автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Когнитивная и семантико-синтаксическая специфика немецких десубстантивных глаголов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивная и семантико-синтаксическая специфика немецких десубстантивных глаголов"

На правах рукописи

Шаммедова Елена Викторовна

КОГНИТИВНАЯ И СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА НЕМЕЦКИХ ДЕСУБСТАНТИВНЫХ ГЛАГОЛОВ

Специальность 10.02.04 - Германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград - 2004

Работа выполнена на кафедре немецкой филологии Волгоградского государственного университета

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, профессор Кураков Валентин Иванович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Красавский Николай Алексеевич,

кандидат филологических наук, профессор Ковалевский Ростислав Леонидович

Ведущая организация:

Ростовский-на-Дону государственный педагогический университет

Защита состоится 13 мая 2004 года в 12 часов на заседании диссертационного совета К 212.029.02 в Волгоградском государственном университете по адресу:

400062, г. Волгоград, ул. 2-я Продольная, 30, ауд. 4-01 А.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке НИИ истории русского языка Волгоградского государственного университета.

Автореферат разослан 08 апреля 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

М.В. Косова

Реферируемая диссертация посвящена изучению и комплексному описанию с позиций семантического синтаксиса и когнитивной лингвистики семантической специфики высказываний с десубстантивными глаголами. Данные глаголы в соответствии с их когнитивной спецификой получили в работе название "глаголы с интегрированными в словообразовательную структуру аргументами".

Теоретические работы по словообразованию последнего времени Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, В.З. Демьянкова, Е.С. Кубряковой,

Г.И. Кустовой, Г. Лайтнера, Р. Лэнекера, X. Марчанда, Е.В. Рахилиной, Ю.С. Степанова и других ученых свидетельствуют о все возрастающем интересе к глубинным аспектам словообразовательной семантики. Учение о семантике производных единиц уже не удовлетворяется общепринятыми положениями, согласно которым при производстве нового слова обобщается многообразный опыт человека и приобретенные им знания, а производная лексема представляет неизвестное через известное и является не только обозначением некоторого понятия, но и средством передачи этого понятия в коммуникативных актах. Возникающие в последнее время проблемы, связанные с описанием деривационных процессов, могут быть наиболее полно освещены и исследованы с позиций семантического синтаксиса и когнитивной лингвистики.

Преимущество когнитивного подхода к языковым явлениям состоит в том, что он не только расширяет наши знания о законах мышления, выявляет механизмы обработки поступающей в мозг информации и типовые структуры хранения полученных знаний, но и определяет способы отражения объективной действительности. Последнее особенно важно именно при исследовании глагольных образований, составляющих значительную часть словарного состава немецкого языка, поскольку глагол не просто называет какое-то событие, но и содержит в себе информацию о способе отражения называемого им фрагмента объективной действительности.

Актуальность избранной темы определяется назревшей необходимостью привлечения для более глубокого осмысления деривационных процессов на уровне высказывания основных положений когнитивной лингвистики и семантического синтаксиса. Сказанное касается, прежде всего, синтаксических структур, в основе которых лежат глагольные лексемы с интегрированными в деривационную структуру аргументами.

Исходя из этого, объектом и одновременно единицей исследования являются синтаксические структуры с десубстантивными глаголами, а предметом - их семантико-синтаксическая характеристика.

Цель настоящей работы состоит в установлении семантико-синтаксической специфики немецких глагольных дериватов с

интегрированными в их

ОТ

|тами.

рос

БИБЛИОТЕКА С.Петербург О ГА

О» лщ *хли\с

Для достижения данной цели были поставлены следующие конкретные задачи:

- определить когнитивный и семантико-синтаксический статус десубстантивного глагола;

- установить типы ситуаций, выражаемые структурами с десубстантивными глаголами и лежащие в основе их отражения семантические модели;

- выявить отличия, проявляющиеся в осмыслении ситуаций, передаваемых исследуемыми глаголами по сравнению со способами эксплицированного оформления аргументных позиций при глаголе-гиперониме;

- установить аргументы к глаголу-гиперониму, мотивирующие образование исследуемых глагольных дериватов;

- описать базовые когнитивные операции, лежащие в основе концептуализации событий, представленных в немецком языке десубстантивными глаголами;

- определить и охарактеризовать словообразовательные ниши и структурно-семантические блоки, в которые входит корпус отсубстантивных глагольных дериватов;

- обнаружить сферы жизнедеятельности человека, для которых данные глаголы наиболее характерны, и выяснить, насколько распространенным является исследуемый способ глагольного словообразования в современном немецком языке.

Научная новизна работы заключается в том, что в ходе исследования с опорой на последние достижения когнитивной лингвистики и синтаксической семантики впервые выявлена и описана специфика семантической структуры немецкого высказывания с глагольными дериватами, в словообразовательных структурах которых содержатся интегрированные аргументы. Такой подход позволил интерпретировать структуры с десубстантивными глаголами как характерную для носителей современного немецкого языка репрезентацию особой когнитивной модели в системе других способов отражения созидательно-преобразовательной деятельности человека.

Теоретическая значимость исследования состоит в развитии и уточнении основных положений и понятий семантического синтаксиса, а также в осмыслении деривационных процессов с позиций глубинной семантики. Полученные результаты могут способствовать развитию теории лингвистики и дальнейшей разработке вопросов деривационных сфер словообразования.

Практическая ценность выполненной работы обусловлена возможностью использования материалов диссертационного исследования в лекциях по теоретической грамматике немецкого языка, а также при создании спецкурсов и учебных пособий по синтаксической семантике. Конкретные данные о структуре и значении десубстантивных глагольных образований могут найти применение на практических занятиях по немецкому языку.

Материалом исследования послужили немецкие десубстантивные префиксальные глагольные дериваты с интегрированными в словообразовательную структуру аргументами в количестве 324 единиц, отобранные путем сплошной выборки из Большого словаря немецкого языка в 6-ти и 8-ми томах (Duden. Das groBe Worterbuch der deutschen Sprache 1993, 1996), из Универсального словаря немецкого языка (Duden. Uniwersalworterbuch 2001), Большого немецко-русского словаря под редакцией О.И. Москальской и из немецко-русского (основного) словаря авторов К. Лейна, Д.Г. Мальцевой и других, а также примеры на их употребление из текстов художественных произведений и публицистических статей на немецком языке.

В качестве основных методов исследования в работе- кроме описательного используются также метод моделирования, сравнительно-сопоставительный и трансформационный методы.

В исследовании мы опирались на научные положения, доказанные в лингвистической литературе, о новых наименованиях, рождающихся для отражения новых понятий и новых значений, формирующихся на уровне слова в виде производных единиц. Производное слово — это любая вторичная единица деривации, созданная в номинативных целях, обладающая статусом слова и обусловленная другими единицами языка, принимаемыми за исходные (Г.О. Винокур, Е.С. Кубрякова, Г.И. Кустова, Г. Лайтнер, К.А. Левковская, X. Марчанд и др.).

Любое производное и непроизводное слово, выполняющее функцию производящей единицы, может рассматриваться с пропозициональных позиций. Пропозиция трактуется как аргументно-предикатная структура, лежащая в основе конкретных высказываний (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, С.Д. Кацнельсон, И.П. Сусов, Ч. Филлмор, М.Н. Янценецкая и др.).

Основной единицей когнитивного плана для освоения ситуаций действительности признается фрейм, под которым, как правило, понимают универсальные структуры для представления знаний (В.И. Герасимов, Т.А. ван Дейк, В. Кинч, М. Минский, Н.Д. Норман, В.В. Петров, Д.Е. Румельхарт), а также реализованные и закрепленные в языковой системе мыслительные структуры, представляющие определенный способ видения реального события (Н.Н. Болдырев, Р. Лэнекер, Ч. Филлмор, Х.И. Херингер).

Глубинный содержательный аспект предложения представляет собой комплексную семантическую структуру, в которой передана точка зрения на событие, способ осмысления фрагмента действительности, возникающий в результате избираемой семантической перспективы (М. Веттлер, П. Гребе, Т.А. ван Дейк, К. Дюршайд, В. Кинч, М. Минский, К.А. Переверзев, Ч. Филлмор, А. Шторрер и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Модель языкового закрепления производных глагольных лексем, предполагаемая фреймом, предопределяет рамки образования не только заместителей конкретных аргументных позиций, но и глаголов для обозначения самого события.

2. Мотивирующими аргументами при образовании десубстантивных глаголов выступают медиатив, объектив, результатов и директив. Выбор того или иного семантического аргумента в качестве мотивирующего образование нового глагола ведет к преобразованию полной исходной фреймовой структуры отражения ситуации, представленной глаголОхМ-гиперонимом. Исходная фреймовая структура претерпевает изменения, проявляющиеся в том, что один из аргументов исходного фрейма переходит в ранг семантического предиката, а аргументы в основном периферийного плана (аблатив, директив, адресат и др.) повышаются до уровня объектива. В результате такого преобразования вырабатываются новые фреймы, представленные уже глаголами-гипонимами, чем в конечном итоге и объясняется возможность альтернативного отражения одного и того же события.

3. Специфику новых фреймовых структур определяет при этом семантическая перспектива события, понимаемая как комплексное явление, включающее в себя целый ряд ментальных операций, таких как: отражение типовой ситуации в виде одного из четырех типов семантических предикатов; определение числа предметных аргументов, попадающих в перспективу; установление ранговой последовательности семантико-синтаксических функций; выбор семантического аргумента, который займет центральную позицию в структуре фрейма и соответственно позицию логического и грамматического субъекта в высказывании.

4. Десубстантивные глагольные образования (за исключением процессуальных) находят широкое применение при номинации созидательно-преобразовательной деятельности человека, о чем свидетельствует их распределение по семантическим нишам и структурно-семантическим блокам.

Апробация исследования. Основные положения и результаты работы были изложены на ежегодных научных конференциях профессорско-преподавательского состава ВолГУ (Волгоград 2001-2004), на третьей Всероссийской научно-практической конференции "Теория и практика германских и романских языков" (Ульяновск 2002), на второй международной научной конференции "Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах" (Челябинск 2003), на апрельской научной конференции ВГПУ "Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения" (Волгоград 2003). По теме диссертации опубликовано пять статей.

Структура и объем диссертации. Диссертация включает введение, три главы, заключение,- библиографию (176 наименований), список использованных словарей (10 наименований), список источников фактического материала (27 наименований). Текст диссертации составляет 179 страниц.

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, новизна проведенного исследования, устанавливаются цель и задачи работы, раскрывается ее теоретическая и практическая значимость, предлагается характеристика материала, описываются. методы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава "Глубинные истоки мотивированности производного слова" посвящена теоретическим вопросам дериватологии в ее соотнесенности с синтаксической семантикой.

Сегодня осмысление словообразовательных процессов напрямую связывается с такой областью лингвистической науки, как семантика, а точнее с ее глубинным уровнем, который и считается началом всего словопроизводства. По мнению Ю.Д.Апресяна, . Н.Д.Арутюновой, С.Д. Кацнельсона, Е.С. Кубряковой, Г. Лайтнера, И.П. Сусова, Ч. Филлмора и других лингвистов, одним из глубинных начальных механизмов, который объясняет порождение новых языковых единиц, является пропозициональная структура отражения конкретных событий, представленная в глаголе, которая понимается ими как аргументно-предикатная структура, лежащая в основе конкретных высказываний. Однако данное понятие, хотя и четко представляет глубинную структуру содержания предложения и является исходной базой для порождения новых лексических единиц, тем не менее еще не дает ответа на вопрос, как порождаются такие, глубинные структуры, и не раскрывает семантическую природу полученных в ее рамках новых лексических единиц, и прежде всего, глаголов.,

Механизм порождения таких моделей, на наш взгляд, объясняет понятие фрейма, как типового способа отражения или видения определенного типа ситуаций. (Н.Н. Болдырев, Р. Лэнекер, Ч. Филлмор, Х.И. Херингер). Фрейм включает в себя некоторый обязательный набор участников события-прототипа, которое некоторые лингвисты вслед за Ч. Филлмором называют еще и "сценой". В диссертации эти два понятия четко различаются: под сценой понимается, онтологически обусловленная структура, а под фреймами -сложившиеся на основе человеческого опыта определенные способы видения, осмысления однотипных сцен, где между участниками события устанавливаются определенные семантические отношения. Иначе говоря, некая сцена может быть представлена в памяти человека в виде различных фреймов.

Говорящий при переработке и передаче информации о каком-то событии оказывается перед выбором того или иного фрейма, который соответствует его видению события в ситуации непосредственного общения. Он пользуется фреймами как уже сложившимся и зафиксированным в его оперативной памяти инвентарем, выработанным многими поколениями его предшественников.

Таким образом, различие между сценой (событием-прототипом) и фреймами, с нашей точки зрения, заключается, прежде всего, в том, что сцена определяет фактические, онтологические роли участников события, которые остаются неизменными во всех фреймах, а фрейм - их семантико-синтаксические отношения (агенс, патиенс, адресат и пр.), меняющиеся от фрейма к фрейму.

Каждый отдельный фрейм как разновидность видения целого класса событий складывается в результате семантической перспективы, под которой мы понимаем комплексное явление, включающее в себя целый ряд ментальных операций. В становлении различных фреймовых структур отражения различных ситуаций участвуют такие ментальные операции, как: представление типовой ситуации в виде одного из четырех типов семантических предикатов; определение числа предметных аргументов, попадающих в перспективу; установление ранговой последовательности семантико-синтаксических функций; выбор семантического аргумента, который займет центральную позицию в структуре фрейма и соответственно позицию логического и грамматического субъекта в высказывании.

В соответствии со сказанным под моделью предложения мы понимаем способ отражения или видения событий, закрепленный в языке в тех или иных синтаксических структурах. Первостепенное значение при интерпретации такого способа отражения события имеют понятия семантических типов предикатов и семантических ролей аргументов. При этом под семантическим типом предиката в работе понимается обобщенный способ представления события. Каждый тип семантического предиката определяет набор потенциальных семантических аргументов, которые по отношению к предикату в глубинной структуре языка характеризуются семантическими ролями. Подобная структура отражает определенный способ осмысления события-прототипа, то есть его преломления в сознании человека под определенным углом зрения.

На наш взгляд, все деривационные процессы осуществляются именно в рамках исходного общего фрейма. Выбор того или иного семантического аргумента в качестве мотивирующего образование нового глагола ведет в конечном итоге к преобразованию исходного, полного фрейма отражения ситуации, представленного неким глаголом-гиперонимом, где вербализуются все ее участники. В результате такого преобразования вырабатывается новый

фрейм, представленный уже глаголами-гипонимами, чем и объясняется возможность альтернативного отражения одного и того же события. Фрейм как типовой образец видения различных ситуаций предопределяет не только словообразовательные модели глаголов для обозначения самого события, но и предполагает определенный набор языковых моделей для называния объектов, мыслимых в задаваемых этими фреймами ролях. На этой основе мы вслед за М.Н. Янценецкой выделяем следующий перечень моделей образования заместителей аргументно-предикатных позиций:

1) модели для порождения обозначения деятеля;

2) словообразовательные модели для обозначения объекта 1,2,3, ... действия, в том числе модели для образования названия орудия, используемого для действия над объектом;

3) модели для обозначения места, предназначенного для субъекта или для объекта действия.

Вторая глава "Типология ситуаций и специфика их отражения префиксальными десубстантивными глаголами" посвящена комплексному анализу семантической и синтаксической специфики класса немецких глагольных дериватов с интегрированными аргументами.

Для отражения сущности исследуемых десубстантивных глаголов, содержащих внутри себя указание на объект, средство, результат или адресат, обозначаемых ими действий, мы вводим в оборот термин десубстантивные глаголы с интегрированными в словообразовательную структуру аргументами.

В процессе анализа 184 производных глаголов с отделяемыми приставками ab-, an-, aus-, auf-, durch-, ein-, um-, zu- и 140 глаголов с неотделяемыми префиксами be-, ent-, iiber-, um-, ver-, zer-, в словообразовательных структурах которых содержатся. различные интегрированные аргументы, было установлено, что отсубстантивные глагольные дериваты в немецком языке могут быть образованы чаще всего от объектов, мыслимых в процессе отражения ситуаций действительности как медиатив, объектив и реже как результатив и директив. В количественном отношении было обнаружено достаточно много глагольных дериватов (61% от общего числа отобранных для семантико-синтаксического анализа дериватов), образование которых мотивировано аргументом, имеющим медиативное, инструментативное и композитивное значения, которые мы объединили в один семантический падеж - медиатив, потому что считаем нелогичным выделять отдельно три семантических падежа: медиатив, инструментатив и композитив, поскольку они не дифференцируются на языковом уровне. Таким образом, под медиативом мы понимаем все то, что мыслится говорящим как нечто используемое для совершения действия, а инструментативность и композитивность рассматриваем как частные разновидности медиатива,

продиктованные онтологией объекта. Такое различие прослеживается и в наборе словообразовательных моделей, используемых для образования рассматриваемых глаголов.

Так, результаты исследования отобранного лексического материала показали, что отсубстантивные дериваты, мотивированные медиативом с артефактным значением; образуются от существительных при помощи следующих префиксов:

ab- abdeichen, abdammen, abmauern, abzaunen;

an- ankreuzen, anhaken, anschnuren;

ein- einhaken, einpflocken, einriegeln;

um- umgittern, ummauern, umzaunen;

ver- vergattern, vergittern;

zu- zuhaken, zuknopfen, zuriegeln.

Десубстантивные глаголы, мотивированные медиативом: с инструментативным значением,. образуются по структурным моделям со следующими префиксами: ab- abbiirsten, abfeilen, abharken, abpumpen; auf- aufbursten, aufbiigeln, auffeilen, aufschaufeln; aus- auspumpen; be- bepinseln;

durch- durchfeilen, durchsagen; ein- einpinseln;

ver- verbolzen, verankern, verkeilen; zu- zuhammern.

Глагольные образования, мотивированные медиативом с композитивным значением, производятся от имен существительных посредством таких приставок, как ab- abatzen, abbeizen; an- ankitten, anleimen; aus- ausatzen, ausbeizen; be- bemehlen, berussen, beschneien; ein- einfetten, einolen, eincremen; tiber- iibergipsen, iiberkrusten sich, iiberzuckern; ver- verkitten, vergipsen, vernickeln, verzuckern; zu- zugipsen, zukitten..

Производные глагольные лексемы, образованные от объектива, представлены моделями с префиксами: ab- abkalben, abfischen, abernten, abschlammen; auf- aufschnuren, aufkorken, aufschnallen; aus- ausasten, ausfischen, ausgrasen, ausschlammen; be- berenten, besolden, beringen, befransen;

ent- enterben, entschlacken, enteisen, entfiedern; um- umfärben, umnumerieren; ver- vererben.

Отсубстантивные глаголы, мотивированные результативом, образуются с помощью неотделяемых приставок: ver- verbuttern, verkäsen, verseifen, veraschen; zer- zerpulvern; zermatschen, zerstiickeln.

Десубстантивные дериваты, образование которых мотивирует директив, производятся по моделям с префиксами: auf- aufdocken, auftischen, aufgleisen; ein- einkellern, eindosen, einglasen,einlochen; um- umlagern; umtopfen, umschulen.

Таким образом, все исследованные десубстантивные глаголы образуются по тринадцати структурным моделям с приставками ab-, an-, auf-, aus-, be-, durch-, ein-, ent-, um-, iiber-, ver-, zer-, zu-.

При исследовании синтаксических структур с данными глагольными дериватами обнаруживаются две следующие закономерности.

Первая закономерность: если глаголы, описывающие некие ситуации

i

действия, мотивированы медиативом, результативом или директивом, то происходит простое укорачивание исходного фрейма. К примеру, полный фрейм отражения ситуаций простого изолирования, закрывания кого-/чего-либо или же изолирования, закрывания чего-то внутри помещений или сосудов может быть описан при помощи основного глагола-гиперонима verscMieAen (запирать, закупоривать). Данные типовые онтологические ситуации предполагают присутствие: 1) человека, закрывающего, запирающего нечто внутри; 2) предмета, который закрывают, запирают; 3) средства, с помощью которого некто совершает это действие. В основе отражения представленных ситуаций лежит исходная фреймовая структура со всеми перечисленными участниками, которые с семантической точки зрения выполняют функции агенса, объектива и медиатива: R (Agens + Objektiv + Mediativ).

Ich verschließe die Flasche mit einem Kork (я закрываю бутылку пробкой).

Переход медиатива в статус семантического предиката при образовании дериватов приводит к изменению семантической перспективы и созданию нового упрощенного или укороченного фрейма:

R (ein-, zu- + Mediativ) + Agens + Objektiv, что и демонстрируют приводимые ниже примеры:

Sie riegelt sich im Zimmer ein (она запирается в комнате на засов) <— Sie verschlieft sich im Zimmer durch Vorlegen eines Riegels (она запирается в комнате, задвигая засов, задвижку).

Er stopselte den Flacon zu (он закупорил флакон) 4— Er verschloß. den Flacon mit einem Stopsel (он закрыл флакон пробкой;. Der Diener riegelt das Torzu <-Der Diener verschließt das Tor mit einem Riegel (слуга запирает (закрывает) ворота на засов).

Аналогичное явление наблюдается и при описании ситуаций разделения предметов на части, которые могут быть представлены исходным глаголом -гиперонимом teilen (делить, разделять). В полном виде денотативные ситуации предполагают: 1) человека, разделяющего что-либо на составные части; 2) некий предмет, подвергающийся разделению; 3) средство или инструмент, которыми совершается это разделение; 4) результат действия.

Указанные ситуации отражаются исходным фреймом, в структуре которого онтологическим участникам приписываются семантические роли агенса, объектива, медиатива и результатива: R (Agens + Objektiv + Mediativ + Resultativ).

Er hat das Brett mit der Handsage in zwei Stücke geteilt (он распилил доску ножовкой на две части).

Der Arzt hat die Leiche in kleine Stiicke zerlegt (врач расчленил труп на составные части).

В результате интеграции медиатива или результатива в словообразовательные структуры глаголов-гипонимов мы получаем два новых фрейма отражения одной и той же ситуации разделения предметов на части. Первый фрейм: R (durch- + Mediativ) + Agens + Objektiv.

Er hat die Eisenstange in drei Teile durchgefeilt (онраспилил железный прут на три части) Er hat die Eisenstange mit einer Feile in drei Stucke geteilt (он разделил напильником железный прут на три части).

Als der Arzt den Hals der Ampulle durchsagte, hielt Martin die Ampulle ganz ruhig (когда доктор перерезал ампулу, Мартин держал ее совершенно спокойно) <—Als der Arzt den Hals der Ampulle mit der Sage abtrennte, hielt Martin die Ampulle ganz ruhig (когда доктор отделял верхушку ампулы, Мартин держал ее совершенно спокойно). Второй фрейм: R (zer- + Resultativ) + Agens + Objektiv.

Der Arzt hat die Leiche zerstuckelt Der Arzt hat die Leiche in kleine Stucke zerlegt (врачрасчленил труп на составные части). Er zerfetzte den Brief <— Er zerriefi den Brief in Fetzen (он разорвал письмо на кусочки (в клочья)).

Подобный процесс наблюдается при образовании десубстантивных глагольных дериватов, мотивированных директивом, который также интегрируется в словообразовательные структуры некоторых глаголов-гипонимов, представляющих ситуации складывания, помещения для хранения

чего-нибудь куда-либо. Переходя в ранг семантического предиката, директив не эксплицируется как самостоятельный член предложения, что и влечет за собой изменение семантической перспективы и обновление исходной фреймовой структуры: R (auf-, ein- + Direktiv) + Agens + Objektiv.

Sie tischte ihm ein Essen auf (она подала елгу еду на стол) 4—Sie stellte ihm auf den Tisch ein Essen (она поставила для него еду на стол). Die Arbeiter gleisten die Straßenbahn wieder auf (рабочие поместили трамвай снова на рельсы) <— Die Arbeiter stellten die Straßenbahn auf Gleis (рабочие поставили трамвай нарельсы).

Sie konnte ihren Ball einlochen <— Sie konnte ihren Ball in ein Loch hineinspielen (она смогла загнать в лунку свой мяч).

Вторая закономерность: в том случае, когда дериваты мотивируются существительным, мыслимым как объектив, исходная фреймовая структура претерпевает изменения, проявляющиеся в том, что объектив переходит в ранг семантического предиката, а аргументы в основном периферийного плана повышаются до уровня объектива. В результате такого преобразования вырабатывается новый фрейм, представленный уже глаголами-гипонимами, что ведет к появлению альтернативных способов отражения одного и того же события. Чаще всего при подобном преобразовании на функцию объектива претендует объект, представленный в полном фрейме в роли локатива, что мы и наблюдаем в синтаксических структурах, например, с глаголами aufschnallen, aufschnüren, aufriegeln, aufkorken, aufhaken, enthaften, entriegeln, описывающими ситуации открывания, отпирания, освобождения. Названные ситуации передаются с помощью общего для всех глагола-гиперонима entfernen и иногда losen (удалять, устранять). В их структуру входят следующие онтологические участники: 1) некое лицо, открывающее, отпирающее любой предмет; 2) предмет, который можно открыть; 3) место, где что-то открывают, отпирают.

Er entfernte den Knoten an seinen Schnursenkeln (он развязал узел на своих шнурках). Исходная фреймовая структура выглядит следующим образом: R (Agens + Objektiv + Lokativ).

Характерно, что включение в деривационную структуру десубстантвных глаголов мотивирующего объектива влечет за собой, повышение семантического статуса локатива, который занимает теперь позицию объектива. Следовательно, новый фрейм выглядит уже следующим образом: R (auf-, ent- + Objektiv) (Objektiv Lokativ) + Agens.

Die Hofdame schnürt ihr das Korsett auf (придворная дама расшнуровывает ей корсет) Die Hofdame lost die Schnure am Korsett auf (придворная дама развязывает шнуровку на корсете). Unsere Glaser sind leer, korkst du bitte noch eine Flasche auf? (наши бокалы пусты, не откроешь ли ты еще одну бутылку?) Entferne, bitte, den Korken noch aus einer Flasche (удали, пожалуйста, пробку еще из одной бутылки).

Такие преобразования могут касаться также директива и реже адресата, что характерно для глаголов aufsatteln, aufstuhlen, передающих ситуации складывания, помещения для хранения чего-нибудь куда-либо. Данные ситуации представляются исходным фреймом, передаваемым общими глаголами-гиперонимами stellen (ставить) или legen (класть, положить), а иногда глаголом hineinlegen (помещать). В состав действующих участников этих ситуаций входят: 1) некое лицо, складывающее или помещающее что-то на хранение куда-нибудь; 2) какой-либо предмет, который куда-то помещается; 3) место складывания, хранения; 4) адресат, если речь идет об одушевленном существе, на которое что-то кладут. В основе отражения этих ситуаций глаголом-гиперонимом лежит общий фрейм со всеми онтологическими участниками ситуации, которым приписываются семантические функции агенса, объектива и директива: R (Agens + Objektiv + Direktiv).

Jch habe Apfel in den Korb hineingelegt (я положил (поместил) яблоки в корзину).

В структуру глаголов-гипонимов интегрируется объектив, и в его позицию, которую он занимал первоначально, перемещаются для одних случаев директив, для других - адресат, что свидетельствует о повышении семантического статуса последних и порождении двух новых фреймовых структур:

Первый фрейм: R (auf- + Objektiv) (Objektiv <- Direktiv) + Agens:

Vor der Polizeistunde begannen die Lokale aufzustuhlen (в ресторанах начинали ставить стулья на столы перед полицейским часом <— Vor der Polizeistunde begannen die Lokale die Stuhle umgekehrt auf die Tische zu stellen (в ресторанах начинали переворачивать стулья на столы перед полицейским часом). Второй фрейм: R (auf- + Objektiv) (Objektiv Adressat) + Agens:

Der Hirt sattelte sein Pferd auf (пастух оседлал коня) <=— Der Hirt legte seinem Pferd einen Sattel auf (пастух положил на коня седло).

В основе отражения глагольными дериватами с интегрированными аргументами установленных типов ситуаций в подавляющем большинстве случаев лежат семантические модели с предикатом действия (88% глаголов в

нашей выборке). За ними с большим отрывом следуют семантические модели с предикатом процесса (12% глагольных дериватов).

Количество семантических моделей с предикатом состояния совпадает с числом названных уже моделей, потому что любое действие и любой процесс ведут в конечном итоге к смене состояния, что и фиксирует современный немецкий язык с помощью структуры sein + Partizip II.

Третья глава работы "Принципы системной организации корпуса десубстантивных глаголов" представляет собой попытку выявления системной организации немецких десубстантивных глаголов.

Общим для всех исследованных глагольных дериватов современного немецкого языка является то, что они представляют события, касающиеся созидательно-преобразовательной деятельности человека. В соответствии с этим данные глаголы передают:

1) ситуации лишения, устранения, удаления, извлечения неких объектов откуда-нибудь, к примеру, abbeeren, ausbalgen, entblattern;

2) ситуации ремонта предметов, устранения недостатков, приведения чего-либо в порядок, внесения конструктивных изменений: aufpolstern abbiirsten, abfeilen, abharken, aufbiirsten, abstauben;

3) ситуации, скрепления, закрепления, прикрепления объекта к чему-либо: anklemmen, aufnageln, einpflocken, verbolzen, zugipsen;

4) ситуации покрытия какого-то предмета чем-либо, нанесения чего-нибудь на любую поверхность, например, bemehlen, eincremen, uberzuckern, verbleien;

5) ситуации ограничения, разграничения объектов в пространстве, окружения чего-либо чем-то: abdammen, ummauern, vergattern;

6) ситуации разделения предметов на части: durchfeilen, verasteln sich, zerteilen.

Для описания принципов системной организации корпуса десубстантивных глаголов мы используем понятия семантических ниш, под которыми вслед за К. Бальдингером и Л. Вайсгербером понимаем семантические разновидности слов, образованные по единой структурной модели с конкретным аффиксом.

Выделение ниш, прежде всего, зависит от семантического аргумента, мотивирующего образование глагольного деривата. В качестве примера словообразовательных ниш может быть приведено разбиение корпуса немецких десубстантивных глагольных единиц, образованных по одной структурной модели с приставкой ab-, но от различных аргументов, мыслимых в семантических отношениях:

- объектива: ab-grasen, ab-ernten, ab-beeren;

- медиатива: ab-deichen, ab-zaunen, ab-biirsten, ab-harken, ab-pumpen.

Наличие ниш обнаруживается не только среди дериватов, образованных от разных семантических аргументов, но и в корпусе глаголов с одним префиксом от одного мотивирующего аргумента. Например, класс глагольных лексем,- произведенный от медиатива при помощи приставки ап-,распадается на следующие три семантические ниши:

1. Прикрепления чего-то к некоторому вертикально расположенному предмету.

Der Gemiisegartner hat seine Tomaten angepfahlt (огородник привязал к колышкам свои помидоры).

Sie sollen die Anzeige an die Wand annageln (Вам нужно прибить объявление к стене).

Um den Brief zu schicken, mufi man zuerst die Briefmarke zum Briefumschlag anleimen (для того чтобы отправит письмо, необходимо приклеить к конверту почтовую марку).

2. Соединения чего-либо с чем-то с помощью какого-либо приспособления, устройства.

Der Mann hat den Hund angekettet (мужчина привязал собаку на цепь). Die Arbeiter laschen Schienen in den Fugen an (рабочие соединяют накладками рельсы на стыках).

Der alte Mann nietete die Seitenwande der Kufe an (старик склепал боковые стенки кадки)

3. Выделения чего-то в тексте.

Die Lehrerin hakte Namen in ihrer Liste an (учительница ставила в своем списке против фамилий галочки)

Haken Sie bitte meinen Namen in der Liste an (отметьте меня, пожалуйста, в списке).

Ich kreuzte einen inter ess anten Artikel in der Zeitung an (я отметил. крестиком одну интересную статью в газете) Выделенные в процессе работы семантические ниши благодаря общей семантике объединяются в восемь структурно-семантических блоков:

- отграничение, обособление чего-л. от чего-то в пространстве с помощью некоего сооружения (модели: ab-, um-, ver- + Substantiv);

- прикрепление объекта к чему-л. или на любую поверхность с помощью неких приспособлений или веществ (an-, auf-, ein-, ver-, zu- + Substantiv);

- удаление чего-л. с помощью каких-то предметов, инструментов с некоторой поверхности, или чистка некоторой поверхности, или же извлечение чего-то из чего-л. (ab-, aus-, ent- + Substantiv);

- открывание, отпирание чего-л. движением вверх (auf-, ent- + Substantiv);

- запирание, изолирование, помещение внутрь чего-то (ein-, zu- + Substantiv);

- покрытие, снабжение чего-л. сверху или со всех сторон неким веществом (be-, ein-, tiber-, ver- + Substantiv);

- превращение чего-л. во что-то, приведение в другое агрегатное состояние {yer-, zu- + Substantiv);

- разделение предметов на части (durch-, zer- + Substantiv).

Анализ выделенных семантических ниш и блоков позволяет нам констатировать, что все десубстантивные глаголы образованы по тринадцати структурным моделям, однако с точки зрения семантики каждая такая модель распадается на целый ряд омонимичных моделей.

Разную семантику в эти модели привносят, во-первых, различные префиксы, что особенно хорошо просматривается, если десубстантивные глагольные дериваты образованы от одного и того же существительного, но при помощи разных приставок. Примером могут послужить глагольные образования, мотивированные медиативом, которые входят в один структурно-семантический блок прикрепления объекта к чему-л. или на любую поверхность с помощью неких приспособлений или веществ: anschnuren и aufschnuren, einschniiren, zuschnuren, отдельно verschniiren.

Префикс an- придает деривату значение присоединения каких-либо предметов к чему-то вертикально расположенному.

Der Junge schnurt den Hundzur Bude an (мальчик привязывает собаку к будке).

В свою очередь приставка auf- вносит оттенок присоединения каких-либо предметов к чему-то горизонтально расположенному.

Hast du den Schlafsack auf den Rucksack aufgeschnurt? (ты привязал спальный мешок к рюкзаку?).

Приставки ein- и zu- несут семантику завязывания, затягивания некоего предмета (возможно с силой) с помощью чего-то.

Mein Kind kann selbst die Stiefel zuschnuren (мой ребенок умеет сам зашнуровывать ботинки).

Das Fraulein kann nicht selbst das Korsett ein(zu)schnuren (барышня не может сама зашнуровать себе корсет).

Префикс ver-, со своей стороны, придает производным глаголам нюанс обвязывания некоего предмета со всех сторон или крест-накрест.

Packen Sie, bitte, die Ware ein und verschnuren Sie die Schachtel (ушкуйте, пожалуйста, товар и перевяжите коробку).

Во-вторых, специфику омонимичных моделей обусловливает семантическая природа мотивирующего аргумента.

Так, единицы, полученные по одной структурной модели с отделяемой приставкой ab-, образуются от разных семантических аргументов:

а) медиатива - abdeichen, abzaunen, abbursten, abharken, abpumpen;

б) объектива - abasten, abbeeren, abernten.

В-третьих, причиной существования омонимичных моделей является отнесенность мотивирующего существительного к тому или иному семантическому классу.

В качестве медиатива могут мыслиться:

а) семантический класс существительных, обозначающих некую сплошную массу чего-нибудь, образующую любую преграду, завесу, изоляцию, например, die Mauer, der Deich, der Zaun;

б) какие-либо инструменты, приспособления для совершения некоторых действий: die Burste, die Harke, die Pumpe.

Мотивирующие существительные, мыслимые в роли объектива, принадлежат также к двум семантическим классам:

а) растения и их составные части: das Gras, die Beere, die Ernte;

б) детеныши животных: das Fohlen, das Kalb, das Ferkel.

В заключении диссертации обобщаются основные результаты проведенного исследования, в ходе которого:

- выявлена и описана специфика семантической структуры тех высказываний на немецком языке, в которых содержатся десубстантивные глаголы с интегрированными в словообразовательные структуры аргументами;

- установлен ряд новых фактов: особенность фреймовых структур, лежащих в основе высказываний с десубстантивными глаголами; их отличие от исходных фреймовых структур, представленных глаголами-гиперонимами; набор семантических аргументов, мотивирующих образование новых глаголов-гипонимов; принципы системной организации немецких десубстантивных глаголов, вытекающие из анализа высказывания;

- доказано, что данные глагольные образования используются, в основном, для номинации созидательно-преобразовательной деятельности человека;

- обоснована правомерность и перспективность использования когнитивного подхода к интерпретации словообразовательных процессов в сфере глагольной номинации и в семантической структуре высказывания.

В конце исследования намечаются пути дальнейшего развития темы. Соискатель имеет пять публикаций, из них все по теме диссертации, в том числе две научные статьи, опубликованные в межвузовских сборниках научных трудов, и тезисы двух докладов на межрегиональных и научных конференциях, одна статья опубликована во внутривузовском сборнике научных статей.

Общий объем публикаций составляет 2 печатных листа. Все публикации выполнены без соавторов.

Наиболее значительные из них:

1. Шаммедова Е.В. О семантико-синтаксической специфике немецких десубстантивных глаголов // Homo loqens. Вопросы лингвистики и транслятологии. Сб. науч. статей. Вып. 1. - Волгоград: Изд - во ВолГУ, 2003. - С. 100-108. - 0,5 п. л.

2. Шаммедова Е.В. Глубинные основы порождения словообразовательных моделей (на материале немецких десубстантивных глагольных дериватов) // Аксиологическая лингвистика: проблемы-языкового сознания. Сб. науч. тр. / Под ред. проф. Н.А. Красавского. - Волгоград: Колледж, 2003. - С. 194-200. - 0,5 п. л.

3. Шаммедова Е.В. Когнитивные аспекты десубстантивного глагольного словопроизводства в современном немецком языке // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культорологическом аспектах / Отв. ред. Л.А. Нефедова. - Челябинск: Изд-во ЧТУ, 2003. - С. 84-86. - 0,2 п. л.

N2 - 66 4 3

Подписано в печать 29.03.2004 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 1,25. Тираж 125 экз. Заказ 87.

Издательство Волгоградского государственного университета. 400062, Волгоград, ул. 2-я Продольная, 30.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шаммедова, Елена Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Глубинные истоки мотивированности производного слова.

1.1. Понятие производности.

1.2. Пропозициональная обусловленность словообразования.1S

1.3. Фреймовая структура человеческой мысли и словообразовательные модели.

1.4. Семантическая перспектива и ее роль в порождении новых глагольных единиц.

1.5. Семантические типы предикатов и семантические роли аргументов.

Выводы.

ГЛАВА 2. Типология ситуаций и специфика их отражения префиксальными десубстантивными глаголами.

2.1. Исходные положения и принципы анализа.

2.2. Семантико-синтаксическая характеристика десубстантивных дериватов с интегрированным медиативом.

2.3. Семантико-синтаксическая специфика префиксальных десубстантивных дериватов с интегрированным объективом.

2.4. Семантико-синтаксические особенности десубстантивных дериватов с интегрированным

• результативом.

2.5. Фреймовые структуры ситуаций, передаваемых глаголами-гипонимами, мотивированными медиативом и объективом.

2.6. Специфика отражения ситуаций, описываемых десубстантивными дериватами с интегрированными

• объективом и директивом.

2.7. Фреймовые структуры ситуаций, описываемых производными глаголами, мотивированными медиативом и результативом.

Выводы.

ГЛАВА 3. Принципы системной организации корпуса десубстантивных глаголов.

3.1. Семантические ниши в системе глагольных образований с интегрированными аргументами.

3.2. Семантические блоки в системе немецких десубстантивных дериватов.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Шаммедова, Елена Викторовна

Настоящая диссертация посвящена изучению и комплексному описанию с позиций семантического синтаксиса и когнитивной лингвистики семантической специфики высказываний, характерной для синтаксических структур, содержащих в своей основе десубстантивные глаголы, получившие в работе в соответствии с их когнитивной спецификой название «глаголы с интегрированными в словообразовательную структуру аргументами».

Теоретические работы по словообразованию последнего времени Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, Е. С. Кубряковой, В. 3. Демьянкова, Е. В. Рахилиной, Ю. С. Степанова, Г. И. Кустовой, М. Н. Янценецкой, X. Марчанда, Г. Лайтнера, Р. Лэнекера и других ученых свидетельствуют о всё возрастающем интересе к глубинным аспектам словообразовательной семантики. Учение о семантике производных единиц уже не удовлетворяется общепринятыми положениями, согласно которым при производстве нового слова обобщается многообразный опыт человека и приобретенные им знания, а производная лексема представляет неизвестное через известное и является не только обозначением некоторого понятия, но и средством передачи этого понятия в коммуникационных актах. Существующие на сегодняшний день проблемы, возникающие в связи с описанием деривационных процессов, могут быть наиболее полно освещены и исследованы, как нам представляется, с позиций семантического синтаксиса и когнитивной лингвистики.

Преимущество когнитивного подхода при анализе языковых явлений состоит в том, что он не только расширяет наши знания о законах функционирования мышления, выявляет механизмы обработки поступающей в мозг информации и типовые структуры хранения полученных знаний, но и определяет способы отражения объективной действительности. Последнее особенно важно именно при исследовании глагольных образований, составляющих значительную часть словарного состава немецкого языка, поскольку глагол не просто называет какое-то событие, но и содержит в себе информацию о способе отражения называемого им фрагмента объективной действительности.

Актуальность избранной темы определяется назревшей необходимостью привлечения для более глубокого осмысления деривационных процессов на уровне высказывания основных положений когнитивной лингвистики и семантического синтаксиса. Сказанное касается прежде всего синтаксических структур, в основе которых лежат глагольные лексемы с интегрированными в деривационную структуру аргументами.

Исходя из этого, объектом и одновременно единицей исследования являются синтаксические структуры с десубстантивными глаголами, а предметом — их семантико-синтаксическая характеристика.

Цель настоящей работы состоит в установлении семантико-синтаксической специфики немецких глагольных дериватов с интегрированными в их словообразовательную структуру аргументами.

Для достижения данной цели были поставлены следующие конкретные задачи: определить когнитивный и семантико-синтаксический статус десубстантивного глагола;

- установить типы ситуаций, выражаемые структурами с десубстантивными глаголами и лежащие в основе их отражения семантические модели;

- выявить отличия, проявляющиеся в осмыслении ситуаций, передаваемых исследуемыми глаголами по сравнению со способами эксплицированного оформления аргументных позиций при глаголе-гиперониме; установить аргументы к глаголу-гиперониму, мотивирующие образование исследуемых глагольных дериватов; описать базовые когнитивные операции, лежащие в основе концептуализации событий, представленных в немецком языке десубстантивными глаголами; определить и охарактеризовать словообразовательные ниши и структурно-семантические блоки, в которые входит корпус отсубстантивных глагольных дериватов; обнаружить сферы жизнедеятельности человека, для которых данные глаголы наиболее характерны, и выяснить, насколько распространенным является исследуемый способ глагольного словообразования в современном немецком языке.

Научная новизна работы заключается в том, что в ходе исследования с опорой на последние достижения когнитивной лингвистики и синтаксической семантики впервые выявлена и описана специфика семантической структуры высказывания с глагольными дериватами, в словообразовательных структурах которых содержатся интегрированные аргументы. Такой подход позволил нам интерпретировать структуры с десубстантивными глаголами как характерную для носителей современного немецкого языка репрезентацию особой когнитивной модели в системе альтернативных способов отражения созидательно-преобразовательной деятельности человека.

Теоретическая значимость исследования состоит в развитии и уточнении основных положений и понятий семантического синтаксиса, а также в осмыслении деривационных процессов с позиций глубинной семантики. Полученные результаты могут способствовать развитию теории лингвистики и дальнейшей разработке вопросов деривационных сфер словообразования.

Практическая ценность выполненной работы обусловлена возможностью использования материалов диссертационного исследования в лекциях по теоретической грамматике немецкого языка, а также при создании спецкурсов и учебных пособий по синтаксической семантике. Конкретные данные о структуре и значении десубстантивных глагольных образований могут найти применение на практических занятиях по немецкому языку.

Материалом исследования послужили немецкие десубстантивные префиксальные глагольные дериваты с интегрированными в словообразовательную структуру аргументами в количестве 324 единиц, отобранные путем сплошной выборки из Большого словаря немецкого языка (Duden. Das grofie Worterbuch der deutschen Sprache, 1993; 1996), из Универсального словаря немецкого языка (Duden. Deutsches Universalworterbuch, 2001), из Большого немецко-русского словаря в двух томах под редакцией О. И. Москальской и из немецко-русского (основного) словаря авторов К. Лейна, Д. Г. Мальцевой и других, а также примеры на их употребление из немецко-русских словарей и текстов художественной и публицистической литературы на немецком языке. В тексте они обозначены цифрами, которые указывают на порядковый номер в источниках фактического материала.

В качестве основных методов в исследовании используются: метод моделирования, описательный, сравнительно-сопоставительный и трансформационный методы.

В своем исследовании мы опирались на следующие положения, доказанные в лингвистической литературе:

1. Новые наименования, рождающиеся для отражения новых понятий и новых значений, формируются на уровне слова в виде производных единиц. Производное слово — это любая вторичная единица деривации, созданная в номинативных целях, обладающая статусом слова и обусловленная другими единицами языка, принимаемыми за исходные (Г. О. Винокур, Е. С. Кубрякова, К. А. Левковская, Г. И. Кустова, X. Марчанд, Г. Лайтнер и др.).

2. Любое производное и непроизводное слово, выполняющее функцию производящей единицы, может рассматриваться с пропозициональных позиций. Пропозиция трактуется как аргументно-предикатная структура, лежащая в основе конкретных высказываний (Ю. Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова, И. П. Сусов, С. Д. Кацнельсон, Ч. Филлмор, М. Н. Янценецкая и др.).

3. Основной единицей когнитивного плана для освоения ситуаций действительности признается фрейм, под которым, как правило, понимают универсальные структуры для представления знаний (Н. Д. Норман и Д. Е. Румельхарт, М. Минский, В. В. Петров, В. И. Герасимов, Т. А. ван Дейк и В. Кинч), а также реализованные и закрепленные в языковой системе мыслительные структуры, представляющие определенный способ видения реального события (Ч. Филлмор, X. И. Херингер, Р. Лэнекер).

4. Глубинный содержательный аспект предложения представляет собой комплексную семантическую структуру, в которой представлена точка зрения на событие, способ осмысления фрагмента действительности, возникающий в результате избираемой семантической перспективы (Ч. Филлмор, П. Гребе, М. Веттлер, Т. А. ван Дейк, В. Кинч, К. Дюршайд, А. Шторрер, К. А. Переверзев, М. Минский и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Модель языкового закрепления производных глагольных лексем, предполагаемая фреймом, предопределяет рамки образования не только заместителей конкретных аргументных позиций, но и глаголов для обозначения самого события.

2. Мотивирующими аргументами при образовании десубстантивных глаголов выступают медиатив, объектив, результатив и директив. Выбор того или иного семантического аргумента в качестве мотивирующего образование нового глагола ведет к преобразованию полной исходной фреймовой структуры отражения ситуации, представленной глаголом-гиперонимом. Исходная фреймовая структура претерпевает изменения, проявляющиеся в том, что один из аргументов исходного фрейма переходит в ранг семантического предиката, а аргументы в основном периферийного плана (аблатив, директив, адресат и др.) повышаются до уровня объектива. В результате такого преобразования вырабатываются новые фреймы, представленные уже глаголами-гипонимами, чем в конечном итоге и объясняется возможность альтернативного отражения одного и того же события.

3. Специфику новых фреймовых структур определяет при этом семантическая перспектива события, понимаемая как комплексное явление, включающее в себя целый ряд ментальных операций, таких как: отражение типовой ситуации в виде одного из четырех типов семантических предикатов; определение числа предметных аргументов, попадающих в перспективу; установление ранговой последовательности семантико-синтаксических функций; выбор семантического аргумента, который займет центральную позицию в структуре фрейма и соответственно позицию логического и грамматического субъекта в высказывании.

4. Десубстантивные глагольные образования (за исключением процессуальных) находят широкое применение при номинации созидательно-преобразовательной деятельности человека, о чем свидетельствует их распределение по семантическим нишам и структурно-семантическим блокам.

Апробация исследования. Основные положения и результаты работы были изложены на ежегодных научных конференциях профессорско-преподавательского состава ВолГУ (Волгоград 20012004), на третьей Всероссийской научно-практической конференции «Теория и практика германских и романских языков» (Ульяновск 2002), на второй международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культорологическом аспектах» (Челябинск 2003), на апрельской научной конференции ВПТУ «Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения» (Волгоград 2003). По теме диссертации опубликовано пять статей.

Структура и объем диссертации. Диссертация включает введение, три главы, в конце которых приводятся основные выводы, заключение, библиографию (176 наименований), список использованных словарей (10 наименований), список источников фактического материала (27 наименований). Текст диссертации составляет 179 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивная и семантико-синтаксическая специфика немецких десубстантивных глаголов"

Результаты исследования позволяют говорить о том, что десубстантивные глагольные лексемы современного немецкого языка имеют свойство распределяться по семантическим нишам. При этом относительно родственные по значению ниши объединяются в общие структурно-семантические блоки.

В ходе исследования с опорой на последние достижения когнитивной лингвистики и синтаксической семантики впервые выявлена и описана специфика семантической структуры немецкого высказывания с глагольными дериватами, в словообразовательных структурах которых содержатся интегрированные аргументы. Такой подход позволил нам интерпретировать структуры с десубстантивными глаголами как характерную для носителей современного немецкого языка репрезентацию особой когнитивной модели в системе альтернативных способов отражения созидательно-преобразовательной деятельности человека.

Полная картина о семантических классах существительных, мотивирующих образование новых десубстантивных глаголов, представлена в таблице №1 на странице 133. Семантические ниши в корпусе десубстантивных глаголов, образованных по одной структурной модели описаны в таблице №2 на странице 139. Семантические блоки в системе десубстантивных немецких глаголов, образованные на основе семантических ниш, представлены в таблице №3 на странице 146.

Что касается возможных путей дальнейшего исследования темы, то актуальным и перспективным представляется сравнительно-сопоставительный анализ семантико-синтаксических характеристик десубстантивных глагольных дериватов с интегрированными аргументами немецкого и русского, а также немецкого и английского языков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Настоящее диссертационное исследование представляет собой попытку комплексного описания с позиций семантического синтаксиса и когнитивной лингвистики семантических процессов, происходящих в синтаксических структурах, при замене исходных глаголов-гиперонимов на глагольные дериваты с интегрированными в их словообразовательные структуры аргументами, традиционно называемые десубстантивными глаголами.

Анализ работ последнего времени по теории словопроизводства позволяет утверждать, что особое значение при рассмотрении словообразования приобретает семантика языковых единиц и, что началом всего словотворчества выступает ее глубинный уровень.

Поскольку в исследовании основным является когнитивный аспект словообразования, то особое значение придается описанию и осмыслению фреймовой структуры человеческой мысли.

Фрейм как основная единица когнитивного плана помогает объяснить механизм порождения словообразовательных моделей и предполагает единую модель языкового закрепления одного способа отражения различных ситуаций.

Каждый отдельный фрейм как разновидность видения одного и того же события складывается в результате семантической перспективизации, под которой мы понимаем комплексное явление, включающее в себя целый ряд ментальных операций, таких как: 1) отражение типовой ситуации в виде одного из четырех типов семантических предикатов; 2) определенное число предметных аргументов, попадающих в перспективу; 3) ранговую последовательность семантико-синтаксических функций; 4) семантический субъект, который занимает центральную позицию и выносится на передний план, т. е. в позицию логического и грамматического субъекта.

Первостепенное значение при интерпретации способа отражения события имеют понятия семантических типов предикатов и семантических ролей аргументов. При этом под семантическим типом предиката в работе понимается обобщенный способ представления события.

На основе трех главных критериев: 1) статичность/динамичность отражаемого события; 2) наличие/отсутствие временной связанности отражаемого события; 3) семантический тип субъекта к предикату в отражаемом событии, выделяются четыре типа семантических предикатов, а именно: действие, процесс, свойство и состояние.

Вследствие отсутствия единой классификации семантических ролей при интерпретации аргументов в подвергаемых анализу синтаксических конструкциях мы исходили из следующего: 1) под семантической ролью подразумевается категория с минимальным набором присущих ей признаков; 2) семантические роли участников типовых, отражаемых мышлением событий, не следует смешивать с онтологическими ролями участников реальных событий; 3) семантика типового предиката предопределяет количество и характер семантических ролей и семантические роли выделяются отдельно для каждого из четырех типов событий.

Сущность исследуемых глаголов, содержащих внутри себя указание на объект, средство, результат или адресат, обозначаемых ими действий, мы, наряду с традиционным понятием «десубстантивные глаголы», передаем введенным нами в оборот термином «глаголы с интегрированными в словообразовательную структуру аргументами».

В ходе работы было установлено, что осмысление событий, передаваемых глаголами-гипонимами, отличается от способов эксплицированного оформления аргументных позиций при глаголе-гиперониме тем, что аргумент, который интегрируется в деривационную структуру глагольной лексемы, не нужно дополнительно вводить в синтаксическую структуру для того, чтобы вербализовать ситуацию полностью. Благодаря такого рода глагольным дериватам, создаются лексико-семантические парадигмы для альтернативного обозначения одного и того же события.

В качестве мотивирующих аргументов, интегрированных в деривационную основу глагола, чаще всего выступают медиатив, объектив и реже - результатив, директив.

При исследовании синтаксических структур с глагольными дериватами данного типа мы обратили внимание на две следующие закономерности.

I. Если глаголы, описывающие некие ситуации действия, мотивированы медиативом, результативом или директивом, то происходит простое укорачивание исходного фрейма. К примеру, ситуации простого изолирования, закрывания кого/чего-либо внутри помещений или сосудов могут быть переданы основным глаголом-гиперонимом verschlieBen (запирать (на замок), закупоривать). Данные типовые онтологические ситуации предполагают присутствие: 1) человека, закрывающего, запирающего нечто внутри; 2) предмета, который закрывают, запирают; 3) средства, с помощью которого некто совершает это действие. В основе отражения представленных ситуаций лежит исходная фреймовая структура со всеми перечисленными участниками, которые с семантической точки зрения выполняют функции агенса, объектива и медиатива: R (Agens + Objektiv + Mediativ). Ich verschliefie die Flasche mit einem Kork. Я закрываю бутылку пробкой.

Приобретение медиативом статуса семантического предиката при образовании дериватов приводит к изменению семантической перспективы и созданию нового упрощенного или укороченного фрейма: R (ein-, zu- + Mediativ) + Agens + Objektiv. Например,

Der Diener riegelt das Tor zu <— Der Diener verschliefit das Tor mit einem Riegel (слуга запирает (закрывает) ворота на засов).

Подобный процесс наблюдаем и при описании ситуаций разделения предметов на части, которые могут быть представлены исходным глаголом-гиперонимом — teilen (делить, разделять). В полном виде данные ситуации предполагают следующих онтологических участников: 1) человека, разделяющего что-либо на составные части; 2) некоего предмета, подвергающегося разделению; 3) средства или инструмента, которыми совершается это разделение; 4) результата действия.

Указанные ситуации отражаются исходным фреймом, в структуре которого онтологическим участникам приписываются семантические роли агенса, объектива, медиатива и результатива: R (Agens + Objektiv + Mediativ + Resultativ).

Er hat das Brett mit der Handsage in zwei Stiicke geteilt. Он распилил доску ножовкой на две части.

В результате интеграции медиатива и результатива в словообразовательные структуры глаголов-гипонимов порождаются два новых фрейма отражения одной и той же ситуции разделения предметов на части.

Первый фрейм: R (durch- + Mediativ) + Agens + Objektiv.

Er hat die Kette durchgefeilt (он перепилил железную цепь) <— Er hat die Kette mit Feile geteilt (он разделил цепь напильником).

Вторая фреймовая структура:!*, (zer- + Resultativ) + Agens + Objektiv. Er zerfetzte den Brief <— Er riefi den Brief in Fetzen (он разорвал письмо в клочья).

Аналогичная картина наблюдается и при образовании десубстантивных. глагольных, дериватов, мотивированных директивом, который интегрируется в словообразовательные структуры некоторых глаголов-гипонимов, представляющих ситуации складывания, помещения для хранения чего-нибудь куда-либо. Переходя в ранг семантического предиката, директив не эксплицируется как самостоятельный член предложения, что и влечет за собой изменение семантической перспективы и обновление исходной фреймовой структуры:

R (auf-, ein- + Direktiv) + Agens + Objektiv.

Sie konnte ihren Ball einlochen <— Sie konnte ihren Ball in ein Loch hineinspielen (она смогла загнать в лунку свой мяч).

II. В том случае, когда дериваты мотивируются существительным, мыслимым как объектив, исходная фреймовая структура претерпевает изменения, проявляющиеся в том, что объектив переходит в ранг семантического предиката, а аргументы в основном периферийного плана повышаются до его уровня. В результате такого преобразования вырабатывается некий новый фрейм, представленный уже глаголами-гипонимами, что ведет к появлению альтернативных способов отражения одного и того же события. Чаще всего при подобном преобразовании на место объектива претендует объект, выполняющий в полном фрейме функцию локатива, что мы наблюдаем в синтаксических структурах с глаголами aufschnallen (отстегивать ремни), aufschniiren (расшнуровывать что-либо), aufriegeln (отпирать, отодвигать (засов)), aufkorken (откупоривать), aufhaken (откидывать крючок, отпирать), entriegeln (отмыкать, отпирать), описывающих ситуации открывания, отпирания, освобождения чего-либо. Данные ситуации передаются с помощью общего для всех глагола-гиперонима-entfernen, иногда losen (удалять, устранять). В структуру названных ситуаций входят следующие онтологические участники: 1) некое лицо, открывающее, отпирающее любой предмет; 2) предмет, подвергающийся открыванию; 3) место, где что-то открывают, отпирают.

Er entfernte den Knoten an seinen Schntirsenkeln. Он развязал узел на своих шнурках.

Исходная фреймовая структура выглядит следующим образом: R (Agens + Objektiv + Lokativ).

Характерно, что включение в деривационную структуру десубстантвных глаголов мотивирующего объектива, влечет за собой, повышение семантического ранга локатива, который занимает теперь позицию объектива. Следовательно, порождается новая фреймовая структура:

R (auf-, ent- + Objektiv) (Objektiv <— Lokativ) + Agens.

Die Hofdame schniirt ihr das Korsett auf (придворная дама расшнуровывает ей корсет) Die Hofdame lost die Schnure an ihrem Korsett auf (придворная дама развязывает шнуровку на её корсете).

Такие преобразования могут касаться также директива и реже адресата, что характерно для глаголов aufsatteln (седлать), aufstuhlen (ставить стулья на столы (при уборке помещения)), передающих ситуации складывания, помещения для хранения чего-нибудь куда-либо. В основе отражения этих ситуации лежит исходный фрейм, передаваемый общими глаголами-гиперонимами stellen (ставить что-л. куда-либо), legen (класть, положить), а иногда глаголом hineinlegen (помещать). В состав действующих участников названных ситуаций входят: 1) некое лицо, складывающее или помещающее что-то на хранение куда-либо; 2) какой-либо предмет, который куда-то помещается; 3) место складирования, хранения или 4) адресат, если речь идет об одушевленном существе, на которое что-то помещают или кладут. Иначе говоря, в основе отражения этих ситуаций лежит общий фрейм со всеми онтологическими участниками ситуации, которым приписываются семантические функции агенса, объектива и директива/адресата:

R (Agens + Objektiv + Direktiv/Adressat).

Ich habe Apfel in den Korb hineingelegt. Я положил (поместил) яблоки в корзину.

В структуру глаголов-гипонимов интегрируется объектив и в его позицию, которую он занимал первоначально, перемещается для одних случаев директив, для других адресат, что свидетельствует о повышении семантического статуса последних и о порождении двух новых фреймовых структур.

Первый фрейм: R (auf- + Objektiv) (Objektiv <- Direktiv) + Agens:

Vor der Polizeistunde begannen die Lokale aufzustuhlen (в ресторанах начинали ставить стулья на столы перед полицейским часом <— Vor der Polizeistunde begannen die Lokale die Sttihle umgekehrt auf die Tische zu stellen (в ресторанах начинали переворачивать стулья на столы перед полицейским часом).

Второй фрейм: R (auf- + Objektiv) (Objektiv <— Adressat) + Agens:

Der Hirt sattelte sein Pferd auf (пастух оседлал коня) <— Der Hirt legte seinem Pferd einen Sattel auf (пастух положил на коня седло).

Общим для всех исследованных глагольных дериватов современного немецкого языка является то, что они представляют события, касающиеся созидательно-преобразовательной деятельности человека.

В соответствии с этим данные глаголы описывают:

1) ситуации лишения, устранения, удаления, извлечения неких объектов откуда-нибудь: abbeeren (обирать ягоды), ausbalgen (сдирать кожу), entblattern (лишать листьев);

2) ситуации ремонта предметов, устранения недостатков, приведения чего-либо в порядок, внесения конструктивных изменений: aufpolstern (обивать мебель) abbursten (чистить щеткой), abfeilen (спиливать напильником), abharken (собирать граблями), aufbursten (вычистить щеткой);

3) ситуации, скрепления, закрепления, прикрепления объекта к чему-либо: anklemmen (прикреплять зажимом), aufiiageln (прибивать гвоздями), einpflocken (укрепить колышками), verbolzen (соединять болтами), zugipsen (замазать гипсом);

4) ситуации покрытия какого-то предмета чем-либо, нанесения чего-нибудь на любую поверхность: bemehlen (посыпать мукой), eincremen (намазывать кремом), iiberzuckern (посыпать глазурью), verbleien (освинцовывать);

5) ситуации ограничения, разграничения объектов в пространстве, окружения чего-либо чем-то: abdammen — перегородить плотиной, ummauern — окружать каменной стеной, vergattern — обносить решеткой;

6) ситуации разделения предметов на части: durchfeilen (распилить напильником), verasteln sich (разветвляться), zerteilen (разделить на части).

Как показали материалы исследования, в основе отражения десубстантивными глагольными дериватами установленных типов ситуаций в подавляющем большинстве случаев лежат семантические модели с предикатом действия (88% глаголов в нашей выборке). За ними с большим отрывом следуют семантические модели с предикатом процесса (12%глагольных дериватов). Данное несоответствие в процентном отношении объясняется тем, что в языке в первую очередь находят отражение действия (деятельность) человека, направленные на преообразование внешнего мира.

Количество семантических моделей с предикатом состояния совпадает с числом названных уже моделей, поскольку от любого глагола действия или процесса можно образовать конструкцию sein + Partizip II, которая применяется для отражения данной ситуации как состояние.

Список научной литературыШаммедова, Елена Викторовна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Адмони В. Г. Основы теории грамматики. - М. — Л.: наука, 1964. — 108 с.

2. Алефиренко Н. Ф. Спорные проблемы семантики: Монография. -Волгоград: Перемена, 1999. 273 с.

3. Алисова Т. Б. Опыт семантико-грамматической классификации простых предложений // В Я. 1970. - №2. - С. 91-98.

4. Алисова Т. Б. Очерки синтаксиса современного итальянского языка. -М., 1971.-293 с.

5. Апресян Ю. Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М.: Наука, 1967. - 251 с.

6. Апресян Ю. Д. К построению языка при описании синтаксических связей слов // Проблемы структурной лингвистики М., 1973. - 294 с.

7. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974. -367 с.

8. Апресян Ю. Д. Отечественная теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия АН / Серия литературы и языка. 1999. - Т. 58, № 4. - С. 39- 53.

9. Арутюнова Н. Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. М.: Изд во АН СССР, 1961. - 152 с.

10. Арутюнова Н. Д. Проблемы синтаксиса и семантики в трудах Ч. Филлмора // ВЯ. 1973. - №1. - С. 117-124.

11. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М., 1976. - 383 с.

12. Арутюнова Н. Д. Пропозиция // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. — М.: Советская энциклопедия, 1990.

13. Архипов И. К. Человеческий фактор в языке. С.-П., 2001. С. 39-77.

14. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966. 607 с.

15. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. — М., 2001.-416 с.

16. Белошапкова В. А. Синтаксис // Современный русский язык / Под ред. В. А. Белошапковой. М., 1981. - С. 481 - 492.

17. П.Богданов В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения. -Л., 1977.-203 с.

18. Богданов В. В. О конституитивной единице смысла предложения // Предложение и текст в семантическом аспекте. — Калинин, 1978. — С. 6-17.

19. Богданов В. В. Контекстуализация предложения // Предложение и текст: семантика, прагматика и синтаксис / Отв. ред. В. В. Богданов. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. С. 23-28.

20. Болдырев Н. Н. Категоризация событий и специфика национального сознания // Язык и национальное сознание. — Воронеж, 1998. — С. 29 -30.

21. Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика. — Тамбов: Тамбовский гос. ун-т, 2000. 124 с.

22. Болдырев Н. Н. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под ред. И. А. Стернина. Воронеж, 2001. - С. 25-36.

23. Больдт Е. П. Семантика словообразовательных моделей нганасанского языка // Синтаксическая и лексическая семантика (на материале языков разных систем) / Отв. ред. Л. Г. Панин, М. И. Черемисина. Новосибирск, 1986. - С. 171-177.

24. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978. - 176 с.

25. Булыгина Т. В. Грамматические и семантические категории и их связи // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 3 - 26.

26. Булыгина Т. В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов / Отв. ред. О. Н. Селиверстова. -М.:Наука, 1982.-С. 7-85.

27. Васильев JI. М. Речевой смысл предложения как результат взаимодействия языкового и неязыкового знания // Предложение и текст: семантика, прагматика и синтаксис / Отв. ред. В. В. Богданов. — Л, 1988.-С. 5-10.

28. Вежбицкая А. Прототипы и инварианты // Язык. Культура. Познание. -М., 1996.-411 с.

29. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры, 1999. - 780 с.

30. Вендина Т. И. Словообразование как источник реконструкции языкового сознания // ВЯ. 2002, - №4. - С.42 - 72.

31. Виноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. -М., 1972.-612 с.

32. Винокур Г. О. Заметки по русскому словообразованию // Избранные труды по русскому языку. М., 1959. - 421 с.

33. Вопросы семантики языковых единиц: Межвуз. научн. сб. / Отв. ред. Р. Г. Гатаулин. Уфа: Изд - во БашГУ, 1988. - 128 с.

34. Гайсина Р. М., Захарова И. А., Иванова Л. И. Категория отношения в языке. Уфа: Изд-во Башкирского гос. ун-та, 1997. - 174 с.

35. Гак В. Г. К проблеме синтаксической семантики (семантическая интерпретация «глубинных» и «поверхностных» структур) // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1969. - С. 77-85.

36. Гак В. Г. К проблеме общих семантических законов // Общее и романское языкознание. -М., 1972.-С. 151 153.

37. Гак В. Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. М., 1973. - С. 349 - 372.

38. Гак В. Г. К типологии лингвистических номинаций // Языковая номинация. М.: Наука, 1977. — С. 23 — 35.

39. Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: Языки русской культуры, 1998.-768 с.

40. Гальперин И. Р. Информативность единиц языка. Пособие по курсу общего языкознания. — М.: Высш. шк, 1974. — 175 с.

41. Голанова Е. И. Как возникают названия. — М.: Просвещение, 1989. — 145 с.

42. Данеш Ф., Гаузенблас К. К семантике основных синтаксических формаций // Грамматическое описание славянских языков. Концепции и методы. М., 1974 - С. 94 - 110.

43. Дейк Т. А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.ХХШ: Когнитивные аспекты языка. М.: Пргресс, 1988. - С. 153 - 211.

44. Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. — Благовещенск: БГК им. И. А. Бедуэна де Куртенэ, 2000. 308 с.

45. Звегинцев В. А. Зарубежная лингвистическая семантика последних десятилетий // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X: Лингвистическая семантика. М.: Прогресс, 1981. - С. 5-32.

46. Зильберт Б. А. Система знаков языка, их значение и мотивированность. Саратов: Изд-во Саратовского гос. ун-та, 1978. -87 с.

47. Ищенко И. Г. Особенности семантики и прагматики производного слова // Вестник Амурского государственного университета: Науч.-теорет. журн. Выпуск 3: Филология, 2000. С. 64 — 67.

48. Касевич В. Б., Храковский В. С. От пропозиции к семантике предложения // Типология конструкций с предикатными актантами. — Л., 1985.-С. 9-17.

49. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972. -216 с.

50. Кацнельсон С. Д. Заметки о падежной теории Филлмора Ч. // ВЯ. -1988,-№1.-С. 110-111.

51. Клобуков Е. В. Семантика падежных форм в современном русском литературном языке. М.: Изд - во МГУ, 1986. - 118 с.

52. Ковалевский Р. Л. Некоторые гносеологические и когнитивные аспекты глагольной номинации // Русский глагол в сопоставительном освещении. Парадигматические и синтагматические отношения: Межвуз. науч. сб. / СГУ. Саратов, 1987. - С. 102 - 107.

53. Ковалевский Р.Л. О семантических моделях десубстантивных глагольных дериватов в русском и немецком языках // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сборник. Волгоград, 2001.-С. 413-420.

54. Колосова Т. А. Опыт логического анализа семантики некоторых «импликативных» конструкций в русском языке // Структурно-математические методы моделирования языка. Киев, 1970.

55. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под ред. И. А. Стернина. — Воронеж, 2001. 181 с.

56. Кравченко А. В. Методологические основания когнитивного анализа значения // Под ред. Л. М. Ковалевой. Когнитивный анализ слова. -Иркутск, 2000. С. 8-32.

57. Кривоносов А. Т. Имплицитный смысл в структуре текста с точки зрения логики // Проблемы семантики предложения: выраженный и невыраженный смысл. Красноярск, 1986.

58. Кронгауз М. А. Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика. М.: школа «Языки русской культуры», 1998. - 28 с.

59. Кубрякова Е. С. Что такое словообразование? М., 1965. -80 с.

60. Кубрякова Е. С. О путях изучения типологических особенностей языка в области словообразования // Структурно типологическое описание современных германских языков. — М.: Наука, 1966. — С. 74113.

61. Кубрякова Е. С. Еще раз о месте словообразования в системе языка. // Актуальные проблемы русского словообразования, 1.- Ташкент, 1975. С. 35 - 52.

62. Кубрякова Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.- 116 с.

63. Кубрякова Е. С. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований. -М.: Наука, 1980, с. 63 - 155.

64. Кубрякова Е. С. Типы языковых значений: Семантика производного слова. -М.: Наука, 1981. 198 с.

65. Кубрякова Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология — когнитивная наука // ВЯ. - №4. — 1994. -С. 34-47.

66. Кубрякова Е. С., Демьянков В. 3., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Изд-во МГУ им. М. В. Ломоносова, 1996.-400 с.

67. Кураков В. И. Моделирование предложения: итоги и перспективы (на материале немецкого языка) // Вестник ВолГУ. Серия 2: Филология. Вып. 3. Волгоград, 1998. - С. 79-83.

68. Кураков В. И. Валентность и семантические основы глагольного управления // Вестник ВолГУ. Серия 2: Филология. Вып. 4. -Волгоград, 1999.-С. 124-128.

69. Кураков В. И., Михайлова И. В. Роль семантической перспективы и парадигматической организации моделей предложения // Вестник ВолГУ. Серия 2: Филология. Журналистика. Вып. 5. Волгоград, 2000.-С. 42-46.

70. Кураков В. И. Семантическая перспектива и ее значение для становления и интерпретации языковых явлений // Предложение и слово. Саратов, 2002. - С. 233-237.

71. Кураков В. И. Онтология мира и языковое сознание // Аксиологическая лингвистика: проблемы языкового сознания. Сб. науч. тр. / Под ред. проф. Н. А. Красавского. Волгоград: Колледж, 2003.-С. 22-29.

72. Кураков В. И. От семантической перспективы к новым решениям некоторых дискуссионных проблем грамматической теории // Homo loqens. Вопросы лингвистики и транслятологии. Сборник научных статей. Вып.1. Волгоград, 2003. - С. 46-52.

73. Кустова Г. И. Когнитивные модели в семантической деривации и система производных значений // ВЯ. №4. - 2000. - С. 85 — 109.

74. Кухаренко В. А. Типы и средства выражения импликации в английской художественной речи (на материале прозы Э. Хемингуэя) // НДВШ. Филол. науки, 1974, №1. С. 72 - 83.

75. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: Когнитивные аспекты языка. — М., 1988.-С. 12-51.

76. Лебедева Н. Б. Словообразующие возможности глагола. О факторах деривационного развития глагольной семантики // Семантические вопросы словообразования. Производящее слово. Томск, 1991. - С. 94-134.

77. Левковская К. А. Словообразование. — М., 1954. — С. 20 -38.

78. Левковская К. А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты изучения лексического материала. М., 1962. — 296 с.

79. Лисоченко Л. В. Высказывания с имплицитной семантикой: (логический, языковой и прагматический аспекты) / Отв. ред. Г. Ф. Гаврилова. Ростов — на — Дону: Изд — во РГУ, 1992. - 162 с.

80. Лопушанская С. П. Изменение семантической структуры русских бесприставочных глаголов движения в процессе модуляции // Русский глагол (в сопоставительном освещении): Межвуз. сб. науч. тр. / Волгогр. гос. ун-т. — Волгоград: Изд-во ВПИ, 1988. С. 5 - 19.

81. Льюис К. Виды значения // Семиотика, 1983. С. 217 - 234.

82. Максимова Т. В. Адвербиальная сочетаемость русского и английского префиксального глагола // Русский глагол (в сопоставительном освещении): Межвуз. сб. науч. тр. / Волгогр. гос. ун-т. Волгоград: Изд-во ВПИ, 1988. - С 160 - 167.

83. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов / Под ред. А. А. Реформатского. — М.: Изд — во ин. лит., 1960. 435 с.

84. Медынская В. Л. Об имплицитных структурах, выражающих некоторые синтаксические категории в русском языке // НДВШ. Филол науки. М., 1971, №3. - С. 38 -49.

85. Мешков О. Д. Словообразование современного английского языка. — М.: Наука, 1976. С. 246 - 258.

86. Мешков О. В. Словосложение в современном английском языке. — М.: Высш. школа., 1985. 187 с.

87. Минский М. Фреймы для представления знаний. — М.: Энергия, 1979. 151 с.

88. Минский М. Значение и метафора // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: Когнитивные аспекты языка. — М.: Прогресс, 1988. С. 289-292.

89. Михайлова И. В. Семантическая перспектива и парадигматика предложения // Теория и практика германских и романских языков. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Ч. I. — Ульяновск, 2000. С. 98 - 99.

90. Михайлова И. В. Парадигматика семантико-синтаксических моделей отражения ситуаций эмоционального переживания (на материале немецкого языка): Дис. . канд. филол. наук / Науч. рук. В. И. Кураков / ВолГУ. Волгоград: Б. и., 2001. - 193 с.

91. Москальская О. И. Проблемы системного описания синтаксиса: на материале немецкого языка. 2-е изд. - М., 1981. - 173 с.

92. Немченко В. М. Основные понятия словообразования в терминах: краткий словарь справочник. — Красноярск: Изд — во Красноярского ун-та, 1985.-204 с.

93. Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистическая семантика. Вып. X. М.: Прогресс, 1981. - 567 с.

94. Новое в зарубежной лингвистике: Когнитивные аспекты языка. Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. - 313 с.

95. Норман Б. Ю. Синтаксис речевой деятельности. Минск: Высш. школа, 1978.-149 с.

96. Падучева Е. В. О семантике синтаксиса // Материалы к трансформационной грамматике русского языка. М., 1974. - С. 193194

97. Переверзев К. А. Высказывание и ситуация: об онтологическом аспекте философии языка / В Я. 1998. - №5. - С. 24 - 52.

98. Петров В. В., Герасимов В. И. На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: Когнитивные аспекты языка. — М.: Прогресс, 1988. С. 5 — 11.

99. Попова 3. Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике. -Воронеж, 2001. С. 83 -91.

100. Проблемы глагольной семантики.: Сб. научн. тр. / Отв. ред. Э. В. Кузнецова. Свердловск: Изд - во УрГУ, 1984. - 152 с.

101. Рахилина Е. В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия АН / Серия литературы и языка. 2000. - Т. 59, № 3. - С. 315.

102. Русская грамматика / В. Н. Белоусов, И. И. Ковтунова, И. Н. Кручинина и др.: под ред. Н. Ю. Шведевой, В. В. Лопатина; Ин-т рус. языка. АН СССР. 2-е изд., исп. - М.: Русский язык, 1990. - 639 с.

103. Салькова Д. А. К методике семантического моделирования в синтаксисе // Вопросы семантики. — Калининград: Изд во КГУ, 1983, -с. 20-25.

104. Селиверстова О. Н. Второй вариант классификационной сетки и описание некоторых предикативных типов русского языка // Семантические типы предикатов / Отв. ред. О. Н. Селиверстова. — М.: Наука, 1982.-С. 86-157.

105. Семантические вопросы словообразования. Производящее слово / Под ред. д-ра филол. наук М. Н. Янценецкой. — Томск: Изд-во ун-та, 1991.-247 с.

106. Семантические типы предикатов / Отв. ред. О. Н. Селиверстова. — М: Наука, 1982. 368 с.

107. Сизова И. А. Становление германского глагольного словообразования: На материале готского языка. — М.: Наука, 1978. -294 с.

108. Сиротинина О. Б. Лекции по синтаксису русского языка. М.: Высш. школа, 1980. - 144 с.

109. Словарь справочник по словообразованию / Под. ред. Г. С. Амирова. - Алма - Ата: Мектеп, 1975. - 184 с.

110. Словообразование в его отношении к другим сферам языка. Рецензии // Известия АН. Серия Литературы и языка, 2002, том 61, № 4.-С. 71-75.

111. Соколова Л. А. К вопросу о соотношении семантических и синтаксических свойств немецкого глагола // Системное описание лексики германских языков. Вып. 4. Ленинград, 1981.-С. 112-117.

112. Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения.: Семиологическая грамматика. -2-е изд. — М.: Наука, 2002. — 360 с.

113. Степанов Ю. С. Предикация // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 393 - 394.

114. Степанова М. Д. Словообразование и семантические системы (на материале немецкого и английского языков) // Структурно-типологическое описание современных германских языков. М., 1966.-С. 114-144.

115. Степанова М. Д. Методы синхронного анализа лексики, 1968. С. 149- 157.

116. Степанова М. Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке. М.: Высш. школа, 1984. - 264 с.

117. Супрун А. В. Грамматика и семантика простого предложения (на материале испанского языка). М., 1977. - 260 с.

118. Сусов И. П. Семантическая структура предложения (на материале предложения в современном немецком языке). — Тула: Изд — во ТГПИ, 1973.- 141 с.

119. Сусов И. П. Коммуникативно-прагматические и семантические функции речевых единств. Калининград, 1980. - 158 с.

120. Улуханов И. С. Отношение мотивации между глаголом и существительным со значением действия // ВЯ. №4. - 1975. - С. 38 -45.

121. Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. М., 1974. - 206 с.

122. Уфимцева А. А.' Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. - С. 5-80.

123. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X: Лингвистическая семантика. М.: Прогресс, 1981 а. - С. 369495.

124. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X: Лингвистическая семантика. М.: Прогресс, 19816. - С. 517 - 530.

125. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: Когнитивные аспекты языка. — М.: Прогресс, 1988. С. 52 - 92.

126. Фомиченко Л. Г. Когнитивная модель просодических интерферируемых систем. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1996. - 132 с.

127. Чейф У. Л. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975. - 432 с.

128. Шамне Н. Л. Семантика немецких глаголов движения и их русских эквивалентов в лингвокультурологическом освещении / Научн. ред. С. П. Лопушанская. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000, - 392 с.

129. Шатуновский И. Б. Семантическая структура предложения «связка» и нереферентные слова // ВЯ. 1993. - №3. - С. 76-85.

130. Шафф А. Введение в семантику / Пер. с польского М. Я. Головинской, Н. Г. Комлева, В. Ф. Конновой. — М., 1963. 376 с.

131. Шахнарович А. М. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М.: Наука, 1991.

132. Шелховская Н. И. Отглагольное словообразование в когнитивном аспекте: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Науч. рук. Л. А. Шкатова. / ЧТУ. Челябинск: Б. и., 2001. - 20 с.

133. Шиканова Т. А. Имя существительное как база глагольного словообразования. // Семантические вопросы словообразования. Производящее слово. Томск, 1991. - С. 216 — 226.

134. Янценецкая М. Н. Семантические вопросы словообразования. Производящее слово (Введение) / Под ред. д-ра филол. наук М. Н. Янценецкой. Томск, 1991. - С. 8 - 17.

135. Anderson J. R. Kognitive Psychologie. 2. Auflage. - Heidelberg, Berlin, Oxford: Spektrum Akademischer Verlag, 1996.

136. Bussman H. Lexikon der Sprachwissenschaft. Stuttgart: Kroner, 1990.

137. Baldinger K. Kollektivsuffixe und Kollektivbegriff. Ein Beitrag zur Bedeutungslehre im Franzosischen mit Beriicksichtigung den Mundarten. Berlin, 1950.

138. Der grosse Duden: Grammatik der deutschen Gegenwartssprache / Hrsg. von P. Grebe. Ленинград: Учпедгиз, 1962. - 703 с.

139. Durscheid Ch. Die verbalen Kasus des Deutschen: Untersuchungen zur Syntax, Semantik und Perspektive. Koln, 1998. - S. 218 - 234.

140. Felix S. W., Kanngiesser S., Rickheit G. Perspektiven der kognitiven Linguistik. Opladen, 1990. S. 5 - 36.

141. Fillmore Ch. Scenes and frames semantics // Linguistic Structures Processigs. Amsterdam; New York; Oxford, 1977. P. 59 - 81

142. Fillmore Ch. Some thoughts on the boundaries and components of linguistics // Talking Minds: the study of language in cognitive science. Cambridge (Mass.), 1984. P. 74 - 75.

143. Fillmore Ch., Atkins В. T. Toward a frame-based lexicon: The semantics of RISK and its neighbors // Frames, Fields and Contrasts / Lehrer A., Kittay E., eds. Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum Assoc., 1992.- P. 75.

144. Fleischer W. Die Entwicklung der germanischen Wortbildungsforschung in der DDR. Sprachpflege, 1979a. - S. 178.

145. Fleischer W. Zum Charakter von Regeln und Modellen in der Wortbildung. LS / ZISW 62 / III, Berlin, 19795. Reihe A, - S. 81 f.

146. Helbig G. Valenz und Sprachebenen. ZfG. №1.1982. 13 ff.

147. Heringer H. I. Neues von der Verbszene // Pragmatik in der Grammatik. Jahrbuch 1983 des Institute fur deutsche Sprache. Dusseldorf, 1984. S. 49 -60.

148. Ickler I. Kasusrahmen und Perspektive: Zur Kodierung von semantischen Rollen // Deutsche Sprache, 1990. S. 1 - 37.

149. Kastovsky D. Wortbildung und Semantik. Dusseldorf, 1982. S. 15.

150. Lakoff G. Categories: An essay in cognitive linguistics // Linguistics in the morning calm: Selected papers from the SICOL 1981. Seoul, 1982. -P. XI.

151. Langacker R. Foundations of Cognitive Grammar. Vol. 1. Theoretical Prerequesites. Stanford: Stanford University Press, 1987.

152. Langacker R. Concept, Image and Symbol: The Cognitive Basis of Grammar. Berlin N. Y.: Mouton de Gruyter, 1991. - P. 35.

153. Leitner G. Denominale Verbalisierung im Englischen. Eine Analyse der Derivation im Rahmen der generativen Grammatik. Linguistische Arbeiten. Tubingen: Niemayer Verlag, 1974.

154. Lewandowski Th. Linguistisches Worterbuch. 2. Meyer Heidelberg, 1975.-S. 421-422.

155. Marchand H. Synchronic analysis and word formanion. „Cahiers Ferdinand de Saussure", №13. Geneve, 1955. - P. 7.

156. Marchand H. The categories and types of present day English word — formation. Wiesbaden, 1960. - P. 2 - 6.

157. Marchand H. A set of criteria for the establishing of derivational relationship between words unmarked by derivational morphemes "Indogermanische Forschungen", Bd. 69,1964. Hf. 1.

158. Marchand H. Expansion, transposition and derivation. La Linguistique, 1967. № 1. - P. 17.

159. Marchand H. Die deadjektivischen reversativen Verben im Deutschen, Englischen und Franzosischen: entmilitarisieren, demilitarize, demilitariser. B. Pausch, К. H. Ganger. Interlinguistica, 1971. S. 208 -213.

160. Naumann B. Wortbildung in der deutschen Gegenwartssprache. Tubingen, 1972. S. 57 - 67.

161. Norman D. A., Rumelhart D. E. Memory and Knowledge // Explorations in cognition / Ed. by D. A. Norman, D. E. Rumelhart. San Francisco: Freeman, 1975. - P. 4 - 3 - 32.

162. Nuyts J. Aspects of cognitive pragmatic theory of language. On cognition, functionalism and grammar. Amsterdam; Philadelphia, 1992. -P. 7-8.

163. Paul H. Wortbildung. Hrsg. V. L. Lipka, H. Gunther. Darmstadt, 1981 (= Wege der Forschung. Bd. 564). S. 17.

164. Tesniere L. Elements de Syntaxe structurale, 1959, c. 111.

165. Weisgerber L. Vom Wortbild der deutschen Sprache. Die inhaltbezogene Grammatik. Hbb. 1, 2. Aufl. Dusseldorf: Schwann, 1953. -267 S.

166. Weisgerber L. Der Mensch im Akkusativ // Wirkendes Wort. Dusseldorf, 1958, H. 4. S. 193-205.

167. Weisgerber L. Grundzuge einer inhaltbezogenen Grammatik. -Dusseldorf, 1962. S. 213-217

168. Welke K. Thematische Relationen: Sind thematische Relationen semantisch, syntaktisch oder / und pragmatisch zu definieren? // Deutsche Sprache, 1994. S. 1 - 18.

169. Wettler M. Sprache, Gedachtnis, Verstehen. Berlin, New York: de Gruyter, 1980.-331 S.

170. Wunderlich D., Kaufmann I. Lokale Verben und Prapositionen -semantische und konzeptuelle Aspekte // Sprache und Wissen: Studien zur kognitiven Linguistik. Opladen, 1990. 223 S.

171. Wierzbicka A. Semantics, structure and cognition. New York, 1992.

172. Zifonun G. Zur Theorie der Wortbildung am Beispiel deutscher Prafixverben. Miinchen, 1973.1. СПИСОК СЛОВАРЕЙ

173. Большой немецко-русский словарь: В 2-х т. / Сост. Е. И. Лепинг, Н. П. Страхова, Н. И. Филичева и др.; Под рук. О. И. Москальской. 2-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1980. - Т. 1. А - К 720 е.; Т .2. L - Z 656 с.

174. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с.

175. Немецко-русский (основной) словарь: Ок. 95000 слов. М.: Рус. яз., 1992.-1040 с.

176. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 1997. - 944 с.

177. Der grosse Duden: Grammatik der deutschen Gegenwartssprache / Hrsg. von P. Grebe. Ленинград: Учпедгиз, 1962. - 703 с.

178. Duden. Das Bedeutungsworterbuch. Dudenverlag, 1985.

179. Duden. Das grofie Worterbuch der deutschen Sprache in 6 Banden.: Dudenverlag, 1993.

180. Duden. Das groBe Worterbuch der deutschen Sprache in 8 Banden: Dudenverlag, 1996.

181. Duden. Deutsches Universalworterbuch. 4., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. Herausgegeben von der Dudenredaktion - Mannheim, Leipzig, Wien, Zurich: Dudenverlag, 2001.

182. Kleines Worterbuch sprachwissenschaftlicher Termini / Hrsg. von H. J. Sandkuhler. B. 3. - Hamburg, 1990.

183. ИСТОЧНИКИ ФАКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА

184. ADAC Motorwelt (Zeitschrift). Munchen. № 4, 1983.

185. Bergstrafier Anzeiger (Zeitung). Bensheim, 1999.

186. Bieler M. Der Madchenkrieg. Hamburg, 1975.

187. Boll H. Haus ohne Huter. Berlin, 1976.

188. Duden. Das grofie Worterbuch der deutschen Sprache in 6 Banden: Dudenverlag, 1993.

189. Duden. Das grofie Worterbuch der deutschen Sprache in 8 Banden: Dudenverlag, 1996

190. Duden. Das grofie Worterbuch der deutschen Sprache: Dudenverlag, 2001.

191. Duden. Deutsches Universalworterbuch. 4., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. Herausgegeben von der Dudenredaktion — Mannheim, Leipzig, Wien, Zurich: Dudenverlag, 2001. - 1892 S.

192. Ebner-Echenbach M. Das Gemeindekind. Stuttgart, 1999.

193. Fallada H. Junger Herr ganz grofi. Frankfurt-am-M. - Berlin, 1997.

194. Faller G. Zwei Frauen fur ein Jahr. Stuttgart, 1997.

195. Fels L. Ein Unding der Liebe. Darmstadt-Neuwied, 1981.

196. Frisch M. Montauk. Frankfurt-am-M., 1997.

197. Gabel W. Fix und fertig. Weinheim, 1988.

198. Grass G. Unkenrufe. Gottingen, 1999.

199. Jacob H. E. Sage und Siegeszug des Kaffees. Reinbeck, 1979.

200. Keller G. Romeo und Julia auf dem Dorfe. Stuttgart, 1991.

201. Langgasser E. Der unnausloschliche Spiegel. Hamburg, 1995.

202. Leonhard W. Die Revolution entlafit ihre Kinder. Frankfurt-am-M., 1982.

203. Mann T. Bekenntnisse des Hochstaplers Felix Krull. Frankfurt-am-M., 1975.

204. Mann T. Der Zauberberg. Frankfurt-am-M., 1980.

205. Ransmayer C. Die letzte Welt. Nordlingen. 1988.

206. Sebastian P. Kaserne Krankenhaus. Munchen, 1973.

207. Sporl H. Der Maulkorb. Reinber, 1981.

208. Strittmatter E. Der Wundertater. Berlin, 1964.

209. Wolf F. Menetekel oder die fliegenden Untertassen. Berlin, 1971.

210. Zenker H. Das Froschfest. Munchen, 1977.