Некрополь Херсонеса Таврического V-I в. до н.э.

Стоянов, Роман Владимирович

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Некрополь Херсонеса Таврического V-I в. до н.э.

Год: 2004
Автор научной работы: Стоянов, Роман Владимирович
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 07.00.06

Диссертация по истории на тему 'Некрополь Херсонеса Таврического V-I в. до н.э.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Некрополь Херсонеса Таврического V-I в. до н.э."

На правах рукописи

Стоянов Роман Владимирович

НЕКРОПОЛЬ ХЕРСОНЕСА ТАВРИЧЕСКОГО V-! в. до н.э.

Специальность 07.00.06 - археология

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2004

[

Работа выполнена в Киевском университете имени Тараса Шевченко

Научный руководитель - кандидат исторических наук

Малеев Юрий Николаевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Монахов Сергей Юрьевич кандидат исторических наук Васильев Александр Николаевич

Ведущая организация: Государственный Эрмитаж

Защита состоится " 28 " " апреля " 20004 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д.002.052.01 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора исторических наук при Институте истории материальной культуры Российской Академии Наук по адресу: 191186, Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, 18.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Института истории материальной культуры РАН.

Автореферат разослан 2004 г.

Учёный секретарь диссертационного совета,

канд. ист. наук Нехорошее П. Е.

¿О ОЧ-lj 4?3<J3

Работы В. Ф. Гайдукевича, Г. Д. Белова, Г. А. Цветаевой оставили заметный след в отечественной науке. Исследования Е. Г. Кастанаян, JI. Ф. Силантьевой, В. М. Скудновой, Ю. И. Козуб, Н. JI. Грач, М. Б. Парович-Пешикан, Н. П. Сорокиной, Т. М. Арсеньевой, В. М. Зу-баря, Е. Я. Рогова, С. JI. Соловьёва, посвящённые античным некрополям, составили основу для последующих научных разработок и вывели изучение этих памятников на качественно новый уровень.

В последние десятилетия расширение источниковой базы по вопросам, связанным с некрополем У-1 в. до н.э., происходило главным образом за счёт публикаций результатов раскопок отдельных участков некрополя. Заключения, касающиеся всего городского некрополя, делались в основном на материалах отдельных участков.

Таким образом, материалы, полученные в результате раскопок разных лет, не были систематизированы. Отсутствовал каталог погребений,

1978).

<* "Hi: '¡Hvr-iui

f ■■ ¡«г>отг;и

который должен являться основой обобщающего исследования. Датировки погребальных комплексов, открытых в последние десятилетия, нуждаются в корректировке в связи с усовершенствованием датировочных схем отдельных категорий вещей.

Связь работы с научными программами, планами, темами. Работа выполнена на Кафедре археологии и музееведения Исторического факультета Киевского университета имени Тараса Шевченко. Тема диссертации была утверждена на заседании Учёного Совета Киевского университета имени Тараса Шевченко (Протокол № 5 от 24. 12. 1998 г.)

Целью исследования является реконструкция, систематизация, обобщение и введение в научный оборот материалов погребальных комплексов херсонесского некрополя У-1 в. до н.э. Основными задачами исследования являются:

- анализ каждого погребального комплекса, определение его места в хронологической шкале некрополя.

- всесторонняя характеристика некрополя как источника по изучению истории материальной культуры населения города, а также определение его особенностей и места в системе античных некрополей Северного Причерноморья.

Источники. Источниками, положенными в основу исследования, являются погребальные комплексы, открытые в процессе раскопок городского некрополя У-1 в. до н.э.. В диссертации использованы материалы, хранящиеся в архивах и фондах Института истории материальной культуры РАН, Государственного Эрмитажа, Государственного Исторического музея, Национального заповедника "Херсонес Таврический", Института археологии НАНУ.

В процессе исследования были применены измерительно-описательные, типологический, статистические методы, а также метод аналогий. Выделение комплексов классического и эллинистического периодов из общего массива погребений, описанных в отчётах и дневниках раскопок конца XIX- начала XX веков, производилось на основе сравнительно-аналитических методов.

исторической и археологической периодизацией Херсонеса Таврического. Исследование в рамках одной работы комплексов классического и эллинистического периодов позволяет выделить характерные особенности некрополя каждого периода, а также проследить изменения в погребальном обряде и погребальном инвентаре, происходившие на протяжении У-1 в. до н.э. Территориальные рамки исследования заданы границами участков раскопов некрополя, на которых были открыты погребения У-1 в. до н.э.

Научная новизна и практическая значимость работы. Диссертация является первым монографическим исследованием материалов некрополя Херсонеса Таврического У-1 в. до н.э. В научный оборот вводится большая серия надёжно датированных комплексов. Определено место этих комплексов в системе погребальных памятников У-1 в. до н.э. в Северном Причерноморье. Городской некрополь анализируется как источник по истории материальной культуры населения Херсонеса Таврического У-1 в. до н.э.

Положения и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке общих и специальных курсов по археологии и античной истории. Материалы, приведённые в работе, могут быть базовыми при разработке и уточнении хронологических схем различных типов вещей, а также при исследованиях погребальных комплексов античного периода.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в статьях и публикациях автора, неоднократно обсуждались на заседаниях Отдела истории античной культуры ИИМК РАН, Кафедры археологии и музееведения исторического факультета Киевского университета Тараса Шевченко, а также изложены в докладах и сообщениях на Международных и Республиканских научных конференциях в Санкт-Петербурге (1999, 2000, 2002), Киеве (1997, 1999, 2001), Харькове (2001), Одессе (2002), Судаке (2002), Керчи (2003).

Структура работы обусловлена поставленными целями и задачами. Работа состоит из вступления, пяти глав, заключения, четырёх приложений и альбома иллюстраций.

Основное содержание работы

Во введении обоснована актуальность избранной темы, сформулированы цели, задачи и хронологические рамки исследования, а также обозначен круг привлекаемых источников.

В главе 1 "История исследования, границы и топография, методика изучения городского некрополя" представлен обзор истории исследования некрополя с характеристикой основных этапов. На основе имеющихся данных определены границы участков городского некрополя У-1У и Ш-1 в. до н.э., представлена методика работы с материалами некрополя. Глава состоит из 4 разделов и 2 подразделов.

В разделе 1 содержится описание истории исследования некрополя по периодам.

Историю исследования херсонесского некрополя можно разделить на два основных периода. Первый период -1890-1914 гг. На протяжении первого периода раскопки велись под непосредственным руководством представителей Императорской Археологической Комиссии. Во второй период (1935-1996 гг.) участки некрополя исследовались экспедициями отечественных научно-исследовательских и учебных центров.

С 1890 г. под руководством членов Императорской Археологической Комиссии проводились систематические исследования Херсонеса Таврического, включавшие раскопки городского некрополя. В разное время работами руководили К. К. Косцюшко-Вашожинич (1890-1907 г.), Н. И. Репников (1908 г.), Р. X. Лепер (1909-1916 г.). За время раскопок было открыто более 4 тысяч разновремённых погребальных комплексов. Первый период характеризуется накоплением материала, появлением первых наблюдений и обобщений. Особенностью этих исследований являлось отсутствие единой методики ведения раскопок, фиксации и обработки полученных материалов (Стоянов, 2000. С. 129-130).

В конце 30-х годов XX в. в северной части городища был открыт участок с погребениями У-1У в. до н.э. (Белов. 1938. С.192-195; 1948. С. 155-163). Данные Северного участка явились причиной дискуссии об этнической принадлежности покойников, развернувшейся в отечественной литературе (Стоянов, 2002. С. 297-298). В последующие годы раскопки Северного и других участков некрополя были продолжены (Белов, Стржелецкий, Якобсон. 1953; Щеглов. 1975; Зубарь, Шевченко, Липавский. 1989; 1990; Зубарь, Ланцов. 1987; Зедгенидзе. 1976; Махнева, Пуздровский. 1998). Наряду с накоплением материала проводилось обобщение имеющихся данных (Белов. 1950; 1976; 1977; 1981, 1978). При этом многие материалы раскопок, проводившихся в первый период исследований, не были учтены (Зедгенидзе, Савеля. 1980; Рогов. 1988; 1991; Монахов, Абросимов. 1998). Таким образом, необходимыми условиями дальнейшей разработки этого вопроса являются тщательная систематизация и обработка всего массива погребальных комплексов У-1 в. до н.э. и последующее обобщение полученных данных.

В разделах 2 и 3 охарактеризованы особенности исследования и методика работы с материалами некрополя. Основной задачей при работе с отчётами и полевыми дневниками исследователей являлось выделение погребений, относящихся к интересующим нас периодам с последующим сопоставлением этих данных с фондовыми материалами (Стоянов. 2002. С. 234). Основным источником информации являются материалы, полученные из погребальных комплексов. Для датирования использовался метод сравнения по аналогиям. При этом необходимо учитывать, что датировочные возможности различных групп материала не равнозначны. Разработки последних лет убедительно показали, что амфорная тара в большинстве случаев позволяет датировать погребальные комплексы наиболее узко (Брашинский, 1980, С. 12; Монахов, Рогов, 1990, С. 147). Расписная и чернолаковая керамика зачастую позволяет датировать захоронения в рамках четверти столетия (Рогов, Тункина, 1998, С. 160). Простая столовая и кухонная керамика датируется в более широких хронологических рамках. Это связано как с недостаточной разработанностью типологических и хронологических схем, так и с длительностью бытования отдельных типов керамики. Использование в погребальном обряде монет в качестве "обола Харону" было обусловлено религиозными представлениями древних греков, при этом обычно использовались старые, вышедшие из употребления монеты. Поэтому при датировании погребальных комплексов следует учитывать, что хронологический интервал между изготовлением монеты и её использованием в погребении мог быть длительным. При сооружении черепичных погребальных конструкций использовались старые керамиды или излишки строительства. Анализ материалов погребальных комплексов херсонесского некрополя показал, что разница в датировке комплексов погребального инвентаря и клейм на черепице может составлять более ста лет. Кроме анализа вещественных находок, при датировании погребальных комплексов необходимо учитывать данные стратиграфии участков некрополя (Белов. 1981. С. 164-165; Рогов. 1999. С. 126). При описании форм некоторых находок К. К. Косцюшко-Валюжинич, Р.Х. Лепер, Н.И. Репников часто пользовались одинаковыми определениями, которые могут быть достаточно информативными в тех случаях, когда нет изображений предметов, позволяющих установить их наличие в фондах. Например, "глиняный одноручный кувшинчик под чёрным лаком" чаще всего означает лекиф, "чернолаковая вазочка" - канфар или килик, "глиняный одноручный кувшинчик с носиком" - гуттус и пр. Подобные описания обычно дополнялись основными размерами сосуда, что также помогает установить его тип.

В главе 2: "Погребальные сооружения" содержится характеристика погребальных сооружений V-! в. до н.э. Анализируются конструктивные особенности отдельных типов и причины их возникновения. Глава состоит из 5 разделов и 2 подразделов.

В разделах 1 и 2 рассмотрены типы погребальных сооружений. Ямные могилы были наиболее распространенным типом погребальных сооружений в херсонесском некрополе. Могилы этого типа представляют собой яму прямоугольную, овальную или трапециевидную в плане. Нередко могильные ямы имели плитовые, деревянные и черепичные перекрытия. В тех случаях, когда дно могилы располагалось на уровне материковой скалы, в нём часто устраивался небольшой выруб, соответствовавший габаритам покойника. Отметим, что в этих углублениях не было зафиксировано следов подстилок или подсыпок. К варианту ямных могил относятся гробницы частично или полностью вырубленные в скале. Наличие выруба обуславливалось уровнем залегания скальных пород. Над многими из подобных могил устанавливались надгробные памятники в виде стел или антропоморфных надгробий, укрепленных в специальных подставках. Вырубленные в скале могилы часто использовались под повторные захоронения. В нескольких случаях на стенах и доньях вырубных могил были отмечены следы штукатурки.

Для отдельных вариантов ямных могил характерно наличие каменных, черепичных и плитовых конструкций. Камни использовались для обкладки могильных ям. Черепичные конструкции имели форму гробов и состояли из вместилища и перекрытия. Перекрытие сооружалось из уложенных горизонтально или составленных в виде двухскатной крыши черепиц. Вместилище состояло из керамид, установленных орфостатно вдоль стен могильной ямы. Нередко черепичные конструкции сочетались с плитовыми, каменными или деревянными обкладками и перекрытиями. Плитовые конструкции сооружались в виде расположенных внутри могильных ям ящиков с перекрытием из одной или нескольких плит прямоугольной формы, уложенных горизонтально.

Наряду с простыми погребальными конструкциями в херсонесском некрополе известны более сложные сооружения. Большинство из них были разобраны в древности, поэтому их форму можно реконструировать только по отдельным архитектурным деталям, многие из которых были найдены во вторичном использовании. К разряду уникальных памятников некрополя классического периода принадлежит гробница с основанием в виде плитовой ступенчатой конструкции, служившей постаментом, на котором крепилась надгробная стела.

Гробница была возведена и существовала в пределах 2-й четверти IV в. до н.э. Во время раскопок 1S97 г. были открыты остатки погребального сооружения в виде прямоугольного основания, сложенного из тщательно обработанных блоков, расположенных в неглубоком скальном вырубе, соответствующем его форме. Отсутствие могильных ям под плитами указывает на то, что погребальная камера располагалась в середине конструкции (Стоянов, 2002, С. 158).

В разделе 3 рассмотрен склеп 1012, открытый в 1899 г. возле южных городских ворот. Конструкция склепа располагалась в пространстве забутовки между панцирями крепостной стены. Форма склепа Т-образная. В погребальной камере были найдены 6 урн, а в дромосе - статки кремации. Уточненный анализ комплекса находок показал, что сооружение использовалось с начала 3-й четверти до конца IV в. до н.э. (Стоянов. 2001. С. 75-76; 2002. С. 124-125).

Раздел 4 посвящён характеристике надгробных памятников V-I в. до н.э., представленных стелами, антропоморфными надгробиями и надгробиями в эдикулах. Подавляющее большинство этих памятников было найдено во вторичном использовании, поэтому их невозможно сопоставить с отдельными погребальными комплексами. Несмотря на это они могут служить важным источником для реконструкции религиозных представлений, погребальных традиций и материальной культуры. Эти памятники можно выделить в отдельную категорию в пределах региона Северного Причерноморья. Они иллюстрируют своеобразие погребальных традиций Херсонесского государства.

В разделе 5 рассмотрены ограждения участков некрополя. Остатки стен были открыты в пределах Северного и Западного участков в 1948 и 1988 г. Стены шириной от 0,7 до 2 м и высотой до 0,5 м были сложены из бутового камня по однослойной постелистой системе с применением связующего раствора. Остатки стен были открыты на участках некрополя IV—II в. до н.э. Наличие ограждений, а также зафиксированные следы регулярности расположения могил указывают на то, что территория городского некрополя, по крайней мере с конца IV в. до н.э., имела регламентированный характер.

В заключении проведённого анализа необходимо отметить, что форма и конструктивные особенности погребальных сооружений городского некрополя были обусловлены нормами погребального обряда херсонесской общины, географическими и геологическими особенностями местности, на которой располагался некрополь, а также имущественным и социальным положением отдельных семей.

В главе 3: "Погребальный обряд" рассмотрены основные варианты обряда захоронений, а также положение и ориентировка умерших. Глава

состоит из 3 разделов и 1 подраздела. По1ребальный обряд являлся одной из важных составляющих устоев гражданской общины полиса. Вера в бессмертие души, продолжавшей жить в загробном мире, обуславливала соблюдение определенных правил при захоронении тела. На формирование погребальной обрядности влиял целый ряд факторов, обусловленных особенностями, присущими отдельным общинам. В его организации нашли отражение религиозные, социальные, политические, экономические стороны жизни населения города.

В разделах 1 и 2 анализируются варианты совершения захоронений. Обряд ингумации был прослежен в 162 погребениях У-1У в. до н.э. и 333 относящихся к Ш-1 в. до н.э. В большинстве случаев покойников хоронили без использования дополнительных вместилищ. В отдельных случаях под костяком были прослежены остатки подстилки из войлока или морской травы или песочные и галечные подсыпки. Наряду с этим вариантом были отмечены захоронения в каменных или деревянных гробах. К этому варианту можно отнести использование для захоронений плитовых и черепичных конструкций в форме гробов, а также погребальных лож (?1ЯпЬ), ставившихся на дно могильной ямы. Детей в возрасте от 1 до 3 лет часто хоронили в амфорах. В некоторых случаях для того, чтобы поместить покойника в амфоре, в ее тулове вырезалось овальное в плане отверстие. Традиция захоронений младенцев в амфорах обычно связывается с земледельческими и женскими культами плодородия. Такие захоронения совершались в Херсонесе Таврическом на всём протяжении античного периода.

В разделе 2 рассмотрены варианты трупосожжений. Этот обряд был зафиксирован в 33 погребениях У-1У в. до н.э. и 77 относящихся к III— I в. до н.э. При кремации на месте покойник сжигался на настиле из бревен над могильной ямой. Об этом свидетельствуют следы пепла вокруг могилы на уровне поверхности, с которой была вырыта яма. К этому варианту относятся случаи сожжения покойников внутри могил, в днищах которых устраивались продольные углубления для циркуляции воздуха. Вариантом этого способа является кремация покойников в гробах или черепичных конструкциях. При сожжении на стороне остатки кремации помещались в урну или вырытую вблизи яму.

Следует подчеркнуть, что кремация и ингумация были одинаково характерны для погребального обряда херсонеситов на протяжении VI в. до н.э. Процентные соотношения показывают устойчивость сочетаний типов погребального обряда в некрополе на протяжении всего доримского периода.

В разделе 3 анализируются варианты ориентировки и положения костяков. В погребальных комплексах У-ГУ в. до н.э. прослеживается

преобладание восточной ориентировки покойников (81%). Комплексы Ш-1 в. до н.э. демонстрируют увеличение числа погребений с меридиональной ориентировкой. Захоронения с костяками, ориентированными по линии север-юг, составляют тут 56% в отличие от 14% в классический период. По сравнению с данными некрополя V-IV в. до н.э. (29%), комплексы некрополя Ш-1 в. до н.э. демонстрируют гораздо меньший процент скорченных захоронений (8,6%). Необходимо отметить, что имеющийся материал не позволяет сделать однозначных выводов относительно культурной принадлежности и социального положения скорченников. Вероятно, они принадлежали к наименее зажиточной части населения полиса (Стоянов. 2003. С. 135).

В завершении обзора погребального обряда важно подчеркнуть, что на протяжении всего рассматриваемого периода он имел консервативный характер. Это выразилось не только в однообразии погребальных сооружений, но и в устойчивости процентных показателей использования ингумации и кремации. Консервативность обряда также демонстрирует и устойчивость традиции детских захоронений в амфорах. Широтное расположение могил с восточной ориентировкой и вытянутым положением покойника являлось преобладающим на протяжении У-1 в. до н.э. Вариабельность в расположении могил и ориентировке покойников, характерная для эллинистического периода, объясняется главным образом топографией участков и относительной либерализацией норм погребального обряда этого времени. Таким образом, устойчивость традиционных элементов погребального обряда на протяжении всего рассматриваемого периода составляет характерную особенность городского некрополя.

Глава 4. Погребальный инвентарь. К погребальному инвентарю относятся предметы, которые клались в могилу вместе с покойником, а также использовались в погребальном обряде. Использование определённых вещей было обусловлено нормами погребального обряда, в которых нашли отражение религиозные представления, особенности политического и социально-экономического уклада, традиции, характерные для гражданской общины. Комплексы погребального инвентаря указывают на культурную принадлежность, социальный статус и материальное положение покойника. Глава состоит из 9 разделов и 1 подраздела.

В разделах 1-9 приведён анализ различных групп погребального инвентаря. В комплексах херсонесского некрополя встречены амфоры круга Фасоса (2 сосуда), круга Самоса (2 сосуда), Хиоса (10 сосудов), Менде (2 сосуда), Гераклеи Понтийской (4 сосуда), Синопы (2 сосуда), Херсонеса Таврического (7 сосудов), по три сосуда типов Солоха I,

СолохаП и неизвестных центров. Время производства амфор охватывает хронологический интервал с конца VI до конца II в. до н.э.

Выборка расписной и чернолаковой столовой керамики включает 102 целых и фрагментированных сосуда, большая часть которых укладывается в хронологические рамки начала IV - 1-й половины Ш в. до н.э. Образцы 2-й половины V в. до н.э. единичны. Большая часть сосудов V-III в. до н.э. была изготовлена в Аттике. В начале III в. до н.э. аттическая керамика вытесняется продукцией местных мастерских, а также малоазийских и островных центров производства.

В составе коллекции представлен краснофигурный оксибаф (BeilKrater of Falaieff type), датирующийся началом IV в. до н.э., краснофигурная ойнохоя 2-й четверти-середины IV в. до н.э. Килики (4 сосуда) группы Delikate class, а также типов Cup kantharos и Сир skythos. Кубки-канфары (3 сосуда) представлены тремя типами, производившимися в конце VI - начале IV в. до н.э. Канфары типа Сир kantharos (3 сосуда) относятся ко 2-й четверти IV - 1-й половине III в. до н.э. В этот же хронологический интервал укладывается время производства канфаровидных киликов (Calux Cup, 10 экземпляров). Блюда являются наиболее многочисленной группой погребального инвентаря (42 экземпляра). Выборка охватывает период с начала IV до 1-й половины I в. до н.э. Чаши (22 сосуда) в зависимости от формы венца подразделяются на три типа. Первый представлен фрагментами одноручных чаш (One-handler) последней четверти IV в. до н.э. Ко второму типу относятся чаши с отогнутым наружу венцом (Bowl with outturned rim) последней четверти IV - начала II в. до н.э. К третьему типу принадлежат чаши с загнутым внутрь венцом (Bowl with incurved rim and ringfeet) конца IV- начала I в. до н.э. Чаши с рельефным орнаментом (4 сосуда) принадлежат к типам floral molds и long-petal molds 2-й половины II - начала I в. до н.э. Один сосуд с туловом, украшенным рельефными горизонтальными линиями, относится к 1-й половине III в. до н.э. Чашечки-солонки (13 сосудов) представлены двумя типами. Первый - с вогнутыми внутрь стенками - известен по материалам комплексов 2-й половины V - перой половины IV в. до н.э. Ко второму солонки с загнутыми внутрь венцами на высокой кольцевой подставке, распространённые с конца IV до конца I в. до н.э.

В коллекцию входят сосуды для масла и косметики (всего 51 экземпляр) к которым относятся краснофигурный аск 2-й половины V в. до н.э. и буролаковий аск 1-й половины III в. до н.э. В комплексах некрополя представлены все типы арибаллических лекифов конца V -начала III в. до н.э. (14 сосудов). Унгвентарии разделяются на пять типов, охватывающих хронологический интервал с конца IV до конца I в. до н.э.

(24 сосуда). Светильники представлены экземплярами, датирующимися с 3-й четверти IV по I в. до н.э. (3 сосуда). В коллекцию входят чернолаковый амфориск редкой формы конца V - начала IV в. до н.э., две пиксиды и два лагиноса, относящиеся к III-II в. до н.э., а также два миниатюрных арибаллических сосуда, вероятно, местного производства, которые были найдены в комплексах 2-й половины II в. до н.э.

Прочие типы столовой керамики представлены сосудами для жидкостей. Датировочные возможности разных типов сосудов не равнозначны. Гуттусы (10 сосудов) относятся к четырём типам начала V - середины III в. до н.э. Чашки (5 сосудов) в зависимости от формы разделяются на три типа, время производства которых охватывает период с начала IV до второй половины II в. до н.э. В комплексах некрополя были найдены б кувшинов четырёх типов, относящихся к IV—III в. до н.э.

Лепные сосуды представлены горшками (4 сосуда) и так называемыми кувшинами, чашками или кубками (2 сосуда), аналогии которым дают материалы скифских поселений Степного Крыма конца IV—III в. до н.э.

В качестве погребальных урн в херсонесском некрополе использовались как сосуды, специально изготовленные для этой цели, так и вторичного использования. По материалу и форме урны разделяются на бронзовые (3 сосуда) и глиняные гидрии (15 сосудов) и амфоры (2 сосуда), относящиеся к 2-й половине IV - 1-й половине III в. до н.э.

Терракотовые статуэтки и протомы были найдены в 24 погребальных комплексах. Они изображают божества и мифологические персонажи, людей и животных. Большинство терракот происходит из погребений, относящихся к III-II в. до н.э. К наиболее ранней группе терракот можно отнести статуэтки Крылатого Гения, открытые в комплексах 2-й половины IV в. до н.э. С середины III в. до н.э. самым распространенным типом являлись фигурки женщин.

Монеты были найдены в 21 погребении V-IV в. до н.э. и в 82 могилах III—I в. до н.э. В эллинистических погребениях зафиксированы как херсонесские, так и иногородние монеты 25 типов. Присутствие импортных монет служит индикатором наличия взаимоотношений между Херсонесом Таврическим и другими греческими центрами (Стоянов. 2001. С. 87-88).

Среди прочих групп погребального инвентаря следует отметить вотивные изделия, многочисленные украшения, представленные ожерельями, серьгами, перстнями, кольцами, браслетами. Набор украшений IV в. до н.э. из склепа 1012 отличался от других комплексов некропля разнобразием типов и богатством передметов. Наборы инвентаря, включавшие ножи, относятся ко 2-й половине III в. до н.э.

Наконечники стрел, найденные в двух погребениях, относились к типу втульчатых, трёхлопастных конца IV - начала III в. до н.э. Кроме перечисленных выше групп предметов, в отдельных погребениях были найдены иглы, веретена, рыболовные грузила, прясла.

Следует подчеркнуть, что набор сопроводительного инвентаря мало изменялся на протяжении V-I в. до н.э. Он включал посуду для твёрдой пищи, сосуды для масла, к которым иногда добавлялись столовые сосуды для питья и хранения жидкостей. Гуттусы сопровождали погребения детей. Украшения, зеркала, ножи, иглы, прясла не являлись обязательным атрибутом погребального инвентаря, их использование зависело прежде всего от религиозных воззрений, благосостояния или социального положения умершего. Амфоры применялись в качестве вместилищ для погребений младенцев и погребальных урн. Монеты фиксируются в комплексах городского некрополя начиная с 3-й четверти IV в. до н.э.

В подавляющем большинстве случаев сопроводительный инвентарь представлен простыми и, вероятно, недорогими вещами. Это является характерной чертой херсонесского некрополя, отличающей его от синхронных по времени некрополей Боспора и Ольвии.

Глава 5. Некоторые вопросы истории Херсонеса Таврического в V-I в. до н.э. по данным городского некрополя. Материалы погребальных комплексов городского некрополя позволяют уточнить и дополнить ряд положений, касающихся истории Херсонеса Таврического V-I в. до н.э.

Одним из основных вопросов ранней истории Херсонеса Таврического является определение времени его основания. В отечественной литературе была приведена серия доводов в пользу удревнения этой даты до последней четверти VI в. до н.э. (Золотарёв. 1995. С. 100; Виноградов, Золотарёв. 1998. С. 42; 1990. С. 47-48). Для обоснования предложенного изменения привлекались отдельные находки из погребений. Из массива погребальных комплексов городского некрополя, открытых к настоящему времени, только два надёжно датируются в пределах 1-й четверти V в. до н.э. Примечательно, что погребальные сооружения, обряд захоронения и инвентарь этих погребений характерны для греческой материальной культуры. Эти данные не являются ultima ratio. Вместе с тем наличие этих комплексов опровергает положение об отсутствии в городском некрополе погребений, датирующихся ранее последней четверти V в. до н.э.

Материалы некрополя IV - начала III в. до н.э. свидетельствуют об интенсивном экономическом развитии полиса. С этим следует связывать строительство монументальных погребальных сооружений, изготовление стел с изображениями оружия и орудий труда. В связи с

расширением территории города во 2-й половине IV в. до н.э. изменяются границы городского некрополя, при этом часть могил предшествующего времени разрушается. Начиная со 2-й трети III вплоть до II в. до н.э. полис вступает в череду войн и кризисов, обусловленных внешнеполитическими причинами. Этим временем датируются погребения с костными останками, имевшими следы поражения оружием.

Вопросы, касающиеся определения численности населения Херсонеса Таврического, неоднократно рассматривались в литературе. Результаты определения количества жителей города IV—II в. до н.э. с применением различных методик дают цифры, укладывающиеся в диапазон от 3 до 14,5 тысяч человек. Подсчёт количества жителей по данным городского некрополя даёт показатели в 4680-5850 человек в V-IV в. до н.э. и 11840-14800 в III—I в. до н.э. К сожалению, состояние источниковой базы снижает достоверность полученных результатов. Однако эти цифры близки данным, полученным при вычислениях с применением других методик. Кроме того, вне зависимости от того, какую часть от общего числа погребений занимают могилы, вошедшие в выборки, полученный результат отражает минимальное количество жителей в V-IV и III—I в. до н.э. (Стоянов. 2002. С. 219-220).

Преобладание ямных могил является характерной чертой городского некрополя рассматриваемого периода. За все годы исследований тут не было открыто не одного кургана, что нельзя объяснить отсутствием практики курганных захоронений или высоким уровнем залегания скальных пород. Курганы IV—III в. до н.э. с насыпями, сложенными из камня, были открыты на хоре Херсонеса Таврического. Пожалуй, наиболее известным из памятников такого рода является Шверинский курган, расположенный на побережье Стрелецкой бухты. Вероятно отсутствие курганов в городском некрополе было обусловлено особенностями регламентации погребального обряда херсонеситов.

Консервативность погребального обряда жителей города отразилась не только в однотипности погребальных сооружений, но и в устойчивости соотношений способов захоронения на протяжении рассматриваемого периода. Широтное расположение могил с восточной ориентировкой и вытянутым положением покойников было преобладающим в V-I в. до н.э.

Погребальные комплексы V-I в. до н.э. характеризуются однотипностью погребального инвентаря, который состоял из посуды для твёрдой пищи и сосудов для масла, к которым иногда добавлялись столовые сосуды для питья и хранения жидкостей, монеты и украшения. Наборы погребального инвентаря представлены в основном простыми

и, вероятно, недорогими вещами. Это является характерной чертой херсонесского некрополя, отличающей его от синхронных по времени некрополей Северного Причерноморья. Считать такое положение следствием поголовной нищеты населения на протяжении всего рассматриваемого периода означает игнорировать неоспоримые исторические факты, свидетельствующие об интенсивном экономическом развитии полиса, следствием которого являлся рост благосостояния граждан.

При наличии вполне вероятных контактов и возможном инкорпорировании носителей варварской материальной культуры в состав городского населения материалы погребальных комплексов не позволяют выделить элементы погребального обряда и наборы погребального инвентаря, характерные для варварского окружения полиса.

Все перечисленные особенности свидетельствуют о невосприимчивости жителей Херсонеса Таврического к влияниям, как со стороны других эллинских центров, так и со стороны варварского окружения. Для городского некрополя V-I в. до н. э были характерны устойчивость форм и конструктивных особенностей погребальных сооружений, стабильность соотношений способов захоронения, единообразие типового состава погребального инвентаря. Причины этого кроются в своеобразии погребальных норм, носивших регламентированный, консервативный характер. Это своеобразие характеризует организацию гражданской общины Херсонеса Таврического и отличает его от других греческих апойкий региона.

В заключении сформулированы основные выводы исследования.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1. Стоянов Р.В. Некрополь Херсонеса Таврического классического и эллинистического периодов: история изучения, проблематика // Stratum plus. 2000. № 3. С. 129-140.

2. Стоянов Р.В. Две плитовые погребальные конструкции в Херсонесе Таврическом // Северное Причерноморье в античное время. К., 2002. С. 156-162

3. Стоянов Р.В. Некрополь Херсонеса Тавршського класичного та еллшстичного перюдш, як джерело до вивчення ранньо'Г icTopii мюта // BicHHK КНУ iMeHi Тараса Шевченка. IcTopia. К., 2000. Вип. 49. С. 80-84.

4. Стоянов Р.В. Свинцев! трилисники з еллшстичного некрополю Херсонеса Тавршського// Археолопя. 2000.№ 1. С.118-125.

5. Стоянов Р.В. Демографическая ситуация в Херсонесе Таврическом V-I в. до н.э. по данным городского некрополя // Старожитност1 степового Причорноморря i Криму. К., 2002. Вип. X. С. 216-222.

6. Стоянов Р.В. Новый тип погребальных венков из некрополя Херсонеса Таврического // Античный мир и археология. 2002. Вып. 11. С. 187-194.

7. Стоянов Р.В. Чернолаковая гидрия с накладным орнаментом из склепа № 1012 в Херсонесе Таврическом // Vita antiqua. 2002. № 5-6. С. 121-125.

8. Стоянов Р.В. Ещё раз об ориентировке и положении костяков в некрополе Херсонеса Таврического V-I в. до н.э. // Археологические вести. 2003. № 10. С. 131-136.

9. Стоянов Р.В. К вопросу о склепах в некрополе Херсонеса классического и эллинистического периодов // Проблемы истории и археологии Украины. Материалы межд. науч. конф. Харьков, 2001. С. 75-76.

10. Стоянов Р.В. Взаимоотношения между Боспором и Херсонесом по материалам херсонесского некрополя эллинистического периода // Боспорский феномен: колонизация региона, формирование полисов, образование государства. Материалы межд. науч. конф. СПб., 2000. Ч. I. С. 85-89.

11. Стоянов Р.В. Детские погребения в сосудах в некрополе Ольвии VI в. до н.э.-I в. н.э. // Ольв1я та античний cbít. Матер1али м1ж нар. наук, конф. К., 2001 С. 130-131.

12. Стоянов Р.В. Критерии выделения погребений, относящихся к классическому и эллинистическому периодам (на примере работы с материалами раскопок некрополя Херсонеса Таврического) // Сурож, Сугдея. Солдайя в истории и культуре Руси-Украины. Материалы науч. конф. Киев, Судак, 2002. С. 234-238.

13. Стоянов Р.В. Погребённые в скорченном положении в греческих некрополях Причерноморья: состояние проблемы и перспективы её решения // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. Материалы межд. научн. конф. СПб., 2002. Ч. II. С. 297-302.

14. Стоянов Р.В. Новые материалы участка некрополя II в. до н.э. в юго-восточной части Херсонеса Таврического // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Материалы IV Боспорских чтений. Керчь, 2003. С. 240-246.

15. Стоянов Р.В. Погребальные венки IV-I вв. до н.э. из Херсонеса Таврического (по материалам городского некрополя)// Тез. XII коллоквиума "Ювелирное искусство и материальная культура". СПб, 2003. С. 118-5121.

Отпечатано с готовых диапозитивов в Издательстве Государственного Эрмитажа

Редактирование, макет: В. 10. Зуев

Издательство Государственного Эрмитажа 190000, Санкт-Петербург, Дворцовая наб., 34

ЛП№000023 от09.10.1998

Подписано к печати: 15.03.2004. Тираж 120 экз. Зак. 40

РНБ Русский фонд

2QQ7-4 17313

05 АПР 2004

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Стоянов, Роман Владимирович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. История исследования, границы и топография, методика работы с материалами исследований городского некрополя.

1.1. История исследования некрополя

1.1.1. Первый период исследований

1.1.2. Второй период исследований

1.2. Особенности исследования некрополя

1.3. Методика работы с материалами исследований

1.4. Границы некрополя

ГЛАВА 2. Погребальные сооружения

2.1. Ямные могилы

2.2 Плитовые погребальные конструкции

2.2.1. Гробница - кенотаф со ступенчатым основанием

2.2.2. Гробница с прямоугольным основанием

2.3. Склеп

2.4. Надгробные памятники

2.5. Ограждения участков некрополя

ГЛАВА 3. Погребальный обряд

3.1. Ингумация

3.1.1. Погребения детей в амфорах

3.2. Кремация

3.3. Ориентировка и положение костяков

ГЛАВА 4. Погребальный инвентарь

4.1. Столовая керамика

4.1.1. Расписная и чернолаковая керамика

4.1.2. Простая столовая керамика

4.1.3. Сосуды для кормления младенцев

4.2. Сосуды для масла и косметики

4.3. Лепная керамика

4.4. Транспортные амфоры

4.5. Погребальные урны

4.6. Терракотовые статуэтки и протомы 95 9 4.7. Украшения, предметы туалета, вотивные изделия

4.8. Монеты

4.9. Оружие, орудия труда

ГЛАВА 5. Некоторые вопросы истории Херсонеса Таврического V-I вв. до н.э. (по материалам городского некрополя). 112 ЗАКЛЮЧЕНИЕ • 118 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 120 СПИСОК АРХИВНЫХ МАТЕРИАЛОВ

• СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 150 ПРИЛОЖЕНИЯ

А Описание погребений

Б Каталог погребального инвентаря

В Каталог клейм

Г Таблицы

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

• АЛЬБОМ ИЛЛЮСТРАЦИЙ

ВВЕДЕНИЕ

Однако многие вопросы, связанные с античными некрополями, нельзя считать полностью решенными. До настоящего времени остаётся представительный массив необработанных материалов, происходящих из раскопок античных некрополей Северного Причерноморья, проводившихся в XIX - 1-й половине XX вв. Такая ситуация характеризует состояние материалов херсонесского некрополя V-I вв. до н.э. Основной массив данных, полученных в конце XIX - начале XX вв., не был использован полностью. Результаты раскопок, проводившихся в 1890-1914 гг. в основном остаются не введёнными в научный оборот, что во многом объясняется состоянием источника. Описания погребальных комплексов, открытых под руководством К.К. Косцюшко-Валюжинича, Р.Х. Лепера, Н.И. Репникова, зачастую не полны, а иногда просто отсутствуют. Многие комплексы оказались разрозненными, а отдельные находки депаспортизированными. Не завершена работа по введению в научный оборот этих материалов начатая К.Э. Гриневичем (Гриневич. 1927) и продолженная Г.Д.Беловым (Белов. 1948; 1950; 1953; 1978). В последние десятилетия расширение источниковой базы по вопросам связанным с некрополем V-I вв. до н.э., происходило главным образом за счёт публикаций результатов раскопок отдельных участков некрополя (Белов. 1938; Белов, Стрже-лецкий, Якобсон. 1953; Стржелецкий. 1948; Щеглов. 1975; Зубарь, Ланцов. 1987; Зубарь, Шевченко, Липавский. 1989; Зедгенидзе. 1976; Махнева, Пуздровский. 1998). По этой причине заключения, касающиеся всего городского некрополя, делались в основном на материалах отдельных участков (Зедгенидзе, Савеля. 1981; 1989; Рогов. 1998, 1999).

Таким образом, материалы, полученные в результате раскопок разных лет, не были систематизированы. Отсутствовал каталог погребений, который должен являться основой обобщающего исследования. Датировки погребальных комплексов, открытых в последние десятилетия, нуждаются в корректировке в связи с усовершенствованием датировочных схем отдельных категорий вещей.

Целью исследования является реконструкция, систематизация, обобщение и введение в научный оборот материалов погребальных комплексов херсонесского некрополя V-I вв. до н.э. Основными задачами исследования являются:

-анализ каждого погребального комплекса, его места в хронологической шкале некрополя.

Источники. Основными источниками исследования являются погребальные комплексы, открытые в процессе раскопок городского некрополя V-I вв. до н.э. В диссертации использованы материалы, хранящиеся в архивах и фондах Института истории материальной культуры РАН, Государственного Эрмитажа, Государственного Исторического музея, Национального заповедника «Херсонес Таврический», Института археологии НАНУ.

В процессе исследования были применены измерительно-описательные, типологические, статистические методы, а также методы аналогий. Выделение комплексов классического и эллинистического периодов из общего массива погребений, описанных в отчётах и полевых дневниках конца XIX- начала XX веков производилось на основе сравнительно-аналитических методов.

Хронологические и территориальные границы исследования. Нижняя хронологическая граница исследования определяется временем появления первых погребений в некрополе в 1-й трети V в. до н.э. Верхняя граница исследования обусловлена изменениями в погребальном обряде, появлением новых типов погребальных сооружений и категорий погребального инвентаря, что явилось следствием социально-экономических и политических изменений в Херсонесе Таври ческом во 2-й половине I в. до н.э. Хронологические границы совпадают с приня той в отечественной историографии исторической (Белов. 1948. С. 54) и археоло гической (Золотарёв. 2002. С. 69) периодизацией Херсонеса Таврического. Иссле дование в рамках одной работы комплексов классического и эллинистическог периодов позволяет выделить характерные особенности некрополя каждого пе риода, а также проследить изменения, происходившие на протяжении V-I вв. д н.э. Территориальные рамки исследования заданы границами участков раскопов на которых были открыты погребения V-I вв. до н.э.

Научная новизна и практическая значимость работы. Диссертация явля ется первым монографическим исследованием материалов некрополя Херсонес Таврического V-I вв. до н.э. В научный оборот вводится большая серия надёжн датированных комплексов. Определяется место этих комплексов в системе погре бальных памятников V-I вв. до н.э. в Северном Причерноморье. Городской некро поль анализируется как источник по истории материальной культуры населения Херсонеса Таврического V-I вв. до н.э. Положения и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке общих и специальных курсов по археологии и античной истории. Материалы, приведённые в работе, могут быть базовыми при разработке и уточнении хронологических схем различных типов вещей, а также при исследованиях погребальных комплексов античного периода.

1.1. История исследования некрополя

К вопросам, связанным с историей и методикой археологических исследований городского некрополя обращались многие исследователи (Гриневич. 1927; Белов. 1948; 1950; 1978; 1981; Рогов. 1988; 1991; 1998; 1999; Зубар. 1978). В задачи всех перечисленных работ не входил полный анализ особенностей исследования доримского некрополя. Поэтому многие вопросы, связанные с раскопками отдельных участков некрополя остались не разработанными. Это заставляет вновь обратится к истории изучения некрополя V-I вв. до н.э.

Историю исследования херсонесского некрополя можно разделить на два основных периода (Стоянов. 2000.С. 129-130). Первый период - 1890-1914 гг. На протяжении первого периода раскопки велись под непосредственным руководством представителей Императорской Археологической Комиссии. Во второй период -1935-1996 гг., участки некрополя исследовались экспедициями отечественных научно-исследовательских и учебных центров.

1.1.1. Первый период исследований

В 1890 г. Императорская Археологическая Комиссия поручила К.К. Кос-цюшко-Валюжиничу заведование раскопками на территории городища и округи Херсонеса Таврического (Косцюшко-Валюжинич. 1890. РА ИИМК РАН. № 26. Л. 1-3). С этого времени были начаты систематические, масштабные исследования территории городища, включавшие раскопки некрополя. В 1891 г. (Рис. 1.1; Приложение Г. Табл. 1.1. I) был исследован участок с погребениями, расположенный вдоль южной городской стены напротив куртин 12-13® (Косцюшко-Валюжинич.

1 Все номера куртин и башен соответствуют общепринятой в историографии нумерации

1891. РА ИММК РАН. № 20. Л.1-294; 1893. С. 2-20, 137-150). Здесь было открыто 68 (5)2 погребений (Приложение А. 1-68). Раскопки этого участка в 1892 г. (Косцюшко-Валюжинич. РА ИИМК РАН. 1892. № 10. Л. 1-39; № 20. Л.1-116; 1894. С.13-27, 101-123), позволили открыть 245 (10) погребений (Приложение А. 69-314). Результатом исследований этой территории в 1893 г. (Косцюшко-Валюжинич. 1893. Архив НЗХТ. № 20. Л. 1-294; 1895. С.51-76) явились раскопки ещё 133 (16) погребений.

В 1894 г. исследовался участок некрополя, вытянутый по обе стороны южной городской стены возле башни VIII (Косцюшко-Валюжинич. 1896. С. 2-10, 5176). Тут были обнаружены 122 (9) погребений (Приложение А. 429-541; Рис.1, I; Приложение Г. Табл. 1.1,1). Из комплексов, открытых на этом участке следует отметить "гробницу египетской кладки" (Определение К.К. Косцюшко-Вапюжинича - Р.С.; Приложение А. 509). Как элемент конструкции гробницы была использована надгробная стела из древнейшего сооружения с вставленной мраморной плиткой, на которой было вырезано имя покойного. В слое была найдена ещё одна надгробная стела с поврежденной надписью из 32 букв в 4 строках и ещё несколько частей надгробий (Там же. С. 74). В связи с этим отметим, что находки надгробных памятников и их деталей во вторичном использовании типичны для хер-сонесского некрополя. Наибольшее количество подобных находок было сделано при исследовании башни XVII (Т.н. «башня Зенона» - Р.С.; Даниленко. 1965. С. 173; 1969. С. 71). Кроме того, на участке 1894 г. были открыты ямные могилы с черепичными конструкциями. По мнению К.К. Косцюшко-Валюжинича: ". принадлежность черепичных гробниц к древнегреческой эпохе истории Херсонеса, вне всякого сомнения, как на основе монет, так и на основании чернолаковых та

2 В скобках указано число погребений, относящихся к V-I вв. до н.э. релок и именных печатей астиномов на черепицах." (Косцюшко-Валюжинич.

1896. С. 74).

В 1895 г. (Рис. 1. III; Приложение Г. Табл. 1.1. III) исследовался участок возле 9 и 13 куртин, в периболе башни X (Косцюшко-Валюжинич. 1895. РА ИИМК РАН. № 6; 1897. С. 2-23, 87-116). Были открыты 68 (2) погребений (Приложение А. 542-610). При описании погребения, содержавшего подзахоронение, К.К. Косцюшко-Валюжинич обращает внимание на ещё одну характерную особенность городского некрополя: ".эта могила легко доказывает то, что древнегреческими погребениями пользовались потом в римскую эпоху." (Косцюшко-Валюжинич. 1897. С. 112; Приложение А. 509).

В 1896 г. (Рис. 1. II; Приложение Г. Табл. 1.1. II) раскопки проводились вдоль южного склона Карантинной балки, ниже 14 куртины (Косцюшко-Валюжинич. 1896. РА ИИМК РАН. № 4; 1898. С. 65-78, 165-198). Здесь было открыто 201 (16) погребение (Приложение А. 611-812). В слое была найдена часть надгробной стелы, украшенной резными розеттами и фронтоном, а также шесть каменных плит-оснований для крепления надгробий. Исследования этого района в юго-восточном направлении были продолжены в 1897 г. (Косцюшко-Валюжинич.

1897. РА ИИМК РАН. № 2; 1900. С. 23-40, 91-132). В указанный год были раскопаны 195 (12) погребальных комплексов (Приложение А. 813-1008). К.К. Косцюшко-Валюжинич снова отмечал следы вторичного использования древних гробниц: " . типичная урна римской эпохи (Приложение А. 858 - Р.С.) была поставлена в разграбленной древнегреческой гробнице." (Косцюшко-Валюжинич. 1900. С. 114). Была отмечена ещё одна характерная особенность античного некрополя - использование амфор в качестве вместилищ для захоронений детей: " амфору (Приложение А. 908-Р.С.) по хорошему исполнению можно отнести к греческой эпохе." (Там же. С. 116).

В 1899 году был открыт склеп 1012, расположенный с наружной стороны 16 куртины южного участка городских оборонительных стен (Косцюшко-Валюжинич. 1899. РА ИИМК РАН. Ф1. № 4, 4а; 1901. С. 1-55). В 1900 г. при раскопках напротив 19 куртины вдоль стены перибола на протяжении 7.45 м по обе стороны от неё был исследован участок с погребениями II-I вв. до н.э. (Косцюшко-Валюжинич. 1900. РА ИИМК РАН. № 2; 1902. С. 1-39; Рис. 1, II; Приложение Г. Табл. 1.1. II). Здесь были открыты 22 (14) погребения (Приложение А. 1015-1037).

Исследования на участке у Карантинной бухты в 1901 г., являлись продолжением раскопок 1896-1897 гг. (Косцюшко-Валюжинич. 1901. РА ИИМК РАН. № 1, 5; 1902. С. 1-62). Тут было открыто 150 (22) погребальных комплекса (Приложение А. 1038-1188). Следует отметить детское погребение в каменном гробу (Приложение А. 1054), стоявшем в скальном вырубе, соответствовавшем габаритам гроба. Продолжение исследований этого района в 1902 г. (Косцюшко-Валюжинич, 1902, РА ИИМК РАН, № 2; 1904. С. 1-62) позволило выявить ещё 273 (9) погребения (Приложение А. 1189-1462).

В 1903 г. было продолжено исследование некрополя, расположенного вдоль южного участка городских оборонительных стен (Косцюшко-Валюжинич. 1903. РА ИИМК РАН. № 12; 1905. С. 37-110). Тут были зафиксированы 60 (6) погребальных комплексов (Приложение А. 1462-1523). Среди прочих, была открыт плитовая гробница, содержавшая 6 глиняных урн (Приложение А. 1517-1522). К.К. Косцюшко-Валюжинич в связи с этой находкой отмечал: " У прямоугольной башни Д (Башня XIII - Р.С.) византийской эпохи, в расстоянии 1,45 м от главной оборонительной стены, обнаружена вырубленная в материковой скале канава ., которая первоначально была закрыта громадной плитой из твёрдого степного известняка ., сдвинутой грабителями и найденной рядом. Канава служила семейной гробницей, по-видимому, в IV в. до Р.Х. и вмещала в себя шесть глиняных урн (1517-1522) из которых три сохранились вполне, а три найдены в кусках. Повидимому, урны были обследованы с целью ограбления в ранневизантийскую эпоху, при сооружении двух оборонительных стен и прямоугольной башни." (Косцюшко-Валюжинич. 1905. С. 106). В качестве одной из урн был использован краснофигурный оксибаф (Приложение А. 1517). В слое участка были найдены стенки ещё одной краснофигурной вазы, а также несколько надгробных стел и керамический акротерий.

В 1904 г. раскопки проводились на двух участках: у монастырских ворот -продолжение исследований участка 1898 г. до соединения с участком раскопа 1899 г., а также у Загородного (Крестообразного) храма, возле участка 1902 г. (Косцюшко-Валюжинич. 1904. РА ИИМК РАН. № 2; 1906. С. 37-110; Рис. 1. II; Приложение Г. Табл. 1.1. II). У монастырских ворот было открыто 111 (2) погребений (Приложение А. 1524-1635). Среди прочих находок были отмечены обломки надгробных стел, использованных в конструкциях четырёх гробниц со ступенчатым основанием (1530, 1536, 1537, 1545). Под двумя могилами римского времени, было открыто погребение IV в. до н.э. (Приложение А. 1534). Подавляющее большинство погребальных комплексов, зафиксированных у Загородного храма, относились к позднеримскому времени. Однако и здесь встречались отдельные находки, датируемые 2-й половиной IV в. до н.э. Так в 1905 г. при исследовании этого участка (Косцюшко-Валюжинич. 1905. РА ИИМК РАН. № 2; 1907. С. 17-95) было обнаружено, что в конструкции катакомбы 2101, в качестве ступенек были использованы куски древнегреческой профилированной стелы из желтоватого известняка. Во время раскопок 1907 г. в гробнице римского времени была найдена урна IV - III вв. до н.э. (Приложение А. 1964). К.К. Косцюшко-Валюжинич отмечал: "Находка отчётного года, бесспорно доказывает, что и на самом отдалённом участке некрополя у крестовидного храма, считавшимся исконно христианским встречаются погребения древнегреческой эпохи, а тот важный факт, что урна стояла внутри вырубленной в скале гробницы, не менее ясно подтверждает ранее высказанные мною мнения, что все старательно исполненные гробницы этого типа, расположенные без всякой систематической ориентации, соображаясь с напластованием скалы, относятся к дохристианской эпохе и только в последствие утилизированы христианами. Отрицая это, пришлось бы допустить, что в гробницу, вырубленную христианами, положили "с умыслом", древнегреческую урну с прахом, перенесённую с другой части некрополя." (Косцюшко-Валюжинич. 1907. С. 167).

После смерти К.К. Косцюшко-Валюжинича в 1907 г., М.И. Скубетову было поручено закончить обработку материалов раскопок. В отчёте за 1907 год К.К. Косцюшко-Валюжинич описал погребения до номера 2163, последующие описания принадлежали М.И. Скубетову (Косцюшко-Валюжинич, Скубетов. 1911. С. 191).

В 1908 г. раскопки восточных участков некрополя, расположенных вдоль дороги из Севастополя в Херсонес, возле бывшего монастырского скотного двора и возле башни Зенона проводились под руководством В.Д. Репникова. Было открыто 396 (12) погребений (Приложение А. 2428-2824) (Репников. 1908. РА ИИМК РАН. № 5). Отредактированный К.Э. Гриневичем отчёт, был опубликован в 1927 г. (Репников. 1927. С. 147-187). Все находки из погребений были объединены в фототаблицы, не вошедшие в издание (Репников. 1908. Фотоархив ИИМК РАН. № 9666-81, 86451-470; Рис. 1. II; Приложение Г. Табл. 1.1. II).

В последующие годы раскопки Херсонеса Таврического проводились под руководством Р.Х. Лепера (Лепер. 1908. РА ИИМК РАН. № 22. Л. 1-10). В 1909 гг. (Приложение Г. Табл. 1.1. II, III) исследования велись у башни Зенона и вдоль западных оборонительных стен (Лепер. 1909. Арх. НЗХТ. № 67, 70) где было открыто 148 (6) погребений. В 1909-1910 гг. продолжены раскопки некрополя у Карантинной бухты и по северо-восточному склону Девичьей горы (Лепер. 1910. Арх. НЗХТ. № 71). Из общего массива открытых здесь погребальных комплексов 4 относятся к эллинистическому времени. Исследования западного некрополя позволили выявить 255 (32) погребений, расположенных вдоль западной линии городских оборонительных стен. Раскопки этой территории были продолжены в

1911 г. (Jlenep. 1911. Арх. НЗХТ. № 76, 77, 85). Одновременно велись исследования восточных участков некрополя в верховье Карантинной бухты (Лепер. 1911. Арх. НЗХТ. № 119. Л.8). По материалам полевых дневников можно выделить 14 могил, которые могут быть отнесены к эллинистическому периоду. В 1913 г. (Табл. 1. III) велись раскопки некрополя в верховьях Карантинной бухты, которые позволили открыть 12 могил эллинистического периода (Лепер. 1913. Арх. НЗХТ. № 89, №194). В 1913-14 гг. исследовался некрополь у западных оборонительных стен (Лепер. Арх. НЗХТ. № 88; Рис. 1. III; Приложение Г. Табл. 1.1. III; Лепер. 1914. Арх. НЗХТ. № 94, 97, 98). По материалам полевых дневников можно выделить 9 могил относящихся к эллинистическому периоду (3 открытых в 1913 г. и 6 в 1914 г.). В дневнике В. Логачёва было описано одно эллинистическое погребение, открытое в районе батареи Канэ (южный участок городских оборонительных стен - Р.С.; Лепер. 1914. Арх. НЗХТ. № 98). В дневниках Р.Х. Лепера и Е. Гейма-новского были упомянуты 5 погребений эллинистического периода, которые были открыты у южных оборонительных стен (Так называемый участок к югу от гимназического раскопа - Р.С.; Лепер, Геймановский. 1913-1914. Арх. НЗХТ. № 89а. Л. 63). В этом же году в шурфе, заложенном возле монастырских оранжерей (Рис. 1, VII; Приложение Г. Табл. 1.1. VII), были открыты 4 могилы IV в. до н.э. (Там же. Л. 14-15).

При исследовании XVII - XVIII кварталов в 1911 г. (Северный участок -Р.С.) было открыто детское погребение в амфоре, датированное классическим периодом (Лепер. 1911. Арх. НЗХТ. № 85. Л. 8; Рис. 1, IV; Приложение Г. Табл. 1.1. IV; Приложение Г. Табл. 1.1. IV). Во время продолжения раскопок этого района в

1912 г. были открыты ещё 8 детских захоронений в амфорах, относящихся к V-IV вв. до н.э. (Лепер. 1912. Арх. НЗХТ. № 87. Л. 23, 35, 46-47). В слое этого участка был найден фрагмент надгробного рельефа с изображением руки, держащей копьё, который датируется не позже середины V в. до н.э. (Там же. Л. 22; АСХ. Кат. 161).

Общее описание работ, проводившихся под руководством Р.Х. Лепера в 1912-15 гг., содержится в отчёте, составленном Л.А. Моисеевым (Моисеев. 1915. РА ИИМК РАН. № 2). Было отмечено, что раскопки в Херсонесе проводились на участках некрополя ".вдоль военного шоссе параллельно Карантинной бухте, и большая площадь на возвышенном месте недалеко от "крестообразного храма". Погребения относятся главным образом к концу языческого и раннехристианского периода Херсонеса. Иногда для них были использованы прежде существовавшие здесь могилы. Спорадически попадаются, среди поздних погребений, сожжения в урнах, иногда с прекрасными находками классического времени." (Моисеев. 1919. С. 63). И далее: ".между оборонительными стенами а, в и с (Западный участок -Р.С.) оказалось тоже кладбище (погребения 1-22) могилы вырубленные, черепичные, плитовые, урны с кремацией, чёрный лак (погребение № 7), монета период автономного Херсонеса (Артемида и Бык). На участке некрополя между южными оборонительными стенами (погребения №№ 1-8), исследованном в 1914 году, найдены вырубленные в скале могилы с монетами автономного Херсонеса. Н участке некрополя между военным шоссе и Карантинной бухтой раскопками 1912-14 годов было обнаружено 150 погребений, разновремённых. Присутствую погребения в амфорах, урны с прахом, в вырубных ящикообразных могилах нахо дились вещи более древние, предметы чернолаковые или их обломки могиле № 12 обнаружена свинцовая урна с граффито и обломок чернолаковой тарелки с изо бражением оленя. В 1912 году был исследован участок с восточной стороны 9 по перечной улицы и открыто несколько погребений в амфорах. Очевидно, что по следний участок относится к северо- западному району Херсонесского некрополя, являясь его продолжением." (Моисеев. 1919. С. 67).

В связи с началом I Мировой войны и последующими волнениями темпы раскопок Херсонеса Таврического замедлились. До 1935 г. не было открыто ни одного комплекса, относящегося к некрополю V-I вв. до н.э. Таким образом, в первый период исследований было открыто более четырёх тысяч разновремённых погребальных комплексов, которые составляют более двух третей от общего количества погребальных комплексов эллинистического периода и около трети массива захоронений классического периода, известных к настоящему времени. Первый период исследований характеризуется накоплением материала и появлением первых наблюдений и обобщений относительно древнейшего некрополя. При этом, несмотря на ежегодные систематические раскопки, работа по систематизации и обобщению материалов, полученных за годы исследований, практически не велась. Следствием этого стала депаспортизация материалов и безвозвратная потеря значительной части данных.

1.1.2. Второй период исследований

В 1935 году экспедицией Херсонесского музея было начато комплексное исследование Северного района городища (Белов. 1935. РА ИИМК РАН. № 72; 1938, С. 1-59). При этом были зафиксированы следы двух погребений, датирующихся не позднее IV в. до н.э. (РА ИИМК РАН. № 72. JI. 11-12). В 1936 г. здесь были открыты 91 погребение V-IV вв. до н.э. (Белов. 1935. РА ИИМК РАН. № 240. JI. 3 сл.; Белов. 1948. С. 78-79 сл.). Раскопки этого участка в 1937, 1938, 1940, 1945, 1965 гг. позволили выявить ещё 49 погребальных комплексов (Белов. 1937. Арх. НЗХТ. № 347,348; Стржелецкий. 1938. Арх. НЗХТ. № 379, 380; Белов, Стржелецкий, Якобсон. 1953. С. 33; НА IA НАНУ. № 4452; Стржелецкий. 1945. Арх. НЗХТ. № 1300, 604; Стржелецкий. 1948. С. 72-95; Рис. 1. IV; 2-3; 12; Приложение Г. Табл. 1.1. IV). Таким образом, на территории Северного участка в общей сложности были открыты 150 погребальных комплексов V-IV вв. до н.э.

В 1939 г. на расстоянии около 1 км к юго-востоку от юго-восточного участка городских стен в Карантинной балке были открыты 6 погребений эллинистического времени (Стржелецкий. 1948. С. 51-62). С.Ф. Стржелецкий предполагал, что в этом месте был расположен пригородный посёлок с прилегающим к нему отдельным участком некрополя (Там же. С. 62). При этом расположение погребений в границах Восточного участка, позволяет отнести их к городскому некрополю, а строительные остатки, которые исследователь считал сооружениями посёлка, принадлежали пригородным усадьбам херсонеситов (Николаенко. 1996. С. 33).

В результате исследований перибола напротив 19 куртины юго-восточного участка городских оборонительных стен, проводившиеся в 1956 г., были открыты 14 погребений II-I вв. до н.э. (Бордова. 1956. НА IA НАНУ. № 2848, 2849), относившихся к участку некрополя, исследовавшемуся в 1900 г. (Борисова. 1958. С. 144; Рис. 4; Стоянов. 2003. С.245-246).

Во время раскопок Северо-западного района, проводившихся в 1960-61 и 1963 гг. под руководством Е.Г. Сурова, к востоку от башни I (Рис. 1. V; Приложение Г. Табл. 1.1. V) был открыт участок некрополя IV-III вв. до н.э. (Суров. 1960. Арх. НЗХТ № 2046; Суров. 1961. № 790-792; Суров. 1963. Арх. НЗХТ. № 1138-41; Рис. 5). Как отмечал исследователь: ".погребения этого некрополя оказались не только под римскими и средневековыми стенами, но и под Приморской стеной (куртины 35-36 -Р.С.), которая восходит к эллинистическому времени." (Суров. РА ИИМК РАН. Р-16. JI. 8). Отметим, что строительство куртин 35 и 36, принадлежащих к Северо-западному участку городских оборонительных стен, восходит к 2-й половине IV в. до н.э. (Гриневич. 1959. С. 88; Суров. РА ИИМК РАН. Р-16. JI. 15). Таким образом, terminus post quern массива ранних погребальных комплексов этого участка - середина IV в. до н.э.

В 1963 г. была исследована часть некрополя в районе Песочной бухты на расстоянии около 400 м от юго-западной линии крепостных стен (куртины 7-9, башни V-VIII; Рис. 1. III; Приложение Г. Табл. 1.1. III). Тут были открыты 57 погребальных комплексов конца IV - 1-й половины III вв. до н.э. (Щеглов. 1975. С. 109-117; Рис. 6). При раскопках участка некрополя было найдено большое количество отходов камнерезного ремесла, что позволило исследователям высказать предположение о том, что в конце IV-III вв. до н.э. здесь находился посёлок камнерезов (Щеглов. 1975. С. 116).

В результате исследований Южного района городища в 1970 и 1972 гг., с северо-западной и северо-восточной сторон амфилемы античного театра были обнаружены захоронения IV в. до н.э. (Рис. 1. VI; Приложение Г. Табл. 1.1. VI). Тут было открыто 8 погребений, а также обследованы остатки нескольких захоронений, разрушенных при строительстве в этом районе (Домбровский. 1970. НА IA НАНУ. № 30; Домбровский. 1972. Арх. НЗХТ. №1684; Рис. 7). Особо отметим захоронение скорченника1 (Золотарёв. 1972. Арх. НЗХТ. № 1648. Л. 16, 20; Рис. 7. 4). Эти погребения относились к Южному участку некрополя V-IV вв. до н.э. (Домбровский. 1970. НА IA НАНУ. № 30. Л. 4; Зедгенидзе, Савеля. 1981. С. 6-7; Махнева, Пуздровский. 1998. С. 76-77; Рогов. 1999. С. 127).

В 1975 и 1980-88 гг. проводились раскопки некрополя в Западном районе городища (Зубар, Рижов. 1975. НА IA НАНУ. № 7557-58; Зубар, Рижов, Шевченко, Костромичева. 1981. НА IA НАНУ. № 10092-93; Зубар, Шевченко. 1982. НА IA НАНУ. № 20352-53; Те же. 1983. НА IA НАНУ. № 20881-82; Те же . 1894. НА IA НАНУ. № 21287-88; Зубар, Бунятян, Шевченко. 1985. НА IA НАНУ. № 21686-87; Те же. 1986. НА IA НАНУ. № 21976-77; Те же. 1987. НА IA НАНУ. № 22419-20; Зубар, Дорофеев, Ушаков. 1988. НА IA НАНУ. № 22899; Магда, 1996, Арх. НЗХТ, №3310, Л. 8; Рис. 1. III; Приложение Г. Табл. 1.1. III). Среди открытых погребапьных комплексов римского времени, можно выделить 22 погребения эллинистического периода (Зубарь, Ланцов. 1987. С. 34; Рис. 8-10), которые составляли часть Западного участка некрополя.

Первая половина второго периода характеризовалась ростом интереса к материалам городского некрополя, что было стимулировано открытием погребений V-IV вв. до н.э. на Северном участке. При этом материалы некрополя рассматривались в рамках господствовавшей в археологической науке того времени теории "двусторонней колонизации". Стремление видеть в погребённых на Северном участке представителей варварского населения привело к возникновению затяжной дискуссии об этнической принадлежности последних (Белов. 1938. С. 109 сл.; Стржелецкий. 1948; Пятышева. 1949. С. 123; Лапин. 1966. С. 126 сл.; Зедгенидзе, Савеля. 1981. С. 74; Кадеев. 1973. С. 109-110). При этом на основе данных одного источника делались диаметрально противоположные выводы, что в конечном итоге, завело дискуссию в тупик (Рогов. 1999. С. 124; Стоянов. 2000. С. 118-119). Вторая половина 2-го периода характеризовалась расширением источниковой базы, происходившим за счёт раскопок отдельных участков некрополя. Наряду с накоплением материала было начато обобщение уже имеющихся данных.

1.2. Особенности исследования некрополя

При работе с материалами городского некрополя необходимо учитывать ряд особенностей, формирующих специфику подхода к анализу данных, полученных за годы раскопок.

Большая часть территории некрополя V-IV вв. до н.э. (Рис. 1. IV; Табл.1. IV) была перекрыта позднейшей застройкой. При этом число перенесённых на другие участки погребений вряд ли было значительным. В результате строительных работ большинство могил уничтожались, а части погребальных конструкций использовались в качестве строительного материала. Часть эллинистического некрополя в

1 Выражаю благодарность М.И.Золотарёву, обратившему моё внимание на этот факт.

Западном районе города (Рис.1 III. V; Табл.1. Ill, V) была разрушена при строительстве в римское время, либо остаётся не исследованной. В пользу последнего говорит открытие участка с погребениями конца IV- третьей четверти III вв. до н.э. в 1963г. (Рис.1. III), который, по мнению исследователей, составлял единый массив с участком раскопок 80-х г. (Щеглов. 1975. С. 116; Зубарь, Ланцов. 1987. С. 37). Часть погребений Южного участка была разрушена при работах проводимых тут Военным Инженерным ведомством в конце XIX в. (Рис.1. I; Табл.1.

Спецификой городского некрополя Херсонеса является то, что на территории Западного, Южного и Восточного участков некрополя использовались на протяжении всего времени существования города. Практика использования древних могил под повторные захоронения была типична для погребального обряда херсо-неситов. К.К. Косцюшко-Валюжинич отмечал это, как одну из наиболее характерных особенностей городского некрополя (Косцюшко-Валюжинич, 1901, С. 16). С уверенностью относить к V-I вв.до н.э. можно только погребения сопровождав шиеся датируемым инвентарём. При этом следует учитывать, что немногочислен ность погребального инвентаря, а зачастую и полное его отсутствие были харак терны для погребального обряда херсонеситов на протяжении V-I вв. до н.э. Веро ятно, это отражало определенные взгляды на погребальный обряд, характерны для городской общины. Данные Северного участка свидетельствуют, что 77,8°/ могил, открытых тут, были безынвентарными (Рогов. 1999. С. 125). Северный уча сток составляет своего рода исключение. Совершение захоронений здесь был прекращено в начале 3-й четверти IV в. до н.э. Иную картину дают другие районь некрополя. Среднее количество не датируемых погребальных комплексов на от дельных участках составляет 10-40%.

До настоящего времени не вскрыта вся доступная для исследований гаю щадь городского некрополя. Раскопками 1913 г. в районе монастырских оранже рей и 1970, 1972 гг. в районе античного театра были открыты погребения IV в. до н.э. (Рис.1. VII, VI; Табл.1. VII, VI). Эти единичные могилы, скорее всего, являлись частью более обширных участков.

С сожалением приходится констатировать, что усилия исследователей руководивших раскопками херсонесского некрополя в 1890-1914 гг. были направлены главным образом на отыскание вещей, а не на исследование погребальных комплексов. Работы под руководством К.К. Косцюшко-Валюжинича производились плантажным методом. За один сезон раскапывались одновременно нескольких участков большой площади в разных частях городища. Такие темпы зачастую негативно сказывались на качестве производимых работ. Однако основным недостатком этих раскопок было отношение к учёту, сохранению и описанию находок. Поскольку вещи не шифровались, большинство находок в настоящее время не может быть связано с комплексами. Исключение составляют только отдельные предметы, изображения и описания которых приведены в отчётах исследователя. Р.Х. Лепер, в отличие от своего предшественника, шифровал находки. Однако он не оставил отчётов о раскопках. Сведения о проводившихся под его руководством работах содержится только в полевых дневниках, которые велись раскопщиками. В результате информация об открытых комплексах полностью отсутствовала или была малоинформативной. Как и в предыдущие годы, темпы раскопок снижали их качество. Критические замечания по поводу такой методики высказывал Н.И. Репников, отмечавший: ".при аккуратности исследования этого участка (раскопки 1908 г. у Карантинной бухты - Р.С.), возможно, было бы нанести на план расположение погребений, но при поспешности, с которой ведутся работы, немыслимо показать на плане порядок расположения погребений. описанные участки А, Б, В для правильного исследования погибли безвозвратно." (Репников. 1908. РА ИИМК РАН. №5. Л. 44).

Однако при всех недостатках в работе первых исследователей не стоит забывать, что многое им приходилось делать впервые. Как было отмечено К.Э.Гриневичем: ".трудно нам судить людей того века, так как наука живёт, развивается, а с нею вместе совершенствуется и точка зрения на предметы и метод разыскания предметов древности. Несомненно, также, что 100 лет спустя такой же критике будут подвергаться и наши методы работы, как бы совершенны они нам не казались."(Гриневич. 1927. С. 11).

1.3. Методика работы с материалами исследований

Одной из основных задач при работе с материалами исследований херсонесского некрополя является выделение из общего количества погребальных комплексов, описанных в отчётах и дневниках, тех, которые относятся к интересующему нас периоду (Стоянов. 2002. С. 234). Главным источником информации являются материалы раскопок. Для систематизации использовался метод сравнения по аналогиям. При этом необходимо учитывать, что датировочные возможности различных групп материала не равнозначны. Разработки последних лет убедительно показали, что амфоры дают наиболее узкую дату комплекса (Брашинский. 1980. С. 12; Монахов, Рогов. 1990. С. 147). Расписная и чернолаковая керамика зачастую позволяет датировать захоронения в рамках четверти столетия (Рогов, Тункина. 1998. С. 160). Простая столовая и кухонная керамика датируется в более широких хронологических рамках. Это связано, как с длительным бытованием отдельных типов, так и недостаточной разработанностью типологических и хронологических схем для отдельных типов керамики этой группы. Использование в погребальном обряде монет в качестве «обола Харону» было обусловлено религиозными представлениями древних греков. При этом в погребение зачастую клали старые, вышедшие из употребления монеты. Поэтому при датировании погребальных комплексов следует учитывать, что хронологический разрыв между датой их изготовления и попаданием в могилу мог быть достаточно длительным, поскольку длительным было нахождение в обращении отдельных типов монет (Шелов. 1982. С. 48). При сооружении черепичных конструкций использовали старые керамиды или излишки строительства. Анализ материалов погребальных комплексов херсонесского некрополя показал, что разница в датировке комплексов погребального инвентаря и клейм на черепице, использовавшейся в погребальных конструкциях, может составлять более ста лет. Кроме анализа вещественных находок, необходимо учитывать данные стратиграфии (Белов. 1981. С. 164-165; Рогов. 1999. С. 126). При описании формы некоторых находок К.К. Косцюшко-Валюжинич, Р.Х. Лепер, Н.И. Репников часто использовали определенные словесные штампы. Они могут быть достаточно информативными в тех случаях, когда нет изображений предметов, по которым можно установить наличие их в фондах. Так "глиняный одноручный кувшинчик под чёрным лаком" чаще всего означает лекиф, " чернолаковая вазочка" - канфар или килик, "глиняный одноручный кувшинчик с носиком" - гутгус и пр. Подобные описания обычно дополнялись основными размерами сосудов, что также помогало установить их тип.

1.4. Границы некрополя.

Первые выводы относительно топографии городского некрополя были сделаны К.К. Косцюшко-Валюжиничем. К отчётам исследователя обычно прилагались планы участков раскопок. Первый сводный план городища с обозначением отдельных погребальных комплексов, был составлен М.И. Скубетовым в 1899 г. (Скубетов. 1912. Табл. I). В последующие годы им были составлены два более схематичных (участки некрополя только надписаны) плана Херсонеса Таврического (Арх. НЗХТ№ 161/1940; Щеглов. 1997. С. 393). Границы раскопов некрополя 1891-1914 гг. были схематически отмечены на плане городища, который прилагался к сообщению Л.А.Моисеева о раскопках в Херсонесе в 1908-1916 гг. (Моисеев. 1915. РА ИИМК РАН. № 2. Л. 17; Моисеев. 1919. Табл. I).

В 1923 г. дирекцией Херсоиесского музея был составлен план с обозначением участков некрополя, исследовавшихся с 1888 по 1908 гг. (Арх. НЗХТ. № 165/II). Вероятно, в это же время Н.М. Янышевым был составлен «Топографический план Херсонеса Таврического с показанием его некрополей и обозначением открытых расписных склепов» (Арх. НЗХТ, № 4440). В 1933 г. Н.М. Янышев приступил к работе над составлением сводного плана городского некрополя с обозначением всех погребений, раскопанных к тому времени (Янышев. 1933. Арх. НЗХТ. № 1708/1 - 12,16707). К сожалению, эта робота не была закончена. Однако, даже в незаконченном виде, этот план является наиболее точным и полным сводным планом участков городского некрополя на сегодняшний день. Схематические границы участков раскопок города и некрополя были указаны на двух других планах составленных Н.М. Янышевым, очевидно, в 1932 г. (Янышев. Арх. НЗХТ. № 172, 173). Схематические планы некрополей классического и эллинистического периодов, а также сводный план Северного участка некрополя были изданы Г.Д.Беловым (Белов. 1978. Рис. 1; 1981; Белов. 1948. Рис. 1).

За основу при составлении сводного плана участков Херсоиесского некрополя в этой работе был взят план Н.М. Янышева 1933 г. На этот план в соответствующем масштабе были нанесены границы раскопов 1935-1996 гг. (Рис. 1). При этом границы некрополя классического и эллинистического периодов определялись исходя из датировок погребальных комплексов, открытых на отдельных участках.

Погребальные комплексы V- IV вв. до н.э. были расположены в XVII, XVIII и XXV кварталах, возле бывших монастырских оранжерей, античного театра, в периболе 14-15 куртин и с внутренней стороны 16 куртины (Рис. 1. А, С). Конечную дату существования некрополя опредиляет время расширения территории города в 3-й четверти IV в.до н.э.

Комплексы III-I вв. до н.э. были открыты вдоль южной линии городских стен (между башнями VIII и № XIII, включая участок возле 19 куртины), в западной части города, верховьях Песочной балки, у Карантинной бухты (территория к юго-востоку от башни XVII и 20 куртины), на участке возле Загородного храма и по склонам Девичьей горы (Рис. 1. В, С). Границы некрополей классического и эллинистического периодов маркируют границы города на протяжении этих периодов. Это обуславливает важность их фиксации.

ГЛАВА 2. Погребальные сооружения

Погребальные сооружения херсонесского некрополя V-I вв. до н.э. разделяются на несколько типов, каждый из которых имеет свои конструктивные особенности.

2.1. Ямные могилы.

Могилы этого типа представляли собой прямоугольные, овальные или трапециевидные в плане ямы глубиной 0, 7-1,5 м. (Рис. 7. 3-7; Рис. 8. 22, 24). Внутри большинства ямных могил не было зафиксировано следов отделки. Однако в отдельных могилах были найдены следы глиняных обмазок или каменных обкладок стен и дна (Приложение А. 1302/1902). Большинство таких кладок были сделаны из плохо обработанного камня без скрепляющего раствора. В одном погребении были отмечены следы розовой цемянки, которой были оштукатурены стены и дно ямы (Приложение А. 13/1937).

Нередко ямные могилы имели перекрытия. Об их наличии свидетельствуют положения костяков в так называемой "позе всадника", когда покойник клался на спину с подогнутыми и связанными (для фиксации) ногами (Рис. 2. 3; Приложение А. 39/1936, 73/1936, 3/1945, 30/1937; Рис. 4; Приложение А. 8(12)/1956). После разложения тканей, кости ног падали на бок или распадались ромбовидно. Такое положение возможно лишь в том случае, когда могила не имела заполнения. По материалам некрополя выделяются три типа перекрытий: плитовые, деревянные и черепичные. В конструкциях плитовых перекрытий использовались известняковые блоки, швы между которыми замазывались глиной (Приложение А. 1106/1901, 1/1937) или закладывались мелким камнем (Приложение А. 2/1939). Вероятно, над многими из таких сооружений устанавливались надгробные памятники в виде стел или антропоморфных надгробий, укреплённых на подставках. В одном случае антропоморфное надгробье было найдено внутри могилы (Приложение А. 2320/1907), куда оно провалилось вместе с подставкой. Над погребением 1976/1905 (Приложение А) такой памятник был открыт in situ. Деревянные перекрытия представляли собой настилы из досок или жердей. В отдельных случаях при раскопках, на костяках или в заполнении могилы фиксировались железные гвозди с древесным тленом (Рис. 2; Приложение А. 39/1936, 68/1936).

Когда дно могилы было заглублено до скалы, в нём часто делали небольшой выруб по размерам покойника. При этом наличие подстилок или подсыпок в таких углублениях не было зафиксировано. В ряде случаев под костяком прослеживалась подсыпка из пепла и угля (Приложение А. 2, 4-8/1945). Если толщина грунта была недостаточной для того, чтобы яма имела необходимую глубину, дно и нижняя часть боковых стен могилы вырубалась в скале. В вырубных ямных могилах Западного участка, были зафиксированы подквадратные в плане углубления, расположенные в углах днищ могильных ям, интерпретированные, как углубления под ножки саркофагов (Рис. 9. 25; Рис. 10. 6; Зубарь, Ланцов. 1987. С.34; Сокольский. 1969. С. 18). Аналогичные углубления были отмечены в ямных могилах эллинистического некрополя Ольвии (Парович-Пешикан. 1974. С. 57). Эти углубления также могли предназначаться для ножек погребальных деревянных лож (кАлуг|) (Кастанаян. 1959. С. 265, 277). Подобные ложа, на которых покойный выносился из дома и клался в могилу, использовались в античных некрополях Греции наряду с гробами и саркофагами (Dittenberger, 1982, S. 364-367).

Для отдельных вариантов ямных могил характерно наличие черепичных (Приложение Г. Табл. 2.2) и плитовых конструкций. Сооружения этого типа появляются в некрополе во 2-й четверти IV в. до н.э. и бытуют на протяжении всего эллинистического периода и первых веков н. э. Перекрытие состояло из уложенных горизонтально (Приложение А. 1944/1905) или составленных в виде двухскатной крыши черепиц (Приложение А. 2512/1908). Нередко черепичные конструкции сочетались с плитовыми, каменными или деревянными обкладками и перекрытиями (Приложение А. 77/1986-88).

Плитовые конструкции сооружались в виде расположенных внутри могильных ям ящиков с перекрытием из одной или нескольких плит прямоугольной формы, уложенных горизонтально без использования скрепляющего раствора (Рис. 9. 41). В отдельных комплексах этого времени фиксировались двухрядные перекрытия над плитовым ящиком, а также разделительные стенки, сделанные из поставленных орфостатно плит (Приложение А. 1024-25/1900,1033-34/1900).

2.2 Плитовые погребальные конструкции

Поскольку все погребальные конструкции этого типа были разобраны в древности, их форму можно реконструировать только по отдельным архитектурным деталям, многие из которых были найдены во вторичном использовании. При исследовании ядра XVII башни (Зенона) были найдены 150 архитектурных деталей от монументальных погребальных конструкций, причём 71 фрагмент был украшен полихромной росписью (Стржелецкий. 1969. С. 77-78). На основе имеющихся материалов было предложено несколько вариантов реконструкций формы таких сооружений (Фёдоров. 1976; Чубова, Фёдоров. 1976. С. 145; Даниленко. 1996). При этом восстановление формы гробниц в виде П - образных в плане сооружений со стелой в центре вызывает серьёзные возражения и плохо согласуется с античной строительной традицией (Даниленко. 1996. С. 62). Более убедителен вариант реконструкции отдельных расписных деталей как частей каменных саркофагов (Там же. Рис. 1). При этом нельзя не отметить, что в херсонесском некрополе не было найдено ни одного сооружения, в которое можно было бы поместить саркофаг таких размеров. Таким образом, вопрос реконструкции формы отдельных плитовых погребальных сооружений IV-III вв. до н.э. в настоящее время не может считаться решенным. Тем большее значение приобретают части отдельных конструкций, которые были найдены in situ.

2.2.1. Гробница-кенотаф со ступенчатым основанием

В 1900 г. во время раскопок с внутренней стороны 16 куртины, была обнаружена конструкция, именуемая в отчётах К.К. Косцюшко-Валюжинича "гробницей египетской кладки" (Косцюшко-Валюжинич. 1902. С. 1; Рис. 13. 1). Сооружение состояло из пятнадцати каменных плит, уложенных ступенчато в три яруса. (Рис. 14. А). Плиты нижнего яруса лежали на материковой скале, в которой был сделан выруб соответствующий их форме. Наружные размеры конструкции составляли у основания 2, 4 м длины, 2,18 м ширины и 0,62 м высоты. Ширина ступеней 0,36 м. Плиты среднего яруса были скреплены пиронами в форме так называемого "ласточкиного хвоста". Верхний ярус представлял собой площадку 0,98 х 0,8 м, состоящую из плит толщиной 0,18 м, в центре которой было устроено прямоугольное углубление 0, 36 х 0,27 м (Рис. 14. В). После снятия верхней площадки обнаружилась погребальная камера прямоугольной формы, размерами 0,89 х 0,58 х 0,55м, устроенная в плитах второго яруса. В ней ".кроме незначительного количества проникшей мелкой земли, ничего не найдено." (Косцюшко-Валюжинич. 1902. С. 3).

В отчёте было отмечено, что открытое сооружение находилось непосредственно под местом соединения каналов водостока, раскопанного в 1899 г. Кроме этого указывалось, что оно находилось ниже фундаментов здания "Д" (Так называемые "казармы" - Р.С.) и юго-восточного пилона городских ворот. (Рис. 13. 2 -4). На основании этого был сделан вывод, что ".обнаруженная ниже фундаментов всех этих сооружений гробница, относится к ещё более ранней эпохе, когда перечисленных сооружений здесь ещё не было.быть может местность эта, находясь, тогда за городской стеной, была занята некрополем древнего Херсонеса" (Там же. С. 3).

В последующие годы к вопросам, касающимся устройства, принадлежности и времени сооружения конструкции возвращается К.Э. Гриневич. На основании имеющихся сведений, исследователь высказывал предположение, что сооружение являлась кенотафом ".поставленным в память кого-либо, кто был близок к сооружению стен и ворот, но кто погиб, не получив могилы." (Гриневич. 1926. С. 49). К.Э.Гриневич отмечал, что к северу от описываемого сооружения виднеется часть похожей конструкции, уходящая под насыпь на которой расположена ограда бывшего монастыря (В настоящее время на этом месте расположен главный вход в Национальный заповедник "Херсонес Таврический" - Р.С.). Упоминание сооружения, расположенного под насыпью, содержалось и в отчёте за 1900 г. К.К. Косцюшко-Валюжинич писал о части каменной конструкции "быть может, тож гробнице", которое было расположено в вырубе в материковой скале и располага лось слева от ступенчатой конструкции (Косцюшко-Валюжинич. 1902 С. 3). Кро ме того, К.Э.Гриневич упоминает ещё одно сооружение, прилегавшее к гробниц справа. Часть его была скрыта под фундаментом ворот (Гриневич. 1927. С. 3). Н плане участка раскопок 1904 г. (Косцюшко-Валюжинич. 1906. С.59. Табл. IV) этом месте обозначены несколько плит, притёсанных с южной стороны к плита нижнего яруса ступенчатой конструкции. Другой стороной плиты прилегают к се веро-восточному пилону ворот. К.Э. Гриневич называл эти плиты выступом и ука зывал, что они были 0,9 м в длину, добавляя, что ".кажется, здесь также был ворота." (Гриневич. 1926. С. 49). На мой взгляд, эти плиты, скорее всего, были по мещены тут в качестве ступеньки или порога для входа в помещение, располо женное внутри ворот (между пилонами) в римское время, когда сами ворота пере стали функционировать. О наличии такого помещения сообщается в отчёте з 1899 г. (Косцюшко-Валюжинич. 1901. С. 49. Рис. 46). Только такой функцией мо жет быть объяснена притеска плит порога к плитам второго яруса гробницы. При мечательно, что во время использования этого помещения большая часть ступенчатой конструкции находилась под землёй. К.Э.Гриневич также упоминает сооружение к западу от ступенчатой конструкции 1900 г. Он описывает его как ".нечто вроде гробницы, на этот раз огромных размеров, внутри она также оказалась совершенно пустой." (Гриневич, 1926. С. 49, 50). Вероятно, здесь имело место недоразумение. По какой-то причине исследователь считал, что в 1900 г. были открыты две ступенчатые конструкции. Ещё одно упоминание о "второй гробнице" содержится в другой его работе (Гриневич. 1927. С. 29), со ссылкой на чертёж и фотографию одной и той же гробницы (Там же. Рис. 27, 28). Следует отметить, что в отчёте К.К. Косцюшко-Валюжинича речь идёт только об одном сооружении. Более того, никакой "гробницы огромных размеров" к западу от ступенчатого сооружения нет на плане участка раскопок 1900 г. Нет её и на плане этого же участка составленном Н.М.Янышевым в 1927 г. (Гриневич. 1927. Рис. 9).

Как отмечал К.К. Косцюшко-Валюжинич, о времени сооружения гробницы можно судить по её расположению ниже фундаментов юго-восточного пилона городских ворот и здания "Д". Известно, что она находилась под водостоками римского времени. Раскопками последних лет было установлено, что здание т.н. "казармы" было построено не позднее 3-й четверти IV в. до н.э. (Золотарёв. 1999. С. 173). В 1927 г. с внутренней стороны 16 куртины были открыты остатки древнейшей оборонительной стены Херсонеса, трасса которой пересекала куртину 16 и, выходила с её наружной стороны. Скорее всего, ступенчатая конструкция была связана с этой стеной (Гриневич. 1927. С. 9). Открытие участка стены конца V в. до н.э., предшествовавшего стене, раскопанной в 1927 г., заставило пересмотреть датировку последней. М.И.Золотарёв относит время её возведения к середине IV в. до н.э. (Золотарёв. 1995. С. 50). Время возведения этой стены может уточнить также дата засыпки общественного источника располагавшегося в этом районе. Это произошло раньше строительства 16 куртины, скорее всего во время сооружения стены 1927 г. в конце первой - начале второй четверти IV вв. до н.э. (Рогов . 2001. С. 117). Это terminus ante quem возведения ступенчатого сооружения. Куртина 16 вместе с дипилоном и зданием "казарм" была построена не ранее 3-й четверти IV в. до н.э. (Антонова. 1990. С. 17. 18), что даёт terminus post quem ступенчатого сооружения. Следовательно, интересующая нас конструкция была возведена и существовала в пределах 2-й четверти IV в. до н.э. (Стоянов. 2002. С. 157-159).

Интерпретация сооружения, как гробницы была принята всеми изучавшими её исследователями. Аналогии таким погребальным конструкциям известны в некрополях V-IV вв. до н.э. (Knigge. 1991. Р. 98, 99. Fig. 92, 94, 96; Kurtz, Board-man. 1971. P. 283-286. Fig. 67, 69; Breccia. 1912. P. LIV. Fig. 17, 12; Jacopi. 1932. Fig. 205). Полную аналогию форме херсонесской даёт афинская гробница Пифагора сына Диониса из Силимбрии, датирующаяся серединой IV в. до н.э. На одной из плит ступенчатого основания гробницы была высечена надпись, которая указывала, что гробница была возведена за счёт афинян за заслуги умершего перед полисом. Погребальная камера, расположенная, как и в херсонесской гробнице, в плитах второго яруса была пустой. Это означает, что Пифагор умер и был похоронен не в Афинах, а возведённая конструкция является кенотафом. (Knigge. 1991. Р. 98. Fig. 91). Последнее косвенно подтверждает, что предположение К.Э.Гриневич о том, что конструкция 1900 г. изначально являлась кенотафом, которым Херсоне ситы решили почить умершего в другом месте друга города, имя которого осталось неизвестным, было верным. На ступенчатом основании гробницы Пифагор была установлена надгробная стела, укреплённая в верхнем ярусе плит основания посредством шипа. Именно для шипа стелы предназначалось углубление в верх нем ярусе плит ступенчатого основания гробницы 1900 г. Пироны, скреплявши плиты второго яруса, были необходимы для дополнительного крепежа второго яруса плит. Предположение К.К. Косцюшко-Валюжинича о том, что пироны уберегали целостность конструкции на случай её просадки, не выдерживает критики. Как отмечал сам исследователь, сооружение было возведено на скале, в которой к тому же был сделан выруб по форме его основания. Такое расположение полностью исключает возможность просадки.

Наряду с этой гробницей, в городском некрополе известно ещё 9 погребальных сооружений с основаниями в виде ступенчатых конструкций (Зубарь. 1982. С. 21). Внутри четырёх из них находились погребальные урны, датируемые концом I-III вв. н.э. Вероятно, и остальные гробницы были возведены в римское время (Косцюшко-Валюжинич. 1906. Табл. IV; Зубарь. 1982. С. 21). В отличие от гробницы 1900 г. эти сооружения были возведены на насыпи, ни в одном случае не зафиксировано наличие углублений до скалы. В конструкциях всех гробниц были использованы надгробные стелы и архитектурные детали от сооружений IV в. до н.э. В основании погребальной конструкции 1900 г., напротив, были использованы блоки, изначально изготовленные для этого сооружения. Ни у одной из римских гробниц плиты верхнего яруса не имели углублений для крепления надгробных памятников. Все эти обстоятельства не позволяют отождествлять перечисленные конструкции с гробницей, открытой в 1900 г. При этом следует отметить, что принцип возведения погребальных сооружений со ступенчатыми основаниями был известен в Херсонесе Таврическом на протяжении всего античного периода.

2.2.2. Гробница с прямоугольным основанием

Во время раскопок 1897 г. на участке некрополя, расположенном к юго-востоку от башни XVII на глубине 0.7 м от поверхности были открыты два ряда кладки стены шириной до 1,6 м, длинной 5 м. По свидетельству К. К. Косцюшко-Валюжинича кладка была сложена из «.превосходных каменных плит от 0,88 м до 2,04 м длины и 0,35 м толщины, скреплённых известковым раствором.» (Косцюшко-Валюжинич. 1900. С. 129; Рис. 15. 1-2). Основание стены лежало на скале, причём ".для устройства этой каменной площадки потребовалось вырубить в скале соответствующей формы выемку." (Там же. С. 129). На общем плане участка раскопок 1897 г. видно, что выруб в скале распространяется дальше, чем границы рядов на ширину 1-1,5 ряда кладки (Там же. Рис. 225). Это указывает на то, что конструкция изначально была прямоугольной в плане (Там же. Рис. 15, 1). Конструкция располагалась за пределами городских оборонительных стен и поэтому не могла иметь отношения ни к системе обороны города ни, тем более, к городской застройке. Она была расположена на участке, использовавшемся для захоронений с конца V в. до н.э. и, следовательно, имела непосредственное отношение к городскому некрополю. К.К. Косцюшко-Валюжинич предполагал, что стена являлась частью портика, относившегося к ".древнейшей части некрополя и разрушенного в византийскую эпоху." (Косцюшко-Валюжинич. 1900. С. 129). В подтверждение своей гипотезы исследователь упоминал обломки архитектурных деталей, найденные в насыпи участка раскопок, ".которые не имели непосредственного отношения к открытым тут погребениям" (Там же). Отметим, что ни одного доказательства того, что эти детали были взяты именно из портика, стоявшего на основании, открытом в 1897 г., приведено не было. Скорее всего, это основание являлось частью мемориальной погребальной конструкции2. Гробницы такого типа сооружались в некрополях Материковой Греции начиная с конца V в. до н.э. (Robinson. 1942. PI. XLI 9; Knigge. 1991. Fig. 107, 109, 127, 130). Они состояли из прямоугольных оснований, сложенных из тщательно обработанных блоков. Погребальные камеры были расположены внутри гробниц или под ними. В отчёте 1897 г. нет никаких указаний на время сооружения конструкции. Однако тот факт, что в ней не были использованы детали от сооружений предшествующего периода, позволяет высказать предположение, что гробница была возведена не позже начала III в. до н.э. На боковых частях расписных карнизов, обнаруженных во вторичном использовании, имеются следы тщательной подгонки к соседним плитам ряда (Стржелецкий. 1969. С. 81; Даниленко. 1996. С. 62-63). Возможно, подобные карнизы украшали верхние части таких погребальных конструкций. Аналогии таким сооружениям дают материалы некрополей Материковой Греции (Robinson. 1942. PI. LXI, 9, PI. LXII, a-c.; Knigge. 1991. Fig. 107, 109, 127, 130). Если наше предположение, верно, то наиболее вероятным временем возведения хер-сонесской гробницы следует считать IV-III вв. до н.э.

2.3. Склеп

В 1899 г. во время исследования наружного участка оборонительной стены в юго-восточном районе Херсонеса Таврического, был открыт склеп с семью погребениями. Руководитель работ К.К. Косцюшко-Валюжинич занёс его в отчёт о раскопках под номером 1012 (Косцюшко-Валюжинич. 1901. С. 2 сл.).

Конструкция склепа располагалась в пространстве забутовки между панци рями кладки 16 куртины. Форма склепа Т-образная (Рис. 17). Восточная стен дромоса состоит из двух орфостатно поставленных известняковых блоков, запад ная - из трёх. Погребальная камера представляет собой коридор длиной 7,55 м, шириной 0,62 м, высотой 0,81 м. Западное крыло камеры не доходит до юго восточного пилона ворот на 0,8 м. Часть пола погребальной камеры и дромоса бы ла вырублена в материковой скале в месте её выхода в западной части склепа Другая часть представляла собой искусственную подсыпку из чередующихся ело ёв мелкого бута на глине, мелких черепков, песка и угля. Покровная плита дромо са имела дугообразный выруб, соответствующий ширине входа. Вход закрывал известняковая плита, имевшая с внутренней стороны рельефные выступы, кото рые соответствовали вырубам в плитах дромоса (Гриневич. 1926. С. 10; Рис. 16. 1 3). Эта конструкция являлась замком-фиксатором необходимым для того, чтобь плита могла сниматься и ставится обратно. Щели в месте соединения плиты и сте ны, были замазаны глинистой обмазкой, вероятно, содержавшей охру (Косцюшко

2 Выражаю благодарность А.В. Буйских, обратившей моё внимание на это обстоятельство.

Валюжинич. 1901. С. 2). Погребальная камера и дромос были сложены из тщательно обработанных и подогнанных известняковых плит. Из таких же плит сделано перекрытие камеры. Под потолком с обеих сторон камеры и дромоса симметрично на равном расстоянии друг от друга (около 0,75 м) были устроены вырубы в плитах, 0,18 м длины и 0,13 м ширины (Рис.17, с). Эти вырубы предназначались для деревянных балок, использовавшихся при укладке покровных плит потолка и обеспечивавших дополнительное крепление конструкции (Гриневич. 1926. С. 11; Рогов. 2000. С. 92, 93; 2002. С. 28).

Исследователи, изучавшие этот памятник, отмечали единовременность строительства оборонительной стены и склепа. Особняком стоит мнение, что склеп был построен раньше оборонительной стены и лишь впоследствии был перекрыт ею (Жеребцов. 1979. С. 36). В доказательство этой точки зрения было приведено несколько аргументов. Первый состоял в том, что цокольный ряд стены 16 куртины уложен на плиты перекрытия не погребальной камеры склепа, а только его дромоса, плафон же склепа накрыт глинисто-бутовым заполнением стены (Там же). Сам по этот себе этот факт не доказывает, что склеп и стена были построены не одновременно. На единовременность этих сооружений указывает то, что верхняя горизонтальная грань покровной плиты дромоса стыкуется с кладкой нижнего яруса оборонительной стены (Рис. 16. 1-2), а плиты основания куртины 16 были уложены на искусственную подсыпку из чередующихся слоев мелкого бута в глине, черепков, песка и угля, которая являлась полом склепа 1012 (Пятышева. 1956. С. 9; Рогов. 2000. С. 92). Еще менее убедительным выглядит утверждение, о не параллельности осевых линий склепа и куртины (Жеребцов. 1979. С. 36). Достаточно взглянуть на план склепа и 16 куртины (Там же, Рис. 2), чтобы убедится в том, что угол между осевыми линиями стены и склепа ничтожно мал. Для такой конструкции эта разница является вполне допустимой и может быть объяснена особенностями обработки квадров кладки стены (Рогов. 2000. С. 93).

Истории открытия склепа, вопросам, связанным с интерпретацией этого сооружения и материалов, открытых в нём погребений, были посвящены работы многих исследователей. (Гриневич. 1926; Manzevitch. 1932;. Пятышева. 1971; Рогов. 2000; 2002; Стоянов. 2001; 2002). Несмотря на это, приходится констатировать, что до настоящего времени нет единства мнений по поводу хронологии этого памятника. Время сооружения склепа и нижнего яруса оборонительных стен 16 куртины надёжно установлено в пределах середины - начала 3-й четверти IV в. до н.э. (Гриневич. 1926. С. 40; Антонова. 1990. С. 17- 18; Рогов. 2001. С. 117; 2002. С. 41). Дата прекращения использования склепа определялась рубежом IV-III вв. до н.э. (Manzevitch. 1932. С. 14), 1-й третью III в. до н.э. (Рогов. 2002. С. 41), середи ной III в. до н.э. (Гриневич. 1926. С. 40; Белов. 1978. С. 63), 3-й четвертью III в. д h.3.(Pfrommer. 1990. С. 267) и даже 1-й половиной II в. до н.э. (Пятышева. 1971. С 93). Такая ситуация заставляет ещё раз обратится к комплексам вещей, найденны в склепе (Приложение Г. Табл. 2.1).

В камере было найдено шесть урн - три глиняных и три бронзовых. Остатк кремации, относящиеся к седьмому погребению, были сложены в деревянно ларце, поставленном в дромосе (Рис. 17. 1-7). Исследования украшений, находив шихся в гидриях, предпринятые К.Э.Гриневичем, А.П. Манцевич, Е.Я. Роговы показали, что практически все они относятся ко времени не позже середины — 3-четверти IV в. до н.э. (Гриневич. 1926; Manzevitch. 1932; Рогов. 2000; 2002). Един ственное исключение составляли два перстня, найденные в разных урнах. Изо бражение лука и палицы на щитке одного (Приложение Г. Табл. 2.1, 3) сравнивал с оттиском на монетах Левкона I (Косцюшко-Валюжинич. 1901. С. 7; Гриневич 1926. С. 14; Manzevitch. 1932. С. 10-11). Хотя, монеты с луком и палицей на обо ротной стороне относятся к чеканке Левкона II, 3-й четверти III в. до н.э. (Пяты шева. 1971. С. 93; Pfrommer. 1990. С. 267). Анализ формы перстня и изображени на щитке показал, что первая характерна для изделий середины IV в. до н.э. (Тип 4, вариант Б по классификации О.Я. Неверова), а изображение на щитке аналогично оттискам на золотых монетах Филиппа II или Александра Великого, дата изготовления которых не выходит за пределы 3-й четверти IV в. до н.э. (Калашник. 2000. С. 282; Рогов. 2002. С. 31). На щитке второго перстня (Приложение Г. Табл. 2.1. 4) было выгравировано изображение Афины Никефорос, которое сравнивалось с оттисками на монетах Лисимаха 306-281 г.г. до н.э. (Грине-вич. 1926. С. 22; Manzevitch. 1932. PI. 1,3; Пятышева. 1971. С. 94; Уильяме, Огден. 1995. С. 198; Рогов. 2002. С. 32). При этом форма перстня более характерна для конца IV в. до н.э. (Уильяме, Огден. 1995. С. 133; Калашник. 2000. С. 282). Учитывая это, перстень нельзя считать надёжным основанием для датировки погребения 1-й половиной III в. до н.э. Кроме того, в случае принятия этой даты захоронение 4 должно быть отнесено к более позднему времени, чем погребение 7 в дромосе -которое было последним из совершенных в склепе (Косцюшко-Валюжинич. 1901. С. 5; Гриневич. 1926. С. 12; Пятышева. 1971. С. 91; Рогов. 2000. С. 96; 2002. С. 29). Отметим, что погребение 7 датируется в пределах последней четверти IV в. до н.э. (Рогов. 2002. С. 39-41). На такое несоответствие обращал внимание К.Э.Гриневич, предлагая решить проблему путём механического завышения даты погребения в дромосе, что противоречит его же датировке этого комплекса (Гриневич. 1926. С. 38-40).

Очевидно, что в этом случае более надёжными артефактами для датировки комплексов находок являются погребальные урны, а не ювелирные изделия. Бронзовые гидрии из склепа относятся ко 2-й половине IV в. до н.э. (Билимович. 1984. С. 78-79). Две глиняные гидрии без покрытия в настоящее время депаспортизиро-ваны. К.К. Косцюшко-Валюжинич отмечал, что это были сосуды "античной формы" (Косцюшко-Валюжинич. 1901. С. 6). В работе К.Э.Гриневича также нет иллюстраций этих сосудов, хотя тот факт, что в описаниях приведены размеры урн отсутствующие в отчёте К.К. Косцюшко-Валюжинича), скорее всего, свидетельствует о непосредственном изучении. Единственным сосудом из склепа 1012, сохранившимся целиком, является чернолаковая гидрия с накладным орнаментом (Приложение Б. 211; Приложение Г. Табл. 2.1. 4; Рис. 56). Урна стояла в правом коридоре склепа на расстоянии 0,8 м от угла погребальной камеры (Рис. 56. 3-4). Важность гидрии для датировки погребения и склепа неоднократно отмечалась исследователями (Гриневич. 1926. С. 14; Пятышева. 1971. С. 93; Калашник. 2000. С. 282). Общее описание сосуда дано в отчёте К.К. Косцюшко-Валюжинича за 1899 г. (Косцюшко-Валюжинич. 1901. С. 3). Первое научный анализ гидрии был предпринят К.Э.Гриневичем, датировавшим её рубежом IV-III вв. до н.э. (Гриневич. 1926. С. 14, 23). Близкие по форме и орнаментации гидрии были открыты в комплексах 2-й половины IV-начала III вв. до н.э. в некрополе Чатби (Breccia. 1912. Tav. XXXV-XXXVI, 43-45). Как отмечал К.Э. Гриневичем (Гриневич. 1926. С. 14), наиболее близкой аналогией урне из склепа 1012 в материалах Северного Причерноморья, является чернолаковая гидрия из Зеленского кургана (Шкорпил. 1916. С. 29. Рис. 13), датирующаяся в пределах последнего десятилетия IV в. до н.э.(Корске. 1964. 37. № 96). Нельзя не отметить, что при внешней схожести всех перечисленных гидрий с херсонесским сосудом, последний имеет ряд существенных отличий. Ручки гидрий из Александрии и Зеленского кургана гладкие, имею плавные и вытянутые очертания, тогда как у херсонесского сосуда они профилированные, приземистые. Это же можно сказать о подставках упомянутых сосудов. Все они имели менее сложную профилировку и более вытянутые пропорции. Вс эти признаки указывают на то, что херсонесская гидрия была изготовлена раньше. Близость формы гидрии бронзовым сосудам 2-й половины IV в. до н.э. позволяе отнести время изготовления последней к 3-й четверти столетия. Отсутствие еле дов использования, указывает на то, что урна была приобретена специально дл погребения, поэтому срок между изготовлением сосуда и помещением в екпе вряд ли превышал десятилетие. Из этого следует, что захоронение не могло быть совершено позже последней трети IV в. до н.э. Отметим, что с этой датой согласуется и датировка инвентаря погребения 4 (Подробнее см: Рогов. 2002. С. 31-32).

Таким образом, анализ находок из склепа 1012 показывает, что среди них нет предметов, надёжно датирующихся III в. до н.э. Все погребальные комплексы склепа укладываются в рамки 2-й половины IV в. до н.э. Следовательно, наиболее вероятным временем прекращения использования склепа 1012 следует считать последние десятилетия IV в. до н.э. (Стоянов. 2002. С. 126).

2.4. Надгробные памятники

Большинство херсонесских надгробий введено в научный оборот (АСХ. 1967). Отдельные публикации были посвящены надгробным стелам и венчающим акротериям (Белов. 1940; 1971; Даниленко. 1965; 1969), воинским надгробиям (Колесникова. 1969), антропоморфным надгробиям, надгробиям в эдикулах и наи скам (Иванова. 1941; Колесникова. 1961; 1964; 1973; 1977; Щеглов. 1968; Буйских 1989), анализу надписей на стелах (Соломоник. 1964; 1969; 1973), вопросам, свя занным с модульными системами, применявшимися при изготовлении надгроби" (Николаенко. 1983, Буйских. 1989). Это позволяет в рамках данной работы огра ничиться обзором основных типов надгробий и рассмотрением главных вопросов связанных с их исследованием.

Наиболее ранние экземпляры надгробных памятников представлены стела ми с рельефными изображениями. К этому типу относятся два фрагмента (АСХ 1976. Кат. 161, 162). На первом, склеенном из нескольких кусков, в низком релье фе изображены обнажённая часть правого бока и часть правой руки, придержи вающей два копья. На втором - часть голени (Колесникова. 1964. С. 21. Рис. 7) Рисунок рельефа находит близкие аналогии среди стел из Пантикапея (Грач. 1972 и Ольвии (Саверкина. 1986. Кат. 67), датирующихся серединой - 3-й четвертью в. до н.э. На фрагменте другого надгробия сохранилось изображение фигуры об нажённого юноши, выполненное в высоком рельефе. Рельеф повторяет тип стел 2-й половины V в. до н.э. (АСХ. 1976. Кат. 162. С.67-68).

Гораздо более многочисленна группа стел IV-III вв. до н.э. в форме высокой плиты (отдельные экземпляры до 1,7 м высоты), суживающейся от основания кверху. Основания стел имеют профилированный цоколь и шип для крепления на постаменте. В верхней части поле стелы завершается профилированным карнизом, карнизом с фронтоном, карнизом, украшенным антефиксами и акротериями или одним большим акротерием с основанием равным ширине карниза. В некоторых случаях акротерий был вырублен из той же плиты, что и стела, в других — соединялся с ней при помощи шипа. В коллекции херсонесских стел этого типа имеются импортные мраморные акротерии 2-й половины IV в. до н.э. (Белов. 1971. С. 112). В зависимости от архитектурного оформления херсонесские стелы подразделяются на четыре типа (Даниленко. 1969. С. 30).

На лицевые части стел наносилось имя покойника. Буквы вырезались на камне, а затем прокрашивались красной или синей краской. В отдельных случаях имя наносилось dipinti или вырезалось на мраморной вставке, для размещения которой устраивалось прямоугольное углубление в верхней части памятника. Ниже надписи на многих стелах располагались украшения в виде розеток и, изображений вещей выполненных в рельефе и дополненных росписью и рисунком. Архитектурное оформление памятников, а также выбор того или иного атрибута зависели от пола и возраста покойника (Даниленко. 1969. С. 30, 43; Колесникова. 1969. С. 47). Для стел, украшавших женские погребения характерны сочетания изображений ленты и сосуда для масла (Стржелецкий. 1969. Рис. 7), для погребений юношей - стригиля и арибалла (Даниленко. 1969. Рис. 18), эфебов — меча с портупеей, стригаля и арибалла (Колесникова. 1969. Рис. 24). Стелы, устанавливавшиеся над погребениями мужчин, были украшены изображением меча с портупеей, щита или доспеха (АСХ. 1976. Кат. 185, 181). Погребения пожилых людей украшали стелы с изображением посоха (Даниленко. 1969. Рис. 19). В отдельных случаях на стеле изображались орудия труда, очевидно, указывавшие на профессию умершего (Даниленко. 1969. С.37-38. Рис. 16; АСХ. 1976. Кат. 215).

Все надгробия этого типа были украшены полихромной росписью. Стелы укреплялись на постаментах в виде прямоугольных каменных блоков с профилированными цоколями и карнизами. В верхних плоскостях таких постаментов вырезались прямоугольные углубления под шип, расположенный в нижней части стелы (Даниленко. 1969. Рис. 21). На основе анализа надписей на надгробиях были выделены памятники, принадлежавшие членам одной семьи (Соломоник. 1969. С. 75; Колесникова. 1969. С. 46). Памятники этого типа бытовали вплоть до первых веков н.э. (АСХ. 1976. Кат. 215, 216).

Антропоморфные надгробия использовались в херсонесском некрополе с конца V в. до н.э. по IV в. н.э. (АСХ. 1976. С. 80). Эта группа объединяет памятники, которым была придана схематическая форма человеческого бюста. Лицевые стороны надгробий обычно хорошо обработаны, заглажены, оборотные стороны -обработаны менее тщательно. В нижней части памятника имелся шип для вставки в прямоугольное основание. В некоторых случаях антропоморфные надгробия крепились на одно основание с надгробными стелами (АСХ. 1976. С. 80) или в вырез на лицевой стороне постамента (Там же; Колесникова. 1973. Рис. 2, 4). Гладкие лицевые части надгробий, по-видимому, предназначались для росписи, следы которой сохранились на отдельных экземплярах (Колесникова. 1973. С. 45). Исключение составляет надгробие с прочерченными чертами лица (АСХ. 1976. Кат. 253). В нижней части некоторых экземпляров сохранились следы краски, возможно, от dipinti (Колесникова. 1973. С. 45). На одном памятнике сохранилось прямоугольное углубление для вставки мраморной плитки (АСХ. 1976. Кат. 273). Известны, как одиночные, так и парные надгробия (АСХ. 1976. Кат. 248). Подавляющее большинство надгробий этого типа было сделано из местного известняка сарматского яруса, и только отдельные экземпляры - из мрамора (АСХ. 1976. С. 80). На основании различий в оформлении тыльных частей, выделяют три типа антропоморфных надгробий (АСХ. 1976. С. 80). К первому относятся памятники с уплощённым затылком. К этому типу принадлежит наиболее ранние из датированных надгробий (АСХ. 1976. Кат. 223). Второй тип представлен надгробьями с плоским, срезанным затылком, третий - с затылком округлой формы. Отличительными признаками надгробий второго типа являются небольшие размеры. Для памятников третьего типа характерны массивные формы. На основе анализа форм надгробий Л.Г. Колесникова выделила группу памятников, принадлежавших женским погребениям (Колесникова. 1977. С. 89 сл.). К ним принадлежали надгробия с заострённым верхом и рельефной полосой на тыльной стороне, имитирующей, по мнению исследовательницы, складку гиматия (Колесникова. 1977. Рис. 2, 4, 1), а также надгробия, в которых голова переходит к длинной шее уступами, имитирующими причёску (Там же. Рис. 1. 14, 15).

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Стоянов, Роман Владимирович

Актуальность темы. Интерес к античным некрополям Северного Причерноморья возник на заре отечественного антиковедения. Следствием этого явились масштабные раскопки некрополей Ольвии, Херсонеса Таврического и греческих центров Боспора, проводившиеся во 2-й половине XIX- начале XX вв. Десятилетия спустя новые поколения исследователей обратились к проблемам античных некрополей. Пополнение источниковой базы происходило как в результате раскопок, так и за счёт введения в научный оборот материалов исследований предыдущих лет, хранящихся в музейных фондах. Работы В.Ф.Гайдукевича, Г.Д.Белова, Г.А. Цветаевой оставили заметный след в отечественной науке. Исследования Е.Г. Кастанаян, Л.Ф. Силантьевой, В.М. Скудновой, Ю.И. Козуб, Н.Л. Грач, М.Б. Парович-Пешикан, Н.П. Сорокиной, Т.М. Арсеньевой, Н.Л. Грач, В.М. Зубаря, Е.Я. Рогова, Л. Соловьёва, посвященные античным некрополям, составили основу для последующих научных разработок и вывели изучение этих памятников на качественно новый уровень. Однако многие вопросы, связанные с античными некрополями, нельзя считать полностью решенными. До настоящего времени остаётся представительный массив необработанных материалов, происходящих из раскопок античных некрополей Северного Причерноморья, проводившихся в XIX 1-й половине XX вв. Такая ситуация характеризует состояние материалов херсонесского некрополя V-I вв. до н.э. Основной массив данных, полученных в конце XIX начале XX вв., не был использован полностью. Результаты раскопок, проводившихся в 1890-1914 гг. в основном остаются не введёнными в научный оборот, что во многом объясняется состоянием источника. Описания погребальных комплексов, открытых под руководством К.К. Косцюшко-Валюжинича, Р.Х. Лепера, Н.И. Репникова, зачастую не полны, а иногда просто отсутствуют. Многие комплексы оказались разрозненными, отдельные находки депаспортизированными. Не завершена работа по введению в научный оборот этих материалов начатая К.Э. Гриневичем (Гриневич. 1927) и продолженная Г.Д.Беловым (Белов. 1948; 1950; 1953; 1978). В последние десятилетия расширение источниковой базы по вопросам связанным с некрополем V-I вв. до н.э., происходило главным образом за счёт публикаций результатов раскопок отдельных участков некрополя (Белов. 1938; Белов, Стржелецкий, Якобсон. 1953; Стржелецкий. 1948; Щеглов. 1975; Зубарь, Ланцов. 1987; Зубарь, Шевченко, Липавский. 1989; Зедгенидзе. 1976; Махнева, Пуздровский. 1998). По этой причине заключения, касающиеся всего городского некрополя, делались в основном на материалах отдельных участков (Зедгенидзе, Савеля. 1981; 1989;Рогов. 1998,1999). Таким образом, материалы, полученные в результате раскопок разных лет, не были систематизированы. Отсутствовал каталог погребений, который должен являться основой обобщающего исследования. Датировки погребальных комплексов, открытых в последние десятилетия, нуждаются в корректировке в связи с усовершенствованием датировочных схем отдельных категорий вещей. Целью исследования является реконструкция, систематизация, обобщение и введение в научный оборот материалов погребальных комплексов херсонесского некрополя V-I вв. до н.э. Основными задачами исследования являются: -анализ каждого погребального комплекса, его места в хронологической шкале некрополя. всесторонняя характеристика некрополя как источника по изучению истории материальной культуры населения города, а также определение его особенностей и места в системе античных некрополей Северного Причерноморья. Источники. Основными источниками исследования являются погребальные комплексы, открытые в процессе раскопок городского некрополя V-I вв. до н.э. В диссертации использованы материалы, хранящиеся в архивах и фондах Института

Заключение научной работыдиссертация на тему "Некрополь Херсонеса Таврического V-I в. до н.э."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Резюмируя основные выводы исследования, необходимо подчеркнуть основные особенности херсонесского некрополя V-I вв. до н.э. Преобладание ямных могил является характерной чертой городского некрополя рассматриваемого периода. За все годы исследований тут не было открыто не одного кургана, что нельзя объяснить отсутствием практики курганных захоронений или высоким уровнем залегания скальных пород. Курганы IV-III вв. до н.э. с насыпями, сложенными из камня, были открыты на хоре Херсонеса Таврического. Пожалуй, наиболее известным из памятников такого рода является Шверинский курган, расположенный на побережье Стрелецкой бухты. Отсутствие курганов в городском некрополе было обусловлено особенностями регламентации погребального обряда херсонеситов. Своеобразие погребальных конструкций городского некрополя иллюстрируют надгробные памятники, которые служат важным источником для реконструкции религиозных представлений, погребальных традиций и материальной культуры населения полиса. Оригинальные конструктивные особенности, позволяют выделить эти памятники в отдельную категорию в пределах региона.

Погребальные комплексы V-I вв. до н.э. характеризуются однотипностью погребального инвентаря, который состоял из посуды для твёрдой пищи и сосудов для масла, к которым иногда добавлялись столовые сосуды для питья и хранения жидкостей, монеты и украшения. Наборы погребального инвентаря были представлены в основном простыми и, вероятно, недорогими вещами. Это является характерной чертой херсонесского некрополя, отличающей его от синхронных по времени некрополей Северного Причерноморья. Считать такое положение следствием поголовной нищеты населения на протяжении всего рассматриваемого периода означает игнорировать неоспоримые исторические факты, свидетельствующие об интенсивном экономическом развитии полиса, следствием которого являлся рост благосостояния граждан.

При наличии вполне вероятных контактов и, возможном инкорпорировании носителей варварской материальной культуры в состав городского населения, материалы погребальных комплексов не позволяют выделить элементы погребального обряда и наборы погребального инвентаря, характерные для варварского окружения полиса.

Все перечисленные особенности свидетельствуют о невосприимчивости жителей Херсонеса Таврического к влияниям, как со стороны других эллинских центров, так и со стороны варварского окружения. Для городского некрополя V-I вв. до н. э были характерны устойчивость форм и конструктивных особенностей по гребальных сооружений, стабильность соотношений способов захоронения, еди нообразие типового состава погребального инвентаря. Причины этого кроются своеобразии погребальных норм, носивших регламентированный, консервативны" характер. Это своеобразие характеризует организацию гражданской общины Хер сонеса Таврического и отличает его от других греческих апойкий региона.

Список научной литературыСтоянов, Роман Владимирович, диссертация по теме "Археология"

1. Абрамов В. П. Античные амфоры. Периодизация и хронология //БС.-1993.-№3.-С. 4-135.

2. Алексеева Е. М. Античные бусы Северного Причерноморья //САИ.-1975.-Вып. Г1-12-94 с.

3. Алексеева Е. М. Юго-восточная часть некрополя Горгиппии // Горгиппия. Материалы Анапской археологической экспедиции.-Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1982.- Т.И.-С. 5-117.

4. Амперер Ж.-И., Гарлан И. Греческие амфорные мастерские //Греческие амфоры.-Саратов: Издательство Саратовского университета.-1992.-С.8-31.

5. Андреев Ю.В. Размеры земельных участков в Аттике в IV в. до н.э.//ВДИ.-1959,- № 2.-С. 121-146.

6. Андреев Ю.В. Аттическое общественное землевладение //ВДИ.-1967.- № 2-С. 46-76.

7. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса (IV в. до н.э. -XII в. н.э.).- Киев: Наукова думка, 1977.-174 с.

8. Античная скульптура Херсонеса.- К: Мистецтво, 1976.-344 с.

9. Арсеньева Т.М. Некрополь Танаиса.- М: Наука, 1977.-152 с.

10. Ю.Белов Г.Д. Терракоты Херсонеса из раскопок 1908-1914 г.г. //ХСб.-Вып. III.- Севастополь, 1930.-С. 220-245.

11. П.Белов Г.Д. Отчёт о раскопках Херсонеса за 1935-36 г.г.- Севастополь: Крымгосиздат, 1938.-195 с.

12. Белов Г.Д. Херсонесские рельефы //ВДИ.-1940.-№ 3/4-С. 266-287.

13. З.Белов Г.Д. Краснофигурный кратер из Херсонеса //ТОАМ.-1945.-Т. I.-С.141-145.

14. Белов Г.Д. Некрополь Херсонеса Таврического классической и эллинистической эпох//В ДИ.-1948.-№ 1-С. 155-163.

15. Белов Г.Д. Херсонес Таврический. -JI: Издательство Государственного Эрмитажа, 1948.-145с.

16. Белов Г.Д. Некрополь Херсонеса классической эпохи //СА.-1950.-№ 13.-С. 272-284.

17. Белов Г.Д. Северный прибрежный район Херсонеса //МИА.-1953.-№ 34.-С. 11-32.

18. Белов Г.Д. Терракоты из Херсонеса//САИ.-1970.-Вып. ГМ1- С. 70-77.

19. Белов Г.Д. Скульптура из Херсонеса в собрании Эрмитажа//Культура и искусство античного мира.- Л: Аврора.-1971.-С. 107-122.

20. Белов Г.Д. Ионийская керамика из Херсонеса//ТТЭ.-1972.-ХШ. 1972.-С.17-27.

21. Белов Г.Д. Керамика V-IV в.в. до н.э из некрополя Херсонеса //ТГЭ.-1976.-XVII.-C. 112-123.

22. Белов Г.Д. Некрополь Херсонеса эллинистической эпохи //АСГЭ.-1978.-№ 19.-С. 45-67.

23. Белов Г.Д. Некрополь Херсонеса классической эпохи // СА.-1981.-ЖЗ.-С. 163-181.

24. Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф. Кварталы XV и XVI (раскопки 1937г.) //МИА.-1953.-№ 34.-С. 32-108.

25. Белов Г.Д., Якобсон А.Л. Квартал XVII //МИА.-1953.-№34.-С. 109-159.

26. Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф., Якобсон А.Л. Квартал XVIII //МИА.-1953.-№ 34.-С. 160-236.

27. Бессонова С.С., Бунятян Е.П., Гаврилюк Н.А. Акташский могильник скифского времени в Восточном Крыму .-К.: Наукова думка.-220 с.

28. Билимович 3. А. Греческие бронзовые гидрии эрмитажного собрания /ЛТЭ.-1984.-ХХУ.-С. 72-83.

29. Блаватский В.Д. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья.- М: Издательство АН СССР, 1953.-207 с.

30. Борисова В.В. Гончарные мастерские Херсонеса (по материалам раскопок 1955-1957 г.г.) //СА.-1958.-№ 4.-С. 144-153.

31. Борисова В.В. Херсонес. Строительные керамические материалы //САИ.-1966.-Вып. Г1-20.-С. 45-50.

32. Боспачиева М. Могилно погребение от елинистическия некропол на Фило-попол.//Известия на музеите от Южна България.-1995.-Т. XXI.- С. 43-61.

33. Божкова А. Атическа чернофирнисова керамика в Тракия (V-III в. пр. н.е.) //Археология.-1989.-Год. XXXI, кн. 2.-С. 1-10.

34. Брашинский И.Б. Аттическая расписная и чернолаковая керамика V века до н.э. из Елизаветовского могильника//ТГЭ.-1976.- XVII.-C. 98-112.

35. Брашинский И.Б. Греческий керамический импорт на Нижнем Дону в V-III в. до н.э. -JI.: Наука, 1980.-247 с.

36. Брашинский И.Б. Методы исследования античной торговли (на примере Северного Причерноморья).-Л.: Наука, 1984.-247 с.

37. Буйских А.В. Надгробия и строительные детали. Западный некрополь Херсонеса Таврического (материалы раскопок 1983-1985 г.г.): Препр./ АН УССР Ин-т археологии; 17-23.-К.: 1989.-43 с.

38. Буйских А.В., Золотарёв М.И. Градостроительный план Херсонеса Таври ческого //ВДИ.-2001.-№ 1.-С. 111-132.

39. Виноградов Ю.Г. Керамические клейма острова Фасос //НЭ.-1972.-Х.-С. 52 89.

40. Виноградов Ю.Г. Понт Эвксинский, как политическое, экономическое культурное единство и эпиграфика //Материалы междунар. научн. конф «Античные полисы и местное население Северного Причерноморья». 1995.-Севастополь.-С. 5-56.

41. Виноградов Ю.Г., Золотарёв М.И. Древнейший Херсонес. // Материаль междунар. научн. симпозиума «Причерноморье в VII-V в.в. до н.э».-Вани Мецниереба, 1990.-С. 48-74.

42. Виноградов Ю.Г., Золотарёв М.И. Год рождения Херсонеса Таврического//ХСб.-1998.-Вып. X.- С. 36-47.

43. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Образование территориального Херсонес-ского государства//Эллинизм.-1990.- М: Наука.-1990,- С. 310-371.

44. Гайдукевич В.Ф. Некрополи некоторых боспорских городов //МИА.-1959.-№ 69.-С. 154-238.

45. Гайдукевич Ю.Г. Античные города Боспора Мирмекий.- Л.:Наука, 1987.-179с.

46. Гинев Г. Могила I от некропола при Кралево, Търговищко //Археология.-2002.-Год. XLIII, кнЛ.-С. 32-41.

47. Граков Б.Н. Каменское городище на Днепре //МИА.-1954.-№36.-240с.

48. Грач Н.Л. Фрагмент стелы V в. до н.э. из Пантикапея //ТГЭ.-1972.-ХН1.-С. 56-62.

49. Грач Н.Л. Некрополь Нимфея. -Спб.:Наука, 1999.-328 с.

50. Гриневич К.Э. Подстенный склеп №1012 и ворота Херсонеса //XС6.-1926.-Вып. I.-72 с.

51. Гриневич К.Э. Сто лет херсонесских раскопок (1827-1927 г.г.).-Севастополь: Издание Херсонесского музея, 1927.-54 с.

52. Гриневич К.Э. Древнейшие оборонительные стены в Херсонесе, обнаруженные разведкой в 1927г. //II Конференция археологов СССР в Херсоне-се.-Севастополь: Издательство Херсонесского музея, 1927.-С. 20-23.

53. Гриневич К.Э. Аттический краснофигурный оксибаф № 1517 из Херсонеса, как датировочный термин для древнегреческой оборонительной стены. Стены Херсонеса Таврического. Ч. I //ХСб.-1959.-Вып. V.-C. 115-119.

54. Даниленко В.Н. Херсонесские акротерии (надгробные памятники) //Античная древность и средние века.-1965.-Вып. З.-С. 173-183.

55. Даниленко В.Н. Надгробные стелы //СХМ.-1969.-Вып. IV.-C. 29-44.

56. Даниленко В. Н. Херсонесские каменные саркофаги эллинистического вре-мени.//ХСб.-1996.-Вып. VII.-C. 61-68.

57. Данильченко С.А. Чернолаковая аттическая керамика поселения Козырка II //EYEEITIA. Сборник памяти Ю.В. Андреева.- Спб.: Алетейя, 2000.-С. 217-222.

58. Дашевская О.Д. Лепная керамика Неаполя и других скифских городищ Крыма //МИА.-1958.-№ 64.-С. 248-276.

59. Дашевская О.Д. Два склепа Беляусского могильника //КСИА.-1969.-№ 119.-С. 65-71.

60. Дашевская О.Д. Поздние скифы в Крыму.//САИ.-1991.-Вып. Д 1-7.- 141 с.

61. Денисова В.И. Коропластика Боспора.- Л: Наука, 1981.-172 с.

62. Доманский Я. В. К предыстории Херсонеса Таврического //АМА.-1974.-Вып. 2.-С. 37-46.

63. Древний город Нимфей. Каталог выставки /Государственный Эрмитаж, Отв. ред. С.П. Борисковская. СПб: Издательство Государственного Эрмитажа, 1999.-137 с.

64. ДБК.-1854.-Т.И.-Спб,1854.-340 с.

65. Жеребцов Е.Н. Новое о херсонесском склепе 1012 //КСИА.-1979.-№ 159.-С. 34-37.

66. Иванов Т. Антична керамика от некропола на Аполония //Аполония. -София: Издателство Българска академия на науките, 1967.-С. 65-274.

67. Иванова А.И. Херсонесские скульптурные надгробия с портретными изображениями//СА.-1941.-№ 7.-С. 125-142.

68. Кагаров Е.Г. Культ фетишей, растений и животных в Древней Греции.- СПб: Сенатская типография, 1913.-326 с.

69. Кадеев В.И. Об этнической принадлежности скорченных погребений Херсонесского некрополя //ВДИ.-1973.-№ 4.-С. 108-116.

70. Калашник Ю.П. перстень-печать из херсонесского склепа №1012 //IYIIITIA. Сборник памяти Ю.В. Андреева. -СПб.: Алетейя, 2000.-С. 284294.

71. Капошина С.И. Скорченные погребения Ольвии и Херсонеса //СА.-1941.-№ 7.-С. 161-172.

72. Капошина С.И. Некрополь в районе пос. им. Войкова близ Керчи //МИА.-1959.-№64.-С. 108-153.

73. Кастанаян Е.Г. Обряд тризны в боспорских курганах //СА.-1950.-№ 14.-С. 124-138.

74. Кастанаян Е.Г. Грунтовые некрополи боспорских городов VI-IV в.в. до н.э. и местные их особенности //МИА.-1959.-№69.-С. 257-295.

75. Каталог временной выставки. Античные перстни (VI в. до н.э.-IV в.). /Государственный Эрмитаж; Сост. О.Я. Неверов.- JI: Издательство Госу дарственного Эрмитажа, 1978.-16 с.

76. Кастанаян Е.Г. Лепная керамика боспорских городов. -Л: Наука, 1981. 178 с.

77. Кац В.И. Типология и хронологическая классификация херсонесских ма гистратских клейм//ВДИ.-1985.-№ 1.-С. 87-113.

78. Кац В.И. Эмпорий Херсонес //АМА.-1990.-Вып. 7.-С. 97-128.

79. Кац В.И. Керамические клейма Херсонеса Таврического. Каталог опре делитель. -Саратов: Издательство Саратовского университета, 1994.-167 с.

80. Кац В.И. Динамика производства амфорной тары в эллинистическо Херсонесе //Материалы междунар. научн. конф. «Античные полисы и ме стное население Причерноморья».-Севастополь, 1995.-С. 107-111.

81. Кобылина M.M. Раскопки некрополя Тиритаки в 1934г. //МИА.-1941.-№ 4.-С. 75-84.

82. Коваленко С.А. О монетном деле Херсонеса Таврического в позднеклас-сическую эпоху //H3.-1999.-XVI.-C. 108-130.

83. Козуб ЮЛ. Некрополь Ольвн V-IV ст. до н.е.-К: Наукова думка, 1974.-184 с.

84. Колесникова JI. Г. Стелы с изображением оружия //СХМ.-1961.-Вып. II.-С. 13-25.

85. Колесникова Л.Г. Спорт в античном мире.- Л: Советский художник, 1964.-26 с.

86. Колесникова Л.Г. Воинские надгробия //СХМ.-1969.-Вып. IV.-C. 44-55.

87. Колесникова Л.Г. Кому принадлежали антропоморфные надгробия Херсонеса //СА.-1973.-№ 3- С. 37-48.

88. Колесникова Л.Г. Значение и место антропоморфных надгробий в некрополе Херсонеса//СА.-1977.-№2.-С. 87-99.

89. Коровина А.К. Раскопки некрополя Тирамбы в 1954г.//КСИА.-№ 89.-С. 70-74.

90. КБН.- М: Наука, 1965.-951 с.

91. Косцюшко-Валюжинич К.К. Гробницы урны и катакомбы открытые в Херсонесе //OAK за 1891 Г.-1893.-С. 137-150.

92. Косцюшко-Валюжинич К.К. Перечень древностей, найденных в Херсонесе//OAK за 1892 Г.-1894.-С. 101-123.

93. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт заведующего раскопками в Херсонесе за 1893 г. //OAK за 1893 г.-1895.-С. 51-75.

94. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт заведующего раскопками в Херсонесе за 1894г. //OAK за 1894 г.-1896.-С. 51-76.

95. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт заведующего раскопками в Херсонесе К.К. Косцюшко-Валюжинича //OAK за 1895 г.-1897.-С. 87-116.

96. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт К.К. Косцюшко-Валюжинича о его раскопках в Херсонесе //OAK за 1896 г.-1898.-С. 165198.

97. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт господина Заведующего раскопками в Херсонесе К.К. Косцюшко-Валюжинича//OAK за 1897 г.-1900.-С. 91-132.

98. Косцюшко-Валюжинич К.К. Извлечение из отчёта о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1899 г. //ИАК.-1901.-Вып. I.-C. 1-55.

99. Косцюшко-Валюжинич К.К. Извлечение из отчёта о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1900 г. //ИАК.-1902.-Вып. II.-C. 1-39.

100. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт о раскопках в Херсонесе в 1901 г. //ИАК.-1902.-Вып. IV.-C. 51-119.

101. Косцюшко-Валюжинич К.К. Извлечение из отчёта К.К. Косцюшко-Валюжинича о раскопках в Херсонесе в 1902 г. //ИАК.-1904.-Вып. IX.-C. 162.

102. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1903 г. //ИАК.-1905.-Вып. XIV.-C. 37-110.

103. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1904 г. //ИАК.-1906.-Вып. ХХ.-С. 17-95.

104. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчёт о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1905 г. //ИАК.-1907.-Вып. XXV.-C. 67-171.

105. Косцюшко-Валюжинич К.К., Скубетов М.И. Извлечение из отчёта о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1907 г. //ИАК.-1911.-Вып. XXXII.-C. 191.

106. Кругликова И.Т. Раскопки некрополя в районе Астраханской улицы в 1954-1964 гг. // Горгиппия. Материалы Анапской археологической экспедиции. -1982.-Т. II.- Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1982.-С. 117-150.

107. Крыжицкий С.Д. Жилые дома античных городов Северного Причерноморья (VI в. до н.э.-IV в. н.э.).-К: Наукова думка, 1982.-164 с.

108. Крыжицкий С.Д. К вопросу об определении количества населения в греческом эллинистическом городе.// Материалы III Всесоюзн. научн. симпозиума «Причерноморье в эпоху эллинизма».- Цхалтубо, 1982.-Тбилиси: Мецниереба, 1985.-С. 94-103.

109. Крыжицкий С.Д., Буйских С.Б., Бураков А.В., Отрешко В.М. Сельская округа Ольвии.- К: Наукова думка, 1989.-240 с.

110. Куликов А.В. Материалы к изучению древних морских промыслов// ДБ.-1998.-Т. 1 .-186-201 с.

111. Кутайсов В.А. Античный город Керкенитида VI-II в.в. до н.э.-К: Наукова думка, 1990.-176 с.

112. Кутайсов В.А., Ланцов С.Б. Некрополь античной Керкинитиды. Каталог погребений. Препр./ АН УССР. Ин-т археологию-К.: 1989.-21 с.

113. Ланцов С.Б. Розкопки некрополя Керкштди //Археолопя.-1988.-№ 63.-С. 75-85.

114. Лапин В.В. Греческая колонизация Северного Причерноморья (критический очерк отечественных теорий колонизации). -К: Наукова думка, 1966.239 с.

115. Латышев В.В. Очерк греческих древностей. -СПб: Типография В.Безобразова и К'., 1899.-328 с.

116. Лепер Р.Х. Дневники раскопок херсонесского некрополя в 1908-10 гг. // ХСб.-1927.-Вып. И.-С. 189-256.

117. Лейпунська Н.О. Амфори Хюсут та ольвШсько-хюськ1 торгов! в1дносини.//Морська торпвля в Швшчному Причорномор'1.-К.: Стилос, 2001.-С. 6-18.

118. Лосева Н.М. Аттическая краснофигурная керамика Пантикапея //СГМИИ.-1984.-Вып. 7.-С. 111-124.

119. Максимова М.И. Артюховский курган.- Л.: Искусство, 1979.-150 с.

120. Манцевич А.П. Курган Солоха.- Л., 1987-75 с.

121. Марченко К.К. Варвары в составе населения Березани и Ольвии.-Л:Наука, 1988.-141 с.

122. Марченко К.К. Основные этапы и результаты изучения греко-варварских контактов и взаимодействий в Северном Причерноморье скифской эпохи //Stratum plus.-1999.-№ З.-С. 333-354.

123. Марченко Л.В. Просторова оргашзац'ш господпрства Херсонеса Тавршського в перюд розквггу (друга половина IV- перша половина III ст. до н.е.) //Автореф. дис. канд. icT. наук. 07.00.44.- К., 1997.-24 с.

124. Масленников А.А. Население Боспорского государства в VI-II в.в. до н.э.-М: Наука, 1981.-126 с.

125. Масленников А.А., Бужалова А.П. "Ифигения на Меотиде" (материалы обсуждению существования ритуальной декапитации в античном Приазо вье) //ДБ.-1999.-№ 2.-С. 174-184.

126. Махнева О.А., Пуздровский А.Е. Погребения IV в. до н.э из участка рас копок античного театра в Херсонесе //ХС6.-1998.- Вып. IX.-C. 74-79.

127. Мелюкова А.И. Поселение и могильник скифского времени у села Нико лаевка.- М., Наука.-257 с.

128. Мирошина Т.В. Греческие головные украшения Северного Причерномо рья//КСИА.-1983.-№ 174.-С. 12-17.

129. Михлин Б.Ю. Раскопки некрополя Керкинитиды в 1979 г. //СА.-1981.-К З.-С. 181-192.

130. Младенова Я. Погребальните веннци от некропола на Аполони //Аполония. -София: Издателство Българска академия науките, 1967.-С 287-292.

131. Моисеев JI.A. Раскопки в Херсонесе //OAK за 1913-1915 гг. -1919.-С. 53-71.

132. Монахов С.Ю. Амфоры Херсонеса Таврического IV-II в.в. до н.э. -Саратов: Издательство Саратовского университета, 1989.-158 с.

133. Монахов С.Ю., Абросимов Э.Н. Новое о старых материалах из Херсонесского некрополя //АМА.-1993.-Вып.9.-С. 119-159.

134. Монахов С. Ю., Рогов Е.Я. Керамические комплексы некрополя Панское I //АМА.-1998.-Вып. IX.-C. 118-159.

135. Монахов С.Ю., Рогов Е.Я. Амфоры некрополя Панское I //АМА.-1990.-Вып. VII.-C. 128-157.

136. Неверов О.Я. Портретные геммы и перстни из Северного Причерноморья //ТГЭ.-1976.-ХУИ.-С. 166-183.

137. Монахов С.Ю. Греческие амфоры в Причерноморье. Комплексы керамической тары. -Саратов: Издательство Саратовского университета, 1999.-678 с.

138. Николаенко Г.М. Межевание полей херсонесской хоры //КСИА.-1985.-№ 185.-С. 11-14.

139. Николаенко Г.М. О ближней хоре Херсонеса Таврического в IV в. до н.э. //ХСб.-1996.-Вып. VII.-C. 25-35.

140. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Ч.1.- Севастополь: Издательство Национального заповедника "Херсонес-Таврический", 1999.-84 с.

141. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Ч.Н.- Севастополь: Издательство Национального заповедника "Херсонес-Таврический", 1999.164 с.

142. Островерхое А.С. Фаянсовые и стеклянные бусы в Скифии и Сарматии //ВДИ.-1985.-№ З.-С. 92-109.

143. Онайко Н.А. Античный импорт в Приднепровье и Побужье в IV-II в. до н.э. //САИ.-1970.-Вып. Д1-27.-М.: Наука.-128 с.

144. Панайотова К. Некрополът на Аполония Понтика в месноста Калфата //Археология.-1998.-№ 3-4.-С. 11-24.

145. Панайотова К. Поминовения усопших в некрополе Аполлонии Понтий-ской в м. Калфата // Материалы междунар. научн. конф. «Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища».- Спб., 2002.-С. 3-8.

146. Парович-Пешикан М. Некрополь Ольвии эллинистического времени.- К: Наукова думка, 1974.-220 с.

147. Петренко В.Г. Украшения Скифии VII-III в.в. до н.э. //САИ.-Вып. Д4-5.-М.: Наука.-142 с.

148. Печёнкин Н.М. Шверинский курган //ИТУАК.-1914.-Вып. 51.-С. 186-194.

149. Пиотровский Б.Б. Древнеегипетские предметы, найденные на территории Советского Союза //СА.-1958.-№ 1.-С. 20-27.

150. Погребова Н.Н. Позднескифские городища на Нижнем Днепре. Городища Знаменское и Гавриловское//МИА.-1958.-№64.-С. 103-247с.

151. Пузикова А.И. Новые курганы скифского времени в Белгородской области//КСИА.-1966.-№107.-С. 83-89.

152. Пятышева Н.В. Античное влияние на культовую скульптуру Причерноморья//В ДИ.-1946.-№3.-С. 175-182.

153. Пятышева Н.В. Тавры и Херсонес Таврический //КСИИМК.-1949.-№24.-С. 122-124.

154. Пятышева Н.В. Ювелирные изделия Херсонеса //Труды ГИМ.-1956.-Вып. XVIII.-84 с.

155. Пятышева Н.В. Скифы и Херсонес //ИАДК.-К: Издательство АН УССР, 1957.-С. 249-263.

156. Репников Н.И. Дневник раскопок Херсоиесского некрополя в 1908 г. //ХС6.-1927.-В. И.-С. 149-181.

157. Рогов Е.Я. Херсонесский некрополь Панское 1 опыт сопоставления //Тез. докл. научн. конф.: «Проблемы истории античного и средневекового Херсонеса.».-Севастополь, 1988.-С. 88-89.

158. Рогов Е.Я. О некрополе Херсонеса V-IV вв. до н.э. //Проблемы истории Крыма.-1991.-Вып. 2.-С. 45-50.

159. Рогов Е.Я. Арибаллические лекифы IV в. до н.э. //Тез. VII междунар. научн. конф. «Международные отношения в бассейне Чёрного моря в древности и средние века».- Ростов на Дону, 1994.-С. 43-46.

160. Рогов Е.Я. Экология Западного Крыма в античное время //ВДИ.-1996.-№ 1.-С. 70-84.

161. Рогов Е.Я.Некоторые проблемы становления и развития Херсонесского государства //Stratum plus.-1999.-№ З.-С. 116-145.

162. Рогов Е.Я. Общественный источник в юго-восточной части Херсонесского городища//Археолопя.-2001.-№ 4, 2001.-С. 106-119.

163. Рогов Е.Я. О месте производства феодосийских и херсонесских серёг роскошного стиля //Материалы междунар. научн. конф. «Боспорский феномен: колонизация региона, формирование полисов, образование государ-ства».-СПб., 2001.-С. 66-73.

164. Рогов Е.Я. Подстенный склеп 1012 в Херсонесе Таврическом //Материалы междунар. научн. конф. «Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища».-Спб., 2002.-С. 26-42.

165. Рогов Е.Я., Тункина И.В. Расписная и чернолаковая керамика из некрополя Панское I //АВ.-1998.-№ 5.-С. 160-174.

166. Ростовцев М.И., Степанов П.К. Эллино-скифский головной убор //ИАК.-1917.-Вып. 63.-С. 69-100.

167. Русяева М.В. Змееногая богиня или Горгона Медуза-Владычица //Тез. докл. междунар. научн. конф. «Херсонес в Античном мире. Историко-археологический аспект».-Севастополь, 1997.-С. 102-105.

168. Савеля О.Я., Савеля Д.Ю. Курганы III-II в.в. до н.э. в окресностях Херсонеса Таврического //Тез. докл. междунар. научн. конф. «Херсонес в античном мире. Историко-археологический аспект».-Севастополь, 1997.-С. 106108.

169. Саверкина И. Греческая скульптура V в. до н.э. в собрании Эрмитажа.-Л.:Искусство, 1986-160 с.

170. Сапрыкин С.Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. -М.: Наука.-246 с.

171. Скуднова В.М. Архаический некрополь Ольвии. Л., Искусство. - 181 с.

172. Скржинская М.В. Золот1 вшки-нагороди ольвюполтв // Археолопя.-2002.-№ 2.-С. 97-102.

173. Сокольский Н.И. Античные деревянные саркофаги Северного Причерноморья //САИ.-1969.-Вып. Г1-17.-М.: Наука.-192 с.

174. Соломоник Э.И. Новые эпиграфические памятники Херсонеса. -К: Нау-кова думка, 1964.-195 с.

175. Соломоник Э.И. Памятники с надписями //СХМ.-1969.-Вып. IV.-C. 55-77.

176. Соломоник Э. И. Новые эпиграфические памятники Херсонеса,-К.:Наукова думка, 1973.-284 с.

177. Соломоник Э.И. Граффити с хоры Херсонеса. -Киев: Наукова думка, 1984.-143 с.

178. Сорокина Н.П. Раскопки некрополя Кеп в 1962-1964 гг. //КСИА.-1951.-№ 19.-С. 101-117.

179. Сорокина Н. П., Сударев Н. И. Способы обращения с телами погребаемых в некрополе Кеп // Материалы междунар. научн. конф. «Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища».-Спб, 2002.-С. 279-284.

180. Силантьева П.Ф. Некрополь Нимфея //МИА.-1959.- № 69.-С.З-107.

181. Силантьева П.Ф. Терракоты Пантикапея //САИ.-1974.-Вып. Г1-11.-М.: Наука.-С. 5-38.

182. Столба В.Ф. Херсонес и скифы в V-II в.в. до н.э. (проблемы взаимоотношений): Автореф. дис. канд. ист. наук: 07.00.06.-JI., 1990.-16 с.

183. Стоянов Р.В. Некрополь Херсонесу Тавршського класичного та еллЫстичного перюд'т, як джерело до вивченя ранньоТ icTopii мюта //Вгсник КНУ Тараса 111евченка.-2000.-В. 49.-С. 80-84.

184. Стоянов Р.В. Свинцев1 трилисники з еллшстичного некрополю Херсонеса Тавршського //Археолопя.-2000.-№ 1.-С. 118-125.

185. Стоянов Р.В.Некрополь Херсонеса Таврического классического и эллинистического периодов: история изучения, проблематика //Stratum plus.-2000.-№ З.-С. 129-140.

186. Стоянов Р.В.К вопросу о склепах в некрополе Херсонеса классического и эллинистического периодов //Материалы междунар. научн. конф. "Проблемы истории и археологии Украины".-Харьков, 2001.-С. 75-76.

187. Стоянов Р.В. Детские погребения в сосудах в некрополе Ольвии VI в. д н.э. I в. н.э. //Матер'юли междунар. наук. конф. "Ольв1я та античний свгг". К., 2001.-С. 130-131.

188. Стоянов Р.В. Две плитовые погребальные конструкции в Херсонесе Тав рическом // Северное Причерноморье в античное время. К., 2002. С. 15 162.

189. Стоянов Р.В. Демографическая ситуация в Херсонесе Таврическом V-вв. до н.э. по данным городского некрополя // ССПК.-2002.-Вып. Х.-С. 216 222.

190. Стоянов Р.В. Новый тип погребальных венков из некрополя Херсонес Таврического//Античный мир и археология. 2002. Вып. 11. С. 187-194.

191. Стоянов Р.В. Чернолаковая гидрия с накладным орнаментом из склепа № 1012 в Херсонесе Таврическом // Vita antiqua. 2002. № 5-6. С. 121-125.

192. Стоянов Р.В. Ещё раз об ориентировке и положении костяков в некрополе Херсонеса Таврического V-I в. до н.э. // Археологические вести. 2003. № 10. С. 131-136.

193. Стоянов Р.В. Погребённые в скорченном положении в греческих некрополях Причерноморья: состояние проблемы и перспективы её решения // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. Материалы межд. научн. конф. СПб., 2002. Ч. II. С. 297-302.

194. Стоянов Р.В. Новые материалы участка некрополя II в. до н.э. в юго восточной части Херсонеса Таврического // Боспор Киммерийский и вар варский мир в период античности и средневековья. Материалы IV Боспор ских чтений. Керчь, 2003. С. 240-246.

195. Стоянов Р.В. Погребальные венки IV-I вв. до н.э. из Херсонеса Тавриче ского (по материалам городского некрополя)// Тез. XII коллоквиума «Юве лирное искусство и материальная культура». СПб, 2003, С. 118-121.

196. Стржелецкий С.Ф.Раскопки 1939 г. у Карантина вблизи Херсонеса Тав рического//ХСб.-1939.-Вып. IV.-C. 51-63.

197. Стржелецкий С.Ф.Раскопки таврского некрополя Херсонеса в 1945 г //ХСб.-1948.-Вып. IV.-C. 77-90.

198. Стржелецкий С.Ф. XVII башня оборонительных стен Херсонеса (башн Зенона)//СХМ.-1969,-Вып. IV.-C. 7-29.

199. Стржелецкий С.Ф.Живопись и полихромная роспись монументальных надгробных сооружений IV-III в. в. до н.э. //СХМ.-1969.-Вып. IV.-C. 77-90.

200. Стржелецкий С.Ф. Клеры Херсонеса Таврического. К истории древнего земледелия в Крыму //ХСб. -1969.-Вып. VI.-247 с.

201. Суров Е.Г. Херсонес Таврический. -Свердловск: Издательство Уральского Государственного университета, 1961.-156 с.

202. Сымонович Э.А. Население столицы позднескифского царства (по материалам Восточного могильника Неаполя Скифского).- К.: Наукова думка, 1983.-251 с.

203. Тахтай А.К. Раскопки Херсонесского некрополя в 1937 г. //ХС6.-1948.-Вып. 4.-С. 69-97.

204. Толстиков В.П., Журавлёв Д.В., Ломтадзе Г.А. К хронологии Зпападного акрополя Пантикапея. Подвальное помещение второй половины V в. до н.э.//ДБ.-2002.-5. -С. 260-285.

205. Тюменев А.И. Херсонесские этюды. I-II //ВДИ.-1938.-№ 2/3.-С. 245-275.

206. Усачёва О.Н. Рельефная керамика из Кеп //КСИА.-1978.-№ 156.-С. 100107.

207. Фармаковский Б.В. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г. //ИАК.-1903.-Вып. VIII.-C. 1-112.

208. Цветаева Г.А. Курганный некрополь Пантикапея //МИА.-1957.-№ 56.-С. 227-250.

209. Чубова А.П., Фёдоров Б.Н. Вопросы реконструкции живописных надгробий Херсонеса//КСИА.-1976.-№ 145.-С. 3-8.

210. Шавырина Т.Г. Западный некрополь Фанагории (раскопки 1991-1999 г.г. Общий обзор)//ДБ.-2000.-№ З.-С. 355-366.

211. Шевченко А.В. Хтонические культы Херсонеса.//Материапы междунар. научн. конф. «Взаимоотношения религиозных конфессий в многонациональном регионе».-Севастополь, 2001.-С. 3-9.

212. Шелов Д.Б. Некрополь Танаиса //МИА.-1961.-№8.-136 с.

213. Шургая И.Г. Импорт Александрии в Северное Причерноморье //ВДИ.-1965.-№4.-С. 126-140.

214. Штерн Э.Р. К вопросу об эллинистической керамике. //Записки ООИД.-1910.-Т. XXVIII.-C. 158-190.

215. Щеглов А.Н. Некрополь у Песочной бухты близ Херсонеса //КСИА.-1975.-№ 143.-С. 109-116.

216. Щеглов А.Н. О населении Северо-западного Крыма в античную эпоху //ВДИ.-1966.-№ 4.-С. 146-157.

217. Щеглов А.Н. Основные этапы истории Западного Крыма в античную эпоху //Античная история и культура Северного Причерноморья.-JI: Наука, 1968.-С. 137-178.

218. Щеглов О.М. Херсонеськ*1 антропоморфна стели з вр'пними зображеннями //Археолопя.-1968.-№ 21-С. 214-221.

219. Щеглов А.Н. Полис и хора.- Симферополь: Таврия, 1976.-175 с.

220. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым в античную эпоху. -Л.: Наука, 1978.-156 с.

221. Щеглов А.Н. О греко-варварских взаимодействиях на периферии античного мира // Материалы III Всесоюзн. научн. симпозиума «Причерноморье в эпоху эллинизма».-Цхалтубо, 1982,-Тбилиси: Мецниереба, 1985.-С. 188191.

222. Щеглов А.Н. Неизвестный план Херсонесского городища //ПСКОВ.-1997.-Т. II.-СПб.-Псков, 1997.-С. 392-397.

223. Щеглов А.Н., Рогов Е.Я. Погребения в подбойных могилах в Нижнем Побужье, Нижнем Поднестровье и Северо-западном Крыму //Материалымеждунар. научн. конф. «Проблемы исследования

224. Ольвии». -Парутино, 1985.-С. 86-88.

225. Уильяме Д., Огден Дж. Греческое золото. Ювелирное искусство классической эпохи V-III вв. до н.э. -Спб: АО «Славия», 1995.-С. 271.

226. Almago М. Las Nekropolis de Ampurias.- Barselona: Scix у Barral, 1953.-399 S.

227. Adriani A. La Nekropole de Moustafa Pacha. //Annuare du musee Greco-Roman (1933-34-1934-35).- Alexandrie: Whitehead Morris Limited, 1936.-191 P.

228. Antonsson 0. Antik Konst. -Stokholm: Typografi Charles Gl. Bebrens, 1958. 158 s.

229. Bailey D.M. Excavations at Sparta: The Roman Stoa, 1988-91. Preliminary re port. Part 1 //BSA.-1993.-№ 88.-249 p.

230. Breccia E. La Nccropoli di Sciatbi //Catalogue General des Antiquites Egup tienne (musee d4 Alexandrie).-1912.-Vol. I—II.— 207 s.

231. Carter J.C. Chora of Metaponto the Necropolis. Vol.I-II.-Austin: University о Texas Press, 1984.-890 p.

232. Chrzanovski L., Zhuravlev D. Lamps from Chersonesos in the State Historica museum-Moskow //Studia Archeologica.-1998.-№ 94.-251 p.

233. Cook J.M. Old Smirna: Fourth Century Black Glaze // BSA.-1965.-№ 60.-P 143-154.

234. Dittenberger W. Sylloge Inscriptionum Graecorum. Vol. Tertium.- Zurich-Ne York: Geag Olins Verlag Hildesheim, 1982.-402 s.

235. Drougou S. Ein Neuer Krater aus Athen // AM, 1979, Heft 3.-265-281s.

236. Edwards G.R. Corinthian Hellenistic pottery // Corinth.-1975.-Vol. VII, Par III.-254 p.

237. Jacopi G. Scavi nella Nekropoli di Jalisso 1924-1928.//Clara Rhodos.-1929. Vol. IV.-302 s.

238. Jacopi G. Esplorazione archeologika di Camiro -I. Scavi nelle necrropoli Cameresi. 1929-1930 //Clara Rhodos. -1931.-Vol. IV.-399 s.

239. Jacopi G. Esplorazione archeologika di Camiro -II //Clara Rhodos.-1932.-Vol. VI-VII.-845 s.

240. Edvards G. Koroni: The Hellinistic Pottery //Hesperia.-1963.-Vol. 32, №1.-P. 109-111.

241. Higgins R.A. Catalogue of Terracotta's in the Department of Greek and Roman Antiquities. Vol. I.-London, British Museum, 1954-596 p.

242. Knigge U. The Athenian Kerameikos. History, monuments, excavations.-Athen: Krene Editions,1991.-196 p.

243. Kopcke G. Golddekorierte artische Schwarzfirniskeramik des vierten Jahrhunderts. V. Chr//AM. -1964.-Bd.79.-S. 22-157.

244. Kurtz D.C., Boardman J. Greek Burial Customs.- London: Thames and Hudson, 1974.-384 p.

245. Forti L. Unguentari dell primo periodo Ellenisticio. /Estratto dal Vol. XXXVII Rediconti delP Academia di archeologial. Lettere e belle Arti di Napoli.- Napoli: L4arte Tipografika, 1963.-15 s.

246. Manzewitsh A. Ein Grabfund aus Chersones.- Leningrad, 1932.-14 s.

247. Marshall William F.H. Catalogue of the Finger rings Greek, Etruskan and Ro man in the Departments of Antiquities, British Museum.-London: Willia Clowes and Sons. Ltd., 1907.-258 p.

248. Marshall William F.H. Catalogue of the Jewellery Greek, Etruskan and Roma in the Departments of Antiquities, British Museum.- London: William Clowe and Sons. Ltd., 1911.-400 p.

249. McFadden G. A tomb of the Necropolis of Agios Ermoyenis at Kororio //AJA.-1946.-Vol. L, №3.-P. 467-479.

250. Meyer-Sclichmann C. Die Pergamenische Sigillata aus der Stadtgrabung vo Pergamon //Pergamenische Forshungen.-1988.-Bd 6.-257 s.

251. Merriam A.C. Inscribed Sepulchral Vases from Alexandria //AJA.-1885.- Vol. I, №1.-P. 18-33.

252. Meyza H., Papuci-Wladyka E. Nea Paphos, Cyprus. Pottery from cistern STR 1/96-97 // Materials Int. symposium «Centenary of Mediterranean archaeology 1897-1997».- Cracow, 1999.-P. 75-83.

253. Miller S.G. Menoifs Cistern //Hesperia.-1974.-Vol. XLIII, № 2.-P. 194-246.

254. Howland R. H. Greek lamps and their survivals //Athenian Agora.-1958.- Vol. IV.- 642 p.

255. Pagenstecher R. Dated Sepulchral Vases from Alexandria //AJA.-1909.-Vol. XIII.-P. 387-417.

256. Petrakos V. Rhamnous. Athens, 1999.-25 p.

257. Preda C. Archaeological discoveries in the Greek cemetery of Callatis-Mangalia (IV th- III rd Centuries Before our era) //Dacia.-1961.- Vol. V.-P. 276303.

258. Pfrommer M. Untersuchungen zur Chronologie fiih-und Lochhellenistischen Goldschmucks. Tubingen; Ernst Wasmuth verlag, 1990.-470 s.

259. Pemberton E. G. Ten Hellenistic Graves in Ancient Corinth //Hesperia.-1950.-Vol. 54, №3.-P. 271-309.

260. Robinson D.M. Necrolitia, a study in Greek burial customs and anthropology //Excavations at 01ynthus.-1942.-P. XI.-279 p.

261. Robinson D.M. Vases found in 1934 and 1938 //Excavations at Olynthus.-1950.- P. XIII.-267 p.

262. Rotroff S.I. Hellenistic pottery. Athenian imported moldmade bowls //Athenian Agora.-1981.-Vol. VII, P. I-II.-455 p.

263. Rotroff S.I. Three Cistern Systems on the Kolonos Agoraios //Hesperia.-1983.-Vol. 52, №3-P. 257-299.

264. Rotroff S.I. Hellenistic pottery and terracottas by Homer A. and Doroty B. Thompson reprinted from Hesperia with prefaces by Susan I. Rotroff.- Princeton, New Jersey: American School of Classical studies at Athens, 1987.-177 p.

265. Rotroff S.I., Oakey J. Debris from a public dining place in the Athenian Agora //Hesperia.-1992.-Supl. XXV.-P. 71-119.

266. Rotroff S.I. Hellenistic pottery. Athenian and imported wheelmade table ware and related materiale //Athenian Agora.-1997.-Vol. XXIX, P. I-II. -475 p.

267. Rudolph W. Hellenistic fine ware pottery and lamps from above the House with the Idols at Mycenae //BSA.-1978.-№ 73.-P. 213-234.

268. Sparkes B.A., Tallcot L. Black and Plain pottery of VI th-V th and IV th centuries B.C. //Athenian Agora.-1970.-Vol. XII, P. I-II.-382 p.

269. Schafer J. Hellenistische Keramik aus Pergamon //PF.-1968.-Bd. 1-2.-270 s.

270. Thompson H.A. Two Centuries of Hellenistic Pottery //Hesperia.-1934.-Vol. III.-P. 311-480 p.

271. Vickers M., Kakhidze A. The British-Georgian excavation at Pichvnari 1998: the "Greek" and "Colchian" Cemeteries //Anatolian studies.-2001.-Vol. 51.-P. 65-91.

272. Williams D. Aegina, Aphaia-Tempel //AA.-1983.-H. 2.-P. 155-187.

273. Young R.S. Sepulture intra Urban.//Hesperia.-1951.-Vol. XX, № 2.-P. 67-134.

274. СПИСОК АРХИВНЫХ МАТЕРИАЛОВ

275. Белов Г.Д. Отчёт о раскопках в Херсонесе //РА ИИМК РАН.- №72-74. Р I.-1935.

276. Белов Г.Д. Отчёт о раскопках в Херсонесе в 1936 г. //РА ИИМК РАН.- №240. PI, арх.№6747-48.-1936.

277. Белов Г.Д. Отчёт о раскопках в Херсонесе в 1937 г. //РА ИИМК РАН.-№195.-1937.

278. Белов Г.Д. Отчёт о раскопках в Херсонесе в 1965г. //НА IA НАНУ.-№ 1965/26.

279. Бордова В.В. Звгг про розкопки гончарних майстерень i некрополя. Альбом //НА IA НАНУ.- № 2848, 2849.-1956.

280. Дневник (сводный) за 1911 г. Работа студента P.P. Jlenepa //Арх. НЗХТ.- № 85.1911.

281. Дневник раскопок некрополя между шоссе и Карантинной бухтой, выше караульного помещения //Арх. НЗХТ.-№ 89.- 1913.

282. Дневник раскопок Н.Фёдорова. Некрополь // Арх. НЗХТ.-№ 97.-1914.

283. Дневник раскопок некрополя в 1913 г. (между Карантинной бухтой и шоссе).-Арх. НЗХТ.-№ 194.-1913.

284. Ю.Домбровский О.И. Отчёт о раскопках 1970 г. в Херсонесе на участке античного театра и храма с ковчегом.- НА НАНУ.- № 1970/30.

285. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки 1891 г. в Херсонесе.- РА ИИМК РАН.-№ 20.- 1891.

286. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки в 1892 г. в Херсонесе. -РА ИИМК РАН.-№ 10.- 1892.

287. Косцюшко-Валюжинич К.К. Описание древностей, найденных при раскопках Херсонесского городища и некрополя. -Арх. НЗХТ.- № 22.- 1893.

288. Косцюшко-Валюжинич К.К. Продолжение разведок некрополя открытого в сентябре 1891 г.-Арх. НЗХТ.-№ 3, 54.- 1893.

289. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки вдоль главной оборонительной стены с наружной стороны западного участка оборонительной стены.-Арх.-НЗХТ.- № 4.- 1895.

290. Косцюшко-Вапюжинич К.К. О раскопках 1896 г. городища и некрополя в Хер-сонесе, Таврической губернии.- РА ИИМК РАН.- № 4.- 1896.

291. Косцюшко-Валюжинич К.К. Продолжение раскопок в Херсонесе в 1897 г. -РА ИИМК РАН.- № 2.- 1897.

292. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки 1898 г. городища в Херсонесе.- РА ИИМК РАН.-№2.-1898.

293. Косцюшко-Валюжинич К.К. О раскопках 1899 г. в Херсонесе. -РА ИИМК РАН.- № 4,4а.-1899.

294. Косцюшко-Валюжинич К.К. О продолжении раскопок 1900 г. в Херсонесе. -РА ИИМК РАН.-№2.- 1900.

295. Косцюшко-Валюжинич К.К. Пояснения плана раскопок 1900 г. (в связи с раскопками 1899г.).- Арх. НЗХТ.- № 9(1).- 1900.

296. Косцюшко-Валюжинич К.К. Продолжение раскопок 1899 г. с наружной стороны южного участка городской оборонительной стены (перибол).- Арх. НЗХТ,-№ 9(2).- 1900.

297. Косцюшко-Валюжинич К.К. О продолжении раскопок 1901 г. в Херсонесе. -РА ИИМК РАН.-№5.-1901.

298. Косцюшко-Валюжинич К.К. О продолжении раскопок 1902 г. в Херсонесе,- РА ИИМК РАН.- № 49.- 1902.

299. Косцюшко-Валюжинич К.К. О продолжении раскопок в Херсонесе.- РА ИИМК РАН.-№12.- 1903.

300. Косцюшко-Валюжинич К.К. О раскопках в Херсонесе.- РА ИИМК РАН.- № 2,1904.

301. Косцюшко-Валюжинич К.К. О продолжении раскопок в Херсонесе.- РА ИИМК РАН.- № 2.- 1905.

302. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки некрополя у Карантинной бухты и выше на месте монастырского скотного двора.- Арх. НЗХТ.- № 14(6).- 1905.

303. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки с южной стороны "Крестообразного храма". Продолжение раскопок 1902-1904 гг.- Арх. НЗХТ.-№ 14(7).- 1905.

304. Лепер P.P. Материалы по изучению некрополя F.- Арх. НЗХТ.- № 84.-1911.

305. Лепер P.P. Материалы по изучению некрополя В.- Арх. НЗХТ.- № 119.- 1911.

306. Лепер P.P. Свод материалов по изучению некрополя F.- Арх. НЗХТ.- № 120.1911.

307. Лепер Р.Х. Раскопки у монастырской купальни.- Арх. НЗХТ.- № 87.-1912.

308. Лепер Р.Х. Дневник раскопок за 1914 г.- Арх. НЗХТ.- № 98.

309. Лепер Р.Х. О продолжении раскопок в Херсонесе.- РА ИИМК РАН.- № 2.1913.

310. Лепер Р., Геймоновский Е. Дневник раскопок некрополя.- Арх. НЗХТ.- № 89а.-1913.

311. Львович B.C. Дневник раскопок у круглой башни западной стены. За монастырской стеной. Некрополь у карантинной бухты.- Арх. НЗХТ.- № 78.- 1911.

312. Львович B.C. Дневник раскопок за батареей Кане. Дневник раскопок некропол у монастырских ворот,- Арх. НЗХТ.- № 76.- 1911.

313. Львович B.C. Дневник раскопок некрополя.- Арх. НЗХТ.- № 79.- 1911.

314. Львович B.C. Дневник раскопок городища и некрополя, III квартал. -Арх. НЗХТ.- № 80.

315. Магда А.В. Отчёт о раскопках западного некрополя в 1996 г.-Арх. НЗХТ.- № 3311.- 1996.

316. Моисеев Л.А.О раскопках в Херсонесе, Таврической губернии, Евпаторийском и Севастопольском градоначальстве.- РА ИИМК РАН,- № 2.- 1915.

317. Николаенко Г.М. Метрология Херсонеса Таврического в эллинистический период (по материалам IV-II в.в. до н.э.).- НА НАНУ.- № 613.- 1983560 назначении Р.Х. Лепера членами комиссии заведующим раскопками в Херсонесе.- РА ИИМК РАН.- № 22.- 1908.

318. Г1лан некрополя у Карантинной бухты.- Арх. НЗХТ.- № 552.

319. Г1лан юго-западной части Херсонеса с прилегающей частью некрополя.- Арх. НЗХТ.- № 542.

320. Репников Н.И. О поручении ему временно производить раскопки в Херсонесе,-РА ИИМК РАН.- № 5.- 1908.

321. Рогов Е.Я. Некрополь Панское I и его место среди некрополей IV-III в.в. до н.э. в Северном Причерноморье. -РА ИИМК РАН.-Ф-35.- Оп. 2-Д.- № 561.- СПб, 1998.

322. Скубетов-Скубентов М.И. План древнего города Херсонеса Таврического с показанием раскопанных участков его в разные годы.- Арх. НЗХТ.- № 161/1940.

323. Стржелецкий С.Ф. Отчёт о раскопках таврского некрополя на Северном берегу.- Арх. НЗХТ.- № 1300.- 1945.

324. Стржелецкий С.Ф. Херсонес. Северный берег. Некрополь. Чистовой план раскопок некрополя в 1937 г.- Арх. НЗХТ.- № 564.

325. Суров Е.Г. Отчёт о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1960 г.- РА ИИМК РАН.- Р-6.- 1960.

326. Суров Е.Г. Отчёт, полевая опись и полевые дневники раскопок Херсонесской экспедиции Уральского государственного университета в 1961г. в северозападной части Херсонеса.- Арх. НЗХТ.- № 790-792.- 1961.

327. Суров Е.Г. Отчёт о раскопках в северо-западном районе.- Арх. НЗХТ.- №1138.1963.

328. Суров Е.Г. Иллюстрации к отчёту 1960г.- РА ИИМК РАН.- Р-8.- 1960.

329. Суров Е.Г.Погребения в античных амфорах (фотографии).- РА ИИМК РАН.- Р-31.- 1960.

330. Суров Е.Г. Схематические зарисовки захоронений и фотографии западной базилики и примыкающих к ней участков, подготовленные для археологических отчётов.- РА ИИМК РАН.- Р-31.- 1961-63.

331. Суров Е.Г.К истории северо-западного района Херсонеса Таврического. -РА ИИМК РАН.- Р-37.- 1963.

332. Суров Е.Г. Северо-западная часть херсонесского городища и её значение для понимания истории Херсонеса Таврического (по материалам археологических работ 1958-63 гг.).- РА ИИМК РАН.- Р-40.- 1963.

333. Схематический план херсонесского городища к 35-ти летней годовщине от начала систематических раскопок (1888-1923 гг.). -Арх. НЗХТ.-№ 165/11.

334. Топографический план Херсонеса Таврического с показанием его некрополей и обозначением открытых расписных склепов.- Арх. НЗХТ.- № 4440.

335. Фёдоров Н. Дневник раскопок некрополя.- Арх. НЗХТ.- № 88.- 1913.

336. Фёдоров Н. Раскопки за западной оборонительной стеной.- Арх. НЗХТ.- № 94.1914.

337. Херсонес. Некрополь. Черновые планы погребений.- Арх. НЗХТ.- № 525.

338. Янышев Н. М. План некрополя Херсонеса Таврического (на 12 листах).- Арх. НЗХТ.-№520.

339. Янышев Н.М. План Херсонеса с показанием участков, раскопанных в 18271915 гг.- Арх. НЗХТ.- № 173.

340. Янышев Н.М. План Херсонеса с показанием участков, раскопанных в 125-37 гг.-Арх. НЗХТ.-№172.