автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Метатеория как способ систематизации лингвистического знания

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Вышкин, Ефим Григорьевич

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. МЕТАТЕОРЕТИЗАЦИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ КАК СПОСОБ ЕГО

СИСТЕМАТИЗАЦИИ.

1.1. Метатеоретизация научного знания как естественная тенденция его развития.

1.2. Формирование лингвистической метатеории в рамках истории языкознания.

1.3. Установление горизонтальной системности в структуре лингвистического знания.

1.4. Природа метатеории

1.5. Принципы лингвистической метатеории 73 1.5.1. Система принципов лингвистической метатеории. 73 1.5.2 Принцип горизонтальной системности.

1.5.3. Соотношение принципов непрерывности (континуальности) и дискретности.

1.5.4. Принцип формальности.

1.5.6. Принцип дополнительности

1.5.7. Концептуальный фокус как принцип метатеории.

1.6. Краткие выводы по первой главе

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Вышкин, Ефим Григорьевич

Настоящая работа посвящена одной из наиболее важных проблем современного языкознания, которая может быть в самом общем плане сформулирована в виде следующего вопроса: как привести в единую концептуальную систему все то многообразие знаний о языке, которое было получено за долгие годы существования как самого языкознания, так и человеческой цивилизации вообще.

Вероятно, интерес к языку, к его структуре, к его функциям, к его магии появился с возникновением самого языка. Знания о нем формировались на основании самых разных источников - от простого наблюдения над языком до изощренных экспериментов современной науки. Эти знания далее разрабатывались в различных направлениях, школах, традициях, теориях, и, уже поэтому, различаются природой самих теоретических и методологических оснований анализа и описания языка. Процесс получения таких знаний всегда отличался пролиферацией, возможность которой определяется многогранностью и многофункциональностью самого объекта - естественного языка. А это, в свою очередь, приводило к многоаспектности его описания, вариативности как в выделении единиц и категорий языка, так и в их интерпретации.

Особенно заметны такие различия при сопоставлении различных национальных школ. Чем далее в географическом и историческом плане они разделены, тем менее вероятны взаимные заимствования теоретиче5 ских положений и конструктов. До эпохи великих географических открытий такие крупнейшие лингвистические традиции, как индийское, китайское, арабское, еврейское, шумерское языкознание и другие школы [156] имели свою историю, независимую от европейской традиции. Специфика традиции определялась непосредственно особенностями объекта - национального языка, а также своеобразием национального мышления, которое также предопределяется языком.

Взаимные влияния друг на друга отдельных национальных школ легче проследить в рамках более известной нам европейской традиции, которая использует в большей или меньшей степени родственные индоевропейские языки. Иллюстрацией могут служить концептуальные переносы, например, использование латинской грамматики для объяснения явлений новых языков. Однако и в рамках этой традиции, как это будет показано ниже, существует огромное количество автономных и альтернативных подходов, которые нуждаются в систематизации. Именно этой традицией мы ограничимся в дальнейшем изложении.

Уже в античные времена существовали разногласия в трактовке различных лингвистических явлений, таких, например, как природа и происхождение значений. В этой связи достаточно вспомнить платоновский диалог «Кратил» с его знаменитым спором о правильности имен. Уже в те времена становилось очевидным, что невозможно дать однозначный и абсолютно верный и единственный вариант решения, с кото6 рым бы согласились все участники этого спора. Возникает неудовлетворенность и ощущение незаконченности спора, поскольку природа наших когнитивных установок такова, что двойственное или множественное решение любой задачи не кажется нам вообще решением. Тем более, если в этой двойственности или множественности скрываются или в явном виде присутствуют противоречия. Именно поэтому данный спор и многие ему подобные спорные вопросы обсуждались на протяжении всей многовековой истории философии и языкознания. Обсуждаются они и поныне. Вероятно, они будут будоражить умы наших потомков и в будущем.

Множественность видения и представления многих явлений языка и их различных аспектов усиливается постоянным процессом пролиферации знаний. Особенно интенсивно эта пролиферация лингвистических знаний происходит сейчас, когда создаются все новые течения в науке вообще и все новые направления лингвистических исследований в частности. Теперь все чаще в противоречие вступает уже не две, а некоторое множество различных концепций одного и того же объекта, например, некоторых единиц языка. Так, имеется множество различных концепций слова, предложения, текста. Подобная ситуация становится особенно очевидной при обращении к таким теоретическим конструктам, как фонемы, морфемы, лексемы и прочие эмические единицы языка. 7

Аналогичным образом обстоят дела не только в области собственно лингвистических описаний, то есть описаний собственно языковых явлений, но и в области лингвистических метаописаний, то есть описания описаний лингвистических явлений. К этой области относится и формулируемая в данной работе проблема систематизации знаний о языке. Здесь также наблюдается аналогичный процесс интенсивной пролиферации знаний, возрастает количество публикаций метатеоретического характера, посвященных описанию и критическому осмыслению различных лингвистических концепций.

Очевидно, что при обращении к проблеме систематизации лингвистического знания сначала надо определить, что это знание собой представляет, какова его структура. Легче всего было бы отождествить лингвистическое знание со знанием языка. Но это было бы неоправданным сужением эвристического потенциала этого термина - лингвистика, как уже отмечалось, накопила очень много разнообразных знаний о языке, которые также должны подводиться под этот термин, как бы формируя следующий по отношению к знанию языка гносеологический «этаж». Ниже мы покажем, как формируется все «здание» лингвистического знания, однако следует отметить, что сложность проблемы систематизации ощущается с самого нижнего «этажа» и возрастает по мере перехода с «этажа» на «этаж». Действительно, живой язык в своем развитии нередко нарушает законы системной организации. Язык всегда со8 храняет определенную долю асистемности, например, следуя за модой, в результате внешних влияний, сохраняя следы действия когда-то актуальных законов и так далее. При этом начинают работать и механизмы приспособления этой асистемности к системе языка, для того, чтобы эта система могла выполнять свои функции.

Такое положение дел вынуждает лингвистов непрерывно модифицировать свои представления о системе языка. Поэтому можно сформулировать еще одно противоречие - противоречие между системным и асистемным в лингвистическом знании. Оно аналогично противопоставлению системного и асистемного в языке, разрабатываемому во многих лингвистических работах.

Противоречие между системным и асистемным в лингвистическом знании созвучно с вышеупомянутым интуитивным неприятием традиционной наукой множественности сосуществующих решений как нормального положения дел. Тем более, довольно часто эти решения противоречат друг к другу. Можно сформулировать и следующее противоречие: сама проблема, проблема систематизации лингвистического знания, а также ее предположительное решение, носят, с одной стороны, глобальный характер и могут быть отнесены к числу актуальных задач современного языкознания. С другой стороны, диалектика развития науки такова, что подобный вопрос вообще не может получить абсолютного, од9 нозначного и вневременного решения. Он будет неизбежно формулироваться вновь и вновь с притоком новых сведений.

Действительно, окончательное разрешение этой проблемы означало бы то, что познавательные возможности языкознания исчерпаны раз и навсегда. Соответственно, его дальнейшее развитие должно прекратиться. Поэтому вряд ли разумно не только претендовать на окончательное решение этой проблемы, но даже рассматривать такое решение как конечную цель научного исследования. Тем не менее, это не означает, что следует вообще отказаться от рассмотрения и анализа подобной проблемы. Необходимо лишь наметить разумные и достижимые цели. В частности, такой целью может быть систематизация определенного фрагмента лингвистического знания на данный момент времени. В нашей работе в качестве примеров такой систематизации могут служить материалы 2 и 3 глав, где в рамках одного описания сводятся альтернативные подходы к интерпретации различных явлений языка.

Однако при этом следует помнить, что в связи с непрерывным развитием науки о языке число таких подходов может множиться и практически невозможно учесть все возникающие теоретические построения, то есть претендовать на исчерпывающий характер описания. Поэтому более реальным представляется сознательное ограничение круга исследуемых концепций, исходя из ряда таких релевантных моментов, как, например, значимость анализируемой концепции для современного язы

10 кознания или его истории, показательность результатов сопоставления и так далее. Не менее важной целью является выявление путей и способов продвижения к абсолютно упорядоченной системе лингвистического знания, к этому недостижимому идеалу, необходимость которого диктуется нуждами современного представления лингвистического знания.

Для того, чтобы иметь возможность подойти к таким образом поставленной проблеме, необходимо провести некоторую предварительную работу. Нужно навести элементарный порядок в подлежащем систематизации материале, наметить способы его классификации, найти основания для его сопоставления и анализа. Даже поверхностный взгляд на многообразие лингвистических концептов убеждает в том, что это комплексная проблема, которая может быть разбита на ряд более конкретных задач.

Для начала, вероятно, необходимо:

1) определить природу и строение лингвистического знания, выяснить, что в него входит, как взаимосвязаны его отдельные компоненты, из каких единиц они состоят;

2) определить природу этих единиц, их статус в философском смысле, а именно - онтологический или гносеологический статус имеют выделяемые единицы и категории языка, являются ли они принадлежностью самого языка, или их справедливее относить к соответствующим описаниям языка, его теориям и т.д., каковы сами категории, которые мы

11 можем называть лингвистическими, какова их иерархия и прочие взаимоотношения.

Такая постановка задачи также отличается глобальностью, однако, попытка ее разрешения не носит столь пессимистический характер, какой имеет задача всеобщей систематизации лингвистического знания. В свете такой постановки проблемы можно обратиться к другим схоластическим вопросам жизни языкознания, а именно

3) как разрешить давно ведущиеся споры между адептами различных альтернативных концепций, каждая из которых в силу своей внутренней непротиворечивости, соответствия объекту и определенной эвристической ценности совершенно справедливо претендует на истину. К сожалению, довольно часто они претендуют на истину в последней инстанции, несмотря на аналогичные, часто не менее справедливые и таким же образом претендующие на истинность доводы противников. Некоторые примеры особенно показательны в этом отношении (споры о уни/билатеральности знака, о фонеме, о структуре значения, о структуре предложения, и т.д.). Некоторые из подобных концептуальных столкновений будут рассматриваться ниже в данном исследовании.

4) Если разрешить эти споры в пользу одной из альтернативных концепций невозможно, то каковы принципы, на основании которых такие теории могут сосуществовать в современной лингвистике. Следует отметить, что несмотря на противоречивость этих теорий по отношению

12 друг к другу, а также взаимные нападки адептов каждой из них на своих оппонентов, эти теории сосуществуют в континууме современного языкознания. Поэтому такие принципы нет смысла выдумывать, их, скорее, следует вычленить на основе анализа существующего в языкознании положения дел.

5) Важно не только выделить список наиболее релевантных принципов сосуществования и взаимоотношений различных концепций в системе лингвистического знания, но и определить статус этих принципов применительно к разным уровням строения последнего и к разным его единицам. Следует также выяснить, какие из этих принципов инге-рентны и на каком уровне, а какие нет. Соответственно и их философский статус (являются ли эти принципы гносеологическими или онтологическими) может потребовать уточнения. Тем не менее, как показывает проведенное исследование, на основании этих принципов уже можно сопоставлять и систематизировать сведения об аналогичных объектах, даже если эти сведения противоречивы. Естественно, что при этом приходиться сталкиваться с различием в значениях одних и тех же терминов, и актуальной становится еще одна проблема, а именно:

6) как оценивать вариативность терминологии, неизбежно возникающую и в результате эволюции науки, и из-за существования различных точек зрения на один и тот же объект. Возникающую, несмотря на все усилия терминологов придать терминологии строгость и однознач

13 ность. Является ли подобная вариативность неизбежным злом, препятствующим достижению строгости и стройности научных построений, или, напротив, она эвристична по своей природе.

Приведенные выше вопросы носят метатеоретический характер, поскольку их рассмотрение предполагает анализ не самих языковых фактов, а их теоретических интерпретаций, то есть лингвистических теорий. В связи с этим теоретическое построение, создаваемое в рамках данного исследования, правомерно называть метатеорией. При этом, в дополнение к различению того, что относится к собственно языку, а что к лингвистической теории, очень важно разграничивать еще и то, что относится к компетенции собственно лингвистической теории, и то, что должно относиться к ее метатеории. Смешение такого рода разноуровневых категорий нередко приводит к неразрешимости ряда противоречий, что будет показано ниже.

Обращение к метатеории привносит ряд сопутствующих проблем, в первую очередь связанных с введением этого термина в устоявшуюся систему имеющихся теоретических построений системы знаний о языке. Среди них есть вопросы, которые, вероятно, целесообразно поместить в этот список актуальных для данного исследования задач, в частности вопросы о том,

8) как соотносится метатеория с другими уровнями лингвистического знания, какое место занимает или должна занимать метатеория в

14 строении системы нашего знания языка (или языков) и нашего знания о языке, систематизируемого лингвистическими теориями; то есть по отношению к другим уровням этой системы;

9) какова природа метатеории, какие принципы определяют ее строение.

Основываясь на вышесказанном, можно попытаться определить,

10) какой вклад ее разработка может внести в главную задачу -систематизацию наших знаний о языке.

Таким образом, актуальность работы определяется необходимостью осмысления возможных путей и способов систематизации существующего лингвистического знания, При этом следует отметить, что систематизация знания, хотя и является актуальной и насущной задачей науки вообще и языкознания в частности, носит перпетуальный характер, так как согласно диалектике развития науки формулируется вновь и вновь с притоком новых знаний и потому не может быть решена раз и навсегда. Однако постоянная необходимость искать ее решение усиливает актуальность обращения к методологическим и методическим аспектам процесса систематизации знания, которые и составляют основное содержание данного исследования.

Научная новизна работы заключается в том, что

15 впервые предлагается такое представление структуры лингвистического знания, при котором метатеория выделяется в отдельный ее уровень; разработана система принципов, на основании которой можно целостно и в едином теоретическом ключе представить строение лингвистического знания и его составляющих; показана звристика дополнительности как диалектического средства разрешения возникающих в системе лингвистического знания противоречий; предложено единообразное объяснение природы вариативности вообще и альтернативности в частности на основе принципа концептуального фокуса; показан широкий спектр проявления предложенной системы принципов в вариативности лингвистической терминологии.

Целью исследования явилось выделение отдельного уровня лингвистического анализа - уровня лингвистической метатеории, а также разработка оснований для создания лингвистической метатеории как средства систематизации лингвистического знания. Для этого в работе ставятся и решаются следующие задачи:

1. Представление структуры лингвистического знания и определение того места, которое в ней должна занимать метатеория.

16

2. Выявление природы метатеории и ее объектов, их онтологического статуса.

3. Описание разновидностей метатеории, путей их возникновения и их взаимоотношений в системе современного лингвистического знания.

4. Определение системы принципов, релевантных для построения и использования лингвистической метатеории.

5. Отражение метатеоретических принципов в варьировании лингвистической терминологии.

Поскольку работа посвящена разработке метатеории языкознания, материалом исследования послужили не сами языковые явления или категории, а их представление в лингвистических теориях. Отбор материала исследования в связи с широтой затрагиваемой проблематики производился на основании того, насколько привлекаемые для анализа лингвистические концепции показательны для демонстрации тех положений, которые составляют существо исследования. Поэтому, в первую очередь, внимание уделялось концепциям, для которых понимание формальности языка и языковых явлений составляет теоретическую основу. В рамках развития европейской научной мысли такой является традиция, восходящая к Аристотелю и представленная трудами таких выдающихся лингвистов, как В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр, Л. Ельмслев. Особая заслуга в разработки принципиальных теоретических основ этой тради

17 ции в отечественном языкознании принадлежит А. А. Потебне, который многие абстрактные положения данного подхода конкретизировал применительно к фактам реального языка. Поэтому его концепции ряда языковых феноменов наиболее лингвистичны и, следовательно, наиболее показательны для определения предлагаемого варианта метатеории как метатеории именно языкознания. На этом основании они составляют значимую часть исследуемого материала.

Для показа универсальности проявления или приложения разрабатываемой системы принципов в работе к анализу привлекаются и концепции, несвязанные прямо или в явном виде через посредство ссылок с вышеупомянутой традицией, например, различные теории языкового значения, экстенсии и интенсии, текста. Однако в силу ограниченности объема диссертационного исследования и для придания ему содержательной все выбираемые концепции принадлежат только к лингвистическим традициям, в которых языком изложения являются английский, немецкий, французский или русский. Традиции, использующие другие языки, для исследования не привлекались.

Другим ограничением при отборе анализируемых концепций явилось их более или менее свершившееся вхождение в научный обиход лингвистического сообщества, проявляющееся в публикациях или переводах и в последующем цитировании, что предполагает наличие определенного интереса к ним и, соответственно, их актуальность для совре

18 менной лингвистики. Это предполагает также и то, что подобные концепции имеют определенную временную перспективу, то есть выдержали определенное испытание временем.

Основными методами, используемыми в исследовании, являются моделирование, используемое при построении модели метатеории, индукция, проявляющаяся в учете реально происходящих процессов мета-теоретизации, сопоставительный анализ лингвистических теорий и их концептуальных фокусов.

Теоретическая значимость настоящей работы заключается в том, что она вносит вклад в разработку ряда кардинальных проблем истории и теории языкознания, в частности, в поиск способов решения такой актуальной проблемы современного языкознания, как систематизация лингвистического знания, а также в представление процесса его метатеоре-тизации, которое сделано на основе специально разработанной системы соответствующих принципов. Ценность исследования в теоретическом плане усиливается включением в число оснований лингвистической метатеории принципов дополнительности и концептуального фокуса, которые позволяют допустить «мирное сосуществование» альтернативных концепций в рамках единой системы лингвистического знания, а также объяснить приоритет той или иной дополнительностной точки зрения в рамках соответствующей парадигмы или при ее возникновении. При этом именно благодаря дополнительности становится очевидным эври

19 стический потенциал семантической вариативности лингвистической терминологии, что является определенным вкладом в современное тер-миноведение.

Практическая ценность диссертации определяется реализацией системы разработанных эвристических принципов к разрешению ряда имеющихся в современном языкознании проблем, то есть к повышению степени системности данных фрагментов лингвистического знания. К аналогичным результатам привело и описание вариативности лингвистической терминологии.

Взаимосвязь вышеизложенных идей отражена в структуре работы, состоящей из введения, трех глав и заключения. После обоснования выбора темы исследования в настоящем введении следует первая глава, в которой на основе наблюдения над естественным процессом мета-теоретизации языкознания находят свою экспликацию представления о природе метатеории и ее объектов. Здесь же намечается определенная система релевантных для метатеории принципов. Во второй главе показывается приложение принципов метатеоретического описания к интерпретации ряда проблем современного языкознания. Затем, в третьей главе, рассматривается, как система этих отражается в проблемах описания лингвистической терминологии, в частности, описания ее вариативности. В заключении подводятся общие итоги исследования.

20

В соответствии со сказанным выше можно выделить ряд следующих положений, которые выносятся в данной работе на защиту:

1. В области приведения в систему современных представлений о языке созрела настоятельная необходимость выделить отдельной уровень лингвистической метатеории как уровень теоретического осмысления лингвистических явлений и их взаимосвязей, неотягощенный концептуальными ограничениями отдельных лингвистических теорий.

2. Уровень лингвистической метатеории имеет характер внутрина-учной рефлексии, он надстраивается над уровнем лингвистической теории и, в связи с этим, дает возможность отстраненного и, соответственно, более объективного сравнения, сопоставления и анализа отдельных лингвистических концептов и целых лингвистических теорий.

3. По своей природе лингвистическая метатеория принципиально не отличается от лингвистической и любой другой теории. Отличие состоит лишь в различии объектов: если объектом теории являются непосредственно явления языка, то у метатеории в качестве объектов описания выступают лингвотеоретические конструкты и, только через них, опосредованно, явления самого языка.

4. Процесс метатеоретизации носит итеративный характер, идущий по восходящей. Но его дальнейшие уровни, то есть анализ альтернативных метатеорий, относящийся к компетенции метаметатеории, и так далее, все более удаляются от предметного содержания собственно языко

21 знания и утрачивают свой лингвистический статус, заменяя его на общенаучный или общефилософский. Связь уровень метатеории первого порядка с предметным содержанием языкознания достаточно тесна. Она дает нам право относить исследования на данном уровне к компетенции языкознания.

5. Как и любая теория, лингвистическая метатеория строится на определенных концептуальных основаниях, допущениях и принципах, определяющих ее операциональные и эвристические возможности и ограничения. Система принципов метатеории подсказывается, с одной стороны, ее отражательным характером. С другой - в процессе своего развития собственно языкознание разработало целый ряд принципов, перенос которых на уровень метатеории вполне закономерен и эвристичен.

6. Особую эвристичность придают метатеории общенаучные принципы дополнительности и концептуального фокуса, которые дают возможность включить в единую концептуальную систему альтернативные теории и лингвистические конструкты, а также объяснить их альтернативность и выбор текущих приоритетов давлением различных парадигм в рамках единой дисциплины.

7. Существенным для расширения операциональных возможностей метатеории является признание за лингвистическими конструктами особого онтологического статуса реально (объективно) существующих, то есть существующих как объекты метатеоретического описания. При

22 этом учитывается субъективность их характера, определяемая ограничениями, накладываемыми конкретной концептуальной схемой.

8. Принятые в работе концептуальные основания и принципы ме-татеоретического описания находят свою практическую интерпретации при подходе к ряду проблем современного языкознания, а также в предлагаемом описании семантического варьирования лингвистической терминологии.

9. Семантическое варьирование лингвистической терминологии обладает определенным эвристическим потенциалом, отражающим действие принципов множественности, относительности, формальности, концептуального фокуса и дополнительности.

10. Оно также отражает тенденции в развитии как самих лингвистических теорий, так и в процессах метатеоретизации языкознания.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Метатеория как способ систематизации лингвистического знания"

Заключение

Итогом проведенного исследования стал оригинальный вариант метатеории языкознания, построенный в результате наших наблюдений над процессами, естественным образом происходящими в современной лингвистике. Все нарастающая степень детализации и специализации лингвистических исследований постоянно приводит к усилению необходимости сводить приобретаемые знания в единые фрагменты картины языка и, в конечном итоге, к созданию единой модели языка. Все это необходимо, помимо чисто интуитивной потребности в порядке, ясности и систематизации представлений, и в утилитарных целях: Среди таковых можно выделить, во-первых, сохранение единства предмета науки для преподавания и других применений. Во-вторых, каждому, даже самому "узкому" специалисту, увлеченному полевыми исследованиями и проработкой литературы в каком-либо весьма ограниченном и специфическом вопросе необходим некоторый уровень общелингвистической эрудиции, представление об общем положении дел в современной и предшествующей науке, о существующих приоритетах и так далее Существенную роль при этом может играть осознание оснований, на которых строится исследование, понимание его концептуальных и парадигмальных фокусов, способность видеть и признавать возможность исследовательских альтернатив. Все это и составляет основной пафос предлагаемого нами

287 варианта метатеории, составляя ее концептуальное ядро, наряду с рядом других важнейших принципов.

Итак, к основным результатам работы можно отнести осознание тогоУсистематизация лингвистического знания должна составлять предмет особого уровня лингвистических исследований, метатеоретического по своей сущности, дающего возможность "подняться" над теоретическими условностями отдельных подходов. Таким образом, мы как бы занимаем позицию стороннего наблюдателя, реализуя важный метатеоре-тический принцип отстраненности. Правда, эта отстраненность условна и в определенном смысле ограничена, поскольку и метатеория имеет свои концептуальные основания, и, следовательно, ограничения. Тем не менее мы избавляемся от необходимости уничтожающей критики своих оппонентов, поскольку в состоянии понять различие в концептуальных основаниях подходов и признать их дополнительность.

Необходимость в выделении метатеоретического уровня исследований и его лингвистический статус подсказываются логикой и диалектикой развития самой науки о языке^ Собственно говоря, именно в ее "недрах" сформировалась и оформилась в отдельную дисциплину диахроническая метатеория, которая традиционно называется историей языкознания. Необходимо только "артикулировать" тот факт, что история языкознания является наукой метатеоретической, посвященной описанию и систематизации лингвистических теорий и учений. Соответствен

288 но, в ней диалектически сочетаются и противоборствуют эмпирический и теоретический аспекты. История языкознания является рельефным примером возможной отдельности, самостоятельности метатеоретиче-ских построений, а также эвристики этой отдельности и самостоятельности.

Однако диахронический принцип, лежащий в фокусе истории языкознания, значительно суживает возможности метатеоретизирования в языкознании. Ведь систематизации и, следовательно, метатеоретическо-му описанию и теоретизации подлежат (в свете потребностей современной науки) не только и не столько факты истории языкознания, сколько все время добавляющиеся новые сведения, добываемые многочисленными современными направлениями лингвистических исследований. Более того, в системе современного лингвистического знания оказываются релевантными и полезными и результаты разновременных концепций, которые сейчас считаются достоянием истории языкознания. Следовательно, диахронический принцип необязательно должен быть атрибутом ме-татеоретического построения. Еще в меньшей степени в этом отношении обязателен составляющий ему альтернативу синхронический принцип. Наиболее адекватными в нашей модели метатеории представляются принципы, несвязанные с темпоральной ориентированностью, то есть ахрония или панхрония. Они дают возможность рассматривать концеп

289 туальные отношения между теориями и учениями разных лингвистических эпох и парадигм.

Отдельность и определенная автономность уровня метатеоретиче-ских исследований не отрицает его тесной связи с уровнем собственно лингвистических теорий, а через него, опосредованно, и с языком. Связь эта проявляется не только в преемственности последовательно нарастающей теоретизации, но и в глубоких сущностных и функциональных сходствах между языком, его теорией и метатеорией языкознания. Все это нам дает возможность говорить о едином лингвистическом знании, а также представлять его структуру как единство знания языка и знаний о языке, включающую, помимо языка, его теорию и метатеорию.

Принципиальный структурный и функциональный изоморфизм всех трех уровней предоставляет возможность достаточно свободной экстраполяции между ними принципов их существования, организации, функционирования и описания. В истории развития языкознания, философии, из которой языкознание в свое время выделилось в отдельную дисциплину, а также общего науковедения, таких самых разнообразных принципов было выделено немало. Большинство из них может быть организовано в систему, существенным фактором структурной организации которой, в силу сложившейся в постструктуральной лингвистике традиции, могут служить привативные оппозиции. При этом в ходе ана

290 лиза нам приходится помещать в фокус чаще всего только один из членов привативной пары.

Происходит это, вероятно, из-за того, что не все из таких принципов одинаково эвристичны. Например, традиционно поддерживаемый принцип единственности верного описания, на котором основываются все споры, ведущиеся в языкознании, привативно соотносится с принципом неединственности возможного представления объекта, который иначе можно представить как принцип множественности лингвистического описания. Возможность множественности представления мира великолепно демонстрируется в языкознании, особенно у В. фон Гумбольдта, в гипотезе Сепира-Уорфа, у Л. Вайсгербера и в других направлениях современного неогумболдтианства. Возможность альтернативного представления реалий языка является неоспоримым фактом современного состояния языкознания. Поэтому из пары противопоставленных принципов мы выбираем для концептуального фокуса предлагаемого варианта лингвистической метатеории именно принцип множественности лингвистического описания, допуская принцип единственности описания как его пограничный случай.

Принятие в качестве концептуального основания принципа множественности описания имеет следствием включение в концептуальный фокус нашей модели метатеории теории ряда других, существенных для нее, принципов. В первую очередь, таким принципом может считаться

291 произвольность описания. В свое время принцип произвольности лингвистического знака послужил краеугольным камнем лингвистической концепции Ф. де Соссюра. Очень важно признание произвольности и на уровне теории и метатеории. Ведь именно произвольность отдельного описания дает возможность признавать справедливость множественных, различных, иногда даже противоречивых между собой описаний. Основания для произвольности кроются в самой природе языка, теории и метатеории, в их отражательном характере, в неизбежном абстрагировании и концептуализации всего воспринимаемого человеком. Привативный "антипод" произвольности даже не формулируется в «чистом виде», но именно он должен быть в концептуальном фокусе тех, кто явно или неявно отрицает произвольность и множественность лингвистических представлений фактов языка и теории. Обычно в этой роли могут выступать мотивированность, которая сама является произвольной и зависит от выбора концептуального фокуса, или другой ее аспект - историческая непрерывность развития концепта, которая нерелевантна для нашего исследования в силу специфики его фокуса.

Другим важнейшим компонентом концептуального фокуса нашей метатеории является принцип формальности. Этот принцип также имеет длительную историю разработки и в философии, и в языкознании, однако его сущность вуалируется многообразием понимания категорий "форма" и "содержания" в релевантных дисциплинах. Наше понимание

292 формальности связано с традицией, восходящей к Аристотелю, а в языкознании представленной В. фон Гумбольдтом, А. А. Потебней, Ф. Де Соссюром, Л. Ельмслевым и так далее В этой традиции язык рассматривается как форма представления внеязычного содержания или материи, как в плане содержания, так и в плане выражения. Формальность в понимании этой традиции является категорией относительной и подвижной: то, что в одних случаях является формой, в других случаях может выступать как содержание или материя. Сам язык А. А. Потебня представлял как градацию форм. Однако язык является содержанием для языкознания, той материей, на которую последнее накладывает форму. Аналогичным образом лингвистические теории составляют содержание лингвистической метатеории, которая определяет форму их представления в системе лингвистического знания.

Формальность предполагает системность, структурированность и цельность представления объекта. Системность и языка, и теории в настоящее время являются настолько общепризнанными их атрибутами, что вряд ли имеет смысл ее подробно описывать. Системность метатеории логически вытекает из того, что она представляет собой разновидность теории. Но именно на метатеоретическом уровне особенно очевидна формальная природа системности: Здесь системой представляются наши теоретические знания о языке.

293

Приток новых данных об объекте может нарушить имеющиеся системные связи в представлении объекта и вызвать к жизни необходимости формирования новой формы представления, новой системы, чем, собственно говоря, и занимаются лингвистические теории применительно к языку, а метатеория - применительно к лингвистическим теориям. Важным аспектом для выделения и описания всех лингвистических объектов, включая и системные теоретические и метатеоретические построения, является признание их дискретности, отдельности, автономности и целостности - этот блок тесно взаимосвязанных и концептуально переходящих друг в друга комплексов составляет парадигмальное ядро актуального в наши дни холистического подхода и также встраивается в концептуальный фокус разрабатываемого нами варианта лингвистической метатеории.

Множественность, произвольность, формальность и системность неразрывно связаны друг с другом, они предполагают друг друга, а также открывают возможности для применения принципа дополнительности и концептуального фокуса. Введенная Н. Бором концепция дополнительности широко проявляется в самом языке, где различные функциональные системы нередко взаимодополняют друг друга. Сами языки дают дополнительностные картины мира. Дополнительность может иметь самое широкое использование и в языкознании, давая возможность более всестороннего познания языковых объектов. Особую значимость допол

294 нительность имеет в метатеории. Это один из принципиальных инструментов метатеоретической систематизации, который, кстати, способен снимать беспрерывно возникающие споры и конфликты между адептами альтернативных концепций.

Предлагаемый нами принцип концептуального фокуса также является релевантным для всего здания лингвистического знания. По существу, на уровне языка и языковых явлений он предстает как принцип внутренней формы, которая определяет, как видится носителю языка то или иное явления. На уровне теории этот принцип определяет , почему теория имеет именно такой вид, форму или содержание. В метатеории этот принцип может проявляться особенно рельефно, что хорошо просматривается в уже сложившейся метатеории - в истории языкознания, особенно в отечественной, в свое время отличавшейся значительной идеологической нагруженностью: всем известны печальные последствия отношения к другим теориям, в том числе и к истории лингвистических теорий Н. Я. Марра, И. В. Сталина и так далее

Особое место в системе принципов составляет привативная пара, оба члена которой в той или иной степени могут быть релевантны для всей системы уровней лингвистического знания: континуальность и дискретность. Было бы несправедливо увязывать континуальность только с историей, развитием, эволюцией. Современные теории усматривают континуальность в содержательном или тематическом родстве, в транс

295 мировых линиях, в средствах когезии и во многих других разноприрод-ных явления. Соответственно все это естественным образом предполагает и дискретность, которая также является необходимой предпосылкой выделения и определения объектов описания.

Еще один важный момент связан с онтологическим статусом всех релевантных для лингвистического знания единиц категорий и принципов. Проведенное метатеоретическое исследование показало зыбкость и относительность онтологического представления даже таких экстенсиональных категорий как индивиды и классы. В этой области имеется чрезвычайно широкий простор для использования дополнительности. В концептуальный фокус нашей метатеории мы вводим осторожный релятивизм, предполагающий существование в виде абстрагированных субстанций (принцип субстанциональности) всех тех теоретических конструктов, которыми оперируют рассматриваемые в нашем исследовании теории. В любом случае, обсуждая, анализируя, описывая, сопоставляя их с помощью утвердительных предложений мы неизбежно реализуем экзистенциональные пресуппозиции, то есть предполагаем их в определенном смысле объективно существующими. Градация различных степеней такой объективности, отражающаяся в возможности альтернативного представления онтологического статуса единиц лингвистического знания в различных теоретических и метатеоретических построениях, может основываться на допущении дополнительности последних.

296

Описанный комплекс оснований метатеории, включенных в ее фокус, находит свое отражение во всей работе. Так, например, континуальность может быть отмечена в приведенных рассмотрениях истории разработки самих теоретических конструктов, релевантных для нашего исследования. Дискретность служит предпосылкой их вычленения, необходимого для рассмотрения как отдельных единиц. Наличие в описании альтернативных представлений и признание их корректности служит проявлением принципов множественности и дополнительности. Наиболее конкретное приложение данная система принципов нашла при рассмотрении ряда проблем современного языкознания, связанных с существованием альтернативных концепций одних и тех же лингвистических явлений. Во второй главе исследования рассмотрен ряд таких проблем и их следствий, в частности противопоставление унилатеральной и билатеральной трактовки языкового знака и, соответственно, споры о трактовке термина «слово». Именно признание возможной множественности понимания этих терминов, вытекающей из формальности и произвольности лингвистических знаков, дает возможность принятия их дополнительности, а анализ концептуальных фокусов помогает объяснить возникающую альтернативность и обосновать дополнительность сопоставляемых концептов. Следствием разрешения данного спора могут являться множественность и дополнительность представлений других лингвисти

297 ческих явлений, в частности, понимания сущностных особенностей полисемии.

Однако задачей нашего исследования было не только показать применимость принципов к решению трудных и спорных проблем современного языкознания, но и продемонстрировать, что эти принципы фактически проявляются в всех областях лингвистического знания, находя свое отражение в вариативности лингвистической теории.

В рамках нашей работе вариативность рассматривается и как языковая проблема, и как проблема лингвистической теории, и как проблема лингвистической метатеории. Для целей исследования мы раздельно рассматриваем условно выделяемые количественный и качественный аспекты терминологической вариативности.

Количественный аспект вариативности описан на примере варьирования сигнификативного аспекта семантики слова, классическим примером представления которого служит разграничение ближайших и дальнейших значений, разработанное А. А. Потебней. В его учении о слове главным инструментом описания этого противопоставления является осознания формальности языковых явлений, а также относительность формальности, реализуемая в представлении языка как градации форм. Другие аналогичные построения в истории языкознания, которые рассматривают условно выделяемый нами количественный аспект терминологической вариативности, представляют собой дополнительност

298 ные интерпретации этого явления, построенные на основании различных концептуальных фокусов. При этом количественный аспект часто комбинируется с качественным.

Еще более значимую роль приобретают дополнительность и концептуальный фокус при рассмотрении качественной вариативности. Качественная вариативность терминологической семантики в результате эволюции теории проанализирована нами на материале разработанной А. А. Потебней концепции внутренней формы. Здесь особенно очевидна и эволюционная континуальность, и игра постоянно варьирующихся концептуальных фокусов, и эвристика дополнительности для принятия концептуально различных представлений понятия внутренней формы.

Однако эволюционная модель является лишь частным случаем качественной вариативности в семантике терминов. Более общим следует считать то положение дел, которое существует в современном языкознании. В общем виде это положение дел может быть может быть представлено как соположение в одной системе знания различных концепций объекта, независимо от того, являются они разными стадиями развития одной концепции или происходят из совершенно разных оснований. Даже в случае исторической преемственности концепций существует возможность их ахронистического рассмотрения. В качестве материала исследования в данном разделе нами была выбраны качественная вариативность термина "текст". Хотя континуальность, связанная с диахрони

299 ей, здесь оказывается нерелевантной, говорить о континуальности и в данном случае представляется возможным. Континуальность в данном случае носит другой характер, она основывается на сравнении дескриптивных или перцептуальных (контекстуальных) характеристик объекта, а также на единстве самого имени. Вероятно, более значимую роль здесь играет дискретность, помогающая придать статус рассматриваемых единиц отдельным семантическим вариантам этого термина. Метатеорети-ческий подход в данном случае позволят реализовать принцип отстран-нености, то есть "подняться" над концептуальными ограничения отдельных лингвистических подходов, более рельефно показать различия в их концептуальных фокусах и эвристику соположения альтернативных концепций в рамках одной концептуальной системы, что можно сделать только при признании их дополнительности.

300

Список научной литературыВышкин, Ефим Григорьевич, диссертация по теме "Теория языка"

1. Аванесов Р. И. Фонетика современного русского литературного языка. -М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1956. 240 с.

2. Аверьянов А. И. Система: философская категория и реальность. М.: Мысль, 1976.- 188с.

3. Алексеев И. С. Концепция дополнительности: Историко-методологический анализ. М.: Наука, 1978. - 276 с.

4. Амирова Т. А., Ольховиков Б. А., Рождественский А. В. Очерки по истории лингвистики. М.: Наука, 1975.- 559с.

5. Арутюнова Н. Д. Лингвистические проблемы референции.//Новое в зарубежной лингвистике: Логика и лингвистика/ Сост. ред. и вступ. ст. Н.Д.Арутюновой. М., 1982 - Вып. 13.- С. 5-40

6. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. - 383 с.

7. Арутюнова Н. Д. Синтаксические функции метафоры//Изв. АН СССР, сер. лит. и яз. 1981. Т. 40. № 4. - С. 356-367

8. Арутюнова Н. Д. Фактор адресата //Изв. АН СССР, сер. лит. и яз. 1978 Т. 37. № 3. - С. 333-343

9. Асмус В. Ф. Античная философия. М.: Высш. школа, 1976. - 543 с. Ю.Базелл Ч. Е. Лингвистическая типология//Принципы типологическогоанализа языков различного строя. М., 1972. - С. 15-30301

10. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностр. лит., 1955. - 416 с.

11. Беляевская Е. Г. Семантика слова: Учебное пособие для ин-ов и фак. иностр. яз. М.: Высш. шк., 1987. - 128 с.

12. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 446 с.

13. Березин Ф. М. История лингвистических учений. М.: Высш. школа, 1975.-304 с.

14. Березин Ф. М. Русское языкознание конца XIX начала XX вв. - М.: Наука, 1976-336 с.

15. Бернштейн С. И. Основные понятия фонологии //Вопросы языкознания, 1962, № 5 С. 62-80

16. Бибихин В. В. Принцип внутренней формы и редукционизм в семантических исследованиях // Языковая практика и теория языка. М.: МГУ, 1978.-С. 53-70

17. Бирюков Б. В., Тростников В. Н. Жар холодных числ и пафос бесстрастной логики. Формализация мышления от античных времен до эпохи кибернетики. М.: Знание, 1977. - 129 с.

18. Блумфилд JI. Язык. М.: Прогресс, 1968. - 507 с.

19. Бодуэн де Куртене И. А. Избранные труды по общему языкознанию.-М.: Изд-во АН СССР, 1963. Т. 2. - 384 с.

20. Бокадорова Н. К. Принцип грамматического описания в период формирования национальных литературных языков /на материале французской302грамматической традиции ХУ11-Х1Х веков/ Автореф. дис. канд. филол.наук.- М., 1975.-28 с.

21. Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978.175 с.

22. Боно Э. Рождение новой идеи. О нешаблонном мышлении. Пер. с англ.

23. М.; Прогресс, 1976. 149 с.

24. Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М.: Изд-во иностр.лит., 1961.-151 с.

25. Бор Н. Избранные труды: В 2-х т. М.: Наука, 1970 - Т. 1. - 582 с.

26. Булич С. К. Очерк истории языкознания в России. СПб 1904.-Ч.1. -124 с.

27. Бунге М. Философия физики. М.: Прогресс, 1975. - 347 с.

28. Бурляй А. С. К эволюции значения лексических единиц//Лексика и грамматика романских языков. М., 1980, вып. 167.

29. Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка.- М.: Учпедгиз. 1959.-623 с.

30. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание. Пер. с англ./Общ. ред. и послеелов. И. Б. Новика и В. Н. Садовского. М.: Прогресс, 1988.-507 с.

31. Вежбицка А. Из книги "Семантические примитивы.". Введение //Семиотика/Сост., вступ. ст. и общ. ред. Ю. С. Степанова.- М.: 1983. -С. 225-252

32. Вендлер 3. Причинные отношения //Новое в зарубежной лингвистике: Логический анализ естественного языка / Сост., общ. ред. и вступ. ст. В.В. Петрова М.,. 1986. - Вып. 18. - С. 203-237

33. Венцкович Р. М., Шайкевич А. Л. История языкознания: Пособие для студентов-заочников Моск. пед. ин-та иностр. яз.им. М. Тореза. М., 1974.-Вып. 2.-95 с.

34. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура: Лингвостранове-дение в преподавании русского языка как иностранного. 2-е изд. пере-раб. и доп.- М.: Рус. яз., 1976. 248 с.

35. Виноградов В. В. История русских лингвистических учений. М.: Высш. школа, 1978. - 367 с.

36. Вригт Г. X. Логико-философские исследования: Избранные труды./Общ ред. Г. И. Рузавина и В. А. Смирнова. Сост. и авт. предисл. В. А. Смирнов.-М.: 1986.-600 с.304

37. Вышкин Е. Г. Принципы метатеоретического описания и их приложение к интерпретации проблем современного языкознания./Под редакцией проф. Л. И. Баранниковой. Самара, СамГАСА, 1998. 28 с.

38. Вышкин Е. Г. Проблемы систематизации лингвистического знания. Изд-во Саратов. ГУ, Самарск. филиал, 1992. 119 с.

39. Газарх Р. С. Коммуникативная композиция текста (опыт системного исследования на материале английского языка): Автореф. дис. канд. фи-лол. наук.- Одесса, 1987. 24 с.

40. Гак В. Г. К типологии функциональных подходов к изучению язы-ка//Проблемы функциональной грамматики/Отв. ред. В. Н. Ярцева.- М., 1985.-С. 5-15

41. Гак В. Н. К проблеме семантической синтагматики/ЯТроблемы структурной лингвистики. 1971 -М., 1972. С. 367-395

42. Гальперин И. Р. Грамматические категории текста//Изв. АН СССР, сер. лит. и яз., 1977. Т. 36. № 6. С. 522-532

43. Гаузенблаз К. О характеристике и классификации речевых произведе-ний//Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста/Общ. ред. и сост. Т. М. Николаевой. М., 1978.- Вып. 8- - С. 57-78

44. Гипотеза в современной лингвистике /Отв. ред. Ю. С. Степанов. -М.: Наука, 1980.-384 с.

45. Греч Н. И. Пространная русская грамматика, изданная Н. Гречем. 2-е изд., испр. - СПб.: Тип. Издателя, 1830. - Т. 1. - 348 с.305

46. Гринев С. В. Введение в терминоведение. М.: 1994.

47. Грунский Н. К. Очерки по истории разработки синтаксиса славянских языков. СПб.: Сенатская тип., 1910. - Вып. 1-2. - 169 с.

48. Губанова В. А. Некоторые вопросы глагольной полисемии// Актуальные проблемы лексикологии.- Новосибирск, 1962.- Вып. 2. 218 с.

49. Гумбольдт В. О различии строения организмов человеческого языка и влиянии этого различия на умственное развитие человеческого ро-да//3вегинцев В. А. История языкознания Х1Х-ХХ вв. в очерках и извлечениях. М., 1964.-Т. 1.- С.73-85

50. Гумбольдт В. О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам развития //Звегинцев В. А. История языкознания XIX-XX вв. в очерках и извлечениях М., 1964. Т. 1,- С. 85-104

51. Денисов П. Н. Практика и теория лексикографии в их единстве и взаи-мообусловленности//Проблемы учебной лексикографии и обучение лексике. М., 1978.

52. Доннелан К. С. Референция и определение дескрипции// Новое в зарубежной лингвистике: Логика и референция/ Сост., ред.и вступ.ст. Н.Д.Арутюновой.- М.,1982. Вып. 13- С. 134 -160

53. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. М., 1960.-Вып. 1.-С. 263-389306

54. Ельмслев Л. О категории личности неличности и одушевленности - не-одушевленности//Принцип типологического анализа языков различного строя.- М., 1972.-С. 114-152

55. Звегинцев В. А. Теоретическая и прикладная лингвистика. -М.: Просвещение, 1967. -338 с.

56. Звегинцев В. А. Язык и лингвистическая теория. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1973.-248 с.64.3олотова Г. А. Синтаксические основания коммуникативной лингвисти-ки//Вопросы языкознания. 1988. № 4. С. 52-58

57. Канделаки Т. Л. Семантика и мотивированность терминов. М.: Наука, 1977.-168 с.

58. Кант И. Сочинения в 6 т.- М.: Мысль, 1964.- Т. 3. 799 с.307

59. Карцевский С. О. Об асимметричном дуализме языкового зна-ка//3вегинцев В. А. История языкознания XIX XX вв. в очерках и извлечениях. - М., 1965. - Т. 2. - С. 85-90

60. Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение. Л.: Наука, 1965.- 110 с.

61. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1973.-216 с.

62. Келлер Р. Языковые изменения: О невидимой руке в языке. Пер. с нем. Самара, 1997. -308 с.

63. Коммуникация в современной науке: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1978. -438 с.

64. Коул П. Референтная непрозрачность, атрибутивность и перфоматив-ная гипотеза //Новое в зарубежной лингвистике: Логика и референция / Сост., ред. и вступ. ст. Н. Д. Арутюновой. М., 1982. - Вып. 13. - С. 391405

65. Крипке С. Загадка контекстов мнения //Новое в зарубежной лингвистике: Логический анализ естественного языка./Сост., общ. ред. и вступит, ст. В. В. Петрова. М., 1986.- Вып. 18.: - С. 194-243

66. Куайн У. В. О. Слово и объект (гл. 1 и V) //Новое в зарубежной лингвис тике: Логический анализ естественного языка./Сост., общ. ред. и вступит. ст. В. В. Петрова. М, 1986. - Вып. 18 - С. 24 - 98308

67. Кульман Н. К. Из истории русской грамматики. Пт.: Сенатск, тип., 1917 105 с.

68. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975. 288 с.

69. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику.- М.: Прогресс, 1979.-543 с.

70. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов //Новое в зарубежной лингвистике: Когнитивные аспекты языка./Сост., ред., вступ. ст. В.В.Петрова и В.И.Герасимова. М., 1988. - Выл. XXIII - С. 12 - 51

71. Лепор Э. В каких отношениях неудовлетворительна теоретико-модельная семантика//Новое в зарубежной лингвистике: Логический анализ естественного языка./Сост., общ. ред. и вступ. ст. В.В.Петрова. -М, 1986.- Вып. 18. С. 173 - 193

72. Макаев Э. А. Общая теория сравнительного языкознания. М.: Наука, 1977.-205 с.

73. Мамардашвили М. К. Формы и содержание мышления. М.: Высш. школа, 1968.-192 с.

74. Мартине А. О книге "Основы лингвистической теории" Луи Ельмсле-ва//Новое в лингвистике. Вып. 1. М.: Изд-во иностр. лит. 1960.

75. Маслов Ю. С. Введение в языкознание. М.: Высш. школа, 1975. 328 с.

76. Мегентесов С. А., Зеленская В. В. Размышления над методологической ситуацией в современной лингвистике. //Синтактика, семантика, прагматика. Краснодар, 1996309

77. Метлов В. И. Основания научного знания как проблема философии и методологии науки: Моногр.- М.: Высш. Школа, 1978. 143 с.

78. Методологические основы новых направлений в мировом языкознании. Киев, Наукова Думка, 1992.

79. Мещанинов И. И. Члены предложения и части речи.- JX: Наука, 1978. -381 с.

80. Микулинский С. Р., Маркова А. Н. Чем интересна книга Т. Куна "Структура научных революций'У/Кун Т. Структура научных революций. М., 1977.-С. 265-282

81. Миньяр-Белоручев Р. К. Общая теория перевода и устный перевод.- М.: Воениздат, 1980. 237 с.

82. Монтень М. Э. Опыты. М. - Л.: Изд-во Акад наук СССР/Ленингр. отделение, I960.- Кн. 2. -652 с.

83. Мулуд Н. Анализ и смысл: Очерк семантических предпосылок логики и эпистемологии: Пер. с фр. М.: Прогресс, 1979. -248 с.

84. Найссер У. Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии. Пер. с англ. В. В. Лучкова. М.: Прогресс, 1981. 230 с.

85. Никитин М. В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высш. шк., 1988. 168 с.

86. Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистика текста /Ред. Т. М. Николаева.- М.: Прогресс, 1978. Выл. 8. - 480 с.310

87. Общее языкознание: Методы лингвистических исследований/ Под ред. Б.А.Серебренникова. М.: Наука, 1973. - 318 с.96.0мельяновский М. Э. Диалектическое противоречие в современной физике //Вопросы философии. 1969. № 12.

88. Павиленис Р. И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка.- М.: Мысль, 1983. 28 с.

89. Павский Г. П. Филологические наблюдения протоиерея Г. Павского над составом русского языка. Второе рассуждение. СПб., 1842. - 355 с.

90. Падучева Е. В. Высказывание н его соотнесенность с действительностью: Референциальные аспекты семантики местоимений. М.: Наука, 1985. 272 с.

91. Падучева Е. В. К теории референции: имена и дескрипции в неэкстенсиональных контекстах//Научно-техническая информация, сер. 2. -1983.-№ 1.-С. 24-29

92. Панова Е. Куайн и проблема онтологической релятивности// Вестник Моск. ун-та.- Сер.7. Философия. -1980-№ 6. С. 59-70

93. Патнэм X. Значение и референция//Новое в зарубежной лингвистике: Логика и лингвистика (Проблемы референции). М.: Прогресс, 1982. -Вып. 13. - С. 377-390

94. Пауль Г. Принципы истории языка. М.:Изд-во иностр. лит., 1960. -500 с.311

95. Пете И. Употребление неопределенных местоимений в современном русском языке//Русский язык в школе.-1957.- № 2. С. 18-21

96. Петров В. А. Семантика научных терминов. Новосибирск, Наука, 1982. -128 с.

97. Пешковский М. А. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Госиздат, 1920. 504 с.

98. Пирс Ч. С. Из работы "Элементы логики. Grammatica speculativa //Семиотика.-М.,1983. С. 151-210

99. Планк М. Единство физической картины мира.- М.: Наука, 1966. -287 с.

100. Поляков И. В. Лингвистика и структурная семантика/АН СССР. Сиб. отд., Ин-т истории, филологии н философии. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1987. - 190 с.

101. Попова 3. Д. Общее языкознание.- Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1987.-212 с.

102. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. М.: Просвещение, 1958.- Т. 1-2.-536 с.

103. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. М.: Просвещение, 1968.- Т.3.-551 с.

104. Потебня А. А. Мысль и язык //Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М., 1976.-614 с.312

105. Проблемы методологии системного исследования. М.: Мысль, 1970 -454 с.

106. Рассел Б. Человеческое познание. М.: Изд-во иностр. лит., 1959. -935 с.

107. Реформатский А. А. Из истории отечественной фонологии. М.: Наука, 1975. 527 с.

108. Риффатер М. Критерии лингвистического анализа //Новое в зарубежной лингвистике: Стилистика. М., 1980. Вып. IX. -С. 69-97

109. Рузавин Г. И. Научная теория: Логико-методологический анализ. -М.: Мысль, 1978.-244 с.

110. Сааринен Э. О метатеории и методологии семантики /Новое в зарубежной лингвистике: Логический анализ языка /Сост., общ. ред. и вступ ст. В.В.Петрова.- М., 1986. Вып. 18. - С. 121-138

111. Садовский В. Н. Основания общей теории систем: Логико-методологический анализ. М.: Наука, 1974. -276 с.

112. Сорокин Ю. А. Психологические аспекты изучения текста. -М.: Наука, 1985.- 168 с.

113. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. - 695 с.

114. Степанов Ю. С. Методы и принципы современной лингвистки. М.:Наука, 1975.-311 с.

115. Степанов Ю. С. Основы общего языкознания М.: Просвещение, 1975 -271с.313

116. Сусов И. Л. Семантика и прагматика предложения. -Калинин, 1980. -51 с.

117. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц -М.: Наука, 1986.- 141 с.

118. Томсен В. История языкознания до конца XIX века.- М.:Учпедгиз, 1938.- 160 с.

119. Трубецкой Н. С. Избранные труды по филологии: Пер. с раз. яз. М.: Прогресс, 1987. - 559 с.

120. Уемов А. И., Цофнас А. Ю. Формальный анализ принципа универсальности системного подхода//Философские науки.-1988.- №11. С. 25-33

121. Управление, информация, интеллект. М.: Мысль, 1976. 383 с.

122. Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. М.: Наука, 1974. - 206 с.

123. Фейерабенд Л. Избранные труды по методологии науки: Пер. с англ. и нем./Общ. ред. и авт. вступ. ст. И. С. Нарский. М.: Прогресс, 1986. -542 с.

124. Фриз Ч. Школа Блумфильда //Новое в лингвистике. М., 1965. - Вып. 4. - С. 246-283

125. Фуко М. Слова и вещи. М.: Прогресс, 1977. - 488 с.

126. Хемп Э. Словарь американской лингвистической терминологии.- М.: Прогресс, 1964. 264 с.314

127. Целищев В.В., Петров В.В. Философские проблемы логики: Семантические аспекты. М.: Высш. шк., 1984. - 128 с.

128. Шайкевич А.Я. О естественных классах в лингвистике//Вопросы ро-мано-германской филологии. М., 1978.- Вып. 125.

129. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка).- М.: Наука. 1973. 280 с.

130. Шрейдер Ю. А. Сложные системы и космологические принци-пы//Системные исследования. Ежегодник 1975. М., 1976. - С. 149-171

131. Щедровицкий Г.П. Проблемы построения системной теории сложного "популятивного" объекта//Системные исследования. Ежегодник 1975.-М, 1976.-С. 172-214

132. Щерба JI. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1958. - Т. 1. - 182 с.

133. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. -Л.: Наука, 1974.-427 с.

134. Bertalanfy L, General System Theory as Integrating Factor in Contemporary Science and in Philosophy // Akten des XIV Inter-nationalen Kongresses fur Philosophie, Bd.II.-Wien 1968.

135. Bertalanfy L. General System Theory //General Systems, 1956 VII. Vol I.

136. Bredo E. Cognitivism, situated cognition, and deweyian pragmatism. University of Virginia. http://www.ed.uiuc.edu/COE/EPS/PES315

137. Yearbook/94docs/BREDO.HTM"

138. Brown R.H.A Poetic for Sociology.-Cambridge, 1977. 302 p.

139. Charadeau P. Langage et discours: Elements de semiolinguistigue (theorie et pratique).- P.: Hachette univ., 1983. 176 p.

140. Coseriu E. Georg von der Gabelenz et la linguistique synchronique.//Word, 1967.-Vol.23 .-N. 16.

141. Dijk T., Kintsch W. Strategies of Discourse Comprehension. -N. 1., etc,: Acad, press, 1983-XI. -418 p.

142. Der Einfluss der kommunikativen Strategie auf die Textstruktur-dargestellt am Beispiel des Geschaeftsbriefes /Brandt M., Koch W., Mötsch., et al//Sprache und Pragmatik: Lunder Symp, 1982/ Hrsg von Rosengren I. Stockholm, 1983.

143. Dressler W. Textsyntax // Lingua e stile Anno V, n. 2, aosto 1970.

144. Dubois J. et autres. Dictionnaire de linguistique. -P.: Librairie Larousse, 1974.-516 p.

145. Fillmore Ch. Verbs of Judging. An exercise in Semantic Description. Studies in Linguistic. Semantics. N. Y., 1971.

146. Fillmore C. J. Subjects, speakers and roles // Synthese, 1970. Vol. 21.

147. Firbas J. On defining the theme in functional sentence analysis // Travaux linguistiques de Prague.-Praha, 1966.

148. History of Linguistics//Ed. By G Lepschy. L., N.Y., Longman, 1994.

149. Hjelmslev L. La stratification du language // Word, 1954.-Vol. 10.316

150. Italian studies in linguistic historiography. Muenster.Nodus, 1996159. Kempson R. Semantic Theory. -Cambridge, 1977. 216 p.

151. Koerner E. C. Hermann Paul and Synchronic Linguistics// Lingua. -Amsterdam, 1972.-Vol. 29, N. 3-4.

152. Linguistics as a Pilot Science // Language, 1975, March. Vol. 51 .

153. Lyons J. Semantics. -Cambridge: univ. press, 1974. 371 p.

154. Meaning and Mental Representations. /Edit, by U. Eco, M. Santambrogio. P. Violi. Indiana Univ. Press, Bloomington and Indianapolis, 1988. 237 p.

155. Metzeltin M., Jaksche H. Textsemantik: Ein Modell zur Analyse von Texten. -Tuebingen: Narr, 1983. 203 S

156. Meyer P.G. Sprachliches Handeln ohne Sprechsituation: Studien zur theoretischen und empirischen Konstitution von illokutiven Punctionen in "situationslosen" Texten. -Tuebingen: Niemeyer, 1983-XII. -248 S.

157. Mounin J. Histoire de la linguistique. -P.: 1972. 226 p.

158. Mourelatos A. P. Events, processes, and states // Syntax and semantics, 1981. Vol. 14.

159. Pedersen H. Linguistic Science in the 19 th century. -Cambridge: univ. press, 1931.-360 p.

160. Readings in Modern Linguistics. -Laromedelsforlagen-Mouton, 1972. -383 p.

161. Rensch K.H. Ferdinand de Saussure und Georg von der Gabelenz: Uebereinstimmungen und Gemeinsamkeiten dargestellt an der langue-parole317

162. Dichotomie sowie der diachronischen und synchronischen Sprachbetrachtung// Phonetica. 1966. - Vol. 15. NI.

163. Reports on Text Linguistics: Cohesion and Semantics. Abo, 1978. - 1521. P

164. Schemer M. Sprache als Text: Ansateze zu einer sprachwiss.begr. Theorie des Textverstehens. Forschungsgeschichte. Tuebingen:Niemeyer, 1984. - X. -271 S.

165. Schmidt W. Zur Beschreibung und Einteilung von Texten. Potsdamer Forschungen, 1979. H. 35. - 15 S.

166. Smuljan A. F. Modality and description // J. Symbol. Log., 1948.-Vol. 13.-N1.

167. Sowinski B. Textlinguistik: Eine Einfuehrung. -Stuttgart, etc.: Kolilhammer, 1983. 176 S.

168. Vendler Z. Causal relations // J. Philos., 1967. -Vol.64. -N 21

169. Weinreich U. Explorations in semantic theory // Sebeok T. A.(ed.). Current trends In linguistics, vol. 3. The Hague: Mouton, 1966.

170. Wunderlich D. Methodological remarks on speech act theory //Speech act theory and pragmatics/Searle J. et al. (eds.). Dordrechtetc,: Reidel, 1980.