автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Крестьянство и власть в эпоху реформ и революций, 1855-1922 гг.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Сафонов, Дмитрий Анатольевич

Введение.

Глава 1. Историография и источники.

1.1. Историография.

1.2. Источники.

1.3. Методика составления хроники.

Глава 2. Динамика крестьянского движения в регионе.

2.1. Крестьянство и царская власть.

2.1.1. Крестьянство региона в канун отмены крепостного права.

2.1.2. Крестьянство в период отмены крепостного права.

2.1.3. Новый этап крестьянского движения в 70-х начале 80-х гг. XIX в.

2.1.4. Южноуральское крестьянство в годы первой российской революции.

2.1.5. Крестьянство и столыпинская аграрная реформа.

2.2. Крестьянство «вне власти».:.

2.2.1. Безвластие 1917-го.

2.2.2. «Многовластие».

2.3.Взаимоотношения крестьянства и коммунистической власти.

2.4.Крестьянская активность в 1919-1922 гг.

2.5.Вершина социального противостояния - крестьянские восстания

1920-1921 гг.

2.5.1. Восстание «Черного Орла и Земледельца».

2.5.2. Выступление Башкирской Красной Армии.

2.5.3. Восстания красноармейских частей.

2.5.3.1. «Армия Правды» A.B.Сапожкова.

2.5.3.2. Восстание «войска воли народа» В.Серова.

2.5.3.3. «Первая народная революционная армия» Охранюка-Черского.

2.5.4. Восстание в Зауралье (Западно-Сибирское восстание)

Челябинский регион.

2.5.5. Подавление восстаний и причины поражения их.

Глава 3. Взаимоотношения крестьянства с властными структурами.

3.1. Крестьяне и помещики.

3.2. Крестьяне и коммунисты.

3.3. Крестьяне и высшая власть в стране.

3.4. Крестьянство и местная власть.

3.5. Крестьяне и Советы.

Глава 4. Факторы, влиявшие на сознание крестьян «извне».

4.1.Информирование со стороны властей.

4.2.Использование военной силы против крестьянских выступлений.

4.3.«Подстрекатели» и крестьянское общество: к проблеме руководства крестьянскими волнениями.

4.4.Попытки агитационного воздействия на крестьян в политических целях.

4.5.Слухи в жизни крестьянства Южного Урала.

Введение диссертации0 год, автореферат по истории, Сафонов, Дмитрий Анатольевич

Крестьянское движение России было и остается одной из основных тем отечественной историографии. Социальный протест крестьян имел определяющее воздействие и на политику правительства, и на общество, и на освободительное движение в стране, и на рост сознания самих крестьянских масс. Крестьянство, составлявшее большинство населения страны, было фактором, влияние которого нельзя было не учитывать. И хотя политики пытались навязывать крестьянам свои воззрения, основная масса земледельцев имела свои собственные убеждения, свое видение происходящего. С поразительной настойчивостью и последовательностью крестьяне отстаивали и старались реализовать на практике свое стремление стать полноправными самостоятельными хозяевами на своей земле. И никакие политические перемены - вплоть до изменения строя в государстве - не могли заставить крестьянство отказаться от этого.

Обращение к историческому прошлому, историческому опыту, может иметь и прикладное значение. На рубеже веков Россия вновь переживает исторический перелом, связанный с переходом ее из старого в новое социально-политическое качество. Всеобщий кризис, охвативший российское общество, разрушил производство с его сложившимися хозяйственными связями, стремительно снизил жизненный уровень большей части населения страны, усилил политические катаклизмы, нарушил традиции, вызвал у людей обостренное чувство тревоги. Преодоление кризиса предполагает одновременное обновление общества, модернизацию всех его сторон. Россия по необходимости оказалась перед выбором варианта общественного развития. Идет процесс переосмысления основных положений, связанных с пониманием тенденций и характером развития общества. Проблема взаимоотношений власти с различными социальными группами весьма актуальна в настоящее время.

Вопрос о содержании, сферах и видах общественного сознания, по признанию философов и социологов, до сих пор дискуссионен. Поэтому нет единства взглядов и у историков: авторы писали и пишут о «психологии» (Б.Литвак (1971)), «социальной психологии» (М.Сваране (1970), В.Фурсов (1980), А.Сальникова (1991)), «крестьянском самосознании» (Г.Кавтарадзе (1969)), «крестьянском сознании» (Н.Пруцков (1981)), «классовом сознании» (Д.Секиринский (1978), «классовом самосознании» (В.Чупров (1991)), «мировоззрении» (В.Виноградов (1980)), «правосознании» (В.Крутиков (1983), А.Пушкаренко (1984), А.Рамазанов (1995)), «идеологии» (П.Попельницкий (1916), В.Федоров (1972)), «политических настроениях» (Ю.Поляков (1966), В.Гуров (1976), Н.Третьяков (1993)), «крестьянских настроениях» (В.Федоров (1975)), «представлениях» (П.Мирошниченко (1976), Е.Степанова (1981)), «общественно-политических взглядах» (И.Побережников (1989)), «социально-политических воззрениях» (Д.Сафонов (1993)), «социальном настроении» (М.Рахматуллин (1988)), «крестьянском менталитете» (Ю.Бокарев. В.Кондрашин и др. участники конференции «Менталитет и аграрное развитие России» (Москва, 1994)), «массовом сознании» (Д.Ибрагимова (1997)), «политическом сознании» (Л.Бородкин, И.Кирьянов (1989), Д.Сафонов (1992)), «общественном сознании» (М.Рахматуллин (1972), Д.Раскин (1975), О.Нилова (1982), О.Буховец (1986), И.Кирьянов (1987), Д.Сафонов (1989, 1996), В.Чупров (1992)), «крестьянской ментальности» (О.Буховец (1996))1 Некоторые из этих терминов и понятий синонимичны, некоторые входят составляющими в другие, более широкие (ска

1 Литвак Б.Г. О некоторых особенностях психологии русских крепостных первой половины XIX в. // История и психология - М.: Мысль, 1971. - С. 199-214; Сваране М. Изменения в социальной психологии крестьян под влиянием развития капитализма в Курземе и Видземе в 30-50-х годах XIX в. // Тезисы докладов и сообщений XII сессии межреспубликанского симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. - М„ 1970. -С.341-347; Фурсов В.Н. Влияние правовых норм на социальную психологию крестьян после реформы 19 февраля 1861 г. ( по мат-лам Воронеж, губ. ) // Социально-политический и культурный облик деревни в его историческом развитии. XVIII сессия симпозиума по изучению проблем аграрной истории. - М., 1980. -С.128 - 133; Сальникова A.A. О социальной психологии крестьянства в 1917 г. : историографический и источниковедческий аспекты. // Проблемы историографии истории Великой Октябрьской социалистической революции. Межвуз. сб. науч. ст. - Самара: СГУ, 1991. - С.41-48; Кавтарадзе Г.А. К истории крестьянского самосознания периода реформы 1861 г.//Вестник ЛГУ. - серия ист.-яз.-лит-ра. - Л., 1969. - № 14. - вып.З. - С. 54 - 64; Пруцков Н.И. Перемены в сознании и поведении народных масс пореформенной России // Вопросы методологии историко-лит. исследований. - Л.: Наука, Ленингр. отд., 1981. - С.191-213; Секиринский Д.С. Источники по истории формирования классового сознания крестьянства в конце XIX - начале XX в. и методы их группировки (по мат-лам Таврической губ.) // Советская историография аграрной истории СССР (до 1917 г.) - Кишинев: Штиинца, 1978.- С.75-76; Чупров В.И. Социально-политическая жизнь северной деревни. 1895- февраль 1917. - М.: Наука, 1991; Виноградов В.А. Источники для изучения мировоззрения пореформенного крестьянства // Источниковедение отечественной истории. Вып.1. - М.: Наука, 1980. - С. 157-176; Крутиков В.И. Правосознание крестьян и его отражение в крестьянском движении // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. - Воронеж: ВГУ, 1983. - С. 177-186; Пушкаренко A.A. Правосознание росийского крестьянства позднефеодальной эпохи // XXVI съезд КПСС и проблемы аграрной истории СССР (соц. - полит, развитие деревни) - Уфа: Башк. кн. изд-во, 1984. -С.418 - 423; Рамазанов А.Г. Правосознание российского крестьянства в революционную эпоху (на мат-лах Самарско-Симбирского Поволжья). - Автореф. дис.канд.ист.наук. - Самара: СГУ, 1995; Попельницкий А. Влияние идеологии крестьянства на ход освобождения их от крепостной зависимости // Совр.мир. - 1916.-№2. - С. 18-36; Федоров В.А. К вопросу об идеологии крепостного крестьянства // Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР. - Смоленск, 1972. - С. 140 - 151; Поляков Ю.А. О политических настроениях крестьянства к концу гражданской войны // Октябрь и гражданская война в СССР. - М.: Наука, 1966. -С.364-380; Гуров В.П. К вопросу о политических настроениях уральских крестьян накануне перехода к новой экономической политике // Из истории социалистического строительства на Урале. - Вып.З. - Свердловск: УрГУ, 1976. - С.3-12; Третьяков Н.Г. О политических настроениях крестьянства на территории, охваченной Западно-Сибирским восстанием 1921 года // «История Советской России: новые идеи, суждения». Тезисы докладов второй респ. науч. конф. - 4.1. -Тюмень, 1993. - С.55 - 58; Федоров В.А. О крестьянских настроениях в период подготовки реформы 1861 г. // Освободительное движение в России. Межвуз. научн. сб. - Вып.5. - Саратов: СГУ, 1975. - С.3-18; Мирошниченко П.Я. Представления трудящихся о «правде» и проблема исторического значения классовой борьбы периода кризиса крепостничества // Мат-лы XV сессии симпозиума по проблемам агр. истории. - Вып.2. - Вологда, 1976. - С. 91-101; Степанова Е.С. Крестьянские представления о свободе в период первой революционной ситуации (по материалам Рязанской губернии) // Общественное движение в центральных губерниях России во 2-й половине XIX - начале XX вв. - Рязань: Ряз.гос.пед.ин-т, 1981. - С.3-12; Побережников И.В. Общественно-политические взгляды русских крестьян Сибири в период позднего феодализма. - Новосибирск: Новосибирск, ун-т, 1989; Сафонов Д.А. Социально-политические воззрения крестьянства Южного Урала в середине XIX века.- Оренбург: Оренбургская губерния, 1993; Рахматуллин М.А. Социальное настроение крепостного крестьянства и классовая борьба ( 1826 -1857 гг.) // История СССР. - 1988. - №3. - С.54-79; Бокарев Ю.П. Бунт и смирение (крестьянский менталитет и его роль в крестьянских движениях) // Менталитет и аграрное развитие России (XIX - XX вв.). Мат-лы межд.конф. Москва, 14-15.VI. 1994. - М.: Росспэн, 1996. - C.167-Í72; Кондрашин В.В. Голод в крестьянском менталитете // Менталитет и аграрное развитие России (XIX - XX вв.): мат-лы межд. конф., Москва, 1415.6.1994. - М.: Росспэн, 1996.; Ибрагимова Д.Х. НЭП и перестройка: Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку. - М.: «Памятники исторической мысли», 1997; Бородкин Л.И., Кирьянов И.К. Структура политического сознания крестьянства в годы первой русской революции (опыт применения контент-анализа и ЭВМ на материалах уральских губерний) // Математические методы изучения массовых источников. Сб.науч.тр.- М.: ИИ РАН, 1989. - С.137-159; Сафонов Д.А. Крестьянство и Государственная Дума: к истории первой попытки анализа политического сознания крестьянства Оренбуржья // Мат-лы 16 итоговой преподавательской и 33 студенческой научно-практич. конференции. - Оренбург: ОГПИ, 1992. - С.21; Рахматуллин М.А. К вопросу об уровне общественного сознания крестьянства в России // Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР. - Смоленск, 1972. - С. 161-170; Раскин Д.И. Из истории общественного сознания русского крепостного крестьянства XVIII в. - Л., 1975; Нилова O.E. Некоторые проблемы общественного сознания русского крестьянства в новейших советских исследованиях по первой половине жем, «политическое сознание» может рассматриваться как часть сознания «общественного», «менталитет» включает в себя и сознательное и бессознательное и т.п.), но достаточно познакомиться с названными работами, чтобы убедиться в главном: все авторы по большому счету имеют в виду одно и то же - внутренний мир крестьянства, его взгляды и представления. При этом акцент ставился не столько на бытовую, но на социальную, общественную сторону его бытия. Самостоятельный поиск путей решения проблемы неизбежно приводил к путанице в терминологии и понятиях. Сам по себе поиск не лишен положительного содержания. Но он не всегда позволяет свести воедино данные этих исследователей, обобщить их выводы. Существуют различные подходы к определению предмета изучения. Тема общественного сознания настолько широка и многогранна, что практически никто из историков, несмотря на сделанные заявки, не смог охватить ее в целом. При этом интерес для нашей работы представляют исследования, даже выходящие за установленные нами хронологические рамки. В свое время П.Г.Рындзюнский совершенно справедливо писал о диалектике эволюции мировоззрения крестьян.2

Работы по общественному сознанию крестьянства можно (конечно, достаточно условно) сгруппировать по тематике следующим образом:

1.Ряд историков анализировали отдельные (доминирующие) виды сознания, определяющие его в целом. Наиболее разработанным оказалось правовое сознание (см. работы Д.И.Раскина, Б.Г.Литвака, М.А.Рахматуллина, В.И.Крутикова, A.A. Пуш-каренко и др.)

2.Иной подход к материалу заключался в изучении его в комплексе. Так, Г.А.Кавтарадзе, В.Н.Фурсов вели речь о крестьянском самосознании. По их логике 1861 г. оказывался важнейшим этапом становления крестьянского самосознания, на основе которого позднее формировалось сознание крестьянства как класса. О классовом самосознании крестьянства на рубеже XIX-XX вв. говорил В.Чупров. При этом он под таковым понимал «понимание того, что, во-первых, единственным средством улучшить свое положение и добиться своего освобождения является борьба с эксплуататорами; во-вторых, что их интересы отличны от интересов всех остальных классов общества; в-третьих, что для достижения своих целей необходимо добиваться влияния на государственные дела». Поставив задачу выяс

XIX века (обзор) // Историографические и исторические проблемы русской культуры. - М., 1982. - С.22-31; Буховец О.Г. Математика в исследовании общественного сознания: крестьянские приговоры и наказы 19051907 гг. // Число и мысль. - Вып.9. - М.-. Знание, 1986; Кирьянов И.К. Эволюция общественного сознания крестьянства Урала в период капитализма : 1861 - февраль 1917 гг. ( по материалам Вятской и Пермской губерний ) : Дис. . канд. ист. наук. - М.: МГИАИ, 1987; Сафонов Д.А. «Монархические иллюзии» в общественном сознании // Блокнот агитатора (Оренбург) - 1989. - № 21-22. - С.42-46; Сафонов Д.А. Этапы развития общественного сознания крестьянства Южного Урала в XIX - начале XX в.// Крестьянство и казачество Южного Урала в трех веках. - Оренбург: ОГПИ, 1996. - С.28-29; Чупров В.И. Общественное сознание крестьян Европейского Севера в начале XX в. // Крестьянское хозяйство: история и современность: мат-лы к Всесо-юз. науч. конф. Вологда, окт.1992 г. - Вологда: Вологодский ГПИ, 1992. - 4.2. - С. 188-189; Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. - М.: Мосгорархив, 1996.

2 Рындзюнский П.Г. О некоторых спорных вопросах истории крестьянского движения в России. // Вопросы истории. - 1987. - №8. - С.79-88. нить, «обладало ли» северное крестьянство «классовым самосознанием», автор заключал, что «в какой-то мере да».3

3. Некоторые исследователи не затрагивали вопроса о структуре и рассматривали составные части комплекса представлений о мире, праве, законе и проч. (В. А. Федоров, Е.С.Степанова и др.)

Представления крестьян о власти, их взаимоотношения, являются главным объектом нашего исследования. Подобным образом проблема уже ставилась исследователями.4 Выбор Тамбовской губернии при этом кажется нам не случайным - рассматривая взаимоотношения крестьян и государства на протяжении достаточно длительного периода (О.Вронский - 1900-1923 гг, С.Есиков, В.Канищев - 18611921 гг.) авторы пытались найти объяснения «Антоновщине», вольно или невольно делая это крестьянское восстание своеобразным венцом затянувшегося противостояния. О.Вронский сосредоточивал внимание на противоречиях между крестьянством и властями, уделяя большее внимание экономическому моменту. С.Есиков и В.Канищев сосредотачивали внимание на специфике антигосударственного протеста. Мы полностью согласны с ними в том, что такая сложная проблема может быть подвергнута результативному анализу только при достаточно широких хронологических рамках, но высказываем сомнение, что крестьянские восстания начала 20-х гг. есть завершение длительного противостояния крестьянства государственным институтам.

Объектом нашего исследования стало крестьянство Южного Урала. Являясь несомненной частью крестьянства Европейской России - по духу, ценностям, воззрениям и т.п. - оно в то же время значительно от него отличалось. Южный Урал был колонизуемым (с XVIII в.) районом - русское (русскоязычное, православное) население было здесь пришлым. Переселения на Южный Урал в принципе происходили постоянно. Регион не знал земельного голода в той острой форме, как центральные губернии. Серьезное влияние на взгляды крестьян оказывало наличие в крае казачьего войска и башкир - их особого правового статуса, землеобеспечен-ности и проч. Мы берем крестьянство региона в единстве - многонациональную общность сельских тружеников. В рассматриваемый период шел постоянный процесс слияния различных групп земледельцев в единое целое, что завершилось ликвидацией привилегированного положения казачества при Советской власти и уравниванием их с прочими сельскими тружениками. При этом особенности воззрений башкир, старых поселенцев, новопришлых, станичников, конечно же, продолжали существовать.

Взаимоотношения крестьян и власти весьма широки и многоплановы, включают в себя как позитивные, так и отрицательные моменты. Мы сосредотачиваем внимание на конфликтной стороне. Важную определяющую роль играли действия местных властей, их собственное понимание и реализация правительственного курса. Конкретная государственная политика складывалась из действий на местах, замысел при его практической реализации мог значительно расходиться с резуль

Чупров В.И. Социально-политическая жизнь северной деревни. 1895- февраль 1917. - М.: Наука. 1991. -С.188.

4 Вронский О.Г. Крестьянство и власть (1900-1923). - Тула: Рарус, 1993; Есиков С.А., Канищев В.В. Специфика антигосударственного протеста крестьян (Тамбовская губерния 1861-1921 гг.) // Крестьяне и власть: Тезисы докладов и сообщений науч.конф. 7-8.4.1995. - Тамбов: НПЦ ТГТУ, 1995.- С.28-30. татом. Все это накладывало отпечаток на развитие самосознания крестьянства, его правосознание и на специфику борьбы за землю и волю.

Хронологическими рамками исследования мы берем 1855-1922 годы. На протяжении достаточно долгого времени - эпохи феодализма - крестьянское сознание оставалось более или менее стабильным. Конечно же, социальные катаклизмы имели место и каждый неизбежно оказывал свое воздействие на отдельные группы крестьян, но по сути основное содержание крестьянского общественного сознания вообще оставалось неизменным. Период кардинальных перемен, серьезных подвижек начинается с отмены крепостного права, когда затронутыми оказались миллионы. Начало 60-х гг. было тем этапом, когда в сознании крестьян начались процессы, предопределившие его последующее развитие. В то же время перемены этого этапа не станут видны без сопоставления с прежним уровнем. Вот почему за исходный этап берется канун реформ, конец 50-х гг. (сознание эпохи позднего феодализма).

Весь рассматриваемый нами период объединяет одно - это было время серьезных социальных потрясений. Традиционность крестьянского хозяйствования и бытия была взорвана. Фактически каждое новое поколение земледельцев сталкивалось с новыми факторами воздействия на них извне. Перемены в жизни страны оборачивались переменами в сознании крестьян, их социальной активности и т.п. Потому-то мы и не считаем нужным остановиться на традиционном для советской историографии рубеже - 1917 г. Вообще этот год, несомненно, рубежный, этапный, но не конечный в длительном процессе конфликта государства и крестьянства, борющегося за свою хозяйственную самостоятельность. Меняются условия, меняется власть, но суть проблемы остается прежней. Поэтому мы полагаем необходимым проследить крестьянскую активность до 1922 г., затронув и период военного коммунизма. Завершается гражданская война, более определенной становится политика Советской власти в отношении крестьянства и наступает период относительной стабильности. Разумеется, начало 20-х гг. также не завершение затянувшегося процесса ломки и преобразования крестьянской жизни. По логике выходит, что таковым итогом должна была бы быть сталинская коллективизация. Но, как нам кажется, должным образом этот момент с применением того же инструментария, что и ранее, отразить не удастся - резко сужается источниковая база: исчезает, по понятным причинам, значительная часть источников, сообщавших о воззрениях, мнениях, суждениях крестьян, не согласующихся с позицией власти. Те же, что остаются, в основном связаны с хранилищами карательных органов и пока исследователям в полном объеме недоступны. Эпизодическая же выборка может резко исказить общую картину.

В пользу выбора временным рубежом 1922-го года говорят и суждения видных и авторитетных отечественных исследователей. В свое время академик Ю.Поляков полагал этот год важным и определяющим, «поскольку. уже были выработаны основные начала нэпа, завершилась хозяйственная и политическая перестройка, определились первые итоги восстановления народного хозяйства, выкристаллизовались основные линии аграрной политики в условиях нэпа, выявились новые черты и тенденции социально-экономического развития деревни, произошел кардинальный перелом в настроениях крестьянства». 5 В.П.Данилов говорит о кре

5 Поляков Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство. - М.: Наука, 1967. - С.5. стьянской революции 1902-1922 гг., считая порубежным фактом создание земельного кодекса РСФСР 1922 г 6Наконец, о распространенности данной позиции говорит и название ныне реализуемого проекта Института российской истории Российской Академии наук - «Крестьянская революция 1902-1922.» В основном с указанным рубежом согласны и зарубежные историки. Так, Т.Шанин полагая, что в России начала XX в. было две крестьянские войны - в 1905-1907 гг. и 1917-1922 гг., останавливается все же на 1922-м годе.7

Территориально исследование ограничено Южным Уралом. Вообще поставленная проблема - проблема общероссийского уровня. Но силами одного исследователя она просто не осуществима. Практически все историки крестьянского движения в общероссийском масштабе признавали необходимость изучения местных архивов, которые и должны были дать реальную картину. Эта задача весьма трудоемка, хотя и действительно результативна. Южный Урал представляет собой регион, объединяющий территории с общей исторической судьбой и самобытностью.

Административно он в интересующий нас период был организован следующим образом. С начала XIX в. до 1865 г. весь Южный Урал входил в Оренбургскую губернию, разделенную на 9 уездов. В 1865 г. губерния была разделена: на Оренбургскую (уезды Оренбургский, Орский, Челябинский, Троицкий и Верхнеуральский) и Уфимскую (Белебеевский, Бирский, Мензелинский, Уфимский, Стер-литамакский и Златоустовский уезды). Такое положение сохранялось вплоть до 1917 г., после чего произошли некоторые территориальные изменения. В марте 1919 г. была провозглашена Башкирская автономия, и ей было передано около 70 волостей, изъятых из губерний Южного и Среднего Урала. В Уфимской губ. оставались уезды Уфимский, Белебеевский, Бирский, Мензелинский, части Златоустов-ского и Стерлитамакского. 3 сентября 1919 г. Президиум ВЦИК принял решение об отделении от Оренбурга восточных уездов с образованием из них Челябинской губернии. В состав новой губернии входили Курганский, Миасский, Троицкий, Верхнеуральский, а в 1920 г. присоединен Кустанайский уезд - до окончательного территориального размежевания Сибири. В 1920 г. Мензелинский уезд (кроме 5 волостей) был передан Татарской АССР, а г.Стерлитамак - Башреспублике. Тогда же к Башреспублике отошли Аргаяшский кантон, большая часть Верхнеуральского и часть Троицкого уездов. На основании постановления II Оренбургского губернского съезда Советов от 25 марта 1920 г. было упразднено уездное деление, губерния была разделена на 8 районов. С 7 июля по декабрь 1920 г. Оренбургская и Тур-гайская губернии были слиты в одну - Оренбургско-Тургайскую, затем вновь разъединенную. В сентябре 1920 г. Оренбургско-Тургайская губ. была включена в состав вновь образованной автономной Киргизской (Казахской) ССР. Тогда же Оренбург до 1925 г. стал столицей КССР. Уфимская губерния была упразднена на основании декрета ВЦИК от 14 июня 1922 г., ее уезды вошли в состав БАССР. 7 июня 1922 г. Президиум Оренбургского губисполкома постановил ликвидировать

6 Данилов В.П Аграрные реформы и аграрная революция в России. // Великий незнакомец: Крестьяне и фермеры в современном мире: Хрестоматия. - М.:Изд. группа «Прогресс» - «Прогресс-Академия», 1992. - С.319; Он же. Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг. // Крестьяне и власть. Мат-лы конференции. - М.Тамбов: Тамбов.гос.техн.ун-т, М.высш.школа соц. и экон.наук, 1996. -С.4-23.

7 Шанин Теодор. Революция как момент истины. Россия 1905-1907 гг. —> 1917-1922 гг. - М.:Весь Мир, 1997. - С.274. районы и вновь восстановил уезды - теперь были образованы 3 уезда: Оренбургский, Орский, Исаево-Дедовский (с 5.12. 1923 г. - Каширинский). В послеоктябрьский период для удобства управления в уездах создавались дополнительные административные единицы - районы. В первые годы Советской власти в конструкцию уездов, районов и волостей неоднократно вносились изменения.

Поднятая нами проблема как бы распадается на две важные части - количественный и качественный анализ социальной активности крестьянства. Количественный - это прежде всего статистический анализ крестьянских выступлений. Качественный - изучение сознания крестьянства. Изучить общественное сознание без учета социальной активности масс просто невозможно. Они находятся в тесной взаимосвязи и во взаимодействии. Социальная активность влияет на развитие общественного сознания, а крестьянские представления проявляются в активном протесте. Отечественная историческая наука в течении достаточно долгого времени уделяла основное внимание социально-экономическим аспектам крестьянской жизни: землеобеспеченности, урожайности хозяйств, социальному составу земледельцев. Но всесторонне понять российское крестьянство можно лишь изучив его внутренний мир, устремления, желания, политические ориентиры. Наиболее ярко это проявляется в период социальной нестабильности - реформ и революций. Перемены при этом бывают настолько значительны, что процесс развития сознания крестьян (в принципе процесс, продолжающийся непрерывно и постоянно) как бы резко «уплотняется» во времени, и в считанные годы, а иногда даже и месяцы развитие делает скачкообразный рывок вперед. Предмет изучения очень многогранен, крестьянская масса разноречива - отсюда и кардинальные расхождения в оценках исследователей. В историографии мирно сосуществуют крайне полярные оценки роли и значимости крестьянского протеста в один и тот же период. Возьмем для примера эпоху буржуазных реформ. В коллективной монографии «Революционная ситуация в России в середине XIX века» 8резко преувеличивались масштабы, сознательность и действенность крестьянского движения даже накануне реформы, не говоря уж о пореформенном периоде. Этой позиции противостояло мнение, что вплоть до 19 февраля 1861 г. крестьянство было «в летаргическом сне» и лишь после отмены крепостного права появились «первые признаки пробуждения».9 Парадокс заключается в том, что из имеющегося в распоряжении иследователей массива источников можно подобрать аргументы как для первой, так и для второй точек зрения - крестьянство было далеко не однородно в своих взглядах и мнениях.

Практически все авторы неизбежно отмечали, что перемены в сознании масс имели место на каждом новом качественном этапе развития общества: после реформы 1861 г., в 70-80-х гг., в период первой и второй революций. По большому счету подобный вывод и не требует доказательств - скорее больше вопросов вызывало бы утверждение об обратном - об отсутствии перемен. Жизнь неизбежно идет вперед, общество развивается, так что перемены - как в обществе в целом, так и в сознании его части - более чем очевидны. Но что конкретно следует понимать под переменами, по какому принципу выделять таковые - уже предмет для разговора.

8 Революционная ситуация в России в середине XIX в.: коллективная монография. - М.: Наука, 1978.

9 Пантин И.К., Плимак Е.Г. Эпоха 1861 г. в России // Вопросы философии. - 1979. - №10. - С.99-100.

На протяжении достаточно долгого времени точно также, как вся история страны делилась на «досоветский» и «советский» периоды, также и в вопросе о крестьянском сознании четко выделялся рубежом октябрь 1917 года. Все исследователи ограничивались рассмотрением проблемы либо «до», либо «после» указанной даты. Едва ли единственной работой в советской историографии, где такой подход был преодолен, была монография П.Кабытова, В.Козлова и Б.Литвака об этапах «духовного освобождения», «духовного развития» русского крестьянства. При этом их интересовал лишь один аспект темы - как «бесправный крепостной» превратился «в союзника пролетариата в социалистической революции» 10

Абсолютное большинство исследователей обращает внимание на все новое в сознании крестьян, стараясь выделить и подчеркнуть все те подвижки, перемены, которые, как им кажется, имели место на том или ином этапе. Разумеется, так тоже можно ставить проблему, но все же историк невольно оказывается своеобразным «заложником» источника - принцип новизны определялся прежде всего его автором, именно он фиксировал то, что полагал новым. Очень часто новое проявляется, особенно поначалу, в единичных случаях. Естественно, что историк не может пройти мимо подобных свидетельств. Возникает вопрос - не происходит ли преувеличение значимости случившегося? Серьезно на исследования влияла и долгое время существовавшая установка - показывать рост сознательности крестьянства до активного участия в социалистической революции. Достаточно емко суть задачи была сформулирована П.Кабытовым: «От стихийности и бессознательности к организованности и сознательности, от монархических иллюзий и веры в царя-батюшку и доброго «барина» к идее народовластия и народоправства, от поддержки самодержавной власти к осознанной необходимости решительной и беспощадной борьбы с ним - таковы этапы изменения революционных настроений русского крестьянства в период империализма.» "Подобным образом заданная цель предопределяла многое - отбор источников, их оценку и даже выводы. Но только в комплексе представлений будет ощутима подлинная важность и значимость новаций. Лишь совсем недавно исследователи стали обращать внимание не только на новое,

19 но и старое в сознании, на «пережитки», «реликты». Так, Д.Ибрагимова, поставив своей задачей сравнить два перехода страны к рынку (при НЭПе и сегодня) и реакцию на происходившее крестьянских масс, заключала, что «массовое сознание» деревни начала 20-х гг. носило «мозаичный облик» - налицо и социально-политические реалии и «стабильные, долговременные императивы» 13

Мы ставим целью пройти не от теоретических построений о сущности и видах крестьянского общественного сознания, и не от готовых суждений прежних ис

10 Кабытов П.С., Козлов В.А., Литвак Б.Г. Русское крестьянство : этапы духовного освобождения. - М.: Мысль, 1988.-С.5. Кабытов П.С. Русское крестьянство в начале XX в. - Куйбышев: Изд-во Саратовского ун-та, Куйбышев, филиал, 1990.-С. 130.

12 Анализируя литературу по 1917 г. А.Сальникова особо подчеркивала, что авторы, обращая все внимание на новации, не учитывают консервативную сторону сознания крестьян и тем невольно искажают общую картину. И Сальникова A.A. О социальной психологии крестьянства в 1917 г.: историографический и источниковедческий аспекты. // Проблемы историографии истории Великой Октябрьской социалистической революции. Межвуз. сб. науч. ст. - Самара: СГУ, 1991. - С.49.

13 Ибрагимова Д.Х. НЭП и перестройка: Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку. - М.: «Памятники исторической мысли», 1997. - С. 104. следователей, но от существующего фактического материала. Всесторонне сделать это крайне затруднительно, и в первую очередь из-за источниковой базы. Далеко не все источники соответствуют своей информативностью требованиям социологических исследований. В то же время дошедшие до сегодняшнего дня источники можно считать достаточно репрезентативной естественной выборкой. Мы считаем вполне применимым задействовать существующие методики изучения обществе нного сознания. 14Для оценки его предлагается ряд вариантов, из которых для нашей цели приемлимы два: при сопоставлении с сознанием других групп и двух срезов одного региона через определенный промежуток времени. 15 Именно в правосознании наблюдались наиболее ощутимые перемены в интересующий нас период. 16 Оценки при этом будут носить сравнительный характер. Использовались также наработки по этой проблеме из смежных наук.17

Большинство существующих исследований по проблеме крестьянского сознания достаточно уязвимы как раз с точки зрения методики отбора источников. Авторы чаще всего использовали их выборочно, в соответствии с поставленной темой и авторской задачей. Довлеющая общая задача - показать нарастание революционной активности крестьянства и, соответственно, его сознательности - определяла многое. Умело поданные единичные факты под пером историка приобретали характер едва ли не всеобщий. Создавалось впечатление, что поступательное движение вперед не знало отката назад, торможения и разнобоя. Между тем, развитие крестьянского сознания вовсе не говорит об его единообразии, но только еди-нонаправленности. Иными словами, факт, что сознание развивается, не является полной гарантией его развития исключительно в сторону революции. 18

Вопрос об источниках, необходимых для решения поставленной задачи, практически каждый исследователь решает самостоятельно. Отдельные попытки дать обобщения опыта и на этой основе предложить рекомендации вряд ли можно считать успешными. Так, например, Д.Секиринский полагал нужным выделить две группы источников: прямо и косвенно «отображающих» сознание. К первой группе он относил индивидуальные и коллективные мнения. Ко второй: агитацию крестьян и пропаганду политических партий. Кроме того, он предлагал прибавить «внеш

14 Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. - М.: Наука, 1987; Шаронов

B.В. Психология класса: проблемы методологии исследования. - Л.: ЛГУ, 1975; Щегорцов В.А. Социология правосознания. - М.: Мысль, 1981.

15 Щегорцов В.А. Ук.соч. СЛ55.

16 Гречин A.C., Красиков Ю.А. Правосознание как система социально-правовых установок // Вестник МГУ. Право. - 1978. - № 6. - С.30-34.

17 Яковлев В.П. Социальное время.- Ростов н/Дону:изд-во Ростов, ун-та, 1980; Шапталов Б.Н. Маргиналы и социализм // Рабочий класс и современный мир. - 1990. - №6. - С.168-171; Остроумов Г.С. Правовое осознание действительности. - М.: Наука, 1969; Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. - М.: МГУ. -1968; Дилигенский Г.Г. Массовое политическое сознание в условиях современного капитализма // Вопросы философии. - 1971. - № 9. - С.54-57; Холодковский К. Некоторые вопросы развития массового политического сознания // Мировая экономика и международные отношения. - 1979. - № 6. - С.125 - 135; Стариков E.H. Маргиналы и маргинальность в советском обществе // Рабочий класс и современный мир. - 1989. - №4.

C.142-155.

18 Аргументы в пользу данного подхода и нашу первую попытку апробации его см.: Сафонов Д.А. Социально-политические воззрения крестьянства Южного Урала в середине XIX века.- Оренбург: Оренбургская губерния, 1993; Сафонов Д.А. Использование социологических методов в исследовании общественного сознания крестьянства России 2-й пол. XIX в. // Отечественная и всеобщая история : методология, источниковедение, историография. - Брянск: БГПИ, 1993. - С. 143-144; Сафонов Д.А.К вопросу о создании банка данных по проблеме общественного сознания крестьянства Южного Урала // Региональный банк данных : Урал в XX веке. Тезисы рабочего совещания, ноябрь 1993 г. - Екатеринбург : УрГУ, 1993. - С.75-77. ние признаки»: конфиденциальные заявления, выступления перед неорганизованными группами, выступления перед организованными группами. К сожалению, наглядного итога, доказывавшего бы полезность такого подхода, автор не демонстрировал. 19Отметим, что возможны и иные подходы с задействованием социологического инструментария. Д.Ибрагимова, например, считает возможным изучить массовое сознание крестьян через их отношение «к реалиям социально-аграрной политики государства». В качестве источников таковых брались письма крестьян в газеты (в частности, в «Крестьянскую газету»), а также социологические обследования. Таким образом, круг источников намеренно и ощутимо сужался - полностью игнорировались действия крестьян, в частности, восстания воспринимались ею только как факт, но никак не рассматривались как свидетельство сознания.

Попытку изучения крестьянского сознания через математические методы предпринял О.Буховец. В свое время он показал возможности этой методики на крестьянских приговорах периода первой революции. 20Однако в своей монографии он попытался доказать, что применяя эту же методику, возможно постичь все крестьянское сознание - «правильная обработка массива источников» даст «широкий круг показателей, характеризующий сознание крестьянства».21 Для этого он предлагал взять в комплексе документы приговорного движения и социально

22 политическую деятельность (поведение) - по соответствующим хроникам. Проблема заключалась в том, что далеко не по всем губерниям (а точнее - всего по

23 двум) существует опубликованный массив такого рода источников. Однако О.Буховец предпочитал обойти этот момент, заявляя, что достаточно проанализировать приговоры именно Воронежской и Самарской губерний, ссылаясь на то, что по ним-де уже существуют хроники, а кроме того, эти губернии «крупнейшие по числу крестьянского населения» и «удобны по принципу «непохожести»». 24Собственно это и есть те две губернии с опубликованными массивами приговоров. А это уже дает основание подозревать, что определяющими были доводы иного рода, кроме названных. Никакие иные источники автором не привлекались, приговоры в немалой степени абсолютизировались, как едва ли не лучшие и единственные свидетельства подлинно крестьянских настроений. Мы же считаем, что крестьянские приговоры столь же уязвимы для критики, как любые иные документы, принимаемые коллективно на массовых мероприятиях - типа резолюций митингов, постановлений общих собраний и т.п. - где фактически происходит навязывание воли.

О.Буховец изначально отвергал все наработки историков и социальных психологов прежнего времени, обвиняя их в догматизме - этот термин в разных вари

19 Секиринский Д.С. Источники по истории формирования классового сознания крестьянства в конце XIX -начале XX в. и методы их группировки (по мат-лам Таврической губ.) // Советская историография аграрной истории СССР (до 1917 г.) - Кишинев: Штиинца, 1978.- С.75.

20 Буховец О.Г. Математика в исследовании общественного сознания: крестьянские приговоры и наказы 1905-1907 гг. //Число и мысль. - Вып.9. - М.: Знание, 1986.

21 Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. - М.: Мосгорархив, 1996. - С.94

22 Там же. С. 100.

23 Так, например, по Оренбургской губ. мы можем достаточно ответственно сказать, что в результате почти 20-летних поисков нами обнаружено лишь два текста приговоров крестьянских обществ, причем приводимых в пересказах местной современной прессы.

24 Там же. С. 154. антах звучит у него практически постоянно. При этом он обходит и работы исследователей первой половины 90-х («постдогматического», по его же определению, времени). О.Буховец убежден, что судя по его расчетам (на основе двух губерний!) в крестьянском сознании просчитываются «две практически не сообщающиеся подсистемы»: одна «отчетливо характеризует традиционное, хотя и явно инфильтрованное революцией, крестьянское сознание с его надеждами на верховную власть и исходящие от нее реформы», вторая свидетельствует, что «существуют очень слабо сопряженные друг с другом структурные подразделения, одно из которых укомплектовано в первую очередь традиционными для крестьянства требованиями, суждениями и т.д., а другое - премущественно новыми и, что особенно важно, взаимно гармоничными по своему политическому содержанию элементами.» 260бщий вывод исследователя может вызвать по меньшей мере разочарование: «С удивительной для автора этих строк, превосходящей даже самые смелые теоретические ожидания отчетливостью, предстает тесное переплетение в крестьянской ментальное™ революционаризма и традиционализма, в целом присущий

97 ей синкретизм.» Удивление вызывает и заявление о том, что автор испытал «эвристический шок», обнаружив, что «в соответствии с существующими в историографии «установками восприятия» нонсенсом выглядит практически полная несо

28 стыкуемость политической агитации и реального крестьянского движения» Опыт О.Буховца убеждает в первую очередь в том, что поставленная задача требует должного фактологического обеспечения. Одних свидетельств и заявлений будет явно недостаточно. При этом мы полагаем уместным брать источники в комплексе: не только заявления, суждения, но и факты социальной активности. Реализация даст представление лишь о той части воззрений, которая связана напрямую с конкретными действиями - то же правосознание никак не сводилось только к праву на землю. В то же время и факты, на первый взгляд, напрямую не связанные с сознанием, могут дать искомую информацию. В этом смысле мы полностью согласны с суждением С.Павлюченкова, что «можно было приводить в газетах сколько угодно бумажных резолюций сельских сходов, собраний бедноты о поддержке и одобрении советской продполитики», но гораздо более убедительным доказательством отношения крестьян к этой продполитике было малое количество собранного летом 1918 г.продотрядами хлеба.29

Целую программу исследования, или, по крайней мере, комплекс основных направлений исследования общественного сознания крестьянства в 1917-1920 гг. предложил в свое время В.Кабанов: «В основу исследования общественно-политической жизни деревни периода 1917-1920 'гг.может быть положено не только последовательное раскрытие деятельности различных организаций крестьянства, а события, проблемы, вокруг которых кипели страсти, отношение крестьянства к этим событиям.» И называл их: война и мир, революция и власть, земля и землеустройство, продовольственный вопрос, трудовые и военные мобилизации натуральные повинности, церковь и религия, классовая борьба и гражданская война.

25Там же. С.243, 300, 304, 324,340 .

26 Там же. С.335.

27 Там же. С.219.

28 Там же. С.317, 318, 319, 320, 322, 326.

29 Павточенков С.А. Крестьянский бреет, или предыстория большевистского НЭПа. - М.,:Русское книгоизд. тов-во, 1996. - С.65.

Чувствительным барометром настроения крестьян он полагал такие факты, как Брестский мир, роспуск Учредительного Собрания, восстания как против белых, так и против красных, дезертирство и др. 30Уместно подчеркнуть, что подобные идеи были высказаны уже достаточно давно, в 1984 г., но о значительных подвижках в деле реализации их говорить и сегодня не приходится. Только в последние годы наметился некоторый прогресс. Для советской историографии некоторые из этих тем были просто неприемлимы, поскольку разработка их неизбежно привела бы к формулированию выводов, входящих в противоречие с идеологическими установками. Но на ситуацию с изучением влияла не только идеологическая обстановка, но и источниковая. Серьезные задачи требуют весомой источниковой базы. Однако достаточно обратиться к работам по истории крестьянского движения в России, чтобы столкнуться с неполнотой представленных там данных. Отдельные случаи волнений, нередко используемые историками лишь как иллюстративный материал, не позволяют дать всесторонний анализ социальной активности крестьян, раскрыть динамику классовой борьбы, ее формы и закономерности. Отсюда необходим длительный процесс сбора информации и ее обработки.

В процессе работы над данной темой, автор попытался найти рациональное теоретико-методологическое обоснование подлинно-объективного освещения исторического процесса.

Методологическую основу работы составил диалектический метод, подразумевающий системный подход в изучении хода исторического развития. В стремлении объективно произвести отбор, анализ и обобщение источникового материала, характеристику конкретно-исторического положения, эволюции явлений и их результатов, автор придерживался принципа историзма как универсального основания для изучения проблемы. Это определяет построение исследования на основе признания объективной закономерности исторического процесса, при всестороннем применении самого широкого спектра исторических источников. В целом методология исследования в значительной мере укладывается в рамки историко-материалистического подхода на основе теории общественно-экономических формаций. Эта теория в целом способствует решению задач диссертации.

В иссследовании нашел самое непосредственное применение принцип функционально-системного анализа, предусматривающий изучение любого явления как определенной динамической системы, обладающей соответствующей структурой и функциональной значимостью. Мы исходили из многофакторного объяснения истории, при котором происхождение и развитие явления рассматривается как результат взаимодействия комплекса различных факторов общественной жизни, как производное от сочетания конкретных причин и обстоятельств и долговременных исторических процессов.

При работе со всеми группами источников автор использовал основные методы исторического и социального познания: сравнительно-исторический, исторической ретроспекции, системно-структурный, культурно-исторический и др., в тех соотношениях, которые позволяли эффективно решать поставленные исследовательские задачи.

30 Кабанов В.В. Проблемы исследования общественно-политической жизни советской деревни периода революции и гражданской войны (1917-1920 гг.) // XXVI съезд КПСС и проблемы аграрной истории СССР (социально-политическое развитие деревни). - Уфа: Башк.кн.изд-во, 1984. - С.78.

15

Содержащиеся в диссертации фактический материал, обобщения и выводы способствуют формированию более полного, объективного представления о роли крестьянства в историческом процессе.

В ходе исследования подтверждены или опровергнуты многие положения, выдвигавшиеся в работах по частным вопросам или по смежной тематике в качестве гипотез и не имевшие до того прочного источникового фундамента.

Материалы диссертации представляют интерес для научных работников, преподавателей отечественной истории, аспирантов, студентов, изучающих аграрную тематику. Конкретные данные могут быть привлечены при написании обобщающих трудов по истории российского крестьянства, крестьянства Урала, для чтения лекционных курсов и проведения семинарских занятий на исторических факультетах, найдут применение в краеведческой и музейной работе.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Крестьянство и власть в эпоху реформ и революций, 1855-1922 гг."

Заключение.

Мы сосредоточили внимание на конфликтной стороне взаимоотношений крестьянства и государственной власти на протяжении достаточно долгого времени. Под «социальным конфликтом» мы понимаем ситуацию, когда стороны взаимодействия преследуют свои цели, которые противоречат или взаимно исключают друг друга.1 Для понимания конфликта важно выделить его первопричину. Акцентирование исследователями внимания на требовании крестьянами земли, и в первую очередь помещичьей, неизбежно подводило к заключению, что именно в земле, праве на нее, кроется суть конфликта. При этом выходило, что крестьяне были достаточно узки в своих намерениях. Требование жило на протяжении достаточно длительного времени, сохраняясь в серьезно меняющихся условиях жизни. Однако, как показывают расчеты, собственно передел помещичьей земли не давал и не мог дать разрешения аграрного вопроса - выходит, что крестьяне настойчиво желали того, что в общем-то не привело бы к удовлетворительному итогу.

Есть и иной момент - после гражданской войны крестьянство везде получило искомую землю, но нет оснований говорить о прекращении социальных конфликтов с государством; значит, причины таковых уходят глубже.

По мнению аналитиков, во всех конфликтах по сути, речь идет о двух вещах, или даже об одной - о ресурсах и контроле над ними. С этой позиции - власть есть вариант контроля над ресурсами, а собственность - и есть сам ресурс. 2 Иначе говоря, помимо собственно земли, крестьяне требовали и стремились добиться для себя нормальных, по их пониманию, условий для свободного хозяйствования; не власти, но «воли», определенной независимости от власти, от властных структур, от государства.

Несомненно, на ситуацию неизбежно накладываются личностные моменты -корысть, обида на помещика, месть, и т.п. Но они лишь усугубляют ее, влияя в конкретном месте в конкретное время, будучи факторами субъективного плана. Многократно повторяемый в советской историографии тезис о «вековой ненависти крестьян к помещикам», их «мщении» за века крепостного угнетения и проч., неизбежно выводил на первое место именно субъективные факторы, затуманивая суть проблемы.

Конфликт крестьян и власти отличается от многих иных социальных конфликтов рядом особенностей. В первую очередь тем, что в него было активно вовлечено абсолютное большинство населения страны.

Некоторая специфика заключалась в существовании устойчивого стереотипа в крестьянском сознании, который удачно выражается известным выражением: «вот приедет барин, барин нас рассудит»/ Роль своеобразного «барина», третейского судьи брала на себя власть. Возникала достаточно сложная ситуация - крестьянское недовольство выливалось в протест против конкретной властной структуры, но при этом крестьяне искали или ожидали защиты и помощи от иной структуры той же самой власти.

Еще один принципиальный момент - крестьяне всегда или почти всегда находятся в состоянии обороны. Собственно борьбы с государством у крестьян никогда не было, да и не могло быть - за ненадобностью. В свое время К.Маркс афори

1 Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. -Вып.1.~М., 1991.-С.27.

2 Там же. С.44.

3 Основы конфликтологии. Под ред. акад. В.Н.Кудрявцева. - М.: Юристь, 1997. - С.81. стично заметил, что идеалом крепостных крестьян был старый порядок вещей за вычетом помещика. Продолжая мысль, можно сказать, что идеалом (сразу оговоримся, что точнее будет сказать - просто приемлимой) для крестьян была власть, существующая сейчас, в настоящий момент, за вычетом наиболее одиозных ее элементов (помещика, злоупотреблений чиновников, продразверстки и т.п.) Показательно, что на протяжении очень долгого времени крестьяне практически не обсуждают какой должна быть новая «правильная» власть, но - что следует изменить в существующей. На всем протяжении рассматриваемого нами периода крестьяне постоянно демонстрировали готовность к примирению с существующими порядками. На наш взгляд, очень показательно то, что впервые программы преобразования России, созданные в крестьянской среде, появляются во время полосы крестьянских восстаний 1920-1921 гг. в период острейшего социального противостояния, но не ранее. И дело здесь не только в пресловутом «долготерпении» российского крестьянина. Постоянное насилие со стороны государства крестьянство научилось превращать в форму существования.4

Конфликт крестьян с государством имеет крайне затяжной характер, с своеобразными приливами и отливами: подъем социальной активности сменяется затиханием - привыканием к новым изменившимся условиям. Привыкание в данном случае не означает покорного повиновения - идет постоянный поиск новых форм протеста, новых возможностей обойти запреты и т.п. Стоит обстановке как-либо измениться, усложниться и мы вновь наблюдаем оживление крестьянской активности.

Анализ социальной активности крестьянства Южного Урала, его взглядов, требований, устремлений, ценностных критериев подтверждает тезис, что это составная часть крестьянства европейской России. В основном совпадает динамика социального протеста, очевидно единство слухов. Единство поддерживалось постоянным притоком переселенцев из центральных губерний.

В то же время крестьянство края имело свои особенности, обусловленные спецификой региона. Среди таковых мы особо отмечаем две: отсутствие того ожесточенного противостояния крестьян и помещиков, который свойственен центральным губерниям и более слабое, по сравнению с ними же, присутствие государства, его институтов на местах. Разумеется, все властные структуры, долженствующие быть от губернского уровня и ниже, были в наличии и на Южном Урале. Но контроль с их стороны был значительно слабее, учитывая огромные размеры южноуральских губерний и обилие «медвежьих углов». А это, в свою очередь, создавало возможности для крестьянских инициатив.

Весь период, в течении которого мы изучали крестьянство южноуральского региона, был в первую очередь временем реформ - здесь неважно, о собственно реформах или контрреформах идет речь - главное, что это был период постоянно возникающих законодательных инициатив со стороны государства. Долгое время существовавший незыблемым в деревне правопорядок был повсеместно разрушен. Важно подчеркнуть, что если все - власть, интеллигенция, политики, а позже исследователи, другими словами, все, кроме крестьян - воспринимали реформы как законченные мероприятия, анализировали, или хотя бы пытались анализировать их в целом, в комплексе. Приходится признать, что никогда крестьян не интересовал тот предполагаемый результат, который вообще-то интересует проводящих рефор

4 Телицын В.А. Сквозь тернии «военного коммунизма»: крестьянское хозяйство Урала в 1917-1921 гг. - М.: ИРИ РАН, 1998.-С. 181. му. Больше внимания крестьяне уделяют не возможным, но конкретным, сегодняшним, пусть промежуточным итогам. Крестьяне не видят реформ как таковых -всё новые и новые нормативные акты власти как бы приплюсовываются в их представлениях к уже существующим и крестьянам известным. Это для всех прочих менялись правительственные курсы, программы и т.п., а для крестьян власть вплоть до 1917 года оставалась единой и незыблемой, лишь несколько корректируемой.

У монархического государства не было нормального, позитивного отношения к крестьянам. Крестьянство никогда не было принято в российское общество, как его равноправная составляющая - оно было обособлено от остального общества - в культурном, социальном, правовом аспектах. Исследователи немало говорили об особом правовом положении крестьянства, его правовом отчуждении. Одно из проявлений отчуждения - это отсутствие правовой культуры. Падение крепостного права было первым шагом на пути преодоления отчуждения. Почти полвека понадобилось для того, чтобы снять законодательно правовые ограничения крестьян. Правовая культура крестьянства по-прежнему оставалась обособленной. Власть никогда не воспринималась крестьянами, как своя. Если бы власть считалась своей, концептуально, то крестьяне были бы согласны с ней в принципе, даже не одобряя, может быть, каких-либо элементов политики, конкретных шагов и т.п. Такой власти прощалось бы многое, она бы обладала огромным (практически неисчерпаемым) кредитом доверия. Очень многозначительным нам кажется суждение П.Б.Струве, что «абсолютным монархом в России мог бы быть только откровенно и агрессивно мужицкий царь». 5

В реальности же о подобном не было и речи; напротив, наблюдалось два параллельно существущих момента: власть, убежденная, что она стоит над всеми, и потому даже не пытающаяся создать впечатление, что она на чьей-либо стороне, и крестьяне, тем не менее упорно верящие, что высшая власть учитывает (или вот-вот учтет) именно их интересы.

На протяжении очень долгого времени миллионы земледельцев жили под прессом жесткой заданности: запреты без объяснений сути таковых, наказания вне логики и даже за инициативы, преобладание насилия над убеждением, отсутствие диалога и даже демонстративная глухота к заявляемым крестьянами нуждам. В итоге крестьяне прибегали к своеобразной «социальной мимикрии», подстраиваясь под существующие порядки, но отнюдь не соглашаясь с ними, не принимая таковые.

Сама изолированность крестьян от прочего общества предопределила у них свое миропонимание, свои понятия справедливости, законности, власти. Монархическое государство применяло в отношении крестьянства исключительно авторитарные методы руководства. Крестьяне были настолько озлоблены и затравлены, что даже то хорошее, что имело место в отношениях государства к ним, например, помощь при неурожаях и т.п., не оценивалось должным образом. Люди, приученные к жестким методам руководства, не способны воспринять позитивные демократические отношения. У крестьян веками вырабатывался стереотип власти, как строгой, требующей и карающей. Исчезновение после революции жестокости и насилия воспринято было однозначно как слабость, как попустительство. Земледелец не мог оценить преимущество демократических методов управления и потому становился сам неуправляемым. Ослабление нажима на крестьян неизбежно влекло за

5 Цит. по: Минц И. В белой эмиграции (По поводу книги «Белое дело»). // Большевик. - 1927. - №6. - С.44. собой усиление напора с их стороны - уступка вызывала увеличение претензий, согласие на их условия приводило не к умиротворению сторон, но выдвижению нового варианта условий и т.п. И перестройка этого стереотипа занятие очень долгое и тяжелое.

Крушение старой власти означало для крестьян исчезновение не только ее институтов и структур, но и ее порядков, нравов, законов и т.п. Процесса осознания духовного и нравственного наследия, отделения всего «плохого» от «хорошего» и сохранения последнего не происходило. У крестьян была своя самостоятельная система ценностей, сформированная давным-давно, и теперь они начинали действовать исключительно ориентируясь на нее. Не знакомые с альтернативами, крестьяне восприняли падение существовавшего ранее политического режима концом государственности вообще. На протяжении достаточно долгого времени никакая сила в крае так и не смогла создать государственной структуры, хотя бы напоминающей прежнюю.

Разрушение «старого» государства в 1917 г. привело к пересмотру крестьянами своих потенциальных возможностей, а наступивший затем период безвластия - к возможности реализовать их. Затяжной характер противостояния нескольких, притендующих на власть в регионе властей, и особенности землеобеспеченности населения региона не придали Декрету о земле в представлениях южноуральских крестьян той значимости, которую он приобрел в глазах крестьянства, скажем, центральной России. Раздел земли в крае был осуществлен в Оренбургской губернии только после гражданской войны, в Уфимской же раздел дал всего по 1,4 дес. на двор. 6

Поддержка, которую крестьяне оказывали власти, определялась в первую очередь тем, давала ли эта власть гарантию сохранения за ними уже обретенной в ходе аграрной революции земли. События убедительно показали, что власти, этого не учитывавшие (режимы Дутова, КОМУЧа, Колчака) неизбежно терпели поражение.

В южноуральском регионе сложилась уникальная ситуация - на протяжении достаточно долгого (почти полтора года) периода крестьянство в основной массе своей было предоставлено само себе. Крестьяне получили возможность построить жизнь по тем принципам, которых они придерживались и которые заявляли ранее. Стабильность права есть важный фактор - его нестабильность приводит к активному домысливанию. Огромное определяющее для последующей жизни региона значение сыграло то, что крестьяне привыкли жить без государства, точнее - без его карательных и представительных институтов. Тем острее и болезненнее было воспринято их восстановление.

Новая» власть имела все шансы стать близкой крестьянству - идеи социализма, равенства, справедливости, уравнения всех земледельцев в правах, лозунг о «рабоче-крестьянской» власти, наконец, «земля тем, кто ее обрабатывает» - все это создавало достаточно реальную основу. Но произошла подмена сути лозунгов, навязывание деревне своего понимания происходящего.

Нарушение коммунистической властью своих обязанностей, которые крестьяне полагали обязательными - в частности, помощь голодающим, чрезмерный нажим на селян, перераставший в насилие, несоблюдение традиционных мораль

6 Раимов P.M. Аграрная революция в Башкирии: 1917-1923 гг. // Исторические записки. - Т.32. - М.: АН СССР, 1950. -С.49. ных и этических норм представителями власти, вызывали у крестьян естественный протест.

Восстания на Южном Урале имели много сходных черт с восстаниями крестьян в других регионах страны. Схожими были и причины их. Цель восстаний заключалась в установлении на местах крестьянского правления в форме советов, куда входили бы местные жители и которые бы защищали интересы самого крестьянства. Потому и основными лозунгами восставших крестьян был призыв «Долой коммунистов!» - «Да здравствует Советская власть!». Общность лозунга подчеркивает одновременно популярность советов как органов власт и в крестьянской среде и резкое недовольство коммунистами, пытавшимися заставить местные советы проводить по сути антикрестьянскую политику.

Поражение крестьянских восстаний было в принципе неизбежно. Плохо вооруженные и слабо сорганизованные отряды повстанцев были способны одерживать лишь локальные победы.

Безусловно важно попытаться объяснить, почему власть, провозглашавшая весьма привлекательные цели, столкнулась тем не менее с таким ожесточенным открытым крестьянским противостоянием.

Достаточно распространено утверждение, что тоталитарный строй складывался в Советской России начиная с 20-х годов. Значительно меньше дается разъяснений, почему такой строй смог утвердиться в стране. На наш взгляд, главная причина этого заключается в том, что царская Россия также должна быть отнесена к обществам тоталитарного типа. Тоталитаризм многолик, но у него есть общие признаки. В обществах такого типа главной гарантией «спокойствия» является принуждение и насилие. Это мы наблюдаем на протяжении всего изучаемого периода. Тоталитарная система сберегается мощным бюрократическим аппаратом и не терпит никакой самостоятельности и инициативы. Такие общества не имеют необходимых организационных форм, через которые мог бы осуществляться процесс формирования общего социального интереса общественных групп.

На смену бюрократической системе царизма пришла партийно-бюрократическая система. Кадровые перемены не изменили сути - власть всего лишь перешла в руки новой касты управленцев. 7

Коммунисты, при всей лозунговости кардинальных перемен, переняли многое от старого режима, возможно, и не желая того. Элементы тоталитаризма царского времени сразу после революции просто не могли отмереть - они сохранялись в сознании масс, традициях и привычках. При всей декларативности строящегося «нового мира» в его основу легло немало старого - созидатели сами знали только один способ существования, один стиль управления.

Годы безвластия в период гражданской войны, когда уже рухнули структуры одного тоталитарного строя, но еще не оформились в должной мере структуры нового привели к высвобождению и расцвету крестьянской инициативы. Крестьянские выступления 1920-1921 гг. не были ни антисоветскими, на антисоциалистическими в собственном смысле этих понятий. Это был все тот же протест против власти, игнорирующей порядок крестьянского бытия и навязывающий свое видение его. Большая острота социального противостояния объясняется наличием ряда факторов, среди которых, кроме инициативы, можно указать серьезнейшие ошибки власти «новой» - что на наш взгляд, заключалось в обращении коммунистов к методам и подходам столь демонстративно развенчиваемой ими же «старой», царской

7 Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. - М.: РКТ-история, 1997. - С.31. власти. Сыграло свою роль и общее повышение политической и военной грамотности крестьян.

В итоге конфликт крестьян и власти в России так и не был разрешен. Из затянувшегося социального конфликта в принципе возможно три выхода: конструко тивное разрешение его, гибель одной из сторон, либо консервация его. Гибель, исчезновение одной из сторон - в данном случае крестьянства или власти - было делом невероятным. И хотя «новая» - Советская - власть пыталась уничтожить крестьянство как единую социальную общность - расколоть его, внести классовое расслоение, противопоставить одну часть деревни другой, ликвидировать его «осо-бость» (как это было сделано, например, с казачеством), «перевоспитать», а позднее превратить в наемных сельскохозяйственных рабочих, все это не смогло достичь цели. Пусть искаженный, но мир селян, земледельцев, людей, связанных с землей, продолжал существовать.

Однако, как это только и могло быть в тоталитарном государстве, на протяжении всего рассматриваемого периода ставка делалась на насилие, на подавление. Прибегая к силовым решениям, власти в то же время отказывались признавать существование конфликта вообще. Показательно, что в принципе различающиеся власти - царская и коммунистическая, практически антагонисты - удивительно схожи в своих попытках объяснять себе и другим, что нарастающие конфликты есть результат «нетактичности» одних конкретных лиц, злого умысла других, ошибок третьих, непонимания четвертых, «агитации», «подстрекательства», чего угодно, но никак не общего политического курса. Болезнь как бы загонялась внутрь, конфликт консервировался.

Попытка компромисса, предпринятая в 1921 г., заключавшаяся в отказе от политики военного коммунизма, могла бы дать ощутимый результат. База для подобного компромисса, несомненно, была. Принятие крестьянством идей революции, идей народной власти, демократии, свободы и равенства, светлого социалистического будущего в принципе создавало возможность использовать этот путь. Но партийные лидеры той поры в итоге отказались от него. Совершенно не был использован вариант диалога и сотрудничества, наиболее оптимальным вариант взаимоотношений власти и народа. К сожалению, в интересующий нас период не было даже попыток к этому. Власть постоянно норовила гнать крестьян перед собой, вместо того, что вести за собой.

Приходится констатировать, что долгое время никто - ни власти, ни оппозиционные силы - крестьянство не знали и не понимали. Тезис о том, что крестьянство нуждается в союзнике, наставнике, организаторе - иными словами, в ком-то, кто сможет представлять их интересы, защищать и т.д. - был распространен крайне широко. Удивительно, что расходясь диаметрально по всем основным вопросам, в таком видении крестьянства сходились все - власти и революционеры, крайне правые и либералы, представители дворянской историографии и советские исследователи. Царские власти однозначно были убеждены в таких качествах крестьян, как патриархальность и монархизм. Активно насаждая с 30-х гг. XIX в. теорию официальной народности, они в итоге обманули сами себя. Элемент идеи о глубоком монархизме крестьянства присутствует практически во всех правительственных построениях, затрагивавших сельское население. Отсталость («патриархальность») крестьянства воспринималась как факт, причем положительный. Одним из многих подтверждений этой позиции можно назвать постоянный поиск агитаторов на про

8 Основы конфликтологии. - С.81. тяжении всего рассматриваемого нами периода. В любом конфликте в деревне власти с удивительной настойчивостью искали именно виновников «извне».

Столь же свысока на крестьянство смотрело и российское общество. Уже много написано о своеобразном разрыве между культурой городской, европеизированной, и сельской, между крестьянством и прочим населением страны. И хотя имели место суждения и заключения и иного рода, скажем Энгельгарта (в «Письмах из деревни») или южноуральского писателя 2-й пол. XIX в. М.Авдеева («Там, где дело идет о нуждах и материальной выгоде крестьянина, то не ему учиться у нас, всякий хозяин это знает очень хорошо, и люди, не очень благосклонные к крестьянину, говорят, что тут нашего мужичка не объедешь» 9 - в основном крестьянство воспринималось не так. В публицистике, литературе отношение к «мужичкам», «дядям Пахомам», «Хорям и Калинычам» варьировалось - от презрительной иронии до снисходительного сочувствия, а иногда и удивления, что среди «простого народа» встречаются такие самородки. Расхожий термин «простой народ» содержал в себе многое, и в первую очередь в виду имелся более низкий уровень культуры, образованности, политической сознательности и т.п. Конечно, не могли пройти мимо крестьянских масс и революционеры. Еще со времен народничества агитация среди крестьян воспринималась в России как если не традиция, то по крайней мере почетная обязанность, долг каждого революционера. В теоретических построениях идеологов народничества, казалось бы, крестьянству отводилось центральное место, но по сути все сводилось лишь к следованию за организованными революционерами. Провалы «хождений в народ» и народнических планов в целом убедительно свидетельствовали об их полном непонимании крестьянского мира, крестьянского менталитета. И все же убеждение, что крестьян просто необходимо «просвещать», было крепко. Революционная интеллигенция, как впрочем, и либеральная, много говорила и писала об этом своем «долге». Объяснить, зачем крестьян следует просвещать, было значительно труднее. В самом деле, если все сводилось к подниманию крестьян «на борьбу», то сотни и сотни случаев крестьянского протеста - убедительное свидетельство того, на что крестьяне были способны сами в определенных условиях.

Политические партии начала XX в. в своей агитации и пропаганде расматри-вали крестьян как силу, которую стоит привлечь на свою сторону, хотя бы ради голосов. Создается впечатление, что политики той поры были готовы любить и заботиться о крестьянстве в целом, не желая отвлекаться на нужды и просьбы отдельных представителей этого класса. Что касается политиков левого толка, то они, как правило, пытались призывать крестьян к «социальной революции», где, если судить по стилю ведения агитации и лозунгам, им отводилась роль лишь пушечного мяса, а посты генералов принадлежали революционерам всех мастей.

Пришедшая к власти в октябре 1917 г. партия большевиков не была в этом смысле исключением. Партия, постоянно декларировавшая себя, как «партия пролетариата», изначально отводила крестьянству второе место. И хотя коммунисты провозгласили прекрасные цели - светлое будущее для всех, в том числе и для крестьян — для достижения их от крестьян потребовали чрезвычайно многого - деревня должна была стать источником, откуда в интересах мировой революции, постоянно черпались людские и сырьевые ресурсы.

Ни власти, ни политики крестьян должным образом не ценили. Лозунг «земли и воли» достаточно расплывчив и на протяжении XIX - XX вв. толковался не

9 День. - 16.12.1861. одинаково. И те, и другие жили в своем иллюзорном мире с глубоким убеждением, что они-то знают нужды и взгляды «мужичка». А «мужичок» оказался не так уж прост: в ходе первой русской революции рухнула многие десятилетия культивировавшаяся властями легенда об его верноподданичестве. В то же время левые так и не дождались нового Пугачева.

Крестьянство существовало в своем, особенном мире. Сама изолированность от прочего общества предопределила свое миропонимание, свои понятия справедливости, законности, власти. Крестьяне как бы делили мир на две части - «мы», собственно крестьянство и «они» - прочий окружающий. Внешний мир воспринимался очень осторожно, со значительной долей недоверия, с ожиданием какого-либо подвоха. Это в немалой степени объясняет отношение крестьян ко всем новациям - новым институтам власти, новым инициативам, даже в том случае, когда польза от них была вроде бы очевидна. Все новое проходило своеобразную апробацию, и критерием была именно полезность, но вот ее-то крестьянам и нужно было увидеть на практике.

Трагедия российского крестьянства заключалась в том, что на всем протяжении истории власть и политики, независимо от классовой принадлежности, постоянно стремились решать ЗА крестьян, будучи в твердом убеждении, что нужды крестьян им известны лучше, чем самим земледельцам. И так происходило всегда: ив 1861 году, и в годы столыпинской реформы, когда добровольность в выходе из общины сменилась вдруг принудительным разгоном таковой, и после революции -вплоть до коллективизации. Вероятно, самой серьезной ошибкой было стремление поверки уровня сознания крестьян критериями уровня сознания горожан. Сравнение всегда выходило в пользу последних. Видимо отсюда и вытекало, что крестьян надо как-то подтянуть до этого уровня, просветить, увлечь за собой и т.п. А между тем, дело не в отсталости крестьян, но специфике их мироощущения. Сама идея эта не нова. Еще в 1923 г. Питирим Сорокин указывал, что «объем «опыта» умственного «кругозора» . горожанина гораздо шире, чем «деревенщины». Но он несравненно менее устойчив и гораздо более поверхностен.огромная часть его опыта, убеждений, его вкусов и оценок - неустойчива, непостоянна и изменчива». Крестьянин же «не подвержен быстрым колебаниям», он в значительной мере консервативен, но здесь в виду имеется не его реакционность, а постоянство. Вместо «моды» здесь царит «традиция», вместо «последней сенсации» «заветы отцов и дедов». 10 Традиционность мышления, часто воспринимающаяся как косность, есть результат близости к природе - где многое, в том числе и урожай, зависит не только от земледельца, но и от объективных причин, вспринимаемых крестьянами как данность. Точно также крестьяне воспринимали и власть - как объективный факт, к которому нужно приноравливаться.

Большинство социальных конфликтов Х1Х-ХХ вв. в деревне произошло в первую очередь из-за непонимания. Уступки со стороны деревни власть воспринимала как успех со своей стороны, самообман толкал на иные, порой еще более решительные новаций. Однако терпение и возможности для своеобразной «социальной мимикрии» у крестьян были не беспредельны и в случаях, когда власть переходила определенные границы - неизбежен был открытый протест. Собственно к активной борьбе крестьяне переходили только тогда, когда оказывались исчерпанными все прочие, мирные, пассивные формы воздействия на власть. На всем про

10 Сорокин П. Город и деревня. (Био-социологическая характеристика). // Крестьянская Россия. - Вып. IV. -Прага, 1923,-С.11,13.

Список научной литературыСафонов, Дмитрий Анатольевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные материалы.11.1. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ).

2. Ф.12. Организационно-инструкторский отдел ЦК РКП(б). Подотдел информации (1920).

3. Ф.17. ЦК РСДРП(б) РКП(б) - ВКП(б).оп.5. Отдел ЦК РКП(б) по работе с деревней (1919-1920).

4. Ф.60. Отдел агитации и пропаганды ЦК РКП(б) ВКП(б) (1920-1927).

5. Ф.65. Общий отдел ЦК РКП(б) (1918-1921).

6. Ф.84. Бюро секретариата ЦК ВКП(б) (1918-1926).11.2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).

7. Ф. 102. Департамент полиции.

8. Ф.109. III отделение собственной Е.И.В. канцелярии.

9. Ф.395. Инспекторский департамент.11.5. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф.1943. Наркомпрод РСФСР.11.6. Государственный архив Челябинской области (ГАЧО). Ф.Р-20. Челябинский губпродком.

10. Ф.Р-96. Челябинский губернский объединенный революционный трибунал и его предшественники.

11. Ф.Р.-138. Челябинский губисполком.

12. Ф. Р-380. Комиссия по борьбе с последствиями голода при Челябинском губис-полкоме.11.7. Центр документации новейшей истории Челябинской области (ЦДНИ-ЧО).

13. Ф.75. Челябинский окружной комитет РКП (б).

14. Ф.1. Уфимский губком РКП(б). Ф.1832. Истпарт Башобкома.11.10. Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф.6. Канцелярия Оренбургского генерал-губернатора.

15. Ф.10. Канцелярия Оренбургского губернатора. Ф. 11. Оренбургское губернское правление.

16. Ф.13. Оренбургское губернское по крестьянским делам присутствие.

17. Ф.14. Оренбургское губернское присутствие.

18. Ф.21. Оренбургское губернское жандармское управление.

19. Ф.Р-1. Оренбургский губернский исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

20. Ф.Р-2. Репьевский волисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

21. Ф.Р-54. Шарлыкский райисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

22. Ф.Р-68. Кузьминовский райисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов. Ф.Р-147. Петровская раймилиция.

23. Ф.Р-164. Петровский арестный дом губуправления местами заключения. Ф.Р-166. Оренбургский губернский продовольственный комитет. Ф.Р-175. Покровский райпродком. Ф.Р-684. Чернореченский станичный ревкомитет.

24. Ф.Р-841.Оренбургский губернский объединенный революционный трибунал. Ф.Р-1248.Оренбургский уездный военно-революционный комитет. Ф.Р-1319. Илецкий районный революционный комитет.

25. Ф.Р-2403. Оренбургский райисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

26. Ф.Р-2404. Исаево-Дедовский райисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

27. Ф.Р-2405. Покровский райисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

28. Ф.Р-2406. Адамовский райисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

29. Ф.Р-2414. Илекский райисполком Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов.

30. Ф.Р-2418. Оренбургский военно-революционный комитет.

31. Л.П.Центр документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО).

32. Ф.1. Оренбургский губком РКП (б).

33. Агитационно-пропагандистская работа партии в деревне (Краткий обзор состояния агитработы в деревне) // Коммунистическая революция. 1922. - №8. -С.155-159.

34. Айзенберг Л. Быт крестьян на частных горных заводах и рудниках в Оренбургском крае: (накануне освобождения от крепостной зависимости). // Архив истории труда в России. Кн.З. - Пг. - 1922. - С.23-39.

35. Айзенберг Л. Крестьяне на частных горных заводах в Оренбургском крае: (по освобождении от крепостной зависимости). // Архив истории труда в России. -Кн.4. Пг. - 1922. - С.57-67.

36. Айзенберг Л. К трагедии горнозаводских крестьян в Оренбургском крае. // Архив истории труда в России. Вып.6-7. - Пг. - 1923.

37. Александров Ф.А. Борьба за власть Советов в Башкирии в 1917 году. Уфа: БашГИЗ, 1959,- 188 с.

38. Алекторов А. История Оренбургской губернии : изд. 2-е. Оренбург: тип.Б.Бреслина,1883. - 128 с.

39. Аминев З.А. Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Башкирии (1917-1919 гг.) -Уфа: Башкнигоиздат, 1966. 483 с.

40. Ю.Ананьев В.И. Оренбургский военно-революционный комитет. Оренбург: Оренбург.кн.изд-во, 1959. - 51 с.

41. Ананьев В.И. Вклад иностранных коммунистических групп в восстановление народного хозяйства Советской республики // Ученые записки Оренбургского гос.пед.ин-та. Вып.26. Общественные науки. - Оренбург: ОГПИ, 1968. - С.21-45.

42. Андреев В.М. Под знаменем пролетариата: Трудовое крестьянство в годы гражданской войны. -М.: Мысль, 1981.- 247 с.

43. Андреев В.М. Российское крестьянство: навстречу судьбе. 1917-1920 гг. М.: МПГУ, 1997. - 176 с.

44. Анистратенко В.П. Коммунисты Урала во главе борьбы трудящегося крестьянства против кулачества в 1921-1923 гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. -Свердловск: УрГУ, 1971. - 24 с.

45. Антонов А.Д. Коммунисты Урала в борьбе за хлеб в 1918 году. // Из истории Южного Урала и Зауралья. Вып.2. - Челябинск: ЧГПИ, 1967. - С.48-66.

46. Анфимов A.M. Крестьянское движение в России во второй половине XIX века // Вопросы истории. 1973. - № 5. - С. 15-32.

47. Анфимов A.M. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881-1904 гг. -М.:Наука, 1984. 231 с.

48. Анфимов A.M. О методике учета крестьянских выступлений и количества участников в них // Социально-экономическое развитие России. М.: Наука. -1986. -С.131-144.

49. Аншакова Ю.Ю. Крестьянские восстания в Среднем Поволжье в 1918-1920 гг. Автореф. дис.канд.ист.наук. - Самара: СГУ, 1998. - 19 с.

50. Байрау Д. Янус в лаптях: крестьяне в русской революции, 1905-1917 гг. // Вопросы истории. №1. - 1992. - С. 19-31.

51. Богданов М. Разгром западно-сибирского кулацко-эсеровского мятежа 1921 года. Тюмень: Тюменск.кн.изд-во, 1961.- 111 с.

52. Боже В., Непеин И. Жатва смерти: голод в Челябинской губернии в 19211922 гг. Челябинск: Центр ист.-культ. наследия г.Челябинска, 1994. - 40 с.

53. Бокарев Ю.П. Бунт и смирение (крестьянский менталитет и его роль в крестьянских движениях) // Менталитет и аграрное развитие России (XIX XX вв.). Мат-лы межд.конф. Москва, 14-15.VI.1994. - М.: Росспэн, 1996. - С.167-172.

54. Борисов А.Я. Большевики Оренбуржья в годы гражданской войны (19181919 гг.) // Годы борьбы. Из истории Оренбургской областной партийной организации. 1905-1925 гг. -Вып.1. Оренбург: Оренбург.кн.изд-во, 1959. - С.78-113.

55. Борисов А.Я. За власть Советов // Орденоносное Оренбуржье. Челябинск: Юж.-Ур. кн.изд-во, 1968. - С.127-163.

56. Ботнер В.Д. Голод 1921-1922 годов в казачьих станицах Оренбургского войска (на мат-лах Челябинской губернии) // «История Советской России: новые идеи, суждения». Тезисы докладов второй респ. науч. конф. 4.II. -Тюмень: ТГУ, 1993.-С.9-11.

57. Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истории. №5. - 1994. - С.24-39

58. Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. М.: МГУ. - 1968. - 269 с.

59. Булатова Н.И. Классовое расслоение оренбургского крестьянства накануне Октября // Трудящиеся Поволжья в борьбе за власть Советов. Куйбышев: КГУД981. - С.16-26.

60. Булатова Н.И. Социально-экономическое положение крестьянства Южного Урала накануне Октября (по материалам Оренбургской губ.). Дис. . канд. ист. наук. М.:МГПИ, 1978. - 217 с.

61. Булатова Н.И. Социально- экономические основы революционной борьбы крестьянства Южного Урала накануне Октября // Тезисы докладов и сообщений Всероссийск. научно-практич. конф. Вып.П. Секция ист.наук. М.: ИИ АН СССР. 1977.

62. Булатова Н.И. Оренбургское крестьянство накануне Октября // Блокнот агитатора ( Оренбург) №16. - 1972.

63. Булдаков В. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М.: РОССПЭН, 1997. - 376 с.

64. Бурангулов И.А. Из истории крестьянского движения в Башкирии в пореформенный период // Из истории крестьянства и аграрных отношений на Урале. -Свердловск: УрГУ, 1963. С.89-93.

65. Буховец О.Г. К методике изучения «приговорного» движения и его роли в борьбе крестьянства в 1905-1907 гг. (по материалам Самарской губ.) // История СССР. 1979. - №3.-С.96-112.

66. Буховец О.Г. Массовые источники по общественному сознанию российского крестьянства (Опыт применения контент-анализа при изучении проговоров и наказов 1905-1907 гг. //История СССР. 1986. - №4.

67. Буховец О.Г. Математика в исследовании общественного сознания: крестьянские приговоры и наказы 1905-1907 гг. // Число и мысль. Вып.9. - М.: Знание, 1986. - С.32-65.

68. Буховец О.Г. О натуральных и интегральных единицах анализа пореформенного крестьянского движения // Аграрный рынок в историческом развитии.- Екатеринбург: УрО РАН, 1996. С.201-210.

69. Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М.: Мос-горархив, 1996. - 398 с.

70. Быкова Т.К. Положение и борьба крепостных рабочих частных горных заводов Урала в первой половине XIX века (1800 1860 гг.) : Дис. . канд.ист.наук. -Л.: ЛГУ,1955.- 345 с.

71. Быстренин В. Настроение по-революционной деревни // Русская свобода, Пг.-М, 1917. №16-17.- С.22-29; №20-21. - С. 18-25.

72. Вайнштейн А.Л. Обложение и платежи крестьянства в довоенное и революционное время. М.: Экономист, 1924. - 157 с.

73. Варламов B.C. По пути, указанному Лениным // Орденоносное Оренбуржье. -Челябинск: Юж.-Ур. кн.изд-во, 1968. С. 163-193.

74. Васьковский O.A., Заболотный Е.Б., Камынин В.Д. Современная советская историография истории Октябрьской социалистической революции на Урале. -Свердловск: УрГУ, 1985. 96 с.

75. Вдовина Н.И. Оренбургская партийная организация в годы гражданской войны // Ученые записки Оренбургского гос.пед.ин-та. Вып.26. Общественные науки. - Оренбург: ОГПИ, 1968. - С.63-71.

76. Вдовина Н.И. Оренбургская партийная организация в 1920 году // Ученые записки Оренбургского гос.пед.ин-та. -Вып.32. Общественные науки. Оренбург: ОГПИ, 1969.-С.58-71.

77. Великий незнакомец: Крестьяне и фермеры в современном мире: Хрестоматия. М.:Изд. группа «Прогресс» - «Прогресс-Академия», 1992. - 432 с.

78. Верменичев М. Аграрное движение в 1917 году // На аграрном фронте. -1926.-№2.-С.46-61.

79. Верменичев М. Крестьянское движение между Февральской и Октябрьской революциями // Аграрная революция. Т.2.Крестьянское движение в 1917 г. - М.: изд-во Комм.Академии, 1928. - С. 167-206.

80. Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. М.:Прогресс: Прогресс-Академия, 1992. - 480 с.

81. Веселовский Б.Б. Крестьянский вопрос и крестьянское движение в России (1902-1906). Спб.: «Зерно», 1907. - 173 с.

82. Виноградов В.А. Крестьянское движение на Верхней Волге в пореформенный период: историография и источники. Учебное пособие. Калинин: КГУ, 1983.- 87 с.

83. Виноградов В.А. Источники для изучения мировоззрения пореформенного крестьянства // Источниковедение отечественной истории.Вып. 1. М.: Наука, 1980. -С.157-176.

84. Виноградов В.А. Слухи форма идейного выражения классовой борьбы в пореформенной деревне 60 - начала 80-х годов XIX века // Освободительное движение в России. - Вып.12. - Саратов: Изд. Саратов, ун-та, 1989. - С.52-75.

85. Виноградов В.А. Крестьянское движение на Верхней Волге в пореформенный период (по мат-лам Тверской, Ярославской, Костромской и Нижегородской губ.) Автореферат .докт.ист.наук. - Свердловск: УрГУ, 1990. - 41 с.

86. Вронский О.Т. Крестьянство и власть (1900-1923). Тула: Рарус, 1993. - 140 с.

87. Вронский О.Г., Щагин Э.М. Большевистский режим и крестьянство России в 1917-1920 гг. // Власть и общественные организации России в 1-й трети XX столетия. М.: МГПУ, 1994. - С.177-205.

88. Вронский О.Г. Крестьянство губерний земледельческого центра России: от «военного коммунизма» к нэпу (1920-1923 гг.) (на мат-лах Орловской, Рязанской, Тульской губ.). Автореф. дис.канд.ист.наук. - М.: МГПУ, 1994. - 17 с.

89. Вульфсон Г.Н. Разночинно-демократическое движение в Поволжье и на Урале в годы первой революционной ситуации. Казань: КГУ. - 1974. - 352 с.

90. Вульфсон Г.Н. Использование разночинцами-демократами легальных возможностей для революционной работы (К изучению освободительного движения начала 60-х годов в Поволжье и на Урале ) // Из истории Татарии. Казань: КГПИ. - С.253-289.

91. Вульфсон Г.Н., Нуреева Ф.Ф. Братья по духу. Питомцы Казанского университета в освободительном движении 1840-1870-х гг. Казань: КГУ, 1989. - 195 с.

92. Гаврилов Д.В. Рабочее движение на Урале в период отмены крепостного права: его масштабы, характер, особенности. // Рабочие России в эпоху капитализма: сравнительный порайонный анализ. Ростов н/Дон: РГУД972. - С.283-296.

93. Галиев В.З. Влияние российского освободительного движения на общ.-полит. жизнь Казахстана в XIX веке: Дис. . д-ра ист.наук.- Алма-Ата: Ин-т истории, археологии, этнографии, 1983. 447 с.

94. Галиев В.З. Ссыльные революционеры в Казахстане ( 2 пол. XIX в.). Алма-Ата: Казахстан, 1978. - 140 с.

95. Геллер М.Я, Некрич A.M. «Утопия у власти»: История Советского Союза с 1917 года до наших дней. В 3-х кн. Кн.первая. Социализм в одной стране. - М.: Изд-во «МИК», 1995. - 504 с.

96. Герасименко Г.А. Борьба крестьян против столыпинской аграрной реформы. Саратов: Саратов. ГУ, 1985,- 344 с.

97. Герасименко Г.А. Народ и власть (1917 г.). М.: Воскресенье, 1995. - 288 с.

98. Герасименко Г.А. Борьба крестьян против Столыпинской аграрной реформы. // XXVI съезд КПСС и проблемы аграрной истории СССР (социально-политическое развитие деревни). Уфа: Башк.кн.изд-во, 1984. - С.297-302.

99. Герасименко Г.А. Влияние столыпинской реформы на обстрение классовой борьбы в деревне // Социально экономическое положение и классовая борьба в поволжской деревне в период капитализма. - Куйбышев: КГУ, 1988. - С.89-112.

100. Гимпельсон Е.Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. -М.:Мысль, 1973. 296 с.

101. Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. В 2-х кн. М.: Политиздат, 1986. - кн.1. - 333 е.; кн.2. - 397 с.

102. Голод 1921-1922. Сборник. Нью-Йорк: Издание представительства Российского об-ва Красного Креста в Америке, 1922. - 160 с.

103. Горланов Л.Р. Удельные крестьяне России 1797 1865. - Смоленск : Смоленск .гос. пед.ин-т, 1986. - 108 с.

104. Горовой Ф.С. Падение крепостного права на горных заводах Урала (Пермская и Оренбургская губернии). Пермь: Перм.кн.изд.,1961. - 408 с.

105. Горовой Ф.С. Самовольные порубки леса в Пермской губернии как форма борьбы крестьян против остатков крепостничества // Уч.зап.Молотовского гос.пед. ин-та. Вып.2. t.V. - Молотов,1947. - С. 147 - 158.

106. Горюшкин Л.М. Крестьянское движение в Сибири эпохи капитализма (методика составления хроники) // Известия СО АН СССР,- Серия обществ.наук. -Вып.1. -№1. Новосибирск, 1982. - С.97-103.

107. Горюшкин Л.М., Ноздрин Г.А., Сагайдачный А.Н. Крестьянское движение в Сибири, 1907-1914 гг.: Хроника и историография. Новосибирск: Наука.Сиб. отд., 1986.- 316 с.

108. Горюшкин Л.М., Ноздрин Г.А., Сагайдачный А.Н. Крестьянское движение в Сибири, 1914-1917 гг.: Хроника и историография. Новосибирск: Наука. Сиб. отд., 1987.-241 с.

109. Гражданская война в Поволжье. 1918-1920. Казань: Тат.кн.изд-во, 1974. -495 с.

110. Грандов М. О классовом расслоении деревни и положении деревенской бедноты. М.: Крестьянская газета, 1926. - 96 с.

111. Грациози Андреа. Большевики и крестьяне на Украине, 1918-1919 годы. Очерк о большевизмах, национал-социализмах и крестьянских движениях. М.: АИРО-ХХ, 1997.-200 с.

112. Гречин A.C., Красиков Ю.А. Правосознание как система социально-правовых установок // Вестник МГУ. Право. 1978. - № 6. - С.30-34

113. Григоров А.П. Крестьянское движение в Южном Зауралье в период двоевластия // Из истории Южного Урала и Зауралья. -Вып.8. -Челябинск: ЧГПИ, 1974. -С.33-42.

114. Григоров А.П. Крестьянское движение в Южном Зауралье накануне Октября (июль октябрь 1917 г.) // Из истории Южного Урала и Зауралья. - Вып.9. - Челябинск: ЧГПИ, 1975. - С.65 - 78.

115. Григорьев B.K. Разгром мелкобуржуазной контрреволюции в Казахстане (1920-1922 гг.) Алма-Ата:Казахстан, 1984. - 176 с.

116. Гуров В.П. Экономическое и политическое положение уральской деревни накануне перехода к новой экономической политике // Наш край. Мат-лы V Свердловской областной краеведческой конф. Свердловск: УрГУ, 1971. - С. 115123.

117. Гуров В.П. К вопросу о политических настроениях уральских крестьян накануне перехода к новой экономической политике // Из истории социалистического строительства на Урале. Вып.З. - Свердловск: УрГУ, 1976. - С.З - 12.

118. Давлетбаев Б.С. Помещичья деревня и горнозаводские селения Башкирии накануне отмены крепостного права // Исследования по истории Башкирии XVII-XIX вв. Уфа: Баш. отд. АН СССР. - 1973. - С. 11-25.

119. Давлетбаев Б.С. Крестьянская реформа 1861 года в Башкирии. М: Наука, 1983.- 144 с.

120. Давыдов М.И. Борьба за хлеб: Продовольственная политика Коммунистической партии и Советского государства в годы гражданской войны. М.: Мысль, 1971.-221 с.

121. Давыдов М.И. Продовольственная политика и общественно-политическая активность крестьянства (1918-1920 гг.) .) // XXVI съезд КПСС и проблемы аграрной истории СССР (социально-политическое развитие деревни). Уфа: Башк.кн.изд-во, 1984. - С.84-88.

122. Данилов В.П. Основные итоги и направления изучения истории советского крестьянства. // Проблемы аграрной истории советского общества. Мат-лы научн. конф. 9-12 июня 1969 г. М.: Наука, 1971. - С.212-253.

123. Данилов В.П. Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг. // Крестьяне и власть. Мат-лы конференции. М.-Тамбов: Тамбов.гос.техн.ун-т, М.высш.школа соц. и экон.наук, 1996. - С.4-23.

124. Деревня в начале века: революция и реформа: Сб.статей. М.: РГГУ, 1995. -76 с.