автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Модели идентификации человека в советской культуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Модели идентификации человека в советской культуре"

На пр авах рукописи УДК 008-027:7(092)

Николаева Марина Филипповна

МОДЕЛИ ИДЕНТИФИКАЦИИ ЧЕЛОВЕКА В СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЕ (НА МАТЕРИАЛЕ СОВЕТСКОГО ПЛАКАТНОГО ИСКУССТВА 1917-1941)

Специальность: 24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

14 ФЕВ 2013

005049650

Санкт-Петербург 2013 г.

005049650

Работа выполнена на кафедре теории и истории культуры Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена»

Научный руководитель

доктор искусствоведения, профессор, заведующая кафедрой теории и истории культуры Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена Мосолова Любовь Михайловна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор, профессор кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств Махлнна Светлана Тевельевна

кандидат искусствоведения, доцент, доцент кафедры истории русского искусства Санкт-Петербургского государственного университета Булкин Валентин Александрович

Ведущая организация:

Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов»

Защита состоится «18» февраля 2013 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.199.23, созданного на базе Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена», по адресу: 197046, г. Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д. 26 ауд. 317.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, 191186, Санкт-Петербург, наб. реки Мойки, 48, корпус 5.

Автореферат разослан « // »¿¿¿бала 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат культурологии ^^

В.Н. Бондарева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование посвящено исследованию моделей идентификации человека в советской культуре довоенного времени. Плакатное искусство, выбранное в качестве материала для исследования, рассматривается как технология создания и распространения идентификационных моделей.

Актуальность исследования. Проблема идентификации человека в культуре принадлежит к числу ключевых в современной культурологии, поскольку связана с проблемой воспроизводства культурой своих оснований. Советская культура, как и любая другая, моделирует соответствующий тип личности, идентификация с которым является залогом успешной адаптации в социокультурной среде.

Об идеологическом проекте создания нового человека и о проблеме поиска советской идентичности в последние два десятилетия написано достаточно много. Исследователи широко использовали для анализа художественные произведения разных видов искусства (литературы, архитектуры, кино, музыки и т.п.) Казалось бы, плакатное искусство предоставляет благодатный материал для анализа принципиальных характеристик советской культуры и моделей идентификации советского человека. Ведь плакатное искусство — это искусство, массовое по определению. Плакату не привыкать служить иллюстрацией, равно пригодной и для академического труда на тему, связанную с советской историей, и для переиздания советской классики, и для постмодернистского опуса. Советский плакат был популярным объектом исследования для советского искусствознания на протяжении всего периода существования феномена советского плаката, и как авторское произведение искусства плакат изучен достаточно хорошо. Как правило, в искусствоведческих работах о советском плакате произведения либо группируются вокруг одного или нескольких известных авторов, либо объединяются по принципу стилистической однородности. При этом из поля зрения часто выпадает огромный пласт разнородного плакатного материала, выполненного художниками-самоучками, а также масса безымянных плакатов, а читателю и зрителю предлагаются, в основном, шедевры, принадлежавшие крупным советским художникам. Что касается объемных исследований, привлекающих большое количество плакатных произведений, они неизменно строятся по хронологическому принципу, и могут охватывать историю российского плаката с XIX века и до наших дней. Получить

представление о плакате как виде искусства и «плакатности» как особом типе художественного языка при подобном механическом сопоставлении разнородных художественных текстов возможно только в самом общем виде. Кроме того, анализ плакатных произведений в рамках искусствоведческого подхода производится по той же схеме, что и' анализ любого другого произведения искусства, например, живописного полотна, то есть с точки зрения художественной качественности образа и его эстетической убедительности, и не предусматривает рассмотрения плакатных образов как визуализированных стереотипов массового сознания. Естественно, что выступая в одной «весовой категории» с произведениями других видов искусства, советский плакат часто проигрывает им в чисто художественном отношении, не в последнюю очередь потому, что, за немногими исключениями, в плакатном искусстве работали художники второго уровня (или непрофессионалы). Все эти аспекты, частично лишающие плакатное искусство занимательности для искусствоведения, отнюдь не лишают его ценности для культурологического исследования И тем не менее, появление плаката в главной роли в культурологическом исследовании - сравнительная редкость.

Актуальность исследования определяется, в первую очередь, подходом к изучаемому материалу: феномен политического плаката раннего советского периода становится объектом культурологического исследования и анализируется, исходя из его специфических функций и особой роли в советской культуре, как технология культурной деятельности.

Включение советского плаката в широкий культурный контекст требует рефлексии подхода к исследованию феномена советской культуры в целом. Между тем, все еще велика инерция упрощенного взгляда на сложную систему советской культуры как на систему вертикального «управления культурой» и однонаправленной коммуникации с обществом со стороны государства. Актуальность данного диссертационного исследования в том, что при рассмотрении технологической цепочки производства моделей идентификации в культуре средствами советского плакатного искусства обнаруживается сложная коммуникативная природа как отдельного плакатного образа, так и всей системы идеологического проектирования.

Объект исследования: советское плакатное искусство как стилеобразующая подсистема советской художественной культуры и как культурная технология.

Предмет исследования: модели идентификации человека в советском плакате 1917-1941 гг.

Цель исследования: выявить возможности советского политического плаката в создании идентификационных моделей и проанализировать итоги подобной инновационной культурной деятельности, воплощенные в плакатных образах советского человека.

Задачи исследования:

1) раскрыть культурно-историческую обусловленность и доказать теоретическую закономерность постановки проблемы идентификации человека в советской культуре 1917-1941 it.;

2) выделить ключевые концептуальные взаимосвязи внутри советской культуры, определяющие специфику феномена плаката в рамках этого историко-культурного типа;

3) определить место искусства плаката в системе советского изобразительного искусства в целом, охарактеризовать «плакатность» как художественную систему;

4) выявить потенциал плаката как технологии культурного производства моделей идентификации человека;

5) обозначить конститутивные элементы концепта «советский человек» в советской культуре, проследить траекторию его становления и отражения в плакатном искусстве;

6) используя концепт «советский человек» как категорию культурологического исследования, реконструировать систему оппозиций, лежащих в основе моделей идентификации человека в советской культуре и плакатных образов советского человека;

7) описать модели идентификации советского человека, создаваемые как положительными, так и отрицательными образами советского политического плаката, а также пространственными и временными формами соотношения этих образов.

Степень разработанности проблемы. Как авторское произведение искусства советский политический плакат изучен достаточно хорошо. Начало этой линии исследований положили работы М.Бродского, Б.Земенкова, Н.Масленникова, В.К.Охочинского, В.Полонского, H.H. Пунина, Ф.Робинской, А.А.Сидорова, Я.А.Тугенхольда, А.А.Федорова-Давыдова, И.Эвентова, др., изданные еще в 1920е - 1930е гг. В дальнейшем

этот ряд пополнили искусствоведческие публикации Б.С.Бутник-Сиверского, И.Вайсфельда, Г.Демосфеновой, В.С.Иванова, С.К.Исакова, В.Князевой, В.Б.Корецкого, И.Маца, Л.Огинской, И.И.Свиридовой, Ю.А.Халаминского. В более позднее время на изучении плаката и агитмассового искусства СССР специализируются Н.И.Бабурина, И.М.Бйбикова, Л.-Э.Бломквист, В.Боннелл, К.Бреггер, К.Вашик, М.Ю.Герман, Е.Деготь, Ф.-К.Кокен, Т.Г.Колоскова, Б.Линкольн,, Г.Н.Павлов, Г.Пильтц, Р.Ридер, В.П. Толстой, М.Тупицын, А.Ф.Шклярук, А.Штабель, С.Уайт и др.

Изучению технической стороны плакатного производства и ее влияния на социальные функции и . художественный язык плаката посвящены работы Б.Арватова, И.А.Блинкова, А.Богачева, Л.Вражина, Г.Т. Горощенко, A.C. Гущина, Г.Лабунской, H.H. Масленикова, Н.М. Тарабукина, А.Эйснера. Все эти авторы являются современниками изучаемого ими феномена. Социально-психологическое воздействие искусства анализировалось в тот же период В.Бехтеревым, Л.С.Выготским, Р.И. Егиазаровым, Т.Кенигом, Д.Моором, А.В.Трояновским, A.A. Федоровым-Давыдовым. Более поздние советские и постсоветские исследования психологии восприятия плаката и других средств пропагандистского воздействия включают работы Э.Аронсона, К.Иванова, П.А.Кудина, Б.Ф.Ломова, А.А.Митькина, Э.Пратканиса и др.

Политический плакат как эффективный инструмент пропаганды, универсальный для разных политических режимов, рассматривался Х.Гасснером, Э.Гилленом, П. Кеннезом, Ф.Кэмпфером, А.Плюм и др.

Весьма обширен круг исследований, посвященных советскому обществу. Исторические аспекты его изучения представлены работами Н.Верта, М.Геллера, С.Г.Кара-Мурза, Р.Конквеста, С.Коэна, А.Некрича, Р.Такера, Н.Тимашева и многих других. Начав с тщательного изучения архивных материалов ради избавления от «белых пятен» официальной истории и «восстановления памяти народа» (и неминуемых политических оценок изучаемого периода), исследователи советской истории постепенно расширяли как круг привлекаемых источников, так и спектр изучаемых проблем. Все больше внимания стало уделяться, с одной стороны, анализу политических символов, дискурсивных способов передачи идеологического сообщения (работы Т.Вихавайнена, Б.В.Колоницкого, Р.Сайтса, Р.Сарторти, И.Сандомирской, Н.Тумаркин др.), а с другой - историко-антропологическому измерению, «микроуровню» истории, повседневным практикам советских людей, реконструкции их социальной реальности

(исследования В.Данхем, С.Бойм, Л.Виола, Н.Козловой, С.Коткина, Ш.Фитцпатрик, П.Холквиста, С.Чуйкиной, С.В.Ярова, др.)

Изучение советской культуры, исходящее из ее «отраслевого» понимания (как художественной культуры и сферы образования, просвещения), реализовано во множестве работ по истории советского официального и массового искусства (А.Блюм, О.Булгакова, Е.Добренко, Е.А.Ермолин, В.Г.Лебедева, С.М.Макаров, А.И.Морозов, Л.Г.Пригожина, Ф.Розинер, Н.А.Рыжкова, К.Б.Соколов, Т.Е.Хузина, М.Чегодаева, Н.А.Ястребова, др.) Значительно число работ, посвященных исследованию политики «культурной революции» в Советской России (Г.Горцка, К.Кларк, М.Левин, Ш.Фитцпатрик, др.), функционирования советских культурных институтов (Й.Гулдберг, Ш.Плаггенборг, А.Рогачевский, В.Л.Соскин) и «институтов управления культурой» (К.Аймермахер, Е.С.Громов, Е.В.Дуков, В.С.Жидков, А.И.Мазаев). С другой стороны, широко распространенным является отчужденный «этнографический» взгляд на советскую культуру: реконструкция «советских ритуалов», «мифов», «архетипов» советских людей на основе социальной реальности и искусства изучаемого времени (В.Глебкин, Х.Гюнтер, О.М.Гончарова, И.Есаулов, К.Кларк, Т.Кондратьева, К.Лейн, М.Рыклин, И.Смирнов, А.К.Якимович, др.).

Переход от анализа материала искусства к теоретическому осмыслению советской культуры как целостной системы осуществляется в работах О.Булгаковой, Е.Добренко, К.Кларк, Т.А.Кругловой, В.Г.Лебедевой, Е.Меньшиковой, К.Платга, многих других.

Изучение советского искусства не раз давало исследователям повод для широких концептуальных обобщений, для построения оригинальных теоретико-художественных систем (Б.Гройс, И.Голомшток, Е.Деготь. В.Паперный). Значение подобных концептуальных моделей для познания советской культуры нельзя преуменьшать, однако они, как правило, не опираются на методологию культурологического исследования, существуя в парадигмальных рамках современного искусства и его теоретического обоснования.

В последние годы растет число работ, авторы которых стремятся приблизиться к изучению социальной реальности советского человека через анализ его репрезентаций в визуальной культуре. В русле визуальной антропологии выполнены работы А.Горных, О.Григорьевой, Т.Дашковой, М.Мининой, Ю.Олейниковой, Г.Орловой, П.Романова, А.Усмановой, Е.Ярской-Смирновой, др.

Круг культурологических исследований ранней советской культуры включает работы К.Г.Антонян, Г.А.Белой, М.Н.Гребенюк, И.В.Кондакова, Н.Ю.Костюриной, В.Г.Лебедевой, А.П.Маркова, Ж.Нива, В.П.Шестакова, Ю.Н.Солонина, др.

Проблема идентификации и идентичности весьма активно изучается на протяжении последних десятилетий. Наряду с более ранними основополагающими трудами З.Фрейда, Э.Фромма, Э.Эриксона, надо отметить классические работы исследователей социальной (Ч.Кули, Г.Мид, И.Гоффман, Р.Тернер, П.Бергер, Т.Лукман, др.), и национальной идентичности (Б.Андерсон, Ф.Барт, Э.Геллнер, К.Гирц, Э.Хобсбаум, др.). В российской историографии проблематика идентичности неразрывно связана с традицией изучения этничности и представлена именами С.А.Арутюнова, Д.Н.Батырева, М.Н.Губогпо, В.С.Малахова, В.А.Тишкова, Х.Г.Тхагапсоева, др. Проблема идентификации человека в культуре стоит в центре внимания в работах О.Ю.Астахова, В.С.Барулина, Г.С.Кнабе Е.Э.Сурковой, АгИ.Шендрика и др. Изучение советской идентичности развивалось в пространстве между' проблематикой национализма и империи (Д.Л.Бранденбергер, Е.Добренко). Построением «социального портрета» советского человека в 1980е - 1990е гг. занимались Л.Гудков, Б.Дубин, Ю.Левада, А.Г.Левинсон, др.

Надо отметить, что социально-психологические аспекты идентификации остаются за рамками данного диссертационного исследования, поскольку рассматриваются лишь модели идентификации, создаваемые плакатом как культурной технологией и репрезентируемые плакатом как художественным произведением в форме культурных стереотипов. Пониманию идеологии как системы культурного производства, принятому в данной диссертационной работе, способствовало знакомство с работами Р.Барта, В.С.Барулина, Э.Гидденса, К.Гирца, А.Гоулднера, Т.Игптона, А.В.Логинова, Н.Лумана, К.Манхейма, Э.Смита, В.С.Степина, М.Хайдеггера.

Логика изменения плакатных моделей идентификации человека неразрывно связана со становлением в советской культуре концепта «советский человек». Использование понятия «концепт культуры» в данной диссертационной работе опирается на мощную традицию изучения концептов как категорий культуры, представленную именами Н.Д.Арутюновой, С.А.Аскольдова, В.З.Демьянкова, В.В.Колесова, Д.М.Лихачева, Ю.С.Степанова, В.Н.Телия, А.Юрганова, др., Представление

о формировании, эволюции и трансформации концепта при его прохождении через тексты культуры находится в русле традиции изучения истории понятий (Р.А.Будагов, А.Я.Гуревич, Р.Козеллек, др.). В контексте данной диссертационной работы особенный интерес представляют исследования концептов культуры, выполненные с привлечением советского материала (Ю.А.Асоян, Д.М.Фельдман, В.Волков, Н.Е.Копосов).

Положения, выносимые на защиту:

- Советская культура есть с одной стороны - наследница российской дореволюционной культуры и часть российской цивилизации, а с другой -локально специфичный вариант культуры модернизма - способ ответа на общеевропейские вызовы индустриального общества, одним из которых является появление проблемного феномена массы.

- Искусство советского плаката как рационально организованная сфера масштабного производства и распространения идеологически заряженных образов представляет собой принципиально новую для российской культуры технологию. Плакат как произведение - лишь небольшая ее часть. Отдельный изобразительно-вербальный плакатный текст, как правило, не является автономным художественным произведением и должен рассматриваться как массовый продукт, созданный в результате применения технологии культурного производства.

- Плакатный образ культурно обусловлен и имеет коммуникативную природу. Он не является прямым и однозначным результатом предварительного планирования, а представляет собой сложное культурное целое, влияние на которое оказывают самые разные, иногда противоречивые культурные традиции.

- Формируясь в концептуальном пространстве советской культуры, в процессе коллективного производства, плакатные модели идентификации основываются на значимых оппозициях в системе советской культуры, таких как «старое - новое», «патриархальное - урбанистическое», «массовое -индивидуальное», «богатство - бедность», «труд - отдых», и т.д.

- Прослеживая динамику изменения массива плакатных образов, можно следить за становлением в советской культуре концепта «советский человек». Канонизация образа «советского человека» в изобразительном искусстве совпадает с началом упадка плаката как технологии культурного производства.

- Взаимоотношения между положительными и отрицательными образами плакатного произведения, а также их взаимное расположение во

времени и пространстве являются составной частью моделей идентификации человека, создаваемых плакатом.

Научная новизна исследования:

1) Обоснована закономерность постановки проблемы идентификации человека в советской культуре на основе характеристики советской культуры как локально-специфического варианта культуры индустриального общества. Этот культурно-исторический тип характеризуется противоречием между классическим представлением о субъекте истории и растущей множественностью социокультурных идентификаций. Поэтому значимость приобретают новые способы легитимации социального воспроизводства, важнейшим из которых выступает идеология.

2) Предложена схема концептуального пространства советской культуры, в качестве противоположных полюсов которого выделены группы концептов: «организация», «сознательность», «машина», «промышленное производство», «город», «коллективный труд» на одном полюсе и «стихийность», «индивидуализм», «кустарничество», «деревня», «патриархальный быт» - на другом.

3) Утверждается особое место плаката в советской культуре как одновременно культурной технологии, культурной формы и совокупности культурных артефактов, что позволяет расширить понимание объекта исследования и вывести его за границы политической символики в общекультурное пространство; переосмыслить традиционное жанровое деление в системе советского изобразительного искусства; пересмотреть институциональную специфику культурного производства и потребления в ранней советской культуре, а также пространство бытования произведения и соотношение ролей автора, зрителя и критика.

4) Эффективность плаката как культурной технологии раскрывается в диссертационном исследовании через восстановление технологической цепочки создания и распространения плакатного образа и плакатных произведений, предполагавшей коллективный процесс производства образов и массовый характер их репродуцирования.

5) Обозначены конститутивные элементы концепта культуры «советский человек», раскрыт его потенциал как категории культурологического исследования.

6) На основе анализа динамики развития массы плакатных образов воссозданы и описаны модели идентификации человека в советской

культуре - системные динамические совокупности признаков, позволяющие соотносить определенное изображение с концептом «советский человек».

Теоретическая и методологическая основа исследования.

При разработке общей концепции работы методологическими ориентирами послужили основные идеи и принципы культурологии, философии, социологии культуры, культурной и социальной антропологии.

Для проведения культурологического анализа плакатного искусства в системе советской культуры основным методологическим подходом выбран системный подход М.С. Кагана, Ю.Н.Солонина, предполагающий понимание культуры как целостно-системного единства со своим строением и функциями. Основным методом анализа явлений культуры здесь должно стать сочетание феноменологического и типологического аспектов. При определении места плаката как феномена культуры и культурной технологии в советской художественной культуре применяется структурно-функциональный метод.

Для изучения специфики советского плаката как культурной технологии в качестве методологического ориентира выбран историко-типологический подход, позволяющий изучить советскую культуру как особый культурно-исторический тип и обнаружить смысловую общность за явлениями разного уровня и разной природы, но формирующимися в рамках одного культурно-исторического типа. В российской историографии подобный подход представлен культурно-семиотическим направлением исследований (В.М. Живов, Г.С. Кнабе, Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский, многие другие). Этот подход предполагает исследовательскую установку на рассмотрение феноменов культуры исходя из значимых концептов и связей между ними, принятых внутри самой этой культуры.

При анализе конкретного плакатного материала неизбежно инструментальное применение семиотического и сравнительного методов. Они позволяют реконструировать эталонные плакатные образы, служившие основанием для позитивной или негативной идентификации. При рассмотрении отдельных образов плакатного произведения применяется иконографический метод (Э.Панофский).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что предложенный и апробированный в диссертации кулыурологический подход к изучению отдельного жанра советского искусства как культурной технологии может послужить основой для других исследований. Дальнейшая исследовательская работа по изучению искусства как

совокупности исторически конкретных технологий культурного производства может дать материал для построения типологии художественно-культурных технологий.

Практическая значимость исследования состоит в том, что материалы работы могут быть использованы для подготовки программ, методических материалов, лекционных и практических курсов по истории советской культуры. Практическим результатом осмысления исторических технологий культурного производства может стать оптимизация разрабатываемых сегодня культурно-политических программ, выработки рекомендаций в сфере культурной политики.

Апробация исследования. Основные положения работы были апробированы на следующих конференциях и семинарах различного уровня: Летняя школа с международным участием «Document in Culture/ Document of Culture» (Университет Södertörn, Стокгольм, Швеция, 29-31 августа 2002 г.), Международная конференция «Науки о человеке в современном мире» (РГПУ им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург, 19-21 декабря 2002 г.), Весенняя школа стипендиатов Фонда Генриха Белля (Москва, 16-22 марта 2003 г.), Международный семинар «Zentrum-Peripherie» (Берлин, Германия, 30 августа - 2 сентября 2004 г.), Международный семинар Восточного кружка Ягеллонского университета (Краков, Польша, 26 декабря 2004 г.), Международный научный коллоквиум «Das Eine und das Ganze. Konstruktion von Nationen- und Personenbilder» (Рурский университет, Бохум, Германия, 18 марта 2005 г.), международная конференция «Visual Culture. (Cultural Studies in a Post-Soviet Context)» (Таллиннский университет, Таллинн, Эстония, 2528 августа 2005 г.), Третий Российский культурологический конгресс с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации» (Санкт-Петербург, 27-29 октября 2010 г.), Круглый стол «"Книжка с картинками" как феномен культуры (иллюстрированная книга, лубок, комикс, графический роман)» (МГУ им. М.В.Ломоносова, Москва, 15 апреля 2011 г.), Международная научно-практическая конференция «Россия и Запад: пространство культур» (РГПУ им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург, 20-23 мая 2011 г.). Основные положения работы также наши отражение в 14-ти публикациях по теме диссертации.

Структура диссертации определена целью и задачами исследования и состоит из введения, трех глав (первая и третья главы содержат по три параграфа, вторая глава разбита на два параграфа), заключения, списка используемой литературы, иллюстративного приложения. Общий объем

диссертации составляет 198 страниц, список используемой литературы состоит из 297 источников, в числе которых - 21 - издания на иностранных языках, 9 интернет-ресурсов. Приложение содержит 51 иллюстрацию.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень ее научной разработанности, определяются объект, предмет, цель, задачи и методы исследования, отмечаются теоретическая и практическая значимость диссертационной работы, формулируются положения, выносимые на защиту, а также перечисляются формы апробации основных результатов исследования.

В первой главе - «Советский плакат как объект культурологического исследования: теоретико-методологические координаты» - освещается история изучения советского плаката представителями различных 1уманитарных дисциплин, теоретически обосновывается правомерность постановки проблемы идентификации человека в советской культуре, определяются рабочие аналитические категории исследования: «идентификация», «идеология», «советский человек».

В первом параграфе - «Предшествующий опыт изучения советского плаката в гуманитарных дисциплинах» - описываются направления, по которым развивалось изучение советского плаката, начиная с 1920-х годов и до настоящего времени. В ранний советский период плакатное искусство привлекало внимание как теоретиков-искусствоведов, предлагавших собирать, архивировать, экспонировать и анализировать плакаты как произведения искусства и исторические документы (то есть и после утраты ими сиюминутной политической актуальности), так и политиков-пропагандистов, озабоченных разработкой прикладных методических оснований для массового производства эффектных плакатных образов. Советскими авторами анализируется круг вопросов, связанных с происхождением плакатного искусства, определяющими свойствами плакатного произведения, функциями плаката и его местом в ряду других жанров изобразительного искусства. Прослеживая эволюцию плакатного искусства, многие авторы начинают свои обзоры с античных времен. Так, ВХОхочинский считает прямыми предшественниками современных плакатов найденные при раскопках Геркуланума и Помпеи образцы выставляемых в людных местах каменных и медных досок с написанными на них законами, выборными воззваниями, театральными извещениями и

13

частными объявлениями. При таком подходе вербальный лозунг первичен как основа сообщения, и плакат функционирует, в первую очередь, как средство массовой информации и рекламы. Другие авторы (Я.А.Тугенхольд) ищут корни плакатной эстетики в истории изобразительного искусства. Рассматривая советский плакат в контексте западноевропейского искусства, искусствоведы поручают плакату роль воспитателя эстетического вкуса широких масс. Говоря о специфике плакатного языка, подчеркивается монументальность искусства плаката, предвидится сближение плакатного искусства с архитектурой, настенной живописью, т.п. (А.А.Сидоров). Другие авторы однозначно противопоставляют «красоте» агитационную действенность плаката (В.Полонский) или «практичность», «целесообразность» его формы как продукта массового производства (Н.Тарабукин). При последнем подходе к плакату специфика плакатного искусства оформляется лишь в XIX веке с распространением литографии и хромолитографии (А.С.Гущин). Этот «производственный» взгляд на плакатное искусство в ранней советской историографии плаката соседствовал с традиционными искусствоведческими критериями оценки индивидуальных произведений. Так, хотя «производственный» подход к плакату предполагает разрушение института авторства, большинство обзоров текущей плакатной продукции, как и научные монографии о плакатном искусстве продолжают рассматривать плакаты как авторские произведения (В.Полонский, Б.С.Бутник-Сиверский). Эта тенденция усиливается в послевоенный период, когда появляется множество альбомов-монографий о творчестве отдельных художников-плакатистов. Среди современных отечественных искусствоведов, специализирующихся на истории российского плаката, ведущее место занимает Н.И.Бабурина, пишущая о плакате с начала 1970-х годов и по сей день. Важную роль в подходе Н.И.Бабуриной к плакатному материалу играет подчеркивание преемственности, непрерывности истории плакатного искусства в России с XIX века и по настоящее время. Политический плакат рассматривается в числе других плакатных жанров, в первую очередь как исторический документ, как иллюстрация исторического прошлого. Наиболее крупный проект с участием Н.И.Бабуриной в 2000-е годы проводился в соавторстве с немецким исследователем К.Вашиком. Совместный альбом-монография двух этих исследователей, изданный на немецком (2003) и русском языке (Реальность утопии. Искусство русского плаката XX века / К.Вашик, Н.Бабурина. М.: Прогресс-Традиция, 2004), систематизирует обширный материал, накопленный в течение нескольких десятков лет, и

значение этого издания для популяризации русского советского плаката и русской советской культуры трудно переоценить. Вместе с тем, энциклопедический подход, лежащий в основе работы по подготовке публикации, не предполагает подачи материала в проблемной форме, подразумевая, однозначность его трактовки, а выход за рамки собственно искусствоведческой проблематики к вопросу об общественной роли советского плаката осуществляется в рамках тоталитарной парадигмы, в целом преодоленной историками и политологами. Эти же ориентиры в оценке советского плакатного искусства в историческом контексте используют и многие другие авторы: как российские, так и зарубежные. Общим местом стало, например, рассмотрение советского плакатного искусства в паре с немецким. При изучении советской кушлуры сталинский период, как правило, изолируется от предшествующего и последующего времени, а «культ личности» утверждается центральной осью всех процессов в рамках этой культуры. Однако в историографии советского плаката существует и ряд работ, использующих другую исследовательскую оптику. Например, американского историка В.Боннелл интересует плакатное искусство как «усилие, направленное на создание нового советского человека» и как «символическая репрезентация власти». Вообще, преодоление привычки рассматривать плакатное искусство исключительно в качестве агитационного сопровождения процессов, происходящих в политическом поле, ведет к осознанию информативности визуальных форм для исследователя советской культуры.

Во втором параграфе - «Идеология как способ культурного моделирования: теоретическое обоснование изучения моделей идентификации человека в культуре» - раскрывается значение идеологии как способа легитимации социокультурного воспроизводства. Если в традиционном обществе индивид целиком определяется своим статусом и соответствующими ему атрибутами, то культурно-исторический тип, называемый культурой индустриального общества (вариантом которого является и советская культура 1920-х - 1930-х годов) характеризуется противоречием между классическим представлением о субъекте истории и растущей множественностью социокультурных идентификаций. Поэтому построение моделей идентификации и культурное проектирование в целом становится инструментом социального управления и способом реализации властных отношений. В рамках идеологии как нового типа сознания обоснование строится не на апелляции к традиции, к уже бывшему прежде, а

на новых (рациональных) аргументах и теориях. Критерием истинности (и, следовательно, легитимности идеологии) становится логика прогрессивного исторического развития. Модернистский социально-культурный проект приводится в движение самой историей, а там, где действуют мощные исторические силы, легитимность получают надындивидуальные социальные проекты: например, классовые или национальные. Модели идентификации человека, конструируемые идеологией как культурной подсистемой, должны, таким образом, апеллировать к этим коллективным сущностям. Складывающиеся в культуре модели идентификации рассматриваются через «единства поддающихся объективации и репрезентации маркеров» (Х.Г.Тхагапсоев): через визуальные образы, которые отражают становление культурного концепта «советский человек». Этот сложный концепт раскрывается в своих основных характеристиках, проходя через большое количество плакатных произведений. При этом иконография «советского человека» не задана изначально, а вырабатывается в ходе коммуникации. Модели идентификации - продукт культурного моделирования, в ходе которого моделируется и объект - «советский человек» в плакате, и субъект -«советский художник-плакатист» и реципиент - «советский массовый зритель». Транслируя символические значения, плакатные образы, как и другие идеологические системы значений, задают модели идентификации, помогающие человеку ориентироваться и планировать собственные стратегии адаптации и интеграции в пространстве советской культуры. Своеобразие феномена плаката в советской культуре состоит в том, что плакат предлагает эффективную технологию такого культурного моделирования.

В третьем параграфе - «"Советский человек" как инструмент полемики и как концепт культуры» - обосновывается использование концепта «советский человек» как категории культурологического исследования.

Концепт «советский человек» воплощает в себе основные идеалы культуры нового типа. Они обретают название в текстах советских пропагандистов, но не являются при этом их частным изобретением. Концепты культуры — это не только понятия, используемые культурой для самоописания, но и социальные практики, способы конструирования социально-культурных феноменов. Хотя концепт автореферентен, то есть не имеет референта в социальной реальности, но его следы можно обнаружить в тех вербальных и визуальных текстах культуры, через которые проходит его

развитие. Поэтому на вопрос о том, как воспроизводится советская культура, можно отвечать через постановку вопроса о том, как воспроизводится концепт «советский человек». Внимание к «советскому человеку» как концепту позволяет отвлечься от конкретных советских людей и, в то же время, приблизиться к пониманию культурной обуслов ленности их действий; отказаться от оппозиции «власть - общество» (в других формулировках: «власть и народ», «интеллигенция и народ», «власть и художественная интеллигенция» и т.п.). При таком подходе политический плакат из орудия убеждения и принуждения, сконцентрированного в одних руках и обращаемого против собственного народа, становится технологией, позволяющей «рассеять» культурную деятельность по формированию модели идентификации.

Во второй главе - «Советский плакат как искусство и технология»

- обозначаются концептуальные контуры советской культуры как историко-культурно типа и доказывается культурная обусловленность выдвижения плаката на приоритетные позиции в системе советского искусства.

В первом параграфе - «Система концетуальных оппозиций советской культуры» - осуществляется исследовательская реконструкция концептуальных линий советской культуры довоенного времени на основании анализа как программных, так и имплицитных положений советских теоретиков, определяющих границы нового типа культуры. Будучи во многих своих особенностях наследницей предшествующего периода русской культуры, культура России после 1917 года переживает стремительную и отчасти форсированную реорганизацию на общеевропейских модернистских основаниях в их марксистской трактовке. Просветительский рационализм, эгалитаризм и технологический прогрессизм становятся идеалами развития советского варианта европейской цивилизации.

Концепты «природа», «культура», «человек» универсальны для любого общественного исторического образования, они конструируются и осмысляются в любой культуре. Типологические черты отдельного культурно-исторического образования определяются способом соотношения этих основных концептов, их интерпретацией. Модели идентификации человека в культуре также формируются исходя из того, каким образом строятся взаимоотношения концептов «природа» и «культура» в сознании представителей этой культуры. В трудах ранних советских теоретиков слово «культура» использовалось как в своем узком («отраслевом») значении, так

и в более широком смысле - как «все, что, в противоположность природе, является продуктом сознательной деятельности человека». Одним из ключевых слов для раннего советского дискурса было слово «организация». Противостояла «организации» «стихийность» - понятие безусловно отрицательное. Понятие «стихийности» было связано в советской культуре с идеей природы, и предпочтение отдавалось деятельной позиции преобразователя природы, а не позиции наблюдателя.

«Сознательность» пролетариата как ядра нового советского гражданского сообщества помогала советскому человеку в организации исторического процесса: планировании и осуществлении перехода от одной исторической стадии к другой. Территория нового государства тоже должна была быть организована: пространство должно было стать эгалитарным, гомогенным, стать полем для коллективного труда по освоению и преобразованию природы: труда организованного, механизированного, планируемого и контролируемого с помощью технических средств. Неудивительно поэтому, что синонимами «организации» в большевистском употреблении были слова «техника», «технология». Они тоже были окрашены безусловно положительно и связывались с городом, прогрессом, промышленным производством, коллективным трудом. Противоположными понятиями были: ремесленное (кустарное) производство, деревня и ее быт. Преобразование, «организация» человека происходит благодаря его вовлечению в механизированный трудовой процесс, что должно повлечь за собой и контроль над повседневными движениями и телесными проявлениями в частной жизни. Вторичным показателем «организующей» роли заводского труда служит достигнутый уровень бытовой «культурности».

Большевистские теоретики отводили искусству роль общественно значимой технологии. В отличие от индивидуалистичного способа производства и музейного экспонирования искусства в буржуазном обществе, потребление искусства, как и его производство, должно было стать в советской культуре массовой практикой. Показательный пример приближения к идеалу - плакаты Российского телеграфного агентства («Окна РОСТА»). В них был осуществлен буквальный переход от газетного языка сообщения (доступного не всем) к плакатному; от частного изображения - к технологиям массового репродуцирования, в которое было вовлечено множество исполнителей по всей территории страны. «Окна РОСТА» сыграли большую роль в становлении лаконичного плакатного языка и изменении самого статуса плакатного искусства.

Во втором параграфе - «Место политического плаката как культурной технологии в системе советского изобразительного искусства и советской культуры в целом» - характеризуется организационная сторона плакатного производства и предпринимается попытка объяснить выдвижение плакатного искусства на лидирующие позиции в системе смежных жанров изобразительного искусства, исхода из художественной и функциональной специфики плакатного искусства.

Важнейшей установкой плакатной политики большевиков была установка на вовлечение массы в художественное творчество и «уничтожение противоположности между умственным и физическим трудом». При этом в руководстве самодеятельным искусством параллельно действовали принципы централизации и децентрализации: стремление систематично организовывать и планировать эту работу из центра сочеталось с установкой на выявление внутреннего потенциала периферийных изорабкоров и их тесной связи с местной («низовой») печатью. В организации профессиональной работы по плакатному производству, сконцентрированной после 1931 года в Изогизе, нашли отражение принципы коллективизации труда, его «научной организации», сближения художественного производства с обычным производственным процессом, что подразумевало четкое планирование и координацию действий всех участников, а также систематический учет и каталогизацию издаваемой продукции.

Размышления о художественном языке плакэта были неразрывно связаны с рефлексией задачи плаката в условиях военного или мирного времени. Плакат как актуальное боевое искусство, искусство улиц - это плакат sui generis. Но уже в годы гражданской войны пропагандисты задумываются о том, как заставить потенциального зрителя проводить как можно больше времени в зоне воздействия плаката, и обращают внимание на места «неформальных собраний» (чайная трактир). С приходом мирного времени и новой экономической политики революционный плакат приобрел множество конкурентов в виде сравнительно аполитичной массовой художественной продукции, которая, в отличие от агитационного плаката, имела доступ в пространство частного быта. Осознание необходимости изменения стратегии в регулировании плакатного производства и «ребрендинга» самого продукта обусловили основные направления дискуссии 1920-х годов, в которой приняли участие как профессиональные искусствоведы и художники (А.Сидоров, Я.Тугенхольд, Н.Тарабукин,

Д.Моор, др.), так и политики, идеологи (В.Полонский, А.Курелла, др.). Для того чтобы сохранить за плакатом лидирующие позиции, был провозглашен курс на «лубочный плакат»: «Если в деревню придет нарядный, заманчивый, но и не оскорбляющий некоторых сторон воззрений крестьянина лубок, ... крестьянин возьмет его, сорвет закоптелый, и «засиженный мухами» и повесит новый. А с этого листа будет смотреть на него ежедневно лицо нового мира, новой мысли, будет входить и разъедать косный уклад старого быта» (Н.М.Тарабукин).

Взяв курс на новое пространство функционирования (деревенская изба, городской интерьер), советский плакат изменяет свою форму, заимствуя художественный язык не только у лубка, но и у станковой картины. На рубеже 1920-х - 1930-х годов получает распространение новый жанр изобразительного искусства - «массовая картина» («смешанная форма полукартины-полуплаката»), технология изготовления и распространения которой была близка к плакатному производству. В 1930-е годы намечается сдвиг в сторону «фотоплаката», «основанного на специальной съемке и дорисовке» (В.Корецкий).

Многообразие форм, которые принимает пропагандистское изобразительное искусство в СССР в 1920-е - 1930-е годы, показывает, что для того, чтобы оставаться эффективной технологией в условиях мирного времени, советскому политическому плакату, оформившемуся в годы военного противостояния (1918-1921), приходилось прибегать к диверсификации. Каждая из разновидностей нового советского массового изоискусства, позиционируясь относительно «классических» образцов революционного плаката, получала свое наименование: «советский лубок», «советская массовая картина», «иллюстрированная диаграмма», «стенгазета», «фотомонтаж» и т.п. Однако все они были частью единой технологии по распространению советских моделей идентификации.

В третьей главе - «Плакатные модели "советского человека"» -проводится иконографический и композиционный анализ плакатных произведений; динамика развития плакатных образов объясняется через их включенность в процессы культурного моделирования.

В первом параграфе - «Система оппозиций, идентифицирующих советского человека в советском плакате» - фиксируются изменения положительных и условно-отрицательных образов советского плаката в рамках динамических моделей идентификации, в основе которых лежат концептуальные оппозиции советской культуры: «индивидуальное-

массовое», «урбанистическое-патриархальное», «индустриальное-кустарное», «механическое-органическое», «стихийное-сознательное», «отсталое-прогрессивное», «невежественное-просвещенное», «варварское-культурное», а также универсальные противопоставления «старое-новое», «темное-светлое», «мужское-женское».

Плакатный «советский человек» появляется далеко не сразу. Наиболее стабильный образ советского человека в советском искусстве в целом (и в плакате, в частности) можно наблюдать уже в 1930-е годы, когда происходит формирование визуального канона. В «доканонический» период можно наблюдать множество разнообразных попыток нащупать плакатный образ, который бы соответствовал основным критериям «советскости». Они опирались на имевшийся в визуальной культуре репертуар образов: революционный плакат, например, широко эксплуатировал узнаваемые иконографические типы, а также аллегории, интернациональные сюжеты.

Нововведением большевистского плаката были абстрагированные образы-эмблемы, например, ставшие классическими образы пролетария и красноармейца. Весьма распространенным приемом для раннего большевистского плаката является раскрытие положительного образа композиционными, сюжетными средствами, а также с помощью лозунга. Зритель первых послереволюционных плакатов идентифицируется не с отдельной фигурой, а со стороной в противостоянии.

На протяжении 1920-х годов становление образа «советского человека» в плакате можно проследить, в первую очередь, не на примере центральных героических образов, а на примере частых «спутников» положительного героя: крестьянина и женщины (как городской, так и сельской жительницы). То, что женские или крестьянские фигуры активно используются в плакатном нарративе как образы неоднозначные, способные быть и условно положительными, и условно отрицательными, указывает на их периферийное положение в структуре концепта «советский человек». Ядро концепта формируют качества маскулинности, пролетарской принадлежности, предельной организованности как сознания, так и внешних проявлений, что делает «советского человека» неотличимым от массы других таких же внутренне и внешне организованных пролетариев, складывающихся в идеально функционирующий механизм, способный быть двигателем общественного прогресса (исторического развития).

Определение базовых оппозиций концептосферы советской культуры и основательное знакомство с материалом исследования позволили выделить

следующие динамические модели идентификации человека, поддающиеся описанию и объяснению на плакатном материале:

> от несвободы - к свободе;

> от тьмы - к свету разума;

> от немощи - к силе;

> от стихийности - к сознательности;

> от пассивности - к жизнестроительству;

> от частного - к коллективному;

> от варварства - к культурности.

Все указанные модели характеризуют развитие идеологического концепта «советский человек». Этими же моделями описывается и концептуальное движение по направлению от старого к новому, в русле которого находится большинство самых разнообразных плакатных образов, разными путями предшествуя и подготавливая канонизацию образа «советский человек» в плакате.

Во втором параграфе - «"Враги советского человека" в советском плакате» - прослеживаются изменения в иконографии плакатных образов «врагов» («капиталист», «интеллигент», «польский пан»), которые были едва ли не более яркими и широко распространенными, чем положительные плакатные типы. Враждебные образы играют важную роль для канонизации и сакрализации образа советского человека.

Как массовое искусство, советский политический плакат имел обширные возможности для распространения официального образа врага среди широких масс. В то же время необходимость оперативно реагировать на текущие события и в краткие сроки визуализировать политический лозунг заставляла художников-плакатистов использовать имеющийся у них дореволюционный опыт и опираться на существующие иконографические традиции. Например, тип капиталиста как толстого человека в цилиндре и с сигарой мы находим уже во французской графике периода Великой Французской революции. Тип «интеллигент» как взлохмаченный человечек с красным бантом и в очках - родом из 1917 года, когда «либеральный» вид стал повальной модой. Усатый «польский пан», идентифицируемый, в первую очередь, по головному убору («конфедератка») был широко распространенным иконографическим штампом с начала XIX века (встречается в сатирической графике на тему наполеоновских военных походов). Именно предшествующий зрительский опыт аудитории (в первую

очередь городской) помогал ей устанавливать эквивалентность между плакатным образом и имеющимся культурным стереотипом.

В третьем параграфе - «Пространственная и временная модель отношений "советского человека" и его "врагов" в советском плакате» -рассматриваются способы моделирования границы «своего» символического пространства и взаимоотношения между «советским человеком» и его «врагами» в пространстве изобразительного поля плакатного произведения. В большинстве ранних советских плакатов присутствует свободное отношение к композиционному центру плаката, что часто делает плакатное сообщение неоднозначным и ставит его в зависимость от зрительских интерпретаций. В этот период как аллегорические, так и карикатурные плакаты часто помещают врага в центр плакатной композиции, наделяя его также внушительными размерами. В дальнейшем канонизируется масштабный и композиционный символизм: вражеский образ, как правило, представлен фигурой меньшего размера и вынесен на периферию, часто за рамки основного изображения, где он выступает скорее в роли наблюдателя, чем участника действия.

Советское символическое пространство может быть охарактеризовано не только через проблему центр - периферия, но едва ли не более выпукло -через проблему границы. Знакомство с плакатным дискурсом середины 1920-х годов позволяет говорить о реализации классового критерия через темпоральную границу между капитализмом и социализмом: «их» мир - это мир вчерашний: мир старой, отжившей культуры; «наш» мир — это новый мир будущего. Что касается границ пространственных, они должны быть уничтожены (лозунг одного из плакатов, изданных на немецком языке в Саратове так и звучит: «Мы уничтожаем границы между странами»). По мере того, как классовая риторика стала трансформироваться в патриотическую, важной стала идея границы как разделителя символического пространства. Плакаты предвоенного периода часто визуализируют линию границы и пограничный столб как символы, обеспечивающие суверенность «своего» пространства. Неприкосновенность границы сама по себе становится триумфом победы над врагом.

В заключении подводятся итоги исследования и делается вывод о том, что в ранний период советской культуры - период культурного проектирования - «советский человек» был «коллективным воображаемым». Творческий процесс по моделированию его визуального образа коллективной (и даже массовой) практикой. Плакатное искусство стало той

сферой, где процесс формирования моделей идентификации посредством создания потока образов был наиболее технологично организовано: плакатное производство было коллективным, распространение - массовым; налажена была и система обратной связи. Плакатное искусство становится эталоном для «нового искусства» вообще. Модели идентификации, создаваемые плакатом, были динамическими, несли в себе элемент трансформации, движения от одного полюса оппозиции к другому.

Роль плаката как культурной технологии исчерпывает себя, тогда, когда плакатный образ «советского человека» окончательно канонизируется. После этого плакат теряет свой потенциал культурного моделирования, уступая лидирующие позиции киноискусству.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Николаева М.Ф. Риторика и приемы визуализации образа врага (на материале советского политического плаката 1920-х - начала 1930-х гг) // Философский век. Альманах. Вып. 22. Науки о человеке в современном мире. Часть 2. Материалы международной конференции, 19-21 декабря 2002 г., Санкт-Петербург / отв. редакторы Т.В.Артемьева, М.И.Микешин. - СПб.: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 2002. - С.70-88 (0,8 п.л.).

2. Nikolaeva М. Das sowjetische politische Plakat als Dokument der sowjetischen Kultur der 1920er und 1930er Jahre // Realitaeten. Ost-West Perspektiven. Eine Schriftenreihe des Promotionskollegs Ost-West. Institut fuer Deutschlandforschung, Lotman-Institut fuer russische und sowjetische Kultur. Band 4 / A.Olshevska [Hrsg]. Bochum 2004. S. 61-76 (0,7 п.л.).

3. Nikolaeva M. Der Ort, der nicht existiert - die Rolle der politischen Agitation im Privatraum des sowjetischen Menschen // Utopie und Vergangenheiten). Ost-West Perspektiven. Eine Schriftenreihe des Promotionskollegs Ost-West. Institut fuer Deutschlandforschung, Lotman-Institut fuer russische und sowjetische Kultur. Band 5/ A.Olshevska [Hrsg], Bochum 2005. S. 73-92 (0,9 п.л ).

4. Nikolaeva M. "Der Kapitalist" und "der Intellektuelle": Die Dynamik der Kulturstereotype und ihre Sichtbarmachung in den Sowjetplakaten der Zwischenkriegszeit // Selbstbilder - Fremdbilder - Nationenbilder. Gesellschaft und Kultur. Band 4 / J.Wedl, S.Dyroff, S.Flegel [Hrsg]. Berlin 2007. S. 19-44 (1,1 п.л.).

5. Николаева М.Ф. Прагматика плакатного лозунга и моделирование адресата плакатного сообщения (на материале советского

политического плаката 1920х - 1930х гг.) // Лингвистическое образование: традиции и инновации: Материалы межрегиональной заочной научно-практической конференции / Отв. ред. Н.В.Аникина, А.Н.Чумаков. - Старый Оскол: Издательство «Оскол-Информ», 2010. - С. 29-34 (0,3 п.л.).

6. Николаева М.Ф. Политический плакат как феномен советской культуры. Модели идентичности советского человека (1920е-1930е гг.) // Историография и источниковедение в культурологическом исследовании (Культурологические исследования'10): Сборник научных трудов / Под науч. ред. Л.В.Никифоровой и А.В.Коневой. - СПб.: Астерион, 2010. - С. 166-176 (0,6 п.л.).

7. Николаева М.Ф. Динамика образа врага в советском плакате (1917-1941) и модели идентичности советского человека // Национальный/ социальный характер: археология идей и современное наследство. Материалы всероссийской научной конференции. - М.: ИВИ РАН, 2010. С.234-235 (0,1 п.л.).

8. Николаева М.Ф. «Советский человек» как культурологическая категория // Концепты культуры и концептосфера культурологии. Коллективная монография. - СПб.: Астерион, 2011. С.261-269 (0,5 п.л.).

9. Николаева М.Ф. Специфика плакатного творчества раннего советского периода и дискуссия 1920-х - начала 1930-х гг. о соотношении элементов традиции и инновации в плакатной форме // Креативное пространство культуры. Материалы молодежной секции Третьего Российского культурологического конгресса с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации». / Отв. редактор А. В. Ляшко. — СПб: Эйдос, 2012 (октябрь). С. 144-147 (0,3 п.л.).

10. Николаева М.Ф. Советское массовое искусство 1920-1930-х годов в поисках синтеза формы и функции: плакат? лубок? массовая картина? // В домике НАИва / ред.-сост.: А.Н.Рылева, В.Л.Рабинович. - М.: Совпадение, 2012 (май). С. 219-224 (0,3 п.л.).

11. Николаева М.Ф. Советское плакатное искусство как материал для культурологического исследования // Ярославский педагогический вестник. Гуманитарные науки: Научный журнал. -Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2012. - № 1 (январь). - Том 1 (Гуманитарные науки). С. 323-326 (0,4 п.л.).

12. Николаева М.Ф. Динамика образа врага в советском плакате (1917-1941) и модели идентичности советского человека // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып.39. Специальный

выпуск. Национальный характер, дух народа и образ Другого: способы опознания и описания. - М.: ИВИ РАН, 2012 (июнь). С. 372-386 (0,9 п.л.).

13. Николаева М.Ф. Советский плакат (1917 - 1941): между искусством и медийной технологией // Общество. Среда. Развитие. Научно-теоретический журнал. № 3 - 2012 (сентябрь). С. 129-132 (0,4 п.л.).

14. Николаева М.Ф. Тоталитаризм: категория анализа или инструмент полемики? // Гуманитарное знание. Сб. науч. статей / Под общей ред. Н.А.Кривич - Вып.17. - СПб.: Астерион, 2012 (декабрь). С.13-22 (0,4 п.л.).

Отпечатано с готового оригинал-макета в ЦНИТ «АСТЕРИОН» Заказ № 019. Подписано в печать 10.01.2013 г. Бумага офсетная Формат 60x84'/i6. Объем 1,75 пл. Тираж 150 экз.

Санкт-Петербург, 191015, а/я 83, тел. /факс (812) 685-73-00, 663-53-92, 970-35-70 asterion@ asterion.ru

Текст диссертации на тему "Модели идентификации человека в советской культуре"

Федеральное государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет

им. А. И. Герцена»

На правах рукописи

04201355129

Николаева Марина Филипповна

«Модели идентификации человека в советской культуре (на материале советского плакатного искусства 1917-1941)»

Специальность: 24.00.01 - теория и история культуры (культурология)

Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии

Научный руководитель доктор искусствоведения, профессор Л.М. Мосолова

Санкт-Петербург 2013

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ.................>....................................................................................................3

ГЛАВА 1. Советский плакат как объект культурологического исследования: теоретико-методологические координаты..................................................................15

1.1. Предшествующий опыт изучения советского плаката в гуманитарных дисциплинах................................................................................................................15

1.2. Идеология как способ культурного моделирования: теоретическое обоснование изучения моделей идентификации человека в культуре.................44

1.3. «Советский человек» как инструмент полемики и как концепт культуры...55 ГЛАВА 2. Советский плакат как искусство и технология........................................62

2.1 Система концептуальных оппозиций советской культуры.............................62

2.2. Место политического плаката как культурной технологии в системе советского изобразительного искусства и советской культуры в целом.............80

ГЛАВА 3. Плакатные модели «советского человека».............................................108

3.1 Система оппозиций, идентифицирующих «советского человека» в советском плакате.......................................................................................................................108

3.2. «Враги советского человека» в советском плакате......................................129

3.3 Пространственная и временная модель отношений «советского человека» и его «врагов» в советском плакате...........................................................................141

ЗАКЛЮЧЕНИЕ............................................................................................................149

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ........................................................................................153

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ...................................................................................178

ПРИЛОЖЕНИЕ: ИЛЛЮСТРАЦИИ.......................................................................182

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность диссертационного исследования:

Культура советского периода кат? является неизменно актуальным объектом внимания историков, социологов, филологов, искусствоведов, начиная с 1980-х годов. В последние десять-пятнадцать лет в изучении советского общества и культуры наблюдается процесс постепенного, но неуклонного изменения исследовательской оптики. Если на протяжении 1990-х годов представителей разных отраслей гуманитарного знания сближало представление о системе вертикального «управления культурой» со стороны государства и волновали взаимоотношения «общество и государство», «художник и власть» и т.п., то в 2000-е годы мы видим повсеместный поворот к представлению о горизонтальной (интерактивной, коммуникативной) модели власти, осуществляемой через социально-культурные технологии. Организуя свой анализ в рамках вертикальной модели, ранние постсоветские исследователи советской культуры (даже кардинально изменив идеологические акценты), невольно признавали легитимными претензии советской государственной власти на всеохватный контроль общества и исчерпывающее планирование общественных и культурных процессов. Еще и сегодня термины «тоталитарное государство», «тоталитарная культура» находят самое широкое (хотя и очевидно инерционное) употребление в работах ученых-гуманитариев, в том числе культурологов. До сих пор в гуманитарных науках недостаточно утвердилось представление о том, что «тоталитаризм» - это не объективно существующий тип общественного устройства, а исследовательская гипотеза, в основе которой лежат собственные претензии исследуемого объекта.

Советский политический плакат был популярным объектом исследования для советского искусствознания на протяжении всего периода существования феномена советского плаката. При этом в традиционной искусствоведческой классификации изобразительного искусства по жанрам плакат уверенно занимает подчиненное положение, если сравнивать его, например, с живописью.

В работах социальных историков и историков культуры плакатные изображения часто упоминаются или анализируются как наглядная иллюстрация процессов, происходящих в культуре.

Филологами и историками изучаются языковые средства суггестивного воздействия плакатного сообщения на адресата. Приемы политического плаката рассматриваются при этом в ряду прочих способов обмана, манипуляции сознанием.

Приходится констатировать, что научные исследования советского политического плаката представителями разных гуманитарных дисциплин разрознены, что уменьшает их эвристический потенциал в познании целостного феномена. Так, признавая огромное влияние и массовое распространение плакатного искусства в первые послереволюционные годы, исследователи уделяют мало внимания причинам этого явления. Это упущение может объясняться привычкой рассматривать плакатное искусство исключительно в качестве агитационного сопровождения процессов, происходящих в политическом поле. Между тем, системный подход к плакатному материалу позволяет рассмотреть плакатное искусство раннего советского периода как технологию культурного производства в контексте соотношения традиционного и инновационного в культуре.

Актуальность данного диссертационного исследования в том, что феномен политического плаката раннего советского периода становится объектом культурологического исследования и рассматривается как технология культурной деятельности.

Гипотеза исследования:

Советский политический плакат является не просто одним из жанров советского изобразительного искусства, но представляет собой культурную технологию, присущую советской культуре как особому культурно-историческому типу. Соответственно, воссозданные при анализе плакатного

материала динамические модели идентификации человека являются типичными для советской культуры в целом.

Объект исследования - советское плакатное искусство как стилеобразующая подсистема советской художественной культуры и как культурная технология.

Предмет исследования - модели идентификации человека в советском плакате 1917-1941 гг.

Цель исследования - анализ потенциала советского политического плаката в создании идентификационных моделей и результата подобной инновационной культурной деятельности, воплощенного в плакатных образах советского человека.

Для достижения намеченной цели и доказательства выдвинутой гипотезы поставлены следующие задачи:

раскрыть культурно-историческую обусловленность и доказать теоретическую закономерность постановки проблемы идентификации человека в советской культуре 1917-1941 гг.;

- выделить ключевые концептуальные взаимосвязи внутри советской культуры, определяющие специфику феномена плаката в рамках этого историко-культурного типа;

определить место искусства плаката в системе советского изобразительного искусства в целом, охарактеризовать «плакатность» как художественную систему;

- выявить потенциал плаката как технологии культурного производства моделей идентификации человека;

- обозначить конститутивные элементы концепта «советский человек» в советской культуре, проследить траекторию его становления и отражения в плакатном искусстве;

используя концепт «советский человек» как категорию культурологического исследования, реконструировать систему оппозиций,

лежащих в основе моделей идентификации человека в советской культуре и плакатных образов советского человека;

- описать модели идентификации советского человека, создаваемые как положительными, так и отрицательными образами советского политического плаката, а также пространственными и временными формами соотношения этих образов;

Степень изученности темы:

Как авторское произведение искусства советский политический плакат изучен достаточно хорошо. Начало этой линии исследований положили работы М.Бродского, Б.Земенкова, Н.Масленникова, В.К.Охочинского, В.Полонского, H.H. Лунина, Ф.Робинской, А.А.Сидорова, Я.А.Тугенхольда, А.А.Федорова-Давыдова, И.Эвентова, др., изданные еще в 1920е - 1930е гг. В дальнейшем этот ряд пополнили искусствоведческие публикации Б.С.Бутник-Сиверского, И.Вайсфельда, Г.Демосфеновой, В.С.Иванова, С.К.Исакова, В.Князевой, В.Б.Корецкого, И.Маца, Л.Огинской, И.И.Свиридовой, Ю.А.Халаминского. В более позднее время на изучении плаката и агитмассового искусства СССР специализируются Н.И.Бабурина, И.М.Бибикова, JI.-Э.Бломквист, В.Боннелл,

A.Д.Боровский, К.Бреггер, К.Вашик, М.Ю.Герман, Е.Деготь, Ф.-К.Кокен, Т.Г.Колоскова, Б.Линкольн,, Г.Н.Павлов, Г.Пильтц, Р.Ридер, В.П. Толстой, М.Тупицын, А.Ф.Шклярук, А.Штабель, С.Уайт и др.

Изучению технической стороны плакатного производства и ее влияния на социальные функции и художественный язык плаката посвящены работы Б.Арватова, И.А.Блинкова, А.Богачева, Л.Вражина, Г.Т. Горощенко, A.C. Гущина, Г.Лабунской, H.H. Масленикова, Н.М. Тарабукина, А.Эйснера. Все эти авторы являются современниками изучаемого ими феномена. Социально-психологическое воздействие искусства анализировалось в тот же период

B.Бехтеревым, Л.С.Выготским, Р.И. Егиазаровым, Т.Кенигом, Д.Моором, А.В.Трояновским, А.А.Федоровым-Давыдовым. Более поздние советские и постсоветские исследования психологии восприятия плаката и других средств

пропагандистского воздействия включают работы Э.Аронсона, К.Иванова, П.А.Кудина, Б.Ф.Ломова, А.А.Митькина, Э.Пратканиса и др.

Политический плакат как эффективный инструмент пропаганды, универсальный для разных политических режимов, рассматривался Х.Гасснером, Э.Гилленом, П. Кеннезом, Ф.Кэмпфером, А.Плюм и др.

Весьма обширен круг исследований, посвященных советскому обществу. Исторические аспекты его изучения представлены работами Н.Верта, М.Геллера, С.Г .Кара-Мурза, Р.Конквеста, С.Коэна, А.Некрича, Р.Такера, Н.Тимашева и многих других. Начав с тщательного изучения архивных материалов ради избавления от «белых пятен» официальной истории и «восстановления памяти народа» (и неминуемых политических оценок изучаемого периода), исследователи советской истории постепенно расширяли как круг привлекаемых источников, так и спектр изучаемых проблем. Все больше внимания стало уделяться, с одной стороны, анализу политических символов, дискурсивных способов передачи идеологического сообщения (работы Т.Вихавайнена, Б.В.Колоницкого, Р.Сайтса, Р.Сарторти, И.Сандомирской, Н.Тумаркин др.), а с другой - историко-антропологическому измерению, «микроуровню» истории, повседневным практикам советских людей, реконструкции их социальной реальности (исследования В.Данхем, С.Бойм, Л.Виола, Н.Козловой, С.Коткина, Ш.Фитцпатрик, П.Холквиста, С.Чуйкиной, С.В.Ярова, др.)

Изучение советской культуры, исходящее из ее «отраслевого» понимания (как художественной культуры и сферы образования, просвещения), реализовано во множестве работ по истории советского официального и массового искусства (А.Блюм, О.Булгакова, Е.Добренко, Е.А.Ермолин, В.Г.Лебедева, С.М.Макаров,

A.И.Морозов, Л.Г.Пригожина, Ф.Розинер, Н.А.Рыжкова, К.Б.Соколов, Т.Е.Хузина, М.Чегодаева, Н.А.Ястребова, др.) Значительно число работ, посвященных исследованию политики «культурной революции» в Советской России (Г.Горцка, К.Кларк, М.Левин, Ш.Фитцпатрик, др.), функционирования советских культурных институтов (Й.Гулдберг, Ш.Плаггенборг, А.Рогачевский,

B.Л.Соскин) и «институтов управления культурой» (К.Аймермахер, Е.С.Громов,

Е.В.Дуков, В.С.Жидков, А.И.Мазаев). С другой стороны, широко распространенным является отчужденный «этнографический» взгляд на советскую культуру: реконструкция «советских ритуалов», «мифов», «архетипов» советских людей на основе социальной реальности и искусства изучаемого времени (В.Глебкин, Х.Гюнтер, О.М.Гончарова, И.Есаулов, К.Кларк, Т.Кондратьева, К.Лейн, М.Рыклин, И.Смирнов, А.К.Якимович, др.).

Переход от анализа материала искусства к теоретическому осмыслению советской культуры как целостной системы осуществляется в работах О.Булгаковой, Е.Добренко, К.Кларк, Т.А.Кругловой, В.Г.Лебедевой, Е.Меньшиковой, К.Платта, многих других.

Изучение советского искусства не раз давало исследователям повод для широких концептуальных обобщений, для построения оригинальных теоретико-художественных систем (Б.Гройс, И.Голомшток, Е.Деготь. В.Паперный). Значение подобных концептуальных моделей для познания советской культуры нельзя преуменьшать, однако они, как правило, не опираются на методологию культурологического исследования, существуя в парадигмальных рамках современного искусства и его теоретического обоснования.

В последние годы растет число работ, авторы которых стремятся приблизиться к изучению социальной реальности советского человека через анализ его репрезентаций в визуальной культуре. В русле визуальной антропологии выполнены работы А.Горных, О.Григорьевой, Т.Дашковой, М.Мининой, Ю.Олейниковой, Г.Орловой, П.Романова, А.Усмановой, Е.Ярской-Смирновой, др.

Круг культурологических исследований ранней советской культуры включает работы К.Г.Антонян, Г.А.Белой, М.Н.Гребенюк, И.В.Кондакова, Н.Ю.Костюриной, В.Г.Лебедевой, А.П.Маркова, Ж.Нива, В.П.Шестакова, Ю.Н.Солонина, др.

Проблема идентификации и идентичности весьма активно изучается на протяжении последних десятилетий. Наряду с более ранними основополагающими трудами З.Фрейда, Э.Фромма, Э.Эриксона, надо отметить

классические работы исследователей социальной (Ч.Кули, Г.Мид, И.Гоффман, Р.Тернер, П.Бергер, Т.Лукман, др.), и национальной идентичности (Б.Андерсон, Ф.Барт, Э.Геллнер, К.Гирц, Э.Хобсбаум, др.). В российской историографии проблематика идентичности неразрывно связана с традицией изучения этничности и представлена именами М.Н.Губогло, В.С.Малахова, В.А.Тишкова, С.А.Арутюнова, Д.Н.Батырева, Х.Г.Тхагапсоева, др. Проблема идентификации человека в культуре стоит в центре внимания в работах О.Ю.Астахова, В.С.Барулина, Г.С.Кнабе Е.Э.Сурковой, А.И.Шендрика и др. Изучение советской идентичности развивалось в пространстве между проблематикой национализма и империи (Д.Л.Бранденбергер, Е.Добренко). Построением «социального портрета» советского человека в 1980е - 1990е гг. занимались Ю.Левада, Л.Гудков, Б.Дубин,

A.Левинсон, др.

Надо отметить, что социально-психологические аспекты идентификации остаются за рамками данного диссертационного исследования, поскольку рассматриваются лишь модели идентификации, создаваемые плакатом как культурной технологией и репрезентируемые плакатом как художественным произведением в форме культурных стереотипов. Пониманию идеологии как системы культурного производства, принятому в данной диссертационной работе, способствовало знакомство с работами Р.Барта, В.С.Барулина, Э.Гидденса, К.Гирца, А.Гоулднера, Т.Иглтона, А.В.Логинова, Н.Лумана, К.Манхейма, Э.Смита, В.С.Степина, М.Хайдеггера.

Логика изменения плакатных моделей идентификации человека неразрывно связана со становлением в советской культуре концепта «советский человек». Использование понятия «концепт культуры» в данной диссертационной работе опирается на мощную традицию изучения концептов как категорий культуры, представленную именами Н.Д.Арутюновой, С.А.Аскольдова, В.З.Демьянкова,

B.В.Колесова, Д.М.Лихачева, Ю.С.Степанова, В.Н.Телия, А.Юрганова, др., Представление о формировании, эволюции и трансформации концепта при его прохождении через тексты культуры находится в русле традиции изучения истории понятий (Р.А.Будагов, А.Я.Гуревич, Р.Козеллек, др.). В контексте данной

диссертационной работы особенный интерес представляют исследования концептов культуры, выполненные с привлечением советского материала (Ю.А.Асоян, Д.М.Фельдман, В.Волков, Н.Е.Копосов).

Методология исследования обусловлена проблематикой, целями и задачами диссертации. При разработке общей концепции работы методологическими ориентирами послужили основные идеи и принципы культурологии, философии, социологии культуры, культурной и социальной антропологии.

Для проведения культурологического анализа плакатного искусства в системе советской культуры основным методологическим подходом выбран системный подход М.С.Кагана, Ю.Н.Солонина, предполагающий понимание культуры как целостно-системного единства со своим строением и функциями. Основным методом анализа явлений культуры здесь должно стать сочетание феноменологического и типологического аспектов. При определении места плаката как феномена культуры и культурной технологии в советской художественной культуре применяется структурно-функциональный метод.

Для изучения спец�