автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Народные движения во Франции во второй половине XVII-XVIII вв. Опыт субъектного анализа открытого народного протеста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Народные движения во Франции во второй половине XVII-XVIII вв. Опыт субъектного анализа открытого народного протеста"

!23 i i 5?

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ пмснп В. II. ЛЕНИНА

Специализированный Совет Д 053,01.01

На правах рукописи

41'КЛПЦП'Л Зинаида Ллоисоепна

НАРОДНЫЕ ДВИ/КЕШТЯ ВО ФРАНЦИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII—XVIII вв.

Опыт субъектного анализа открытого народного протеста Специальность 07.00.03 — пссоощая история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

MocKí.ii i 'МП

Работа выполнена в Московском педагогическом государство ином университете им. В. И. Лешша.

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор В. Л. ТИШКОВ

О ф н цп альныс оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Л. В. ГОРДОЙ

доктор исторических паук, профессор Г. С. 'КУЧЕРЕНКО

доктор исторических наук, профессор В. И. СМИРНОВ

Ведущая организация — Московский государственный институт .международных отношений.

Лащпта состоится «...„.?....».................1902 г. в г?......... час. на

заседании специализированного Совета Д 053.01.01 по присуждению ученой стенсип доктора исторических паук в Московском ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени педагогического государственного университета имели В. И. Лешша по адресу: 11757!, Мо<сква, проспект Вернадского, 88. Луд. .......

С диссертацией можно ознакомиться п библиотеке Московского педагогического государственного университета имени В. П. Лешша по адресу: 110882, Москва, М. Пироговская ул., 1.

У?

Автореферат разослан «............».................1992 г.

Ученый секретарь специализированного Совета

Ю- п- Ш1САРЕВ

РОССИЙСКАЯ

гос;;,/-.»-"- .«».яая. & -

i сйА

od.iv-\;i хлглктжитикл p.u'aru

Актуальность и нч./чнчл пнпчтюс.ть тех.. Тона народних дыюший - один из болыигс той не и/ународнои пстор.югра. im, по которой написан» сотни специальных работ. Избранили длл исслодоьани.1 сю дот ипж^иаотсл так \о а иршнишу» традицию отечественной историографии с ее дчыши и особ ai интересом К истории народи к цш.-:иннй, Проблем.' истории народшос дйи .е-ии» во Франции ;.УП-ХУИ is. ставились ецо русскими и.л'ориками прошлого века, они специально изучались сопетскини историками 30-70-х годов, про .„до ьсего Б. ¿■.Поршюп .м. ii советской ис-ториогра'.ии народи ;е дли енпи исследовались на основе марксисте ко-ленинской нотой,ологии в русле концолции классовой борьбы. ¡>го предопределило и обцав концептуальной решение то-uu и ее проблеичтику. Народило дьи.илш! Старого иорлдка привлекали ьиинчнио про .\де псого в ретроспекции, созданной революцией конца \УШ я. как один на су.грственши аспектов её предистории. их изучали глилигм обрапои как дви..енил социальное, как про .влепил дис'ункции системы Старого порока я обществе переходной от .еодалтма к капитализму. Дониниропали в проблематике тепы ьопроси о происхождении этих дгикени!! и их дьижущих сил.ах /социальны:! состав участников, ао.даки, союзники и т.п. / Такой под. : од имеет мойную традиций и в сьое времл шогое дал науке, но он породил и немало упрощений, которые особенно 01дутиш в обществах пере годного тина. Ире ,-дв всего очевидно, что Стар»? пор (док - это особой самодостаточны.: период в истории'французской цивилизации, л вопрос о той почему ота система оказалась не..:и:>неспособной, как им образом разладились иеханиумл ео самонастройки имеет самостолтельноа научное значение, исследоьллиа народи их движений ио..от суцест ъенно проленить отот вопрос при условии максимального учета особенностеЛ пирш.-идения и поье щиил лицей той эпохи.

Предметом после ¡рвонил /вл :етсл открнти?. иародниЯ протест ш îf/uiumi в последнее столетие Старого порока /Г661-1709 гг/ Нароет и бунт - бее пенни источник, '^иэдил нредст1ьл0нле о коллекгимюм сознании и эмоциональной киьни простолюдинов. Потребность н источнике такого рода судостп/ет да^но и сегод-Н ! огчетлиьо oco-aiiuia. Me. .ду фрондой и геволюцией ло Франции нар шу с !!| О'-рл пшльнлш шготаби ,ли народны1 ш иосст.анилии,

било МНОГО "CIIOO "рКИХ, почти по мсодне 1'Н пс актов протеста , пнопапио пспчхигакш^х, и быстро ;г\ту аищих, В ралках большой временно'' длительности ото да о но «об 'ти i, а происшествия. Именно спи и нпл дате i глагшчм объектом наблюдения.

Носителем бунтарского поведе1»!>: в интерес.утафгЛ пас период била исторически! толп л. От - коллектимшч "горой", исторически;1 субьскт санного исслоцопани i. П отечестпенноП историог-pníHH 1(|Тотлч<! толпа никогда специально не изучалась, хотя парность rvroro мжомомя даг.но осознала и в историогра:ии / л(,Ле-Qonp, Д.Рида, А.Собуль, М.Вопель, М.А.Барг/ и в других гуиани-таримх щупах,

^ль и задачи работа. Целью диссертации .ьл^етс.а исследовании со.-шашм и поло цени i чр.алцуаских простолюдинов последнего отологии Старого иор .дка через с.убьвктни)! анализ одной из ■;.орм их хилпедомтсльности - огкр.чтого протеста, бунта. Для осу-щострлони i oto'í цели автор отремилеп решить следующие задачи» ВН.ЧВИТЬ и ПК'ЛЗГГЬ рч:!ли'п1!:0 ТИПЫ ТуНТ'фСКОГО пояедони.1 в уело вичх гоитфоуного социума Франции "го I гэпохи, исоледопагь это по-водечие в русле .устойчивого, пронизанного традицией мира самобытно" народно"; культуры, привить особенности мотивация и способу легитимации бунта, характер те черти ментальности исторической толп1«', про ;пл 1влиосл в актах протеста. Всё это поэполлет лучше пои .ть бунт как глобальтгП сопиалыыч феномен и как характерное чилоиио французского общества Старого порчдка.

Мото,пологи i пчботы е^хэр- ирог-алась на основе изучении но-в!лс подходов и обочршй, накопленное в современном гуманитарном знании. Про,да нсего логика развитие историогра;ии подвела к неизбе лону и плодотгориому взаимодействию социальной истории, л русло которо" традиционно иэцчались народн а дрц.;енил, и истории иенталъносте!1. Дл.ч того, чтоби включить в исследование чело пока как целостного субъикта исторического действия необходим ноn:ií> подход, в основа которого одел принципиального сущностного единства,субъективного и объективного в исгори- • ческих квлсмилх.

1*. A.D.Гордон. Кресть-¡яство Востока: исторический субъект, культурна традиция, социальная общность. М. 1589»А,ц,фурС0И,ре;:олп_ цин как имманентная форма развития европейского исторического субъекта. // $Е 1287. М. Г9о9. C.278-Ó30. '

- 4 - .. . .

Представляется, что рассмотрение народного протеста лишь в контексте телеологически понимаемой классовой борьбы, кульминацией которой является революция как высшая ценность, в значительной степени себя исчерпало. В свете новейших теоретических разработок кибернетики, современно': антропологии и марксистской историко-философской мысли народные движения предстает прежде всего как одно из средств самоорганизации социума.

В лонгитюдной перспективе характеристики мятежной толпы / как общности/ во Франции Старого порядка поразительно соответствуют характеристикам нетаструктурно й модели общественных отношений.^И толпа исчезает как субъект открытого протеста тогда, когда завершается пёреход к капитализму, т.е. во второй половине XIX в. Это обстоятельство делает очень заманчивой попытку взглянуть на бунт как на адаптивный механизм, своего рода "ритуал", облегчаюлрЯ восприятие нового. Разумеется, речь идет не о буквальном отождествлении бунта и ритуала, но об очень общей "интеллектуальной конструкции", напоминающей "идеальны?, тип". В то же время в работе используются более конкретные и узе получившие признание в западной ис-ториогр?4ии представления и концептуальные модели.

В частности, ваяно было понять, что бунтовщичеекое поведение - это, помимо прочего,' поведение культурное. Существенное методологивеское значение для работы имело и кардинально переосмысленное социологией и антропологией XX в. понятие власти, которое в современной интерпретации предстает как широки?» и универсальный феномен социокультурного взаимодействия, вия,*' Для реконструкции системы представлений, установок и мотиваций бунтующих низов полезно было понятие "коллективно-

I. Си. об этом В.Тернер. Ритуальный процесс. Структура и антиструктура.// Сшвло и ритуал. M.I983.

2/oucault Ы. Burveiller et punir. 1975. Wolf E.E.Distinguished lectures Pacing Power -Old insugtsjnew queatioas.// Amerioala antropologist. 1990 В 3. Г.586-596.

го воображаемого", сравнительно недаша введенное в гуманитарное знание. Это система идей-образов, через которую та или иная общюстъ "обозначает сбою идентичность, вырабатывает представления о себе; фиксирует и отличает распределение ролей к социальккх позиций и навязъгвает некие об>щэ представления и верования", ^В работе мы опирались так--:е на концепции "морально"; экономики" Э.Томпсонаг позволяющую понять специфический характер народного ответа на ва^еГлие экономические, социальные и политические изменения в Европе ХУП-ХУШ вв?

Современная психология и социология показала, что люди з толпе склонны действовать как единое целое, как некое коллективное "я"', /11ри этой, надо клеть ввиду, что речь идет не об индивидуальной, а о личностном поведении/, а этой связи движение такой общности как толпа ыокет быть представлено не только через описание события-происшествия, но и^ерез выявление изменений в "гообра-г.ении" бунтовщиков и в "организации" их выступлений. Сегодня хорошо известно, что во Франции начала ново по' врез.;ени бунтогщическое поведение / как и его протагонист - историческая толпа/ менялось крайне медленно. Даже •французская революция -"ото лишь момент его интенсификации. Кардинальные изменения произойдут лишь к середине XIX в.3В этой с"язи народный протест рассматривается главным образом в синхронии внутри проблемных глав, но везде* где это возможно сохраняется линейная хронология.

Пока еще не существует точного метода для выявления языка прогеатущей толпы- Возшзно, он вообще не могет быть найден,, если учесть принципиальную нестрогосгь исторического познания, Ко, по-видимому, при последовательном соотнесений "текста" /истории, восстания, реконструированной ра основе различных источников/ и контекста '/конкретно-исторических обстоя-тельствг включающих. возможно более широкий спектр реальностей,

I..Baczko B. Lea iaaginaires socisiaux. U¿moire et espoire collective^ 2. 1984.

2.Tospson S. The moral Economy of the English.« Crowd./ in th* ZVIIX century.// Past and Present. 1971. H 50 P. 76-U6. Tilly- Ch. j.rance contest» do 1600 4 noa dour», P*I986.

- б -

в кторях действует бунтущиП человек, - назовём это историко-культурный контекстом/ возыожно создание некоего герменевтического круга, в рамках которого ио^но попытаться поклть этот язык. "Грамматику" такого "гекства" составляют в первую очередь яесгы бунтовщиков, полипе глубокого символического смысла. Понять их чрезвычайно сло.шо, и это понимание неизбежно будет субъективным. Вот почему данная работа не претендует на -решение проблем, возникающих при осмыслении истории народных движений и рассмотренных в ней. Сна лишь одна из шогих интерпретаций.

Источники. Замысел работы определил характер источников, на которых она основана. Зално было нанти такие источники, которые позволили бы реконструировать и пон.тгь внутренние механизмы и мотивации бунтарского поведения.' Очень полезно?, в это"; свл-зи была научная стаяировга но Франции, которую удалось осущест вить благодаря поддержке профессора КГУ А.В.Адо и директора института французской революции в Париже И. Вове ля, а такта й/инан-совой помощи международного фонда "Культурная инициатива? Непродолжительность стажировки не позволила осуществить фронтальный просмотр сколько-нибудь значительной части документов Национального архива. Тем не менее выборочный поиск дал определеннее результаты. Пре:вдэ всего были изучены документы ыестног1 администрации, сосредоточенные в серии Н.Ценные сведения б::ли получены в материалах картонов юридической подсерии ЕВ 30 /кабинет' министра юстиции/, серии X о /коннетабль и кандармеркм/ . в материалах обще Г? полиции /серия Р, подсерия У? и?1 /.Бохь-•шал часть документов, содержащихся в этих оериях носит официально-репрессивный характер. Лрэзде' всего это материала адоши-стративной переписки, выписки из судебных протоколов,, составленных чинами аандармерии, мировыми судьями и подлинники этих _ протоколов. В первую очередь они дапт представление об отношении представителей порядка к актам протеста, о мерах, которые предпринимались в этой связи. Вместе с тем, в них нередко детально излагается ход событий, и сам характер этого изложения позволяет уловить некоторое мотивы в поведении бунтовщиков, о которьас авторы прямо не писали. Кроме того, эти бумаги, особенно придаческие материалы позволяют получить с^едени.-: о местах бунтов'диков и даже услсттгь их голоса: народное слоьо, без соп-нения приглушенное и затуманенное судебными секретарям и не-

точными показаниям свидетелей часто говорит больше, чшг официальная версия. Ва;шые данное по нашей теие были получены таК'-га в рукописной отделе Национальной библиотеки, где изучены были отдельное серии коллекции 1'йли де Флёри и некоторые выборочное документы из фонда французских манускриптов.

Некоторые рукописные материалы, дажциа представление о реалиях Франции Старого порядка удалось каГ:ги в отечественных архивных хранилищах /ЦПА ИМИ, CP ШБ, ПЕЛ/. Были изучены также разнообразнее опубликованные документы. Для ХУЛ в, особенно за.;на били докладные записки интендантов и их переписка с генеральным контролёром финансов, опубликованная Буалилзи и сборник адвинисгратиыюй переписки з период правления Людовика Х1У, изданий историков Де пленом.* Для ХЛЗ 25. - печатные нн-вентари департаментских и коммунальных архивов ?Вранции, юто-.рые представллют собой детальное описание местных архивных: фондов, где упом.пнуты все дела и отдельные документы, нередко с подробный изложением их содержания и многочисленными цитатами.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней ¿первые в литоратере предпринята поп:ттеч историио-анропологи-часного и культурологического анализа открытого народного протеста до Зранции в последнее столетие Старого порядка. В работе выявлен и показан широкий спектр народных представлений и проявлений бунтоздического поведения, мотиваций и способов легитимации бунта. Открытый протест предстает не только как проявление дисфункции системы Старого порядка, но как явление народной культуры, как одна из форм народной дизни.

Практическая ценность работы определяется тем, что её материалы и ЕМ50ДЫ могут быть использованы при подготовка, обогрлз-цях трудов по истории Франции, истории нового времени и зару-бе:.счой историогра^;га. Ли могут бить полезны Есем, кто интересуется историе:"; народных движений,

■Апробация тем:-!. Диссертация выполнена вовремя обучения в докторантуре на ка!,«дре новой и новеппей истории МГУ им. В.И.

IJíolalisle A,)i, Correspondance des contrôleurs généraux des finances avec les Intendants des provinces. T.I-HI.P.I874-1876. Depping G. Correspondance administrative sous le règne de Louis irv. T;I-III. P. 1850-51852.

Ленина. Результаты исследования докладывались на нескольких ¡ю-гионзльн'х, всесоюзных и международных коллоквиумах и конференциях, на заседании группы по истории Франции кафедры ново"; и новейшей истории МГУ.

Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на кафедре новой и новеЪей истории исторического факультета МПГУ 30 шик 1992 г.

Структура работн.Дкссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и приложений /примечания, список источников и литературы/.

содаршие работы

Во введении обоснован выбор темы, сформулированы задачи исследования, определена его ыетодологичзсгдя основа, дан очерк историографии и обзор источников.

Первая глава "Экология протесга"состоит из четырёх параграфов.

В 5 I выявляются связи мз.-ду природном* катаклизмами и открытым протестом. Особое внимание, с которым фиксировались г различных документах неординарные природные явясниа/пре :де ^сэго метеорологического свойства/ свидетельствуют о том, что зависимость человека Старого порядка от природы был а ва-ным структур нем компонентом ыентальности людей той эпохи, йзучзние реакций французов на природные бедствия е начале нового времени показывает, что характерной установкой того времени была уверенность в провиденциальном происхождении этих бедствий. Ей соотзетсво-влди и способы борьбы с ними /мессы, молебны, религиозные процессии, звон приходских колоколов и т.п./. Однако постепенно фатализм и бегство в.воображаемое сменялись более конструктивными способа}«! противодействия. Наши материалы позволяют предположить, что начало широкого распространения продовольственных двихениП з конце ХУЛ в., помимо прочего, связано с изменением отношения людей к проблеме голода, /ленно в это гремя в известной строке шоговеково?. молитвы "Спаси нас, Господи, от во2ны, чумы и голода" последний компонент выпал из с* еры священного. Б массовом сознании произошла /или началась?/ десак-рализация продовольственной проблемы, подобная то?., что залэр-шилась £0 время Вареннского кризиса 1791 г. по отношения к персоне монарха.

В § 2 "Земл и лзздк" гтоолол :ае?с.т исследование вопроса о

."природообусловленности" народных» прежде всего крестьянских движений в последний период Старого порядка. Документальные материалы и современные исследования по истории оспаривания показывают, что характер протеста в той или иной мере связанного с землей в значительной шре определялся природной средой. Это не означает отсутствия в таких конфликтах социальных и политических мотивов, эконошгаееюгх интересов, психологических ишульсов. Но многие открытые народны© манифес- • тации /очень разные.по характеру/ включали з себя своего рода природный детерминизм, который присутствовал в качестве' обязательного компонента обстоятельств оспаривания и играл заметную роль в его происхождении и динашка. Пашня, пастбище,лес, пустошь, болото, речные вода - каждый их этих элементов занимал определённое место а структуре хозяйства земледельца. В течение векоз вырабатывался некий баланс этого хозяйства г его связях с природа;ши условия:,и, необходимый для жизнедеятельности крестьянской семьи. Зтот баланс не был статичен, он эволюционировал, но медленно, постепенно. В то se время интересы и действия разных сил по разным мотивам: /это мог быть интерес и сеньора, и "буржуа", и государства/, ифротивостояциу. крестьянству сторон, отчасти и внутри него, приходили в противоречие с этим балансом», история конфликтов, возникающих мелду ¿рсадо:*! и Революцией на почве лесопользования, в связи с различными землеустроительными работами /ыеаевание земель, осушение болот, строительство дорог, каналов, мануфактур/ свидетельствует: , что вахным мотивом волнений была защита производственной среды, в условиях, когда работы по её усовершенствованию нарушали традиционное равновесие и общий кизненный-ритм. Социальный анализ конфликтов показывает, что.крестьяне, . отстаивая свои права пользования в общинных угодьях, лесах, пустошах, на болотах боролись- не только против.дворян, но и против всех крупных собственников. Поэтому было бы упрощением сгодить "борьбу за землю" в обществе Старого порядка лишь к борьбе крестьян и сеньоров.

§ 3 посвящен анализу продовольственных движений, которые с конца ХЖ в, становятся наиболее частой формой открытого протеста. Оснозо:'; того, что общая борьба трудящего населения канализировалась в ejeре обращения а направлялась презде вое-. гена обеспечение доступного и дешевого хлеба, были прежде acero долговременные изменения в экономике и связанные с ниш

сдвиги в социальной структуре."Существенное значение имела трансформация государственной экономической политики и начало формирования зернового рынка. Следует учитывать и тот ментальный сдвиг, о котором говорилось тоже г и те, кто был занят в сфере распределения продовольствия, и те, кто его производил и покупал осознали, что с голодом mozho бороться, fieли власть ииуще, сделавшие поначалу ставку на патерналистское регулирование возникавшие в связи со снабжением проблем, по мере развития новых эгоношческих представлений стали проводить полигику либерализации, то потребители, прежде всего низы боролись за доступный хлеб а позиций "моральной экономики". Независимо от конкретных обстоятельств протеста /места, времени, повода il т.п./ бунтовзрпм демонстрировали наличие воз-ыозшо подсознательного мотива их поступков в основе которого были моральнее представления о правах человека, вытекающие из объективной нераочлененности физического и природного существования человека труда. Эти представления не были сформулированы вербально участниками продовольственных волнений., но они проявлялись а самой ткани событий. Понять их помогает, в частности, анализ конкретных типов таких волнений. В зависимости от ситуации народное продовольственное выступление приобретало черты "рыночного бунта", "бунта препятствия" или "народной таксации". Формы-борьбы за хлеб и юс эволюция в последний период Старого порядка свидетельствуют, что в поведении протес-тупце й толпы была известная логика, что' его нельзя представлять лкеь как коллективные психозы, спровоцированные голодом или его угрозой. В основе этого поведения лежали тагске традиционные, веками формировавшиеся в народном сознании представления о справедливом, правильно»; с точки зрения простого труженика распределении продовольствия. Обоснование таксаторскцх движений и сама практика народной борьбы отчетливо противостой .сла фригридерской политике абсолютизма, более того свидетельствовала о зреязем в низах убеждении, что государство обязано Еиешваться б сферу распределения в пользу нердщих я мало-имущих, что право па зизнь выше права собственности. Не случайно вспышки продовольственных дви.г.ени';: б':ли связаны с частыми и непоследовательными правительственными попытками реорганизации сферы хлебной торговли.

Широкое распространение продовольственных движений зо

Франции с конца ХШ в. до революции - показатель нвэффективнос-тасисгсмы Старого порядка, структурнпе составляющие которой бшш неспособны обеспечить населен!» Еазкейиее из прав - пра- • -о на существование. Борьба за хлеб для бунгующуго в фамкзх этой систем человека независимо от её конкретного социального смысла б'ма пре..де всего борьбой за существование.

Характер прлного действия в той или ином обществе зави-. сит в значительной каре от особенностей организации социально'; среды, з которо:" это действие- возникает. При этом судест-се:иое .значение имеет не только социальная структура общества, но и особенности пространствекно-иснтитуциональном организации обцестБенао?. жизни» Эти вопросы рассматриваются в § 4.

Анализ социального состава бунтовщиков приводит к заключению, что в случаях спонтанных выступлений чаще всего иы имеем дело с исторической толпой. По имеющимся источникам её социальные "лики" в на .дои конкретном случает различит, но не вполне достоверны. Современники /администраторы, полицейские, суде сете/, докладывал об уличных волнениях и восстаниях, как правило, не располагали точной информацией. Поо?оцу, восстанавливая, "лики" учасникоз бунтоя на основе этих свидетельств ?.;н инеем дело с "интуитивной социологией". Вопрос ещё более осложняется, если .учитывать чрезвычайку*) социальную пестроту общества Старого порядка, гибридность его социальных типов. и далеко не полное соответствие современных социальных категорий реалилы того вреиени.

Не ":;енее сло.жм дедом' оказывается и прояснение вопроса о социальных шшенях отбритого протеста. В ка.кдой конгфетной ситуации они тоге различимы. Бунты бшш направлены против налоговик служащих,. лесн:ос странников, сеньоров и их помощников, сборников десятина, против судейских и местных властей, против :-:лебтс< торговцев и спекулянтов, против отдельных предпринимателей. Великим дар простолюдинов - нравственное пониглание людей, неизменно проявлялся з ходе открытого протеста. Базо-"оной отьрмтого недовольства при Старом порядке как и во все -решала, было материальное и социальное унижение, бедственное положение ладей. Но позшо ли при строгом рациональном анализе точно указать конкретн-гх его виновников? Не следует ли гоюрить скорее о "козлах отпуденид", которых настойчиво искала и всегда находила млге.лал толпа? Современники оставили ь-ассу свидетельств о лвно^. непричастности зертв того или ино-

- .12 .го ияадяа к злоупотреблениям, произволу и прочим непосредственным причинам открытого протеста. Кроме того было немало конфликтов и открытых столкновений меаду отдельными профессиональными корпорациями ремесленников, мегду бедными крестьянами и зажиточными фермерами, мегду кителями соседних деревень, городскими и сельскими жителями, обитателями больших и малых городов. Верно ли укладывать эту сложную мозаику противоречий в экспликативяую схему социального противостояния?

Социальная солидарность униненаых, обездоленных, почта ничего не имеющих,, с одной стороны, и обеспеченных, богатых ~ другой - ясно ощущается в пульсарах открытого протеста. Но далв в конкретной ситуации социальное противостояние ускользает от "точной" реконструкции, й вряд ли поддается кррект-ноыу обобщению.

Очевидно такке, что социальная солидарность была не единственным средством, сплачивающим людей во время волнений. История открытого протеста свидетельствует о значительной роли локальной, корпоративной, профессиональной солидарности различного типа,-имевшей нередко "вертикальный" характер.

Вторая глава "Народный протест и гластнке отношения" такссе состоит из четырёх параграфов. В 5 I выявляется динамика антшалоговой борьбы меяду Фрондой и Революцией, Налог был важнейшей -формой государственного принуждения во Фракции в течение многих столетий. Тяжесть его в определённой местности зависела от целого, ряда факторов и обстоятельств. Но пойи всегда среди них присутствовал сактор ноеизны и ощущение -несправедливости. В период самостоятельного правления ЛюдоЕИка Х1У происходила очередная существенная перестройка структуры гос;/дарственкого фиска. Новая королевская адглмист-рация стремилась вгре^лгладь заменить жесткую систему лряиого налогового обложения, пород'твтзуэ в первой полови:;? ~>егА ?ол-ну мощного народного протеста, более гибко:., где г,сч большее место затачали косвенный налоги. Результаты этого необратимого парехода от прямого к. косвенно^ налогу податное население ощутит в полн?3 мера лишь в ХУШ в.,когда в условиях благоприятной экономической и демографической конъюнктуры давление фиска будет расти медленнее, чем богатство стр-лш. Одним из самых существенных аспектов реформаторской дестель-ности Е.Кольбера была "унификация" фискальной системы, предполагающая, г.оигско прочего, уничтожение привилегий, ко-

торьаш пользовались шогие периферийные районы королевства. Именно в них произошли наиболее значительные народные движения в период продолжительного царствования "короля-солнце"; восстание Бено.; УГиень 1661-1662/, восстание "Лвствкрю" /Бу-докно 1662/, госстание под руководством Одижо /Гасконь 16631665/, восстание "ангелочков" в Русшшоае /1662-1672/, восстание Рура в Виваре /Лангедок 1670/,- Бретонское восстание 1675 г., "каиизары" в Сезеннах /Лаягедек 1702-1710/, "тард- * авизе" в Керси 1707 г.' После 1675 г, на некоторое время открытое сопротивление прекратилось. По-видимому власти сумели шушпъ населению страх, кесточаГшас^ образом подавляя открытый протест. Однако,- уке ьо второй половине 80-х годов число выступлений в разньзс областях страна шозь увеличилось. Только в материалах административной переписки, опубликование Буа-лилзы упоминается как' минимум о 62 бунтах. В основном речь идет о мелких стнчках, кратковременных спонтанньос актах протеста з городах и сельскоГ; местности. Борьба против налогов ла ааяным мотивом восстания каыизаров, -лота э аза те нов&%~ ших исследовании оно предстает не столько как "антифеодальное" или "антиналоговое", но презде всего как милленаристское движение. Крупнешм антиналоговш выступлением этого периода было больное крестьянское восстание в Керси, основательно изученное й.М.Берсе. Активизация антиналоговой борьбы была сшзана прелсде всего с ужесточением таможенного контроля и и введением шо.сесгга новых" налогов и поборов. Эти явления, • порйадешше неблагоприятной экономической конъюнктурой, отменой Нантсного эдикта, началом войны с ДугебургекоЯ лигой, усугублялись бесчисленный» злоупотреблениями возросшей аршш £ идеального персонала. Источники1 дают представление о характере этих злоупотреблений и о позиции интендантов по отношению к ним. Складьдаегсл впечатление, что новая провинциальная администрация, укрепившаяся благодаря реформам Кольбера, Еела себя довольно гибко перед лицо« народного возмущения. Кё эмпирический поиски путай укрепления существующей системы, в том числе ¿¡иска., были сутцествеггаш фактором, повли.гв-

на откоелтельноо с.атг*:ен,;е от:ср ¡того протеста как в труднее з эконояико-демогра^ическоы плане последние десятилетия царствования Людовика Х1У, так и в 50-50 годы ХУШ в. В это .'рема.речь идет главньм образом о разрозненных кратковременное: выступлениях, направленна против косвенных налогов: га-

бели, эда, ввозных пскцяин, других местных поборов.

3 условиях экономического кризиса, дороговизны, безработицы первой половины 1789 г. острая борьба против косвенных налогов вновь активизировалась.Бунтовщики отказывались платить налоги, громили налоговые бюро, срывали взимание ввозных поплин, мельничного побора, изгоняли сборщиков. Боша таких выступлений прокатилась по южяш городам Лангедока, Провеса и других провинций. ВесЕЮй антифискальная борьба стала составной частью аграрного крестьянского движения. Она была вахнш объединяющим моментом в движении городских и сельских низов. Эти народные выступления явились началом мощного анти-нцлогового движения лета 1789 г., под натиском которого вся ■ддояная система косвенных налогов внезапно рухнула.

В §. 2 исследуется вопрос о связи открытого протеста и юридического, военного и полицейского госаппарата. С юстицией, так правило, уголовной, бунтовщики имели дело прежде всего при расследовании и подавлении бунта. Нередко действия представителей юстиции были непосредственным поводом для отг крытого протеста /при конфискации имущества, разоружении жителей, аресте или переводе заключенных из одной тюрьмы е ."другую, во время публичной казни и д./. Напи материалы показывают, что взаимоотношения с представителями правосудия у простых людей были слоны и многогранны. Нередко к ним сбраяали-лксь за помоги и получали её. В то ев время судейские всех уровней во Франции Старого порядка были "воплощением коррупции". Вот почему имели место и открытие столкновения. Наиболее выразительным из них было восстание "вооруженных масок" з 80е годы в Севеннах.

Изнурительные войны, под знаком которых: прошло время самостоятельного правления Людовика, Х1У, подрывая хрупкое бюджетное равновесие государства, не только сопрово-у-игнсь у,-.ес-точаниеы налогового гнета, прямым разорением погранична областей и людскими потерями, но и чрезвычайно обостряли непростую и в мирное время проблему солдатских постоев. То здесь то там волнения вспыхивали в связи е насильственной вербовкой молодых людей а армию, а с конца ХУЛ в. - г территориальную милицию. Органической частью повседневной лизни гак в городе так и в дереше были мелкие стычки с жандармерией. Имеющиеся в архивных источниках бакты столкновений с полицейскими-показывают, что в период Старого портика т.аядарме-

рия воспринималась населением как предельно одиозный институт,

Государственное принуждение, лишавшее человека права распоряжаться самим собой, было безусловно одной из самых тяжз-. лых форм принуждения. По-видимому, не только интеллектуалы это понимали. История открытого протеста свидетельствует, что в толще масс постепенно укреплялось сознание несправедливости такого общественного устройства, при котором с человеком моа> но обращаться как с вещ5п. Это была: борьба не только против несправедливости, узаконеной нридическишт предписаниям и распоряжениями, но и борьба аа человеческое достоинство, за Ирана человека, как ны сказали бы теперь.

В & 3 рассматривается вопрос об особенностях социокультурного взаимодействия на локальном уровне. Источники свидетельствуют о наличии- множества нритичесхих ситуаций в отнояе* яилх мехцу населением и местной администрацией. Однако было бы неверно представлять эти отношения как постоянно нарастающие и углубляющийся хонфмкт. В реальной гхизни все зависело от конкретных обстоятельств, среди которых не последит» роль играли как личные качества-отдельных представителей местных властей, так и специфические социалько-лсихологичесние и культурные традиции населения. Более того, открытый конфликт с местными властями в /слоеиях' Старого порядка все sq был не правилом, а исключением. 3 повседневной. зиэвдг простые люди видели в представителях местных властных структур своих защитников, К ним обращались по самым разным вопросам при разре- . шении самых насу^ых проблем. Материалы убеждают в том, что местные власти старались вникать во все дела коммунальной жизни. Местные чиновники / представители муниципалитетов, мэры городов, консул;;, судейски®/ играли заметную роль как пос-' редники между налогоплательщиками и фиском, а такке. между центральными властями и населением при подавлении "беспорядков? глобальные социально-экономические процессы и обитая трансформация государстгенном политики хлебной торговли в условиях скачущей экономической конъюнктуры ставили местные власти в очень сложное положение в связи с продовольственной проблемой. С однби стороны, они были ответственны за безопасность торговцев и выполнение часто меняющихся распоряжений правительства относительно хлвбной торговли, с другой - обязаны обеспечить население вверенной им местности всем необходимым. Значительна* часть магистратуры Старого порядка. враждебно ветра-

тила свободу торговли к нередко солидаризовалась с борьбой простых людей, направленной против неё.

Мысль о той, что в об;гчноы течении будней "народ", низы видели во властн:гх структурах известную тарантил стабильности в какой-то мере подтверждается и тем, что бунты часто возникали в условиях ослабление власти. При восстановлении истории многих открыт:^ выступлений выясняется, что они происходили как раз в момент отсутствия наиболее авторитетного в данном населенном пункте представителя администрации /интенданта, губернатора, мэра,'первого консула, епископа/. По-видимому, в таких случаях срабатывал социально-психологический механизм, действие которого описано л,Де;{.евром и З.Далюмо. В условиях неблагоприятной конъюнктуры некоторое ослабление властных структур создавало обстановку утраты "чувства безопасности" , в которой переживание растущей неуверенности, тоски, конкретного коллективного страха становилось невыносимым и заставляло лццей выходить на улицы. Бунт в таких ситуациях, помимо прочего, был своеобразным лекарство« от коллективного страза, неизбежной и необходимой разрядной накопившееся отрицательных эмоций.

Если принять во внимание, что местные власти выполняли не только репрессивные .-пункции, что их связи с населением были много сложнее, то становится яснее, почему в критических ситуациях первым естественным импульсом лццей было стремление обратиться к властям. В наших материалах встречаются десятки примеров такого поведения. При этом люда улицы не только предъявляли определенные требования, жалобы, но так или шаче анонсировали открытый протест, Неоднозначность социального взаимодействия местных'властей к населения в условиях Старого порядка иллюстрируют и ьяогочисленные случаи "соучастия" местных администраторов в отдельных народнчх вкступлеки

В последнем параграфе главы исследуется вопрос о борьбе в недрах сеньории. Властные отношения в рамках сеньории строились на пршгиипз господства-подчинения, базой ко'рого было принадлежащее сеньору право верховного собстзетшника на входлзцие в згу сеньории эеилп. Вплоть до резолюции шогое в этих отношениях зависело от господина. В то ие время ме.-.ду вассалом и сеньором стоял закон, которай после псюлэ Фронды приобрёл в деревне сильного покровителя в лице укрепляющеПся абсолютной монархии. Прогодя политику "разделяй л .-л.стзу.;" абсолдаисто-

кая администрация встала на путь реального или мнимого опекунства сельской коммуны. Документы эпохи свидетельствуют,что одна из функций этого похфОЕИтельства - пресечение самоуправств сояьороз била реаяьнин фактором социальной жизни.

Региональные исследования показывают, что во второй половине ХУЛ в. во многих провинциях сеньоры усилили наким на вассалов. Однако конкретных сведений о. конфликтах,, перерастающих в открытый протест в источниках очень мало. Единственный значительным движением, в котором крестьяне в это время, выступили против сеньоров было восстание Красных колпаков в ю^ной Бретани. Это восстание хорошо изучено. Но вопрос- о его антисеньориальной направленности остается спорным, И Леметр, и Бордери и современные французские историки считают, что доминировала в этом восстании все же ненависть к налогу, а сеньоры /и их замки/ пострадали презде всего потому,, что их обвиняли в поддернко налоговых слу-гсаирсс.

3 ХШ1з. зплоть до Еесны 1769 г. так=:е очень мало сведена:*, об открытой борьбе в рамках сеньориального комплекса. В условиях углубляющегося социального расслоения деревни, когда наиболее крепкая часть крестьянства сумела использовать благоприятную экономическую конъюнктуру 30-70-х годов для улучшения своего положения, а для значительной массы сельских -ситзлей Бее большее значение приобретала борьба за хлеб, во взаимоотношениях уе.аду сеньором и крестьянином сформировался некий устраивающий оба стороны балан? "автономности" и ".зависимости", без которого относительно мирное сосуществование в рамках сеньории было бы невоз:.-,окно. Особенностью ентисеиьори-альной борьбы этого времени было то, что конфликт с сеньорией1 редко принимал фор;.у крупных насильственных актов. Имела место своеобразная "юрисдикционализация" аграрных конфликтов. Дл'.ггельные судебные процессы ме^ду сельскими обидами и сеньорами, захлестнувшие с конца 30-х годов французские деревни свидетельствуют о широком проникновении юридизма в массовое сознание и об определённом росте юридической культуры французского крестьянства. Шесте с тем они сыграли заметную роль з социально-психологической и моральной подготовке крестьянства к открытому выступлению. Поскольку коррумпированные суды иг-рого порядка зациириш привилегирозаших, крестьяне убеждались, что "юстицил-доло богатых". Росло недоверие не только сеньорам, но и юристам, к местной администрации.Недовольст-

во то и дело прорывалось в небольших инцидентах, волнениях, бунтах. Крестьяне отказывались платить сеньору повинности, уважать сеньориальное права и баналитеты, асеы мирои решительно боролись против попыток сеньоров присвоить общтние владения и лишить их прав пользования лесами и пустота;и. французские истори:<и выявили в 1710-1789 гг. 145 случаев открытого противостояния в райках сеньории /с 1С20 по 1720 гг. - 44/.

Вопрос о том, влияли ли сколько-нибудь существенно новые сеньориальные поборы, вводимые в русле "сеньориальной реакции" на экономическое положение крестьянства остаётся дискуссионным. Из имеющихся в локальных исследованиях подсчётов о доле сеньориальных платежей в объёме производимого крестьянином продукта складывается спечатление, что гатериальное "бремя сеньории" в ХЛД в. несколько снизилось. Хотя на общем фоне роста цен, парцелляризации земельной собственности и демографического впрыва новые сеньориальные поборы ещё более ограничивали крестьянину и без тсго небольшие возможности для манёвра в хозяйственной деятельности. Не меньшее влияние на уцонастроения сельских кителей оказывало усилившееся э деревне с "сеньориальной реакцией" кречкотворство и бесчисленнее нарушения социальных прая крестьян. Отсюда отчаянная борьба против попыток'сеньров восстановить забытые почетные права л бессовестных злоупотреблений всякого рода "деловых ладей", прежде всего судейских, проникавших в деревню с целью на.:квы.

3 третьей главе "Воображение бунтовщиков и традиции бунта" исследуются представления участников оспаривания, проявляющееся в ходе прямого действия.

В 5 I предпринята попытка взглянуть на слух, провоцирцю-щиЛ бунт как на компонент коллективного вообр&каеыого, по)хо-гзгщий проникнуть в трудноуловим;"! мир ментальностк протесту-щей толпы. С этой целы? рассматривается некотор с конзгрет-ныэ устойчивые слухи, игравшие существенную) роль з оспаривании интересущуго нас периода. Речь вдет об "убеждении в голодной заговоре", о рецидивных и весьма экзотических для современного человека слухах о том, что забирают детеП для отправки в колонии и ¡.гигах, возникающих в массово« сознании в связи с фиском.

Слухи о голодном заговоре" периодически полвяльшиес.: на протяжении всего ХУШ в. были. постоянном спутников продовольственных дввдеяхз, гспг-кет-агжих в периоды продогольсгвенннх

кризисов. Основой таких кризисов была жесткая зависимость общества от производства зерновых:, общее состояние хлебной торговли и транспортной системы, рост рыночных связей, болезненно разрушавший закрытый прежде мир производства продовольствия. Но не менее вазное значение имел и характер мышления людей того времени. С. Каллая полагает, что "убеждение в голодном заговоре" - это форма коллективной параноидальной способности к формированию и восприятию идей". Я'думаю, что его мо;шо рассматривать как одно из проявлений коллективного воображаемого, свидетельствующее о том, что кассовое сознание в закрытом общество Старого порядка, было мифологизировано. Структурные составляющие "убе.здения в голодном заговоре" в разные годы менялись мало. В основе была уверенность, что голод или "недород" создан искуствекко, что он вызван не столько природными катаклизмами, сколько злым ушслом человека. В первую очередь этот злой уггысел ассоциировался с конкретными спекулянтами, торговца;^, перекупщивами, которые в народном сознании были объединены в собирательны" образ укрывателя зерна /акапарёр/: именно они з ходе продовольственных волнений были основными мишенями пр.¡мого действия. В то.кз время в соучастии всё определённее, подозревались министры, а в долговременной перспективе в орбиту организаторов заговора постепенно втягивалась и фигура короля. Вера в зчхозор не только помогала персонифицировать зло,но и служила оправданием для отказа умирать' "среди изобилия", была одним из спосос-оз легитимации бунтовщичзского поведения.

По мере усиления политики либерализации хлебной торговли результативность мифа увеличивалась. Продовольственная проблема политизировалась. В низах росла уверенность в ответственности властей,, в том числе местных, за сло.;яое продовольственное поло.:ениег постепенно зрело убеждение в их неспособности справиться с продовольственными трудностями. Это проявлялось, в частности,, и в некоторой трансформации форм народных продовольственных Быступлений.Во второй половине ХУШ в. народу с "бунтами-препятствиями" все более широкое распространение получала "народная таксация", когда бунтовщики по сути дела заменяли зласти, по-своему осуществляя одновременно полицию хлебной торговли п правосудие.

Вера в "голодны;"; заговор" не позволяет интерпретировать н:;гаоноа распространение в обществе Старого порядка "бунтов-пре-п~?ст£йГ:и и таксаторскзгх движений лишь гак ретроградных, нал-

равленнкх против свободы торговли и капиталистической трансформации экономики, как простое проявление привязанности низов к патерналистским ценностям. Ее живучесть - свидетельство убеждения о наличии безнравственности э эконохике и политик хлебной торговли. Участников продовольственных волнений не устраивала дата не просто перестрс .м зшзнн /хлебной торговли/ за иг счет, но её переустройство в пользу недобросо~ вестного меньшинства, которое использовало новые отношения а эгоистических интересах» Эта тара существенно дополняет представление о "моральной экономике"' протестующего проста-народья, з основе которого было такта понятие справедливой цены, широко распространенное в продовольственных дзшениях.

С.лухи.,0 том, что похип^ют детей неоднократно будорагили большие города Франции /Парта, Лион, Гулен, Тулузу, Уарсель и пр./ почти в течение целого столетия: с середины ХЛ1 до середины. ХУШ вв. СНи были связаны в первую очередь с политикой "очищения" круппых городов от нищих а бродяг. Борьба, которую вело с миром бедности государство была отчасти оправдана, поскольку нищиа и бродяги не всегда были безобиден. В то время законодательство против нищенства и практические пр::сш борьбы с ним принимали иногда характер настоящей охоты на людей, ставили бедного человека з положение раба, были ярким проявлением его вопищзго бесправия, Иными словами, устойчивые слухи, о похищении детей бшпг прежде всего свидетельством несовершенства существующей в отчестве системы человечесшзс отношения, где неприкосновенность личности принципиально отрицалась абсолютной, властью монарха над дртгай и телом паддш-ного. Народные восстания- в Париже .в 1720 й. 1750 гг.., спровоцированные слухами о похищении детей были не только протест-том против злоупотреблений полицейских, ко и борьбой за право человека распоряжаться самим собой. Более того, как показали исследователи Парижского восстания 1750 г., бунтовщики своими действиями добивались соблюдения предусмотренных законом юридических процедур лишения личности свсоодн.

Примечательно, что слухи о похищении людей стали частью коллективной памяти как раз в тот период, хсогда под влившем новой гocyдapcтвeнIíoй политики по отношению к нищенству в массовом сознании медленно и болезненно троисходила легла стереотипов восприятия обездоленного человел".. РецидиЕконы'-5 характер этих слухов, как и связанный с ними протест были ::ро-

явлением негативной реакции простолюдинов на этот процесс. Сам факт формирования такого коллективного воображаемого свидетельствовал о поиске новой позиции, новой стратегии в низах по этому вопросу»

Коллективное сознание активно реагировало и на фискаль-нуфолитику 'Государства. В период Старого порядка фискальная .стема'была далека от совершенства. Это помогает понять широко распространенный в этом обществе антифискализм. Антина-логовнй протест не ьсегда был свягая лишь с "объективной" тяжестью того или иного налога» Важное значение :кыели .и те идеи-образн, которые .интенсивно •моделировало в связи с фиском коллективное сознание. Наогке из этих идей-образов не имели ничего общего а реальность», .но парадоксальным образом Елияли.на коллективное .поведение, В ХЛ1 в..; большое место s системе таких образов занимали "габаль" и "габелеры". История открытого протеста СЕВДетельел-вует, что е коллективном сознании, эти слог, ассоциировались со ляяштельно более широ-- ким набором язлег-^й, чем налог на соль. Владение этого налога воспринималось как покуиениЬ на провинциальные привилегии, как насилие над правами; освя^вяныш "традицией и волей королей. Поэтому внедрение любого нового налога часто сопровождалось слухами о введении 'табели", а л ходе, открытого протеста не были редкостью угрозы в адрес^габелеров? Koshо сказать, что в ХУЛ в. слово "габелер" стало собирательным понятием для обозначения "козла отпущения" в ходе прямого действия. Антифискальную мифологии питала такке вера в доброго короля и на-деяда на отмену налогов. Слухи порождал и вечный страх перед новыми налогами, к том числе воображаемыми. Самым распространенным воображаемым налогом в ХШ в. был .налег на рождение. Он представлялся не только неоправданным, но и .кощунственным, вызЕаЕ восстания б Нигием Биваре в 1670 т., бунты в Байоне в 1706 и 1709 гг. Ш был одним из мотивов большого крестьянского восстания в Керси в I7J7 г. Защита естественных природных и экзистенциальных прав - рожать, жениться, ^.¡ирать в соответствии с традиционным ритуалом представлялась достаточным основанием для восстания.

Б § 2 анализируются некоторые аспекты'религиозной жизни, связанные с открытым протестом.

Б обществе Старого порядка религия, ритмизируя год посредством церковных праздников, а повседневность колокольн е

звоном и обязательной религиозной практикой,, неизбежно вмешг— валась в газдкй конкретный момент во все жизненные процессы-Причем таким образом, что происходило взаимопроникновение священного и проданного. Естественно, что изучение поведения людей той эпохи, в том числе бунтов.'цического трудно отдалить от религиозной .-сгони. Собственно релкгиогтй протест как правило носил индивидуальный характер. Но сох}"чнлссь, и немало* свидетельств о коллективном отбытом пр.:.'осте». Наиболее яркой и. кровавой страницей оспаривания на религиозной почве была борьба религиозных меньшинств,. п частности, гугенотов, за свои права. В местах компактного: поселения последних - лангедокз Пуату, Сентонзз, Руане„Кане, Ллыоке, Ла Рсшедп, несмотря на. запреты и формальное обращение ъ католичество протестанты после отмены Пантского эдикта сохраняли свою веру. Поскольпу мно-иеотво их храмов было закрыто или уничтожено, главной фэрной отправления протестантского культа стали запрещенные ассамблеи1^ открытом воздзхе! Репрессивные мери то здесь,- то там провоцировали открытое сопротивление. Самым значительным народным дБЛкекием^ в котором отчетливо проявились м/лленаристс-кие Чаяния низов, было восстание камизаров. Религиозные представления людей давали о ссбе знать нередко з ситуациях, которые на первый взгляд к религии не имели отношения. К примеру, активизация продовольственных движений в конце ХУЛ, в,, помимо прочего, была саяэана с десакрализацкей продовольственной проблемы.

В век Просвещения явно наметился процесс духовной- секуляризации массового- сознания. Его выражением стало менее- стро--гое соблюдение религиозной обрядности, -сн^.-оние посещаемости: церковных слуяб & праздников. Значительно усложнились во второй половине ХШ в. взаимоотношения прихожан со своими кюре. Мозшо еыдэлнть как минимум четыре повода для столкновений: I. чисто хозяйственные вопросы, связаннее с деятельностью церковных советов и расходами па их содержание; 2. взимание десятины; 3. деликатный вопрос о предоставлении особой скамьи в церкви, когда кюрг обвиняли в предвзятости и несправедливости; 4. практика "монитуар" / инструкция, которую обязан был огласить зо время мессы кюре в помощь следствию/.

В §3 исследуется правовые представления простолюдинов з тол мере, з какой ото позволяй- сделать ::;.тзраалн по истории открытого протеста. Специалисты связывает существенную г-^.ь

- 23 - '

последних в народном миропонимании а повышенной, нормативностью правового сознания /наряда- с нравственная и религиозный/. По об'щецу признанию исследователей народных двикений, самая характерная черта открытого протеста - традиционализм. Очевидна тесная связь здзадшвш и правовых представлений участвующих в отбытом протесте людей. Право в народном сознании отоздэст-

/ллосъ прекде всего с обычаем. Представление о нем было не результатом рациональных разиьшленкй, а формировалось в пер -дую очередь на основе исторических прецедентов, знания о которых передавались из поколения а поколение, составляя ваяний компонент традиции. Магалтеская церковь, неустанно придавая последней власть, р&гаую авторитету Писания, Армировала и укрепляла такую «витальность.« В .этой связи становится понятный то, что любая попытка, инновации воспринималась с подозрением, а защитники традиции /бунтовщики/ были убеждены, что защигцаыт право. Моральную и вридичеа.кузэ ценность традиции существенно дополняло гоагаатпческсе убеждение в надёжности того, что уае одна-еды показало с вою полезность. '

Как показал И.М.Берсе и другие историки "юридическая" -функция бунта - одна из. самых очевидных. Исследуя различные модели бунтов, как проявления народной культуры Берсе опирается на теорию "фольклорного права" или "юридического Фольклора*', сформулированную в 30-е годы французским юристом Реке Мунье. Б соответствие с этой теорией в любом обществе помимо государственного права есть еще так называемое "фольклорное право",в осноеэ которого легат непнсаняые этические нормы. Народная культура, кис и любая другая располагает средствами принуждения по отношении к тем, кто её разделяет. Совокупность этих средств, определяющих поведение людей представляет собой своеобразное "карательное поле" юридического фольклора. Бунт г этой системе - последняя ступень обычных санкций, предусмотренных народной традицией, одно из норггативных средств для защиты привычного уклада аязни. Бунтовщики были убездены, что они "вершат правосудие", Такое восприятие бунтонцического поведения проявлялось в частности в их полном отказе считать себя вшовнши в нарушении закона, а такке в попытках имитировать в ходе прямого действия принятые в обществе юридические процедуры. Тахке воспринимали бунтовдическое действие многие просвещенные современники. В административной переписке, в юри-дичесмхх дофментах постоянно мелькают фразы о том, что"народ

вершит правосудие по-своему". В то т.:о время история открытого протеста мелду Фрондой и Революцией явно обнарукягает все более активное включение простолюдинов п систему государственной нормативной регуляции общественных отношений» Показательна з ото it связи шо^яанозая р'ольпбу?1аги"в история открытого протеста. Она могла быть цельо ocnapir. лия таг как воспринималась как символ и орудие- угнетения. Случалось, что ""бумага" играла провоцирующую роль в история мятежа или выступала в качестве средства, помогающего анонсировать прямое действие» Иногда бунтовщизги требовала "букету* дли закрепления и подтверждения успеха. Наконец,. №буыаг?." выступал® гига один та способов. легитимации бунтевщичесяого поведении,

В какой-то мере правой» представления простолюдинов проявлялись я з социальной- стратегии бунта с её традиционной антитезой ме<эду бадностаэ и богатством",, которая, по-видкмотiy не менялась- столетиями. При Старом порядке стремление бедных отобрать, то, что есть у богатых: в ходе бунта с" более или менее -внятным сознанием справедливости такого действия было представлено не менее- отчетливо, чем я ерздаке века. Свидетельств о такой стратегии открытого протеста в источниках много. Но верно ли интерпретировать эти жесты' лишь как пдд<рленда стремления к имущественному равенству, уравнятельсти в самоа примитивном "шартсовском смысле" г "Все поделить"? По-гидиюму, этот мотив' тол® присутствовал, по вряд ли проблема эгалитаризма в народном дэижешш сводится ттько' к нему. Пошет предс-тавЛ8ний. о равенстве ».распределении материальных благ в человеческом. сообществе издавна существует стремление ж равенству моральному, правовому, интэлле зггуачьному. Нет йикаких оснований полагает, что эти устремления з уравнительной стратегии бунта ишли меньшее значение, чей экономические интересы, Складывается впечатление, что в начале нового времени право и мораль в народном сознании ещё нз были разделены. Поэтому "несправедливые" с моральной точки зрения решения и поступки воспринимались как покушение на общее празо. Злоупотребления хлебных торговцев, бессовестно использующих неблагоприятную эконо!шческую конъюнктуру для личного обогащения, посягательства сеньоров и абсолютистской администрации на традиционные права пользования и владения, ограничивающие земледельцу доступ я земле, явное потение на свободу личности, проявлявшееся в "незаконном" аресте, неадекватном наказа-пм,

принудительном зачислении s шпаа шш шлицко, фискальные нововведения вызывали протест прездз всего как проявления вопшщой "несправедливости",. Ероме того наш материалы подтверждают уге высказанщга s .литературе /Е.Лофевр, А.В.Гордон/ мысль о том, что восприятие собственности в ХУП-ХУШ вь, могло и должно было быть иным, чем теперь. Речь едет ко просто :> собственности, но об особом типе социальности, при котором s восприятии собственности на первый план выступает забота не столько о её размерах, сколько- о самой принадлежности к разряду собственников« -о "доетуаг з той или шой (рармэ к общему национ^ льно1гу доотояваю si sa этой основе : гражданская и человеческая шлнодзкноотъ" /¿»В.Гордса/. В любом случае при интерпретации уравнительных жестов б^ыта возникает вопрос где искать корни урасзкпелъной .стратегии, е чем секрет её поразительной кнвучестл, Быть люхет он в том, что А.Буро, перефразируя идею _3»Томпе'она назвал "'шральной экономикой-оболочки", имея ввццу гензтагтасксе равенство людей перед смертью, болезнь»,. сексуальноскю?, .

В последней параграфа главы анализируется вопрос осавя-зя открытого протеста с.политикой. Наши материалы позволяют вьделить бунтоЕЩИческое поведение в качестве особого урошя политического процесса - "народной политики" или квазиполитики. История открытого протеста в обществе Старого порядка - это история бесчисленных соприкосновений "большй" политики и народной кзазиподитижи, Обычными условиями такого соприкосновения были неблагоприятная конъюнктура, то или иное ослабление власти, нововведение. Чаще всег-o соприкосновение двух политических уровней не сопровождалось вербальной формулировкой программы протестующей толпы, но так или иначе такая°про-граша" заявлялась самим поведением. Изучение отдельных типов буктовщнческого поведения показывает, что все они были связаны с большой политикой ;hs вызывает сомнений связь продовольственных двиненил с либерализацией сферы хлебной торговли, аятифиснальнкэ выступления порождали либо изменения в фискальной политике, либо злоупотребления, конфликты, возникающие на аграрной почве также отчасти зависели от политических и административных решений. Caita интенсивность народно": квазиполитики была связана с динамикой внутриполитического процесса. Политически4, кризис 1750-51 гг., кризисы, связанные. с реформами Ispro и Мопу, общенациональный кризис

1783-17Б9 гг. неизменно сопровождались- народным машфстаци-яш, в ходе которых низы активно дгегоистрироаали свои политические сишатии. Особенно ясно связь открытого протеста с большой политикой иллюстрируют материалы по истории народнлх движений в стране в первой половина 1789 г.

Явная связь народнюс волнений с политическими событиям* и демонстрация: политических сишатий ъ лоде отбытого протеста ставит подсошенке представления,- з соответствии- с которые сельские и городсткие яюиг замкнутые в своей мпсро'глра не интересовались бельшщ политикой1-.. Другое делог что их восприятие этой политики существенна отличалось от восприятия развитого интеллектуала» Однако- вопрос: о томг какии образец-можно зримо показать особенности этого' восприятия остается, открптш. Отчасти прояснить оти представления помогает выяп-ленш некоторых политических образов и хздфов, которые толпа моделировала з ходе опршого действия. Материала поззолили нам это проиллюстрировать на ¡примере образа короля, которому при-надле--дло особое место- в народных политических представлениях. Прокламирование лояльности по отношению х короли встречается в ходе открытого протеста очень часто. Это был-своего рода ритуал,- присутствующий в большей части более или менее значительных движений. Частые ашоляции к персон» короля,- стремление обратиться ж пеку без посредника^ вероятно, могло рассматривать. как проявлешга вер!* в наличие вашей власти, способной повлиять па ход событий. По-видимому, а народном сознании король долго отделялся сот политики его адшшистрации. В нем видели' доброго отца и заступника, с которш. никак не связывались властные распоряжения разных уровней, воспринимаемые как ло-кушение на традиционный дазненньй уклад. В то же время очевидно, что интерпретировать- эти аппеляции лишь как проявления "наивного монархизма", "царистских иллюзий" простонародья недостаточно. Дале если такие иллюзии присутствовали они явно тлели пределы. Бунтовпряи, сопровождая свои манифестации криками "Да здравствует король!" тем не менее, бунтуя, нарушали его предписания. Хорошо известна тагск солидарность простонародья с фрондирующими парламентариями, которые на протяжении всего т-штересуюдего нас периода выступали в роли "отцов народа" и своеобразных соперников короля в иерархии народных пристрастий. О растуцем неувашнии к абсолютистской власти тоас-

норечязо свидетельствуют такж "бунтоввщчаские слухи", "дурные речи", сатирические кушеты, песенки, стихи, в той или иной мере направленный против персоны короля к его ближайшего онрунения. Складывается впечатление, что бунтовщики, обращаясь к персоне монарха, не столько варадали симпатии к нему "ли веру в 50, что он иоает изменить их судьбу, сколько стре-: хлись таким образом легитимировать свои незаконные, противоречащие королевским предписаниям действия. Не следует ли в атой связи рассматривать "наивный монархизн" простонародья презде всего как проявление -его' стремления к тщентификащш, как прокламирование приверженности к общости /стране/, персонифицированной в образе верховного суверена?

В главе четвертой "Логика толпы или "правила" бунта" исследуются внутренние "механизмы"бунтарского поведения ъ обществе Старого порядка. В § I показана тесная взаимосвязь отбытого протеста и праздничной народной градации,-Сама конъюнктура традиционного /"шутовского*/ народного празшнса была связана с явлений!, способными порождать беспорядки. Вот почему по мэре укрепления централизованного государства и пост-трздентской церковной реформы, особенно во второй половике ХУЛ в. светские и церковные власти усилили наблюдении за праздничной активностью населения. Они "всевали" не только с праздничными сборищами, но ис народными привычками, обычаями, В то же время просвеченные умы пытались внедрить.в сельских приходах новые праздничные церемонии / например, праздник избранница - "розьер"/. Есть основания полагать,, что процесс "аккультурации" низов-бв<р малоэффективным. В то же время очевидно, что усиливающийся нажим на народную культуру з целом, и праздничную жизнь в особенности во второй -половине ХУШ ж. создавал атмосферу гнета, которой никогла не знала масса трудящегося населения страны, Цри атом надо иметь ввиду, что речь идет о форме принуждения, задевавшей саше интимные,"святые1* сторона духовного бытия человека. По сути это было покушение на сам образ жизни народа,

В § 2 исследуются фольклорные аспекты открытого народного протеста. Так не как во время праздника шумовые »¡секты бунта /крики толпы, звон приходских колоколов, грохот барабана, музыка, иногда танцы/' обеспечивали разрыв с монотонностью повседневного сутцествозаиия, меняли каиастзо 'времени, способствуя вместе с тем возбуждении участников событий. Неизменно

сопровождала ка.утоэ проявление отертого протеста яивактиза-цил речи. Широко распространенной фольхлорио!: чертой открытого. народного протеста со Зранция Старого порядка была ;.'лс-кировка, элементы которой присутствовали з выступлениях разного типа в различиях районах страны. Участники народпт-о: дни лени!», чернили лица или, шифотио» «целибата их гукойг надевали па глаза тряпичные маски,, прг-одевались в г:енс.кие платья и т.д. Материалы свидетельствуют о постоянном присутствии, в дейевиях бунтовщиков традициогшога символического отбора аи-зых.образов, которые понижали и ях противники. 3 частности, з последний век Старого порядка не была утрачена идущая из глубины веков традиция использования животик для пира~ения определенных настроений и представлений. Об этом свидетельствуют '.пакты ритуального убийства котов во время волнений а Париже /1720, 1750, 30-е года/. Традиционные атрибуты народно;*- культуры /колокол, барабан, маски, танцы, трагестия/ слушли теми символическими средствами, с помощью которых участник протеста з своем поведении руководствовался, зоз-мо,.-но, не осознавая этого, кормами поведения, се кают складывавшийся з протестующей толпе. Эти символы, обеспечивая ' необходимое для эффективного коллективного действия сочетание управляемости с субхективгай свободой, были ва::;не;12зв.01 элементами самоорганизация народного прямого"действия.

§' 3 посвящен вопросу о природе народного насилия. Б последнее столетие Старого порядка, насилие чаще всего было направлено на вещи,, а не на людей» Участники хлебных волнений громили хлебные лавки,, останавливали и грабили повозки с зерном. В движениях против налогоз спустоавшэ подвергались таможенные заставы, налоговые конторы, дома налоговых слу.-еащих. Восставшие крестьяне ломали изгороди, огораживающие общинные земли, разругали голубятни и кроличьи еад::и, поджигала риги сеньороа, а весной 1789 г. и их замни. В ¡гонце 80-х годов рабочие громили прядильные малины, Случалось, что опустошению подвергались полицейские у-легки, ратуши, дома интендантов, хлебные амбары монастырей. В то ;:;е время в ходе волнений достазалось и людям, в которых бунтовщики видели своих реальных или вообрал-саемых врагов. Любая опасность, агрессия в толпе немедленно персояиТяцировглась, хотя далеко не всегда эта персонификация ::-ила. верны;*; адрес: возчики, перегтщик!, спекулянты, булочники, торговца, л.:снне

странники, жандармы, сеньоры, судейские, представители властных структур разных уровней подвергались унижению, забрасывались кашяии, изгонялись из коммунального лева, деревни, квартала, городка. Иногда дело доходило до убийства.

гДолгоз время исторшси объясняли насилие, протагонистом которого' выступала толпа, как проявление варварства и. дикости зов. Позднее к этсну добавились разного рода психологические объяснения, основанные;в той кли иной мере на психоанализе. Изучение открытого лротеста в историко-культурном контексте эпохи позволяет исследовать бунтовцяческие проявления толпы как сложное, наполненное символическим сжслом ритуализован-ное поведение. Такой характер поведения бунтовщиков ярко проявлялся в демонстративности их действий. Агрессия, как правило, была предельно методичной, и избирательной, направляясь на то, что скы:волиз1фовало статус воображае&ого врага - дорогая одееда, кебздь, доиа, кареты, атрибуты власти. С символической природе актов народного насилия свидетельствуют многочисленные факта солжеют.. манекенов, соломенных кукол или их повешение на 'импровизированных виселицах. Почти каздая сцена бунта была наполнена угрозами, большая часть которых не выполнялась, /:отя у бунтовщиков были основания и возможности их реализовать. Не частые случаи убийства людей в ходе открытого протеста таксе имели порой ритуализсванный характер /ритуал профанации трупа/.

В современной историографии неоднократно высказывалось суждение о том, что эпизоды насилия-во врелгя бунтов и волнений - вто результат шметкзиа /подражания/, чрезвычайно характерного для массового сознания вообще и сознания столь специфического коллективного субъекта как толпа в особенности. Ключ к пониманию етого миметизма, по-видимому в тоы, что протестующая толпа, выражая сгои требования путем прякого действия бессознательно стремилась к Боссозданшэ и сплачиванию общности и в то вреда была чрезвычайно заинтересована в психологической реабилитации ее членов. Одним из путей такой реабилитации было подражание принятый в обществе законным процедурам регулирования и наказания, легитимирующее в глазах бунтовщиков их поведение. Надичие__,ритуалов насилия б открытых народных выступлениях не оправдывает насилие как таковое. Вместе с тем эти ритуалц свидетельствуют, что агрессивное поведение в исторической толпе тесно связано с опера-

цией легитимации её тела, характер которой прямо завис ¡я от этической и когнитивной системы данного общества.

Последний параграф посвящен проблеме соотиопетшя порядка. и беспорядка при осмыслении актов народного протеста. Историки, опираясь на свидетельства современников, долгое время интерпретировали открытый протест г.;явным образом как проявление дисфункции системы, ¡сак "беспорядок". Лишь совсем недавно такой подход поставлен под сошение, прекде всего потому, что в гуманитарном знании было реабилитировано "действие":, исследователи стали' доверять- "-в с ту" не меньше, чем буквз.

Являясь-, одним из проявлений народной культуры, бунт з критическсй ситуации мобилизошвах весь арсенал, её средств и образов коллективного* воображаемого для того, чтобы продемонстрировать мнение участвует?« в нем ладей» Списанные выше фольклорные черты, присутсвуюшиз п народных выступлениях разумеется не исчерпывают богатый фонд народной культуры, который сознательно или бессознательно, использовали бунтовщики. Но все они облегчали разрыв с повседневностью, вводя людей з пульсирующий экзистенциальный временной ритм и знося определенную упорядоченность в их действия. Лабой "праздник кепослушания" такие как календаршй праздник был не только време- -нем и местом символического действа, но и. царством аффектов» Широкий и вряд ли исчерпаешй змотжзшй набор / помимо злобы и ненависти в актах протеста присутствовали страх, отчаяние,, . наделда, ревность, любопытство, зависть/ помогает понять из-' вестную непредсказуемость бунта. Однако это не означает, что открыты.? протест всегда "бессшсленен" .и "беспощаден"". Особый словарь народного бунта и его "гесты"-всегда поразительно соответствовали конкретной обстановке. Была определенная логика и в динамике каздого бунта. Большую роль при этом играл механизм "провокация-репрессия"-, подтверждавши органическую включенность любого акта протеста з установленную систему социокультурного взаимодействия.

Протестующая толпа, как правило, ;ормиров"лась спонтанно. Однако с самого начала своего' существования в непредсказуемой сценарии бунта она была занята поиском смысла происходящего или, говоря словами М.Вебера "производила сшсл". Осознавая своё место в ситуации толпа пре.^де всего выясняла распределение ролей, определяя реальных или .-добр&гаеных врагов /"их"/. Вместе г тем, для сплочения противостоящего эти; .¡ра-

гаи "мы" чрезвычайно важно было обосновать свое право на существование и действие» В этой связи толпа изобретательно отбирала и использовала средства, накопленные в ходе предшествующего социального опыта, Среди способов легитимации бунтов щическс^о поведения неизменно, присутствовали аппеляции к властям и имитация их действий, подраагшие юридическим,процедурам частности, принятии в обществе формам наказания за преступления, постоянное подчеркивание лояльности я активное использование элементов народной культуры.

Смысл легитимации бунтсицического поведения - утверждение "порядк посредством запрещенного законом действия., абсурдный с рациональной -тетки зрения, ускользал от совреыен-ников. Возможно, отчасти ,зго было связано и с пироко расп-ростараненным ынояием, что простонародье, толпа ке спосоо'ны действовать самостоятельно- -Отсюда идея заговора, которую так часто использовали современники» а потом и историки для "объ-яенэния" "страншгс" проявлений протеста,. А.В.Гордон уподобил -распространенное г крестьянских движениях "воображаемое участие в воссоздании социального порядка" "соииогенезу архаичев*-кого действия, когда творящий кссцос коллектив вначале всем возможными средствами и с интенсивнейшей растратой энергии восроизьодкл хаос*. Безусловно б этом сравнении есть зерно истины. В то же время каш материалы и появившиеся на Западе работы, где исследуется "логика толпы" и ^правила бутна" показывают, что протестующая толпа не только творила хаос, ко и пыталась противопоставить существующему несовершенному "яо-рядгу" собственный, основанный на безусловно утопических идеальных нравственных началах- справедливости для вссх. Привычное понимание соотношения порядка и беспорядка как дихотомии разрешенного и запрещенного /законного и незаконного/ упрощает взаимодействие этих феноменов. Эта дихотомия безусловно присутствует и является необходимый элементом в начальном разграничении- этих еавнвш^в явлений в конкретном обществе. Но она недостаточна и неадекватна, если хм хотим понять их сущности, Поскольку эти последние вытекают ке только из отношения к закону, но и из отношения к нравам, нормам и ценное-' тязл различных страт данного общества.

В заключении подъедены итоги исследования, ; История открытого протеста показывает, что го французском обществе 1661-1759 гг. доминировала природная социальность.

Ее важнейшие компоненты - зависимость от природных факторов, эмоциональность и подозрительность, примат природного тела над всей, остальных помогает понять банальность экспрессивного поведения, веру в заговоры и слухи, природу народного насилия. Этому типу социальности соответствовала я упроцаюцая реаль-нпе отношения бинарная логика. С одной стороны бунтовщики,. на время вкрываясь из пропитанного' нагие.' .иропонимания,, искали и находили конкретних виновников. своего бестзеннога положения, продолжая оставаться з плену мифологизированного сознания. С другой стороны, просвещенные соврекэшшга, в той числе адш-нистратори, сильно упроцали мотивации бунтовщиков, сводя их как правило, к одному зидишг.!у сиштому. Такая логика, отчасти, была воспринята традиционной историографией кародних движений, что проявлялось а гфеиьуцественно.м внимании к выяснении причин отнритого протеста, выявлению типологии бунтоз, соотноиения типов, их связей и т.п.

Материалы показывают, что во французском- обществе Старого порядка бунт структурных низов был не только проявление!! социального конфликта, но и обобой формой .люнет народа, органической частью народной; культуры. Убедительное тому свидетельство - шогочислешые фольклорные эленентн з народных волнениях, очевидная связь бунтарского поведения с праздничной народной традицией. До;.гинаятные стороны человеческой психики: -восприятие, подражание, символ - ярко проявлялись а бунтов-щическозг поведении простолюдинов того времени, придавая: етлл ритуализоЕанный характер.

Бунт был не только символической, но и июгофуняциональ-ной системой. В перечне- известных функций '.'унта,, подтверждающемся нашш иатериалами: психотерапевтическая, юридическая, защитная - последняя имела особое значение. В период Старого порядка укрепляющаяся абсолютная монархия насаждала в обществе отношения господства-подчинения, когда власть зависела от ранга на иерархической лестнице, искажая тем сашы принцип естественной природной социальности, когорнй долгое время ле-.¡:ал в основе жизнедеятельности коммунально-территориадьно/. общности. Разрушение этой социальности э целой соответствовало общему направлению социально-экономической эволюции, связанному со становлением ркночшэс отношений: последние все определённее вытесняли пр}ае:е родственные т: территориальные сб> зи. Однако этот процесс, хотя и довольно медленный, бил

зан с коренной лсшкой всего жизненного уклада простого человека, его привычных установок и представлений об окруллющец мире.

"Традиционализм" протестующей толпы был презде всего

' сигналом разрушения традиционной культура. На протяжении всего интересующего лас периода бунт не имел инициативы. Как ■давило, он был ответной реакцией. И не только на стесненные материальные обстоятельства, но и на психологическое давление извне со-; стороны здашстров-рефорыаторов, местных администраторов, спекулянтов» страней порядка и т.п. В череде кризисов последнего периода Старого поредка явно ощущается активное сопротивление коллэктишаго воображаемого/ роль которого в формировании настроений неповиновения, отказов и на-дезд была реальной и действенной/ воякой инновации. Однако было ли это только отрицание, порожденное верой в "обольстительную химеру Золотого века"? Во все времена лада склонны идеализировать прошлое» особенно когда возможности настоящего предельно су^егм и обеднены сонмом неблагоприятных факторов. Тем не менее история открытого протеста при Старом порядке показывает, что отношение простолюдинов к изменению всегда имело морально-этическую окраску, поэтому вряд ли верно рассматривать это отношение в лшейной временной шкале. Кроме того, специалисты убедительно показали, что чистое отрицание никогда не было свойственно народной культуре, что "амбивалентность - её родовая, сущностная "черта, с которой связана признаваемая всеми неистребимая мощь и 'плодотворность народного тела" /М.М.Бахтин/.

Источники свидетельствуют, что бунтовщики не только отвергали новое, но и отстаивали свои права.и привилегии, требовали считаться с нормами и ценностями своей культуры. Более того, они заставляли уважать себя как людей. Право на жизнь и свободу для всех - основа згалитарной народно" утопии, которая в полный голос заявила о себе в годы Французской революции. Конечно, вербально эта утопия вряд ли .могла быть сформулирована в лоне устной традиции, ко образин." шр последней, проявлявшийся в критических ситуациях в красноречивых поступках, улавливали прекрасно пониуавпие !.;зкталь кость этой среды наиболее чуткие современники, которое перевели её. на язык высокой политики и философии. Мысль о тоы, что "единственной целью всякого управления дол-шо быть поддерга-

ние прав человека" била в разных вариантах сформулирована интеллектуалами последнего века Старого порядка, она пронизаза-ет десятки правовых актов первых лет французской революции. Но вызревала она, по-видимому, долго т.! мучительно в недрах народной хизни. Отрипач те или иные аспекты установленного порядка бунт озимки противопоставляли е"у свой идеальны;'! порядок, в основе которого было пра^о н^ '-утцествование,. Подобно тому как праздник сопротивлялся р- .^опальному упорядочиванию праздничной традиции бунт сопротивлялся несовершенствам или /чаще/ попыткам усовершенствования гагани обцестгенной. Сопротивляясь утопии рациональной, он предлагал" свои собст-вэннуб экзистенциальную. И проблема, вероятно, нев::том, чтобы определить и тем более оценить„ которая из них лучше правильнее, прогрессивнее. Ваяно, что обе они существуют в любом обществе, стратегия развития которого во многом зависит от того, как эти утопии взаимодействовали, взаимно питали, корректировали, усложняли, и упрощали друг друга.

Бунт был не только адаптишым механизмом, облегчавшим восприятие нового, но и острой экстенсивной формой развития социального тела, общности. Важнее конкретного результата бунта было качественное преобразование участников социальной драмы /бунтовщиков и представителей установленного порядка/. Одно из явных свидетельств внутреннего преобразования исторического субъекта - смена ритма оспаривания. Однако надежная реконструкция активизации бунтарских проявлензгей или их смягчения -вряд ли возможна» Утвердившееся' в историография предс-тавленяе а нарастании социальной, напряженности в обществе Старого, порядна во второй половина ХУШ'в. ¿сак будто- подтверждается' подсчетами французских исследователей народных дви- ' жений. Тем не менее, уверенности в тот, что это представление не связано в первую очередь с телеологическим ведением истории, с нашим знанием о том, *аео было дальше у меня нет.

Взрывное поведение протестующей толпы вряд ли верно рассматривать как главную пружину в динамике исторического развития. Наш материалы убеящают в том, что в период Старого порядка его роль была ограничена, хотя и существенна. Сила протестующей толпы, вероятно не в том, что она подтачивала Старый порядок и готовила новый. Скорее значение бунтовщичес-кого поведения в том, что оно было своеобразным сдержизащям Фактором в динамике социума, который не позволял резко р.»;ру-

шать традицию, обеспечивая тем самым определенное равновесие в этой динамике, сохранение главной нравственно-генетической линии эволюции,

Соцерзание диссертации отражено в следующих публикациях.

1. К истории народных движений во фракции во время революцион-\->й ситуации /Г788-1789 гг./ // Проблемы новой и новейшей исто-¿¿я. МЛ,ГУ 1978. I п.л. .

2.-Волнения городских низов во Франции во время революционной ситуации /1788-1789 гг./ // Проблемы новой и новейшей' истории стран Европа и .Америки. М.МГУ 1978, I л,л.

3.Народные движения во Франции накануне буржуазной революции конца ХУШ в.// Новая и новейшая история 1981 Р 5. 1,7 а,л.

4. Движение "вооруженных масок" /80-е годы ХУЫ в./ // 'французский ежегодник 1984 г. Ы. Наука 1986 /в соавт./. 2 п.л.

5.Нб:согорые проблемы народных движений во франции в современной науже.// Вопросы методологии истории, историографии и источниковедения. .Томск. ТГУ 1987. 0,2 п.л.

6. Из истории народных: движений во Франции в 1715-1786 гг«. • // французская революция ХУШ в.: экономика политика, идеология Н.Науяа 1988. 2,5 п.л. '

7. К вопросу о новейшей проблематике народных движений во Франции в ХУШ в. // Актуальные проблемы'изучения истории Великой французской революции. М,Наука 1989. 0,6 п.л.

8.Народные движения ю Франции в ХУ1Е веке. Новосибирск 1930 5 п.л.

9. Рец. на книгу: Кожокин Е.М, Государство и народ: от Фронды до Великой французской революции. М. Наука 1989 // Новая и новейшая история 1990 Р 2. 0,2 п.л.

10. Рец. на книгу: Г.Леыаршан. Конец феодализма в области Ко. 1640-1795. П*рин 1989. ]/ Новая и новейшая история 1990 Р 5 и,4 п.л.

11. Рец. на книгу: Х.Годшо. Взятие Бастилии. 14 июля 1789 г. Париж 1989. // Новая и новейшая история 1991 Р 3. 0,3 п.л.