автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Историческое познание в России как культурная традиция

Полный текст автореферата диссертации по теме "Историческое познание в России как культурная традиция"

Направахрукописи

ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ В РОССИИ КАК КУЛЬТУРНАЯ ТРАДЦИЯ

Специальность 09.00.13 - Религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Ставрополь - 2004

Работа выполнена в Ставропольском государственном университете

Научный руководитель доктор философских наук, профессор

Грачев Василий Дмитриевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Зашита состоится «27» апреля 2004 года в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 212.256.06 при Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, корпус 1а, аудитория 416.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, корпус 1.

Автореферат разослан «26» марта 2004 года.

Штемпель Людмила Александровна

доктор исторических наук, доцент Булыгина Тамара Александровна

Ведущая организация

Армавирский государственный педагогический университет

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Динамизм современных социальных процессов, интенсивный рост национального самосознания на рубеже тысячелетий актуализировали проблему смысла истории. Эти обстоятельства в свою очередь привели к активизации социального и особенно исторического познания. В подобных условиях представляется наиболее адекватным использование философско-культурологических методов анализа исторических явлений и процессов. Философско-культуроло-гический подход позволяет дать не только объяснение сущности самой истории, но и показать разнообразные пути и формы ее познания.

Следует заметить, что в ситуации социальной нестабильности результаты именно исторического познания, облекающиеся в различные формы этносоциальной памяти, являются средством удовлетворения потребности общества в сохранении непрерывности развития посредством традиций и, следовательно, выступают условием устойчивого функционирования общества.

Можно выделить несколько факторов, которые важно иметь в виду при исследовании исторического познания в России как культурной традиции.

Первым из них является фактор глобальности, выражающийся в тесной связи, взаимодействии элементов целого. Мир стал сегодня не просто «тесным», но тесно взаимосвязанным. Именно на этом фоне мы можем глубже понять себя в оценках других культур и цивилизаций.

Второй фактор, это рост общей культуры населения и как следствие активизация самопознания человека и общества. Как только общество достигает определенной ступени развития, интерес к самопознанию становится существенной потребностью духовно-культурного развития, и именно историческое познание является одним из средств удовлетворения такой потребности.

Третий фактор проистекает из тесной связи истории и политики. Эта связь присутствует всегда, но для России она особенно актуальна. Сегодня так называемые «деполитизация» и «деидеологизация» играют роль понятий, не столько научных, сколько нравственных, страхующих историка от откровенного обслуживания групповых интересов. Российский исторический процесс (включая его познание) в этом смысле обладает некоторыми отличительными чертами, игнорировать которые невозможно.

Четвертый фактор имеет ярко выраженную практическую направленность. Суть его состоит в том, что необходимость обращения к анализу исторического познания в России связана с поисками аргументов для своей

этнической и индивидуальной идентификации, а также обоснованием (оправданием) своих действий в различных сферах общественной жизни как внутри страны, так и за ее пределами.

Именно эти факторы, по нашему мнению, придают исследованию исторического познания в России как культурной традиции актуальность и практическую значимость.

Анализируя степень научной разработанности исследуемой проблемы, необходимо отметить, что изучением различных аспектов исторического познания занимаются многие зарубежные и отечественные ученые.

Основной тематикой исторических исследований была и остается проблема всемирности, и сегодня возможности рассмотрения различных сторон исторического процесса в их единстве существенно расширились. В разнообразных научных школах на первый план выдвигаются дисциплины, сторонники которых ранее других почувствовали «дыхание времени». Во Франции в авангарде проблематика ментальности, которой занимаются третье и четвертое поколения «Анналов», в США - модифицированная психоистория и интеллектуальная история, в ФРГ- историческая антропология и история повседневности, в Британии - антропологически и психологически переориентированная социальная история.

Изучению логико-теоретических и методологических проблем исследования прошлого посвящены работы Р. Арона, В. Дильтея, Г. Зиммеля, Р. Коллингвуда, А. Тойнби, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона, О. Шпенглера, К. Ясперса и др.

Особое направление в историческом познании связано с трудами ученых, относящихся к школе «Анналов». Представители французской школы «Анналов» (М. Блок, Ф. Бродель, Ж. Дюби и др.) и их последователи в отечественной науке (Ю.А. Афанасьев, АЛ. Гуревич, Ю.Л. Бессмертный и др.) способствовали появлению «новой исторической науки», с обогащенной и обновленной проблематикой исследований, более углубленному изучению методологии исторического познания.

Не умаляя достоинств идей таких авторитетных зарубежных ученых как Г. Адаме, К. Беккер, Я. Буркхардт, Б. Кроче, в трудах которых рассматривается специфика исторической реальности, а также идей и взглядов В. Вин-дельбанда, М. Вебера, Г. Риккерта, Э. Трёльча, которые разрабатывали ценностную составляющую исторического процесса, необходимо остановиться и на анализе работ отечественных ученых, посвященных специфике исторического познания в России.

Актуальные для современной эпистемологии проблемы специфики идей, понятий, концепций исторического познания, а также проблемы

исторической реальности и многоаспектности исторического знания находятся в центре внимания А.И. Ракитова, Л.П. Репиной, К.В. Хвостова,

A.О. Чубарьяна.

Социальным и эпистемологическим факторам, влияющим на формирование методологии исторического познания, посвящены работы А.А. Богданова (Малиновского), Н.А. Бердяева, А.С. Лаппо- Данилевского, Л.П. Карсавина, В.И. Ленина, Г.Ш. Милюкова, П.В. Плеханова, ПА. Сорокина, С .Л. Франка,

B.Ф. Эрна. В их работах анализируется взаимообусловленность методологии исторического познания и теорий исторического процесса, выявляется обусловленность эпистемологических концепций общеисторическими факторами, раскрываются особенности методологических построений в российской эпистемологической традиции. Эта отечественная исследовательская традиция была продолжена такими учеными как СИ. Гончарук, Л.А. Журавлев, В .Ж. Келле, М.Л. Ковальзон, В.П. Кохановский, Б.Г. Могильницкнй.

В отечественной философской литературе вопрос о природе исторического знания, как равнодействующей всего сложнейшего комплекса объективных и субъективных факторов, рассматривается такими исследователями, как А.С. Ахиезер, П.В. Волобуев, А.Я. Гуревич, Н.С. Злобин, А.Ф. Зотов, С.Э. Крапивенский, Н.И. Лапин, В.М. Межуев, Н.Н. Трубников.

В исследовании исторического познания можно выделить несколько подходов и в их числе: гносеологический (Кохановский В.П., А.И. Ракитов, А.К. Уледов); аксиологический (МЛ. Барг, А.В. Гулыга, ЮА Левада), оценивающий историческое познание как основу и механизм преемственности, как осознание исторической идентичности; социологический (Л.М. Дробижева, A.M. Коршунов, А. А. Овсянников), представители которого акцентируют внимание на социальной значимости исторического знания.

Современная проблематика исторического познания достойно представлена на научной конференции «Историческое знание и интеллектуальная культура» (Москва, декабрь 2001), организованной Институтом всеобщей истории РАН и Обществом интеллектуальной истории, а также на межрегиональном научно-методическом семинаре «Современное историческое познание: методология и методика компаративных исследований» (Москва, февраль 2002). На этих форумах показано, что одной из исходных предпосылок современной интеллектуальной истории является осознание неразрывной связи между историей самих идей и идейных комплексов, с одной стороны, и историей условий и форм интеллектуальной деятельности, с другой. В исследовательское поле интеллектуальной истории оказался включен и анализ разнообразного мыслительного инструментария,

конкретных способов концептуализации окружающей природы и социума, и изучение форм, средств, институтов интеллектуального общения, а также их взаимоотношений с «внешним» миром культуры.

Для диссертационного исследования особый интерес представляет проблема соотношения исторического знания и интеллектуальной культуры современности (работы И.Н. Ионова, Е.И. Пивовара, А.В. Полетаева, И.М. Савельевой, СО. Шмидта). Трансформации мира интеллектуальной культуры в контексте социальных и гносеологических процессов XX века применительно к России исследованы ТА. Булыгиной, А.Н. Дмитриевым, Е.Н. Морозовой, В.А. Шаповаловым.

Но каковы бы ни были школы и направления, как в философии культуры, так и в самой исторической науке, основным полем, на котором пересекаются интересы всех этих направлений, являются глубинные структуры, «архетипы» исторического понимания. В многообразии теоретических построений обнаруживается достаточно устойчивый набор базисных моделей, с помощью которых люди структурируют историческое прошлое, и это дает возможность диссертанту сформулировать свою концепцию исследования исторического познания в России как культурной традиции.

Таким образом, актуальность, степень разработанности и значение проблемы определили выбор темы исследования, его содержание, структуру, объект, предмет, цель и задачи работы.

Объектом исследования является социальное познание в социокультурном контексте.

В качестве предмета исследования выступает социокультурная обусловленность исторического познания в России.

Цель предпринимаемого исследования состоит в фиксации исторического познания как культурной традиции в России, а также в анализе изменения предмета исторического познания и соответственно его форм с позиций философии культуры.

Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих исследовательских задач:

1. Подвергнуть рассмотрению методологию исторического познания в условиях методологического и мировоззренческого плюрализма и обосновать свой методологический выбор при исследовании заявленной проблематики.

2 Выявить особенности исторического познания в России и соотнести их с культурными традициями.

3. Рассмотреть преемственность исторического познания и определить характерные сбои в передаче исторического знания в условиях цивилиза-ционных разломов.

4. Показать эволюцию предмета исторического познания по градации «история богов» - «история героев - «история людей».

5. Сформулировать теоретические положения и практические предложения, направленные на повышение эффективности исторического познания в условиях современной России.

Общетеоретическую и методологическую базу исследования составили три основных информационных массива.

1. Историко-философское наследие, фундаментальные выводы из произведений классиков мировой философии по проблемам социального и исторического познания.

2. Исследования русских, советских, российских и зарубежных авторов, которые посвящены анализу становления и развития исторического познания в России как культурной традиции.

3. Научные изыскания психологов, лингвистов, социологов, связанные с исследованием процесса исторического познания как разновидности социального познания.

Кроме этого в диссертации использованы аналитические возможности культурологии, социосинергетики, эволюционной эпистемологии, феноменологии, герменевтики, антропологии, социальной психологии, психолингвистики, семиотики. Автором в исследовательских целях применялись также принципы и методы истории, исторической психологии, интеллектуальной истории, социологии образования и других областей научного знания, которые непосредственно граничат с философско-культуроло-гическим анализом исторического познания.

Научная новизна диссертационного исследования, на наш взгляд, заключается в следующем.

1. Автором осуществлен философско-культурологический анализ исторического познания в отличие от преимущественно гносеологического или сугубо исторического подходов к анализу проблематики познания прошлого.

2. Рассмотрены особенности исторического познания и прослежено сопряжение этих особенностей с общими закономерностями социального познания.

3. Выявлена специфика исторического познания, определяемая культурными особенностями российской действительности.

4. Показано изменение предмета исторического познания в зависимости от этапов культурно-исторического развития самой России.

5. Обоснован и сформулирован тезис о необходимости восстановлении преемственности исторического познания в России.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Зависимость интеллектуальных традиций от состояния исторического познания. При формировании интеллектуальных традиций в различные периоды развития культуры России гносеологическая проблематика неоднократно выходила на первый план. Деятельность человека носит, как правило, осмысленный характер. В основе этой деятельности (осмысленной, осознанной) находится знание и поэтому познавательный (гносеологический) компонент всегда расположен если не в основе, то, по крайней мере, в начале человеческой деятельности. Именно правильное (историческое) начало создает базу для эффективного познания и именно от начала зависит истинность исторического знания и как следствие результаты социальной практики.

2 Преемственность исторического познания в России (и в этом ее специфика) обеспечивается не столько непременным соблюдением интеллектуальных традиций по подобию кумулятивного эффекта, сколько наоборот; постоянная смена вектора российского культурного развития приводит к бурному росту новых форм связи исторической памяти.

3. Разброс в предметном паче теоретического и обыденного уровней исторического сознания и познания в России сегодня настолько значителен, что это приводит к непониманию друг друга в собственном стране. Наблюдается то, что уже было в нашей истории, когда реформы Петра I раскололи общество и привели к образованию двух различных укладов — «почвы» и «цивилизации» - по терминологии В. Ключевского. «Почва» — это уклад, основные черты которого сложились в условиях Московского царства. С ним была связана основная масса населения. «Цивилизация» — это уклад западного типа. Его выражала профессиональная интеллигенция и предприниматели, связанные с промышленным производством. Между «почвой» и «цивилизацией» была пропасть. Это отразилось и в лингвистическом разрыве. «Почва» говорила на русском языке, «цивилизация» — на французском. Эта расколотость России, противостояние двух культур -важнейший фактор, существенно препятствующий целостности исторического познания в России.

4 Изменения культурного поля России вносили и вносят существенные коррективы, как в эволюцию предмета по линии «история богов» — «история героев» — «история людей», так и в формы исторического познания от мистики до рационализма.

5. Процесс дифференциации исторического познания вследствие устойчивого роста исследовательского интереса к прошлому и появления

разнообразного (в том числе и междисциплинарного) инструментария его исследования приводит с одной стороны к углублению исследований прошлого, а с другой к потере видения собственно самой истории. ИСТОРИЯ при излишней детализации замещается историческими событиями.

Теоретическая и практическая значимость работы. Основные теоретические выводы, полученные в результате проведенного исследования, содержат решение методологических вопросов, относящихся к изучению проблем исторического познания в культурно-философском контексте, и могут быть использованы для дальнейшей разработки теории социального познания, в частности, рассмотрения особенностей эволюции исторического познания в России. Как содержание работы, так и имеющиеся в ней выводы и предложения могут быть использованы для решения актуальных проблем современного развития России:

- осознанию своей этнической идентичности и поиску своего места в мировом сообществе в соответствии с новыми геополитическими реалиями;

- укреплению этнонациональной памяти;

- сохранению преемственности исторического познания в условиях цивилизационных разломов.

Материалы диссертации могут быть использованы в учебных заведениях различного уровня и профиля, а также при проведении патриотической работы с населением.

Апробация работы осуществлена диссертантом в форме сообщений на методологических семинарах кафедры философии Ставропольского государственного университета, а также путем участия в работе следующих научных чтений и конференций:

- 2-й Региональной научно-практической конференции с участием представителей областей, краев и республик Юга России «Физическая культура, спорт и туризм Юга России в XXI столетии» (г. Ставрополь, июнь 2001 г.);

- 47-й и 48-й научно-методических конференциях преподавателей Ставропольского государственного университета «Университетская наука -региону» (г. Ставрополь, апрель 2002 г.; г. Ставрополь, апрель 2003 г.);

- научно-методических чтениях «Университетские чтения - 2003» (г. Пятигорск, январь 2003 г.);

- VI Межвузовской научно-методической конференции «Пути дальнейшего совершенствования подготовки инженерно-технических кадров для авиации Вооруженных Сил Российской Федерации» (г. Ставрополь, март 2003 г.);

- Региональной научно-практической конференции «Проблемы и перспективы научных исследований и образовательной практики в высшей школе в XXI веке» (г. Пятигорск, май 2003 г.).

Основные положения диссертационного исследования отражены в 8 публикациях общим объемом 1,8 п.л.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка, насчитывающего более 200 наименований. Общий объем диссертации 165 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении дается обоснование актуальности проблемы, степени ее разработанности, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость. Приводятся положения, выносимые на защиту и апробация результатов работы.

В первой главе «Теоретико-методологические основы анализа исторического познания» рассматриваются современные подходы к анализу сущности и форм исторического познания, соотношение исторического и социального познания. Обозначены параметры рассмотрения исторического познания в системе интеллектуальных традиций российской культуры.

Первый параграф «Методологические трудности определения предмета исторического познания и выбора средств его исследования» посвящен коллизиям рассмотрения исторического познания в России как культурной традиции, которые фиксируются уже с самого начала. Они начинаются уже с того, что под термином «история» (по замечанию А.И. Ракитова) различными исследователями понимается: последовательность событий, ситуаций и процессов в предшествующем развитии общества; описание, отражение этой последовательности; аналогичная деятельность в какой-либо частной сфере деятельности; любое занимательное повествование; необыкновенное событие, происшествие и т.д. В работе не детализируется дальнейшее понимание термина «история», так как для проводимого научного изыскания достаточно первых двух смыслов. Именно с применением этих двух смысловых сфер понимания истории исследуется историческое познание в России как культурная традиция.

В диссертации рассматривается соотношение теории и истории, позволившие выделить три основные позиции: либо речь ведется только о теоретическом знании, забывая или не замечая знание историческое;

либо анализируется историческое познание и только; либо теория и история рассматриваются в сопоставлении, что приводит к мысли об их полной противоположности.

Анализируя варианты ответа на вопрос о цели исторического познания, диссертант выделяет три варианта ответа:

1. Цель исторического познания - прошлое. До конца XVIII века такой взгляд на историю был преобладающим.

2. Цель исторического познания - настоящее. В пределах этой позиции рассматриваются взгляды Ф. Шиллера и Г. Гегеля.

3. Цель исторического познания - будущее. В проведенном анализе представлены подходы О. Конта и К. Маркса.

После детального рассмотрения этих вариантов автор приходит к заключению о том, что определение цели исторического познания и в соответствии с ней методологии исторического познания и тем более представление исторического познания в качестве культурной традиции представляется достаточно сложной, но решаемой задачей. В диссертации используются все три подхода к определению цели исторического познания, так как выбор зависит, в конечном счете, от прак-сеологических целей, которые ставит перед собой познающий историю субъект. Хотя ситуативно это могут быть и аксиологические, и гносеологические мотивы.

Особо обозначено то обстоятельство, что история как объект познания представляет собой мозаичный объект, а значит, для познания истории применимы специфические идейно-ценностные основания и способы реконструкции, которые в свою очередь формируют разнообразные стратегии познавательной деятельности. Исходя из этого, диссертант констатирует, что без рассмотрения специфики социальной реальности (а история является одной из ее разновидностей), подход к исследованию исторического познания в России как культурной традиции невозможен.

Выделяя трудности социального (в том числе исторического) познания связанные с предметом и методами нами отмечается, что указанные особенности исторического познания проявляются на всех уровнях процесса познания.

Солидаризируясь с некоторыми положениями работ Ю.М. Лотмана относительно исторического познания в России, нами показано, что интерпретации соотношения закономерного и случайного в истории, существующие до сих пор в исторической науке, в основном неудовлетворительны. Динамика исторического процесса предусматривает смену

(возможно, несинхронную, в различных пластах) процессов постепенного развития и хаотических участков с разнообразием непредсказуемых исходов, точек бифуркации. Именно точки выбора и момент непредсказуемости придают историческому процессу содержание, информативность, иначе, будучи абсолютно предсказуемым, он оказывался бы и абсолютно избыточным, так как по первому «кадру» можно бы определить все остальные. Поскольку выбор осуществляется людьми, то именно «человеческий фактор», ранее почти пренебрегаемый при научном рассмотрении истории, делается его главным предметом. После принятия такой научной парадигмы, картина мира неслыханно усложняется, и культуроведение, да и наука о человеке в целом, из области научной периферии превращается в междисциплинарную научную проблему.

В исследовании исторического познания в России как культурной традиции особое значение имеет проблема времени, его восприятия и выражения (отражения). В диссертации разводятся понятия социального и исторического времени. Проведенный анализ возможностей исследования прошлого посредством феномена темподесиненции (концепция С В. Мейена) позволил заключить: несмотря на то, что концепция темподесиненции оказывается противоречивой, тем не менее, проблема восстановления исторической темпоральности СВ. Мейеном, поставлена, верно.

В диссертации показано, что вопрос о специфике эпистемологического статуса прошлого по сравнению с настоящим до сих пор не решен, а отсюда сегодня преимущественное внимание ученых к историческому нарративу, - к языку, структуре, содержанию текста, создаваемого исследователем в процессе прочтения исторических свидетельств. Делается вывод, что в методологии философского, культурологического и исторического исследований накоплен разнообразный и достаточный инструментарий для того, чтобы решить поставленные исследовательские задачи.

Во втором параграфе «Специфика исторического познания в российской традицию) рассмотрены модели социальной реальности, а также показаны их аналитические возможности при исследовании исторического познания в России как культурной традиции.

В данном параграфе дается характеристика некоторых моделей социальной реальности и в их числе натуралистической, идеалистической и феноменологической. Отмечается, что приведенная характеристика моделей не исчерпывает всего их разнообразия, но эта характеристика является вполне приемлемой, чтобы с ее помощью исследование исторического

познания в России как культурной традиции получило достаточное обоснование. Выделяются следующие линии раскрытия философско-культу-рологического подхода к анализу познавательной традиции исследования прошлого России.

Во-первых, познание прошлого должно оформляться как система понятий и ценностей, опирающаяся на частнонаучное знание и которая в свою очередь представлена в контексте социально-духовной атмосферы бытия этноса и социума.

Во-вторых, осмысливая познание истории как интеллектуальную традицию, необходимо исходить из понимания человека как субъекта материального и духовного производства, в котором материализуются потребности в труде, познании, оценке, общении.

В-третьих, применение философско-культурологического подхода должно выявить «идеальный тип» традиции, исследование которого возможно в относительной абстракции от ее конкретно-исторических модификаций.

В-четвертых, философский принцип традиции как исторической судьбы человека и его народа позволяет обнаружить и обосновать роль познавательных традиции в оценке и преодолении нынешней социальной неустойчивости в России.

Характеризуя традицию отмечается, что традиция - это канон человеческого бытия, в котором человек удовлетворяет свои глубинные антропологические и экзистенциальные потребности: в социально-духовном становлении; в человеческих смыслах бытия; в самодостаточной интеграции индивидуального существования человека, в поиске его идентичности, что позволяет сохранять целостность и свободный простор своего духа (личного и общественно-национального); в признании («внутри» и «вне» страны) человека, этноса, социума.

В контексте рассуждений об историческом познании в России как культурной традиции в диссертации предлагается дефиниция понятия «традиция». Традиция, есть система целевых и нормативных антропологических (мировоззренческих и ментальных) представлений и установок, объективированная в ритуале, опосредованная культурой народа, выражающая сущностное ядро человеческого существования и мотивирующая деятельность и поведение людей. В пользу такого подхода к традиции выдвигается несколько аргументов. Во-первых, традиция есть фундаментальное антропогенетическое качество человека и социума. Во-вторых, традиция - подлинная герменевтика национальной истории

народа. В-третьих, традиция есть объективный закон исторического самоопределения народа, его эмпирической истории и исторической судьбы.

Характеризуя особенности исторического познания в российской традиции, подчеркивается, что с какой именно реальности историческое познание «снимает» знание, во многом зависит от особенностей национального менталитета и общества, в котором познание функционирует. Это может быть проиллюстрировано многочисленными программами «обрусения» науки, обильно представленными в отечественной интеллектуальной познавательной традиции. Так, К.С. Аксаков писал: «Мы уже полтораста лет стоим на почве исключительной национальности европейской, в жертву которой приносится наша народность; оттого именно мы еще ничем и не обогатили науки»; А.И. Герцен утверждал: «Нам навязали чужеземную традицию, нам швырнули науку»; Н.И. Кареев отмечал: «Для нас это (западная наука - Л.П.) - чужое платье, которое мы продолжаем носить по недоразумению», - и призывал к «обрусению» науки, состоящему в «самостоятельной переработке усвоенного с присоединением к нему того, что выработала сама русская жизнь»1.

Конечно, картина прошлого зависит от специфики познавательной ситуации, от социальной среды, в которой формируется исторический интерес индивидуальных субъектов познания, от этических принципов и характера эпохи, в которой реконструируется прошлое. Однако национальный мотив в историческом познании в России как культурной традиции все же явно прослеживается.

Таким образом, рассматривая специфику исторического познания в российской традиции необходимо учитывать как минимум несколько составляющих: колебательные движения культурного поля внутри России, специфику ментальности россиян (как сегодняшнего поколения, так и ранее живущих), возможности самого исторического познания как современного междисциплинарного научного направления.

Третий параграф «Проблема преемственности исторического познания в России» посвящен рассмотрению «интеллектуальных разрывов» в процессе исторического познания применительно к России.

Анализируя связь познавательной культуры с понятием «традиция», отмечается, что в последние годы наметился выход за пределы обыденного истолкования этого понятия как простого сохранения, наследования,

1 Аксаков К.С. Еще несколько слов о русском воззрении // Русская идея. - М., 1992. - С. 112-117; Герцен А.И. Prolegomena // Русская идея. М., 1992. - С. 118128; Кареев Н.И. О духе русской науки // Русская идея. М., 1992. - С. 171-184.

копирования и т.д. Традиция сегодня рассматривается как интегральная категория человеческой культуры, представляющая особый способ аккумуляции и трансляции коллективного опыта человеческой деятельности. Особое место в функционировании традиций как составной части познавательной культуры занимает проблема исторической преемственности. Сегодня историческая преемственность считается базовым понятием историко-философских исследований, задача которых - сохранение равновесия между тремя измерениями исторической культуры: эстетическим, политическим и культурным.

Для того чтобы сформулировать проблему преемственности исторического познания в России во всей ее полноте автор диссертации обращается к анализу понятия «поколение», так как именно посредством взаимодействия и органической смены поколений осуществляется трансляция культурных традиций.

Опираясь на понятие поколения данное X. Оргегой-и-Гассетом, который образно описывал его как караван, в котором идет пленный, но одновременно втайне свободный и удовлетворенный человек, «верный поэтам своего возраста, политическим идеям своего времени, типу женщин, торжествовавшему в дни его юности, и даже походке, к которой он привык в свои двадцать пять лет», - диссертант приходит к заключению о том, что философско-культурологическое понимание поколения включает в себя сразу несколько его значений.

Утверждая, что поколение - это люди, родившиеся примерно в одно и то же время, мы обращаемся к его демографическому значению; представляя смену поколений как ритм истории и культуры, в которой дети сменяют отцов, мы, не обособляясь от хронологического, вводим одновременно культурно-историческое значение; а поскольку нам особенно важно знать судьбу конкретных поколений, переживших в свое время уникальные, неповторимые события, оказавшие влияние на их восприятие жизни, взаимодействие со сверстниками, построение мира повседневности, то логично заключить, что конкретный социокультурный аспект также присутствует в философско-культурологическом понимании поколения.

Можно согласиться с позициями И.Т. Касавина и СВ. Чернецкой, которые характеризуют человеческое поколение как культурно-историческую общность людей, являющуюся субъектом культуры и истории, формирующуюся в результате взаимодейстзия биосоциодуховных факторов, а также коммуникативных процессов синхронного и диахронного планов.

Исторической миссией поколения является выполнение культуросохраня-ющей, культуропередающей и культуротворческой функций в их единстве.

В диссертации отмечается, что раскрытие проблемы преемственности исторического познания в России невозможно без обращения к анализу стереотипов, ибо передача культурного опыта (в том числе и познавательного) осуществляется во многом посредством социальных (познавательно-исторических) стереотипов.

Наличие познавательных исторических стереотипов играет весьма существенную роль в социальной жизни по той простой причине, что без них, при отсутствии исчерпывающей информации о происходившем, происходящем или наблюдаемом невозможны ни адекватная оценка, ни адекватный прогноз. И в этом смысле, стереотип: во-первых, позволяет резко сократить время реагирования на изменяющуюся реальность; во-вторых, ускорить процесс познания; в-третьих, предоставить хоть какое-то первичное основание для ориентировки в происходящем. Для более глубокого понимания значения стереотипов в исследовании преемственности исторического познания в России диссертант обращается к учению А.А. Ухтомского о доминанте.

Но преемственность исторического познания обеспечивается не только усилиями познающего субъекта, но и алгоритмами цивилизационного развития России. Для показа варианта решения проблемы преемственности исторического познания применительно к России автор обращается к работам и взглядам В.Н. Татищева (к его выделению трех этапов «всемирного умопросвячения»), а также к идеям князя М.М. Щербатова.

Прослеживая изменения познавательных возможностей людей по мере продвижения цивилизации и используя аналитические возможности хронобиологии, можно утверждать, что в Древней Руси принятое времяисчисление согласовывало социальное, биологическое и физическое время. Иначе говоря, природный, физиологический и социальный циклы были гармонизированы посредством определенного порядка летоисчисления.

В истории России наблюдается нарушение подобной гармонии трижды: принятие христианства; переход на новое летоисчисление «от Рождества Христова»; переход на «новый стиль» с разницей в 14 дней в XX веке. Как переход на «летнее» и «зимнее» время меняет психофизиологическое состояние отдельных индивидов, аналогично этому переход на новее летоисчисление меняло культурное поле, а главное мировосприятие и способы представления прошлого. Происходил разрыв времен-

ных и как следствие пространственных связей. Таким образом, преемственность в познании исторических явлений позволяет соединить исследуемые события в нечто единое, в пределах которого осуществляются анализ собранного и накопление нового материала, и в этом смысле преемственность является обязательным компонентом исторического познания.

Во второй главе «Эволюция исторического познания в культуре России» используя градацию Д. Вико, рассмотрены изменения как предмета исторического познания, так и его форм.

В первач параграфе «Генезис исторического познания. «История богов» показан вариант оформления предмета исторического познания в России. Сложность в исследовании «начала» исторического познания заключается в том, что «история богов» связана с анализом культуры Древней Руси. Осуществить подобный анализ непросто, так как с одной стороны, по мнению специалистов, от домонгольской Руси до нас дошло не более нескольких долей процента всех написанных тогда книг. С другой стороны, на Руси не существовало богословской и схоластической традиции, поэтому большинство понятий, скрывающихся за терминами и фразеологизмами древних русских источников, остались невербализо-ванными современниками.

Опираясь на работы К. Леви-Строса, посвященные первобытности, делается вывод о том, что история «первобытных народов» имеется, наличествует, доступ к ней весьма ограничен, но все же она досягаема для исследователей. Обращается внимание на то, что временная отдаленность «истории богов» Древней Руси не только кажущийся «минус» для исследователей прошлого. В этой отдаленности есть и положительный качества.

Преимущества исторического знания выявляются при сравнении его с теми знаниями относительно данных событий и процессов, которыми обладали их современники. Эти преимущества сводятся к следующему.

1. Опираясь на источники, историки могут рассматривать события и процессы, как с внутренней, так и с внешней стороны. Современники, являясь либо участниками, либо сторонними наблюдателями событий, как правило, не могут подняться над личными позициями и страстями.

2. Информация современников ограничена: многие документы и сведения, содержащиеся в частной переписке и личных архивах, им недоступны; идеологические, этнические, религиозные и языковые барьеры часто мешают участникам не только понять, но даже заметить те или иные события. Для историков эти препятствия либо полностью устраняются, либо играют гораздо меньшую роль.

3. Историк в состоянии проследить не только причины, но и следствия изучаемых событий и процессов, как правило, в больших интервалах времени. Современникам это почти недоступно, особенно в отношении следствий.

4. Современники, как правило, находятся во власти иллюзий, предрассудков, различных социально-психологических аффектов. Степень подобных заблуждений у историков несравненно меньше.

Но наряду с преимуществами есть и сложности достижения истины при познании прошлого: неполнота информации о прошлом; невозможность экспериментально-практического взаимодействия с прошлым; тесная связь исторического познания с идеологией.

Для уяснения генезиса предмета исторического познания древней Руси и формирования «истории богов» в диссертации специально рассмотрен вопрос о несоизмеримости культур (работы Н. Хансона, Т.Куна и П. Фейерабенда), вопрос, который неизбежно возникает при исследовании прошлого. Раскрывая суть тезиса о несоизмеримости, выделяется три вида несоизмеримости в научном (в том числе и историческом) познании: несоизмеримость проблем; разобщение; несоизмеримость значений терминов. Именно по причине несоизмеримости можно, следуя за О. Шпенглером, воскликнуть: «Но мы все еще до сегодняшнего дня ждем ответа философа, на каком языке написана история и как ее надлежит читать»1. В этом восклицании зафиксирована, хотя и несколько в гротескной форме, реальная познавательная ситуация по отношению к исследованию прошлого вообще и истории Древней Руси, следы которой обозначены лишь пунктиром.

В диссертации показано, что попытки модифицировать историческую науку, с тем, чтобы поднять ее до уровня физики, кибернетики, теории информации и т.д., зачастую сводятся к простым вербальным заимствованиям концептуальных схем и понятий из этих дисциплин без должного учета реальных проблем и специфик. К тому же и перспективы такого заимствования оцениваются весьма пессимистически. Так, например, Е.В. Золотухина рассуждая о научности в истории, достаточно категорически замечает: «Первая сфера, перед которой современная наука оказывается бессильна, это исторический процесс - эмпирическое движение жизни стран и народов во всем их многообразии»2.

1 Шпенглер О. Закат Европы. - М-Пг„ 1923. - Т.1. - С.6.

2 Золотухина Е.В. Пределы научности в жизни и истории // Кохановский В.П., Золотухина Е.В., Лешкевич Т.Г., Фатхи Т.Б. Философия для аспирантов. - Ростов-на Дону: Феникс, 2002. - С. 431.

Но, тем не менее, можно утверждать, что история Древней Руси не могла быть ничем иным как «историей богов». Нерасчлененность знания, малый временной промежуток между самим событием и его осмыслением, формирование, как самого предмета исторического познания, так и оформление форм его описания вот далеко не полный перечень тех условий, в которых шло становление исторического познания в Древней Руси.

Во втором параграфе «Изменение вектора исторического познания. «История героев» исследуются причины смены вектора исторического познания. Опираясь на идеи В.Ф. Эрна о «жизненных силах» и Э. Гуссерля о «большом отрыве современной культуры от мира обыденной жизни», а, также используя аналогию, мы вправе предположить, что разрыв в познании «истории богов» и истории реальной жизни требовал нового предмета исторического познания. Сама жизнь требовала от «истории богов» рекомендаций для решения практических задач, но подобная история в лучшем случае могла оказать духовную поддержку человеку. К тому же накопление исторических событий Древней Руси привели к «уплотнению» истории в пространственном отношении и как следствие к «замедлению» исторического времени. При этом следует подчеркнуть что, во-первых, в процессе познания прошлого было накоплено количество (исторические события в виде конкретных исторических фактов), во-вторых, вместе с количеством пришло и качество (обретение письменности).

Становление историзма, по сути, не что иное, как развитие все более тонкого, детального умения чувствовать и видеть прошлое как Другое -не обязательно чужое, но непременно другое. То есть это - постепенное становление, кристаллизация чувства Другого, обрастание его сугубо интеллектуальными средствами - только спроецированное на Время. Именно это состояние позволило дистанцироваться от происходящих событий, и наблюдать, и описывать их исторически.

И здесь следует обратиться к концепции Героя, ибо ГЕРОЙ идеально подходит на роль ДРУГОГО, так как одна из фундаментальных мифологем массового сознания - это представление о высшей, наделенной надындивидуальными свойствами инстанции, которую называют Героем. Используя исследования Дж. Кэмпбелла, можно констатировать наличие в сфере сознания особой структуры, которая придает каждому из навязанных извне образов и повествований стереотипное содержание. Эти образы и повествования укладываются в изначальную логико-символичес-

кую конструкцию о жизненном пути героя, которая, в сущности, является идеальной проекцией всех возможных вообще человеческих биографий на предлагаемый ей исторический факт или образ.

Используя классификацию мифологем героя В.Г. Туркиной (мифологема героя прометеевского типа, мифологема героя геркулесова типа, мифологема героя деметрианского типа и мифологема героя протеистического типа), а также анализ их реального функционирования в структуре духовной жизни, мы пришли к заключению, что именно притягательность ГЕРОЯ привела к перемене вектора исторического познания с «истории богов» на «историю героев».

Прошлое должно быть или материальным, существуя в форме исторических памятников, или духовным - в воспоминаниях и мыслях. Но оно должно быть представленным в настоящем, быть элементом настоящего.

В третьем параграфе «Реальная история. «История людей» продолжен анализ эволюции исторического познания в России как культурной традиции. Отмечается, что «Историю государства российского» Н.М. Карамзина невозможно отнести к «истории людей», так как еще Н.А. Полевой подверг эту работу критике, поскольку, по его словам, - «это, собственно, История Государей, а не государства, не народа».

То, что самоидентификация происходит благодаря историям, определяющим нашу историческую индивидуальность, можно увидеть не только на примере знаменитых биографий. «История ручается за человека» -так сформулировал тезис о происхождении индивидуальности в истории В. Шапп. Первое, что сделало возможным переход от «истории героев» к «истории людей», - это появление индивидуального имени. Второе, это продолжение первого, - изменения в самой исторической науке.

Как это ни странно, но категория фамилии появилась в России сравнительно недавно. В.А. Никонов в монографии «Имя и общество» утверждает, что у князей фамилии появились в XIV-XVI веках (по названию владений Курбский, Пронский), у помещиков - к XVI-XVII векам (от названия владений и по другим признакам - Лопухин, Морозов), для духовенства фамилии придумывались в XVIII веке (по названию церквей, драгоценных камней, цветов - Троицкий, Бриллиантов, Гиацинтов). У горожан фамилии появились к началу XIX века (Рыбников, Слесарев), у некоторых же крестьян их не было до конца XIX века.

Однако этому есть и коррективы. А.С. Сказко, рассматривая происхождение фамилий конкретно на примере Ставропольского края, заме-

чает: «Материалы ревизских сказок города Ставрополя дают основание оспаривать это утверждение В.А. Никонова, так как у всех мещан уже к середине XVIII века имеются фамилии, а у крестьян - к началу XIX века». В своих уточнениях она исходит из ревизских сказок города Ставрополя 1850 года (Государственный Ставропольский архив: Фонд 459, опись № 1, дело №48)!. Но в контексте исследования периода «истории людей» точное время появления фамилий не столь важно. Гораздо важней установление того факта, что массовое появление фамилий в России случилось вХУШ-ХТХвеках.

Поэтому в русской, а затем советской философской и исторической науках вопрос о личностном или биографическом аспекте историко-философского исследования лишь периодически привлекал внимание историков и философов. По-видимому, игнорирование «микроистории» объясняется, во-первых, «несовместимостью» данной темы с общесоциологической теорией, где человек рассматривается как часть более широких общностей, а не с точки зрения его индивидуальных качеств. Во-вторых, понимание истории как истории борьбы классов придавало рассмотрению жизнеописаний отдельных личностей прикладной характер, отводило им роль иллюстраций.

Таким образом, на исходе «истории героев» назревала очевидная необходимость исследования субъективистских, личностных моментов, реализующихся в историческом познании. Личностный момент (или фактор) - это индивидуальное, экзистенциальное бытие человека, в котором выражаются черты характера, способности, генетические признаки, особенности организма и интеллекта. Эти индивидуальные черты стали играть значительную роль в построении канвы исторического события, и все это привело, в конечном счете, к переводу предмета исторического познания с «эпохи героев» на «историю людей».

Исследуя период исторического познания под названием «история людей», необходимо обратить особое внимание на беспрецедентную политизацию исторического познания в России XX века. И историки, и исследуемое ими общество (советское, а затем и российское) находится на редкость в плотной атмосфере политизации. К тому же на характер исторического познания периода «истории людей» существенное влияние

1 См.: Сказко А.С. Фамилии мещан города Ставрополя первой половины XIX века // Филологические науки: Материалы 47 научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону» (3-27 апреля 2002 года). -■7 аврополь: Изд-во СГУ, 2002. - С.80-83

оказали ценности западной цивилизации, лежащие в основе западного образа жизни и менталитета, и навязываемые нам в качестве единственно истинного масштаба, приемлемого для переоценки нашего исторического прошлого и построения общества будущего. Однако, видимо, выражения «коллективного бессознательного» в индивидуально-историческом мышлении избежать нельзя.

Анализ подходов к историческому познанию в России как культурной традиции показывает как объектное, так и субъектное отношение к ней. Известно, что наибольшую информационную значимость несет в себе общественное наследие, то есть то, что подлежит передаче. При этом оказывается, что существование любой стабильной, сплоченной и способной к солидарным действиям общественной группы, а тем более этноса, невозможно без признания ее членами неких общих ценностей. Для того чтобы ценность стала общей, она должна быть зафиксирована, причем таким образом, чтобы постоянно оставаться доступной для понимания широких слоев общества. Именно поэтому историческое знание, вырабатываемое обществом и транслируемое в системе культуры как ценность, и составляет один из механизмов культуронаследования.

К этому следует добавить и то обстоятельство, что механизм культу-ронаследования реализуется в основном посредством языка. Поскольку язык является коммуникативным средством, то исходя из этого, можно выделить следующие формы традиций в историческом познании: факторная - то есть основанная на фактическом сообщении, имеющая непосредственно императивный характер; устная - эта форма традиции базируется на устной речи, представляющей собой систему как вербальных, так и паравербальных средств коммуникации (мимика, жест, интонация, мелодика); письменная - эта форма традиции базируется на письменной форме речи, характерными особенностями которой является ее дискретность и структурированность; специфическая - то есть приобретаемая традицией в условиях функционирования современных средств массовой коммуникации. Историческое знание, как особо организованный язык, является средством фиксации и передачи социальной информации, тем самым общественным наследием, представляющим собой общую ценность. При этом, говоря об историческом знании, мы вправе рассматривать его как «своеобразный портрет культуры», как образ своей цельности, уникальности, своего социально-исторического Я. Образ мира, воссозданный в историческом знании, являясь феноменом духовной жизни общества, обретает значение факта материальной культуры. Та-

ким образом, историческое познание в России содержит, закрепляет и развивает традицию.

В заключении подведены итога исследования, сформулированы предложения теоретического и практического характера, направленные на дальнейшее изучение исторического познания в России как культурной традиции, на возможности использования результатов исторического познания в процессах управления духовной жизнью современного российского общества.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

1. Полякова Л.Б. От «А» до «Я» за шесть шагов // Физическая культура, спорт и туризм Юга России в XXI столетии: Материалы 2-й Региональной научно-практической конференции. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - С. 145-146.

2. Полякова Л.Б. О необходимости теории исторического познания // Философия культуры, науки, языка: Материалы 47 научно-методической конференции «Университетская наука - региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002.-С. 23-25.

3. Полякова Л.Б. Значение философского «видения» в историческом познании // Философия культуры, науки, языка: Материалы 47 научно-методической конференции «Университетская наука - региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002. - С. 26-28.

4. Полякова Л.Б. Проблемы исторического познания и алгоритмы ци-вилизационного развития России // Философия культуры, науки, языка: Материалы 47 научно-методической конференции «Университетская наука - региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002. - С. 28-30.

5. Полякова Л.Б. Рациональные и оккультно-магические формы постижения действительности в структуре исторического познания // Университетские чтения -2003: Материалы научно-методических чтений Пятигорского государственного лингвистического университета. - Часть IV. -Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2003. - С.34-37.

6. Полякова Л.Б. Методологический потенциал категории «менталитет» («ментальность») в исследовании проблемы преемственности исторического познания в России // «Пути дальнейшего совершенствования подготовки инженерно-технических кадров для авиации Вооруженных Сил Российской Федерации»: Материалы VI Межвузовской научно-методической конференции. - Ставрополь: Изд-во филиала ВАТУ, 2003. - С.20-23.

7. Полякова Л.Б. Специфика культуры России как объект исторического познания // Философия культуры, науки, языка: Материалы 48 научно-методической конференции «Университетская наука - региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. - С.8-11.

8. Полякова Л.Б. Проблема преемственности в философии образования // Проблемы и перспективы научных исследований и образовательной практики в высшей школе XXI века: Материалы Региональной научно-практической конференции. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2003. - С.6-12.

Изд. лиц.серия ИД № 05975 от 03.10.2001 Подписано в печать 25.03.2004 Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,45 Уч.-изд.л. 1,26

Бумага офсетная Тираж 100 экз. Заказ 35

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул.Пушкина, 1.

. - 62 2 0

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Полякова, Любовь Борисовна

Введение.'.

Глава I. Теоретико-методологические основы анализа исторического познания.

§ 1. Методологические трудности определения предмета исторического познания и выбора средств его исследования.

§ 2. Специфика исторического познания в российской традиции

§ 3. Проблема преемственности исторического познания в России.

Глава II. Эволюция исторического познания в культуре России

§ 1. Генезис исторического познания. «История богов».

§ 2. Изменение вектора исторического познания. «История героев».

§ 3. Реальная история. «История людей».

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Полякова, Любовь Борисовна

Актуальность темы исследования. Динамизм современных социальных процессов, превращение национальной и региональной истории во всемирную, интенсивный рост национального самосознания на рубеже тысячелетий актуализировали проблему смысла истории. Эти обстоятельства в свою очередь привели к активизации социального и особенно исторического познания. В подобных условиях представляется наиболее адекватным использование философско-культурологических методов анализа исторических явлений и процессов. Философско-культурологический подход позволяет дать не только объяснение сущности самой истории, но и показать разнообразные пути и формы ее познания.

Необходимо заметить, что в условиях социальной нестабильности результаты именно исторического познания, облекающиеся в различные формы этносоциальной памяти, являются средством удовлетворения потребности общества в сохранении непрерывности развития посредством традиций и, следовательно, выступают условием устойчивого функционирования общества. Однако на историю как науку постоянно оказывают воздействия обстоятельства, находящиеся вне собственно ее исследовательского интереса. На интерпретацию исторического прошлого всегда влияли общественно-политические события и теории, философские школы, многообразные субъективные факторы. Эти связи истории и современности становились причиной дальнейшего ее развития и осмысления в категориях и закономерностях философии, культурологии, социологии, политологии и др.

К этому следует добавить то обстоятельство, что для российского общества особую значимость имеет проблема этносоциальной идентификации вновь возникшая в современной России, которая заново переживает поиск своего места в мировой истории.

Можно выделить несколько факторов, которые важно иметь в виду при исследовании исторического познания в России как культурной традиции.

Первым из них является фактор всемирности (глобальности), выражающийся в тесной связи, взаимодействии компонентов и элементов целого. Благодаря современным средствам связи и транспорту мир стал не просто «тесным», но тесно взаимосвязанным. Именно на этом фоне мы можем глубже понять себя в оценках других культур и цивилизаций.

Второй фактор, это рост общей культуры населения и как следствие активизация самопознания человека и общества. Как только общество достигает определенной ступени развития, интерес к самопознанию становится существенной потребностью духовно-культурного развития, и именно историческое познание является одним из средств удовлетворения такой потребности.

Третий фактор проистекает из тесной связи истории и политики. Эта > связь присутствует всегда, но для России она особенно актуальна. Сегодня так называемые «деполитизация» и «деидеологизация» играют роль понятий, не столько научных, сколько нравственных, страхующих историка от откровенного обслуживания групповых (классовых) интересов. Российский же исторический процесс (включая его познание) в этом смысле обладает некоторыми отличительными свойствами, игнорировать которые невозможно.

Четвертый фактор имеет ярко выраженную практическую направленность. Суть его состоит в том, что необходимость обращения к анализу исторического познания в России связана с поисками аргументов для своей этнической и индивидуальной идентификации и обоснованием (оправданием) своих действий в различных сферах общественной жизни как внутри страны, так и за ее пределами.

И именно эти факторы, на наш взгляд, придают исследованию исторического познания в России как культурной традиции актуальность и практическую значимость.

Анализируя степени научной разработанности исследуемой проблемы, необходимо отметить, что изучением различных аспектов исторического познания занимаются многие отечественные и зарубежные ученые.

Генеральной тематикой исторических исследований была и остается проблема всемирности1, и сегодня возможности рассмотрения различных сторон исторического процесса от первобытной эпохи до ближайших подступов к современности в их единстве, целостности и многообразии существенно расширены. В разнообразных национальных научных школах на первый план выдвигаются дисциплины, приверженцы которых ранее других уловили направление перемен. Во Франции в авангарде проблематика ментальности, которой занимаются третье и четвертое поколения «Анналов», в США - модифицированная психоистория и переживающая определенный ренессанс интеллектуальная история, в ФРГ - историческая антропология и история по- , вседневности, в Британии - антропологически и психологически переориентированная социальная история.

Изучению логико-теоретических и методологических проблем исследования исторического прошлого, посвящены работы Р. Арона, В. Дильтея, Г. Зиммеля, Р. Коллингвуда. А. Тойнби, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона, О. Шпенглера, К. Ясперса и др.

Особое направление в историческом познании связано с трудами ученых, относящихся к школе «Анналов». Эта школа выдвинула концептуально новое видение истории и общества. Представители французской школы «Анналов» (М. Блок, Ф. Бродель, Ж. Дюби, Ж. Ле Гофф и др.) и их последователи в отечественной науке (Ю.А. Афанасьев, А.Я. Гуревич, Ю.Л. Бессмертный и др.) способствовали появлению «новой исторической науки», с обогащенной и обновленной проблематикой исследований, более углубленному изучению методологии исторического познания.

1 См.: Цивилизации. Проблемы глобалистики и глобальной истории. /Отв. ред. А.О. Чубарьяна. - М.: Наука, 2002.

Не умаляя достоинств идей таких авторитетных зарубежных ученых как Г. Адаме, К. Беккер, Я. Буркхардт, Р. Коллингвуд, Б. Кроне, Л. Февр, в трудах которых рассматривается специфика исторической реальности (воссоздаваемой или конструируемой исследователем в процессе работы с источниками), а также идей и взглядов В. Виндельбанда, М. Вебера, Г. Риккерта, Э. Трёльча, которые разрабатывали ценностную составляющую исторического процесса, необходимо остановиться и на анализе работ отечественных ученых, посвященных специфике исторического познания в России.

Актуальные для современной эпистемологии проблемы специфики идей, понятий, концепций исторического познания, а также проблемы исторической реальности и многоаспектности исторического знания находятся в центре внимания А.И. Ракитова, Л.П. Репиной, К.В. Хвостовой, О.В. Чубарь-яна.

Социальным и эпистемологическим факторам, влияющим на формирование методологии исторического познания, посвящены работы A.A. Богданова (Малиновского), H.A. Бердяева, A.C. Лаппо-Данилевского, Л.П. Карсавина, В.И. Ленина, П.Н. Милюкова, Г.В. Плеханова, П.А. Сорокина, С.Л. Франка, В.Ф. Эрна. В их работах анализируется взаимообусловленность методологии исторического познания и теорий исторического процесса, выявляется обусловленность эпистемологических концепций общеисторическими факторами, раскрываются особенности методологических построений в российской эпистемологической традиции. Эта отечественная исследовательская традиция была продолжена такими учеными как М.А. Барг, Г.Е. Глезерман, С.И. Гончарук, Л.А. Журавлев, В.Ж. Келле, М.Я. Ковальзон, В.П. Коханов-ский, Л.А. Микешина, Б.Г. Могильницкий.

В отечественной философской литературе вопрос о природе исторического знания, как равнодействующей всего сложнейшего комплекса объективных и субъективных факторов, рассматривается A.C. Ахиезером, П.В. Волобуевым, А .Я. Гуревичем, Н.С. Злобиным, А.Ф. Зотовым, И.Т. Касавимым, С.Э. Крапивенским, Н.И. Лапиным, В.М. Межуевым, H.H. Трубниковым.

В исследовании исторического познания можно выделить несколько подходов и в их числе: гносеологический (Кохановский В.П., А.И. Ракитов, А.К. Уледов); аксиологический (М.А. Барг, A.B. Гулыга, Ю.А. Левада), оценивающий историческое сознание как основу и механизм преемственности, как осознание исторической идентичности; социологический (Л.М. Дробижева, A.M. Коршунов, А.А.Овсянников), представители которого акцентируют внимание на социальной значимости исторического познания.

Современная проблематика исторического познания на наш взгляд достойно представлена на прошедшей научной конференции «Историческое знание и интеллектуальная культура» (Москва, декабрь 2001), организованной Институтом всеобщей истории РАН и Обществом интеллектуальной истории, а также на межрегиональном научно-методическом семинаре «Современное историческое познание: методология и методика компаративных исследований» (Москва, февраль 2002)1.

На этих форумах показано, что одной из исходных предпосылок современной интеллектуальной истории является осознание неразрывной связи между историей самих идей и идейных комплексов, с одной стороны, и историей условий и форм интеллектуальной деятельности, с другой. В исследовательское поле интеллектуальной истории оказался включен и анализ разнообразного мыслительного инструментария, конкретных способов концептуализации окружающей природы и социума (т.е. субъективности «интеллектуалов» разных уровней), и изучение всех форм, средств, институтов (формальных и

1 Немногим ранее проблемам исторического познания была посвящена международная конференция в г. Ижевске. См.: Историческое познание: традиции и новации: Тезисы международной теоретической конференции. Ижевск, 26-28 октября 1993 года. В 2 ч. / Сост. и общ. ред. В.В. Иванова, В.В. Пузанова. - Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1993. - 265 с. неформальных) интеллектуального общения, а также их взаимоотношений с «внешним» миром культуры.

К этому следует добавить, что в самой интеллектуальной истории (если ее применять к анализу истории России) существуют компоненты, которые явно не вписываются в ее содержательный статус и категориальный строй. Далеко не случайно отечественные интеллектуалы методологические особенности российской гуманитарной науки традиционно выводили из специфики ее главного объекта - самой России. «Старую Русь надо угадать», — писал A.C. Хомяков. «Все, что мы утверждаем о нашей истории, о нашем народе, об особенностях нашего прошедшего развития, все это угадано, но не выведено», - вторил ему Ю.Ф. Самарин. А И.В. Киреевский подчеркивал, что национальный «дух жизни» нельзя постичь «отвлеченно-логическим мышлением», а можно - лишь «внутренней силой ума».

Для нашего исследования проблема соотношения исторического знания и интеллектуальной культуры современности представляет особый интерес. Соотношения исторического знания и интеллектуальной культуры современности рассмотрены в работах И.Н. Ионова, Е.И. Пивовара A.B. Полетаева, И.М. Савельевой, С.О. Шмидта. Трансформации мира интеллектуальной культуры в контексте социальных и гносеологических процессов XX века применительно к России исследованы Т.А. Булыгиной, E.H. Морозовой, А.Н. Дмитриевым.

Но каковы бы ни были школы и направления, как в философии культуры, так и в самой исторической науке, основным полем, на котором пересекаются интересы всех этих направлений, являются глубинные структуры, «архетипы» нашего исторического понимания. Можно предположить, что многообразие теоретических построений не является плодом досужих выдумок и спекуляций. В этом многообразии обнаруживается достаточно устойчивый набор базисных моделей, с помощью которых люди структурируют историческое прошлое и это дает возможность диссертанту сформулировать свою концепцию исследования исторического познания в России как культурной традиции, опираясь на фундаментальные работы, прежде всего, российских исследователей1.

Таким образом, актуальность, степень научной разработанности и значение проблемы определили выбор темы исследования, его содержание, структуру, объект, предмет, цель и задачи работы.

Объектом исследования является социальное познание в социокультурном контексте.

В качестве предмета исследования выступает социокультурная обусловленность исторического познания в России.

Цель предпринимаемого исследования состоит в фиксации исторического познания как культурной традиции в России, а также в анализе изменения предмета исторического познания и соответственно его форм с позиций философии культуры.

Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих исследовательских задач:

1. Подвергнуть рассмотрению методологию исторического познания в условиях методологического и мировоззренческого плюрализма и обосновать свой методологический выбор при исследовании заявленной проблематики.

1 См.: Богданов A.A. Познание с исторической точки зрения.- М., 1999; Касавин И.Т. Познание в мире традиций. - М., 1990; Каиров В.М. Традиции и исторический процесс. - М., 1994; Микешина JI.A. Философия познания: Полемические главы. - М., 2002; Огурцов А.П. Национальный менталитет и история России / Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. -1994. - № 1; Ракитов А.И. Историческое познание: Системно-гносеологический подход. - М., 1982; Пантин И.К. Россия и мир: историческое самоузнавание. - М.: «УРСС», 2000; Розов Н.С. Возможность теоретической истории: ответ на вызов Карла Поппера // Вопросы философии. - 1995. -№ 2; Российский менталитет: история и современность. Сборник научных трудов. - СПб., 1993; Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. - М., 1996; Традиция в истории культуры. - М., 1978; Человек и культурно-историческая традиция. -Тверь, 1991 и ряд др. работ.

2. Выявить особенности исторического познания в России и соотнести их с культурными традициями.

3. Рассмотреть преемственность исторического познания и определить характерные сбои в передаче исторического знания в условиях цивилизацион-ных разломов.

4. Показать эволюцию предмета исторического познания по градации «история богов» - «история героев - «история людей».

5. Сформулировать теоретические положения и практические предложения, направленные на повышение эффективности исторического познания в условиях современной России.

Общетеоретическую и методологическую базу исследования составили три основных информационных массива.

1. Историко-философское наследие, фундаментальные выводы из произведений классиков мировой философии по проблемам социального и исторического познания.

2. Исследования русских, советских, российских и зарубежных авторов, которые посвящены анализу становления и развития исторического познания в России как культурной традиции.

3. Научные разработки психологов, лингвистов, социологов, связанные с исследованием процесса исторического познания как разновидности социального познания.

Кроме этого в работе использованы аналитические возможности социо-синергетики, эволюционной эпистемологии, феноменологии, герменевтики, антропологии, социальной психологии, психолингвистики, семиотики, информатики. Диссертантом в исследовательских целях применялись также принципы и методы истории, исторической психологии, интеллектуальной истории, социологии образования и других областей научного знания, которые непосредственно граничат с философско-культурологическим анализом исторического познания.

Научная новизна диссертационного исследования, на наш взгляд, заключается в следующем.

1. Автором предпринят философско-культурологический анализ исторического познания в отличие от преимущественно гносеологического или сугубо исторического подходов к анализу проблематики познания прошлого.

2. Рассмотрены особенности исторического познания и прослежено сопряжение этих особенностей с общими закономерностями социального познания.

3. Рассмотрена специфика исторического познания, проистекающая из культурных особенностей российской действительности.

4. Показан дрейф предмета исторического познания в зависимости от этапов историко-культурного развития самой России.

5. Обоснован и сформулирован тезис о необходимости восстановлении . преемственности исторического познания в России.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Зависимость интеллектуальных традиций от состояния исторического познания. При формировании интеллектуальных традиций в различные периоды развития культуры России гносеологическая проблематика неоднократно выходила на первый план. Деятельность человека носит, как правило, осмысленный характер (иногда говорят осознанный характер). В основе этой деятельности (осмысленной, осознанной) находится знание и поэтому познавательный (гносеологический) компонент всегда расположен если не в основе, то, по крайней мере, в начале человеческой деятельности. Именно правильное начало (историческое) создает базу для эффективного познания и именно от начала зависит истинность исторического знания и как следствие результаты социальной практики.

2. Преемственность исторического познания в России (и в этом ее специфика) обеспечивается не столько непременным соблюдением интеллектуальных традиций по подобию кумулятивного эффекта, сколько наоборот; постоянная смена вектора российского культурного развития приводит к бурному росту новых форм связи исторической памяти.

3. Разброс в предметном поле теоретического и обыденного уровней исторического сознания и познания в России сегодня настолько значителен, что это приводит к непониманию друг друга в собственном стране. Наблюдается то, что уже было в нашей истории, когда реформы Петра I раскололи общество и привели к образованию двух различных укладов — «почвы» и «цивилизации» - по терминологии В. Ключевского. «Почва» — это уклад, основные черты которого сложились в условиях Московского царства. С ним была связана основная масса населения. «Цивилизация» — это уклад западного типа. Его выражала профессиональная интеллигенция и предприниматели, связанные с промышленным производством. Между «почвой» и «цивилизацией» была пропасть. Это отразилось и в лингвистическом разрыве. «Почва» говорила на русском языке, «цивилизация» — на французском. Эта расколотость России, противостояние двух культур - важнейший фактор, существенно препятствующий целостности исторического познания в России.

4. Изменения культурного поля России вносили и вносят существенные коррективы, как в эволюцию предмета по линии «история богов» — «история героев» — «история людей», так и в формы исторического познания от мистики до рационализма.

5. Процесс дифференциации исторического познания вследствие устойчивого роста исследовательского интереса к прошлому и появления разнообразного (в том числе и междисциплинарного) инструментария его исследования приводит с одной стороны к углублению исследований прошлого, а с другой к потере видения собственно самой истории. ИСТОРИЯ при излишней детализации замещается историческими событиями.

Практическая значимость работы. Трудно оценивать практическую значимость работы в тот момент, когда она только выходит из концептуально-теоретической сферы, однако смеем предположить, что как содержание работы, так и содержащиеся в ней выводы и предложения могут быть использованы для решения актуальных проблем современного развития России: осознанию своей этнической идентичности и поиску своего места в мировом сообществе в соответствии с новыми геополитическими реалиями; укреплению этнонациональной памяти; сохранению преемственности исторического познания в условиях цивилизационных разломов.

Материалы диссертации могут быть использованы в учебных заведениях различного уровня и профиля, а также при проведении патриотической работы с населением.

Апробация работы осуществлена диссертантом в форме выступлений на кафедре философии Ставропольского государственного университета, на семинарах с аспирантами и соискателями, а также путем участия в работе следующих конференций: второй региональной научно-практической конференции «Физическая культура, спорт и туризм Юга России в XXI столетии» с участием представителей областей, краев и республик Юга России. - Ставрополь, июнь 2001;

47-й конференции СГУ «Университетская наука — региону», Ставрополь, апрель 2002; научно-методических чтениях «Университетские чтения - 2003», Пятигорск, январь 2003 года;

VI межвузовской научно-методической конференции "Пути дальнейшего совершенствования подготовки инженерно-технических кадров для авиации Вооруженных Сил Российской Федерации», Ставрополь, март 2003 года;

48-й конференции СГУ «Университетская наука — региону», Ставрополь, апрель 2003; региональной научно-практической конференции «Проблемы и перспективы развития высшей школы в XXI веке», Пятигорск, май 2003 года.

Материалы диссертации используются в процессе преподавания гуманитарных и социально-экономических дисциплин, а также в организации и проведении научной, методической и воспитательной работы в вузе и его подразделениях.

По теме диссертации опубликовано семь работ общим объемом 1,8 печатных листа. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка, насчитывающего более 200 наименований. Общий объем диссертации - 165 страниц машинописного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Историческое познание в России как культурная традиция"

144 Выводы по второй главе диссертации

Проследив эволюцию исторического познания в России по градации «история богов», «история героев», «история людей» необходимо сформулировать следующие выводы и дать некоторые заключения.

Сам объект исторического познания - прошлое - не меняется. А вот предмет исторического познания подвержен изменениям. Эти изменения, безусловно, связаны как с эволюцией культуры и цивилизованностью человека, так и событиями в самой российской исторической науке.

Вместе с дрейфом предмета исторического познания по градации «история богов», «история героев», «история людей» менялись и формы исторического познания: от исторических фактов к историческому описанию, от исторического описания к историческому объяснению - такова их эволюция.

Истории героев» является эффективным механизмом, позволяющим людям адаптироваться к сложным ситуациям социального бытия. С ее помощью открывается шанс символически «преодолеть» преграды, выставляемые материальной нуждой, происками врагов, а также изобилием коммуникационных контактов.

Историческое познание в России как культурная традиция может быть понята в своих главных проявлениях как с помощью рациональных, так и вне-рациональных способов познавательной деятельности.

Восстановление в правах периода «история богов» - обязательное условия нашей исторической идентичности, восстановления этносоциальной памяти.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрев историческое познание в России как культурную традицию можно сделать некоторые выводы и заключения.

При анализе теоретико-методологических основ исторического познания, вскрыты трудности исторического познания.

Первая из трудностей исторического познания - его предмет, который в отличие от предмета естественных наук включает в себя субъекта, то есть человека с его сознанием, волей, желаниями, стремлениями, чувствами. Данное обстоятельство создает для исследователя прошлого специфические барьеры, связанные, во-первых, со сложностью распространения на общество принципа детерминации, объяснения деятельности людей, их сознания на основе объективных законов, причинных связей и отношений и т. п. и, во-вторых, с выявлением роли самого субъективного фактора в историческом развитии.

Вторая трудность исторического познания - это методы. Философская методология приобретает особое значение для познания прошлого также в силу особой сложности последнего и весьма ограниченной возможности экспериментирования в этой области.

Третья трудность социального познания его индивидуализированность.

Наличие трудностей исторического познания подводит нас к мысли о том, что методология истории должна стать более открытой для использования методов других гуманитарных наук - социологии, политологии, социальной антропологии, культурологи, этнологии, философии, филологии и др.

Исследование прошлого сегодня становится все более междисциплинарным как по причине удаляющегося прошлого, так и по причине накопления базы данных и исследовательского инструментария познания прошлого в рамках отдельных наук.

Исходя из проведенного в диссертации анализа исторического познания в России как культурной традиции, надлежит выделить следующие направления применения (а соответственно и методологического анализа) принципа меэ/с-дисциплинарности при реконструкции исторического прошлого.

Во-первых, расширение фактологического базиса исторических теорий за счет внедрения новых методов обработки информации исторических источников. Другими словами, речь идет о разработке и применении новых правил в оперировании и использовании новых конструкционных базисов при создании исторических теорий.

Во-вторых, обогащение нормативного базиса исторических теорий в проV цессе развития науки в целом. Имеется в виду прогресс научного знания в таких областях как философия и социология, биология и психология, биохимия, экология, география и т.п., раскрывающие закономерности строения и изменения индивида и общества, человеческого организма и окружающей среды.

В-третьих, создание онтологических схем исторических теорий, устанавливающих взаимосвязи между различными уровнями детерминации исторического процесса в конкретном пространственно-временном интервале.

Характеризуя особенности исторического познания в российской традиции, следует заметить то, что с какой именно реальности познание «снимает» знание, во многом зависит от особенностей национального менталитета и общества, в котором она развивается. Специфика исторического познания в этом случае вытекает не только из объекта исследования (прошлое, которого уже нет в настоящем, а есть только его следы), но и способов его представленности в российской традиции. Конкретно в российской традиции это более всего поиски исторической правды, чем исторической истины.

Один из вариантов ответа на вопрос, - почему нас часто именуют (и мы это подтверждаем) «Иванами, не помнящими родства», может состоять в том, / что, что мы до сих пор не удосужились внятно ответить сами себе и миру кем мы были до Киевской Руси. Это лишает нас основы исторической памяти, что в свою очередь приводит к искажению, а в отдельных случаях и к потере национальной идентичности.

Анализируя преемственность исторического познания в России, мы констатируем неоднократные разломы преемственности исторического познания, связанные как с временными факторами (трижды менялось летоисчисление), так и с содержательными факторами, лежащими в оценке самих исторических событий по причине прохождения самой России цивилизационных разломов и постоянной переориентацией ее по направлению «Восток - Запад».

В формировании культурной традиции участвует множество составляющих, внешних и внутренних факторов, но, вне всякого сомнения, одним из мощнейших факторов определяющих функционирование культуры народа является его этнонациональная память, которая во многом образовывается посредством исторического познания.

Проследив эволюцию исторического познания в России по градации «история богов», «история героев», «история людей» мы тверждаем, что сам объект исторического познания - прошлое - не меняется. А вот предмет исторического познания подвержен изменениям. Эти его изменения, безусловно, связаны как с эволюцией культуры и цивилизованности самого человека, так и событиями в самой российской исторической науке.

Вместе с дрейфом предмета исторического познания по градации «история богов», «история героев», «история людей» менялись и способы от описания, через факты к объяснению - такова их эволюция. На всех этапах исторического развития зависимость интеллектуальных традиций от состояния исторического познания существовала всегда, так как в основе деятельности человека (осмысленной и осознанной) находится знание (в том числе и историческое). Именно историческое знание дает ответ на вопрос «кто мы такие»? Именно правильное (историческое) начало создает базу для эффективного познания, и именно от исторического начала зависит истинность социального знания и как следствие результаты социальной практики.

Исследуя эволюцию исторического познания в России мы пришли к заключению, что преемственность исторического познания в России (и в этом ее специфика) обеспечивается не столько непременным соблюдением интеллектуальных традиций по подобию кумулятивного эффекта, сколько наоборот; постоянная смена вектора российского культурного развития приводила к бурному росту новых форм связи исторической памяти, обеспечивая необходимое продолжение интеллектуальных традиций.

В ходе анализе исторического познания в России как культурной традиции выявилось то обстоятельство (и оно может претендовать на утвердительный вывод), что разброс в предметном поле теоретического и обыденного уровней исторического сознания и познания в России сегодня чрезвычайно значителен. Подобный разброс приводит к непониманию друг друга в собственном стране. Наблюдается то, что уже было в нашей истории - расколотость, кентаврическое положение самой России, и подобные же расколотость и кен-таврическое состояние сознания и исторической памяти. Эта расколотость России, противостояние двух культур - важнейший фактор, существенно препятствующий целостности исторического познания, который необходимо учитывать при попытках восстановления национальной памяти.

Процесс дифференциации исторического познания вследствие устойчивого роста исследовательского интереса к прошлому и появления разнообразного (в том числе и междисциплинарного) инструментария его исследования приводит с одной стороны к углублению исследований прошлого, а с другой к потере видения собственно самой истории. ИСТОРИЯ при излишней детализации замещается историческими событиями.

Утверждая необходимость «восстановления в правах» истории Древней Руси даже, несмотря на временную отдаленность прошлого и крайнюю скудость источников о нем, мы, тем не менее, вправе давать характеристику ему характеристику по причине того, что предыстория осела в первых памятниках письменности, представлявших собой память прежних столетий.

К тому же опираясь на источники, историки могут рассматривать события и процессы, как с внутренней, так и с внешней стороны. Современники, являясь либо участниками, либо сторонними наблюдателями событий, обладают более яркими и непосредственными, но зато и более односторонними впечатлениями, и лишь очень немногие могут подняться над личными позициями и страстями и создать картину современных им событий и процессов.

К этому следует добавить, что информация современников ограничена: многие сведения недоступны; идеологические, этнические, религиозные и языковые барьеры часто мешают участникам не только понять, но даже заметить те или иные события. Для сегодняшних исследователей прошлого эти препятствия либо полностью устраняются, либо играют гораздо меньшую роль.

Историческое знание, полученное в результате исследования прошлого, имеет наибольшую информационную значимость, ибо несет в себе память прошлых поколений. А по причине того, что существование любой стабильной, сплоченной и способной к солидарным действиям общественной группы, а тем более этноса, невозможно без признания ее членами неких общих ценностей, в форме которых и выступает (наряду с другими) историческое знание, историческая память является ядром индивидуальной и групповой идентификации. Для того, чтобы ценность (историческое знание) стала общей, она должна быть зафиксирована, причем таким образом, чтобы постоянно оставаться доступной для понимания широких слоев общества. Именно поэтому историческое знание, вырабатываемое обществом и транслируемое в системе культуры России как ценность, составляет один из механизмов культуронаследования.

Список научной литературыПолякова, Любовь Борисовна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Адорно Т. К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992. - № 10.

2. Айзенштадт Ш.Н. Конструктивные элементы великих революций: культура, социальная структура, история, человеческая деятельность // Thesis. -1993.-Т. 1. Вып. 2.

3. Аксеновский Д.И. Социальное время как объект гносеологического анализа: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 2002.- 27 с.

4. Александров H.H. Методология системного анализа генезиса социума: Автореф. дис. д-ра филос. наук. Нижний Новгород: Акцент, 2001.- 42 с.

5. Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII первая половина XIX в.). - М., 1985.

6. Альтернативные миры знания (под ред. Поруса В.Н., Чертковой Е.Л.). СПб.: «Русский христианский государственный институт, 2000.

7. Андреев И.Л. Осторожно с «часами» истории (методологические проблемы цивилизационного процесса) // Вопросы философии. 1998. - № 9.

8. Андреев И.Л. Связь пространственно-временных представлений с генезисом собственности и власти // Вопросы философии. 1999. - № 4.

9. Анисов A.M. Темпоральный универсум и его познание. М.: ИФ РАН, 2000.

10. Анучин В.А. Географический фактор в развитии общества. — М.: Мысль, 1982.

11. Аронов P.A. О некоторых результатах постижения времени II Вопросы философии. -1994. № 5.

12. Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. — М., 1989.

13. Афанасьев Ю.Н. Вчера и сегодня «Новой исторической науки» // Вопросы истории. 1984. - № 8.

14. Афанасьева В.В. Детерминированный хаос: феноменологическо-онтологический анализ: Автореф. дис. . д-ра филос. наук. Саратов: Темпус, 2002.- 45 с.

15. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта. М., 1991.-Вып. 1-3.

16. Ахиезер A.C. Социально-культурные проблемы России: Философский аспект. М., 1992. - С. 11-16.

17. Бабаков В.Г., Семенов В.М. Национальное сознание и национальная культура. М., 1996.

18. Бак Д.П., Кузнецова Н.И., Филатов В.П. Границы интерпретации в гуманитарном и естественнонаучном знании // Вопросы философии. 1998. - № 5.

19. Баксанский O.E. Коэволюционные репрезентации современной направленности познания. М., «Альтекс», 2000.

20. Батунский М.А. Православие, ислам и проблемы модернизации в России на рубеже XIX-XX веков // Общественные науки и современность. -1996.-№2.

21. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.

22. Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990.

23. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

24. Бех В.П. Философия социального мира. Запорожье: Тандем-У,1989.

25. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1986.

26. Богданов A.A. Познание с исторической точки зрения.- М.: Издательства: НПО МОДЭК, Московский психолого-социальный институт; 1999.-480 с.

27. Борисов И.А. Формирование хроносферного компонента в структуре личности: Автореф. дис. . канд. филос. наук. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 2001.- 19 с.

28. Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские: Характер народа и судьба страны. СПб., 1992.

29. Бродель Ф. Структуры повседневности. М., 1986.

30. Брысина Т.Н. Бытие человека в контексте феноменологической методологии // Теоретические и методологические проблемы философской антропологии. Ульяновск, 1993.

31. Вайс И. Проблема "онаучивания" социального мира // ОНС. 1992.6.

32. Валк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению: Научное наследие. СПб., 2000. - С.7-106.

33. Васильев Л.С. Цивилизации Востока: специфика, тенденции, перспективы // Цивилизации. М., 1995. - Вып. 3.

34. Вебер М. Смысл «свободы от оценки» в социологической и экономической науке // Избранные произведения. М., 1990.

35. Волкогонова О.Д. Образ России в философии русского зарубежья. -М., 1989.

36. Воловик В.И. Идеологическая деятельность: диалектика традиций и новаторства. М. 1990.

37. Воловик В.И. Преемственность поколений. М.: Знание, 1973.

38. Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. М.: Политиздат, 1987.

39. Гадамер Г. Истина и метод. М., 1992.

40. Галухин A.B. Принципы неклассической рациональности в эпистемологии и методологии научного познания. Автореф. дис. . канд. филос. наук.- М., 2002. 24 с.

41. Гареев А.Р. Истинность моделирования и моделей в познании. Автореф. дис. канд. филос. наук. Уфа, 2002.- 25 с.

42. Гарипзанов И.Х. Постимперские общества как предмет исторического изучения // Гуманитарное знание в системах политики и культуры. Сборник научных статей и сообщений. Казань, "Унипресс", 2000.

43. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1996.

44. Гачев Г.Д. Национальный космо-психо-логос // Вопросы философии.- 1994.-№ 12.

45. Гегель Г.Ф.В. Философия истории. М., 1977.

46. Гизо Ф. История цивилизации в Европе. СПб., 1905.

47. Гнмаюнов С.А. Композиционный подход в историческом познании. -М., 1994.

48. Горский B.C. Философские идеи в культуре Киевской Руси XI начала XII века. - К., 1988.

49. Грушин Б.А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования- М.: Политиздат, 1987.

50. Гулыга A.B. Русский вопрос // Наш современник. № 1. - 1990.

51. Гумилев JI.H. Ритмы Евразии. М., 1992.

52. Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // Вопросы философии. 1988. - № 1.

53. Гуревич А.Я. Социальная история и историческая наука // Вопросы философии. 1990. - № 4.

54. Гурьянов A.C. Роль интеллектуального созерцания как категории и способа философствования. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Чебоксары: Изд-во Каз. пед. ун-та, 2001.- 19 с.

55. Гухман В. Б. Философская сущность информационного подхода. Автореф. дис. д-ра филос. наук. Тверь: Изд-во Твер. техн. ун-та, 2001.- 38 с.

56. Даниелян Н. В. Философские основания научной рациональности. Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 2002.- 23 с.

57. Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.): Курс лекций. М., 1999.

58. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

59. Дильтей В. Наброски к критике исторического разума // Вопросы философии. 1988. - № 4.

60. Дмитриев Е.А. Философский анализ информации как сущностной стороны социальной реальности. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002.- 22 с.

61. Домрачев С.С. Эвристический потенциал физикалистской парадигмы онтологии индивидуального сознания. Автореф. дис. канд. филос. наук. -Магнитогорск, 2002.- 26 с.

62. Донченко Е.А. Концепция социальной психики общества // Философская и социологическая мысль. 1994. - № 1-2.

63. Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. 1993. - № 5.

64. Духовное производство: социально-философский аспект проблемы духовной деятельности. М.: Наука, 1981.

65. Ерасов Б. Россия в евразийском пространстве // Общественные науки и современность. 1994. - № 2.

66. Жигунин В.Д., Бухараев В.М. «Замещенное» познание: историческая мысль против моноидеологии (60-80 гг. XX века)» // Россия в XX веке. Судьба исторической науки. М., 1996. - С.552-563.

67. Заклинская E.H. Интеллигенция: динамика дивергентных процессов: (социально-философский анализ ситуации рубежа XIX-XX веков). Авто-реф. дис. канд. филос. наук. М., 2000. - 16 с.

68. Залевская А.А Слово в лексиконе человека: психолингвистическое исследование. Воронеж, 1990;

69. Зимин А.И., Зуйков B.C., Мишарина И.К. Россия в поисках культурно-исторической и национальной самоидентификации. -М., 2001.

70. Иваненко А.Ю. Мистическое мышление как познавательная деятельность (гносеологический анализ). Автореф. дис. . канд. филос. наук. -Магнитогорск. 2002.- 20 с.

71. Идея смерти в российском менталитете (под ред. Хен Ю. В.). СПб.: "Русский христианский государственный институт", 2000.

72. Ильенков Э.В. Философия и культура. М.: Республика, 1991.

73. Ильин В.В. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности / В.В. Ильин, A.C. Ахиезер; Под ред. В.В. Ильина.- М.: Изд-во Моск. унта, 2000.- 303 с.

74. Ильинич Т.К. Социально-философский анализ динамики этнической культуры. Автореф. дис. канд. филос. наук. Нижн. Новгород, 1992.

75. Ионов И.Н. Судьба генерализирующего подхода к истории в эпоху постструктурализма (попытка осмысления опыта Мишеля Фуко) // Одиссей: Человек в истории. М., 1996.

76. Искендеров A.A. Историческая наука на пороге XXI века // Вопросы истории. 1996. - № 4.

77. Карамзин Н.М. История государства Российского. В 3 кн. М., 1982.

78. Каримов А.Р. Обоснование возможности и роли репрезентации в структуре познавательной деятельности. Автореф. дис. . канд. филос. наук. -Чебоксары: Изд-во Каз.пед. ун-та, 2001.- 21 с.

79. Карсавин Л.П. Восток, Запад и русская идея. М., 1991.

80. Касавин И.Т. Познание в мире традиций. М., 1990.

81. Кезин А. Эволюционная эпистемология: современная междисциплинарная парадигма // Вестник Московского ун-та. Сер. Философия. — 1994. -№5.

82. Киященко Л.П. В поисках исчезающей предметности (очерки о синергетике языка). М.: ИФ РАН, 2000.

83. Ковальзон М.Я. Эпштейн Р.И. О специфике пространства и времени как категорий социально-философской теории // Философские науки. 1988. -№8.

84. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М.: Наука, 1987.

85. Козлов В.П. «История государства Российского» Н.М. Карамзина в оценках современников. М., 1989.

86. Козлова H.H. Горизонты повседневности советской эпохи. Голоса из хора.-М., 1996.

87. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории: Автобиография. М., 1980.

88. Кроче Б. Вокруг истории историографии // Б.Кроче. Теория и история историографии. М.: Языки русской культуры, 1998.

89. Кузьмин М.В. Моделирование сложного // Философская и социологическая мысль. 1992. - № 12.

90. Ладов В.А. Проблема тематизации смысла в контексте методов феноменологии и аналитической философии языка. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Томск: Изд-во Томск, ун-та систем управления и радиоэлектроники, 2001.- 27 с.

91. Ладова О.Н. Специфика интерпретации мистического опыта. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Томск, 2001.

92. Лапин Н.И. Пути России: социокультурные трансформации. М., ИФ РАН, 2000.

93. Левашова Е.В. Национальное как феномен нового времени: хронотопы новоевропейских культур. Дис. канд. филос. наук. Казань, 2000.

94. Леви-Строс К. Структурная антропология / Пер. с фр. Вяч. Иванова. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - 512 с.

95. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы: Эпохи и стили. Л.,1973.

96. Лихачев Д.С. Человек в литературе древней Руси. М.; Л., 1958.

97. Личность, культура, этнос: современная психологическая антропология.-М., 2001.

98. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // А.Ф. Лосев. Философия. Мифология. Культура.- М., 1991.

99. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992.

100. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века) / Ю. М. Лотман.-2-е изд. - СПб.: Искусство-СПБ, 2002.- 413 с.

101. Лотман Ю.М. Память культуры. История и семиотика // Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М.: Языки русской культуры, 1996.

102. Лысый И. Менталитет и духовная культура украинцев // Философская и социологическая мысль. 1995. - № 11-12.

103. Люкс Л. Россия между Западом и Востоком: Сб. ст./ Л. Люкс.- М.: Моск. филос. фонд, 1993.- 160 с.

104. Макарихин Е.В. Смысл и назначение научного факта в постпозитивистской философии науки. Автореф. дис. канд. филос. наук. Нижний Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 2001.- 22 с.

105. Мальчукова H.B. Природа эффективности языковой коммуникации (методологический аспект). Автореф. дис. канд. филос. наук. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 2001.- 19 с.

106. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994.

107. Масарик Т.Г. Россия и Европа. (Под ред. Абрамова М.А.). М., «Русский христианский государственный институт», 2000.

108. Махнач В.А. О национальном самосознании народа. Фундаментальные категории // Русский архипелаг, http://www.archipelag.ru/text/079.htm;

109. Межуев В.М, Философия истории и историческая паука // Вопросы философии. 1994. - № 4.

110. Ментальность россиян. (Специфика сознания больших групп населения России).-М., 1997.

111. Меркулов И.П. Эволюция, язык, познание. М., Языки русской культуры, 2000.

112. Мигуренко Р. А. Мифичность сознания: онтологические основания и способы проявления. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Томск: Изд-во Томск, ун-та систем управления и радиоэлектроники, 2001.- 23 с.

113. Микешина JI.A. Философия познания: Полемические главы. М.: Прогресс-Традиция, 2002.

114. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. 5-е изд. М., 1902. Т. 1.

115. Миф в культуре: человек не-человек. - М., 2000;

116. Михайлов Ф.Т. Общественное сознание и самосознание индивида. -М.: Наука, 1990.

117. Момджян К.Х. Социум Общество. История. М., 1994

118. Мул ьти культу рал изм и трансформация постсоветских обществ. — М., 2002;

119. Мухина B.C. Этнопсихология: настоящее и будущее // Психологический журнал. 1994. - Т. 15. - № 3.

120. Мягков Г.П. Субъективный метод в контексте отечественной социальной науки // Проблемы социально-политической истории зарубежных стран. Межвузовский сборник научных трудов. Сыктывкар, изд-во СГУ, 1997. -С.96-103.

121. Наминач А.П. Восприятие и оценка социальной действительности у лиц разных национальностей // Автореф. дис. канд. психол. наук. М., 1988.

122. Некрасов С.И. Образованность и нравственность как проявление эволюции универсума (коэволюционный подход). Автореф. дис. . д-ра филос. наук. Нижний Новгород: Изд-во Владимир, пед. ун-та, 2002.- 35 с.

123. Новикова Л.И., Сиземская И.И. Три модели развития России. М.: ИФ РАН, 2000.

124. Ньюман JI. Значение методологии: три основных подхода // СОЦИС. 1998.-№3.

125. Огурцов А.П. Национальный менталитет и история России / Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. 1994. - № 1.

126. Пантин И.К. Россия и мир: историческое самоузнавание. М.: «УРСС», 2000.

127. Пензина С.И. Проблема границ научности исторического познания в англо-американской аналитической философии истории середины XX века. Автореф. дис . канд. ист. наук. Казань, 2000. - 19 с.

128. Пескова A.A. Художественная культура как форма объективирования духовного становления индивидуальности. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Магнитогорск: Изд-во ЧИДПОПР, 2002.- 27 с.

129. Петренко В.Ф., Митина O.B. Психосемантический анализ динамики общественного сознания. Смоленск, 1997.

130. Пигров К.С. Модели социальной реальности // Социальная философия. Самара, 1996.

131. Платонов O.A. Русская цивилизация. М., 1992.

132. Подорога В.А. Метафизика ландшафта: коммуникативная стратегия и философия культуры XIX XX вв. - М., 1993.

133. Поплавська Т.М. Генезю ментал1тету особистост1 в нацюнальнш культури. Автореф. дис. канд. фшос. наук.-Одесса, 1995.

134. Попович М.В. Мировоззрение древних славян. К., 1985.

135. Поппер К. Логика социальных наук // Вопросы философии. 1992.10.

136. Поппер К. Нищета историзма // Вопросы философии. 1991. - №№8.10.

137. Постмодернизм и культура (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. - № 3.

138. Пресняков А. Е. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. Пг.,1922.

139. Пржиленский В.И. Онтологические предпосылки познания социальной реальности. Ставрополь, 1998. - 199 с.

140. Проблема идентичности: человек и общество на пороге третьего тысячелетия // Вестник иститута Кеннана в России. Вып.2. М., 2002. - С.11-22.

141. Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история. 1995. - № 3.

142. Рашковский Е. Целостность и многоединство российской цивилизации // Общественные науки и современность. 1995. - №5.

143. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий: Лог. введ. в ист. науки. СПб.: Наука, 1997. - 532 с.

144. Ришар Ж.Ф. Ментальная активность: Понимание, рассуждение, нахождение решений. -М.: Институт психологии РАН, 1998.

145. Розов Н.С. Возможность теоретической истории: ответ на вызов Карла Поппера // Вопросы философии. 1995. - № 2.

146. Розов Н.С. Структура социальной онтологии: по пути синтеза мак-роисторических парадигм // Вопросы философии. 1989. - № 2.

147. Романов Б.А. Люди и нравы древней Руси: (Историко-бытовые очерки XI-XIII вв.). Л., 1947.

148. Российская ментальность. Круглый стол // Вопросы философии. -1994. -№1.

149. Российский менталитет: история и современность. Сборник научных трудов. СПб., 1993.

150. Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн / Ред.-сост. Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская. М., 1993. С. 8.

151. Руднев С. Л. Языковые образы науки. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Нижний Новгород, 2002.- 22 с.

152. Рузавин Г.И. Основы философии истории. М.: ЮНИТИ, 2000. - 303с.

153. Рыбникова И. Ю. Бытийный статус праздника. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Омск: Изд-во Сиб.АДИ, 2001.- 17 с.

154. Садыкова А. Г. Категория реального, или естественного, чуда: проблема философской интерпретации. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Уфа: Изд-во Башкир, ун-та, 2001.- 25 с.

155. Санько Г. Фшософ*1я, культура та етноментальшсть // Фшософська и соцюлопчна думка. 1993. - № 4.

156. Семенникова Л.И. Цивилизационные парадигмы в истории России. //ОНС.- 1996.-№5.

157. Сикевич Э.В. Национальный характер русских // Вестник СПбГУ. -Сер. 6., 1995.-Вып. 4 (27).

158. Симон Г. Мертвый хватает живого. Основы политической культуры России // ОНС. 1996. - № 6.

159. Ситникова Д. J1. Самоорганизация как механизм обновления культуры. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2001.- 22 с.

160. Смирнов П.А. Двоеверие как философская проблема (На примере отечественной культуры). Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 2002,- 30 с.

161. Смирнова K.M. Классическая парадигма социального знания и опыт феноменологической альтернативы // ОНС. 1995. № 10

162. Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х. Отв. ред. Ю. А. Левада. М., 1993.

163. Современные теории цивилизаций. Сб. реф. М., 1995.

164. Солдатова Г.У. Межэтническое общение: когнитивная структура этнического самосознания. М., 1988.

165. Соловьев Вл. Три силы // Соч. в 2 т. М., 1989. - Т.1.

166. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат,1992.

167. Спивак Д.Л. Лингвистика измененных состояний сознания. — Л.: Наука, 1986.

168. Счастливцев А.Н. Образ как форма бытия в науке и в искусстве. Эйдологический анализ смысла. Автореф. дис. д-ра филос. наук. Тверь: Изд-во МИНЦ, 2002.- 40 с.

169. Сытых О.Л. Природа вероятного знания. Автореф. дис. . д-ра филос. наук. Иркутск: Изд-во Алтайс. ун-та, 2002.- 38 с.

170. Тишков В.А. Социальное и национальное в историко-антропологической перспективе // Вопросы философии. 1990. - №12.

171. Тойнби А. Дж. Постижение истории: пер. с англ. М.: Прогресс,1991.

172. Тощенко Ж.Т. Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция. Этносоциологические очерки. M., 1991.

173. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989.

174. Уорд JI. Психические факторы цивилизации. СПб: Изд-во Павлен-кова, 1987.

175. Уфимцева Н.В. Русские глазами русских // Язык система. Язык -текст. Язык - способность. - М., 1995.

176. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.

177. Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991.

178. Федотова В.Г. Классические и неклассическое в социальном познании // ОНС. 1992. -№ 4.

179. Философия, образование, культура (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1999. - № 8.

180. Фокина О.В. Некоторые методологические проблемы исторической психологии // Историческое познание: традиции и новации. Тезисы Международной теоретической конференции. Ижевск, 1993. - Часть 2.

181. Фоменко А.Т., Носовский Г.В. Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима: Факты. Статистика. Гипотезы. 2-е изд. М., 1996. -T.I.

182. Франк СЛ. Духовные основы общества. М.: Республика: 1992.

183. Франклин С., Шепард Д. Начало Руси: 750-1200. СПб., 2000.

184. Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. -Л., 1980.

185. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. - № 3.

186. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Политические исследования. 1994. -№1.

187. Хейзинга И. Задачи истории культуры // Хёйзинга И.Ното Ludens. Статьи по истории культуры. М.: Прогресс-Традиция, 1997.

188. Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. СПб., 2000.

189. Хюбнер К. Нация. От забвения к возрождению. (Пер. с нем.) М.,2001.

190. Чебоксаров H.H., Чебоксарова H.A. Народы. Расы. Культуры. М., Наука, 1985.

191. Черный Е.В. Проблема изучения политической ментальности // Про-блеми пол1тичноУ психологи та и роль у становленш громадянина украУнськоУ держави. MaTepianH ДругоУ всеукраУнськоТ науковоУ конференцП' 13-14 листопада 1997 року. - С. 96-101.

192. Черняков А.Г. Онтологическая дифференциация и темпоральность // Вопросы философии. 1997. - № 6.

193. Чехлов С.Ю. Методологический анализ категории «социальная память». Автореф. дис. . канд. филос. наук. Кемерово: Изд-во Кемеров. акад. культуры и искусств, 2002.- 22 с.

194. Чирков В.Ф. Метафизика места. Автореф. дис. канд. филос. наук. -Омск: Изд-во ОмГТУ, 2002.- 16 с.

195. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв. М., 1967. - С.159-161.

196. Шарипова P.P. Социальная реальность: философский анализ понятия. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Уфа: Изд-во Стерлитамак. пед. ин-та, 2001.- 22 с.

197. Шатилов С.Ф. Онтологические особенности человеческой субектив-ности: основания и модусы. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Омск: Изд-во Петропавл. экон.-техн. образоват. комплекса, 2002.- 16 с.

198. Шулепова О.Б. Феномен несогласия в научном познании (философ-ско-методологический анализ). Автореф. дис. . д-ра филос. наук. Новосибирск: Изд-во Новосибир. ун-та, 2002.- 49 с.

199. Шульга Н.А. Этническая самоидентификация личности. К., 1996.

200. Шульгина И.А. Социокультурное измерение личностного бытия в современной России (философский анализ). Автореф. дис. на соиск. учен, степени канд. филос. наук. Ставрополь 2000.

201. Эзотерический подход к исследованию жизни (философский анализ) (под ред. Фесенковой Л.Б.). М.: УРСС, 2000.

202. Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 2000.

203. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.

204. Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры.- М.,1998.

205. Яковенко И.Г. Цивилизация и варварство в истории России. Статьи 1-4 // Общественные науки и современность. 1995. - №№ 4,6; 1996. №№ 3, 4.

206. ЯковецЮ.В. История цивилизаций. М., 1996.

207. Ярская В.Н. Время в эволюции культуры. Философские очерки. -Саратов, 1989.

208. Ясперс К. Смысл и назначение истории. -М.: Республика, 1994.

209. Frierson С. A. Peasant Icons: Representations of Rural People in Late in Nineteenth-Century Russia. New York; Oxford: Oxford University Press, 1993.

210. Topolski . Metodología historii. Warszawa, 1973.