автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.05
диссертация на тему: Имплицитность как интеракциональная категория и механизмы её реализации во французском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Имплицитность как интеракциональная категория и механизмы её реализации во французском языке"

На правах рукописи

Арустамян Жанетта Робертовна

ИМПЛИЦИТНОСТЬ КАК ИНТЕРАКЦИОНАЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ И МЕХАНИЗМЫ ЕЁ РЕАЛИЗАЦИИ

ВО ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ (на материале малого фольклорного жанра анекдота)

Специальность 10.02.05 - романские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 о НОЯ 2011

Воронеж 2011

4859161

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Кустова Елена Юрьевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Фененко Наталья Александровна

Ведущая организация: ФГАОУ ВПО

«Южный федеральный университет»

дании диссертационног , , 58.16 при Воронежском го-

сударственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина 10, ауд.72.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан 2011г.

кандидат филологических наук, доцент Бугакова Наталия Владимировна

Защита состоится

2011 года в 15-20 на засе-

Ученый секретарь диссертационного совета

Велла Т.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Современные лингвистические исследования отмечены возрастающим интересом к явлениям, которые выходили за рамки традиционного системного, уровневого описания языка. Любое актуализированное в речи высказывание может нести в себе дополнительные элементы плана содержания, не всегда напрямую связанные с лингвистическим компонентом (планом выражения).

Несмотря на то, что «скрытые» смыслы всегда так или иначе были объектом исследования современных лингвистов, филологов, психологов, философов, проблема имплицитности как категории мышления, языка и речи до сих пор не получила полного описания. Существующие исследования (см., напр., [Багдасарян 1983; Брутян 1992; Им-плицитность 1999; Скрытые смыслы 2008; НеПшап 1992; КегЬгаЬ ОгессЫош 1986 и др.]) раскрывают различные стороны проблемы имплицитного содержания, но не вскрывают в полной мере интеракцио-нальной природы рассматриваемого явления.

Объектом нашего исследования стала категория имплицитности прежде всего как категория речевого взаимодействия (интеракции), как имманентная составляющая когнитивного пространства коммуникантов.

Предметом исследования явились речевые механизмы импликаций с точки зрения кодирования и декодирования скрытой, не выраженной прямыми вербальными средствами информации, их типология, функционально-прагматические характеристики, языковые и речевые маркеры.

Актуальность данного подхода состоит в полиаспектном анализе речевого взаимодействия как совокупной реализации когнитивной и коммуникативной функций языка. В работе исследуется фундаментальная роль асимметрии плана выражения и плана содержания, их семиотической и когнитивной корреляции. Рассматривается система многочисленных параметров деятельностного, речевого и предметного аспектов ситуации речевого взаимодействия, влияющих на формирование когнитивного пространства речевой интеракции.

Различные аспекты имплицитного содержания находятся в центре внимания лингвистической мысли. В конце XX — начале XXI вв. они стали предметом изучения как отечественных ([Акимова 1997; Алиева 2003; Аникина 2001; Анохина 2010; Арутюнова 1991; Багдасарян 1983; Бакланова 2006; Баранов 1998; Брутян 1992; Васильев 1988; Вербицкая 2005; Воробьева 2008; Говердовский 1985; Головач 1992; Гончарова 1995; Горелов 1980; Гунченко 1994; Дари 1986; Демьянков

1983; Дмитриева 1990; Долинин 1983; Ермакова 2010; Жабина 2007; Жарина 2006; Жулидов 1978; Змеева 1988; Иванкова 2007; Ивин 2004; Казачевская 2003; Калмыкова 1994; Кашичкин 2003; Кондрашова 2010; Кудинова 2009; Кулакова 2010; Ларина 2009; Лисоченко 1993; Лукина 1989; Масленникова 1999; Матвеева 1993; Милосердова 2010; Михайлова 2002; Москалева 1986; Нагорная 2003; Некрасова 2003; Нестерова 1988; Нефедова 2001; Павилёнис 1993; Ленина 2003; Попова 2006; Просянникова 2004; Раджабова 2005; Сенченкова 1991; Сер-гиенко 1995; Слепцова 2008; Сыщиков 2000; Федосеева 2005; Федяева 2009; Хворостин 2006; Шатилова 2010 и др.]), так и зарубежных ученых ([Грайс 1985; Рикер 1995; Сиссоко 2002; Ducrot 1972; 1984; Hell-man 1992; Heuvel 1985; Hymes 1982; Kerbrat-Orecchionil986; 2002; Серль 1986; Эко 2002; 2007 и др.]), работающих в разных методологических парадигмах. Обилие точек зрения, научных подходов и непреходящий интерес к рассматриваемой тематике свидетельствуют об актуальности и научной релевантности проблемы имплицитного смыслопорождения для современной лингвистики.

Научная новизна данного исследования заключается в когнитивно-прагматическом подходе к имплицитному содержанию речевой интеракции, рассматриваемой как ментальное пространство коммуникантов в процессе его создания и как результат речевого обмена. Впервые на материале французского языка проводится исследование интеракциональной составляющей имплицитной информации, моделирование импликативного смыслообмена, типология имплицитных компонентов плана содержания речевого взаимодействия. Впервые имплицитность рассматривается как жанрообразующая категория, составляющая основу речевых произведений, построенных на имплика-тивных механизмах смыслообразования (на материале французского анекдота).

Материалом исследования послужили произведения малых фольклорных форм, построенные на механизмах импликации, — французские анекдоты и т.п. Корпус исследования составили более 5000 контекстов употребления имплицитных механизмов порождения смысла разной типологии и степени маркированности.

Методологическую основу исследования составили концепции и отдельные положения языковых исследований, выполненных в русле когнитивного и интеракционального подходов к изучению речевого взаимодействия, таких авторов, как О.В. Александрова, Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, М.М. Бахтин, К. Бюлер, А. Вежбицка, Т.Г. Винокур, В.Г. Гак, Б.Т. Танеев, И.Н. Горелов; В.З. Демьянков, К.А. Долинин, О. Дюкро, А.А. Залевская, К. Кербрат-Ореккиони, А.А. Ивин, Р.И.

Павиленис, Ч.С. Пирс, Р.К. Потапова, П. Рикер, Дж. Серль, У. Эко и др.

Целями диссертации являются:

1. Анализ имплицитности как имманентной прагма-дискурсивной и коммуникативной категории речевого взаимодействия.

2. Определение типологии имплицитных механизмов порождения смысла и степени их маркированности в жанре фольклорных дискурсивных практик французской лингвокультуры (на примере французского анекдота).

3. Выявление основных функциональных средств реализации (манифестации) категории имплицитности в системе французского языка и речи.

Достижение данной цели потребовало постановки и решения ряда конкретных исследовательских задач:

1) определить категориальный статус имплицитности как лингвистического феномена, как речевой стратегии и механизмов ее реализации;

2) рассмотреть когнитивные и языковые (дискурсивные) характеристики речевого взаимодействия как функциональной среды возникновения и реализации имплицитности;

3) исследовать градуальность имплицитности и провести компаративный типологический анализ маркеров имплицитного содержания в коммуникации;

4) выявить роль реплики-пуанты как средства маркирования категории имплицитности во французских малых фольклорных формах (анекдотах);

5) выделить универсальное и особенное в реализации категории имплицитности во французском языке.

Такая постановка проблемы предопределила основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Порождение имплицитного содержания является универсальной категориальной ситуацией обыденного и художественно-литературного коммуникативного взаимодействия.

2. Имплицитность проявляет когнитивно-логические и прагма-лингвистические механизмы речевого взаимодействия.

3. Стратегия имплицитности амбивалентна и коррелирует как с положительными дискурсивными стратегиями (мейозис, мелиоратив-ность), так и со стратегиями, нарушающими принцип кооперации, направленными на ущемление «позитивного лица» собеседника (ирония, насмешка, сарказм).

4. Имплицитность основана на принципе экономии речевого уси-

лия и не противоречит связности и успешности дискурсивной реализации речевого взаимодействия.

5 Имплицитность реализуется в виде определенных категориальных ситуаций (фреймов), в частности, намека, инсинуации, иронии, дискурсивного манипулирования и т.д. и носит маркированный оценочно-прагматический и конвенционально-культурологический характер.

6. Ядерным средством реализации имплицитности в диалогическом дискурсе является реплика как особый тип высказывания, обладающий совокупностью пропозициональных, иллокутивных, аргумен-тативных, интерперсональных и дискурсивных свойств.

7. Имплицитность градуальна и регламентируется более или менее эксплицитными средствами в разножанровых речевых практиках, в частности, в рассматриваемых в работе французских малых фольклорных формах (анекдоты и т.п.).

8. В жанре анекдота основным средством и жанрообразующим механизмом является пуанта — реплика-маркер имплицитного (выводного) смысла, лежащего в основе интегрального смысла текста анекдота и его перлокутивного эффекта — комического.

Задачи исследования потребовали применения определенных методов исследования. Были применены методики логического анализа языковых употреблений, корпусной лингвистики, лингвопрагматиче-ский метод контрастного анализа языковых, речевых средств и контекста (ситуации) речевого взаимодействия, а также семантико-компо-нентный, оппозитивный, интерпретационно-импликативный методы лингвистического анализа.

Теоретическая значимость работы состоит в обосновании связи между интерпретирующей семантикой и компетентностным картированием когнитивного пространства коммуникантов, выявлении центральной роли интерпретанты языкового знака и значимости отдельных маркеров имплицитного содержания, в частности, реплики-пуанты в малом фольклорном жанре анекдота на материале французского языка.

Практическая значимость данного исследования определяется необходимостью углубления лингводидактических аспектов коммуникативной компетенции за счет формализации имплицитной когнио-лингвистической составляющей как неотъемлемого параметра речевого взаимодействия с учетом этнолингвистических особенностей межкультурного общения. Знание механизмов интерпретации имплицитного содержания иноязычного высказывания является ключом к аутентичному речевому взаимодействию.

Результаты исследования могут использоваться при разработке отдельных тем в процессе изуения теории коммуникации и межкультурной коммуникации, прагматики и грамматики речи французского языка, интерпретации текста. Полученные данные могут служить материалом для написания квалификационных работ студентов.

Апробация теоретических положений и выводов диссертационного исследования осуществлялась в форме докладов на международных, региональных и межвузовских научных конференциях (Ростов-на-Дону 2009 г., Воронеж 2009 г., Пятигорск 2009-2011гг.). Все основные положения диссертации изложены в 13 публикациях автора общим объемом около 3 п.л.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографии, Слиска словарей и Списка источников примеров и Приложения.

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, ставится проблема, определяются основная цель и задачи исследования, дается общая характеристика исследовательской парадигмы и методов исследования, раскрывается научная новизна, теоретическое и практическое значение работы.

Первая глава «Интеракциональная категория имплицитности в речевом взаимодействии» посвящена раскрытию природы формирования имплицитного содержания высказывания, функционально-прагматическим характеристикам имплицитного смыслообразования как составляющей общего когнитивного пространства участников речевой интеракции.

Во Второй главе «Реплика как функционально-речевой маркер имплицитного содержания» выводится механизм маркирования имплицитного содержания в условиях речевого взаимодействия, позволяющий собеседникам осуществлять референцию к невыраженному эксплицитно интеракциональному смыслу.

В Третьей главе «Имплицитность как речежанровый механизм (на материале французского анекдота)» рассматриваются особенности использования имплицитного смыслообразования в формировании жанровых особенностей текстов разной уровневой типологии, основанных на импликативных механизмах интерпретации.

В Выводах, подытоживающих каждую главу, и в Заключении обобщаются результаты, приводятся основные положения и подводится концептуальное обобщение проведенного исследования.

В Приложении 1 и II приводятся прототипическая тематика французского анекдота (концептуальное картирование пропозиционального пространства) и пример особенностей индивидуальной ин-

терпретации имплицитности поэтического текста (Вяч. Вс. Иванов).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Любое высказывание, выполняющее коммуникативную функцию, следует рассматривать как незавершенное и неполное. Начальную семантику высказывания всегда дополняет и завершает семантический комплемент. Только совокупность (эксплицитного) высказывания и (имплицитного) комплемента представляет собой коммуникативно завершенное (полное) высказывание. При этом комплемент получателя сообщения почти никогда не совпадает с комплементом отправителя сообщения, а число комплементов каждого сообщения бесконечно (Т.Б. Танеев). Асимметричная природа Языка «обрекает» его на потенциальную неопределенность смысла речи как его функциональной реализации, которая, по словам Р. Барта, «обладает множеством смыслов» (Р. Барт). Невербальный компонент (НВК) предлагается квалифицировать в качестве коммуникативной универсалии. В любом коммуникативном акте невербальный компонент (НВК) и вербальный (ВК) соотносятся друг с другом в соответствии с «принципом дополнительности» (И.Н. Горелов).

Основываясь на идее дополнительности ВК и НВК, можно говорить о градуальности категории имплицитности в речевом взаимодействии по шкале от О (минимальная имплицитность, максимальная выраженность) — до 1 (максимальная имплицитность):

Схема-Таблица!. Градуальность эксплицитности-имплицитности в ситуации речевого взаимодействия О *-► 1

I 11 III IV V

Ne pourriez-vous pas fermer la porte, s'il vous plaît? Il y a un courant d'air. Fermez la porte, s'il vous plaît? La porte! Oh! Il y a un courant d'air. dP

С другой стороны, можно говорить о степени маркированности имплицитности в высказывании. Существует определенный «дейксис имплицитности» (А.В.Алферов), который маркирует невыраженный, дополнительный, или коннотативный смысл высказывания. Так, приведенные в таблице высказывания, имеющие практически одно и то же пропозициональное содержание ({желание закрыть дверь}) имеют

разные степени маркированности скрытых в них косвенных смыслов. Например, в I мы имеем пять маркеров проявления миметической стратегии (стратегии сотрудничества, вежливости): три грамматических — вопросительная форма инверсии, отрицательная форма, кон-диционал; одну конвенциально-фразеологическую (s'il vous plaît?) и одну прагматико-поведенческую, состоящую в мотивации просьбы (II у a un courant d'air). Степень маркирования вежливости убывает от I к V примеру. Так же убывает и степень эксплицигности пропозиционального содержания. Если в первых трех явно обозначен предмет приложения силы (интенционапьный объект). То в IV не обозначен сам предмет, а просьба следует из логического исчисления слушающего (косвенный речевой акт). Единственным речевым маркером, указывающим на конативную функцию высказывания — воздействие на собеседника (просьба) — является междометие Oh! (Е.Ю. Кустова).

В V же — дейктическом (указательном, индексальном) — отсутствует эксплицитно выраженный «денотат»: жест может указывать на дверь, обозначая «закрыть», а может указывать на кого-то стоящего за дверью и т.п. Поэтому из всех основных выделенных Ч.С. Пирсом знаков (символ, индекс, икона) самым ситуативно обусловленным, требующим логического исчисления «если...то», является индексальный, дейктический знак.

Из этого следует, что каждое высказывание связано с определенным фондом языковых и неязыковых знаний, позволяющих его адекватное понимание. Большая часть этих знаний объединяется в коды и субкоды, такие как знание лексики, грамматики, а также вежливость, уважение к собеседнику, определенная форма выражения (риторика), определенные жесты, мимика (улыбка, например) и т.д.

Сталкиваясь друг с другом в речевом взаимодействии, собеседники производят определенный обмен знаниями (О. Йокояма), совершают посредством высказывания взаимное путешествие в ментальное пространство собеседника, в его концептуальный мир, более того, понимание значения, «поиск смысла» высказывания представляется как создание нового общего для собеседников когнитивного пространства (G.Fauconnier).

В частности, О. Дюкро утверждает, что смысл высказывания, который он призывает отличать от значения, связанного исключительно с лингвистическим компонентом, складывается в результате актуализации лингвистического компонента в ситуации его озвучивания («сказывания»- énonciation). О. Дюкро представляет эту мысль в своей известной схеме анализа фразы «Quel beau temps» вместо «Il pleut»:

Схема II. Смысл высказывания А в ситуации X (по О. Дюкро)

Высказывание (énoncé) А ситуация (контекст) X

I I

I) лингвистический компо- II) Риторический

нент А компонент

(значение énoncé А)

Смысл А = A (énonciation) в контексте X СМЫСЛ (А+Х) составляют:

контекст: наличие «метеорологического референта», т.е. дождя и т.п., которое позволит идентифицировать расхождение между буквальным эксплицитным компонентом и его денотатом, в результате чего возникает иронический троп;

ко-текст: вербальное окружение: ex.: «Quel joli temps! Heureusement que j'ai pensé à prendre mon parapluie... »;

пара-текст: просодия, мимика, жесты: особая ироничная интонация, покачивание головой, «речевые жесты»-междометия, неречевые жесты и действия и т.д. (K.Kerbrat-Orecchioni).

Однако нетрудно заметить, что все три параметра имеют иерархическую связь: ведь не будь «метеорологического референта» (дождя или хорошей погоды), не нужны были бы ни текст высказывания, ни ко-текст, ни пара-текст. Другими словами существует, помимо лингвистического компонента, целая иерархически организованная совокупность ситуаций «сказывания» (в момент произнесения определенного А), некое «дифференцированное ситуативное пространство», влияющее на «совокупное ментальное и речевое пространство собеседников» (A.B. Алферов): «мы рассматриваем коммуникативную ситуацию как совокупность трех составляющих:

1) деятельностной ситуации (интеракции), заключающейся во взаимном воздействии собеседников друг на друга посредством речи через иллокутивный и аргументативный аспекты в соответствии с со-цио-психологическими позициями, ролями и отношениями собеседников (интерперсональный аспект);

2) речевой (дискурсивной) ситуации, включающей коммуникативную компетенцию говорящих, т.е. лингвистическую и паралин-гвистическую компетенции и соответствующие модели кодирования и декодирования сообщений, а также все, что связано с построением дискурса, с правилами вступления в коммуникацию, поддержания ре-

чевого контакта и выхода из коммуникации, со стратегией и тактикой ведения разговора для достижения определенного перлокутивного эффекта (воздействие на собеседника, убеждение, аргументация и т.п.);

3) референтной (предметной) ситуации, отражаемой пропозицией высказывания говорящего или пропозицией высказывания собеседника (обмен по поводу референта)».

Как мы видели, лингвистический компонент высказывания может включать максимум эксплицитности, но и быть «непрозрачным» (термин Ф. Реканати), и наоборот, даже полное его отсутствие (молчание) может стать полноценным иллокутивным актом (ср. «красноречивое молчание» или «молчание — знак согласия» = «Qui ne dit mot consent») (V.D.Heuvel). Поэтому асимметрия между планом выражения (ПВ) и планом содержания (ПС) может приобретать формы обратно пропорциональные.

Продолжая нашу мысль об асимметрии ПВ и ПС, необходимо прежде всего рассматривать смысл с точки зрения его эксплицитного и имплицитного компонентов, что приводит нас в первую очередь к компонентной семантике, в самой актуальной, на наш взгляд, ее форме — интерпретирующей семантике Франсуа Растье.

Растье пытается показать «ретроактивное» воздействие текста на семемы, с тем, чтобы прийти к семантическому, а не дистрибутивному определению контекста.... Показать, как при участии глобальных изотопий регулируется локальное включение тех или иных энциклопедических знаний в описание текста.

Ретроактивность изотопии нужно понимать как «герменевтический круг»: «Смысл этого круга, лежащего в основе всякого понимания, имеет тем не менее дальнейшие герменевтические следствия, которые можно было бы назвать «предвосхищением завершенности». Это, очевидным образом, тоже есть некая формальная предпосылка, направляющая всякое понимание. Она гласит, что понятным является лишь то, что действительно представляет собою законченное смысловое единство. Так, читая какой-либо текст, мы всегда предполагаем его смысловую завершенность, и только если это предположение оказывается неоправданным, то есть если текст непонятен,— лишь тогда мы сомневаемся в точности дошедшего до нас текста и думаем о том, как бы нам исправить эту неточность» (X,- Г. Гадамер).

Ф. Растье также трактует изотопию в обратном порядке - от текста к элементам, и тогда она предстает в качестве основного регулирующего фактора. Не рекуррентность изначально заданных сем образует изотопию, а наоборот - презумпция изотопии позволяет актуализировать некоторые, даже вполне конкретные семы» (Ф. Растье).

Понятие афферентной семы, вводимое Ф. Расте, расширяет понятие коннотации, так как не связано с закреплённостью в языковом узусе. Афферентная сема может актуализоваться здесь и сейчас и исчезнуть, породив определенный семантический эффект. Похожее отмечал Б. Потье: «Виртуальным является всякий латентный элемент ассоциативной памяти говорящего, актуализация которого зависит от переменных факторов коммуникативных условий. Виртуэма представляет собой коннотативную часть семемы» (Б. Потье).

Как раз афференции лежат в основе тех тонких, часто неуловимых для иностранца семантических признаков, которые можно понять, лишь находясь в языковой среде.

Именно на таких семантических тонкостях строится остроумие, языковая игра, шутки, рекламные лозунги (ср. слоган сети магазинов FNAC, приуроченный к распродажам: «Egalité, Fraternité, Caviar.'»).

Концепт «афферентная сема» можно условно, в преломлении к нашему изложению, приравнять к «аллофроническому» в языке, т.е. тропеическому, нарушающему привычное следование и сочетание элементов (по Б.Т. Танееву). Понятия изотопии и афференции коррелируют в теории Б.Т. Танеева с «ортофронией» и «аллофронией».

Автор сравнивает эти понятия с ритмичностью и аритмией в языке: «Аритмия может быть узуальной, то есть принятой в качестве нормы, или окказиональной, сознательно вносимой в язык и речь. Окказиональная аритмия может быть использована: в эстетических целях, в искусстве и литературе, особенно поэзии. Это может быть не только аритмия, характерная для версификации, но и аритмия абсурдистского, парадоксального вида, например, в детских стихах-перевертышах, в поэзии обэриутов и т.д., в разговорной речи, с целью сознательного прерывания "монотонности" обычной речи...» [Танеев 2004].

Всякий смысл и на микросемантическом (семема), и на макросе-мантическом (текстовом) уровне, следует из операций интерпретации и, стало быть, зависит от стратегии интерпретации. Стратегия, в свою очередь, зависит от интерпретанта, а тот — от компетенции: «Чтобы определить, является ли всякая языковая последовательность изотопной или нет, наука о языке должна расширить свою область вплоть до включения сюда всей имплицитно присутствующей в процессе коммуникации информации, т. е. совокупности таких "семиотических объектов", как знание, культура; идеология, память, перцепции, которые могут входить в речевой акт и от которых зависит связность словесного дискурса...».

«Интерпретантом может быть любая семиотическая единица,

будь то единица плапа содержания или единица плана выражения» (Ф. Растье) (— выделено нами-Ж. А.)».

Воспользуемся примером М. JI. Гаспарова о четырех «смыслах» терма «Иерусалим», приводимого А.Е. Бочкаревым: «в буквальном (историческом) смысле 'Иерусалим' означает город в Иудее, в аллегорическом — святую Церковь, в тропологическом — душу верующего, в апагогическом — царствие небесное, т. е. «что было», «во что верить», «что делать», «на что надеяться») для того, чтобы представить процесс интерпретации в терминах Ч. Пирса:

Схема III. Иллюстрация к семиозису в системе Ч.С. Пирса

СЕМАНТИЧЕСКИМ ОБЪЕКТ ('Иерусалим')

'Иерусалим' РЕПРЕЗЕНТАМЕН (звучащее или визуальное представление слова 'Иерусалим')

t

семантика множественна, значение не определено

-"> (И 1/+И 2/+/И 3......)

ИНТЕРПРЕТАНТА ментальное представление, возникающее при репрезентации 'Иерусалим'

финальная интерпретанта, которая определяет интегральный смысл

Пирс называет «финальной интерпретантой» то, что, по существу, Ф. Растье определяет как изотопию. Важно, что интерпретанта Пирса является частью и ПС, и ПВ, как это требовал Ф. Растье.

«Привычка», или «финальная интерпретанта — это, словами Ф. Растье, и есть включение в интерпретирующую семантику «совокупности таких "семиотических объектов", как знание, культура; идеология, память, перцепции и т.д.». Таким образом, изотопия текста стремится к ортофронии (Т.Б. Танеев), т.е. к «семантическому согласованию», также как в любом речевом акте мы стремимся найти смысл, даже если его там нет. Асимметрия планов языка позволяет нам это при помощи интерпретанты. Необычное, неконвенциональное в ПВ мы пытаемся понять через имеющиеся у нас интерпретанты. А иногда, наоборот, для смысла не хватает слов. И тогда ПВ мы приспосабливаем под индивидуальный ПС. Как отмечает У. Эко, «знак, вызывая ряд непосредственных реакций (энергетических интерпретантов), постепенно создает некую привычку (a habit), некую регулярность поведе-

ния у интерпретатора (или пользователя) этого знака. Поскольку привычка — это «склонность... вести себя сходным образом при сходных обстоятельствах в будущем», Окончательный Интерпретант знака — это и есть данная привычка. Иными словами, соотношение между значением и репрезентаменом приобретает форму закона (закономерности)» [Эко 2007: 321].

В теории О. Иокояма коммуниканты обладают определенным набором знаний, называемым ею «когнитивное множество», которым коммуниканты обмениваются в процессе речевого взаимодействия, получившего название «когнитивная трансакция» [Йокояма 2005]. Для того, чтобы взаимодействие когнитивных систем было успешным, коммуниканты должны обладать:

1) экзистенциальной компетенцией (вера в существование некоего экзистального объекта);

2) предикационной компетенцией (экзистенциальный объект существует в определенных его состояниях, приписываемых ему говорящим);

3) пропозициональной компетенцией (способность строить общие пропозициональные схемы (например, пропозиции [кто-то где-то преподает], [кто-то является кем-то] или [кто-то куда-то уехал] и т.д., которые «имеют презумпцию истинности в сознании говорящего»);

4) специфицирующей компетенцией (способностью заполнения пропозиций специфицирующими термами: вместо «кто-то» — Иван Иванович; вместо «где-то» — МГУ и т.д.);

5) референциальной компетенцией (знание того, что каждый специфицирующий терм имеет «пучок индивидуальных признаков»: Иван Иванович — электрик; МГУ - университет и т.д.);

6) знанием кода (фонетика, грамматика, лексика и т.п.);

7) дискурсивной компетенцией (коммуникация происходит в рамках ситуации общения (кто, где, когда, с кем, с какой целью и т.д.) -(ср. выше — «деятельностная ситуация»).

Совокупность этих когнитивных компетенций можно считать процедурной пресуппозицией коммуникации (ср. [Иокояма 2005]).

О логической компетенции (импликации, или импликатуры, и инференции) писали в своих работах П. Грайс, Дж. Серль и др. Суть этого феномена сводится к необходимости определенного когнитивного усилия для исчисления смысла высказывания (учитывая пресуппозицию, ситуацию и контекст). Любое высказывание — это логическая форма, пополняющая когнитивное пространство адресата. Составляющей её частью является та логическая информация, которая не сообщается, а добавляется в результате логических действий самого ад-

ресата. Такие действия получают название «инференции». Источники инференций многообразны. Согласно теориям Дж. Фодора, а также «Теории релевантности» Д. Шпербер и Д. Уилсон, основанных на «компьютерной метафоре», в мозг, как в компьютер, из «периферических модулей» (языкового кода, зрения, слуха, обоняния и т.п.) поступает информация, которая перерабатывается в «центральной аналитической системе», где находится основной «механизм дедукции», отвечающий за смысл высказывания.

Природа и особенности имплицитной информации разнообразны. О. Дюкро, например, проводит различие между пресуппозицией и подразумеванием (О .Ducrot). И, если, вслед за К. Кербрат-Ореккиони пресуппозицией можно считать «любую информацию, которая не сообщается открыто (т.е. не является истинным предметом сообщения), но, тем не менее, автоматически сопровождает формулирование высказывания, внутренне присуща его содержанию и не зависит от коммуникативного намерения говорящего», то под подразумеванием (sous-entendu) О. Дюкро понимает скрытую информацию, которую адресант пытается донести до адресата.

Особенность пресуппозиции заключается в ее дискурсивно-праг-матическом свойстве быть «менее» уязвимой в отношении «истинность/ложность». Если основным семантическим критерием определения релевантности пропозиции является параметр истинность / ложность, то фразы с ложной пресуппозицией и фразы с ложной пропозицией имеют разный прагматический потенциал, что часто используется в рекламном слогане. Например:

1 .Les Sauces Amora : «On en mangerait bien tous les jours »;

2.Président : «Quand on aime la vie, on aime Président - Il n'y a rien au

dessus de Président ».

3. Nutella : «Chaque jour c'est du bonheur à tartiner »

Три рекламных слогана содержат в пресуппозиции три позитивных топоса: 1 - «каждый день хочется есть только нечто вкусное»; 2 -а) любовь к жизни - это и есть любовь к сыру; б) Президент самое высокопоставленное лицо в государстве; 3) «Нутелла» - это счастье.

Помимо ко- и контекстуальных пресуппозиций в речевом контакте задействованы экзистенциальные, аффективные, аксиологические, идеологические, религиозные, этно- и идио-этические и эстетические «пресуппозиции», о которых Дж. Лакофф и М. Джонсон пишут в терминах «метафор» и «концептуальных программ».

Спонтанная разговорная речь (см. [Александрова 1984, 1987; Потапова 2003; Потапова, Потапов 2006]), в большей, чем какая - либо другая форма речи, степени имплицитна, эллиптична, зависит от си-

туации оказывания, богата междометиями, модусными наречиями, частицами, глаголами формулирования и т.д.. Такие дейктические речевые единицы отражают не только «эмотивность» высказывания, но и несут информацию о различных параметрах речевой ситуации, т.е. отражают отношение говорящего субъекта к:

а) пропозиции (референту), который, в свою очередь может быть эксплицитным и имплицитным (например, намек, инсинуация и т.п. — см. ниже);

б) цели высказывания (иллокуция), которая также может быть выражена косвенно (имплицитно);

в) к партнеру по взаимодействию (интерперсональные отношения);

г) построению речевого взаимодействия (вступление в контакт, поддержание и выход из коммуникации) (ср., например, русский фра-зеорефлекс «Дорогие гости, а не надоели ли Вам хозяева?»).

Различие между пресуппозицией и импликацией (подразумеванием, по О. Дюкро) и состоит в степени информативной значимости скрытой информации. Если имплицитная информация ставится в информативный центр обмена («должна быть» замечена и интерпретирована собеседником), такая информация есть импликация, подразумевание. Имплицитное содержание может быть интенциональным с точки зрения либо говорящего, либо адресата. Первая может быть названа импликацией кодирования, или подразумеванием, а вторая — импликацией интерпретирующей, или изотопией (заимствуя термин Ф. Растье в одном из его значений).

Импликации относятся:

— к предметной ситуации (пропозиции высказывания): «G n'est plus marié = G était marié» (извлечение пресуппозиции);

— к дискурсивной ситуации (ситуации речи), которые могут быть:

а) «энунциональными», вытекающими из акта сказывания по формуле: «мне говорят X; этот факт означает Y, значит X-Y»;

б) риторическими (тропеическими): «Jamais je ne monterai en voiture avec Alfred, je tiens à ma vie, moi!» (ирония); «Tu sais ce qu'il m'a dit, Raimond : moi, c'te fille-là j'ia drague comme je veux. Faut pas pousser quand-même» (речевой стереотип-маркер возмущенного протеста, обвинения);

в) квази-ритуальными (этикетными): «Oh là là! Déjà huit heures!» — высказывание имеет две функции — дать понять, что не было скучно, и обосновать необходимость ухода;

с) интерперсональными: «Dites-donc! Tu pourrais répondre quand je

te parle!» (возмущение + упрек + агрессия);

— к деятельностной ситуации: «Untel est venu me voir, il a donc des ennuis» (= Untel ne vient me voir que s'il a des ennuis) или «Il faut être fou pour habiter Paris» и т.д.

P.K. Потапова и B.B. Потапов отмечают, что речь «характеризуется исполнительной, или операционной стороной, первым звеном которой является физическая, или звуковая материя» [Потапова, Потапов 2006: 251].

Таким образом, энунциация как речевой акт приобретает дополнительную значимость, заключающуюся в самом акте произнесения определенного пропозиционального содержания hic et nunc (здесь и сейчас). Ч. Морис называл это дополнительное значение знака, которое он приобретает в определенных условиях своего употребления — экспрессивностью знака. Экспрессивность не является частью значения исходного знака, но скорее, представляет собой значение другого знака, которым является само произнесение исходного знака.

Приведем пример. Вспомним известную притчу о дураке, который употреблял невпопад пожелания, адресованные партнерам по коммуникации («Носить вам не переносить!» — на похоронах, вместо ситуации сбора урожая). Дурак был всегда бит как невежда в области «кооперативного общения» (П. Грайс).

Высказывание, составляющей смысла которого является сам акт его произнесения (энунциация), мы называем репликой.

Мы считаем имманентной (внутренне присущей) чертой реплики возможность не быть связанной с пропозицией предыдущего высказывания, а соотноситься с имплицитным планом речевого обмена. Такой тип реплик мы считаем маркерами имплицитного содержания, или сокращенно — Р-МИС. Характерологической чертой Р-МИС является семантическое рассогласование (семантический сдвиг, или «семантическое смещение» - термин A.A. Котова). Обычно такие реплики выступают как «шифтеры» (shifters- термин P.O. Якобсона), т.е. включатели импликаций (побудители вычисления скрытого смысла), то, что некоторые называют коннотативным значением, а Ф. Растье — аффе-ренциями. И самое главное. Такой Р-МИС может стать любая реплика (безотносительно к пропозициональному содержанию), чья энунциация (произнесение) будет отсылать к имплицитному содержанию или импликациям (исчислению смысла). Причем, ключевым компонентом (афферентной семой) может обладать любой разноуровневый, с точки зрения языка, элемент.

Например, одна фонема (или даже фонемный признак) может сдвинуть смысл и на основе семантического рассогласования и появ-

ления афферентной семы имплицировать скрытый, иногда противоположный смысл. Вспомним гербовый девиз, который был присвоен российским императором Павлом I своему министру Аракчееву: «Без лести предан». Один лишь звук (буква) из его девиза, превратил (а) его в каламбур ("Бес лести предан"), который обыгрывался в эпиграмме А.С. Пушкина и произносился отныне только иронически [http:// Ietter. corn. ua/phrase/index.php?id =823].

На этом принципе построены многие аллофронические (по Б.Т. Танееву) элементы игровых речевых жанров — каламбуры, анаграммы, остроты, загадки и анекдоты. Они в той или иной степени «мгно-венны» — острота живет «здесь и сейчас». Другими словами, на первое место выдвигается известная оппозиция «esprit d'à propos» и «esprit d'escalier» (доел. — ум к месту, т.е. «острый ум», и «лестничное мышление», т.е. «тугодум», находящий нужный ответ, когда уже выгнали на лестницу: ср. «задним умом крепок»). Недаром понимание анекдота так сближает собеседников (общее когнитивное пространство), в то время как непонимание высмеивается («доходит, как до жирафа»).

В роли маркера имплицитного содержания, как правило, выступает Р-МИС, содержащая смыслообразующую энунциациго как своего рода афферентную сему, результирующую процесс взаимодействия пропозиции, пресуппозиции и импликации, например в таком жанре как анекдот {petite histoire drôle). Здесь Р-МИС часто называют пуан-той (солью анекдота).

Например:

— на фонемном уровне:

(1) «Deux gosses de la campagne discutent en revenant de l'école : -Tu sais qui c'est, l'animai le plus rapporteur ? —Non... — Ben, c'est le cheval! -Ah ! Pourquoi ? - Parce que cheval dire à ma mère.,.» (= «J'va(is) l'dire...»);

— на морфемном уровне (детская этимология):

(2) «— Maman, j'ai mal aux yeux. Il faut que tu m'emmènes chez le zieutiste... — Mon petit, on ne dit pas un zieutiste, on dit un oculiste.

— Mais, maman, c'est pas là que j'ai mal...».

На лексическом уровне омофония лежит в основе большинства афференций в Р-МИС:

(3) « — Je pilote des avions à réaction. Je vole à 15 000 mètres et à 1 200 à l'heure. On peut faire ce qu'on veut avec ces engins. Mais le plus difficile, c'est de décoller !

Alors, l'arrière-grand-mère, cassée dans son fauteuil, qui est un peu sourde et qui n'a entendu que la fin de la phrase, se penche vers lui et mur-

mure :

— Pauvre petiot ! Est-ce que tu as essayé avec de l'eau chaude? » {décoller— 1. взлетать; 2. отклеивать).

Иногда обыгрывается квази-омофония, построенная на расхождении в когнитивных базах и фоновых знаниях, связанных с макропресуппозицией (по В. В. Красных). Так обстоит дело с пониманием скрытого смысла анекдота, на который указывает финальная Р-МИС:

(4) «Deux alpinistes, un Parisien et un Sénégalais, sont en cordée sur l'Aiguille Verte. Et soudain, un grand rapace les frôle, avant d'aller se nicher dans une anfractuosité. — Oh ! dit le Parisien, un aigle !

Et le Sénégalais lui répond d'un ton pincé :

— On ne dit pas un aigle. On dit un oiseau de couleur,,. » [Корпус

ND] (Здесь и далее приводятся примеры анекдотов из корпуса ND —

АЖ).

Как правило, дословный перевод не передает импликаций без потери перлокутивного эффекта (комического) (см. ниже). Это касается всех приведенных выше примеров. Прокомментируем последний — самый сложный, на наш взгляд, для русского интерпретатора (переводчика). Вот необходимые пресуппозиции, лежащие в основе смысла Р-МИС:

А) в силу особенностей фонетики родного языка многие африканцы, в частности, жители Сенегала, не различают французские фонемы [1] и [г] — отсюда un aigle (орел) звучит для них так же, как un nègre.

Б) по правилам политкорректности номинация nègre унижает достоинство чернокожего и должна заменяться эвфемизмами типа афро-француз, афро-американец и т.п., в том числе, и парафразом homme / femme de couleur (цветной мужчина/женщина). Только знание этих пресуппозиций позволяет понять смысл последней реплики, которая становится в ко-тексте приведенного анекдота «ключевой», т.е. смыс-лообразующей Р-МИС. (Иначе, как русскому понять юмор, «соль» анекдота, заключенного в МИС-реплике: «Нельзя говорить «орел». Нужно говорить — «цветная птица»??? ).

На импликацию может указывать высказывание в целом (Р-МИС), иногда в сопровождении маркеров иллокутивного и интерперсонального планов (доверительность, совет): «Tu sais, les chagrins d'amour on s'en remet» (Знаешь, от любви не умирают) (пример К. Кербрат-Орреккиони). Здесь взаимодействуют когнитивные множества на имплицитном, более глубоком уровне.

В обыденном речевом взаимодействии, в письменном или устном тексте также могут содержаться афферентные, аллофронические сочетания сем, ломающие в синтагматическом плане «семантическое со-

гласование» [Гак 1977:22]. Р-МИС как единица речевого взаимодействия определяется интерсубъективностью в том смысле, что выбор пропозиции, её модальное и дискурсивное оформление диктуется интенцией собеседника, учетом его презумпций, социальным и т.п. статусом и т.д.

Существуют определенные речевые жанры, в которых интерсубъективность, прецедентность, имплицитность становятся условием выражения интенциональности и когнитивности говорящих и интерсубъективности самого дискурса. Таковы, например, сплетня, анекдот, инсинуация, пародия, «черный или белый PR» и т.п.. Значение имеет оценка собеседника в лице, как правило, целевого адресата (то, что К. Кербрат-Орреккиони называет «иллокутивным тропом»), К таким жанрам относится жанр французского анекдота, построенного на импликациях, т.е. «скрытых смыслах», извлечение которых доставляет «радость понимания» (А.В. Дмитриев, А.А. Сычев).

Текстологическая особенность анекдота в том, что в структуре присутствует градация, ведущая к «разрешению» загадки смысла, или 'соли' анекдота. Причем, сама презумпция жанра, объявляемого в практически обязательной метакоммуникативной преамбуле «Tu connais celle-là?», предполагает интенционапьную координацию, синхронизацию собеседников на определенные речемыслительные действия, направленные на удовольствие от понимания.

Понимание является творческим процессом — приращение нового знания предполагает созидательную работу мышления, рефлексию и планирование, умение найти нечто общее в разнородных явлениях. На том лее принципе основан и смех как единство процессов остроумия. Анализ показывает, что «возможный мир анекдота» для французов состоит из двух доминирующих полюсов, которые условно можно обозначить как «чужое и свое», или «экзотика и проза жизни». Действительно, странным, а значит и смешным, кажется поведение иностранцев, всякого рода экзотических от природы человеческих экземпляров, неординарных людей в необычных обстоятельствах. Таковы, например, звезды политики и эстрады, исторические личности, события давно прошедших лет и т.д. С другой стороны, вся наша жизнь — сплошной анекдот, и смешное живет рядом с нами. Поэтому чаще мир французского анекдота заполняется детьми с их нестандартным мышлением и поведением, всякого рода учреждениями, начиная от школы, до церкви, больницы и администрации. Одним словом, курьезами повседневной жизни.

Фабулы анекдотов могут различаться по многим параметрам, в частности, по структуре сюжета, по природе имплицитного содержа-

ния и по тому, к какому плану интеракциональной ситуации относится Р-МИС. Механизмы действия Р-МИС сводятся к использованию асимметрии плана выражения и плана содержания.

На основании проведенного анализа дается функциональное определение реплики-маркера имплицитного содержания: «Р-МИС — это пуанта анекдота - высказывание или, как правило, диалогическая реплика, которая активизирует механизм импликации, т.е. связи прямого значения текста и его семантической когерентности с имплицитным дополнительным содержанием, необходимым для восстановления интегрального смысла сообщения (изотопии текста)».

Р-МИС составляет основной жанрообразующий элемент таких малых фольклорных форм, как загадка, шутка, острота, анекдот.

Р-МИС основана на механизме интерпретации, в частности, выявления контрадикторной афферентной семы, нарушающей изотопию (семантическое согласование) сообщения (текста).

Р-МИС как пуанта анекдота основана на асимметрии плана выражения и плана содержания, в частности, противоречии между деятель-ностной и дискурсивной составляющими речевого взаимодействия.

Во французском анекдоте субстанция плана выражения связана с комизмом, создаваемым фонетико-просодическими средствами:

(5) «Sur une petite route, il y a deux crapauds qui sortent d'un fossé et qui vont pour traverser. Et tout d'un coup, il y en a un qui crie à l'autre :

— Attention! Attention au rouleau comprrrrrrrr...».

Комизм формы плана выражения построен на лексической омонимии, переразложении идиоматики и т.п.:

(6) «Un ogre rentre chez lui et appelle sa femme:

— J'ai vachement faim! Apporte-moi un pâté de maisons...» (Р-МИС - значение слова ogre + графема множественного числа, изменяющая смысл устойчивого словосочетания).

Субстанция и форма плана содержания построены на алогизме, вытекающем из контрадикции деятельностного и дискурсивного планов повествования (нарушение протагонистами принципа кооперации, конвенциональных или конверсациональных импликатур межличностного речевого поведения, нарушение логической последовательности в имликациях вывода). В анекдоте это приводит к эффекту «обманутого ожидания» и, как следствие, к комизму реплики пуанты:

(7) «Un gosse arrive tout mouillé et pleurnichant vers son père :

— Papa! Je suis tombé dans la rivière !

— Hein ? fait le père. Et qui t'en a sorti ?

:— C'est un gentil monsieur qui a plongé tout habillé et qui m'a ramené sur le quai...

— Ah, oui ? Et où est-il ce monsieur ?

— Il est là-bas au bord, en train de se sécher... Alors le père se précipite vers le sauveteur qui est tout grelottant et il lui dit :

— C'est vous qui avez sorti mon fils de la flotte ?

— Oui, dit l'autre. Mais, vous savez, c'est tout naturel!

— Ah, oui? Vous trouvez ça naturel ? Et sa casquette, qu'est-ce que vous en avez fait?».

Таким образом, в результате исследования, проведенного в русле интегральной семантики, соединяющей лингвистические и прагматические факторы образования смысла и понимания в целом, мы пришли к заключению, что в жанре анекдота основным средством и жанрооб-разующим механизмом является пуанта — реплика-маркер имплицитного (выводного) смысла, т.е. интегрального смысла, объединяющего импликационное усилие и семантику текста анекдота, что и производит его перлокутивный эффект — комизм.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

— в рецензируемом издании (по перечню ВАК)

1. Арустамян Ж.Р. Реплика как функционально-речевой маркер имплицитного содержания (на материале французского языка) / Ж.Р. Арустамян // Вестник ПГЛУ, № 3-4. - Пятигорск: ПГЛУ, 2010. - С.99-102.

— в других изданиях

2. Арустамян Ж.Р. Лингвистический статус диалогической реплики / Ж.Р. Арустамян // Университетские чтения 2009- Пятигорск: ПГЛУ, 2009.- С. 164-168.

3. Арустамян Ж.Р. Реплика как актуализатор имплицитного содержания высказывания в диалоге (на материале французского языка) / Ж.Р. Арустамян // Молодая наука-2009. Материалы региональной межвузовской научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов, посвященной 70-летию ПГЛУ. - Пятигорск: ПГЛУ, 2009.- С. 55-60.

4. Арустамян Ж.Р. Реплики-импликации во французском диалогическом дискурсе / Ж.Р. Арустамян // Исследования в области французского языка и французской культуры: Языковая картина мира и межкультурная коммуникация. Материалы III международной конференции. - Пятигорск: ПГЛУ, 2009,- С.22-26.

5. Арустамяп Ж.Р. Актуализаторы пресуппозиций в речевом взаимодействии / Ж.Р. Арустамян //Материалы III Международной научной конференции «Прагмалингвистика и практика речевого общения». - Ростов-на-Дону, 2009.- С. 27-31.

6. Арустамяп Ж.Р. Конативная функция имплицитности и трудности перевода / Ж.Р. Арустамян // Материалы I Международной научной конференции «Новые идеи в лингвистике XXI века». - Пятигорск: ПГЛУ, 2009,- С. 178-183.

7. Арустамян Ж.Р. Диалогические реплики - актуализаторы пресуппозиций / Ж.Р. Арустамян // Актуальные проблемы романистики. Материалы международной конференции. - Воронеж: ВГУ, 2009, -С. 36-41.

8. Арустамян Ж.Р. Характерология имплицитности и образование смысла / Ж.Р. Арустамян // «Университетские чтения -2010». -Пятигорск, 2010. - С. 15-19.

9. Арустамян Ж.Р. Импликация как речевой жанр (на примере малых фольклорных форм французского языка) / Ж.Р. Арустамян // Региональная научно-практическая конференция «Россия-Франция: на перекрестке культур». - Пятигорск: ПГЛУ, 2010.- С.124-128.

10. Арустамян Ж.Р. Имплицитность как лингвопрагматическая категория / Ж.Р. Арустамян // Молодая наука-2010». Материалы региональной межвузовской научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов. - Пятигорск: ПГЛУ, 2010,- С. 101-104.

И. Арустамян Ж.Р. Имплицитная составляющая выказывания как единицы речевой интеракции / Ж.Р. Арустамян // VI Международный конгресс «Мир через языки, образование, культуру: Россия -Кавказ - Мировое сообщество».- Симпозиум 11.- Пятигорск, 2010.-С. 180-182.

12. Арустамян Ж.Р. Смысл смеха: интеракциональный аспект/ Ж.Р. Арустамян // «Университетские чтения -2011». -Пятигорск, 2011. -С. 165-170.

13. Арустамян Ж.Р. Энунциация как смыслообразующий фактор / Ж.Р. Арустамян // Региональная научно-практическая конференция «Россия-Франция: на перекрестке культур». - Пятигорск: ПГЛУ, 2011.-С. 9-13.

Подписано в печать 20.10.2011. Формат 60x84 '/¡б- Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл.печ.л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ 266.

ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

357532, Ставропольский край, г. Пятигорск, пр. Калинина, 9 Отпечатано в центре информационных и образовательных технологий ПГЛУ

Текст диссертации на тему "Имплицитность как интеракциональная категория и механизмы её реализации во французском языке"

61 12-10/101

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ПЯТИГОРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ»

ИМПЛИЦИТНОСТЬ КАК ИНТЕРАКЦИОНАЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ И МЕХАНИЗМЫ ЕЁ РЕАЛИЗАЦИИ

ВО ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ (на материале малого фольклорного жанра анекдота)

Специальность 10.02.05 - романские языки

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

На правах рукописи

Арустамян Жанетта Робертовна

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент Кустова Елена Юрьевна

Пятигорск - 2011

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.............................................................................................................4

ГЛАВА I. ИНТЕРАКЦИОНАЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ ИМПЛИЦИТНОСТИ В РЕЧЕВОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ......................И

1.1. Внеязыковые смыслы: когнитивный подход...................................13

1.2. Семиотический подход: семантика и прагматика языкового знака (Ф. Растье и Ч.С. Пирс).........................................................................30

1.2.1. Интерпретирующая семантика Ф. Растъе как модель смыслообразования........................................................................................30

1.2.2. Пирсова интерпретанта как основание интеракционалъного прагмасемантического анализа дискурса...................................................38

1.3. «Риторический компонент» смысла высказывания как единицы речевой интеракции.........................................................................................42

1.3.1. Пресуппозиция, инференция, импликация: О. Дюкро, П. Грайс,Дж. Серлъ и другие.................................................................................................43

1.3.2. Типология имплицитности..................................................................49

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ......................................................................59

ГЛАВА II. РЕПЛИКА КАК ФУНКЦИОНАЛЬНО-РЕЧЕВОЙ МАРКЕР ИМПЛИЦИТНОГО СОДЕРЖАНИЯ.............................................................61

2.1. Энунциация как речевой акт. Реплика как маркер имплицитного

содержания........................................................................................................62

2.2. Интерактивность реплики-маркера имплицитного содержания (Р-

МИС)...................................................................................................................74

2.3. Имплицитность как жанрообразующая категория............................78

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ......................................................................83

ГЛАВА III. ИМПЛИЦИТНОСТЬ КАК РЕЧЕЖАНРОВЫЙ МЕХАНИЗМ

(НА МАТЕРИАЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО АНЕКДОТА).................................84

3.1. Французский анекдот как речевой жанр..............................................84

3.2. «Когнитивные программы» французского анекдота.........................89

3.3. Полярность концептуальности французского анекдота..................92

3.4. Некоторые реализации концептов.........................................................94

3.5. Механизм маркирования имплицитного содержания: Р-МИС как пуанта скрытого смысла........................................................................97

3.5.1. Р-МИС: субстанция плана выражения.............................................98

3.5.2. Р-МИС: форма плана выражения....................................................100

3.5.3. Р-МИС: форма и субстанция плана содержания..........................105

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ..................................................................114

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................................................116

БИБЛИОГРАФИЯ............................................................................................119

ПРИЛОЖЕНИЕ I. КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ КАРТИРОВАНИЕ ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА ФРАНЦУЗСКОГО АНЕКДОТА (ФРЕЙМЫ И ИХ СЛОТЫ).....................................................148

ПРИЛОЖЕНИЕ II. В. В. ИВАНОВ О ПОСТИЖЕНИИ СМЫСЛА ЛИРИКИ Б. ПАСТЕРНАКА...........................................................................151

ВВЕДЕНИЕ

Современные лингвистические исследования отмечены возрастающим интересом к явлениям и категориям, ранее не считавшимся «лингвистическими» в прямом смысле, к тем проблемам, которые выходили за рамки традиционного системного, уровневого и категориального описания языка. Как правило, это явления довербальной и поствербальной семантики, связанные с механизмами кодирования и интерпретации речи. В частности, к таким явлениям относятся механизмы смыслообразования в актуализированном в речи высказывании и смыслообмена в речевом взаимодействии. Любое актуализированное в речи высказывание может нести в себе дополнительные элементы плана содержания, не всегда напрямую связанные с лингвистическим компонентом (планом выражения).

Несмотря на то, что «скрытые» смыслы всегда так или иначе были объектом исследования современных лингвистов, филологов, психологов, философов, проблема имплицитности как категории мышления, языка и речи до сих пор не получила полного описания. Существующие исследования (см., напр., [Багдасарян 1983; Брутян 1992; Имплицитность 1999; Скрытые смыслы 2008; НеИтап 1992; КегЬгаг-ОгессЫош 1986 и др.]) раскрывают различные стороны проблемы имплицитного содержания, но не вскрывают в полной мере интеракциональной природы рассматриваемого явления.

Объектом нашего исследования стала категория имплицитности прежде всего как категория речевого взаимодействия (интеракции), как имманентная составляющая когнитивного пространства коммуникантов.

Предметом исследования явились речевые механизмы импликаций с точки зрения кодирования и декодирования скрытой, не выраженной прямыми вербальными средствами информации, их типология, функционально-прагматические характеристики, языковые и речевые маркеры.

Актуальность данного подхода состоит в полиаспектном анализе речевого взаимодействия как совокупной реализации когнитивной и коммуникативной функций языка и речи; в исследовании фундаментальной роли

асимметрии плана выражения и плана содержания, их семиотической и когнитивной корреляции, обусловленной многочисленными параметрами дея-тельностного, речевого и предметного аспектов ситуации речевого взаимодействия, влияющих на формирование когнитивного пространства речевой интеракции.

Различные аспекты имплицитного содержания находятся в центре внимания лингвистической мысли и стали в конце XX и начале XXI вв. предметом изучения как отечественных ([Акимова 1997; Алиева 2003; Аникина 2001; Анохина 2010; Арутюнова 1991; Багдасарян 1983; Бакланова 2006; Баранов 1998; Брутян 1992; Васильев 1988; Вербицкая 2005; Воробьева 2008; Говердовский 1985; Головач 1992; Гончарова 1995; Горелов 1980; Гунченко 1994; Дари 1986; Демьянков 1983; Дмитриева 1990; Долинин 1983; Ермакова 2010; Жабина 2007; Жарина 2006; Жулидов 1978; Змеева 1988; Иванкова 2007; Ивин 2004; Казачевская 2003; Калмыкова 1994; Кашичкин 2003; Конд-рашова 2010; Кудинова 2009; Кулакова 2010; Ларина 2009; Лисоченко 1993; Лукина 1989; Масленникова 1999; Матвеева 1993; Милосердова 2010; Михайлова 2002; Москалева 1986; Нагорная 2003; Некрасова 2003; Нестерова 1988; Нефедова 2001; Павилёнис 1993; Пенина 2003; Попова 2006; Просян-никова 2004; Раджабова 2005; Сенченкова 1991; Сергиенко 1995; Слепцова 2008; Сыщиков 2000; Федосеева 2005; Федяева 2009; Хворостин 2006; Шатилова 2010 и др.]), так и зарубежных ученых ([Грайс 1985; Растье 2001; Рикер 1995; Сиссоко 2002; Бит* 1980; 1984; НеИтап 1992; Неиуе1 1985; Нутеэ 1984; КегЬгаг-ОгессЫот 1986; 2002; Серль 1986; Эко 2002; 2007 и др.]), работающих в разных методологических парадигмах. Обилие точек зрения, научных подходов и непреходящий интерес к рассматриваемой тематике свидетельствуют об актуальности и научной релевантности проблемы имплицитного смыслопорождения для современной лингвистики.

Научная новизна данного исследования заключается в когнитивно-прагматическом подходе к имплицитному содержанию речевой интеракции, рассматриваемой как ментальное пространство коммуникантов в процессе

его создания и как результат речевого обмена. Впервые на материале французского языка проводится исследование интеракциональной составляющей имплицитной информации, моделирование импликативного смыслообмена, типология имплицитных компонентов плана содержания речевого взаимодействия. Впервые имплицитность рассматривается как жанрообразующая категория, составляющая основу речевых произведений, построенных на им-пликативных механизмах смыслообразования (на материале французского языка).

Материалом исследования послужили произведения малых фольклорных форм (МФФ), построенные на механизмах импликации, - французские анекдоты. Корпус исследования составили более 5000 контекстов употребления имплицитных механизмов порождения смысла разной типологии и степени маркированности.

Методологическую основу исследования составили концепции и отдельные положения языковых исследований, выполненных в русле когнитивного и интеракционального подходов к изучению речевого взаимодействия, таких авторов, как О.В. Александрова, Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, М.М. Бахтин, К. Бюлер, А. Вежбицка, Т.Г. Винокур, В.Г. Гак, Б.Т. Танеев, И.Н. Горелов; В.З. Демьянков, К.А. Долинин, О. Дюкро, Залевская; К. Кер-брат-Ореккиони, A.A. Ивин, Р.И. Павиленис, Ч.С. Пирс, Р.К. Потапова, Ф. Растье, П. Рикер, Дж. Серль, У. Эко и др.

Исследование расширяет и углубляет комплексную проблематику, разрабатываемую в рамках интеракциональной парадигмы в частно-лингвистическом и сопоставительном аспектах в Пятигорском государственном лингвистическом университете [Алферов 2001; 2007; Быков 2003; 2007; Нефедова 2003; Федотова 2004; Попова 2004; Одинцова 2005; Тамразов 2006; Айрапетов 2006; Шамугия 2006; Гюрджян 2009; Кустова 2009; Тамразова 2009; Кулакова 2010; Волошина 2010; Черенков 2011].

Целью диссертации является:

1. Анализ имплицитности как имманентной прагма-дискурсивной и

коммуникативной категории речевого взаимодействия.

2. Определение типологии имплицитных механизмов порождения смысла и степени их маркированности в жанре фольклорных дискурсивных практик французской лингвокультуры (на примере французского анекдота).

3. Выявление основных функциональных средств реализации (манифестации) категории имплицитности в системе французского языка и речи.

Достижение данной цели потребовало постановки и решения ряда конкретных исследовательских задач:

1) определить категориальный статус имплицитности как лингвистического феномена, как речевой стратегии и механизма ее реализации;

2) рассмотреть когнитивные и языковые (дискурсивные) характеристики речевого взаимодействия как функциональной среды возникновения и реализации имплицитности;

3) исследовать градуальность имплицитности и провести компаративный типологический анализ маркеров имплицитного содержания в коммуникации;

4) выявить функциональный диапазон основных языковых и речевых средств реализации категории имплицитности во французских малых фольклорных формах (анекдотах);

5) выделить универсальное и особенное в реализации категории имплицитности во французском языке.

Такая постановка проблемы предопределила основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Порождение имплицитного содержания является универсальной категориальной ситуацией обыденного и художественно-литературного коммуникативного взаимодействия.

2. Имплицитность проявляет когнитивно-логические и прагмалингви-стические механизмы речевого взаимодействия.

3. Стратегия имплицитности амбивалентна и коррелирует как с положительными дискурсивными стратегиями (мейозис, мелиоративность), так и

со стратегиями, нарушающими принцип кооперации, направленными на ущемление «позитивного лица» собеседника (ирония, насмешка, сарказм).

4. Имплицитность основана на принципе экономии речевого усилия (А Мартине) и не противоречит связности и успешности дискурсивной реализации речевого взаимодействия.

5 Имплицитность реализуется в виде определенных категориальных ситуаций (фреймов), в частности, намека, инсинуации, иронии, дискурсивного манипулирования и т.д. и носит маркированный оценочно-прагматический и конвенционально-культурологический характер.

6. Ядерным средством реализации имплицитности в диалогическом дискурсе является реплика как особый тип высказывания, обладающий совокупностью нетривиальных пропозициональных, иллокутивных, аргумента-тивных, интерперсональных и дискурсивных свойств.

7. Имплицитность градуальна и регламентируется более или менее эксплицитными средствами в разножанровых речевых практиках, в частности, в рассматриваемых в работе французских малых фольклорных формах (анекдоты и т.п.).

8. В жанре анекдота основным средством и жанрообразующим механизмом лежит пуанте — реплика-маркер имплицитного (выводного) смысла, лежащего в основе интегрального смысла текста анекдота и его перлокутив-ного эффекта — комического.

Задачи исследования потребовали применения определенных методов исследования. Были применены методики логического анализа языковых употреблений, корпусной лингвистики, лингвопрагматический метод контрастного анализа языковых, речевых средств и контекста (ситуации) речевого взаимодействия, а также семантико-компонентный, оппозитивный, интер-претационно-импликативный методы лингвистического анализа.

Теоретическая значимость работы состоит в применении концепции интегральной семантики при анализе имплицитных составляющих смысла выказывания и текста, объединяющих семантические и прагматические зна-

чения, причем последние — в качестве центрального компонента интерпретации. Такой подход позволил обосновать связь между интерпретирующей семантикой и компетентностным картированием когнитивного пространства коммуникантов, выявить центральную роль интерпретанты языкового знака, показать значимость отдельных маркеров имплицитного содержания, в частности, реплики-пуанты в малом фольклорном жанре анекдота на материале

французского языка.

Практическая значимость данного исследования определяется необходимостью углубления лингводидактических аспектов коммуникативной компетенции за счет формализации имплицитной когниолингвистической составляющей как неотъемлемого параметра речевого взаимодействия с учетом этнолингвистических особенностей межкультурного общения. Знание механизмов интерпретации имплицитного содержания иноязычного высказывания является ключом к аутентичному речевому взаимодействию.

Результаты исследования могут использоваться при разработке отдельных тем в процессе изучения теории коммуникации и межкультурной коммуникации, прагматики и грамматики речи французского языка, интерпретации текста. Полученные данные могут служить материалом для написания

квалификационных работ студентов.

Апробация теоретических положений и выводов диссертационного исследования осуществлялась в форме докладов на международных, региональных и межвузовских научных конференциях (Ростов-на-Дону 2009 г., Воронеж 2009 г., Пятигорск 2009-2011гг.). Все основные положения диссертации изложены в 12 публикациях автора общим объемом около 3 п.л.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографии, Списка словарей и Списка источников примеров.

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, ставится проблема, определяются основная цель и задачи исследования, дается общая характеристика исследовательской парадигмы и методов

исследования, раскрывается научная новизна, теоретическое и практическое значение работы.

Первая глава «Интеракциональная категория имплицитности в речевом взаимодействии» посвящена раскрытию природы формирования имплицитного содержания высказывания, функционально-прагматическим характеристикам имплицитного смыслообразования как составляющей общего когнитивного пространства участников речевой интеракции.

Во Второй главе «Реплика как функционально-речевой маркер имплицитного содержания» выводится механизм маркирования имплицитного содержания в условиях речевого взаимодействия, позволяющий собеседникам осуществлять референцию к невыраженному эксплицитно интеракциональ-ному смыслу.

В Третьей главе «Имплицитность как речежанровый механизм (на материале французского анекдота)» рассматриваются особенности использования имплицитного смыслообразования в формировании жанровых особенностей текстов разной уровневой типологии, основанных на импликативных механизмах интерпретации.

В Выводах, подытоживающих каждую главу, и в Заключении обобщаются результаты, приводятся основные положения и подводится концептуальное обобщение проведенного исследования.

В Приложении I и II приводятся прототипическая тематика французского анекдота (концептуальное картирование пропозиционального пространства) и пример особенностей индивидуальной интерпретации имплицитности поэтического текста (Вяч. Вс. Иванов).

и

ГЛАВА I. ИНТЕРАКЦИОНАЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ ИМПЛИЦИТНО-СТИ В РЕЧЕВОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ

Человека делает человеком в большей мере то, о чем он умалчивает, нежели то, что он говорит.

(А. Камю. «Миф о Сизифе»)

Проблема имплицитности, непрямой передачи содержания в речи исследуется в современной лингвистической философии (логический анализ естественного языка), семиотике, психолингвистике.

По словам Б.Т. Танеева, «любое высказывание, выполняющее коммуникативную функцию, следует рассматривать как незавершенное и неполное. Начальную семантику высказывания всегда дополняет и заверш�