Культурные запреты как фактор экономической деятельности

Самойлов, Евгений Вольдемарович

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Культурные запреты как фактор экономической деятельности

Год: 2004
Автор научной работы: Самойлов, Евгений Вольдемарович
Ученая cтепень: доктора философских наук
Место защиты диссертации: Ростов-на-Дону
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

Диссертация по культурологии на тему 'Культурные запреты как фактор экономической деятельности'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культурные запреты как фактор экономической деятельности"

На правах рукописи

Самойлов Евгений Вольдемарович

КУЛЬТУРНЫЕ ЗАПРЕТЫ КАК ФАКТОР ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Специальность 24.00.01 -теория и история культуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ростов-на-Дону 2004

Работа выполнена на кафедре исторической культурологии факультета философии и культурологии Ростовского государственного университета

Научный консультант - доктор философских наук,

профессор Штомпель Олег Михайлович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Гирусов Эдуард Владимирович доктор философских наук, профессор Королев Владимир Константинович доктор социологических наук, профессор Лисс Элина Михайловна

Ведущая организация - Санкт-Петербургский государственный

университет

Защита состоится 11 ноября 2004 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д212.208.11 по философским наукам при Ростовском государственном университете по адресу: 344038, г.Ростов-на-Дону, пр. Нагибина, 13, РГУ, ауд.427.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского государственного университета (г.Ростов-на-Дону, ул.Пушкинская, 148).

Автореферат разослан £ октября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

М В.Заковоротная

тчг

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Сейчас, в начале XXI в. все более явными становятся кризисные тенденции современной цивилизации, и общество, заведённое в тупик потоком технических и технологических нововведений, судорожно ищет выход во внетехнической, внеэкономической сферах. Культурная детерминанта становится той силой, которая придаёт ускорение обществу на путях выхода из кризиса. Там, где было «общество», стала «культура» (Бекинг) - один из выводов обществознания нашего времени. Главенствующее значение приобретает экспликация социокультурной сущности экономического процесса, как важнейшей конституирующей части общественного прогресса.

Природная и социальная катастрофа неизбежно продуцируется экономикой, основывающейся на голой идее прибыли. В отличие от традиционного общества, где существует целая система, как сейчас говорят «сдержек-противовесов», в виде религиозных обрядов, обычаев, ритуальных форм общения и т.д., регулирующих акты товарного обмена, в рыночной экономике подобных запретительных механизмов нет. Конечно, существует развитая система права, которая, однако, является внешней контролирующей силой по отношению к экономической стихии. Абсолютизация либеральных принципов капиталистической экономики ведет к элиминации культурно-сдерживающего начала.

традиций в пользу безудержной новизны Отсюда следует настоятельная необходимость определения готовности человека к восприятию социальных изменений и нахождения возможных границ его поведения в «эпоху перемен».

Технократический подход к изучению экономических феноменов становится всё менее популярным, ибо современная экономика ориентируется прежде всего не на индивида как чисто экономического агента, а на целостного человека, находящегося в сложной системе взаимодействующих в обществе факторов: социальных, культурных, национальных и т.д Отсюда понятно, что концептуальное отражение данного социального института и субъектов хозяйственной деятельности вполне возможно с точки зрения теоретической культурологии, обладающей адекватным методологическим аппаратом, позволяющим исследовать сложный континуум социокультурной ткани общества Особо актуальной исследуемая проблема является для нашей страны, где формирование социально ответственного института

предпринимиательства и соответствующего ему типа личности активного агента хозяйственных изменений является насущной и теоретически неразработанной задачей.

Степень разработанности проблемы. В своих изысканиях мы опираемся прежде всего на классиков социокультурной мысли, исследующих данную проблематику в самых различных аспектах: А Смита, Б.Франклина, И Бентама, Дж.Кейнса, М Маркса, М Вебера, Р.Франка, Э Фромма, Х.Ламперта, М Туган-Барановского, П Струве, С.Булгакова, П.Бурдье, Т.Веблена, В.Зомбарта, Й.Шумпетера и др.

Проблемы включения субъектов экономической деятельности в контекст культурной, социальной, политической жизни общества, их личностные характеристики и этические нормы поведения и Ориентации рассматривались такими авторами, как А И.Агеев, Т.И.Заславская, Л В.Бабаева, С Кайманаков, Р.Хизрич, В К.Королев, Н.Н.Куликова,

Р.Хубер, Р.Г.Апресян, Н.Н.Зарубина, Р.Фредерик, Э Петри, Р Рюттингер, А.И.Пригожин и др.

Интересна позиция А.Смита, который проанализировал противоречие между реальными параметрами экономической деятельности людей и субъективными представлениями о ней. Отсюда выводилось значение личностного фактора для изучения феномена предпринимательства. В целом классическая политэкономия оперирует прежде всего категориями "капитал", "труд" и "сырьё", не фиксируя особенности социокультурного статуса и социальной значимости "живых" субъектов хозяйствования: "купца", "предпринимателя", "работодателя".

Капиталистический тип личности глубоко проанализирован в классических трудах К.Маркса и Ф.Энгельса. В марксизме разрабатывались такие категории, как "отчуждение", "капиталистическая форма эксплуатации", "разделение труда". Всё это давало основу для критики социальной позиции капиталиста XIX века, ориентирующегося прежде всего на достижение прибыли "любой ценой". По мнению К.Маркса и Ф.Энгельса, все моральные1 и культурные ограничения исчезают для капиталиста, «почуявшего» повышенную норму прибыли.

Особое значение имеет серия исследований классика социокультурной мысли М Вебера. В его интерпретации предприниматель "протестантской аскезы" есть "идеальный тип", социальная личность, с возникновением которой связан перелом в развитии товарно-денежных отношений' и социума в целом Культурные запреты и жесткие предписания для предпринимателя этого периода связывались с выполнением религиозного долга перед собой и Богом Именно честная, методичная, аскетическая хозяйственная деятельность являлась способом спасения души, а капитал в данной культуре воспринимался как зримое, вещественное доказательство выполненного религиозного долга Таким образом, предприниматель "протестантской аскезы" выступал в качестве образца социальной деятельности, в чём и проявлялась его социальная

значимость При этом культурные запрещения в экономической деятельности (такие, как на трату капитала на личные нужды, на «трату» времени, на обман единоверца и т д.), хотя и обретали религиозную форму своего существования, но становились глубоко внутренним, личностным качеством предпринимателя данного типа.

Сама проблема ограничительных и запретительных норм в культуре является весьма актуальной и обсуждаемой - особенно в переломные и кризисные периоды развития общества В ряду философов, обсуждавших данную проблематику, мы найдем и Платона, и Т.Гоббса, и М Фуко и др.

Отметим, что в настоящее время существуют различные способы классификации норм Так, выделяются, например, нормы общечеловеческие, национальные, классовые, групповые, межиндивидуальные. Т Парсонс приводит другую классификацию: он выделяет нормы, устанавливающие порядки в обществе в целом и в составляющих его группах - экономические нормы, политические нормы, нормы культуры, которые относятся к области коммуникации и социализации. Для Э.Гидденса нормы, как правило, социокультурного поведения являются предписывающими или запрещающими' определенный тип поведения В этнографии и культурологии после работ Леви-Стросса сложилось представление о культуре как системе дополнительных ограничений. На запретительный характер культурных норм обратил внимание и Ю М.Лотман. В своей структурной культурологии он высказал идею, что культура в принципе является системой норм и запретов, ограничений и разрешений Отсюда содержание культурной нормы складывается из трех модусов: должно, запрещено и разрешено. То, что культура существует прежде всего- через запреты, подчеркивал В.К.Королев.

известную работу швейцарского теолога и экономиста Артура Риха, основателя Института социальной этики в Цюрихе - «Хозяйственная этика» Продолжая исследования М.Вебера и Г.Вюнша, он ставит следующую проблему: как может человек в условиях современного индустриального общества совместить заповедь (ее можно назвать запретительной нормой) Иисуса Христа «Не можете служить Богу и Маммоне» с теми требованиями экономической жизни, которые предъявляются к любому современному предприятию, долженствующему быть рентабельным, прибыльным, эффективным. Эти этические рассуждения трансформируются в концепциях, осмысливающих сущность современного предпринимательства. Неоклассический,

рационалистический, индивидуалистический подход (Ф.Хайек и М.Фридмен) «утилитаризирует» индивида и снимает проблему его ответственности, культурной зрелости и т.д. С другой стороны, существует социально-консервативная парадигма, представления о человеке как об изначально морально-ущербном и часто иррациональном существе, которому требуются узда сильной власти, порядка, авторитета для того, чтобы направить его на путь служения обществу.

Историко-культурологический взгляд на взаимодействие норм культуры (в том числе и запретительных) и экономической сферы жизнедеятельности общества продемонстрировали такие известные исследователи, как М.Мосс, Б.Малиновский, Л.Уайт, Ж.Дюмезель, К Поланьи и др. Для Ж.Батая современное общество с его фетишизацией экономических процессов есть общество «производственного безумия», в отличие от обществ ритуального потребления, военной предприимчивости и религиозной предприимчивости. В наиболее общем виде культурологический взгляд на историю экономики проявился в работах К.Поланьи, в которых он выделяет три основные стадии историко-экономического развития.

Таким образом, предпринятый анализ взаимодействия культуры и экономики, запретительных норм культуры и хозяйственно-экономической деятельности зафиксировал существование самых различных теоретических позиций - от признания определяющего характера нормативно-ценностной сферы на экономическую подсистему общества до идеи снятия любых моральных, религиозных ограничений в ее оценке.

Отметим также, что рассмотрение литературы по данной проблеме показывает, что феномен действия культурных норм запрета в экономике исследован вне его исторической конкретности и вследствие этого страдает некоторой абстрактностью и эмпиричностью. Научная и практическая необходимость изучения данной проблемы требуют использования как междисциплинарных подходов, так и развития уже имеющегося теоретического базиса по данному вопросу.

Объектом исследования в работе является культурная нормативность экономической жизнедеятельности людей.

Предметом исследования выступают историческая динамика и специфика воздействия «запретительных» норм культуры на экономику.

Целью диссертационной работы является рассмотрение сущности культурных запретов как регулятивов экономической деятельности.

Достижение этой цели осуществляется через решение следующих

задач

- рассмотреть культуру в качестве ограничительного механизма экономической деятельности;

- раскрыть историческую динамику культурных запретов в экономике;

- дать характеристики культур «стыда» и страха» в контексте основной проблематики диссертации;

- проанализировать процессы деградации и «архаизации» культуры и экономики в условиях кризисного развития общества;

- зафиксировать роль культурных запретов в определении меры социальной ответственности предпринимателей;

- показать социокультурные условия и ограничения процесса возникновения и развития российского предпринимательства

Методологические и теоретические основы исследования. Данная работа основывается на социокультурном подходе к изучению сложных социальных образований В значительной степени используются культурно-аналитические методы, разработанные такими классиками обществоведческой мысли, как М.Вебер и Г.Зиммель. Культурные запреты в данном контексте рассматриваются как целостные феномены, реализующие различные функции в зависимости от социального, исторического и социокультурного контекста. Исследуемое нами явление возникает в ходе взаимодействия людей, социальных групп и общественных структур. Социальный анализ здесь осуществляется в единстве с культурными и личностными аспектами изучения проблемы. Важное значение здесь имеют работы философов ростовской культурологической школы: Ю.Л.Жданова, В.Е.Давидовича, Г В.Драча, В К.Королева, Э.М Лисс, Е Я Режабека, О М.Штомпеля и других.

Теоретическая конструкция диссертации строилась также с использованием диалектического метода выявления противоречий в социокультурных явлениях, диалектики свободы и необходимости, сравнительно-исторического метода, использовались элементы структурно-функционального подхода.

В ходе исследования использовался ряд теоретических концептов, сформировавшихся в современной философии и теории культуры: «редистрибутивная экономика» (К Поланьи), «экономика физических лиц» ((Клейнер), «варваризация культуры» (Й.Хейзинга), «архаический капиталист» (М Вебер и Ю Давыдов), «нормы запретов» (Ю Лотман), «культурная константа» (Э.Тайлор) и др.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней:

- обоснована необходимость введения в оборот теоретических культурологических исследований проблемы культурных норм ограничения и запрета как культурных констант, регулирующих экономическую деятельность индивида и общества;

-выявлена специфика культурных запретов в традиционном и современном обществах, связанная с процессами сакрализации, секуляризации в экономической сфере и технократической инновизацией социума;

- зафиксированы социокультурные механизмы «стыда» и «страха» как ограничителей экономической деятельности;

- прослежена историческая динамика негативных культурных оценок ряда экономических феноменов;

- показано, что процессы деградации и «архаизации» культуры включают в себя культурную аномию (разрушение не только общественно значимых, позитивных, но и запретительных норм) и являются необходимым контекстом «архаизации» экономики в период кризисов;

определено понятие «меры социальной ответственности» предпринимателя» - устойчивой нормативно-ценностнй структуры, включающей в себя в качестве «нижней границы» культурные запреты;

- показана необходимость формирования социально-значимого индивидуализма как «внутреннего ограничителя» российских предпринимателей в контексте специфики исторического формирования экономической культуры в нашей стране

На защиту выносятся следующие основные положения:

она была неразрывно связана с миром культуры, прежде всего - с сакральным, религиозным миром, где главную роль играли различного рода ритуальные запреты. В экономике «дара» и «карнавала» экономически-оправданные запреты периодически снимались в ходе праздничных мистерий, репрезентации кровно-родственных связей в актах обмена между «производителем» и «потребителем» и т.д. Культурный запрет на накопление оборачивается здесь утверждением примата ритуализированного потребления перед производством.

В редистрибутивной экономике, где политические интересы господствуют над экономическими, запреты идеологическог о и политического толка «вписывают» экономическую деятельность в мир «высокой политической культуры».

В рыночной экономике индивид, действующий в качестве рационального самостоятельного существа, основывается на голой идее прибыли и находится вне ценностей и норм сакрального или политического характера. В отличие от традиционного общества, где существует целая система «сдержек-противовесов» в виде религиозных обрядов, обычаев, ритуальных форм общения и т.д , регулирующих акты товарного обмена, индустриальное общество с рыночной экономикой подобными запретительными механизмами не обладает. Конечно, существует развитая система права, которая, однако, является внешне контролирующей силой по отношению к экономической стихии. Абсолютизация либеральных принципов капиталистической экономики ведет к элиминации культурно-сдерживающего начала.

2. Культурные запреты реализуются, в основном, благодаря двум социокультурным механизмам - стыду и страху. Фундаментальное противостояние «мы» и «они» (Б Поршнев) идентифицирует, определяет и форматирует деятельность человека, в результате чего в рамках социальной общности «мы» действуют прежде всего механизмы «стыда», а по отношению к «они» регуляция происходит через «страх». Данный

методологический подход вполне подходит к определению запретительных социокультурных регулятивов поведения индивида в экономической и хозяйственной сфере В определенных исторических условиях доминантным социокультурным и психологическим механизмом, регулирующим экономические отношения, становится страх. Это характерно для обществ тоталитарного типа: там, где сильны государственные ограничения на экономическую деятельность, и для социума, находящегося в ситуации разрушительного кризиса.

противопоставление двух культурных образцов - героя и антигероя, буржуа-предпринимателя, обладающего трудовым этосом, и лентяя-«паразита» Ничего подобного мы не обнаруживаем в античности И бедность, и богатство одинаково осуждаются, являются формами девиантною поведения в рамках данной культуры, нарушающего гармонию и меру.

В целом доиндустриальное общество в лице его ведущих идеологов отрицательно относилось к деятельности, связанной с получением дохода. Она оценивалась как антикультурная или, по крайней мере, внекультурная и существовала на периферии как античного, так и христианского культурных миров.

4. Современный экономический инновационный процесс развивается антиномичным образом Его внешняя знаниево-рациональная компонента и основанная на ней собственно социальная деятельность по внедрению новшества входит в противоречие со сложившейся устойчиво мотивационной системой деятельности индивида, основанной прежде всего на самоидентификации. В результате возникает явление инновационной аномии, то есть расхождения социального и ценностного в процессе реализации новаций. Сущность инновации мы рассматриваем с позиций динамического процессуально-противоречивого взаимодействия социального и культурного элементов инновации. Социокультурная инновация - это то, что реализуется успешным (или неуспешным образом) в социуме, производя тот или иной социально-кумулятивный эффект Современная цивилизация характеризуется превалированием новаций информационного плана при явной деградации запрещающей, ценностно-прескриптивной сферы. Данное обстоятельство является и одним из главнейших тормозов в реализации экономических новаций.

5. Архаизация представляет собой социокультурный процесс упрощения, примитивизации сложной социальной системы, которая, достигнув крайней точки пика кризиса, стремительно деградирует к тем формам социальной и культурной жизни, которые, казалось бы, ею давно уже пройдены.

значительной мере специфику российской экономики на современном этапе как своеобразной «экономики физических лиц», в которой интересы руководителей различных рангов, обусловленные их институциональным положением, играют подчинённую роль по отношению к их собственным интересам как физических лиц.

Именно в этой сфере особую роль приобретают культурно-исторические факторы, обусловливающие экономическое поведение индивида. Причем в условиях процессов архаизации культуры, несформировавшейся базовой системы ценностей и идеалов, ориентации на индивидуализм и ситуативный моральный выбор «запретительная» функция культуры ослабевает, что ведет к негативным последствиям.

6. В условиях деградирующего общества преуспевают, как правило, люди, обладающие архаической психической конституцией. Они добиваются успеха вследствие своей нравственной «толстокожести», моральной ущербности, отсутствия устойчивой этико-психологической структуры личности. Они исповедуют принципы «ситуативной этики», где добро и зло с лёгкостью меняются местами в зависимости от их представлений о выгоде для себя, для них в принципе не существует культурных норм запрета, хоть как-то ограничивающих поведение, основанное на принципах индивидуальной «пользы». Другое дело - люди, обладающие высокой морально-психической конституцией, содержащей глубокие и наиболее существенные культурные пласты, внутрииндивидуальное наследие прошлых эпох. Они не способны к откровенной социокультурной редукции своей нравственной природы, ибо человеческая развитость в данном случае осуществляет себя в качестве прирождённого свойства индивида, системы четко устоявшихся культурных запретов, через которые он переступить не может.

7 Мера социальной ответственности предпринимателя как социокультурный регулятив стабилизирует существование данного общества, оптимизирует социальное поведение активных субъектов

хозяйствования, легитимизирует в общественном сознании институт предпринимательства через установление определённой устойчивой нормативно-ценностной структуры. Последняя включает в себя нижний предел (культурный запрет), средний (норма) и верхний (идеал). На количественной «шкале» меры социальной ответственности предпринимателя могут быть выделены (в зависимости от приближения к нижней отметке или к верхнему, идеальному состоянию) различные точки, характеризующие величину, интенсивность и глубину социально-ответственного фактора в деятельности деловых людей.

8. Понятие «социальная ответственность предпринимателя» носит внутренне противоречивый характер, поскольку предприниматель всегда является индивидуалистом, строящим свою жизнь и экономическую стратегию в зависимости от собственных целей и задач. Индивидуализм и ответственность в данном случае есть тождество противоположностей, взаимообусловливающих и взаимополагающих друг друга. Формальным, «зряшным» отрицанием социальной ответственности выступает «социальная безответственность», а диалектическим - социальная свобода.

9. Культурные ограничения, выступающие в форме аскезы личного накопления, потерявшей свой религиозно-ценностный характер, могут выступить в качестве антитезы базовым моральным, культурным, социальным ценностям россиян.

Понятие «социальный индивидуализм» наиболее точно характеризует сущность социальной ответственности предпринимателя эпохи постиндустриального общества с его переориентацией на удовлетворение разнообразных и всё время меняющихся потребностей человека. Базовой чертой личности современного предпринимателя является социальный индивидуализм, который предполагает формирование «внутреннего полицейского», осознанной системы культурных запретов, самоограничений и сознательную ориентацию на социально значимые цели, в ходе реализации которых капитал работает и

как средство удовлетворения общественной потребности, и как средство самореализации творческого «я», активного субъекта хозяйствования и получения прибыли как фиксации успешности предпринимательской деятельности.

Драма современного становящегося российского капитализма заключается в том числе и в том, что капитализм этот во многом носит дикий, нецивилизованный характер, что, естественно, и отрицается как мировым сообществом, так и самим российским народом.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области теории культуры, социальной философии и экономической теории, связанные с проблемами культурного регулирования экономической сферы общества, нахождения путей обновления российского социума Полученные результаты можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по культурологии, социальной философии. Они имеют значение для практической деятельности политиков и управленцев различного уровня.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на научных конференциях различного уровня, опубликованы в течение 1997-2004 гг. в 18 научных работах (в т.ч. в двух монографиях).

Структура диссертации. Текст работы состоит из введения, пяти глав, включающих 13 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность избранной темы, освещается степень ее разработанности, дается постановка исследовательских задач, излагаются методы исследования,

формулируются новизна, основные теоретические положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе - «Культура как запретительный регулятив экономической деятельности» - культура рассматривается в качестве ограничительного механизма экономической деятельности, исследуется его специфика в различных типах экономики

В первом параграфе - «Культура и тип экономики» - фиксируются три типа экономики в контексте проблемы культурных запретов.

В традиционном обществе экономика не существовала в чистом виде, ибо она была всегда связана с миром культуры, прежде всего - с сакральным миром, религией. Классик культурологической мысли XX в. Лесли Уайт отмечал, что, например, деньги в первобытной культуре, «престижной экономике» (Дю Буа) - «совсем не деньги в нашем смысле этого слова; это не меновой эквивалент в торговых, то есть экономических, сделках, а инструмент, используемый в социальном ритуале, набор фишек в игре символических и психологических ценностей. К сожалению, термины деньги, экономика и покупка используются для описания абсолютно не экономических, не коммерческих и не финансовых культурных процессов»1.

В своей работе мы опираемся на культурологические идеи К.Поланьи Он выделяет три основные стадии историко-экономического развития. Так, «даровая экономика», или символический обмен, характерна для первобытнообщинного строя. Здесь не было безличного товара, а все блага, производимые для обмена или распределения, носили характер личного дара, в котором фиксировались особые взаимоотношения между «производителем» и «потребителем» В обмене материальными ценностями главным было закрепление особой, символически-сакральной картины мира, репрезентирующей кровнородственные связи и отношения

1 Уайт Л Избранное Эволюция культуры М , 2004 С 327

Традиционные общества базируются на растрачивании прибавочного продукта в ходе ритуальных или праздничных процедур, на регулярном нарушениизапретов, диктуемых инстинктом выживания и самосохранения. Целью работы было как производство необходимого продукта для поддержания существования, так и создание добавочного продукта для ритуализированного расточительства в ходе празднества. Она, как подчеркивал Т.Бергфлет, имела своей конечной целю не накопление, а расточительство, воплощенное в празднике

Выдающийся российский культуролог М.М.Бахтин в свое время обратил внимание на карнавальный характер средневековой культуры. Карнавал - это прежде всего освобождение от прежних официальных запретов и сфера свободной игровой и творческой культуры. В обществе, где производительность труда была крайне мала и существовала явная необходимость в сбережении и накоплении экономического богатства, господствовал дух снятия экономических запретов и безудержного потребления в период карнавальных мистерий.

Редистрибутивная экономика возникает в обществах, где политика является ведущей сферой общественного сознания, и где политические интересы господствуют над экономическими

В современном обществе переход к рыночной экономике сопровождался утратой внутренних ценностных составляющих экономических отношений. В период Просвещения антропоцентристское видение мира, включающее природу и космос в единый процесс развития человечества, заменяется взглядом на мир как на потенциальный исходный материал для производства товаров «Расколдовывание» мира привело к возникновению небывалых сил отчуждения, превративших самого человека в товар. Экономика символического обмена и ритуального потребления в традиционном обществе разрушается, и на ее место становится экономика производства и накопления. Абсолютизация базовых принципов рыночной экономики ведет к ценностной

дезориентации общества, взращиванию культа денег. Забвение принципов холизма и солидарности, характерных для традиционного общества, ведут к саморазрушению человека, общества и природы. Л.Уайт отмечал, что «экономические системы гражданского общества» не носят личностного, гуманного и нравственного характера.

Проведенный в данном параграфе анализ подтверждает научную плодотворность выделения понятия «культурно-экономический тип»2 (В К.Королев), содержанием которого является характер включенности экономики в культуру, определяемый, прежде всего, основной, главной целью экономической и хозяйственной деятельности. Отсюда вытекает и различие культурных запретительных норм' в экономике «дара» господствуют ритуально-символические запреты, которые регулярно нарушаются в ходе «празднеств»; в редистрибутивной экономике на первый план выходят запреты политического характера; рыночная экономика «стремится» к элиминации высокой культуры из хозяйственной сферы.

Во втором параграфе - «Запретительные нормы культуры в экономической сфере» - анализируется специфика норм запрета как культурной универсалии, пронизывающей собой всю толщу социума, в том числе и экономическую сферу

Нормативный характер культуры, регулирующей все области человеческой жизнедеятельности, в том числе и экономическую, хозяйственную сферу, предполагает наличие определенной системы культурных норм, способов деятельности, паттернов поведения. Индивид в процессе социализации и инкультурации осваивает их и в дальнейшем действует в соответствии с господствующей системой ценностей. Культура в данном случае выполняет не только позитивно-содержательные функции, но и запретительно-репрессивные Еще З.Фрейд показал, что одними из первых культурных норм были табу, запреты, и

2 См Королев В К Экономика как феномен культуры Ростов н/Дону, 1999 С 27-29

именно ему принадлежит оригинальная концепция «неудовлетворенности культурой», в которой рассматривается проблема противостояния культуры и сформировавшихся на биологическом уровне позывов к агрессии и самоуничтожению. С его точки зрения, именно культура дает возможность людям объединяться и подавлять зоологические индивидуалистические устремления.

Позитивная культурная норма содержит и «свое другое» - запрет, ибо фиксирует определенные границы поведения, деятельности, выход за которые выводит индивида в «антикультурную» сферу. Подобное можно сказать и о нормах запрета, поскольку они в «отрицательной» форме также определяют стандарты культурной деятельности, идентифицируют принадлежность к той или иной социокультурной группе через их представление о нежелательном и не-должном. Нормы запрета стандартизируют поведение индивида, не дают ему возможности покинуть «поле культуры», минимизируя роль случайностей, субъективных мотивов. Возникновение и формирование культурных норм запрета неразрывно связано со становлением как со-общества людей, ибо нормативность культуры ведет к уменьшению роли субъективных представлений, психологических состояний, которые неизбежно хаотизируют социальную жизнь.

Нормы запрета сопровождают всю историю развития человечества, содержательно меняясь и эволюционируя и являясь в качестве культурной константы. Проблема культурных констант была поднята в свое время Э.Тайлором, одним из основателей эволюционной школы в культурологии. Принцип «эволюционного ряда» продолжает быть актуальным при исследовании исторической динамики норм запрета как константы культуры и общества. С этой точки зрения, запреты могут быть представлены в духе Т Парсонса - как определенная «эволюционная универсалия». Универсальность запрета как культурной константы показывает его легкая семантическая обращаемость Любая культурная

норма запрета является, одновременно, и утверждением позитивной нормы.

В культурной норме запрета как универсальной константе культуры часто совмещаются различные идеи, смыслы, традиции. Его восприятие неизбежно связано с активизацией интеллектуальноцй рефлексии, творческого воображения и осмысления. В традиционном обществе запрет, являясь требованием сакральных сил, одновременно объединял и обыденный' житейский мир, что воплощалось в зримых ритуальных формах. Запрет в данном контексте всегда находился в лиминальпой ситуации - взаимосвязи высшего и земного. При этом вся история культурных запретов, их настоящее, прошлое и будущее фиксируется в моделях поведения, обычаях, реальной практике социальной и экономической жизни Дифференциация нормативной сферы культуры за внешней хаотичностью скрывает в себе в свернутом виде идею восхождения от земного к сакральному, от обыденного - к высшим идеалам и смыслам. Каждый участок единого культурного пространства насыщен различными социальными и культурными нормами (как запретительными, так и позитивными), взаимодополняющими друг друга.

С нашей точки зрения, дихотомия «позитивная» - «запретительная» норма культуры является универсальной культурной категорией, дуальной оппозицией, включенной как в бытие культуры, в ее онтологическую основу, так и в сферу человеческой ментальности, социально-психологические установки, эстетическую образность, понятийно-рефлексивную ■ сферу Пронизывая собой историческую толщу цивилизации, нормы запрета менялись по содержанию, по характеру взаимодействия с другими основополагающими элементами культуры и т.д При этом не следует забывать, что нахождение универсалий культуры есть операция абстрагирования, и наполнение их конкретно-историческим содержанием связано с исследованием исторического бытия культуры в различных формах.

Система культурных запретов действует в сфере экономики на самых различных этапах истории развития человечества. Конечно, действие любой запретительной нормы не носит абсолютный характер: в определенных исторических условиях она зарождается, утверждается и впоследствии может быть разрушена. При этом это разрушение сопровождается возникновением новых как позитивных, так и запретительных норм. Данный динамический процесс исследован еще Мертоном в его теории аномии. Правда, следует обратить внимание на то, что подавляющее большинство культурологов м социологов рассматривают аномию как процесс разрушения позитивных норм, тогда как данный процесс неотделим и от другого - дезинтеграции норм запрета. Это две стороны одной медали, которые не следует отделять друг от друга.

История экономики и культуры демонстрирует нам возможные варианты разрешения социокультурного кризиса - в том числе при усилении запретительной функции культуры. Один из вариантов предполагает укрепление, реставрацию, воссоздание в первоначально-идеальном виде социокультурной системы, причем его реализация мыслится прежде всего через укрепление порядка при помощи усиления контролирующего и репрессивного воздействия на людей, резкого увеличения норм запретительного характера.

В третьем параграфе - «Культура «стыда» и «страха» как регулятив экономической деятельности» - изучается действие двух психологических и социокультурных механизмов, обеспечивающих действенность норм запрета в экономике.

Культурные ограничения и запреты можно представить как результат действия двух социокультурных и психологических механизмов - стыда и страха. Применительно к сфере наших рассуждений можно было бы сказать, что экономика регулируется юридическими и моральными нормами поведения. Однако подобная аналогия не отражает в полной мере сложившуюся в истории культуры ситуацию В свое время один из

основателей российской исторической школы психологии Б.Поршнев говорил о фундаментальном социокультурном механизме процессов идентификации, определения и форматирования деятельности человека. Речь идет о противостоянии «мы» и «они». Как показал Ю.М.Лотман, в рамках социальной общности «мы» действуют прежде всего механизмы «стыда», а по отношению к «они» регуляция происходит через «страх». Данный методологический подход вполне подходит к определению социокультурных регулятивов поведения индивида в экономической и хозяйственной сфере. Достаточно вспомнить о «кодексе чести», который действовал в купеческом сословии в царской России: так называемом «купеческом слове». Однако честность и добросовестность при заключении сделок без письменного оформления в виде договора могло сопровождаться нечестным отношением по отношению к покупателям: «Не обманешь - не проживешь».

Интересны идеи Лесли Уайта, дающие возможность объяснения характера формирования запретительных норм и двух механизмов их реализации. По его мнению, в истории общества существует два типа экономических систем, в одном случае отношения собственности подчинены человеческим отношениям, в другом - наоборот, причем в первобытном обществе эти два типа сосуществовали «рядом» друг с другом («внутри» племени и «между» племенами).

Именно в толще первобытной культуры идентификационный механизм «мы - они» запускает действие запретительных норм, где в одном случае основой их проявления становится «стыд» перед «своими», а в другом - «страх» перед возможными санкциями со стороны чужих С этой точки зрения вполне правомерной выглядит позиция Бронислава Малиновского, критикующего точку зрения Сиднея Хартлэнда, утверждавшего идею всеобщности «атмосферы страха» и запретов в родоплеменном обществе. «Внутри» племени или рода мы встречаемся в

основном с «позитивными предписаниями», определяющими «права» и «долг» индивидов3.

В средневековом обществе возникают мотивы, связанные с подчиненностью норм поведения в экономической сфере задачам возвышенным и благородным, возникающим в сфере высокой культуры. Здесь также происходит четкое деление на «своих» и «чужих». Так, например, в «Песне о моем Сиде» для реализации национальной идеи объединения земель герой решается на подлог - но по отношению к иноверцу..

В эпоху Возрождения разбогатевшие купцы в жанре христианской проповеди часто обращаются к своим младшим собратьям по сословию, фиксируя основные житейские и моральные итоги своей деятельности. Так, исходя из собственных наблюдений, Паоло да Чертальдо в «Книге о добрых обычаях» морализирует, предостерегает, устрашает коммерсантов на примере своей собственной экономической деятельности. Отметим, что страх перед будущим оказывается одной из важнейших основ для возрожденческого «хозяйственника».

Можно сказать, что в определенных исторических условиях доминантным социокультурным и психологическим механизмом, регулирующим экономические отношения, становится страх. Это характерно для обществ тоталитарного типа: там, где сильны государственные ограничения на экономическую деятельность, и для социума, находящегося в ситуации разрушительного кризиса. Последнее можно проиллюстрировать на примере криминализированного слоя «новых русских», для которых не существует моральной проблемы физического устранения конкурента, а значим лишь страх перед местью или привлечением к уголовной ответственности Страх перед сильной и организованной властью, контролирующей все сферы хозяйственной

3 См Малиновский Б Преступление и обычай в обществе дикарей //Малиновский Б Избранное Динамика культуры М , 2004 С 240-241

деятельности, также выполняет организационную и упорядочивающую функцию Субъекты экономической деятельности, испытывая чувство страха перед властью, повинуются соответствующим установлениям и законам, спонтанная предпринимательская активность жестко ограничивается.

Конечно, ни «экономика страха», ни «экономика стыда» в чистом виде не существуют, но на различных этапах исторического развития тот или иной психологический и социокультурный регулятив может превалировать Выдающийся немецкий социокультуролог Норберт Элиас, исследуя «процесс цивилизации», рассматривал проблему смещения порога стыда в раннебуржуазном обществе. С его точки зрения, стыд как самопринуждение начинает играть все большую роль по сравнению со страхом - внешним регулятивом деятельности человека, по мере роста цивилизации, рационализации жизни, ее точной регламентацией в системе усложнившихся социальных взаимосвязей. Система разделения труда в Новое время становится настолько сложной и чувствительной, что нарушения в любой точке «его поточных линий» оказываются угрозой всему целому. Массовые слои населения - «чаще всего под сильным социальным давлением - постепенно пришли к контролю над мимолетными аффектами, к дисциплинированию всего своего поведения с учетом и общества в целом, и своего положения в нем»4.

Во второй главе - «Историческая динамика культурных запретов в экономике» - решается проблема исторической изменчивости культурных норм запрета в экономической деятельности. Первый параграф - «Культурные запреты в экономической сфере традиционного общества» - посвящен содержательному анализу основных культурных запретов и ограничений в доиндустриальном социуме.

4 Элиас Н О процессе цивилизации Социогенетические и психогенетические исследования Т 2 Изменения в обществе Проект теории цивилизации М , 2001 С 256

Представление о богатстве и бедности - это дуальная пара противоположностей, эволюционных констант культуры, которая характеризует состояние духовного мира любой эпохи. Античные мыслители осмысливают новые экономические феномены прежде всего через категорию меры. Когда Платон говорит о том, что богатство развращает души людей роскошью, а бедность доводит до бесстыдства, он мыслит здесь прежде всего не как социальный философ. С его точки зрения, все даруется природой человека, и его несчастье заключается в том, что он становится ненасытным, а не в количестве имущества. В этом же духе рассуждают Цицерон и Сенека, говорящие о пользе бережливости - «не быть расточительным - доход», «Высшее богатство - отсутствие жадности» Здесь важен не социально-экономический статус индивида, не размер его имущества, а нарушение гармонии и меры человеческой жизни, заключающейся в неумеренности, жажде все большей и большей роскоши.

В античности обращается особое внимание на культурные основания «извращенной» экономической ситуации. Оказывается, нарушение меры (в данном случае - обладание чем-либо сверх меры) создает особый, противный человеческой натуре тип деятельности и мышления, направленный на бессмысленное обретение все большего количества благ, удовольствий, бессмысленного накопления денег. В литературных произведениях античности жажда суперобогащения становится принадлежностью фарсового героя, который живет по принципу, провозглашенного Горацием - «С ростом богатства растут и заботы». Для современной западно-европейской культуры характерно противопоставление двух культурных образов - героя и антигероя, буржуа-предпринимателя, обладающего трудовым этосом, и лентяя-захребетника. Ничего подобного мы не обнаруживаем в античности. И бедность, и богатство одинаково осуждаются, являются формами

девиантного поведения в рамках данной культуры, нарушающего гармонию и меру.

В целом доиндустриальное общество в лице его ведущих идеологов отрицательно относилось к деятельности, связанной с получением дохода Она оценивалась как антикультурная или, по крайней мере, внекультурная деятельность, и существовала на периферии как античного, так и христианского культурных миров Вспомним «самую универсальную голову среди древних греков» - Аристотеля, который чётко разделял «хремастику» и собственно «экономику».

Подобное отношение мы фиксируем и в средневековом европейском обществе, где деловая активность опять-таки рассматривается вне этических и культурных норм. Единственный совет в Библии, который дал Христос торговцам, заключался в том, чтобы они бросили торговать и следовали за ним, а единственное его вмеша1ельство в сферу экономической деятельности являло собой известную сцену "изгнание торгующих из Храма" Этим показательным актом герой новозаветного Священного Писания символически представил чужеродность предпринимательской деятельности

Ростовщичество однозначно отрицалось, хотя и сущес1вовало все средние века. Процент на дачу ссуды противоречил словам Христа: «Взаймы давайте, не ожидая ничего» Ростовщик, с теологической точки зрения, - безнадёжно греховное существо, поскольку получает доход, не прикладывая к этому никаких усилий. Ссудная деятельность, таким образом, представляется как явная антисоциальная сила Данную точку зрения представил гениальный Данте, последний поэт средневековья и первый поэт Возрождения. Социальный статус ростовщиков в его "Божественной комедии" соответствует положению сводников или "специалистов" по подложным документам - все они распложены в шестом круге ада, ибо "ростовщик чернит своим пороком любовь творца...". В исламе до сих пор существует запрет на взимание процента со ссуды.

Официальная точка зрения на ростовщичество и займы подкреплялась и определенным чувством вины, которое испытывали практические дельцы и предприниматели. Совершая различного рода фиктивные операции с деньгами, купцы, как считает Жан Делюмо, жили не в ладах со своей совестью. Именно поэтому многие из них в своих завещаниях отписывали церкви значительные дары Интересный факт: торговцы одной из колоний в 1532 г. отправили в Париж своего духовника, который должен был проконсультироваться о возможности и необходимости открытия на исповеди обменных операций. Этот запрос рассматривали ученые Сорбонны, причем не в первый раз. Все это говорит о том, что авторитет средневековой христианской культуры был весьма высок среди субъектов экономического хозяйствования, и для того, чтобы снять чувство вины, они прикрывали грех ростовщичества различного рода терминами, вроде депозитов В становлении трудового этоса Нового времени большое значение имело изменение характера моральных запретов - на «лень» и на «бедность»

Во втором параграфе - «Культурные запреты в экономике Нового времени» - исследуется переходный и противоречивый характер запретительных норм культуры в хозяйственной и социальной деятельности в период Нового времени

В буржуазном обществе легитимизация в сфере культуры экономической деятельности во многом связана с утверждением института частной собственности в качестве «священной коровы» цивилизованного демократического общества Сама природа денег и комплекс символов, с ними связанный, приобретает характер парадигмы долженствования. Однако и в Новое время продолжает жить неизбывный этический кодекс, противоречивый в своей основе, где высокое и сакральное отождествляется с понятием добра, а материальная необходимость, сфера экономической деятельности противоположна абсолютному этическому. Универсально-нравственное и практическое взаимодействуют различным

образом и проблема хозяйственной деятельности, связанная с получением прибыли, вновь и вновь оказывается в маргинальном пространстве культуры. Функциональная значимость капитала и денег строго ограничивается, и сам акт купли-продажи вне собственно хозяйственной деятельности морально осуждается. Сверхчеловеческое символическое пространство культуры выполняет функции долженствования, а экономическая деятельность, связанная с принципами индивидуализма и улитаризма, оказываются регулируемыми низшими нормами морали Человечество в Новое время приобрело опыт совмещения этих двух сфер в известной практике продажи индульгенций

Время в индустриальном обществе превращается в огромный механизм синхронизации деятельности миллионов и миллионов людей, обеспечивающий непрерывную градацию социокультурной жизни, переход от личной жизни и свободного времени к организационному - и обратно. При этом именно ритмика производственного процесса и индустрии развлечений «дисциплинирует» (в духе М Фуко) гело человека, чье «выпадение» из данных процессов превращает индивида в субъекта девиантного поведения. Возникают темпоральные нормы запреш, связанные прежде всего с акцешацией общественного сознания на первичной значимости трудового цикла (запреты на шумные развлечения в рекреационный период суток, на отдых вне рамок официально закрепленного перерыва, на использование отпуска в удобное для человека, а не производства время, на «тунеядство» и «бродяжничество» и т д). Контроль за социальным временем подкрепляется системой санкций - от общественного порицания до увольнения с работы, от экономических до юридических санкций.

Процесс темпоральной нормализации в индустриальном обществе сопровождался, таким образом, выделением норм запрета, нарушение которых приводило в действие соответствующие репрессивные социокультурные механизмы.

В третьем параграфе - «Современная инновационная экономика в поле культурных ограничений» - изучается роль и значимость культурных запретов в инновационной экономике.

Если в индустриальном обществе технологическое развитие происходило под лозунгом «свобода предпринимательства», то в постиндустриальном обществе центральной идеей становится всеобъемлющая «свобода нововведений» Такой подход провоцирует отказ от любых запретов и ограничений культурного характера как в научной, так и в производственной деятельности во имя идеи «новизны».

Можно говорить не только об инновационной направленности современной экономики, но и о значительной трансформации различного рода факторов, таких, как изменение в направленности науки, возникновение множества социальных и организационно-управленческих инноваций. Эмпирически фиксируемым фактом, сопутствующим развитию инновационной экономики, является значительное расширение сети учебных заведений различного уровня, образование мощной системы обучения для взрослых, различного рода научных, патентных учреждений, центров культуры и информации, информационных банков данных и т.д. Главным товаром здесь является интеллектуальная инновация Научное знание XXI века не есть некая абстракция, а то, что, отделяясь от своего создателя, существует в предметной форме в сфере производства, преобразуя общество как в технологическом, так и в социально-культурном смыслах Наука и образование здесь выступают как культуротворческие институты, генерирующие как материальное, так и духовное богатство, реализуя человеко-творческую деятельность. Однако, при всей положительной оценке современного социального и экономического прогресса, основанного на превалировании инновации над традицией, являющимися двумя основными механизмами купьтурогенеза, нельзя не отметить и отрицательные последствия данного процесса Это означает, что устойчивый характер общественного развития связан не

только с динамикой его обновления, но и с введением некоторых запретительных границ, фиксируемых не только в законодательстве, но и в культуре. Для того чтобы объективно разобраться в данных проблемах, в работе выявляется сущность инновации, понимаемой не в духе теории управления, социологии и социальной инноватики, а в культурологическом смысле.

Инноватор предстаёт перед нами в двух формах, как преобразователь действительности в рамках существующей сис1емы норм и ценностей, и как творец, выходящий за границы данного порядка вещей. Во втором случае инноватор с необходимостью преступает культурные запреты, сложившиеся в данном обществе или социальной группе (достаточно вспомнить разворачивающуюся на наших глазах дискуссию об этичности экспериментов в области клонирования человека). Тип конформиста традиционно оценивается не слишком высоко. Конформистское поведение может существовать в двух формах' приспособления или «ухода» из социума. Мы склонны оценивать положительно тот тип конформиста, который связан с развитием личности в рамках уже установленного порядка, дозволенного и одобряемого социумом, традиционности, так как традиции - это способ сохранения культуры. Конформист в данном случае никоим образом «не посягает» на систему запретов, характеризующих культурную самобытность данной социокультурной системы.

Следует отметить, что инноватор (и в сфере экономики, и в любой другой области общественной жизни) вынужден почти всегда преодолевать инерцию мышления, активное сопротивление, которые препятствуют рождению нового Тем самым процесс общественного развития изменяется.

Однако именно здесь и возникает вопрос: возможна ли «инновация без берегов», может ли общество и культура развиваться стабильно, используя все нарастающий вал обновления? Обьективным (но не

неизменным) фактором, регулирующим количество инноваций в социуме, является различная степень инновационной предрасположенности среди членов сообщества.

Сейчас становится ясно, что абсолютизация прогрессивистской модели культуры с её установкой на абсолютную ценность «новизны», гонки за новизной в противовес повтору культурных форм, традиций, завела современное человечество в тупик: экологический, социальный, экономический Инновационный общественный прогресс несёт в себе и новые источники разрушения устойчивой человеческой идентичности. Для успешной реализации инноваций в массовом масштабе необходимо освобождение человека в политическом и экономическом смыслах, установка на автономность развития, творческую свободу Однако за всем этим таится опасность фрагментации человеческого сообщества, дезинтеграции социального поведения и целостности духовного развития. Отказ от трансцендентальности системы духовных ценностей, их утилитаризация, понимаемая в постмодернистском духе, ведёт к разрушению как духовного, так и экономического и политического пространств Вакуум ценностей ведёт к тому, что создание образцов социального поведения оказывается прерогативой политических или духовных «манипуляторов», что ведёт в деидеализации социальных связей и отношений. Только устоявшаяся система базовых ценностей и культурных запретов даёт возможность человеку подняться над обстоятельствами, найти новую перспективу развития

Понятие инновационной аномии отражает противоречивый характер развития социокультурной инновации, противостояние между её социальной составляющей и культурной, которое выражается в том, что навязывание в той или иной форме новационного процесса, изменения, обновления входит в противоречие с культурными запретами и ценностными установками индивидов, призванных реализовать данное новшество Парадокс инновации с точки зрения социокультурного подхода

заключается в том, что само новшество, даже если оно и является рациональным с точки зрения технологии социального, экономического или технического процесса, может в действительности дестабилизировать, хаотизировать ситуацию в связи с культурной и психологической неподготовленностью индивидов - субъектов данного процесса.

В третьей главе - «Архаизация» культуры и «архаизация» экономики в период кризисного развития общества: разрушение норм

запрета» - основная проблематика диссертации рассматривается в контексте процессов деградации и «архаизации».

Первый параграф - «Культурные нормы запрета и сониокультурная деградация» - посвящен анализу деградации личности и общества и изменению статуса норм запрета в данном процессе.

Деградация в обществе происходит как на уровне понижения объективного статуса человека, его места в системе социальных связей (потеря работы, заточение в тюрьму или в концентрационный лагерь, вынужденная миграция и т.п.), так и на уровне его духа (утрата культурных запретов, нравственных устоев и норм, усвоенных в процессе первичной социализации ценностей, значений, смыслов собственного существования). И то и другое отражается на способах, средствах, формах внешнего поведения. Что бы ни было первичным в этих процессах, они неразрывно связаны и составляют на самом деле две стороны единого процесса, взаимно обусловливая и усиливая друг дру1а. Термин «девиантность» обозначает социальное явление, выражающееся в относительно массовых и устойчивых формах человеческой деятельности, не соответствующих официально установленным или фактически сложившимся в данном обществе нормам и ожиданиям. Возникает вопрос: в чём состоит критерий отклонения и какова его направленность? Отклоняющееся поведение может быть как со знаком «минус» (негативное, отрицательное), так и со знаком «плюс» (позитивное: например, научное, художественное, техническое творчество, требующее

33 БИБЛ

СП«

о»

.-ос. МАЦ

значительных интеллектуальных, эмоциональных усилий, на которые не способен «средний» человек). Деградация же - это процесс и результат девиантности со знаком «минус», включающий в себя процесс разрушения существующих в обществе запретов Именно характеристики девиантности служат показателем, «зеркалом» общественного бытия и «качества» населения.

Сложности вторичной адаптации в кризисном социуме состоят как раз в том, что личность может интериоризировать ценности отрицательной девиантной группы, которая выступает для неё эталоном. Сначала это происходит на уровне выбора альтернативных способов поведения для выхода из сложной жизненной ситуации (потеря работы, невыплата зарплаты и т.п.), когда принятые ранее личностно моральные и другие ценностные запреты снимаются, разрушаются.

Деградация представляет собой процесс, связанный прежде всего с количественными изменениями, в ходе которого происходит деструкция в социальной, смысловой, ценностной сферах, образе жизни, экономической ситуации и т.д Деградационные процессы, как правило, не рефлексируются, менее заметны для участников этих процессов.

Отсюда следует, что внутренний духовный деградационный процесс снятия культурных барьеров, связанный прежде всего с психологической и ценностно-ориентационной деградацией, может носить весьма сложный, зашифрованный для самого индивида характер. Приспособление к условиям деградирующего общества возможно в форме подсознательных, рефлексивно нефиксируемых манипуляций над собственным сознанием, своеобразным психологическим и этическим самоувечиванием, где доминирующим оказывается не желание добиться успеха, повысить любыми средствами свой статус в социальной и экономической иерархии, а глубоко спрятанный страх перед возможностью прекращения своего физического существования. Человек не в состоянии «избавиться» от своей моральной и интеллектуальной развитости, совести, высоких

этических принципов и поэтому пытается подсознательным образом обойти их, отказываясь от своей личной свободы, от предоставляемой возможности выбора, взваливая всё это на социальную систему, в ко юрой он вынужден жить Отказ от свободы ведёт к стремлению анонимности действия без ярко выраженного авторства, которое бы связывало осуществляемый поступок с внутренним миром мыслей и нравственных ориентации человека. В результате его действия продиктованы желанием в той или иной степени вписаться в действующие институционально-анонимные структуры, прикрыть личностные желания «коллективно принятыми решениями».

Второй параграф - «Деморализация» экономической культуры и «архаизация» норм запрета» - раскрывает характер разрушения культурных норм запрета в ходе кризисного развития экономики и общества.

Архаизация представляет собой социокультурный процесс упрощения, примитивизации сложной социальной системы, которая, достигнув крайней точки пика кризиса, стремительно деградирует к тем формам социальной и культурной жизни, которые, казалось бы, ею давно уже пройдены. Этот процесс с необходимостью сопровождается возвратом к старым, варварским формам культурных запретов, возрастанием роли механизма «страха» в действии общественно-значимых запретительных норм культуры. По данной проблематике известны классические культурологические работы Й Хейзинги, М.Вебера, А.Ф.Лосева и др.

Интересные наблюдения архаических элементов в экономической культуре содержатся в произведениях известного русского писателя Г.И.Успенского, который проводит сравнительный анализ архаического и современного автору типов русских предпринимателей

Подобные процессы наблюдались и в современной России, т.к попытка прорыва в мир рыночной экономики привела к воссозданию мира архаики в некоторых сферах общественной жизни. Культуролог и

социолог Ю Н.Давыдов называл этот процесс «отступательно-дезинтегративным» движением, «необратимостью распада». Подобная тенденция наблюдалась на всех «этажах» общественного здания - в том числе и в экономике Известный социолог О Н.Яницкий так характеризует ситуацию, сложившуюся на множестве российский предприятий в постсоветскую эпоху если посмотреть на ситуацию «изнутри» предприятия, то обнаружится известная закономерность: распад социальной организации данного типа есть последовательность ступеней её демодернизации с сохранением наиболее архаичных организационных структур. Ю Н.Давыдов, вслед за классиком исследований в области возникновения капиталистических отношений - М Вебером, - выделяет две формы капитализма, причём обращает внимание на то, что если западный тип капитализма широко известен и достаточно хорошо исследован, то второй функционировал в «порах» самых различных древних цивилизаций. Ю.Н Давыдов определяет такой капитализм как архаический, поскольку М.Вебер акцентирует внимание на его непромышленном характере и называет то авантюрно-политическим, то фиксально-спекулятивным, то торгово-ростовщическим, сущность которого заключается в непромышленных источниках добывания «первоначального капитала» и его последующего приумножения. Сопоставление «нового русского» капитала с «архаическим» приводит к мысли об общности их первоистоков, поскольку оба они «добываются» главным образом в сферах, находящихся в определённом отдалении от собственно производства Современный «архаический» русский капитализм является откровенно паразитическим, хищническим, грабительским, существующим вне культурных запретов и ограничений, никоим образом не стимулирующим общественное производство, и возникает независимо от продуктивно производственных усилий его субъектов. В лучшем случае он носит спекулятивно-ростовщический характер, делая деньги «из воздуха». Архаический социокультурный тип

капиталиста пришёл к нам не просто из глубокой древности: корни его происхождения таятся и в современных условиях экономического бытия, и в существующих архаико-ментальных пластах сознания.

Какой фактор является в настоящее время ключевым для реализации имеющегося потенциала и подъема его до минимально необходимого в современной экономике уровня? По нашему мнению, этот фактор лежит сейчас не только в сфере создания необходимых макро- или микроэкономических условий функционирования предприятий, но и в сфере «наноэкономики», а именно - в приведении в соответствие институционального и личностного поведения руководителей предприятий. В «экономике физических лиц» поведение руководителей предприятий десоциализируется, «архаизируется», культурные запреты высокого уровня снимаются и разрушаются.

В четвертой главе - «Проблема культурных запретов в контексте социальной ответственности предпринимателя» - акцентируется внимание на проблеме культурных запретов в предпринимательской деятельности.

В первом параграфе - «Мера социальной ответственности как социокультурный отраничитель предпринимательской деятельности»

- определяется нормативная система предпринимательства как социально-значимой общности.

Предпринимательство - это феномен, возникающий на основе целостной системы социальных, экономических, политических, нравственных и других общественных отношений.

Творческий характер предпринимательства как способа самореализации личности в организационно-хозяйственной сфере с этой точки зрения оказывается имманентно присущим области человеческой культуры, предполагающей, прежде всего, не репродуктивность, а инновационность человеческой деятельности. Это обстоятельство в значительной степени и определяет социальный статус

предпринимательства и вводит понятие свободы в рамки социальной ответственности.

Предпринимательство даёт возможность проявить сущностную социальную активность современного человека, что обусловлено развитием общества как системной целостности. Отсюда

предпринимательство не является чисто экономической категорией, но социальной и культурной, охватывающей различные сферы жизни общественного организма. Конечно, общественная целостность не сводится к сумме элементов, её составляющих /экономика, нравственность, политика и т.д / Подобно тому, как взаимодействие клеток создаёт организм, отличающийся по своим качествам от отдельных клеток, так и многофакторное взаимодействие людей создаёт данный феномен, который нельзя объяснить чисто экономическими или управленческими характеристиками субъектов предпринимательской деятельности Напротив, эти характеристики выясняются, исходя из той матрицы, в которой они существуют, то есть из определённого социокультурного взаимодействия.

Проблема социальной ответственности предпринимателя, во многом связанная с социокультурными «ограничителями» их деятельности, ставится в различных теоретико-методологических аспектах. Так, в концепции экономического либерализма, ярким представителем которой является Милтон Фридман, утверждается, что главной функцией предпринимателя является, прежде всего, получение прибыли и защита прав акционеров. По его мнению, сферы ответственности бизнеса и общества жёстко отграничены одна от другой. В экономике, политике, государственном управлении, науке и т.д. существуют свои сферы ответственности Предприниматели не должны брать на себя груз "чужой" социальной ответственности, поскольку в таком случае они будут подменять действующие государственные или политические институты, что явится отрицательным моментом в

развитии демократии - ведь деловые люди, менеджеры, управляющие не избраны обществом для выполнения социально важных функций, поэтому и их вмешательство в данную сферу окажет негативное влияние на функционирование как политической, так и экономической систем.

Социальная ответственность предпринимателя с этой точки зрения, понятая в расширительном плане, приведёт к подрыву и самого института предпринимательства, поскольку вступит в противоречие с главной его функцией - обеспечение прибыли акционеров. Иная позиция связана с утверждением социальной ответственности как предпринимательства, так и бизнеса в целом: данные экономические институты существуют не в качестве отдельных элементов, а как часть общественного организма, и их функционирование напрямую связано со "здоровьем" этого общества

В данном случае речь идёт о социальных нормах, существующих в обществе в качестве системы, "оправдывающей" существование тех или иных социальных институтов. Эта нормативная система представляет из себя единую меру, верхним пределом которой является идеал, средним -нормы, а нижним - нормы запрета Для оптимизации социальное поведения индивидов эти нормы, приобретая единообразие, становятся ценностями, целями; установления подобной нормативно-ценностной структуры стабилизируют существование данной социальной системы. С этой точки зрения следует говорить о мере социальной ответственности предпринимателя, в которой существуют как нижний предел, запрещающий те или иные действия, средний, преде 1авляющий нормальное, исторически обусловленное самовоспроизводство данной меры, и верхний предел, указывающий вектор направления достижения абсолютного, вечного, идеального. Конечно, на количественной "шкале" меры социальной ответственности предпринимателя могут быть выделены /в зависимости от приближения к нижней норме или к верхнему, идеальному состоянию/ различные точки, характеризующие величину,

интенсивность и глубину социально-ответственного фактора в деятельности деловых людей.

В настоящее время уже сформировались требования и нормы (как позитивные, так и запрещающие), которым должны удовлетворять организации бизнеса для того, чтобы считаться легитимными в глазах общества. Речь идёт об активной деятельности в сфере защиты экологической среды, общественной безопасности, интересов потребителя и т.д. Современный бизнес отходит от чисто меценатского подхода в сфере социальной ответственности Изменились социальные ожидания со стороны общества, определённым образом трансформировались и нормы социальной ответственности Мера социальной ответственности связана в первую очередь с определённым уровнем добровольной поддержки предпринимателем и предпринимательской организации в решении важнейших для общества проблем. Один из главных моментов здесь - тот факт, что данная мера не определяется законами, распоряжениями, а существует в качестве нормативного императива, определяемого уровнем общественного сознания и мерой ожидания со стороны общества В настоящее время социальные ожидания людей основываются на новом нормативном требовании: предпринимательское сословие необходимым образом должно вовлекаться в решение социальных задач, ибо иначе их решить невозможно С другой стороны, социальная ответственность предпринимателя основывается на понимании необходимости долгосрочных перспектив в развитии своего бизнеса, что в немалой степени определяется благополучием с социальной точки зрения окружающей для бизнеса среды Однако в определении меры

социальной ответственности предпринимателя существуют серьёзные сложности Социально ответственное предприятие в определённой степени нарушает принцип максимализации прибыли, поскольку расходы, направленные на социальные цечди, являются дополнительными

издержками. В результате фирмы, не несущие социальные издержки, в ходе конкурентной борьбы оказываются в более выгодном положении.

Во втором параграфе - «Культурные запреты в формировании индивидуализма современного предпринимателя» - отмечается роль культурных запретов в становлении и развитии такой базовой черты личности современного предпринимателя, как социальный индивидуализм.

Социальная ответственность проявляется на двух уровнях, связанных с выделением субъектов предпринимательской дея!ельности. В одном случае им является индивид, личность, отдельный предприниматель, во втором - предприятие, корпорация и т.д В общеметодологическом плане социальная ответственность является "другим своим" понятия свободы На уровне индивида социальная ответственность проявляет себя в первую очередь как базовая черта личности предпринимателя, то есть как социальный индивидуализм.

Развитие социального индивидуализма как личностного качества связано с тем, что предприниматель делает собственное развитие сущностных сил условием развития возможностей и способностей других людей, сознательно выполняет культурные запреты, сформировавшиеся в обществе, но не нашедшие отражения в нормах права. Социальный индивидуализм связан с гармонизацией экономического и социального развития общества, поскольку нацелен на социально важный результат, каковым является всякая успешно реализованная предпринимательская новация.

Сама выживаемость предприятия в немалой степени связывается с осознанием предпринимателем своего индивидуализма именно как социального, "вписанного" в систему долгосрочных интересов развития общества Конечно же, самым главным и определяющим моментом формирования данной черты современного предпринимателя играет главенствующая роль потребителя на современном рынке Именно

потребитель корректирует нормы прибыли производителя. Высокий рост прибыли всегда связан только работой в тех сферах рынка, в которых существенно затрагиваются интересы людей, учитывается массовая психология.

Таким образом, одной из базовых черт личности современного предпринимателя является социальный индивидуализм, который предполагает сознательную ориентацию на социокультурно значимые общественные цели, где капитал работает и как средство удовлетворения общественной потребности, и как средство самореализации творческого "я" предпринимателя и получения прибыли как фиксации успешной предпринимательской деятельности Эта проблема - осознание социальной ответственности предпринимателями имеет особое значение в кризисном социуме.

Противоречивость социальной ответственности предпринимателя связана с тем, что последний всегда является индивидуалистом, строящим свою жизнь и экономическую стратегию в зависимости от собственных целей и задач Свобода и ответственность предпринимателя есть две стороны одной медали, не существующие в разделённом пространством и временем состоянии Социальный индивидуализм становится базовой чертой личности современного предпринимателя, поскольку главенствующая роль потребителя в экономике постиндустриального общества продуцирует осознание предпринимателем своего индивидуализма именно как социального, "вписанного" в систему интересов людей и общества в целом.

Статуирование меры социальной ответственности как важнейшего социокультурного регулятива становления и развития современного рыночного хозяйства в России, является в настоящее время актуальнейшей задачей, требующей солидарных усилий социологов, управленцев, политических и общественных деятелей, предпринимателей и широкой общественности.

Пятая глава - «Социокультурные условия и ограничения процесса возникновения и развития российского предпринимательства» -

содержит историко-культурное исследование специфики действия ограничительных механизмов в ходе становления российского предпринимательства как социокультурной общности.

В первом параграфе - «Социокультурный статус дореволюционного российского предпринимателя» - показано, чго низкий социокультурный статус дореволюционного купечества и предпринимателей во многом связан с сословными ограничениями и запретами.

Огосударствлению частной торговой и промышленной деятельности в России немало способствовали петровские реформы, направленные на подчинение купцов и их деятельности государственным интересам. На большинство производимых в стране товаров в этот период была введена государственная монополия.

Начавшийся в XVIII в. интенсивный процесс классообразования, обусловленный развитием капиталистических отношений, искусственно сдерживался царским правительством, стремящимся сохранить старую сословную структуру.

Необходимо отметить, что следствием политики, проводимой царской властью по отношению к купечеству, была крайняя неустойчивость социального положения последнего. Исследования генеалогии московского купечества XVIII в. показали периодическую смену составов высших групп третьего сословия В течение указанного столетия наблюдается три этапа с ярко выраженной тенденцией обновления составов ведущих разрядов московского купечества. Данные процессы оказались обусловленными проводимой самодержавием деспотической политикой по искусственному внедрению новых институтов (особенно ярко это проявилось в петровское время), насаждению новых форм предпринимательской деятельности.

Следует отметить, что предприниматели вообще очень недоверчиво относились ко всяким нововведениям, особенно если эти новшества шли сверху, со стороны государства и его чиновников. В.О. Ключевский назвал этот феномен следствием «запуганности капиталов», что было естественно в условиях деспотического режима. На основании вышесказанного можно констатировать, что традиционная российская культурная традиция в принципе не знала понятия «честная нажива», характеризуясь склонностью негативно оценивать любые способы индивидуалистического обогащения. Подобные установки, характерные для традиционного мировоззрения, способствовали преобладанию негативного отношения к купцам со стороны других слоев российского дореволюционного общества Следствием того, что погоня за богатством в российской культурной традиции всегда рассматривалась как нечто низменное, противоположное духовным устремлениям, было почти полное отсутствие положительных образов купцов в русской литературе. Напротив, литература тает скорее картину общей купеческой бесчестности и плутоватости, где не действуют запретительные культурные нормы.

Второй параграф - «Культурные условия формирования социальной ответственности российского бизнеса» - посвящен изучению специфики норм социальной ответственности в российском бизнесе.

Проблема социальной ответственности российского предпринимателя является одной из традиционных для отечественной науки в исследовании личности предпринимателя. Дело в том, что предпринимательство в работах российских социологов, культурологов и философов всегда рассматривалось прежде всего в широком контексте этнического, социального и религиозного начал. Достаточно обратиться к таким классическим работам, как "Философия хозяйства" С Булгакова или произведениям М.И Туган-Барановского и П Б.Струве Последний, к примеру, обращал особое внимание на "принцип возмездное™", который

объясняет сущностные черты личности русского предпринимателя. "Принцип возмездное™" является одним из мощных регулятивов экономического развития и предполагает ожидание и получение должного в сфере экономики, что напрямую связано со спецификой русского национального характера. Данный принцип не является чисто рациональным и указывает на более сильную связь предпринимателя и общества, предпринимательской деятельности и сферы социальной ответственности.

В России, где традиции благотворительности и меценатства были особенно сильны, поскольку были связаны с развитым коллективистским этносом российского народа, предпринимательский класс мог легитимизировать себя в глазах общества прежде всего не за свой вклад в экономическое развитие, а за благотворительную деятельность. В глазах народа и интеллигенции, хозяйственная деятельность, связанная с накоплением богатства, долгое время вызывала активную критику и неприятие, что было связано с интенсивной эксплуатацией рабочей силы и отрицательным отношением к хозяйственной деятельности вообще. Отсюда признание в глазах общества предприниматели завоёвывали прежде всего своей деятельностью во внеэкономической сфере -поддержкой искусства, строительством церквей, созданием музеев, образовательных школ и т.д.

Социальная ответственность предпринимателя в форме благотворительности и меценатства, несомненно, носит ограниченный характер Ещё Генри Форд заметил, что благотворительность никогда не решала перспективные проблемы и задачи, стоящие перед обществом на длительный срок Филантропия, по его мнению, может иметь в качестве отрицательного социального последствия такое явление, как социальное иждивенчество, она может лишить человека возможности самоутверждаться в сфере активной производительной деятельности Социальное иждивенчество ведёт к тому, что индивиды не осознают себя

полноценными членами данного общества, поскольку живут за его счёт и не могут самостоятельно зарабатывать на жизнь.

Российские предприниматели достаточно поздно осознали, что общество нуждается не только в высокоразвитой художественной культуре, но и в социальной защите, а также и в создании объективных возможностей для самостоятельной, квалифицированной и высокооплачиваемой деятельности рабочих и служащих. Только в начале XX века в среде русских предпринимателей стала распространяться идея о необходимости заботы о своих рабочих.

Аскеза личного накопления, потерявшая свой религиозно-ценностный характер, может выступить в качестве антитезы моральным, культурным, социальным ценностям. Драма современного становящегося российского капитализма заключается в том числе и в том, что капитализм этот во многом носит дикий, нецивилизованный характер, что, естественно, и отрицается как мировым сообществом, так и самим российским народом. От решения этой проблемы "предпринимательство и народ", "предпринимательство и государство", "индивидуализм предпринимателя и его социальная ответственность" во многом будут зависеть судьбы реформации современного российского общества.

Третий параграф - «Современные российские предприниматели как социокультурная общность» - содержит анализ становления современного предпринимательского страта.

Проведенный анализ показал, что существующие в отечественном обществоведении критерии, отличающие предпринимателей от иных социальных субъектов, во многом не являются по своей природе стратификационными Предпринимательская активность, понимаемая как в широком (модель поведения), так и в узком (характерная для определенного вида деятельности на конкретном отрезке времени)

смыслах слова не является достаточным показателем принадлежности к предпринимателям как социально-структурной общности.

Объективной основой конституировання новой социально-структурной общности "предприниматели" стали реформы, изменившие отношения собственности, перераспределили функции распоряжении, управлении, пользования, владения и т.п. среди социальных слоев Произошла самоорганизация отношений собственности, в сфере которой предприниматели, как элементы общности реализовывали через практические действия свои экономические интересы, направленные на достижение прибыли. В связи с тем, что предпринимательская деятельность связана с применением уже имеющихся средств, а не с созданием новых, феномен "двух цен" нарушил планомерность развития практически всех отраслей экономики, объединив предпринимателей в общность, готовую к защите своих интересов на разных уровнях и в различных формах, при этом мера социальной ответственности российского бизнеса находится в «зародышевом» состоянии, что связано с неустойчивостью экономического и политического развития в стране.

В «Заключении» подводятся итоги исследования, определяются возможные аспекты дальнейшей разработки проблемы.

По теме диссертации опубликованы следующие работы

1 .Самойлов Е.В. Культурные запреты и нормы в экономике, история и современность. - Ростов н/Дону: Ростовский филиал РТА, 2004. - 128 с.

2.Самойлов Е.В. Нормативность культуры и экономической деятельности (проблема «запрета»). - СПб : «Компьютериконъ», 2004. -12п.л.

3 Самойлов ЕВ. Динамика ценностей в гюсткоммунистической России //Сборник научных статей. -Ростов-на-Дрну: РФ РГА, 1997. - 03 пл.

4.Самойлов Е В. Ролевая характеристика предпринимателей // Сборник научных статей. - Ростов-на-Дону, 1998. - 0,7 п.л.

5 Самойлов Е.В. Российские предприниматели - кто они: постановка проблемы //Тезисы научно-практ. конференции «Неделя науки» - Ростов-на-Дону РФ РТА, 1998. - 0,3 п.л.

6.Самойлов Е В. «Культурный запрет» как фактор экономической деятельности - Ростов на-Дону Ростовский филиал РТА, 2000. - 1,3 п.л.

7.Самойлов Е.В. Становление предпринимательства в современной России (социокультурный анализ) - Ростов н/Дону, 2000. - 1,5 п.л.

8.Самойлов Е.В. Проблема «деморализации» постсоветской экономики //Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества. Часть V. - Ростов н/Дону: Изд-во Рост. гос. педаг. ун-та, 2002. С.94-100.

9. Самойлов Е.В. Репрезентация экономики в культуре //Известия высших учебных заведений Северо-Кавказский регион. 2003. № 8. - 03 п.л.

10 Самойлов ЕВ. Культурные регулятивы экономической деятельности: страх и стыд // Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества Часть I. Ростов н/Дону: Изд-во Рост, гос педаг. ун-та, 2003. С. 130-132.

П.Самойлов ЕВ Репрезентация экономики в культуре: нормы запрета // Академический вестник. 2003 № 1 (доп.). 0,5 п л.

12 Самойлов Е В Российские предприниматели как социокультурная общность //Сб. трудов РМИОУ, 2004. - 0,4 п.л.

1 З.Самойлов ЕВ Как возможна «архаизация» экономики7 (культурологический анализ) //Ученые записки. Вып VIII. Ростовский институт защиты предпринимателя, 2004 - 0,5 п.л.

14 Самойлов ЕВ «Культурный плюрализм» и инновационное развитие //Политическая толерантность в мультиэтническом регионе Материалы Всероссийской научной конференции (Ростов-на-Дону, 11-13 ноября 2003 г ) - Ростов-на-Дону, 2004. С.96-98

15.Самойлов E.B. «Культурный плюрализм» как основа современного экономического обучения // Повышение качества образования как проблема вузовской педагогики. Материалы III региональной научно-методической конференции - Ростов-на-Дону, 2004. С.195-198.

16 Самойлов Е.В. Архаизация культуры как фактор кризисного развития общества //Известия высших учебных заведений СевероКавказский регион. Общ. науки Приложение. 2004. № 5 С 11-15.

17 Самойлов Е.В Мера социокультурного обновления //Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества. Часть III - Ростов н/Дону: Изд-во Рост госуд. педаг. ун-та, 2004. 0,3 пл. 1,5 с.

18 Самойлов ЕВ. Феномен архаизации культуры и его влияние на постсоветское экономическое развитие //Вестник Донского госуд. технического ун-та. Том 4, № 1 (19), 2004 0,5 п л

Заказ № 657. Тираж 100 экз. Отпечатано в РИО Ростовского филиала РТА 06.10.2004. 344011, г. Ростов-на-Дону, ул. Сиверса, 24.

»19175

РНБ Русский фонд

2005-4 14142

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Самойлов, Евгений Вольдемарович

ВВЕДЕНИЕ

I Глава I. Культура как запретительный регулятив экономической v деятельности

1.1. Культура и тип экономики

1.2.3апретительные нормы культуры в экономической сфере.

1.3. Культура «стыда» и «страха» как регулятив экономической деятельности

Глава II. Историческая динамика культурных запретов в экономике.

2.1. Культурные запреты в экономической сфере традиционного общества.

2.2. Культурные запреты в экономике Нового ф времени.

2.3. Современная инновационная экономика в поле культурных ограничений.

Глава III. «Архаизация» культуры и «архаизация» экономики в период кризисного развития общества: разрушение норм запрета.

3.1. Культурные нормы запрета и социокультурная деградация.

3.2. «Деморализация» экономической культуры и «архаизация» норм запрета.

Глава IV. Проблема культурных запретов в контексте социальной ответственности предпринимателя

4.1 .Мера социальной ответственности как социокультурный ограничитель предпринимательской деятельности.

4.2.Культурные запреты в формировании индивидуализма современного предпринимателя.

Глава V. Социокультурные условия и ограничения процесса | возникновения и развития российского предпринимательства.

- 5.1. Социокультурный статус дореволюционного российского предпринимателя.

5.2. Культурные условия формирования социальной ответственности российского бизнеса.

5.3. Современные российские предприниматели как социокультурная общность.

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Самойлов, Евгений Вольдемарович

Актуальность исследования. Сейчас, в начале XXI в. все более явными становятся кризисные тенденции современной цивилизации, и общество, заведённое в тупик потоком технических и технологических нововведений, судорожно ищет выход во внетехнической, внеэкономической сферах. Культурная детерминанта становится той силой, которая придаёт ускорение обществу на путях выхода из кризиса. Там, где было «общество», стала «культура» (Бекинг) — один из выводов обществознания нашего времени. Главенствующее значение приобретает экспликация социокультурной сущности экономического процесса, как важнейшей конституирующей части общественного прогресса.

Резкие изменения, произошедшие в нашей стране в ходе перехода к рыночной экономике, требующей от индивида большей индивидуальной инициативы, принятия на себя ответственности за. собственную судьбу, встречают, с одной стороны, значительное сопротивление в сложившихся «традиционалистских» культурных моделях поведения, а с другой .стороны, могут привести к дезинтеграции общества, отказавшегося от традиций в пользу безудержной новизны. Отсюда следует настоятельная необходимость определения готовности человека к восприятию социальных изменений и нахождения возможных границ его поведения в «эпоху перемен».

Технократический подход к изучению экономических феноменов становится всё менее популярным, ибо современная экономика ориентируется прежде всего не на индивида как чисто экономического агента, а на целостного человека, находящегося в сложной системе взаимодействующих в обществе факторов: социальных, культурных, национальных и т.д. Отсюда понятно, что концептуальное отражение данного социального института и субъектов хозяйственной деятельности вполне возможно с точки зрения теоретической культурологии, обладающей адекватным методологическим аппаратом, позволяющим исследовать сложный континуум социокультурной ткани общества. Особо актуальной исследуемая проблема является для нашей страны, где формирование социально ответственного института предпринимиательства и соответствующего ему типа личности активного агента хозяйственных изменений является насущной и теоретически неразработанной задачей.

Степень разработанности проблемы. В своих изысканиях мы опираемся прежде всего на классиков социокультурной мысли, исследующих данную проблематику в самых различных аспектах: А.Смита, Б.Франклина, И.Бентама, Дж.Кейнса, М.Маркса, М.Вебера, Р.Франка, Э.Фромма, Х.Ламперта, М.Туган-Барановского, П.Струве, С.Булгакова, П.Бурдье, Т.Веблена, В.Зомбарта, Й.Шумпетера и др.

Проблемы включения субъектов экономической деятельности в контекст культурной, социальной, политической жизни общества, их личностные характеристики и этические нормы поведения и ориентации рассматривались такими авторами, как А.И.Агеев, Т.И.Заславская, Л.В.Бабаева, С.Кайманаков, Р.Хизрич, В.К.Королев, Н.Н.Куликова, Р.Хубер, Р.Г.Апресян, Н.Н.Зарубина, Р.Фредерик, Э.Петри, Р.Рюттингер, А.И.Пригожин и др.

Капиталистический тип личности глубоко проанализирован в классических трудах К.Маркса и Ф.Энгельса. В марксизме разрабатывались такие категории, как "отчуждение", "капиталистическая форма эксплуатации", "разделение труда". Всё это давало основу для критики социальной позиции капиталиста XIX века, ориентирующегося прежде всего на достижение прибыли "любой ценой". По мнению К.Маркса и Ф.Энгельса, все моральные и культурные ограничения исчезают для капиталиста, «почуявшего» повышенную норму прибыли.

Особое значение имеет серия исследований классика социокультурной мысли М.Вебера. В его интерпретации предприниматель "протестантской аскезы" есть "идеальный тип", социальная личность, с возникновением которой связан перелом в развитии товарно-денежных отношений и социума в целом. Культурные запреты и жесткие предписания для предпринимателя этого периода связывались с выполнением религиозного долга перед собой и Богом. Именно честная, методичная, аскетическая хозяйственная деятельность являлась способом спасения души, а капитал в данной культуре воспринимался как зримое, вещественное доказательство выполненного религиозного долга. Таким образом, предприниматель "протестантской аскезы" выступал в качестве образца социальной деятельности, в чём и проявлялась его социальная значимость. При этом культурные запрещения в экономической деятельности (такие, как на трату капитала на личные нужды, на «трату» времени, на обман единоверца и т.д.), хотя и обретали религиозную форму своего существования, но становились глубоко внутренним, личностным качеством предпринимателя данного типа.

Сама проблема ограничительных и запретительных норм в культуре является весьма актуальной и обсуждаемой - особенно в переломные и кризисные периоды развития общества. В ряду философов, обсуждавших данную проблематику, мы найдем и Платона, и Т.Гоббса, и М.Фуко и др.

Отметим, что в настоящее время существуют различные способы классификации норм. Так, выделяются, например, нормы общечеловеческие, национальные, классовые, групповые, межиндивидуальные. Т.Парсонс приводит другую классификацию: он выделяет нормы, устанавливающие порядки в обществе в целом и в составляющих его группах - экономические нормы, политические нормы, нормы культуры, которые относятся к области коммуникации и социализации. Для Э.Гидденса нормы, как правило, социокультурного поведения являются предписывающими или запрещающими определенный тип поведения. В этнографии и культурологии после работ Леви-Стросса сложилось представление о культуре как системе дополнительных ограничений. На запретительный характер культурных норм обратил внимание и Ю.М.Лотман. В своей структурной культурологии он высказал идею, что культура в принципе является системой норм и запретов, ограничений и разрешений. Отсюда содержание культурной нормы складывается из трех модусов: должно, запрещено и разрешено. То, что культура существует прежде всего через запреты, подчеркнул В.К.Королев.

Однако проблема совместимости норм и запретов, налагаемых культурой на человеческую деятельность, и ее реализация в хозяйственной и экономической жизни остается актуальной. Достаточно вспомнить известную работу швейцарского теолога и экономиста Артура Риха, основателя Института социальной этики в Цюрихе - «Хозяйственная этика». Продолжая исследования М.Вебера и Г.Вюнша, он ставит следующую проблему: как может человек в условиях современного индустриального общества совместить заповедь (ее можно назвать запретительной нормой) Иисуса Христа «Не можете служить Богу и Маммоне» с теми требованиями экономической жизни, которые предъявляются к любому современному предприятию, долженствующему быть рентабельным, прибыльным, эффективным. Эти этические рассуждения трансформируются в концепциях, осмысливающих сущность современного предпринимательства. Неоклассический, рационалистический, индивидуалистический подход (Ф.Хайек и М.Фридмен) «утилитаризирует» индивида и снимает проблему его ответственности, культурной зрелости и т.д. С другой стороны, существует социально-консервативная парадигма, представления о человеке как об изначально морально-ущербном и часто иррациональном существе, которому требуются узда сильной власти, порядка, авторитета для того, чтобы направить его на путь служения обществу.

Историко-культурологический взгляд на взаимодействие норм культуры (в том числе и запретительных) и экономической сферы жизнедеятельности общества продемонстрировали такие известные исследователи, как М.Мосс, Б.Малиновский, Л.Уайт, Ж.Дюмезель и др. Для Ж.Батая современное общество с его фетишизацией экономических процессов есть общество «производственного безумия», в отличие от обществ ритуального потребления, военной предприимчивости и религиозной предприимчивости. В наиболее общем виде культурологический взгляд на историю экономики проявился в работах К.Поланьи, в которых он выделяет три основные стадии историко-экономического развития.

Объектом исследования в работе является культурная нормативность экономической жизнедеятельности людей.

Достижение этой цели осуществляется через решение следующих задач:

- рассмотреть культуру в качестве ограничительного механизма экономической деятельности;

- раскрыть историческую динамику культурных запретов в экономике;

- дать характеристики культур «стыда» и страха» в контексте основной проблематики диссертации;

- зафиксировать роль культурных запретов в определении меры социальной ответственности предпринимателей;

- показать социокультурные условия и ограничения процесса возникновения и развития российского предпринимательства.

Методологические и теоретические основы исследования. Данная работа основывается на социокультурном подходе к изучению сложных социальных образований. В значительной степени используются культурно-аналитические методы, разработанные такими классиками обществоведческой мысли, как М.Вебер и Г.Зиммель. Культурные запреты в данном контексте рассматриваются как целостные феномены, реализующие различные функции в зависимости от социального, исторического и социокультурного контекста. Исследуемое нами явление возникает в ходе взаимодействия людей, социальных групп и общественных структур. Социальный анализ здесь осуществляется в единстве с культурными и личностными аспектами изучения проблемы. Важное значение здесь имеют работы философов ростовской культурологической школы: Ю.А.Жданова, В.Е.Давидовича, Г.В.Драча, В.К.Королева, Э.М.Лисс, ЕЛ.Режабека, О.М.Штомпеля и других.

В ходе исследования использовался ряд теоретических концептов, сформировавшихся в современной философии и теории культуры: «редистрибутивная экономика» (К.Поланьи), «экономика физических лиц» ((Клейнер), «варваризация культуры» (Й.Хейзинга), «архаический капиталист» (М.Вебер и Ю.Давыдов), «нормы запретов» (Ю.Лотман), «культурная константа» (ЭТайлор) и др.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней: - обоснована необходимость введения в оборот теоретических культурологических исследований проблемы культурных норм ограничения и запрета как культурных констант, регулирующих экономическую деятельность индивида и общества; -выявлена специфика культурных запретов, в.традиционном .и современном обществах, связанная с процессами сакрализации, секуляризации в экономической сфере и технократической инновизацией социума;

- прослежена историческая динамика негативных культурных оценок ряда экономических феноменов;

- показано, 'что процессы деградации и «архаизации» культуры включают в себя культурную аномию (разрушение не только общественно значимых, позитивных, но и запретительных норм) и являются необходимым контекстом «архаизации» экономики в период кризисов; определено понятие «меры социальной ответственности» предпринимателя» - устойчивой нормативно-ценностнй структуры, включающей в себя в качестве «нижней границы» культурные запреты; показана необходимость формирования социально-значимого индивидуализма как «внутреннего ограничителя» российских предпринимателей в контексте специфики исторического формирования экономической культуры в нашей стране

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Дихотомия «позитивная» - «запретительная» норма культуры является универсальной дуальной оппозицией, делающая экономическую сферу жизни общества «понятной» людям, она заставляет действовать «экономически», погружая их в определенное «смысловое поле». В традиционном обществе экономика не существовала в «чистом виде», ибо она была неразрывно связана с миром культуры, прежде всего — с сакральным, религиозным миром, где главную роль играли различного рода ритуальные запреты. В экономике «дара» и «карнавала» экономически-оправданные запреты периодически снимались в ходе праздничных мистерий, репрезентации кровно-родственных связей в актах обмена между «производителем» и «потребителем» и т.д. Культурный запрет на накопление, оборачивается здесь утверждением примата ритуализированного потребления перед производством.

В редистрибутивной экономике, где политические интересы господствуют над экономическими, запреты идеологического и политического толка «вписывают» экономическую деятельность в мир «высокой политической культуры».

В рыночной экономике индивид, действующий в качестве рационального самостоятельного существа, основывается на голой идее прибыли и находится вне ценностей и норм сакрального или политического характера. В отличие от традиционного общества, где существует целая система «сдержек-противовесов» в виде религиозных обрядов, обычаев, ритуальных форм общения и т.д., регулирующих акты товарного обмена, индустриальное общество с рыночной экономикой подобными запретительными механизмами не обладает. Конечно, существует развитая система права, которая, однако, является внешне контролирующей силой по отношению к экономической стихии. Абсолютизация либеральных принципов капиталистической экономики ведет к элиминации культурно-сдерживающего начала.

2. Культурные запреты реализуются, в основном, благодаря двум социокультурным механизмам — стыду и страху. Фундаментальное противостояние «мы» и «они» (Б.Поршнев) идентифицирует, определяет и форматирует деятельность человека, в результате чего в рамках социальной общности «мы» действуют прежде всего механизмы «стыда», а по отношению к «они» регуляция происходит через «страх». Данный методологический подход вполне подходит к определению запретительных социокультурных регулятивов поведения индивида в экономической и хозяйственной сфере. В определенных исторических условиях доминантным социокультурным и психологическим механизмом, регулирующим экономические отношения, становится страх. Это характерно для обществ тоталитарного типа: там, где сильны государственные ограничения на экономическую деятельность, и для социума, находящегося в ситуации разрушительного кризиса.

3. В культуре античности основополагающим является запрет на нарушение «меры». Здесь обращается особое внимание на культурные основания «извращенной» экономической ситуации. Оказывается, нарушение меры (например, обладание чем-либо сверх меры) создает особый, противный человеческой натуре тип деятельности и мышления, направленный на бессмысленное обретение все большего количества благ, удовольствий, бессмысленного накопления денег. В литературных произведениях античности жажда суперобогащения становится принадлежностью фарсового героя, который живет по принципу, провозглашенным Горацием - «С ростом богатства растут и заботы». Для современной западноевропейской культуры характерно противопоставление двух культурных образцов — героя и антигероя, буржуа-предпринимателя, обладающего трудовым этосом, и лентяя-«паразита». Ничего подобного мы не обнаруживаем в античности. И бедность, и богатство одинаково осуждаются, являются формами девиантного поведения в рамках данной культуры, нарушающего гармонию и меру.

4. Современный экономический инновационный процесс развивается • антиномичным образом. Его внешняя знаниево-рациональная компонента и основанная на ней. собственно социальная деятельность . по. внедрению новшества входит в противоречие со сложившейся устойчиво мотивационной системой деятельности индивида, основанной прежде всего на самоидентификации. В результате возникает явление инновационной аномии, то есть расхождения социального и ценностного в процессе реализации новаций. Сущность инновации мы рассматриваем с позиций динамического процессуально-противоречивого взаимодействия социального и культурного элементов инновации. Социокультурная инновация - это то, что реализуется успешным (или неуспешным образом) в социуме, производя тот или иной социально-кумулятивный эффект. Современная цивилизация характеризуется превалированием новаций информационного плана при явной деградации запрещающей, ценностно-прескриптивной сферы. Данное обстоятельство является и одним из главнейших тормозов в реализации экономических новаций.

Один из важнейших факторов, «провоцирующих» возникновение капиталиста архаического типа, находится в сфере «наноэкономики», в личностном, культурно-обусловленном поведении руководителей предприятий. Именно особенности этого поведения и определяют в значительной мере специфику российской экономики на современном этапе как своеобразной «экономики физических лиц», в которой интересы руководителей различных рангов, обусловленные их институциональным положением, играют подчинённую роль по отношению к их собственным интересам как физических лиц.

6. В условиях деградирующего общества преуспевают, как правило, люди, обладающие архаической психической конституцией. Они добиваются успеха вследствие своей нравственной «толстокожести», моральной ущербности, отсутствия устойчивой этико-психологической структуры личности. Они исповедуют принципы «ситуативной этики», где добро и зло с лёгкостью меняются местами в зависимости от их представлений о выгоде для себя, для них в принципе не существует культурных норм запрета, хоть как-то ограничивающих поведение, основанное на принципах индивидуальной «пользы». Другое дело — люди, обладающие высокой морально-психической конституцией, содержащей глубокие и наиболее существенные культурные пласты, внутрииндивидуальное наследие прошлых эпох. Они не способны к откровенной социокультурной редукции своей нравственной природы, ибо человеческая развитость в данном случае осуществляет себя в качестве прирождённого свойства индивида, системы четко устоявшихся культурных запретов, через которые он переступить не может.

7. Мера социальной ответственности предпринимателя как социокультурный регулятив стабилизирует существование данного общества, оптимизирует социальное поведение активных субъектов хозяйствования, легитимизирует в общественном сознании институт предпринимательства через установление определённой устойчивой нормативно-ценностной структуры. Последняя включает в себя нижний предел (культурный запрет), средний (норма) и верхний (идеал). На количественной «шкале» меры социальной ответственности предпринимателя могут быть выделены (в зависимости от приближения к нижней отметке или к верхнему, идеальному состоянию) различные точки, характеризующие величину, интенсивность . и глубину социально-ответственного фактора в деятельности деловых людей.

Понятие "социальный индивидуализм" наиболее точно характеризует сущность социальной ответственности предпринимателя эпохи постиндустриального общества с его переориентацией на удовлетворение разнообразных и всё время меняющихся потребностей человека. Базовой чертой личности современного предпринимателя является социальный индивидуализм, который предполагает формирование «внутреннего полицейского», осознанной системы культурных запретов, самоограничений и сознательную ориентацию на социально значимые цели, в ходе реализации которых капитал работает и как средство удовлетворения общественной потребности, и как средство самореализации творческого "я", активного субъекта хозяйствования и получения прибыли как фиксации успешности предпринимательской деятельности.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области теории культуры, социальной философии и экономической теории, связанные с проблемами культурного регулирования экономической сферы общества, нахождения путей обновления российского социума. Полученные результаты можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по культурологии, социальной философии. Они имеют значение для практической деятельности политиков и управленцев различного уровня.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Культурные запреты как фактор экономической деятельности"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе исследования выяснилось, что культурные нормы запрета в экономической деятельности действовали специфическим образом в экономике традиционного, редистрибутивного и рыночного обществ. «Экономика» первобытного общества была проявлением его синкретической сущности и ритуальные запреты «охраняли» интересы и социума, и природы, и сакрального мира. Подобная целостность в различных формах существовала на протяжении многих веков человеческой истории и была разрушена в ходе становления рыночной культуры, основанной на принципах индивидуализма и прагматизма. Человек в этой экономике рассматривается как самостоятельное существо, действующее без участия сакральных сил и созданные им вещи воспринимаются как только его личная собственность. Здесь господствует безличная универсальная товарная форма обмена. Вещь, предназначенная для обмена, не содержит в себе сколько-нибудь скрытых особых символических значений, она обладает вполне ясно выраженной потребительской стоимостью. Рынок объявляется саморегулирующимся механизмом, не нуждающимся в культурных регулятивах, тем более ограничительного характера. Однако сейчас становится ясно, что абсолютизация прогрессивистской модели культуры с её установкой на абсолютную ценность «новизны», гонки за новизной в противовес повтору культурных форм, традиций, завела современное человечество в тупик: экологический, социальный, экономический. Западное общество в теориях модернизации представлялось в качестве некоего идеального образца, окружённого морем традиционализма. Однако оказалось, что стабильность и новационное развитие противоречат друг другу. Такое новое социальное явление, как человек рационально-утилитаристского типа, существовать долгое время не может. А.Ф.Лосев вслед за другими исследователями эпохи Ренессанса показал, что господство индивидуалистической этики, так называемая «обратная сторона титанизма», привела к тому, что социальная материя, связывающая людей в единое целое, оказалась разрушенной. Ренессансный лозунг «Делай, что хочешь», снимающий любые запреты с деятельности европейского человека, оказался явной утопией.

Понятие инновационной аномии отражает противоречивый характер социокультурного развития, противостояние между его социальной составляющей и культурной, которое выражается в том, что навязывание в той или иной форме новационного процесса, изменения, обновления входит в противоречие с ценностными установками индивидов, призванных реализовать данное новшество. Парадокс инновации с точки зрения социокультурного подхода заключается в том, что само новшество, даже если оно и является рациональным с точки зрения технологии социального, экономического или технического процесса, может в действительности дестабилизировать, хаотизировать ситуацию в связи с культурной и психологической неподготовленностью индивидов — субъектов данного процесса.

Безудержная инновизация, требование неограниченной свободы новаций ведет, как это ни парадоксально, к архаизации экономики и культуры, снятию заложенных цивилизацией запретов. В этосе капиталиста архаического типа легко угадывается презрение к производительному труду и полная уверенность в том, что только за счёт хищнически-грабительского отношения к общественному богатству, а отнюдь не за счёт производительного труда можно сколотить состояние. В данном случае истоки подобного отношения мы находим в варварской стихии маргинальной субкультуры, которую можно назвать самым чистым пластом архаики, предельно противоположным современной цивилизации и .всегда существовавшим на периферии российского социума.

Таким образом, культурная аномия— разрушение общезначимых запретительных и позитивных, культурных норм — ведет к кризису, и требование «избавления» рыночной экономики от факторов морального, религиозного, этического влияния, несмотря на весь свой внешний рационализм и прагматизм, оказывается явно деструктивным, разрушающим онтологическую основу бытия человека.

Список научной литературыСамойлов, Евгений Вольдемарович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абалкин Л.И. Новый тип экономического мышления. М., 1987.

2. Абрамсон М.Л. От Данте к Альберти. М., 1979.

3. Автономов B.C. Человек в зеркале экономической теории. М., 1993.

4. Аксенов А.И. Очерки генеалогии уездного купечества. М., 1988.

5. Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества ХУШ в. М., 1988.

6. Американское предпринимательство в информационную эру. М., 1994.

7. Ангеловски К. Учителя и инновации. М., 1991.

8. Андреев И.Л. Человек по имени «Деньги» // Вопросы философии. 2002. № 11.

9. Античные афоризмы. Минск, 1987.

10. Антонов М.Ф. Нравственные устои экономики. М., 1989.

11. Аристотель. Политика // Аристотель. Соч. в 4-х тт. М., 1983. Т.4.

12. Архипов А.Ю. Экономическое мышление. Ростов н/Дону, 1995.

13. Аукуционек С.Р. Рыночная реформа и переходный кризис // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 2.

14. Ахиезер А.С. Культурно-исторические основания хозяйственных решений //Проблемы прогнозирования. 1998. № 4. С.97-107.

15. Ашкеров А.Ю. Антропология и экономика обмена //Социологический журнал. 2001. № 3.

16. Барышников М.Н. История делового мира России. М., 1994.

17. Басина Т.Н., Шеряшева М.Ю. Истоки и особенности развития хозяйственных традиций в России //Вестник МГУ. Сер.6. Экономика. 1993. №4.

18. Батай Ж. Проклятая доля. М; Гнозис; Логос, 2003. - 208 с.

19. Баталов Э. «Народный капитализм» как новая утопия //Свободная мысль. 1998. № 1.

20. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. литер., 1990. — 543 с.

21. Бек У. Что такое глобализация? М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 304 с.

22. Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение // Тезис. 1993. №3.

23. Белл Д. Культурные противоречия капитализма //Этическая мысль. М.,1990.

24. Белоусов А.Р. Системный кризис как вызов российскому обществу // Проблемы прогнозирования. 1998. № 2. С. 17-51.

25. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

26. Бердяев Н.А. О хозяйстве // Человек. 1995. № 2. С.97-109.

27. Берталанфи JI. фон. История и статус общей теории систем//Системные исследования.Ежегодник. М., 1973.

28. Бессонова О.Э. Раздаточная экономика в ретроспективе //Общественные науки и современность. 1998. № 4. С.85-100.

29. Богачев В. Вопросы экономики, 1991, №1.

30. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 2001. - 222 с.

31. Бородай Ю. Почему православным не годится протестантский капитализм//Наш современник. 1990. № 10.

32. Боткина А. Павел Михайлович Третьяков в жизни и в искусстве. М.,1991.

33. Боханов А.Н. Российское купечество в конце XIX- начале XX века // История СССР. 1985. № 4.

34. Брентано JI. Этика и народное хозяйство в истории. СПб., 1906.

35. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVII вв. Т.1-З.М., 1986-92.

36. Булгаков С.П. Философия хозяйства. М., 1912.

37. Бурдье Пьер. Социальное пространство и генезис " классов"// Вопросы социологии. Т. 1.№1. 1992.

38. Бурдье П. Социология политики. М. 1993.

39. Буркхардт Я. Культура Возрождения в Италии. М.: Юристь, 1996. - 591 с.

40. Бурмыкина О.Н., Нечаева Н.А. Социокультурные аспекты адаптации населения к рыночной экономике. — СПб.: СПб филиал Института социологии РАН, 1998.

41. Бурышкин П.А. Москва купеческая. М., 1991.

42. Бусыгин А.В. Предпринимательство. М., 1997.

43. Бюшер М. Этика и методология экономической науки //ОНС. 1996. № 2.

44. Валлерстайн И. Экология и издержки производства при капитализме // Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. М.: Логос, 2003. С. 105-119.

45. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма //Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

46. Веб лен Т.Теория праздного класса. Экономическое исследование институтов. М., 1984.

47. Веселов Ю.В. Экономическая социология: история идей. С.-Петербург, 1995.

48. Веселова В.В. Традиционные и новые ценности в системе образования США//Педагогика. 1996. № 2.

49. Вивенза Ж.-М. От формальной доминации капитала к его реальной доминации // Элементы: Евразийское обозрение. М., 1996. № 7. С.52-54.

50. Гвардини Р. Конец нового времени //Вопросы философии. 1990. N 4.

51. Генон Р. Символы священной науки. М.: Беловодье, 1997. - 496 с.

52. Гилинский Я.И. Творчество: Норма или отклонение? //Социологические исследования. 1990. № 2. С.41-49.

53. Гинс Г.К. Предприниматель. М., 1992.

54. Горшков М.К., Тихонова Н.Е. Богатство и бедность в представлениях россиян // Социологические исследования. 2004. № 3. С. 16-22.

55. Грачева Е.Б. Проблемы современной социально-экономической дифференциации России и государств экс-СССР в условиях новой интеграции //Народы содружества независимых государств накануне третьего тысячелетия: реалии и перспективы. Санкт-Петербург, 1996.

56. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

57. Гуревич АЛ.Средневековый купец //Одиссей. Человек в истории. М., 1990.

58. Давидович В.Е., Жданов Ю.А. Сущность культуры. Ростов н/Дону, 1979.

59. Давыдов Ю.Н. Вебер и Булгаков (христианская аскеза и трудовая этика) //Вопросы философии. 1994. № 2.

60. Давыдов Ю.Н. Куда пришла Россия?//Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. №4.

61. Давыдов Ю.Н. Российская ситуация в свете веберовского различения двух типов капитализма // Россия: трансформирующееся общество/Под ред. В.А.Ядова. -М.: Какон-Пресс-Ц, 2001. С.64-76.

62. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1987. Т. 1.

63. Делюмо Жан. Грех и страх. Формирование чувства вины в цивилизации Запада (XIII-XVIII вв.). — Екатеринбург, 2003.

64. Дефо Д. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо. М., 1964.

65. Долгопятова Т. Российские предприятия в переходной экономике: экономические проблемы и поведение. — М.: Дело, 1995.

66. Драч Г.В. Культура античного мира // История мировой культуры. Ростов н/Дону, 2000.

67. Друкер П. Эффективное управление. М., 1998.

68. Дудченко О.Н., Мытиль А.В. Две модели адаптации к социальным изменениям//Россия: трансформирующееся общество. М., 2001.

69. Дюмон JI. Homo aequalis. Генезис и расцвет экономической идеологии. М., 2000.

70. Евангелие от Луки //Новый завет. М., 1991.

71. Ерасов Б.С. Одномерная логика российских модернизаторов //ОНС. 1995. № 2.

72. Ерыгин А.Н. Восток Запад - Россия. Ростов н/Дону, 1993.

73. Женщины и бизнес. // Деловой мир. 6 апреля 1993 года.

74. Задорожнюк И.Е. Является ли общество всего лишь «рыночной площадью»? // Вопросы философии. 1995. № 10.

75. Зайдфурим П.Х., Газизуллин Н.Ф. Социально-экологическая мотивация предпринимательской деятельности //Социологические исследования. 1992. N9.

76. Замошкин Ю.А. Кризис буржуазного индивидуализма и личность. М., 1966.

77. Зарубина Н.Н. Российское предпринимательство: идеи и люди //Вопросы экономики. 1995. № 7. С.84.

78. Зарубина Н.Н. Православный предприниматель в зеркале русской культуры // Общественные науки и современность. 2001. № 5.

79. Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М.: ИЧП «Издательство Магистр», 1998. - 360 с.

80. Зиновьев А. Глобальное сверхобщество и Россия. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000.

81. Зомбарт В. Буржуа. Этюды по нравственной истории современного экономического человека. М.: Наука, 1994. - 443 с.

82. Зомбарт В. Пролетариат. М., 1906.

83. Зомбарт В. Современный капитализм. М., 1904: в 2-х тт. Т.1.

84. Зудин А. Бизнес и политика в президентской компании 1996 года // Властители России. М., 1996.

85. Ионова А. Исламский взгляд на проблему человека в условиях рыночной экономики //Вопросы экономики. 1993. № 8.

86. История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. ОГИЗ, государственное изд-во политической литературы, 1943.

87. Капустин Б.Г. Современность как предмет политической теории. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1998. — 308 с.

88. Карлоф Б. Деловая стратегия. М., 1991.

89. Касьянова К. О русском национальном характере. — М.: Ин-т национальной модели экономики, 1994.

90. Клаус В., Игнатова Т., Солодков Г. Социальное рыночное хозяйство. Путь России. Ростов н/Дону: РГУ, 1997.

91. Клейнер. Современная экономика России как "экономика физических лиц'У/Вопросы экономики. 1996. N 4.

92. Клепач А., Кузнецов П., Крючкова П. Корпоративное управление в России в 1995-1996 гт. //Вопросы экономики. 1996. № 12.

93. Коваль Т.Б. Православная этика труда // Мир России. 1994. Т.З. № 2.

94. Коваль Т.Б. Тяжкое благо. Христианская этика труда. М., 1994.

95. Королев В.К. Экономика как феномен культуры. — Ростов н/Дону: Изд-во РГПУ, 1999.- 235 с.

96. Королев В.К. Экономика в контексте культуры: Запад и Россия. Диссертация на соискание уч. степени доктора филос. наук. Ростов н/Дону, 2000.

97. Королев В.К. Культура как «определивание» человека //Академия. 21.06.2003. №6.

98. Краснова В. Второе пришествие Мичурина, или Ветхий и Новый завет российского бизнеса//Эксперт. 1995. № 10.

99. Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI в. //Вопросы философии. 1993. № 7.

100. Крёбер А.Л.Конфигурации культурного роста // Крёбер А.Л. Избранное: Природа культуры. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.

101. Кудрявцев П.Н. Лекции. Сочинения. М., 1991.

102. Кулишер И.М. История русской торговли. Петроград, 1923.

103. Лакутин О.В., Толстова Ю.Н. Качественная и количественная информация в социологии//Социальные исследования. 1992. N 8.

104. Ламперт X. Социальная рыночная экономика. М., 1993.

105. Леонова О. Феномен хозяйственной культуры //Российский экономический журнал. 1993. № 9.

106. Лосев А.В. История античной эстетики. Высокая классика. М., 1994.

107. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб.: Искусство, 1994.

108. Лютер Мартин. К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства // Мартин Лютер. Избранные произведения. СПб., 1994.

109. Майминас Е.З. Этика труда и отечественная культура //Вопросы философии. 1992. N 1.

110. Малиновский Б. Преступление и обычай в обществе дикарей // Малиновский Б. Избранное: Динамика культуры. М., 2004.

111. Мамардашвили М.К., Соловьёв Э.Ю., Швырёв B.C. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии//Философия в современном мире. М., 1972.

112. Маркарян Э.С. О генезисе человеческой деятельности и культуры. Ереван, 1973.

113. Матвеева С.Я., Шляпентох В.Э. Страхи в России в прошлом и настоящем. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000.

114. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.ЗО. М., 1966.

115. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.46. 4.1, ИДИ. М., 1968.

116. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 16. М., 1962.

117. Менделеев Д.И. Об условиях развития заводского дела в России. Речь на Промышленном съезде в Москве в 1882 г. Цит. по: Русский путь в развитии экономики. М., 1993.

118. Мертон Р.К. Социальная теория и социальная структура//Социс. 1992. №2.

119. Модернизация в России и конфликт ценностей. Под ред. С.Я.Матвеевой. М., 1994.

120. Мокроносов Г.В. Развитие отношений собственности в переходный период // Сб. «Народы содружества независимых государств накануне третьего тысячелетия: реалии и перспективы. Санкт-Петербург, 1996.121. Мор Т. Утопия. М., 1978.

121. Мостовая И.В. Современная социология: моделирование предмета //Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1996. N 4. С.59.

122. Наумова Н.Ф. Типология поведения в нестабильном обществе: механизмы устойчивости и неустойчивости//Устойчивость и неустойчивость целостных структур как предмет системного исследования. М., 1994. Вып.1.

123. Немирович-Данченко В.И. Из прошлого Москвы. М., 1938.

124. Никольский С.А. Аграрная экономика, сельская общность и проблема социально-экономических укладов // Вопросы философии. 2001. № 12.1. С. 16-27.126. Новеллино. М., 1984.

125. Новые направления в социологической теории. М., 1978.

126. Оруэлл Дж. «1984»// Дж.Оруэлл «1984» и эссе разных лет. М., 1989.

127. Осипов Ю.М. Опыт философии хозяйства. М., 1990.

128. Основы предпринимательства. Ростов-на-Дону, 1996.

129. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М., 1987.132. . Павленко А.Н. Бытие у своего порога // Человек. 1993. № 5.

130. Панарин А.С. Коллективная судьба или индиавидуальное самоосуществление? //Вестник РАН. 1992. N 8.

131. Панарин А. Парадоксы предпринимательства, парадоксы истории //Вопросы экономики. 1995. № 7.

132. Паниотто В.И., Максименко B.C. Количественные методы в социологических исследованиях. Киев, 1982.

133. Паппэ Яков. Отраслевые лобби в правительстве России (1992-1996) //Властители России. М., 1996.

134. Парсонс Т. О структуре социального действия. — М.: Академический Проект, 2000. 0-880 с.

135. Песнь о моем Сиде. M.-JL, 1959.

136. Петров А.А. Социальная ответственность предпринимателя: история и современность. — Ростов н/Дону: Изд-во РГПУ, 1999. 52 с.

137. Петров М.К. Возникновение опытной науки в Европе XVI-XVII вв. //Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д, 1992.

138. Платонов А.П. Город Градов //Юмор серьезных писателей. М., 1990.

139. Платонов Д.Н. Морфология хозяйства и особенности рыночных отношений в дореволюционной России //Вестник МГУ. Экономика, Сер.6. 1993. №4.

140. Платонов Д.Н., Татищев В. Этика и экономика //Вестник МГУ. Сер.6 Экономика. 1996. № 2.

141. Платонов А.П. Город Градов //Юмор серьезных писателей. М., 1990.

142. Поланьи К. Великая трансформация. СПб., 2002.

143. Пономарев А.Н., Попов В.Д., Чичкалов В.И.Экономическая культура (сущность, направления развития). М., 1987.

144. Попов А.Н., Гришмановский В.В., Васильева JLA. Культура предпринимательской деятельности //Экономика, педагогика, культура: Науч. вест. Челябинского института коммерции. Челябинск, 1996. С.3-18.

145. Попов Г.Х. Пути перестройки. Мнение экономиста. М., 1989.

146. Предприниматель: экономико-психологический профиль/ЛТсихологический журнал. 1992. N3.

147. Радаев В.В. Два корня российского предпринимательства: фрагменты истории. М., 1995.

148. Ракитов А.И. Философская азбука бизнеса //Вопросы философии. 1991. №2.

149. Редлих Р. «Хозяйственная этика» Артура Риха //Посев. 1997. № 2.

150. Режабек Е.Я. Организмическая концепция общественной жизни. Приобретение самостоятельности обособляющимися элементами органической системы. Ростов н/Дону, 1994.

151. Режабек Е.Я. Капитализм: проблема самоорганизации. Ростов н/Дону: РГУ, 1993.155. Римские стоики. М., 1995.

152. Рих А. Хозяйственная этика. М., 1996.

153. Розин В.М. Экономика с культурологической точки зрения //Общественные науки и современность. 2002. № 6.

154. Розов А.И. Стремление к превосходству как одно из основных влечений // Психологический журнал. 1993. Т. 16. № 6.

155. Русский путь в развитии экономики. М., 1993.

156. Рыбаков Ф.Ф., Ворожейкин В.Н., Коповангин П.М. Российский рынок: уроки прошлого и проблемы развития // Социальные реформы в России: история, современное состояние и перспективы. Санкт-Петербург, 1995.

157. Рывкина Р.В. Экономическая культура как регулятор функционирования и развития // Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни. Новосибирск, 1991.

158. Рютген Гер Р. Культура предпринимательства. М., 1992.

159. Рябушинский В. Купечество московское //Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. Москва-Иерусалим, 1994. С.133-168. .

160. Рябушинский В. Судьбы русского хозяина //Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. Москва-Иерусалим, 1994. С.123-132.

161. Рябушинский П.П.Речь на открытии Первого всероссийского торгово-промышленного съезда в Москве, 19-22 марта 1917 г.

162. Сависько О.В. Системная картина коллективного человеческого поведения (групповой аспект). Ростов н/Дону, 1996.

163. Сафронов В.В., Бурмыкина О.Н., Корниенко А.В., Нечаева Н.А. Российская культура и отношение граждан к общественным преобразованиям // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Т. II. № 2.

164. Сметанин Н.Е. Адаптация населения к современной экономической ситуации // Социологические исследования. 1995. № 4.

165. Сметаний С.И. История предпринимательства в России. М., 2002.

166. Смирнов В. Экономические проблемы в Новом завете //Вопросы экономики. 1993. № 8.

167. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962.

168. Советова О.С. Социальная психология инноваций (основания, исследования, проблемы). Автореферат дисс. на соискание уч. степени доктора психол. Наук. СПб., 1998.

169. Современный рынок: природа и развитие. М., 1992.

170. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. М., 1991.

171. Сорокин П. Структурная социология // Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. Общество. М.: Изд-во полит, литературы, 1992.

172. Сорокин П. Причины войны и условия мира // Социс. 1993. № 12.

173. Сорокин П. Социальная стратификация и мобильность//Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. -М.: Изд-во полит. Литературы, 1992.

174. Социальные реформы в России: история, современное состояние и перспективы. Санкт-Петербург, 1995.

175. Степин В. Культура и становление цивилизованного рынка в России //Вопросы экономики. 1995. № 7.

176. Струве П.Б. Причинность и своеобразие обмена и проблема "равновесия" //Экономический вестник. Книга III /1/. Берлин, 1924.

177. Структурно-функциональный анализ в современной социологии //Информационный бюллетень ССА. 1968. N 6.

178. Сутырин С.Ф. Нравственный идеал и рыночная экономика//Вестник СПб университета. Сер.5. Экономика. 1996. № 3.

179. Сущенко В.А. Предпринимательство на трех этапах российской модернизации. Ростов н/Дону, 2000.

180. Сюриа М. Деньги: крушение политики. СПб.: «Наука», 2001. - 138 с.

181. Толмачев Н.И. Культурный менталитет' предпринимателя. М.: АО «Трубопромэкс», 1997. - 133 с.

182. Толстова Ю.Н. Логика математического анализа социологических данных. М., 1990.

183. Тоффлер О. Наука и изменение. Предисловие //Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986.

184. Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества. М., 1997.

185. Трудовая этика как проблема отечественной культуры //Вопросы философии. 1992. № 1.

186. Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 1064 с.

187. Улих К. «Экономический человек» глазами С.Булгакова //ОНС. 1996. №2.

188. Успенский Г.И. Собр. соч. в 2-х тт. Т. 1,2. М., 1988.

189. Уткин Э.А. Этика бизнеса. М.: Изд-во 23ерцало», 1998. - 256 с.

190. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания //Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.

191. Федеральный Закон. П.1.,ст.2. От 26.12.95.

192. Философско-методологические проблемы экономических наук. Ростов н/Дону: РГЭА, 1999.

193. Форт Г. Моя жизнь, мои достижения. М., 1989.

194. Фредерик Р., Петри Э. Деловая этика и философский прагматизм //Вопросы философии. 1996.N3.

195. Фридман М. Могучая рука рынка. Фридман и Хаек о свободе. Минск, 1990.

196. Фромм Э. Здоровое общество// Психоанализ и культура. М.: Юрист, 1995.

197. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990.

198. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.

199. Фурсов А.И. Европейская цивилизация и капитализм: культура и экономика в развитии общества (обзор). М., 1991.

200. Фюретьер А. Мещанский роман. М., 1962.

201. Хаек Ф. Дорога к рабству. М., 1992.

202. Хартц JI. Либеральная традиция в Америке. М., 1993.

203. Хилл Н. Думай и богатей! М., 1997.

204. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. М;, 1993.

205. Хорос В. Модернизация в России и Японии//Мировая экономика и международные отношения. 1991. N 8.

206. Швейцер А. Упадок и возрождение культуры. М., 1993.

207. Шишков В .Я. Угрюм-река. М., 1974. Т. 1.

208. Шумпетер И. Теория экономическото развития (исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнктуры). М., 1982.

209. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. СПб., 1998.

210. Элиас Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. Т.2. Изменения в обществе. Проект теории цивилизации. М., 2001.

211. Эрхард JI. Благосостояние для всех. М., 1991.

212. Этическая экономия (Исследования по этике, культуре и философии хозяйства). Вып.1. СПб., 1996.

213. Яницкий О.Н. Россия как «общество риска»: контуры теории//Россия: трансформирующееся общество/Под ред. В.А.Ядова. — М.: Какон-Пресс-Ц, 2001. С.21-44.

214. Ястребов А. Богатство и бедность: Поэзия и проза денег. М.: «Аграф», 1999. - 528 с.

215. Яхшиян О.Ю. Собственность в менталитете русских крестьян //Менталитет и аграрное развитие России /Х1Х-ХХ в.в./. М., 1996.

216. Adler A. The practice and theory of individual psychology. Tr. by Radian. London, 1924.

217. Enterprise Culture. Ed. By R.Keat, N.Abercrombie. London - N.Y., «Routledge», 1991.

218. Franklin B. Memoirs. - 1833.

219. Friedman M., Friedman R. Free to choose. N.Y., 1980.

220. Hayek F.A. Low, legislation and liberty. Vol.2. L.,1976.168a. Inglehart R. Modernization and Postmodernization: Cultural, Economic, and Political Change in 43 Societies. Princeton, N J.: Princeton University Press, 1997. Ch.5.

221. Porter R. English Society in the Eighteenth Century. London, 1982.

222. Rawls G.A. Theory of justice. Oxford, 1972.170a. The state of small business: A report of the President transmitted to the Congress, 1990.- Wash., 1990.

223. Touraine A. Critique of Modernity. Oxford: Basil Blackwell, 1995.