автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Когнитивные основы субстантивации прилагательных в английском и лезгинском языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивные основы субстантивации прилагательных в английском и лезгинском языках"

На правах рукописи

Билалова Хадижа Алияровна

Когнитивные основы субстантивации прилагательных в английском и лезгинском языках (на материале наименований лиц)

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

14 ФЕВ 2013 005049706

Махачкала 2013

005049706

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный университет»

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент ДГУ

Кадачиева Хайбат Магомедтагировна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор ДГМА

Эфендиев Исрафил Исмаилович;

доктор филологических наук, доцент ДГГТУ Алисултанов Алисултан Султанмурадович

Ведущая организация: Институт языка, литературы и искусства

им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук (г. Махачкала)

Защита состоится 1-го марта 2013 г., в 14 часов, на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. № 78.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет».

Автореферат разослан и размещен на сайте Министерства образования и науки РФ (www.vak.ed.gov.ru) и на сайте ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» (www.dgpu.ru) 29-го января 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

М.О. Таирова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация представляет собой исследование когнитивных основ образования субстантивированных прилагательных - наименований лиц в английском и лезгинском языках в контексте современных представлений о языковых способах концептуализации мира и репрезентации знаний.

На современном этапе развития лингвистической мысли фокус целого комплекса проблем, связанных с изучением номинативных процессов, смещается в сферу концептуальных оснований номинации, усилия ученых направлены на анализ способов фиксации результатов познавательной деятельности человека в языке. Помимо традиционного словообразовательного анализа, свой вклад в решение проблем языковой номинации вносит когнитивная ономасиология, когнитивная семантика, в частности, теория вторичной деривации концептов.

В основе формирования значений субстантивированных имен прилагательных на концептуальном уровне лежит мыслительный процесс концептуальной деривации, под которым мы, вслед за Л.В. Бабиной, понимаем «когнитивный процесс, обеспечивающий появление новой структуры знания в концептуальной системе человека на основе уже существующих концептов и концептуальных структур» [Бабина 2005: 132]. Являясь основой вторичной репрезентации концептов, концептуальная деривация приводит к формированию субстантивированных имен прилагательных, вторичных языковых средств, репрезентирующих «в той или иной мере модифицированное концептуальное содержание» [Бабина 2003: 54].

Тематика проводимых в настоящее время лингвистических исследований свидетельствует о том, что всё чаще в центре внимания лингвистов оказывается не проблема отражения в языке предметов и явлений окружающей действительности, а проблема отражения в нём самого носителя данного языка Это позволяет говорить об антропоцентризме современного языкознания, характеризующегося переключением внимания исследователей с объекта познания на его субъект. Особую актуальность получает проблема изучения человека по данным языка, с одной стороны, и описания языка, соотносящегося с говорящим человеком, с другой. В связи с активной разработкой теории полинациональных языков возникает необходимость выявления различий в номинации человека представителями различных языков и культур.

В качестве объекта исследования выступают субстантивированные прилагательные со значением лица в процессе их функционирования. Специфика объекта исследования заключается в том, что данные языковые единицы не только называют, но и сообщают характеристику обозначаемого объекта, указывая на то, каким образом человек воспринимает и оценивает другого человека.

Предметом нашего исследования являются когнитивные процессы, лежащие в основе формирования значений субстантивированных прилагательных -наименований лиц в английском и лезгинском языках.

Актуальность данного исследования обусловлена его связью с проблемами когнитивной лингвистики - современного научного направления, которое выявляет особенности соотношения единиц языкового и концептуального уровней, а также

предполагает изучение единиц языка с точки зрения процессов категоризации и концептуализации действительности. Когнитивный подход к языку позволяет по-новому взглянуть на многие, казалось бы, хорошо изученные явления, открывает новые перспективы в исследовании природы различных языковых единиц, их значения и функционально-системного статуса. Субстантивированные прилагательные представляют собой сложные в семантическом плане единицы номинации, отражающие связи и отношения, существующие между концептами. Наименования лиц, образующие наиболее активно пополняемый пласт лексики любого языка, на протяжении нескольких десятилетий обращают на себя пристальное внимание лингвистов, однако, специальные исследования, посвященные описанию номинативных функций данных производных единиц в сопоставительном плане, на сегодняшний день отсутствуют. В связи с этим актуальность исследования определяется необходимостью осветить ряд закономерностей процесса формирования семантики обсуждаемых субстантиватов. Номинация в рамках данного диссертационного исследования впервые рассматривается как база для проникновения в языковое национально-культурное сознание лезгинского и английского народов. В формирующейся лингвокультурологии и когнитивной лингвистике английские и лезгинские номинанты человека, взятые в микро- и макроконтекстах, как единицы этносознания в сопоставительном плане мало изучены, что затрудняет в целом проведение фундаментального сравнительного исследования двух национальных концептосфер, столь необходимого современной науке прежде всего для выявления ментальных сходств и различий их носителей. Обращение к сопоставительному аспекту позволяет выявить универсальность когнитивных механизмов, задействованных в процессе субстантивации.

Актуальность настоящего исследования также определяется необходимостью разработки конкретных методик когнитивного анализа. С этой целью в работе используется динамический подход к изучению производных субстантиватов, который предполагает существование когнитивных механизмов, обеспечивающих появление концептуальных структур за счет трансформации уже существующих.

Выбор темы исследования обусловлен недостаточной её изученностью в дагестанском языкознании. По лезгинскому и другим дагестанским языкам отсутствуют специальные работы, в которых были бы описаны условия и механизмы лексико-грамматической транспозиции, выявлены закономерности изменения семантико-грамматических свойств в результате перехода одной части речи в другую. Обнаружение аналогий и качественных различий процесса субстантивации в лезгинском и английском языках, отличающихся генеалогически, ареально, типологически, статистически является основной целью нашей диссертации.

Исследование когнитивных механизмов формирования значений субстантивированных прилагательных в рассматриваемых языках и описание когнитивных моделей, по которым создаются новые и интерпретируются существующие субстантивированные прилагательные, предполагает постановку и решение следующих задач:

- описать особенности языкового статуса субстантивированных прилагательных и обобщить особенности подхода к изучению субстантиватов в русле традиционного языкознания;

- дать определение лингвистической сущности конверсии1 с точки зрения когнитивно-дискурсивного подхода;

- изучить когнитивные структуры, соотносимые с производящими именами прилагательными и существительными, и определить межконцептуальные связи, обеспечивающие возможность межкатегориального перехода;

- показать особенности ономасиологического и пропозиционального анализов, используемых в современной лингвистике для описания интегративного значения производного слова;

- на основе анализа англо- и лезгиноязычного корпусов текстов выявить когнитивные модели, в соответствии с которыми формируются значения субстантивированных прилагательных и рассмотреть операцию концептуальной интеграции в качестве основного механизма порождения нового слова;

- выявить особенности распределения субстантиватов-наименований лиц по лексико-семантическим (тематическим) группам и определить таким образом сферы наиболее интенсивного действия субстантивации;

- рассмотреть проблему многозначности субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках;

- попытаться объяснить обнаруженные факты межъязыковых схождений и расхождений с опорой на антропологические факторы функционирования языка.

Гипотеза исследования заключается в том, что формирование субстантивированных прилагательных происходит посредством когнитивных механизмов перспективизации, соединения и достраивания. Основу гипотезы также составляет предположение о том, что мотивирующее существительное предоставляет свою концептуальную базу для новой сложной интегрированной структуры, в то время как мотивирующее прилагательное профилирует ее, наполняет новым конкретизирующим значением.

Научная новизна настоящего исследования заключается в применении нового когнитивного аппарата исследования, основанного на положениях теории концептуальной интеграции, к анализу механизмов субстантивации имен прилагательных. Новым является выявление, описание и систематизация основных когнитивных моделей, лежащих в основе образования субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках. Новизна работы определяется также изучением когнитивных основ многозначности субстантиватов, описанием метафорических и метонимических моделей, по которым происходит развитие их значений.

В данном диссертационном исследовании мы придерживаемся точки зрения, что субстантивация является активной моделью конверсии ввиду идентичности механизма действия данных способов словообразования: 1) и субстантивация, и конверсия относятся к номинативным средствам оформления чачовеческой мысли - явлению межчастеречной переходности; 2) субстантивация и конверсия -семангико-сингактико-морфологические способы словообразования.

Теоретическая значимость настоящего исследования состоит в когнитивном моделировании субстантивированных прилагательных, в выявлении и изучении когнитивных механизмов формирования значений субстантиватов. Результаты исследования позволяют расширить существующие представления как о самом явлении субстантивации, так и о способах формирования семантики субстантивированного прилагательного, что способствует дальнейшей разработке теории концептуализации, когнитивного моделирования и когнитивного словообразования. Диссертация является первым опытом применения основных положений теории концептуальной интеграции (в версии Ж. Фоконье, М. Тернера, О.К. Ирисхановой) при описании семантики субстантивированных прилагательных. Проводимый на разных этапах работы анализ двуязычных корпусов способствует расширению эмпирической базы когнитивно-семантических исследований, что составляет одну из важнейших задач современной когнитологии. Работа также вносит свой вклад в методический аппарат и теорию лезгинской грамматики и, соответственно, в дагестанскую грамматическую традицию в целом. Как первый опыт подобного сопоставительного исследования данная работа может послужить ориентиром для аналогичных исследований и на материале других дагестанских языков.

Практическая ценность исследования состоит в возможном использовании его результатов в курсах ряда языковедческих дисциплин - лексикографической практике, теории языка, лексикологии английского и лезгинского языков, при разработке спецкурсов по когнитивной лингвистике, а также в практике перевода текстов разных жанров с одного языка на другой.

Теоретической базой исследования послужили основные положения когнитивной лингвистики, разрабатываемые в трудах зарубежных (А. Вежбицка, Дж. Лакофф, Р. Лэнекер, М. Тернер, Ч. Филмор, Ж. Фоконье) и отечественных исследователей (А.Н. Баранов, НЛ. Болдырев, Е.С. Кубрякова, Ю.Г. Панкрад, Е.М. Позднякова и др.), теории концептуального анализа производного слова (Е.С. Кубрякова, Е.М. Позднякова, JI.B. Бабина).

Настоящее исследование выполнено на материале 750 примеров, полученных методом сплошной выборки из произведений классиков английской и лезгинской художественной литературы, газет и журналов. В качестве иллюстративного материала привлекались данные толковых словарей английского и лезгинского языков, а также информационные ресурсы Internet.

Анализ фактического материала проводится на основе комплексного применения методов компонентного и концептуального анализов, концептуальной интеграции, метода когнитивного моделирования, метода инференции, сопоставления, метода интерпретации словарных дефиниций субстантиватов и производящих имен существительных и прилагательных.

Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:

1. С позиций когнитивно-ономасиологического подхода, теории концептуальной деривации и концептуальной интеграции конверсия квалифицируется как ментальный процесс, в основе которого заложены две параллельно протекающие и взаимосвязанные операции: концептуальной

интеграции и категоризации, проходящих в режиме реального времени и под воздействием и ограничением когнитивно-прагматических факторов.

2. Одним из основных когнитивно-дискурсивных средств образования категориальной базы конвертируемых слов выступает перекатегоризация как перенос одних мыслительных образов на другие, в результате чего происходит переосмысление уже известного категориального значения слова, то есть его подведение под новую лексико-грамматическую категорию.

3. Когнитивной основой образования субстантивированных прилагательных является механизм концептуальной интеграции, заключающийся в совмещении признаков двух разных ментальных пространств и создании результирующего пространства - бленда, содержащего признаки исходных пространств. На языковом уровне бленд репрезентирован формально интегрированной структурой -субстантивированной единицей.

4. Формирование значения субстантивированного прилагательного в сопоставляемых языках осуществляется за счет когнитивных моделей, имеющих вид пропозиций и соотносимых со словообразовательными значениями. Субстантиваты в сопоставляемых языках образуются посредством использования таких когнитивных механизмов формирования смысла, как перспективизация, соединение, достраивание, развитие, депрофилирование, концептуальная метафора, метонимия, метафтонимия, инференция.

5. Базовым когнитивным механизмом, отражающим специфику процесса конверсии, является метонимия: будучи единицей вторичной номинации, она формирует новое языковое значение на базе уже существующих. Концептуальная метонимия, лежащая в основе формирования значений субстантивированных прилагательных, представлена в рамках одной концептуальной структуры THE PART STANDS FOR THE WHOLE (ЧАСТЬ — ЦЕЛОЕ).

6. Исследование семантики субстантивированных прилагательных подтверждает мысль о когнитивных основаниях выделения их отдельных группировок. Своеобразие действия и когнитивной направленности субстантивации в сопоставляемых языках проявляется в различном наполнении ЛСГ субстантиватов-наименований лиц.

7. Многозначность субстантивата обусловлена многозначностью производящего имени прилагательного. Развитие многозначности субстантивированных прилагательных происходит по метафорическим и метонимическим моделям. Общая ментально-знаковая структура полисеманта представляет собой концептуально-семантический комплекс, в котором «поверхностная» реализация (система лексико-семантических вариантов) соотнесена как эксплицитная форма с имплицитным уровнем когнитивных (концептуально-фреймовых) моделей.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены в ряде докладов: на внутривузовской конференции «Сопоставительные исследования в разносистемных языках» (Махачкала: ДГПУ, 2006), на международной научно-методической конференции «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза: ПГПУ, 2007), на региональной научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения К.Ш. Кулиева «Проблема

развития государственных языков и литературы народов Северного Кавказа» (Нальчик: ИФ КБГУ, 2008), на школе-семинаре по вопросам когнитивной лингвистики (Махачкала: ДГУ, 2012), а также в тезисах и статьях по теме исследования.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной научной литературы, перечня использованных словарей, списка источников фактического материала. Объем работы составляет 180 страниц.

Введение содержит квалификационные характеристики исследования: обосновывается выбор темы, определяется цель и в соответствии с ней — конкретные задачи исследования, раскрывается его актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, приводятся положения, выносимые на защиту, описываются приемы и методы исследования, излагается структура диссертации, даются сведения об апробации основных положений диссертации.

Первая глава «Теоретические аспекты и когнитивные основания исследования субстантивированных прилагательных» посвящена рассмотрению существующих в английском и лезгинском языках подходов к явлению конверсии с точки зрения традиционной и когнитивной лингвистики, определению основных направлений исследования, его теоретических предпосылок и методологических основ.

Во второй главе «Формирование семантики субстантивированных прилагательных в английском и лезгинском языках в свете когнитивно-дискурсивного подхода» выявляются конкретные когнитивные механизмы и когнитивные модели, обеспечивающие формирование концептуальной структуры, репрезентируемой субстантивированным прилагательным. Также рассматриваются концептуальные основы категорий «прилагательное» и «существительное» в системе языка и их взаимосвязь на уровне человеческой когниции.

В Заключении в обобщенном виде излагаются результаты проведенного исследования.

Основное содержание работы

В последние десятилетия возрос интерес исследователей к проблеме субстантивации. Она стала объектом многочисленных исследований отечественных и зарубежных ученых. Проблема конверсионного словообразования неоднократно подвергалась исследованию как зарубежными (Ш. Балли, Л. Блумфилд, О. Есперсен, JL Тальми, Л. Бауэр, И. Балтейро и др.), так и отечественными учеными (П.М. Каращук, Е.С. Кубрякова, А.И. Смирницкий, Л.В. Щерба и др.). Большинство лингвистов представляют явление конверсии в английском языке как акт словообразования (Р. Кверк, К.А. Левковская, О.Д. Мешков и др.), поскольку слово, по их мнению, не может быть отнесено к нескольким частям речи одновременно, в частности, как морфолого-синтаксический способ словообразования (И.В. Арнольд, А.Я. Загоруйко, З.А. Харитончик, В.Н. Ярцева). Однако, несмотря на большое количество работ, посвященных субстантивации, многие связанные с нею вопросы остаются

нерешенными. В частности, вопрос о связи субстантивации с мыслительными процессами и структурами знания. Обращение к когнитивной парадигме дает возможность детального анализа когнитивных оснований, а также особенностей функционирования этого явления в языке. Так, регулярная многозначность модели «признак»—»«носитель признака» легко объяснима, если мы будем исходить из когнитивного взгляда на язык, согласно которому языковые конструкты представляют собой рефлексы глубинных когнитивных категорий, управляющих мышлением человека и планирующих его практическую деятельность.

В качестве основы для построения модели структурирования значения субстантивата в реферируемой работе выступает теория концептуальной интеграции Ж. Фоконье и М. Тернера. В связи с этим конверсия как способ субстантивной транспозиции квалифицируется как когнитивный процесс, в основе которого лежит механизм интегрирования двух ментальных пространств. Общую схему процесса концептуальной интеграции при порождении значения субстантиватов можно продемонстрировать следующим образом:

Когнитивная модель формирования субстантивированных прилагательных

Обязательными составляющими когнитивно-семантического механизма смыслопорождения субстантиватов являются:

1. Исходное пространство 1 (реципиент), репрезентируемое языковой единицей-реципиентом (исходное прилагательное). Языковая единица-реципиент полностью эксплицирует исходное пространство.

2. Исходное пространство 2 (донор), репрезентируемое аффиксом при деривации. При конверсии данное пространство представлено грамматическим концептом, который не получает экспликации или эксплицирован частично. В частности, в лезгинском языке для передачи одних и тех же семантических отношений может использоваться конверсия разных структурных типов: транспозиция происходит либо в виде а) присоединения к основе нового материально выраженного морфологического показателя: чара «чужой» - чара-ди «посторонний человек», либо в виде б) использования старой основы в качестве представителя новой парадигмы: танши «знакомый» - таниш «знакомый человек».

Схема №1

3. Бленд - результат интеграции исходных пространств, имеющий гибридную структуру, объединяющую признают разных категориальных начал - пространств I и II. Бленд репрезентирован субстантивированной лексемой.

4. Смыслопорождающий оператор - это аетуализационный элемент или некий фактор, лежащий в пределах лексикю-грамматической структуры предложения, атияющий на выбор и активацию пространств-доноров. Анализ субстантиватов в рамках реферируемой работы показал, что смыслопорояедающий оператор, репрезентированный синтаксическими связями между компонентами высказывания, является релевантным при интерпретации значений субстантиватов.

Анализ исследуемого материала показал, что прилагательные, вовлеченные в деривационные отношения «признак лица—»имя лица», в английском и лезгинском языках могут быть характеристикой, с одной стороны, ситуативного, несобственного признака лица как субъекта общественных отношений, т.е. такого признака, который указывает на отношение индивида к определенным социальным группировкам (национальным, сословным, профессиональным, социально-экономическим и др.) или к определенной ситуации. С другой стороны, исследуемые слова могут быть характеристикой собственного признака лица, т.е. такого признака, который указывает на отличительные приобретенные или врожденные свойства и качества человека. Иными словами, прилагательные могут быть характеристикой либо признака связи личности и общества, либо личностно-ориентированнош признака. Таким образом, в границах фрейма «субстантиваты -наименования лица» можно выделить следующие подфреймы: 1) субстантиваты -наименования лиц по ингерентным (собственно-личностным) характеристикам; 2) субстантиваты - наименования лиц по присущим им социально-общественным (несобственно-личностным) характеристикам. Выделенные подфреймы подвергаются дальнейшей конкретизации: наименования лиц по ингерентным характеристикам подразделяются на наименования лиц по расовой и национальной принадлежности, по возрастной характеристике, по характерным внешним физическим данным, физическому состоянию, моральным (характерологическим) качествам; наменования лиц по социально-общественным характеристикам включают в себя номинации по характеру межличностных отношений, социальному и имущественному положению, политическим и религиозным убеждениям, локальному признаку, роду и характеру деятельности.

Как показало проведенное исследование, формирование значений субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках осуществляется по определенным когнитивным моделям и за счет действия когнитивных механизмов «перспективизация», «соединение», «достраивание», «развитие», «концептуальная метафора» и «концептуальная метонимия».

Репрезентируемая субстантиватом концептуальная структура имеет вид пропозиции, состоящей из атомарного предиката и аргументов. Восстановление атомарного предиката происходит благодаря процессу инференции, который заключается в выводе нового знания на основе имеющегося. Инференция осуществляется за счет когнитивных механизмов перспекгивизации, соединения и достраивания. Когнитивный механизм «перспективизация» предполагает способность человека фокусировать внимание на наиболее важных для

определенной ситуации элементах. В процессе формирования значения субстантивата данный механизм подразумевает выдвижение на передний план определенного участка концептуальной структуры, соотносимой либо с производящим именем прилагательным, либо с информацией, релевантной на момент речи. Действие механизма перспекгивизации позволяет выявить, либо конкретизировать атомарный предикат. Механизм соединения предполагает «увязывание» согласующихся элементов исходных концептуальных сгруюур, т.е. объединение атомарного предиката и аргументов (именных концептов) в единую пропозициональную структуру, соотносимую с субстантивагом. Механизм достраивания восстанаштивает недостающие элементы пропозиции, репрезентируемой субстантивагом, за счет обращения к структуре знания^ соотносимой с субстантиватами той лексико-семантической группы, которой принадлежит данный производный субстантиваг. В тех случаях, когда при образовании концептуальной структуры предполагается использование качественно новых элементов, не свойственных исходным структурам, активируется механизм развития. Развитие основано на способности человека к воображению, благодаря чему он может сравнивать, проводить аналогию и отождествлять различные по природе явления. Механизм развития, таким образом, на концептуальном уровне обеспечивает осуществление метафорических переносов.

Исследование субстантивагов в сопоставляемых языках дало возможность выявить пропозициональные структуры, которые рассматриваются как когнитивные модели, соотносимые со словообразовательными значениями тех или иных групп субстантивированных прилагательных, и представляют собой аналоги словообразовательных моделей в системе репрезентации знаний. Когнитивные модели используются в качестве шаблонов, готовых образцов, как для создания новых слов, так и для интерпретации существующих субстантивагов, зафиксированных в системе языка. Словообразовательные модели предстают как формулы регулярной свертки пропозициональной структуры, производное слово -как краткая дескрипция обозначаемого, за шторой подразумеваются те знания, которые должны быть «восстановлены» или, по крайней мере, учтены в акте понимания [Кубрякова 2004: 412]. Основными когнитивными моделями, выявленными в настоящем исследовании, являются: ACTOR - HAVE (NO) -QUALITY, ACTOR - HAVE (NO) - OBJ, ACTOR, - BE OPER - ACTOR2, ACTOR, -BE UNLIKE - ACTOR2, ACTOR - OPER - MANNER, ACTOR - MOVE -MANNER, ACTOR - LIVE - MANNER, ACTOR - OPER - ПМЕ, ACTOR - ACT -MANNER, ACTOR - LIVE - TIME, ACTOR - LIVE - PLACE, ACTOR - BE OPER -OBJ, ACTOR - USE - MANNER, ACTOR - SUPPORT - CONTENT. Анализ языкового материала сопоставляемых языков показал, что формирование значений субстантивагов чаще всего происходит по модели ACTOR - HAVE (NO) - OBJ (QUALITY). Прозрачность значения таких субстантивагов обусловлена прозрачностью самой модели. В этом случае, можно говорить о проготипичности данной когнитивной модели, а также о ее потенции создавать значительное количество субстантивагов, которые, возможно, не все зафиксированы в словаре. Необходимо отметить, что, несмотря на наличие специфических особенностей, в основе процесса построения значения субстантивированных прилагательных лежит

И

генеральная когнитивная модель, которая схематически может быть представлена как: признак + указание на носителя признака.

Проиллюстрируем процесс формирования значения субстантивированных прилагательных на примере субстантиватов, образованных от прилагательных, характеризующих человека по физическим данным.

Воспринимая любого индивида, мы подсознательно определяем его внешние параметры. К внешним параметрам относят наружный облик индивида, включающий параметры роста, веса, предметы одежды, тембр голоса, цвет волос, кожи и т.д. Таким образом, характеристика «внешность» содержит информацию об определенных параметрах наружности человека, которая учитывается при создании производного слова. Например, при производстве субсгангивагов, обозначающих лицо по расовой принадлежности, актуализируется характеристика «цвет кожи»: чернокожий человек—'чернокожий. Превращение атрибута в аргумент делает этот последний более «выпуклым» (salient), находящимся в фокусе внимания, т.е. обозначенным как подлинная фигура в поле зрения. Так, при образовании или восприятии слова black «чернокожий, негр» (лезг. ч1улавди) происходит интеграция двух вводных пространств: одно содержит фрейм «черный», другое - фрейм «человек» (при общем пространстве «воспринимаемые зрительно физические объекты и их свойства»). В данном примере, родовое пространство служит уравнителем для метафизического концепта - белый, и физического концепта -человек. Фрейм «черный» исходит из конвенциальнош понимания цвета как свойства видимой поверхности физического объекта. «Черный человек» не может быть черным целиком и полностью. Черной является только его кожа. Пересекаясь с фреймом «человек», фрейм «черный» автоматически, путем использования метонимии, активизирует часть этого фрейма - «поверхность» человека. В результате интеграции указанных выше фреймов образуется новое, смешанное пространство, которое содержит человека черною цвета: (англ.) There are about thirty-one million blacks in the US (DAE). - (лезг.) Америкада къанни ц!уеад миллион кьван ч1улавбур яшамши жезва. - В Америке промешает окачо тридцати одного миллиона чернокожих.

Знание когнитивных механизмов субстантивации позволяет человеку спрогнозировать возможность появления таких субстантиватов, как white, yellow, называющих лицо по признаку расовой принадлежности: (англ.) Títere were both whites and blacks at the meeting (AL). - (лезг.) Митингда лацубурни ч1улавбур авай. -На митинге присутствовали и белые, и черные.

Как видно, в данных примерах в качестве синтезирующего начала выступает цвет как неотъемлемое свойство любой физической материи (в нашем случае это кожа человека) и как категориальная сема, непременно присутствующая в структуре значений прилагательных цветообозначений и позволяющая объединить все прилагательные цвета в одну семантическую группу. Поскольку цвет является наиболее ясным визуальным качеством, воспринимаемым человеком и играющим важное для него значение, то вполне естественно, что в процессе субстантивации осуществляется абстрагирование именно цветового признака, т.е. его вычленение как существенного в каком-либо отношении признака предмета, вне его связи с

остальными признаками. Таким образом, мы можем детерминировать цветовой признак как определяющий, т.е. существенный для категоризации.

Обратимся к некоторым другим примерам, где цветовой признак выступает как основа для категоризации. Если сопоставить способы обозначения цвета волос у человека в рассматриваемых языках, то обращает на себя внимание отсутствие в лезгинском языке наименований для понятий «блондинка», «брюнетка» в отличие от английского языка: Is she a natural blonde? (AL) - Она натуральная блондинка? А. Вежбицкая, отвечая на вопрос о том, почему из множества прилагательных, употребляемых для обозначения цвета волос, в функции существительных могут быть использованы только «blonde» и «brunette», высказывает предположение, что прилагательные могут субстантивироваться, если в данной культуре свойство, описываемое прилагательным, воспринимается как образующее «тип». Например, слово «брюнетка» ассоциируется у нас не просто с темноволосой женщиной, но также и с «видом темперамента и стиля личности, какой ожидается от такой женщины» (живая, страстная, утонченная и т.п.). Это дает основания полагать, что существительное обозначает «разновидность (человека, вещи и т.п.)», а не просто единичное свойство [Вежбицкая 1999: 98]. В лезгинской культуре отсутствие специальных наименований для данных понятий социально обусловлено, т.к. согласно обычаям дагестанским женщинам следовало повязывать голову платком, скрывая под ним волосы.

Исследование производных единиц показало, что важным этапом их изучения является выявление когнитивных моделей, лежащих в основе их семантики и имеющих вид пропозиции. Следовательно, интерпретация субстантиватов в приведенных выше примерах предполагает восстановление репрезентируемых ими концептуальных структур, для чего необходимо выявить атомарный предикат. Атомарный предикат рассматривается как функция, которая задается аргументом пропозиции, соотносимой с производным словом [Панкрац 1992а: 175; Позднякова 1999: 72; Кубрякова 2004: 414]. Первый аргумент пропозиции, соотносимый с ономасиологическим базисом, принадлежит к понятийной категории PERSON. На формальном, поверхностном уровне данный член пропозиции не имеет специального способа его передачи. Следует отметить, что в лезгинском языке в случае морфологической конверсии первый аргумент пропозиции выражен на языковом уровне суффиксом субстантивации -ди (мн.ч. -бур). Второй аргумент пропозиции соотносится с ономасиологическим признаком, на языковом уровне выражен мотивирующей основой и соответствует концепту QUALITY. Соположение аргументов в пропозиции однозначно задает функции. Функция пропозиции, соответствующая ономасиологическому предикату и не выраженная на языковом уровне, соотносится с концептом-релятором, который связывает ЛИЦО и КАЧЕСТВО. Поскольку лицо обладает неким качеством либо свойством, восстанавливаем атомарный предикат HAVE. В рассматриваемом примере атомарный предикат выявляется вследствие перспективизации концептуальной характеристики «цвет кожи» / «цвет волос». Благодаря когнитивному механизму соединения атомарный предикат объединяется с аргументами пропозиции — именными концептами, образуя единую пропозициональную струюуру ACTOR -HAVE-QUALITY.

Помимо слов, описывающих характеристики внешнего вида человека (степень красоты, цвет волос, кожи и т.д.), лексию-семантическая группа субстантиватов «наименования лиц по физическим данным» включает единицы, характеризующие его физическое строение, физическое состояние (физический недостаток, болезнь), например:

There seemed to be something creepy about the idea of being left in a dark room with a deaf mute (G. K. Chesterton). - Ему было как-то жутко остаться взаперти с глухонемым.

A society for the blind and partially sighted (OALD) - Общество для слепых и слабовидящих.

... and some of the congenially deaf may be able to acquire virtually perfect speech (O. Sacks). - ... а некоторые глухие от рождения люди прекрасно говорят.

Как уже было отмечено, начальный этап концептуального анализа производных слов предполагает анализ их словарных дефиниций. Приведем некоторые из словарных толкований: mute - a person lacking the faculty of speech [AL]; the deaf - people who cannot hear [OALD 2005]. Уточнив словарные дефиниции этих субстантивированных прилагательных, определим их словообразовательное значение: someone lacks something (the faculty of speech, sense of hearing). Для определения словообразовательного значения производных the blind, the lame, the disabled обратимся к значениям производящих имен прилагательных, поскольку в списке использованных словарей через указание на данные прилагательные дается толкование производных от них субстантиватов. Так, словарными толкованиями производящих имен прилагательных являются: lame - unable to walk properly because of damage to one or both of their legs; blind -unable to see; sightless; disabled- unable to use a part of your body completely or easily because of a physical condition, illness, injury, etc.; unable to learn easily. Учитывая знание словарных дефиниций производящих имен прилагательных, а также словообразовательные значения других субстантиватов, выявленных ранее, можно сделать вывод, что и эти субстантиваты имеют идентичное словообразовательное значение: someone lacks something (steady manner of walking, sense of sight, labour ability). Таким образом, исходя из знания словообразовательного значения, словарных толкований субстантиватов и производящих имен прилагательных, можно определить, что первым аргументом пропозициональной структуры, репрезентируемой данными субстантиватами, является концепт ACTOR, рассматриваемый как активное начало. Вторым концептом пропозициональной структуры является юнцепт QUALITY. Качество (QUALITY) характеризуется как свойство предметов, лиц, фактов, состояний. Свойство может быть присуще самому предмету или открываться в нем, часто это может быть свойство, которое характеризуется резкой степенью интенсивности. Следовательно, используя семантический вывод и принимая во внимание аргументы пропозициональной структуры, можно выявить атомарный предикат HAVE NO. Таким образом, восстановленная пропозициональная структура, стоящая за этой группой субстантиватов, имеет следующий вид: ACTOR - HAVE NO - QUALITY.

Данная когнитивная модель лежит и в основе семантики подобных субстантивированных прилагательных в лезгинском языке: лапди немой, кьецЫди

хромой, биишди глухой, буьркьуьди слепой, набут урод, человек с физическими недостатками и т.д. Например:

Аяприз лалбурухьай кич1еда (разг.). -Дети боятся немых.

Буьркьуьда буьркьуьдаз рехъ кытурзава (погов.) — Слепой слепому дорогу показывает.

Адилан Къабша заз къаст ийидай. Зун рекьидай, я набут яз амукьдай (Къ.М.). -Адш и Кабш на меня бы напали. Я бы либо умер, либо калекой остался.

Базовым когнитивным механизмом, отражающим специфику процесса конверсии, является метонимия как своеобразная абстракция, позволяющая превратить каждый познанный и выделяемый атрибут действительности (ее pars -часть объекта) в представителя и субститута объекта в целом (pars pro toto). Так, когнитивная модель процесса образования актуального значения, например, субстантиватов англ. the blind, лезг. буьркьуьди «слепой» происходит следующим образом. Многоаспектный фрейм «человек» свертывается до слога «глаза», характеризующего базовый фрейм «человек», в целом (модель метонимического переноса «часть—целое», где человек описан по части его тела, ассоциируемой с определенным видом деятельности). Характерным заполнением слота «глаза» является подслот «способность видеть». Замена содержания данного подслота на нехарактерное «неспособность видеть» с последующим свертыванием содержания фрейма «человек» к слоту «таза» приводит к семантическому результату -«слепые; те, кто лишены зрения».

Аналогичный анализ концептуальных преобразований также применим к остальным субстантиватам, детерминирующим человека по его физическому состоянию. Данные единицы характеризуются описанной выше когнитивной операцией создания: интеграция концептов + замена содержания подслота на нехарактерный и сведение фрейма к слоту с данным подтипам.

На когнитивном уровне субстантивату-представителю данной группы будет соответствовать бленд, в котором объединены признаки ментального пространства реципиента, выраженного соответствующим прилагательным, и ментального пространства донора, репрезентированного в лезгинском языке суффиксом субстантивации - ди (в случае с лексемой набут пространство донора представлено грамматическим концептом, который не получает экспликации). В ходе интеграции происходит перекатегоризация концепта, и бленд получает основные признаки категории лица.

Процесс порождения субстантивированного прилагательного начинается с когнитивной перестройки содержания исходного прилагательного, которое переосмысляется в качестве базы мотивации нового предметного имени. Основными механизмами такого переосмысления и соответственно перехода одной части речи в другую являются самые разнообразные процессы: от самых простых до самых сложных. При этом семантические приращения в отадъективном имени тоже могут быть как минимальными (когда значение имени в большей степени соответствует исходному прилагательному), так и более сложными, вводя в действие процессы метафоры, метонимии. Напомним, что метонимия представляет собой «замену одного слова другим на основе связи их значений по смежности», а метафора объясняет замену одного слова другим по принципу «скрытого

сравнения» [СЭС 1985:795]. Однако, метафора и метонимия часто взаимодействуют друг с другом, выступая как единое образование. Здесь имеет место такое комплексное явление как «метафтонимия» (термин, предложенный JI. Гуссенсом [Goosens 1990]), в основе которого лежат принципы интеграции процессов метафорического и метонимического замещения. В данном случае сложная единица может объединять в себе свойства как метафоры, так и метонимии. Так, в ашлийсюм языке метафтонимическое имя lame - a naive or socially inept person представляет собой систему взаимосвязанных компонентов, где наблюдается метафорически переосмысленное значение прилагательного lame: «хромой—»несовременный, отставший от жизни», которое затем благодаря метонимическому переносу дает по конверсии имя существительное lame «несовременный, отставший от жизни человек»:

Не never was on a little joy ride, he's such a lame (AL). — Он никогда не пробовал наркотика Совершенно несовременный молодой человек.

Следует отметить, что если производящее прилагательное является многозначным, то формирование значения субстантивата в процессе его интерпретации сильно зависит от контекста - синтаксической конструкции, содержащей субстантивированное прилагательное, и соотносимого с ней знания.

Рассмотрим пример в лезгинском языке. В процессе метонимии прилагательного буьркьуь «слепой» образуется имя существительное со значением «слепой человек». Далее в силу процесса инференции и метафорического осмысления это имя получает еще одно значение «человек, не замечающий происходящего вокруг (очевидного), обманывающийся в чем-либо»:

Хуьруън къене синифдин дяве хци хьана, дуишанри чи вилик пад кьазвац вахтунда, чи хуьре кулакар аван лугьудай кос я вич буьркьуьди хьана к1анда, я maxbaumla кулакрин векш хьана. (Гь.Гь.) -Вто время как внутри села обострилась классовая борьба, враги захватывают наши земли, тот, кто говорит, что в селе нет кулаков, должен быть либо слепцам, либо защитникам (прислужникам) кулаков.

В рассмотренных случаях метафорические значения развиваются при взаимодействии ментальных пространств, принадлежащих концептуальным областям ФИЗИЧЕСКИЙ МИР ЧЕЛОВЕКА и ПСИХИЧЕСКИЙ МИР ЧЕЛОВЕКА. Данные субдомены выделяются в концепгосфере ЧЕЛОВЕК посредством метонимии. В исходной лексеме выделяется характеристика «физическое отклонение от нормы», которая составляет фокус всего значения. Здесь присутствует качественная характеристика по физическому параметру. В концептуальной структуре производного слова происходит дефокусирование физических характеристик человека, т.е. мы как бы «затемняем» эти свойства перед нашим «мысленным взором», в результате чего в центре рассматриваемой шнцептуальной структуры оказывается признак «мировоззрение», который становится характеристикой нового объекта. По мнению O.K. Ирисхановой, дефокусирование следует рассматривать в качестве обязательного спутника метафорических переносов [Ирисханова 2009: 73]. Таким образом, компонент качественной характеристики претерпевает изменения; в новом предикатном значении это — «характеристика по социальному фактору», то есть произошел

своего рода переход с оценки внешних качеств человека на характеристику определенных сфер жизни человека. Оценка не подвергается изменению, она сохраняет отрицательный знак Данные наблюдения позволяют утверждать, что в сознании носителей рассматриваемых языков существует прототипная метафора «ущербный (о физических характеристиках человека) > негативный (о социальной позиции человека)». Метафоризация здесь выявляется посредством пропозициональной формулы ACTOR - OPER - MANNER, где MANNER - это элемент пропозиции, обозначающий способ совершения действия.

Обратимся к следующей лексико-семантической группе субстантивированных прилагательных - наименованиям лиц по возрастной характеристике. В английском языке таковыми являются: new-born новорожденный, adolescent/juvenile подросток, the young молодежь, grown-up взрослый, the old старики, the elderly/the aged пожилые люди, senior человек, старший возрасту, senile дряхлый старик (старуха), ancient старец. В лезгинском языке имеем: кьуьзуьбур старые люди, куьрпе младенец, бицТиди'гъвечЫди ребёнок, куьлуьбур дети, жегьил(ди) молодой человек, ч1ехиди взрослый, яги.чуди'агьш пожилой человек, лахлах дряхлый старик (старуха). Большинству субстантиватов - названий лиц по возрастной характеристике в английском языке соответствуют субстантиваты с аналогичным значением в лезгинском языке. Приведем примеры употребления субстантиватов данной группы:

... an instrument for taking a sample of blood from a newborn (AL). -... инструмент для забора крови на анализ у новорожденного.

Секинз ксуйлугьуз куьрпе, Яракь вуна кьунва гыте... (И.Гь.) - Чтобы спокойно спал младенец, оружие ты взяч в свои руки...

Обращает на себя внимание тот факт, что наряду с наличием в английском языке нескольких взаимосвязанных лексем для обозначения концепта отрочество: adolescent, juvenile, teen-ager (существительное), в лексической системе лезгинского языка он не находит отражение, что свидетельствует о его неактуальности для носителей лезгинского языка.

Анализ словарных дефиниций исходных прилагательных показал, что ядерным прототипическим компонентом в семантике данных слов является временной прототипический компонент - англ. not ...fora long time/for many years/ recently, лезг. яишриз т/шип/ гзаф яшар /mhmiw вахт. Таким образом, первое исходное пространство содержит концептуальную информацию, характеризующую временные отношения. Данные временные отношения являются частью эмпирических знаний, зафиксированных нашим сознанием. Второе исходное пространство предоставляет концептуальную информацию о категории физического лица, включающую в себя знания общего характера. В результате избирательной интеграции структур, актуализации определенного количества фоновых знаний создается результирующая интегрированная структура — бленд, которая и содержит человека определенного возраста.

Субстантиваты данной группы относятся к словам темпорального типа, семантику которых определяет следующая пропозициональная структура ACTOR-LIVE - TIME, в которой TIME — элемент пропозиции, обозначающий

определенный период времени, в течение которого происходит действие или событие (или количество лет от рождения, появления на свет).

Рассмотрение коннотативных значений субстантиватов с возрастной семантикой позволяет определить, какие иные сферы окружающей действительности кодируются на основе концептов возраста, с какими другими семантическими группами пересекается лексика с возрастной семантикой. Предполагается, что трансформация исходных значений в том или ином направлении не происходит случайно и является отражением тех концептуальных представлений, которые существуют в сознании носителей языка. В частности, развитие коннотативных значений у субстантиватов, являющихся репрезентациями того или иного концепта возраста, позволяет провести внутри данной группы субкатегоризацию по категориальным признакам, отражающим возрастные особенности лиц. Продемонстрируем это на примере субстантивированных прилагательных англ. senile, лезг. лахлах.

One sees this with infants, one sees it with the senile ... (S. Oliver). - Эта способность присутствует и в новорожденных младенцах, и в дряхлых стариках.

Ваз зун гьапдай фенвай лахлах хьиз авани? (А.Къ.) - Ты думаешь, что я никчемный дряхлый старик?

Рассмотрим их семантические структуры: senile - having or showing the weaknesses or diseases of old age, especially a loss ofmentalfaculties [AL]; лахлах - лап кьуьзуьди; кьуьзуь хьана т1акь ат!анвайди [СЛЯ]. Здесь в обеих семантемах в качестве ядерного прототипического компонента отражена такая характеристика физического состояния как «бессилие». В семантической структуре английского прилагательного также выделяется отрицательная оценка интеллектуальных качеств людей этого возраста. Данные дополнительные семантические признаки оттесняют сему возраста на второй план. Поскольку семантика рассматриваемых номинаций указывает на отсутствие этих компонентов, следовательно, в основе субстантиватов лежит следующая когнитивная модель: ACTOR - HAVE NO - OBJ.

Приведенный анализ субстантивированных прилагательных делает возможным вывод о выделении двухступенчатой когнитивной структуры, определяющей их семантику: с одной стороны, это когнитивная модель ACTOR -LIVE - TIME, с другой стороны, данные лексемы характеризуются наслоением коннотативной составляющей, актуализируемой вторичной пропозициональной структурой ACTOR - HAVE NO - OBJ.

Результаты выполненного исследования подтверждают, что формирование значений субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках осуществляется за счет когнитивных моделей, . имеющих вид пропозиций и соотносимых со словообразовательными значениями. Субстантиваты в сопоставляемых языках образуются посредством использования таких когнитивных механизмов формирования смысла, как перспективизация, соединение, достраивание, развитие, дефокусирование, концептуальная метафора, метонимия, метафтонимия, инференция.

Основное содержание диссертации отражено в следующих опубликованных работах:

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК РФ:

1. Билалова Х.А., Кадачиева Х.М. Когнитивные основания формирования субстантивированных прилагательных (на материале английского и лезгинского языков) //Вопросы когнитивной лингвистики. № 3 (028). 176 с. - Тамбов, 2011.-С. 77-84.

2. Билалова Х.А. Когнитивный анализ субстантивированных прилагательных с общим значением лица (на материале английского и лезгинского языков) // Язык. Словесность. Культура. №1. - М., 2012. - С.47-67.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

3. Билалова Х.А. К вопросу о процессах субстантивации // Проблемы общего и дагестанского языкознания. Выпуск 3. - Махачкала, 2005. - С. 95-99.

4. Билалова Х.А. О субстантивации прилагательных в разносистемных языках // Проблемы общего и дагестанского языкознания. Выпуск 3. - Махачкала, 2005.-С.99-102.

5. Билалова Х.А. Категория числа субстантивированных прилагательных в английском и лезгинском языках // Вопросы дагестанских языков и литературы. Выпуск 4. - Махачкала, 2005. - С. 20 - 24.

6. Билалова Х.А. О синтаксических функциях субстантивированных прилагательных в английском и лезгинском языках // Сопоставительные исследования в разносистемных языках (материалы внутривузовской конференции). - Махачкала, 2006. - С. 13-17.

7. Билалова Х.А. Клефтовые конструкции (на материале английского и лезгинского языков) // Языковые и культурные контакты различных народов: сборник статей международной научно-методической конференции. - Пенза, 2007. -С.28-31.

8. Билалова Х.А. Родительный падеж субстантивированных прилагательных (на материале английского и лезгинского языков) // Материалы региональной научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения К. Ш. Кулиева «Проблема развития государственных языков и литературы народов Северного Кавказа». - Нальчик, 2008. - С.21-25.

9. Билалова Х.А. Парадигматика склонения субстантивированных прилагательных в лезгинском языке // Актуальные проблемы гуманитарных наук -2008 (сборник научных трудов). Выпуск II. - Махачкала, 2008. - С. 179-182.

Формат 60x84 1/16. Гарнитура тайме. Бумага офсетная. Тир. 100 экз. *ИП «Султанбегова Х.С.», Махачкала, ул. М.Гаджиева, 34.

5/

■ \

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Билалова, Хадижа Алияровна

Введение.

Глава I. Теоретические аспекты и когнитивные основания исследования субстантивированных прилагательных.

1.1. Причинные начала процесса субстантивации.

1.2. Субстантивация как частный случай конверсии.

1.2.1. Конверсия как способ словообразования в английском языке.

1.2.2. О соотношении конверсии и субстантивации.

1.3. Теоретические аспекты изучения субстантивации в лезгинском языке.

Выводы.

Глава П. Формирование семантики субстантивированных прилагательных в английском и лезгинском языках в свете когнитивно-дискурсивного подхода.

2.1. Форматы знания в когнитивной лингвистике.

2.1.1. Пропозиция как основа семантики производного слова.

2.1.2. Концептуальные основы категорий «прилагательное» и «существительное» в системе языке.

2.2. Когнитивно-лингвистическая природа конверсии.

2.2.1. Особенности формирования смысловой структуры субстантиватов.

2.2.2. Языковые механизмы, лежащие в основе образования субстантивированных прилагательных.

2.2.3. Когнитивные механизмы формирования значений субстантивированных прилагательных в английском и лезгинском языках.

2.2.3.1. Концептуальная структура субстантивированного прилагательного как результат интеграции ментальных пространств.

2.2.3.2. Метонимия как базовый когнитивный механизм конверсии.

2.2.3.3. Роль концептуальной метафоры в процессе создания многозначных субстантиватов.

2.3. Когнитивное моделирование процесса субстантивации.

2.3 Л. Особенности семантики производящих имен прилагательных.

2.3.1.1. Интерпретация субстантиватов, образованных от прилагательных, выражающих собственно-личностные характеристики человека.

2.3.1.2. Интерпретация субстантиватов, образованных от прилагательных, передающих несобственно-личностные характеристики человека.

Выводы.

Введение диссертации2013 год, автореферат по филологии, Билалова, Хадижа Алияровна

Настоящая диссертация представляет собой исследование когнитивных основ образования субстантивированных прилагательных - наименований лиц в английском и лезгинском языках в контексте современных представлений о языковых способах концептуализации мира и репрезентации знаний.

На современном этапе развития лингвистической мысли фокус целого комплекса проблем, связанных с изучением номинативных процессов, смещается в сферу концептуальных оснований номинации, усилия ученых направлены на анализ способов фиксации результатов познавательной деятельности человека в языке. Помимо традиционного словообразовательного анализа, свой вклад в решение проблем языковой номинации вносит когнитивная ономасиология, когнитивная семантика, в частности, теория вторичной деривации концептов.

В основе формирования значений субстантивированных имен прилагательных на концептуальном уровне лежит мыслительный процесс концептуальной деривации, под которым мы, вслед за Л.В. Бабиной, понимаем «когнитивный процесс, обеспечивающий появление новой структуры знания в концептуальной системе человека на основе уже существующих концептов и концептуальных структур» [Бабина 2005: 132]. Являясь основой вторичной репрезентации концептов, концептуальная деривация приводит к формированию субстантивированных имен прилагательных, вторичных языковых средств, репрезентирующих «в той или иной мере модифицированное концептуальное содержание» [Бабина 2003:54].

Тематика проводимых в настоящее время лингвистических исследований свидетельствует о том, что всё чаще в центре внимания лингвистов оказывается не проблема отражения в языке предметов и явлений окружающей действительности, а проблема отражения в нём самого носителя данного языка. Это позволяет говорить об антропоцентризме современного языкознания, характеризующегося переключением внимания исследователей с объекта познания на его субъект. Особую актуальность получает проблема изучения человека по данным языка, с одной стороны, и описания языка, соотносящегося с говорящим человеком, с другой. В связи с активной разработкой теории полинациональных языков возникает необходимость выявления различий в номинации человека представителями различных языков и купыур.

Предметом нашего исследования являются когнитивные процессы, лежащие в основе формирования значений субстантивированных прилагательных -наименований лиц в английском и лезгинском языках.

В качестве объекта исследования выступают субстантивированные прилагательные со значением лица в процессе их функционирования. Специфика объекта исследования заключается в том, что данные языковые единицы не только называют, но и сообщают характеристику обозначаемого объекта, указывая на то, каким образом человек воспринимает и оценивает другого человека.

Актуальность данного исследования обусловлена его связью с проблемами когнитивной лингвистики - современного научного направления, которое выявляет особенности соотношения единиц языкового и концептуального уровней, а также предполагает изучение единиц языка с точки зрения процессов категоризации и концептуализации действительности. Когнитивный подход к языку позволяет по-новому взглянуть на многие, казалось бы, хорошо изученные явления, открывает новые перспективы в исследовании природы различных языковых единиц, их значения и ф)тткциопалы-10-системного статуса. Субстантивированные прилагательные представляют собой сложные в семантическом плане единицы номинации, отражающие связи и отношения, существующие между концептами. Наименования лиц, образующие наиболее активно пополняемый пласт лексики любого языка, на протяжении нескольких десятилетий обращают на себя пристальное внимание лингвистов, однако, специальные исследования, посвященные описанию номинативных функций данных производных единиц в сопоставительном плане, на сегодняшний день отсутствуют. В связи с этим актуальность исследования определяется необходимостью осветить ряд закономерностей процесса формирования семантики и особенностей функционирования обсуждаемых субстантиватов. Номинация в рамках данного диссертационного исследования впервые рассматривается как база для проникновения в языковое национально-культурное сознание лезгинского и английского народов. В формирующейся лингвокультурологии и когнитивной лингвистике английские и лезгинские номинанты человека, взятые в микро- и макроконтекстах, как единицы этносознания в сопоставительном плане мало изучены, что затрудняет в целом проведение фундаментального сравнительною исследования двух национальных концептосфер, столь необходимого современной науке прежде всего для выявления ментальных сходств и различий их носителей. Обращение к сопоставительному аспекту позволяет выявить универсальность когнитивных механизмов, задействованных в процессе субстантивации.

Актуальность настоящего исследования также определяется необходимостью разработки конкретных методик когнитивного анализа. С этой целью в работе используется динамический подход к изучению производных субстантивагов, который предполагает существование когнитивных механизмов, обеспечивающих появление концептуальных структур за счет трансформации уже существующих.

Выбор темы исследования обусловлен недостаточной её изученностью в дагестанском языкознании. По лезгинскому и другим дагестанским языкам отсутствуют специальные работы, в которых были бы описаны условия и механизмы лексико-грамматической переходности и транспозиции, выявлены закономерности изменения семантико-грамматических свойств в результате перехода одной части речи в другую. Обнаружение аналогий и качественных различий процесса субстантивации в лезгинском и английском языках, отличающихся генеалогически, ареально, типологически, статистически является основной целью нашей диссертации.

Исследование когнитивных механизмов формирования значений субстантивированных прилагательных в рассматриваемых языках и описание когнитивных моделей, по которым создаются новые и интерпретируются существующие субстантивированные прилагательные, предполагает постановку и решение следующих задач:

- описать особенности языкового статуса субстантивированных прилагательных и обобщить особенности подхода к изучению субстантивагов в русле традиционного языкознания;

- дать определение лингвистической сущности конверсии с точки зрения когнитивно-дискурсивного подхода;

- изучить когнитивные структуры, соотносимые с производящими именами прилагательными и существительными, и определить межконцептуальные связи, обеспечивающие возможность межкатегориального перехода;

- показать особенности ономасиологического и пропозиционального анализов, используемых в современной лингвистике для описания интегративного значения производного словец

- на основе анализа ангао- и лезгиноязычного корпусов текстов выявить когнитивные модели, в соответствии с которыми формируются значения субстантивированных прилагательных, и рассмотреть операцию концептуальной интеграции в качестве основного механизма порождения нового слова;

- выявить особенности распределения субстантиватов-наименований лиц по лексико-семантическим (тематическим) группам и определить таким образом сферы наиболее интенсивного действия субстантивации;

- рассмотреть проблему многозначности субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках;

- попытаться объяснить обнаруженные факты межъязыковых схождений и расхождений с опорой на антропологические факторы функционирования языка.

Гипотеза исследования заключается в том, формирование семантики субстантивированных прилагательных происходит посредством когнитивных механизмов перспективизации, соединения и достраивания. Основу гипотезы также составляет предположение о том, что мотивирующее существительное предоставляет свою концептуальную базу для новой сложной интегрированной структуры, в то время как мотивирующее прилагательное профилирует ее, наполняет новым конкретизирующим значением.

Научная новизна настоящего исследования заключается в применении нового когнитивного аппарата исследования, основанного на положениях теории концептуальной интеграции, к анализу механизмов субстантивации имен прилагательных. Новым является выявление, описание и систематизация основных когнитивных моделей, лежащих в основе образования субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках. Новизна работы определяется также изучением когнитивных основ многозначности субстантивашв, описанием метафорических и метонимических моделей, по которым происходит развитие их значений.

Теоретическая значимость настоящего исследования состоит в когнитивном моделировании субстантивированных прилагательных, в выявлении и изучении когнитивных механизмов формирования значений субстантиватов. Результаты исследования позволяют расширить существующие представления как о самом явлении субстантивации, так и о способах формирования семантики субстантивированного прилагательного, что способствует дальнейшей разработке теории концептуализации, когнитивного моделирования и когнитивного словообразования. Диссертация является первым опытом применения основных положений теории концептуальной интеграции (в версии Ж.Фоконье, М. Тернера, О.К. Ирисхановой) при описании семантики субстантивированных прилагательных. Проводимый на разных этапах работы анализ двуязычных корпусов способствует расширению эмпирической базы кошитивно-семантических исследований, что составляет одну из важнейших задач современной когнитологии. Работа также вносит свой вклад в методический аппарат и теорию лезгинской грамматики и, соответственно, в дагестанскую грамматическую традицию в целом. Как первый опыт подобного сопоставительного исследования данная работа может послужить ориентиром для аналогичных разысканий и на материале других дагестанских языков.

Практическая ценность исследования состоит в возможном использовании его результатов в курсах ряда языковедческих дисциплин - лексикографической практике, теории языка, лексикологии английского и лезгинского языков, при разработке спецкурсов по когнитивной лингвистике, а также в практике перевода текстов разных жанров с одного языка на другой.

Теоретической базой исследования послужили основные положения когнитивной лингвистики, разрабатываемые в трудах зарубежных (А. Вежбицкая, Дж. Лакофф, Р. Лэнекер, М. Тернер, Ч. Филмор, Ж. Фоконье) и отечественных исследователей (А.Н. Баранов, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, Ю.Г. Панкрац, Е.М. Позднякова и др.), теории концептуального анализа производного слова (Е.С. Кубрякова, Е.М. Позднякова, JI.B. Бабина).

Настоящее исследование выполнено на материале 750 примеров, полученных методом сплошной выборки из произведений классиков английской, американской и лезгинской художественной литературы, газет и журналов. В качестве иллюстративного материала привлекались данные толковых словарей английского и лезгинского языков, а также информационные ресурсы Internet.

Анализ фактического материала проводится на основе комплексного применения методов компонентного и концептуального анализов, концептуальной интеграции, метода когнитивного моделирования, метода инференции, сопоставления, метода интерпретации словарных дефиниций субстантиватов и производящих имен существительных и прилагательных.

На защиту выносятся следующие положения:

1 ттлоштттм хл^гтттггтлэил^лил* /го/^т^лттлгтгтталт/умуч тт/лттл/уч тто т\олшгт1 тлгчттттаггп пт ттлтт х. Ajtv-jrii jrm iwi шигшхш^ии^Гпи^п^!^ mvviwi v ниДЛиДсЦ iwprm xvuriu,ciii^ajiDnun деривации и концептуальной интеграции конверсия квалифицируется как ментальный процесс, в основе которого заложены две параллельно протекающие и взаимосвязанные операции: концептуальной интеграции и категоризации, проходящих в режиме реального времени и под воздействием и ограничением когнитивно-прагматических факторов.

2. Одним из основных когнитивно-дискурсивных средств образования категориальной базы конвертируемых слов выступает перекатегоризация как перенос одних мыслительных образов на другие, в результате чего происходит переосмысление уже известного категориального значения слова, то есть его подведение под новую лексико-грамматическую категорию.

3. Когнитивной основой образования субстантивированных прилагательных является механизм концептуальной интеграции, заключающийся в совмещении признаков двух разных ментальных пространств и создании результирующего пространства - бленда, содержащего признаки исходных пространств. На языковом уровне бленд репрезентирован формально интегрированной структурой - субстантивированной единицей.

4. Формирование значения субстантивированного прилагательного в сопоставляемых языках осуществляется за счет когнитивных моделей, имеющих вид пропозиций и соотносимых со словообразовательными значениями. Субстантиваты в сопоставляемых языках образуются посредством использования таких когнитивных механизмов формирования смысла, как перспективизация, соединение, достраивание, развитие, дефокусирование, концептуальная метафора, метонимия, метафтонимия, инференция.

5. Базовым когнитивным механизмом, отражающим специфику процесса конверсии, является метонимия: будучи единицей вторичной номинации, она формирует новое языковое значение на базе уже существующих. Концептуальная метонимия, лежащая в основе формирования значений субстантивированных прилагательных, представлена в рамках одной т/*\ттттат-гг»гпттттт/м" л^хгк^хглтт Т1Л? П^ПТСТ^Х/ПС ГЛИ ТШ7 и/илг Р ДГ/(Л,Тг . Т 77? ГТ/^ЧГЛ

6. Исследование семантики субстантивированных прилагательных подтверждает мысль о когнитивных основаниях выделения их отдельных группировок. Своеобразие действия и когнитивной направленности субстантивации в сопоставляемых языках проявляется в различном наполнении ЛСГ субстантиватов-наименований лиц.

7. Многозначность субстантивата обусловлена многозначностью производящего имени прилагательного. Развитие многозначности субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках происходит по метафорическим и метонимическим моделям. Общая ментально-знаковая структура полисеманта представляет собой концептуально-семантический комплекс, в котором «поверхностная» реализация (система лексико-семантических вариантов) соотнесена как эксплицитная форма с имплицитным уровнем когнитивных (концептуально-фреймовых) моделей.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены в ряде докладов: на внутривузовской конференции «Сопоставительные исследования в разносистемных языках» (Махачкала: ДГПУ, 2006), на международной научно-методической конференции «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза: 111 НУ, 2007), на региональной научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения К.Ш. Кулиева «Проблема развития государственных языков и литературы народов Северного Кавказа» (Нальчик: ИФ КБГХ 2008), на щколе-семинаре по вопросам когнитивной лингвистики (Махачкала: ДГУ, 2012), а также в тезисах и статьях по теме исследования.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной отечественной и иностранной научной литературы, перечня использованных словарей, списка источников фактического материала

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивные основы субстантивации прилагательных в английском и лезгинском языках"

Выводы по главе П

Анализ фактического материала позволяет сделать следующие выводы относительно когнитивных аспектов семантики субстантивированного прилагательного в современном английском и лезгинском языках:

1. Для современной лингвистики характерен интерес к любым проявлениям «человеческого фактора» в языке. Языковая деятельность отражает действительность через ее восприятие человеком, поэтому в языке имеется богатый набор средств для представления и характеристики самого человека, одним из которых является субстантивация.

2. Субстантивированные прилагательные, как и другие языковые единицы, открывают доступ для исследования единиц концептуального уровня и тех когнитивных процессов, которые на нем происходят.

3. Субстантивацию можно рассматривать как семантический процесс порождения новых значений у конвертируемого слова с позиций грамматического, семантического и функционального подходов. Процесс порождения отадьективного имени начинается с когнитивной перестройки содержания исходного прилагательного, которое переосмысляется в качестве базы мотивации нового предметного имени. Основным механизмом такого переосмысления и соответственно перехода одной части речи в другую является метонимия. Выступая в качестве мотивирующей концептуальной основы формирования категориальных признаков существительного, метонимия способствует более полной транспозиции прилагательного в существительное и нейтрализации в субстантиве семантического компонента «признака».

4. Связь между исходными и результативными единицами субстантивации не может сводиться только к отношению «часть - целое», когда аргументная структура прилагательного замещается одним из ее элементов. В семантике отадьекгивных имен метонимические процессы нередко сопровождаются значительными субстантивными модификациями, которые знаменуют формирование нового концепта. Так, отадьективное имя cordial приобретает значение «ликер», в отличие от мотивировавшего его прилагательного, обозначающего «сердечный, задушевный». Таким образом, семантические приращения в отадьекгивном имени могут быть как минимальными (когда значение имени в большей степени соответствует исходному прилагательному), так и более сложными, вводя в действие процесс метафтонимии. Развитие многозначности субстантивированных прилагательных объясняется действием данного механизма.

4. Результат словообразовательного процесса - субстантивированное прилагательное - относится к типу диаграмматических иконических знаков. Концепт субстантивата является результатом интеграции двух ментальных пространств или их блендом, связанным с ними проекционными связями. Формальная структура субстантивата выступает в качестве рамки конструирования концептуальной структуры, или индикацией начальной точки концептуальной интеграции.

5. Формирование семантики субстантивированных прилагательных осуществляется за счет обращения к когнитивным моделям, имеющим вид пропозиций и соотносящимся со словообразовательным значением субстантиватов. Одним из основных шагов в определении пропозициональной структуры, стоящей за субсгантиватами, является восстановление имплицитного атомарного предиката или операционального концепта, который выявляется за счет использования метода семантического вывода или инференции. В данном исследовании были выявлены обобщенные предикаты, которые устанавливают связь и отражают тип отношений между двумя аргументами пропозициональной структуры: HAVE (NO), USE, BE OPER, LIVE, ACT, OPER, MOVE, BE UNLIKE, BE, SUPPORT. При этом имплицитный атомарный предикат характеризуется разной степенью предсказуемости. Так, для интерпретации значений субстантиватов, производных от адъективированных причастий, восстановление атомарного предиката не требуется, поскольку он наследуется от предшествующего акта деривации. Конкретизация значений субстантиватов, наполнение операциональных концептов и восстановленных атомарных предикатов конкретным содержанием осуществляются за счет обращения к производящим именам и соотносимым с ними концептам.

6. В рамках настоящего исследования было выявлено 17 видов пропозициональных структур, которые репрезентируются субстантивированными прилагательными. Анализ фактического материала показал, что единая пропозициональная структура ACTOR - SUPPORT - CONTENT стоит за субстантиватами-наименованиями лиц по политическим убеждениям, мировоззрению (лезг. эрчЫбур, англ. the right). Пропозициональная структура ACTOR - LIVE - PLACE репрезентируется субстантивированными прилагательными со значением «лица, проживающие где-либо» (лезг. хуьруьнбур, англ. provincial). Особо следует отметить группу субстантиватов-номинаций по сфере деятельности (по характеру и роду деятельности человека), со словообразовательным значением которой соотносятся сразу несколько пропозиций: ACTOR - HAVE NO - OBJ (англ. the unemployed, лезг. бейкарди), ACTOR] - BE OPER - ACTOR2 (англ. suspect, лезг. гиманлуди), ACTOR -OPER - TIME, (англ vnunm. лезг. uhmudiA ACTOR - LIVE - MANNER (англ. broad.

О '----- /•-//-- ч лезг. чиркинар), ACTOR - MOVE - MANNER (англ. pedestrian, лезг. яхди), ACTOR -OPER - MANNER (англ. voluntary, лезг. гуьгьуьллу). В группе субстантивированных прилагательных - наименований лиц по возрастной характеристике выделяются субстантиваты англ. senile, лезг. лахлах, значения которых формируются на основе гиперо-гипонимической когнитивной модели: когнитивная модель ACTOR - LIVE -TIME (дряхлый старик, старуха) выступает как гипероним по отношению к вторичной пропозициональной структуре-гипониму ACTOR - HAVE NO - OBJ (развалина).

7. Анализ субстантиватов, характеризующих человека по внутреннему признаку показал, что палитра эталонов с аксиологическим минусом богаче, чем с аксиологическим плюсом, что обусловлено общим правилом прагматики о большей актуальности для говорящих отклонения от нормы, т.е. минуса, чем самой нормы, т.е. плюса [Новикова 2006:16]. Выявленные характеристики базовых ментальных моделей и ценностных ориентиров, отраженные в наименованиях человека, показали универсальность и специфичность восприятия человека как объекта речи-мысли в сопоставляемых языках.

Заключение

Предпринятое исследование явления субстантивации на материале наименований лица в лезгинском и английском языках позволяет сформулировать некоторые выводы, являющиеся подтверждением положений, вынесенных на защиту.

Субстантивация - это универсальное языковое явление и один из аспектов мировидения индивидуумом объективной реальности. При анализе субстантивации как сложного многоаспектного явления учитывается не только его языковая природа, но также экстралингвистические предпосылки и особенности его функционирования. Субстантивация, будучи «инструментом» выбора необходимых языковых средств для решения сложных коммуникативных задач, определяет вербальное поведение индивидуума в зависимости от коммуникативного задания и интенций человека, вступившего в речевой акт. Рассмотрение субстантивации с точки зрения когнитивной лингвистики позволяет выявить с помощью лингвистических средств сходства и различия в языковой картине мира носителей разных языков.

На когнитивном уровне в основе субстантивации лежит процесс некоторой редукции образа, устранения из него определенных подробностей и деталей и, следовательно, замещения более полного целостного образа «вырожденным» его представлением, что является характерным признаком метонимии, в ходе которой происходит субституция pars pro toto: целое замещается и репрезентируется его частью. С этой позиции механизм субстантивации представляет собой такую операцию по когнитивному связыванию ментальных пространств, при которой новая целостная сущность (toto) характеризуется по ее части (pars), вербализуемой в качестве мотива обозначения.

Субстантивация является частным случаем конверсии. И субстантивация, и конверсия относятся к номинативным средствам оформления человеческой мысли -явлению межчастеречной переходности. В системе языка субстантивация рассматривается не только как весьма продуктивный способ словопроизводства самых различных лексико-семантических классов существительных, но и как источник номинации в целом. Подобная продуктивность может быть обусловлена семантической емкостью субстантивированных прилагательных как синкретичных образований, в категориальном значении которых совмещаются два семантических компонента: адъективный и субстантивный. Они служат средством концептуализации реалий окружающего мира по тем признакам, которые представляются их сущностными характеристиками. С концептуальной точки зрения субстантиват - это, своего рода «сплав», «слияние» двух разнородных концептов: концепт «признак, свойство» и концепт «тот, кто» или «то, что». В лезгинском языке в случае морфологической конверсии концепт «тот, кто» или «то, что» имеет суффиксальный способ выражения (-ди, -бур) в отличие от английского языка, в котором данный концепт не получает экспликации. Однако, семантическая структура подобных единиц имплицирует этот концепт и строится по формуле «тог; кто (то, что) характеризуется признаком, названным мотивирующей основой».

В рамках традиционной лингвистики конверсия рассматривалась как семантико-морфолого-синтаксический способ словообразования. Обращение к когнитивным основам данного явления дает основание рассмотреть конверсию как ментальный процесс, особый способ интерпретации концептуального содержания, поскольку результатом его действия становится формирование нового знания, новой концептуальной структуры. Такой подход позволяет рассматривать конверсию в рамках более широкого механизма концептуальной деривации, то есть процесса формирования нового смысла в результате определенного способа интерпретации исходного вербализованного знания, поскольку в результате конверсии происходит развитие содержания исходного концепта, которое приводит к формированию нового смысла.

На языковом уровне средствами формирования субстантиватов сопоставляемых языков служат конверсия и эллипсис. Конверсия, в отличие от эллипсиса, базируется на устойчивых ассоциациях между тем, что подлежит номинации, и тем, в чем обнаруживается мотивирующий признак. При этом характер ассоциаций таков, что значение новообразования может быть выведено из значения исходной единицы, несмотря на материальное совпадение мотивированной и мотивирующей основ. При конверсии существительные создаются непосредственно в языковой системе - без соответствующего конкретного «синтагматического звена», знаменуя такой словообразовательный ряд, при котором производящее и производное слова оказываются формально тождественными. Эллипсис восходит не к одному прилагательному, а к словосочетанию существительного, которое эллиптируется, и прилагательного, проходящего процесс субстантивации. Иными словами, сущность эллипсиса заключается в сокращении единиц плана выражения, не влекущем за собой изменения плана содержания. Здесь мы наблюдаем проявление стандартного процесса конденсации смысла / семантической компрессии, связанного с поисками более экономного способа номинации. Средством словообразования при эллипсисе выступает атипичная синтаксическая функция, поскольку для реализации указанной семантической конденсации определяющее слово должно занять синтаксическую позицию определяемого. В ходе исследования было выявлено, что типичным для лезгинского языка является субстантивация прилагательных посредством конверсии. Явление эллипсиса встречается гораздо реже.

Как показал анализ прагматических оснований субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках, ведущей интенцией при создании субстантиватов-наименований лиц является интенция экономии языковых средств. Данный мотив является своего рода пружиной, запускающей когнитивные процессы, в ходе которых образуется мыслительный коррелят субстантивата, — концепт со смешанными характеристиками, носящий гибрид ный характер. Ведущим механизмом образования такой ментальной структуры является концептуальная интеграция. В ходе данной операции происходит слияние концептуальных структур исходных пространств прилагательного и существительного, что приводит к созданию новой интегрированной концептуальной структуры.

В ходе процедуры концептуального слияния, которая лежит в основе формирования значения субстантивированных прилагательных, удалось выявить основные когнитивные операции, которые сопровождают процесс концептуальной интеграции исход ных пространств компонентов новых номинативных субстантиватов. В целом, в процессе исследования, проведенного в русле когнитивной лингвистики, подтвердилось положение о том, что мотивирующее существительное предоставляет свою концептуальную базу для новой сложной интегрированной структуры, в то время как мотивирующее прилагательное профилирует ее, наполняет новым конкретизирующим значением. Для большей наглядности механизм конверсии можно представить в виде схемы Ai TRIBUTE + SUBJECT 1 = SUBJECT2. Таким образом, при взаимодействии этих слотов доминирует тип слота SUBJECT. Образовавшееся в ходе концептуальной интеграции новое значение становится, таким образом, определенным способом видения мира и отражением процессов концептуализации действительности.

Проведенное исследование подтвердило, что формирование значений субстантивированных прилагательных в сопоставляемых языках осуществляется как на основе когнитивных моделей, так и за счет действия когнитивных механизмов «перспекгивизация», «соединение», «достраивание», «развитие», «концептуальная метафора» и «концептуальная метонимия».

Исследование субстантиватов в сопоставляемых языках дало возможность выявить пропозициональные структуры, которые рассматриваются как когнитивные модели, соотносимые со словообразовательными значениями тех или иных групп субстантивированных прилагательных, и представляют собой аналоги словообразовательных моделей в системе репрезентации знаний. Когнитивные модели используются в качестве шаблонов, готовых обпязтюв- как для создания новых слов,

V J ' £~ i У г—Т Г-1 7 так и для интерпретации существующих субстантиватов, зафиксированных в системе языка. Словообразовательные модели предстают как формулы регулярной свертки пропозициональной структуры, производное слово - как краткая дескрипция обозначаемого, за которой подразумеваются те знания, которые должны быть «восстановлены» или, по крайней мере, учтены в акте понимания [Кубрякова 2004: 412]. Основными когнитивными моделями, выявленными в настоящем исследовании, являются: ACTOR - HAVE (NO) - OBJ, ACTOR - HAVE (NO) - QUALITY, ACTOR, -BE OPER - ACTOR2, ACTOR - OPER - MANNER, ACTOR - MOVE - MANNER, ACTOR - LIVE - MANNER, ACTOR, - BE UNLIKE - ACTOR2, ACTOR - LIVE -PLACE, ACTOR - SUPPORT - CONTENT, ACTOR - BE - PLACE, ACTOR -OPER -TIME, ACTOR - ACT - MANNER, ACTOR - LIVE - TIME, ACTOR - BE OPER -OBJ, ACTOR - USE - MANNER. Анализ языкового материала сопоставляемых языков показал, что формирование значений субстантиватов чаще всего происходит по модели ACTOR - HAVE (NO) - OBJ. Прозрачность значения таких субстантиватов обусловлена прозрачностью самой модели. В этом случае, можно говорить о протогипичности данной когнитивной модели, а также о ее потенции создавать значительное количество субстантиватов, которые, возможно, не все зафиксированы в словаре. Необходимо отметить, что, несмотря на наличие специфических особенностей, в основе процесса построения значения субстантивированных прилагательных лежит генеральная когнитивная модель, которая схематически может быть представлена как: признак + указание на носителя признака.

Анализ фактического материала сопоставляемых языков также показал, что пропозициональные структуры, стоящие за теми или иными группами производных субстантиватов, в основном, совпадают. Разные пропозициональные структуры, находящиеся в основе анализируемых единиц одной лексико-семантической группы, показывают движение мысли в процессе познания объекта: сознание при реализации мыслительного образа фокусирует внимание на разных деталях описываемого, так, например, в лезгинской номинации азарлуди значимым становится отсутствие здоровья, английское производное the sick репрезентирует человека в аспекте результата действия.

При формировании концептуальной структуры, репрезентируемой субстантиватом, его семантической базой может стать любой лексико-семантический вариант (JICB) исходного прилагательного - основной, неосновной, переносное или терминологическое значение. В таком случае формирование значения субстантивата в процессе его интерпретации сильно зависит от контекста - синтаксической конструкции, содержащей субстантиват, и соотносимого с ней знания. Контекст показывает; как концептуализируется объект в данной ситуации. И основываясь на передаваемой им информации, человек выделяет концептуальные характеристики в рамках фрейма, соотносимого с производящим существительным, позволяющие восстановить, либо конкретизировать атомарньтй предикат. Кроме того, как отмечалось выше, источником восстановления и конкретизации атомарного предиката может быть и сам контекст. Во всех случаях восстановление атомарного предиката происходит благодаря процессу инференции, который заключается в выводе нового знания на основе имеющегося. Инференция осуществляется за счет когнитивных механизмов перспективизации, соединения и достраивания. Механизм перспективизации подразумевает выдвижение на передний план определенного участка концептуальной структуры, соотносимой либо с производящим именем прилагательным, либо с информацией, релевантной на момент речи. Действие механизма перспективизации позволяет выявить, либо конкретизировать атомарный предикат. Механизм соединения предполагает «увязывание» согласующихся элементов исходных концептуальных структур, т.е. объединение атомарного предиката и аргументов (именных концептов) в единую пропозициональную структуру, соотносимую с субстантивагом. Механизм достраивания восстанавливает недостающие элементы пропозиции, репрезентируемой субстантивагом, за счет обращения к структуре знания, соотносимой с субстантиватами той лексико-семантической группы, которой принадлежит данный производный субстантиват. В тех случаях, когда при образовании концептуальной структуры предполагается использование качественно новых элементов, не свойственных исходным структурам, активируется механизм развития. Развитие основано на способности человека к воображению, благодаря чему он может сравнивать, проводить аналогию и отождествлять различные по природе явления. Механизм развития, таким образом, на концептуальном уровне обеспечивает осуществление метафорических переносов.

Выявленные модели, лежащие в основе субстантивации в разноструктурных языках, позволили нам продемонстрировать универсальность и специфичность когнитивных механизмов, вскрыть иерархичность пропозициональных моделей в процессе категориального и концептуального осмысления явлений субстантивации.

Семантика субстантивированных прилагательных изучалась нами при помощи концептуального анализа Это обусловлено тем, что этот тип анализа с более высокой степенью абстракции интегрирует данные компонентного и когнитивного анализа, которые являются его базой. Он также позволяет обобщить и систематизировать алгоритмы отношений производящей основы (прилагательного) и производного слова (субстантивата). При переходе языковых единиц от признакового к предметному обозначению происходит не только сдвиг в принадлежности слов к различным языковым категориям — частям речи, но и имеют место определенные изменения в процессах понятийной категоризации. Способность номинализации обозначать новую категорию находится в прямой зависимости от степени опредмечивания исходного адъективного пространства. В гибридном пространстве происходит нейтрализация признаковых свойств. Взамен придаются конкретизированные субстантивные признаки, такие как: пространственные границы, участники, цель, результат, событийность и др. На этом материале была апробирована методика концептуальной интеграции в версии Ж. Фоконье. Данная методика позволила сделать следующий вывод: процесс перехода - «превращения» (от латинского conversio) прилагательного в имя существительное сопровождается не только сменой парадигмы и метонимическими переносами, но и нередко приводит к многозначности.

Многозначность субстантивата предполагает наличие у слова несколько взаимосвязанных значений, при этом у каждого из значений должна обнаруживаться связь хотя бы с одним другим значением. Общая ментально-знаковая структура полисеманта представляет собой концептуально-семантический комплекс, в которой «поверхностная» реализация (система лексико-семантических вариантов) соотнесена как эксплицитная (Ьоома с имплицитным утовнем когнитивных (концептуально

Л. А. ' 1 \ 1 •/ фреймовых) моделей. Связи между значениями полисеманта образуются за счет действия когнитивных механизмов «концептуальная метафора» и «концептуальная метонимия». В этом случае формирование переносных значений субстантиватов осуществляется с помощью когнитивных механизмов «концептуальная метафора», «концептуальная метонимия» и «развитие» за счет обращения к концепту, определяющему исходное значение субстантивата, и информации, передаваемой контекстом.

Фонд субстантиватов, номинирующих человека, представляет собой определенную микросистему, органично входящую в семантическое пространство английского и лезгинского языков. Проведенный сопоставительный анализ субстантиватов-антропономинантов выявил, что феномен «человек» в представленном исследовании конкретизируется на языковом уровне в различных направлениях и представляет собой признаковое объединение, демонстрирующее существование достаточно большого числа субкатегориальных признаков исследуемого понятия. Весь отобранный материал распределяется на 9 лексико-семантических групп. В основе данной классификации лежит представление о том, что Человек как объект восприятия концептуализируется посредством когнитивной модели Человек - это внешность, Человек - это характер, Человек - это мировоззрение и т.д. Наличие сходной тематико-семантической направленности свидетельствует об определенной общности ассоциативно-образного мышления носителей сопоставляемых языков (см. таблица 1). Наиболее обширной из выделенных групп в сопоставляемых языках является ЛСГ наименований лиц по физическим и характерологическим данным. Продуктивность этого типа субстантиватов практически неограниченна, так как любой характерный признак лица может стать основой наименования. В микрогруппе «характеристика человека по внешнему виду» прагматические оценки (рост; вес, особенности фигуры) преобладают над эстетическими. Анализ материала лезгинского языка показал, что самым обширным в количественном отношении является участок поля, содержащий лексемы, характеризующие человека по его отношению к другим. В современном английском языке основная масса субстантиватов этого типа имеет соответствия в виде словосочетаний и суффиксальных существительных.

Большинство слов рассматриваемого поля имеют характеристику «неодобрительная оценка»: человек по отношению к себе выступает строгим критиком. Доля положительных характеристик в общем объеме незначительна Данный факт является языковой универсалией [Лукьянова 1973 : 63]. Он отражает определенную социальную закономерность: положительные качества являются социальной нормой, а не отклонением от нормы, что и актуализируется в экспрессивно нейтральных названиях. Отклонение от социальной нормы оценивается отрицательно, и это находит выражение в семантике экспрессивно маркированных единиц.

Несмотря на универсальность классификации, проведенный нами анализ выявил некоторые различия в наполнении отдельных сеток языковой системы и степени детализации тех или иных свойств человека, что свидетельствует о различиях в картинах мира проанализированных языковых систем в той части, которая касается образа человека. При сопоставлении субстантивированных прилагательных лезгинского и английского языков были выявлены некоторые лакуны, например, отсутствие лезгинских номинаций, эквивалентных английским blonde «блондинка», brunette «брюнетка». В лезгинской культуре отсутствие специальных наименований для данных понятий социально обусловлено, т.к. согласно обычаям, дагестанским женщинам следовало повязывать голову платком, скрывая под ним волосы. Ещё одна лакуна наблюдается в сфере «возрастные характеристики» : в английском языке имеется нескольких взаимосвязанных лексем для обозначения концепта отрочество: adolescent, juvenile, teenager (существительное), тоща как в лексической системе лезгинского языка данный концепт не находит отражения, что свидетельствует о его неактуальности для носителей лезгинского языка

В ходе анализа особенностей концептуализации понятия «человек» в системах английского и лезгинского языков установлено, что существующие в сознании человека системы понятий, а, следовательно, и существенные особенности его мышления определяются тем конкретным языком, носителем которого данный человек является. Свойственный каждому языку способ концептуализации действительности одновременно универсален и национально-специфичен.

Поелпоинятый анализ, безусловно, имеет пяп пегк^пектив. Полученные х ' ' х ' ? Г~ Г J результаты не исчерпывают возможностей изучения субстантивации и позволяют наметить новые пути исследования. Наблюдения и выводы, сделанные в диссертации, предоставляют нам перспективное поле деятельности для дальнейшего изучения процесса субстантивации в сопоставительном аспекте на материале других классов субстантиватов. Наконец, теория концептуальной интеграции также может быть применена к анализу самых различных способов словообразования : аффиксации, словосложения, аббревиации.

Когнитивные модели, лежащие в основе формирования семантики субстантивированных прилагательных в английском и лезгинском языках.

Список научной литературыБилалова, Хадижа Алияровна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абдуллаев И.Х. Структурно-морфологические особенности имен прилагательных в лакском языке (Об атрибутивных именах) // Ежегодник ИКЯ. Т. VII Тбилиси: Мецниереба, 1980. - С. 252-273.

2. Абдулмуталибов Н.Ш. Переход причастий в другие части речи в лезгинском языке // Труды молодых ученых: Гуманитарные науки. Вып. 2. Махачкала: ИПЦДГУ, 1996. - С. 7-11.

3. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. -М.: Наука, 1985. 158 с.

4. Алексеев М.Е., Шейхов Э.М. Лезгинский язык. М.: Изд-во Academia, 1997. -136 с.

5. Алпатов В.М. Предисловие. Из истории изучения частей речи. Принципы типологического описания частей речи. Знаменательные части речи в японском языке // Части речи. Теория и типология. М.: Наука, 1990. - С.З-50.

6. Альметова Н.М. Когнитивный анализ направления мотивации при конверсии (диахронический аспект): Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 2011. -18 с.

7. Араева JI.A., Евсеева И.В. Пропозиционально-дискурсивный анализ гнезда однокоренных слов // Наука и образование. Материалы VI международной научной конференции (2-3 марта 2006 г.). Ч.З.- Белово: Беловский полиграфист, 2006. С.24-31.

8. Ю.Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. Л.: Просвещение, 1979. - 259 с.

9. П.Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. -896 с.

10. Асанова М.С. Конверсия как способ словообразования (на материале английского и карачаево-балкарского языков): Автореф. дис. канд. филол. наук. Нальчик, 2007. - 24 с.

11. О.Афанасьева О.В. Имена прилагательные как когнитивно-дискурсивные образования // Актуальные вопросы романо-германской филологии и методики преподавания иностранных языков. М., 1997. - С. 4-11.

12. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. М.: Дрофа, 2000. - 640 с.

13. Бабина Л.В. Когнитивные основы вторичных явлений в языке и речи: Монография. Тамбов-Москва: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003. - 264с.

14. Бабина Л.В. Концептуальная деривация и ее проявление на языковом уровне // Концептуальное пространство языка: Сб. науч. тр. Посвящается юбилею профессора H.H. Болдырева. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. -С. 141-149.

15. Байгарина A.A. Словообразование по конверсии в башкирском языке: Автореферат дис. . канд. филологических наук. Уфа, 2007. - 32 с.

16. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностранной литературы, 1955. - 416 с.

17. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М.: УРСС Эдиториал, 2001.-360 с.

18. Баранов А.Н., Паршин П.Б. Процедурный метаязык в лингвистической семантике // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. — М.: Наука, 1990. — Т. 49. № 1. — С. 16—30.

19. Бардина Т.К. Проблема лексико-грамматической переходности частей речи в современном русском языке: Дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2003. -194 с.

20. Барзилович A.M. Субстантивация прилагательных в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев, 1952. - 15 с.

21. Барзилович A.M. Пути образования существительных прилагательного склонения в русском языке // Вюник Кшвського университету. Серия фшологп та журналютики, 3. Вып. 2. 1961. С.63-69.

22. Вахтеров В.Е. К вопросу о базисном понятии деривации // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистике: Тезисы докладов / Ин-т языкозн. АН СССР; Пермский ун-т. Пермь, 1991. - С. 12-14.

23. Белявская Е.Г. Когнитивные основания изучения семантики слова // Структуры представления знаний в языке. М.: РАН ИНИОН, 1994. - С.87-110.

24. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 446 с.

25. Береснева В.А. Синкретизм временных форм в современном немецком языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Нижний Новгород, 1999 16 с.

26. Блинова О.И. Мотивология и её аспекты. Томск: Изд-во Томского ун-та. 2007.-394 с.

27. Болдырев H.H. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов: Изд-во Тамб. Ун-та, 2000. - 123 с.

28. Болдырев H.H. Отрицание как модусно-оценочный концепт // Единство системного и функционального анализа языковых единиц: Мат-лы науч. конф. 8-9 октября 2003 г. Вып.7. 4.1. Белгород: Изд-во БелГУ, 2003. - С.4-5.

29. Болдырев H.H. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. - №1. - С.18-36.

30. Бондаренко М.В. Типы метонимического переноса и проблемы их системного описания (на материале английского языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1980.-22 с.

31. Бортничук E.H., Василенко И.В., Пастушенко Л.П. Словообразование в современном английском языке. Киев: Вища школа, 1988. - 261 с.

32. Бортэ Л.В. Проявление связей между частями речи в современном русском языке. Кишинев: Штиинца, 1979. - 115 с.

33. Боярская Е.Л. Когнитивные основы формирования новых значений полисемантичных существительных: Дис. . канд. филол. наук. -Калининград, 1999. 217 с.

34. Бузаров В.В. Синкретизм как разноуровневое средство реализации языковой экономии // Лингвистические категории в синхронии и диахронии. -Пятигорск: Изд-во Пятигорского ун-та, 1996. С. 19-42

35. Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Отв. ред. О.Н. Селиверстова. Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. - С. 7-85.

36. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры, 1999. - 780 с.

37. Вейхман Г.А. Новое в грамматике современного английского языка. М.: ACT, Астрель, 2002. - 244 с.

38. Виноградов В.В. Современный русский язык. М., 1938.

39. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.: Учпедгиз, 1947.-784 с.

40. Винокурова Л.П. О субстантивации в английском языке // Уч. зап. ЛГУ. Серия филологических наук. № 253, вып. 45, 1959. С.21-34.

41. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М.: АПН РСФСР, 1956.-519 с.

42. Высоцкая И.В. Субстантивация в свете теории синхронной переходности: Монография. Новосибирск: НГПУ, 2009. - 192 с.

43. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. 4.1. Простое предложение. -Махачкала: Дагучпедгиз, 1954. - 196 с.

44. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. 4.2. Сложное предложение. -Махачкала, 1963. - 204 с.

45. Гаджиев М.М. Следы грамматических классов в лезгинском языке // Уч. зап. ИИЯЛ, т. V. Махачкала, 1958. - С. 217-226.

46. Гаджиева Д.Р. Имя прилагательное в аварском языке. Махачкала: Дагучпедгиз, 1979. - 99 с.

47. Гайдаров Р.И. Основы словообразования и словоизменения в лезгинском языке. Пособие для учителя. Махачкала: Дагучпедгиз, 1991. - 79 с.

48. Гайдаров Р.И. Система имени прилагательного в лезгинском языке: Спецкурс. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2000. - 95 с.

49. Гайнутдинова А.Ф. Частеречная транспозиция (субстантивация) в татарском языке в сопоставлении с русским языком: автореферат дис. . доктора филологических наук. Казань, 2011. - 43 с.

50. Гапеев В.В. О конверсии в современном английском языке Н Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1975. - Вып.4. -С. 108-113.

51. Гвенетадзе Т.Ш. Семантическая система имен существительных, образованных без деривационного элемента: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тбилиси, 1986.

52. Горшенин Е.В. Синтактико-морфологическое и акцентное становление сложнопроизводных прилагательных типа flesh-coloured, green-eyed в английском языке: Дис. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2000. -175с.

53. Громова Д. А. Субстантивация разных видов языковых единиц. Ее возможности и пределы (на материале английского языка): Дисс. . канд. филол. наук. СПб, 1994. - 244 с.

54. Гусейнов Р.И. Лексико-грамматическое поле английских существительных в диахроническом освещении. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1984. - 168 с.

55. Дуйсенбина А.Т. Когнитивно-семантическая природа конверсивов в казахском и немецком языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алматы, 2010.-26 с.

56. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958.-400 с.

57. Жирков Л.И. Грамматика лезгинского языка. Махачкала: Дагучпедгиз, 1941. -132 с.

58. Жлуктенко Ю.А. Конверсия в современном английском языке как морфолого-синтаксический способ словообразования // Вопр. языкознания. М.: 1958. -№ 5. - С.53-64.

59. Залевская A.A. Текст и его понимание: Монография. Тверь: Тверской государственный университет, 2001. - 178 с.

60. Зализняк A.A. Русское именное словоизменение. М.: Наука, 1967. - 372 с.

61. Земская Е.А. Как делаются слова. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 92 с.71.3ернов Б.Е. Взаимодействие частей речи в английском языке (статико-динамический аспект): Монография Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. - 124 с.

62. Зернов Б.Е. Классификация слов по частям речи и связанные с ней проблемы // Спорные вопросы английской грамматики. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988.-С.З-17.

63. Иванова И.П. О морфологической характеристике слова в современном английском языке // Проблемы морфологического строя германских языков. -М.: Изд-во АН СССР, 1963. С.204-210.

64. Иванова И.П. Структурная функция словоизменительного форманта и «нулевая» морфема (на материале германских языков) // Историко-типологические исследования морфологического строя германских языков. -М.: Наука, 1972.-С. 136-143.

65. Иванова И.П. Структура английского имени существительного/ Под ред. И.П. Ивановой. -М.: Высшая школа, 1975 168 с.

66. Ивашкин М.П. Синхронно-диахронический анализ переходных процессов в английском языке. М.: Изд-во «Прометей» МГПИ, 1988. - 162 с.

67. Измайлова Д.С. Лексико-грамматические особенности прилагательных в лакском языке: Дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1995. - 157 с.

68. Ивянская-Гессен И.С. Вопросы конверсии в связи с особенностями образования числовых форм существительных в английском языке: Автореферат дис. . канд. филологических наук. М., 1961. - 20 с.

69. Ильенко С.Г. Явления грамматической переходности и их отражение при обучении русскому языку (на примере субстантивации имен прилагательных) // Семантика переходности. Л.: ЛГПИ, 1977. - С.23-30.

70. Инфантьева Р.Н. Продуктивность эллипса как словообразовательной модели в современном английском языке //Иностр. яз. в школе М., 1970 - №4-С.20-23.

71. Ирисханова O.K. Концептуальный анализ и процессы дефокусирования // Когнитивные исследования языка. Вып. I. Концептуальный анализ языка: сб. науч. тр. М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Изд. дом Тамб. гос. ун-та, 2009. - С.68-77.

72. Ирисханова O.K. Дефокусирование и категоризация в комплексных лексических единицах // Когнитивные исследования языка. Вып. VII. Типы категорий в языке: сб. науч. тр. М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Изд. дом Тамб. гос. ун-та, 2010. - С.78-93.

73. Исаченко A.B. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Морфология. Ч. 1-2.-М.: Языки славянской культуры, 2003.-880 с.

74. Исмаилова Д.Б. Структурно-семантическая характеристика отглагольных существительных, образованных способом конверсии во французском и татарском языках: Автореферат дис. . канд. филол. наук.-Казань, 2007.-36 с.

75. Каращук П.М. Конверсия как способ словообразования в современном английском языке/'/Уч. записки Дальневост. гос. ун-т. 1962 - Вып.4 - С.3-18

76. Катышев П.А. Мотивационная многомерность словообразовательной формы. -Томск: Изд-во ТГУ, 2001.- 130 с.

77. Ким О.М. Транспозиция на уровне частей речи и явление омонимии в современном русском языке. Ташкент, 1978. - 227 с.

78. Климов Г. А., Алексеев М.Е. Типология кавказских языков. М.: Наука, 1980. -304 с.

79. Ковалевская Е.Г. Субстантивированные прилагательные, их функционирование в текстах художественных произведений // Семантика переходности: Сб. науч. тр./Отв. ред. В.И. Кодухов. Л.: Ленуприздат, 1977. -С.59-68.

80. Коваль А.И. О субстантивации и прономинализации в свете данных с многоклассной системой // Вопросы языкознания. 1987. - №2. - С.96-108.

81. Козлова Е.А. Метонимия как концептуальная основа функциональной категоризации английского глагола: Дис. канд. филол. наук: Тамбов, 2001-154 с.

82. Козлова Л.А. Функциональное сближение частей речи в английском языке: сущность, формы, механизмы и последствия: Дис. . докт. филол. наук. -Барнаул, 1998.-285 с.

83. Кондильяк де Э.Б. Трактат об ощущениях // Сочинения в 3-х т. Т. 2. - М.: Мысль, 1982.-С. 189-400.

84. Кубрякова Е.С. Деривация, транспозиция, конверсия // Вопросы языкознания. -1974.-№5.-С.64-76.

85. Кубрякова Е.С. Теория номинации и ее виды // Языковая номинация (Виды наименований). М.: Наука, 1977. - С. 222-304.

86. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.- 115 с.

87. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова Монография. М.: Наука, 1981. - 200 с.

88. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.-194 с.

89. Кубрякова Е.С. Особенности речевой деятельности и проблемы внутреннего лексикона // Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. -М.: Наука, 1991.-С. 82-140.

90. Кубрякова Е.С. Проблемы семантической деривации // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистике: Тезисы докладов / Ин-т языкозн. АН СССР; Пермский ун-т. Пермь, 1991. - С. 24-25.

91. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения: Монография. -М.: ИЯРАН, 1997.-332 с.

92. Кубрякова Е.С. Роль словообразования и производного слова в обработке знания//Язык и знание. М.: «Языки славянской культуры», 2004. - с.390-458.

93. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке. Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира // РАН. Ин-т языкознания. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.

94. Кубрякова Е.С., Гуреев В.А. Конверсия в современном английском языке // Вестник ВГУ, Серия лингвистика и межкультурная коммуникация, 2002, № 2. -С. 33-38.

95. Кубрякова Е.С., Ирисханова O.K. Языковое абстрагирование в именах категорий // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 2007. Т. 66. № 2. С. 3-12.

96. Кураков В.И. Явление синкретизма в морфологии современного немецкого языка: Дис. канд. филол. наук. Горький, 1977. - 195 с.

97. Курбанова М.Б. Типы и виды омонимов в современном лезгинском языке: Дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2002. - 183 с.

98. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1962. -456 с.

99. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23.-М., 1988. -С.12-51.

100. Левицкий В.В. Семантический синкретизм в индоевропейском и германском//Вопр. языкознания. М., 2001. — № 5. - С. 54-106.

101. Лопатин В.В. Субстантивация как способ словообразования в современном русском языке// Русский язык. Грамматические исследования. -М.: Наука, 1967.

102. Лукин М.Ф. Переход частей речи или их субституция? // НДВШ, Филолог, науки, 1982, №2. С. 109-114.

103. Лукьянова H.A. О семантике и типах экспрессивных лексических единиц. Семантические классы экспрессивов русского языка // Экспрессивность лексики и фразеологии. Новосибирск, 1963. - 234 с.

104. Мазо Б.В. Деадъективное образование имен существительных в современном английском языке: Дисс. . канд. филологических наук. М., 1963.

105. Мейланова У .А. Еще раз о категории грамматического класса в лезгинском языке // Проблемы сравнительно-исторического исследования морфологии языков Дагестана. Махачкала, 1992. - С. 87-92.

106. Мешков О.Д. Словообразование современного английского языка. М.: Наука, 1976.-245 с.

107. Муркелинский Г.Б. Грамматика лакского языка. Махачкала, 1971.

108. Мурясов Р.З. О словообразовательном значении и семантическом моделировании частей речи//Вопросы языкознания.-М., 1976.-№5.-С.126-137.

109. Нагель О.В. Русские именные словообразовательные типы синкретичной семантики (функционально-когнитивный аспект): Дис. . канд. филол. наук. -Томск, 2005.-203 с.

110. Немченко В.Н. О разграничении частей речи в современном русском языке. Имена прилагательные в их отношении к другим частям речи. -Горький, 1975. 77 с.

111. Нестеренко H.H. Семантические и структурные характеристики отадъективных существительных в современном английском языке: Дисс. . канд. филолог, наук. Киев, 1981.

112. Никитевич В.М. Основы номинативной деривации. Минск: Вышэйш. шк., 1985.- 160 с.

113. Никишина В.О. Конверсия и субстантивация в современном английском языке // Проблемы лексической и словообразовательной семантики. -Пятигорск, 1984. С. 71-75.

114. Новикова Е.В. Эталоны сравнения в немецкой языковой картине мира: Автореф. дис. канд. филол. наук. Омск, 2006. - 22 с.

115. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Госиздательство иностр. и нац. словарей, 1961.-900 с.

116. Павлина С.Ю. Переходные зоны в области функционирования абстрактных и конкретных существительных: Дис. канд. филол. наук. -Нижний Новгород, 1997. 182 с.

117. Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 680 с.

118. Панкрац Ю.Г. Пропозициональные структуры и их роль в формировании языковых единиц разных уровней (на материале сложноструктурированных глаголов современного английского языка): Дис. д-ра филол. наук. М., 1992а.

119. Панкрац Ю.Г. Пропозициональная форма представления знаний // Язык и структура представления знаний: Сборник научно-аналитических обзоров. -М., 19926.

120. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М.: Наука, 1971. -232с.

121. Панфилов В.З. Языковые универсалии и типология предложения // Вопр. языкознания. М., 1974. - № 5. - С.3-16.

122. Пауль Г. Принципы истории языка. М.: Иностранная литература, 1960 г. - 500 с.

123. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956. - 511с.

124. Пешковский A.M. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Пешковский A.M. Избранные труды. М., 1959. - С.50-61.

125. Позднякова Е.М. Категория имени деятеля и пути ее синхронного развития в когнитивном и номинативном аспекте (на материале английского языка): Дис. д-ра филол. наук. М., 1999. - 318 с.

126. Политова И.Н. Переходные явления в области сильного и слабого глагольного управления: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — СПб, 1999-19 с.

127. Попова Н.П. К вопросу о продуктивных способах образования существительных в современном английском языке // Вопросы словообразования и фразеообразования. Ростов-на-Дону, 1980. - С.28-38.

128. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. Т.З / Под ред. В.И. Борковского. -М., 1968.

129. Прибыток И.А. Теоретическая грамматика английского языка. М.: Академия, 2008. - 384с.

130. Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия РАН, СЛЯ, 2000. -№3. С.3-15.

131. Редькина О.В. Субстантивация как семантическое явление: Языковой ифункциональный аспекты: Автореф. дис. канд. филол. наук. Киров, 2003. -оо „

132. Ризаханова 3.3. Сопоставительное исследование частеречных признаков прилагательного в английском и лезгинском языках: диссертация . канд. филол. наук. Махачкала, 2005. - 172 с.

133. Родионов А.Ф. О соотношении конверсии и субстантивации в современном английском языке // Некоторые вопросы теории и методики преподавания русского и иностранного языков. Саратов, 1968.

134. Руберт И.Б. Переход от синкретизма к дискретности как тенденция общеязыковых и внутритекстовых эволюционных аналитических процессов // Теория языка и практика преподавания. Архангельск: Изд-во Архангельского ун-та. - 2001. - С. 217-229.

135. Сабельникова B.C. Роль конверсии как словообразовательного процесса в пополнении словарного состава современного английского языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1979.

136. Самедов Д.С. Некоторые вопросы лексики арчинского языка: Автореф. канд. дис. филол. наук. -М., 1975.

137. Сидельникова Г.Н. Безаффиксальное словообразование глаголов в английском языке: Дисс. канд. филол. наук. Одесса, 1978. - 283 с.

138. Сиротина A.A. Субстантивация частей речи в современном немецком языке. Воронеж: ВГПИ, 1982.

139. Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб., 2000.-201 с.

140. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1956. - 259 с.

141. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка. M.: 1957.

142. Смирницкий А.И. Морфология английского языка. М.: 1959.

143. Соболева П. А. Об основном и производном слове при словообразовательных отношениях по конверсии // Вопр. языкознания. М., 1959. -№2. -С.91-95.

144. Соболева П.А. Дефектность парадигмы и семантическое тождество слова // Вопр. языкознания. М.,1979. - № 5. - С. 37-47.

145. Соколова Г.Г. Транспозиция прилагательных и существительных. М.: Высшая школа, 1973. - 174 с.

146. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения: Семиологическая грамматика. М.: Наука, 1981. - 360 с.

147. Степанова E.H. Структурно-семантические и функциональные особенности субстантиватов в современном английском языке: Дисс. . канд. филологических наук. Ростов-на-Дону, 1987. - 172 с.

148. Степанова М.Д. Вопросы моделирования в словообразовании и условия реализации моделей // Вопр. языкознания. М., 1975. - № 4. - С. 53-63.

149. Степанова М.Д., Хельбиг Г. Части речи и теория валентности в современном немецком языке. М.: Наука, 1978. - 259 с.

150. Сулейманов Н.Д. Словообразование и структура слова в восточнолезгинских языках (Сравнительно-исторический аспект). -Махачкала: ДНЦ РАН, 2000. 318 с.

151. Сухотин В.П. Проблемы словосочетания в современном русском языке // Вопросы синтаксического строя современного русского языка. М.: 1956. -С. 121-140.

152. Тестелец Я.Г. Наблюдения над семантикой оппозиций «имя / глагол» и «существительное / прилагательное» (к постановке проблемы) // Части речи. Теория и типология. М.: Наука, 1990. - С.77-95.

153. Тихомирова Т.С. К вопросу о переходности частей речи // Филологические науки.-М.: 1973.-№ 5.-С. 78-87.

154. Трифонова Н.С. Зависимость словообразовательного потенциала слова от его семантических характеристик: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -Саратов, 1986. 24 с.

155. Троицкая Т.П. Семантические связи при образовании отыменных глаголов способом конверсии в современном английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. JL, 1965. - 19 с.

156. Труевцева О.Н. Английский язык: особенности номинации: Монография. -Л.: Наука, 1986.-248 с.

157. Уолш И.А. Субстантивация прилагательных и сходные с ней способы именного словообразования: Дисс. . канд. филологических наук. Л., 1980. -211 с.

158. Уолш А.И. Некоторые спорные вопросы трактовки конверсии в английском языке // Морфемика в английском языке и словообразование. -Л., 1983.-№2-с. 45-54.

159. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. VI. Кюринский язык. -Тифлис: Изд. Упр. Кавказского учебн. округа, 1896. 639 с.

160. Уфимцева A.A. Опыт изучения лексики как системы (на материале английского языка). M.: Изд-во АН СССР, 1962. - 288 с.

161. Уфимцева A.A. Лексическое значение. М., Наука, 1986. - 240 с.

162. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики / Под ред. Ю.С. Степанова. М.: Едиториал УРСС, 2002. -240 с.

163. Филмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. - Вып. 23. -С.59-92.

164. Фысина У.Н. Субстантиваты в русском языке: стилистический и семантический аспекты: Дисс. канд. филол. наук. М., 2007. - 196 с.

165. Хаймович Б.С. Существует ли категория состояния в английском языке? // Труды кафедры иностранных языков Днепропетровск, хим.-технол. ин-та. -Днепропетровск, 1961.-Вып. 1.-С.З-11.

166. Хлевчук Н.В. Эллипсис в субстантивных словосочетаниях в современном английском языке как проявление тенденции к языковой экономии: Автореф. дисс. . канд. филолог, наук. М., 1981. - 20 с.

167. Холодная MA. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. СПб.: Питер, 2002. - 272 с.

168. Чесноков П.В. Явление синкретизма в русском языке // Проблемы лингвистической семантики-2: Межвуз. сб науч. работ. Череповец, 2001. -Выпуск 2.-С. 14-25.

169. Чижова В.А. Субстантивация прилагательных и причастий в современном русском и чешском языках: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1997.-19 с.

170. Шавро А.Г. О синкретизме членов предложения // Лингвистические категории в синхронии и диахронии. Пятигорск: Изд-во Пятигорского ун-та, 1996.-С. 83-90.

171. Шапкин А.А. К вопросу о взаимодействии классов слов в английском языке / Вопросы грамматики английского языка. Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. 1969. - № 367. - С. 75-81.

172. Шаумян P.M. Следы грамматических классов (родов) в агульском языке // Язык и мышление. Т. VI-VII. М„ 1936. - С. 220-227.

173. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. - 134 с.

174. Шейхов Э.М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков. -Махачкала: Изд. ДНЦ РАН, 1993. 215 с.

175. Шмелев Д.Н. Лексико-семантические изменения в современном русском языке // Русский язык в национальной школе. М., 1966. - № 32. - С.7-20.

176. Щерба Л.В. Избранные труды по русскому языку М.: Учпедгиз, 1957.

177. Anderson J.R., Bower G.H. Human associative memory. Washington: Winston and Sons, 1973. - 275 p.

178. Balteiro I, A contribution to the study of conversion in English. Munster: Waxmann Verlag GmbH, 2007. - 152 p.

179. Blokh M. Y. Course in Theoretical English Grammar. M.: Высшая школа, 2003.-423 p.

180. Cannon G. Historical changes and English word-formation: New vocabulary items / G.Cannon. N.Y., 1986. - 254p.

181. Coulson S., Fauconnier G. Fake guns and stone lions: Conceptual blending a. Privative adjectives // Cognition and function in language / Ed. by Fox В., et al. -Stanford (CA): CSLI, 1999. -P.143-158.

182. Dixon R.M.W. Where Have All the Adjectives Gone? and other Essays in Semantics and Syntax. Berlin-Amsterdam-NewYork: Mouton de Gruyter, 1982. -256 p.

183. Fauconnier G., Sweetser E. Cognitive links and domains: Basic aspects of mental space theory // Spaces, worlds, and grammar / Ed. Fauconnier G., Sweetser E. Chicago: L. Univ. of Chicago press, 1996. - P.1-28.

184. Fauconnier G., Turner M. Conceptual Integration Networks // Cognitive Science. 1998. Vol. 22 (2). P. 133-187.

185. Fillmore Ch. J. Frame semantics // Linguistics in the Morning Calm. Seoul, Hanshin Publishing Co., 1982. - P. 111-137.

186. Firth J.R. Papers in Linguistics 1934-1951. London: Oxford University Press, 1957. -233 p.

187. Givon T. On understanding Grammar. New York: Academic Press, 1979. -379 p.

188. Goossens L. Metaphtonymy: The Interaction of Metaphor and Metonymy in Figurative Expressions for Linguistic Action / Cognitive Linguistics. Volume 1 (3). -De Gruyter, 1990. -P.323-340.

189. Greenbaum S. (1996). Oxford English Grammar. Oxford and New York: Oxford University Press. 672 p.

190. Grice H.P. Logic and Conversation // Syntax and semantics. Vol.13. Speech Acts. New York, 1975. - P. 41-58.

191. Haspelmath M. A grammar of Lezgian. Berlin; New York: Mouton de Gruyeter, 1993. - 567 p.

192. LakofF G. Women, Fire and Dangerous Things: What Categories Reveal about the Mind: The University of Chicago Press, 1987. 614 p.

193. Langacker R.W. Concept, Image, and Symbol. The Cognitive Basis of Grammar. Berlin, N.Y.: Mouton de Gruyter, 1991.

194. Marchand H. The Categories and Types of Present-Day English WordFormation. Wiesbaden, 1960.

195. Mustanoja T.F. A Middle English Syntax, Part I. Helsinki: Societe Neophilologique, 1960.

196. Roberts P. Understanding Grammar. New York, 1954.

197. Slagle U. Language, thought and perception: A proposed theory of meaning. Volume 98. The Hague: Mouton, 1974. - 60 p.

198. Strang B. Modern English Structure. L.,1969.

199. Schrank R.C. Conceptual information processing. -New York, 1975.

200. Talmy L. Lexicalization Patterns: Semantic structure in Lexical Forms // Language Typology and Syntactic description. Vol. 3: Grammatical Categories and the Lexicon. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1985. - P. 57-149.

201. Vogel P.M Wortarten und Wortartenwechsel. Zur Konversion und verwandten Erscheinungen im Deutschen und in andern Sprachen. Brl.-N.Y., de Gruyter, 1996, S.99 u.w.

202. Wittgenstein L. Philosophical Grammar / Ed. by R.Rheels, trans, by A. Kenny. -Berkeley and Los Angeles: Univ. of California Press, 1974.

203. Wierzbicka A. The semantics of grammar. Amsterdam: John Benjamin's Publishing Company, 1988. 617 p.1. Словари

204. БЭС Большой энциклопедический словарь. Языкознание. - М.: Большаяроссийская энциклопедия, 2000. 688 с.

205. КСКТ Краткий словарь когнитивных терминов / под общ. ред. Е.С

206. Кубряковой. М.: Изд-во МГУ, 1996. - 245 с.

207. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В.Н.

208. Ярцевой. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 682 с.

209. JIPC Лезгинско-русский словарь / под ред. Б.Б. Талибова, М.М.

210. Гаджиева. М.: Советская энциклопедия, 1966. - 604 с.

211. СЛТ Словарь лингвистических терминов / под ред. О.С. Ахмановой.1. М.: КомКнига, 2007. 576с.

212. СЛЯ Словарь лезгинского языка / под ред. А.Г. Гюльмагомедова Т.1.

213. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2003. 420 с.

214. СЛЯ Словарь лезгинского языка / под ред. А.Г. Гюльмагомедова Т.2.

215. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2005. 488 с.

216. СЭС Советский энциклопедический словарь / под ред. A.M. Прохорова.

217. М.: Советская энциклопедия, 1985.

218. ФС Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. - М.: Политиздат, 1991.

219. AL ABBYY Lingvo хЗ. Английская версия. Электронный словарь.

220. ABBYY Software Ltd., 2008. 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

221. DAE Dictionary of American English. L.: Longman Group UK Ltd., 1995.

222. OALDCE Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English / ed. by

223. A.S. Hornby. Oxford University Press, 2007. - 1780 p.

224. Список источников фактического материала

225. Альманах. Хушбахтвилин йисар (лезги шаирринни писателрин произведенийрин сборник). Махачкала: Даггиз, 1950. - 190 с.

226. Гаджиев М.Д. Ирид къаш: Повестар Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1990-272 с.

227. Гусейнов И. Один мир (на лезг.яз.). Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1980. -208 с.

228. Етим Эмин. Шиирар. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1960. - 98 с.

229. Лезги газет (ЛГ). 2012. № 14-18.

230. Меджидов К. Дагъларин деринрин булахар. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1982.-368с.

231. Саидов А. Дороги: стихотворение. // Дружба. Литературный альманах. -1959. -№ 1.-С. 55.

232. Самур. Баку: изд-во «Азербайджан», 1994. №3.

233. Стальский С. Сочинения. 1900 1937. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1969. -458 с.

234. Ю.Хрюгский Т. Ярарин нефес. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1994. - 119 с. 11.Эфендиев 3. Муькъвел геллер. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1964. - 211 с.

235. Chesterton G.K. The Temple Of Silence. Seven Treasures Publications, 2009.

236. Dickens Ch. Bleak House. Harmondsworth: Penguin Books, 1981. 974 p.

237. Dickson G.R. The Outposter. London: Sphere, 1972. 187 p.

238. Dostoevsky F. Crime and Punishment / Translated by Constance Garnett. Maryland: Wildside Press LLC, 2009 588 p.

239. Dostoevsky F. The brothers Karamazov / Translated by Constance Garnett. N.Y.: Barnes&Noble Books, 2004. -720 p.

240. Feist R.E. Silverthorn. N.Y.: Knopf Doubleday Publishing Group, 1985. 352 p.

241. Greene H.G. The Quiet American. London: William Heinemann, 1955.

242. Hayek F.A. The Road to Serfdom. London: Routledge, 2001. 256 p.

243. Hemingway E. Fiesta: The Sun Also Rises. M.: Междунар. отношения, 1981. -246 p.21.11f I., Petrov E. The Twelve Chairs / Translated by John Richardson. Random

244. House, Inc., 1961. 22.lies G. Third Degree. London: Hodder & Stoughton, 2007. 385 p.

245. Lessig L. Free Culture: How Big Media Uses Technology and the Law to Lock Down Culture and Control Creativity. N. Y.: Penguin Press, 2004.

246. Maugham S.W. The Hour Before Dawn. -N.Y., 1960.

247. MonsarratN. The Cruel Sea. -L., 1956.

248. Patterson J. Roses Are Red. N.Y.: Warner Boob, 2000. 400 p.

249. Sacks O. The Man Who Mistook His Wife For A Hat and Other Clinical Tales. N. Y.: Harpers & Row, Publishers, Inc, 1987. 243 p.

250. West M.L. The Devil's Advocate. N. Y.: William Morrow, 1959. - 319 p.

251. Список использованных интернет-ресурсовhttp://www.answers.com/http://dictionary.reference.com/http://www.un.org/

252. A.C. Алирза Саидов Гь.Гь. - Гаджибек Гаджибемов ГьЛ. - Гаджибала Яргунви Е.Э. - Етим Эмин З.Г. - Заидин Гасанов 33. - Зияуцин Эфендиев

253. Список используемых сокращений1. И.Г. Ибрагим Гусейнов1. Къ.М. Кияс Меджидов

254. ЛГ- «Лезги газет» («Лезгинская газета»- газета на лезг. яз.).1. М.Г. Магомед Гаджиев1. С.С. Сулейман Стальский1. Т.Х. Тагир Хрюгский