автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Коммуникативная стратегия неявного управления в межжанровом пространстве нарративного интервью

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникативная стратегия неявного управления в межжанровом пространстве нарративного интервью"

На правах рукописи

003458 ЮЭ

ЛАПШИНА Анастасия Юрьевна

КОММУНИКАТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ НЕЯВНОГО УПРАВЛЕНИЯ В МЕЖЖАНРОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ НАРРАТИВНОГО ИНТЕРВЬЮ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Самара 2008

003458109

Работа выполнена на кафедре немецкого языка государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Самарский государственный педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор кафедры немецкого языка Ольга Андреевна КОСТРОВА, ГОУ ВПО «Самарский государственный педагогический университет»

Официальные оппоненты;

доктор филологических наук, профессор кафедры немецкой филологии Нина Константиновна ДАНИЛОВА, ГОУ ВПО «Самарский государственный университет»

кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкой филологии Елена Ивановна НОВИКОВА НОУ ВПО «Международный институт рынка» (г. Самара)

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Воронежский государственный университет», кафедра немецкой филологии

Защита состоится «15» января 2009 г. в «15» часов на заседании диссертационного совета Д 212.216.03 в ГОУ ВПО «Самарский государственный педагогический университет» по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, корпус 1, ауд. 9.

Автореферат размещен на сайте www.sgpu.info.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Самарского государственного педагогического университета по адресу: 443099, г. Самара, ул. М, Горького, 65/67.

Автореферат разослан «¿^ » ноября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Е.Б, Борисова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена изучению коммуникативной стратегии неявного управления со стороны интервьюера в нарративном интервью. Нарратив как «повествовательное произведение любого жанра и любой функциональности» [Шмид, 2003] уже несколько десятилетий является объектом изучения отечественных и зарубежных исследователей, а нарратология выделилась в особую междисциплинарную область. Особый интерес представляют исследования нарратива как метода социологических и психологических (психотерапевтических) исследований биографии человека в связи с исключительной ролью нарратива как процесса вербализации личных переживаний при переработке впечатлений в опыт. Одним из центральных методов биографических исследований выступает нарративное интервью (НИ).

Концепция НИ, разработанная немецким социологом Ф. Шюце, базируется на способности людей выступать в роли рассказчиков. К особенностям метода " НИ относится запрет на использование интервьюером вопросов и прямых побуждений на этапе основного рассказа, в ходе которого ему предлагается ограничиться сигналами обратной связи для стимулирования повествования. Ввиду потенциала нарратива как языковой манифестации индивидуального опыта основное внимание исследователей НИ сконцентрировано на изучении аспектов речевой деятельности респондентов (рассказчиков). Изучение речевой деятельности интервьюера (слушателя) носило до сих пор прикладной характер и было нацелено, в основном, на составление практических рекомендаций по проведению НИ. При этом собственно лингвистические характеристики речевой деятельности интервьюера освещены в недостаточной мере. Недостаточно раскрыт вопрос о механизмах 'управления коммуникацией со стороны интервьюера; не очерчен круг коммуникативных стратегий и реализующих их языковых средств, которые могут быть использованы в ситуации НИ. К открытым вопросам относится и лингвистическая специфика НИ как особой дискурсивной формы. Это обусловливает актуальность настоящего диссертационного исследования.

Объектом исследования является коммуникативная ситуация нарративного интервью в свете его жанровой отнесенности.

В качестве предмета исследования рассматриваются языковые средства немецкого языка, реализующие коммуникативные стратегии интервьюера и отражающие специфику НИ как жанра речи.

Целью диссертационного исследования является изучение коммуникативной организации нарративного интервью с позиции интервьюера.

Поставленная цель определяет конкретные задачи исследования:

1) охарактеризовать коммуникативную ситуацию нарративного интервью;

2) выделить жанровые особенности нарративного интервью, определив его место в системе форм дискурса;

3) выявить предпосылки использования интервьюером частных коммуникативных стратегий в ситуации НИ;

4) определить и исследовать конкретные языковые средства, используемые в немецком языке для выражения коммуникативных стратегий интервьюера в НИ;

5) изучить приемы, используемые интервьюером с целью влияния на ход коммуникации.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования: дискурс-анализ; контекстуально-интерпретационный анализ; описательный метод; статистические методы обработки эмпирических данных.

Научная новизна данного исследования заключается в изучении собственно лингвистических характеристик нарративного интервью. В центре внимания находится феномен неявного управления коммуникацией и средства его реализации в немецком языке. Кроме того, в работе исследуется речевое поведение интервьюера, изучению которого ранее уделялось недостаточное внимание в связи с тем, что главным действующим лицом НИ традиционно считался информант.

Актуальность объясняется все возрастающим интересом к проблеме коммуникативных стратегий и средств их языковой презентации в рамках отдельных дискурсивных форм, с одной стороны, и к различным проявлениям феномена управления коммуникацией, с другой стороны.

Теоретическая значимость работы заключается в определении лингвистического статуса нарративного интервью, в выявлении критериев разграничения жанровых разновидностей интервью и в дальнейшей разработке проблем воздействия отдельных параметров коммуникации на формирование коммуникативных стратегий и форм их языкового выражения в рамках НИ. Полученные результаты могут быть использованы при исследовании разнообразных коммуникативных ситуаций, требующих неавторитарного управления (учитель-ученик, родители-дети и т.д.).

Практическая ценность работы состоит в возможном применении ее результатов при проведении практических занятий по немецкому языку,

по стилистике немецкого языка, а также при разработке спецкурсов по СМИ и проблемам прагмалингвистики. Описанные приемы, в рамках выделенной стратегии неявного управления могут быть использованы в социологии, психологии, журналистике и других соционаправленных областях, связанных с изучением человека.

Материалом для работы послужили записанные на пленку и перенесенные на бумагу нарративные интервью. Общая длительность звучания интервью около 9 часов, объем транскриптов 206 страниц. Материал предоставлен Анной Штегмайер и представляет собой записанные ею в качестве интервьюера рассказы женщин, больных раком, о своих путешествиях.

Теоретической основой диссертации являются работы по теории дискурса (Н.Д. Арутюнова, Т. ван Дейк, Т.Г. Винокур, M.JI. Макаров,

B.И. Карасик, С.А. Сухих), теории жанра (М.М. Бахтин, М.П. Брандес,

C. Гайда, В.В. Дементьев), конверсационному анализу (Ф.-Й. Беренс, А. Венцель, У. Квастгофф, Р. Рат, Й. Швиталла), коллоквиалистике (В.Д. Девкин, О.Б. Сиротинина, Ю.М. Скребнев), нарратологии (В. Шмид); психолингвистические исследования проблем восприятия речи (И.Н. Горелов, A.A. Леонтьев), труды по социологии и журналистике (И. Атватер, С.А. Белановский, В.Ф. Журавлев, М. Лукина, М.И. Шостак).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Нарративное интервью — это переходная дискурсивная форма, объединяющая в себе признаки жанра интервью, являющегося статусно-ориентированным типом дискурса, и жанра беседы, относящегося к личностно-ориентированному типу дискурса. Степень сближения интервью и беседы не является неизменной величиной и зависит от коммуникативных качеств респондентов.

2. Ведущей стратегией интервьюера в рамках нарративного интервью как межжанрового образования с особыми условиями коммуникативной ситуации является стратегия неявного управления. Неявное управление характеризуется формально высоким уровнем свободы интервьюируемого в определении объема- и содержания высказываний. Вместе с тем, фактическую коммуникативную инициативу удерживает интервьюер, что на содержательном уровне выражается в механизмах управления сменой субтем в интервью.

3. Основными средствами реализации стратегии неявного управления являются парафразы, закрытые вопросы, метакоммуникативные комментарии и сигналы обратной связи.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах, представленных на III Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистического

образования: теоретический и методологический аспекты» (Самара, ноябрь 2005); на I Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Высшее гуманитарное образование века: проблемы и перспективы» (Самара, апрель 2006); на Всероссийской конференции «Дискурсивный континуум: Текст - гипертекст -интертекст» (Самара, май 2006); на II Международной научно-практической конференции «Высшее гуманитарное образование века: проблемы и перспективы» (Самара, апрель 2007); на Международной научно-практической конференции «Интеграция науки, образования, культуры: Россия - Германия» (Самара, сентябрь 2007); на съезде Российского союза германистов (Самара, 9-11 октября 2008); на заседаниях кафедры иностранных языков (2006-2008). По материалам исследования опубликовано 7 работ.

Цели и задачи исследования обусловили структуру работы: она состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы (177 наименований на русском и иностранных языках) и приложений в виде схем и таблиц. Объем диссертации составляет 163 страницы (без библиографии и приложений).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, определяется цели и задачи исследования, его теоретическая значимость и практическая ценность.

Глава 1 «Теоретические основы исследования нарративного интервью» посвящена основным положениям, послужившим базой настоящего исследования. В ней рассматривается концепция нарративного интервью (1.1), излагаются результаты изучения отдельных характеристик НИ (1.2) в социологии и психологии (1.2.1) и лингвистике (1.2.2). Задача определения лингвистического статуса НИ обусловила рассмотрение понятий жанр и дискурс, а также их взаимосвязи (2.1), сравнение НИ с другими видами интервью (2.2) и выделение жанровых особенностей НИ, характеризующих его как переходную дискурсивную форму (2.3). Вопрос влияния интервьюера на ход коммуникации представлен рассмотрением феномена управления в межличностной коммуникации (3.1) и изучением распределения коммуникативной инициативы как проявления управления коммуникацией интервьюером в нарративном интервью (3.2). Основные аспекты изучения коммуникативных стратегий представлены в (3.3). Использование коммуникативной стратегии неявного управления обосновывается в (3.4).

Нарративное интервью (НИ) относится к качественным методам социологических исследований. С начала 1980-х гг. в Германии техника НИ активно используется в биографических исследованиях «трудных» групп населения: безработных, бездомных, пациентов психиатрических клиник, представителей различных профессиональных сообществ, участников Второй мировой войны и др., а впоследствии распространяется и на другие целевые группы. Условиями использования данной техники является возможность сформулировать исходный вопрос с большим нарративным потенциалом относительно интересующей исследователя темы, а также неподготовленность рассказа.

От других видов интервью в широком смысле (допрос, собеседование, журналистское интервью и т.д.) НИ отличает методический запрет на использование вопросов и прямых побуждений, традиционно рассматриваемых в качестве основного инструмента воздействия интервьюера на ход интеракции. В рамках НИ в соответствии с концепцией интервьюеру предлагается отграничиться исходным нарративным импульсом, а впоследствии использовать лишь сигналы обратной связи для стимулирования повествования. Таким образом, респонденты полностью определяют длительность и содержание отдельных высказываний.

В совокупности с экстралингвистическими параметрами коммуникативной ситуации (интервью берется в известной респонденту обстановке, чаще всего дома), методические ограничения способствуют расширению границ исходно статусно-ориентированного типа дискурса и созданию благоприятных условий коммуникации, близких ситуации непринужденного общения на интересующую обе стороны тему. В связи с этим мы определяем НИ как переходную дискурсивную форму, объединяющую признаки собственно интервью и беседы, а значит, относящуюся к межжанровым образованиям.

Вопросы жанра относятся к одной из наиболее спорных областей современной лингвистики. В данной работе мы придерживаемся трактовки жанра как «ситуативного стандарта» [Карасик, 2002], складывающихся в сознании человека моделей частных случаев межличностного общения. Выбор конкретного жанра определяется иллокутивным воздействием, к которому стремится коммуникант. В свою очередь, жанр определяет выбор коммуникативных стратегий, оптимально подходящих для реализации поставленной цели, а стратегии обусловливают выбор конкретных языковых средств (см. Схему 1).

Схема 1. Иерархическая взаимосвязь уровней дискурса интенции // иллокуции

1

жанр

I

коммуникативные стратегии

I

языковое воплощение

Основной целью НИ является получение информации, как и у остальных видов интервью, что подтвердили результаты соответствующего сравнения. Отличие НИ заключается в качестве информации (воспоминания о фактах прошлого) и особенностях потенциального круга респондентов, а именно, в отсутствии мотивации к участию в социологическом исследовании, разновидностью которого является НИ. В этой связи для достижения цели коммуникации в НИ, т.е. для получения информации, интервьюеру необходимо наладить контакт с респондентом, создать благоприятную атмосферу коммуникации, повышая тем самым его мотивацию.

Располагающая атмосфера общения характерна для личностно-ориентированных типов дискурса, к которым относится беседа. Ее участники равноправны, что касается определения темы говорящего, мены говорящего и других переменных дискурса. Интервью, напротив, как статусно-ориентированный тип дискурса характеризуется неравноправием сторон. Возникает определенное противоречие. Обусловленный методикой проведения НИ запрет на использование интервьюером прямого побуждения существенно ограничивает его возможности повлиять на ход коммуникации. Вкупе с предоставлением респонденту свободы в определении объема и содержания высказываний это приводит к невозможности предсказать, куда в конечном итоге зайдет разговор, даже при наличии некоторой заданной темы исходного нарративного импульса. Как следствие повышается вероятность того, что интервьюер может не получить информацию требуемого качества, а значит, с прагматической точки зрения коммуникация будет рассматриваться как неудавшаяся. Чтобы этого не допустить, интервьюер прибегает к другим средствам воздействия на ход коммуникации.

Способы воздействия на сознание и поведение другого//других в ходе речевого общения объединяются понятием речевое воздействие. С помощью речи человек побуждает своего собеседника начать, изменить, закончить какую-либо деятельность, влияет на принимаемые им решения, изменяет его картину мира [Иссерс, 2006]. Принципы рассмотрения

речевого воздействия весьма разнообразны. В данной работе мы определяем речевое воздействие через понятие коммуникативной инициативы, являющейся, на наш взгляд, ключевым моментом в определении механизмов управления интеракцией.

Понятие коммуникативной инициативы используется в лингвистике для характеристики «дискурсивного взаимодействия личностей и их стратегий в конкретном коммуникативном эпизоде» [Макаров, 2003] и означает «ведущую роль в коммуникативной деятельности на определенном этапе диалога» [Иссерс, 2006]. Несмотря на неравномерный коммуникативный вклад сторон, мы придерживаемся мнения, что в ситуации НИ инициатива принадлежит интервьюеру как более заинтересованной стороне и инициатору интеракции.

Далее, очевидно, что ввиду методического запрета задавать вопросы на этапе основного рассказа, интервьюер должен прибегать к иным средствам, с помощью которых он может обеспечить развитие беседы в требуемом направлении. Предположительно, указанное воздействие будет осуществляться через те «разрешенные» в концепции нарративного интервью средства, которые обладают наименее выраженным потенциалом воздействия - это парафразы и сигналы обратной связи.

Указанные средства, очевидно, направлены на разные цели. Так, умелое использование сигналов обратной связи может усилить впечатление искренней заинтересованности интервьюера судьбой респондента. В итоге рамки исходно статусно-ориентированного дискурса становятся менее жесткими, дискурс приобретает черты личностно-ориентированного, поскольку воздействию подвергается эмоциональное состояние интервьюируемого.

На долю парафраз выпадает контроль тематического развертывания беседы, обеспечение того, чтобы информанты в своих повествованиях не слишком сильно отклонялись от интересующего интервьюера курса. Представляется, что в рамках данной схемы выявление коммуникативной инициативы будет связано не столько с количеством предписывающих ходов в речи интервьюера, сколько с общим тематическим развитием беседы на уровне смены субтем.

На уровне стратегий, понимаемых нами как «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели» [Иссерс, 2006], указанные условия выражаются в том, что основной когнитивной стратегией интервьюера становится стратегия неявного управления, с помощью которой он оказывает влияние на смену субтем, не ущемляя свободы интервьюируемого.

Исследование показало, что в качестве вспомогательных стратегий, реализующих основную когнитивную установку в рамках изложенного

подхода, используются стратегия обеспечения понимания, стратегия контроля над темой и эмоционально-настраивающая стратегия. Выявлению репертуара языковых средств, реализующих указанные коммуникативные стратегии, посвящена вторая глава настоящего исследования.

В Главе 2 «Коммуникативные стратегии интервьюера и средства их реализации в нарративном интервью» представлены результаты анализа фактического материала, на котором основывается настоящее исследование. В ней дается краткая характеристика исследуемого фактического материала (1.1), ограничивается круг возможных в ситуации НИ стратегий (1.2). Опираясь на классификацию О.С. Иссерс, в качестве вспомогательных стратегий, реализующих основную стратегию неявного управления, выделены стратегия обеспечения понимания (2), стратегия контроля над темой (3) и эмоционально-настраивающая стратегия (4) (см. Схему 2).

Схема 2. Стратегия неявного управления в нарративном интервью основная (когнитивная) стратегия неявного управления

вспомогательные стратегии

прагматические

эмоционально- стратегия стратегия

настраивающая обеспечения контроля над

стратегия понимания темой

Использование стратегии обеспечения понимания обусловлено спецификой целевой группы: реплики респондентов полны обрывов, повторов и других признаков спонтанной разговорной речи. Статус непрофессионально говорящего в ситуации интервью, влияние парадокса наблюдателя и другие факторы усиливают сбивчивость речи, в результате чего особую важность приобретают задачи ориентации в потоке информации и контроля правильности понимания своего собеседника. В рамках данной стратегии мы выделяем тактику ориентирования, тактику метакоммуникативного комментария и тактику переформулировки.

Под тактикой ориентирования мы пониманием приемы, с помощью которых интервьюер уточняет свои коммуникативные намерения. Реализующие тактику частные коммуникативные ходы можно разделить на два типа. К первому типу относятся тактики, с помощью которых

интервьюер ориентирует респондента, информацию какого рода он хочет от него услышать; вторая группа представлена тактиками, с помощью которых интервьюер ориентируется сам в потоке информации.

Примером первой группы является коммуникативный ход фокусирования: интервьюер выдвигает в препозицию аспект содержания, представляющий для него особый интерес, тем самым фокусируя на нем внимание адресанта. В виду того, что по типу композиционно-речевой формы рассказы респондентов по большей части являются повествованием, основными вопросами, требующими дополнительного прояснения, являются вопросы что? где? когда? и как? Соответственно, лексическим наполнением предваряющего ориентира являются единицы, обозначающие момент времени, место, различные аспекты путешествий (nach Ihrer Krankheit; jetzt im Moment; beim zweiten Mal; im Hotel; vom Klima her). Предваряющему ориентиру как одной из специфических черт разговорного синтаксиса противопоставляется антиципация, рассматриваемая как отклонение от обычной последовательности элементов анафоры. Как и в случае с предваряющим ориентиром, антиципационные конструкции в основном связаны с уточнением времени происходящих событий и обстоятельств происходящего (nach der Tumorbehandlung; jetzt bei der Reise; mit der Gruppe zusammen; mit Gepäck und so).

Использование эллиптических вопросов в рамках коммуникативного хода уточнение обусловлено спонтанностью речи респондента, в результате чего смысл возникающих неполных предложений не всегда однозначно восстановим из контекста:

(1) Респ-т: ja, das sind manchmal über hundert Leute, // ach, über 150 waren das! Jung und alt... Инт-ер: Bei der Reise? Pecn-m: Nein, bei der Skigymnastik.

Базой коммуникативного хода перепроверка, относящегося ко второму типу приемов, являются парафразы в дистантной позиции, употребление которых обусловлено, на наш взгляд, не столько качеством информации, сколько ее количеством в виду большого объема реплик респондентов в рамках НИ. Этим определяется семантическая направленность дистантных парафраз: большинство из них касается употребления персоналий, топонимов, дат/чисел, а также последовательности событий:

(2) Респ-т: ... (1223)' Also konnte ich erst am Sonntag fahren (lacht laut 3sec), // (1224) und hab mich dann hier auf dem Schulamt X. frischfröhlich um 9 Uhr gemeldet (lacht). Инт-ер: (1225) Am Montag.

Pecn-m: (1226) Ja, um neun, halb neun, II (1227) ja, und da sollt ich ja eigentlich schon in Sch. schon unterrichten, II (1228) ab sieben Uhr! (lacht) <...>

Инт-ер: (1243) Sie sind dann hier angekommen, II (1244) waren auf dem Schulamt,//(1245) sind dann in die Schule...

Отметим, что в случае использования дистантных парафраз мы имеем дело с варьированным повтором ключевых лексем, передающих фактологическую информацию, тогда как эмоционально-оценочная лексика и структуры экспрессивного синтаксиса (междометия, частицы, экскламативы, парцеллированные конструкции) не воспроизводятся. Так, в примере (2) в варьированном повторе элиминируется выражающая субъективную оценку лексема frischfröhlich.

Используемая интервьюером тактика метакоммуникативного комментария (МК) направлена, прежде всего, на установление, поддержание и размыкание речевого контакта. Для начального этапа коммуникации характерны МК, связанные с определением темы и приблизительной продолжительности интервью. На этапе основного рассказа интервьюер использует МК при переходе от одной подтемы к другой. При этом мы констатируем использование формы сослагательного наклонения Konjunktiv II, что смягчает иллокутивную функцию запроса информации у МК:

(3) Инт-ер: Die Kur würde mich auch noch interessieren.

Используемые на этапе завершения интервью МК являются, прежде

всего, частными утилитарными - по Н.Д. Арутюновой - оценками содержательной стороны беседы в рамках коммуникативного хода, обозначенного как оценка. При этом интервьюер, во-первых, подчеркивает важность полученной от респондента информации, во-вторых, благодарит его за уделенное время:

(4) Инт-ер: Gut, das war jetzt noch ein wichtiges Beispiel. II Vielen Dank, // dass Sie sich so viel Zeit genommen haben. II Ich glaub, // Sie haben da einige wichtige Hinweise gegeben, // die weiterführen.

Ориентацией на двойного адресата мы объясняем использование МК, предваряющих информацию, полученную интервьюером вне рамок НИ и представляющую для него определенный интерес:

1 В скобках указан номер строки в транскриптах.

(5) Иит-ер: Das haben wir vorhin schon mal angesprochen, // aber das sagen wir jetzt nochmal. // Sie sind also Lehrerin.

Одним из наиболее продуктивных и часто используемых интервьюером приемов являются различные типы парафраз в составе тактики перефразирования. Способность перефразировать некоторый текст традиционно рассматривается как показатель понимания текста реципиентом. Вопрос правильной интерпретации слов респондентов приобретает особое значение в виду их статуса непрофессионально говорящих в ситуации интервью. Спонтанность и неподготовленность их речи приводит к тому, что респонденты не в состоянии иерархизировать важность сообщаемых фактов и их взаимосвязей, элиминируя несущественное [Кожевникова, 1985]. Всплывающие в памяти факты «нанизываются» друг на друга, образуя сложное синтаксическое целое с бессоюзной и сочинительной связью. Используя контактные парафразы на основе семантического повтора, заключающегося в подборе контекстуальных синонимов и гиперонимов, интервьюер обобщает логические элементы содержания рассказов респондентов, одновременно интерпретируя слова интервьюируемых.

С проблемой экономии и избыточности текста как проявления противоположных интересов говорящего и слушающего связано функционирование коммуникативного хода конкретизация, направленного на уточнение отдельных неясных аспектов высказываний респондентов. Лежащие в основе данного коммуникативного хода конкретизирующие парафразы с точки зрения компонентов дискурса являются высказанными вслух вероятностно-индуктивными инференциями, т.е. «выводным знанием», «правдоподобными догадками» о неупомянутых адресантом элементах пропозиции:

(6) Pecn-m: Es ist insofern schwierig, // weil mein Mann, der, der ist ja nicht geflogen.

Инт-ер: Mhm, m i t ihm, da sind Sie nur mit dem Auto gefahren.

Риторические парафразы в рамках коммуникативного хода пояснение используются интервьюером для уточнения своих собственных мыслей и представляют собой семантический повтор сказанного в целях обеспечения понимания со стороны респондента. Данный тип парафраз используется редко в социологических исследованиях, поскольку в подобных пояснениях интервьюер «невольно эксплицирует свое личное мнение или отношение, рискуя тем самым оказать воздействие на мнение опрашиваемого» [Погосян, 1985]. В исследуемом материале зафиксирован всего один случай использования риторической парафразы.

Специфический для НИ коммуникативный ход экспликация реализуется в парафразах, представляющих собой вербализацию жестов и других неречевых действий респондентов. Данный ход объясняется ориентацией на последующую обработку записанных на пленку интервью, выражающейся среди всего прочего и в обязательной экспликации тех элементов коммуникации, которые не фиксируются диктофоном -мимики, жестов и т.д. Синтаксически данный тип парафраз оформлен как односоставные номинативные предложения:

(7) Респ-т: ... Äh, er drehte mir den Rücken zu, // und ich machte so (zeigt Handgeste).

Инт-ер: Die Finger nach v о r n e.//Was bedeutet das?

Стратегия контроля над темой объединяет совокупность приемов, обеспечивающих развитие темы диалога в нужном интервьюеру направлении. В исследуемом материале данная стратегия представлена тактикой запроса информации, тактикой развития темы, тактикой переформулировки и тактикой смены темы.

В рамках концепции НИ основным способом запроса информации являются косвенные речевые акты (КРА). КРА относятся к языковым средствам непрямого воздействия и располагаются на периферии поля побудительности. Являясь конвенциональным выражением просьбы, модапизованные вопросы интервьюера используются как в качестве исходного нарративного импульса, так и для прояснения отдельных аспектов повествования на этапе основного рассказа:

(8) . Инт-ер: Können Sie mir da mal erzählen von den Reisen?

(9) Инт-ер: Können Sie ein wenig erzählen, // wie das war am Anfang nach Ihrer Operation, // im Krankenhaus?

Помимо КРА были зафиксированы случаи использования прямого побуждения, несмотря на явное несоответствие императива ситуации НИ. Отметим, однако, что доля подобных конструкций от общего числа реплик побуждения сравнительно мала - около 10%.

Коммуникативные ходы, реализующие тактику развития темы в рамках исследуемого материала, можно разделить на две группы. Первую группу составляют приемы, направленные на получение дополнительной информации по затронутой теме, формирование более ясного представления о происходящих с респондентом событиях. Наиболее частым коммуникативным ходом данной группы является цитация -дословный контактный повтор отдельных слов респондента, содержащий коммуникативный импульс к разъяснению цитируемого аспекта высказывания. В случае использования дистантных повторов в целях обеспечения связности отдельных фрагментов интервью между собой

используются коннекторы (insofern, darum, deshalb) и метакоммуникативные комментарии.

Манипулирующий характер имеют широко используемые интервьюером полные модальные (по классификации Ш. Балли), или закрытые вопросы в составе коммуникативного хода подсказка. Подобные вопросы уже содержат в себе вариант ответа и направлены только на подтверждение или отрицание респондентом предлагаемой интервьюером интерпретации действительности.

(10) Инт-ер: Kann es denn sein, // dass manche dann ganz in diese Patientenrolle reingehen // und anderes gar nicht mehr sehen können, // weil es da nur immer Patient Patient heißt?

Pecn-m: Ja, ich kenne so einen Fall. // Eine Leidensgenossin von mir. // Die hat also wesentlich bessere Prognosen als ich. // Und die verkriecht sich nur noch // und isoliert sich.

Модальные вопросы открывают вторую группу приемов тактики развития темы, в которых проявляется субъективная заинтересованность интервьюера в результате коммуникации. Выступая автором предположений о причинах положения вещей, интервьюер, с одной стороны, способствует сближению НИ с непринужденным диалогом, где обмен мнениями является важной составляющей коммуникации. С другой стороны, предпочтение модальных вопросов (модель «так ли это, что... ?») диктальным (модель «как// почему//зачем это?») свидетельствует о стремлении интервьюера скорее получить подтверждение собственным догадкам, нежели объективно и беспристрастно взвесить все «за» и «против». Помимо модальных вопросов широко используются утвердительные конструкции в составе коммуникативного хода предположение. Модус вероятности эксплицирован в модальных словах и частицах со значением предположения (vielleicht, wahrscheinlich, wohl), модальных глаголах (können, dürfen), глаголах лексико-семантической группы «мнение» {denken, meinen, glauben). При этом мы, вслед за Н.Д. Арутюновой, выделяем модальность безличную (vielleicht ...) и личную (ich denke, dass ...). В ряде случаев модальные глаголы используются в форме сослагательного наклонения Konjunktiv II, что выражает меньшую степень уверенности по шкале вероятности.

(11) Инт-ер: Und dass die Krankheit selber II vielleicht auch schon die Wahrnehmung, II die Bewertung von allem beeinflusst hat.

(12) Инт-ер: Aber das könnt schon auch körperlich bedingt sein...

На уровне содержания избирательность речевого поведения интервьюера проявляется в коммуникативном ходе сравнение, основанном на использовании контекстуальных синонимов и антонимов.

В случае если впечатления респондента о санаторно-курортном лечении негативные, отдых подобного рода и путешествия в известной мере противопоставляется.

(13) Инт-ер: Im Vergleich zu anderen Reisen war das also Reine Sache, // die Ihnen geholfen hat?

Pecn-m: Nein, nein, nein, die Kur hat nicht geholfen, // kann man wohl sagen, ja.

И наоборот, если впечатления позитивные, лечение сравнивается с путешествием.

(14) Инт-ер: Die Kur würde mich auch noch interessieren. // Ist das für Sie auch eine Reise gewesen?

Pecn-m: Das war für mich eine Reise.

Тактика переформулировки находит свое применение и в рамках стратегии контроля над темой. Подчеркнем, однако, что решаемые с помощью парафраз задачи существенно отличаются друг от друга в рамках разных стратегий (перепроверка правильности своего понимания слов респондента, влияние на тематическое развитие коммуникации, создание необходимой атмосферы общения). Тем не менее, в своей работе мы используем один и тот же термин - тактика переформулировки, поскольку во всех перечисленных случаях используется именно эта тактика.

С точки зрения неявного управления интерес представляют экспандирующие и редуцирующие парафразы, представляющие собой расширение или сужение пропозиционального содержания исходной реплики респондента, в результате чего происходит выделение определенных интересующих интервьюера аспектов повествования, тогда как все остальное остается без внимания.

(15) Pecn-m: Und die mir auch alle Phasen vorausgesagt hat, // alle seelischen Phasen, // die man durchmacht, // gell. // Also von der tiefsten Verzweiflung bis zum Fatalismus // dann zum Schluss, // gell. // Das hat sie mir alles vorhergesagt. // Das macht man dann also tatsächlich auch so durch.

Инт-ер: Also Verzweiflung am Anfang. // Ist da auch irgendwie so ein Gefühl, // dass man kämpfen will? // Oder...

В данном примере элиминации подвергается такой важный элемент пропозиции как Fatalismus, что позволяет интервьюеру задать закрытый вопрос «Ist da auch irgendwie so ein Gefühl, // dass man kämpfen will?», абсолютно невозможный в контексте исходного высказывания.

Тактика смены темы рассматривается в лингвистике как один из показателей владения коммуникативной инициативой [Ван Дейк 1989; Иссерс 2006; Макаров 2003]. В зависимости от совпадения//несовпадения

интересов коммуникантов, а также особенностей конкретной дискурсивной формы развитие темы дискурса может осуществляться либо когерентно, когда локальные темы последовательно и плавно сменяют друг друга, либо некогерентно, когда новая тема вводится резко, без какой-либо привязки к предшествующему ходу дискурса.

В соответствии с методикой НИ некогерентное развитие дискурса в целом запрещено. Однако, более тщательный анализ материала, основанный на учете средств когезии и когерентности, показывает, что реплики интервьюера не всегда инициированы предыдущими высказываниями респондентов. Например, в случаях использования косвенных речевых актов в функции непрямого побуждения вводимая субтема в большинстве случаев автосемантична. В случае использования парафраз на основе варьированного лексического повтора зафиксировано, что данный прием не может рассматриваться в функции перепроверки понимания в связи с однозначностью исходных реплик респондента. В виду очевидного нарушения постулатов Грайса, в частности, максимы Количества, мы полагаем, что парафразы используются не столько для перепроверки правильности понимания, сколько в качестве своеобразного импульса к продолжению интересующей интервьюера темы.

На долю эмоционально-настраивающей стратегии выпадает сближение, установление эмоционального контакта с собеседником. Стратегия реализуется в тактиках комплимента, переформулировки, «понимания с полуслова», а также в сигналах обратной связи.

Одним из наиболее простых способов сокращения дистанции между коммуникантами является тактика комплимента. Используемые в рамках тактики комплимента оценочные высказывания относятся к разряду общеоценочных (gut, toll, faszinierend) и частнооценочных, а 'именно, эстетических (schön, wunderschön, wunderbar) и нормативных значений (echt).

Содержательная направленность интервью - заболевание раком -обусловливает использование специфического для НИ хода выражение сочувствия, достаточно редкого для других видов интервью. Основой данного коммуникативного хода являются частные эмоциональные (hart) и общие оценки (schlecht, schlimm). Использование данного коммуникативного хода обусловлено речевым поведением самих респондентов. Так, самопрезентация респондентов по большей мере заключается в описании заболевания раком, а именно, в том, насколько тяжело интервьюируемые перенесли известие о болезни, с какими тяготами им пришлось столкнуться, и как героически они с ними боролись.

В рамках эмоционально-настраивающей стратегии тактика переформулировки направлена на снижение экспрессивности исходных высказываний респондента. В ходе сглаживания на основе субституции осуществляется определенное смягчение отрицательных эмоций за счет замены единиц, обладающих негативной коннотацией, на более нейтральные синонимы:

(16) Респ-т: Für meinen Mann war's da entsetzlich.

Инт-ер: Warum hat das Ihr Mann nicht gemocht?

В примере (16) речь идет о чувстве любви/ненависти, являющемся градуальной величиной. При перефразировании лексема entsetzlich sein заменяется глаголом mögen с отрицанием, при этом степень выраженности признака снижается.

Чрезвычайно эффективной тактикой в рамках эмоционально-настраивающей стратегии является так называемая тактика «понимания с полуслова», предполагающая некоторый фонд общих знаний, позволяющих правильно интерпретировать сообщение собеседника. Как представители одной культуры, одного пола и приблизительно одного возраста2 и уровня образования, интервьюер и респонденты, несомненно, обладают некоторым общим фондом знаний, обеспечивающим адекватность коммуникации в общем виде. Вместе с тем, мы констатируем явный разрыв в знаниях коммуникантов за счет дефицита информации у интервьюера. Чтобы «настроиться на волну» респондента и увидеть описываемую ситуацию глазами своего собеседника, от интервьюера требуется известная степень чуткости, внимательности и эмпатии, которую он демонстрирует в рамках рассматриваемой тактики.

Для коммуникативного хода принятие перспективы респондента характерно активное использование глагольных форм 1 лица единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения. По принятой в теории речевых актов классификации данные реплики интервьюера относятся к разряду ассертивов, что выдает достаточную уверенность интервьюера в правильности своей интерпретации позиции респондентов.

(17) Инт-ер: Und bei der Kur // haben Sie das Gefühl gehabt, // da muss

ich mich jetzt um niemand kümmern.

Pecn-m: Ja, ja

Инт-ер: Ich kann auf die Leute zugehen II oder auch nicht...

Pecn-m: Ganz genau.

2 И интервьюер, и большинство респонденток - женщины в возрасте 45-55 лет, проживающие в одном регионе.

Утверждения такого рода касаются, прежде всего, размышлений, ощущений и желаний интервьюируемых. В подавляющем большинстве реплик используются модальные глаголы, с помощью которых интервьюер выражает свое видение позиции респондента в пространстве хочу//могу!/должен. Реплики маркируются лексикой с семантикой «внутренние ощущения, переживания»: das Gefühl haben, empfinden, beschließen.

Встречаются примеры коммуникативного хода принятия перспективы респондента, когда интервьюер как бы продолжает мысль респондента, выражая схожие идеи:

(18) Респ-т: Eine Wut kommt dazwischen dann. // Erst einmal die Verzweiflung, // die Hilfslosigkeit, II so wars jedenfalls bei mir. II Und sie hat das dann auch bestätigt. II Und dann diese ganze fürchterliche Wut, II und dass man agressiv wird. II Ja? II Warum ich? II Was hab ich falsch gemacht?

Инт-ер: Und auch das Gefühl, II andere, die leben nachlässiger Pecn-m: Ja! // Die rauchen, И die trinken, // die gehen nicht ins Bett, II die schlafen nicht genug, II leben ungesund, II und die erwischt es nicht. //Gell...

В примере (18) речь заходит о реакции респондента на известие о диагнозе. Гнев, обида на судьбу выливаются в агрессию по отношению к другим. Своей репликой-продолжением о людях, которые ведут более беспечный образ жизни, однако остаются здоровыми, интервьюер, очевидно, достаточно точно угадывает настроение своего собеседника, о чем свидетельствует крайне эмоциональная реакция респондента: использование негативно окрашенной лексики, параллельных конструкций, ограниченных до синтаксического минимума, повторов и прономинализации отражает волнение интервьюируемого в связи с затронутой темой.

Способность интервьюера «настроиться на волну» респондента позволяет предугадать ход его мысли, что выражается в коммуникативном ходе подсказка. Данный ход реализуется интервьюером в случае, если респондент испытывает очевидные затруднения в подборе нужного выражения, на что указывают зафиксированные в транскриптах паузы в речи, а также элементы хезитации (пример 19). В некоторых случаях респонденты используют метакоммуникативные комментарии, чтобы выразить указанные затруднения (пример 20):

(19) Респ-т: Ich erlebe meine Reisen oder meine Urlaube jetzt wieder anders (Pause) II als grad diese, diese (Pause).

Инт-ер: diese Mexikoreise... Pecn-m: Ja, die ich mir so gewünscht hab.

(20) Pecn-m: ich verfiel in so ein Kreisdenken. II Ich weiß nicht, II ob Sie

sich das vorstellen können.., Инт-ер: Grübeln? Pecn-m: Jaja, so ein Grübeln. Сигналы обратной связи (COC), к которым принято относить все те средства, с помощью которых адресат показывает, что он слушает и понимает адресанта, приобретают особое значение в ситуации НИ в связи с методическим запретом на активное использование инициирующих ходов. На этапе основного рассказа именно с помощью СОС интервьюер стимулирует повествование респондентов. Доля СОС в исследуемом материале необычайно высока - 18, 96%, что составляет самую большую группу реплик интервьюера. В ходе анализа фактического материала были выявлены сигналы двух основных типов:

- собственно сигналы внимания:

(21) Pecn-m: Also, das hab ich als Kind so mitgekriegt. Инт-ер: Mhm.

(22) Pecn-m: Ich meine, früher war ja sowieso Residenzpflicht. Инт-ер: Ja.

сигналы-комментарии:

(23) Pecn-m: Und dann stellte sich's heraus, // dass er mich wohl kennt. ... // In W. war nämlich eine NAPOLA, // und da war der Lehrer. Инт-ер: Aja.

(24) Pecn-m: und dann hab ich einmal sogar das Rheuma schon im Auge, // das war dann also schon haarscharf dran vorbei

Инт-ер: Au.

В рамках нашего исследования особый интерес представляет вторая группа сигналов. В частности, весьма показательно речевое поведение интервьюера на участках нерелевантной информации. Решаясь в пользу использования динамических приемов поддержания разговора, интервьюер не просто механически поддакивает, а выражает свое отношение к сказанному (или сделанному) респондентом даже в том случае, когда предмет речи очевидно далек от интересующей его темы.

О доверительности сложившейся атмосферы свидетельствует, в частности, обилие эпизодов, в которых собеседники смеются:

(25) Pecn-m: Ja, und die beiden hier, // das ist die Mutter, // Mutter und Sohn, // ja, die beiden, // die haben mir ungeheuer Lebensfreude gegeben // auf dieser Reise...

Инт-ер: Und des war gerade auch der junge Mann... Pecn-m: 'N junger Mann! (lacht) // Ich glaube, der ist vierzig! // Ein flotter Kerl! (lacht laut) // Ja, ich habe zur A. (seiner Mutter) gesagt, // „Du kannst froh sein, // dass ich nicht zwanzig bin oder dreißig" (lacht).

Инт-ер: (LACHT) der wirkt sehr...

Pecn-m: sehr jungenhaft. // Vielleicht kommt er nochmal irgendwo? (sucht im Album)

Смех респондентов передает самые разные оттенки: от кокетства и удовольствия до иронии и хвастовства. Важным представляется тот факт, что в большинстве случаев инициатива исходит именно от респондентов, а интервьюер лишь подхватывает предложенный тон. При этом смеху далеко не всегда предшествуют что-то смешное.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования. Проведенный анализ используемых интервьюером языковых средств в ситуации НИ показал, что в рамках сложившейся дискурсивной формы основной когнитивной стратегией интервьюера является стратегия неявного управления. Неявное управление заключается в том, что интервьюер, сохраняя видимость нейтральной позиции, фактически влияет на ход беседы, направляя ее течение в нужное русло. Феномен неявного управления является следствием межжанрового положения НИ, объединяющего в себе характеристики собственно интервью и беседы.

Приложения состоят из таблицы сравнительной характеристики различных видов интервью и схемы соотношения релевантной и нерелевантной информации в НИ.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях автора:

Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Лапшина, А.Ю. Коммуникативная ситуация нарративного интервью [Текст] / А.Ю. Лапшина // Вестник Самарского государственного университета. - Самара, СГУ, 2008. - С. 70-79. - 0,63 пл.

Научные статьи, опубликованные в других изданиях:

2. Лапшина, А.Ю. Коммуникативный вклад сторон в управляемом рефлексивном дискурсе [Текст] / А.Ю. Лапшина // Актуальные проблемы лингвистического образования: теоретический и методологический аспекты: Сборник материалов III Международной научно-практической

конференции (Самара, 14-16 ноября 2005 г.). - Самара: САГА, 2006. -С. 171-177.-0,38 п.л.

3. Лапшина, А.Ю. Коммуникативные стратегии журналиста в интервью с непрофессионалами [Текст] / А.Ю. Лапшина // О Вы, которых ожидает Отечество...: Сборник научных трудов молодых ученых, аспирантов, студентов. - Вып.7. - Самара: «НТЦ», 2006. - С. 116-118. -0,38 п.л.

4. Лапшина, А.Ю. Коммуникативные стратегии журналиста в жанре печатного интервью [Текст] / А.Ю. Лапшина // ВЫСШЕЕ ГУМАНИТАРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ XXI века: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ: Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. — Самара, СГПУ, 2006. -С. 125-131.-0,75 п.л.

5. Лапшина, А.Ю. Переходная дискурсивная форма: жанроид интервью (на материале немецкого языка) [Текст] / А.Ю. Лапшина // ДИСКУРСИВНЫЙ КОНТИНУУМ: ТЕКСТ - ИНТЕРТЕКСТ -ГИПЕРТЕКСТ: Материалы Всероссийской научной конференции (май 2006 г.).-Самара: СГПУ, 2007. - С. 121-126.-0,31 п.л.

6. Лапшина, А.Ю. Характер реплик интервьюера в интервью с непрофессионалами [Текст] / А.Ю. Лапшина // ВЫСШЕЕ ГУМАНИТАРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ XXI ВЕКА: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ: Материалы второй международной научно-практической конференции. - Самара: СГПУ, 2007. - С. 197-201. - 0,63 п.л.

7. Лапшина, А.Ю. Парафразы в нарративном интервью как средство управления диалогом [Текст] / А.Ю. Лапшина // ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ, НАУКИ, КУЛЬТУРЫ: РОССИЯ - ГЕРМАНИЯ: Материалы международной научно-практической конференции. 17-18 сентября 2007. - Самара: СГПУ, 2008. - С. 183-190. - 0,81 п.л.

Подписано в печать 26.11.2008 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная, Объем 1,4 усл. печ. л. Тираж 130 экз. Заказ № 916

Отпечатано в типографии ООО «Издательство СНЦ» 443001, Самара, Студенческий пер., За тел.: (846) 242-37-07

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лапшина, Анастасия Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ НАРРАТИВНОГО ИНТЕРВЬЮ.

1. Нарративное интервью в системе гуманитарного знания.

1.1. Концепция нарративного интервью.

1.2. Нарративное интервью как объект научных исследований.

2. Лингвистический статус нарративного интервью.

2.1. Соотношение понятий «дискурс» и «жанр».

2.2. Нарративное интервью как переходная дискурсивная форма.

2.3. Жанровые особенности нарративного интервью.

3. Прагматика нарративного интервью.

3.1. Феномен управления в межличностной коммуникации.

3.2. Распределение коммуникативной инициативы в нарративном интервью.

3.3. К понятию «коммуникативная стратегия».

3.4. Коммуникативная стратегия неявного управления в нарративном интервью.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА II. КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ ИНТЕРВЬЮЕРА И СРЕДСТВА ИХ РЕАЛИЗАЦИИ В НАРРАТИВНОМ ИНТЕРВЬЮ.

1. Нарративное интервью «Опыт путешествий как средство борьбы с раком».

1.1. Общая характеристика материала.

1.2. Ограниченность стратегий в ситуации нарративного интервью.

2. Стратегия обеспечения понимания.

2.1. Тактика ориентирования.

2.2. Тактика метакоммуникативного комментария.

2.3. Тактика переформулировки.

3. Стратегия контроля над темой.

3.1. Тактика запроса информации.

3.2. Тактика развития темы.

3.3. Тактика переформулировки.

3.4. Тактика смены темы.,

4. Эмоционально-настраивающая стратегия.,

4.1. Тактика комплимента.^

4.2. Тактика переформулировки. \4\

4.3. Тактика «понимания с полуслова».

4.4. Использование сигналов обратной связи.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ. !

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Лапшина, Анастасия Юрьевна

Глубокие преобразования гуманитарного знания последних десятилетий привели к «'нарративному повороту' в социальных науках, лейтмотивом которого стало утверждение, что функционирование различных форм знания можно понять только через рассмотрение их нарративной, повествовательной, природы» [Троцук 2004: 56]. Современная нарратология уже не мыслится только как сформировавшаяся в рамках структурализма отрасль литературоведения, хотя изучение литературного повествования имеет давние и богатые традиции (В.Я. Пропп, М.М. Бахтин, Б.М. Эйхенбаум, Ц. Тодоров, К. Фридеманн, К. Хамбургер, В. Шмид и другие). Выделившись в особую междисциплинарную область, нарратология изучает фундаментальные принципы повествования в приложении к самым разным «'нарративам', т.е. повествовательным произведениям любого жанра и любой функциональности» [Шмид 2003: 10]. В.И. Тюпа писал в этой связи: «Современная нарратология представляет собой весьма обширную область научного поиска в области сюжетно-повествовательных высказываний (дискурсов), соотносимых с некоторой фабулой (историей, интригой). Речь идет не только о художественных текстах и порой даже не только о текстах вербальных: усилиями историков, философов, культурологов категория нарративности получила весьма широкое распространение и богатое концептуальное наполнение» [Тюпа 2002: 5].

На развитие теории повествования во многом повлияли классики отечественной гуманитарной науки А.Н. Веселовский, В.Я. Пропп, М.М. Бахтин, В.Н. Волошинов, О.М. Фрейденберг, В.Б. Шкловский, Б.В. Томашевский, Ю.М. Лотман. Несмотря на столь значительный вклад русских теоретиков, «нарратология как особая общегуманитарная дисциплина в России в настоящее время только формируется» [Шмид 2003: 10]. На Западе, напротив, уже несколько десятилетий отмечается повышенный интерес к проблемам нарратива. С точки зрения нарративного подхода выполнены исследования в самых разных областях — в музыкологии» (Э. Ньюком), художественной критике (У. Стайнер. киноведении (К. Метц), культурологии (Ф. Джеймисон), психолоп и

Н. Стайн, К. Гленн), философии и социологии (Р. Рорти, Э. Гросс) [ТрубиЕГ~ z^ra,; http://www2.usu.ru/socjphil/rus/courses/narratology.html].

Столь активное и всестороннее изучение нарратива объясняет гея исключительной ролью повествования в жизни человека. У. ТСиастгофф- в частности, писала: «Рассказывание историй, кажется, является основы:---~-<z>h потребностью человека. В истории человечества не было общества, где j^e рассказывали бы истории - в том или ином виде» [Quasthoff 1981: 2«г перевод мой. - A.JI.). Потребность человека рассказывать о пережит--ом имеет, по мнению многих исследователей, глубокие социальные корни. т

Р. Рат вслед за В. Малиновским [Malinowski 1974: 347] полагает, — -го стремление человека рассказывать истории объясняется сопиальн г-ой природой повествования, а фатическую функцию считает первичк?-той функцией рассказа [Rath 1981: 270].

Ведущие нарратологи нашего времени В. Шмид, Ж. Женетт, Дж. Приг- ^тс, П. Рикер связывают возросший интерес к проблеме нарратива с многоаспектностью данного феномена. В частности, нарра- сдв рассматривается не только как способ социального взаимодействия, но и i— ~-сак модель порождения знания. В соответствии с кантовской философ:^=^^з:ей непосредственное знание о мире недостижимо. В качестве опосредую1Ц«=2=^го звена между сознанием и миром выдвигается нарратив коммуникативного акта вербализации, преломляющая коммуникатив!^дая среда изложения» [Тюпа 2002: 7].

Важность вербализации в процессе осознания личных переживанич-и при переработке впечатлений в опыт является общепризнанным фактом:в этой связи вполне объясним научный интерес к нарративу как мет* — социологических и психологических исследований. В социологической^ и психологической (психотерапевтической) практике закрепилось достаточ:£зое количество методик, основным элементом которых является повествование респондентов (пациентов), затрагивающее те или иные аспекты биографии. Одним из центральных методов биографических исследований выступает нарративное интервью (НИ).

Разработанная немецким социологом Ф. Шюце [Schiitze 1982; 1984], техника НИ базируется на способности выступать в роли рассказчиков. Ф. Шюце считает, что рассказы (истории) — обычное и широко распространенное в повседневной жизни средство сообщения другим людям того, что касается нас самих или нами пережито, т.е. мы прибегаем к ним как к средству для передачи информации. Поэтому можно говорить о рассказах как о «повседневной, привычной форме коммуникации» [Журавлев 1993: 35]. Аналогичной точки зрения придерживается Е.Р. Ярская-Смирнова: «Нарративами пронизана вся наша повседневная жизнь. . Рассказывание историй о прошедших случаях — это, наверное, универсальный вид человеческой деятельности, одна из первых форм дискурса, о которой мы узнаем еще в детстве и которой пользуемся затем на протяжении всего жизненного пути, будучи представителями самых разных культур» [Ярская-Смирнова 1997: 54].

Отличительной особенностью НИ является ярко выраженный неравномерный коммуникативный вклад сторон. На первом этапе основного рассказа отдельные эпизоды из своей жизни передаются интервьюируемыми в виде длительных монологических высказываний, в ходе которых реакции интервьюера ограничиваются сигналами обратной связи, направленными на стимулирование продолжения рассказа. Неизбежные для спонтанной речи обрывы мысли, приводящие к прерыванию линий рассказа и возникновению малопонятных для интервьюера мест, проясняются с помощью системы вопросов на втором этапе — «фазе нарративных расспросов» [Schiitze 1982: 570]. Но на практике далеко не всегда удается выдержать строгое разделение НИ на указанные фазы. В некоторых случаях в ходе нарративных расспросов интервьюируемый получает импульс к продолжению повествования, так что оба этапа — этап длительных монологических высказываний и этап собственно диалога тесно переплетаются.

Являясь методом социологических исследований, НИ как особая коммуникативная ситуация недостаточно исследована отечественными лингвистами. Зарубежные исследования НИ выполнены в основном в свете социологических и психологических теорий и затрагивают аспекты речевой деятельности интервьюируемого, а также структурные и содержательные особенности нарратива как языковой манифестации индивидуального опыта (см., например: [Bude 1985; Glinka 1998; Hermanns 1991; Ricker 1994; Riemann 1987; Schutze 1982; 1984; Sudmersen 1983]).

Собственно лингвистические особенности монологического повествования, составляющего специфику НИ, разрабатывались в приложении к другим дискурсивным формам, в частности на примере конверсационного рассказа в рамках непринужденного разговора. Так, Д. Таннен исследует то, как рассказывают истории за праздничным столом в кругу друзей [Tannen 1984]. Д. Коутс выявляет тендерные особенности нарратива, изучая разговоры между подругами [Coates 1996]. Исследования Й. Лидтке сфокусированы на таких неотъемлемых элементах нарратива как время, место, участники и собственно событие. [Liedtke 1990]. У. Квастгофф интересует речевое поведение слушателя [Quasthoff 1981]. Структурные особенности монолога-истории, приемы его ввода в диалог и многие другие аспекты данной проблемы можно встретить в работах таких ученых как Г. Баузингер, М. Бекер, К. Бирбах, Э. Гюлих, Н. Диттмар, Г. Михель, Р. Рат, К. Рикер, К. Элих, В. Фишер и других.

Вместе с тем, если речевая деятельность интервьюируемого (рассказчика) уже подвергалась всестороннему изучению — лингвистами, социологами, культурологами, что вполне соответствует статусу НИ как одного из объектов внимания нарратологии, — то речевая деятельность интервьюера («слушателя») освещена в недостаточной мере, что касается ее собственно лингвистических характеристик. Между тем, она обнаруживает специфические черты, связанные с особенностями коммуникативной ситуации НИ и заслуживающие самого тщательного анализа.

Мы полагаем, что особенности коммуникативной ситуации НИ — мотивы и интенции коммуникантов, условия коммуникации и т.д. — влияют на жанровую принадлежность данной дискурсивной формы, занимающей промежуточное место между интервью и непринужденной беседой и объединяющей в себе их признаки. В свою очередь это оказывает воздействие на репертуар языковых средств, находящихся в распоряжении интервьюера. Вместо вопросов и побуждений, являющихся открытыми приемами управления ходом коммуникации и несовместимых с концепцией «свободного повествования» НИ, интервьюер использует парафразы и средства обратной связи, потенциал воздействия которых не так очевиден, но не менее эффективен.

В этой связи объектом исследования является коммуникативная ситуация нарративного интервью в свете его жанровой отнесенности.

В качестве предмета исследования рассматриваются языковые средства немецкого языка, реализующие коммуникативные стратегии интервьюера и отражающие специфику НИ как жанра речи.

Целью диссертационного исследования является изучение коммуникативной организации нарративного интервью с позиции интервьюера.

Поставленная цель определяет конкретные задачи исследования:

1) охарактеризовать коммуникативную ситуацию нарративного интервью;

2) выделить жанровые особенности нарративного интервью, определив его место в системе форм дискурса;

3) выявить предпосылки использования интервьюером частных коммуникативных стратегий в ситуации НИ;

4) определить и исследовать конкретные языковые средства, используемые в немецком языке для выражения коммуникативных стратегий интервьюера в НИ;

5) изучить приемы, используемые интервьюером с целью влияния на ход коммуникации.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования: дискурс-анализ; контекстуально-интерпретационный анализ; описательный метод; статистические методы обработки эмпирических данных.

Научная новизна данного исследования заключается в изучении собственно лингвистических характеристик нарративного интервью. В центре внимания находится феномен неявного управления коммуникацией и средства его реализации в немецком языке. Кроме того, в работе исследуется речевое поведение интервьюера, изучению которого ранее уделялось недостаточное внимание в связи с тем, что главным действующим лицом НИ традиционно считался информант.

Актуальность объясняется все возрастающим интересом к проблеме коммуникативных стратегий и средств их языковой презентации в рамках отдельных дискурсивных форм, с одной стороны, и к различным проявлениям феномена управления коммуникацией, с другой стороны.

Теоретическая значимость работы заключается в определении лингвистического статуса нарративного интервью, в дальнейшей разработке критериев разграничения жанровых разновидностей интервью и проблем воздействия отдельных параметров коммуникации на формирование коммуникативных стратегий и форм их языкового выражения в рамках НИ. Полученные результаты могут быть использованы при исследовании разнообразных коммуникативных ситуаций, требующих неавторитарного управления (учитель-ученик, родители-дети и т.д.).

Практическая ценность работы состоит в возможном применении ее результатов при проведении практических занятий по немецкому языку, по стилистике немецкого языка, а также при разработке спецкурсов по СМИ и проблемам прагмалингвистики. Описанные приемы в рамках выделенной стратегии неявного управления могут быть использованы в социологии, психологии, журналистике и других соционаправленных областях, связанных с изучением человека.

Материалом для работы послужили записанные на пленку и перенесенные на бумагу нарративные интервью. Общая длительность звучания интервью около 9 часов, объем транскриптов 206 страниц. Материал предоставлен Анной Штегмайер и представляет собой записанные ею в качестве интервьюера рассказы женщин, больных раком, о своих путешествиях.

Теоретической основой являются работы по теории дискурса (Н.Д. Арутюнова, Т. ван Дейк, Т.Г. Винокур, M.JI. Макаров, В.И. Карасик, С.А. Сухих), теории жанра (М.М. Бахтин, М.П. Брандес, С. Гайда, В.В. Дементьев), конверсационному анализу (Ф.-Й. Беренс, А. Венцель, У. Квастгофф, Р. Рат, И Швиталла), коллоквиалистике (В.Д. Девкин, О.Б. Сиротинина, Ю.М. Скребнев), нарратологии (В. Шмид); психолингвистические исследования проблем восприятия речи (И.Н. Горелов, А.А. Леонтьев), труды по социологии и журналистике (И. Атватер, С.А. Белановский, В.Ф. Журавлев, М. Лукина, М.И. Шостак).

На защиту выносятся следующие положения:

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативная стратегия неявного управления в межжанровом пространстве нарративного интервью"

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

1. Концепция нарративного интервью существенно ограничивает круг стратегий, которыми может воспользоваться интервьюер. Цель интеракции не предполагает использование любых конфронтационных стратегий, равно как и стратегий подчинения, дискредитации, оскорбления и т.д., ущемляющих личность респондента. В связи с тем, что интервьюер фактически находится в тени, явно не демонстрируя свои личностные и статусные позиции, на первый план выходят диалоговые стратегии, обеспечивающие понимание между коммуникантами (стратегия обеспечения понимания), контроль тематического развертывания интеракции {стратегия контроля над темой) и поддержание необходимого эмоционального состояния респондента {эмоционально-настраивающая стратегия). Использование данных стратегий имеет реактивный характер и определяется речевым поведением конкретного респондента.

2. Стратегия обеспечения понимания реализуется в тактике ориентирования, тактике метакоммуникативного комментария и тактике переформулировки. Данная стратегия в наименьшей мере отражает общую стратегию неявного управления, а реализующие ее конкретные коммуникативные ходы направлены на получение фактологической информации. Так, при использовании парафразы на основе варьированного лексического повтора воспроизводятся только ключевые лексемы, тогда как эмоционально-оценочная лексика и структуры экспрессивного синтаксиса исходного высказывания респондента элиминируются. Широкое применение находят такие синтаксические структуры, как предваряющий ориентир и антиципация, фокусирующие внимание респондента на интересующих интервьюера аспектах повествования (время, место и обстоятельства отдельных событий). Непонятные моменты рассказа, возникающие в результате спонтанности и неподготовленности речи респондента, проясняются интервьюером с помощью эллиптических вопросов и дистантных парафраз. Основой контактных парафраз является семантический повтор, заключающийся в подборе контекстуальных синонимов и гиперонимов, с помощью которых интервьюер обобщает логические элементы содержания рассказов респондента. Типичным для немецкого языка средством реализации словообразовательного повтора является субстантивация инфинитива. Используемые интервьюером метакоммуникативные комментарии направлены на: 1) установление, поддержание и размыкание речевого контакта; 2) проговаривание информации, полученной вне рамок НИ, в связи с ориентацией на двойного адресата; 3) (положительную) оценку содержательной стороны интервью. Отметим использование сослагательного наклонения Konjunktiv II для смягчения иллокутивной функции запроса информации у метакоммуникативных комментариев.

3. Стратегия контроля над темой реализуется в тактиках запроса информации, развития темы, переформулировки и смены темы. В рамках данной стратегии наиболее отчетливо проявляется стратегия интервьюера по неявному управлению ходом коммуникации. Так, экспандирующие и редуцирующие парафразы представляют собой расширение или сужение пропозиционального содержания исходной реплики респондента, в результате чего происходит выделение определенных интересующих интервьюера аспектов повествования, тогда как все остальное остается без внимания. Данные типы парафраз реализуются через окказиональные образования, нередко с использованием сложных слов, в рамках семантических и словообразовательных повторов. Манипулирующий характер имеют широко используемые (полные) модальные, или закрытые вопросы, направленные только на подтверждение или отрицание респондентом предлагаемой интервьюером интерпретации действительности. Помимо модальных вопросов, модальность вероятности эксплицирована в модальных словах, модальных глаголах и глаголах лексико-семантической группы «мнение». Для запроса информации в основном употребляются косвенные речевые акты в функции непрямого побуждения с использованием Konjunktiv II, реже (около 10% от общего числа реплик побуждения) императивные конструкции. Развитие определенного аспекта темы осуществляется с помощью приема цитации на основе контактного дословного и варьированного лексического повтора. В случае использования дистантных повторов в целях обеспечения связности отдельных фрагментов интервью между собой используются коннекторы и метакоммуникативные комментарии. При переходе от одной субтемы к другой зафиксированы косвенные речевые акты и конструкции с предваряющим ориентиром, при этом на уровне глубинной структуры текста новая субтема отличается определен5 ной независимостью от предыдущих фрагментов диалога.

4. Для реализации эмоционально-настраивающей стратегии используются тактики комплимента, переформулировки, «понимания с полуслова», а также сигналы обратной связи. Используемые в рамках тактики комплимента оценочные высказывания относятся к разряду общеоценочных и част-нооценочных (эстетических и нормативных) значений. Особую группу составляют специфические для НИ высказывания, выражающие сочувствие интервьюера респонденту с помощью общеоценочных и частнооценочных (эмоциональных) значений. Общая эмоциональность повествования респондента, связанная с тематикой НИ, обусловила использование субституции, в ходе которой единицы, обладающие негативной коннотацией, заменяются на более нейтральные синонимы. Лексика с семантикой «внутренние ощущения, переживания», эллиптические конструкции и глаголы в форме 1 л. ед.ч. Prasens Indikativ отражают принятие перспективы респондента интервьюером в рамках психологической тактики «понимания с полуслова». Отметим, также, широкое использование сигналов обратной связи в составе сигналов внимания и сигналов-комментариев, передающих отношение интервьюера к словам и личности респондента. Именно за счет сигналов обратной связи осуществляется сближение исходно статусно-ориентированного дискурса с личностно-ориентированным, допускающим шутки, смех и т.д.

5. Выделенные коммуникативные стратегии интервьюера подтверждают гипотезу исследования о межжанровом статусе НИ. Так, стратегия контроля над темой отражает традиции жанра интервью с его получением релевантной информации, эмоционально-настраивающая стратегия с ее «пониманием с полуслова» больше тяготеет к жанру беседы. Стратегия обеспечения понимания в целом характерна для обоих жанров, конкретные же тактики - тактика метакоммуникативного комментария, тактика переформулировки - больше соответствуют жанру интервью, что укрепляет его позиции как первичного жанра в рамках НИ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данном исследовании мы исходили из постулата, что любая речевая деятельность преследует неречевые цели, направленные, в конечном итоге, на определенные изменения в сознании и/или поведении партнеров по коммуникации.

Очевидно, что степень проявления указанных интенций адресанта будет варьироваться от явного управления интеракцией в некоторых статусно-ориентированных типах дискурса до скрытого манипулирования сознанием и поведением адресата, с чем мы наиболее часто сталкиваемся в политике и рекламе. На выбор соответствующих стратегий, реализующих поставленные цели, оказывает влияние множество факторов, среди которых помимо конечной цели наиболее важную, на наш взгляд, роль играют мотивы вступления в интеракцию.

Мотивы участников нарративного интервью очевидно неравнозначны. Разработанное как метод качественных социологических исследований, нарративное интервью является одним из наиболее востребованных методов сбора данных личного характера, применяемых для исследований «трудных» групп населения - бездомных, безработных, лиц, страдающих различными заболеваниями и т.д. В подобной ситуации интервьюер, несомненно, является более заинтересованной стороной и инициатором интеракции, его прямой задачей является получение от респондентов информации определенного качества и количества, предназначенной стать базой дальнейших социологических исследований. Мотивация респондентов, напротив, часто ограничивается лишь общей заинтересованностью поучаствовать в социологическом исследовании, без наличия каких-либо других дополнительных стимулов к разговору о собственном прошлом. Подобное различие в мотивации оказывает непосредственное воздействие на речевое поведение интервьюера, который сталкивается с необходимостью разговорить» собеседника, настроить его на нужный лад, убедив в своем искреннем интересе к аспектам биографии респондента.

Нетривиальность коммуникативных задач, стоящих перед интервьюером, усиливается за счет рамочных условий коммуникации. Так, в соответствии с концепцией «свободного повествования» нарративного интервью, за исключением исходного нарративного импульса, интервьюер не должен использовать вопросы и прямые побуждения к продолжению рассказа респондентов, ограничиваясь сигналами обратной связи для стимулирования повествования.

Очевидное разделение транскриптов интервью на участки релевантной и нерелевантной информации, выявленное еще на предварительном этапе анализа фактического материала, подняло вопрос о лингвистическом статусе нарративного интервью. Значительные отклонения от существующих моделей поведения коммуникантов в ситуации интервью, зафиксированные в ходе сравнения изучаемой дискурсивной формы с другими видами интервью в широком смысле, в совокупности с экстралингвистическими особенностями коммуникативной ситуации и указанными различиями в мотивации сторон, стали основой гипотезы о межжанровом характере нарративного интервью. Если отталкиваться от того, что нарративное интервью располагается между жанром собственно интервью и жанром беседы, это объясняет наличие характерных черт обоих жанров в исследуемой дискурсивной форме, объединяющей в себе признаки как статусно-ориентированного, так и личностно-ориентированного типов дискурса.

Данный подход объясняет доминирование жанровых признаков интервью, очевидно, являющихся первичными, на которые накладываются особенности жанра (непринужденной) беседы, приводящие к образованию переходной дискурсивной формы. Поскольку речевое поведение интервьюера носит характер реакции на речевое поведение респондента, степень смещения НИ как изначально статусно-ориентированного типа дискурса в сторону беседы, т.е. личностно-ориентированного типа дискурса, не будет являться постоянной величиной. В зависимости от коммуникативных качеств респондентов, данное смещение может усиливаться или уменьшаться в каждом конкретном случае.

Позиционирование нарративного интервью как межжанрового образования, занимающего особое место в системе форм дискурса, позволило пересмотреть существующие взгляды на классификацию коммуникативных стратегий. Так, было выявлено, что далеко не все виды вспомогательных (диалоговых, прагматических и риторических) стратегий, призванных обеспечить реализацию основных когнитивных установок, могут быть использованы в ситуации нарративного интервью. Например, методическая установка на минимальное вмешательство в процесс повествования респондента не предполагает стратегию самопрезентации; стремление минимизировать эффект интервьюера противоречит использованию риторических стратегий и т.д.

Специфика круга потенциальных респондентов такова, что они могут рассматриваться как непрофессионально говорящие в ситуации интервью при общем статусе эксперта относительно содержания диалога, что, несомненно, создает для интервьюера дополнительные трудности в обеспечении «естественности» и эффективности коммуникации. В совокупности с большой — согласно методике НИ — долей свободы респондентов относительно объема и содержания своих реплик, это усиливает вероятность отклонения диалога от интересующего интервьюера курса, что поднимает вопрос о возможностях повлиять на ход беседы. i

Анализ используемых интервьюером речевых приемов позволил сделать вывод, что в сложившихся условиях естественным выходом из ситуации является использование интервьюером стратегии неявного управления, при которой внешне независимое речевое поведение респондента фактически направляется интервьюером, влияющим на порядок смены субтем в речи респондента.

Выделенные две сферы интересов — стремление получить необходимую информацию и создать располагающую для доверительного разговора атмосферу — обусловливают использование интервьюером вспомогательных речевых стратегий обеспечения понимания и контроля над темой, с одной стороны, и эмоционально-настраивающей стратегии, с другой стороны. При этом конкретные речевые тактики, обеспечивающие сохранение выбранного курса, реализуются в тематических приемах развития диалога, среди которых наиболее продуктивным и часто используемым приемом являются парафразы. Использование техники перефразирования зафиксировано нами во всех выделенных стратегиях." Конкретные задачи, решаемые с помощью парафраз, определяются видом стратегии: перепроверка правильности своего понимания слов респондента (стратегия обеспечения понимания), влияние на тематическое развитие коммуникации (стратегия контроля над темой), создание необходимой атмосферы общения (эмоционально-настраивающая стратегия). Основой парафраз выступают варьированные лексические, словообразовательные и семантические повторы в контактной и дистантной позициях. Дословные лексические повторы, или цитация, в большинстве случаев сопровождаются метакоммуникативными комментариями для выражения категории эвиденциальности.

Помимо парафраз, общая когнитивная стратегия неявного управления проявляется в модальных вопросах, требующих только подтверждения или отрицания, и утвердительных конструкциях с эксплицитной модальностью, содержащих модальные глаголы и модальные слова. Феномен неявного управления мы видим в том, что при использовании данных приемов интерпретация действительности через описание причинно-следственных связей исходит от интервьюера, тогда как респонденту отводится реактивная г роль. Интервьюер направляет рассказ респондента, используя эллиптические вопросы, косвенные речевые акты в функции непрямого побуждения, конструкции с предваряющим ориентиром и антиципацией и т.д. При этом с точки зрения связности и цельности текста интервьюер в большинстве случаев отталкивается от предыдущей реплики респондента, а значит, не вступает в противоречие с методическим требованием минимизировать количество используемых инициирующих ходов.

Среди динамических приемов, используемых на участках нерелевантной информации в случае отхода от основной линии беседы, наиболее эффективным средством являются сигналы обратной связи. СОС выражают не только внимание интервьюера к словам респондента (группа сигналов внимания), но и определенное отношение — удивление, сочувствие, солидарность и т.д. - к предмету речи и самой личности респондента, а значит, поддерживающие «естественность» и непринужденность коммуникации (группа сигналов-комментариев). Выражение одобрения и сочувствия реализуется, далее, в различных видах оценочных суждений — общеоценочных и частнооценочных (эстетических, нормативных и эмоциональных). Важными приемами становятся сглаживание и принятие перспективы респондента, обеспечивающие нужный интервьюеру эмоциональный настрой интеракции.

Используемые интервьюером вспомогательные коммуникативные стратегии обеспечения понимания, контроля над темой и эмоционально-настраивающая стратегия подтверждают гипотезу исследования о межжанровом характере нарративного интервью. Так, характерное для стратегии контроля над темой широкое использование парафраз и закрытых вопросов, рассматриваемых нами как манипулятивный прием, отражают традиции жанра интервью с его установкой на получение релевантной информации. Эмоционально-настраивающая стратегия, напротив, более характерна для жанра беседы, где важным является не только предмет речи, но и обстоятельства коммуникации, располагающая к откровенному разговору атмосфера. Стратегия обеспечения понимания используется во всех типах дискурса, однако реализующие ее конкретные тактики, в частности, тактика метакоммуникативного комментария, тактика переформулировки, больше соответствуют жанру интервью, что соответствует его позиции первичного жанра в рамках НИ.

Перспективы дальнейших исследований затронутой проблематики широки. Например, важным представляется тот факт, что нарративное интервью рассматривается нами как интеракция между экспертом и непрофессионалом. Выявленные в результате исследования закономерности управления диалогом со стороны интервьюера могут быть перенесены на другие виды интервью «эксперт-непрофессионал» в медицине, юриспруденции, образовании, в частности, на дискурсивную практику «учитель-ученик», изучению которой до сих пор уделяется недостаточное внимание. Дальнейшее изучение лингвистического аспекта феномена неявного управления имеет большое практическое значение для людей, использующих непрямое речевое воздействие в профессиональных целях, например, в психотерапии и судебном производстве. Кроме того, весьма перспективным представляется изучение других межжанровых образований, объединяющих в себе характерные черты различных типов дискурса, и создание новых типологий существующих коммуникативных стратегий.

Список научной литературыЛапшина, Анастасия Юрьевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Аверьянов, Л.Я. Искусство задавать вопросы: Заметки социолога Текст. / Л.Я. Аверьянов. — М.: Моск. рабочий, 1987. — 223 с.

2. Аграновский, В.А. Вторая древнейшая. Беседы о журналистике Текст. / В.А. Аграновский. М.: Вагриус, 1999. - 416 с.

3. Акимова, Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка Текст. / Т.Н. Акимова. М.: Высшая школа, 1990. - 168 с.

4. Амзаракова, И.П. «Монолог» в немецкой разговорной речи Текст. : автореферат дисс. . канд. филол. наук: 10.02.04 / И.П. Амзаракова. — М., 1985.-16 с.

5. Ананьева, Н.А. Оценочность диалогического единства в тексте газетного и журнального интервью Текст. / Н.А. Ананьева. — М., 1986. 29 стр.

6. Андреева, С.В. Переспросы и вопросы-повторы в русской разговорной речи Текст. / С.В. Андреева. Саратов: Саратовский гос. универ. им. Н.Г.Чернышевского, 1982. - 27 с.

7. Антипова, A.M. Система английской речевой интонации Текст. / A.M. Антипова. М.: Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. Мориса Тореза, 1979.- 112 с.

8. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека Текст. / Н.Д. Арутюнова. 2-е изд., испр. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.

9. Атватер, И. Я Вас слушаю. (Советы руководителю, как правильно слушать собеседника) Текст. / И. Атватер. — 2-е изд. М.: Экономика, 1988. - 110 с.

10. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка Текст. / Ш. Балли. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 416 с.

11. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества Текст. / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - 424 с.

12. Барманкулов, М.К. Журналистика для всех (Общность и специфика жанров печати, телевидения и радиовещания) Текст. / М.К. Барманкулов. Алма-Ата: Казахстан, 1979. - 320 с.

13. Белановский, С.А. Методика и техника фокусированного интервью Текст. : учебно-методическое пособие / С.А. Белановский. — М.: Наука, 1993.-352 с.

14. Белановский, С.А. Глубокое интервью Текст. / С.А. Белановский. — М.: Никколо-Медиа, 2001. 318 с.

15. Богданов, В.В. Коммуникативная компетенция и коммуникативное лидерство Текст. / В.В. Богданов // Язык, дискурс и личность. — Тверь, 1990.-С. 26-31.

16. Борисова, И.Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге Текст. / И.Н. Борисова // Русская разговорная речь как явление городской культуры; под ред. Т.В. Матвеевой. Екатеринбург: АРГО, 1996.-С. 21-48.

17. А.И. Андреев. М.: Издательство МГУ; СП МЫСЛЬ, 2008. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM); 12 см. - Систем, требования: ПК с процессором 486 +; Windows 95; дисковод CD-ROM; Adobe Acrobat Reader.

18. Брандес, М.П. Стилистика текста Текст. : учебник / М.П. Брандес. — 3-е изд., перераб. и доп. М.: Прогресс-Традиция; ИНФРА-М, 2004. -416 с.

19. Брокмейер, Й. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы Текст. / Й. Брокмейер, Р. Харре // Вопросы философии. 2000. - № 3. - С. 29-42.

20. Бургос, М. История жизни. Рассказывание и поиск себя Текст. / ^j-jr ргос ц ВопросьГсоциологии. 1992. - Т.1. № 2. - С. 123-129.

21. Бухараева, JI.M. Методологические основания качественного анализа в исследовании образовательных ценностей студентов Текст. / Л.М. Бухараева // Социология: 4М. 2001. - №13. - С. 5-26.

22. Весел кова, Н.В. Полуформализованное интервью Текст. / Н.В. Веселкова // Социологический журнал. 1994. - № 3. - С. 103110.

23. Винокур, Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения Текст. / Т.Г. Винокур. 2-е изд., стереотип. — М.: КомКнига, 2005. - 176 с.

24. Водак, Р. Язык. Дискурс. Политика Текст. / Р. Водак. — Волгоград: Перемена, 1997.- 139 с.

25. Гайда, С. Проблемы жанра Текст. / С. Гайда // Функциональная стилистика: теория стилей и их языковая реализация. — Пермь, 1986. — С. 22-28.

26. Ганшина, К.А. Современный французский язык Текст. / К.А. Ганшина, М.Н. Петерсон. М.: Советская наука, 1947. - 208 с.

27. Голубева-Монаткина, Н.И. Вопросы и ответы диалогической речи: Классификационное исследование Текст. / Н.И. Голубева-Монаткина. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 200 с.

28. Горелов, И.Н. Основы психолингвистики Текст. : учебное пособие / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. М.: Лабиринт, 2004. - 320 с.

29. Девкин, В.Д. Немецкая разговорная речь: Синтаксис и лексика Текст. / В.Д. Девкин. М.: Международные отношения, 1979. - 256 с.

30. Девкин, В.Д. Немецкая разговорная речь в сопоставлении с русской Текст. : учеб. пособие (для ин-тов и фак-тов иностр. языков) / В.Д. Девкин. -М.: Высшая школа, 1981. 160 с.

31. Дейк ван, Т.А. Стратегии понимания связного текста Текст. / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. -М., 1988. — С. 153-212.

32. Дейк ван, Т.А. Язык, познание, коммуникация Текст. / Т.А. ван Дейк.-М.: Прогресс, 1989. -312 с.

33. Дементьев, В.В. Изучение речевых жанров: обзор работ в современной русистике Текст. / В.В. Дементьев // Вопросы языкознания.-1997.-№ 1.-С. 109-121.

34. Дементьев, В.В. Непрямая коммуникация Текст. /В.В. Дементьев. — М.: Гнозис, 2006. 376 с.V

35. Жорняк, Е.С. Нарративная психотерапия Электронный ресурс. / Е.С. Жорняк, Н.В. Савельева. Режим доступа: http://narrapractice.narod.ru/kjns.htm, дата доступа: ноябрь 2007.

36. Журавлев, В.Ф. Нарративное интервью в биографических исследованиях Текст. / В.Ф. Журавлев // Социология: 4М. 1993-4. -№3-4.-С. 34-43.

37. Журавлев, В.Ф. Анализ коммуникаций в качественном интервью Текст. / В.Ф. Журавлев // Социология: 4М. 1996. - № 7. - С. 81-102.

38. Журавлева, И.В. Эффект интервьюера в персональном интервью Текст. : дис. . канд. социол. наук: 22.00.01 / И.В. Журавлева. -Иваново, 2005.-197 с.

39. Зеленецкий, А.Л. Теория немецкого языкознания Текст. : учеб. пособие для студ. лингв, ун-тов и фак. ин. яз. высш. пед. учебн. заведений / A.JI. Зеленецкий, О.В. Новожилова. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. 400 с.

40. Земская, Е.А. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь Текст. / Е.А. Земская. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 688 с.

41. Зосимова, Л.П. Основные коммуникативные характеристики диалога между врачом и пациентом Текст. / Л.П. Зосимова. — М.: МГУ им. М.В.Ломоносова, 1997. 24 с.

42. Иванова, Т.П. Стилистическая интерпретация текста Текст. / Т.П. Иванова, О.П. Брандес. М.: Высшая школа, 1991. - 144 с.

43. Иванчикова, Е.А. Жанровые формы речи газетной публицистики Текст. / Е.А. Иванчикова // Стилистика русского языка. Жанрово-коммуникативный аспект стилистики текста. — М.: Наука, 1987. — С. 72-135.

44. Изотов, А.И. О семантическом картировании поля побудительности чешским и русским языками Текст. / А.И. Изотов // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 4. -М.: Филология, 1998. С. 124-128.

45. Ильин, В.И. Драматургия качественного полевого исследования Текст. / В.И. Ильин. СПб.: Интерсоцис, 2006. - 256 с.

46. Иссерс, О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О.С. Иссерс. 4-е изд., стереотип. - М.: КомКнига, 2006. - 288 с.

47. Карасик, В.И. Язык социального статуса Текст. / В.И. Карасик. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. - 333 с.

48. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. / В.И. Карасик. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

49. Квале, С. Исследовательское интервью Текст. / С. Квале. — М.: Смысл, 2003.-301-е.

50. Клюев, Е.В. Речевая коммуникация Текст. : уч. пособие для ун-тов и вузов / Е.В. Клюев. М.: Издательство ПРИОР, 1998. - 224 с.

51. Кожевникова, К. О смысловом строении спонтанной устной речи. Линейное построение речи и нелинейное формирование содержания Текст. / К. Кожевникова // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. Зарубежная русистика. М.: Прогресс, 1985. - С. 512-523.

52. Криминалистика Текст. : учебник / Отв. ред. Н.П. Яблоков. — 2-еизд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2001. - 718 с.t

53. Красных, В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? Текст. / В.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. - 375 с.

54. Куликова, И. Введение в металингвистику. Лингвистическая терминология в коммуникативно-прагматическом аспекте Текст. / И. Куликова, Д. Салмина. СПб.: Сага, 2002. - 352 с.

55. Куликова, З.П. Повтор как средство экспрессивности и гармонизации поэтических текстов М. Цветаевой и P.M. Рильке Текст. : дисс. . канд. филол. наук: 10.02.19, 10.02.20 / З.П. Куликова. Ростов-на-Дону, 2007.- 191 с.

56. Леонтьев, А.А. Основы психолингвистики Текст. : учебник для студ.высш. учеб. заведений / А.А. Леонтьев. — 4-е изд., испр. М.: Смысл;s *

57. Издательский центр «Академия», 2005. 288 с.

58. Лукина, М. Технология интервью Текст. : учеб. пособие для вузов / М. Лукина. 2-е изд., доп. - М.: Аспект Пресс, 2005. - 192 с.

59. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса Текст. / М.Л. Макаров. — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 280 с.

60. Макарова, Н.П. Прагматические характеристики унисонных диалогических единств Текст. / Н.П. Макарова // Диалог о диалоге: Межвузовский сборник научных трудов; под ред. Ю.Г. Зотова и др. —

61. Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 1991. С. 23-28.!

62. Макарченко, Е.А. Роль контекстуальных синонимов в обеспечении связности текста Текст. / Е.А. Макарченко // Вестник СамГУ. — 2006. -№10/2 (50).-С. 162-169.

63. Маслова, О.В. Ежегодный семинар по методологии и методике социологических исследований Текст. / О.В. Маслова // Социология: 4М.- 1996.- №7. -С. 188-193.

64. Маслова, О.М. Мир интервьюера: по данным формализованного и свободного интервью Текст. /О.В. Маслова // Социология: 4М. -2000.-№12.-С. 40-64.

65. Матовская, А.В. Особенности невербального взаимодействия интервьюера и респондента в социологическом интервью Текст. : дисс. . канд. социол. наук: 22.00.01 / А.В. Матовская. М.: 2006. -201 с.

66. Михайлов, JI.M. Немецкий язык: Грамматика устной речи Текст. : учеб. пособие для вузов / JI.M. Михайлов. М.: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Издательство ACT», 2003. - 348 с.

67. Михайлова, А.В. Психологические и лингвистические предпосылки образования асимметричного диалога Текст. / А.В. Михайлова. — М.: МПГУ им. В.И.Ленина, 1991. -20 с.

68. Мищенко, Е.А. Рассказ как метод патопсихологического исследования Текст. / Е.А. Мищенко // Материалы Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». Выпуск 5. М.: Изд-во МГУ, 2000. - С. 295-296.

69. Мыскова, О.Г. Взаимосвязь диалога и монолога в процессе коммуникации Текст. / О.Г. Мыскова. — М.: НИИ содержания и методов обучения, 1979. 68 с.

70. Ноэль, Э. Массовые опросы: введение в методику демоскопии Текст. / Э.Ноэль; [пер. с нем. М.И. Зайцева, JI.H. Крючкова; общ. ред., вступ. стат. Н.С. Мансуров; спец. ред. А.Я. Шаров]. — М. : Прогресс, 1978. -381 с.

71. Паршин, П.Б. Речевое воздействие Электронный ресурс. / П.Б. Паршин. — Режим доступа: http://www.lcrugosvet.ru/articles/96/! 009689/1009689al .htm, дата доступа: март 2008.

72. Петерсон, М.Н. О вопросах Текст. / Русский язык в школе. — 1940. — №2.

73. Пирогова, Ю.К. Стратегии коммуникативного воздействия в рекламе: опыт типологизации Электронный ресурс. / Ю.К. Пирогова. — Режим доступа: http://www.dialog-21.ru/Archive/2001/volumel/l31.htm, дата доступа: август 2008.

74. Плохинова, А.С. Языковые манипуляции Текст. / А.С. Плохинова, И.П. Лапинская // Язык, коммуникация и социальная среда. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 2. — Воронеж, 2002. -С. 178-181.

75. Погосян, Г.А. Метод интервью и достоверность социолингвистической информации Текст. / Г.А. Погосян. — Ер. изд-во АН АрмССР, 1985. 142 с.

76. Полищук, Г.Г. Разговорная речь и художественный диалог Текст. / Г.Г. Полищук, О.Б. Сиротинина // Лингвистика и поэтика. М.: «Наука», 1979.-С. 188-199.

77. Поляков, С.М. Сложное динамическое единство с односторонней организацией (на материале совр. англ. яз.) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / С.М. Поляков. -М., 1985. 16 с.

78. Почепцов, О.Г. Коммуникативные аспекты семантики Текст. / О.Г. Почепцов. Киев, 1987. - 184 с.

79. Садмен, С. Как правильно задавать вопросы: введение в проектирование массовых обследований Текст. / С. Садмен, Н. Брэдбери; [пер. с англ. А.А. Винницкой; науч. ред. перевода Д.М. Рогозин]. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2002. -382 с.

80. Сиротинина, О.Б. Первые итоги специального изучения разговорной речи Текст. / О.Б. Сиротинина // Язык и общество. Выпуск 2; под ред. Л.И. Баранниковой. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1970. — С. 54-75.

81. Скребнев, Ю.М. Введение в коллоквиалистику Текст. / Ю.М. Скребнев; под ред. О.Б. Сиротининой. Саратов.: Изд-во Саратовского ун-та, 1985. - 212 с.

82. Скурат, М.В. Нарративное интервью Электронный ресурс./ М.В. Скурат. — Режим доступа: http://culture.niv.ru/doc/philosophy/encyclopedia-post-modern/297.htm, дата доступа: ноябрь 2007.

83. Сусов, И.П. История языкознания Текст. / И.П. Сусов. М.: ACT: Восток-Запад, 2006.' - 295' с.'

84. Сухих, С.А. Типология языкового общения Текст. / С.А. Сухих // Язык, дискурс и личность. — Тверь, 1990. — С. 46-49.

85. Сухих, С.А. Личность в коммуникативном процессе Текст. / С.А. Сухих. Краснодар: ЮИМ, 2004. - 154 с.

86. Сыченков, В.В. Интервью-портрет в системе современных публицистических жанров Текст. / В.В. Сыченков // Вестн. Моск. унта. Сер. 10. Журналистика. -2000. №2. - С. 108-114.

87. Татарова, Г.Г. Методология анализа данных в социологии (введение) Текст. : учебник для вузов / Г.Г. Татарова. М.: NOTA BENE, 1999. -224 с.

88. Троцук, И.В. Нарратив как междисциплинарный методологический конструкт в современных социальных науках Текст. / И.В. Троцук // Вестник РУДН. Серия Социология. 2004. - № 6-7. - С. 56-74.

89. Троцук, И.В. Нарративный анализ в социологии: возможности практического применения Текст. : дис. . канд. соц. наук: 22.00.01 / И.В. Троцук.-М., 2005.-215 с.

90. Трубина, Е.Г. Нарратология: основы, проблемы, перспективы. Материалы к специальному курсу Электронный ресурс. / Е.Г. Трубина. — Режим доступа: http://www2.usu.ru/socphil/rus/courses/narratology.html, дата доступа: ноябрь 2007.

91. Трунов, Д. Техника перефразирования под увеличительным стеклом Текст. / Д. Трунов // Журнал практического психолога. 1998. - № 4. -С. 92-102.

92. Трунов, Д. Вербальная и невербальная метакоммуникация Текст. / Д. Трунов // Материалы II Международной конференции "Коммуникация: концептуальные и прикладные аспекты

93. Коммуникация—2004)". 24-28 мая 2004 г. Ростов-на-Дону: Изд-во ИУБиП, 2004. - С. 80-81.

94. Тырыгина, В.А. К интегративной концепции жанра Текст. / В.А. Тырыгина // Вестник СГУ. 2005. - №4. - С. 116-126.

95. Тюпа, В.И. Очерк современной нарратологии Текст. / В. Тюпа // Критики и семиотика. Вып. 5. — М., 2002. — С. 5-31.

96. Тюпа, В.И. Три стратегии нарративного дискурса Текст. / В. Тюпа // Дискурс. 1997. - № 3-4. - С. 106-108.

97. Управление персоналом Текст.: учебник для вузов / Под ред. Т.Ю. Базарова, Б.Л. Еремина. М.: Банки и биржи, ЮНИТИ, 1998. — 423 с.

98. Филиппов, К.А. Лингвистика текста Текст. : курс лекций / К.А. Филиппов. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - 336 с.

99. Ханзен, Б. Эвиденциальность в немецком языке Текст. / Б. Ханзен // Эвиденциальность в языках Европы и Азии: сборник статей памяти Н.А. Козинцевой; под ред. B.C. Храковского. Санкт-Петербург: Наука, 2007. - С. 241-252.

100. Чеботарева, Е. Искусство слушать собеседника Электронный ресурс. / Е. Чеботарева. Режим доступа: http://www.conference.ru/articles/39/, дата доступа: декабрь 2007.

101. Щерба, Л.В. Некоторые выводы из моих диалектологических лужицких наблюдений Текст. / Л.В. Щерба // Восточнолужицкое наречие / Л.В. Щерба. Пгр., 1915. - 4 с.

102. Шейгал, Е.И. Рефлексивы в политической коммуникации Текст. / Е.И. Шейгал // Теоретическая и прикладная лингвистика. Межвуз. сб. науч. трудов. Вып. ЗГ Аспекты метакоммуникативной деятельности. — Воронеж, 2002. С. 133-141.

103. Шмелева, Т.В. Модель речевого жанра Текст. / Т.В. Шмелева // Жанры речи. Саратов: Колледж, 1997. - С. 88-98.

104. Шмид, В. Нарратология Текст| / В. Шмид. М.: Языки славянской культуры, 2003. — 312 с. Г

105. Шостак, М.И. Репортер: профессионализм и этика Текст. / М.И. Шостак. М.: Изд. РИП-холдинг, 2002. - 165 с.

106. Юрина, М.В.,Коммуникативные стратегии партнеров в политическом интервью (на материале современной прессы ФРГ) Текст. : дис. . канд. филолог, наук: 10.02.04 /М.В. Юрина. Самара, 2006. - 187 с.

107. Якубинский, Л.П. О диалогической речи Текст. / Л.П. Якубинский // Избранные работы: Язык и его функционирование. — М., 1986. — С. 1758. ; ^ '

108. Ярская-С.мирнова, Е.Р. Нарративный анализ в социологии Текст. /

109. E.Р. Ярская-Смирнова7/ Социологический журнал. 1997. - №3. - С. 38-61.

110. Atteslander, P. Verzerrungen im Interview. Zu einer Fehlertheorie der Befragung Текст. / P. Atteslander, H.-U. Kneubuhler. Opladen:

111. Westdeutscher Verlag GmbH, 1975. 105 S.

112. Beaugrande, R.-A. Einfuhrung in die Textlinguistik Текст. / R.-A. Beaugrande, W. Dressier. Tubingen: Niemeyer, 1981. -328 S.

113. Berens, f F.-J.' Bemerkungen zur Dialogkonstituierung Текст. /

114. F.-J. Berens, К.-Л. Jager, G. Schank, J. Schwitalla // Projekt Dialogstrukturen. Ein Arbeitsbericht. 1. Aufl. - Munchen: Max Hueber Verlag, 1976. - S 15-34.

115. Bierbach, Ch. „Nun erzahl mir was!" Textstruktur und referentielle Organisation in elizierten Erzahlungen italienischer Kinder Текст. /

116. Ch. Bierbach // Grammatik, Konversation, Interaktion: Beitr. zum Romanistentag 1983 / Hrsg. von E. Giilich u. T. Kotschi. Tiibingen: Niemeyer, 1985. - S. 141-177.

117. Briggs, Ch.L. Learning how to ask Текст. / Ch.L. Briggs. Cambridge: Cambridge university press, 1989. - 155 p.

118. Bude, H. Der Sozialforscher als Narrationsanimateuer Текст. / H. Bude // Kollner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. 1985. Jg. 37. -№2. - S. 327-336.

119. Burger, H. Das Gesprach in den Massenmedien Текст. / H. Burger. -Berlin: De Gruyter, 1991. S. 438.

120. Coates, J. Women talk: Conversation between women friends Текст. / J. Coates. Oxford: Blackwell, 1996. - 324 p.

121. Dimter, M. Textklassenkonzepte heutiger Alltagssprache: Kommunikationssituation, Textfunktion und Textinhalt als Kategorien alltagssprachlicher Textklassifikation Текст. / M. Dimter. Tubingen: Niemeyer, 1981.- S. 144.

122. Dittmar, N. Zur Soziolingiustik von Erzahlungen Текст. / N. Dittmar // Grammatik, Konversation, Interaktion: Beitr. zum Romanistentag 1983 / Hrsg. von E. Giilich u. Th. Kotschi. Tubingen: Niemeyer, 1985. - S. 179189.

123. Duncan, S. jr. On the Structure of Speaker-Auditor Interaction during Speaking Turns Текст. / S. Duncan jr. // Language in Society. 1974. -№3. - P. 161-180.

124. Fiehler, R. Eigenschaften gesprochener Sprache Текст. / R. Fiehler, B. Barden, M. Elstermann, B. Kraft. Tubingen: Gunter Narr Verlag, 2004. -S. 548.

125. Engel, U. Deutsche Grammatik Текст. / U. Engel. 3., korrigierte Aufl. — Heidelberg: Groos, 1996. - S. 485.

126. Fraser, H. Doing narrative research: Analyzing personal stories line by line Текст. / H. Fraser // Qualitative Social Work. 2004. - Vol. 3(2). - P. 184-185.

127. Glinka, H.-J. Das narrative Interview. Eine Einfiihrung fur Sozialpadagogen Текст. / H.-J. Glinka. Weinheim: Juventa, 1998. - 221 S.

128. Gulich, E. Ansatze zu einer kommunikationsorientierten Erzahltextanalyse Текст. / E. Gulich // Erzahlforschung 1 [=Zeitschrift fur Literaturwissenschaft und Linguistik]; Beiheft 4 / W. Haubrichs (Hrsg.). -Gottingen, 1976. S. 224-256.

129. Habscheid, S. Sprache in der Organisation. Sprachreflexive Verfahren im systemischen Beratungsgesprach Текст. / S. Habscheid. Berlin: Walter de Gruyter, 2003. - S. 334.

130. Halliday, M.A.K. Cohesion in English Текст. / M.A.K. Halliday, R. Hasan. London: Longman Publishing Group, 1976. - 392 p.

131. Handbuch der Dialoganalyse Текст. / Hrsg. von G. Fritz und F. Hundsnurscher. Tubingen: Niemeyer, 1994. - 562 S.

132. Hermanns, H. Narratives Interview Текст. / H. Hermanns // Handbuch Qualitative Sozialforschung. Grundlagen, Konzepte, Methoden und Anwendungen / U. Flick u.a. (Hrsg.). Munchen, 1991. - S. 182-185.

133. Henne, H. Einfiihrung in die Gesprachsanalyse Текст. / H. Henne, H. Rehbock. 2., verb. u. erw. Aufl. - Berlin: De Gruyter, 1982. - S. 336.

134. Hinrichs, U. Linguistik des Horens Текст. / U. Hinrichs // Sprechen und Horen: Akten des 23. Linguistischen Kolloquiums, Berlin 1988 / Hrsg. von N. Reiter. Tubingen: Niemeyer, 1989. - S. 431-439.

135. Die Befragung 1. Der Fragebogen Die Stichprobe Текст. / К. Holm (Hrsg.). - Munchen: Francke Verlag, 1975. - S. 209.

136. Jager, K.-H. Analyse des Sprachverhaltens im Redekonstellationstyp „Interview". Eine empirische Untersuchung Текст. / K.-H. Jager. 1. Aufl. - Munchen: Max Hueber Verlag, 1975. - S. 204.

137. Johnson, M. The art of nonconversation: A reexamination of the validaty of the oral proficiency interview Текст. / M. Johnson. Yale: Yale University Press, 2001. - 230 p.

138. Kramarae, C. Introduction: Toward an Understanding of Language and Power Текст. / С. Kramarae, M. Schulz, W.M. O'Barr // Language and Power. C. / Kramarae et al. (Eds.). Beverly Hills: Sage, 1984. - P. 9-22.

139. Labov, W. Therapeutic Discourse: Psychotherapy as Conversation Текст. / W. Labov, D. Fanshel. New York: Academic Press, 1977. - 392 p.

140. Le Guin, U.K. Dancing at the Edge of the World: Thoughts on Words, Women, Places Текст. / U.K. Le Guin. New York: Grove Press, 1997. -320 p.

141. Liedtke, J. Narrationsdynamik: Analyse und Schematisierung der dynamischen Momente im Erzahlprodukt Текст. / J. Liedtke. — Tubingen: Niemeyer, 1990. S. 400.

142. Linke, A. Studienbuch Linguistik Текст. / A. Linke, M. Nussbaumer, P.R. Portmann. 2. Auflage. - Tubingen: Niemeyer, 1994. - S. 422.

143. Ludwig-Mayerhofer, W. Narratives Interview Электронный ресурс. / W. Ludwig-Mayerhofer. Режим доступа: http://www.lrz-muenchen.de/~wlm/ilmnl.htm, дата доступа: январь 2007.

144. Malinowski, В. Das Problem der Bedeutung in primitiven Sprachen Текст. / В. Malinowski // Die Bedeutung der Bedeutung / C.K. Ogden, I.A. Richards (Hrsg.). Frankfurt, 1974. - S. 323-384.

145. Michel, G. Biographisches Erzahlen zwischen individuellem Erlebnis und kollektiver Geschichtentradition Текст. / G. Michel. - Tubingen: Niemeyer, 1985. - S. 198.

146. Narratives Interview Электронный ресурс.- Режим доступа: http://de.wikipedia.org/wiki/NarrativesInterview, дата доступа: ноябрь 2007.

147. Ochs, Е. Living Narrative. Creating Lives in Everyday Storytelling Текст. / E. Ochs, L. Capps. Cambridge: Harvard University Press, 2001. - 368 P

148. Quasthoff, U. Eine interaktive Funktion von Erzahlungen Текст. / U. Quasthoff // Interpretative Verfahren in den Sozial- und Textwissenschaften / H.-G. Soeffiier (Hrsg.). Stuttgart, 1979. - S. 104126.

149. Quasthoff, U. Zuhoreraktivitaten beim konversationellen Erzahlen Текст. / U. Quasthoff // Dialogforschung / Hrsg. von P. Schroder, H. Steger. 1. Aufl. - Dusseldorf: Padagogischer Verlag Schwann, 1981. - S. 287-313.

150. Rath, R. Zur Legitimation und Einbettung von Erzahlungen inltagsdiafogen"" Те1сст. 7 "R. Rath // Dialogforschung / Hrsg. von P. Schroder, H. Steger. 1. Aufl. - Dtisseldorf: Padagogischer Verlag Schwann, 1981. - S. 265-286.

151. Rehbein, J. Biographisches Erzahlen Текст. // Erzahlforschung: Ein Symposium / Hrsg. von E. Lammert. Stuttgart: Metzler, 1982. - S. 51-73.

152. Rehbein, J. Beschreiben, Berichten und Erzahlen Текст. // Erzahlen injder Schule / Hrsg. von K. Ehlich. Tubingen: Narr, 1984. - S. 67-124.

153. Riemann, G. Das Fremdwerden der eigenen Biographie. Narrative1.terviews mit psychiatrischen Patienten Текст. / G. Riemann. t

154. Munchen: Fink, 1987. 514 S.

155. Sacks, H. Das Erzahlen von Geschichten innerhalb von Unterhaltungen Текст. / H. Sacks // Zur Soziologie der Sprache. [=K61ner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie, Sonderheft 15] / R. Kjolseth, F. Sack (Hrsg.). Opladen, 1971. - S. 307-314.

156. Schank, G. Untersuchungen zum Ablauf nattirlicher Dialoge Текст. / G. Schank. 1. Aufl. - Munchen: Max Hueber Verlag, 1981.-325 S.

157. Schank, G. Zur Binnensegmentierung naturlicher Dialoge Текст. / G. Schank // Projekt Dialogstrukturen. Ein Arbeitsbericht / F.-J. Berens, K.-H. Jager, G. Schank, J. Schwitalla (Hrsg.). 1. Aufl. - Munchen: Max Hueber Verlag, 1976. - S. 35-72.

158. Schank, G. Linguistische Konfliktanalyse. Ein Beitrag der Gesprachsanalyse Текст. / G. Schank // Konflikte in Gesprachen / G. Schank, J. Schwitalla (Hrsg.). Tubingen: Narr, 1987. - S. 18-98.

159. Schank, G. Gesprochene Sprache: Eine Einfuhrung in Forschungsansatze und Analysemethoden Текст. / G. Schank, G. Schoehthal. 2., durchges. Aufl. - Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 1983. - 119 S.

160. Schiitze, F. Narrative Representation kollektiver Schicksalsbetroffenheit Текст. / F. Schiitze // Erzahlforschung: Ein Simposium / Hrsg. von E. Lammert. Stuttgart: Metzler, 1982. - S. 568-590.

161. Schiitze, F. Kognitive Figuren des autobiographischen Stegreiferzahlens Текст. / F. Schiitze // Biographie und soziale Wirklichkeit: neue Beitrage und Forschungsperspektiven / M. Kohli, G. Robert (Hrsg.) Stuttgart: Metzler, 1984.-S. 78-117.

162. Schwitalla, J. Dialogsteuerung in Interviews Текст. / J. Schwitalla. — 1. Aufl. Munchen: Max Hueber Verlag, 1979. - 350 S.

163. Schwitalla, J. Gesprochenes Deutsch: eine Einfuhrung Текст. / J. Schwitalla. Berlin: Erich Schmidt, 1997.-224 S.

164. Steuble, A. Integrative Konversationsanalyse: Zum Zusammenhang von Sprache, nonverbaler Kommunikation Текст. / A. Steuble. — Pfaffenweiler: Centaurus, 1986.-438 S.

165. Streeck J. Konversationsanalyse Текст. / J. Streeck // Zeitschrift fur Sprachwissenschaft. Band 2. Berlin: De Gruyter, 1983. - S. 72-104.

166. Siidmersen, I.M. Hilfe, ich ersticke in Texten! Eine Anleitung zur Aufarbeitung narrativer Interviews Текст. / I.M. Siidmersen // Neue Praxis, 13. Jg. - Lahnstein: Verlag neue praxis, 1983. - S. 294-306.

167. Tannen, D. Conversational style: Analysing talk among friends Текст. / D. Tannen. Norwood: Ablex Publishing Corp., 1984. - 188 p.

168. Wenzel, A. Funktionen kommunikativer Paraphrasen Текст. / A. Wenzel // Dialogforschung / Hrsg. von P. Schroder, H. Steger. 1. Aufl. -Diisseldorf: Padagogischer Verlag Schwann, 1981. - S. 385-401.

169. Wildgen, W. Selbstorganisationsprozesse beim mundlichen Erzahlen (Mit Bemerkungen zur literarischen Erzahlform) Текст. / W. Wildgen //

170. Miindliches Erzahlen im Alltag, fungiertes Erzahlen in der Literatur / Hrsg. von W. Erzgraber, P. Goetsch. Tubingen: Narr, 1987. - 206 S.1. Словари

171. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка Текст. В 4 т. Т. 2. И-О / В. Даль. М.: «Прогресс», «Универс», 1994. - 912 с.

172. Захаренко, Е.Н. Новый словарь иностранных слов: 25 ООО слов и выражений Текст. / Е.Н. Захаренко, JI.H. Комарова, И.В. Нечаева. -М.: «Азбуковник», 2003. 784 с.

173. Языкознание. Большой энциклопедический словарь Текст. / Гл. ред. В.Н.Ярцева. — 2-е изд. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. 688 е.: ил.

174. Duden. Deutsches Universalworterbuch A-Z Текст. / Hrsg. von M. Wermke et al. 3., vollig neu bearb. und erw. Aufl. - Mannheim, 1996. -1816 S.