автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Концепция романа в историко-литературных трудах М.М. Бахтина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепция романа в историко-литературных трудах М.М. Бахтина"

На правахрукописи

Конкина Лариса Семеновна

КОНЦЕПЦИЯ РОМАНА В ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫХ ТРУДАХ М. М. БАХТИНА

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2004

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева

Научный консультант: заслуженный деятель науки Российской Федерации, лауреат премии правительства Российской Федерации, доктор филологических наук, профессор Иван Павлович ЩЕБЛЫКИН

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Ведущая организация: Самарский государственный педагогический

Защита диссертации состоится 13 января 2005 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.01 по литературоведению в Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Энгельса, 21 -а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, 10-а.

Алла Юрьевна Большакова;

доктор филологических наук, профессор Александр Анатольевич Илюшин; доктор филологических наук, профессор Геннадий Владимирович Стадников.

университет

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета. доктор филологических н а профессор

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящая работа посвящена рассмотрению концепции романа в историко-литературных трудах Михаила Михайловича Бахтина - филолога, философа, культуролога. Система филологических воззрений М. М. Бахтина представляет собой одно из примечательных явлений отечественной гуманитарной науки, а его имя упоминается среди имен крупнейших отечественных литературоведов и философов рубежа XIX - XX вв. - А. Н. Веселовского, А. А. По-тебни, П. А. Флоренского, И. А. Ильина, А. Ф. Лосева и др.

В отечественных исследованиях, посвященных М. М. Бахтину, можно выделить два направления, по которым идет изучение его научного наследия -филологическое и философское. В последние десятилетия акцент делался на разработке темы «Бахтин - философ»1. Авторитетный источник такого подхода к рассмотрению научного наследия ученого - С. Г. Бочаров, который записал за Бахтиным такие его слова: «Я ведь не литературовед. Я - философ»2.

Однако мы должны подчеркнуть, что рассматривать М. М. Бахтина в первую очередь как философа, а только потом как филолога, не совсем верно, если, во-первых, иметь в виду количество опубликованных его литературоведческих и историко-литературных работ. Во-вторых, сохранилось и другое свидетельство, которое также дает основание к рассмотрению научной деятельности М. М. Бахтина как деятельности ученого-литературоведа. В «Автобиографии» (1944) Бахтин писал так: «Уже в университете началась моя научная деятельность. Сначала я специализировался по философии (у проф. Ланге и проф. А. И. Введенского), а затем перешел к литературоведению, которому посвятил свою последующую жизнь» .

Кроме того, нужно иметь в виду, что М. М. Бахтин многие годы отдал преподавательской деятельности. Он работал на литературоведческих кафедрах Мордовского государственного пединститута (до 1957 г.) - на кафедре всеобщей литературы; а затем после его реорганизации - на кафедре русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета.

Важнейшее место в системе бахтинского научного наследия занимают его труды, посвященные рассмотрению вопросов истории и теории жанра романа. В отечественном литературоведении изучению романа посвящено немало исследований. Здесь можно назвать монографические исследования и статьи В. В. Кожинова, А. В. Михайлова, А. Д. Михайлова, Е. М. Мелетинского, Н. Т. Ры-маря, Н. Д. Тамарченко, И. П. Щеблыкина, Г. К. Косикова и др.4 В своих рабо-

1 Укажем на некоторые из них: М. М. Бахтин как философ. Сб. ст. М., 1992; Тамарченко И. Д. «Эстетика словесного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001. и др.

2 Бочаров С Г. Об одном разговоре и вокруг него // Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1991. С. 482.

' Бахтин М. М. Автобиография // Архив. Мордов. госуд. ун-та им. Н. П. Огарева. Ф. 2 , оп. I, л. 1. 4 См.: Кожичов В. В. Происхождение романа. Теоретико-исторический очерк. М., 1963; Колейное В. В. Роман — эпос нового времени // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М., 1964. С. 97 - 172.; Михаилов Л. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. М., 1976; Н, Я,п "ИНГИ""** романа в работах М. М.

Бахтина // Природа художественного целого и лн МуЩ^'^ДЦНиНЧиИНИЩТамарченко Н. Д. Реалк-

3 БИБЛИОТЕКА

СП

оа

тах все названные нами исследователи, останавливаясь на аналитическом рассмотрении жанровой сущности романа и его исторически сложившихся форм, не обходят вниманием и некоторые аспекты бахтинских взглядов на роман. Однако эти обращения, как правило, носят обзорный или попутный характер.

Немало места бахтинскому пониманию истоков романа, его поэтики, стилистики, типологии отведено в монографиях, посвященных творчеству русских писателей-романистов, прежде всего - Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, А. И. Гончарова1. Однако при всей важности и научной ценности выводов, к которым приходят исследователи, они также отражают лишь отдельные стороны бахтинских воззрений на историю и теорию европейского и русского романа.

Между тем, в системе собственно бахтинских филологических работ роману отведено одно из центральных мест. Исследованию романа и его форм посвящены две фундаментальные работы М. М. Бахтина - книги «Проблемы творчества Достоевского» (1929), во втором издании - «Проблемы поэтики Достоевского» (1963) и «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (1965). В период с 1930 по 1960-е гг. ученым были написаны исследования, посвященные исторической поэтике, типологии, стилистике и другим проблемам романа, отражающим процесс его становления и развития. Сейчас все они в их целостности и концептуальном единстве могут рассматриваться как основа для изучения бахтинской концепции романа.

Их тщательное изучение позволяет с большой долей аутентичности не только установить систему взглядов ученого на жанр романа, но и внести существенные дополнения и уточнения в общую картину развития русской литературной науки XX века.

Актуальность данного исследования определяется тем, что, несмотря на, казалось, широкое применение бахтинских категорий и самих его методологических принципов при рассмотрении жанровой сущности и исторических форм романа, они еще мало и не систематически изучены в историко-литературном плане. Установление бахтинской концепции романа следует отнести к числу важных и перспективных направлений в современной науке. Выявляя вклад М. М. Бахтина в изучение романа, мы тем самым, не только намечаем возможные пути дальнейшего изучения романа, но и определяем место крупного ученого в истории отечественного литературоведения XX века.

стический тип романа. Кемерово, 1985; Михайлов А. В. Роман и стиль // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1982; Мелетинский Е. М. Средневековый роман. М., 1983; Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986; Тамарченков //. Д. Типология реалистического романа. Красноярск, 1988; Рымаръ И. Т. Введение в теорию романа. Воронеж, 1989; Рымарь //. Г. Поэтика романа. Саратов, 1990; Осовский О. Е. Человек. Слово. Роман. Саранск, 1993 и др.

1 Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. М, 1964; Федоров В. В. Диалог в романе. Структура и функции: автореф. дисс.... канд. филол. наук. Донецк, 1975; СвительскийИ. А. Композиционная структура романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Анализ художественного произведения. Воронеж, 1977; Гохштейн Г. М. О жанровой природе полифонизма и авторская позиция в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» н И. А. Гончарова «Обломов» // Проблема автора в русской литературе XIX - XX вв. Ижевск, 1978. С. 49 - 57; Захаров В. II. Система жанров у Достоевского. Д., 1985; Буданова Н. Ф. Достоевский и Тургенев. Творческий диалог. Л., 1987; Осмоловский О. Н. Достоевский и русский психологический роман XIX века. Дисс.... д-рафилолог.наук.Орел, 1 иГ)«и77<7>Г

? 4

; »** »г * •*^ _________

Научная новизна работы заключается в том, что впервые в истории отечественного литературоведения предпринимается попытка дать развернутое и системное исследование важнейших работ М. М. Бахтина, связанных с историей и теорией романа: проблемы генезиса, поэтики, его исторически сложившихся форм и модификаций. Целостному рассмотрению всего комплекса указанных проблем посвящена настоящая диссертация.

Объектом исследования являются работы М. М. Бахтина, наброски, письма, материалы архивов, совокупность которых дает представление о бахтин-ской концепции романа, сложившейся на основе разработанных им методологических принципов.

Предметом диссертационного исследования являются признаки и свойства романа, рассмотренные и обобщенные М. М. Бахтиным в историческом ключе. Предметом исследования является аналитическое рассмотрение категорий, введенных М. М. Бахтиным для характеристики жанровой сущности романа, а также выявление соотношения системы взглядов М. М. Бахтина на жанр романа с ранее утвердившимися в отечественной и европейской науке о литературе концепциями романа.

Целью исследования является установление концепции романа, которая сформировалась в ряде работ М. М. Бахтина, посвященных теории и истории европейского и русского романа.

Достижение поставленной цели осуществляется в ходе решения следую-щихзадач:

1. Определить характер и значение концепции романа в историко-литературных и теоретических трудах М. М. Бахтина как целостной системы.

2. Раскрыть сущность основных категорий, связанных с изучением генезиса, поэтики и типологии жанра романа как они сформировались в работах ученого в период с 1920-х по 1960-е гг.

3. Определить место бахтинской концепции романа в ряду исследований подобного рода, начиная с наиболее важных суждений о романе писателей XVIII века, а также работ представителей немецкой классической эстетики, романтиков и до непосредственных предшественников М. М. Бахтина в западно-европейском и отечественном литературоведении конца XXIX - начала XXX веков.

4. Показать сложность, а подчас и преувеличенность трактовок некоторых бахтинских категорий, связанных с жанром романа, в частности, значение карнавальных и смеховых форм в истории развития жанра романа в русской литературе. Показать продуктивные и слабые стороны его концепции в данном вопросе.

5. Раскрыть сущность новаторских подходов М. М. Бахтина в осмыслении им поэтики романов Ф. М. Достоевского, их значение для адекватного понимания творчества этого писателя.

6. Показать значение введенных М. М. Бахтиным категорий - хронотоп, формы времени, герой и др. для дальнейшего развития исторической поэтики романа.

7. Обозначить перспективность бахтинских подходов в решении ряда проблем жанра романа, осмысляемых с учетом достижений и традиций отечественной и западно-европейской науки о литературе.

В диссертации обращено внимание на своеобразие понимания М. М. Бахтиным литературоведения, его задач и методологии. Предложенная ученым методология позволила ему основать эстетико-философское направление в науке о литературе. Следует добавить, что именно в границах такого подхода М. М. Бахтин наиболее продуктивно рассматривал проблемы романа и сформулировал ряд положений, которые сейчас с достаточной долей уверенности можно отнести к разряду фундаментальных.

Важно также подчеркнуть, что в настоящей работе рассмотрение бахтин-ской концепции романа предваряется обращением к истории изучения жанра романа в европейской и отечественной литературной науке и опирается на него. Упор делается на основные исследования в этой области: от суждений о романе писателей XVIII в. - Г. Филдинга, М. Виланда, И. В. Гете, трактата X. Блан-кенбурга и др. к фундаментальным исследованиям Г.Гегеля, Ф. В.Шеллинга, братьев Шлегелей, а также работам немецких философов и филологов конца XIX - начала XX века.

Учитываются также и работы русских ученых и критиков. В связи с этим в диссертации рассмотрены суждения о романе А. И. Галича, В. Г.Белинского, Ф. И. Буслаева, А. Н. Веселовского и др. Работы указанных нами исследователей, бесспорно, учитывались М. М. Бахтиным в его собственных размышлениях о жанровой природе романа, следовательно, сопоставительное рассмотрение суждений и выводов, к которым они приходят, с концептуальными положениями бахтинских исследований необходимо.

Не меньшее внимание уделено рассмотрению взглядов на жанр романа непосредственных предшественников М. М. Бахтина, в полемике с которыми в известной степени складывались и уточнялись собственные взгляды ученого. Одно из ключевых мест среди них отведено положениям, выдвигаемым представителями формальной школы (В. Б. Шкловским, Б. М. Эйхенбаумом, А. Н. Тыняновым, Б. В. Томашевским и др.), а также западно-европейской литературной наукой (ГЛукач).

Методологической основой исследования явились труды представителей русской и западно-европейской литературной науки и критики. Немецкой классической философии - Г. Гегеля, Ф. В. И.Шеллинга; представителей русской литературной критики - В. Г. Белинского; науки о литературе - Ф. И. Буслаева, А. Н. Веселовского. Учитывались также суждения о романе писателей XVIII - XIX вв. - X. М.Виланда, Г.Филдинга, В. Гете, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого. Нами рассматривались работы немецких филологов и философов конца XIX - начала XX века - Ф. Ницше и др.

Методологическую основу диссертации составили и современные работы, созданные на основе историко-генетического (В. В. Виноградов, Б. И. Бурсов, В. И. Кулешов, Н. Н.Скатов), системно-типологического (И. Г. Неупокоева, Г. М. Фридлендер), функционально-аналитического (А.С. Курилов, Б. Ф. Егоров,

В. Е. Хализев) методов исследования литературы в их конструктивном единстве и различиях.

Данное исследование основывается на историко-литературном подходе, а также опирается на методологию М. М. Бахтина.

Научно-практическая значимость диссертации определяется тем, что ее материалы могут быть использованы для дальнейшей разработки концепции исторической поэтики романа, истории русского романа XIX -XX вв., а также истории отечественной литературной науки. Основные положения диссертации могут быть использованы в лекционных курсах по теории и истории литературы, по истории и методологии отечественной науки о литературе для студентов филологических факультетов вузов.

Апробация диссертации. Основные научные результаты исследования отражены в двух монографиях: «Михаил Бахтин. Страницы жизни и творчества» (1993), написанной в соавторстве с С. С.Конкиным, и «Концепция романа в историко-литературных трудах М. М. Бахтина» (2003), а также в ряде статей, опубликованных в сборниках международного, всероссийского и межрегионального значения, а также в изданиях, рекомендованных Перечнем ВАК. Основные положения диссертации были доложены на международных (Саранск -1995, Саранск - 1997, Саранск - 1999, Саранск - 2001, Н.Новгород - 2002, Москва - 2002, Казань - 2003; всероссийских Саранск - 1999, Пенза - 1999), а также многих межвузовских и региональных конференциях. Одна из монографий (1993) переведена на китайский язык и опубликована в Восточно-Китайском книжном издательстве в 1999 г. (г. Шанхай).

Диссертация обсуждалась на кафедре русской литературы Пензенского государственного педагогического университета им. В. Г. Белинского, на кафедре русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева, на кафедре русской классической литературы Московского государственного областного университета.

Положения, выносимые на защиту:

1. В диссертации осуществляется сопоставление теоретических установок М. М. Бахтина относительно генезиса романного жанра с тем, что дали работы предшествующих периодов, в частности, Г. Филдинга, М.Х. Виланда, Г. Гегеля, В. Г. Белинского, Ф. И. Буслаева, В. В. Сиповского, А. Н. Веселовского, Г. Лукача, представителей формальной школы и др.

2. «Изменчивость» романа и «текучесть» его форм дала основание М. М. Бахтину назвать его «центральным героем» литературного процесса, ибо его рождение и становление «совершается при полном свете исторического дня»1. Роман рассматривается нами как самый свободный, самый изменчивый и пластичный жанр, наиболее востребованный современной литературой. Эти свойства романа позволяют ему более других жанров ориентироваться на будущее развитие литературы и ее форм.

1 БахтинМ. М. Эпос и роман // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 447. Далее - в тексте - ВЛЭ.

3. В предлагаемом исследовании устанавливается важнейший принцип подхода М. М. Бахтина к роману как к «становящемуся жанру», возникающему из непосредственного контакта с «незавершенной» (М. М. Бахтин) действительностью.

4. В диссертации акцентируется внимание на том, что М. М. Бахтин рассматривал роман как категорию исторической поэтики и через введенное им понятие «память жанра» осуществил попытку раскрытия механизма передачи его жанровых признаков. В диссертации указано, что данное понятие выступает как категория, позволяющая сблизить диахронический и синхронический подходы к изучению романа. Но вместе с тем подчеркнута неясность механизма самораскрытия указанной категории.

5. В работе определяется своеобразие подходов М. М. Бахтина к рассмотрению романа, заключающееся в глубоком осмыслении таких сторон поэтики романа, как пространственно-временные характеристики (хронотоп), определяющие, в свою очередь, принципы построения сюжета, способы развития действия и образ романного героя. Нами подчеркнуто, что категория времени рассматривается М. М. Бахтиным не как литературоведческое понятие - «художественное время», а как категория философская.

6. Бахтинская типология романа рассматривается как одна из составляющих сторон его концепции. Проанализированы такие разновидности романа, как роман испытания (Pmfiingsroman), роман становления и воспитания (BMungsFoman), роман биографический и автобиографический, роман Возрождения (представленный романами Рабле и Сервантеса), роман странствования, а также монологический роман. Подчеркнуто, что бахтинская типология европейского романа - одна из немногих попыток такого рода.

7. В диссертации рассмотрена бахтинская типология в применении к русскому роману, поскольку М. М. Бахтин считал, что все указанные типы романов имеют свои аналоги в русской литературе в творчестве М. Ю. Лермонтова, И. А. Гончарова, Л. Н. Толстого, Г. И. Успенского и др. писателей. Теория полифонического романа сформулирована М. М. Бахтиным также на примере русского романа - типа романа, созданного Ф. М. Достоевским. В диссертации указано на недооценку ученым идейно-мировоззренческих и философских позиций писателей при аналитическом рассмотрении русских романов.

8. Важнейшую роль в становлении романа, по Бахтину, сыграли сатирические жанры античности. В работе рассмотрен вопрос соотношения романа, в том числе и русского, с сатирическими жанрами античности, как это представлено у Бахтина.

9. К числу важнейших положений предлагаемого исследования следует отнести наше стремление выделить объективно значимые бахтинские категории, без учета которых невозможно дать целостное научное понимание его концепции, а также наметить перспективы развития жанра, с которым современная наука о литературе связывает развитие русской и западно-европейской литературы.

10. В диссертации рассмотрено применение М. М. Бахтиным термина «карнавальность» к творчеству Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского и других рус-

ских писателей и указано на то, что данная категория нередко некритически применяется М. М. Бахтиным для характеристики их творчества, а также поэтики произведений. При этом подчеркнуто, что необходимо установить границы применения термина «карнавальность», введенного М. М. Бахтиным для характеристики творчества указанных писателей, и из разряда универсальных категорий и терминов, призванных характеризовать поэтику жанра, перевести его в разряд функциональных

11. В диссертации проанализированы подготовительные материалы к роману «Братья Карамазовы», гоголевские «Выбранные места из переписки с друзьями», а также эпистолярное наследие писателей. Данные материалы дают основание говорить о недооценке М. М. Бахтиным философско-мировоззренческих позиций писателей, выраженных в их произведениях.

12. В работе подчеркивается, что наследие М. М. Бахтина нужно рассматривать как факт истории отечественной литературной науки XXX века, без учета которого она была бы неполной. Все позитивное в трудах М. М. Бахтина, в свою очередь, связано с предшествующими научными поисками и, в конечном счете, является их исторически оправданным продолжением.

Структура диссертации. Сформулированные положения раскрываются во введении и пяти главах диссертации. Первая глава - «Из истории теоретического и историко-литературного изучения жанровых признаков романа»; вторая

- «Актуализация проблемы античного романа в трудах М. М. Бахтина»; третья

- «Проблема жанровой терминологии средневекового романа и романа Возрождения в аналитическом рассмотрении М. М. Бахтина»; четвертая — «Жанровая типология европейского и русского романа в эстетике М. М. Бахтина»; пятая - «Поэтика романов Ф. М. Достоевского в историко-литературном освещении М. М. Бахтина».

Диссертация завершается заключением, в котором подводятся итоги исследования. В конце дается библиография, включающая более трехсот наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

В первой главе «Из истории теоретического и историко-литературного изучения жанровых признаков романа» рассматриваются теоретические и эстетико-философские суждения о сущности романа, сложившиеся на протяжении XXVII - XXVIII веков в западно-европейской и русской эстетике, философии, в русской литературной критике и академической науке XIX века, а также работы непосредственных предшественников Бахтина.

В первом параграфе рассмотрены предпосылки возникновения романа в литературе поздней античности и Средневековья.

Второй параграф посвящен характеристике просветительской теории романа, которая оказала определенное влияние на взгляды М. М. Бахтина. Особое внимание здесь уделено аналитическому рассмотрению двух работ - предисловий к своим романам Г.Филдинга и X. М. Вилацда, на значение которых неоднократно указывал М. М. Бахтин. Они рассмотрены как важные источники

формирования бахтинских построений. Отождествлять позиции писателей-просветителей и их воззрения на роман с последующими взглядами М. М. Бахтина, бесспорно, нельзя, но нужно учитывать, что сам Бахтин в своих рассуждениях придает им «особое значение», потому что они являются своего рода завершением размышлений о сущности романа на переломном и весьма важном этапе его исторического развития. Значение этих высказываний и суждений, с точки зрения Бахтина, состояло в том, что они, равно как и художественная практика Г. Филдинга, М. X. Виланда и других писателей XVIII века «подготовили теорию романа, созданную Гегелем» (ВЛЭ. С. 453).

Обобщая все суждения о романе, сложившиеся в просветительских теориях и подытожившие его развитие в XVII - XVIII вв., М. М. Бахтин указывает на следующие требования к роману: он не должен быть «поэтичным», а его герой не должен быть «героичным» ни в эпическом, ни в трагическом смысле. Герой романа должен объединять в себе и положительные, и отрицательные черты характера, а также должен быть показан как «становящийся», то есть меняющийся под воздействием жизненных обстоятельств человек. Один из главных выводов состоит в том, что М. М. Бахтин считает, что роман должен явиться для литературы нового времени тем, чем эпопея была для времени древнего.

В этих обобщениях Бахтин выделяет главную и продуктивную, с его точки зрения, сторону - критику «ходульной героизации», «нежизненной поэтичности», а также «однотонности и абстрактности, готовности и неизменности... героев» (ВЛЭ. С. 454). В этой части работы подчеркивается, что в этих утверждениях уже видны зерна бахтинской концепции романа в ее основополагающих положениях.

Центральное место в третьем параграфе отведено гегелевской концепции романа, а также взглядам на этот жанр представителей романтической эстетики. Данные теории рассматриваются в диссертации с учетом того, какое влияние они могли оказать на бахтинские построения. Гегель рассматривал роман как произведение, в котором показано «во всей полноте богатство и многосторонность интересов, состояний, характеров, жизненных условий, широкий фон целостного мира, а также эпическое изображение событий»1. Романная коллизия, определяемая Гегелем как конфликт между «поэзией сердца и прозой житейских отношений», может разрешаться по-разному. Говоря о трех формах ее разрешения, Гегель, несомненно, опирался на историю развития немецкого романа XVIII века. Этим же путем шла и исследовательская мысль, М. М. Бахтина. Гегель подчеркивал, что в романе отсутствует поэтическое состояние мира, присущее эпосу: вывод, к которому приходит и М. М. Бахтин.

В этом же разделе диссертации оспаривается утверждение, что при изучении романа «в качестве центральной <проблемы> Бахтин выдвинул проблему романного слова» (Н. С. Лейтес)2. Романное слово, действительно, является одной из важнейших составляющих в бахтинской концепции романа, но нельзя не учитывать и другие ее составляющие, в частности, изучение пространствен-

1 Гегель Г. Эстетика. М., 1968. Т. 3. С. 474.

2 Лейтес Н. С. Роман как художественная система. Пермь, 1985. С. 13.

но-временных категорий, особенно категории времени. С нашей точки зрения время выступает едва ли ни ключевой категорией в бахтинском понимании сущности романа как жанра.

Далее диссертантка кратко останавливается на рассмотрении места и значения романной теории Ф. В. И. Шеллинга. Считая роман формой показа действительности и героя, Шеллинг подчеркивает, что единственным способом показа отношения поэта к герою романа должна стать ирония, благодаря которой автор отделяется от него и все субъективные моменты становятся объективной формой романа.

У романтиков появляется определение романа «как сократовск<их> диа-лог<ов> нашего времени» (Ф. Шлегель)1. Некоторые положения романной концепции М. М. Бахтина имеют созвучия с утверждениями Ф. Шлегеля. У Бахтина роман - становящийся жанр; о незавершенности Ф. Шлегель говорит в отношении романтической поэзии вообще. «Роман, - считает Ф. Шлегель, -самая изначальная, самобытная, совершенная форма романтической поэзии, отличающаяся от древней, классической, где жанры строго разделены, именно этим смешением форм. Это совершенно романтическая, богато и искусно сплетенная композиция, где всевозможные стили многообразно сменяют друг друга...»2. М. М. Бахтин также рассматривал роман как форму развития «многоязычия» и «взаимоосвещения языков».

В четвертом параграфе первой главы рассматривается позиция В. Г. Белинского. Романная теория Белинского, хотя и не оказала прямого воздействия на становление теоретических и историко-литературных взглядов М. М. Бахтина, не может не учитываться в диссертационном исследовании подобного рода. Бахтинские построения особенно рельефно проступают на широком историко-литературном и теоретическом фоне XIX века, посколько процесс изучения романного жанра, начатый Белинским, был продолжен целым рядом других исследователей, в том числе и русской академической наукой о литературе. Следующий параграф первой главы посвящен основополагающим работам представителей русской академической школы.

В пятом параграфе первой главы внимание сосредоточено на основополагающих работах русской академической науки, прежде всего А. Н. Веселов-ского. М. М. Бахтин высоко ценил вклад этого ученого в развитие науки о литере, сам испытал влияние его трудов, основанных на сравнительно-историческом методе. Признанной заслугой А. Н. Веселовского считается внесение исторического подхода к рассмотрению жанров вообще и романа, в частности. Широкое применение сравнительно-исторического метода позволило ученому наметить классификацию собранного им огромного фактического материала, а также дать интересную характеристику отдельным жанровым формам. Не отрицал этого и М. М. Бахтин, который в своем ответе на вопрос редакции журнала «Новый мир» о том, как он оценивает состояние литературове-

1 Шлегель Ф. Фрагменты // История эстетики: В 5 т. М., 1967. Т. 3. С.252.

2 Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. М., 1983. Т. 2. С. 100.

дения, говорил о «широчайш<их> культурны<х> горизонт<ах> исследований Потебни и особенно Веселовского»1.

В этом же разделе рассмотрены некоторые аспекты работ о романе В. В. Сиповского и К. Ф. Тиандера.

В шестом параграфе внимание диссертантки сосредоточено на жанровой теории и исследованиях о романе, которые сложились в работах крупнейших представителей формальной школы - В. Б. Шкловского, Б. М. Эйхенбаума, Ю. Н. Тынянова, Б. В. Томашевского. Не вызывает сомнения тот факт, что в полемике с этой школой складывались основные положения романной концепции М. М. Бахтина, а важнейшим ее итогом может считаться философско-эстетический метод в изучении романа, предложенный М. М. Бахтиным. Здесь можно согласиться с утверждением М. Л. Гаспарова о том, что спор М. М. Бахтина с формальной школой имел столь непримиримый характер, потому что «боролись люди одной культурной формации» .

Обращается внимание на то, что эту же мысль отстаивает и И. О. Шайтанов, который считает, что и Бахтин, и формалисты «боролись» за право наследования идей, выдвинутых А. Н. Веселовским, что косвенно подтверждает и наш вывод о влиянии на формирование научного облика М. М. Бахтина А. Н. Веселовского и его школы. И формалисты, и Бахтин, настаивает И. О. Шайтанов, считали себя продолжателями исторической поэтики. Но, не останавливаясь на рассмотрении поисков формалистов, автором диссертации утверждается, что бахтинские подходы к рассмотрению романа отличались иной направленностью. Главное возражение М. М. Бахтина формалистам состоит в том, что, с его точки зрения, они, стремясь построить систему научных суждений о разных видах искусства, в том числе и искусстве словесного творчества, не опирались при этом на философское разрешение вопроса о самой его сущности.

В седьмом параграфе «Работы о романе западно-европейских исследователей конца XIX - начала XX вв.» рассмотрены концепции непосредственных предшественников Бахтина в разработке проблем романа, прежде всего Г. Лу-кача и ряда немецких исследователей конца XIX - начала XX вв. О влиянии на М. М. Бахтина концепции романа, выдвинутой в свое время Г. Лукачем, говорят и объективные и субъективные данные. Об этом вспоминает Г. М. Фрид-лендер3, рассуждает в своей книге «The Master and the Slave» G. Tichanov4; сопоставлению «двух философий романа - Бахтина и Лукача» посвящена статья итальянского русиста В. Страды5. Все эти материалы рассмотрены и проанализированы в этом разделе диссертационной работы.

Анализ литературных жанров, в том числе и романа, проведенный Г. Лу-качем, имеет большое значение, как с исторической, так и с теоретической то-

1 Бахтин М. М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира» // Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 502.

2 Гаспаров М. Л. М. М. Бахтин в русской культуре XX века // Вторичные моделирующие системы. Тарту,

1979. С. 111.

3 См.: Фридлендер Г. М. Наследие М. М. Бахтина вчера и сегодня// Рус. лит. 1993. № 3. С. 200.

4 См.: Паньков Н. А. Бахтин на (против) Лукача. Tichanov G. The Master and the Slave: Lucacs, Bakhtin and the Ideas of their Time. Oxford University Press, 2000.

5 См.: Страда В. Между романом и реальностью. История критической рефлексии // Бахтинский сборник. Вып. 5. М., 2004.

чек зрения. Стремление ученого характеризуется как «поиск единства и целостности мира, познание субстанциональных основ бытия» (Н. Т. Рымарь)1. В этой части работы диссертантка подчеркивает близость идей ГЛукача к идеям немецких литературоведов и философов, с одной стороны, а также указано на то влияние, которое оказывали его работы на становление М. М.Бахтина-ученого.

Далее рассмотрена точка зрения Б. А. Грифцова, автора работы «Теория романа», связавшего роман с принципами построения риторических жанров. Роман, считает исследователь, основан на риторическом приеме контраверсы. Данная точка зрения вызывала возражения М. М. Бахтина, который настойчиво подчеркивал принадлежность романа к художественным, а не к риторическим жанрам. Его исток Бахтин видит не в риторических, а в серьезно-смеховых жанрах и сатирах античности. Данное утверждение является одной из важнейших сторон концептуальной основы балтийских построений, на которых следует остановиться более подробно, что и осуществляется в следующей главе диссертации.

Завершает первую главу анализ современного состояния исследования жанра романа. Рассматривается вопрос о том, как и в чем бахтинские взгляды на роман стимулировали дальнейшие исследования этого жанра. Здесь же обращено внимание на работы, посвященные творчеству Ф. М. Достоевского, осуществленные после выхода в свет книги М. М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского». Работы Н. Ф. Будановой, В. Н. Захарова, Е. М. Мелетинского и др. существенно дополняют и уточняют истоки номенклатуры жанров у Достоевского (В. Н. Захаров), авторские позиции в романах Достоевского (Н. Ф. Буданова), традиции, на которых вырастает творчество Ф. М. Достоевского (Е. М. Мелетинский). Обращено внимание на работы Д. С. Лихачева, который рассматривал жанровую сущность русской повести XVII в., подчеркивая ее генетическую связь с древнерусской традицией.

В этой главе обращено внимание на работы по теории романа Н. Т. Рыма-ря, Б. О. Кормана, Н. Д. Тамарченко, Е. М. Мелетинского, А. В. Михайлова и других ученых-литературоведов и подчеркнуто, что изучение романа требует системного подхода с учетом многообразия его исторических форм. Одни исследователи при этом считают, что бахтинские подходы к рассмотрению романа являются наиболее убедительными на сегодняшний день, потому что Бахтин вернулся к началу романа - роману Рабле, наиболее близкому к эпическим истокам (И. О. Шайтанов). Мнение оппонентов М. М. Бахтина отчетливо звучит в кратком и категоричном выводе А. Ф. Лосева, прозвучавшем в его фундаментальном исследовании «Эстетика Возрождения». Идеи романа Рабле характеризуются Лосевым как «скверные и порочные, разрушающие всякую человечность», эстетика его произведения представляется «отвратительной», а построения М. М. Бахтина «весьма спорными»2.

При всем многообразии подходов и методов изучения исторических форм романа в современной науке о литературе, система взглядов М. М. Бахтина на

Рымарь Н. Т. Введение в теорию романа. Воронеж, 1989. С. 69.

2 Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. С. 589.

роман не утрачивает своей целостности. Нет сомнения и в том, что ни одно исследование о романе или романном творчестве русских писателей-классиков, а также работы, посвященные исследованию произведений писателей-романистов XX века, не обходят молчанием бахтинских работ, его подходов к рассмотрению специфических свойств романа, учитывая его опыт.

Во второй главе «Актуализация проблем античного романа в трудах М.М.Бахтина» содержится шесть параграфов.

В первом параграфе рассматривается вопрос об античных источниках европейского романа, как они представлены в работах М. М. Бахтина.

К античному периоду развития литературы М. М. Бахтин обращался почти во всех своих работах. Античность, особенно период перехода от классики к эллинизму, считает ученый, является едва ли не важнейшим в процессе зарождения основных форм романа, продуктивных вплоть до Нового и новейшего времени. С этим периодом ученый связывает формирование хронотопа и выделяет три его основных вида, которые, с его точки зрения, оказываются настолько продуктивными и емкими, что все последующее развитие романных пространственно-временных единств (хронотопов) в истории европейского романа не прибавило к этим формам ничего нового.

Происхождение самого раннего из античных типов романа - греческого -Бахтин связывает с тремя основными источниками - карнавальным, эпопейным и риторическим. Очевидно, что греческий роман, по Бахтину, рождается из синкретически нераздельного повествования с неопределенной жанровой природой, на становление которого существенное воздействие оказали географические описания, исторические повествования, риторические жанры, с их рассуждениями на религиозные, философские, политические и другие темы, а также мотивы любовной и буколической греческой поэзии.

Особое значение Бахтин придает серьезно-смеховым жанрам античности, которые формируются на этапе перехода культуры античности из классики к эллинизму. Именно они формируют карнавальный источник романа. Исследователь подчеркивает, что сами древние отчетливо противопоставляли серьез-но-смеховые жанры «серьезным жанрам - эпопее, трагедии, истории, классической риторике»1. Среди серьезно-смеховых жанров Бахтин особо выделяет два жанра - сократический диалог и мениппову сатиру, выдвигая новый термин -«мениппея».

В этом аспекте, как нам представляется, Бахтин следует за традицией немецкой философии и эстетики, указывая на Ф.Шлсгеля, назвавшего в свое время сократический диалог - романом, а также Ф. Ницше, который в работе «Рождение трагедии из духа музыки», говоря о Платоне, писал, что он (Платон. - Л. К.) в форме своих диалогов «подарил всем последующим поколениям образец новой художественной формы - романа» .

1 БахтинМ. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1971. С. 142. Далее - ППД.

2 Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб, 1993. С. 195. На схождение взглядов М. М. Бахтина с этим положением Ф. Ницше уже указали исследователи. См.: коммент. Бочарова С. Г. II Бахтин М. М. Собр. соч.: в 7 т. Т. 2. С. 439.

Принципиальная «неготовность» романа - черта, идущая от неготовой, вечно изменяющейся действительности, отраженной в мениппее и сократическом диалоге, не позволяет ему сформировать жанровый канон. По убеждению М. М. Бахтина, главная ошибка исследователей романа состоит в том, что они подходят к его изучению как к изучению «готового» жанра, то есть имеющего «определенную систему устойчивых и твердых признаков» (ВЛЭ. С. 452).

При сопоставлении романа с эпопеей, считает М. М. Бахтин, лучше всего проясняются тематические аспекты романного жанра. Эпопея - жанр, в котором чрезвычайно важна эпическая дистанция между временем певца и его слушателей и самим эпическим миром. Предание, которое лежит в основании эпопеи, определяет и благоговейно-почтительное отношение к прошлому, и поэтому дистанция имеет ценностно-временную природу. Роман же - живая современность, собственный опыт, вымысел, а не предание. К неготовой и незавершенной действительности нет и не может быть благоговейного отношения, а возникает фамильярный контакт. Так осмысляется М. М. Бахтиным оппозиция эпос - роман.

В данном разделе полемически заостряется вопрос о приоритетных направлениях, которыми шла исследовательская мысль М. М. Бахтина. Вызывают возражения, в частности, суждения Н. С. Лейтес, которая подчеркивает поиски Бахтина в области романной стилистики, но не учитывает еще два пути. Сущность романа и его жанровое становление ученый связывает, во-первых, с серьезно-смеховой стихией мениппеи, а во-вторых, (и в особенности) с разнообразием пространственно-временных единств, которое организует внутреннюю структуру романного повествования.

Во втором параграфе второй главы нами рассмотрено значение категории хронотопа в бахтинской концепции романа и подчеркнута его важнейшая роль в понимании ученым жанровой сущности романа, его поэтики. Хронотоп выполняет, считает Бахтин, три важнейшие функции: изобразительную, сюже-тообразующую и жанрообразующую. Исследователи подчеркивали, что хронотоп в бахтинских построениях по своей важности напоминает категорию мотива у А. Н. Веселовского (Н. Д. Тамарченко).

Мы считаем, что нужно подчеркнуть следующее: данная категория выступает у Бахтина как своеобразный инструмент анализа крупных исторически сложившихся повествовательных форм. Хронотоп, имея в своем составе категорию времени, выступает как способ передачи существенных элементов жанра, или как путь, которым реализует себя другая категория - «память жанра».

Важнейшее значение М. М. Бахтин придает времени как составляющей, определяющей вид хронотопа, а последний - жанровую разновидность романа. Говоря о времени в романе (авантюрное, авантюрно-бытовое, циклическое и т. д.), ученый придает ему значение не только поэтологической категории, но категории философской.

В третьем параграфе нами рассмотрены особенности хронотопа, сложившегося и разрабатываемого уже самой ранней формой романа - греческим романом. М. М. Бахтин называл греческий софистический роман античным ро-

маном испытании и подчеркивал его исключительную роль для всего последующего развития жанра. Данный хронотоп назван им авантюрным, поскольку в него включено авантюрное время, в котором разворачиваются приключения, точнее испытания героев.

М. М. Бахтин подчеркивает абстрактный характер этого времени: оно сложено из отдельных отрезков-авантюр. Способ объединения этих временных отрезков в единое повествование, целостное и сюжетно завершенное - специфическое «вдруг» и «как раз». Здесь категории «вдруг», «как раз», «в то время» и т. д. находят свое сюжетно оправданное употребление.

Абстрактному характеру времени в древнегреческом романе соответствует такое же абстрактное пространство, поэтому, считает Бахтин, мотивы путешествий, странствий, дороги уже в античном романе приобретают сюжетообра-зующую функцию. Античный хронотоп выполняет и изобразительную функцию.

«Каким же должен быть человек в условиях авантюрного времени?» - задает вопрос М. М. Бахтин. «Совершенно ясно, что в таком времени человек может быть только абсолютно пассивным и абсолютно неизмен -н ы м. С человеком здесь... все только случае тс я»1.

Пассивность героя - важнейшая черта героя античного романа испытания. Неизменность или тождественность героя М. М. Бахтин связывает с глубинами народного фольклора, черты и мотивы которого присутствуют в античных романных повествованиях. Тождественность героя имеет и другое объяснение: античность не имела разработанных форм показа частной, «приватной», жизни человека. М. М. Бахтин объясняет включение риторических приемов в романное повествование стремлением античного писателя показать внутреннюю жизнь героя в форме судебного оправдания его вины или невиновности.

Поэтому, с точки зрения Бахтина, судебные процессы, различного рода юридические разбирательства, которые введены в сюжет греческого романа, это сюжетные ходы, в которых герой греческого романа получает возможность представить «в порядке публичного отчета приватно-интимные подробности своей любви, своих поступков и приключений» (ЛКС. С. 144). Так М. М. Бахтиным объясняется присутствие в греческом софистическом романе судебных мотивов и введение в роман риторического слова. В греческом романе «отчеты-исповеди» героев или их публичные речи на суде построены в соответствии с правилами судебного красноречия.

Среди абсолютного большинства древнегреческих образцов романа, построенных по определенному клише, в которое входит стандартный набор приключений и испытаний героев, Бахтин выделяет роман Лонга «Дафнис и Хлоя». Этот роман не похож ни на один из общего потока романов испытания, потому что его хронотоп составляет идиллическое время, а идиллический хронотоп этого романа, подчеркивает Бахтин, является едва ли не единственным в античном романе. Значение идиллического хронотопа романа «Дафнис и Хлоя»

1 БахтинМ. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 142. Далее - ЛКС.

подчеркнуто Бахтиным особо. Он оказал на последующее развитие европейского, в том числе и русского романа, большое влияние. Ученый указывает на присутствие идиллического хронотопа в романах Л. Н. Толстого, повестях Г. И. Успенского и Н. В. Гоголя.

Греческий античный авантюрно-приключенческий роман, сформировавший хронотоп на основе авантюрного времени (романы второй софистики), и буколический роман, имеющий в своей основе идиллическое время (Лонг), по мнению Бахтина, оказал отдаленное влияние на формы русского романа. М. М. Бахтин, считает, что отдаленное влияние хронотопа греческого авантюрного романа, названного им романом испытания, ощущается в русских романах о «лишних людях», в основании которых лежит идея испытания героя.

Так в «большом» времени развития литературных форм М. М. Бахтин устанавливает связь русского романа с его возможными отдаленными источниками - античными формами романа.

В четвертом параграфе - «М. М. Бахтин о формировании авантюрно-бытового хронотопа в античном романе» рассматривается хронотоп романа «Золотой осел» Апулея, названный М. М.Бахтиным авантюрно-бытовым. Этот тип хронотопа Бахтин связывает с сатирическими жанрами античности, в первую очередь, с менипповой сатирой.

От этого типа романа идет линия так называемого романа становления. Здесь М. М. Бахтин обращает внимание на значение фольклорных мотивов кризиса и перерождения, на которых основана метаморфоза в романе Апулея. «На основе метаморфозы, - считает Бахтин, - создается тип изображения целого человеческой жизни в ее основных переломных кризисных моментах: как человек становится другим» (ЛКС. С. 152).

Ученый обращает внимание на способ постановки героя в этом романе, как человека «непричастного быту», или как своеобразного «третьего», настаивая на том, что в последующей истории европейского романа такая постановка героя повторилась неоднократно: плут в романе барокко, слуга и куртизанка в реалистических романах XIX века.

В параграфе «Хронотоп античной автобиографии и биографии» нами рассмотрена бахтинская классификация различных типов биографии и автобиографии, выработанных на основе хронотопа античной площади - «агоры».

В шестом параграфе «Проблемы романной стилистики и основные стилистические линии античной литературы, установленные М. М. Бахтиным в жанре романа» диссертантка рассматривает вопросы, связанные со стилистикой романа, представленные в работах Бахтина. «Роман как целое - это многостильное, разноречивое и разноголосое явление» - такое определение роману как стилистическому единству дает М. М. Бахтин. Романное слово, подчеркивает ученый, имеет длительную предысторию, в которой главными оказываются смеховые и народные речевые формы. Романное слово зародилось в полулитературных жанровых формах античности, в недрах народной стихии - новеллах, сатирах, биографических повествованиях, риторических жанрах, письмах и т. д.

В этой главе проанализированы такие работы М. М. Бахтина по стилистике романа, как «Слово в романе», «Из предыстории романного слова», а также бахтинские работы, опубликованные под именем В. Н. Волошинова «Слово в жизни и слово в поэзии» и «Марксизм и философия языка».

Интересными и ценными в работах Бахтина являются его наблюдения над стилистикой русского романа, в частности, пушкинского «Евгения Онегина», повестей Н. В. Гоголя, романов И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, Д. Н. Мамина-Сибиряка, П. И. Мельникова-Печерского; а также определение роли и места рассказчика в произведениях М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя и А. С. Пушкина.

Наблюдения М. М.Бахтина представляют большой интерес и значительно расширяют границы стилистического рассмотрения языка романа, но, тем не менее, в уточнении нуждается целый ряд его наблюдений.

Общий вывод состоит в том, что рассмотрение М. М. Бахтиным античного периода развития европейского романа имеет существенно-важное значение для более глубокого понимания жанровой природы романа, генезис и формирование основных поэтологических категорий которого М. М. Бахтин впервые в отечественной литературной науке связывает с античностью,

В третьей главе диссертации «Проблема жанровой терминологии и эволюции средневекового романа и романа Возрождения в аналитическом рассмотрении М. М. Бахтина» речь идет о средневековом романе и о романе, созданном Рабле.

Средневековый роман рассмотрен М. М. Бахтиным как прямой наследник греческого софистического романа. Он воспринимает от античного романа не только его пространственно-временные характеристики (хронотоп), но и мотивы - мотив испытания героя, мотив тождества и др. Однако все указанные компоненты поэтики в средневековом романе получают новое наполнение и усложняются в соответствии с новым типом времени, который составляет хронотоп средневекового романа - «чудесное время». В соответствии с иной природой времени рассмотрен и герой рыцарского романа, который охарактеризован Бахтиным как «плоть от плоти и кость от кости этого чудесного мира, и он лучший его представитель» (ЛКС. С. 189).

Определены и основные мотивы рыцарского романа, которые выделяет М. М. Бахтин - мотив чудес и чудесных приключений, мотивы славы и прославления. Причем мотив приключений сменяет мотив скитаний, что говорит о сочетании в рыцарском романе элементов поэтики греческого авантюрного романа, эпических повествований античности, а также фольклорных мотивов.

Особое внимание в главе обращено на новый тип хронотопа, разработанный Средневековьем, названный «вертикальным» хронотопом, который свойствен, говоря словами Бахтина, «синтетическим и энциклопедическим» произведениям Средневековья, написанным в жанре средневековых «видений» -«Роман о Розе», «Видение о Петре-пахаре», «Божественная комедия». Эпические, аллегорические, сатирические и дидактические в своей направленности произведения, в основе которых лежит, по мнению Бахтина, «очень острое

ощущение противоречий эпохи как вполне созревших и, в сущности, ощущение конца эпохи» (ЛКС. С. 192). В них, считает Бахтин, снято время вообще.

В главе установлено, что бахтинская трактовка средневекового романа в целом не выходит за рамки классических трактовок, данных В. Г. Белинским и А. Н. Веселовским. Средневековый роман интересовал М. М.Бахтина мало и рассматривался им как своего рода промежуточное явление, которое должно подвести к главной цели его исследования и научного интереса - роману эпохи Возрождения, точнее, творчеству Ф; Рабле.

Свой анализ исторических и жанровых форм возрожденческого романа Бахтин основывает на романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», произведении, которое считается едва ли не самым большим исключением в исторических формах романного жанра. Это произведение далеко не всеми и не всегда признается романом1. М. М. Бахтин считает, что творчество Рабле наименее изучено, что, с его точки зрения, делает его обращение к исследованию творчества Рабле особенно актуальным.

В этой части диссертации автором проанализированы работы А. Н. Весе-ловского, В. Ф. Шишмарева, А. КДживилегова, А. А. Смирнова и других исследователей, посвященные изучению романа французского писателя-гуманиста. Учтены также и высказывания целого ряда крупнейших исследователей эпохи Возрождения в нашей стране (А. ФЛосев, Л. Е. Пинский) о значении смеха, смеховых форм в становлении гротескного реализма Рабле. Выявляется, что критика бахтинской концепции творчества Рабле, выдвинутая против него А. Ф. Лосевым, нуждается в некотором уточнении.

В частности, обращено внимание на то, что М. М.Бахтин не говорит о реализме как ведущем методе в романе Рабле, а характеризует поэтику романа как гротескный реализм, оговариваясь при этом, что термин, примененный им, условен. Следует учитывать, что Бахтин говорит о гротеске, как о ведущем художественном принципе в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль». Данное уточнение диссертантке представляется существенным.

Можно согласиться с мнением А. Ф. Лосева о том, что теоретико-литературные построения М. М. Бахтина, выдвинутые им в книге о Рабле, являются «неимоверно преувеличенными»2. С нашей точки зрения заслуга М. М. Бахтина, бесспорно, состоит в постановке проблемы гротеска в литературе в ее связи с народными источниками, а также рассмотрение места и значения гротеска в развитии романа и его форм. На это в свое время совершенно справедливо указал академик М. П. Алексеев в своем отзыве на бахтинскую диссертацию о Рабле3.

Диссертантка приходит к заключению, что заслуга М. М. Бахтина и особая ценность его работы о романе Рабле заключена в постановке проблемы народности творчества «трудного» писателя, в определении народных истоков ро-

1 См.: История эстетики: В 5 т. М., 1962. Т. 1. С. 608.

г Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. С. 589.

1 См.: «Рабле есть Рабле...» Материалы ВАКовского дела М. М. Бахтина //Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1999. №2. С. 57-61.

мана Рабле, в установлении этих связей, а также в рассмотрении места и значения смеховых форм в становлении и эволюции романа.

Не менее важным в диссертации является рассмотрение бахтинского понимания природы комического у Гоголя. Определение гоголевского смеха как явления «чисто русского», смеха простодушного с виду и в то же время острого в своей меткости, данное Белинским, стало классическим определением природы комического у Гоголя. Белинский связывает его по преимуществу не с европейской, а с русской традицией.

М. М. Бахтин предпринимает попытку найти истоки гоголевского смеха в античных и средневековых карнавальных действиях, тем самым, вступая в полемику с Белинским, определившим сущность и истоки комического у Гоголя. Бахтин, связывая комическое у Гоголя с карнавальной стихией средневековой Европы, считает, что в этой перспективе точнее видятся образы великого русского писателя. При этом Бахтин ничего не говорит ни о духовно-нравственных идеалах писателя, ни о его христианско-православном миросозерцании, в котором, как нам представляется, так же, как и в народной стихии, следует искать истоки гоголевского юмора и вообще комического.

Доказательством правоты и правомочности такого подхода могут служить приведенные в данном разделе диссертации суждения Н. В. Гоголя о своих произведениях, их целях и о том, насколько точно понимают его замыслы читающая публика и критика. В диссертации подчеркнуто, что для более точного понимания сущности гоголевского творчества, необходимо обратиться к религиозно-нравственной и философской составляющей его произведений.

В диссертации проанализированы некоторые главы «Выбранных мест из переписки с друзьями», в которых писатель сам характеризует такое сложное для интерпретации произведение, как «Мертвые души». В свете этих материалов бахтинское определение гоголевской поэмы как произведения, генетически связанного с античным «веселым хождением по преисподней» в духе менип-повой сатиры, становится спорным.

Вывод диссертантки заключается в том, что термин «карнавальность», если им пользоваться в целях характеристики конкретных литературных явлений, следует из категории универсального перевести в область функционального применения. На это и указано в данной главе диссертации.

Четвертая глава «Жанровая типология европейского и русского романа в эстетике М. М. Бахтина» посвящена бахтинской типологии романа. Вначале рассмотрен вопрос о соотношении жанровой теории, выдвинутой Б. И. Ярхо с его концепцией «точного литературоведения», раскрыто понимание жанра романа, предложенное в «Теории литературы» Б. В. Томашевского, дано сопоставительное рассмотрение определения романа Томашевским с первыми работами М.М.Бахтина.

Б. В. Томашевский понимал роман как повествование большой формы, в котором «связываются» воедино произведения малой формы (например, новеллы). Таким образом, для Б. В Томашевского роман - композиционная форма. М. М. Бахтин считал, что единство романа невозможно получить путем нанизывания новелл. Такой путь ведет к игнорированию органичности романного

жанра, утрате им его «целого». У М. М. Бахтина жанр - типичная форма высказывания, развернувшегося с максимальной широтой, и поэтому находящегося в определенном взаимодействии с речевым жанром - «микрожанром».

Бахтин связывает сущность романа с пространственно-временным целым романа, с хронотопом, первые подступы к этой теории наметились в работах ученого еще в 1920-х гг., прежде всего в работе, названной публикаторами ее текста «Автор и герой в эстетической деятельности». Оформление героя совершается во временной и пространственной перспективах и завершается в едином смысловом целом героя, в его едином смысловом «поле».

В работе 1930-х гг., содержащей более поздние размышления М.М. Бахтина по вопросам исторической типологии романа, выдвинута классификация по «принципу построения образа главного героя»1. Обобщая высказывания о романе, которые сопровождали рождение его новых типов в XXVII - XXVIII вв., Бахтин приходит к выводу, что герой романа не должен быть «героичным» в том смысле, каким героичным должен быть герой эпопеи; герой романа не должен быть представлен как неизменный, а как становящийся, «в осп итываемый жизнью» человек.

Далее в этой главе диссертации рассмотрены выделенные М. М. Бахтиным типы романа - роман странствования, роман испытания, роман становления (воспитания), а также рассмотрен монологический тип романа. Предметом изучения в этой части диссертации были сохранившиеся в архиве М. М. Бахтина подготовительные материалы к книге «Роман воспитания и его значение в истории реализма».

Текст проспекта к указанной работе говорит о намерении ученого проследить развитие европейского романа воспитания от античности и Средних веков до XXVIII в. и творчества Гете - главной цели исследования2.

В первом параграфе данной главы нами рассмотрен роман странствования, который рассматривался Бахтиным как один из самых ранних типов жанра, созданных античностью. Герой такого романа - «движущаяся в пространстве точка, лишенная существенных характеристик и не находящаяся сама по себе в центре художественного внимания романиста» (ЭСТ. С. 199).

М. М. Бахтин подчеркивает, что такой тип героя, постоянно находящийся в движении, дает возможность романисту показать не его, а «развернуть и показать пространственное и социально-статическое многообразие мира (страны, города, культуры, национальности и различные социальные группы, и специфические условия жизни)» (ЭСТ. С. 199). Здесь активно не время хронотопа, а его пространство, временные же характеристики здесь разработаны крайне слабо и служат только лишь для формального соединения частей повествования между собой. Той цели служат такие фразы, дающие толчок к дальнейшему развертыванию сюжета: «в тот же день», «на следующий день», «ночь» и т.д.

В этом разделе установлено, что роман странствования Бахтин относил к самому абстрактному типу романа, который характеризуется исключительно

1 БахтинМ. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 188. Далее - ЭСТ.

J Бахтин М. М. Из проспекта книги «Роман воспитания и его значение в истории реализма» // М. М. Бахтин в контексте мировой культуры. М., 2003. С. 142 -161. / Публ. Н. А. Панькова.

формальным соотношением времени и пространства, а также слабой разработанностью форм показа внутреннего мира человека. Герой в таком романе «тождествен» самому себе, то есть неизменен. В романе он показан не как становящийся герой, а как герой абсолютно неизменный.

Во втором параграфе четвертой главы рассмотрено влияние жанровых элементов античного романа испытания на русский роман XIX века. Сам термин роман испытания (РгиШп^готап) давно используется литературоведами применительно к роману, созданному в эпоху барокко. В этом разделе выясняется, что этот термин М. М.Бахтин прилагает к романным типам повествования, начиная с романов античности - «Эфиопика» Гелиодора и «Левкиппа и Клитофонт» Ахилла Татия. В основе этого типа романа лежит принцип испытания героя.

Диссертантка приходит к выводу, что мотивы юридических разбирательств, вины и невиновности и связанные с ними риторически-построенные речи героев (имеющие в основе судебное красноречие), присутствующие в ранних романах этого типа, объясняются ученым несовершенством самой романной формы романа античности, которая не могла еще вместить в свою ткань показа духовного мира героев: их переживаний, а также зарождения и развития их любовного чувства и т.д. Сцены суда, введенные в роман, и связанные с ними формы судебной риторики: защита, доказательства вины или невиновности героев рассматриваются ученым как способ раскрытия их духовного мира.

Тип романа испытания более подробно, нежели тип романа странствования, обрисован М. М. Бахтиным. Он указывает и на следующие этапы в развитии романа испытания - Средневековье, а далее этот тип романа, уже с усложненной идеей испытания, постепенно заполняет собой романную продукцию Западной Европы: от эпохи барокко вплоть до XIX века. «Роман барокко, -считает Бахтин, - сумел извлечь из идеи испытания все заложенные в ней сюжетные возможности...» (ЭСТ. 203). Наиболее существенным завоеванием романа испытания эпохи барокко Бахтин считал появление особого типа времени - психологического. Психологическое время характеризуется им как время, обладающее «субъективной ощутимостью и длительностью (при изображении опасности, томительных ожиданий, неутоленной страсти и т.п.)»(ЭСТ. С. 194).

Причину широкого распространения типа романа испытания ученый видит в разнообразии, точнее, в большой вариативности самой идеи испытания, лежащей в основании его сюжета. «Самая идея испытания, - пишет Бахтин, - в последующей истории наполняется различнейшим идеологическим содержанием» (ЭСТ. С. 195). Этот тип романа у Бахтина выступает как один из основных типов во всей истории романного жанра.

Особой разновидностью романа испытания М. М. Бахтин считает русский роман о «лишних людях». В «Герое нашего времени» повествование проходит через ряд опосредствующих звеньев: от автора, к Максиму Максимовичу, потом снова к автору, наконец, к самому Печорину. Таким образом, многие эпизоды, составляющие роман и призванные охарактеризовать его главного героя,

лишь части того единого целого, которое и должно составить представление о так называемом «целом героя».

В диссертации отмечается, что многие черты поэтики романа испытания, указанные Бахтиным в общих его рассуждениях, например, хронотоп дороги (мотив дороги), очень важен в романе. На это уже давно указано исследователями творчества Лермонтова. Универсальный сюжетный ход в лермонтовском романе - дорога - место неожиданных встреч, расставаний, случайностей разного рода и т.д. в истории русской литературы исследован достаточно подробно (И. П. Щеблыкин)1.

«Герой нашего времени» в целом - одно из наиболее глубоко и полно изученных произведений русской литературы. Он сочетает в себе разные формы: новеллу («Бэла»), светскую повесть («Княжна Мэри»), путевой очерк («Тамань»), очерк с философским подтекстом («Фаталист»). Но в рамки этих жанровых видов он не укладывается, а образует новаторский по своему типу психологический роман. Центр его - герой, в «смысловом целом» которого, говоря в терминологии Бахтина, завершается «эстетическое событие».

Если обратиться к вопросу об истоках сложной и одновременно удивительно простой и емкой формы романа, созданной М. Ю. Лермонтовым, то становится очевидным, что «Герой нашего времени», имея черты авантюрного романа, не является таковым; яркая любовная линия также не дает основания назвать роман любовным, равно как и нравоописательным в духе романов XVIII в., хотя и эти элементы отчетливо присутствуют в его поэтике. Можно утверждать, что в бахтинской типологии лермонтовское произведение впервые и достаточно убедительно характеризуется как роман испытания, несущий в себе «память» античного софистического романа испытания, с его любовной и приключенческой линиями, в которых традиционные жизненные ситуации, преломляясь в ткани художественного произведения, по-новому создаются писателями и по-новому прочитываются. Вместе с тем следует учитывать, что бахтинская жанрово-типологическая характеристика лермонтовского романа действует преимущественно в контексте его собственных категорий.

" В следующем параграфе речь идет о биографическом и автобиографическом типах романа. Бахтин связывает их возникновение, как и предыдущих типов романа, с античностью.

В этой части диссертационной работы устанавливается, что важнейшим условием возникновения биографического романа, как его понимал М. М. Бахтин, было формирование биографического времени. На фоне этого времени «строится изображение отдельных событий и приключений в крупном плане» (ЭСТ. С. 196). Меняется и пространство в биографическом романе, и герой биографического романа не испытывается, а показывается. Именно поэтому «соприкосновения и связи героя с миром организуются уже не как случайные и неожиданные встречи на большой дороге» (ЭСТ. С. 197). Существенность биографического времени, которая становится чрезвычайно близкой времени исто-

1 См.: Щеблыкин И. П. М. Ю. Лермонтов. Очерк жизни и литературного творчества. М., 2000; его же: Страницы лермонтоведения. Интерпретация. Анализы. Полемика. Пенза, 2003.

рическому, считает Бахтин, особенно ярко проявилась в семейно-бытовом романе, созданном Г. Филдингом.

В четвертом параграфе, «Роман становления и воспитания в бахтинской типологии романа (романы И. А. Гончарова)» рассмотрен тип, названный М. М. Бахтиным романом становления, а также его разновидность - тип романа воспитания (ВШищвгошап), который М. М. Бахтин считал одним из важнейших в истории европейского романа.

Здесь диссертанткой устанавливается, что возникновение этого типа романа М. М. Бахтин также связывает с античностью. В античности он представлен «Золотым ослом» Апулея. Вместе с тем из материалов работ ученого очевидно, что М. М. Бахтин относил этот роман одновременно к двум типам романа -«испытания» и «становления», что вызывало ощущение некоторой противоречивости в характеристике исходных жанровых признаков. Однако в подготовительных материалах к работе «Роман воспитания и его значение в истории реализма» есть уточнение, которое снимает возникающий закономерный вопрос. «Идея становления и воспитания и идея испытания вовсе не исключают друг друга в пределах нового романа, - пишет М. М.Бахтин, - напротив, они могут вступить в глубокое и органическое соединение» (ВЛЭ. С. 204). Такое «соединение», по мнению Бахтина, заметно уже в романе Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль», позднее в романе Гете «Вильгельм Мейстер» в обеих книгах. И в первом, и во втором случаях идея испытания переплетена с идеей становления.

Далее в этой части работы диссертантка полемически заостряет вопрос, связанный с бахтинской классификацией романов. Ее возражения направлены против утверждения Р. Делчевой и Э. Власова, которые считают, что Бахтин слишком расширяет применение термина «роман воспитания» и «лоббирует этот жанр (роман воспитания. - Л. К) с пафосом, который напоминает пафос апологетов соцреализма»1. Исследователи не учитывают того факта, что Бахтин относит все перечисленные им романы (от античности и до русских романов XIX) не к типу романа воспитания в том виде, в котором он сформировался в западноевропейской литературе в XVШ в. У Бахтина это - роман становления, основу которого составляет не идея воспитания человека жизнью, а процесс становления человеческой личности, или иначе образ неготового героя.

По мнению ученого, подавляющее число романов «знает» образ только готового героя. А «готовый» герой по Бахтину - неизменный герой. Другое дело роман становления, в котором «неравенство» героя самому себе является его отличительной чертой. «Сам герой, - подчеркивает Бахтин, - его характер становятся переменной величиной в формуле этого романа. Само изменение героя приобретает сюжетное значение, а в связи с этим в корне переосмысливается и перестраивается весь сюжет романа. Время вносится вовнутрь человека, входит в самый образ его...» (ЭСТ. С. 212).

В этой части работы диссертантка подчеркивает, что в романах И. А. Гончарова, рассмотренных Бахтиным как романы воспитания, их автора занимала

1 Делчева Р., Власов Э. Михаил Бахтин и учение социалистического реализма //Диалог. Карнавал. Хроно топ. С. 28.

не только идея воспитания личности окружающей его средой, например, Адуева-младшего, но и показ процессов, стихийно происходящих в сознании людей, под воздействием меняющегося уклада российской жизни в середине XIX века. Но этой стороны вопроса Бахтин не касается, ему важно показать развитие глубинных процессов в самом жанре, показать действие его «памяти». Таким образом, у Бахтина оказываются сближенными самые разные романы: французского Возрождения и немецкий роман эпохи барокко, западно-европейский просветительский роман и русский реалистический роман. У Бахтина все они названы «реалистическим типом романа становления» (ЭСТ. С. 215).

Далее рассмотрено бахтинское понимание монологического романа, которому в отечественных исследованиях, как правило, отводится немного места. Одной из причин такого положения дел можно считать то, что сам Бахтин не останавливался на рассмотрении типа романа, присутствующего в творчестве Л.Н. Толстого, И. С. Тургенева и др. Еще Д. С Лихачев в свое время указал на ошибочность такого подхода: в увлечении сделанным им открытием М. М. Бахтин поставил монологический тип романа, условно говоря, «ниже» романа полифонического. Русская литература, подчеркивается в диссертации, богата самыми разнообразными произведениями, среди которых романы и Л. Н. Толстого, и И. С. Тургенева занимают исключительно важное место, и своим величием русский роман им обязан не меньше, чем романам Ф. М. Достоевского.

Важнейшим итогом бахтинской типологии романа диссертантка считает разработку ученым исторической линии европейского романа, в которой находит свое место и русский роман. Жанровое разнообразие и богатство европейского романа, по Бахтину, обусловлено разнообразием оттенков времени и разнообразием хронотопов, рождающих, с вою очередь, разные типы его героев.

В пятой главе «Поэтика романов Ф. М. Достоевского в историко-литературном освещении М. М. Бахтина» - четыре раздела (подглавки).

В самом начале главы диссертантка определяет место бахтинских работ в огромном объеме литературно-критических, историко-литературных и теоретических работ, посвященных творчеству великого русского писателя.

В разделе «М. М. Бахтин о полифонизме "голосов" в романах Ф. М. Достоевского как о новой форме романного художественного мышления» автор показывает рождение бахтинской теории полифонического романа, которая формируется на основе полемического диалога ученого с целым рядом его предшественников. Исходный тезис М. М. Бахтина при рассмотрении «полифонизма» голосов в романах Достоевского состоит в том, что обычная схема европейского и русского романов «не действует» применительно к романам, созданным Достоевским.

В диссертации выявляется, что Бахтин, рассматривая художественный мир Достоевского как новую форму драматического сопоставления, когда «снято время» и, когда может раскрыться «истинный смысл того, что было, что есть и что будет» (ЛКС. 192 - 193), видит свою задачу и в том, чтобы правильно локализовать Достоевского в истории мировой и русской литературы. Развивая теоретические положения, выдвинутые в свое время Вяч. Ивановым,

связавшим тип романа, созданный Достоевским, с античной трагедией, М. М. Бахтин указывает на его методологическую ошибку. Она состоит в том, что, найдя основной принцип писателя в стремлении утвердить чужое «я» не как объект, а как субъект, он включил его в «монологически формулированное авторское мировоззрение и воспринял как содержательную тему...» (ППД. С. 16). Эта ошибка, считает Бахтин, не позволила Вяч. Иванову сформулировать истоки полифонизма Достоевского.

Истоки полифонизма Достоевского, считает Бахтин, в ф о р м е романа. Здесь диссертантка поддерживает мнение Н. Т. Рымаря, писавшего, что «проблема диалога как формы отношений, организующих романное целое», может рассматриваться как вклад ученого в разработку проблем поэтики жанра1. Здесь автором работы рассмотрены особые формы времени, указанные Бахтиным. Начало такой формы драматического сопоставления героев вне времени М. М. Бахтин видит в «вертикальном хронотопе Данте». Это едва ли единственное в бахтинской концепции романа включение понятия «вневременного».

Из сказанного следует сделать следующий вывод, что М. М. Бахтин, обозначив проблему полифонического романа, сам не дает ее исчерпывающего решения. Поэтому и в современной науке о литературе полифонизм истолковывается по-разному: как варианты ценностной неопределенности у В. Е. Вет-ловской и Д. С.Лихачева, или как вариант децентрации в постмодернистских построениях (Ю. Кристева). Ключевой тезис критиков теории полифонического романа состоит в отрицании самой идеи «равноправия» голосов (Г. Н. Поспелов и Н. Ф. Буданова).

В следующей подглавке «М. М. Бахтин о проблеме автора и героя в романах Достоевского» рассмотрено бахтинское понимание соотношения категорий «автор» и «герой». Здесь исследовательница обращается к рассмотрению ранней теоретической работы Бахтина, название которой «Автор и герой в эстетической деятельности» дано позднее ее публикаторами. Здесь указанные категории рассмотрены Бахтиным с позиций философской эстетики как участники «эстетического со-бытия».

В диссертации уточняется вопрос о действительном равноправии голосов автора и героев в романах Достоевского. Диссертантка подчеркивает, что Достоевский, как автор, не только не всегда согласен со своими героями и их жизненными позициями, но активно корректирует их с учетом того идеала, к которому устремлены его собственные художественные принципы. Жизненные позиции идейно-близких ему героев - Алеши Карамазова или князя Мышкина, их голоса нередко совпадают с голосом автора, и вся система героев у Достоевского выражает его заветную мысль о существовании положительной связи между людьми - связи нравственной. Понимание Достоевским нравственной связи состоит в присутствии нравственно-эстетического идеала в его художественном мире. В построениях М. М.Бахтина нет такой категории. Произьедение, по Бахтину, эстетическое со-бытие, которое хотя и имеет свою ценностную со-

1 См.: РымарьИ. Т. Поэтика романа. Куйбышев, 1990.

ставляющую, но эта составляющая скорее соотнесена со временем (ценностно-временная).

Вместе с тем подчеркнуто, что диалог, рассматриваемый М. М. Бахтиным, как важнейший принцип поэтики Достоевского, с нашей точки зрения, также не являлся его целью как автора-повествователя, имеющего и желающего донести до своего читателя свои мысли о человеке. Все его герои ставят перед собой очень сложные, порой неразрешимые вопросы бытия, что дало основание давно и справедливо назвать романы Достоевского философскими. Важно обратить внимание на то, что Бахтин, как правило, выделяет позиции автора и героев в романах, но не анализирует их, в противном случае стала бы очевидной идейно-философская позиция автора.

Нельзя забывать, что автор в романе Достоевского не меньший идеолог, и его позиции связаны с православным мировоззрением. На это обращено внимание в современной науке о литературе. Ю. И. Сохряков считает, что художественный полифонизм Достоевского был ценнейшим средством раскрытия его авторской идеи. «Писатель использовал все возможные аргументы, обосновывая философию вседозволенности, но затем начинал взламывать ее изнутри»1.

В качестве доминанты построения образа у Достоевского М. М. Бахтин выдвигает самосознание героя и его слово о самом себе, автор при этом «дистанцируется, ибо все, что делало его в авторском замысле определенным... как законченный образ... функционирует уже не как завершающая его форма, а как материал его самосознания» (ППД. С. 86 - 87). Мастерство Достоевского-романиста именно заключается, с точки зрения Бахтина, в его умении создать ситуацию самораскрытия героя. Ученый считал, что в этом случае действует «память жанра» древней мениппеи, с ее диалогической природой и так называемым «провоцирующим моментом».

Таким образом, соотношение автор - герой, выстроенное Бахтиным с позиций теории диалога, вновь неизменно приводит его к форме романа, идущей от древней мениппеи и переданной XXIX веку и поэтике Достоевского через «память жанра».

В работе подчеркивается, что Бахтина-исследователя всегда меньше интересовала идея автора: ее он связывал с монологизмом, который в понимании ученого нередко был синонимом догматизма. В таком подходе видна слабая сторона бахтинского понимания оппозиции автор - герой. Рассматривая идейную сторону романов Достоевского, говоря о героях-идеологах, Бахтин при этом не обращается к рассмотрению мировоззрения писателя, как стержневого во всей концепции романа. Такой подход привел к тому, что он нивелировал христианско-православное мировоззрение Достоевского, составляющее идейный стержень его творчества в целом, которое нашло отражение и в его романах.

В этой связи в диссертации обращено внимание на предысторию романа «Братья Карамазовы». Здесь приведено письмо Ф. М. Достоевского к В. А. Алексееву от 7 июня 1876 г., в котором он разъясняет идейный смысл своего

1 СохряковЮ. И. Творчество Ф. М. Достоевского и русская проза XX века (70 - 80-е годы). М., 2002. С. 58.

произведения. Бахтина не учитывает и не анализирует эти материалы: по-видимому, его мало интересовала идея автора, как и идейная сторона произведения в целом.

В третьем разделе пятой главы рассмотрены типы прозаического слова в романах Достоевского. По мнению Н. Л. Васильева, одного из первых исследователей бахтинских взглядов на сущность слова, этот подход теснейшим образом связан с теорией металингвистики М. М. Бахтина1.

Диссертантка, в свою очередь, также указывает, что проблема слова занимала Бахтина, начиная с самых ранних его работ. «Проблема слова» шла в основном русле интересов лингвистики и литературной науки 1920-х гг. - времени, когда началась активная научная деятельность М. М. Бахтина. Рассмотрение «слова в романе Достоевского» у Бахтина теснейшим образом связано с его концепцией романа Достоевского как ф о р м ы, в которой и рождается слово героев, в том числе и слово героя о самом себе. Это слово - отражение расколотого самосознания героя. «Монологическое слово Раскольникова, - пишет Бахтин, - поражает своей крайней внутренней диалогизацией и живою личною обращенностью ко всему тому, о чем он думает и говорит» (ППД. С. 408). На замечание Г. Н. Поспелова, обратившего внимание на слова Бахтина о «несли-янности» голосов героев Достоевского в полифонии, диссертантка находит ответ у Бахтина. Он состоит в том, что сама эта непримиримость внутренних голосов героев дает феномен «отсутствия гармонии» - ожидаемой, но все-таки отсутствующей.

В четвертом разделе пятой главы внимание сосредоточено на жанровых сюжетно-композиционных особенностях романов Достоевского. В освещении Бахтина все они являются результатом трансформации той линии европейской литературы, которая берет свое начало в серьезно-смеховых жанрах, теснейшим образом связанных с карнавальной традицией. В своей работе о Достоевском М. М. Бахтин во многом повторяет ряд положений, высказанных им в книге о Рабле.

С точки зрения Бахтина, романы Достоевского не укладываются в традиционные представления об авантюрном, семейно-бытовом или психологическом типе романа. В них нет и социального благообразия биографического или семейного романа, которое составляет существенную черту романов Тургенева или Л.Толстого. Большое формальное сходство ученый усматривает у Достоевского с типом авантюрного романа, герой которого всегда «незавершен». Бахтин полемизирует с Л. Гроссманом, который объяснял появление авантюрного сюжета у Достоевского занимательностью, возможностью развития темы «униженных и оскорбленных» и введения элементов фантастического.

Сюжет - открытая структура связей и соотношений образов и мотивов, представляющая собой некую конструкцию словесно-художественного произведения, его основу. Для Бахтина авантюрный сюжет - «одежда», которая может меняться. У Достоевского, например, он сочетается с острой проблемно-

1 Васильев ИЛ. Теория металингвистики в филолотческой концепции М. М. Бахтина // М. М. Бахтин. Про блемы научного наследия. Саранск, 1992. с. 45.

стью, ибо в центре его стоит не просто «человек как человек», но «человек идеи». Такое причудливое нарушение романной (жанровой) эстетики в романах Достоевского, в которых черты проповеди, жития, исповеди сочетаются с буль-варностью, преодолеваются «на основе последовательного полифонизма». Исток установленных им сюжетно-композиционных особенностей романов Достоевского М. М. Бахтин видит в могучей жанровой традиции, которая своими корнями уходит в архаические формы и передается через «память жанра».

Основываясь на аналитическом рассмотрения положений Бахтина, диссертантка приходит к выводу, что свести сложный и противоречивый мир романов Достоевского только к одному жанровому источнику - античной менип-пее» невозможно, хотя многие наблюдения Бахтина поражают своей точностью и парадоксальностью самого подхода к рассматриваемому вопросу.

В диссертации подчеркнуто также, что, говоря о жанровых особенностях романов Достоевского, Бахтин никак не связывает их с традициями древнерусской литературы, формировавшейся, в том числе и под влиянием византийской литературы. Им, например, не учитывается такой жанр как повесть, берущий свое начало в житийной литературе, а также в русских летописях. Важнейший этап в процессе жанрообразования в русской литературе, как убедительно показали исследования (Д. С. Лихачев) - древнерусская литература. Древнерусские авторы стремились запечатлеть факты биографии святого в житиях, а исторические события в летописях. Одно из главных отличий этих произведений состояло в умении их авторов выстраивать сюжет. И первый, и второй жанры под воздействием книжных и фольклорных элементов трансформировались в XXVII - XXVIII вв. в повесть. Этот тонкий слой оригинальных жанров, а также перенесенных на Русь из Византии и Болгарии вместе с христианством, М. М. Бахтин не рассматривает.

В заключении автор диссертации подводит итоги своего исследования и утверждает, что важной составной частью научного наследия М. М. Бахтина -крупного ученого филолога и философа является его концепция романа. Она сложилась на основе его собственного метода, соединившего филологический и философский подходы к рассматриваемому явлению. В диссертации такой подход охарактеризован как философское литературоведение и подчеркнуто, что эта методология позволила М. М. Бахтину рассмотреть вопросы, связанные с развитием европейского, в том числе и русского романа и его форм.

В диссертации установлено, что романная концепция М. М. Бахтина в своих основных положениях опиралась на ряд фундаментальных выводов и данных, полученных литературной наукой, а также на живой литературный процесс, начиная с XXVIII в. (X. М. Виланд, Г. Филдинг, X. Бланкенбург), немецкой классической философией и эстетикой (Ф. В. Шеллинг, Г. Гегель), немецкими романтиками (Ф. Шлегель), немецкой литературной наукой и философией конца XIX-начала XXX вв., учла их опыт, творчески переосмыслив его с позиций философскоголитературоведения.

Не меньшее значение для становления романной концепции М. М. Бахтина имел опыт отечественной литературной науки (А. Н. Веселовский) и философии (Вяч. Иванов). Таким образом, романная концепция М. М. Бахтина во

многом есть развитие предшествующих научных идей; глубоко самобытная, оригинальная трактовка истории и теории европейского романа, начиная с периода античности до XIX века и далее.

М. М. Бахтин внес свое понимание в разрешение вопроса о происхождении романа, обращаясь в процессе его изучения к эпохе античности. Разрабатывая теорию происхождения романа, он обнаружил его исток в сатирических жанрах античности, а также выдвинул «сквозную» типологию жанра, начиная с античности. В рамках своей теории происхождения романа ученый предложил ряд категорий поэтики романа - понимание соотношения автора и героя, роль пространственно-временных единств, специфики романного слова. Особое место в исторических формах романа заняла его теория полифонического романа.

Бесспорно, заслуживает внимания стремление М. М. Бахтина рассматривать роман в перспективах «большого» времени литературы, увидеть эволюцию его жанровых форм через «память жанра», что, как он полагал, позволит яснее представить его жанровую природу и поэтику. Центром концепции романа у Бахтина становится «неготовый» герой, самосознание и кругозор его личности, его ценностная сущность. Такое понимание романного героя особенно ярко проявилось у Бахтина в утверждаемой им теории полифонического романа.

В диссертации устанавливается, что важнейшей категорией, привлеченной Бахтиным для рассмотрения вопросов, связанных с поэтикой романа, является категория времени (она - ядро теории хронотопа) и его форм. Вместе с тем обращено внимание на то, что данная категория - ключевая в бахтинской концепции пространственно-временных единств (хронотопов) - рассматривается ученым не столько как категория поэтологическая, но как категория онтологическая. Следует сказать, что именно время по сути дела определяет почти все в бахтинской концепцииромана.

Диссертантка приходит к выводу, что стремление ученого сблизить русский роман с западно-европейской карнавальной традицией и смеховыми формами (главным образом, гротескного тела) вызывает сомнение.

С учетом этого следует подчеркнуть, что смех как универсальная, венчающая всю русскую литературу категория, конечно, не может быть признана бесспорной и плодотворной идеей М. М. Бахтина. Смех в русской литературе присутствует настолько, насколько он раскрывает гуманистическую суть человека и связи человека с миром. А поэтому вывод состоит в том, что значение карнавальных смеховых форм, а также применение категории «карнаваль-ность» для характеристики некоторых форм русского романа, нуждается в корректировке: из категории универсального его нужно перевести в сферу функционального применения. Вместе с тем в диссертации подчеркивается, что обращение М. М. Бахтина к рассмотрению места и значения гротескных форм в литературе, в том числе определение их влияния на поэтику романа в целом, можно считать бесспорной заслугой ученого.

В диссертации обращено внимание еще на одну сторону, а именно, указано на недооценку М. М. Бахтиным древнерусского периода в эволюции русского романа. Одним из ключевых жанров этого периода была повесть, берущая свое начало в житийной литературе раннего христианства. Русская повесть,

опирающаяся на житийную литературу, не стала в достаточной степени предметом рассмотрения ученого в связи с поэтикой произведений Ф. М. Достоевского, равно как идейно-тематическая и философско-мировоззренческая сторона произведений последнего. Бахтина более интересовала форма романа или идея, образующая форму романа, но не ее сущность.

В целом бахтинская концепция романа, прежде всего в той части, которая выделена в данной диссертации (полифонизм голосов, «диалогические отношения голосов и сознаний героев в романе, роль хронотопа, типы речевых высказываний) представляет собой оригинальное и глубокое исследование.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ:

Монографии:

1. Конкина Л. С. Михаил Бахтин. Страницы жизни и творчества. Саранск. Морд. кн. изд-во, 1993. - 400 с. (в соавт. с Конкиным С. С). - 10 п.л.

2. Конкина Л. С. Концепция романа в историко-литературных трудах М. М.Бахтина. Саранск:изд-воМордов.ун-та,2003. 15п.л.

Учебно-методические работы:

3. Конкина Л. С. Актуальные проблемы теоретического литературоведения. Учебное пособие по спецкурсу. Саранск: изд-во Мордов. ун-та, 2003. - 54 с - 3,02п.л.

Библиография:

4. Конкина Л. С. Библиография научных трудов М. М. Бахтина, опубликованных на русском и иностранном языках. (Библиографический список) // Проблемы поэтики и истории литературы: Сб. ст. Саранск, 1972. 0, 1 п.л. (в соавт. с Бочаровым С. Г., КожиновьшВ.В., ЭльвовойВ.)

5. Конкина Л. С. Труды М. М. Бахтина и литература о нем, изданные в СССР. (Раздел в библиографическом указателе) // М. М. Бахтин. Библиографический указатель. Саранск, 1989.1,5 п.л. (в соавт. с Карпуновым Г. В.).

Статьи:

6. Конкина Л. С. «Слово о полку Игореве» в историко-литературной концепции М. М. Бахтина // М. М. Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века. Тезисы Ш-х Саранских международных чтений: В 2 ч. 4.1. Саранск: изд-во Мордов. ун-та, 1995.0,2 п.л.

7. Конкина Л. С. С. Эрьзя и М. М. Бахтин // Творчество С. Эрьзи в контексте диалога культур XX века Саранск, 1997. Ч. 1. 0,2 п.л.

8. Конкина Л. С. М. М. Бахтин о романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» (К проблеме жанра романа) t // А. С. Пушкин и современность: научно-педагогический аспект. Межвуз. сб. научн. ст. Саранск, 1999). 0,5 п.л.

9 Конкина Л. С. Роман А. С. Пушкина в концепции М. М. Бахтина // А. С. Пушкин в литературном развитии XIX-XX вв. Пенза: ПГПУ им. В. Г. Белинского, 2000. 0,4п.л.

10. Конкина Л. С. Своеобразие и функции хронотопа дороги в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // Гуманитарные науки: в поиске нового. Саранск: НИИ Регионологии, 2001. 0,4. п.л.

11. Конкина Л. С. А. Ф. Лосев и М. М. Бахтин о Ф. Рабле и его романе (точки схождений и расхождений) // Социологические и гуманитарные исследования: традиции и реальность. Вып. II. Саранск, 2002.0,2 п. л.

12. Конкина Л. С. Карнавализация как элемент поэтики повести А. С. Пушкина «Пиковая дама» // Актуальные проблемы изучения литературы и культуры но современном этапе. Сб. ст. и мат. Саранск, 2002. 0,6 п.л.

13. Конкина Л. С. М. М. Бахтин о некоторых проблемах функционирования литературы (методологический аспект) // Актуальные проблемы преподавания филологических дисциплин. Матер. Междун. научно-практич. конф. Саранск: тип. «Красный октябрь», 2001.0,2 п.л.

14. Конкина Л. С. Вопросы вузовского преподавания литературы в понимании М. М. Бахтина // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Матер. 1-й междунар. конф. Москва, 2002. Т. 1. 0,2 п.л.

15. Конкина Л. С. М. М. Бахтин и М. Горький // Матер, междунар. Юбилейной горькое, конф. Н. Новгород, 2002.0,2

п.л.

16. Конкина Л. С. Вопросы преподавания литературы в вузе в понимании М. М. Бахтина (методический аспект) // Интеграция образования. 2002. № 4. -0,5 п.л.

17. Конкина Л. С. Проблемы поэтики романа в работах М. М.Бахтина 1920-х годов // Филологические исследования. Межвуз. сб. научн. тр. Саранск: тип. «Красный октябрь», 2002.0,5 п.л.

18. Конкина Л. С. Античный роман испытания (К бахтинской теории романа) // Известия Самарского научного центра Российской Академии наук. Специальный выпуск «Актуальные проблемы гуманитарных наук. 2003». Самара: Изд-во Самарского научн. центра РАН, 2003. 0,91 п.л.

19. Конкина Л. С. Роман воспитания в концепции М. М. Бахтина (К бахтин-ской типологии романа) // Известия Самарского научного центра Российской Академии наук. Специальный выпуск «Актуальные проблемы гуманитарных наук. 2003». Самара: Изд-во Самарского научн. центра РАН, 2003. С. 0,7 п.л.

20. Конкина Л. С. М. М. Бахтин о романном творчестве Л. Н. Толстого // П-е Бодуэновские чтения. Казанская лингвистическая школа: традиции и современность (Казань, 11-13 декабря 2003 г.): Труды и материалы: В 2 т. - Казань: Казан, гос. ун-та им. В. И. Ульянова-Ленина, 2003. Т. 2. 0,1. п.л.

21. Конкина Л. С. «У мира есть смысл...» Филолог и мыслитель XX века М. М. Бахтин // Литература в школе. № 8.2004. 1 п. л.

22. Конкина Л. С. Понимание задач поэтики в ранних работах М. М. Бахтина // Актуальные вопросы изучения и преподавания русской литературы в вузе и школе. Мат. межрегион, научн. конф. Ярославль, 2004. С. 115 - 118. - 0, 3 п.л.

Д

Подписано в печать 16.11.04. Объем 2,0 п. л. Тираж ISO экз. Заказ № 2173.

Типография Издательства Мордовского университета 430000, г. Саранск, ул. Советская, 24

32 7 2 4 9

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Конкина, Лариса Семеновна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. ИЗ ИСТОРИИ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО И ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНОГО ИЗУЧЕНИЯ

ЖАНРОВЫХ ПРИЗНАКОВ РОМАНА

1.1. Предпосылки появления романа в литературе поздней античности и Средневековья

Л 1.2. «Просветительская» теория романа (Г. Филдинг, Ж. Ж. Руссо, •

X. М.Виланд, X. Ф. Бланкенбург) 1.3. Проблема романа в трудах Г. Гегеля и немецких романтиков 1.4. Теоретико-литературные характеристики жанровой природы романа в статьях В. Г. Белинского 1.5. Вклад в развитие теории романа русской академической школы второй половины XIX века

11.6. Роман как «текст» в литературоведческих анализах представителей формальной школы 1920-х годов 1.7. Работы о романе западно-европейских исследователей конца

XIX-начала XXвв.

4 1.8. Роман в современных отечественных исследованиях

Глава 2. АКТУАЛИЗАЦИЯ ПРОБЛЕМ АНТИЧНОГО РОМАНА В ТРУДАХ М. М. БАХТИНА

•I 2.1. Античность - источник европейского романа. М. М. Бахтин о проблеме происхождения романа 2.2. Категория хронотопа в работах М. М. Бахтина о романе

2. 3. Хронотоп греческого софистического романа, проблема его передачи 2. 4. М. М. Бахтин о формировании авантюрно-бытового jy хронотопа в античном романе 2. 5. Хронотоп античной автобиографии и биографии

Проблемы романной стилистики и основные стилистические линии античной литературы, установленные М. М. Бахтиным в жанре романа

Глава 3. ПРОБЛЕМА ЖАНРОВОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ СРЕДНЕВЕКОВОГО РОМАНА И РОМАНА ВОЗРОЖДЕНИЯ В АНАЛИТИЧЕСКОМ РАССМОТРЕНИИ М. М. БАХТИНА J 3.1. Средневековый рыцарский роман и его главные жанровые признаки в трактовке М. М.Бахтина

3.2. Роман эпохи Возрождения и проблема карнавальной культуры в романной концепции М. М. Бахтина

•У 3.3. «Площадное слово» в романе Ф. Рабле и проблема комического

Глава 4. ЖАНРОВАЯ ТИПОЛОГИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО И РУССКОГО РОМАНА В ЭСТЕТИКЕ М.М.БАХТИНА v/ 4.1. Роман странствования 4.2. М. М. Бахтин о жанровых элементах античного романа щ. испытания в русской литературе (М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»)

4.3. Тип биографического и автобиографического повествования 256 J 4. 4. Роман становления и воспитания в бахтинской типологии романа (романы И. А. Гончарова)

4.5. Тип монологического романа в понимании М. М. Бахтина романное творчество Л. Н. Толстого и И. С. Тургенева)

Глава 5. ПОЭТИКА РОМАНОВ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО В ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНОМ ОСВЕЩЕНИИ М.М.БАХТИНА 280 5.1. М. М. Бахтин о полифонизме «голосов» в романах Ф. М. Достоевского как о новой форме романного художественного мышления

5.2. M. M. Бахтин о проблеме автора и героя в романах Достоевского

5.3. Бахтинская классификация типов прозаического слова в романах Ф. М. Достоевского 310 5. 4. M. М. Бахтин о жанровых и сюжетно-композиционных особенностях романов Ф. М. Достоевского

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Конкина, Лариса Семеновна

Настоящая работа посвящена рассмотрению концепции романа в историко-литературных трудах Михаила Михайловича Бахтина - одного из крупнейших отечественных ученых XX в. - филолога, философа, культуролога. Его работы, долгие годы остававшиеся малоизвестными широкой научной общественности, в последние десятилетия ушедшего столетия получили известность и признание не только в России, но и во всем мире.

В отечественной гуманитарной науке в последние десятилетия основной акцент делался на разработке темы «Бахтин - философ»1. Связано это, как мы полагаем с тем, что для многих исследователей М. М. Бахтин прежде всего философ. Авторитетный источник такого взгляда - С. Г. Бочаров, который привел записанное за Бахтиным высказывание: «Я ведь не литературовед. Я - философ» .

Однако нам представляется, что рассматривать М. М. Бахтина в первую очередь как философа, а только потом как филолога, не совсем верно, если, во-первых, иметь в виду количество опубликованных его литературоведческих и историко-литературных работ. Во-вторых, сохранилось и другое свидетельство, которое также дает основание к рассмотрению ряда работ ученого как работ историко-литературных. В «Автобиографии» (1944) Бахтин писал так: «Уже в университете началась моя научная деятельность. Сначала я специализировался по философии (у проф. Ланге и проф. А. И. Введенского), а затем перешел к литературоведению, которому посвятил всю свою последующую жизнь»3.

Важное место в системе бахтинского научного наследия занимают труды ученого, посвященные рассмотрению вопросов истории и теории жанра рома

1 Об этом же говорит и издание следующих работ: М. М. Бахтин как философ. Сб. ст. М., 1992; Тамарченко Н. Д. «Эстетика словесного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001.

2 Бочаров С. Г. Об одном разговоре и вокруг него // Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1991. С.482.

3 Бахтин М. М. Автобиография //Архив Мордов. госуд. ун-та им. Н. П. Огарева. Ф. 2, оп. 1, л. 1. на. Работы М. М. Бахтина, в которых главным предметом исследования был роман, проблемы поэтики романа, генезиса и типологии, мы вправе считать литературоведческими в полном смысле этого слова и рассматривать их как историко-литературные и основу для изучения филологических воззрений ученого.

В отечественном литературоведении изучению романа посвящено немало исследований. Здесь можно назвать работы В. В. Кожинова, А. В. Михайлова, Е. М. Мелетинского, Н. Т. Рымаря, Н. Д. Тамарченко, А. М. Михайлова, И. П. Щеблыкина, Г. К. Косикова и др. Все названные нами ученые останавливаются на аналитическом рассмотрении ряда аспектов, связанных с бахтинскими взглядами на жанр романа1. Немало места работам М. М. Бахтина о романе отведено в исследованиях, посвященных творчеству русских писателей-романистов, прежде всего, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, А. И. Гончарова .

Однако при всей важности и научной ценности выводов, к которым приходят исследователи в своих работах, они нередко касаются лишь отдельных сторон бахтинских взглядов на жанр романа. Между тем в системе собственно филологических воззрений М. М. Бахтина, как нами уже отмечалось, центральное место принадлежит проблемам романа. Ему посвящены два фундаментальных исследования ученого - книга «Проблемы творчества Достоевского» (1929), во втором издании - «Проблемы поэтики Достоевского» (1963),

1 См.: Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневекой литературе. М., 1976; Тамарченко Н. Д. О принципах типологии романа в работах М. М. Бахтина // Природа художественного целого и литературный процесс. Кемерово, 1980; Тамарченко Н. Д. Реалистический тип романа. Кемерово, 1985; Михайлов А. В. Роман и стиль // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1982; Мелетинский Е. М. Средневековый роман. М., 1983; Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986; Тамарченко Н. Д. Типология реалистического романа. Красноярск, 1988; Ры-марь Т. Н. Введение в теорию романа. Воронеж, 1989; Рымарь Н. Т. Поэтика романа. Саратов, 1990; Осовский О. Е. Человек. Слово. Роман. Саранск, 1993; Мелетинский Е. М. Заметки о творчестве Достоевского. М., 2001.

2 Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского М,. 1964; Федоров В. В. Диалог в романе. Структура и функции: автореф. дисс. . канд. филол. наук. Донецк, 1975; Свительский В. А. Композиционная структура романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Анализ художественного произведения. Воронеж., 1977; Гохштейн Г. М. О жанровой природе полифонизма: авторская позиция в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» и И. А. Гончарова «Обломов» // Проблема автора в русской литературе XIX - XX вв. Ижевск, 1978. С. 49 - 57; Захаров В. Н. Система жанров у Достоевского. Л., 1985; Буданова Н. Ф. Достоевский и Тургенев. Творческий диалог. Л., 1987; Осмоловский О. Н. Достоевский и русский психологический роман XIX века. Дисс. д-ра филолог, наук. Орел, 1999.

Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (1965).

Но не только в указанных работах раскрываются важнейшие аспекты бах-тинской концепции романа. В период с 1930 по 1960-е годы ученым были написаны исследования, посвященные исторической поэтике, типологии, стилистике жанра и другим проблемам, связанным с жанром романа. Сейчас все они в их целостности и концептуальном единстве могут рассматриваться как основа для изучения бахтинской концепции романа.

Нет никакого сомнения в том, что работы М. М. Бахтина представляют одно из примечательных явлений отечественной гуманитарной науки. Их тщательное изучение позволяет с большой долей аутотентичности не только установить систему философских, филологических и культурологических воззрений ученого, но и внести существенные дополнения и уточнения в общую картину развития русской литературной науки XX века.

Однако нельзя не сказать и о трудностях в изучении научного наследия М. М. Бахтина, которые, с нашей точки зрения, заключаются в том, что само это наследие сохранилось не полностью. Публикация его продолжается. Некоторые его работы - «Автор и герой в эстетической деятельности», «Формы времени и хронотопа в романе», название которым были даны публикаторами текстов, не представляют собой целостной и авторски завершенной работы. Не сохранилось в полном объеме и большое исследование М. М. Бахтина - «Роман воспитания и его значение в истории реализма», сданное в издательство и утерянное во время войны1.

Сегодня бахтинское научное наследие нередко рассматривается как части большого, незавершенного до конца, но, тем не менее, целостного исследования форм литературного мышления, развернувшегося в контексте той или иной историко-литературной эпохи. Основание к такому пониманию дал сам М. М. Бахтин, который во введении к неосуществленному изданию одной из своих книг писал: «Предлагаемый сборник моих статей объединяется одной темой на разных этапах ее развития. Единство становящейся (развивающейся) идеи» (ЭСТ.380). Ученый неоднократно подчеркивал, что незавершенность, подчас даже и нарочитая, является отличительной чертой его работ. Однако он все-таки различал два вида незавершенности: «Но я не хочу превращать недостаток в добродетель: в работах много внешней незавершенности, незавершенности не самой мысли, а ее выражения и изложения» (ЭСТ. С. 380).

Говоря о научном наследии М. М. Бахтина, мы не можем не затронуть еще одной проблемы. В истории отечественной литературной науки принято считать бахтинскими некоторые работы, вышедшие в свет в 1920-е годы под именами его ближайших друзей В. Н. Волошинова и П. Н. Медведева. Это опубликованная в 1927-м году книга «Фрейдизм. Критический очерк», вышедшая в свет под именем В. Н. Волошинова; опубликованное в 1929-м году под именем П. Н. Медведева исследование «Формальный метод в литературоведении. Введение в социологическую поэтику», а также работа В. Н. Волошинова «Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке». Эти работы нередко называют «спорными текстами» из-за неясности вопроса об их авторстве. Основание к возникновению самой проблемы так называемых «спорных текстов» положил В. В. Иванов, который сделал еще в 1973 году печатное заявление о том, что указанные работы П. Н. Медведева и

B. Н. Волошинова на самом деле принадлежат перу М. М. Бахтина.

Многих ученых тогда заинтересовало это утверждение, и возник законно-мерный вопрос, почему Бахтин обратился к такому необычному способу публикации своих работ? Часть историков литературной науки и бахтиноведов, опираясь на свидетельства самого Бахтина или воспоминания людей его близко знавших, считают эти работы либо написанными Бахтиным единолично, либо при его непосредственном участии. Другие, также ссылаясь на свидетельства современников, полагают, что вопрос так называемых «спорных текстов» современной литературной наукой не может быть решен столь однозначно .

1 См. примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

C. 395. Далее - в тексте ЭСТ и страница.

2 См.: Фридлендер Г. М Наследие М. М. Бахтина вчера и сегодня // Рус. лит. 1993. № 3. С. 200.

В статьях Ю. П. Медведева, С. Г. Бочарова, Н. А. Панькова, В. В. Иванова, С. С. Конкина, Н. JI. Васильева высказывались разные точки зрения, что привело к тому, что вопрос о принадлежности Бахтину указанных работ «стал в 1990-х гг. одним из наиболее интригующих в изучении биографии Бахтина, его окружения и литературного наследства так называемого "круга Бахтина"»1. Необходимость концептуального, взвешенного и ответственного разговора о «спорных текстах» была обоснована Н. JI. Васильевым в статье «М. М. Бахтин или В. Н. Волошинов?» в 1991 году2.

В нашей работе мы не проводили никаких специальных текстологических или иных дополнительных исследований, касающих указанной проблемы, поскольку этот вопрос уже достаточно подробно освещался в отечественной науке . История вопроса наиболее полно представлена в статье Н. JI. Васильева, вобравшей в себя основные тезисы его же доклада. Доклад был сделан на XI Бахтинской научной конференции, состаявшейся 21-25 июля 2003 г. в Бразилии4. Мы частично опирались на некоторые из так назваемых «спорных текстов», полагая, что рассматриваемые в них проблемы, в том числе и связанные с жанром романа, бесспорно, отражают научные интересы и позицию М. М. Бахтина в 1920-е годы.

Инструментом рассмотрения явлений литературы у М. М. Бахтина, в том числе и проблем романа, стала предложенная им методология литературоведческого исследования и категории, отразившие направление его собственных научных поисков. Жанр романа рассматривался М. М. Бахтиным в перспективах, так называемого «большого времени» литературы, в котором, как полагал ученый, действуют глубинные силы, формирующие литературный процесс. В

1 Васильев Н. Л. История вопроса обавторстве «спорных текстов» в российской бахтинистике (М. М. Бахтин и его соавторы) П Интеграция образования. 2003. № 3. С. 123.

2 Васильев H.Jl. М. M. Бахтин или В. Н. Волошинов? // Лит. обозрение. 1991. № 9.

3 См.: Осовский О. Е. Человек. Слово. Роман. Научное наследие М. М. Бахтина и современность. Саранск. 1993. С. 42 - 55. По этому вопросу также: Пешков И. В. Один вопрос вокруг двух конференций. [ Вопрос об авторстве «спорных» книг на Бахтинских конференциях в Москве и Витебске] // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1995. № 3. С. 178 - 187; Иванов Вяч. Вс. Об авторстве книг В. Н. Волошинова и П. Н. Медведева И Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1995. № 4. С. 134 - 139; Кожинов В. В. Книга, вокург которой не умолкают споры [«Формальный метод в литературоведении»] // Там же. С. 140 - 147.

4 Васильев Н. Л. История вопроса об авторстве «спорных текстов» в Российской бахтинистике (М- M. Бахтин и его соавторы) // Интеграция образования. 2003. № 3. С. 121 - 129. перспективах «большого времени», в «далеких контекстах» развития литературы, считал Бахтин, более отчетливо проявляют свои черты «великие реальности» литературного процесса - жанры.

М. М. Бахтин считал, что из «необозримого мира литературы наука (и культурное сознание) XIX века выделила лишь маленький мирок», который в XX веке был сужен еще более. Ученого-литературоведа, полагал Бахтин, должна занимать проблема далеких контекстов, сужение же предмета исследования оставляет его в рамках «малого» времени. Теория жанров должна также строиться с учетом этой исторической перспективы, а в своеобразном замыкании изучения романа в «малом» времени кроется причина неверного понимания его сущности.

Определяя характер научного наследия М. М. Бахтина, некоторые современные исследователи характеризуют его как «философию литературы»1, в недрах которой сложилась «особая научная дисциплина — "эстетика словесного творчества", т. е. поэтик<а>, построен<ая> на основе философской эстетики»2. В ранней работе «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» (1924) М. М. Бахтин настойчиво проводит мысль о необходимости рассмотрения поэтики литературных произведений с позиций систематико-философской эстетики. Само определение поэтики как «эстетики словесного творчества» должно, по мнению Бахтина, подчеркнуть «ее (поэтики) зависимость от общей эстетики»1.

Эта же мысль проводится ученым и в поздней работе «Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных дисциплинах» (1959 - 1961). М. М. Бахтин вновь подчеркивает: «Приходится называть наш анализ философским, прежде всего, по соображениям негативного характера: это не лингвистический, не филологический, не литературоведческий или какой-либо иной специальный анализ (исследование). Положительные же соображения таковы: на

1 См.: Сухих И. Н. Философия литературы М. М. Бахтина // Вести. Ленингр. ун-та. Серия. История. Язык. Литература. 1982. Вып. 1. №2. С. 51.

2 Тамарченко Н. Д. «Эстетика словесного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001. ше исследование движется в пограничных сферах, то есть на границах всех указанных дисциплин, на стыках и пересечениях>>2.

С нашей точки зрения работы ученого, четко ориентированные на историю ближних и дальних контекстов развития литературы, созданные им на основе философского подхода к рассмотрению проблем истории литературы, в том числе и проблем истории и теории романа, можно охарактеризовать как философское литературоведение.

В нашу задачу не входит детальное рассмотрение преимуществ или слабых звеньев бахтинской методологии как такой, о которой мы говорили выше. Нами подчеркивается, что именно она позволила ученому обосновать целый ряд жанровых категорий романа, которые сегодня признаны как категории, с наибольшей вероятностью относящиеся к разряду фундаментальных.

Предметом настоящего диссертационного исследования являются: признаки и свойства романа, аналитически рассмотренные и обобщенные М. М. Бахтиным в историческом ключе не только в указанных нами работах, но также в набросках, планах и проспектах незавершенных работ, в письмах и других материалах, сохранившихся в архиве ученого; аналитическое рассмотрение категорий, введенных М. М. Бахтиным для характеристики жанровой сущности романа; рассмотрение соотношения системы взглядов М. М. Бахтина на жанр романа, а также категорий и терминов, введенных им, с ранее утвердившимися в отечественной литературной науке взглядами на жанровую природу романа.

Многие вопросы, связанные с проблемами, обозначенными нами как предмет исследования, в последние десятилетия прошлого века стали настолько популярными в русском и зарубежном, особенно американском литературоведении, что создали целую культуру мышления.

Более того, в отечественной науке появились такие отрасли, как «бахтино-ведение», «бахтинистика», «бахтинология»1, а последователи бахтинских идей

1 Бахтин М. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 10. Далее - ВЛЭ и страница в тексте.

2 Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа// Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С.473. Далее - ЛКС и страница. везде находили «диалогичность» и «полифонизм», «хронотопы» и «карнаваль-ность», рассматривая эти понятия как категории универсальные. В диссертации обращено внимание на то, что термины, используемые литературоведом, не всегда обладают той точностью, которая позволила бы любому читателою или коллеге-литературоведу с полной уверенностью заявить, что он ясно понимает, о чем идет речь, если термин не объясняется дополнительно. В известной степени эта особенность присуща терминологическому аппарату любой гуманитарной науки, но в большей степени это характерно для литературной науки в целом. Категории терминологического аппарата М. М. Бахтина нередко заимствованы им из других наук - биологии, психологии, теории музыки, что накладывает на них особый отпечаток метафоричности.

В наши дни нет литературоведческой работы, посвященной роману или творчеству писателя-романиста, в которой не использовались бы и такие категории, введенные М. М. Бахтиным, как «хронотоп», «полифонизм голосов», «карнавальность», «амбивалентность». Несмотря на это достаточно глубокой и последовательной систематизации бахтинских взглядов на возникновение, развитие, поэтику и типологию романа не сделано; не определено и место ученого в истории отечественной литературной науки.

Исходя из сказанного, мы убеждены, что установление бахтинской концепции романа, а также определение ее места в истории отечественного литерату-роведениия, следует отнести к числу важных и перспективных направлений в современной науке, а также в истории отечественного литературоведения в целом. Выявляя вклад М. М. Бахтина в изучение романа, мы, тем самым, не только определяем действительное место крупного ученого в истории отечественного литературоведения, но также намечаем возможные пути дальнейшего изучения жанра романа. Все сказанное дает основание говорить об актуальности предлагаемого исследования.

1 См.: М. М. Бахтин и философская культура XX века. Проблемы бахтинологии. Спб. 1991; Бахтинология: исследования. Переводы. Публикации. СПб., 1995; Emerson С. The first Hunfred Years of Mikhail Bakhtin. Prin-centon University Press. 1997.

Цель нашего исследования: раскрыть концепцию романа, которая сложилась в ряде работ ученого, написанных им в период 1920 - 1960-е гг., посвященных теории и истории европейского и русского романа, и которая, как мы полагаем, составляет наиболее существенную часть литературоведческого исследовательского наследия М. М. Бахтина.

Объектом исследования являются работы М. М. Бахтина, наброски, письма, материалы архива, совокупность которых дает представление об общей методологии ученого, сказавшейся наиболее четко в его анализе особенностей исторических форм развития романа.

Научная новизна предлагаемого исследования состоит в том, что впервые в истории отечественной историко-литературной науки предпринимается систематическое изучение всего корпуса бахтинских работ о романе.

Роман - жанр, которому в литературоведении традиционно уделяется значительное внимание: от понимания жанровой природы той или иной литературной эпохи в целом и в особенности одного из самых востребованных жанров нового времени - романа - в большой степени зависит характер историко-литературного процесса.

Анализ всей совокупности указанных проблем - вопросов генезиса, поэтики, типологии романа, его исторически сложившихся форм и модификаций, как их понимал М. М. Бахтин в целостности и концептуальном единстве может рассматриваться как выявление бахтинской концепции романа. Усилия в этом направлении впервые предпринимаются в предлагаемом диссертационном исследовании.

Для более четкого понимания бахтинских подходов к рассмотрению проблем романа необходимо, на наш взгляд, определить, какое место они занимают в системе не только его философско-литературоведческих работ, но и установление того, как соотносятся введенные Бахтиным категории, термины, методология с ранее утвердившимися в науке взглядами на сущность романного жанра. В настоящем диссертационном исследовании впервые проводится развернутый сопоставительный анализ основных этапов в изучении романного жанра: от античности до работ непосредственных предшественников М. М. Бахтина - формалистов, а также западно-европейских ученых со взглядами М. М. Бахтина на возникновение и развитие европейского и русского романа.

Новизна предлагаемого исследования состоит в том, что мы впервые рассматриваем категории, введенные М. М. Бахтиным для характеристики жанровой сущности романа, в их единстве и систематической последовательности.

Методологической основой исследования явились труды представителей русской и западно-европейской литературной науки: немецкой классической философии (Г. Гегель, Ф. В. И. Шеллинг), русской академической науки (Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский), отечественного литературоведения и философии конца XIX - начала XX вв.

Учитывались и современные работы, созданные на основе историко-генетического (В. В. Виноградов), системно-типологического (И. Г. Неупокое-ва, Г. М. Фридлендер); функционально-аналитического (В. Е. Хализев) методов исследования литературы в их конструктивном единстве и различиях.

В нашем исследовании мы основывались на историко-литературном подходе к рассмотриваемым проблемам, а в ряде случаев при рассмотрении поставленных проблем и на методологии М. М. Бахтина.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что ее материалы могут быть использованы для дальнейшей разработки общей концепции развития форм романа и истории русского романа; истории отечественной литературной науки. Основные положения диссертации могут быть использованы в лекционных курсах по теории и истории русской литературы, по истории и методологии отечественной литературной науки для студентов филологических факультетов пединститутов.

Изученность исследуемой проблемы

Первая книга М. М. Бахтина «Проблемы творчества Достоевского» вышла в свет тогда, когда социологический подход к рассмотрению явлений литературы становился господствующим. Такой подход, связанный с историко-литературным принципом, ставил задачу определения генезиса произведения, причем, как правило, генезиса «классового». Частично такая методология заявлена и у Бахтина в его книге «Проблемы творчества Достоевского». «В основу настоящего издания, - пишет М. М. Бахтин, - положено убеждение, что всякое литературное произведение внутренне, имманентно социологично. В нем скрещиваются социальные силы, каждый элемент его формы пронизан живыми социальными оценками»1.

Одним из первых в журнале «Звезда» с рецензией на эту книгу Бахтина выступил Н. Берковский, который считал, что «неудачная идея "полифонизма" разбила все построения Бахтина. Сохраняются в книге одни лишь частные, социолого-лингвистические тезисы»2.

По поводу книги Бахтина в те дни выступил А. В. Луначарский. Его статья «О "многоголосности" у Достоевского» появилась в журнале «Новый мир». В ней ее автор не только анализирует книгу М. М. Бахтина, но также дает и свое понимание природы полифонизма у Достоевского .

На страницах весьма влиятельного в те годы журнала «На литературном посту» выступил И. Гроссман-Рощин, который опубликовал статью «О "социологизме" М. М. Бахтина, автора "Проблемы творчества Достоевского"». В статье книга Бахтина, также как и в рецензии Луначарского, была рассмотрена с позиций ортодоксального марксизма.

В эти же годы журналом «Литература и марксизм» была опубликована рецензия М.Старикова «Многоголосый идеализм». Автор рецензии упрекал М. Бахтина в проповеди идеализма, который «сдобрен социологической терминологией.» «Идеализм, - предостерегал он, - ползет в литературоведение под покровом социологии, скрыто борется с марксизмом. Марксистское литерату

1 Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского//Собр. соч.: В 7 т. Т.2. М., 1992. С. 7. Далее в тексте СС, том и страница.

2 Берковский Н. < Рец. на кн.> Бахтин М. М. «Проблемы творчества Достоевского» Л.: Прибой, 1929 // Михаил Бахин: Proet contra. СПб, 2001. Т. 1. С. 187.

3 См.: Луначарский А. В. О «многоголосности» у Достоевского. По поводу книги М. М. Бахтина «Проблемы творчества Достоевского// Луначарский А. В. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1.М., 1963. С. 157- 178. роведение должно открыть огонь по замаскированным позициям идеализма и победить его оруженосцев»1.

Как видим, в этих суждениях рецензентов есть особого рода аргументация и обоснование подходов к рассмотрению концепции полифонического романа, представленной в бахтинской книге о Достоевском: все они основательно замешаны на социологическом методе.

Необходимо, на наш взгляд, остановиться на некоторых отзывах на книгу M. М. Бахтина «Проблемы творчества Достоевского», опубликованных в 19301940-е годы в русской эмигрантской печати. Среди них отзыв Н. С. Трубецкого, о котором В. В. Виноградов писал так: «При изучении творчества Достоевского идеологически-философский подход может привести к небольшим заблуждениям, к отождествлению мировоззрения героев со взглядами самого Достоевского. По мнению Н. С. Трубецкого, "в противоположность Толстому, Достоевский не тенденциозный писатель. У него мировоззрения всех действующих лиц совершенно равноправны". Отсюда и невозможно, как считает Н. С. Трубецкой, "выводить идеологию Достоевского из его произведений"». Далее В. В. Виноградов указывает, что на это мнение Трубецкого сильное влияние оказала книга М. М.Бахтина «Проблемы творчества Достоевского» ( 1929), «в которой доказывается множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний. полифония полноценных голосов"» .

В 1930 г. в Берлине была опубликована рецензия на книгу M. М. Бахтина

A. JI. Бема, жившего и работавшего в 1920 - 1930-х гг в эмиграции в Праге ; в 1930 г. в Париже вышла рецензия П. М. Бицилли, литературоведа и философа, автора ряда работ по творчеству Достоевского; в 1931 г. в Праге - рецензия Р.

B. Плетнева, русского религиозного мыслителя и писателя, историка литературы3.

1 Стариков М. Многоголосый идеализм: (О книге М.М.Бахтина «Проблемы творчества Достоевского») // Лит. и марксизм. 1930. № З.С. 105.

2 Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей. M. 1961. С. 30 - 31.

3 Бгм A. JJ. < Рец на кн.: > Бахтин M. М. Проблемы творчества Достоевского. Л.: Прибой, 1929 // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб., 2001. T. 1. С. 191 - 193; Бицилли П. М. < Рец. на кн.:> Бахтин M. M. Проблемы творчества Достоевского.Л,: Прибой, 1929 // Там же. 188 - 190; Плетнев Р. В. <Рец. на кн.: >Бахтин M. М. Проблемы творчества Достоевского. <Л., 1929> // Там же. С. 194 - 199.

Авторы рецензий говорили о бахтинской концепции творчества Достоевского и выводах, сделанных в его книге, рассматривая их как противостояние узко формалистическому и марксистскому подходам к рассмотрению творчества Достоевского (Р. В. Плетнев), как «законченную систему понимания творчества Достоевского (А. Л. Бем) или, как определение того направления, в котором необходимо двигаться при дальнейшем исследовании творчества Достоевского (П. М. Бицилли).

В статье-обзоре «Новые книги о Достоевском», вышедшей в свет в Нью

Иорке, ее автор Д. И. Чижевский посвящает книге М. М. Бахтина (1963) несколько страниц и подчеркивает, что она заслуживает внимательного изучения1. Автором статьи отмечено также главное в бахтинской книге - тезис о «равноправии» героев Достоевского «перед лицом истины». Этим, с его точки зрения, и объясняется тот странный факт, что исследователи творчества Достоевского «характеризуют его мировоззрение на основе высказываний самых различных его героев: от старца Зосимы и Алеши Карамазова до Ивана л

Карамазова и даже "человека из подполья"!» .

Второе издание книги М. М. Бахтина, названной им «Проблемы поэтики Достоевского» (1963), вызвало не только отклик научной общественности в России и краткие оценки ею новой редакции книги (до этого мало известной), но положило начало научному изучению представленных в ней идей.

Одним из постоянных оппонентов М. М. Бахтина в эти годы был Г. М. Фридлендер, который неоднократно обращался к анализу и оценке того, что было сделано Бахтиным в области теории и истории романа. В статье «Новые книги о Достоевском» Г. М.Фридлендер писал, что бахтинская концепция творчества писателя в целом «явилась реакцией на многочисленные образцы субъективного, антиисторического истолкования творчества Достоевского, которые пользовались широким распространением в эпоху русского символиз

1 Чижевский Д. И. Новые книги о Достоевском (фрагмент) // M. Бахтин. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 2-е, переработанное и дополненное. Москва. 1963 // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб, 2001. Т. 1. С. 210 -212.

2 Там же. ма»1. При этом Г. М. Фридлендер, на наш взгляд, совершенно справедливо указывает и на причину такого «неправильного», с его точки зрения, истолкования произведений великого русского писателя: она состояла в попытке «отождествления мировоззрения Достоевского с идеями тех его героев, которые казались наиболее созвучными интерпретатору»2.

Возвращаясь к мнению Г. М. Фридлендера, скажем, что в целом заслугу Бахтина он видит в том, что, с его точки зрения, он дает отпор узким толкованиям Достоевского и делает «несостоятельным. прямолинейное сведение идейного смысла романов Достоевского к одному, более или менее тощему идеалистическому философскому знаменателю»3. В этом своем выводе Г. М. Фридлендер сам становится на позиции ортодоксальной интерпретации творчества Достоевского. Дальнейшая его критика и замечания о «тощем идеализме» интерпретаторов, в число которых попадают и Вяч. Иванов, и Н. Бердяев, конечно, не могут признаваться вполне убедительными, хотя в этой же статье есть замечания, касающиеся существа затронутых в книге Бахтина проблем.

В частности, Г. М. Фридлендер отмечает особую ценность главы «Слово у Достоевского», названной им «одной из лучших в нашей литературе теоретических работ этого рода, <.> развивающ<ей> свое, оригинальное понимание путей и принципов научного изучения языка художественной прозы»4.

Указывая на несомненные, с его точки зрения, находки и интересные наблюдения Бахтина над поэтикой романов Достоевского, например, разработку им роли и значения карнавального мироощущения в формировании художественного мира великого русского писателя, выдвинутую Бахтиным концепцию Фридлендер считает «научно несостоятельной»5.

В одной из своих последних статей «Наследие М. М. Бахтина вчера и сегодня», посвященной анализу того, что сделано в области изучения бахтинско

1 Фридлендер Г. М. Новые книги о Достоевском// Рус. лит. 1964. № 2. С. 186.

2 Фридлендер Г. М. Новые книги о Достоевском. С. 186.

3 Там же.

4 Там же.

5 Фридлендер Г. М. Новые книги о Достоевском. С. 187. Подобные суждения Г.М.Фридлендер развивает и в своей книге «Реализм Достоевского», в которой е концепции М.М.Бахтина отведено несколько страниц. См.: Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М; Л., 1964. С.188 - 191. го научного наследия, Г. М. Фридлендер писал, что «постоянно растущая научная литература о нем (Бахтине. - Л. К.) имеет немало пробелов в освещении вопросов жизни, окружения, реальных истоков и истории восприятия его работ»1. Позднее, в 1994 году, отвечая на вопросы, предложенные редакцией журнала «Диалог. Карнавал. Хронотоп», Г. М. Фридлендер скажет о том, что он ценит у Бахтина: книгу о Достоевском за «пронизывающий ее дух свободного, независимого научного исследования» и за утверждение ее автором идеи ПЕРСОНАЛИЗМА, которая выражает, с его точки зрения, убеждение Бахтина в том, что «в каждом человеке есть своя нетленная ценность (и часть истины) и что истинное богатство мира состоит в многообразии людей, наций, культур, идей, форм, ощущений, внутренних переживаний личности»2.

Возвращаясь к 1964 году, следует вспомнить развернутую в журнале «Вопросы литературы» полемику, в которой приняли участие Л. Шубин и Г. Поспелов. Мнения и оценки участников полемики хорошо известны. В статье «Гуманизм Достоевского и " достоевщина"» Л. Шубин подчеркивал, что бах-тинское толкование творчества Достоевского противостоит как формализму, так и вульгарному социологизму в понимании основных черт его творчества3.

Г. Н. Поспелов, анализируя основные доводы и утверждения М. М. Бахтина, также признает, что в них есть «значительная доля истины». Но вместе с тем, он считает, что все они «остаются описательными, лишенными исторического обоснования, так как не связаны с выяснением тех конкретных особенностей, какими отличалось "видение мира" у Достоевского»1.

В результате, считает Г. Н. Поспелов, выдвинутая им теория полифонического романа «страдает не только описательностью некоторых верных своих положений, но и очевидной неубедительностью целого ряда других». Слабую сторону концепции Бахтина автор статьи видит в том, как он представляет авторское сознание в романах Достоевского. «Отношение Достоевского к идейной жизни своих героев, - пишет он, - действительно, очень сложно и проти

1 Фридлендер Г. М Наследие М. М. Бахтина вчера и сегодня // Рус. лит. 1993. № 3. С. 198.

2 Анкета «ДКХ». Фридлендер Г. М. // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 14.

3 Шубин Л. Гуманизм Достоевского и «достоевщина» /У Вопр. лит. 1964. № 1. воречиво. Но объяснять его сложность и противоречивость надо, конечно, не какими-то абстрактными и неизвестно откуда взявшимися законами поэтики "полифонического" романа, а опять-таки исторически сложившимися конкретными особенностями идеологического "миросозерцания" писателя»2.

Не приемлет Г. Н. Поспелов и идеи Бахтина о карнавальном происхождении образов в романах Достоевского и, а также и идеи их генетического родства с карнавальной стихией античности и Средневековья. Бахтинская идея о карнавальной традиции, нашедшсщ отражение в романах Достоевского, по мнению Поспелова, является «большой натяжкой». То, что Бахтину представляется отголоском древнего карнавального «действа», Г. Н. Поспелов характеризует как одно из средств «заостренной психологической подачи тех или иных существенных сторон их (героев Достоевского. - Л.К.) характеров со стороны писателя-моралиста»3.

К краткому анализу книги Бахтина о Достоевском обращался и Д. С. Лихачев. В статье «Принцип историзма в изучении содержания и формы литературного произведения» он указал, что полифонизм романов Достоевского в понимании Бахтина состоит в особом сочетании формы и содержания. При этом, подчеркивает автор статьи, возникает вопрос «является и этот род полифонического романа типичной особенностью творчества Достоевского»4. «Если роман Достоевского полифоничен, - продолжает свои рассуждения Д. С. Лихачев, -то нельзя выхватывать отдельные высказывания его героев для интерпретации мировоззрения Достоевского.»5 и приводит в пример книгу Н. О. Лосского, изданную в Нью-Йорке «Достоевский и его христианское мировоззрение», в которой это и было допущено.

Правоту Бахтина, считает Д. С. Лихачев, подтверждают черновики Достоевского, которые наглядно иллюстрируют процесс «расстановки» героев, их кардинальной смены, установления их соотношений и т. д. Этот пример Д. С.

1 Поспелов Г. Н. Преувеличения от увлечения//Вопр. лит. 1964. № 1.С. 98.

2 Поспелов Г. Н. Преувеличения от увлечения. С. 99.

3 Там же. С. 107

4 Лихачев Д.С. Принцип историзма в изучении содержания и формы// Рус. лит. 1965. № I. С. 31.

5 Там же.

Лихачев приводит с одним только романом Достоевского - «Идиот». Ничего подобного, считает Д. С.Лихачев, нельзя обнаружить в «Дневнике писателя», в котором «"многоголосости", полифоничности в художественной структуре нет совершенно»1.

Заблуждение М. М. Бахтина, с точки зрения Д.С.Лихачева, состоит в том, что в увлечении сделанным им открытием он поставил «полифонизм» как художественный принцип выше «монологизма», что последнему представляется ошибочным. Если стать на его точку зрения, совершенно справедливо полагает Д. С. Лихачев, то многие выдающиеся произведения русской литературы попадают в число «монологических», но это со всей очевидностью нисколько не уменьшает ни их художественно-эстетической ценности, ни идейно-нравственной значимости не только для русской, но и для мировой литературы.

Заслуживают внимания и статьи, рецензии, отзывы, опубликованные в зарубежной печати, достаточно основательно и подробно исследованные О. Е. Осовским2. Среди них отметим как наиболее ценные и известные у нас в стране работы некоторых английских и американских исследователей3.

Бахтинская книга о Достоевском во втором ее издании была рассмотрена и французскими структуралистами, которые стали толковать ее в духе своих подходов. В работе Ю. Кристевой, которая по ее же словам отразила самые первые, наиболее яркие впечатления исследовательницы посл^накомства . с трудом Бахтина, отмечено, что работа Бахтина представляет ярчайшее событие в литературной науке и одну из наиболее мощных попыток преодоления формальной школы. Автор статьи рассмотрела основные категории бахтинской

1 Лихачев Д. С. Принцип историзма в изучении содержания и формы // Рус. лит. 1965. № 1. С. 31.

2 См.: Осовский О. Е. В зеркале «другого»: рецепция научного наследия М. М. Бахтина в англоамериканском литературоведении 1960-х-середины 1990-х годов. Саранск. 2003.

3 Укажем на некоторые из них: Clark К., Holquist М. Mikhail Bakhtin / К. Clark, М. Holquist. Harvard University Press. 1984; Morson G. S. The Baxtin Industry // Slavic and East European journal. 1986. Vol. 32. N 1. P. 81 - 90; Emerson C. Problems with Baxtin's poetics // Slavic and East European journal. 1988. Vol. 32. N 4. p. 503 -525; Morson G. S. Creation of a Prosaics / G. S. Morson, C. Emerson. Stanford. 1990; Jones M. V. Dostoevsky after Bakhtin. Readings in Dostoevsky's Fantastic Realism. Cambridge. 1990; Emerson C. The first Hundred Years of Mikhail Bakhtin. Princenton University Press. 1997 и др. теории романа - мениппейность, карнавальность, полифонизм, последовательно принимая все основные положения его трактовки романа у Достоевского.

Эпичность и карнавальность, - пишет Ю.Кристева, - таковы два потока, формировавших европейский тип нарративности». Античный гуманизм способствовал разложению эпического монологизма, столь удачно оплотнившего-ся и нашедшего выражение в речах ораторов, риторов и политиков, с одной стороны, в трагедии и эпопее - с другой. «Прежде, чем успел утвердиться новый тип монологизма, — считает автор статьи, - обязанный своим возникновением триумфу формальной логики, христианства и ренессансного гуманизма, поздняя античность сумела дать жизнь двум жанрам, которые, восходя к карнавальному предку, обнажили внутренний монологизм языка и послужили закваской европейского романа. Это жанры суть сократический диалог и менип-пея»1.

По сути дела, приведенный нами отрывок представляет собой вольный пересказ бахтинской концепции происхождения полифонического романа Достоевского. «Возникнув уже после Сократа, Платона и софистов, - пишет она, -мениппея, современная той эпохе, когда мысль перестала совпадать с практикой. <. > Отчужденный от природы и общества, человек отчуждается и от самого себя; открывает свой "внутренний мир" и "овеществляет" это открытие в амбивалетной мениппее»2.

Исследовательница считает, что все великие романисты наследуют этой карнавально-мениппейной традиции и называет имена Рабле, Сервантеса, Бальзака, Свифта, Достоевского, Джойса, Кафки. «История романа-мениппеи, -продолжает Ю. Кристева, вводя новый термин - «роман-мениппея», - это история борьбы против христианства (против идеологии, репрезентации), это глубинное прощупывание языка (секс, смерть) и утверждение его амбивалентности, "аморальности"» .

1 Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман// Михаил Бахтин. Pro et contra. Т. 1. С. 232.

2 Там же. С. 237.

3 Там же. С. 239.

Начиная с пересказа концепции карнавальности и мениппейности у Бахтина, Ю, Кристева приходит к выводу о том, что «именно диалогизм станет основой интеллектуальной структуры нашего времени. Преобладание романа и амбивалентных структур в литературе, притягательность групповых (карнавальных) форм жизни для молодежи» и т. д. подтвердят, по ее мнению, правильность гипотезы сторонников карнавальности и мениппейности. Таким образом исследовательница подчеркнула, что бахтинская концепция полифонического романа не только и не столько говорит о собственно романах Достоевского, сколько указывает, как будет идти дальнейшее развитие романа и его форм1.

Приведем еще одно высказывание Ю. Кристевой: «Роман, в особенности же современный полифонический роман, впитавший в себя мениппею воплощает усилия европейской мысли, стремящейся выйти за пределы самотождественных, казуально детерминирированных субстанций, обратиться к иному способу мышления - диалогическому (предполагающему логику дистанцирования, реляционные связи, принцип аналогии, не исключающие и трансфинитные оппол зиции)» . Пробраться к смыслу в таких чрезмерно абстрагированных по-стммодернистских понятиях, как видим, очень непросто. Ясно одно, что Ю.Кристева безоговорочно принимает построения Бахтина, и для нее роман -жанр, не только «впитавший в себя мениппею», но и наиболее полно соответствующий «бунтарскому» духу современного мира.

Говоря об оценках бахтинских работ, нельзя не остановиться на очень интересной и важной для понимания места и значения работ ученого в среде отечественных структуралистов статье Вяч. Вс. Иванова «Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики», опубликованной в сборнике «Труды по знаковым системам»3.

1 Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман // Михаил Бахтин. Pro et contra. Т. 1. С. 239.

2 Там же. С. 232.

3 Иванов Вяч. Вс. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту, 1973, С. 5 - 44.

Не будет преувеличением сказать, что указанная статья многое определила в дальнейшем осмыслении научных идей М. М. Бахтина. В ней ее автор писал, что все основные литературоведческие работы М. М. Бахтина посвящены проблеме романа, который «он изучает в его истоках». «В своей критике ранних работ ОПОЯЗа, - пишет он, - М. М. Бахтин в качестве одного из существенных упреков формальной (морфологической) школе указал на то, что ее средства оказываются недостаточными для описания такого важнейшего жанра, как роман»1.

В 1970-е годы по поводу теории происхождения романа от античной ме-нипповой сатиры и концепции творчества Рабле высказались В. Б. Шкловский и А. Ф. Лосев. Первый из названных ученых остановился на рассмотрении лишь некоторых аспектов бахтинской теории романа. Его возражения касались, в частности, употребления термина «мениппея», который в книге М. М. Бахтина о Достоевском используется по-разному: в кавычках, что говорит о его применении как частного случая, не относящегося к стабильным жанрам, и без кавычек, что говорит об обратном. «Постепенно, - подчеркивает В. Б. Шкловский, - под именем мениппеи соединяются самые разные явления» . Применение указанного термина к «невероятно широкой области литературы», считает В. Б. Шкловский, привело у Бахтина к тому, что он утратил свою определенность и в результате оказался примененным почти ко всей литературе.Это он считает неверным и преувеличенным.

Свои краткие, но интересные и важные для нашего исследования замечания о бахтинской концепции романного творчества Рабле оставил А. Ф. Лосев. Ученый разошелся с Бахтиным в оценке творчества этого писателя. Автор фундаментального исследования «Эстетика Возрождения» понимает художественно-эстетические достижения Ренессанса, прежде всего, как явления лично-стно-материальные, но в романе Рабле, которому Бахтин отвел такое важное место при характеристике этой эпохи, он и не обнаруживает личности. Здесь, Иванов Вяч. Вс. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту. 1973. С. 29.

2 Шкловский В. Б. О мениппеях // Тетива. О несходстве сходного. М., 1970. С. 293. считает А. Ф. Лосев, вместо личности выступает «деклассированная богема», если «не просто шпана», «вполне ничтожная». Герои Рабле представляются А. Ф. Лосеву антиподами «мощного и самоуглубленного, наполненного мечтами» человека Ренессанса1.

После выхода в свет целого ряда более поздних работ М. М. Бахтина, среди которых были и работы, связанные с теорией романа, они стали предметом широкого научного обсуждения. Такие понятия, как «полифонизм», «мениппей-ность», «карнавальность», первоначально примененные Бахтиным для объяснения своеобразия Достоевского и Рабле, постепенно стали переноситься и самим Бахтиным, и его последователями на понимание происхождения и сущности романа в целом. Е. М. Мелетинскому - автору работ по исторической поэтике романа этот процесс представляется неверным. Он считает, что «карнавальность» и «мениппейность» не являются субстанциональными свойствами романа, а лишь «жанровыми привнесениями, стимулировавшими его развитие»1.

По мнению Е. М. Мелетинского, не выдерживает критики и представление М. М. Бахтина о «диалогичности» и «двуголосии» романного слова, за которым стоит «гамлетовское рефлексирующее сознание». Здесь правоту оппонента Бахтина подтверждает он сам, признавая, что двуголосая и двуязычная проза в античности не всегда характеризовала роман. Более того, Бахтин оговаривается, что свои положения он «развивал в несколько отвлеченной форме», а выводы иллюстрировал «только некоторыми примерами из античного этапа становления жанра» (ВЛЭ. С.482).

Важна, на наш взгляд, другая мысль Бахтина, на которой не акцентирует внимания Е. М. Мелетинский. Мысль о том, что обращенность романа в будущее смогла отчетливо проявиться только в эпоху Ренессанса и что «бесперспективность античного общества» не давала оснований к «переориентации» романа на реальное будущее» (ВЛЭ. С. 482). В этом утверждении со всей очевидностью прослеживается другая сторона романного жанра — связь с со

1 Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. С. 587 и далее. циальной средой, а именно с этим ранний М. М. Бахтин связывает дальнейшее развитие жанра.

Однако, несмотря на несогласие с рядом введенных М. М. Бахтиным категорий - «диалогичность», «двуголосие романного слова», Е. М. Мелетинский, тем не менее, считает, что бахтинские исследования чрезвычайно расширили диапазон аналитического рассмотрения романа в целом. Особенно ценными наблюдениями ученый считает бахтинский анализ пространственно-временных единств, влияющих на построение художественного образа в романе.

Говоря об изучении бахтинской теории романа, нельзя не указать и на ряд работ О. Е. Осовского, который считает, что уже в «Формальном методе» Бахтина-Медведева можно видеть приближение «к объяснению специфических особенностей романа» , и подчеркивает, что работы Бахтина о слове позволили ему в полемике с Г. Г.Шпетом и В. В.Виноградовым радикально переосмыслить значение слова в романе и на этом основании утверждать «принадлежность романа к художественным жанрам»3. «Вольно или невольно, - подчеркивает исследователь, - в изложении Бахтина роман становится непосредственным участником идеологического процесса, персонифицируется и идеологизируется, мифологизируется в той же степени, что и "полифония", "диалог", "карнавал". Это не просто объекты исследовательского внимания, но авторы собственных реплик в сложном историческом диалоге эпох»4.

Большое уважение вызывает работа над научным наследием М. М. Бахтина Н. К. Бонецкой. Интересовала исследовательницу и проблема романа, как она представлена у Бахтина. В частности, анализируя бахтинскую концепцию творчества Ф. Рабле, Н. К. Бонецкая приходит к выводу о том, что Бахтин «рассыпал» роман Рабле и собрать его в единое целое при таком подходе к его рассмотрению трудно.

1 Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986. С. 129.

2 Осовский O.E. Роман в контексте исторической поэтики: (от А.Н.Веселовского к М.М.Бахтину) // Бахтинский сборник И. М., 1991. С. 326.

3 Там же. С. 330.

4 Там же. С. 332.

Н. К. Бонецкая останавливается и на исследовании бахтинскоЙ концепции полифонического романа. В своей статье начала 1990-х гг. «Бахтин в 1920-е годы», перепечатанной в сборнике «Михаил Бахтин: Pro et contra» в 2002 г., она утверждала, что эстетика Бахтина указанных ею лет - это разработка эстетики, которую она назвала «освобождением героя», или «возвращением героя» в жизнь, иначе переход от героя-типа к герою-личности1.

Но далее исследовательница, утверждая мысль о единстве творческих устремлений Бахтина 1920-х годов, отрицает возможность рассмотрения работ Бахтина «на стыке» философии и литературоведения, тем более, считает она, нельзя говорить о построении бахтинской философской идеи «на материале» литературы. «.При таком понимании, - считает исследовательница, - литературоведение не просто оказывается в трудах Бахтина на вторых ролях, но с него негласно снимается обязанность адекватно описывать свой предмет»2. Согласно такой точке зрения, теория полифонического романа отделяется от проблем творчества Достоевского и его поэтики, и Бахтин и его научное наследие «выводятся» из предмета литературной науки вообще3.

В статье «М. М. Бахтин в русской культуре XX века» М. Л. Гаспаров характеризует работы Бахтина как «нигилистический отбор ценностей», в результате которого ни Пушкин, ни Толстой не являются для него интересными фигурами. «Он принимает лишь Рабле с его карнавальной традицией и трагическую разноголосицу Достоевского»4, - пишет он в этой статье.

Из духа отрицания, считает ученый, возникает бахтинское противопоставление романа и поэзии, а также и его «неприязнь» к «авторитарному» слову. «Мы знаем, - продолжает М. Л. Гаспаров, - что поэзия не менее (если не более) умело играет "чужим словом", чем роман; Бахтин был против поэзии не поэтому, а потому, что она - "язык богов", раздражающий человека новой Бонецкая Н. К. Бахтин в 1920-е годы //Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 26.

2 Там же.

3 Там же.

4 Гаспаров М. Л. М. М. Бахтин в русской культуре XX века // Вторичные моедлирующие системы. Тарту, 1979. С. 112. культуры, и потому что она - язык "авторитарный", парализующий собственное читательское творчество»1.

В нашем исследовании мы неоднократно подчеркиваем, что бахтинское научное наследие, не обладающее «завершенностью», но, бесспорно обладающее целостностью, само стало предметом своеобразного незавершенного исследования. Эту же мысль мы встречаем у М. Л. Гаспарова: «Органическая целостность бахтинского мировоззрения оказалась раздроблена на отдельные положения: о диалоге, о смеховой культуре и пр.»2. Добавим, и о романе. Пафос статьи Гаспарова выражен его словами о том, что творческое наследие Бахтина - само роман, и «не нужно превращать его в эпос»3.

Л. М. Романовская, автор статьи «Карнавал как утопия» (она же автор диссертации «Текст М. М. Бахтина "Творчество Ф. Рабле." как факт гуманитарной культуры XX века») указывает на то, что в огромном многообразии сюжетов, мотивов и тем, актуализированных и сложившихся вокруг и по поводу бахтинского «Рабле», тема мифа занимает особое место4. При этом исследователями творчества Бахтина отчетливо ощущается привкус «мифологичности»/ «утопичности» самого бахтинского текста. Здесь автор статьи называет исследования С. С. Аверинцева, К. Г. Исупова, В. Н. Турбина 5 и др. Действительно, нельзя не согласиться с тем, что тексты, да и сама личность Бахтина в некоторых исследованиях и ряде статей, посвященных его жизни и творчеству, стала предметом своеобразной мифологизации6.

Эту же мысль подтверждает В. И. Каравкин, подчеркивая, что некоторые авторы, интерпретирующие творчество М. М. Бахтина, как еще далеко непоп нятое, «претендуют на собственное разрешение сути всего его наследия» .

1 Гаспаров М. Л. М. М. Бахтин в русской культуре XX века. С. 113.

2 Там же. С.113 - 114.

3 Там же.

4 Романовская Л. М. Карнавал как утопия // Диалог. Карнавал Хронотоп. 2001. №2. С. 131 - 153.

5 Аверинцев С. С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе. М.: Российский университет, 1993. С. 343; Исупов К. Г. Михпил Бахтин и Александр Мейер // М. М. Бахтин и философская культура XX века (проблема бахтинологии). Вып. 1. Ч. 2. СПб.: Образование, 1993. С. 66; Турбин В. Н. «. и захватите с собой масла и сахару» (два письма М. М. Бахтина: публикация и примечания) // Там же. С. 103.

6 Конкин С. С. Моим оппонентам // Материалы архива диссертантки.

Р. А. Евтушенко и В. И. Пронякин в статье «Рефлексия и метод в эстетике М. Бахтина» высказываются так: «Мы же до сих пор состоим у Михаила Михайловича в долгу: ведь далеко не решена задача реконструкции его взглядов как целостной, внутренне завершенной теоретической системы»1.

Такие утверждения, однако, вызывают наши законные возражания, потому что сам Бахтин, как уже неоднократно подчеркивалось нами, не стремился к созданию такой «целостной, внутренне завершенной» системы. Напротив, он настойчиво подчеркивал «незавершенность», подчас нарочитую, своих концепций. Эта черта, считал он, открывает дорогу дальнейшему научному диалогу и возможности последующего изучения целого ряда явлений.

Бахтинская теория романного слова (если подходить к ней с литературоведческой стороны) подвергнута критике в статье С. И. Кормилова «Металингвистическая классификация типов прозаического слова М. Бахтина и состав литературно-художественного произведения». Автор статьи обнажает неточность бахтинской классификации типов прозаического слова. Более того, считает С. И. Кормилов, если перейти к проблеме строения художественного произведения, то у М. М. Бахтина в его классификации обнаружится еще больше неточностей2.

Возражения вызывали и положения, развиваемые Бахтиным в его книге о Достоевском. Автор исследования о творчестве Достоевского и Тургенева Н. Ф. Буданова, отзываясь о «Проблемах поэтики Достоевского», писала: «Книга Бахтина не дает, на мой взгляд, цельной концепции творчества Достоевского. Местами она противоречива, в ней много недосказанного и даже загадочного.»3. Н. Ф.Буданова говорит о том, что наиболее глубокими ей представляются идеи диалогизма и полифонии, но вывод Бахтина о «равноправии» голосов автора и его же героев вызывает ее категорическое несогласие. Авторитет

7 Каравкин В. И. Горизонт бахтиноведения и альтернативы нрядущего // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1998. № 1.С. 166.

1 Евтушенко Р. А., Пронякин В. И. Рефлексия и метод в эстетике М. Бахтина// Бахтинология: Исследования, переводы, публикации. СПб., 1995. С. 45.

2 Кормилов С. И. Металингвистическая классификация типов прозаического слова М. Бахтина и состав литературно-художественного произведения» //

Буданова Н.Ф. Ответы на вопросы анкеты ДКХ // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 6. ность авторского слова у Достоевского не вызывает никакого сомнения, она опирается, с ее точки зрения, на авторитетность христианских истин, проводником и провозвестником которых был Достоевский.

О бесконечном, открытом, незавершенном диалоге у Достоевского, - считает она, - . можно говорить в тех случаях, когда спор идет о "вечных", "проклятых" вопросах бытия; именно тогда не могут восторжествовать ни доводы "pro", ни доводы "contra". Однако и в подобных случаях автор занимает твердую нравственную позицию, находясь на стороне идейно близкого ему оппонента»1. Примирить враждующие стороны автор, который тоже ведь «идеолог», с точки зрения Будановой, стремится не только в «вечности», но и в пределах романного времени.

Важнейшее, с нашей точки зрение, замечание Н. Ф. Будановой касается того факта, что Бахтина совсем не интересует вопрос мировоззрения Достоевского. По каким причинам Бахтин обошел полным молчанием этот вопрос является определенной загадкой: цензурные ограничение или стремление утвердить «множественность» как принцип? На этот вопрос трудно сейчас дать однозначный и вполне точный ответ.

В. П. Захаров - автор исследования «Система жанров у Достоевского» указал на то, что Бахтин в своей книге о Достоевском не уделил внимания поэтике такого жанра как повесть. Повесть занимала в русской литературе и в XVIII, и в XIX вв особое место, и следовательно, является одним из самых продуктивных и востребованных жанров русской литературы. У Достоевского есть шесть повестей, среди них - «Двойник», «Записки из подполья», во многом предопределившие художественные открытия Достоевского в жанре романа. «В истории жанра много произведений, которые находятся за рамками романа, каким его определил Бахтин. <. .>», - считает Захаров. В русской литературе этот жанр -повесть, который помог становлению русского романа, жанр, без которого нет истории русской литературы, не интересовал Бахтина.

1 Буданова Н. Ф. Ответы на вопросы анкеты ДКХ Н Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 7.

Есть еще одна черта в работах Бахтина, о которой нельзя здесь не сказать. А. И. Журавлева назвала эту черту «абстрактным теоретизированием». Суть ее, по мнению исследовательницы, состоит в том, что после бахтинских работ появилась «опасная болезнь» отечественного литературоведения, которая заключается в утверждении представления о том, что науку о литературе можно развивать в отрыве от ее предмета - самой литературы. Работы Бахтина, в которых нередко отстутствует филологический или литературоведческий анализ текстов произведений, послужил к этому явлению толчком и своеобразным катализатором1.

В нашем обзоре мы представили работы, в которых анализируются ряд вопросов, связанных с бахтинским понимаем романа и его сущности. Отзывы и мнения, и даже более развернутые суждения ученых можно было бы продолжать. Ясно одно, что, несмотря на довольно многочисленные, как мы видели, обращения отечественной и западно-европейской науки к отдельным сторонам бахтинской концепции романа (в ее историческом и теоретическом аспектах) систематического рассмотрения она все-таки не получила. Все исследователи говорят о ее частных отдельных компонентах, часто трактуя их совершенно по-разному.

Положения, выносимые на защиту

Диссертантка исходит из убеждения в том, что:

1. Роман - самый свободный, самый изменчивый и пластичный жанр, наиболее востребованный современной литературой. Эти свойства романа позволяют ему более других жанров ориентироваться на будущее развитие литературы и ее форм. Изменчивость романа, «текучесть» его форм, дала М. М. Бахтину основание назвать его «центральным героем» литературного процесса, ибо, с его точки зрения, «рождение и становление романного жанра совершается при полном свете исторического дня» (ВЛЭ. С. 447).

1 См.: Журавлева А. И. Анкета «ДКХ» // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 3. С. 14 - 17.

2. В диссертации устанавливается важнейший принцип подхода М. М. Бахтина к роману как к «становящемуся жанру», возникающему из контакта с современностью.

3. В диссертации исследуется своеобразие подходов Бахтина, заключавшееся в глубоком осмыслении таких сторон поэтики романа, как пространственно-временные характеристики (категория хронотопа), определяющие, в свою очередь, принципы построения сюжета и способы развития действия, образ героя. Подчеркнуто, что время рассматривается М. М. Бахтиным не как специфическое литературоведческое понятие, традиционно изучаемое теорией и историей литературы, - «художественное время», а как категория философская.

4. В диссертации рассмотрена бахтинская типология романа как одна из составляющих сторон его романной концепции. Это такие разновидности романов, как роман испытания (Ргийи^зготап), роман становления и воспитания (ВПс1ип§8готап), роман биографический и автобиографический, роман Возрождения (представленный романами Рабле и Сервантеса), тип романа, созданный Достоевским, в терминологии Бахтина - полифонический роман, а также тип монологического романа.

5. В диссертации акцентируется внимание на том, что, рассматривая роман как категорию исторической поэтики, М. М. Бахтин, через введенное им понятие «память жанра», осуществил попытку раскрытия механизма передачи жанровых признаков. В диссертации указано на неясность бахтинского понимания самораскрытия этой категории.

6. В диссертации осуществляется сопоставление теоретических установок М. М. Бахтина относительно генетики романного жанра с тем, что дали исследования ученых предшествующих периодов в историческом изучении жанра романа, в частности, Г. Гегеля, В. Г. Белинского, А. Н. Веселовского и др.

7. Важнейшую роль в становлении романа, по Бахтину, сыграли сатирические жанры античности. В диссертации рассмотрен вопрос соотношения романа с сатирическими жанрами античности, как это представлено у Бахтина.

8. К числу важнейших положений, предлагаемого исследования следует отнести наше стремление выделить объективно значимые бахтинские категории, без учета которых невозможно составить целостное, вполне научное представление о его концепции романа как жанре, с развитием которого современная литературная наука связывает дальнейшее развитие русской и западноевропейской литературы.

При этом подчеркнуто, что необходимо установить границы применения термина «карнавальность», и из разряда универсальных категорий и терминов поэтики жанра романа, каковой эта категория выступает у Бахтина, перевести его в разряд функциональных.

9. В диссертации рассмотрено применение М. М. Бахтиным понятия карнавальность к творчеству Н. В. Гоголя и подчеркнуто, что эта категория не может применяться ко всему творчеству писателя. Нами проанализированы высказывания писателя о своих произведения, из которых становится очевидным недооценка М. М. Бахтиным философско-мировоззренческих позиций Н. В. Гоголя.

10. В работе подчеркивается, что наследие М. М. Бахтина нужно рассматривать как факт истории отечественной литературной науки XX века, без учета которого она была бы неполной. Все позитивное в трудах М. М. Бахтина связано с предшествующими научными поисками и в конечном счете является их исторически оправданным продолжением.

Структура работы

Исходя из сказанного, мы намерены рассмотреть концепцию жанра романа так, как она отразилась в работах М.М. Бахтина в следующих аспектах:

- античный роман как исток европейского романа нового времени, формы времени и хронотопа, сложившиеся в античном романе, значение этих форм для последующего формирования жанра, как они нашли отражение в бахтин-ских текстах;

- средневековый и ренессансный роман, значение и роль «карнавально-сти» в раблезианском хронотопе;

- типы романов в классификации М. М. Бахтина: роман странствования, роман испытания, роман становления, воспитания, биографический, монологический;

- полифонический роман в системе историко-литературных и теоретических представлений Бахтина.

Наш анализ предваряется экскурсом в историю изучения романа. Здесь внимание сосредоточено преимущественно на основных работах в этой области: от работ о романе Гегеля и Белинского до исследований непосредственных предшественников М. М. Бахтина. Такая структура работы, с нашей точки зрения, позволит выявить вклад ученого в изучение жанра романа и систематизировать его подходы, связанные с уяснением фундаментальных закономерностей его развития, формирующегося на протяжении нескольких столетий.

Работа состоит из пяти глав, введения, заключения и библиографии, насчитывающей более трехсот наименований изданий на русском и иностранных языках.

Апробация работы

Основное содержание диссертации докладывалось на обсуждении настоящей работы, которое состоялось на кафедре русской литературы Пензенского государственного педуниверситета им. В. Г. Белинского 20 ноября 2003 года (протокол № 3); на кафедре русской классической литературы Московского государственного областного педагогического университета 19 апреля 2004 года (протокол № 9); на кафедре русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева 2 июля 2004 года (протокол № 12); 1 октября 2004 года (протокол № 2).

Основные положения диссертационного исследования докладывались на международных конференция, посвященных изучению научного наследия М.

М- Бахтина, проходивших в Саранске в 1995, 1997, 1999 и 2001 гг., а также на Международной Горьковской конференции в Нижнем Новгороде в 2002 г., на Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2002 г.), Всероссийских конференциях: (Саранск, 1999 г.) и (Пенза, 1999 г.), на II Международных Бодуэновских чтениях (Казань, 2003 г.).

По проблеме диссертационного исследования нами опубликовано около тридцати работ, в том числе две монографии: «Михаил Бахтин. Страницы жизни и творчества» (Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. - 400 с.) и «Концепция романа в историко-литературных трудах М. М. Бахтина» (Саранск: изд. Мордов. унта им. Н. П. Огарева, 2003. - 204 е.). Первая из указанных монографий, написанная в соавторстве с С. С. Конкиным, переведена на китайский язык и издана в Восточно-китайском книжном издательстве в 1999 г. (Китай, г. Шанхай).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепция романа в историко-литературных трудах М.М. Бахтина"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История романа насчитывает несколько столетий. Почти столько же веков насчитывает и история его изучения. Такой неослабевающий исследовательский интерес к роману М. М. Бахтин объяснял природой самого жанра — его многоликостью, связанной, по мнению ученого, с процессом «становления» жанра. Отсюда проистекает, по мнению Бахтина, и известная пластическая многоликость романа, своеобразная «незавершенность» его форм. Объяснение этому свойству романа ученый находит с его тесной связи с «неготовой», «незавершенной» действительностью или, проще говоря, текучестью самой жизни, отраженной в романе.

Жанру романа М. М. Бахтин посвятил многие страницы в целом ряде своих работ: это был тот узел, к которому тянулись нити почти всех его исследований. Бесспорно, бахтинская историко-литературная концепция романа возникает как продолжение и переосмысление целого ряда исследований, посвященных этому жанру на протяжении нескольких столетий его сущетвования и его изучения. Поэтому одной из основных черт концепции романа М. М. Бахтина, с нашей точки зрения, является то, что она вобрала в себя многие предшествующие ей учения о романе, учла их, творчески переосмыслив.

Концепция романа формировалась в течение ряда лет и вылилась в последовательную систему взглядов, составившую важную часть его научного наследия. Характерное для исследовательского метода М. М. Бахтина стремление к синтезу разных подходов - философского, эстетического и историко-литературного - в полной мере отразилось и в системе его взглядов на жанр романа. Бесспорно, что бахтинская концепция романа есть отражение не только системы его литературоведческих, но и в значительной степени философских воззрений, которые в целом можно охарактеризовать как философское лите-ратуроведеииие.

В своих основных положениях концепция романа М. М. Бахтина опирается на ряд фундаментальных положений, разработанных теоретиками и историками литературы, писателями, начиная с работ ХУШ-го столетия ( М. X. Ви-ланд, Г. Филдинг, Ф. Бланкенбург). Она учитывает опыт немецкой классической и романтической эстетики и философии (Ф. В. И. Шеллинг, Г. Гегель, Ф.Шлегель и др.), а также в ряде своих аспектов воспринимает и развивает идеи, сформулированные в работах представителей западно-европейской, главным образом, немецкой литературной науки и философии конца XIX — начала XX вв. (Ф. Ницше, М. Шелер, Г. Коген, Л. Шпитцер, Г.Лукач). Можно сказать, что работы М. М. Бахтина синтезировали и обобщили их опыт и достижения, дав им новое истолкование.

Не меньшее значение для бахтинских подходов к решению поставленной им проблемы романа имел опыт разработки основополагающих проблем поэтики жанра романа, сложившийся в отечественной литературной науке. М. М. Бахтина интересовали идеи, выдвинутые в работах представителей формальной школы (В. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов, Б. В. Томашев-ский). В полемических столкновениях с ними формировались не только методологические принципы и подходы М. М. Бахтина, но и его концепция романа. Не меньшее значение для формирования философско-эстетических воззрений Бахтина на роман имели и работы русских философов (Вяч. Иванов).

Важнейшим условием успешного осуществления поставленной ученым задачи - дать истолкование природы и исторических форм романа с учетом уже имеющихся по этой проблеме работ - была разработанная М. М. Бахтиным методология литературоведческого исследования. Ученый считал, что для успешного решения проблемы сущности романа, его исторических форм нужно обращение к отдаленным явлениям и формам развития литературы, то есть к «большому» времени жизни жанра. Так в работах Бахтина появляется разработка античного периода развития жанра, что, бесспорно, является заслугой ученого.

Но в таком подходе, однако, обнаруживается и известная методологическая слабость: в поле зрения ученого не попадают многие значительные явления развития романного жанра. Это, на наш взгляд, объясняется настойчивым стстремлением ученого утвердить свою теорию, свою концепцию романа, тесно увязанную им с античными серьезно-смеховыми жанрами, карнавальной традицией и народной смеховой культурой античности и Средневековья; дать так сказать стратегическое направление в развитии жанра.

Таким образом, нами устанавливается вклад М. М. Бахтина в разработку проблем романа. Он обосновал теорию происхождения романа, выдвинул свою типологию жанра, разработал ряд категорий поэтики романа - соотношение автора и героя, пространственно-временнных единств, романного слова и романного разноречия. Особое место в историко-литературных и теоретических построениях Бахтина заняла его теория полифонического романа, сформулированная на примере творчества Достоевского.

Рамышляя о происхождении и жанровой сущности романа, М. М. Бахтин решительно противопоставил роман и эпос. Для Бахтина роман сравнительно поздний жанр, который отразил распад эпической целостности. «Эпическая целостность человека, - писал он, - распадается в романе. появляется существенный разнобой между внешним и внутренним человеком, в результате чего предметом опыта и изображения - первоначально в смеховом, фамильяризи-рующем плане - становится субъективность человека; появляется специфичеий разнобой аспектов: человека для себя самого и человека в глазах других. Это распадение эпической и трагической целостности в романе в то же время сочетается с подготовкой новой сложной целостности его на более высокой ступени человеческого развития» (ВЛЭ. С. 480).

Бесспорно, заслуживает внимания попытка М. М. Бахтина сблизить романы Нового времени с исторически отдаленными периодами развития литературы, прежде всего, как мы уже подчеркивали, с античностью, а в связи с этим рассмотреть развитие русского романа в русле западно-европейской традиции через систему введенных им категорий - карнавальность, хронотоп, а также в связи с разработкой форма времени.

Карнавальность, то есть отражение целого ряда карнавальных действ и образов, форм карнавальной жизни, которую ученый характеризует, в частности, как своеобразную форму жизни «наоборот», нашла отражение в литературных жанрах. Причем М. М. Бахтин считает, что черты карнавала отразились не только в образах романа Рабле, но и русской литературе от Пушкина до Достоевского. Таким образом, карнавальность обретает у Бахтина черты категории универсальной, способной охарактеризовать многие явления русской литературы. Мы считаем, что категорию «карнавальности», основанную и предложенную Бахтиным, не следует рассматривать как универсальную категорию. Многообразие комических форм, присутствующих в русском романе, невозможно свести только к карнавалу и гротеску. Именно так, например, Бахтиным характеризуется комическое у Гоголя. В таком толковании теряется народное своеобразие комического, многообразие его проявления не только в произведениях Гоголя, но в русской литературе, где можно встретить гораздо большее разнообразие комических форм - от тончайшей иронии и до сатирических и гротескных образов.

Но вместе с тем важнейшей заслугой ученого следует признать разработку гротескных форм и гротескных образов в литературе, их место и значение в поэтике романа. Постановка проблемы гротеска в литературе и в романе -также несомненная заслуга ученого. Бесспорно, ценной в бахтинской концепции является постановка проблемы народных источников ренессансного романа, его попытка увязать роман Рабле с теорией гротеска.

Но все-таки попытка Бахтина сблизить поэтику русского романа с западноевропейской карнавальной традицией представляется в известной степени натяжкой исследователя.

Едва ли не ключевая категория, применненая Бахтиным для характеристики романа - хронотоп. Она выступает в его понятийном аппарате как одна из важнейших категорий исторической поэтики жанра: сближение традиций и жанров античности с романами XIX и XX вв. осуществляется, по Бахтину, через это понятие. Введение данной категории, с нашей точки зрения, является вкладом ученого в понимание того, как передаются жанровые признаки, как строится сюжет романа, образ его героя и т. д. В связи с категорией хронотопа

Бахтина занимала составляющая его категория времени и его форм. Авантюрное, биографическое, чудесное, циклическое и т. д. время, составляя хронотоп, опеределяет не только его вид, но и тип романа, образ его героя, сюжет, «романное слово». Время в бахтинских построениях занимает особое место и нередко приобретает характер не поэтологической категории - «художественное время», а онтологической. В этом, на наш взгляд, сказывается своеобразие бах-тинского подхода к рассмотрению такой важнейшей категории поэтики жанра, как время, или художественное время. Но нами обращено внимание и на следующее: рассматривая виды времени, значение времени в формировании поэтики романа Бахтин, как нам представляется, здесь более философ: его интересует время как философская категория. Он подходит к разработке эстетического понимания времени, пространственно-временные характеристики, обладающие эстетической ценностью, а следовательно, время как категрия, имеющая эстетическую ценность и значение.

Центром концепции романа у Бахтина становится герой, который характеризуется ученым как «неготовый», «становящийся», а также и его самосознание, кругозор его личности, его ценностная сущность. Время меняет героя, а роман фиксирует, отражает эти изменения. Такое понимание романа и его героя особенно ясно проявилось у М. М. Бахтина в его теории полифонического романа. Концепцию личности, выработанную Достоевским и нашедшую отражение в его романах, Бахтин понимает как воплощение новой глубоко прогрессивной стадии развития гуманитарной культуры.

Но в полемическом задоре Бахтин противопоставляет роман полифонический роману монологического типа, считая последний явлением эстетически менее значимым, что со всей очевидностью является ошибкой исследователя, равно как и сближение романа Достоевского с традицией античной мениппеи, хотя Бахтин и говорит только об отражении жанровой сущности мениппеи в романе русского писателя.

Заслуживает внимания попытка М. М. Бахтина, опираясь на введенные им категории, выстроить историческую типологию жанра. Жанр романа рассматривается М. М. Бахтиным в перспективах, говоря его словами, «большого времени» развития литературных форм, в котором активно проявляет себя другая его черта - «память жанра». Наряду с понятием «хронотоп», «память жанра» становится важнейшим в исторической поэтике жанра романа, выдвинутой Бахтиным, однако вопрос о том, как происходит самораскрытие этой категории в процессе исторического развития жанровых форм, Бахтин не проясняется.

Не менее важными и значимыми для концепции романа М. М. Бахтина являются его воззрения на происхождение и сущность романного слова. В своих построениях Бахтин опирался на разработанную им теорию диалога и диалогических отношений, которые выходили за рамки узко лингвистического круга проблем. Теория металингвистики развивается Бахтиным в ряде его работ, но подчеркнутое внимание к ней ощущается в работе о Достоевском.

Бахтин утверждает мысль о необходимости разграничения лингвистики с ее специфическими задачами и металингвистики, предмет которой - жизнь слова. Основание для такого разграничения усматривается им в принципиальной разнице между «ничьим словом» и словом «диалогическим».

Одним из источников романного слова - слова пародийного, слова фамильярного, считал М.М. Бахтин, является смех. С проблемой смехового слова и смеха как явления, теснейшим образом связана и проблема гротеска, гротескного тела, о которых Бахтин говорит в своей работе о творчестве Рабле. Нужно сказать, что в этом вопросе у Бахтина наблюдаются известные преувеличения, сказавшиеся в абсолютизации самой роли «смеховой культуры» в развитии культуры в целом. Здесь ученый также оказывается в плену своих построений, сводя многие явления развития русского романа к карнавальному источнику и поэтике карнавала.

Говоря о бахтинских взглядах на русский роман, нельзя не сказать и о том, что из поля зрения исследователя нередко выпадает такое жанровое явление, как повесть. Повесть в русской литературе, генетически связанная с древнерусской литературой, занимает совершенно особое место. Русская повесть XVII -XVIII вв., русская романтическая повесть, далее - Пушкина и Гоголя предшествуют русскому роману, который в творчестве Тургенева, Достоевского, Гончарова, Толстого достигает своего расцаета.

Многие утверждения ученого, связанные с рассмотрением творчества целого ряда русских писателей, остаются в рамках того времени, когда они были сделаны и могут рассматриваться сейчас как факт истории отечественной литературной науки.

В целом можно сказать, что бахтинская концепция романа, бесспорно, занимает свое место в ряду других исследований о романе и в этом своем качестве составляет примечательное явлении в истории отечественного литературоведения.

Список научной литературыКонкина, Лариса Семеновна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского. Л.: Прибой, 1929. -243 с.

2. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. пис., 1963 -362 с.

3. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1965. 524 с.

4. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Худож.лит., 1972. — 269 с.

5. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975. С. 408 446.

6. Бахтин М. М. О некоторых особенностях стилистики Рабле // Из истории русской и зарубежной литературы / Под ред. С.С.Конкина. Саранск, 1976. С.З- 19.

7. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М.: Худож. лит., 1986. 543 с.

8. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. -424 с.

9. Бахтин М. М. К методологии литературоведения // Контекст 1974. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1975. - С. 203 - 212.

10. Бахтин М. М.<План доработки книги «Проблемы поэтики Достоевского»>/ Публ. и предисл. В. В. Кожинова // Контекст 1976. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1977. С. 295 - 316.

11. Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. М.: Русские словари, 1997. Т.5. 731 с.

12. Бахтин М. М. Сатира // Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 5. М.: Русские словари, 1997. С. 11 38.

13. Бахтин М. М. Дополнения и изменения к Рабле // Там же. С. 80 129.

14. Бахтин M. M. К вопросам теории романа. К вопросам теории смеха. <0 Маяковском > // Там же. С.48 62.

15. Бахтин M. М. Многоязычие как предпосылка развития романного слова//Там же. С. 157-158.

16. Бахтин M. М. К стилистике романа // Там же. С. 138 140.

17. Бахтин M. М. Достоевский. 1961 г. // Там же. С.364 374.

18. Бахтин M. М. Тетралогия. М.: Лабиринт, 1998. 607 с.

19. Бахтин M. М. Лекции по истории зарубежной литературы. Античность. Средние века. Саранск: изд-во МГУ им. Н. П.Огарева. 1999. 209 с.

20. Бахтин M. М. Собр. соч.: В 7 т. М.: Русские словари, 2000. Т. 2. 798с.

21. Бахтин M. М. Собр. соч.: В 7 т. М: Русские словари, 2002. Т.6. 799с.

22. Бахтин M. М. Из проспекта книги «Роман воспитания и его значение в истории реализма». Публ. и послеслов. Н. А. Панькова // M. М. Бахтин в контексте мировой культуры. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 142- 162.

23. M. М. Бахтин: беседы с В. Д. Дувакиным. М.: Согласие, 2002. 400 с.* *

24. Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М.: Наука, 1973. 276 с.

25. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. 342с.

26. Аверинцев С.С. Личность и талант ученого // Лит. обозрение. 1976. № 10. С.58 61.

27. Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб, 2001. С. 468 484.

28. Аверинцев С. С. Историческая подвижность категории жанра: опыт периодизации // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. С. 104- 166.

29. Аверищев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л. и др. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994. С.З 38.

30. Алексеев М. 77. К источникам идиллии Гоголя «Ганц Кюхельгартен» // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск. 1973. С. 172 182.

31. Античный роман. Под ред. М.В. Грабарь-Пассек. М.: Худож.лит., 1969.

32. Боткин Л. М. Смех Панурга и философия культуры // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб.: изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 2001. С. 398-412.

33. Бахтинология: Исследования, переводы, публикации. СПб: Алетейя, 1995. (Вып.2).-370 с.

34. Бахтинский сборник: Сб.статей. М.: Прометей, 1990. Вып.1. 130 с.

35. Бахтинский сборник: Бахтин между Россией и Западом. Сб. статей. М., 1991. Вып. И.- 403 с.

36. Бахтинский сборник: Сб. статей. М.: Лабиринт, 1997. Вып.III. 399 с.

37. Бахтинский сборник: Сб. статей. Саранск, 2000. Bbin.IV. 154 с.

38. Бахтинский сборник: Сб. ст. Вып. V. М.: Языки славянской культуры, 2004.-632 с.

39. Бахтинский тезаурус. Материалы и исследования: Сб. ст./ Под ред. Н. Д. Тамарченко, С. Н. Бройтмана, А. Садецкого. М.: РГГУ, 1997. 183 с.

40. Бахтинские чтения-I. Сб. материалов Междунар.научн.конференции (Витебск, 3-6 июля 1995 г.). Витебск, 1996. 128 с.

41. Бахтинские чтения-Ii. Сб. материалов Междунар.научн.конф. (Витебск, 24 26 июля 1996 г.). Витебск, 1998. - 160 с.

42. Бахтинские чтения -III. Сб. материалов Междунар. научн. конференции (Витебск, 23 25 июня 1998 г.). Витебск, 1998. - 208 с.

43. Бахтинские чтения. Философские и методологические проблемы гуманитарного познания. Орел: изд-во ОГТРК, 1994. 234 с.

44. Белинский В. Г. О русской повести и повестях г. Гоголя // В. Г. Белинский. Полн. собр. соч. T.I. М.: АН СССР, 1953. С.259 307.

45. Белинский В.Г. Герой нашего времени. Сочинение М.Лермонтова // Там же. T.IV. С. 193 -270.

46. Белинский В.Г. Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя «Мертвые души» // Там же. Т.VI. С.410 433.

47. Белинский В.Г. Похождения Чичикова или «Мертвые души». Поэма Н. Гоголя // Там же. T.VI. С.209 222.

48. Белинский В.Г. Несколько слов о поэме Гоголя: «Похождения Чичикова, или Мертвые души» // Там же. Т. VI. С.253 259.

49. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды // Там же. Т. V. С.7 67.

50. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года // Там же. Т.Х. С.279 359.

51. Белинский В. Г. Петербургский сборник // Там же. T.IX. С.543 581.

52. Бем A. JI.< Рец. на кн.> Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Л.: Прибой, 1929 // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб., 2001. T.l. С.19- 193 .

53. Бено И. Бахтинский «Рабле», или похвала смеху // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2001. № 1. С. 138 158.

54. Бицилли П. М.< Рец. на кн.> Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского. Л.: Прибой, 1929 // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб., 2001. T.l. С.188 190.

55. Болдырев А. В. Художественная повествовательная проза I III вв. н.э.// История греческой литературы. М.: АН СССР, 1960. С.24 - 289.

56. Болдырев Н. #., Казанцева Л. В., Лийв С. С. Актуализация художественного времени-пространства // Lingüistica. Tartu, 1988. С.21 28.

57. Большакова А.Ю. Бахтин в конце XX столетия (Заметки о VII Бах-тинской концеренции) Москва, МИГУ, 1995. // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1995. №3. С. 134-137.

58. Большакова А. Ю. Теория автора у M. М. Бахтина и В. В.Виноградова (на материале русской «деревенской прозы») // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1999. №2. С.4-22.

59. Бонецкая Н. К. М. Бахтин в 1920-е годы // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1.С.16 62.

60. Бонецкая Н. К. Бахтин глазами метафизика // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1998. № 1. С. 103 155.

61. Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры. М.: Прогресс, 1991.-169 с.

62. Бочаров С. Г. Об одном разговоре и вокруг него // С.Г.Бочаров. Сюжеты русской литературы. М.: Языки русской культуры, 1991. С. 48 487.

63. Бройтман С. Н. Историческая поэтика. М., 2001. 419 с.

64. Буданова Н. Ф. Достоевский и Тургенев. Творческий диалог. JL: Наука, 1987. 196 с

65. Буслаев В. И. Мои досуги. 4.II. М., 1886.

66. Буслаев В. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т.1. Русская народная поэзия. СПб., 1861.

67. Васильев Н. Л. Проблема высказывания (речевых жанров) в лингвистической концепции М.М.Бахтина и ее значение для развития филологических наук // Проблемы научного наследия M. М. Бахтина. Межвуз.сб.науч.тр. Саранск, 1985. С.85-105.

68. Васильев Н. Л. Теория металингвистики в филологической концепции М.М.Бахтина// М.М.Бахтин. Проблемы научного наследия. Межвуз.сб. научн.тр. Саранск: изд-во Мордов. ун-та, 1992. С.45 52.

69. Васильев Н. Л. Бахтин как историко-культурный феномен // M. М. Бахтин и его время: IV Бахтинские научные чтения (Саранск 20-21 ноября 1997 г.). Саранск. 1998. С.10- 12.

70. Вахрушев В. С. Время и пространство как метафора в «Тропике рака» Г.Миллера (к проблеме хронотопа) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1992. № 1. С.35-43.

71. Вахрушев В. С. «Битва» вокруг Телема: (Ф.Рабле, М.Бахтин, А.Лосев и другие) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 2(7). С.23 32.

72. Вахрушев В. Бахтиноведение особый тип гуманитарного знания? // Вопр. лит. М., 1997. № 1. С.234 - 301.

73. Вацуро В. Э. Готический роман в России. М.: НЛО, 2002. 544 с.

74. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М.: Худож. лит., 1940. 647 с.

75. Веселовский А. Н. История или теория романа? // А.Н.ВеселовскиЙ. Из истории романа и повести. СПб., 1886. С. 3 29.

76. Веселовский А. Н. Рабле и его роман // А. Н. Веселовский. Избр. ст. М.,1939.

77. Веселовский А. Н. Где сложилась легенда о св. Граале. СПб., 1900.

78. Ветловская В. Е. Литературные и фольклорные источники «Братьев Карамазовых» // Достоевский и русские писатели. М., 1971 С. 34 - 45.

79. Ветловская В. Е. Достоевский и поэтический мир Древней Руси. Литературные и фиольклорные источники «Братьев Карамазовых» // Труды отдела древнерусской литературы ИР ЛИ. Л., 1974.

80. Ветловская В. Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». Л., 1977.242 с.

81. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М.гХудож. лит. 1961.-614 с.

82. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Наука, 1965.- 254 с.

83. Виноградов В.В. К морфологии натурального стиля (Опыт лингвистического анализа петербургской поэмы «Двойник») // Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. С.101 141.

84. Виноградов В.В. Этюды о стиле Гоголя // Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. С.230 366.

85. Владимирцов В. П. Мотив «горячее-горящее сердце» у Ф. М. Достоевского (в срезах исторической поэтики, культурологи и этнографии) // Проблемы исторической поэтики. Петрозаводск, 1992. С. 137- 144.

86. Волошин Г. Пространство и время у Достоевского <фрагмент> //Михаил Бахтин. Pro et contra. СПБ., 2001. Т. 1. С.200 201.

87. Волошинов В.Н. Фрейдизм: Критический очерк. М.;Л.: Госиздат, 1927.

88. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы солциологического метода в науке. Л.: Прибой, 1930. 157 с.

89. Галич А.И. Опыт науки изящного // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М.: Искусство, 1974. С.205 275.

90. Галкин А.Б. Литературоведение как миф // Литературоведение как проблема. М.: Наследие, 2001. С.393 427.

91. Гаспаров M.JI. М.М.Бахтин в русской культуре XX века // Вторичные моделирующие системы. Тарту. 1979. С.111 114.

92. Гачев Г. Д. Развитие образного сознания в литературе // Теория литературы. М.: АН СССР, 1962. С. 186 311.

93. Гачев Г.Д. Космос Достоевского // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск. 1973. С.110 124.

94. Гегель Г. Эстетика. В 4 т. М.: Искусство, 1968.

95. Герцен А.И. О романе из народной жизни России // А. И. Герцен. Собр. соч. В 30 т. Т.П. АН СССР, 1958. С. 347 349.

96. ГетеИ.В. Собр.соч.: В 10 т. М.: Худож.лит, 1979.

97. Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки // Собр.соч. В 7 т. Т.1. М.: Худож.лит. 1966. С.7 244.

98. Гоголь Н.В. Театральный разъезд // Там же. Т.4. С.249 286.

99. Гоготишвили Л. А. Варианты и инварианты М. М. Бахтина // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2002. С. 98 — 131.

100. Гохштейн Г. М. О жанровой природе полифонизма: авторская позиция в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» и И.А.Гончарова «Обломов» // Проблема автора в русской литературе XIX XX вв. - Ижевск, 1978. С.49-57.

101. Грифцов Б. А. Теория романа. М., 1927.

102. Гроссман Л. Искусство романа у Достоевского И Свисток. № 1. М., 1922. С. 73-82.

103. Гроссман Л. Поэтика Достоевского. М., 1925.

104. Данилевский Р.Ю. Виланд в русской литературе // От классицизма к романтизму. JL: Наука, 1970. С.298 379.

105. Делчева Р., Власов Э. Михаил Бахтин и учеие социалитического реализма // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1999. № 3. С.5 32.

106. Диалектова A.B. Воспитательный роман в немецкой литературе эпохи Просвещения. Саранск. 1972. 38 с.

107. Диалектова A.B. Проблема воспитания личности в романном творчестве X. М. Виланда 70-80-х гг. XVIII столетия // Из истории русской и зарубежной литературы / Под ред. С.С.Конкина. Саранск, 1976. С ЛОЗ 114.

108. Диалектова A.B. М.М.Бахтин о жанре воспитательного романа // Проблемы научного наследия М.М.Бахтина. Межвуз.сб.научн.тр. Саранск: изд-во Мордов. ун-та, 1992.С.41 51.

109. Дибелиус В. Лейтмотивы у Диккенса // Проблемы литературной формы. Л.: «Academia", 1928. С. 135 147.

110. Дибелиус В. Морфология романа // Там же. С. 105 135.

111. Добрынин М. К. Вопросы теории литературы (В связи с книгой П. Н. Медведева «Формальный метод в литературоведении (критическое введение в социологическую поэтику») // Литература и марксизм. Журнал теории и истории литературы. М., 1929. С.46 72.

112. Дымшиц А. Восхваление или критика? // Лит. газета. 1964. - 13 августа.

113. Евнин Ф.И. О некоторых вопросах стиля и поэтики Достоевского: К выходу в свет новых книг о Достоевском-художнике // Изв. АН ССР. Сер.лит и яз. 1965. Т.24. Вып. 1. С.68 - 80.

114. Еремеев А. Ф. Современное бахтиноведение: вперед к Бахтину или назад от Бахтина? : (Субъективные заметки) // Вестн. Морд, ун-та. Саранск. 1997. №2/3. С. 75-78.

115. Есаулов И. А. Полифония и соборность (М. М. Бахтин и Вяч. Иванов) // The Seventh International Bakhtin Conference. June 26-30, 1995. Moscow Russia. P.110- 114.

116. Ефимова 3. С. Проблема гротеска в творчестве Достоевского // Нау-kobí Записки Наук.- дослшдчо! катедри icTopii европейсько1 культури, 1927. С. 145- 170.

117. Жирмунский В. М. Новейшие течения историко-литературной мысли в Германии// Поэтика. Л.: «Academia", 1927. С.5 28.

118. Жирмунский В. М. А. Н.Веселовский и сравнительное литературоведение // В.М.Жирмунский. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1979.С.84 -136.

119. Затонский Д. Последний труд Михаила Бахтина // Затонский Д. В наше время: кн. О зарубеж.лит. XX в. М., 1979. - С.404 - 421.

120. Захаров В. Н. Система жанров Достоевского. Л.: Наука, 1985. 208 с.

121. Здольников В. В. Книга М. М. Бахтина о Ф. М. Достоевском в контексте литературной борьбы 1920-х годов // М. М. Бахтин в контексте мировой культуры. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 5 21.

122. Иванов Вяч. Вс. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту, 1973. С. 5-44.

123. Иванов Вяч. Вс. Из заметок о строении и функциях карнавального образа // Иванов Вяч. Достоевский и роман-трагедия // В.Иванов. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. С.282 312.

124. Иванов Вяч. Вс. Об авторстве книг В. Н. Волошинова и П. Н. Медведева // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1995. № 4. С. 134 139.

125. Ильин И 77. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996. 234 с.

126. Ильин И. П. Постмодернизм: от истоков до конца столетия. М.: Интрада, 1998. 255 с.

127. Илюшин A.A. По поводу «карнавальности» у Достоевского // М. М. Бахтин. Проблемы научного наследия. Межвуз.сб. науч.тр. Саранск: изд-во Мордовск. ун-та, 1992. С.85 -91.

128. История русского романа. В 2 т. Т.1. М.: АН СССР, 1962. 626 е.; Т. 2. 641 с.

129. История греческой литературы. T.III. М.: АН СССР, 1960.

130. История русской литературы 40 60-е годы XIX века / Под ред.

131. B.Н.Аношкиной, М. И. Громовой. М.: Изд. МГУ, 2001. 507 с.

132. Йейтс Ф. Кто смеется последним? (Книга М.Бахтина о Ф.Рабле) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2002. № 1. С. 134 146.

133. Кирпотин В.Я. Достоевский-художник: Этюды и исследования. М.: Сов. писатель, 1972. 319 с.

134. Кларк К, Холквист М. Архитектоника ответственности // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПБ.: Русский христианский гуманитарный институт, 2002. С. 37-71.

135. Кожевникова С. Н. Методология исследования романа М.М.Бахтина и эпистолярная проза (на материале "Писем к сыну» Честерфилда) // The Seventh International Bakhtin Conference. June 26-30, 1995. Book II. Moscow. Russia. P.329 334.

136. Кожинов В. В. Происхождение романа. Теоретико-исторический очерк. М., 1963. 385 с.

137. Кожинов В. В. Эстетическая ценность романа // Русская и зарубежная литература. Учен. зап. Вып. 61. Саранск., 1967. С.25 43.

138. Кожинов В. В. М. М. Бахтин в 1930-е годы: (теория романа как средоточие творчества мыслителя). Дивлог. Карнавал. Хронотоп. 1997. № 3.

139. Комарович B.JJ. Новые проблемы изучения Достоевского: 1925 -1930. Часть 2. <фрагмент>// Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб,. 2001, T.l.1. C.202 -203.

140. Конкин С. С. Глубокое и оригинальное исследование // Сов.Мордовия. 1966. - 12 апр. - Рец. на кн.: Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М.: Худож.лит., 1965. - 527 с.

141. Конкин С.С., Конкина JI.C. Михаил Бахтин. Страницы жизни и творчества. Саранск, 1993. 400 с.

142. Конкин С. С. М.Бахтин и русское литературоведение (Некоторые вопросы методологии) // М.М.Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века. Тез. III Саранских международных бахтинских чтений. В 2 ч. 4.1. Саранск, 1995. С.32-33.

143. Конкина Л. С. «Слово о полку Игореве» в историко-литературной концепции М.М.Бахтина // М.М.Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века. Тез. III Саранских международных бахтинских чтений. В 2 ч. 4.1. Саранск, 1995. С.34-36.

144. Конкина Л. С. Своеобразие и функции хронотопа дороги в романе М. Ю.Лермонтова «Герой нашего времени» // Гуманитарные науки: В поиске нового. Саранск, 2001. С. 264 - 268.

145. Конкина Л. С. М. М.Бахтин и А.Ф.Лосев (точки схождений и расхождений) // Социальные и гуманитарные исследования: традиции и реальность. Межвуз. сб. Вып. 2. Саранск, 2002. С. 114 - 118.

146. Кори С. Основы идеи М. М. Бахтина о «хронотопе» в романе // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2002. № 1 . С.21 37.

147. Корман Б.О. Из наблюдений над терминологией М.М.Бахтина // Проблема автора в русской литературе 19-20 вв. Ижевск, 1978. С. 184 191.

148. Коровашко А. В. Бахтин и формалисты в литературном процессе 1910-х гг.: Автореф. дис.<.> канд. филолог, наук. Н. Новгород, 2000. 17 с.

149. Косиков Г. К. К теории романа (роман средневековый и роман нового времени) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. № 1(2). С. 21 51.

150. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Михаил Бахтин. Pro et contra. С.-Петербург, 2001. С.213 -244.

151. Кристева Ю. Разрушение поэтики // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб.: Издательство Русского Христанского гуманитарного института, 2002. С. 7-32.

152. Кулешов В. И. Литературные связи России и Западной Европы в XIX веке. М.: изд-во МГУ им. М. В. Ломоносова, 1977. 348 с.

153. Кунильский А. Е. О природе комического в творчестве Ф. М. Достоевского // Жанр и композиция литературно произведения. Петрозаводск, 1989. С. 78- 106.

154. Курилов А.С. Литературоведение в России XVIII века. М.: Наука, 1981.- 262 с.

155. Кусков В. В. Мотивы древнерусской литературы в романе Достоевского "Братья Карамазовы"// Вестник МГУ. Серия 10 (Филология). М., 1971. № 5. С. 22-28.

156. Jleümec Н. С. Теория Гегеля и концепция Бахтина: К методологии изучения романа как жанра // Проблемы истории и методологии литературоведения и литературной критики. Душанбе, 1982. С.22 - 23.

157. JJeümec Н. С. Роман как художественная система. Пермь. 1985. 98 с.

158. Лермонтов М. Ю. Герой нашего времени // Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. Т. ; М: АН СССР, 1962. С.275-475.

159. ЛессингГ. Э. Гамбургская драматургия. М., 1953.

160. Лессинг Г. Э. Лаокоон, или О границах живописи и поэзии. М.: Ху-дож.лит., 1957.

161. Лихачев Д. С. Принцип историзма в изучении содержания и формы // Рус.литература. 1965. № 1. С.16-32.

162. Лонг. Дафнис и Хлоя. М.: Худож. лит., 1957. 148 с.

163. Лосев А. Ф. Эллинизм // История эстетики: В 5 т. Т.1. М.: Искусство, 1967. С.130-136.

164. Лосев А. Ф. Разложение возрожденческой эстетики во Франции в XV- XVI вв. // Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1979. С.583 598.

165. Лосев А. Ф. Обратная сторона титанизма // Там же. С. 120 137.

166. Лосев А.Ф. Ранние диалоги Платона и сочинения платоновской школы // Платон. Диалоги. Вступ. ст. М.:Мысль, 1986. С.З 65.

167. Лотман Ю.М. «Чужая речь» в «Евгении Онегине» // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб.: «Искусство-СПБ», 1995. С.411 -417.

168. Лукач Г. К истории реализма. М.: Гослитиздат, 1939. 370 с.

169. Лукиан из Самосаты. Избранная проза. М.: Правда, 1991.

170. Луначарский A.B. О «многоголосности» у Достоевского: По поводу книги М.М.Бахтина «Проблемы творчества Достоевского» // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб., 2001. С. 161 185.

171. Малъчукова Т. Г. Наследие М.М.Бахтина и изучение античной литературы// M. М. Бахтин. Проблемы научного наследия. Саранск: изд-во Морд, ун-та, 1992. С.52-68.

172. Малъчукова Т. Г. Достоевский и Гомер // Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск, 1994. С.З 36.

173. M. М. Бахтин и философская культура XX века. Проблемы бахтино-логии. В 2 т. СПб, 1991. Вып. I. 4.1 127 е.; Ч. 2. 152 с.

174. M. М. Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века. Тезисы Саранских международных Бахтинский чтений. В 2 ч. Саранск, 1995.4.1. 242 е.; 4.2. 239 с.

175. M. М. Бахтин как философ. М.:Наука, 1992.

176. M. М. Бахтин в контексте мировой культуры. М.: Языки славянской культуры, 2003. 384 с.

177. M. М. Бахтин в Саранске. Материалы. Документы. Исследования. Вып. I. Саранск. 2002.

178. Манн Т. Искусство романа // Манн Т. Собр. соч.: В 10 т. М.: Ху-дож.лит. 1961. С.272 287.

179. Мартынов В. В. Хронотоп «Слова» // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. №2(7). С.14-22.

180. Махлин В. Л. «Диалогизм» M. М. Бахтина как проблема гуманитарной культуры XX века // Бахтинский сборник. М., 1990. Вып. I. С. 107 129.

181. Махлин В. Я. От монологизма к диалогизму // M. М. Бахтин. Проблемы научного наследия. Саранск: изд-во Морд, ун-та, 1992. С. 15 34.

182. Медведев 77. (Бахтин М.) Б. Томашевский. Теория литературы. Поэтика. JI: Госиздат, 1925 // Звезда. 1925. № 3. С. 298.

183. Медведев П. Н. Формализм и формалисты. М., 1934. 209 с.

184. Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М.: Наука, 1986. 319 с.

185. Мелетинский Е. M Средневековый роман. М.: Наука, 1983. 303 с.

186. Мелетинский Е. М. «Историческая поэтика» А. Н. Веселовского и проблема происхождения повествовательной литературы // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1985. С. 25 52.

187. Мелетинский Е. М. Заметки о творчестве Достоевского. М.: РГГУ, 2001.-190 с.

188. Михайлов А. В. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры. М.: Наука, 1989. 230 с.

189. Михайлов А. В. Роман и стиль // теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1982. С. 156 175.

190. Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе М.: Наука, 1976. - 350 с.

191. Мопассан О. де. О романе. Эволюция романа в XIX веке // История эстетики. В 5 т. T.III. С.662 — 665.

192. Морсон Г. С., Эмерсон К. Создание прозаики // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб.: Издательство Русск. Христиан, гуманит. ин-та, 2002. С. 72 97.

193. Мясников А. Проблемы раннего русского формализма // Контекст-74. М.-.Наука, 1975. С.78 134.

194. Назиров Р. Г. Равноправие автора и героя в творчестве Достоевского (в концепции полифонического романа) // Проблемы научного наследия М.М.Бахтина. Саранск, 1985. С.24-41.

195. Нестеренко А. А. Луначарский читает Достоевского и Бахтина. Опыт объективного комментария // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1999. № 3.1. С.33 57.

196. Николаев H. И. "Достоевский и античность" Л.В.Пумпянского (1922) и М.М.Бахтина (1963) // The Seventh International Bakhtin Conference. June 26 -30, 1995. Moscow. Russia. P.l 10.

197. Николюкин A. H. Взаимосвязи литератур России и США. M.: Наука, 1987,- 350 с.

198. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ф.Ницше. Стихотворения. Философская проза. СПб.: Худож.лит., 1993. С. 130 249.

199. Норенков C.B. Бахтиноведение как особый тип гуманитарного мышления // М.М.Бахтин: Эстетическое наследие и современность: в 2 ч. Саранск. 1989. 4.2. С.133 145.

200. Осмоловский О. Н. Достоевский и русский психологический роман XIX века. Дис. д-ра филол. наук. Орел. 1999.

201. Осовский О. Е. Роман в контексте исторической поэтики (от А. Н. Ве-селовского к M. М. Бахтину // Бахтинский сборник II. Бахтин между Россией и Западом. М.1991. С.312-344.

202. Осовский О. Е. Человек. Слово. Роман: (Науч.наследие М.М.Бахтина и современность). Саранск, 1993. 144 с.

203. Осовский О. Е. Литературоведческая концепция M. М. Бахтина в современном литературном сознании Великобритании и США. Автореф. . дисс. д-ра филолог, наук . М., 1995.

204. Осовский О. Е. Диалог в «большом» времени. Саранск. 1997.

205. Осовский О. Е. M. М. Бахтин читает Ольгу Фрейденберг: о характере смысле маргиналий на страницах «Поэтики сюжета и жанра» // Бахтин в Саранске. Материалы. Документы. Исследования. Вып. 1. Саранск. 2002. С.24-35.

206. Осовский О. Е. Ф. Рабле, карнавал и карнавальная культура в работах М.М.Бахтина 1930-1950-х годов // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2002. № 1. С. 59-74.

207. Осовский О. Е. В зеркале «другого»: рецепция научного наследия М. М. Бахтина в англо-американском литературоведении 1960-х середины 1990-х годов. Саранск. 2003. - 147 с.

208. Паньков H.A. Опыт истории текста книги Бахтина о Франсуа Рабле // The Seventh International Bakhtin Conference. June 26-30, 1995. Book II. Moscow. Russia. P. 384.

209. Паньков H. A. M. M. Бахтин: ранняя версия концепции карнавала. В память о давней научной дискуссии (к истории защиты диссертации. 1946 г.) // Вопр. лит. 1997. № 5. С. 87 122.

210. Паньков H.A. Книга М. М.Бахтина о Рабле: научная логика и динамика замысла // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2001. № 4. С. 101 134.

211. Паньков Н А. Бхтина на (против) Лукача (Tihanov G. The master and the Slave: Lukacs, Bakhtin and the Ideas of their Time. Oxford, 2000) // M. M. Бахтин в контексте мировой культуры. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 315-327.

212. Переверзев Л. Мастер многоголосого контрапункта // Библиотекарь. -1982. № 7. С.54 56.

213. Петроний Арбитр. Сатирикон. М.: Госиздат, 1924. 235 с.

214. Пешков И. В. Новый органон // Бахтин М. М. Тетралогия. М.: Лабиринт, 1998. С. 542-579.

215. Пигин А. В. К вопросу о древнерусских источниках романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Новые аспекты изучения Достоевского. Петрозаводск, 1994. С. 193 198.

216. Пинский Л. Е. Реализм эпохи Возрождения. М.: Худож. лит., 1961. -367 с.

217. Пинский Л. Магистральный сюжет. М.: Сов.писатель, 1989. 411 с.

218. Пинский Л. Е. Отзыв о книге М.М.Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и проблема народной культуры Средневековья и Ренессанса» // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1998. № 4. С.102 108.

219. Писарев Д. И. «Три смерти». Рассказ графа JI. Н. Толстого // Д. И. Писарев. Собр. соч. В 4 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1955. С. 45 56.

220. Платон. Диалоги. М.: Мысль, 1986. 605 с.

221. Плетнев Р. В. <Рец. на кн.:> Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского Л., 1929 // Михаил Бахтин. Pro et contra. Спб., 2001. Т.1. С. 194 199.

222. Поспелов Г.Н. Преувеличения от увлечения // Вопросы литературы. 1965. № 1.С.95-108.

223. Проблемы литературной формы. Сб. ст. Л., Academia, 1928.

224. Проблемы поэтики и истории литературы. Сб.ст. К 75-летию со дня рождения и 50-летию научно-педагогической деятельности М.М.Бахтина / Под ред. С.С.Конкина. Саранск, 1973.- 271 с.

225. Просцевичус В.Э. О категориях «сюжет» и «фабула» в поэтике М.Бахтина // М.М.Бахтин и философская культура XX века. Проблемы бахти-нологии. С.-Петербург, 1991. С.95 99.

226. Пумпянский Л. В. Достоевский и античность. Петербург: Замыслы, 1922. 48 с.

227. Пушкин A.C. О ничтожестве литературы русской // А.С.Пушкин. Полн.собр.соч. Т.7.М.: АН СССР, 1964. С.306 313.

228. Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. М., Худож.лит. 1966.228. «Рабле есть Рабле.» Материалы ВАКовского дела М.М.Бахтина. Публ. Н.А.Панькова // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1999. № 2. С.50 137.

229. Романовская Л. М. Текст М. М. Бахтина «Творчество Ф. Рабле.» как факт гумантарной культуры XX века. Дис. канд. . наук. Томск. 2000.230. «Русская мысль». 1910. № 7.

230. Рымаръ Н.Т. Введение в теорию романа. Воронеж. 1989. 269 с.

231. Рымаръ Н.Т. Поэтика романа. Саратов: изд-во Саратовск. Ун-та, 1990. 253 с.

232. Савченкова Н. Пределы героя в диалогической традиции (Бахтин, Бу-бер, Кьеркегор) // М. М. Бахтин и философская культура XX века. Проблемы бахтинологии. С.-Петербург, 1991. С.112 118.

233. Свительский В.А. Композиционная структура романа Ф.Достоевского «Братья Карамазовы» // Анализ художественного произведения. Воронеж. 1977. С.12 38.

234. Сиповский В. В. Очерки по истории русского романа. T.I. Вып.1. СПб., 1909.

235. Смирнов А. А. Рабле и его роман // Из истории западноевропейской литературы. M.;JI.: Худож.лит., 1965. С. 147 180.

236. Соловьев В. С. Три речи в память Достоевского // В.С.Соловьев. Философия искусства и литературная критика. М.:Искусство, 1991. С.227 260.

237. Сохряков Ю. И. Русская классика в литературном процесса США XX века. М.: Просвещение, 1988.

238. Средневековый роман и повесть. М.: Худож.лит., 1974.

239. Стадников Г. В. Лессинг. Литературная критика и художественное творчество. Л.: Изд. ЛГУ, 1987. 99 с.

240. Стариков М. Многоголосый идеализм (О книге М.М.Бахтина «Проблемы творчества Достоевского») // Литература и марксизм. 1930. № 3. С. 104 -109.

241. Суровцев Ю. Количество и качество // Вопр. лит. 1965. № 1. С.21 36.

242. Стенограмма заседания Ученого совета Института мировой литературы им. А. М. Горького. Защита диссертации тов. Бахтиным на тему: «Рабле в истории реализма» 15 ноября 1946 года. Публ. Н.А.Панькова // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. №№ 2-3. С.55 119.

243. Страда В. Между романом и реальностью: история критической рефлексии // бахтинский сборник. Вып. V. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 22-40.

244. Сухих Н. Н. Философия литературы М. М.Бахтина // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер. История. Язык. Литература. 1982. Вып. 1. № 2. С.45 52.

245. Тамариенко Н. Д. О принципах типологии романа в работах М. М. Бахтина // Природа художественного целого и литературный процесс. Кемерово, 1980. С.27-34.

246. Тамарченко Н. Д. Реалистический тип романа: (Введение в типологию русского классического романа XIX века). Кемерово. 1985. С. 44 61.

247. Тамарченко Н. Д. "Театральный хронотоп» в романе (М.М.Бахтин и П.А.Флоренский) // The seventh International Bakhtin Conference. June 26-30, 1995. Moscow. Russia. Book I. P.43- 48.

248. Тамарченко H. Д. M. M. Бахтин и A. H. Веселовский (Методология исторической поэтики) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1998. № 4. С.ЗЗ 44.

249. Тамарченко Н. Д. Типология реалистического романа. Красноярск, 1988.

250. Тамарченко НД. Проблема «роман и трагедия» у Ницше, Вяч.Иванова и Бахтина // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2001. № 3. С.116 134.

251. Тамарченко Н. Д. «Эстетика словесного творчества» Бахтина м русская религиозная философия. Пособие по спецкурсу. М., 2001. 200 с.

252. Творческий путь Достоевского: Сб. ст. Л.: Сеятель, 1924.

253. Тиандер К. Морфология романа // Вопросы теории и психологии творчества. Т.Н. Вып.1. М., 1909. С.176 256.

254. Тихонов Г. Бахтин, Лукач и немецкий романтизм // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996. № 3. С. 117 142.

255. Толстой Л. Н. несколько слов по поводу книги «Война и мир» // О литературе. Статьи. Дневники. Письма. М.: Худож.лит., 1955.

256. Толстой Л. Н. Что такое искусство? // Л.Н.Толстой. Собр.соч. В 20 т. Т. 15. М: Худож. лит., 1964. С.79 87.

257. Топоров В. Н. Поэтика Достоевского и архаические схемы мифологического мышления («Преступление инаказание») // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск. 1973. С .91 109.

258. Топоров В. Н. О стуруктуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления // Миф, ритуал, символ, образ. Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. С. 193 258.

259. Турбин В. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. Об изучении литературных жанров. М.: Просвещение, 1978. 238 с.

260. Турбин В. Н. Карнавал: религия, политика, теософия // Бахтинский сборник I. 1990. С.6 29.

261. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. 571 с.

262. Тюпа Ю. Н. Бахтинская модель эстетического дискурса // Fifth International Bakhtin conference. Manchester, 1991. P. 74 77.

263. Тюпа В.И. В поисках исторической эстетики (уроки М. М. Бахтина)// М. М. Бахтин. Проблемы научного наследия. Межвуз.сб. науч.тр. Саранск: изд-во Мордовск. ун-та, 1992. С.34 45.

264. Тюпа В. И. Архитектоника исторического дискурса // Бахтинология: исследования, переводы, публикации. СПб., 1995.

265. Федоров В. В. Диалог в романе. Структура и функции: автореф. дисс. . канд. филолог.наук. Донецк. 1975.

266. Федоров В. В. О природе поэтической реальности. М.:Сов. пис., 1984. 183 с.

267. Филдинг Г. История Тома Джонса, найденыша. В 2 т. М.: Худож.лит.,1960.

268. Фокс Р. Роман и народ. М., 1939. 289 с.

269. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1995. -286 с.

270. Фридлендер Г. М. Новые книги о Достоевском// Рус. литература. 1964. № 2. С.179 190.

271. Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. М.Л.: Наука, 1964. 402 с.

272. Фридлендер Г. М. Лермонтов и русская повествовательная проза// Рус .литература. 1965. № 1. С.ЗЗ -49.

273. Фридлендер Г. М., Мейлах Б. С., Жирмунский В. М. Вопросы поэтики и теории романа в работах М. М. Бахтина // Изв. АН СССР. 1971.Т.30. № 1. С.53 61. (Сер. лит. и яз.).

274. Фридлендер Г. М. О некоторых проблемах поэтики сегодня// Исследования по поэтике и стилистике. Л.: Наука, 1972. С.5 — 37.

275. Фридлендер Г. М. Достоевский и мировая литература. JL, 1985.

276. Фридлендер Г. М. Наследие М.М.Бахтина вчера и сегодня// Рус. лит. 1993. №3. С. 198 -206.

277. Хализев В. Е. Учение А. А. Ухтомского о доминанте и ранние работы М. М. Бахтина// Бахтинский сборник II. Бахтин между Россией и Западом. М., 1991. С.70-87.

278. Холквист М. Диалог истории и поэтики // Бахтинский сборник И. Бахтин между Россией и Западом. М., 1991. С.265 312.

279. Цейтлин А. Г. Время в романах Достоевского (К социологии композиционного приема) // Родной язык в школе. 1927. № 5. С. 3 17.

280. Цейтлин А. Г. К социологии литературного жанра // Русский язык в советской школе. 1929. № 4. С. 3 10.

281. Чернец Л. В. Вопросы литературных жанров в работах М.М.Бахтина // научн. докл. высш. шк. Филолог, науки. 1980. № 6. С. 13 21.

282. Чернец Л. В. Литературные жанры: (Проблемы типологии и поэтики). М.: изд-во Моск. ун-та, 1982. 192 с.

283. Чернова Н. В. «Мусью под шинелью» (о «петрушечном слое» в «Господине Прохарчине» Ф.М.Достоевского) // Невельский сборник. Вып. 1. СПБ.: Акрополь, 1996. С. 36 49.

284. Чижевский Д. И. Новые книги о Достоевском.< Рец. М.Бахтин. Проблемы поэтики Достоевского> // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб. T.I. С.210 212.

285. Шайтанов И. О. Жанровое слово у Бахтина и формалистов // The Seventh International Bakhtin Conference. June 26-30, 1995. Book II. Moscow Russia. P. 265-269.

286. Шайтанов И. О. Бахтин и формалисты в пространстве исторической поэтики // М. М. Бахтин и перспективы гуманитарных наук. М., 1994. С. 16 — 21.

287. Шелемова А. О. «Слово о полку Игореве»: поэтика пространства и времени. М.: Прометей, 2000. 248 с.

288. Шелер М. Сущность и формы симпатии (Конспект предисловия) // Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 2. М.: Русские словари, 2000. С. 694 731.290 . Шеллинг Ф.В.И. Философия искусства // История эстетики. В 5 т. T.III. М.: Искусство, 1967. С. 155 172.

289. Шиллер Ф. Письма об эстетическом воспитании // Там же. С. 117 131.

290. Шиллер Ф. О наивной и сентиментальной поэзии // Там же. С. 131 137.

291. Шигимарев Ф. В. К истории любовных теорий романского Средневековья // Журнал Министерства народного просвещения. Новая серия. Часть XXIV. 1909.С. 120-136.

292. Шкловский В. Б. О мениппеях // Тетива. О несходстве сходного. М.: Сов. писатель, 1970. С. 291-297.

293. Шкловский В. Б. Теория прозы. М.: Федерация, 1929.

294. Шкловский В. Б. О теории прозы. М., Сов.пис., 1985. 383 с.

295. Шкловский В. Художественная проза. Размышления и разборы. М.: Ху-дож. лит., 1959. 539 с.

296. Шлегель Ф. Фрагменты // История эстетики. В 5 т. T.III. М.: Искусство, 1967. С.250- 254.

297. Шлегель Ф. Разговор о поэзии // Там же. С.255 257.

298. Шпитцер Л. Итальянский разговорный язык // Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. Т.2. М.: Русские словари, 2000. С. 739 743.

299. Шубин Л. Гуманизм Достоевского и «достоевщина»// Вопр. лит. 1964. № 1.С.78-95.

300. Щеблыкин И. 77. У истоков русского исторического романа. Пенза. 1992.-284 с.

301. Щеблыкин И. П. Этюды о Лермонтове. Пенза, 1993. 131 с.

302. Щеблыкин И. П. Страницы лермонтоведения. Интепретация. Анализы. Полемика. Пенза, 2003. 139 с.

303. Щенников Г. К. Художественное мышление Ф. М. Достоевского. Свердловск: Средне-уральское кн. изд-во, 1978, 174 с.

304. Эйхенбаум Б. М. Теория «формального» метода // Литература (Теория, критика, полемика). Л., Прибой, 1927.

305. Эйхенбаум Б. М. О прозе. О поэзии. М.: Худож.лит., 1986.

306. Эмерсон К. Прозаика и проблема формы // Новое лит. обозрение. М., 1996. С.22 33.

307. Энгельгардт Б. М. Идеологический роман Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. М.: Мысль, 1924. С. 69 — 105.

308. Эстетика М. М. Бахтина и современность. Саранск, 1989. 172 с.* *

309. Bakhtin: carnival and other subjects // Critical studies. 1993. vol. 3. № 2/ Vol. 4.№ 1-2.

310. Beno Y. Le "Rabelais" de Bakhtin on l'eloge du rire. "La pensee". 1972. №162, avril. P. 113- 125.

311. Brandist C. The Bakhtin Circle: Philosophy, Culture and Politics. London,2002. 221 p.

312. Cavanagh C. The forms of the ordinary: Bakhtin, prosaics and the lyric // Slavic and East European Journal. Tucson, 1997. Vol. 41. № 1. P. 40 56.

313. Clark K., Holquist M. Mikhail Bakhtin. Harvard University Press. 1984. -398 p.

314. Clark К Petersburg, Crucible of Cultural Revolution. Cambridge. Mass.: Ha-rard University Press.317. de Man P. Dialogue and dialogism // Rethinking Bakhtin. 1983.

315. Dialogism: an International journal of Bakhtin studies. Sheffield, 1998 -2000. № 1-4.

316. Emerson C. Problems with Bakhtin's poetics // Slavic and East European journal. 1988. Vol. 32. N 4. P.503 525.

317. Emerson C. Translating Bakhtin: does his theory of discourse contain a the-oiy of translation I I University of Ottawa quarterly. 1983. Vol. 53. № 1. P.23 -51.

318. Emerson C. Editor's preface // Problems of Dostoevsky's poetics. Minneapolis. 1984. P. 3 12.

319. Emerson K. Tolstoy connection in Bakhtin // . 1985. Vol. 100. № 1. P. 68 -80 // Rethinking Bakhtin: challenges and perspectives. P. 149 170.

320. Emerson C. The first Hundred Years of Mikhail Bakhtin. Princenton University Press. 1997. 294 p.

321. Jones M. V. Dostoevsky after Bakhtin. Readings in Dostoevsky's Fantastic Realism. Cambridge. 1990.

322. Hirschkop K., Shepherd D. Bakhtin and Cultural Theory. Manchester: Manchester University Press. 2001.

323. Kristeva J. Bakhtine, le mot, le dialog et le roman // Critique. P., 1967. -Avril (№ 233) - P.438 - 462.

324. Kristeva J. Le texte de roman. Approche semiologique d'une structure discursive transformationalle. The Hague; Paris: Mouton, 1970. - 209 p.

325. Lukacs G. Die Theorie des Romans. B., 1963.

326. Miller S. Rabelais and his World, by Michail Bakhtin. "The New York Times Book Review". 1969. 19/1. P. 36.

327. Morson G. S. The Bakhtin Industry // Slavic and East European journal. 1986. Vol. 30. № I. P.81-90.

328. Morson G.S., Emerson C. Mikhail Bakhtin. Creation of Prosaics. Stanford, 1990.

329. Reynier G. Le Roman sentimental avant 1'Astree. P. 1970.

330. Rohde E. Der griechische roman und seine Vorlaufer. 1876.

331. Reber N. Studien zum Motiv des Doppelgogers bei Dostojevskij und E. T. A. Hoffman. Giesen, 1964.

332. Scholes R. (editor). Approaches to the novel. San Francisco. 1961.

333. Streiner G. At the Carnival of Language // Times literary supplement. 1981. July, 17. P. 799-800.

334. Strada V. Stagioni féconda // L'u nita. Roma, 1969. 25 gen.

335. Strada V. Introduzione // Lukacs G., Bachtin M. et al. Problemi di teoria di romanzo. Torino, 1976. P. VII - LI.

336. Todorov Tz. Mikhail Bakhtin: The dialogic principle. Minneapolis. 1984.

337. Tihanov G. The Master and the Slave: Lucacs, Bakhtin and the Ideas of their Time. Oxford, 2000.

338. Weber G. Chrestien und Tristandichtung. Frankfurt a. M., 1976.

339. Zylko B. Michail Bachtin. W kregu filozofii jezika i literatury. Wi-dawnictwo uniwersytetu Gdanskiego, 1994. 235 c.