автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Инструментальные основы музыкальной культуры саами

Полный текст автореферата диссертации по теме "Инструментальные основы музыкальной культуры саами"

На правах рукописи

СОЛОВЬЕВ Игорь Владимирович

ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ СААМИ

Специальность 17.00.02 — Музыкальное искусство

1 2 МЬ?

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Санкт-Петербург — 2012

005015111

Работа выполнена на секторе инструментоведения Федерального государственного бюджетного научно-исследовательского учреждения «Российский институт истории искусств».

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор искусствоведения, профессор Мациевский Игорь Владимирович

доктор искусствоведения, профессор Герасимов Олег Михайлович

кандидат искусствоведения, доцент Алпатова Ангелина Сергеевна

Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств

Защита состоится «14» марта 2012 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 210.014.01 при Российском институте истории искусств по адресу: 190000, Санкт-Петербург, Исаакиевская пл., д. 5.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского института истории искусств.

Автореферат разослан «13» февраля 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор искусствоведения

Лапин В. А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящая диссертация посвящена музыкальному инструментарию и инструментальной традиции саами. Саами сохранили до наших дней уникальное духовное и материальное наследие. Трудность его постижения обусловлена как сложными процессами становления этноса, так и неугасающими дискуссиями об этногенезе, языковых и межкультурных взаимосвязях в исторических, этнографических, археологических, антропологических и лингвистических исследованиях.

Актуальность данного исследования обусловлена:

1) существенным местом инструментализма в традиционной культуре саами и его высокими художественными достоинствами;

2) значимостью изучения саамской традиции для расширения представлений о культурах малых народов и развития современной науки (этнологии, теории музыкальных систем, когнитивного музыкознания);

3) современными тенденциями по возрождению этнического искусства;

4) отсутствием до настоящего времени комплексного исследования саамских музыкальных инструментов и инструментальной музыки;

5) задачами подготовки современных мастеров этнической музыки в сфере реконструкции образцов инструментария и особенностей исполнительства.

Степень разработанности темы. До настоящего времени сведения о саамской инструментальной традиции в целом и инструментарии в частности остаются фрагментарными и крайне редко привлекают внимание исследователей. Это можно объяснить тремя основными причинами.

Первая связана со стремительным угасанием и утратой важнейшего культурного пласта — традиционной обрядовой жизни, когда инструмент находился в синкретическом комплексе звуковой и пластической организации ритуалов: магических заклинаний, звукоподражаний, культового пения, ритуальных передвижений и жестов.

Вторая причина заключается в известной недооценке академическим музыкознанием шумовых инструментов (как менее значимых и недостаточно развитых звуковых орудий) по сравнению с интонирующими музыкальными инструментами.

Третья связана со сложившимися в этнографической науке представлениями о музыкальной культуре саами как о сугубо песенной.

Историко-теоретическую базу исследования составляют фундаментальные труды, посвященные проблемам истории, систематики

архаических звуковых орудий и музыкальных инструментов В. Маийо-на, К. Закса и Э. Хорнбостеля. Важными для настоящего исследования явились опыты по исторической стратиграфии, осуществленные А. Шеффнером, К. Штумпфом, А. Неустроевым, М. Ивановым-Борец-ким, И. Грубером, И. Земцовским. В области музыкальной археологии актуальными для нас стали работы Э. Хикманн, С. Бибикова, Р. Садоко-ва, А. Оськина, В. Мараева, А. Абловой.

Значимыми для данной диссертации явились компаративные исследования инструментальной музыки и музыкального инструментария народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Э. Эмсхаймера, И. Богданова (Бродского), Н. Соломоновой, Ю. Шейкина, С. Мезенцевой, О. Доб-жанской; традиционного русского и финно-угорского инструментария в работах Е. Гиппиуса, А. Банина, В. Беляева, Ю. Бойко, И. Мациевско-го, О. Герасимова, П. Чисталева, Н. Бояркина, А. Вяйсанена, А. Черепа-хиной, Н. Александровой, И. Тынуриста; исследования пограничных явлений между пением, речью, корпоромузыкой и инструментализмом в работах Л. Белявского, Э. Алексеева, А. Абловой, М. Лобанова, Ю. Бойко, И. Мациевского. Существенное значение в становлении настоящего исследования имели труды А. Веселовского, Е. Мелетинского,

A. Вижинтаса, И. Богданова, А. Алпатовой, посвященные проблемам синкретизма в архаических культурах, а также теория контонации И. Мациевского.

В вопросах традиционной хореографии мы опирались на работы

B. Мальми, С. Карабановой, И. Семаковой, А. Соколова; в изучении стилистических особенностей и жанровой систематики инструментальной традиции — на труды Е. Гиппиуса, О. Эльшека; в вопросах музыкальной социологии — на работы К. Квитки, А. Сохора, Э. Алексеева, А. Мозиаса, И. Виндгольца; в области музыкального мышления, психологии восприятия, народной эстетики и аксиологии — на труды Е. Назайкинского, Л. Леви-Брюля, Г. Орлова, Ф. Бозе, В. Мациевской,

C. Утегалиевой, В. Медушевского, Г. Коломиец. Важнейшим аспектом изучения семантики инструментальной музыки стал семиотический подход Ю. Лотмана и его развитие в музыкознании М. Таракановым, И. Земцовским, И. Богдановым, А. Алпатовой, А. Мухамбетовой, Г. Бе-галиновой, Б. Аманжолом и др.

Изучение музыкальной культуры саами связано с работами как западноевропейских, так и отечественных исследователей: Я. Фельма-на, А. Лауниса, К. Тирена, В. Данкерта, Э. Эмсхаймера, И. Состамой-нена, М. Чулаки, В. Сенкевич-Гудковой, И. Семаковой, И. Травиной, И. Богданова, А. Абловой, Ю. Шпиницкой, Г. Карповой и ряда других ученых.

Раскрытие области саамской инструментальной традиции было бы невозможным без междисциплинарного подхода. В нашей работе мы руководствовались этнографическими исследованиями традиционного быта, прикладного искусства, истории первобытного общества, мифологии, древних верований, шаманизма, а также сведениями по этногенезу, археологии, языкознанию. Автор опирался на труды И. Шеф-фера, К. Линнея, Т. Итконена, Э. Манкера, Н. Харузина, В. Визе, В. Немировича-Данченко, В. Рыкова, С. Токарева, Е. Торчинова, А. Бу-рыкина, Н. Мечковской, А. Вестман, Н. Прайса, А. Косменко, Т. Лу-кьянченко, И. Манюхина, Г. Керта, В. Сенкевич-Гудковой, А. Чаплик, Н. Друри. В. Демина, В. Трошина, В. Мизина, Н. Большаковой и других исследователей-саамоведов.

Цель настоящей диссертации — раскрытие инструментальных основ традиционной культуры саами.

К числу основных задач исследования относятся:

1) описание, классификация и введение в научный обиход всего корпуса традиционного саамского инструментария;

2) анализ традиционных обрядов и научная реконструкция связанных с ними архаических звуковых орудий;

3) изучение звуковой составляющей окружающего природного пространства, феноменов физической и биологической музыки с целью выявления связи природного и антропологического факторов в становлении традиционного инструментализма;

4) изучение специфических черт саамского мусического искусства: звукоподражаний в пении, речи, корпороимитаций, традиционных хореографических форм в координации с инструментализмом;

5) изучение древних поверий, легенд, отражающих мифологический контекст саамской традиции, традиционного мышления через представления этноса о звучащем мире;

6) выявление этноисторических и социокультурных предпосылок формирования инструментализма в саамской культуре: генезиса музыкального инструментария, ареального распространения и функционирования;

7) освещение традиционной практики изготовления инструментов, а также опытов их реконструкции.

Основу диссертации составляет комплексный подход в изучении этнического музыкального искусства.

Методология и методика исследований опирается:

1) на системный подход в изучении традиционного искусства;

2) системно-этнофонический метод, основанный на исследовании инструментализма в целостной системе этнической культуры, синхронном изучении инструментария и исполняемой музыки при их документации и анализе;

3) комплексно-апробационный метод (сформулированный В. Ма-циевской), предполагающий непосредственное апробирование исследователем собственного полевого материала: исполнительских приемов, тембрально-артикуляционных характеристик, особенностей морфологических и эргологических признаков традиционного инструментария;

4) когнитивный метод, раскрывающий важнейшие аспекты изучения и понимания традиционной культуры: эстетику, музыкальное мышление, терминологию и теорию музыкального искусства в свете задач современного когнитивного музыкознания;

5) актуальным для нашего исследования явился также антропологический метод, сформировавшийся в последнее время в смежных науках: этнографии, археологии, лингвистике, этномузыковедении. Он связан с эвристической реконструкцией явлений, отражающих архаические черты традиционных сообществ. В основе метода — изучение взаимодействия природного и антропологического аспектов взаимовлияния окружающего природного пространства и традиционного сообщества. Данный подход позволяет сформулировать эвристические гипотезы, направленные на моделирование звучаний окружающего пространства (т. н. явлений физической и биологической музыки), реконструкцию типов музыкального инструментария и его функционирования, традиционных представлений о семантике акустического, этно-ландшафтного пространства традиционной культуры (работы П. Секе, А. Абловой, А. Алпатовой, В. Мизина, В. Трошина, Н. Прайса и других исследователей).

Источннковую базу настоящего диссертационного исследования составляет собственный полевой материал, собранный в ходе экспедиций 1999-2010 гг. Это наблюдения, практика непосредственного освоения игры на саамских инструментах, аудио- и видеозаписи образцов музыкального искусства, фото и чертежи инструментов, данные опроса информантов — носителей традиции, а также широкого круга энтузиастов, интересующихся саамской культурой. Среди них музыканты-исполнители, художники, мастера-изготовители музыкальных инструментов и предметов декоративно-прикладного искусства, саамские писатели, учителя саамского языка.

В работе использована энциклопедическая, этнографическая и этно-музыковедческая литература, многочисленные письменные и иконографические источники, посвященные традиционной саамской культуре на

русском, латинском, немецком, шведском, норвежском, финском и английском языках ХН-ХХ1 вв. Значительное место принадлежит также словарям саамского языка.

В диссертации учтены письменные архивы и материалы экспозиций Ловозерского краеведческого музея (с. Ловозеро Мурманской обл.), Национального культурного центра (с. Ловозеро Мурманской обл.), Музея саамского языка и литературы им. О. Вороновой (пос. Ревда Мурманской обл.), Государственного музея антропологии и этнографии РАН (г. Санкт-Петербург), Шведского национального музея (г. Умео, округ Вестерботен), Государственного исторического музея (г. Стокгольм).

Научная новизна диссертации обусловлена как самим материалом, так и применяемыми в нашем исследовании методиками.

1. Впервые в науке осуществлено целостное, комплексное описание саамского автохтонного и заимствованного инструментария, его систематизация и классификация. Собранные нами полевые материалы сопоставлены с данными анализа традиционных обрядов, саамской музыкальной эстетики, теории и терминологии в контексте генезиса инструментов, их ареального распространения, функционирования на основе диахронного и синхронного изучения.

2. Впервые в науке выявлены взаимосвязи звуковой составляющей окружающего природного пространства, феноменов физической и биологической музыки с традиционным инструментализмом.

3. Впервые исследованы голосовые и инструментальные звукоподражания в трудовом звукотворчестве, танцевально-игровых видах фольклора в их координации с инструментализмом.

4. К числу новаций относится также рассмотрение пограничных явлений в саамской традиции, в частности, между инструментализмом, речью, корпоромузыкой, развитие идеи о взаимовлиянии певческой и инструментальной артикуляции.

5. Впервые в музыкознании исследованы сферы функционирования саамского инструментария в синкретическом единстве мусических искусств.

6. Впервые в саамоведении осуществлена жанровая систематизация инструментальной и вокально-инструментальной музыки.

Практическая значимость диссертации заключается:

1) в возможности включения результатов исследования в сферу научных направлений в области органологии, этномузыковедения, музыкальной фольклористики, культурологии, этнопедагогики;

2) использовании материалов диссертации для организации общественно-просветительской работы, учебного процесса в высших и средних

специальных заведениях финно-угорских республик и регионов России в области традиционной музыкальной культуры: курсах ознакомления с народной музыкальной культурой и традиционными инструментами, классах певческого и инструментального ансамблей, народного музыкального творчества, сравнительного музыкознания, систематизации музыкально-этнографического материала;

3) раскрытии дальнейших перспектив в области сравнительного изучения музыки традиционных культур народов циркумполярной зоны и типологически сходных регионов;

4) становлении и выявлении новых подходов в исследованиях архаического искусства, находящегося на стадии угасания и исчезновения;

5) создании практической методики освоения инструментального исполнительства руководителями фольклорных ансамблей, фольк-лорно-этнографических обществ, обратившихся к реконструкции обрядовых образцов саамского традиционного искусства в их сценическом воплощении.

Апробация исследования осуществлялась на заседаниях сектора инструментоведения Российского института истории искусств. Основные идеи диссертации представлены в докладах на всероссийских, международных научно-практических конференциях, конгрессах, симпозиумах, проходивших в Санкт-Петербурге, Ижевске, Сыктывкаре, Петрозаводске, а также отражены в пятнадцати статьях, опубликованных в разных изданиях, в т. ч. трех периодических научных журналах из перечня ВАК РФ.

Цели, задачи и специфика диссертации отразились в ее структуре. Работа состоит из Введения, пяти глав, Заключения, Списка литературы и Приложений.

Первая глава посвящена этноисторическим предпосылкам формирования и бытования саамского инструментализма; вторая — органографии автохтонных и заимствованных инструментов: идиофонов, хордофонов и аэрофонов в саамской традиционной культуре; третья — саамским мембранофонам. В четвертой главе рассмотрены вопросы взаимодействия инструментализма и смежных мусических искусств (голосовых имитаций, пения, хореографии) в комплексе речевого, певческого и кинетического компонентов синкретического искусства. Пятая глава посвящена когнитивному исследованию традиционной саамской эстетики и теории музыки. Библиографический список содержит 274 источника на русском, латинском, немецком, шведском, норвежском, финском и английском языках.

В приложениях представлены: историко-этнографическая справка; региональная классификация саамских диалектных групп; иконографический материал: географические, диалектные и административные карты, литографии, рисунки, фото и чертежи музыкальных инструментов, изображения ландшафта, культовых объектов, традиционного орнамента и предметов материальной традиционной культуры; нотации произведений традиционной саамской музыки; классификационные таблицы музыкальных инструментов и жанровых сфер саамского му-сического искусства; саамский алфавит и фонетическая транскрипция саамских слов; словарь музыкально-этнографических терминов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении сформулирована актуальность темы, определены цели и задачи, методологические ориентиры, базовый материал, дано обоснование научной новизны диссертации. Представлена историография изучения традиционной музыкальной культуры саами в связи с тематикой задач исследования.

Первая глава «Этноисторические предпосылки формирования инструментализма в искусстве саами» посвящена изучению культурно-исторического контекста становления и развития саамской инструментальной традиции. Среди основных факторов, обусловивших ее специфику, — ареальное функционирование саамского инструментария, особенности генезиса и распространения саамских музыкальных инструментов, социально-политические факторы и их влияние на традиционную культуру саами в целом.

В первом разделе рассмотрение природного и антропологического аспектов позволило автору ввести в научный оборот понятие когнитивно-звуковой ландшафт как отражение звучания физического и биологического миров (т. н. физическую и биологическую музыку) и показать их влияние на формирование музыкальной традиции.

Актуальным для современного зтноинструментоведения стала фиксация природных акустических феноменов — гудящих, щелкающих, шипящих звуков, выявленных в междисциплинарных исследованиях геологов, историков, археологов, этнографов, биологов с целью реконструкции сакральных саамских культовых мегалитических памятников — сейдов. Названные звуковые феномены связаны как с особенностями геологических процессов земной коры, атмосферными явлениями, так и внешними факторами: формой, расположением, постановкой,

конструкцией, влиянием воздушных масс (эоловы литофоны) на природные объекты.

Акустические свойства ряда мегалитических объектов, наличие морфологических особенностей (отколотых частей, выбоин), отражающих взаимодействие природного и антропогенного факторов, позволяют идентифицировать данные объекты в качестве звуковых орудий —ударяемых литофонов. Изучение данных явлений позволяет не только учитывать их в числе звуковых объектов, но и более обоснованно рассуждать о генезисе инструментальных явлений, напрямую связанных с физической и биологической музыкой, формирующей акустический эталон саамского звуковосприятия, который отражает целостный контекст традиционного звукового мира в музыкальной культуре саами.

Сопоставление различных видов ландшафта в контексте мифологической, обрядовой и хозяйственной практики саами дает основания произвести гипотетическую ареалъную классификацию функционирования инструментальной музыки. В этом плане можно говорить о двух видах инструментального функционирования в этноландшафт-ных зонах: 1) культового и 2) хозяйственно-промыслового. Разумеется, их границы достаточно условны, поскольку и обрядовая, и хозяйственная деятельность на ранних этапах саамской этноистории носила синкретичный характер; ритуальное звукотворчество могло входить как в первый, так и во второй из названных типов.

Морфология саамского музыкального инструментария тесным образом связана с флорой и фауной Лапландии. Так, основной корпус инструментария (прежде всего, группа идиофонов) составляют кости и иные анатомические части животных: рога, копыта, шкура и сухожилия оленя, медвежьи, волчьи клыки и когти, щучьи и лосиные зубы, горло арктической гагары, тетерева и гуся. Материалом одного из специфических образцов саамского бубна (чашеобразного типа) является березовый или сосновый нарост — кап; аэрофон гобойного типа fadnu(o) (зап.-саам.) изготавливается из распространенного з.онтичного растения, произрастающего в Лапландии — дягиля лекарственного (Angelica archangelica (лат.)).

Сопоставление сигналов, издаваемых птицами Лапландии (т. н. биологическая музыка), со звуковыми характеристиками литофонов открывает новые возможности для реконструкции архаичных тембро-ритмических структур благодаря введению нами в научный обиход ряда зафиксированных в полевой практике саамских инструментов. Прослеживается связь островных птичьих сигналов с наигрышами на соударяемых и ударяемых идиофонах, материковых сигналов — на

стержневых идиофонах. Специфика лапландской природы также нашла отражение в звукоизобразительных словах саамского языка, что видно из анализа фонетической структуры звукоизобразительных слов, используемых при описании ландшафта и в различных видах хозяйственной деятельности. Так, у оленеводов в звукоизобразительных словах присутствуют сочетания согласных фонем, символизирующие некое действие, понятие или группу понятий — названия острых предметов, резких звуков при стремительных ударах, крике; рыболовы для обозначения светлых, холодных, прозрачных явлений и предметов также используют определенные звукосочетания. Обращение к данной области языкознания позволяет нам обозначить реалии в пограничных явлениях между речью и инструментализмом.

Изучение ландшафтных особенностей, климата, флоры и фауны, хозяйственных типов, сакральных культовых комплексов саами сопоставляется с речевыми, интонационными, ритмическими, визуально-кинетическими, тембральными формами звуковой коммуникации, позволят в дальнейшем расширить, конкретизировать и выстроить аре-альную типологию локусов акустического пространства Лапландии.

Второй раздел главы обращен к вопросам генезиса и идентификации аутентичного саамского музыкального инструментария. В свете не до конца проясненного этногенеза эти вопросы становятся особенно актуальными. Различные точки зрения об этногенезе саамов отразились и в представлениях о происхождении, распространении и взаимовлиянии как ранних, архаических, так и поздних, общеевропейских, инструментов. Остро дискуссионными представляются также вопросы межэтнических контактов со скандинавскими, прибалтийско-финскими, пермскими, волжско-финскими, югорскими, северосамодийскими, южно-сибирскими народностями на протяжении раннего периода саамской этноистории. Учитывая базисные положения антропологов, археологов, лингвистов, этнологов, мы должны видеть два пути генезиса саамского музыкального инструментария: первый — как результат контактов и заимствований на протяжении всей истории этноса, второй— через реконструкцию сохранившихся автохтонных элементов культурного наследия этноса. Исследование стратиграфии музыкального инструментария позволяет выделить три периода становления традиционной саамской культуры: протолапландский, древнелапландский и современный саамский.

Важным направлением в изучении традиционного инструментария является включение в круг наших исследований археологических сведений. Особый интерес для этноинструментоведов представляет

идентификация археологических культовых предметов, которые могли оказаться в ряду звуковых орудий. Костяные предметы, являющиеся зооморфными атрибутами: стилизованные шеи и туловища животных — лося, медведя (вероятно, ритуальные жезлы, топоры-молоты и посохи); кости животных — оленя, медведя, лося, волка, а также птиц и рыб — одни из самых распространенных амулетов в саамской традиции. Возможно, данные артефакты являются прототипами архаичных саамских идиофонов (ударяемых, соударяемых, стержневых, шнуровых и пр.). Применение многочисленных металлических предметов: украшений из олова, меди, бронзы, латуни, серебра (колец), пластин в качестве звучащих погремушек в обрядовой культуре — знаковое явление. Их бытование в саамской культуре связано с распространением на Север поволжской культуры в раннем железном веке (700 до н. э. — 300 н. э). Изучение древних культовых памятников, образцов наскального искусства (петроглифов, писаниц) позволяет расширить хронологические границы бытования музыкальных инструментов саами, а также реконструировать формы при сопоставлении их с изображениями-символами и выявить семантику инструментария.

Компаративные исследования саамского инструментария (в частности, мембранофонов) с бубнами народов Сибири показывают, что чашеобразный тип саамского мембранофона является автохтонным образцом саамской традиции — уникальным, не имеющим аналогов в иных культурах, в то время как рамный тип обладает рядом морфо-эргологических аналогий с бубнами сибирских этносов.

Отсутствие хордофонов в саамской культуре (за редкими исключениями), скорее всего, обусловлено огромной ролью шаманского бубна — главного атрибута культовых практик, своего рода мифологического символа в традиционном сознании саами.

Существование некоторых типов аэрофонов в саамской традиции можно проследить в период дофинно-угорских контактов этноса. Саами, вероятно, стали использовать свистковые аэрофоны-манки нюрк (клд.) намного раньше — до формирования финно-угорского языкового сообщества, примерно в III тыс. до н. э. Отсутствие грифных отверстий на свистковых флейтах — их определяющая эргологическая особенность, указывающая на принадлежность данного типа инструментов к древней саамской культуре, тогда как бытование аэрофонов с грифны-ми отверстиями — шалмей гобойного типа fadno — возможный результат эргологических заимствований как на территории Фенноскандии, так и за ее пределами.

В третьем разделе главы рассматривается проблема влияния христианства на этническую консолидацию саами. Миссионерская деятельность, достигшая своего апогея во второй половине XVII — середине XVIII в., отразилась в двух планах: 1) активном и мощном влиянии политических институтов власти, направленном на искоренение традиционного быта саами; 2) защитительной тенденции — сохранения и продолжения (континуации) традиции.

Наиболее сложным в исследованиях традиционной культуры саами является постижение специфики саамского шаманизма, которая характеризуется как анимизм с элементами шаманского кулыпа. Шаманизм проявился и на своеобразии культурно-общественного функционирования саамского инструментализма. Анализ магических практик при использовании главного сакрального атрибута — саамского бубна и сопутствующих звуковых орудий показал, что ритуальное «музицирование» на ранних этапах этнической истории (инструментальное, речевое, певческое, магические заклинания, поведенческий статус и пр.) до выделения статуса шамана могло характеризоваться большим разнообразием и богатством исполнительской техники в связи с большим числом участников-исполнителей, незакрепленностью за определенными лицами инструментария и культовых звуковых атрибутов.

В результате выделения нуэйта (саам, нуэйт, нойт — колдун, шаман) в особый статус, отражающий исторически позднее явление в саамской традиции по сравнению с ролью глав родов и семей на ранних этапах этногенеза, происходит совмещение им основных функций — шамана, жреца, колдуна, ворожея. Данный исторический факт оказался решающим в социальной иерархии участников действа, повлекшим изменение в звуковой организации обрядов. Актуализируется роль индивидуальной исполнительской техники — знакового элемента искусства шамана, явственно осознаваемого традиционным сообществом.

Существующие табу на участие женщин в обрядовой жизни не носили тотального характера и были ограничены исключительно охотничьими ритуалами. С большой вероятностью можно предполагать, что сохранение в саамской традиции многочисленных женских божеств говорит о существовании в ранней этнической истории саами развитого матриархата и полноценной роли женщин в обрядовой жизни традиционного сообщества.

Во второй главе «Идиофоны, хордофоны и аэрофоны в культуре саами» представлен опыт целостного описания и введения в научный обиход всего известного на сегодняшний день инструментария саами.

Исходя из многомерности материала и особой значимости мембранофонов, эта группа рассматривается нами в отдельной главе. Выявление традиционных хордофонов связано с недостаточностью органологиче-ских сведений и отсутствием их в нашей полевой практике (имеются лишь два фрагментарных упоминания). Нами использовался принятый в современном инструментоведении алгоритм описания согласно систематике Э. Хорнбостеля и К. Закса. При этом, с одной стороны, мы используем индексы систематики, с другой — особо отмечаем те инструменты, которые отражают контаминацию двух и более групп (в их эргологических разновидностях).

В этнографических источниках мы встречаем фрагментарные сведения о довольно значительном количестве инструментов, которые в полевой практике не обнаружены до сегодняшнего дня. Это свободные аэрофоны из бересты, свистковые флейты из кости, закрытые флейты Пана (вопрос о сольном или ансамблевом их функционировании остается открытым), амбюшурные трубы из коровьего рога, бумажной и металлической воронки и коры, музыкальный лук, 3-7-струнный хордофон. Во избежание объективных ошибок некоторые из перечисленных инструментов не систематизируются во второй главе, т. к. не представляется возможным осуществить их детальное описание, учитывающее эрголо-гические характеристики, классификацию, распространение, функционирование, акустику и пр.

Первый раздел главы представлен органографией автохтонных музыкальных инструментов саами.

Одна из самых распространенных, представленных большим количеством типов и разновидностей — группа идиофонов. Это уе^еге (зап.-саам. — молот) — контаминация ударяемых стержней и стержневых погремушек (111.21:112.112); тагкей кэльтанч (клд.1 — постучалки); тсатске (от коми-ижемского диалекта — тотшкодны, тотшкодчы-ны — ударить) — соударяемые идиофоны (111.12); чорвэнч (клд. — рожки) — соударяемые идиофоны из оленьего рога (111.11).

Грабилка (рус. — совок для сбора ягод) с оленьим рогом (вост,-саам. — чуэрьв), применяемого в качестве ударника, — это контаминация ударяемого и скребкового идиофона (111.2:112.2); коавас (клд.— чум)— рамная погремушка (112.12); «природные камушки» кедък (вост.-саам. — камень) — соударяемые литофоны (111.1); «Звонкой» камень (рус.) — ударяемый литофон (111.2) и идиофоны (литофоны) с дутьем — эоловые литофоны (14). Металлические колокольца келл

1 Клд. — кильдинский диалект.

(клд. — колокольчик) — языковые колокола (111.242.122); shereda (вост,-саам.) — сосуды-погремушки (112.13); кэннц (клд. — коготь) — шнуровые погремушки (112.111); givrienreseltakk (зап.-саам. — убранство волшебного бубна) — контаминация нанизанных, рамных, подвесок, шнуровых погремушек, укрепляемых к мембранофону (112.11:112.12:112.121:112.111); baja, veike, pallm (зап.-саам.), arpa (вост.-саам.) — рамные погремушки («указатели») (112.12), применяемые для ритуалов предсказаний. В числе идиофонов и звучащие атрибуты традиционного костюма — подвески-погремушки (112.121): нызан-кабперь (клд.), кгакка (зап.-саам.), тассэм (клд.), почень (йок.)2.

В числе свободных аэрофонов: piessj (вост.-саам. — береста) — самозвучащий аэрофон с прерывателем в виде ленточного язычка (412.1); наввып (клд. — зверь) — вращаемый аэрофон (412.21); хоуфф (клд. — звукоподр.) — вихревой аэрофон (412.22). Среди собственно духовых инструментов: нюрк (клд. — свистеть, щебетать) — флейта с внутренней сердечниковой щелью без грифных отверстий (421.221.11) и fadnu(o) — гобой с коническим каналом и грифными отверстиями (422.111.2).

Во втором разделе представлены заимствованные инструменты саами, большей частью относящиеся к позднему пласту саамской культуры. Условность разделения инструментов на аутентичные и заимствованные обусловлена своеобразием саамской этноистории. В древнейший период этногенеза, наряду с архаическими звуковыми орудиями, имело место и функционирование инструментов, отражающих этнокультурные контакты за пределами Лапландии. Впоследствии распространение общеевропейского инструментария в культуре саами в результате тесных межэтнических связей с непосредственными соседями: карелами, вепсами, финнами, русскими, шведами, норвежцами — приобрело особую значимость. В связи с предложенной периодизацией инструментов на ранние автохтонные и поздние заимствованные, хронологические границы их бытования в ряде случаев могут не совпадать. Таковы традиционные инструменты Фенноскандии: карело-финская цитра — кантеле и скандинавская пастушья труба — лур.

Группу хордофонов представляют: псалмодикон (сканд.) — контаминация дощечной цитры с резонаторным ящиком и яремной лютни (314.122:321.2. А — с накладным грифом вдоль верхней деки инструмента); кантеле (карел.-фин., саам. — kaddlas) — дощечная цитра с резонаторным ящиком (314.122); мандолина, балалайка — чашечные шейковые

2 Иок. — йоканьгскин диалекг.

лютни (321.321); скрипт — коробчато-шейковая лютня (321.322); э^бпка (зап.-саам.) — простой хордофон (31).

Среди аэрофонов этой группы мы выделили два типа инструментов. Это лур (сканд.) — натуральная продольная труба с мундштуком (423.121.12); концертино, аккордеон, гармоника (двухрядная), баян, губная гармоника — набор проскакивающих язычков (412.132).

Третья глава «Саамские мембранофоны» посвящена одному из самых ярких символов саамской традиции — шаманскому бубну Куэмдес (клд.)Юоагс1ез (зап.-саам.) — контаминация котло-барабанов с корпусом (кадло) чашеобразной формы и рамных погремушек (211.1:112.12); Семге (зап.-саам.) — контаминация одностороннего рамного барабана с рукояткой (бубен) и нанизанных, рамных, подвесок, шнуровых погремушек (211.311.32:112.11:112.12:112.121:112.111); Каппш (вост.-саам.) — контаминация одностороннего рамного барабана с рукояткой (бубен) и подвесок, рамных погремушек (211.311.32:112.12:112.121). Масштабы распространения, видовое разнообразие, особая значимость в культуре, с учетом многочисленных аспектов функционирования и структуры саамских мембранофонов, стали основной причиной появления отдельной главы.

Несмотря на автономное рассмотрение мембранофонов, ряд положений, касающихся вопросов семантики названий, их происхождения, компаративных исследований, трактовки символов-изображений на мембране, морфологии неотъемлемых атрибутов саамского мембранофона в качестве самостоятельных звуковых артефактов — ударников, указателей, подвесок-погремушек, этносоциального контекста функционирования, выходят за рамки отдельной главы, тесно взаимосвязаны и находят отражение практически во всех разделах диссертации.

Данная глава содержит органографическое описание саамских мембранофонов, их классификацию, морфологию, эргологию. Это касается как аутентичных образцов, так и современных конструктивных моделей. Изучение древних поверий направляет наши органологические исследования к рассмотрению таких аспектов темы, как сакральные территории (важные при выборе дерева в качестве материала для будущего инструмента), процедура освящения шаманского бубна.

Структурно развитым представлен раздел, посвященный вопросам функционирования и звуковой организации мембранофонов в контексте шаманских ритуалов саами. Магический и сакральный характер наигрышей на бубне проявляется в их функционировании в определенных обрядах, принадлежности конкретного типа и разновидности

инструмента к определенному действу и специализадии шамана, проявляющейся также в посадке музыканта и постановке инструмента в соответствующем исполнительском акте.

Детально дифференцированы специфические исполнительские техники и приемы звукоизвлечения с использованием специальных указателей — предметов из кости, латуни, меди, серебра, дерева, предназначенных для ритуалов предсказания, которые располагают на мембране инструмента. Вследствие вибрации ее поверхности, путем возбуждения колотушкой (ударником), происходит перемещение указателей по магическим символам-изображениям.

Последний раздел главы является одним из самых существенных при изучении саамских мембранофонов. Показаны связи звуковой организации саамского шаманского ритуала с трансперсональными шаманскими техниками. Обозначена связь саамских представлений о тембральной семантике инструмента с его ролью в ритуальном акустическом пространстве. Путем апробации современных реконструктивных образцов выявлена их тембральная характеристика с учетом эрго-морфологических параметров самих инструментов и типов ударника. Исполнительская артикуляция на саамских мембранофонах тесно связана с эрго-морфологическими характеристиками инструмента, сакральной практикой его применения, спецификой их структурной организации, принадлежности к определенным ритуалам, а также особенностями исполнительской техники и приемов звукоизвлечения, базирующихся на триаде слухового, зрительного и двигательного компонентов.

В четвертой главе «Инструментализм и смежные мусические искусства» дана характеристика тех видов традиционного саамского искусства — пения, голосовых звукоподражаний, хореографии, которые непосредственно связаны с инструментальной музыкой.

В первом разделе раскрываются взаимосвязи тембро-артикуляцион-ной основы интонирования в пограничных явлениях между пением и инструментализмом, сопоставлены специфические приемы саамского пения с игрой на музыкальных инструментах, выявлены инструментальные признаки на основе сочетания слухового, визуального и кинетического начал в звукоизобразительных словах саамского языка. Произведен анализ имитационного типа голосового интонирования на примере звукоподражаний животному миру как наиболее яркого феномена в саамской культуре.

Также нами исследованы пастушьи голосовые сигналы — оленеводческие зовы и приманивания, относящиеся к пограничным явлениям

между речью, пением, инструментальной корпоромузыкой, функционирующие как в оленеводческом хозяйстве, так и танцевально-игровых, ансамблевых формах саамского мусического искусства.

Второй раздел раскрывает взаимосвязи инструментализма и кинетики тела. В этом аспекте рассмотрены хлопки, прыжки, удары по корпусу, кружения и прочие движения-жесты, продуцирующие явления аутоинструментализма. В хореографических формах ярко отражается семантика синкретических первоистоков саамского искусства.

В третьем разделе на основе представленного материала произведена классификация жанровых сфер традиционного саамского мусического искусства.

В пятой главе «Музыкальная эстетика как отражение традиционного мышления саами (инструментоведческий аспект)» рассматривается традиционная музыкальная семантика собственно инструментальных форм саамского искусства: выявлена и структурирована его терминология, символика, эстетические представления народности о звуке и звучаниях в мифологическом контексте.

Первый раздел главы обращен к проблемам терлшнологии саамского музыкального инструментария. Органологические названия рассматриваются в следующих дефинициях: заимствованные термины инструментов у народностей, находящихся в контакте на протяжении разных этапов саамской этноистории; названия, отражающие материал и форму инструментов; термины, связанные со способом звукоизвлечения (в т. ч. звукоподражаниями); названия, отражающие функцию инструментов; топонимическая терминология. Особое место занимает трактовка этнографической терминологии в контексте организации традиционных обрядов.

Второй раздел посвящен интерпретации знаков и символов в традиционном мышлении саами на примере декора саамских инструментов и их функционирования в обряде. Рассмотрена семантика формы и орнамента, роль цветовой символики, функции числа в метроритмической и тембральной организации саамских обрядов. В мировоззрении древних саами форма объекта, материал, орнамент, цвет, временные и числовые координаты являются не только способом самовыражения, но и составляют базис традиционного мышления этноса.

Третий раздел отражает исследование семантики саамского звукового мировосприятия. Его мифологический контекст связан с осознанием сложной системы древних саамских знаний, отраженных в дошедших до нашего времени многочисленных преданиях, легендах, сказках, мифах,

приметах, суевериях, т. к. в них моделируется множество явлений окружающей действительности, связанных с этническим звуковосприятием. Саами с большим почтением относились ко всему, что могло быть услышано. «Размытость» границ между живой и мертвой материей репрезентирует анимистические представления о тотальной одушевленности миров в древнем саамском мировоззрении. Тонкие грани слухового, зрительного и кинетического мировосприятия тесно переплетены с окружающим звуковым пространством. Природа синкретизма здесь проявляется в принципиальной недифференцированности в традиционном сознании звукового источника; голосового, инструментального и кинетического (в т. ч. аутоинструментального).

Своеобразие саамского музыкального мышления, которое исходит из целостного восприятия звучащего мира, может быть раскрыто в кон-тонационной парадигме тембрально-регистровых, артикуляционных, темповых, ритмических и динамических контрастов, а также звука и его табу (ритуальной тишины): в громких — высоких, резких, щелкающих, звенящих и тихих — низких, шелестящих, шипящих, гулких, матовых звучаниях; в непредсказуемых мобильных градациях от спокойного, монотонного до стремительного темпа; в специфических артикуляционных певческих и инструментальных приемах речитации и глиссандирования, периодичной и свободной ритмической организации оппозиционных, но в своей основе синкретических субстанций. Парадоксальность данных контрастов позволяет говорить о сложной системе древних саамских знаний о звуковом окружающем пространстве. Исполнительская звуковая реализация их раскрывается в стремлении нивелировать границы между объектами имитации и собственно имитирующим.

Таким образом, истоки саамского звукового мировосприятия следует искать в комплексе зрительных, эмоционально-чувственных, динамических, тембральных, темпо-ритмических, артикуляционно-кине-тических его проявлений, связанных с имитационной сферой в саамском музыкальном исполнительстве, отражающей как материальные объекты, так и невещественные — мифологические образы.

В Заключении сформулированы выводы, содержащие основные результаты и перспективы диссертации.

Музыкальный инструментарий саами чрезвычайно богат и представлен всеми основными группами систематики Э. Хорнбостеля и К. Закса: идиофонами, мембранофонами, хордофонами и аэрофонами, причем каждая из групп имеет несколько видовых версий (наиболее репрезентативным оказался автохтонный инструментарий). Большая

часть заимствованной группы инструментов сегодня не зафиксирована в полевой практике и требует дальнейшего исследования.

Пограничным явлением между инструментализмом и другими видами саамского искусства является звукоподражание в исполнительской реализации — речевой, певческой, кинетической.

Техника игры и тембро-артикуляционные характеристики инструментального исполнительства тесно связаны со специфическими певческими приемами интонирования и фонетическими структурами звукоизобразительных слов саамского языка.

Инструментальные, речевые, певческие, корпоромузыкальные исполнительские реализации отражают синкретические взаимосвязи в саамской традиции звука, жеста, движения, ритма, фразировки, композиции и позволяют выявить семантику акустики природно-ландшафтного и обрядового звукового пространства.

На защиту вынесены следующие положения:

1. Традиционная инструментальная музыка саами представлена высокоразвитым искусством и тесным образом связана со всеми компонентами синкретического художественного целого.

2. Изучение семантики звукового, визуально-объектного (культовые историко-археологические памятники, элементы кинетики) пространства в этносемиотическом аспекте позволяет воссоздать тембральные, динамические, жестово-кинетические и ритмические уровни взаимодействия культовой сферы функционирования инструментария иму-сических искусств.

3. Оппозиции звучаний: тембральные, динамические, звуковысот-ные, в т. ч. табу на звук в обрядовой и бытовой традиционной сфере, — позволяют говорить о сложной системе древних саамских знаний об окружающем звучащем пространстве.

4. Понятие когнитивно-звуковой ландшафт, введенное в диссертацию, открывает перспективу дальнейшего выявления этнического и исторического звукоидеала на основании изучения звукового пространства Лапландии (физической и биологической музыки) и его влияния на традиционное творчество.

Дальнейшее рассмотрение инструментальной специфики функционирования традиционной культуры саами должно вестись с учетом детальной систематизации поведенческого, кинетического, ритмического, зрительного, вербального, тембрально-интонационного компонентов исполнительства, составляющих единое контонационное звуковое пространство. Это возможно реализовать путем диахронного и синхронного изучения традиционной саамской культуры, моделирования форм исполнительской

реализации в тесном сотрудничестве инструментоведов с представителями смежных научных дисциплин — историков, этнологов, этнографов, антропологов, археологов, лингвистов, акустиков, материаловедов, искусствоведов и культурологов, а также с руководителями творческих организаций, учебных групп, фольклорных и этнографических ансамблей.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах:

А. В изданиях, рекомендованных ВАК:

1. К вопросу о генезисе музыкальных инструментов саами // Проблемы музыкальной науки. — 2008. — № 2 (3). — С. 45—51. [0,5 п. л.].

2. Музыкальные инструменты саами: история изучения и современное состояние // Музыковедение. — 2008. — № 3 — С. 60—64. [0,5 п. л.].

3. Медвежий праздник в традиционной культуре саами // Вестник МГУКИ. — 2009. — № 4 (30). — С. 249—252. [0,4 п. л.].

Б. В других научных изданиях:

4. Жест как знаковая система в изучении архаической музыкальной культуры (на примере саамского этноса) // Музыкальное финноугроведение: актуальные проблемы национального музыкального образования: всероссийская научная этномузыковедческая конференция. — Петрозаводск, 2005. — С. 71—74. [0,3 п. л.].

5. Инструментальные основы музыкальной культуры саами (к вопросу реконструкции) // Вопросы инструментоведения. Вып 5. Ч. 1. — СПб., 2004. — С. 122—125. [0,4 п. л.].

6. К вопросам научного описания музыкальной культуры саами // Российский институт истории искусств и европейское инструменто-ведение. Тезисы международной научной конференции. СПб., 2002. — С. 28—31. [0,2 п. л.].

7. К вопросу о параллелях в музыкальном инструментарии коми и саами // Духовная культура финно-угорских народов России. Материалы всероссийской научной конференции к 80-летию Анатолия Константиновича Микушева. — Сыктывкар, 2007. — С. 116—119. [0,5 п. л.].

8. К вопросу о реконструкции музыкального инструментария саами // Современные методы изучения и сохранения традиционных культур народов Карелии. — Петрозаводск, 2010. — С. 52—55. [0,4 п. л.].

9. Музыкальные инструменты саами в истории культуры // Музыкальные инструменты в истории культуры. Сборник тезисов и рефератов международной научной конференции, посвященной 100-летию К. А. Верткова. — СПб., 2006. — С. 65—67. [0,3 п. л.].

10. О музыкальном инструментарии саамов: некоторые уточнения классификации // Культурные коды двух тысячелетий. Вып. 1.Традиционные культуры: локализация и динамика. Материалы международной научной конференции. — Петрозаводск, 2000. — С. 89—92. [0,4 п. л.].

11. О семантике звукового мира Лапландии // Голос в культуре. Ритмы и голоса природы в музыке. — СПб., 2011. — С. 33—42. [0,5 п. л.].

12. Саамские мембранофоны: вопросы функционирования // Вопросы инструментоведения. Вып. 7. ( К 120-летию К. Закса). Материалы Седьмого международного инструментоведческого конгресса «Благо-датовские чтения». — СПб., 2010. — С. 149—154. [0,3 п. л.].

13. Саамские мембранофоны (некоторые аспекты классификации и типологии) // Этническая традиция в современной музыкальной культуре. Материалы международного симпозиума посвященные 80-летию А. Вижинтаса. — СПб., 2010. — С. 70—72. [0,3 п. л.].

14. Саамский медвежий праздник в аспекте муссических традиций // Инструментальная музыка в межкультурном пространстве. Проблемы артикуляции: рефераты докладов и материалы Международной инстру-ментоведческой конференции. — СПб., 2008. — С. 74—77. [0,4 п. л.].

15. Семантика невербальных средств выразительности в традиционной культуре саами // Русский Север и восточные финно-угры: проблемы пространственно-временного диалога. — Ижевск, 2006. — С. 166— 170. [0,4 п. л.].

Подписано в печать 28.12.11. Формат 60 х 84 '/|6. Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Изд. № 18.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования ПЕТРОЗАВОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Отпечатано в типографии Издательства ПетрГУ 185910, Петрозаводск, пр. Ленина, 33