автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Мифологема "Поэт" в русском поэтическом дискурсе XIX-XX вв.: рефлексивно-коммуникативный потенциал и особенности вербализации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифологема "Поэт" в русском поэтическом дискурсе XIX-XX вв.: рефлексивно-коммуникативный потенциал и особенности вербализации"

На правах рукописи

ДИМИТРЕНКО Мария Владимировна

МИФОЛОГЕМА 'ПОЭТ' В РУССКОМ ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ XIX—XX вв.: РЕФЛЕКСИВНО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ И ОСОБЕННОСТИ ВЕРБАЛИЗАЦИИ

10 02 01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград — 2009

003485196

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный педагогический университет»

Научный руководитель — доктор филологических наук, профессор

Шестак Лариса Анатольевна

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Владимир Ильич Карает (Волгоградский государственный педагогический университет),

кандидат филологических наук, доцент Ермакова Анна Валерьевна (Волгоградский государственный технический университет).

Ведущая организация — Белгородский государственный университет

Защита состоится 10 декабря 2009 г в 13 00 час на заседании диссертационного совета Д 212 027 03 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу 400131, г Волгоград, пр им В И Ленина, 27

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета

Текст автореферата размещен на официальном сайте Волгоградского государственного педагогического университета http //www vspu ru 10 ноября 2009 г

Автореферат разослан 10 ноября 2009 г

Ученый секретарь

диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Е В Брысина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена когнитивно-коммуникативному анализу мифологемы 'Поэт', репрезентированной в русском поэтическом дискурсе XIX—XX вв Тема исследования связана с изучением особого ментального пространства, которое организовано системой художественных текстов, апеллирующих к мифологической картине мира и роли поэта в нем В указанных текстах мифологема 'Поэт' выступает как единица рефлексивно-коммуникативной ситуации, возникающей в процессе чтения и восприятия поэтического текста

Актуальность работы определяется недостаточной изученностью мифологемы как базовой ментальной единицы человеческого сознания, своеобразного ключа культурного кода Поскольку мифологема транслирует, в том числе путем ее вербализации, мировоззренческий опыт предыдущих поколений, представляется важным определить особенности ее функционирования и репрезентации в тексте Актуальным является и сам ракурс рассмотрения мифологемы 'Поэт', изучаемой как фактор формирования дискурсивного пространства русской поэзии

Сложный и динамичный характер творческой деятельности диктует необходимость ее комплексного исследования В современной науке данной проблемой в ее наиболее общем виде занимаются философия, психология, синергетика и другие отрасли научного знания Философия описывает субстанциональные характеристики творчества, вслед за Платоном определяя его как проявление универсальной идеи в индивидуальном (А Шопенгауэр), раскрывает религиозное содержание творчества (Н А Бердяев), освещает этические аспекты искусства (М М Бахтин) и т д

Синергетический подход позволяет взглянуть на креативный аспект человеческой деятельности как на системную триаду, объединяющую рациональный, эмоциональный и интуитивный компоненты (М Е Кудрявцева)

В психологии изучается структура творческого процесса, выделяются ее основные этапы формирование задачи, инсайт, материальное воплощение замысла, рефлексия (В А Моляко, О К Тихомиров, Р Солсо и др)

В отечественной психологии проблеме творчества посвящены труды Д Б Богоявленской, О С Грузенберг, Б С Мейлаха, Я А Пономарева, Б М Теплова и др Особое внимание в изучении творческого процесса уделяется его рефлексивному аспекту Психология рефлек-

сии как научная система представлена, в частности, в работах Г П Щед-ровицкого, С Ю Степанова, И Н Семенова и т д Однако ученые, как правило, сосредоточены на исследовании психических механизмов и закономерностей интроспекции и не касаются особенностей ее реализации в самом продукте творчества Тем не менее изучение эксплицированной рефлексии позволяет смоделировать не только творческую деятельность субъекта, но и созданную им картину мира

Организация текста (особенно поэтического) обусловлена соотношением внутренних и внешних факторов речевой ситуации, центром которой он является К первым относятся взаимодействие семантики и интенционально обусловленных синтаксической и композиционной структур, особенности репрезентации авторской картины мира, форма выражения (устная или письменная) и т д Однако не менее значимой в процессе коммуникации, опосредованной художественным текстом, является роль адресата Именно его восприятие способствует формированию речевого смысла — важнейшей прагматической категории Речевой смысл позволяет тексту существовать во времени сколь угодно долго, т е периодически реализовываться в дискурсе, который в данном случае рассматривается с позиций линг-во-когнитивного подхода как «вербализованная речемыслительная деятельность < > совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическими планами»1

Однако дискурсивное пространство русской поэзии XIX—XX вв образует не только речевое взаимодействие автора и читателя (включая экстралингвистические факторы такого общения), но и сконцентрированное ментальное единство текстов, предположительно известных адресату и характеризующихся повышенной интеракционально-стью Такое понимание дискурса обусловлено самим существованием мифологемы 'Поэт', которая представляет собой точку пересечения авторской и читательской картин мира, исходного мифа и его когнитивного образа, сформированного литературной традицией, т е множеством других текстов

Объектом нашего исследования является русский поэтический дискурс XIX—XX вв , а предметом — когнитивная структура и формы вербализации мифологемы 'Поэт' как одной из важнейших форм

1 Красных В В Основы психолингвистики и теории коммуникации лекционный курс— М Гнозис, 2001 —С 194

поэтической рефлексии русского творческого сознания и фактора, объединяющего поэтические тексты XIX—XX вв в единое дискурсивное пространство

В основу диссертационной работы положена следующая гипотеза мифологема 'Поэт', генетически являясь завещанным знанием, может содержать как инвариантные культурологические смыслы ('божественная отмеченность поэта', 'трансляция им небесной воли'), так и конкретные временные наслоения варианты трактовок роли и предназначения поэта, обусловленные соответствующей эпохой, идеологией, господствующим художественным стилем, рефлексирующим сознанием автора, образом реципиента, коммуникативной ситуации и т д

Цель данной работы — определить особенности репрезентации мифологемы 'Поэт' в тексте и ее роль в создании рефлексивного и коммуникативного пространства русского поэтического дискурса XIX—XX вв

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи

1) раскрыть содержание термина мифологема с позиций когнитивной лингвистики, определив его место в терминологической системе современного языкознания,

2) представить, обосновать и проиллюстрировать методику выявления мифологемы в тексте,

3) выявить специфику русского национального восприятия мифологемы 'Поэт' и фокусировку этого восприятия в лексикографическом описании слова поэт,

4) рассмотреть путем эволюционного подхода универсальные концептуальные признаки мифологемы 'Поэт' для выявления ее инварианта, представленного в русском поэтическом дискурсе XIX—XX вв ,

5) определить когнитивно-прагматические особенности вербализации мифологемы 'Поэт' в русских стихотворных текстах XIX—XX вв ,

6) выделить и охарактеризовать основные концептуальные модели мифологемы 'Поэт', представленные в русском поэтическом тексте, раскрыть их функции в коммуникативно-рефлексивном пространстве русского поэтического дискурса XIX—XX вв

Источниками исследования послужили стихотворные тексты поэтов XIX в — всего 75 авторов Объем исследуемого материала, как представляется, позволяет сделать по обозначенным проблемам объективные выводы Отвлечение в ходе исследования от частностилисти-ческих аспектов, особенностей индивидуального творчества, представленных в качестве материала авторов, продиктовано необходи-

мостью построить модель метатекстового пространства (в данном случае метатекст понимается вслед за В Г Борботько как «лингво-культурный контекст для дискурса»2) — русского представления о роли и судьбе поэта, которое развивается на протяжении двух столетий на основе поэтической рефлексии, вербализованной в стихотворных текстах русскоязычных поэтов

Материалом исследования стала авторская картотека, включающая 375 единиц — примеров текстовых репрезентаций мифологемы 'Поэт', отобранных методом сплошной выборки из поэтических произведений XIX—XX вв , относящихся к лирике как литературному роду (всего свыше 17000 текстов) и классифицированных по критерию принадлежности к одной из выстроенных нами четырех концептуальных моделей мифологемы 'Поэт'

Методологической базой диссертационного исследования являются основные постулаты философии об отражении действительности в сознании человека, соотношении формы и содержания, об изменении и эволюции, положения психологии о целостном характере восприятия и о гештальте, постулаты лингвистики о связи языка, мышления и сознания, положения когнитологии о концепте как инвариантной содержательной ценности, о когнитивных моделях представления реальности в сознании человека, концептуальной эволюции, положение семиотики о билатеральности языкового знака, положения линг-вокультурологии о взаимодействии языка и культуры, мифе как древнейшей форме объяснения мира и мифологеме как ментальном представлении мифологического сюжета, вербализуемом в тексте, положения психолингвистики об ассоциативном поле слова, положения прагматики о воздействующей силе языка Теоретической основой работы являются

— фундаментальные концепции мифа и символа К Юнга, К Леви-Строса, Б А Успенского, А Ф Лосева, Ю М Лотмана, Е М Меле-тинского, В Н.Топорова, А Байбурина и др ,

— теории рефлексии психологическая (С Ю Степанов, ЯЛ Пономарев, И Н Семенов, Г П Щедровицкий и др), философская (Д В Ан-кин,БФ Сорокин) и лингвистическая (ИТ ВепреваДВ Шмелеваидр),

— коммуникативный (Г В Степанов, И В Кондаков, А М Шах-нарович, Н С Валгина), семиотический (В А Лукин), структурно-семантический (А Е Кибрик) и когнитивный (Л Г Бабенко, Ю В Ка-зарин) подходы к тексту,

2 Борботько В Г Принципы формирования дискурса от психолингвистики к лингвосинергетике — М КомКнига, 2007 — С 280

— основные понятия когнитивной науки концепт и концепто-сфера, фрейм, сценарий, концепт культуры, художественный концепт (Н Ф Алефиренко, А П Бабушкин, Н Н Болдырев, ЕС Кубрякова, В И Карасик, ДС Лихачев, В П Москвин, ЗД Попова, И А Стер-нин,ИА Тарасова, Г В Токарев, Л А Шестак.СГ Шулежкова.ФФ Фархутдинова и др)

Научная новизна работы заключается в том, что впервые был проведен комплексный лингвистический, лингвокультурологический и когнитивный анализ феномена, обозначаемого в гуманитарной науке термином мифологема, и выявлена его когнитивная структура Впервые также установлены особенности русской вербализованной творческой рефлексии XIX—XX вв и разработаны основные концептуальные модели мифологемы 'Поэт', функционирующие в русском поэтическом сознании XIX—XX вв Новый взгляд на динамику поэтического самосознания позволил, кроме того, выявить психологическую природу формирования исследуемой мифологемы и закономерности ее реализации на текстовом и дискурсивном уровнях

Теоретическая значимость работы состоит в развитии лингвистического понимания терминов и категорий мифологема, коммуникативная ситуация, рефлексивный текст, метатекст, концептуальные модели роли поэта С целью анализа такой важнейшей ментальной категории поэтического текста, как мифологема 'Поэт', нами разработана методика выделения мифологемы в художественном тексте, объединяющая принципы когнитивно-прагматического и психолингвистического подходов к тексту Данную методику представляется возможным применять и к другим мифологемам

Практическая значимость исследования состоит в том, что его материалы найдут применение в теоретических курсах по когнитивной лингвистике и лексикологии, в лекциях по стилистике и интерпретации художественного текста, по теории языка, в спецкурсах по психолингвистике как иллюстрации элементов филологического анализа текста, а также в элективных курсах школьной программы по русскому языку и литературе и курсах по выбору в рамках предпро-фильной подготовки обучающихся

На защиту выносятся следующие положения: 1 Мифологема 'Поэт', организуя специфическую коммуникативную ситуацию между автором текста и читателем и аккумулируя в себе когнитивный опыт многих поколений, является одним из тех факторов, который объединяет русские поэтические тексты XIX—XX вв в единое дискурсивное пространство Выступая в качестве проекции

творческой рефлексии автора на текст, мифологема 'Поэт' в то же время воздействует на сознание реципиента, формируя целостный образ поэта как инициатора художественной коммуникации

2 Когнитивная структура и особенности вербализации мифологемы 'Поэт' определены ее билатеральной симметрией (т е наличием зеркально отражающих друг друга прототипичной и актуальной ситуаций) и суперпозицией (наложением) субъектов

3 В поэтическом дискурсе XIX—XX вв функционируют несколько концептуальных моделей мифологемы 'Поэт', составляющих парадигму восприятия и понимания поэтами своей творческой деятельности Артоцентрическая концептуальная модель представляет собой систему ссылок на античные мифы об искусстве, теоцентрическая модель связана с аллюзиями на Священное Писание, лингвоцентри-ческая модель акцентирует внимание коммуникантов на тексте, являющемся мифическим продолжением или бытийным ресурсом автора, мартирологическая модель описывает мучения и гибель поэтов как пассионариев, масштаб личности которых выходит за рамки социальной нормы Особенности моделей мифологемы 'Поэт' обусловлены эволюцией универсальных концептуальных признаков, характеризующих поэта и его творчество ('странствие', 'пение', 'гонения', 'обряд', 'гибель' и т д ) в ту или иную историческую эпоху (механизм комплементарности) или чередование друг с другом (механизм альтернации)

4 Вариации мифологемы 'Поэт' в русских поэтических текстах XIX—XX вв , существование которых обусловлено историческим, социальным и культурным контекстом, демонстрируют переход от атрибутивно-риторической парадигмы восприятия поэтического творчества к психо-фаталистической Наиболее яркими свидетельствами этих метаморфоз являются интенсификация метаязыковых комментариев и более активная мифотворческая деятельность (биографическая мифологизация) авторов XX в по сравнению с поэтами XIX в Однако смена парадигм отношения к творческой деятельности поэта не приводит к трансформации мифологемы 'Поэт' и не является показателем дискретности поэтического дискурса XIX—XX вв

Апробация работы. Результаты и выводы исследования были представлены на межрегиональном конкурсе студенческих работ по когнитивной лингвистике (Тамбов, 2007) и в виде докладов на различных международных, всероссийских, межвузовских научных и научно-практических конференциях «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челя-

бинск, 2008), «Язык и мир» (Ялта, 2008), «Славянская культура истоки, традиции, взаимодействие IX Кирилло-Мефодиевские чтения» (Москва, 2008), «Гуманитарные науки в России XXI в тенденции и перспективы» (Архангельск, 2008), «Язык и межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, 2009), «Текст и контекст лингвистический, литературоведческий и методический аспекты XI Виноградов-ские чтения» (Москва, 2009)

Результаты исследования отражены в 7 статьях и тезисах одного доклада общим объемом 2,7 п л

Структура работы. Диссертация включает введение, три главы, заключение, библиографический список и приложение в виде классификаций речевого материала, иллюстрирующего основные положения работы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обозначены объект и предмет, определены цель и задачи, сформулирована гипотеза исследования, аргументируются его актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, сформулированы положения, выносимые на защиту, указаны источники, методологическая база и методы исследования, описана структура диссертации, представлена апробация основных выводов диссертационного исследования

В первой главе «Лингвокультурологический статус и когнитивная структура мифологемы» рассматриваются базовые теории мифа в их отношении к словесному искусству, определяются терминологические разногласия в понимании мифологемы, характеризуются онтологические свойства мифологемы как ментальной структуры, поднимается проблема лингвистического определения мифологемы, разрешаемая путем ее сопоставления с другими ментальными единицами, приводится разработанная нами методика выявления мифологемы в тексте Миф представляет собой не столько устойчивую систему образов, сюжетов или древнейших алгоритмов, сколько явление, имманентное человеческому сознанию Именно поэтому некоторые исследователи (Е Я Режабек) относят миф к когнитивным структурам, подчеркивая тем самым многомерность его информативного потенциала

Культурным ретранслятором мифа служит мифологема, онтологическими свойствами которой являются сюжетность (поскольку любой миф как первоначальный контекст мифологемы обладает нарративностью), этническая специфика (вследствие влия-

ния национальной картины мира), ретроспективность (ориентация на метафорический и даже на метафизический опыт предшествующих поколений)

Сложности в определении мифологемы обусловлены не только междисциплинарным характером данного термина, но и многообразием его толкований даже в пределах одной науки (прежде всего это касается лингвистики) Фундаментальные исследования Р Барта, К Леви-Строса, А Ф Лосева, Ю M Лотмана, Е M Мелетинско-го, В H Топорова и др , раскрывая природу мифосознания, претендуют на комплексное, всеохватное освещение данного феномена Тем не менее исследователи до сих пор определяют мифологему по-разному как деятельностный стереотип (В Б. Кашкин), как минимальную единицу мифологического дискурса (Н В Шульга,Т Г Иванова), как сакрализованную и выраженную в слове личную историю (Т С Тай-манова) Полагаем, что адекватная дефиниция данному понятию может быть дана лишь при условии его рассмотрения в пределах системы других феноменов когнитивной деятельности человека, к которым можно отнести концепт, гештальт, фрейм и др.

В отличие от лингвокультурологического концепта, имеющего трехкомпонентную структуру (ценностный, фактуальный и образный элементы) (В И Карасик, Г Г Слышкин 2001), мифологема двухчастна Ее бинарность проявляется в прототипичной мифологической ситуации и ее воспроизведения в новом культурном контексте Подобную реконструкцию мы в нашем исследовании определили как суперпозицию субъектов мифологемы (от англ superposition 'совмещение') Например, в стихотворении Георгия Шенгели «Вон парус виден Ветер дует с юга » происходит совмещение античной эпохи и начала XX в И опьяненные сказанья возникают/В Тавриде нищей — о стране, /Где злаки тучные блистают, /Где гроздья рдяный сок роняют, /Где апельсины отвисают, /Где оседает золото в руне./Придет поэт. И снова Арго старый/Звон подвига в упругий стих вольет Суперпозиция (наложение) субъектов в данной мифологеме обнаруживается на двух уровнях современники поэта «аргонавты, поэт XX в » Пиндар или Апполоний Родосский, воспевшие подвиги аргонавтов Сама же мифологема определяется читателем по выделенным ключевым словам, которых достаточно для распознавания заданного мифа Поскольку концепт имеет сложную структуру актуальный слой, пассивный слой, внутреннюю форму (Ю С Степанов)—резонно предположить, что его вербализация очень редко бывает полной Имп-

лицитность отдельных признаков концепта—закономерное явление В художественном концепте, репрезентированном в тексте, актуализировано прежде всего то, что необходимо для выражения авторской интенции Мифологема же, независимо от характера экспликации, освещает всю прототипичную ситуацию, которая является и ее внутренней формой, и основным признаком, и базой, на которую накладываются дополнительные концептуальные признаки

Дискретности мифологемы, являющейся следствием ее полисубъектного характера, противостоит целостность гештальта, фокусирующего в себе «все многообразие чувственных и рациональных элементов отражаемой денотативной ситуации»3 Типичным примером гештальта, представленного поэтическим текстом, является стихотворение В Хлебникова «Кузнечик» Крылышкуя золотописьмом/Тончайших жил, /Кузнечик в кузов пуза уложил /Прибрежных много трав и вер / «Линь, пинь, пинь'» — тарарахнул зинзивер О, лебедиво1 О, озари1 Здесь на вербальном уровне синтезируются когнитивный образ (прямая номинация денотата, глубинные логико-семантические связи текста, служащие последовательному описанию кузнечика и его стрекотания) и перцепция (обилие окказиональной лексики, звукопись) Преобладание же мировоззренческой составляющей над сенсорной обнаруживается в мифологеме 'Кузнечик', репрезентированной, например, в поэзии А Тарковского («Загадка») Кто, еще прозрачный школьник, / Учит Музу чепухе /И торчит, как треугольник, / На шатучем лопухе? Мой кузнечик, мой кузнечик, /Герб державы луговой1 / Он и мне протянет глечик / С ионийскою водой Данная мифологема апеллирует к мифу Платона о цикадах в диалоге «Федр» (в русской традиции часто сопоставляемых с кузнечиками)

Наличие устойчивой системы семантических ролей позволяет сопоставить мифологему с фреймом, который всегда соотносится с пропозицией (НФ Алефиренко) Фрейм как «структура данных для представления стереотипной ситуации»4 показывает расстановку сил в определенной деятельности. Заданная система субъектов, действующих так или иначе, характерна и для мифологемы, однако, в отличие от нее, фрейм располагает самой общей схемой ситуации Например,

3 Алефиренко H Ф Современные проблемы науки о языке учеб пособие — M Флинта Наука, 2005 —С 193

4 Краткий словарь когнитивных терминов /ЕС Кубрякова, В 3 Демьянков, Ю Г Панкрац [и др ] , под общ ред Е С Кубряковой — M Филол фак МГУ им MB Ломоносова, 1996 — С 188

пропозиция фрейма «загадывать загадку» предполагает наличие двух участников коммуникации и билатерального объекта, который для одного субъекта является известным, а для другого - требующим распознавания Примером может служить реализация данного фрейма в акростихе Л А Мея «Загадка» Развязные, вполне живые разговоры, / Язвительный намек и шуточка подчас, /Блестящие, как сталь отпущенная, взоры / И мягкий голос ваш смущают бедных нас /Но угадайте, что поистине у вас / Очаровательно и сердце обольщает7 / В раздумье вы? Так я шепну вам на ушко /Кто знает вкус мой, тем и угадать легко, /А кто не знает, пусть посмотрит угадает В данном случае субъектами фрейма являются автор и адресат - Л П Шелгу-нова (или читатель вообще), объектом же - настойка на ягодах рябины, рябиновка, название которой зашифровано акростихом

В отличие от фрейма, мифологема всегда содержит конкретное событие, по структуре которого и строится ее актуальный компонент, в то время как репрезентация фрейма, как мы показали, базируется на абстрактной схеме Кроме того, мифологема, представленная художественным текстом (или его фрагментом), может искажать роли участников, необходимые условия ситуации и т д Важно заметить, что при этом в сознании реципиента воссоздается именно генетический образ мифологемы, что фокусирует внимание реципиента на ин-тенционально обусловленном сдвиге представленного алгоритма

Следует заметить, что все рассмотренные нами отличия мифологемы от других ментальных единиц не отменяют общности их когнитивной природы и сходных закономерностей функционирования, детерминирующих и особенности экспликации в языке Сопоставление свойств мифологемы с категориальными признаками других структур человеческого сознания выявляет ее специфику, что позволяет нам сформулировать следующее определение мифологема—это бинарная ментальная структура, состоящая из генетического и актуального компонентов, прецедентом которой является миф (в его широком понимании, не ограниченном временными рамками) или фрагмент мифа

Итак, бесспорно, что мифологема обладает особым набором базовых и дифференцирующих ее свойств Это позволяет рассматривать мифологему в качестве реальной структуры человеческого сознания, находящей выражение в искусстве, социальных отношениях, повседневной жизни и т д Важнейшей характеристикой мифологе-

мы является ее бинарная структура, которая обусловливает феномен суперпозиции субъектов

В диссертационном исследовании предлагается методика выявления мифологемы в тексте, связанная с анализом архетипического потенциала текста на основе изучения семантики его ключевых слов Она сводится к следующим приемам

— анализ значения и ассоциативного ореола встречающихся в тексте собственных имен,

— изучение системы представленных в текстовом сообщении семантических ролей и их репрезентантов,

— разворачивание мифологического сюжета с опорой на найденные структурно-семантические координаты, культурный опыт и энциклопедические знания (при необходимости — с помощью обращения к специальной справочной литературе),

— определение структуры мифологемы и специфики ее вербализации,

— когнитивно-прагматический анализ использования мифологемы в тексте и установление ее имени (на основе интерпретации актуальной части мифологемы, вне зависимости от семантики онимов)

Как показало исследование, существует четыре основных варианта репрезентации мифологемы в тексте

1 Ввиду отсутствия актуальной части мифологемы эксплицирована только генетическая ее часть Этот случай мы называем замкнутой мифологемой, когда объектом внимания автора остается прототипичная ситуация, изолированная собственным мифологическим хронотопом Нерасторопна черепаха-лира, /Едва-едва беспалая поч-зет / Она во сне Терпандра ожидает, / Сухих перстов предчувствуя налет (О Э Мандельштам «Черепаха»)

Следующие способы репрезентации свойственны мифологемам разомкнутого типа, т е тем, в которых модель прототипичной ситуации соотносится с каким-либо актуальным для автора событием (состоянием, действием и т д )

2 Эксплицированы обе части мифологемы — актуальная и генетическая Как показывают наблюдения, при вербализации прототип мифологической ситуации и его творчески переработанная версия, как правило, не только занимают примерно одинаковое место в тексте, но и имеют сходную синтаксическую структуру В отдельных случаях суперпозиция субъектов диктует и необходимость употребления сравнительных конструкций Когда мои мечты за гранью прошлых дней/ Найдут тебя опять за дымкою туманной, /Я плачу сладостно, как

первый иудей/Нарубеже земли обетованной (А Фет «Когда мои мечты за гранью прошлых дней »)

3 При имплицированной актуальной части эксплицирована генетическая часть мифологемы В этом случае адресат поэтического послания сначала узнает определенную историю, а потом воссоздает релевантную ситуацию, тождественную мифологической Ярким примером данного случая является фрагмент поэмы А А Ахматовой «Реквием» Магдалина билась и рыдала, / Ученик любимый каменел, / А туда, где молча Мать стояла, / Так никто взглянуть и не посмел Страдания Богородицы, присутствующей на Голгофе, вызываются в культурной памяти автора (и читателя) мучениями матерей сталинской эпохи

4 При максимально свернутой генетической части эксплицирована актуальная часть мифологемы Так, в стихотворении М А Волошина «Поэту» встречаем лишь след мифологемы 1) Остерегайся друзей, ученичества шума и славы / Ученики развинтят и вывихнут мысли и строфы / Только противник в борьбе может быть истинным другом / Слава тебя прикует к глыбам твоих же творений Актуальная часть мифологемы в данном случае репрезентирована императивными конструкциями и определенно-личными предложениями, что обусловлено жанровыми особенностями произведения, представляющего собой систему советов начинающему поэту (который и является субъектом актуальной части мифологемы) Словосочетание приковать к глыбам творений актуализирует в сознании читателя миф о Прометее, который довольно часто используется в качестве фона для поэтической рефлексии (ср Н П Огарев «Поэзия», О Э Мандельштам «Где связанный и пригвожденный стон7 » и др ) Данный способ репрезентации мифологемы отличается от второго способа репрезентации тем, что читатель, руководствуясь разрозненными вербальными показателями, определяет и неназванного субъекта генетической части мифологемы, и саму прототипическую ситуацию Безусловно, в этом случае от адресата требуются не только соответствующая культурная подготовленность к восприятию текста, но и применение интеллектуально-творческих возможностей

Таким образом, особенности вербализации мифологемы тесно связаны с ее когнитивной структурой Нарративность мифологемы (соотнесение с мифологическим сюжетом) также определяет ее репрезентативные возможности Чаще всего мифологема представлена предикативной единицей или текстом Однако, согласно теории прецедентное™ (Ю Н Караулов, Д Б Гудков, И В Захаренко и др ), у текста есть свойство свертываться до имени (Ю И Сватко), поэтому

мифологема может быть репрезентирована и номинативной единицей

Во второй главе «Ассоциативное поле и концептуальная эволюция мифологемы 'Поэт'» нами исследованы ассоциативное поле и рефе-ренциальная отнесенность слова поэт, представленные в русской национальной картине мира и лексикографических источниках, выявлены и проанализированы характеризующие поэта и его творческую деятельность концептуальные признаки, формировавшиеся в европейской культуре с VIII в до н э , определены основные механизмы эволюции концептуального образа поэта в русском языковом сознании

Ментальный облик поэта, репрезентированный в лексикографических источниках, претендующих на отражение картины мира стандартной языковой личности, поэтому, безусловно, схематичен Однако и на примере этих источников можно проследить основные изменения в понимании обществом поэзии как вида искусства

В большом академическом «Словаре современного русского литературного языка» слово поэт определяется как «1 автор поэтических произведений / автор стихотворных поэтических произведений, стихотворец / о художнике любого вида искусства, произведения которого отличаются поэтичностью, 2 тот, кто поэтически воспринимает действительность, поэтически относится к окружающему»5

Однако в XIX в содержание слова поэт было иным Так, В И Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» ограничивается прямым значением лексемы, однако включает в него сему 'дарование', выступающую в качестве основы для метафоры JICB-2, в словарных статьях лексикографических источников XX в «Поэт человек, одаренный природного способностью чувствовать, сознавать поэзию и передавать ее словами, творить изящное, стихотворец»6 Базовой характеристикой поэтической деятельности в данном случае являются ее эстетические параметры изящное, поэзия как «красота, как свойство, качество, не выраженное на словах способность, дар отрешаться от насущного, возноситься мечтою в высшие пределы, создавая первообразы красоты»7 Таким образом, у В И Даля поэзия выступает в качестве образно-мыслительной (довербальной)

5 Словарь современного русского литературного языка / пред редкол С Г Бархударов — М — Л Изд-во АН СССР, 1960 — Т 10 —С 1766

6 Даль В И Толковый словарь живого великорусского языка — М Рус яз , 1980 — Т 3 — С 376

7 Там же

стороны стихотворной деятельности, а не материально выраженного вдохновения, как принято понимать ее сейчас

В силу ограничений объема толковые словари лишены возможности передать весь смысловой ореол слова, систему его потенциальных сем Изучение ассоциативного поля позволяет в этом случае восполнить возможные пробелы в лексико-семантическом анализе указанной лексемы С этой целью нами был проведен ассоциативный эксперимент среди старшеклассников Волгограда (40 чел — учащиеся гимназии, 45 чел — учащиеся школы) и студентов второго курса филологического (20 чел) и исторического (15 чел) факультетов Волгоградского государственного педагогического университета, а также строительного (15 чел) факультета Волгоградской архитектурной академии Всего в нем участвовало 135 человек в возрасте от 15 до 19 лет Реципиентам необходимо было записать слова-реакции на слово-стимул поэт и дать ему толкование

Выбор аудитории информантов был обусловлен ее максимальной погруженностью в русский поэтический дискурс XIX—XX вв , поскольку в этом возрасте стихотворные произведения или читаются по школьной программе, или еще просто свежи в памяти Тем не менее, как показал ассоциативный эксперимент, влияние текстов на картину мира не являлось тотальным, многие ассоциации были следствием личного когнитивного опыта информантов

В результате когнитивной обработки результатов анкетирования выяснилось, что в современном русском языковом сознании дифференциальные признаки поэта распределяются следующим образом

1) 'пишет/сочиняет стихи' (31% ответов),

2) 'является творческой натурой' (20% ответов),

3) 'выражает свои чувства/мировосприятие через слово' (18% ответов)

Безусловно, наиболее широкий круг реакций на слово поэт был дан гимназистами и студентами-филологами, поскольку они обладают насыщенной художественной пресуппозицией Однако в общем концептуальный образ поэта, представленный в ходе эксперимента, все-таки отличается целостностью и определенностью

Только 37 участников анкетирования, давая дефиницию слову поэт, ограничились указанием на формальные семные признаки, которые можно обозначить как 'процесс/результат деятельности' автор стихотворных произведений, человек, который пишет стихи В осталь-

ных определениях помимо этого подчеркивалась роль субъективного фактора в творчестве поэта, нередко метафорически эксплицированная (человек, выражающий свои мысли и чувства посредством слова (ученица 11-го класса гимназии №3), пишет стихи, вкладывая в них свои переживания, размышления, взгляды на жизнь и окружающий мир (студентка 2-го курса филологического факультета ВГПУ), поющий мысль (ученик 11 -го класса школы № 40), создатель музыки стихов (ученик 10-го класса школы № 40) и т д)

По результатам проведенного эксперимента современные ассоциации со словом поэт можно разделить на следующие группы

а) ассоциации-персоналии (Пушкин—37%реакций,Лермонтов — 10%, Есенин — 6%, Блок — 2%, Ахматова, Маяковский, Шекспир, Шевчук, Иван Бездомный — по одной реакции),

б) ассоциации-дескриптивы {талант—14% реакций, творческий — 7%, сентиментальность — 3%, чудак — 2%, эпатаж, ранимый, сумасшествие — по одной реакции и т д),

в) ассоциации-атрибуты (рифма — 6%реакций , муза — 5%, слова, перо — по 3%, книга — 2%, тетрадка и ручка, свеча — по одной реакции)

Полученный портрет говорит о том, что образ поэта в национальной и языковой картине мира освоен в полной мере и насыщен аллюзиями к прецедентным текстам, античным фреймам, мифологизированным биографиям и социальному поведению русских поэтов от XVIII до XXI в включительно Кроме того, многие из названных ассоциаций частично совпадают с универсальными концептуальными признаками, характеризующими образ поэта (музыка, страдание, небо, не от мира сего и др )

С древних времен в европейской культуре существует множество моделей восприятия поэтической деятельности (теории божественного происхождения поэзии, поэтического безумия, поэтического ремесла и мн др), формировавшихся в течение веков, и все они так или иначе находят отражение в русских стихотворных текстах

Обозначенная А Н Веселовским общая культурологическая эволюция образа поэта берет начало от запевалы хора и различных типов певцов (луалайа, тул и скальд, филид и бард, скоп, аэд и рапсод, бродячие певцы типа жонглеров, шпильманов и скоморохов) Краткий анализ исторических сведений о становлении поэзии (см табл на с 18) позволил нам определить такие универсальные смыслы мифологемы 'Поэт', как 'пение', 'странничество', 'гонения'

Концептуальные признаки поэта-певца в европейской культуре (VIII в. до н э — XIV в. включительно)

Тип поэта-певца Концептуальные признаки

Аэды 'пение', 'игра на лире', 'странничество', 'служение Музе'

Рапсоды 'речитатив', 'состязательность', 'исполнение песен'

Гусельники 'обряд', 'гонения'

Барды 'жрец', 'свободный сочинитель'

Фил иды 'провидчество'

Скопы 'мудрец', 'хранитель знания и опыта'

Шпильманы Жонглеры Скоморохи 'развлечение', 'игра', 'смех', 'пение', 'странничество', 'свобода', 'гонения'

Ваганты Трубадуры Менестрели 'странничество', 'гонения', 'пение', 'любовь'

Труверы Миннезингеры 'пение', 'любовь'

С XIV—XV вв пение как основа поэзии переходит в разряд метафоры Музыкальные инструменты, без которых поэт не мог реализовать свои умения, теперь упоминаются только в стихах и перестают быть его непременным атрибутом Одновременно анонимность поэта сменяется его всеобщей известностью, а также социальным одобрением, иногда принимающими даже обрядовые формы, как, например, венчание Ф Петрарки лавровым венком

Меняются и отношения поэта с властью, которая, с одной стороны, начинает покровительствовать ему, а с другой — обрекает на лишения (таких противоречий полны, например, судьбы Данте Али-гьери, Франсуа Вийона, Торквато Тассо и других поэтов) Развлекательная функция поэзии постепенно уступает место дидактической, в частности, в России XVIII в Влияние власти на судьбу и творчество поэта, начиная с XVIII в (вспомним немилость Екатерины II к А Н Радищеву, Г Р Державину и др ) вплоть до середины XX в , становится все более тотальным

Как показывает проведенный анализ концептуальных признаков мифологемы 'Поэт', их эволюция происходит по принципу, названному нами механизмами альтернации и комплемен-тарности либо признаки, которые актуализируются в определен-

ную эпоху (семиотические доминанты), впоследствии смещаются другими, становясь семиотическими резервами, либо к уже имеющимся признакам постепенно присоединяются новые, обусловленные временем, этническими особенностями и проч

Эволюция концептуальных признаков, определяющих деятельность поэта, выглядит приблизительно так (знак «~» обозначает механизм альтернации, знак «+» — механизм комплементарности, семиотические доминанты выделены курсивом) 'странничество', 'пение', 'игра на лире', 'служение Музе' (VI — VII вв до н э , Древняя Греция) + 'обряд', 'гонения' (IX—XIV вв , Древняя Русь) + 'жрец', 'провидчество' (VI—XVI вв , Ирландия) ~ 'развлечение', 'смех', 'странничество', 'пение','обряд' (XI—XVII вв , Древняя Русь, Германия, Франция) + 'торжественность', 'патетика', 'норма', 'пение', 'служение Музе' (XVIII в , Россия, Франция, Германия) ~ + 'пение', 'странничество', 'служение Музе', 'гонения', 'гибель' (XIX в , Россия) ~ 'странничество', 'гонения', 'гибель', 'провидчество', 'публичность' (XX в , Россия)

Таким образом, базовый набор концептуальных признаков 'Поэта' определился во время становления поэзии как профессионального занятия ('странничество', 'пение', 'гонения', 'провидчество', 'свобода' и т д) и со временем обусловил особое «цеховое» мировоззрение поэтов, независимо от их этнической принадлежности Включая данные концептуальные признаки в прототипичную ситуацию, автор поэтического текста способствует формированию в сознании реципиента текста целостной мифологемы

В третьей главе «Мифологема 'Поэт'как фактор формирования русского поэтического дискурса XIX—XX вв.» рассмотрены особенности репрезентации поэтической рефлексии в текстах русской поэзии XIX—XX вв , представлена концептуальная и лексическая синтагматика мифологемы 'Поэт', описаны основные концептуальные модели мифологемы 'Поэт', вербализованные в русском поэтическом дискурсе XIX—XX вв

Создавая поэтическое произведение, автор не столько выбирает речевую стратегию, сколько создает закрепленный во времени и относительно завершенный фрагмент коммуникативной реальности Именно поэтому в поэзии одним из важнейших текстовых уровней становится уровень творческой (поэтической) рефлексии, понимаемой не только как «мыслительный процесс, направленный на анализ, понимание, осознание себя»8 и своего творчества, но и как когнитив-

8 Большой психологический словарь /подред. Б Г Мещерякова, В П Зинченко — 3-е изд, доп и перераб — СПб Прайм-Еврознак, 2006 — С 469

ный процесс, ориентированный на осмысление концептуального образа поэта, имманентного поэтической деятельности Этот прототип является единым для поэзии XIX—XX вв , поскольку его концептуальные признаки формировались веками — начиная с периода становления поэзии как искусства слова

Поэтическая рефлексия — один из показателей взаимовлияния текста, его автора и читателя Развитие этих отношений циклично (в силу того, что читатель, как правило, представлен множеством субъектов, в разное время участвующих в ситуации общения) и в то же время непредсказуемо Подобная ситуация приводит к тому, что автор текста может вербализовать те или иные психологические нюансы творческого процесса, открывая адресату внутреннюю сторону своей деятельности Среди основных объектов поэтической рефлексии можно выделить социальную роль поэта (т е эстетическую и прагматическую функции поэзии), проблемы избранности и судьбы поэта, взаимоотношения поэта и потусторонних сил, являющихся источниками его вдохновения (Бога, Музы, гения и т д), вербализацию поэтического замысла; коммуникативную ситуацию, главным звеном которой является текст, истинность дара поэта (настоящая поэзия и псевдопоэзия) и т д

В поэзии XX в частотны произведения, которые насыщены метаязы-ковыми комментариями (ср А А Ахматова «Творчество», М И Цветаева «Разговор с гением», А А Тарковский «Словарь» и др) В этом случае в центре поэтического дискурса оказывается рефлексивный текст Денотативная отнесенность последнего позволяет нам выделить его в качестве особой металингвистической категории, поскольку его объектами чаще всего являются другие тексты или процесс их создания Под рефлексивным поэтическим текстом мы понимаем поэтический текст, в котором вербализован мыслительный анализ творческой деятельности автора или поэзии как феномена культуры С одной стороны, это замкнутая система, «текст о тексте», с другой — адресованное читателю сообщение, включающее его в конкретный речевой акт и в размышления о природе данной коммуникации

В поэтическом тексте, помещенном в контекст авторской рефлексии и материализующем ее, как правило, обнаруживается исследуемая нами мифологема 'Поэт' Это связано с тем, что субъекту рефлексии, с одной стороны, необходимо спроецировать себя на текст, а с другой — включить свой творческий опыт в культурное (в частности, мифологическое) пространство В рамках подобной интеграции

большое значение приобретают именно те характеристики поэта, которые обусловлены культурной историей человечества, сконцентрированы в национальном сознании и служат на подсознательном уровне своеобразным стандартом для всех участников художественной коммуникации

В стихотворных текстах XIX в сущность поэзии определялась медиативной ролью поэта (посредника между небесным и земным мирами), т е рассматривалась как факт его избранничества, общения с высшими силами, например, музами Не менее важной была и атрибутика поэтической деятельности (лира, перо, свиток и т д), которая выполняла роль эстетического компонента творчества В XX в поэтическое дарование становится объектом рефлексии само по себе, зачастую в отвлечении от его внеземного источника и материального оформления

Так, вербализация фрейма стихотворения в рефлексивных текстах XIX в чаще всего представлена в соответствии с эллиптической моделью «мысль — слово» И мысли в голове волнуются в отваге, I И рифмы чегкие навстречу им бегут (А Пушкин «Осень»)

В XX в поэты передают свое восприятие данного процесса опосредованно — через ощущения Танцуют слова, чтоб вспыхнуть попарно /В влюбленном созвучьи /Из недра сознанья, со дна лабиринта / Теснятся виденья толпой оробелой / И стих расцветает цветком гиацинта, /Холодный, душистый и белый (М Волошин «Рождение стиха») В приведенных стихотворных отрывках субъект творчества является центром поэтической деятельности, в то время как в XIX в , согласно концепции поэта-медиатора, этот центр находился вне авторского сознания Анализ РПТ XX в позволяет восстановить следующие фазы экспликации поэтической мысли работа сознания по определению концептуального ядра будущего стихотворения—оформление рифменной структуры — лексическое наполнение произведения Важным также является отношение поэта к завершенному творению оно часто воспринимается как отдельный объект реальности, ничем не связанный с автором. Не жаждал являться до срока, / он медленно шел по земле, /он просто пришел издалека /и молча лежит на столе (И Бродский «Явление стиха»)

Разницу в понимании речевой деятельности поэта авторами XIX и XX вв можно выразить антиномией Г В Лейбница «апперцепция (сознательное восприятие) — перцепция (бессознательное, смутное восприятие)» Если поэты XIX в считали своей главной задачей адекватно и эстетически передать возникший у них мысленный образ худо-

жественными средствами с целью воздействия на адресата или выражения своих эмоций (атрибутивно-риторическая парадигма восприятия поэтической деятельности в ее различных вариантах — от эстетики чистого искусства до народовольческой поэзии Пленен ли Хлоей, Дафной ты, / Возьми Тибуллову цевницу, / Воспой победы красоты, / Воспой души своей царицу, /Когда же любишь стук мечей, / С высокой музою Омира /Пускай поет вражды царей / Твоя воинственная лира (Е Баратынский «К-ву Ответ»), Лишь я, таинственный певец, / На берег выброшен грозою, /Я гимны прежние пою (А Пушкин «Ари-он»)), А ты, поэт1 избранник неба, / Глашатай истин вековых, / Не верь, что не имущий хлеба / Не стоит вещих струн твоих' Будь гражданин> служа искусству, /Для блага ближнего живи (Н Некрасов «Поэт и гражданин»), то в XX в рождение стихотворения представляется стихийным процессом, в котором самое важное—спонтанные ощущения субъекта творчества, его чувственная интуиция

Во все времена поэт воспринимался как пророк, призванный исправлять нравы, предупреждать о социальных катастрофах Вследствие этого в стихотворных текстах XIX в активно культивируется использование оппозиции «поэт — толпа», тогда как в XX в эти отношения становятся диффузными, появляется образ читателя-друга и негативные эмоции переносятся с образа толпы на область мистического (ранняя и, как правило, насильственная смерть в качестве расплаты за поэтический дар) Таким образом, внимание поэтов XX в к психологической стороне поэзии и фатализм, обусловленный социальными катастрофами, привели к формированию психо-фаталисти-ческой парадигмы восприятия поэтической деятельности Вскрыла жилы неостановимо, /Невосстановимо хлещет жизнь Невозвратно, неостановимо, / Невосстановимо хлещет стих (М Цветаева «Вскрыла жилы неостановимо »), рифма, точно плаха, /Меня сама берет (А Тарковский «Я долго добивался »)

Однако, несмотря на различия в понимании и экспликации творческого Я, поэтов XIX—XX вв объединяет некое мифологическое пространство В изучаемых нами стихотворных произведениях (т е во вторичном контексте) мифологема 'Поэт' представлена в виде сложного многоуровневого явления, что проявляется в сосуществовании целого ряда ее концептуальных моделей, или вариантов, отличающихся друг от друга доминирующими в них концептами теоцентриче-ская модель, артоцентрическая модель, лингвоцентрическая модель и мартирологическая модель роли и судьбы поэта

Три из четырех концептуальных моделей изучаемой мифологемы (тео-, лингво- и артоцентрическая) строятся на основе диалектических отношений между поэтом и другим участником (субъектом или объектом) словесного творчества Представим эти модели

Теоцентрическая концептуальная модель мифологемы 'Поэт' С глубокой древности поэтический дар воспринимался людьми как проявление божественного начала в человеке Выражая в словах то ирреальное сообщение, которое доступно его восприятию и адресовано человечеству Богом, поэт в восприятии социума приобретал функцию медиатора божественной воли

В русских поэтических текстах XIX в сложилась традиция рассматривать главные вопросы творческой рефлексии (назначение поэзии, функция поэта) в контексте именно библейских мифов В частности, представления об обретении поэтического дара переводились на метафорический код книги пророка Исайи Мой Бог1 Я в выраженье слаб, / Я в пении косноязычен, /Земли отродие и раб, / Еще я к небу непривычен /Коснись твой шестикрылый мне /Горящим углием языка1 /Да совершит мне глас великий, /Да даст мне весть о вышине' (Ф Глинка «К Богу») Здесь вербализована не только основная антиномия исходного библейского текста 'всесилие Бога' (глас великий) — 'несовершенство человека' (земли отродие, раб), но и мотивация обращения к высшей силе, трансформированная с позиции творческой рефлексии я в выраженье счаб, я в пении косноязычен Данные репрезентанты мифологемы 'Поэт' способствуют совмещению субъекта творческой деятельности с образом ветхозаветного пророка Ту же ритуальную ситуацию преображения, только развернутую, встречаем мы и в знаменитом стихотворении А С Пушкина «Пророк» И бога глас ко мне воззвал / "Восстань, пророк, и виждь, и внемли, / Исполнись волею моей, / И, обходя моря и земли, /Глаголом жги сердца людей" Позже осмеянным пророком представит себя в стихотворении «Пророк» М Ю Лермонтов Прототипичным для данной ситуации можно назвать также диалог Моисея с Богом (Исх 4 10—12)

Иногда мифологема 'Поэт' в рамках рассматриваемой концептуальной модели реализуется за счет ассоциации с Христом И много их в толпе найдется, /Злых, фарисеев и глупцов, /Живущих мыслями отцов, / В ком речь твоя не отзовется, / Но ты иди прямой дорогой / Привычной, смечою стопой, /Когда в душе сокровищ много, / Не расточай их пред толпой, /Но будь гонимых утешитель,/Врагам озлобленным прости /Иверь, что встретишь, как спаситель, /Учеников ты на пути (А Плещеев «Поэту») В анализируемом фрагменте мифо-

логема базируется на сигнальных узлах текста (фарисеи, утешитель, врагам прости, спаситель, ученики), которые представляют собой своеобразные ссылки на систему фреймов «Евангельские сюжеты», без сомнения, присутствующую в сознании читателя Другое развитие ситуации встречаем в стихотворении А А Ахматовой «Нам свежесть слов и чувства простоту » Иди один и исцеляй слепых, / Чтобы узнать в тяжелый час сомненья / Учеников злорадное глумленье / И равнодушие толпы

Л ингвоцентрическая концептуальная модель мифологемы 'Поэт' Не менее важным для каждого поэта является взаимодействие со словом, которое становится не просто материалом, а равноправным участником творчества, поскольку выражает божественную идею Такое восприятие речевой деятельности находит отражение во многих философиях языка от античной теории именования до имяславия, получившего развитие в начале XX в , — труды П А Флоренского, С Н Булгакова, А.Ф Лосева

Поиск нужного и единственно правильного слова, борьба с рождающимся стихотворением и языковая рефлексия нередко актуализируются в самом поэтическом тексте Как правило, изучая возможности слова, автор обращается к мифам о сотворении мира и человека слышу голос злой «Молчи, поэт досужный' / И стань в ряды бойцов, слова теперь не нужны» / Ты лгал, о голос злой1 / Быть может, никогда/ Так страстно мир не ждал пророческого слова /Лишь слово царствует Меч был рабом всегда /Лишь словом создан свет, лишь им создастся снова (Н Минский «Есть гимны звучные — я в детстве им внимал »), Не я словарь по слову составлял, / А он меня творил из красной глины (А Тарковский «Явь и речь1») В данном случае поэт остается пассивным участником диалога высшей силы с людьми, носителем божественного слова Однако креационизм автора может проявляться и другим образом когда создание текста превращается в некую модель акта творения Огонь святого вдохновенья/ Неугасаемо горит./Оно печать бессмертной силы/На труд обдуман-ныйкладет, /Оно безмолвию могилы/ И мертвым камням жизнь дает / Оно не требует награды, /В тиши творит оно, как бог... (И Никитин «Бывают светлые мгновенья .»), . выпадет, может быть, мне, / как в самом начале земного /движенья — с мечтой о творце —/такое же ясное слово / поставить в недальнем конце (И Бродский «Затем, чтоб пустым разговорцем »)

Артоцентрическая концептуальная модель мифологемы 'Поэт' В поэзии XIX в ключевой является метафора поэт — жрец Аполлона, которая в развернутом виде может содер-

жать античные онимы (Парнас, Геликон, Пегас, Кастальский ключ и др ), ключевые слова, ориентирующие читателя на мифологические представления о поэтическом искусстве (лира, муза, песнь) и т д К артоцентрической концептуальной модели мы относим те случаи репрезентации мифологемы 'Поэт', которые апеллируют к соответствующему сектору античной мифологии, выступающей в художественной коммуникации в качестве пресуппозиции В данном контексте важна именно та сторона поэтического творчества, на основании которой его результаты относятся к произведениям искусства как необременяющего дара другим передавать в согласных звуках чувство (Е Баратынский «Так' Для отрадных чувств еще я не погиб »)

Важное место в артоцентрическом описании поэтической деятельности занимает интерпретация мифов, выражающая на образном уровне связь между поэтом и различными аспектами его творчества Так, вдохновение чаще всего представлено в виде общения поэта с Музой (музами, каменой, Аполлоном, гением и т д)

Для того же, чтобы раскрыть природу взаимодействия, которое происходит между поэтом и его оформленными или только наметившимися творениями, привлекается другой миф В античной традиции устойчивой была метафора поэта-пчелы, собирающей поэзию-мед (у Платона, Горация и т д ) (см Мифы народов мира М , 1980) Например, у Е А Баратынского встречаем в стихотворении «Твой детский вызов мне приятен . » Певцу ли ветрено бесславить /Плоды возвышенных трудов /И легкомыслие забавить /Игрою гордою стихов ?/ И той нередко, чье воззренье /Дарует лире вдохновенье, /Не поверяет он его /Поет один, подобный в этом/ Пчеле, которая со цветом /Не делит меда своего Здесь агенс, пациенс и объект мифической ситуации соотносятся с прототипичными участниками творческого процесса поэтом, импульсом вдохновения (в роли которого может выступать человек, предмет, событие, оказавшие сильное эмоциональное влияние на поэта) и поэзией как материей вдохновения

Для поэтического текста XX в характерна значительная редукция мифологических сюжетов, связанная с повышенной степенью прецедентности литературных текстов данной эпохи Так, древние представления о поэте-пчеле и поэзии-меде в стихотворении А С Куш-нера «Аполлон в траве» свернуты до одного ключевого слова Не знаю, в чем моя вина / Тем крепче дружба с Аполлоном, / Чем безотрадней времена / Тем больше места для души, / Чем меньше мыслей об удаче / Пронзи меня, вооружи / Пчелиной радостью горячей' / Как крупный град, в траве лежи В этом тексте мифоним Аполлон ориентирует чи-

тателя на предмет речи — поэзию, а лексема пчелиный отсылает к соответствующей античной метафоре

Мартирологическая концептуальная модель мифологемы 'Поэт' Мученическая судьба поэта определена в его самосознании конфликтными взаимоотношениями с обществом и властью Традиционные мотивы изгнания и странничества, основанные на фактах из судеб известных поэтов — от Овидия до Данте, продолжаются в мифах нового поколения—ОЭ Мандельштама, И А Бродского и т д

Данная модель строится на четком противопоставлении субъекта творческой деятельности и коллективного реципиента (или постороннего субъекта), что в тексте, как правило, реализуется посредством контекстуальных антонимов поэт (певец, художник и др ) — толпа (чернь, свет и т д ) Не вынесла душа поэта /Позора мелочных обид, / Восстал он против мнений света/Один, как прежде иубит'(М Лермонтов «Смерть поэта»), Попробуйте купить Ахматову. /Вам букинисты объяснят, / что черный том ее агатовый / куда дороже, чем агат /Кто некогда ее лягнули—/как к отпущению грехов —/стоят в почетном карауле/за томиком ее стихов (А Вознесенский «Книжный бум»)

Парадоксальность ситуации заключается в том, что в пределах исследуемой концептуальной модели негативные для автора последствия речевого воздействия (или даже несостоявшийся диалог) являются главным критерием этического и художественного совершенства его творчества Свободу пел одну на языке неволи, /В оковах был я, твой поэт!/Познают песнь мою потомки1 / Ты свет мне был, язык богов'/ И лиры гордые обломки/Переживут венцы льстецов' (П. Вяземский «Негодование»), Забудут?—вот чем удивили1 /Меня забывали не раз, / Сто раз я лежала в могиле, / Где, может быть, я и сейчас /А Муза и глохла и слепла, / В земле истлевала зерном, / Чтоб после, как Феникс из пепла, /В эфире восстать голубом (А Ахматова «Забудут7 — вот чем удивили »)

В поэзии XX в очень полно представлен процесс мифотворчества, материей которого являются события из жизни знаменитых поэтов Важно подчеркнуть, что именно в рамках мартирологической модели развиваются персоналистические мифы, при этом в текстах могут быть переосмыслены не только тяжелые моменты жизни конкретного поэта, но и какое-либо характерологическое событие вообще Существует целый ряд способов биографической мифологизации — совмещение хронотопов Скала и шторм Скала и плащ и шляпа /Скала и — Пушкин Тот, кто и сейчас, /Закрыв глаза, стоит

и видит в сфинксе /Не нашу дичь не домыслы в тупик /Поставленного грека, не загадку, / Но предка плоскозубого хамита (Б Пастернак «Тема с вариациями»), цитирование или интертекст Служенье Муз чего-то там не терпит / Зато само обычно так торопит, / что по рукам бежит священный трепет, /и несомненна близость Божества (И Бродский «Одной поэтессе»), метафорическая интерпретация гибели поэта Елабуга, Елабуга, кладбищенская глина /Чей слышала перед зарей возглас лебединый?/ Ты слышала последнее слово Марины (А Тарковский «Елабуга, Елабуга, кладбищенская глина »), хронологически дистанцированный диалог с поэтом Пушкин'— Ты знал бы по первому взору, /Кто у тебя на пути /И просиял бы, и под руку в гору / Не предложил мне идти (М Цветаева «Встреча с Пушкиным») и др

Таким образом, биографическая мифологизация, с одной стороны, является неотъемлемой частью поэзии XX в , а с другой — содействует интеграции мифологизированных текстов XIX и XX вв в единый поэтический дискурс

Перечисленные нами модели мифологемы 'Поэт' образуются на основе последовательного и закономерного развития универсальных концептуальных признаков, характеризующих поэта и его творчество, а следовательно, способствуют формированию целостного метатек-ста, служащего культурной средой для поэтического дискурса XIX— XX вв

В заключении диссертации резюмируются результаты исследования, формулируются выводы Проведенное исследование показало, что мифологема 'Поэт' является частью коммуникативной ситуации, в которую включены автор и читатель, средоточием рефлексивной практики поэта и одним из факторов формирования русского поэтического дискурса XIX—XX вв С течением времени данная мифологема аккумулирует когнитивный опыт русских поэтов, определяет социальную парадигму отношения к ним и устанавливает культурный статус автора поэтического текста в его отношении к реципиенту

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Статья в журнале, входящем в список ВАК

1 Димитренко, M В Мифологема 'Поэт' и ее концептуальные модели в русском поэтическом дискурсе XIX—XX вв / M В Димитренко // Вестн Челяб гос ун-та Сер Филология Искусствоведение —2009 —Вып 34 — № 27 (165) — С 29—33 (0,5 п л )

Статьи и тезисы докладов в сборниках научных трудов и материалов научных конференций

2 Димитренко, M В Слово как объект поэтической рефлексии (на материале стихотворных текстов XIX—XX вв ) / M В Димитренко // XI региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области г Волгоград, 8—10 нояб 2007 г тез докл — Напр 13 «Филология» — Волгоград Перемена, 2007 — С 84—86 (0,2 п л )

3 Димитренко, M В Вербализация мифологемы 'Поэт' ('Básnik') в поэтическом дискурсе (на примере русских и чешских стихотворных текстов XIX в ) / M В Димитренко // Культура народов Причерноморья — Симферополь, 2008 — Т 1 Язык и мир — № 142 — С 204—206 (0,3 п л )

4 Димитренко, M В Интертекстуальные характеристики рефлексивного поэтического дискурса XX в (на примере цикла стихотворений А Тарковского «Пушкинские эпиграфы») / M В Димитренко // IX Кирилло-Ме-фодиевские чтения «Славянская культура истоки, традиции, взаимодействие» материалы Междунар науч конф г Москва, 13-16 мая 2008 г — M ИКАР, 2008 —С 109—114(0,3 п л)

5 Димитренко, M В Метаязыковые особенности поэтического дискурса XX в / M В Димитренко // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах сб ст IV Междунар науч конф г Челябинск, 25 — 26 апр 2008 г — Челябинск ООО «Издательство "РЕКПОЛ"», 2008 — Т 1 — С 372—376 (0,5 п л )

6 Димитренко, M В Репрезентация концептуальных признаков псевдопоэзии в поэтическом дискурсе XIX в / M В Димитренко // Гуманитарные науки в России XXI века тенденции и перспективы сб науч ст по материалам Междунар науч конф —Архангельск КИРА, 2008 —С 71—76(0,3пл)

7 Димитренко, M В Мифологема 'Поэт' в национальном сознании дифференциальные признаки и ассоциативное поле / M В Димитренко // Дискуссионные вопросы современной лингвистики сб науч тр / ред д-р фи-лол наук, проф Л Г Васильев — Калуга Калуж гос пед ун-т, 2009 — Вып 5 —С 101—105 (0,3 п л)

8 Димитренко, M В Мифологема в ряду ментальных единиц когнитивная структура и особенности вербализации / M В Димитренко // Язык и межкультурная коммуникация материалы VI межвуз науч -практ конф г Санкт-Петербург, 23—24 апр 2009 г — СПб Изд-во СПбГУП, 2009 — С 61—62(0,2 пл)

ДИМИТРЕНКО Мария Владимировна

МИФОЛОГЕМА 'ПОЭТ' В РУССКОМ ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ XIX—XX вв РЕФЛЕКСИВНО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ И ОСОБЕННОСТИ ВЕРБАЛИЗАЦИИ

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано к печати 09 11 2009 г Формат 60x84/16 Печать офс Бум офс Гарнитура Times Уел печ л 1,4 Уч-изд л 1,5 Тираж! 10 экз Заказ

ВГПУ Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр им В И Ленина, 27

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Димитренко, Мария Владимировна

Введение.

Глава 1. Лингвокультурологический статус и когнитивная структура мифологемы.-г^-.—.

1.1. Мифологема в гносеологическом и функциональном аспектах.

1.2. Проблемы лингвистического определения мифологемы.

1.3. Особенности языковой репрезентации мифологемы и методика выявления мифологемы в тексте.

Выводы.

Глава 2. Ассоциативное поле и концептуальная эволюция мифологемы 'Поэт'.

2.1. Мифологема 'Поэт' в русской национальной картине мира.

2.2. Концептуальные признаки мифологемы 'Поэт': эволюционный подход.

Выводы.

Глава 3. Мифологема 'Поэт' как фактор формирования русского поэтического дискурса XIX - XX вв.

3.1. Особенности репрезентации поэтической рефлексии в русском поэтическом дискурсе XIX - XX вв.

3.2. Концептуальная и лексическая синтагматика мифологемы 'Поэт'.

3.3. Концептуальные модели мифологемы 'Поэт' в русском поэтическом дискурсе XIX - XX вв.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Димитренко, Мария Владимировна

Сложный и динамичный характер творческой деятельности диктует необходимость ее комплексного изучения. В современной науке данной проблемой в ее наиболее общем виде традиционно занимаются филосс)-фия, психология, синергетика и другие отрасли научного знания.

Философия описывает субстанциональные характеристики творчества, по-платоновски определяя его как проявление универсальной идеи в индивидуальном (А. Шопенгауэр), раскрывает религиозное содержание творчества (Н. А. Бердяев), освещает этические аспекты искусства (М. М. Бахтин) и т.д. Уделяя большое внимание эстетической природе творчества, В. С. Соловьев называет среди задач искусства «одухотворение природной красоты» [Соловьев, 1988, с. 399].

Синергетический подход позволяет взглянуть на креативный аспект человеческой деятельности как на системную триаду, объединяющую рациональный, эмоциональный и интуитивный компоненты [Кудрявцева, 2005, с. 158- 159].

В психологии изучается структура творческого процесса, выделяются его основные этапы: формирование задачи, инсайт, материальное воплощение замысла, рефлексия (В. А. Моляко, О. К. Тихомиров, Р. Солсо и ДР-)

В отечественной психологии проблеме творчества посвящены труды Я. А. Пономарева, О. С. Грузенберг, Б. М. Теплова, А. В. Брушлинского, Д. Б. Богоявленской и др. Особое внимание в изучении творческого процесса уделяется его рефлексивному аспекту. Психология рефлексии как научная система представлена, в частности, в работах Г. П. Щедровицко-го, С. Ю. Степанова, И. Н. Семенова и т.д. Однако ученые, как правило, сосредоточены на исследовании психических механизмов и закономерностей интроспекции и не касаются особенностей реализации поэтической рефлексии в самом продукте творчества. Тем не менее, изучение эксплицированной рефлексии позволяет смоделировать не только «механизм» креативной деятельности субъекта, но и созданную им картину мира.

Сложная организация текста (особенно поэтического) обусловлена соотношением внутренних и внешних факторов речевой ситуации, центром которой он является. К внутренним факторам относятся взаимодействие семантики и интенционально обусловленных синтаксической и композиционной структур, особенности репрезентации авторской картины мира, форма речи и т.д. Однако не менее значимой в процессе коммуникации, опосредованной художественным текстом, является роль адресата. Именно его восприятие способствует формированию речевого смысла -важнейшей прагматической категории, позволяющей тексту существовать во времени сколь угодно долго.

В лингвистических исследованиях принято разграничивать понятия значения (плана содержания) текста и его смысла. Так, А. В. Бондарко пишет, что речевой смысл - это «информация, которая передается говорящим (пишущим) и воспринимается слушающим (читающим) на основе выражаемого языковыми средствами содержания., взаимодействующего с контекстом и речевой ситуацией, с существенными в данных условиях речи элементами опыта и знаний говорящего (пишущего) и слушающего (читающего), со всем тем, что входит в понятие дискурса» [Бондарко, 2001, с. 4]. Значение текста, в отличие от его смысла, имеющего коммуникативную природу, составляет часть когнитивной структуры и может рассматриваться вне ситуации общения как некий ресурс потенциальных интерпретаций. Именно значение текста является исходным материалом для герменевтики как изначально данная внутренняя форма текстового смысла.

Вместе с тем, значение (семантический компонент) и смысл (прагматический компонент) текста «составляют то, что можно назвать его "глубинной структурой"» [Шахнарович, 1990, с. 30]. Одним из результатов взаимопроникновения когнитивной и коммуникативной структур текста и является мифологема.

Под мифологемой мы понимаем бинарную ментальную структуру, состоящую из генетического и актуального компонентов, прецедентом которой является миф (в его широком понимании, не ограниченном временными рамками) или фрагмент мифа (иные дефиниции мифологемы в современной лингвистике и культурологии рассматриваются нами в главе I).

В нашем исследовании нас интересует не только собственно психологический аспект творческой рефлексии, но и ее когнитивно-коммуникативный потенциал, который в поэтическом тексте репрезентируется мифологемой 'Поэт'.

В поэтическом дискурсе творческая рефлексия приобретает самые разнообразные формы. Она является одним из индикаторов взаимного влияния текста, его автора и читателя. Развитие этих отношений циклично (в силу того, что читатель, как правило, представлен множеством субъектов, в разное время участвующих в ситуации общения) и непредсказуемо. Так, коммуникативно-прагматическое пространство поэтического дискурса XIX - XX вв. строится по принципу уравновешивания ролей автора и читателя в освоении текста, однако для создания успешной ситуации общения поэт вынужден не только совмещать рефлексивные модели «я — текст», «я — адресат», «текст — адресат», но и трансформировать их согласно своему замыслу. Отсюда исходит необходимость многоаспектного (аналитического и аксиологического) подхода к словесному материалу произведения.

Функционирование мифологемы 'Поэт' в русском поэтическом дискурсе XIX - XX вв. связано с осознаваемой автором необходимостью включить творческую рефлексию в социальную традицию, поскольку представление о деятельности поэта немыслимо без оценки ее коммуникативного потенциала. Поэтому все рефлексивное пространство русского 5 поэтического дискурса XIX - XX вв. существует только в контексте моделируемой ситуации общения, участники которой объединены текстом.

Проблема соотношения понятий «дискурс» и «текст», как известно, является не только центральной, но и трудноразрешимой для лингвистической теории дискурса, несмотря на то, что получает освещение во многих отечественных трудах (в частности, в работах Н. Д. Арутюновой, В. Г. Борботько, М. Я. Дымарского, Е. В. Ерофеевой и А. Н. Кудлаева, В. В. Красных, Е. С. Кубряковой и др.). В рамках данного исследования вопрос о разграничении названных понятий является принципиальным, поэтому он подробно рассмотрен в главе III.

Актуальность работы определяется недостаточной изученностью мифологемы как базовой ментальной единицы человеческого сознания, своеобразного ключа культурного кода. Поскольку мифологема транслирует мировоззренческий опыт предыдущих поколений, представляется важным определить особенности ее функционирования и репрезентации в текстовом пространстве. Актуальным является и ракурс рассмотрения мифологемы 'Поэт', изучаемой в контексте рефлексивной деятельности автора как инициатора художественной коммуникации.

Объектом исследования является русский поэтический дискурс XIX - XX вв., предметом исследования — когнитивная структура и особенности вербализации мифологемы 'Поэт' как важной формы поэтической рефлексии русского творческого сознания и фактора, объединяющего поэтические тексты XIX - XX вв. в единое дискурсивное пространство.

Цель данной работы - определить особенности репрезентации мифологемы 'Поэт' в тексте и ее роль в создании рефлексивного и коммуникативного пространства русского поэтического дискурса XIX - XX вв. Для достижения цели необходимо решить следующие задачи: - раскрыть содержание термина мифологема с позиций когнитивной лингвистики, определив его место в терминологической системе современного языкознания;

- представить, обосновать и проиллюстрировать методику выявления мифологемы в тексте;

- выявить специфику русского национального восприятия мифологемы 'Поэт' и фокусировку этого восприятия в лексикографическом описании слова поэт;

- рассмотреть концептуальные признаки мифологемы 'Поэт' с позиций эволюционного подхода;

- определить когнитивно-прагматические особенности вербализации мифологемы 'Поэт' в русских стихотворных текстах XIX - XX вв.;

- выделить и охарактеризовать основные концептуальные модели мифологемы 'Поэт', раскрыть их функции в коммуникативно-рефлексивном пространстве русского поэтического дискурса XIX — XX вв.

Рабочей гипотезой исследования является следующая. Поскольку миф — это древнейшая форма человеческого миропостижения, мифологические значения транслируются культурой и наследуются из поколения в поколение. Очевидно, что мифологема 'Поэт' фиксирует реальность такого факта, как статистически редкая одаренность творческой личности. Тем не менее мифологема 'Поэт', являясь генетически завещанным знанием, может содержать как инвариантные культурологические смыслы ('божественная отмеченность', 'трансляция небесной воли'), так и конкретные временные наслоения: варианты трактовок роли и предназначения поэта, обусловленные соответствующей эпохой, идеологией, господствующим художественным стилем, рефлексирующим сознанием автора, образом реципиента, коммуникативной ситуации и т.д. Проверке данной гипотезы и посвящено наше исследование.

Источниками исследования послужили лирические тексты поэтов

XIX — XX вв. (всего 75 авторов). В данном случае мы отвлекаемся от частностилистических аспектов, особенностей индивидуального творчества затем, чтобы построить модель метатекстового пространства поэзии

XIX — XX вв., центром которого является мифологема 'Поэт'. Непремен7 ным условием при этом является привлечение в качестве концептуальной базы методологических принципов психолингвистики, когнитивной и структурной лингвистики, лингвокультурологии, герменевтики, семиотики и т.д.

Материалом исследования стала авторская картотека, включающая 375 единиц - примеров текстовых репрезентаций мифологемы 'Поэт', отобранных методом сплошной выборки из поэтических произведений XIX — XX вв., относящихся к лирике как литературному роду (свыше 17000 текстов) и классифицированных по критерию принадлежности к одной из четырех концептуальных моделей мифологемы 'Поэт'.

Методологической базой диссертационного исследования являются основные постулаты философии об отражении действительности в сознании человека, соотношении формы и содержания, об изменении и эволюции; положения психологии о целостном характере восприятия и о геш-тальте; постулаты лингвистики о связи языка, мышления и сознания; положения когнитологии о концепте как инвариантной содержательной ценности, о когнитивных моделях представления реальности в сознании человека, концептуальной эволюции; положение семиотики о билате-ральности языкового знака; положения лингвокультурологии о взаимодействии языка и культуры, мифе как древнейшей форме объяснения мира и мифологеме как ментальном представлении мифологического сюжета, вербализуемом в тексте; положения психолингвистики об ассоциативном поле слова; положения прагматики о воздействующей силе языка.

Среди использованных методов работы можно выделить описательный, метод компонентного анализа, дистрибутивный метод, метод концептуального анализа, ассоциативный эксперимент, а также методику количественных подсчетов.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые был проведен комплексный лингвистический, лингвокультурологический и когнитивный анализ феномена, обозначаемого термином мифологема, и выяв8 лена его когнитивная структура. Исследование, отталкивающееся от фундаментальных концепций мифа (таких авторов, как Ю. М. Лотман, К. Леви-Строс, Е. М. Мелетинский, В. Н. Топоров и др.) связывает проблему мифологизации творческого сознания не только с психологической теорией рефлексии, но также философской (Д. В. Анкин, Б. Ф. Сорокин) и лингвистической (И. Т. Вепрева, Т. В. Шмелева и др.). С другой стороны, в изучении вербального облика мифологемы мы опираемся не только на традиционные принципы лингвистики текста, но и на основы коммуникативного (Г. В. Степанов, И. В. Кондаков, А. М. Шахнарович, Н. С. Валги-на), семиотического (В. А. Лукин), структурно-семантического (А. Е. Кибрик) и когнитивного (Л. Г. Бабенко, Ю. В. Казарин) подходов к тексту.

Впервые также были установлены особенности русской вербализованной творческой рефлексии XIX - XX вв., разработаны концептуальные модели мифологемы 'Поэт', функционирующие в русском поэтическом сознании XIX - XX вв. Новый взгляд на динамику поэтического самосознания позволил, кроме того, обнаружить психологическую природу формирования исследуемой мифологемы, закономерности ее реализации на текстовом и дискурсивном уровнях.

Теоретическая значимость работы состоит в развитии лингвистического понимания терминов и категорий мифологема, коммуникативная ситуация, рефлексивный текст, метатекст, концептуальные модели. С целью анализа такой важнейшей ментальной категории поэтического текста, как мифологема 'Поэт', нами разработана методика выделения мифологемы в художественном тексте, объединяющая принципы когнитивно-прагматического и психолингвистического подходов к тексту. Данную методику представляется возможным применять и к другим мифологемам.

Материалы исследования найдут применение в теоретических курсах по когнитивной лингвистике и лексикологии; в лекциях по стилистике и интерпретации текста, теории языка, в спецкурсах по психолингвистике, в качестве иллюстрации элементов филологического анализа текста, а 9 также в элективных курсах школьной программы по русскому языку и литературе и курсах по выбору в рамках предпрофильной подготовки обучающихся. В этом состоит практическая значимость работы.

Положения, выносимые на защиту:

1. Мифологема 'Поэт', организуя специфическую коммуникативную ситуацию между автором текста и читателем и аккумулируя в себе когнитивный опыт многих поколений, является одним из тех факторов, которые объединяют русские поэтические тексты XIX - XX вв. в единое дискурсивное пространство. Выступая в качестве проекции творческой рефлексии автора на текст, мифологема 'Поэт' в то же время воздействует на сознание реципиента, формируя целостный образ поэта как инициатора художественной коммуникации.

2. Когнитивная структура и особенности вербализации мифологемы 'Поэт' определены ее билатеральной симметрией (т.е. наличием зеркально отражающих друг друга прототипичной и актуальной ситуаций) и суперпозицией (наложением) субъектов.

3. В поэтическом дискурсе XIX - XX вв. функционирует несколько концептуальных моделей мифологемы 'Поэт', составляющих парадигму восприятия и понимания поэтами своей творческой деятельности. Арто-центрическая концептуальная модель представляет собой систему ссылок на античные мифы об искусстве, теоцентрическая модель связана с аллюзиями на Священное Писание, лингвоцентрическая модель акцентирует внимание коммуникантов на тексте, являющемся мифическим продолжением или бытийным ресурсом автора, мартирологическая модель описывает мучения и гибель поэтов как пассионариев, масштаб личности которых выходит за рамки социальной нормы. Особенности моделей мифологемы 'Поэт' обусловлены эволюцией универсальных концептуальных признаков, характеризующих поэта и его творчество ('странствие', 'пение', 'гонения', 'обряд', 'гибель' и т.д.), которые появлялись в ту или иную эпоху (механизм комплементарности) или чередовались друг с другом (механизм альтернации).

4. Вариации мифологемы 'Поэт' в русских поэтических текстах XIX — XX вв., существование которых обусловлено историческим, социальным и культурным контекстом, демонстрируют переход от атрибутивно-риторической парадигмы восприятия поэта и его творчества к психофаталистической. Наиболее яркими свидетельствами этих метаморфоз являются интенсификация метаязыковых комментариев в поэзии XX в. и более активная мифотворческая деятельность авторов XX в. (биографическая мифологизация) по сравнению с поэтами XIX в. Однако смена парадигм отношения к творческой деятельности поэта не приводит к трансформации мифологемы 'Поэт' (что отражено и на вербальном уровне) и не является показателем дискретности поэтического дискурса XIX - XX вв.

Апробация работы. Результаты и выводы исследования были представлены в Межрегиональном конкурсе студенческих работ по когнитивной лингвистике (Тамбов, 2007) и в виде докладов на различных международных, всероссийских, межвузовских научных и научно-практических конференциях: «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2008); «Язык и мир» (Ялта, 2008); «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. IX Кирилло-Мефодиевские чтения» (Москва, 2008); «Гуманитарные науки в России XXI в.: тенденции и перспективы» (Архангельск, 2008); «Язык и межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, 2009); «Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. XI Виноградовские чтения» (Москва, 2009).

По теме диссертационного исследования опубликовано 8 работ.

По структуре работа делится на Введение, две главы, Заключение, библиографический список и Приложение в виде классификаций речевого материала, иллюстрирующего основные положения работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифологема "Поэт" в русском поэтическом дискурсе XIX-XX вв.: рефлексивно-коммуникативный потенциал и особенности вербализации"

Выводы

Поэтическая рефлексия является не столько свидетельством авторского перфекционизма (как кажется на первый взгляд), сколько выполняет текстообразующую и концептуализирующую роль. Организуя коммуникативную ситуацию, участниками которой становятся поэт и читатель, она сама реализуется в этой ситуации различными способами - от поэтических рефлексивов до текстов - метаязыковых комментариев XX в. Мифологема 'Поэт' в этом аспекте служит точкой пересечения нескольких пространств: авторского сознания, его рефлексивных процессов и читательского восприятия.

Наиболее полная репрезентация поэтической рефлексии в одном произведении образует рефлексивный поэтический текст, который в определенный степени восполняет лакунарность читательского образа, поскольку «автор в большинстве случаев . может лишь гипотетически моделировать своего адресата.» [Кондаков, 1990, с. 22].

Объектами поэтической рефлексии, в частности, могут быть а) социальная роль поэта (т.е. эстетическая и прагматическая функции поэзии); б) вербализация поэтического замысла (В данном аспекте поэтический текст необходимо рассматривать с точки зрения психологической теории творческой деятельности, в которой с опорой на данные репрезентированной рефлексии можно выделить следующие этапы: антиципацию, вычленение фрейма будущего произведения, инсайт, вербализацию фрейма стихотворения. Следует заметить, что упрощенному (или редуцированному) изображению стихотворчества в XIX в. противостоит его детальный анализ (особенно стихийных ощущений субъекта в момент вдохновения) в поэзии XX в.); в) коммуникативная ситуация «поэт — текст — читатель», для которой важны и картины мира субъектов общения, и пространство текста, где они взаимодействуют; г) истинность дара поэта, оцениваемого автором по эстетическому, этическому, семиологическому, коммуникативному и др. критериям.

Особенно важно изучение мифологемы 'Поэт' как проекции на текст авторского Я, включенным в то же время в мировую традицию. Исследование поэтического дискурса XIX — XX вв. в этом аспекте позволило нам выделить ряд концептуальных моделей мифологемы: ар-то-, тео-, лингво- и мартирологическую. Каждая из них связана с определенным сегментом мифологической картины мира и обладает характерными способами репрезентации. Так, их можно дифференцировать не только по особенностям онимов или конкретной пропозиции, но и по специфике ключа персональности или по вербализованным отношениям между поэтом и текстом. Однако наиболее существенным остается то, что артоцентрическая концептуальная модель мифологемы 'Поэт' оперирует античными мифами об искусстве, теоцентрическая включает деятельность поэта в контекст библейских историй, лингвоцен-трическая сосредоточена на самодовлеющем словесном материале поэзии, а мартирологическая представляет поэта как мученика, обреченного на страдания и гибель властью, обществом или роком. В русле мартирологической модели реализуется процесс биографической мифологизации: массово известные истории из жизни великих поэтов становятся прототипичными ситуациями для мифологемы 'Поэт'. Это достигается целым рядом способов: совмещением хронотопов, цитированием или интертекстом, метафорической интерпретацией смерти поэта, хронологически дистанцированным диалогом с ним, гипотетической версией его поведения.

Таким образом, мифологема 'Поэт' служит основой для плодотворной коммуникации поэта и читателя, поскольку еще одним звеном их общения, помимо текста, становится пространство мифа, знакомое обоим.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. В поэтическом тексте взаимодействуют по крайней мере две тенденции: ориентация на читателя, обращение к этико-эстетической сфере его сознания, и рефлексия, включающая автора поэтического текста в более широкое речевое пространство, в которое входят отношения поэта с реципиентом, текстом, нормами и архетипами творческой деятельности.

2. Как свидетельствует анализ русских поэтических текстов XIX -XX вв„ мифологема 'Поэт' является важнейшей формой авторской рефлексии, поскольку представляет собой проекцию Я поэта на текстовое пространство, в пределах которого разворачивается коммуникация с читателями текста. Известная лакунарность позиций адресанта и адресата в подобной речевой ситуации восполняется созданием дополнительной связи между их картинами мира. Несмотря на то, что текст, воспринимаемый реципиентом, «перерабатывается в его сознании в некоторый другой текст» [Андрющенко, 1989, с. 123], предполагаемое единство пресуппозиций (к которой, в частности, относится знание мифологии) автора и читателя обусловливает успешность подобной коммуникации.

3. В отличие от языковой рефлексии, поэтическая рефлексия связана с личностным творческим опытом. С другой стороны, интроспекция «вторична и производна от коммуникации, зависит от общения с другими» [Анкин, www.]. Эта двойственность рефлексии реализуется, в частности, в мифологеме 'Поэт', являющейся и одним из способов самопознания поэта, и проекцией авторского Я на текстовое пространство, помогающей сделать образ автора более зримым для читателей.

4. Мифологема обладает бинарной структурой, которую составляют генетическая (прототипичная) и актуальная части (ситуации). Первая представляет собой мифологический прообраз, исходный сюжет, ставший результатом когнитивно-креативной деятельности человека в древние времена. Актуальный уровень мифологемы образует наполнение модели генетической ситуации релевантным для автора содержанием. Этот фено

142 мен был назван нами билатеральной, или зеркальной, симметрией. При этом наблюдается суперпозиция (наложение) субъектов мифологемы в единстве их процессуальности. Так, поэт может отождествляться с пророком, жрецом Аполлона, Прометеем и осуществлять действие соответствующего субъекта прототипичной мифологической ситуации. Таким образом, именно когнитивная структура определяет средства и способы вербализации мифологемы в тексте. Следует также заметить, что нарративность как одно из важнейших свойств мифологемы обусловливает ее определенные репрезентативные возможности: мифологема может быть вербализована простым, сложным предложением или текстом, но никогда — словосочетанием.

5. Мифологема 'Поэт' реализуется в целостном русском поэтическом дискурсе XIX - XX вв. целой парадигмой концептуальных моделей, которые различаются в зависимости от характера мифологического содержания (античные, библейские, новейшие мифы), фокуса авторского внимания (центром художественной коммуникативной ситуации может быть Бог, поэзия как искусство, текст, фатум или социум в его отношении к поэту), особенностей вербализации. Особенности моделей мифологемы 'Поэт' определены эволюцией ее концептуальных признаков ('странствие', 'пение', 'гонения', 'обряд', 'гибель', 'торжественность' и др.), которые чередовались друг с другом (механизм альтернации) или появлялись в ту или иную эпоху (механизм комплементарности).

6. Несмотря на клишированность многих античных метафор, связанных с творческой деятельностью, поэты XIX и XX вв. активно используют их образность в новом семантическом контексте. Так, в рамках ар-тоцентрической концептуальной модели мифологемы 'Поэт' возникла устойчивая схема творческого процесса как общения поэта с некой вдохновляющей сверхъестественной силой. Отсюда проистекают и особенности вербализации этой модели: поэт обозначается прежде всего номинативами певец, питомег{ муз, любимец Феба, другой субъект мифоло

143 гической ситуации именуется Музой (Камена, аонида и т.д.), Аполлоном (Феб), гением и др. Диалог поэта и читателя из артоцентрической модели мифологемы 'Поэт' практически полностью исключен, так же, как и продукт поэтической деятельности — текст. Главенствующее место в данной модели занимает искусство как особое духовное пространство, поэтому мы относим сюда и те мифологические ситуации, которые связаны с поэтической деятельностью не напрямую, а через творческую интерпретацию автора.

В контексте теоцентрической кот\ептуалъной модели мифологемы 'Поэт' могут перестраиваются этапы поэтической деятельности: поэт (часто называемый в тексте лексемами пророк, мученик) является не носителем слова, а его промежуточным, косвенным адресатом, транслятором божественной воли. В отличие от артоцентрической концептуальной модели, теоцентрическая модель почти не оперирует мифонимами, главным средством вербализации мифологемы здесь является библейская фразеология, подвергающаяся семантическому и сюжетному развертыванию.

Важнейшие звенья художественной коммуникативной ситуации — текст и язык - определяют существование лингвоцентрической концептуальной модели мифологемы 'Поэт'. В репрезентациях этой модели субъектом является именно текст, описываемый как особое явление реальности — в том числе и авторской. Парадоксально то, что поэт в этом случае нередко как бы отсутствует: авторская позиция имплицирована. Мы отнесли подобные случаи к реализации мифологемы 'Поэт', поскольку известно, что магическую силу за словом люди признавали еще с древнейших времен. Поэт как жрец «преобразует божественное в человеческое и возводит человеческое на уровень божественного, в акте поэтического творчества средостением, соединяющим эти сферы, является язык, речь, слово» [Мифы народов мира, 1980, с. 327; см. также Мечковская, 1998]. Однако текст нередко становится самодостаточным, совмещая в себе и автора, и творение.

В мартирологической модели мифологемы 'Поэт' субъект творчества, как правило, рассматривается в контексте эпохи с учетом бесконечной перспективы его таланта. Избранность, бывшая предметом восхищения в XIX в., для авторов XX в. становится причиной жизненных трудностей и даже ранней гибели поэта. Персоналистические мифы, развивающиеся в рамках данной концептуальной модели (биографическая мифологизация), апеллируют к судьбам поэтов, задавших образцы отношения творческого человека с обществом или коллективным читателем. Этот факт обусловливает употребление в текстах русской поэтической рефлексии XX в. большого количества собственных имен и общую аллюзийную насыщенность поэтического произведения.

Переход от атрибутивно-риторической парадигмы отношения к поэту и его творчеству к психо-фаталистической парадигме свидетельствует лишь о смене доминантных концептуальных признаков мифологемы 'Поэт' ('пение' —> 'гонение'), а не о дискретности русского поэтического дискурса XIX - XX вв. Показателями его целостности являются единая система лексических доминант рефлексивных поэтических текстов и наличие универсальной концептуальной базы представлений о поэте, частично представленной в национальной картине мира.

7. Таким образом, мифологема 'Поэт', реализуясь в русском поэтическом дискурсе XIX - XX вв., является частью коммуникативной ситуации, в которую включены автор и читатель, и сосредоточивает в себе рефлексивную практику поэта. С течением времени данная мифологема аккумулирует когнитивный опыт различных русских поэтов, определяет социальную парадигму отношения к ним и устанавливает культурный статус автора поэтического текста в его отношении к реципиенту.

Список научной литературыДимитренко, Мария Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Автономова Н. С. Миф и логос // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания / отв. ред. и сост. И. Т. Касавин — М. : Политиздат, 1990. — С. 30—57.

2. Акопян Л. О. Предисловие к кн.: Карл Гюстав Юнг о современных мифах. —М. : Практика, 1994.

3. Алексеев М. П. Народный эпос // История английской литературы. — М. — Л. : Изд-во АН СССР, 1943. — Т. 1. — Вып. 1.

4. Алефиренко Н. Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. — М. : Academia, 2002.

5. Алефиренко Н. Ф. Современные проблемы науки о языке : учеб. пособие. — М. : Флинта : Наука, 2005.

6. Амиров В. М. Агитационный предвыборный сверхтекст: организация содержания и стратегии реализации : дис. . канд. филол. наук Электронный ресурс. — Екатеринбург, 2002. — URL : http://disserta-tion2.narod.ru/Diss2006/24-27.htm.

7. Андерсон Джон Р. Когнитивная психология. — СПб. : Питер, 2002. — 492 с.

8. Андреева С. Ю. Персонификация и мифопоэтическая картина мира // Слово и текст: психолингвистический подход : сб. науч. тр. — Тверь : Твер. гос. пед. ун-т, 2004. — Вып. 2. С. 4—8.

9. Андрющенко Т. Я. Структура текста как инструмент в исследовании смыслового восприятия речевого сообщения // Общение. Текст. Высказывание. — М. : Наука, 1989. — С. 122—130.

10. Анкин Д. В. Архетипы философского дискурса Электронный ресурс. — URL : http://wvm.philosophy.ru/library/ankin/ankinarche.html.

11. Аристотель. Поэтика // Сочинения : в 4 т. — М. : Мысль, 1984. —Т. 4.

12. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. (Оценка. Событие. Факт). — М. : Наука, 1988.

13. Аскольдов (Алексеев) С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. — М. : Academia, 1997. С. 267—279.

14. Бабенко И. Г. Коммуникативный потенциал слова и его отражение в лирике М. И. Цветаевой : автореф. дис. . канд. филол. наук. — Томск, 2001.

15. Бабенко JI. Г., Ю. В. Казарин. Лингвистический анализ художественного текста: теория и практика : учебник. — М. : Флинта : Наука, 2003.

16. Бабушкин А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. —Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1996.

17. Байбурин А. К. Ритуал в системе знаковых средств культуры // Этнознаковые функции культуры. Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая / отв. ред. Ю. В. Бромлей. — М. : Наука, 1991.

18. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: пер. с фр. / сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. — М. : Прогресс, 1989.

19. Батуева А. А. Мифологема добра и зла в индоевропейских языках : автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 2008.

20. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М. : Искусство, 1979.

21. Белкин А. А. Русские скоморохи. — М. : Наука, 1975.

22. Бердникова Т. В. Диалог в поэтическом тексте как проявление идиостиля (на материале лирики А.А. Ахматовой и И.Ф. Анненского) : автореф. дис. . канд. филол. наук. — Саратов, 2008.

23. Богданов В. В. Текст и текстовое общение. — СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1993.

24. Болдырев Н. Н. Вторичная репрезентация как особый тип представления знаний в языке // Филол. науки. — 2001. — №4. — С. 79—86.

25. Болдырева Э. Г. Креативный аттрактор как структурный компонент текста : автореф. дис. . канд. филол. наук. — Челябинск, 2007.

26. Болотнова Н.С. Коммуникативные универсалии и их лексическое воплощение в художественном тексте // Филол. науки. —1992. — №4. С. 75—87.

27. Болотнова Н. С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня / под ред. С. В. Сыпченко. — Томск, 1992.

28. Бондарко А. В. Лингвистика текста в системе функциональной грамматики // Текст. Структура и семантика. — М., 2001. — Т. 1. — С. 4—13.

29. Борботько В. Г. Принципы формирования дискурса: от психолингвистики к лингвосинергетике. — 2-е изд., стереотип. — М. : КомКни-га, 2007.

30. Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. — М. : Наука, 1973.

31. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). — М. : Шк. «Языки русской культуры», 1997.

32. Валгина Н. С. Теория текста : учеб. пособие. — М.: Логос, 2004.

33. Введение в когнитивную лингвистику: учеб. пособие / В. А. Маслова. — 3-е изд., испр. — М. :Флинта : Наука, 2007.

34. Величковский Б. М. Когнитивная наука. Основы психологии познания : учеб. пособие: в 2 т. — М. : Смысл: Академия, 2006.

35. Вепрева И. Т. Что такое рефлексив? Кто он, homo reflectens? // Изв. Урал. гос. ун-та. — 2002. — № 24. — С. 217—228.

36. Вепрева И. Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху. — М. : Олма-Пресс, 2005.

37. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. — М. : Высш. шк.,

38. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. — М. : Гослитиздат, 1959.

39. Виноградов В. В. Поэтика русской литературы. М. : Наука, 1976.

40. Винокур Г. О. Культура чтения // Введение в изучение филологических наук: собр. тр. М. : Изд-во «Лабиринт», 2000.

41. Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. — 3-е изд. — М. : Изд-во ЖИ, 2007.

42. Вишницкая Ю. В. Мифологемы Александра Блока в русском этнокультурном пространстве : дис. . канд. филол. наук Электронный ресурс. —URL : http://www.lamp.semiotics.ru/blokbibliogr.htm.

43. Воркачёв С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филол. науки. — 2001. — № 1. — С. 64—72.

44. Воскресенский И. В. Неоднозначность текста и смысловые опоры при преодолении ее читателем // Слово и текст: психолингвистический подход : сб. науч. тр. — Тверь : Твер. гос. ун-т, 2004. — Вып. 2. —С. 24—31.

45. Гак В. Г. Лингвистические словари и экстралингвистическая информация // Вопр. языкознания. — 1987. — № 2. — С. 3—10.

46. Гениальность: божий дар или наказание? : сб. клинич. журн. / предисл. А.А. Лиханова и А.П. Кормушкина; репринт, воспроизв. изд. 1925—1930 гг. —М. : Дом РДФ; Детство. Отрочество. Юность, 2006.

47. Голубева Н. А. Слово. Текст. Дискурс. Прецедентные единицы // Язык, коммуникация и социальная среда : сб. науч. тр. / под ред. проф. В. Б. Кашкина. — Воронеж, 2007. — Вып. 5. —- С. 152—168.

48. Гордиенко Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. Полемические заметки. — Л. : Лениздат, 1986.

49. Горло Е. А. Прагмалингвистическое диагностирование речевого поведения авторов поэтических текстов (на материале русской и немецкой поэзии) : автореф. дис. . канд. филол. наук. —Ростов н/Д., 2004.

50. Горло Е. А. Универсальная антропоцентрическая модель поэтического дискурса : автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Ростов н/Д., 2007.

51. Грицанов А. А. Рефлексия // Новейший философский словарь / под ред. А. А. Грицанова. — М. : Изд-во «Книжный Дом», 2003.

52. Гудков Д. Б. Прецедентные феномены в языковом сознании и межкультурной коммуникации : автореф. дис. . д-ра филол. наук. — М., 1999.

53. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. — 2-е изд. — М. : Прогресс, 2000.

54. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. — М. : Прогресс,1985.

55. Гуревич JI.C. Метакоммуникативные предикаты через призму когнитивного пространства коммуниканта // Вопр. когнитивной лингвистики. — 2008. — №2. — С. 32—39.

56. Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты : сб. обзоров / РАН, Ин-т науч. информ. по обществ, наукам; редкол. С. А. Ромашко. — М., 2000.

57. Долбина И. А., Грунина JI. П. Художественный концепт брат в индивидуально-авторской картине мира : монография. — Кемерово : Куз-ГТУ, 2005.

58. Донских О. А., Кочергин А. Н. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии. — М. : Изд-во МГУ, 1993.

59. Дымарский М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX—XX вв.). — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Эдиториал УРСС, 2001.

60. Жоль К. К. Мысль. Слово. Метафора: Проблемы семантики в философском освещении. — Киев : Наукова думка, 1984.

61. Залевская А. А. Концептуальная интерграция как базовая ментальная операция // Слово и текст: психолингвистический подход : сб. науч. тр. — Тверь : Твер. гос. ун-т, 2004. — Вып. 2. — С. 56—71.

62. Зеленин А. В. От концепта — к термину (опыт лексикологического анализа математического числа) // Динамика русского слова. СПб., 1994. С. 141—146.

63. Зеленин Д. К. Избранные труды: статьи по духовной культуре. — М. : Индрик, 2004.

64. Иванов В. В. Избранные труды по семиотике и истории культуры. — М. : Яз. славянской культуры, 2004. — Т. 3.

65. Истратова Ю. А. Мифологемы: аллюзивные имена собственные во французской поэзии. — URL : http://www.lomonosovmsu.ru/archive/ Lomonosov2009/111 .pdf/.

66. Каган М. С. Искусство и общение // Искусство и общение. — JI. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1984.

67. Калыгин В. П. Язык древнейшей ирландской поэзии. — М. : Наука, 1985.

68. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — Волгоград : Перемена, 2002.

69. Карасик В. И., Слышкин Г. Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики : сб. науч. тр. / под ред. И.А. Стернина. — Воронеж : ВГУ, 2001. —С. 75—80.

70. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. — М. : Наука, 1987.

71. Караулов Ю. Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности // Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы : докл. сов. делегации на VI конгрессе МАПРЯЛ. — М., 1996.

72. Касаткина Е. Г. Семантический компонент «искусство» и его реализация в художественном тексте : автореф. . канд. филол. наук. — Саратов, 2001.

73. Кацнельсон С. Д. Категория языка и мышления: из научного наследия. — М.: Яз. славянской культуры, 2001.

74. Кашкин В. Б. Бытовая философия языка и языковые контрасты // Теоретическая и прикладная лингвистика. — Воронеж, 2002. — Вып. 3.

75. Кашкин В. Б., Пёйхёнен С. Этнонимы и территория национальной души Электронный ресурс. — URL : http.V/www.uusikotimaa.-org/15/193.htm.

76. Кибрик А. Е. Лингвистическая реконструкция когнитивной структуры // Вопр. языкознания. — 2008. — №4. — С. 51—77.

77. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания (универсальное, типовое и специфическое в языке). — 3-е изд., стер. — М. : Едиториал УРСС, 2002.

78. Кирнозе 3. И. О национальной концептосфере // Филология и культура. — Тамбов, 2001. — Ч. 2. — С. 80—82.

79. Кихней Л. Г. «Звучащая и говорящая плоть.» (Акмеисты о природе слова) //Рус. речь. 1993. №1. С. 15—20.

80. Климкова Л. А. Ассоциативное значение слов в художественном тексте // Филол. науки. — 1991. — №1. — С. 45—54.

81. Клочко Н. Н. Этноцентрические мифологемы в современном славянском коллективном сознании // Политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. — Вып. 20. — С. 126—134.

82. Клюкина А. В. Творение мифа и миф творения в произведениях Стефана Малларме Электронный ресурс. // Знание. Понимание. Умение. — 2008. — № 5. URL : http://ww.zpu-joumal.ru/ezpu/2008/57 KliukinaMythCreation/.

83. Колесов В. В. Концепт культуры: образ — понятие — слово // Вестн. СпбГУ. — Сер. 2. — 1992. — Вып. 3. — С. 30—40.

84. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. — Л. : Изд-во ЛГУ, 1986.

85. Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. — М. : Наука, 1990. — 108 с.

86. Кондаков И. В. К поэтике адресата (в контексте идей академика Г. В. Степанова) // Res philologica: филологические исследования. Памяти академика Г.В. Степанова / отв. ред. Д. С. Лихачев. — М., 1990. —С. 18—29.

87. Кондрашова О. В. Семантика поэтического слова. — Краснодар,1998.

88. Косарев А. Ф. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость. — М. : ПЕРСЭ, 2000.

89. Косиков Г. К. Средние века // История французской литературы : учебник / Л. Г. Андреев, Н. П. Козлова, Г. К. Косиков. — М. : Высш. шк., 1987. —С. 9—140.

90. Кошарная С. А. В зеркале лексикона: Введение в лингвокульту-рологию. М., 1993.

91. Кошарная С. А. Миф и язык: Опыт лингвокультурологической реконструкции русской мифологической картины мира. — Белгород : Изд-во Белгор. гос. ун-та, 2002.

92. Кошелев А. Д. Об основных парадигмах изучения естественного языка в свете современных данных когнитивной психологии // Вопр. языкознания. — 2008. — №4. — С. 15—40.

93. Красных В. В. Основы психолингвистики и теории коммуникации : лекционный курс. — М. : Гнозис, 2001.

94. Кривулин В. Полвека русской поэзии (предисловие к Антологии новейшей русской поэзии Электронный ресурс. Милан, 2000. — URL : http://litpromzona.narod.ru/reflections/krivulin2.html.

95. Криничная Н. А. Персонажи преданий: Становление и эволюция образа. — Л. : Наука, 1988.

96. Кудрявцева М. Е. Психологический механизм творческого процесса и возможности его исследования // Изв. Урал. гос. ун-та. — 2005. №37. — С. 158—167.

97. Кюглер П. Алхимия дискурса. Образ, звук и психическое. — М. : ПЕРСЭ, 2005. —223 с.

98. Лавров Г. И. Гусли Электронный ресурс. — URL : http:// www.metakultura.ru/kalik/history.htm.

99. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1981. — Вып. X. Лингвистическая семантика. — С. 350—368.

100. Лебедева А. А. Народные знания славян // Этнография восточных славян. — М. : Наука, 1987. — С. 483—498.

101. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. — М. : Педагогика-Пресс, 1999.

102. Левидов А. М. Автор — образ — читатель. 2-е изд., доп. — Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1983.

103. Леви-Строс К. Неприрученная мысль // Первобытное мышление / пер., вступ. ст., примеч. А. Островского. —■ М. : Терра-Книжный клуб : Республика, 1999. — С. 111—337.

104. Левкиевская Е. Е. Славянские представления о способах коммуникации между тем и этим светом // Концепт движения в языке и культуре. — М., 1996. —С. 185—21.

105. Левкиевская Е. Е. Восточнославянский мифологический текст: семантика, диалектология, прагматика : автореф. дис. . д-ра филол. Наук.—М., 2007.

106. Лисицын А. Г. К проблеме концептуального анализа // Язык и культура. — Киев, 1994. — Вып. 2. — С. 98—100.

107. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Сер. литературы и языка, 1993. — Т. 52. — № 1. — С. 3—6.

108. Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. — М. : Учпедгиз, 1957.

109. Лосев А. Ф. Знак, символ, миф: Труды по языкознанию. — М. : Изд-во МГУ, 1982.

110. Лосев А. Ф. Из ранних произведений. — М. : Правда, 1990.

111. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст — семиосфера — история. — М. : Яз. рус. культуры, 1996.

112. Лотман Ю. М. Литература и мифы. — М., 1982.

113. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. — М. : Изд-во «Искусство», 1970.

114. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф — имя — культура // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. — Тарту, 1972. —Вып. 308.

115. Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа : учебник для филол. спец. вузов. — М.: Изд-во «Ось-89», 1999.

116. Майданов А. С. Миф как источник знания // Вопр. философии. 2004. — №9. — С. 91—106.

117. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. — М. : Гнозис,2003.

118. Маковский М. М. «Картина мира» и миры образов (лингво-культурологические этюды) // Вопр. языкознания. — 1992. — №6. — С. 36—54.

119. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. — М. : Владос, 1996.

120. Маковский М. М. Язык — миф — культура: Символы жизни и жизнь символов // Вопр. языкознания. — 1997. ■—- №1. — С. 73—78.

121. Мартинович Г. А. Опыт комплексного исследования данных ассоциативного эксперимента // Вопр. психологии. — 1993. — № 2. — С. 93—99.

122. Медведева А. В. Символическое значение слова. — Воронеж : Истоки, 2008.

123. Медведева Т. В. Ключевые концепты в лирике А.С. Пушкина (лингвостилистический анализ) : автореф. дис. . канд. филол. наук. —• Самара, 2002. — 22 с.

124. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. —- М., 1994.

125. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. — 3-е изд., репринт. — М. : Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2000.

126. Мельчук И. А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл — Текст»: семантика, синтаксис. — М. : Яз. рус. культуры, 1999.

127. Мечковская Н. Б. Лекции по филологии и истории религии. — М. : Агентство «ФАИР», 1998.

128. Милевская Т. В. Связность как категория дискурса и текста (когнитивно-функциональный и коммуникативно-прагматический аспект) : автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Ростов н/Д., 2003.

129. Миллер Л. В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова. — 2000. — №4. — С. 39—45.

130. Михайлова Г. «Миф о поэте» Анны Ахматовой в западноевропейском литературном контексте: интертекстуальный анализ Электронный ресурс. — URL : http://www.akhmatova.org/articles/mikhai-loval.htm.

131. Михайлова Т. «Смерть Берлиоза» в контексте древнеирланд-ской мифопоэтической традиции (к проблеме развития концепта судьбы) // Логос. — №1. — 2001. — С. 99—108.

132. Можейко М. А. Мифология // Новейший философский словарь. — 3-е изд., испр. — Минск : Книжный дом, 2003. — С. 634—638.

133. Молчанов В. И. Время и сознание. Критика феноменологической философии : монография. — М. : Высш. шк., 1998.

134. Морозов В. Э. Культура письменной научной речи : пособие для студ. филол. профиля. — М. : Изд-во «Икар», 2007.

135. Москальчук Г. Г. Структура текста как синергетический процесс. — М. : Едиториал УРСС, 2003.

136. Москвин В. П. Стилистика русского языка. Теоретический курс. — Ростов н/Д. : Феникс, 2006.

137. Мурзин JT. Н. Язык, текст и культура // Человек, текст и культура. — Екатеринбург, 1994. — С. 160—169.

138. Мухин О. Н., Николаева И. Ю., Соломеин А. Ю. Психосоциальная и культурная символика властных мифологем в сравнительно-историческом контексте их бытования Электронный ресурс. // Credo new. — URL : http://credonew.ru/content/view/707/33/.

139. Нахимова Е. А. Прецедентные имена в массовой коммника-ции. — Екатеринбург : УрГПУ, 2007.

140. Новиков А. И. Семантика текста и ее формализация. -— М. : Наука, 1983.

141. Новиков JI. А. Художественный текст и его анализ. — М. : Эдиториал УРСС, 2003.

142. Олянич А. В. Презентационная теория дискурса : автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Волгоград, 2004.

143. Омельченко С. Р. Возможности антропологического подхода в языкознании : учеб. пособие по спецкурсу. — Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007.

144. Очерки истории культуры славян. — М. : Индрик, 1996.

145. Платон. Избранные диалоги. — М. : Худож. литература, 1965.

146. Плотникова Г. Н. К вопросу об отражении национально-культурной специфики в языке // Русский язык в контексте современной культуры. — Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1998. — С. 112—113.

147. Полтавец Е. Ю. Основные мифопоэтические концепты «Войны и мира» JI.H. Толстого в свете мотивного анализа : автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 2006.

148. Попова Н. С. Мифопоэтический концепт как вид когнитивной метафоры // Филология и культура. — Тамбов, 2001. — Ч. 3. — С. 36—37.

149. Попова 3. Д., Стернин И. А. К методологии лингво-когнитивного анализа // Филология и культура. — Тамбов, 2001. — Ч. 2. —С. 19—22.

150. Попова 3. Д., Стернин И. А. Когнитивная лингвистика. — М. : ACT : Восток Запад, 2007.

151. Постовалова В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. — М. : Наука, 1988. — С. 8—69.

152. Постовалова В. И. Имяславие: pro et contra. К проблеме формирования реалистической философии языка в России // Язык и культура: Факты и ценности: к 70-летию Ю.С. Степанова. — М. : Яз. славянской культуры, 2001. — С. 273—279.

153. Потебня А. А. Слово и миф. — М. : Правда, 1989.

154. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. — М. : Высш. шк., 1990.

155. Почепцов О. Г. Языковая ментальность: Способ представления мира // Вопр. языкознания. — 1990. — № 6. — С. 110—123.

156. Проблемы лингвистической поэтики : сб. обзоров. — М. : ИНИОН, 1982.

157. Проблемы рефлексии: современные комплексные исследования: сб. ст. АН СССР / отв. ред. И. С. Ладенко. — Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1987.

158. Психологические исследования творческой деятельности. — М. : Наука, 1975.

159. Путилов Б. Н. Древняя Русь в лицах: Боги, герои, люди. — СПб. : Азбука, 1999.

160. Радбиль Т. Б. Мифология языка Андрея Платонова : монография. — Н. Новгород : Изд-во НГПУ, 1998.

161. Растье Ф. Интерпретирующая семантика / пер. с фр., прим., указ. А. Е. Бочкарева. — Н. Новгород : Деком, 2001. — 367 с.

162. Режабек Е. Я. Мифомышление (когнитивный анализ). — М.,2003.

163. Рожков И. Я. Международное рекламное дело. — М. : ЮНИТИ «Банки и биржи», 1994.

164. Рыжов Ю. В. Религия, наука и искусство в системе культуры // Г. М. Балим, В. П. Рыжов, Ю. В. Рыжов. Проблемы системного анализа культуры. — Таганрог : Изд-во ТРТУ, 2003. — С. 43—126

165. Самигуллина А. С. Когнитивная лингвистика и семиотика // Вопр. языкознания. — 2007. — №3. — С. 11— 24.

166. Сватко Ю. И. Имя как текст и текст как имя: лингвистические и лингвофилософские основания анализа : автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Краснодар, 1994.

167. Седов К. Ф. Становление дискурсивного мышления языковой личности. — Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1999.

168. Семенова М. Мы — славяне. — СПб. : Азбука-Терра, 1997.

169. Слово в различных сферах речи : межвуз. сб. науч. тр. — Волгоград : ВГПИ им. А. С. Серафимовича, 1988. — 158 с.

170. Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. — М. : Academia, 2000.

171. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцеп-ты : автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Волгоград, 2004.

172. Современное зарубежное литературоведение. — М. : Intrada,

173. Соколова Н. К. Поэтический строй лирики Блока (Лексико-семантический аспект). —Воронеж, 1984.

174. Соловьева В. С. Актуализация как средство смыслообразова-ния в художественном тексте : автореф. дис. . канд. филол. наук. — Тверь, 2005.

175. Сорокин Б. Ф. Философия и психология творчества : науч.-метод. пособие. — Орел : Орл. гос. ун-т, 2000.

176. Стеблин-Каменский М. И. Миф. — Л. : Наука, 1976.

177. Степанов Г. В. Язык. Литература. Поэтика. — М. : Наука, 1988.

178. Степанов Е. Поэты-пророки XX в. Электронный ресурс. // Литературная учеба. — 2009. — №2. — URL : http://lych.ru/online/ index.php/0ainmenu-65/38—s22009/311—хх-.

179. Степанов С. Ю., Семенов И. Н. Психология рефлексии: проблемы и исследования // Вопр. психологии. — 1980. — №3. — С. 32—40.

180. Степанов Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца XX века : сб. статей. — М. : РГГУ, 1995. — С. 35—73.

181. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Акад. проект, 2001.

182. Стереотипность и творчество в тексте : межвуз. сб. науч. тр. — Пермь, 2002. — Вып. 5. — 389 с.

183. Тайманова Т. С. Жанна д'Арк: мифологема и архетип (Пеги, Клодель, Франс) Электронный ресурс. — URL : http://tsu.tmb.ru/-culturology/j ournal/6/taj mano va2006-2.htm.

184. Тарасова И. А. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект. — Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2003.

185. Телегин С. М. Миф, мифореставрация и трансцеденталь-ная филология // Миф — Литература — Мифореставрация. — М. — Рязань : Узорочье, 2000. — С. 133—153.

186. Ткаченко-Гастев А. О поэзии Электронный ресурс. // Красный серафим: Интернет-альманах современной русской поэзии и прозы. — URL : http://www.serafim.spb.ru/index.php?lan:=0&module=245.

187. Токарев Г. В. Концепт как объект лингвокультурологии (на ме-териале репрезентации концепта «Труд» в русском языке) : монография. — Волгоград : Перемена, 2003.

188. Токарев С. А. Сущность и происхождение магии // Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований. — М. : Наука, 1959. — С. 2—75.

189. Толстой Н. И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. — М. : Индрик, 1995.

190. Топоров В. Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. —М., 1983.

191. Третьякова Е. А. Фольклорно-мифологический импликационал художественного текста как проблема перевода (на материале произведений Дж. Р. Р. Толкина) : автореф. дис. . канд. филол. наук. — СПб., 2006.

192. Тронский И. М. История античной литературы : учеб. для студ. филол. спец. — М. : Высш. шк., 1988.

193. Тропкина Н. Е. Образный строй русской поэзии 1917— 1921 гг. — Волгоград, 1998.

194. Ушакова Т. Н. Природная организация речевого процесса и восприятие поэтического произведения // Современные модели психологии речи и психолингвистики. — М., 1990.

195. Фатеева Н. А. Контрапункт интертекстуальности или интертекст в мире текстов. — М. : Агар, 2000.

196. Феофан Прокопович. О поэтическом искусстве // Русская литература XVIII века, 1700 — 1775 гг. : хрестоматия / сост. В.А. Западов. — М. : Просвещение, 1979.

197. Фоли Д. Энциклопедия знаков и символов. — М. : Вече, 1997.

198. Формирование семантики и структуры художественного текста : межвуз. сб. науч. тр. — Куйбышев, 1984.

199. Фрейденберг О. М. Происхождение греческой лирики // Вопр. литературы. — 1973. — №11. — С. 103—123.

200. Фрейденберг О. М. К вопросу о происхождении греческой метрики // Ученые записки ЛГУ. — Сер. филологических наук, 1948. — Вып. 13. С. 292—231.

201. Хроленко А. Т. Основы лингвокультурологии : учеб. пособие. — 2-е изд. — М. : Флинта : Наука, 2003.

202. Хук С. Еврейская мифология // Мифологии древнего мира : сб. очерков. — СПб. : Азбука-классика, 2005. — С. 412—457.

203. Чейф У. Роль иснтроспекции, наблюдения и эксперимента в понимании мышления // Вопр. языкознания. — 2008. — №4. — С. 78—88.

204. Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс : сб. науч. тр. —Волгоград : Парадигма, 2006.

205. Черкасова И. П. Лингвокультурный концепт «ангел» в пространстве художественного мышления : монография. — Армавир : ред.-изд. центр АГПУ, 2005.

206. Чумак-Жунь И. И. Когнитивные смыслы и их трансформация в поэтическом дискурсе // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. Сер. : Филологические науки. — 2006. — № 5(18). — С. 12—18.

207. Шахнарович А. М. Концепция анализа текста Г. В. Степанова: психолингвистическая интерпретация // Res philological: филологические исследования. Памяти академика Г. В. Степанова / отв. ред. Д. С. Лихачев. — М., 1990. — С. 29—31.

208. Шелестюк Е. В. Речевое воздействие: онтология и таксономия // Вопр. когнитивной лингвистики. — 2007. — № 1. — С. 23—31.

209. Шестак JL А. Русская языковая личность: коды образной вербализации тезауруса : монография. —Волгоград : Перемена, 2003.

210. Шестак JI. А. Проблемы концептуальной эволюции: механизмы переходности // Русский язык: исторические судьбы и современность: сб. тез. III Междунар. конгресса исследователей рус. яз. — М., 2007. — С. 512—513.

211. Шмелева Т. В. Языковая рефлексия // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. —Красноярск, 1999. Вып. I (VIII).

212. Шопин П. Ю. Проблема творчества в философии Н. А. Бердяева и Э. В. Ильенкова Электронный ресурс. — URL : http://www.rusnauka.-com/NIO/Philosophia/shopin.doc.htm.

213. Шульга Н. В. Мифологема в структуре массового политического сознания : автореф. дис. . канд. филос. наук. — Омск, 2006.

214. Щепотина Е. В. Мифологема как культуроспецифический феномен // Человек. Язык. Культура : межвуз. сб. — Курск, 2002. — Вып. 2. —С. 97—101.

215. Щирова И. А. О новых тенденциях в описании текста и его категорий // Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов : материалы Второй Междунар. науч. конф. : в 2 т. — Волгоград, 2007. — Т. 1. —С. 757—761.

216. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. — М. : Петрополис, 1998.

217. Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. — Киев : Порт-Рояль; М. : Совершенство, 1997.

218. Якобсон Р. Язык и бессознательное / пер. англ., фр. К. Голубо-вич и др. — М. : Прогресс, 1987.

219. Якобсон Р. О. Значение лингвистических универсалий для языкознания // Звегинцев В.А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях. — М., 1965. — С. 383—395.

220. Якобсон Р. О. Работы по поэтике / сост. и общ. ред. М. JI. Гаспарова; вступ. ст. В. В. Иванова. — М. : Прогресс, 1987.

221. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). — М. : Изд-во «Гнозис», 1994.1. Словари

222. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М. : Рус. яз., 1980.

223. Большой психологический словарь / под ред. Б. Г. Мещерякова, В. П. Зинченко. — 3-е изд., доп. и перераб. — СПб. : Прайм-Еврознак, 2006. (БПС),

224. Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. — СПб. : «Норинт», 2000.

225. Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова, В. 3. Демьянков, Ю. Г. Панкрац и др. ; под общ. ред. Е. С. Кубряко-вой. — М. : Филол. фак. МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996. (КСКТ).

226. Литературная энциклопедия : в 11 т. Электронный ресурс. — М., 1929—1939. URL : http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le2/le20662. htm.

227. Мифологическая энциклопедия : в 2 т.; под ред. С. А. Токарева. — М. : Сов. энцикл., 1982. — Т. И.

228. Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М. : Сов. энциклопедия, 1991.

229. Мифы народов мира : энциклопедия. — М., 1980. — Т. 2.

230. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка / Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. — М. : Азбуковник, 1999. (СОШ).

231. Русский ассоциативный словарь: в 2 т. / Ю. Н. Караулов, Г. А. Черкасова, Н. В. Уфимцева и др.. — Т. 1. От стимула к реакции. — М. : Изд-во «Астрель»: Изд-во ACT, 2002. (РАС).

232. Русский семантический словарь : в 6 т. / Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН; под общ. ред. Н. Ю.Шведовой. — М. : Азбуковник, 1998. —Т. 1.

233. Славянская мифология : энциклопед. словарь. — М. : Международные отношения, 2002.

234. Словарь русского языка : в 4 т. / АН СССР, Ин-т рус. яз. ; под ред. А.П. Евгеньевой. — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Рус. яз., 1983. — Т. 1,3 (MAC).

235. Словарь современного русского литературного языка / пред. редкол. С.Г. Бархударов. — М.—Л.: Изд-во АН СССР. 1960. Т. 10.

236. Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. — М. : Изд-во «Астрель», 2000. — Т. 1,3,4.

237. Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца XX столетия / ИЛИ РАН ; под ред. Г. Н. Склярев-ской. — М., 2001. (ТССРЯ).1. Источники

238. Анненский И. Ф. Лирика. — Л. : Худож. лит., 1979.

239. Антокольский П. Г. Собрание сочинений : в 4 т. — Л. : Худож. лит., 1971. —Т. 1—2.

240. Апухтин А. Н. Полное собрание стихотворений. — Л. : Сов. писатель, 1991.

241. Асеев Н. Н. Собрание сочинений : в 5 т. — М. : Худож. лит., 1964. —Т. 2—4.

242. Ахмадулина Б. И. Собрание сочинений : в 3 т. — М. : Худож. лит., 1997. Т. 1—2.

243. Ахматова А. А. Сочинения: в 2 т. 2-е изд., испр. и доп. — М. : Худож. лит., 1990. — Т. 1.

244. Баратынский Е. А. Стихотворения и поэмы. — М., 1986.

245. Батюшков К. Н. Избранные сочинения. -—■ М. : Правда, 1986.

246. Берггольц О. Ф. Собрание сочинений : в 3 т. — JI. : Худож. лит.,1988.

247. Блок А. А. Собрание сочинений: в 6 т. — JI. : Худож. лит., 1980. —Т. 1—2.

248. П.Бунин И. А. Собрание сочинений: в 8 т. — М. : Моск. рабочий, 1993.—Т. 1.

249. Бродский И. А. Сочинения: в 8 т. СПб. : Пушкинский фонд, 2001. —Т. 1—3.

250. Брюсов В. Я. Собрание сочинений : в 7 т. — М. : Худож. лит., 1975. Т. 1, 3.

251. Веневитинов Д. В. Полное собрание стихотворений. —- JI. : Сов. писатель, 1960.

252. Вознесенский А. А. Собрание сочинений : в 3 т. — М. : Худож. лит., 1983.

253. Вяземский П. А. Сочинения: в 2 т. — М. : Худож. лит., 1982, —Т. 1.

254. Волошин М. А. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. — М. : Правда, 1991.

255. Высоцкий В. С. Избранное. — М. : Сов. писатель, 1988.

256. Гиппиус 3. Н. Стихотворения. Живые лица. — М. : Худож. лит.,1991.

257. Глинка Ф. И. Сочинения. — М. : Сов. Россия, 1986.

258. Голенищев-Кутузов А. А. Стихотворения // Поэты 1880 — 1890 годов. — JI. : Сов. писатель, 1964. — С. 301—335.

259. Гомер. Одиссея. — М. : Правда, 1984.

260. Гумилев Н. С. Стихотворения и поэмы. — JI. : Сов. писатель,

261. Давыдов Д. В. Сочинения. —М. : Современник, 1985.

262. Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. — JI. : Сов. писатель, 1959.

263. Друнина Ю. В. Избранные произведения : в 2 т. — М. : Худож. лит., 1981.

264. Евтушенко Е.А. Собрание сочинений : в 3 т. — М. : Худож. лит., 1983. Т. 2—3.

265. Есенин С. А. Полное собрание сочинений. — М. : РИПОЛ КЛАССИК, 1998.

266. Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем : в 20 т. — М. : Яз. русской культуры, 2000. — Т. 1—2.

267. Заболоцкий Н. А. Стихотворения. —М. : Сов. Россия, 1985.

268. Иванов Вяч. И. Стихотворения и поэмы. — Л. : Сов. писатель,1976.

269. Иванов Г. Красный вечер: стихи. — М. : Современник, 1991.

270. Инбер В. М. Собрание сочинений : в 4 т. — М. : Худож. лит., 1965. —Т. 1.

271. Клюев Н. А. Избранное. — М. : Просвещение, 1990.

272. Кольцов А. В. Стихотворения. — Л. : Худож. лит., 1978.

273. Кузмин М. А. Избранные произведения. — Л. : Худож. лит.,1990.

274. Кушнер А. С. Аполлон в траве: эссе, стихи. — М. : Прогресс-Плеяда, 2005.

275. Кюхельбекер В. К. Избранные произведения : в 2 т. — Л. : Сов. писатель, 1967. — Т. 1.

276. Лермонтов М. Ю. Сочинения : в 2 т. М. : Правда, 1988. —1. Т. 1.

277. Майков А. Н. Сочинения : в 2 т. — М. : Правда, 1984.

278. Мандельштам О. Э. Сочинения : в 2 т. — М. : Худож. лит., 1990.—Т. 1.

279. Маяковский В. В. Сочинения : в 3 т. — М. : Худож. лит., 1978.—Т. 1.

280. Мей JI. А. Избранные произведения. — JI. : Сов. писатель, 1972.

281. Минский Н. М. Стихотворения // Поэты 1880—1890 годов. — Л. : Сов. писатель, 1964. — С. 459 — 500.

282. Надсон С. Я. Стихотворения. — Л. : Сов. писатель, 1957.

283. Некрасов Н. А. Сочинения : в 2 т. — М. : Худож. лит., 1976.—Т. 1.

284. Никитин И. С. Стихотворения. — М. : Сов. Россия, 1986.

285. Огарёв Н. П. Избранные произведения. — М. : Гос. изд-во худож. лит., 1956. — Т. 1.

286. Одоевский А. И. Полное собрание стихотворений. — Л. : Сов. писатель, 1958.

287. Окуджава Б. Ш. Стихотворения. — СПб. : Акад. проект, 2001.

288. Пастернак Б. Л. Собрание сочинений : в 5 т. — М. : Худож. лит., 1989.—Т. 1—2.

289. Плещеев А. Н. Стихотворения. Проза. — М. : Правда, 1988.

290. Полонский Я. П. Сочинения: в 2 т. — М. : Худож. лит., 1986. —Т. 1.

291. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений : в 10 т. — 4-е изд. — Л. : Наука, 1977. — Т. 1—3.

292. Рубцов Н. М. Собрание сочинений: в 3 т. — М. : Терра, 2000. —Т. 1—2.

293. Рылеев К. Ф. Сочинения. — Л. : Худож. лит., 1987.

294. Самойлов Д. С. Избранные произведения : в 2 т. — М. : Худож. лит., 1989.—Т. 1.

295. Сапгир Г. В. Сонеты на рубашках. — М. : Прометей, 1989.

296. Саша Черный. Стихотворения. — М. : Худож. лит., 1991.

297. Северянин И. Стихотворения. — JL : Сов. писатель, 1975.

298. Слуцкий Б. А. Собрание сочинений : в 3 т. — М. : Худож. лит.,

299. Сологуб Ф. К. Стихотворения. — JI. : Сов. писатель, 1978.

300. Тарковский А. А. Собрание сочинений : в 3 т. — М. : Худож. лит., 1991. Т. 1—2.

301. Твардовский А. Т. Собрание сочинений : в 6 т. — М. : Худож. лит., 1976.—Т. 3.

302. Толстой А. К. Собрание сочинений : в 4 т. — М. : Изд-во худож. лит., 1963.—Т. 1.

303. Тютчев Ф. И. Полное собрание стихотворений. — JI. : Сов. писатель, 1987.

304. Фет А. А. Стихотворения. — М. : Современник, 1981.

305. Хармс Д. Полное собрание сочинений : в 4 т. — СПб. : Акад. проект, 1999. —Т. 1.

306. Хлебников В. Собрание сочинений : в 3 т. — СПб. : Акад. проект, 2001. — Т. 1.

307. Ходасевич В. Ф. Собрание сочинений : в 4 т. — М. : Согласие, 1996. —Т. 1.

308. Цветаева М. И. Собрание сочинений : в 7 т. — М. : Эллис Лак, 1994. —Т. 1—2.

309. Хомяков А. С. Стихотворения и драмы. — Л. : Сов. писатель,1969.

310. Чичибабин Б. А. Колокол: стихи. — М. : Сов. писатель, 1991.

311. Шершеневич В. Г. Стихотворения и поэмы. — СПб. : Акад. проект, 2000.

312. Эренбург И. Г. Собрание сочинений : в 8 т.— М. : Худож. лит.,1990.

313. Языков Н. М. Собрание стихотворений. — М. : Сов. писатель,