Концепции неявного знания в современной философии науки

Котомина, Елена Вадимовна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.08
диссертация на тему: Концепции неявного знания в современной философии науки

Год: 2009
Автор научной работы: Котомина, Елена Вадимовна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Вологда
Код cпециальности ВАК: 09.00.08

Диссертация по философии на тему 'Концепции неявного знания в современной философии науки'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепции неявного знания в современной философии науки"

На правах рукописи

КОТОМИНА Елена Вадимовна

1 7 АВ Г 2009

КОНЦЕПЦИИ НЕЯВНОГО ЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ НАУКИ

Специальность 09.00.08 - философия науки и техники

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва 2009

003475821

Работа выполнена на кафедре философии Вологодского государственного педагогического университета

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Оботурова Галина Николаевна

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

Маркоьа

Людмила Артемьевна

доктор философских наук, профессор Яшин Борис Леонидович

Ведущая организация: Вологодский институт

права и экономики ФСИН России

Защита состоится « » САмЛ^их 2009 года в часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.06 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, Москва, проспект Вернадского, д. 88, ауд. 818.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан (Х^ИХК^^ 2009 года.

Ученый секретарь , ' ^

диссертационного совета /¿.' ^ Михайлов В. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы исследовании обусловлена особенностью современного этапа развития философии науки, стремящейся к преодолению традиционного понимания процесса познания, признания роли субъекта в научно-познавательной деятельности, необходимости анализа соотнесения абстракций, категорий, систем рассуждений и обоснований науки с человеком мыслящим, действующим, чувствующим, в целостности всех его проявлений. В силу этого усиливается интерес к анализу предпосылок почнания, связанных с нерефлексируемым до времени слоем в структуре объективированного знания, к исследованию неявной компоненты познания, позволяющему выявить и изучить способы введения в науку ценностных ориентации субъекта, определить их когнитивную значимость.

Актуальность данного исследования определяется также расширением представлений о рациональности, поиском более гибких и широких ее интерпретаций. В связи с этим вызывает особый интерес анализ специфических форм рациональности, ее близости к неявному, личностному знанию, переосмысление сущности и роли иррационального как скрытого компонента научного познания.

Проблема понимания неявного знания является актуальной в контексте многообразия подходов к пониманию сущности и природы сознания в целом и невозможностью дать его однозначное определение, необходимостью выявления его неявных предпосылок и оснований.

Таким образом, актуальность темы исследования обусловлена становлением нетрадиционной эпистемологии, стремящейся выявить способы вхождения неявного знания в научное познание, поиском новых представлений о рациональности, потребностью человеческого сознания в самоанализе, переосмыслением роли и значения рационального и иррационального знания в научном познании, с обобщением новейших открытий конкретных наук в сфере понимания сознания и познания.

Степень разработанности проблемы. Основой для разработки темы исследования явились труды современных отечественных и западных ученых, разрабатывающих основные проблемы неявного знания в философии науки. В историко-

философском плане накоплен значительный опыт для осмысления с различных сторон проблемы скрытого, личностного знания.

Постановка, разработка и осмысление проблем рациональности и статуса неявного знания в процессе познания представлены в работах B.C. Степина, В.А. Лекторского, Л .А. Микешикой, B.J1. Махлина, B.C. Швырева, В.Н. Поруса, Н.С. Автономовой, Л.А. • Марковой, Н.М. Смирновой, Н.С. Мудрагей, Т.Б. Романовской, Е.Я. Режабека, Н.С. Юлиной, С.А. Лебедева. Выявлению места неявного знания в контексте мног ообразия типов рациональности посвящены работы М. Вебера, К. Хюбнера, Ю.

v „с_______

лаисрмси-а.

Плодотворными явились подходы к исследованию неявного знания в процессе научно-познавательной деятельности В.Ф. Асмуса, Л.С. Выготского, П.П. Гайденко, В.Р. Ириной, A.A. Новикова, В.М. Лейбина, A.B. Кричевского. Б.Л. Яшина, Е.Л. Фейнберга, H.A. Бусовой, Л.С. Драгунской, З.А. Сокулер, В.Ф. Петренко, В.В. Кучеренко и др.

Представление о неявном знании как источнике человеческого познания берет начало в трудах таких философов, как Сократ, Платон, Плотин, Ямвлих, Аврелий Августин, анализирующих проблему соотношения души и тела, веры и разума, способов проявления неявного знания. Взгляды древних мыслителей по анализируемой проблеме получили освещение в работах Г.В.Ф. Гегеля, А.Ф. Лосева, П.П. Гайденко, Л.Ю. Лукомского, Р.В. Светлова, Г.Г. Майорова.

Анализ роли и значения неявного знания в нознании имел место в рационалистической философии Нового времени в виде концепции врожденных идей. Согласно взглядам Р. Декарта и Г.В. Лейбница, неявное знание являлось не только источником достоверного знания, но и частью самого разума.

В немецкой классической философии проблема анализа неявных форм познания нашла свое осмысление в учении И. Канта об априорных структурах познания, который не только признавал существование изначально данного неявного знания, но и отводил ему главную роль в познавательном процессе. Г.В.Ф. Гегель анализировал проблему неявного знания в контексте анализа единства непосредственного и опосредованного, субъективного и объективного в процессе познания.

Представление о неявном знании как непосредственном опыте, с помощью которого постигается абсолютное, имело место в

философии жизни А. Шопенгауэра и А. Бергсона. Понимание А. Бергсоном неявного знания как инстинктивного получило свое развитие в современной эволюционной эпистемологии.

Новую интерпретацию исследование неявного, личностного знания в контексте анализа бессознательного обрело в психоанализе. Творчески развивая взгляды Платона, Р. Декарта, Г.В. Лейбница. 3. Фрейд и К.Г. Юнг пытались объяснить не только наличие, но и само содержание бессознательных процессов.

Неявное, личностное знание как интуитивное представлено в русской философии к. XIX - н. XX в., осмысливаемое в рамках метафизической традиции. Онтологическая и гносеологическая характеристика этого вида знания дана в контексте философии всеединства Вл. Соловьевым, H.A. Бердяевым, С.Н. Булгаковым, E.H. Трубецким, Н.О. Лосским, особенно в творчестве П. А. Флоренского, доказывающего объективность неявного знания посредством его презентации в символе.

Неявное, личностное знание становится центральным объектом в философии постпозитивизма, чему способствовали концепции K.P. Поппера, И. Лакатоса, С.Э. Тулмина, П.К. Фейерабенда, Дж. Агасси, Т.О. Куна, М. Полани, в которых имела место критика классической рациональности, стремление к расширению ее границ, признание неявного знания, его укорененности в бытии, обусловленной телесным, социокультурным, историческим контекстами.

Конкретно-научное обоснование природы неявного знания дано также в рамках эволюционно-эпистемологического подхода к пониманию процесса познания, представленного работами K.P. Поппера, Г. Фоллмера, К. Лоренца, У.Р. Матураны и Ф.Х. Варелы, развивающих идею неявного знания в контексте эволюции познавательных способностей как адаптации к окружающей среде. Эта проблема находится также в центре внимания Ф. Капры, А.Н. Кричевца, E.H. Князевой, В.Н. Садовского, Л.А. Микешиной, B.C. Швырева.

На постнеклассическом этапе развития науки неявное знание нашло конкретно-научное обоснование в работах Д. Бома, К. Прибрама, И. Пригожина, И. Стенгерс, Д.И. Дубровского, В.И. Аршинова, Я.И. Свирского, В.Г. Буданова, В.Н. Князева, Я.С. Яскевич, рассматривающих процесс познания в контексте голографического и синергетического подходов как открытую, самоорганизующуюся, саморазвивающуюся систему.

Современные исследования в области когнитивно-информационных технологий, в частности, коннекционистские модели, представленные в работах Д.И. Дубровского, O.E. Баксанского, E.H. Кучер, И.П. Меркулова, О.В. Панова, дают возможность рассматривать неявное знание в системе целостного сознания субъекта, которое, в свою очередь, зависит от более высокоуровневых когнитивных метапрограмм.

Значительный вклад в понимание контекстуальной природы неявного, личностного знания внесли труды таких представителей зарубежной философии, как В.Гумбольдт, «поздний» Л. Витгенштейн, М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, К.-О. Апель, Ю. Хабермас, Э. Кассирер, П. Рикёр, А. Вежбицкая, Д. Дэвидсон, Дж. Сёрль, которые рассматривали язык как контекстуально-коммуникативный способ проявления неявного знания.

Анализу проблемы языковой объективации неявного, личностного знания способствовали исследования таких современных отечественных философов, как А.Ф. Лосев, М.К. Мамардашвили, В.А. Лекторский, Н.Д. Арутюнова, Н.С. Автономова, Л.А. Микешина, Б.И. Пружинин, А.Ф. Грязнов, В.В. Налимов, A.M. Пятигорский, С.С. Гусев, В.Г. Кузнецов, Ю.И. Борсяков, в работах которых анализируются формы и способы объективации и рационализации неявного знания.

Таким образом, анализ различных концепций исследования неявного, личностного знания, определение его места в процессе познания наряду с рациональным в историко-философской и современной, зарубежной и отечественной мысли является основанием для дальнейшей разработки темы исследования.

Цель исследовании - анализ концепций неявного знания в современной философии науки. Задачи исследования:

- анализ эпистемологии неявного знания как объекта исследования философии науки;

- определение места неявного знания в контексте многообразия форм познавательной деятельности;

- реконструкция концепций неявного знания в истории философии и науки;

- конкретно-научное обоснование неявного знания в контексте постнеклассического этапа науки;

- выявление контекстуально-символических и метафорических способов и форм объективации и рационализации неявного знания.

Методология исследования. В диссертации используются следующие традиционные и современные философские методы и подходы к пониманию неявного знания в контексте многообразия форм научного познания:

- компаративистское, сравнительное сопоставление различных концепций в истории философии и науки понимания феномена неявного знания и его роли в познавательном процессе;

- единство исторического и логического в изучении становления и развития проблемы неявного знания;

- метод интеграции и экстраполяции постановки проблемы неявного знания в гуманитарных и естественных науках;

- взаимосвязь анализа и синтеза при выделении отдельных проблем в изучении неявного знания и их соединение в единую концепцию;

- метод интерпретации в понимании и объяснении различных концепций исследуемой проблемы с позиций нетрадиционной эпистемологии и современной философии науки.

Новизна результатов исследования:

- показана диалектика взаимосвязи явных и неявных форм познания в контексте многообразия типов рациональности, относительности ее границ;

- осуществлена реконструкция постановки проблемы неявного знания в истории философии, показано, что исследуемая тема ставилась как вопрос о соотношении души и тела, веры и разума, концепции врожденных идей и априорных форм познания, интуиции, личного и коллективного бессознательного;

- выявлены формы неявного знания как фонового, неартикулированного, периферического, непосредственного восприятия элементов целостности, связанных с дискурсивно-логическим посредством воображения, веры, интуиции;

- дано конкретно-научное обоснование неявного знания как неотъемлемого свойства когнитивной системы на основе анализа эволюционно-эпистемологического, голографического и информационного подходов к пониманию сущности сознания и познания;

- исследованы контекстуально-коммуникативные, символические и метафорические способы объективации и рационализации неявного знания, превращения его в явное.

Научно-практическая значимость результатов

исследования определяется актуальностью изучения неявных форм

знания в научно-познавательной деятельности, выявлением их сущности, многообразия, значения и роли в научном познании. Полученные результаты могут быть использованы в постановке и анализе эпистемологических проблем курсов «Философии», «Истории философии», «Философии науки», «Истории и философии науки», в разработке и чтении спецкурсов «Типология рациональности», «Концепции неявного знания в современной философии науки», «Конкретно-научное обоснование природы неявного знания», «Контекстуально-символические и метафорические формы и способы перевода неявного знания в явное».

Апробация результатов исследования.

Основные идеи и результаты исследования изложены автором в материалах выступлений на научных и научно-практических конференциях: Международной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, 2007); Всероссийской научно-технической конференции «Вузовская наука - региону» (Вологда, 2008); «Ежегодном смотре-сессии аспирантов и молодых ученых по отраслям наук: Гуманитарные и общественные науки» (Вологда, 2007, 2008) и др.

Диссертация обсуждена на кафедре философии Вологодского государственного педагогического университета и рекомендована к защите.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень ее разработанности, цели, задачи и методология исследования, раскрывается научная новизна и оценивается научно-практическая значимость полученных автором результатов.

Первая глава диссертации «Эпистемология неявного знания кик объект исследования философии науки» посвящена проблеме неявного знания в контексте многообразия форм познавательной деятельности, реконструкции различных концепций постановки проблемы неявного знания в истории философии и науки.

В первом параграфе «Парадигма неявного знания в контексте многообразия форм познавательной деятельности»

показано, что особенностью современного этапа развития философии науки является постановка проблем нетрадиционной эпистемологии, осмысление антропологического содержания познания в его целостности, включение в нею, наряду с явным, рациональным, и иррационального момента, освоение проблематики предпосылочного, личностного, неявного знания. В связи с этим вызывает интерес подход к пониманию субъекта как целостного человека, имеющего глубинную, фундаментальную когнитивную основу познавательной деятельности. Изучение скрытых, неосознаваемых субъектом оснований знания, существующих как подтекст познания, углубляет понимание самого познавательного процесса.

На основе анализа работ B.C. Степина, В.А. Лекторского, Л.А. Микешиной, B.C. Швырева, В.М. Поруса, Н.С. Автономовой, Н.С. Мудрагей, а также М. Вебера, К. Хюбнера, Ю. Хабермаса осуществлен анализ сущности рациональности, дана характеристика ее классической, неклассической, постнеклассической, закрытой и открытой типов и форм. Показано, что в неклассическом, постнекласснческом и современном понимании открытого типа рациональности имеет место выход за пределы фиксированной готовой системы исходных познавательных координат, жестких конструкций. Для такого подхода характерна ценностная установка, осознанная готовность к постоянному совершенствованию человека как свободного и ответственного субъекта, контролирующего и

проблематизирующего свои позиции но отношению к окружающему его миру, превышающему возможности его «конечного» освоения. В связи с расширением границ рациональности, происходит переосмысление роли и значения иррационального как скрытого компонента процесса познания, который проявляется в личностном, неявном знании, в различных формах интуитивного, бессознательного, оказывающих существенное влияние на познавательную и исследовательскую деятельность ученого.

Анализ взглядов Н.С. Мудрагей, Н.С. Автономовой, Е.И. Режабека, Л.А. Микешиной на иррациональное, как еще неосознанное, не-рациональное знание, позволил выявить его взаимодополняющую связь с рациональными формами знания. Признание иррациональной компоненты в системе познания позволяет включить в научно-познавательный процесс такие

элементы знания, как фантазия, интуиция, воображение, которые следует считать не помощниками разума, а его имманентными свойствами. В параграфе показано, что выведение этих форм познания за пределы разума неизбежно мистифицирует их природу, закрывает путь для их рационального понимания, противоречит факту универсального присутствия этих моментов в составе разумной деятельности.

Переосмысление роли и значения иррационального начала в процессе познания, признание диалектической взаимосвязи его с рациональным приводит к новому пониманию сущности неявного знания. В классической теории познания неявное знание понималось как ненаучное, мистическое, сугубо субъективное в силу еро неартикулируемости в дискурсивных научных методах, что вело к отрицанию его роли в познании. В современной эпистемологии неявное знание как одна из форм проявления иррационального выступает, наряду с рациональным, необходимым элементом любой познавательной деятельности, в том числе, и научной. Кардинальным поворотом к такому изменению взглядов на неявное знание и его роли в познавательных процессах явились постпозитивистский и современный этапы философии науки, на которых была поставлена проблема необходимости осознания многоуровневое™ научного знания, признания его «впаянности» в систему жизнедеятельности и культуры.

В параграфе исследовано развитие постпозитивистских представлений о процессе познания в работах K.P. Поппера, П.К. Фейерабенда, Т.С.Куна, Ст.Тулмина, М.Полами.

Постпозитивистская философия науки, поставившая проблему многообразия типов и форм рациональности, относительности и размытости ее границ, приводит к признанию неявного знания как внутренне присущего элемента любого познавательного процесса, ибо внешний результат всегда оказывается опосредованным через внутреннее восприятие.

Автором диссертации доказывается, что неявное знание, являясь неартикулируемым, предстает как подтекст общезначимых теоретических знаний в виде телесных навыков, умений, практического мастерства, сенсорного опыта. Это позволило дать характеристику неявного знания как фонового, периферического знания целостности, поскольку всё многообразие воспринимаемых объектов находится не всегда в фокусе сознания, не осознается человеком полностью. Кроме того, неявное знание имеет

личностную окраску, ибо оно нагружено эмоциями, пристрастиями, избирательной активностью, социокультурным и историческим контекстами.

Во втором параграфе «Реконструкция концепций неявного знания в истории фгаософин и науки» автором показано, что осмысление проблемы неявного знания в процессе познания имело место на всех этапах истории философии и науки, начиная с античности. Анализ представлений о сущности, роли и значении неявного знания в работах Плагона, Плотина, Ямвлиха, Аврелия Августина, Р. Декарта, Г.В. Лейбница, И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, А. Бергсона, 3. Фрейда, К.Г. Юнга, П.А. Флоренского показывает, что неявное знание рассматривалось ими частью самого разума, существенным элементом познавательной деятельности.

Основополагающим принципом в объяснении способов получения неявного знания у Платона явилось понимание познания как припоминания, раскрывающего не готовое знание, а возможности его извлечения из неосознанного душевного содержания. В параграфе показано, что Платон, анализируя формальные структуры достоверного знания, коренящиеся в самой природе человеческого сознания, пытался показать, что возможность неявных форм познания обусловлена содержащимся в душе знанием от рождения, для реализации которого необходимы лишь определенные усилия самого человека.

Концепция возможности неявного знания как познания через откровение явилась характерной для последних веков античности и философии средневековья и нашла свое проявление во взглядах Плотина, Ямвлиха, особенно Аврелия Августина, поставившего проблему соотношения веры и разума, рационально-логического и допонятийного, иррационально-мистического. В результате чего вера рассматривалась не как нечто противоречащее разуму, а отождествлялась с рациональностью. В дальнейшем обоснование взаимосвязи веры и разума, неявных и явных форм познания имело место не только в религиозных, но и рационалистических концепциях.

В параграфе дан анализ взглядов Р. Декарта и Г.В. Лейбница, обозначивших проблему неявного знания в контексте его врожденности. Декарт, апеллирующий в отличие от эмпириков и сенсуалистов не к опыту, а к разуму, считал, что все знания человек может найти в великой книге мира и в себе самом. Рассматривая неявное знание в структуре научного познания, он показал, что

мыслительная деятельность не ограничивается лишь логическими построениями, а отражает внутренний мир человека. Заслугой Декарта явилось то, что он представил думающего субъекта в единстве интеллекта и эмоций, рассудка и страстей, в целостности души, объединяющей в себе рациональное знание и влияющие на него неявные предпосылки.

Г.В. Лейбниц излагает идею врожденности знания в учении о монаде как простой неделимой частице бытия, отражающей весь универсум и поэтому содержащей в себе всё знание о мире. С его точки зрения, врожденные идеи заключаются в нас потенциальным образом, поэтому человеческая душа знает все. но реализация этой потенции требует познавательных усилий, в результате которых возможное знание становится действительным.

В дальнейшем понимание неявного знания и его роли в познании находится в центре внимания немецкой классической философии и осмысливается в контексте соотношения априорного и апостериорного знания. И. Кант противопоставлял неявному, априорному, изначально данному, существующему независимо от рассудка знанию явное, апостериорное, полученное опытным путем. В качестве способа, связывающего рассудок и чувственность, Кант анализировал такую форму неявного знания, как продуктивное воображение, которое лежит в основании всякого априорного знания. В философии Г.В.Ф. Гегеля проблема неявного знания выступает в контексте анализа соотношения непосредственного и опосредованного знания, проявляющихся в процессе воспитания и образования. Учение Гегеля о процессе познания как единстве противоположностей позволило рассматривать соотношение явного и неявного знания не как статичность взаимоисключающих состояний, а как динамику познавательного процесса.

Дальнейшее развитие проблема неявного знания нашла отражение в иррационалистической философии жизни А. Бергсона, в которой была выявлена взаимосвязь скрытых интуитивных форм познания с явными, рефлексивными. Особую роль в этом сыграла концепция А. Бергсона, в которой неявное знание рассматривается как врожденное, связанное с практической жизненной мудростью, непосредственным житейским опытом. Такое понимание неявного знания как результата процесса эволюции нашло свое подтверждение в эволюционной эпистемологии философии науки XX в.

В параграфе также показана роль психоанализа 3. Фрейда и К.Г. Юнга, рассматривавших неявное знание в рамках анализа проблемы личного и коллективного бессознательного. С точки зрения Юнга; неявное, личностное знание является частью более обширного «коллективного бессознательного», под которым понимается общая память Есего человеческого рода. Глубинный слой неявного знания в виде коллективного бессознательного обладает свойствами всеобщности, так как его содержание и образы идентичны, а потому по своей природе сверхличны. Заслуга Фрейда и Юнга состояла в том, что они не только исследовали скрытое содержание сознания, пытаясь вывести его па доступный для анализа уровень, но и указали на тесную взаимосвязь неявного и явного, бессознательного и сознательного, иррационального и рационального.

Далее в параграфе дан анализ постановки проблемы неявного знания в русской метафизической философии к. XIX - и. XX в., исходившей из идей интуитивизма и всеединства. Согласно этим идеям, весь мир представляет собой не простую сумму отдельных единиц, а множественность элементов в одной органической системе, объединенных общим началом. Признание этого объединяющего принципа бытия особенно ярко проявилось в творчестве П.А. Флоренского, у которого проблема неявного, личностного знания и попытки его осознания представлены в теории символизации и ее интерпретаций.

Проведенная реконструкция философских взглядов на проблему неявных форм знания в истории философии позволила соотнести неявное знание с врожденным, априорным, потенциальным. Проявляясь в чувствах, вере, интуиции, символах, коллективном бессознательном, неявное знание соотносится с дискурсивно-логическим. Являясь фундаментальной основой интерпретативной и рефлексивной деятельности субъекта познания, неявная компонента предстает не просто предпосылкой, условием, но необходимой составляющей процесса познания.

Во второй главе «Обоснование и способы переводи неявного знания в явное» рассматривается вопрос, поставленный, но недостаточно раскрытый в постпозитивистской философии науки, - проблема конкретно-научного обоснования неявного знания, условий и форм его объективации и рационализации.

Первый параграф «Конкретно-научное обоснование неявного знания в контексте постне классического этапа науки» посвящен

рассмотрению научных достижений в обосновании природы неявного знания на основе анализа таких основных концепций постнеклассичсского этапа науки, как эволюционно-эпистемологической, голографической, информационной, основные идеи которых содержатся в работах Д. Бома, К. Прибрама, К. Лоренца, Ф.Х. Варелы и У.Р. Матураны, К.Р. Поппера, И.П. Меркулова, Д.И. Дубровского и др.

Особенно важными для конкретно-научного обоснования природы неявного знания явились выводы эволюционной эпистемологии, объясняющей врожденную природу неявного знания адаптивной способностью органов чувств и познавательного опыта в целом к окружающей среде. К. Лоренц трактует понимание априорности как возникающей в процессе эволюции приспособительной возможности организма. В отличие от традиционной гносеологии, описывающей когнитивные процессы в виде ощущений, восприятийе, представлений, эволюционная эпистемология вносит в гносеологию идею биологической эволюции, доказывая, что человеческое познание не начинается с научного и не исчерпывается им. Исходя из признания базовой, фундаментальной реальности - аутопоэза как всеобщего паттерна, присущего всем живым существам, Ф.Х. Варела и У.Р. Матурана предлагают рассматривать познание не как готовое представление о мире, а как непрерывное его сотворение через сам жизненный процесс, в котором человеческий опыт принципиально связан с биологической структурой. При таком подходе считается, что не только мозг, но и весь организм участвует в процессе обучения, поэтому в познание входят такие элементы неявного знания, как восприятие, эмоции, вся жизненная деятельность, которые участвуют в производстве знания. В таком понимании мышление и сознание, объединяющее в себе явные и неявные уровни познания, неотделимы от опыта и действий человека в мире.

В параграфе, на основе анализа работ B.C. Швырева, К. Поппера, Л.А. Микешиной, показано, что знание определяется не только биологическими, но и исторически выработанными социокультурными параметрами. У человека как живого организма механизмы витального приспособленческого поведения вписываются в объемлющий их контекст программ, задаваемых культурой, трансцендентной по отношению к природе.

Анализ голографического подхода к пониманию сознания позволяет представить его как генетическую информацию об

организме в целом, проявляющуюся одновременно в каждой его отдельной клетке. Такой голограммой является ДНК, которая содержит генетический код всего организма, в котором обнаруживается общая генетическая модель человека как-биологического вида. Это позволяет рассматривать органический мир как единый континуум, в котором локализованы прообразы всех возможных событий.

Рассматриваемый в параграфе информационный подход к пониманию сознания как субъективной реальности, дает представление о том, какими видами знания и в какой форме обладает ими человек, как «представлено» знание в его голове и каким образом он его использует. В качестве моделей проявления неявного знания в искусственном интеллекте могут рассматриваться когнитивные знаковые образы, представленные в форме схем, планов, карт или фреймов. Это означает, что неявное знание как личностный компонент представлено не только навыками, умениями, ценностными предпочтениями, но и своего рода «образными» матрицами и стереотипами, с помощью которых новая информация понимается и интерпретируется, вписывается в конкретный социокультурный контекст. Такой подход дает основание полагать, что эволюция неявных форм познания в контексте когнитивных способностей живых организмов могла происходить благодаря генерации все более высокоуровневых когнитивных метапрограмм, которые в зависимости от тех или иных мотивов управляют выбором уже имеющихся программ более низкого уровня.

В результате анализа рассмотренных концепций и подходов к обоснованию природы неявного знания, в параграфе делается вывод о его обусловленности биологическими, физиологическими, генетическими, социальными, культурными факторами, в результате чего неявное знание предстает как необходимая и существенная компонента познавательной деятельности.

Во втором параграфе «Контекстуачьно-симво.шческке и метафорические способы и формы объективации и рационализации неявного знания» показано, что условием реализации и актуализации любого знания выступает язык, роль которого обозначена в сравнительном анализе двух различных подходов к его пониманию. Инструментально-аналитического, берущего начало в работах Дж. Локка, Г.В. Лейбница, продолженного в XX в. представителями логического позитивизма - Г. Фреге, Б. Расселом,

«ранним» Л. Витгенштейном, в котором язык рассматривается как способ реализации явных форм познания. А также контекстуально-коммуникативного подхода, с точки зрения которого язык является способом объективации неявных, контекстуальных форм знания, что позволило преодолеть логицизм и однозначность в понимании языка.

Основы такого подхода к пониманию языка и возможностей вербализации в нем неявного знания были заложены в к. XVIII в. В. Гумбольдтом, который рассматривал язык как деятельность духа, обусловленную социокультурным контекстом жизни. Заложенное Гумбольдтом переосмысление проблемы соотношения языка и мышления способствовало становлению антиинструменталистского подхода к пониманию языка как всеобщего и необходимого условия вербализации любого знания. Такой подход в философии науки XX в. был развит «поздним» Витгенштейном в концепции «языковых игр», в которой язык представлен как подвижная система контекстов, компонент деятельности, форма жизни. В актах речевой коммуникации, в языковых играх снимается оппозиция внутреннего и внешнего, объективируется неявное, контекстуальное знание. Особое значение для анализа проблемы объективации неявного знания имели труды Х.-Г. Гадамера, обосновывавшего значимость предзнания, преднамерений, предубежденности, предрассудков для теоретического познания.

В параграфе на основе анализа работ Э. Кассирера, А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили, Н.Д. Арутюновой показана роль символа как средства артикуляции неявного знания. Доказывается, что символ, являясь началом познания, представляет собой семантический акт, предполагающий его дальнейшую интерпретацию и расшифровку. Это позволяет рассматривать символ как еще не достаточно развитый знак, который содержит в себе в скрытой форме все возможные проявления вещи и создает перспективу для ее бесконечного развертывания в мысли.

Далее в параграфе показано, что наряду с контекстом и символом другой формой выявления неявного знания является метафора. Анализ метафоры как «проявителя» в явном виде обычно скрытого процесса порождения смысла семантических категорий дан на основе анализа работ П. Рикёра, А. Вежбицкой, Д. Дэвидсона, Дж. Сёрля, Н.Д. Арутюновой, Н.С. Автономовой, Б.И. Пружинина, В.А. Лекторского, С.С. Гусева. Метафора, представляя собой перенос скрытого значения в вербализованное выражение за

счет использования его «буквального» значения, помогает увидеть один объект «как бы» в свете другого, выступает ключом к пониманию неявного знания. В силу этого она является не источником, а проводником, приводящим неявное знание к явному, тем самым объективируя его.

В работе показано, что установление буквального значения метафоры предполагает наличие некоторого общефонового знания, устойчивых ассоциативных связей, обусловленных социальным, культурным, историческим контекстами, которые создают возможность для объективации выраженного в метафоре неявного знания. Метафора, возникнув как субъсктивно-авторское образование, с течением времени постепенно теряет самобытную форму и переходит в разряд устойчивых оборотов речи, которые в силу этого становятся не метафорическими конструкциями, а нейтральными обычными средствами языка. Запустив семантический процесс, метафора постепенно стирается, утрачивая заключенный в ней образ, на смену которому приходит понятие, значение слова. В итоге метафора превращается из субъективного истолкования в процесс объективации неявного знания, которое она выражает.

Особенность метафоры как формы мыслительно-языковой деятельности в рефлексии неявного знания заключается в том, что она возникает на стыке эмоционального переживания человека и его рационального выражения. В силу того, что ориентация на объекты и явления внешнего мира неявно базируется на личностном интересе, метафора выступает в роли моста, связывающего субъективное с объективным. Более того, она позволяет построить целостный образ реальности, соотнося не только субъекта с объектом, но и связывая между собой множество различных семантических полей, принадлежащих разным субъектам.

Таким образом, в параграфе показано, что контекст, символ и метафора служат одними из основных языковых средств, объективирующих и рационализирующих неявное знание, выводящих скрытый уровень знания на внешний, вербализуемый, доступный пониманию и коммуникации.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются его основные выводы, направления и перспективы дальнейшей разработки.

Основные положения диссертации отражены в следующих опубликованных работах:

1. Котомина Е.В. Парадигма неявного, личностного знания в философии науки XX в. // Вестник Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. Т. 14. -Кострома, 2008. - С. 257 - 261 (0,3 пл.). Статья.

2. Котомина Е.В. Эзотеризм в контексте личностного, неявного знания философии науки XX в. // Вестник Поморского университета. Научный журнал. Архангельск, 2007. - № 5. - С. 64. - 68 (0,3 п.л.). Статья.

рациональности // Философские проблемы научного познания: Коллективная монография / Под ред. проф. Г.Н. Оботуровой. -Вологда: ВГПУ, издательство «Русь», 2006. - С. 75-87 (0,8 п.л.). Статья.

4. Котомина Е.В. Эзотеризм в контексте ценностной ориентации постпозитивистской науки XX века // Человек в современных философских концепциях: Материалы Четвертой международной конференции / Под эгидой ЮНЕСКО: В 4 т. Том 3. - Волгоград, 2007. - С. 586-590 (0,3 п.л.). Статья.

5. Котомина Е.В. Анализ неявного знания в контексте сознания как психофизической проблемы в философии науки XX в. // Вузовская наука - региону (материалы 6-й всероссийской научно-технической конференции). - Вологда: ВоГТУ, 2008. - С. 425 - 427 (0,2 пл.). Статья.

6. Котомина Е.В. Неявное, личностное знание в контексте проблемы соотношения естественного и искусственного интеллекта//Вузовская наука - региону (материалы 6-й всероссийской конференции). - Вологда: ВоГТУ, 2008. - С. 427 -429 (0,2 п.л.). Статья.

Í6

Подп. к печ. 24.06.2009 Объем 1 п.л. Заказ №. 149 Тир 100 экз.

Типография МГТГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Котомина, Елена Вадимовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ЭПИСТЕМОЛОГИЯ НЕЯВНОГО ЗНАНИЯ КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ ФИЛОСОФИИ НАУКИ.

§1. Парадигма неявного знания в контексте многообразия форм познавательной деятельности.

§2. Реконструкция концепций неявного знания в истории философии и науки.

ГЛАВА II. ОБОСНОВАНИЕ И СПОСОБЫ ПЕРЕВОДА НЕЯВНОГО ЗНАНИЯ В ЯВНОЕ.

§1. Конкретно-научное обоснование неявного знания в контексте постнеклассического этапа науки.

§2. Контекстуально-символические и метафорические способы и формы объективации и рационализации неявного знания.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Котомина, Елена Вадимовна

Актуальность темы исследования обусловлена особенностью современного этапа развития философии науки, стремящейся к преодолению стандартных концепций знания,, упрощенных форм фундаментализма и рационализма, необходимостью приближения к реальному положению дел в познавательной деятельности. Признание современной философией науки роли субъекта в научно-познавательном процессе приводит к необходимости соотнесения абстракций, категорий, систем рассуждений и обоснований науки с самим человеком мыслящим, действующим, чувствующим, в целостности всех его проявлений. В силу этого усиливается интерес к анализу предпосылок познания, связанных с нерефлексируемым до времени слоем в структуре объективированного знания. Исследование неявной компоненты познания «позволяет выявить и изучить скрытые, неосознаваемые способы введения в науку различного рода ценностных ориентаций субъекта, определить их когнитивную значимость»1.

Значимость изучения неявных форм познания обусловлена потребностью человеческого сознания в самоанализе, ибо «без самосознания субъект не в состоянии определить объективного положения дел в мире»2. Целью познавательной деятельности является получение явного знания, неявное же выступает как средство или способ его получения.

Актуальность данного исследования определяется также расширением представления о рациональности, поиском более гибких и широких ее интерпретаций. В связи с этим вызывает интерес анализ специфических видов рационального знания, его близость к неявным формам личностного знания, в

1 Микешина JI.A. Неявное знание как феномен сознания и познания // Теория познания. В 4-х т. Т. 2. - М.: Мысль, 1991. - С. 226.

2 Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. - М.: Наука, 1980. - С. 252. результате чего само рациональное осмысление «особенно колоритно высвечивается на материале «нестандартного» опыта»3.

Необходимость изучения форм неявного знания связана также с пересмотром сущности и роли иррационального, как скрытого компонента научного познания, ибо подлинного понимания нельзя достичь без осмысления связи рационального и иррационального как «одинаково важных и равноценных по значимости категорий»4.

Проблема понимания неявного знания, связанного с внелогическим способом получения личностью информации об окружающем мире, неотделима от вопроса понимания сознания в целом. Однако трудность исследования заключается в том, что самому сознанию сложно дать логическое определение, это приводит к различным пониманиям «того, что следует считать состояниями сознания, данными опыта, восприятиями, чувственным опытом, когнитивным, феноменальным, сознательным или бессознательным»5. Такая многозначность понимания сознания усложняет проблему изучения неявных форм знания, но не исключает возможности выявления его сущности на основе анализа разных подходов к его пониманию в истории философии и философии науки. Открытия и достижения современной науки позволяют расширить представление о данной форме познания, выявить его предпосылки и основания.

Швырёв B.C. О понятиях «открытой» и «закрытой» рациональности (рациональность в спектре ее возможностей) / Рациональность на перепутье. В

2 кн. - Кн. 1. - М.: РОССПЭН, 1999. - С. 44.

4 Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное - философская проблема читая А. Шопенгауэра) У/ Вопросы философии. - 1994. - № 9. - С. 54.

5 Юлина Н.С. Тайна сознания: альтернативные стратегии исследования // Вопросы философии, 2004. - № 10. - С. 126. переосмыслением роли и значения рационального и иррационального знания в процессе познания, обобщением новейших открытий конкретных наук в сфере понимания сознания и познания.

Степень разработанности проблемы. Основу для разработки темы исследования составили историко-философские и современные труды отечественных и западных ученых, разрабатывающих основные проблемы неявного знания в истории философии и философии науки. В истории философии содержится значительный опыт для осмысления с различных сторон проблемы неявного, личностного знания. Постановка, разработка и осмысление проблем рациональности и ее связи с неявным знанием представлена в работах B.C. Стёпина, В.А. Лекторского, Л.А. Микешиной, В.Л. Махлина, B.C. Швырёва, В.Н. Поруса, Н.С. Автономовой, Л.А. Марковой, Н.М. Смирновой, Н.С. Мудрагей, Т.Б. Романовской, Е.Я. Режабека, Н.С. Юлиной, С.А. Лебедева.

Выявлению места неявного знания в контексте многообразия типов рациональности посвящены работы М. Вебера, К. Хюбнера, Ю. Хабермаса. Плодотворными явились подходы к исследованию роли неявного знания в процессе научно-познавательной деятельности В.Ф. Асмуса, Л.С. Выготского, П.П. Гайденко, В.Р. Ириной, А.А. Новикова, В.М. Лейбина, А.В. Кричевского, Б.Л. Яшина, Е.Л. Фейнберга, Л.С. Драгунской, З.А. Сокулер, В.Ф. Петренко, В.В. Кучеренко.

Представление о неявном знании, как источнике человеческого познания, берет начало в трудах таких философов, как Платон, Плотин, Ямвлих, ставивших в качестве главной проблемы анализ соотношения души и тела, путей проявления и достижения неявного знания. Взгляды древних мыслителей по анализируемой проблеме получили освещение в работах Г.В.Ф. Гегеля, А.Ф. Лосева, П.П. Гайденко, Л.Ю. Лукомского, Р.В. Светлова, Г.Г. Майорова.

Проблема неявного знания в средневековой философии представлена работами Августина Блаженного, который анализировал ее в рамках соотношения веры и разума. Вера, как форма неявного знания, в трактовке

Августина предстает предпосылкой, необходимым условием любого познания и даже отождествляется с рациональным знанием.

Анализ роли и значения неявного знания в научном познании, представленный в виде концепции врожденных идей, имел место в рационалистической философии Нового времени. Согласно взглядам Р. Декарта и Г.В. Лейбница, неявное знание являлось не только источником достоверного знания, но и частью самого разума.

В немецкой классической философии проблема неявных форм познания нашла осмысление в представлении об априорных структурах познания у И. Канта, который не только признавал существование изначально данного неявного знания, но и отводил ему главную роль в познавательном процессе. Учение Канта об априорных формах познания было дополнено и развито в философии Г.В.Ф. Гегеля, который анализировал проблему неявного знания в контексте единства непосредственного и опосредованного, субъективного и объективного.

Представление о неявном знании как непосредственном опыте, с помощью которого постигается абсолютное, имело место в философии жизни А. Бергсона, поставившим задачу создания «позитивной метафизики», которая преодолевала бы как механистические, так и умозрительно-спекулятивные тенденции рационализма. В основании такой метафизики, с точки зрения Бергсона, должен встать непосредственный опыт. Понимание Бергсоном неявного знания как инстинктивного получило свое развитие в современной эволюционной эпистемологии.

Новую интерпретацию исследование неявного, личностного знания в контексте анализа бессознательного обрело в философии психоанализа. Творчески развивая взгляды Платона, Р. Декарта, Г.В. Лейбница, 3. Фрейд и К.Г. Юнг пытались объяснить не только наличие, но и само содержание бессознательных процессов.

Неявное, личностное знание, как интуитивное, представлено в русской философии к. XIX - н. XX в., осмысливаемое в целом в рамках метафизической традиции. Онтологическая и гносеологическая характеристика этого вида знания дана в контексте философии всеединства Вл. Соловьева, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, Е.Н. Трубецкого, Н.О. Лосского, особенно в творчестве П.А. Флоренского, подчеркивающего неразрывную связь неявного, интуитивного знания и явного, дискурсивного а также доказывающего объективность неявного знания посредством его презентации в символе.

Становлению взглядов на неявное знание как предзнание рационального способствовали концепции таких представителей постпозитивистского этапа философии науки, как К.Р. Поппера, И. Лакатоса, С.Э. Тулмина, П.К. Фейерабенда, Дж. Агасси, Т.С. Куна, особенно М. Полани, во взглядах которых имела место критика классического представления рациональности, стремление к расширению ее границ. Обоснование постпозитивистами социокультурной и исторической обусловленности научного знания привело к представлению о целостном познающем субъекте, вносило в науку скрытый личностный компонент, представленный эмоциями, интересами, ценностными предпочтениями и т.п.

Онтологическая природа неявного знания обосновывается на постнеклассическом этапе развития науки концепцией эволюционной эпистемологии, представленной работами К.Р. Поппера, Г. Фоллмера, К. Лоренца, У.Р. Матураны и Ф.Х. Варелы, развивающих идею неявного знания в контексте эволюции познавательных способностей как адаптации к окружающей среде. Эта проблема находится также в центре внимания таких отечественных философов, как А.Н. Кричевца, Е.Н. Князевой, В.Н. Садовского, Л.А. Микешиной, B.C. Швырёва.

Конкретно-научное обоснование неявного знания в рамках голографического подхода к пониманию сущности сознания нашло свое отражение в работах Д. Бома, К. Прибрама, Д.И. Дубровского, анализирующих скрытые формы познания в контексте идеи коэволюции Вселенной и человека. Рассмотрение человека существенным элементом мироздания, определяющим антропологическую направленность эволюции природы, позволяет объективно судить о феномене неявного личностного знания. Голографический подход дает представление о том, как генетическая информация о целом организме проявляется в каждой отдельной клетке, а вся информация о Вселенной может быть воспроизведена в любой ее части.

Пониманию сущности и роли неявного знания в контексте синергетического подхода к пониманию процесса познания посвящены работы И. Пригожина, И. Стенгерс, В.И. Аршинова, Я.И. Свирского, В.Г. Буданова, В.Н. Князева, Я.С. Яскевич, рассматривающих процесс познания как открытую, самоорганизующуюся, саморазвивающуюся систему. Обосновываемый ими принцип постоянного перехода системы от простой к сложной, от закрытой к открытой обусловливает динамику познавательного процесса, в результате которой неявное знание становится явным.

Современные исследования в области когнитивно-информационных технологий, в частности, коннекционистские модели искусственного интеллекта, дают возможность рассматривать неявное знание в контексте целостной структуры сознания, которая, в свою очередь, зависит от более высокоуровневых когнитивных метапрограмм. Обоснование такой когнитологической парадигмы содержится в работах Д.И. Дубровского, О.Е. Баксанского, Е.Н. Кучер, И.П. Меркулова, В.К. Финна, О.В. Панова.

Весьма значимыми для понимания контекстуальной природы неявного, личностного знания стали труды таких представителей зарубежной философии, как В.фон Гумбольдт, «поздний» Л. Витгенштейн, М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, Э. Кассирер, К.-О. Апель, Ю. Хабермас, П. Рикёр, А. Вежбицкая, Д. Дэвидсон, Дж. Сёрль, которые рассматривали язык как контекстуально-коммуникативный способ проявления неявного знания.

Значительный вклад в выявление специфики неявного, личностного знания в контексте философии языка внесли исследования таких отечественных философов, как А.Ф. Лосев, М.К. Мамардашвили, A.M. Пятигорский, В.А. Лекторский, Н.Д Арутюнова, Н.С. Автономова, Л.А. Микешина, Б.И. Пружинин, А.Ф. Грязнов, Ю.И. Борсяков, В.В. Налимов, С.С. Гусев, В.Г.

Кузнецов, которые анализировали контекст, символ, метафору как основные формы объективации и рационализации неявного знания.

Таким образом, анализ различных концепций к исследованию неявного, личностного знания, определение его места в научном познании в историко-философской и современной, зарубежной и отечественной мысли, является основанием для дальнейшей разработки темы исследования.

Цель исследования - анализ концепций неявного знания в современной философии науки.

Задачи исследования:

- анализ эпистемологии неявного знания как объекта исследования философии науки;

- определение места неявного знания в контексте многообразия форм познавательной деятельности;

- реконструкция концепций неявного знания в истории философии и науки;

- конкретно-научное обоснование неявного знания в контексте постнеклассического этапа науки;

Методология исследования. В диссертации используются следующие традиционные и современные философские методы и подходы к пониманию неявного знания:

- компаративистское, сравнительное сопоставление различных подходов в истории философии и науки к пониманию феномена неявного знания и его роли в познавательном процессе;

- единство исторического и логического в изучении становления и развития проблемы неявного знания в истории философии и науки;

- взаимосвязь анализа и синтеза при выделении отдельных проблем в изучении неявного знания и их соединение в единую концепции;

-10- метод интерпретации в понимании и объяснении различных концепций в исследуемой проблеме с позиций нетрадиционной эпистемологии и современной философии науки.

Новизна результатов исследования заключается в том, что:

Теоретическая значимость результатов исследования состоит в нетрадиционном подходе к решению эпистемологических проблем современной философии науки; в выявлении места и роли неявного знания в процессе познания, наряду с явным, рациональным; в определении природы неявного знания как фонового, неартикулированного, периферического, непосредственного восприятия элементов целостности, связанных с дискурсивно-логическим посредством воображения, веры, интуиции; в конкретно-научном обосновании неявного знания на основе достижений эволюционной эпистемологии, голографического и информационного подходов в понимании сознания, процесса познания; в характеристике таких форм и способов проявления и рационализации неявного знания как контекст, символ и метафора.

Практическая значимость результатов исследования определяется актуальностью разработки проблем философии науки в контексте нетрадиционной теории познания; пониманием процесса познания как единства рациональных и иррациональных форм, рассмотрением неявного знания как формы проявления иррационального, наряду с интуитивным и бессознательным; выявлением его природы, значения и роли в научном познании. Полученные результаты могут быть использованы в постановке и анализе эпистемологических проблем курсов «Философии», «Истории философии», «Философии науки», «Истории и философии науки», в разработке и чтении спецкурсов «Типология рациональности», «Концепции неявного знания в современной философии науки», «Конкретно-научное обоснование природы неявного знания», «Контекстуально-символические и метафорические формы и способы перевода неявного знания в явное».

Апробация результатов исследования. Основные идеи и результаты исследования изложены автором в материалах выступлений на научных и научно-практических конференциях: Международной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, 2007); Всероссийской научно-технической конференции «Вузовская наука - региону» (Вологда, 2008); «Ежегодном смотре-сессии аспирантов и молодых ученых по отраслям наук: Гуманитарные и общественные науки» (Вологда, 2007, 2008) и др.

Основные положения диссертации отражены в следующих-опубликованных работах: Парадигма неявного, личностного знания в философии науки XX в. // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Т. 14. - Кострома, 2008. - С. 257 - 261 (0,3 п.л.). Статья; Эзотеризм в контексте личностного, неявного знания философии науки XX в. // Вестник Поморского университета. Научный журнал.

Архангельск, 2007. - № 5. - С. 64. - 68 (0,3 п.л.). Статья; Анализ неявного знания в контексте сознания как психофизической проблемы в философии науки XX в. // Вузовская наука - региону (материалы 6-й всероссийской научно-технической конференции). - Вологда: ВоГТУ, 2008. - С. 425 - 427 (0,2 п.л.). Статья; Неявное, личностное знание в контексте проблемы соотношения естественного и искусственного интеллекта // Вузовская наука - региону (материалы 6-й всероссийской конференции). - Вологда: ВоГТУ, 2008. - С. 427 - 429 (0,2 п.л.). Статья и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепции неявного знания в современной философии науки"

-116-ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью разработки основных проблем современной философии науки, нетрадиционной эпистемологии в понимании процесса познания, обоснования новых подходов к проблеме взаимосвязи рационального и иррационального, усилением интереса к предпосылочному, личностному, неявному знанию, выявлению его когнитивной значимости.

Традиционная классическая теория познания, позитивистская философия науки рассматривали процесс познания лишь в логических дискурсивных формах знания, обоснованного эмпирическими и теоретическими средствами. Поэтому из познавательного процесса исключался субъект познания, а также личностный компонент знания, связанный с пристрастиями, предпочтениями, ценностями, эмоциями и т.п. В традиционной теории познания отрицалась роль неявного личностного знания, трактуемого как ненаучное, мистическое, сугубо субъективное.

Смягчение жестких норм научности, заданных позитивизмом, происходит в философии науки постпозитивистского этапа, поставившего проблему необходимости осознания динамики научного знания. Выступая против абсолютного характера и неизменности критериев научности, обосновывая новые нормы и критерии рациональности, постпозитивистская философия науки способствовала расширению ее границ, выявлению различных типов и форм. Так, «открытый» тип постнеклассической рациональности позволяет переосмыслить роль иррационального как неотъемлемого элемента процесса познания, находящегося во взаимодополняющей связи с рациональным. В результате неявное знание, как форма проявления иррационального, наряду с интуитивным и бессознательным, признается равноправным участником любого познавательного процесса.

Возвращение постпозитивистской и современной философией науки в научно-познавательный процесс смыслообразующего субъекта, как целостного человека с его внутренними мировоззренческими установками, привело к признанию важности ценностных и метафизических допущений для науки. Современные представления нетрадиционной эпистемологии о процессе познания, как единстве рационального и иррационального, непосредственного и опосредованного, логического и нелогического, явного и неявного, субъективного и объективного, позволяют обосновать неявное личностное знание как составляющий элемент общезначимых теоретических знаний. Обусловленное социокультурным, историческим, практическим, телесным контекстами, неявное знание предстает фундаментальной базовой частью любого познавательного процесса, в том числе и научного.

Основные идеи постпозитивистского подхода, а также современной нетрадиционной эпистемологии к неявному знанию, признающих единство и взаимосвязь рациональных и иррациональных форм познания, имели место в истории философии и науки - у Платона, Плотина, Ямвлиха, Августина, Р. Декарта, Г.В. Лейбница, И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, А. Бергсона, 3. Фрейда, К.Г. Юнга, П.А. Флоренского. Реконструкция их взглядов в анализе данной проблемы показала, что неявное знание является не только предпосылкой, условием, но необходимой составляющей процесса познания, существенной частью теоретических знаний, присутствуя в виде веры, воображения, интуиции, личного и коллективного бессознательного.

Современные представления философии науки подтверждают объективную обусловленность неявного знания биологическим, генетическим, физиологическим, социальным, историческим факторами, вследствие чего познание предстает как целостный процесс геннокультурной коэволюции. Анализ конкретно-научного обоснования неявных форм познания на основе эволюционно-эпистемологического, голографического, синергетического и информационного подходов к пониманию сознания показывает, что неявное, личностное знание является неотъемлемым свойством когнитивной системы, имея общие с явным знанием онтологические и гносеологические основания.

Объективация и рационализация неявных форм познания, главным образом, связана с выявлением способов перевода скрытого содержания знания в явное. Условием реализации и актуализации любого знания выступает язык, анализ, сущности и роли которого в работе дан в сравнительном исследовании двух различных подходов к его пониманию - инструментально-аналитического, служащего для проявления явных форм знания, и контекстуального, как способа объективации неявного знания. Именно контекстуальный, игровой, коммуникативный подходы постпозитивистского этапа философии языка и современной философии науки позволили преодолеть инструментализм, логицизм, однозначность в его понимании.

Основными языковыми формами выявления неявного знания служат контекст, символ и метафора, которые объективируют и рационализируют неявное знание, выводят скрытый уровень знания на поверхностный, вербализуемый, доступный пониманию и коммуникации.

Контекст речевой коммуникативной ситуации, выступающий формой жизни, создает предпосылки для лингвистического осмысления неявных структур сознания в речевых актах. Во множестве различных значений, соответствующих одному слову, а также связях между словами проявляются психические процессы, внутренний личностный опыт, неявное знание субъекта.

Символ является опосредованной формой проявления неявного начала, он оформляет имплицитное содержание знания эксплицитно-языковым выражением, систематизируя познание. В нем не только отражается, но и интерпретируется, репрезентируется, задается многомерность, дальнейшее развертывание смыслового содержания неявного знания.

Метафора, посредством переноса скрытого семантического значения в вербализованное выражение за счет использования его буквального значения, выводит неявное знание на явный уровень, открытый для других. В процессе семантического акта, как истолкования, метафора постепенно утрачивает свою субъективную форму и переходит в обычное языковое средство, превращаясь в понятие, объективируя и рационализируя тем самым неявное знание.

Проведенное исследование форм проявления и объективации неявного знания, его реконструкция в историко-философском и конкретно-научном аспектах позволили выявить место, роль и значение скрытой компоненты в познавательной деятельности и сделать вывод о том, что неявное знание как фоновое, неартикулированное, периферическое, непосредственное восприятие элементов целостности, связанное с дискурсивно-логическим посредством веры, воображения, интуиции, является внутренне присущим элементом и необходимым участником любого когнитивного процесса. Неявное знание, находясь во взаимозависимости с явным, рациональным знанием, существенно дополняет и обогащает его.

Перспективными, актуальными направлениями в дальнейшей разработке исследуемой темы, с точки зрения автора диссертации, являются проблемы, связанные с современными когнитологическими исследованиями, особенно моделирования естественного интеллекта в искусственном, форм представления в компьютерных системах не только явных, но и неявных, личностных, контекстуальных, символических, метафорических форм знания.

Список научной литературыКотомина, Елена Вадимовна, диссертация по теме "Философия науки и техники"

1. Августин Блаженный. Творения в 4 т.- СПб.: Изд-во «АЛЕТЕЙЯ»; Киев: УЦИММ-Пресс, 2000.

2. Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность. М.: Наука, 1988. -287 с.

3. Агасси Дж. Наука в движении. (Примечания к К. Попперу) // Структура и развитие науки. М.: Республика, 1978. - 487 с.

4. Аналитическая философия: Становление и развитие (антология). М.: «Дом интеллектуальной книги», «Прогресс-Традиция», 1998. - 528 с.

5. Антология мировой философии. В 4-х т. М.: Мысль, 1969-1972.

6. Антология мировой философии: Античность. Мн.: Харвест, М.: ООО «Издательство ACT», 2001. - 958 с.

7. Апель К.-О. Трансцендентально-герменевтическое понимание языка // Вопросы философии. 1997. - № 1. — С. 76-93.

8. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: Сборник. -М.: Прогресс, 1990. С. 5-32.

9. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Синергетика как коммуникативная парадигма постнеклассического познания // Философские науки, 2007. № 6. -С. 8-26.

10. Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике (очерк истории: XVII начало XX в.). - М.: Соцэкгиз, 1963. - 312 с.

11. Баксанский О.Е., Кучер Е.Н. Когнитивные науки: от познания к действию. М.: КомКнига, 2005. - 184 с.

12. Башляр Г. Новый рационализм. М.: Прогресс, 1987. - 374 с.

13. Бергсон А. Собр. соч. Т. 1. -М.: «Московский Клуб», 1992. - 336 с.

14. Бергсон А. Творческая эволюция. Материя и память. Мн.: Харвест, 1999. -1408 с.

15. Блауберг И.И. А. Бергсон. М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 672 с.

16. Бом Д. Квантовая теория. М. Изд-во «Наука», 1995. - 727 с.

17. Борсяков Ю.И. Язык в контексте проблемы соотношения естественнонаучного и гуманитарного познания // Философия. Методология, Наука. Коллективная монография. -М.: Прометей, 2004. С. 327-336.

18. Бусова Н.А. Юрген Хабермас о становлении коммуникативного действия // Вопросы философии. 2006. - № 10. - С. 153-166.

19. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

20. Вежбицкая А. Сравнение градация - метафора // Теория метафоры: Сборник. -М.: Прогресс, 1990. - С. 133-152.

21. Витгенштейн JI. Логико-философский трактат/Пер. с нем. М.: Иностранная литература, 1958. - 133 с.

22. Витгенштейн Л. О достоверности //Вопросы философии. 1991. - № 2. - С.67-120.

23. Витгенштейн Л. Философские работы. М.: «Гнозис», 1994. - 612 с.

24. Выготский Л.С. Психология. М.: Апрель-Пресс, ЭКСМО-ПРЕСС, 2002. - 1008 с.

25. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991.367 с.

26. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. -М.: Прогресс, 1988. 670 с.

27. Гайденко П.П. Проблема времени у Канта: время как априорная форма чувственности // Вопросы философии. 2003. - № 9. - С. 134-150.

28. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. В 3 кн. СПб.: «Наука», 1999.

29. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук в 3 т. М.: «Мысль», 1975-1977.

30. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С-П.: «Наука», 1999. - 441 с.

31. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия. М.: Высшая школа, 2006.375 с.

32. Гусев С.С. Наука и метафора. Л.: Изд-во Лен-го ун-та, 1984. - 151 с.

33. Гусев С.С. Ситуативность коммуникативных действий//Вопросыфилософии. 2008. - № 7. - С. 51-60.

34. Декарт Р. Начала философии / Избранные произведения. М.: Госкультпросветиздат, 1950. - 711 с.

35. Декарт Р. Сочинения. В 2-х т. - М.: Мысль, 1989.

36. Драгунская Л.С. Переживание, рациональность и континуум. К специфике фрейдовского дискурса//Вопросы философии. — 2004. № 10. - С. 136-144.

37. Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг: Монография. М., Высшая школа, 1980. - 286 с.

38. Дубровский Д.И. Сознание, мозг, искусственный интеллект // Искусственный интеллект: междисциплинарный подход. Под ред. Д.И. Дубровского и В.А. Лекторского. -М.: ИИнтеЛЛ, 2006. С. 75-89.

39. Дэвидсон Д. Что означают метафоры//Теория метафоры: Сборник: Пер. с англ., фр., нем., польск яз. /Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой. М.: Прогресс, 1990. - С. 173-193.

40. Ирина В.Р., Новиков А.А. В мире научной интуиции. Интуиция и разум. -М.: «Наука», 1978. 190 с.

41. Искусственный интеллект: междисциплинарный подход. Под ред. Д.И. Дубровского и В.А. Лекторского. М.: ИИнтеЛЛ, 2006. - 448 с.

42. Кант И. Собр. соч. в 6 т. М.: Мысль, 1963. - 1966.

43. Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. -К.: «София»; М.: ИД «София», 2002. 336 с.

44. Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры // Проблема человека в западной философии. Пер., сост. и поел. П.С. Гуревича. -М.: Прогресс, 1988. С. 3-31.

45. Кассирер Э. Философия символических форм. В 3-х т. М.; СПб.: Университетская книга, 2002.

46. Князев В.Н. Философия физики // Философия науки. Методология и история конкретных наук. Учебное пособие. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2007. - С. 68-112.

47. Князева Е.Н. Творческий путь Франсиско Варелы: от теории автопоэза до новой концепции в когнитивной науке // Вопросы философии. -2005.-№8.-С. 91-104.

48. Кричевец А.Н. Об априорности, открытых программах и эволюции // Вопросы философии. 1997. - № 6. - С. 79-91.

49. Кричевский А.В. Претензии и ограниченность спекулятивного разума // Вопросы философии. 2001. - №3. - С. 159-167.

50. Кузнецов В.Г. Проблема понимания языковых выражений в логико-семантической концепции JI. Витгенштейна // Вопросы философии. 1985. - № 9.-С. 137-146.

51. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975. - 288 с.

52. Лебедев С.А. Философия науки: словарь основных терминов. 2-е изд. М.: Академический Проект, 2006. - 320с.

53. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М.: Политиздат, 1990.-397 с.

54. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разуме. М.-Л., 1936.336 с.

55. Лейбниц Г.В. Сочинения. В 4-х т. - М.: Мысль, 1982. -1989.

56. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.: Наука, 1980. - 360с.

57. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 256 с.

58. Локк Дж. Соч. в 3 т. Т. 1. М.: Мысль, 1985. - 621 с.-12461. Лоренц К. Кантовская концепция a priori в свете современной биологии / Эволюция. Язык. Познание. М.: Языки русской культуры, 2000. — с. 15-41.

59. Лоренц К. По ту сторону зеркала / Эволюция. Язык. Познание. М. Языки русской культуры, 2000. - С. 42-69.

60. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Московского университета, 1982. - 480 с.

61. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Античность. Кн. 2. - М.: «Искусство», 1994. - 604 с.

62. Лосев А.Ф. Символ // Философская энциклопедия. В 5 т. Т. 5. М.: «Советская энциклопедия», 1970.-С. 10-11.

63. Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии. М.: Мысль, 1979.-431 с.

64. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию: (Сборник).- М.: Прогресс, 1990.-365 с.

65. Мамардашвили М.К. Мысль под запретом//Вопросы философии. -1992.-№4.-С. 70-78.

66. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 216 с.

67. Мамонова М.А. Запад и Восток: традиции и новации рациональности мышления. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 120 с.

68. Маркова Л.А. Изменчивость и устойчивость в науке//Вопросы философии. 2005. - № 2. - С. 103-115.

69. Маркова Л.А. Самодостаточность вместо объективности (в науке и искусстве)/ Человек. Наука. Цивилизация. К семидесятилетию академика B.C. Степина. М.: Канон+, 2004 - С. 224-234.

70. Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо познания. Биологические корни человеческого познания. -М.: Прогресс-Традиция, 2001.-224 с.

71. Махлин В. Л. Философия гуманитарных наук//Философия. Методология. Наука. Коллективная монография. М.: Прометей, 2004. - С. 188-217.

72. Меркулов И.П. Истоки сакрализации теоретической науки//Вопросы философии. 1998. - № 10. - С. 64-76.

73. Меркулов И.П. Эпистемология (когнитивно-эволюционный подход). В 2х т. СПб.: РХГИ, РХГА, 2003-2006.

74. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - 176 с.

75. Микешина Л.А. Неявное знание как феномен сознания и познания // Теория познания. В 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1991. - С. 226-244.

76. Микешина Л.А. Трансцендентальное измерение гуманитарного знания // Вопросы философии. 2006. - № 1. - С. 49-66.

77. Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: учебное пособие. М.: Прогресс-Традиция.: МПСИ: Флинта, 2005. - 464 с.

78. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М.: Прогресс-Традиция, 2002. - 624 с.

79. Микешина Л.А. Философия науки: Учебное пособие. 2-е изд. М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006. - 440 с.

80. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М.: «Российская политическая энциклопедия», 1997. - 240 с.

81. Микешина Л.А. Эпистемология ценностей. М.: РОССПЭН, 2007.439 с.

82. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное философская проблема // Вопросы философии. - 1994. - №9. - С. 53-66.

83. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное. Историко-теоретический очерк. -М.: «Наука», 1985. 174 с.

84. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. О соотношении естественного и искусственного языков. М.: Наука, 1979. - 303 с.- 12688. Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. - 280 с.

85. Панов О.В. Функциональная структура бессознательного и возможность формирования новых принципов искусственного интеллекта//Искусственный интеллект: междисциплинарный подход. Под ред. Д.И. Дубровского и В.А. Лекторского. - М.: ИИнтеЛЛ, 2006. - 448 с.

86. Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков / Под ред. Г.Л. Тульчинского, М.С. Уварова. СПб.: Алетейя, 2000.-415 с.

87. Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. Медитация как форма непосредственного знания // Вопросы философии. 2008. - № 8. - С. 83-101.

88. Платон. Сочинения. В 3-х т. М.: Мысль, 1968-1972.

89. Плотин. Против гностиков // Вопросы философии. 2000. - № 10. - С. 140-154.

90. Полани М. Личностное знание: На пути к посткритической философии. М.: Прогресс, 1985. - 344 с.

91. Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. М.: Эдиториал УРСС, 2002. - 384 с.

92. Поппер К. Открытое общество и его враги. Соч. в 2-х т. М.: Феникс,1992.

93. Порус В.Н. Принципы рациональной критики // Философские науки. -Вып. 1.: Проблемы рациональности. -М.: ИФ РАН, 1995. С. 185 - 203.

94. Порус В.Н. Цена «гибкой» рациональности. О философии науки Ст. Тулмина // Вопросы философии. 1999. - № 2. - С. 84-94.

95. Прибрам К. Языки мозга. М.: «Прогресс», 1975. - 464 с.

96. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. К решению парадокса времени. М.: Эдиториал УРСС, 2003. - 240 с.

97. Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. «Ника-Центр», «Вист-С», Киев, 1997. - 556 с.

98. Рациональность на перепутье. В 2 кн. М.: РОССПЭН, 1999.

99. Режабек Е.Я. Гетерогенность сознания как «несущая конструкция» рациональности нового типа // Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания М.: Прогресс-Традиция, 2004. - С. 368-378.

100. Рикёр П. Живая метафора//Теория метафоры: Сборник. — М.: Прогресс, 1990. С. 435-455.

101. Романовская Т.Б. Рациональное обоснование вненаучного // Вопросы философии. 1994. - № 9. - С. 23-36.

102. Садовский В.Н. Эволюционная эпистемология Карла Поппера на рубеже XX и XXI столетий // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - С. 3-51.

103. Сёрль Дж. Косвенные речевые акты//Новое в зарубежной лингвистике. -М.: «Прогресс», 1986. Вып. XVII. С. 195-222.

104. Сёрль Дж. Метафора//Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990.-С. 307-341.

105. Сёрль Дж. Открывая сознание заново. М.: Идея-Пресс, 2002. - 256с.

106. Смирнова Н.М. Теоретико-познавательная концепция М. Полани // Вопросы философии. 1986. - № 2. - С. 136-144.

107. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания: (Гносеологические концепции Л. Витгенштейна и К. Поппера). М.: Наука, 1988. - 176 с.

108. Степин B.C. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии 2003. - № 8. - С. 5-17.-128115. Теория метафоры: Сборник / Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой. -М.: Прогресс, 1990. 512 с.

109. Теория познания. В 4 т. Т. 2. Социально-культурная природа познания /АН СССР. Институт философии; Под ред. В.А. Лекторского, Т.И. Ойзермана. М.: Мысль, 1991. - 478 с.

110. Тулмин С. Человеческое понимание. М.: «Прогресс», 1984. - 321 с.

111. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986.-465 с.

112. Фейнберг Е.Л. Эволюция методологии в XX в.//Вопросы философии. 1995. - № 7. с. 38-44.

113. Философия и интеграция современного социально-гуманитарного знания (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2004. - № 7. — С. 3-39.

114. Философия. Методология. Наука: Коллективная монография. М.: Прометей, 2004. - 608 с.

115. Философия науки: проблемы и перспективы (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2006. - № 10. - С. 3-44.

116. Финн В.К. К структурной когнитологии: феноменология сознания с точки зрения искусственного интеллекта // Вопросы философии. 2009. - № 1. -С. 88-103.

117. Флоренский П. Оправдание Космоса. СПб.: РХГИ, 1994. - 224 с.

118. Свящ. Флоренский. Столп и утверждение истины// Собр. соч. в 4-х т. Т. 4.-М.: YMCA, PRESS, 1989. 812 с.

119. Фоллмер Г. Эволюционная теория познания. Врожденные структуры познания контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки.-М., 1998.

120. Фреге Г. Мысль: логические исследования // Философия. Логика. Язык. -М.: Прогресс, 1987.

121. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. СПб.: Алетейя, 2000.279 с.- 129129. Фрейд 3. Толкование сновидений. 2-е изд. - Киев: «Здоровье», 1998.-495 с.

122. Фрейд 3. «Я» и «Оно». Труды разных лет. В 2-х кн./ Пер. с нем. Кн. 1-я. - Тбилиси: «Мерани», 1991. - 397 с.

123. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. -СПб.: «Наука», 2000. 377 с.

124. Хайдеггер М. Бытие и время: Статьи и выступления. Пер. с нем. -М.: Республика, 1993. 447 с.

125. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. - 448 с.

126. Швырев B.C. О понятиях «открытой» и «закрытой» рациональности (рациональность в спектре ее возможностей) / Рациональность на перепутье. В 2 кн. Кн. 1. - М.: РОССПЭН, 1999. - С. 9-45.

127. Швырев B.C. О деятельностном подходе к истолкованию «феномена человека» // Вопросы философии. 2001. - № 2. - С. 107-115.

128. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление / Собр. соч.: В 5 т. Т. 1. «Московский Клуб», 1992. - 395 с.

129. Шопенгауэр А. О четверояком корне.; Мир как воля и представление: Т. 1; Критика кантовской философии / Пер. с нем./Ин-т философии. -М.: Наука, 1993. 672 с.

130. Человек. Наука. Цивилизация. К семидесятилетию академика B.C. Степина. -М.: Канон-Ь, 2004. 816 с.

131. Эволюция. Язык. Познание /Под общей ред. И.П. Меркулова. М.: Языки русской культуры, 2000. - 272 с.

132. Юлина Н.С. Образы науки и поиски альтернатив демаркационизму // Вопросы философии. 1985. - № 5. - С.60-72.

133. Юлина Н.С. Тайна сознания: альтернативные стратегии исследования // Вопросы философии. 2004. - № 10. - С. 150-164.

134. Юнг К.Г. Аналитическая психология. СПб., 1994. - 136 с.

135. Юнг К.Г. Конфликты детской души. М.: Канон, 1997. - 336 с.

136. Юнг К.Г. Психология бессознательного. Собр. соч. М.: Канон, 1994.-320 с.

137. Язык о языке: Сборник статей/Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. — М.: Языки русской культуры, 2000. 624 с.

138. Ямвлих Халкидский. Комментарии на диалоги Платона/Пер. с древнегреч., вступ. ст., коммент. Р.В. Светлова. СПб.: АЛЕТЕЙЯ, 2000. - 319 с.

139. Ямвлих. О египетских мистериях / Пер. с древнегреч., вступ. ст. Л.Ю. Лукомского. -М.: Изд-во АО «Х.Г.С.», 1995. 288 с.

140. Яскевич Я.С. Эволюция эталонов методологического дискурса: от классической к современной науке // Человек. Наука. Цивилизация. К семидесятилетию академика B.C. Степина. М.: Канон+, 2004. - С. 196-208.

141. Яшин Б.Л. Математическое знание и его история в контексте философских проблем / Философия науки. Методология и история конкретных наук. Учебное пособие. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2007. - С. 3167.

142. Bohm D.J. A New Theory of the Relationship of Mind and Matter // Journal of the American Society for Psychical Research 80. 1986. № 2.

143. P. Feyerabend. Against Method. Outline of an Anarchistic Theory of Knowledge. London, 1975.

144. Lorenz K. Behind the Mirror. Metheun & Co Ltd, London, 1977.

145. K. Popper, J. Eccles. The Self and its Brain. An Argument for Interactionism. Berlin, London. New York, 1977.

146. S. Toulmin. Conceptual revolutions in Science. In: "Boston Studies in the Philosophy of Science", vol. III. Dordrecht, 1968.

147. Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Wissenschaftslehre. Tubingen, 1951.