автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Культура Бактрии-Тохаристана кушано-сасанидского времени

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культура Бактрии-Тохаристана кушано-сасанидского времени"

На правах

ЗАВЬЯЛОВ Владимир Алексеевич

КУЛЬТУРА БАКТРИИ-ТОХАРИСТАНА КУШАНО-САСАНИДСКОГО ВРЕМЕНИ (по материалам Зартепа)

Исторические науки 07.00.06 — археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена в Институте истории материальной культуры РАН

Научный руководитель — доктор исторических наук

Вадим Михайлович Массон

Официальные оппоненты'

Доктор исторических наук Александр Всеволодович Седов Кандидат исторических наук. Тамара Ивановна Зеймаль

Ведущая организация: Государственный музей Востока

Защита состоится "8" июня 2005 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 002.052.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте истории материальной культуры РАН по адресу: г. Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, 18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории материальной культуры РАН.

Автореферат разослан

2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, канд.ист.наук

П.Е. Нехорошев

Своеобразная и яркая культура Кушаншахра — одного из древних государственных образований Центральной Азии представляет значительный интерес для исследования как синтез культурных традиций и инноваций Ку-шанской, Парфянской и Сасанидской империй на протяжении кушано-сасанидского периода. В ней, как в зеркале, отразились сложные политические, экономические и религиозные процессы, происходившие в этом регионе.

Источниковедческую базу диссертационной работы составляют новые, лишь частично опубликованные археологические материалы, добытые в процессе раскопок Бактрийской экспедицией ЛОИА АН СССР в 1972-1986 гг. городища Зартепа, расположенного в Сурхандарьинской области Узбекистана.

Актуальность и научная новизна работы заключается во введении в научный оборот обширных материалов, позволяющих характеризовать многие аспекты городской культуры Бактрии-Тохаристана кушано-сасанидского времени. Важность этих материалов для изучения историко-культурных процессов в Центральной Азии, учитывая недостаточную изученность памятников этого времени, трудно переоценить Особый интерес для исследования трансформаций культуры этого периода представляют сасанидские культурные импульсы, проявившиеся после завоевания бывших кушанских территорий Ираном. Впервые в отечественной археологии детально разработан вопрос о формировании культурного слоя и циркуляции в нем археологических материалов, которая существенно влияет на колебания абсолютной и относительной хронологии.

Практическое значение работы. Основные выводы и материалы диссертации использованы при написании обобщающих разделов по археологии и истории Средней Азии (Археология СССР. Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии), при чтении лекций студентам гуманитарных ВУЗов и при организации временных и постоянных выставок в музеях.

Апробация работы. Результаты исследований многократно обсуждались на заседаниях Отдела Центральной Азии и Кавказа ИИМК РАН, а также докладывались на различных конференциях: «Городская среда и культура Бактрии-Тохаристана и Согда» (Самарканд, 1979), «Бактрия-Тохаристан на древнем и средневековом Востоке» (Москва, 1983), «Мерв в древней и средневековой истории Востока II (Культурные взаимодействия и связи)» (Мары, 1991).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, двух приложений и списка использованной литературы. Иллюстративная часть диссертации представлена альЗемомидионАльнАя <

| БИБЛИОТЕКА I

! ¿"эде/]

Во введении обоснована актуальность темы, рассмотрена степень ее изученности, очерчен круг проблем и задач, требующих решения. Здесь же приведена краткая информация по исторической интерпретации кушано-сасанидского периода и дана оценка возможностей различных источников для реконструкции событий, происходивших в Бактрии-Тохаристане в III IV вв н. э.

В главе I изложена история изучения городища Зартепа, которое находится в Сурхандарьинской области Узбекистана, в 26 км к северо-западу от г Термеза Рельеф квадратного (400 x400 м) городища площадью 16,9 га включает отдельные всхолмления, представляющие собой остатки городских кварталов В северо-восточном углу городища, обособлено, располагается квадратная (120 x120м) цитадель, отделенная от города оборонительной стеной. Не исключено, что цитадель имела ворота в середине северо-северо-западного фаса её оборонительной стены. В северо-восточном углу цитадели возвышается отдельное сооружение (вероятно, замок), построенное на гребне оборонительной стены и относящееся к финальному периоду обживания этой части древнего города. В юго-восточном углу городища находится квадратное строение (60 х 60 м), возможно, служившее угловым фортом для охраны городских ворот. Исходя из рельефа городища, можно предпола: aib наличие не менее пяти въездов в город.

Первое обследование городища Зартепа провел ташкентский археолог Л.И. Альбаум в 1950-52 гг. Он снял глазомерный план памятника, а в восточно-северо-восточной четверти юродища заложил стратиграфический шурф На поверхности городища им собрано свыше 300 медных моне], антропоморфные и зооморфные статуэтки, а также фрагменты орнаментированной керамики Исходя из размеров городища и наличия вокруг него сельской округи, Л.И Альбаум предположил, что Зартепа мог быть центром земледельческого оазиса.

В 1972 г. раскопки городища Зартепа были возобновлены Бактрийской экспедицией ЛО АН СССР (ныне ИИМК РАН) Основным объектом изучения стало монументальное здание дворцового типа (Р-1). Его исследованная часть состояла из двух залов и вспомогательных помещений. Предварительная датировка погибшег о при пожаре дворца — «кушанское время» впоследствии была скорректирована, учитывая, что постройка относится к финальному периоду обживания центральной части города.

Тогда же было начато изучение фортификации Заргепа На северосеверо-западном фасе оборонительной стены городища была заложена траншея (Р-2) Оказалось, что ла~ верхней части оборонительной стены было построено здание с алтарем, исследованное В.Н. Пилипко в 1973 г., пришедшим

к выводу о том, что в период его существования городские стены утратили свои функции.

В 1973 г. был раскопан жилой комплекс на раскопе 3 в северо-западной четверти городища. Он датирован Ш-1У вв. н. э. и отнесен к финальному периоду существования этой части древнего города.

В 1973-74 гг. продолжалось изучение городской фортификации. На восточно-северо-восточном фасе оборонительной стены (Р- 4) был осуществлен разрез, исследованы башни, внутрибашенные помещения и бойницы и высказано предположение о четырех периодах функционирования городской стены. Её ранний период ориентировочно датирован I в. до н. э., а финальный отнесен к IV в. н. э. Стратиграфия разреза была сопоставлена со стратиграфией шурфа, заложенного в северо-западном углу дворца на раскопе 1. Раскопки шурфа в 1974 г. доведены до глубины 6,5 м, причем толщина культурного слоя составляла 5,5 м, учитывая ямы, выкопанные в материковом грунте. По строительным остаткам в разрезе, было выделено 10 строительных горизонтов.

В 1975-1986 гг. в юго-юго-восточной четверти городища автор этих строк исследовал жилой квартал (Р-6). Изучение жилой застройки проводилось одновременно по двум горизонтам- верхнему (I) и нижнему (II). Параллельно с раскопками квартала в 1978 г. был осуществлен разрез культурных напластований улицы на раскопе 9, расположенном между «дворцовым» холмом и холмом «жилого квартала».

В 1976-1978 гг. в раскопках Зартепа принимал участие отряд ИА АН СССР и МГУ им. М.В. Ломоносова под руководством Г.А. Кошеленко. Отряд изучал дворец (Р-1) и прилегающие к нему постройки.

В 1977 г. в северо-северо-западной четверти городища отряд Ш.Р. Пи-даева (ИА АН Узбекской ССР) начал раскопки «хозяйственно-жилого комплекса» (Р-8). Постройка отнесена к концу IV в. н. э., к финальному периоду обживания этой части древнего города. В том же полевом сезоне Ш.Р. Пидаев проводил раскопки углового форта (Р-7). По предварительной оценке здание представляло собой «военный форпост».

В 1979-1981 гг Т.Д. Аннаев (ИА АН Узбекской ССР) исследовал замок, возведенный на фебне оборонительной стены цитадели городища (Р-10). При изучении замка было зафиксировано два строительных периода, датированных серединой V - серединой VI в. В поле деятельности отряда Т.Д. Аннаева попала и округа Зартепа. В 1978-1979 гг. он раскопал сельское поселение Куев-курган, расположенное к востоку от Зартепа, а в 1978 г. — загородную буддийскую ступу.

В 1981-1982 гг. группа К. Абдуллаева (ИА АН Узбекской ССР) изучала застройку жилого квартала, расположенного в юго-юго-западной четверти городища Зартепа (Р-11).

В 1985 г. проводились исследования на раскопе 12, локализованном между дворцом и постройками на раскопе 3 В исследованном здесь домохозяйстве зафиксированы перестройки, позволяющие говорить о двух периодах его обживания на последнем этапе существования города.

На раскопе 13, заложенном в цитадели городища, в 1986 году зачищен верхний слой, чтобы определить финальный период обживания цитадели и сопоставить эти данные с материалами, полученными при изучении замка и городища.

Подводя итоги первого этапа исследований Зартепа, а также группы памятников, обнаруженных неподалеку от него, Л.И Альбум связал их судьбы с историческими событиями, известными из сообщений армянских, римско-византийских и китайских письменных источников.

Итоги второго этапа исследований Зартепа обобщены в работах В.М. Массона Он скорректировал часть выводов J1 И. Альбаума. Дата основания города, отнесенная ранее к III-И вв. до н э., была соотнесена со строительной деятельностью юэчжийского периода. Для обоснования новой даты (I в. до н. э ) В М Массой использовал стратиграфию в шурфе (Р-1) и в разрезе оборонительной стены (Р -4), где был выявлен комплекс керамики времени основания города Кроме того, В.М Массон применил методику подсчета возраста юродища по количеству строительных горизонтов.

Слои великокушанского периода исследованы на Зартепа только в стратиграфических разрезах и при изучении оборонительных сооружений. Лучше изучены напластования финального периода обживания городища, что позволило В.М Масону выдвинуть тезис о политической стабилизации, свя5ан-ной с ослаблением Сасанидов и усилением власти местных правителей в последней трети IV в. Большое внимание В.М. Массон уделил характеристике и интерпретации зартепинского археологического комплекса в одном из томов «Археология СССР». На фоне более ранних памятников, представленных артефактами Халчаяна. Дальверзинтепа и других поселений, хронологические рамки зартепинского комплекса определены им с учетом материалов Каратепа в пределах IV в. с оговоркой, что начальная фаза его формирования может восходить к последней четверти III в.

В главе 2 приведено подробное описание раскопок городища Зартепе. предваряемое уточнением таких понятий, как строительный и стратиграфический горизонты.

Раскоп 9 заложен почти в центре городища и представлял собой стратиграфическую траншею, прорезавшую культурные напластования «дворцового холма» (Р-1), холма «жилого квартала» (Р-6) и разделявшей их улицы «Магистральной». Результаты исследований позволяют утверждать, что сооружению первых строений на этом участке предшествовал промежуток времени, когда территория будущей улицы использовалась для выемки грунта, предназначавшегося для строительных целей. Позднее, в раннекушанский период (9) по обеим сторонам улицы возводятся монументальные постройки, а её пространство мостится не менее семи раз, в том числе и сырцовым кирпичом, что указывает на заботу городской администрации о состоянии улицы. На уровне третьего строительного горизонта «дворцового» холма и четвертого горизонта холма «жилого квартала» ширина ее достигла максимальных размеров — 12 м. В кушано-сасанидский период пространство улицы «Магистральной» частично застраивается. Стратиграфия обоих холмов показывает, что количество строительных горизонтов на них не совпадает— на холме «жилого квартала» представлено на один горизонт больше. Сопоставление этих данных предполагает, что дворец и жилой квартал сосуществовали лишь во 11 строительном горизонте. После пожара во дворце квартал продолжал обживаться на протяжении ещё одного горизонта.

Раскоп 6 (190 х 60-80 м) был заложен на холме в юго-юго-вост очной четверти городища с целью изучения застройки финального периода существования города. Микрорельеф городища предполагает ограничение квартала улицами и переулком со всех сторон, за исключением застроенного уличного пространства между «дворцовым холмом» (Р-1), холмом «жилого квартала» (Р-6). На вскрытой площади холма (3700 кв. м) раскопаны два строительных горизонта (I и II, считая сверху). На некоторых участках квартала раскопками затронуты остатки Ш и IV строительных горизонтов. Общие тенденции застройки квартала можно наметить лишь по остаткам сооружений нижнего (И) строительного периода.

Методика раскопок предусматривала исследование заполнения помещений с помощью разрезов, фиксацию находок на полах и в заполнении между ними, разборку стен I горизонта и расчистку кладки стен из сырцовых кирпичей, что позволило выявить соотношение построек I и II строительных горизонтов.

В пределах жилого квартала на уровне II строительного горизонта полностью или частично было исследовано 124 помещения и четыре внутренних двора, расположенных по обеим сторонам «Внутриквартальной» улицы. Наличие как минимум четырех двориков позволяет выделить четыре домовла-

дения, обозначенные литерами «А»- «Г». Еще два домовладения «Д» и «Е» выделены предположительно по косвенным данным.

Домовладение «А» включает двор «А» и 22 полностью или частично сохранившихся помещения, расположенные на юго-юго-западном краю квартала (пом. 1-12, 14-17, 53-55, 58-60, 62, 63). Система проходов связывала группу примыкавших ко двору помещений 1-5, 7-9, 14-15. В помещении 7 находился выход на улицу. Западно-юго-западная группа комнат состояла из помещений 10, 16-17, 53-55, 58-60. Они сообщались с улицей отдельным входом через коридорообразное помещение 16. Обособленное положение занимает помещение 63. Указанные группы помещений различаются деталями интерьера, тщательностью отделки стен и площадью помещений. Следовательно, можно предположить, что домовладение делилось на парадно-жилую и подсобно-хозяйственную части.

Таблица I. Распределение помещений в домовладении «А» по горизонтам 1

3 ¡г 3 Пометен И я

п о X с с. -о - и 1-5, 9-12, 14-15 6 7а, б 7 8а, б 8 11 17, 53 54-55, 58-60. 62,63 Двор «А»

1/1 + + + + + 9 9 6, 11

1/2 + + -1 + + + 9 6, П

11/1 + + + + + Двор «А»

С ВСВ домовладение «А» ограничено глухой стеной, возведенной между помещениями 1, 8, 12, 5 и помещениями 13, 37, 38.

Домовладение «Б» расположено в восточно-северо-восточной части квартала и состояло из двора «Б» и четырнадцати полностью или частично сохранившихся помещений, связанных проходами. Помещения образуют следующие группы: 65, 70, 79; 72-73; 74-76; 71, 77; 67-69. На краю холма к ЮЮВ от комнат 67, 72, 75-76 намечены остатки ещё трех, почти несохра-нившихся помещений. Двор находился в восточно-северо-восточной части жилища и отделен от Г-образного поворота улицы «Внутриквартальной» одним рядом помещений. В I строительном горизонте внутри двора возведено помещение 66. Планировка домовладения «Б» (II строительный горизонт) расположением двора с примыкающими к нему помещениями подсобно-

1 Здесь и далее римскими цифрами обозначены строи[е.тьные горизонты, а арабскими — уровни полов Вопросительный знак поставлен там. где предполагается наличие несохранившихся полов. 8

хозяйственного назначения и наличием выходов на улицу напоминает планировку домовладения «А».

Таблица II Распределение помещений в домовладении «Б» по горизонтам

Горизонты и полы Помещения

65, 67-73, 75 78 66 79 25-30 74 Двор «Б»

1/1 + + ? + + 66

1/2 н + ? + + 66

II/1 + + + + Двор «Б»

И/2 f

Между домовладениями «А» и «Б» расположено домовладение «Д» Постройки II строительного горизонта были исследованы только в западно-юго-западной части этого домовладения, включавшего связанные системой проходов помещения 13, 23/24, 21, 20а, 206, 37, 19. 22, 64, 38, 98. Попасть внутрь дома со стороны улицы можно через небольшой коридорчик — помещение 21

Таблица III. Распределение помещений в домовладении «Д» по горизонтам

3 ¡г Я Помещения

го О К с а, -о s U 13 20а, 206, 21 19 22 23/24 23, 24, 28,29 27 37 38 31-36, 39-40 64 98

1/1 + + ? ? ? + + + ? + 7

1/2 + + + -t- + + + + ?

1/3 + 9

11/1 + 4 + -t - t + + +

U/2 + -L Л- + + +

II/3 + + +

На противоположной стороне улицы, в северо-восточной части квартала открыто домовладение «В». Между ним и оборонительной стеной располагался переулок шириной около 6 м. Юго-юго-восточная граница домовладения «В» могла проходить по юго-юго-восточной стене помещения 173 или ещё дальше к ЮЮВ. В этом домовладении по II строительному горизонту исследованы помещения 118, 119, 120/124, 121/122, 123/134, 127, 128/135, 130/139, 131, 133, 136-138, 140 141, 147, 148, 150-152, 154-158, 160-170 и двор «В». Только в I строительном горизонте функционировали помещения 81-83, 121, 122, 125, 128, 129, 132, 142-146, 159 и, кроме того, все вышепере-

9

численные помещения, обозначенные двойными номерами. В помещениях 130/139, 133, 138, 167-170 вскрыты два-три уровня полов, относящихся к Ш строительному горизонту.

Таблица IV. Распределение помещений домовладения «В» в I горизонте

Помещения

Горизонты и полы 81-83, 128, 129, 132, 135, 143146, 159 123, 125, 134 118124, 130, 150, 151 127, 158 131 141, 155, 138 142 162 157 Двор «В»

1/1 + + + 7 + + - ? + +

1/2 + \ f + V 1- + + +

1/3 + + + +

Во И строительном горизонте системой проходов были связаны следующие группы помещений: двор «В», 120/124, 123/134, 150, 151, 164, 174; 140, 152, 158, 161; 141, 154, 155, 162, 118, 119, 128/135, 127, 148; 121/122, 130, 133, 168, 169, 167, 160: 166 и 165. Двор «В» (54 кв. м) существовал без перепланировки. в отличие от дворов «А» и «Б», на протяжении обоих строительных горизонтов. В I строительном горизонте домовладение пересгроено. Помещение 120/124, представлявшее собой хранилище, разгорожено тонкой стенкой. Перегораживающие стены поставлены на уровне первого пола помещения 121/122, на уровне второго пола помещения 128/135, на уровне четвертого пола помещения 130/139 и, кроме того, в помещении 148, над которым построены помещения 81 и 82. В противоположной манере осуществлялась перестройка, когда над нижележащими помещениями возводится одно большое. Особенно наглядно этот строительный прием зафиксирован в помещении 159, возведенном над помещениями 164, 165 и 166. Близкая каргина наблюдалась в помещении 132, перекрывавшем помещения 136 и 137, и в помещении 142, сооруженном над помещениями 154 и 155 (см. Таблица V).

В 1976, 1977, 1980 и 1981 г. на уровне двух верхних строительных горизонтов исследованы помещения, относящиеся к дочовчадению «Г», расположенному к ССЗ от улицы, в северо-западной части квартала (см Таблица VI) Полностью границы этого дома не выявлены. Его восточно-северо-восточная граница проходила по стене, разделяющей помещения 95 и 96, а также по восточно-северо-восточным стенам помещений 104 и 105. В центральной

Таблица V. Распределение помещений домовладения «В» по горизонтам.

Горизонты и полы Помещения

128/135, 120/124, 131, 157 136, 137 118, 119. 118,119, 130, 140, 150, 151, 156, 162, 164 127, 158, 174 121/122 141, 155 138 133, 167 168 169 152 130/139 123/134. 154, 161, 163. 165, 166, 173 148 Двор «В»

1/1 4 132 + 121, 122 + + + + 130, 139 +

М2 4 132 + + 121. 122 + + - + 130, 139 +

1/3 + - + +

И/1 4 4- + -г + + + + - 4- f f +

Н/2 + + + f + + + + + + +

11/3 л. + + + 4-

пи + +

1 аблица VI Распределение помещений домовладения «Г» по строительным горизонт ¡м

Горизонты и полы Помещения

18 42, 50, 107, 109 41.43, 45, 46, 47, 49, 51, 52, 57,61, 99, 87, 95, 104 101. 102, 106, 102, 106 108 89 90 93, 100 86 48/50. 107/109 112, 114 103. 116, 117 110, 113 115 Двор «Г»

1/1 ? 4 ? О + + +

1/2 + + + 9 + + 9 +

1/3 + + ? + +

11/1 + + + О- + + + + 9

Ш + + ч- + - + + + +

Ц/3 л- + -г +

части домовладения располагался двор «Г» площадью около 80 кв. м. раскопанный только по I горизонту. Во IÍ строительном горизонте в восточном углу двора зафиксированы верхние части стен помещения 88.

Во II юризонте системой проходов связаны следующие группы помещений: 18, 89, 90, 93; 86, 87, 95, 99, 100, 103, 104 (?), 105, 107/109, 108, 112. 114117; 45, 49, 61; 46, 47, 42, 43, 42/50, 51, 52. Входы с улицы зафиксированы в двух коридорообразных помещениях 44 и 56. Некоторые помещения этого домовладения обжиты на уровне одного или двух полов только в I строительном горизонте. К ним относятся комнаты 42, 50, 101, 102, 106, 107, 109, 110, 113. Перестройка построек проведена с учетом предшествовавшей планировочной схемы, при этом использовались строительные приемы, зафиксированные и в других домовладениях квартала

Между домовладениями «В» и «Г», вдоль улицы «Внутриквартальной» раскопано ещё восемь помещений 80, 84, 85, 91, 92, 94, 96, 97, которые, видимо, составляли домохозяйство «Е», в пользу чего свидетельствуют два входа со стороны улицы и возможное наличие двора

В результате проведенных полевых исследований установлено, что городской квартал застроен блоками пристроенных друг к другу многокомнатных домовладений, разделенных глухими стенами. Дома «А», «Б», «Д», расположенные к ЮЮВ от улицы, имеют меньшую площадь, чем домовладения по другую ее сторону вследствие того, что улица делит квартал на две неравные части. Самое большое жилише «А» насчитывает двадцать два в разной степени сохранившихся помещения, расположенных на площади около 860 кв м Протяженность этого домовладения вдоль улицы составляет не менее 42 м Жилище «Б» протянулось вдоль улицы почти на 45 м. Его сохранившаяся часть насчитывает не менее 17 помещений, что составляет около 550 кв. м. О количестве помещений, составлявших третье домовладение «Д» (раскопано 18), судить до окончания исследований не представляется возможным. Оно могло занимать площадь около 600 кв. м, а его протяженность вдоль улицы составляла не менее 40 м.

Домовладения «В», «Г». «Е» на противопложной стороне улицы существенно превышали по количеству помещений и занимаемой площади домовладения «А», «Б», «Д». В домовладении «В» во II строительном горизонте исследовано 36 помещений, занимавших площадь не менее 1400 кв. м. В домохозяйстве «Г» на исследованной по II строительному горизонту площади (около 1000 кв м) «фиксировано к настоящему моменту 31 помещение Предполагаемая площадь домовладения «В» могла достигать 2000 кв. м Первоначальные размеры домовладения «Г», несомненно, превышали его раско-

панную часть, учитывая продолжение микрорельефа холма к ССЗ и направление проходов

Стратиграфические наблюдения не выявили признаков, свидетельствующих о каком-либо временном перерыве между постройками I и II горизонтов Строительные приёмы и материалы указывают на полную преемственность строигельной традиции В постройках квартала (II строительный юризонт). по всей вероятности синхронных существованию и гибели дворца, пока не обнаружены и следы пожара.

На уровне максимальных высотных отметок 10-10,2, зафиксированных до раскопок в уличном пространстве к ССЗ от помещения 1 и близ двора «В», в некоторых помещениях для обоих строительных горизонтов зафиксировано и максимальное количество уровней полов— пять. В большинстве помещений зафиксировано три-четыре уровня полов, но и условные отметки на данных участках, как правило, составляют 9,8-9,9 м На участках с отметками 9,5-9,6 м, как правило, обнаружено по два уровня полов Перестройка большинства помещений квартала соотносится с отметками 8,9-9,0 м (II строительный горизонт) и с отметками 9,5-9,6 м (I строительный горизонт)

К III строительному горизонту, исследованному в ограниченных масштабах в домовладении «В», относятся пятый-седьмой уровни полов в помещениях 130/139, 133, 138, 168- 170 На уровне восьмого пола помещения 133, возможно, начинается IV строительный горизонт Следовательно, в пределах квартала на протяжении I-III строительных горизонтов насчитывается не менее восьми этапов обживания. В III строительном горизонте планировочная структура квартала была принципиально иной и улица «Внутриквартальная» еще не существовала

Раскоп 12 находится почти в центре городища, в 40 м к ЮЗ от дворца и в 60 м к востоку от раскопа 3. Рельеф этой части городища имел условные отметки 9,7-10,0 м. На площади около 200 кв м были исслелованы остатки шести помещений, относящихся к двум строительным горизонтам Проходы в помещениях указывают на существование многокомнатного домовладения, а микрорельеф не исключает тою, что постройки на раскопах 3 и 12 могли составлять один квартал, отделенный от дворца улицей

Раскоп 13 площадью 120 кв м заложен в 1986 г. внутри цитадели для определения времени ее финального существования. Зачистка верхнего слоя на глубину 10-25 см обнаружила скопление фрагментов керамики, которая либо перекрывала остатки архитектуры, либо находилась внутри двора Отсутствие остатков построек не позволяет уверенно относить все керамические фрагменты к финальному периоду застройки цитадели. Было расчищено только одно скопление, давшее сравнительный керамический материал

Глава 3 посвящена изучению различных артефактов, характеризующих городскую культуру финального периода Зартепа В их числе исследованы архитектура, строительные приемы и материалы; антропоморфная и зооморфная терракота; гипсовая скульптура; изделия из рога, кости и раковин; металлические изделия; надписи на керамике и монеты

§ 1 Характеристика архитектуры, строитепиых приемов и иатериа-юв Строительная техника городища Зартепа характери пстся весьма древней традицией частичного сноса обветшавших домов и возведения на их забуто-ванных остатках новых построек Эта широко распространенная практика выработала ряд приемов, оказавших влияние на формирование культурного слоя в помещениях, дворах и на улицах Интересные данные для понимания этого процесса дают ямы, обнаруженные в ходе pa6oi на раскопах 6 и 9 Глубокая и большая яма (Р-9), прорезавшая напластования >лицы «Магистральной», была засыпана мусором, который относится к финальному периоду об-живания городища Эта яма образовалась в результате выемки фунта, представлявшего собой культурный слой раннего времени В данном случае правомерно поставить вопрос, для чего мог использоваться этот грунт.

Во-первых, он moi служить для изготовления сырцовых кирпичей. Подобная практика существовала в Средней Азии, по крайней мере, с эпохи бронзы 4acib кирпичей, из которых возведены здания Зартепа, также сделана из груша, являвшегося культурным слоем. Во-вторых, его могли использовать для приготовления миняного раствора. Этог прием характерен для ку-шанских и парфянских построек. В-третьих, этот грунт мог исполыоваться в качестве заполнения помещений при повышении уровней их полов Уровни полов помещений, исследованных на разных объектах городища, неоднократно повышались на 20 40 см, что было вызвано опережающими темпами роста культурного слоя во дворах и на улицах. Удалось подсчитать количество грунта, необходимое для повышения уровней полов на 30 см в помещениях домовладения «В», предполагаемая площадь которого около 2000 кв м Из этой площади необходимо вычесть площади стен, суф, помещений, где подъем уровня пола осуществлялся сплошной выкладкой сырцового кирпича, а также двора, где накопление культурного слоя связано скорее с хозяйственной деятельностью Сюда же следует присовокупить пространственные объемы, занимаемые оставленными сосудами, очагами, зернотерками и др. Все это составляет 1/5-1/4 части площади домовладения «В» Следова1едьно, остальные 3/4 его плошади составляют около 1500 кв м, на которые потребовалось бы не менее 500 кубометров грунта Иной прием, с помощью которого обитатели Зартепа поднимали уровни полов помещений, а отчасти и улицы

«Магистральной», — закладка пространства между полами сырцовым кирпичом, что применялось реже (около 10% от числа раскопанных помещений в жилом квар!але на Р-6)

Обожженный кирпич квадратной, реже прямоугольной формы использован при строительстве в ограниченных масштабах Им вымощен третий уровень пола в претполагаемой бане жилища «А» и проход из помещения 9 в помещение 11 Обожженный кирпич применяли в качестве подсобного материала при сооружении очагов и зернохранилищ Fro укладывали в основания опорных стоек, поддерживавших потолочное перекрытие Максимальная длина пролетов перекрытий едва ли превышала 6 м, насколько об этом свидетельствуют подквадратные помещения 10 и 99 (домовладения «А» и «Г» соответственно)

Отделка стен помещений производилась саманной штукатуркой, которой одновременно промазывали и пол Поверх саманной штукатурки иногда наносили белую ганчевую или зеленоваюго оттенка обмазку, что более характерно для помещений жилого и парадного назначения

В интерьере помещений довольно широкое распространение получают суфы В некоторых случаях в качестве суф использовали снивелированные остатки стен предыдущего строительного горизонта При раскопках квартала отмечены и такие ситуации, когда суфы надстраивали и использовали в качестве фундаментов новых стен Неоднократно отмечены также случаи использования суф и их частей как порогов или ступеней перед порогами.

В более раннюю кушанскую эпоху на территории Бактрии-Тохарисгана, судя по раскопкам таких памятников, как Мирзакултепа, Хатын-рабад, Даль-верзинтепа, «малого дома» в пригородной зоне Дильберджина, суфы встречаются редко и возводятся вдоль одной из стен (I-o6paiin.ie) Суфы вдоль двух (Г-образныс) и трех (П-образные) стен появляются, как показывают раскопки Кампыртепа, во II в н э К этому же времени, возможно, относятся и Т-образные суфы с прямоугольным выступом При раскопках квартала на Зартепа 1-, Г-, П- и Т-образные суфы фиксируются сравнительно часто, и они, что подчеркивает процесс развития, разнообразны по форме. На территории Кашкадарьинского Согда в Еркургане в помещениях квартала ремесленников, относящегося к III—VI вв , также обнаружены I-, Г- и П-образные суфы В эпоху раннего средневековья суфы получают еще более широкое распространение в Тохаристане и на сопредельных терри юриях Самаркандского Согда и Хорезма.

Очаги в томах Зартепа можно подразделить на два шпа- 1 — очаги-подиумы, II - очаги с округлой ямкой в центре Очаги типа I устроены преимущественно в парадных помещениях и святилищах, располагаясь либо в

центре постройки, либо на одной из нейтральных осей При типологическом сходстве очагов этого типа (наличие подиумов, расположение вблизи от центра помещений и тяготении к комнатам и залам парадною и культового назначения) все они обладают индивидуальными признаками

Простейшим вариантом очаюв типа II являются очаги в вите округлой в плане ямки, выкопанной в полу на глубину до 40 см и имеющей в разрезе цилиндрическую или и-образную форму. Очаги этого варианта обнаружены во всех трех строительных горизонтах Более усложненным вариантом этого типа являются очаги, стенки или края которых укреплены придонной частью хума или его венчиком Еще более сложную конструкцию представляю! девять очагов, три из которых открыты в помещениях 3 и 6 на раскопе 12, а шесть других в помещениях на раскопе 6 в домовладениях «В» и «Г» У этих очагов появляется обкладка-футляр из сырцовых кирпичей Форма футляров раитична и зависит от места расположения очага в помещении Очаги типа 1, как правило, устроены в помещениях с суфами. в то время как очаги типа II — преимущественно в помещениях без суф Очаги типа II предназначались для приготовления пиши Отсутствие очаюв во дворах предполагает наличие в домовладениях кухонных помещений Помещения с очагами располагались по соседству либо с открытым двором, либо с переулком, что связано с необходимостью вывода наружу продуктов горения Появление очагов типа II можно отнести к великокушанскому времени. Очаги типа I, возможно, восходят к алтарям, открытым в храмовых комплексах Дильберджина и Сурх-Котала

Ширина проходов между помещениями колеблется от 0.60 до 1,251,40 м. В большинстве комнат их ширина составляла 0,80-1. реже 0,60 0,80 и более 1 м Остатки дверных коробок были обнаружены лишь дважды В обоих случаях деревянные брусья порога были вставлены в пазы пола перед дверным проемом Редкие находки остатков дверных коробок вряд ли свидетельствуют о столь же редком наличии дверей, учитывая рациональную возможность их повторного использования

Строительные приемы и материалы, применявшиеся при сооружении различных объектов древнего города в кушано-сасанидский период, демонстрируют устойчивую преемственность в приемах и материалах, известных по раскопкам архитектуры более раннего времени как на Зартепа, так и на других бактрийских памятниках.

По совокупности признаков постройки, зафиксированные на раскопах 3. 6, 12, можно отнести к разряду рядовых, о чем свидетельствует отсутствие в них живописи и архитектурного декора, а также редкие находки фрагментов

скульптуры В разделенных «глухими» стенами домовладениях «А», «Б» и «Д» жилого квартала Зартепа по ряду признаков можно выделить парадно-жилые и подсобно-хозяйственные части. При этом парадно-жилые части рас-пола1аются в западно-юго- западных половинах домовладений, а подсобно-хозяйственные части, группирующиеся вокруг дворов,— в противоположных восточно-северо-восточных половинах.

Хозяйственная функция дворов не выявлена на Зартепа столь отчетливо. Они и грат и роль связующе/о звена между выходящими в них помещениями Лишь в домовладении «В» жилою квартала Зартепа и в «малом доме» Диль-берджина дворы могли использоваться для приготовления пищи, о чем свидетельствую! обнаруженные в них очаги. По месту своей локализации открытые дворы квартала Зартепа существенно отличаю 1ся от дворов в «рядовых» домах предшествующего периода в Хатын Рабате, Дальверзинтепа и Диль-берджине В тоже время следует отметить, что в зартепинских домовладениях представлены признаки композиции «с центральным элементом и его пери-мефальным или П-образным обводом», выделенной Г А. Пугаченковой для бо!атых домов и храмов и применимой в данном случае к подсобно-хозяйственной части домовладения «В», двор которого во II сфотельном горизонте окружен длинными коридорообразными помещениями, правда, лишь с двух сторон.

A.B. Седов с той же самой композицией связывает святилище, исследованное на поселении Ак-тепе II, указав на её широкое использование при возведении разнофункциональных посфоек. Это обстоятельство подводит нас к вопросу о роли и месте домашних святилищ в жилой архитектуре кушано-сасанидскою и предшествующего кушанского периодов В наиболее концен-фированной форме признаки, присущие святилищам ошя, представлены именно в кушано-сасанидский период на территории Кушаншахра. Последнее подтверждается раскопками святилищ в жилом квартале на Зартепа (помещение 10 домовладения «А») и на раскопе I поселения Ак-iene II в Коба-диане Эти святилища, хотя и различаются между собой, но имеют два основных признака — очаги-подиумы в центре и Ii-образные суфы.

Зартепинская застройка обнаруживает преемственность в строительных приемах и материалах с архитектурой предшествующего периода (Хатын-рабат, Дальверзинтепа, Дильберджин, Кампыртепа) и отличие от нее в архитектурно-планировочных схемах Обращает на себя внимание значительное (в три-чегыре раза) увеличение площади домовладений на Зартепа и иное расположение дворов В застройке жилого квартала Зартепа маловероятно наличие переулков и улочек между домовладениями, разделенными «глухими» стенами

Сравнение архитектуры Зартепа с застройкой близких по времени памятников Дильберджин, Емши-тепе в Ьактрии-Тохаристане и Кохе в Иране демонстрирует, сколь важное значение отводилось внутренним дворам в рассматриваемую эпоху при планировке многокомнатных домовладений. Однако в архитектуре всех этих памятниках пока не выделены домашние святилища, подобные зартепинским. а также отсутствуют функционально значимые помещения с суфами Т-образной формы, имеющими прямоугольный выступ. В дальнейшем наличие Т-образных суф с прямоугольным выступом в помещениях, имеющих особое назначение (жилой квартал и дворец Зартепа), становится характерной чертой архитектуры Северного Тохаристана и Согда Застройка Зартепа обнаруживает сходство с архитектурой сельского поселения Ак-тепе II в Северной Бактрии (наличие домашнего святилища и двора) Расположение многокомнатных домовладений в Аккургане свидетельствует о том, что при их возведении учитывали конфигурацию холма Аналогичным образом застроены цитадели Кампыртепа и Дильберджина

Прослеживается сходство планировки и размеров внутренних открытых дворов и помещений Зартепа с аналогичными сооружениями памятника Кохе в Иране. В обоих случаях засвидетельствовано и применение 1аких сходных строительных приемов, как разделение перегородкой больших помещений на два и, наоборот, увеличение площади помещений за счет удаления перегородок, использование суф в качестве порогов-ступеней, стен в качестве суф и суф как стен Столь близкие параллели в архитектурно-планировочных схемах жилой засфойки Бактрии-Тохаристана и Сасанидского Ирана можно, видимо, связать с культурными импульсами из Ирана после образования Ку-шаншахра Вместе с тем на городище Кохе наблюдается ряд отличий во внутреннем устройстве помещений, примером чему может служить сравнительно небольшое количество суф, отсутствие очагов и кухонь, а также наличие в квартале дренажных систем и, возможно, отсутствие святилищ в домах

£ 2 Антропоморфная терракота Найденные на Зартепа статуэтки можно разделить по способу изготовления на три группы, лепные, оттиснутые в матрицах и сделанные в смешанной технике. Семь статуэток принадлежат к кругу изображений, связанных с булдишом или индийскими культами Вторая по численности категория статуэток — фитурки всадников Их найдено четыре' две из них достаточно традиционны для Бактрии-Тохаристана, а у двух других можно отметить появление оригинального головного убора в виде ленты (диадема9) Коллекция терракотовых стату-ггок и? Зартепа демонстрирует преемственность как в образах, так и в технологии изготовления с терракотами Кампыртепа и тругих памятников

Сурхандарьинского региона кушанского периода и близлежащих территорий Согда, Хорезма и Маргианы.

§ 3. Зооморфная терракота. По способу изготовления зооморфную терракоту Зартепа можно разделить на две группы: изготовленные с помощью матрицы и вылепленные вручную. Подавляющее большинство найденных фигурок относится ко второй группе. В первую группу входят представленные мордами львов налепы на глиняной посуде. Большинство фигурок, вылепленных вручную, составляют статуэтки коней. На спине только одной из них зафиксировано изображение седла и части сбруи Можно также утверждать, что на спинах шести фигурок восседали всадники.

§ 4 Фрагменты скульптуры В процессе раскопок жилого квартала на Р-6 обнаружены три фрагмента гипсовой скульптуры: головка Будды, нижняя половина женской фигуры в драпированной одежде, и кисть правой руки, в которой находится плод (?). Стиль изображений восходит к произведениям гандхарского искусства.

§ 5 Изделия ш кости. При раскопках Зартепа найдены 110 так называемых «булавок», причем на 52 из них полностью или частично сохранились навершия. По навершиям можно выделить четыре группы булавок- с антропоморфными и зооморфными навершиями и с навершиями, украшенными геометрическим орнаментом и растительными мотивами. В первую группу включены «булавки» с навершиями, изображающими различных божеств, и в виде человеческой руки (шесть типов). Вторая группа «булавок» в материалах Центральной Азии немногочисленна и подразделена на три типа Третья, наиболее многочисленная группа состоит из восьми типов Четвертая группа к настоящему времени включает в себя всего один тип, навершие которого украшено изображением гранатового яблока Для систематизации и типологии подобных изделий предложен перечень индексов: А — антропоморфная, 3— зооморфная, Г геометрическая, Р— растительная. Тогда типы и их вариант можно индексировать следующим образом А7а-.., Г9а-.. и т.д. Большинство типов «булавок» существует продолжительное время. В группе А к ним относятся типы 4-6, в фуппе 3 — типы 1-2, вфуппеГ—типы 1, 2, 4, 6—8, в фуппе Р — 1. Более узкие хронологические рамки можно предположить для булавок типа ГЗ, 5; 31, которые пока не обнаружены в слоях ранее II-III вв.

В числе других изделий из кости и рога на Зартепа найдены роговой пса-лий, фрагмент ифальной кости, альчик с процарапанным на одной из поверхностей древовидным изображением, фрагмент стенки шкатулки (?) с циркульным орнаментом, а также два стержня округлой и подквадратной в

сечении формы, функциональное назначение которых непонятно. Четыре изделия служили в качестве рукояти.

Многочисленные находки остеологического материала, в гом числе и за-гоювок для орудий предполагают наличие местного костообрабатывающею производства, однако никаких следов соответствующих специализированных помещений на Зартепа пока не обнаружено.

£ 6 Изделия ш раковин. Они представлены 13 предметами, в числе которых четыре раковины каури, два кольца, украшенных нарезным орнаментом, пять фрагментов составных браслетов, прописка ожерелья и фрагмент дисковидного предмета с двумя просверленными отверстиями. Эги изделия привезены из Индии, что подтверждает большое количество аналогичных предметов, обнаруженных при раскопках в Таксиле. В Бактрии-Тохаристане такие же изделия встречены в погребальных памятниках' в наусе Дальверзин-тепа, в могильнике кушанского времени у Ялангтуштепа и в сооружении I на городище Тепаи-шах. Очень близки зартепинским изделиям из раковин и предметы, найденные на городище Дальверзинтепа в буддийском культовом комплексе, который датируют III—IV вв. н. э.

§ 7 Изделия из метсипа Они разделены на функциональные катеюрии: бронзовая посуда, оружие, украшения и утварь. К числу бронзовой посуды отнесены киафы-черпаки, чаши и флакон. Появление киафов в Азии связано с влиянием греко-римского мира. По материалам памятников Бактрии-Тохаристана чаши подразделены на два типа: полусферические, круглодон-ные — тип I (на городище Зартепа пока не найдены) и блюдцеобразные с вогнутым дном— тип П. Данные количественного спекфального анализа зар-гепинских черпаков весьма близки результатам анализов бронзовой посуды поселения Ак-тепе II. Отличительной особенностью зартепинских бронзовых черпаков и бронзовой посуды Ак-тепе II является высокое содержание олова (около 30%).

В числе изделий из железа на Зартепа представлены пинцеты, ножницы, ключи, наконечник стрелы, пряжка с подвижным язычком и ножи. Пинцеты античных памятников Средней Азии предварительно разделены на два типа: I - с плечиками и выступом (Ай-Ханум, Кой-Крылган-кала, Туп-хона, Зартепа) и II — без плечиков с трапециевидной рабочей частью (могильники западной Ферганы). Ножницы с и-образной ручкой-пружиной, концы которой образуют два треугольных лезвия, аналогичны ножницам, найденным в слое Беграм II. Как полагает Р. Гиршман, изобретение ножниц принадлежит римскому миру. Железные ключи с трехзубчатой бородкой относятся к очень распространенной категории находок в Бактрии-Тохаристане и Согде. По

отношению к данной категории находок можно сделать ряд выводов: I) ключи лаконикийского типа появились в Средней Азии в результате эллинизации Востока и вследствие привнесения сюда не только греческой технологии, но и самих вещей; 2) бородки ключей имеют от двух до пяти зубьев, что позволяет выделить варианты типа; 3) ключи этого типа изготавливались также из бронзы (Таксила); 4) известны находки небольших ключей такого типа, предположительно предназначенных для шкатулок; 5) деревянные замки, открывающиеся этим типом ключей, еще до недавнего времени запирали двери посфоек в кишлаках Таджикистана.

Незначительная выборка ножей, подразделённых на две группы — с изогнутым и прямым лезвием — позволяет ограничиться лишь констатацией находок предметов этой категории в позднекушанских и кушано-сасанидских слоях Зартепа.

В фуппу украшений включены перстни, найденные на Зартепа в количестве фех экземпляров (два бронзовых и железный), и бронзовый медальон с изображением царя Хувишки.

§ 8 Надписи на керамике. Пять надписей баетрийским письмом нанесены на сосуды либо тушью, либо прочерчены по сырой глине до обжига. Чтение надписей осуществлено В.А. Лившицем и Н. Симс-Вильямсом Две надписи связаны с верованиями индийского происхождения. Первая из них «эта па<гтра> 2 к/для . .», нанесенная черной тушью на плечике, относится к числу буддийских дарственных или владельческих надписей на сосудах, хорошо известных по раскопкам на Каратепа. Во второй надписи, прочерченной на венчике сосуда типа тагора отчетливо читается «Бог Шива-Виша-свидетель». Нахождение на Зартепа надписей и других находок, которые можно связать с индийскими верованиями и культами, популярными при Кушанах, в слоях, относящихся к кушано-сасанидскому периоду, свидетельствует о том, что какая-то часть населения древнего города, видимо, оставалась в числе их приверженцев, несмофя на то, что политическая ситуация существенно изменилась

§ 9. Монеты. При раскопках Зартепа найдено 415 бронзовых монет, 354 из которых поддаются предварительному определению. Среди них количественно преобладают кушано-сасанидские (27 экз.) и сасанидо-кушанские (111 экз.) монеты, являющиеся самыми поздними. Эти выпуски обеспечивали рынок Баетрии-Тохаристана в период обживания жилого квартала Зартепа. Второе место по количеству занимают подражания монетам Васудевы, насчитывающие 108 экземп-ляров К чекану собственно Васудевы причислено шесть монет. Двадцать монет отнесены к чекану Канишки III и две — к под-

2 Патра — сосуд для приношений.

ражанию его монетам. К выпускам Хувишки принадлежат семь монет, причем две из них идентифицируются как подражание его чекану. К чекану Ка-нишки I отнесено тринадцать монет Редки находки монет Вимы Кадфиза — три экземпляра, тогда как монеты Согера Мегаса представлены 41 экземпляром. Одна монета отнесена к подражаниям оболам Евкратида и 13 — к подражаниям монетам Гелиокла. В подъемном материале найдены две греко-бактрийские монеты, причем на одной из них указано имя правителя — Демет-рий. Нахождение ранних монет в кушано-сасанидских слоях связано со строительной практикой подсыпки фунта в процессе повышения уровней полов.

Выявленная на раскопе 6 стратиграфия позволяет утверждать, что кушано-сасанидские и сасанидо-кушанские монеты не обнаружены ниже стен второго строительного горизонта. Монеты кушаншаха Варахрапа I с типом реверса е/7 (по В.Г. Луконину) появляются на уровне верхних полов II строительного горизонта. Большое количество сасанидо-кушанских монет (28 экз.) и две монеты, подражающие чекану Васудевы, обнаружены в домовладении «Д» в комплексе II/1. Второе скопление сасанидо-кушанских монет (24 экз.) и одна кушано-сасанидская монета найдены в домовладении «Г», в комплексе 1/2

Только одна монета, чеканенная в подражание монетам Васудевы, обнаружена в III строительном горизонте (Р-6, помещение 172, нижний пол, комплекс III/1). Другие, довольно многочисленные подражания монетам этого правителя часто находятся вместе с сасанидо-кушанскими и кушано-сасанидскими монетами в тех же стратиграфических условиях.

В главе 4 анализируются кушанские и кушано-сасанидские керамические комплексы Северной Бактрии-Тохаристана. В истории их изучения можно выделить три периода I) 1938-1952 г.— период ознакомления с ку-шанской керамикой и поиск путей ее систематизации; 2) 1953-1978 г. — период разработки хронологических колонок развития керамики для отдельных районов и памятников Северной Бактрии-Тохаристана и синхронизации колонок друг с другом; 3) с 1979 по настоящее время— период выявления и характеристики керамических комплексов как устойчивого набора признаков и определения хронологии этих комплексов.

Стратифицированные комплексы керамики внутри строительных горизонтов Зартепа выделены по уровням полов, соответствующих определенным этапам обживания домовладений и хозяйственной деятельности после их оставления (ямы, комплекс 0), что схематически выглядит следующим образом:

IПи"|-»>| ШЗ Ш |-»>[шГ[-*>| 1/3 [ч»»| И2 |-»-[~Г/1~~[-»-| о |

При отборе материала для этих стратиграфических комплексов учитывалась только керамика, лежавшая на полах. Фрагменты посуды из заполнений и забутовок помещений в работу не включены. Большое количество целых форм найдено на Р-6 в помещениях, обитатели которых оставили на полах много целой и разбитой посуды. Эти скопления керамики использованы в качестве основы выделяемых микрокомплексов.

Основная часть посуды изготовлена на гончарном круге. Исключение составляет кухонная керамика, крупные сосуды для хранения запасов воды и пищи (хумы и хумчи), часть хозяйственной посуды, а в самых поздних комплексах (1/2,1/1 и 0) появляется незначительное количество столовой посуды, изготовленной от руки. Лепная керамика составляет от 12 до 24% от общего количества посуды в отдельных комплексах.

Ведущее место среди гончарной продукции Зартепа занимает красногли-няная керамика (от 84 до 91%). Доля сероглиняной посуды незначительна, причем её производство все время сохранялось (если в комплексе П/З она составляет 14,8% от общего количества керамики, то ко времени комплекса 1/1 её количество сокращается до 4%).

Керамический материал разделен на четыре функциональные категории: столовая, хозяйственная, кухонная и сосуды-светильники. При отнесении форм к этим категориям учитывались размеры, характер примесей, способы орнаментации и отделки поверхности сосуда.

Анализ комплексов III/1 —0, выделенных на основе микростратиграфии «жилого квартала» (Р-6). дает возможность проследить процесс вытеснения «великокушанской» керамической традиции и последовательность появления признаков, свойственных кушано-сасанидской керамике. Изменения в составе керамики происходили постепенно Комплекс III/1 по формам, элементам декора и технологии изготовления демонстрирует признаки, характерные для «великокушанской» традиции. В комплексах II/3-II/2 датирующими являются ойнохои, кубковидные чаши с «перехватом», хумы типа III и курильницы на зооморфных подставках, распространенные позднее и характерные для куша-но-сасанидских комплексов. Для комплексов II/3-II/2 характерны плотное ангобное покрытие, сплошная окраска чаш Via типа, чаши с реберчатым краем (тип VII), высокие чаши с загнутым внутрь краем и исключительное использование гончарных светильников 1 и II типа. Эти показатели свидетельствуют о сохранении в комплексах II/3-II/2 части керамической традиции великокушанского времени.

В комплексе II/1 появляются новые признаки кушано-сасанидской керамики: кувшины, подражающие металлическим изделиям, выступы-шишечки на ручках кувшинов, чашевидные гончарные крышки и налепы в виде мордо-

чек львов. Одновременно несколько ухудшается качество ангобного покрытия, изменяется способ окраски чаш VI типа, увеличивается ассортимент лепной посуды В то же время в комплексе И/1 появляются признаки, характерные не только для кушано-сасанидской, но и для раннесредневековой керамики: чаши с «бортиком» (тип III), кувшины с шевронами, лепные светильники, использование сетчато1 о и арочного лощения.

В комплексе 1/3 список признаков кушано-сасанидской керамики увеличивается за счет появления лепных курильниц. Начиная с комплекса 1/2 изменения в составе керамики характеризуются появлением признаков керамики, характерных для раннего средневековья: налепной орнамент, i рубые лепные хозяйственные горшки, гончарные светильники с узким устьем (тип III).

Таким образом, взаимовстречаемость в керамических комплексах Зарте-па признаков великокушанской и кушано-сасанидской гончарной традиции даег ранний этап развития кушано-сасанидской посуды. Комплексы, в которых преобладает сочетание кушано-сасанидских и раннесредневековых признаков гончарной традиции, следует отнести к позднему этапу развития кушано-сасанидской глиняной посуды.

Все признаки, присущие кушано-сасанидской керамике, можно разделить на три большие группы:

1) признаки, характерные для керамики на протяжении всего времени существования кушано-сасанидских комплексов и распространенные во всех районах Бактрии-Тохаристана: кубковидные чаши с «перехватом», тагора с витыми ручками, двуручные амфоровидные кувшины, ойнохои, курильницы на зооморфных подставках. Эти признаки являются хронологическими индикаторами для определения кушано-сасанидских комплексов в целом.

2) Признаки, отражающие особенности керамических «школ» различных районов' двуручные столовые тагора (в Кобадиапе); кубки-чаши с двумя ручками, зооморфные ручки с головками бычка и льва (в Вахшской долине); двухъярусные светильники (Средняя Амударья), столовые тагора с заг нутым внутрь краем и круглые налепы в виде масок львов (Притермезский район), зооморфные ручки в виде обезьянок и кабанчиков (Притермезский район и Левобережье Амударьи).

3) Сочетание групп признаков, на основе которых можно проследить относительную хронологию кушано-сасанидских керамических комплексов. Эти группы признаков позволяют выделить из общей массы комплексов наиболее ранние и наиболее поздние. К раннему этапу относятся два периода дворца и комплексы III/1, П/З-П/2 на Р-6 Зартепа; период Шор-гепе V; V-VI периоды храма на Дальверзинтепа, слои Кобадиан III(?)-IV и IV стратшрафи-

ческий горизонт Явана. Для них характерно сочетание великокушанских и кушано-сасанидских признаков керамики.

Наиболее поздними в относительной хронологической колонке кушано-сасанидских керамических комплексов следует считать комплексы I/2(?)-0 Р-6 Зартепа, материал из Аккургана, Ак-тепе И, Дарахша-тепе, III период Жига-тепе, два нижних периода Чакалак-тепе, а также IV-V периоды раскопа VIII, дом ремесленника и цитадель в Дильберджине. Для них характерно сочетание раннесредневековых и кушано-сасанидских признаков.

С влиянием сасанидской культуры можно связать появившиеся в куша-но-сасанидское время кувшины и ойнохои с очень узкой горловиной, некоторые виды миниатюрных кувшинчиков, чашевидные гончарные крышки, кувшины с «шевронами», витые ручки, светильники с узким устьем и курильницы на зооморфных подставках. Большое количество чаш своими формами, размерами, декором и имитацией следов техники двойного слоя повторяют сасанидские металлические прототипы.

Сасанидские параллели прослеживаются также в налепах на глиняной посуде, один из которых, изображающий царственную особу, имеет украшенную диадему, как на штуковом бюсте ШапураН, обнаруженном в Хад-жиабаде (восточный Фарс, Иран). Учитывая погрудное изображение сасанид-ского кушаншаха на стенке чаши из Яванского городища, головной убор которого украшен мордой льва, можно отметить тенденцию, истоки которой восходят к Ирану, украшать керамику этого периода изображениями царственных особ. Ьше один налеп обнаружен под ручкой римского по форме кувшина. Глиняные чаши, украшенные мордочками львов, возможно, воспроизводят стеклянные чаши, известные по раскопкам в Западной Европе (один из сосудов обнаружен в погребении вместе с монетой римского императора Максимиана 286-305 гг.) и в могильнике Джалпак-Дёбё в Алайской долине Киргизстана. Сасанидский Иран в этом случае мог способствовать проникновению римских культурных влияний в Бактрию-Тохаристан.

Инновации и подражания в керамике кушано-сасанидского периода демонстрируют сильный культурный импульс из сасанидского Ирана, отражающий тенденции развития династической доктрины Сасанидов и смену культурной доминанты в Бактрии-Тохаристане. Начальная стадия формирования сасанидской торевтики относится исследователями, опирающимися на независимую от кушано-сасанидских монет хронологию самих блюд, к периоду между 270-290 гг. Внедрение характерных элементов сасанидских прототипов в керамическое производство Бактрии-Тохаристана происходило либо в это время, либо с некоторым опозданием при сохранении многих черт керамической традиции, сформировавшийся в великокушанский период.

В заключении суммированы основные выводы исследования, рассматриваются проблемы хронологии и некоторые вопросы политической истории Бактрии-Тохаристана.

В настоящее время существуют две основных трактовки политических событий, происходивших в Бактрии-Тохаристане в Ш1V вв.: часть исследователей склонна соотносить первые походы Сасанидов в Бактрию-Тохаристан со временем правления Арташира I и новой эрой, начинающейся в 225 или 233 году, тогда как другие связывают образование Кушаншахра под властью Сасанидов с правлением ШапураП (309-379 гг.) или несколько ранее. Известно уже несколько сасанидских монет, отчеканенных в Балхе в правление шаханшаха Варахрана II (272-276 гг), что в совокупности с надписями, в которых упоминается новое летоисчисление, предполагает захват кушанских территорий при Арташире I. Однако свидетельств постоянной чеканки сасанидских монет в Бактрии-Тохаристане до сих пор не обнаружено. Надпись Шапура I на Каабе Зороастра подтверждает, что Сасанидам пришлось приложить немало усилий для организации политического статуса новых территорий. Весь облик культуры Бактрии-Тохаристана, выявленный при раскопках многих памятников, демонстрирует сохранение и дальнейшее развитие кушанских культурных компонентов (строительные приемы и материалы, технология изготовления посуды и ряд ее форм, буддийские мотивы, надписи бактрийским письмом с упоминанием индийских божеств), что говорит о некоторой автономии этой территории. Монетный чекан также демонстрирует сохранение ряда кушанских элементов Предполагаемое прекращение чеканки кушано-сасанидских моне! после 320 г. н. э. (СпЬЬ, 1999) требует дополнительных обоснований, так как реверсы некоторых монет повторяют реверсы поздних выпусков Шаггура II В найденном недавно кладе кушано-сасанидских монет (Калач, Туркменистан) выявлены новые их типы (Смирнова, 2004), что свидетельствует в пользу расширения хронологических рамок кушано-сасанидского периода Состав клада в Тепе Мараджан (Афганистан) также говорит о возможности расширения этих рамок до конца IV в. н э. Уточнение хронологии кушано-сасанидских и сасанидо-кушанских монетных выпусков, обеспечивавших рынок Бактрии-Тохаристана, является насущной задачей и при окончательном ее решении позволит детально разработать микрохронологию поселений и комплексов.

Существование собственного рынка, обеспеченного кушано-сасанид-скими монетами, является главным аргументом для интерпретации кушано-сасанидского владения как автономии, в то время как сасанидские инновации, особенно заметные в керамическом комплексе, показывают постоянную ори-

ентацию на сасанидскую культурную доминанту. Материалы Зартепа ставят вопрос о политическом статусе Кушаншахра. Нумизматический материал не позволяет однозначно судить о взаимоотношениях кушанского населения и сасанидской власти на начальной стадии образования Кушаншахра и позднее. Сохранение многих великокушанских традиций в керамическом комплексе, антропоморфной терракоте и письменности (использовалось только бактрий-ское письмо), религиозных пристрастиях дает основание говорить о сохранении приверженности населения Бактрии-Тохаристана кушанской культуре. В этом случае можно интерпретировать Кушаншахр как буферное государство на восточных границах Сасанидской империи.

Стратифицированные керамические комплексы городища Зартепа показывают, что сасанидские инновации и подражания им фиксируются на протяжении существования обоих верхних строительных горизонтов, достигающих толщины 1,2 м при общей мощности культурных напластований в центральной части городища не более 5,5 м. Это обстоятельство совершенно не учитывается сторонниками короткого (40-50 лет) обращения кушано-сасанидских монет.

Таким образом, развитие культуры Бактрии-Тохаристана в кущано-сасанидский период показывает плодотворный синтез двух культурных доминант — кушанской и сасанидской, приведший к образованию новой культуры, формирование которой продолжалось не менее 100-130 лет.

Основные положения диссертации изложены автором в работах:

1. Завьялов В.А., Осипов В.И. Раскопки жилого комплекса на городище Зар-тепе в 1973 г // Бактрийские древности. 1976. Л * Наука. — С. 51-58.

2. Завьялов В А. К характеристике внутренней структуры кушанского города // Древние города. Материалы к Всесоюзной конференции «Культура Средней Азии и Казахстана в эпоху раннего средневековья». Пенджи-кент, октябрь 1977 г — Л.: Наука, 1977. -С 46^*7.

3 Завьялов В.А Кушанский медальон с изображением Хувишки // Успехи среднеазиатской археологии 1979. Вып 4 Л.: Наука. — С. 86-87

4. Завьялов В. А. Зартепинский археологический комплекс позднекушанско-го времени // Античная культура Средней Азии и Казахстана. Тез. докл. Всесоюз. науч. совещания. - Ташкент: ФАН, 1979. -- С. 16-19.

5. Завьялов В.А. Раскопки квартала позднекушанского времени на городище Зар-тепе в 1975-1976 i г.//CA, 1979. №3. M. • Наука —С. 141-154.

6. Завьялов В А Позднекушанская антропоморфная терракота Зар-тепе // КСИА, 1981. Вып. 167. М.: Наука. — С. 65-69.

7. Абдуллаев К.А., Завьялов В.А. Буддийские мотивы в городской культуре позднекушанского времени (По материалам Зар-тепе) // ВДИ, 1985 № 4. М.: Наука. — С. 111-121.

8. Абдуллаев К.А., Завьялов В.А. Сосуды на зооморфных подставках из поселений кушанской Бактрии // CA, 1985. № 4 M.: Наука — С. 202-211

9 Завьялов В.А., Мешкерис В.А. Бактрийский музыкант с флейтой Пана /У Общественные науки в Узбекистане. 1985. № 1. Ташкент: Фан. — С 5255.

10 Завьялов В А. Культура позднекушанского города (по материалам Зар-тепе) // Городская среда и культура Бактрии-Тохаристана и Согда (IV в. до н. э. - VIII в. н. э.). Тез. докл. советско-французского коллоквиума. Ташкент: Фан, 1986,- С. 38-40.

11. Zav'jalov V.A., Meskeris V.A Zur Darstellung eines baktrischen Musikanten mit Panflöte // Das Altertum, 1986. Bd. 32. Heft 3. — S. 174-176.

12. Завьялов В.А., Никоноров В.П., Устинова Ю.Б. Новые аспекты эллинизации Востока//ВДИ, 1987. №4 М: Наука, — С 187-191.

13. Завьялов В А Культурный слой в стратиграфической и топографической характеристике и дифференциации поселений и городов Средней Азии I1 Зоны и этапы урбанизации (теоретические аспекты проблемы «Город и процесс урбанизации в Средней Азии»). Ташкент. Фан, 1989,- С 15-16.

14 Завьялов В А. Рец. на- Седов A.B. Кобадиан на пороге раннего среднезе-ковья // МАИКЦА, 1990. Вып. 17. M Наука. — С 171 -179.

15 Завьялов В.А., Галибин В.А. Бронзовая посуда позднекушанкого времени из Зар-тепе // КСИА, 1990. Вып. 199. М.: Наука. — С. 95-101.

16 Завьялов В.А. Кушаншахр в конце III середине V в. Трансформация кушанской культуры под влиянием культуры Сасанидского Ирана // Мерв в древней и средневековой истории Востока II: Культурные взаимодействия и связи. Ашгабат: Ылым. 1991. — С. 36-39.

17. Завьялов В.А. Костяные предметы туалета из памятников Средней Азии кушанского и посткушанского времени // КСИА, 1993. Вып. 209. М.: Наука. — С. 31^1.

18. Zavyalov V.A. Ref- Guillaume (О.) et Rougeulle (A) Fouilles d'Aï Kha-num VII. Les petits objets // MDAFA. T XXXI. 1987 // Syria, 1993. T. LXX, 3-4 Paris. — P. 589-591.

19. Завьялов В.A. Факторы прогресса в период среднеазиатской античности '/ Взаимодействие древних культур и цивилизаций и ритмы культуроге-неза. Материалы методологического семинара. СПб, 1994. — С 44-47.

20. Zav'yalov V.A. Zar-tepe: a kustianian town in Southern Uzbekistan // New archaeological discoveries in Asiatic Russia and Central Asia. Sankt-Petersburg, 1994. — P. 67-74.

21. Завьялов В А. К вопросу о происхождении статуэтки Будды из Хельго // Археологические вести, 1995. №4. СПб: «Петро-РИФ» — С 137-142.

22. Завьялов В.А. Подражания и инновации в кушано-сасанидской керамике (В печати).

Отпечатано в «Геликон-СПб» Санкт-Петербург-, Синопская наб., 38 Подписано в печать 27.04.2005 I. Тираж 100

P-9GÖ 9

РНБ Русский фонд

2006-4 4490