автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.14
диссертация на тему: Латинское ударение

Полный текст автореферата диссертации по теме "Латинское ударение"

У

БЕЛОВ Алексей Михайлович

Ч--

ЛАТИНСКОЕ УДАРЕНИЕ (проблемы реконструкции)

На праеях рукописи

Специальность 10.02.14 - Классическая филология, византийская и новогреческая филология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

МОСКВА-2005

Работа выполнена на кафедре классической филологии филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Научный руководитель - кандидат филологических наук,

доцент М. Н. Слаштнская

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор 10. Б. Откупщиков

- кандидат филологических наук, ст. преп. Д. О. Торшилов

Ведущая организация - Институт языкознания РАН

Защита состоится 14 декабря 2005 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д-501.001.82 в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Ленинские горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А. М. Горького Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Автореферат разослан «¿2" ноября 2005 г.

Учёный секретарь

Диссертационного совета

кандидат филологических наук, /у Я

доцент ---0 м Савельева

510 9^4

Общие положения

Исследование латинского ударения с точки зрения реконструкции вполне может представляться непосвящённому чрезвычайно узкой задачей, служащей исключительно для удовлетворения научного любопытства лишь некоторых отдельно взятых филологов. Тем не менее такая позиция в корне неверна. Во-первых, изучая любой уровень языка, мы гораздо лучше понимаем и механизмы работы всего языка в целом: а такое понимание позволяет нам как нельзя лучше проникнуть в сознание и культуру, этот язык породившие, - цель, значимость которой, особенно для латинского языка, вряд ли кому захочется оспорить. Во-вторых и в-главных, актуальность такого исследования во многом определяется тем особым местом, которое в языковой системе занимает ударение и просодия вообще: выступающая в роли своеобразного фундамента, она находится в теснейшем взаимодействии с другими уровнями и слоями языка - связывая фонологию и морфологию, морфологию и синтаксис, язык и речь, прозу и стих; поэтому решение какой-либо важной просодической проблемы позволяет найти опору для изучения очень многих смежных языковых явлений - причём не только в синхронии, но и в диахронии. Правильное понимание природы и свойств латинского ударения позволило бы фонологам и морфологам определиться в решении вопросов, связанных с латинской редукцией, синкопой, ямбическим сокращением, рядом явлений в словообразовании и т.д.; стиховедам - сделать правильные выводы о происхождении, истории и особенностях латинской (и вообще, античной) системы стихосложения; компаративистам - более точно определить место латинского языка в общеиндоевропейской системе, по-новому взглянуть на проблему распада индоевропейской общности, уточнить реконструируемые данные индоевропейской просодии. Оно было бы совершенно необходимо и романистам, поскольку позволяет решить и многие вопросы, связанные с происхождением и развитием романской просодии и фонологии; наконец, типологи нашли бы чрезвычайно полезным сравнение восстановленных данных латинской просодии с существующими в живых языках, историки науки и культурологи могли бы не без основания заинтересоваться принципами и методами античных акцентологических описаний, а применение полученных результатов в дидактической практике, возможно, послужило бы развитию нашего классического образования.

В результате становится очевидным, что исследование просодических проблем древних языков - это важная и нужная задача, актуальная и для современной классической науки; кроме того, ввиду многообразия и широты возникающих перед нами задач, мы понимаем, что такое исследование должно быть проведено комплексно - и с учетом данных, полученных такими классиками современной науки, как Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон, Э. Френкель, У. С. Аллен или В. А. Дыбо, и с использованием современных научных достижений и методов, включая точные; с привлечением сведений, унаследованных нами из трудов античных грамматиков, и с помощью ряда экпериментальных средств. Эта работа - лишь первая скромная попытка комплексного решения одной из таких задач.

Областью диссертационного исследования послужила просодическая система латинского языка, взятая в различные периоды его истории; предметом исследования является латинское ударение, рассмотрение которого составляет две основные задачи работы. Во-первых, здесь достаточно подробно освещается тот список проблем, с которыми сталкивается исследователь при рассмотрении латинского ударения - именно освещается, а вовсе не разрешается, поскольку каждая из них вполне достойна отдельного (и не одного) научного труда. Во-вторых, особенно пристально в работе рассматривается проблема природы - фонологического и фонетического облика - классического латинского ударения. Эту задачу я старался разрешить как можно более всеохватно, рассматривая её с двух главных сторон - реконструктивной и дескриптивной. Первая предполагает подход, основанный на исследовании структуры латинского языка и его фонологической системы; вторая требует рассмотрения ударения ещё и с позиции античных грамматических описаний, сохранённых в различных источниках.

Научная новизна предлагаемого исследования определяется уже тем, что до настоящего времени на русском языке не было написано ни одного научного труда, превышающего объём статьи, который был бы специально посвящён латинскому ударению. В зарубежной науке XIX-XX вв. такие труды имеются, однако в них латинское ударение рассматривается, как правило, лишь с одной или нескольких сторон: наглядным примером может служить обширная монография Э. Френкеля («Iktus und Akzent im lateinischen Sprechverse». Berlin, 1928), посвященная исключительно вопросам взаимодействия ударения и икта в раннем драматическом стихе. Из существующих в наше время научных текстов подлинно комплексным исследованием по реконструкции просодии древнего языка следует признать монографию А. М. вайна и Л. Д. Стефенса («The Prosody of Greek Speech», Oxford 1994), в известной степени послужившую примером и для этой работы.

Кроме того, научную новизну составляют следующие результаты исследования:

1. По возможности полно описан комплекс проблем, непосредственно затрагиваемых вопросом о природе латинского ударения.

2. Показано преимущество моровой теории для описания рассмотренных в комплексе данных латинской просодии:

a. сформулированы и формализованы правила выделения фонологических мор (арифметической кратности);

b. уточнено различие в природе моровых оппозиций между силлабическими и вокалическими морами; предложены принципы типологической классификации языков с фонологическим весом (т.е. имеющих некульминативную корреляцию геминации). Предложены термины «морометрические» и «моросиллабические языки»,

c. продемонстрирована нетождественность акустической основы для моровых противопоставлений латинских и греческих слогов путём применения статистического анализа к латинскому и греческому прозаическому тексту.

3. Показана особая роль ударения как ритмического центра геминант-ной корреляции внутри латинского слова:

a. предложено объяснение классическому правилу ударения (2/3 слога), построенное как функция от длины слова;

b. предложена теория удлинения последнего слога латинского слова во время действия правила 2/3 слога;

c. показана несостоятельность теории акцентных матриц, ак-центно-иктовой теории стихосложения и акцентных теорий ямбического сокращения;

(1. разграничением двух типов моровых оппозиций подтверждена теория латинской редукции, предполагающая переход кратких гласных в центральных слогах в редуцируемые гласные.

4. Проанализирована диахрония латинского ударения, имевшего тенденцию к динамизму ещё с итало-кельтских времён и определявшего тонально-динамические различия внутри себя взаимодействием в определённые эпохи двух типов моровых оппозиций.

5. Установлены принципы и методы античных акцентологических описаний, их связь со стоическими философскими учениями. Показано непротиворечие основных наблюдений античных грамматиков построенной теории латинского ударения.

6. Установлено особое место латинского языка в типологии просодических систем естественных языков, характерные особенности латинской просодической системы, отмечена её нетождественность греческой и типологическая близость арабской просодии.

Структура диссертации

Диссертация состоит из Введения, 3-х частей, каждая из которых членится на разделы, а каждый раздел - на более мелкие структурные единицы (подразделы и главки), заключения и общего библиографического списка; в диссертации используется сквозная дробная нумерация.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы и её актуальность, определяются предмет и задачи исследования, излагаются его методологические основы, кратко приводятся результаты, составляющие научную новизну работы.

Трёхчастная композиция работы обусловлена тем, что проблема природы классического латинского ударения в ней рассматривается с двух главных сторон -реконструктивной и дескриптивной. Первая предполагает подход, основанный на принципах современной науки, учитывающий сопутствующие вопросы о структуре латинского слога, о моровом счёте и его критериях, о типах моровых отношений, о латинской просодической иерархии, об ударении в стихе, о латинском ударении в диахронии и его месте в индоевропейской акцентной системе - этому посвящена вся

вторая часть. Вторая требует рассмотрения ударения ещё и с позиции античных грамматических описаний, анализ которых изложен в третьей части: там исследуется проблема истолкования текстов, вопрос о стоицизме как об источнике античных акцентологических теорий, даётся объяснение тем или иным грамматическим свидетельствам. Обеим частям предпослана первая, вводная, где приводится краткая история изучения латинского ударения в XX в.

Первая часть диссертации «Латинское ударение как предмет изучения (проблемы исследований латинского ударения в науке XX в.)» посвящена обзору основных научных трудов XX в., так или иначе связанных с проблемами реконструкции латинского ударения. По существующей традиции выделяются две главные проблемы латинского ударения:

1) проблема природы классического латинского ударения;

2) проблема становления классического ударения - формализация позиции 2/3 слога и вопрос о так называемой «начальной интенсивности».

В XX в. решение этих вопросов предлагалось на основании двух методик: более ранние исследования пытались описать фонологическую природу ударения на основании его фонетической реальности - здесь мы имеем оппозицию тонального и динамического ударений. Ближе к середине XX в. Р. О. Якобсоном и Н. С. Трубецким был введён критерий фонологической моры, который не столько связывается с фонетической реальностью ударения, сколько выводит её из фонологической структуры акцентируемого слогоносителя; в этой связи ударение может быть моровым (занимающим часть слога) и слоговым (занимающим весь слог).

Ввиду принципиального различия между этими подходами историю изучения латинского ударения было решено представлять в диссертации в два этапа - до теории Якобсона (и Трубецкого) и после; в первом проблемной оппозицией будет тональные/динамические теории ударения (и компромиссные тонально-динамические), во втором - моровые/слоговые. Однако ввиду того, что первый, уже признанный в современной науке устаревшим, способ описания ударения превзойдён вторым, составляющим сейчас основу самой этой науки, то критическое рассмотрение этих теорий даётся по-разному: если теории первого рода могут быть оценены уже непосредственно при их описании, то вторые требуют уточнения таких понятий, как мора, моровый счёт, моросчитающие языки и т.д., что становится возможным сделать благодаря успехам других, «неклассических» наук - типологии, экспериментальной фонетики и т.д. Поэтому конкретные выводы по этим работам делаются и далее во второй и третьей главах.

Тональная теория (Мейе, Жюре, Нидерман, Тройский) предполагает, что латинское ударение наследуется из индоевропейского, которое отличалось тональной природой и произвольным положением его в слове. Латинский язык всего лишь отвел для ударения определенную позицию в слове и закрепил его там. Доказательства музыкальной природы латинского ударения обычно приводятся следующие: во-первых, это описания, сделанные римскими учёными, где речь идёт о различении акута и циркумфлекса или о различии в движении тона (Диомед [К I, 431], Присци-ан [К III, 521], Донат [К IV, 371], Сергий [К IV, 482-483]); во-вторых, это данные

латинского стихосложения, в системе которого ударение не учитывалось - по сути дела, это своебразное доказательство от противного. Однако слабыми местами тональных теорий следует признать неудовлетворительное объяснение законов редукции и синкопы, а также случившийся к Ш в. переход от латинской акцентной модели к итальянской. Традиционное объяснение, предполагающее усиление динамизма ударения, если и позволяет предположить причины перехода от латинской акцентной модели к итальянской, всё равно удовлетворительным образом не объясняет гибели квантитативного стиха: французским учёным, хотя и косвенно, приходится признать несовместимость динамического ударения и античной системы стихосложения, что, хотя и не всегда выражается ими явно, всё же никак не соответствует действительности (самые известные контрпримеры - эпический санскрит и квантитативная арабская поэзия). Особый вопрос для представителей тональной теории - это вопрос о циркумфлексе, последовательно отстаиваемый лишь И. М. Тронским (перешедшим впоследствии в лагерь сторонников моровой теории) и также имеющий ряд серьёзных противоречий.

Тонально-динамические теории можно разделить на две группы: первая, представленная в основном работами Ж. Вандриеса, предполагает, что два вида ударения -пралатинское динамическое и классическое тональное могли в какую-то эпоху существовать совместно. Иными словами, по Вандриесу, вполне возможно, чтобы в ран-неклассический период первый слог каждого слова акцентировался динамически, тогда как второй или третий слог от конца нес тоническое ударение. Так предполагается объяснять закон редукции. Тем самым, по Вандриесу, мы сталкиваемся не с передвижением ударения, а с простой сменой его характера. Но и такая теория не лишена недостатков. Предложенная Вандриесом идея о смене характера ударения в короткие промежутки времени не кажется внушающей доверия. Эпоха, отведенная им для доминирующей роли тонального ударения, занимает менее 400 лет; малоправдоподобно, чтобы это было достаточным по времени - при том, что до этого на протяжении относительно короткого временного промежутка шла динамизация первого слога, а после этого динамическое ударение формировалось уже на месте тонального, - тогда как данные, например, готского языка, историю которого мы можем лучше проследить по письменным памятникам от начала до конца, показывают, что для возникновения одних лишь синкопы и редукции потребовалось около пятисот лет. Кроме того, характерным недостатком всякой тональной гипотезы является тот факт, что она плохо объясняет многие фонетические процессы, которые так или иначе традиционно связывают с ударением; в первую очередь это вопрос о редукции и синкопе (апокопе), последняя из которых, хотя и часто встречается в языках, имеющих музыкальное ударение (как в греческом), в латинском языке всё же была гораздо частотнее; кроме того, к этим двум феноменам добавляются ещё ямбическое сокращение, удлинение гласного в корне односложных слов, отсутствие в языке односложных слов с кратким открытым слогом; важной проблемой оказывается и частое совпадение «акцента» и «икта» в латинской метрической поэзии и т.д и т.п.

Другой вид тонально-динамических теорий предполагает различие двух типов ударения на разных дискурсивных уровнях (Ф. Эббот, Р. Кент). Эти теории

предполагают существование в латинском языке, начиная с эпохи расцвета римской республики, двух произносительных норм - народной (vulgar Latin) и элитарной (formal Latin). Первая была естественным следствием латинской языковой эволюции, вторая, отличавшаяся большей искусственностью и консерватизмом, возникла в латинском языке после III в. до Р.Х. под греческим влиянием. Поэтому, по мнению этих исследователей, античные грамматики отмечали тон в то время, когда в «народном» языке засвидетельствованы нарушения количества, а латинская поэзия стремилась к совпадению акцента и «икта». Вывод, который делается Эбботом и Кентом: динамизм латинского ударения, развившийся ещё в период ранней республики, был отличительным свойством «народного» языка; а элитарная норма, основанная на греческом влиянии - свойственная официальному языку и предписываемая римскими грамматиками, придерживалась тонального ударения. С начала IV в., когда из-за общекультурного упадка «верхи» уже не могли культивировать элитарный литературный язык, а «низы» не хотели этого делать, древнеиталийское произношение вновь стало доминирующим. Недостатком этих теорий следует признать их несоответствие реальным фактам: Эббот и Кент явно смешивают варьирование на уровне структуры языка и на уровне нормы: описываемые просодические явления, без сомнения, имеют структурную принадлежность, и потому предполагать столь серьёзные различия в просодии при столь значительном сходстве, например, в сегментной фонологии абсурдно.

Динамические теории представлены в работе разными школами: англоамериканской, рассмотренной на примере трудов Э. Стёртеванта и немецкой, - на примере работ Ф. Зоммера и А. Шмитта.

Основу концепции Стёртеванта составляет классическое учение о постепенном переносе латинского динамического ударения с первой позиции слова к концу. В качестве доказательства существования динамического ударения на первом слоге каждого слова он приводит следующие явления:

1) данные оскского и умбрского языков;

2) явления латинской редукции: (praefictus, onustus (< *onos)) и т.д.; явления синкопы: calidus : caldus, balineus : balneus, opifex: offtcina;

3) некоторые явления гаплологии: *re-cecidi > reccidi > recidi;

4) особые явления чередования: [awis] : [auceps], [jöwenis] : [júnior], [faweö]: [fautor], [lawö]: [lautor].

При этом учёный полагает, что по месту явления синкопы, происходившей, несомненно, из-за соседства неударного гласного с ударением, мы может отследить и перемещение последнего: audácter < audäciter, sinistra < sinistera, nostras < nosträtis. На основании этого Стёртевант делает вывод, что и ударение классического периода могло провоцировать синкопу. Более того, Стёртевант приводит и некоторые явления сокращения гласных под воздействием (до-)классического ударения: amícítia, tibi Suenit [Plaut. Merc., 774], bene eucnísse [Plaut. Poen., 1078] и др. Ударение, способное вызывать синкопу после себя и сокращение гласных в предударном слоге, несомненно, должно содержать в себе динамический компонент, и немалый. Также Стёртевант приходит к выводу, что для латинского языка было характерно тождество _ = ~ ,

но не с точки зрения количества, а с точки зрения способности принимать на себя акцент. Этим он и пытается объяснить закон ямбического сокращения, который сводит «неудобное» (с точки зрения постановки ударения) сочетание — _ к виду---

Теория Ф. Золшера во многом сходна с теорией Э. Сгёртеванта. По ней, динамизм появляется в латинском языке в праитадийскую эпоху, когда в нем, а также в умбрском и оскском языках, начинают наблюдаться явления начальной интенсивности. Последнюю автор трактует как динамическое ударение на первом слоге. Такое ударение сохранялось, по мнению германских учёных, примерно до времени Плавта. Одновременно с этим начинает формироваться вторичное ударение, занимающее привычную для нас позицию 2/3 слога от конца; с потерей силы начального ударения именно оно становится основным в латинском слове. Зоммер указывает на значимое соотношение акцента и икта в латинском стихе, не проводя при этом, однако, собственных метрических изысканий.

Теория А. Шмитта сильно отличается от предшествующих. Он предлагает классифицировать виды ударения на сильноцентрализированные и слабоцентрализиро-ванные. Ударение, как правило, всегда содержит в себе и тональный и динамический компоненты; главным, по мнению Шмитта, является то, какое положение занимает акцентный пик в ударном слоге: сильноцентрализированные акценты - это те, в которых вершина ударения «равномерно» покрывает слог - такой акцент, как правило, отличается большей силой; слабоцентрализированный акцент, наоборот, приходится обыкновенно на какую-то часть слога, поэтому сильнее заметным становится тональное различие, тогда как сила, требуемая для произнесения ударного слога, оказывается меньшей. Латинское ударение, считает Шмитт, в глубокой древности отличалось слабоцентрализированным акцентом, наподобие того, что мы имеем в греческом языке, - этот тип ударения был унаследован латинским языком из общеиндоевропейского языкового состояния. Затем в праиталийский период акцент приобрел сильноцентрализованный характер и закрепился на первом слоге слова, что и вызывало редукцию гласных, синкопу и т.д. (Шмитт ссылается на Зоммера). В дальнейшем сильноцентрализированный акцент сменяется постепенно слабоцентрализированным (но не столь слабо, как было прежде) на привычной для нас позиции. Позднейшее изменение латинского ударения представляется Шмитту постепенным увеличением акцентной централизации.

Однако и у динамических теорий ударения есть слабые места: в первую очередь - это несоответствие реконструируемых данных сведениям, полученным нами от римских грамматиков. Такое несоответствие объясняется авторами динамических теорий обыкновенно греческим влиянием.

Слоговые теории ударения, представленные трудами Е. Куриловича и У. С. Ал-лена, продолжают традиционные динамические. Их отличительной чертой служит полемика с описанной ниже моровой теорией. Взгляды Е. Куриловича весьма соотносимы с теорией Стёртеванта и свидетельствуют в пользу динамической природы акцента:

1) динамическое ударение на первом слоге выполняло в пралатинскую

эпоху делимитативную функцию; его появление и потеря - факт не только латинского, но и других италийских языков;

2) классическое ударение - наследство пралатинского; оно было способно вызывать все описанные у Стёртеванта явления, удлинять односложные слова и т.д.;

3) позицией ударения (как праиталийского, так и классического) могли быть как один слог, так и два;

4) в последнем случае наблюдается тождество _ = - ^ для акцентной позиции.

Курилович считает, что в метрике Плавта указанное тождество выполняется всегда. Ямбическое сокращение он объясняет тоже из этого соответствия: ударение занимало такую силлабическую позицию, если за сочетанием - _ следовали другие слоги. В противном случае, если других слогов просто не было, происходило сокращение односложного слова до пиррихия: - -. Причины же этого явления конкретно не объясняются. Курилович считает, что ямбическое сокращение было общим явлением: ему подчинялись все слова ямбической структуры, включая глагольные формы (amя, putö). Затем же (в литературном языке?) часть форм выправилась по аналогии (ятя: dele и т.д.) Язык Плавта как раз и отражает состояние перехода.

По мнению У. С. Аллена, ключ к разрешению вопроса о природе ударения лежит в свойствах латинского слога: он, признавая фонологичность противопоставления тяжёлых («долгих») и лёгких («кратких») слогов, тем не менее, исключает понятие моры из определения веса слога. Аллен находит, что латинское ударение было резким динамическим, типа 'diminuendo' (т.е. имеющим скорый пик и затем постепенно затухающим на ударном слоге), которое первоначально, в пралатинскую эпоху, падало на первый слог каждого слова, тогда как в более позднюю эпоху оно, подчиняясь предложенному Алленом закону об акцентных матрицах, переместилось ближе к концу слова, где мы его и видим в классическую эпоху.

Акцентная матрица - это такая силлабическая структура, в которой латинское ударение полностью исчерпывает свой динамический диапазон. Аллен постулирует, что в одном слоге акцент может полностью затухнуть только в том случае, если он является тяжёлым (как в re.fec.tus или re.lä.tus); поэтому все тяжёлые слоги являются потенциальными носителями акцента. Если же тяжёлого слога нет, то лёгкий слог, вынужденно несущий акцент, объединяется со следующим лёгким слогом в суперсиллабическое единство, объединенное общим ударением (re.(fi.ci).ö, p{iil)s). Правило ударения по Аллену: акцентом выделяется всегда последняя акцентная матрица слова, исключая последний слог. Тем самым Аллен признаёт тождество — = ~ , предложенное для латинской фонологии ещё во времена Стёртеванта и возведённое сторонниками моровой теории в общее фонологическое правило; однако Аллен говорит лишь о тождестве слогов под ударением. Из несоответствия группы слогов структуре матрицы Аллен объясняет ямбическое сокращение и удлинение гласных в односложных словах. Однако главный недостаток этой теории всё тот же: она не сочетается с данными грамматиков; кроме того, существование акцентных матриц возможно только под ударением, тогда как тождество _ = - - наблюдается в латинском языке и в безударных позициях; теория Аллена полностью

противоречит законам античной метрики, а его объяснение построения стихов с позиции устаревшей акцента о-иктовой теории представляются неубедительными.

Моровые теории представлены в диссертации работами Р. О. Якобсона и Н. С Трубецкого. С точки зрения Якобсона и Трубецкого, латинское ударение не есть самостоятельное явление: оно целиком и полностью зависит от фонологического «количества» слога. Учёные различают «долгие» (двуморные) слоги и «краткие» (одноморные); природа ударения в языке есть функция места ударения: если ударение занимает весь слог, то его следует считать силовым, если только часть слога - одну мору, то музыкальным. При этом предполагается, что фонетически ударение всегда содержит в себе каждый из трёх просодических компонентов - тон, длительность и силу (интенсивность); преобладание той или иной величины зависит в первую очередь от фонологических свойств ударения.

Р. О. Якобсон определяет место латинского ударения на второй море, считая от последнего слога; тем самым он предполагает преобладание тона над силой. Н. С. Трубецкой говорит о том, что ударение занимает целиком тот слог, который содержит вторую мору, считая от последнего слога; таким образом, он скорее присоединяется к мнению о главенстве силы над тоном в латинской фонетике. Из современных работ к моровым теориям следует отнести труды Т. А. Карасёвой, занимающей компромиссную позицию между упомянутыми авторами и И. М. Тронским.

В целом, моровая теория представляется наиболее убедительной из существующих. Однако она оставляет ряд вопросов, главным из которых будет вопрос о соотношении морового и тонального ударений: предполагает ли одно другое? каким было ударение в латинском языке? как это объясняет все сопутствующие явления? Параллельно с этим возникает вопрос о критериях выделения мор, видах мор (если они есть), их фонетической реальности, месте латинской просодии в типологической классификации и соотношении реконструируемых фактов данным античных грамматиков. Эти проблемы рассматриваются во второй части.

Применение моровой теории невозможно без понимания законов взаимодействия слогов. Поэтому во второй части работы, содержащей собственный анализ латинских языковых данных, вначале последовательно рассматриваются: 1) проблема фонологичности оппозиции латинских слогов; 2) акустическая основа такой оппозиции; 3) моровые основы оппозиции.

Против фонологического тождества открытого слога с долгим гласным и закрытого с кратким для латинского и греческого языка высказывался Э. Палгрем (Пульграм/ Пэлграм). Его теория, восходящая к работам Ф. Эббота и Р. Кента начала XX в, также предполагает произошедшее в Ш в. до P. X. разделение латинского языка на "formal" и "informal Latin". Палгрем считает, что последний уже в III в. до P. X. потерял смыслоразличительную оппозицию по долготе/краткости, а первый, в свою очередь, был способен элиминировать словесное ударение в синтагмах, поскольку, по мнению Палгрема, словоразделы теряли свои фонологические свойства в высказываниях длиннее, чем в одно слово. «Письменному» типу латинского языка автор, подобно Эбботу и Кенту, приписывает музыкальность ударения и квантитативную

оппозицию, взятую «у греческих учителей». Сообразно его теории, квантитативные системы всех языков мира делятся на три вида:

1) системы с количеством гласного, для которых открытость / закрытость слога не важна;

2) системы с силлабическим весом', для которых Са = CSC <-> Са;

3) системы с «силлабическим количеством», изобретённые самим Палгремом, в которых последовательности Са или Сй в сочетании с двумя или более согласными (без различий в слогоразделе) трактуются как «долгие», тогда как они же с последующей одной согласной или без неё - как «краткие».

Последний просодический вид исследователь справедливо называет нефонологическим и искусственным. Однако далее он же утверждает, что, хотя устный латинский язык относился ко второму просодическому виду, письменный - т.е. официальный литературный латинский язык - принадлежал к третьему; по его мнению, это - прямое следствие греческого влияния, поскольку греческий язык якобы тоже принадлежит к третьей группе и что в греческой метрике тождество Са = СаС было введено искусственно для того, чтобы компенсировать нехватку слогов типа Са в стихах.

Однако теорию Палгрема следует признать неубедительной, хотя бы потому, что фонологичность силлабического веса в греческом языке доказывается правилом образования степеней сравнения прилагательных, где вес слога на стыке с морфемой -тер- напрямую зависит от фонетического веса предшествующего слога (niicvdxepoQ = navpdTEpot; <-> it^idnepo/;), действием законов Уиллера, Гудвина и Вандриеса; фонологическое противопоставление слогов наблюдается в ряде других языков - финском, арабском, ведийском, японском, илокано и т.д., тогда как принципы нефонологического количества, придуманные Палгремом, не наблюдаются ни в одном. Таким образом, нам приходится признать фонологичность оппозиции латинских слогов по весу.

Следующий вопрос - это вопрос об акустической основе противопоставления по весу (Сй = СйС <-+ Сй). к настоящему времени существует две наиболее распространённых на сей счёт теории. Теория Р. Стетсона предполагает физиологические причины. Слог, по Стетсону, является единым целым, своего рода артикулиторно-физиологическим продуктом. При этом все движения мышц грудной клетки, задействованных в речепроизводстве, определяются автором как примарные, тогда как артикуляторные движения названы секундарными. Слог считается «наименьшим ритмическое звеном в общем организованном движении».

Из теории Р. Стетсона получается, что различие между тяжёлыми и лёгкими слогами связано с работой так называемого «стопорного механизма»: все закрытые слоги закрыты консонантным звуком и потому «торможение» происходит на уровне ротовой полосги; открытые же слоги с долгим гласным также «тормозятся», однако на более низком, субгортанном уровне - Стетсон видит здесь инспираторное движение внешних межрёберных мышц. Работа arrest mechanism требует дополнительного усилия и нагрузки; так термин «фонетический вес» слога приобретает реальный

1 Этот устоявшийся в англо-американской школе термин будет использоваться и работе и далее.

смысл: лёгкие слоги при произнесении исключают стопорное усилие, тяжёлые требуют его. Так получается, что за фонологическим противопоставлением слогов по «ве<у» скрывается фонетическое различие, близкое к сформулированному Якобсоном, Фангом и Халле различию по напряжённости. Таким образом, получается, что из трёх основных физических величин, сочетанием которых акустически выражаются просодические явления, вес слога определяется Стетсоном преимущественно как функция от интенсивности. Такое понимание природы слога подтверждается не всегда: во-первых, эксперименты П. Ладефогта, М. X. Дрсйпсра, Д. Уиттериджа и М. Хошико опровергают ряд положений Стетсона; во-вторых, с фонологической точки зрения теория Стетсона, оперирующая лишь оппозицией ап^есЗ/ипап^ес! не способна объяснить иерархию лёгких слогов в гуджарати (где их три вида) или тот факт, что в индейском языке читимача (Луизиана) закрытые слоги с редуцированным гласным приравниваются к лёгким, тогда как все другие закрытые считаются тяжёлыми. Недостатком теории Стетсона в её применении к классическим языкам является и то, что основные её положения не подтверждаются данными греческих и римских грамматиков, говоривших всегда о длительности слога, но не о смычности.

Теория А. М. Девайна и Л. Д. Стефенса как раз пытается вывести фонологический вес из акустической длительности слога. По их мнению, если в языке прослеживается фонологическое различие по весу, это значит, что сознанию носителей этого языка присущи так называемые «внутренние часы», отмеряющие длительность языковых единиц в плане выражения. Если звучание такой единицы заметно дольше, чем сколько-то (т.е. некоего условного предела), то в сознании говорящего или слушающего она воспринимается как «большая, долгая, тяжёлая», если короче - то как «маленькая, краткая, лёгкая»; при этом комплекс одновременно воспринимаемых стимулов может также интерпретироваться как имеющий ббльшую длительность, даже в том случае, если длительность каждого из них не превышает этого предела. Таким образом, речь идёт о фонологической длительности слога, что, в свою очередь, не противоречит и данным античных грамматиков. Для объяснения этих фактов Девайн и Стефенс обращаются к экспериментальным данным, которые показывают, что в моросчитающих языках длительность закрытого слога и открытого с долгим гласным весьма сходны, тогда как время произнесения открытого слога с кратким гласным короче примерно вдвое. Отношение «долготы»/«краткости», выраженное в большинстве языков как 2 :1 хорошо объясняется с позиции общей психологии ритма. У каждого человека имеются два контрастирующих ритмических интервала: один 200-300 мс, соответствующий высокой частоте и малой длительности, а другой - 450-900 мс, - отвечающий большей длительности и низкой частоте, -они вполне соответствуют ритму многих функций человеческого организма, например, ударам сердца, которое, сокращаясь при нормальных условиях в среднем 70-75 раз в секунду (т.е. каждое сокращение - ок. 800 мс), способно при физической нагрузке увеличить частоту своих сокращений в два и более раза, переходя тем самым из низкочастотного ритмического интервала в высокочастотный.

Тем не менее проведённые исследования позволяют утверждать, что выведение фонологического веса только из длительности неправомерно. Во-первых, как уже было сказано выше, существуют языки, имеющие фонологический вес (напри-

мер, полабский), в которых краткие закрытые слоги приравниваются к лёгким. Во-вторых, большинство экспериментальных данных говорит нам о том, что закрытые краткие слот (особенно в языках с фонологическим весом) имеют тенденцию быть фонетически большей длительности, чем долгие открытые слоте; а это наблюдение в значительной степени противоречит типологически установленной иерархии Ся > СйС > Сй, по которой долгие слоги имеют большее фонологическое преимущество, чем закрытые краткие.

Более правильным представляется подойти к решению проблемы силлабического веса с другого конца - не с акустических замеров, а с установления реального его фонологического значения в том или ином языке. Фонологический вес заключается в том, что какой-то слог в языке - с долгим слогоносителем или закрытый - воспринимается и ведёт себя по каким-то причинам как «большой» («тяжёлый», «долгий» и т.д.) в противовес другому слогу, воспринимаемому «маленьким». Поэтому, если единственное, из чего в языке устанавливается фонологичность силлабического веса, - это иерархия ударения, то это означает, что все те фонетические факторы, которые определяют место ударения в словах этого языка, и составляют фонологический вес слога. При этом, если акустическую длительность, по справедливому замечанию Девайна и Стефенса, можно считать неотъемлемым средством выражения фонологического веса, то это не означает, что этот вес не может включать в себя и ряд других сопутствующих явлений - «звучность», интенсивность и т.д. (причём в каждом языке в своих пропорциях), тем более, что перцептивная длительность комплекса одинаковых стимулов, как об этом говорилось выше, установлена и экспериментально. Таким образом, имеются все основания предполагать, что за фонологическим понятием веса стоит - по крайней мере, в некоторых языках - не просто длительность, а целый комплекс акустических явлений, включающий в себя в известной пропорции все три основные физические величины, причём эти пропорции могут варьироваться от языка к языку.

Для проверки этого предположения было проведено статистическое исследования слогов в латинском и греческом языке на предмет соотношения веса слога и длительности слогоносителя.

Демосфен Цицерон

Общее число слогов: 8329 ~ 100% со 7518 = 100% со

тяжёлые слоги 4032 48.4% 0.94 4596 61.1% 1.57

лёгкие слоги 4297 51.6% 2922 38.9%

долгие слоги (^перегруженные) 2050 34.3% 0.52 2329 31.0% 0.45

краткие слоги 5471 65.7% 5189 69.0%

закрытые слоги 1907 22. 9% 0.30 2575 34.3% 0.52

открытые слоги 6422 77.1% 4943 65.7%

Перебуженные! слоги 555 6.7% | - 299 4.0% | -

Таблица 1. Статистическое соотношение слогов с текстах Демосфена и Цицерона

Статистика показывает, что вероятность появления долгого слога в обоих языках почти одинакова - приблизительно 1:2; мы видим далее, что установленное большинством исследователей синтагматическое отношение длительностей 1:2 отражается и в парадигматическом срезе языка: те слоги, которые (фонологически) звучат в два раза дольше встречаются в словах языка в два раза реже.

Но если мы сходным образом рассмотрим и оппозицию слогов по весу, то увидим, что вероятности появления тяжёлых и лёгких слогов в обоих языках глубоко не одинакова. Если в греческом языке тяжёлые и лёгкие слоги соотносятся друг с другом почти как 1:1 (согр*-. = 0.94), что, надо сказать, тоже представляет собой удивительный феномен, то в латинском языке число тяжёлых слогов превосходит число лёгких более, чем в полтора раза, и приближается к отношению 1.6:1 в пользу тяжёлых.

На основании данных таблицы нетрудно рассчитать долю долгих слогов в общем числе тяжёлых в каждом из языков: для феческого текста она будет соответствовать 2858 / 4032 • 100% = 70.1%, а для латинского - 2329 / 4596 • 100% ~ 50.6%. Иначе говоря, получается, что каждый тяжёлый слог греческого языка в двух случаях из трёх будет содержать в себе долгий слогоноситель - т.е. отношение долготы/краткости как в общем числе слогов, так и внутри выборки тяжёлых слогов опять приближается к фундаментальному отношению 1:2 или 2:1. В латинском же языке появление долгого и краткого тяжёлых слогов равновероятно при том, что доля долгих слогов в общей выборке та же.

Это происходит потому, что латинский и греческий языки используют разные просодические механизмы в слогообразовании: если в греческом языке силлабический вес находится в теснейшей связи с длительностью слогоносителя, то в латинском языке вес в неменьшей степени определяется типом слоговой интерлюдии, что можно заключить из соотношения открытых и закрытых слогов (которое опять приближается к отношению 2:1). Греческий язык значительно больше предпочитает открытые слоги закрытым, чем латинский - вес в них создаётся исключительно долготой; латинский язык, наоборот, отличаясь несравненно большей «текучестью» гласных, гораздо сильнее любит «изгонять» долготы в закрытых слогах - по закону Ост-гофа и рядом друшх групп согласных (amare —► amüntis), в последнем закрытом слоге (атЩ, или удлинять их там, где требуется сохранение веса слога, - перед -ns, -nf, при упрощении консонатной группы (didücd), в случаях типа baca / bacca и т.д.

Значит, фонологические процессы, в частности слогообразование, происходят в этих языках очень по-разному: если в греческой фонологической системы вес определялся преимущественно из общей длительности слога, то в латинской ситуация была, скорее, обратная: фонологический вес оказывается не вторичным просодическим явлением - порождением длительности, - а существует с нею на равных, заставляя нас иной раз думать, что именно он должен рассматриваться как некий первоэлемент латинской просодии. Так или иначе, есть все основания полагать, что фонетический вес в латинском языке есть некий комплекс акустических явлений, не сводимый к элементарной длительности, но затрагивающий и такие явления, как интенсивность, а возможно - и некоторые другие. Такой подход помогает отчасти

примирить теорию Девайна и Стефенса с некоторыми взглядами Стетсона, а также некоторыми данными экспериментальных исследований о которых говорилось выше.

Следующий вопрос для нас - было ли противопоставление по весу в латинском языке моровым. Для этого оказалось необходимым вначале чётко определить критерии морового счёта, в явном виде не сформулированные даже у Н. С. Трубецкого.

Совершенно очевидно, что главным отличительным признаком моросчитания служат арифметические правила чётности - а лучше говорить: кратности - в языке: это означает, что одной «большой» фонологической структуре соответствует кратное число «малых», простых единиц, - например, 2 = Ь2 или 3 = 2-3. Однако кратность эта может проявляться тоже в двух видах - в виде парадигматического правила, предполагающего указанное арифметическое тождество, и в виде определённой временнбй организации единиц, отражающей это правило. Поэтому нам необходимо говорить о парадигматических и синтагматических правилах кратности. Кроме того, не следует забывать и том, что моровое различие между слогами оказывается ещё и особой фонологической оппозицией, действующей для слогов данного языка. Поэтому три первых критерия моросчитания можно сформулировать следующим образом:

1) в языке действует фонологическая оппозиция слогов, отличная от ударности/безударности;

г) в языке действуют правила парадигматической кратности: это значит, что в языке существуют правила, которые описываются подстановкой одного «-морного слога или п одноморных слогов в позицию р;

3) в языке выполняются правила синтагматической кратности: это значит, что для последовательности слогов Б предполагается членимосгь на р (т.е. на группы из или п одноморных слогов или одного и-морного слога).

Все эти правила прямо или косвенно вытекают из классификации Н.С. Трубецкого. Не хватает в ней только одного, последнего правила, которое, однако, оказывается ключевым для морового противопоставления. Дело в том, что просодическая система, построенная на трёх только что выявленных критериях, в качестве как максимальной, так и минимальной единицы будет предполагать последовательность из п мор: иными словами, всеми возможными структурами для, например, двумерного языка окажутся только <°°> или <•> - как в синтагматике, так и в парадигматике. Такой язык будет иметь правила тождества 2 = 1+1, но не будет иметь правил кратности, поскольку двуморному слогу одноморный как таковой не противопоставляется. Этот язык окажется языком матричного, но не морового строя. Поэтому нам совершенно необходимо ввести ещё один последний критерий:

4) одноморный слог может быть самостоятельной ритмической единицей:

а) в парадигматическом смысле: допускается подстановка одноморного слога в и-моровую позицию р - например, <°> в позицию для <°°> или

Ь) в синтагматическом смысле: силлабические последовательности Б не всегда могут быть поделены на <°°> или <•> без остатка.

Двусоставность двуморовых компонентов бывает неодинакова. В частности, пять установленных Н. С. Трубецким способов выражения двусоставности, могут быть классифицированы на две большие группы по временной реализации моровых отношений. Такие группы было решено именовать силлабическими и вокалическими морами. Силлабические моры различают слоги абстрактно - безотносительно своего расположения во времени. В зарубежной лингвистике эта абстракция именуется фонологическим весом. Вокалические моры различают слоги конкретно: дву-моровый слог представляет собой последовательную временную реализацию мор, результатом чего почти всегда оказывается временная членимость слогоносителя. Поэтому моры и названы вокалическими: они гораздо теснее связаны именно со сло-гоносителями - хотя ими вовсе не обязательно должны быть гласные звуки. Например, для ведийского или сербского языка есть смысл говорить о вокалических морах при слогообразующих согласных, а некоторые языки, например, японский и эскимосские, стремится так строить свои закрытые слоги, чтобы длительность закрывающих согласных соответствовала длительности одноморного слогоносителя.

Применив установленные принципы к данным латинской и греческой просодии, мы неизбежно приходим к выводу, что греческий язык содержал оба типа моровых отношений, тогда как латинский - лишь один: силлабические моры. Вообще, получается, что все языки - как моросчитающие, так и нет - на основании моровых оппозиций могут быть разделены на четыре группы: имеющие обе оппозиции, имеющие только вокалические, только силлабические моры и не имеющие мор вовсе. Примеры представлены в таблице 2:

силлабические моры + силлабические моры -

вокалические моры + древнегреческий литовский сербохорватский

вокалические моры - латинский классический арабский русский и другие слогосчитающие

Таблица 2. Два типа моровых отношений в типологической перспективе

Возникает вопрос: являются ли силлабические и вокалические моры в таких языках, как греческий, двумя различными фонологическими оппозициями или же двумя возможными вариантами проявления одной. В диссертации принята позиция, согласно которой вокалические моры есть частный случай оппозиции слогов по весу. В таком случае те языки, в которых силлабические моры имеют тенденцию регулярно превращаться в вокалические (как в японском и эскимосском), мы условно назовём морометрическими, а те, в которых имеется лишь оппозиция по весу (как в

латинском) —моросиллабическими1. И те и другие имеют противопоставление слогов по весу, причём тяжёлые слоги в них фонологически двусоставны (имеют две моры), а лёгкие воспринимаются как односоставные. В морометрических языках, моры в слогах стремятся располагаться последовательно и изохронно; двуморовость в таких языках тесно (или, по некоторым данным, даже напрямую) связана с акустической длительностью; эти языки предпочитают - или используют исключительно - открытые слоги, в них царит музыкальное ударение и квантитативная система стихосложения. В моросиллабических языках (таких, как арабский), наоборот, моры не стремятся к последовательному расположению в слоге и изохронии, а противопоставление слогов по весу фонологически сводится лишь к различию двуморных и одномерных слогов, без различия в последовательностях мор внутри них; поэтому в таких языках невозможна, в частности, оппозиция острого и облечённого ударений. К этой группе языков будет относится и латинский классической эпохи. Тем самым есть все основании согласиться со взглядом Н. С. Трубецкого на природу латинского ударения: оно занимало целиком весь слог, содержащий «ударную» мору.

В качестве экскурса в проблему морометрии в работе предлагается способ описания и греческого ударения через два типа моровых отношений; греческий язык, имеющий вокалические моры лишь в отдельных слогах, следует признать промежуточным между моросиллабическими и моро-метрическими.

Далее латинское ударение последовательно рассматривается в терминах силлабических и вокалических мор: первые позволяют описать его законы в синхронии классического периода, вторые - проследить его диахронию с древнейших времён.

Вначале разбирается вопрос о преимуществе морового описания ударения над методом акцентных матриц, предложенным У. С. Алленом. С первого взгляда может показаться, что теория Аллена удовлетворительно объясняет многие фонологические процессы в латинском и отчасти греческом языках. Однако это не так. Несостоятельность теории Аллена для греческого языка была показана ещё Девайном и Стефенсом, которые заметили, что ритмический закон Аллена противоречит данным метрической поэзии, в частности, «мостам» в ямбическом триметре, а его unac-centual stress в сочетании с тональным ударением греческого языка не подтверждается, ко всему прочему, ещё и данными типологии. Однако самое слабое место теории матриц Аллена не в этом и даже не в том, что двусложное ударение - не как частность, а как общесистемная закономерность - не засвидетельствовано, насколько известно, ни в одном индоевропейском языке. Главный недостаток этой теории для латинского языка - это общая неясность статуса акцентной матрицы: ведь если матрица есть определяющий фактор для латинского ударения - то, значит, она должна быть некой фонологической единицей и тем самым органично вписываться в структуру латинской пр<?содии. Тогда и всё просодическое слово с неизбежностью должно всегда представляться в виде последовательности таких матриц, что едва ли возможно для многих из них (например, factiottibus). Напротив, в латинском языке одномор-ные слоги имеют свой особенный статус, что подтверждается и теорией Ю. В. Откупщикова о склонности латинского языка к нечётному числу мор. Тем самым ми-

2 Приведённые термины (ввиду отсутствия общепризнанных русских аналогов) представляют собой вольный перевод английских mora-limed language и syllable weight language соответственно.

нимальная просодическая единица ритмики слова всё же мора, а не матрица. Если же расценивать матрицу просто как (случайное) объединение слогов под ударением, то тогда она окажется по отношению к ударению явлением вторичным и тем самым малоинтересным; естественно, что такие «матрицы» никакого экспликативного значения иметь не будут и описать в терминах матриц ударение окажется невозможным.

Тем не менее есть все основания говорить о существовании в моросчитающих языках ритмических групп, созданных, однако, не ударением, но построенных на моровых основаниях. Так, теория Дж. МакКарти и А. Принса, созданная на примере ряда восточных языков, предполагает, что многие из моросчитающих языков стремятся на просодическом уровне к строгой структурной организации, названой учёными просодической иерархией: слово членится на стопы, стопы на слоги, слоги - на моры. Стопа содержит всегда либо два слога, либо две моры; из свойств бинарности стопы и просодической иерархии вытекает понятие минимального просодического слова, которое соответствует одной стопе. Ещё дальше пошли А. М. Девайн и А. Д. Сте-фенс, установив похожую иерархию и синтагматическую субординацию слогов для древнегреческого языка.

Правомерно поставить вопрос, действовали ли сходные правила и в латинском языке. Конечно, сразу придётся признать, что объективное доказательство или опровержение идеи о том, что латинские стопы существуют, требует серьёзного изучения и статистической проверки, что выходило бы далеко за пределы темы, очерченной в работе. Однако проведённые наблюдения дают основание думать, что понятие минимального просодического слова для латинского языка всё же актуально, тогда как на вопрос о ритмических стопах придётся ответить скорее отрицательно. Существование минимального просодического слова видно, как представляется, из действия ряда метрических законов (Ричля и Германа-Лахманна): первое запрещает рассечение словоразделом позиции пиррихия: I ~; второе запрещает размещение в этой позиции последнего слога слова..

При этом оба закона не действуют

1) в случае односложного пиррихического слова (пйЫИ);

г) в случае двух односложных слов (^ибс! # Ш);

3) в случае элизии последнего слога (Шсёг'#).

Отсюда можно выявить две тенденции:

1) заполнять позицию минимальным двуморным просодическим словом;

2) не приравнивать последний лёгкий слог слова к одной море.

Что касается существования ритмических стоп как таковых, то, очевидно, придётся признать, что ритмика латинского слова серьёзно отличалась от греческого. В древнегреческом языке ритмика и ударение оказываются двумя сторонами одного просодического движения, причём вершина тона оказывается совершенно независимой от ритмики слова. В терминах Н. С. Трубецкого, древнегреческий язык сочетал в себе две моровых корреляции - некульминативную корреляцию геминации и

кульминативную мелодическую корреляцию. Тем самым ударением оказывалось движение тона сначала в сторону слога наибольшего напряжения, а затем от него, тогда как ритмическая структура слова не имела единственного (глобального) центра напряжения, противопоставленного всем прочим слогам, и представляла собой чередование отдельных (локальных) точек напряжения и разрешения.

В латинском языке корреляция геминации (вес), существуя как первичное просодическое явление, определяла ещё и свойства ударения - которое, в свою очередь, оказывается глобальным ритмическим центром слова3. И хотя, как будет видно в дальнейшем, латинское ударение не участвовало напрямую в ритмических чередованиях стиха, всё же невозможно поверить, чтобы латинский тяжёлый слог, несущий ударение, мог оказаться в положении подчинения. Удлинение ударного слога, пусть и очень незначительное (+ 3-4 мс), засвидетельствовано, по некоторым данным, даже в японском, который имеет "pure pitch accent"; в испанском языке ударный слог дольше на 50%, в английском на 40%. Поэтому, если греческое слово dv-Spaimvv можно представить, по Девайну и Стефенсу, в виде чередования + - + (где'+' - сильная доля, а'-' - слабая), то латинское commotus так поделить невозможно; более того, если принять во внимания данные об относительном сокращении слогов в предударном положении, которое действует во многих языках с динамическим ударением, то предложенное слово захочется поделить зеркально: - + -, где и ритмическое и интонационное движения направлены сначала в сторону одного общего центра напряжения, а затем от него. Тем самым латинское ударение представляется некой переломной точкой между этими двумя движениями. Между прочим, очень похожее описание природы латинского ударения мы находим и у двух античных грамматиков - Варрона [/г. 278] и анонимного автора трактата De accentibus [К III 521,24] (Псев-до-Присциана), последний из которых называет «восходящее» движение, куда включается и сам ударный слог, арсисом, а заударное «нисходящее» - тесисом.

Мы видим, что для латинского языка первичным просодическим компонентом является силлабический вес, тогда как ударение - его прямое следствие -представляет собой ритмическое явление уже второго порядка. Отсюда понятно, что объяснение ямбического сокращения и основ метрических чередований в стихах так, как это пытались сделать Аллен, Френкель, Стертевант, Лео и др., не имеет под собой никаких оснований. Это подтверждается и наблюдениями Г. Лепперманна и В. Маньчака, установившими, что ямбическое сокращение происходит исключительно в безударной позиции.

С другой стороны, представляется справедливым выдвинуть гипотезу о (субморовом) удлинении последнего слога в латинском слове, которое действовало одновременно с законом о месте ударения на 2/3 слоге и до него.

Это отчётливо видно, в частности:

1) из правил редукции;

2) из уже описанных правил метрических словоразделов - в частности правила Ричля и Германна-Лахманна; отчасти из правила Мейера и Порсона;

3 Ср. определение грамматиков: anima uocis - 'душа слова' [Diomedes К1,430; Pompeius К V, 126].

20

3) из «сохранения длительности гласного» в последнем слоге, «восстанавливаемого» на основании метрики: decct [Ter. Heaut., 1054], erat [Ter. Pharm., 654], uersät [Enn. Ann., 33S]; более того: stellt [Ter. Phorm., 9], cuplt [Ter. Нес., 344], profiiit [Ter. Нес., 463];

4) из правил постановки ударения перед энклитиками (Müsaque), о чём почти единодушно свидетельствуют грамматики;

5) из последних анкепсов метрических стихов.

Если считать вес последнего слога постоянной единицей, всегда превышающей вес неконечного лёгкого слога, то это позволит лучше объяснить как место ударения на 2/3 слоге, так и правила ударения при энклитиках.

Для вычисления места латинского ударения в слове можно использовать следующую формулу:

Pa = NS + N/-1 (1)

где

Рл - это позиция ударения (номер «ударной» т.е. счётной4 моры),

Ns - число слогов в слове,

N/ - число мор в последнем слоге.

Если принять во внимание описанный выше закон позиционного удлиннения последнего слога до условных двух мор, то правило (1) упрощается:

Рл = № + 1 (2)

Правилам (1) и (2) имеется два ограничения:

1. Ударение не может стоять дальше третьего слога от конца. Тем самым для Ns > 3 Ns = 3.

2. В тех случаях, когда слово состаиляег одну двумориую стопу (т.е. представляет собой минимальное просодическое слово), из результата надо вычитать (или не прибавлять) единицу, т.к. последний слог объединяется с предыдущим и не удлиняется.

пример Ns Nmr Рл Рл/ Nm, Рл-l/ №>»,

pär 2 2 2 1 -

Märe 2 2 2(!) 1 -

dmö 2 3 3 1 0.67

fäctus 2 4 3 0.75 0.50

latus 2 4 3 0.75 0.50

Amatus 3 5 4 0.80 0.60

Redäctus 3 5 4 O.SO 0.60

fiidlls 3 4 4 1 0.75

lä'tior 3 5 4 0.80 0.60

fäcilius 4 5 4 0.80 0.60

Среднее арифметическое значение: 0.87 0.60

cöneangufneus 5 8 4 0.5 0 0.38

praetermittebä'mini 7 13 4 0.31 0.23

Таблица 3. Размещение ударения в слове

4 Ударение полностью покрывает слог, содержащий эту мору.

Мы видим, что существующие в латинском языке правила ударения в сочетании с правилами удлинения последнего слога приводят к тому, что отношение длины заударной части в простых словах (1-4 слога) приближается к фундаментальной оппозиции 1:2. Исключение составляют многосложные слова, для которых, очевидно, необходимо предположить наличие дополнительного ударения, как это пытался сделать Аллен. Если мы предположим членение этих слов cortilsanllginetis и praeterllmittellbämini, то отношение ударных и безударных частей будет 0.5 + 0.75 (0.63) и 0.5 + 0.5 + 0.6 (0.53), что опять соответствует установленной закономерности. Слова, не составляющие двуморной просодической стопы (в том числе et, sed и др.), следует справедливо считать проклитиками.

Латинское ударение перестало подчиняться описанной формуле к началу I в. до Р. X. Об этом можно судить уже хотя бы по тому, что оно стало выполнять смыс-лоразличительную функцию в вокативе и генитиве ед.ч. у слов 2-го склонения. Известно свидетельство знаменитого грамматика Нигидия Фихула [Figuhis apud Gell. (13, 26). Fr. 9 Funaioli], говорившего о различии форм Válert и Valért; Квинтилиан [I, 5, 2224] вспоминал, что, ещё когда он сам был молод, пожилые учителя призывали произносить греческие слова Átreus и Téreus с ударением на первом слоге от начала. Всё это позволяет думать, что правило второго слога перестало действовать как общий закон за несколько десятилетий до Нигидия, а традиционная постановка ударения всё более размывалась в императорскую эпоху.

Дальнейшие деструктивные изменения латинской просодии следует трактовать не как усиление момента динамизма в ударении (Тронский, Бурсье), но как разрушение моровой корреляции по фонологическому весу. Латинский стих, вышедший, в отличии от греческого, в новую Европу как силлабика (а не силлабо-тоника) говорит нам о недостаточной просодической самостоятельности ударения даже в эту эпоху.

Далее с позиции вокалических мор рассматривается диахрония латинского ударения. Фонологические законы классического латинского языка не позволяют говорить нам о существовании вокалических мор в этот период. Это ведёт как к невозможности существования циркумфлекса, и доказывает типологическое отличии латинской просодии от греческой, в том числе эолийской. Латинское ударение классической эпохи в старых терминах следует определять как «динамическое» - но не потому, что «динамическая сторона ударения была выражена ярче, чем музыкальная» (Тронский), хотя это, вероятно, было так, а потому, что для языка той поры невозможно подобрать фонологическую оппозицию по вокалическим морам. Латинский язык с ударением такого типа должен сопоставляться не с языками, имеющими мелодическую корреляцию слогов, как греческий или литовский, но с теми, в которых наряду с динамическим ударением имеется только корреляция геминации - языки типа арабского.

Утрата вокалических мор произошла в эпоху редукции под воздействием сильного динамического ударения на первом слоге слова. Латинская редукция в отличие от русской была сужающей, а не расширяющей - как, например, в болгарском языке - как литературном, так и в особенности в его балканских диалектах. Тем

не менее латинская редукция несводима только лишь к сужению безударных гласных, поскольку имеются примеры, где узкому нередуцированному гласному соответствует широкий редуцированный:

citiïs C'cënis, греч. kôviç, kôvioç) —* cinjtjs; peciis (санскр. paçit) —> pecdris;

capïô (cf. K&nxw <*кащш) —* capitis etc.

С другой стороны, известно, что дифтонгические формы редуцируются подобно кратким, тогда как долгие монофтонги редукции не подвергаются. Тем самым, для этого периода латинской истории есть все основания говорить о двух различных фонологических оппозициях: по весу и по долготе. Получается следующая картина: _

долгота пес

долгие д

а * ае |

Б «3 Л

ê- й лёгкие

Таблица 4. Соотношение долготы и веса о эпоху редукции

В связи с этим кажется гораздо более правдоподобным объяснение законов редукции, предполагающее существование редуцированного гласного: все недолгие слогоносители - т.е. краткие гласные и дифтонги - превращались в редуцированный гласный, который в определённых позициях приобретал тембр в зависимости от окружения. Этим хорошо объясняется феномен таких слов как стёгЫ или сареге. При этом по окончании действия закона редукции в открытых тяжёлых слогах (оссМб) гласный восстановился как долгий. Это и привело к тому, что оппозиция по долготе была перекрыта в латинском языке оппозицией по весу.

Поскольку потеря оппозиции по вокалическим морам произошла уже после действия закона редукции, то есть все основания думать, что до него латинское ударение имело моровый характер. Более того, оно было весьма свободным. Так, для италийской эпохи мы можем привести как минимум два примера ударения на последнем слоге:

1. 'Рй>/л)Ло<; - лат. Коми/иг. Не вполне ожидаемая постановка греческого ударения на втором слоге может быть удовлетворительно объяснена тем, что ударение в этом латинском слове исконно занимало последний слог, тогда как в греческом заимствовании оно было перенесено действием закона Уилера. Представляется правдоподобным, чтобы указанное слово было заимствовано тогда, когда закон Уилера ещё действовал (примерно в VII в.). Этому соответствует и передача латинской /и/ через V, которое как раз в это время ещё не преобразовалось в [и].

2. /асю: /ес-г - греч. ё-$щк-е, и.-е. <*йкё>. Перфектная форма /ёа требует явного сопоставления с греческой аористной ¿9г]ке; однако тогда встаёт вопрос о происхождении презентной основы </ас!>. Естественным объяснением появления фонемы /к/ в основе презенса будет признание первичности по отношению к ней перфектной основы. Но в таком случае причиной появления в основе презенса фонемы /8/ может быть только редуцированный гласный [э], представляющий собой невозможный ва-

риант чередования *dhé в перфектах с ¡к/. Значит, объяснением сокращения долгого гласного корня может служить редукция в безударной позиции, что также предполагает акцентную окситонезу типа *[fskTó].

Более древнее акцентное состояние было реконструировано для италийских и кельтских языков В. А. Дыбо. Теория Дыбо предполагает, что сокращение долгот в этих языках и отсутствие такового в балто-славянских и греко-арийских языках связано именно с действием ударения. Тем самым для праиталийского состояния не только восстанавливается свободное ударение, но и постулируется его способность вызывать сокращение некоторых безударных гласных:

♦ lítus 'намазанный' <-» ÁlróQ

♦ ulna 'локоть' < *51ёпа <-> diAévq; но в ударной позиции:

♦ сйра 'бочка' <-» др.-ирл. cúl, кищ, ^Ч'- кйраК;

♦ püs, püris 'гной' <-> nvov.

На основании этого мы можем заключить, что латинская акцентная система ещё с древнейших времён отличалась тенденцией к нарастающему динамизму ударения, что и составляет её значимое отличие от греко-арийской просодии. Такое положение подтверждается как теорией А. Лубоцкого, предполагавшего многочисленные акцентные инновации в греко-арийской системе, так и теорией Г. Гольма, установившего древнейший раскол индоевропейской общности, после которого большая группа языков (включавшая предков германских, балто-славянских кельтских и италийских) отошла от той, к которой относятся индоарийские, протоамянский и протогреческий языки. Наконец, такие пути расхождения двух типов просодии находятся в соответствии и с гипотезой Л. Г. Герценберга, утверждавшего, что древнейшим предком индоевропейского языка был некий язык слогоморфного типа, имевший только две серии смычных согласных и четыре основных слоговых тона, различительными признаками которых были 1) высота 2) ларингализация. Позднее, одновременно с началом диалектального дробления этого древнего праиндоевро-пейского языка, первый признак смещался на уровень слова, создавая ударение; второй - на уровень согласных, создавая придыхательные. Тем самым, можно говорить о двух путях развитии индоевропейской просодии: «восточном» (как в санскрите и греческом) со сложный консонантизмом и тональным ударением, и «западном» (как в латинском), где в отсутствии придыхательных гораздо большее влияние приобрел динамизм ударения.

В третьей части диссертации рассматриваются описания латинского ударения, созданные римскими грамматиками. Основная проблема здесь - это кажущееся несоответствие между данными об акуте и циркумфлексе у грамматиков и вышеизложенной теорией латинского ударения.

С целью поиска ответов на поставленные вопросы были изучены труды и отдельные свидетельства следующих древних авторов: императорского и позднего времени - Квинтилиана, Авла Геллия, Харисия, Диомеда, Присциана и псевдо-Присциана, [Проба], Доната, Сервия Гонората, Псевдо-Сергия ([Сергия I], [Сергия

П]), Кладония, Помпея, Юлиана, Фоки, Евтихида, Мария Викторина (Афтония), [Викторина] и [Максима Викторина], Консенция, Донатиана, Клавдия Сакердота, Маллия Теодора, Капра, Беды, Аудакса, Досифея, Fragmenta Bobiensia; республиканского времени - Варрона, Нигида Фигула, Цицерона.

Основным принципом проведенного исследования была избрана системность: предполагалось, что акцентологические описания римских ученых находятся в теснейшей связи с их общеязыковыми (и шире - философскими) теориями и взглядами, в связи с чем и рассматриваться они должны неотрывно от последних. В качестве теории, способной послужить истолкованию античных грамматических свидетельств, было взято стоическое учение о звуке и значении, изложенное в работе достаточно подробно, а первой задачей исследования стало определить место акцентологии в римской общеграмматической системе.

Наши традиционные представления о понимании структуры языка античными учеными сводятся к построению иерархичной триады "буква" - "слог" - "часть речи" ("слово"). Кардинальное различие между ним и принятым теперь у нас заключается в том, что современная грамматика видит язык двусторонней структурой, соответствующей привычной нам дихотомии язык <-» речь: одна часть этой структуры -лестница знаков, отражающая языковую действительность (фонема, морфема, лексема и т.д.), вторая (не знаков) - речевую (звук, слог, такт и т.д.). Античная лингвистика, как видно на первый взгляд, изображает язык-речь структурой односторонней с традиционной триадой "буква" ... "слог" ... "часть речи" ("слово").

Впрочем, было бы большой ошибкой полагать, что греческие и римские ученые никак не разделяли язык и речь: у нас имеются сведения об обратном. Особое значение этот вопрос приобрел в трудах ранних стоиков, считавших, что язык неразрывно связан с разумом и потому открывает мир души говорящего. И «речь» бывает оттого или «внешней» или «внутриположной». Телесная душа i/w^rj, anima создает «телесную» мысль, выражаемую означающим, т.е. звуком. Сама же мысль без внешнего носителя высказывается на том самом «внутриположном языке», не имеющим материального носителя. Между мыслью и означающим находится означаемое - предмет высказывания. Таким образом, классическая триада "буква" —* "слог" —> "часть речи" ("слово") несмотря на то, что строится как чисто односторонняя структура, всё равно отражает черты различения понятий "язык" и "речь". Подтверждением этому служат указания грамматиков на Ziffern как на вариант и инвариант [Diom. К I, 421; Prise. К III, 519], на попытки отождествлять понятие «слога» с нашей «морфемой», что видно из знаменитого правила слогоделения, стремление к разграничению понятий diclio (словоформа) и pars orationis (часть речи, категория) у поздних грамматиков (например, [Diom. КI, 436]. Общий вывод здесь оказывается таковым: на каждом уровне языковой иерархии видно противопоставление формального и функционального значения у элемента каждого языкового уровня. А если так, то имеются все основания предположить, что этот принцип применяется и для просодических описаний - переходного звена между первым и вторым языковыми уровнями.

Проведенные исследования подтвердили это положение. Точно так же, как lil-tera - это и знак и языковая реальность, выяснилось, что и понятие accentus в понима-

нии античных грамматиков могло иметь эти две стороны. Подобная мысль не находит противоречия ни у одного из приведенных нами свидетельств, зато подтверждается очень многими (Сергием, Помпеем, Сервием, Псевдо-Присцианом и др.). Причем лучше всего эта система именно в сочинениях поздних грамматиков, людей той эпохи, когда основной задачей науки о языке стало не исследование его, а преподавание, причем, зачастую, - как иностранного.

Итак, одно понимание термина ассепШв - это графический знак, употреблявшийся на письме для обозначения позиции ударения (т.е. слога, на который приходится акцентный пик слова). Подтверждением этой мысли будут служить многочисленные цитаты, ставящие акут и циркумфлекс в один ряд со знаками придыхания, брэвиса, макрона и др., указание на одновременную постановку знака грависа вместе с акутом и циркумфлексом, признание «акцента» средством различения фонетического количества. Расстановка этих графических «акцентов» шла по греческому образцу - примерно так же, как мы делаем это и ныне в греческих словах для различения количества гласных, позиции ударения и разделения слов. Это предполагает, вероятно, бытовавший в античных школах способ письма, который требовал регулярную постановку диакритиков.

Поэтому У. Аллен и некоторые другие ученые, утверждавшие, что римляне заимствовали у греков термины, неправы; заимствованы была сама система графического обозначения текстов, включавших в себя и символы ударения. Эти символы, естественно, имели свои имена (оксия, вария, периспомена), которые переводились и на латинский язык; интересно, что окончательно латинская терминология устоялась тогда, когда в римскую систему образования вошли указанные знаки (это видно, в частности, из позднего появления термина агситАехив, употребление которого идет в одном ряду со знаком макрона, но никогда с апексом); вошли же они окончательно только тогда, когда стали необходимы. А необходимы они стали лишь в относительно позднюю эпоху, характеризующуюся, в первую очередь, частичной, а потом и полной потерей оппозиции фонологической длительности. Причем, чем более деструктивные изменения происходили в фонетике, тем с большей скрупулезностью знаки употреблялись в римской (и греческой) образовательной системе. При этом фонетическая реальность этих обозначений (для учёных пояснений) бралась преимущественно из авторитетных изданий - сочинений древних авторов (пример: Варрон у Сергия), которые не всегда соответствовали реальности; этим объясняется то, почему противоречия наблюдаются и у самих античных грамматиков.

Другая сторона понятия ассепШв - его реальная фонетическая природа. Можем ли мы на основании данных античных грамматиков признать, что ударение, по их мнению, было тональным, если у них мы действительно находим описания движения тона (Варрон, Сергий)? В частности ударение на долгом гласном часто описывается как циркумфлекс, а на кратком - как акут.

Термин ассепШв действительно скалькирован с греческого слова проаид'м, имевшего те же два основных значения, что и латинская калька. Его смысл, видимо, таков: само произношение слова - это совокупность звучания каждой из его «букв»; однако помимо этого у него есть еще один оттенок звучания, частотный, - изменение тембра голоса по всей длине слова. Понимая таким образом слово праофб'ш, мы

2б

/

понимаем и смысл греческих терминов оксия и периспомена. Острая просодия - это такое движение тона, верхушка которого имеет «толщину» в один краткий гласный (1 мору); и тогда слово д&'их (острая) передает идею не высоты, а толщины: как у острого меча толщина лезвия невелика, как самая тонкая струна издает наиболее «острый» (в самом прямом смысле) звук, так и тон, поднимаясь, производя короткую задержку на вершине и ниспадая, создает впечатление, что все слово звучит «остро». Першпшц&Ц требует одну мору на восхождение к пику и еще одну на сход с него; оттого толщина этого пика получается равной двум морам - одному долгому гласному; так возникает мысль о том, что верхушка слова «закруглена», «не остра, но и не тупа». Латинские термины flexus, inflexus, circumflexus это значение затемняют.

Поэтому объяснение феномена циркумфлекса у грамматиков может быть напрямую связано с таким известным среди специалистов РКИ явлением, как «фонологическое сито». Поскольку латинское ударение, имевшее весьма сильный тональный компонент, отличалось характером diminuendo - т.е. резким повышением как тона, так и интенсивности в начале ударного слога и относительно плавным понижением его вслед за пиком, то очень вероятно предполагать, что ударение на слоге с кратким гласным должно было заставить первых латинских грамматиков - а ими были преимущественно этнические греки (Кратет, Тираннион и др.), - увидеть в этом проявление акута, тогда как слог с долгим гласным под ударением должен был вызывать неизбежные мысли о циркумфлексе. Терминологическая путаница ещё усиливалась благодаря заимствованию описанных выше систем графической разметки текстов. Таким образом, причины применения «тональных» терминов к латинскому ударению оказываются несколько более тонкими, чем примитивное «рабское» подражание, предлагавшееся учёными от Ф. Эббота до У. Аллена.

Итак, получается, что система акцентологических описаний латинского языка представляет собой чрезвычайно сложную контаминацию многочисленных культурно-исторических пластов - теорий стоиков, системы александрийских графических знаков, психологических особенностей восприятия ударения в чужом языке и в своём, особенностей педагогической традиции и т.д. Поэтому данные римских грамматиков не противоречат предлагаемой теории и заслуживают при этом доверия; однако истолковывать их, ввиду значительного различия культур, следует весьма осторожно.

В Заключении подводятся основные итоги исследования, формулируются основные положения теории, строятся выводы общего и частного характера. Исследование латинского ударения связано не только с чисто теоретическими проблемами, но и помогает объяснить и восстановить те факты языка, которые не находили до сих пор удовлетворительного объяснения иными способами. Затрагивает оно и вопросы общего характера, такие как особенности стихосложения, развитие индоевропейских языков, проблемы античной грамматической науки и многие другие. Акцентология классических языков представляет, очевидно, одну из приоритетнейших задач современной классической филологии и лингвистической науки. Исследование просодии и интонации латинского слова, предложения и стиха, их структуры и ритмики, несомненно, должно стать составной частью дальнейших исследований.

Апробация результатов исследования

Результаты исследования, его основные принципы и методы были представлены на следующих конференциях:

1) студенческая конференция «День Науки - 2000» (апрель 2000 г., МГУ).

2) студенческая конференция «День Науки - 2001» (апрель 2001 г., МГУ).

3) «5-я Межвузовская научная конференция студентов-филологов» (апрель 2002, СпбГУ);

4) международная конференция «Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы» (январь 2003, МГУ);

5) конференция «Индоевропейское языкознание и классическая филология: чтения памяти И. М. Тройского» (июнь 2003, ИЛИ РАН (СПб));

6) конференция «Индоевропейское языкознание и классическая филология: чтения памяти И. М. Тройского» (июнь 2004, ИЛИ РАН (СПб));

7) Томская конференция по классической филологии (июнь 2004, ТГУ);

8) Поволжский семинар по изучению и преподаванию дисциплин классического цикла (апрель 2005, ННГУ (Нижний Новгород)).

Результаты исследования, его основные принципы и методы были опубликованы в следующих работах:

1. Белов А. М. К вопросу о латинском ударении // Актуальные проблемы филологической науки: взгляд нового поколения. Доклады студентов и аспирантов филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Вып. 1. М., 2002. - 0.5 п.л.

2. Белов А. М. К проблеме уточнения ритмико-просодической терминологии латинского языка // Актуальные проблемы филологической науки: взгляд нового поколения. Доклады студентов и аспирантов филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Вып. 2. М., 2003. - 0.5 п.л.

3. Белов А. М. Фонологический вес и количество слога // Argumenta classica. М., 2003. -1п.л.

4. Белов А. М. Античные грамматики как источник по латинской акцентологии // Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы: сборник статей по материалам международной научной конференции. М., 2004. -0.5 п.л.

5. Белов А. М. Латинский акцент и труды античных грамматиков // 5-я Межвузовская научная конференция студентов-филологов. Тезисы. СПб, 2002. - 0.1 п.л.

6. Белов А. М. Акцентные матрицы и силлабические моры латинского слова // Индоевропейское языкознание и классическая филология. Тезисы чтений памяти И. М. Тройского. СПб, 2003. - 0.1 п.л.

7. Белов А. М. Акцентные матрицы и силлабические моры латинского слова // Индоевропейское языкознание и классическая филология. Тезисы чтений памяти И. М. Тройского. СПб, 2004. - 0.2 п.л.

8. Белов А. М. Ритмические стопы латинского слова: постановка проблемы (в печати). - 0.5 пл.

9. Белов А. М. Вопрос о морах (в печати). -1 п.л.

10. Белов А. М. Стоическая философия и античная грамматика (в печати). -1

Для заметок

Отпечатано в копицентре «СГ ПРИНТ» Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. www.stprint.ru e-mail: zakaz@stprint.ru тел: 939-33-38 Тираж 100 экз. Подписано в печать 07.11.2005 г.

РНБ Русский фонд

2007-4 11136

© m к

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Белов, Алексей Михайлович

Введение.

Часть I

Латинское ударение как предмет изучения (проблемы исследований латинского ударения в науке хх в.)

1.0. ВВЕДЕНИЕ.

1.1. ТЕОРИИ УДАРЕНИЯ ДО ЯКОБСОНА.

1.1.1. «Тональная» теория ударения.

1.1.2. Тонально-динамические теории. a. Сила и тон в хронологическом сочетании (Ж. Вандриес). b. Сила и тон в различных дискурсивных уровнях.

Ф. Ф. Эббот и Р. Г. Кент).

1.1.3. «Динамические» теории латинского ударения. a. Ритмико-динамическая теория (Э. Стёртевант). b. Динамические теории германской школы (Ф. Зоммер и А. Шмитт).

1.2. ТЕОРИИ УДАРЕНИЯ ПОСЛЕ ЯКОБСОНА.

1.2.1. Моровая теория ударения.

1.2.2. Слоговые теории ударения. a. Ритмическая теория Е. Куриловича. b. Теория акцентных матриц (У. С. Аллен).

1.2.4. Выводы первой части.

Часть II

Латинское ударение как предмет реконструкции (место ударения в латинской и индоевропейской акцентных системах)

2.1. ФОНОЛОГИЧЕСКИЙ ВЕС СЛОГА.

2.1.1. Нефонологическая теория веса (Э. Палгрем).

2.1.2. Акустическая основа. a. Моторная теория Стетсона. b. Теория длительности (А. М. Девайн и Л. Д. Стефенса). c. Сопоставительный анализ.

2.1.3. Проблема силлабической терминологии.

2.2. СЛОГ И МОРА В ЛАТИНСКОМ ЯЗЫКЕ.

2.2.1. Критерии морового счёта.

2.2.2. Силлабические и вокалические моры.

2.3. ЛАТИНСКОЕ УДАРЕНИЕ И СИЛЛАБИЧЕсКИЕ МОРЫ.

2.3.1. Общая ритмика слова. a. Акцентные матрицы. b. Ударение и ритмические стопы. c. Ударение в ямбическом сокращении. d. Ударение и последний слог слова. e. Место ударения в слове.

2.3.2. Латинское ударение в метрических чередованиях. a. Классическая акцентно-иктовая теория (Э. Френкель). b. Акцентно-иктовая теория Э. Стёртеванта. c. Критический анализ. d. Акцентные латинские стихи.

2.4. ЛАТИНСКОЕ УДАРЕНИЕ И ВОКАЛИЧЕСКИЕ МОРЫ.

2.4.1. Взаимодействие силлабических и вокалических мор.

2.4.2. Латинское и эолийское ударения.

2.4.3. Вокалические моры в диахронии. a. Классическая эпоха. b. Эпоха «начальной интенсивности» и редукции. c. Италийская эпоха.

2.5. ИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ РОДИНА ЛАТИНСКОГО УДАРЕНИЯ.

2.5.1. Индоевропейские акцентные типы.

2.5.2. Латинский вокализм и теория В. А. Дыбо.

2.5.3. Италийская просодическая система и теория А. Лубоцкого.

2.5.4. Акцентные инновации и Ф. Ф. Фортунатов.

2.5.5. Италийская и греко-арийская просодические системы в гипотетической реконструкции (Ф. Кортландт, Г Голъм и Л. Геръ\енберг).

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Белов, Алексей Михайлович

3.2.2. Диомед.187

3.2.3. (Псевдо-)Проб.191

3.2.4. Донат.193

3.2.5. Сервий.194

3.2.6. Псевдо-Сергий (Сергий I и Сергий II).199

3.2.7. Присциан и Псевдо-Присциан.206

3.2.8. Помпей.209

3.2.9. Викторин.211

3.2.10. Прочие имперские грамматики.213

3.2.11. Некоторые итоги.216

3.3. ГРАММАТИКИ ЭПОХИ РЕСПУБЛИКИ.218

3.3.1.Нигидий Фигул.218

3.3.2. Варрон.220

3.4. КОСВЕННЫЕ НЕГРАММАТИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА.222

3.4.1. Цицерон.222

3.4.2. Квинтилиан.223

3.5. АНАЛИЗ И ЗАКЛЮЧЕНИЕ.226

Заключение.235

Библиография».240

Приложение.248

Введение

Исследование латинского ударения с точки зрения реконструкции вполне может представляться непосвящённому чрезвычайно узкой задачей, служащей исключительно для удовлетворения научного любопытства лишь некоторых отдельно взятых филологов. Тем не менее такая позиция в корне неверна. Во-первых, изучая любой уровень языка, мы гораздо лучше понимаем и механизмы работы всего языка в целом: а такое понимание позволяет нам как нельзя лучше проникнуть в сознание и культуру, этот язык породившие, - цель, значимость которой, особенно для латинского языка, вряд ли кому захочется оспорить. Во-вторых и в-главных, необходимость такого исследования во многом определяется тем особым местом, которое занимает в языковой системе ударение и просодия вообще: выступающая в роли своеобразного фундамента, она находится в теснейшем взаимодействии с другими уровнями и слоями языка - связывая фонологию и морфологию, морфологию и синтаксис, язык и речь, прозу и стих; поэтому решение какой-либо важной просодической проблемы позволяет найти опору для изучения очень многих смежных языковых явлений - причём не только в синхронии, но и в диахронии. Правильное понимание природы и свойств латинского ударения позволило бы фонологам и морфологам определиться в решении вопросов, связанных с латинской редукцией, синкопой, ямбическим сокращением, рядом явлений в словообразовании и т.д.; стиховедам - сделать правильные выводы о происхождении, истории и особенностях латинской (и вообще, античной) системы стихосложения; компаративистам - более точно определить место латинского языка в общеиндоевропейской системе, по-новому взглянуть на проблему распада индоевропейской общности, уточнить реконструируемые данные индоевропейской просодии. Оно было бы совершенно необходимо и романистам, поскольку поможет найти решение многим вопросам, связанным с происхождением и развитием романской просодии и фонологии; наконец, типологи нашли бы чрезвычайно полезным сравнение восстановленных данных латинской просодии с существующими в живых языках, историки науки и культурологи могли бы не без основания заинтересоваться принципами и методами античных акцентологических описаний, а применение полученных результатов в дидактической практике, возможно, послужило бы развитию нашего классического образования.

В результате становится очевидным, что исследование просодических проблем древних языков - это важная и нужная задача, актуальная и для современной классической науки; кроме того, ввиду многообразия и широты возникающих перед нами задач, мы понимаем, что такое исследование должно быть проведено комплексно - и с учетом данных, полученных такими классиками современной науки, как Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон, Э. Френкель, У. С. Аллен или В. А. Ды-бо, и с использованием современных научных достижений и методов, включая точные; с привлечением сведений, унаследованных нами из трудов античных грамматиков, и с помощью ряда экпериментальных средств. Из всего сказанного следует, что решение всех поставленных и ещё не поставленных вопросов - это дело не одного-двух человек, а целого научного направления, имеющего все необходимые средства для проведения требуемых изысканий - от хорошей библиотеки до современной экспериментальной базы; а эта работа - лишь первая скромная попытка комплексного решения одной из таких задач.

Помимо сказанного, актуальность предлагаемого исследования определяется ещё и тем, что до настоящего времени на русском языке не было написано ни одного научного труда, превышающего объём статьи, который был бы специально посвящён латинскому ударению. В зарубежной науке XIX-XX вв. такие труды имеются, однако в них латинское ударение рассматривается, как правило, лишь с одной или нескольких сторон: наглядным примером может служить обширная монография Э. Френкеля [Fraenkel 1928], посвящённая исключительно вопросам взаимодействия ударения и икта в раннем драматическом стихе. Из существующих в наше время научных текстов подлинно комплексным исследованием по реконструкции просодии древнего языка следует признать монографию А. М. Девайпа и Л. Д. Стефенса «The Prosody of Greek Speech» [= Devine & Stephens 1994], в известной степени послужившую примером и для этой работы.

Предполагалось две основные задачи работы. Во-первых, здесь достаточно подробно освещается тот список проблем, с которыми сталкивается исследователь при рассмотрении латинского ударения - именно осветить, а вовсе не разрешить, поскольку каждая из них вполне достойна отдельного - и не одного - научного труда. Во-вторых, особенно пристально в работе рассматривается проблема природы - фонологического и фонетического облика - классического латинского ударения. Эту задачу я старался разрешить как можно более всеохватно, рассматривая её с двух главных сторон - реконструктивной и дескриптивной. Первая предполагает подход, основанный на принципах современрюй науки, учитывающий сопутствующие вопросы о структуре латинского слога, о моровом счёте и его критериях, о типах моровых отношений, о латинской просодической иерархии, об ударении в стихе, о латинском ударении в диахронии и его месте в индоевропейской акцентной системе - этому посвящена вся вторая часть. Вторая требует рассмотрения ударения ещё и с позиции античных грамматических описаний, анализ которых изложен в третьей части: там исследуется проблема истолкования текстов, вопрос о стоицизме как об источнике античных акцентологических теорий, даётся объяснение тем или иным грамматическим свидетельствам. Обеим частям предпослана первая, вводная, где приводится краткая история изучения латинского ударения в XX в.

Прочие же частные вопросы - такие, как конкретные механизмы каждого из упомянутых фонологических явлений (в том числе синкопы, апокопы, ямбического сокращения, чередований), особые случаи латинского клисиса, диалектальные акцентные различия, проблемы фразовой инторгации, народнолатинские и про-тороманские явления и т.д. - как выходящие за пределы очерченной темы - в работе практически не рассматриваются: это должно стать целью дальнейших научных изысканий. Однако, поскольку само упоминание этих смежных вопросов требовалось логикой избранного системного подхода, то их было решено перечислить в общей сводной таблице (0 1.1), наряду с проблемами, исследуемыми в диссертации специально.

Полученные результаты имеют как теоретическую, так и практическую значимость. Общие выводы исследования могут быть использованы в курсе «История латинского языка» и спецкурсе о латинской просодии. Кроме того, раздел 2.1 и 2.2 может быть полезным для курса «Общее языкознание», 2.4 - для «Сравнительно-исторической фонетики», 2.1, 2.2, 2.3 для «Латинской метрики», вся Часть I и вся Часть III - для курса «История лингвистических учений»; выводы разделов 2.2, 2.3, 2.4. будут небесполезны также и для спецкурса «Латинский язык в сравнительно-историческом освещении». С теоретической точки зрения данные всей работы могут быть использованы в специальных исследованиях по следующим направлениям: классическая филология, античная метрика, сравнительно-историческое языкознание, языковая типология и универсалии, общая фонетика (фонология), романская филология, история языкознания. Отдельные научные данные - такие, как природа фонологического веса, характер ударения, место ударения, фонология последнего слога, поправки к закону редукции, объяснение греческого ударения из контаминации силлабических и вокалических мор - могут быть применены в преподавании латинского и древнегреческого языков, включены в учебники и пособия.

Методологические и теоретические основы исследования

Областью исследования диссертационной работы служит просодическая система латинского языка, взятая как в синхронии классической эпохи (I в. до P. X.), так и в диахронии: от её возникновения в период индоевропейского языкового состояния до распада, произошедшего в позднеантичную эпоху.

Предметом исследования является латинское ударение, рассматриваемое 1) с точки зрения реконструкции его природы (фонетических и фонологических свойств) и 2) с позиции античных грамматических описаний.

Исследование проводилось на информационной базе, основу которой составляют:

1) данные латинского, греческого и ряда других древних языков, а. засвидетельствованные грамматическими описаниями; b. полученные при помощи сравнительно-исторической реконструкции; c. косвенно вытекающие из анализа метрических, мелических, также типологических закономерностей;

2) данные ряда новых языков, a. засвидетельствованные грамматическими, типологическими теоретико-эвристическими описаниями; b. полученные в результате экспериментальных исследований отечественных и зарубежных учёных;

3) теории языка: a. принципы и методы грамматических описаний, созданные античными грамматиками - носителями древнегреческого и латинского языка; b. теории, принципы и методы описания и истолкования фактов и явлений латинского, древнегреческого и ряда других древних языков, предложенные современными отечественными и зарубежными учёными; c. теории, принципы и методы описания и истолкования фактов и явлений ряда новых языков, предложенные отечественными и зарубежными учёными.

Методологическую базу исследования составили научные труды и теории отечественных и зарубежных языковедов - в первую очередь приверженцев моровой теории греко-латинской просодии (Н. С. Трубецкого, Р. О. Якобсона, Б. А. Дыбо, Ю. В. Откупщикова, А. М. Дез айна и Л. Д. Стефенса); помимо этого использовались некоторые принципы и подходы, принадлежащие другим теориями. В результате для настоящего исследования применялись следующие методы: а) метод системного анализа для установления указанных причинноследственных зависимостей внутри структуры латинского языка; в сочетании с культурно-историческим подходом, использованный для изучения текстов античных грамматиков, объяснения некоторых несоответствий их описаний современным теориям и т.д. b) метод сравнения аналогий и обобщения: a. для выяснения сходства латинской просодической системы с просодическими системами других известных языков, установления места латинской просодии в типологической перспективе, а также для объяснения ряда явлений латинского языка на основании сходных процессов в других языках; b. для установления универсального характера некоторых латинских просодических явлений (таких как удлинение последнего слога) и объяснения их с общеязыковых позиций; c) статистический метод, используемый для сравнения структурных зависимостей слогов в латинском и греческом языках, а также для выявления ряда фактов античной метрики (теория Э. Стертеванта) и ямбического сокращения (теория Г. Лепперманна - В. Маньчака).

Основным методологическим принципом исследования были избраны системность и комплексный подход к решению поставленной задачи. Это означает, что необходимо было не только всесторонне разрешить основную проблему исследования (природы латинского ударения), но и проследить причинно-следственные зависимости выбранного решения, ведущие к сопутствующим проблемам (структуры слога, природы фонологического веса, проблемам ритмики слова, ямбического сокращения, метрики и т.д.).

Методика исследования

1. Вначале были проанализированы наиболее значимые для решения поставленной задачи труды современных учёных. В процессе анализа выявилось методологическое преимущество моровой теории латинской просодии и была установлена в первом приближении структура причинно-следственных проблемных зависимостей.

2. Затем латинское ударение и просодия (на основе данных информационной базы) были последовательно рассмотрены уже с позиции моровой теории; анализ при этом шёл в двух направлениях: во-первых, изучалась не только фонологическая роль моровых оппозиций и ударения в латинском языке, но и их акустическая основа (т.е. проблема изучалась в рамках фонологической и фонетической иерархии); во-вторых, фонологическая роль латинских мор и ударения рассматривалась с выходом на другие уровни - слова, группы слов и стиха. Такое исследование, помимо собственных частных результатов, позволило во втором приближении установить структуру причинно-следственных проблемных зависимоv стей (см. Таблицу 0.1.1.) и наметить пути к решению основной задачи; вместе с тем были выявлены противоречия и в самой моровой теории.

3. Для их разрешения в моровую теорию были внесены уточнения и некоторые поправки, связанные с критерием выделения, более строгим разграничением двух моровых оппозиций (названных силлабическими и вокалическими морами), после чего данные информационной базы исследования были пересмотрены в третий раз, что позволило в окончательном виде сформировать дерево структурных зависимостей для исследуемых проблем и в соответствии с ним расположить материал работы (см. Оглавление).

4. Далее данные информационной базы по латинскому ударению были детально изучены с позиций уточнённой теории в синхронии и диахронии; при этом результаты исследования всякий раз соотносились с уже установленными сопутствующими проблемами. Результатом такого анализа явилась теория латинского ударения,

1) объясняющая с позиции дихотомии силлабических и вокалических мор особенности природы ударения, а также его места в латинской просодической системе различных исторических эпох, и

2) устанавливающая особое место латинской просодии в типологической классификации просодических систем естественных языков. проблемы реконструкции ударения проблемы античных грамматических описаний слог

1) фонологический вес;

2) его моровая основа;

3) критерии выделения мор;

4) виды моровых оппозиций;

5) применимость указанных категорий к латинской фонологии;

6) просодические процессы латинского слога в диахронии акустическая основа оппозиции по фонологическому весу слово

1) место ударения в лаишском слове в синхронии I в до Р X и диахронии,

2) зависимость ударения от мор и слогов,

3) фонологическая природа ударения,

4) ритмическая роль ударения;

5) акцептные матрицы и ритмические стопы;

6) ямбическое сокращение;

7) последний слог слова;

8) редукция, синкопа, апокопа,

9) юнальпо-дипамический переход в диахронии

1) фонетическая природа ударения в диахронии;

2) ритмическая сущность ударения; arsis и thesis в слове с позиций фонетики,

3) фонетика последнего слота,

4) фонетическая сущность ямбического сокращения группа слов

1) ударение при эпк-литиках;

2) последний слог при правом примыкании энклитических и ор-тотопических слов,

3) кульмипативная роль ударения в группе, «логическое» ударение

1) акустическая сущность sandhi прп энк-литиках и правом примыкании ортото-пическпх слов;

2) фонетика «логического» ударения стих

1) фонетика и фонология метрического чередования;

2) акцептпо-иктовая теория;

3) роль ударения в стихе;

4) акцентные латинские стихи;

5) проблема нкта в диахронии;

1) система взглядов античных грамматиков и их принципы грамматических описаний;

2) роль стоической философии как организующего принципа античной фонетической теории,

3) фонетика с позиции стоицизма и описания ударения и просодия у грамматиков;

4) природа ударения в диахронии по данным римских грамматиков,

5) проблемы сопоставления античных фонетических описаний с современными теориями реконструкции

Таблица 0.1.1. Классификация проблем латинского ударения.

5. После этого полученная теория была соотнесена с данными античных грамматических описаний латинского ударения и некоторых фактов латинской просодии. Были выявлены как значительные соответствия (например, в понимании общей ритмической роли ударения в слове), так и явные расхождения между описаниями античных грамматиков и сформулированной научной теорией. Для разрешения выявленных противоречий без изменения уже построенной теории данные античных грамматиков были проанализированы с их внутренних системных позиций; это помогло прояснить принципы античных фонетических описаний, являвшиеся, как выяснилось, в значительной степени близкими философской теории стоиков.

Рассмотрение описаний латинского ударения, сделанных древними учёными, с точки зрения стоических теорий семантики и фонетики позволило по-новому взглянуть на античную науку о звуках и буквах и разрешить большинство противоречий между древними и новыми теориями. Такой подход показал, с одной стороны непротиворечивость полученной теории, а с другой, помог реабилитировать некоторые положения римских грамматиков.

В процессе исследования получены следующие результаты, составляющие новизну исследования:

1. По возможности полно описан комплекс проблем, непосредственно затрагиваемых вопросом о природе латинского ударения.

2. Показано преимущество моровой теории для описания системно рассмотренных данных латинской просодии: a. сформулированы и формализованы правила выделения фонологических мор (правила арифметической кратности); b. уточнено различие в природе моровых оппозиций между силлабическими и вокалическими морами; предложены принципы типологической классификации языков с фоиологическим весом (т.е. имеющих, по Н. С. Трубецкому, не-кульминативную корреляцию геминации). Предложены термины морометрические и моросиллабические языки. с. продемонстрирована (путём применения статистического анализа к латинскому и греческому прозаическим текстам) нетождественность акустической основы для моровых противопоставлений латинских и греческих слогов.

3. Показана особая роль ударения как ритмического центра геми-нантной корреляции внутри латинского слова: a. предложено объяснение классическому правилу ударения (2/3 слога), построенное как функция от длины слова; b. предложена теория удлинения последнего слога латинского слова во время действия правила 2/3 слога; c. показана несостоятельность теории акцентных матриц, ак-центно-иктовой теории стихосложения и акцентных теорий ямбического сокращения; d. разграничением двух типов моровых оппозиций подтверждена теория латинской редукции, предполагающая переход кратких гласных в центральных слогах в редуцируемые гласные.

4. Проанализирована диахрония латинского ударения, имевшего тенденцию к динамизму ещё с итало-кельтских времён и определявшего тонально-динамические различия внутри себя взаимодействием в определённые эпохи двух типов моровых оппозиций.

5. Установлены принципы и методы античных акцентологических описаний, их связь со стоическими философскими учениями. Показано непротиворечие основных наблюдений античных грамматиков построенной теории латинского ударения.

6. Установлено особое место латинского языка в типологии просодических систем естественных языков, характерные особенности латинской просодической системы, отмечена её нетождественность греческой и типологическая близость арабской просодии.

Часть I

ЛАТИНСКОЕ УДАРЕНИЕ КАК ПРЕДМЕТ ИЗУЧЕНИЯ (Проблемы исследований латинского ударения в науке XX в.)

1.0. ВВЕДЕНИЕ

Б первой части работы рассматриваются основные теории латинского ударения, представленные в трудах учёных прошедшего века. В качестве введения в проблему стоит отметить, что, как и было уже сказано, современная наука уделяет вопросам латинской акцентологии сравнительно мало внимания. До сих пор, насколько известно, не существует ни одной общепризнанной работы, специально посвященной латинскому ударению, которая бы выходила за пределы журнальной статьи или раздела монографии. Те же исследования, в названиях которых присутствует слово «ударение», изучают, как правило, лишь некоторые из проблем, связанных с ним, - к примеру, ритмическую роль ударения в стихе [Fraenkel 1928].

Из крупных работ, в которых латинское ударение изучается достаточно разносторонне, последняя - обширное исследование Уильяма Сиднея Аллена [Allen 1973], посвящённое специально латинско-греческой просодии и метрике, - вышла в свет в далеком 1973 году. Книга Аллена в настоящее время уже считается классической [Devine & Stephens 1985]; она служит основным просодическим источником для большинства современных западных пособий по латинскому языку - даже такие работы, как «Сравнительная грамматика» Зилера [Sihler 1995] или «Основы латинского языка» Бальди [Baldi 1999], не предлагают каких-либо акцентологических инноваций по сравнению с тем, что содержат монографии Аллена.

Из относительно современных работ российских учёных, в которых так или иначе обсуждаются проблемы латинского ударения, стоит отметить относительно новую книгу Т. М. Николаевой [Николаева 1996], глава о греко-латинской просодии которой основывается, по большей части, на трудах Э. Палгрема [Pulgram 1970; 1975], И. М. Тройского [Тронский 2001; 1962] и того же У. Аллена. Более ранняя «Историческая фонетика латинского языка» Т. А. Карасёвой [Карасёва 1987] также имеет в своей основе труды И. М. Тройского и Н. С. Трубецкого. В результате можно с уверенностью сказать, что современная акцентология по части классических языков в настоящее время использует материал, выработанный, по большей части, в начале и середине XX в. Потому нам не следует пренебрегать и самыми ранними исследованиями на эту тему.

По существующей традиции выделяются две главные проблемы латинского ударения:

1) проблема природы классического латинского ударения;

2) проблема становления классического ударения - формализация позиции 2/3 слога и вопрос о так называемой «начальной интенсивности».

В XX в. решение этих вопросов предлагалось на основании двух методик: более ранние исследования пытались описать фонологическую природу ударения на основании его фонетической реальности - здесь мы имеем оппозицию тонального и динамического ударений. Ближе к середине XX в. Р. О. Якобсоном и Н. С. Трубецким был введён критерий фонологической моры, который не столько связывается с фонетической реальностью ударения, сколько выводит её из фонологической структуры акцентируемого слогоносителя; в этой связи ударение может быть моровым (занимающим часть слога) и слоговым (занимающим весь слог).

Ввиду принципиального различия между этими подходами историю изучения латинского ударения было решено представлять здесь в два этапа - до теории Якобсона и после; в первом проблемной оппозицией будут тональные/динамические теории ударения, во втором - морные/слоговые. Однако ввиду того, что первый, уже признанный в современной науке устаревшим, способ описания ударения превзойдён вторым, составляющим сейчас основу самой этой науки, то критическое рассмотрение этих теорий будет даваться по-разному: если теории первого рода могут быть оценены уже непосредственно при их описании, то вторые требуют уточнения таких понятий, как мора, моровый счет, моросчитаю-щие языки и т.д., что становится возможным сделать благодаря успехам других, неклассических» наук - типологии, экспериментальной фонетики и т.д. Поэтому конкретные выводы по этим работам будут делаться далее - они и составят новизну предлагаемого исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Латинское ударение"

1.2.4. Выводы первой части Итак, мы видели, что рассмотрение основных теорий, связанных с латинским ударением, ставит для нас две самых главных проблемы: l) проблему природы латинского ударения с более частными примыкающими к ней вопросами: a. о структуре латинского слога; b. о единице счёта (слоге или море); c. о типе моровых отношений и зависимости ударения от моры (если они имеются); d. об определении позиции ударения; e. о роли ударения в стихах; f. об изменении свойств ударения в диахронии;

2) проблему трактовки античных грамматических описаний, с примыкающими к ней вопросами: a. о принципах этих описаний и их изменении в диахронии; b. о понимании античных акцентологических терминов; c. о греческом культурном влиянии.

Эти вопросы будут рассматриваться далее - соответственно во второй и третьей частях работы.

Часть II

ЛАТИНСКОЕ УДАРЕНИЕ КАК ПРЕДМЕТ РЕКОНСТРУКЦИИ (Место ударения в латинской и индоевропейской акцентных системах)

Выдающимся открытием Канта явился тезис о том, что внешний мир воспринимается человеком сквозь сетку априорных категорий, важнейшее место среди которых занимают категории пространства и времени. Однако если мы захотим рассмотреть в кантовских терминах систему человеческого языка, в частности фонологию, то мы увидим, что «пространственные» отношения в ней первично представлены сегментными языковыми единицами, а «временные» - просодическими. Грань эта очень зыбка и отчетливо просматривается лишь тогда, когда системные отношения между этими единицами взяты в некоем умозрительном пределе, в котором языковая диахрония стремится к нулю; на деле же мы видим, что при расширении предела рассмотрения от языка к речи пространственные (парадигматические) отношения между сегментами начинают дополняться (синтагматическими) временными, а изначально существующие во времени просодические явления, напротив, приобретают категориальное оформление.

Если же мы спустимся от фонологии ещё на один уровень вниз к акустической фонетике, то станет очевидным, что все пространственно-временные отношения, существующие в языке, представлены здесь в виде неразрывного континуума трёх физических величин - длительности, частоты и интенсивности, -соответствующих трём измерениям человеческого сознания [Златоустова et al. 1997: 57 sqq.; Devine & Stephens 1994: 3]. Очевидно, что просодический уровень языка, имеющий дело с указанными физическими величинами «напрямую», располагается ниже в языковой иерархии, чем сегментный, оперирующий уже обработанными и категоризироваыными данными. «Экспериментально доказано, что ритмические модели слов составляют некую нейронную систему, единицы которой относительно автономны от словоформ. В русской речи верное опознание типа ритмической модели составляет 97 прог\ентов» [Златоустова & Лавриченко 1996: 89]. Эксперименты по исследованию детской речи показывают, что формирование различных просодических схем в сознании говорящих происходит в разном возрасте: так, например, первые организованные во времени последовательности так, например, первые организованные во времени последовательности согласных и гласных звуков, напоминающие слоги, наблюдаются обычно у детей около 7-8 месяцев [Лепская 1997: 20; Oiler 1980: 93]; доля открытых слогов типа CV у детей в год и 3 месяца составляет 89% и 87% в английских односложных и двусложных словах соответственно, затем с развитием закрытых слогов падает в течении года до 8% и 14% [Ingram 1978: 143]. Данные современной лингвистической типологии свидетельствуют, что слоги типа CV являются общими для всех языков мира и в очень многих из них единственно возможными; считается, что это был основной силлабический тип на предыдущей ступени глоттогенеза [Об этом: Devine & Stephens 1994: 21].

В предыдущих разделах мы видели, что структура латинского слога оказывается важнейшим определяющим фактором для объяснения природы и места латинского ударения, для истолкования данных, полученных нами от древнеримских грамматиков. Здесь мы последовательно рассмотрим вопросы о фонетическом весе и его природе, о моровом счёте в латинском языке, о ритмических группах и связи всех описанных явлений с латинским ударением.

2.1. ФОНОЛОГИЧЕСКИЙ ВЕС СЛОГА

Классическое правило латинского ударения, впервые сформулированное Помпеем (см. ниже с. 210), ритмические чередования слогов в поэзии, наконец, свидетельства всех римских грамматиков о противопоставлении «долгих» и «кратких» слогов естественным образом наводят на мысль, что оппозиция латинских слогов по весу была фонологической: долгий открытый и краткий закрытый слоги воспринимались как фонологически тождественные просодические единицы и противопоставлялись открытым слогам с кратким слогоносителем. В науке XX в. такой критерий противопоставления - чтобы исключить путаницу с оппозицией по долготе/краткости - был назван фонологическим весом слога, а сами противопоставляемые слоги - тяжёлыми и лёгкими соответственно [Stetson 1951; Allen 1973; Devine & Stephens 1994].

Справедливость такого разделения слогов для латинского языка преимущественно не оспаривалась; единственно известная теория, в той или иной степени отрицающая фонологический вес - а также и целый ряд других общепризнанных явлений - для латинского (и греческого) языков, это теория Палгрема [Pulgram 1975], которую стоит рассмотреть здесь подробнее.

2.1.1. Нефонологическая теория веса (Э. Палгрем)

Теория Э. Палгрема (в других вариантах - Палгрэма, Пэлграма) восходит, очевидно, к работам Ф. Эббота и Р. Кента начала XX в [Abbott 1902; Kent 1912 (1946)]. Её назначение - изображение перехода латинской просодической системы в романскую, а ядром служит гипотеза о диглоссии в Риме, берущей начало, по мнению автора, с III в. до P. X. Тогда с возникновением собственно римской литературы, считает Палгрем, латинский язык разделился на два течения: "formal Latin" - официальный письменный язык государства и литературы и "informal Latin" - устная (вульгарная и разговорная) латынь. Различия между двумя этими языковыми пластами огромны: в частности, Палгрем считает, что последний уже в III в. до P. X. потерял смыслоразличительную оппозицию по долготе/краткости, а первый, в свою очередь, был способен элиминировать словесное ударение в синтагмах, поскольку, по мнению Палгрема, словоразделы теряли свои фонологические свойства в высказываниях длиннее, чем в одно слово. Так учёный пытается объяснить несовпадения акцента и икта в поэзии, который, в свою очередь, представляется ему таким же, каким он виделся Бентли и Френкелю (о проблеме икта см. с. 112). Б результате Э. Палгрем вводит классификацию, по которой языки бывают с пословной просодией (и ярко выраженными словоразделами: nexus language) и примыкающей просодией (со «смазанными» словоразделами: cursus language). К языкам первой группы он относит такие, например, как древнегреческий и «устный» латинский; ко второй - «письменный» латинский и языки типа французского [Pulgram 1975: 291-292; Pulgram 1970]. «Письменному» типу латинского языка автор, подобно Эбботу и Кенту, приписывает и музыкальность ударения, взятую «у греческих учителей».

Греческим влиянием Э. Палгрем объясняет и существование квантитативной оппозиции у слогов в латинском языке. Сообразно его теории, квантитативные системы всех языков мира делятся на три вида:

1) системы с количеством гласного15, для которых открытость / закрытость слога не важна;

2) системы с силлабическим весом, для которых Са = СаС <->- Са;

3) системы с «силлабическим количеством», изобретённые самим Палгремом, в которых последовательности Са или Са в сочетании с двумя или более согласными (без различий в слогоразделе) трактуются как «долгие», тогда как они же с последующей одной согласной или без неё - как «краткие».

Последний просодический вид исследователь справедливо называет нефонологическим и искусственным. Однако далее он же утверждает, что, хотя устный латинский язык относился ко второму просодическому виду, письменный принадлежал к третьему; что это - прямое следствие греческого влияния, поскольку

15 Тот факт, что Н С Трубецкой еще в 1938 г. говорил о длительности слога, а вовсе не гласного, признавая последнее несостоятельным, мы здесь разбирать не будем. См. [Трубецкой 2000:195]. греческий язык якобы тоже принадлежит к третьей группе; что в греческой метрике тождество Са = СаС было введено искусственно для того, чтобы компенсировать нехватку слогов типа Са в стихах.

Нет необходимости здесь подробно анализировать все ошибочные предположения Э. Палгрема, в том числе такие, например, как то, что потеря фонологической оппозиции по долготе в «устном» языке произошла на 600 лет (!) раньше, чем в «письменном», что музыкальное ударение «несовместимо» с синкопой, что слогоделение латинских и греческих слов надо проводить строго по правилам римских грамматиков (о них - см. ниже с. 180), что любая последовательность из двух-трёх различных стоп расценивается как клаузула [Pulgram 1975: 293] и т. п.; достаточно будет адресовать читателя к разгромной рецензии уже упомянутых А. М. Девайна и Д. Д. Стефенса [Devine & Stephens 1980]. Вообще же фонологичность силлабического веса в греческом языке доказывается правилом образования степеней сравнения прилагательных, где вес слога на стыке с морфемой -тер- напрямую зависит от фонетического веса предшествующего слога (шкуотерос, = nav роте рос, d^icozepoc;); действием законов Уиллера, Гудвина и Вандриеса (о них см. с. 126 sqq.); фонологическое противопоставление слогов наблюдается в ряде других языков - финском, арабском, ведийском, японском, илокано и т.д., тогда как принципы нефонологического количества, придуманные Палгремом, не наблюдаются ни в одном [Ibid.]

Кроме того, теория Палгрема не лишена и внутренних противоречий: ведь если «устный» язык отличался более быстрыми темпами развития (а точнее упадка - об этом «свидетельствует» предполагаемая автором потеря оппозиции по долготе, раннее становление динамического ударения, - из чего, собственно, учёный и выводит протороманское языковое состояние), то почему же тогда ему следует приписывать более консервативную оппозицию слогов по весу, тогда как именно с романскими («курсусными») языками автор объединяет «письменный» латинский язык, консервативный в отношении долгот и краткостей? Какой же этап просодической «эволюции», наконец, представляет собой греческий язык, который отождествляется Палгремом то с «устным» латинским, то с «письменным»?

Из сказанного здесь становится понятным, что теория нефонологического «количества» слога не имеет под собой никаких реальных оснований, что, в свою очередь, рушит и всю теорию Палгрема. Что же касается идеи о римской «просодической диглоссии» вообще, то она была справедливо отвергнута ещё задолго до появления обсуждаемой теории [Sturtevant 1921]. Таким образом, получается, что существование фонологического противопоставления слогов по весу для латинского языка классической эпохи не вызывает сомнений.

2.1.2. Акустическая основа

Всякое фонологическое явление должно иметь своё фонетическое (акустическое) выражение. В этом смысле для объяснения природы фонологического веса необходимо определить, на каком просодическом признаке он основывается. Среди многочисленных из существующих на сегодняшний день теорий слога [об этом: Златоустова et al. 1997: 179-195] лишь две специально посвящены разрешению этой проблемы: это моторная теория Стетсона и теория длительности Девай-па и Стефенса. Мы рассмотрим их именно в таком порядке. а. Моторная теория Стетсона

Исследования американского психолога и физиолога Раймонда Герберта Стетсона получили широкую известность в 40-50-е гг. XX в. Главным предметом изучения стала у Стетсона проблема взаимодействия ритма у человека с такими видами деятельности, как игра па фортепьяно или машинопись; отдельной задачей стало выяснить соотношение биологического ритма с речевой деятельностью.

Научная новизна исследований заключалась уже в том, что так же, как и в лаборатории Р. О. Якобсона в Массачусетсе, для исследований артикуляторных функций человека применялись новейшие по тем временам экспериментальные средства и методы. Результатом явилась книга "Motor Phonetics" [= Stetson 1951], которая содержала в себе практическое описание и результаты исследований.

В распоряжении учёного были следующие экспериментальные средства:

1) кимограф, который фиксировал движение поверхности тела;

2) спирометр, который фиксировал движение воздуха у лиц, подвергшихся операции трахеотомии и потому лишенных нормального артикулятор-ного аппарата;

3) воздушный баллон, который был прикреплен к животу испытуемого и менял свой объем при вдыхании-выдыхании воздуха из лёгких; таким образом Стетсон пытался измерить работу брюшных мышц, в частности rectus abdominis при звукопроизводстве.

Часть данных была получена при помощи электромиографического исследования, однако они немногочисленны, и ввиду несовершенства экспериментальных средств того времени отличались большой погрешностью.

Результатом исследования явились следующие заключения.

Слог является единым целым, своего рода артикуляторно-физиологиче-ским продуктом. При этом все движения мышц грудной клетки, задействованных в речепроизводстве, определяются автором как примарные, тогда как артикуля-торные движения названы секундарными. Слог считается «наименьшим ритмическое звеном в общем организованном движении» [Златоустова et al. 1997:184].

Тем самым произнесение слога находится в тесной связи с работой мышечной системы: для каждого слога оно сопровождается «направленным баллистическим ударом» («ballistic chest pulse»), продуцируемого активностью внутренних межреберных мышц; этот удар или толчок определяет начало некоего ритмического движения. Особенности же этого движения определяются тем, каким образом оно прекращается: резко - с торможением, которое осуществляет физиологический 'arrest mechanism', или плавно - без участия оного. Действует этот «стопорный механизм» следующим образом: l) в открытых слогах с долгим гласным торможение движения лёгких фиксируется усилием внешних межреберных мышц, направленном на вдох;

2) в ударных слогах работа межрёберных мышц перераспределяется усилием брюшных мышц, ведомых rectus abdominis;

3) в закрытых слогах торможение происходит артикуляторно за счёт закрывающего согласного;

4) открытые слоги с кратким гласным оказываются 'unarrested' ('заторможенным') и тем самым имеют принципиально иные ритмические особенности, чем прочие.

Иными словами, по теории Р. Стетсона получается, что работой описанного «стопорного механизма» сопровождается произношение всех тяжёлых слогов: все закрытые слоги закрыты консонантным звуком и потому «торможение» происходит на уровне ротовой полости; открытые же слоги с долгим гласным также «тормозятся», однако на более низком, субгортанном уровне - Стетсон видит здесь инспираторное движение внешних межрёберных мышц. Работа arrest mechanism требует дополнительного усилия и нагрузки; так термин «фонетический вес» слога приобретает реальный смысл: лёгкие слоги при произнесении исключают стопорное усилие, тяжёлые требуют его. Так получается, что за фонологическим противопоставлением слогов по «весу» скрывается фонетическое различие, близкое к сформулированному Якобсоном, Фантом и Халле различию по напряжённости.

Теория Стетсона имела и имеет до сих пор немало последователей, одним из которых был, как мы уже видели, У. С. Аллен. В частности его предположение о том, что слоги разного веса отличаются различной степенью устойчивости (позволяющее ему предложить объяснение некоторым латинским фонетическим процессам, в частности - редукции, минимальной длине просодического слова и т.д.), - прямо опирается на теорию Стетсона.

Тем не менее, эта теория не лишена и недостатков. Более всего подвергалось критике заявление Стетсона о том, что между производством слога и работой мышц имеется прямое соответствие. В 1958 году шотландский фонетист Питер Ладефогт вместе с двумя физиологами М. X. Дрейпером и Д. Уиттериджем из университета Эдинбурга [Ladefoged et al. 1958] провели исследование с использованием более продвинутых средств электромиографии: электроды подводились к поверхности тела непосредственно над исследуемой мышцей и тем самым измерялось состояние её активности. Исследования по более прогрессивной технологии позволили в известной степени опровергнуть результаты Стетсона.

Получилось, что

1) прямого соответствия между вспышками мышечной активности и произношением слогов не наблюдается: вовсе не каждый слог сопровождается направленным ударом - иногда одна кривая соответствует группе слогов (особенно в двусложном слове), иногда произнесение одного слога требует двукратного усиления мышечной работы;

2) работа тормозного механизма для тяжёлых слогов не может вызываться внешними межреберными мышцами и продуцируется иными средствами;

3) сила ударения никогда не перераспределяется прямыми мышцами живота.

Тем не менее, сами авторы признают, что результаты исследования могут отличаться погрешностями, которые можно избежать, введя электрод непосредственно в ткань исследуемой мышцы, что сделать им не удалось. В дальнейшем выяснилось, что в произнесении слога важную роль играют ещё и мышцы гортани, при этом кривая гортанной напряжённости не соответствует слоговой вершине [Златоустова et al. 1997:185].

Эксперимент М. Хошико проведённый в I960 г. по методике Стетсона не подтвердил, (хотя окончательно и не опроверг) идею о том, что образование всех тяжёлых слогов - как открытых, так и закрытых - сопровождается работой «стопорной системы» [Hoshiko I960]; в настоящее время считается, что эта часть теории Стетсона требует новых экспериментальных подтверждений [Devine & Stephens 1994: 11]. Теория Стетсона, оперирующая лишь оппозицией аг-rested/unarrested не способна объяснить иерархию лёгких слогов в гуджарати (где их три вида [Devine & Stephens 1994: 72]) или тот факт, что в индейском языке чи-тимача (Луизиана [Hyman 1985]) закрытые слоги с редуцированным гласным приравниваются к лёгким, тогда как все другие закрытые считаются тяжёлыми. Недостатком теории Стетсона в её применении к классическим языкам является и то, что основные её положения не подтверждаются данными греческих и римских грамматиков, никогда не говоривших (в отличии от индийских) о «напряжённости» или «заторможенности», но единодушно утверждавших длительность слога.

Таким образом, получается, что из трёх основных физических величин, сочетанием которых акустически выражаются просодические явления, вес слога определяется Стетсоном преимущественно как функция от интенсивности. Поэтому другая рассматриваемая ниже теория, выводящая фонетический вес из длительности, представляется особенно интересной для сравнительного изучения.

Ъ Теория длительности (А. М. Девайн и А. Д. Стефенса)

А. М. Девайн из Стенфордского университета и Л. Д. Стефенс из университета Северной Каролины обратились к проблеме фонологического веса в связи с реконструкцией древнегреческой просодии. Их исследования традиционно проводятся по следующей методике:

1) изучаемому фонологическому (или фонетическому) явлению греческого языка подыскивается типологическое соответствие;

2) далее на основе данных современной лингвистики делается попытка дать ему объяснение; при этом широко привлекается литература по ряду смежных дисциплин - физиологии, психологии, музыке и т.д., что позволяет подчас свести решение частной проблемы к неким общим законам человеческого мышления и поведения;

3) наконец, установленная закономерность проверяется по греческим текстам: проверка проходит преимущественно статистическими методами с привлечением таких общеизвестных приёмов, как х2 тест и ряда других.

Иногда, правда, последовательность описанных пунктов может меняться, что не меняет общего принципа исследования.

Пример: изучается природа древнегреческого ударения. Внимательное рассмотрение древнегреческой фонологии указывает на значительное соответствие греческой акцентной системы литовской и особенно сербо-хорватской. Делается вывод: древнегреческое ударение отличалось сильными как тональным, так и динамическим компонентами и имело фокус, покрывавший часть слога, что вполне соответствует традиционному «музыкальному» пониманию и данным греческих грамматиков [Devine & Stephens 1985: 141 sqq]. Далее исследуется вопрос об отношении тонального ударения и музыкальных текстов: выясняется, что в языках с музыкальным ударением место ударения в слове соотносится с повышением ноты в пении - это объясняется общеязыковой природой тона в человеческом восприятии. Установленная закономерность проверяется на имеющихся греческих музыкальных текстах - гипотеза статистически подтверждается. Более того, удаётся установить, что повышение тона на акцентируемой море составляет примерно квинту, что находится в прямом соответствии с данными типологии и описаниями греческих теоретиков музыки. Так восстанавливается греческий акцентный контур слова [Devine & Stephens 1994:189 sqq].

Мы видим, что американские учёные рассматривают реконструкцию греческой просодии как комплексную дисциплину, разрабатываемую на стыке самых разных наук - от неврологии до теории музыки. Конечно, подобный метод имеет и ряд недостатков: так, Девайн и Стефенс, будучи всего лишь филологами-лингвистами, не в состоянии самостоятельно провести большую часть экспериментов и потому вынуждены опираться на результаты других исследований. Однако привлекаемая ими литература по каждому вопросу настолько обширна и малопротиворечива, что позволяет говорить об исключительном правдоподобии полученных учёными результатов. К последним относится, в частности, доказательство истинности канона Зелинского для Еврипида [Zieliriski 1925; Devme & Stephens 1981], существования лингвистической стопы в греческом языке с точки зрения общей психологии [Devine & Stephens 1993] и лингвистической статистики [Devine & Stephens 1982; 1994]. Результаты своих исследований учёные обобщили в крупной монографии "The Prosody of Greek Speech", вышедшей в 1994 году [= De-vine & Stephens 1994].

Как уже было сказано выше, основой для силлабического веса учёные считают (фонологическую) длительность слога. Если в языке прослеживается фонологическое различие по весу, это значит, что сознанию носителей этого языка присущи так называемые «внутренние часы», отмеряющие длительность выражения языковых единиц [Devine & Stephens 1993]. Если звучание такой единицы заметно дольше, чем сколько-то (т.е. некоего условного предела), то в сознании говорящего или слушающего она воспринимается как «большая, долгая, тяжёлая», если короче - то как «маленькая, краткая, лёгкая»; при этом комплекс одновременно воспринимаемых стимулов может также интерпретироваться как имеющий большую длительность, даже в том случае, если длительность каждого из них не превышает этого умозрительного предела [Schiffman & Bobko 1974; 1977]. Таким образом, речь идёт о фонологической длительности слога, что, в свою очередь, не противоречит и данным античных грамматиков16.

Типологам хорошо известно, что в языках, «чувствительных» к фонологическому весу, слоги всех трёх типов образуют иерархию Са > СаС > Са, которая прослеживается на примере различных фонологических явлений, однако особенно отчётливо видна в тех языках, где от силлабического веса зависит место (динамического) ударения [Hyman 1977]. Так, например, в мальтийском диалекте арабского языка ударение стоит на последнем слоге слова, если он содержит долгий гласный; если такового не имеется, тогда на последнем закрытом слоге с кратким

16 О невозможности ритмического чередования неограниченных (фонетических) длительностей говорит Аристоксен [Chionos Piotos Р, ER ЮР]; идея выведения длительности слога из относительной долготы отдельных сегментов присутствует у Аристида Квинтплнана [41f W/], Хировоска [Сотт гп Hephaest 180 Consbtuch], Помпея [К V, 113]. гласным; если нет и его, то тогда уже на предпоследнем лёгком [Borg 1973]. Сходные иерархические правила акцентуации наблюдаются в ряде индейских языков: кламат (Орегон [Barker 1964]), луисеньо (Калифорния [Bright 1965]), ю.-в. тепехуан (Мексика [Willett 1982]). Более того, иерархическое противопоставление слогов по весу наблюдается в некоторых из тех языков, где не существует оппозиции по долготе / краткости (т.е. СаС > Са): это преимущественно языки тихоокеанского бассейна - кунимайпа (Новая Гвинея [Репсе 1966]), маунг (Северная Австралия [Capell et al. 1970], аклан (Филиппины [Hayes 1981]). Имеются, однако и контрпримеры -языки, в которых закрытый краткий слог приравнивается к лёгким в противовес слогам, содержащим долгий гласный (Са СаС = Са): это полабский язык [Трубецкой 2000], карок [Bright 1957], гуастеко (с.-вост. Мексика [Larsen et al. 1949]).

Для объяснения этих фактов Девайн и Стефенс обращаются к экспериментальным данным, которые доступны, к сожалению, не для всех языков. Примеры длительности безударных слогов для тамильского и разговорного арабского (Мекка) представлены в таблице 3.1 [= Devine & Stephens 1994: 72]: тип слога тамильский язык арабский язык

Са 96 74

СаС 167 150

Са 159 149

СаС 227

Заключение

I. Проведённое исследование позволяет говорить об уникальной истории латинской просодической системы и её особом месте как в индоевропейской семье, так и на типологической карте языков мира. Восходящая к индоевропейскому языковому состоянию, латинская просодическая система, как и многие другие, унаследовала от него обе индоевропейские просодические корреляции - некуль-минативную корреляцию геминации (фонологический вес) и кульминативную мелодическую корреляцию (моровое ударение), выражавшиеся двумя типами оппозиций арифметической кратности. Однако если другие языки или стремились к сохранению обоих видов корреляций (как греческий), или даже упраздняли корреляцию веса в пользу тонального ударения (как балто-славянские), то италийские языки ещё в глубокой древности пошли по совсем иному пути, предпочитая мелодической корреляции корреляцию фонологического веса. Если принять теорию Л. Г. Герценберга, то можно утверждать, что первые шаги в этом направлении были сделаны ещё в праиндоевропейский период, когда в слогоморф-ном языке-предке действовали оба различительных просодических признака - высота тона и ларингализация: одни диалекты избрали «восточный» путь развития с сильно развитыми тональными и придыхательными компонентами, другие - «западный» с меньшим числом серий согласных и более высоким моментом динамизма в ударении. В этом смысле италийская просодическая система отличается глубокой архаичностью и её сопоставления с системами таких индоевропейских языков, как греческий или ведийский, будут корректными лишь отчасти, тогда как с просодией арабского языка (для которой актуальны многие из тех же проблем, что и для латинской) она обнаруживает известные сходства.

II. При всей архаичности италийской просодии многочисленные культурно-исторические перипетии привели к тому, что за свою долгую историю огга подверглась ряду изменений, многие из которых можно называть кардинальными. Они предопределили и характер латинского ударения классической эпохи, его место и ритмическую роль в слове. Поэтому, помимо указанной выше общей тенденции латинской просодии к усилению динамизма за счёт постепенного упразднения вокалических мор, к особенностям латинского ударения следует отнести:

1) его диахроническую мобильность и изменчивость - быстрый переход от свободного (пра)италийского ударения к делимитатив-ному силовому на первом слоге в эпоху начальной интенсивности, последующий перенос его на позицию 2/3 слога с заменой делимитативной функции на кульминативную и, наконец, его преобразование в ударение, ставящееся по традиции (без опоры на метрические правила), явившееся его последним состоянием и фактически просуществовавшее до наших дней в итальянском языке.

2) его специфический тип, который можно считать восходящим к ритмическим явлениям второго порядка, - т.е. существующий как функция от общей моровой корреляции в слове;

3) его позицию как место некоего ритмического перелома между предударной и заударной частями слова; последнее определяет величину (в морах) его отнесения от конца слова;

4) его функцию в слове как точку соединения некульминативной корреляции геминации и кульминативной корреляции интенсивности.

Для эпохи III-II вв. до P. X. (начиная со времени действия правила 2/3 слога) следует говорить, что латинский язык отличался ударением динамического характера с заметным тональным компонентом, место которого определялось счётом мор, но которое приходилось на весь слог сразу. Невозможность фонологически значимого тонального перепада объясняется из окончательной утраты вокалических мор, произошедшей ещё до этого в эпоху начальной интенсивности под действием делимитативного ударения на первом слоге. С начала I в. до Р.Х. правило 2/3 слога перестаёт действовать и ударение начинает ставиться по традиции.

При этом отмеченные особенности позволяют с уверенностью говорить, что реконструируемое динамическое ударение не находится в противоречии со структурой латинской стихотворной системы: будучи ритмическим явлением второго порядка, оно было неспособно вызывать нарушения стиха, тогда как некульмина-тивная корреляция геминации, являвшаяся основой ритмики латинского слова и своеобразным фундаментом для ударения, было одновременно главным и единственным фактором построения стихотворного ритма.

III. Началом постепенного разрушения латинской просодической системы, следует признать, вероятно, уже первую четверть I в. до P. X., когда латинское ударение перестало подчиняться правилам 2/3 слога и перешло к постановке по традиции. Дальнейшие изменения, которым стала подвергаться просодия латинского языка, следует, скорее, рассматривать не как разрушительное воздействие усиливавшегося динамизма ударения, но как самостоятельный ритмический процесс, связанный с постепенной утратой уже второй моровой корреляции -фонологического веса; этот процесс, стремительно произошедший в III в. по Р.Х., фактически уничтожил латинское метрическое стихосложение. Тем не менее противопоставления по фонологической долготе/краткости (связанные акустически ещё и с противопоставлениями по тембру) существовали ещё какое-то время в условиях безморовой корреляции, постепенно уходя сначала из безударных, а потом и из ударной позиции.

IV. Особым и чрезвычайно важным вопросом при реконструкции латинского ударение оказывается истолкование античных грамматических трактатов и описаний отдельных просодических явлений, сделанных древнеримскими авторами. Проведённое исследование показало, что эти тексты невозможно интерпретировать в отрыве от как от античных культурных реалий, так и философских теорий, оказавших особое влияние на формирование исследуемых грамматических теорий. В частности, специфической проблемой представляется разграничение у древних теоретиков терминов для графического знака и соответствующего ему реального языкового явления, что зачастую попросту игнорируется современными исследователями. При этом понимание отдельных «описаний» ударения как инструкции по расстановке таких графических обозначений (а не как отображение реальных фактов языка) позволяет избежать очень многих кажущихся недоразумений. Те же сведения, которые представляют собой бесспорные описания просодических явлений латинского языка, как удалось установить, всё равно не только не противоречат данным реконструкции, но и находят совершенно логичное объяснение, если к ним применить теорию «фонологического сита», восходящую ещё к наблюдениям Н. С. Трубецкого. Так или иначе, данные античных грамматиков об ударении следует признать заслуживающими доверия современной науки. К их особенностям следует отнести:

1) чёткую системную организацию, ориентированную, однако, не столько на факты языка, сколько на принятую теорию;

2) главенство предписывающей функции над описывающей, характерное для античной науки позднего периода;

3) теснейшая связь учения об ударении с общим учением о звуках и буквах и породившими его философскими теориями.

4) многочисленные несоответствия между отдельными грамматическими описаниями, связанные как с многообразием источников более раннего периода, так и постепенным расшатыванием языковой нормы в поздний период.

V. Такие особенности ударения в латинском языке требуют принятия иного понимания природы латинских слогов, основанном на особых комбинаторных взаимодействиях силлабических и вокалических мор слога, имевших место в различные эпохи, тогда как «количественные» (в традиционном понимании) соотношения слогов следует во многом считать условными. Эта теория требует и в общем случае более строгого разграничения моровых отношений, наблюдаемых как в диахронической, так и в типологической перспективе. В частности, предлагаемые уточнения к моровой теории позволяют построить для древнегреческого языка более компактный способ описания ударения, а для латинского - лучше описать ещё и такие явления, как редукцию, провести ряд типологических сопоставлений, по-новому объяснить феномен циркумфлекса у античных грамматиков. * *

Мы видим, что изучение латинского ударения связано не только с чисто теоретическими проблемами, но и помогает объяснить и восстановить те факты языка, которые не находили до сих пор удовлетворительного объяснения иными способами. Более того, оно находится в неразрывной связи и с вопросами общего характера, такими как стихосложение, развитие индоевропейских языков, проблемы античной грамматической науки и многими другими. Исследование просодии классических языков представляет, очевидно, одну из приоритетнейших задач современной классической филологии и лингвистической науки. Особенности просодии и интонации латинского слова, предложения и стиха, их структуры и ритмики, несомненно, должны стать составной частью проблематики дальнейших исследований.

Список научной литературыБелов, Алексей Михайлович, диссертация по теме "Классическая филология, византийская и новогреческая филология"

1. Sacerdos, Rufinus, Mallius Theodorus, Fragmenta et excerpta metrica: continet frag-menta Bobiensia: De versibus, De finalibus syllabis, De metris, De structuris.12. 1878 = Vol. 7, Fasc. 1. = Scriptores de orthographia: Terentius Scaurus, Velius Longus,

2. Grammaticae Romanae fragmenta. Ed. G. Funaioli. Stuttgardiae, 1903.

3. Grammaticae Romanae fragmenta aetatis Caesareae. Ed. A. Mazzarino. Inaed. Loescheri, 1955.1. Прочие тексты:

4. Ammonius. In Aristotelis librum de interpretatione commentarius, ed. A. Busse I I

5. Commentaria in Aristotelem Graeca. Berlin, 1897.

6. Aristoteles. Topica, ed. W. D. Ross // Aristotelis topica et sophistici elenchi. Oxford,1958.

7. Cicero. De Archia poeta // M. Tulli Ciceroms Orationes. Vol. 6, ed. A. C. Clark. Oxford, 1911.

8. Cicero. De Oratore // M. Tulli Ciceronis Rhetorica. Vol.1, ed. A. S. Wilkins. Oxford,1902.

9. Cicero. Lucullus //M. Tulli Ciceronis Scripta Quae Manserunt Omnia. Fasc. 42, ed. O.1. Plasberg. Leipzig, 1922.

10. Democritus. Fragmenta, ed. H. Diels and W. Kranz, // Die Fragmente der Vorsokratiker, vol. 2. Berlin, 1952.

11. Demosthenes. Contra Phormionem // Demosthenis orationes, ed. W. Rennie. Vol. 2.2.1. Oxford, 1921.

12. Diodorus Siculus. Bibliotheca historica (lib. 1-20), ed. F. Vogel and K.T. Fischer (post

13. Bekker & L. Dindorf). Leipzig, 1888-1906.

14. Diogenes Laertius. Vitae philosophorum, ed. C. G. Cobet. Paris, 1862 // Lat. transl.

15. Diogenes Laertius. Vitae philosophorum, ed. H.S. Long, Diogenis Laertii vitae philosophorum, 2 vols. Oxford, 1964 (repr. 1966).

16. Ennius. Annales = The Annals of Q. Ennius, ed. O. Skutsch. Oxford, 1985.

17. Figulus = Swoboda A. P. Nigidii Figuli operum reliquiae. Wien, 1889.

18. Gellius // A. Gelli Noctes Atticae. Vols. 1-2, ed. K. Marshall. Oxford, 1968.

19. Gorgias. Fragmenta, ed. H. Diels and W. Kranz // Die Fragmente der Vorsokratiker,vol. 2, 6th edn. Berlin, 1952.

20. Herodotus. Historiae, ed. Ph.-E. Legrand, №rodote. Histoires, 9 vols. 3rd edn. Paris,1960.

21. Homerus // Homeri Ilias, ed. T. W. Allen. Oxford, 1931

22. Iamblichus. De vita Pythagorica, ed. U. Klein (post L. Deubner), Iamblichi de vita Pythagorica liber. Leipzig, 1937 (repr. Stuttgart: 1975).

23. Lentz // Grammatici Graeci ed. A. Lentz. Leipzig: 1867 (repr. Hildesheim, 1965).

24. Plautus // Plauti Comoediae, ed. F. Leo. Berlin, 1895.

25. Quintilianus // M. Fabi Quintiliani tnstitutionis Oratoriae Libri Duodecim. Vols. 1-2,ed. M. Winterbottom. Oxford, 1970.

26. Rhetores Latini Minores, ed. K. Halm. Leipzig, 1863.

27. Sextus Empiricus. Adversus mathematicos, ed. H. Mutschmann and J. Mau // Sexti

28. Empirici opera, vols. 2 & 3 (2nd edn.). Leipzig, 1914.

29. SVF // Stoicorum veterum fragmenta, ed. J. von Arnim. Leipzig, 1903.

30. Terentius // P. Terenti Afri Comoediae, ed. R. Kauer; W. M. Lindsay; O. Skutsch. Oxford, 1958.

31. Vitruvius Pollio. De Architectura, ed. F. Krohn. Leipzig, 1912.

32. Vergilius // P. Vergili Maronis Opera, ed. R. A. B. Mynors. Oxford, 1972.1.. OPERA CITATA1. На русском языке:

33. Бенвенист 1956 Бенвенист, Э. Индоевропейское именное словообразование. М., 1956.

34. Блинов 1996-Блинов, А. Общение Звуки Смысл. М., 1996.

35. Богомолов 1985 Богомолов, А С Античная философия. М., 1985.

36. Бурсье 2004 Бурсье, Э Основы романского языкознания. М., 2004.

37. Гамкрелидзе & Иванов 1984 -Гамкрелидзе, Т. В. Иванов, В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тб., 1984.

38. Гаспаров 1968 Гаспаров, М. Л. Русский трёхударный дольник XX в // Теория стиха. Л., 1968.

39. Гаспаров 1974 Гаспаров, М. Л. Современный русский стих* метрика и ритмика. М., 1974.

40. Гаспаров 1995 Гаспаров, М. Л. Избранные статьи (О стихе О стихах О поэтах). М., 1995.

41. Гаспаров 2000 Гаспаров, М. Л. Поэзия и проза - поэтика и риторика // Об античной поэзии. М., 2000.

42. Ю. Герценберг 1981 Герценберг, Л. Г. Вопросы реконструкции индоевропейской просодики. Л., 1981.

43. Герценберг 1982 Герценберг, Л. Г. О следах индоевропейской просодики в латинском // Вопросы языкознания 5 (1982).

44. Дыбо 1961 Дыбо, В. А. Сокращение долгот в кельто-италийских языках и его значение для балто-славянской акцентуации. // Вопросы славянского языкознания. М., 1961.

45. Дыбо 1963 Дыбо В. А. Афганское ударение и его значение для индоевропейской и бал-тославянекой акценологии // Балтославянские исследования. М., 1963.

46. Дыбо 1973 Дыбо, В. А. Балто-славянская акцептная система с типологической точки зрения и проблема реконструкции индоевропейского акцепта. // Кузнецовские чтения. М., 1973.

47. Дыбо 2003 Дыбо, В. А. Балто-славянская акцентологическая реконструкция и индоевропейская акцентология // Славянские языки. XIII Международный съезд славистов. Любляна, 2003. Доклады российской делегации. М., 2003:131-162.

48. Дынников & Лопатина 1998 Дынников, А. Н. Лопатина, М. Г. Народная латынь. М., 1998.

49. Зелинский 1997 Зелинский, Ф. Ф .Древний мир и мы. СПб., 1997 // в ней: "Древний мир и мы". "Характер античной религии в сравнении с христианской".

50. Златоустова & Лавриченко 1996 Златоустова, Л. В. Лавриченко, Н. В. Ритм. Синтаксис. Интонация // Славянский стих стиховедение, лингвистика и поэтика. М., 1996: 89-99.

51. Златоустова et al. 1997 Златоустова, Л. В. и др. Общая и прикладная фонетика. М., 1997.

52. Иллич-Свитыч 1959 Иллич-Свитыч, В. О некоторых рефлексах н.-е. «ларингаль-ных» в праславянском. // Вопросы языкознания 1 (1959).

53. Карасёва 1987-Карасева, Т. А. Историческая фонетика латинского языка. М., 1987.

54. Карасева 2000 Карасёва Т. А. Латинское ударение и Ф. Ф. Фортунатов // Colloquia classica et indoewopeica II Классическая филология и индоевропейское языкознание СПб, 2000.

55. Касевич 1997 Касевич, В Б Типологический взгляд на древнегреческое ударение // Классические языки и индоевропейское языкознание Сб статей по материалал1 чтений, посвященных 7гамяпш И М Тройского. СПб, 1997.

56. Касевич 1998 Касевич, В. Б. Акцентология // Языкознание Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. М., 1998.

57. Красухип 2004- Красу хин, К. Г. Аспекты индоевропейской реконструкции. М., 2004.

58. Кузнецов (в рук.).- Кузнецов, А. Е. Введение в латинскую метрику (в рукописи).

59. Кузнецов 1997 «Закон редукции» // Мирошенкова, В. И Федоров, Н. А. Учебник латинского языка М., 1997:17-18.

60. Лепская 1997 -Лепская, Н. И. Язык ребенка (Онтогенез речевой коммуникации) М., 1997.

61. Лосев 1970 Лосев, А. Ф. Стоицизм. // Философская энциклопедия. М., 1970.

62. Лосев 1979 Лосев, А. Ф. История античной эстетики Ранний эллинизм. М., 1979.

63. Лубоцкий 1991 Лубоцкий, А. Ведийская именная акцентуация и проблема индоевропейских тонов // Вопросы языкознания 1 (1991).

64. Мажуга 1998а Мажуга, В. И. Когда жил и творил грамматик Диомед? // Hyperboreus, vol. 4, fasc. 1 (1998).

65. Мажуга 2000 Мажуга, В. И. Диомед и Харизий о лексической норме // Colloquia classica et indoeuiopeica II. Классическая филология и индоевропейское языкознание СПб, 2000.

66. Мейе 1938 Мейе, А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков М.-Л., 1938.

67. Нахтигал 1963-Нахтигал, Р. Славянские языки. М., 1963.

68. Нидерман 2001 Нидерман, М. Историческая фонетика латинского языка. М., 2001.

69. Николаева 1996-Николаева, Т. М. Просодия Балкан. М., 1996.

70. Откупщиков 1967 Откупщиков, Ю. В. Из истории индоевропейского словообразования. Л., 1967

71. Откупщиков 2001 Откупщиков, Ю В. О склонности латинского языка к четному числу мор // Opera philologica minora. СПб, 2001

72. Панфилов 1973 Панфилов, Е. Д. Фонологические слоги классической латыни (Исследование списка) Ч 1 Односложные словоформы. Л., 1973.

73. Петровский 1957-Петровский Ф. А. Сочинение Аристотеля о поэтическом искусстве. // Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957.

74. Райке 1903-Ранке, И. Человек. Пер. с нем. СПб, 1903.

75. Савченко 1974 Савченко, А. Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. М, 1974.

76. Семереньи 1980 Семереньи, О. Введение в сравнительное языкознание. М., 1980.

77. Степанов 1966 Степанов, Ю. С. Основы языкознания. М., 1966.

78. Степанов 1997 Степанов, Ю. С. Непарадигматические передвижения ударения в индоевропейском // Вопросы языкознания 4 (1997): 5-26.

79. Томашевскнй 1929 Томашевский, Б. В. О стихе. Л, 1929.

80. Тронский (Троцкий) 1996 (= 1936) Троцкий, И. М. Проблема языка в античной науке // Античные теории языка и стиля. СПб., 1996: 9-32.

81. Тронский 1951 Тронский, И. М. К вопросу о латинском ударении. // Памяти академика Льва Владимировича Щербы. Л., 1951

82. Тронский 1953-Тронский, И. М. Очерки из истории латинского языка. М.-Л., 1953.

83. Тронский 1962 Тройский, И. М. Древнегреческое ударение. М.-Л., 1962.

84. Тронский 1966-Тронский, И. М. К вопросу о месте древнегреческого ударения //Язык и стиль античных писателей. Л., 1966.

85. Тронский 2001 Тронский, И. М. Историческая грамма77гика латинского языка. 2-е изд. М„ 2001 (1-е изд.: М.-Л., 1960).

86. Трубецкой 2000 Трубецкой, Н. С. Основы фонологии. 2-е изд. М., 2000.

87. Фортунатов 1895 Фортунатов, Ф. Ф. Об ударении и долготе в балтийских языках // Русский (филологический вестник 38 (1895): 252-297.

88. Шагаль et al. 1983-Шагаль, В. Э. Мерекин, М. Н. Забиров, Ф. С. Арабский язык. М., 1983.

89. Широков 1983-Широков, О. С. История греческого языка. М., 1983.

90. Широкова 1995 Широкова, А. В. От латыни к романским языкал1.М., 1995.

91. Якобсон 1985 Якобсон, Р. О. Избранные работы. М. Прогресс, 1985.1. На иностранных языках:

92. Abbot 1902 Abbot, Frank Frost. The Accent in Vulgar and Formal Latin // Classical Philology, 2 (1902), 444-460.

93. Allen 1964 Allen, W. S. On Quantity and Quantitative Verse. // In Honour of Daniel Johnes: 3-15 London, 1964.

94. Allen 1965 Allen, W. S. Vox Latina. A Guide to the Pronunciation of Classical Latin. Cambridge, 1965.

95. Allen 1969 Allen, W. S. The Latin Accent: a Restatement // Journal of Linguistics, 5 (1969): 193-203.

96. Allen 1973 Allen, W. S. Accent and Rhyme. Cambridge University Press, 1973.

97. Baldi 1999 Baldi, P. The Foundations of Latin. Berlin - N.Y., 1999.

98. Barker 1964 Barker, M. A. R. Klamath Grammar. Berkeley, 1964.

99. Barth 1946 Barth, P. Die Stoa 6 Auf. Stuttgardt, 1946.

100. Bell 1970 Bell, A. E. A State Ptocess Approach to Syllabicity and Syllable Structure. Ph.D. Dissertation. Stanford, 1970.

101. Bennett 1898 Bennett, Ch. E. What Was Ictus in Latin Prosody // Amercan Journal of Philology 19 (1898), 361-383.

102. Bentleius 1846 Bentleius, R. De metris Terentianis ах.£<Ыаст|аа // P Terenti Afri Comoediae. rec R. Bentleius. Parisns - Kiliae, 1846: XXXIV-LII.

103. Boldrini 1988 Boldrini, S. 'Correptio mrnbica', sequenze di brevi, norme metriche // Metrica classica e linquistica Atti del colloquio, Urbmo 3-6 ottobre 1988

104. Borg 1973 Borg, A. The Segmental Phonemes of Maltese // Linguistics 109 (1973). P. 5.

105. Bright 1957-Bright, A. The Kar ok Language. Berkeley, 1957.

106. Bright 1965 Bright, W. Luiseno phonemics // International Journal of American Linguistics 31 (1965). P. 342.

107. Buck 1904 Buck, C. D. A Grammar ofOscan and Umbrian. Boston, 1904.

108. Capell et al 1970- Capell, A. Hinch, H. E. Mating Grammar. The Hague, 1970.

109. Cavenaile 1958-Cavenaile, R. Corpus papyrorum Latinarurn. Wiesbaden, 1958.

110. Chomsky & Halle 1968- Chomsky, N. & Halle, M. The Sound Pattern of English. NY, 1968.

111. Collier 1991 Collier, R. Multilanguage intonation synthesis // Journal of Phonetics 19 (1991). P. 61.

112. Davies 1969 -Davies, P. V. Macrobius, The Saturnalia. N. Y., 1969.82. della Casa 1962 della Casa, A. Nigidio Figulo Roma, 1962.

113. Devine & Stephens 1980 Devine, A. M. Stephens, L. D. Latin Prosody and Meter: Brevis Brevians // Classical Philology. Vol. 75, 2 (April 1980), 142-157.

114. Devine & Stephens 1981 Devine, A. M. Stephens, L. D. A New Aspect of the Evolution of the Trimeter in Euripides // ТАРА 111 (1981), 43-64.

115. Devine & Stephens 1982 Devine, A. M. Stephens, L. D. Towards a New Theory of Greek Prosody: The Suprasyllabic Rules // ТАРА 112 (1982), 33-63.

116. Devine & Stephens 1985 Devine, A. M. Stephens, L. D. Stress in Greek? // ТАРА 115 (1985), 125-152.

117. Devine & Stephens 1993 Devine, A. M. Stephens, L. D. Evidence from Experimental Psychology for the Rhythm and Metre of Greek Verse // ТАРА 123 (1993), 379-403.

118. Devine & Stephens 1994 Devine, A. M. Stephens, L. D. The Prosody of Greek Speech. Oxford, 1994.

119. Dihle 1954 Dihle, A. Die Anfange der griechischen akzentuirenden Verskunst // Hermes 82 (1954): 182-199.

120. Drexler 1964 Drexler, H. Piokeleusmatische Worter bei Plautus und Terenz // Bollettino del Comitato per la preparazione della edizione nazionale dei classici greet e latini. Fasc ХП (1964): 3-32.

121. Eliason & Davis 1939 Eliason, N E & Davis, R. С The Effect of Stress upon Quantity m Dissyllables: An Experimental and Historical Study // Indiana Umverity Publishers, Science Ser. #8 Bloomington, 1939.

122. Essens et al. 1985 Essens, P. J. Povel, D.-J. Metrical and Nonmetrical Representation of Temporal Patterns // Perceptions and Psychophysics 37 (!985), 1-7.

123. Fraenkel 1928 Fraenkel, E. Iktus und Akzent im lateinischen Sprechverse. Berlin, 1928.

124. Fraisse 1946 Fraisse, P. Movements rythmiques et arythmiques // L'Annee Psychologiques 4748 (1946-1947).

125. Fraisse 1956 Fraisse, P Les structures rhythmiques Etude psychologistique. Louvam, 1956.

126. Fuchs 1849 Fuchs, A Die romanischen Sprachen in ihrem Verhaltmsse zum Lateinischen. Halle, 1849.

127. Goetz Goetz G. Corpus Glossariorum Latinarum. Leipzig, 1889-1923.

128. Goldsmith 1976 Goldsmith, J. An overview of autosegmental phonology // Linguistic Analyses 2 (1976): 23-68.

129. Goldsmith 1990 Goldsmith, J. Autosegmental and Metucal Phonology. Oxford, 1990.

130. Grice 1989 Grice, P. Meaning. London, 1989.

131. Hadley 1869-1870 Hadley, J. On the Nature and Theory of the Greek Accent // ТАРА 1 (1869), 2 (1870).

132. Ю2. Han 1962 -Han, M. S. Japanese Phonology. Tokyo, 1962.

133. Harkness 1907 Harkness, A. G. The Relation of the Accent to the Pyrrhic Latin Verse // Classical Philology 2 (1907), 51-78.

134. Harkness 1908 Harkness, A G The Word-Group Accent in Latin Hexameter // Classical Philology 3 (1908), 39-58

135. Hayes 1981 Hayes, B. A. Metrical Theory of Stress Rules. Bloomington, 1981.

136. Hiersche 1957 Hiersche, R. Herkunft und Sinn des Terminus «positione longa». Forschungen und Forschritte 31 (1957).

137. Hoequist 1983 Hoequist, С. E Syllable Duration in Stress-, Syllable- and Mora-Timed Languages // Phonetica 40 (1983).

138. Hoequist 1985 -Hoequist, С. E. A Compaiatwe Study of Linguistic Rhythm. Ph.D. Dissertation, Yale University, 1985.

139. Holm 2000 Holm, H. The New Approach to the Glottochronology: The Separation Base Method. // Journal of Quantitative Linguistics 4 (2000).

140. Hoshiko 1960 Hoshiko, M. S. Sequence of Action of Breathing Muscles during Speech // Journal of Speech and Heating Research, #3. P. 291.

141. Hyman 1977 Hyman, L. M. On the Nature of Linguistic Stress // Studies in Stress and Accent, ed. L. M. Hyman. LA, 1977.

142. Hyman 1985 Hyman L. M. A Theory of Phonological Weight. Dordrecht, 1985.

143. Ingram 1978 Ingram, D. The Role of Syllable in Phonological Development // Syllables and Segments, ed. A. Bell and J. B. Hooper. Amsterdam, 1978.

144. Jakobson 1931 Jakobson, R. Die Betonung und ihre Rolle in der Wort- und Syntagmaphonologie // TCLP 4 (1931).

145. Jakobson 1937/1962 Jakobson, R. On ancient Greek prosody (1937) // Selected Writings. Vol 1. Phonological Studies. 's-Gravenhage, 1962.

146. Jespersen 1904 Jespersen, О Lehibuch dei Phonetik. Leipzig, 1904.

147. Juret 1921 Juret, A.-C. Manuel dephonetique latme. Paris, 1921.

148. Juret 1938 Juret, A.-C. La phonetique latine. Paris, 1938.

149. Kaster 1988 Kaster, R A. Guaidians of Language The Grammarian and Society in Late Antiquity Berkeley, 1988.

150. Keele & Ivry 1987 Keele, S. W. Iviy, R. I. Modular Analysis of Timing in Motor Skill // The Psychology of Learning and Motivation 21 (1987): 183-228.

151. Kent 1946 Kent, R. G. The Sounds of Latin. Baltimoie, 1946.

152. Kiss 1972 Kiss, S. Les transormations de la structure syllabique en latin tardif // Studia Ro-mamca Umveisitatis Debiecensis de Ludovico Kossuth nominatae / Seiies linguistica. Fasc. II, 1972.

153. Kortlandt 1986 Kortlandt, F H Proto-Indo-European Tones. // Journal of Indo-European Studies 5 (1986)-141-142

154. Koster 1936 Koster, W. J. W. Traite de metrique grecque. Leyde, 1936.

155. Kurytowicz 1958-Kurytowicz, J. Vaccentuation des langues Indoeuropennes. Krakow, 1958.

156. Ladefoged et al. 1958 Ladefoged,P. Draper, M. H., Whitteridge, D. Syllables and Stress. // Miscellania Phonetica 3 (1958): 1-14.

157. Laidlaw 1938 Laidla w, W. A. The Prosody of Terence. A Relational Study. Oxford, 1938.

158. Larsen et al. 1949 Larsen, R. S. Pike, E. V. Huasteco Intonations and Phonemes Ц Language 25 (1949). P 268

159. Lehiste & Ivic 1978 Lehiste, I. Ivic, P Interrelationship between Word Tone and Sentence Inonation in Serbocroatian // Elements of Tone, Stress and Intonation. Washington, 1978. P. 100.

160. Leo 1895 Leo, F. Plautmische Forschungen. Berlin, 1895.

161. Leppermann 1890 — Leppermann, H. De correptione vocabulorum lambicorum, quae apud Plau-tum in senams atque septenarns tambicis ac trochaicis invenitur. Munster, 1890

162. Leumann & Hofmann 1963 Lateinische Grammatik von M. Leumann und J Hofinann. Erster Band Lateinische Laut- und Formenlelne. Munchen, 1963.

163. Lindsay 1922-Lindsay, W. M .Early Latin Verse. Oxford, 1922.

164. Luick 1898 Luick, K. Die Quantitatsveranderungen lin Laufe der englischen Sprachentwicklung // Angha 20 (1898). P. 335.

165. Mariczak 1968 Manczak, W. Iambenkiirzung 1m Lateinischen // Glotta 46 (1968), 137-143.

166. McCarthy & Prince 1995 McCarty, J. Prince, A. Faithfulness and Reduplicative Identity // Papers in Optimality Theory. UMass, 1995- 249-384.

167. McCarthy & Prince 1998 McCarty, J Prince, A. Prosodiac Morphology // Handbook of Morphology, ed. by A. Spencer and A. Zwicky. Oxford, 1998- 283-305.

168. Meillet & Vendryes 1948 Meillet, A Vendryes, . Traite de grammarire comparee des langues classiques. Paris, 1948.

169. Nagano-Madsen 1988 Nagano-Madsen, Y. Phonetic Reality of the Mora in Eskimo // Working Papers in General Linguistics and Phonetics, Lund university 34 (1988). P. 79.

170. Nagano-Madsen 1990 Nagano-Madsen, Y. Quantity Manifestation and Mora in West Greenlandic Eskimo: Preliminary Analysis // Working Papers in General Linguistics and Phonetics, Lund university 36 (1990). P. 123.

171. Niedermann 1945 Niedermann, M. Precis dephonetique histonque du latin. Paris, 1945.

172. OCD 2000- Oxford Classical Dictionary 3rd ed. 1996-2000.

173. Ogden & Richards 1930 Ogden, C. A., Richards, I. A. The Meaning of Meaning. London, 1930.

174. Oiler 1980 Oiler, D. K. The Emergence of the Sounds of Speech in Infancy // Child Phonology I. NY, 1980.

175. Pence 1966 Pence, A. Kunimaipa Phonology: Hierarchical Levels // Pacific Linguistics 1966. P. 49.

176. Port et al. 1987- Port, R. F. Dalby, J. O'Dell, M. Evidence for Mora Timing in Japanese // Journal of the Acoustical Society of America 84 (1987). P. 1574.

177. Pulgram 1970-Pulgram, E. Syllable Word Nexus Cursus. The Hague, 1970.

178. Pulgram 1975 Pulgram, E. Latin-Romance Phonology Prosody and Metrics. Ars Grammatica vol. 4. Munchen, 1975.

179. Radford 1904 Radford, R. S. On the Recession of Latin Accent in Connection with Monosyllabic Words Ц American Journal of Philology 25 (1904): 147-162, 256-273, 406-427.

180. Radford 1906 Radford, R. S. The Prosody of Ille // American Journal of Philology 27 (1906): 418-437,28 (1907) 11-33.

181. Radford 1908 Radford, R. S. Notes on Latin Synizesis // Classical Philology 3 (1908), 153-168.

182. Rawson 1985 Rawson, E. Intellectual Life in the Late Roman Republic. Baltimore, 1985.

183. Schiffman & Bobko 1974 Schiffman, H. R Bobko, D. J. Effects of Stimulus Complexity on the Perception of Brief Temporal Intel vals // Journal of Experimental Psychology 103 (1974). P. 156.

184. Schiffman & Bobko 1977 Schiffman, H. R. Bobko, D. J The Role of Number and Familiarity of Stimuli in the Perception of Brief Temporal Intervals // American Journal of Psychology 90 (1977) P. 85.

185. Schmitt 1924 Schmitt, A. Untersuchungen zur allgemeinen Akzentlehre. Heidelberg, 1924.

186. Schmitt 1935 Schmitt, A. Zum Verstandnis der Positionslange // Glotta 23 (1935).

187. Schoell 1876 Schoell, F. De accentu linguae Latinae // Acta societatis philologiae Lipsiensts. Lipsiae, 1876.

188. Sievers 1901 -Sievers, E. Grundzuge der Phonetik. Leipzig, 1901.

189. Sihler Sihler, A. L New Comparative Grammar of Greek and Latin. N.-Y. - Oxford, 1995.

190. Skold 1927 Skold, H. Zur Akzentzuruckziehung auf Akutsilben // Zeitschrift fur Slavische Philologie 4(1927).

191. Skutch 1892 Skutch, F. Forshungen zur lateinischen Grammatik und Metrik, 1892.

192. Smith 1991 Smith, C. L. The Timing of Vowel and Consonant Gestures in Italian and Japanese // Proceedings of the XIIth International Congress of Phonetic Sciencies. Vol. IV. P. 234.

193. Sommer 1914 Sommer, F Lateimsche Laut- und Formenlehre Heideilberg, 1914.

194. Стой ков 2002 Стойков, С. Българска диалектология. София, 2002.

195. Stetson Stetson R Н. Motoi Phonetics. Amsterdam (North-Holland), 1951.

196. Stolz 1894 Historische Grammatik der Lateinishen Sprache. Vol. 1. 1894. Рецензиям. M. Покровского: Журнал министерства народного просвещения №4,1907.

197. Sturtevant 1919а Sturtevant Е. Н. The Coincidence of Accent and Ictus in Plautus and Terence // Classical Philology 14 (1919), 373-85.

198. Sturtevant 1919ь Sturtevant E H. The Coincidence of Accent and Ictus in the Roman Dac-tilic Poets // Classical Philology 14 (1919), 234-244.

199. Sturtevant 1921 Sturtevant E. H The Character of Latin Accent. 11 ТАРА 52 (1921), 5-16.

200. Sturtevant 1922a Sturtevant E. H Syllabification and Syllabic Quantity of Greek and Latin // ТАРА 53 (1922), 35-51.

201. Sturtevant 1922ь Sturtevant E. H. The Ictus of Classical Verse// American Journal of Philology 43 (1922).

202. Sturtevant 1922c-Sturtevant E. H. Accent and Ictus in the Latin Elegiac Distich. // ТАРА 53 (1922).

203. Sturtevant 1923 Sturtevant E. H. Harmony and Clash of Accent and Ictus in the Latm Hexameter // ТАРА 54 (1923), 51-73.

204. Sturtevant 1929 Sturtevant E. H. (Review of: Fraenkel 1928.} // Journal of Philology, 1 (1929).

205. Sturtevant 1940 Sturtevant, E. The Pronunciation of Greek and Latin. 2nd ed. Baltimore, 1940.

206. Thesl eff 1961 Theslef f, A. An Introduction to the Pythagorean Writings of the Hellenistic Period Abo, 1961.

207. Trubezkoy 1939 Trubezkoy N. S. Gnmdzuge dei Phonologic. Praha, 1939.

208. Vendryes 1945 (1902)-Vendryes, J. Traite d'accentuation gtecque. Paris, 1945 (1902).

209. West 1982 West, M. L Gieek Mehe. Oxford, 1982.

210. Whitney 1973-Whitney, W. D. A Sansknt Grammar. Delhi, 1973.

211. Willett 1982 Willett, E. Reduplication and Accent in Southeastern Tepehuan // International Join ml ofAmencan Linguistics 48 (1982). P. 168.

212. Zielinski 1925-Ziehriski, T. Tiagodoumenon libit ties. Krakow, 1925.