // Е. Омельченко Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во «Институт социологии РАН», С. 215-223.

94. Пилкингтон X., Омельченко Е. и др. (2004). Глядя на Запад: Культурная глобализация и российские молодежные культуры / Пер. с англ. О. Оберемко и У. Блюдиной. СПб.: Алетейя.

95. Писарева В. (1992) Агрессивно-конформистская субкультура молодежи России // Молодежь России на рубеже 1990-х годов. М.: Российская академия наук Институт социологии.

96. Полевая кухня: как провести исследование (2004) / Под ред. Н.Гончаровой. — Ульяновск: Изд-во «Симбирская книга».

97. По неписаным законам улицы. О неформальных молодежных объединениях. (1991). М.: Юридическая литература.

98. Прокопенко Ю. (1999) Полный сексологический словарь. Изд. 3-е, перераб. и доп. М.: «РИПОЛ КЛАССИК».

99. Райх В. (1929) Диалектический материализм и психоанализ // Под знаменем марксизма, № 7-8, С. 180-206.

100. Райх В. (1997) Сексуальная революция. СПб., М.: Университетская книга; ACT.

101. Раковская. О. (1992) Переход к рынку и молодежь // Молодежь России на рубеже 1990-х годов. М.: Российская академия наук Институт социологии.

102. Риордан Д. (1992) Социальная самозащита инвалидов-афганцев // Молодежь России на рубеже 1990-х годов. М.: Российская академия наук Институт социологии.

103. Салагаев А. Л. (1997) Молодежные правонарушения и делинквентные сообщества сквозь призму американских социологических теорий. Казань: Экоцентр.

104. Семенова В.В. (1998) Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М.: Добросвет.

105. Семенова В.В. (1998) Социология в России (1998) / Под ред. В.А. Дцова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Изд-во Института социологии РАН, С. 130-147.

106. Сорокин П.А.(1914) Обзор теорий и основных проблем прогресса// Новые идеи в социологии. Сб.З / Под ред. М.М. Ковалевского, Е.В. Де Роберти. СПб.: Образование.

107. Социализм и молодежь (1988) / Под ред. И.М. Ильинского. М.: Молодая гвардия.

108. Социальное развитие советской молодежи: показатели и тенденции. Программа социологического исследования (выпуск 1) (1989). М.: Институт социологии АН СССР, сектор социальных проблем молодежи.

109. Социология молодежи (1996). Учебник / Под ред. проф. В.Т. Лисовского. -СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета.

110. Социология молодежи (2001) Учеб. пособие для вузов / Под ред. Ю.Г. Волков, В.И. Добреньков, Ф.Д. Кадария и др. Ростов на Дону: Феникс.

111. Социология преступности: современные буржуазные теории (1966). М.: Прогресс.

112. Сталин И.В. (1930) Письмо к A.M. Горькому, цит. по http ://www.petrograd.biz/stalin/12-14.html.

113. Сэджвик И.К. (2000) Эпистемология чулана // Тендерные исследования, № 4, Харьковский центр тендерных исследований.

114. Фельдштейн Д., Радзиховский Л. (ред.) (1988) Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений. М.: АПН.

115. Фрейд А. (1993) Психология «Я» и защитные механизмы / Пер. с англ. М.: Педагогика-Пресс.

116. Фрейд 3. (1989) Три очерка по теории сексуальности // Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. Произведений. М.: Просвещение, С. 123-199.

117. Фрис С. (2000) Социология молодежи // Е. Омельченко Молодежные культуры и субкультуры. М.: ИС РАН, С. 168-185.

118. Фуко М. (1996) Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности.

119. Работы разных лет / Пер. с фр. М.: Касталь.

120. Холл С., Джефферсон Т. (2000) Сопротивление через ритуалы: молодежные субкультуры в поствоенной Англии // Е. Омельченко Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во «Институт социологии РАН», С. 150-151.

121. Хрущев Н.С. (2004) Ну, идите, показывайте мне свою мазню // Родина, № 3, С. 26-32.

122. Чередниченко Г.А. (2004) Молодежь России: социальные ориентации и жизненные пути (Опыт социологического исследования). СПб.: Изд-во РХГИ.

123. Черныш М. (2000) Россия держит марку // Контекст, № 5, май. http://www.soob.ru/.

124. Чупров В.И. (1994) Социология молодежи на рубеже своего тридцатилетия // Социс, № 6, С. 50-56.

125. Чупров В.И. (1996) Исторические и методологические проблемы социологии // Социология молодежи. Учебник / Под ред. проф. В.Т. Лисовского. СПб: Изд-во С.-Петербургского университета, С. 12-40.

126. Чупров В.И., Зубок Ю.А., Уильяме К. (2001) Молодежь в обществе риска. М.: Наука.

127. Щепанская Т. (1993) Символика молодежной субкультуры. СПб.: Наука.

128. Штомпка П. (1996) Социология социальных изменений. / Пер. с англ. / Под ред. В.А. Ядова. М.: Аспект Пресс.

129. Шубкин В.Н. (1970) Социологические опыты. М.: Наука.

130. Шубкин В.Н. (1979) Начало пути (Проблемы молодежи в зеркале социологии и литературы). М.: Молодая гвардия.

131. Эриксон Э. (1996) Идентичность: юность и кризис: Пер. с анг. / Общ. ред. и предисл. А.В. Толстых. М.: Издат. группа «Прогресс».

132. Филинов Ю. (1984) «Барбаросса рок-н-ролла» О том, как ведущие музыкальных программ западных радиостанций превращают музыку в орудие идеологических диверсий // Комсомольская правда, 16 сентября, цит. по http://www.seva.ru/media/7icN2.

133. Юности нашей союз боевой (1987). М.: Молодая гвардия.

134. Ясавеев И.Г. (2004) Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации. — Казань: Изд-во Казанск. ун-та.

135. Ярская-Смирнова Е., Романов П., Михель Д. (2004) Социальная антропология современности: теория, методология, методы, кейс-стади. — Саратов: Научная книга.

136. Abrams, М. (1959) The Teenage Consumer (London, Press Exchange).

137. Alexander, С. (1996) The Art of Being Black: The creation of Black British youth identities (Oxford, Clarendon Press).

138. Alexander, C. (2000) The Asian Gang: Ethnicity, identity, masculinity (Oxford, Berg).

139. Allen, D.V. (1980) Young Male Prostitutes: A psychosocial study, Archives of Sexual Behaviour, 9 (5), p. 412.

140. Althusser, L. (1971) Ideology and Ideological State Apparatuse, Lenin and Philosophy and Other Essays (London, New Left Books), pp. 136-170.

141. Amos,V., Parmar, P. (1984) Challenging imperial feminism, Feminist Review, 17, pp. 3-19.

142. Anley, P. (1991) Young People Leaving Home (London, Cassell).

143. Arnold, D.J. (1970) The Sociology of Subculture (Berkely, TheGlendessary Press).

144. Back, L. (1996) New Ethnicities and Urban Culture: Racism and multiculture in young lives (London, UCL Press).

145. Ш 156. Baudrillard, J. (1988) Consumer Society, in M. Poster (ed.) Selected Writings (Cambridge, Polity Press), pp. 26-43.

146. Bauman, Z. (1998) Globalization: The human consequences (New York, Columbia University Press).

147. Beck, U. (1992) Risk Society: Towards a New Modernity (London, Sage).

148. Beck, U., Giddens A., Lash S. (1994) Reflexive Modernization: Politics, Tradition and Aesthetics in the Modern Social Order (Cambridge, Polity Press).

149. Beck, U. (2000) What is Globalization? (Cambridge, Polity).

150. Becker, H. (1963) Outsiders: Studies in the sociology of deviance (New York, Free Press).

151. Bell, A.P., Weinberg, M.S. (1978) Homosexualities: A study of diversity among men and women (New York, Simon & Schuster).

152. Bennet, A (1999a) Subcultures or Neo-tribes? Rethinking the relationship between youth, style and musical taste, Sociology, 33 (3), pp. 599-617.

153. Bennett, A. (1999b) Hip-hop Am Main: The localization of rap music and hip-hop culture, Media, Culture & Society, 21 (1), pp. 77-91.

154. Bennett, A. (2000) Popular Music and Youth Culture (Basingstoke, Macmillan).

155. Bertaux, D. (1981) Biography and Society: the life history approach in the social sciences (Beverly Hills, Calif., Sage Publications).

156. Best, S., Kellner, D. (1998) Beavis and Butt-Head: No future for postmodern youth, in J.S. Epstein (ed.) Youth Culture: Identity in a Postmodern World (Oxford, Blackwell), pp. 74-99.

157. Bourdieu, P. Distinction: A Social Critique of the Judgement of Taste (London, Routledge and Kegan Paul).

158. Brake, M. (19931985.) Comparative Youth Culture: The sociology of youth subcultures in Britain and Canada (London, Routledge).

159. Brown, M.T. (1979) Teenage prostitution, Adolescence, 14, p. 665-680.

160. Brown, S. (1998) Understanding Youth and Crime Listening to Youth? (Buckingham, ^ Open University Press).

161. Buckingham, D. (1993) Reading Audiences: Young people and the media (Manchester, University Press).

162. Butler, J. (1990) Gender Trouble: Feminism and the subversion of identity (New1. York, Routledge).

163. Butler, J. (1993) Critically Queer, GLQ, A Journal of Lesbian and Gay Studies, 1, pp. 17-32.

164. Bynner, J (1988) Young People Employment, Culture, Identity (London, ESRC).

165. Campbell, A. (1991 1984.) The Girls in the Gang (Oxford, Blackwell).

166. Chaney, D. (1998) Lifestyle (London, Routledge).

167. Cockshut, A.O.T. (1984) The Art of Autobiography in 19-20 the Century England (New Haven, Yale University Press).

168. Cohen, A. (1955) Delinquent Boys: The culture of the gang (New York, Free Press).m

169. Cohen, S. (1987) Folk Devils and Moral Panics. The creation of the mods and rockers (Oxford, Basil Blackwell).

170. Cohen, Ph. (1997) Rethinking The Youth Question Education, Labor and Cultural Studies (London, Macmillan).

171. Cohen, Ph., Ainley, P. (2000) In the country of the blind? Youth studies and cultural studies in Britain, Journal of Youth Studies, vol. 3, Number 1, March, pp. 79-97.

172. Connell, R. W. (1987) Gender and Power (Cambridge, Polity).

173. Connerton, P. (ed.) (1976) Critical Sociology (Harmondsworth, Penguin).

174. Cote, J. (2000) Arrested Adulthood: The changing nature of maturity and identity. What does it mean to grow up? (New York, NYU Press).

175. Crooks, R., Baur, K. (1990) Our Sexuality (California, Benjamin/Cummings Publishing Company Inc).

176. Cushman, T. (1995) Notes from Underground: Rock music counterculture in Russia (Albany, SUNY Press).

177. DeMause, L. (ed.) (1995) History of Childhood (Northvale, N.J., J. Aronson).

178. Eisenstadt, S.N. (1956) From Generation to Generation, Age Groups and Social Structure (Glencoe, 111., Free Press).

179. Elder, G.L. (1993) Children in Time and Place (Cambridge, Cambridge University Press).

180. Elder, G.L. (ed.) (1999) Children of the Great Depression: social change in life experience (Chicago, Boulder, Colo., Westview Press).

181. Epstein, J. (ed.) (1998) Youth Culture: Identity in a postmodern world (Oxford, Blackwell).

182. Erickson, Е. (1968) Identity: Youth and crisis (New York, W. W. Norton and Company).

183. Essig, L. (1999) Queer in Russia. A Story of Sex, Self, and the Other (Durham and London: Duke University Press).

184. Featherstone, M. (19981991.) Consumer Culture and Postmodernism (London, Sage).

185. Fornas, J., Bolin, G. (eds.) (1995) Youth Culture in Late Moderntity (London, Sage).

186. Foucault, M. (1978) The History of Sexuality: An Introduction (Harmondsworth, Penguin).

187. Frith S. (1983) Sound Effects. Youth, Leisure, and the Politics of Rock'n'Roll (London, Constable).

188. Fuller, M. (1982) Black girls in a London comprehensive, in A. James and R. Jeffcoate (eds.) The School in the Multicultural Society (London, Harper &Row/Open University Press).

189. Furlong, A., Cartmel, F. (1997) Young People and Social Change (Buckingham, Open University Press).

190. Garber, M. (1992) Vested Interests: Cross-dressing and cultural anxiety (New York, Routledge).

191. Giddens, A. (1976) New Rules of Sociological Method (London, Hutchinson).

192. Giddens, A. (1991) Modernity and Self-Identity: Self and society in the late modern age (Cambridge, Polity Press).

193. Gillespie, M. (1995) Television, Ethnicity and Cultural Change (London, Routledge).

194. Goggin, M. (1993) Gay and lesbian adolescence, in S. Moore and D. Rosenthal (eds.) Adolescence Sexuality (London, Routledge), pp.102-123.

195. Griffin, C. (1993) Representation of Youth. The Study of Youth and Adolescence in Britain and America (Cambridge, Polity Press).

196. Hall, G.S. (1904) Adolescence. Its Psychology and its Relation to Physiology, Anthropology, Sociology, Sex, Crime, Religion and Education, 2 vols. (New York, Appleton).

197. Hall, S. (1996) What Is this "Black" in Black Popular Culture? in D. Morley and H.-H. Chen (eds.) Critical Dialogues in Cultural Studies (London, Routledge), pp.465-475.

198. Hall S., Jefferson T. (eds.) (1976) Resistance trough Rituals: Youth subcultures in post-war Britain (London, Hutchinson/University of Birmingham, Center for Contemporary Cultural Studies).

199. Hansler, D.F. (1985) VALS: Perspective in Support of Value-Based Giving, Fund Raising Managment, May.

200. Hareven, Т.К. (ed.) (1978) Transitions: The family and the life course in historical perspective (New York, Academic Press).

201. Hareven, Т. K. (1982) Family Time and Industrial Time: The relationship between the family and work in a New England industrial community (Cambridge, New York, Cambridge University Press).

202. Healy, M. (1996) Gay Skins: class, masculinity and queer appropriation (London/New York, Cassel).

203. Hebdige, D. (1976) Reggae, Rastas and Rudies, in S. Hall and T. Jefferson (eds.) Resistance trough Rituals: Youth subcultures in post-war Britain (London, Hutchinson/University of Birmingham, Center for Contemporary Cultural Studies).

204. Hebdige, D. (1979) Subculture, The Meaning of Style (London, Methuen).

205. Hebdige, D. (19881979.) Hiding in the Light (London; New York, Comedia; Routledge).

206. Hey, V. (1997) The Company She Keeps: An ethnography of girls' friendships (Buckingham, Open University Press).

207. Hoare, Q., Smith, G. (eds.) (1971) Selections from the Prison Notebooks of Antonio Gramsci (London, Lawrence & Wishart).

208. Hollands, R. (1990) The Long Transition (Basingstoe, Macmillan).

209. Holt, M., Griffin, C. (2003) Being gay, being straight and being yourself: local and global reflections on identity, authenticity and the lesbian and gay scene, European Journal of Cultural Studies, vol. 6, number 3, August 2003, pp. 404-425.

210. Hunt, D. (1970) Parents and Children in History; the Psychology of Family Life in Early Modern France (New York, Basic Books).

211. Irwin, I (1996) Rights of Passage (London, UCL Press).

212. Jefferson, T. (1994). Theorizing masculine subjectivity, in T. Newborn and E. Stanko (eds.) Just Boys Doing Business? Men, Masculinities and Crime (London, Routledge), pp. 10-31.

213. Ш 227. Jeffs, T. and Smith, M. (1998) The problem of 'youth' for youth work, Youth and Policy, 62, pp. 45-66.

214. Johansson, Т., Miegel, F. (1992) Do the Right Thing: Lifestyle and Identity in Contemporary Youth Culture (Malmo, Graphic Systems).

215. Johnson, R., McLennan, G., Schwarz, W. and Sutoon, D. (eds.) (1982) Making Histories: Studies in history — Writing and Politics (London, Hutchinson).

216. Jones, S. (1988) Black Culture, White Youth: The Reggae Tradition from JA to UK (London, Macmillan).

217. Kaplan, L. (1986) Adolescence The Farewell to Childhood (Northvale, N.J., J. Aronson).

218. Klein, N. (2000) No logo (London, Flamingo).

219. Kroker, A. (ed.) (1993) Feminism and Outlaw Bodies (New York, St. Martin's Press).

220. Lasch, C. (1978) Culture of Narcissism: American life in an age of diminishing expectations (New York, Norton).

221. Lees, S. (1986) Losing Out: Sexuality and adolescent girls (London, Hutchimson).

222. Leonard, M. (1998) Paper Planes: Traveling the New Girl Geographies, in T. Skelton and G. Valentine (eds.) Cool Places: Geographies of Youth Cultures (London and New York, Routledge), pp. 101.-118.

223. Lewis, J. (1997) The Road to Romance and Ruin (London, Routledge).

224. Mac An Ghaill, M. (1988) Young, Gifted and Black (Milton, Keynes, Open University Press).

225. Mac An Ghaill, M. (1991) Schooling, sexuality and male power: towards an emancipatory curriculum, Gender and Education, 3, pp. 291-309.

226. Maffesoli, M. (1996) The Time of the Tribes: The decline of individualism in mass society (London, Sage).

227. Malbon, B. (1999) Clubbing. Dancing, Ecstasy and Vitality (London, Routledge).

228. Mannheim, K. (1952) Essays on the Sociology of Knowledge (London, Routledge & Kegan Paul).•"243. Marsh, P. (1976) Rules of Disorder (London, Routledge).

229. Martin, D., Lyon, P. (1972) Lesbian Woman (San Francosco, Glide).

230. Matza, D. (1969) Becoming Deviant (Englewood Cliffs, N.J., Prentice-Hall).

231. McNamme, S. (1998) Youth, gender and video games: power and control in the home, in T. Skelton and G. Valentin (eds.) Cool Places: Geographies of Youth Culture (London, Routledge), pp. 195-206.

232. McRobbie, A. (1991) Feminism and youth culture: From "Jackie" to "Just Seventeen " (Boston, Unwin Hyman).

233. McRobbie, A (19961994.) Post-modernism and Popular Culture (London, Routledge).

234. Meikle, S., Peitchinis, J.A. and Pearce, K. (1985) Teenage Sexuality (London, Taylor &Francis).

235. Melucci, A. (1992) Youth silence and voice: selfhood and commitment in the everyday experience of adolescents, in J. Fornas and G. Bolin (eds.) Moves in Modernity (Stockholm, Almqvist and Wiksell International), pp. 51-71.

236. Melucci, A. (1993). The ecstasy of disappearance, in S. Redhead (ed.) Rave Off: Politics and Deviance in Contemporary Youth Culture (Aldershot, Avedury), pp. 29-40.

237. Merton, R. (1949) Social Theory and Social Structure (New York, Free Press).

238. Miles, S. (2000) Youth Lifestyles in a Changing World Open (Buckingham, Philadelphia, University Press).

239. Miller, W. (1958) Lowers class culture as a generating milieu of gang delinquency, Journal of Social Issues, 14, pp. 5-19.

240. Mirza, H. S. (1992) Young, Female and Black (London, Routledge).

241. Mitscherlich, A. (1970). Society Without the Father: A contribution to social psychology (New York: Schocken).

242. Mitterauer, M., Sieder, R. (1982) The European Family (Oxford, Blackwell).

243. Moore, S., Rosenthal, D. (1993) Sexuality in Adolescence (London, New York, Routledge).

244. Morgan, D. (1981) Men, masculinity and the process of sociological enquiry, in H.Roberts (ed.) Doing Feminist Research (London, Routledge & Kegan Paul), pp. 83113.

245. Muggleton, D. (2000) Inside Subculture: The postmodern meaning of style (Oxford, Berg).

246. Mueller, H.-P. (1992) Sozialstruktur und Lebens-stile. Der neuere theoretische Diskurs ueber sozial Ungleichheit (Frankfurt/Main).

247. Nayak, A., Kehily, M.J. (1996) Playing it straight: Masculinities, homophobias and schooling, Journal of Gender Stadies, 5(2), pp. 211-230.

248. Omelchenko, E. (1999) New Dimensions of the Sexual Universe: Sexual discourses in Russian youth magazines, in C. Corrin (ed.) Gender and Identity in Central and Eastern Europe (London, Frank Cass), pp. 99-133.

249. Omelchenko, E. (2000) «My body, my friend?» Provincial youth between the sexual and the gender revolutions, in S. Ashwin (ed.) Gender, State and Society in Soviet and Post-Soviet Russia (London, New York, Routledge), pp. 137-167.

250. Omelchenko, E., Pilkington. H. (2005) Youth Activism in Russia, contribution to L.R. Sherrod, R. Kassimir, & C. Flanagan (eds.), Youth Activism: An International Encyclopedia, Volume I, Westport, CT: Greenwood Publishing Company (in press).

251. Osgerby, B. (1998) Youth in Britain Since 1945 (Oxford, Blackwell).

252. Parker, H.J. (1974) View from the Boys (London, Vancouver, David & Charles).

253. Parker, H., Aldridge J., Measam, F. (1998) Illegal Leisure. The Normalization of Adolescent Recreational Drug Use (London, New York, Routledge).

254. Parsons, T. (1942) Age and sex in the social structure of the United States, in American Sociological Review, 7, pp. 604-616.

255. Parsons, T. (1963) Youth in the Context of American Society, in E. Erikson (ed.) Youth: Change and Challenge (New York, Basic Books), pp. 155-182.

256. Parsons T. (1975) Deviant behavior, Social deviance (Philadelphia etc.: J.B.Lippincott), pp. 156-166.

257. Pearson, G. (1983) Hooligan. A History of Respectable Fears (London, Macmillan).

258. Pilkington, H. (1994) Russia's Youth and its Culture: A nation's constructors and constructed (London and New York, Routledge).

259. Pilkington, H. (2001) Looking West? Cultural Globalisation and Russian Youth Cultures, Europaea, 1/2, pp. 83-98.

260. Pilkington, H., Omelchenko, E. et al. (2002) Looking West? Cultural Globalization and Russian Youth Cultures (University Park, PA, Penn State University Press).

261. Pilkington, H., Jonson, R. (2003) Periphery youth relations of identity and power in global/local context, European Journal of Cultural Studies, vol. 6, number 3, August, pp. 259-285.

262. Plummer, K. (1983) Document of Life: An introduction to the problems and literature of a humanistic method (London, Boston, G. Allen & Unwin).

263. Pollert, A. (1981) Girls, Wives, Factory Lives (Basingstoke, Macmillan).

264. Poster, M. (1978) Critical Theory of Family (New York, Seabury Press).

265. Redhead, S. (1990) The End-of-the-Century Party: Youth and pop towards 2000 (Manchester, Manchester University Press).

266. Redhead, S. (1995) Unpopular Culture; The Birth of Law and Popular Culture (Manchester, Manchester University Press).

267. Reich, W. (1970) Mass Psychology of Fascism (New York, Farrar, Straus & Giroux).

268. Reich, W. (1971) What is Class Consciousness? (London, Socialist Reproduction).

269. Reich, W. (1972) Essays from Sex Pol, 1929-1934 (New York, Vintage Books).

270. Reimer, B. (1995) Youth and modern lifestyle, in J. Fornas and G. Bolin (eds.j Youth and Late Modernity (London, Sage), pp. 120-144.

271. Remafedi, G. (1987) Homosexual youth: A challenge to contemporary society, Journal of American Medical Association, 258, pp. 222-225.

272. Richard, В., Kruger H. (1998) "Ravers Paradise". German youth cultures in the 1990s, in T. Skelton and G. Valentine (eds.) Cool Places: Geographies of Youth Cultures (London and New York, Routledge), pp. 161-174.

273. Rushkoff, D. (1997) Children of Chaos: Surviving the end of the world as we know it (London, Flamingo).

274. Sewell, T. (1997) Black Masculinities and Schooling: How black boys survive modern schooling (Stoke on Trent, Trentham Books).

275. Sibley, D. (1995) Geographies of Exclusion (London, Routledge).

276. Sobel, M. (1981) Lifestyle and Social Structure: Concepts, definitions, analyses (New York, Academic Press).

277. Stanley, L., Wise, S. (1983) Breaking Out: Feminist consciousness and feminist research (London, Routledge & Kegan Paul).

278. Steedman, C. (1992) Past Tenses (London, Rivers Oram Press).

279. Taylor, T. (1997) Global Pop: World music, world market. (London and New York, Routledge).

280. Thompson, P., Samuel, R. (eds.) (1990) Myths We Live by (London, Routledge).

281. Thornton, S. (1997) Club Cultures: Music, media and subcultural capital (Cambridge, Polity Press).

282. Thornton, S. (1997) General introduction, in K. Gelder and S. Thornton (eds.) The Subcultures Reader (London, Routledge), pp. 1-15.

283. Thrasher, F. M. (1927) The Gangs: A study of 1313 Gangs in Chicago (Chicago, University Press).

284. Tilly, L., Scott, J. (1987) Women, Work and Family (New York, Methuen).

285. Tolson, A. (1990) Social surveillance and subjectification: the emergence of subculture, in H. Mayhew (ed.), Cultural studies, 4 (2), pp. 113-127.

286. Tomlinson, J. (1999) Globalization and Culture (Cambridge, Polity Press).

287. Trenchard, L., Warren, T. (1984) Something to Tell You (London, Gay Teenagers Group).

288. Unks, G. (1995) The Gay teen: Educational practice and theory for lesbian, gay and bisexual adolescents (London, Routledge).

289. Ware, V., Back, L. (2002) Out of Whiteness (Chicago, Chicago University Press).

290. Weber, M. (1966) Theory of Social and Economic Organization (New York, Free Press).

291. Webster, F. Cultural Studies and Sociology at, and after, the closure of the Birmingham School (Professor of Sociology, Department of Sociology, City University, Northampton Square, London EC IV 0HB, f.webster@city.ac.uk).

292. White, W. (1961 1943.) Street Corner Society: The social structure of an Italian slum (Chicago, University Press).Ш

293. Widdicombe, S., Woffit, R. (1995) The Language of Youth Subcultures (Hemel Hempstead, Harvester Wheatsheaf).

294. William, S. (1996) Postmodern Sexualities (London, Routledge).

295. Willis, P. (1977) Learning to Labour: How working class kids get working class jobs (London, Saxon House).

296. Willis, P. (1990) Common Culture (Milton Keynes, Open University).

297. Wilson, E. (1992) Fashion and postmodern body, in Y. Ash and E. Wilson (eds.) Chic Thrills: A Fashion Reader (London, Pandora), pp. 184-201.

298. Wilson, P., Arnold, J. (1986) Street Kids: Australia's alienated young (Blackburn, Collins Dove).

299. Wyn, J. and White, R. (1997) Rethinking Youth (London, Sage).