автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Князья и община в Киевской земле в XI-XII вв.

Текст диссертации на тему "Князья и община в Киевской земле в XI-XII вв."

>

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

КОТЫШЕВ

Дмитрий Михайлович

КНЯЗЬЯ И ОБЩИНА В КИЕВСКОЙ ЗЕМЛЕ В Х1-ХП вв.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 1998

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3

Глава I. «Политический строй киевской земли в Х1-ХП

вв.: история вопроса». 25

Глава II. «Князья и община в киевской земле в конце XXI вв.» 86

Глава III. «Князья и община в Киевской земле в XII в.» 223

Заключение. 326

Приложение № 1. 334

Приложение № 2. 360

Приложение № 3. 372

Приложение № 4. 390

Источники. 416

Литература. 416

Список сокращений. 435

ВВЕДЕНИЕ

Становление русской государственности, бесспорно, одна из главных проблем в отечественной исторической науке. Изучение его имеет давнюю традицию. Вполне закономерно, что в изучении этого вопроса на первое место выходит история Киева и прилегающих к нему земель. Именно Киев на протяжении всего домонгольского времени мыслился как столица Руси. Здесь принимались решения и происходили события, затрагивающие судьбы многих русских земель.

Возникновение и развитие Киевской земли - предмет неос-лабляемого внимания со стороны исследователей. Причина заключается в том, что изучение становления государственности и ее эволюции в регионе, являвшемся ядром «Русской земли» -первого и государственного образования в восточнославянских землях - позволит дать ответы на многие вопросы русской истории домонгольского времени.

В советской исторической науке Древняя Русь в целом, и Киевская земля в частности, анализировались сквозь призму «классового подхода». Согласно этой трактовке, Киевщина рассматривалась как феодальное государство, идентичное европейским средневековым королевствам. Эту точку зрения отстаивала целая плеяда отечественных историков (Б.Д. Греков, Б.А. Рыбаков, В.Т. Пашуто, Л.В. Черепнин и др.). В их работах Киевская земля представала как общество с четко выраженным делением по сословно-классовому признаку, наличием в среде феодального слоя разветвленной сети сюзеренно-вассальных связей.

Однако перенос на российскую почву социальных моделей западноевропейского средневековья, в первую очередь, германо-

французского, не дал ответа на многие вопросы. Особенно отчетливо это выявилось в последние десятилетия, когда накопленные факты пришли в противоречие с предлагаемыми гипотезами. Наглядно показал это выход в свет монографии П.П. Толочко, которая оставила открытыми многие вопросы из-за неудовлетворительной аргументации ряда авторских тезисов.

Наряду с указанным направлением существует другое, представленное работами И.Я. Фроянова и учеников его школы. В их трудах Киевская земля предстает как переходный тип общества на пути от доклассовой стадии к раннеклассовой. Этот подход представляется нам наиболее перспективным. Приступая к исследованию развития Киевской земли как города-государства - этой универсальной формы становления раннеклассовых обществ, постараемся сосредоточить свое внимание на двух основных компонентах общественного уклада Киевщины - княжеской корпорации и общинах, проследить их взаимодействие и эволюцию.

Хронологические рамки работы охватывают Х1-ХП вв. Причин тому несколько. Нижняя граница исследования не переходит конца X в., поскольку это рубеж отделяет эпоху позднеро-довых отношений от времени их кризиса и возникновения раннеклассовых, которые характеризуются как «общинность без первобытности». Верхняя планка останавливается на рубеже ХП-ХШ вв. Такое положение дел обусловлено состоянием источниковой базы. На 1198 г. заканчивается Киевский летописный свод; политические коллизии первой половины XIII в. отражены в целой группе сводов, которые освещают их с подчас противоположных точек зрения. Изучение истории этих десятилетий должно предварить обстоятельное источниковедческое исследование этих из-

вестий. Однако эта работа не вписывается в рамки настоящей диссертации, являясь предметом отдельного исследования.

Источниковая база настоящей работы распадается на две большие части. К первой из них мы относим источники письменного характера. Вторую часть составляют археологические источники.

Наиболее многочисленную группу письменных источников составляют летописные своды. Мы остановимся на анализе тех памятников, которые содержат известия, касающиеся южнорусских событий XI-XII вв. Основным летописным памятником по истории Киевской земли в указанное время является Ипатьевская летопись. Этот южнорусский свод XIV в. представлен целым рядом списков. В настоящей работе основное внимание уделено спискам Ипатьевскому и Хлебниковскому.1

Ипатьевская летопись, названная так по основному списку памятника, происходящему из Костромского Ипатьевского монастыря, заключает в себе три разнородных произведения. Во-первых, редакцию повести Временных лет, доведенную до 1118 г. Во-вторых, летописный свод, охватывающий южнорусские события, преимущественно связанные с Киевом и Киевской землей, с 1118 по 1199 гг. И, наконец, третий памятник - это Галицко-Волынская летопись, повествующая о событиях в Юго-Западной

л

Руси на протяжении XIII в.

В первую очередь, нас интересует южнорусский свод XII в. Еще Д.И. Иловайский выдвинул предположение о киевском про-

1 Полное собрание русских летописей (далее - ПСРЛ). - Т. 2. - М., 1998.

2 Лихачева О.П., Летопись Ипатьевская // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Х1-Х1У вв. - Л., 1987. - С. 237-238

похождении этого памятника, связав его появление с литературной деятельностью игумена Киевского Выдубецкого монастыря

о

Моисея и его ближайшего окружения. Эта мысль была поддержана К.Н. Бестужевым-Рюминым, который указал на сложный и компилятивный характер южнорусского свода, названного им Киевским. По мнению Бестужева-Рюмина, в состав Киевского свода вошли летописные записи, сделанные в Киеве во времена Мономаха и Мстислава, летописание Изяслава Мстиславича и дома Ростиславичей, а также отдельные фрагменты черниговского летописания.4 Анализируя состав Киевской летописи, которую он определял как свод 1198 г., A.A. Шахматов считал ее произведением, составленным в стенах Михайловского Выдубецкого монастыря. Составители летописи, как полагал исследователь, демонстрировали свои симпатии к княжескому дому Ростиславичей, что нашло отражение в целом ряде летописных известий. В числе многочисленных источников автор «Выдубецкой» летописи, по мнению Шахматова, использовал Печерскую летопись, га-лицко-волынский летописец XII в., а также летописание черниговских Ольговичей.5 Особо A.A. Шахматов выделял гипотетический Полихрон начала XIV в., существование которого он обосновывал сличением погодных статей Ипатьевской, Лаврентьев-ской и Воскресенской летописей.6

3 Иловайский ДМ. История России. - М., 1876. - Т. 1. - С. 339-340

4 Бестужев-Рюмин К.Н. О составе русских летописей до конца XIV в. -СПб., 1868.-С. 79, 80, 116-117

5 Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов Х1У-ХУ1 вв. -М.;Л,-1938.-С. 71-73

6 Там же.

Наиболее обстоятельно киевское летописание подверглось изучению в работе М.Д. Приселкова. Развивая идеи Шахматова, Приселков конкретизировал ряд предполагаемых источников Киевского свода 1198г.: семейную хронику Ростиславичей, летописец Переяславля Русского 1187 г. и черниговский летописец Игоря Святославича 1198 г. После извлечения из Киевского свода известий всех вышеперечисленных летописцев, по мнению Приселкова, «мы получаем непрерывное киевское летописание от ПВЛ до 1200 г. включительно». Однако подробный анализ этого корпуса известий и вычленение из них достоверно киевских ученый осуществлять не стал, сославшись на трудности, возникающие в отсутствие параллельных текстов.8

Ряд попыток изучения состава Киевского летописания были предприняты в последние десятилетия. Д.С. Лихачев считал возможным говорить о личных летописцах Мономаха и Мстислава, послуживших основой погодных киевских записей первой половины XII в. Говоря о летописце Владимира Глебовича, Д.С. Лихачев полагает, что в свод игумена Моисея он попал через черниговскую летопись Игоря Святославича.9

Другим источником, содержащим южнорусские известия, является Лаврентьевская летопись, сохранившаяся в единственном пергаментном списке 1377 г.10 Как было установлено еще A.A. Шахматовым, летопись является соединением разнородных

7 Приселков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. - СПб., 1996. -С. 88, 93-94

8 Там же.

9 Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. -М.; Л. 1947.-С. 179.

10 ПСРЛ- Т. 1.- 1997.

памятников, т.е. является сводом. К числу источников Лавренть-евской он относил владимирский летописец 1185 г., летописец Переяславля-Суздальского и Полихрон начала XIV в. Касаясь же южнорусских известий XII в., Шахматов полагал, что они попали в состав свода 1185 г. через летописание Переяславля Южного.11 М.Д. Приселков, поставивший под сомнение гипотезу A.A. Шахматова о существовании Полихрона начала XIV в. (по его мнению, свод 1305 г. являлся не митрополичьей летописью, а княжеским летописцем Михаила Ярославича), остальные выводы поддержал и развил в своих работах. Ему представлялось, что известия XII в. в составе Лаврентьевской имели довольно сложную структуру. Собственно владимирские известия представлены комбинацией сводов 1177 и 1193 гг., которые наслаиваются на летописец Владимира Глебовича, составление которого Приселков относит к 1187 г. По его мнению, основной корпус южнорусских известий в составе Лаврентьевской происходит из этого переяславского свода.12 Таким образом, в современной науке сложилось представление о переяславском характере южнорусских известий Лаврентьевской.

Д.С. Лихачев, сравнивая тексты Ипатьевской и Лаврентьевской, обратил внимание на ряд разночтений (в частности, характеристику Ольговичей). Ученый выдвинул предположение о том, что подобные разночтения явились результатом редакторской работы черниговского летописца, прежде чем переяславский мате-

11 Шахматов A.A. Обозрение... - С. 15, 17-18.

12 Приселков М.Д. 1) «Летописец 1305 г.» // Века. - Пг., 1924. - Т. 1. -С. 30-35; 2) История... - С. 89.

риал оказался в составе Киевского свода. Наиболее обстоятельное изучение отношения переяславского летописания к киевскому было произведено А.Н. Насоновым. Опираясь на результаты сплошного сравнения погодных статей Ипатьевской и Лавренть-евской на пространстве от 1118 до 1157 г., ученый пришел к следующим выводам. Во-первых, в основе переяславских записей лежит южнорусский источник, вероятнее всего, киевский, который подвергся сокращению и переработке. Во-вторых, этот киевский источник по отношению к Ипатьевской представлял собой более раннюю редакцию киевского свода, не несущего на себе следов черниговских вставок.

Следующий источник, в составе которого можно встретить южнорусские известия XII в. - Новгородская IV и Софийская I летописи. Новгородская IV представляет из себя летопись XV в., до нас она дошла в двух редакциях - старшей и младшей.14 До 1418 г. Новгородская IV совпадает с текстом Софийской I летописи. Эта последняя - летописный свод XV в., дошедший до нас в двух редакциях и сохранившийся во множестве списков.15

Основываясь на совпадении текстов обоих сводов вплоть до 1418 г. A.A. Шахматов выдвинул предположение, что в основе как Новгородской IV, так и Софийской I летописей лежал общий протограф. Ученый определял его как Новгородско-Софийский свод 1448 года. Составлен этот свод был, как полагал Шахматов, на основе соединения Софийского временника (новгородской летописи, доведенной до 20-х гг. XV в.), Владимирского Полихрона

13 Лихачев Д.С. Русские летописи... - С. 186-187.

ЫПСРЛ. -Т.4.-Пг., 1915.-Ч. 1. - Вып. 1.

15 Там же.-Т. 5. - Л., 1925. - Вып. 1.

1421 г., и ростовского владычного свода 1418 г.16 Касаясь общерусских и южнорусских известий XI-XII вв., Шахматов допускал существование особого Киевского летописца, которым Софийская I летопись воспользовалась как вспомогательным источни-

17

ком, дополнив известия свода 1448 г. В целом эту схему поддержал М.Д. Приселков, указывая, однако, на что протограф Софийской I - Новгородской IV был не новгородским, а общерусским митрополичьим сводом.18 Впоследствии, однако, изучение Хронографа и Ермолинской летописи поставили под сомнение существование Полихрона 1421 г.19 Поэтому возникла необходимость нового изучения протографа, лежащего в основе Софийской I - Новгородской IV летописей. Сопоставляя и выделяя текст первоначального свода, Я.С. Лурье пришел к выводу, что этот памятник является общерусской митрополичьей летописью, соединившей тексты, схожие с Троицкой, Московско-Академической и Ипатьевской, а также новгородскими, псковскими и тверскими известиями.20

Анализируя сведения протографа Софийской I - Новгородской IV летописей, Я.С. Лурье установил факт вторичности Нов-

16 Бережков Н.ГХронология... - С. 53-54.

17 Шахматов АЛ. Обозрение... - С. 213, 215.

18 Приселков М.Д. История... - С. 204-207.

19 Салмина М.А. «Летописные повести» о Куликовской битве и «Задонщи-на» // «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. - М.; Л., 1966. - С. 351-352; Клосс Б.М. О времени создания русского Хронографа // ТОДРЛ. -1971. - С. 246-255; Насонов А.Н. История русского летописания Х1-ХУШ вв. -М., 1969. - С. 260-274.

20 Лурье Я.С. Летопись Софийская I // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина Х1У-ХУ1 вв. - Л., 1989. Ч. 2. - С. 85.

городской IV по отношению к Софийской I и поставил под сомнение гипотезу Шахматова о дополнении текста Софийской I по материалам «Киевского летописца». По мнению ученого, «гораздо больше оснований видеть во всей этой группе известия протографа CI-HIV, переданные с разной полнотой: в одних случаях, текст оказался более сокращенным в CI, в других HIV опустила общерусские сведения».21

Анализируя сведения протографа Софийской I - Новгородской IV, мы приходим вслед за Я.С. Лурье, к выводу о тождестве

22

большинства из них тексту Лаврентьевской летописи. Однако сплошная проверка выявляет целый ряд известий, не имеющих сходства с Лаврентьевской, но близких к Ипатьевской. Внимательное их изучение указывает нам на текст Московского свода 1479 г., в составе которого указанные известия даются в более исправном виде.23 Следовательно, протограф Софийской I - Новгородской IV в изложении южнорусских событий XII в. пользовался источником, близким к Ипатьевской; в более лучшем виде он сохранился в Московском своде 1479 г.

21 ЛурьеЯ.С. Общерусские летописи XIV-XV вв. - Л., 1976. - С. 85.

22 К уже имеющимся сведениям, которые указаны Я.С. Лурье, можно добавить следующие: 6632 (пожар в Киеве), 6633 (некролог Мономаху), 6638 (кроме указанного Я.С. Лурье известия о высылке кривичских князей, из Лавр заимствовано известие о посылке Мстиславом сыновей в поход на Чюдь), 6664 (известие о кончине архиепископа Нифонта в HIV-CI продублировано, кроме краткого известия о преставлении новгородского владыки, сходного с Лавр, имеется пространное повествование, совпадающее с текстом Ипат), 6665 (смерть Юрия Долгорукого). См.: Лурье Я.С. Общерусские летописи... - С.

23 См. Приложение № 1.

Московский великокняжеский свод 1479 г. представляет из себя летопись последней четверти XV в., сохранившуюся в тех списках - Архивско-Ростовском, Уваровском и Эрмитажном.24 Существование этого свода было установлено A.A. Шахматовым при изучении Архивско-Ростовской летописи (позднее ученым был открыт и список этого свода, датированный началом XVIII в., находящийся ныне в Эрмитажном собрании ОР РНБ).

Изучая текст Московского свода, Шахматов предположил, что в основе данного памятника лежит текст общерусского свода 1448 г., отразившегося также в Софийской I - Новгородской IV летописях и дополненный на основании Троицкой и Ростовской летописей. Обращая внимание на целый пласт южнорусских известий XII в., отразившийся в Московском своде, Шахматов указал на близость их Ипатьевской; по его мнению, это свидетельствует в пользу существования Владимирского Полихрона 1423 г., сведения которого составитель Московского свода использовал в

25

качестве вспомогательного источника. М.Д. Приселков, анализируя первую часть Московского свода, полагал, что ее сложный состав является результатом литературной работы составителя

свода, комбинировавшего по своему усмотрению различные ис-

26

точники.

Это утверждение, однако, было оспорено А.Н. Насоновым. Проводя сравнительный анализ текстов Московского свода и Ермолинской летописи, исследователь пришел к выводу, что Ермо-

24 Лурье Я.С. Свод Московский великокняжеский 1479 г. // Словарь книжников и книжности... - С. 32.

25 Шахматов АЛ. Обозрение... - С. 266-279.

26 Приселков М.Д. Обозрение... - С. 251.

линская летопись в первой своей части до 1425 г. в основном передает текст Московского свода, временами сокращая его. «Обнаруживается, что то же сочетание первоисточников - резюмирует Насонов - тот же сложный летописный текст, который мы имеем в Московском своде 1479 г., существовал независимо от Московского свода 14