автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Лексическая категоризация в младописьменном языке манинка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексическая категоризация в младописьменном языке манинка"

АКАДЕМИЯ НАУК ССС1 Институт ЛЗЫКОЗКЛ! . .*

.о плазах рукописи

Диане Мамади

Лексическая категоризация в младо письменном языке манника (экспериментально-типологическое исследование)

С:те;и:аль:гость I0.0L.I9 "Теория кьыкознанип"

.Автореферат диссортации на соискание ученой степона кандидата ; на>т.

Москве. 1391

Работа выполнена в Институте языкознания .АН СССР. Научный руководитель - кандидат филологических наук,

старший научный сотрудник Б.В.Журковский. Научный консультант - кандидат филологических наук,

старший научный сотрудник А.П.Василевич. Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор М.В.Дьячков,

кандидат филологических наук М.Б.Бергельсон. Ведущая организация - сектор Африки Ленчасти Института

. этнографии АН СССР Защита состоится "лЛ" 1991 г. в часов

на заседании специализированного совета Д 0CB.IV.DI по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Институте языкознания АН СССР по адресу: 103009 Москва, ул.Семашко, д.1/12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания АН СССР.

Автореферат разослан 1991 г.

Ученый секретарь специализированного совета, кандидат филологических наук

З.Г.Исаева

Представленная работа посвящена анализу нескольких лексико-семантических групп- языка манинка (Гвинея). Подобные исследования, проводимые на материале младописьменного языка, отличаются рядом специфических особенностей.

Во-первых, они чрезвычайно значимы для развития самого языка, поскольку наряду с собственно описанием способствуют выработке литературной нормы, закладывают основы лексикографии и т.п. Язык - важнейшая составляющая культуры народа; младописьменный язык, как правило, обслуживает бурно развивающуюся культуру, и потому роль лингвиста здесь существенно возрастает.

Во-вторых, младописьменные языки обычно мало изучены, и у исследователя всегда есть большой шанс обнаружить в данном языке неизвестные ранее факты и явления, обогатив тем самым общелингвистическую теорию.

Уже сказанного достаточно, чтобы заключить, что исследование лексики всякого младописьменного языка актуально. Однако аргументировать актуальность своей работы мы хотели бы несколько иначе. В настоящее время широкое распространение получил подход, при котором исследование языка ведется в комплексе с изучением "картины мирз". Восприятие человеком окружающего мира изучается через призму языка и культуры, к которой принадлежат носители языка - идея, восходящая к гипотезе Сепярп-Уорфа. Младописьмен-. ные языки играют в этой парадигме особу» роль. Дело в том, что они обычно обслуживают культуры, резко отличающиеся от тех, что охватывается традиционной европейской цивилизацией. Следовательно , исследуя "картину мира", характерную для носителей таких языков, мы получаем ценную информацию о речевых и познавательных механизмах человека. Исследование оригинальных, уникальных черт младописьменных языков не терпит отлагательств. В одних случаях это объясняется тем, что язык попросту отмирает, а его носители частично или полностью ассимилируются в этнолингвистическом отношении. Язык манинка, к счастью, не принадлежит к числу таких языков. Как один из официальных языков Республики Гвинея он полон жизни и имеет все предпосылки дая нормального развития. Необходимость скорейшего описания манинка диктуется другим. Наряду с развитием самого языка происходит и стремительное развитие культуры народа манинка. При существующих интеграционных процессах в Африке й во всем мире, культура манинка все более

Сближается с другими культурами, обретая универсальные черты, свойственные современной цивилизации. Таким образом, чем раньше будут изучены различные аспекты "картины мира" манинка, тем больше шансов обнаружить специфические особенности соответствующей культуры.

Итак, исследование лексики младописьменного языка актуально и обещает получение интересных данных. Вместе с тем, известно, что, обращаясь к младописьменному языку, исследователь лишен целого ряда привычных вспомогательных средств: словарей, справочников, литературных текстов, какой-либо научной традиции в описании данного языка; зачастую далеко не решен вопрос о литературной и даже орфографической норме и т.д. В таком случае следует особое внимание уделить методам исследования.

Целью настоящей работы как раз и является описание и разработка психолингвистических методов исследования лексико-семан-тических групп младописьменных языков. Большинство этих методов уже прошш успешную апробацию на материале развитых европейских языков, но пока еще не нашли себе дорогу к исследованию младописьменных языков. Мы полагаем, что пополнив свой арсенал методов анализа, исследователи редких языков существенно повысили бы продуктивность работы. Учитывая сказанное, мы старались излагать экспериментальную процедуру, обработку данных, отбор стимулов и т.п. с максимальной степенью подробности, позволяющей любому легко воспроизвести аналогичное исследование.

Конечно, уделяя основное вынимание методической стороне исследования, мы не упускали из виду и другие задачи. Их перечень будет ясен после знакомства с соответствующими разделами. Отметим лишь две, которые кажутся нам наиболее важными:

1) конкретное лексико-семантическое исследование ряда слов манинка с перспективой выхода в лексикографическую практику;

2) изучение особенностей восприятия окружающего мира носителями манинка.

Последняя задача предполагает наличие сопоставимых данных опросов носителей других языков. Эти данные мы черпали, главным образом, из литературы, причем сам сопоставительный анализ этого типа также представляет собой определенный методический прием, который мы рекомендуем вводить в научный обиход.

Научная новизна диссертации состоит, в первую очередь, в попытке применить психолингвистический подход к исследованию

семантики большой группы слов манинка. Также впервые выявлены особенности категоризации внешнего мира носителями манинка.

Материалом исследования служили примерно 300 слов манинка, составляющие группы цветонаименований, слова., описывающие форму предметов, слова, описывающие эмоции и некоторые другие.

Практическая ценность работы заключается, прежде всего, в результатах семантического анализа, которые позволили сделать большой шаг по пути создания толкового словаря языка манинка, а также в результатах сопоставительного анализа слов разных языков, что способствует созданию двуязычных манинка-русского и манинка-французского словарей. В наиболее явном виде эти результаты отражены в Приложении.

Структура работы. Диссертация состоит из Предисловия, трех глав, Заключения и Приложения, всего на 179 листах (22 таблицы, 12 рисунков). Библиографический список включает 40 наименований, в том числе 14 на иностранных языках.

В Предисловии обосновывается выбор темы, формулируются основные задачи работы, раскрывается логика структурного построения.

Глава I занимает центральное место в работе, поскольку именно в ней вводится большая часть методов исследования. Материалом изучения здесь'являются слова-цветонаименования. Как и в дальнейшем, данное исследование включает три этапа: отбор слов; выяснение семантики слов; сопоставление о соответствующими данными по другим языкам.

Задаче отбора слов посвящен первый раздел главы. Эта задача решается путем проведения серии экспериментов с носителями манинка. В|эксп.I|информанты сообщали все слова манинка, которые, на их взгляд, могут обозначать те или иные цвета в тех или иных заданных ситуациях (например, надо было представить себе, берег озера, закат солнца или базар в выходной день). Информанты работали в эксп.1 существенно менее продуктивно, чем это обычно делают информанты развитнх европейских языков. Отчасти это объясняется тем, что сама лексика цветонаименований в манинка небогата. Кроме того, отметим и то обстоятельство, что в манинка отсутствует родовое понятие "цвет".

Более информативным оказалеяIэксп.21Jв котором информантам предъявлялся набор из 206 цветообразцов, а их задачей било "назвать словами" возможно большее число образцов (обычно и в этом

случае каждый информант давал не более 20-30 ответов). По ре- . зультатам эксп. I и 2 было получено множество слов и словосочетаний (всего более тысячи ответов),на основе которого и осуществлялся отбор словника цветонаименований. Главным принципом отбора была частота: в словник включались слова, встретившиеся не менее, чем у трех информантов. На этом этапе идеофоны объединялись в одну грушу (вокруг основного слова). Например, wulenman bodebode ,wulenman so lo lo, wulenman vrolokodo д

т.д. объединялись со словом wulenman 'красный*. В результате оказалось, что словник активной лексики цветообозначения манинка включает 35 лексем. Десять из них резко выделяются общей частотой появления в ответах, что позволяет отнести их к числу основных цветонаименований: báalama 'голубой) bulelama 'синий) buudigbtlama 'серый, f Makfndélama зеленый', finman 'черный,' gbtman 'белый', пЕДímuunnama 'желтый! wulenman 'красный,' dyil ama'оранжевый', maraña al ama 'РОЗОВЫЙ.'

Наличие данных об употребительности слов позволяет исследовать проблему типологии манинка в парадигме идеи Берлина-Кея о "стадиях развития" языка. Согласно этой идее все языки делятся на 6 групп:

языки I стадии развития (имеют в составе своей лексики всего два основных цветонаименования - белый и черный);

языки П стадии (имеют три основных цветонаименования - баи черный и KgacHgñ);

языки Ш стадии (к указанным трем словам добавляются зеленый и желтый);

языки 1У стадии (добавляется шестое слово - синий); языки У стадии (появляется слово коричневый); языки У1 стадии (появляются слова розовый, гол^б^й, серый, оранжевый и фиолетовый, в результате чего достигается максимально возможное число основных наименований -íím^i*. 12).

i

Авторы имеют в виду синхронический срез языков на момент исследования; однако выдвигается гипотеза, что каждый из языков, находящихся ныне на "высшей стадии", в своем диахроническом развитии проходил те же пять стадий. По Берлину и Кею, все развитие европейские языки находятся на У1 стадии развития. Отличительной особенностью данной стадии в сравнении, например, со стадией У является наличие в словнике цветонаименований слов оранжевый, фиолетовый, серый, розовый и, видимо, голубой.

Здесь следует отметить одно обстоятельство. Берлин и Кей, говоря о словнике, всякий раз имеют в виду отдельные слова, входящие в состав основных цветонаименований. Мы же вслед за А.П.Василевичем*, считаем более целесообразным рассматривать категории слов. Например, категория "красный" в русском языке включает не только само слово красный, но и такие слова, как алый, пу£пурный, тйшо-^расный, багровый_и т.д. Применительно к обсуждаемому вопросу о типологии, данный подход приводит к следующему. Судить о принадлежности языка к той или иной из шести стадий развития следует не только по тому, есть или нет в нем данное слово; не менее показательно, насколько развитой является вся соответствующая категория. Так, для русского языка, безусловно. принадлежащего к У1 стадии развития, характерно не только наличие слов оранжевый или фиолетовый, но также и то обстоятельство, что каждое из этих слов представляет целую категорию слов, передающих примерно тот же смысл - ср. рыжий, терракотовый и т.п. ("оранжевый"); сиреневый, лиловый и т.п. ("фиолетовый"). Итак, мы говорим не о наличии-отсутствии основных цветонаименований, а о степени "пустоты" или "наполненности" соответствующих категорий.

Употребляя термин "пустая (непустая) категория", мы вкладываем в него прежде всего, статический смысл. Дело не только в том, что в данном языке в принципе существуют слова, передающие смысл категорий "оранжевый" или "фиолетовый". Важно, чтобы употребительность таких слов была достаточно высокой. Именно такой статистический подход к сопоставительно-типологическому анализу ряда языков был разработан в упомянутой работе АЛ.Василевича. Для оценки относительной доли употребления слов разных категорий была предложена количественная характербтика, которая, по мнению автора, отражает степень приближения данного языка к стадии У1. В основе этой величины лежит суммарная доля слов трех категорий - "оранжевый" "серый", и "фиолетовый" (понятно, что чем выше эта доля, тем бол&э характерным для У1 стадии является данный язык). Следует

1 Василевич А.П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте (на материале цветообозначения в языках разных

систем). М., 1987.

учесть, что увеличение доли одних категорий ведет к перераспределению удельного веса других категорий. Наиболее разумно предположить, что это перераспределение должно коснуться в первую очередь категорий "черный" и "белый" - наиболее "старых" в языке. Исходя из сказанного, был предложен следующий коэффициент А =-£- , где а- суммарная доля слов категорий "фиолетовый", "серий", "оранжевый", характерных для стадии УТ, а Ь - суммарная доля слов категорий "черный" и "белый", характерных для стадии I.

Подсчеты величины А для 14 языков дали следующие результаты: английский язык - 2,90; французский - 2,34; болгарский-1,99; венгерский - 1,91; русский - 1,88; сербско-хорватский -1,79; эстонский - 1,69; дари - 1,62; японский - 1,50; амхарский-0,93; таджикский - 0,67; уэбекский - 0,56; киргизский - 0,38 и бамана - 0,14.

Важно поодчеркнуть, что все приведенные подсчеты были основаны на результатах анализа ответов информантов. В этом смысле наши данные также вполне пригодны для осуществления аналогичных подсчетов, хотя, конечно, их статистическая достовернность уступает данным А.П.Василевича. Итак, для манинка значение показателя А оказалось равным 0,25, что практически совпадает с показателем родственного ему языка бамана.

Конечно, можно допустить, что-в силу чисто статистических закономерностей полученные величины могут несколько меняться при повторных исследованиях. Однако, никак нельзя признать случайным тот факт, что европейские языки занимают семь первых мест в приведенном списке, а бамана и манинка явно выпадают из общей последовательности.

Итак, в первом разделе описаны методы отбора слов; получен словник активной лексики с данными об употребительности каждого слова; показано, как может быть использована полученная информация для решения типологических проблем.

Во втором разделе главы I более подробно рассматриваются некоторые подгруппы цветонаименований. Первая из них - слова с модификаторами (ср. русск. светло^, щжо^, тешо-, интенсишо-и т.п.). Следует отменить, что употребительность модификаторов и само их существование, по-видимому, также связаны со стадией развития языка. Например, в бамана слова с модификаторами практически отсутствуют. В манинка удалось обнаружить девять разных

модификаторов, причем четыре из них (nyaJagbe,nyalakmde,gbc (lana),kfnde (lama) передают оттенок светло^; четыре (nyala?in,nyálad±binEn,fin(nama), kaonEn ) ~ темно- и ОДИН ( nyálawulen)- розового. Конечно, система модификаторов маншп существенно уступает по разнообразию соответствующим системам европейских языков, однако, насколько нам известно, сам факт i наличия ранее никем не отмечался. В работе приводятся данные < сочетаемости всех модификаторов с основными цветонаименованияг (Здесь допустимы далеко не все варианты), а также об употребиг ности этих сочетаний.

Очень важной для манинка подгруппой цветонаименований являются слова о идеофонами. Основной функцией идеофонов, характерных доя ряда африканских языков, является усиление значеню основного слова: cp.wulenman 'красный'—^wiilenman bórototo 'очень красный', 'ярко-красный', насыщенно-красный'. В работе приводится классификация идеофонов по чисЛу слогов (ср. ре> р< dtn^déndtn, bóroro>bórorototo и т.д.) Усилительная фуЙВЦИя идеофона возрастает за счет добавления количества слогов. Ahbj множества идеофонов позволяет заключить, что имеется рад orpai чений на сочетаемость вдеофона с основным словом (причем в качестве основных практически могут выступать только три цветон; менования - wuienman 'KpacHHfl'^finnan 'черный'и ebe 'белый'). I ме того, существуют ограничения и на сочетание самого цветона: нования с существительным. Например, вдеофон salaaaia употр< ляется только для усиления слова gbc и только в ситуации, ю да цветонаименование в целом характеризует жидкость ( dyi gb£r eálásala 'вода очень белая'). Анализируются и другие факты, сз занные с употреблением идеофонов и приводится полный перечень цветонаименований о идеофонами, с указанием их употребительное в ответах информантов.

Подавляющую часть всех цветонаименований составляют слова, образованные от названий различных предметов (ср. bidikalama 'как облако', 'серый';kaololama 'как солнце на западе', красно-орат жевый'и т.п. Аналогичная картина наблюдается и в других язык? где практически все цветонаименования имеют ясную этимологию (ср. русск. небесный, сиреневый, малтовый, золотист^). Разделим все предметы окружающего мира на 10 категорий: неживая i рода (ср. русск.небесный, землистый), флора (травянистый, как шовый), фауна (канареечный, шпмный), плоды (томатный, сливот

еты (сиреневый, маков цвет) и т.д. Обычно в любом языке жно найти примеры почти на каждую из категорий, однако носительная доля примеров из той иди иной категории от ыка к языку довольно сильно варьирует. Поскольку наша новная гипотеза состоит в том. что состав лексики цвето-именований существенно зависит от культурно-исторического звития соответствующей языковой общности, естественно было пытаться связать выделенные категории со стадией куль-рно-исторического развития. Вопрос был поставлен так: кае из категорий соответствуют самым первым, начальный стаям развития цивилизации, а какие требуют определенной ее алости.

Вернемся к нашим категориям й попробуем оценить их с ой точки зрения. Легко видеть, что категории "неживая ирода", "флора", "фауна", и "шюды" относятся к естест-нно-цриродным реалиям и могут быть использованы для разования цветонаименований на самых ранних стадиях раз-тш цивилизации. С другой стороны, некоторые категории ъединяют артефакты и требуют относительно высокой степени звития культуры.

Теперь поставим вопрос так: чем более развита цивилиза-1Я, обслуживаемая данным языком, тем вероятнее возникнове-1е в этом языке наименований категорий с артефактами, 'скольку общее, число цветонаименований в разных языках ;сьма различно, имеет смысл перейти от абсолютного числа юв в кадцой категории к дола этих слов (в % к общему юлу производных цветонашенований).

В работе А.П.Василевича было рассмотрено восемь еврейских языков (русский, английский, французский, эстонский, знгерский, немецкий, болгарский и сербско-хорватский), определение долги категорий у них довольно похоже, и это гло возможность объединить эти языки, рассматривая их как ^едставителей одной европейской культуры. Эти данные были ютивопоставлены данным ш шести неевропейским языкам /збекский, таджикский, дари, японский, амхарский, бамана)0 )Торые, в свою очередь, были объединены (в частности, по жчине недостаточной статистической значимости данных по дждому отдельному языку). Мы добавили к этим данным

свои результаты подсчетов по манинка и представили полученные данные в табл. I.

Таблица I

Распределение цветонаименований по категориям

^ Категории В среднем в %

по 8 европейским языкам по 7 неевропейским языкам В ТОМ ЧИС' ле бамана манинка

I. Неживая природа 10,2 19,6 20,5

2. Флора 5,1 12,2 23,1

3. Фауна II. 9 11,6 - И,5

4. Плоды 15,0 22,6 28,2

5. Пища 8,2 9,5 7,0

6. Цветы 9,6 5,3 1.9

7. Драгоценные камни,

металлы 14,3 13,3 3,3

8. Продукты деятельности

человека * 7,8 4,1 3,8

9. Красители 11,2 1.8 0,6

10.Сложные образования^ 6,7 0 0

'Как мы видим, в первых четырех категориях доля слов в европейских языках меньше соответствующей доли в неевропейских, а в последних четырех категориях картина прямо противоположная. Поскольку категории у нас имеют неслучайный порядок, а именно: идут в порядке, отражающем степень развития общества й языка, можно утверждать, что европейские языки в этом смысле существенно отличаются от неевропейских. Эга тенденция еще более явственно проявляется в родственных языках бамана и манинка (см.последнюю графу табл. I). ••

2 Имеются в виду слова типа • чернильный, кирпичный.

3 Слова сложной этимологии типа англ.Sistine ' синий цвет основного фона росписи в Сикстинской капелле;Oxford blue

'синий цвет спортивной формы студентов Оксфордского университета'.

Полезно было иметь численную меру, отражающую обсуждаемое свойство и характеризующую каждый язык в отдельности. По данным А.П.Васвлевича, категории 5-7, занимающие промежуточное положение, не имеют внутри себя устойчивой упорядоченности. В салу этого мы решили учесть в своей численной мере только данные тех категорий, относительно порядка которых не возникает

сомнений. Предлагаемая нами мера имеет следующий вид: , Гв + Р9 + Рт

Р1 + Р2 + Р3+Р4

где К - искомый показатель; Рр Р2...... Рдд - доли слов

соответственно 1,2, ....10 категорий.

Приведем данные подсчетов для тех случаев, в которых, на наш взгляд, материала было достаточно: К (французский) »• 0,95; К (английский) = 0,70; К (русский) =0,60; К (бамана)= 0,08; К (манинка) =0,13; К (8 европейских языков)= 0,61; К (7 неевропейских языков) =0,09.

Итак, мы еще'раз убедились в особенности языка манинка, обусловленной культурно-историческим и языковым развития^. Однако нам хотелось бы подчеркнуть, что найденные отличия касаются только лексического состава, и не затрагивают коммуникативной функции языка, его способности адекватно отражать действительность (в данном случае - многообразие цветовых оттенков).

Последняя подгруппа цветонаименований, рассмотренная , во втором разделе - слова, описывающие внешность человека и масть животных.

Третий раздел главы I посвящен описанию исследования семантики цветонаименований. Вначале подробно излагается методика исследования. В ее основе лежит психолингвистический эксперимент, в котором группе информантов предъявляется набор цвето- . образцов и набор цветонаименований. Задача испытуемых - указать для каждого слова-стимула наиболее подходящие цветообразцы. В результате опроса группы испытуемых для каждого слова в&вляет-ся распределение оценок {% информантов, соотнесших его с каадым из образцов). Это. распределение оценок рассматривается как "смысл" данного слова. Сопоставляя подобные "смыслы", можно определять степень близости слов по смыслу. Близкие по "смыслу" слова объединяются в группы слов, имеющих общий смысл. Число разных групп может служить индикатором числа категорий, на кото-

рое делится цветовое пространство в языке манинка.

Далее описывается сам эксперимент |'экспТЗ|). Набор слов включал 54 стимула (все активные цветонаименования плюс наиболее употребительные идеофоны). Набор цветообразцов состоял из 63 карточек, разделенных на три равные части (первый набор-синие и зеленые оттенки цвета; второй набор - красные, желтые, оранжевые и фиолетовые цвета; третий набор - все остальные). В эксп. 3 приняли участие 20 человек. Подробно . описываются полученные результаты; приводятся данные о распределении оценок для каждого из слов - стимулов. Эти данные в дальнейшем могут служить материалом для уточнения значений цветонаимено-ваний, например, при составлении толкового словаря языка манинка.

Применив процедуру группировки близких по значению слов, нам удалось выделить всего 25 "смыслов", или категорий цветового пространства, что значительно меньше, чем в европейских языках (в русском языке выделяется до 60 категорий). Различие в степени дробности категоризации, разумеется, затрудняет поиск двуязычных лексических эквивалентов. Этой проблеме посвящена последняя часть описываемого раздела.

Метод поиска лексических эквивалентов, основанный на прове-. дении параллельного эксперимента с носителями сравнимаемых языков, применяется на протяжении всей работы к разным лексическим группам и позволяет получить обширный материал к соответствующим двуязычным словарям.

По нашему представлению слово А в языке перевода является точным лексическим эквивалентом цветонаименования В в языке оригинала в том случае, если А вызывает у носителей языка перевода такое же представление (цветоощущение), что и цвето-наименование В у носителей языка оригинала. Упрощенно говоря, наш постулат предполагает, что удачный эквивалент сохраняет в переводе денотативное значение. Но в нашем случае денотативное значение цветонаименования (как его представляют себе носители языка) - это не что иное, как распределение суждений испытуемых в эксперименте с цвегообразцами. Проведя эксперимент с носителями языка оригинала, мы получим соответствующее распределение для слова В, а в эксперименте с носителями языка перевода - для слова А. Выше мы уже упомянули методику сопоставления распределений оценок для слов при поиске "синонимов" данного

слова в пределах данного языка. Нами разработан несложный статистический аппарат, позволяющий численно оценивать степень близости распределений. Теперь естественно попытаться использовать тот же аппарат для поиска "синонимов" данному ■ слову среди слов другого языка.

Пусть мы хотим найти в русском языке эквивалент слову ии1ептап. в эксперименте с информантами манинка для этого слова было получено некоторое распределение суждений относительно его связи с цветообразцами соответствующего набора. С тем же набором образцов работала группа русских носителей языка, причем им был предъявлен обширный список русских цвето-наименований, включающий всю активную лексику цветообозначе-ния. Сравним распределение слова ии1ептап с распределениями всех слов русского эксперимента и выпишем те из них, .которые являются наиболее близкими: багряный (сила связи с ии1ептап 81), красный (63), я£ко^лутщовый (64). Аналогично для слова dafinsagЪalama получаем ряд:чернильный (77), темно-лиловый (64), фиолетовый (59), теш^сиденевый (69); для Ьаэ$Ь11агг>а синий (70), васильковый (64). и т.д. Идеальных манинка-русских соответствий (т.е. пар слов, имеющих степень близости порядка 90-100%) практически нет, однако мы можем найти наиболее близкие (из числа возможных) варианты. Последовательно применив описанную процедуру ко всем именам цвета манинка, мы получаем, в сущности, манинка-русский словарь цветонаименований. Аналогично можно составить манинка-французский словарь и во°^Ще любые двуязычий словари при условии, что мы располагаем, результатами соответствующих экспериментов.

В работе приводится список всех 53 цветонаименований манинка и на каждый из них по несколько вариантов перевода на русский и французский языки с указанием степени близости каждого варианта. Приводятся и соображения о критериях выбора лексического эквивалента из числа вариантов.

Последний раздел главы I отводится сопоставлению цветонаименований в родственных языках манинка и бамана.

В главе II рассматриваются две новых группы слов: слова, описывающие телосложение (ср. русск. толстый, худощавый, ст£о&шй) и слова,- описывающие форму предметов (круглый, яйцевидный, треугольный).

Слова, описывающие фигуру человека, связываются с наиболее

простыми признаками внешнего мира и потому для них ожидалось наименьшая степень отличия манинка от других языков. Здесь проведено два эксперимента. В>первом из них(| эксп.4() испытуемые получили рисунки мужских и женских фигур и должны были разделить их на некоторое число групп, поместив в каждую грушу те фигуры, которые кажутся им "сходными". Метод свободной классификации, примененный в этом эксперименте,'весьма продуктивен в исследовании сходства и различия объектов (будь то предметы или слова), и потому он описывается достаточно подробно. Данные эксп.4 были обработаны на ЭВМ и показали, что при восприятии физических характеристик телосложения испытуемые манинка опираются на два основных параметра:"полнота" (худсй-толстый) и'красота*(красивый -некрасивый). Соответственно множество фигур может быть расположено в двумерном пространстве, так что каждая фигура имеет свое место как на оси "худой-толстый", так и на оси "красивый-некрасивый". Сопоставление этих данных с результатами аналогичного русского эксперимента показывает, что у русских выделяются в точности такие же опорные факторы, однако представление о красоте у них существенно другое, в особенности применительно к мужским фигурам (а именно: у манинка полные мужчины, как правило, красивы; у русских красивыми признаются скорее худые).

Эксп.5 во многом строится по образцу эксп.З,только вместо

цветонаименований здесь используются слова, описывающие телосложение, а вместо цвегообразцов - рисунки человеческих фигур. "Оиысл" каждого слова также описывается через распределение оценок (доля испытуемых, которые соотнесли данное слово с каждым из рисунков). Сопоставляя распределения оценок разных слов, мы вновь получили разбиение всего множества стимулов на несколько групп ("смыслов"). Интересно, что хотя в наборе слов манинка было больше лексем, чем в соответствующем русском эксперименте (соответственно 53 и 46), число итоговых категорий в манинка оказалось все же меньшим. Даже на таком элементарном пространстве, каким является множество фигур, манинка склонны к более грубой категоризации. Другой особенностью языка манинка оказалось повышенное внимание к полу фигуры: почти половина слов сочетается либо только с мужскими фигурами, либо только с женскими (аналогичных примеров в русском языке единицы - ср. коренастый, кряжистый - для мужчин, щтслая для женщин). В тех же случаях, когда слово в равной мере применимо

к мужской и женской фигуре, оно имеет как бы два разных значения. Например, тааеп£Ъсп1п при употреблении с мужской фигурой означает ту же степень полноты, что при употреблении с женокой фигурой, но одновременно подразумевает среднюю степень красоты, в то время, как женщина, названная этим словом, будет очень красивой.

Раздел завершается двуязычным манинка-русским и манинка-фраядузским словарем,- включающим все 53 лексемы рассмотренной группы.

Во втором разделе главы П анализируются слова, описывающие форму предметов. В отличие от предыдущих групп слов в данном случае трудноразрешимой оказалась задача отобрать эту группу в полном объеме. Дело в том, что способ образования слов, характеризующих форму, настолько продуктивен, что множество соответствующих слов оказывается практически неограниченным. При решении этой задачи мы опирались на аналогичные исследования в других языках (А.П.Василевич, ВА.Алламаре).

В русском языке с помощью суффиксов -видный и -образный также можно образовать большое число слов, однако, как показывает ойрос русских информантов, не все они кажутся в равной мере "естественными". Было отобрано примерно 50 предметов, названия которых активно используются при порождении слов, описывающих форму (груша, яйцо, купол, стрела, бутылка, гриб и т.п.). Также естественно для русских образовать слова от названий геометрических фигур (квадратный, треутльннй, овальный, гарашдальный и др.). Интересно, что 77 изображений предметов, опробованных в русской аудитории, оказались столь же продуктивными и в эстонской (материалы Р.А.Аллмере). Эти рисунки были использованы наш и для исследования в манинка (|эксп.6)).

Эксперимент состоял из двух частей. Вначале информанты сообщали (глядя на предъявленные им рисунки), можно ли использовать названия данных предметов для описания формы различных вещей. Как и следовало ожидать, в большинстве случаев задача находила решение (1о1о1ата 'как звезда1 ; £аппата ' как сабля'; К1г1Ке1ата 'как седло1 и т.д.). В этом смысле поведение манинка было сходным с поведением испытуемых-европейцев. Интереснее были примеры другого рода. Дело в том, что манинка проявили специфичность восприятия изображений самих предметов: сердце

воспринималось как лист патата, тюльпан - как цветок хлопка,

буква Г (ср.русск. Г-обдазный) - как мотыга, буква V (ср.

у-_образный) - как крыша дома и т.д. Что касается геометрических фигур то практически все они были восприняты как похожие на них по форме предметы быта (конус=мужской головной убор либиди; куб = кусок сахара; призма =гиря для взвешивания; пирамида = нераскрытый зонтик и т.п.).

Таким образом у манинка оказался совсем иной набор предметов, из которых язык черпает слова душ описания различных форм. Приводит ли это к кардинально иному восприятию самих форм и их признаков? Этот вопрос исследуется во второй части эксп.6. Здесь в задачу 26 носителей манинка входило сгруппировать 77 рисунков (использованных в первой части эксп.6) методом свободной классификации. Анализ итоговых группировок позволил выявить 14 основных признаков формы, служащих основанием классификации. Как оказалось, они в точности повторяют набор признаков, выделенный в русском эксперименте. Это позволяет заключить, что механизм зрительного восприятия формы у манинка в принципе тот же, что и у европейцев. Специфичность обнаруживается лишь в том, что помимо чисто физических признаков сходства, манинка нередко■обращаются к так называемой функциональной близости, объединяя, например изображения седла и стула, топора, серпа и пилы и т.д. _

Глава Ш описывает две группы слов. В |эксп.7{исследуются слова, описывающие состояния радости и грусти (соответственно 17 и 20 слов). Для иллюстрации обоих состояний было изготовлено по 16 рисунков (художник изобразил лица, выражающие разные нюансы того и другого состояния). Информанты должны были, как обычно, указать для каждого слова наиболее подходящие к нему изображения. Полученные распределения оценок были использованы с одной стороны для выделения основных "смыслов" в манинка (в группе "радость" было выделено всего 6 подгрупп слов, т.е. 6 "смыслов", в группе "грусть" - четыре), а с другой - для сопоставления со словами русского языка, которые участвовали в аналогичном.эксперименте с русскими информантащ. Последнее обстоятельство позволило найти манинка-русские лексические эквиваленты и для этой группы слов.

Во втором разделе главы Ш описан опыт исследования алкогольной лексики((эксп.81). Рассмотрены две небольшие (по 12 слов)

группы слов и словосочетаний: названия напитков и характеристика состояний опьянения. В этом случае мы были лишены возможности прибегнуть к помощи денотативных представлений и потому должны были предложить качественно иной методический подход. Его суть состоит в том, что поскольку обе группы слов образуют одномерное пространство (напитки.располагаются по крепости, состояния - по "тяжести"), следует построить эксперимент так, чтобы в итоге получить соответствующие одномерные шкалы. Этой задаче хорошо отвечает метод парных сравнений. Стимулы предъявляются -информантам парами (во всех возможных комбинациях),а информант каждый раз указывает, какой из стимулов "сильнее"

(например, "этот напиток крепче", или "это состояние опьянения более сильное"). Каждый стимул в результате обработки данных по группе испытуемых получает шкальное значение. Так, в русской аудитории минимальное значение (-1,62) получило пиво, а максимальное (+1,63) - спирт. В манинка соответствующие концы .представляются слова Ыуег1 'пиво' (-1,17) и иэика 'водка* (+1,54) Другие слова распределены по шкале неравномерно. Совместив с помощью простой математической процедуры концы русской шкалы с концами шкалы манинка, мы получаем возможность сопоставлять конкретные слова двух языков. При этом оказалось, что представление о крепости одних и тех же напитков у русских и манинка существенно различаются, что связано, видимо, с культурно-религиозным своеобразием отношения манинка к алкоголю. Тем не менее, благодаря примененой'процедуре сопоставления, удалось получить представление о том, как следовало бы переводить на русский язык названия некоторых самодельных напитков манинка. Аналогичные шкалы были получены для слов,, описывающих состояния опьянения (здесь концы русской шкалы задаются словами трезвый и напился в стельку, а концы шкалы манинка - к£ а аусае ка1ата букв.'осознающий себя','трезвый1 и ка а £акШт1п букв.'выпил свое сознание вместе с вином').

В Заключении подводятся итоги работы. Подчеркивается, что главная цель виделась автору в освоении психолингвистического подхода к лексико-семантическому анализу младописьменного языка, не имеющего надежно фундированной традиции описания лексики. В приведенных нами восьми сериях экспериментов применялось достаточное число разнообразных экспериментальных процедур и способов обработки данных. Все они подробно описаны в основном тексте

диссертации и могут быть легко воспроизведены другими исследователями. В этом смысле мы считаем нашу главную задачу выполненной.

Следующей по важности задачей работы было исследование специфики языкового мышления и выявление особенностей идиоэтни-ческой "картины мира" у манинка. Обобщая результаты разных экспериментов, можно сказать, что категоризация пространства различных предметов и признаков у манинка отличается от соответствующей категоризации у носителей европейских языков, прежде всего, количественно : у последних она значительно более дробная. Более детальные данные на этот счет приводятся в обсуждении результатов в соответствующих разделах. Выделим, в частности, такой факт. Как мы и предполагали, наименьшее различие имеет место для слов, описывающих форму ("первичный" признак по Дж.Локку); наибольшее различие выявилось в словах, описывающих эмоции. Это проявилось, в частности, в процессе поиска двуязычных эквивалентов: именно в последнем случае имеется особенно много французских и русских слов, для которых можно найти лишь очень приблизительные соответствия в манинка.

Результаты проведенных экспериментальных исследований имеют . прямой выход в лексикографическую практику. Хотя подход к анализу лексико-семантической структуры довольно сильно отличается от традиционно принятого, тем не менее, для целого ряда слов манинка было дано достаточно глубокое семантическое описание. Соответствующие данные могут быть непосредственно использованы при составлении толкового словаря манинка, а также двуязычных словарей, нехватка которых ощущается все острее. Особенно важным представляется описанный в работе способ поиска двуязычных эквивалентов: предъявление группам носителей двух языков одного и того же набора "денотатов" (цветообразцов, изображений силуэтов, рисунков предметов, изображений выражения эмоций на лицах и т.п.) и сопоставление слов сравниваемых языков, так или иначе соотносящихся о этими "денотатами". Эксперимент с алкогольной лексикой иллюстрирует возможность применять сходный принцип даже в ситуации, когда собственно "денотаты" не предъявляются. В результате нам удалось получить достаточно точные манинка-русские и манинка-француз-ские эквиваленты для более чем 300 слов (см.Приложение).

При сопоставлении с родственным манинка языком бамана

удалось получить факты, выявляющие определенные структурно-функциональные различия в этих языках, в особенности в области цветонаименовани!:.

Основные положения работы докладывались на заседаниях Лаборатории африканских языков Института языкознания АН СССР и отражены л статьях:

1. Национальные языки в Гвинее: проблемы внедрения и опыт преподавания. - В кн.: Язык в Африке: лингвистические проблемы современной африканистики. М., 1988. Вып.1.

2. Опыт исследования цветонаименований в языке манинка - В кн.: ИсследоЕ0шн по лексике и фразеологии языков разных систем. М„, 1990. (Рукопись депон. в ИНИОН, № 43134).

08.02.1991 г.

Типогрвфия Гоепаая« СССР

Зек. 277, тир. 1С0