автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Стилизация разговорной речи в художественной прозе: культурно-исторический и лингвостилистический аспекты

Полный текст автореферата диссертации по теме "Стилизация разговорной речи в художественной прозе: культурно-исторический и лингвостилистический аспекты"

На правах рукописи

Гривенная Елена Николаевна

СТИЛИЗАЦИЯ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ: КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ И ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ А. РЕМИЗОВА)

10.02.01 - Русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Краснодар 2005

Диссертация выполнена в Кубанском государственном университете

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент Пастушенко Юрий Георгиевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Голубева Ирина Валерьевна

кандидат филологических наук, доцент Любина Галина Сергеевна

Ведущая организация: Воронежский государственный университет

Защита состоится 8 ноября 2005 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета К.212.258.01 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Таганрогском государственном педагогическом институте по адресу: г. Таганрог, ул. Инициативная, 48, ауд. 207.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат разослан 7 октября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

mos

ПОНИ.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В настоящее время Алексей Ремизов заслуженно причислен к первому ряду русских писателей XX века. Его творчество в наиболее полной мере основывается на различных средствах и приемах стилизации. Значительный интерес к творчеству Ремизова подтверждается проведением международных научных конференций (1985-США; 1992-Эстония; 1992,1997,2001 - Россия), многочисленными изданиями его книг в России и за рубежом; появлением широкого спектра научных работ. Наше исследование продолжает традицию лингвостилистического анализа языка художественной литературы: в нем рассматриваются специфические черты языковой личности А. Ремизова, особенности функционирования отдельных лин-гвостилисгических элементов в образной интеграции художественного текста, а также система средств и приемов актуализации разговорного стиля в различных произведениях писателя, представляющих собой целостный эстетический и речевой феномен.

На сегодняшний день процессы функционирования языка привлекают пристальное внимание лингвистов. Особый интерес вызывают проблемы взаимопроникновения и взаимодействия разных функциональных сфер языка, без которых не может осуществляться речевое общение, в частности, вопросы художественного использования тех или иных пластов нехудожественной речи. Наиболее показательным объектом данной проблематики является разговорная речь, лингвистическое изучение которой дало возможность увидеть специфику эстетической функции ее элементов в составе художественного текста. В настоящее время подобные вопросы находятся в стадии активного изучения и, таким образом, анализ нового материала, связанного с данной проблематикой, позволяет получить новые данные для ее теоретического осмысления.

Итак, проблемы функционирования разговорной речи в художественном тексте и, в частности, ее стилизации в сказовой прозе Ремизова определяют актуальность исследования. Кроме того, ощущается необходимость разработки и детализации основных положений лингвистической поэтики в направлении комплексного анализа сказовой прозы начала XX века, более детального изучения средств стилизации живой речи в художественном тексте, способов ее организации на различных языковых ярусах и недостаточной изученностью в лингвостилистическом аспекте творчества Ремизова, писателя, широко испол! ведениях разговорные элементы всех уров*

Объектом исследования являются языковые единицы лекси-ко-фразеологического и синтаксического уровней, участвующие в процессе актуализации разговорного стиля в прозе А. Ремизова.

Предметом исследования являются стилизация разговорной в художественном тексте и ее социолингвистические истоки, рассматриваемые на материале произведений А. Ремизова.

Практическим языковым материалом исследования послужили прозаические произведения А. Ремизова различной жанровой направленности, занимающие центральное место в творческом наследии художника и наиболее полно отражающие его идейно-творческие установки. Сплошной выборке были подвергнуты следующие произведения: «Посолонь», «Докука и балагурье», «К Морю-Океану», «Заветные сказы», «Николины притчи», «Канава», «Пятая язва», «Неуемный бубен», «Крестовые сестры», «О Петре и Февронии Муромских», «Петушок», «Чертик», «Пожар», «Зано-фа», «Жертва», «Вещица», «Царевна-Мымра» и др.

Цель и задачи диссертационного исследования. Цель работы заключается во всестороннем анализе основных средств и способов стилизации разговорной речи в прозаических произведениях А. Ремизова. Ее достижение было обеспечено решением следующих задач:

1) определить стилистическую доминанту сказовой манеры повествования А. Ремизова;

2) выявить изменения, которые претерпевает разговорная речь в художественном тексте А. Ремизова;

3) охарактеризовать роль языковых единиц ингерентного, адгерентного и переходного характера в процессе стилизации разговорной речи в прозе А. Ремизова;

4) проанализировать лексико-фразеологические средства и приемы актуализации разговорного стиля в системе сказового повествования А. Ремизова;

5) исследовать синтаксические средства и приемы актуализации разговорного стиля в системе сказового повествования А. Ремизова.

Методологической основой исследования являются положение о системном характере языка, элементы и уровни которого тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены, а также утверждение о неразрывной связи языка, сознания, мышления и культуры.

Теоретическая основа исследования. При написании диссертации использовались работы отечественных лингвистов по стилистике художественной речи (М. Бахтина, Н. Бердяева, В. Виногра-

дова, М. Голубкова, В. Жирмунского, Е. Земской, В. Келдыша, Н. Кожевниковой, М. Кожиной, О. Лаптевой, Ю. Лотмана, П. Ле-канта, В. Руднева, О. Сиротининой, А. Соколова, А. Спиркина, Ю. Тынянова, Е. Ширяева, Б. Эйхенбаума и др.), а также труды по философии, истории культуры, теории литературы.

Степень научной разработанности темы диссертации. О своеобразии художественной манеры А. Ремизова начали писать уже его современники, среди которых А. Белый, М. Волошин, Р. Иванов-Разумник, М. Кузмин, К. Мочульский, А. Рыстенко, В. Шкловский, А. Яцимирский и др.

Серьезные архивные материалы, введенные в научный оборот в последнее десятилетие, позволяют по-новому осмыслить творчество Ремизова. Расширение источниковедческой базы происходит одновременно с увеличением числа научных работ, посвященных исследованию ремизовской поэтики. В целом исследование художественного мира писателя реализуется в структурно-семиотическом аспекте (В. Топоров, С. Доценко), во взаимосвязи этики и поэтики (А. Грачева, Н. Нагорная, Б. Аверин, Е. Тырышкина, С. Доценко, М. Козьменко, Е. Обатнина), в рассмотрении принципов отбора источников художественных переложений писателя и их поэтики (А. Михайлов), в изучении текстологии изданий Ремизова (А. Грачева), в рамках системы литературных направлений начала XX века (3. Минц, М. Безродный, А. Данилевский, Е. Тырышкина, X. Баран, Н. Барковская, Н. Дворцова, Е. Грякалова), в интертекстуальном анализе прозы (И. Целовальников, О. Коробей-никова, Ю. Генкина, М. Безродный, А. Грачева), в определении жанрового своеобразия (А. Грачева), в автобиографическом направлении (Б. Аверин, Н. Блищ), в стилистическом аспекте (О. Вах-нина, В. Дорожкина, Е. Мущенко, В. Скобелев, Л. Кройчик, Т. Цивьян, И. Карпов). Значительное число литературоведческих исследований и критических статей посвящено «непроизводным» художественным текстам в творчестве Ремизова и влиянию на них русских и западноевропейских писателей (Г. Гунн, А. Данилевский, В. Туниманов, Г. Слобин и др.)

Особый вклад в исследование ремизовской поэтики внесли зарубежные исследователи: С. Аронян, К. Гейб, А. Д'Амелия, О. Раевская-Хьюз, Д. Силард, Е. Синани-МекЛауд, Г. Слобин, А. Шейн и др. Помимо многочисленных отдельных публикаций в 1980-е гг. были выпущены два специальных сборника научных статей, посвященных творчеству Ремизова: «Russian Literature Triquarterly» (1986) и «Aleksei Remizov: Approaches to a Protean

Writer» (1987). В России подобное издание появилось в 1994 году «Алексей Ремизов. Исследования и материалы» (под редакцией A.M. Грачевой).

Важно отметить, что при всем многообразии направлений и тем научных исследований вопросы актуализации разговорного стиля в прозе Ремизова (вполне очевидные для многих лингвистов) никогда еще не становились предметом монографического исследования. До сих пор отсутствует целостный лингвистический анализ художественной прозы Ремизова в ракурсе установки на стилизацию устной речи с учетом социокультурных предпосылок возникновения данного эстетического феномена. Несмотря на значительное количество материала, многие вопросы, касающиеся проблем стилизации разговорной речи в творчестве писателя, лишь отчасти рассматриваются в трудах перечисленных авторов. В связи с этим представляется необходимой их разработка, которая и составила сущность данной работы.

Научная новизна диссертации заключается в проведении системного поуровневого лингвостилистического анализа актуализации разговорного стиля в прозе А. Ремизова как целостной эстетической речевой системе, а также в выявлении и систематизации языковых средств и способов стилизации разговорной речи в прозаических произведениях писателя. Впервые показана степень влияния совокупности социокультурных и лингвостилистических факторов на формирование сказовой манеры повествования А. Ремизова.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в ней предлагаются новые подходы к решению проблемы идиостиля, демонстрируется методика анализа идиостиля в единстве социокультурного и лингвостилистического аспектов. Кроме того, данная работа содержит попытку решения проблемы формирования авторской стилистической парадигмы в зависимости от эстетической установки и художественного замысла и определения специфики лин-гвоэсгетического фактора в прозе. Результаты исследования должны послужить углублению научных представлений о функциональной природе и стилист ической организации художественных произведений и могут найти применение в дальнейших теоретических изысканиях в области изучения употребления языковых единиц в художественной речи. Они важны также для понимания специфики художественной разговорной речи по сравнению с естественной, спонтанной.

Практическая ценность работы определяется тем, что материалы и выводы проведенного исследования могут быть использованы в вузовской практике: в лекционных курсах по лингвистическому анализу текста, русскому языку и культуре речи, стилистике, в спецкурсах и спецсеминарах по языку художественной литературы, в частности - языку прозы русского зарубежья, в практике лингвистического и общефилологического анализа художественного текста, в теории и практике преподавания русского языка как родного, неродного и иностранного, а также в литературоведческих курсах, посвященных творчеству писателей русского зарубежья. Результаты исследования применимы в учебном процессе при подготовке учебной и учебно-методической литературы. С практической точки зрения теоретические положения диссертации имеют значение для совершенствования лексикографической практики при составлении словарей языка отдельных писателей и разработки различных проблем авторской лексикографии.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Лингвостилистическая концепция А. Ремизова представляет собой яркий пример контаминации различных пластов многовековой русской культуры и демонстрирует взаимопроникновение бинарных оппозиций «старое - новое», «литературный - нелитературный», «устный - письменный», позволяя, таким образом, выявить интертекстуальную основу сказовой манеры повествования писателя.

2. Сказовость относится к числу имманентных закономерностей иддивидуально-авторской парадигмы А. Ремизова и становится организующим началом языковой игры и средством лингвистической трансформации различных культурных кодов.

3. Взаимодействие языковых единиц в рамках художественного текста А. Ремизова носит целенаправленный характер: языковая структура произведений подчинена задаче наиболее полной и эффективной (а также эффектной) актуализации в ней разговорного стиля в качестве основополагающей эстетической концепции стилистического уровня.

4. Исходная установка писателя на восстановление элементов форм устной речи допетровской эпохи обусловливает приоритет разговорной стихии как стилеобразующей литературно-языковой парадигмы сказового текста А. Ремизова и рассматривается нами как элемент языковой игры, представляющей собой особый тип речевого поведения автора, основанного на преднамеренном нарушении системных отношений языка с целью создания некано-

нических языковых форм и структур, приобретающих в результате этой деструкции экспрессивное значение и способность вызвать у читателя эстетический и, в целом, стилистический эффект, в нашем случае - эффект разговорной речи.

5. Актуализация разговорного стиля в ремизовской прозе является одним из уровней игровой практики, обусловленной эстетической установкой автора, направленной на восстановление синкретической системы устной речи в художественной прозе с помощью системы разноуровневых языковых средств и приемов организации повествования.

Методика исследования включает комплексное использование современных методов лингвостилистического анализа. В ходе работы для решения поставленных задач использовались системный, функциональный, описательный, лексико-семантический, структурно-словообразовательный, компонентный, сопоставительный, стилистический, контекстуальный, статистический методы. Общефилологический аспект работы проявился в использовании литературоведческого, историко-литературного и культурологического анализа, что позволило рассмотреть объект исследования как целостное множество структурных элементов, обусловленное эстетической установкой автора.

Апробация результатов исследования. Теоретические положения и выводы обсуждались на заседаниях кафедры современной отечественной литературы и критики Кубанского государственного университета, использовались при проведении семинарских и практических занятий по дисциплинам «Русский язык и культура речи» и «Русский язык» в Краснодарской академии МВД России. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в выступлениях автора на трех аспирантспсо-докторантских конференциях филологического факультета Кубанского государственного университета (2003, 2004, 2005 гг.), IV всероссийской читательской научной конференции молодых ученых «Актуальные социальные и правовые проблемы развития общества» (2005 г.) и в 5 опубликованных работах автора.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования и включает Введение, три главы, Заключение и Библиографический список.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи исследования, его объект и предмет, описывается методологическая база исследования, раскрывается научная новизна и формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения о теоретической и практической значимости, а также данные об апробации результатов диссертационного исследования.

Глава первая «Социолингвистические истоки стилизации разговорной речи в русской литературе на рубеже Х1Х-ХХ вв.» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Культурно-исторические предпосылки эволюции языка художественной литературы на рубеже Х1Х-ХХ вв.» отмечается, что духовная жизнь российского общества на рубеже Х1Х-ХХ вв. характеризуется совокупностью сложных и неоднозначных процессов развития социальной сферы, колоссальным прогрессом в науке и производстве, глобальной переоценкой в области духовно-нравственных ценностей и интенсивными исканиями в сфере культурной жизни. Вследствие своей многоаспектное™ (и противоречивости) эволюционные процессы затрагивают практически все стороны общественной жизни, оказывая значительное влияние на художественное творчество, в том числе на формирование языковой специфики русской литературы серебряного века.

Мы попытались показать генезис особенностей словесного эстетического освоения действительности автором-творцом и, в частности, формирование оригинальной сказовой манеры повествования А. Ремизова - писателя, отличающегося особой глубиной художественного постижения эстетических тенденций своего времени.

Во втором параграфе «Традиции и новаторство в стилизации языка литературы серебряного века» утверждается, что особенность литературного процесса в России начала XX столетия во многом обусловлена взаимодействием и взаимодополнением двух генеральных линий развития - модернизма и творческой переоценки культурного наследия отечественной литературы и фольклора. Подобная ситуация является логическим следствием творческих исканий в переломные периоды социокультурного развития, когда приходят абсолютно новые, соответствующие своему времени установки и одновременно возникает интерес к творческому наследию далекого прошлого как источнику созвучных эпохе проблем, образов, сюжетов и стилистических достижений. В результате на-

зревшая необходимость в обновлении художественной системы на образно-сюжетном, идейно-проблематическом и лингвостилистичес-ких уровнях реализуется в совокупности новаторского и традиционного подходов. Диапазон развивавшихся в этот период повествовательных форм очень широк: от самого личного, «персонального» рассказа от первого лица, при котором «я-рассказывающее» ассоциируется с авторским «я», до безличного имперсонального повествования.

Особую актуальность приобретает стилизация как один из путей, по которому осуществляется преемственность литературного процесса.

Разнонаправленные общекультурные, эстетические и социолингвистические тенденции создавали в это время обширный спектр форм восприятия «чужой культуры» - от «авторизации» «чужого слова» у Ф. Сологуба до интенсивной эстетической актуализации архаичных и фольклорных стилей у А. Ремизова. Безусловно, наиболее радикальный подход к слову «чужой» культуры свойствен именно этому автору. Для А. Ремизова стилизация становится важным средством преодоления сложившихся художественно-словесных стереотипов, «чужое» слово не только не «адаптируется» и не «нейтрализуется», а напротив - актуализируется, рассматривается как наиболее адекватное задачам современного искусства и как серьезная альтернатива слову нейтральной повествовательной нормы. Характерное для писателя соединение стилизации сказа, архаичных слов и фольклорных, а также устно-речевых интонаций со словом «другого автора» (прежде всего - с гоголевским), выразилось в стилевой структуре ряда новаторских произведений, оказавших кардинальное влияние на стилевые искания в русской прозе XX столетия («Посолонь», «Неуемный бубен», «Крестовые сестры», «Пятая язва» и др.).

В третьем параграфе «Специфика разговорной речи и ее стилизации в художественном тексте» рассматриваются вопросы характера отношения разговорной речи к литературному языку. Можно отметить, что все исследования сходятся в том, что использование разговорной речи в целях стилизации в художественном тексте является продуктивным лингвостилистическим приемом. Очевидно, что самые различные стороны языка, находящие свое отражение в художественной литературе, служат созданию образной системы произведения, и разговорная речь вносит в этот процесс немалый вклад. Но при этом сама она, находясь в составе художественного текста, существенно отличается от нехудожественной разговорной речи.

Указанные отличия связаны с изменением функции элементов разговорной подсистемы языка, попавших в чужеродную среду. В результате подобных изменений разговорная речь в тексте художественного произведения становится элементом его образного строя, идейного содержания, а также сигналом разговорного стиля и одновременно выступает в качестве характерологического средства с определенными стилистическими функциями. Подчеркнем, что эффект разговорности в творчестве А. Ремизова может создаваться как собственно языковыми средствами, так и определенными приемами их организации. Безусловно, среди языковых средств ведущее место занимают разговорные лексические и синтаксические средства.

В нашем исследовании на основе проведенного анализа разных точек зрения (Н.Ю. Шведова, O.A. Лаптева, Г.Г. Инфантова, Е. А. Земская, Т.Г. Винокур, Е.А. Иванченкова, Э.В. Кромер) поддерживается и развивается идея о разграничении единиц, разговорность которых носит: а) ингерентный характер (сохраняющих разговорность независимо от формы речи и стиля как постоянный, узаконенный компонент значения), б) адгерентный характер (способных проявляться только при определенных контекстуальных условиях), в) переходный характер (совмещающих в себе признаки вышеназванных групп).

Заметим, что категоричное разграничение ингерентных и адгерентных элементов нецелесообразно, поскольку присущие им качества реально могут совмещаться, создавая особую стилистическую атмосферу произведения. Очевидно также, что состав конструкций в каждой из трех выделенных нами групп нельзя признать стабильным, что связано как с процессом развития языка, так и с эволюцией литературы, постоянным освоением ею новых способов создания эффекта разговорности.

Очевидно, что разговорная речь в литературе характеризуется сигналами, своеобразными знаками, создающими определенную стилистическую отмеченность повествования. Так, ремизов-ское сказовое повествование имитирует разговорную речь, соответствующую ей лексику, фразеологию, логико-синтаксическую структуру, интонацию. Вместе с тем, сказ как форма художественно-литературного повествования не является «сплошной материей говоренья» (В.В. Виноградов). Одновременно с ориентацией на устную речь и иллюзией своего слияния с устными повествовательными формами сказ представляет собой литературно-художественное построение и как феномен словесного искусства тяготеет к формам

книжного языка, отличаясь при этом индивидуально-художественной осложненностью своей структуры, вобравшей в себя вековой опыт письменной культуры речи.

Итак, литературная ситуация рубежа XIX-XX вв. может быть определена как особая дискурсивная формация, в которой художественное творчество представляет собой языковое выражение (языковой коррелят) определенной общественной обстановки; она упорядочена и систематизирована особым образом в использовании языка, за которым стоит идеологически и исторически обусловленная ментальность.

Глава вторая «Характеристика творческого метода А. Ремизова: «археология плюс style modem» включает три параграфа.

В первом параграфе «Взаимопроникновение классических и модернистских художественных систем в творчестве А. Ремизова» анализируется активное взаимопроникновение реализма и модернистских течений, свидетельствующее о том, что художественное сознание конца Х1Х-ХХ вв. ощущало эстетическую неполноту какой-либо одной из доминирующих линий развития, отсюда - попытки синтеза разных структур. Такой подход намечал вполне обозримую перспективу формирования нового творческого метода, снимавшего противоречие между классическим и модернистским мировиде-нием на основе их органического синтеза. Устремленность Ремизова к архаике была попыткой прорваться к живому русскому средневековью, реставрировать язык в том виде, как он звучал «до Петра».

В данном разделе нашего исследования определяется характер и функциональная направленность обращения А. Ремизова к произведениям народного творчества, являющимся, по мнению писателя, осколками народного мифа, воскресить который и представляется его миссией. В творчестве писателя «золотой век» спроецирован на допетровскую Русь как невозвратно ушедшее прошлое, в чем писатель видит трагедию русской культуры. Черты мифологизированного облика «Руси-мученицы» складываются из реликтов народного творчества - фольклора, апокрифов, духовных стихов. При этом А. Ремизов не просто пересказывает первоисточник, дополняя его собственными словесными украшениями, он пытается воссоздать «пратекст» в таком роде, который кажется ему истинно русским. Этим объясняется стремление автора не только «осовременить» библейские, апокрифические, былинные мотивы, но и предельно русифицировать их. Очевидно, что ремизовские произведения, органично связанные с древнерусскими памятниками, являются радикальными трансформациями первоисточников.

Если попытаться внести А. Ремизова в типологию писательских образов русских литературы начала XX века, то его можно причислить к авторам, отождествлявших себя со сказителями, сказочниками, носителями фольклорного мировоззрения.

Для творчества писателя характерны две линии сказовой стилизации: имитация устной (народнопоэтической речи) и пародия, нарочито, гипертрофированно выделяющая черты «прототип-ного» стиля, который, таким образом, становится объектом юмористического или сатирического истолкования.

Чтобы до конца уяснить роль «чужого слова» в стилевых исканиях писателя, необходимо помнить о крайне негативном отношении Ремизова к нейтральной повествовательной норме. Эта категория олицетворяла для него «порченность» современного литературного языка, начало которой было положено, по его мнению, в петровскую эпоху. Источники первородной «правильности» русского языка Ремизов видел в устно-разговорной, фольклорной и древнерусской речи, причем все три словесно-речевые линии воспринимались им в тесной взаимообусловленности.

Попытки модернизировать стилистику литературного произведения путем введения в языковую ткань церковно-славянской и диалектной лексики позволяют отнести Ремизова к числу архаистов в выборе материала. Вместе с тем, ремизовское творчество -глубоко новаторское. Его филологические изыскания, предвосхитившие эксперименты с этимологией (корнесловием) В. Хлебникова, постоянно уводили писателя в прошлое, в языческую эпоху и во времена «Слова о полку Игореве». Ремизов считал себя последователем протопопа Аввакума, который соединил в своем знаменитом Житии «высокую» риторику церковной словесности с «низкой» разговорной речью.

В заключение параграфа подчеркивается, что писатель не «имитирует» слово «чужой культуры», а буквально вживается в образ стилизованного повествователя или фольклорного сказителя. Это позволяет ему даже при обращении к наиболее архаичным жанрово-стилевым источникам (таким, например, как апокрифы и притчи в сборнике «Лимонарь») оставаться на позициях не «реставратора», а создателя эстетически актуального для современного читателя варианта древнего текста.

Во втором параграфе «Внутренние доминанты художественно-языковой системы А. Ремизова» определяются сущностные характеристики ремизовского идиостиля как совокупности языковых и стилистико-текстовых особенностей.

В данной части работы анализируется совокупность разнородных влияний, сформировавших оригинальную манеру письма А. Ремизова (фольклор с его мифологическими языческими истоками, церковная литература, древнерусская литература, классика

XIX столетия, русский и зарубежный модернизм). Итогом творческого усвоения этих художественных систем стала у Ремизова идея приоритета «живой» речи перед «книжной» и слухового восприятия перед зрительным. Его с уверенностью можно отнести к числу писателей-вербалистов, чья творческая интенция направлена на слово, язык, письмо.

Писатель вплотную подошел к проблеме, которую М.М. Бахтин, рассматривая различные аспекты «романного слова», определил как проблему «художественного изображения языка». В таких литературных феноменах, как стилизация, пародия, сказ, предметом изображения становится сам язык, при этом отход от эмпирической действительности изображаемого языка может быть весьма существенным, вплоть до свободного создания в духе данного языка таких моментов, которые эмпирике этого языка совершенно чужды. Возведение языковых моментов до символов языка особенно характерно для того типа сказовой традиции, который представлен творчеством А. Ремизова. Забота об изяществе и точности архитектоники его произведений отходила на второй план по сравнению со стремлением передать музыку живой речи. Вместе с тем, организация ремизовского текста определяется «сознательным конструктивным пересечением разных языковых сфер» (В. Виноградов), каждая из которых занимает собственное место в структуре произведений. Здесь и фольклорная образность, и монологические построения книжного языка, и синтаксический узор древнерусских сочетаний, и стихия народно-разговорной речи как доминанта всей композиции.

Эксперименты А. Ремизова в сфере литературного языка оказали огромное влияние на развитие русской прозы первой четверти

XX столетия. Сопряжение в тексте различных по стилистике лексических слоев, характерная для писателя «игра» с архаизмами и структурными элементами повествовательных жанров, предшествовавших роману, а также ориентация на широкий круг источников, ставшие, благодаря Ремизову, неотъемлемой частью современной литературной традиции, активно использовались поэтами авангарда. В данном разделе исследования определяется степень влияния эстетических установок А. Ремизова на творчество Е. Замятина, писателей из содружества «Серапионовы братья» (М. Зощенко,

К. Федина), раннего Л. Леонова, орнаменталистов А. Белого, Б. Пильняка, С. Клычкова, А. Веселого, обэриута Д.Хармса и др.

А. Ремизов постоянно ищет и обретает, восставая против «нормального» мышления, «правильного» языка, «истертых» слов и стремясь выявить основания и истоки той реальности, где слиты «природное» и «культурное». Вероятно, так и следует понимать смысл, вкладываемый Ремизовым в понятие «сказ»: пересказ письменного источника интонационным и синтаксическим строем разговорной русской речи. Писатель идет по пути «перевода» написанного на живую речь, открывая тем самым доступ к ритмическому переживанию текста. Для этого он нарушает пунктуацию (законы языка), вводит новые пунктуационные знаки, меняет вид типографской страницы, чтобы актуализировать восприятие или подчеркнуть «нарушение меры». Цель писателя - дать возможность голосу двигаться ритмической волной, невзирая на предписанные грамматикой правила, указывающие единственный путь к истине. Ремизов с его прорывами в маргинальные сферы творчества и культуры вписывается в контекст литературного и художественного модернизма первой половины XX века, однако писатель не только экспериментирует с языком, но пытается осмыслить сам феномен языка, текста, письма, ставя проблемы, актуальные уже для второй половины века.

Таким образом, рассмотренные выше особенности художественного творчества Ремизова позволяют сделать следующие выводы. Ремизов ищет новые формы воплощения определенных знаний и ценностей, что находит свое выражение на всех уровнях текста от сюжета до поэтики и особенно ярко проявляется в речетвор-ческих опытах писателя. Текстология Ремизова отличается распространением игровых текстуальных приемов авангарда на принципы издания своих произведений (коллаж, монтаж, репродуцирование текстов с минимальной вариативностью, «рукописьмо», знаки «устного говорения» и др.). Однако именно здесь более чем где-либо проявляется его стремление к первоначалам. Так, в поэтике используются все традиционные компоненты фольклорного и литературного наследия, а в наиболее ярких модернистских языковых опытах качественно новый, новаторский подход заключается не в отказе от существующих правил и норм, но в возвращении к исконно существующему в языке.

Характеристика художественно-языковой специфики творческого наследия А. Ремизова как системы с учетом анализа роли соседних рядов (Ю.Тынянов) в литературной эволюции позволяет

прийти к выводу, что все элементы отдельно взятого произведения А. Ремизова и его творчества в целом как динамической речевой конструкции соотнесены между собой и находятся во взаимодействии.

Таким образом, стилеобразующая творческая установка А. Ремизова направлена на восстановление синкретической системы устной речи в художественной прозе с помощью обширной системы разнообразных языковых средств и приемов организации повествования.

В третьем параграфе «Сказ А. Ремизова как форма взаимодействия разговорных и книжно-письменных элементов» подчеркивается, что авторский интеллектуальный сказ А. Ремизова несомненно явился новаторским в художественной прозе, создав особое ощущение сиюминутносга повествования, развертывания текста как бы перед глазами читателя, что во многом способствовало достижению прагматического эффекта «сопричастности» читателя описываемой действительности. Основную нагрузку в реализации ска-зовости приняли на себя языковые элементы и художественные приемы организации повествования, направленные на создание иллюзии спонтанно произносимой речи, или, иначе, сигналы устного ре-чеведения.

Очевидно, что сказ А. Ремизова представляет собой текущую форму речи, колеблющуюся между двумя полюсами - сложными логизованными монологическими построениями книжного языка и разнообразием экспрессивных изъявлений в повествующей реплике обычного диалога. Иными словами, в творчестве А. Ремизова в общей системе словесной организации и в приемах «изображения» художественно-индивидуального мира проступает внешне скрытый лик писателя. В данном случае можно говорить об особом способе связи с литературным языком - той основой, к которой всегда апеллирует любая сказовая форма. В связи с этим функция приемов стилизации сказового изложения несколько усложняется за счет книжно-письменных языковых приемов при очевидном тяготении к устной народной речи, являющейся доминантой лингвистической композиции ремизовской прозы. При этом сама она осуществляется в двух тональностях - серьезной и иронической, причем последняя занимает в общей структуре разговорной речи важное место и позволяет автору избегать строгости узуса и рамок грамматической правильности.

Доминирование сказового в прозе Ремизова над диалогическим приводит к тому, что два сознания (народное и авторское) органично соединяются в повествовании. В связи с этим разговорные

элементы (повторы, инверсии, эллипсис и т.д.), помимо своей основной функции, а именно - стилизации устной речи, способствуют, в том числе, выведению произведения на более высокий философский уровень, формируя в нем дополнительное содержание, основанное на ассоциативном восприятии. Используя в произведениях принципы сказового изложения, А. Ремизов сообщает им иное наполнение, расширяет их семантику, благодаря чему они способствуют особому обогащению содержания.

Следует отметить, что, определяя функциональное назначение ремизовского художественного слова, мы не ограничились рамками задач эстетического словоупотребления. Репрезентация теоретической словесной деятельности А. Ремизова будет не полной, если не остановиться на функционально-динамической картине жизни художественного слова писателя, которая является объектом следования третьей главы нашего исследования.

Глава третья «Лексико-фразеологические и синтаксические средства и приемы актуализации разговорного стиля в системе сказового повествования А. Ремизова» содержит два параграфа и посвящена лингвостилистическому исследованию лексико-фразеоло-гических, морфологических и синтаксических единиц, функционирующих в сказовой прозе А. Ремизова, представляющих собой организованную систему языковых средств, позволяющих определить эстетическое содержание творчества писателя, направленное на актуализацию разговорного стиля - лингвистическую доминанту ремизовской прозы.

В первом параграфе «Роль лексико-фразеологических элементов в создании эффекта разговорности в прозе А. Ремизова» анализируются разговорные и просторечные лексико-фразеологические единицы, относящиеся к стилистическим ресурсам актуализации разговорного стиля в прозе А. Ремизова.

Лексико-фразеологические единицы являются эффективным средством, имитирующим разговорность, поскольку они выступают ведущим звеном при выполнении различных коммуникативных задач, что повышает их выразительный потенциал в сравнении с другими языковыми единицами. Лексические единицы функционируют независимо от структурных особенностей разговорного высказывания, от необходимости передать звучание устной речи, что позволяет отнести их к числу языковых единиц ингеретного характера в системе сказового повествования Ремизова.

К числу ингерентных (сильных) компонентов, выступающих в качестве сигналов разговорного стиля в художественной прозе

Ремизова, относятся слова различной частеречной принадлежности, дейктические элементы, фразеологические обороты, диалектизмы и неологизмы с характерной разговорно-просторечной стилистической окраской.

Основную часть знаменательной лексики со стилистической окраской разговорности и просторечия в системе ремизовской прозы составляют глаголы. Примерами «обычного» глагольно-просто-речного словоупотребления могут служить следующие единицы: хворал, галдеть, залениться и др Кроме того, широкоупотребительны глаголы со стилистической окраской разговорности, воспринимаемые современными носителями русского языка либо как архаизмы, либо как просторечные авторские неологизмы с затемненной семантикой, например, в сборнике сказок «Посолонь» отмечены следующие единицы: (житье-бытье) испроведывают (в значении «узнавать»), (мальчонка) шаландать (куда гораздый) (в значении «шататься, шалить»), узлюлекнула (в значении «воскликнула, возрыдала») и др.

В целом, наиболее продуктивной формой образования просторечного значения глаголов является префиксация, особенно это касается приставок за-, по-, у-, о-, до-, вносящих в значение глагола дополнительные смысловые и экспрессивные оттенки: зарумянились, покрутились-повертелись, допытывают, уморились («Посолонь»).

За исключением глаголов, с которыми Ремизов работает постоянно, доля просторечных единиц, представленных знаменательными частями речи и имеющих разговорно-просторечную стилистическую окраску, в ремизовском повествовании относительно меньше: головорез, отродье, колодезь; нонешний, опасливый, ошельмованный; сперва, шибко, намедни, отроду, невмочь и др.

Имена существительные с разговорной стилистической окраской в стилизованной прозе Ремизова малоупотребительны, поскольку подвергаются активному замещению местоимениями или же вообще отсутствуют в тексте, подвергаясь конситуативному и контекстному эллипсису. Самой употребительной из всех падежных форм в сказовом повествовании Ремизова является форма именительного падежа. Это обусловлено прежде всего тем, что в разговорной речи в силу ее неподготовленности морфологические связи между членами синтаксических конструкций ослаблены и часто заменяются простым соположением тех или иных единиц. Подобный контекст предполагает основную, т.е. словарную форму, наиболее свободную от синтаксических зависимостей. Такой формой для имени существительного и является форма именительного паде-

жа. Свойственные непринужденной речи широкая употребительность связей типа примыкания, построение высказывания на ходу, сопровождаемое принципом ассоциативного присоединения, связанная с этим невысокая доля сложных конструкций с предлогами как средством выражения форм связи ослабляют роль косвенных падежей и способствуют употребительности форм именительного падежа, обеспечивая их полифункциональность, например: «Запылали скирды, горят - белый огонь, - а не сгорают» («Николины притчи»). Перед нами явление паратаксиса, т.е. употребления прямого падежа вместо косвенного (ср.: горят белым огнем).

Имена прилагательные с разговорной стилистической окраской в стилизованной прозе Ремизова также относительно малоупотребительны, поскольку в текстах писателя высока доля местоимений, не способных иметь при себе определения-прилагательные, и, кроме того, разговорной речи вообще не свойственна качественно-атрибутивная характеристика предметов, поскольку автор-стилизатор старается не живописать, а подавать свою мысль «порционно».

В прозе Ремизова имеют место отступления от грамматической нормы в употреблении знаменательных частей речи, привносящих разговорный оттенок в сказовую манеру повествования:«Кукушка, кукушка, сколько годов мне осталось житьЪ> («Посолонь»); «Родила ему царица Марога шестерых сынов...»(«Вещица») и др.

Специфически разговорные контактоустанавливающие, экспрессивные и функции грамматического оформителя выполняют в прозе Ремизова местоимения. Писатель широко использует просторечную форму местоимений, например, у ней, ихний, экий, пускай их, таковский:«. ..житейского домека у ней не было»(«Крестовые сестры»); «Ходила к Дивилиным в дом к матери Аграфене молоденькая монашка из ихнего монастыря, Глафира» («Чертик»). Широкоупотребительны местоимениями с повторами в тех случаях, когда говорящий не находит слова для завершения ряда однородных перечислений, т.е. для обозначения своего рода общего члена ряда, например: «- А зато жив и здоров, - пояснил Стратилатов, -прожил шестьдесят лет, проживу и сотню, проживу сотню, дотяну до другой: в первые времена по пять сот благочестивые люди жили и все такое» («Неуемный бубен»).

Спонтанный характер разговорной речи, ее неподготовленность, построение на ходу ярко обнаруживается в употреблении незнаменательной лексики. Важное место среди маркированной разговорной лексики в текстах Ремизова занимают частицы - разнообразные и высокочастотные незнаменательные слова, по своей

функциональной значимости максимально приближенные к образцу, т.е. к аналогичным элементам спонтанной разговорной речи. В условиях художественной имитации полноценной коммуникативной ситуации служебные лексемы выступают в роли актуализаторов события рассказывания и являются одним из главных средств воссоздания синкретической системы разговорной речи. Высокая употребительность частиц связана с такими основными чертами разговорной речи, как: диалогичность, экспрессивность, неподготовленность.

В прозе Ремизова наиболее употребительны такие частицы, как: хоть и, ну, уж, так и, ли, себе, -таки. Приведем ряд примеров: «А я уж от радости не знаю, что и делать»,«Пощипали-таки его изрядно...»(«Посолонь»); «Хоть бы утро скорее»; «Эй ты, как тебя, Диеилин, что ли, каких это у вас там в доме чертей вызывают?», «Бабы-то уж очень подозрительны... - у су мнился который-то» («Чертик»).

В сказовом повествовании Ремизова распространен синкретический класс глагольных междометий, например: «...ихвать, в один прекрасный день появляется некто с твоей фамилией и все перевертывается...»(«Петушок»), Данные междометно-глаголь-ные формы, функционирующие в прозе Ремизова (стук-стук, динь-динь, трам-там-там, айда, ам, жиг, глядь, брысь), могут выражать функцию звукоподражания и обозначать конкретное физическое действие, они характерны для экспрессивной речи и употребляются автором в целях особой живописности и наглядности.

Структура коммуникативного акта предполагает синтез вербальных и невербальных средств и компонентов. Следовательно, в сказовом повествовании как в одном из вариантов его имитации широко представлены речевые средства, актуализирующие глубоко запрятанный жест (дейктические элементы). Совокупность эгоцентрических слов, к числу которых относятся указательные и модально-волевые частицы (вон, вот, пускай, ну и др.), указательные местоимения (этот, тот и т.п.) и наречия указательно-местоименной семантики (там, здесь, туда и проч.), включает отсылку к указательным жестам говорящего и, следовательно, предполагает каноническую ситуацию в полном смысле слова - говорящий и слушающий должны видеть друг друга. Очевидно, что подобные конструкции усиливают эмоциональную окрашенность текста, предполагая также участие жеста и мимики, например: «Это памятное Бородинское предводительство скоро всякому вот где стало!» («Жертва») и т. д.

Не менее частотны сочетания местоимений какой, сколько с указательной частицей вот:«...(Маракулин - Е Г.) строчитров-

но, точно бисером нижет, и не раз перепишет, пока не добьется такого отчета, хоть на выставку неси, вот даже какого!» («Крестовые сестры»).

Фразеологические единицы с разговорно-просторечной стилистической окраской, занимающие в текстах Ремизова особое место и не связанные с уровнем образованности рассказчика, - еще одно средство придания художественной речи особой экспрессивности. Фразеологизмы господствуют в ремизовском повествовании, используются автором во всех тематических видах повествования, являются универсальным поэтическим средством, уступая по своей многочисленности только частицам. Высокая концентрация фразеологизмов обусловлена выполняемой ими функцией стилизации разговорной речи в художественном тексте.

В ходе проведенного нами лингвистического анализа сказовой прозы Ремизова установлено, что разговорно-просторечные фразеологизмы составляют самый большой стилистический пласт ремизовской фразеологии. Как правило, разговрно-просторечные фразеологические единицы используются в их обычном метафорическом значении как устойчивые словосочетания: из всей мочи, уйти несолоно хлебавши, сломя голову («Посолонь»); прибрать к рукам, руки погреть («О Петре и Февронии Муромских»); сквозь землю провалиться («Царевна-Мымра»).

Однако в ряде случаев состав и структура устойчивых словосочетаний изменяются в соответствии с авторским замыслом. Отметим, что индивидуально-авторские преобразования состава фразеологизмов, имеющих большой заряд характерологической экспрессивности и чрезвычайно употребительных в спонтанном речевом общении, в значительной степени повышают их стилизующий потенциал. Подчеркнем, чтобы фразеологизм приобрел художественную выразительность в условиях металогического повествования, т.е. в контексте авторских словесных игровых способностей, он должен быть преобразован в морфологическом, стилистически-экспрессивном или контекстуальном планах. Это означает, что Ремизов не просто насыщает повествовательную речь и речь персонажей фразеологическими единицами, но трансформирует словосочетания посредством стандартных стилистических приемов обновления семантики фразеологизмов, к числу которых относятся расширение, редукция, замещение одного из словарных компонентов, переход свободного словосочетания во фразеологизм и наоборот, контаминация, разрушение образного значения, калькирование, фразеологическая синонимия с элементами трансформации ком-

понентов. Здесь же отметим, что при трансформации фразеологизма его значение далеко не всегда изменяется кардинально: в ряде случаев может возникать лишь дополнительная экспрессивная оце-ночность. Например: «Выронил Иван Семенович вилку, как обухом ударило его по лысине...» («Неуемный бубен»); «Весь пол залит, и весь он в крови, живого местечка нет» («Крестовые сестры»).

Приверженность А. Ремизова к народно-разговорной стихии просматривается и в использовании писателем диалектизмов: выгу-бить в значении «уничтожить, погубить, истребить», гунявый в значении «нечистоплотный, неряшливый», сухота в значении «присуха, грусть, горе, тоска, кручина, печаль, забота» и т.д.

В лексической структуре произведений Ремизова существенное значение имеет такой совершенно особый пласт, как окказионализмы, свидетельствующие о незаурядном таланте художника-словотворца. В художественных текстах Ремизова мы находим окказионализмы различной лексико-грамматической принадлежности: (каждый перекресток стал) обедован («Петушок»); осточер-тенелый, заброжий (гость), колыбелить, улыбнуть, вынитить (в значении «вышить нитками»), оглупело, обуздно, рявком («О Петре и Февронии Муромских»); третьеводнишная (каша), подтюрьмок, (из последних своих) клячных (сил), ушан (в значении «человек с большими ушами»), вгнездился (в значении «поселиться в доме»), изждались, бабкает-нашептывает («Неуемный бубен»); осунуть (злость осунула лица), безусье, вспорхнутость (глаз), самоосудившее (сердце), котятный, щенятный («Крестовыесестры»).

Писатель прибегает к окказионализмам умеренно, создает семантически прозрачные слова, с легкостью осознаваемые читателем даже вне контекста. Практически все окказионализмы легко семантизируются. Целесообразно подчеркнуть, что писатель создает новые слова, основываясь на уже существующих в русском языке словообразовательных моделях. В качестве подтверждения приведем примеры отглагольных существительных: звяк, рекозъ, ремезь, жунд, мяук, появившихся по аналогии с известными словами стрекот, лай, вой, рык. Другой излюбленный Ремизовым способ образования новых слов - морфемный, суффиксальный, а также способ сложения основ: кочкоръе-болото, люто-огнещно, буйно-ядрено, глаза-голубки, свети-цвет. Таким образом, окказионализмы в прозе Ремизова не являются орнаментальными элементами текста; основная их функция в качестве актуализаторов точности, выразительности и органичности стиля состоит в имитации разговорной речи.

В процессе воспроизведения Ремизовым разговорной стихии в рамках сказового повествования немаловажную роль играют словесные ряды стилистически маркированных лексических элементов. Анализ языкового материала позволяет выявить полифункциональность словесных рядов, объединяющих лексические элементы с разговорной стилистической окраской. Задаваемая этим рядом художественная насыщенность стилистически заряженного реми-зовского контекста настолько велика, что иррадирует на другие единицы и целые последующие фрагменты. В связи с этим совершенно очевидным становится наличие в прозе Ремизова диминути-вов, которые, будучи сами по себе нейтральными, насыщаясь стилистическими излучениями контекста, приобретают окказиональную разговорно-стилистическую окрашенность. Данные разговорные словообразовательные элементы способствуют усилению стилистической сниженности, то есть «разговорности», и позволяют передать положительную (сынок, детушки, старичок, дедушка) или отрицательную (солдатишко, старичище, мужичонка) эмоциональную окраску высказывания.

Использование диминутивов в некоторой степени связано с фольклорной традицией, но более всего с разговорной речью. Особенно характерны они для сборника сказок «Посолонь», где в качестве диминутивов в большинстве случаев выступают имена существительные (листочки, молочко, глазки, крылышко, ручки, щечки, цветочек; «Любит Кострома попраздновать, блинков поесть да кисельку клюквенного со сливочками да с пеночками»; «Вьется песенка перепархивает, голубым жучком со цветка по травушке, повевает ветерком, расплетает у девочек коски, машет ленточками и звенит-жужжит, откликается далеко за тем синим лесом»)

Целый ряд заглавий данного сборника сказок представляет собой не что иное, как диминутивы, выраженные именами существительными: Монашек, Красочки, Кошки и мышки, Снегурушка, Медведюшка, Морщинка, Зайчик Иваныч, Зайка.

Широкоупотребительны диминутивы-прилагательные: мя-гонькое (брюшко), беленький (платочек), (на) красненькой (ленточке), седенький (Никола Угодник), а также диминутивы-наре-чия: тоненько, далеконько, ранним-ранешенько, легонько, тихонько, хорошенько, маленько.

Таким образом, на примере функционирования в прозе Ремизова диминутивов в качестве лексических единиц адгерептного характера становится очевидным следующее: несмотря на то что, стилистически отмеченные разговорные и эмоционально насыщен-

ные слова, не являющиеся активными в разговорной речи, используются писателем в целях всеобъемлющей художественной стилизации, выступают в функции сигналов устного речеведения и представляют собой словообразовательный стилистический ресурс актуализации разговорного стиля в прозе Ремизова.

Сказовому повествованию А. Ремизова свойствен прием просторечного опрощения общеупотребительной лексики. В пределах общеупотребительной лексики ремизовской прозы выделяются стилистические группы народно-поэтических (фольклорных) и церковнославянских элементов, употребляющихся в этнографическом, орнаментальном и хронотопическом аспектах и по-разному связанных с разговорно-бытовой речью. Подчеркнем, что авторское владение словом характеризуется определенным набором трансформирующих слово комбинаций.

Основополагающий стилистический прием работы Ремизова со словом, словосочетанием состоит в усилении просторечного звучания, замещении нейтрального компонента фразеологизма или библейского выражения просторечно сниженным, в чем и состоит феномен ремизовской лексической игры.

Так, пародийное значение церковнославянской лексики образуется при ее употреблении в смешении с просторечием, в сниженном, то есть юмористическом, ироническом, сатирическом контекстах. Приведем типичный пример из повести «Крестовые сестры»: «В праздники у Горбачева толкутся девицы в черных платочках и монашки-сборщицы в сапогах, а на Пасху все эти дщери песнопения и весело и задорно отхватывают ему Христос воскрес». Очевидно, что церковнославянские слова и библейские выражения используются автором в цепочке нагромождающихся друг на друга образно-смысловых несообразностей, создающих комический эффект, реализуя таким образом одну из форм пародийного словоупотребления.

Кроме того, церковнославянизмы и библейская образность в условиях просторечного опрощения, комического контекста и семантической игры теряют свое исконное - религиозно-духовное -содержание. Показательным может быть пример снижения семантики глагола «верить» (веровать), который в русском языке выражает, прежде всего, веру в Бога, верность Символу веры. В текстах Ремизова данный глагол наполняется самыми разными смыслами, отнюдь не исконными: «... тут и в бесов поверуешь, одному человеку где ж справиться?» («Пруд»); уверовал в мазь; «веруя, что колбаса с человечиной» («Пятая язва») и как исключение: «веруя в силу Божию» («Канава»).

Таким образом, Ремизов, заняв позицию «русского слова» и «русского лада», обращается к церковнославянизмам как к материалу в целях осуществления словесной игры и, опрощая, стремится свести церковнославянскую речь к народно-поэтической в ее просторечном (до вульгаризмов) варианте в диапазоне от этногра-фо-орнаментализма до семантического гротеска.

Во втором параграфе «Роль синтаксических элементов в создании эффекта разговорности в прозе А. Ремизова» анализируется синтаксическая организация произведений писателя, несущая на себе глубокую печать стихии разговорной речи вследствие широкого применения синтаксических конструкций разговорного типа и разнообразных приемов, создающих эффект разговорности.

Синтаксические конструкции занимают особое место среди языковых единиц, сигнализирующих о разговорной стилизации, и являются важнейшим средством отражения структурных особенностей разговорного высказывания в художественном тексте Ремизова. Действенность синтаксических сигналов разговорности обусловлена тем, что именно они способны передать тонкие конструктивные оттенки неподготовленной, спонтанной речи, строящейся как бы на глазах у читателя. Интонации живой речи являются основой ремизовского стиля, свободного от синтаксических шаблонов и литературных клише.

Синтаксическая структура ремизовских произведений отличается отсутствием привычной «гладкости» и «закругленности». Вместе с тем, большая по сравнению с нормативной свобода в выборе порядка синтаксической организации произведения не означает бессистемности. В каждом отдельном слове, в каждой единице текста (элементарная синтаксическая конструкция, фраза, абзац и т.д.) Ремизов видел пространство всего текста. Организовать это пространство, т.е. передать «звучащие смыслы», найдя адекватное соответствие интонации, можно было, по его убеждению, средствами синтаксиса разговорной речи.

В сравнении с реальным функционированием разговорного стиля литературного языка в условиях непосредственного скольжения от одной темы к другой главным принципом развертывания высказывания в художественной прозе Ремизова является ассоциативное нанизывание предложений и слов. Принцип ассоциативного построения речи проявляется в различного рода уклонах от логически прямолинейного движения словесных рядов, в разрыве словесной ткани повествования эмоциональными комментариями рассказчика, в скольжении от одной мысли к другой, что позволяет

Ремизову выстраивать свой рассказ как живую неподготовленную речь, еще раз подтверждая высокую продуктивность синтаксических средств языка в создании особой экспрессивности художественного произведения.

В делом, элементы устного речеведения на синтаксическом уровне в творчестве писателя представляют собой художественный прием, сущность которого заключается в логически стройной имитации непосредственного общения, способной заинтересовать неподготовленного к предмету разговора слушателя (читателя) в контексте художественного сказового повествования, развертываемого связно, подробно и доступно от лица рассказчика.

Синтаксические конструкции разговорного типа, функционирующие в прозе Ремизова как средства экспрессивного синтаксиса и создающие впечатление рассказа-импровизации, иллюзию самостоятельности героя-рассказчика, подразделяются на три группы - сильные, слабые и конструкции переходного типа.

Включение сильных синтаксических конструкций разговорного типа в структуру художественного текста Ремизова направлено на стилизацию модальных факторов разговорной речи, поскольку они обладают богатыми выразительными возможностями в силу их высокой функциональной насыщенности. Так, сильным синтаксическим конструкциям разговорного типа свойственны функция организации целого текста, характеризующая функция, функция субъективации повествования, а также текстоорганизующая функция. К числу сильных синтаксических конструкций разговорного типа мы относим:

а) инфинитивные конструкции, составляющие основной фонд разговорного синтаксиса: «Обрадовалась Марья да опрометью на кухню ставить тесто» («Посолонь»);

б) конструкции с глагольными формами повелительного наклонения: «И не знай Петра Николаевича, чего доброго, могли бы в лучшем случае заподозрить, что он не в своем уме, да так, кажется, в Петербурге кто-то и выразился не то в гостиной, не то на докладе» («Жертва»);

в) несобственно-вопросительные высказывания: «Что теперь станешь говорить?» («Неуемный бубен»);

г) конструкции с лексическими элементами, придающими экспрессию всей синтаксической структуре (конструкции с субъективно-модальными и эмоционально-экспрессивными частицами, глагольными междометиями, разговорными союзами, вводными словами): «Глядь, старичок навстречу» («Николины притчи»);

д) восклицательные предложения: «Что за смех подымается!», «Беда с Агапевною!» («Неуемный бубен»);

е) конструкции с повторами (синтаксический параллелизм, синтаксическая однородность рядов словоформ, позиционно-лек-сический повтор): «Что-то невозможное, нечеловеческое совершалось в душе ее, невозможное, нечеловеческое творилось в сердце» («Занофа»),

ж) конструкции с типически разговорными релятивами:

«Зачем понадобилось Агапевне черствые корки копить, Бог ее знает» («Неуемный бубен») («Петушок»).

Слабые синтаксические конструкции разговорного типа в художественной прозе Ремизова ориентированы прежде всего на стилизацию спонтанного, непосредственного характера общения, то есть на стилизацию самой разговорной формы речи. Из рассматриваемых нами структур в эту группу вошли следующие неполнос-труктурно оформленные синтаксические конструкции:

а) синтаксические конструкции с незамещенными позициями: «Петр всякий день приходит к Павлу... От Павла к Ольге проведать» («О Петре и Февронии Муромских»),

Преобладающим типом эллипсиса в повествующем монологе Ремизова является незамещенная синтаксическая позиция сказуемого: «В углу икона Божьей Матери - Всех скорбящих радости, между иконою и шкапом старинное оружие» («Неуемный бубен»). Именно благодаря отсутствию глагольного сказуемого эллиптические предложения приобретают значение интенсивного действия, выражаемого кратко, но емко, в силу чего они наиболее типичны для разговорного стиля и, соответственно, его стилизации в художественной речи.

Несколько реже встречается эллипсис подлежащего: «Ночь Верочка не ночевала дома. А наутро вернулась, сейчас же за комнату принялась - за уборку» («Крестовые сестры»).

Эллипсис второстепенных членов предложения - продуктивный синтаксический прием создания эффекта разговорности в прозе Ремизова, например: «Шел Петька и все думал о своем пятиалтынном, который нельзя вернуть. И был один способ: признаться бабушке и чтобы бабушка новый дала. Но откуда взять бабушкеЪ («Петушок»).

Частотны неполные построения, в которых эллиптировано несколько членов предложения одновременно: «И наутро не мог утерпеть и сейчас к Ольге. Грубо растолкал» («О Петре и Февронии Муромских»).

б) структурно незавершенные высказывания (усечение): « - Уйдем, Занофа, бросим наш дом, бросим все, уйдем в степи, там в степи на воле...» («Занофа»);

в) конструкции с компрессией предикативной части: «Двенадцать лет прошло с тех пор, а все ничего не известно, и сколько ни ломали голову, ни до чего не дошли, и сказать ничего нельзя: как, что и почему?» («Чертик»).

В структуре ремизовского сказового повествования конструкции переходного типа совмещают признаки сильных и слабых конструкций разговорного типа. В структурном плане они близки к слабым разговорным элементам, а в функциональном - к сильным. Из рассматриваемых нами структур в эту группу вошли следующие:

а) присоединительные конструкции: «Не больно разгуляешься. А разгуляешься, не пеняй зря: если что недоброе после окажется» («Занофа»);

б) парцеллированные конструкции - явление динамического аспекта, заключающееся в разделении предложения на несколько самостоятельных фраз в экспрессивных целях, например: «Кот и раз позовет, и в другой позовет и только на третий раз начинается сказка. И уж такие сказки, - не переслушаешь» («К Морю-океану»);

в) синтаксические конструкции с препозицией ремы, стилистически маркированные и имеющие окраску разговорности, поскольку вызывают ассоциации с разговорной сферой речевой деятельности, для которой особенно характерна препозиция компонента, несущего на себе более сильный акцент: «Страшно бабушке и ровно обидно...»; «Наскоро он съел свою яичницу, губ не обтер...»; «Кое-как перебивалась бабушка с Петькой» («Петушок»).

Стилистическая многоплановость разговорной речи обусловливает выделение нами ряда синтаксических приемов создания эффекта разговорности в сказе Ремизова, которые наряду с различными синтаксическими конструкциями разговорного типа позволяют отразить естественные ритмико-интонационные тенденции спонтанной разговорной речи. На наш взгляд, приемы имитации синтаксической структуры разговорной речи в ремизовском сказовом повествовании можно классифицировать по следующим направлениям.

Самоперебивы рассказчика. Например, во фрагменте «.. .вид совсем не художественный, гунявый какой-то, жалкий, ну, пиджачишка, правда, франтоватый и воротнички и малиновый бархатный жилет. .»(«Неуемный бубен») самоперебив оформлен субъективно-модальной частицей ну, вводным словом правда и повторяющимся союзом и, что позволяет определить высказывание как пост-

роенное на ходу и не продуманное заранее, т.е. вполне соответствующее спонтанному характеру разговорной речи.

Добавления, уточнения, пояснения, свойственные разговорной речи, широко распространены в сказовой прозе А. Ремизова и проявляются в тех случаях, когда рассказчик в процессе говорения припоминает различные детали и спешит дополнить уже сказанное: «... Акумовна божественная, так по Буркову двору величали Аку-мовну божественной, добрая душа...» («Крестовые сестры»).

Введение плеонастических элементов (что ли, ну, как-то, там, так и др): «И если бы даже под сердитую руку (Стратилатов -Е.Г.) ... прогнал бы ее (Агапевну - Е.Г.), то все равно, на другой, ну на третий день, а уж непременно бы хватился ее..» («Неуемный бубен»).

Логические ошибки в процессе семантико-синтаксического развертывания изложения. Например: «Горбачева все знают и не очень долюбливают, а Горбачев детей терпеть не может» («Крестовые сестры»). В приведенном высказывании алогизм проявляется в том, что сопоставительно-противительный по значению союз а сопоставляет (противопоставляет) в данном случае понятия прямо несоотносимые. Кроме того, нельзя не отметить некоторую аномалию в выстраивании элементов речи, поскольку нарушается закон тождества, по которому предмет мысли в процессе рассуждения (Горбачев и все) должен оставаться неизменным, не может подменяться.

Обращает на себя внимание использование писателем такого приема, как пропуск логического звена или его перестановка, что создает эффект логической и одновременно стилистической неправильности речи: «...и варенье (Зимареву - Е.Г.) ставилось не заплесневелое, а то у Стратилатова варенья большой запас: которое заплесневеет, снимет плесень и расходует на угощенье» («Неуемный бубен») (ср.- а обычно Стратилатов плесень снимет с варенья и расходует его на угощенье; варенья-то у него большой запас) - перестановка логического звена.

Свободный выбор и размещение семантических союзов. Сравните, например: «.. .уши у Зимарева чуть разве чем поменьше стратилатовских (чуть разве поменьше, чем стратилатовские) («Неуемный бубен»).

Подмена субъекта действия. Например, в следующем фрагменте из повести «Неуемный бубен» речь идет о полицмейстере, поднимающемся в корзинке по монастырской стене: «И вот на самом верху, когда оставалось только вылезать и действовать, монашки, заглянув в корзину, с ужасом узнали полицмейстера...» (ср.: когда ему оставалось вылезать и действовать).

Предпочтение сочинительных связей и бессоюзия: «Попроси -выручит, все скажет Спасу, самого Илью умилостивит: не поляжет от града рожь наземь - живи не тужи1» («Николины притчи»)

Актуализация сочинительных союзов а, ив начале самостоятельного предложения как средство имитации разговорной речи (союз-предложения). Так, в повести «Неуемный бубен» нередко встречается начальный союз а, так называемое «А-предложение»: «А кроме того, хоть и не обидел бог художника, дал ему росту, но во всем прочем пренебрег <...> разжалобился Иван Семенович. А тот лисицей <...> А прожил неделю-другую, обжился, обтерпелся, оправился...».

Очевидно, что сочинительные союзы а, и, имеющие сопоставительно-противительное значение и обозначающие переход к другой микротеме, при частом употреблении привносят в повествование несомненный разговорный оттенок и предстают как еще один сигнал устного речеведения: «А скоро и для Маракулина Поля стала Дуней. А произошло это знакомство вовсе не потому, что Ма-ракулин бы этого добивался <...> А Маракулин покраснел весь ... <... > А у Маракулина не выходил из головы Полянский...» («Крестовые сестры»),

В результате проведенного лингвостилистического анализа прозы А. Ремизова мы пришли к выводу о том, что функциональным предназначением рассматриваемых лексических и синтаксических единиц ингерентного, адгерентного и переходного характера является участие в процессе стилизации разговорной речи, художественной имитации спонтанно развертываемого, устно произносимого монолога, а также создание повествовательного стиля, опирающегося на разговорность. Особенно важно, что в ремизовской прозе разговорные единицы отнюдь не объединяются в единое целое с нейтральными и книжными языковыми средствами, не ассимилируются с ними, а, напротив, выступают как подчеркнуто стилистически маркированные и экспрессивно окрашенные.

В заключении сформулированы основные выводы.

1. Комплексный лингвостилисшческий анализ сказовой прозы А. Ремизова позволил увидеть, что взаимодействие языковых единиц в рамках текста носит целенаправленный характер: языковая структура (лингвистический узор) произведений писателя глубоко продумана автором с точки зрения наиболее полной и эффективной актуализации в ней разговорного стиля в качестве основополагающей эстетической концепции стилистического уровня.

2. Подробное описание лексико-фразеологических и синтаксических особенностей, а также словообразовательных и морфологических элементов прозы А. Ремизова, изучение индивидуально-авторских инноваций и специфики употребления и сцепления друг с другом нейтральных и стилистически значимых (экспрессивных) языковых элементов, а также аналитическое исследование особенностей выбора и организации языкового материала в его частностях и целостности позволяют нам определить стихию разговорной речи доминантой лингвистической композиции ремизовской прозы.

3. Построение сказа как события рассказывания и исходная установка писателя на восстановление памяти забытой живой речи обусловливает приоритет разговорной стихии как стилеобразую-щей литературно-языковой парадигмы художественного текста Ремизова. С нашей точки зрения, апелляция к культурному фонду предполагает два типа отношений - утвердительное и полемическое. Вместе с тем, способ примыкания текста к пратексту представляет собой один из классификационных уровней интертекстуальности. Таким образом, мы можем утверждать, что сказовая манера повествования писателя имеет интертекстуальную основу, а в слове Ремизова как таковом разговорная речь допетровской Руси получает утвердительную реализацию, т.е. перед нами оригинальная модель монологизации «чужого слова» в собственном творческом акте, демонстрирующая определенное соотношение общенародного и индивидуального авторского стилей. Применительно к прозе Ремизова, мы можем сказать, что стилизация народно-разговорной речи объединяется в большинстве произведений писателя с ориентацией на фольклорные, апокрифические и древнерусские литературные жанры. Именно такой вариант стилизации служит композиционно-речевой основой большинства ремизовских произведений, определяет феномен писательской индивидуальности А. Ремизова и является выражением его эстетического самопознания, одним из постоянных и определяющих факторов развития которого была аккумуляция многообразных составляющих фольклорной и древнерусской культуры, что позволяет выделить народную основу художественного языка писателя.

4. Стилизация народно-разговорной речи в творчестве Ремизова актуализирует определенные языковые элементы и приемы Так, к числу наиболее общих лингвистических актуализаторов разговорного стиля в системе сказового повествования Ремизова относятся следующие: активность некнижных средств языка (со стилевой окраской разговорности и просторечия), средств субъектив-

но-модального эмоционально-оценочного характера на всех уровнях языка, а также неполноструктурная оформленность синтаксических конструкций, различного рода повторы (как экспрессивное средство и как прием актуализации тех или иных элементов высказывания), ассоциативные вставки, более свободный, чем в книжно-письменной речи, порядок слов, преобладание среди сложных предложений бессоюзных конструкций. Намеренное использование разноуровневых средств разговорной речи, т.е. сигналов разговорности, позволяют сделать вывод о том, что стилизация разговорного стиля в художественной прозе Ремизова приобретает статус эстетической категории.

5. Процесс воссоздания атмосферы природного лада живой русской речи в произведениях Ремизова является элементом языковой игры, представляющей собой особый тип речевого поведения автора, основанного на преднамеренном нарушении системных отношений языка с целью создания неканонических языковых форм и структур, приобретающих в результате этой деструкции экспрессивное значение и способность вызвать у читателя эстетический и, в целом, стилистический эффект, в нашем случае - эффект разговорной речи.

По теме исследования опубликованы следующие работы:

1. Гривенная E.H. Роль лексических разговорных средств ингерентного характера в прозе А М. Ремизова // Вестник Московского государственного открытого университета. 2005. № 2 (19). 0,5 п. л.

2. Гривенная E.H. Фразеологические единицы как средство актуализации разговорного стиля в прозе А. Ремизова // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения. Материалы IV межвузовской конференции молодых ученых. Краснодар, 29 апреля 2005 г Краснодар, 2005. 0,3 п. л.

3. Гривенная Е Н. Актуализация «разговорной темы» в прозе A.M. Ремизова II Вестник Краснодарской академии МВД России. 2005. № 2. 0,4 п. л.

4. Гривенная E.H. Социокультурная ситуация в России на рубеже XIX - XX вв. // Общество и право. № 3. 2005. 0,6 п. л.

5. Гривенная E.H. Синтаксические средства и приемы актуализации разговорного стиля в прозе А. Ремизова // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения. Материалы IV межвузовской конференции молодых ученых. Краснодар, 29 апреля 2005 г. Краснодар, 2005. 0,2 п. л.

»193 73

РЫБ Русский фонд

2006-4 21305

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гривенная, Елена Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

1 СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ СТИЛИЗАЦИИ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВВ.

1.1 Культурно-исторические предпосылки эволюции языка художественной литературы на рубеже XIX-XX вв.

1.2 Традиции и новаторство в стилизации языка литературы серебряного века.

1.3 Специфика разговорной речи и ее стилизации в художественном тексте.

ВЫВОДЫ.

2 ХАРАКТЕРИСТИКА ТВОРЧЕСКОГО МЕТОДА А. РЕМИЗОВА: «АРХЕОЛОГИЯ ПЛЮС STYLE MODERN».

2.1 Взаимопроникновение классических и модернистских художественных систем в творчестве А. Ремизова.

2.2 Внутренние доминанты художественно-языковой системы А. Ремизова.

2.3 Сказ А. Ремизова как форма взаимодействия разговорных и книжнописьменных элементов.

ВЫВОДЫ.

3 ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ И СИНТАКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА И ПРИЕМЫ АКТУАЛИЗАЦИИ РАЗГОВОРНОГО СТИЛЯ В СИСТЕМЕ

СКАЗОВОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ А. РЕМИЗОВА.

3.1 Роль лексико-грамматических элементов в создании эффекта разговорности в прозе А. Ремизова.

3.1.1 Лексико-грамматические разговорные средства ингерентного характера.

3.1.1.1 Знаменательные и незнаменательные части речи.

3.1.1.2 Модальные слова и дейктические элементы.

3.1.1.3 Фразеологические единицы.

3.1.1.4 Диалектизмы

3.1.1.5 Окказионализмы.

3.1.2 Диминутивы как пример лексических средств адгерентного характера.

3.1.3 Просторечное опрощение общеупотребительной лексики в прозе

А. Ремизова.

3.2 Роль синтаксических элементов в создании эффекта разговорности в прозе А. Ремизова.

3.2.1 Сильные синтаксические конструкции разговорного типа.

3.2.2 Слабые синтаксические конструкции разговорного типа.

3.2.3 Переходные синтаксические конструкции разговорного типа.

З'.З Приемы создания эффекта разговорности в прозе А. Ремизова.

ВЫВОДЫ

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Гривенная, Елена Николаевна

В настоящее время Алексей Ремизов заслуженно причислен к первому ряду русских писателей XX века. Творческое наследие Ремизова представляет собой ярчайший пример использования разноплановых языковых единиц, конструкций и приемов создания эффекта разговорности. Значительный интерес к творчеству писателя подтверждается проведением международных научных конференций (1985 - США; 1992 - Эстония; 1992, 1997, 2001 - Россия), многочисленными изданиями его книг в России и за рубежом, появлением различных научных работ. Наше исследование продолжает традицию лингвостилистиче-ского анализа языка художественной литературы: в нем рассматриваются специфические черты языковой личности Ремизова, особенности функционирования отдельных лингвостилистических элементов в образной интеграции художественного текста, а также система средств и приемов актуализации разговорного стиля в различных произведениях писателя, представляющих собой целостный эстетический и речевой феномен.

На сегодняшний день процессы функционирования языка привлекают пристальное внимание как зарубежных, так и отечественных лингвистов. Особый интерес вызывают проблемы взаимопроникновения и взаимодействия разных функциональных сфер языка, без которых не может осуществляться речевое общение, в частности, вопросы художественного использования тех или иных пластов нехудожественной речи. Наиболее показательным объектом данной проблематики является разговорная речь, лингвистическое изучение которой дало возможность увидеть специфику эстетической функции ее элементов в составе художественного текста. В настоящее время подобные вопросы находятся в стадии активного изучения и, таким образом, анализ нового материала, связанного с данной проблематикой, позволяет получить новые данные для ее теоретического осмысления.

Итак, проблемы функционирования разговорной речи в художественном тексте и, в частности, ее стилизации в сказовой прозе Ремизова определяют актуальность исследования. Кроме того, ощущается необходимость детализации основных положений лингвостилистики в рамках комплексного анализа сказовой прозы начала XX века, более детального изучения средств стилизации живой речи в художественном тексте, а также способов ее организации на различных языковых ярусах.

Объектом исследования являются языковые единицы лексико-грамматического и синтаксического уровней, участвующие в процессе актуализации разговорного стиля в прозе А. Ремизова.

Предметом исследования является стилизация разговорной речи в художественном тексте и ее социолингвистические истоки, рассматриваемые на материале произведений А. Ремизова.

Практическим языковым материалом исследования послужили произведения А. Ремизова различной жанровой направленности, занимающие центральное место в творческом наследии художника и наиболее полно отражающие его идейно-творческие установки. Сплошной выборке были подвергнуты следующие произведения: «Посолонь», «Докука и балагурье», «К Морю-Океану», «Заветные сказы», «Николины притчи», «Канава», «Пятая язва», «Неуемный бубен», «Крестовые сестры», «О Петре и Февронии Муромских», «Петушок», «Чертик», «Пожар», «Занофа», «Жертва», «Вещица», «Царевна-Мымра» и др.

Цель и задачи диссертационного исследования. Цель работы заключается во всестороннем анализе основных средств и способов стилизации разговорной речи в произведениях А. Ремизова. Ее достижение было обеспечено решением следующих задач:

1) определить стилистическую доминанту сказовой манеры повествования А. Ремизова;

2) выявить изменения, которые претерпевает разговорная речь в художественном тексте А. Ремизова;

3) охарактеризовать роль языковых единиц ингерентного, адгерентного и переходного характера в процессе стилизации разговорной речи в прозе А. Ремизова;

4) проанализировать лексико-грамматические средства и приемы актуализации разговорного стиля в системе сказового повествования А. Ремизова;

5) исследовать синтаксические средства и приемы актуализации разговорного стиля в системе сказового повествования А. Ремизова.

Методологической основой исследования являются положение о системном характере языка, элементы и уровни которого тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены, а также утверждение о неразрывной связи языка, сознания, мышления и культуры.

Теоретическая основа исследования. При написании диссертации использовались работы отечественных лингвистов по стилистике художественной речи (М. Бахтина, В. Виноградова, Е. Земской, Г. Инфантовой, Н. Кожевниковой, М. Кожиной, О. Лаптевой, Ю. Лотмана, О. Сиротининой, Ю. Тынянова и др.), а также труды по философии, истории культуры, теории литературы.

Степень научной разработанности темы диссертации. О своеобразии художественной манеры А. Ремизова начали писать уже его современники: С. Ауслендер, А. Белый, А. Бурнакин, М. Волошин, В. Голиков, Б. Гусман, А. Долинин, Р. Иванов-Разумник, Е. Колтоновская, В. Кранихвельд, М. Кузмин, Г. Ловцкий, К. Милль, К. Мочульский, В. Пяст, А. Редько, Н. Репнин, А. Рыс-тенко, Б. Сосинский, В. Шкловский, Е. Янтарев, А. Яцимирский и др.

В современном ремизоведении все более фундаментальной становится источниковедческая база благодаря публикации ремизовских писем, дневников, книг, изданию мемуаров о писателе, библиографических справочников. Серьезные архивные материалы, введенные в научный оборот в последнее десятилетие, позволяют по-новому осмыслить творчество Ремизова. Расширение источниковедческой базы происходит одновременно с увеличением числа научных работ, посвященных исследованию ремизовской поэтики. Среди них считаем целесообразным назвать наиболее значимые и последние по времени издания:

Грета Н. Слобин. Проза Ремизова 1900-1921. СПб., 1997; Тырышкина Е.В. «Крестовые сестры» A.M. Ремизова: Концепция и поэтика. Новосибирск, 1997; Доценко С. Проблемы поэтики A.M. Ремизова. Автобиографизм как конструктивный принцип творчества. Tallinn, 2000; Нагорная Н.А. Виртуальная реальность сновидения в творчестве A.M. Ремизова. Барнаул, 2000; Грачева A.M. Алексей Ремизов и древнерусская культура. СПб., 2000; Обатнина Е.Р. Царь Асыка и его подданные. Обезьянья Великая и Вольная Палата A.M. Ремизова в лицах и документах. СПб., 2001; Блищ H.JI. Автобиографическая проза A.M. Ремизова (проблема мифотворчества). Минск, 2002; Сергеев О.В. А. Ремизов - узник снов: Поэтика сновидений в прозе А. Ремизова 1900-1910-х гг. М., 2002.

В целом исследование художественного мира писателя реализуется в структурно-семиотическом аспекте (В. Топоров, С. Доценко), во взаимосвязи этики и поэтики (А. Грачева, Н. Нагорная, Б. Аверин, Е. Тырышкина, С. Доценко, М. Козьменко, Е. Обатнина), в рассмотрении принципов отбора источников художественных переложений писателя и их поэтики (А. Михайлов), в изучении текстологии изданий Ремизова (А. Грачева), в рамках системы литературных направлений начала XX века (3. Минц, М. Безродный, А. Данилевский,"*' Е. Тырышкина, X. Баран, Н. Барковская, Н. Дворцова, Е. Грякалова), в интертекстуальном анализе прозы (И. Целовальников, О. Коробейникова, Ю. Генки-на, М. Безродный, А. Грачева), в определении жанрового своеобразия (А. Грачева), в автобиографическом направлении (Б. Аверин, Н. Блищ), в стилистическом аспекте (О. Вахнина, В. Дорожкина, Е. Мущенко, В. Скобелев, JI. Крой-чик, Т. Цивьян, И. Карпов). Значительное число литературоведческих исследований и критических статей посвящено «непроизводным» художественным текстам в творчестве Ремизова и влиянию на них русских и западноевропейских писателей (Г. Гунн, А. Данилевский, В. Туниманов, Г. Слобин).

Особый вклад в исследование ремизовской поэтики внесли зарубежные исследователи: С. Аронян, К. Гейб, А. Д'Амелия, О. Раевская-Хьюз, Д. Силард, Е. Синани-МекЛауд, Г. Слобин, А. Шейн и др. Помимо многочисленных отдельных публикаций в 1980-е гг. были выпущены два специальных сборника научных статей, посвященных творчеству Ремизова: "Russian Literature Triquarterly" (1986) и "Aleksei Remizov: Approaches to a Protean Writer" (1987). В России подобное издание появилось в 1994 году: «Алексей Ремизов. Исследования и материалы» (под редакцией A.M. Грачевой).

Важно отметить, что при всем многообразии направлений и тем научных исследований вопросы актуализации разговорного стиля в прозе Ремизова (вполне очевидные для многих лингвистов) никогда еще не становились предметом цельного монографического исследования. До сих пор отсутствует целостный лингвистический анализ художественной прозы Ремизова в ракурсе установки на стилизацию разговорной речи с учетом социокультурных предпосылок возникновения данного эстетического феномена. Несмотря на значительное количество материала, многие вопросы, касающиеся проблем стилизации разговорной речи в творчестве писателя, лишь отчасти рассматриваются в трудах вышеперечисленных авторов. В связи с этим представляется необходимой их разработка, и составившая сущность данной работы.

Научная новизна диссертации выразилась в проведении системного по-уровневого лингвостилистического анализа актуализации разговорного стиля в прозе А. Ремизова как целостной эстетической речевой системе, а также в выявлении и систематизации языковых средств и способов стилизации разговорной речи в произведениях писателя. Впервые в работе показана степень влияния совокупности социокультурных и лингвопоэтических факторов на формирование сказовой манеры повествования А. Ремизова.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в ней в рамках новых подходов к решению проблемы идиостиля демонстрируется методика анализа идиостиля в единстве социокультурного и лингвостилистического аспектов. Кроме того, данная работа содержит попытку решить проблему выбора автором определенной стилистической парадигмы в зависимости от эстетической установки и художественного замысла, определить специфику лин-гвоэстетического фактора в прозе. Результаты исследования должны послужить углублению научных представлений о функциональной природе и стилистической организации художественных произведений и могут найти применение в дальнейших теоретических изысканиях в области изучения употребления языковых единиц в художественной речи. Они важны также для понимания специфики художественной разговорной речи по сравнению с естественной, спонтанной.

Практическая ценность работы определяется тем, что материалы и выводы проведенного исследования могут быть использованы в вузовской практике: в лекционных курсах по лингвистическому анализу текста, русскому языку и культуре речи, стилистике, в спецкурсах и спецсеминарах по языку художественной литературы, в частности - языку прозы русского зарубежья, в практике лингвистического и общефилологического анализа художественного текста, в теории и практике преподавания русского языка как родного, неродного и иностранного, а также в литературоведческих курсах, посвященных творчеству писателей русского зарубежья. Результаты исследования применимы в учебном процессе при подготовке учебной и учебно-методической литературы. С практической точки зрения теоретические положения диссертации имеют значение для совершенствования лексикографической практики при составлении словарей языка отдельных писателей и разработки различных проблем авторской лексикографии.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Лингвостилистическая концепция А. Ремизова представляет собой яркий пример контаминации различных пластов многовековой русской культуры и демонстрирует взаимопроникновение бинарных оппозиций «старое - новое», «литературный - нелитературный», «устный - письменный», позволяя, таким образом, выявить интертекстуальную основу сказовой манеры повествования писателя.

2. Сказовость относится к числу имманентных закономерностей индивидуально-авторской парадигмы А. Ремизова и становится организующим началом языковой игры и средством лингвистической трансформации различных культурных кодов.

3. Взаимодействие языковых единиц в рамках художественного текста А. Ремизова носит целенаправленный характер: языковая структура произведений подчинена задаче наиболее полной и эффективной (а также эффектной) актуализации в ней разговорного стиля в качестве основополагающей эстетической концепции стилистического уровня.

4. Исходная установка писателя на восстановление элементов форм живой речи допетровской эпохи обусловливает приоритет разговорной стихии как стилеобразующей литературно-языковой парадигмы сказового текста А. Ремизова и рассматривается нами как элемент языковой игры, представляющей собой особый тип речевого поведения автора, основанного на преднамеренном нарушении системных отношений языка с целью создания неканонических языковых форм и структур, приобретающих в результате этой деструкции экспрессивное значение и способность вызвать у читателя эстетический и, в целом, стилистический эффект, в нашем случае - эффект разговорной речи.

5. Актуализация разговорного стиля в ремизовской прозе является одним из уровней игровой практики, обусловленной эстетической установкой автора, направленной на восстановление синкретической системы устной речи в художественной прозе с помощью системы разноуровневых языковых средств и приемов организации повествования.

Методика исследования включает комплексное использование современных методов лингвистического анализа. В ходе работы для решения поставленных задач использовались системный, функциональный, описательный, лексико-семантический, структурно-словообразовательный, компонентный, сопоставительный, стилистический, контекстуальный методы. Общефилологический аспект работы проявился в использовании литературоведческого, историко-литературного и культурологического анализа, что позволило рассмотреть объект исследования как целостное множество структурных элементов, обусловленное эстетической установкой автора.

Апробация результатов исследования. Теоретические положения и выводы обсуждались на заседаниях кафедры современной отечественной литературы и критики Кубанского государственного университета, использовались при проведении семинарских и практических занятий по дисциплине «Русский язык и культура речи» в Краснодарской академии МВД России. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в выступлениях автора на трех аспирантско-докторантских конференциях филологического факультета Кубанского государственного университета (2003, 2004, 2005 гг.), IV всероссийской читательской научной конференции молодых ученых «Актуальные социальные и правовые проблемы развития общества» (2005 г.) и в пяти опубликованных работах автора.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования и включает введение, три главы, заключение и список использованных источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Стилизация разговорной речи в художественной прозе: культурно-исторический и лингвостилистический аспекты"

выводы

В результате проведенного нами лингвостилистического анализа художественной прозы А. Ремизова мы пришли к выводу о том, что функциональным предназначением рассматриваемых лексико-грамматических и синтаксических единиц ингерентного, адгерентного и переходного характера является участие в процессе стилизации разговорной речи, художественной имитации спонтанно развертываемого, устно произносимого монолога, а также создание повествовательного стиля, опирающегося на разговорность.

Подчеркнем, что лексико-грамматические особенности, выступающие в качестве сигналов устного речеведения, регулярно воспроизводятся на протяжении всего повествования и направлены на актуализацию события рассказывания. При явном господстве общеупотребительной лексики оказывается высоким процент лексических и фразеологических единиц с разговорной и просторечной окраской, что, безусловно, находит свою художественную мотивацию в установке на сказовость.

Отметим также, что в художественной речи Ремизова сохраняется вполне соотносимое с разговорной речью частеречное распределение в употреблении незнаменательной лексики. Высокочастотными оказываются свойственные, прежде всего, спонтанной разговорной речи лексико-грамматические классы слов, такие, как частицы, глагольные междометия, модальные слова, местоимения и наречия. Особенно важно, что в ремизовской прозе разговорные единицы отнюдь не объединяются в единое целое с нейтральными и книжными языковыми средствами, не ассимилируются с ними, а, напротив, выступают как подчеркнуто стилистически маркированные и экспрессивно окрашенные. Кроме того, они индивидуализируют повествовательный стиль в зависимости не столько от социального положения, сколько от характера рассказчика, в силу своей стилистической маркированности и экспрессивно-семантических возможностей становясь проявлением индивидуального и социального в характере рассказчика либо отдельно взятого персонажа.

Помимо всего, лексико-грамматические языковые элементы с разговорно-просторечным стилистическим оттенком являются актуализаторами эмоционального состояния рассказчика, его взволнованности, аффективного отношения к предмету речи. Целесообразно подчеркнуть, что эти характеристики тем заметнее, чем меньше повествовательный монолог следует традициям книжно-письменного языка. На основании вышеизложенного можно утверждать, что словесные ряды с разговорно-стилистической окраской в прозе Ремизова художественно мотивированы и являются важнейшим стилеобразующим фактором сказового изложения.

Анализ языковых средств стилизации устной речи позволил прийти к заключению, что на синтаксическом уровне сказовая проза А. Ремизова обнаруживает многочисленные сигналы, функционально ориентированные на имитацию ассоциативно-импровизационного развертывания высказывания, построения фразы на ходу, ее спонтанности, которые мы расцениваем как сознательную установку сказовость средствами синтаксиса. Это проявляется в многообразии сосуществующих в тексте и дополняющих друг друга средствах и способах организации речи. В этом ряду располагаются следующие языковые и речевые средства: разговорные синтаксические конструкции сильного, слабого и переходного характера, а также широкое распространение «неорганизованных» построений предложений: разного рода самоперебивы, дополнения, уточнения, встроенные в высказывания, алогизмы в развертывании синтаксического целого, предпочтение сочинительных связей подчинительным, специфически разговорное рема-тематическое оформление высказываний, актуализация союз-предложений и т.д.

Посредством вышеперечисленных средств и способов синтаксической организации речи Ремизов искусно воспроизводит преимущественно те особенности, которые в живой разговорной речи определяются ассоциативным принципом порождения высказывания.

135

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, комплексный лингвостилистический анализ сказовой прозы А. Ремизова позволил нам увидеть, что взаимодействие языковых единиц в рамках текста носит целенаправленный характер: языковая структура (лингвистический узор) произведений писателя глубоко продумана автором с точки зрения наиболее полной и эффективной (а также эффектной) актуализации в ней разговорного стиля в качестве основополагающей эстетической концепции стилистического уровня.

Подробное описание лексико-грамматических и синтаксических особенностей, а также словообразовательных и морфологических элементов прозы А. Ремизова, изучение индивидуально-авторских инноваций и специфики употребления и сцепления друг с другом нейтральных и стилистически значимых (экспрессивных) языковых элементов, а также аналитическое исследование особенностей выбора и организации языкового материала в его частностях и целостности позволяют нам определить стихию разговорной речи доминантой лингвистической композиции ремизовской прозы.

Построение сказа как события рассказывания и исходная установка писателя на восстановление памяти забытой живой речи обусловливает приоритет разговорной стихии как стилеобразующей литературно-языковой парадигмы художественного текста Ремизова. С нашей точки зрения, апелляция к культурному фонду предполагает два типа отношений - утвердительное и полемическое. Вместе с тем, способ примыкания текста к пратексту представляет собой один из классификационных уровней интертекстуальности. Таким образом, мы можем утверждать, что сказовая манера повествования писателя имеет интертекстуальную основу, а в слове Ремизова как таковом разговорная речь допетровской Руси получает утвердительную реализацию, т.е. перед нами оригинальная модель монологизации «чужого слова» в собственном творческом акте, демонстрирующая определенное соотношение общенародного и индивидуального авторского стилей. Применительно к прозе Ремизова, мы можем сказать, что стилизация народно-разговорной речи объединяется в большинстве произведений писателя с ориентацией на фольклорные, апокрифические и древнерусские литературные жанры. Именно такой вариант стилизации служит композиционно-речевой основой большинства ремизовских произведений, определяет феномен писательской индивидуальности Ремизова и является выражением его эстетического самопознания, одним из постоянных и определяющих факторов развития которого была аккумуляция многообразных составляющих фольклорной и древнерусской культуры, что позволяет выделить народную основу художественного языка писателя.

Стилизация народно-разговорной речи в творчестве Ремизова актуализирует определенные языковые элементы и приемы. Так, к числу наиболее общих лингвистических актуализаторов разговорного стиля в системе сказового повествования Ремизова относятся следующие: активность некнижных средств языка (со стилевой окраской разговорности и просторечия), средств субъективно-модального эмоционально-оценочного характера на всех уровнях языка, а также неполноструктурная оформленность синтаксических конструкций, различного рода повторы (как экспрессивное средство и как прием актуализации тех или иных элементов высказывания), ассоциативные вставки, более свободный, чем в книжно-письменной речи, порядок слов, преобладание среди сложных предложений бессоюзных конструкций. Намеренное использование разноуровневых средств разговорной речи, т.е. сигналов разговорности, позволяют сделать вывод о том, что стилизация разговорного стиля в художественной прозе Ремизова приобретает статус эстетической категории.

Мы рассматриваем процесс воссоздания атмосферы природного лада живой русской речи в произведениях Ремизова как элемент языковой игры, представляющей собой особый тип речевого поведения автора, основанного на преднамеренном нарушении системных отношений языка с целью создания неканонических языковых форм и структур, приобретающих в результате этой деструкции экспрессивное значение и способность вызвать у читателя эстетический и, в целом, стилистический эффект, в нашем случае - эффект разговорной речи.

Языковая игра Ремизова строится по принципу использования иных, чем в узусе и норме, средств выражения определенного содержания, объективируя новое содержание при сохранении или изменении старой формы. Применительно к творческому наследию писателя языковая игра размывает границу между «языком» и «речью», точнее между кодифицированным литературным языком и разговорной речью, что позволяет говорить о ее двунаправленности по отношению к языку и речи. Языковая игра Ремизова, таким образом, берет свое начало в области восприятия мира, поставляющего данные для творческой коммуникации, проходит сквозь призму авторского эстетического самосознания, отлагается в лексической, словообразовательной и синтаксической семантике и завершается в словесном творчестве писателя, вскрывая тем самым пограничные, парадоксальные случаи бытования (функционирования) языкового знака, поскольку одним из назначений языковой игры в прозе Ремизова является принцип, заключающийся в стремлении автора довести до сознания читателей многообразие инструментов языка и способов их применения, расшатать укорененное в сознании за долгие века представление о стандартном словоупотреблении в рамках художественного творчества. Подчеркнем, что сказовая проза Ремизова представляет собой удачный эксперимент в области художественной лингвостилистики, поскольку демонстрирует неограниченные возможности стилистических резервов языка.

Авторский эксперимент в области стилизации разговорной речи, таким образом, представляет собой не просто одно из выразительных средств в рамках целостной эстетической программы писателя, но и, являясь средством языковой игры, направлен на выявление скрытых лингвостилистических потенциалов, а также на осознание языка как особой, отдельной реальности, обладающей огромными и мало используемыми возможностями: подвижностью, изменчивостью и избыточностью.

Подчеркнем, что игра, которая, согласно Й. Хейзинга, есть выход из рамок «обыденной жизни» и действие «осознанно вымышленное»1, стала для писателя, потерявшего, по его словам, «концы» «в жизни, в реальном» и обостренно ощущавшем свою «отверженность», «отщепенство», идеальной сферой творческой самореализации, поскольку игра, с одной стороны, освободила писателя от обязанности служить устоявшимся, фиктивным, навязанным ценностям, а с другой стороны, она, подчиняясь лишь собственным правилам, открывала просторы для проявлений творческого духа и создания новых эстетических ценностей. Таким образом, стилизация разговорной речи как форма лингвистической игры в прозе Ремизова представляет собой восстание творческого воображения против «нормального мышления» и прорыв его на свободу.

Игровая практика Ремизова отличается многоуровневой структурой, затрагивающей элементы поэтики, начиная внешними ее проявлениями и заканчивая глубинными механизмами творчества. В нашем исследовании мы провели анализ ремизовского повествования в ракурсе отражения авторской способности к языковой игре, проявившейся в создании искусственной языковой конструкции - сказоподобной речевой формы, ориентируемой на индивидуалистский рационально конструируемый образ языка.

В силу того, что художественная проза Ремизова представляет собой реализованный в лингвистическом отношении процесс последовательной перестройки языка на принципиально новый лад посредством актуализации устно-разговорной разновидности русского языка с целью сделать ее равноправной (а в понимании Ремизова - истинной) ипостасью литературного языка, то актуализация разговорного стиля в ремизовской прозе является одним из уровней игровой практики, обусловленной эстетической установкой автора, направленной на восстановление синкретической системы разговорной речи в художественной прозе с помощью обширной системы разнообразных языковых средств и приемов организации повествования.

1 Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. - M., 1992. - С. 18,20.

Завершая лингвостилистический анализ стилизации разговорной речи в прозе Ремизова, естественно, не исчерпывающей всей полноты эстетических позиций автора, следует подчеркнуть, что языковая структура произведений писателя, их смысловое пространство являются результатом воплощения в творческом акте авторских особенностей художественного сознания, которое формирует и язык в его выразительных элементах из абстрактного информационного материала, и эстетическое целое произведения из окказионального контекста жизненных связей и ассоциаций. Подчеркнем, что творческое наследие Ремизова представляет собой оригинальное воплощение одного из главнейших направлений культурной ментальности XX века, а именно - неомифологического мышления. Характерно, что в роли мифа, «подсвечивающего» сюжет, в русской литературе начала XX столетия начинает выступать не только мифология в узком смысле, но и исторические предания, бытовая мифология, историко-культурная реальность предшествующих лет, известные и неизвестные тексты прошлого. Текст пропитывается аллюзиями и реминисценциями. В этом отношении ремизовское обращение к фольклорной и древнерусской культуре как основополагающему элементу его творческого мировоззрения представляется весьма репрезентативным. В результате художественный текст XX века структурно уподобляется мифу и приобретает следующие черты: цикличность художественного времени, игру на стыке между иллюзией и реальностью, уподобление языка художественного текста мифологическому предязыку с его «многозначительным косноязычием», развитие потока сознания как стиля, претендующего на непосредственное воспроизведение ментальной жизни сознания посредством сцепления ассоциаций, нелинейности, оборванности синтаксиса, повлекших за собой в конечном итоге актуализацию формы, имитирующей разговорную речь.

Таким образом, философия устного слова Алексея Ремизова, нашедшая воплощение в стилизации живой разговорной речи допетровской эпохи в сказовой прозе писателя, представляет собой оригинальную художественную модель неомифологического сознания в истории русской литературы начала XX века.

Список научной литературыГривенная, Елена Николаевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аверин Б.В., Данилова И.Ф. Автобиографическая проза A.M. Ремизова // Ремизов A.M. Взвихренная Русь. М., 1991.

2. Адамович Г.В. Одиночество и свобода. Литературно-критические статьи. -СПб., 1993.-С. 92-102.

3. Андреев Ю. О писателе Алексее Ремизове // Ремизов A.M. Избранное. -М., 1978.-С. 3-33.

4. Андреев Ю. Пути и перепутья Алексея Ремизова // Вопросы литературы. -1977.-№5.-С. 216-243.5. Аполлон. 1910. - № 1.

5. Апресян Ю.Д. Языковые аномалии: типы и функции // Res Philologica. -М.-Л., 1990.-С. 50-70.

6. АрупоноваН.Д Аномалии и язык//Вопросы язьжознания.-1987. -№3. С.3-19.

7. Арутюнова Н.Д. О синтаксических типах художественной прозы // Общее и романское языкознание. М., 1972.

8. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.

9. Ауслендер С. A.M. Ремизов. Сочинения. I // Речь. -1911. 3 января. - С. 5.

10. Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Ч. 3, Синтаксис, Пунктуация. 2-е изд. М., 1987.

11. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.

12. Баран X. К типологии русского модернизма: Иванов, Ремизов, Хлебников / Пер. МА Кронгауза// Поэтика русской литературы начала XX века. М, 1993. - С. 191-210.

13. Барковская Н.В. Литература русского зарубежья (Первая волна). Екатеринбург, 2001. - С. 68-91.

14. Басинский П.В., Федякин С.Р. Русская литература конца XIX начала XX века и первой эмиграции. - М., 1998. - 528 с.

15. Бахтин М. М. К методологии гуманитарных наук // Эстетика словесного творчества. Изд. 2-е. М., 1986. - С. 381-393, 429-432.

16. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986.

17. Бахтин М.М. Проблемы текста: Опыт философского анализа // Вопросы литературы. 1976. - № 10.

18. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

19. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 2-е. М., 1963.

20. Бегак Б., Кравцов Н., Морозов А. Русская литературная пародия. Ann Arbor, 1980.

21. Безродный М.В. Об одной подписи Алексея Ремизова // Русская литература. 1990. - № 1. - С. 225-227.

22. Безродный М.В. Генезис лейтмотивов у A.M. Ремизова // Сборник трудов СНО филол. ф-та Тартусского гос. ун-та. Тарту, 1977. - С. 98-109.

23. Бельчиков Ю.А. Функциональная стилистика // Стилистика и литературное редактирование. М., 2004. - С. 8-168.

24. Бельчиков Ю.А. Стилизация // Лингвистический энциклопедический словарь.-М., 1990.-С. 492.

25. Бельчиков Ю А Эллипсис // Лингвистический энциклопедический словарь. М, 1990.

26. Белый A. A.M. Ремизов. «Посолонь» // Критическое обозрение. 1907. -№ 1. - С. 34-36.

27. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

28. Бердяев Н.А. Самопознание. М., 1990.

29. Берегулева-Дмитриева Т. "Чувство таинственности мира" // Сказка серебряного века. М., 1994.

30. Блищ Н.Л. Автобиографическая проза A.M. Ремизова (проблема мифотворчества): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Минск, 2000. - 20 с.

31. Болотнова Н.С. Анализ текста. Томск, 2001.

32. Болотнова Н.С. Гармонизация общения и лексическая структура художественного текста: Лекция. СПб., 1992.

33. Бурнакин А. Сочинения Ремизова // Новое время. -1911. 29 марта. - С. 12.

34. Валгина Н.С. Современный русский язык. М., 2001.

35. Вальцель О. Импрессионизм и экспрессионизм. Пг., 1922.

36. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. -М., 1979.

37. Вахнина О.В. Сказ в русской литературе первой четверти XX века: Ремизов Замятин - Платонов // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. IV. - Тамбов, 1997.

38. Вашклевич X. Алексей Ремизов «В плену» (истоки художественного метода) // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994. - С. 19-25.

39. Виноградов В.В. Проблема сказа в стилистике // Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М., 1980.

40. Виноградов В.В. Русскийязьж(грамматическоеучение о слове).- М, 1972.

41. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.

42. Возняк А. Агиография и актуализация. Эстетические искания А. Ремизова в повести «Бесприютная» // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. — СПб., 1994. С. 58-66.

43. Волошин М.А. Лики творчества. Л., 1988. - С. 508-515.

44. Галимова Е.Ш. Поэтика повествования русской прозы XX века (1917— 1985). Дис. д-ра филол. наук. Архангельск, 2000.

45. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

46. Гараджа В.И. Секуляризация христианской религии и современная культура // Актуальные'проблемы культуры XX века. М., 1993. - С. 32-52.

47. Гаспаров БМ Лингвистика языкоюш существования. Язык. Память. Образ. М, 1996.

48. Гаспаров Б.М. Устная речь как семиотический объект // Семантика номинации и семиотика устной речи. Лингвистическая семантика и семиотика, 1. Уч. зап. ТГУ. Тарту, 1978. - Вып. 442. - С. 63-112.

49. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. 4.2, Синтаксис. 4-е изд. М., 1973.

50. Генкина Ю.А. Фольклор в творчестве A.M. Ремизова: Диплом. -Новосибирск, 1984. (машинопись).- 89 с.

51. Георгиева Т.С. Христианство и русская культура. М., 2001.

52. Голиков В.Г. Мравий прах, молья пыль в мастерской златобрильянтщика // Вестник знания. 1915. - № 15. - С. 769-809.

53. Голубков М.М. Русская литература XX в.: После раскола. М, 2001.-267 с.

54. Гордович К.Д. История отечественной литературы XX века. СПб., 2000.

55. Гореликова М.И., Магомедова Д.М. Лингвистический анализ художественного текста. М., 1983.

56. Горький М. Собр. соч. В 30 т. - М, 1955. - Т. 28.

57. Грамматика 80: Русская грамматика. В 2-х тт. - М., 1980.

58. Грачева A.M. Апофеоз «чужого слова» // Русская литература. — 2003. № 2.-С. 195-198.

59. Грачева А.М. Алексей Ремизов и древнерусская культура. М., 2000. - 333 с.

60. Грачева A.M. Ремизов // Русские писатели. XX век. Библиогр. слов. // под ред. Н.Н. Скатова. М., 1998. - С. 259-263.

61. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.

62. Гриц Т.С. Проза В. Хлебникова // Литературное обозрение. 1996. С. 5-6.

63. Грязнов А.Ф. Язык и деятельность. Критический анализ витгенштейниан-ства: Автореф. дис. д-ра филос. наук. М., 1990.

64. Грякалова Н.Ю. От символизма к авангарду. Опыт символизма и русская литература 1910 1920-х годов (Поэтика. Жизнетворчество. Историософия). Автореф. дис. д-ра филол. наук. - СПб., 1998. - С. 137-189.

65. Гунн Г. Очарованная Русь. М., 1990. - С. 87-101.

66. Гурьянова Н. Ремизов и «будетляне» // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994. - С. 142-150.

67. Гусев В.И. «Левша» и стилёвые тенденции в советской прозе // В мире Лескова. Сб. статей. М., 1983.

68. Гуссман Б. Писатель-жалостнж // Журнал журналов. -1917. -№32-33. -С. 4-5.

69. Данилевский А.А. Герой A.M. Ремизова и его прототип // Уч. зап. Тартуского университета. Тарту, 1987. - Вып. 748. - С. 150-165.

70. Дворцова Н. М. Пришвин и А. Ремизов (К истории творческого диалога) / Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1994. - № 2. - С. 27-33.

71. Дейч А. Арабески времени // Звезда. 1968. - № 12. - С. 182- 203.

72. Добужинский М. Встречи с писателями и поэтами // Воспоминания о серебряном веке. — М., 1993.

73. Долгов В.В. Краткий очерк истории русской культуры с древнейших времен до наших дней. Ижевск, 2001.

74. Долинин А. Обреченный. Сочинения А. Ремизова. Т. I—VIII // Речь. -1912. -17 июня.

75. Дорожкина В.Ю. «Посолонь» A.M. Ремизова: принципы поэтики как истоки самобытности // Вестник С.-Петерб. ун-та. Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. СПб., 1996. Вып.1. С. 104-109.

76. Дорожкина В.Ю. Алексей Ремизов: «Иду по словесной русской земле в веках.» // Русская речь. М., 1996. - № 3. - С. 75-79.

77. Дорожкина В.Ю. Принципы сказового изложения в произведениях A.M. Ремизова. Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1996.

78. Доценко С.Н. «Автобиографическое» и «апокрифическое» в творчестве А. Ремизова // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994. - С. 33-40.

79. Доценко С.Н. Современный апокриф А. Ремизова // Учен. зап. Тартус. гос. ун-та. 1990. - Вып. 881. - С. 82-91.

80. Дрозда М. Нарративные маски русской художественной прозы // Russian Literature. 1994. Vol. XXXV. NIII/IV. P. 391-396.

81. Дроздова Г.Ю. Стиль сказочной прозы A.M. Ремизова. Дис. кан. филол. наук. -М., 2001.-С. 14-60.

82. Дюфренн М Искусство и политика// Вопросы литературы. -1973. -№ 4. С. 107-11.

83. Евплова Т.В. Культура «Серебряного века» // История культуры России— М., 1993.-С. 140-155.

84. Евреинов Н. О постановке «Анатэмы» // Аполлон. 1909. - № 3.

85. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. JL, 1977.

86. Забурдяева В.И. Ритм и синтаксис художественной прозы конца XIX — первой трети XX века (орнаментальная проза и «сказовое» повествование): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ташкент, 1985. - 25 с.

87. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М, 1992.

88. Земская Е.А., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь: итоги и перспективы исследования // Русистика сегодня. М., 1988.

89. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика, Жест. М., 1983.

90. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М., 1981.

91. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М., 1979.

92. Иванов-Разумник Р.В. Творчество и критика. Статьи критические: В 2-х т. 1908-1922. Пг., 1922. - С. 57-82.

93. Ильин И. Одинокий художник. Статьи, речи, лекции. М., 1993.

94. Ильин И.А. Основы христианской культуры / Ильин И. Сочинения в 10-ти томах. Т. 1. - М., 1993.

95. Ильин И. О тьме и просветлении. Книга художественной критики: Бунин. Ремизов. Шмелев. -М.: Скифы, 1991.

96. Инфантова Г.Г. Очерки по синтаксису современной русской разговорнойtречи. Ростов н/Д, 1973.

97. Исаева Л.А. Лингвистический анализ художественного текста: проблемы интерпретации скрытых смыслов. Краснодар, 1999. - 126 с.

98. Калафатич Ж. К проблеме циклизации фрагментов разных эпических форм в книге А. Ремизова «Взвихренная Русь» // Studia slavica Acad. sci. hung. Budapest, 2002. T.47, fasc. 3/4. - C. 383-389.

99. Карпенко И.Е. Система языковых изобразительных средств орнаментальной прозы Б. Пильняка. Автореф. . канд. филол. наук. -М., 1993. 17 с.

100. Карпов И.П. Проблемы типологии авторства в русской прозе конца XIX-начала XX века (И. Бунин, Л. Андреев, А. Ремизов). Дис. д-ра филол. наук. -М., 1998.-С. 227-309.

101. Келдыш В.А. На рубеже художественных эпох (О русской литературе конца XIX начала XX века) // Вопросы литературы. - 1993. - Вып. 2.

102. Келдыш В.А. Русский реализм начала XX века. М., 1975. - С. 267-277.

103. Кефели И.Ф. Отечественная культура на рубеже веков // Социально-гуманитарные знания. 2002. - № 1. - С. 71-80.

104. Клюев Е.В. Литературный сказ как проблема стилистики художественной и публицистической речи. Автореф. . канд. филол. наук. М., 1981. - 17 с.

105. Ковтунова И.И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение предложения. М., 1976.

106. Кодрянская Н. Алексей Ремизов в своих письмах. Paris, 1977.

107. Кодрянская Н.В. Алексей Ремизов. Воспоминания о писателе. Париж, 1959.

108. Кожевникова Н. А. Типы повествования в русской литературе ХК-ХХва-М, 1994.

109. Кожевникова Н. А. Спонтанная устная речь в эпической прозе. Прага, 1970.

110. Колтоновская Е.А. Критические этюды. СПб., 1912. - С. 23-48.

111. Козлова М.С. Проблемы философии языка: Автореф. дис. д-ра филос. наук.-Л., 1973.

112. Козьменко М.В. Ремизов // Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века: Энциклопедический библиографический словарь. М, 1997.- С. 535-538.

113. Козьменко М.В. Двоякая судьба Алексея Ремизова // Ремизов A.M. Избр. произведения. М., 1995. - С. 5-17.

114. Козьменко М.В. "Лимонарь" как опыт реконструкции русской народной веры // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994. - С. 26-32.

115. Козьменко М.В. Проблемы стилизации в русской прозе десятых годов XX века: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1988. -23 с.

116. Козьменко М.В. Мир и герой Алексея Ремизова (к проблеме взаимосвязи мировоззрения и поэтики писателя) // Филологические науки. -1982. № 1. — С. 24—30.

117. Колобаева Л. "Право на субъективнсть". Алексей Ремизов и Лев Шестов // Вопросы литературы. Вып. 5. - С. 44—76.

118. Коробейникова О.Ю. Интертекстуальная семантика в писательском словаре (на материале произведений A.M. Ремизова) // Проблемы истории, филологии, культуры. М.; Магнитогорск, 2001. - Вып. 11. - С. 441-451.

119. Коробейникова О.Ю. Повтор как средство создания орнаментального повествования // С.-Петерб. ун-та. Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. СПб., 1995. - Вып.З. - С. 107- 109.

120. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М, 1994.

121. Кранихвельд В.В. Литературные отклики: В подполье // Современный мир. 1910. - № 11. - С. 82-100.

122. Краткий справочник по современному русскому языку / Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант; Под ред. П.А. Леканта. М., 1991.

123. Кузмин М. О прекрасной ясности // Аполлон. 1910. - № 4. - С. 6-9.

124. Культурология. XX век. Словарь. СПб., 1997.

125. Ланкин В.Г. Смысловая структура и смысловое содержание как исток языка искусства // Веста. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2003. - № 4. - С. 82-103.

126. Лаптева О.А. О некодифицированных сферах современного русского литературного языка. Вопросы языкознания. 1966. - № 2.

127. Лаптева О.А. Разговорная речь // Языкознание. М., 1998. - С. 407-408.

128. Лаптева О.А. Устная речь в свете теории литературного языка // Филологический сборник (к 100-летию со дня рождения академика ВВ. Виноградова). М., 1995.

129. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. М! 1976.

130. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М., 1974.

131. Лингвистические аспекты исследования литературных текстов. Калинин, 1979.

132. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

133. Липовецкий М.Н. Поэтика литературной сказки (на материале русской литературы 1920-1980-х годов). Свердловск, 1992.

134. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. ВМ. Кожевникова. М., 1987.

135. Ловцкий Г. Алексей Ремизов. Зга. Волшебные рассказы // Современные записки. 1925. - № XXIV. - С. 438-439.

136. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998. - 704 с.

137. Лотман Ю.М. Устная речь в историко-культурной перспективе // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. 1.-Таллинн, 1992.-С. 184-190.

138. Лурье Я.С. A.M. Ремизов и древнерусский "Стефанит и Ихнелат" // Русская литература. 1966. - № 4. - С. 176-179.

139. Лыков А.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово).-М., 1976.

140. Мандельштам О. О природе слова // Мандельштам О.Э. Собр. соч.: В 4 т. -М., 1991.-Т. 2.

141. Махновец Т.А. Лирика рубежа веков // Поэты серебряного века // Ред-сост. Н.В. Сазонов. Йошкар-Ола, 1997. - С. 3-20.

142. Милль К. Danse macabre (Творчество Алексея Ремизова) // Лебедь.-1908-№2.-С. 36-41.

143. Мильков Д. «Прошу всех примите мое!»: памяти А.М. Ремизова // Звезда. -СПб., 1998. -№ 7. С. 189-195.145. 3. Минц, Безродный М.В., А. Данилевский. «Петербургский текст» и русский символизм // Труды по знаковым системам: XVIII. Тарту, 1984.-С. 63-82.

144. Михайлов А.И. Сказочная Русь Алексея Ремизова // Русская литература. -1995.-№4.-С. 50-67.

145. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. М., 1995. - 432 с.

146. Мочульский К.В. О творчестве Алексея Ремизова // Русская речь. 1992. - № 5.

147. Мущенко Е.Г., Скобелев В.П., Кройчик Л.Е. Поэтика сказа. Воронеж, 1978. - С. 133-139,149-154.

148. Нагорная Н.А. Виртуальная реальность сновидения в творчестве A.M. Ремизова. Барнаул, 2000. - 150 с.

149. Нива Ж. Русский символизм // История русской литературы. XX век. Серебряный век. М., 1995. - С. 97-98.

150. Никитина С. Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1995

151. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. СПб., 1999.

152. Новиков Л.А. Стилистика орнаментальной прозы А. Белого. М., 1990.

153. Обатнина Е. Международная научная конференция «Алексей Ремизов и мировая культура» // Русская литература. СПб., 1998. -№ 1. - С. 219-222.

154. Обатнина Е. «Обезьянья Великая и Вольная Палата»: игра и ее парадигмы // Нов. лит. обозрение. М., 1996. - № 17. - С. 185-217.

155. Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в творчестве А. Ремизова (к постановке проблемы) // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994. - С. 166-171.

156. Павловский А.И. Две России и единая Русь (художественно-философская концепция России-Руси в романах А. Ремизова и И. Шмелева) // Русская литература. 1995. - № 2. - С. 47-71.

157. Падучева Е.Р. Говорящий как наблюдатель. Об одной возможности применения лингвистики в поэтике // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1993.- №30. - Т. 52.

158. Падучева Е. В. О семантике синтаксиса. М., 1976.

159. Пигин А.В. Повесть A.M. Ремизова «Соломония» и ее древнерусский источник // Русская литература. 1989. - № 2. - С. 114-118.

160. По дорога В. Человек без кожи: Материалы к исследованию Достоевского// Ad Marginem '93. М., 1994. - С. 71-115.

161. Пушкин А.С. Опровержения на критики и замечания на собственные сочинения // Пушкин А.С. Собр. соч.: В Ют. / Под общей ред. Д. Д. Благого, С.М. Бонди, В.В. Виноградова, Ю.Г. Оксмана. М., 1962.

162. Пяст В. Стилист-рассказчик // Известия книжного магазина Вольфа. -1910.-№3.-С. 82-84.

163. Раевкая-Хьюз О. Образ С.П. Ремизовой-Довгелло в творчестве A.M. Ремизова (К постановке проблемы) // Алексей Ремизов. Исследования и материалы.-СПб, 1994.-С. 9-18,

164. Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского языка. Лексика. Саратов, 1983.

165. Редько А.Е. А. Ремизов. «Петушок» // Русское богатство. 1912. - № 1. Отд. 2.-С. 141-149.

166. Ремизов A.M. Сочинения: В 2 кн. М, 1993.

167. Ремизов A.M. Царевна Мымра. Тула, 1992.

168. Ремизов А.М. Огонь вещей. М, 1989.

169. Ремизов А. На вечерней заре. Переписка А. Ремизова с С. Ремизовой-Довгелло. Подг. текста и комм. А. д'Амелия // Europa Orientalis. — 1987. -№6. С. 271-272.

170. Ремизов A.M. Иверень. Berkely, 1986.

171. Ремизов A.M. Встречи.-Paris, 1981.

172. Ремизов A.M. Избранное. М., 1978.

173. Ремизов AM Подстриженными глазами: Книга узлов и закрут памяти.- Париж, 1951.

174. Ремизов A.M. Письмо в редакцию // Русские ведомости. 1909. - 6 сент.

175. Репнин Н. А. Ремизов. «Крестовые сестры» // Русское богатство. 1910. -№ 11.-С. 126-128.

176. Ржевский JI. Встречи и письма // Грани. 1990. - № 156. - С. 73-83.

177. Рогощенков И.К. Неприкаянность // Ремизов A.M. Узлы и закруты: Повести. Петрозаводск, 1990. - С. 3-21.

178. Розанов Ю.В. Писатель в маске сказителя (случай Алексея Ремизова) // Текст. Культура. Социум. Вологда, 2000. - С. 98-103.

179. Розанов Ю.В. Драматургия Алексея Ремизова и проблема стилизации в русской литературе начала XX века. Дис. канд. филол. наук. Вологда, 1994. -С. 3-12,163-180.

180. Руднев В.Н. Словарь культуры XX века. М., 1997.

181. Русская литература XX века / ред. С.А. Венгерова. Т. 1. - М., 1914.

182. Русские новости (Париж). 1951. - № 317.

183. Рыстенко А.В. Заметки о сочинениях Алексея Ремизова. Одесса, 1913.

184. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М, 1999.

185. Сергеев О.В. А. Психологизм творческой индивидуальности A.M. Ремизова. Автореф. .канд. наук. -М., 1996. 14 с.

186. Сивриев С.С. Стиль прозы Л.И. Андреева и стилевые искания в русской литературе конца XIX началаXX века. Автореф. канд. филол. наук - М, 1986.-23 с.

187. Силард Л. Жанровые проблемы символисткой прозы (роман и метатема-тика) // Hungaro-Slavica, 1988. Р. 235-244.

188. Синани-Мек Лауд Е. Волшебное мышление А. Ремизова: «Мышкина дудочка» // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994. - С. 124-128.

189. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь ее особенности. М., 1974.

190. Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск, 1981.

191. Скребнев Ю.М. Введение в коллоквиалистику. Саратов, 1985.

192. Слобин Г. Динамика слуха и зрения в поэтике Алексея Ремизова // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб., 1994. - С. 157-165.

193. Слобин Г.Н. Проза Ремизова 1900-1921. СПб., 1997.

194. Словарь русских народных говоров. Вып. 1-29. - JI.-СПб., 1965-1995.

195. Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц: В 3 ч.: Ч. III: Синтаксис: Учебн. для филолог, спец. высш. учебн. зав. / Под ред. Е.И. Дибровой. 2-е изд., доп. и перераб. Ростов-на-Дону, 1997. - 608 с.

196. Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX начала XX века. -М., 1999.-432 с.

197. Соколова В.П. Функционирование предложений с сочинительными союзами в начальной позиции в художественно тексте // Художественная речь. Функциональный и сопоставительно-функциональный анализ текста: Межвуз. сб. научн. тр. Самара, 1992. - С. 112-118.

198. Сосинский Б. Об А. Ремизове // Числа. 1931. - № 5. - С. 258-262.

199. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М., 2003. - 696 с.

200. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. М, 1998.784 с.

201. Степанов Ю.С. Язык художественной литературы // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

202. Столярова Э.А. Распределение и функционирование грамматических классов слов в русской разговорной речи: Дисканд. филол. наук. Саратов, 1972.

203. Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956. -С. 104-107,259-262.

204. Сыров В.Н., Суровцев В.А. Метафора, нарратив и языковая игра. Еще раз о роли метафоры в научном познании // Методология науки. Становление современной научной рациональности. Вып. 3. - Томск, 1998. - С. 186-197.

205. Толковый словарь живого великорусского язьжа под ред. В .И. Даля. В 4 т. - М, 1999.

206. Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1935.

207. Топоров В.Н. О «Крестовых сестрах» A.M. Ремизова: поэзия и правда. Статья 2-ая. // Уч. зап. Тартус. гос. ун-та. 1988. - Вып. 822. - С. 121-138.

208. Топоров В.Н. О «Крестовых сестрах» A.M. Ремизова: поэзия и правда. Статья 1-ая. // Уч. зап. Тартус. гос. ун-та. 1989. - Вып. 857. - С. 138-158.

209. Туниманов В.А. Тропа Ремизова к Лескову // Русская литература. СПб., 1998.-№3.-С. 18-32.

210. Тураева 3. Я. Лингвистика текста. М., 1986.

211. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.

212. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929.

213. Тыркова-Вильямс А. Тени минувшего. Встречи с писателями // Возрождение. 1955. - № 37. - С. 89-94.

214. Тырышкина Е.В. «Крестовые сестры» A.M. Ремизова: Концепция и поэтика. Новосибирск, 1997.

215. Ужанков А. Осиянное слово (A.M. Ремизов) // Ремизов A.M. Сочинения: В 2 кн. — М., 1993.-Кн. 1.-С. 3-14.

216. Ульянов Н. О Ремизове. Хабенная мудрость // Ульянов Н. Свиток. Нью-Хэвен, 1972. - С. 48-53, 54-57.

217. ФедякинС.И. И десяти томов мало//Лит. газ.-М., 2003.-№ 15.-С.5-14.

218. Федякин С. Оживающее предание: (О прозе А. Ремизова и Б. Зайцева) // Ремизов, Зайцев. Проза. М., 1997. - С. 5-14.

219. Фразеологический словарь русского литературного языка под ред. А.И. Федорова.-М., 1995.

220. Фразеологический словарь русского языка под ред. АЛ Мологкова. М, 1986.

221. Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

222. Целовальников И. Интертекстуальность прозы А. Ремизова. Дис. канд. филол. Наук. Астрахань, 1999.

223. Цивьян Т. Ремизов и его языковые эксперименты // Русистика. Славистика. Индоевропеистика: Сборник к 60-летию Андрея Анатольевича Зализняка. -М., 1996.-С. 690-703.

224. Чечет Р.Г. Способы стилизации разговорной речи в прозе А.И. Куприна. Автореф. . канд. филол. наук. Минск, 1989. - 23 с.

225. Шаповалов В.Ф. Основы философии современности. К итогам XX века. -М., 1998.-272 с.

226. Шаталина Н.Н. Автографы на книгах как жанр творчества A.M. Ремизова // Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб, 1994. - С. 243-246.

227. Шведова Н. Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М, 1960.

228. Шкловский В. Кружовенное варенье // Жизнь искусства. 1919. - № 282-283.-1-2 ноября.-С. 1.

229. Шкловский В. «Новый Горький» // Россия. М.; Л, 1924. - № 2. - С. 196.

230. Эйхенбаум Б. Страшный лад // Эйхенбаум Б. Работы разных лет. М., 1987.

231. Эйхенбаум Б. Как сделана «Шинель» Гоголя // Эйхенбаум Б. О прозе. -Л, 1969.-С. 306-326.

232. Эткинд А. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М, 1996.

233. Яковлев Е.Г. Эстетика: Учебное пособие. М, 1999. 464 с.

234. Янтарев Е. Алексей Ремизов. «Лимонарь, сиречь Луг духовный» // Перевал. 1907. - № 8-9. - С. 100.

235. Яцимирский А.И. A.M. Ремизов. «Лимонарь». СПб, 1907 // Исторический вестник. 1908. - Апрель. - Т. 112. - С. 1094.

236. Aronian S. The Hidden Determinant: Three Novels of RemizDv // Russian literature Triquar-terly. 1986. V. 19. P. 153.

237. Chane A Inroduction to Aleksey Remizov // The Bitter Air of Exile: Russian Writers in the West 1922-1972/ Eds. S. Karlinskiy and A Appel Jr. Berkeley. Los Angeles: London, 1977.

238. Geib K. Stilstudien A.M. Remizov. Munich, 1970.

239. Pareyson L. Tradition et innovation //Actes V Congress International dEsthertique. -Paris, 1968.

240. Ure F.W. The theory of register in language teaching. Essex, 1966.