автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Локальные особенности и относительная хронология памятников Триполья BI - Кукутени А

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Палагута, Илья Владимирович

Содержание. стр.

Введение.

Глава 1, Периодизации и локальные вщшанты Триполья BI - Кукутени А в отечественной и зарубежной историографии.

Глава 2. Ареал Кукутени А - Триполья BÎ: группы памятников, степень их изученности.

Глава 3. Керамические комплексы тршмшыжих поселений: методика исследования и общие характеристики материала

3.1. Методы исследования керамических материалов трштольских памятников: историографический очерк.

3.2. Кераштаеский комплекс как основная единица исследования.

3.3. Гончарные технологии в начале развитого Триполья (BI).

Глава 4. Характеристика памятников Триполья BI - Кукутени А.

4.1 .Поселения Северной Молдавии.

4.1.1. Группа памятников на реке Чугур.

4.1.2. Поседения типа Друц-Дрзгушен на территории в бассейнах Среднего

Прута и Верхнего Реута.

4.1.3. Северомолдавские памятники типа Трушешг и Старых Куконешт ранний хронологический пласт).

4.2. Поседения северомолдавского кш в Среднем Поднестровье и верхнеднестрокские памятники типа Незвиско II.

4.3. Поселения типа Жур и Берепгг в южной части тршюльско-кукутенсхсого ареала.

4.4. Памятники Центральной Молдовы и Прикарпатья.

4.5. Памятники Побужья и Буго-Днепровского междуречья.

Глава 5. Хронологическое и локальное деление Триполья BI.

5.1. Два этапа в рамках периода Триполье BI - Кукутени А.

5.2. Локальные варианты.

5.3. Реконструкция системы расселения и процесса формирования локальных групп.

Глава 6. Триполье BI - Кукутени А и соседние культуры. Синхронизация и культу рные взаимосвязи.

6.1. Связи Триполья-Кукутени с культурами Кариато-Балканского региона.

6.2. Восточные и северо-восточные связи Триполья.

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Палагута, Илья Владимирович

Вот уже более столетия с момента своего открытия трипольская культура остается одной из наиболее ярких тем в отечественной археологии. Это происходит не только по причине обилия и привлекательности находимых при раскопках материалов, включающих остатки конструкций построек, орнаментированную керамику, разнообразную антропоморфную и зооморфную пластику, богатый набор орудий из камня, кости и металла. Культура Триполье-Кукутени. по причине длительности своего существования и расположения на стыке различных природных и культурных зон, занимает "стержневое положение" в периодизации культур неолита и энеолита Юго-Восточной, Центральной и Восточной Европы. Поэтому проблемы относительной хронологии памятников Триполья-Кукутени имеют немаловажное значение в реконструкции культурного облика доисторической Европы. При этом построение перио-дизационных схем неотделимо от решения проблемы локальности: вследствие расселения на значительных по площади территориях от Восточных Карпат до Днепра культура различных групп трипольских земледельцев уже на раннем этапе своего существования приобретает свои местные особенности (Черныш Е.К., 1981, с. 5-7).

Настоящая работа посвящена исследованию одного из периодов развития культуры, получившему обозначения Триполье В1 в отечественной (Т.С. Пас-сек) и Кукутени А в зарубежной историографии (Г. Шмидт). В качестве основных его особенностей выступают появление и распространение расписной полихромной керамики, которая приходит на смену посуде с рельефными орнаментами, а также изменения в культурном окружении Триполья-Кукутени. Абсолютная хронология Триполья В1 - Кукутени А по радиокарбону определяется серединой - третьей четвертью IV тыс. до н.э. (3750/3700 - 3350/3300 гг. до н.э. в некалиброванных датах).

Задачи изучения территориальных различий и создания дробных периодизаций для периода Триполье В1 и близкого времени в отечественной историографии были поставлены еще Е.К. Черныш (Черныш Е.К., 1981; Черныш Е.К., Массой В.М., 1982) и Н.М. Виноградовой (Виноградова Н.М., 1974; Виноградова Н.М. 1983). Однако возросший объем материала требует дополнительного рассмотрения проблемы на конкретных, многочисленных, имеющих повторяемость и значительное число аналогий материалах.

К настоящему времени на территории Румынии, Республики Молдова и Правобережной Украины известно несколько сотен памятников Триполья В1 -Кукутени А, более 40 из которых в той или иной мере затронуты раскопками. Их исследованием мы обязаны многим отечественным (Т.С. Пассек, Е.К. Черныш, ТА. Поповой, В.И. Маркевичу, Н.В. Рындиной, Т.Г. Мовше, Е.В. Цвек, В.Я. Сорокину и др.) и зарубежным археологам (Г. Шмидту, О. Кандыбе, Л. Козловскому, Вл. Думитреску. М. Петреску-Дымбовице, С. Маринеску-Былку, А. Нину и др.).

Накопленный за последние десятилетия материал вполне позволяет приступить к созданию обобщающей работы по указанному периоду, рассмотреть основные вопросы относительной хронологии и локальных особенностей памятников, проблемы связей Триполья-Кукутени с окружающими культурами. Назрела необходимость в более детальном изучении процессов формирования и генезиса групп трипольских памятников, выявлении структуры раннеземледельческого ареала на юге Восточной Европы и закономерностей его сложения.

Актуальным является также вопрос о межкультурных связях Триполья в указанный период. Именно в это время в Балкано-Карпатском регионе происходит ряд значительных этнокультурных сдвигов, обусловленных сложением степных скотоводческих общностей в Северном Причерноморье. Он неоднократно поднимался в литературе (см.: Даниленко В.М., Шмаглш М.М., 1972; Мовша Т.Е. 1981; Дергачев В.А. 1999 и др.), однако, несмотря на это, требует дополнительной разработки с учетом новых материалов и уточнений периодизации Триполья.

Наиболее подходящим материалом для решения этих проблем, индикатором культурных различий и хронологических изменений, является керамика -самая массовая и информативная категория археологического материала. Методика, примененная в настоящей работе, основана на исследовании керамических комплексов трипольских поселений. Она предполагает выявление функциональных комплексов керамических изделий в представительно раскопанных памятниках, группировку изделий по сопоставлению их форм и орнаментов с учетом особенностей технологии их изготовления и выявление основных тенденций типологического развития материалов, а также разработку показателей, позволяющих в пределах поселений и их компактных микрогрупп определять типологические закономерности, свидетельствующие о хронологических и территориальных изменениях.

В основу предлагаемой работы легло изучение керамических коллекций трипольских поселений, хранящиеся в музеях и научных фондах Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Кишинева и других городов, включающие тысячи образцов. По материалам ряда эталонных памятников - Друцы I, Старые Ку-конешты I, Журы - автором подготовлены и опубликованы отдельные исследования (Палагута И.В., 1995; 19976; 1998в). В работе использованы также результаты полевых исследований автора в Молдавии - раскопок поселений у с. Дрэгэнешты и Новая Татаровка III (Палагута И.В., 1997а; Ра^Ша I., 1998в; Манзура И.В., Палагута И.В., 1997) и разведок у с. Чапаевка и Чеховка в Среднем Поднепровье (Палагута 1.В., 1994; Палагута 1.В., 1996). В отдельных работах на керамических материалах были рассмотрены проблемы связей Триполья-Кукутени с окружающими культурами (Палагута И.В., 1998а; Палагута И.В., 1999в), особенности технологии изготовления трипольской керамики (Ра^Ша I., 1998а; Подвигина Н.Л., Писарева С.А., Киреева В.Н., Палагута И.В., 1999; Палагута И.В. 1999г). Основные методические положения работы также были опубликованы в целом ряде статей в различных изданиях (Палагута И.В., 19986; Ра!а§и1а I., 19986; Палагута И.В., 1999а; Палагута И.В., о —

1 {ЛПГ>£Г. ГТ--------ТЛ Т~5 '».'\АЛ\ j уууо: налшу га fi.d. ¿и w

Пользуясь случаем, автор выражает искреннюю благодарность П.М. Кожину за творческое содействие в формировании методики и развитии основных положений работы и Е.К. Черныш за консультации и помощь в подборе источников и литературы по рассматриваемой теме, В.И. Балабиной за ряд ценных указаний по ходу работы над диссертацией. Нельзя не отметить значительный вклад в исследование Н.Л. Подвигиной и коллектива сотрудников ГосНИИР, где были проведены анализы красочных слоев росписи, результаты которых позволили заново пересмотреть ряд устоявшихся мнений о технологиях орнаментации трипольской керамики. Выражаю благодарность Н.В. Рындиной, ¡В.И- Маркевичу, В.М. Бикбаеву за предоставление для работы материалов их раскопок и разведок, а также Е.В. Цвек, В.А. Дергачеву, H.H. Скакун, С.И. Курчатову и И.В. Манзуре, вместе с которыми мне пришлось работать в экспедициях и исследовать трипольские памятники. Отмечу также помощь в работе с коллекциями со стороны сотрудников Института археологии и древней истории АН Республики Молдова. Государственного Эрмитажа, Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого, Института археологии АН Украины и Государственного исторического музея Украины. Благодарю кафедру археологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова и лично заведующего кафедрой академика РАН В.Л. Янина за содействие выполнению представляемой работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Локальные особенности и относительная хронология памятников Триполья BI - Кукутени А"

Выводы о складывании "кустов" поселений из разновременных памятников, оставленных одной группой населения, переносившей поселок на новое место высказаны различными авторами (Цвек Е.В., 1989; Цвек Е.В., Савченко Н„ 1990; Бурдо Н.Б., 1987, с.28-29; Патокова Э.Ф., Петренко В.Г., Бурдо Н.Б., Полищук Л.Ю., 1989, с.7-8, 27; Палагута И.В., 19976; Палагута И.В., 19986; Палагута И.В., 2000).

Наиболее простой вариант модели расселения при этом выглядит как последовательная смена памятников: ©->©—»©—».->п. В реальности, естественно, мы сталкиваемся с гораздо более сложным процессом. Поселения могут быть частично синхронны, т.е. выселки формировались, когда еще существовало исходное поселение. Также вполне возможно как дробление группы и организация двух и более новых поселков в ее пределах, так и отток части населения с последующим формированием новой группы памятников на новом месте. Однако, возможные варианты все же предполагают 1) хронологическую последовательность памятников и 2) их относительное территориальное единство. Иерархия поселений в таком случае, возможно, тоже будег прослежи

1 Именно на таком восприятии комплексов тринольских поселений основан стратиграфический метод Н.М. Виноградовой (Виноградова Н.М. 1974, с. 4). ваться. но только на уровне синхронных памятников в различных цепочках-микрогруппах.

Подобные реконструкции системы заселения земледельческих районов создавались на основе исследования групп поселений культуры линейно-ленточной керамики еще с 1930-х годов. Однако, вплоть до нынешнего времени остается открытой проблема одновременности или разновременности поселений в пределах локальных групп памятников (Early Européen Agriculture, 1982, p. 33-34). Решение ее позволит выявить и реальную хронологию памятников через суммирование приблизительных отрезков времени существования поселений, входящих в микрогруппу. Такой путь был применен при определении дат многослойных памятников, например Трои I-II (Blegen C.W., Caskey J.L., Rawson M., Sperling J., 1950, p. 40-41). Длительность существования строительных горизонтов при этом оценивалась в 35 (Blegen С. W., Caskey J.L., Rawson M., Sperling J., 1950, p. 40) или, с учетом радиокарбонных датировок, 55-60 лет (Mellaart J., 1960, p. 276-277).

Подвижная система расселения в период Кукутени А - Триполье BI, реконструирована выше, в разделе 4.1, на материалах северомолдавских памятников в долине р. Чугур (см.: Палагута И.В., 19986; Палагута И.В., 2000). Выявленная там цепочка последовательно существовавших поселений включает следующие поселения: Старые Куконсшты 1 —» . —» Друцы I —» Новые Ду-руиторы I (Варатик VI, Варатик XII) —* Старые Дуруиторы. Они могли быть оставлены одной или несколькими родственными группами населения. Хронологическая последоввательность памятников зафиксирована автором также в Дрэгэнештах (Палагута И.В., 19976).

В основе заселения ареала лежат микрогруппы сменяющих друг друга поселений в долинах небольших рек. Такие микрогруппы образуют и структуры более высокого порядка - локальные варианты, группы памятников со сходными керамическими комплексами, связанными едиными линиями развития материала. Таким образом, мы можем рассматривать Триполье-Кукутени в

-188качестве подвижной, постоянно изменяющейся во времени системы, в основе развития которой лежит "освоение новых сельскохозяйственных территорий, сегментация и возникновение новых независимых поселков" (Мерперт Н.Я., 1978, с. 11).

При этом в качественно новом свете предстают проблемы периодизации. Главной целью дальнейшего исследования выступает реконструкция хронологических и пространственных взаимосвязей между конкретными памятниками. Основой построения хронологической шкалы становится исследование закономерностей развития форм и орнаментов в пределах групп памятников, продолжающих одну линию развития. Реконструкции, построенные на основе подвижной модели, дают возможность создания серии локальных хронологических колонок, которые можно соотнести друг с другом по керамическим им-портам и подражаниям.

-189

Глава 6. Триполье BI - Кукутени А и соседние культуры. Синхронизация и культурные взаимосвязи. 6,1. Связи Трипо-шья-Ку^тени с культурами Каркато-Бшжанского региона.

Вопрос о связях Триполья с подобными ему раннеземледельческими культурами "крашеной керамики" Карпато-Балканского региона стоит рассматривать не только с позиций взаимных импортов, но и с позиций культурного родства. Важную роль в развитии Триполья-Кукутени играют южные связи, гак как территории Северных Балкан охвачены родственным кругом раннеземледельческих культур, сходных с Триподьем по хозяйственному укладу (Палагута И.В., 1999в). Там же расположены источники сырья и производственные очаги связанные с металлургическим производством.

Устойчивые взаимодействия Прекукутени-Триполья с кругом балканских культур формируются уже в ранний период ее развития. Основную роль в этом играет культура Гумельница и ее локальный вариант - памятники типа Болград-Алдени в Нижнем Подунавье. Культура Гумельница связана с Преку-кутени - Трипольем А по происхождению - и в том и в другом случаях в качестве генетической подосновы выступает культура Боян, - и развивается параллельно с ней в Нижиедунайском регионе.

Связи этих культур документированы большим количеством взаимных импортов (табл. 101) (Titov V.S., 1971; Com§a Е., 1987а; Сорокин В.Я. 1997а). Фрагменты керамики Прекукугепи найдены в Видре (Rosetti Г)., 1934), Тангы-ру (Вегсш D., 1961, р. 413-414, fig. 189/6; 256), Мэгуреле (Marinescu-Bilcu S., 1974, р. 136-137; Marinescu-Bilcu S., 1978), Новонекрасовке I (Субботин Л.В., 1983).

Гумелышцкие элементы были отмечены на керамике поселения Траян Дялул Фьгатынилор II (Cornea Е., 1987а, р. 82), в Александровке (Бурдо Н.Б., 1989), Ханске (Субботин Л.В., 1983), Багринештах VII (Мельничук И.В., 1992, с. 56-57). Часть из них можно считать подражаниями, часть - прямыми импортами. Так, несомненно импортные сосуды гумельницкого облика обнаружены на поселении Карбуна, близ места находки известного клада (Дергачев В,А., 1998, с. 65-6б; рис. 46/4-5). Примечательно, что влияние кулвтуры Гумельница отразилось не только на памятниках, ближайших к району ее распространения: фрагмент гумельницкой чернолощеной цилиндро-конической миски найден на одном из позднейших раннетрипольских поселений Берново-Лука в Среднем Поднес гровье (ГЭ, №923; табл. 102/1).

Помимо прямых импортов и подражаний следует отметить и ряд общих черт в технологии изготовления и орнаментации сосудов, свойственных для керамики культур Гумельница и Прекукугени. Среди них:

Г) достаточно широкий набор форм сосудов, включающий сосуды с крышками, кувшины, кубки, миски, подставки ("монокли") и сосуды баночных форм, так называемую "кухонную" посуду;

2) преобладание плоскодонной традиции изготовления;

3) рельефная орнаментация наносится преимущественно по подсохшей заготовке, каннелюры дополнительно пролащиваются; характерной особенностью орнаментов является чередование лощеных и нелощеных участков;

4) обжиг преимущественно в восстановительной среде (керамика оттенков серого и темно-коричневого цвета);

5) характерно использование красной краски (охры) для прокрашивания участков поверхности сосудов.

Достаточно четко документированы связи с культурой Гумельница и в более позднее время Триполье BI/.1 - Кукутени Аи2, А3. Серии гумельницких керамических импортов, в том числе и с "графитной" росписью, происходят с поселения Новые Русешты I, датирующегося началом Кукутени А (Маркевич, 1970, с. 61-63, 13/10; 14/8), фрагмент гумельницкого сосуда найден на поселении Верхние Жоры времени Кукутени А3 (раскопки В.Я. Сорокина; табл. 102/4). Связи с гумельницкими памятниками Нижнего Подунавья типа Бол-град-Алдени отражают также некоторые материалы из Поливанова Яра III

Попова, 1989). На поселении Брад в сосуде-"аскосе", характерном для культуры Гумельница, найден клад золотых и медных изделий (Ursaehi, 1990).

В то же время, импорты Кукутени Аи3 встречены и на гумельницких поселениях. Есть они в Лишкотянке (на трех различных пунктах), Бэняске (Popovici, Ha^otti, 1990, p. 297; Dragomir, 1969; Dragomir, 1970). Богатый набор кукутенских импортов представлен во II слое Брэилицы, где, соответственно, в горизонте IIa обнаружена керамика времени Кукутени А3 (табл. 102/5-6,8) (Harfuchi, 1959, р. 226, fig. 1/5; Hartuchi, Dragomir, 1957, p. 7, fig. 8/7).

Близость материалов болград-алденских памятников комплексам Триполья BI/1 - Кукутени Ai2 3 проявляется также в целом ряде параллелей в формах и орнаментах сосудов. Это отражается, прежде всего, в группе керамики, украшенной линейной белой росписью по красному, коричневому или серому фону, характерной для памятников Прикарпатья и Юго-Восточной Трансильва-нии (Dragomir LT, 1970, p. 83-85, fig. 20; Dragomir, 1983, p. 91-92, 112-113). Многочисленные параллели между болград-алденской посудой и керамикой с бихромной росписью прикарпатских памятников Кукутени А существуют и в формах сосудов. Они были детально рассмотрены Михаем Симоном (Simon М, 1986).

Присутствие керамики, украшенной "бихромией раннего типа", именно в отмеченных районах свидетельствует не только о локальных отличиях прикарпатских поселений от остальных групп трипольско-кукутенских памятников. Оно фиксирует также направление распространения влияния культуры Гумельница преимущественно по долине Сирета и через горные перевалы в Карпатах, связывающие Нижнедунайскую низменность с Юго-Восточной Трансильванией. Вполне вероятно, что "объектом притяжения" для нижнедунайского населения явились источники медной руды в Восточных Карпатах и Трансильвании (Дергачев, 1998, с. 20-21).

Влияние гумельницкой культуры, выражающееся как в керамических импортах на кукутенских. поселениях, так и в присутствии своеобразной категории бихромной керамики, отмечается преимущественно в ранний период Триполье В1/1 - Кукутени А^,

Это подтверждается и распространением других категорий инвентаря, например, металла. Ранний хронологический пласт памятников Триполья В1 -Кукутени А соответствует развитию раннетрипольского очага металлообработки первой фазы Балкано-Карпатской металлургической провинции (БКМП). Производство в его пределах, как отмечает Н.В. Рындина, "базируется на получении меди фракийско-нижнедунайских и тисско-трансильванских источников" (Рындина Н.В., 1993, с. 25, карта 1; Рындина Н.В., 1994, с. 153). Одним из показателей этого влияния стало распространение в пределах куку-тенского ареала топоров-молотков типа Видра (Рындина И.В., 1994, с. 153), характеризующих фазу Гумельница В], найденных, например, в Мэргинени, Драгомирешти, Кукутени-Четэцуя, Лупешти (Сот§а Е., 1987а, р. 85-86). К этой же серии относится и глиняная модель такого топора из жилища 3 в Старых Куконештах (табл. 60/2-3).

В последующий период Триполье В1/2 - Кукутени А| в рассматриваемой зоне происходят значительные изменения в направлениях культурных влияний. Гумельницкие импорты на трипольско-кукутенских памятниках этого времени практически неизвестны. Прекращает свое существование и связанная с гумельницкими традициями керамика, украшенная линейной бихромной росписью.

Вместе с тем, в Триполье-Кукутени происходит ряд инноваций в керамических технологиях формах и орнаментах сосудов, которые привели к появлению значительных различий между керамическими комплексами Триполья В1 и Гумельницы. Это уже отмеченные выше изменение техники нанесения рельефных орнаментов (углубленного и каннелированного), смена лощения ангобированием, изменение в режиме обжига, который происходит преимущественно в окислительной среде (керамика оттенков красного и светлокоричневого цветов), распространение расписной полихромной керамики, изменение в мотивах орнаментов.

Серии кукутенских импортов на поселениях фазы Гумельнитда А2-В1, представляют керамику, аналогичную происходящей с памятников типа Бе-решт-Жур. Такие импорты обнаружены, например, в Брэилице lib (табл. 102/7) (Hartuchi, Dragomir, 1957, p. 226, fig. 8/1-6, 8, 10; 9/1-2; 12/3) и Карка-лиу (Lazurca, 1991, p. 13-14, pi. I, И/1-4).

Аналогичные импорты в Хыршове (Popovici D., Hasott? P., 1990, р.293, pi. 1/2,3; 2) датируют и возникновение в Нижнем Иодунавье совершенно нового культурного явления - синкретической в основе культуры Чернавода I, вобравшей в себя как местные, гумельницкие, так и степные традиции (Morintz S., Roman P., 1973; Манзура И.В., 1992, с. 89-90).

Распространение на гумельницких памятниках посуды времени Кукутени /и связано, по -всей видимости, с расширением трипольско-кукутенского ареала в южном направлении, когда берештская группа частично перекрывает зону распространения памятников типа Болград-Аддени в Нижнем Попрутье. В этом плане примечательны раскопки в Пуриканах, где выявлено перекрывание гумельницкого слоя кукутенским (Dragomir I.T., 1980; Dragomir I.T., 1996).

Эти изменения, по всей вероятности, связаны и с изменениями в металлургическом производстве, произошедшими на втором этапе БКМП (Кукутени А-В, В), когда "затухает металлургическая активность фракийско-нижнедунайского региона, на первое место выдвигается тисско-трансильванский регион" (Рындина Н.В., 1993, с. 29). Среднетрипольский очаг металлообработки (Кукутени А-В и В, Триполье BI-BII и ВП) по связям ориентирован уже преимущественно на тисско-трансильванский регион: "Смещение контактов в сторону гисско-трансиливанского региона отразилось не только в химизме металла ., но и в типах импортных изделий, особенно типичных для культуры Бодрогкерестур А и В" (Рындина Н.В., 1994, с. 158159). Местное производство, возможно, отражено в распространении топоровтесел тина Ариушд (Рындина Н.В., 1993, с. 30; Рындияа Н.В., 1994, с, 159), типологически наиболее ранний (переходный?) образец которых представлен в Дрэгушенах (Crîçmaru А., 1977, р. 23-24, fig, 15/1; Vulpe А., 1975, р. 33-34).

Проблема связей Триполья-Кукутени с закарпатским энеолитом заключается, прежде всего, в исследовании взаимодействий ее с центрально-трансильванской культурой Петрешти. В настоящее время большинство исследователей считает, что происхождение полихромной росписи на кукутен-ской керамики связано именно с ее влиянием ( Dumitrescu VI, 1963, р. 64-67; Сорокин В.Я., 1989, с. 46). Это мнение основано на синхронизации начальной стадии культуры Петрешти с фазой Джулешти культуры Боян, на основании чего сделан вывод о более раннем происхождении росписи на петрештской керамике, чем в Триполье-Кукутени (Comça Е., 1965, р. 645).

В связи с рассмотрением трансильванских связей Триполья BI - Кукутени А возникает возможность поставить вопрос о происхождении керамики со штриховой росписью темно-коричневой краской по светлому ангобу-фону -стилей прото-(3 и р. Такая роспись встречена на керамике памятников этого времени в незначительных количествах и преимущественно на сферических сосудах. Отдельные, наиболее ранние, ее образцы представлены в Трушештах (табл. 60/8) (Nestor I., Petrescu-Dîmbovita M. colab., 1952, fig. 4/1), Извоаре II (Vulpe R., 1957, fig. 158/4), Фрумушике (Matasâ С., 1946, pl. VII/19). Более широко подобная роспись распространена на заключительном этапе периода Кукутени А: она отмечена в Дрэгушенах (Crîçmaru А., 1977, р. 86, fig. 48-51), Друцах, Новых Дуруиторах, Старых Дуруиторах, Журах. Аналогичный стиль орнаментации характерен для керамики фазы Петрешти A (Paul I., 1995, р. 274-278, pl. НИ), поэтому предположение о его появлении в Триполье-Кукутени именно под влиянием культуры Петрешти вполне оправдано.

Вопрос о роли культуры Петрешти в происхождении полихромной росписи на кукутенской посуде, на мой взгляд, еще далек от разрешения. Для его решения нужна более тщательная разработка синхронизации обеих культур, а также исследование техники изготовления и орнаментации петрештской керамики. Необходим пересмотр коллекций, прежде всего, прикарпатских памятников с точки зрения выделения петрештеких импортов. 'Гак, например, по профилировке и орнаменту несомненным петрештским импортом является одна из мисок из Извоаре II (Vulpe R., 1957, fig. 180; ср.: Paul I., 1995, pi. VII/6; XXIV).

В рамках вопроса о происхождении расписной керамики в Триполье-Кукутени и инокультурных влияниях нужно, по-видимому, рассматривать и распространение меандровых геометризированных узоров. Меандровые орнаменты не характерны для предшествующего прекукутенско-раннетрипольского периода. Они выполнены преимущественно в расписной технике, круг- их бытования ограничивается западным ареалом культуры, а время существования - периодом Кукутени А - А-В. Образцы их широко представлены среди таких памятников Кукутени А, как Хэбэшешти I, Фруму-шика I, Старые Куконешты, Друцы, Дрэгушени, Журы и т.д.

Орнаменты эти состоят из расположенных вертикально или наклонно S-видных геометрических меандровых фигур, иногда это геометризированная S-видная спираль. Они не являют собой законченного целого - горизонтальные разделители "вырезают" полосу орнамента, и составляющие его фигуры можно продолжать "за кадром". Характерной их особенностью является также наличие двух или четырех вертикальных панелей-разделителей орнаментальной зоны, часто связанных с ручками сосудов (в спиральных же орнаментах, наоборот. ручки чаще всего вписаны в композицию). Геометризация спиральных орнаментов, по-видимому, связана с влиянием на орнамент сосудов декора некерамических изделий - резьбы по дереву с ее прямолинейной выборкой отдельных участков (характерные подражания деревянным изделиям - на сосудах культур Боян и Вэдастра) или прорезанием тонких желобков, а также плетеных или тканых узоров. Она широко распространена среди культур неолита и энеолита Юго-Восточной Европы.

А. Нину связывал возникновение геометрических орнаментов в культуре Кукутени с влиянием позднеленточных культур (Nitu А., 1969). Серия подобных орнаментов представлена в неолите Венгрии: позднеленточной группе Сакалхат-Лёбе (Титов B.C., Эрдели И., 1980, с. 180, рис.105) и культуре Тиса (Титов B.C., Эрдели И., 1980, е. 335-344; Korek J., 1989, taf. 2/1,3; 5/1,11;12/Ь 6). Вертикальные панели-разделители в таких орнаментах вполне объяснимы: для культуры Тиса характерны формы подчетырехугольных кубков, "панельная" орнаментация которых образовывалась "естественным образом, поскольку ребра делили орнаментальную поверхность на четыре зоны" (Титов B.C., Эрдели И., 1980, с.339, рис.196, 208). Венгерские исследователи предполагают плетеные или тканые прототипы меандровых орнаментов (Csalog J., 1955; Patay P., 1956, p. 5-14; Kalicz N., 1970, p. 45). Возможно наличие их прототипов и в орнаментах деревянной посуды: подражательность формы керамических четырехугольных сосудов несомненна, если учесть особенность самого материала - глины, предполагающей изготовление прежде всего округлых в горизонтальном сечении предметов.

В связи с этим обращу внимание еще на один факт - четырехугольные сосуды распространяются в области трипольеких памятников именно на этапе Кукутени А - Триполье BÍ. Есть они в Новых Русештах, Березовской ГЭС (Цыбесков В.II, 1967), Борисовке (материалы Трипольской экспедиции Т.С. Пассек 1949 г., шурфы I и 2, №№ 222, 427), Ленковцах (Черниш К.К., 1959, табл. XII, 6), Хэбэшештах (Dumitrescu VI. ф. colab., 1954, pi. XCIII/15) и на других памятниках.

Появление четырехгранных сосудов происходит или одновременно, или чуть ранее меандровых орнаментов. Наиболее интересна с этой точки зрения, на мой взгляд, одна из таких "коробочек", найденная в Дрэгушенах (Crísmaru А,, 1977, р. 54, fig. 36/1), украшенная меандровым орнаментом. Вертикальные панели-разделители соответствуют ребрам сосуда. Орнамент этот в росписи повторяет прочерченные композиции подобных изделий культуры Тиса (Титов В.С, Эрдели И, 1980, рис. 208). Вертикальные разделители на ребрах присутствуют и на другом четырехгранном сосуде с этого же памятника, хотя и орнаментированном спиралями (Crismara А, 1977. р. 53-54, fig. 37). Таким образом, хотя Ш. Кукош и связывал происхождение четырехгранных сосудов с Гумельницей (Сисо§ §, 1976), возможен и закарпатский вариант.

К сожалению, в настоящее время мы не имеем достаточного количества материалов, чтобы достаточно четко соотнести Триполье BI - Кукутени А с культурами крашеной керамики Центральной Европы. Так, синхронизация этого периода с тисаполгарской культурой построена пока только на косвенных данных и не подтверждена взаимными керамическими импортами (Bog-nar-Kutzián í, 1972, p. 206, 208). Возможно, в будущем ситуацию сможет прояснить дальнейшее исследование памятников пограничных территорий: Прикарпатья и Верхнего Приднестровья.

Керамический материал дает основания полагать, что межкультурные связи на этапе Триполье BI - Кукутени А играли значительную роль в развитии культуры и формировании локальных особенностей. Влияния культуры Гумельница отразились на своеобразии прикарпатских памятников с керамикой, украшенной бихромной росписью ''раннего типа". Роль закарпатских элементов и, в частности, культуры Петрешти в появлении расписной полихромией керамики пока еще трудно оценить в полной мере из-за недостаточности материалов для сопоставления керамических комплексов в полном масштабе.

- 198

6.2. Восточные и северо-восточные связи.

С востока Триполье-Кукутени граничит с общностями ранних скотоводов хвалынско-среднестоговской общности степей Северного Причерноморья, резко отличными от Триподья-Кукутени по хозяйственно-культурному типу. С северо-востока к ней примыкает мир неолитических охотников и рыболовов лесной зоны.

Наиболее актуален вопрос о восточных связях Триполья-Кукутени, на основании которых проводится синхронизация Триполья BI с северопричерноморскими степными культурами. Документированы они, в основном, своеобразной керамикой с примесью дробленых раковин речных моллюсков или известняка в глиняном тесте, встречающейся в материалах многих трипольских памятников. Она была выделена в отдельную группу - "типа Кукутени С" - еще Г. Шмидтом (Schmidt Н., 1932, р. 42-45). По формам и декору сосудов и по технико-технологическим показателям этот- материал резко выделяется на фоне всей остальной керамики, изготовленной ленточным способом из глины с примесью шамота крупной и мелкой фракций и украшенной росписью, каннелюрами или углубленными линиями.

Рассматривая находки подобной посуды на поселении Солоичены П2 времени Кукутени A-Bi - Триполье BI-BII/1 (по Н.М. Виноградовой), Т.Г. Мовша связала их со среднестоговской культурой - памятниками типа Средний Стог II в Днепровском Надпорожье, Основой для такого сопоставления стали "ракушечная" примесь в тесте, сходство форм и орнаментов сосудов, наличие на стенных памятниках трипольских импортов этого времени (Мовша Т.Г., 3 961; Мовша Т.Г., 1981). Однако, ряд вопросов, связанных с существованием в трипольских комплексах этой керамической группы, до сих пор нельзя считать решенными.

Существуют и мнения, отличные от общепринятой у нас точки зрения относительно ее происхождения. Например, А. Додд-Оприцеску связывает появление керамики "типа С" с развитием раннетрипольской традиции на территории Поднестровья и Правобережной Украины. Она же подвергла острой критике предложенные варианты синхронизации трипольской и ереднестоговекой культур (Dodd-Opriteseu А., 1980; Dodd-Opritescu А., 1983). Ряд румынских исследователей связывает эту керамику с северными культурами неолита лесной зоны Европы (Crf§maru А., 1977, р. 61-64). Поэтому для решения проблем происхождения и развития этой керамической группы в трипольских комплексах необходимо рассмотрение ее не только с точки зрения форм и орнаментов, но и по технологии изготовления (см.: Палагута И.В., 1998а).

Ракушечная" керамика среди материалов трипольских памятников периода BI обычно немногочисленна - не более 1-3% от общего объема керамических комплексов. Наиболее характерной формой этих сосудов является горшок с округлым туловом и прямым, более или менее отогнутым наружу венчиком (табл. 96/1-2). Дно - уплощенное, с плавным переходом в стенки (табл. 96/9).

Ракушечник или раковины в глиняной массе применялись как обильный пластинчатый наполнитель. Обжиг сосудов неравномерный, при сравнительно невысокой температуре (500-600°С) с преобладанием восстановительной среды (Сайко Э.В., 1984, с. 144).

Горшки с ракушечной примесью от остальной керамики отличает и ряд особенностей формовки. Характерный прием, использовавшийся для выделки стенок этих сосудов - выбивка - отражает самостоятельную традицию. Выполнены горшки типа С в технике "наковальни и лопаточки", при которой формовка сосуда производится путем расплющивания стенок вылепленной из лент заготовки (Августинник А.И., 1956, с. 152; Кожин П.М., 1964, с. 54-55; Кожин П.М., Иванова Л.А., 1974; Shepard А., 1956, с. 59-60, 183-186; Rye О. S., 1981, р. 84-85). После подобной обработки толщина стенок составляет всего около 0,3-0,5 см. Признаком выбивки является наличие на поверхности сосудов характерных уплощений, образовавшихся от ударов колотушкой. Отмечается также сильная растянутость швов в местах соединения лент.1 Все более-менее крупные включения - для этой керамики это кусочки створок раковин -расположены в изломе рядами параллельно поверхности сосуда. Вполне возможно, что своеобразный состав теста здесь связан с техникой выделки - пластинчатый наполнитель плотно укладывается и не рвет поверхности сосуда. Для собственно кукутенской керамики формовка с помощью выбивки в целом не характерна. Если она и применялась, то только в "косметической" доработке и особой роли при формовке сосудов не играла: для устранения неровностей и обработки поверхности в основном использовалась обрезка излишков глины.

Еще одной отличительной чертой керамики типа Кукутени С является наличие круглодонной традиции изготовления. Она тоже связана с выбивкой сосудов. В частности, на материалах из Друц заметно, что первоначально округлое дно заготовок уплощено на плоской поверхности уже после отделки и имеет толщину, близкую толщине стенок. Другой вариант формовки дна - с помощью долепов - в Друцах представлен лишь парой невыразительных фрагментов. Он хорошо заметен на сосуде из Жур, где небольшое плоское дно сформовано долепом неширокой лены (табл. 97/8). Наличие круглодонной традиции подтверждается и находками собственно круглодонных сосудов среди материалов целого ряда тринольских памятников. Есть они, например, в Солонченах П2 (Мовша Т.Г., 1961, с. 187-190, рис. 4/1-2), на поселении в Фрумушике фазы Кукутени А-В2, где округлодонный сосуд орнаментирован оттисками "гусеничного" штампа (Matasa С., 1946, pi. XLI, 340; Dodd-Oprifescu А., 1981, р. 513-514, fig. 1). Фрагменты круглодокного сосуда найде

1 Использование шаблонов, которое предполагает Т.Г. Мовша (Мовша Г.Г., 1981, с. 66-67), пока не подтверждается археологическими находками. Изделия, принятые за шаблоны для изготовления керамики (Мовша Т.Г. 1981, рис. 5), вероятно, следует интерпретировать как глиняные детали печей или строительных конструкций. ны в Друцах I (табл. 96/5). Ряд круглодонных горшков происходит с поселения Резина в Унгенском районе Молдавии (раскопки В.М. Бикбаева). Кругло-донная традиция прослеживается, как было указано выше, и на посуде собственно трипольского облика, преимущественно расписной. Однако, происхождение ее вряд ли связано с "ракушечной" керамикой, где появление круглого дна во многом обусловлено технологией изготовления.

Венчики, по-видимому, присоединялись к уже готовому тулову. Чаще всего это делалось путем накладки глиняной ленты на край тулова изнутри. Окончательная доработка венчика также производилась с помощью выбивки. Прямоугольный в сечении край венчика украшался насечками или оттисками штампа - т.е. выравнивался путем уплотнения, а не обрезки, что отражает единство приемов исполнения этой группы посуды.

Техника нанесения орнамента здесь также отлична от собственно триполь-ской: это треугольные и округлые ямки-наколы, ногтевые отпечатки или оттиски полукруглого штампа (табл. 96/1,6,8), отпечатки зубчатого штампа, тонкие прочерченные линии и расчесы зубчатым штампом (табл. 96/2,10-11). Орнамент расположен на венчиках и плечиках или только на плечиках сосудов. Орнаментальные композиции образованы горизонтальными рядами отпечатков штампа, поясом свисающих заштрихованных треугольников из прочерченных линий (табл. 96/1), линиями-зигзагами (табл. 96/4), косой сеткой из прочерченных линий. Треугольные композиции составлены из рядов ямок (табл. 96/8) или окаймленных ямками прочерченных линий (табл. 96/6). Очень характерна орнаментация волнообразными либо прямыми вертикальными лентами-расчесами, выполненными зубчатым штампом, часто в обрамлении ямок-наколов (табл. 97/8). На сосудах этой группы встречаются и налепные шишечки, расположенные на венчике или плечиках (табл. 96/2). Вполне возможно, что они являются имитацией трипольских ручек-ушек.

Наиболее ранние проявления описанной технологической группы керамики на памятниках культуры Триполье-Кукутени прослежены среди материалов поселений этапа Триполье BI/1 - Кукутени А3: Верхние Жоры в Молдавии (Дергачев В.А., Сорокин В.Я., 1986), Березовская ГЭС и Сабатиновка I в Южном Побужье (Даниленко В.М., Шмаглш М.М., 1972, с. 17-19, рис.7).

Из Верхних Жор происходит цилиндрическая банка, украшенная отпечатками штампа, а также фрагменты горшков (Дергачев В.А., Сорокин В.Я., 1986, с. 54-55, рис. 1/6-7). Керамика Березовского поселения либо повторяет формы "кухонных" трипольских сосудов (табл. 97/1,3), либо отражает характерный для этой группы тип горшка с отогнутым наружу венчиком (табл. 97/2). Судя по сообщению В.Н. Даниленко, керамика с примесью толченых раковин есть и в Новых Русештах I (Даниленко В.М., Шмаглш М.М., 1972, с. 17). Отмечены маловыразительные черепки с примесью толченых раковин в тесте и в Луке-Врублевецкой, но их позиция среди материалов памятника остается неясной. К этому же времени относится и комплекс со стоянки Мирное в Нижнем Подунавье с трипольской и "ракушечной" керамикой (Бурдо Н.Б., Станко В.Н., 1981, с. 17-22).

Все перечисленные выше наиболее ранние памятники, где в составе коллекций присутствует "ракушечная" керамика, расположены вдоль юго-восточной границы ареала культуры Кукутени-Триполье, на границе лесостепи и степи (табл. 100). Расширение зоны распространения данной керамической группы к северу и северо-западу происходит на более позднем хронологическом этапе Триполье BI/2 - Кукутени A4 (по В. Думитреску). Она присутствует в Феделешенах (Nestor I., Zaharia Е., 1968, р. 17-43, fig. 1/2) и Кетреш-тах (Cucoç S., 1985, p. 63-64, fig. 1/2) в Центральной Молдове; в Дрэгушенах на северо-востоке Румынии (Crîçmaru А., 1977, р. 61-62, fig. 42/1-2; Dumitrescu VI., 1973, s. 191-193, abb. 5); в Друцах I (табл. 96/1-9), Новых Дуруиторах I (табл. 96/10-11) и Путинештах на севере Молдавии; Журах и Василевке (Збе-нович В.Г., Шумова В.А., 1989, с. 101, рис. 2/15-17) в Поднестровье. В округе Галац на юго-востоке Румынской Молдовы керамика типа Кукутени С была обнаружена на двух поселениях в районе Тыргу Берешти - "Дялул Бызанулуй" и "Дялул Булгарулуй", комплексы которых аналогичны Журам. Это горшки, по форме и орнаменту соответствующие материалам других памятников (табл. 68/5-6) (Dragomir I.T., 1982, р. 422-426, fig. 3/1-5; 5; Dragomir I.T., 1985, p. 101102, fig. 19/2-3; 20-21). Появляется она в это время и в Буго-Днепровском междуречье - в Красноставке (табл. 97/4) (Белановская Т.Д., 1957, с. 32, 34; Цвек Е.В., 1980, с. 170-171, рис. 2/13).

В конце этапа Кукутени А эта керамическая группа представлена в основном устойчивым типом горшка с отогнутым наружу венчиком и округлым ту-ловом. Орнаментированы они оттисками штампа, расчесами зубчатым штампом, часто окаймленными наколами, заштрихованными треугольниками из прочерченных линий. Привлекает внимание орнамент на одном из сосудов из Дрэгушен: в технике расчесов зубчатым штампом на нем выполнена композиция из горизонтально расположенных S-видных спиралей (Crîçmaru А., 1977, fig. 42/1). В данном случае перед нами перенос орнамента, характерного для расписной посуды, в иную технику - единичный пока пример подражания трипольскому орнаменту.

Подобные горшки продолжают существовать и на ряде поселений следующего периода развития трипольской культуры - времени Кукутени А-Вь Целая серия таких сосудов обнаружена в Солонченах П2 (Мовша Т.Г., 1961), на поселении Корлэтэни на северо-востоке Румынии (Nestor I., Zaharia Е., 1968, fig. 1/1, 3-9). Однако, начиная с этого времени в оформлении сосудов типа Кукутени С появляется ряд изменений: вертикальные расчесы на венчике, "жемчужный", шнуровой и гусеничный орнамент, многие сосуды уже имеют ручки. Это наблюдается на таких памятниках, как Тырпешти (Marinescu-Bilcu S., 1981, p. 82, fig. 203/1), Траян - дялул Фынтынилор III (Dumitrescu VI., 1945, p. 37-38, fig. 18), Шкаровка (Цвек E.B., 1980, с. 170-173, рис. 2/13; 5) Веселый Кут (Цвек Е.В., с. 174-175) и пр. Тогда же появляются и изготовленные из глины с ракушечной примесью миски (поселения Старый Орхей, Тырпешти и др.), повторяющие формы характерных для этого периода трипольских биконических и усечённо-конических мисок (Виноградова Н.М., 1983, рис. 15/5; Marinescu-Bilcu S., 1981, fig. 204/6). Преобладают плоскодонные формы. Однако, следы выбивки прослеживаются на некоторых экземплярах изделий и позже - на этапе Триполье ВН. Например, они отмечены автором на керамике из Веселого Кута в Буго-Днепровском междуречье. На поселении в Бодаках на Волыни, того же времени (раскопки H.H. Скакун), на сосудах с ракушечной примесью в тесте выбивка сосуществует с характерной для собственно трипольской посуды обрезкой.

Параллельно с формами трансформируются не только орнаменты: в Не-звиско III (слой этапа BII), например, на многих сосудах появляется такая деталь, как цилиндрической формы налепы (табл. 97/7). Они, скорее всего, имитируют ручки, но не трипольские (в виде бугорков с отверстием), а "трубчатые". Образцы с "трубчатыми" ручками и их имитациями есть и на многих других памятниках, например, в Кукутенах (Schmidt Н., 1932, taf. 22/1; 23/3) и Мерешовке-Четэцуе (Сорокин В.Я., 1983, с. 108, рис. III, 12). Ракушечная примесь тоже не всегда является обязательной - в Клищеве, например, встречаются аналогичные горшки с примесью песка, дресвы или шамота (Заец И.И., Рыжов С.Н., 1992, с. 86).

Как отмечает ряд исследователей, на протяжении среднего Триполья проявляется тенденция замены традиционной "кухонной" керамики с примесью шамота в тесте посудой с "ракушечной" примесью, все более попадающей под влияние трипольской традиции (Мовша Т.Г., 1961, с. 196-198). С другой стороны в позднем Триполье происходит сближение керамики "типа С" с посудой основной группы, различия между ними проявляются лишь в составе теста -формы сосудов практически одинаковы (Дергачев В.А., 1980, с. 55), те и другие изготовляются преимущественно в плоскодонной традиции, следы выбивки практически не прослеживаются (наблюдения над коллекцией из Брынзен IX).

Но в период Кукутени А керамика типа Кукутени С выступает как совершенно особый компонент трипольских керамических комплексов. Прием ото-щения масс раковинами, как отмечала Э.В. Сайко, представляет собой "совершенно самостоятельное явление" (Сайко Э.В., 1984, с. 141, 143-145), то же можно сказать и о формовке с помощью выбивки. Подобная продукция не могла быть изготовлена трипольскими мастерами: изготовление керамики выбивкой требует знания иных технических приёмов и применения другого набора инструментов. Примеров, отражающих взаимовлияние двух технико-технологических групп в это время практически нет. Поэтому нельзя согласиться с мнением А. Додд-Оприцеску, что керамика "типа С" и расписная были изготовлены "одним и тем же населением" (Dodd-Oprifescu А, 1980, р. 555557; Marinescu-Bîlcu S, 1981, p. 88) - наоборот, она свидетельствует о неоднородности последнего. Эти находки можно интерпретировать как импорт или как изделия, изготовленные выходцами из иной культурной среды на трипольских поселениях. На последнее указывает и появление уплощенных днищ, приспособленных для использования в трипольском быту, и единичные находки подражаний трипольским орнаментам (как на упомянутом сосуде из Дрэгушен).

Как показатель контактов трипольско-кукутенских общин со степными энеолитическими культурами рассматривают керамику типа С большинство исследователей (Мовша Т.Г, 1961, 1981; Виноградова Н.М., 1983; Сорокин В.Я., 1989; Nestor I., Zaharia Е., 1968; Dragomir I.T., 1982 и др.). Точка зрения о северном ее происхождении (Marinescu-Bîlcu S., 1981, p. 88; Crîçmaru A., 1977, p. 62) не имеет веских оснований. Хотя ракушечная примесь широко распространена в керамике культур неолита лесной зоны Евразии (она есть даже, например, в буго-днестровской культуре), при сравнении необходимо учитывать весь комплекс показателей, включая технологию изготовления, орнаменты и формы. Керамику этих культур, кроме примеси в тесте, с керамикой "типа С" мало что связывает.

Наиболее близкие аналогии описанным проявлениям керамики типа С время Кукутени А - А-В1) происходят со степных памятников типа Средний Стог II. Для сравнения мною рассмотрена коллекция с поселения Стрильча Скеля (слой III - среднестоговский), происходящая из раскопок А.В. Добровольского и В.Н. Даниленко 1946 г. (фонды ИА АН Украины). Параллели с группой типа С здесь прослеживаются в форме сосудов: это такие же округло-бокие горшки с отогнутыми наружу или прямыми венчиками (табл. 98/5-11), для которых характерна круглодонная традиция изготовления (табл. 98/12). Кроме обильной примеси толченых раковин в тесте, на этих сосудах отмечаются следы выбивки, вследствие чего некоторые венчики даже приобрели выпуклую форму (табл. 98/7). В изготовлении венчиков прослеживается несколько приемов (табл. 98/5, 6, 9, 11), но доминирует накладка ленты на край заготовки тулова изнутри. Сходство с материалами из трипольских поселений проявляется и в орнаментации этой керамики, что отмечалось еще Т.Г. Мов-шей (Мовша Т.Г., 1961, с. 193-196).

Памятники с керамикой, аналогичной Кукутени С, - Средний Стог II, Во-лошское (ур. Стрильча Скеля), Кичкас - были отнесены Д.Я. Телегиным к позднейшему дошнуровому (Пв), или волошскому, этапу выделенной им сред-нестоговской культуры (Телепн Д.Я., 1973, с. 118-124), а ныне выделены Ю.Я. Рассамакиным в особый скелянский тип памятников или скелянскую культуру (Рассамакин Ю.Я., 1994; Каэзатакт У. У., 1994, р. 33-36). Найденные на поселении Стрильча Скеля фрагменты расписной трипольской керамики времени Кукутени А-В1 (Виноградова Н.М., 1983, с. 80; Телегин Д.Я., Кон-стантинеску Л.Ф., 1992, с. 23, рис. 9/1) соотносятся, по-видимому, именно со среднестоговским слоем поселения, что дает определенные основания для синхронизации этих культур.

Исходя из сходства керамических комплексов степных приднепровских памятников и сосудов с ракушечной примесью трипольских поселений, появление и распространение керамики "типа С" в культуре Триполье-Кукутени можно рассматривать как отражение проникновения степного элемента и, в частности, как инкорпорацию носителей "степной" традиции в среду раннеземледельческих общин начиная с этапа Триполье В1/1 - Кукутени А3.

Это же явление прослежено также и на некоторых памятниках культуры Гумельница группы Болград-Алдени (Сорокин В.Я., 1989, с. 17). Так, фрагменты сосуда со следами выбивки, аналогичного рассматриваемой группе, найдены на поселении у пгт. Тараклия (Манзура И.В., Сорокин В.Я., 1990, с. 90-91, рис. 1/9), есть они и на поселении фазы Гумельница В1 в Каркалиу, где отмечены также и импорты расписной кукутенской керамики времени Триполье В1/2-Кукутени А4 (Багигеа Е., 1991). Хронологическое соответствие этих находок фазе Кукутени А3 (по В. Думитреску) подтверждается гумельницкими керамическими импортами на поселениях Верхние Жоры и Новые Русешты I, откуда происходят и наиболее ранние образцы керамики типа Кукутени С.

Трипольские импорты документируют и проникновение степных групп в Северо-западное Причерноморье. Фрагменты сосудов времени Триполья В1/1 обнаружены вместе со степной керамикой у с. Мирное в низовьях Дуная (Бурдо Н.Б., Станко В.Н., 1981), кубок - в подкурганном погребении у ст. Кайнары (Мовша Т.Г., Чеботаренко Г.Ф., 1969). На стыке культурных зон формируются синкретические памятники, такие, как, например, могильник Джурджулешти у устья р. Прут, исключительно богатый по обилию инвентаря, особенно металлических изделий. Специфика оставившей его группы населения, возможно, определялась расположением группы на путях транзитной передачи сырья для металлообработки. Датировка могильника возможна на основании находки сосуда времени Гумельница А2-В1 (НаЬеи V., КигЫаЮу Б., 1993). Таким образом, рассматриваемый период характеризует сложение и активное функционирование в Северном Причерноморье системы межкультурных связей, включающей как раннеземледельческие культуры Юго-Восточной Европы, так и степные скотоводческие общности (Мапгига I., 1993, р. 26-28).

Ещё одним показателем взаимосвязи раннеземледельческих культур балкано-карпатского круга и культур степной зоны являются находки каменных "скипетров в виде головы лошади" (наиболее полную сводку см: Govedarica В., Kaiser Е., 1996). Их распространение охватывает территорию всей Юго-Восточной Европы от Поволжья до Придунавья. Отмечу здесь лишь, что находки их на трипольских поселениях (Верхние Жоры, Березовская ГЭС, Феде-лешени, Обыршени, Бырлелешти) соответствуют сравнительно небольшому хронологическому пласту - в пределах времени Кукутени А3-А4 - и совпадают с распространением "ракушечной" керамики.

Именно в это время весьма ощутимую роль в процессе развития карпато-дунайских культур начинает играть степной компонент. По мнению X. Тодо-ровой, "северо-восток Балканского полуострова становится объектом самого раннего передвижения кочевых скотоводческих племен из южнорусских степей, хронологически это передвижение можно отнести к началу финального этапа фазы BI культуры Триполье" (Тодорова X., 1986, с. 188). В степной зоне Северного Причерноморья распространяются памятники хвалынско-среднестоговской общности (Дергачев В.А., 1986, с. 65-74; Манзура И.В., 1992, с. 88-89). Считается, что в результате продвижения на запад этих носителей степных традиций в Нижнедунайском регионе исчезают поселения бол-градского варианта культуры Гумельница и возникает синкретическая в основе культура Чернавода I, вобравшая в себя как пришлые степные, так и местные традиции. Ранняя фаза Чернаводы I синхронизируется с Кукутени A4 - А-В (Morintz S., Roman P., 1973; Манзура И.В., 1992, с. 89-90). В плане датировки примечательны находки в слое Чернаводы I в Хыршове, где керамика типа Кукутени С обнаружена совместно с импортами расписной посуды, аналогичной происходящей с памятников типа Жур и Берешт конца Кукутени А (Popovici D., Haçotti P., 1990, p. 293-297, pl. 1-2, 3/3). Возможно, сюда, как и на гумельницкое поселение Каркалиу, она попала именно вместе с кукутенской керамикой.

Появление степного элемента в материалах трипольских поселений не привело к заметным изменениям материальной культуры, что отражено, в частности, в керамическом производстве. Связано оно, возможно, с приходом нового населения и внедрением части его в среду раннеземледельческих общин. Это влияние было достаточно сильным и продолжительным, что привело к распространению керамики "типа Кукутени С" в пределах всего ареала культуры, но в области основного гончарного производства иная традиция не повлияла на изготовление трипольской посуды. "Ракушечные" горшки были со временем приспособлены к земледельческому быту и, по-видимому, с определенного этапа их следует рассматривать в виде своеобразной функциональной категории.

Несколько в ином аспекте необходимо рассматривать связи восточного Триполья с неолитическими группами Поднепровья. Они документированы, прежде всего, трипольскими импортами на поселениях днепро-донецкой культуры в Среднем Поднепровье. Серии фрагментов восточнотрипольской керамики выявлены Д.Я. Телегиным при раскопках поселений у сс. Пищики и Бузьки на Черкащине (Телегш Д.Я., 1968, с. 192, рис. 58/3; Драчук B.C., 1971). Первоначально они были датированы временем раннего Триполья, как и большинство трипольских памятников так называемого борисовского типа. Однако в настоящее время, после того, как памятники борисовского типа были отнесены к началу развитого Триполья (Черныш Е.К., 1975а), датировка трипольских импортов этапом BI не вызывает сомнений.

Расширить источниковедческую базу данного вопроса позволили обследования, проведенные автором на Левобережье Днепра в зоне затопления Кременчугского водохранилища в 1987-88 гг.1 Трипольская керамика была найдена в шести местонахождениях - размытых поселениях днепро-донецкой культуры - в скоплениях неолитической керамики с характерной примесью

1 Автор благодарит сотрудников Черкасской лесостепной археологической экспедиции В.П. Григорьева и А.В. Деланна за оказанную помощь в сборе материала. травы в тесте и накольчатым, ямочным или прочерченным орнаментом (Пала-гута I.B., 1994, с. 134-135, рис.1; Детюн A.B., 1997, с. 47).1 Неолитическая керамика довольно однородна, относится она ко IIb этапу днепро-донецкой культуры (по Д.Я. Телегину) и аналогична обнаруженной на других памятниках черкасского локального варианта этой культуры (Телепн Д.Я., 1968, с. 56106).

Трипольские материалы на обследованных местонахождениях обычно представлены несколькими фрагментами от двух-трех сосудов. Так, на размытом поселении Чапаевка-1, расположенном у с. Чапаевка Золотоношского района Черкасской области Украины, был найден развал миски, украшенной углубленным орнаментом (табл. 99/10). Как и другие описываемые изделия, этот сосуд изготовлен из глиняной массы с примесью песка, черепок в изломе черного или темно-коричневого цвета, что в целом характерно для керамики восточного Триполья. Миска имеет полусферическое тулово и отогнутый наружу раструбообразный венчик, что сближает ее по форме с восточнотрипольскими -"кратерообразными" мисками, которые в сложившемся виде появляются на памятниках типа Шкаровки периода Триполье BI-BII (Кукутени А-В) (Цвек Е.В., 1980, с. 173, рис. 3/7-10). Наше изделие является типологически более ранним, нежели подобные ему из Шкаровки: изгиб профиля более плавный, переход от тулова к венчику не столь ярко выражен, а на тулове расположена ручка-ушко с горизонтальным отверстием, что для более поздних форм не характерно. На венчике миски размещена композиция из наклонных овалов, часто встречающаяся на мисках начала развитого Триполья. Практически полная аналогия данной миске происходит с поселения Оноприевка времени

1 Ряд местонахождений содержал, помимо неолитических, материалы бронзового века (см.: Палагута 1.В, 1996; Палагута И.В., 1997г; Палагута 1.В., Сиволап М.П, 1989). конца Триполья BI (Савченко H.A., Цвек Е.В., 1990).1 Из Чапаевки-1 происходят также фрагменты еще нескольких сосудов с углубленным орнаментом: донышко миски (или кубка?), фрагмент тулова другого сосуда (возможно, грушевидного), край крышки (табл. 99/11-12).

На пункте Чапаевка-2 вместе с неолитической керамикой (табл. 99/8-9) обнаружен фрагмент кубка, орнаментированного каннелюрами в сочетании с оттисками зубчатого штампа (табл. 99/7). Композиция орнамента - ромбовидные фигуры, связывает эту находку с аналогичными изделиями со среднетри-польских поселений Побужья времени Триполье BI - Кукутени А3 (по В. Ду-митреску) - памятниками типа Березовской ГЭС и Сабатиновки I, Печоры (ср.: табл. 85/10; 87/10).

Два пункта с находками трипольской керамики вместе с неолитической днепро-донецкой расположены у пристани Чеховка. На одном из них найдена часть профиля небольшого кубка с цилиндрическим горлом, сферическим туловом и небольшим отогнутым наружу венчиком (табл. 99/13). Горло кубка орнаментировано горизонтальными, а тулово - наклонными едва заметными каннелюрами, разделенными оттисками зубчатого штампа. Наряду с ним здесь же обнаружено еще несколько фрагментов подобных кубков с орнаментами из вертикальных, горизонтальных и наклонных каннелюр в сочетании с оттисками штампа (табл. 99/14). И эти изделия тоже находят аналогии среди материалов памятников Побужья и Буго-Днепровского междуречья Триполья BI. Судя по форме реконструируемого кубка, они соотносятся с заключительными фазами этого этапа. На другом пункте у Чеховки обнаружен фрагмент верхней части кубка с ручкой-ушком с горизонтальным отверстием, расположенным под венчиком (табл. 99/15). Кубок орнаментирован каннелюрами. Подобные сосуды характерны для памятников этапа BI Триполья, но продол

1 Автор благодарит авторов раскопок Е.В. Цвек и H.A. Савченко за предоставленную возможность ознакомиться с материалом. жают существовать и позднее - в Триполье В1-ВП. Есть они, например, в Шкаровке (Цвек Е.В., 1980, с. 173, рис. 4).

На территории Липовского орнитологического заказника у с. Чапаевка среди неолитической керамики (табл. 99/3-6) найдены фрагменты небольшого сосуда (горшка?) с орнаментацией углубленными линиями, которые образуют подтреугольные композиции (табл. 99/1). Эта находка, по характеру техники исполнения и композиций орнамента, как и предыдущие, вписываются в круг материалов восточного Триполья периода В1.

Отмеченные находки не единичны: в ходе новых исследований поселения Молюхов Бугор (раскопки Т.Н. Нераденко) черепки начала среднего Триполья были выявлены в нижнем, неолитическом его слое (верхний, "среднестоговский", слой содержал трипольские импорты более позднего времени Триполья ВП-С1).1

Что касается Среднего Поднепровья, в частности, территории Левобережья Днепра выше устья р. Сула, то трипольские импорты периода В1 вполне вписываются в контекст развития местного неолита (тут в последнее время обнаружены и поздненеолитические памятники, содержащие керамические импорты Триполья ВП-С1; см.: Детюн А.В., 1997, с. 47).

Намечается линия синхронизации Триполья В1 и с более южными неолитическими памятниками - могильниками мариупольского типа. Так, триполь-ский кубок, украшенный каннелюрами в сочетании с оттисками гребенчатого штампа найден в Никольском могильнике. Д.Я. Телегин относит этот импорт к раннему Триполью - Прекукутени III (Телегин Д.Я., 1985, с. 170; Телегин Д.Я., 1991, с. 23, 31-32, рис. 25/5). По форме и орнаменту данное изделие, как уже ранее отмечали Н.М. Виноградова (Виноградова Н.М., 1983, с. 80) и Е.В. Цвек, принадлежит к началу среднего Триполья и соответствует материалам

1 Автор благодарит Т.Н. Нераденко за предоставленную информацию и возможность ознакомиться с материалом.

Борисовки и Печор, синхронным Кукутени А3 (по В. Думитреску). Рамки же датировки медных импортов Никольского могильника (медное кольцо и бусины из ямы Б) концом Триполья А, основанной на сопоставлении с предметами Карбунского клада (Черных E.H., 1966, с. 68), вполне могут быть расширены и на первую половину следующего периода (BI), если учесть большую стойкость традиций изготовления металлических предметов и длительность существования самого могильника.

Такое определение хронологической позиции этого импорта позволяет допустить частичную синхронность существования могильников мариупольского типа на юге Среднего Поднепровья с ранними ступенями развития степного энеолита, соответствующие датировки которого были рассмотрены выше.

Фрагменты трипольской каннелированной керамики из Стрильчей Скели не столь выразительны, чтобы дать их четкую атрибуцию, вполне возможно, они относятся к раннему Триполью (во всяком случае, они не соотносятся хронологически с найденным там фрагментом расписного сосуда) (Телегин Д.Я., Константинеску Л.Ф., 1992, с. 23, рис. 9/2).

Характер связей Триполья с группами носителей днепро-донецкой культуры Поднепровья, судя по всему, был несколько иным, нежели с населением, оставившим памятники скелянекого типа. Они документированы только им-портами из трипольской среды, а влияние днепро-донецкой культуры на Триполье ничтожно: находки неолитической керамики на трипольских поселения Буго-Днепровского междуречья единичны (Цвек Е.В., 1989, с. 110).1

Межкультурные взаимодействия в период Триполье BI - Кукутени А во

1 Находки остродонных сосудов на прекуьсутенском поселении в Траян - дялул Вией можно трактовать не только как результат восточных связей (Дерначев В.А., 1999, с. 188, рис. 12/17-18): остродонные сосуды, в частности в виде рогов животных, в малом количестве присутствуют во многих раннеземледельческих культурах Юго-Восточной Европы. Эта специфическая форма, вероятно, могла иметь ритуальное назначение. многом определили развитие культуры. В первую очередь это касается южных и восточных связей. Этнокультурные сдвиги в Северо-западном Причерноморье, связанные с прекращением существования на этой территории варианта Болград-Алдени культуры Гумельница и появлением нового населения, отразились на развитии Триполья. Это выражается не только присутствии различных инокультурных компонентов в керамических комплексах. Изменения в ориентации межкультурных связей соответствуют двум выделенным выше этапам Триполье В1/1 - Кукутени А^, з и Триполье В1/2 - Кукутени А4, фиксирующим основные вехи во внутрикультурном развитии и принципиальные изменения в собственно трипольском комплексе.

При этом необходимо учитывать, что изменения этнокультурной ситуации в Северо-западном Причерноморье в энеолите не могут быть пока трактованы однозначно. Выводы об "экспансии скотоводческого населения" и "военной ситуации, вызванной появлением и проникновением скотоводческих племен в глубинные районы земледельческого ареала" (Дергачев В.А., 1999, с. 198), на имеющемся материале делать пока преждевременно. Во-первых, присутствие инокультурных элементов не приводит к разрывам в культурных традициях в керамическом производстве, домостроительстве, изготовлении предметов зооморфной и антропоморфной пластики. Во-вторых, "высокая" топография поселений, вероятно связанная в некоторой мере с их оборонительными функциями, по данным Д. Монаха и Ш. Кукоша для территории Румынии, характерна не только для периода Кукутени А (77,8% памятников), но и для последующих периодов Кукутени А-В (72,41%) и В (70,51%) (Сисо§ §., МопаИ Э., 1985, р. 42-43). Данные же о наличии фортификационных сооружений пока крайне немногочисленны и определяются объемами работ, проводившихся на конкретных памятниках. В-третьих, с рассматриваемым периодом Триполье В1 - Кукутени А по находкам керамики можно достоверно связать погребения в Кайнарах и, через импорт гумельницкого сосуда, могильник Джурджулеш-ты. Все остальные находки трипольских сосудов в погребениях относятся к

-215более поздним периодам. Некоторые основания для синхронизации дают каменные "скипетры", металлические и кремневые изделия из погребений "но-воданиловско-суворовской" группы. Однако все эти погребения расположены вне пределов трипольско-кукутенского ареала.

Таким образом, проблема взаимодействия трипольского и степного населения требует дальнейшего пристального внимания. В связи с этим нуждается в дополнительной разработке выходящий за пределы представленной работы вопрос о влиянии раннеземледельческих культур, в первую очередь Триполья-Кукутени и Гумельницы, на мир скотоводов степей Северного Причерноморья.

Заключение.

Рассмотрение территориальных группировок и относительной хронологии памятников периода Триполья BI - Кукутени А позволяет как в общих чертах, так и на материалах конкретных групп поселений реконструировать процесс развития местных традиций и образования локальных вариантов. Формирование последних определялось обособлением групп трипольского населения, происходившего вследствие подвижной системы расселения, основанной на экстенсивном использовании природных ресурсов.

Локальные различия между памятниками в пределах трипольского ареала наметились еще в период Прекукутени III - Триполье А (Черныш Е.К., 1981, с. 21; Збенович В.Г., 1989, с. 184-186). Но по сравнению с предыдущим временем, в период Триполье BI - Кукутени А они проявляются в гораздо большей степени. Среди них, прежде всего, отмеченное многими исследователями (Мовша Т.Г., 1975; Черныш Е.К., 1981; Цвек Е.В., 1980; Сорокин В.Я., 1989) образование "западной" и "восточной" провинций, обусловленное развитием традиций изготовления расписной керамики и посуды с рельефными орнаментами. Впоследствии, в период Триполье BII - Кукутени А-В, центробежные тенденции приводят к обособлению памятников Побужья и Буго-днепровского междуречья, выделяемых некоторыми исследователями в особую "восточно-трипольскую" культуру (Цвек Е.В, 1989).

По мнению автора настоящей работы, в рассматриваемый период Трипо-лье-Кукутени нельзя считать культурной общностью, образованной рядом самостоятельных культур. Проведенное выше исследование керамических комплексов трипольских памятников не дает пока для этого оснований. В керамическом производстве черты сходства между комплексами отмечаются в технологии изготовления и декорирования посуды, формах и мотивах орнамента. Не дают основания для подобного разделения и другие категории находок, которые во многом требуют дальнейшего, более тщательного исследования. Так, металлические изделия, найденные на поселениях рассматриваемого периода, восходят к единому очагу металлообработки. Близки конструкции глинобитных жилищ, различия между которыми определяются их функцией и размерами. Вариабельность кремневых изделий во многом зависит от источников и качества исходного сырья. Отличия в пластике вполне могут быть на уровне характерных черт локальных вариантов.

Имеющиеся данные позволили выделить в период Триполье В1 - Кукутени А пять локальных вариантов - территориальных групп памятников со сходными керамическими комплексами. Из них северомолдавский (памятники типа Трушешт - Старых Куконешт и Дрэгушен - Друц) и восточный варианты (типа Борисовки и Красноставки) образуют зону с преобладанием посуды с рельефными орнаментами. Южный (памятники типа Берешт - Жур), центральный (типа Хэбэшешт и Феделешен) и прикарпатский (типа Извоаре -Феделешени и типа Ариушд) варианты образуют "западную" "провинцию" с доминированием расписной керамики.

Изменения в структуре локальных вариантов на протяжении двух выделенных этапов периода Триполье В1 определялись процессом "сегментации" культуры и выделением новых групп памятников. Обосновать этот процесс можно путем изучения микрогрупп, которые образованы цепочками памятников, связанных долинами рек. Расстояние между поселениями не превышает 2-5 км. Материалы памятников, входящих в микрогруппы, демонстрируют единую линию развития, но, с другой стороны, и незначительные хронологические различия. Это подкрепляет вывод о практиковавшемся носителями культуры Триполье-Кукутени периодическом переносе поселков на новое место. Формирование такой цепочки поселений реконструировано выше на примере памятников на р. Чугур в Северной Молдавии. Неодновременность памятников отмечалась и при исследовании других микрогрупп, как Триполья В1 - Кукутени А, так и предшествующего и последующего времени. Таким образом, вывод о складывании микрогрупп из последовательно существовавших памятников позволяет принять подвижную модель расселения. Следствием перемещения носителей тех или иных локальных традиций в рамках триполь-ского ареала в ходе освоения новых территорий можно объяснить многие из аспектов культурных трансформаций, изменения границ вариантов.

Выделение двух этапов в пределах периода Триполье В1 - Кукутени А обусловлено прослеженными выше хронологическими изменениями керамических комплексов, преобразованиями в территориальной структуре локальных вариантов, сменой ориентиров в системе межкультурных взаимодействий. При этом каждый из этапов может включать несколько фаз в развитии керамических комплексов памятников, прослеживаемых в пределах локальных вариантов и микрогрупп. В трипольских керамических комплексах, помимо изменений форм и технологии их изготовления, наиболее ярким индикатором является декор керамических изделий (Палагута И.В., 1999а).

На раннем этапе Кукутени А^з - Триполье В1/1 важнейшей инновацией в технологии орнамента стало появление полихромной росписи. В распространении расписных полихромных орнаментов ведущую роль играл центральный локальный вариант. Расписная посуда хэбэшештского облика была распространена вплоть до Среднего и Верхнего Поднестровья на севере (Дарабаны I, Городница-Городище) и Побужья на востоке трипольского ареала (Березовская ГЭС и Сабатиновка I), где в комплексах преобладала керамика с рельефными орнаментами, продолжавшая раннетрипольские традиции. Целый ряд аналогий расписной керамике Хэбэшешт, Кукутен и других центрально-молдавских памятников представляет керамика Трушешт и Старых Куконешт.

Смена техники нанесения орнаментов породила и изменения в орнаментальных композициях, цветовой гамме рисунка. Однако, на всех памятниках времени Кукутени Аю - Триполья В1/1 ощущаются традиции предшествующего периода. Это выражается как в сохранении керамики с рельефной орнаментацией, свойственной Прекукутени III - Триполью А, так и в копировании в росписи мотивов "змеиных" орнаментов, являющихся одной из отличительных черт раннетрипольско-прекукутенской керамики (Палагута И.В., 1999а, с.

-219153, 155). Параллельно происходят и изменения в режиме обжига керамики и технике нанесения рельефных орнаментов, которые исполняются по более сырой заготовке. Различия локальных вариантов еще не столь резкие, как на последующем этапе, однако намечаются определенные тенденции в развитии керамического материала, позволяющие выделить черты, свойственные каждому из них.

Межкультурные взаимодействия проявляются на этом этапе во влиянии культуры Гумельница (группа Болград-Алдени). Оно отражено в присутствии не только целого ряда взаимных импортов, позволивших синхронизировать памятники двух соседних культур, но и в сложении под влиянием Гумельницы в материалах прикарпатских памятников своеобразной керамической группы сосудов, украшенной "бихромией древнего типа".

В это же время на трипольских памятниках на южных границах триполь-ского ареала, в пограничье лесостепи и степи (Березовская ГЭС, Верхние Жоры, Новые Русешты I, Мирное) фиксируются наиболее ранние находки "ракушечной" керамики, свидетельствующие о контактах с населением степной зоны Северного Причерноморья.

Более поздний этап Триполье BI/2 - Кукутени A4, характеризуют изменения орнаментальных схем, которые все более отдаляются от исходных прототипов. Появление орнаментов из многовитковых спиралей и многочисленных вариантов их стилизации связано и с "обратимостью" орнаментов, смещением акцентов со "змеевидных" фигур на фоновые области, имеющие обычно форму S-видных спиралей (Палагута И.В., 1999а, с. 153-156). Наметившиеся в предьщущий период инновации в технологии производства посуды (исполнение рельефных орнаментов по более сырой заготовке, окислительный обжиг) распространяются в пределах всего ареала. Происходит стандартизация форм посуды в пределах локальных вариантов.

Локальные отличия в это время проявляются более резко. Это отражается в развитии северомолдавского локального варианта, характеризующегося своеобразной каннелированной и бихромной керамикой, и обособлении на его периферии в Верхнем Поднестровье памятников типа Незвиско II, которые впоследствии дают залещицкий локальный вариант периода Кукутени А-В, выделенный Н.М. Виноградовой (Виноградова Н.М., 1983).

В нижней части междуречья Сирета и Прута формируется южный локальный вариант, отличительной чертой которого выступает богато орнаментированная полихромная керамика. С распространением памятников этого типа в южном и северо-восточном направлениях вдоль границы лесостепной и степной зон (Берешти, Журы и др.) связано расширение трипольско-кукутенского ареала.

В конце Кукутени А прекращаются видимые гумельницкие воздействия, выражающиеся в присутствии гумельницких импортов и влияниях на керамические формы и орнамент. Возможно, в это время происходит и переориентация металлообрабатывающего производства в сторону тисско-трансильванского региона (Рындина Н.В., 1993, с. 29-30). Это в некоторой мере связано и с культурными трансформациями в Нижнем Подунавье - образованием там культуры Чернавода I (Матша I., 1993, р. 28-30), наиболее ранние проявления которой документированы находками керамических импортов времени Кукутени А4 в Хыршове (Роро\кл Э., На§оИ1 Р., 1990; Мапгига I., 1993, р. 28).

Большое значение приобретает восточное направление связей, которое проявляется в находках на трипольских памятниках керамики с ракушечной примесью, типа "кукутени С" (по Г. Шмидту), которую можно уверенно связать с материалами поселенческих памятников степного Поднепровья типа Стрильчей Скели и Среднего Стога II (Мовша Т.Г., 1961; Палагута И.В., 1998). Наличие ее на большинстве поселений в пределах всего трипольско-кукутенского ареала отмечает и присутствие носителей чужой керамической традиции. Последним можно отчасти объяснить и трансформацию орнаментов на самой кукутенской керамике: "обратимость" узоров возникает при смене их

-221 интерпретаций в культурной среде Триполья-Кукутени (Палагута И.В., 1999а, с. 153).

Поставленные в настоящей работе проблемы открывают возможности дальнейших исследований при учете материалов более раннего и более позднего периодов Триполья-Кукутени. Так, например, перспективна публикация материалов Новых Русешт I и изучение памятников этого типа. Оно позволит выявить новые аспекты связей Триполья-Кукутени с культурой Гумельница и ключевые моменты перехода от раннего к среднему Триполью. Последующее развитие культуры было намечено в работах Н.М. Виноградовой (1974; 1983), однако за период, прошедший с момента их опубликования, появилось огромное количество новых данных, позволяющих существенно изменить представления о генезисе локальных вариантов. В частности, с введением в научный оборот материалов северомолдавских памятников, рассматриваемых в представленной работе, представляется возможность во многом по новому взглянуть на генезис более поздних памятников этой территории. Требует уточнения и их периодизация, т.к. введенный вслед за Т.Г. Мовшей (1965) период Триполье В1-ВП в значительной степени изменил принятое Т.С. Пассек соответствие периодизационных шкал Триполья и Кукутени, что привело к разнобою в терминологии, используемой различными исследователями.

Список научной литературыПалагута, Илья Владимирович, диссертация по теме "Археология"

1.Авгуспшнник А.И., 1956. К вопросу о методике исследования древней керамики// КСИА. Вып.64.

2. Археологгчт пам'ятки, 1981. Археолопчю пам'ятки Прикарпаття i Волиш кам'яного BÍKy. 1СиТв.

3. Ъ.Балабина В.И., 1982. Опыт количественного анализа состава культурного слоя раннетрипольского поселения Бернашевка // Теория и методы археологических исследований. Киев.

4. Балабина В.И., 1988. Зооморфная пластика трипольского поселения Друцы I // СА, №2.

5. Балабина В.И., 1990. Археологический контекст трипольской зооморфной пластики // Раннеземледельческие поселения-гиганты трипольской культуры на Украине. Тез. докл. I полевого семинара. Тальянки, 1990. Киев.

6. Белановская Т.Д., 1957. Трипольское поселение Красноставка // КСИИМК. Вып.69.1 .Белановская Т.Д., 1958. Трипольская культура. JI.

7. Бибикова В.И., 1963. Из истории голоценовой фауны позвоночных в Восточной Европе // Природная обстановка и фауны прошлого. Вып. I. Киев.

8. Бибиков С.Н., 1953. Раннетрипольское поселение Лука-Врублевецкая на Днестре (к истории ранних земледельческо-скотоводческих обществ на юго-востоке Европы) // МИА, №38. М.-Л.

9. Бибиков СЛ., 1954. Археологические раскопки у селений Попенки и Журы на Днестре в 1952 году // КСИИМК. Вып. 56.

10. Бибиков СЛ., 1955. Исследование трипольских памятников на Среднем Поднестровье // КСИА АН УССР. Вып. 4.

11. Бибиков СЛ., 1956. Трипольские поселения в окрестностях Луки-Врублевецкой // КСИА АН УССР. Вып. 6.

12. Бибиков СЛ., 1959. О ретроспективном восстановлении археологических остатков на местах залеганий // КСИА АН УССР. Вып. 9.

13. Бибиков СЛ., 1964. О некоторых вопросах синхронизации и расселения трипольских племен // VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук (Москва, август 1964г.). М.

14. Бибиков СЛ., 1965. Хозяйственно-экономический комплекс развитого Триполья (опыт изучения первобытной экономики) // CA, № 1.

15. Бикбаев В.М., 1990. Данные к ритуалу, связанному с оставлением куку-тень-трипольских гончарных печей // Раннеземледельческие поселения-гиганты трипольской культуры на Украине. Тез. докл. I полевого семинара. Тальянки, 1990. Киев.

16. Бшяшевський М., 1926а Дослщи бзим с.Боришвки, Линецького району (б. Липовецького повггу), на Кшвщиш // КЗВУАК за археолопчш дослщи року 1925.

17. БшяшевськийМ., 19266. Боришвське городище // ТКУ. Вип. I.

18. Бобринский A.A., 1988. Функциональные части в составе емкостей глиняной посуды // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев.

19. Богаевский Б.Л., 1931. Раковины в расписной керамике Китая, Крита и Триполья // Изв. ГАИМК. T. VI, вып. 8-9. JI.

20. Богаевский Б.Л., 1937. Орудия производства и домашние животные Триполья. JI.

21. Бродель Ф., 1992. Время мира. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 3. М,

22. Бурдо HJB., 1993. Раннш етап формування трипшьськоТ культури // Археолопя, № 3. Кшв.

23. Бурдо HJ3., Видейко М.Ю., 1987. Исследования раннетрипольского поселения Слободка-Западная в 1980 г. // Новые исследования по археологии Северного Причерноморья. Киев.

24. Бурдо H Б., Станко В.Н., 1981. Энеолитические находки на стоянке Мирное // Древности Северо-западного Причерноморья. Киев.

25. Видейко М.Ю., 1988. Вопросы производства и обмена поздне-трипольской расписной керамики // Древнее производство, ремесло и торговля по археоло-гическим данным. Тез. докл. IV конф. молодых ученых ИА АН СССР. М.

26. Виноградова Н.М., 1974. Трипольские племена Пруто-Днестровского междуречья в период расцвета (периодизация, хронология, локальные варианты). Автореф. дис. канд. ист. наук. М.

27. Виноградова H.M., 1983. Племена Днестровско-Прутского междуречья в период расцвета трипольской культуры (периодизация, хронология, локальные варианты). Кишинев.

28. Власенко И.Г., Сорокин В.Я., 1982. Археологические памятники в зонах новостроек Севера и Центра Молдавии // АИМ в 1977-1978 гг.

29. Гей И.А., 1986. Технологическое изучение керамики трипольского поселения Старые Куконешты// КСИА. Вып. 185.

30. ГаняИ.М., Маркевич В.И., 1966. Данные об орнитофауне неолита и энеолита Молдавии // Известия АН Молдавской ССР, №1. Кишинев.

31. Генинг В.Ф., Смирнов C.B., Захарук Ю.Н., Черных Л.А., Бунятян Е.П., Колесников А.Г., 1988. Проблемная ситуация в современной археологии. К.

32. Городцов В.А., 1899. Назначение глиняных площадок в доисторической культуре трипольского типа // Археологические известия и заметки, № 11-12. М.

33. Городцов В.А. , 1922. К выяснению древнейших приемов гончарного дела // Казанский музейный вестник, №2. Казань.

34. Гусев С.О., 1993. Пам'ятки розвинутого Трипшля Середнього Побужжя // Археолопя, №3. Кшв.

35. Давид А.И., Маркевич В.И., 1967. Фауна млекопитающих поселения Новые Русешты I // Известия Академии наук Молдавской ССР, №4. Кишинев.

36. Даниленко В.М., Шмаглт М.М., 1972. По один поворотний момент в icTopii енеолггичного населения Швденшм Свропи // Ахеологш. Вип.6. Кшв.

37. Дерганее В.А., 1980. Памятники позднего Триполья (опыт классификации). Кишинев.

38. Дерганее В.А., 1986. Молдавия и соседние территории в эпоху бронзы. Кишинев.

39. Дерганее В.А., 1998. Кэрбунский клад. Кишинев.

40. Дерганее В.А., 1999. Особенности культурно-исторического развития Карпато-Поднестровья. К проблеме взаимодействия древних обществ Средней, Юго-Восточной и Восточной Европы // Stratum plus. № 2. СПб Кишинев -Одесса.

41. Дерганее В.А., Сорокин В.Я., 1986. О зооморфном скипетре из Молдавии и проникновении степных энеолитических племен в Карпато-Дунайские земли // Изв. АН МССР. Сер. общ. наук. № 1.

42. Детюн А.В., 1997. Про мезолН та неолгг Середным Наддншрянщини // АДУ 1993 року.

43. Дищес Л.А., 1929. Прочерченный трипольский орнамент культуры А // Сборник бюро по делам аспирантов ГАИМК, I. Л.

44. Добровольсышй А.В., 1952. Перше Сабатишвське поселения // АП. T.IV.

45. Драчук B.C., 1971. Неолитическое поселение у с. Пищики на Черкащине // СА, №3.

46. Жебелее С.А., 1923. Введение в археологию. Часть I. История археологического знания. Петроград.

47. ЖуракоесъкийБ.С., 1994. Про технолопю виготовлення тришльсько1 ке-рампси // Археолопя, № 1. Кшв.

48. Жущихоеская И.С., 1994. Гончарство первобытных культур юга Дальнего Востока как палеоэкономическое явление // Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. М.

49. Заец И.И., Рыжов С.Н., 1992. Поселение трипольской культуры Клищев на Южном Буге. Киев.

50. Заец И.И., Сайко Э.В., 1989. Трипольская Культура Побужья в свете технологического изучения ее керамики // Проблеми icTopii та археолога дав-нього населения Украшсыаи PCP: Тези доповщей XX Респ. конф., Одеса, жовт. 1989 р. Кшв.

51. Заець II., 1990. Тришльська культура на П. By3Í кшця раннього початку середнього еташв ïï розвитку i i VIII Под1льська юторико-краезнавча конфе-ренцк. Тез. доп. Секщя археологи. Кам'янець-Подшьський.

52. Заець 1.1., 1993. Швшчно-бузький вар1ант тришльсько1 культури // Тези доповщей i повщомленнь м1жнародно1 науково1 конференцй' "Трип1льська культура Украши" (до 100-р1ччя вщкриття). Льв1в.

53. Зайщв Ю.П., 1990. До питания про грецьке населения Неаполя Сюфського // Археологк, № 1. Khïb.

54. Захарук Ю.М., 1964. Проблеми археолопчно1 культури // Археологк. Т. XVII. Khïb.

55. Збеноеин В.Г., 1980. Поселение Бернашевка на Днестре (к происхождению трипольской культуры). Киев.

56. Збеноеин В.Г., 1989. Ранний этап трипольской культуры на территории1. Украины. Киев.

57. Збенович В.Г., 1991. Дракон в изобразительной традиции культуры Ку-кутени-Триполье // Духовная культура древних обществ на территории Украины. Киев.

58. Збенович В.Г., Шумова В.А., 1989. Трипольская культура Среднего Под-нестровья в свете новых исследований // Первобытная археология. Материалы и исследования. Киев.

59. Каменецкий И. С., 1965. Датировка слоев по процентному соотношению керамики // Археология и естественные науки. М.

60. Каменецкий И.С., 1970. К теории слоя // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М.

61. Кандиба О., 1939. Старша мальована керамжа в Галичиш // Зб1рник Ук-рашського 1нституту в Америщ. Сент Пол, Мшн. Прага.

62. Кетрару Н.А., 1964. Археологические разведки в долине р. Чугур // Материалы и исследования по археологии и этнографии Молдавской ССР. Кишинев.

63. Кларк Г., 1953. Доисторическая Европа (экономический очерк). М

64. Клейн Л.С., 1995. Археологические источники. Изд. 2-е / Классика археологии. Вып. 2. СПб.

65. Ковалевская (Деопик) ВН., 1965. Применение статистических методов к изучению массового археологического материала // Археология и естественные науки. М.

66. Кожин П.М., 1964. О технике выделки фатьяновской кеамики // КСИА. Вып. 101. М.

67. Кожин П.М., 1967. Керамика индейцев пуэбло // Культура и быт народов Америки / Сборник Музея антропологии и этнографии. Т. XXIV. Л.

68. Кожин П.М., 1981. Значение орнаментации керамики и бронзовых изделий Северного Китая в эпохи неолита и бронзы для исследований этногенеза // Этническая история народов Восточной и Юго-Восточной Азии в древности и средние века. М.

69. Кожин П.М., 1984. Типология древней материальной культуры Евразии (Неолит Железный век) // Типология основных элементов традиционной культуры. М.

70. Кожин П.М., 1987. Значение материальной культуры для диагностики процессов доисторического этногенеза // Историческая динамика расовой и этнической дифференциации населения Азии. М.

71. Кожин П.М., 1989. Значение керамики в изучении древних этнокультурных процессов // Керамика как исторический источник. Новосибирск.

72. Кожин П.М., 1990а. Этнокультурные контакты на территории Евразии в эпохи энеолита раннего бронзового века (палеокультурология и колесный транспорт). Автореф. дисс. докт. ист. наук. Новосибирск.

73. Кожин П.М., 19906. О хронологии иньских памятников Аньяна // Китай в эпоху древности. Новосибирск.

74. Кожин П.М., 1990в. Изучение бронзового века в Приморье. В.В.Дьяков.

75. Приморье в эпоху бронзы. Владивосток, 1989 (рец.) // Известия Дальневосточного отделения АН СССР, №1. Владивосток.

76. Кожин П.М., 1991. О древних орнаментальных системах Евразии // Эт~ нознаковые функции культуры. М.

77. Кожин П.М., 1994. Древнейшее производство и археологическая генетическая типология // История и эволюция древних вещей. М.

78. Кожин П.М., Иванова Л.А., 1974. Океанийская керамика в собраниях МАЭ // Культура народов Австралии и Океании / Сборник Музея антропологии и этнографии. Т. XXX. Л.

79. Козловська В., 1926. Керамжа культури А // ТКУ. Вип. I.

80. Козубовсышй Ф.А., 1933. Археолопчш дослщження на територн БоГЕ-Су 1930-1932 рр. (тдсумки археолопчних розвщкових po6iT в райот майбут-нього шдтоплення Бозько1 гщроелектроцентрал1). Кшв.

81. Колесников А.Г., 1993. Трипольское общество Среднего Поднепровья. Опыт социальных реконструкций в археологии. Киев.

82. Колестков О.Г., 1985. HoBi поселения середнього Трипшля в Под-тстров'! // Археолопя. Вип. 49. К.

83. Комша Е., 1961. К вопросу о переходной фазе от культуры Боян к культуре Гумельница // Dacia, NS. Т. V.

84. Коробкова Г.Ф., 1987. Хозяйственные комплексы ранних земледельче-ско-скотоводческих обществ юга СССР. Л.

85. Котельников В.Л., 1947. Природные условия и ресурсы // Молдавская ССР. М.-Л.

86. Кравец В.П., 1951. Глиняные модельки саночек и челна в коллекциях Львовского исторического музея // КСИИМК. Вып. XXXIX.

87. Кравець В.П., 1954. Ранньотришльське поселения в Городнищ на Дшстр1 // Матер1али i дослщження по археологи УРСР / Науков1 записки 1н-ституту сусшльних наук АН УРСР. Т. II. К.

88. Красников И.П., 1931. Трипольская керамика (технологический этюд) // Сообщения ГАИМК, №3.

89. Кременецкий КВ., 1991. Палеоэкология древнейших земледельцев и скотоводов Русской равнины. М.

90. Кричевский ЕЮ., 1940. Древнее население Западной Украины в эпоху неолита и ранней бронзы // КСИИМК. Вып. III. М.-Л.

91. Кричевский ЕЮ., 1949. Орнаментация глиняных сосудов у земледельческих племен неолитической Европы // Ученые записки ЛГУ, серия исторических наук. Вып. 13. Л.

92. Кричевський СЮ., 1950. Про вщносну хронолопю пам'яток три-тльсько1 культури // Археологш. Т. III. Кшв.

93. Круц В.А., 1989. К истории населения трипольской культуры в междуречье Южного Буга и Днепра // Первобытная археология. Материалы и исследования. Киев.

94. Круц В.О., Рассаматн Ю.Я., Круц C.I., 1997. Населения в епоху енеолггу // Давня ютор1я Украши. Т.1. Кшв.

95. Кульська O.A., 1940. Керампса тришльськси культури (xiMiKO-технолопчне дослщження) // Тришльська культура. Т.1. Кшв.

96. Магура С., 1926. Питания побуту на шдстав1 залиишв Тришльсько! культури // ТКУ. Вип. I.

97. МанзураИ.В., 1992. Степные восточноевропейские общности энеолита -ранней бронзы в хронологической системе балкано-дунайских культур // Материалы и исследования по археологии и этнографии Молдовы. Кишинев.

98. Манзура И.В., Палагута КВ., 1997. Исследование трипольских памятников в Среднем Поднестровье // Новые исследования археологов Россини и СНГ. Материалы пленума ИИМК РАН 28-30 апреля 1997 г. Спб.

99. МанзураИ.В., СаваЕ., 1996. Исследование в микрозоне Новая Татаров-ка-Рудь-Арионешть (поселение Новая Татаровка III и городище Рудь JIa Шан-цурь), Дондюшанский район (отчет) // НА Института археологии и древней истории АН Молдовы. Кишинев.

100. Манзура И.В., Сорокин В.Я., 1990. Гумельницкое поселение у пгт. Та-раклия // Археологические исследования молодых ученых Молдавии. Кишинёв.

101. Маркевич В.И., 1970. Многослойное поселение Новые Русешты I // КСИА. Вып. 123. М.

102. Маркевич В.И., 1973а. Памятники эпох неолита и энеолита // Археологическая карта Молдавской ССР. Вып.2. Кишинев.

103. Маркевич В.И. 19736. Отчет о работе Молдавской археологической экспедиции (Костешты IV). 1973 г. // НА ИА РАН. № 5136, 5136а.

104. Маркевич В.И., 1978. Исследования Молдавской неолитической экспедиции // АО 1977 года.

105. Маркевич В.И., 1981а. Позднетрипольские племена Северной Молдавии. Кишинев.

106. Маркевич В.И., 19816. Раскопки на поселении Брынзены IV (ямы этапа BI). 1981 год // Отчет Молдавской археолого-этнографической экспедиции (МАЭЭ) о полевых исследованиях 1981 г. / НА И А АН Молдовы. № 188/11.

107. Маркевич В.И., 1989. Антропоморфизм в художественной керамике культуры Триполье-Кукутень // Памятники древнейшего искусства на территории Молдавии. Кишинев.

108. Маркевич В.И., Черныш Е.К., 1974. Исследования в Пруто-Днестровском междуречье // АО 1973 года.

109. Маркевич В.И., Черныш Е.К., 1976. Исследования памятников триполь-ской культуры на территории Молдавии // АО 1975 года.

110. Масимов И.С., 1980. Типологический и пространстранственный анализ древних поселений // Методика археологического исследования и закономерности развития древних обществ. Тезисы совещания (октябрь 1980 г.). Ашхабад.

111. Массон В.М., 1990. Исторические реконструкции в археологии. Фрунзе.

112. МельничукИ.В., 1990. Изображение змеи в Триполье // Археологические исследования молодых ученых Молдавии. Кишинев.

113. Мельничук И.В., 1992. Исследования на раннетрипольском поселении Багринешты VII // Археологические исследования в Молдове в 1986 г. Кишинев.

114. МерпертН.Я., 1978. Миграции в эпоху неолита и энеолита // С А, №3.

115. Мещанинов И.И., 1928. О доисторическом переселении народов (в связи с работою G.Wilke). Анализ вопроса в яфетидологическом освещении // Вестник Коммунистической академии. Т. 29 (5). M.-JI.

116. Мишина Т.Н., 1988. Энеолитический комплекс телля "Плоская Могила" у с. Юнаците (НРБ) // СА, № 3.121 .Мовша Т.Г., 1960. Трипольское жилище на поселении Солончены II (результаты раскопок 1955 г.) // ЗОАО. Том. I (34). Одесса.

117. Мовша Т.Г., 1961. О связях племён трипольской культуры со степными племенами медного века // С А, № 2.

118. Мовша ТТ., 1965. Многослойное трипольское поселение Солончены II // КСИА. Вып. 105.

119. Мовша Т.Г., 1971а. Середнш етап тритльсько1 культури // Археолопя Украшсько1 PCP. Т. 1. Кшв.

120. Мовша ТТ., 19716. Гончарные центры позднего Триполья // СА, №3.

121. Мовша ТТ., 1975. Две параллельные линии в развитии трипольской этнокультурной общности (этапы BI-CI) // Новейшие открытия советских археологов. Тез. докл. конф. Часть I. Киев.

122. Мовша Т.Г., 1981. Проблемы связей Триполье-Кукутени с племенами культур степного ареала // SP, 5/6.

123. Мовша ТТ., 1985. Средний этап трипольской культуры // Археология Украинской ССР. Т. 1. Киев.

124. Мовша ТТ., Чеботаренко Г.Ф., 1969. Энеолитическое курганное погребение у ст. Кайнары в Молдавии // КСИА. Вып. 115.

125. Овчинников Е.В., 1994. Модель neni з тритльського поселения Берез1вка // Археологш, № 3. Кшв.

126. Палагута И.В., 1995. Керамический комплекс трипольского поселения Друцы I в Северной Молдавии // Вестник МГУ. Серия 8. История. №5.

127. ПалагутаИ.В., 1997а. Поселения развитого Триполья в среднем течении р. Солонец // Вестник МГУ. Серия 8. История. № 5.

128. Палагута И.В., 19976. К проблеме формирования северомолдавских памятников Триполья BI (исследование керамического комплекса поселения Старые Куконешты I) // Древности Евразии. М.

129. ПалагутаИ.В., 1997г. Находки на размытых поселениях эпохи бронзы в зоне затопления Кременчугского водохранилища // Археолопчш дослщження на Украпп 1993 року. Кшв.

130. ПалагутаИ.В., 1998а. К проблеме связей Триполья-Кукутени с культурами энеолита степной зоны Северного Причерноморья // РА, № 1.

131. Палагута И.В., 19986. Системы поселений в Триполье-Кукутени: опыт изучения микрогрупп памятников // Поселения: среда, культура, социум. Материалы тематич. научн. конф. Санкт-Петербург, 6-9 октября 1998 г. СПб.

132. Палагута И.В., 1998в. Поселение Журы в Поднестровье: к вопросу о выделении локальных вариантов в Триполье BI // Вестник МГУ. Серия 8. История. № 6.

133. ПалагутаИ.В., 1999а. Проблемы изучения спиральных орнаментов три-польской керамики // Stratum plus. № 2. СПб-Кишинев-Одесса, 1999.

134. ПалагутаИ.В., 19996. О составе керамических комплексов трипольских памятников (по материалам поселений среднего Триполья) // Вестник МГУ. Серия 8. История. №6.

135. ПалагутаИ.В., 1999в. Об изменениях этнокультурной ситуации в Северо-Западном Причерноморье в энеолите (по данным керамических импортов) // 60 лет кафедре археологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Тез. докл. юбилейной конф. 20-24 декабря 1999 г. М.

136. Палагута И.В., 2000. Системы расселения ранних земледельцев Карпа-то-Поднепровья: опыт изучения микрогрупп памятников культуры Триполье-Кукутени // Археологические вести, №7. СПб.

137. Палагута I.B., 1994. Hoei даш про схщш зв'язки тритльсько! культури // Археолопя, №1. Кшв.

138. Палагута1.В., 1996. Культурна належшсть пам'яток середньо! та тзньо!бронзи Черкаського Л1вобережжя // Археолопя, №1.

139. Палагута I.B., Сиволап М.П., 1989. Курган епохи бронзи поблизу ст. Пальмира // Охорона i дослщження пам'яток археологи Полтавщини. Третш обласний науково-практичний семшар: Тези доповщей. Полтава.

140. Пассек Т.С., 1933. К вопросу о приеме сравнения в истории материальной культуры // Известия ГАИМК. Вып. 100. М.-Л.

141. Пассек Т.С., 1941. Тришльська культура. Кшв.

142. Пассек Т.С., 1947. К вопросу о древнейшем населении Днепровско-Днестровского бассейна // СЭ. Вып. VI-VII.

143. Пассек Т.С., 1949. Периодизация трипольских поселений // МИ А, №10. М.-Л.

144. Пассек Т.С., 1950. Трипольские поселения на Днестре // КСИИМК. Вып. XXXII.

145. Пассек Т.С., 1951. Трипольское поселение Поливанов-Яр i i КСИИМК. Вып. XXXVII.

146. Пассек Т.С., 1952. Итоги работ Трипольской (Днестровской) экспедиции // КСИИМК. Вып. XLV.

147. Пассек Т.С., 1953. Раскопки трипольских поселений на Среднем Днестре //КСИИМК. Вып. 51.

148. Пассек Т.С., 1961. Раннеземледельческие (трипольские) племена Подне-стровья // МИ А, № 84.

149. Пассек Т.С., 1964. Новое из истории трипольских племен Днепро-Днестровского междуречья // VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук (Москва, август 1964 г.). М.

150. Пассек Т.С., Рикман Э.А., 1959. R.Vulpe. Izvoare, 1957 (рец.) // СА, №4.

151. Погожева А.П., 1983. Антропоморфная пластика Триполья. Новосибирск.

152. Подвигина Н.Л., Писарева С.А., Киреева В.Н., Палагута И.В., 1999. Исследование расписной энеолитической керамики культуры Триполье-Кукутени (IV-III тыс. до н.э.) // Художественное наследие. Хранение, исследование, реставрация. № 17. Москва.

153. Попова Т.А., 1972. Древнейшие земледельцы Среднего Поднестровья в IV-III тыс. до н.э. (по материалам многослойного поселения Поливанов Яр). Автореф. дис. канд. историч. наук. Л.

154. Попова Т.А., 1975. Стилистические особенности расписной керамикитрипольского поселения Раковец // 150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР. Тез. докл. юбил. конф. Киев.

155. Попова Т.А., 1979. Хронология Поливанова Яра и ее значение для периодизации трипольской культуры // КСИА. Вып. 157.

156. Попова Т.А., 1989. Культура Гумельница и Триполье в Поднестровье по данным Поливанова Яра // Проблеми icTopii та археологи давнього населения Украшсыам PCP: Тези доповщей XX Респ. конф., Одеса, жовт. 1989 р. Ки?в.

157. Попова Т.А., 1990. Жилищно-хозяйственные и оборонительные комплексы Поливанова Яра // Раннеземледельческие поселения-гиганты трипольской культуры на Украине. Тез. докл. I полевого семинара. Тальянки, 1990. Киев.

158. Попова Т.О., 1985. Початок розвинутого Трипшля на Середньому Днютр1 (за матер1алами Поливанового Яру) // Археолога. Вип. 52. Khïb.

159. Рабинович М.Г., 1949. Московская керамика// Материалы и исследования по археологии Москвы. T.II / МИА, №12. М.-Л.

160. РадунчеваА., 1976. Виница. Енеолитно селище и некропол // Разкопки и прочувания, VI. София.

161. Рассамакин Ю.Я., 1994. Среднестоговская культура: миф и реальность // Древнейшие общности земледельцев и скотоводов Северного Причерноморья V тыс. до н.э. V в н.э. Материалы Международной археологической конференции 10-14 октября 1994 г. Тирасполь.

162. Рижов СМ., 1993. Небел1вська група пам'яток тритльсько! культури // Археолопя, №3. Khïb.

163. Рудинсъкий M., 1930. Поповгородський вияв культури мальовано1 кера-мки // Антрополопя. T.III. Khïb.

164. Рыбаков Б.А., 1965. Космогония и мифология земледельцев энеолита. II // СА, №2.176 .Рындина Н.В., 1982. Полевой отчет Трипольской экспедиции МГУ за 1982 г. // Кафедра археологии исторического факультета МГУ. М.

165. Рындина Н.В., 1983. Полевой отчет Трипольской археологической экспедиции МГУ за 1983 г. H Кафедра археологии исторического факультета МГУ. М.

166. РындинаН.В., 1984а. Раскопки поселения развитого Триполья Друцы I // АО 1982 года.

167. Рындина Н.В., 19846. Полевой отчет Трипольской экспедиции МГУ за 1984 г. // Кафедра археологии исторического факультета МГУ. М.

168. РындинаН.В., 1985. Работы Трипольской экспедиции П АО 1983 года.181 .РындинаН.В., 1993. Древнейшее металлообрабатывающее производство

169. Юго-Восточной Европы (истоки и развитие в неолите-энеолите). Научный доклад, представленный в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М.

170. Савченко Н.А., Цвек Е.В., 1990. Поселение Оноприевка I и его место в системе триполья Буго-Днепровского междуречья // Раннеземледельческие поселения-гиганты трипольской культуры на украине. Тез. докл I полевого семинара. Киев.

171. Сайко Э.В., 1984. Техническая организация керамического производства раннеземледельческих культур // SP, 7.

172. Семенов СЛ., 1957. Первобытная техника (опыт изучения древнейших орудий и изделий по следам работы) / МИА, № 54. М.-Л.

173. Семенов СЛ., Коробкова Г.Ф., 1983. Технология древнейших производств. Мезолит-энеолит. Л.

174. Сщгпсьшй С., 1927. Нариси з icTopiï Под1лля. Частина I. Вшниця.

175. Сорокин В.Я., 1983. Раскопки многослойного поселения Мерешовка-Четэцуе в 1980 г. // Археологические исследования в Молдавии в 1979-1980 гг. Кишинев.

176. Сорокин В.Я., 1987. Уникальное трипольское орудие // СА, №3.

177. Сорокин В.Я., 1988. Общинные ремесла в трипольско-кукутенской культурной общности // Древнее производство, ремесло и торговля по археологическим данным. Тез. докл. IV конф. молодых ученых ИА АН СССР. М.

178. Сорокин В.Я., 1989а Культурно-исторические проблемы племен среднего Триполья Днестровско-Прутского междуречья // Известия АН Молдавской ССР. Серия общественных наук, №3.

179. Сорокин В.Я., 19896. Памятники яблонского типа // Проблеми icTopii та археологи давнього населения Украшсько! PCP: Тези доповщей XX Респ. конф., Одеса, жовт. 1989 р. Кшв.

180. Сорокин В.Я., 1989в. Отчет о полевых исследованиях Трипольской экспедиции в 1989 г. // НА ИА АН Молдовы. № 303.

181. Сорокин В.Я, 1990а. К проблеме хронологии памятников среднего Триполья в Молдавии // Раннеземледельческие поселения-гиганты трипольской культуры на Украине. Тез. докл. I полевого семинара. Тальянки, 1990. К.

182. Сорокин В.Я., 19906. Отчет о полевых исследованиях Трипольской экспедиции в 1990 г. // НА И А АН Молдовы. № 319.

183. Сорокин В.Я., 1991. Отчет о полевых исследованиях Трипольской экспедиции в 1991 г. // НА ИА АН Молдовы. № 336.

184. Сорокин В.Я., 1993а К проблеме генезиса культуры Кукутень // RA, Nr. 1.

185. Сорокин В.Я., 19936. Трипольское поселение типа Хэбэшешть у с. Жора де Сус // Тези доповщей i повщомленнь м1жнародно1 науково1 конференци "Тришльська культура Украши" (до 100-р1ччя вщкриття). Льв1в.

186. Сорокин В.Я., 1997а. К проблеме культурных связей прекукутенскораннетрипольских племен с обществами культур Балкано-Дунайского региона // Vestigii arheologice din Moldova. Chi§inäu.

187. Сорокин В.Я., 19976. Исследования многослойного поселения Пути-нешть II // Vestigii arheologice din Moldova. Chi§inäu.

188. Спицын A.A., 1904. Раскопки глиняных площадок близ села Колодистого Киевской губ. // ИАК. Вып. 12.

189. Субботин Л.В., 1983. Памятники культуры Гумельница Юго-Запада Украины. Киев.

190. Телегин Д.Я., 1985. Днепро-донецкая культура // Археология Украинской ССР. Т. 1. Киев.

191. Телегин Д.Я., 1991. Неолитические могильники мариупольского типа. Киев.

192. ТелегтД.Я., 1968. Дшпро-донецька культура. Кюв.

193. Телегт Д.Я., 1973. Середньостопвська культура епохи мод. Кшв.

194. Телегин Д.Я., Константинеску Л.Ф., 1992. Многослойное поселение на Стрильчей Скеле эпохи неолита-энеолита в Днепровском Надпорожье // СА, №1.

195. Тельное Н.П., 1982. Новые археологические памятники в Глодянском и Фалештском районах // АИМ в 1977-1978 гг.

196. Титов B.C., 1965. Роль радиоуглеродных дат в системе хронологии неолита и бронзового века Передней Азии и Юго-Восточной Европы // Археология и естественные науки. М.

197. Титов B.C., 1966. Древнейшие земледельцы в Европе // Археология Старого и Нового Света. М.

198. Титов B.C., 1996. Неолит Карпатского бассейна. М.

199. Титов B.C., ЭрделиИ., 1980. Археология Венгрии. Каменный век. М.

200. Ткачук Т.М., 1991. Личины в росписи керамики Триполье-Кукутени // Духовная культура древних обществ на территории Украины. Киев.

201. Тодорова Т.Д., 1990. Об одной уникальной находке культуры Кукутень-Триполье // Раннеземледельческие поселения-гиганты трипольской культуры на Украине. Тез. докл. I полевого семинара. Тальянки, 1990. Киев.

202. Тодорова X., 1975. Археологическо проучване на селищната могила и некропола при Голямо Делчево, Варненско // Селищната могила при Голямо Делчево / Разкопки и проучвания. V. София.

203. ТодороваX., 1983. Археологическо проучване на праисторически обекти в района на с. Овчарово, Търговищко, през 1971-1974. // Овчарово / Разкопки и проучвания. IX. София.

204. ТодороваХ., 1986. Каменно-медната епоха в България. София.

205. Трифонов В.А., 1996. Поправки к абсолютной хронологии культур эпохи энеолита-бронзы Северного Кавказа // Между Азией и Европой. Кавказ в IV-I тыс. до н.э. Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения А.А.Иессена. Спб.

206. Хавлюк П.И., 1956. Материалы к археологической карте бассейна р. Соб // КСИА АН УССР. Вып. 6.

207. Хвойка В.В., 1901. Каменный век Среднего Приднепровья // Тр. XI АС в Киеве в 1899 г. Т.1. М.

208. Хлопин И.Н., 1997. Энеолит Юго-Западного Туркменистана // Труды ЮТАКЭ. Т. 20.

209. Цвек Е.В., 1975. Исследование трипольских поселений в междуречье Южного Буга и Днепра // Новейшие открытия советских археологов. Тез. докл. конф. Часть I. Киев.

210. Цвек Е.В., 1980. Трипольские поселения Буго-Днепровского междуречья (к вопросу о восточном ареале культуры Кукутени-Триполье) // Первобытная археология поиски и находки. Киев.

211. ЦвекЕ.В., 1994. Гончарное производство племен трипольской культуры // В кн.: Березанская С.С., Цвек Е.В., Клочко В.И., Ляшко С.Н. Ремесло эпохи энеолита-бронзы на Украине. Киев.

212. Цвек Е.В., 1996. Веселый Кут новый центр восточнотрипольской культуры // AB, №4.

213. Цвек О.В., 1985. Особливосп формування схщного регюну тришльсько-кукутенсько1 стльносп // Археолопя. Вип. 51. Кшв.

214. Цвек О.В., 1991. Роботи Юровоградсыам експедицп // АДУ у 1990 р.

215. Цвек О.В., 1993. Дослщження поселень тришльсько? культури в басейш П1вденного Бугу // АДУ 1991 р.

216. Цибесков В.П., 1984. Обряд "пошня землГ та культ мюяця в щеолопч-них уявленнях тритльських племен // Археолопя. Вип. 47. Кшв.

217. Цыбесков В.П., 1964. Трипольское поселение возле Березовской ГЭС // КСОГАМ за 1962 г.

218. Цыбесков В.П., 1965. Находка расписной керамики типа криш на Южном Буге // КСОГАМ за 1963 г.

219. Цыбесков В.П., 1967. Фрагмент сосуда тордошского облика из триполь-ского поселения возле Березовской ГЭС // ЗОАО. Т.И/35. Одесса.

220. Цыбесков В.П., 1971. Некоторые итоги исследования Березовского поселения // МАСП. Вып. 7. Одесса.

221. Цыбесков В.П., 1976. Обряд акротиния в культуре трипольских племен // МАСП. Вып.8. Одесса.

222. ЧашдГ., 1949. Прогресс и археология. М.-259241. Чаилд Г., 1952. У истоков европейской цивилизации. М.

223. Чернецов В.Н., 1948. Орнамент ленточного типа у обских угров // СЭ, №1.

224. Черных Е.Н., 1966. Первые спектральные исследования меди днепро-донецкой культуры // КСИА. Вып. 106.

225. Черниш К.К., 1956. Дослщження тришльських поселень на Середньому ПодшстровЧ в 1950-1951 pp. //АП. Т. IV.

226. Черниш К.К., 1959. Ранньотришльське поселения Ленювщ на середньому Дшстрг Кшв.

227. Черныш Е.К., 1959. Многослойный памятник у с. Печоры на Южном Буге//АСГЭ. Вып. 1.

228. Черныш Е.К., 1962. К истории населения энеолитического времени в Среднем Приднестровье (по материалам многослойного поселения у с. Незви-ско) // Неолит и энеолит Юга Европейской части СССР. МИА, № 102. М.

229. Черныш Е.К., 1964. Некоторые локальные особенности племен трипольской культуры // VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук (Москва, август 1964 г.). М.

230. Черныш ЕЖ., 1974. Отчет о работе Молдавской экспедиции в 1974 г. // НА ИА РАН. №5409, 5409а.

231. Черныш Е.К., 1975а. Место поселений борисовского типа в периодизации трипольской культуры // КСИА. Вып. 142.

232. Черныш Е.К, 19756. Итоги работ Молдавской экспедиции в 1974 г. // Новейшие открытия советских археологов. Тез. докл. конф. Часть I. Киев.

233. Черныш Е.К., 1975в. Первоначальные пути расселения племен Кукуте-ни-Триполье // 150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР. Тез. докл. юбил. конф. Киев.

234. Черныш Е.К., 1977. Формирование локальных вариантов трипольской культуры // Всесоюзная конференция "Новейшие достижения советских археологов". Тез. пленарных докладов. М.

235. Черныш Е.К., 1978. Значение детальной периодизации для выделения локальных вариантов трипольской культуры // Археологические исследования на Украине в 1976-1977 гг. Тез. докл. XVII конф. Института археологии АН УССР. Ужгород, апрель 1978. Ужгород.

236. Черныш Е.К., 1979. Проблемы исследования трипольской культуры в Молдавии // Будущее науки. Международный ежегодник. Вып. 12. М.

237. Черныш ЕЖ., 1981. Формирование трипольско-кукутенской культурной общности // SP, 5-6.

238. Черныш ЕЖ., Маркевич В.И., 1975. Отчет о совместных полевых исследованиях Молдавской неолитической экспедиции ИА АН СССР и Молдавской неолитической экспедиции в 1975 г. // НА ИА РАН. № 5696, 5696а.

239. Черныш ЕЖ., Массон В.М., 1982. Энеолит Правобережной Украины и Молдавии // Энеолит СССР / Археология СССР. М.

240. Черныш ЕЖ., Попова Т.А., 1975. Итоги работ Молдавской экспедиции // АО 1974 года.-260260. Чертой О.П., 1952. Про cnociô виготовлення трипшьсько'1 керамки// Археолопя. Т.7. Кшв.

241. Чикаленко JI., 1926. Нарис розвитку украшсько! неолпично! мальовано1 керам1ки. II. Б1льче Золоте // ТКУ. Вип. I.

242. Шнирелъман В. А., 1989. Возникновение производящего хозяйства. М.

243. Штерн Э.Р. фон, 1907. Доисторическая Греческая культура на юге России // Тр. XIII АС в Екатеринославе в 1905 г. Т.1. М.

244. Шумова В.А., 1990. Реконструкция жилищно-строительных комплексов трипольского поселения у с. Василевка на Днестре // Раннеземледельческие поселения-гиганты трипольской культуры на Украине. Тез. докл. I полевого семинара. Тальянки, 1990. Киев.

245. Шумова В.О., 1994. Тритльське поселения Васил1вка на Середньому Дтстр1 // Археолопя, №1. Кшв.26e.Aldea 1. Al, 1967. Asezärea de tip Petreçti de la Seica Mica (r. Mediaç) // Apulum, VI. Alba Iulia.

246. Alexandrescu A.D., 1961. Çlefuitoare de os neolitice // SCIV, XII, 2.

247. Ambrojevici C., 1933. L'époque néolithique de le Bessarabie du Nord-Ouest //Dacia. T. III-IV, 1927-1932.

248. Berciu D., 1954. Asupra problemei asa-numelor sceptre de piatra din RPR // SCIV. T. V, 3-4.

249. Berciu D., 1961. Contribuai la problemele neoliticului în Romînia în lumina noilor cercetari. Bucureçti.

250. Biegen C.W., Caskey J.L., Rawson M., Sperling J., 1950. Troy. General Introduction the First and Second Settlement. Vol. I. Part 1 : text. Princeton.

251. Bognar-Kutziân I., 1972. The Early Copper Age Tiszapolgâr Culture in the Carpatian Basin / Archaeologia Hungarica, NS. Vol. XLVIII. Budapest.

252. Bolomeu A., Marinescu-Bîîcu S., 1988. Industria osului în açezarea cucutenianä de la Drägu§eni-Ostrov // SCIVA, t. 39, nr. 4.

253. Breunig P., 1987. 14C-Chronologie des vorderasiatischen, süd- ost- und mittel-europäischen Neolitikums. Köln, Wien, Böhlau.275 .Brudiu M., 1975. Despre douä sceptre de piatra descoperite în Sud-estul Moldovei // SCIVA. T. 26, 2.

254. Brudiu M, Coman G., 1979. Un noi sceptre de piatra descoperit in Sud-estul Moldovei//SCIVA. T. 30, 1.

255. Buttler W., 1938. Der Donauländische und der westische Kulturkreis der jüngeren Steinzeit // Handbuch der Urgeschichte Deutshlands. Band 2. Berlin und Leipzig.

256. Clarke D.L., 1977. Spatial Information in Archaeology // Spatial Archaeology (ed. by D.L. Clarke). London, New-York, St. Francisco.

257. Coman G., AlaibaR., 1980. Säpäturile arheologice de la Gura Idrici Vaslui //MCA, XIV. Tulcea.

258. Согща E., 1957. Stadiul cercetarilor eu privere la faza Giuleçti a culturii Boian // SCIV, t.VIII, 1-4.

259. Согща E., 1957. Cultura Boian în Transilvania // SCIV, t.16,4.

260. Com§aE., 1974. Istoria comunitatilor culturii Boian. Bucureçti.

261. ComqaE., 1987b. Neoliticul pe teritoriul României: considerajii. Bucureçti.

262. Criçmaru A., 1970. Contribuai la cunoasterea neoliticului din împrejurimile Sâvenilor (jud. Botoçani) // SCI VA. T. 21, 2.

263. Criçmaru A., 1977. Drâguçeni. Contribuai la o monografîe arheologicâ. Boto§ani.

264. Csaîog J., 1955. A tiszai muveltseg viszonya a szomszedos ujkôkori muveltsegekhez // Folia arheologica, VII. Budapest.

265. Cuco§ 1973. Céramique Néolithique du Musée Archéologique de Piatra Neamt. Piatra Neamt.

266. Cuco§ 1976. Vase prizmatice neo- eneolitice H MA. T. IV-V, 1972-1973.

267. Cuco§ §., 1985. Ceramica de "tip C" din aria culturii Cucuteni // MA IX-XI (1977-1979).

268. Cuco§§., MonahD., 1985. Açezârile culturii Cucuteni dîn Romînia. Iaçi.

269. DeBoer W.R., Lathrap D.W., 1979. The Making and Breaking of Shipibo-Conibo Ceramics // Ethnoarchaeology: Implications of Ethnography for Archaeology (ed. By C. Kramer). New York.

270. Dennell R.W., Webley D., 1979. Prehistoric Settlement and Land Use in Southern Bulgaria // Palaeoeconomy. Cambridge.

271. Dodd-Oprifescu A., 1980. Considerajii asupra ceramicii Cucuteni C // SCIVA. T. 31,4.

272. Dodd-Oprifescu A., 1981. Ceramica ornamentata eu çnurul din aria culturilor Cucuteni §i Cernavoda I // SCIVA. T. 32, 4.

273. Dodd-Opritescu A., 1983. Vecinii estici §i nord-estici al triburilor Cucuteni-Tripolie//SCIVA. T. 34,3.

274. DragomirI.T., 1967. Sâpàrturi arheologice la tg. Bere§ti // Danubius, I. Galati.

275. Dragomir I.T., 1970. Aspectul cultural Stoicani-Aldeni, considerafii asupra ceramicii // Danubius, IV. Galap.

276. Dragomir I.T., 1980. Sàpâturi arheologice în a§ezarea eneoliticâ de la Puricani, jud. Galafi // MCA XIV. Tulcea.

277. Dragomir 1.T., 1982. Elemente stepice "Cucuteni C" descoperite la Bereçti (jud. Galaji) // SCIVA. T. 33,4.

278. Dragomir Î.T., 1983. Eneoliticul din sud-estul României. Aspectul cultural Stoicani-Aldeni. Bucureçti.

279. Dragomir I.T., 1985. Principalele rezultate aie sàpâturilor arheologice de la Bereçti "Dealul Bulgarului" (1981), judetul Galati // MA IX-XI (1977-1979).

280. Dragomir LT., 1996. Eneoliticul cucutenian din sudul Moldovei // Cucuteni aujord'lui. 110 ans depuis la découverte en 1884 du site eponyme (ed. G. Dumitroaia et D. Monah). Bibliotheca Memoria Antiquitatis, II. Piatra NeamJ.

281. DragomirI.T., 1987. Un vase-support cucutenien: "La ronde de Bereçti" // La civilisation de Cucuteni en contexte Européen. Session scientifique dédiée au centenaire des premieres découvertes de Cucuteni (Ia§i Piatra Neamk 24-28 septembre 1984). Iaçi.

282. Dumitrescu H., 1933. La station préhistorique de Ruginoasa // Dacia. T. III-IV, 1927-1932.

283. Dumitrescu VI., 1933. La station préhistorique de Bonte§ti // Dacia. T. III-IV, 1927-1932.

284. Dumitrescu VI., 1945. La Station Préhistorique de Traian // Dacia. T. IX-X,1941-1944.

285. Dumitrescu VI., 1963. Originea §i evolutia culturii Cucuteni-Tripolie // SCIV. T. XIV, 1.

286. Dumitrescu VI., 1968. L'art néolithique en Roumanie. Bucarest.

287. Dumitrescu VI., 1973. Einige Fragen zur Cucuteni-Kultur im Lichte der Ausgrabungen bei Draguseni (NO der Moldau, SR Rumänien) // ZfA. Band 7.

288. Dumitrescu VI., 1974a. Aspecte regionale in aria de raspîndire a culturii Cucuteni, on cursul primei sale faze de dezvoltare // SCIVA. T. 25,4.

289. Dumitrescu VI., 19746. Unele problème ridicate de açezarea cucuteniana de la Draguçeni (jud. Botoçani) I IDTJB, 1.

290. Dumitrescu VI., Bolomey A., Mogosamt F., 1983. Escuisse d'une préhistoire de la Roumanie. Bucarest.

291. Dumitrescu VI., Dumitrescu H., Petrescu-Dïmbovifa M., Gostar N., 1954. Habàçeçti. Monografie arheologicä. Bucureçti.

292. Early European Agriculture, 1982. Early European Agriculture. Its Foundations and Development. Cambridge.

293. Ellis L., 1984. The Cucuteni-Tripolye Culture: A Study in Technology and the Origins of Complex Society// BAR: International Series. 217.

294. Erich R.W., 1965. Geographical and Chronological Patterns in East Central Europe // Chronologies in Old World Archaeology. Chicago-London.

295. Flannery K.V., 1976. Evolution of Complex Settlement Systems // The Early Mesoamerican Village. New York.

296. FlorescuA., 1959. Çantierul arheologic Tru§e§ti // MCA. T. V.

297. FlorescuM., Capitanu V, 1969. Cercetäri arheologice de suprefafa în judetul Bacäu // AM, VI.

298. FlorescuA., FlorescuM., 1960. §antierul arheologic Truçeçti // MCA. T. VII.

299. Haheu V, Kurciatov S., 1993. Cimitriul plan eneolitic de lînga satul Giurgiule§ti (considerente preliminare) I ! RA, №3.

300. Hartuchi N., 1959. Säpäturile arheologice de la Bräilita // MCA. T. V.

301. Hartuchi N., Dragomir I.T., 1957. Säpäturile arheologice de la Bräilita (reg. Galati, r. Braila) // MCA. T. III.

302. Horedt K., Berciu /., Paul L, Raica /., 1967. Säpäturile arheologice de la

303. Rahäu §¡i Sebes // Apulura, VI. Alba Iulia.

304. Govedarica В., Kaiser E., 1996. Die äneolithischen abstrakten und zoomorphen Steinzepter Südost- und Osteuropas // EA. Band 2.

305. Guthe C.E., 1925. Pueblo Pottery Making. A Study at the Village of San Ildefonso // Papers of the Southwestern Expedition, No 2. New Haven: Yale University Press.

306. Istoria Romîniei, 1960. Istoria Romîniei. T.I. Bucureçti.

307. Jastrzebski S., 1989. Kultura Cucuteni-Trypole i jej osadnictwo na wyzynie Wolynskiej. Lublin.

308. KatíczN., 1970. Clay gods. Budapest.

309. Kandyba O., 1937. Schipenitz Kunst und Geräte eines neolitishen Dorfes. Wien-Leipzig.

310. Korek J., 1989. Die Theiß-kultur in der mittleren und nördlichen Theißgegend. // Inventaría praehistorica Hungariae, III. Budapest.

311. Kozlovsky L., 1924. Mlodsza epoka kamienna w Polsce (neolit). Lwow.

312. Kozlovsky L., 1939. Zarys pradziejów Polski poludniowo-wschodniej. Lwow.

313. KrukJ., 1973. Studia osadnicze nad Neolitem wyzin lessowych. Wroclaw.

314. KrukJ., 1980. Gospodarka w Polsce Pohidniowo-Wschodniej w V-III tysi^cleciu p.n.e. Wroclaw.

315. László A., 1966. Cercetari arheologice în açezarea Cucuteni A-B de la Huçi И AM. Vol. IV. Bucureçti.

316. László F., 1924. Les types de vases peints d'Ariusd (Erösd) // Dacia. T. I.

317. Läzurca E., 1991. Ceramica cucuteniana în contextul açezarii gumelnijene de la Carcaliu (judeful Tulcea) // Рейсе. T. X, Vol. I-II. Tulcea.

318. MajewskiK., 1947. Studia nad kultura trypilska // Archeologia, I. Wroclaw.

319. Маккау J., 1985. DifFusionism, Antidiffusionism and Chronology: some general remarks // AA. T. XXXVII, fasc. 1-2.

320. Marchevici V., 1997. A§ezarea Cucuteniana Stânca lui Harascu // Tyragetia. Anuar IV-V. Chi§inau.

321. Marinescu-Bîlcu S., 1972. A propos des influences de la culture Precucuteni sur la culturre de Hamangia, a la lumiere de quelques découvertes inedites de Dobrogea // Dacia, NS. T. XVI.

322. Marinescu-Bîlcu S., 1974. Cultura Precucuteni pe teritoriul Romaniei. Bucureçti.

323. Marinescu-Bîlcu S., 1977. Unele problème ale fazei Cucuteni A, în lumina säpäturilor arheologice de la Topile // CI, SN. T. VIII.-264350. Marinescu-Bîlcu S., 1978. Relatii între culturile Precucuteni §i Gumelnita // Ilfov file de istorie. Bucureçti.

324. Marinescu-Bîlcu S., 1981. Tîrpesti: from Prehistory to History in Eastern Romania // BAR: International series. 107.

325. Matasä C., 1941. Deux stations a céramique peinte de Moldavie /! Dacia. T. VII-VIII, 1937-1940.

326. Matasä C., 1946. Frumuçica. Village préhistorique a ceramique peinte dans la Moldavie du nord Roumanie. Bucureçti.

327. Maxim-Alaiba R., 1984. Loeuinja nr. 1 din faza Cucuteni A3 de la Dumeçti (Vaslui) // Acta Moldavia Meridionalis. T. V-VL Vaslui.

328. Mellaart J., 1960. Anatolia and the Balkans // Antiquity, Vol. XXXIV, No. 136.

329. Monah D., Antonescu S., Bujor A., 1980. Raport preliminar asupra cercetärilor arheologice din comuna Poduri, jud. Bacäu // MCA, XIV. Tulcea.

330. Nestor I., Petrescu-Dîmbovifa M. §i colab., 1952. Çantierul Valea Jijiei // SCIV. T. III.

331. Nestor I., ZahariaE., 1968. Sur la periode de transition du neolithique a Tage du bronze dans l'aire des civilizations de Cucuteni et de Gumelnija// Dacia, NS. T. XII.

332. Nitu A., 1955. Açezarea eu ceramica de factura precucuteniana de la tg. Negreçti // SCS Iaçi. T. VI, 1-2.

333. Nitu A., 1969. Cu privire la derivajia unor motive geometrice în ornamentatia ceramicii bandate // AM, VI.

334. Nifu A., 1980. Criterii actuale pentru clasificarea complexelor ceramice §i periodizarea etapelor culturii cucuteniene // CI, NS. T. XI, 1978-1979.

335. M/m A., 1984. Formarea §i clasificarea grupelor de stil AB §i B aie ceramicii pictate Cucuteni-Tripolie. Iaçi.

336. Ni^u A., 1985. Consideratii asupra stilurilor ceramicii pictate Cucuteni-Tripolie categorii dinamice aie decorului // AMM, V-VI, 1983-1984.

337. Palaguta /., 1998a. Some results of study of Cucuteni-Tripolye decorationtechniques //31st International Symposium on Archaeometry. Budapest, 27 April -1 May 1998. Program and Abstracts. Budapest, 1998.

338. Palaguta I., 19986. Some Observations on the Structure of Cucuteni-Trypolye Ceramic Assemblages // Europian Associations of Archaeologists 4th Annual Meeteng. Göteborg, Sweden. September 23-27, 1998. Abstracts Book. Göteborg.

339. PalagutaI., 1998e. Açezari ale culturii Cucuteni-Tripolie evoluate din bazinul de mijloc al r. Solonet // Revista Arheologica, nr. 2. Chiçinau.

340. Passek T., 1935. La céramique Tripolienne // Сообщения ГАИМК. Вып. 122.

341. Passek T., 1962. Relations entre l'Europe Occsidentale et Orientale â lepoque néolithique // VI Congres international des sciences préhistoriques et protohistoriques. Les rapports et les informations des archéologues de l'URSS. Moscou.

342. Patay P., 1956. Szottest utânzô diszitések a rézkori kerâmiân H A Miskolci Herman Otto muzeum kôzleményei, 7. Miskolc.

343. Paul L, 1995. La ceramique peinte de la culture Petreçti // Le paléolithique et le neolithique de la Roumanie en contexte Européen. Ia§i.

344. Petrescu-Dîmbovifa M., 1957. Les principaux résultats des fouilles de Tru§e?ti il ASU Iaçi. SN. Sect. II, t. III, 1-2.

345. Petrescu-Dîmbovita M., 1963. Die wichtigsten Ergebnisse der archäologischen Ausgrabungen in der neolithishen Siedlung von Truçeçti (Moldau) /7 PZ. Band XLI.

346. Petrescu-Dîmbovita M, 1965. Evolution de la civilisation de Cucuteni a la lumiere des nouvelles fouilles archéologiques de Cucuteni-Baiceni // Rivista di Scienze Preistoriche. Vol. XX. Fase. 1. Firenze.

347. Petrescu-Dîmbovita M., 1966. Cucuteni. Bucureçti.

348. Petrescu-Dîmbovita M., Dim M., Bold E., 1958. Cercetari arheologice în podi§ul Central Moldovenesc // ASU Ia§i. SN. Sect. III, t. IV.

349. Petrescu-Dîmbovita M., Dinu M., FlorescuA., Teodoru D., Zamosteanu M., 1954. Çantierul arheologic Truçeçti // SCIV. T. V, 1-2.

350. Petrescu-Dîmbovita M., Florescu A., 1959. Säpäturile arheologice de la Truçeçti // MCA. T. VI.

351. Petrescu-Dîmbovita M., FlorescuA., Florescu M., 1962. Çantierul arheologic Truçeçti // MCA. T. VIII.

352. Petrescu-Dimbovifa M., Radulescu M., 1953. Çantierul Truçeçti // SCIV. T. IV, 1-2.

353. Piggott S., 1965. Ancient Europe from the beginnings of Agriculture to Classical Antiquity. Edinburgh.

354. PopoviciD., 1986. Cercetarile arheologice de la Mitoc "Pîrîul lui Istrati", jud. Botosani, 1981//CA, VII.

355. Popovici D., Hasotti P., 1990. Considerations about the synchronism of the Cernavoda I culture // Pontica. T. XXI-XXII, 1988-1989. Constanta.

356. Quitta H., 1962. Die bandkeramische Kultschale von Köthen-Geuz //

357. Jahresschrift für mitteldeutsche Vorgeschichte. Bd. 46. Halle (Saale).

358. Rassamakin Y. Y., 1994. The Main Directions of the Development of Early Pastoral Societies of Nothern Pontic Zone: 4500-2450 BC (Pre-yamnaya cultures and Yamnaya culture) // Baltic-Pontic Studies. Vol. 2.

359. Renfrew C., 1973. Before Civilization. The Radiocarbon Revolution and Prehistoric Europe. London.

360. Renfrew C., Bahn P., 1993. Archaeology. Theories, Methods and Practice. London New York.

361. Renfrew C., Poston T., 1979. Discontinuities in the Endogenous Change of Settlement Pattern // Transformations: Mathematical Approaches to Culture Change. New-York, St. Francisco, London.

362. Rice P.M., 1987. Pottery Analysis: A Sourcebook. Chicago.

363. Rosetti D.V., 1934. Säpäturile dela Vidra (raport preliminar) // Publicatiile muzeului municipiului Bucure§ti. Nr. 1. Bucure§ti.

364. Rybicka M., 1995. Przemiany kulturove i osadnicze w III tys. przed. Chr. na Kujawach. Kultura pucharov lejkowatych i amfor kulistych na Pagorach Radziejowskich // Biblioteka Museum Archeologicznego i Etnograficznego w Lodzi, Nr. 28. Lodz.

365. Rye Owen S., 1981. Pottery technology // Manuals on archaeology, 4. Washington.

366. Schmidt H., 1932. Cucuteni in der oberen Moldau, Rumänien. Die befestigte Siedlung mit bemalten Keramik von der SteinKupferzeit in bis die vollentwickelte Bronzezeit. Berlin-Leipzig.

367. Schuchhardt C., 1926. Alteuropa. Eine Vorgeschichte unseres Erdteils. Berlin-Leipzig.

368. ShepardA.O., 1956. Ceramics for the Archaeologist // Carnegie Institution of Washington. Publication 609. Washington.

369. Sherratt A.G., 1972. Socio-economic and Demographic models for the Neolithic and Bronze Ages of Europe // Models in Archaeology (ed. by D.L. Clarke). London.

370. Simon M., 1986. Unele probleme ale aspectului cultural Stoicani-Aldeni // SCIVA t. 37, nr. 1.

371. Smiszko M., 1939. Tymczasowe sprawozdanie z badan na osadzie neolitycznej w Horodnicy, pow. Horodenka // Sprawozdania z posiedzen i czynnoski Polskiej Akademii Umiejetnosci. Krakow.

372. Sorokin V., 1994. Culturile eneolitice din Moldova // Thraco-Dacia. T. XV, nr. 1-2. Bucure§ti.

373. Sorokin V., 1996. A§ezarea de tip Cucuteni de la Jora de Sus // AM, XIX.

374. Sorokin V., 1997. Considerapi referitoare la a§ezarile fazei Cucuteni A

375. Tripolie Bi din Ukraina §i Republica Moldova // MA, XXI.

376. Todorova H., 1981. Die Kupferzeitlichen Äxte und Beile in Bulgarien // Prähistorische Bronzefunde. Abt. IX. Bd. 14. München.

377. Todorova H., Tonceva G., 1975. Die äneolithische Pfahlbausiedlung bei Ezerovo im Varnasee // Sonderdruck aus Germania, 53. Berlin.

378. Vulpe A., 1975. Die Äxte und Beile in Rumänien, II // Prähistorische Bronzefunde. Abt. IX. Bd. 5. München.

379. Vulpe A., 1986. Zur Entstehung der Geto-Dakichen Zivilisation die Basarabikultur// Dacia, NS. T. 30,1-2.

380. Vulpe R., 1941. Les fouilles de Calu // Dacia. T. VII-VIII, 1937-1940.

381. Vulpe R., 1953. Sapaturile de la Poinesti din 1949 // Materiale Arheologice privind istoria veche a RPR. Vol.1. Bucureçti.

382. Vulpe R., 1957. Izvoare, sapaturile din 1936-1948. Bucure§ti.

383. Vulpe R. §i colab., 1953. Santierul Corlätäni // SCIV. T. IV.

384. Whittle A., 1996. Europe in the Neolithic. Cambridge.

385. Waterbolk H. T., 1962. The Lower Rhine Basin // Courses toward Urban Life. New York.

386. Wechler K., 1994. Zur Chronologie der Tripolje-Cucuteni-Kultur auf Grund von 14C-Datierungen // ZfA. Band 28.

387. Zaharia N., Petrescu-Dîmbovita M., Zaharia Em., 1970. Asezari din Moldova. De la paleolitic pîna în secolul al XVIII-lea. Bucureçti.

388. Zaharia E., GalbenuD., Zoltàn S., 1982. Sapaturile arheologice de la Ariusd, jud. Covasna // CA V.

389. Zoltàn S., 1951a. Sapaturi din anul 1949 la Lef-Varhegiu (Trei Scaune) // Materiale §i cercetari de istorie veche a României. Bucureçti.

390. Zoltàn S., 19516. Säpäturi din anul 1949 la Bicsadul-Oltului (Trei Scaune) // Materiale §i cercetäri de istorie veche a României. Bucureçti.