автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Концептосфера поведения в глагольной фразеологии современного русского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концептосфера поведения в глагольной фразеологии современного русского языка"

На правах рукописи

ШВЕЛИДЗЕ НИНА БИДЗИНОВНА

КОНЦЕПТОСФЕРА ПОВЕДЕНИЯ В ГЛАГОЛЬНОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

специальность 10.02.01 - Русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

005559265

1 9 ФЫ* 2015

Пятигорск - 2015

005559265

Работа выполнена на кафедре языкознания, русской филологии, литературного и журналистского мастерства в федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Пятигорский государственный лингвистический университет»

Официальные оппоненты: Алещенко Елена Ивановна, доктор филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный социально-педагогический университет», кафедра русского языка, профессор;

Радбиль Тимур Беньюминович, доктор филологических наук, профессор, ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»; кафедра современного русского языка и общего языкознания, профессор;

Третьякова Ирина Юрьевна, доктор филологических наук, доцент; ФГБОУ ВПО «Костромской государственный университет имени H.A. Некрасова», кафедра русского языка, заведующий

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бер-бекова

Защита диссертации состоится 16 апреля 2015 г. в 10.00 на заседании диссертационного совета Д 212.029.05, созданного на базе Волгоградского государственного университета, по адресу: 400062, г. Волгоград, проспект Университетский, 100, ауд. 4-01 А.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке и на сайте Волгоградского государственного университета http://www. volsu.ru/Aspiran t/dissovet/caIendar.php?bitrix_include_areas= N&arrFilter_pfISO VET]=51 &set_filter=Y&clear_cache=Y

Автореферат разослан «J, » (pdfasiA- 2015 г.

Ученый секретарь ^у- о

диссертационного совета Косова Марина Владимировна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Исследования в области фразеологии, несмотря на значительный накопленный теоретический и практический материал, продолжают привлекать внимание ученых. Фразеологизмы являются одним из важнейших источников информации о национально-культурной специфике процессов категоризации действительности и об отражении этих процессов в языковых единицах и структурах благодаря способности хранить и передавать в форме устойчивых выражений народные, обыденные представления об объективной действительности. Неослабевающий интерес вызывают вопросы комплексного исследования и описания смыслообразования и функционирования фразеологических единиц в речи, получивших в отечественном языкознании освещение с позиций теории номинации, определяющей фразеологизмы как особый класс единиц — номинатов, служащих названиями вещей, явлений и событий, обобщая и дифференцируя их свойства и отношения.

Фразеологизм, возникающий в результате преобразования и перерождения свойств и признаков лексем-компонентов, представляет собой целостную номинативную единицу, обладающую косвенно-номинативным значением, которое создается метафорическим или метонимическим переосмыслением лексических значений этих компонентов, придающим их семантике оценочный, экспрессивный и образный характер и сообщающим обозначаемому явлению идиоматическое, обобщенно-целостное содержание. Несвободная сочетаемость слов-компонентов фразеологизмов (или ФЕ), слитность лексической и синтаксической семантики наряду со способностью компонентного состава фразеологических единиц информировать о действительности в совокупности с определенными синтаксическими конструкциями конституируют особый статус смысловой структуры фразеологизма [Кириллова, 1986;Телия, 1996].

Смысловая двуплановость ФЕ определяется переосмыслением первоначальных значений ее компонентов, приводящим к возникновению образности. Именно образность выступает активным структурообразующим фактором создания ФЕ, способствуя ее экспрессивности и эмоциогенности, создавая широкий диапазон оценок обозначаемых фрагментов действительности. Фразеологическая единица как разновидность непрямой образной номинации имеет значительный потенциал реализации как номинативного, так и коннотативного значения номинанта [Солодуб, 1989, с. 11].

Фразеологизмы, дополняя лексический состав языка недостающими в нем оценочно-экспрессивными средствами, не только сооб-

щают новую информацию о предмете речи (его качествах, свойствах, действиях), одновременно являясь названиями сообщаемых признаков, но и описывают подробности обозначаемого, которые не входят в рамки лексической номинации [Телия, 1996, с. 79].

Признаковая природа ФЕ с рядом особенностей - новыми элементарными смыслами, диффузностью семантики, образностью, стилистической маркированностью - предопределяет отличительные свойства ФЕ, в том числе и фразеологизмов со значением поведения.

Фразеологические обороты, выполняя номинативную функцию, систематизируют знания о мире и человеке и формируют особый -фразеологический фрагмент картины мира. Как фрагмент языковой картины мира, как специфическая форма идеографического описания окружающей действительности, фразеологизмы являются неисчерпаемой сокровищницей образных, ярко коннотированных выражений, помогающих воспринять сложные отвлеченные понятия на основе конкретных и наглядных представлений. При этом актуализация тех или иных понятий в процессе когнитивно-оценочной деятельности человека и их закрепление во фразеологизме могут носить как общечеловеческий, так и национально специфический характер. Фразеология отражает национальное самосознание, формирует национальную картину мира.

Фразеологические единицы являются средством вербализации соответствующих концептосфер - областей мыслительных образов, воплощающих структурированное знание человека и его ценностно-оценочное отношение к действительности, что еще не получило должного освещения в лингвистике. Это в полной мере относится к фразеологизмам русского языка, обозначающим поведение и оценивающим его. Понимая концептосферу как «совокупность вербализированных концептов, имеющих непосредственную ценность и являющихся ее непосредственными составляющими», вслед за Д.С. Лихачевым, заложившим основы лингвистического подхода к изучению концептов [1993, с. 3 - 9], мы исходим из того, что названные фразеологические единицы объективируют концептосферу поведения. Множественность данных единиц, формировавшихся в разные исторические периоды, их рекуррентность в обиходно-бытовом общении свидетельствуют о неоспоримой значимости концептосферы поведения для русскоязычного общества и детерминируют важность обращения к избранной проблематике исследования. Характер описания парадигматических свойств, грамматических характеристик и функционирования фразеологизмов со значением поведения в русском языке предопределяет их комплексный анализ.

Степень разработанности проблемы. Изучение фразеологизмов отечественными и зарубежными лингвистами неразрывно связано с проблемой разграничения языка и речи, затронутой В. Гумбольдтом и поставленной в центр лингвистической проблематики Ф. де Соссю-ром. Из понимания языка и речи как разных реальностей, не тождественных, но сосуществующих в единстве, вытекает оценка их соотношения в трудах В.В. Виноградова, заложившего основы современной фразеологии [Виноградов, 1977]. Т.П.Ломтев, рассматривая язык и речь как общее и единичное, постоянное и переменное, делает вывод о том, что язык есть речь, взятая со стороны общего и постоянного, а речь есть язык, взятый со стороны единичного и переменного. Тем самым всякая лингвистическая единица одной стороной обращена к языку, а другой - к речи [Ломтев, 1977].

Фразеологическая единица, зафиксированная в словаре, несомненно, является принадлежностью языка. Среди функций языка, реализуемых в речи, особо выделяются коммуникативная, познавательная или^ когнитивная, а также эмотивная, помогающая человеку выразить свой мир, свои впечатления, ощущения, оценки. Наличие у фразеологизма яркого характеризующего признакового значения, которое включает такие коннотативные компоненты, как оценочность, интенсивность, модальность, стилистическая маркированность, определяет разговорную речь как сферу их наиболее рекуррентного употребления. В живой разговорной речи фразеологизмы позволяют конкретизировать предмет мысли, одновременно передавая эмоциональное отношение к нему. Таким образом, характерные черты фразеологизмов как единиц языка наиболее полно раскрываются в речевом употреблении. Именно в реальной речи вскрываются все те связи и отношения, в которые ФЕ вступают с отдельными словами. При коммуникативно-прагматическом подходе ФЕ рассматриваются как единицы в составе речевого акта, смысловая структура которых формируется в сознании коммуникантов в результате взаимодействия когнитивной, языковой, речевой и коммуникативно-прагматической семантики ГАлефиоенко' 1999].

В течение XX века в отечественной лингвистике была сформирована теоретическая база изучения фразеологии, построенная на принципах системно-структурной парадигмы. К настоящему времени в отечественной и зарубежной лингвистике имеется немало исследований, в которых рассматриваются различные стороны фразеологических единиц. В современном отечественном языкознании фразеологизмы наиболее детально изучены в системно-грамматическом и семантическом аспектах; в последние годы XX и в начале XXI века не-

однократно затрагивались вопросы их функционирования в разных типах дискурса.

Представители отечественного языкознания обращались к изучению репрезентации лексическими и фразеологическими средствами различных свойств человеческой личности, сторон жизнедеятельности человека. Выводы, содержащиеся в перечисленных ниже работах, послужили отправной точкой при анализе глагольных фразеологизмов со значением поведения. Семантическому анализу глаголов психической деятельности посвящена работа Л.М. Васильева [1981], целью которой является исследование системных связей языковых значений, лексико-семантических парадигм и типов семантических полей. Выделено десять классов русского глагола (ощущения, эмоционального состояния, эмоционального переживания, мышления и др.), представляющих обширное и сложное поле психической деятельности человека. Каждая группа глаголов делится на ряд подгрупп, которые находятся в различных оппозициях. Автор привлекает глагольную фразеологию, демонстрируя сложные отношения между группами: отношения перекрещивания, наложения и другие.

Лексика и фразеология со значением интеллектуальных способностей человека подвергается семантическому, прагматическому аксиологическому анализу в трудах Т.В. Бахваловой, Л.А. Ивашко, М.Л. Ковшовой и др. '

В работе Л.Ю. Буяновой, Е.Г. Коваленко [2004] излагается концепция русского фразеологизма как средства языковой концептуализации сферы моральных качеств личности. Авторы исследуют идеографическое поле «Моральные качества личности» с разрядами «Гуманистические качества», «Качества морального регулирования поведения», «Морально-социализированные качества» и др. Отмечается способность ФЕ входить в несколько идеографических полей в связи с экстралингвистической диффузностью и бифуркацией денотативного аспекта фразеологического значения.

В работе Ю.П. Солодуба [1985] русские ФЕ со значением качественной оценки лица являются объектом сопоставительного структурно-типологического исследования (был привлечен материал фразеологии 17 разноструюурных языков).

О.В. Латина [1991] классифицирует глагольные фразеологизмы со значением поведения с точки зрения соответствия/несоответствия обозначаемого поведения правовым, этическим, социальным аспектам нормы. В эту классификацию попадают и ФЕ, обозначающие качественную характеристику лица.

Однако анализ отечественной научной литературы позволил вы-

явить, что феномен человеческого поведения, репрезентируемый глагольными ФЕ, ранее не рассматривался или ему уделялось внимание лишь отчасти.

Актуальность предпринятого исследования определяется следующими факторами:

- универсальностью явления фразеологизации как ресурса языка, посредством фразеологической семантики объективирующего знания о мире и человеке;

-способностью ФЕ, формирующих фразеологические картины мира разных наций и этносов, выступать в качестве оценочного средства отражения национального самосознания;

-диахронической изменчивостью, постоянной пополняемостью корпуса ФЕ, обусловливающими необходимость своевременного и постоянного отслеживания, словарной фиксации и интерпретации единиц фразеологической системы языка;

- необходимостью выявления генезиса и функционирования глагольных фразеологизмов;

-общей нацеленностью исследования на ранее не предпринимавшееся в таком ракурсе выявление характера взаимодействия между семантикой, системно-грамматическим значением парадигмы русских глагольных ФЕ поведения и особенностями их функционирования;

-потребностью в теоретическом обобщении системно-языковых свойств и процессуального фразеологического значения глагольных фразеологических оборотов современного русского языка, отражающих осмысление реалий мира, обусловленное историей и культурой русского народа, его психологией и менталитетом, демонстрирующих антропоцентризм и национально-культурную специфичность языка.

Объектом исследования выступают разносоставные глагольные фразеологические единицы, рассматриваемые как компоненты фразео-семантического поля поведения, объективирующие концептосферу поведения в современном русском языке; предметом - семантические, структурно-грамматические и функциональные характеристики ФЕ.

Цель исследования - выявление на основе комплексного анализа семантических, системно-языковых, функциональных свойств глагольных фразеологизмов современного русского языка как средств вербализации поведения.

Избранный объект, предмет и основная цель исследования определили постановку следующих задач:

- произвести систематизацию глагольных фразеологизмов по понятийному принципу и классифицировать фразеосемантические груп-

пы и подгруппы;

— определить смысловую структуру ФЕ;

-осуществить моделирование фразеосемантического поля поведения;

— описать с целью раскрытия особенностей фразеобразования структурно-семантические модели исследуемых ФЕ;

-установить семантические связи глагольных фразеологизмов современного русского языка со значением поведения с другими единицами в языке и речи;

— проанализировать и описать спектр категориально-грамматических значений, объективируемых рассматриваемыми ФЕ, а также их способность к парадигматическим изменениям;

— установить особенности функционирования глагольных ФЕ со значением поведения с учетом синтаксической и семантической валентности, а также их способности к контекстуально обусловленным преобразованиям.

— охарактеризовать семантические, категориально-грамматические, функциональные особенности глагольных ФЕ как отражение концептосферы поведения.

Материалом для исследования послужила выборка из разножанровых художественных произведений русских писателей XIX-XXI веков, газетно-журнальной публицистики и лексикографических источников, записей устной речи, состоящая из 2050 единиц в 10 ООО употреблений. Преимущество отдано текстам XX века как наиболее полно отражающим литературную норму современного русского языка, норму обиходно-разговорной речи, богатой фразеологизмами.

Методология и методы исследования. Теоретико-методологическую базу исследования составили положения, сформулированные в трудах отечественных и зарубежных ученых в области общей теории языка (Ш. Балли, В. фон Гумбольдт, Л.М. Васильев, A.A. Потебня,

A.A. Реформатский, Э. Сепир, Ф. де Соссюр, Ю.С. Степанов), теории фразеологии (Н.Ф. Алефиренко, В.Л. Архангельский, В.В. Виноградов, Ю.А. Гвоздарев, В.П. Жуков, A.A. Молотков, Л.И. Ройзензон,), структурно-семантического анализа фразеологических единиц (Н.Ф. Алефиренко, М.М. Копыленко, A.M. Мелерович, A.A. Молотков, З.Д. Попова, Ю.П. Солодуб, В.Н. Телия,), коммуникативно-прагматической (Н.Ф. Алефиренко, Н.Д. Арутюнова, Г.В. Колшанский, Е.А. Кубряко-ва, В.Н. Телия), когнитивной фразеологии (А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский), фразеографии и лексикографии (А.Н. Баранов, A.M. Бушуй, Д.О. Добровольский, A.B. Кунин, A.M. Мелерович, В.М. Мокиенко,

B.В. Морковкин, Р.Х. Хайруллина), фразеологического варьирования и

моделирования (В.Т. Бондаренко, Е.И. Диброва, В.М. Мокиенко, С.Г. Гаврин), историко-этимологических исследований (В.В. Виноградов, В.М. Мокиенко, Н.И. Толстой), концептологии, лингвокультуро-логии (С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, М.Л. Ковшова, В.В. Колесов, И.А. Стернин).

Для решения поставленных в исследовании задач применялась комплексная методика, включающая описательный метод, дефиници-онный, компонентный, дистрибутивный, контекстологический, ва-лентностный анализ, метод элементарных количественных подсчетов с последующей интерпретацией полученных данных.

Вслед за В.М. Мокиенко под фразеологической единицей понимаем «относительно устойчивое, воспроизводимое, экспрессивное сочетание лексем, обладающее, как правило, целостным значением» [Мокиенко, 1989, с. 5].

В качестве рабочего примем определение поведения, выработанное в отечественной психологии (А.Н. Леонтьев, СЛ. Рубинштейн, Д.Н. Узнадзе) примем в качестве рабочего: поведение - это совокупность внешне наблюдаемых поступков и действий отдельных индивидов и групп, их направленность и последовательность, затрагивающая интересы других людей, социальных групп, социальных общностей. В поведении проявляются социальные качества человека, уровень его культуры, характер, убеждения, потребности, взгляды, вкусы, формируется и реализуется его отношение к окружающей действительности, к другим людям и к самому себе.

В основу диссертационного исследования положена следующая гипотеза: система глагольных фразеологизмов, вербализующих поведение, объективирует концептосферу поведения посредством сложного взаимодействия семантического, грамматического, функционального уровней.

Положения, выносимые на защиту:

1. Объединение глагольных ФЕ со значением поведения во фра-зеосемантические группы по идеографическому принципу находит отражение в грамматических свойствах ФЕ, их функционировании. Идеографическая классификация, систематизирующая глагольные ФЕ поведения, позволяет выявить особенности концептосферы поведения в современном русском языке, в которой значимыми являются характеристики поведения по образу жизни и манерам, волевым качествам, чертам характера, отношениям между людьми, формам речевого поведения и речевого воздействия, действиям и поступкам, общественному положению.

2. Глагольные фразеологизмы современного русского языка, объ-

ективирующие концептосферу поведения, образуют фразеосемантиче-ский фрагмент поля поведения, ядро которого составляют глагольные фразеологические единицы с архисемой 'поведение' и дифференциальными семами, отражающими социальную сущность поведения. Периферию данного поля составляют следующие фразеологические единицы: а) архисема 'поведение' которых носит потенциальный (контекстуально-обусловленный) характер; б) семантически диффузные, что позволяет относить их к разным фразеосемантическим группам; в) в семантической структуре которых отмечается варьирование дифференциальных сем.

3. Фразеологические модели объединяют глагольные фразеологизмы со значением поведения на основе внутренней формы и сходных значений компонентов ФЕ, помогают установить механизмы фра-зеообразования, определить образы, лежащие в основе ФЕ, выявить оценочный компонент и тем самым установить представления о мире, организующие концептосферу поведения.

4. Являясь неотъемлемой частью системы языка, глагольные фразеологизмы со значением поведения в языке и речи характеризуются разнообразием парадигматических отношений: синонимии, вариантности, антонимии, полисемии. Фразеологические синонимы со значением поведения различаются степенью интенсивности, характером воздействия (речевого, физического). Детализация поведения посредством фразеологических синонимов демонстрирует важность этих характеристик поведения для носителя языка. Вариантность ФЕ со значением поведения (лексическая, фонетическая, морфологическая, словообразовательная, квантитативная, синтаксическая) относит ФЕ к определенной сфере употребления, выполняет конкретизирующую, уточняющую, экспрессивную функции. Парадигматические отношения свидетельствуют о значимости определенных черт, качеств, свойств поведения, объективируемых глагольными ФЕ, для социума.

5. Грамматическая семантика опорного глагола ФЕ со значением поведения представляет широкий набор категориально-грамматических значений, которые способствуют функционированию глагольной ФЕ в разных контекстах, обновлению внутренней формы, привнесению новых смыслов, в то время как реализация категориально-грамматических значений обусловлена фразеологической семантикой (прямое/переносное употребление, наличие лакун, разная степень активности форм).

6. При функционировании глагольные фразеологизмы со значением поведения подвергаются изменениям, что приводит к увеличению набора валентностей, актуализации значения, расширению гра-

ниц, преобразованию самой ФЕ. Способность рассматриваемых фразеологизмов к трансформациям свидетельствует о важности и актуальности для носителей языка образов, лежащих в основе ФЕ, о том, что ФЕ обладают эволюционным потенциалом, способностью к развитию. Воплощение в контексте всех возможностей глагольных ФЕ со значением поведения в свою очередь косвенно отражает актуальность концептосферы поведения для социума в целом и ее значимое место в языковой картине мира.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые:

1) предпринято комплексное описание глагольных фразеологических единиц, объективирующих концептосферу поведения в современном русском языке в семантическом, грамматическом и функциональном аспектах;

2) осуществлена идеографическая классификация глагольных фразеологизмов со значением поведения.

3) определена роль грамматически зависимых от ФЕ со значением поведения компонентов в формировании и реализации значений ФЕ;

4) выявлены структурно-семантические модели фразеологизмов поля поведения в соответствии с принадлежностью ФЕ к синонимическому ряду, антонимическому ряду, фразеосемантической группе;

5) охарактеризованы структурно-грамматические признаки и категориально-грамматические свойства глагольных фразеологических единиц, объективирующих концептосферу поведения в системе русской фразеологии, а также особенности их структурного и семантического варьирования;

6) установлена зависимость реализации категориальных значений глагольных ФЕ, объективирующих концептосферу поведения, от фразеологической семантики ФЕ, принадлежащих различным фразеосе-мантическим группам;

7) описаны семантика, валентность и сочетаемость как факторы, определяющие особенности функционирования исследуемых ФЕ;

8) уточнены и систематизированы приемы структурных и структурно-семантических преобразований, характерные для фразеологизмов рассматриваемого поля; выявлены механизмы трансформаций, наиболее значимых для фразеологизмов поля.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем:

1) созданы методологические основы и сформирована методика комплексного описания одной из разновидностей ФЕ, что закладывает теоретическую базу для дальнейших исследований генезиса и бытия

любых других разновидностей ФЕ;

2) применительно к проблематике диссертации использованы методология и методы общелингвистических исследований; применены приемы дефиниционного, компонентного, дистрибутивного, контекстологического анализа, метод элементарных статистических подсчетов эмпирического материала;

3) уточнены принципы идеографического описания русской фразеологии;

4) идентифицированы в рамках понятийной и терминологической парадигм семантические, грамматические и функциональные признаки глагольных фразеологических единиц, вербализующих концептосферу поведения в русском языке;

5) сформулирована и реализована в прикладном аспекте концепция системности фразеологии, единицы которой позволяют хранить и передавать в специфичной форме устойчивых выражений обыденные представления об объективной действительности.

Практическая ценность диссертации заключается в предложенной идеографической классификации глагольных фразеологизмов, реализующих семантику концептосферы поведения, а также в возможности использования материалов работы при составлении толковых, культуроведческих и переводных словарей фразеологических единиц, в лекционных курсах общего языкознания, фразеологии, лексикологии и лексикографии русского языка, а также в спецкурсах по этнофразеологии, этнолингвокультурологии и обиходно-бытовому дискурсу.

Апробация работы. Материалы исследования обсуждались на 5 международных конгрессах, 6 международных, 1 всероссийской и 1 региональной конференциях. Основное содержание работы отражено в 15 публикациях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ, 2 монографиях, 23 статьях в научных журналах и сборниках научных трудов. Общий объем публикаций - 35,42 печатных листа.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Списка литературы, Списка принятых сокращений, а также Приложения, включающего составленную автором идеографическую классификацию русской глагольной фразеологии со значением поведения. Общий объем диссертации -570 страниц (Основной текст - 427 страниц, а также Приложение -143 страницы).

Во Введении раскрываются специфика исследования, его актуальность, объект, предмет, цель, задачи, материал и методы исследования,

степень разработанности проблемы, научная база, защищаемые положения, научная новизна, теоретическая и практическая ценность, структура и объем работы.

В Заключении обобщаются результаты в соответствии с поставленными задачами, подводится общий итог исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы.

В Приложение, помещенное в отдельном томе, вынесен прикладной материал, представляющий идеографическую классификацию глагольных ФЕ. Избранная композиция работы помогает произвести анализ фразеологизмов в соответствии с идеографической классификацией.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении содержится обоснование выбора темы исследования, раскрывается его актуальность, указываются объект и предмет анализа, формулируются цель и задачи, определяются материал и методы исследования, степень разработанности проблемы, научная база, защищаемые положения, научная новизна, теоретическая и практическая ценность, структура и объем работы.

В главе первой «Теоретические основы и принципы исследования фразеологии» изложены общая методологические основы исследования с опорой на системно-структурный принцип и сформирована теоретическая база комплексного подхода к изучению семантических, грамматических свойств глагольных фразеологических единиц, вербализующих концептосферу поведения в современном русском языке.

В связи со спецификой предмета исследования неизбежно встает вопрос о существовании фразеологических единиц в языке, их функционировании, а также о разграничении понятий «язык» и «речь». Функция языка - быть средством общения и служить для объективации общения. Речевые функции (коммуникативная, эстетическая, эмо-тивная) направлены на осуществление процесса общения между людьми.

Фразеологическая единица в базовой (словарной) форме, несомненно, является принадлежностью языка. Однако наличие у фразеологизма ярко выраженного признакового значения, которое включает коннотативные моменты - оценочность, интенсивность, модальность, стилистическую маркированность - относит сферу употребления единиц к разговорной речи, чему способствует стремление говорящими использовать язык не только в его основной коммуникативной, но и в эстетической функции, а образность фразеологизма отвечает потреб-

носта разнообразить речь, средствами самой номинации придать ей экспрессивно-оценочную направленность. В живой разговорной речи употребление фразеологизмов как образных средств позволяет конкретизировать предмет мысли, передавая при этом эмоциональное отношение к нему. В устной речи проявляется реальная жизнь фразеологизма, отражается его динамический характер, наиболее полно раскрываются его характеристики.

В главе содержится обоснование отнесения рассматриваемых глагольных ФЕ к фразеосемантическому полю поведения.

В классической философии под поведением понимается присущее живым существам взаимодействие с окружающей средой, опосредованное внешней/двигательной и внутренней/психической активностью. Взаимодействие человека с миром характеризуется понятиями поведения и деятельности. Поведение человека тесно связано с социальными программами и ценностными установками, зафиксированными в материальной и духовной культуре общества, и регулируется общественным сознанием, правовыми нормами, моралью и политикой. В деятельности содержится акт взаимодействия свободной воли субъекта, с одной стороны, и объективных закономерностей бытия - с другой. Материальная деятельность реализуется во взаимодействии человека и природы; социальная деятельность реализуется во влиянии человека на социальные процессы и организацию общественной жизни. Поведение также понимается как взаимодействие человека с окружающей средой, в основе чего лежит социально обусловленная деятельность. Регулирует поведение заранее поставленная цель [Философский энциклопедический словарь, 1983].

В психологии деятельность определяется как активное взаимодействие с окружающей средой (основным видом деятельности является труд); поведение рассматривается как активность живых существ, целенаправленная система последовательных действий, общественно обусловленных и имеющих характер сознательной, коллективной, це-леполагающей деятельности [Психологический словарь, 1997].

Д.Н. Узнадзе отличительной чертой поведения считает активность субъекта и волевой компонент, которые приводят в действие механизмы, направленные на окружающую действительность [Узнадзе, 1966, с.328-365]. В.Н.Красиков [1989] разграничивает категории деятельности и поведения как разные формы человеческой активности, исходит из их различий по характеру воздействия на окружающую среду, несходным структурам и условиям, определяющим деятельность и поведение, но отмечает, что деятельность и поведение соединены в активности субъекта; влияя друг на друга, они могут чере-

доваться и объединяться. Поведение и деятельность, будучи по природе социальными, имеют целеполагающую направленность. При понимании деятельности как формы социально обусловленного взаимодействия людей с окружающим миром, как совокупности актов поведения (конкретных действий и поступков) поведение признается более широкой категорией, чем деятельность. Сопоставив различные точки зрения, мы делаем вывод о поведении как о категории, объединяющей сосуществующие, взаимопроникающие составляющие деятельности и поведения с более частными или более общими, надличностными чертами.

Фразеологизмы, обозначающие поведение, являются одним из активных пластов фразеологического состава языка. В своем содержании ФЕ поведения заключают рекомендации, как следует или не следует себя веста, диктуют человеку соблюдение правил социального общежития. Поведенческие признаки проявляются в речевой деятельности человека, в его познавательной деятельности, эмоциональном мире человека (состояниях и переживаниях), чертах характера, склонностях/интересах; к поведению относятся волевые устремления. По мнению отечественных психологов (С.Л. Рубинштейн, Д.Н. Узнадзе), поведение неразрывно связано с высшими психическими функциями (мышлением, речью, памятью, волей), сформированными под влиянием социума, и зависит от них. Факторами социального поведения считаются психические особенности (темперамент, характер, самооценка), жизненные цели, интересы, ценности, умение жить в обществе. К проявлению поведения относятся привычки - устоявшиеся схемы поведения в определенных ситуациях - и манеры - внешние формы поведения, получающие положительную или отрицательную оценку окружающих. В.Н. Телия любое действие или перемещение, названное ФЕ, предлагает квалифицировать как поведение - акцию социальную, межличностного характера [Телия, 1996, с. 164].

Государство устанавливает правовые нормы, представляющие эталон поведения людей и коллективов, регулирующие физические действия людей. Поведение связано со шкалой оценок, крайние точки которой - понятия добра и зла. Нормы поведения закрепляются в общественном сознании и передаются с помощью языка и языковые образы от поколения к поколению. Во фразеологизме выражается назидание по поводу достойного или недостойного поведения, что следует человеку делать и чего делать не следует с позиций создателя оценки -говорящего/слушающего. Система норм поведения закреплена в семантике фразеологизмов, обозначающих поведение, действия, поступки, обусловленные личностными качествами субъекта поведения.

Большинство фразеологизмов фразеосемантического поля поведения фиксирует отклонение от норм, оценивающееся отрицательно: пускаться во все тяжкие, начистить морду, вгонять в гроб, переходить дорогу. Исследователи отмечают такую характерную особенность единиц фразеологии, как тяготение их к отрицательному полюсу оценочной шкалы и к негативному набору выражаемых чувств и обозначаемых отношений. Это связано с тем, что все хорошее в ценностной картине мира и все позитивное для эмоциональной сферы сознания воспринимается человеком как норма. В связи с этой тенденцией во фразеологизме закрепляются не эталонные коннотации, а отклонения от них. Соответствие норме оценивается положительно, закрепляясь в семантике единиц: носить на руках, идти в ногу, брать под свое крылышко, стоять горой. Эмотивная оценка, связанная с внутренней формой, вызывает в сознании носителя языка картины типизированной ситуации и порождаемые ею ассоциации с положительной или отрицательной оценкой, которые выработало коллективное сознание. Резко отрицательной аксиологической и эмотивной оценке подвергаются такие действия человека, как клевета (вешать собак, возводить поклеп, поливать грязью), предательство/вероломство (отбивать хлеб, подкладывать свинью, подводить под монастырь, подставить подножку, рыть яму), нанесение физического/морального ущерба (вытягивать/всю душу, поднимать руку, сдирать шкуру, рвать изо рта кусок/хлеба), доведение до смерти или жестокая эксплуатация кого-либо (рыть могилу, сводить в могилу, драть три шкуры).

Стереотипы поведения запрещают такие социально вредные действия, как подкуп (замазать рот, бросить в лапу), воровство, незаконное пользование чужим добром (греть руки, чужими руками жар загребать), тунеядство, житье за чужой счет (сидеть на печи, сидеть на хребте, сидеть на шее), пьянство (пить горькую, сшибать рюмки, заглядывать в бутылку, заливать горло), пустое времяпрепровождение (пролеживать бока, слоны слонять).

Морально-этические нормы носителя русского языка направлены против обмана, введения другого человека в заблуждение (замазывать глаза, водить за нос), причинения страданий другому человеку (гнуть в три погибели, портить кровь), оказания дурного влияния на другого человека (сбить с панталыку, сбить с пути), разорения другого, лишения его средств к существованию (выбрасывать на улицу, отбивать хлеб). Нарушение моральных норм связано также с неоказанием помощи ближнему (дать деру, пальцем не шевельнуть). Резкому осуждению в ЯКМ подвергается несоблюдение норм поведения, связанных с нарушением верности, насилием (поднимать руку, выбрасывать

на улицу), раболепием, извлечением выгоды за счет другого лица, изворотливостью (валить с больной головы на здоровую, держать нос по ветру, мутить воду, залезать в карман, выходить сухим из воды).

Нравственно-этическая картина мира, присутствующая в сознании носителя языка, представляет набор норм поведения, закрепленный в коллективном опыте русского народа и отраженный ЯКМ.

Концепты понимаются как ментальные сущности, образы реального мира, закодированные нашим сознанием [Васильев, 2004, с. 11]. Концепт вербализируется, в противном случае он остается неосознанным. Наиболее типично отражают концепт лексические и фразеологические единицы с многочисленными парадигматическими связями, национально-культурные компоненты, литературные сюжеты и фольклорные образы, а также все возможные знания. Важным для настоящего исследования будет понимание концепта как определенного понятия, существенного для данной человеческой общности, представленного в языке словами, объединяющимися в идеографические группы и поля [Гусева, 2008, с. 129]. Концепт опирается на конкретно-образное содержание. Концептосфера состоит из совокупности концептов, организованных в целостное пространство. Система знаний человека о мире воплощается в концептосфере. Одной из составляющих концепта, где сосредоточено коллективное достояние духовной жизни народа, являются ФЕ.

Не ставя задачей лингвокультурологическое описание концепто-сферы поведения, отметим, что в концептосфере поведения концепты не существуют изолированно, они могут накладываться друг на друга (например, концепт «Обман» частично совпадает по своему содержанию с концептами «Отношения между людьми», «Нравственность» и другие), взаимодополняться (концепты «Нравственность» и «Совесть»), Концептосфера поведения включает концепты «Обман», «Пьянство», концепт внутреннего мира «Эмоции», концепты ментального мира («Память», «Понимание», «Представление», «Воображение»), социальные интерперсональные концепты («Власть, «Независимость», «Успех», «Подчинение», «Унижение»), концепты характера («Великодушие», «Легкомыслие», «Доверчивость», «Воля», «Гордость»), нравственные концепты («Мораль», «Честь», «Корысть», «Подлость», «Верность», «Совесть», «Долг», «Верность») и другие.

На уровне глагольной фразеологии концептосфера поведения репрезентируется совокупностью ФЕ (мы классифицируем их по фразео-семантическим группам (далее - ФСГ) и подгруппам), что отвечает принципам и условиям репрезентации концептов. В то же время вся совокупность рассмотренных глагольных ФЕ, содержащихся во фразе-

осемантических группах, составляет фразеосемантическое поле поведения. Ядро поля составляют глагольные фразеологические единицы с архисемой 'поведение' и дифференциальными семами, отражающими социальную сущность поведения (ФЕ в базовой/словарной форме связаны с объектом). Периферию данного поля составляют фразеологические единицы: а) архисема 'поведение' которых носит потенциальный (контекстуально-обусловленный) характер (объектная форма появляется в речи); б) семантически диффузные, что позволяет относить их к разным фразеосемантическим группам; в) в семантической структуре которых отмечается варьирование дифференциальных сем (многозначные ФЕ). Единицы с архисемой 'поведение' содержатся в каждой фразеосемантической группе. Отмечено, что участки концептосферы могут дополнять друг друга, частично дублировать друг друга, накладываться друг на друга. Фразеологические синонимы, детализирующие социальное поведение, способны представлять различные участки концептосферы; многозначные ФЕ, своими значениями объективируют разные концепты («Обман» и «Нравственность» - вешать лапшу на уши, отводить глаза; например, ФЕ брать волю с общим значением «самостоятельность» вербализует концепт «Характер», но содержащийся в дефиниции волевой компонент «проявлять волю, не подчиняться» при определенной актуализации смыслов делает возможным объективацию концепта «Воля»), Концептосфера поведения много-планова, динамична, является одной из универсальных и глобальных ментальных областей. Парадигматические, синтагматические связи ФЕ поведения, фрагменты текстов художественных произведений, включающих ФЕ, внутренняя форма, ее изменения, трансформированные ФЕ с новыми добавочными смыслами обеспечивают обогащение концептосферы, способствуют формированию новых значений.

Во фразеологической картине мира (далее ФКМ) сосредоточен актуальный для человека фрагмент объективного мира, ценностное пространство для индивида и общества в целом. В ФКМ человек осознает себя частью реальной действительности; все окружающее мыслит как отражение собственного существования. Отличительными признаками ФКМ называют универсальность, антропоцентризм, экспрессивность [Хайруллина, 1997]. Человек, его интересы, чувства, потребности становятся эталоном ценностей; совокупность ФЕ отражает мировосприятие человека и его миропонимание в ракурсе социального бытия. Семантика ФЕ в первую очередь фокусируется на человеческих переживаниях, сфере конфликтов, действительности, вызывающих ту или иную оценку. Человеческий фактор во фразеологическом фонде проявляется в большей степени, чем в других единицах языка. Субъ-

ектная направленность — характерная особенность семантики фразеологизмов, в которых человек оценивается с точки зрения физических, морально-этических, социальных качеств.

Фразеологическое значение обладает специфическими свойствами, отличающими его от лексического и позволяющими выделить как самостоятельное понятие, раскрывающее сущность фразеологической системы. Ю.П. Солодуб в ряде работ [1996; 1997] дал подробный анализ лексического и фразеологического значения. Для лексического значения обязательны денотативный, сигнификативный, и структурный компоненты; коннотативный и этнокультурный факультативны. Для фразеологического значения обязательными являются денотативный, сигнификативный и структурный компоненты, но для содержания фразеологического значения очень важен коннотативный компонент. Вывод ученого: лексическое и фразеологическое значения рознятся не набором компонентов, а спецификой их роли в составе этих значений. Фразеологическое значение отличается от значений слова, словосочетания, предложения косвенно-производным кодированием отраженной действительности, цельностью идиоматизированного значения, особенностями его смыслового мотивирования, характером участия компонентов в образования и реализации обобщенно-целостного значения ФЕ. Основополагающим средством формирования фразеологического значения является внутренняя форма фразеологизма [Алефиренко, 1993, с. 37].

Исходя из концепции структурности значения языкового знака, исследователи (Н.Ф. Алефиренко, H.H. Кириллова, A.M. Мелерович, И.А. Стернин, В.Н. Телия,) выделяют денотативный, сигнификативный, коннотативный компоненты структуры фразеологического значения. Денотатами фразеологических единиц служат не единичные ситуации, а типизированные представления о классе однородных явлений и ситуаций; это сложные представления, возникающие в результате сопоставления обозначаемого ФЕ и лежащего в основе этимологического значения. Синтаксическим стержнем фразеологизма выступает свободное словосочетание, денотатом которого служит предметная ситуация или денотат-1. С помощью этой номинации обозначается другой «предмет» реального мира, который обычно называют денота-том-2. Денотат-2 отличается от денотата-1 абстрактным характером: большинство ФЕ обозначают абстрактные понятия и относятся к нематериальной сфере объективного мира. Фразеологическая семантика имеет два денотата: один из них лежит в сфере предметных отношений реального мира (денотат-1), другой - в сфере психических понятий (денотат-2) [Кириллова, 1986; 1986]. Наличие двух денотатов состав-

ляет основу фразеологической семантики и служит ее отличительным признаком.

Сигнификативный компонент фразеологического значения представляет собой высшую ступень идеального отражения и познания действительности, обеспечивает высокую степень абстракции, обобщенности, неопределенности [Бондаренко, 1995, с. 12]. В лингвистике единодушно признается (Н.Ф. Алефиренко, H.H. Кириллова,) трудность отграничения сигнификата от денотата-2, так как последний является результатом переосмысления денотата-1, представляет ситуацию, обозначаемую ФЕ, относится к нематериальной сфере. В работах Н.Ф. Алефиренко [2005; 2009] разъясняется сущность сигнификата. Фразеологический сигнификат [Алефиренко, 2005, с. 24] отражает в сознании совокупность свойств соответствующей денотативной ситуации (денотата-2), содержит некоторые субъективно выделяемые признаки переосмысляемой ситуации, на основании которых происходит совмещение двух картин. Выражая смысл или сигнификативное содержание, ФЕ обозначает денотат-2. Сигнификативный компонент выводится из денотата-2 в результате ассоциативно-образного мышления. Отличие фразеологического сигнификата от денота-2 в том, что денотат-2 отражает признаки и свойства обобщенно-предметной ситуации, а сигнификат представляет собой смысловые признаки, полученные в результате интерпретации обозначаемой ситуации и квалификации ее в образном плане. Сигнификативный компонент ФЗ включает набор сем, которые соотносят ФЕ друг с другом, обеспечивают вхождение ФЕ во фразеосемантические группы/поля.

Традиционно коннотация фразеологической семантики рассматривается как эмоциональный, оценочный, экспрессивный и функционально-стилистический компонент, являющийся частью значения языкового знака, неразрывно связанной с его предметно-логическим содержанием. В коннотации на первый план выдвинут субъективный момент, который выражается либо в оценке говорящим предмета речи, либо в эмоциональном переживании субъекта, либо в характере отбора говорящим слов, наиболее приемлемых в ситуации общения. Ю.Д. Апресян [1996, т. 2, с. 159] выводит коннотацию за пределы лексического значения слова, но отмечает, что коннотация связана с другими компонентами значения, материализуется в переносных значениях. Не включают коннотацию в содержательную структуру слова Н.Г. Комлев [2003] и Д.Н.Шмелев [1973]. В.И. Шаховский [1983, с. 14] относит коннотацию к аспектам лексического значения единицы, с помощью которого выражается эмоциональное состояние говорящего и обусловленное им отношение к предмету речи, ситуации. Преоб-

ладающим в науке является понимание коннотации как доминирующего компонента семантической структуры фразеологического значения, содержащего семы, обозначающие ценностио-характеризующее и эмоционально-оценочное восприятие человеком окружающего мира.

Тематические отношения лексических единиц — одно из ярких свидетельств речевой системности - обращены к коммуникативному, функциональному аспекту языка. Идеографические словари, отражая целостность, иерархичность лексико-семантической системы, дают возможность представить всю совокупность семантических полей, их организацию и взаимосвязи. В.В. Морковкин [1977, с. 18] обосновывает объединение лексики по идеографическому принципу тем, что лексика должна быть систематизирована по типу и подобию систематизации событий, предметов реального мира.

Антропоцентрическая сущность фразеологической единицы связана с ее обращением к человеческому существованию, бытию, жизнедеятельности, номинации и оценке состояний, в которых пребывает человек. Тематико-идеографическое членение глагольных фразеологизмов со значением поведения необходимо в целях исследования их семантики, особенностей реализации основных глагольных категорий, выявления сходных и индивидуальных характеристик. Фразеология покрывает те участки действительности, которые связаны с человеком, с социальными отношениями. Объединяясь по идеографическому принципу, ФЕ представляют сведения более компактно и концентрированно, чем лексемы; на первый план выходит не номинативная функция, а экспрессивная. В пользу идеографической классификации ФЕ высказываются В.М. Мокиенко [1982, с. 109], A.M. Эмирова [1988, с. 110], А.К. Бирих [1995, с. 14], В.Н. Телия [1994, с. 93]. При идеографической классификации глагольных ФЕ со значением поведения учитывались данные следующих источников: «Системный семантический словарь русского языка. Предикатная лексика» [Васильев, 2000], «Словарь-справочник по русской фразеологии» [Яранцев, 1985].

Тематико-идеографическая классификация глагольной фразеологии современного русского языка со значением поведения представляет опыт, предназначенный отразить системный характер исследуемых единиц. Основной задачей классификации явилось выделение однородных типов ФЕ и распределение их по группам. Идеографическая классификация явилась одним из итогов настоящей работы. Идеографический корпус глагольных ФЕ поведения составлялся при помощи «Фразеологического словаря русского литературного языка» [Федоров, 1997], «Фразеологического словаря русского языка» [1978], словаря «Русская фразеология: Историко-этимологический словарь» [Би-

рих и др., 2005], «Русского фразеологического словаря» [Фелицына, Мокиенко, 1999]. Для определения классификатора/ключевого слова и выявления фразеосемантических групп использовался «Тематический словарь русского языка» [Саяхова и др., 2000]. Семантическая диф-фузность значений ФЕ [Васильев, 2000; Телия, 1994; Эмирова, 1988] обусловливает наличие переходных зон, возможность вхождения ФЕ в несколько групп/подгрупп.

Фразеосемантическое поле понимается как совокупность фразеологических единиц, относящихся к одной понятийной сфере и характеризующихся системными отношениями между собой. ФСП представляет большую величину, включающее в себя максимальное число единиц [Кириллова, 1986, с. 62]; единицы, составляющие поле, образуют микросистемы на основе определенных семантических признаков (в нашем случае это выделенные фразеосемантические группы). Единицы групп вступают в отношения синонимии/антонимии; самостоятельные значения многозначных ФЕ характеризуются синонимическими/антонимическими связями; варианты ФЕ представляют микрогруппы; есть случаи, когда в семантику ФЕ включены содержательные компоненты других групп при сохранении общего значения. Фразеологизмы, входящие в поле поведения (количеством 2050 единиц) распределяются по тематическим группам: «Образ жизни и действий», «Воля», «Волевые качества», «Речевое воздействие, оценка действии и поступков», «Общественное лицо человека, его мировоззрение», «Бездействие, праздность», «Общественная оценка поведения лица», «Физические действия», «Черты характера, выражающие отношение человека к себе», «Общие черты характера», «Способности, склонности, интересы», «Действия, поступки», «Эмоциональные переживания», «Выражение эмоций, чувств», «Деятельность, отношение к труду», «Эмоциональное воздействие», «Нравственные/моральные качества», «Черты характера, выражающие отношение человека к другим людям», «Чувства, проявляемые по отношению к другим», «Отношения между людьми» «Познавательная деятельность» (подгруппы «Восприятие», «Представление», «Внимание», «Память», «Воображение», «Мышление», «Понимание», «Предположение», «Объяснение, истолкование», «Формы мышления», «Качества ума»), «Речевая деятельность» (подгруппы «Формы и виды речевой деятельности», «Внешняя сторона речи», «выразительные средства речи», «Содержательная сторона речи», «Коммуникативная сторона речи», «Молчание»). Выделены 22 группы ФЕ, образующие фразеосемантическое поле поведения. Предпринятая идеографическая классификация показывает, какие формы поведения описаны наиболее подробно и являют-

ся наиболее актуальными для носителя языка. Количественное соотношение единиц, манифестирующих сферы поведения, связанные с фразесемантическими группами, отражают удельный вес называемых ФЕ поведенческих акций, признаков, свойств, действий и косвенным образом формируют ценностную составляющую концептосферы поведения.

Иллюстрацией отбора ФЕ по идеографическому принципу может служить следующий пример. ФЕ выводить на чистую воду имеет 2 значения: 1) «разоблачать» (о темных делах, махинациях); 2) «уличать кого-либо в чем-либо». Ключевым словом/дескриптором для двух значений ФЕ является глагол обличить, входящий в группу «Речевое воздействие, оценка действий, поступков», следовательно ФЕ в двух значениях относится к указанной группе. О правильности выбранного направления говорит совпадение дескриптора и ключевого слова дефиниции. Сходные дескрипторы могут содержаться в разных тематических группах. Например, вешать собак в значении «наговаривать на кого-либо» соотносится с дескриптором группы «Образ жизни и действий» клеветать. ФЕ бросать тень в значении «оговорить, оклеветать кого-либо» соотносится с дескриптором группы «Речевое воздействие, оценка действий и поступков» - порочить. Таким образом, включение ФЕ в ту или иную группу при отсутствии дополнительных оттенков в некоторой степени зависит от предпочтений и интуиции автора.

Отнесение ФЕ к исследуемому фрагменту фразеосемантического поля обусловлено системным характером использования ФЕ для обозначения поведенческих актов, характеристик поведения, глагольным типом структуры ФЕ (единиц с обобщенной семантикой явного процессуально-оценочного признака, выражаемого грамматическими категориями вида, залога, времени, лица, наклонения). Значение процес-суапьности/действия, проявляющее себя в семантической структуре ФЕ в наличии семантического признака лица, связано с особенностями грамматической структуры фразеологизмов и условиями их функционирования в речи.

В главе второй «Парадигматические отношения глагольных фразеологических единиц со значением поведения» исследуются отношения синонимии, многозначности, вариантности, антонимии с учетом грамматических связей ФЕ, окружения, характера управляемых форм.

Фразеосемантическое поле поведения включает 240 многозначных ФЕ, из которых 24 ФЕ содержат три семемы (сводить счеты, разделывать под орех, отводить душу и др.), 8 ФЕ имеют 4 семемы (ва-

лять ванъку, влезать в душу и др.), 2 ФЕ имеют 5 семем (бить челом, валять дурака). 196 ФЕ включают не более 2-х семем. Многозначные единицы поля характеризуются различными условиями реализации значений, отвечающими показателям полисемии: отнесенностью к лицу/не-лицу, к общему/частному понятию, наличием разных управляемых форм, наличием/отсутствием залоговых форм, абстрактностью/конкретностью содержания; значения многозначных ФЕ вступают в парадигматические отношения - синонимические/антонимические. Управляемые формы ФЕ могут различаться или совпадать; исключение составляют ФЕ группы «Речевое воздействие, оценка действий и поступков», большинство которых в силу определяющего компонента значения 'воздействие' объединены наличием сильного управления; при фразесемантических вариантах ФЕ данной группы выступает единая управляемая форма. Управляемая форма, как правило, представлена единой падежной формой для двух/нескольких значений ФЕ, например: брать за бока (кого) - 1. подчинить, привлечь к ответственности; 2. принуждать, заставлять; гнуть в дугу (кого) -

1. принуждать; 2. угнетать. Многозначные ФЕ могут при дифференциации значений иметь различную стилевую закрепленность: влезать в душу — 1. узнавать, выведывать что-либо из личной жизни другого человека; 2. вызвать чувство привязанности, уважения, любви. В первом значении ФЕ входит в группу разговорно-литературных единиц; во втором функционирует как просторечная единица: \. Я зароюсь в землю, сгину в одночасье - Кто бы заступился за мой возраст юный! Влезли ко мне в душу, рвут ее на части ... В. Высоцкий. Серебряные струны. 2. Работящая Наталья влезла свекрам в душу. М. Шолохов. Тихий Дон. Подавляющее большинство рассматриваемых ФЕ принадлежит разговорному и просторечному стилю, случаи стилистических различий единичны.

Среди многозначных ФЕ поведения выделяются те, которые развили многозначность в эмоционально-оценочном содержании; их дифференциальные семы способны порождать различие в аксиологической квалификации, (эмоционально-оценочная энантиосемия) [Цол-лер, 2000]. Это ФЕ брать в свои руки, брать за рога, выворачивать наизнанку, убить бобра, выходить из рамок и др. Возникающие противоположные значения ФЕ обусловлены диффузностью значений самих ФЕ, сочетающихся с ними слов, неопределенностью некоторых знаков и невозможностью при этом точно раскрыть содержание: выворачивать наизнанку - 1.представлять вином свете, переиначивать;

2. обнажать истинную сущность. При общей семе 'изменить' дифференциальные семы результата данного изменения 'переиначить' и

'обнаружить истину' порождают различия в эмоциональном отношении: — Ну вы, женщины, и народ! Чего им ни скажи, все наизнанку вывернут. А. Ильин. Полонез для постояльца; Вцепившись клещом, Казанцев выворачивал дамочку наизнанку, как перчатку. А. Кивинов. Куколка.

Несмотря на отнесение полисемии к периферии парадигматических отношений ФЕ, в поле поведения обнаруживается развитая многозначность, о которой можно говорить как о регулярной [Баранов, Добровольский, 2008, с. 454]. Регулярной полисемией называют [Апресян, 1993, т. 1, с. 10] такую комбинацию значений многозначного слова, которая повторяется во многих словах определенного семантического класса.

Регулярность отражается в переходе обозначения «физического» состояния на «нефизическое» (в нашем материале ФЕ групп «Образ жизни и действий» и «Речевое воздействие, оценка действий и поступков»: намылить шею — намять холку — задать трепку употребляются со значением физического воздействия и со значением превосходства, победы; также ФЕ дать жизни - дать жару - задать баню - дать пить — задать перцу или «физическое действие» — «отношение» (группа «Отношения между людьми»): бить поклоны - бить челом -воротить нос. ФЕ воротить нос во 2-м значении «относиться к кому-либо с пренебрежением» способно управлять объектными формами: Роман Улыбин наклонился к нему, шепнул: «Ты погляди, как за одну ночь посельщики переменились. Вчера чуть было на руках вас не носили, а нынче рожу на сторону воротят». - (от вас) К. Седых. Даурия.

Многозначные ФЕ поля поведения обладают характеристиками, свойственными всем многозначным ФЕ вообще. Повторение комбинаций значений многозначной ФЕ в ее семантических вариантах обеспечивает регулярность полисемии в поле, а значения вариантов многозначных ФЕ, вхождение вариантов многозначной ФЕ в новые синонимические и антонимические ряды, численная представленность многозначных ФЕ в поле поведения позволяют говорить об определенном месте полисемии ФЕ поведения в парадигматике.

Системные отношения во фразеологии прослеживаются при сходстве или противоположности фразеологических значений. В исследуемое фразеосемантическое поле входят 190 синонимических рядов, у которых смысловыми доминантами являются лексемы баловать, выгонять, заботиться, верить, вмешиваться, задерживать, заставлять, идеализировать, избегать, льстить, насмехаться, наставлять, оберегать, обирать, осаживать, поддерживать, подкупать, ругать, просить, усмирять и др. Поведение представляет собой

социальную категорию, поэтому важен характер детализации глагольными ФЕ-синонимами социальной активности человека, обозначении меры и степени социальной активности, которая проявляется в актах поведения. Синонимические ряды в той или иной степени обозначают воздействие (действие, направленное на кого-либо, что-либо с целью добиться чего-либо, внушить что-либо), характер его может быть различным. Это словесное воздействие - ряд с общим значением «насмехаться»: делать шута (горохового) - проезжаться (прохаживаться) на (чей) счет - пускать шпильку, ряд с общим значением «просить»: бить челом - кланяться в ножки - падать (валиться) в ноги. Оно может сопровождаться физическими действиями: в ряду со значением «просить» ФЕ падать (валиться) в ноги, кланяться в ножки, припадать к стопам содержат в своей семантике компонент, обозначающий жест или любое движение тела, а в целом обозначают более высокую степень воздействия. Воздействие может выражаться в последовательных целенаправленных поступках, примером является ряд с общим значением «разорять»: пустить по миру (с сумой) - пустить в трубу -снять (последнюю) рубаху - отпустить в одной рубахе - оставить без рубахи - ободрать (облупить) как липку. Воздействие может быть только физическим (ряды со значением физического насилия - «избить, расправиться»).

Фразеологические синонимы обладают пейоративной и мелиоративной коннотацией (что реже): поставить на ноги - возвратить к жизни (одобрительный оттенок); совать свой нос - соваться со своим носом - совать лапы (неодобрительный оттенок). В одном ряду находятся синонимы с одобрительным оттенком и с неодобрительным, негативной оценкой. В речи синонимы могут приобретать иной оценочный компонент, нежели зафиксированный в базовой форме.

Фразеологические синонимы со значением поведения, различаясь оттенками значения, степенью интенсивности признака, разнообразием проявления признака, выступают в основных присущих им функциях - смыслоразличительной, отгеночно-смысловой, уточняющей. Из дефиниций ФЕ ряда со значением «подчинять» - брать (забирать) в свои руки - прибирать к рукам ~ сжимать в кулак - брать верх -садиться верхом - садиться на голову (шею) - вить веревки - брать (прижимать) к ногтю - надевать мундштук - повергать к стопам следует, что при интегральном компоненте значения 'подчинять' выступают дифференциальные компоненты 'решительно', 'приструнивать', 'полностью', 'верховодить', 'обязывать', 'помыкать', 'угрожать'. При каждой ФЕ в ряду со значением воздействия присутствует словоформа со значением объекта воздействия.

Стилистическая принадлежность ФЕ однородна, это разговорная и просторечная сфера, редки нейтральные и книжные ФЕ: вправлять мозги (прост.) - наставить на ум (разг.) - наставить на путь (истины) (книжн.). Стилистическая характеристика и стилевые оттенки ФЕ могут совпадать и различаться: гладить по головке (разг., ирон.) — гладить по шерсти (разг., ирон); перемывать косточки (разг., неодобр., экспр.) - чесать языками (язычки) (прост., неодобр.) - надувать (дуть) в уши (прост., неодобр.) - точить языки (устар., прост., неодобр.). Грамматическое несходство между синонимичными ФЕ обусловлено признаками, которые сочетаются с расхоэвдениями в значениях, стилевой отнесенности, эмоционально-экспрессивных коннотациях, внутренней форме, но может быть и единственным отличием. ФЕ способны управлять одинаковыми падежными формами, разными падежными формами, словами с предлогом и без предлога, падежными формами с разными предлогами и без предлогов, иметь двойное управление (ставить на одну доску) (кого с кем) и управлять одним словом. Наличие управляемых слов способствует конкретизации значения ФЕ; смысловое разграничение, набор эмоционально-экспрессивных оттенков обеспечивают внутренняя форма, характер компонентов ФЕ.

Значительное количество синонимичных глагольных ФЕ со значением поведения, разветвленная синонимическая парадигма свидетельствуют о тенденции различить, определить, назвать и сопоставить возможные формы поведения человека, релевантные в русскоязычном социуме.

Глагольные ФЕ со значением поведения подвержены разнообразным способам варьирования. Выявлены все виды лексической вариантности (мена компонентов происходит в синонимической парадигме с различными оттенками — смотреть (глядеть) сквозь пальцы; в тематической парадигме - сидеть (жить) на шее, тыкать в глаза (нос), поймать синицу (черта) за хвост; в стилистической парадигме - задирать нос (морду), в гиперо-гипонимической парадигме - извиваться ужом (змеей), на основе метонимии - мешать (путать) карты. Кроме лексической вариантности разнообразны и другие виды варьирования: квантитативная вариантность (с сокращением местоименного компонента, определения, падежных форм существительных): брать под (свое) крыло, выметать (железной) метлой, резать правду-матку (в глаза); фонетическая вариантность (единичные примеры): видеть насквозь (наскрозь); словообразовательная вариантность (суффиксы субъективной оценки, словообразовательные префиксы, разные корни, связанные одним префиксом): брать под свое крыло (крылышко).

точить лясы (балясы), обернуть (обвести) вокруг пальца; морфологическая вариантность (формы числа существительных, падежные формы существительных, полные/краткие формы прилагательных, формы рода прилагательных): задирать нос (носы), бросать камень (камнем), выходить сухим (сух) из воды, идти на попятный (попятную). Отмечены формы синтаксической вариантности. Все типы варьирования сообщают ФЕ дополнительные компоненты интенсивности, конкретности, эмотивные оттенки пренебрежения, уничижения при почти полном совпадении управляемых форм. Широко представленная вариантность направлена на уточнение, детализацию, оценивание поведенческих акций.

Фразеосемантическое поле поведения содержит ограниченное число антонимов, которые могут входить как в одну ФСГ, так и в разные. Это отдельные случаи проявления противоположности во фрагменте поля: не ломать дров - наломать дров (ФСГ «Образ жизни и действий»), развязывать язык - связывать язык («Речевое воздействие, оценка действий и поступков»), бить прямо в цель (ФСГ «Воля»)

- бить мимо цели (ФСГ «Действия, поступки»). Объектное окружение может не быть обязательным, но проявляться в речевом употреблении (видеть на три аршина в землю - не видеть дальше своего носа; землю под человеком видит на три аршина)-, быть обязательным (наличие одушевленного объекта переводит ФЕ в ядро поля поведения) (брать на прицел, брать на мушку (кого, что) - закрывать глаза, смотреть сквозь пальцы (на что)); для некоторых ФЕ необходимо наличие субъектао-объектного окружения (упускать из виду (кого, что)

— брать во внимание (что).

Обладая полярно противоположными значениями, антонимичные ФЕ не всегда совпадают по объему фразеологического значения: многозначные ФЕ антонимизируются в одном значении: мутить воду -проливать свет. Первый антоним является полисемичным и противопоставлен другому в значении «умышленно запутывать какое-либо дело, вносить неразбериху в какое-либо начинание, дело».

Структурные типы фразеологических антонимов определяются принадлежностью ФЕ к одним и тем же фразеологическим моделям. Структурно однотипные антонимы построены по одной синтаксической модели: взять на вооружение - списать в архив (глагол + предлог + сущ. в Вин. пад.); структурно разнотипные антонимы построены по разным синтаксическим моделям: лезть из кожи (шкуры) - палец о палец не ударить. Одноструктурные антонимы эмотивно и стилистически однородны; разноструктурные различаются эмотивно-стилистаческой коннотацией. Одноструктурные антонимичные ФЕ

используются в контексте при непосредственном противопоставлении; разноструктурные антонимы в одном контексте встречаются редко. Разноструктурные антонимы характеризуются разными типами зависимых слов при компонентах ФЕ; одноструктурные — одним типом зависимых слов для обоих антонимов (смешивать с грязью (кого) — петь дифирамбы (кому); развязывать язык (кому) - связывать язык (кому). Особенности структуры фразеологических антонимов обусловливают различия и в характере антонимических противопоставлений.

Антонимическая парадигма ФЕ со значением поведения, несмотря на периферийное положение в общей структуре поля, представляет набор антонимических рядов, классифицирующихся с точки зрения различий в семантике, структуре, сочетаемости.

Вслед за В.М. Мокиенко [1989], А.Г. Назаряном [1983], Ю.А. Гво-здаревым [2009] структурно-семантические фразеологические модели рассматриваются как фактор, способствующий раскрытию механизма фразеообразования в описательном плане. Глагольный компонент представлен лексемами со значением активного физического действия {бить, бороться, гнуть), движения (лезть, тащить, бежать, нести, уходить), бытовых действий {брать, держать, добывать, найти, класть), положения в пространстве (сидеть, виснуть, стоять), создающими участок фразеологической системы, в центре которой находится активный субъект. Компоненты-существительные представлены соматизмами {нога, голова, ухо, хвост, рука, нос, пятки, колени), наименованиями бытовых предметов - частей жилища (дверь, порог, лестница), наименованиями предметов, связанных с конным хозяйством (повод, упряжь, узда, хомут), которые или представляют средство воздействия на объект, или называют части тела объекта, испытывающего воздействие. Часто в основе мотиваций значений ФЕ лежат действия интенсивные, приводящие к травмам, увечьям (гнуть в дугу, ломать спину, ломать горбушку); в основе образности также находится представление о поднятии тяжестей, разжигании огня, удержании предмета на высоте, полном погружении в воду (окунаться с головой, воротить горы, рвать с огня, держать на высоте). Нередко образность ФЕ поля связана с представлением о физических мучениях человека, боли, терзаниях, которые он испытывает при воздействии на него: колоть глаза, вытягивать жилы, вытягивать кишки, терзать сердце. Структурные компоненты фразеомоделей ФЕ поведения отличаются высокой коннотированностью одного или двух из них; фразео-модель имеет специальный набор признаков, реализующихся в ФЕ ряда в сочетании с яркой внутренней формой, обеспечивающей вхож-

дение ФЕ в тот или иной ряд. Образы, лежащие в основе фразеомоде-ли, позволяют выявить оценочный компонент и представления о мире, формирующие концептосферу поведения. В работе описываются ядерные модели ФЕ нескольких фразеосемантических групп.

В главе третьей «Грамматическая характеристика глагольных фразеологизмов со значением поведения» рассматриваются особенности реализации морфологических категорий этими единицами; порядок анализа глагольных категорий установлен В.В.Виноградовым [1986, с. 373]. Категориальные значения личных форм ФЕ обнаруживают в речи личность говорящего/слушающего, придают высказыванию субъективный характер и по своей сущности являются экспрессивными. Фокусируясь на «человеке в языке», значения личных форм ФЕ актуализируют языковую личность, обнаруживают антропоцентрическое содержание категории лица. Наибольшей частотностью отличаются формы 3 лица, т.к. отрицательная оценка дается поведению не-участника общения. Употребительны все возможные формы 3 лица. Говорящий трактует поведение не-участника общения, ставя при этом различные иллокутивные цели: простая оценка, выражение собственного отношения - негодования, осуждения, презрения; косвенное воздействие, направленное на перестановку поведенческих акцентов. На функционирование форм 1 - 2 лица влияют индивидуальная семантика ФЕ, грамматическая семантика, коннотативное наполнение, речевая ситуация. Употребление форм лица определяется характером субъекта (индивидуальный субъект - коллективный); ФЕ влезать в шкуру, брать в толк, брать в голову, чуять печенкой (подгруппы «Познание», «Воображение», «Внимание») предполагают действие неколлективное, для них характерны формы единственного числа. Поскольку говорящий не считает себя болтуном, сплетником, клеветником, ФЕ бросать грязью, выносить сор из избы, лить пули, обливать помоями (ФСГ «Содержательная сторона речи») предпочтительнее в формах 2-3 лица. В формах 1 лица возможна, но не характерна в силу отрицательной оценки, общего содержания ФЕ, эмотивной оценки ("«грубое» - воротить нос (рыло)).

Отмечены следующие закономерности в употреблении личных форм: ФЕ, образный план которых связан с нанесением увечья, повреждения кому-либо, обозначающие оскорбление, унижение субъектом другого лица {растаптывать душу, поливать грязью, наступать на ноги (пальцы) - ФСГ «Отношения между людьми»), называющие действия, выражающие легкомыслие, скрытность, корыстолюбие, агрессивность {жить на ветер, переступать через труп, садиться на шею - ФСГ «Общие черты характера»), представляющие высоко-

мерное поведение (воротить нос, ходить гоголем, тянуть одеяло на себя, драть нос кверху, возноситься в гордыне - ФСГ «Черты характера, выражающие отношение человека к самому себе»), аморальное поведение (вырвать из глотки, грести под себя - ФСГ «Нравственные/моральные качества»), в формах 1 лица нехарактерны. Возможно использование форм подобных ФЕ в дружеской, непринужденной речи ( Что касается меня, то я жив, здоров, почиваю на лаврах и безденежествую. А. Чехов - Ф.О. Шехтелю), при частотности самой ФЕ (валять дурака), при передаче говорящим о себе мнения других (Гадко, что вся эта голодная и грязная сволочь думает, что и я так же дрозну над копейкой, как она А. Чехов - A.C. Суворину), в сочетании ФЕ с модальными глаголами и частицей не со значением поведения, обратного содержанию ФЕ (Я из солидной фламандской семьи и вертеть хвостом в кинематографе мне не пристало. С. Черный. О мыши, которая легкомысленно забралась в чемодан). Наоборот, ФЕ с общей мелиоративной коннотацией, при наличии в семантике ФЕ, например, компонента 'самоотверженность' - брать на свои плечи, повесить себе камень на шею, отвечать головой, надевать кандалы -возможны все личные формы, в том числе и формы 1 лица.

Переносное употребление личных форм составляют многочисленные оттенки обобщенного значения (обобщенно-личное, неопределенно-личное, значение «любой, каждый», угрозы, неизбежности действия, совета): 1. Пожалуй, подсознательное такое чувство есть: уж если в лужу садишься, попутчиков ищешь, чтоб удобнее было (субъектом действия может бьггь любой). С. Черный. Мелкоземельный грипп. 2. Заведение должно приносить прибыль, а оная напрямую зависит от качества обслуживания населения. Кому не понятно -обломаем рога (значение угрозы). А. Кивинов. Вор должен сидеть. В основной массе ФЕ тяготеют к употреблению в речи в форме 3 лица, которая позволяет наиболее органично выразить фразеологическое значение с сильными элементами оценочности, отрицательной экспрессии, эмоциональности. Формы 2 лица отличаются частотностью, что обусловлено намерениями автора речи воздействовать на собеседника с целью изменения его поведения (воздействие может содержать насмешку, иронию, совет). Формы 1 лица употребляются, если присутствует характеристика говорящего со стороны, ирония, заключенная в контексте, угроза и другие оттенки.

Категории вида и времени рассматриваются как взаимосвязанные. Обращается внимание на семантический разряд, к которому принадлежит ФЕ. Выделяются ФЕ СВ, не имеющие корреляции по виду (поймать на свой крючок, замолвить словечко, пришить хвост) (они

составляют немногочисленную группу); ФЕ НСВ, не имеющие корреляции по виду (обозначают поведение, несовместимое со значением предела - сказки сказывать, ходить на цыпочках), ФЕ, соотносительные по виду (их большинство). Отмечены следующие значения СВ: конкретно-фактическое, потенциальное, наглядно-примерное; для них характерны формы прошедшего, настоящего-будущего времени (Но особист Суэтин, неутомимый наш, еще тогда заметил и взял на карандаш. В.Высоцкий. Тот, который не стрелял. - Конкретно-фактическое). Значения НСВ: актуально-длительное, неактуальное, общефактическое, потенциальное (Нет, это новое начальство совсем никуда. В товарищи заманивает, горы золотые обещает, а сам орет, грозит, крест норовит с шеи снять. И. Бунин. Окаянные дни. — Актуально-длительное). Для прошедшего времени частотны значения аори-стное и перфектное (перфектное значение является доминирующим). ФЕв прошедшем времени передают действие 1) в его протекании; в его неограниченной повторяемости; 2) в постоянном существовании (Он сбегал вниз за горячей водой, растапливал клей, чихая, сыпал в ведерко краски и угодливо заглядывал в глаза взыскательного художника. И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев. - Действие в его протекании). Значение настоящего актуального имеет достаточную выраженность в пределах поля поведения. Характерные значения настоящего времени: настоящее актуальное, настоящее абстрактное (не является типичным, т.к. ФЕ дают представление о конкретном поведении), настоящее расширенное, настоящее изобразительное (- Чем ты вообще целыми днями занимаешься, - вскипел Кеша, - опять у милиции под ногами путаешься? Д.Донцова. Контрольный поцелуй. - Настоящее расширенное). Закрепленность временных значений за формами НСВ поддерживается общим значением ФЕ, которое связано с длительностью проявления признака во времени — сиднем сидеть, кормить завтраками; у других ФЕ значение длительности проявления признака сопряжено с образным элементом, который накладывает ограничения на активность видо-временных форм и значений: вилять хвостом, гнуть спину, держать в узде, держать в ежовых рукавицах (глагол НСВ подразумевает длительное действие, этому способствует образный план, однако в речи встречаются и варианты СВ: повилял хвостом, подержал в руках). Фразеологизмы в будущем совершенном обозначают конкретное единичное действие (возьмем за жабры). Выявлены некоторые случаи переносных употреблений времени: 1) будущее совершенное с дополнительным оттенком возможности действия (кто откроет глаза этим несчастным?)-, 2) будущее совершенное как повторяющееся действие (Да он всегда

был спорщиком, припрут к стене - откажется. В. Высоцкий. Баллада о детстве.); повторяющееся действие в контексте настоящего изобразительного.

В работе представлено в таблицах количественное соотношение форм лица, времени и др., отражающих зависимость категориальных значений ФЕ от фразеологической семантики.

Выявлены характерные для глагольных ФЕ поведения способы глагольного действия: временные (начинательный - воскурять фимиам, полезешь в душу, завиляла хвостом; ограничительный - потыкал пальцем, финитивный - отвалявшись в ногах)-, количественно-временные (одноактный - сглотнуть пилюлю, стрельнуть глазами, смягчительный - язык попридержать, прерывисто-смягчительный -искоса поглядывать); специально-результативные - интенсивной завершенности - высосал кровя, вываляется в ногах; предельной полноты действия - изъела все печенки и другие разновидности, демонстрирующие стремление к уточнению, актуализации значения, конкретизации поведенческих акций. Способы глагольного действия квалифицируют проявление поведения как избыточное, «сверх меры», обогащают внутреннюю форму модальными оттенками; доминируют оттенки интенсивности, тщательности, исчерпанности, дополнительности.

Глагольные фразеологизмы со значением поведения представляют особенности системы наклонений, которая тесно связана с системой видо-временных форм. Все глагольные ФЕ поля поведения способны выступать в форме и значениях изъявительного наклонения; частные значения изъявительного наклонения (интенсивность, результат, полнота действия) поддерживаются видовыми значениями и способами глагольного действия. Формально все ФЕ поля поведения способны употребляться в значении сослагательного наклонения. Значение предположительноста реализуется как предположительно-возможное или предположительно-желательное с разновидностями необусловленной возможности, желательности: Все равно проклятый поп не дал бы житья, а теперь я на него плевать хотел, -рассуждал Павка. Н. Островский. Как закалялась сталь (предположительно-возможное необусловленное значение); Я же не говорю, что недоволен вашим визитом. Был бы недоволен, спустил бы с лестницы по старой дружбе. А. Воронин. Мертвая хватка, (предположительно-возможное обусловленное значение). В придаточной части сложного предложения формы сослагательного наклонения обозначают действие, обусловливающее собой то, о чем сообщается в главной части: Пока ишо не поздно, а ежели ты вскорости глаза свои не разуешь, то будет поздно ... М. Шолохов. Поднятая целина.

Возможности глагольных ФЕ поля в употреблении повелительного наклонения ограничены при качественной характеристике лица (значение наклонения ослаблено); ФЕ каждой ФСГ при выражении побуждения имеют свои особенности. Невозможно побуждать к действию бесполезному (размениваться на мелкую монету, валить через пень колоду), к тяжелой работе (нести ярмо, вытягиваться из последних сил), невозможно побуждать человека пользоваться авторитетом (держать верх). При пейоративной коннотации ФЕ невозможно побуждать к действиям, оценивающимся негативно с точки зрения общепринятой морали: выхватывать из-под носа, втоптать в грязь, вымести помелом. Ограничения в функционировании форм повелительного наклонения в речевом употреблении могут сниматься; возможны формы в иронических значениях (походи хвостом за директором, больше води компанию с этой особой), с частицей не, предупреждающие от совершения вредных, аморальных с точки зрения социума действий (не морочь голову, не клади в долгий ящик, не читай мораль, не задирай хвост, не отбивай хлеб). Выявлены следующие значения повелительного наклонения: побуждение, ироническое побуждение, приказание, запрещение, пожелание, предостережение, просьба, совет, призыв к совместному действию, распоряжение, допущение.

Отмечены случаи переносного употребления форм наклонений ФЕ, характерные и для глаголов свободного употребления. 1. В значении изъявительного наклонения употребляются формы повелительного наклонения (Записался он аблокатом - пошли дела..., огребай деньги лопатой. А.Н. Островский. Поздняя любовь.). Повелительное наклонение употребляется в значении изъявительного (долженствование), со значением необходимости, со значением допущения. 2. В значении сослагательного наклонения употребляются формы повелительного наклонения (с частицей хоть и без нее): Хоть в ногах изваляйся - я тебе копейки не дам. В. Пикуль. Богатство. 3. В значении повелительного наклонения употребляются инфинитив, форма 2 лица будущего времени, форма сослагательного наклонения (сербов согнуть в бараний рог; ты вылезешь из кожи, но достанешь ...; ты бы Лукерью на путь наставил).

Категория наклонения, придающая процессу или действию, обозначенному фразеологизмом, значение оценки, исходящей от говорящего, отражает антропоцентрический принцип языка. Значение оценки тесно связано с индивидуальным фразеологическим значением и значениями грамматических категорий.

Глагольные ФЕ со значением поведения активно участвуют

в формировании модальных значений и наряду с другими элементами языковой системы передают категорию модальности. Модальность имеет антропоцентрическую природу, поскольку в центре любых оценок действительности находится человек, воспринимающий действительность в соответствии с его особенностями и квалифицирующий ее. Все многообразие модальности связано с оценкой, или ирреальностью/реальностью, или с двумя понятиями одновременно [Плун-гян, 2003, с. 309]. Категория наклонения служит одним из главных средств оформления объективной модальности. Сообщение изъявительного наклонения о действии является прямым отражением действительности, но объективность связана с оттенками предположительности, потенциальности, готовности к действию: Нагульнов, не робей! Ну проштрафился, ну запутался и наломал дров, так ведь мы же политически не очень подкованы (допущение). М. Шолохов. Поднятая целина.

1. Среди конструкций с модальными значениями на первом месте стоят сочетания инфинитива с глаголами мочь, сметь, уметь - выражают возможность какого-либо действия: Умеете вы, бабы, добрым людям верхи садиться ... М. Шолохов. Поднятая целина. 2. Значение долженствования, необходимости действия выражается конструкциями «инфинитив глагольного компонента ФЕ + безличный глагол» (выступают глаголы приходится, остается, следует, стоит, предстоит, суждено, случается): - Что и говорить! Вы - господа! У вас своя воля! Однако, чай, воля-воля, а тоже и по чужой дудочке подплясывать приходится (вынужденность). М. Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы. 3. Сочетания ФЕ с глаголами решиться, взяться, заставить, приказать, позволить и другими выражают изъявление воли к осуществлению какого-либо действия, а также просьбу, приказание, повеление: «На этот раз, - думал он, - Волокитиха у меня много не поворчит. Я ее живо толковой сделаю, по одной половице ходить заставлю» (скрытое волеизъявление). К. Седых. Даурия. 4. Глаголы любить, бояться, ненавидеть в сочетании с ФЕ выражают эмоциональное отношение субъекта к действию, манере поведения: Ибрагиш-ка правду говорит, Ибрагишка не любит хвостом вертеть. В. Шишков. Угрюм-река.

Сочетания инфинитива глагольного компонента ФЕ с отыменными и безлично-предикативными словами создают различные модальные оценки. Особенно частотны следующие конструкции: 1. Сочетания ФЕ с предикативными словами, выражающими значения возможности, долженствования, необходимости: нельзя, пора, время, хватит, можно, должно, нужно и др.: Андрей взглянул на часы. Действитель-

но, хватит государство на шею сажать. Оно, государство, этого не ценит. А. Кивинов. Мент обреченный. 2. Слова, выражающие эмоциональную характеристику действия, эмоциональное отношение к действию или объекту (совестно, больно, грустно, страшно, тошно) в сочетании с ФЕ: Бросай ты службу и изволь писать! Подло зарывать талант в землю! А. Чехов. Водевиль. 3. Слова, выражающие эмоционально-волевую квалификацию действия (лень, охота, недосуг, неохота), в сочетании с ФЕ: Охота была Петюшке пыль ей в глаза пустить - дескать, хотя снаружи и не особо роскошный костюм, но зато, будьте любезны, рубашечка - чистый мадеполам. М. Зощенко. Операция. 4. Краткие (предикативные) прилагательные, выражающие необходимость действия, в сочетании с ФЕ: Я ухожу. Но вначале я должен открыть глаза общественности. А. Вампилов. Старший сын. 5. Независимый инфинитив, выражающий разнообразие модальных значений (совет, запрет, неизбежность действия, его необходимость, сомнение, волевые усилия). Глагольные ФЕ поведения встречаются с формами независимого инфинитива реже, чем свободные глаголы, отмечены случаи выражения неизбежности, ненужности, запрета, невозможности действия: ... никто не подозревал о том, как низка и вредна женщина. Открыть глаза было некому, и молодые люди женились на барышнях (ненужность действия). Н. Тэффи. Переводчица.

Модальное значение форм изъявительного наклонения создается самой ФЕ и сопутствующими конструкциями. В семантической структуре ФЕ заложены разнообразные модальные оттенки: отрицательная оценка, положительная оценка, отношение, интенсивность, значительность/незначительность.

Импликативная модальность [Плунгян, 2003, с. 313] выражает возможность, которая реализуется при определенном условии (воплощается в сложном предложении - в придаточном предложении с союзами если, ежели, раз, коли): Иван Павлович, коли ударишь в грязь лицом, вечером придется в компании с макакой заниматься шулерством. Д. Донцова. Продюсер козьей морды.

Рассмотрены случаи выражения желательной модальности как особой зоны модальности [Плунгян, 2003, с. 309-317; Ханина, 2004, с. 122 - 155; Русская грамматика, 1982, т. 2, с. 105 - 109]. Эти значения относятся к ирреальной модальности и имеют следующие формы выражения: стремление произвести действие передают глаголы хотеть, желать, пытаться, предполагать, стараться, рваться в сочетании сФЕ; к нему примыкает значение намерения (активного желания), выражающееся глаголами намереваться, рваться, готовиться, взду-

мать в сочетании с ФЕ и другие конструкции: Подчиненные неубедительно оправдывались, пытались перевести стрелки на других. А. Кивинов. Умирать подано.

Представляя отношение говорящего к предмету речи, оценка как тип модальности постоянно присутствует в сознании говорящего. Одной из специфических черт фразеологического значения является слитность передаваемой им информации об объекте и отношении к нему субъекта. Для ФЕ характерна активность субъекта эмоций и оценок говорящего. Оценочные значения, заключенные в ФЕ, разнообразны: это оценка по шкале хорошо (плохо), оценка, предполагающая согласие/несогласие, приятие (неприятие), одобрение (неодобрение), призыв, осуждение, угрозу, стремление что-либо выделить, подчеркнуть, представление чего-либо как нормы (не-нормы), оценка по степени интенсивности реализации ситуации (сильно/слабо) и другие. Например, ФЕ сверкать голым задом сопровождается пометой «презрительное». Говорящий свысока относится к людям, по отношению к которым применяет характеристику, выраженную ФЕ; оценка, заключенная в единице, поддерживается оценочным наречием. Выбирая ФЕ, автор речи противопоставляет себя тем, кто, по его представлению, не «умеет жить» (сам субъект речи был «добытчиком», работал кладовщиком, «нес все в дом»): Когда есть в загашнике, можно и про совесть поговорить ... А это — сверкать голым задом да про совесть трещать — это, знаете, неумно. В. Шукшин. Выбираю деревню на жительство.

Выражение модальности обеспечивает отрицание. В главе рассмотрены значения ФЕ, содержащие отрицание, в императиве, при ФЕ определенной семантики, в косвенных вопросах, в будущем времени, в придаточных предложениях.

Модальность напрямую связана с прагматическими особенностями ФЕ. Общеизвестно, что интенции являются основой построения высказывания. Интенции сочетаются с волевыми установками, воздействием на адресата. Характер интенций может стать очевидным только в контексте ситуации; интенции могут быть скрытыми и явными, центральными и косвенными. Одна и та же ФЕ в разных контекстах может выражать различные интенции, вызывая у слушателя необходимые эмоции и поведенческую реакцию. Например, при использовании ФИ втоптать в грязь (разг., экспр.) говорящий эксплицитно информирует адресата о том, что знает о крайне негативном отношении со стороны адресата и о возможном его поведении в некоторых условиях; за счет вклинивания и добавления компонентов имплицитно реализуется интенция дать оценку возможному поведению адресата

как вредному, которое могло бы нанести ущерб говорящему: {Городничий}: - Вот ты теперь валяешься у ног моих ..., а будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья, втоптал в самую грязь, да еще бы и бревном сверху завалил. Н. Гоголь. Ревизор.

Коммуникативные намерения тесно связаны со стилистической маркировкой ФЕ. В следующей ситуации грубо-просторечная ФЕ, выбранная говорящим, в первую очередь характеризует его личностные качества (завистливость и испытываемое к третьему лицу злорадство) и выражает намерение осудить третье лицо за проступок (пьянство) и очернить его в глазах собеседника, а также представить себя лучшим, чем третье лицо: Такие большие люди, как этот доктор наук, крупные ученые, мужики с головами, тоже от души поддать любят, - захихикал папенька, - не в библиотеке же вашему жениху рыло начистили. Д. Донцова. Урожай ядовитых ягодок.

Частные намерения типа выражения предупреждения, угрозы могут заключаться в самой ФЕ или в ее грамматическом оформлении. Например, в вопросительном предложении «Что вы мне вола вертите?» реализуются разнообразные прагматические оттенки: 1) «будет плохо, если вы и дальше будете поступать таким образом»; 2) «не поступайте так»; 3) эмоциональное состояние говорящего - раздражение, угроза - передано косвенно.

Рассмотрение функционирования ФЕ в разнообразных коммуникативных ситуациях, выявление коммуникативных намерений говорящего, особенностей реализации значения ФЕ, выбора ФЕ в зависимости от интенций говорящего и условий общения возможно при анализе употребления ФЕ в контексте. ФЕ поведения реализуют в речевой ситуации, как правило, несколько интенций (одна бывает эксплицитной, другие - имплицитными; возможны и другие соотношения). Одна ФЕ в разных коммуникативных ситуациях может выражать различные замыслы и менять свой аксиологический полюс.

Субъектно-объектные отношения определяют парадигматические формы варьирования глагольных ФЕ и различные способы организации синтаксических структур. Объектом при ФЕ поведения выступает имя существительное в форме косвенного падежа или его адекватная замена. Объект может быть представлен формой Род. падежа - выбивать дурь (из кого), идти на поводу (у кого), высасывать соки (из кого); формой Дат. падежа - вешать лапшу на уши (кому), жужжать в уши (кому), петь дифирамбы (кому); формой Вин. пад. (продуктивная форма) - брать в оборот (кого), видеть в розовом свете (что), гнуть хрип (на кого), держать на привязи (кого); формой Творит, пад.

- водить компанию (с кем), гнуть спину (перед кем), извиваться ужом (перед кем); формой Предо, пад. - в трубы трубить (о чем), ездить верхом (на ком), сидеть на хребте (чьем, у кого). Таким образом, объектные отношения, реализуясь во взаимосвязи ФЕ с косвенными падежами существительных, представляют субъекта поведения переживающего, коммуникативного, мыслящего, социально активного.

Глагольные ФЕ обозначают действия человека среди людей и относительно людей, социально значимые д ля окружающих. Субъектно-объектные отношения детализируют поведение, раскрывая природу общественных связей. В речи объект может быть формально не выражен, если 1) действию придается качественная оценка (У Шурика все время завал. Он завальный парень. Завалит и стоит над душой. А. Кивинов. Целую, Ларин); 2) для действия первостепенное значение имеет субъект (Конюха столуешь, так он, гад, еще и нос воротит. «Каклеты», говорит, пережарены. С. Черный. Экономка.); 3) в контексте уже присутствует наименование объекта (Рассказал о колоритном попутчике, о том, как его вызывали на партбюро и мылили шею за плохое воспитание несознательного внука. Н. Зельдович. Была такая страна.). Отмечено, что ФЕ, представляющие качественную характеристику поведения и в базовой форме не связанные субъектно-объектными отношениями (брать реванш, лить пули, выкидывать штуку, вертеть вола), в речи способны присоединять словоформы с объектным значением, что позволяет относить их к полю поведения: каждый барина над тобой корчит; нес глупым барышням околесицу; напевай ей турусы на колесах.

Фразеологизмы со значением поведения содержат в семантической структуре каузативный компонент. У ФЕ некоторых групп этот компонент является одним из основных (ФСГ «Образ жизни и действий» - устраивать веселую жизнь, задавать баню, наклеивать нос; ФСГ«Речевое воздействие, оценка действий и поступков» - брать в переплет, брать в шоры, втаптывать в грязь, накрутить хвост; ФСГ «Общественное лицо человека, его мировоззрение» - вытягивать за уши, выводить на дорогу; ФСГ «Действия, поступки» - приложить руку, выматывать силы; ФСГ «Воля» - вытягивать клещами, держать в узде, не давать проходу и др.). Каузативный компонент определяет принадлежность ФЕ к ядру поля поведения. Объект каузативных отношений бывает выражен предложно-падежными формами существительных: И где-то в дебрях ресторана Гражданина Епифана сбил с пути и с панталыку несоветский человек. В. Высоцкий. Пародия на плохой детектив. В некоторых случаях объект каузации может быть не выражен (при условии, что объект известен из контекста): По-

еле статьи Сталина колхоз разбежался, только неймется Игнашке Сопронову. Ни жить, ни быть, надо со света сжить. И сживет ведь ... В. Белов. Год великого перелома, (под объектом подразумеваются крестьяне). Каузативный компонент воздействует на глагольную парадигму. Фразеологизмы с каузативным компонентом обозначают активное действие; отсюда частотность перфектных употреблений глагольных форм СВ или причастных образований, усиливающих качественное своеобразие ФЕ: Нет! Подрезаны мои крылышки. Слушаю, как врут другие, любуюсь, завидую горько, а сама не могу. Н. Тэффи. Сокровище земли.

Выражение и внутреннее содержание категории залога у глагольных ФЕ поведения сложнее, чем у свободных глаголов. Действительный залог реализуется активно; в страдательных формах (причастиях) преобладает значение качества.

В главе четвертой «Глагольные фразеологизмы со значением поведения как единицы контекста» рассматриваются характер окружения ФЕ, типы семантической валентности, возможные преобразования единиц, фразеологические конфигурации.

Исследуемые фразеологизмы функционируют в разнообразных по структуре предложениях. Одно из основных употреблений ФЕ -сказуемое в двусоставном предложении; всем ФЕ поля присуща функция сказуемого. Другая синтаксическая функция - роль постпозитивного определения и дополнения.

В односоставных предложениях ФЕ поведения используются ограниченно, что объясняется общей семантикой ФЕ - поведение характеризует его носителя, тогда как односоставные предложения содержат отстраненное указание на субъект. Среди односоставных предложений распространены неопределенно-личные (при общем внимании к действию, признаку обозначают единичный поведенческий акт или постоянное, привычное действие): Дед Щукарь подозрительно сощурил глаз: «Брешешь ты, чертов Грач! Ну откуда ты можешь знать, что и зараз артистам выволочку делают?» М. Шолохов. Поднятая целина. В безличных предложениях реализуются разнообразные модальные значения: глагольный фразеологизм выступает в сочетании с предикативными наречиями и безличными глаголами, которые обозначают возможность (невозможность) действия, долженствование, ненужность действия, поэтому безличные предложения представлены шире других односоставных предложений: Нанять репетитора нет средств, а ведь тоже хочется вывести сына в люди. А. Куприн. Просительница.

Глагольные ФЕ поведения активно употребляются в придаточной

части сложного предложения во всех типах обстоятельственных придаточных, изъяснительных и определительных придаточных предложениях: Между тем Марья Александровна думала про себя, - как бы понятнее вбить в голову своего супруга некоторые наставления, необходимые в теперешнем его положении (придаточное изъяснительное). Ф. Достоевский. Дядюшкин сон.

При характеристике синтаксического употребления фразеологизмов со значением поведения обращается внимание на некоторые особенности внешних связей ФЕ. Выступая в речи с общим значением, отражая определенный сценарий, ФЕ репрезентирует и этимологическую семантику, первичное значение компонентов, которые частично определяют ее сочетаемость. Минимальным окружением для глаголь-но-именных ФЕ является слово, конкретизирующее объект, выступающее в падежных формах существительного или местоимения. Все ФЕ с каузативным компонентом значения (ФСГ «Отношения между людьми», «Речевое воздействие, оценка действий и поступков», «Образ жизни и действий», «Нравственные/моральные качества», «Речевая деятельность») имеют в минимальном окружении форму местоимения или существительного, которое обозначает объект поведения, отношения, речевого воздействия, коммуникативного содержания речи: брать на пушку - кого, вытаскивать зауши - кого, брать под свое крылышко — кого. У ФЕ со значением поведения обнаруживаются три типа окружения: субъектное, объектное, необъектное. Субъектное окружение выражается формой именительного падежа местоимения, существительного или субстантивированных слов с семантикой одушевленного лица, отвлеченного предмета, конкретного предмета, семантикой не-лица. Объектное окружение выражается управляемыми словами с различной семантикой (не-лица, собственно лица, отвлеченного предмета). Глагольные ФЕ имеют при себе одновременно субъектное и объектное окружение. Структурные связи фразеологизма со словами свободного употребления особенно ярко проявляются в области управления. Подавляющая часть фразеологизмов поведения обладает управлением; ФЕ характеризуются наличием сильного и слабого управления.

Рассматриваются некоторые случаи реализации семантических валентностей ФЕ согласно их распределению по фразеосемантиче-ским группам. Семантическая валентность ФЕ поведения представлена субъектом, объектом, лимитативом, интеллективом, делиберативом, медиативом, которые выражены различными падежными формами. В контексте выявляются случаи расширения границ валентностей в неожиданном окружении: Муж Варвары, уезжая на войну, указал:

«Ежели узнаю, что ты тут без меня хвостом вертела, — шею сверну! (дополнительная валентность сферы действия — лимитатива — без меня). Ф. Абрамов. Братья и сестры. При облигаторном сильном управлении в коммуникативных ситуациях объект может подразумеваться (в случае, если объект неважен или известен); границы валентности при этом не сокращаются: объект не выражен, но подразумевается: Всю первую ночь мы просидели на ступеньках дворницкой, стараясь по силе огня догадаться, кто берет верх (имеется в виду — «над нами»), К. Паустовский. Повесть о жизни.

Фразеологизмы поля поведения являются двух-трех и более компонентными с предлогом и без предлогов. Глагольные ФЕ поведения организуют синтаксические отношения с помощью управления одиночного, двойного, беспредложного, предложного. В пределах фразео-семантических групп единое управление отсутствует. Валентность ФЕ поведения предполагает набор позиций: субъект, адресат, объект-лицо, делибератив, лимитатив, медиатив, которые могут чередоваться в зависимости от характера ФЕ. Контексты демонстрируют возможность изменения валентных позиций, их «угасание» и актуализацию. Объект в речи может устраняться, подразумеваясь, валентность при этом сохраняется.

Решающая роль в актуализации значения фразеологизма принадлежит контексту и ситуации общения в целом. Контекстуальные преобразования ФЕ обеспечиваются системными свойствами ФЕ, выявляя закономерные связи между ФЕ как элементами фразеологической системы и их речевыми реализациями [Мелерович, Мокиенко, 1983, с. 102]. У фразеологизмов поля выявлены стандартные внешние морфологические и внешние синтаксические преобразования. Из внешних морфологических преобразований отмечены 1) изменение грамматического числа именного компонента: - Потомки! Не спешите бросать камнями в великого сатирика! М. Булгаков. Жизнь господина де Мольера; 2) использование глагольной формы (причастия, деепричастия) вместо глагольного компонента: Так много камней брошено в меня, Что ни один из них уже не страшен. А. Ахматова. Уединение; 3) переход утвердительной формы в отрицательную: Садовник Ксено-фонт идет мимо, но не ломает шапки. И. Бунин. Пироги с груздями. Из внешних синтаксических преобразований встречается изменение падежной формы управляемого слова при глагольном компонент: бить челом/перед кем (вместо кому?); крутить носом/т кого (вместо перед кем?). Подобные синтаксические преобразования сообщают ФЕ несвойственное ей управление, переводят ФЕ из книжного стиля (бить челом) в разговорный.

Структурно-семантические преобразования, связанные с изменением лексического состава или грамматической формы, представлены широко - в 17 разновидностях. 1. Фразеологическая инверсия (с целью логического выделения мысли и усиления экспрессивности текста; выступает в совокупности с другими приемами). Вогнать в гроб (инверсия в сочетании с вклиниванием): - Вот погоди, ты меня и в гроб скоро вгонишь ... Тогда выспишься, змея. А. Куприн. Ночлег. 2. Порядок расположения компонентов: контактное и дистантное, которое создается за счет существительных, местоимений, наречий. 3. Один из распространенных приемов преобразования в нашей картотеке - вклинивание или расширение компонентного состава. Наиболее часто вклинивающиеся слова - прилагательные, местоимения, относящиеся к компоненту-существительному; отмечены единичные случаи двойного вклинивания: Жертвой является покупатель, который клюнул на рекламную удочку (уточнение). С. Романов. Энциклопедия российского мошенничества. 4. Добавление элемента (в постпозиции и препозиции ФЕ): Опера три месяца носом землю роют, и получается -творят произвол и самоуправство (добавление существительного в препозиции). Д. Донцова. Привидение в кроссовках. 5. Преобразование категориального значения ФЕ (типично для ФЕ поля): качание прав, игра в жмурки, заговаривание зубов, распределение шкуры неубитого медведя, открытые карты, плач в жилетку. 6. Эллипсис (преобладает эллиптирование опорного компонента - глагола - как с обобщенной семантикой дать, взять, держать, так и с конкретной семантикой класть, стоять): класть зубы на полку - зубы на полку; держать нос по ветру - нос по ветру; бросать камень в чей-либо огород - камень в мой огород. 7. Словосложение (редко, так как ведет к затемнению образности единиц, тогда как поведение человека нуждается в ярких характеристиках): очковтирательство. 8. Контаминация (слияние двух/нескольких ФЕ с усечением одной из них). Способы контаминирования: наложение - брать в свои руки - бразды правления = брать в свои руки бразды правления; скрещивание - вставлять палки в колеса — пускать шпильки = вставлять шпильки в колеса; другие (осложненные способы). 9. Замена компонента (один из распространенных видов трансформаций в пределах поля). В замене участвуют начальные, срединные, конечные компоненты; замена возможна синонимическая (брать за хрип - брать за жабры, брать за гребень), антонимическая, тематическая (ловить кита в мутной воде), стилистическая. 10. Конверсия ситуации: дать на лапу - взять на лапу; дать по шапке - получить по шапке. 11. Полная деформация (частотна); отдельные компоненты ФЕ употребляются в качестве смысловых

центров сочетаний, отличающихся структурой и составом от исходной ФЕ: Супруга осталась охранять приобретенное имущество, супруг помчался на проспект, даже не стряхнув лапшичку с ушей (ср. вешать лапшу на уши). А. Воронин. Черная метка. 12. Построение окказиональных оборотов по структурно-семантическим моделям ФЕ: перебиваться с гамбургера на пепси-колу, приоткрыть Украину. 13. Возникновение ФЕ на основе литературных сюжетов: ... в мутной воде хорошо ловится рыбка, да не простая, а золотая (прецедентными текстами являются русские сказки «Лиса и волк» и «Курочка Ряба»). М. Грачев. От Ваньки Каина до мафии. 14. Использование отдельных компонентов ФЕ, выражающих фразеологическое значение: печка, от которой он пляшет. 15. Вычленение компонента (как правило, извлекается компонент-существительное в сочетании с прилагательным): Служивый люд опять торочит Собачьи головы к седлу. Несут поганую метлу Для тех, кто честно жить не хочет (ср. ФЕ выметать поганой метлой). Т. Шаов. Гражданский пафос. При вычленении компонента ФЕ получает новое значение, частично сохраняя прежнее; иногда образный план меняется полностью. 16. Образование ФЕ по моделям прежних ФЕ при частичном изменении образной основы. 17. Структурно-ролевая инверсия (происходит взаимозамена компонентов с антонимичными элементами фразеологического значения различными синтаксическими позициями в ФЕ): чужими руками жар загребать - своими руками разгребать чужой жар; бросать камни в огород - собирать камни, запущенные в свой огород.

Среди семантических преобразований характерны приемы двойной актуализации, буквализации значения ФЕ; реже встречаются экспликация внутренней формы, развернутая метафора, переосмысление фразеологизма; раскрываются причины частотности видов трансформаций.

Преобразование ФЕ поля редко выступает в изолированном виде. Как правило, встречаются комбинации двух и более приемов, среди которых один является ведущим. Частотны вклинивание или эллиптирование в сочетании с инверсией, контаминацией. Наиболее подвержены трансформациям единицы групп, составляющих ядро поля поведения. Это единицы, обозначающие коварное поведение, обман, притворство (держать в ежовых рукавицах, надевать маску, подклады-вать свинью, греть руки - группа «Образ жизни и действий»), ФЕ со значением угрозы, убеждения, подчинения, любого воздействия, насилия (садиться на шею, тянуть за уши, развязывать язык, наступать на горло - группа «Речевое воздействие, оценка действий и поступков»). Значительное количество преобразованных ФЕ входит в группы

«Воля», «Волевые качества», в семантике которых основополагающим является волевой компонент (приложить усилия, добиваться — стоять на своем, сидеть между двух стульев, выметать поганой метлой, разделывать под орех). Многие ФЕ поведения, будучи частотными сами по себе, представляют большое количество трансформаций семантических и структурных, подобные единицы входят в ядро поля поведения: наклеивать ярлык, заваривать кашу, смотреть сквозь розовые очки, смотреть сквозь пальцы, пудрить мозги, наломать дров, обливать грязью, пускать пыль в глаза, резать правду-матку. Все они отличаются яркой образностью. Глагольный компонент выражен бытовым глаголом: смотреть, выходить, ловить, резать, обозначает бытовое действие. Компоненты-существительные представлены сома-тизмами, наименованиями бьгговых предметов, животных, реже — существительными со значением процесса, отвлеченных понятий. Приведенные показатели способствуют гибкости компонентов, их подвижности.

В Заключении излагаются выводы исследования, которое посвящено анализу глагольных фразеологических единиц, объективирующих концептосферу поведения. Концептосера поведения получает отражение во фразеологическом фонде языка, передающем информацию о взаимоотношениях человека и социума. Выделение интегральных сем поведения в значении ФЕ, по которым они объединяются во фразеосемантические группы, выявило основные параметры в описании поведения человека. Совокупность ФЕ, объединенных идеографической классификацией, позволила определить значимые формы поведения. Выявлены ядро и периферия фразеосемантического поля поведения.

Описанные фразеологические модели способствуют раскрытию механизмов фразеобразования; во внутренней форме ядерных моделей содержится образ направленных усилий, высокого качества действия, создающийся первичными значениями компонентов ФЕ, которые формируют значение социального поведения. Семантические отношения глагольных ФЕ поведения манифестируют тенденцию к предельной детализации оттенков поведения человека, что свидетельствует о значимости рассмотренных языковых средств для объективации участков концептосферы поведения. Широта категориально-грамматических значений и минимальное (для фразеологизмов) наличие лакун демонстрирует активность глагольных ФЕ в классификации форм поведения в зависимости от протекания во времени, характера действия, наличия оценки. Активное функционирование глагольных ФЕ говорит об их способности к развитию и обновлению, посредством чего

отражается важность концептосферы поведения для русскоязычного общества.

Основные положения и результаты диссертации изложены в следующих публикациях автора:

А. Монографии:

1. Швелидзе, Н.Б. Грамматические особенности глагольных фразеологизмов со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе; Пятигорский государственный лингвистический университет. - Пятигорск: ПГЛУ, 2013. - 143 с. (9 пл.).

2. Швелидзе, Н.Б. Глагольные фразеологизмы со значением поведения лица: особенности семантики и контекста [Текст] / Н.Б. Швелидзе; Пятигорский государственный лингвистический университет. -Пятигорск: ПГЛУ, 2013. - 173 с. (10,9 пл.).

Б. Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России:

1. Швелидзе, Н.Б. Синонимия фразеологических единиц со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Известия Таганрогского государственного радиотехнического университета. - Таганрог, 2006. - № 1. - С. 209 - 213 (0,4 пл.).

2. Швелидзе, Н.Б. Фразеологизмы современного русского языка со зна-чением поведения лица: их прототипы, виды образности [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Русская словесность. - М., 2006. - № 1. - С. 78 - 80 (0,3 пл.).

3. Швелидзе, Н.Б. Характеристика фразеологизмов со значением эмоционального переживания [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Русская словесность. - М., 2007. - № 2. - С. 70 - 73 (0,4 пл.).

4. Швелидзе, Н.Б. К вопросу о лексической вариантности фразеологических единиц со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Преподаватель XXI век. - М., 2009. - № 4. - С 296 -301 (0,5 пл.).

5. Швелидзе, Н.Б. Концепт воля и его реализация в русских фразеологизмах [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2010 -№2 -С. 31-34 (0,5 пл.).

6. Швелидзе, Н.Б. Аксиологическая диада «труд/безделье»; ее представление во фразеосемантическом поле со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2011. - № 4 - С 62 -66 (0,75 пл.).

7. Швелидзе, Н.Б. Особенности семантики и типы структурно-

семанти-ческих моделей глагольных фразеологизмов группы «Отношения между людьми» [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. — Пятигорск, 2012. -№4. -С. 59-62(0,5 пл.).

8. Швелидзе, Н.Б. Структурно-семантические модели фразеологических синонимов со значением «подчинять» [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Русский язык в школе. - 2012. - № 3. - С. 75 - 77 (0,4 пл.).

9. Швелидзе, Н.Б. Фрагмент поля поведения в кругу глагольной фразеологии: некоторые особенности [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. -Пятигорск, 2013. -№ 1. - С. 78 - 82 (0,7 пл.).

10. Швелидзе, Н.Б. Окказиональные преобразования в кругу глагольной фразеологии со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2013. - № 2. - С. 34 - 37 (0,5 пл.).

11. Швелидзе, Н.Б. Концепты «Нравственность, Мораль, Совесть» в репрезентации глагольных фразеологизмов со значением поведения лица» [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2013. - № 3. -С. 49-52(0,7 пл.).

12. Швелидзе, Н.Б. Роль способов глагольного действия в формировании фразеологического значения (на материале глагольной фразеологии со значением поведения лица) [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2013. - № 3. - С. 52 - 56 (0,7 пл.).

13. Швелидзе, Н.Б. Формирование интенций говорящего посредством глагольных фразеологизмов со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2013. - № 4. - С. 49 - 52 (0,7 пл.).

14. Швелидзе, Н.Б. О составлении тематико-идеографического словаря глагольной фразеологии со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Адыгейского государственного университета. - Серия 2: «Филология и искусствоведение». - Майкоп, 2013. -Вып. 4. - С. 122 - 130 (1 пл.).

15. Швелидзе, Н.Б. Особенности сочетаемости и валентностные свойства глагольных фразеологизмов со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Адыгейского государственного университета. - Серия 2: «Филология и искусствоведение». - Майкоп, 2014.- Вып. 1.-С. 110-116(0,8 пл.).

В. Публикации в других изданиях

1. Швелидзе, Н.Б. Специфика фразеологических единиц романа А. Губина «Молоко волчицы» [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы II междунар. конгр. (15-20 сент. 1998 г.). - Пятигорск: ПГЛУ, 1998. -С. 64-65 (0,1 п.л.).

2. Швелидзе, Н.Б. Фразеологизмы со значением эмоционального отношения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Стилистика и культура речи: межвуз. сб. науч. тр. - Пятигорск: ПГЛУ, 2000. - С. 80-87 (0,5 пл.).

3. Швелидзе, Н.Б. Способы выражения образного сравнения в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Русский язык на Северном Кавказе: материалы меж«, науч.-практ. конф. - Пятигорск: ПГЛУ, 2001. - С. 164 - 167 (0,16 пл.).

4. Швелидзе, Н.Б. К вопросу о фразеологизированных конструкциях с субъективно-модальным значением и фразеологизмах замкнутой структуры [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск: ПГЛУ

2001. -№3._ С. 56 -57 (0,1 пл.).

5. Швелидзе, Н.Б. Контекстные преобразования фразеологизмов со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Стилистика и культура речи: межвуз. сб. науч. тр. - Пятигорск: ПГЛУ, 2001 -С. 169- 174 (0,4 пл.).

6. Швелидзе, Н.Б. К вопросу о синтаксическом окружении фразеологических единиц со значением эмоций [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Стилистика и культура речи: межвуз. сб. науч. тр. - Пятигорск: ПГЛУ

2002.-С. 101-107 (0,4 пл.).

7. Швелидзе, Н.Б. К вопросу о синтаксических функциях фразеологизмов со значением эмоций [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Русский язык в полиэтнической среде: состояние и перспективы: материалы Межд. науч. конф. - Нальчик: Изд-во КБГУ, 2003. - С. 257-260 (0,14 пл.).

8. Швелидзе, Н.Б. К проблеме текстовой актуализации фразеологических единиц со значением эмоций [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Материалы науч.-метод, чтений. - Пятигорск: ПГЛУ, 2004. - Ч. 2 -С. 201-203 (0,14 пл.).

9. Швелидзе, Н.Б. Семантика кинетических фразеологизмов со значением поведения лица, их парадигматические возможности [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Стилистика и культура речи: межвуз. сб. науч. тр. - Пятигорск: ПГЛУ, 2004. - С. 53 - 60 (0,7 пл.).

10. Швелидзе, Н.Б. Структурно-семантические соответствия в по-

словицах русского, ногайского и балкарского языков [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: Материалы докладов IV Международного конгресса (21-24 сент. 2004 г.). - Пятигорск: ПГЛУ, 2004. - С. 87 - 89 (0,1 пл.).

11. Швелидзе, Н.Б. Фразеологизмы со значением мыслительной деятельности человека: особенности семантики и употребления [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Лингвистика и поэтика: сб. научн. тр. - М.: ООО ЦГЛ, 2004. - С. 32 - 38 (0,5 пл.).

12. Швелидзе, Н.Б. Главное действующее лицо государства [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Народное образование. - М., 2006. - № 6. -С. 30-34 (0,4 пл.).

13.Швелидзе, Н.Б. Отражение современных языковых процессов в авторской песне [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы V Междунар. конгресса (8 - 12 окт. 2007 г.). - Пятигорск: ПГЛУ, 2007. - С. 109-111 (0,14 пл.).

14. Швелидзе, Н.Б. Труд и безделье в русских пословицах и фразеологизмах [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Языковая личность в аспекте антропологии: материалы региональной науч.-практ. конф. (26 окт. — 2 нояб. 2007 г.). - Ставрополь: Изд-во СГПИ, 2007. - С. 92-96 (0,4 пл.).

15. Швелидзе, Н.Б. Своеобразие языковой игры в песнях Тимура Шаова [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Язык как фактор интеграции образовательных систем и культур. Научный российско-украинский семинар: сб. науч. тр. - Белгород: Изд-во Белгу, 2008. - С. 241 - 246 (0,5 пл.).

16. Швелидзе, Н.Б. Омонимия фразеологических единиц (со значением поведения лица) [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Наследие академика Ф.И. Буслаева: история и современность: материалы Всероссийской науч.-прак. конф. с межд. участием (Пенза 16-18 апр. 2008 г.). - Пенза: Изд-во ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2008. - С. 81-85 (0,4 пл.).

17. Швелидзе, Н.Б. Структурные и семантические особенности фразеологических антонимов со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Современные проблемы лингвистики и методики преподавания русского языка в вузе и школе: сб. науч. тр. — Воронеж: Научная книга, 2009. - Вып. 10. - С. 53 - 59 (0,75 пл.).

18. Швелидзе, Н.Б. Арготическая лексика в разных типах речевых культур [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Русский язык и межкультурная коммуникация. — Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2010. — С. 144-146 (0,14 пл.).

19. Швелидзе, Н.Б. Грамматическое функционирование многозначных фразеологических единиц со значением поведения лица

[Текст] / Н.Б. Швелидзе // Мир через языки, образование, культуру: Россия - Кавказ - Мировое сообщество: материалы VI Междунар. конгресса (11-15 окт. 2010 г.). - Пятигорск: ПГЛУ, 2010. - С. 219-220 (0,12 пл.).

20. Швелидзе, Н.Б. Оценочная модальность и способы ее выражения в кругу глагольной фразеологии со значением поведения лица [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве: материалы Межд. науч. конф., поев. 100-летию со дня рождения проф. У.Б. Алиева (29 - 30 июн. 2012 г.). -Нальчик: Изд-во КБГУ, 2012. - С. 674 - 678 (0,5 пл.).

21. Швелидзе, Н.Б. Роль «волевого» компонента в формировании фразеологического значения (на материале глагольной фразеологии со значением поведения лица) [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Актуальные вопросы современной науки: материалы XIX Междунар. научн.-практ. конф. (30 апр. 2013 г.).-М: Спутник, 2013.-С. 115-118(0,2 пл.).

22. Швелидзе, Н.Б. Некоторые особенности семантики фразеологизмов со значением эмоционального переживания, эмоционального состояния, выражения эмоций [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Актуальные проблемы современных социальных и гуманитарных наук: материалы 3 меадунар. науч.-практ. конф. (26-28 апреля 2013 г.). - Пермь: ООО «Учебный центр «Информатика», 2013. - Ч. 3: Психология, филология, лингвистика, современные иностранные языки. - С. 212-214 (0,14 пл.).

23.Швелидзе, Н.Б. Хочу или надо (глагольные фразеологизмы со значением нравственных/моральных качеств) [Текст] / Н.Б. Швелидзе // Мир через языки, образование, культуру: Россия-Кавказ - Мировое сообщество: материалы VII Междунар. Конгресса (14-18 окт. 2013 г.). - Пятигорск: ПГЛУ, 2013.-С. 137- 139 (0,14 пл.).

Подписано в печать 21.01.2015. Формат 60x84 '/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл.печ.л. 1,4. Тираж 120экз. Заказ 9.

ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

357532, Ставропольский край, г. Пятигорск, пр. Калинина, 9 Отпечатано в центре информационных и образовательных технологий ПГЛУ