автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Наименования прядильных растений в индоевропейских языках (сравнительно-исторический аспект)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Филинова, Любовь Петровна

ВВЕДЕНИЕ

§ I. Характеристика объекта исследования .5гб

§ 2. История вопроса.7тЭ

§ 3. Методы и приемы исследования.9г

§ 4. Историко-культурный фон исследования

ГЛАВА I. НАИМЕНОВАНИЕ КРАПИВЫ В ЛАТИНСКОМ И ДРУГИХ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКАХ

§ I. Введение

§ 2. Латинское urtica "крапива" (I)

§ 3. Славянские наименования крапивы. . .21-тЗД

§ 4. Названия крапивы, связанные с корнем *(s)ne-/*(s)no-"соединять, связывать" в индоевропейских языках:

A. Балтийские и славянские языки.3.4

Б. Германские языки

B. Кельтские языки.

§ 5. Древнегреческие наименования крапивы.

§ 6. Дакийское <W .4А-Д5.

§ 7. Наименование крапивы в осетинском языке.Ч5.-А

§ 8. Сравнительно-типологические данные неиндоевропейских языков:

A. Картвельские языки.46

Б. Нахско-дагестанские языки.A6.-V

B. Тюркские языки.А7.

Г. Монгольские и тушусо-маньшсурские языкиA

Д. Финно-угорские языки.

§

§ 9. Структурно-семасиологические выводы по номинации крапивы в ряде индоевропейских языков.АЗгЗД

§10. Латинское urtica "крапива (II) .5рг.5.5.

ГЛАВА II. ИСТОИЖО-ЭШуЮЛОПШСКМ АНАЛИЗ И.-Е.*ЬВТОМ "ЛЕН"

ЧАСТЬ I. Введение

§ I. Историко-ботанический и сравнительно-типологический фон номинации льна.

§ 2. История исследования и.-е. *linom "лен"

ЧАСТЬ II. К вопросу о периодизации и локализации и.-е.*linom лен" .M-TZ.

ЧАСТЬ III. Исследование структуры семантического поля корневого архетипа *Не1-.

A. Определение плана выражения и плана содержания исследуемого объекта.72.-80.

Б. Основные направления развития первичного значения в семантическом поле корневого архетипа *Не1-;

§§1-15.

B. Уточнение исходного значения семантического поля архетипа *Не1-:

§§ 16-17.106

ЧАСТЬ 1У. Определение лексико-семантических связей и.-е. *linom и семантической модели его образования.WrA1.7.

ГЛАВА III. НАИМЕНОВАНИЕ КОНОПЛИ В 1Щ0ЕВР01ШЙСКИХ ЯЗЫКАХ ЧАСТЬ I. Cannabis "конопля" в индоевропейских языках

§ I. История вопроса.

§ 2. Обзор существующих этимологии.

§ 3. Иранское или волнско-ожнское заимствование? 125^-

§ 4. Относительная локализация и периодизация культурного термина.

§ 5. Предполагаемый источник и этимология названия конопли - cannabis .X35.-I.3j

ЧАСТЬ II. Kendir "конопля" - иранское заимствование в тюркских языках

§ I. История вопроса и существующие точки зрения на происхождение слова kendir.

§ 2. Обоснование первичной локализации и периодизации тюркского kendir "конопля" .X42.-J.

§ 3. Этимологическое решение: источник происхождения иранского *'kndr- "конопля, кендырь" .J.45.-J.

ЧАСТЬ III. Выводы.1Д0

ЗАКЛШЕНИЕ.152

Список использованной литератуш.

Сокращения

- 5

Введение диссертации1983 год, автореферат по филологии, Филинова, Любовь Петровна

Семантическая подвижность и изменчивость затрагивает в разной степени разные пласты лексики. Некоторые лексические группы (названия животных, растений, частей тела и т.п.) отличает семантическая устойчивость, непрерывность во времени с эпохи индоевро

О Л О (• о пеиского праязыка. С другой стороны, "названия растении еще реже, чем названия животных имеют этимологию, и даже те из них, которые восходят к индоевропейскому, обычно встречаются в меньшем количестве языков" . и "смысловая неопределенность и малочисленность засвидетельствованных названии растений составляют резкий контраст с определенностью значения и обилием терминов для животных" [Мейе, 1938, 397-399J.

Так характеризуется в научной литературе та лексическая группа (наименования растений), к которой относятся и объекты нашего исследования. Точнее, содержание данной работы составляет сравнительно-исторический и типологический анализ древнейших наименований прядильных растений индоевропейцев - крапивы, конопли, льна. Наименования липового мочала (лыка) не планировались как самостоятельный объект исследования, но заняться этим вопросом мы вынуждены были"под давлением" материала в главе об и.-е. *linom "лен".

Выбор объектов исследования мотивируется тем, что, во-первых, привлекаемое для анализа название льна - обозначение исконной для индоевропейцев технической культуры, служившей основным источником волокна для древних; конопля - пришлая культура в основной области расселения индоевропейцев, но индоевропейцы (восточная часть индоевропейской общности) очень рано познакомились с этим растением: название его упоминается уже в Авесте (Видевдат, 15, 14). Логично также предположить, что человек постепенно осваивал имеющийся в природе материал и что на более раннем этапе в рож материала для плетения льну и конопле (известным индоевропейцам в культуре) предшествовали крапива, лыко, камыш, гибкие ветви молодых деревьев и кустарника. Об этом периоде развития человеческого общества Ф.Энгельс писал: "Сравнивая друг с другом народы, которые знают уже лук и стрелу, но еще не знакомы с гончарным искусством, мы действительно находим . известную ступень овладения производством средств существования: деревянные сосуды и утварь, ручное ткачество (без ткацкого станка) из древесного волокна, плетеные корзины из лыка или камыша £Маркс, Энгельс, 21, 30j.

Во-вторых, лексика, используемая для наименования растений, тесно связана с реальной действительностью и отличается определенной терминологичностью, то есть предает исследования и его содержание достаточно четко ограничены.

В-третьих. Основной лексический запас, благодаря тому, что он живет очень долго, в течение ряда веков,имеет исключительное значение для суждения о происхождении народа и его родственных связях с другими народами. Именно древние названия растений являются интересным материалом в сравнительно-историческом языкознании при решении этногенетических проблем, в частности, проблемы локализации прародины индоевропейцев и отдельных культурно- исторических общностей [priedrich, 1970; Абаев, 1949, 32; Гамкрелид-зе, Иванов, 1980, 8; Дьяконов, 1982, & 3, 14].

И, наконец, тематическая группировка лексики для исследования имеет целый ряд преимуществ перед другими способами организации лексики в научных целях [Стеблин-Каменский, 1982, Ю], в частности, дает возможность сделать определенные семасиологические выводы с выходом на ономасиологический уровень.

Насколько нам известно, интересующие нас наименования древних прядильных растений не были предметом специального сравнительно-исторического исследования на материале ряда индоевропейских языков. Об этом, в частности, можно судить по указателям И.Кузена и А.Бецценбергера-В.Прельвица [cousin, 1951; Bezzen-berger, Preiwitz, 1907J , не отметивших никаких работ по латинскому l±num( гезр.И.-e. *linom ), urtica , а В СВЯЗИ с cannabis названа небольшая заметка А.Граура (о наличии в латинском форм canab И салар ) [ Graur , I936J. В 1886 году в ЙМНП вышла статья Ф.Кеппена "Догадка о происхождении большинства индоевропейских названии конопли" (не получившая, впрочем, резонанса в лингвистической и исторической среде), в этом же году в т Revue celtique" была опубликована статья Риса о кельских кон-тинуантах индоевропейского наименования льна [ Phys , I886J, в 1913 году диссертация В.Герига о терминологии обработки конопли и льна во франко-провансальских говорах [Gerig , I9I3J. В основном же рассмотрение древних и распространенных в индоевропейских языках названий прядильных растений проводилось (в ряде случаев - с этимологическими выкладками) в исторических, историко-ботани-ческих, археологических работах попутно, в связи с решением основных задач. К таковым работам - крупным и основательным для своего времени, предсталявдим собой значительный интерес и до сих пор - следует отнести труды А.Декандоля [candolle , 1884; Декандолль, 1885], Г.Бушана [buschan , 1895], О.Геера [неег , 1865; 1872], В.Гельбига [Helbig , 1879], Й.2упса [ Hoops , 1905], В.Гена [нейп , 1894 ; Ген, 1872] , О.Щрадера [schrader , 1886, I90l].

Нередко лексемы cannabis и linum были предметом внимания в работах, посвященных заимствованиям в индоевропейских языках (или из индоевропейских языков), например, в работах ф.Микло-шича [Miklosich , 1867, 1884], А. Альквиста [Ahlqvist , I875J, А. Гемме Hemme , I904J, Х.Циммерна [zimmern , 1914], В.Ки-парского [Kiparsky , 1934J, М.Рясянена [Ra'sanen , I950], Г.Гаар-мана [Наагшапп , I970J И др.

В появившихся в последнее время интересных и серьезных работах В.А.Меркуловой, В.Сенджика, И.М.Стеблина-Каменского затрагиваются частные вопросы анализируемой проблемы - русская народная номенклатура растений, наименования растений праславянского фонда, названия культурных растений в памирских языках [ Меркулова, 1967; s^dzik , 1977; Стеблин-Каменский, 1982] . Соответствующие словарные статьи в этимологических словарях не удовлетворяют в данном случае как в силу специфики такого рода работ, так и изо за разноречивых толковании и выводов по истории и этимолгии рассматриваемых растений. Так, например, в этимологическом словаре латинского языка А.Вальде и И. Гофмана cannabis - заимствование из неизвестного восточно-европейского источника [w. -н., I, 154], В.И.Абаев в историко-этимологическом словаре осетинского языка предполагает, что источником этого термина мог быть композит из скифского *kana "конопля" и волжско-финского pis , pis "конопля" [ Абаев I, 512-513J, в этимологическом словаре коми языка В. И. Лыткина и Е.И.1уляева допускается заимствование из ме-сопотамских языков (ср. шумерское кт1Ъи]/~Лыткин, 1Уляев, 1970, I4lJ, составитель этимологического словаря латинских названий лекарственных растений И.П.Минц сообщает, что cannabis восходит к санскритскому сапа "трубка" (по форме полого стебля), а конечный слог -bis— из сирийского (опечатка? коми-зырянского?) pis , pys "конопля" [Минц, 1962, 1з]; разные мнения существуют о производящей основе лат. uxtica (от urere "жечь" или vert ere "вертеть") и о том, является ли наименование льна исконным в индоевропейских языках или унаследованным из субстрата древнеевропейских языков. Новый уровень знания по отдельным отраслям - ботанике, истории, археологии - и по истории материальной культуры в целом, а также иной уровень лингвистических исследований, появление новых языковых фактов (например, по восточно-иранским языкам) позволяют вновь обратиться к истории и этимологии названий прядильных культур уже с учетом достигнутого за последние десятилетия.

В работе предпринята попытка рассмотреть, тематическую группу лексики, относящуюся к древнему фонду индоевропейского словаря, комплексно, на широком культурно-историческом фоне, с привлечением не только лингвистических, но и фактов смежных в данном случае наук - истории, археологии, этнографии, ботаники. Сейчас уже трудно согласиться с решением вопроса об истории и этимологии наименований прядильных культур без учета результатов исследования таких проблем, как возникновение и развитие земледелия, формирование историко-географических очагов развития культурной флоры, древнейшая локализация предков нынешних европейских народов, этногенез славян и др. Сошлемся в этом плане на авторитет К.Баль-дингера, который считает, что современная этимология, важнейшим принципом и условием развития которой является объединение слова с историей человека, осознание генетической связи истории словарного состава со всеми сферами человеческой деятельности, требует контакта с самыми различными отраслями знаний [Baldinger , 1977,

§ 3

При анализе собственно языковых фактов мы стремились реализовать системный подход, рассматривая анализируете слова как элементы соответствующей терминологической (шире - лексической) системы. Системный подход не случайно стал знаменем современных научных исследований. В.И.Лешш писал: "Чтобы действительно знать предает, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и "опосредствования". Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения" [ 42, 290].

Специфика опыта комплексного решения вопроса и характер объекта исследования определили разнообразие методов исследования, используемых в работе. Так, сама цель работы - сравнительно-исторический анализ древнейших наименований прядильных культур в индоевропейских языках - предполагает в качестве основного метода исследования сравнительно-исторический метод (для фактов родственных языков, сравнительно-сопоставительный - для неродственных языков), центральное место в котором занимает этимология. Основным принципом этого метода является сочетание фонетических и семантических критериев, ведение словообразовательного анализа, опираясь на знание принципов словообразования, словообразовательных моделей, функций словообразовательных элементов, направления словообразовательных процессов, учет не только родственных анализируемому слову, но и производных от него образований [Kluge , 1977, II4-II8; Мейе, 1954, 35; Вопросы методики., 1956, 293; Климов, 1971, 17 и др.] . Но, как известно, всякий конкретный метод научного исследования имеет определенные рамки и границы применения. Эти границы применения этимологического метода расширяются за счет сочетания его, например, с лингвогеографическим методом- . Лингвогеографические факты оказываются дополнительным критерием, "необходимость в котором для этимологического исследования тем выше, чем обрывочнее материал и чем сложнее выводы самого исследования" [Трубачев, 1959, 33]. Критерий распространенности слова очень важно иметь в виду при решении вопроса, является ли изучаемое слово исконным в языке или заимствованным, и если заимствованным, то из какого языка. В нашем случае это прежде всего касается главы об европейском наименовании льна, где весь исходны!! лингвистический материал сводится к существованию во многих индоевропейских языках названия этого растения в форме *11пога , то есть единственные расхождения между конти-нуантами - это количество гласного в данном слове. Откуда и когда появилось это слово, каково его первичное значение и лексико-семантические связи с нетерминологической сферой лексики? На эти вопросы не дает ответа содержащееся в этимологических словарях указание на возможную связь этого слова с производными корня *iei- "прилегать, касаться, anschmiegen ". Чтобы ответить на эти вопросы, мы и воспользовались, с одной стороны, лингвогеогра-шическим методом, а с другой стороны, методом семантического поля и компонентного анализа для установления лексико-семантичес-ких связей интересующего нас слова и его локализации. Ведение исследования через семантическое поле, определение его динамической структуры позволило "цроконтролировать" достигнутое собственно этимологическим методом, показать, что *linom может

Этимология и лингвистическая география связаны подчас отношениями тесной взаимозависимости, причем этимология может также вносить существенные коррективы в построения лингвистической географии, уточнять направления древних изоглосс и хронологию отдельных черт" [Трубачев, 1959, 22]. быть компонентом данной лексико-семантической системы. При этом мы исходили из определения поля для лингвистических исследований, данного Г.С.Щуром: "Если определенные инвариантные группы обозначать термином "поле", а способность этих групп притягивать другие элементы - термином "аттракция поля", то и "поле" и "аттракция поля" оказываются характерными для всех уровней языка. Поскольку в основе такого рода групп лежит инвариантный принцип, введение термина "инвариантное поле" представляется вполне оправданным, тате как этот термин отражает и принцип группировки (инвариантный, а не функциональный, не понятийный, не ассоциативный и т.д.) и является общим термином обозначения полей, элементы которых имеют различное материальное воплощение. . По отношению к инвариантному полю фонемные, морфемные, семантические, морфосемантиче с-кие и лексические поля являются частным случаем" ["Щур, 1974, 161--I62J. Это определение поля применительно к семантическим исследованиям лексических групп языка развил М.М.Маковский: "Значимое наличие определенной совокупности, определенного комплекса лексем, употребляемых в определенных значениях на том или ином этапе языкового развития, мы называем лексической микроструктурой или набором (в том смысле, что элементы этих наборов образуют линейный ряд и системно связаны друг с другом) ." [Маковский, 1971, ы], И хотя М.М.Маковский выдвигает понятие "лексический набор" в противовес "семантическому полю", но представляется, что это не отрицание вообще метода семантического поля, а скорее реакция на имеющиеся издержки, крайности в применении этого метода и на его слабую сторону - недостаточную разработанность критериев определения границ семантического поля.

Исследование лексического состава языка путем расчленения его на семантические поля представляет собой один из основных методов структурной семантики. Поскольку само семантическое поле выделяется на основе какого-либо семантического признака, общего для всех входящих в него элементов, то и "применение метода компонентного анализа к исследованию семантических полей является наиболее экономным и, следовательно, наиболее оправданным" [Проблемы ЛС, 1981, 41]. При этом следует иметь в виду, что семантический признак не может быть реализован в чистом виде ни в одном слове, и в конкретном значении отдельных слов фигурируют только семантические компоненты, тогда как семантический признак представляет собой некоторую идеальную сущность и проявляется только в противопоставлении, по крайней мере, двух слов /^Проблемы ЛС, 1981, 28].

Как особый прием, включаемый в сравнительно-исторический метод исследования, рассматривается анализ заимствованных слов в их соотношении с фонетической, словообразовательной и морфологической системами как заимствующего языка, так и языка-источника [Вопросы методики, 1956, 82; Откупщиков, 1967, 20в]. Применение метода "слов и вещей" ( "Worter und Sachen") связало с требованием соответствия предлагаемых этимологических решений миру реалий, историческому уровню. Так, например, один из анализируемых терминов - cannabis - является ранним заимствованием в индоевропейских языках, "культурным" термином, "бродячим" словом, поэтому возникла необходимость проследить историческую судьбу слова на основе ранних письменных памятников, археологических источников и истории материальной культуры. При этом мы стремились пользоваться этим методом в его современной интерпретации: с большим вниманием к семантической стороне вопроса [Бородина, Гак, 1979, 92J. При исследовании "культурных" слов ( cannabis , *linom ) приходится учитывать специфику ареального аспекта для них: "культурное" и физико-географическое пространство могут выступать как более насущная реальность, чем лингвистический ареал [Топоров, 1980, I54J. Это связано с пршщипиальной "недиагностичностью" конкретного языка в отношении "культурных" слов: он (язык) не ставит пределов распространению слов этой категории. В то время как "культура" вовсе не нейтральна ни к "культурным" реалиям , ни к "культурным" словам: она определяет возможности и условия их введения или отталкивания. С "культурным" пространством взаимодействует физико-географическое пространство, которое также сигнализирует о приемлемости или неприемлемости тех или иных "культурных" слов на данной территории [топоров, 1980, 154].

Наконец, мы неоднократно обращались к методу структурной типологии (как формальной, так и семантической). На важность определения типичности семантической модели, устойчивости семантического перехода указывает В.А.Меркулова, касаясь принципов этимологии названий растений: ". при этимологизации названия растения один из приемов проверки вероятности выдвигаемой гипотезы -соответствие избранного этимологического признака типичному признаку или признакам той группы, в которую входит данное название [ Меркулова, 1965, 72,81], Следует также подчеркнуть допустимость в историко-этимологических исследованиях типологических сопоставлений не только внутри одного языка или между языками одной семьи, но и между языками разных языковых семей: современное научное знание позволяет предполагать, что семантические структуры различных языков гораздо более сходны, чем их поверхностные структуры [Чейф, 1975, 98].

Глубокая связь лексических и экстралингвистических фактов заставила обратиться в нашем случае к истории флоры и освоения её человеком, к истории и особенностям тех растений, наименования которых привлекли наше внимание. А поэтому основной части мы предпосылаем вводные замечания культурно-исторического плана, чтобы коротко, в общих чертах представить эволюцию культурной флоры и интересующих нас растений на территории, с древних времен заселенной индоевропейскими народами. Кроме того, каждой главе предпосылается исторшю-культурный фон, связанный с данным конкретным растением.

§ 4

Переход от охоты, рыболовства, неразрывно связанного с ними собирательства растительной пищи к регулярному возделыванию полезных растений и разведению домашних животных явился в истории человеческой культуры величайшим прогрессом, названным в свое время Г.Чайлдом неолитической революцией [чайлд, 1956, 55J .

Растительные ресурсы, послужившие основой для эволюции культурных растений, были распределены среди континентов и по отдельным странам неравномерно. Согласно исследованиям Н.И.Вавилова, для возникновения крупного очага исторического развития культурной флоры необходимы два условия: I) богатство местной флоры такими растениями, которые пригодны для введения в культуру, и 2) -наличие древней земледельческой цивилизации. Как затем выяснилось, эти два условия не всегда совпадают. Например, уже все известные археологические памятники неолита и энеолита Северного Египта У-1У тыс. до н.э. содержат бесспорные доказательства наличия земледелия. Но здесь оказалось мало материала для введения в культуру растений. Почти все культурные растения (за исключением папируса и некоторых других видов) были еще в доисторические времена завезены в Египет из соседних стран Передней Азии, Средиземноморья и - в небольшой степени - из более южных стран Африки [Синская, 1966 , 23]. В другой стране развития древнего земледелия - Двуречье (Месопотамии) - земледелие изначально основывалось не на аборигенных растениях из прибрежий рек Тигра и Евфрата: земледельцы Двуречья использовали для культуры растения, занесенные г 1 из соседних горных стран Передней Азии [Синская, 1966, 23j. Современные исследователи-ботаники, опираясь на успехи археологической науки, сумели приблизиться к решению вопроса о первоначальных ареалах доместикации основных культурных растений. Несмотря на существующие отличия, классификации разных авторов в основных моментах не противоречат друг другу [Вавилов,I, 29-57; Жуковский, 1971, 29-42; Синская, 1966, 24-27; Титов, 1962, 13-15]. Так, выделенные Н.И.Вавиловым Переднеазиатский, Среднеазиатский и Средиземноморский очаги происхождения культурных растений Е.Н.Синская объединяет в Древнесредиземноморскую область исторического развития культурной флоры. Обоснованность такого объединения вытекает, как считает автор, как из собственно ботанических фактов, так и из историко-географических: Древнесредиземномор-ская флористическая область расположена на бывшем дне и по прежним берегам тропического средиземного моря - Тетиса [Синская, 1969, 31-35]. Огромная Древнесредиземноморская область членится на 3 подобласти: Передняя Азия (с Закавказьем), Средне-Юго-Западная Азия и собственно Средиземноморье. Территории, не вошедшие в основные географические области развития культурной флоры, определяются как области влияния. "Области влияния представляют собой в большей степени центры вселения, чем расселения культурных растений" [Синская, 1966, 2б]. Важнейшими областями влияния Древне-средиземноморской области являются Русская равнина и Средняя и Северная Европа, в культурной флоре которых выявлен значительный переднеазиатский компонент [Синская, 1969, 39]. В Европу растения были занесены, вероятно, через Балканы, уже в неолите, и северная граница их культуры еще на заре земледелия доходила до Дании и

Южной Швеции включительно Синская, 1966, 27 . Эти растения проделали столь большой путь со своей первоначальной родины и настолько изменили свою экологию, что растения предгорий Ближнего Востока стали растениями равнин Средней и Северной Европы. Произошло это, как считает В.С.Титов, в начале суббореального периода или

Аборигенная дикорастущая флора Восточной, Средней и Северной Европы дала сравнительно мало выходцев в культуру, хотя земледелие здесь возникло в глубокой древности. То же можно сказать и о собственно Средиземноморье, которое явилось первичным очагом развития растений, имеющих большей частью второстепенное экономическое значение (индау, лаванда, артишок и некоторые другие). И все-таки собственно Средиземноморье оказало, конечно, значительное влияние на состав культурных растений в Европе, так как отсюда распространились в более позднее время высококультурные, крупносеменные и крупноплодные сорта, которые здесь выработались из ранее широко распространенных мелкосеменных и мелкоплодных форм Средне-Юго-Западной и Передней Азии [Вавилов,!, 47, 375, 379; 5, 46;

Такая картина локализации первичных очагов формирования культурных растений и направлений их расселения дополняется археологическими данными о развитии земледелия в этом регионе. Исходной территорией европейской раннеземледельческой ойкумены считается Балканский полуостров, основными направлениями распространения её были север, северо-запад, северо-восток. В этих направлениях происходило расселение раннеземледельческих групп и проникновение их экономических и культурных достижений. Возникнув в раннем неолите (У1 тыс. до н.э.), эти раннеземледельческие культуры развивались относительно стабильно и достигли наибольшего распространения в энеолите(1У тыс. до н.э.), когда целая система взаимосвяоколо середины - 18 занных, а в ряде случаев и родственных, культур охватила значительную территорию Балкан, Подунавье, Северо-Западное Причерноморье [Мерперт, 1980, 40; Титов, 1962, 22-23J. Во второй половине 1У тыс. до н.э. в Балкано-Дунайском районе, как и в других областях Восточной и Центральной Европы, произошли значительные изменения. Они связаны с заметной активизацией исторической роли центрально-квосточю-европейских групп населения, воспринявших производящую экономику и выработавших новые ее формы. "Создается огромная циркумпонтийская зона, отмеченная в конце 1У-нач. III тыс. до н.э. особо активными контактами . и многочисленными переселениями различных масштабов и в различных направлениях, . ряд сформировавшихся внутри зоны центрально-европейских, степных, балкано-дунаиских, анатолийских культурных общностей может быть связан с процессом становления конкретных групп индоевропейцев. Вместе с тем, зона находилась в непосредственном контакте с ареалами южнокавказского и семитского праязыков и областями древнейших культур Ближнего Востока" /"мерперт, 1980, 42].

Производящая экономика в южнорусских степях распространяется на мариупольском этапе и получает развитие на ямном. Определяющую роль в этом процессе в У-IУ тыс. до н.э. сыграли контакты с балкано-дунайской зоной, откуда были получены злаки, крупный и мелкий рогатый скот и металл [Кузьмина, 1980, 34].

Среди общих вопросов и проблем происхождения земледелия и истории материальной культуры следует отметить тот факт, что, как считают археологи, население Восточной Европы, например, начало выделывать ткани из волокнистых растении с начала II, а, может быть, и с конца III тыс. до н.э. Об этом можно судить, в частности, по обнаруженным во многих местах СССР черепкам с отпечатками тканей, нитей, веревок, применявшихся при лепке и сушке гли

- ъ няных сосудов. Так, текстильная керамика найдена близ г.Мурома (середина II тыс. до н.э.), в младшем Волосовском могильнике (1300-1200 г.г. до н.э.), на стыке волосовской и рязанской культур (начало II тыс. до н.э.), на Верхней Волге (начало II тыс. до н.э.), к этой же эпохе относятся находки в более северных областях - на территории современной Вологодской, Архангельской областей, Карельской АССР ^Брюсов, 1950, 287; Лебедева, 1956, 465]. Интересно, что культура прядильного льна была довольно широко распространена в это время в средней и северной Европе - от Швейцарии до Урала. В швейцарских свайных постройках (Робенгау-зен) древнейшие находки льна и тканей датируются более ранним временем (неолит), но в общем-то неизвестно, как рано началась культура льна на нашем севере - может быть и раньше II тыс. до н.э. (ср. находки семян культурного льна и обломки деревянной прялки в свайном поселении на р.Модлоне, датируемом началом II тыс. до н.э.). По примитивным приемам выделки ткани, по разнобою в начальной технике ее изготовления, по явному, в ряде случаев, переносу на эту технику приемов первобытного плетения (безусловно известного задолго до этого) можно предполагать, что ткацкое искусство не было занесено в Европу из более культурных стран Древнего Востока (исключая южные районы Европы) [Брюсов, 1950,288) На этом фоне решения некоторых важных вопросов истории материальной культуры силами историков, археологов, ботаников - определение очагов возникновения земледелия и центров формирования культурной флоры, древности использования волокнистых растений для плетения и ткачества - суммируем в общих чертах данные по истории культур льна и конопли (говорить в этом плане о крапиве нет смысла, поскольку это почти повсеместное дикорастущее растение). Обсуждение деталей этих вопросов приводится во вводной части каждой главы наряду с данными лингво-типологического характера.

A. Linum

Ботаники определяют 3 мировых первичных очага культурного льна, где имело место независимое вхождение в культуру этого растения: 1-ый очаг (историко-географический центр) - Передняя Азия - Колхида, 2-ой очаг - Средне-Юго-Западная Азия, Афганистан и прилегающая к ним горная часть Индии, 3-ий очаг - Индия [Вавилов, I, 36-47; У, 43; Синская, 1969, IIIJ.

Передняя Азия - один из первичных центров культуры и формообразования льна ( Linum usitatissimum ) f родина озимого льна ( Linum hiemale ) и производных от него форм. Озимый (колхидский) , склонный к простратности лен - наиболее древняя реликтовая форма переднеазиатских льнов. В настоящее время он имеет островное распространение в Малой Азии, Закавказье, Баварии. Разорванный ареал уже указывает на то, что этот лен - древнее, некогда широко распространенное, а теперь реликтовое культурное растение [Синская, 1969, 54-55]. С глубокой древности этот вид льна использовался как прядильное растение. Об этом говорят многочисленные находки льна (сходного с малоазиатским и закавказским) и изделий из него в неолитических свайных постройках Швейцарии. Расселение этого льна в Западную Европу шло, по-видимому, через Балканы с юго-востока на северо-запад, он достиг южной Германии, Швейцарии невероятно, Бельгии и Франции. Простратный колхидский озимый лен через ряд постепенных переходов дал начало яровым анатолийским льнам, армяно-грузинским (горным кудряшам) и поздним дагестано-азербайджанским (кудряшам и межеумкам) льнам, от последних - украинские межеумки [неег , 1865, 35; Синская, 1969, 55-56, 39б].

Передняя и Средне-Юго-Западная Азия - это параллельные центры развития мелкосемянных форм льна. В Средне-Юго-Западной Азии лен используется в основном для приготовления из его семян масла, хотя здесь есть формы с неплохим волокном. Судя по огромному полиморфизму и более далекому распространению в виде коротких и длинных иррадиаций, первичный очаг льна в Средне-Юго-Западной Азии не менее (если не более) важен, чем переднеазиатский: отсюда, вероятно, ведут происхождение северо-западные русские долгунцы [Вавилов, I, 41, 44, 47; Чуковский, 1971, 240-241; Синская, 1966, ' 25-26; 1969, 154].

Третий очаг самостоятельного вхождения льна в культуру - древняя Индия. Шея большое разнообразие эндемичных, совершенно своеобразных форл масличного льна, современная Индия не знает культуры льна на волокно. Полагают, что так было и в древности [Вавилов, У, 43; Синская, 1969, 267]. Однако, это не бесспорно: есть упоминания о льняном волокне в "Рамаяне", "Артхашастре", имеются археологические находки льняного волокна неолитического периода -- пусть даже речь идет только о веревках и грубых тканях [Щетен-ко, 1979, 176J. Нужно учитывать, что в Индии у льна было много конкурентов - растений с хорошим волокном (например, джут, кроталярия, кенаф и, прежде всего, хлопчатник); мог сказаться опыт, навыки древних ищщйцев в обработке волокна определенных растений, полученные ими до расселения по Индостану или - наоборот -унаследованные от аборигенного населения. И все же в данном случае очевидна очень ранняя специализация в употреблении льна -традиция культивирования льна для получения масла из семян. Эту ситуацию интересно сопоставить с существующей различной ориентацией в номинации льна в картвельских и дагестанских языках (территориально близко расположенных): в картвельских языках "лен" -это первоначально "волокно", в некоторых дагестанских языках "лен" - продолжение первичного "семя, семена" [Климов, 1964,

162; Хайдаков, 1973, 59-6oJ. Это, вероятно, следствие разных традиций Передней Азии и Юго-Западной (и Средней) Азии.

Крупнокоробочность, анатомические признаки и характер листьев указывают на близкое родство индийского льна со средиземноморскими крупнокоробочными льнами. Лен из Индии был перенесен в Египет и другие страны Средиземноморья через Сирию и соседние районы Аравийского полуострова в очень древние времена, так что из занесенного из Индии успел выработаться своеобразный эфиопский лен специального использования (пищевой) [Синская, 1969, 267]. А в Египте уже около 4.000 лет назад изготавливали прекрасное льняное полотно, похожее на тончайшую кисею. И еще в доисторические времена египетское полотно везли в Индию, Китай [Буковский, 1971, 420; Лукас, 1958, 237-239]. В Средиземноморье лен получил многостороннее использование (на волокно, на масло, смешивался с зерном при выпечке хлеба) [культурная флора, I3I-I32J.

Б. Cannabis

Историки и ботаники сходятся во мнении, что конопля - растение, пришедшее из Азии. Здесь сконцентрирован максимум ее разнообразия, включая оригинальные, эндемичные дикие формы восточного Афганистана [Вавилов, У, 90; Чуковский, 1971, 422]. Конопля растет дико в Азии к северу от Гималаев и Гиндукуша, и первичных очагов вхождения ее в культуру, вероятно, несколько. Об этом свидетельствует разнообразие географических типов культурной конопли, вхождение в культуру на наших глазах дикой конопли на Алтае, на Северном Кавказе и, прежде всего, экологические особенности этого растения, сделавшие его спутником племен при расселении. Как культурное растение конопля с древности известна в Японии, Китае, Индии [Вавилов, У, 90; Синская, 1969, 246-247;

Культурная флора, 28-2д]. Волокном конопли пользовались в Китае до разведения хлопчатника, наряду с волокном рами, шелком. Индийские формы прядильной конопли слабо изучены. Предполагают, что прядильная конопля родом из Восточной Азии (Япония, Восточный Китай или область Гималаев)[ Культурная флора, 27; Синская, 1969, 282; Жуковский, 1971, 422].

Волокно конопли грубое, но более прочное, чем льняное, поэтому его предпочитали использовать на паруса, канаты и веревки. Из конопли, особенно южных форм ее, например, cannabis indica, получают сильнодействующий наркотик - гашиш, который употребляется для курения. Культура индийской конопли занесена и в Малую Азию, Сирию, Палестину, Северную Африку, но в диком виде распространена только в Северо-Западной Индии, Восточном Афганистане и прилегающих к нему районах Ирана. Таким образом, здесь находится первичный очаг происхождения этого вида и вхождения его в культуру [Вавилов-Букинич, 1929 , 382 , 480; Синская, 1969, 153>]. Следует отметить тот факт, что конопля (в отличие от льна) широко и в большом количестве распространена в диком состоянии (юго-восточная, средняя и западная европейские части России, Северный Кавказ, Закавказье, Крым, Дон, Урал, Арало-Каспийский край, Западная Сибирь, Горный Алтай, бывшая Маньчжурия, северная Монголия, Уссурийский край, область Гималаев, северная Персия, Афганистан [Вавилов, У, 82J ), поэтому возможна добыча волокна из диких зарослей конопли. Таким образом, акты введения конопли в культуру и использования ее как прядильного растения прямо не соотносятся между собой.

Таковы те данные истории, археологии, естественных наук, опираясь на которые, мы и пытались увидеть историю некоторых прядильных растений и их взаимоотношений с человеком, отразившихся в зеркале - языке, чтобы прийти к определенному решению вопроса истории и этимологии имен этих растений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Наименования прядильных растений в индоевропейских языках (сравнительно-исторический аспект)"

Часть 3. Выводы

На основании проведенного анализа лингвистических, ботанических, исторических и археологических данных, касающихся названия конопли в ряде индоевропейских языков, приходим к следующим выводам. Как и предполагалось ранее, это название конопли пришло в индоевропейские языки из Азии. Индоиранские племена, расселившись на соответсвующих территориях в Средне-Юго-Западной Азии и, далее, по Индостану, вступили в непосредственный контакт с местным населением и, вероятно, из языка (языков) этих народов (по языку относящихся к австроазийской, дравидийской языковым семьям - дравидийские, мунду и др.) и было усвоено соответствующее название конопли. Об этом свидетельствуют следующие ботанические и лингвистические данные: этот регион - часть огромного восточноазиатского очага дикой и культурной конопли, район древней земледельческой культуры; существующие варианты названия конопли в аборигенных языках могут объяснить соответствующую вариантность индоиранских форм и позволяют наметить возможные нетерминологические лексико-семантические связи данного термина ( *kana *kana san kanab/p "конопля В индоевропейских языках при дравид, canappu sanabu "конопля", кап- "стебель, тростник; стрела" > др.-инд. kanapah "тж").

В иранских языках тлелось большое разнообразие форм данного названия конопли - и простые, и осложненные, оформленные по "кентумному" и "сатемному" правилу. Эти варианты названия конопли благодаря иранским (скифо-сарматским) племенам получили широкое распространение. Так, простои вариант *kana *kana от скифо-сарматов попал к волжско-финским народам (ср. мар.кэп'е kirie) и сохранился в островках живой восточноиранской речи -в осет. gan(a) < *kan- "конопля", памир. каш кг m "тж", осет.

s^n "вино <*"одуряющий напиток из конопли". В волжско-финские языки попал и ещеЬдин вариант этого имени (очевидно, тоже от скифо-сарматов), который отразился в мордовском каньцьть, каньтф. В скифо-сарматской языковой среде существовал и вариант kanab (ср. согд.купЪ/р скиф, (по Геродоту) kannabis ), который: из скифского попал в древнегреческий, а оттуда в латинский, через юго-восточную Европу, Балканы, в германские, славянские языки. В Западную Европу этот термин попал, следовательно, во II половине I тыс. до н.э. К балтам это слово пришло от славян.

Относительно существующего в тюркских языках слова kendir "конопля" (в ряде языков и "кендырь") можно определенно сказать только то, что это иранское заимствование, место этого заимствования - юго-западная часть Средней Азии, время усвоения в тюркские языки - конец I тыс. до н.э., начало тюркизации этого региона.

Иранское ли это слово по происхождению (ср. фрак. > болг. къндра "осока, болотное растение"; др.-инд.kundara (?) "конопля"; перс, cadr "плащ, покрывало, скатерть и др."< ?; иран. > вост.-арам, sdr "грубая ткань из конопли") или, как и другое название конопли - *kana *kanab усвоено из субстрата индоиранских языков -сказать трудно.

Подведем итоги проведенного исследования наименований растений, волокно которых с глубокой древности использовалось индоевропейцами в качестве материала для плетения и прядения (вязания, ткачества).

Названия древнейших прядильных растений индоевропейских народов - крапивы, льна и липового мочала (лыка) - представляется интересным сопоставить с точки зрения принципов номинации как слова, относящиеся к древнейшему слою исконной индоевропейской лексики.

Этимологическое и сравнительно-типологическое исследование индоевропейских наименований крапивы позволило по принципу номинации разделить их на две группы. Исходное значение для первой группы наименований определяется как производное от "жечь, жалить, колоть":

др.-греч. 3e*€b)J>og f Xvi fa f gei/tf^ "крЭПИВа"

сопоставляются с глаголами ям со, - х vex с со se^jw "скрести, царапать, колоть, жалить" (гл. I, § 5);

для дак. <5W "крапива" однокорневыми считаются греч. З&ссо "зажигать", "боль", скр. dunoti "жжет, мучит" (<*dau-//*dau

//*du- ) или производные корня *dheu-//*dhu- ср. скр. dunoti "трясет, качает, дует" (гл.1, § 6);

слав. * kropiva или * kopriva соотносится с рус. кропить, окропить, ст.-слав.' оукропъ "кипяток", рус. диал. окроп "тж", то есть слав. *kropiva - это "крапящая, обжигающая"; в других синонимических славянских образованиях исходное значение не затемнено: ср. рус.диал. жгучка, жалица, укр. жалива, пекучка и др. (гл. I, § 3); ЛИТОВ. dilge dilge^le! dilgeline сравниваются с dilgus "колючий, жгучий" (гл. I, § 4).

Первичное значение второй группы наименований крапивы оказалось производным от значения "соединять, связывать". "Крапива"

как производное от и.-е. *рак-//*ра£- "связывать" (ср. вед.

pasas "веревка, путы, петля", авест. pas- "связывать") в иранских языках реконструируется Г.Якобсоном на основе сохранившихся осет. (ирон.) рузуга (диг.) pursa и финно-угорских заимствований из древнеиранских языков (коми-зыр. петшбр, коми-язв. пэчор, уда. пушнер "крапива"). Направление семантического развития предполагается следующее: и.-е. *pak-lo давшее др.-иран. *pos-ro первоначально обозначало "материал (волокно) для связывания, завязка", которое было переосмыслено как "волокно (крапивы)" и перенесено на название самого растения (гл.1, § 7 -г). В целом ряде индоевропейских языков образования от *(а)пё-// *(s)n5- "связывать, соединять" в значении "крапива" родственны лат. пео др.-греч. v<rcJ "прясть", др.-в.-н. пазап нем. nahen "сближать, соединять, шить" и т.п.:

в балтийских языках лит. notere notre, лтш. natre прус, noatis ;

в германских языках *naton- *natilon- > др.в.-н. nazza nezzila ; норв. - nata ИСЛ. netila англо-сакс. netele f совр. нем. Hessel ;

в кельтских языках др.-ирл. nenaid и т.п. (редуплицированная форма, как балтийское название тростника, камыша - лит. nendre лтш. niedre ?);

древнегреческое , при условии, что оно восходит к *nd-

ika нулевой ступени корня *ned- "соединять, связывать" < и.-е. *(s)ne-//*(s)n6- (гл.1, § 4).

В славянских языках образование от этого корня представлено, но в праславянском в результате процесса семантической инновации *natb стало обозначать "стебли, ботва (овощей)" (при формально

Г Ц л — j. t —

идентичном прус, noatis "крапива"). В латинском (италийских) языке однокорневого с этим рядом слов названия 1фапивы нет. Сравнивая результаты номинации крапивы в индоевропейских и других (неиндоевропейских) языках, можно говорить не об отдельных схождениях, а об тлеющихся общеязыковых семантических универсалиях.

Латинское наименование крапивы общепризнанной этимологии не имеет. Анализ сравнительно-типологических и культурно-исторических данных свидетельствует, на наш взгляд, о родстве слова urtica с йго "жечь", а не с verto "вертеть". Что касается неясности словообразовательной модели слова urtica то следует отметить, что "незакономерному" -г- в этом слове (при причастной форме 11stus ) находил параллели в романских языках, где по диалектам есть варианты этого слова с - в- и с - г-: ср. франц. литер, ortie диал. ortr-i ostei. Вариантность форл перфектного причастия однокорневого глагола наблюдается и в санскрите - ustah// usitah. Суффикс - ic - в подобных случаях редок в латинском языке, но возможен: uro - ustus /*usitus -urtica сравни с lectus - lectica. Исходя из вышеизложенного, латинское urtica мы включаем в ту группу индоевропейских наименований крапивы, члены которой связаны общим номинационным признаком "жгучее, колючее (растение)" (гл. I, § 2, 10).

Наряду с видимой разнооформленностыо основ общего списка привлекаемых для анализа наименований крапивы можно отметить и определенные схождения. Так, можно выделить употребление однотипных в структурно-функциональном плане суффиксов - индоевропейского деминутивного суффикса -1- (герм. *natilo- при герм. *natc- f иран. pos-ro из и.е. *рак-1о ) и суффикса - к- (лат. urti-ca t слав. чеш. paiac-ka укр. пекуч-ка, рус.диал. жгуч-ка, жигалка и, возможно, др.греч. ; гл.1, § 9); в балто-славянских континуантах видим закономерное чередование основ на - -i//r-//n-

( *nati-, *natina, *natere )f гл. I, § 9.

В отличие от дикорастущей крапивы, названия которой в подавляющем большинстве автохтонны, лен с глубокой древности был введен в культуру. В силу этого и наименование льна часто оказывалось "бродячим" словом и как культурный термин легко усваивалось и переходило из языка в язык, что можно хорошо проследить на пе-реднеазиатском keten "лен". Не отвергая поэтому в принципе возможность неиндоевропейского источника для древнеевропейского *l!nom "лен" (в частности, древнекавказского), мы проверили предположение о возможности (невозможности) производства *1йют на почве индоевропейских языков. На основе анализа картины бытования и ареала распространения и.-е. Llnom "лен", данных смежных наук сделаны выводы относительно предполагаемой первичной локализации, путях распространения и вероятных хронологических рамках появления этого слова в индоевропейских языках. Надаунай-ско-приалышйский регион определяется как район первичного бытования рассматриваемого термина. В древности ближе других к этому району располагались, вероятно, древние греки, италики, кельты (ср. близкую систему значений данного слова в древнегреческом и латинском, "нетипичные" гомеровские и некоторые кельтские формы); в балтийские, славянские, германские, албанский и, частично, кельтские языки слово *l£nom усвоено лишь в узко терминологическом значении - "лен (растение), ткань из льна". Время появления рассматриваемого слова в дунайско-приальпийском районе - период не позднее конца III тыс. до н.э., так как древние греки стаж переселяться из вышеназванного района на Балканский полуостров предположительно не позднее рубежа III и II тыс. до

н.э., в середине II тыс. до н.э. интересующее нас слово было от/

мечено как микен. ri-no (при гомер. ). Вероятно, что уже

в исходном районе образования данного слова оно получило вариантный статус существования, в результате чего выделяется "восточная" группа континуантов с i -кратким (в древнегреческом, балтийских, славянских языках) и "западная" с i -долгим (в латинском, кельтских, германских языках, гл. II, ч.2).

Наиболее авторитетное решение этимологии lxnom "лен" как ит-е. рефлекса относит его к производным от корня *1е±-"приле-гать, касаться, (an)schmiegen sich ". Но такое сопоставление в нашем случае недостаточно, так как общее значение корня *iei-и его производных (скр. li-na-ti "прикасаться, ласкаться, уменьшаться, исчезать" гот. af-iinnan "уйти, уступить" и т.п.) не позволяет судить о лексико-семантических связях между *11пош и предполагаемыми однокорневыми образованиями и, следовательно, не способствует восстановлению исходного значения этого наименования льна. При анализе производных корня *iei- обращает на себя внимание, прежде всего, многозначность этих образовали!!, сосуществование прямо противоположных значений у членов данной лексико-семантической группы (ЛСГ) и энантиосемия отдельных слов. Чтобы пролить свет на семантические отношения производных от *iei- мы провели анализ этого этимологического гнезда на более широком фоне, включив производные данного корня в семантическое поле корневого архетипа *Не1- (предполагается, что *iei- является вариантом плана выражения корневого архетипа *Не1- наряду с *ieu- *1еп- и др.; гл.II, ч.З). При этом мы исходили из синкретичности исходного значения имени/глагола, способного в конкретной ситуации актуализировать, делать доминирующим, один из оттенков значения. Объективным критерием при реконструкции семантических изменений слов, фонетически восходящих к одному корню, служило сосуществование исходного и производного

значений в смысловой структуре однокорневого слова. В результате проведенного анализа мы пришли к выводу, что исходным общим значением в семантическом поле корневого архетипа *Не1- является значение "отделять(ся): прилегать", реализовавшееся во взаимодействии значений "очищать(ся), драть, шелушить(ся), линять" и "липнуть, льнуть, гнуть (ся)". Кажущаяся противоречивость в определяемом исходном значении является ничем иным, как отражением в языке реально существующего порядка вещей, внеязыковой действительности: "кожа, кора, лыко" - это, во-первых, "то, что отделяется, сдирается," во-вторых, "то, что является поверхностью соответствующих предметов, прилегает, липнет", в-третьих, "то, что гнется, чем можно соединять, плести" < "прилегающее, податливое, гибкое". Любой процесс, любое действие является противодействием уже имеющемуся исходному состоянию, поэтому семантическое развитие в рамках определенной системы происходит, вероятно, в результате взаимодействия противоположных значений и их вариантов, или возникшая энантиосемин есть не причина, а результат сложности развития семантической структуры.

Для конкретизации исходного значения названия льна в форме *iinom его следует сопоставить с наиболее близкими, формально и семантически, словами, такими, как скр. llnam "прилегание, примыкание к.", греч. лivg"с нежным мясом", герм, lin "мягкий, нежный, гибкий", слав, leniti linati "обдирать, линять, становиться слабым, вялым", словен. liiiti "снимать мягкую кожу, тонкое лыко", liiek "тонкое березовое лыко; кожа сброшенная змеей", с.-хорв. lila "то, что сдирается с коры березы или черешни (собств. "береста"), рус. липа ( *iei-p- ) "лыковое дерево", словен. leviti se "линять", lSv "линька у раков, змей; содранная кожа" (< *leu-;*iei-:*ieu- ). Эти сопоставления позволяют предположить, что *iinom от и.-е. *iei- разви-

вает исходное значение "(нечто) прилегающее, гибкое: отделяемое,

сдираемое", то есть "лен" - это "гибкое и содранное, отщепленное

(из стебля) волокно". При этом же исходном значении возможно и

другое формальное решение в рамках рассмотренного семантического

поля производных *Не1- : *linom < *lisan,*lis-no и.-е.

*ies- (см. гл. II, ч.4). В связи с данной реконструкцией исходного значения и.-е. *11пош представляет интерес широко распространенное рус.диал. лен "сухожилия (шейных позвонков)"; но какие -либо предположения и выводы трудно сделать из-за изолированности данного диалектного слова русского языка. Кроме того, результатом проведенного анализа явился вывод, что исходное значение, подобное предполагаемому для и.-е. *ilnom "лен", развивает и индоевропейские наименования коры, лыка,- производные от *leu-k/ *lu-k, *1еи-Ъ(Ю-/р- и от *lent- ^праслав. *lyko *1иЪ и их и.-е. соответствия, балт.лит. lunkas лтш. luks др.-прус. Гипкап (-п-инфикс), герм/lind/t- (гл. II, ч.З, §§ 8,10).

Появление в европейских языках названия льна в форме, реконструируемой как *linom не обязательно связано с первичным знакомством древнеевропейцев с этим растением. Доказательство тому - наличие иных исконных наименований этого растения в германских языках. Одно из них - нем. Fiachs и его эквиваленты в других германских языках - является однокорневым образованием с глаголом flechten "плести" (ср. греч. "ЛЛежсД ), лат. plecto < и.-е. *plek- "плести, свивать"). Второе - нем.диал.Нааг "лен" - рассматривается исследователями как слово, этимологически близкое нем. Нааг "волос, шерсть, ворс", Hede "пакля, кудель, очески", и, далее, лат. сагеге "чесать (шерсть)", слав, коса, чесать (гл.III, ч.2). Древнеиндийские наименования льна - шла ksuma - общепризнанных этимологии не имеют. Среди предложенных

Таким образом, мотивировочный признак существующих в и.-е. языках наименований льна в основном подчеркивает значение стебля (волокна) этого растения и, возможно, в некоторых случаях номинация исходит из важности, значит,гости семян льна.

Анализ большой лексической группы - производных архетипа *Hei-- позволил не только определить возможность и условия включения * lin от в данную ЛСГ, но и уточнить на фоне рассмотренного семантического поля семантические взаимоотношения, исходное значение и, в конечном счете, этимологию ряда производных от вариантов архетипа *Не1-(см. относительно рус. липа, лат. lippus и других образований от *leip- ; рус. лой, слой; луч, лыко, лысый; слав, lik герм, lesen лат. legere "читать, считать" и др; гл.11, ч.З, §§ 8,9,10,11,14.

Название конопли, в отличие от имен крапивы и льна, является заимствованием в индоевропейских языках. В работе рассмотрена культурно-историческая динамика этого бродячего термина, пути распространения в индоевропейские и финно-угорские языки.

Вероятно, как и предполагалось ранее, название конопли пришло

в индоевропейские языки из Азии. Щумерское kmibu - ранняя письменная фиксация этого термина, но не его источник. Индоиранские племена, расселившись на соответствующих территориях в Средне-Юго-Западной Азии и далее по Индостану, вступили в непосредственный контакт с местным населением и, вероятно, из языка (языков) этих народов (носителей австро-азиатских, дравидийских и некоторых неизвестных, вероятно, типа бурушаски, языков) и было усвоено соответствующее название конопли: этот регион - часть огромного восточно-азиатского очага дикой и культурной конопли, район древней земледельческой культуры; существующие варианты названия конопли в аборигенных языках могли бы объяснить соответствующую вариантность индоиранских форм и позволяют наметить возможные нетерминологические лексико-семантические связи данного термина (ср. др.-инд. sana "конопля" и sana "стрела" <*"трост-ник" др.—инд.kanapa "стрела" — дравид.кап "стебель, тростник", тамил, kanai кан. капе "стрела" J при дравид, canappu sa^-nabu "конопля"; гл.Ill, § 4).

В иранских языках имелось большое разнообразие форм данного названия конопли - и простые по структуре, и осложненные, оформленные по "кентумному" и "сатемному" правилу. Эти варианты названия конопли благодаря иранским (скифо-сарматским) племенам получили широкое распространение. Вариант *kana *kana (*kene ), *san сохранился в памирских языках (ишк. кгт t вахан.кз т ) и осет.gan(a) "конопля, лен", возможно san "вино" <*"опьяняющий напиток из конопли" и проник (необязательно из иранских) в кавказские (сван, кап абхаз, а-копз "конопля") и финно-угорские языки (мар. кыне, к з г£ё kin'e уда. кенэм, ken em коми кбн-(тусь) "конопля"; возможно, иной иранский вариант отразился в морд, каньцьть (каньтф, каньт). Другая форма наименования конопли - kanab (ср. согд. kynb Хорезм. knb f перс, kanab f

калар курд. kinif ) - из скифского (по Геродоту) попала в древнегреческий, а оттуда в латинский; через юго-восточную Европу, Балканы, это слово проникло в германские (до I передвижения согласных), в славянские языки, от славян - к балтам. В Западную Европу этот термин попал, следовательно, не позднее II половины I тыс. до н.э. (гл.III, § 5). В восточной и южной части азиатского региона распространения рассматриваемого наименования конопли

больше "сатемных" вариантов: др.-инд. sana "вид конопли или Crota-laria juncea " f sa^ni- "ткань ИЗ КОНОПЛИ", Непал., ХИНди, san "конопля", бенг. son "конопля, лен", пехл., н.-перс. san "конопля", вост.-иран. (по Людерсу) samna^ хотано-сак. saihvam "КОНОПЛЯ11 И ХОТан. kumba "КОНОПЛЯ, лен", kamha kamha

"конопля". Возможно, с этим регионом связано одно из названий конопли, конопляной ткани и изделии из нее в алтайских языках (ср. корейск. sam "конопля", маньчж. samsu "конопляная ткань", монг., тюрк, сатса "рубаха" и (?) кит. цин-(ма) "конопля"), либо это независимая восточно-азиатская изоглосса (ср. япон. аза "конопля").

Мнение авторитетных индоевропеистов и тюркологов о существовании какой-то связи между распространенным в индоевропейских языках названием конопли и тюркским kendir "конопля" (в ряде языков - "конопля, кендырь") побудило нас проверить предположение об иранском источнике для тюрк, kendir (при движении из Центральной Азии на запад тюрки ассимилировали на большой территории иранское население). В пользу этого предположения свидетельствовало и отсутствие лексико-семантических связей этого тюркского слова в лексике монгольских, тунгусо-маньчжурских языков, то есть похоже, что тюрки не принесли его с собой из мест прежнего обитания. Исходя из культурно-исторических и лингвистических данных, предполагаем, что местом усвоения этого слова в тюркские языки

явилась юго-западная часть Средней Азии. Это предположение сделано на основании учета таких фактов, как ареал распространения собственно кендыря (Apocynum ); тлеющиеся сведения об употреблении кендырного волокна в Припамирье, Каракалпакии и на части Казахстана; далее, только в турецком, узбекском, киргизском, каракалпакском языках словом kendir обозначают и коноплю, и кендырь. Время усвоения тюркскими народами рассматриваемого слова - конец I тыс. до н.э. - первые века н.э., начало активной тюркизации этого региона (гл.III, § 2). Исконное ли это слово в иранских языках (ср. фрак. > болг. къндра "осока, болотное растение"; др.--инд. kundara (?) "конопля"; перс, cadr "плащ, покрывало, скатерть" < ?, иран. cdr вост.-арам, sdr "грубая ткань из конопли") или, как и вышеприведенное название конопли *kana *ken<* kanab усвоено из субстрата индоиранских языков - сказать определенно нельзя (гл. III, § 4).

Подводя итог рассмотрению этимологии и на основе этого особенностей номинации древнейших прядильных растений у индоевропейских народов - крапивы, льна - следует отметить следующее. Там, где растение не использовалось человеком в хозяйственных целях, в основе названия лежит яркий внешний признак: "крапива" - это "жгучее, колючее (растение)" или "сорняк". В том случае, когда крапива, лен, липа употреблялись как прядильные растения, дающие материал для связывания, плетения, определяющим признаком в номинации оказывался способ добывания (создания) из них гибкого материала (волокна), назначение растения, чем и для чего оно служит, то есть функциональный признак. Так, "крапива" - это буквально "материал (волокно) для связывания, соединения", "лен" - это "гибкое (волокно, стебель), содранное, вышелушенное (из стебля)" или "лен" < ^"семена, выжимаемое (из семян)", "лыко" < * "отделяемое сдираемое, прилегающее, гибкое". То же самое, видимо,

можно предположить и относительно номинации конопли, несмотря на то, что этимология наиболее распространенного наименования конопли, "бродячего" слова, весьма неопределенна. Тем не менее, все предполагаемые лексико-семантические сближения для этого наименования конопли и другие, "прозрачные" с этимологической точки зрения, названия определяют коноплю как растение, обладающее либо семенами, либо гибким стеблем (волокном), что также отражает разносторонность использования этого растения. Такой вывод подтверждают и неиндоевропейские (картвельские, некоторые нахско-дагестанские) параллели среди наименований льна и конопли.

Список научной литературыФилинова, Любовь Петровна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч.2-е изд., т.21, с.23-178. Ленин В.И. Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках, т.т. Троцкого и Бухарина. - Полн. собр.соч., т.42, с.264--304.

2. Абаев, 1949 - Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. Л.:Наука.- 598 с.

3. Андрианов, 1969 - Андрианов Б.В. Древние оросительные системы

4. Приаралья. - М.:Наука, 1969. - 254 с. Андронов, 1978 - Андронов М.С. Сравнительная грамматика дравидийских языков. - М.:Наука, 1978» - 462 с. Анненков, 1878 - Анненков Н. Ботанический словарь. - Спб., 1878.- 646 с.

5. Античная цивилизация, 1973 - Античная цивилизация /Отв.ред. В.Д.

6. Блаватский. - М.:Наука, 1973. - 270 с. Анциферова 1967 - Анциферова Г.М. Опыт исследования семантической микроструктуры: Авторею.дис.канд.филолог.наук. - М., 1967. - 20 с.

7. Аппель, 1880 - Аппель К. К славянскому народному словопроизводству.- !Русский филологический вестник. (Варшава), 1880,т.3, J& I, с.86-90.

8. Ашмарин Н.И. Материалы дяя исследования чувашского языка ч.1-2.- Казань, 1898.

9. Афг.-рус. словарь, 1966 - Афганско-русский словарь /Сост. М.Г.

10. Асланов. - М.:Сов.энциклопедия, 1966. - 994 с. Барроу, 1976 - Барроу Т. Санскрит. Пер. с англ. Н.Лариной. - М.:

11. Бенвенист, 1955 - Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. - М.: Иностр. лит-ра, 1955. - 260 с. Бенвенист, 1974 - Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М.:Прогресс, 1974.

12. Гл.27. Семантические проблемы реконструкции, с.331-349. Бертагаев Т.А. К исследованию лексики монгольских языков.- Улан-Удэ, 1961. - 160 с.

13. Брюсов, 1950 - Брюсов А.Я. "Сетчатая керамика" - В кн.: Советская археология. Вып. 14. М.-Л. 1950, с. 287-305. Брюсов, 1952 - Брюсов А.Я. Очерки по истории племен европейской части СССР в неолитическую эпоху. - М.:АН СССР, 1952. -263 с.

14. Вавилов, Букинич, 1929 - Вавилов Н.И., Букинич Д.Д. Земледельческий Афганистан. JI. 1929. - 610 с. Вавилов 1-У - Вавилов Н.И. Избранные труды. В 5-ти томах. - М.1.-.Наука, 1959-1965. Варбот, 1965 - Варбот Ж.Ж. Заметки по славянской этимологии.

15. В кн.: Этимология, 1964. М., 1965, с.27-43. Варбот, 1975 - Варбот Ж.Ж. К реконструкции и этимологии некоторых праславянских глагольных основ и отглагольных имен.III.- В кн.: Этимология. 1973. М., 1975, с.23-42.

16. Гамкрелидзе, Иванов, 1980 - Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс.

17. Древняя Передняя Азия и индоевропейская проблема. Временные и ареальные характеристики общеиндоевропейского языка по лингвистическим и культурно-историческим данным. - ВДИ, 1980, Г& 3, с. 3-27.

18. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Миграции племен-носителей индоевропейских диалектов - с первоначальной территории расселения на Ближнем Востоке в исторические места их обитания в Евразии. - ВДИ, 1981, J& 2, с.11-33.

19. Гаммерман, 1948 - Гаммерман А.Ф. Курс фармакогнозии. Изд.4-е.Л.: Ленигр.отд-е Медгиза, 1948.- 516 с.

20. Гвинджилиа, 1979 - Гвинджилиа Л.С. Образование множественного числа имен существительных в даргинском и лакском языках: Автореф.дис.канд.филол.наук. - Тбилиси, 1979.

21. Ген, 1872 - Ген В. Культурные растения и домашние животные в их переходе из Азии в Грецию и Италию, а также в остальную Европу. - СПб., 1872. - 379 с.

22. Герценберг, 1965 - Герценберг Л.Г. Хотано-сакский язык. М.'Наука, 1965. - 155 с.

23. Герценберг, 1972 - Герценберг Л.Г. Морфологическая структура слова в древних индоиранских языках. - Л.:Наука, 1972. -274 с.

24. Герценберг, 1981 - Герценберг Л.Г. Вопросы реконструкции индоевропейской просодики. - Л.:Наука, 1981. - 200 с.

25. Георгиев, 1955 - Георгиев В. Словарь крито-микенских надписей. - София, 1955.

26. Георгиев, 1958 - Георгиев В. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. - М.: Изд-во иностр.лит-ра, 1958. -317 с.

27. Гипотеза в современной лингвистике./Отв.ред. Ю.С.Степанов.1. М.:Наука, 1980. - 384 с.

28. Гордезиани Р.В. Кавказ и проблемы древнейших Средиземноморских языковых и культурных взаимоотношений. - Тбилиси:Изд-во Тбилис.ун-та, 1975. - 24 с.

29. Грантовский, 1968 - Грантовский Э.А. Индоиранское lam da- kun-duru/a- kmndaru/a- - В кн.: Языки Индии, Непала, Пакистана и Цейлона. М., 1968, с.470-482.

30. Григоровский, 1882 - Григоровский Н.П. Очерки Нарымского края. -Записки Западно-Сибирского отделения географического общества. 1882, кн.1, гл.У.

31. Гринченко, 1925 - Гринченко Б.Д. Словарь украинского языка. -Харьков-Берлин:Державне видавництво УкраЗ-ни, 1925. -2145 с.

32. Громов, 1981 - Громов А.В. Лексика обработки льна, прядения и ткачества Макарьевского и Мантуровского районов Костромской области. - В кн.: Эволюция и предыстория русского языкового строя. Горький, 1981, с.107-117.

33. Грузов Л.П. Историческая грамматика марийского языка: Введение и фонетика. - Йошкар-Ола, 1969. - 211 с.1Удава, 1954 - 1Удава Т.Е. 0 лексических встречах между грузинским и аварским языками. - Сообщения АН Груз.ССР, 1954, т.15, & 10, с.701-708.

34. Даль, I - Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Изд-е 3-е/Под ред. И.Бодуэна де Куртенэ, т.1. - СПб., 1903.

35. Дари-рус.словарь, 1978 - Дари-русский словарь /Л.Н.Киселева, В.И.Миколайчик. - М.:1ус.язык, 1978. - 744 с.

36. Декандолль, 1885 - Декандолль А. Местопроисхождение возделываемых растений. - СПб., 1885.

37. Дьяконов, 1961 - Дьяконов И.М. Хетты, фригийцы и армяне. Проблема армянского языка. - В кн.: Переднеазиатский сборник. М., 1961. - 333-368.

38. Дьяконов, 1967 - Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии. - М.:

39. Наука, 1967. - 472 с. Дьяконов, 1982, II - Дьяконов И.М. О прародине носителей индоевропейских диалектов.II. - ВДН, 1982, JS 4, с. 11-25. Дьяконов И.М. О прародине носителей индоевропейских диалектов.I.- ВДИ, 1982, J& 3, с.3-30.

40. Иванов Вяч.Вс., 1965 - Иванов, Вяч.Вс. Общеиндоевропейская пра-славянская и анатолийская языковые системы (сравнительно-типологические очерки). - М.:Наука, 1965. - 298 с.

41. Иллич-Свитыч, I—II - Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратичес* ких языков:Сравнительный словарь. Кн. 1-2. - М.:Наука, I971-1976.

42. Ионайтите, 1980 - Ионайтите А. Названия культурных растений в пелясском литовском говоре. - В кн.: Балто-славянские этноязыковые контакты. М., 1980, с.227-244.

43. Иркутский областной словарь. Вып. II. - Иркутск, 1975. - 232 с.

44. История Сибири, 1968 - История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5-ти томах, т.1. - Л.:Наука, 1968. - 454 с.

45. Казанскене, Казанский, 1981 - Казанскене В.П. Казанский Н.Н. Etymoiogia Greco-Latina, 1-4. - В кн.: Лингвистические исследования. 1981: Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков. М., 1981, с.74-85.

46. Каракалп.-рус.словарь, 1958 - Каракалпакско-русский словарь./Под ред. Н.А.Баскакова. М., 1958. - 892 с.

47. Кеппен, 1886 - Кеппен Ф. Догадка о происхождении большинства индоевропейских названий конопли./Извлечение из ЖШП, 1886. - 13 с.

48. Кларк, 1953 - Кларк Г.Д. Доисторическая Европа. Пер. с англ. -М., Изд.иностр.лит., 1953. - 332 с.

49. Климов, 1964 - Климов Г.А. Этимологический словарь картвельскихязыков. М.:АН СССР, 1964. - 306 с.

50. Климов, 1971 - Климов Г.А. Вопросы методики сравнительно-генетических исследований. - Л. :Наука, 1971. - 87 с.

51. Клычков, 1959 - Клычков Г.С. Индоевропейская фонема *s как коррелят ларингальных. - ВЯ, 1959, .•& I, с. 79-83.

52. Кнабе Г.С. Словарные заимствования и этногенез. - ВЯ, 1962, I, с.65-76.

53. Ковпаненко, Янушевич, 1975 - Ковпаненко Г.Т., Янушевич З.В. Отпечатки злаков на керамике из Трахтемировского городища. - В кн.: Скифский мир. Киев, 1975, с.147-151.

54. Коготкова, 1979 - Коготкова Т.О. Русская диалектная лексикология. М.:Наука, 1979. - 335 с.

55. Комарницкий и др., 1975 - Комарницкий Н.А., Кудряшов Л.В., Ура-нов А.А. Ботаника. Систематика растений.7-ое изд-е. - М.: Просвещение, 1975. - 608 с.

56. Комаров В.Л. Происхождение растений. - М.: АН СССР, 1961. - 190 с.

57. Коржинский, 1896 - Коржинский С.И. Очерки растительности Туркестана. I-III. - СПб., 1896. - 112 с.

58. Крашенинников, 1949 - Крашенинников С. Описание земли Камчатки. М.-Л.:Изд-во Главеевморпути, 1949. - 842 с.

59. Кузьмина, 1980 - Кузьмина Е.Е. О балканском или центрально-азиатском пути миграции индоевропейских народов. - Предварительные материалы симпозиума "Античная балканистика", 2-4 декабря 1980. М., 1980, с.34-36.

60. Культурная флора, У - Культурная флора СССР.Т.5. Прядильные культуры. /Под ред. Е.В.Вульф. - М.-Л.:Сельхозгиз, 1940. - 316 с.

61. Куркина, 1976 - Куркина Л.В. Изоглоссные связи южнославянской лексики (материалы к проблемам славянского этногенеза). -В кн.: Вопросы этногенеза и этнич.истории славян и вост. романцев. М. 1976, с. 129-155.

62. Куркина, 1978 - Куркина JI. В. Славянские этимологии. - В кн.: Этимология. 1978. М., 1980, с.32-37.

63. Лаучюте Ю.А. Словарь балтизмов в славянских языках. - JI.:Наука, 1982. - 211 с.

64. Лебедева, 1956 - Лебедева Н.И. Прядение и ткачество восточныхславян. - В кн.: Восточнославянский этнографический сборник /Труды ИЭ. Новая серия.Т.31. М., 1956, с.461-542.

65. Лексика Полесья. М.:Наука, 1968. - 476 с.

66. Либерис, 1962 - Либерис А. Литовско-русский словарь. - Вильнюс, 1962.

67. Линдсей, 1948 - Линдсей В.М. Краткая историческая грамматикалатинского языка. - М.:Изд-во лит-ры на иностр. яз., 1948, - 176 с.

68. Лукас, 1958 - Лукас А. Материалы и ремесленные производства Древнего Египта. Пер. с англ. - М., 1958. - 747 с.

69. Лыткин, 1964 - Лыткин В.И. Исторический вокализм пермских языков. - М.-.Наука, 1964. - 270 с.

70. Лыткин, Гуляев, 1970 - Лыткин В.И., Гуляев Е.С. Краткий этшлологический словарь коми языка. - М.:Наука, 1970. - 386 с.

71. Льюис, Педерсен, 1954 - Льюис Г., Педерсен X. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. - М.:Изд-во иностр. лит. 1954. - 534 с.

72. Макаев, 1970 - Макаев Э.А. Структура слова в индоевропейских и германских языках. - М.:Наука, 1970. - 286 с.

73. Маковский, 1971 - Маковский М.М. Теория лексической аттракции. -М.:Наука, 1971. - 252 с.

74. Макашвили, 1951 - Макашвили А.К. Неизвестные культуры Колхиды: Автореф.дис. канд.биол.наук. - Тбилиси, 1951. - 16 с.

75. Мартынов В.В. Семиологические основы информатики. - Шнек:Наука и техника, 1974. - 192 с.- 173

76. Мартынов, 1978 - Мартынов В.В. Балто-славшю-италийские изоглоссы: Лексическая синонимия. - Минск: Наука и техника, 1978. -т с.

77. Мартынов, 1826 - Мартынов И. Словарь родовых имен растении. -СПб.: Деп.нар.просвещ. 1826. - 362 с.

78. Map.-рус.словарь, 1956 - Марийско-русский словарь. М., 1956. -863 с.

79. Массой, 1957 - Массой В.М. Древнеземледельческие племена Южного Туркменистана и их связи с Ираном и Индией. - ВДИ, 1957, В I, с.39-47.

80. Массой, 1962 - Массой В.М. Древнейшее прошлое Средней Азии (от возникновения земледелия до похода Александра Македонского): Автореф.дис. докт.ист.наук. - Л., 1962. - 26 с.

81. Массой, 1964 - Массой В.М. Средняя Азия и Древний Восток. - М.-Л.: Наука, 1964. - 467 с.

82. Массой, 1977 - Массой В.М. Алтын-депе в эпоху энеолита. - СА, 1977, JS 3, с.164.

83. Массой, 1982 - Массой В.М. Археологические памятники Афганистана и древняя история страны. - Советское востоковедение. Вып. I./Афганистан: прошлое и настоящее. М., 1982, с.7-20.

84. Медведев, 1934 - Медведев П.Ф. Крапивы СССР. - Л. 1934. - 66 с.

85. Медведев, 1936 - Медведев П.Ф. Волокнистые растения. - Новыетехнические культуры. /Труды по прикладной ботанике, генетике, селекции. АН сельскохозяйственных наук. Серия XI, & I. - Л., 1936, с.185-205.

86. Мейе, 1951 - Мейе А. Общеславянский язык. - М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1951. - 491 с.

87. Мейе, 1954 - Мейе А. Сравнительный метод в историческом языкознании. - М.: Изд-во иностр.лит-ры, 1954. - 100 с.

88. Мейе, 1938 - Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-Л.: Соцэкгиз, 1938. - 511 с.

89. Мельничук, 1968 - Мельничук А. С. Корень *kes- и его разновидности в лексике славянских и других индоевропейских языков. -В кн.: Этимология. 1966. М., 1968, с.194-240.

90. Мельничук, 1978 - Мельничук А.С. Этимологическое гнездо с корнем *uei- в славянских и других индоевропейских языках. /Доклад на УШ Международном съезде славистов. Загреб-Любляна, 1978. Киев, 1978. - 16 с.

91. Меркулова, 1965 - Меркулова В.А. 0 некоторых принципах этимологии названий растений. - В кн.: Этимология. 1964. - М., 1965, с.72-87.

92. Меркулова, 1967 - Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. - М.: Наука, 1967. - 259 с.

93. Минц, 1962 - Этимологический словарь латинских названий лекарственных растений. /Сост. И.П.Минц. - Л., 1962. - 54 с.

94. Мука, 1921 - Мука Э. Словарь нижне-лужицкого языка.Т.I. - Пг., 1921. - 990 с.

95. Мунчаев, 1975 - Щунчаев P.M. Кавказ на заре бронзового века. -М.: Наука, 1975. - 415 с.

96. Мусаев, 1977 - %саев К.М. 0 некоторых особенностях общеалтайских синкретичных корней. - Altaika. Helsinki, 1977, с. 197-203.

97. Мухамедова, 1978 - Мухамедова З.Б. К вопросу о том, какие языки бытовали на территории Туркмении. - Известия АН Туркмен.

98. ССР. Серия обществ.наук. 1978, $ 2, с.45-52.

99. Народы Средней Азии, 1962 - Народы Средней Азии и Казахстана. /Под ред. С.П.Толстова.Т.1-2. М.: АН СССР, 1962.

100. Насыров, 1976 - Насыров Д.С. Становление каракалпакского общенародного разговорного языка и его диалектная система. -Нукус; Казань, 1976. - 399 с.

101. Нейштадт, 1954 - Нейштадт М.И. Определитель растений средней полосы европейской части СССР. - Изд-е 4-е. - М.: Учпедгиз,1954. - 496 с.

102. Немировский, 1957 - Немировский А.И. Племена Италии во II тыс. до н.э. - ВДИ, 1957, Г? I, с.102-121.

103. Нерознак, 1978 - Нерознак В.П. Палеобалканские языки. М.: Наука, 1978. - 230 с.

104. Нетушил, 1878 - Нетушил И.В. Генетическое изложение фонетики иморфологии латинского языка. - Харьков: тип.Счасни, 1878. -248 с.

105. Новиков, 1982 - Новиков Л.А. Семантика русского языка. - М.: Высшая школа, 1982. - 272 с.

106. Огиенко И. И. Иноземные элементы в русском языке*. История проникновения заимствованных слов в русский язык. - Киев, 1915. - 136 с.

107. Откупщиков, 1967 - Откупщиков Ю.В. Из истории индоевропейского словообразования. - Л.: Наука, 1967. - 323 с.

108. Откупщиков Ю.В. Литовский язык и праславянские реконструкции. -В КН. : Baltistica. Х.(1). Vilnius, 1974, С.7-20.

109. Откупщиков Ю.В. Из истории индоевропейского языкознания (К выходу в свет книги В.И.Георгиева). - ВЯ, 1982, № 3, с.19-30.

110. Очерки истории СССР (III—IX в.в.) /Гл.ред. Н.М.Дружинин. - М.: АН СССР, 1958. - 947 с.

111. Очерки истории Каракалпакской АССР.Т.1-2. - Ташкент: Наука, 1964.

112. Павловский, 1902 - Павловский И.Я. Немецко-русский словарь. -Рига, 1902. - 1529 с.

113. Палеолит Ближнего и Среднего Востока. - Л.: Наука, 1978. - 264 с.

114. Паллас, 1801 = Pallas 1801.

115. Перуцци Э. Микенские языковые элементы в латыни. - ВЯ, 1975, J6 5, с.104-109.

116. Петлева, 1976 - Петлева И.П. Этимологические заметки по славянской лексике. 1У. - В кн.: Этимология. 1974. - М., 1976, с.16-31.

117. Писарев, 1956 - Писарев В.Е. К вопросу о происхождении земледелия и полевых культур Восточной Сибири. - В кн.: Материалы по истории земледелия СССР. II. - М.-Л., 1956, с. 170-203.

118. Поливанов, 1968 - Поливанов Е.Д. Статьи по общему языкознанию. -М.: Наука, 1968. - 376 с.

119. Преображенский, 1958 - Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. - М., I910-14. - 416 с.

120. Проблемы ЛС, 1981 - Проблемы лингвистической семантики: Реф.сб. / Ред.кол.: Березин Ф.М. и др. - М.: ИНИ0Н, 1981. -206 с.

121. Прокопий Кесарийский - Прокопий Кесарийский. История войн римлян с вандалами. Пер. С.Дестуниса. - СПб., 1891, кн.1, гл.2.

122. Равдоникас, 1947 - Равдоникас В.И. История первобытного общества. 4.2. - Л.: ЛГУ, 1947. - 392 с.

123. Радлов, 11,111 - Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. В 4-х томах. - СПб., 1899.

124. Ракин, 1977 - Ракин А.Н. Основные принципы номинации трав и ягод в кош языке и народная этимология. - АН СССР, кош филиал. Серия препринтов "Науч.доклады". Вып. 32. - Сыктывкар, 1977. - 53 с.

125. Рассадин,В.И. Фонетика и лексика тофаларского языка. - Улан-Удэ,1971. - 251 с.

126. Андреев и др. - М., 1966. - 848 с. Рус.-мокш.словарь, 1951 - Русско-мокшанский словарь /Сост. С.Г. Потапкин, А.К.Имяреков. - М., 1951.- 688 с. Рус.-эрз.словарь, 1948 - Русско-эрзянский словарь /Под ред. М.

127. Седов, 1979 - Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян.- М.: Наука, 1979. - 156 с.

128. Семенов С.А. Происхождение земледелия. - JI.: Наука, 1974. - 318 с. Сергеев, 1972 - Сергеев Л.П. Лексико-семантические группы заимствований из татарского и башкирского языков в чувашскиеговоры EACCP. - В кн.: Языковые контакты в Башкирии. -Уфа, 1972, с.

129. Сергеев, 1980 - Сергеев В.PI. 0 так называемых "странствующихсловах" (к проблеме классификации заимствований). - В кн.: Пробл. ист. лексикологии чуваш, языка. Чебоксары, 1980, с.96-109.

130. Серебренников, 1952 - Серебренников Б.А. Вопросы развития основного словарного фонда. - Известия АН Латв.ССР, 1952, В 5 (58), с.23-40.

131. Сибирцев, 1867 - Сибирцев М. Опыт библейско-естественной истории, или описательное изложение библейской геологии, ботаники и зоологии. - СПб., 1867. - 354 с.

132. Синская, 1966 - Синская Е.Н. Учение Н.И.Вавилова об историко-географических очагах развития культурной флоры. - В кн.: Вопросы географии культур, растений и Н.И.Вавилов, М.-Л.: 1966, с.22-31.

133. Синская, 1969 - Синская Е.Н. Историческая география культурной флоры. - Л.: Колос, 1969. - 480 с.

134. Славский, 1967 - Славский Ф. Опыт работы над этимологическим словарем польского языка. - ВЯ, 1967, J5 4, с. 55-59.

135. Словарь говоров Соликамского района Пермской области /Сост. О.П.Беляева. - Пермь, 1973.

136. Словарь русских говоров Среднего Урала.Т.1-3. - Свердловск, I964-1981.

137. Словарь русских говоров Новосибирской области /Сост. Н.Т.Буха-рева и др. - Нсбск: Наука, 1979. - 605 с.

138. Словарь рус.нар.говоров, III,УШ - Словарь русских народныхговоров /Гл.ред. Ф.П.Филин, Вып. I -. - М.-Л. : Наука, 1965.

139. Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна- 179 р.Оби (Дополнение).4.1 /Под ред. О.И.Блиновой, В.В.Палаги-ной. - Томск: ТГУ, 1975. - 279 с.

140. Словарь Х1-ХУП в.в. - Словарь русского языка Х1-ХУП в.в. Вып. 8 (крада - лящина). - М.: Наука, 1981. - 351 с.

141. Смирнов, 1964 - Смирнов К.Ф. Производство и характер хозяйства ранних сарматов. - СА, 1964, гё 3, с.45-63.

142. Смирнов, 1966 - Смирнов А.П. Скифы. - М. 1966.

143. Смирнова, 1975 - Смирнова О.И. Проблема энантиосемии в исторической лексикологии: Автореф.дис. канд.филол.наук. - М., 1975.

144. Соловьев, 1950 - Соловьев Л.Н. Селища с текстильной керамикой на побережье Зап.Грузии. - В кн.: Советская археология.

145. Вып. 14. М.-Л., 1950, с.265-286.

146. Солодухо, 1965 - Солодухо 10. А. О некоторых персидских заимствованиях "Вавилонской гемары". - В кн.: Краткие сообщ. ин-та народов Азии. Вып.86: История и филология Ближнего Востока. Семитология, М., 1965, с.116-120.

147. Срав.-ист.лексика, 1971 - Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. /Под ред. Г.Б.Муркелинского. - М.: Наука, 1971. - 295 с.

148. Срав.грамматика, II - Сравнительная грамматика германских языков в 4-х томах. М., 1962-1966.

149. Старинин, 1955 - Старинин В.П. К вопросу о семантическом аспекте сравнительно-исторического метода (изосемантические ряды С.С.Майзеля). - Советское востоковедение, 1955, № 4, с. 99-III.

150. Старосельский, 1931 - Старосельский Я.Ю. Кендырь. - Б.М. : Зак-книга, 1931. - 28 с.

151. Старчевский, 1893 - Старчевский А.В. Кавказский переводчик, заключающий в себе 30 языков. - СПб., 1893. - 687 с.

152. Стеблин-Каменский, 1979 - Стеблин-Каменский И.М. "Колени" и "локти" памирского субстрата. - В кн.: Переднеазиатский сб. III. История и филология стран Древнего Востока. М.,1979, с. 212-214.

153. Наука, 1979. - 352 с. Топоров, 1980 - Топоров В.Н. К объяснению нескольких "культурных" слов в прусском. - В кн.: Этимология. 1978. М.,1980, с. 153- 169.

154. Тревер, 1959 - Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании (1У в. до н.э. - УН в. н.э.) - М.-Л.: АН

155. Фасмер - Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4-х томах./Пер. с нем. и доп. О.Н.Трубачева. М.: Наука, 1964- 1973.

156. Федотов, 1965 - Федотов М.Р. Исторические связи чувашского языка с языками угро-финнов Поволжья и Перми. - Чебоксары, 1965. - 160 с.

157. Феоктистов, 1971 - Феоктистов А.П. Русско-мордовский словарь.

158. Хайдаков, 1973 - Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставителышй словарь дагестанских языков. - М.: Наука, 1973. - 179 с.

159. Хвостов, 1914 - Хвостов М.М. Текстильная промышленность в греко-римском Египте. - Казань, 1914. - 264 с.

160. Хинц, 1977 - Хинц В. Государство Элам. Пер. с нем. - М.: Наука, 1977. - 192 с.

161. Чайлд, 1956 - Чайлд Г. Древний Восток в свете новых раскопок. -М.: Изд-во иностр.лит-ры, 1956. - 383 с.

162. Чей®, 1975 - Чейф У.Л. Значение и структура языка. - М.: Прогресс, 1975. - 431 с.

163. Цыганенко, 1970 - Цыганенко Г.П. Этимологический словарь русско; го языка. - Киев: Радянська школа, 1970. - 599 с.

164. Шатров, 1977 - Шатров А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков.Т.1-2. - М.: Наука, 1977.

165. Шанский, 1971 - Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. - Изд-е 2-е. -М.: 1971. - 541 с.

166. Шанский, 1982 - Этимологический словарь русского языка. /Под ред. Н.М.Шанского. - М.: МГУ, 1982, т.2, вып.8. - 470 с.

167. Шерцль, 1884 - Шерцль В. О словах с противоположными значениями (или о так наз. энантиосемии). - В кн.: Филологические записки. Воронеж, 1884, вып.1, с.1-83.

168. Широков О.С. Классификация древнегреческих диалектов и проблема древних балканских изоглосс. - В кн.: Первый симпозиум по балканскому языкознанию: Античная балканистика. М., 1972, с.43-48.

169. Широков, 1977 - Широков О.С. Армяно-греческие этногенетические контакты по данным сравнительно-исторической фонологии. -Историко-филологический журнал, 1977, J£ I, 85-100.

170. Щур, 1974 - Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. - М.: Наука, 1974. - 255 с.

171. Эдельман, 1980 - Эдельман Д.И. К субстратному наследию Центральноазиатского языкового союза. - ВЯ, 1980, JS 5, с.21-32. Элиасов, 1980 - Элиасов Л.Е. Словарь русских говоров Забайкалья.- М.: Наука, 1980.- 472 с.

172. Эпос о Гильгамеше ("О все видевшем"). Пер. с аккад. И.М.Дьяконова. - М.-Л.: АН СССР, 1961. - 214 с. Эрну, 1950 - Эрну А. Э. Историческая морфология латинского языка.

173. Bailey, 1979 - Bailey H.W. Dictionary of Khotan Saka. - Cambridge,1979.

174. Baldinger, 1977 - Baldinger К. L'ety-mologie hier et onjourd'hui.- In: Etymologie. Herausgeben von R.Schmitt. Darmstadt, 1977.

175. Battisti, Alesio, 1968 - Battisti C., Alesio G. Dizionario etymologico italiano. - Firenze, 1968, v.1. Bechtel, 1964 - Bechtel P. Lexilogus zu Homer. Etymologie und

176. Stammbildung homeri seller Worter. - Hildesheim, 01ms, 1964.- 341 s.

177. Bouda, 1949 - Bouda K. Baskisch-kaukasische Etymologien. - Heidelberg, 1949. -Bruckner, 1877 - Bruckner A. Die slavischen Fremdworter im Litauischen. - V/eimer, 1877.

178. Brugmann, 1905 - Brugmann K. Alte Wortdeutungen in neuer Bedeu-tung. - IP, 18,Hft. 5 (Strassburg, 1905-19Об), s. 423-439.

179. Brugmann,II, 1906 - Brugmann K. Vergleichende Laut-, Stammbildung- und Flexionslehre. - Bd.II, T.1. - Strassburg, 1906.

180. Brunner, 1969 - Brunner L. Die gemeinsamen V/urzeln des semiti-tischen und indogenranischen Wortschatzes. Versuch einer Etymologie. - Beim|Munchen; Franke, 1969. - 203 s.

181. Buck, 1949 - Buck C.D. A dictionary of selected synonyms in the principal Indo-European languages. - Chicago, cop.1949j. - 1515 p.

182. Buddruss G. Die Sprache von Sau in ostafganistan: Beitrage zur Kenntnis des dardischen Phalura. - Munchen:Kitzinger, 1967. - 153 s.

183. Burrow, 1938 - Burrow T. Dravidian Studies.I. - Bulletin of the School of oriental Studies (London), 1938, vol.IX, part 3, p.711-722.

184. Burrow-Emeneau, 1961 - Burrow T, and Emeneau M.B. A Dravidian etymological dictionary. - Oxford, 1961. - 609 p.

185. Buschan, 1895 - Buschan G. Vorgeschichtlische Botanik der Cultur-und llutzpflanzen der alten Welt auf Grund prahistorischer Funde. - Breslau: J.U.Kern, 1895. - 268 s.

186. Candolle, A. de. Der Ursprung der Culturpflanzen. Autorisirte Ausgabe, ubersetzt von E.Goeze. - Leipzig, 1884.

187. Oabej, 1962 - ^abej E. Zur Charakteristik der lateinisclien Lehn-worter im Albanischen. - Revue de linguistique, T.VII, 1962, U.1, s.161-199.

188. Carnoy, 1888 - Camoy A. Revue des etydes grecques. - Paris, 1888.

189. Carnoy, 1955 - Carnoy A. Dictionaire etymologiaue du proto-in-doeuropean. - Louvain, 1955.

190. Camoy, 1959 - Carnoy A. Dictionnaire etymologique des noms grecs de plantes. - Louvain, 1959. - 277 p.

191. Chadv/iclc, 1958 - Chadwick J. ТЛусепаеал Elements in the Homeric dialect. - Minoica /Festschrift zum 80. Geburtstag von J.Sundv/all. Hrsg. von E.Grumach. Berlin: Akademie-Verlag, 1958, s.116-122.

192. Collinder, 1955 - Collinder B. Fenno-ugric vocabulary: etymological dictionary of the Uralic languages. - Stokholm, 1955. - 221 p.

193. Cop, 1979 - Cop B. Indogermanisch-Anatolisch und Uralisch. - In: Hethitisch und Indogermanisch. Herausgegeben von E.ITeu und Meid. Innsbruck, 1979, s.9-24.

194. Curtius, 1879 - Curtius G. Grundzuge der griechischen Etymologie.5 Aufl. - Leipzig, 1879. - 858.s.

195. Cousin, 1951 - Cousin J. Bibliographie de la langue latine (1880-1948). - Paris, 1951. - 375 p.

196. Doerfer, 1956 - Doerfer G. Hubschmid J. Schlauche und Fasser. -Zeitschrift der Deutsclien blorgen landischen Ge3ellschaft. Bd.106, Hft.2.(Wiesbaden, 1956), s.387-388.

197. Doerfer, 1967 - Doerfer G. Turkische Lehnworter in Tadschiki-schen. - Wiesbaden; Steiner, 1967. - 101 s.

198. Detschev/, 1957 - Die thrakisclien Sprachreste /Hrsg. von D.Detschew in Sofia. - Osterreichische Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-historische Idasse. Schriften der Balkan-komission. Linguistische Abteilung. 14. - Wien, 1957. -584 s.

199. Worter aus orientalischen Sprachen. 2 Aufg.-Preiburg i Br.: Eichberg, 1959. - 207 s. E.-M. I,II - Ernout A.-Meillet A. Dictionnaire.etjrmologique de la langue latine. - 3.ed.T.1-2. - Paris: Klincksieck, 1951.

200. Palk-Torp, 1960 - Palk H.-Torp A. ITorwegisch-danisches etymolo»»gisches Y/orterbuch.2.Aufl.Bd. 1-2.Oslo-Heidelberg, 1960. Palkenstein, 1959 - Palkenstein A. Das Sumerische. - Leiden: Brill, 1959. - 62 s.

201. Peist, 1939 - Peist S. Vergleichendes Worterbuch der gotischen

202. Sprache.3 Aufl. - Leiden: Brill, 1939. - 710 s. Pleuriot, 1964 - Pleuriot L. Dictionnaire des gloses en vieux

203. Breton. - Paris, 1964. -Forcellini III,VI - Totius latinitatis Lexicon. Opera et studio

204. Aegidii Porcellini.T.I-VI. - Prati, 1860-1876. Priedrich,II - Priedrich J. Hethitisches V/orterbuch. T.1-3.

205. Heidelberg: С.V/inter-universitatsverlag, 1952-1961 (T.II, 1961).

206. Priedrich, 1970 - Priedrich P. Proto-Indo-European Trees. The Arboreal system a prehistoric people. - Chicago, 1970.188 p.

207. Fraenkel, 1913 - Fraenkel E. Zur metaphorischen Bedeutung der Suf. -тур -t^f im Griechisch. - Indogermanische

208. Forschungen, 32 (Strassburg,1913), s.107-147.

209. Fraenkel, 1955 - Fraenkel E. bitavisch.es etymologisch.es Wtirterbuch. - Heidelberg: С.Winter-Universitatsverlag; Gottingen: Vanden-hoeck und Ruprecht, 1955-1965.

210. Frisk I,II - Frisk Hj. Griechisches etymologisches Worterbuch. Bd.I-II. - Heidelberg:С.Winter-universitatsverlag, 19541963; 1963-1970.

211. Geiger, 1941 - Geiger V/. An etymological glossary of the Sinhalese language. - Colombo, 1941.

212. Genaust, 1976 - Genaust H. Etymologisches V/orterbuch der botani-schen Pflanzennamen. - Basel-Stuttgart: Birkhauser, cop. 1976j. - 390 s.

213. Georgiev, 1982 - Georgiev V.J. Hethitica. - Балканско езикознание. 1982, No.3, 5-20,

214. Gerig, 1913 - Gerig V/. Untersuchungen zur Terminologie der Hanf-und Flachsarbeitung in den frankoprovenzalischen Mundarten: Inaugural-Dissertation. - Heidelberg, 1913. - 64 s.

215. Gombocz, 1912 - Gombocz Z. Die bulgarisch.-turkisch.en Lehnworter in der ungarischen Sprache. - Suomalais-ugrilaisen seuran tbimituksia. 30 (Helsinki),1912. - 251 s.

216. Gombocz, 1928 - Gombocz Z. Slavo-turcica. - In: Symbolae gramma-ticae in honorem Rozv/adowski. Gracoviae, 1928, T.2, s.71-76.

217. Gostony, 1975 - Gostony C.-G. Dictionnaire d'etyraologie sumerienne et grammaire compare'e. - Paris: Boccard, 1975.

218. Grassmann, 1873 - Grassmaim H. V/orterbuch zum Rig-Veda. - Leipzig, 1873.

219. Graur, 1936 - Graur A. Notes de latin vulgaire. - In: Graur A.

220. Kymrischen: Inaug.-Diss.- Bonn, 1970 - 221 s. Haarmann, 1972 - Haarmann H.B. Der lateinische Lehnwortschatz im

221. Albanischen.- - Hamburg, 1972. Haas, 1960 - Haas 0. Das Fruhitalische Element. - Wien, 1960. -104 s.

222. Hehn, 1894 - Hehn V. Kulturpflanzen und Hausthiere in ihrem

223. Hemme, 1904 - Hemme A. Das lateinische Sprachmaterial im V/ortschatze der deutschen, franzosischen und englischen Sprache.- Leipzig: Avenarius, 1904. - 1235 s.

224. Heer, 1865 - Heer 0. Pflanzen der Pfahlbauten. - Zurich, 1865. -54 s.

225. Heer, 1872 - Heer 0. Uber den Plachs und die Flachskultur im

226. Alterthum. Zurich, 1872. -Heyne, 1908 - Heyne ТЛ, Das altdeutsche Handwerk. - Strassburg:

227. Trubner, 1908. - 218 s. Hirt, 1898 - Hirt H. Grammatisches und Etymologisches. - Beitrage zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur.- Bd.23. Halle, 1898, s.

228. Hirt, 1899 - Hirt H. Zur Lоsung der gutturalfrage im Indogerma-nischen. - Beitrage., Bd.24. Gottingen, 1899, s.218-240.

229. Hirt, 1927 - Hirt H. Indogermanische Grammatik.T.I. - Heidelberg, 1927.

230. Holthausen, 1948 - Holthausen P. Vergleichendes und etymologisches Worterbuch des Altwestnordischen. Gottingen, 1948.

231. Hoops, 1903 - Hoops J. Alte k-Stamme unter den germanischen Baum-namen. - IP,14 (Strassburg,1903), s.478-485.

232. Hoops, 1905 - Hoops J. Waldbaume und Kulturpflanzen im germani schen Altertum. Strassburg: Trubner, 1905.- 689 s.1.ubsclimid J. Schlauche und Passer. - Romanica Helvetica. Vol. 54. Bern, 1955, s.1. - Indogermanische Porschungen, Strassburg, 1892.

233. Jacobsohn, 1922 - Jacobsohn PI. Arier und Ugrofinnen. Gottingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1922. - 262 s.

234. Jegers, 1966 - Jegers B. Verkannte Bedeutungsverwandt^-schaf ten baltischer Worter. - KZ, Bd.80 (1966), s.8-162.tToki, 1973 - Joki A.J, Uralier und Indogermanen. - Suomalais-ugrilaisen seuran toimitulcsia. 1 51. Helsinki, 1973.

235. Johannesson, 1954 - Johannesson A. Islandisches etymologisches Worterbuch. - Bern: A.Prancke, 1954. - 800 s.

236. Johansson, 1903 - Johansson K.P. Ari3che Beitrage. - IP,14 (Strassburg), 1903, s. 265-339.

237. Karstien, 1971 - Karstien H. Infixe im Indogermanischen. - Heidelberg: Winter, 1971. - 346 s.

238. Kiparsky, 1934 - Kiparsky V. Die gemeinslavischen Lehnworter aus dem Germanischen. - Suomalaisen tiedeakatemian toimituksia. Sarja В. T.32. Helsinki, 1934. - 329 s.

239. Kirfel, 1953 - Kirfel W. Die Lehnv/orte des Sanskrit. - Lexis: Studien zur Sprachphilosophie, Sprachgeschichte und Begriffsforscinmg. Hrsg. von J.Lohinann. 1953.Bd. 3/2, s. 267285.

240. Kluge, 1975 - Kluge F. Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache.-21.Aufl.-Berlin-Hew-York, 1975 (11 Aufl., Berlin, 1930).

241. Kluge, 1977 - Kluge P. Aufgabe und Methode der etymologischen Forschung. - Etymologie. Hrsg. von R.Schmitt. Darmstadt, 1977, s.

242. Korenchy, 1972 - Korenchy E. Iranische Lehnworter in den obug-rischen Sprachen. - Budapest: Alcad. kiado, 1972. - 111 s.

243. Kostial, 1930 - Kostial J. Etymologisches. - Zeitschrift fur slavische Philologie. Bd.7. Leipzig, 1930, s.380-383.

244. Kretschmer, 1896 - Kretschmer P. Einleitung in die Geschichte der Griechischen Sprachen. - Gottingen, 1896.

245. Krogmann, 1935 - Krogmann W. Die Sippen germ. *lit- und *leut-"klein". - IF, 53 (Berlin-Leipzig, 1935), s.44-48.

246. Kuiper, 1948 - Kuiper F.B.J. Proto-munda words in Sanskrit. -Amsterdam, 1948. - 176 p.

247. Kuiper, 1948 - Kuiper F.B.J. Proto-munda words in Sanskrit. -Amsterdam-IT.Y., 1948. - 176 p.

248. Kuiper, 1960 - Kuiper F.B.J, The ancient aryan verbal contest. - Indo-Iranian Journal, 1960, vol.4, Ho.4, p.217-281.

249. Marzell, 1937 - Marzell H. Worterbuch der deutschen Pflanzennamen. Bd.I-II. - Leipzig, 1937.

250. Meillet, 1900 - Meillet A, Letto-slavica. - Memoires de la soci-ette' de linguistique de Paris. T.11. Paris, 1900, p.173-180.

251. Merlingen, 1963 - Merlingen W. Eine altere Lehnv/ortersch—icht im Griechischen. T.1.Lautgeschichte. - Wien u.a.: Bohlaus Hachf., 1963. - 105 s.- 193

252. Meyer-Lubke - Meyer-Lubke W. Romanisches etymologisches Worter-buch. 3. Aufl. - Heidelberg: Winter, 1935. - 1204 s.1.layrhofer, I,II,III - Kayrhofer M. Kurzgefasstes etymologisches Worterbuch des Altindischen. Bd.1-3. - Heidelberg: Winter, 1953-1976.

253. Miklosich, 1867 - Die Fremdworter in der slavischen Sprachen. Wien, 1867.

254. Miklosich, 1884 - Miklosich F. Die Turkischen Elemente in den sud-ost- und osteuropaischen Sprachen.II.Halfte. - Wien, 1884.

255. Miklosich, 1886 - Miklosich F. Etymologisches Worterbuch der slavischen Sprachen. - Wien, 1886. - 547 c.

256. Morpurgo-Devies, 1963 - Morpurgo-Devies A. Mycenaeae Graecita-tis lexicon. - Romae: Acdibus Athenaei, 1963. - 404.

257. Muller, 1926 - Muller F. Altitalisch.es Worterbuch. - Gottingen, 1926.

258. Neumann, 1971 - ITeumami G. Substrate im Germanischen - Hachrichten der Akademie der Wissenschaften in Gottingen. Philologisch -historische Klasse. Jahrgang, 1971, IT0.4, s.1225.

259. Pallas, 1801 - Pallas P.-S. Reise durch verschieden Provinzen des Russischen Reiches. - СПб., 1801.

260. Papahagi, 1974 - Papahagi T. Dictionarul dialectului aroman general etiinologic. - Bucuresti, 1974.

261. Patrubany, 1913 - Patrubany L.V. Lituanica. - I,F.,Bd.32(1913), s.326-329.

262. Paul, 1956 - Paul H. Deutsches Worterbuch. - 5.Aufl. von A. Schirmer. - Halle U.S., 1956. - 781 s.

263. Pedersen, I,II - Pedersen H. Vergleichende Grammatik der kelti-schen Sprachen Bd.I-II. Gottingen, 1909-1913.

264. Peruzzi, 1973 - Peruzzi E. Agricoltura micenea nel Lazio. -Minos. Revista de filologia Lazio. 1973, XIV, 164-187.

265. Peruzzi, 1978 - Peruzzi E. Aspetti cultural! del Lazio primitive. - Pirenze, 1978.

266. Persson P. Beitrage zur indogermanischen Wortforschung. T.2. -Leipzig; Uppsala, 1912.

267. Pesys, 1907 - Pesys J. Podreczny slovmiczek litewsko-polski. -V/arszav/a, 1907.

268. Petersson, 1914 - Petersson Ы. Einige Tier- und Pflanzennamen aus indogermanischen Sprachen. - KZ,46 (Gottingen, 1914), s.128-150.

269. Pictet, 1877 - Pictet A. Les origines indo-europeennes.2.ed.Vol. 1-3. Paris: Sandoz et Pischbacher, 1877.

270. Рок. - Polcorny J. Indogermanisches etymologisches V/orterbuch. -Bern: Ргалске, 1947-1954.

271. Pokorny, 1912 - Pokorny J. Keltische Miszellen.- KZ, 1912, Bd. 45, Hft.1, s. 361-362.

272. Pott, 1884 - Pott A.P. ' Aet сцсь)V und das ampliativsuffix -ojw', lat. on, sowie V/orter auf -go, -do im nominativ. -Bd.8 (GOttingen, 1884), s.37-98.

273. Puscariu, 1905 - Puscariu S. Etymologisches V/orterbuch der ruma-nischen Sprache. - Heidelberg, Winter, 1905,Bd.I. - 235 s.

274. Ramstedt, 1949 - Ramstedt G.J. Studies in Korean etymology.

275. Suomalais-ugrilaisen Seuran Toimituksia.95. Helsinki,1949. - 292 s.

276. Rasanen, 1946 - Rasanen M. Der Wolga-bolgarische Eiiifluss im

277. Westen in Lichte der Wortgeschichte. - Pinnisch-ugrische Porschungen. - Helsinki, 1946, Bd.29, s.190-201.

278. Rasanen, 1950 - Rasanen H. Heuere Porschungen uber altaisch-sla-vische Beruhrungen. Zeitschrift fur slavische Philologie (1950), Bd.20, Hft.2, s.446-449.

279. Rasanen, 1969 - Rasanen U. Versuch. eines etymologischen V/orterbuchs der Turksprachen. - Helsinki, 1969. - 533 s.

280. Rau, 1970 - Rau W. Weben und Flechten im Vedischen Indien. -Abhandlungen der Geistes- und sozialwissenschaftlichen Klasse. Akademie der V/issenschaf ten und der Literatur (Mainz; Wiesbaden), 1970, No.11, s.644-684.

281. Reichenkron, 1965 - Reichenkron G. Historische latein-altroma-nische Grammatik. T.1. - Wiesbaden, 1965. - 408 s.

282. Renoii, 1939 - Renou L. Les elements ve'diques dans le vocabulaire du sanskrit classique. - Journal asiatique. 1939,T.231, p. 321-404.

283. Rhys, 1886 - Rhys J. A note on some of the words for flax. -Revue celtique. VII. (1886), p.241-244.

284. Risch, 1937 - Risch E. Wortbildung der homerischen Sprache. -Berlin-Leipzig, 1937.

285. Rohlfs, 1954 - Rohlfs G. Historische Grammatik der Italienischen Sprache und ihrer Mundarten.Bd.III. - Bern: Francke,cop. 1954.

286. Salonen, 1967 - Salonen E. Glossar zu den altbabylonischen Ur-kunden aus Susa. - Helsinki, 1967. - 118 s.

287. Scherer, 1956 - Scherer А.реЦ.Hubschmid J. Schlauche und Fasser. Kratylos. Jg.1, Hft.1 (Wiesbaden, 1956), s.171-175.

288. Schmid, 1966 - Schmid W.P. Alteuropa und Osten in Spiegel der Sprachgeschichte. - Innsbruck, 1966.

289. Schrader, 1886 - Schrader 0. Linguistisch-historische Forschun-gen zur Handelsgeschichte und Warenkunde. Jena, 1886.

290. Schrader, 1901 - Schrader 0. Reallexikon der indogermanischen Altertumskunde. - Strassburg, 1901.

291. Schulze W. KLeine Schriften. - Gottingen: Vandenhoeck und Rup-recht. 1933. - 779 s.

292. Schwyzer, 1934 - Schwyzer E. Griechische Grammatik. Bd.1. - l/:ulichen, 1934.

293. Sedzik, 1977 - Sedzik W. Praslowian'ska terminologia rolnicza. / Rosliny uprawne. Uzytki rolne. - Wroclaw etc., Ossolineum, 1977. - 123 s.

294. Chantraine,I - Chantraine P. Dictionaire etymologique de la langue grecque. Histoire des mots. T.I-III, - Paris, 1968-1974.

295. Skok, I,II,III,IV - Skok P. Etimologijski rjecnik hrvatskoga ili srpskoga jezika. Kn.1-4. - Zagreb: Jugoslavenska Akademija znanosti i ungetnosti, 1971-1974.

296. Slawski, IV,V - Slawski P. Slownik etymologiczny jezyka polskie-go. Krakow, 1971-1972, T.IV (2-3); 1976, T.V (2).

297. Sommer, 1948 - Sommer P. Handbuch der lateinischen Laut- und Pormenlehre. - Heidelberg, 194-8. - 664 s.

298. Specht, 1947 - Specht P. Der Ursprung der indogermanischen Dek-lination, Gottingen, 1947.

299. Stang, 1966 - Stang Chr.S. Vergleichende Grammatik der Balti-schen Sprachen. - Oslo-Bergen-Tromso, 1966.

300. Stockes, 1894 - Stockes W. Urkeltischer Sprachschatz, hgb, von A.Bezzenberger (= Pick A. Vergleichen—-des Worterbuch der indogermanischen Sprachen.4 Aufl.,Bd.2), Gottingen, 1894.

301. Stolz, 1894 - Stolz P. Historische Grammatik der lateinischen Sprache. - Leipzig, Teubner, 1894-1895, Bd.1,H.1-2. -706 s.

302. Stolz, 1895 - Stolz P. Historische Grammatik der lateinischen Sprache. Bd.1, H.2. - Leipzig, 1895.

303. Stolz P. und Schrnalz J.H. Lateinische Grammatik. 3 Aufl. - Ivlun-chen, Beek, 1900. - 574 s.

304. Sutterlin, 1894 - Sutterlin L. Etymologisches Allerlei. - IP,4 (Strassburg, 1894), s.92-106. Tallqvist, 1944 - Tallqvist K. Sumererna och deras kultur. о

305. Trier J. Lehm. Etymologien zum Pachv/erk. - Marburg: Simons Verlag, 1951. - Ю9 s. Turner, 1962 - Turner R.L. A comparative dictionary of the Indo-Aryan languages. Pasc.1-4. - London: Oxford university press, 1962.

306. Uhlenbeck, 1898-99 - Uhlenbeck C.C. Kurzgefasstes etymologisches Worterbuch der altindischen Sprache. - Amsterdam!, Muller, 1898-99. - 367 s.

307. Birnhauser, 1937. - 122 s. Walde, 1910 - Walde A. Lateinisch.es etymologisches Worterbuch.

308. Erklarungen. - 8. Aufl. - Stuttgart, 1955. -Zeuss, 1871 - Zeuss I.C. Grammatica celtica. - Ed.2. curavit H.