автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Лексико-семантическое освоение кумыкских заимствований в даргинском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексико-семантическое освоение кумыкских заимствований в даргинском языке"

На правах рукописи

Магомедова Мургиба Абдуллагаджиевна

ЛЕКСИКО - СЕМАНТИЧЕСКОЕ ОСВОЕНИЕ КУМЫКСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ В ДАРГИНСКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.02 -Языки народов РФ (кавказские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

С,

Махачкала - 2005

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Исаев Магомед-Шапи Алиханович

Научный консультант: кандидат филологических наук,

ст. научн. сотр.

Муратчаева Фарида Абдулвагабовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Мусаев Магомед-Сайд Мусаевич; доктор филологических наук, профессор Кадыров Руслан Султанович

Ведущая организация: Дагестнаский институт повышения квалификации педагогических кадров

Защита состоится 23 декабря 2005г., в 14.00 часов, на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, аудитория 140 (4-й этаж).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан «¿_£» ноября 2005 г.

Ученый секретарь . I . „

диссертационного совета | к. Нурмагомедов М.М.

Общая характеристика работы

Объектом реферируемого диссертационного исследования являются лексико-семантические особенности кумыкских заимствований в даргинском и в некоторых других дагестанских языках, языковые взаимоотношения в свете истории даргинско-кумыкских этнолингвистических связей.

Предмет исследования - лексика и фразеология даргинского языка с точки зрения ее происхождения.

Актуальность исследования. Исследование этнолингвистических связей даргинцев с соседними тюркскими народами представляет определенный интерес не только в определении языковых контактов разных этносов, но и установлении путей сближения и этнического соприкосновения их в разные периоды истории. Хронология подобных связей одинаково хорошо прослеживается как в кавказских, так и в тюркских языках. Однако, частотность и характер заимствований свидетельствуют о доминирующем влиянии тюркских языков, в частности, кумыкского языка на развитие горских языков.

Изучение кумыкских заимствований в даргинском языке, как одного из способов развития и обогащения последнего, является важной общелингвистической проблемой и поэтому весьма актуально и теоретически значимо. Значимость и актуальность этой проблемы обусловлены прежде всего необходимостью глубокого и всестороннего исследования словарного состава даргинского и кумыкского языков.

Изучение результатов взаимодействия разносистемных языков способствует решению ряда вопросов лексикографии, а также теории заимствования. Анализ модификации кумыкизмов на даргинской почве позволит исследователям точно отразить их в словарях, научных грамматиках, учебниках, а также высказать предположения о тенденциях тех изменений, которым подвергаются кумыкские слова в даргинском языке. Результаты такого анализа могут представить интерес и для специалистов по тюркским языкам.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы - выявление и описание кумыкских заимствований как части лексической системы даргинского литературного языка и его диалектов, характеристика лексико-семантической адаптации их, уточнение происхождения некоторых слов, объяснимые исследователями или как нахско-дагестанские, или как тюркские.

В соответствии с целью исследования в диссертации поставлены задачи: I) выяснить причины и пути проникновения кумыкизмов в даргинский язык, 2) определить их объем и тематический состав, 3) изучить основные аспекты функционирования згшмотвований-& системе даргинского языка, 4) определить зоны распростр в

системе даргинского языка.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней предпринимается попытка комплексного рассмотрения проблемы кумыкизмов в даргинском языке. В работе также научно обоснованно устанавливается принадлежность некоторых сомнительных слов к тем или иным разносистем-ным языкам.

На защиту выносятся следующие положения исследования:

1. Лексические особенности кумыкских заимствований в даргинском языке;

2. Семантический аспект освоения кумыкских заимствований;

3. Тематическая классификация заимствованной именной и глагольной лексики;

4. Анализ кумыкских заимствований с точки зрения их происхождения.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что выводы и рекомендации, основанные на достаточном материале, представляют собой определенный вклад в учение об исторической лексикологии даргинского языка.

Практическая значимость исследования. Фактические материалы и теоретические выводы диссертации, помимо восполнения соответствующего пробела в научном изучении лексики даргинского языка, могут быть использованы также при чтении спецкурсов и при составлении этимологического и других словарей даргинского языка.

Источники исследования. Основным источником исследования послужили языковые единицы, извлеченные из Русско-даргинского (1954, 1988) и Русско-кумыкского словарей (1960, 1969), монографии М.-С.М. Мусаева «Лексика даргинского языка (Махачкала, 1978), М.-Ш.А. Исаева «Структурная организация и семантика фразеологических единиц даргинского языка» (Махачкала, 1995), материалов полевых записей автора, исследований по диалектам кумыкского языка И.А. Кери-мова(1967), К.С. Кадыраджиева (2005) и Т.Г. Таймасхановой (Рукфонд ДНЦ: 1986, 1987), материалов даргинского и кумыкского фольклора, а также из старописьменных источников даргинского и кумыкского языков.

Методы исследования - типологический, сравнительный, сопоставительный, частично применяется и сравнительно-исторический метод.

Методологической базой исследования послужили обстоятельные труды по восточным заимствованиям в нахско-дагестанских языках. В плане методологии исследования определен ряд важнейших направлений, разработанных в трудах Дирра A.M., Джафарова С.А., Исаева М.-Ш.А., Ибрагимова Г.Х., Загирова В. М., Мусаева М.-С.М., Гасановой С.М., Аб-дуллаева З.Г., Абдуллаева С.Н., Магометова A.A. и других кавказоведов.

Апробация результатов исследования. Апробация основных поло-

жений диссертации осуществлялась в виде докладов и сообщений на внут-ривузовских и республиканских конференциях, а также обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета.

По теме диссертации опубликованы одна монография и три статьи, в которых отражены основные положения и результаты проведенного исследования.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. В приложении даны список условных сокращений и словарь заимствований из кумыкского языка.

Основное содержание работы

Во «Введении» обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи, методы и источники исследования, раскрываются научная новизна работы, ее теоретическое и практическое значение, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Изучение заимствований в общем и нахско - дагестанском языкознании» отмечается, что кумыкско-даргинское взаимодействие, в том числе и языковые контакты, изучались в ряде исследований кумыковедов и даргиноведов. Существует даже мнение о возникновении в кумыкском языке геминат под воздействием даргинского субстрата. Однако Дж.М. Хангишиев подвергает это утверждение сомнению, отмечая, что кайтагский диалект кумыкского языка, хотя и подвергся определенному влиянию со стороны нахско-дагестанских языков, тем не менее в этом диалекте сравнительно немного геминатных согласных и они могли возникнуть независимо от даргинского источника (Хангишиев: 1973).

Значительное количество дагестанских лексем в отраслевой лексике кумыкского языка зафиксировано в различных исследованиях Т.Г. Тай-масхановой. Так, например, в кайтагском диалекте кумыкского языка в значении «свекла» отмечается основа ч1ак1уртан, чакулта. Оба варианта отнесены Т.Г. Таймасхановой к даргинскому источнику (1986: 152). В то же время в этих говорах существует и третий вариант в виде ч1ак1улай. Т.Г. Таймасханова выделяет общую основу ч1ак1ул- и словообразовательные форманты -тан, -ай. В то же время предположение автора о даргинском происхождении этого термина нуждается в дополнительных аргументациях, так как выделяемая база ч1ак1ул- довольно близка к основе чю-гюл-, представленной в составе персидского слова чюгюндюр/чюгюлдюр. Вместе с тем не исключено, что и сама основа чюгюлдюр могла быть заимствована из источника, близкого к даргинскому. В этом плане представляется интересным предположение З.Г. Абдуллаева о даргинском происхождении кумыкского и персидского термина чыракь «свеча».

Функционирование этого термина во многих иранских языках значительно ослабляет предположение автора, тем не менее и она заслуживает внимания (Абдуллаев 1986).

Значительный материал приводится в различных исследованиях Н.С. Джидалаева, разыскания которого имеют прямое отношение и к нашей теме. Исследуя некоторые особенности нижнекатрухского диалекта азербайджанского языка, автор дает обобщающие выводы, имеющие отношение и к современному кумыкскому языку, так как типологический материал по нижнекатрухскому диалекту освещает многие вопросы становления и развития таких кумыкских диалектов, как кайтагский или подгорный, в составе которых также можно видеть некоторые элементы субстратного воздействия (1990: 64-71).

Проблемы сравнительно-исторического изучения кумыкизмов и да-гестанизмов в плане выявления их компонентной структуры, соотношения булгаризмов и кыпчакизмов в аспекте посталенной проблемы, их связи с заимствованной лексикой, а также этимологические взаимосвязи исконной и заимствованной лексики представляют значительный интерес для кумыкской и нахско-дагестанской лексикологии (Кадыраджиев 2005: 82).

В исследованиях Т.Г. Таймасхановой отражены многие заимствования из даргинского языка. Особый интерес представляют географические названия даргинского происхождения, которые подтверждаются данными буйнакского и подгорного диалектов (1986: 7?).

Кумыкизмы прослежены и в различных старописьменных источниках даргинского и других нахско-дагестанских языков.

В употреблении тюркоязычной письменности и в деловой переписке носителей как тюркских, так и нахско-дагестанских языков в ХУ1П-Х1Х вв. отмечены интересные дагестанские лексические элементы, происхождение которых еще предстоит исследовать. О проблемах фонетических и грамматических признаков иберийско-кавказских заимствований в кумыкском языке, в том числе геминированных говорится в ряде статей и тезисов Дж. М. Хангишиева.

Несмотря на то, что диалектный и заимствованный материал кумыкского языка изучен не в достаточной степени, по многим вопросам существует несколько противоречащих друг другу мнений и предположений.

И.А. Керимов, исследуя фонетическую структуру дагестанизмов в кумыкском языке, отмечает наличие в них смычно-гортанных звуков, постепенно распространяющихся и на собственно кумыкские слова. Он утверждает, что смыч-но-гортанные согласные в кайтагском диалекте являются не самостоятельными фонемами, а лишь вариантами соответствующих согласных звуков (1967: 8).

Специальные монографические исследования, посвященные именно этой проблем, в даргиноведении отсутствуют. Отдельные положения, свя-

занные с другими вопросами даргинской лексикологии, встречаются в исследованиях М.-С.М. Мусаева (1978).

Всестороннее изучение заимствованных лексем в общем языкознании, в том числе в кавказоведении и тюркологии, безусловно, предполагает их рассмотрение с самых различных точек зрения, а именно: происхождения (Николаев, Старостин 1994; Шагиров 1977; Чикобава 1969), значения конкретного слова (Смирницкий 1955), системного описания семантических отношений (Соколовская 1981; Шведова 1981; Супрун 1969), выявления отраслевых терминов (Атаев 1994; Бабаев 1998; Гусейнова 2004; Чеерчиев 1984 ), общего синхронного анализа лексики (Степанова 1967; Жордания 1979), выражение принципов разработки многозначных лексем (Неруш 1973), многозначности слова в языке и в речи (Литвин 1984), исследования лексики в составе словосочетаний и фразеологизмов (Гусейнова 1984; Гюльмагомедов 1978; Гасанова 1992; Магомедханов 1972), глубокого анализа диалектной лексики (Магометов 1963, 1982, Мейланова 1964; Климов, Шагиров 1990; Бокарев 1961, СИЛДЯ), сравнительно-типологического изучения омонимов (Малаховский 1974), проблем субстантивации (Майков 1974), взаимосвязи текстологии и лексико-семантических отношений (Маковский 1978), методов описания значения слова (Медникова 1974), взаимоотношений между этнографической, отраслевой и диалектной лексикой (Микаилов 1976), синонимических отношений ( Курилович 1962), сочетания слов как минимального контекста, соотношения лексемы и фразеологизма (Кунин 1970), фонетической структуры слова (Кибрик, Кодзасов 1990), взаимосвязи лексикологии и морфологии (Дешериев 1953, Жирков 1926) и т.д.

В этом плане наибольший интерес представляет семантика заимствований. Это вопросы полисемии, омонимии, антонимии и синонимии тюркских и кавказских языков. Синонимия - одна из традиционных категорий лексикологии, но как отмечает ряд лингвистов, в теоретическом плане она остается недостаточно изученной (Вейнрейх 1970). Теоретическая разработка проблем синонимии ограничивалась определегшем понятия синонима и классификацией синонимов. Важными и недостаточно исследованными остаются такие вопросы, как определение критериев синонимии слов, обязательные и факультативные признаки синонимии, соотношении синонимии и полисемии, определение границ синонимического ряда и выделение доминанты этого ряда (Гак 1977).

Результативное изучение даргинской семасиологии требует привле-

1 чения материалов нахско-дагестанских и других родственных языков. Ин-

тересен вопрос и о синонимичной фразеологии. Большинство исследователей придерживаются широкого направления в толковании синонимичных фразеологизмов. Такое направление позволяет включать в состав фразеологизмов устойчивые словосочетания, афоризмы, пословицы, пого-

ворки и т.д. Причем в некоторых исследованиях круг таких объектов значительно расширяется: в состав фразеологизмов включаются также составные термины, сложные слова, пожелания, приветствия и т.д.

Среди даргиноведческих работ, близких к семасиологическим, значительное место занимают в настоящее время исследования З.Г. Абдул-лаева (1971, 1986, 1993), М.-Ш.А. Исаева (1982, 1988, 1992, 1995) и М. Мусаева (1978). В исследованиях М.-Щ.А. Исаева переплетаются вопросы семантики в лексикографии. Такой подход является весьма перспективным для изучения лексической структуры литературного языка и его диалектной лексики.

Во второй главе «Лексико-тематическая характеристика кумыкских заимствований в даргинском языке», состоящей из четырех разделов, кумыкские заимствования подразделены на несколько тематических разрядов.

2.1. Фитонимическая лексика

Названия растений в даргинском языке разделены на множество различных подтем. В его составе можно выделить исконно даргинские названия, а также различного рода заимствования (Абдуллаев 1954; Абдураги-мова 1983). Этимологическая структура даргинских фитонимов пока изучена не в достаточной степени, в то время как в некоторых других ибе-рийско-кавказских языках проводятся фундаментальные исследования (Алексеев, Загиров 1991; Алексеев, Курбанов 1999; Ганиева 1982; Деше-риева, Дешериев 1975; Кантария 1965, Климов 1964, 1971; Муталов, Те-мирбулатова 1989; Техов 1979; Шагиров 1977 и т.д.). Вот почему необходимо дальнейшее усиление лексикологических исследований по даргинскому языку и его диалектам. В этом аспекте выявление кумыкского вклада в фитонимию даргинского языка весьма актуально.

1. Кумыкская диалектная основа заргаПзерге «калина» может быть сопоставлена с адыгейским фитонимом зарэжа с тем же значением. При помощи суффикса -йа от него образуется название самого дерева зарэ-жайа (Шенгелия 1975 :123). Этимология и происхождение данных основ неясны. Из кумыкского языка данная основа проникла, видимо, в чеченский, адыгейский и в хайдакский диалект даргинского языка.

2. Кумыкское название кизила чум имеет широкие параллели в на-хско-дагестанских языках: авар, жулан, окупам, лак., агул, жунав, дарг. жунаб, лак. диал. ччунав, анд. чум, лезг. чумалар, таб. чимшПджимел, крыз. джимвя.

О древнем распространении этого фитонима говорят и данные нахских и адыгейских языков, ср. адыг. за «кизил» (Шенгелия 1975: 123), чеч. стов «кизил». Этот же корень прослеживается в грузинском шин-ди // швин-ди «кизил», отсюда заимствованы бежтинское гиулди и гунзибское шилди, где имеет место замещение сонорного -н- согласным -л: шинди —

> шилди.

3. В хайдакском диалекте даргинского языка, как и в чеченском языке, зафиксирована фитонимическая основа тал «ива», которую можно сопоставить с кумыкским тал с тем же значением. Тюркское происхождение этой основы не вызывает у нас сомнений. В то же время можно полагать, что эта основа в чеченском языке является контаминацией дагестанской основы типа лезгинского тар «дерево» и тюркского тал «ива».

4. Кайт. диал. къота «куст, кустарник», скорее всего, проникла и в даргинский язык, ср. дарг. кьадаИкьвата, ср. также другие нахско-дагестанские параллели: анд. къ1ет1ур, цез. к/од, лак. кьват1а, арч. хъват1и, бежт. гъод, удин, ход (Хайдаков 1973 : 54). Данная основа имеет в аварском языке форму гъвет1 «дерево», гунз. хохе, бежт. xelxol «дерево, лес», хварш. гъван «дерево», рутул. хук. «дерево».

5. Кайт. диал сувсул «рожь, просо» — дарг. сусул-, ср. лак. сус, таб. сурсул, агул, силки, суьл; рутул. сык1ыл, цахур. сик1ыл, хиналуг. сылк, крыз.сил сил, будух. сылсыл.

6. Кюреге «абрикос» - дарг. курега//курага, бежт., гунз., авар, курак, лак., агул, кураг, арч. курк, хвар. к1ургк1ул, чам. кукьул, анд.кьурчи. По мнению Хайдакова С. М. происхождение этих основ не установлено (Хайдаков 1973: 55). Причем он отделяет основу курега от андийского къурчи, что представляется нам недостаточно обоснованным: андийская основа къурчи, видимо, восходит к праформе *кьуркьи, т. е. нередкий для дагестанских языков переход къ —> ч, т. е. ее аффрикатизация. Собственно кумыкским названием абрикоса является межтюркское слово эрик. Поскольку в тюркских языках нет убедительной этимологии слова курега, предпочтительно считать его нахско-дагестанской по происхождению.

7. Кумыкская основа мия бот. «хмель» (более распространена сложная форма миятамур) имеет параллель в даргинском миа «барбарис» (Хайдаков 1973 : 55). По нашему мнению, кумыкская и даргинская основы содержат базу ми- с поздним детерминативным суффиксом -йа в кумыкском варианте и -о в даргинском. По нашему мнению, этот исходный корень ми- представлен также в составе лезгинского ме-ртер, удинского сума гъ и аварском со-но «барбарис, гранат». Таким образом, во всех этих фитонимах содержится компонент ми- с вариантами ме-, ма-(гъ) и -но в различных варианциях: авар, са-ни, лак. су-ну, цах. су-на, бежт. си-но.

С.М. Хайдаков, исследуя данный термин, отмечает, что в лакском варианте сус «барбарис» одновременно содержится и семема «рожь» (Хайдаков 1973 : 55). Однако такое утверждение не совсем справедливо, так как лакская основа сус состоит из двух омонимов, один из которых связан с основой со значением «барбарис, гранат», а другой омоним сус «рожь» стоит в одном ряду с дагестанскими фитонимами типа даргинского сусул «рожь», т. е. здесь произошло случайное совпадение двух различ-

ных фитонимов.

8. Кайт. диал. чадур «ежевика» - дарг. чадура. Данная основа заимствована из кумыкского чадура!/чадур «ежевика», ср. также айдийское ч1ату. Не исключено, что данная основа состоит из префикса -ч1а- и корневого компонента -ду- + детерминативный суффикс -ра. Корневой элемент ф>-имеет соответствия в бежтинском ой-до-хор-дийо и аварском г1о-до-кари, причем интересно обратить внимание на сходство аварского компонента -кари с арчинским названием земляники кари; возможно, аварская основа гТодо-кари первоначально имела значение «земляника г1одо>, что и подтверждается бежтинским ойдо.

9. Кумыкская основа кокан «алыча, слива» рассматривается в ряде исследований в качестве исконно тюркского слова. Однако в тюркских языках нет приемлемой этимологии этого фитонима. Данные нахско-дагестанских языков позволяют предположить, что эта основа проникла в нахско-дагестанские языки в глубокой древности. В этом аспекте можно предположить, что основа состоит из первичной базы как- и форманта -ян. Корень кок- можно сопоставить с удинским гъогъ «алыча». В составе аварского ч1анч1ур, андийского ч1имч!ур можно выделить корневой элемент ч1ан- из праформы *к1ан-. В лезгинском варианте хватИхвад также содержится исходный компонент ха - из праформы -ка-// къа-. Следовательно, удинская база гъогъ и кумыкская кок- состоят из корня гьо-И ко- и детерминативного показателя в виде согласных -к, гъ.

10. В кумыкском литературном языке сохраняется интересная основа хытал «ботва огурца, дыни, арбуза», а в дарг. хайд, хитал, не имеющая в тюркских языках ни этимологии, ни каких-либо параллелей. По нашему мнению, эта кумыкская основа проникла в нахско-дагестанские языки из древнего пракумыкского источника (из праформы)*ы*юал <— ыхтар. Именно такая основа представлена в современных андо-аваро-цезских языках, ср. авар, охтер «огурец», хвар. огрсэр, чам. охцел. Наиболее интересны аварский и чамалинский варианты. В аварском варианте мы имеем согласный т1, близкий к согласному -т- кумыкского слова, а в чамалин-ском варианте имеем согласный -л- из -р-, т.е. такой же, как в кумыкском варианте хытал. Эти особенности аваро-андийских вариантов данной основы позволяют однозначно говорить о древности данной основы. В хай-дакском диалекте сохраняется лишь параллель хытал.

11. Заан «мята» имеет фонетические варианты саанИсагъан, термин заимствован даргинским хайдакским диалектом даргинского языка в форме саган, ср. также авар, саган «мята», имеющий ряд параллелей в других нахско-дагестанских языках: лак. сан «черемша», бежт. сам.

12. Гьюрбеч «лен-кудряш» — дарг. урбеш. Данная основа считается исконно нахско-дагестанской и сопоставляется с лезгинским куш, лакским гъаннаН гьанда «семя» и аваро-андо-цезскими параллелями: авар., бежт.

лъелъ, гунз. льет, анд. хъон «лен». Исходными звуками здесь считаются лъ, анд. хъ, дарг. ш, лезг. ш, лак. гъ. Кумыкский вариант гьюрбеч не имеет тюркской этимологии и лексических параллелей в других тюркских языках (Хайдаков 1973: 60).

13. Кайт. диал. чирха «молодой лес» - дарг. чирхНчирха «роща» (Хайдаков: 1973: 54). По нашему мнению, данная основа имеет связь и со следующими дагестанскими параллелями: цез. цар, гунз. царас, таб. на-рат «ель, сосна».

14. Халта «название съедобной травы» - дарг. хъалта, первый компонент этого слова имеет параллели в ряде нахско-дагестанских языков: лезг. къал, таб. къаб «стебель», чеч. хал, лак. ххара <— *ххала.

15. Гъанкю «черемша» = дарг. х1анку, известна во многих нахско-дагестанских языках, начиная с аварского и до чеченского.

16. КарзамаНкарзава «щирица» (Утамыш, Алходжакент) = дарг. диал. карзама; известна и в северных диалектах кумыкского языка. Скорее всего, древняя тюркская основа, ср. авар. лит. гарзаба.

17. Зымых//ц1имих (Усемикент) «дикая алыча»= дарг. ц1имих.

18. КъимираНХумара (Какашура) «съедобная трава из семейства укропных» = дарг. кьимира «то же».

19. Кум. кьабакъ - дарг. кьабахъ, лак. кьабахь, лезг. кьабах.

По формальным признакам ав. дарг. и лак. формы ближе к кумыкскому варианту къабакь «тыква».

2.2. Соматические (анатомические) термины кумыкского происхождения в даргинском языке

Соматические термины относятся во всех языках к числу наиболее устойчивых лексических единиц и мало заимствуются, тем не менее некоторые из них могут быть заимствованы. Так, например, в русском языке представлено около десятка соматических терминов, заимствованных из тюркских языков башка «голова», кулак и т. д. Такое явление характерно и для восточных языков, в частности для турецкого языка, который заимствовал из арабского и иранского источников немало соматических терминов, ср. тур. кафа «голова» <— араб, кафа, тур. сине «грудь» <- иран. сине и т.д.

Соматонимия является в иберийско-кавказских языках активно разрабатываемой тематикой (Абдуллаев 1986; Хангереев 1992; Исаев 1995; Алексеев, Атаев 1998; Гюльмагомедов 1986; Климов, Халилов 2003; На-цалишвили 1998; Самедов 1975; Самедов, Магомедов 1984).

В даргинском языке также представлено определенное количество соматических заимствований. Однако среди общих кумыкско-даргинских параллелей имеются и такие, которые являются исконно даргинскими (их большинство).

Названия частей тела человека в даргинском языке, как и во многих

п

других языках (Хайдаков 1973; Алироев 1972; Тимаев 1975; Щербакова 1978 и др.), принадлежат к наиболее древнему и устойчивому пласту лексики. Они являются яркими показателями общности языков. Поэтому они представляют особый интерес в изучении проблемы междиалектных и межязыковых связей для изысканий в области исторической лексикологии и диалектологии.

Слова данной лексико-семантической группы в даргинском языке в большинстве своем имеют исконное происхождение и, бесспорно, входят в основной словарный фонд даргинского языка.

1. Киллив - дарг. кили. Данная диалектная основа, отмеченная в исследованиях И.А. Керимова, имеет два основных значения I. «верхушка дерева, верхушка колоса, зерновых»; 2. «макушка, темя», т.е. последнее значение соматическое, что и подтверждается соматическим значением этого слова в крызской параллели, где къыл имеет также значение «голова». Это дает нам основание полагать, что в докыпчакском кумыкском языке в значении понятия «голова» могла употребляться основа киллив.

2. Манч1а «гной из глаза» - дарг. манч1а.

3. Куц (буйн. диал.), лит. кюц «облик, вид, образ, форма» — дарг. куц. Данная основа может быть сопоставлена с ахвахским кучи «лицо».

4. Акув детск., фольк. «нога ребенка»= дарг. хайд. диал. аку, ср. агул. агь, бежт., гунз. р-игъ-ла, гинух. огъ, ахвах. легъи, рут. гъил, анд. ахъу, диал. акъ, ах «нога, лапа, бедро».

5. Къама «висок» - хайд. диал. кьама. Данный термин имеет соответствие в аварском къама «гребень»: арч. х1елекулии къам «грива петуха», лезг. регъ, таб. раъгъ.

6. Кум. къотур «болезнь» - дарг. къутур, ср. лезг. хъутур//къутур, таб. гъутур.

Слово тюркского происхождения, ср. тюрк. доШг «короста», «шелу-да», «сыпь». Представлено и в других дагестанских языках: лак. къутур, авар, дгъутур (Джидалаев 1990:129).

7. Кум. кеч ел - дарг. кечел, ср. лезг. качал//гачал «парша» таб. качал/кечел.

Слово тюркского происхождения . Кроме своего основного значения, слово выражает также понятия:

1) «человек с паршой (на голове)»; 2) перен. «паршивец»; 3) «паршивый, с паршой (на голове)». Представлено также в лакском языке (качал) (Джидалаев 1990:128).

8. Кум. чопур - дарг. чупур «рябой», ср. лезг. чупур.

2.3. Названия явлений природы и местности

1. Дарг. авлахъ, лак. авлахъ (овлахь), ав. авлах, кумык, авлакъ.

2. Дарг. бузхана «ледник», лезг. бузхана «ледник»; перен. холодное помещение», ср. кум., азерб. бузхана «место для хранения, холодильник»,

образовано от буз «лед» + хана «помещение».

3. Дарг. хайд. диал. жигъир, лак. жигъир, представлено в словосочетании в функции определения жигъир ххуллу (ххуллу лак. «дорога») «тропинка»; ср. кум. экыгъыр «тропинка».

4. Дарг., лезг. къат, ав. гъат «слой, пласт, толща»; лак., лезг., таб. къат «слой»; «пласт земли» = кумык, кьат «слой, этаж; раз»; аз. гат.

5. Дарг. къую, лезг. кьуй, ав. гьуй «колодец», ср. кумык, кьую «колодец».

6. Дарг. гъум, лак. кьун «песою>; лезг. къум «песчинка»; кьумлух «песчаная местность, пески».

7. Дарг., лак. къулла I) специально оборудованный источник, где берут воду; 2) небольшой бассейн, где совершали омовение перед молитвой; 3) оборудованный водопой для скота»: ав. кьулг1а «бассейн, ср. аз. гулла «мелкий кояодец», кум. диал. къулла.

2.4. Названия животных и птиц

Терминология зоонимии (зоотонимии) разрабытвалась во многих исследованиях как по даргинскому, так и по другим иберийско-кавказским языкам (Асланов 1975; Гайдаров 1966; Ганиева 1972; 1980; Гусейнова 1982; Задов 2003; Кадыраджиев 2005; Кварчия 1981;Османов 1984; Султыгова 2002; Трубачев 1960; Улаков 1982; Цховребов 1986; Чи-кобава 1975).

1. БатавНбатагъа «утка». Данная основа представлена в ряде дагестанских языков: дарг. бят1 «утка», бежт. бат1и, лезг. бат1.

2. Кум. гидив «козленок»; гидай, гидав имеет соответствия в даргинском литературном языке и его диалектах: гежба, ккичба «козленок».

3. Гюлюк «жеребенок» = хайд. диал. гулук, ср. чеч. хъела «кобыла», крыз. хилих «конь», цез. гулу «лошадь», таб. укъликь «жеребец двух лет».

4. Кайт. диал. гожа «собака»= дарг. гажа, анд. г еж, арч. гваччи, лак. ккваччи, дарг. диал. кквачче.

5. Гезив «стадо» = хайд. диал. газу, ср. лак. газу «стадо», лакская основа имеет надежную этимологию, ср. гьухьала «стая», где анлаутный гь-рефлекс анлаута г- в составе газу. Этот же корневой согласный прослеживается в составе и других нахско-дагестанских соответствий. В даргинском языке этот согласный может быть выделен в составе синонима дур-зам «стадо». Кайт. диал. фольк. дурзан «стадо» — дарг. дурзам.

6. Дарг. тяй, лак. тяй «жеребенок, лошадь до трехлетнего возраста», тяйсса чу «молодой конь»; ав. тайи, лезг. тай «жеребенок», тай «стригунок», ср. кумык тай «жеребенок до трехлетнего возраста».

7. Дарг. юргъа, лак., лезг. юргъа I) «иноходь», 2) «иноходец»; во втором значении синонимично употребляется юргъа урчи, юргъа чу, юргъа к1ан букв, юргъа конь»; ав. юргъа «иноходь», юргъизе «ездить», юргъа гъели «аллюр»; юргъачу «иноходец». Ср.кумык. ёргъа «иноходь», ёргъа

ат «иноходец»; ёргъаламакъ «идти иноходью»; перен. «идти быстрыми, мелкими шажками»; аз. йорга «иноходь», йорга ат «иноходец», йоргала-маг «идти быстро».

8. Дарг., авар, ябу «кляча»; дарг. ябу I) «лошадь», 2) «кляча»; лезг. ябу «кляча». Ср. кумык, ябу «кляча».

9. Дарг., лак., лезг. къаз, ав. хъаз «гусь»; ср. кумык, кьаз «гусь», аз. газ ¡ё.; лезг. къаз восходит к аз. языку.

10. Кум. тула, дарг. туда «пес, кобель», лак. тула «охотничья собака», в этом же значении букв, тула «собака» (ккаччи «собака»), лезг. тула «лягавая»,ср. «породистая, охотничья собака».

В третьей главе «Семантическое освоение кумыкских заимствований в даргинском языке» рассматриваются вопросы синонимии, антонимии и фразеологии в системе заимствованной лексики:

3.1. Синонимия кумыкских заимствований в даргинском языке

Синонимия в даргинском языке занимает значительное место, в котором немаловажную роль играют и кумыкские заимствования.

Синонимический ряд «ясли» бишт1атала юрт, ясли состоит из русского заимствования ясли и составного даргинского слова бишт1ала юрт, в составе которого выделяется интересная кумыкская лексема юрт «селение, поселение, деревня, жилище, родина», являющееся общетюркским. Как полагают тюркологи, не исключена связь этого существительного с тюркским глаголом юрю- «ходить, ""кочевать» с развитием семантики: кочевье - поселение - село, жилище» (Севортян 1974).

В даргинском языке основа юрт употребляется так же, как отдельная самостоятельная лексема и может вступать в различные синтаксические взаимосвязи с другими даргинскими словами.

Интересен также синонимический ряд «открытый, ясный»: г1я-чихъси, саркъибси. В данном случае кумыкизмом является первый синоним г!ячихьси, восходящий к кумыкскому прилагательному ачыкъ «открытый, ясный», образованный при помощи аффикса -ыкъ от глагола ач-макъ «открывать». Второй синоним саркъибси имеет неясную природу. В плане словообразования они обладают одинаковыми возможностями, ср. г1ячихъдеш, саркьибдеш «ясный».

В функциональном плане именные синонимы способны выступать как языковые единицы благодаря тождеству или сходству их значений замещать друг друга во всех или определенных контекстах, не меняя содержания высказывания. Эквивалентные содержания синонимов находятся в соотношении взаимной замены (двусторонней импликации). Степень синонимичности слов тем выше, чем больше у них общих понятий, в которых могут устойчиво нейтрализоваться несовпадающие семы их значений, ср. «яма» дукъ; кур, барг (Рыть яму другому урхЫис дукъ биркъес —урх1-лис вайбаркь барес). В этом ряду явный кумыкизм -основа кур. Остальные

основы - дукъ, барг можно сопоставить с кумыкскими архаизмами дюнкПдункъ «яма, пропасть» и баз «яма», представленных в составе сложного слова азбарНарбаз Набзар «двор», где содержится основа баз «яма, подвальное помещение, двор», ср. тат. баз «помещение под полом», баз-лавык «рытвины, ухабы», чув. пур -*бар «яма, колодец», др.-тюрк, базган «овраг».

Синонимируясь в одних значениях, эти слова могут расходиться в других, в результате чего получаются иные синонимы. Этот случай показывает, что синонимы могут существовать в языке при соблюдении формулы: «то же, да не то же», то есть два слова, совпадая в одном, расходятся в другом. Если бы синонимы были целиком «то же», то существование их потеряло бы смысл (Реформатский 1996: 99), ср. 1) гЫжаибси, тама-шаласи (тамаша); 2) ункъси (онглу), урх1мешуах1енси «удивительный»; тамашабарес (кум. тамаша), хЫйранбарес «удивить»; тамашаиэс, х1яй-раниэс «удивиться»; тамашаиъни (кум. тамашалыкъ), х1айраниъни «удивление»; ункъли (кум. онглу) балбикили, къулайли (кум. къолай) «удобно» (нареч.); г1яхси,ункъси (кум онглу), балбикибси «удобный».

3.2. Антонимия кумыкских заимствований в даргинском языке

В общеязыковедческом плане явление антонимии разработано на основе лексического значения и определяется как противоположность значений разнокоренных слов или не только разнокоренных, но и одноко-ренных слов. Считают также, что антонимичными могут быть не только разные слова, но И различные значения внутри одного и того же слова. В первом случае рамки антонимии суживаются, а во втором - расширяются. В последнее время все больше утверждается вторая точка зрения, а первую считают «слишком жесткой» и не учитывающей всех возможностей выражения противоположности в языке.

Антонимичными следует считать слова, регулярно противопоставляемые по своей денотативной соотнесенности: чеветаибси, дурусли узу-си, къайгъичевси «аккуратный» - чеветЫеибси, чедирх1яртси «неаккуратный». В этой паре антонимов кумыкизмом является прилагательное къайгъичевси, являющееся морфологическим развитием кумыкского къай-гъы «забота, хлопоты». Антонимичные фразеологические единицы могут быть противопоставлены не только значением, но и собственно синтаксической связью; терсли шикъик1ес «артачиться» - паргъатиэс, ряхЫтиэс «быть спокойным, успокоиться». В первом случае к заимствованиям относится основа терс, широко употребляющаяся в современном кумыкском языке, во втором паргъат (ср. кум. парахат -араб.).

Антонимами могут быть признаны слова, которые противопоставлены по самому общему и существенному для их значения семантическому признаку, причем находятся на крайних точках соответствующей лексико-семантической парадигмы. В качестве критериев выделения антонимов

были выдвинуты также следующие: возможность употребления слов в одном высказывании при противопоставлении, одинаковая сфера лексической сочетаемости, ср. дазуагар «безбрежный» - ахирличибси «конечный». В первом случае прилагательное образовано на основе кумыкского заимствования дозу «граница, предел», во втором - от арабского ахир «конец». Значительное место в даргинской лексике занимает антонимия, выраженная различными корнями (разнокоренные антонимы) маза-мискин = дав-лачевси «бедный = богатый» и т.д.

Достаточно отчетливо различаются две группы слов, значения которых являются антонимичными. Их отличие обусловлено тем, как в значениях слов представлено членение различных отрезков действительности и соотношение выделяемых в них признаков.

Членение различных частей «семантического пространства» основано на разных принципах, По существу, часть его может быть представлена двояко,— во-первых, путем выделения некоторых более или менее устойчивых отрезков этого пространства, приобретающих относительно самостоятельные характеристики, во-вторых, путем антонимической поляризации, то есть установления двух полярных точек, характеристики которых взаимообусловлены, ср. бажардичевси «активный» = авараагарси «пассивный, безразличный».

Позиционно обусловленная антонимичность свойственна некоторым словам, отдельные значения которых возникают именно вследствие соответствующего противопоставления, ср. сахъси «бдительный» = мях1кам-деш х1ебируси «неосторожный», здесь первый антоним образован на базе кумыкского прилагательного сакъ «осторожный, бдительный».

Поскольку всякая антонимичность связана поляризацией определенного семантического пространства, появление признаков антонимичности между отдельными единицами конкретной лексики, сопровождается появлением у них обобщенного значения.

Основную группу антонимов представляют слова, обозначающие определенные качества. Так, например, гЫчихъси, аргъеси, бархьси «понятный» = аргъес къиянси «непонятный». В составе первого ряда антонимов представлено кумыкское прилагательное ачыкъ «открытый, ясный, понятный», ему противостоит составной антоним аргъес къиянси, второй компонент которого также кумыкского происхождения, ср. кум. къыйын «трудный», в данном случае составное прилагательное даргинского языка имеет буквальное значение «трудный для понимания».

3.3. Кумыкизмы в составе фразеологизмов даргинского языка

Как отмечает исследователь фразеологии даргинского языка М-Ш.А. Исаев (1995) в даргинском языке четко вычленяются следующие общие разряды ФЕ: именные, глагольные, адъективные, адвербиальные, междометные. Выявление специфики структурно-грамматической организации

(синтаксическая модель) ФЕ осуществляется с учетом следующих признаков:

1) грамматической формы выражения стержневого компонента ФЕ (независимый компонент, смысловой и структурообразующий центр ФЕ);

2) по составу ФЕ, т.е. количеству слов-компонентов, принимающих участие в организации базовой структуры ФЕ, - собственно грамматическое строение ФЕ, представляющее собой план выражения регулярной модели. Выделяются двух-, трех- и многокомпонентные ФЕ с постоянными лексико-морфоло-гическими признаками составляющих;

3) внутренним взаимоотношением между компонентами ФЕ, составляющим общий как для свободных словосочетаний, так и для ФЕ структурный тип, т.е. основным структурным характеристикам конструкции;

4) роли компонентов ФЕ с точки зрения определения категориально-сти ФЕ и занимаемых ими внутри структуры различных позиций.

Важными в определении формальных характеристик строения ФЕ являются способ включения ФЕ в состав предложения, функции, отношения между компонентами ФЕ и членами предложения. Учет этих признаков позволяет получить объективную грамматическую модель ФЕ.

Структура ФЕ организована по строгим законам грамматики и синтаксиса языка, имеет четкие формальные проявления, поддающиеся непосредственному наблюдению и описанию. Основные модели ФЕ соответствуют синтаксически обусловленным моделям словосочетаний, и по этой причине считать их не моделируемыми в грамматическом плане неправомерно.

Субстантивные модели фразеологизмов. Модель «существительное в именительном падеже + существительное в именительном падеже»

Модель - общедагестанская, обусловлена способностью имени выступать в роли определения - имя распространяется именем. Разговорно-просторечная сфера - основная сфера их употребления: т!акъа бек1 букв, «коробка голова» («недалекого ума человек») (кум. такъа «череп»); туп бекI букв, «пушка голова» («бестолковая голова» - кум. топ «пушка»).

Эти модели ФЕ имеют строгий порядок следования компонентов и перестановка не допустима. В семантическом плане они относятся друг к другу как определяющее к определяемому, причем определяемое всегда расположено в постпозиции, а определяющее - в препозиции.

Грамматически выраженной связи между компонентами нет, связь только смысловая, обусловленная в большинстве случаев внеязыковой действительностью: семантика почти каждой конструкции этноокрашена: лигу бала ганзи букв, «из костей лестница», «очень худой» (кум. канзи «ступенька, лестница»); эмх1ела лих1и букв, «ослиное ухо» («тугодум, глуповатый, непослушный») (кум. гьама «осел»); эмх1ела бек! букв, «ос-

линая голова» («тупой, малоумный»)) (кум. гъама «осел»); мургъша mían букв, «золотой столб» («надежная, полезная опора для других; надежда своего рода) (кум. тал «ива»); чякала берг букв, «птичий корм» («о слишком маленькой порции пищи») (кум. чавке «галка»); кьяна-чякола деко букв, «всякой птицы пища» («безвольный, слабохарактерный человек») (кум. чавке «галка»).

Компоненты этой модели связаны между собой притяжательными отношениями. Первый компонент, имя в родительном падеже, выступает определением второму существительному. Родительный падеж - одна из основных форм выражения определительных отношений между именами.

Эта модель осложняется послелогом к первому компоненту и другими определениями. Эти элементы, не являющиеся базовыми для модели ФЕ, не могут повлиять на ее статус двучленной, хотя и осложняют ее. Примеры: вана ниьла чарх букв, «из парного молока тело» («красивое, белое тело юной девушки») (кум. чарх «тело»); шамахи хабарла вег1 букв, «слава его равна Шемахи» («прославленный храбрец») (кум. хабар «новости»); анкъи-алавла гъабза букв «возле очага мужчина» («трусливый человек») (др.кум. диал. габза «богатырь») и т.п.

Модель «прилагательное в именительном падеже + существительное именительном падеже»

Весьма продуктивная модель, сфера ее употребления обширна, особенно в поэзии. Ее можно назвать моделью фольклорных ФЕ - так часто она встречается во всех жанрах фольклора. В семантическом плане оба компонента равноправны: в становлении общего значения ФЕ каждый из них участвует в равной степени. Например: ц1удара душман букв, «черный враг» («ненавистный человек»)(кум. душман «враг»); халати гъай букв, «большие слова («самовосхваляющие речи») (кум. *гъай «слово»); дац1ти гъай букв, «пустые слова» («бессмысленные речи»); (кум. *гъай «слово»); кункси гъай букв, «легкое слово» («несерьезное высказывание») (др.кум. *кёнг «легкий» кум*гъай «слово»); Mexlyp г1ях1гъабза букв, «глупый храбрец («ввязывается в ненужные потасовки») (кум. магьур «глупый»); шалаши дях1 букв, «светлое лицо» («гостеприимный, доброжелательный человек») (кум. шавла «свет»); кагибси дев букв, «к месту подошедшее слово» («мудрое, вовремя сказанное слово») (кум. *дев «слово»); даршу душманти букв, «мирные враги («живут мирно, но ненавидят друг друга»).

Адвербиальные модели фразеологизмов. Фразеологизмы, по своим грамматическим свойствам соответствующие наречиям и в предложении функционирующие в роли обстоятельств, в даргинском языке представлены разными моделями, ср. т1акьа бигьи «надсмеявшись, позорно сняв с должности», «прогнали откуда-то и поиздевались» (букв, «пустую банку привязав»).

Модель «имя существительное в разных падежных формах + имя существительное в разных падежных формах + деепричастие переходной и непереходной семантики» также включает в себя довольно большое количество ФЕ с семантикой образа действия. Например: кьамализи къаркъа игъубли «кого-то чем-то сильно оскорбив» (букв, «в коноплю камень бросив») (др. кум. къама «конопля»); жан кисала кайхьили «струсив» (букв, «жизнь в карман положив») (кум. кисе «карман» ) и т.п.

Модели «имя в номинативе + деепричастие непереходной семантики» и «имя в номинативе + наречие» также выступают выразителями образа действия: дях1 шалали «радостно, гостеприимно» (букв, «со светлым лицом») (кум. гиавла); хЫка бук1улли «очень беден потому что» (букв, «шуба тонкая потому что») (кум. диал. гьака «шуба») и т.п.

Глагольные модели фразеологизмов. Модель «имя в эргативе + имя в номинативе + глагол переходной семантики». Примеры: уймакъли урхьу гЫйхъан «занимающийся бесперспективным делом» (букв, «наперстком море вычерпывающий» (кум. оймакь «наперсток»). Глагольный центр этой ФЕ гЫйхъан «черпающий» может принять все инфинитные формы, если этого требуют функции ФЕ, при этом это выражение сохранит фразеологическое значение (а нефразеологическое значение данная ФЕ иметь не может - она основана на алогизме, абсурдна). Но этот глагольный центр не может принять как финитную форму, так и причастную совершенного вида. Объективно не могут быть такие выражения, как уймакъли урхьу г1яхъиб (букв, «наперстком море вычерпал») и уймакъли урхьу г1яхъибси (букв, «наперстком море вычерпавший»).

В парадигме словоизменения ограничены и следующие ФЕ той же трехчленной модели, не располагающей своим структурным прототипом в составе словосочетания. Примеры: кашинни шин гЫйхъули «занимаясь бесполезным, бесперспективным делом» букв, «шумовкой воду набирая» (кум.диал. кашин «шумовка»); т\уйни дубура бирх1ес «браться за невозможное», букв, «пальцем гору разрушать» (кум. диал. добура «возвышенность»).

Примеры трехчленных полносоставных моделей, глагольный центр которых свободно преобразуется во все инфинитные и финитные формы глагола: гъезли кьап1а ахъбуциб «сильно испугался» букв, «волосы шапку подняли» (кум. диал. гез «волосы, коса»); дуишайни х1ебируси барес «совершить большое преступление по отношению к родственнику», букв, «сделать то, что не сделает даже враг» (кум. душман).

Функционирование имени в эргативе в конструкциях со всеми формами переходного глагола имеет свои особенности, проявляющиеся в характере грамматической координации между членами той или другой синтаксической конструкции. Например: Т1уйни дубура бирх1ес «браться за невозможное» букв. «Пальцем гору разрушать». Эти примеры пред-

ставляют модели: 1) имя в эргативе + имя в номинативе + причастие переходной семантики»; 2) имя в эргативе + имя в номинативе + инфинитив переходной семантики»), являющиеся в свою очередь вариантами выше приведенной инвариантной модели «Имя в эргативе + имя в номинативе + глагол переходной семантики».

Первую модель трехчленных причастных словосочетаний «субъект действия + семантический объект + глагольное действие» представляют следующие примеры: Х1уни далай белч1унси мер «Место, где ты спел песню» (кум.далай «песня»+ мар «полоска земли» (КРС: 224). Шантани юрт бигубси // Насредин «Насреддин, у которого дом сожгли сельчане» (кум. юрт).

Вторую модель трехчленных причастных словосочетаний «инструмент действия + семантический объект + глагольное действие» представляют следующие словосочетания: Бардали урцул кавдуси //урши «Парень, который топором рубит дрова» (кум. балта «топор»).

В «Заключении» подводятся итоги исследования, делаются выводы.

Основные положения и результаты диссертационной работы нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Монография: «Лексико-семантическое освоение кумыкских заимствований в даргинском языке». - Махачкала, 2005 г. - 90 с.

2. Семантика в структуре кумыкских названий растений в даргинском языке И Семантика тюркских и дагестанских языков. Вып. I. - Махачкала: ДГПУ, 2004. С. 30-35.

3. Кумыкизмы в системе синонимических отношений в даргинском языке // Лексико-семантические особенности тюркских и кавказских языков. Вып. I. - Махачкала: ДГПУ, 2004. С. 24-29.

4. Вопросы изучения кумыкско-даргинских языковых контактов. //Лексико-грамматическая структура тюркских и нахско-дагестанских языков. Вып. I. - Махачкала. 2004. С. 28-32.

Формат 60x84. 1/16. Печать ризографная Бумага №1 Гарнитура Тайме Уел п л. - 1,5 изд п.л. - 1,5. Заказ - 353 - 05 Тираж 100 экз Отпечатано в ООО «Деловой мир» Махачкала, ул Коркмасова, 35а

»524 6 87

РНБ Русский фонд

2006-4 25719

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Магомедова, Мургиба Абдуллагаджиевна

Введение.Х-.3

Глава 1. Изучение заимствований в общем и нахско-дагестанском языкознании.6

Глава 2. Тематическая классификация и проблемы происхождения кумыкских заимствований в даргинском языке.27

2.1 Фитонимическая лексика.27

2.2. Соматическая лексика.40

2.3. Названия явлений природы и местностей.44

2.4. Названия животных и птиц.45

2.5. Названия строений.55

2.6. Названия продуктов питания.59

2.7. Названия одежды, обуви и хозяйственной утвари. .61

2.8. Социально-политическая терминология.68

Глава 3. Семантическое освоение кумыкских заимствований в даргинском языке.75

3.1. Синонимия кумыкских заимствований.75

3.2. Антонимия кумыкских заимствований в даргинском языке.115

3.3. Кумыкизмы в составе фразеологизмов даргинского языка.118

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Магомедова, Мургиба Абдуллагаджиевна

Актуальность исследования. Исследование этнолингвистических связей кумыков с соседними нетюркскими народами представляет определенный интерес не только в определении языковых контактов разных этносов, но и установлении путей сближения и этнического соприкосновения их в разные периоды истории. Хронология подобных связей одинаково хорошо прослеживается как в кавказских, так и в тюркских языках. Однако, частотность и характер заимствований свидетельствуют о доминирующем влиянии тюркских языков, в частности, кумыкского языка на развитие горских языков.

Изучение кумыкских заимствований в даргинском языке, как одного из способов развития и обогащения последнего, является важной общелингвистической проблемой и поэтому весьма актуально и теоретически значимо, Значимость и актуальность этой проблемы обусловлены прежде всего необходимостью глубокого и всестороннего исследования словарного состава кумыкского и даргинского языков.

Изучение результатов взаимодействия разносистемных языков способствует решению ряда вопросов лексикографии, а также теории заимствования. Анализ модификации кумыкизмов на даргинской почве позволит исследователям точно отразить их в словарях, научных грамматиках, учебниках, а также высказать предположения о тенденциях тех изменений, которым подвергаются кумыкские слова в даргинском языке. Результаты такого анализа могут представить интерес и для специалистов по тюркским языкам.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы заключается в выявлении и описании кумыкских заимствований как части лексической системы диалектов даргинского литературного языка и его диалектов, характеристике лексико-семантической адаптации их, уточнении происхождения некоторых слов, объяснимые исследователями или как нахско-дагестанские, или как тюркские.

В соответствии с целью исследования в диссертации поставлены задачи: выяснить причины и пути проникновения кумыкских заимствований в даргинский язык, определить их объем и тематический состав, изучить основные аспекты функционирования кумыкских заимствований в системе даргинского языка, определить зоны распространения кумыкских заимствований в системе даргинского языка.

Научная новизна работы; определяется тем, что в ней предпринимается попытка комплексного рассмотрения проблемы кумыкизмов в даргинском языка. В работе также научно обоснованно устанавливается принадлежность некоторых сомнительных слов к тем или иным разносистемным языкам.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что выводы и рекомендации, основанные на достаточном материале, представляют собой определенный вклад в учение об исторической лексикологии даргинского языка.

Практическая значимость исследования. Фактические материалы и теоретические выводы диссертации, помимо восполнения соответствующего пробела в научном изучении лексики даргинского языка, могут быть использованы также при чтении спецкурсов и при составлении этимологического и других словарей даргинского языка.

Источники исследования. Основным источником исследования послужили языковые единицы, извлеченные из Русско-даргинского (1988) и Русско-кумыкского словарей (1960, 1969), материалов полевых записей автора, исследований по диалектам кумыкского языка И.А.Керимова(1967), К.С.Кадыраджиева (2005) и Т.Г.Таймасхановой (1986), материалов кумыкского фольклора, а также из старописьменных источников кумыкского языка.

Апробация результатов исследования. Апробация основных положений диссертации осуществлялась в виде докладов и сообщений на внутривузовских и республиканских конференциях, а также обсуждались на заседании кафедры общего и дагестанского языкознания Дагестанского государственного педагогического университета.

По теме диссертации опубликованы статьи и тезисы, в которых отражаются основные положения и результаты проведенного исследования.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. К диссертации приложен'список условных сокращений и словарь заимствований из кумыкского языка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексико-семантическое освоение кумыкских заимствований в даргинском языке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ приведенного в данной работе лексического материала показал, что в даргинском язьпсе представлен весьма богатый и структурно организованный слой лексики, включающий такие заимствыованные лексико-тематические подгруппы, как животноводческая, земледельческая и строительная терминология, термины анатомии и физиологии человека, названия мужской и женской одежды, различной утвари. В подавляющем большинстве эта группа слов является неотъемлемой частью даргинской общеупотребительной лексики, хотя и имеет узкую тематическую специализацию, что позволяет квалифицировать определенную часть исследованного пласта лексики рассматривать как профессиональную и терминологическую.

Восходя в своих истоках к общедаргинскому и далее - к общедагестанскому уровню, заимствованная лексика даргинского языка развивалась в течение многих столетий, отражая соответствующие исторические этапы в жизни народа, достижения в его материальной и духовной культуре, контакты с другими народами, поэтому сбор и систематизация подобного материала, а также его комплексный анализ позволяют формулировать обоснованные утверждения не только об истории языка, о путях развития его грамматического строя и словарного состава, но и об истории народа — его носителя, об основных параметрах его социально-экономического и духовного развития на разных хронологических срезах.

Длительное занятие животноводством не могло не отразиться на лексике даргинского языка. В данной группе слов, как и в лексике любого языка, отражаются изменения, происходящие в жизни народа.

В то же время значительное количество названий, особенно коневодческой терминологии, является заимствованиями из кумыкского языка, что можно объяснить самыми тесными и продолжительными контактами даргинцев с кумыками и сильным влиянием кумыкского языка на даргинский.

Многие названия, связанные с лошадью, являются заимствованными из тюркских языков не только в даргинском языке, но и в большинстве других дагестанских языков, так как в тюркских языках коневодческая терминология представлена во всем своем многообразии и разнообразии, что исследователи тюркских языков объясняют тем, что «тюркские народы также в древности разводили лошадей и широко использовали их, лошадь была подвижным, выносливым животным, что вполне соответствовало кочевому образу жизни тюрков» [Улаков 1982].

Как было отмечено выше, названия домашних животных, за исключением отдельных видов животных, в даргинском языке представлены разнообразно и богато. Каждый вид домашнего животного имеет несколько дифференцированных названий, характеризующих их с разных точек зрения, образованных различными способами словообразования. Однако этого мы не можем сказать по отношению к диким животным.

В заимствованных названиях растений в даргинском языке, как и в лексике любого языка, также отражаются изменения, происходящие в жизни народа. Так, например, даргинцы, как и другие народности Дагестана, издревле занимались садоводством. Естественно, большой опыт в разведении садов не мог не отразиться и в языке. Здесь мы находим богатую терминологию, связанную с этой отраслью. Огородничество у даргинцев не было развито в той степени, как садоводство. Огородничеством даргинцы стали заниматься позже, поэтому в преобладающем большинстве своем соответствующие термины являются заимствованными. В названиях же садовых культур преобладают исконные названия, т, е. в этой группе лексики наглядно отражается быт народа и изменения, происходящие в жизни народа, но тем ней менее и сюда проникли древние кумыкские фитонимы.

Одежда даргинцев, хотя и имеет свои особенности, она вместе о тем обнаруживает много общих элементов с одеждой народов не только Дагестана (тулупы и шубы из овчины, шерстяная обувь, чохто, чарыки, серебряные пояса, кинжалы), но и Кавказа (бешмет, Черкесска, бурка, башлык, нижняя рубаха, штаны и т.д. В составе названий одежды заметно выделяются и ку-мыкизмы.

Анализ даргинской лексики убедительно показывает, что преобладание исконных терминов обнаруживается в тех лексико-грамматических группах, которые отражают исконные природные условия, особенности древнего быта даргинцев, т.е. те реалии, которые были знакомы им издревле.

В то же время лексика даргинского языка пополнялась и за счет внешних источников. Соответственно, в рассматриваемой группе лексики выделяется и заимствованный пласт. В количественном отношении среди заимствований выделяются кумыкизмы.

Обзор литературы по проблемам синонимии показал, что разные лингвисты выделяют различные критерии определения заимствования и синонимов. Для исследователей определяющим фактором является предметно -понятийная общность. Большинство лингвистов определяют синонимы как слова, полностью совпадающие по значению, выражающие одно и то же понятие. Близость синонимов, по их мнению, определяется тем, что они называют одно явление действительности, но при этом выделяют в называемом явлении различнстороны или характеризуют его с различных точек зрения. Другое направление принимают за необходимое условие определения синонимов семантико-функциональную общность. Третье направление возражает против смещения двух различных понятий: близость значений разных слов и их способность обозначать одни и те же предметы, и отмечает, что только первый критерий, т. е. общность или близость значений разных слов, является существенным для определения синонимов. Другие исследователи предпочитают оперировать не логическими, а языковыми понятиями: синонимы определяются через совпадающие словарные толкования или тождество сочетаемостью у разных слов. При всех различиях в понимании синонимов многие лингвисты указывают на взаимозаменяемость (субституцию) слов как необходимый признак или условие их синонимии. Здесь также нет единства взглядов: одни ученые считают синонимами слова, способные заменять друг друга в любом контексте, другие ограничиваются рамками определенных, но не любых контекстов. .

Наряду с крайними точками зрения относительно проблемы выделения доминанты существует компромиссное мнение, согласно которому доминанта может быть обнаружена не в каждом ряду синонимов, и что в некоторых синонимических рядах на роль доминанты могут претендовать два члена ряда. Анализируемый ряд глаголов является именно таким синонимическим рядом, в котором на роль доминанты претендуют несколько членов ряда. Эти глаголы в качестве постоянных компонентов входят в состав дефиниций большинства рядов, отличаются широтой семантического содержания и широким диапазоном сочетаемости, являются наиболее частотными среди всех глаголов и относятся к нейтральному стилю, исследование функциональных особенностей синонимического ряда глаголов: сопоставление словарных дефиниций глаголов и исследование синтаксического семантического сочетаемости глаголов. Проведенное на парадигматическом уровне сопоставление словарных толкований выявило лишь несколько слов, которые встречаются в дефинициях большинства членов ряда.

Таким образом, проведенное на синтагматическом уровне исследование функционирование глаголов полностью подтвердило данные, полученные на парадигматическом уровне, лишь несколько глаголов характеризуются высокой частотой употребления и широким диапазоном сочетаемости с существительными. Это позволяет, классифицировать их как наиболее типичных представителей синонимического ряда, наиболее четко передающих смысловую основу связей ономасиологического характера на внутрисловном и межсловном уровнях подтверждает их известную аналогию, изоморфизм (и, следовательно, возможность использовать для изучения одинаковую методику). Между ЛСВ многозначных слов с деривационными связями и еловами, входящими в парадигматические группы, прослеживается аналогия лишь в плане смысловых отношений (ср. аналогию между многозначностью и квазисинонимией). Решение различных спорных вопросов семантики возможно в парадигматическом, в синтагматическом плане и в комплексе с учетом обоих названных «планов».

При анализе конкретных явлений семантики следует учитывать определенную общность ряда понятий, которые соотносятся с парадигматическими связями и отношениями слов на внутрисловном и межсловном уровнях. Выполненное на материале даргинского языка исследование дает возможность уточнения в понимании ряда семантических явлений (синонимия и ее связь с многозначностью и. другими явлениями семантики). Синонимия в даргинском - сложное, неоднородное явление. Выделяются два основных вида синонимии: со связями производных значений и без подобных связей. В каждом их них находят специфическое отражение связи сущностей, как общность сущностей объективного мира. На материале даргинского языка выделены сужения (расширения) значений метонимических и метафорических переносов, также наименований смешанного характера, сочетающих, в частности, элементы метафоры с метонимией.

Список научной литературыМагомедова, Мургиба Абдуллагаджиевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор. М.; Л.; 194у. 601 с.

2. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.; Л, 1958-1979. Т.1-Ш.

3. Абдоков А. И. Общие северокавказские названия домашних животных // Вопросы отраслевой лексики. Грозный, 1983. С. 21-31.

4. Абдуллаев 3. Г. К генезису соматизмов даргинского языка // Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Соматические термины. Махачкала, 1986. С. 59-72.

5. Абдуллаев З.Г. К генезису терминов родства даргинского языка // Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Термины родства и свойства. Махачкала: ИИЯЛ, 1985. С. 50-71.

6. Абдуллаев И. X. О названиях финика в дагестанских языках // Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Названия деревьев, трав, кустарников. Махачкала: ИИЯЛ, 1989. С. 16- 21.

7. Абдуллаев И.Х. Морфология лакского языка в историкот сравнительном освещении. Автореф.диссерт. на соиск.уч.степени доктора филол. наук.-М., 1992.

8. Абдуллаев С.Н. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). Махачкала, 1954.

9. Абдурагимова З.М. О диалектной фразеологии даргинского языка. //Проблема лексического состава диалектов и разработка диалектных словарей. Тезисы докладов.- Грозный, 1983. С. 53-55.

10. Александров П.С. О понятии синонимии //Лексическая синонимия. М. 1967.

11. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков (Морфология, Синтаксис). М.: Наука, 1985. -157с.

12. Алексеев М.Е., Атаев Б.М. Аварские названия животных общевосточнокавказского происхождения //Дагестанский лингвистический сборник. М., 1999. Вып. 7. С. 3-10.

13. Алексеев М. Е., Атаев Б. М. К диахронической стратификации общеаваро-андо-цезской соматической лексики // Дагестанский лингвистический сборник. М., 1998. Вып. 5 С. 3-16. .

14. Алексеев М.Е., Загиров В.М. Школьный этимологический словарь табасаранского языка. Махачкала, 1991. 96 с.

15. Алексеев М.Е., Курбанова З.Г. Лексико-тематическая классификация арабизмов // Дагестанское село: вопросы идентичности (на примере ру-тульцев). М., 1999. С. 53-72.

16. Алекторова Л.П. Об оттенках значений синонимов. Синонимы русского языка и их особенности. Л., 1972.

17. Аллендарф К.А. Значение и изменение значений слов. УЗ. 1. МГПИИЯ. Т.32. 1965

18. Алиджанов Т.М. Сельскохозяйственная (земледельческая) лексика лезгинского литературного языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2003. 21 с.

19. Алироев И.Ю. Флора Чечено-Ингушетии в вайнахских языках. Грозный, 1970. 89 с.

20. Алироев И.Ю. Сравнительно-сопоставительная лексика нахских языков: Автореф. дис. докт. филол. наук. Грозный, 1972.

21. Алироев И.Ю. Сравнительно-сопоставительный словарь отраслевой лексики. Грозный, 1954.

22. Алироев И.Ю. Нахские языки и культура. Грозный, 1978. -291 с.

23. Алироев И.Ю., Орлов М.М. Зоонимия народов Северного Кавказа // Вопросы отраслевой лексики. Грозный, 1978. С. 5-15.

24. Алироев И.Ю., Силаева Б.А. Отражение фауны в вайнахской антро-понимии. Грозный, 1983. -С. 90-98.

25. Асланов А.М. Термины овцеводства у цахур // Ежегодник ИКЯ.

26. Тбилиси, 1975. Т.11-С. 255-258.

27. Бабаев В.А. Яргунский говор лезгинского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1998. 22 с.

28. Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961.-99 с.

29. Бокарев Е.А. Сравнительно-историческая фонетика восточно-кавказских языков. М.: Наука, 1981. -140 с.

30. Брагина A.A. Функции синонимов в современном русском языке. М., 1979.

31. Брагина 1973 A.A. О двойственном характере синонимии Русский язык в школе. 1973, №3

32. Брегадзе H.A. Полеводство в Рача-Лечхуми: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1963.

33. Будагов P.A. Введение в науку о языке. М., 1967.

34. Вардулъ И.Ф. Основы описательной лингвистики. М., 1977. Вып.1.М.,1960.

35. Варшавская А.И. Смысловые отношения в структуре языка. Л.,1984.

36. Васильев JIM. Семантические классы русского глагола : глаголы чувства, мысли, речи и поведения. Автореф. дис. д-ра филол. наук. Л., 1971.

37. Васильев JIM. Проблема лексического значения и вопросы синонимии//Лексическая синонимия. М., 1967.

38. Вейнрейх У. О. О семантической структуре языка //Новое в лингвистикек. Вып. 1970.

39. Видугирис А. О взаимосвязи синонимии, полисемии и географии слова // Лингвистическая география и проблемы истории языка. 4.2 Нальчик, 1981.

40. Вилюман В.Г. Семантические и функциональные связи слов и их синонимия в современном английском языке. Автореф.дис. д-ра филол. наук. Л., 1971.

41. Вилюман В.Г. О классификации синонимов //Теория и методы семасиологических исследований. Л., 1979.

42. Вилюман В.Г. Английская синонимия. М., 1980.

43. Виноградов В.В. Русский язык. М., 1980.

44. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография. Избранные труды. М, 1975.

45. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография. Избранные труды. М., 1977.

46. Винокур Г. О. Проблема культуры речи. //Русский язык в современной школе. М.,. 1929.

47. Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. -Махачкала, 1990.

48. Гаджиахмедов Н.Э. Влияние даргинского языка на фонетическую систему кайтагского диалекта кумыкского языка// Одиннадцатая региональная научная сессия по изучению системы и истории иберийско-кавказских языков. Тез. докл. Нальчик, 1986.-С. 60.

49. Гайдаров Р.И. Лексика лезгинского языка. Махачкала: Дагучпед-гиз, 1966. 202 с.

50. Гак В.Г. Сопоставительняа лексикология на примере французского и русского языков. М., 1977.

51. Ганиева ФА. Основные фонетические особенности джабинского диалекта лезгинского языка // Сборник статей по вопросам дагестанского ивейнахского языкознания. Махачкала, 1972. -С. 208-235.

52. Ганиееа Ф.А. Джабинский диалект лезгинского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1980. 23 с.

53. Ганиееа Ф.А. Морфологическая и семантическая характеристика названий травянистых растений в лезгинском языке //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Названия деревьев, трав, кустарников. Махачкала: ИИЯЛ, 1982. С. 44-50.

54. Гарунова К.И. К вопросу о терминологии родства в некоторьк говорах южного наречия аварского языка //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Термины родства и свойства. Махачкала: ИИЯЛ, 1985. -С.21-30.

55. Гасанова С.М. Термины родства и свойства в даргинском языке (по данным диалектов) //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Термины родства и свойства. Махачкала: ИИЯЛ, 1985.-С. 72-87

56. Гасанова С.И. Сравнительный анализ фразеологических единиц восточнолезгинских языков. Дисс. на соискание уч. степени канд. филол. наук. Махачкала, 1992.

57. Гасанова Г.Ш. Именная синонимия лезгинского и арабского языков: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2004.

58. Гасратов Г.Р. Отраслевая лексика и топонимика в ингилойском диалекте грузинского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1980.-24 с.

59. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М., 1952.50.

60. Гигинейшвили Б.К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. Тбилиси, 1977.-. 165 с.

61. Гречко Б.А. Гиперонимы и гипонимы и их функции в русском языке. Лексика. Терминология. Стиля. Вып. 6. Горький, 1977.

62. Губанова В.А. Некоторые вопросы глагольной полисемии //Актуальные проблемы лексикологии. Вып. 1. Новосибирск, 1969.

63. Гукасян В. Термины родства в удинском языке //Изв. АН Аз. ССР. Сер. обществ, наук. Баку, 1961.

64. Гусейнова М.Ш. Земледельческая лексика восточнолезгинских языков: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2004. 21 с.

65. Гусейнова Ф.И. О тюркизмах в терминах животноводства в рутуль-ском языке (Материалы по отраслевой лексике) // Тюркско-дагестанские языковые контакты (Исследования и материалы). Махачкала, 1982.-С. 156158.

66. Гусейнова Ф.И. Фразеологизмы.рутульского языка // Вопросы общей и дагестанской фразеологии. Махачкала, 1984.-С. 141-149.

67. Гюлъмагомедов А.Г. Основы фразеологии лезгинского языка. Махачкала, 1978.

68. Гюлъмагомедов А.Г. Сравнительно-типологический анализ грамматической структуры соматических фразеологических единиц дагестанских языков //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: соматические термины. Махачкала, 1986, - С. 136-139.

69. Гюлъмагомедов А.Г. Куткашенские говоры лезгинского языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Махачкала, 1966. 21 с.

70. Дешериев Ю.Д. Бацбийский язык. М.: Изд. АН СССР, 1953.

71. Дешериева Т.И., Дешериев Ю.Д Чеченские наименования кукурузы, ее частей (как растения), процессов и средств ее обработки //Ежегодник ИКЯ. Тбилиси, 1975. Т.П. С. 184-188.

72. Дзидзария О.П. Морская лексика в абхазском языке. Сухуми, 1984.

73. Джидалаев И. С. Тюркизмы в дагестанских языках. Опыт истори-ко-этимологического анализа. М.: Наука, 1990. 247 с.

74. Джидалаев Н. С. Термины родства и свойства в лакском языке //Отраслевая лексика дагестанских языков: Материалы и исследования. Махачкала: ИИЯ Л, 1984. С. 6-19.

75. Дорошевский В. Элементы лексикологии и семиотики. М., 1973.

76. Жирков Л.И. Грамматика даргинского языка. М., 1926.

77. Жордания С.Д: Семантическая структура полнозначных слов (на материале русского, грузинского и английского языков). Тбилиси,1979.

78. Жуков Л. Лексико-семантическая система и ее отношение к фразеологии //Вопросы описания лексико-семантической системы язы-ка.4.1.М.,1971.

79. Забитое С.М., Эфендиев И.И. Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лезгинском языке. Махачкала, 2001. -173 с.

80. Загиров В.М. Лексика табасаранского языка. Махачкала: Да-гучпедгиз, 1981. -108 с.

81. Загиров В.М. Историческая лексикология языков лезгинской группы. Махачкала: Дагучпедгиз, 1987. -142 с.

82. Задов А.А. Названия диких животных в лезгинском языке // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Махачкала, 2003. Вып. 4/5,-С. 396-399.

83. Задорожный М.И. К моделированию парадигматических отношений в лексике // Звуковая и семантическая структура языка. Фрунзе, 1975.

84. Звегищев В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М., 1968.

85. Звегищев В.А Замечания о лексической синонимии //Вопросы теории и истории языка. Л., 1968.

86. Зуева Э,В. Конверсные отношения в лексике современного английского языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Л.,1980.

87. Ибрагимов Г.Х. Термины родства в цахурском языке //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Термины родства и свойства. Махачкала: ИИЯЛ, 1985. С. 196-203.

88. Ибрагимов Г.Х., Гусейнова Ф.И. Термины родства в диалектах ру-тульското языка // Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Термины родства и свойства. Махачкала: ИИЯЛ, 1985. -С. 204-208.

89. Иванникова Е.А. К вопросу о взаимоотношении понятия варианта спонятием синонима. Синонимы русского языка и их особенности. Л., 1972.

90. Исаев М.-Ш.А. Словосочетания даргинского языка и их изучение в школе (К проблеме структуры и функций глагольных словосочетаний). Махачкала, 1982.

91. Исаев М.-Ш.А. Термины родства как структуро- и смыслообра-зующие центры фразеологизмов //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: термины родства. -Махачкала, 1985. С. 88-100.

92. Исаев М.-Ш.А. Соматизмы в системе структуры и семантики фразеологии даргинского языка //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: соматические термины.- Махачкала, 1986. С.86-92.

93. Исаев М.-Ш.А. Зооним бец1 «волк» как компонент структуры ФЕ даргинского языка //Отраслевая лексика дагестанских языков: названия животных и птиц. Махачкала, 1988. - С. 59-67.

94. Исаев М.-Ш.А. О национально-культурной специфике коннотатив-ной семы лексики даргинского языка //Сравнительно-сопоставительные исследования лексики. Махачкала, 1992. С. 87-100.

95. Кадыраджиев КС. Кумыкизмы в нахско-дагестанских языках.-Махачкала, 2005.

96. Кантарш М. В. Полеводство в Кабарде: Автореф. дис.„ канд. фи-лол. наук. Тбилиси, 1965.

97. Капранов В.А. Фонетическая вариантность слов и синонимия. Л. Синонимия. М., 1967.

98. Кацнелъсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.,1966.

99. Кварчия В.Е. Животноводческая (пастушеская) лексика в абхазском языке. Сухуми, 1981. -133 с.

100. Керимов И.А. Очерки кумыкской диалектологии Махачкала,1967.-154 с.

101. Кибрик А.Е., Кодзасов C.B. Сопоставительное изучение Дагестанских языков. Имя. Фонетика. М., 1990.

102. Климов Г. А. Этимологический словарь картвельских языков. М.: Изд. АН СССР, 1964. 305 с.

103. Климов Г.А. Вопросы методики сравнительно-генетических исследований. JL, 1971.

104. Климов Г.А., Шагиров А.К. Общекавказское название плуга // Лексико-грамматические особенности языков Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1990.

105. Климов Г.А., Халилов М.Ш. Словарь кавказских языков: Сопоставление.

106. Климов А.Г. Основы лингвистической компаративистики. М.,1990.

107. Крапива Г.П. Синонимический ряд и общая классификация синонимов в арабском языке. Восточные языки. М., 1971.

108. Кузнецова Э.В. О путях выделения компонентов значения слов при описаний лексико-семантических групп //Актуальные проблемы лексикологии и лексикографии // Материалы 9-й зональной конференции кафедр русского языка вузов Урала. Пермь, 1972.

109. Кузнецова Э.В. Русские глаголы «приобщения объекта» как функционально семантический класс слов (К вопросу о природе лексико-семантических групп). Автореф. дис.д-ра филол. наук М., 1974.

110. Кузъменко H.A. Выделение омонимов из семантической структуры английских многозначных слов (Опыт разработки методики). Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1981 .

111. Куликова И. С. Сочетание слов как минимальный контекст //Языковые единицы и контекст. Л., 1973.

112. Кунин A.B. О соотношении фразеологической единицы со словом' //Вопросы фразеологии. Вып. 111. Самарканд, 1970.

113. КуриловичЕ. Очерки по лингвистике. М., 1962.

114. Лагутина A.B. Абсолютные синонимы в синонимической системе языка //Лексическая синонимия. М., 1967.

115. Литвин Ф.А. Многозначность слова в языке и речи. М., 1984.

116. Ломтев Т.П. Общее и русское языкознание. М.5 1976.

117. Магомедханов М.М. Очерки по фразеологии аварского языка. -Махачкала, 1972.

118. Магометов A.A. Кубачинский язык (исследования и тексты). -Тбилиси, 1963.

119. Магометов A.A. Мегебский диалект даргинского языка. Тбилиси, 1982. .

120. Маковский М.М. Текстология и лексико-семасиологические исследования//Вопросы языкознания. М., 1978,№3.

121. Малаховский Л.В. О возможностях сравнительно-типологического изучения омонимии //Проблемы семантики. М., 1974.122: Мамков Б.В. Субстантивация в разносистемных языках. М., 1974.

122. Марков В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке. Ижевск, 1981.

123. Медникова Э.М. Значение слова и методы его описания. М., 1974.

124. Мейланова У.А. Очерки лезгинской диалектологии. М.: Наука, 1964.-416 с.

125. Меликидзе С.И. Отраслевая лексика в джавахском диалекте грузинского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1975.-29 с.

126. Микаилов И.Ш. О взаимоотношении между этнографической, отраслевой и диалектной лексикой и месте этих разрядов слов в диалектологических словарях//Ежегодник ИКЯ. Тбилиси, 1976. Т.ХШ.-С. 357-358.

127. Миронова A.C. Сущность и функции метафоры //Функционирование яз. единиц в контексте. Воронеж, 1978.

128. Муране С.Н. Моносемантические слова в словарном составе современного языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1972.

129. Муталов P.O., Темирбулатова С.М. Названия некоторых съедобных растений в даргинском языке //Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Названия деревьев, трав, кустарников. Махачкала: ИИЯЛ, 1989. С.180-188.

130. Нацвлишвши Т.З. Вопросы отраслевой лексики в удинском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1998. 29 с. (груз., рез. рус. 2229).

131. Неруш А.И: Принципы разработки, многозначных существительных чешского литературного языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев, 1973.

132. Николаев, Старостин: Nikolayev S.L., Star ostin S.A. A North Caucasian etymological dictionary. Ed. by S.A. Starostin. ASTERISK publishers. Moscow 1994.

133. Новиков JI.А. Антонимия в русском языке. М., 1973.

134. Олъмесов Н.Х. Сравнительно-историческое исследование диалектной системы кумыкского языка. Фонетика. Морфонология. Махачкала, 1997.325 с.

135. Османов М.О. Из животноводческой терминологии у хаджалма-хинских даргинцев //Отраслевая лексика дагестанских языков: Материалы и исследования. Махачкала: ИИЯЛ, 1984. С. 94-103. 1988. -180 с.

136. Палевская М.Ф. Проблема синонимического ряда, его границ и возможности выделение доминанты // Лексическая синонимия М., 1967.

137. Панек Л.Б. О некоторых терминах родства и о грамматических классах в дагестанских языках //Языки Дагестана. Махачкала, 1954. Вып. П.1. С. 227-234.

138. Реформатский A.A. Введение в языкознание. М., 1996.

139. Самедов Д.С. Исследования семантики слов, обозначающих части тела человека (на материале дагестанских языков) //Исследования по структурной и прикладной лингвистике. М., 1975. -С. 169-175.

140. Самедов Д.С., Магомедов Г.И. К вопросу о лексических и структурных общностях в дагестанских языках (на материале названий частей тела) //Отраслевая лексика дагестанских языков: Материалы и исследования. Махачкала: ИИЯЛ, 1984. С. 74-77.

141. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. М.: Наука, 1974. -767 с.

142. Селимое A.A. Словарь ориентализмов в лезгинском языке. Махачкала, 2001. 545

143. СИЛДЯ: Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М., 1971.

144. Смирницкий A.M. Значение слова //Вопросы языкознания. М., 1955, №2.

145. Соколовская Ж.П. Опыт системного описания семантический отношений. Автореф. дис. д-ра филол. наук. Киев, 1981.

146. Стеблин-Каменский М.И. Очерки по истории памирских языков. Названия Культурных растений. М.: Наука, 1982. -167 с.

147. Степанова МД. Методы синхронного анализа лексики. М., 1967.

148. Султыгова М.М. Животноводческая лексика ингушского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2002.

149. Супрун Н.И, Омонимия и ее соотношение с полисемией в современном немецком языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Калинин, 1969.

150. Таймасханова Т.Г. Отраслевая лексика кумыкского языка. Рукопись. РУКФОНД ДНЦ.-Махачкала, 1986.

151. Талибов Б.Б. Сравнительная фонетика лезгинских языков. М.:1. Наука, 1980.-350.

152. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М., 1970.

153. Темирбулатова С.М. К характеристике овцеводческой лексики хайдакского, мугинского, усишинского и кубачинского диалектов даргинского языка //Отраслевая лексика дагестанских языков: Названия животных и птиц. Махачкала: ИИЯЛ, 1988.- С. 75-82.

154. Техов Х.Д. Названия растений в осетинском языке. Цхинвали: Иристон, 1979. -181 с.

155. Тимаев.А.Д. Названия частей тела в чеченском языке //Ежегодник ИКЯ. Тбилиси, 1975. Т. П. С. 166-169.

156. Трубачев О.Н. Происхождение названий домашних животных в славянских языках. М.: Изд. АН СССР, 1960. -115 с.

157. У лаков М.З. Термины коневодства в карачаево-балкарском языке //Актуальные вопросы карачаево-балкарской грамматики. Нальчик, 1982.-С. 91-99.

158. Улъманн С. Сеамнтические универсалии //Новое в лингвистике. Вып.5.М., 1970.

159. Уфимцева А. А. Проблемы системной организации лексики. Авто-реф. дис. д-ра филол. наук. М, 1970.

160. Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания. М., 1982.

161. Щербак A.M. Названия домашних и диких животных в тюркских языках //Историческое развитие лексики тюркских языков. М.: Изд. АН СССР, 1961.-С. 82-172.

162. Щербакова Л.П. Названия частей тела в терских говорах //Вопросы отраслевой лексики. Грозный, 1978. С. 111-128.

163. Цховребов В.К. Скотоводческая терминология в осетинском языке. Тбилиси: Мецниереба, 1986.-138 с.

164. Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков. M.: Наука, 1973. -179 с.

165. Хангишиев Дж.М. К вопросу о влиянии иберийско-кавказских языков на кумыкский язык// Пятая региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1973.-С.12-13. .

166. Чалкаева Б.Т. Лексика традиционных промыслов даргинского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1998. 19 с.

167. Чеерчиев М. Ч. Терминология свадебного обряда у закатальских аварцев //Отраслевая лексика дагестанских языков: Материалы и исследования. Махачкала: ИИЯЛ, 1984. С. 78-81.

168. Чейф У.Л. Значение и структура языка. М., 1975.

169. Чикобава A.C. Отраслевая лексика и научная актуальность ее изучения //Ежегодник ИКЯ. Тбилиси, 1975. Т. П. С. 27-36.

170. Чикобава A.C. Проблемы родства йберийско-кавказских языков //Материалы первой сессии по сравнительно-историческому изучению йберийско-кавказских языков. Махачкала, 1969. - С. 13-35.

171. Шагиров А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков. М., 1977, Т. 11 290 с.

172. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М.,1964.

173. Шведова Н.Ю. Однотомный толковый словарь (специфика жанра и некоторые перспективы дальнейшей работы) //Русский язык. Проблемы художественной речи. Лексикология и лексикография (Виноградовские чтения. 9-10). М. 1981.

174. Шенгелиа В.Г. О названиях деревьев в адыгских языках

175. Ежегодник ИКЯ. Тбилиси, 1975. Т.П. С. 123-127.

176. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. Авто-реф. дис. д-ра филол. наук. М., 1969.

177. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.,1973.

178. Шрамм Ä.H. Аспекты семасиологического исследования качественных прилагательных. Автореф. дис. д-ра филол. наук. JL, 1980.

179. Щербак A.M. Названия домашних и диких животных в тюркских языках //Историческое развитие лексики тюркских языков. М.: Изд. АН СССР, 1961.-С. 82-172.

180. Щербакова Л.П. Названия частей тела в терских говорах //Вопросы отраслевой лексики. Грозный, 1978. С. 111-128.1. На иностранных языках:

181. Baldinger К. Die Semasiologie. Berlin, 1957.

182. CoseriuE. Probleme der Semantik. Tubigen, 1973.

183. Goodmann XJ. On Some Differences about Meaning Analysis. 1953.

184. Katz J.J. Semantic Theory. New York, Evanstone, San-Francisco, London, 1972.

185. Trubizkoy N. Ostkaukasische Worter fur «Frau, Weibchen, Gattn» //Die Spra she. Zeitschrift für Swt. Wiesbaden; Wien, 1973. S. XEX. B, l.H.-S. 66-67.

186. UllmannS. The Principles of Semantics Glasgow-Oxford, 1959.1. Использованные словари

187. Аварско-русский словарь. Махачкала, 1967. Кумыкско-русский словарь. Махачкала, 1969. Русско-даргинский словарь. Махачкала, 1950.

188. АРС Азербайджанско-русский словарь. Сост. Х.А. Азизбеков Баку, 1951.1. ВЯ Вопросы языкознания

189. ДНЦ Дагестанский научный центр

190. ИИЯЛ Институт истории, языка и литературы

191. ИКЯ Иберийско-кавказское языкознание

192. ИЯЛИ- Институт языка, литературы и искусства

193. ПРС Персидско-русский словарь. Сост. Б.В.Миллер. М., 1963.

194. РАН Российская академия наук

195. РАС Русско-азербайджанский словарь под. ред. А.Г.Оруджева, Баку, 1955.

196. РТС Русско-турецкий словарь. Сост.Э.М.-Э. и В.Г.Щербинин. М.: Советская энциклопедия, 1972.

197. САПС Словарь арабских и персидских слов (на азербайджанском языке). Ответ, ред. Ю.З. Ширвани. Баку, 1967.

198. СИЛДЯ Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М.: Наука, 1971.цах. -цез. -чам. -чеч. -чираг. -чу в.