автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Константы и переменные русской "почтовой прозы" первой трети XIX столетия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Константы и переменные русской "почтовой прозы" первой трети XIX столетия"

На правах рукописи

ЛЕШУТИНА

Ирина Анатольевна

КОНСТАНТЫ И ПЕРЕМЕННЫЕ РУССКОЙ «ПОЧТОВОЙ ПРОЗЫ» ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX СТОЛЕТИЯ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2006

Работа выполнена на кафедре современного русского языка Московского государственного областного университета

Научный консультант: доктор филологических наук,

профессор В.В. Леденева

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор К.А. Войлова

доктор филологических наук, профессор М.В. Иванова

доктор филологических наук, профессор Т.В. Маркелова

Ведущая организация: Смоленский государственный

университет

Защита состоится «/У» 2006 г. в часов

на заседании диссертационного совета Д 212.1SS.02 по защите докторских диссертаций [специальности: 10.02.01 - русский язык, 13.00.02 — теория и методика обучения и воспитания (русский язык)] в Московском государственном областном университете по адресу: 107005, Москва, ул. Ф.Энгельса, д. 21-а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: Москва, ул. Радио, д. 10-а.

Автореферат разослан 2006 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета, ¿г

профессор м-ф- Тузова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению русских эпистолярных текстов первой трети XIX столетия как поля формирования тех особенностей русского литературного языка, в которых лингвистическая научная традиция видит проявление тенденции его демократизации.

Несмотря на то, что к изучению эпистолярных текстов различных эпох, рассмотрению их жанрово-стилистических особенностей, реконструкции разговорной речи на базе письменных памятников подходили в своих работах авторитетные ученые (E.H. Борисова, JI.A. Бу-лаховский, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, К.А. Войлова, А.И. Ефимов, И.С. Ильинская, А.Н. Кожин, Г.П. Князькова, В.Д. Левин, Д.С. Лихачев, В.А. Малаховский, Ю.Н. Тынянов и др.), многие вопросы и проблемы по-прежнему остаются нерешенными: роль конкретных участников переписки; язык личностей, взаимодействующих как адресант и адресат; роль когнитивной базы корреспондентов; значение корпоративного окружения для стилистики письма и коммуникативно-прагматической его ориентации и мн.др. Это не позволило обрисовать целостную картину развития и системно охарактеризовать особенности функционирования языковых средств в эпистолярном жанре как одном из своеобразных прозаических жанров.

Объектом исследования послужила «почтовая проза» (термин A.C. Пушкина), представленная как эпистолярный диалог внутри корпоративных групп: сановников и членов царской семьи, философов и мыслителей, прозаиков и поэтов пушкинской поры, а также риторики и письмовники конца XVIII — первой трети XIX вв., репрезентировавшие языковые нормы эпистолярного текста.

Предметом исследования явились константы и переменные русской «почтовой прозы» как типичные и изменяющиеся черты языка эпистолярных текстов первой трети XIX в. Константы и переменные, рассматриваемые одновременно в динамическом и статическом аспектах, изучаются как отражение процесса изменения традиционного риторического канона и правил, кодифицировавших языковой облик жанров частного и частно-официального письма. Лингвистические переменные как признаки эпистолярного текста, в свою очередь, моделировали новые константы письма - текста определенной жанрово-стилевой структуры и коммуникативно-прагматической направленности.

Актуальность исследования определяется несколькими факторами:

1. Эпистолярные тексты первой трети XIX в. — значимый для развития русского литературного языка, продуктивный для исследова-

ния материал: личная переписка являлась одним из важнейших способов письменного общения, практически равным по силе общественного воздействия, характеру коммуникативно-прагматических установок, способам выявления интенций языковой личности публицистике и даже в отдельных случаях художественной литературе. Письма широко функционировали, теряя связь с конкретным адресатом, тиражируя определенные тенденции и закрепляя константы использования языковых ресурсов в речи, следовательно, оказывали влияние и на развитие русского литературного языка в целом.

2. Первая треть XIX в. - важный период для развития русского литературного языка, период преобразования всей стилистической системы, формирования так называемого среднего стиля, унифицированного в его языковых чертах для произведений различных художественных форм. Исследование народно-разговорных средств выражения и их роли в совершенствовании эпистолярного стиля важно для решения не теряющей своей актуальности проблемы становления норм русского литературного языка в обеих его — письменной и устной — разновидностях.

3. В современном мире эпистолярный жанр — жанр уходящий. В настоящее время наблюдается сильное влияние личной электронной переписки на речь носителей русского литературного языка. SMS, электронная почта, общение в чате, онлайновое общение в форуме и т.п. Если в первой трети XIX в. личные письма совершенствовали литературный язык, то в начале XXI в. заметно негативное влияние интерактивного общения на устную разговорную (и даже письменную, в СМИ) речь. В этой связи важно научно описать и сохранить для современников и будущих поколений каноны и особенности классического эпистолярного стиля, показав образцовые письма соотечественников, в первую очередь тех, кто составил славу русской культуры, представить языковые портреты этих личностей по исследованным письмам.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем определяется характер влияния эпистолярных текстов первой трети XIX в. на развитие русского литературного языка. Впервые поднимается суммарный пласт дворянского письма, ранее в таком объеме не привлекавшийся при изучении этого периода развития русского литературного языка; тексты рассматриваются в антропоцентрическом аспекте. Специфика эпистолярных текстов выявляется в сопоставлении с официально-деловой, частно-официальной и частной (личной) перепиской известных государственных деятелей и мастеров художественного слова первой трети XIX в., объединение которых представлено в качестве отдельных корпоративных групп. Новизна работы связана также с освещением закономерностей употребления в пись-

мах корпоративных групп ресурсов как разговорной, так и книжной лексики, стилистическое использование которой оценивается в связи с личностью адресанта и взаимоотношениями корреспондентов, формирующих и отстаивающих свое корпоративное эпистолярное пространство.

Материал исследования извлечен из письмовников и риторик конца XVIII — первой трети XIX вв. и писем представителей пушкинской эпохи (Александра Iх, A.A. Аракчеева, П.И. Багратиона, А. И. Балашова, Е.А. Баратынского, М.Б. Барклая-де-Толли, К.Н. Батюшкова, Н.И. Бахтина, С.Н. Бегичева, A.A. Бестужева, Е.А. Болховитинова, Ф.В. Булгарина, A.B. Веневитинова, А.Н. Верстовского, П.М. Волконского, М.С. Воронцова, А.Х. Востокова, П.А. Вяземского, Л.//. Голицына, H.H. Головина, Ф.Н. Глинки, Н.И. Гнедича, A.C. Грибоедова, Д.А. Гурьева, Д.В. Давыдова, A.A. Дельвига, И.И. Дмитриева, А.П. Ермолова, В.А. Жуковского, A.A. Закревского, К.Ф. Калайдовича, Н.М. Карамзина, П.А. Катенина, П.Г. Каховского, М. Т. Каченовского, П.П. Ко-новницына, А.И. Кошелева, A.A. Краевского, М.И. Кутузова, В.К. Кюхельбекера, И.В. Лопухина, M.JI. Магницкого, М.А. Милорадовича, П.А. Муханова, Н.И. Надеждина, К.В. Нессельроде, H.H. Новосильцева, A.C. Норова, А.И. Одоевского, А.Н. Оленина, Н.Ф. Павлова, И.А. Петина, М.П. Погодина, H.A. Полевого, Ф.В. Ростопчина, Н.П. Румянцева, К.Ф. Рылеева, М.М. Сперанского, Д.Ю. Струйского, В.И. Туманского, А.И. Тургенева, Н.И. Тургенева, С. С. Уварова, П.Д. Ци-цианова, А.И. Чернышева, С.П. Шевырева, A.C. Шишкова, Е.А. Эн-гелъгардта, И.Д. Якушкина).

Среди адресатов и адресантов яркие представители своей эпохи: писатели и поэты, журналисты, литературные и музыкальные критики, военачальники и государственные деятели. Всех их объединяет не только время, но и многочисленные союзы и общества первой трети XIX в.: «Негласный комитет» Александра I, масонские ложи, Румян-цевский кружок и мн.др. Когда из литературной борьбы «о старом и новом слоге» в противовес «Беседе любителей русского слова» родился «Арзамас», «это было, - по словам П.А. Вяземского, - новое скрепление литературных и дружеских связей, уже существовавших прежде между приятелями» (См.: Соколов, 1985, 71), а когда в 1818 году Арзамасское общество распалось, в новых литературных объединениях («Вольное общество любителей российской словесности», литературный кружок «Зеленая лампа» и др.) уже витали идеи декабризма, нашедшие свое воплощение на Сенатской площади в 1825 году. Все это

'Курсивом выделены имена авторов, чьи письма впервые подвергаются лингвистическому анализу.

позволило объединить участников переписки в корпоративные группы с учетом социального статуса корреспондентов, общей когнитивной базы, возможных прагматических интересов и исследовать лингвостилистиче-ские особенности писем в едином корпоративном пространстве.

Письма как один из источников изучения разговорной речи использовались в работах E.H. Борисовой, 1989; В.В. Виноградова, 1982; Г.О. Винокура, 1925; И.С. Ильинской, 1946, 1963; Г.П. Князьковой, 1974; В .Д. Левина, 1957, 1964; В.В. Леденевой, 2000; В.А. Малаховского, 1937, 1938. В ряде отечественных и зарубежных работ уже изучалось эпистолярное наследие начала XIX в. (Е.В. Дмитриева, 1994; Е.Е. Дмитриева, 1986; И.А. Иванчук, 1982; Л.В. Климина, 1991; H.A. Ковалева, 2001; В .А. Маркин, 1982; И.А. Паперно, 1977; Ю.Н. Папян, 1992; Н.Л. Степанов, 1926; С. Умрихина, 1976; W. Arndt, 1965; J. Ellison, 1995; A. Luther, 1927; R. McNally, 1992; W. Todd III, 1976; G. Wytrzens, 1961), однако вопросы, связанные с исследованием писем, нередко рассматривались «попутно» в общих монографиях о творчестве писателей, в то время как эпистолярий отдельных авторов вообще не был объектом лингвистического исследования.

В настоящей работе привлекается 80% новых имен. Письма выявлены в литературных журналах и альманахах («Русская Старина», «Русский Архив», «Русская литература»); кроме того, в отдельных случаях источниками эпистолярных материалов послужили архивы (Ос-тафьевский архив князей Вяземских, 1899-1909; Архив братьев Тургеневых, 1921; Архив князя Воронцова, 1890), собрания сочинений (Сочинения К.Н. Батюшкова, 1886; П.А. Вяземский. Полн. собр. соч., 1855-1877), исторические хроники (История царствования императора Александра I и России в его время. Приложения, 1871; Из писем и показаний декабристов. Критика современного состояния России и планы будущего устройства, 1906 и т.п.), включающие письма отдельных авторов и мн.др. Мы изучали переписку не только известных людей, прозаиков и поэтов, часть эпистолярных документов которых уже подвергалась лингвистическому анализу в работах других авторов, но значительно расширили круг адресантов для более полного освещения затронутой в диссертации проблемы. Именно в периодических изданиях XIX в., семейных архивах нами выявлены имена тех людей, чьи письма ранее еще не изучались.

При анализе употребления лексики писем учитывалась не только маркированность исследуемых слов в толковых словарях, но и принималось во внимание семантическое описание лексики, представленное в словарных статьях (СРЯ XVIII; CAP-I; САР-II; Сл.1834; Сл.1847; Сл. Даля; Сл. Грота-Шахматова; Сл. Ушакова; ССРЛЯ-17; ССРЛЯ-20;

Словарь языка A.C. Пушкина, 1956-19611). Нередко стилистический статус того или иного слова определялся на основании замечаний корреспондентов.

Картотека исследованной лексики включает более 3000 словоупотреблений. Общий объем материала исчисляется 5000 писем и, расширяясь, выступает в интертекстуальных связях.

Цель работы — исследовать переписку первой трети XIX столетия для выявления стилистических характеристик эпистолярных текстов. Установить тенденции развития эпистолярного стиля в поле корпоративной переписки первой трети XIX в., определив константы и переменные, отражающие эволюцию языка и формы письма.

Поставленная цель предполагает решение ряда основных задач:

• показать, как в письмах первой трети XIX столетия находили отражение константы риторического канона, предписанные риторика-ми и письмовниками конца XVIII — первой трети XIX вв.;

• исследовать роль адресанта как инициатора коммуникативного акта письма, нацеленного на решение поставленных прагматических задач и воплощение личностных интенций;

• определить понятие корпоративной группы в отношении к частной переписке первой трети XIX в.;

• описать конкретные лингвостилистические тенденции в текстах переписки царских сановников и военачальников как константные характеристики этой корпоративной группы;

• охарактеризовать эксплицитные и имплицитные способы выражения коммуникативно-прагматического намерения адресанта в рамках канона письма;

• установить степень влияния языковой личности адресанта на разрушение констант в ходе исследования тематически разноплановой переписки царских сановников: A.A. Аракчеева, М.М. Сперанского и

др.;

• исследовать дружескую переписку корпоративной группы прозаиков и поэтов как лабораторию, в которой совершенствовалась и обогащалась нормированная разговорная речь исследуемого периода;

• проследить динамику вхождения разговорно-просторечных единиц в речевую практику авторов переписки через сопоставление данных изученных эпистолярных памятников первой трети XIX в., привлекаемого сравнительного материала и показаний лексикографических источников;

'Сокращения, принятые для лексикографических источников, расшифровываются в приложении к диссертации.

• установить тенденции в использовании разговорных (в широком смысле) средств в дружеских письмах поэтов и прозаиков: К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, Н.М. Карамзина и др.;

• изучить диалогичность письма как константу в зависимости от характера корпоративной группы и языковой личности автора письма;

• определить функционально-стилистическую нагрузку разговорно-просторечных и окказиональных лексических единиц в решении не только прагматических задач автора, но и в становлении новых констант письма образованных людей первой трети XIX в.;

• выявить переменные как элементы текста, зависящие от языковой установки автора письма и характера всей корпоративной группы;

• доказать, что частные корпоративные находки в применении разговорно-просторечных средств влияют на формирование норм русского литературного языка и его эпистолярного стиля не только как разговорного, но и как художественного.

Основная гипотеза исследования. Установление общих лингвистических переменных в рамках переписки «корпоративных групп» с учетом интенциональности, коммуникативно-прагматической нацеленности пишущих и на основе внутренней, как бы пронизывающей всю переписку диалогичности, базирующейся на тематической близости, наличии пресуппозиции, сходства представлений о возможности использования языковых средств, способствовало эволюции эпистолярного стиля и превращению его в «почтовую прозу» в первой трети XIX столетия.

Положения, выносимые на защиту:

1. К началу XIX в. риторические каноны, которые продолжали существовать в жанрах частного, частно-официального письма, репрезентировали систему норм, кодифицирующих эпистолярный текст и составляющих систему его констант.

2. Характер языковой личности адресанта, его прагматико-коммуникативные установки, ролевые характеристики корреспондентов обусловливали круг констант, запечатленных в системе языковых предпочтений автора.

3. Степень диалогичности письма - важный фактор развития индивидуально-авторской вариативности и формирования так называемых переменных эпистолярных текстов: высокая степень диалогичности письма предполагает нарушение риторических канонов.

4. Под корпоративной группой следует понимать минимальную часть социального субстрата, которая способна выработать в текстах одного жанра критерии и нормы стиля, вносить переменные в систему нормативных критериев в рамках эпистолярного стиля,

формировать новые тенденции и константы, влияющие на литературный язык в целом.

5. Переписка как активная форма обмена информацией и выражения эмоционально-оценочного содержания развивалась в пределах отдельных корпоративных групп. Уход от рекомендаций письмовников и несоблюдение риторического канона становится определенной константой в переписке отдельной корпоративной группы.

6. В письмах формируется единое языковое корпоративное пространство с дифференциальными константными признаками: наличие/отсутствие языковой игры, характер диалогичности, мера использования разговорно-просторечных средств.

7. Канонизированные письма корпоративной группы царских сановников и военачальников демонстрируют стабильность констант: наличие композиционных блоков; этикетные формулы начала и конца письма; узуальный характер лексической и фразеологической семантики; выраженную прагматическую направленность.

8. На сохранение и/или разрушение констант в письмах царских сановников и военачальников как корпоративной группы высшего общества России оказывала непосредственное влияние языковая личность и характер интенций адресанта.

9. В первой трети XIX в. сложились композиционно-стилистические признаки дружеского письма: отсутствие шаблонных эпистолярных обрамлений; неожиданный обрыв повествования; обилие цитат и стиховых вставок; смешение стиха и прозы; «мозаичность» как чередование прозы и стиха, креолизация.

10. Дружеская переписка корпоративной группы прозаиков и поэтов первой трети XIX в. была лабораторией, в которой классические риторические каноны письма сознательно подвергались разрушению, выдвигались переменные, в свою очередь становившиеся константами дружеского письма.

11. В рамках переписки корпоративной группы прозаиков и поэтов вырабатывались жанрово-стилистические основы «почтовой прозы», наиболее выразительные на лексическом уровне.

12. Лексические средства, включая окказиональные образования, созданные авторами «почтовой прозы», являются важнейшей составной частью «разговорно-интеллигентского» языка дружеской переписки как поля совершенствования разговорной речи и формирования разговорного стиля литературного языка.

13. В рамках корпоративной переписки совершенствовался эпистолярный жанр и вырабатывались дифференциальные черты эпистолярного стиля, в чем отражается специфика его эволюции в диахронии и функционирования в синхронии.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что изучение языка «почтовой прозы» дает возможность воссоздать более полную картину становления и развития жанрово-стилевой системы русского литературного языка; определить роль и место частной переписки в процессе формирования общенационального языка. Рассмотрение процессов изменения в жанровой системе на определенном хронологическом срезе помогает раскрыть особенности развития не только жанра письма, но и показать языковые черты эпохи, осветить особенности развития общества в данный период, так как все изменения, происходящие в общественно-политической, экономической, научной, культурной жизни общества, отражаются в языке, запечатленном в эпистолярных текстах эпохи. Исследование показывает роль конкретных групп социального субстрата (корпоративных) в эволюции языковых норм и стилей. Результаты представляют определенный интерес для дальнейшей разработки теоретических вопросов исторической лексикологии, для создания обобщающего труда в этой области.

Практическая значимость исследования связана с введением в научный оборот большого фактического материала, с возможностью использования его и основных положений диссертации не только в практике преподавания русского языка и истории русского литературного языка, но и риторики, при обучении искусству письменной коммуникации, важной для современного человека, теряющего такой стиль, как эпистолярный; в лексикографической работе; для спецкурсов и спецсеминаров по проблемам формирования нормированной разговорной разновидности русского литературного языка, ее дальнейшего развития и совершенствования; для описания художественных и лингвистических особенностей эпистолярного жанра.

Методы исследования. Характер диссертационной работы предполагает использование интегрированной, комплексной методики, учитывающей синхронное и диахронное описание выявленного в письмах словесного материала. Применяются общенаучные методы анализа и синтеза, метод лингвистического наблюдения и описания с использованием методик лексикографического, художественно-стилистического исследования, структурно-семантический метод, элементы компонентного анализа, что позволяет осуществить исследование языкового материала на основе диалектического единства формы и содержания, структуры и семантики.

Апробация работы. Основные теоретические положения изложены в научных статьях и монографиях, полностью отражающих материал диссертации: «Русская разговорная речь (лексика) в «почтовой прозе» первой трети XIX столетия» (М.: МГОУ, 2003); «Константы и переменные русской «почтовой прозы» первой трети XIX столетия»

(М.: МГОУ, 2006). Материалы исследования регулярно обсуждались на научном семинаре и заседаниях кафедры современного русского языка Московского государственного областного университета; освещались в авторитетных российских научных изданиях (журналах «Филологические науки», «Литература в школе» и др.); автор неоднократно принимал участие в научных конференциях, в том числе международных: в Москве («Народное образование в'XXI веке» - 2001 г.; «Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их стилистическое использование в тексте», посвященной 85-летию профессора А.Н. Кожина - 2004 г.), в Санкт-Петербурге («XXVII, XXVIII Межвузовские научно-практические конференции преподавателей и аспирантов» - 1998, 1999 гг.; «XXIX Международная научно-практическая конференция преподавателей и аспирантов» - 2001 г.), в Смоленске («Дни славянской письменности и культуры» .- 1994 г.; «Смоленщина на связи времен героических», посвященной 50-летию Великой Победы — 1995 г.; «Разноуровневые характеристики лексических единиц» - 1996, 1999, 2001 гг.; «III, IV, V, VI, VII Поливановские чтения» - 1996, 1998, 2000, 2003, 2005 гг.), в Твери («Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» - 2002 г.) и др.

Структура диссертации обусловлена целью, задачами и проблематикой исследования. Работа состоит из Предисловия, четырех глав, Заключения, Библиографии и Приложения. В Приложении представлены список риторик и письмовников конца XVIII — первой трети XIX вв., перечень эпистолярных источников, список использованных словарей и их условных сокращений; там же приводятся алфавитный и тематический списки рассмотренных в работе слов. Кроме того, мы сочли целесообразным представить указатель имен авторов переписки с их краткими литературоведческими и историческими характеристиками и сравнительную таблицу структуры и композиции исследованных нами писем и образцов эпистолярного стиля, опубликованных в рито-риках н письмовниках. Работа иллюстрирована рисунками и факсимиле отдельных страниц из писем эпистолярных авторов.

В диссертации используются следующие рабочие термины. Письмо — «написанный текст, передаваемый, посылаемый кому-л. для какого-л. сообщения» (См.: БТС, 2002, 834). В работе рассматривается эпистолярий («собрание чьих-либо писем» - ССРЛЯ-17) образованных людей первой трети XIX в. Константы эпистолярных тек-стов/«почтовой прозы» - наиболее устойчивые (типичные) лингвости-листические и структурно-семантические признаки, свойственные тексту письма (См.: Золотова, Онипенко, Сидорова, 1998, 13), отраженные рекомендательными / кодифицирующими источниками (риториками и письмовниками конца XVIII - первой трети XIX вв.), передаваемые об-

разцовыми текстами, регулярно повторявшиеся в письмах русских образованных людей. Переменные «почтовой прозы» - частотные лин-гвостилистические и структурно-семантические признаки текстов писем образованных людей, «наличие которых зависит от обстановки, среды, жанра высказывания, но больше всего от индивидуальности говорящего, меры владения речью, психологического состояния, отношений с собеседниками» (Золотова, Онипенко, Сидорова, 1998, 13), показатели актуальных тенденций, закрепляющихся эпистолярной практикой. Тиражируемые переменные признаки моделируют систему новых дифференциальных констант эпистолярного стиля в рамках корпоративной переписки. Эпистолярный стиль — сложившаяся исторически функциональная разновидность письменной речи, в которой используется форма «писем», «посланий» (эпистол) (Ср.: Русский язык. Энциклопедия, 1997, 639-640). Эпистолярный стиль рассматривается нами как стилевая репрезентация одного из жанров прозы (эпистолярный жанр). Терминологическое наложение «эпистолярный стиль»/«эпйстолярный жанр» отмечено многими исследователями. Считаем, что в отношении первой трети XIX в. будет точнее говорить именно об эпистолярном стиле, так как макромассив текстов одного жанра, т.е. писем, был организован по определенным формально-стилистическим принципам, обладал набором лингвистических характеристик, которые выдвигались в качестве критериев, квалифицирующих дружеское послание. В рамках одного идиостиля эпистолярные тексты отражают черты языковой личности адресанта, его социальное положение, круг приоритетов, сохраняя жанровое своеобразие. Мы сочли возможным использовать для определения эпистолярного стиля первой трети XIX в. термин A.C. Пушкина «почтовая проза», наиболее полно, на наш взгляд, характеризующий исследованную переписку. Стиль дружеского письма (термин ангажирован Л.А. Булаховским, использовался еще М.В. Ломоносовым в его теории о «трех штилях») привлекается в связи с изучением элементов разговорной речи, проникавших в литературный язык через эпистолярные тексты.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В Предисловии определены объект и предмет исследования, обоснован выбор темы, ее актуальность, научная новизна, представлены цель, задачи, основная гипотеза, положения, выносимые на защиту, и методика исследования, указываются его источники, теоретическая значимость и сфера практического применения достигнутых результатов.

В предисловии акцентируется значимость языковых изменений первой трети XIX столетия для истории русского литературного языка. В этот период в просвещенном русского обществе пульсировала мысль о раздвижении границ литературного языка на почве русской национальной культуры и широком использовании народно-разговорных элементов вне зависимости от жанра и темы произведения.

В первой главе — «Эпистолярные традиции в переписке первой трети XIX в.» — выполнен проблемный обзор литературы изучаемого вопроса сквозь призму характеристики эпистолярного жанра, языка «почтовой прозы» как важного источника для изучения тенденций развития литературного языка во взаимодействии с разговорной речью. Анализируются процессы, характерные для эпистолярной культуры конца XVIII - первой трети XIX вв., когда высока была роль образцовых документов (письмовников и риторик), которые принимаются нами в качестве своеобразного отражения средней нормы (типичного) эпистолярного общения.

На проанализированном материале демонстрируется, что в исследуемый период при создании письма была обязательной ориентация на общепринятые канонизированные образцы, формуляр. Сопоставление рекомендованных, предписанных, а следовательно, кодифицированных, форм и средств с особенностями их реализации в эпистолярной практике в корпоративном пространстве первой трети XIX в., выявление черт каноничности и учет новых языковых особенностей как показателей «переменности» письма в сравнении с диктуемым формуляром дает возможность уточнить положения, касающиеся проблемы жанра и стиля эпистолярного текста, языка «почтовой прозы» как важного источника изучения разговорной речи в ее историческом развитии.

В главе даны характеристики риторических руководств и письмовников того времени, что позволило вычленить интегральные константы, предписываемые созданию письма. Вслед за античными образцами письмовники (Богданович, 1791; Курганов, 1796 и др.) и риторики (Рижский, 1796 и др.) определяли в качестве обязательного признака не только деловых, но и частно-официальных, и личных писем1, следование формуляру. Большая часть корреспондентов придерживалась четкой риторической установки: «Кто желает порядочно писать письма, должен наблюдать две вещи, то есть: материю, или содержание оных, и форму, или рассуждение их» (Всеобщий секретарь, 1793, II). Это требование указывает на отличительный структурно-

!В классификации писем мы придерживаемся общепринятого разделения их на официальные (деловые, служебные), частно-официальные и частные (личные, дружеские и неофициальные) письма (Ср.: Акишина, Формановская, 1981; Акишина, 1982).

семантический признак эпистолярного текста, который мы называем константой, определяющей единство формального и смыслового аспекта текста. Учет эпистолярных традиций при написании частных писем означает, прежде всего, соблюдение пиететных максим русского речевого этикета: проявление уместной вежливости, доброго отношения к корреспонденту, что, с нашей точки зрения, также является константой эпистолярного стиля.

Анализ показал, что риторики и письмовники отмечали, что в частных письмах «мы пишем или к равным себе, или к низшим нас людям, или к знатным особам, и во всех сих степенях надлежит к каждому иметь особое уважение ему приличное. Но как соразмерность такая бывает трудна, то лучше оказать некоторое излишество, нежели недостаток в уважении приличном каждому из сих трех состояний» (Всеобщий секретарь, 1793, XXVIII). Руководствами предполагались такие коммуникативно-прагматические установки, которые приводили к дифференцированному отбору языковых средств и форм, соответствовали бы избранной автором стилистической тональности, конкретной ситуации общения и требованиям этикета. Отмечено широкое распространение формы обращения Милостивый государь! Выбор обращения по имени и отчеству, полной или уменьшительной формы антропонима, а также именования по степени родства определялся взаимоотношениями корреспондентов, степенью их близости, характером отношений, наконец, содержанием письма: Высокоблагородный господин! Милостивый государь батюшка! Сын мой любезный! Любезный друг! Подпись в конце письма соответствовала форме обращения в зачине: называющие друг друга по имени-отчеству корреспонденты, прощаясь, обычно также указывали имя, отчество, фамилию; те, кто обращался друг к другу, употребляя имена, наименования родства, иногда фамилии и т.п., соответственно, так же и подписывались: Вашего сиятельства (высокоблагородия) милостивого государя покорнейший слуга...!

Риторический канон диктовал и четкую экспликацию различных прагматических стратегий в тексте частного письма, которые были нацелены на прогнозируемое лексическое наполнение, зависящее от содержания письма и статуса адресата, что выделяется нами как соответствующая константа: «Содержание писем так же различно, как различны самые предметы, намерения и отношения между лицами, ведущими переписку» (Кошанский, 1836, 20). В канонических предписаниях учитывался и эмоционально-оценочный настрой адресанта и адресата. Но анализ показал, что не часто можно встретить письмо с единообразной прагматической экспликацией. В основном отмечаем комплексное предъявление двух и более прагматических установок, синтез

эксплицитных интенций, т.е. автор письма одновременно благодарит и поздравляет, советует и уведомляет и т.д.

Как константу мы определяем реализацию предписаний рито-рик и письмовников лексике, слогу (стилю) писем, а именно соблюдение сдержанности оценочных суждений и сообразности. Автору письма необходимо было во всем «иметь равновесие и держаться среднего пути», рекомендовалось «остерегаться частой игры слов... ежели ж случатся какие ни есть пословицы, то должно изъяснять ими нечто особенное и придавать им новый вид чрез обороты, прикладываемые к предыдущему и последующему» (Новейший всеобщий и полный секретарь, 1801, 6). Таким образом, регламентировалась лингво-креативная деятельность авторов писем и ограничивалось использование разностилевых элементов лексики и фразеологии во имя стандартности, трафаретности и соблюдения риторических канонов.

Наше исследование подтверждает мнение тех ученых, которые полагают, что письма достовернее всех других источников отражают состояние разговорной речи в диахроническом аспекте. Еще в 1796 году И. Рижский говорил о низком слоге как о точном подражании повседневным разговорам, отмечая, что он «употребляется во всех тех случаях, когда материею сочинения бывает что-нибудь такое, что служит содержанием обыкновенных разговоров... Таким образом, изъясняется он в разговорах, в приятельских письмах, в повествованиях и даже в учебных книгах...» (Рижский, 1796, 325-327). Я.К. Грот, исследуя «Письма из Франции» Д.И. Фонвизина, находил их язык небрежным, но усматривал в этом особое достоинство: «По замечанию князя Вяземского, небрежности в слоге и в языке, встречающиеся в дорожных письмах Фонвизина, оправдываются тем, что эти письма не назначались для печати. Мы полагаем, что небрежность, с какою они писаны, составляют в них великое достоинство, потому что обнажают перед нами вседневный или, так сказать, домашний язык того времени. Видим, что люди образованные тогда говорили почти точно так же, как нынче, но так писать никто не умел, кроме Фонвизина» (Грот, 1899, 3: 82-83). Риторики, письмовники, труды по теории литературы (Греч, 1844; Минин, 1865) и другие учебные пособия конца XVIII и XIX вв. посвящают письму специальные разделы, где дают определенные наставления о том, как писать, указывая, что «при сочинении писем должно следовать правилу: пиши так, как стал бы говорить в сем случае, но говорить правильно, связно и приятно» (Греч, 1844, 1: 54). Принцип, выдвинутый в свое время Н.М. Карамзиным и его сторонниками, - образовать доступный широкому кругу людей язык «для книг и для общества, чтобы писать, как говорят, и говорить, как пишут», -сделался правилом лишь в 40-е годы XIX в. Уже в 60-е годы XIX в. ис-

следователи отмечают сочетание в письмах пушкинской поры разговорной и письменной речи: «Этот способ изложения [эпистолярный. -И.Л.] занимает середину между монологической и диалогической формой и сходен с тою и другою» (Минин, 1865).

Представление эпистолярного жанра как сложной многоаспектной формы функциональной стилистики позволяет признать онтологическим его признаком диалогичность письма, степень проявления которой зависит от интенций адресанта и меры имплицитного присутствия адресата.

Значительный материал указывает на такое свойство писем первой трети XIX в., как прономинативное моделирование текста, сочетание диалогичности и монологичности, полиадресатность: письма тщательно обдумывались, переписывались, отшлифовывались, перерабатывались, так как были рассчитаны на то, что их будут перечитывать в дружеском или семейном кругу. Письма хранились и передавались из поколения в поколение. См. в письме П.А. Вяземского к жене от 22 июня 1826 года: «Пришли мне мои прошлогодние письма из Ревеля. Может быть, займусь приведением их в порядок и прибавлением к ним» (Остафьевский архив, 1909, 5: 195).

Пристальное внимание к эпистолярному жанру в дворянской среде способствовало тому, что письма в начале XIX в. становятся фактом литературы (Тынянов, 1924, 123; Степанов, 1926, 74), но, по нашим наблюдениям, сначала они служили «домашней литературой» (Левин, 1964, 379), были «почтовой прозой». «Почтовая проза» первой трети XIX столетия — явление социальное, классовое. Как отмечается в диссертации, письмо, написанное грамотно по форме и содержанию, — сословный признак не только хорошего тона, но и дворянского образования и воспитания.

Мы подчеркиваем, что огромная переписка эпохи складывается из корреспонденции отдельных языковых коллективов - корпоративных групп, - определяемых на основе как социальных, так и языковых признаков. В диссертации выделяются следующие корпоративные группы первой трети XIX в.: «Негласный комитет» Александра I и его приближенных (В.П. Кочубея, H.H. Новосильцева, П.А. Строганова, А.Е. Чарторыжского); корпоративная группа царских сановников и военачальников (A.A. Аракчеева, П.И. Багратиона, М.Б. Барклая-де-Толли, П.М. Волконского» М.С. Воронцова, А.Н. Голицына, Д.А. Гурьева, А.П. Ермолова, М.А. Милорадовича, Ф.В. Ростопчина, М.М. Сперанского, С.С. Уварова, П.Д. Цицианова, А.И. Чернышева, A.C. Шишкова и др.); масоны (A.M. Кутузова, И.В. Лопухина, Н.И. Новикова, И.П. Тургенева и др.); «Румянцевский кружок» ученых и деятелей науки (А.Х. Востокова; Е.А. Болховитинова (митрополита Евгения), А.И.

Ермолаева, К.Ф. Калайдовича, А.Ф. Малиновского, А.Н. Оленина, Н.П. Румянцева и др.); корпоративная группа прозаиков и поэтов (Е.А. Баратынского, К.Н. Батюшкова, A.A. Бестужева, Ф.В. Булгарина, П.А. Вяземского, Ф.Н. Глинки, A.C. Грибоедова, В.А. Жуковского, Н.М. Карамзина, П.А. Плетнева, М.П. Погодина, К.Ф. Рылеева, А.И. Тургенев, Н.И. Тургенева, ИД. Якушкина и др.).

Внутри корпоративных групп выделяются сильные языковые личности, яркие представители эпохи. Они действительно влияли на умонастроение и вкус эпохи, что подтверждают адресованные им письма, а через созданные ими тексты - на становление системы стилей и норм русского языка: К.Н. Батюшков, П.А. Вяземский, В.А. Жуковский, Н.М. Карамзин, М.М. Сперанский и др. (см. следующие главы).

В эпистолярных текстах эксплицированы черты прагматикона русской языковой личности. «Формы проявления прагматикона для каждой языковой личности своеобразны... Выбор слова, как средства художественного, эмоционального воздействия, также относится к средствам репрезентации прагматикона» (Леденева, 2000, 8). Письма служили не только средством дружеского общения, в них также оттачивалось художественное мастерство писавшего. Эпистолярные тексты позволяют судить о составе идиолекта автора письма. «Идиолект может быть назван зеркалом языковой личности и полем экспликации индивидуализированной языковой картины мира (Леденева, 2000, 17). Свойства языковой личности обнаруживаются и во взаимодействии языка личности и языка эпохи (в отношении лексического состава), проявляются в мере усвоения языка социума, для классового общества изучаемого периода - его корпоративных групп, «погружение» в которые неизбежно для носителя идиолекта. В диссертации показано, что в начале XIX в. сформировались особые признаки личных дружеских писем в противовес канонам риторик и письмовников. Тиражируясь, отрабатываясь и закрепляясь в дружеской переписке, они становятся дифференциальными константами дружеского письма на фоне многожанровой переписки эпохи (писем делового, художественного, публицистического, научного содержания).

Во второй главе — «Композиционные и лингвостилистические константы переписки корпоративной группы царских сановников и военачальников первой трети XIX в.» - рассматривается эпистолярное наследие высшего сословия александровской эпохи. Социально-культурный статус адресанта и адресата учитывается нами как весьма существенный фактор, определяющий формулярные и собственно языковые особенности текста частного, частно-официального письма. Письма П.И. Багратиона, Ф.В. Ростопчина, М.М. Сперанского, в этом смысле, выделяются яркими лингвистическими мазками на фо-

не черно-белого эпистолярного полотна исследуемой корпоративной группы.

Определив, что на фоне разножанровой переписки первой половины XIX в. особую корпоративную группу составляют письма царских сановников и военачальников, мы установили, что они обладают стандартизованностью формы, продиктованной риториками и письмовниками, и лексической отягощенностью стиля.

В письмах присутствуют выделенные нами три типа композиционно-коммуникативных блоков (блок-введение, блок-развитие, блок-заключение), определяющих логическую последовательность изложения. Для писем этой корпоративной группы характерно постоянное «Вы-общение», низкая степень диалогичности, монотематичность, соблюдение риторического формуляра и канонизированной структуры.

В диссертации продемонстрировано, что авторы писем не стремились установить жанровые 1раницы своих частно-официальных и частных писем. Степень близости адресанта и адресата нередко можно определить лишь по историческим свидетельствам и заметкам самих авторов. Тексты подобных писем отличаются комплексным содержанием, в большинстве своем это монологизированные высказывания с элементами описания, повествования и рассуждения, степень использования которых зависит от поставленной адресантом коммуникативной задачи. Формально-логическая организация текста, достаточно низкая эмоциональность и оценочность речи, часто неличный характер высказывания, однообразие морфологических и лексических форм, стандартизация - все это характеризует эпистолярное наследие царских вельмож и военачальников.

В диссертации выполнен анализ языка писем отдельных языковых личностей. Анализ показывает их лингвостилистическое сходство и различие.

М.М. Сперанский в частно-официальной и частной переписке сознательно старается избегать сухого канцелярского повествования. Его частно-официальные письма очищены от бюрократических оборотов, неправильностей и шероховатостей разного рода. Великолепно владея риторической техникой, независимо от адресата, М.М. Сперанский придерживается риторических канонов и оттачивает языковое мастерство, сохраняя эпистолярные константы. Специфика писем детерминирована целостностью личности адресанта. Тексты выявляют особенности языковой личности «русского реформатора»: сильное прагматическое начало, сущность которого можно определить как устремленность к самовыражению и реализации ментальных установок, областью проявления которых должна стать общественно-политическая, идеологическая сфера. Интенциональность автора силь-

на, поэтому письма М.М. Сперанского по форме ее экспликации представляют собой монолог характера «Я-общение».

М.М. Сперанский не стремился установить жанровые границы своих частно-официальных и частных писем, что показывают наши наблюдения над использованием лексики (предпочтение нейтральной и общекнижной: писать откровенно, о деле и безделье; опочивать, повелевать, преобразовать, рескрипт), в том числе над способами выражения эмоций и оценок (см. традиционные для книжной речи слова и обороты: благоугодно, лета юности, лестная безрассудность и под.), над формами обращения (трафаретные), над структурой текста. Это, как показывает материал, риторически правильно выстроенный повествующий монолог, имеющий_линейное константное построение, с вкраплениями описания, и рассуждения, что зависит от конкретной поставленной адресантом коммуникативной задачи. В диссертации выделяются письма М.М. Сперанского к дочери. Их лексическое наполнение, система средств адресации, интимизации, синтаксический строй показывают, что подобные письма рассчитаны на понимание и сочувствие. См. выделенные нами единицы парадигмы с дифференциальными градуальными семами, в том числе указывающими на степень доверия / интимности: откровенность, доверие, любовь. 21 ноября 1816 года: Я с тобою только составляю одно целое: без тебя же я не могу иметь всей полноты моего бытия; 21 января 1820: К тебе одной, моему единственному другу, пишу я с полной откровенностью и доверием-, 15 мая 1820 года: Не бери в счет моего бытия: думай только о своем счастии и будь уверена, что я буду совершенно счастлив, когда за 6 т. верст буду только знать, что ты счастлива. Любовь моя к тебе совершенно бескорыстна: ибо мое личное счастие и по летам моим и по милости Божией так удостоверено, что оно ни от кого не зависит. Следовательно, думай только о себе, если хочешь видеть меня счастливым.

Отмечена нами и незначительная стилистическая маркированность контекстов за счет использования некнижных элементов, что, в принципе, М.М. Сперанскому не свойственно, но тенденциозно: просторечное — прожиток; разговорные — враль, приятель, безделка, присылка, развязаться-, шутливо-бранное с ироническим оттенком — дура; новообразование - полусвидание. См.: Из всей суммы сей мне нужно только 5.000 р. ас. на прожиток (П.Г. Масальскому, 14 августа 1812 года); Но сей самый высокий, парящий Шатобриан есть простой площадной враль в политике (дочери, 21 июля 1820 года); Я боюсь, чтоб нечаянный возврат [Александра I из-за границы. - И.Л.] не заставил нас сожалеть о времени, и чтоб приятель наш с отчаяния не запалил еще какой-нибудь грамоты, коею повредит себе, а может быть и мне

(П.Г. Масальскому о M.JI. Магницком, 4 февраля 1815 года); Здесь получил я два положительные письма, коими утверждается наше свидание в марте, а может быть несколько и ранее. Подвяжи крылья сим пяти или шести месяцам. ...Из шести месяцев можно вычесть один на путешествие; а это уже полусвидание (дочери, 19 августа 1820 года из Томска).

В диссертации исследована частная и частно-официальная переписка A.A. Аракчеева, которая в своей стилистической тональности представляется мрачной, как сама фигура сановника. Эпистолярный архив царского временщика доносит вербальные примеры лицемерного раболепия, нередко слащавого и постоянно заискивающего угодничества в письмах к царю, грубой, нетерпимой безграмотности казенного царедворца, наделенного безграничной властью. Постулируемая автором прямота (которая не всегда служила истине) как интенция его текстов, конкретность, доминирующий эксплицитный способ выражения замысла не вполне отвечали светской эпистолярной традиции, канонам изящного, книжного способа выражения оценок, принятым в переписке царских приближенных. Низкий уровень языковой компетентности автор сохраняет в течение всей жизни, несмотря на головокружительные изменения в карьере и разнообразие пересечений с великосветской средой, с мыслящим дворянством. Это показывают черты языковой личности A.A. Аракчеева, портретируемой текстами писем.

В третьей главе — «Письма корпоративной группы прозаиков и поэтов — образец русской «почтовой прозы» первой трети XIX в.» - «почтовая проза» образованных людей рассматривается в корпоративном пространстве дружеской переписки. Она заметно отличается от эпистолярия других представителей эпохи, оказывает свое влияние на развитие тенденции демократизации русского литературного языка. Глава содержит наблюдения над языком и стилем посланий отдельных авторов. Впервые, для полноты описываемой картины, широко привлекаются заметки и воспоминания участников корпоративной переписки - образованных людей, писателей и поэтов первой трети XIX в.

В диссертации раскрывается, что авторы «почтовой прозы» тем интересны в истории языка (в диахронном плане изучения их писем) и потому так значимы для своих современников (при синхронном взгляде на их эпистолярное творчество), что они целенаправленно отступают от эпистолярного стандарта (вспомним положение М.В. Ломоносова об отнесении к разным стилям стихотворных и прозаических дружеских писем или рекомендации многочисленных письмовников и рито-рик), моделируя константы нового эпистолярного стиля.

В письмах отражается русская языковая картина мира, что связано с известным отказом от французских моделей в период сложных российско-французских отношений. С русским языковым и психологическим типом, склонным к употреблению острых, экспрессивных фразеологических и паремиологических выражений, каламбуров, анекдотов (Ю.М. Лотман, 1998), связана выразительность и оценочность этих текстов. На фоне французской речи, которая превалировала в дворянском обществе начала XIX столетия, письма образованных людей, прозаиков и поэтов выгодно выделялись. Письма служили не только средством дружеского общения, в них оттачивалось и художественное мастерство авторов, совершенствовалась языковая личность. Свободная форма дружеского письма, «этот естественный и по тематике и по стилю способ общения, открывающий под пером одаренного человека все пути к осуществлению в письменном языке наиболее культурной разговорной речи, была, по-видимому, в истории русского литературного языка влиятельной школой хорошей художественной прозы» (Булахов-ский, 1957, 168).

Анализ фактического материала и исследований по теме дал возможность сделать следующие выводы.

Повторяющиеся от письма к письму закономерности отбора и введения языковых средств, принадлежавших «разговорной стихии», тенденции их сочетания в контексте объединяют дружеские письма в отдельную группу, выделяя их из разнообразия переписки первой трети XIX в. В них не выдерживается лексический и синтаксический трафарет, сложившийся для официальных, деловых эпистолярных бумаг к тому времени. Непринужденный, эмоциональный и интимный характер дружеской переписки образованных людей не противоречил, тем не менее, ее общественной функции. Письмо могло быть одновременно и политическим памфлетом, и критической статьей на литературную тему, и дружески теплым, иногда даже шутливо-ироничным приветствием хорошо знакомому человеку. При всей яркости их функционально-стилистической палитры, письма первой трети XIX в. являются еще и источником культурно-исторической информации.

В диссертации характеризуются дифференциальные константы «дружеского письма», которые сложились в первой трети XIX в.: 1) отсутствие шаблонных эпистолярных обрамлений, трафаретных приветов и прощаний; 2) возможность неожиданного обрыва повествования, когда оно заканчивается шуткой, стихотворным экспромтом или автошаржем, иллюстрирующим содержание письма, в том числе имплицитное; 3) обилие цитат и стиховых вставок, вплоть до превращения последних в поэтические экспромты, шутливые пародии и эпиграммы; 4) смешение стиха и прозы и, как следствие, «мозаичность» повество-

вания и «пестрота склеенных стихотворных и прозаических кусков» в «теле» текста; 5) «мозаичность» не только эпистолярного материала, но и самого стиля письма; 6) креолизация.

По нашим выводам, данные особенности «дружеского письма» мотивированы прагматико-эстетической установкой на «разговорность», как бы «случайность приятельской болтовни», хотя авторы дружеского эпистолярия намеренно отходят от трафарета, предписываемого риториками и письмовниками того времени.

Дружеская переписка ярких представителей образованной части общества первых десятилетий XIX в. стала экспериментальной лабораторией словесного художественного творчества. Мы убедились, что культивирование профессионального подхода к литературе, значение, придаваемое остроумному дружескому разговору, удачному каламбуру, экспромту, виртуозной игре со словом, пародии на врагов и на друзей, сыграли большую роль в разрушении старых традиций. Переме-жение прозаического монологического повествования удачными остротами, «ловкими» формулировками (афористичность), стихотворными эпиграммами закладывает признаки жанра «эпиграмматической прозы» (термин О. \Vytrzens, 1961), присущей только дружескому эпи-столярию первой трети XIX столетия.

В письмах оттачивался язык прозы и поэзии начала XIX в. Разрушение «высоких» стилистических канонов, эпистолярная борьба за жанры и языковой их облик — все это превращало письма в лаборатор-но-неканонизированное литературное явление.

Нами продемонстрировано, что письмо в первой трети XIX в. выдвигается как образец слога, «живой речи». Лексические, фразеологические, стилистические элементы проходили в письмах системный отбор, оттачивалась свободная, непринужденная манера эпистолярного общения. Введение конструкций и единиц устной речи в тексты писем и пародийное использование архаической книжной лексики стало стилевой тенденцией эпистолярия. Дружеское письмо ориентируется на диалогические, монологические формы устной речи, пользуясь одновременно «прерывистым монологом» и «односторонним диалогом», когда отсутствует фактическое ответное реплицирование адресата. Диалогическая и монологическая формы, встречаясь в тексте и переплетаясь между собой, создают «беседную» речь (термин Н.Л. Степанова, 1926). диалогичность, «диалоговость» (термин М.М. Бахтина, 1979) писем (адресант — адресат/ы/).

В диссертации утверждается, что историко-литературный смысл дружеского эпистолярия заключается в обильном проникновении элементов кружковой «разговорно-интеллигентской» устной речи в книжный традиционно-литературный язык. Разговорно-бытовая лексика в

дружеском письме разнообразна. Наши материалы подтверждают наблюдения Н.Л. Степанова, что интимно-дружеские прозвища, европеизмы (т.е. галлицизмы, германизмы и т.д., по выражению П.А. Вяземского), неологизмы, слова литературно-журнального оборота смешиваются в общей амальгаме, растворяясь в словаре корпоративной группы, «обостряют» тональность приятельской, бытовой коммуникации, подчеркивают интимную окраску письма. Употребление в письмах вульгарной, «запретной» по этико-эстетическим нормам лексики было возможно только в кругу близких, хорошо знающих друг друга людей (мужчин). Сознательное введение в письма подобного рода слов несомненно.

Так называемая «интеллигентская речь» образованных людей разрушала книжную словесную семантику, вырабатывала / апробировала новые значения лексических единиц. Кружковая атмосфера благоприятствовала эпистолярной «игре слов», созданию «интимной семантики намека». Авторы писем творчески, обдуманно подходили к семантическим оттенкам слова, формировали его коннотации, использовали побочные ассоциации и разрушали узуальные номинативные значения, в процессе обогащения семантики конкретно-бытовыми или отвлеченными семами. См.: Вот и мы, Петербургские жители, жалеем, что вас нет. На беду нет и Карамзиных, которые в Дерпте, и мы пришиты, и в особенности жена и дочь, к обществу на живую нитку раутов и балов, а кровных закожных связей нет, да и не скоро где сыщешь их в Петербурге. Я уверен, что здесь все держатся друг за друга холодом, то есть примерзнут и застынут вместе. А кто придет со стороны и согреет еще какою-то теплотою, тот ни к кому пристать не может, пока сам со временем не заклеится и не ососулится (П.А. Вяземский — Д.П. Северину 30 января 1833 года). Кроме того, письма изобилуют индивидуально-авторскими новообразованиями (окказионализмами), также подчеркивающими непринужденный интимно-контекстуальный колорит: чернилопролитие (Н.С. Бегичев); пешегонец, ожелезниться (Ф.Н. Глинка); оседлок (А.И. Тургенев); ипохондрихиу-хихическая, тибуллить (К.Н. Батюшков); василийвовничать, ососу-литься (П.А. Вяземский); омосковиться (П.А. Муханов); журналиться (А.И. Одоевский) и др.

Вновь созданное слово или измененное значение лексемы использовалось для «намека», для «игры» на бытовых, интимных ассоциациях, в каламбурах, основанных на парономазии: Я до смерти люблю литературные сплетни. Впрочем, не бойтесь: никогда сора не выношу из избы, следовательно, от сора не дойдет до ссоры (П.А. Вяземский — A.A. Бестужеву 10 мая 1823 года); Пьеса..., которую не хочется выпустить в безобразном виде, хотя наш капитальный губер-

натор и Безобразов (П.А. Вяземский - A.A. Бестужеву 18 ноября 1825 года); У Полевого нет оседлости, зато его легко оседлать (П.А. Му-ханов - Ф.В. Булгарину 16 февраля 1825 года).

В письмах отмечается также своеобразная фразовая игра. Мы видим, что, как и лексические единицы, фразеологические использовались в письмах в качестве средства стилизации. Употребление и индивидуальное преобразование фразеологизмов подчинялось задаче создания экспрессии текста и расширяло круг принятых в данной корпоративной группе оценочно-характеризующих средств: съездить пером в рожу (П.А. Вяземский) - буквально «в письменной форме раскритиковать того или иного литератора»; попасть под лапу (Е.А. Энгель-гардт) — более экспрессивный фразеологический вариант общеизвестного попасть под руку; первой гильдии подлец (Н.Ф. Павлов) - из купец первой гильдии, где каламбурная замена подлец — купец расширяет семантику фразеологизма и изменяет его оценочный статус.

Дружеские письма пестрят пословицами и поговорками: царь далеко, а Бог высоко (A.A. Бестужев); на безлюдье и Фома дворянин (П.А. Вяземский); дуракам закон не писан (П.А. Катенин); вольному воля, а спасенному рай (Д.Ю. Струйский); Бог даст день — Бог даст и чем прожить день (A.A. Бестужев) и др. Всем этим демонстрируется непринужденное, легкое, смелое владение языком, определяется лингвистическая свобода эпистолярия.

В дружеском письме начала XIX в. процесс разрушения книжной системы речи был показательным; в употреблении сниженных слов, в образовании новых с пейоративными компонентами семантики, в семантической словесной и фразовой игре авторы переписки, владеющие образцовым литературным языком, видели средство и способы не только стилизации, но и создания более демократичного по составу средств воплощения эпистолярного стиля.

В дружеской переписке первой трети XIX в. репрезентировалась разговорная разновидность национального русского литературного языка, с интенсивно обогащающимся словарным составом, пополняемым экспрессивной лексикой, разговорные речевые нормы совершенствовались как «средние», утверждаясь в языке. Мы учитываем мнение П.А. Вяземского, который оценивая опыт публикации в журналах и альманахах писем писателей, говорил, что присущие им «нескромности приносят... пользу языку, доставляя материалы для образования среднего наречия, чуждого чопорной строгости книжного и своевольности разговорного» (Вяземский. Полн. собр. соч., 2, 27). Таким образом, мы рассматриваем в нашей работе язык «дружеского письма» первой трети XIX в. в связи с процессом совершенствования нормирован-

ной русской разговорной речи и развитием стилистической системы русского литературного языка.

В четвертой главе — «Разговорные элементы в «почтовой прозе» первой трети XIX в. - показатель тенденций закрепления новых языковых констант дружеского письма» - последовательно рассматривается лексика изученных памятников. Глава состоит из двух основных разделов.

Первый раздел посвящен экспрессивной лексике, активно проникавшей в литературный язык через эпистолярные тексты и ставшей частью разговорного и просторечного пластов современного русского литературного языка. В диссертации объясняется, что полностью отождествить язык дружеских писем с разговорной речью невозможно, так как любой письменный памятник несет на себе отпечаток литературности, особенно когда речь идет о «почтовой прозе» писателей и поэтов. Нам кажется, уместнее говорить о своеобразии эпистолярных текстов (речи). Извлеченная из них разговорная и просторечная лексика сгруппирована в TTC (тематические группы слов) и ЛСГ (лексико-семантические группы), различные по количественному составу входящих в них слов. Каждая группа слов представляет те или иные лек-сико-стилистические свойства, присущие языку дружеских писем. В значительной части ЛСГ выделены синонимические ряды стилистически сниженных слов, различных по качеству и мере экспрессии.

В диссертации показано, что важнейшей особенностью текстов дружеских писем образованных людей, писателей, поэтов, литературных критиков является преимущественно заданная в «демократическом ключе» стилизация при использовании разговорно-просторечной лексики.

В ее составе можно выделить слова, условно соотносимые с писательским трудом (безделка, бестолочь, бредни, галиматья, дрянь, маранье, чепуха, чертовщина; валять, забалтываться, малевать, марать/намарать, приписнуть, разгуляться, разродиться стихами, соврать, сыпать письмами, черкнуть). Таким образом, в это время выделяется особый пласт писательской лексики, который Л.А. Булаховский называл «полуарго» лучших, тесно между собою связанных, писателей первых десятилетий века.

Охарактеризованы слова, относящиеся к обширному полю «Человек», т.е. дающие номинации или оценки лицу (другу, литературному противнику, самому адресанту), его внешним и внутренним особенностям, характерным для него качествам, действиям и проявлениям (болтун, воркун, горюн, забияка, лежень, ленивец-, дурак, каналья, кровопийца, неуч, отродье, пролаз, сволочь, шельма). Большую часть стилистически окрашенных слов составляет глагольная лексика, обозна-

чающая различные действия и состояния человека (болтать/поболтать, наболтаться, разболтаться, врать, клепать, заикаться, побалакать, прогнусить, рыкнуть, грызться, отгрызаться, отделать', догладывать, жрать, обжираться, похлебать', вскарабкиваться, доплестись, дотащиться, завернуть, кидаться, полететь, ползти, помыкаться, потащиться, притащиться, пуститься, рыскать-, драть/задрать, лягаться/залягаться, поколотить, сразить, съездить пером в рожу, ухлопать', беситься!взбеситься, дуться, кипятиться, щетиниться и т.д.) (Ср.: Апресян, 1995; Маркелова, 2000, 16-23). Синонимические ряды экспрессивных сниженных слов, выделенные в ЛСГ, немногочисленны и характеризуются достаточностью внутренней семантической дифференциации. Довольно широкое употребление в письмах части выявленных слов объясняется их структурными особенностями - наличием присущих разговорной лексике аффиксов, благодаря которым слова создают колорит непринужденности (журналец, задоринка, клюковка, неделька, письмецо, разик).

Исследование показывает, что в эпистолярных текстах использовались слова в значениях, образуемых путем метафоризации от номинативных значений нейтральных лексических единиц, а также целый ряд слов в типических образных употреблениях. Они отличались яркостью, живописностью. Большая часть подобной лексики составляет пласт выразительно-изобразительных средств русского литературного языка. Так, распространены в письмах слова, в своих основных значениях обозначающие действия животных, а в переносных просторечных значениях характеризующие человека и его действия, зооморфные метафоры (.паять/полаять, лягаться!залягаться, щетиниться', гусь, осел, скот, скотина, скотский). Многочисленную группу составляют лексемы, зафиксированные в словарях XIX в. под знаком «*», т.е. в переносном значении, сохранившие стилистический статус сниженных, судя по пометам «разговорное» или «просторечное», в современных толковых словарях (грызться, поколотить, разболтаться', осел, скот, скотина, скотский).

При изучении влияния разговорной «стихии» на стилистику дружеских писем мы отметили ограниченность ее лексико-семантического состава и разнообразие в оценочном плане. Характерными оказались слова с эмоциональной оценочностью, которые ярко выражают эмоциональное, отношение к тому, что обозначено словом {болтун, воркун, горюн, забияка, лежень, ленивец). Собственно оценочные слова, в значениях которых доминирует сема оценки предмета, действия, явления, им обозначенного, также относятся к регулярно ангажируемым (дрянь, дурак, каналья, кровопийца, неуч, отродье, пролаз, сволочь, свора, тварь, шельма).

Большей частью их употребление связано с передачей дружеской иронии, с созданием стилистической тональности интимной приятельской болтовни, а потому оценочное содержание слов мелиоратив-но, но зафиксированы случаи язвительно-острой оценки в принципиальных литературных спорах. Как правило, в письмах, описывающих литературные баталии, отражена лексика с отчетливо выраженной пей-оративносгью семантики (бритва парнасская, кровопийца, отродье, пролаз, сволочь, своры-, залиться, лаять, кидаться). См. также шутливо-бранные, имеющие нейтральные синонимы (гусь, забияка, маратель, каналья, шельма, эскулапы). Тем не менее, использование корпоративными корреспондентами подобного рода слов является сигналом непринужденного эпистолярного общения, в котором аффективное состояние автора письма превалирует над сдержанной словесной коммуникацией, что возможно было только в письмах к друзьям, единомышленникам. Употребление обозначенной лексики было оправдано не только свободным, бесцензурным стилем дружеского письма, но и мотивировалось субъективными факторами, например, темпераментом самого адресанта как свойством личности, характером авторских интенцией, заключаемых в вербальную оболочку (усилить восприятие, подчеркнуть авторские эмоции, привлечь внимание читающего). Но мы не могли не отметить, что, несмотря на это, экспрессия бранных слов бледнела в нейтральном лексическом окружении писем, употребление сниженных слов было не частым, хотя метким, и оправдывалось стилистической заданностью, своеобразием коммуникативно-прагматических особенностей эпистолярных текстов. В большинстве случаев сниженность рассматриваемых слов замечается лишь при первом прочтении, а легкая ирония и дружеская теплота воспринимаются как ядро коннотативного значения.

Разговорно-просторечная лексика «почтовой прозы» в процессе ее использования и закрепления в эпистолярном стиле эволюционирует стилистически и дифференцируется. В диссертации прослеживается, как слова, употреблявшиеся в письмах для создания экспрессии, переходят из нейтральной в разговорно-просторечную лексику в случае превращения экспрессивно-оценочных коннотативных сем в сигнификативные, когда формируется устойчивый эмоционально-экспрессивный ореол слова, лексико-семантического варианта (грызться, дуться, заикаться, наболтаться, прогнусить, разболтаться-, брюхо, забияка, рожа). Сочетание действия семантических и стилистических факторов сформировало их стилистическую маркированность.

Часть лексем, выступавших в эпистолярных текстах как сниженные, наоборот, по данным анализа лексикографических источни-

ков, приобрела статус нейтральных, о чем свидетельствует частота их употребления в дружеском эпистолярии в широких синтагматических связях (болтать, врать; задоринка, ленивец, малютка). Под пером высокообразованных людей, авторов писем, разговорно-просторечные слова включались в такой контекст, который смягчал их сниженность и способствовал созданию непринужденного эпистолярного колорита. Отмечаем единицы, которые впоследствии вышли из активного словарного состава литературного языка (побалакать, стращать, лежень; некоторые из них утратились: болтовня - «болтливый человек», бол-товство).

Во втором разделе рассматривается окказиональная лексика, не отразившаяся в словарях в силу ее лексической и семантической индивидуальности, анализируется ее роль в создании непринужденного интимно-контекстуального эпистолярного колорита. К окказиональной лексике мы относим все речевые новообразования, не соответствующие узусу, созданные по языковым моделям различной степени продуктивности или окказиональным моделям. Это не использовавшиеся активно в текстах иных корпоративных групп единицы, тесно связанные с контекстом, обладающие повышенной экспрессивностью, оттенком новизны, которые характеризуются признаками невоспроизводимости и функциональной одноразовости, принадлежностью идиолекту и идиостилю конкретного автора. Критериями дифференциации лексических и семантических окказионализмов служат лексикографические данные: лексические окказионализмы отсутствуют в словарях, в то время как слова, получившие окказиональные значения, отражены в них без указания на трансформацию семантики. В диссертации представляется анализ 24 окказиональных новообразований и значительное количество семантических окказионализмов.

В диссертации устанавливается, что окказиональная лексика «почтовой прозы» отличается от окказионализмов предшествующего периода развития русского литературного языка, отражая важность прагматического фактора в его эволюции. Иными были причины появления окказиональных слов. Связь их с лексическим составом не столь тесная (Ср.: Мальцева, Молотков, Петрова, 1975). Некоторые авторские новообразования оцениваем как искусственные, стоящие в оппозиции к языковой норме. Однако базой для создания немалой части лексических окказионализмов послужили единицы живой разговорной речи, т.е. их создатели используют народно-демократическую основу (забалалайничатъся, исфранцузиться, неуслышка, нечитанка, омоск-вичившийся, осемьяниться, очечениться, ососулиться, полупокойник, чертаться).

Значительная часть окказионализмов, несмотря на их сложную словообразовательную структуру, создавалась по вдохновению, спонтанно, для оживления эпистолярного текста, но пополняла, тем не менее, и состав абстрактных слов, интеллектуальной лексики, отражая новые, актуальные для корреспондентов корпоративных групп понятия (байроищина, крыловиада, письмоплодие, чернилопролитие).

Дружеские письма носили фривольный характер, в них господствовали шутка, юмор, и это благоприятствовало образованию новых слов (переписерка, пищелюбивый, рифмодетель, сописъменник). Лексические окказионализмы являются своеобразными знаковыми иллюстрациями дружеской «игры слов» (васшийльвовничать, виноном, из-васшийльвовничатъся, ипохондрихиухгссическая голова, огончарован, косноумен).

Индивидуально-авторской лексике писем присуща преимущественно стилистическая функция, т.е. окказиональные слова большей частью создаются с целью акцентировать на них внимание или придать с их помощью особую выразительность контексту (великолепствовать, веществовать, горелъефнейший, тибуллитъ, стихопроизводитель-ныи). Создается «преднамеренно оригинальное», художественно-выразительное, предназначенное для данного случая, конкретного оценочного суждения слово (нововводитель, подглядатай, скупословный). Реализуется, безусловно, номинативная функция, причем авторы писем (П.А. Вяземский, К.Н. Батюшков и др.) рассуждают о необходимости образования того или иного слова, заполняющего словарные лакуны {сердечкин, сытность, прекрасностъ и т.д.). Сравнительно немногие индивидуальные лексические новообразования стали единицами, принятыми в общем употреблении (бездействовать, донкихотствовать, идолопоклонствовать, нейтральный, сердцеед).

В реферируемой работе демонстрируется, что семантические окказионализмы также обогащали язык «почтовой прозы», подчеркивая стилистическую тональность дружеской непринужденности (заклеиться — «замолчать», закожный — «близкий, родственный», заржаветь — «умереть со скуки», накушаться — «насладиться», нарумянить — «словесно отпарировать, ответить» и т.д.). Многоаспектность их семантики, расширенная благодаря субъективным ассоциациям автора, допускает множественность толкований. В использовании семантических окказионализмов считаем нужным отметить окказиональную сочетаемость лексем, проявляющуюся как в эпистолярном стиле корпоративной группы в целом, так и в идиостилях отдельных авторов (мясная рожа — «живое, может быть, даже жирное лицо», стихотворческая отрыжка - «стихи», холостая битва — «бескровная битва», христосоваться стихами — «обмениваться стихами»). Индивидуально-авторская

семантика создавалась не только при трансформации предметно-понятийного содержания лексемы, но и за счет изменения эмоционально-оценочных, экспрессивных, стилистических и эстетических (конно-тативных) компонентов.

Мы разделяем точку зрения И.М. Мальцевой, согласно которой состав окказиональной лексики определяется уровнем развития языковой нормы: чем выше уровень развития нормы, тем четче и определеннее ограничивается круг окказиональной лексики, и наоборот, чем норма менее стабильна, тем круг слов, относящихся к окказиональной лексике, шире. Мы убеждены, что использование окказионализмов в исследуемых эпистолярных источниках говорит не о недостатке словарного запаса их авторов, а о виртуозности, мастерстве адресантов, о жажде лингвистического эксперимента. Рассмотренные в работе окказиональные образования считаем важнейшей составной частью «разговорно-интеллигентского» языка дружеских писем - поля совершенствования разговорной литературной речи. Окказионализмы оживляли дружескую переписку и из переменной эпистолярного стиля становились в «почтовой прозе» ее константным признаком.

В ходе исследования материала мы пришли к убеждению, что язык «почтовой прозы» образованных людей первой трети XIX в. с большей достоверностью, чем язык художественной литературы даже последних десятилетий предшествующего столетия и начала XIX в., отражает основные направления эволюции как устной, так и письменной разновидностей русского литературного языка. Именно в эписто-лярии писателей происходило отражающее тенденцию демократизации сближение разговорной речи с книжно-письменным языком, вырабатывался разговорно-интеллигентский язык, прослеживалась динамика стилистических новаций, создавался особый стиль дружеского письма.

Важными для нашего исследования оказались те исторические зарисовки, которые яркими картинами представлены в эпистолярных документах и без которых порою было бы трудно определить текстовую словесную семантику. В письмах, записках, дневниках, воспоминаниях мы находили бесценный материал для восстановления исторического фона эпохи, своеобразные портретные характеристики адресантов и адресатов. В них сохранились фрагменты хронологического среза русской картины мира.

Мы не ставили целью изучить лексику пушкинских писем, учитывая широкий круг имеющихся трудов (См.: В.В. Виноградов, 1935, 1941, 1982; Е.Е. Дмитриева, 1986; И.А. Иванчук, 1982; H.A. Ковалева, 2001; Я.Л. Левкович, 1966, 1988; В.А. Малаховский, 1937, 1938; Н.Л. Степанов, 1966; С. Умрихина, 1976; W. Arndt, 1965; J. Ellison, 1995; А. Luther, 1927) и оставляя этот интереснейший материал для отдельного

глубокого анализа последующим исследователям. Но и те немногие иллюстрации, которыми мы ограничились, взяв их для полноты лингвистического описания, ясно дают понять, что в своих письмах A.C. Пушкин во многом пошел дальше той веселой дружеской игры, в форму которой нередко облекалась переписка его друзей-современников. Письма A.C. Пушкина, свидетельствуют научные и фактические источники, стоят на первом месте в эпистолярном наследии русских писателей и всех образованных людей первой трети XIX столетия, являясь своего рода эталоном текстов эпистолярного жанра. И если в письмах образованных людей, прозаиков и поэтов моделировались новые стилевые константы, укреплялись и в значительной степени совершенствовались нормы разговорной литературной речи, намечались новые пути, способствовавшие выработке литературного языка прозы, то «главная историческая заслуга Пушкина состоит в том, что им завершено [курсив наш. - И.Л.] закрепление русского народно-разговорного языка в литературе» (Мещерский, 1981, 193).

В Заключении подводятся итоги работы.

Исследование большого фактического материала, его сопоставление с другими источниками привело нас к выводу, что письма корпоративной группы образованных людей, прозаиков и поэтов первых трех десятилетий XIX в. занимают особое положение среди прочих текстов эпистолярного жанра. По своей историко-литературной функции «почтовая проза» этого периода является фактом литературы, а сами письма, господствовавшие в повседневном быту, - словесным памятником эпохи.

В диссертации констатируется, что «почтовая проза» образованных, талантливых людей чрезвычайно интересна как свидетельство того неисчерпаемого резерва для литературного языка, который таила в себе бытовая речь образованного дворянства первой трети XIX в., по характеру интенций и способам отражения содержания относимая к интеллектуальной, «интеллигентской». В дружеском эпистолярии звучит образцовый русский язык, поскольку адресанты исповедовали прежде всего принципы «соразмерности и сообразности». В письмах разрушалась книжная система речи допушкинского периода развития литературного языка, оттачивалась свободная, непринужденная манера общения, велся поиск новых средств выразительности и точности, а также мобильные эксперименты по их созданию. Письмо в первой трети XIX в. выдвигается как образец слога, требующегося при коммуникации в рамках корпоративной группки образец живой речи в «почтовой прозе».

Принципиально важным в реферируемой работе является положение о том, что в интеллигентской среде образованных людей, писа-

телей и поэтов первой трети XIX столетия разговорная форма литературного языка была уже сформирована и ярко отразилась в их «почтовой прозе».

Письма подлинных виртуозов эпистолярия — К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, А.И. Тургенева, благодаря выдвижению в качестве констант новых стилистических переменных, послужили благодатной почвой для развития эпистолярного стиля A.C. Пушкина, ставшего «эталоном «почтовой прозы»». «При всей шутливости тона, при всем, казалось бы, легкомысленном causerie, составлявшем их содержание, письма писателей начала XIX в. намечали новую дорогу, способствовали выработке литературного языка прозы» (Степанов, 1966, 100). Этот процесс был завершен A.C. Пушкиным, общепризнанным основоположником современного русского литературного языка, который именно A.C. Пушкин впервые, по словам В.А. Малаховского, поднял до высоты «европейского литературного языка».

В Приложении представлены список риторик и письмовников конца XVIII — первой трети XIX вв., перечень эпистолярных источников, список использованных словарей, алфавитный и тематический списки рассмотренных в работе слов, указатель имен авторов переписки с их краткими литературоведческими и историческими характеристиками, сравнительная таблица.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Русская разговорная речь (лексика) в «почтовой прозе» первой трети XIX столетия. Монография. - М.: МГОУ, 2003. - 126 с.

2. Константы и переменные русской «почтовой прозы» первой трети XIX столетия. Монография. - М.: МГОУ, 2006. - 254 с.

3. Эпистолярный стиль в стилистической системе русского языка первой трети XIX столетия // Филологические науки.—М., 2004.- № 3. - С.43-50.

4. «Письма - это самая жизнь...» Дружеская переписка К.Н. Батюшкова и П.А. Вяземского // Литература в школе. — М., 2006. - № 8. - С.44-46.

5. Композиционные и стилистические особенности переписки царских сановников первой трети XIX века: М.М. Сперанский и A.A. Аракчеев // Вестник Московского государственного областного университета. — М.: МГОУ, 2006. - № 2. - С.94-99.

6. Ключевые слова и понятия в переписке московских масонов (1780-1792 гг.) // Народное образование в XXI веке: Тезисы научных докладов Международной юбилейной научно-практической конференции, посвященной 70-летию МП У. - М., 2001. - Вып.5. Секция русской филологии. - С.35-36.

7. Семантические окказионализмы в «почтовой прозе» первой трети XIX века // Материалы XXIX Международной научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. — СПб., 2001, — Вып. 17. — С.21-26.

8. Разговорная лексика в дружеских письмах образованных людей первой трети XIX в. // Материалы XXVII Межвузовской научно-практической конференции преподавателей и аспирантов. — СПб., 1998. — Вып.б. Лексика и фразеология. - С.15-18.

9. Письма и записные книжки П.А.Вяземского. Особенности словоупотребления // Материалы XXVIII Межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. - СПб., 1999. — Вып.22. — С.11-14.

10. Письма декабристов как источник изучения разговорного языка первой трети XIX века // Смоленский край в истории славянской письменности и культуры: Материалы докладов научной конференции, посвященной Дню славянской письменности и культуры. - Смоленск, 1994. - С.20-22.

11. О языке и стиле писем декабриста Ф.Н.Глинки // Смоленщина на связи времен героических: Материалы докладов научной конференции, посвященной 50-летию Великой Победы. — Смоленск, 1995. - С.55-60.

12. Окказиональные новообразования в разговорной речи первой трети XIX века (по письмам декабристов) // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Материалы межвузовской научно-практической конференции. - Смоленск, 1995. - С.75-76.

13. О речевых импровизациях в переписке поэтов и писателей первой трети XIX века // Третьи Поливановские чтения: Сборник научных статей по материалам конференции. — Смоленск, 1996. — 4.1. Актуальные вопросы языкознания в историческом и современном освещении. - С.61-65.

14. Дружеская переписка первой трети XIX века как источник изучения русской разговорной речи // Четвертые Поливановские чтения: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений. — Смоленск, 1998. — 4.1. История славянских языков и диалектология. — С.126-129.

15. Композиционные и стилистические принципы дружеского эписто-лярия первой трети XIX в. // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Материалы межвузовской научно-практической конференции. - Смоленск, 1999. - С.117-121.

16. Место эпистолярного стиля в ряду других стилей в русском языке конца XVIII — начала XIX вв. // Актуальные вопросы исторической лексикологии и лексикографии: Межвузовский сборник научных трудов. - Смоленск, 2000. - С.170-177.

17. Глаголы речи на страницах «почтовой прозы» первой трети XIX века // Пятые Поливановские чтения: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений. - Смоленск, 2000. - 4.2. История славянских языков и диалектология. - С. 158-165.

18. Языковая личность студента медицинского вуза и проблемы речевого общения И Вестник Смоленской медицинской академии. Медико-биологический журнал. — 2000. - № 3. - С.127-129 (в соавт.).

19. Лексические окказионализмы в «почтовой прозе» первой трети XIX века // Русский язык: история, диалекты, современность: Сборник научных трудов. - М., 2000. - Вып.2. - С.72-80.

20. Существительные речи в дружеской переписке первой трети XIX столетия // Семантика слова и семантика текста: Сборник научных трудов, по-

священный 70-летию МПУ и 10-летию кафедры стилистики русского языка, культуры речи и риторики. - М., 2001. — Bbin.IV. - С.119-125.

21. Письма Н.М. Карамзина в контексте дружеской переписки первой трети XIX в. // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений конференции. - Смоленск, 2001. — 4.2. История языка и диалектология. Ономастика. - С.102-105.

22. Женская языковая личность II половины XVII в. (частная переписка князей Голицыных) // Русский язык: история, диалекты, современность: Сборник научных трудов. — М., 2001. — Вып.Ш. — С.55-58.

23. Фразеологизированные сочетания в лексике русской иконописи XVII-XVIII вв. // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе: Материалы XVI Тверской межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей. - Тверь, 2002. - С.48-49.

24. Наблюдения над фразеологическими и паремиологическими элементами мужских дружеских писем первой трети XIX столетия // Шестые По-ливановские чтения: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений конференции. — Смоленск, 2003. — Ч.З. Вопросы методики обучения русскому языку. Лексикография сегодня. История языка и диалектология. — С.167-173.

25. Диалогизация как доминантная коммуникативно-синтаксическая категория текста дружеского письма. Побудительные и восклицательные предложения // Исследования по русскому языку: Межвузовский сборник научных трудов. - Рязань, 2004. - С. 104-108.

26. Диалогизация как доминантная коммуникативно-синтаксическая категория текста дружеского письма. Вопросительные предложения // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства и способы выражения: Межвузовский сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2004. — С.51-58.

27. Письма Н.М. Карамзина в контексте стилистических преобразований первой трети XIX в. // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их стилистическое использование в тексте: Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 85-летию профессора А.Н. Кожина. -М.: МГОУ, 2004.-С.51-57.

28. Жанровые характеристики эпистолярных бумаг М.М. Сперанского // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: грамматика и текст: Межвузовский сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2005. — С. 137-146.

29. Композиционно-стилистические характеристики корпоративной частной переписки царских сановников и военачальников первой половины XIX в. И Седьмые Поливановские чтения: Сборник статей по материалам докладов и сообщений конференции. — Смоленск: СГПУ, 2005. — 4.2. История языка. Ономастика. Диалектология. Грамматика славянских и германских языков. Слово в тексте. — С.72-78.

30. Жанровые особенности частных и частно-официальных писем A.A. Аракчеева // Русское слово и высказывание: рациональное и эмоциональное: Межвузовский сборник н . — С.91-96.

Формат 60 х 84 1/16. Усл. п. л. 2,0. Тираж 100 экз. Заказ № 5777

Смоленская городская типография Индекс 214000, г. Смоленск, ул. Маршала Жукова, 16.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Лешутина, Ирина Анатольевна

Предисловие

Глава 1. Эпистолярные традиции в переписке первой трети XIX в.

1.1. Риторико-канонический формуляр конца XVIII -начала XIX вв. как нормативная программа создания письма

1.2. Проблематика жанра письма как сложной многоаспектной формы функциональной стилистики

1.3. Диалогичность письма - константа эпистолярного общения

1.4. Корпоративное пространство первой трети XIX в. как поле эпистолярной реализации языковой личности 92 Выводы

Глава 2. Композиционные и лингвостилистические константы переписки корпоративной группы царских сановников и военачальников первой трети XIX в.

2.1. Реализация риторического канона корпоративная константа переписки

2.2. Жанровые характеристики эпистолярных бумаг

М.М. Сперанского

2.3. «Регламентированность» и «унифицированность» писем

А.А. Аракчеева в контексте корпоративной переписки 142 Выводы

Глава 3. Письма корпоративной группы прозаиков и поэтов образец русской «почтовой прозы» первой трети XIX в. 152 3.1. Письма Н.М. Карамзина в контексте стилистических преобразований первой трети XIX в.

3.2. Письма авторов «почтовой прозы» как источник «переменных» эпистолярного стиля: К.Н. Батюшков,

П.А. Вяземский, A.C. Грибоедов, В.А. Жуковский

3.3. Композиционные и стилистические константы дружеской переписки

Выводы

Глава 4. Разговорные элементы в «почтовой прозе» первой трети XIX в. - показатель тенденций закрепления новых языковых констант дружеского письма

4.1. Разговорно-просторечная лексика

4.1.1. «Разговорная стихия» в эпистолярных текстах

4.1.2. Тематические и лексико-семантические группы слов в составе разговорно-просторечной лексики и их стилистическая эволюция

4.2. Окказиональные образования -результат словотворчества лингво-креативной деятельности адресантов

4.2.1. Лексические окказионализмы

4.2.2. Семантические окказионализмы 313 Выводы 325 Заключение 329 Библиографический список использованной литературы 338 Приложение 1 385 Приложение 2 388 Приложение 3 397 Приложение

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Лешутина, Ирина Анатольевна

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению констант и переменных русских эпистолярных текстов как поля формирования тех особенностей русского литературного языка, в которых лингвистическая научная традиция видит проявление тенденции его демократизации.

В диссертации рассматриваются вопросы, связанные с эволюцией в первой трети XIX столетия жанровой системы русского литературного языка, прежде всего его эпистолярного стиля, что проявляется как новое, переменное, моделирующее интегральные константы русского литературного языка XIX в. Как известно, новое выявляется в сопоставлении с устоявшимся, воспринятым как норма, то есть принятым и узаконенным литературой, признанным обязательным для всех, наиболее пригодным для всего общества (Ср.: Головин, 1979, 25). Для изучаемого периода было характерно решительное сближение народно-разговорного и литературного языка, «простонародного и книжного наречия». В результате этого сближения и сложилась та совокупность языковых средств, та «стихия», которая «дана была литераторам начала XIX в. как материал словесности» (Горшков, 1993, 40). Изучаемые в диссертации произведения оцениваются по их взаимодействию и влиянию на развитие нормированной разговорной речи в эпистолярном наследии образованных представителей русского общества первой трети XIX столетия.

Несмотря на то, что к изучению эпистолярных текстов различных эпох, рассмотрению их жанрово-стилистических особенностей, реконструкции разговорной речи на базе письменных памятников подходили в своих работах авторитетные ученые (E.H. Борисова, JI.A.

Булаховский, B.B. Виноградов, Г.О. Винокур, К.А. Войлова, А.И. Ефимов, И.С. Ильинская, А.Н. Кожин, Г.П. Князькова, В.Д. Левин, Д.С. Лихачев, В.А. Малаховский, Ю.Н. Тынянов и др.), многие вопросы и проблемы по-прежнему остаются нерешенными: роль конкретных участников переписки; язык личностей, взаимодействующих как адресант и адресат; роль когнитивной базы корреспондентов; значение корпоративного окружения для стилистики письма и коммуникативно-прагматической его ориентации и мн.др. Это не позволило обрисовать целостную картину развития и системно охарактеризовать особенности функционирования языковых средств в эпистолярном жанре как одном из своеобразных прозаических жанров.

Объектом исследования послужила «почтовая проза» (термин A.C. Пушкина), представленная как эпистолярный диалог внутри корпоративных групп: сановников и членов царской семьи, философов и мыслителей, прозаиков и поэтов пушкинской поры, а также риторики и письмовники конца XVIII - первой трети XIX вв., репрезентировавшие языковые нормы эпистолярного текста.

Предметом исследования явились константы и переменные русской «почтовой прозы» как типичные и изменяющиеся черты языка эпистолярных текстов первой трети XIX в. Константы и переменные, рассматриваемые одновременно в динамическом и статическом аспектах, изучаются как отражение процесса изменения традиционного риторического канона и правил, кодифицировавших языковой облик жанров частного и частно-официального письма. Лингвистические переменные как признаки эпистолярного текста, в свою очередь, моделировали новые константы письма - текста определенной жанрово-стилевой структуры и коммуникативно-прагматической направленности.

В диссертации используются следующие рабочие термины. Письмо - «написанный текст, передаваемый, посылаемый кому-л. для какого-л. сообщения» (См.: БТС, 2002, 834). В работе рассматривается эпистолярий («собрание чьих-либо писем» - ССРЛЯ-17) образованных людей первой трети XIX в. Константы эпистолярных текстов/«почтовой прозы» - наиболее устойчивые (типичные) лингвостилистические и структурно-семантические признаки, свойственные тексту письма (См.: Золотова, Онипенко, Сидорова, 1998, 13), отраженные рекомендательными / кодифицирующими источниками (риториками и письмовниками конца XVIII - первой трети XIX вв.), передаваемые образцовыми текстами, регулярно повторявшиеся в письмах русских образованных людей. Переменные «почтовой прозы» -частотные лингвостилистические и структурно-семантические признаки текстов писем образованных людей, «наличие которых зависит от обстановки, среды, жанра высказывания, но больше всего от индивидуальности говорящего, меры владения речью, психологического состояния, отношений с собеседниками» (Золотова, Онипенко, Сидорова, 1998, 13), показатели актуальных тенденций, закрепляющихся эпистолярной практикой. Тиражируемые переменные признаки моделируют систему новых дифференциальных констант эпистолярного стиля в рамках корпоративной переписки. Эпистолярный стиль -сложившаяся исторически функциональная разновидность письменной речи, в которой используется форма «писем», «посланий» (эпистол) (Ср.: Русский язык. Энциклопедия, 1997, 639-640). Эпистолярный стиль рассматривается нами как стилевая репрезентация одного из жанров прозы (эпистолярный жанр). Терминологическое наложение «эпистолярный стиль»/«эпистолярный жанр» отмечено многими исследователями (Ср.: Белунова, 2000; Виноградова, 1991; Кецба, 1974;

Седова, 1985; Цыцарина, 1991 и др.). Считаем, что в отношении первой трети XIX в. будет точнее говорить именно об эпистолярном стиле, так как макромассив текстов одного жанра, т.е. писем, был организован по определенным формально-стилистическим принципам, обладал набором лингвистических характеристик, которые выдвигались в качестве критериев, квалифицирующих дружеское послание. В рамках одного идиостиля эпистолярные тексты отражают черты языковой личности адресанта, его социальное положение, круг приоритетов, сохраняя жанровое своеобразие. Мы сочли возможным использовать для определения эпистолярного стиля первой трети XIX в. термин A.C. Пушкина «почтовая проза», наиболее полно, на наш взгляд, характеризующий исследованную переписку. Стиль дружеского письма (термин ангажирован JI.A. Булаховским, использовался еще М.В. Ломоносовым в его теории о «трех штилях») привлекается в связи с изучением элементов разговорной речи, проникавших в литературный язык через эпистолярные тексты. Разговорная речь - «одна из двух разновидностей литературного языка, употребляемая в условиях непринужденного общения и противопоставленная (в пределах литературного языка) кодифицированному книжному языку» (См.: Русский язык. Энциклопедия, 1997, 406).

Первая треть XIX столетия - период особый в истории русского литературного языка. В среде просвещенного русского общества пульсировала мысль о раздвижении границ литературного языка на почве русской национальной культуры и кодификации народно-разговорных элементов в языковом употреблении независимо от жанра и темы произведения.

Первая треть XIX столетия - период особый также в развитии эпистолярного жанра. Разрушались «высокие» (прозаические и стиховые) каноны, и именно в письмах шла настоящая борьба за новые жанры и языковое воплощение мысли.

В этом смысле «почтовая проза» образованных людей, прозаиков и поэтов, рассматриваемая в корпоративном пространстве дружеской переписки, заметно отличалась от эпистолярия других представителей эпохи и тем самым оказала заметное влияние на укрепление демократизации русского литературного языка. Устная «живая речь» проникала в литературный язык через эпистолярную форму, «литературным фактом стали мелочи домашнего обихода, дружеская переписка, мимолетная шутка» (Тынянов, 1924, 123). В «почтовой прозе» оттачивались нормы русского литературного языка.

К концу XVIII - началу XIX вв., как установлено исследователями, можно уже говорить о сложившейся нормированной разговорной разновидности национального русского литературного языка (См.: Филин, 1981; Борисова, 1989; Тарасов, 1997). И в первой трети XIX в. разговорная речь продолжает интенсивно развиваться в сторону ее обогащения экспрессивной лексикой, разговорные нормы совершенствуются, окончательно утверждаясь в языке. П.А. Вяземский, оценивая опыт публикации в журналах и альманахах писем писателей, писал, что «эти нескромности приносят <.> пользу языку, доставляя материалы для образования среднего наречия, чуждого чопорной строгости книжного и своевольности разговорного» (Вяземский, 18551877, 2, 21). Учитывая изложенное, мы рассматриваем в нашей работе язык дружеской переписки первой трети XIX века в связи с процессом совершенствования нормированной русской разговорной речи.

Почтовая проза» первой трети XIX столетия - явление социальное, классовое. Письмо, написанное грамотно по форме и содержанию, - сословный признак не только хорошего тона, но и дворянского образования и воспитания. Огромная переписка эпохи складывается из корреспонденции отдельных языковых коллективов -корпоративных групп, - определяемых на основе как социальных, так и языковых признаков. Внутри корпоративных групп выделяются сильные языковые личности, яркие представители эпохи. Они начали писать на русском языке, и не просто на русском, а на образцовом русском языке. Речь идет о людях, которые являлись носителями элитарной речевой культуры, наиболее полно и творчески владевшими богатствами языка, для которых была характерна общность культурных, социальных, энциклопедических данных. Они действительно влияли на умонастроение и вкус эпохи, а через созданные ими тексты на становление системы стилей и норм русского языка: К.Н. Батюшков, П.А. Вяземский, В.А. Жуковский, Н.М. Карамзин, М.М. Сперанский и др.

Письма как объект изучения важны потому, что в них формируются новые черты прагматикона русской языковой личности. «Формы проявления прагматикона для каждой языковой личности своеобразны. К общепризнанным средствам репрезентации уровня относятся сам выбор жанра и набор жанров, излюбленных и предпочитаемых создателем, индивидуально-авторское фразеотворчество, использование прецедентных текстов и имен -ономастикона. Выбор слова, как средства художественного, эмоционального воздействия, также относится к средствам репрезентации прагматикона» (Леденева, 2000, 8).

Эпистолярные тексты позволяют судить о составе идиолекта автора письма. «Идиолект может быть назван зеркалом языковой личности и полем экспликации индивидуализированной языковой картины мира (Леденева, 2000, 17). Свойства языковой личности обнаруживаются и во взаимодействии языка личности и языка эпохи (в отношении лексического состава), проявляются в мере усвоения личностью языка социума, для классового общества изучаемого периода - его корпоративных групп, «погружение» в которые неизбежно для носителя идиолекта.

Авторы «почтовой прозы» тем интересны в истории языка (в диахронном плане изучения их писем) и потому так значимы для своих современников (при синхронном взгляде на их эпистолярное творчество), что они целенаправленно отступают от эпистолярного стандарта (вспомним положение М.В. Ломоносова об отнесении к разным стилям стихотворных и прозаических дружеских писем или рекомендации многочисленных письмовников и риторик), моделируя константы нового эпистолярного стиля. В письмах отражается русская «картина мира» (См.: Лотман, 1998), связанная с известным отказом от французских моделей в период сложных российско-французских отношений, с одной стороны, а с другой - с русским языковым и психологическим типом, склонным к употреблению острых, экспрессивно окрашенных фразеологических и паремиологических выражений, каламбуров, анекдотов. На фоне французской речи, которая превалировала в дворянском обществе начала XIX столетия, письма образованных людей, прозаиков и поэтов выгодно выделялись. Письма служили не только средством дружеского общения, в них оттачивалось и художественное мастерство авторов, совершенствовалась языковая личность. Свободная форма дружеского письма, «этот естественный и по тематике и по стилю способ общения, открывающий под пером одаренного человека все пути к осуществлению в письменном языке наиболее культурной разговорной речи, была, по-видимому, в истории русского литературного языка влиятельной школой хорошей художественной прозы» (Булаховский, 1957, 168).

Язык «почтовой прозы» образованных людей первой трети XIX в. с большей достоверностью, чем язык художественной литературы даже последних десятилетий предшествующего столетия и начала XIX в., отражает основные направления эволюции как устной, так и письменной разновидностей русского литературного языка. Именно в эпистолярии писателей происходило сближение разговорной речи с книжно-письменным языком, вырабатывался разговорно-интеллигентский язык, прослеживалась динамика стилистических новаций, создавался особый стиль дружеского письма. Поэтому они заслуживают углубленного изучения.

Актуальность исследования определяется несколькими факторами:

Во-первых, эпистолярные тексты первой трети XIX в. -значимый для развития русского литературного языка, продуктивный для исследования материал: личная переписка являлась одним из важнейших способов письменного общения, практически равным по силе общественного воздействия, характеру коммуникативно-прагматических установок, способам выявления интенций языковой личности публицистике и даже в отдельных случаях художественной литературе. Письма широко функционировали, теряя связь с конкретным адресатом, тиражируя определенные тенденции: и закрепляя константы использования языковых ресурсов в речи, следовательно, оказывали влияние и на развитие русского литературного языка в целом.

Во-вторых, первая треть XIX в. - важный период для развития русского литературного языка, период преобразования всей стилистической системы, формирования так называемого среднего стиля, унифицированного в его языковых чертах для произведений различных художественных форм. Исследование народно-разговорных средств выражения и их роли в совершенствовании эпистолярного стиля важно для решения не теряющей своей актуальности проблемы становления норм русского литературного языка в обеих его -письменной и устной - разновидностях.

В-третьих, в современном мире эпистолярный жанр - жанр уходящий. В настоящее время наблюдается сильное влияние личной электронной переписки на речь носителей русского литературного языка. SMS, электронная почта, общение в чате, онлайновое общение в форуме и т.п. Если в первой трети XIX в. личные письма совершенствовали литературный язык, то в начале XXI в. заметно негативное влияние интерактивного общения на устную разговорную (и даже письменную, в СМИ) речь. В этой связи важно научно описать и сохранить для современников и будущих поколений каноны и особенности классического эпистолярного стиля, показав образцовые письма соотечественников, в первую очередь тех, кто составил славу русской культуры, представить языковые портреты этих личностей по исследованным письмам.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем определяется характер влияния эпистолярных текстов первой трети XIX в. на развитие русского литературного языка. Впервые поднимается суммарный пласт дворянского письма, ранее в таком объеме не привлекавшийся при изучении этого периода развития русского литературного языка; тексты рассматриваются в антропоцентрическом аспекте. Специфика эпистолярных текстов выявляется в сопоставлении с официально-деловой, частно-официальной и частной (личной) перепиской известных государственных деятелей и мастеров художественного слова первой трети XIX в., объединение которых представлено в качестве отдельных корпоративных групп. Новизна работы связана также с освещением закономерностей употребления в письмах корпоративных групп ресурсов как разговорной, так и книжной лексики, стилистическое использование которой оценивается в связи с личностью адресанта и взаимоотношениями корреспондентов, формирующих и отстаивающих свое корпоративное эпистолярное пространство.

Материал исследования извлечен из письмовников и риторик конца XVIII - первой трети XIX вв. и писем представителей пушкинской эпохи (Александра l\ A.A. Аракчеева, П.И. Багратиона, А.И. Балашова, Е.А. Баратынского, М.Б. Барклая-де-Толлы, К.Н. Батюшкова, Н.И. Бахтина, С.Н. Бегичева, A.A. Бестужева, Е.А. Болховитинова, Ф.В. Булгарина, A.B. Веневитинова, А.Н. Верстовского, П.М. Волконского, М.С. Воронцова, А.Х. Востокова, П.А. Вяземского, А.Н. Голицына, H.H. Головина, Ф.Н. Глинки, Н.И. Гнедича, A.C. Грибоедова, Д.А. Гурьева, Д.В. Давыдова, A.A. Дельвига, И.И. Дмитриева, А.П. Ермолова, В.А. Жуковского, A.A. Закревского, К.Ф. Калайдовича, Н.М. Карамзина, П.А. Катенина, П.Г. Каховского, М.Т. Каченовского, ПЛ. Коновницына, А.И. Кошелева, A.A. Краевского, М.И. Кутузова, В.К. Кюхельбекера, И.В. Лопухина, M.JI. Магницкого, М.А. Милорадовича, П.А. Муханова, Н.И. Надеждина, КВ. Нессельроде, H.H.

1 Курсивом выделены имена авторов, чьи письма впервые подвергаются лингвистическому анализу.

15 I

Новосильцева, A.C. Норова, А.И. Одоевского, А.Н. Оленина, Н.Ф. Павлова, И.А. Петина, МЛ. Погодина, H.A. Полевого, Ф.В. Ростопчина, Н.П. Румянцева, К.Ф. Рылеева, М.М. Сперанского, Д.Ю. Струйского, В.И. Туманского, А.И. Тургенева, Н.И. Тургенева, С.С. Уварова, П.Д. Цщианова, А.И. Чернышева, С.П. Шевырева, A.C. Шишкова, Е.А. Энгелъгардта, И.Д. Якушкина).

Среди адресатов и адресантов яркие представители своей эпохи: писатели и поэты, журналисты, литературные и музыкальные критики, военачальники и государственные деятели. Всех их объединяет не только время, но и многочисленные союзы и общества первой трети XIX в.: «Негласный комитет» Александра I, масонские ложи, «Румянцевский кружок» и мн.др. Когда из литературной борьбы «о старом и новом слоге» в противовес «Беседе любителей русского слова» родился «Арзамас», «это было, - по словам П.А. Вяземского, - новое скрепление литературных и дружеских связей, уже существовавших прежде между приятелями» (См.: Соколов, 1985, 71), а когда в 1818 году Арзамасское общество распалось, в новых литературных объединениях («Вольное общество любителей российской словесности», литературный кружок «Зеленая лампа» и др.) уже витали идеи декабризма, нашедшие свое воплощение на Сенатской площади в 1825 году. Все это позволило объединить участников переписки в корпоративные группы с учетом социального статуса корреспондентов, общей когнитивной базы, возможных прагматических интересов и исследовать лингвостилистические особенности писем в едином корпоративном пространстве.

Письма как один из источников изучения разговорной речи использовались в работах E.H. Борисовой, 1989; В.В. Виноградова, 1982; Г.О. Винокура, 1925; И.С. Ильинской, 1946, 1963; Г.П. Князьковой,

1974; В.Д. Левина, 1957, 1964; B.B. Леденевой, 2000; В.А. Малаховского, 1937, 1938. В ряде отечественных и зарубежных работ уже изучалось эпистолярное наследие начала XIX в. (Е.В. Дмитриева, 1994; Е.Е. Дмитриева, 1986; И.А. Иванчук, 1982; Л.В. Климина, 1991; H.A. Ковалева, 2001; В.А. Маркин, 1982; И.А. Паперно, 1977; Ю.Н. Папян, 1992; Н.Л. Степанов, 1926; С. Умрихина, 1976; W. Arndt, 1965; J. Ellison, 1995; A. Luther, 1927; R. McNally, 1992; W. Todd III, 1976; G. Wytrzens, 1961), однако вопросы, связанные с исследованием писем, нередко рассматривались «попутно» в общих монографиях о творчестве писателей, в то время как эпистолярий отдельных авторов вообще не был объектом лингвистического исследования.

В настоящей работе привлекается 80% новых имен. Письма выявлены в литературных журналах и альманахах («Русская Старина», «Русский Архив», «Русская литература»); кроме того, в отдельных случаях источниками эпистолярных материалов послужили архивы (Остафьевский архив князей Вяземских, 1899-1909; Архив братьев Тургеневых, 1921; Архив князя Воронцова, 1890), собрания сочинений (Сочинения К.Н. Батюшкова, 1886; П.А. Вяземский. Полн. собр. соч., 1855-1877), исторические хроники (История царствования императора Александра I и России в его время. Приложения, 1871; Из писем и показаний декабристов. Критика современного состояния России и планы будущего устройства, 1906 и т.п.), включающие письма отдельных авторов и мн.др. Мы изучали переписку не только известных людей, прозаиков и поэтов, часть эпистолярных документов которых уже подвергалась лингвистическому анализу в работах других авторов, но значительно расширили круг адресантов для более полного освещения затронутой в диссертации проблемы. Именно в периодических изданиях XIX в., семейных архивах нами выявлены имена тех людей, чьи письма ранее еще не изучались. i

При анализе употребления лексики писем учитывалась не только маркированность исследуемых слов в толковых словарях, но и принималось во внимание семантическое описание лексики, представленное в словарных статьях (СРЯ XVIII; CAP-I; САР-И; Сл. 1834; Сл. 1847; Сл. Даля; Сл. Грота-Шахматова; Сл. Ушакова; ССР ЛЯ-17; ССРЛЯ-20; Словарь языка A.C. Пушкина, 1956-19612). Нередко стилистический статус того или иного слова определялся на основании замечаний корреспондентов.

Картотека исследованной лексики включает более 3000 словоупотреблений. Общий объем материала исчисляется 5000 писем и, расширяясь, выступает в интертекстуальных связях.

Важным в нашей работе оказалось не только лексическое наполнение и композиционная сторона текста письма, но и те исторические зарисовки, которые яркими картинами представлены в эпистолярных документах и без которых порою было бы трудно определить текстовую словесную семантику. В письмах, записках, дневниках, воспоминаниях мы находили бесценный материал для восстановления исторического фона эпохи, своеобразные портретные и эпистолярные характеристики адресатов и адресантов, послужившие важным источником культурно-исторических деталей. В них открывается мир, в котором жили авторы переписки, их взгляды на различные аспекты жизни, на русскую дворянскую культуру, на развитие языка и новых литературных жанров, в письмах образованных

Сокращения, принятые для лексикографических источников, расшифровываются в приложении к диссертации. людей своеобразным образом формируется мировоззрение эпохи. И из этого европейски образованного слоя русского общества вышел A.C. Пушкин.

Мы не ставили целью изучить лексику пушкинских писем, учитывая широкий круг имеющихся трудов (См.: В.В. Виноградов, 1935, 1941, 1982; Е.Е. Дмитриева, 1986;. И.А. Иванчук, 1982; H.A. Ковалева, 2001; Я.Л. Левкович, 1966, 1988; В.А. Малаховский, 1937, 1938; Н.Л. Степанов, 1966; С. Умрихина, 1976; W. Arndt, 1965; J. Ellison, 1995; А. Luther, 1927) и оставляя этот интереснейший материал для отдельного глубокого анализа последующим исследователям. Но и те немногие иллюстрации, которыми мы ограничились, взяв их для полноты лингвистического описания, ясно дают понять, что в своих письмах A.C. Пушкин во многом пошел дальше той веселой дружеской игры, в форму которой нередко облекалась переписка его друзей-современников. Письма A.C. Пушкина, свидетельствуют научные и фактические источники, стоят на первом месте в эпистолярном наследии русских писателей и всех образованных людей первой трети XIX столетия, являясь своего рода эталоном текстов эпистолярного жанра. И если в письмах образованных людей, прозаиков и поэтов моделировались новые стилевые константы, укреплялись и в значительной степени совершенствовались нормы разговорной литературной речи, намечались новые пути, способствовавшие выработке литературного языка прозы, то «главная историческая заслуга Пушкина состоит в том, что им завершено [курсив наш. - И.Л.] закрепление русского народно-разговорного языка в литературе» (Мещерский, 1981, 193), и именно Пушкину выпала высокая честь справедливо называться основоположником современного русского литературного языка. В своем собственном языковом пространстве «гениальный поэт русской нации» претворил все достижения искусства слова, ранее добытые его предшественниками и современниками.

Цель работы - исследовать переписку первой трети XIX столетия для выявления стилистических характеристик эпистолярных текстов. Установить тенденции развития эпистолярного стиля в поле корпоративной переписки первой трети XIX в., определив константы и переменные, отражающие эволюцию языка и формы письма.

Поставленная цель предполагает решение ряда основных задач:

• показать, как в письмах первой трети XIX столетия находили отражение константы риторического канона, предписанные риториками и письмовниками конца XVIII - первой трети XIX вв.;

• исследовать роль адресанта как инициатора коммуникативного акта письма, нацеленного на решение поставленных прагматических задач и воплощение личностных интенций;

• определить понятие корпоративной группы в отношении к частной переписке первой трети XIX в.;

• описать конкретные лингвостилистические тенденции в текстах переписки царских сановников и военачальников как константные характеристики этой корпоративной группы;

• охарактеризовать эксплицитные и имплицитные способы выражения коммуникативно-прагматического намерения адресанта в рамках канона письма;

• установить степень влияния языковой личности адресанта на разрушение констант в ходе исследования тематически разноплановой переписки царских сановников: A.A. Аракчеева, М.М. Сперанского и др.;

• исследовать дружескую переписку корпоративной группы прозаиков и поэтов как лабораторию, в которой совершенствовалась и обогащалась нормированная разговорная речь исследуемого периода;

• проследить динамику вхождения разговорно-просторечных единиц в речевую практику авторов переписки через сопоставление данных изученных эпистолярных памятников первой трети XIX в., привлекаемого сравнительного материала и показаний лексикографических источников;

• установить тенденции в использовании разговорных (в широком смысле) средств в дружеских письмах поэтов и прозаиков: К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, Н.М. Карамзина и др.;

• изучить диалогичность письма как константу в зависимости от характера корпоративной группы и языковой личности автора письма;

• определить функционально-стилистическую нагрузку разговорно-просторечных и окказиональных лексических единиц в решении не только прагматических задач автора, но и в становлении новых констант письма образованных людей первой трети XIX в.;

• выявить переменные как элементы текста, зависящие от языковой установки автора письма и характера всей корпоративной группы;

• доказать, что частные корпоративные находки в применении разговорно-просторечных средств влияют на формирование норм русского литературного языка и его эпистолярного стиля не только как разговорного, но и как художественного.

Основная гипотеза исследования. Установление общих лингвистических переменных в рамках переписки «корпоративных групп» с учетом интенциональности, коммуникативно-прагматической нацеленности пишущих и на основе внутренней, как бы пронизывающей всю переписку диалогичности, базирующейся на тематической близости, наличии пресуппозиции, сходства представлений о возможности использования языковых средств, способствовало эволюции эпистолярного стиля и превращению его в «почтовую прозу» в первой трети XIX столетия.

Положения, выносимые на защиту:

1. К началу XIX в. риторические каноны, которые продолжали существовать в жанрах частного, частно-официального письма, репрезентировали систему норм, кодифицирующих эпистолярный текст и составляющих систему его констант.

2. Характер языковой личности адресанта, его прагматико-коммуникативные установки, ролевые характеристики корреспондентов обусловливали круг констант, запечатленных в системе языковых предпочтений автора.

3. Степень диалогичности письма - важный фактор развития индивидуально-авторской вариативности и формирования так называемых переменных эпистолярных текстов: высокая степень диалогичности письма предполагает нарушение риторических канонов.

4. Под корпоративной группой следует понимать минимальную часть социального субстрата, которая способна выработать в текстах одного жанра критерии и нормы стиля, вносить переменные в систему нормативных критериев в рамках эпистолярного стиля, формировать новые тенденции и константы, влияющие на литературный язык в целом.

5. Переписка как активная форма обмена информацией и выражения эмоционально-оценочного содержания развивалась в пределах отдельных корпоративных групп. Уход от рекомендаций письмовников и несоблюдение риторического канона становится определенной константой в переписке отдельной корпоративной группы.

6. В письмах формируется единое языковое корпоративное пространство с дифференциальными константными признаками: наличие/отсутствие языковой игры, характер диалогичности, мера использования разговорно-просторечных средств.

7. Канонизированные письма корпоративной группы царских сановников и военачальников демонстрируют стабильность констант: наличие композиционных блоков; этикетные формулы начала и конца письма; узуальный характер .лексической и фразеологической семантики; выраженную прагматическую направленность.

8. На сохранение и/или разрушение констант в письмах царских сановников и военачальников как корпоративной группы высшего общества России оказывала непосредственное влияние языковая личность и характер интенций адресанта.

9. В первой трети XIX в. сложились композиционно-стилистические признаки дружеского письма: отсутствие шаблонных эпистолярных обрамлений; неожиданный обрыв повествования; обилие цитат и стиховых вставок; смешение стиха и прозы; «мозаичность» как чередование прозы и стиха, креолизация.

10. Дружеская переписка корпоративной группы прозаиков и поэтов первой трети XIX в. была лабораторией, в которой классические риторические каноны письма сознательно подвергались разрушению, выдвигались переменные, в свою очередь становившиеся константами дружеского письма.

11. В рамках переписки корпоративной группы прозаиков и поэтов вырабатывались жанрово-стилистические основы «почтовой прозы», наиболее выразительные на лексическом уровне.

12. Лексические средства, включая окказиональные образования, созданные авторами «почтовой прозы», являются важнейшей составной частью «разговорно-интеллигентского» языка дружеской переписки как поля совершенствования разговорной речи и формирования разговорного стиля литературного языка.

13. В рамках корпоративной переписки совершенствовался эпистолярный жанр и вырабатывались дифференциальные черты эпистолярного стиля, в чем отражается специфика его эволюции в диахронии и функционирования в синхронии.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что изучение языка «почтовой прозы» дает возможность воссоздать более полную картину становления и развития жанрово-стилевой системы русского литературного языка; определить роль и место частной переписки в процессе формирования общенационального языка. Рассмотрение процессов изменения в жанровой системе на определенном хронологическом срезе помогает раскрыть особенности развития не только жанра письма, но и показать языковые черты эпохи, осветить особенности развития общества в данный период, так как все изменения, происходящие в общественно-политической, экономической, научной, культурной жизни общества, отражаются в языке, запечатленном в эпистолярных текстах эпохи. Исследование показывает роль конкретных групп социального субстрата (корпоративных) в эволюции языковых норм и стилей. Результаты представляют определенный интерес для дальнейшей разработки теоретических вопросов исторической лексикологии, для создания обобщающего труда в этой области.

Практическая значимость исследования связана с введением в научный оборот большого фактического материала, с возможностью использования его и основных положений диссертации не только в практике преподавания русского языка и истории русского литературного языка, но и риторики, при обучении искусству письменной коммуникации, важной для современного человека, теряющего такой стиль, как эпистолярный; в лексикографической работе; для спецкурсов и спецсеминаров по проблемам формирования нормированной разговорной разновидности русского литературного языка, ее дальнейшего развития и совершенствования; для описания художественных и лингвистических особенностей эпистолярного жанра.

Методы исследования. Характер диссертационной работы предполагает использование интегрированной, комплексной методики, учитывающей синхронное и диахронное описание выявленного в письмах словесного материала. Применяются общенаучные методы анализа и синтеза, метод лингвистического наблюдения и описания с использованием методик лексикографического, художественно-стилистического исследования, структурно-семантический метод, элементы компонентного анализа, что позволяет осуществить исследование языкового материала на основе диалектического единства формы и содержания, структуры и семантики.

Апробация работы. Содержание исследования изложено в следующих публикациях:

1. Русская разговорная речь (лексика) в «почтовой прозе» первой трети XIX столетия. Монография. - М.: МГОУ, 2003. - 126 с.

2. Константы и переменные русской «почтовой прозы» первой трети XIX столетия. Монография. - М.: МГОУ, 2006. - 254 с.

3. Эпистолярный стиль в стилистической системе русского языка первой трети XIX столетия // Филологические науки. - М., 2004.-№ 3. - С.43-50.

4. «Письма - это самая жизнь.» Дружеская переписка К.Н. Батюшкова и П.А. Вяземского // Литература в школе. - М., 2006. - № 8. -С.44-46.

5. Композиционные и стилистические особенности переписки царских сановников первой трети XIX века: М.М. Сперанский и A.A. Аракчеев // Вестник Московского государственного областного университета. - М.: МГОУ, 2006. - № 2. - С.94-99.

6. Ключевые слова и понятия в переписке московских масонов (1780-1792 гг.) // Народное образование в XXI веке: Тезисы научных докладов Международной юбилейной научно-практической конференции, посвященной 70-летию МПУ. - М., 2001. - Вып.5. Секция русской филологии. - С.35-36.

7. Семантические окказионализмы в «почтовой прозе» первой трети XIX века // Материалы XXIX Международной научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. - СПб., 2001. -Вып. 17. -С.21-26.

8. Разговорная лексика в дружеских письмах образованных людей первой трети XIX в. // Материалы XXVII Межвузовской научно-практической конференции преподавателей и аспирантов. - СПб., 1998. - Вып.6. Лексика и фразеология. - С.15-18.

9. Письма и записные книжки П.А.Вяземского. Особенности словоупотребления // Материалы XXVIII Межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. - СПб., 1999. -Вып.22. -С.11-14.

10. Письма декабристов как источник изучения разговорного языка первой трети XIX века // Смоленский край в истории славянской письменности и культуры: Материалы докладов научной конференции, посвященной Дню славянской письменности и культуры. - Смоленск, 1994. - С.20-22.

11. О языке и стиле писем декабриста Ф.Н.Глинки // Смоленщина на связи времен героических: Материалы докладов научной конференции, посвященной 50-летию Великой Победы. -Смоленск, 1995. - С.55-60.

12. Окказиональные новообразования в разговорной речи первой трети XIX века (по письмам декабристов) // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Материалы межвузовской научно-практической конференции. - Смоленск, 1995. - С.75-76.

13. О речевых импровизациях в переписке поэтов и писателей первой трети XIX века // Третьи Поливановские чтения: Сборник научных статей по материалам конференции. - Смоленск, 1996. - 4.1. Актуальные вопросы языкознания в историческом и современном освещении. - С.61-65.

14. Дружеская переписка первой трети XIX века как источник изучения русской разговорной речи // Четвертые Поливановские чтения: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений. -Смоленск, 1998. - 4.1. История славянских языков и диалектология. -С. 126-129.

15. Композиционные и стилистические принципы дружеского эпистолярия первой трети XIX в. // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Материалы межвузовской научно-практической конференции. - Смоленск, 1999. - С. 117-121.

16. Место эпистолярного стиля в ряду других стилей в русском языке конца XVIII - начала XIX вв. // Актуальные вопросы исторической лексикологии и лексикографии: Межвузовский сборник научных трудов. - Смоленск, 2000. - С. 170-177.

17. Глаголы речи на страницах «почтовой прозы» первой трети XIX века // Пятые Поливановские чтения: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений. - Смоленск, 2000. - 4.2. История славянских языков и диалектология. - С. 158-165.

18. Языковая личность студента медицинского вуза и проблемы речевого общения // Вестник Смоленской медицинской академии. Медико-биологический журнал. - 2000. - № 3. - С. 127-129 (в соавт.).

19. Лексические окказионализмы в «почтовой прозе» первой трети XIX века // Русский язык: история, диалекты, современность: Сборник научных трудов. - М., 2000. - Вып.2. - С.72-80.

20. Существительные речи в дружеской переписке первой трети XIX столетия // Семантика слова и семантика текста: Сборник научных трудов, посвященный 70-летию МПУ и 10-летию кафедры стилистики русского языка, культуры речи и риторики. - М., 2001. - ВыпЛУ. -С.119-125.

21. Письма Н.М. Карамзина в контексте дружеской переписки первой трети XIX в. // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений конференции. - Смоленск, 2001. - 4.2. История языка и диалектология. Ономастика. - С.102-105.

22. Женская языковая личность II половины XVII в. (частная переписка князей Голицыных) // Русский язык: история, диалекты, современность: Сборник научных трудов. - М., 2001. - Вып.Ш. - С.55-58.

23. Фразеологизированные сочетания в лексике русской иконописи ХУИ-ХУШ вв. // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе: Материалы XVI Тверской межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей. - Тверь, 2002. - С.48-49.

24. Наблюдения над фразеологическими и паремиологическими элементами мужских дружеских писем первой трети XIX столетия // Шестые Поливановские чтения: Сборник научных статей по материалам докладов и сообщений конференции. - Смоленск, 2003. - Ч.З. Вопросы методики обучения русскому языку. Лексикография сегодня. История языка и диалектология. - С. 167-173.

25. Диалогизация как доминантная коммуникативно-синтаксическая категория текста дружеского письма. Побудительные и восклицательные предложения // Исследования по русскому языку: Межвузовский сборник научных трудов. - Рязань, 2004. - С. 104-108.

26. Диалогизация как доминантная коммуникативно-синтаксическая категория текста дружеского письма. Вопросительные предложения // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства и способы выражения: Межвузовский сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2004.-С.51-58.

27. Письма Н.М. Карамзина в контексте стилистических преобразований первой трети XIX в. // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их стилистическое использование в тексте: Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 85-летию профессора А.Н. Кожина. - М.: МГОУ, 2004. -С.51-57.

28. Жанровые характеристики эпистолярных бумаг М.М. Сперанского // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: грамматика и текст: Межвузовский сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2005. - С.137-146.

29. Композиционно-стилистические характеристики корпоративной частной переписки царских сановников и военачальников первой половины XIX в. // Седьмые Поливановские чтения: Сборник статей по материалам докладов и сообщений конференции. - Смоленск: СГПУ, 2005. - 4.2. История языка. Ономастика. Диалектология. Грамматика славянских и германских языков. Слово в тексте. - С.72-78.

30. Жанровые особенности частных и частно-официальных писем A.A. Аракчеева // Русское слово и высказывание: рациональное и эмоциональное: Межвузовский сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2006.-С.91-96.

Материалы исследования регулярно обсуждались на научном семинаре и заседаниях кафедры современного русского языка Московского государственного областного университета; освещались в авторитетных российских научных изданиях (журналах «Филологические науки», «Литература в школе» и др.); автор неоднократно принимал участие в научных конференциях, в том числе международных: в Москве («Народное образование в XXI веке» - 2001 г.; «Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их стилистическое использование в тексте», посвященной 85-летию профессора А.Н. Кожина - 2004 г.), в Санкт-Петербурге («XXVII, XXVIII Межвузовские научно-практические конференции преподавателей и аспирантов» - 1998, 1999 гг.; «XXIX Международная научно-практическая конференция преподавателей и аспирантов» - 2001 г.), в Смоленске («Дни славянской письменности и культуры» - 1994 г.; «Смоленщина на связи времен героических», посвященной 50-летию Великой Победы - 1995 г.; «Разноуровневые характеристики лексических единйц» - 1996, 1999, 2001 гг.; «III, IV, V, VI, VII Поливановские чтения» - 1996, 1998, 2000, 2003, 2005 гг.), в Твери («Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» - 2002 г.) и др.

Структура диссертации обусловлена целью, задачами и проблематикой исследования. Работа состоит из Предисловия, четырех глав, Заключения, Библиографии и Приложения.

В Предисловии определены объект и предмет исследования, обоснован выбор темы, ее актуальность, научная новизна, представлены цель, задачи, основная гипотеза, цоложения, выносимые на защиту, и методика исследования, указываются его источники, теоретическая значимость и сфера практического применения достигнутых результатов.

В предисловии акцентируется значимость языковых изменений первой трети XIX столетия для истории русского литературного языка. В этот период в просвещенном русского обществе пульсировала мысль о раздвижении границ литературного языка на почве русской национальной культуры и широком использовании народно-разговорных элементов вне зависимости от жанра и темы произведения.

В Первой главе выполнен проблемный обзор литературы изучаемого вопроса сквозь призму характеристики эпистолярного жанра, языка «почтовой прозы» как важного источника для изучения тенденций развития литературного языка во взаимодействии с разговорной речью. Анализируются процессы, характерные для эпистолярной культуры конца XVIII - первой трети XIX вв., когда высока была роль образцовых документов (письмовников и риторик), которые принимаются нами в качестве своеобразного отражения средней нормы (типичного) эпистолярного общения.

Во Второй главе рассматривается эпистолярное наследие высшего сословия александровской эпохи. Социально-культурный статус адресанта и адресата учитывается нами как весьма существенный фактор, определяющий формулярные и собственно языковые особенности текста частного, частно-официального письма. Письма П.И. Багратиона, Ф.В. Ростопчина, М.М. Сперанского, в этом смысле, выделяются яркими лингвистическими мазками на фоне черно-белого эпистолярного полотна исследуемой корпоративной группы.

В Третьей главе «почтовая проза» образованных людей, прозаиков и поэтов рассматривается в корпоративном пространстве дружеской переписки. Она заметно отличается от эпистолярия других представителей эпохи, оказывает свое влияние на развитие тенденции демократизации русского литературного языка. Глава содержит наблюдения над языком и стилем посланий отдельных авторов: К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, Н.М. Карамзина и др. Впервые, для полноты описываемой картины, широко привлекаются заметки и воспоминания участников корпоративной переписки.

В четвертой главе последовательно рассматривается лексика изученных памятников. Глава состоит из двух основных разделов. Первый посвящен специфической, экспрессивной лексике, активно проникавшей в литературный язык через эпистолярную форму и ставшей частью разговорного и просторечного пластов современного русского литературного языка. Во втором разделе рассматриваются созданные авторами «почтовой прозы» индивидуально-авторские лексические и семантические новообразования (окказионализмы), анализируется их роль в создании непринужденного интимно-контекстуального эпистолярного колорита.

Лексические средства рассматриваются в контексте «разговорно-интеллигентского» языка как новая константа дружеской переписки, как способ совершенствования разговорной речи и формирования разговорного стиля литературного языка.

Материал обоих разделов подается в виде параграфов, выделяющих небольшие подтемы и облегчающих визуальное восприятие текста.

В Заключении подводятся итоги работы.

В Приложении представлены список риторик и письмовников конца XVIII - первой трети XIX вв., перечень эпистолярных источников, список использованных словарей и их условных сокращений; там же приводятся алфавитный и тематический списки рассмотренных в работе слов. Кроме того, мы сочли целесообразным представить указатель имен авторов переписки с их краткими литературоведческими и историческими характеристиками и сравнительную таблицу структуры и композиции исследованных нами писем и образцов эпистолярного стиля, опубликованных в риториках и письмовниках. Работа иллюстрирована рисунками и факсимиле отдельных страниц из писем эпистолярных авторов.

Кроме того, мы сочли целесообразным представить указатель имен авторов переписки с их краткими литературоведческими и историческими характеристиками и сравнительную таблицу структуры и композиции исследованных нами писем и образцов эпистолярного стиля, опубликованных в риториках и письмовниках . Работа иллюстрирована рисунками и факсимиле отдельных страниц из писем эпистолярных авторов, введенных в текст путем компьютерного сканирования привлекаемых иллюстраций из следующих изданий:

• Литературное наследство. Декабристы-литераторы. - М.: АН СССР, 1954,1956. - Т.1,2. - Книга первая и вторая.

См.: Список риторик и письмовников конца XVIII - первой трети XIX в. в Приложении 1.

• Переписка Императора Александра I с сестрой Великой княгиней Екатериной Павловной. - СПб., 1910.

• РС 1875. -Т.13.

• Сочинения К.Н. Батюшкова/Под ред. Л.Н. Майкова и В.И. Саитова. - СПб., 1886. - Т. 1, 3.

• Чечулин Н.Д. Из переписки гр. Н.П. Румянцова. - СПб., 1893.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Константы и переменные русской "почтовой прозы" первой трети XIX столетия"

ВЫВОДЫ

Важнейшей особенностью текстов дружеских писем образованных людей, прозаиков, поэтов, литературных критиков является преимущественно заданная в «демократическом ключе» стилизация при использовании разговорно-просторечной лексики.

В эпистолярных текстах использовались слова в значениях, образуемых путем метафоризации от номинативных значений нейтральных лексических единиц, а также целый ряд слов в типических образных употреблениях. Большая часть подобной лексики составляет значительный пласт выразительно-изобразительных средств современного русского литературного языка.

2. При изучении влияния разговорной «стихии» на стилистику дружеских писем отмечена избирательность ее лексико-семантического состава и разнообразие в оценочном плане, что говорит о корпоративных пристрастиях корреспондентов, их идиостилевых предпочтениях. Характерными оказались слова с эмоциональной оценочностью. Собственно оценочные слова, также относятся к регулярно ангажируемым. Употребление их связано с передачей дружеской иронии, с созданием стилистической тональности интимной приятельской болтовни, а потому оценочное содержание слов мелиоративно. Использование корпоративными корреспондентами слов с отчетливо выраженной пейоративностью семантики является сигналом непринужденного эпистолярного общения, в котором аффективное состояние автора письма превалирует над сдержанной словесной коммуникацией, что возможно было только в письмах к друзьям, единомышленникам.

Употребление сниженной лексики было оправдано не только свободным, бесцензурным стилем дружеского письма, но и мотивировалось субъективными факторами, например, темпераментом самого адресанта как свойством личности, характером авторских интенций, заключаемых в вербальную оболочку (усилить восприятие, подчеркнуть авторские эмоции, привлечь внимание читающего). Но, несмотря на это, экспрессия бранных слов бледнела в нейтральном лексическом окружении писем, употребление сниженных слов объяснялось эпистолярным контекстом, использование их было не частым, но метким, ярким и оправдывалось стилистической заданностью, своеобразием коммуникативно-прагматических особенностей эпистолярных текстов.

3. Разговорно-просторечная лексика «почтовой прозы» в процессе ее использования и закрепления в эпистолярном стиле эволюционирует стилистически и дифференцируется.

Многие слова, употреблявшиеся в письмах в целях экспрессии, постепенно перешли из разряда нейтральной в разряд разговорно-просторечной лексики в случае превращения экспрессивно-оценочных коннотативных сем в сигнификативные, когда формируется устойчивый эмоционально-экспрессивный ореол слова. Сочетание действия семантических и стилистических факторов привело к закреплению таких слов в контекстах определенной тональности, формируя их стилистическую маркированность. Часть сниженных лексем, наоборот, вовлекаясь в литературный язык, приобрела статус нейтральных, о чем свидетельствует частотность их употребления в дружеском эпистолярии. Отдельные слова впоследствии вышли из активного словарного состава, оставшись за пределами литературного языка, чему способствовало постепенное увеличение их сниженности и уменьшение коммуникативного употребления.

Как показывает проведенное исследование, в письмах используется разговорная лексика, встреча с просторечными элементами стилистически оправдана и смягчается контекстуально.

4. Окказиональные слова - результат лингво-креативной деятельности эпистолярных корреспондентов, воплощенный результат творческих усилий языковой личности, часть идиолекта и идиостиля конкретного автора. Тенденция создания авторских новообразований находилась в оппозиции к языковой норме. Значительная часть окказионализмов, несмотря на их сложную словообразовательную структуру, создавалась в целях оживления эпистолярного текста - как правило - спонтанно, вырывалась из-под пера авторов писем и пополняла, таким образом, лексический состав интеллектуальной разговорной речи, обогащая ее и делая максимально выразительной.

5. Лексические окказионализмы являются знаковыми иллюстрациями дружеской «игры слов». Индивидуально-авторской лексике писем присуща преимущественно стилистическая функция, то есть окказиональные слова большей частью создаются с целью акцентировать на них внимание или придать с их помощью особую выразительность контексту. Создается «преднамеренно оригинальное», художественно-выразительное, предназначенное для данного случая, конкретного оценочного суждения слово. Реализуется номинативная функция, когда авторы писем изобретают новые слова, рассуждают о необходимости образования того или иного слова, заполняющего словарные лакуны. Сравнительно немногие индивидуальные лексические новообразования стали единицами, принятыми в общем употреблении. В большинстве своем они имеют контекстуальный характер и не претендуют на роль новых элементов языка, номинативных лексем.

Семантические окказионализмы обогащали язык «почтовой прозы», подчеркивая стилистическую тональность дружеской непринужденности. Многоплановость их семантики, расширенная благодаря субъективным ассоциациями автора, допускает множественность толкований. В использовании семантических окказионализмов считаем необходимым отметить окказиональную сочетаемость лексем, проявляющуюся как в эпистолярном стиле корпоративной группы в целом, так и в идиостилях отдельных авторов. Индивидуально-авторская семантика создавалась не только при трансформации предметно-понятийного содержания лексемы, но и за счет изменения ее коннотативного наполнения: изменения эмоционально-оценочных, экспрессивных, стилистических и эстетических компонентов.

6. Использование окказионализмов в исследуемых эпистолярных источниках говорит о лакунах корпоративного языкового пространства, о виртуозности, мастерстве адресантов, о жажде лингвистического эксперимента при заполнении этих лакун. Речевые интерпретации отдельных авторов переписки (К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского и др.) - это своеобразный «мастер-класс» словесного творчества.

Окказионализмы оживляли дружескую переписку и из переменной эпистолярного стиля становились в «почтовой прозе» ее константным признаком.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Письма образованных людей, писателей и поэтов первых трех десятилетий XIX века занимают особое положение среди прочих эпистолярных источников: пристальное внимание авторов к эпистолярному жанру, учет коммуникативно-прагматических установок и эстетико-стилистических возможностей эпистолярного текста (доверительность, открытость для языковой игры, свободный отбор средств выражения мысли, введение инноваций, креолизация и т.д.) способствует тому, что переписка первой трети XIX в. становится «почтовой прозой», обретает наряду с другими художественными формами право на существование в литературе. Исследование показывает, что письма достовернее всех других источников отражают состояние разговорной речи в диахроническом аспекте.

Нормы разговорной литературной речи, сложившиеся в значительной степени к концу XVIII в., нашли свое отражение как константы в текстах эпистолярного стиля, соблюдались в «почтовой прозе» образованных людей, писателей и поэтов первой трети XIX столетия, где приобретали все более устойчивый характер переменные, отражающие эволюцию литературного языка, связанную с демократизацией и интеллектуализацией его пространства в связи с изменением сознания носителей - передового образованного дворянства. Этому способствовали различные экстралингвистические факторы: победа в Отечественной войне 1812-1815 гг., активизация исторической, философской и политической мысли (Н.М. Карамзин, М.М. Сперанский), появление тайных обществ, развитие культуры и образования в России (университет, Лицей), внимание к литературе и искусству в светских салонах и др.

В сознательном изменении риторических констант авторы «почтовой прозы» видели возможность личной и корпоративной креативности, реализации потенций эпистолярного стиля. Они базируются, как показывают письма этих авторов, на интенциональности, коммуникативно-прагматической нацеленности и укрепляющейся диалогичности, основанной на тематической близости, наличии пресуппозиции, сходстве представлений о возможности использования языковых средств, что, в конечном счете, способствует эволюции эпистолярного стиля.

Переменные признаки письма, сформировавшиеся в оппозиции риторическим канонам, благодаря пропаганде и тиражированию их в дружеской переписке, предстали как новые композиционно-стилистические константы «почтовой прозы»: а) отсутствие шаблонных эпистолярных обрамлений, трафаретных приветов и прощаний; б) возможность неожиданного обрыва повествования, когда оно заканчивается шуткой, стихотворным экспромтом или автошаржем, иллюстрирующим содержание письма, в том числе имплицитное; в) обилие цитат и стиховых вставок, вплоть до превращения последних в случайные экспромты, шутливые пародии и эпиграммы; г) смешение стиха и прозы и, как следствие, «мозаичность» повествования и «пестрота склеенных стихотворных и прозаических кусков» в «теле» письма; д) «мозаичность» не только эпистолярного материала, но и самого стиля письма; е) креолизация.

Стилистической основой текста письма явилась разговорная речь образованных дворян, принятая в бытовом общении. Однако, несмотря на это, отождествлять язык дружеских писем с разговорной речью не следует: их тексты несут на себе печать литературно-художественной обработки, в чем видится их отличие от писем иных корпоративных групп.

В письмах продолжала развиваться и совершенствоваться не только сама разговорная литературная речь, в них оттачивалось и художественное мастерство эпистолярных авторов. Письма переписывались, отшлифовывались, употребление различных лексических норм обдумывалось, порою даже дискутировалось, использование сниженных языковых элементов объяснялось стилистической необходимостью. Но, тем не менее, именно неофициальная, частная переписка в большей степени, чем какие-либо иные письменные документы прошлого, отражает живую разговорную речь.

Дружеская переписка ярких представителей образованной части общества первых десятилетий XIX в. стала экспериментальной лабораторией словесного художественного творчества, подлинной лабораторией языковых экспериментов. Культивирование профессионального подхода к литературе, значение, придаваемое остроумному дружескому разговору, удачному каламбуру, экспромту, виртуозной игре со словом, пародии на врагов и на друзей и т.п. сыграли огромную роль как в разрушении старых традиций, так и в создании новых литературных жанров: пародии, эпиграммы, дружеского шутливого послания и частного письма. Перемежение прозаического повествования удачными остротами, ловкими словесными формулировками, стихотворными эпиграммами объясняет возникновение жанра «эпиграмматической прозы», присущего только дружескому эпистолярию первой трети XIX столетия. В письмах создавался прозаический и отчасти стиховой язык начала XIX в.

Изученные нами эпистолярные материалы достаточно ярко иллюстрируют то, что продолжавшаяся в первой трети XIX в. демократизация русского литературного языка способствовала дальнейшему развитию и совершенствованию его нормированной разговорной разновидности, обогащению разговорной литературной речи экспрессивной лексикой.

Важнейшей особенностью «разговорно-интеллигентского» языка дружеских писем является преимущественно намеренное стилистическое использование большей части разговорно-просторечных единиц. В лексическом составе можно выделить слова, относящиеся к обширному полю «Человек»: дающие номинации или оценки, соотносимые в тематическом плане с писательским трудом, другу, литературному противнику, самому адресанту, его внешним и внутренним особенностям, характерным для него качествам, действиям и проявлениям. В эпистолярных текстах использовались лексико-семантические варианты, возникавшие в процессе метафоризации номинативных значений нейтральных лексических единиц, а также целый ряд - в типических образных употреблениях. Лексемы с такими значениями и употреблениями отличались яркостью, живописностью. Большая часть подобной лексики составляет значительный пласт выразительно-изобразительных средств современного русского литературного языка.

Разговорная речь дружеского эпистолярия обнаруживает разнообразие и в оценочном плане. Для нее характерны слова с эмоциональной оценочностью, которым присущи семы, участвующие в выражении отношения к тому, что обозначено словом. Включены в эпистолярную разговорную речь и слова собственно оценочные, значения которых содержат оценку предмета, действия, явления и т.п., им обозначенного. Большей частью эта оценка сводилась к дружеской иронии, когда дело касалось интимной приятельской болтовни, но порою была и язвительно-острой - в принципиальных литературных спорах.

Разговорная речь выполняла коммуникативно-эстетическую функцию, присущую художественному стилю литературного языка, что позволяет говорить об исследованном массиве писем «почтовой» прозы как о факте литературы.

Важную и особенно ценную часть исследованной нами лексики составляют индивидуально-авторские лексические и семантические новообразования (окказионализмы), также подчеркивающие непринужденный интимно-контекстуальный колорит. Вновь созданное слово или измененное значение уже известной лексемы осознанно использовалось для «намека», для «игры» на бытовых, интимных ассоциациях. Порою «намек» переходит в каламбур, в «игру слов». На первый план выступает комическая метафоризация, когда общеизвестное слово не совпадает с семантикой, принятой в дружеском кругу. Авторы писем с углубленным вниманием подходили к оттенкам слова, широко использовали его коннотативный компонент, основанный на побочных ассоциациях и разрушающий общие номинативные значения.

Следует отметить, что в «почтовой прозе» первой трети XIX в. уже более четко и определенно ограничен круг окказиональной лексики по сравнению с предыдущим периодом. Лексические окказионализмы, выявленные в письмах, высвечивают непринужденную и необыкновенно колоритную эпистолярную речь и являются своеобразными знаковыми иллюстрациями дружеской «игры слов». Индивидуально-авторской лексике свойственна преимущественно стилистическая функция, то есть окказиональные слова большей частью создаются с целью акцентировать на них внимание или придать с их помощью особую выразительность контексту. Создается «преднамеренно оригинальное», художественно-выразительное, предназначенное для данного случая, конкретного оценочного суждения слово. Реализуется номинативная функция, когда авторы писем изобретают новые слова, рассуждают о необходимости образования того или иного слова, заполняющего словарные лакуны. Сравнительно немногие индивидуальные лексические новообразования стали единицами, принятыми в общем употреблении. В большинстве своем они имеют контекстуальный характер и не претендуют на роль новых элементов языка, номинативных лексем.

Использование окказионализмов в исследуемых эпистолярных источниках говорит о лакунах корпоративного языкового пространства, о лингвистической креативности, виртуозности, мастерстве адресантов, о жажде лингвистического эксперимента при заполнении этих лакун. Речевые интерпретации отдельных авторов переписки (К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского и др.) - это своеобразный «мастер-класс» словесного творчества.

Окказионализмы оживляли дружескую переписку и из переменной эпистолярного стиля становились в «почтовой прозе» ее константным признаком.

За пределами нашей работы остались многие явления индивидуально-фразового употребления: многочисленные фразеологические выражения, писательские каламбуры, элементы пословично-поговорочного характера. Надеемся, что изучение этих явлений не останется без внимания будущих исследователей.

В письмах используется своеобразная фразовая игра. Фразеологические единицы подвергаются индивидуальному изменению, они дополняются новыми словами, привязывающими их к определенному контексту, порою полностью переделываются. Всем этим достигается определенная лингвистическая свобода, непринужденное, легкое, смелое владение языком. Креативные лингвистические эксперименты рассматриваются нами как тенденция интеллектуализации литературного языка.

В дружеском письме начала XIX в. процесс разрушения книжной системы речи был показательным; в употреблении сниженных слов, в образовании новых с пейоративными компонентами семантики, в креативной словесной и фразовой игре авторы переписки, владеющие образцовым литературным языком, видели средство и способы не только стилизации, но и создания более демократичного по составу средств воплощения эпистолярного стиля.

Почтовая проза» первой трети XIX в. показывает, как в пушкинском окружении развивалась и совершенствовалась литературная разговорная речь, нормированная разговорная разновидность русского литературного языка, оттачивались новые стилистические константы. Обоюдное воздействие авторов переписки на язык писем, совершенствование свободной, непринужденной манеры общения, введение устной речи в эпистолярную практику и пародийное использование «архаистической» книжной лексики, разрушение «высоких» стилистических канонов, эпистолярная борьба за жанры и язык - все это делало из писем лабораторно-неканонизированное литературное явление.

Письма подлинных виртуозов эпистолярия - К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, А.И. Тургенева, благодаря выдвижению в качестве констант новых стилистических переменных, послужили благодатной почвой для развития эпистолярного стиля A.C. Пушкина, ставшего «эталоном «почтовой прозы»». При всей шутливости тона, при всем, казалось бы, легкомысленном содержание, письма писателей начала XIX в. намечали новую дорогу, способствовали выработке литературного языка прозы. Этот процесс был завершен A.C. Пушкиным, общепризнанным основоположником современного русского литературного языка, который именно A.C. Пушкин впервые, по словам В.А. Малаховского, поднял до высоты «европейского литературного языка».

Перспективы исследования видятся нам в плане изучения эпистолярных персоналий, ярких и типичных языковых личностей эпохи, в исследовании тендерного фактора (эволюции женской языковой личности), в лингвистическом изучении провинциальных эпистолярных архивов, семейной переписки.

Предстоит изучение корпоративной переписки других социальных групп, сопоставление жанровых предпочтений корреспондентов.

Представляет интерес более глубокое изучение жанра открытого публичного письма в его сопоставления с другими риторическими жанрами (ораторской прозой - манифесты A.C. Шишкова, агитационные листки Ф.В. Ростопчина и т.п.)

Очерченный круг перспективных направлений свидетельствует о том, что новое обращение к языку эпистолярных текстов будет способствовать всестороннему изучению проблемы становления стилистической системы русского литературного языка в конце XVIII -начале XIX вв. в диалектической взаимосвязи лингвистических констант и переменных.

В перспективе предполагается создание словаря «почтовой прозы» XIX в.

Список научной литературыЛешутина, Ирина Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аверинцев С. С. Жанр как абстракция и жанр как реальность:диалектика замкнутости и разомкнутости // Риторика и истокиевропейской литературной традиции. М., 1996.

2. Аверинцев С.С. Риторика как подход к обобщению действительности

3. Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981.

4. Агаронян Я.В. Словообразование окказионализмов существительныхв эпистолярном наследии второй половины XIX первой четверти

5. XX в: АКД. Куйбышев, 1972. - 15 с.

6. Акишина A.A., Формановская Н.И. Этикет русского письма. М., 1981.- 199 с.

7. Аксаков КС. Биография Ф.И. Тютчева. М., 1886.

8. Александрова О.И. Окказионализмы в эпистолярном жанреразговорной речи (Опыт функционального анализа) // Вопросыстилистики. Саратов, 1972. - Вып.5. - С. 17-32.

9. Алексеев A.A. Язык светских дам и развитие языковой нормы в XVIIIв. // Функциональные и социальные разновидности русскоголитературного языка XVIII в. Л.: Наука, 1984. - С.82-95.

10. Алексеев Г.Н. Александр I. Его личность, правление и интимная жизнь. Лондон, 1908. - 53 с.

11. Анненков В.П. Материалы для биографии A.C. Пушкина // A.C. Пушкин. Соч.-СПб., 1855.-Т.1. Античные риторики. -М., 1978.

12. Античные теории языка и стиля. СПб.: Алетейя, 1996. Апресян Ю.Д. Избранные труды: в 2-х тт. Том 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М.: Школа «Языки русской культуры, 1995.- 768 с.

13. Арутюнова Н.Д. Жанры общения // Арутюнова Н.Д. Язык и мирчеловека. М.: Языки русской культуры, 1998.

14. Арутюнова Н.Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему»реплики в русском языке // Филологические науки. 1970. - № 3. 1. С.44-58.

15. Арутюнова Н.Д. Прагматика // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1990.

16. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. -1981. Т.40. - № 4. - С.356-367.

17. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека: Субъект предикат - связка; Сравнение - метафора - метонимия; Истина - правда - судьба; Норма -аномалия; Стихия - воля. - М.: Языки русской культуры, 1998. - I-XI, 896 с.

18. Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии. М.: Учпедгиз, 1957.

19. Бабенко Н.С. О лингвистическом смысле разграничения текстов на жанры // Лексика и стиль. Тверь, 1993. - С.9-16.

20. Багрянцева Г.И. Филологический анализ документального текста (на материале служебной переписки коллегиального производства): АКД. -М., 1986.-24 с.

21. Бакина М.А. Об окказиональных образованиях в современной поэзии // Научные труды Куйбышевского госпединститута им. В.В. Куйбышева. Куйбышев, 1980.- Т.238: Художественная речь. Традиции и новаторство. - С.82-91.

22. Бакина М.А. Словотворчество // Языковые процессы современной русской художественной литературы. Поэзия. М.: Наука, 1977. -С.78-127.

23. Бакунина Т.А. Знаменитые русские масоны. Вольные каменщики. -М.: Интербук, 1991.

24. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.

25. Баранникова Л.И. О социально-исторической обусловленности развития русской разговорной речи // Русская разговорная речь. -Саратов, 1970.-С. 18-25.

26. Баранникова Л.И. Просторечие и литературная разговорная речь //

27. Язык и общество. Саратов, 1977. - Вып.4. - С.59-77.

28. Барлас Л.Г. Об отношении разговорно-просторечной лексики клитературно-языковой норме // Вопросы лексики и фразеологиисовременного русского литературного языка. Ростов н/Д., 1968. 1. С.57-67.

29. Барнет В. К принципам строения высказывания в разговорной речи // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып.15. -С.524-528.

30. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М., 1987. -С.387-423.

31. Батюшков К.Н. Чужое мое сокровище // Сочинения К.Н. Батюшкова. - СПб., 1885. - С.288-367.

32. Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000.

33. Бахтин М.М. Проблема автора // Вопросы философии. 1977. - № 7. -С. 138-160.

34. Бахтин М.М. Проблемы речевых жанров // Бахтин М.М. Эстетикасловесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 237-281.

35. Бахтин М.М. Философия поступка. М., 1990.

36. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986.446 с.

37. Безденежных М.А. Коннотативно окрашенная лексика в эпиграфированном тексте (на материале современной русской поэзии): АКД.- М., 1997. 18 с.

38. Белова A.B. Лингвопрагматическая характеристика обратимой эпистолярной коммуникации (на материале переписки Ал.П. Чехова и А.П. Чехова): АКД. СПб., 2005. - 23 с.

39. Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX начала XX в. - СПб., 2000.

40. Белунова Н.И. Категория речевого общения и особенности ее реализации в тексте дружеского письма (на материале писем творческой интеллигенции конца XIX начала XX в.) // Филологические науки. - 1998. - № 2. - С.79-87.

41. Бельчиков Ю.А. Вопросы соотношения разговорной и книжной лексики в русском литературном языке II половины XIX столетия: АДЦ.-М, 1974.-40 с.

42. Бельчиков Ю.А. Интимизация изложения // Русская речь. 1974а. - № 2.- С.38-43.

43. Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. М.: Рус. яз., 1988. - 158 с.

44. Бельчиков Ю.А. Русский литературный язык во второй половине XIX века. М.: ВШ, 19746. - 192 с.

45. Борисова Е.Г. Значение слова и описание ситуации (прагматическая точка зрения) // Вестник МГУ. Сер. Филология. 1996. - № 3. - С.27-42.

46. Борисова Е.Г. Отражение коммуникативной организации высказывания в лексическом значении // ВЯ. 1990. - № 2. - С. 113120.

47. Борисова E.H. К проблеме формирования нормированной разговорной разновидности русского литературного языка // Русская историческая лексикография и лексикология. Красноярск, 1989. -С.75-85.

48. Борисова E.H. Лексика народно-разговорного языка как источник формирования лексико-семантической системы русского национального литературного языка // Лексическая и грамматическая семантика. Смоленск, 1986. - С.3-14.

49. Борисова E.H. Проблемы становления и развития словарного составарусского языка XVI XVIII вв.: ДЦ. - Смоленск, 1978.

50. Брагина A.A. Неологизмы в русском языке. М.: Просвещение, 1973.

51. Брандес МП. Стилистика немецкого языка. М, 1983.

52. Бредихина Т.В. Разговорная речь как источник формированияноминативной системы русского языка XVIII века (на материаленаименований лиц) // Актуальные проблемы региональнойлингвистики и истории Сибири. Кемерово, 1992.

53. Булахов М.Г. Восточно-славянские языковеды. Библиографическиесловари. Минск, 1976-1978. - Т. 1-3.

54. Булаховский JT.A. Курс русского литературного языка (Исторический комментарий). Киев, 1953. - Т.2.

55. Булаховский JI.A. Курс русского литературного языка: В 2-х тт. Киев: Радяньська школа, 1952.

56. Булаховский JJ.A. Русский литературный язык первой половины XIX в. Лексика и общие замечания о слоге. Киев, 1957.

57. Булич H.H. Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX в. СПб., 1905.

58. Булич С.К. Очерк истории языкознания в России. СПб., 1904. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Национальная специфика языковой картины мира // Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). - М., 1997.

59. Бусурина Е.В. Лингаокультурема «дурак» в русской языковой картине мира: АКД. СПб., 2004. - 22 с.

60. Бухаркин П.Е. Письма русских писателей XVIII века и развитие прозы (1740 1780 гг.): АКД. - Л., 1982.

61. Бырдина Г.В. Динамическая структура русской диалогической речи. -Тверь, 1992.

62. Волгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003.- 280 с. Валъкова Е.А. Роль заимствований в создании салонных стилей русского литературного языка конца XVIII - начала XIX веков: АКД. - М., 2000.

63. Вежбицкая А. Лингвистическая и экстралингвистическая семантика. -М., 1992.

64. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи. Саратов, 1997. -Вып.2.

65. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М., 2001. - 272 с.

66. Булич H.H. Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX в.-СПб., 1905.

67. Булич С.К. Очерк истории языкознания в России. СПб., 1904. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Национальная специфика языковой картины мира // Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). - М., 1997.

68. Бусурина Е.В. Лингвокультурема «дурак» в русской языковой картине мира: АКД. СПб., 2004. - 22 с.

69. Бухаркин U.E. Письма русских писателей XVIII века и развитие прозы (1740 1780 гг.): АКД. - Л., 1982.

70. Бырдина Г.В. Динамическая структура русской диалогической речи. -Тверь, 1992.

71. Волгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003.- 280 с. Валъкова Е.А. Роль заимствований в создании салонных стилей русского литературного языка конца XVIII - начала XIX веков: АКД. - М., 2000.

72. Вежбицкая А. Лингвистическая и экстралингвистическая семантика. -М., 1992.

73. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи. Саратов, 1997. -Вып.2.

74. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М., 2001. - 272 с.

75. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Рус. словари, 1997. -416 с.

76. Вендина Т.Н. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм).- М.: Индрик, 1998. 240 с. Веселое П.В. Аксиомы делового письма: Культура делового общения и официальной переписки. - М., 1993.

77. Виденеева Е.Г. Частные письма как источник изучения истории русского письма // Вопросы истории изучения русского языка XIX-XX в.-М., 1988.-С. 18-27.

78. Виноградов В.В. Из истории слов. М.: Толк, 1994. - С. 271-309. Виноградов В.В. Из наблюдений над языком и стилем И.И. Дмитриева // Материалы и исследования по истории русского литературного языка.-М.: АН СССР, 1949.-Т.1.

79. Виноградов В.В. История русских лингвистических учений. Учебное пособие для филологических специальностей университетов. М.: ВШ, 1978.

80. Виноградов В.В. История русских лингвистических учений/Сост. Ю.А. Бельчиков.- М.: ВШ, 1978. 367 с.

81. Виноградов В.В. История русского литературного языка. М.: Наука, 1978.

82. Виноградов В.В. История слов. М., 1999.

83. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография. Избранные труды. -М.: Наука, 1977.

84. Виноградов B.B. О художественной прозе //О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. - С.56-240.

85. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959. -654 с.

86. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. -358 с.

87. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. М.: ВШ, 1982. - 529 с.

88. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. - 512 с.

89. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М.: ГИХЛ, 1961.-613 с.

90. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. - 255 с.

91. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика // Проблемы русской стилистики. М., 1981.

92. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Временник пушкинскойкомиссии. Т.2. - М.-Л., 1936. - С.74-147.

93. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1941.

94. Виноградов В.В. Язык Пушкина. М.-Л.: Academia, 1935.

95. Виноградов В.В. Язык художественного произведения // В Я. 1954.5. С.4-20.

96. Виноградова В.В. Стилистические функции словообразовательно мотивированных слов в художественной прозе // Языковые процессы современной художественной литературы. Проза. М.: Наука, 1977. -С.289-335.

97. Виноградова В.Н. Стилистический аспект русского словообразования. -М.: Наука, 1984.

98. Виноградова Е.М. Эпистолярные речевые жанры: прагматика и семантика текста: АКД.-М., 1991. -20 с.

99. Виноградова Е.М. Смешение и взаимодействие разностилевыхэлементов в текстах // Структура лингвостилистики и ее основныекатегории. Пермь, 1983. - С.24-29.

100. Винокур Г.О. Биография и культура. М., 1927.

101. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз,1959. С.221-256, 443-467.

102. Винокур Г.О. Культура языка. М.: Работник просвещения, 1925. Винокур Г.О. Наследство XVIII в. в стихотворном языке Пушкина // О языке художественной литературы. - М.: ВШ, 1991. - С.228-295. Винокур Г.О. Русский язык. - М., 1945.

103. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. -М., 1980.

104. Войлова К.А. Судьба просторечия в русском языке: АДД. М., 2000. -40 с.

105. Вяземский П.А. Записные книжки (1813-1848). М.: АН СССР, 1963. - 508 с.

106. Вяземский П.А. Записные книжки. М.: Русская книга, 1992. - 379 с. Вяземский П.А. Полн. собр. соч. - СПб., 1855-1877. - Т.2, 7. Вяземский П.А. Сочинения: в 2-х тт. - М.: Худ. лит., 1982. - Т.2. Литературно-критические статьи. - 383 с.

107. Вяземский П.А. Стихотворения. Воспоминания. Записные книжки. -М.: Правда, 1988.-480 с.

108. Вяземский П.А. Эстетика и литературная критика. М.: Искусство, 1984.-464 с.

109. Гайда С. Проблемы жанра // Функциональная стилистика: теория стилей и их языковая организация. Пермь, 1986.

110. Гак В.Г. Русский язык в зеркале французского. Очерки 6,7. Структура диалогической речи // Русский язык за рубежом. 1970. - № 3. - С.75-80.

111. Гальперин ИР. Текст как объект лингвистического исследования. -М., 1981.

112. ГаспаровБ.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

113. Геймбух Е.Ю. Поэтика жанра лирической прозаической миниатюры (лингвостилистический аспект): АДД. М., 2006. - 35 с. Гиллельсон М.И. П.А. Вяземский: жизнь и творчество. — Л.: Наука, 1969.

114. Гиндин С.И. Биография в структуре писем и эпистолярного поведения

115. Язык и личность. М.: Наука, 1989. - С.63-77.

116. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971.

117. Глинкина Л.А. Весь Ваш без церемоний: речевой этикет в частныхписьмах 19 века // Русская речь. -1985. № 1. - С.39-45.

118. Голицын Н.В. Сперанский в Верховном уголовном суде наддекабристами // Русский исторический журнал. 1917. - Кн.1.

119. Головин Б.Н. Как говорить правильно. Горький, 1979.

120. Голъдин В.Е. Проблемы жанроведения // Жанры речи. Саратов, 1999. - Вып.2. - С.4-7.

121. Горшков А.И. Теория и история русского литературного языка. М. ВШ, 1984.-319 с.

122. Гудков ДБ. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. М., 1999.

123. Гулякова ИТ Личность писателя в его письмах (языковой аспект) // Язык, культура, общение в условиях краткосрочного обучения. -СПб., 2000.

124. Диалог: теоретические проблемы и методы исследования: Сборник научно-аналитических обзоров. М., 1991.

125. Дмитриева Е.А. Русские письмовники середины 18 первой трети 19 в. и эволюция русского эпистолярного этикета // Серия лит. и яз. -1986. - Т.45. - № 6. - С.543-551.

126. Дмитриева Е.Е. Эпистолярный жанр в творчестве A.C. Пушкина: АКД. -М., 1986.

127. Добрыднева Е.А. Коммуникативно-прагматическая парадигма русской фразеологии: АДД. Волгоград, 2000. - 42 с.

128. Долинин К.А. Речевые жанры как средство организации социальноговзаимодействия // Жанры речи. Саратов, 1999. - Вып.2. - С.7-13.

129. Дускаева JI.P. Диалогичность газетных текстов 1980-1990 гг.: АКД.1. Пермь, 1995,- 16 с.

130. Жанры речи. Саратов, 1997.

131. Жанры речи. Саратов, 1999. - Вып.2.

132. Жанры речи. Саратов, 2002. - Вып.З.

133. Журавлева Г.С. Эпистолярные контексты в «Истории о российском кавалере Александре // Стилистика художественной литературы. М., 1982.-С.189-199.

134. Евгеньева А.П. Основные вопросы лексической синонимии // Очерки по синонимике современного русского литературного языка. M.-JL: Наука, 1966.-С.4-29.

135. Евгеньева А.П. Синонимические и парадигматические отношения в русской лексике // Синонимы русского языка и их особенности. Л.: Наука, 1972.-С.5-22.

136. Евгеньева А.П. Синонимы русского языка // Словарь синонимов русского языка: в 2-х т. Л., 1970.- Т. 1. - С.8-14. Елина Е.Г. К теории эпистолярия // Поэтика и стилистика. - Саратов, 1980.-С.26-34.

137. Жихарев СЛ. Записки современника. Воспоминания старого театрала.

138. В 2-х т.-Л.: Искусство, 1989.-Т.1.-311 е.; Т.2.-525 с.

139. Захарова В.Е. Средства экспрессивно-публицистического синтаксисав письмах А.П. Чехова // Типы текста и специфика функционированияязыковых средств. Куйбышев, 1986. - С. 122-130.

140. Земская Е.А. Окказионализмы и потенциальные слова в русскомсловообразовании // Актуальные проблемы русскогословообразования. Самарканд, 1972. - С. 18-28.

141. Земская Е.А. Русская разговорная речь (проспект). М., 1968.

142. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ ипроблемы обучения. М., 1987.

143. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М.: Наука, 1992. -220 с.

144. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М.: Просвещение, 1973.

145. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова H.H. Языковая игра // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. -М„ 1983.

146. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев E.H. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М.: Наука, 1981.-238 с.

147. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев E.H. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука, 1985.

148. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. - 528 с.

149. Доклады советской делегации. VI Международный конгресс преподавателей русского языка и литературы. М., 1986. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 264 с.

150. Князькова Т.Н. О некоторых особенностях стилистической синонимики в русском языке XVIII в. // Развитие синонимических отношений в русском литературном языке второй половины XVIII в. -Казань, 1972. С.21-26.

151. Князькова Т.П. Русское просторечие второй половины XVIII в. JL: Наука, 1974.

152. Ковалева H.A. Авторское фразообразование и коммуникативная стратегия текста: АКД. М., 1992.

153. Ковалева H.A. Русское частное письмо XIX века. Коммуникация. Жанр. Речевая структура. М., 2001. - 284 с.

154. Ковалева H.A. Эпистолярные рекомендации A.C. Пушкина и А.П. Чехова // Русская речь. М., 2003. - № 1.

155. Кожевникова H.A. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв.-М., 1994.-336 с.

156. Кожин А.Н. Литературный язык допушкинской России. М.: Рус. яз., 1989.

157. Кожин А.Н. Описательные типы текста в деловой письменности XVII в. // История русского языка и лингвистическое источниковедение. -М., 1987.-С. 116-122.

158. Кожин А.Н. Пушкин и просторечное слово // Кожин А.Н. Современный русский литературный язык: лексикология, стилистика, лингвопоэтика. М., 2003.

159. Кожин А.Н., Крылова O.A., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М.: ВШ, 1982.- 223 с.

160. Кожина М.Н. Проблемы специфики и системности функциональных стилей речи: АДД. М., 1979. - 40 с.

161. Кожина МН. Речевой жанр и речевой акт // Жанры речи. Саратов, 1999. - Вып.2. - С.52-61.

162. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1983. -223 с.

163. Кожина М.Н. Стиль и жанр: их вариативность, историческая изменчивость и соотношение // Stylistyka-VIII. Opole, 1999. Кока Г.М. Пушкин о полководцах двенадцатого года // Прометей.- М., 1969.-Т.7.

164. Корф М.А. Жизнь графа Сперанского. В 2-х т. СПб.: Имп. публ. б-ка, 1861.-Т.1.-283 с; Т.2.-388 с.

165. Костина С.А. Типы и функции новообразований П.А. Вяземского: АКД. М., 2002. - 16 с.

166. Котков С.И. Материалы частной переписки как лингвистический источник // Источники по истории народно-разговорного языка XVII -начала XVIII века. М., 1964. - С.З и след.

167. Котков С.И. Русская частная переписка XVII XVIII вв. как лингвистический источник // ВЯ. - 1963. - № 6. - С. 107-116. Котков С.И., Панкратова Н.П. Источники по истории русского народно-разговорного языка XVII - начала XIX века. - М.: Наука, 1964.-312 с.

168. Котляр E.H. Понятие жанра в стилистике // Стилистика как филологическая дисциплина. Калинин, 1989. - С.24-36). Кочеткова Т.В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры: АДД. - Саратов, 1999. - 53 с.

169. Кочубинский A.A. Начальные годы русского славяноведения. -Одесса, 1887-1888.

170. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? -М.: Диалог-МГУ, 1998.

171. Крюков Д. В. Социолингвистические характеристики писем английской аристократии Викторианской эпохи: АКД. Волгоград, 2001.

172. Кручинша КН. Элементы разговорного синтаксиса в произведениях эпистолярного жанра // Синтаксис и стилистика. М, 1976. - С. 2443.

173. Кунгурова А.П. К вопросу формирования лексики среднего слога русского литературного языка второй половины XVIII в. // Вопросы теории и методики изучения русского языка. Чебоксары, 1962. -Вып.2.

174. Куприна C.B. Устная и письменная монологическая речь одного лица: АКД. Саратов, 1998.

175. Кутаное Н. Декабристы без декабря // Декабристы и их время. М., 1932.- Вып.2. -С.201-290.

176. Кутина JI.JI. «Чужая речь» в книжно-славянском тексте (к вопросу о разговорной функции церковнославянского языка) // Функциональные и социальные разновидности русского литературного языка XVIII в. -Л.: Наука, 1984.-С.63-81.

177. Лазарчук P.M. Дружеское письмо второй половины XVIII в. как явление литературы: АКД. Л., 1972.

178. Лаптева O.A. О грамматике устного высказывания // ВЯ. 1980. - № 2. - С.45-60.

179. Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М.: Просвещение, 1977.

180. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка. М.: ВШ, 1975.

181. Левитинова Е.И. Опыт построения лингвистической теории жанра: АКД. М., 1991.-22 с.

182. Левкович Я.Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина Л.: Наука, 1988.

183. Левкович Я.Л. Письма // Пушкин. Итоги и проблемы изучения. М.-Л., 1966.-С.529-534.

184. Леденева В.В. «Жизнь» в эпистолярных текстах Н.С. Лескова 90-х годов // Исследования по семантике и прагматике языковых единиц. -Уфа, 2001. -С.21-24.

185. Леденева В.В. О словаре эпистолярного наследия Н.С. Лескова // Вестник Московского государственного областного университета. -М., 2004. № 4. Серия «Русская филология». Выпуск первый. - С.28-33.

186. Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова. Монография. -М., 2000.- 185 с.

187. Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова: средства номинации и предикации: АДД. М., 2000. - 39 с. Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова: средства номинации и предикации: ДД. - М., 2000.

188. Леденева В.В. Свет слова Лескова (о языке поздних писем) // Филологические науки. 2005. - № 5. - С.3-7.

189. Лежнев АЗ. Проза Пушкина: Опыт стилевого исследования. М., 1966.

190. Лексико-семантические группы русских глаголов: Учеб. слов.-справ./Под общ. ред. Т.В. Матвеевой. Свердловск: Изд-во Урал, унта, 1988. - 153 с.

191. Лексическая основа русского языка: Комплексный учебный словарь/В.В. Морковкин, Н.О. Бёме, И.А. Дорогонкова, Т.Ф. Иванова, И.Д. Успенская; Под ред. В.В. Морковкина. М.: Рус. яз., 1984. - 1168 с.

192. Литературная норма и просторечие. М., 1977.

193. Лихачев Д. С. Литературный этикет Древней Руси (к проблемеизучения) // Тр. Отд. древнерус. лит. 1961. Т. 17.

194. Лихачев ДС. Текстология и поэтика русской литературы Х1-ХУП вв.-Л., 1977.

195. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). - СПб.: Искусство, 1998. - 415 с.

196. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х тт. Таллинн, 1993. - Т.З. -С.431-434.

197. Лотман Ю.М. Походная типография штаба Кутузова и ее деятельность // 1812 год: К стопятидесятилетию Отечественной войны.-М., 1962.

198. Лотман Ю.М. Пушкин. СПб.: Искусство, 1995. - 847 с.

199. Лотман Ю.М. Риторика // Труды по знаковым системам. XII. Тарту,1981.

200. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. -Новосибирск: Наука, 1986.

201. Лыков А.Г. Целесообразен ли термин «потенциальное слово»? // Единицы различных уровней в языке и речи. Краснодар, 1972. - 4.2. - С.32-37.

202. Ляпунова В.Е. Частное письмо как жанр русского литературного языка (на материале писем Чехова) // В творческой лаборатории Чехова.-М., 1974.

203. Ляцкий Е.А. A.C. Пушкин и его письма: Сборник журнала «Русское богатство»/Под ред. Н.К. Михайловского и В.Г. Короленко. СПб., 1899.

204. Макаров M.J1. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. -Тверь, 1998.

205. Маркелова Т.В. Обращение и оценка // РЯШ. 1995. - № 6. - С.76-81. Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства ее выражения в русском языке. - М.: МПУ, 1993. - 125 с.

206. Маркелова Т. В. Семантика оценки и средства ее выражения в русском языке: АДД. М., 1996. - 47 с.

207. Маркелова Т. В. Экспрессия высказывания как результатвзаимодействия оценки и эмоции // Язык, система, личность:

208. Материалы докладов и сообщений Международной научнойконференции. Екатеринбург: УГПУ, 1998. - С. 107-108.

209. Маркелова Т. В. «Языковой фактор» оценочного значения в человеке //

210. Слово и словоформа в высказывании: номинация и предикация:

211. Межвуз. сб. науч. тр. М.: МПУ, 2000. - С. 16-23.

212. Маркелова Т.В., Хабарова О.Г. Метафорическая ценностьфразеологизмов с опорным компонентом зоонимом или фитонимом //

213. Филологические науки. 2005. - № 5. - С. 17-27.

214. Маркин В.А. Дружеское послание начала XIX в. в поэзии 1820-1830-хгодов и романтизм // Проблемы стиля и жанра в русской литературе

215. XIX начала XX века. - Свердловск, 1982. - С.32-42.

216. Маркова Л.Ф. Когнитивная идентификация речевого жанра: АКД.1. Волгоград, 2003. 16 с.

217. Мединская Е.В. Лингвистические взгляды В.К. Кюхельбекера (к вопросу о языковой позиции декабристов): АКД. М., 1992. Мейлах Б.С. Пушкин и его эпоха. - М., 1958.

218. Мещерский Н.А. История русского литературного языка. — Л., 1981. — 279 с.

219. Миллер Т.А. Античные теории эпистолярного стиля // Античная эпистолография. М., 1967. - С.5-25.

220. Митрофанов Г. Ф. К вопросу о понятии просторечия в современном русском языке // Труды Томского государственного университета. Секция языкознания. Томск, 1960. - Т. 138. - С.82-97.

221. Михайлова Н.И. «Витийства грозный дар.». A.C. Пушкин и русская ораторская культура его времени. М.: Русский путь, 1999. - 416 с. Мордовченко Н.И. Русская критика 1-ой четверти XIX в. - M.-JL: АН СССР, 1959.-431 с.

222. Моруа А. Литературные портреты. М., 1970.

223. Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. М., 1999. -224 с.

224. Муравьева С.Г. Язык современной рекламы (структурно-функциональный аспект): КД. М., 2004. Нижникова JI.B. Письмо как тип текста: АКД. - Одесса, 1991. Никитина О.В. Семантико-стилистичесий анализ писательского эпистолярия: АКД. - Саратов, 1999.

225. Николина H.A. О способах передачи чужой речи в автобиографических произведениях // Композиционное членение и языковые особенности художественного произведения. М., 1987. -С.87-103.

226. Николина H.A. Поэтика русской автобиографической прозы. М.: Флинта: Наука, 2002. - 424 с.

227. Ножкина Э.М. Языковая личность в структуре письма // Вопросы стилистики. Саратов, 1996. - Вып.26. - С.53-63. Обнорский С.П. Одна особенность языка Батюшкова // Сб. в честь Д.Ф. Кобеко. - СПб., 1913.

228. Обнорский С.П. Очерки по истории русского литературного языка старшего периода. М-Л., 1946.

229. Ободовская ИМ. Наталья Николаевна Пушкина: по эпистолярным материалам. М.: Советская Россия, 1985. Окуджава Б.Ш. Путешествие дилетантов. - М., 1980.

230. Орлов М.М. К вопросу о стилистических понятиях просторечия и разговорной лексики // УЗ Армавирского пединститута. Армавир, 1957. - Т.1. - С.129-142.

231. Падучева Е.В. В.В. Виноградов и наука о языке художественной прозы // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 54.- М., 1995. -№ 3. С.39-48.

232. Падучева Е.В. Язык художественной литературы как предмет лингвистики // Падучева Е.В. Семантические исследования. (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). -М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

233. Палевская М.Ф. Проблема синонимического ряда, его границ и возможности выделения доминанты // Лексическая синонимия. М.: Наука, 1967.

234. Панкратова Н.П. Элементы эпистолярной традиции в частной переписке XVII в. // Исследования по лингвистическому источниковедению. М.: АН СССР, 1963. - С. 134-143. Панченко Е.И. Русская телеграфная речь и ее специфика: АКД. -Днепропетровск, 1983.

235. Паперно И.А. Переписка A.C. Пушкина как целостный текст // УЗ Тарт. гос. ун-та, Тарту, 1977. Вып.240. - С.71-81. Папян Ю.Н. Словесные ряды в письмах русских писателей XVIII века (На материале писем М.Н. Муравьева, Д.И. Фонвизина, С.Г.

236. Домашнева, Н.А. Львова, А.Н. Радищева и Н.М. Карамзина): КД. -Ереван, 1992.

237. Паршина В.В. Наблюдения над языком эпистолярного наследия Н.С.Лескова // Семантика лексических и грамматических единиц. -М, 1995.-С.11-18.

238. Пауль Г. Принципы истории языка. М, 1960.

239. Переписка славистов как исторический источник: Сб. научн. тр. -Тверь, 1995.- 143 с.

240. Перцова Н.Н. Словотворчество и связанные с ним проблемы идиостиля Велимира Хлебникова: Научн. докл., представленный в качестве диссертации на соиск. уч. степ. докт. филол. наук. М, 2000. -103 с.

241. Лесина С. А. Исследование семантической структуры слова на основе прототипической семантики (на материале английских существительных): АДД. СПб, 2005.

242. Петрищева Е. Ф. Лексика и фразеология сатирической прозы И.А.Крылова: КД. -М, 1952.

243. Петрищева Е. Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка.-М.: Наука, 1984.-222 с.

244. Пиз А., Дани П. Язык письма. М, 2000.

245. Письма русских писателей XVIII векя/Вступ. ст. Г.П. Макогоненко. -Л.: Наука, 1980.

246. Поливанов ЕД. Статьи по общему языкознанию. М, 1968. Поливанов ЕД. Факторы фонетической эволюции языка как трудового процесса // РАНИОН, УЗ (лингв, секция). - М., 1928. - Т. № 3. - С.20-42.

247. Попова А.Н. Роль глаголов в организации эпистолярного текста (на материале писем А.П. Чехова): АКД.- Томск, 1992.- 22 с.

248. Попова Е.А. Нарративные универсалии.- Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2006, 144с.

249. Попова Т.И. Телеинтервью в коммуникативно-прагматическом аспекте. СПб., 2002. - 220 с.

250. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М., 1988. - С.8-69.

251. Практическая стилистика русского языка. Функциональные стили. -М.:ВШ, 1982.

252. Привалова М.И. Приемы комического истолкования значений слов всатирических миниатюрах XIX в. // Современная русскаялексикография, 1980. -Л.: Наука, 1981.- С. 77-89.

253. Прохоров Е.И. Издание эпистолярного наследия // Принципы изданияэпистолярных текстов. М., 1964. - С.6-72.

254. Пушкин A.C. Мысли о литературе. М.: Современник, 1988.

255. Пушкин A.C. Полн. собр. соч. в 16 т. М.-Л.: АН СССР, 1937-49. - Т.6,13,14.

256. Пушкин в письмах Карамзиных 1836-1837 годов/Под ред. Н.В. Измайлова. М.: АН СССР, 1960. - 436 с.

257. Пыпин А.Н. Русское масонство XVIII и первой четверти XIX в. Пг., 1916.-575 с.

258. Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка. Лексика/Под ред. О.Б. Сиротининой. -Саратов, 1983.

259. Разговоры Пушкина/Собрал С. Гессен. Репринтное воспроизвел, изд. 1929 года. М.: Политиздат, 1991. - 316 с.

260. Рахманова Л.И. О стилистических пометах просторечных слов в толковых словарях русского языка // Вопросы стилистики. -М.: МГУ, 1966.- С.100-112.

261. РГ-80 Русская грамматика АН СССР: в 2-х тт.: М.: Наука, 1980. Ревзина О.Г. Поэтика окказионального слова // Язык как творчество: Сборник научных трудов. К 70-летию В.П. Григорьева. - М.: ИРЯ РАН, 1996. - С.303-308. Риторика и стиль. - М., 1984.

262. Рогачева H.H. Особенности просторечной лексики XVII века // К истории просторечия в русском языке. М.: МПУ, 1997. Деп. ИНИОН РАН 07.05.1997, № 52605,- С.3-52.

263. Рогачева H.H. Словообразовательные особенности просторечной лексики XVIII в. // Русский язык: история и современность. Сб. науч. тр. каф. истории русского языка и общего языкознания. М., 1993. -С.22-29.

264. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира/Отв. ред. Б.А. Серебренников. М., 1988.

265. Романенко А.П. Проблема нормализации русского канцелярскогостиля первой половины XIX века: АКД. М., 1980. - 20 с.

266. Романов Д.А. Эмоционально-семантические параметры фонетическойсистемы современного русского языка: АКД. Новгород, 1998. - 23 с.

267. Русская разговорная речь/ Под ред. Е.А. Земской. М.: Наука, 1973.

268. Русские писатели о языке. JL: Учпедгиз, 1954.

269. Русский заграничный сборник (№ VI): Карамзин и Сперанский. Paris,

270. A. Franck, Тип. Г. Бера в Лейпциге, 1858. 41 с.

271. Русский язык. Энциклопедия. Изд. 2-е/Под ред. Ю.Н. Караулова. М.,1997.

272. Русский язык. Энциклопедия/Под ред. Ф.П. Филина. М.: Сов. энциклопедия, 1979. -431 с.

273. Русское и славянское языкознание в России середины XVIII XIX вв.в биографических очерках и воспоминаниях современников) / Сост.

274. C.B. Смирнов, П.А. Дмитриев, Г.И. Сафронов. J1., 1980.

275. Савельева ЕЛ. Номинация речевых интенций в русском языке и ихсемантико-прагматическое истолкование: КД. -М., 1991.

276. Сарапас М.В. A.C. Шишков и развитие русского литературного языкав первые десятилетия XIX века: АКД. М., 1993.

277. Сахаров А.Н. Александр I (К истории жизни и смерти) // Русскиесамодержцы (1801-1917).-М., 1994.-С. 13-90.

278. Светана C.B. О диалогизации монолога // Филологические науки.1985. № 4. - С.39-46.

279. Серебренников Б.А. Номинация и проблема выбора // Языковая номинация. Виды наименований. Общие вопросы. М., 1977. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. - М., 1988.

280. Серегеева И.Ф. Письмо ждет ответа: книга размышлений, споров и доказательств. М., 1985.

281. Середонин С.М. Граф М.М. Сперанский. Очерк государственной деятельности. СПб., 1909.

282. Сиповский В.В. A.C. Пушкин по его письмам // Памяти JI.H. Майкова. -СПб., 1902.

283. Сиротинина О.Б. Русская разговорная речь. М.: Просвещение, 1983. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. -М.: Просвещение, 1974.

284. Скляревская Г.Н. К вопросу о лексикографических понятиях «разговорное» и просторечное» // Лингвистические исследования. Л., 1970. - С.9-27.

285. Скребнев Ю.М. Исследование русской разговорной речи (Обзор трудов Института русского языка АН СССР) // ВЯ. 1987. - № 1. -С.144-155.

286. Славгородская Л. В. О диалогизации научной прозы // Стиль научной речи. М., 1978.-С. 106-117.

287. Слесарева И.П. Изучение типологии лексико-семантических групп // РЯЗР. 1976. - № 1.

288. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов: АКД. Волгоград, 1999.

289. Сметанин В.А. Эпистолография. Свердловск, 1970. Смирницкий А.И. Объективность существования языка. - М., 1954.

290. Смирнов C.B. Очерк истории славяноведения в России: Учеб. пособ. -Таллинн, 1993.

291. Смирнов C.B. Первые русские слависты и Чехия // Учен. зап. Тартуск. ун-та. 1973. - Вып.310. - С. 47-176.

292. Современный русский литературный язык/Под ред. П.А. Леканта.-М.:ВШ, 1988.-416 с.

293. Соколов А.Н. История русской литературы XIX века. (Первая половина). M.: ВШ, 1985.

294. Сорокин Ю.С. «Просторечие» как термин стилистики // Доклады и сообщения филологического института. Л., 1949. - Вып.1. - С. 124137.

295. Сорокин Ю. С. К вопросу о сложении литературной нормы в русскомязыке XVIII в. // Проблемы нормы в славянских литературных языкахв синхронном и диахронном аспектах. М., 1976.

296. Сорокин Ю.С. О задачах изучения лексики русского языка XVIII в.

297. Вместо введения) // Процессы формирования лексики русскоголитературного языка (от Кантемира до Карамзина). М.-Л.: Наука,1966.-С.7-34.

298. Сорокин Ю.С. Об общих закономерностях развития словарного состава русского литературного языка XIX в. // Тезисы докладов на Совещании по проблемам изучения истории русского литературного языка нового времени. М., 1960.

299. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977.- С. 157158

300. Срезнеский И.И. Краткий биографический очерк. СПб., 1913. Стельмашук А. Диалогизация и способы ее реализации в различных речевых сферах современного русского языка (художественная и научная проза): ДД. - СПб., 1993.

301. Стенник Ю.В. Системы жанров в историко-литературном процессе // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения. М., 1974.-С. 168-202.

302. Степанов H.JI. Дружеское письмо начала XIX в. // Русская проза. Л.: Academia, 1926. - С.74-101.

303. Степанов H.JJ. Письма Пушкина как литературный жанр // Поэты и прозаики. М.: Художественная литература, 1966. - С.91-100. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. - М.: «Языки русской культуры», 1998.- С. 430-477;

304. Сумкина А.И. Синтаксис московских актовых и эпистолярных текстов XVII в. -М., 1987.- 138 с.

305. Супрун А.Е., Калюта А.Е. Введение в славянскую филологию: Учебное пособие. Минск, 1981. (1-е изд., четвертый раздел). Сухих С.А. Организация диалога // Языковое общение: единицы и регулятивы. - Калинин, 1984. - С.95-102.

306. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М., 1986. 141 с.

307. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. -М., 1988.

308. Теппер Р. Как овладеть искусством делового письма: 250 писем и записок в помощь менеджеру. М., 1994.

309. Тимофеев В.П. Личность и языковая среда. Шадринск: СГПИ, ШГПИ, 1971.- 122 с.

310. Томашевский Б.В. Стилистика. Л., 1983. Томсинов В.А. Аракчеев. - М., 2003. - 429 с.

311. Томсинов В.А. Светило российской бюрократии. Историческийпортрет М.М. Сперанского. М., 1991. - 334 с.

312. Туманян Э.Г. Язык и система социолингвистических систем:

313. Синхронно-диахронное исследование. М.: Наука, 1985.

314. Тумина JI.E. Русская риторика XVII-XX веков: Учение оповествовании. М., 2002. - 132 с.

315. Тураева З.Я. Лингвистика текста. Текст: структура и семантика. М., 1986.

316. Тынянов Ю.Н Архаисты и Пушкин // Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. М., 1929. - С.87-227.

317. Тынянов Ю.Н. Вопрос о литературной эволюции // На литературном посту. 1927. - № Ю.

318. Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю.Н. Поэтика.

319. История литературы. Кино. М., 1977.

320. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. М., 1924.

321. Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М., 1969.

322. Умрыхина С. Заметки об эпистолярном стиле Пушкина // Alexander

323. Pushkin. A Symposium on the 175th Anniversary of His Birth. N.Y.,1976.-P. 135-152.

324. Усовик Е.Г. Окказиональные образования в «Сказках» М.Е.Салтыкова-Щедрина: КД. Тверь, 1995.

325. Успенский Б.А. Из истории русского литературного языка XVIII -начала XIX века: Языковая программа Карамзина и ее исторические корни.-М., 1985.-215 с.

326. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. -М.: Наука, 1968.-272 с.

327. Филин Ф.П. Истоки и судьбы русского литературного языка. М.: Наука, 1981.

328. Филин Ф.П. Историческая лексикология русского языка. М., 1984.

329. Филин Ф.П. О лексико-семантических группах слов // Езиковедскиизследвания в чест на академик Стефан Младенов. С.: Издание набългарската академия на науките, 1957. С.523-538.

330. Филин Ф.П. О лексико-семантических группах слов // Очерки потеории языкознания. М.: Наука, 1982. - С.227-238.

331. Филин Ф.П. О просторечном и разговорном в русском литературномязыке // Филологические науки. 1979. - № 2. - С.20-25.

332. Филин Ф.П. О свойствах и границах литературного языка // ВЯ.1975. -№ 6.-С.З-12

333. Филин Ф.П. О структуре современного русского литературного языка // ВЯ. 1973. - № 2. - С.3-12.

334. Филин Ф.П. О языковой норме // Проблемы нормы в славянских литературных языках в синхронном и диахронном аспектах. М.,1976.

335. Филиппов А.Н. Император Николай I и Сперанский. Юрьев, 1897. -14 с.

336. Филиппов JI.K. Окказионализмы в письмах A.C. Пушкина // Филологические науки. 1999. - № 4. ;

337. Фонштейн В.М. Очерки по истории русского языка и литературы XVIII в.-Казань, 1969.

338. Фонштейн В.М. Русская разговорная речь второй половины XVIII века и ее отражение в языке комедии (лексика): АКД. М., 1973. Формановская Н.И. Вы сказали: «Здравствуйте»: Речевой этикет в нашем общении. -М., 1987.

339. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты общения. -М.: Икар, 1998.

340. Формановская Н.И. Речевая интенция как объект исследования в лингвистическом и методическом аспектах // Лингводидактический поиск на рубеже веков. М., 2000.

341. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М.:ВШ, 1989. - 159 с.

342. Формановская Н.И. Этикет делового письма. М., 1988.

343. Францев В.А. Из переписки гр. Н.П. Румянцева. Гр. Н.П. Румянцев и

344. П.И. Кеппен. Варшава, 1914. - 114 с.

345. Фридман Н.В. Письма Батюшкова // Фридман Н.В. Проза Батюшкова.-М.: Наука, 1965. С. 143-158.

346. Хализеев В.Е. Теория литературы. М., 1999.

347. Ханпира Э.И Об окказиональном слове и окказиональномсловообразовании // Развитие словообразования современногорусского языка. М.: Наука, 1966. - С.153-168.

348. Ханпира Э.И. Окказиональное словообразование В.В. Маяковскогоотыменные глаголы и причастия): АКД. М., 1966.

349. Ханпира Э.И. Окказиональные элементы в современной речи //

350. Стилистические исследования. На материале современного русскогоязыка. М.: Наука, 1972. - С.245-317.

351. Ханпира Э.И. По поводу слова наплевизм // Вопросы культуры речи. -М.: АН СССР, 1967. Вып.7. - С. 185-192.

352. Хохлачева В.Н. Индивидуальное словообразование в поэме Е. Евтушенко «Братская ГЭС» // Вопросы культуры речи. М.: АН СССР, 1967. - Вып.8. - С. 102-113.

353. Хохлачева В.Н. Индивидуальное словообразование в русском литературном языке XIX в. (Имена существительные) // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. М.: АН СССР, 1962.-Т.5.-С. 162-182.

354. Чаплыгина И.Д. Прагматические свойства обращений // Слово и словоформа в высказывании: номинация и предикация. — М, МПУ, 2000. С.67-73.

355. Чаплыгина ИД. Средства адресованности: Ты-категория всовременном русском языке. М.: МПУ, 2001.

356. Чарторыйский А.Е. Мемуары князя Адама Чарторыйского. М.,1912.

357. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмыэкспрессивности. М., 1991.

358. Чернец JI.B. Литературные жанры. -М., 1982.

359. Чернова Н.В. Отклонения от языковых норм в письмах Л.Н. Толтого (Лексические новообразования) // Лингвистический сборник. -Свердловск, 1963. Вып.1. - С.96-111.

360. Чернышеский Н.Г. Русский реформатор // Чернышевский Н.Г. ПСС. -М., 1950.-Т. VII.

361. Черняк В.Д. Лексическая синонимия в организации поэтического текста // Текст как объект многоаспектного исследования: Сб. статей научно-методического семинара «TEXTUS».- Вып. 3. Ч. 1-2. - СПб.-Ставрополь: Изд-во СГУ, 1998. - С. 4-10.

362. Чиркова К. Типы окказиональных слов в языке газеты // Язык иобщество. Саратов, 1974. - Вып.З. - С. 129-144.

363. Чичерин A.B. Очерки по истории русского литературного стиля. М.,1977.

364. Чувакин A.A. Смешанная коммуникация в художественном тексте: Основы эвокационного исследования. Барнаул, 1995. - 126 с.

365. Чудаков А.П. Ранние работы В.В. Виноградова о поэтике русской литературы // Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. - С.465-482.

366. Чудаков А.П. Слово вещь - мир. От Пушкина до Толстого. - М.: Современный писатель, 1992. - 320 с.

367. Чуркина КВ. Переписка И.А. Бодуэна де Куртенэ со словенскими учеными // Переписка славистов как исторический источник. Тверь, 1995. - С.72-82.

368. Шадрина М.Г. Эволюция языка «путешествий»: АДД. М, 2003. - 40 с.

369. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка.- М.: Просвещение, 1972.- 328 с.

370. Шаховской В.И. Эмотивная семантика как коммуникативная сущность // Коммуникативные аспекты значения. Волгоград, 1990. -С.29-40.

371. Шведова Н.Ю. К изучению русской диалогической речи. Реплики-повторы // ВЯ. 1956. - № 2. - С.67-82.

372. Шведова Н.Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства. М.: Азбуковник, 1998. -176 с.

373. Шильдер Н.К. Император Александр I. Его жизнь и царствование. -СПб., 1898.-Т.4.

374. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. -М.: Наука, 1977.

375. Шмелева Т.В. Диалогичность модуса // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. М., 1995. - № 5. - С.147-156. Шмелева Т.В. Модель речевого жанра // Жанры речи. - Саратов, 1997. -С.88-99.

376. Шоцкая Л.И. Декабристы и проблемы языка эпохи // Вопросы грамматики и стилистики русского языка. Иркутск, 1971. - С. 11-24. Щепкин В.Н. Введение в славяноведение. - М., 1914. Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. - JI., 1958. -Т.1.

377. Щерба Л.В. Современный русский литературный язык // Избранныеработы по русскому языку. М., 1957. - С.113-129.

378. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. JL: Наука,1974.

379. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М.: Наука, 1974.

380. Эйдельман Н.Я. Пушкин и декабристы. M., 1979.

381. Эйхенбаум Б.М. Проблемы поэтики Пушкина // Пушкин.1. Достоевский. Пг., 1921.

382. Ягич И.В. История славянской филологии. СПб., 1910.

383. Язык как творчество'. Сборник научных трудов. К 70-летию В.П.

384. Григорьева. М.: ИРЯ РАН, 1996. - 366 с.

385. Яковлева Г.А., Скупский Б.И., Елоева Р.К. Введение в славянскую филологию: Учеб. пособ. Ростов н/Д, 1988.

386. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (Модель пространства, времени и восприятия).- М.: 1994. Якубшскый J1.I1. О диалогической речи // Русская речь. Пг., 1923. -Т. 1. - Вып. 1. - С.96-194.

387. Якубинский Л.П. О диалогической речи // Якубинский Л.П. Избранные работы. Язык и его функционирование. М.: Наука, 1986. -С. 17-58.

388. Якушкин В.Е. Сперанский и Аракчеев. СПб.: Тип. Альтшулера, 1905. - 62 с.

389. Янко-Триницкая H.A. Закономерность связей словообразовательного и лексического значений в производных словах // Развитие современного русского языка. М.: АН СССР, 1963. - С.83-97. Янченкова И.С. Адресованность в языковой игре: АКД. - М., 2006. -20 с.

390. McNally, Raymond. Chaadaev's Letters to Vjazemsky // The golden age ofib

391. Russian literature and thought: selected papers from the 4Ш World

392. Congress ./ed. by Derek Offord. N. Y., 1992. - P. 76-83.

393. Miller C.A. Language and Communication. N. Y. - Toronto - London,1963.

394. Todd, III, William Mills. Literature and Society in Imperial Russia, 18001914. Stanford, Calif., 1978.

395. Todd III, William Mills. The Familiar Letter as a Literary Genre in the Age of Pushkin. New Jersey, 1976. - 222 p.

396. Wierzbicka A. Cross-cultural pragmatics: The semantics of human interaction. Berlin, N.Y.: Mouton de Gruyter, 1991. ХШ, 502 c. Wytrzens, Günther. PAVjazemskij. Studie zur russischen Literatur - und Kulturgeschichte des 19 Jh. - Wien, 1961.