автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Местоимение мы в современном русском языке: коммуникативно-прагматический подход

Полный текст автореферата диссертации по теме "Местоимение мы в современном русском языке: коммуникативно-прагматический подход"

На правах рукописи

ГРАНЕВА Ирина Юрьевна

МЕСТОИМЕНИЕ МЫ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ: КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Специальность 10 02 01 Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Киров 2009

003489866

Работа выполнена на кафедре современного русского языка и общего языкознания ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им Н И Лобачевского»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Радбиль Тимур Беныоминович,

ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им Н И. Лобачевского»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

заведующий отделом культуры русской речи Шмелев Алексей Дмитриевич, Институт русского языка им В В Виноградова РАН

кандидат филологических наук, доцент Иванова Галина Анатольевна, ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Нижегородский государственный

лингвистический университет им Н А Добролюбова»

Защита состоигся 1 февраля 2010 года в;■{¿•00 на заседании диссертационного совета Д 212 041 04 в ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу 610002, г Киров, ул Красноармейская, 26, каб 104

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу 610002, г Киров, ул Красноармейская, 26, каб 205

Автореферат разослан « 3 » _2009 г

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

К С Лицарева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено интегральному описанию личного местоимения 1-го л мн ч МЫ в современном русском языке с точки зрения коммуникативно-прагматического подхода

Местоимение МЫ в русском языке входит в состав базовой для любого естественного языка сферы личных местоимений Оно выступает, как и другие местоимения, особенно 1-го и Н-го лица, в качестве отправной точки человеческой коммуникации, потому что, наряду с Я, задает основную точку отсчета любого коммуникативного акта, очерчивая позицию говорящего по отношению к адресатам В целом особое положение местоимения МЫ, как и всех личных местоимений, в языке и в культуре связано с антропоцентричностью самого устройства языка и с той ролью, которую играют личные местоимения в структурировании «я» говорящего в коммуникативном акте Поэтому описание системно-языковых особенностей этого местоимения необходимо дополнить исследованием экстралингвистических факторов его употребления (прагматических, когнитивных, психологических, социокультурных)

Актуальность данного исследования определяется тем, что избранный в исследовании коммуникативно-прагматический подход к описанию личного местоимения МЫ находится в русле одного из наиболее перспективных на сегодняшний день направлений изучения языковых явлений, а именно - антропоцентрического подхода к анализу языка, который в данной работе представлен в рамках ведущих идей теории референции, коммуникативной теории языка и лингвистической прагматики

Кроме этого, самое прямое отношение данное исследование имеет и к таким важным для парадигмы современного гуманитарного знания проблемам, как проблемы языковой концептуализации мира (языковой картины мира) и языкового менталитета, а также проблемы эстетического, креативного использования языка и языкового манипулирования сознанием, которые разрабатываются на стыке когнитивной лингвистики, лингвокультурологии и психолингвистики

Объектом исследования является местоимение множественного числа I-го лица в современном русском языке, рассматриваемое в плане особенностей его референции, реализации дейктических функций и определенного номинативного потенциала, а также коммуникативно-прагматических свойств

Непосредственным предметом исследования являются значения и типы употребления личного местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях в синхроническом аспекте описания

Цель исследования - дать комплексное («интегральное», в концепции Ю Д Апресяна) описание значений и типов употребления местоимения МЫ в рамках обоснованного в работе коммуникативно-прагматического подхода

Поставленная цель позволяет сформулировать исходную рабочую гипотезу комплексное исследование того, что реально значит и как реально функционирует местоимение МЫ в речевой практике общества, возможно лишь при обращении к анализу референциальных возможностей этого местоимения, разных коммуникативных и прагматических условий его употребления в текстах разного типа, т е в рамках подхода, который именуется в данной работе «коммуникативно-прагматическим описанием» В этом случае существенному пересмотру подвергается описание значений и «оттенков смысла» данного местоимения в существующих словарях и грамматиках современного русского языка В связи с этим можно определить конкретные задачи исследования

1 Определить роль и место личного местоимения МЫ в системе современного русского языка на основе анализа традиций и истории научного изучения, а также современного состояния вопроса в науке о языке

2 На широком текстовом материале проанализировать значение и употребление местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях, а также особенности его «семантической деривации» как источника его возможных окказиональных типов употребления

3 Построить и схематически отобразить полную семантическую структуру местоимения МЫ в современном русском языке в рамках коммуникативно-прагматического описания

4 Охарактеризовать роль и место местоимения МЫ в языковой концептуализации мира в качестве средства оценочной интерпретации действительности

5. Охарактеризовать экспрессивные возможности местоимения МЫ в эстетическом, креативном использовании языка

6 Охарактеризовать особенности употребления МЫ в особом типе некооперативного речевого поведения - в манипулятивной коммуникации

Материалом исследования являются контексты употребления местоимения МЫ в дискурсах разного типа, полученные путем сплошной выборки из разных источников

Источники материала

1 Толковые словари современного русского языка, исторические и этимологические словари, издания энциклопедического и справочного характера, академические грамматики и учебные пособия

2 Художественные и публицистические тексты классических и современных отечественных авторов (произведения А С Пушкина, М Ю Лермонтова, Л Н Толстого, И С Тургенева, А П Чехова, Е Замятина, О Мандельштама, Н Заболоцкого, М Барщевского, Вл Соловьева и др )

3 Тексты СМИ и рекламы (журналы «Деньги» и «Эксперт», газеты «Аргументы и факты», «Известия», «Комсомольская правда», «Российская газета», издания коммерческого и рекламного характера)

4 Интернет-источники Национальный корпус русского языка (НКРЯ), различные сайты, форумы, блоги, «живые дневники», оп1ше-конференции, серверы современной поэзии и прозы и т д, представленные в русскоязычном Интернете

Объем обследованного материала. Всего проанализировано 1508 словоупотреблений МЫ с учетом форм словоизменения {нас, нам, нами, (о/в) нас) Учет произведен по 27 источникам текстового материала и по 21 Интернет-источнику (включая НКРЯ) В пределах «Национального корпуса русского языка» выбрано 386 расширенных контекстов (текстов или фрагментов текста, где встречается искомая форма)

Методологической основой данного исследования являются теоретические идеи референциального подхода к анализу местоимений, изложенные в работах ЕВ Падучевой (1985) и С А Крылова (1989), коммуникативного подхода к дейктическим единицам языка Б А Успенского (2007), идеи и принципы интегрального описания языка и «лексикографического портретирования» Ю Д Апресяна (1995) и Московской семантической школы, положения «порождающей семантики» в аспекте «семантической деривации» Е В Падучевой (2000) и Г И Кустовой (2004], теории языковой концептуализации мира Ю Д Апресяна (1995) и языковой картины мира Анны А Зализняк, И Б Лево-нтиной и А Д Шмелева (2005), теории «языковой демагогии» Т М Николаевой (1998) и Т В Булыгиной и А Д Шмелева (1997), исследований в области ((креативного потенциала русской грамматики» Е Н Ремчуковой (2001)

Методы исследования определяются общими методологическими принципами, согласно которым в анализе семантики и функций единиц деистического типа, к которым относится и местоимение МЫ, необходимо привлекать коммуникативно-прагматический подход В числе методов, использованных в данной работе, следует назвать метод традиционного лингвистического описания, метод лексикографического анализа, метод логического анализа языка (референциальный анализ), метод концептуального анализа, метод функционального анализа текста

Научная новизна исследования состоит в том, что в работе осуществлено комплексное описание семантической структуры местоимения МЫ в рамках коммуникативно-прагматического подхода на основе анализа референции, коммуникативных и прагматических условий употребления, представлена иерархия связей и отношений типов употребления в аспекте «семантической деривации», т е выявлена их иерархическая структура Кроме этого, описан лин-гвокогнитивный и эстетический потенциал употребления местоимения МЫ, рассмотрен механизм его функционирования в манипулятивной коммуникации Выявлено 32 лексико-семантических варианта употребления МЫ, что существенно превосходит количество значений в существующих словарях и грамматиках

Теоретическая значимость исследования состоит в теоретическом обосновании принципов коммуникативно-прагматического описания отдельно взятой единицы языка, в обосновании правомерности применения методов «интегрального описания языка» и «лексикографического портретирования» к лексеме дейктического характера, в применении идей «порождающей семантики» для интерпретации окказиональных употреблений МЫ, в обосновании включения в описание лингвокультурологического, лингвокогнитивного и эстетического аспектов исследования

Практическая значимость исследования заключается в том, что оно представляет собой подробную разработанную основу для возможной словарной статьи («лексикографический портрет» местоимения МЫ) и может быть использовано в теории и в практике составления словарей нового типа, а также в теории и в практике преподавания русского языка как родного языка и как иностранного в вузе и школе Кроме того, лингвокультурологический и эстетический аспекты исследования могут быть использованы в текстологических изысканиях, в редакторской практике и в деятельности по лингвистической экспертизе

Положения, выносимые на защиту

1 Описания местоимения МЫ, существующие в современных словарях и грамматиках, в научной и учебно-методической литературе, не дают адекватной картины реального многообразия значений и функций этого местоимения в разных коммуникативных условиях, в силу чего необходимо осуществить описание этого местоимения в рамках коммуникативно-прагматического подхода

2 Предлагаемое коммуникативно-прагматическое описание строится на основе типов референции данного местоимения, с учетом прагматических и коммуникативных условий его употребления, типов и характера речевой ситуации и видов речи, в результате чего выделяются первичные референтные, вторичные референтные и нереферентные типы употребления, а также окказиональные употребления, которые образуют иерархически организованную семантическую структуру

3 Выделение и схематическое отображение комплексной семантической структуры местоимения МЫ позволяет дать его своеобразный «лексикографический портрет» местоимения МЫ в рамках комплексного («интегрального») описания языка

4 Комплексное описание местоимения МЫ предполагает, что коммуникативно-прагматический подход к его характеристике должен быть дополнен анализом данного местоимения в лингвокогнитивном и лингвокультурологиче-ском аспектах с целью экспликации языковой концептуализации мира и ее ценностного компонента

Апробация общей концепции работы, а также отдельных ее аспектов осуществлена на Международной конференции «XIX Оломоуцкие дни русистов» / «Olomoucke Dny Rusistu» под эгидой МАПРЯЛ и ЧАР (Чехия, Оломоуц Университет им Палацкого, 2007), на Международной научной конференции РОПРЯЛ «Русская словесность в контексте мировой культуры» (Нижний Новгород ННГУ им Н И Лобачевского, 2007), на Всероссийской научной конференции молодых ученых «Проблемы языковой картины мира на современном этапе» (Нижний Новгород НГПУ, 2007) и на Международной научной конференции «Языковая семантика и образ мира» (Казань КГУ, 2008) Работа обсуждалась на заседании кафедры современного русского языка и общего языкознания ННГУ им Н И Лобачевского (2009)

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения Библиографический список включает 162 наименования, список источников текстового материала - 51 наименование, список словарей - 32 наименования Представлен также список принятых в диссертации сокращений Общий объем диссертации составляет 197 листов машинописного текста

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются объект и предмет, цель, рабочая гипотеза и задачи, материал исследования и его источники, раскрывается его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, характеризуются методологическая база исследования, его методы и методики, апробация и структура работы, формулируются положения, выносимые на защиту

В главе I «Местоимение МЫ в составе личных местоимений современного русского языка: лингвистическая традиция и современное состояние вопроса» рассматриваются личные местоимения в грамматической системе русского языка (раздел 1.1), доказывается возможность многоаспектного описания местоимения МЫ (раздел 1.2) и обосновывается концепция работы (раздел 1.3)

В разделе 1.1. рассмотрен вопрос о статусе личных местоимений в лингвистической традиции и в современных лингвистических исследованиях В русской грамматической традиции формируются две противоположные тенденции в определении статуса местоимения согласно первой из них, местоимения (в том числе - личные) выделяются в особую часть речи (А А Шахматову др), согласно второй - они распределяются по именным частям речи в качества их особой функционально-семантической разновидности (А М Пеш-ковский, Л В Щерба и др)

В настоящей работе, исходя из признания фундаментальной функционально-семантической общности слов с местоименным значением в качестве главного классификационного признака, принята точка зрения, согласно которой местоимения являются особой частью речи, внутри которой в качестве особого семантического разряда выделяется группа личных местоимений

При этом обосновывается необходимость коммуникативно-прагматического подхода в описании личных местоимений, который определяется двумя базовыми теоретическими положениями 1) дейктическая функция личных местоимений, 2) референциальная природа значения личных местоимений Такой

подход к описанию личных местоимений, на наш взгляд, важен тем, что позволяет дать комплексное описание семантики местоимений за счет включения в него таких факторов, как особенности роли говорящего и слушателя, их половой, возрастной и социальной характеристики, их статуса в коммуникации по отношению друг к другу, особенности условий коммуникации, особенности типа речевой ситуации (формальная / неформальная и пр) и типа речи (письменная / устная), особенности типа референции (референтное или нереферентное употребление и пр), особенности коммуникативной задачи говорящего (сообщение, воздействие, манипуляция и пр) и т д Также этот подход позволяет поставить вопрос о психолингвистических, лингвокогнитивных и лингво-культурологических аспектах употребления личных местоимений

В разделе 1.2 в результате анализа традиционного описания местоимения МЫ в современных словарях и грамматиках мы приходим к выводу, что из всех приводимых в словарях значений местоимения мы основным следует считать только предельно общее значение, которое есть прежде всего фунщия местоимения 'Служит говорящему для обозначения нескольких или многих лиц, включая и себя' - в разновидностях МЫ-инклюзивное (мы с тобой, с нами) и МЫ-экклюзивное (мы с ней/ним/ними) Это значение местоимения мы и следует признать системно-языковым, т к оно минимально обусловлено контекстом и не осложнено семантически

Вместе с тем мы показали, что реальное многообразие значений и условий употребления МЫ далеко не исчерпывается традиционными описаниями этого местоимения в существующих словарях и грамматиках, потому что такие описания не учитывают ряд значимых факторов употребления этого местоимения, имеющих коммуникативно-прагматическую природу

Поэтому в работе предлагается построить описание местоимения МЫ в рамках коммуникативно-прагматического подхода, основанного на теории указательного поля К Бюлера и концепции референциального статуса Е В Паду-чевой, применяемой к сфере личных местоимений

Также в этом разделе обосновывается комплексный - психолингвистиче-

ский, лингвокогнитивный и лингвокультурологический - подход к описанию местоимения МЫ

Психолингвистический подход к описанию МЫ направлен на установление связи онтогенеза и филогенеза в становлении человеческого языка Также психолингвистическая характеристика местоимения МЫ может быть связана с его значительной ролью в коммуникации, что делает специфику использования этого местоимения объектом социальной психологии

Лингвокогнитивный подход к описанию местоимения МЫ опирается на теорию языковой концептуализации и языковой картины мира, в рамках которой местоимение МЫ служит для выражения значимых обобщенно-этнических, социокультурных или субъективно-личностных оценочных смыслов Кроме этого, данный подход позволяет рассматривать лингвистические механизмы использования местоимения МЫ как средства «манипулятивного дискурса», как приема «языковой демагогии»

Лингвокультурологический подход к описанию и интерпретации местоимения МЫ позволяет рассматривать его как культурную универсалию, отражающую возможность репрезентировать идею «растворения» личной сферы говорящего в сфере сверхличностной значимости - рода, племени, культурно маркированной референтной группы, государства и т п Иногда такое МЫ может быть средством национальной или культурной идентификации индивидуума за счет интегрирования личности в некую ценностно значимую для нее общность

Наконец, в разделе 1.3 непосредственно обосновывается концепция работы на базе принципов интегрального описания языка и принципов комплексного подхода к описанию семантики и функционирования местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях

В основу такого подхода положено понятие типа употребления по отношению к референции имеется в виду определенный тип значения единицы, возникающего в типовых коммуникативных и прагматических условиях в конкретных речевых актах, который отражает только одну сторону ее общей cell

мантики - а именно «семантический объем», т е объект / объекты внеязыковой действительности, на которые указывает словоупотребление

Наиболее общая классификация на этом основании - это деление всех употреблений на референтные и нереферентные употребления Применительно к местоимению МЫ это может означать, что можно выделить, условно говоря, «референтное» МЫ и «нереферентное» МЫ

Референтные употребления МЫ далее можно разделять на употребления МЫ в первичной и во вторичной референтной функции (или первичные референтные и вторичные референтные употребления МЫ) Первичная референтная функция так или иначе соотносит употребление мы с говорящим в момент непосредственного осуществления речевого акта, а вторичная референтная функция нейтрализует или вообще исключает позицию говорящего (тогда местоимение мы употребляется в роли указания на другое лицо, участвующее или не участвующее в акте коммуникации - используется вместо Я или вместо ТЫ/ВЫ) Вторичная референтная функция употребления МЫ реализуется в ситуациях, когда МЫ, по тем или иным причинам, указывает либо на Я, либо на ТЫ/ВЫ, но при этом все же сохраняется референция к непосредственным участникам коммуникации (только несвойственным для МЫ в обычном употреблении)

К нереферентным употреблениям МЫ относятся случаи его использования не для непосредственного ситуационного персонального дейксиса, когда говорящий употребляет МЫ не по отношению к непосредственным участникам коммуникации Нереферентное употребление мы связано с отсутствием отсылки к непосредственному участнику речевой ситуации, когда мы обозначает неопределенное множество людей, не подлежащее параметризации по объему Местоимение МЫ может реализовать такие типы нереферентного употребления, как экзистенциальное МЫ (соответствует квантору существования есть некоторые ¿> , существуют 5 ), очерчивающее некий класс лиц, объединяя говорящего вместе с лицами одного с ним круга, одних с ним взглядов, убеждений и т п Мы граждане великой России , универсальное МЫ (соответ-

ствует квантору всеобщности все Б , для всех 5 ), предполагающее указание на множество всех лиц, включая говорящего Для чего мы живем на этой земле'* (= Для чего все живут ), родовое МЫ, маркирующее определенную область по принадлежности к четко обозначенному классу лиц Мы, учителя, боялись Беликова

Дальнейшая классификация употреблений МЫ внутри выделенных основных групп строится в зависимости от разного «поведения» местоимения МЫ в разных условиях употребления

Кроме этого, с учетом того, что местоимение МЫ, как и другие единицы языка, активно участвует в разного рода семантических преобразованиях, мы выделяем и ряд окказиональных употреблений МЫ, связанных с различными случаями субстантивации и лексикализации местоимения МЫ

В главе II «Значение и употребление местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях» описываются значение и основные типы употребления местоимения МЫ (раздел 2.1), семантические преобразования местоимения МЬГ (раздел 2.2) и полная семантическая структура местоимения МЫ в современном русском языке (раздел 2.3)

В разделе 2.1 характеризуются основные типы первичных референтных, вторичных референтных и нереферентных употреблений местоимения МЫ Для удобства при построении классификации и ее описании на метаязыке каждому типу употребления приписывается индекс

Основные разновидности первичных референтных употреблений (1РУ) связаны с разной реализацией в разных употреблениях семантического параметра 'инклюзивность / эксклюзивность'' Это может быть первичное референтное употребление инклюзивное (1РУ„) Ну, что за пустяки, — останьтесь Мы с вами поспорим о Шекспире [И С Тургенев, Дворянское гнездо] - и первичное референтное употребление эксклюзивное (1РУЭ ) Не уходите после урока, Христофор Федорыч, - сказал он, - мы сЛизаветой Михайловной сыграем бетговенскую сонату в четыре руки [И С Тургенев, Дворянское гнездо]

При этом возможен тип эксклюзивного употребления МЫ, не имеющего аналога в инклюзивных употреблениях Это так называемое МЫ «нарративное», которое употребляется в художественном повествовании от I лица в первичной референтной функции (не «авторское» МЫ вместо Я) - для обозначения множества лиц, включая самого Повествователя, это первичное референтное употребление эксклюзивное, первое производное (1РУЭ') Она прыгнула в лодку, я за ней, и не успел еще опомниться, как заметил, что мы плывем [М Ю Лермонтов, Герой нашего времени]

В свою очередь, в лирическом типе изложения возможно и инклюзивное МЫ, отличное от инклюзивного МЫ реальной коммуникации тем, что позиция адресата в лирике неполноценно реализована, она - в тексте, а не за текстом, как в реальном общении (т е она, по сути, имитируется), это первичное референтное употребление инклюзивное, первое производное (1РУ,,') Мы с тобой на кухне посидим (О Мандельштам), - где ТЫ есть художественный образ, а не реальное лицо

Третья разновидность 1РУ связана с нейтрализацией семантического параметра 'инклюзивность / эксклюзивность' Логически семантика такого употребления МЫ раскладывается на компоненты 'я + ты (вы) +он (она) / они', т е 'я + кто угодно', это первичное референтное употребление нейтральное (1РУК/,) Ну, я не спорю, он хороший человек, не кусается, да ведь что ж такое7 веемы хорошие люди [И С Тургенев, Дворянское гнездо]

Четвертая разновидность 1РУ связана с полным погашением (исключением) семантического параметра 'инклюзивность / эксклюзивность' Это логически возможно только в случаях, когда местоимение МЫ обозначает «истинное» множественное число по типу номинативных лексических единиц, т е раскладывается на семантические компоненты 'я + я', это первичное референтное употребление с нулевым значением инклюзивности /эксклюзивности (1РУ0) Кто там? — спросила она - Это мы, - хором ответили из-за двери детские голоса Также к этим типам употребления можно отнести те случаи «авторского» МЫ в научной, публицистической или художественной речи, когда авторов действи-

тельно больше одного Такое употребление представляется нам семантически производным по отношению к устному МЫ реальной множественности субъектов - это первичное референтное употребление с нулевым значением инклю-зивности /эксклюзивности, первое производное (1РУо')

К вторичным референтный типам употребления местоимения МЫ относятся случаи, когда оно используется в категориальном значении лица или числа, в норме присущем другому местоимению (НРУ)

Первая разновидность вторичных референтных употреблений связана с употреблением МЫ в значении Я в устной речи (НРУ, (у)) Это может быть МЫ вместо Я как выражение установки говорящего на самоуничижение при общении с другим лицом / лицами, стоящими выше говорящего по социальному положению (так называемое МЫ «мещанско-крестьянское»), это вторичное референтное употребление вместо Я, в устной речи (ПРУ, (у)) Веры мы русской, православной [Л Н Толстой, Воскресение] Возможно ироническое употребление такого типа без нарочитого «снижения позиции», с целью объединить говорящего с потенциальными объектами коммуникации это семантически вторичное по отношению к «мещанско-крестьянскому», вторичное референтное употребление вместо Я, устное, первое производное (НРУ, (,/) - Завязка есть' — закричал я в восхищении, — об развязке этой комедии мы похлопочем Явно судьба заботится о том, чтоб мне не было скучно [М Ю Лермонтов, Герой нашего времени] Возможно и «серьезное» употребление такого МЫ, когда говорящий, имея в виду только себя, употребляет МЫ в целях придать «общечеловеческую значимость» фактам своего частного существования, придать им вид «вселенской закономерности», это вторичное референтное употребление вместо Я, устное, второе (метафорическое) производное (ПРУ* (у)") И пускай надо мной кружит мой ястреб // - Мы еще повоюем, черт возьми1 [И С Тургенев, Стихотворения в прозе]

В письменной речи также присутствует ряд типов употребления МЫ вместо Я (ПРУ, („)) Главной разновидностью таких НРУЯ („) является так называемое «авторское» МЫ Это может быть вторичное референтное употребление

вместо Я, письменное, научное (ПРУЯ (П)Н) или вторичное референтное употребление вместо Я, письменное, публицистическое (ИРУ, (п)П) Мы уже ранее писали о том, что Камеди Клаб проведут восьмой фестиваль в Турции и будет он называться "Райские игрища" /НКРЯ] Также оно может употребляться и в художественной речи - как «писательское» МЫ, или МЫ повествователя, это вторичное референтное употребление вместо Я, письменное, художественное (ИРУ, („)Х) Молодой человек, с которым мы только что познакомили читателей, прозывался Владимиром Николаичем Паншиным [И С Тургенев, Дворянское гнездо] Исторической разновидностью такого употребления является так называемое «царское», это вторичное референтное употребление вместо Я, письменное /устное,рЫгакь та^агв (11РУя(п/у) рм) Мы, Николай II В наши дни оно трансформировалось в МЫ»начальническое» - вторичное референтное употребление вместо Я, письменное /устное, р1ига1к пицЫйк, производное (НРУЯ (а<у) рм) Ну и все же пришел момент, Вас вызывает начальник и говорит извините, но мы Вас увольняем [НКРЯ]

Вторая разновидность вторичных референтных употреблений связана с употреблением МЫ в значении ТЫ или ВЫ Это известные случаи коммуникации между врачом и пациентом, между работником сферы обслуживания и клиентом, это вторичное референтное употребление вместо ТЫ, социально-ролевое (НРУТЫС0Ц ) Ну, как мы себя чувствуем9 Это может быть Я вместо ТЫ в разговоре родителей и ребенка, это вторичное референтное употребление вместо ТЫ, психологическое (ПРУТЬ1 псих) Так, посадив ребенка третьего года за стол, взрослый говорит «Сейчас мы будем кушать » Его варианты - МЫ вместо ОН, это вторичное референтное употребление вместо ОН, психологическое (НРУон ПС11Х) [мать говорит кому-то о своем ребенке] Мы начали в 4 месяца кушать рисовую кашку «Малышка» низкоаллергенную [НКРЯ] - вариант с нейтрализацией Я/ТЫ /ОН, это вторичное референтное употребление нейтральное по лицу, психологическое(ПРУ„/ты/он ПСИХ ) Как мы выросли - по отношению к ребенку может быть обращена к самому ребенку (ты),

и по отношению к его родственнику (о;/) «Психологическое» МЫ вместо ТЫ как установка на психологическое сближение позиции говорящего и слушающего актуализуется и в ситуации любого неформального общения между взрослыми участниками коммуникации с целью снизить «психологический тонус» общения, это вторичное референтное употребление вместо ТЫ, психологическое, производное ( НРУТЬ1 пснх ) _ Какие мы нежные стали, - огрызается Егор [ЛКРЯ]

К нереферентным употреблениям относятся случаи, когда МЫ не содержит референции к непосредственным участникам коммуникации (те не выполняет собственно дейктической функции) и обозначает неопределенное множество людей, не подлежащее параметризации по объему (НРУ)

Первой разновидностью таких употреблений является экзистенциальное нереферентное употребление МЫ (НРУЭ), которое очерчивает некий класс лиц, объединяя говорящего вместе с другими лицами одного с ним круга, одних с ним взглядов, убеждений и т п в значении 'я + некоторая группа людей' Кто не с нами, тот против нас В специфических коммуникативных условиях художественной речи такое МЫ трансформируется в так называемое МЫ «поэтическое» Указанное употребление несколько отличается от основного типа тем, что референтная группа все же задается контекстом (например, заглавием), это нереферентное употребление экзистенциальное, производное (НРУ,') Мы не сдадим позиций Октября [Вас Александровский, Красноармейцам]

Второй разновидностью разновидность нереферентных употреблений МЫ является родовое нереферентное употребление (НРУр), соотносящееся с обозначением четкого класса лиц, выделяемого из других по наличию отличительных характерных признаков Мы, женщины, повелительницы котлов, / Изобретательницы каш [Н А Заболоцкий, Школа жуков] Наличие семы определенности обусловливает возможность такого МЫ метонимически обозначать коллектив, учреждение (магазин, школа, фирма и пр), представленный как совокупность лиц, объединенных по организационному признаку - так называемое «собирательное» МЫ, это нереферентное употребление родовое, произ-

водное (метонимическое) (НРУр') [в рекламном объявлении] Мы уже открылись1

Наконец, третий тип нереферентного употребления МЫ характеризуется как универсальное нереферентное употребление (НРУу), оно соответствует квантору всеобщности все Б , для всех Б и предполагает указание на множество всех лиц, включая говорящего мы почти всегда извиняем то, что понимаем [М Ю Лермонтов, Герой нашего времени] В специфических коммуникативных условиях художественной речи «универсальное» МЫ выступает в роли так называемого МЫ «лирического героя» или, проще говоря, «лирического» МЫ Такое МЫ является семантически производным по отношению к обычному «универсальному» МЫ, это нереферентное употребление универсальное, производное (НРУ,') В Петрополе прозрачном мы умрем, / Где властвует над нами Прозерпина [О Мандельштам, Петербургские строфы]

В разделе 2.2. описаны окказиональные речевые типы употребления МЫ, возникающие в результате семантических преобразований - лексикализации и субстантивации

«Лексикализация», в нашем понимании, есть процесс чисто семантический, связанный с переходом исходной дейктической функции МЫ в номинативную, при котором местоимение МЫ начинает обозначать некую нерасчле-ненную общность людей по какому-либо значимому для говорящего признаку Примером подобной лексикализации является использование местоимения МЫ в романе-антиутопии Е Замятина «Мы», где оно имеет «полновесное» лексическое значение номинативного типа - что-то вроде 'все жители Единого Государства, разделяющие господствующий в нем образ мышления и поведения, его нормы и принципы' Это тип мы называем окказиональное употребление лек-сикализованное (ОУлекс)

«Субстантивация» МЫ, в отличие от «лексикализации», означает изменение морфологических характеристик и синтаксических свойств местоимения МЫ по типу существительного (приобретение характеризации по роду или сочетаемости с прилагательным) Такая субстантивация «без лексикализации»

может быть названа «неполной субстантивацией», или «формальной субстантивацией», когда местоимение МЫ в определенных контекстах сочетается, например, с прилагательным или местоимением-прилагательным, но сохраняет свою «местоименную», т е дейктическую (указательную) семантику референции к лицам-участникам акта коммуникации, это окказиональное употребление субстантивированное (неполное) (ОУсуС/„,п01„) Ваши Мы [НКРЯ]

В случаях же, когда формально-грамматическая субстантивация сопровождается и изменением категориального значения местоимения МЫ, можно уже говорить о «полной субстантивации» (и на грамматическом, и на лексическом уровне), это окказиональное употребление субстанпшвированное (полное) (ОУ^б/полн). выступающее как автореферентное («автонимное») употребление как референция не к объекту, а к слову Так вот, я подозреваю, что мое «мы» и твое «мы» - понятия совершенно разные [НКРЯ]

В результате в разделе 2.3 дается «лексикографический портрет», те полная семантическая структура местоимения МЫ с учетом всех выявленных типов употреблений

Лексикографический портрет местоимения МЫ

I Первичные референтные употребления

1РУ„ (инклюзивное) Вам будет немножко скучно ну дамы с вами будем жить по-приятельски 1РУ,,' (производное первое «лирическое») Мы с тобой на кухне посидим (О Мандельштам) 1РУ„" (производное второе метафорическое) Мы осень, с тобою родные 1РУ, (эксклюзивное) Мы с ним росли в одном дворе

ipy; (производное первое «нарративное») Сынишка его, мальчик лет пятнадцати, повадился к нам ездит всякий день бываю, то за тем то за другим, и уж точно избаловали чы его с Григорием Александровичем

1РУ," (производное второе метафорическое) - А я не сержусь, эта кантата и я-мы оба старые дураки

1РУ|й( нейтральное) Можешь у него взять мой номер и мы пообщаемся с тобой и с ним'

1РУ,й' (производное первое неопределенной адресации) "Может быть дня через три четыре придет почтовое судно сказал комендант, - и тогда - мы увидим" 1РУо (с нулевым значением инклюзивное™ / эксклюзивности 'я+я ) - Кто там? - спросила она -Это мы, - хором ответит из-за двери детские го юса

II Вторичные референтные употребления

ПРУ1(!) («мещанско-крестьянское») - Откуда ты будешь? / - Псковские мы<

ПРУ, (производное первое «психологически сниженное») Ничего мы постоим, мы привычные

ЦРУяЬ)" (производное второе метафорически-экспрессивное) Знаем мы вас, женщин 11РУ, ,„," («авторское», научное) В настоящей работе мы предполагаем описать коммуникативно-

прагматические свойства местоимений ЦРУ, 1П)П («авторское», публицистическое) Поскольку знаменитостям имеющим склонность к выпивке, МЫ уже посвящапи материал, начнем с одной га самых «невинных» и распространенных привычек в актерской среде — с курения

ПРУ, (П)Х («авторское», художественное) Мы уже сказывали, что, несмотря на ее холодность, Марья Гавриловна все по-прежнему окружена была искателями [А С Пушкин, Повести Белкина]

ИРУ, <□/>) (р1ига1в тада&к) Мы, Николай II,

ПРУ, (п/у) № (первое производное «начальническое») Ну и все же пришел момент. Вас вызывает начальник и говорит извините, но мы Вас увольняем ПРУЛ1соц («социально-ролевое») [Врач - пациенту] - Ну, как мы себя чувствуем? ПРУ,исоц («социально-ролевое») [Учитель - классу] - Завтра мы пишем контрольную ПРУ™ псих («психологическое») [Мать - ребенку] - Сейчас мы будем кушать кашку?

НРУТ„ПСИХ (производное первое «фамильярное») Ах, какие мы тут кругом серьезные' ПРУ., псих («психологическое») [Мать - кому-то о своем ребенке] Мы начали в 4 месяца кушать

рисовую кашку «Малышка» ПРУи/то/онп («психологическое», нейтральное по лицу) [Взрослый - ребенку или его матери в его присутствии, или мать взрослому про ребенка] Как мы выросли' III. Нереферентные употребления НРУ, («экзистенциальное» 'я+некогорые лица') - И когда же, где же вздумали люди обайбачить-ся? - кричал он в четыре часа утра, но уже несколько осипшим голосои - У нас' теперь' в России'

НРУ,' (производное первое «поэтическое») Мы пьем вино из доменных печей, / У горнов страсти наиш закаляем, / Мы, умирая, снова воскресаем, / Чтоб пить вино у доменных печей [Вас Александровский, Мы] НРУр («родовое» 'я+ определенная группа людей') Мы, учителя, боялись Беликова

НРУр' (производное первое метонимическое 'мы = учреждение, предприятие') - Мы закрываемся на обед'

НРУ> («универсальное» 'я + все') -Для чего мы живем на этой Земле?

НРУ,' (производное первое МЫ «лирического героя») Мы в такие шагали дали, / Что не очень-то и дойдешь /Мы годами в засаде ждали /Невзирая на снег и дождь [А Макаревич, Синяя птица]

IV Окказиональные употребления ОУлеи (лексикализованное номинативное) И самые выборы имеют значение скорее символическое напомнить, что мы единый, могучий миллионоклеточный организм, что мы ~ говоря словами "Евангелия" древних - единая Церковь [Е Замятин, Мы] ОУч<й«,™„ (субстантивированное (неполное)) [МЫ подписи] Ваши мы

ОУч«Поли (субстантивированное (полное) «автореферентное») Так вот, я подозреваю, что мое "мы " и твое "мы " - понятия совершенно разные

В главе III «Местоимение МЫ: лингвокогнитмвный, лингвокульту-рологический и эстетический аспекты» описывается роль местоимения МЫ как способа языковой концептуализации мира (раздел 3.1), как художественного средства (раздел 3.2) и как средства языкового манипулирования сознанием (раздел 3.3)

В разделе 3.1 рассматривается вопрос о том, что местоимение МЫ, в силу особенностей своего значения и употребления, которые были рассмотрены в предыдущей главе, обнаруживает значительный потенциал в отображении и интерпретации значимой для человека стороны внеязыковой действительности, а именно оценочной сферы Оно активно используется в самых разных типах речи для маркирования «круга своих», «наших», в противоположность «чу-20

жим», для приобщения личности говорящего к неким сверхличностным общностям - общенациональным или общечеловеческим идеалам и ценностям, культурно значимым моделям поведения и пр

При этом нереферентные употребления МЫ могут являться как средством общей оценочпости, «по умолчанию» предполагающим объединение всех людей в поле общечеловеческих ценностей - оно часто употребляется в пословицах и поговорках или в суждениях обобщающего типа народная мудрость гласит недаром, что все мы под Богом ходим [И С Тургенев, Ру-дин], - так и средством частной оценочпости (социально-политической, культурной, идеологической, психологической и пр ), которая уже не объединяет, а противопоставляет людей на тех, кто априорно разделяет «нашу» систему ценностей (мы), и на тех, кто - опять же априорно - ее не разделяет (они) Мы, граждане России, Мы же все-таки москвичи [НКРЯ] Значительным ценностным потенциалом в выражении частной оценочпости обладает автореферентное МЫ А вот здесь мое мы и твое мы совсем не совпадают и по многим позициям [НКРЯ]

В разделе 3.2 характеризуются разнообразные возможности художественно значимого использования этого местоимения Так, местоимение МЫ может выступать как средство художественной выразительности - вспомним, например, стихотворения «Дума» М Ю Лермонтова или «Скифы» А Блока

Также местоимение МЫ активно участвует в построении самых разнообразных тропов и стилистических фигур - развернутой метафоры [Туристическая фирма] Мы - ваше будущее' [Сайт Travel ru], развернутой метонимии Мы стали не просто очень большим городом Мы стали неудобным городом (МЫ=город) [НКРЯ], антитезы, анафоры, эмфазы на базе лексического повтора А мы —мы постоянно ходим в валенках и тучупах [НКРЯ], анадипло-зиса (когда начало новой фразы повторяет конец предыдущей) Таковы и мы, мы не слепы от рождения, —мы делаемся слепыми [НКРЯ], эпанодоса (когда в следующем предложении меняется на противоположный синтаксическое отношение между его членами, характерное для предыдущего предложения

Вы маленько отдохнете от нас, а мы — от вас [НКРЯ], умолчания. Я увидел, как итальянцы, почувствовав горе, что пролилось над головами людей в Бесла-не, договорились и зажгли в окнах свечечки А мы? [НКРЯ]

Текстообразующая функция местоимения МЫ в разных типах художественного текста состоит в том, что МЫ может принимать непосредственное участие как в выражении концептуального содержания (темы, идеи, проблематики) произведения, так и в непосредственной композиционной организации текста находиться в сильной текстовой позиции его заглавия, участвовать в изменении «точек зрения» повествования, в выражении его «текстовой модальности» или в смене «коммуникативных регистров» и т д

Потенциально номинативный характер употребления МЫ позволяет использовать это слово в позиции заглавия произведения, где «семантически пустая» языковая единица (к которым относится МЫ в своем исходном системно-языковом категориальном значении) по определению использована быть не может Здесь можно назвать стихотворение поэта революционной эпохи Вас Александровского «Мы», знаменитый роман-антиутопию В Набокова «Мы», роман современного автора М Барщевского «Мы?? Мы!..» (2007), документальное, отчасти мемуарное повествование известного тележурналиста Вл Соловьева «Мы и Они» (2007) - с подзаголовком «Краткий курс выживания в России» и др

В разделе 3.3 анализируется роль местоимения МЫ как средства «языковой демагогии» в манипулятивной коммуникации Это участие местоимения МЫ в создании приема «навязывания пресуппозиции», когда суждение, которое в норме нуждается в доказательстве, в высказывании говорящего подается как само собой разумеющееся в «пресуппозиции» Участие МЫ в языковой манипуляции предполагает осознанное говорящим обыгрывание в контексте, сталкивание разных типов референции МЫ, что, например, видно из следующего старого анекдота Генеральный Секретарь ЦК КПСС выступает с речью /- Через двадцать лет мы будем жить при коммунизме' /Реплика из зала - А мы7

МЫ «авторское» также может быть рассмотрено в ряду демагогических языковых приемов ведь в этом случае происходит как бы «растворение» личной ответственности за сказанное в некоей неопределенной референтной группе лиц (это не Я проводил эксперимент и делал выводы, это неизвестные, де-персонагшзованные, но авторитетные «МЫ» - с них и спрашивайте') Именно такое, деперсонализованное МЫ вместо Я часто присутствует и в политическом, идеологическом, публицистическом типах коммуникации, где коммуникативная установка несколько иная - отождествить свою точку зрения с точкой зрения адресата, тем самым включив адресата в сферу своих идей и ценностей Это видно, например, в редакционной статье Хотя "Основы"уже интенсивно обсуждаются в церковной и светской печати, мы не хотели бы спешить с их обсуждением [НКРЯ], - где к тому же фраза «не хотели бы спешить с обсуждением» явно демагогическая, т к входит в противоречие со всем текстом статьи, посвященной как раз обсуждению этого вопроса

В число манипулятивных стратегий этого типа дискурса входит стратегия, которая получила название «МЫ-изложення» Это - одно из средств намеренного устранения субъекта в пользу неопределенно-безличного изложения точки зрения на события Так, например, в докладе М С Горбачева читаем Сегодня мы обращаемся к Октябрьским дням, которые потрясли мир, ищем и находим в них и прочную духовную опору, и поучительные уроки [НКРЯ] Эффект МЫ-изложения усиливается за счет постановки конструкции с МЫ в контекст модальности долженствования Нам предстоит продолжить и приумножить дело первопроходцев революции и социализма И мы непременно добьемся этого своим трудом, творчески используя опыт поколений, прокладывавших дорогу Октября до нас и для нас1 [НКРЯ]

В целом манипулятивное использование МЫ эксплуатирует важную общечеловеческую идею кооперативности, представление о фундаментальной общности людей в целом и о важных для человека объединениях людей по национальному, родовому, семейному и другому признаку, что делает это исполь-

зование крайне эффективным и вместе с тем довольна неэтичным средством языковой демагогии

В Заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы В настоящем исследовании разработана практическая методика и представлен конкретный образец комплексного интегрального коммуникативно-прагматического описания местоименных слов (на примере местоимения МЫ), построения их «лексикографического портрета»

Перспективы исследования могут быть связаны с применением разработанной методики коммуникативно-прагматического описания к «лексикографическому портертированию» других личных местоимений, прежде всего 1-го и И-го лица (Я, ТЫ, ВЫ), которые так же, как и местоимение МЫ, обнаруживают широкий спектр вторичных референтных и нереферентных употреблений («обобщенно-личные Я и ТЫ, ТЫ вместо Я, ВЫ вместо ТЫ, автореферентные Я, ТЫ, ВЫ и пр )

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: А Публикации в научных изданиях, рекомендованных ВАК

1 Гранева, И Ю Местоимение «мы» в аспекте проблемы языкового манипулирования сознанием [Текст] / И Ю Гранева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета Серия «Лингвистика» Научный журнал Вып 2(2) - Киров Изд-во ВятГГУ, 2008 - С 16-19

2 Гранева, И Ю Семантическая структура местоимения МЫ в современном русском языке [Текст] / И Ю Гранева // Вестник Поморского университета Серия «Гуманитарные и социальные науки» Вып 6 / 2008 - Архангельск Изд-во Поморского государственного университета им MB Ломоносова, 2008 - С 89-93

3 Гранева, И Ю О референтном и нереферентном употреблении местоимения мы [Текст] / И Ю Гранева // Вестник Нижегородского университета им Н И Лобачевского Серия «Филология» Вып 4 - Н Новгород Изд-во ННГУ им НИ Лобачевского, 2008 -С 206-210

4 Гранева, И Ю Местоимение МЫ и проблема языковой концептуализации мира [Текст] / И Ю Гранева // Научный журнал «Вопросы когнитивной лингвистики» - Тамбов, 2009 -№2 -С 82-88

Б Публикации в других научных изданиях

5 Гранева, И Ю Местоимение мы в когнитивном и коммуникативном аспекте [Текст] / И Ю Гранева // Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе Сборннк статей VIII Всероссийской научно-практической конференции - Пенза РИО ПГСХА, 2006 - С 9-12

6 Гранева, И Ю Местоимение мы как средство ценностной ориентации в языковой картине мира [Текст] / И Ю Гранева // Язык и межкультурная коммуникация [Текст] Сборник статей I Международной конференции - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2007 - С 168-169

7 Гранева, И Ю Местоимение мы в лингвокультурологическом аспекте [Текст] / И Ю Гранева // Альманах современной науки и образования Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии Межвуз сборник научных трудов В 2-х ч - Тамбов Изд-во «Грамота», 2007 - Ч 2 - С 93-95

8 Гранева, И Ю Местоимение мы в системе языка и в речевой деятельности [Текст] / И Ю Гранева // Русская речь в современном вузе Материалы Третьей международной научно-практической Интернет-конференции - Орел ОрелГТУ, 2007 - С 43-47

9 Гранева, И Ю О субстантивации личного местоимения мы [Текст] / И Ю Гранева // В А Богородицкий научное наследие и современное языковедение Тр и матер Междунар науч конф В 2-х т - Казань Казан гос ун-т им В И Ульянова-Ленина, 2007 - Т 1 - С 49-51

10 Гранева, И Ю Местоимение мы в лингвокультурологическом аспекте [Текст] / И Ю Гранева // Славянские языки и культура Материалы Международной научной конференции / Тульский государственный педагогический университет им Л H Толстого - Тула Изд-во ТГПУ им Л H Толстого, 2007 -С 114-117

11 Гранева, И Ю Местоимение МЫ как средство национальной и культурной идентификации личности в картине мира [Текст] / ИЮ Гранева // Коммуникативные аспекты языка и культуры Сборник материалов VII Международной научно-практической конференции студентов и молодых ученых -Томск Изд-во Томского политехнического университета, 2007 - С 12-14

12. Гранева, ИЮ Местоимение мы в языковой картине мира [Текст] / И Ю Гранева // Проблемы языковой картины мира на современном этапе. Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции молодых ученых Вып 6 - Нижний Новгород изд-во НГПУ, 2007 -С 75-80

13 Гранева, И Ю Местоимение «МЫ» в языковой картине мира этноса, социума, личности [Текст] / И Ю Гранева // Языковая семантика и образ мира Материалы Междунар научн конф В 2-х ч - Казань Изд-во Казан гос ун-та, 2008.-Ч 2.-С 55-57

14 Гранева, И Ю Местоимение мы в языке современных СМИ [Текст] / И Ю Гранева // Русский язык и проблемы современного образования Сборник научных статей / Поморский гос ун-т им MB Ломоносова - Архангельск Изд-во Поморского государственного университета им M В. Ломоносова, 2007 - С 42-46

15 Гранева, ИЮ Местоимение мы в автореферентном употреблении [Текст] / И Ю Гранева // Арзамасские филологические чтения - 20061АГПИ им А П. Гайдара - Арзамас Изд-во АГПИ им А П Гайдара, 2007 - С 54-59

16 Гранева, И Ю Личное местоимение мы в разных социальных вариантах языка [Текст] / И Ю Гранева // Социальные варианты языка - V Материалы международной научной конференции - Нижний Новгород Нижегородский государственный лингвистический университет им H А Добролюбова, 2007 - С 276-279

17 Гранева, ИЮ «Авторское» МЫ в научной коммуникации [Текст] / И Ю Гранева // Языки профессиональной коммуникации Сборник статей участников Третьей международной научной конференции / Челяб гос ун-т В 2-хт - Челябинск Энциклопедия, 2007. - Т 2 - С 35-38

18 Гранева, И Ю Местоимение «мы» как средство художественной выразительности [Текст] / И Ю Гранева // Русская словесность в контексте мировой культуры Материалы Международной научной конференции РОПРЯЛ -Нижний Новгород Изд-во Нижегородского госуниверситета, 2007 - С 126-130

19 Гранева, И Ю Местоимение «мы» в Интернет-коммуникации [Текст] /ИЮ Гранева// ROSSICAOLOMUCENSIAXLVI.il ЗЬогш'крпБрёукйгшеи-пагос!п{ копГегепсе XIX О1отоискё <1пу пшбй / Оломоуцкие дни русистов 30 08 - 01 09.2007 / Н1 гес! L УоЬоп! - 01отоис 2008 - С 65-69

Подписано в печать 22 12 2009 г Формат 60x84 '/]б Бумага офсетная Уел печ л 1,7 Тираж 100 экз Заказ

Издательство Вятского государственного гуманитарного университета, 610002, г Киров, ул Красноармейская, 26

Издательский центр Вятского государственного гуманитарного университета, 610002, г Киров, ул Ленина, 111,т (8332)673-674

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гранева, Ирина Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Местоимение МЫ в составе личных местоимений современного русского языка: лингвистическая традиция и современное состояние вопроса.

1.1 Личные местоимения в грамматической системе русского языка.

1.1.1. Вопрос о статусе личных местоимений в лингвистической традиции и в современных лингвистических исследованиях.

1.1.2. Коммуникативно-прагматический подход в описании личных местоимений.

1.2. Возможность многоаспектного описания местоимения МЫ.

1.2.1. Местоимение МЫ в историко-лингвистическом и в типологическом аспектах.

1.2.2. Местоимение МЫ в современных словарях и грамматиках.

1.2.3. Местоимение МЫ в рамках коммуникативно-прагматического описания.

1.2.4. Местоимение МЫ с точки зрения психолингвистического, лингвокогнитивного и лингвокультурологического подходов.

1.2.5. Местоимение МЫ в аспекте «порождающей семантики»: к постановке проблемы.

1.3. Обоснование концепции работы.

1.3.1. Понятие «лексикографического портретирования» и принципы интегрального описания языка.

1.3.2. Принципы комплексного подхода к описанию семантики и функционирования местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях.

ГЛАВА II. Значение и употребление местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях.

2.1. Значение и основные типы употребления местоимения МЫ.

2.1.1. Первичные референтные употребления.

2.1.2. Вторичные референтные употребления.

2.1.3. Нереферентные употребления.

2.2. Семантические преобразования местоимения МЫ в разных типах речевых ситуаций.

2.2.2. Субстантивация и лексикализация местоимения МЫ: основные признаки и условия.

2.2.3. Местоимение МЫ в аспекте «автореферентного употребления»

2.3. Семантическая структураместоимения МЫ в современном русском языке.

ГЛАВА III. Местоимение МЫ: лингвокогнитивный, лингвокультурологический и эстетический аспекты.

3.1. Местоимение МЫ как способ языковой концептуализации мира.

3.1.1. Местоимение МЫ как объект лингвокультурологического и этнолингвистического изучения.

3.1.2. Местоимение МЫ как средство оценочной интерпретации действительности в культуре и языке.

3.2. Местоимение МЫ в художественном использовании языка.

3.2.1. Местоимение МЫ как средство художественной выразительности

3.2.2. Текстообразующая функция местоимения МЫ.

3.3. Местоимение МЫ и проблема языкового манипулирования.

3.3.1. «Манипулятивная коммуникация» и «языковая демагогия» как теоретические понятия.

3.3.2. Местоимение МЫ как средство «языковой демагогии» в манипулятивной коммуникации.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Гранева, Ирина Юрьевна

Местоимение МЫ в русском языке входит в состав базовой для любого естественного языка сферы личных местоимений. Оно выступает, как и другие местоимения, особенно I и II лица, в качестве отправной точки человеческой коммуникации, потому что, наряду с Я, задает основную точку отсчета любого коммуникативного акта, очерчивая позицию говорящего по отношению к адресатам. Но этим не исчерпывается большое значение местоимения МЫ в реальной жизни языка, социума и культуры.

Местоимение МЫ играет важнейшую роль в познавательной и ценно-стно-ориентационной деятельности человека, метафорически выражая идею общечеловеческой общности, идею кооперативности, совместности человеческой деятельности на Земле, идею объединения людей в сверхличностные-единства по значимому признаку (этнос, род, государство, семья и пр.). Этим объясняется активность употребления МЫ в совершенно разных коммуникативных условиях и в совершенно разных типах устной и письменной речи, где проявляется и столь разнообразный спектр его семантических и коннота-тивных возможностей, которые далеко не сводятся к указанию на лицо, непосредственно участвующее в коммуникации.

В целом особое положение местоимения МЫ, как и всех личных местоимений, в языке и в культуре связано с антропоцентричностыо самого устройства языка и с той ролью, которую играют личные местоимения в структурировании «я» говорящего в коммуникативном акте. Поэтому недостаточно описать системно-структурные свойства этого местоимения на уровне лексической и грамматической синтагматики и парадигматики, необходимо выйти в сферу анализа экстралингвистических факторов его употребления (прагматических, когнитивных, психологических, социокультурных).

1. Актуальность исследования

Актуальность данного исследования определяется тем, что избранный в исследовании коммуникативно-прагматический подход к описанию личного местоимения МЫ находится в русле одного из наиболее перспективных на сегодняшний день направлений изучения языковых явлений, а именно — антропоцентрического подхода к анализу языка [Рахилина 1989], который в данной работе представлен в рамках ведущих идей теории референции [Па-дучева 1985], коммуникативной теории языка [Успенский 2007] и лингвистической прагматики [Булыгина, Шмелев 1997].

Кроме этого, самое прямое отношение данное исследование имеет и к таким важным для парадигмы современного гуманитарного знания проблемам, как «языковая концептуализация мира» [Апресян 1995], «языковая картина мира» [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2005], «языковой менталитет» [Колесов 2004], а также «ценностная интерпретация действительности» [Арутюнова 1988], «эстетическое, креативное использование языка» [Ремчу-кова 2001] и «языковое манипулирование сознанием» [Медведева 2003], которые разрабатываются на стыке когнитивной лингвистики, лингвокультуро-логии и психолингвистики.

И, наконец, избранный нами подход соотносится с актуальной для современной науки темой нелинейного характера многих базовых единиц и категорий естественного языка, переходности языковых явлений [Бабайцева 2000], которую мы трактуем в духе крайне перспективного направления изучения семантики — исследование «семантической деривации» в рамках «порождающей семантики» [Падучева 2000; Кустова 2004].

2. Объект и предмет исследования

Объектом исследования является местоимение множественного числа I1 лица в современном русском языке, рассматриваемое в плане особенностей

1 Обозначения римскими цифрами приняты по традиции, унаследованной от латинских грамматик. его референции, реализации дейктических функций и определенного номинативного потенциала, а также коммуникативно-прагматических свойств.

Непосредственным предметом исследования являются значения и типы употребления личного местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях в синхроническом аспекте описания.

3. Цель и задачи исследования

Цель исследования — дать комплексное («интегральное» [Апресян 1995]) описание значений и типов употребления местоимения МЫ в рамках обоснованного в работе коммуникативно-прагматического подхода.

Поставленная цель позволяет сформулировать исходную рабочую гипотезу: комплексное исследование того, что реально значит и как реально функционирует местоимение МЫ в речевой практике общества, возможно лишь при обращении к анализу референциальных возможностей; этого местоимения, разных коммуникативных и прагматических условий его употребления в текстах разного типа, т.е. в рамках подхода, который именуется в данной работе «коммуникативно-прагматическим описанием». В этом случае существенному пересмотру подвергается описание значений и «оттенков смысла» данного местоимения в существующих словарях и грамматиках современного русского языка.

В связи с этим можно определить конкретные задачи исследования:

1. Определить роль и место личного местоимения МЫ в системе современного русского языка на основе анализа традиций и истории научного изучения, а также современного состояния вопроса в науке о языке.

2. На широком текстовом материале проанализировать значение и употребление местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях, а также особенности его «семантической деривации» как источника его возможных окказиональных типов употребления.

3. Построить и схематически отобразить полную семантическую структуру местоимения МЫ в современном русском языке в рамках коммуникативно-прагматического описания.

4. Охарактеризовать роль и место местоимения МЫ в языковой концептуализации мира в качестве средства оценочной интерпретации действительности.

5. Охарактеризовать экспрессивные возможности местоимения МЫ в эстетическом, креативном использовании языка.

6. Охарактеризовать особенности употребления МЫ в особом типе некооперативного речевого поведения - в манипулятивной коммуникации.

4. Материал для исследования

Для реализации поставленной цели и задач необходим исследовательский материал, предполагающий максимальную широту и многообразие источников разного типа. Все источники языкового материала для анализа в настоящей работе можно распределить по следующим группам.

1) Словари современного русского языка, исторические и этимологические словари (БАС, MAC, СУ, СО, СФ" и др.), издания энциклопедического и справочного характера (ЛЭС, СЭС и др.), академические грамматики и учебные пособия в качестве материала для лексикографического и функционально-грамматического анализа.

2) Художественные и публицистические тексты классических и современных авторов (произведения А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, А.П. Чехова, Е. Замятина, О. Мандельштама, Н. Заболоцкого, М. Барщевского, Вл. Соловьева и др.).

3) Тексты СМИ и рекламы (журналы «Деньги» и «Эксперт», газеты «Аргументы и факты», «Известия», «Комсомольская правда», «Российская

2Принятые в данной работе условные сокращенные обозначения словарей и других источников приводятся в Списке принятых сокращений в конце настоящей диссертации. газета», издания коммерческого и рекламного характера) за последние десять лет.

4) Интернет-источники. Главным источником языкового материала выступает «Национальный корпус русского языка» (НКРЯ) — наиболее представительный фонд разнообразных текстов разных типов, что особенно важно для нашего исследования. Кроме этого, источниками являются различные сайты, форумы, блоги, «живые дневники», online конференции, серверы современной поэзии и прозы и т.д., представленные в русскоязычном Интернете.

Объем обследованного материала. Всего проанализировано 1508 словоупотреблений МЫ, с учетом форм словоизменения (нас, нам, нами, (о/в) нас). Учет произведен по 27 источникам текстового материала и по 21 Интернет-источнику (включая1 НКРЯ). В пределах «Национального корпуса русского языка» выбрано 386 расширенных контекстов (текстов или фрагментов текста, где встречается искомая форма).

5. Методы и методики изучения

Методологической основой данного исследования являются теоретические идеи референциального подхода к анализу местоимений, изложенные в работах Е.В. Падучевой [Падучева 1985] и С.А. Крылова [Крылов 1989], коммуникативного подхода к дейктическим единицам языка [Успенский 2007], идеи и принципы интегрального описания языка и «лексикографического портретирования» Ю.Д. Апресяна и Московской семантической школы [Апресян 1995], положения «порождающей семантики» в аспекте «семантической деривации» [Падучева 2000; Кустова 2004], теории «языковой концептуализации мира» [Апресян 1995] и «языковой картины мира» [Зализняк, Левонтина, Шмелев 2005], теоретическое обоснование «языковой демагогии» [Николаева 1988; Булыгина, Шмелев 1997] и исследований «креативного потенциала русской грамматики» [Ремчукова 2001].

Методы исследования определяются общими методологическими принципами, согласно которым в анализе семантики и функций единиц дейк-тического типа, к которым относится и местоимение МЫ, необходимо привлекать коммуникативно-прагматический подход. В числе методов, использованных в данной работе, следует назвать метод традиционного лингвистического описания, метод лексикографического анализа, метод логического анализа языка (референциальный анализ), метод концептуального анализа, метод функционального анализа текста.

6. Научная новизна Научная новизна исследования состоит в том, что в работе осуществлено комплексное описание семантической структуры местоимения МЫ в рамках коммуникативно-прагматического подхода на основе анализа референции, коммуникативных и прагматических условий употребления; представлена иерархия связей и отношений типов употребления в аспекте «семантической деривации», т.е. выявлена их иерархическая структура. Кроме этого, описан лингвокогнитивный и эстетический потенциал употребления местоимения МЫ, рассмотрен механизм его функционирования в манипуля-тивной коммуникации. Выявлено 32 лексико-семантических варианта употребления МЫ, что существенно превосходит количество значений в существующих словарях и грамматиках.

7. Теоретическая и практическая значимость

Теоретическая значимость исследования состоит в теоретическом обосновании принципов коммуникативно-прагматического описания отдельно взятой единицы языка, в обосновании правомерности применения методов «интегрального описания языка» и «лексикографического'портретирования» к лексеме дейктического характера, в применении идей «порождающей семантики» для интерпретации окказиональных употреблений МЫ, в обосновании включения в описание лингвокультурологического, лингвокогнитив-ного и эстетического аспектов исследования.

Практическая значимость исследования заключается в том, что оно представляет собой подробную разработанную основу для возможной словарной статьи («лексикографический портрет» местоимения МЫ) и может быть использовано в теории и в практике составления словарей нового типа, а также в теории и в практике преподавания русского языка как родного языка и как иностранного в вузе и школе. Кроме того, лингвокультурологиче-ский и эстетический аспекты исследования могут быть использованы в текстологических изысканиях, в редакторской практике и в деятельности по лингвистической экспертизе.

8. Положения, выносимые на защиту

1) Описания местоимения МЫ, существующие в современных словарях и грамматиках, в научной и учебно-методической литературе, не дают адекватной картины реального многообразия значений и функций этого местоимения в разных коммуникативных условиях, в силу чего необходимо осуществить описание этого местоимения в рамках коммуникативно-прагматического подхода.

2) Предлагаемое коммуникативно-прагматическое описание строится на основе типов референции данного местоимения, с учетом прагматических и коммуникативных условий его употребления, типов и характера речевой ситуации и видов речи, в результате чего выделяются первичные референтные, вторичные референтные и нереферентные типы употребления, а также окказиональные употребления, которые образуют иерархически организованную семантическую структуру.

3) Выделение и схематическое отображение комплексной семантической структуры местоимения МЫ позволяет дать своеобразный «лексикографический портрет» местоимения МЫ в рамках комплексного («интегрального») описания языка.

4) Комплексное описание местоимения МЫ предполагает, что коммуникативно-прагматический подход должен быть дополнен выявлением особенностей функционирования местоимения МЫ в лингвокогнитивном и лин-гвокультурологическом аспектах как способа языковой концептуализации мира и оценочной интерпретации действительности, как средства художественной выразительности и приема манипулятивной коммуникации.

9. Апробация результатов исследования

Основные положения и результаты исследования были представлены в статьях и докладах на Международных конференциях в гг. Оломоуц (Чехия), Москва (МГГТУ), Нижний Новгород, Казань, Ростов-на-Дону, Тамбов, Пенза, Челябинск, Иркутск, Томск, Астрахань и др. Работа прошла апробацию на заседаниях Всероссийской научной конференции молодых ученых «Проблемы языковой картины мира на современном этапе» (Нижегородский государственный педагогический университет, 2007), на Международной научной конференции «Русская словесность в контексте мировой культуры» под эгидой Российского общества преподавателей русского языка и литературы (РОПРЯЛ) (ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2007), на Международной научной конференции «Языковая семантика и образ мира» (Казанский государственный университет, 2008), на Международной конференции «Русский язык в системе славянских языков: история и современность» (Московский государственный областной университет, 2009), обсуждалась на заседании кафедры современного русского языка и общего языкознания ННГУ им. Н.И. Лобачевского.

10. Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения; библиографического списка, списка источников текстового материала и списка словарей; списка принятых сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Местоимение мы в современном русском языке: коммуникативно-прагматический подход"

3.4. Основные выводы

В главе обоснована теоретическая возможность рассмотрения значений и употреблений местоимения МЫ в рамках антропологического подхода как определенного способа языковой концептуализации мира, рассмотрения функционирования МЫ в лингвокогнитивном, лингвокультурологическом и эстетическом аспектах. В результате были сделаны выводы о важной роли местоимения МЫ в качестве средства оценочной интерпретации действительности в культуре и языке.

1) Было показано, что нереферентное универсальное употребление МЫ («обобщенно-личное» МЫ) служит для выражения общей оценочности, при которой говорящий, употребляя такое МЫ, как бы отождествляет себя со всем человечеством. Нереферентные экзистенциальное и родовое МЫ, в свою очередь, активно употребляются для выражения частной оценочности, при которой говорящий отождествляет себя с ценностно значимой референтной группой (этнической, религиозной, политической и пр.).

2) Ценностно ориентированное употребление МЫ может задавать разный тип оценочной реакции говорящего на мир: она может быть направлена на объединение, на противопоставление и на выделение какой-либо референтной группы.

3) Местоимение МЫ активно используется в качестве средства художественной выразительности, принимая участие в реализации «языковой игры», в построении стилистических тропов метафоры, метонимии и каламбура, стилистических фигур антитезы, эмфазы, анадиплозиса, умолчания и пр.

4) Местоимение МЫ выполняет текстообразующую функцию в разных типах художественного текста, особенно используясь в позиции заглавия. В поэтическом тексте оно служит средством композиционной организации коллективного лирического субъекта стихотворения. В прозаических текстах оно использует потенциал данного местоимения переходить от дейктической функции к номинативной и метафорически обозначать некий класс лиц, выделенный или противопоставленный другому классу по какому-либо ценностно значимому признаку. При этом игра на взаимодействии «дейктическо-го» и «номинативного» МЫ может выступать как осознанный художественный прием, что доказывает текст романа Е. Замятина «Мы».

5) Велики возможности МЫ в так называемой манипулятивной коммуникации, когда местоимение МЫ употребляется в качестве «строительного материала» для средств «языковой демагогии», особенно таких, как «навязывание пресуппозиции», «игра на референциальной неоднозначности«, противопоставление «видимой» и «подлинной» реальности и др. Также оно участвует в порождение целой манипулятивной стратегии, которая получила название «МЫ-изложение».

С коммуникативно-прагматической точки зрения во всех этих случаях говорящий скрывает свою личную позицию за принадлежностью к некоему авторитетному коллективному субъекту МЫ, а также вовлекает адресата, помимо его воли, в свои модальные рамки, навязывая ему свою трактовку события, свои оценки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного анализа научной литературы и лексикографических источников, а также исследования конкретного языкового материала, представленного текстами разных жанров письменной и устной речи и Интернет-коммуникации, подтверждена основная гипотеза исследования и реализованы цели и задачи исследования — осуществлен комплексный анализ значений и типов употребления местоимения МЫ в рамках коммуникативно-прагматического описания, особенностей функционирования этого местоимения в лингвокогнитивном, лингвокультурологическом и эстетическом аспектах. В процессе исследования получены следующие результаты.

1) Теоретические результаты исследования. На базе основополагающих идей Е.В. Падучевой и Ю.Д. Апресяна в работе обоснованы принципы комплексного подхода к описанию семантики и функционирования местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях, т.е. принципы коммуникативно-прагматического описания отдельно взятой единицы дейктиче-ского типа, ее своеобразного «лексикографического портертирования». В основу описания положены особенности референции указанных единиц.

Также обоснованы исходные теоретические понятия подобного описания: 1) тип употребления, в рамках которого выделены первичные референтные, вторичные референтные и нереферентные употребления; 2) условия употребления (коммуникативные условия и прагматические условия): в рамках коммуникативных условий выделяются тип речевой ситуации, коммуникативный статус говорящего и адресата, тип коммуникативной установки говорящего, тип речевого акта, характер речевого акта, тип речи и ее функционально-стилевая принадлежность, а в рамках прагматических условий выделяются контекст и конситуация; 3) базовые семантические параметры: тип референции, одушевленность, «личность», отношение к лицу — участнику коммуникации, число, инклюзивность / эксклюзивность, наличие «указательного поля».

Кроме того, обоснована правомерность рассмотрения связей и отношений между разными типами употреблений в плане «семантической деривации» в рамках идей «порождающей семантики».

Был сделан теоретически значимый вывод о том, что комплексное описание местоимения МЫ в рамках коммуникативно-прагматического подхода должно быть дополнено анализом лингвокогнитивного, лингвокультуроло-гического и эстетического потенциала данной единицы; в результате была обоснована правомерность рассмотрения функционирования единиц дейкти-ческого типа как способа языковой концептуализации мира и как единицы языковой картины мира, ее ценностно-ориентационного компонента, как средства художественной выразительности и как приема особой, манипулятивной коммуникации и были разработаны принципы подобного рассмотрения.

2) Результаты собственно лингвистического анализа. В результате проведенного анализа получена целостная картина типов употребления МЫ, связей и отношений между его различными значениями (включая как «системно-языковые», так и «собственно речевые») в аспекте их семантической деривации, что позволило построить и схематически отобразить посредством предложенного метаязыка описания семантическую структуру данного местоимения в современном русском языке.

Она включает первичные референтные употребления (инклюзивные, эксклюзивные, нейтральные, «нулевые») — 9, вторичные референтные употребления (МЫ вместо Я, МЫ вместо ТЫ, МЫ вместо ВЫ, МЫ вместо Я/ТЫ/ОН нерасчлененно в устной и письменной речи) — 14, нереферентные употребления (экзистенциальные, родовые, универсальные) — 6. Также добавляются окказиональные, «собственно речевые» употребления (лексикали-зованные номинативные, субстантивированные неполные и полные) — 3.

Указаны иерархические связи и отношения между этими типами употреблений в рамках «семантической деривации».

Данное описание, на наш взгляд, имеет определенные преимущества над традиционными толкованиями, представленными в большинстве существующих словарных и грамматических описаний в научной литературе и лексикографической практике в силу того, что оно учитывает гораздо больше значений МЫ (ср., например, в БАС — только 10 JICB, в «Краткой русской грамматике» — 9 ЛСВ, включая «вторичные значения», в остальных источниках и того меньше), которые реально возникают в разных типах речи и в разных коммуникативных условиях, а именно 32 лексико-семантических варианта (29 «системно-языковых» и 3 «собственно речевые», т.е. окказиональные, разновидности).

3) Результаты лингвокультурологического анализа. Местоимение МЫ, в силу особенностей своего значения и употребления, обнаруживает значительный потенциал в отображении и интерпретации значимой для человека стороны внеязыковой действительности — а именно оценочной сферы. В связи с этим в настоящем исследовании обоснована теоретическая возможность рассмотрения значений и употреблений местоимения МЫ в рамках антропологического подхода как определенного способа языковой концептуализации мира в целом и как средства оценочной интерпретации действительности в культуре и языке в частности.

В работе показано, что нереферентное универсальное употребление МЫ («обобщенно-личное» МЫ) служит для выражения общей оценочности, при которой говорящий, используя такое МЫ, как бы отождествляет себя со всем человечеством, тогда как нереферентные экзистенциальное и родовое МЫ, в свою очередь, активно употребляются для выражения частной оценочности, при которой говорящий отождествляет себя с ценностно значимой референтной группой (этнической, религиозной, политической и пр.). Также было обнаружено, что такое ценностно ориентированное употребление МЫ может задавать разный тип оценочной реакции говорящего на мир: оценоч-ность говорящего может быть направлена на объединение каких-либо референтных групп (МЫ + ОНИ), на противопоставление одной референтной группы и другой референтной группы (МЫ ОНИ) и на выделение какой-либо референтной группы из остальных (МЫ — НЕ-МЫ).

Было выявлено, что в художественном использовании языка местоимение МЫ активно функционирует как средство выразительности, принимая участие в построении стилистических тропов: метафоры (Мы — ваше будущее!), метонимии (Мы стали неудобным городом!) и каламбура, стилистических фигур антитезы (Кто не с нами, тот против нас!), эмфазы, анадипло-зиса, умолчания и пр.

Также рассмотрены различные возможности местоимения МЫ в реализации текстообразующей функции в разных типах художественного текста. Прежде всего рассматривались типы употребления МЫ в сильной текстовой позиции заглавия. При этом выяснилось, что в поэтическом и в прозаическом тексте местоимение МЫ выполняет разные текстообразующие функции.

В поэтическом тексте МЫ служит средством композиционной организации коллективного лирического субъекта стихотворения. При этом существует сложная система взаимодействия МЫ в заглавии с остальными композиционными элементами текста.

В прозаических текстах дейктическая функция МЫ может заменяться номинативной: данное местоимение способно обозначать некий класс лиц, выделенный или противопоставленный другому классу по какому-либо ценностно значимому признаку. Такое МЫ в художественном тексте приобретает отчетливо выраженный номинативный тип значения, аналогичный значению собирательного существительного. Взаимодействие «дейктического» и «номинативного» МЫ в художественном повествовании, которое может обыгрываться писателем, и тогда оно выступает как осознанный художественный прием, что доказывает текст романа Е. Замятина «Мы» (МЫ — это совокупная общность всех жителей Единого Государства' и МЫ — это обычное инклюзивное или эксклюзивное МЫ рассказчика в дейктической функции).

В работе рассмотрены и возможности употребления МЫ как приема языкового манипулирования, в качестве «строительного материала» для средств «языковой демагогии», особенно таких, как «навязывание пресуппозиции», «игра на референциальной неоднозначности», противопоставление «видимой» и «подлинной» реальности и др. Также оно участвует в порождении целой манипулятивной стратегии, которая получила название «МЫ-изложение», призванной сознательно устранять личную ответственность субъекта за собственное высказывание или собственное действие.

4) Практические результаты и перспективы исследования. В настоящем исследовании разработана практическая методика и представлен конкретный образец комплексного интегрального коммуникативно-прагматического описания местоименных слов (на примере местоимения МЫ), построения их «лексикографического портрета», что вполне может быть использовано в лексикографической практике, особенно для составления словарей нового типа. Отдельные результаты исследования могут быть использованы в практике вузовского и школьного преподавания русского языка (в качестве родного или иностранного), а также стилистики и культуры речи.,

Перспективы исследования могут быть связаны с применением разработанной методики коммуникативно-прагматического описания к «лексикографическому портертированию» других личных местоимений, прежде всего I и II лица (Я, ТЫ, ВЫ), которые так же, как и местоимение МЫ, обнаруживают широкий спектр вторичных референтных и нереферентных употреблений («обобщенно-личные Я и ТЫ, ТЫ вместо Я, ВЫ вместо ТЫ, автореферентные Я, ТЫ, ВЫ и пр.).

Список научной литературыГранева, Ирина Юрьевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Александров 1968 — Александров, Н.М. К вопросу о классификации частей речи в индоевропейских языках / Н.М. Александров // Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов: Сб. научн. трудов. — Л.:Наука, 1968. —С. 107—115.

2. Алехина 1974 — Алехина, М.И. Определенность—неопределенность предмета как контекстуальная категория / М.И. Алехина // Русский язык в школе. — 1974. — № 5. — С. 81—85.

3. Алпатов 1993 — Алпатов, В.М. О системоцентричном и антропоцен-тричном подходах к языку / В.М. Алпатов // Вопросы языкознания. — 1993. — №3. —С. 15—26.

4. Апресян 1986 — Апресян, Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира / Ю.Д. Апресян // Семиотика и информатика: Сб. науч. статей. — М., 1986. — Вып. 28. — С. 5—33.

5. Апресян 1995 — Апресян, Ю.Д. Избранные труды: В 2 томах / Ю.Д. Апресян.- М.: Языки русской культуры, 1995. — Т. II: Интегральное описание языка и системная лексикография. — 767 с.

6. Ардентов 1955 —Ардентов, Б.П. Контактирующие слова / Б.П. Ар-дентов // Ученые записки Кишиневск. ГУ. — Кишинев: КишГУ, 1955. — Т. 15. —С. 91—99.

7. Арутюнова 1976 —Арутюнова, НД. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы / Н.Д. Арутюнова. — М.: Наука, 1976. — 383 с.

8. Арутюнова 1988 —Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений: Оценка, событие, факт / Н.Д. Арутюнова. — М.: Наука, 1988. — 341 с.

9. Арутюнова 1990 —Арутюнова, НД. Дискурс / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл.ред. В.Н. Ярцева. — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С. 685—686.

10. Арутюнова 1999 —Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. — 896 с.

11. Асаналиева 1982 ■— Асаналиева, Ш.К. К вопросу о семантической структуре местоимений / Ш.К. Асаналиева // Сравнительно-типологические исследования русского и киргизского языков: Сб. научн. трудов. — Фрунзе: КГУ, 1982. —С. 70—74.

12. Бабайцева 2000 —Бабайцева, В.В. Явления переходности в грамматике русского языка / В.В. Бабайцева. — М.:Дрофа, 2000. — 639 с.

13. Базилевская 1974 — Базилевская, Л.А. Семантическая структура местоимения / JI.A. Базилевская // Вопросы современного русского языка: Ученые записки Курск. ПИ. — Курск: КурПИ, 1974. — Ч. 1. — С. 66—69.

14. Барлас 1976 — Барлас, Л.Г. Особенности семантики местоименных слов / Л.Г. Барлас // Очерки по лексике и фразеологии: Сб. научн. трудов. — Ростов н/Д: РГУ, 1976. — С. 67—76.

15. Барсов 1981 — Барсов, А.А. Российская грамматика / А.А. Барсов. — М.: МГУ, 1981. —776 с.

16. Безруков 1966 — Безруков, В.И. О некоторых спорных положениях учения о местоимениях / В.И. Безруков // Ученые записки Тюменск. ПИ. — Тюмень: ТюмПИ, 1966, —Сб. 30. —Вып. 4. — С. 150—159.

17. Бенвенист 1974 —Бенвенист, Э. Общая лингвистика: Пер с франц./ Э. Бенвенист — М.: Прогресс, 1974. — 448 с.

18. Богородицкий 2005 — Богородицкий, В.А. Общий курс русской грамматики (из университетских чтений) / В.А. Богородицкий. — М: Едиториал УРСС, 2005. —556 с.

19. Болыпова 1970 — Болъшова, Ю.В. Образуются ли новые местоименные значения в современном русском языке? / Ю.В. Болыпова // Русский язык в национальной школе. — 1970. — № 4. — С. 94—96.

20. Болыпова 1974 -— Болъшова, Ю.В. О синсемантичности местоимений / Ю.В. Болыпова // Проблемы семантики: Кол.мон. — М.: Наука, 1974. — С. 150—158.

21. Бубер 1995 —Бубер, М. Два образа веры / Пер. с англ. В.В. Рынкевич / М. Бубер. — М.: «Республика», 1995. — 464 с.

22. Будагов 1974 — Будагов, Р.А. Человек и его язык / Р.А. Будагов. —■ М.: Наука, 1976. — 133 с.

23. Булыгина 1977 — Булыгина, Т.В. Проблемы теории морфологических моделей / Т.В. Булыгина. — М.: Наука, 1977. — 288 с.

24. Булыгина 1990 — Булыгина, Т.В. Я, ты и другие в русской грамматике / Т.В. Булыгина // Res Philologica: Филологические исследования. Памяти академика Георгия Владимировича Степанова (1919—1986) / Под ред. Д.С.Лихачева. — М.; Л.: Наука, 1990.— С. 111—126.

25. Булыгина, Шмелев 1997 —Булыгина, Т.В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев. — М.: Языки русской культуры, 1997. — 574 с.

26. Бюлер 1993 — Бюлер, К. Теория языка. Репрезентативная функция языка: Пер. с нем. /К. Бюлер / Общ. ред. и коммент. Т.В. Булыгиной, вступ. ст. Т.В. Булыгиной и А.А. Леонтьева.— М.: «Прогресс», 1993. — 528 с.

27. Валгина 2002 — Валгина, Н.С. Современный русский язык: Учебник для вузов / Н.С Валгина, Д.Э. Розенталь, М.И. Фомина. / Под ред. Н.С. Вал-гиной. — Изд. 6-е, перераб. и доп. — М.: Логос, 2002. — 528 с.

28. Васильева 1976 —Васильева, А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Научный стиль речи / А.Н. Васильева. — М.: Наука, 1976. — 192 с.

29. Вежбицкая 1993 — Веэ/сбицкая, А. Антитоталитарный язык в Польше: механизмы языковой самообороны / А. Вежбицкая // Вопросы языкознания. — 1993. —№4. —С. 107—125.

30. Вежбицкая 1997 — Вежбицкая, А. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ./ А. Вежбицкая / Отв. ред.и сост. М.А. Кронгауз. — М.: Русские словари, 1997. — 416 с.

31. Виноградов 1972 — Виноградов, В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове / В.В. Виноградов. — М.: Высшая школа, 1972. — 616 с.

32. Винокур Г. 1990 — Винокур, Г.О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика / Г.О. Винокур / Вступ. ст. и коммент. М.И. Шапира. — М.: Наука, 1990, —452 с.

33. Волков 1983 — Волков, Н.Н. Семантика личных местоимений / Н.Н. Волков // Научные труды Ташкентск. ГУ. — Ташкент: ТашГУ, 1983. — № 709. —С. 51—55.

34. Вольф 1974 — Вольф, Е.М. Грамматика и семантика местоимений / Е.М. Вольф. — М.: Наука, 1974. — 224 с.

35. Высоцкая 1993 — Высоцкая, И.В. Морфологический статус и синтаксические функции слова «ничего»: Автореф. дис. канд.филол.наук: 10.02.01 / И.В. Высоцкая. — М, 1993. — 16 с.

36. Гадолина 1963 —Гадолина, М.А. История форм личных и возвратного местоимений в славянских языках / М.А. Гадолина. — М.: Наука, 1963. — 147 с.

37. Гак 1987 —Гак, В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Морфология / В.Г. Гак. — М.: Высшая школа, 1987. — 312 с.

38. Гальперин 1981 —Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. — М., Наука, 1981. — 140 с.

39. Гамкрелидзе, Иванов 1982 — Гамкрелидзе, Т. В. Активная типология языка и происхождение праиндоевропейских местоименных и глагольных парадигм / Т.В. Гамкрелидзе, В.В. Иванов // Известия АН СССР / С ЛЯ. — М.: Наука, 1982.— Т. 41.— Вып. 1. —С. 28—34.

40. Гард 1985 — Гард, П. Структура русского местоимения / П. Гард // Новое в зарубежной лингвистике. Современная зарубежная русистика. — М.: Прогресс, 1985. —Вып. XV. —С. 215—226.

41. Гаспаров 1996 — Гаспаров, Б.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования / Б.М. Гаспаров. — М.: Новое Литературное Обозрение, 1996. — 352 с.

42. Гвоздев 1961 — Гвоздев, А.Н. Вопросы изучения детской речи / А.Н. Гвоздев. — М.: Изд-во «Академия пед. наук РСФСР», 1961. — 342 с.

43. Гвоздев 1990 —Гвоздев, А.Н. Развитие словарного запаса в первые годы ребенка / А.Н. Гвоздев. — Саратов: Изд-во Саратовского университета, Куйбышевский филиал, 1990. — 64 с.

44. Гин 1996 —Гин, Я.И. Проблемы поэтики грамматических категорий / Я.И. Гин. — СПб.: Академический проект, 1996. — 224 с.

45. Гомберг 1973 —Гомберг, Е.И. Экспрессивно-оценочная функция местоимений / Е.И. Гомберг // Иностранный язык в высшей школе: Сб. научн. трудов. —Рига: ЛатГУ, 1973. — Вып. 1. — С. 42—50.

46. Горшков 2001 — Горшков, А.И. Русская стилистика: Учеб. пособие /

47. A.И. Горшков. — М.: Астрель — ACT, 2001. — 367 с.

48. Грайс 1985 — Грайс, П. Постулаты речевого общения / П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. — М.: Прогресс, 1985, —Вып. XVI —С. 217—236.

49. Грамматика 1970 — Грамматика современного русского литературного языка / Отв.ред. Н.Ю. Шведова. — М.: Наука, 1970. — 767 с.

50. Гридина 1996 — Гридина, Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество / Т.А. Гридина. — Екатеринбург: Урал. ГПИ, 1996. — 215 с.

51. Гумбольдт 1984 — Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию /

52. B. фон Гумбольдт / Пер. с нем. под ред. и с предисловием Г.В. Рамишвили — М: Наука, 1984. —388 с.

53. Диброва 1998 — Диброва, Е.И. Категории художественного текста / Е.И. Диброва // Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции / МГОПУ. — М.: МГОПУ, 1998. — С. 250—257.

54. Дускаева, Протопопова 2003 — Дускаева, Л.Р. Язык сети Интернет / JI.P. Дускаева, О.В. Протопопова // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред .М.Н. Кожиной. — М.: Флинта, 2003. — С. 648—651.

55. Евтюхин 1983 —Евтюхин, В. Б. О частеречном аспекте местоимений и его подаче в учебной литературе / В.Б. Евтюхин // Спорные вопросы русского языкознания. Теория и практика: Кол. мон. — Д.: ЛГУ, 1983. — С. 115—133.

56. Елисеева, Селиверстова 1987 —Елисеева, А.Г. Семантическая структура местоименного значения / А.Г. Елисеева, О.Н. Селиверстова // Вопросы языкознания. — 1987. — № 1. — С. 79—92.

57. Жирикова 1957 —Жирикова, О.А. О переходности местоимений / О.А. Жирикова//Русский язык в школе.— 1957. — №2. — С. 27—29.

58. Зализняк 2006 — Зализняк, Анна А. Многозначность в языке и способы ее представления / А.А. Зализняк. — М.: «Языки славянских культур», 2006.672 с.

59. Зализняк, Левонтина, Шмелев 2005 — Зализняк, Анна А. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. ст. / А.А. Зализняк, И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев. — М.: «Языки славянской культуры», 2005. — 544 с.

60. Земская 1996 — Земская, Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского периода / Е.А. Земская // Вопросы языкознания. — 1996. — № 3.1. С. 23—31.

61. Зиновьев 1973 — Зиновьев, В.Н. О лексико-семантических особенностях структуры местоимений в разных языках / В.Н. Зиновьев // Лексика, терминология, стили: Сб. научн. трудов. — Горький: ГГУ, 1973. — Вып.2. — С. 3—14.

62. Золотова, Онипенко, Сидорова 1998 — Золотова, Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г.А. Золотова, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидорова. — М.: Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1998. — 528 с.

63. Иванов 1978 — Иванов, Вяч. Вс. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. —М.: Сов. радио, 1978. — 184 с.

64. Исаченко 1965 — Исаченко, А.В. О синтаксической природе местоимений / А.В. Исаченко // Проблемы современной филологии: Кол.мон. — М.:: Наука, 1965. —С. 159—167.

65. Капырин 1968 — Капырин, О.Е. Функции личных и притяжательных местоимений в русском языке XVII в. / О.Е. Капырин // Ученые записки Омск. ПИ. — Омск:ОмПИ, 1968. —Вып. 36. —С. 37—45.

66. Караулов 1987 — Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. — М.: Наука, 1987. —264 с.

67. Касевич 1988 — Касевич, В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология / В.Б. Касевич. — М.: Наука, 1988. — 237 с.

68. Кацнельсон 1965 — Кацнелъсон, С Д. Содержание слова, значение и обозначение / С.Д. Кацнельсон. — М.; Л.: Наука, 1965. — 112 с.

69. Козинский 1980 — Козинский, И.Ш. Некоторые универсальные особенности систем склонения личных местоимений / И.Ш. Козинский // Теория и типология местоимений: Кол.мон. — М.: Наука, 1980. — С. 50—62.

70. Колесов 2004 — Колесов, В.В. Язык и ментальность /В.В. Колесов. — СПб.: Петербургское востоковедение, 2004. — 237 с.

71. Кон 1984 — Коп, И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание / И.С.Кон. — М.: Политиздат, 1984. — 335 с.

72. Краткая русская грамматика 1989 — Белоусов, В.Н. Краткая русская грамматика / В.Н. Белоусов, И.И. Ковтунова, И.Н. Кручинина и др./ Под ред. Шведовой Н.Ю. и Лопатина В.В.— М.: Русский язык, 1989. — 639 с.

73. Крылов 1984 — Крылов, С. А. Детерминация имени в русском языке: Теоретические проблемы / С.А. Крылов // Семиотика и информатика. — М.: ВИНИТИ, 1984.—Вып. 23. —С. 124—154.

74. Крылов 1989 — Крылов, С.А. О семантике местоименных слов и выражений / С.А. Крылов // Русские местоимения: семантика и грамматика: Межвузовский сборник научных трудов. — Владимир: ВГПИ, 1989. — С. 5— -12.

75. Крылов, Падучева 1995 — Крылов, С.А. Местоимение / С.А. Крылов, Е.В. Падучева // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл.ред. В.Н. Ярцева. —М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С. 294—295.

76. Кулыгина 1958 — Кульггина, В.Г. Особенности локативного употребления личных местоимений / В.Г. Кулыгина // Вестник МГУ. — 1985. — № 1.1. С. 47—53.

77. Купалова 1965 — Куполова, А.И. Формирование навыков употребления местоимений / А.И. Купалова // Русский язык в школе. — 1965. — № 4.1. С. 50—52.

78. Купина 1995 — Купина, Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции / Н.А. Купина. — Екатеринбург—Пермь: Изд. УрГУ, 1995. — 143 с.

79. Купина, Михайлова 2002 — Купина, Н.А. Лингвистические проблемы толерантности / Н.А. Купина, О.А. Михайлова // Толерантность в современной цивилизации: Сб. научн. трудов. — Екатеринбург: УрГУ, 2001. — С. 50-69.

80. Кустова 2004 — Кустова, Г.И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения / Г.И. Кустова. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — 472 с.

81. Ларин 1974 — Ларин, Б.А. Эстетика слова и язык писателя / Б.А. Ларин. — Л.: Художественная литература, 1974. — 288 с.

82. Левин 1983—Левин, Ю.И. О семантике местоимений / Ю.И. Левин// Проблемы грамматического моделирования: Кол.мон. — М.: Наука, 1983. — С. 108—121.

83. Леонтьев 1963 —Леонтьев, А.А. Возникновение и первоначальное развитие языка / А.А. Леонтьев. — М.: Изд. АН СССР, 1963.— 138 с.

84. Лингвистика текста 1978 — Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистика текста. — М.: Прогресс, 1978. — Вып. VIII. — 473 с.

85. Лихачев 1968 —Лихачев, Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачев // Вопросы литературы. —-1968. — № 8. — С. 74— 87.

86. Ломоносов 1950 —Ломоносов, М.В. Российская грамматика / М.В. Ломоносов // Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений: Т. I—XI / АН СССР. — М.; Л.: Наука, 1950—1983. — T.VII. — С. 389—578.

87. Лотман 1994 — Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М. Лотман и Тартуско-Московская семиотическая школа. — М.: «Гно-зис», 1994. —560 с.

88. Лукин 1999 — Лукин, В.А. Художественный текст. Основы лингвистической теории и элементы анализа: Учебник для филологических специальностей вузов / В.А. Лукин. — М.: Ось—89, 1999. — 192 с.

89. ЛЭС 1995 — Лингвистический энциклопедический словарь / Гл.ред. В.Н. Ярцева. — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — 685 с.

90. Майтинская 1966 — Майтинская, К.Е. К происхождению местоименных слов в языках разных систем / К.Е. Майтинская // Вопросы языкознания. — 1966.—№ 1, —С. 15—25.

91. Майтинская 1968—Майтинская, КЕ. К типологии генетической связи личных указательных местоимений / К.Е. Майтинская // Вопросы языкознания. -f- 1968. — № 2. — С. 31—40.

92. Майтинская 1969 — Майтинская, К.Е. Местоимения в языках разных систем / К.Е. Майтинская. — М,:Наука, 1969. — 308 с.

93. Майтинская 1974 — Майтинская, К.Е. Местоимения и универсалии / К.Е. Майтинская // Универсалии и типологические исследования: Сб. научн. трудов,—М.: Наука, 1974. —С. 92—103.

94. Маловицкий 1971b — Маловицкий, Л.Я. Вопросы истории предметно-личных местоимений, местоимения кто- и что- основ / Л.Я. Маловицкий // Ученый записки J И'НИ им. А.И. Герцена. — Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1971.—Т. 517. —С. 3—120.

95. Маловицкий 1969 — Маловицкий, Л.Я. О синонимии местоимений / Л.Я. Маловицкий // Русский язык в школе. — 1969. — № 4. — С. 81—£7.

96. Маловицкий 1971а — Маловицкий, Л.Я. Местоимения и контекст/ Л.Я. Маловицкий // XXIV Герценовские чтения. — Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1971. —С. 6—7.

97. Маловицкий 1973 — Маловицкий, Л.Я. Части речи и контекст / Л.Я. Маловицкий // Языковые единицы и контекст: Сб. научн. трудов. — Л.:: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1973. — С. 97—107.

98. Маслов 1981 —Маслов, Ю.С. Введение в языкознание: Учебное пособие / Ю.С. Маслов.— М.: Высшая школа, 1981. —272 с.

99. Медведева 2003 — Медведева, Е.В. Рекламная коммуникация / Е.В. Медведева. — М. : Едиториал УРСС, 2003. — 278 с.

100. Мейе 2001 — Мейе, А. Общеславянский язык: Пер. с франц. / А. Мейе. — М.: Прогресс, 2001. — 500с.

101. Мигирин 1973 — Мигирин, В.Н. Опыт построения классификаций, прогнозирующих развитие местоимений и словообразовательных парадигм/

102. B.Н. Мигирин // Филологические науки. — 1973. — № 3. — С. 68—75.

103. Мигирин 1973 — Мигирин, В.Н. Язык как система категорий отображения / В.Н. Мигирин. — Кишинев: Штиинца, 1973. — 240 с.

104. Милославский 1980 — Милославский, И.Г. Является ли местоимение частью речи и в русском языке? / И.Г. Милославский // Вопросы русского языкознания: Сб. научн. трудов. —. М.: МГУ., 1980. — Вып. 30. Проблемы теории и истории русского языка. — С. 80—89.

105. Мурыгина 1970 — Мурыгина, З.М. Дейктические значения личных местоимений «мы», «вы» в русском языке / З.М. Мурыгина // Язык и человек: Сб. научн. трудов. — М.: МГУ, 1970. — С. 64—70.

106. Николаева 1978 —Николаева, Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста / Т.М. Николаева // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистика текста. — М.: Прогресс, 1978. — Вып. VIII. — С. 467—472.

107. Николаева 1988 — Николаева, Т.М. Лингвистическая демагогия // Прагматика и проблемы интенсиональности: Кол. мон. — М.: Наука, 1988. —1. C.154—165.

108. Николаева 1990 — Николаева, Т.М. Текст / Т.М. Николаева // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл.ред. В.Н. Ярцева. — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С. 507.

109. Откупщикова 1971 — Откупщикова, М.И. Роль местоимений в сокращении структуры связанного текста / М.И. Откупщикова // Информационные вопросы семиотики, лингвистики и автоматического перевода: Кол.мон. — М.: ВИНИТИ, 1971, — Вып. 2. — С. 68—77.

110. Откупщикова 1972 — Откупщикова, М.И. Семантическая классификация местоимений / М.И. Откупщикова // Материалы XIV межвузов, конф. ПИ Поволжья.—Саратов: Саратов. ПИ, 1972. — С. 115—119.

111. Откупщикова 1984 — Откупщикова, М.И. Местоимения современного русского языка в структурно-семантическом аспекте / М.И. Откупщикова. — Л.: ЛГУ, 1984. —87 с.

112. Падучева 1985 —Падучева, Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений) / Е.В. Падучева. — М.: «Наука», 1985. — 272 с.

113. Падучева 1996 — Падучева, Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива) / Е.В. Падучева. — М.: Языки русской культуры, 1996. — 464 с.

114. Падучева 2000 — Падучева, Е.В. О семантической деривации: слово как парадигма лексем / Е.В. Падучева // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сб. статей / Отв. ред. Л.П. Крысин. — М.: Азбуковник, 2000. — С. 395—417.

115. Пауль 1960 — Пауль, Г. Принципы истории языка: Пер. с нем. / Г. Пауль. — М.: «Иностранная литература», 1960. — 500 с.

116. Пешковский 1956 — Пешковский, A.M. Русский синтаксис в научном освещении / A.M. Пешковский. — Изд. 7- е. — М.: Учпедгиз, 1956. — 511 с.

117. Потебня 1941 — Потебня, А.А. Из записок по русской грамматике: T.IV. Глагол. Местоимение. Числительное. Предлог / А.А. Потебня. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941. — 321 с.

118. Прево 1952 — Прево, М.А. История форм личных и возвратных местоимений в русском языке: Автореф. дис. канд.филол.наук: 10.02.01 / М.А. Прево. —М., 1952.— 16 с.

119. Рассел 2001 —Рассел, Б. Человеческое познание: его сфера и границы: Пер с англ. / Б. Рассел. — М.: «Ника-Центр», 2001. — 560 с.

120. Рахилина 1989 — Рахилина, Е.В. О концептуальном анализе в лексикографии А. Вежбицкой / Е.В. Рахилина // Язык и когнитивная деятельность / Отв. ред. Фрумкина P.M. — М.: Наука, 1989. — С. 46—51.

121. Ремчукова 2001 — Ремчукова, Е.Н. Аспекты и принципы креативной грамматики / Е.Н. Ремчукова // Теоретические проблемы функциональной грамматики: Сб. статей. — СПб.: СПбГУ, 2001. — С. 49—54.

122. Реформатский 1979 — Реформатский, А.А. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии / А.А. Реформатский. — М.: «Наука», 1979.102 с.

123. Русская грамматика 1980 — Русская грамматика: В 2 т. / Редкол. Н.Ю.Шведова (гл. ред) и др. — М.: Наука, 1980. — Т.1. — 783 с.

124. Русские местоимения 1989 — Русские местоимения: семантика и грамматика: Межвузовский сборник научных трудов. — Владимир: ВГПИ, 1989.149 с.

125. Самойленко 1960 — Самойленко, С.Ф. Из истории основ и грамматических форм личных местоимений в славянских языках / С.Ф. Самойленко // Филологические науки. — 1960. —№ 1. — С. 56—67.

126. Самойленко 1962 — Самойленко, С.Ф. Из истории основ и грамматических форм личных местоимений в славянских языках / С.Ф. Самойленко // Филологические науки. — 1962. — № 2. — С. 3—15.

127. Санников 2002 — Санников, В.З. Русский язык в зеркале языковой игры / В.З. Санников. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 552 с.

128. Селиверстова 1988 — Селиверстова, О.Н. Местоимения в языке и речи / О.Н. Селиверстова.— М.: Наука, 1988.— 150 с.

129. Серио 1991 — Серио, П. Анализ дискурса во французской школе. Дискурс и интердискурс / П. Серио // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. — М.: Академический проект, 2001. — С. 549—562.

130. Серль 1978 — Серлъ, Дэю.Р. Косвенные речевые акты / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистика текста. — М.: Прогресс, 1978. — Вып. VIII. — С. 195—222.

131. Сидоренко 1989 — Сидоренко, Е.В. Семантические разряды местоимений современного русского языка / Е.В. Сидоренко // Русские местоимения: семантика и грамматика: Межвузовский сборник научных трудов. — Владимир, ВГПИ, 1989. —С. 18—25.

132. Сильман 1970 — Сильман, Т.И. Синтаксико-стилистические особенности местоимений / Т.И. Сильман // Вопросы языкознания. — 1970. — № 4. — С. 81—91.

133. Соколовская 1980 — Соколовская, Н.К. Некоторые семантические универсалии в системе личных местоимений / Н.К. Соколовская // Теория и типология местоимений: Кол. мон. / Под ред. И.Ф. Вардуля. — М.: Наука, 1980. —С. 84—103.

134. Степанов 1985 — Степанов, Ю.С. В трёхмерном пространстве языка / Ю.С. Степанов. — М.: Наука, 1985. — 335 с.

135. Степанов 1997 — Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. — 824 с.

136. Стрелков 1950 — Стрелков, П.К. Местоимение / П.К. Стрелков // Русский язык в школе. — 1950. — № 5. — С. 51-—60.

137. Сусов 2006 — Сусов, И.П. История языкознания: Учебное пособие / И.П. Сусов. — М.: ACT, Астрель, 2006. — 395 с.

138. СЭС 2003 — Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред .М.Н. Кожиной. — М.: Флинта, 2003. — 696 с.

139. Теория и типология 1980 — Теория и типология местоимений: Кол. мон. / Под ред. И.Ф. Вардуля.--М: Наука. 1980. — 165 с.

140. Труфанова 1997 — Труфанова, И. В. Образ слушающего в языке / И.В. Труфанова // Филологические науки. — 1997. — №2. — С. 98—104.

141. Урунова 2007 — Урунова, Р.Д. Русские местоимения в функциональном аспекте (синхронно-диахронический анализ): Автореф. дис. докт.филол.наук: 10.02.01 /Р.Д. Урунова. — Уральск, 2007. — 48 с.

142. Успенский 2007 — Успенский, Б.A. Ego Loquens: Язык и коммуникационное пространство / Б.А. Успенский. — М.: РГГУ, 2007. — 320 с.

143. Устинова 1954 — Устинова, Н.Ф. Местоимение как часть речи в современном английском языке / Н.Ф. Устинова // Вопросы германской и романской филологии: Сб. научн. трудов. — Л.: ЛГУ, 1954. — Нов.сер. — Вып. 1.—С. 71—101.

144. Федорова 1957 — Федорова, М.В. К вопросу об оценке русских местоимений / М.В. Федорова // Труды Воронежск. ПИ. — Воронеж: ВорПи, 1957. — С. 97—98.

145. Федорова 1958 — Федорова, М.В. К истории русских личных местоимений / М.В. Федорова // Славянский сборник. — Воронеж: ВГУ, 1958. — Вып. 2. — С. 85—94.

146. Федорова 1962 — Федорова, М.В. Местоимение как часть речи (к проблеме частей речи) / М.В. Федорова // Первая научн. сессия: Тезисы докладов и сообщений. — Воронеж: ВГУ, 1962. — С. 237—239.

147. Человеческий фактор 1992 — Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис: Кол. мон. — М.: Наука, 1992. — 281 с.

148. Черных 1948 — Черных, П.Я. Заметки об употреблении местоимения вы вместо ты в качестве формы вежливости в русском литературном языке XVIII—XIX веков / П.Я. Черных // Ученые записки МГУ. — М.: МГУ, 1948.

149. Вып. 137. —Кн. 2. —С. 89—108.

150. Чернявская 2006 — Чернявская, В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия: Учебное пособие / В.Е. Чернявская. — М.: Флинта; Наука, 2006. —136 с.

151. Чистяков 1969 — Чистяков, В.Ф. О грамматике разговорной речи / В.Ф. Чистяков // Русская речь. — 1969. — № 4. — С. 60—61.

152. Шахматов 1941 — Шахматов, А.А. Синтаксис русского языка / А.А.Шахматов.— М.: Учпедгиз, 1941. — 620 с.

153. Шведова 1964 — Шведова, Н. Ю. О некоторых активных процессах в современном русском синтаксисе (наблюдения над языком газеты) / Н.Ю. Шведова // Вопросы языкознания — 1964. — № 2. — С. 3—18.

154. Шведова 1998 —Шведова, Н.Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства / Н.Ю. Шведова.

155. М.: Азбуковник, 1998. — 176 с.

156. Шелякин 1986 — Шелякин, МАСитуативность устной речи как фактор нейтрализации грамматических значений / М.А. Шелякин // Семиотика устной речи. Лингвистическая семантика и семиотика: Сб.научн.трудов. — Тарту: ТарГУ, 1986. — Вып. 481. — С. 22—30.

157. Шмелев 2005 —Шмелев, А.Д. Сквозные мотивы русской языковой картины мира / А.Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. ст. — М.: «Языки славянской культуры», 2005. — С. 452—466.

158. Штелинг 1973 — Штелинг, Д.А. Персонификация как вторичная функция местоимений (уровень представления)/ Д.А. Штелинг // Научные труды МГИМО. — М: МГИМО, 1973.—№ 10. —С. 181—193.

159. Щерба 1974 — Щерба, Л.В. О частях речи в русском языке / J1.B. Щерба // Щерба JI.B. Языковая система и речевая деятельность. — JL: Наука, 1974. — С. 77-100.

160. Якобсон 1972 —Якобсон, P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол / P.O. Якобсон // Принципы типологического анализа языков различного строя: Кол. мон. — М.: Наука, 1972. — С. 95—113.

161. Якобсон 1985 —Якобсон, P.O. Избранные работы / P.O. Якобсон. — М.: Прогресс, 1985. — 455 с.

162. Янко-Триницкая 1983 — Янко-Триницкая, Н.А. Ты и Вы // Русский язык в школе / Н.А. Янко-Триницкая. — 1983. — № 1. С. 63— 68.1. ИСТОЧНИКИ1. Интернет-источники

163. Поэзия.ру — литературно-поэтический журнал // http://www.poezia.ru Проект Climb.ru // http://www.climb.ru

164. Проза.ру — Национальный сервер современной прозы // http://www.proza.ru

165. Психология бизнеса // http://www.begin.ru

166. Сайт Интернет-магазина OWG.ru // http: //zazigalki.ru

167. Сайт управления персоналом RuHR // http://www.rhr.ru

168. Сайт Ruscontent.ru // http://www.ruscontent.ru

169. Сайт Travel.ru // http://www.news.laurel-travel.ru

170. Хату Форум // http ://www.tatu.ru/forum

171. Форум подводного портала «Тетис» // http://forum.tetis.ru

172. Форум ПОЛИТ.РУ // http://www.bilingua.ogi.ru

173. Форум power-metal группы "Магистр" // http://offtop.ru/magister26

174. Цитатник Tajnaodna // http://www.liveintemet.ru

175. Perversita's Journal // http://perversita.livejournal.com

176. Redd LiveJournal // http:// redd-1971.livejournal.com1. Тексты СМИ

177. Газета «Аргументы и факты» Газета «Аргументы и факты-НН»1. Газета «Биржа плюс АВТО»1. Газета «Ва-Банкъ»1. Газета «Известия»

178. Газета «Комсомольская правДА!»1. Газета «Мир рекламы»1. Газета «Моя реклама»1. Газета «Работа для Вас»

179. Газета «Российская газета»1. Газета «Экстра Н»1. Журнал «Деньги»1. Журнал «Эксперт»

180. Художественные и публицистические тексты

181. Барщевский, М.Ю. Мы?? МЫ!. Роман / М.Ю. Барщевский. — М.: OJI-МА Медиа Групп, 2007. — 383 с.

182. Заболоцкий, Н. А. "Огонь, мерцающий в сосуде.": Стихотворения и поэмы. Переводы. Письма и статьи. Жизнеописание. Воспоминания современников. Анализ творчества / Н.А. Заболоцкий— М.: Педагогика-Пресс, 1995. —944 с.

183. Замятин, Е.И. Мы: Романы, повести, рассказы, сказки / Е.И. Замятин / Сост., авт. вступ. статьи И.О. Шайтанов. — М.: Современник, 1989. — 560 с.

184. Калинаускас, И.Н. Духовное сообщество / И.Н. Калинаускас // http://www.dreamer.ru

185. Лермонтов, М.Ю. Герой нашего времени: Роман / М. Ю. Лермонтов. — М.: Советская Россия, 1990. — 300 с.

186. Макаревич, А. В. Семь тысяч городов: Стихи и песни / А.В. Макаревич. — М.: ЭКСМО, 2002. — 432 с.

187. Мандельштам, О.Э. Нашедший подкову: Стихотворения / О. Мандельштам. — М.: Азбука-классика, 2005. — 256 с.

188. Поэты — Революции: русская поэзия первых десятилетий Советской власти о Великом Октябре / Сост. и вступ.ст. Ф. Бурташова. — М.: Правда, 1987. —576 с.

189. Пушкин, А. С. Повести покойного И.П.Белкина. Дубровский. Пиковая дама. — М.: Астрель, ACT, 2004. — 192 с.

190. Соловьев, В.Р. Мы и Они. Краткий курс выживания в России / В.Р. Соловьев. — М.: Эксмо, 2007.—320 с.

191. Толстой, JI.H. Воскресение. Рассказы / J1.H. Толстой. — М.: Художественная литература, 1984.—527 с.

192. Тургенев, И.С. Дворянское гнездо: Романы / И.С. Тургенев. — М.: ЭКСМО-пресс, 1999. — 685 с.

193. Чехов, А.П. Собрание сочинений в восьми томах /А.П. Чехов. —JM.: Изд-во «Правда», 1970. — Т. VI. Рассказы и повести 1895—190 гг. — 488 с.

194. Шифнер, Л. Долгожданная кукла / JI. Шифнер // Проза.ру — Национальный сервер современной прозы // http://www.proza.ru1. СЛОВАРИ

195. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Соврем, написание: В 4 т. / В.И. Даль. — М.: Астрель: ACT, 2001.

196. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И.Ожегов, Ю.Н. Шведова. — Изд. 19-е, испр. — М.: Русский язык, 1999.

197. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. — Изд. 2-е., испр. и доп. — М.: Русский язык, 1981—1984. — Т. II

198. Словарь русского языка XI—XVII вв. / АН СССР, Ин-т рус. яз. / Гл. ред. Ф.П.Филин. — М.: Наука, 1982. — Вып. 9.

199. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. — М.; JL: Изд-во АН СССР, 1950—1965. — Т. VI.

200. Срезневский, И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. — СПб, 1895. —Т. II.

201. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. — М., «Терра», 1996. — Т. II.

202. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. / Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. — М: ACT, 2004. — Т. 3 (Муза-Сят)

203. Черных, П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. — М.: Русский язык — Медиа, 2006. — Т. I.

204. СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

205. Словари и другие источники

206. БАС — Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. — М.;

207. Л.: Изд-во АН СССР, 1950—1965. ЛЭС — Лингвистический энциклопедический словарь / Гл.ред. В.Н. Ярцева.

208. Гл. ред. Ф.П.Филин. — М.: Наука, 1982. СД — Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Соврем.написание: В 4 т. / В.И. Даль. —М.: Астрель: ACT, 2001. СО — Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И.Ожегов, Ю.Н.

209. Шведова. —Изд. 19-е, испр. — М.: Русский язык, 1999. СС — Срезневский, И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. — СПб, 1895.

210. СУ — Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. — М., «Терра», 1996.

211. СФ — Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. / Пер. снем. и доп. О. Н. Трубачева. — М: ACT, 2004. СЭС — Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред .М.Н. Кожиной. — М.: Флинта, 2003.

212. ПРУвь|соц — вторичное референтное употребление вместо ВЫ, социально-ролевое

213. ПРУон ПСИХ — вторичное референтное употребление вместо ОН, психологическое

214. ПРУТЬ, псих — вторичное референтное употребление вместо ТЫ, психологическое

215. ПРУХЫ псих' —вторичное референтное употребление вместо ТЫ, психологическое, производное ПРУхысоц —вторичное референтное употребление вместо ТЫ, социально-ролевое

216. ПРУЯ — вторичное референтное употребление вместо Я ПРУЯ (,,) — вторичное референтное употребление вместо Я, письменное ПРУЯ (П)Н — вторичное референтное употребление вместо Я, письменное, научное

217. ПРУЯ (П)П — вторичное референтное употребление вместо Я, письменное, публицистическое

218. ПРУЯ (П) — вторичное референтное употребление вместо Я, письменное, художественное

219. ПРУЯ (n/у) РМ — вторичное референтное употребление вместо Я, письменное / устное, pluralis majestais1. PIV11

220. НРУр' — нереферентное употребление родовое, производное (метонимическое)

221. НРУу -—- нереферентное употребление универсальное

222. НРУу' — нереферентное употребление универсальное, производное

223. НРУЭ — нереферентное употребление экзистенциальное

224. НРУЭ' — нереферентное употребление экзистенциальное, производное

225. ОУ — окказиональное употребление

226. ОУЛекс — окказиональное употребление лексикализованное ОУсуб/неполн — окказиональное употребление субстантивированное (неполное)

227. ОУСуб/полн — окказиональное употребление субстантивированное (полное)