автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.06
диссертация на тему: История турецкого литературного языка XIII-XIV вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "История турецкого литературного языка XIII-XIV вв."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

Т6 ОД

На правах рукописи

■ ,Сп

I- О

'596

НАПОЛЬНОВА Елена Марковна

История турецкого литературного языка ХШ-Х1У вв.

(начальный период)

Специальность 10.02.06 - Тюркские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва -1995

Работа выполнена в Институте языкознания РАН

Официальные оппоненты:

Доктор филологических наук, профессор Э.А.Грунина Кандидат филологически наук, доцент С.А.Орлов

Ведущее учреждение:

Санкт-Петербургский университет, восточный факультет, кафедра тюркской филологии

Защита состоится — " - ¿у 1996 г. в _ час. на заседании

Специализированного совета при'Институте языкознания РАН.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН (Москва, ул.Семашко, 1/12)

Отзывы .на автореферат просим направлять по адресу: 103009 Москва, ул.Семашко, 1/12 Институт языкознания РАН.

Автореферат разослан

Ученый секретарь Специализированного совета, кандидат филологических наук

Ермушкин Г.И.

Настоящая работа посвящена"начальному этапу в истории турецкого------------------

литературного языка. Она строится как рассмотрение письменных памятников, созданных в Анатолии (Малой Азии) в XIII - начале XIV вв., анализ особенностей их грамматического строя и орфографии и формирование на этой основе выводов о степени нормированностИ и особенностях сложения'литературной нормы', варьировании и функциях турецкого литературного языка в указанный период.

Цель и задачи исследования. Целью работы является определение функциональной специфики языка анатолийских тюркоязычных памятников XIII - начала XIV вв., его статуса и взаимоотношений с другими литературными традициями, а также - прочими формами существования языка (диалектами, обиходно-разговорными формами, культурными койне), выявление особенностей его развития в донацибнальный период, преодоления вариативности и сложения литературной нормы.

Для достижения данной общей цели в диссертации поставлены следующие конкретные задачи: '

• проанализировать экстралингвистическую'й языковую'ситуацию в Малой Азии в ХШ-Х1У вв. для выявления функций литературного языка и условий его формирования;

• провести анализ корпуса памятников Х1Н-Х1\' вв. для выделения синонимично варьирующихся морфологических показателей, показателей, являющихся специфическими приметами отдельных памятников, а также -фонетических особенностей произведений и их орфографии;

• выявить нормативные языковые явления на уровне морфологии, фонетики и орфографии;

• установить синтаксические, морфологические и лексические явления, характерные для литературного языка и отличающие его от других языковых страт;

• проследить связь между функционально-стилистическими характеристиками произведений и набором используемых в них языковых средств.

Материал исследования. Основным материалом для исследования послужили следующие литературные памятники: "Чархнаме" Ахмеда Факиха ("Поэма о превратностях судьбы"), турецкие и смешанные, персидско-турецкие стихи Джеляледдина Руми, "сельджукские стихи" Султана Веледа из его поэм "Иптиданаме" ("Книга начала"), "Ребабнаме" ("Книга ребаба") и дивана, стихи и поэма "Юсуф и Зелиха" Шеййада Хамзы, турецкие стихи Деххани, поэма.ЮнусаЭмре "Рисалат аль-нусхиййа" ("Книга наставлений") и диван его стихов. ,

. Для оценки, соотношения между языком указанных памятников и восточнотюркской литературной традицией используются данные о караханидском и чагатайском литературных языках. С целью создания более объемной картины особенностей формирования литературного турецкого

языка выборочно используются также данные более поздних памятников (до конца XV в.). «

Объект исследования. Для выявления морфологической нормы выбираются: а) морфологические показатели, имеющие грамматические синонимы (абсолютные или относительные), как в рамках отдельно взятого памятника, так и по всей совокупности произведений указанного периода; б) морфологические показатели, являющиеся специфическими приметами одного или нескольких памятников. В сфере фонетики оцениваются ' наиболее регулярные чередования, встречающиеся в исследуемых памятниках. В области орфографии выявляются устойчивые правила правописания. Анализ синтаксических и лексических особенностей произведений не носит систематического характера, т.к. синтаксическая и лексическая нормы складываются значительно позднее орфографической, и морфологической.

Методика исследования. Для достижения поставленной автором цели разработана методика анализа языка отдельных памятников, которая заключается в оценке, с одной стороны, синонимичных и, с другой стороны, специфических грамматических форм и фонетических альтернантов с точки зрения их частотности и роли в создании стилистической специфики и жанрового разнообразия. Результаты анализа по каждому памятнику сопоставляются между собой с учетом их функционально-стилистической специфики.

Актуальность исследования. К настоящему времени опубликованы и, в большей или меньшей " степени, • исследованы все анатолийские тюркоязычные памятники Х1П-Х1У вв., а также создан ряд обобщающих трудов, в том числе статья М.Мансуроглу "Староосманский язык", монографии "Историческая грамматика турецкого языка" Э.А.Груниной, "Староосманский язык" и "Очерки по истории тюркского словоизменения" • В.Г.Гузева, позволяющие целенаправленно оценить соотношение морфологических и фонетических особенностей названных пямятников с памятниками последующего периода. С другой стороны, накоплен большой опыт изучения литературных языков славянской, романской, германской и других семей и сложилась теоретическая база для исследований такого рода. Таким образом, имеются все необходимые и достаточные условия для фактологической и теоретической оценки языка анатолийских памятников указаного периода с точки зрения его функциональной специфики.

Научная новизна исследования. В последние годы появились труды по истории ряда тюркских литературных языков. Настоящая работа является первым исследованием языка тюркских литературных памятников донационального периода с точки зрения положений теории 'истории литературных языков.

Теоретическое значение исследования состоит в проверке положений истории литературных языков как особой теоретической дисциплины в применении к языку памятников ХШ-Х1У вв. для выявлении особенностей его развития, функциональной специфики, степени нормированное™, причинах и характере его смешанности.

Практическое значение исследования. Результаты настоящего исследования могут быть использованы в преподавании турецкого языка и его истории. Методы и приемы исследования могут послужить основой при разработке историй других тюркских литературных языков, а также - при изучении последующих этапов истории турецкого литературного языка.

Апробация. Основные положения настоящего исследования апробированы на заседаниях Отдела тюркологии и монголистики Института языкознания РАН, Второго российско-турецкого коллоквиума по проблемам тюркологии (Турция, г.Элязыг, октябрь 1989), V Всесоюзной тюркологической конференции (Фрунзе, сентябрь 1988г.), Конференции молодых научных сотрудников и аспирантов Института языкознания АН СССР (1989).

Исследование состоит из введения, трех глав и заключения.

Введение освещает историческую, национально-культурную и языковую ситуацию в Малой Азии в ХТХ1У вв.

В §1 изложена история тюркизации Малой Азии (Анатолии), начиная со второй половины XI в. - борьба тюркских племен с Византией, образование в 1081г. государства Сельджукидов Малой Азии, его падение под ударами монголов в 1243г., распад султаната, укрепление княжества Османлы и образование в 1299г. Османского государства.

В §2 описывается национально-культурная ситуация в Малой Азии в XIII - XIV вв., когда прибывшие сюда коневые тюркские племена приобщались к оседлой культуре и ассимилировались с проживавшими в этом регионе народами.

В§3 характеризуется языковая ситуация в Малой Азии в XIII - XIV вв. На начальном этапе формирования турецкой нации единого общенародного языка существовать не могло. Языком художественной литературы, поэтов и ученых, окружавших султанов, был персидский. По-арабски велось преподавание в медресе, составлялись официальные государственные документы и бумаги духовного содержания, договоры, шла переписка султана. Тюркский язык постепенно становился преобладающим языком повседневного общения как за пределами городов, так и внутри них. Во время народных восстаний в период распада государства Сельджукидов Рума были попытки использовать тюркский язык в качестве официального.

К середине XIII в. относятся самые ранние из дошедших до нас малоазиатских тюркоязычных литературных памятников.

В §4 "Лингвистическая квалификация памятников XIII - XIV вв." изложены точки зрения ряда ученых-тюркологов по трем основным вопросам: 1) время зарождения письменной турецкой . литературной традиции; 2) соотношение разноязыковых/разнодиалектных элементов в языке памятников; 3) соотношение между старотурецкой и восточно-тюркской литературными традициями.

В первой главе "Теоретические положения истории литературных языков" изложены, основные теоретические положения, используемые в последующих главах при оценки литературности языка памятников ХШ-Х1У вв. При этом особое внимание уделяется особенностям развития литературных языков донациональногр периода.

В существующих исследованиях по истории литературных языков (ЛЯ) разрабатываюся,:главным образом, две следующие группы проблем: 1) определение функциональной специфики, места ЛЯ среди других форм существования языка (диалектов, обиходно-разговорных форм) и его соотношения с ними; 2) вопросы исторического развития ЛЯ донационального и национального периодов, процессы преодоления территориальной вариативности и сложения языковой нормы.

Хотя существование ЛЯ как особого явления общепризнано, до настоящего времени существует много спорных моментов, начиная с того, что тот или иной исследователь понимает под самим термином "ЛЯ".

.. Неповторяемость истории, особенности структуры и функций языков Находят отражение в многообразии существующих типов ЛЯ. В целом ЛЯ признается одна, из форм, существования языка, противостоящая в рамках функциональной парадигмы территориальным и социальным диалектам, полудиалектам и койне, составляющая вместе с ними в каждый момент истории единое коммуникативное целое. Статус ЛЯ в каждый исторический период определяется его местом в этой системе. ЛЯ характеризуется определенным набором дифференциальных признаков, конкретная степень выраженности и соотношение между которыми могут быть различны как для разных языков, так и для разных периодов истории одного языка. Обычно история ЛЯ подразделяется на . два . крупных периода -донациональный и национальный, которые отличаются друг от друга характером функционирования, стилевым разнообразием, источниками развития и характером языковой нормы.

, , Основной чертой, отличающей ЛЯ от всех наддиалектных форм и диалектов является его обработанность, упорядоченность, отбор образных средств языка. Характер, приемы, уровень обработанное™ могут быть различны в зависимости от специфики текста, условий его создания, образования автора и других факторов.

Не менее важным признаком ЛЯ является его полифункциональность (или поливалентность), т.е. способность ЛЯ выступать в качестве

коммуникативного средства в различных сферах общения. Степень полифункциональности ЛЯ определяется конкретными социально-историческими условиями.

Развитие общественных отношений приводит к появлению над-диалектных форм языка (койне, полудиалекты, культурные диалекты), создающих- основу литературно-письменной традиции. Следующей эволюционной ступенью становятся письменно-литературные языки с ограниченной поливалентностью, а затем - национальные ЛЯ, которые способны обеспечивать все сферы коммуникации - науку, образование, государственное управление, юриспруденцию, художественную литературу и т.д.

Функции ЛЯ могут быть ограничены тем, что параллельно с ним некоторое время может сохраняться старый ЛЯ или наддиалектное койне, а также - использованием в определенных коммуникативных сферах "чужого" ЛЯ (китайский в Японии и Корее, латинский у германских племен и в романских странах, старославянский - у восточных слявян).

Сфера применения, широта функций чужого ЛЯ, степень его влияния на формирующийся ЛЯ всегда зависит от совокупности социальных, исторических, политических, культурных причин. Обслуживание литературным языком разных сфер коммуникации в обществе обуславливает наличие функционально-стилистического и жанрово-стилистического варьирования.

Социальное варьирование ЛЯ зависит от различий внутри его социальной базы. Для начальных этапов в истории ЛЯ характерна узкая социальная база, состоящая из образованных слоев общества. В процессе развития ЛЯ она расширяется, что непосредственно связано со сменой общественно-экономических формаций, и с образованием нации ЛЯ становится национальным - т.е. его социальной базой в этот период является вся нация.

Территориальная дифференциация ЛЯ выражается в одновременном существовании двух или нескольких региональных вариантов ЛЯ, в которых объединены черты единого ЛЯ с некоторыми диалектными чертами. Это явление в большей степени характерно для донационального периода.

Понятие вариативности предполагает наличие нормы в ЛЯ. Стихийность нормирования ЛЯ в начальный период позднее уступала место сознательной кодификации. Понятие нормы определяется, в первую очередь, особенностями ее компонентов и характером их соотношения в конкретном языке. Вариативность нормы присуща ЛЯ как донационального, так и национального периодов. Разница между первыми и вторыми' заключается не в отсутствии или наличии нормы, а в источниках формирования и развития вариантов. Норма динамична, как и вся языковая система.

Важной характеристикой ЛЯ является его наддиалектность, которая выражается в отказе от использования диалектных структурных элементов или в совмещении признаков нескольких диалектов и в его функционально-стилистическом обособлении (использование особой лексики и

фразеологии, синтаксических конструкций, словоизменительных моделей, свойственных исключительно ЛЯ и отличных от разговорно-бытовых).

Основу ЛЯ языка может составить один из диалектов или сплав элементов нескольких диалектов, объединенных в систему нового уровня. И в том, и в другом случае в ЛЯ могут проникать разнодиалектные элементы, и вновь возникающая система содержит в себе набор признаков, не характерных ни для одного из диалектов в отдельности. В связи со спецификой функций и источников формирования ЛЯ в нем обычно присутствует большое количество элементов, вообще не имеющих Места ни в одном из диалектов данного языка. Таковыми могут быть, скажем, заимствования на разных языковых уровнях, новообразования в рамках той же языковой системы. ЛЯ никогда не совпадает с диалектом, в том числе и с тем, который явился источником его формирования.

Анализ составляющих ЛЯ не должен быть целью исследования. Основное внимание необходимо сосредоточить на том, как те или иные языковые средства обеспечивают выполнение литературным языком его основной функции - быть главным коммуникативным средством общества.

В второй главе "Норма и вариативность в языке малоазиатских тюркоязычных памятников XIII-XIV вв." с целью определения степени нормированности языка памятников и соотношения в нем нормы и вариативности рассматривается язык произведений ряда авторов.

ДЖЕЛЯЛЭДДИН РУМИ (1207-1273) (ДР). Язык десяти его стихотворений имеет следующие особенности.

• Орфография достаточно стабильна, расхождения между отдельными рукописями назначительны.

• Повел.накл. =0 используется чаще, чем =yil/=gil, последняя форма - в основном в рифмообразующих словах.

• Форма =igaq/=igek, буд. время =isar/=iser не используются.

• Буд.врем. =уау используется только с глаголом Ьо/=.

• В 3 л.имен.кат.сказ. используется только =dur/=dur.

• Из фонетических явлений: Ь= в bol=; v= в var=, var, ver=; ben ~men (=men).

• Система ука? мест./мест.З л. - двучленная.

АХМЕД ФАКИХ (предположительная дата смерти - до 1252 г.) (АФ). Язык его поэмы-касыды "Чархнаме" имеет следующие особенности.

• Пад.система в целом соответствует огузскому типу. Используется вин.п. =п в словах с афф.принадл. Зл. Сравнит.пад. =ра/= ре еще сохраняет некоторую активность. Направ.пад. =га/=ге, инстр.п. =in/=in, исх.пад. =dm/=din используются только в составе лексикал.форм.

• Из афф.З л.имен.кат.сказ. =dur/=dur' и =durur/=durur гораздо чаще используется первый. " 1 ••

• Из временных форм глагола активно используются аорист-оптатив =а/=е, аорист =(а)с, буд.вр: =isar/=iser.'- '■■

• Из афф. 1 л.ед.ч. используются =/п/=/л и =т.

• С одинаковой активностью используются повел.накл. =0 и =yil/=gil.

• Форма =igaq/=igek используется как безлично, так и с афф. 1 л.мн.ч.

• Афф.причаст,=ир/=йр зафиксирован в форме =ф, афф. аориста - в форме =ir.

• Фонетика: о/=; ur=; v= в var=, var, ver=; b= в ben, bit]. Как и в других памятниках, присутствует колебание =у~ =q, но редко. Отсутствует =%.

• Система указ.мест./мест.З л,-двучленная: Ьи - о/о!/а(п)=.

СУЛТАН ВЕЛЕЛ (1226-1312) (СВ). Анализ его поэм "Иптиданаме", "Ребабнаме" и дивана, представленных в ряде" рукописей, позволяет нам прийти к следующим выводам.

• На выбор варианта афф. =maq/=mek и =yil/=gil влияет рифма: 11-71, 95, 157: isteyil- qoyil; IT17: algil- gelgil, II-157: isteygil- qoyil (M2141); 11-68: bilmaq gerek-bulmaq gerek, 11-129: görmaya - sormaya, sormege - görmege.

• Необходимостью рифмы объясняется также использование афф. вин.пад. -ni/=ni {hurini - nunni II-159).

• Уже в самых ранних рукописях отмечены варианты афф. прош.вр. =ti/=ti.

• Колебания Я ~ X ~ Y присутствуют в большинстве рукописей. Преобладает колебание / ~ у.

• Колебания z ~ s единичны, в основном - в аффиксе аориста -mez.

• Колебания д ~ § очень редки.

• Колебания ur= ~ vur=: оба варианта встречаются во всех рукописях.

• Отражение в отдельных случаях губной гармонии гласных на письме, начиная с достаточно ранних рукописей, свидетельствует о том, что такой процесс уже начался в языке к середине XIV в., но не стал еще литературной нормой: Pet (1365): ауп И-108, 110, 52; dedigimll-131.

• ol= ~ bol=: вариант bol= встречается только в 1-25 рукописи М2141 (не датирована).

• Среди афф.1л.ед.ч. выделяются =vum/=vüm, =um/=üm, =m/=in, которые используются лишь в отдельных рукописях, что свидетельствует об их чуждости ЛЯ.

• Единственным случаем использования т= вместо Ь= является mir] в рукописи А.

• Система указат.мест./мест.З л. - трехчленная.

ШЕЙЙАД ХАМЗА (втор.пол.ХШ в.) (ШХ). До нас дошла поэма "Юсуф и Зелиха" и несколько стихов этого автора (условно объединяемых по их изданиям в "3", "5" и "1" стихотворения) (ШХ-ЮЗ, ШХ-1, ШХ-3, ШХ-5). Особенности их языка можно охарактеризовать следующим образом (в диссертации они представлены также в виде таблицы).

• Между языком ШХ-3 и ШХ-5 нет существенной разницы.

• В отличие от ШХ-3 и ШХ-5, в ШХ-ЮЗ намного активнее используются формы сравн., направ., инструм.пад.

• В ШХ-ЮЗ активно используется буд.вр. =isar/=iser.

• Буд.вр. =уау/=деу использовано только в ШХ-1.

• Буд.вр. =ау/=еу использовано только в ШХ-ЮЗ в составе устойчивого сочетания bolay ki.

• Наиболее употребительным афф.1 л.ед.ч. является =ат/=ет, в ШХ-ЮЗ используется также =im/=im; только в ШХ-1 использованы =т и =теп.

• Прич,=уап/=деп используется в ШХ-1 в лексикал.форме: yaratyan.

• Повелит.накп. =0 более употребительно, чем =yil/=gil. В ШХ-ЮЗ часто Наблюдаются ошибки в выборе фонетического варианта последнего. В ШХ-1 использована только форма =yil/=gil.

• В ШХ-ЮЗ активно используются малоупотребительные в исследуемой группе памятников npH4.=as//=es/', дееприч. =ah/=eli и =и/=й.

• Мест.1 л.ед.ч. с т- используется только в ШХ-ЮЗ.

• b= ~ v=: только в ШХ-1 использованы bar=, ber=; в остальных произведениях - var=, var, ver=.

• ol= ~ bol=: только в ШХ-1 активно используется bol=. В ШХ-ЮЗ boh используется только в составе устойчивого сочетания bolay ki вместе с малоупотребительной временной формой -ау.

• Во всех произведениях кроме ШХ-ЮЗ используется только иг=, в ШХ-ЮЗ - иг= и vur=.

• В ШХ-ЮЗ регулярно наблюдается колебание =v= - =д=.

ХОДЖА ДЕХХАНИ (втор.пол.ХШв.) (ХД). Опубликовано 10 стихотворений этого автора, языковые особенности которых можно охарактеризовать следующим образом.

• В системе временных форм глагола используются наиболее употребительные формы настоящего-будущего плана: аорист =(а)г, оптатив-аорист =а/=е, буд.вр. =isar/=iser.

• В 1 л.ед.ч. используются наиболее частотные в памятниках этого периода афф. =т, =ат/=ет.

• Афф. пад. системы носят огузский характер. К именам с афф.принадл.З л.ед.ч. присоединяется афф. вин.пад. =п.

• Во 2 л.ед.ч. повелит.накл. используются формы =0 и =pl/=gil, первая более частотна.

• Фонетические особенности: v= в ver=, и= в иг=, Ь= в ben, bit], о= в о/=; колебаний q ~ % - / не отмечено.

• Система указ.мест./мест.З л. - трехчленная.

ЮНУС ЭМРЕ (предположительно - втор.пол.ХШ - нач.Х1Ув.) (ЮЭ). Язык его дивана из 415 стихотворений и поэмы Risaletu'n-Nushiyye (600 . двустиший) имеет следующие особенности.

• Фонетические особенности произведений Юнуса Эмре соответствуют фонетическим характеристикам огузских языков. Основные фонетические колебания являются общими для всех произведений этого периода. Большое количество зафиксированных фонетических колебаний является следствием того, что при составлении книги использован ряд рукописей.

• Арсенал морф.показателей, использованных в тексте, необычайно широк. Этому способствует большой объем текста и специфика построения дивана. Наряду с архаичными (инстр.пад. =л, исх.пад. =Фп/=сИп, сравн.пад. =да/=де, направ.над. =га/=ге и =ги/=гЩ, используются и вновь входящие в систему ЛЯ (=/рад/=/ре/г- в т.ч. в форме 1 л.ед.ч.) показатели.

• Прич. =уап/=деп, не характерное для огузских языков, встречается исключительно в лексикал.форме. Прич. =ауаг>/=едеп используется, главным образом, в рифмообразующих словах и/или вместе со вспомогательным глаголом о/=: еп§деп о1иг - дйЮ§кеп о1иг - цап^уап о1иг - зауа§уап о1иг, что свидетельствует об отличии его статуса от статуса других показателей: как показывают исследования по другим ЛЯ, диалектные формы используются обычно в рифмующихся словах.

• Активно используется, главным образом в рифмообразующих словах, прич.=ав1/=е51, редко встречающееся в этой группе памятников.

• В I л.ед.ч. самыми частотными являются афф.=т, =ат/=ет и =//т?/=/т. Они также обнаруживают наименьшее количество разночтений по рукописям. Афф.=уап/=уел, =чапю/=уеп'т, =уат/=иет, =ю/=т используются крайне редко и демонстрируют разночтения по рукописям.

• Система указ.мест./мест.З л. - трехчленная, однако положение $и менее прочно, чем Ьи и о/, на что указывают многочисленные разночтения в рукописях.

Активное использование морф.показателей в исследуемой группе памятников и некоторые их фонетические особенности могут быть представлены в виде следующей таблицы.

шх-з ШХ-5 ШХ-1 шх- юз ДР АФ св хд юэ

Исх.пад ,=с1т/=(Ип - - - -

Вин.пад.=п после афф. принадл. + + + + + + + + +

Вин.пад.=я/ без афф.принадл. - - + - - - -

Сравн.пад. -ря/=ре + + + + - + + + +

Напр.пад. =га/=ге, =ги/=сй - - + - - - - +

Инстр.пад. =1Ы=Ь - - + - - +

Имен.кат.сказ. =сЬг/=ёйг + + + + + + + + +

И мен.кат.сказ.=А/гиг/=еЮЛ5г + + - + - + + + +

Аорист =(а)г + + + + + + + + +

Аорист-оптатив =а/=е + + ' + + + + + + +

Буд.вр. =1ваг/=®вг + - - + - + - + +

Буд.вр. =уау/=деу - - + - + - - -

Буд.вр. =ау/=еу - - - - - - - - -

Форма =/ра<^=/(;в(г + + + + - + + - +

Афф. 1 :i.e;\.4.-anV=ern + + - + + - + + +

Афф. 1 л.ед.ч. =теп -- - + - + - - - -

Афф.1л.ед.ч. =ш - - + + - + + + +

Афф.1 л.ед.ч. =im/=im - - - + - - - - +

Афф.1 л.ед.ч. =ит/=йт - - - - - - + - -

Афф.1 л.ед.ч. =m/=in - - - - - + + - +

Афф.1 л.ед.ч. =vam/=vem - - - - - - + - +

Афф.1 л.ед.ч. =van/=ven - . - - - - - + - +

Афф.1 л.ед.ч. =vanm/=venin - - - - - - - - +

Афф.1 л.ед.ч. =vum/^vöm - - - - - - + - -

Прич. =ап/=еп + + - + - + + - +

Прич. =уап/=двп - - - - - - - - -

Прич. =ауап/=&деп - - - - - - - +

Деепр. =a/i/=e/f - - - + - - - - -

Деепр. =Ы=й - - - + - + - -

Прич. =asi/=esi - - - + - - - - +

Повел.накл.2 л. =0 + + - + + + + + +

Повел.накл.2л. =yil/-gü + + + + + + + + +

Ь= - m= Ы b= b= m- b= b= m= b= b= b= i>=

Ь= - v= v= v= b= v= b= v= v= v= V— v=

о/=- bol- ob ol= bot-, ol= bot- ol— oh ol= ol=

Ute - vur- иг^ Ute Ute Ute VUte Ute Ute VUte Ute Ute

Форма 2 л. ед. ч. повелит, накл. =yiU=gil используется во всех исследуемых, а также более поздних (XIV-XV вв.) памятниках, а в XVI в. употребляется уже только писателями-традиционалистами. В современном турецком языке и диалектах не сохранилось никаких следов этого аффикса. Часто формы =0 и =yil/=gil употребляются парно, и найти различие в их значениях невозможно (ДР III-3 о/ gigegi ... kimseye virme х>?тиг1а Virgil 'тот цветок не отдавай никому, отдай своему ближнему'). Полагают, что эта форма могла сохраниться в языке анатолийских памятников как элемент огузо-кыпчакского состояния, а сам аффикс можно рассматривать как усилительную частицу.

Частотность =yil/=gil ниже, чем -0. Во многих памятниках наблюдаются регулярные ошибки в выборе фонетического варианта аффикса, который зависит от рифмующегося слова: СВ II— 111 i§itmayil - qoyil; II-157 isteyil - qoyil\ 1-17 algil - gelgil. Такое положение может объясняться заимствованной природой аффикса. Возможно, что в этот период он совсем не использовался в разговорном языке и был приметой языка памятников.

Аффиксы 1 л.ед.ч. Спектр афф. 1 л.ед.ч. чрезвычайно широк. Рассмотрим особенности их использования.

l.-am/=em СВ, ЮЗ, ДР, ШХ-5, ХД - наиболее распространенный аффикс, который следует считать нормативным. В ЛЯ использовался до XVII в. Сохранился в ряде восточных и юго-восточных диалектов современного турецкого языка, чужд турецкому ЛЯ.

2.=ит/=йт СВ - исследователи называют его обиходно-разговорной и вульгарной формой, приводят примеры его употребления, взятые, главным образом, из транскрипционных источников, отражающих специфику разговорной речи. Этот показатель используется лишь в одной рукописи дивана Султана Веледа (] 3]2г). Закрепляется в турецком ЛЯ в XVII в. Сохраняется в северо-западных, центральных и фракийских диалектах.

3.=/т/=/т ШХ-ЮЗ, ЮЭ - используется ограниченно. Исследователи характеризуют его как разговорную форму. В исследуемый период встречается в произведениях, в большей степени отражающих разговорную речь.

4.=/л/=/л АФ, ЮЭ, СВ - в исследуемый период находился за пределами языка памятников, в СВ встречается лишь в одной рукописи 1297 г. В XV-XVII вв. закрепился в ЛЯ, хотя использовался несколько ограниченно. Сохранился в ЛЯ до XVIII в. В настоящее время существует в западно-анатолийских диалектах.

5.=уат/=увт СВ, ЮЭ - исследователи называют этот аффикс нормой книжного языка, в османскую эпоху ставшей архаизмом.

СВ - встречается лишь в одной рукописи дивана СВ. Некоторые исследователи считают его искуственным образованием.

7,=уал/=уел ЮЭ, СВ - исследователи называют его литературной нормой этого периода. Существует мнение, что в разговорном языке он вышел из употребления в XIV в., в ЛЯ использовался до XVI в., но в османскую эпоху уже стал архаизмом и встречается лишь в поэтических произведениях.

%.=vanln/=ven¡n ЮЭ - некоторые исследователи считают эту форму искуственным образованием, характерным исключительно для ЛЯ.

9.=т ЮЗ, ШХ-Г, ЮЭ, ХД, АФ - выступает в сочетании с афф. оптатива-аориста =а/=е. В ЛЯ использовался до XVIII в. Без сомнения, является нормативным.

10 .=теп ШХ-1, ДР, ЮЭ - использование этого аффикса ограничивалось произведениями, в языке которых наблюдается смешение турецких и восточнотюркских морфологических элементов. Это заимствованный и, вследствие этого, стилистически окрашенный аффикс.

Таким образом, на материале исследуемых памятников мы можем проследить динамику развития формантов 1 л.ед.ч. Наряду с нормативными показателями {=ат/=ет, -т, =\/ап/=увп, =уат/=ует) мы обнаруживаем аффиксы, использование которых в памятниках ограничено по разным причинам: =ит/=йт - из-за его обиходно-разговорной специфики, =1/атп/=уеп1п - по причине его искусственности, =теп - вследствие его стилистической окрашенности. Век некоторых показателей (=va/n/=veл^) короток - их использование ограничивается поэтическими произведениями XIV в. Функции других аффиксов постепенно расширялись - =т/=т из

обиходно-разговорной формы переходит в разряд литературных и используется, главным образом в прозаических произведениях, до XVIII в. Отдельные а'ффиксы оказались зафиксированными только благодаря изменениям, внесенным в рукопись переписчиками (=ит/=йт, =vum/=vOm).

Система времен настоящего и будущего плана.

Во всех памятниках исследуемого и последующего периодов наиболее употребительными временными формами настоящего-будущего плана были аорист =(а)г и оптатив-аорист =а/=е. Другие формы не столь универсальных по своим функциям.

Будущее время =isar/=iser используется в ХД, ЮЭ, ШХ-ЮЗ, ШХ-3, АФ. Активно задействованная в исследуемый период, эта форма постепенно выходит из употребления и в памятниках XV-XVI вв. употребляется уже только спорадически. Она отсутствует не только в современном турецком и других огузских языках, но и в других современных тюркских языках, что свидетельствует о ее раннем исчезновении из них. Весьма вероятно, что к XIII-XIV в. она, будучи нормативной для языка памятников, не существовала в разговорном. Зафиксирована также в отдельных памятниках среднеазиатского ареала XIII-XIV вв. Не используется в изобилующих восточнотюркскими элементами стихах Руми и Шеййада Хамзы.

Форма =asi/=esi не является финитной в полном смысле слова. Употребление этой формы крайне ограничено - ШХ-ЮЗ, ЮЭ (в основном в рифмообразующих словах). Она являлась регионально-диалектной формой. В настоящее время сохраняется в диалектах азербайджанского языка.

. Будущее время =ау/=еу - полностью утратившая свою активность лексикализовавшаяся форма. Зафиксирована только в ШХ-ЮЗ, где этот аффикс присоединен к стилистически окрашенному глаголу boh.

Будущее время =уау/=деу - использовано в ДР, ШХ-I и воспринималось как стилистически окрашенное. Шеййад Хамза использует ее лишь в своей "восточнотюркской" газели наряду с другими восточнотюркскими формами. Таким же образом поступает и Кади Бурханеддин, пользующийся ею только в туюгах как специфическом тюркском литературном жанре.

Будущее время =ipaq/=igek. К XIII в. эта форма прочно закрепилась в языке памятников, в большинстве которых она используется безлично и в форме 3 л. Можно проследить постепенное вхождение этой формы в ряд финитных форм глагола - наряду с 3 л.ед.ч. начинают использоваться другие личные формы (ki§i dertlii ohgaq ЮЭ 36-6 'человек будет несчастным', varagayiz iraq gava ЮЭ 2-9 'мы достигнем далекой страны', qiyamet qopigayiz АФ 31 'мы увидим конец света', bu maqamdan gideceyin 'я уйду из этого места').

Таким образом, в сфере временных форм глагола мы также можем вычленить нормативные явления (аорист =(a)r и оптатив-аорист =а/=е),

разговорно-диалектные формы (=asi/=esi), наблюдать процесс "устаревания" форм(6уд.вр. =isar/=isei), вхождения новых форм в систему языка памятников (=igaq/=igek, 1 л.ед.ч.=/п/=;'л ), а также - стилистическую окрашенность отдельных форм (будущ.вр. =yay/=gey, =ay/=ey).

Падежная система языка памятников относится к огузскому типу, хотя наблюдаются и некоторые отклонения.

В винит.пад. , наряду с характерными огузскими показателями (=(n)i/=(n)í), во всех памятниках нормативным является показатель =п, присоединяемый к основам с афф. принадл. 3 л Последний отмечается в текстах, частично отражающих разговорный язык, до XVII в., а литературные тексты XVII в. его не содержат.

Аффикс винит.пад. =m/=n¡, присоединяемый к основам без афф.принадл., не характерен для огузского типа склонения, но в исследуемых памятниках мы обнаруживаем несколько случаев использования этого аффикса: hurini СВ II-159 (1 раз), sayraqm ШХ-1-2; atlasni UIX-I-6; qu§m, Baydadni (Кади Бурханеддин). Как мы видим, употребление этого аффикса ограничивается произведениями, написанными в подражание восточнотюркской литературной традиции (за исключением СВ). Афф. вин. пад. =ni/=ni может быть охарактеризован как стилистически окрашенный, в отличие от стилистически нейтрального =п.

В исходн.пад. нормативным является афф. =dan/=den. Афф. =dm/=din используется в памятниках лишь в лексикализовавшейся форме (órjdin, yanadm). Такие случаи использования этой формы, включающие в себя показатель =din/=din, как yitmi$ yil órjdinden (ЮЭ 233-8), свидетельствуют о том, что этот аффикс уже не воспринимается как падежный.

В диване Кади Бурханеддина однократно использован карлукский афф. дат. пад.: =ge (bizge 'к нам').

Афф. сравнит.пад. =да/=де в памятниках исследуемого периода чаще всего используется с местоимениями (bunga, munga, nege). В ШХ-ЮЗ и ЮЭ, язык которых ближе к разговорному, эта форма используется активнее (gibice, dillerince). В современном турецком языке форма =да/=де, не являющаяся полноправным падежом, также сохраняет в разговорном языке большую активность, чем в литературном.

В исследуемых памятниках сохраняют относительную активность также инструмент. (=п) и направит.(=га/=ге и =ru/=rü) падежи. Эти аффиксы наиболее активно используются в ШХ-ЮЗ, которая связана с традициями устной народной поэзии.

Таким образом, в системе склонения мы также находим нормативные формы, характеризующиеся высокой активностью использования по всем памятникам (винит, пад. =(n)i/=(n)i, дат.пад.=а/=е, исх.пад.=с/ап/=£/еп), падежные форманты, постепенно теряющие свою активность (сравн.пад.=ра/=ре, инсгрум.пад.=/?, направ.пад.=га/=ге и =ru/=rü), архаичные

аффиксы (исх.nan.=din/=din) и стилистически маркированные показатели (винит, пад,=ni/=ni, дат.пад.-де).

Причастия =ап/=еп, =уап/=деп и =ауап/=едеп. Прич. =ап/=еп является нормативным для всей группы памятников. Прич. =уап/=деп, характерное для карлукских языков, встречается только в лексикализовавшейся форме: yaratyan, игуап, qazyan. Разночтения в рукописях "Иптиданаме" Султана Веледа yaratyan - yaratqan - yaratan показывают, что переписчики ощущали чуждость этой формы.

Прич.=ауап/=едеп/=екеп используется только в диване Юнуса Эмре и в большинстве случаев является рифмообрэзующим словом и/или используется со вспомогательным глаголом о/=. В связи с тем, что, во-первых, это одиночный показатель, характерный для карлукских языков, используемый в произведениях Юнуса Эмре (в ДР, ШХ-1 и у Кади Бурханеддина карлукские показатели составляют определенную подсистему в общей языковой системе памятника), во-вторых, диалектные элементы фиксируются, как правило, в конечных рифмообразующих формах, и, в-третьих, в стихах Юнуса Эмре присутствуют другие диалектные формы, представляется правильным охарактеризовать его как диалектный элемент.

К малоиспользуемым формам относятся также деепричастия =и/=й и =ali/=eli. В памятниках следующего периода эти аффиксы представлены несколько шире.

Афф. именной кат. сказуемости =dur/=dur и =durur/=dOrOr

используются параллельно во всех произведениях исследуемого периода при некотором численном преобладании первого. Такое положение сохраняется до XVI в., когда в лидеры выходит сокращенный вариант.

Фонетика. Для языка произведений исследуемого периода стилистически нейтральной нормой являлись: b= (ben, bit], bin=), v= (var=, var, ver=) и oh. Анлаутное m= (men, mitj, munga), b= (ber=, bar=) и boh используются авторами, подражающими в своих произведениях восточнотюркской литературной традиции (ДР, ЩХ-1, Кади Бурханеддин). В ШХ-ЮЗ bol= используется только в составе устойчивого сочетания bolay ki, включающего малоупотребительную временную форму =ау. Таким образом, т=, Ь= и bol= можно охарактеризовать как стилистически маркированные элементы.

Из форм ur= ~ vur= абсолютно преобладающей является первая, которая продолжает сохраняться в современных центрально-анатолийских диалектах. Переход к нормативному в современном турецком ЛЯ vur= должен был произойти после смены опорного диалекта ЛЯ.

Неустоявшимся характером нормы объясняется большое количество фонетических колебаний у ~ q ~ % (часто), =д= ~ =v= (редко), =д= ~ = $=

(редко), =z ~ =s (очень редко). Аналогичное положение существовало в ----------

караханидско-уйгурском и хорезмско-тюркском языках.

Синтаксис. Для произведений исследуемого периода характерны сложные предложения "персидского" типа с союзами ki и kim (sarja bir qag ögütler vereyin ben ki her birísi dür ola ya mercan (АФ 8) 'дам-ка я тебе несколько советов, каждый из которых жемчуг или коралл', gözlerürj ben арат ki gey göre sen (CB 1-19) 'я открою твои глаза, чтобы ты хорошо видел', demegil kim benem sarvar (ШХ З Ш-3) 'не говори, что я - главный', о/ gigegi kim yaztda buldutj... (ДР 1II-3) 'тот цветок, который ты нашел на равнине...'. Подобные конструкции должны были являться исключительно элементом ЛЯ, отсутствовавшим в разговорно-обиходном. К такому заключению нас подводит тот факт, что они практически не используются в современных турецких диалектах (кроме конструкций незаконченного сравнения типа о kadar gok ki 'так много, что...').

Лексика. Хотя подробный анализ лексики памятников X1II-XIV вв. нами не проводился, следует отметить некоторые общие моменты.

Система указат. мест./мест. 3 л. в языке памятников - трехчленная: bu -о - однако положение последнего гораздо менее устойчиво. Об этом свидетельствует его низкая частотность и колебания bu - о - , отмеченные в разных рукописях.

Как известно, все турецкие письменные памятники, вплоть до начала XX в., изобилуют арабо-персидс кимн заимствованиями. Целью использования этой лексики было создание стилистически возвышенного текста, отличного от разговорного языка. Чем больше становился разрыв между народной культурой и культурой правящих классов, тем больше увеличивался удельный вес арабо-персидских заимствований в ЛЯ. С другой стороны, в язык прибывших в Малую Азию тюрок неизбежно должны были войти слова, связанные с новой для кочевников оседлой культурой, искусствами, ремеслами и т.д. Эта лексика должна была заимствоваться из языков народов, населявших этот регион до их прихода - армян, греков, лазов и т.д., однако такие заимствования, за очень редкими исключениями (арм. hag), практически не отражены в языке исследуемых памятников.

Таким образом, можно говорить о противопоставленности языка памятников и диалектно-разговорного языка по характеру лексических заимствований.

Орфография. Особенности орфографии памятников XI1I-X1V вв. определились под влиянием двух письменных традиций: уйгурской (отражение гласных на письме; обозначение звука r¡ сочетанием знаков db; использование графемы у* в словах как переднего, так и заднего ряда; обозначение звуков д и р с помощью графем £ и о ; раздельное написание

аффиксов) и арабо-персидской (неотражение гласных на письме; обозначение звука г/ знаками о и ^; использование графемы ^ в словах заднего

ряда; обозначение звуков р и д знаками <_<> и £ слитное написание аффиксов;

использование знака танвин для обозначения звуковых групп =ап и =еп). Признаки обеих традиций отмечены во всех памятниках.

Орфография в памятниках ХШ-Х1У вв. была очень слабо нормированной. Для обозначения одного и того же гласного существовало несколько способов, выбор которых отчасти зависел от размера стиха.

Регламентировано использование знаков з {ад, ос1, уаф и о Ш, о?, е(, И) в ауслауте некоторых односложных слов. В анлауте слов заднего ряда использовались в основном знаки о и Ь , переднего ряда - 1> и 5 (знак Ь никогда не встречается в анлаутной позиции в восточнотюркских литературных памятниках). Инициальный сI в аффиксах передается знаком

хотя в отдельных рукописях СБ зарегистрирован афф.прош.вр. =?//=(/.

Проведенный анализ языка памятников ХШ-Х1У вв. позволяет нам сделать выводы, касающиеся особенностей соотношения в нем нормы и вариативности.

1. Среди фонетических признаков абсолютно преобладающими являются характерные огузские черты - о= в о/=; у= в уаг, чаг= и чег=; Ь= в Ьеп, Ыт), Ып~.

2. Большинство морфологических показателей используется во всех памятниках исследуемого периода и должны быть признпны нормативными и стилистически нейтральными (оптатив-аорист =а/=е, аорист =(а)г, исход.пад. =бап/=Иеп, винит.пад. =(л)//Цл)/ и -п, 1 л.ед.ч. -ат/=ет и =т, повелит.накл. =0 и =у11/=дИ).

3. Отдельные морфологические показатели являются приметой одного-двух памятников (прич,=ав1/=ез1 и =ауап/=едеп, дееприч. =а/)/=е//). Специфика их употребления позволяет нам предположить, что они носили диалектно-разговорный характер. Причиной их присутствия в языке памятников является стихийный характер языкового нормирования. Некоторые аффиксы могут быть искусственным образованием (1 л.ед.ч. =уатп/=уетп, =уит/=</ит).

4. Динамический характер нормы проявляется в сосуществовании архаичных элементов (сравн.пад.=ра/=ре, исх.пад. =Лл/=<А'л, напр.пад.=га/=ге, =ги/-гй, инстр.пад.=/л/=/л) и неологизмов (форма=;рад/=/реА; 1л.ед.ч. =/л/=/л).

5. Наибольшее количество диалектно-разговорных, архаичных элементов и неологизмов встречается в ШХ-ЮЗ и ЮЭ, т.е. произведениях,

более близких к народной поэтической традиции и~ народному языку, _ который динамичнее по своей природе.

6. Афф.повел.накл. ^yt!/=gi) используется во всех памятниках XIII-XIV вв. и должен признаваться нормативным, однако специфика его использования, а также данные по другим огузским языкам, диалектам турецкого языка и языку литературных памятников следующего периода дают нам право предположить, что в исследуемый период он мог быть приметой исключительно языка памятников.

7. Из общего массива памятников выделяются стихи ДР и ШХ-1 (в следующий период - туюги Кади Бурханеддина), где карлукские элементы составляют подсистему в общей системе языка (Ь= в boh; Ь= в bar=, bar, ber=; m- в теп, mitj, munça, вин.п. =ni/=ni в именах без афф.принадл.Зл., буд.вр. =/ау/=деу, 1л.ед.ч. =теп). Осознанный характер использования этих форм авторами с учетом общих положений истории ЛЯ языков позволяют нам сделать вывод, что эти элементы использовались с целью придания произведениям возвышенного стиля 8 подражание престижной восточнотюркской литературной традиции.

8. Таким образом, в языке памятников XIII-XFV вв.. выделяются нормативные элементы, в большинстве своем носящие огузский характер, что объединяет их с языком памятников последующих периодов и позволяет нам расценивать их язык как начальный этап развития турецкого литературного языка.

9. Большое количество фонетических колебаний, отраженное в литературных текстах, и отсутствие строгой орфографической нормы характерно, в той или иной степени, для всех средневековых тюркских литературных традиций. Что касается орфографической нормы в памятниках XIII-XIV вв., то, несмотря на всю их кажущуюся хаотичность, нельзя не заметить отдельные нормативные элементы. Причиной слабости орфографической нормы может быть то, что в более ранних памятниках (существование которых следует предполагать) использовалась иная графическая система, скорее всего на основе уйгурского алфавита.

В третьей главе "Дифференциальные признаки старотурецкого литературного языка" рассматриваются основные функциональные особенности языка тюркоязычных анатолийских памятников.

Источниками формирования турецкой литературы были огузская устно-поэтическая традиция, классическая арабо-персидская поэзия и восточнотюркская литературная традиция. Вопрос о существовании более ранней письменной традиции в период консолидации огузов в Средней Азии или после их. прихода в Малую Азию остается открытым из-за отсутствия письменных памятников, хотя достаточно высокий уровень нормированности произведений XIII-XIV вв. позволяет предполагать существование таковой.

Как показывают литературоведческие исследования, традиции народной тюркской поэзии оказали влияние на поэтику, ритмику, рифмообразова-ние авторских поэтических произведений, созданных в Малой Азии в XIII-XIV вв. В произведениях Султана Веледа обнаруживаются характерные для фольклора' ритм, система рифмообразования и поэтические приемы (внутренняя и начальная рифма, цезура и пр.). Авторские стихи и поэмы, так же, как фольклорные произведения, предполагали устное исполнение, что в значительной степени обуславливало их жанр, форму, композицию и стиль. Общность поэтических приемов, мотивов, образно-символической системы поэзии Султана Веледа, Юнуса Эмре, Юсуфа Баласагунского и памятника древнеуйгурской литературы сутры "Алтун Ярук" ("Золотой блеск") является свидетельством связи восточнотюркской и зарождающейся в Малой Азии турецкой литературных традиций.

Влияние арабо-персидской поэтической традиции отразилось прежде всего на форме первых литературных памятников - они написаны в технике аруза, в форме месневи, касыд, газелей с включением (в большей или меньшей степени) арабо-персидских заимствований; при этом классическое содержание и композиция этих жанров обычно нарушаются.

Наряду с общими для всей ближневосточной и среднеазиатской литературы формами поэтических произведений в Малую Азию пришел и один из специфических жанров караханидско-чагатайской литературной традиции - туюг.

Историю турецкой литературы принято начинать именно с произведений этого периода, однако из-за неопределенности функционального статуса памятников ХШ-Х1У вв., смешанного характера их языка, отсутствия сложившейся турецкой нации в этот период и из некоторых других соображений их язык рассматривался несколько обособленно от языка последующих периодов, за каждым из которых закрепилось собственное название, подчеркивающее их специфику по отношению к современному турецкому языку (староаиатолийскотюркский ~ сельджукский- староосманский - османский).

В работах по истории разных национальных ЛЯ мы находим много примеров того, что ЛЯ начинает формироваться в период феодальной раздробленности государств, до сложения единой народности. Так, первые памятники английского ЛЯ относятся к периоду переселения древнегерманских племен с континента на Британские острова. Немецкий ЛЯ начинает свою историю в период преобразования группы близкородственных германских племен в немецкую народность, а немецкая народность в основном сложилась только к концу XI в. Отсчет истории нидерландского ЛЯ начинается с IX в., а процесс формирования народности завершился в ХН-ХШ вв. Таким образом, отсутствие сложившейся турецкой народности в начальный период формирования ЛЯ не может "налагать

запрет" на использование термина "турецкий литературный язык".

Другим доводом противников использования термина "турецкий" в ---------

применении к языку памятников XII1-XIV вв. является тот факт, что после завоевания Константинополя и переноса туда столицы Османского государства произошла смена опорного диалекта ЛЯ, однако аналогичное явление наблюдалось и в истории других ЛЯ. Смена диалектной базы произошла в нидерландском ЛЯ в XVI-XVII вв. в связи со смещением экономического и политического центра с юга на север страны. В английском ЛЯ смещение привело к проникновению в него элементов восточно-центральных диалектов. Это не мешает исследователям говорить о единой истории нидерландского и английского ЛЯ. Скачкообразность развития свойственна ЛЯ в отличие от языка в целом. Причиной этого является относительная искусственность первого, его целенаправленное создание, зависимость от социальных условий и общественных отношений.

Определенную путаницу в терминологическую систему вносит также и то, что сам по себе турецкий язык, так же как и многие европейские, не отражает разницы между наименованиями "турок" и "тюрок".

Нам кажется несколько заниженной степень осознания анатолийскими тюрками в XIII-XIV вв. себя как единой' общности. Во-первых, они как завоеватели должны были ощущать себя таковой в противоположность всем другим народам, сосуществовавшим с ними на этих территориях. Л во-вторых, материалы памятников показывают, что слово türk употребляется в самых ранних из них как по отношению к языку, так и по отношению к народу: man agar türk nistam danam man in qadar ki bartürkist ab su ДР VII 2 'хотя я не тюрок/турок, я все же знаю, что "су" но-тюркски/по:турецки - вода'; türkge едег bileydüm bir sozi bin edeydüm ДР III-11 'если бы я знал тюркский/турецкий, одно слово превратил бы в тысячу', türkge bilseydiim eydeydüm ben size sirlan kim terjriden degdi bize ДР 11-97 'если бы я знал тюркский/турецкий, я рассказал бы вам тайны, которые дошли до нас от бога'. Между тем слово duitisk 'немецкий' применялось в начальный период формирования немецкого ЛЯ только в отношении языка.

Достаточно высокий уровень нормированности языка памятников XI1I-XIV вв., а также ряд его особенностей, которые рассматриваются ниже, позволяют нам использовать в отношении него термин старотурецкий литературный язык, считая его первой ступенью развития турецкого литературного языка (ТЛЯ). Этот термин отражает то, что речь идет о начальном этапе в,истории единого ЛЯ, обслуживавшего турецкую нацию на разных стадиях ее формирования.

Статус ТЛЯ на начальном этапе его развития определялся его отношениями в рамках функциональной парадигмы с арабским и персидским языками, караханидско-уйгурским ЛЯ и культурным койне, сложившимся на огузской основе, и территориальными диалектами.

Диалектной основой ТЛЯ XIII - нач. XIV вв. был язык огузов, пришедших в Малую Азию из Хорезма и расселившихся во внутренней ее части вокруг крупных культурных центров той эпохи, прежде всего - Коньи. Как показывают исследования ряда ЛЯ, языки в своем развитии от диалектов к ЛЯ проходят стадию культурного диалекта и койне, а затем - стадию ЛЯ с ограниченной поливалентностью. Турецкий язык также прошел этот путь. Наличие культурного койне на огузской основе трудно подвергнуть сомнению, хотя его существование не зафиксировано документально. Грамматическая система первых турецких письменных памятников достаточно устойчива. В ее огузскую основу вплетаются заимствованные элементы, количество которых колеблется в разных произведениях. Трудно предположить, что не существовало этапа, в течение которого произошло отстаивание диалектных элементов и их сплавление с заимствованиями.

Произведения на караханидско-уйгурском языке и среднеазиатском тюрки были принесены в Малую Азию прибывавшими сюда представителями среднеазиатских культурных слоев, особенно в период монгольского нашествия, и играли роль эталона при формировании ТЛЯ. Вероятно, эти произведения продолжили свое существование и в Малой Азии.

К моменту создания первых произведений все ниши в функциональной парадигме ЛЯ были заняты арабским и персидским языками. Поэтому процесс внедрения нового ЛЯ на тюркской основе сопровождался социальной борьбой, выразившейся в противостоянии центральной государственной власти, отождествлявшейся с господством персидского языка, и власти местных беев/ Отражением этого стали попытки использовать турецкий язык вместо персидского в качестве официально-бюрократического. В силу неразвитости ТЛЯ эти попытки были обречены на провал. В сфере художественной литературы турецкий язык смог потеснить персидский и закрепиться.

Позиции арабского языка как святого языка Корана были прочнее. Однако, не имея возможности вторгнуться в лоно официальной религии, турецкий язык стал использоваться для пропаганды неортодоксальных суфийских учений.

Использование чужого (в нашем случае - чужих) ЛЯ на раннем этапе развития литературной традиции прослеживается в истории многих ЛЯ. Полиязычная ситуация в Малой Азии привела к сужению объема функций ТЛЯ XIII - нач. XIV вв. Это выражалось в том, что не существовало коммуникативных функций, закрепленных исключительно за ТЛЯ и существовали коммуникативные функции, выполняемые исключительно чужими ЛЯ.

Все сказанное позволяет охарактеризовать ТЛЯ XIII - нач. XIV вв. как язык с ограниченной полифункциональностью (поливалентаостью).

Проведенный нами анализ языковых особенностей и функциональной специфики каждого из памятников позволяет разделить их на две группы. К

одной из них будут отнесены произведения АФ, СВ, ШХ-3, ШХ-5, ШХ-ЮЗ, ЮЭ, ХД; к другой - ДР и ШХ-1.

Некоторые несвойственные огузским языкам морфологические показатели используются во всех памятниках (вин.пад. =п, повел ит.накл. =yilMgil). Другая часть заимствованных аффиксов, а также ряд фонетических альтернантов встречаются почти исключительно во второй группе памятников, причем составляют отдельную подсистему внутри общей языковой системы (Ь= в Ьо/=; Ь= в bar, bar=, ber=; т= в men, miij, типда, винит.пад. =т/-т в именах без афф.принадл.Зл., буд.вр. =уау/=деу, 1л.ед.ч. =теп). Использование Шеййадом Хамзой этих языковых элементов лишь в одной газели доказывает осознанность такого выбора. Та же картина наблюдается и в более поздний период в произведениях Кади Бурханеддина.

На основе указанных различий между языком двух групп памятников можно говорить о существовании двух стилей ТЛЯ XIII - XIV вв.: возвышенного стиля, подражающего восточнотюркской литературной традиции, и приближающегося к разговорному упрощенного стиля.

Анатолийские литературные произведения XIII в. не отличались особым жанровым разнообразием, чего, впрочем, трудно ожидать от начального этапа развития ЛЯ, причем в условиях ограниченной полифункциональности. Можно выделить жанр суфийской проповеди, жанр романтической поэмы и жанр светской поэзии. Различия между ними, главным образом, но не исключительно, - композиционно-содержательные: так, для ШХ-ЮЗ, язык которой близок к народ-ной поэтической традиции, характерно использование архаичных языковых элементов. Развитие жанров активно продолжается в XIV в. При этом четкую границу между XIII и XIV вв. с точки зрения языка произведений провести трудно.

Территориальная дифференциация и социальное варьирование не прослеживаются на материале анатолийских памятников XIII - нач. XIV вв. Смешение тюркских племен разных групп при их расселении в Малой Азии, специфика арабского письма, не всегда передающего особенности гласных звуков, традиционно-фиксированный характер написания не дают возможности говорить о территориальной дифференциации ТЛЯ. В этой ситуации можно лишь выделить некоторые диалектные элементы в языке отдельных памятников (афф. ! л.ед.ч. =ит/=йт, прm.=asi/=esi и =ауап/=едеп, дееприч. =ah/=eli).

Наддиалектность (надъязыковость) ЛЯ заключается в совмещении элементов разных диалектов (языков). В старотурецком ЛЯ таковыми были: огузские элементы, карлукские элементы и арабо-персидские элементы. Преобладание первых определяется огузской основой ЛЯ. Часть карлукских элементов, зафиксированных в памятниках, могла быть заимствована непосредственно из престижной восточнотюркской литературной традиции, служившей образцом для подражания (Ь= в bol=; Ь= в bar=, bar, ber= ; т= в

теп, mirj, munga ; вин.п. =m/=n¡ в именах без афф.принадл.Зл., буд.вр. =уау/=деу, 1л.ед.ч. =теп), часть из них могла прийти по наследству от культурного койне на огузской основе (винит.пад. =п, повелит.накл. =yil/=gil), а некоторые - из обиходного языка тюркских племен, пришедших в Малую Азию (прич. =ауап/=едеп). Родство огузских и карлукских языков определило то, что заимствованы были как лексические единицы, так и грамматические формы.

Из неродственных арабского и персидского языков в литературный старотурецкий перешла прежде всего лексика, причем заимствовались не только слова, выражавшие абстрактные понятия (araz - в суфизме: 'неестественное положение, случай', fakr - в суфизме: 'бездыханность'), не имевшие тюркских эквивалентов, но и обычная лексика (ser 'голова', пап "хлеб'>' leb 'губы' и др.), воспринимавшаяся как более возвышенная и утонченная. Другим заимствованным из персидского элементом были синтаксические конструкции с союзами ki, kirn, gün.

Все это определяло высокую степень лексической и грамматической синонимии старотурецкого ЛЯ.

Использование арабского алфавита также создавало эффект наддиа-лектности, т.к. носители разных диалектов могли читать текст по-своему.

В XIII-XIV вв, на территории Малой Азии вместе с тюрками проживало много греков, армян, грузин и представителей других народов. При этом в старотурецких памятниках почти нет заимствований из их языков, хотя в процессе производства и приобщения к новой оседлой культуре и новым формам ведения хозяйства тюрки должны были заимствовать у этих народов большое количество специальных терминов и понятий. Эта лексика осталась за пределами ЛЯ - на уровне обиходно-разговорного, т.к. не являлась элементом престижной литературной традиции.

Включение заимствованных элементов в формирующийся ЛЯ имело целью как можно больше подняться над обыденностью бытового языка и приблизиться к образцам произведений престижных литературных традиций. На следующих 3Táriax развития ТЛЯ эта тенденция продолжает проявляться следующим образом: образцы восточнотюркской поэзии постепенно утрачивают свою определяющую роль, а ТЛЯ все более насыщается арабо-персидской лексикой. Разрыв между обиходно-разговорным языком и ЛЯ углубляется. Такое противостояние этих двух языковых страт стало отражением состояния общества в османскую эпоху, презрительного отношения правящих классов к народу, т.к. именно ЛЯ как искуственно нормируемый языковой страт зависит от социальной позиции своих создателей. .

Обработанное!!». Поэтический текст сам по себе предполагает определенный отбор, обработку и упорядочение языкового материала в большей степени, чем прозаический. Система аруза требует еще более

жесткого отбора. Орфографический разнобой первых ~ памятников-----------

является, в первую очередь, следствием неразвитости орфографической нормы, однако определенную роль при этом играет и желание поэтов подогнать турецкий язык под размер аруза.

Одним из признаков обработанное™ ЛЯ является сознательный отбор автором языковых средств. На начальном этапе развития ЛЯ для создания возвышенно-облагороженного текста часто использовались заимствования их престижных литературных традиций, каковыми в Малой Азии являлись арабско-иерсидская и восточнотюркская традиции.

Сознательность отбора языковых средств особенно хорошо прослеживается на произведениях ШХ: с одной стороны, это ШХ-ЮЗ, для которой характерно присутствие диалектных и архаических форм, с другой -ШХ-3 и ШХ-5, нейтральные по составу своих морфологических средств, и с третьей - ШХ-1, написанная,в подражание престижной литературной традиции и насыщенное восточнотюркскими заимствованиями. В более поздний период мы встречаемся с аналогичной ситуацией в диване Кади Бурхан-еддпна, который подчеркивает специфику туюгов, считавшихся особой, чисто тюркской, поэтической формой, тем, что включает в них восточ-нотюркские элементы.

Для начальных этапов развития ЛЯ в общем характерна узкая социальная база. Большинство первых произведений, созданных в Малой Азии несут в себе идеи суфизма. Цель их создания - распространение религиозного учения, отличного от ортодоксального ислама, - предполагает, что они будут поняты достаточно широкими слоями общества. Простота языка этих произведений отвечала их социальной направленности. Таким образом, нельзя говорить о чрезмерной узости социальной базы таких произведений в исследуемый период.

Образы поэзии "высокого стиля", в отличие от вышеназванных произведений, изобилуют языковыми элементами, делающими их чрезвычайно трудными для понимания, а их соединение в единое целое придает искусственность всему тексту. Социальная база произведений такого рола должна быть очень узкой, т.к. от читателя требовалось совершенное знание персидского, арабского, караханилско-уйгурского и турецкого языков. Наличие двух стилей ЛЯ, имеющих разную социальную направленность, отражало состояние общества той эпохи. Это позволяет нам говорить о наличии социальной дифференциации ТЛЯ ХШ-XIV вв.

Таким образом, для языка памятников Х1П-Х1У вв. характерны наличие нормы, обработанность, наддиалектность, стилевое и социальное варьирование. Можно также говорить о начале формирования жанрового варьирования. Вследствие особенностей экстралингвистической ситуации в Малой Азии в исследуемый период полифункциональность ТЛЯ была ограничена арабским и персидским ЛЯ. Анализ языковых особенностей и фупк1

циональной направленности литературных произведений позволяет нам предположить, что социальная база ТЛЯ в этот период не была чрезмерно узкой.

Заключение. Анализ ряда фонетических, морфологических, некоторых лексических и синтаксических особенностей языка анатолийских памятников ХШ-Х1У вв. с функциональной точки зрения, а также сведений по экстралингвистической и языковой ситуации с учетом теоретических положений истории литературных языков позволяет нам прийти к следующим выводам в отношении особенностей формирования и функционирования ТЛЯ в исследуемый период.

1. Опорным диалектом старотурецкого ЛЯ стал язык тюрок, проживавших в центральной части Малой Азии, прежде всего - в районе г.Коньи и вокруг других культурных центров. Функционально-стилистическое обособление старотурецкого ЛЯ от других языковых стратов, в том числе диалектов, достигалось, в частности, за счет использования арабо-персидской лексики, заимствованных из персидского синтаксических • моделей и несвойственных- огузским языкам морфологических показателей. Включение отдельных диалектных морфологических элементов в ЛЯ (1 л.ед.ч. =ит/=йт, прич,=аз//=ев/ и =ауап/=едеп, деецрич. =а/(/=е/0 и отражение в нем фонетических колебаний (у ~ Я ~ X > -9= ~ =у=, =Р= ~ =?=, =г ~ =5) связаны со стихийным характером сложения нормы на начальном этапе его развития.

2. Смешанный характер старотурецкого ЛЯ является следствием заимствования авторами произведений элементов из престижных традиций - арабо-персидской и восточнотюркской. Определяющее влияние престижной литературной традиции на формирующийся ЛЯ является общей закономерностью развития ЛЯ, а конкретные формы такого влияния специфичны для каждого языка. Использованная нами методика дала возможность выявить специфику функционирования ряда базисных огузских и заимствованных карлукских морфологических и фонетических элементов.

3. Сопоставительный анализ исследованных текстов позволил выделить морфологические показатели, которые могут быть признаны нормативными и стилистически нейтральными (аорист-оптатив =а/=е, аорист =(а)г, исх.пад. =с!ап/=с1еп, винит.пад. =(п)1/=(п)1 и =п, 1 л.ед.ч. =ат/=ет, =т, =уат/=ует, =уал/=уел, повелит.накл. =0 и =////=д/7). Особенности функционирования других аффиксов позволяют охарактеризовать некоторые из них как стилистически маркированные (буд.вр. =уау/=деу, 1 л.ед.ч. =теп), другие - как архаизмы (сравн.пад. =ра/=ре, исх.пад.=Лл/=£//л, напр.пад. =га/=ге, =ги/=гй) или неологизмы (форма =1дац/=1дек, 1л.ед.ч. =ю/=т), что, в дает нам возможность проследить динамику изменения языковой нормы.

4. Уровень обработанное™, наддиалектности, наличие стилевого варьирования, достаточная широта социальной базы, стихийный характер сложения нормы и ограниченность функций (вследствие разделения их с развитыми ЛЯ) позволяют нам охарактеризовать язык анатолийских тюркоязычных памятников XIII-XIV вв. как литературный язык с ограниченной поливалентностью.

' 5. В своей основе этот язык является огузским. Использование авторами определенного ряда неогузских (карлукских) фонетических и морфологических элементов представляет собой стилистический прием и служит для "облагораживания" языка.

6. Язык памятников XIII-XIV вв., как и ЛЯ последующих периодов (османский и современный турецкий), обслуживал один и тот же социум -турецкую нацию - на разных этапах ее формирования. Значительные различия между языком исследуемого и последующих периодов являются проявлением скачкообразности развития ЛЯ в отличие от эволюционного характера развития языка в целом. Сказанное позволяет нам использовать в отношении языка исследуемых памятников термин старотурецкий литературный язык.

7. Как показывают исследования по истории ЛЯ, этапу ЛЯ с ограниченной поливалентностью обычно предшествует этап литературного койне. Эта общая закономерность, некоторые косвенные- данные, а также достаточно высокая степень нормированное™ старотурецкого ЛЯ позволяют предположить наличие такого этапа (скорее всего, ранее XI-XII вв.) и в истории ТЛЯ, существование которого, однако, не подтверждено пока документально.

По теме диссертации имеются следующие публикации:

1. Особенности языка "Дивана" Кадия Бурханеддина Сивасского. -"Тюркология 88". Тсз.докл. и сообщ. V Всесоюзной тюркологической конференции. Фрунзе, "Илим", 1988, с.83-84.

2. О двух формах повелительного наклонения в "Книге моего деда Коркуда". - Актуальные направления современной лингвистики. Конференция молодых научных сотрудников и аспирантов. Москва, Институт языкознания АН СССР, 1989, с.98-99.

3. Edebi Eski Anadolu Türk(?esi tarihinde bazi genel özellikler (Некоторые общие закономерности в истории литературного староалатолийско-тюрского языка). - Türk Dili Ara§tirma Yilligi 1989, c.331-334.