автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Нелегальное снабжение российского населения и власть

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нелегальное снабжение российского населения и власть"

На правах рукописи УДК: 94(47)

ДАВЫДОВ Александр Юрьевич

НЕЛЕГАЛЬНОЕ СНАБЖЕНИЕ РОССИЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ И ВЛАСТЬ 1917-1921 гг.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

АВТОРЕФЕРАТ

Санкт-Петербург 2004

Работа выполнена на кафедре русской истории факультета социальных наук Российского Государственного Педагогического Университета имени А И Герцена

Официальные оппоненты Доктор исторических наук, профессор В Д Ермаков

Доктор исторических наук, профессор В В Калашников Доктор исторических наук, профессор Т М Китанина

Ведущая организация Санкт-Петербургский Институт истории РАН

Защита состоится 20 февраля 2004 года в *7Э часов минут на заседании Диссертационного Совета Д 212 199 06 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Российском государственном педагогическом университете им А.И. Герцена по адресу 191186, г Санкт-Петербург, наб р Мойки, 48, корпус 20, ауд 212

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке РГПУ им А И Герцена (г СПб, наб р Мойки, 48, корп 5)

Автореферат разослан

2004 г

Ученый секретарь Диссертационного Совета кандидат исторических наук, доцент

Г К Шлыкова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность исследования

Одно из существенных и, в то же время, малоизвестных явлений истории России — народное самоснабжение - бурно развивалось в XX в. Следовавшие друг за другом кризисные, иногда катастрофические, ситуации приводили к развалу систем снабжения населения продовольствием и предметами широкого потребления. Россияне сумели самостоятельно наладить товарообмен между потреблявшими провизию (промышленными) и производившими продовольствие регионами. Созданная ими система самообеспечения позволила выдержать испытания. Исследование доказывает, что россияне вовсе не были безвольными объектами социальных экспериментов или злоупотреблений со стороны многочисленных революционных начальников.

Актуальность исследования определяется необходимостью серьезного изучения социальной истории и истории повседневности, в частности, на материалах кризисного для России периода 1917-1921 гг.; важностью научного осмысления взаимоотношений государства с запрещенной, но чрезвычайно широко развившейся системой самоснабжения; потребностью исследования механизмов организации взаимоотношений между городом и деревней, хлебными и промышленными регионами огромной России в условиях распада сложившихся ранее структур их взаимодействия.

Объект и предмет исследования.

В качестве объекта исследования избрано российское население, которое взяло на себя функции распределения большей части продовольствия и промышленных товаров в период гражданской войны. Объектом исследования является и революционное государство, стремившееся любой ценой пресечь передвижения мешочников, прибегая при этом главным образом к помощи насильственных мероприятий.

Предметом исследования стала деятельность российского населения по выживанию в экстремальной ситуации и в первую очередь в условиях острого столкновения с государством, противодействовавшим самоснабжению народа.

Степень изученности темы

Иногда в литературе отождествляют мешочничество с «вольным черным рынком продовольствия».1 Однако его представители брали на себя и снабжешие промышлешшми товарами. Кроме того, понятие «черный рынок» аморфно, публицистически неопределенно. Вот, например, одно из толкований термина: «Черным рынком мы называем всеобъемлющую систему искаженных экономических отношений, с неизбежностью возникающую как компенсация фундаментальных разрушений естественных

1 Ссмешшкова Л.Н. Россия в мировом сообществе цивилизац

экономических (рыночных) связей».2 Не случайно еще крупнейший экономист Н.Д. Кондратьев определял рынок времен гражданской войны как «нелегальный». В дальнейшем мы будем употреблять словосочетание «нелегальное снабжение» и исторически сформировавшийся термин «мешочничество». Применительно к 1917—1921 гг. эти понятия были тождественными. Они определяли запрещенные государством мелкие и мельчайшие товарообменные операции, а также доставку и распределение отдельными гражданами или их небольшими коллективами продовольствия и предметов широкого потребления.

В последнее время, рассматриваемое явление получило соответствующее толкование в научной литературе, иначе говоря, была выработана дефиниция: «Мешочничество — массовое социальное явление в годы гражданской войны, возникшее на почве продовольственного кризиса и товарного голода. Мешочники, в основном крестьяне, привозили в города (в мешках) продовольствие сверх установленных Советской властью норм с целью продажи и обмена для приобретения промышленных товаров».3 Однако авторы упрощают существо процесса, ограничивая социальный состав мешочников крестьянами, а само явление относя лишь ко времени 1918 — начала 1920-х г.г., что не соответствует действительности.

Известны 5 стадий эволюции мешочнического движения в XX в. в России: период «смуты» 1917—1921 гг.; время «великого перелома» в конце 1920-х—начале 1930-х гг.; годы Великой Отечественной войны и первые послевоенные; 1970—1980-е гг. (их символом стали так называемые колбасные электрички и поезда с миллионами мешочников); наконец, с новой силой мешочничество возродилось после провозглашения свободы торговли (при сохранении в целом негативного отношения к ней со стороны государственного аппарата) в 1992 г. На каждом го этапов явление имело свои особенности, но основные тенденции его развития оставались неизменными. Формально оно не всегда было нелегальным, но состояние конфронтации с государством не прекращалось.

В данной диссертации изучается история «классического» мешочничества, т. е. нелегального снабжения в 1917—1921 гг. Тогда движение получило всестороннее развитие, стало поистине массовым; в годы гражданской войны оно в первую очередь обеспечило выживание народа в условиях всеобщего хаоса.

Несмотря на важнейшую роль мешочничества, исследователи очень редко уделяли внимание этой теме. Причины довольно равнодушного отношения к ней разнообразны. В частности, некоторые авторы опасались крайней недостаточности данных для серьезного изучения народного нелегального снабжения. Ошибочное мнение: материалы имеются, но их

2 Тимофеев Л. «Черный рынок» как политическая система: публицистическое исследование. Вильнюс; Москва, 1993. С. 13.

3 Кондратьев II.Д. Рынок хлебов и регулирование во время войны и революции. М 1922 С. 197, Советская деревня глазами ВЧК—НКВД- Документы и материалы. Т. 1: 1918— 1922; М: 1998. С. 739.

необходимо собирать по крупицам; они разбросаны по страницам многочисленных источников. Главное же, как представляется, состоит в том, что по сути дела историки нередко пренебрегали «историей народа». Предпочитали идти по накатанному пути исследования истории политики, иначе говоря, «истории начальников». Для понимания народной жизни она представляет большую важность. Плохо лишь то, что внимание привлечено главным образом к ней.

Ситуацию очень точно объяснил русский писатель М.А. Осоргин. Вспоминая о жизни в годы гражданской войны в своей автобиографической книге «Времена», он заявил, что историки по привычке отдадут пальму первенства «многодумным людям»— политикам и вообще руководителям,

4

начальникам.

Необходимость научного осмысления проблемы стала осознаваться уже некоторыми дальновидными современниками революционных событий. Ученый и организатор продовольственного дела Н. Л. Орлов писал в середине 1918 г.: «Мешочники — это модная теперь тема Мешочника хвалят и порицают, с ним борются и его поддерживают. Однако до сих пор социально-экономическая природа мешочничества не выяснена».

Почти совсем была забыта тема «мелкое нелегальное снабжение в 1917 г.». Авторы ограничивались в этой связи высказываниями самого общего плана. Отмечали негативную роль нелегального снабжения при Временном правительстве, обнаруживали в нем причину срыва хлебозаготовок. Считали, что продуктами, которые привозили мешочники, пользовались лишь богачи, а вовсе не большинство населения.6 Пытаясь как-то определить периоды развития нелегального снабжения, исследователь 3. В. Атлас писал, что в 1917 г. оно «существовало», а в последующие годы «широко развилось».7 Одну из причин развала хлебного дела в революционном году ученые усматривали в недостаточной жесткости методов борьбы с мешочничеством.8 При этом историки приводили данные о катастрофическом сокращении поступления продовольствия в города, но не объясняли, почему их жители не вымерли от голода еще осенью 1917 г. В данном отношении явно недооценивается снабженческая миссия нелегального рынка. Непредвзятое её осмысление окажет серьезную помощь в постижении смысла российских революций.

4 Осоргин М Времена: Романы и автобиографическое повествование. Екатеринбург, 1992. С. 578.

5 Орлов Н. А. Король умер— да здравствует король// Известия Наркомата продовольствия (далее Известия НКП). 1918. № 9. С. 3.

6 Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С. 420; Лейберов И. П., Рудаченко С. Д. Революция и хлеб. JI., 1990. С. 198.

7 Атлас 3. В. Очерки по истории денежного обращения в СССР: (1917—1925 гг.). М., 1940. С. 84.

8 Дмигренко В. П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. М., 1986. С. 18.

Состояние мешочничества становилось объектом специального исследования дважды. Оба раза авторами были очевидцы событий, которые привели немалый фактический материал, но рисовали мешочничество черной краской. Речь идет о брошюре наркома продовольствия Украины М. Владимирова (1920) и статье историка М. Фейгельсона (1940).9 В основном же проблему рассматривали походя и в контексте исследования экономической, прежде всего продовольственной, политики советской власти. Мимоходом некоторые ученые определяли существо явления. Известный меньшевистский деятель эмигрант Д. Далин в 1922 г., а также крупный советский экономист (в начале 1930-х гг. репрессированный) Л. Н. Юровский в 1928 г., изучая отечественное народное хозяйство времен гражданской войны, назвали мешочничество мелкой нелегальной торговлей хлебом.10 На деле речь следует вести о более широком явлении. Не случайно исследователи С. Г. Струмилин и М.М. Жирмунский увидели в мешочничестве олицетворение частной торговли «военного коммунизма».11

Сам процесс нелегального снабжения до крайности упрощался, и зачастую его сводили к «поездкам» мешочников в хлебные районы. Дело в том, что в годы гражданской войны власти обращали внимание почти исключительно на видимую часть айсберга. Их представители обнаруживали мешочников на вокзалах, в поездах, на пароходах и об этом упоминали в своих отчетах. Соответственно, многие важные сферы деятельности нелегальных снабженцев (изучение рынка, товарообменные операции, общение с крестьянами и т. д.) оставались в тени. Поэтому исследователи в лучшем случае изображали единственный — «дорожный»— сюжет сложного и многопланового исторического явления. К тому же обществоведы нередко противоречили сами себе. Так, признавая массовый характер нелегального снабжения, указывали в то же время на то, что простые люди не могли пользоваться доставленным мешочниками продовольствием из-за дороговизны. Из этого следует неправдоподобный вывод: десятки миллионов везли еду для нескольких десятков тысяч избранных.

На первых порах в литературе еще встречались двойственные оценки нелегального снабжения. В работах 1920-х гг. содержалось непременное указание на «коррумшфованность мешочнического рынка», но признавалось и его значение для спасения людей от голодной смерти. Проф. Н. Д. Кондратьев, с одной стороны, определял мешочичество как «высшую уродливую форму распыления хлеботоргового оборота», а с

9 Владимиров М. Мешочничество и его социально-политические отражения. Харьков, 1920; ФейгельсонМ. Мешочничество и борьба с ним в пролетарском государстве// Историк-марксист. 1940. №9.

10 Далин Д После войн и революций. Берлин, 1922. С. 123; Юровский Л. 1L Денежная политеха Советской власти (1917—1927). М, 1928. С. 63.

11 См.: Дмитренко В. П. Советская экономическая политика... С. 190, Жирмунский М. М. Частный капитал в товарообороте. М., 1924. С. 7.

другой— высоко оценивал его спасительную роль в выживании народа.12 Однако с начала 1930-х гг. оценка нелегального снабжения периода «военного коммунизма» утратила противоречивость, утвердилась «единственно правильная», официальная «классовая» точка зрения. Мешочников объявили коптреволюционерами и уголовниками, их деятельность признали исключительно вредной и опасной.

Советские авторы чаще всего называли действия мешочников контрреволюционным «разгулом», «контрреволюционной акцией», «отвратительным наследием капитализма», «формой ожесточенной борьбы капитализма с коммунизмом». Мешочников сравнивали с «наиболее отсталой частью рабочих»; с людьми, которые «развращали менее отсталые слои рабочего класса».13 Они были и «подрывателями основ продовольственной политики», и нарушителями «планового распределения». Как представляется, негативные параметры изучения явления были заданы еще до начала исследовательской работы и об объективности говорить не приходится.

Вместе с тем, в некоторых вышедших в свет в 1960—1990-е гг. работах звучат (в сравнении с трудами трех предшествующих десятилетий) новые мотивы. Мешочничество начали признавать «порождением войны и революцию» (а не чьих-то «происков»), исторически обусловленной «формой товарообмена между городом и деревней». Хотя при всем том авторы на первый план выдвигали его первостепенную роль в срыве государственных хлебозаготовок.14 Налицо новое противоречие: либо «люди с мешками» сорвали хлебозаготовки и, следовательно, организовали голод, либо сами были его порождением. Требуется расставить акценты.

Однако и некоторые отечественные авторы книг, вышедших в свет в конце 1980-х - 1990-е гг., по-прежнему усматривают в нелегальном снабжении «средство классовой борьбы». Деятельность заградительных отрядов романтизируют, а их членов изображают «верными стражами» национальной продовольственной политики.

За пределами России широкое распространение получила точка зрения известного экономиста (осенью 1917 г.— министра продовольствия

12 Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. С. 199.

13 Фейгельсон М Борьба за хлеб в Царицыне// Проблемы экономики. 1940. № 1. С. 152; Бизяев Т. К вопросу об организации народных масс в борьбе за хлеб в 1918 г. // Учен. зап. Новозыбковского пед. ин-та. Брянск, 1955. Т. 2. С 28; Макарепков М. Е. Московские рабочие в борьбе с продовольственными трудностями в 1918 г. // 40 лет Великого октября: Сб. трудов. М., 1957. Вып. 2. С. 18; Соколов С. А. Революция и хлеб: Из истории советской продовольственной политики в 1917—1918 гг. Саратов, 1967. С. 64, 82; Филиппов К Т. Продовольственная политика в России в 1917—1923 гг. М., 1994. С. 88; Кибардип М. А., Медведев Е. И., Шишкин А. А. Октябрь в деревне: (На -материалах Среднего Поволжья). Казань, 1967. С. 84.

14 См.: Дмитрснко В. П. Некоторые итоги обобществления товарообмена в 1917— 1920 гг.// Исторические записки. М., 1966. Г. 79. С. 234, 235; Давыдов М. И. Борьба за хлеб. М., 1971. С. 93.

Временного правительства) С. Н. Прокоповича, идеализировавшего мешочников и изображавшего их как спасителей отечества. «Мешочники, — писал Сергей Николаевич,— мужчины и женщины с мешками, большей частью га фабричных и ремесленников, совершавших регулярные поездки в какую-либо деревню (иногда за 1000 верст) за хлебом и др. продовольственными продуктами. Эти мешочники многих спасли от голодной смерти».15

Необходимо избегать как идеализации, так и очернения всенародного и запрещенного снабжения. В данной диссертации научно осмысливается решающий вклад нелегальных снабженцев в дело выживания народа в годы социальной катастрофы. Делается попытка охарактеризовать и оценить роль государства с его революционной политикой в отношении рынка и мешочнического движения. При этом постоянно подчеркивается, что противостояние миллионов мешочников и десятков тысяч представителей государства во многом определило социальный контекст гражданской войны в России.

Цель и задачи исследования

Цель работы заключается в исследовании важнейшей стороны гражданской войны в России - разрешения разными путями антагонистического конфликта между населением, занимавшимся незаконной добычей продовольствия, и властью. Последняя, для сохранения контроля над страной, старалась заставить граждан смириться с отсутствием продуктов и уповать исключительно на заботу со стороны своих органов. Народ же вынужден был всеми силами бороться с государством, чтобы выжить.

Исходя из поставленной цели, нами выдвигаются следующие задачи:

- изучить социальные, экономические, политические предпосылки распространения массового нелегального снабжения, обусловленные осуществлением политики хлебной монополии и продовольственной диктатуры;

- определить масштабы и регионы распространения движения мешочников, их вклад в дело обеспечения населения продовольственными и промышленными товарами,

- показать облик, образ жизни мешочников, представлявших разные группы населения;

- проследить процесс самоорганизации, присущий движению нелегального снабжения и ставший условием его жганестойкости;

- изучить механизм выработки политики и создания государственного аппарата борьбы с мешочничеством;

- обобщить материалы, характершующие противостояние государства и миллионов нелегальных снабженцев.

15 Прокопович С. Н. Народное хозяйство СССР. Нью-Йорк, 1952. Т. 2. С. 147.

Хронологические рамки исследования.

Выбор хронологических рамок работы продиктован следующими причинами. 1917-1921 гг. - это время, когда движение мешочников зародилось как всенародное, развивалось и пошло на убыль. Кроме того, это период фронтального и ожесточенного наступления нового государства на рыночное хозяйство и его деятелей. Аспекты взаимоотношений революционной власти и нелегального снабжения выявились в отчетливой форме.

Источниковая база исследования.

В диссертационной работе проанализированы многочисленные источники. Изучены разнообразные материалы, опубликованные на страницах 96 газет и журналов. Последние выходили в свет в 1917 - начале 1920-х гг. в различных регионах России, Украины, Белоруссии, Прибалтики и являлись изданиями партийных и советских органов, советов народного хозяйства, отдельных ведомств, профессиональных союзов, революционных комитетов. При этом особый интерес представляли десятки изданий местных продовольственных управ, отделов, комитетов; прежде всего, московской, петроградской, ставропольской, уфимской, харьковской, калужской, екатеринбургской и ряда других продовольственных организаций. В диссертации широко использованы сведения, помещенные на страницах периодических изданий наркоматов продовольствия РСФСР и Украины.

Важные данные автор нашел в документах, обнаруженных в восьми фондах трех архивохранилищ. Особое значение имело исследование фактов, почерпнутых в фондах Центрального государственного архива Санкт-Петербурга; а именно - в фондах железнодорожного отдела Петрогубмилиции (Ф.76), комиссариата внутренних дел Союза Коммун Северной области (Ф.142), Центрального исполнительного комитета и Совета комиссаров Союза Коммун Северной области (Ф. 143), Петросовета и Петрогубисполкома (Ф.1000), комиссариата путей сообщения СевероЗападного округа НКПС (Ф.2145) и Петроградской губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией (Ф.8098).

В диссертации проанализированы материалы сводок петроградского военно-цензурного отделения о прочитанной корреспонденции, сосредоточенные в фонде Ленинградского губернского комитета ВКП (б) (Ф.16) Центрального государственного архива историко-политических документов.

Автором изучены документы га находящегося на хранении в Российском государственном историческом архиве фонда министра продовольствия Временного правительства А.И. Шингарева (Ф.1090).

Поскольку в работе сделан акцент на изучении социальной истории и истории повседневности, на первый план выдвигаются свидетельства, принадлежащие самим мешочникам. В отдельных случаях пелегальные снабженцы выступали на заседаниях продовольственных комитетов и их требования фиксировались в журналах заседаний; при этом мешочники

старались объяснить и оправдать свои действия. Немалый интерес вызывают направляемые руководителям региональных властей заявления и прошения, в которых самоснабженцы рассказывали о грабеже и прочих преступлениях бойцов и командиров реквизиционно - заградительных отрядов. В большинстве случаев отправители жалоб были искренними, ибо предвидели возможность очной ставки. До нас дошли и записи самих мешочников о поездках за хлебом; ценность их велика, поскольку только добытчикам провизии могли быть известны некоторые подробности товарообменных операций с крестьянами, мелкие детали взаимоотношений с реквизиционными подразделениями и т.п.

Серьезной информационной значимостью обладают воспоминания участников событий, непосредственно соприкасавшихся с нелегальными снабженцами. Например, в воспоминаниях писательницы И. Одоевцевой рассказывается о том, как интеллигенция горожанка воспринимала мешочников, их внешний вид и манеры. Литератор В. Шкловский, жена известного деятеля 3. Орджоникидзе и другие упоминают о разных типах мешочников, изображают эпопею борьбы добытчиков хлеба за места в вагонах и на пароходах. Вообще же, описание путевых впечатлений и в этой связи упоминания о встречах с мешочниками - непременный атрибут мемуарных текстов. Автором основательно изучены опубликованные в 1990-е гг. воспоминания противников Советской власти - эмигрантов В. Кривошеина, А.Л. Окнинского, В.Ф. Клементьева. Особое место занимают мемуары бывшего царского офицера Окшшского. В 1919-1920 г.г. он постоянно проживал среди крестьян Тамбовской губернии. Его воспоминания об этом времени уникальны, ибо принадлежат человеку, отлично изучившему деревню гражданской войны и сумевшему вскрыть механизм приспособления крестьян к военно-коммунистическим попыткам ликвидации вольного рынка.

Особняком стоят изданные по горячим следам событий воспоминания государственных служащих, призванных искоренять нелегальное снабжение. Прежде всего - это руководители продоволъственно-реквизиционных отрядов. Они отзываются о составе своих подразделений, их подготовке к борьбе с мешочниками, ходе реквизиций товаров и столкновениях с нелегальными снабженцами, совместной деятельности в войне с последними с местными органами (чаще всего комбедами). Выявляется менталитет гонителей мешочников.

Некоторые воспоминания уже в 1920-е гг. переиздавались. Сравнение их текстов позволяет делать определенные выводы. Укажем на воспоминания работника Сибирского краевого совета Б. Монастырского о воссоздании продовольственного дела и борьбе Советской власти с мешочниками в Сибири в к. 1917г. - н.1918 г. В первый раз они были изданы в 1920 г. в Омске, во второй — в 1923 г. в Москве. По содержанию два текста отличались только следующим: если в 1920г. упомянуто о жертвах вооружённых столкновений советских отрядов с мешочниками, то в 1923 г. - этого нет.

Думается, с самого начала был взят курс на принижение значимости противостояния сторонников нелегального рынка и большевистских властей.

Автор осознаёт необходимость изучения особого рода источников — писем, опубликованных в последние годы в сборниках документов или обнаруженных в архивных фондах. Послания россиян друг другу нередко доходят до нас в виде копий, сделанных цензорами. Эти тексты как нельзя лучше обнаруживают первостепенное место мешочничества в повседневной жизни россиян, отношение граждан к преследуемым властями самоснабженцам, формы участия простого населения в нелегальном товарообороте.

Переписка руководителей - например, письма И.В. Сталина В.И. Ленину - содержат личную (не предназначенную для обнародования) оценку представителями правящей группировки нелегального рынка и его дельцов. Примечательно, что такая оценка нередко отличалась от официальной; в частности вожди писали о мешочниках как о большинстве народа и признавали всенародный характер их движения.

Частные письма бойцов заградительных отрядов во многих случаях обличают их отправителей как мародеров и насильников. Выясняется, что грабежи мешочников, принуждение их к даче взяток были распространены широчайшим образом. При этом «заградовцы» не считали свои поступки неблаговидными. Для определения облика основных противников нелегальных снабженцев письма имеют серьезное значение. Наконец, отметим деловую переписку государственных организаций, которая позволяет выяснить функции каждого ведомства и учреждения в войне с мешочниками.

Важную роль в изучении мероприятий государственных структур в отношении нелегального снабжения играют данные, сосредоточенные в документах директивного характера Совнаркома, ВЦИК, Народного комиссариата продовольствия. Документы содержатся в «Собрании узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства», в других сборниках материалов первых лет существования Советского государства. Декреты и постановления центральной власти определяют место в ее политике комплекса мероприятий по искоренению нелегального снабжения, формулируют основные направления наступления на него.

В отдельных случаях в постановлениях высших органов можно встретить противоречия. Например, в документе ВЦИК обличаются злоупотребления реквизиционно-заградительных отрядов вообще; в то же время в ряде распоряжений Наркомата продовольствия речь шла о нарушителях и мародерах среди бойцов и командиров заградотрядов, которые были созданы местными органнизациями. Ведомственные расхождения давали себя знать на самом высоком уровне. В данном случае документ ВЦИК точнее отражает действительность.

В диссертационной работе исследованы материалы постановлений и распоряжений губернских и уездных органов, которые публиковались на страницах периодических изданий продовольственных комитетов. Во многих

случаях они попросту конкретезировали указания «центра» с учетом региональных особенностей. В них утверждались планы создания комиссий по борьбе с мешочничеством, были определены местные специфические условия и методы работы реквизиционных подразделений, обозначались функции волостных уполномоченных и сельских советов по борьбе с нелегальным рынком. Бюллетени региональных продовольственных комитетов обнаруживают глубокую внутреннюю противоречивость политики большевистских верхов. Нередко они публиковали постановления об ужесточении хлебной монополии путем создания соответствующих «аппаратов» и, вместе с тем, помещали тексты выступлений «низовых» работников и резолюции местных сходов о пользе свободной (в том числе мешочнической) торговли.

Директивы «центра» далеко не всегда определяли направленность решений местных властей - это явилось отражением разбалаисированности власти. Расхождения обнаруживаем и по частным, и по принципиальным вопросам. Местные продовольственные комитеты и съезды, уездные съезды советов в 1918г. то и дело принимали решения о легализации свободной торговли. И, наоборот, в редких случаях, постановления губернских продовольственных комитетов сводили на нет указания московского руководства о введении «льготничества», то есть о временном и ограниченном допущении мешочничества. Разнобой в действиях властей, нашедший отражение в их директивах, облегчал жизнь нелегальных снабженцев.

«Антимешочничсская» политика Наркомпрода раскрывается в инструкциях, рассылаемых на места и публикуемых в губернских продовольствешшх «вестниках» и «известиях». В инструкциях подробно определялся порядок действий заградительных отрядов и «низовых» комитетов. Видно, как высшее руководство формировало административно-репрессивную систему противодействия нелегальному рынку. Со временем тон инструкций становился все более жестким. Рекомендации заменялись распоряжениями, пожелания - командами. Тексты инструкций становились пространными, содержание - дифференцированным. При этом центральная власть изобретала новые механизмы контроля за деятельностью реквизиционно-заградительных формирований.

В свою очередь, областпые и губернские продовольственные органы направляли в уезды и волости соответствующие инструкции и директивы. В них фиксировались такие нюансы, на которые в Москве начальство не обращало внимания, а именно - в каких случаях следует стрелять из винтовок в мешочников, как ловить их возле мельниц и т.д. И опять обнаруживаем разночтения в предписаниях властей: одни требовали обрушиться на всех без исключения «людей с мешками», другие — только на спекулянтов. Не существовало единообразия даже в представлении образа врага-мешочника. Сравнение инструкций и директив центральных и региональных органов, структур разной ведомственной подчиненности облегчает исследование соответствующих источников. Выявление

противоречий позволяет лучше понять, почему мешочиическое движение расширялось даже в условиях жесткого противодействия со стороны государственного аппарата.

Нередко директивы и инструкции доводились до сведения исполшггелей в форме телеграмм. В лаконичной и четкой форме руководители продовольственных учреждений излагали содержание циркуляров, к выполнению которых следовало приступать незамедлительно. Знакомство с содержанием телеграмм позволяет установить своеобразную иерархию директив, указаний, инструкций. Чаще всего по телеграфу рассылались самые главные из них. В частности, именно таким образом в конце лета и осенью каждого года Наркомпрод требовал усовершенствовать учет урожая на местах с целью недопущения продажи хлеба мешочникам. Кроме того, определялась и своего рода иерархия регионов. Наркомат продовольствия направлял телеграммы с требованиями активизировать борьбу с мешочниками в первую очередь в те губернии, которые считались самыми «мешочническими», А из хлебопроизводящих районов в те голодные области», откуда направлялись основные потоки мешочников, шли просьбы и приказы срочно остановить нелегальных снабженцев. В телеграммах же обнаруживаем краткие сведения о масштабах распространения, темпах и причинах подъема мешочшгческого движения, путях передвижения самоснабженцев в отдельных регионах.

Нельзя не упомянуть о телеграммных сообщениях информациошюго характера Посредством их подчиненные информировали начальников о самых главных событиях. Например, областные продовольственные руководители сообщали В.И. Ленину о межведомственных разногласиях, ставивших под вопрос эффективность борьбы с нелегальным рынком. Губернские и уездные работники доводили до сведения высшего руководства данные о вооруженном сопротивлении вольных добытчиков провизии заградительным отрядам. Такие факты были особенно значимы для местных работников, и им следует уделять первоочередное внимание.

В диссертациошюй работе изучаются материалы информационных листков и сводок отделов НКВД и ВЧК. Они содержат ценные сведения о политических настроениях мешочников, о путях и способах переброски ими провизии с белой территории на советскую, о частых случаях расстрелов нелегальных снабженцев, Примечательно, что в информационных сводках секретного отдела ВЧК признавалось наличие прямой взаимосвязи между успехами в искоренении нелегального рынка и обострением голода Как представляется, доминировали идеологические приоритеты или стремление исполнителей поживиться за счет добытчиков провизии.

Укажем па разновидность источников — резолюции общих собраний, анализу которых отведено значительное место в диссертационной работе. Их материалы позволяют очертить круг сторонников и отчетливо определить группы противников мешочничества на местах. Принятые рабочими предприятий и на сельских сходах резолюции выявляют сочувственное отношение простых россиян к движению нелегальных снабженцев.

Позволяют прояснить процесс формирования коллективов мешочников, направляемых сельскими и городскими жителями в дальние края за хлебом. И в то же время резолюции комитетов бедноты выявляют злейших врагов мешочников - это слой сельских активистов, организованных комбедами. Из тех же документов мы получаем представление о способах, применение которых помогло противникам мешочничества временно приостановить его нарастание в 1918 г.

В качестве важнейшего источника рассматриваются приказы руководителей государственных органюаций. Представляет интерес сравнение приказов продовольственных комитетов за 1917 г. и 1918-1921гг. В 'первых содержались ссылки на Устав о наказаниях, на Временное положение о местных продовольственных органах. Зато большевистские деятели в своих категорических распоряжениях исходили из революционного правосознания и на законы не оглядывались. В приказах советских продовольственных структур, прежде всего, определялись кары для мешочников. Местная инициатива при этом била ключом и в каждом регионе изобретались свои наказания.

' "' Спецификой работы ведомств определялось и содержание документов (в том числе приказов) их структур. Так, военное начальство обосновывало необходимость борьбы с мешочниками тем, что они препятствовали переброске войск. Железнодорожное руководство, заботясь о своих подчиненных, по сути дела не мешало своим сотрудникам самовольно закупать хлеб во время служебных поездок и привозить его домой.

Выявлению региональной специфики осуществления кампаний по искоренению мешочничества способствует изучение разъяснений, обращений, воззваний, объявлений продовольственных комитетов. В них до сведения населения доводились главным образом те положения из распоряжений центральных государственных органов, которые местным руководителям представлялись актуальными. Становится яспо, какие указания высшего властного эшелона в первую очередь находили отклик у региональных начальников. В первую очередь, это те, которые касались наказаний нелегальных снабженцев. В текстах приказов, обращений, разъяснений подробно расписываются процедуры проведения обысков и реквизиций. В конечном счете, репрессивная составляющая политики Советского государства в отношении «людей с мешками» па местах была разработана до мелочей.

Обширную группу источников составляют протокольные записи и стенограммы заседаний продовольственных и некоторых других организаций. Автор обнаруживает их, в первую очередь, в архивных фондах и на страницах продовольственных бюллетеней. Для изучения истории повседневности большой интерес представляют документы, исходившие от сельских советов и комбедов. В них наиболее детально описан ход реквизиционных кампаний, рассказывается о сопротивлении мешочников. Из текстов видно, что схватка с нелегальными снабженцами увлекла многие

тысячи активистов комитетов бедноты. По сути дела мы исследуем важнейший аспект гражданской войны.

В протокольных записях и стенографических отчетах последовательно фиксировались выступления противников и сторонников хлебной монополии, соответственно - нелегальной торговли. Речь может идти, в частности, об источнике по истории экономических дискуссий о проблемах рынка на заре Советской власти.

В диссертации проанализированы материалы протоколов и стенограмм межведомственных совещаний, па которых присутствовали представители продовольственных, профсоюзных, военных, железнодорожных, реквизиционных организаций. Их сведения помогают осознать остроту противоречий в отношениях представителей всех этих структур. Непреодолимые разногласия между ними нередко делали бессмысленными усилия по ликвидации мешочничества. Подчеркнем: в ряде случаев сотрудники продовольственных органов в своих выступлениях преувеличивали «злодеяния» мешочников; смысл состоял в оправдании собственных провалов. Это обстоятельство стоит учитывать при изучении текстов протоколов.

Сказанное относится к отчетам продовольственных комитетов, их структур, а также руководителей реквизиционных отрядов и комитетов бедноты. В таких документах помещались сведения о состоянии провизионного снабжения и в этой связи непременно перечисляются и характеризуются основные мероприятия на «антимешочническом» фронте. В отличие от других источников здесь встречаются данные о количестве изъятого у нелегальных снабженцев провианта, пазваны адреса его отправок.

Информационная насыщенность присуща многим докладам руководящих работников. Они обнаруживаются в архивных фондах, были опубликованы отдельными брошюрами или среди других материалов в продовольственных бюллетенях, в составе стенографических отчетов о работе различных форумов. Кроме прочего, в них приводились цифры и факты ведомственных исследований масштабов мешочнического движения. Сопоставление с данными ЦСУ позволяет четко представить процесс эволюции нелегального рынка.

Отметим материалы докладов, прозвучавших на продовольственных съездах. Особый интерес вызывают доклады, помещенные в стенографическом отчете Всероссийского продовольственного съезда (ноябрь 1917 г.) Региональные руководители нарисовали масштабную картину проникновения мешочничества в отдельные губернии и уезды. Что касается докладов местных начальников первых лет советской истории, то при работе с ними следует проявлять особую осторожность. Масштабы мешочнического движения в них отражались не всегда объективно. Руководители продовольственных органов отдельных регионов нередко стремились преуменьшить свои провиантские запасы в целях сокращения разверстки - потому сгущали краски при описании нелегального вывоза с подведомственной им территории. Между тем в своих докладах местные

продовольственные комиссары и командиры реквизиционных подразделений подробно рассказывают об осуществлешш на практике бескомпромиссных установок «верхов» и столкновениях с мешочниками.

В докладах деятелей Временного правительства (прежде всего министра продовольствия С.Н. Проконовича) отчетливо звучат пессимистические мотивы в отношении перспектив борьбы с нарастающим запрещенным самоснабжением. Видно, что определешюй и логичной линии в отношении последнего Временное правительство и его органы не выработали.

Полной противоположностью явились доклады В.И. Ленила и других большевистских вождей. Они служат источником по истории становления ригористической политики по ликвидации нелегального рынка В первые годы нахождения у власти большевистская верхушка отвергала значение неконтролируемой народной инициативы и рыночных начал в обеспечении населения жизненно необходимой продукцией. Тон ригоризма задавал В.И. Ленин. К такому выводу приходим, сравпивая тексты его докладов и речей с текстами декретов и постановлений по продовольственному вопросу. В последних в большинстве случаев повторялись положения, выдвинутые вождем революции. Однако в отдельные периоды власть непоследовательно пыталась искать компромисс с нелегальным снабжением. Как осуществлялся этот поиск, какие трудности это порождало,- видно го докладов и речей-вождей, материалов официальных документов.

Оборотная сторона массовых реквизиционных компаний Советской власти отражена в докладах ревизоров, не принадлежащих к ведомству Наркомпрода В таких документах встречаются ценные сведения о массовом разбазаривании и порче отнятых у нелегальных снабженцев вещей и продуктов. Это существенно расширяет представления о важнейшем и принципиальном для вoенно-коммунистического государства аспекте политики - экспроприаццонном. Оказывается, реквизиции товаров мешочников в очень малой степени содействовали пополнению закромов государства.

В диссертационной работе уделено много внимания докладам, речам, выступлениям деятелей, не входивших в штат продовольственного ведомства Речь идет о сотрудниках железнодорожных, профсоюзных, военных организаций, чрезвычайных' комиссий, Наркомата внутренних дел. Эти работники, в отличие от сотрудников продовольственных органов, не были заинтересованы в искажении информации о мешочниках. Вместе с тем их сведения отличали отрывочность и неполнота, с нелегальным снабжением они соприкасались эпизодически. В этом плане указанные материалы дополняются данными продовольственного ведомства.

К источникам следует отнести некоторые разновидности материалов периодических изданий. В частности, содержание передовых статей газет и журналов в ряде случаев позволяло определить господствовавший на момент их выхода в свет подход к нелегальному снабжению. Так, передовая статья издававшегося Министерством продовольствия журнала «Известия по

продовольственному делу» (за сентябрь - октябрь 1917 г.) главной причиной хлебозаготовительных трудностей объявляла непонимание крестьянами обязанности сдавать хлеб государству; отсюда - преобладающий правительственный курс на убеждение крестьян. В первой половине 1918 г, на местах не существовало никакого единства мнений относительно перспектив продовольственной диктатуры, и это обстоятельство отразилось в передовых статьях местных периодических гаданий.

Серьезным источником для изучения образа жизни, социального облика мешочников служат очерки. Их авторами были отправлявшиеся за хлебом корреспонденты периодических изданий (по сути, те же мешочники), а также командированные по делам службы советские и кооперативные работники. Перед глазами читателей путевых очерков возникают яркие исторические картинки - объединение мешочников в коллективы в целях преодоления дорожных трудностей, посадка в вагоны, встреча с крестьянами, реквизиция хлеба у пассажиров. В портретных очерках обнаруживаем выразительные факты, характеризующие социальный облик разных типов мешочников.

Немалый интерес представляют данные, содержавшиеся в корреспонденциях журналов продовольственных органов. Их авторами нередко становились агенты Наркомпрода и региональных продовольственных комитетов, которые посылались на места с целью сбора информации. В подобных материалах сообщалось о местах скопления нелегальных снабженцев, их численности, столкновениях с реквизиционными отрядами. Отметим, что в очерках и корреспонденциях приводились в том числе и сведения об использовании мешочниками в своих интересах домовых комитетов.

В диссертации исследуются информационные материалы газет и журналов. В бюллетенях советов народного хозяйства помещалась информация о распространении нелегального снабжения в том или ином регионе; корреспонденты опирались при этом на материалы местных хозяйственных организаций. Информационные материалы вестников железнодорожного ведомства позволяют выяснить, как изменялись пути передвижений мешочников в разные периоды, каким образом было налажено мешочничество самих железнодорожников.

В бюллетенях продовольственных комитетов информационные материалы помещались в рубриках «Местная жизнь», «Действия местной власти, «Мешочники». Информаторы во многих случаях тесно общались с нелегальными снабженцами и с их слов сообщали о ценах на продукты, об условиях товарообмена промышленных продуктов на крестьянскую продукцию, об условиях проживания мешочников па железнодорожных станциях в ожидании поездов. Государственные служащие нередко такой информацией не располагали.

Автор уделил большое внимание изучению материалов социологических исследований и анкетирования. Во-первых, ведомственные и региональные организации проводили исследования бюджетов рабочих; в

результате, выяснялось соотношение закупок у нелегальных снабженцев и государственного распределения. Во-вторых, путем опросов жителей удавалось определить степень распространенности регулярных или эпизодпческих занятий мешочничеством среди населения. В третьих, продовольственные комитеты проводили анкетирование задержанных милиционерами добытчиков провизии и выявляли их социальный состав. Все это позволяет нам обнаружить место нелегального снабжения в обеспечении населения насущно необходимыми товарами, а также охарактершовать облик мешочников.

Многообразие видов источников, различных по содержанию и характеру, позволяет проанализировать разные аспекты эволюции нелегального снабжения в переломные 1917 - н. 1920-х гг. и осветить взаимодействие миллионов мешочников с органами государствешюй власти.

Методологическая основа диссертации.

Диссертант стремился реконструировать историю конфликтов разного масштаба и уровня, разворачивавшихся вокруг продовольственной политики. Для этого привлекались, критически изучались и интерпретировались источники различных видов. Понимание роли и значения столкновений и противоречий достигается с помощью проблемно-хронологического метода, т.е. в контексте общественно-политической ситуации, с учетом особенностей эпохи, взглядов участников.

Сравнение различных взглядов на проведение реформы в области снабжения и возникновения народного самоснабжения в разных регионах страны и на разных уровнях позволило выявить общую картшг/ борьбы за продовольствие на этапе гражданской войны 1917-1921 гг.

Традиционные методы исторического исследования социально-экономических и политических процессов (историко-генетический, сравнительно-исторический) в диссертации дополняются подходами, используемыми в исторической антропологии, истории повседневности, социологии.

Новизна исследования

Исторические аспекты выживания народа путем развертывания массового мешочничества в экстремальных условиях гражданской войны в России впервые берутся в качестве предмета специального научного исследования. История жестокой борьбы между большинством населения, составившим армию нелегальных снабженцев, и государственными органами в первый раз изучается в виде докторской диссертации.

Теоретическая значимость работы.

В работе рассматриваются взаимоотношения власти и народа, обусловленные разрушением продовольственного обеспечения населения. Эти взаимоотношения рассматриваются в качестве важнейшего аспекта гражданской войны в России; исследованы процессы назревания и

разрешения глубоких противоречий, присущих их развитию. Изучены механизмы приспособления российского населения к политическим решениям революционной власти.

Практическое использование результатов исследования.

Результаты исследования могут быть востребованы в ходе разработки проблем социально — экономической и политической истории России второго и третьего десятилетий XX в. Их можно использовать и при создании трудов по истории экономики и социальной жизни в минувшем веке, поскольку мешочничество в урезанном виде неоднократно возрождалось на протяжении всего столетия. Научные выводы и фактический материал исследования могут найти свое применение в преподавании курсов истории России и в специальных курсах на гуманитарных факультетах высших учебных заведений.

Исторические уроки, сформулированные в работе, могут быть учтены государственными структурами на нынешнем этапе. В современных условиях, когда экономика в значительной части является по существу теневой, огромный негативный опыт войны с нелегальными снабженцами не может быть оставлен без внимания.

Положения, выносимые на защиту:

1. Предпосылки распространения массового нелегального снабжения были обусловлены осуществлением политики хлебной монополии и продовольственной диктатуры.

2. Масштабы и направления распространения движения мешочников, их вклад в дело обеспечения населения продовольственными и промышленными товарами варьировались на разных этапах и в разных местностях.

3. Тяготение нелегальных снабженцев к организованности являлось условием жизнестойкости движения в целом.

4. Государством предпринимались попытки выработать политику и создать государственный механизм борьбы с мешочничеством.

5. Противостояние государства и миллионов нелегальных снабженцев — один из главных аспектов гражданской войны в России, одна из основных причин поражения воешю-коммунистической политики.

Апробация результатов исследования.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русской истории Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, где получила положительную оценку. Основные положения и выводы исследования излагались на научных и научно-практических конференциях. По исследуемой теме автором опубликованы статьи в журналах (в том числе «Вопросы истории»), газетах, сборниках; выпущена издательством «Наука» монография объемом 22 п.л. Тематический и фактический материал диссертации используется в лекциях специального

курса, читаемого автором на факультете социальных наук РГПУ им. А. И. Герцена.

Структура исследования.

Диссертация состоит из введения (с. 4-37), четырех глав, разделенных на параграфы (с. 38-504), заключения (с. 505-512), списка использованной литературы и источников (с. 513-530)

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» обоснованы актуальность темы, показаны цели и задачи диссертации, степень изученности проблемы, хронологические рамки, ее новизна и практическая значимость, методологическая основа, дана характеристика использованных источников.

Первая глава диссертации «Нелегальное снабжение в 1917 г.» подразделяется на пять параграфов. Она посвящена началу процесса нелегального снабжения населения в России.

Первый параграф ((Хлебная монополия и её последствия» характеризует обстоятельства установления хлебной монополии (закон 25 марта 1917 г.) и рассматривает зарождение мешочнического движения как непосредственного результата неудачной продовольственной политики Временного правительства Внимание уделяется особенностям народной психологии и слабости государственной организации в изучаемый период

В параграфе делаются выводы о поспешности проведения реформы, недостаточном периоде подготовки. На первом этапе положение не было критическим, так как заготовили примерно 360 млн. пудов хлеба. Но постепенно ситуация усугублялась. С появлением к осени транспортных проблем и «хвостов» в городах накал общественных настроений привел к «хвостовой контрреволюции», распространению мешочничества (так называемого «ходачества»). Одна из важнейших причин провала продовольственной реформы — отсутствие у агентов власти силы для осуществления заданной программы. Подрыв доверия к правительству и открытая конфронтация со стороны населения были отчасти вызваны неудачной продовольственной политикой, вкупе с обострившимися межрегиональными противоречиями.

Автор указал на наличие весной - осенью 1917 г. реальных (и утраченных) альтернатив мешочническому буму. Речь идет о больших возможностях кооперативных распределительных систем. В диссертации определены состояние и перспективы развития кооперативного снабжения Однако неблагоприятные политические условия не позволили в полной мере реализоваться потенциалу российской кооперации.

В целом, власть оказалась не в состоянии контролировать выполнение закона от 25 марта 1917 г. Осенью у государственных продоволъственников

окончательно опустились руки,16 Простые люди в большинстве своем стали отрицательно оценивать результаты продовольственной политики Временного правительства и единодушно заявляли о ее провале. Они окончательно разочаровались в самой возможности получить какую-либо помощь со стороны государства и уверились в том, что их бросили на произвол судьбы. Осенью уже многие тысячи жителей на свой страх и риск предпринимают экспедиции за провизией.

Второй параграф «Мешочничество: его формы и масштабы в 1917 г.» рассматривается зарождение мешочнического движения к маю 1917 г. под влиянием дефицита отдельных продуктов и роста инфляционных ожиданий. Опасность со стороны мешочников властями преувеличивалась, хотя их количественный состав на первом этапе достигал нескольких десятков тысяч человек, заинтересованных в доставке высококачественного товара. Конкурировать приходилось с самим государством, кооперативами и предпринимателями - «вагонниками».

В Московском регионе концентрировалось наибольшее число мешочников. Это обуславливалось географическим положением крупного транспортного центра; также особым поведением властей (патриархально-русское отношение), с которыми было легче найти общий язык.

Диссертант выделил два вида мешочников. Во-первых, потребители, отправлявшиеся за хлебом чаще всего в одиночку. Во-вторых, ходоки, то есть полномочные представители городских и крестьянских объединений (домовых комитетов, заводов, больниц), имевшие разрешение на закупку и доставку продовольствия. Для налаживания продовольствования населения наибольшее значение имела деятельность ходоков. Социальный облик их многогранен. Крестьяне, часто - женщины, демобилизованные и безработные вынуждены были отправляться за продовольствием. Также на первом этапе продажу провианта и помощь в перевозке товаров ходокам осуществляли солдаты. С осени отмечены случаи торговли с немцами. Ещё одну категорию нелегальных снабженцев составляли отпускники, иногда действовавшие как ходоки. Именно из ходачества 1917 г. впоследствии выросло профессиональное мешочничество.

Постепенно одним из элементов деятельности нелегальных снабженцев становится применение силы. С одной стороны, это было необходимо для защиты от реквизиции, с другой - вызывалось потерей терпения, так как государство и не обеспечивало едой, и мешало людям кормить самих себя. Результатом стало постепенное объединение ходоков.

В третьем параграфе «Начало организации мешочников (домовые общества)» рассматриваются первые проявления самоорганизации горожан в целях обеспечения доставки провизии. Создание домовых обществ стало

16 Всероссийский продовольственный съезд в Москве 18-24 ноября 1917 г.: Стеногр. отчет. М, 1917. С 31.

попыткой справиться с дефицитом и решить проблему «хвостов».17 К концу лета 1917 г. их количество исчислялось тысячами. Ситуация в России ухудшалась и выжить можно было только путем самодеятельности, самостоятельных и организованных усилий.

С сокращением централизованных поставок провианта в города роль домовых обществ как центра организованного мешочничества возрастала В итоге они стали объектом нападок со стороны государства и кооперативов. Первое ограничивало самодеятельность объединений жильцов из-за их нежелания считаться с хлебной монополией, а вторые - из-за опасения конкуренции.

Конечно, справиться с продовольственной и «хвостовой» проблемой само население в условиях тотальной нестабильности было не в состоянии. Тем не менее, самодеятельные начала постепенно становились главными в выживании, самоспасении российского общества Организующая роль домовых обществ (другие формы самоорганизации играли несколько меньшую роль), согласно выводам диссертанта, в развертывании нелегального снабжения жителей усиливалась, несмотря на противодействие властей.

В четвертом параграфе - «Определение маршрутов хлебных экспедиций» - рассматривается процесс выработки мешочниками оптимальных путей движения за продуктами, а также определены и первые направления мешочнических путешествий. Первоначально выбор путей передвижения у большинства мешочников вызывал множество затруднений. На первых порах, как правило, приобретали товар на станциях и пристанях.

С ростом конкуренции и риска происходило постепенное удаление от

оживленных транспортных артерий.

Первым маршрутом стали губернии вдоль Средней Волги, где осуществлялось большое количество экспорта хлеба, имелась развитая транспортная сеть с районами твердой пшеницы, на муку из которой сохранялся особый спрос (Волго-Бугульминская и Самаро-Златоустовская железнодорожные направления). К осени мешочники начали «осваивать» район р. Камы и её притока — Вятки. В это же время они достигли Южного Урала. На южном направлении мешочники активно действовали сначала в Тамбовской губернии, а к октябрю - п<х Украине (Полтавская и Екагеринославская губернии). Наиболее протяженной мешочнической "тропой" являлся маршрут Харбин - Иркутск — Москва, по которому доставлялись дешевые товары из Маньчжурии.18

Диссертант делает вывод о том, что направления потоков мешочников с самого начала определялись действием рыночных законов.

17 Подробнее см.: Ленинградская кооперация за 10 лет. Л., 1928. С.198.

18 Продовольственный всстник. 1917. №1.30 июля. С.6.

Пятый параграф «Первые попытки ликвидации нелегального снабжения (сентябрь-октябрь 1917 г.)» посвящен исследованию эволюции мешочнического движения в связи с изменением позиции властей. Заставить или убедить крестьян продать хлеб государству — такая задача, в частности, ставилась перед осуществлявшими хлебную монополию продовольственными комитетами, кооперативами, некоторыми общественными организациями. Когда обнаружились перебои в поступлении продовольствия, деятели этих структур сообща приступили к формированию и отправке в хлебородные губернии закупочно-продовольственных отрядов. Однако нелегальные снабженцы работали эффективнее государственных заготовителей, ибо не были ограничены твердыми ценами.

Уже летом стали возлагаться надежды на кордоны, заставы и патрули, которые располагались на важнейших железнодорожных и водных путях в целях остановки движения нелегальных перевозчиков съестных припасов. Они начали создаваться в Петрограде. Поводом к их возникновению явились нарушения введенного в мае запрета на вывоз из столицы основных продуктов питания. На первых порах главная роль в пресечении деятельности мешочников отводилась работникам городского управления и транспорта.

18 октября на совещании Мшшстерства продовольствия было принято решение о создании заградительных отрядов. Но от сотрудников требовалось проявлять осторожность при досмотре багажа. В реальности выполнение «антимешочнической» политики было отдало на откуп региональным властям. Поэтому в ряде местностей, по существу, свободная купля — продажа нормированного продовольствия (мешочничество) была узакопена. Политике Временного правительства была чужда последовательность. Но не был ей присущ и ригоризм в отношении нелегального рынка; а именно он впоследствии станет одной из причин гражданской войны.

К осени произошли изменения в народной психологии по отношению к государству и закону; господствовал всеобщий настрой против хлебной монополии. Это и спровоцировало начавшуюся с середины осени 1917 г. эскалацию насилия по отношению к представителям власти со стороны нелегальных снабженцев.19 Она подогревалась сочувствием со стороны солдат.

Таким образом, представляется, что к исходу осени 1917 г. обнаружились три потенциальных направления в решении проблем продовольствия и нелегального рынка в стране. Во-первых, продолжение присущей органам Временного правительства политики уступок нелегальным снабженцам; при этом ответственность перекладывалась на плечи местных продовольствепных руководителей. Во-вторых, ужесточение мероприятий по насаждению продовольственной диктатуры и ликвидации нелегального рынка. В-третьих, упразднение важнейших ограничений "теневого" снабжения — прежде всего хлебной монополии. От того, какая из

и Прокопович С.Н. Народное хозяйство в дни революции. М., 1918. С.67.

альтернатив осуществится, в немалой степени зависело, вспыхнет ли гражданская война и насколько ожесточенной она будет.

Вторая глава «Общая характеристика нелегального снабжения в конце 1917 - 1918 г. (причины, масштабы, регионы распространения, социальный облик представителей)» также подразделяется на пять параграфов. В ней характеризуется содержание мешочнического движения в целом, определяется круг его участников, раскрываются формы и методы их работы в условиях социальной катастрофы конца 1917 г. -1918 г.

Первый параграф «Мешочники в "сумасшедшем доме продовольственной системы": причины и оценки роста нелегального снабжения в конце 1917 г. - 1918 г.» анализирует причины и условия перехода системы снабжения и продовольствия в стране на нелегальные рельсы.

К концу 1917 г. государство и экономические структуры перестали выполнять функции снабжения населения. Это, по мнению диссертанта, означало превращение рынка в нелегальный. Состояние такого рынка определяло мешочничество При этом нелегальное снабжение поддерживало как связи города с деревней, так и связи между отдельными регионами. Основными чертами мешочничества в период гражданской войны диссертант считает его массовый характер и распространение на все социальные группы и территории. Первопричиной пышного расцвета мешочничества являлась реальная угроза голода (а не стремление использовать дефицит отдельных продуктов - как летом 1917 г.). Отчасти гражданская война в России проявлялась в форме войны голодных и сытых регионов. Это выразилось в отказе выпускать со своих территорий товары первой необходимости. Так, Сибирь не поставляла продовольствие ещё до Чехословацкого мятежа, Воронежская губерния в начале 1918 г. не поставляла хлеб в Рязанскую, а картофель ГО Рязанской не выпускали в Московскую.

Важной причиной расцвета мешочничества являлось продолжение процесса распада империи. Одним из его проявлений явился так называемый «всероссийский грабеж». При этом грабили продовольственные составы по постановлению деревенских сходов и местных Советов. Возможности доставки продовольствия в хлебопотребляющие районы катастрофически сократились.

Основой борьбы с мешочниками стала политика хлебной монополии. Продовольственная монополия объявлена Советской властью 19 февраля 1918 г. с опубликованием «Закопа о социализации земли». Однако, в силу указанных трудностей, заготовка товаров широкого потребления и продуктов шла. неудовлетворительно (в конце 1917 г. собирали порядка 28% от запланированного количества хлеба).20 В то же время, попытки самоснабжепия пресекались. При этом осуществление продовольственной

20 Вестник продовольственных служащих. М, 1918. №4-5 8 июля. С.15, Известия Воронежского губернского продовольственного комитета. 1918. №26.13 октября С.1.

монополии постоянно ухудшало продовольственную ситуацию. В качестве причин диссертант выявил следующие: отсутствие подготовленных кадров, поскольку старые чиновники либо изгонялись, либо уходили добровольно; а также серьезные трудности с доставкой продовольствия. В результате, затраты государства по доставке одного пуда хлеба составляли примерно 500 руб., а мешочников - всего 50 руб.

Однако правительство продолжило идти по пути радикализации монополии путём создания «комиссий по борьбе со спекуляцией», огосударствления розничной и мелкооптовой торговли. Между тем, мешочничество получает ещб большую поддержку со стороны населения.

По мнению автора, монополия государства в области продовольственного дела была обречена.

Все эти факторы привели к «мешочническому буму». Почти полное фактическое упразднение кооперативной и частнопредпринимательской деятельности положило копец любой экопомической альтернативе мешочничеству.

Второй параграф «Мешочничество: масштабы и альтернативы на ловом этапе» характеризует резко увеличившуюся роль мешочничества в снабжении населения продуктами питания и товарами первой необходимости, сравнивает состояние нелегального снабжения в России и в некоторых странах Западной Европы; в ней доказывается, что реальной и разумной альтернативы мешочничеству с 1918 г. не существовало.

С конца 1917 г. начинается новый этап в истории российского мешочничества. Его характер становится массовым при усилении значения деятельности профессионалов-спекулянтов. В этот период мешочничество последовательно охватывает все хлебонедостаточные регионы. Параллельно возрастает его организованность. Таким образом, мешочничество становится выражением «своеобразного развития экономики Советской республики в период гражданской войны», в определенном смысле общество превращается в мешочническое. Мешочничество приобретает спекулятивный характер. Значительная часть населения на местах ищет деньги или товары для обмена, другая помогает мешочникам закупать товары широкого потребления, а также готовит к отправке в новые экспедиции.

К 1918 г. в крупных городах (Петроград, Москва - 80-85% продуктов приобреталось на нелегальном рынке, в провинции нередко вся система снабжения держалась на мешочниках). В роли мешочника в изучаемый период побывал почти каждый дееспособный россиянин.

Иногда даже заготовка продуктов, распределяемых государством, производилась при опосредованном участии мешочников. По подсчетам Н. Кондратьева, 50% мешочников возвращалось с хлебом. У остальных его изымали реквизиционные или заградительные отряды, сотрудники которых доставляли конфискованный товар потребителям (хотя значительная часть реквизированной провизии из-за плохих условий хранения портилась). В

итоге, продукты к населению поступали прямо или опосредованно через мешочников.

Нелегальным снабженцам удавалось связывать «белые» территории с «красными» и доставлять товары из-за линий фронтов гражданской войны. В диссертации отмечено, что в небольшевистских регионах мешочническая торговля росла мало, так как во многих случаях снабжение населения брали на себя кооперативы.

В Советской России считали, что с уничтожением мешочников хлеб пойдет к государству. На деле же в тех районах, в которые нелегальные снабженцы не допускались, крестьяне хлеб не отдавали Советской власти, а пускали на самогон. Этот последний представлял огромную общественную опасность. Объективно деятели нелегального хлебного рынка были конкурентами сотням тысяч кустарных винокуров. Между тем, государство ставило их па одну доску. Декретом ВЦИК от 9 мая 1918 г. предписывалось и тех, и других предавать революционному суду как «врагов народа».21

Таким образом, мешочничество стало крупным социальным явлением. Объявив ему войну, государство стимулировало развитие алкоголизации общества. Победить же спекулятивный рынок оно не могло, поскольку не существовало сильного государственного аппарата.

Третий параграф «Облик мешочников» посвящен изучению социального состава и категориям нелегальных снабженцев. Содержание главных форм мешочничества в конце 1917—в 1918 г. мало изменилось. Говорили о «больших» и «маленьких», «вольных» и «невольных» мешочниках, «специалистах» и «любителях». Подразумевались представители спекулятивного и потребительского мешочничества Значение потребительского мешочничества в деле снабжения в целом падало, а это меняло, как представляется, и соотношение форм мешочничества.

В результате возрастания трудностей передвижения по стране, а также последовательной активизации борьбы новых властных структур с нелегальным рынком, потребительское мешочничество эволюционировало в сторону более жизнеспособного, спекулятивного. В отличие от «потребителей», опытные профессиональные нелегальные снабженцы знали, как обойти главную преграду на пути мешочников— так называемые «заграды», умели найти общий язык (посредством взяток, связей, рекомендаций, соответствующих документов) с их командирами и бойцами.

По мере углубления пропасти между вольными ценами и зарплатой потребители были вынуждены продавать часть продуктов на рынке и там же закупать необходимые крестьянам вещи. Итак, мешочник-потребитель в 1918 г. формально становился спекулянтом.22 Но различие между в целом потребительским (мелким) и спекулятивным (исключительно крупным)

и Ленинский сборник. М., 1931. Т. 18. С 86.

12 Подробнее см.: Фейгельсон М. Мешочничество и борьба с ним в пролетарском государстве. С.76-77.

мешочничеством не теряло актуальности и даже стало более явным: «потребители» доставляли 1—2 мешка, а спекулянты— около 8—10, хотя некоторые отклонения о г этих цифр в ту или другую сторону были вполне возможны.

Вместе с тем, взаимодействие между этими двумя частями мешочничества представляется и в следующем виде: мешочники начинали свою деятельность с попыток спастись от голода, а затем многими го них — предприимчивыми, удачливыми — овладевала тяга к наращиванию прибыли. Они становились нелегальными частными предпринимателями, иначе — профессиональными мешочниками.

Крупное спекулятивное мешочничество в условиях 1918 г. представляло прогрессивное явление: спекулянты в погоне за прибылью осваивали дальние и недоступные для государственных заготовителей территории; в то же время многочисленные «потребители», . не располагавшие средствами для далеких экспедиций, опустошали прямо примыкавшие к голодным регионам сельские местности— в итоге непомерно вздувались цены на продукты.

Из разновидностей нелегального снабжения самой распространенной оказывалось по-прежнему «ходачество» от каких-либо коллективов и с выданными такими коллективами документами. Виды мешочничества современники определяли также в соответствии со способами передвижения его представителей. В этом отношении на первом месте стоит «вагонничество» — путешествовали в (или па) вагонах (не следует путать с «вагошшчеством» 1917 г.). Часто упоминается в источниках гужевое мешочничество, иначе — «обозничество».

Группы мешочников получали те или иные названия в зависимости от того, какой товар и каким образом они везли в деревню или вывозили го нее. Под мешочниками в первую очередь понимали людей, перевозивших в мешках муку. В то же время, к ним относили и так называемых кусочников — потребителей, перевозивших «хлеб в кусках»; кусочниками в народе называли также тех посредников, которые продавали на рынках хлеб, доставляемый мешочниками. По мере усиления натурализации хозяйства разрасталось «лоскутничество»; этим термином обозначали мелкий обмен подержаных мануфактурных изделий на продукты питания. Существовали так называемые картофельные мешочники— весьма многочисленные, поскольку картофель все чаще заменял хлеб. В северо-западных губерниях распространился такой промысел: крестьяне привозили в Петроград по 20— 40 бутылей молока и разносили его по квартирам. Мешков у них не было, но все равно их относили к мешочникам.

При этом способы добычи провизии в деревнях были разными — не только обмен или покупка. Многие горожане, не имевшие денег и товаров для обмена, нанимались батраками в хозяйства крестьян; полученные за работу мешки с хлебом они отвозили своим домашним. Наконец, после августа 1918 г. появляются совершенно новые разновидности — «полуторапудничество», «отпускничество», «двухпудничество» (допускалась

перевозка полутора и двух пудов продуктов во время рабочих отпусков). Их зарождение было вызвано специфическими политическими обстоятельствами, но существу непродолжительными перемириями на фронтах войны государства с мешочниками. Во всяком случае, ясно, что многообразие форм и разновидностей нелегального снабжения— признак его живучести и приспосабливаемости к условиям суровых испытании.

В диссертации исследован социальный состав мешочников. В первую очередь нелегальные снабженцы— это крестьяне. Второе место среди мешочников занимали рабочие. Третья (по численности) группа — интеллигенция. Представители последней занимались исключительно потребительским мешочничеством в силу моральной и физической неприспособленности к перегрузкам, вызванным занятиями профессиональным «ходачеством». Мешочничеством занимались так называемые гастролирующие профессора, актеры и врачи. Среди бывалых мешочников наибольшим был удельный вес людей с дореволюционным стажем организаторской работы в торговле. Среди профессиональных нелегальных снабженцев заметную роль играли, как правило, мужчины с фронтовым опытом. Тем не менее, среди нелегальных снабженцев насчитывалось небольшое количество женщин. Правда, они отправлялись за хлебом главным образом в теплое время года, когда трудности пути легче переносились.

Думается, можно говорить о наличии крупной социальной группы мешочников, спаянной общностью интересов, взглядов и образа жизни, имевшей общих врагов. Она представляла конгломерат, впитавший в себя активных представителей разных общественных слоев. Значительная часть мешочников полпостью утратила связь со своей прежней социальной базой. Представители другой части занимались «ходачеством» эпизодически, но и они подверглись большой перековке «жизнью на дорогах». Мешочники утрачивали многие профессиональные качества и прежние связи, вырабатывали стойкое негативное отношение к советской власти. Всё это не могло не породить массы проблем в будущем при возвращении к «мирпой» жизни.

Четвертый параграф «Коллективы нелегальных снабженцев» посвящен формам и методам организации мешочников в новых условиях, постепенному превращению их в серьезного конкурента власти.

С конца 1917 г. ходоки в большинстве случаев организовывались в коллективы, объединялись в группы. Предпосылкой объединения мешочников в коллективы стала общность образа жизни, наличие общих опасностей и врагов.

Мешочники начинали объединяться еще перед отправкой в путь. В городах первостепенную роль в формировании коллективов ходоков по-прежнему играли домовые, квартальные комитеты и создаваемые при ния кооперативы. Формирование коллективов мешочников-спекулянтов осуществлялось также в результате тесного общения на рынках.

Примечательно, что мешочнические компании предпочитали иметь дело с объединениями крестьян хлебных районов, прежде всего — с кооперативами. Ходоки покупали у них продукты оптом и потому дешевле. Сделки часто заключались на полпути между производителем и потребителем продуктов. Кооператоры деревни грузили мешки с мукой на несколько подвод и везли в губернский город или на железнодорожную станцию. Связываться с рисками розничной торговли им вовсе не хотелось. Осуществить же сделку купли-продажи с артелью знакомых мешочников было очень удобно. В итоге покупатели и продавцы от объединения своих сил и координации действий оказывались в большом выигрыше.

Необходимость организации была продиктована и трудностями передвижения по стране. Все мешочнические перевозки становились возможными исключительно благодаря личным связям, неформальным договоренностям представителей коллективов мешочников и работников транспорта. Прибыв в пункты назначения, мешочники-спекулянты далеко не всегда действовали на свой страх и риск. Нередко на местах их ожидали люди, профессией которых было обустройство ходоков, предоставление им пищи и крова.

Проблемой для мешочников оставалась сохранность грузов. С 1918 г. в отдельных случаях коллективы мешочников стали использовать специфический метод самозащиты— привлечение отрядов наемных охранников. Некоторые отряды охраны мешочников представляли серьезную военную силу, располагали даже пулеметами.23

В диссертации характеризуются и другие формы самоорганизации нелегальных снабженцев в целях приспособления к жестокой реальности. Создание мешочниками многообразных и многочисленных объединений со своими осознанными целями и методами деятельности означало переход всего движения на качественно более высокий уровень. Можно говорить, что мешочники почувствовали свою мощь. На протяжении всего, периода гражданской войны мешочники оставались организованными. Их коллективы последовательно упрочивались. Как представляется, самоорганизация нелегальных снабженцев определила их успехи в деле продовольствования населения.

В пятом параграфе - «Пути и механизмы нелегального товарообмена в конце 1917 - 1918 гг.» - определяются основные направления передвижений мешочников и причины, вызывавшие изменение этих напралений; а также изучаются многообразные способы и методы, с помощью которых нелегальные снабженцы обеспечивали товарообмен в указанный период.

Важнейшей функцией мешочнического движения стало обеспечение рыночной связи между городом и деревней. В этом отношении требует корректировки утвердившееся в историографии мнение о том, что на

23 Медведев Е.И. Из истории борьбы за хлеб в Самарской губернии в 1918 г. // Учен. зап. Куйбышевского гос. пед. ин-та им. В. В. Куйбышева. 1958. Вып. 20. С. 16.

протяжении всей гражданской войны «города, промышленные предприятия стали паразитировать за счет деревни. Наоборот, нередко многие современники обвиняли деревню в грабеже горожан. Они писали о сельчанах, отнявших «последнюю рубашку» у горожан; о «хитрой» и «жадной» деревне, о се «мародерстве».

В 1918 г. происходят изменения в географии мешочничества. Прежде всего, на протяжении 1918 г. постоянно усиливается значение Москвы как центра разветвленной нелегальной торговли. Москва, несмотря на все запреты со стороны «вождей», оставалась торговым городом.

В работе последовательно определены все этапы движения мешочников к хлебу; начиная от добывания проездных документов, посадки в вагоны и до торга с крестьянами. Прослежены и стадии обратного движения - до продажи купленного у сельчан хлеба на рынках хлебопотребляющих регионов.

Тяготение нелегальных снабженцев и крестьян-производителей продуктов друг к другу было взаимным и встречались они не в деревне, а в расположенном между городом и селом месте. Стоимость доставки хлеба мешочникам сельские жители включали в продажную цепу товара. Подходы к речным пристаням, улицы железнодорожных станций, привокзальные площади городов превращались в настоящие базары. При этом хлеб для продажи подвозили не только сельские хозяева, но и представители кооперативов, волостных исполнительных комитетов; все без исключения нуждались в промышленных товарах. Вокруг сотен подвод толпились мешочники-профессионалы. Они торговались, рядились и покупали оптом и со скидкой мешки с провизией.

Рассмотренные пами определенные изменения, происходившие в массовом движении нелегальных снабженцев в конце 1917—1918 гг., становились предпосылкой его успехов в налаживании товарообмена между голодными и сытыми регионами.

Мешочничество становилось столь значительным явлением социально-экономической и отчасти политической жизни, что перед официальными органами встала задача выработки и последовательной реализации комплекса политических мероприятий в отношении нелегальных снабженцев.

Третья глава «Мешочнические экспедиции, торговля и Советское государство. Конец 1917 - 1918 гг.» подразделяется на пять параграфов. В ней рассмотрены пути развития взаимоотношений нелегальных снабженцев и государства.

В первом параграфе «Война с нелегальным рынком: целесообразность или идеология?» анализируются приоритетные причины, обусловившие направленность политики в отношении мешочнического движения.

24 Советское общество: Возникновение, развитие, исторический финал. М, 1997. Т.1. С.36.

Мешочничество представляло собой воплощение элементов деградации общества Но и хлебная монополия отнюдь не была олицетворением социального прогресса; наоборот, в силу своей нереальности, она стала прямой дорогой в тупик. Приходилось выбирать между свободой торговли и монополией. Большевистская власть — прежде всего в силу приверженности идеологической догме— выбрала второе и таким образом открыла дорогу мешочничеству.

Нелегальное снабжение стало предметом идеологической борьбы. Водораздел между сторонниками и противниками легализации подпольного рынка нередко (за рядом исключений) проходил по линии «сторонники большевизма—его противники». Исходя из оценки роли и масштабов «теневого» снабжения населения, определялось и значение соответствующей политики государства. Реквизиционные органы, ведущие войну за хлеб, были поставлены в особое положение, приравнивались к армейским частям. Причем боролись они, прежде всего, с мешочниками, поскольку деревни активно им сопротивлялись и нередко не пускали к себе агентов власти.25

Автор полагает, что в войне с мешочниками цель обеспечения населения провизией достигалась отнюдь не в первую очередь. Так, когда выяснялось, что после временных побед над мешочниками положение с хлебозаготовками не улучшается и усиливается голод, вожди и не думали ослаблять натиск на нелегальный рынок. Показательно, что продовольственники гордились самой победой над ходоками, вопросы же налаживания хлебного снабжения были для них вторичными. Объясняется это тем, что в войне с мешочниками сначала решалась задача уничтожения политического врага.

В работе отмечено, что представители разных звеньев власти по-разпому оценивали мешочничество. Вожди провозглашали приоритет политического диктата над экономической целесообразностью и объявляли войну нелегальному снабжению. При этом далеко не все представители «низов» и среднего звена государствешюго аппарата и партии были настроены непримиримо по отношению к мешочникам. Как оказалось, степень осуществления «антимешочнических» распоряжений властей определялась тем, кто выполнял приказы. В частности, в одних волостях или уездах начальство запрещало мешочникам покупать у крестьян даже яблоки, а соседние местности в то же самое время напоминали огромные базары. От настроя местных руководителей во многом зависела расстановка сил на фронте борьбы советской власти с нелегальным снабжением.

Таким образом, из верхнего эшелона власти в «низы» паправлялся мощный идеологический заряд антирыночпой направленности. Однако, сталкиваясь с прагматизмом и противоречивыми интересами рядовых

25 Нажим на закон о хлебной экономии // Известия Уфимского губернского продовольственного комитета. 1918. №26. 26 января. С.4; Торгово-промышленная газета. Пг., 1918.25 мая.

работников, он нередко терял свою первоначальную направленность. Это усугубляло организационный хаос на местах.

Второй параграф «Меры властей в отношении спекулятивного снабжения: начало выработки и противоречия» характеризует процесс формирования во властных структурах политики в отношении мешочников.

Выработанная в основном на рубеже 1917—1918 гг. политика центрального большевистского руководства принципиально отличалась от той, которая проводилась при Временном правительстве. Советская власть начинала расценивать мероприятия по искоренению нелегального рынка как главное направление продовольственной диктатуры. Впрочем, до середины 1918 г. ожесточенную борьбу с мешочниками вело в основном продовольственное ведомство; нельзя говорить о ее тотальном характере, поскольку участие других структур государственного аппарата было эпизодическим. Раздавались угрозы в адрес нелегального рынка, но ещё не началась война с ним по всей стране. Обойтись без поддержки населения большевики в данный период (это время их крайней слабости) не могли. Между тем миллионы людей в целом сочувственно относились к дельцам нелегального рынка— ими был хорошо усвоен отрицательный опыт осуществления хлебной монополии Временного правительства. Народ не мог не поддерживать мешочничество, ибо он сам был создателем и главным участником этого движения.

Настроения населения в то время легко усваивались в местных органах власти. Их деятели на первых порах стремились любой ценой завоевать симпатии населения, а заодно и ослабить тенденцию к сокращению крестьянами посевных площадей. Поэтому уездные Советы, в которых тогда сплошь и рядом преобладали эсеры и меньшевики, охотно шли навстречу ожиданиям крестьян, в том числе и попустительствовали мешочникам.

Существовали острые противоречия не только в отношениях между Наркомпродом и регионами, а также внутри губпродкомов и внутри губернской вертикали. Случалось, мешочников поддерживали уездные продовольственные комитеты вопреки строгим запретам губернских. Последние требовали от своих уездных органов отправлять хлеб в центр, а те отказывались подчиняться, поскольку заботились исключительно о снабжении местного населения. Местные советские продовольственные комитеты на первых порах целиком зависели от крестьян. Как только они не угождали им, так сразу же переизбирались; иногда это происходило каждую педелю.

Вторым— после продовольственного— ведомством, призванным и способным вести борьбу с нелегальным снабжением, было транспортное. И здесь полностью расходились цели и практика «центра» и региональных подразделений.

Под давлением трудовых коллективов руководители отдельных железных дорог смотрели сквозь пальцы на частые поездки своих сотрудников за провизией в хлебородные районы. Таким образом, в

отношении к мешочникам с первых месяцев советского правления прослеживается главное противоречие новой власти: между «цешром» (всероссийским или губернским) и местами.

Разнобой в действиях разных звеньев государственного аппарата выявлялся при определении наказаний для мешочников. Долгое время к мешочникам карательные структуры относились, можно сказать, эмоционально— как к «врагам народа», достойным самой худшей участи. Декретом 21 февраля 1918 г. была введена смертная казнь. На основании этого документа ВЧК получила право внесудебной расправы над «неприятельскими агентами, спекулянтами...». Показательно, что в этом перечне спекулянты (по сути дела те же мешочники) удостоились второго места.

В мобилизации государственного аппарата для войны с «ходачеством» активно участвовало советское правительство. В сентябре Совнарком принимает соответствующее постановление, в соответствии с которым народные комиссариаты путей сообщения и по военным делам в части борьбы с нелегальным снабжением подчинялись ведомству А.Д. Цюрупы. В качестве серьезной силы «антимешочнической» кампании рассматривалась милиция, подчиненная Наркомату внутренних дел. Еще в середине 1918 г., в разгар войны с мешочниками милиционеров перевели на казарменное положение и заставили дать обязательство «вести борьбу с мешочниками и спекулянтами вплоть до расстрела виновных в необходимых случаях».26

Как видим, большевистские вожди стремились сделать борьбу со своим конкурентом— мешочником важнейшим общегосударственным делом, мобилизовать для уничтожения «теневого» продовольственного снабжения все наличные силы гражданского и военного аппаратов. Однако с самого начала мешочников спасало отсутствие единства действий в работе разных государственных структур.

Вместе с тем система запретов свободного продовольственного снабжения сильно затрудняла торговлю. Своей цели она не достигала, но превращала торговлю в рискованное и опасное занятие.

Третий параграф «Гражданская война на дорогах» посвящен «боевым» действиям на путях продвижения нелегальных снабженцев в конце 1917 -1918 гг.

В истории борьбы с мешочничеством отчетливо воплотились те процессы, которые можно определить как возврат общества к изжившим себя традициям вековой давности. Большевистских вождей России ничему не научил негативный опыт предшествующих поколепий и современников-шюстранцев. В период гражданской войны 1918—начала 1920-х гг. реквизиционная деятельность разнообразных властных структур и сопротивление ей со стороны «мешочнического фронта» приобрели огромные размеры. Ярость и м а сопротивления иишиЗВиков л и

, ГОС. НАЦИОНАЛЫ!** I

библиотека |

жЖелезнодорожные известия. 1918. №1. 27 июня 1С.8. С.П«т«р6уРг (

; оэ _V

обусловлены объективной неизбежностью самоспасения народа Ожесточенность нападок на деятелей нелегального снабжения со стороны революционной власти объясняется гипертрофированным усилением распределительной и карательной функций государства, компенсировавших слабость других его функций. Отнимать и делить — вот на что хватало силы у недавно пришедших к власти правителей.

Само государство оценивало взаимоотношения с мешочниками прежде всего как войну. С одной стороны, на востоке страны к осени 1918 г. едва удалось набрать войско в 20 тыс. человек для противостояния народной армии Самарского правительства, для ведения войны с Донской армией атамана Краснова набрали всего 45 тыс. "штыков и сабель"; осенью 1918 г. 3-я советская армия численностью в 6—7 тыс. бойцов держала на востоке страны фронт в 920 верст. С другой стороны, в центральных губерниях создавались исключительно для противодействия мешочникам «сводные» заградительные отряды в 400, в 500, в 600 бойцов; на одной станции Челябинск располагался «заград» в 1000 человек, и еще ему придавались пулеметные расчеты. «Заградиловцы» были хорошо вооружены и оснащены, у них имелись пулеметы и тачанки.27 Заградительные отряды представляли главную опасность для нелегального снабжения и на них в первую очередь делали ставку руководители продовольственные органов. Функции «заградилок» (термин из гражданской войны), случалось, осуществляли отряды чекистов. Известны случаи, когда целым полкам РККА поручалось решать только задачи борьбы с «контрабандой» спекулянтов.

По мере развертывания кампании борьбы против нелегального снабжения— как мы уже не раз убеждались— все чаще приходилось применять вооруженную силу, иногда даже открывать пулеметный огонь.

Изъятие съестных припасов у нелегальных снабженцев дорого обходилось заградительным подразделениям. В диссертации приведены многие факты ожесточенного сопротивления последпим со стороны мешочников. Никакой системы учета поступления товаров не существовало, амбарные книги отсутствовали, даже весы оказались сломанными. Условия хранепия реквизированных продуктов предполагали гибель их большей части.

Таким образом, попытка покончить с мешочничеством и получить хлеб посредством реквизиционных кампаний и заградительных отрядов провалилась. С другой стороны, мешочники постоянно несли потери, шли на огромный риск, на жертвы. По этой причине продукты, доставляемые ими в хлебопотребляющие районы, были очень дорогими, не всегда доступными

27 Краснов В., Дайн ее В. Неизвестный Троцкий. М, 2000. С. 63; Бровкин В. Н. Россия в гражданской войне: Власть и общественные силы// Вопросы истории. 1994. №5. С.25; Установление и упрочение Советской власти в Вятской губернии. С. 506; Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия / Под ред. С. С. Хромова. M., 19S7. С. 411; ШвесшГТУфймского/,губернского продовольственного комитета. 1917. № 19. 1 декабря. С. 7;!Телиццн& iJccTpp Махно. Москва, Смоленск, 1998. С. 282.

для простых жителей. Города и села страдали из-за острой нехватки провизии. Партийно-государствешюе руководство, опасаясь рабочих волнений, готовилось идти на уступки «мелкобуржуазной стихии».

Четвертый параграф — « "Полуторапудники"». Он посвящен изучению такого явления, как «полуторапуцЕШчество», ставшего наиболее ярким выразителем противоречивости политики властей в отношении нелегального снабжения.

Большевистские руководители время от времени официально разрешали представителям трудовых (в первую очередь— заводских) и домовых коллективов свободный провоз полутора или двух пудов продуктов. В целом «полуторапудничество» представляло собой мешочничество. При этом все направленные против ходоков (стало быть, и против «полуторапудников») распоряжения и соответствующий репрессивный аппарат сохранялись без серьезных изменений; более того — государственные органы даже получали ориентировку па усиление борьбы со «спекуляцией».

"Полуторапудники" запасались документами, свидетельствовавшими об их принадлежности к московским заводам (реже - петроградским). На первых порах командиры и бойцы заградотрядов, продовольственные работники удивлялись тому, как много рабочих числилось в штатах предприятий Москвы. Всех ходоков тогда стали именовать "москвичами". ХОТЯ СПЛОШЬ И рядом "полуторапудниками" становились жители провинции. Отличить москвичей и петроградцев от жителей других регионов было так же невозможно, как и отделить рабочих делегатов от профессиональных мешочников: все без исключения обзавелись "серьезными" документами.

Оказались неосуществимыми планы Наркомпрода по включению мешочников в систему хлебной монополии; не удалось принудить их приобретать провизию в хлебных уездах по твердым ценам. Поэтому по-своему правы были ополчившиеся на «полуторапудников» государственные работники, они строго выполняли предписания по борьбе со спекуляцией.

Покончить с "полуторапудничеством" и, главное, с вызванным им общим ростом мешочничества было непросто. Поощряемое временным попустительством со стороны властей, мешочническое движение переживало состояние всестороннего подъема и разгромить его уже сложившимися приемами не представлялось возможным.

Форсированное сворачивание «полуторапудничества» в октябре стало несчастьем для страны. В. И. Ленин в декабре 1918 г. признает, что «продовольственное положение, которое немного улучшилось было осенью, опять приходит в упадок. Народ голодает».28 Приметой городской жизни вновь становятся длинные продовольственне «хвосты», в которых люди простаивают целыми днями.

28 Ленин В. И. Поли, собр соч. Т. 37. С. 382; Известия ВЦИК. 1918 2 ноября.

Пятый параграф «Комбеды и мешочники» посвящен анализу поисков большевистским руководством социальной опоры. Опорой в деле борьбы с мешочничеством, с «теневым» самоснабжением стали так называемые комитеты бедноты.

Особую роль в истории мешочнического движения сыграли комитеты бедноты, которые создавались в ходе провозглашенного В. И. Лениным в 20-х числах мая 1918 г. «великого крестового похода». Поход был направлен, по словам вождя, «против спекулянтов хлебом, кулаков, мироедов, дезорганизаторов, взяточников... против нарушителей строжайшего государственного порядка в деле сбора, подвоза и распределения хлеба». Это означает, что главному удару подвергались представители нелегального снабжения и продававшие им продукты крестьяне. Еще большее значение придавалось комитетам после августа 1918 г. в связи с лавинообразным распространением мешочничества в «полуторапуднической» форме. Судя по документам местных органов власти, с комбедами связывалась надежда покончить с нелегальным вывозом продуктов из хлебных регионов.

Сразу обратим внимание на противоречия в деятельности комитетов бедноты. Их форсированная организация значительно усилила тяготение друг к другу мешочников и крестьян. Большинство сельских жителей убедились в появлении серьезной угрозы потерять собранный ими урожай. Опасаясь проводимых комбедами реквизиций, крестьяне охотнее продавали продукты мешочникам. Так, в работе комбедов выявлялись две тенденции — искоренение нелегального снабжения и по сути дела его стимулирование. Проблема в подобном ракурсе в литературе еще не ставилась и требует осмысления. Первые комбеды фактически стали возникать еще в 1917 г. Всего в 1918 г. в РСФСР образовалось 70 тыс. волостных и сельских комитетов бедноты.29 Особенно много их возникло в хлебных районах: они действовали по принципу «отнимать и делить», а именно в этих районах было чем поживиться.

Нередко в состав бедняцких организаций входили тунеядцы и лентяи, а также забросившие свое хозяйство (о них говорили: «спустили свою душу») люди. Таких в каждой волости набиралось от 10 до нескольких десятков человек. Они-то, а далеко не все малоимущие сельские жители, и задавали тон в новых организациях. Получив власть, начинали мстить удачливым и обеспеченным соседям; некоторые стремились воспользоваться возможностью улучшить свое материальное положение. Комитеты представляли собой органы продовольственной диктатуры новых верхов общества, опиравшихся в деревне на маргинальные слои населения. Иногда они возглавляли или заменяли собой продовольственные комитеты. В некоторых регионах комитеты бедноты пытались распространить свое влияние и на города Так, 21 октября 1918 г. по решению коллегии Казанского губпродкома дело продовольствования городов передавалось

29 Комбеды Воронежской и Курской областей: Материалы по истории комитетов бедноты. Воронеж, 1935. С.288.

созданным на собраниях беднейших жителей комитетам городской бедноты. Планировалось преобразовать в них городские и квартальные объединения домовых обществ путем «очищения» последних от «эксплуататорских элементов». При этом новым организациям поручалось установить контроль над ввозом и вывозом продуктов ш городов, расправиться с мешочниками.

Комбедовская кампания применительно к нелегальному рынку сыграла роль противовеса движению «полуторапудников». Однако нелегальное снабжение ликвидировать не удалось, а отнятая у мешочников провизия так и не пополнила государственные запасы. Достигнутое бедняцкими активистами некоторое ограничение нелегального снабжения могло лишь приблизить голодную катастрофу. Деятели нелегального рынка приспосабливались к комитетам бедноты и даже заставляли последних приспосабливаться к себе. В итоге, приступив в конце 1918 г. к упразднению комбедов, советская власть по существу признала. превосходство. мешочников. Пришел черед новых уступок мешочников, очередного раскачивания «мешочнического маятника».

Таким образом, главной причиной широчайшего распространения «теневого» самоснабжения стал провал продовольственной диктатуры, превратившейся в важнейшую составную часть военно-коммунистической политики. Советское государство при этом, начало рассматривать мешочников чуть ли не как главных своих врагов. Между агентами большевистской власти, стремившимися стать монопольными кормильцами народа, и миллионами простых россиян развернулась жестокая схватка за хлеб. Столкновение между вольными добытчиками продуктов, и государством— одно из важнейших проявлений гражданской войны в России. Деятельность «полуторапрудников» и комитетов бедноты способствовала разрастанию масштабов этого столкновения.

«Народ признает тот режим, при котором едят»,— говорили современники Великой Французской революции; через 5 лет после ее начала это было осознано революционными властями, и тогда Конвент отменил все законы о максимальных ценах и разных запрещениях в отношении торговли.30 В конце 1918 г. большевики находились еще на ранней стадии эволюции революционного ригоризма. Нарастание голодной угрозы, ослабление социальной опоры власти и, наконец, ожесточенное сопротивление со стороны мешочников— все это заставляло большевистских деятелей признавать реальность, осуществлять ту самую определенную выше «маятниковую» политику в сфере снабжения населения. Время от времени экономическая целесообразность теснила идеологический диктат. Нелегальные снабженцы оказывали этому процессу возможное содействие.

30 Рохович Г. Я. Голод и свобода торговли // Торгово-промышленная газета. 1918. 25 мая; Вышинский А. Я. Продовольственная проблема в период Великой французской революции // Продовольствие и революция. 1923. № 5—6. С. 168—170.

Четвертая глава «Нелегальный товарообмен и Советское государство в 1919 — начале 1920-х гг.» делится на четыре параграфа и характеризует развитие самоснабжения населения и взаимоотношения с государством к началу периода нэпа

Первый параграф «Предпосылки распространения нелегального снабжения в 1919 — начале 1920-х гг.» изучает условия, в которых мешочническое движение охватывало веб большие территории государства и сферы общественной жизни.

В 1919 - начале 1920-х гг. нелегальное снабжение по-прежнему представляло собой «массовый анархический товарообмен» и специфический способ противодействия большой части народа мероприятиям большевистского руководства По официальным данным, в 1917—1918 гг. заготовили 47.5 млн пудов, в 1918—1919 гг.— 108 млн пудов, 1919— 1920 гг. — 212.5 млн пудов, а после присоединения к Советской России всех основных регионов в 1920—1921 гг. — 284 млн пудов. Пока мешочники по существу кормили население, новая власть налаживала продовольственный аппарат. «Выколачиванием» хлеба из крестьян и мешочников к 1921 г. стали заниматься около 145 тыс. работников ведомства Наркомпрода и более 800 организованных последним продовольственно-реквизиционных отрядов, а также множество различных местных и чрезвычайных органов власти.31

При этом, в конечном счете, причиной развала продовольственного дела была разбалансировашюсть и дезорганизация государственных структур, прежде всего продовольственного и транспортного ведомств.

Создание продовольственных заторов было на руку бесчисленным ворам го государственных учреждений. Масштабы воровства в 1919 г. -1921 г. были беспрецедентными. О разложении аппарата свидетельствовал размах взяточничества.

Происходило приспособление нелегальных снабженцев к постоянно изменявшимся обстоятельствам. Мешочники научились разрешать транспортные проблемы. Значительно активнее стал использоваться речной и гужевой транспорт. Мешочники и крестьяне прокладывали санные пути и в обход заградительных отрядов перевозили свои товары.

Нелегальные спабженцы по мере истощения старых дореволюционных запасов товаров широкого потребления в 1919—1920 гг. начали делать ставку на их производство.

Определенное значение для пополнения мешочнических товарообменных запасов имела скупка промышленных изделий и орудий труда, украденных работниками на предприятиях. В частности, в военно-обмундировочных мастерских в 1920 г. пропали несколько сотен тысяч аршинов тканей, которые, в конечном счете, обнаружились на московских

31 Ленинградская кооперация за 10 лет. С. 348; Четыре года продовольственной работы: Статьи и отчетные материалы. М., 1922. С. 105; Свидерский А. Три года продовольственного фронта // Календарь-справочник проловольствепника на 1921 г. М., 1921. С.З.

рынках и разошлись по мешкам нелегальных снабженцев. Вместе с тем в мешках нелегальных снабженцев украденные работниками предприятий товары составляли незначительную часть, несмотря на утверждения советских пропагандистов. Можно сказать, что мешочнические операции в некоторой степени даже стимулировали производство предметов широкого потребления. Этим объясняется одно из разительных несоответствий военно-коммунистической действительности: пустота полок советских магазинов и кипучая ярмарочная торговля.

Мешочническое движение стало в определенном смысле компенсатором отчетливо определившихся и углублявшихся в 1919 — начале 1920-х тт. пороков советской политической и экономической системы. Вместе с тем его представители отнюдь не были заинтересованы в сохранении военно-коммунистических порядков. Слишком тяжело давался им хлеб. Мешочник-потребитель мечтал об облегчешш условий существования. Спекулянт мечтал накопленный с колоссальным риском «первоначальный капитал» вложить в надежное дело.

Второй параграф «Особенности мешочнического движения в 1919 -начале 1920-х гг.» посвящен продолжавшемуся росту масштабов нелегального снабжения. Это явление напрямую связано с частичной легализацией мешочнического движения в виде так называемого льготничества, с перебоями в работе систем снабжепия населения, а также с процессами натурализации экономики и со стремительной инфляцией. В нелегальном снабжении в рассматриваемый период участвовали тс же, что и в 1918 г., социальные, профессиональные, возрастные, половые группы населения. Вместе с тем формы, методы, принципы, пути нелегального снабжения претерпевали определенные изменения, поскольку мешочники постоянно и успешно приспосабливались к выдвигавшимся жизнью проблемах!. Прежде всего, к 1919 г. мешочники подверглись серьезнейшему отбору, отсеявшему слабых. Увеличилась среди гак категория людей с большим опытом частнопредпринимательской деятельности (выходцев из дореволюционных торговцев), обладавших немалыми запасами товаров и денег.

Получило распространение мешочничество привилегированное или, по определению автора 1920-х гг. И. С. Кондурушкина, «советское», «легальное». Для занятий легальным мешочничеством широко использовали свои права милиционеры, сотрудники региональных управлений уголовного надзора и железнодорожной охраны. К мешочническому снабжению элиты был причастен и Наркомат внешней торговли.

С 1919 г. усложнялись формы организации нелегальных снабженцев. Коллективы мешочников нередко по суш дела представляли собой небольшие торговые компании, в которых использовался паемный труд. Становились постоянными связи между жителями определенных голодных и сытых волостей или уездов; ходоки го деревень потребляющих районов регулярно путешествовали в хорошо знакомые им хлебные села. В 1919—

начале 1920-х гг. происходили определенные изменения путей передвижения нелегальных снабженцев32 Вместе с тем в связи с уменьшением продовольственных запасов в российских плодородных губерниях (и соответствующим ростом хлебных цен в них) в планах мешочников на первое место в 1919 г. выдвигалась Украина В последние месяцы 1919— первой половине 1920 г. все большее значение в планах нелегальных снабженцев занимают сибирское и дальневосточное направления.

Широкое распространение рыночной торговли как составной части нелегального снабжения в изучаемый период обусловлено несколькими обстоятельствами. Во-первых, в эти годы целиком преобладало профессиональное, то есть спекулятивное мешочничество. Во-вторых, разрастание рыночной сферы было вызвано натурализацией заработной платы рабочих.

Рыночная торговля стала в годы гражданской войны главной формой распределения продовольствия и товаров широкого потребления на советских территориях. В центре каждого города непременно раскидывался главный базар, на окраинах действовало несколько небольших торжищ. Вместе с тем, существовало множество стихийных рынков, на которых пышно расцветала запрещенная уличная торговля Самыми крупными рынками страны стали московские. Крупные рынки выполняли функции подпольных бирж, осуществлявших котировки В этом проявлялась их организующая нелегальное снабжение функция. Борьба с рынками в отдельные периоды носила различный характер. Иногда всех схваченных в ходе облав спекулянтов отпускали по домам, иногда же сурово наказывали. Периоды ожесточенного давления на торговлю выпали на вторую половину 1919 г. и последние месяцы 1920 г.

Последняя и самая радикальная в период «военного коммунизма» попытка ликвидировать нелегальное снабжение относится к осени 1920 — весне 1921г. В декабре 1920 г. власти провели в жизнь мероприятие, имевшее глубоко символическое значение,— ликвидацию Сухаревского рынка Это событие было приурочено к открытию в декабре в столице 8-го Всероссийского съезда Советов, на котором намечалось подтвердить неизменность курса «военного коммунизма» и даже приступить к форсированию темпов строительства нового общества. Разгон торговцев с расположенной в самом центре Москвы рыночной площади не мог играть важной роли в ухудшении продовольствования столицы и прилегающих к ней регионов. Между тем он знаменовал развитие новой «антимешочнической» кампании. В ряде советских местностей гонения на нелегальное снабжение и торговлю приобретали в то время жестокий характер. Так продолжалось до самого введения гопа

Вместе с тем на собраниях и печати нередко звучала острая критика в адрес Наркомпрода, Продовольственной армии и заградительных отрядов. Противоречие состояло в том, что на местах и в центре на протяжении

31 Чадаев В В гуще повседневности- Бытовые очерки. 1923 Л, 1924 С 33

1919—1921 гг. представителями властей все сильнее осознавалась потребность в изменении системы административных мер воздействия на спекулянтов-мешочников, в установлении в течение продолжительного периодз компромисса с ними. Накопленный за годы гражданской войны негативный опыт убеждал руководителей страны в наличии прямой и жесткой связи между ограничениями рыночного снабжения и нарастанием голодной угрозы. Чем острее осознавалась неизменность такой взаимосвязи, тем более серьезными были уступки со стороны государства в отношении нелегального снабжения.

Третий параграф «"Рыночный маятник"в политике властей в 1919 -1921 гг.» рассматривает обстоятельства изменения государственной политики при переходе к нэпу.

Подъемы и спады нелегального снабжения в описываемое время все более определялись качаниями «маятника» продовольственной политики государства Причем периоды утверждения «мягкой» линии в отношении незаконной торговли все более удлинялись. Это определялось тем, что с конца 1918 г. в руководстве страны время от времени берут верх сторогашки смягчения продовольственной диктатуры; негативный опыт осуществления жесткой хлебной монополии начал оказывать влияние и на высший эшелон большевистской власти. К концу 1918 г. продовольственная диктатура пережила новый провал, и многие жители столиц стали голодать. На местах снова возникло противодействие линии Наркомпрода. На съезде совнархозов, состоявшемся в декабре 1918 г., было предложено «покончить с существующей системой продовольствования населения, сохранив за Компродом только руководящую и контролирующую роль».33 Развивая эту мысль, руководители Высшего совета народного хозяйства разработали «Проект положения об образовании отдела снабжения ВСНХ», в котором намечалось все учреждения Наркомпрода непосредственно подчинить ВСНХ. Подобное реформирование государственного аппарата и продовольственной монополии не осуществилось, поскольку оно представлялось вождям чересчур радикальным.

Усилилось противостояние диктатуре Наркомпрода со стороны московского руководства, возглавляемого председателем Московского совета Л. Б. Каменевым. Моссовет в большевистской прессе называли «застрельщиком» легализации свободной торговли.

Руководители Наркомата продовольствия под давлением обстоятельств и оппонентов идут на небольшие уступки, и в том же декабре 1918 г. разрешают ходокам от рабочих организаций закупать по твердым ценам так называемые ненормированные продукты— картофель, овощи, молочные продукты, домашнюю птицу, мед, фрукты. Между тем состоявшееся вскоре в

33 Атлас 3. В. Очерки по истории денежного обращения... С. 82—83; Бюллетень продовольственного отдела Московского совета. 1919. № 23.1 февраля. С. 3.

Москве Всероссийское продовольственное совещание настояло на отмене всяких послаблений мешочничеству.

В ответ комиссия во главе с Л. Б. Каменевым разработала проект декрета, в котором обосновывалось компромиссное предложение введения свободы торговли всеми видами продуктов, кроме хлеба, соли, сахара, чая, растительного масла; лишь закупку и продажу последних следовало ограничить. 17 января 1919 г. соответствующее постановление было утверждено на совместном заседании ВЦИК, Моссовета, делегатов Всероссийского съезда профсоюзов; в нем намечалось заменить коррумпированные заградительные подразделения вновь создаваемыми отрядами рабочей инспекции, а заодно и расширить значите кооперации в деле заготовки и снабжения.

В третий раз (после товарообменной кампании и введения «полуторапудничества») большевистская власть открыла простор для деятельности нелегальных спабженцев. Допущение свободы перевозки ненормированных продуктов содействовало оживлению рынка съестных припасов в целом. В хаосе дорожных проверок разобраться, где разрешенные, а где запрещенные продукты, было чрезвычайно затруднительно.

Изменения в сфере продовольствия журнал Всероссийского совета снабжения железнодорожников «Продпуть» даже трактовал как «указывающие на новые тенденции в продовольственной политике и клонящиеся к ограничению монопольного принципа».34

Особым решением исполком Моссовета открыл 16 рынков для вольной торговли, а также снял на всей подведомственной ему территории заградительпые отряды и органам милиции предписал «не чинить препятствий к провозу». Пример Москвы быстро распространился по советским территориям.

На протяжении 1919—первой половины 1920 г. большевистское государство несколько раз проводило кампании по ограничению свободы торговли ненормированными продуктами. Ощущая непоследовательность властей в отношении нелегального рынка, россияне всеми силами старались расширить предоставляемые нелегальным снабженцам льготы. В этом отношении особую активность проявляли работники предприятий Петрограда: удаленность от хлебных районов делала успех мешочпических операций в бывшей столице наиболее зависимым от позиции властей.

В деле продовольственного обеспечения в 1919 — начале 1921 г. царил хаос. Нелегальное рыночное снабжение время от времени поощрялось или ограничивалось властями. Непоследовательность и бессилие властей имели следствием произвол заградительных отрядов, ставших грозой для самоснабженцев и спекулянтов. Такая ситуация становилась нетерпимой в

34 Даринский М Новые тенденции // Продпуть / Изд. Всероссийского совета железнодорожников. 1919. №4.16 июня Стб.14.

условиях, когда продовольственные ресурсы страны быстро исчерпывались и «энергетика» народа в ожесточенной борьбе истощалась.

Четвертый параграф «Самоснабжение населения в первый период нэпа» посвящен изучению путей эволюции нелегального снабжения в новых условиях, прослеживанию процесса перехода профессиональных мешочников из разряда нелегальных снабженцев в разряд нэпманов-предпринимателей, а также определению последствий указанного процесса для судеб нэпа.

С введением новой экономической политики произошло резкое расслоение мешочников. На Северо-Западе мешочничество временно модифицировалось в контрабанду— через эстонскую границу контрабандисты тайно провозили спирт, чай, какао. Вместе с тем в период «военного коммунизма» определилась тенденция концетрации капиталов в руках некоторых мешочников. Этот процесс очевидцы-исследователи называли «первоначальным накоплением». Уже первые месяцы нэпа обнаружили наличие в стране сильного частноторгового капитала. Это мы наблюдаем при рассмотрении причин провала товарообмена 1921 г.; размеры этого капитала были по крайней мере в 7—8 раз больше капиталов огосударственного Центросоюза К оставшимся на рынке крупным мешочникам- нэп предъявил особые требования. Надо было не только располагать деньгами, но хорошо изучить конюнктуру и уметь приспособиться к постоянным и резким валютным колебаниям.

Нелегальное снабжение периода гражданской войны эволюционировало поэтапно. В первые месяцы новой экономической политики мешочники-спекулянты легализовали свой «бизнес» посредством покупок патентов и на первых порах становились бродячими коробейниками или разносчиками товаров. Затем они регистрировали мелкие предприятия. Удачливые деревенские мешочники вкладывали деньга в хлеботорговлю.108 Гонимые в прошлом мешочники становились комиссионерами, а также владельцами лавок, мастерских, магазинчиков.

Процесс эволюции мешочничества в легальную частную торговлю протекал довольно быстро. Оживление предпринимательской активности к концу 1921 г. стало возможным в результате накопления спекулянтами более или менее значительных (для своего времени) товарных и денежных запасов. Достаточно было их по разрешению властей легализовать.

Особенности социального облика новой буржуазии во многом объясняются ее генетической связью с нелегальным мешочническим снабжением. Предприниматели постоянно осознавали неустойчивость своего положения, отсюда — их крайняя осторожность и сильное стремление утаить истоки и размеры прибыли. Официальные данные характеризуют лишь малую — легализованиую — часть нэпманских богатств. Кроме того, полученный при «военном коммунизме» опыт научил российских буржуа 1920-х гг. концентрировать силы, прежде всего, на налаживании отношений с представителями властей. Положите нэпманов было сложным. Они не

питали иллюзии насчет долговремешюсти установления в стране капиталистических порядков и, можно сказать, жили на бочке с порохом. И накопления потому использовали в целях приобретения валюты, краткосрочных займов. Солидно поставленные частные предприятия были редчайшим исключением.35

Сами деятели нелегального рынка считали введение новой экономической политики по «мешочнической» привычке очередным этапом дарования властью «льготничества» («полуторапудничества», «отпускничаества» и т. д.). В годы гражданской войны у них выработалось что-то вроде «синдрома нелегала». На протяжении ряда лет российские буржуа так и не избавились от крайне насторожешюго отношения к рыночным вольностям. В конце десятилетия всё снова возвратилось на круги своя.

В «Заключении» подводятся итоги исследования, содержатся выводы и обобщения автора.

Народное самоснабжение присуще условиям России— огромной страны с плохими путями сообщения, необъятными пространствами и климатическим разнообразием. В XX в. неоднократно складывались ситуации, когда российский народ был вынгужден выживать без всякой помощи со стороны государства и даже в борьбе с ним. Разрушались системы производства продуктов жизнеобеспечения, а также распределения и снабжения. Парадокс в том, что российское государство, не отставляя претензий на всевластие, упорно не желало отпустить свой народ «на волю» и пресекало его тягу к выживанию путем самообеспечения, по российской традиции— посредством мешочничества. В итоге, обострялись противоречия между народом и властью.

В гражданскую войну нелегальное снабжение находилось в стадии наивысшего подъема; общество в известном смысле стало мешочническим, а его экономика — нелегальпо-рыночной. Процесс взаимоотношений миллионов нелегальных снабженцев и власти в 1917 г. - начале 1920-х гг. нередко выглядел следующим образом. Государство время от времени было вынуждено делать послабления запрещенному рынку. Мешочники моментально расширяли дарованные им и на первый взгляд весьма ограниченные вольности. В результате, государственные мужи меняли политический курс и старались придать вырвавшейся на волю народной стихии «достойный» вид. Но каждый раз после очередного контрнаступления «государевых людей» мешочническое движение приобретало более масштабные формы и становилось трудно обуздываемым. Да и сам чиновничий аппарат в ходе столкновений с нелегальными снабженцами «приручался» ими. В конечном счете, народ одерживал победы, хотя доставались они дорогой ценой.

55 Частный капитал в народном хозяйстве СССР: Материалы комиссии ВСНХ / Под ред. Л. М. Гинзбурга. М; Л., 1927. С. 7.

Как представляется, политика продовольственной монополии в целом нанесла немалый вред нашему отечеству. Причем, результаты ее осуществления в других странах - прежде всего в Германии - оказывались благоприятными. Но не в России. Дело в том, что здесь государство подверглось наибольшему разрушению. Старые структуры ломались или были разгромлены, а новые очень долго не складывались; не было опытных и дисциплинированных работников. Что наиболее важно, отсутствовало социально-политическое единство власти и народа Тем не менее, революционные государственные структуры принялись за ускоренное решение масштабной задачи установления монополии в снабженческо-распределителыюй сфере. Сил хватило только на то, чтобы ограничить снабжение населения, но не наладить его. Это резко расширило нелегальный рынок и уже на первых порах привело к противостоянию деятелей нелегального снабжения и властных структур Временного правительства, содействовало утрате последними авторитета и влияния. В дальнейшем жестокое столкновение с армиями мешочников обессилило и военно — коммунистическую власть, в конечном счете, заставило ее пойти на принципиальные уступки требованиям широких народных масс. Думается, борьба мешочников, олицетворявших народ, и государственных органов, явилась важной составной частью гражданской войны в России.

В течение десятилетий после нэпа советское государство упрямо старалось сохранить свою монополию в сфере распределения товаров среди населения. В условиях пеобьятной России такую задачу решить невозможно. Периодически в области снабжения и распределения возникали кризисные ситуации. В итоге мешочническое самоснабженческое движение не только не исчезло, но и время от времени переживало состояния продолжительных подъемов. Мешочничество в XX в. стало привычным занятием, нормальным методом выживания для миллионов россиян. В отличие от периода гражданской войны, на новых этапах оно оставалось мелким, неорганизованным и - на первый взгляд - опасности для правящего слоя не представляло. Однако мешочническое движение объективно углубляло разрыв между властью и народом. Люди, обреченные на существование с мешком в руках или за плечами, не могли ощущать себя гражданами и уважать свою власть. К тому же государственные деятели всегда воспринимали самоснабжение исключительно как раздражающее и болезненное явление. Противодействие ему принимало разные виды и заменяло реформы снабженческо-распределительпой системы.

Только в 1990-е гг. (впервые после 1917 г.) отечественная власть выбрала наименьшее из зол: по собственной воле пошла навстречу простому люду» отставила на задний план идею «борьбы со спекуляцией, возрождающей капитализм», и даровала свободу торговли. Огромная народная энергия направилась в сторону созидания, а не разрушения. Это содействовало созданию массовой поддержки, широкой социальной базы реформирования общества Негативный опыт всего XX в. был учтен.

Основные положения н выводы диссертация отражены в

следующих публикациях:

1. Давыдов Александр Юрьевич. Союзно-кооперативное строительство в Северо-Западных регионах СССР (1920-е годы) // Европейский Север: история и современность. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Петрозаводск, 1990. С.67-68. 0,2 п.л.

2. Давыдов Александр Юрьевич. Второе крушение кооперации // Ленинградская панорама. 1990. №10. С31-33. 0,5 п.л.

3. Давыдов Александр Юрьевич. Кооперация периода нэпа: экономическая целесообразность или идейный диктат // Из истории Чувашии Советского периода Чебоксары, 1991. С.39-52.1 п.л.

4. Давыдов Александр Юрьевич. У истоков кооперации // Крестьянские ведомости. 1991. №6.0,4 п.л.

5. Давыдов Алексапдр Юрьевич. Биржевики и мешочники // Санкт-Петербургские ведомости. 1992. 26 декабря. 0,4 п.л.

6. Давыдов Александр Юрьевич. Российская кооперация в 1917 г.// Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды. Сборник паучных статей. СПб.: Третья Россия, 1994. С.48-53. 0,5 п.л.

7. Давыдов Александр Юрьевич. Мешочничество и советская продовольственная диктатура. 1918 - 1922 гг. // Вопросы истории. 1994. №3. С41-54.1,3 п.л.

8. Давыдов Александр Юрьевич. Аппарат Наркомпрода и его местных органов в 1918 году // Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 год. Материалы первой сессии. 28-30 июня 1993 г. Часть П. М.: Прометей, 1994. С. 140-142.0,3 п.л.

9. Давыдов Александр Юрьевич. Российские мешочники и продовольственная политика Временного правительства // Революция 1917 года в России. Сборник научных статей. СПб.: Третья Россия, 1995. С. 128-135.0,4п.л.

Ю.Давыдов Александр Юрьевич. «Свободная» кооперация в России (до октября 1917 г.)//Вопросы истории. 1996. №1. С.24-41.1,8 ел.

11,Давыдов Александр Юрьевич. К историографии проблемы политической борьбы в 1920-е гг. // История и историк.(к 65-летию В.И. Старцева). Сборник научных статей и материалов. СПб.: Минерва, 1996. С.25-29. 0,3 п.л.

12.Давыдов Александр Юрьевич. Домовые «общины» и комитеты в 1917 г. // 80 лет революции 1917 года в России. Республиканская научная конференция. Санкт-Петербург. 11-12 марта 1997 г. Тезисы докладов и сообщений. СПб.: Минерва, 1997. С.75-77.0,5 п.л.

П.Давыдов Александр Юрьевич. Российское мешочничество в годы гражданской войны: социально-экономическая роль // Герцеповские чтения 2000. Актуальные проблемы социальных наук. СПб., 2000. С.58-60. 0,3 п.л.

14. Давыдов Александр Юрьевич. Народное самоснабжение и власть в Советской России (1917-1921 гг.). К постановке проблемы //

Петербургская историческая школа. Альманах. Приложение к журналу для ученых «Клио». 2-й год вып. СПб.: «Нестор». 2002. С. 431-436. 0.4 п.л.

15.Давыдов Александр Юрьевич. Нелегальное снабжение российского населения и власть. 1917 - 1921 гг. Мешочники. СПб.: «Наука», 2002. 22 п.л.

Отпечатано в ООО «АкадемПринт». С-Пб. ул. Миллионная, 19 Тел.: 315-11-41. Подписано в печать 01.04. Тираж 100 экз.

».1658

РНБ Русский фонд

2Q04-4 23966

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Давыдов, Александр Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 1. НЕЛЕГАЛЬНОЕ СНАБЖЕНИЕ В 1917 Г.

§1. Хлебная монополия и её последствия.

§2. Мешочничество: его формы и масштабы в 1917 г.

§3. Начало организации мешочников (домовые общества)

§4. Определение маршрутов хлебных экспедиций.

§5. Первые попытки ликвидации нелегального снабжения (сентябрь—октябрь 1917 г.).

ГЛАВА 2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕЛЕГАЛЬНОГО СНАБЖЕНИЯ В КОНЦЕ 1917—1918 Г. (ПРИЧИНЫ, МАСШТАБЫ И РЕГИОНЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ, СОЦИАЛЬНЫЙ ОБЛИК ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ)

§1. Мешочники в «сумасшедшем доме продовольственной системы»: причины и оценки роста нелегального снабжения в конце 1917 г. —1918 г.

§2. Мешочничество: масштабы и альтернативы на новом этапе

§3. Облик мешочников.

§4. Коллективы нелегальных снабженцев.

§5. Пути и механизмы нелегального товарообмена в конце 1917—1918 гт.

ГЛАВА 3. МЕШОЧНИЧЕСКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ, ТОРГОВЛЯ И СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО. КОНЕЦ 1917—1918 ГТ.

§ 1. Война с нелегальным рынком: целесообразность или идеология.

§2. Меры властей в отношении спекулятивного снабжения: начало выработки и противоречия.

§3. Гражданская война на дорогах.

§4. «Полуторапудники».

§5. Комбеды и мешочники.

ГЛАВА 4. НЕЛЕГАЛЬНЫЙ ТОВАРООБМЕН И СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО В 1919—НАЧАЛЕ 1920-Х ГГ.

§1. Предпосылки распространения нелегального снабжения в

1919—начале 1920-х гт.

§2. Особенности мешочнического движения в 1919—начале

1920-х гт.

§3. «Рыночный маятник» в политике властей в 1919—1921 гг.

§4. Самоснабжение населения в первый период нэпа.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Давыдов, Александр Юрьевич

Эта работа посвящена изучению одного из существенных и в то же время малоизвестных явлений истории России — народного самоснабжения. Оно бурно развивалось в нашей стране в XX в., поскольку следовавшие друг за другом кризисные, иногда катастрофические, ситуации приводили к развалу систем снабжения населения продовольствием и предметами широкого потребления. Делом жизни становилось налаживание товарообмена между потреблявшими провизию (промышленными) и производившими продовольствие регионами. Этим вынуждены были заниматься в определенные повторяющиеся один за другим периоды десятки миллионов простых россиян. Снабжение самих себя (самоснабжение) в России приняло, прежде всего, форму так называемого мешочничества.

Государство претендовало на единовластие в важнейшей сфере распределения продуктов и товаров широкого потребления. Соответственно оно в большинстве случаев всячески пыталось искоренить мешочничество, которое волей-неволей становилось нелегальным. Вырабатывалась сложная система взаимоотношений между нелегальными снабженцами и чиновничеством. Колоссальные российские просторы, бесчисленные опасности на дорогах, необходимость укрываться от контроля деспотического и коррумпированного государственного аппарата — все это содействовало широчайшему распространению именно мелкого мешочнического самообеспечения и превращению его в отдельные периоды в главное занятие россиян.

Иногда в литературе отождествляют мешочничество с «вольным черным рынком продовольствию).1 Однако его представители брали на себя и снабжение промышленными товарами. Кроме того, понятие «черный рынок» в нашем случае вряд ли стоит использовать из-за его аморфности, публицистической неопределенности. Вот, например, одно из толкований термина. «Черным рынком мы называем всеобъемлющую систему искаженных экономических отношений, с неизбежностью возникающую как компенсация фундаментальных разрушений естественных экономических (рыночных) связей»,— пишет л

JI. Тимофеев. Формулировка явно отличается неопределенностью; Не случайно еще крупнейший экономист Н.Д. Кондратьев определял рынок времен гражданской войны как «нелегальный». В дальнейшем мы будем употреблять словосочетание: «нелегальное снабжение» и исторически сформировавшийся термин «мешочничество». Применительно к 1917-— 1921 гг. эти понятия были тождественными. Они определяли запрещенные государством мелкие и мельчайшие товарообменные операции, а также доставку и распределение отдельными гражданами или их небольшими коллективами продовольствия и предметов широкого потребления. Между прочим, широко употреблявшийся термин «самоснабжение» несколько принижает роль изучаемого явления — он предполагает, что мешочничество было дополнением к какому-то основному каналу обеспечения населения всем насущно необходимым. На деле в одни периоды нелегальное снабжение было единственным. В другие— оно существовало на равных и рядом с легальным. Нет смысла в использовании каких-то не вполне точных словосочетаний.

В самое последнее время рассматриваемое явление наконец-то получило соответствующее толкование в научной литературе, иначе говоря, была выработана дефиниция: «Мешочничество— массовое социальное явление в годы гражданской войны, возникшее на почве продовольственного кризиса и товарного голода. Мешочники, в основном крестьяне, привозили в: города (в мешках) продовольствие сверх установленных Советской властью норм с целью продажи и

•у обмена для приобретения промышленных товаров». Однако» авторы упрощают существо процесса, ограничивая социальный состав мешочников крестьянами, а само явление относя лишь ко времени 1918 — нач. 1920-х г.г., что не соответствует действительности.

Известны 5 стадий эволюции мешочнического движения в XX в. в России: период «русской смуты» 1917—1921 гг.; время «великого перелома» в конце 1920-х—начале 1930-х гг.; годы Великой Отечественной войны и первые послевоенные; 1970—1980-е гг. (их символом стали так называемые колбасные электрички и поезда с миллионами мешочников); наконец, с новой силой мешочничество возродилось после провозглашения свободы торговли (при сохранении в целом негативного отношения к ней со стороны государственного аппарата) в 1992 г. На каждом из этапов явление имело свои особенности, но основные тенденции его развития оставались неизменными. Формально оно не всегда было • нелегальным^ но состояние конфронтации с государством не прекращалось.

В данной монографии изучается история «классического» мешочничества, т. е. нелегального снабжения в 1917—1921гг. Тогда движение получило всестороннее развитие, стало поистине массовым; в годы гражданской войны оно в первую очередь обеспечило выживание народа в условиях всеобщего хаоса.

Несмотря на важнейшую роль мешочничества, исследователи очень редко уделяли внимание этой теме. Причины в общем } равнодушного отношения к ней разнообразны. В частности, некоторые авторы опасались крайней недостаточности данных для серьезного изучения народного нелегального снабжения. Ошибочное мнение: материалы имеются, но их необходимо собирать по крупицам; они разбросаны по страницам бесчисленных источников. Главное же, как представляется, состоит в том, что по сути дела историки нередко пренебрегали «историей народа». Предпочитали идти по накатанному пути исследования истории политики, иначе говоря, «истории начальников». Для понимания народной жизни она представляет большую важность. Плохо лишь то, что внимание привлечено главным t, образом к ней.

Ситуацию очень точно объяснил русский писатель М. А. Осоргин. Вспоминая о жизни в годы гражданской войны в своей автобиографической книге «Времена», он заявил, что историки по привычке отдадут пальму первенства «многодумным людям» — политикам и вообще руководителям, начальникам. И далее Михаил Андреевич отмечал: «А солдата, продававшего из-за пазухи „игранный" сахар, бывшую даму, поменявшую будильник на щепотку муки.история не припомнит за малостью и ненужностью на страницах ее соломенной бумаги».4

Думается, стоит постараться помочь истории припомнить, чем жили и как выживали в суровые годы миллионы тех, кого принято называть «простыми» или «маленькими» людьми. Ведь они-то и есть народ, сознание и облик которого в конечном счете определяют исторический процесс.

Необходимость научного осмысления проблемы стала осознаваться уже некоторыми дальновидными современниками революционных событий. Ученый и организатор продовольственного дела Н. А. Орлов писал в середине 1918г.: «Мешочники — это модная теперь тема. Мешочника хвалят и порицают, с ним борются и его поддерживают. Однако до сих пор социально-экономическая природа мешочничества не выяснена».5 С Орловым полностью соглашался теоретик кооперации В. В. Шер, который в мае 1919 г. сокрушался: «К сожалению, вся эта область хозяйственной деятельности (мешочничество) не поддается в данное время систематическому изучению. Она остается предметом случайного, несистематизированного наблюдения».6

Почти совсем была забыта тема «мелкое нелегальное снабжение в 1917 г.». Авторы ограничивались в этой связи высказываниями самого общего плана. Отмечали негативную роль нелегального снабжения при, Временном правительстве, обнаруживали в нем причину срыва хлебозаготовок. Считали, что продуктами, которые привозили мешочники, пользовались лишь богачи, а вовсе не большинство населения. Пытаясь как-то определить периоды развития нелегального снабжения, исследователь- 3. В. Атлас писал, что- в 1917 г. оно «существовало», а в последующие годы «широко развилось».8 Одну из причин развала хлебного дела в революционном году ученые усматривали в недостаточной жесткости методов борьбы с мешочничеством.9 При этом историки приводили данные о катастрофическом сокращении поступления продовольствия в города, но не объясняли, почему их жители не вымерли от голода еще осенью 1917 г. Думается, угроза голода и ее роль как предпосылки политических пертурбаций в тот период, скорее всего, преувеличены. В данном отношении явно недооценивается снабженческая миссия нелегального рынка. Непредвзятое осмысление ее окажет серьезную помощь в постижении смысла российских революций.

В общей сложности состояние мешочничества становилось объектом специального исследования всего дважды. Оба раза авторами были очевидцы событий, которые привели немалый фактический материал, но рисовали мешочничество черной краской. Речь идет о небольшой брошюре наркома продовольствия Украины М. Владимирова (1920) и солидной статье историка М: Фейгельсона (1940).10 В основном же проблему рассматривали походя и в контексте исследования экономической, прежде всего продовольственной, политики советской власти. Мимоходом некоторые ученые определяли существо явления. Известный меньшевистский деятель эмигрант Д. Далин в 1922 г., а также крупный советский экономист (в начале 1930-х гг. репрессированный) Л.Н.Юровский в 1928г., изучая отечественное народное хозяйство времен гражданской войны, назвали мешочничество мелкой нелегальной торговлей хлебом.11 На деле речь следует вести о более широком явлении. Не случайно исследователи С. Г. Струмилин и M.JV1. Жирмунский увидели в мешочничестве олицетворение частной торговли «военного коммунизма».12

Сам процесс нелегального снабжения до крайности упрощался, и зачастую его сводили к «поездкам» мешочников в хлебные районы. Дело в том, что в годы гражданской войны власти обращали внимание почти исключительно на видимую часть айсберга. Их представители обнаруживали мешочников на вокзалах, в поездах, на пароходах и об этом упоминали в своих отчетах. Соответственно многие важные сферы деятельности нелегальных снабженцев (изучение рынка, товарообменные операции, общение с крестьянами и т. д.) оставались в тени. Поэтому исследователи в лучшем случае изображали единственный— «дорожный»— сюжет сложного и многопланового исторического явления. К тому же обществоведы нередко противоречили сами себе. Так, признавая массовый характер нелегального снабжения, указывали в то же время на то, что простые люди не могли пользоваться доставленным мешочниками продовольствием из-за дороговизны. Получается: десятки миллионов везли еду для нескольких десятков тысяч избранных. В это не верится.

На первых порах в литературе еще встречались двойственные оценки нелегального снабжения. В работах 1920-х гг. содержалось непременное указание на «коррумпированность мешочнического рынка», но признавалось и его значение для спасения людей от голодной смерти. Проф. Н. Д. Кондратьев, с одной стороны, определял мешочничество как «высшую уродливую форму распыления хлеботоргового оборота», а с другой— высоко оценивал его спасительную роль в выживании

13 народа. Однако с начала 1930-х гг. оценка нелегального снабжения периода «военного коммунизма» утратила противоречивость, утвердилась «единственно правильная», официальная «классовая» точка зрения. Мешочников объявили контреволюционерами и уголовниками, их деятельность признали исключительно вредной и опасной.

Советские авторы чаще всего называли действия мешочников контрреволюционным «разгулом», «контрреволюционной акцией», «отвратительным наследием капитализма», «формой ожесточенной борьбы капитализма с коммунизмом». Мешочников сравнивали с «наиболее отсталой частью рабочих»; с людьми, которые «развращали менее отсталые слои рабочего класса».14 Они были и «подрывателями основ продовольственной; полигики», и нарушителями «планового распределения». Один автор и вовсе сгустил краски: «Мелкобуржуазная стихия (а не голод?— А. Д.) захлестывала недостаточно сознательных рабочих, которые становились на путь добычи хлеба в одиночку, на путь мешочничества».15 В 1960 г. издатели одного документального сборника по ошибке назвали мешочничество «мошенничеством». Выразительная опечатка! Как представляется, негативные: параметры изучения явления были заданы еще до начала исследовательской работы и об объективности говорить не приходится.

Вместе с тем в некоторых вышедших в свет в 1960—1990-е гг. работах звучат (в сравнении' с трудами трех предшествующих десятилетий) новые мотивы. Мешочничество начали признавать «порождением войны и революции» (а не чьих-то «происков»), исторически обусловленной «формой товарообмена между городом и деревней». Хотя при всем том авторы на первый план выдвигали его первостепенную роль в срыве государственных хлебозаготовок.16 Налицо новое противоречие: либо «люди с мешками» сорвали хлебозаготовки и, следовательно, организовали голод, либо сами были его порождением. Требуется легко расставить акценты.

Однако многие современные авторы по-прежнему усматривают в нелегальном снабжении «средство классовой борьбы». Деятельность заградительных отрядов романтизируют, а их самих изображают «верными стражами» национальной продовольственной политики. К сторонникам сугубо «революционных» (преимущественно насильственных) методов борьбы с мешочничеством относятся и отечественные авторы книг, вышедших в свет в конце 1980-х—1990-егг.17

За пределами России широкое распространение получила точка зрения известного экономиста (осенью 1917 г.— министра; продовольствия Временного правительства) С. Н. Прокоповича, идеализировавшего мешочников и« изображавшего их как спасителей отечества. «Мешочники, — писал Сергей Николаевич,— мужчины и женщины с мешками, большей частью из фабричных и ремесленников, совершавших регулярные поездки в какую-либо деревню (иногда за 1000 верст) за хлебом и др. продовольственными продуктами. Эти мешочники многих спасли от голодной смерти».1&

Разумеется, следует удерживаться от идеализации, как и от очернения нелегального снабжения. Вместе с тем никакое исследование без четкой авторской позиции возникнуть не может. Поэтому сразу оговорюсь, что в целом симпатии автора данной работы находятся на стороне мешочников при полном осознании необходимости констатации негативных сторон их деятельности; Такая позиция определилась в ходе научного осмысления решающего вклада нелегальных снабженцев в дело выживания народа в годы социальной катастрофы. Она стала и результатом понимания особой роли государства • в период социального потрясения; власть проводила в: отношении рынка в - общем; ошибочную революционно-ригористическую политику.

Обратимся к рассмотрению источниковой базы исследования. Огромную важность представляют документы, обнаруженные на страницах многих десятков изданий продовольственных комитетов. В значительной мере использованы j материалы; помещённые на страницах сотен газет и журналов, а также опубликованные в сборниках документов, почерпнутые в архивных фондах.

Поскольку в работе сделан акцент на изучении социальной истории и истории повседневности, то на первый план выдвигаются исходившие от самих мешочников материалы. В отдельных случаях представители последних выступали на заседаниях продовольственных комитетов и их требования фиксировались в журналах заседаний; при этом нелегальные снабженцы старались объяснить и оправдать свои действия. Немалый интерес вызывают направляемые руководителям региональных властей заявления и прошения; в которых самоснабженцы рассказывали о грабеже и прочих преступлениях бойцов и командиров реквизиционно - заградительных отрядов. В большинстве случаев отправители жалоб писали правду, ибо были осведомлены о возможности очной ставки. До нас дошли и записи самих мешочников о поездках за хлебом; ценность их велика, поскольку только добытчикам провизии могли быть известны некоторые подробности товарообменных операций с крестьянами, мелкие детали взаимоотношений с реквизиционными подразделениями и т.п.

Серьезной информационной значимостью обладают воспоминания других участников событий. Например, прочтя мемуары писательницы И.Одоевцевой, мы знакомимся с представлением интеллигентной горожанки о мешочниках, усваиваем-ее восприятие их внешнего вида-и манер. Литератор В.Шкловский, жена известного деятеля З.Орджоникидзе и другие упоминают о разных типах мешочников, изображают эпопею борьбы добытчиков хлеба за места в вагонах и на пароходах. Вообще же описание путевых впечатлений и в этой связи упоминания о встречах с мешочниками - непременный атрибут мемуарных текстов. Нельзя не отметить значение мемуаров противников Советской власти - эмигрантов В.Кривошеина, А.Л.Окнинского, В.Ф.Клементьева. Особое место занимают мемуары бывшего царского офицера Окнинского. В 1919-1920 г.г. он постоянно проживал среди крестьян Тамбовской губернии. Его воспоминания об этом времени уникальны, ибо принадлежат человеку, отлично изучившему деревню гржданской войны и сумевшему вскрыть механизм приспособления крестьян к военно — коммунистическим попыткам ликвидации вольного рынка.

Особняком стоят изданные по горячим следам событий воспоминания государственных служащих, призванных искоренять нелегальное снабжение. Прежде всего — это руководители продовольственно-реквизиционных отрядов. Они отзываются о составе своих подразделений, о их подготовке к борьбе с мешочниками, о ходе реквизиций товаров и столкновениях с нелегальными снабженцами, о совместной деятельности в войне с последними с местными органами (чаще всего комбедами). Выявляется своеобразный менталитет гонителей мешочников;

Некоторые особо значимые для властей воспоминания уже в 1920-е г.г. переиздавались. Сравнение их текстов позволяет делать определенные выводы. Укажем на воспоминания работника Сибирского краевого совета Б.Монастырского о воссоздании продовольственного дела и борьбе Советской власти с мешочниками в Сибири в к. 1917г. -нач. 1918г. В первый раз они были изданы в 1920г. в Омске, во второй-в 1923г. в Москве. По содержанию два текста отличались только следующим: если в 1920г. упомянуто о жертвах вооружённых столкновений советских отрядов с мешочниками, то в 1923г. — этого нет.

Думается, с самого начала был взят курс на принижение степени ожесточенности противостояния сторонников нелегального рынка и большевистских властей.

В определенном отношении обращают на себя внимание работы обществоведов, создававших свои труды по новейшей отечественной истории в периоды «русской смуты» и нэпа. Работы были написаны по горячим следам событий и впитали в себя частные воспоминания о недавнем прошлом. В них приведено большое количество фактов и при этом ощущалось воздействие политической конъюнктуры (т.е. «антимешочнических» настроений верхов); при этом сказывалось воздействие личных впечатлений авторов. В результате негативная оценка мешочничества перемежалась с восхвалением личных достоинств его участников и подчеркиванием всенародного характера самого движения. Разумеется, исследовательские труды указанного периода нельзя отнести к мемуарам. Но в известном смысле они близки к последним, ибо передают дух эпохи.

Особого рода источники — письма , опубликованные в последние годы в сборниках документов или обнаруженные в архивных фондах. Цензоры вскрывали конверты и делали выписки — так послания россиян друг другу дошли до нас. Они как нельзя лучше обнаруживают первостепенное место мешочничества в повседневной жизни россиян, отношение граждан к преследуемым властями самоснабженцам, формы участия простого населения в нелегальном товарообороте.

Письма руководителей - например, письма И.В.Сталина В.И.Ленину — содержат личную (не предназначенную для обнародования) оценку представителями правящей группировки нелегального рынка и его дельцов. Примечательно, что такая оценка нередко отличалась от официальной; в частности вожди писали о мешочниках как о большинстве народа и признавали всенародный характер их движения.

Далее. Частные письма бойцов заградительных отрядов во многих случаях обличают их отправителей как мародеров и насильников. Выясняется, что грабежи мешочников, принуждение их к даче взяток были распространены широчайшим образом. При этом «заградовцы» не считали свои поступки неблаговидными. Для определения облика основных противников нелегальных снабженцев письма имеют серьезное значение. Наконец, упомянем о деловой переписке государственных организаций; она позволяет выяснить функции каждого ведомства и учреждения в войне с мешочниками.

Важную роль в изучении мероприятий государственных структур в отношении нелегального снабжения играют данные, сосредоточенные в документах директивного характера Совнаркома, ВЦИЬС, Народного комиссариата продовольствия. Документы обнаруживаем в «Собрании узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства», в других сборниках материалов первых лет существования Советского государства. Декреты и постановления центральной власти определяют место в ее политике комплекса мероприятий по искоренению нелегального снабжения, формулируют основные направления наступления на него. В подобных документах перечисляются опасности, которых правители ожидали от мешочников в разные периоды.

В отдельных случаях в постановлениях высших органов; можно встретить противоречия. Например, в документе В ЦИК обличаются злоупотребления реквизиционно-заградительных отрядов вообще; в то же время в ряде распоряжений Наркомата продовольствия речь шла о нарушителях и мародерах из заградотрядов, создаваемых исключительно местными организациями. Ведомственные расхождения давали себя знать на самом высоком уровне. В данном случае документ В ЦИК точнее отражает действительность.

Выделим материалы постановлений и распоряжений губернских и уездных органов, которые публиковались на страницах периодических изданий продовольственных комитетов. Во многих случаях они попросту конкретизировали указания «центра» с учетом региональных особенностей. В них утверждались планы создания комиссий по борьбе с мешочничеством, были определены местные специфические условия и методы работы реквизиционных подразделений, обозначались функции волостных уполномоченных и сельских советов по борьбе с нелегальным рынком. Бюллетени региональных продовольственных комитетов обнаруживают глубокую внутреннюю противоречивость политики большевистских верхов. Нередко они публиковали постановления об ужесточении хлебной монополии путем создания соответствующих «аппаратов» и вместе с тем помещали тексты выступлений «низовых» работников и резолюции местных сходов о пользе свободной (в том числе мешочнической) торговли.

Директивы «центра» далеко не всегда определяли решения местных властей - это явилось отражением разбалансированности власти. Расхождения обнаруживаем и по частным, и по принципиальным вопросам. Местные продовольственные комитеты и съезды, уездные съезды советов в 1918г. то и дело принимали решения о легализации свободной торговли. И, наоборот, в редких случаях, постановления губернских продовольственных комитетов сводили на нет указания московского руководства о введении «льготничества», т.е. о временном и ограниченном допущении мешочничества. Разнобой в действиях властей, хорошо отразившийся в; их директивах, облегчал жизнь нелегальных снабженцев.

Антимешочническая» политика Наркомпрода раскрывается в инструкциях, рассылаемых на места и публикуемых в губернских продовольственных «вестниках» и «известиях». В инструкциях подробно определялся порядок действий; заградительных отрядов и «низовых» комитетов. Видно, как высшее руководство формировало административно-репрессивную ; систему противодействия нелегальному рынку. Со временем тон инструкций становился все более жестким. Рекомендации заменялись распоряжениями, пожелания - командами; Тексты инструкций становились пространными, содержание дифференцированным* При этом центральная власть изобретала новые и новые механизмы контроля за работой реквизиционно-заградительных формирований.

В свою очередь областные и губернские продовольственные органы направляли в уезды и волости соответствующие инструкции и директивы. В них фиксировались такие нюансы, на которые в Москве начальство не обращало внимания, а именно — в каких случаях следует стрелять из винтовок в мешочниковг как ловить их возле мельниц и т.д. И опять обнаруживаем разнобой в предписаниях властей: одни требовали- обрушиться- на: всех без исключения- «людей: с мешками»,-другие — только на спекулянтов. Не существовало единообразия даже в представлении образа врага-мешочника. Сравнение инструкций и директив центральных и региональных органов, структур разной ведомственной подчиненности облегчает исследование источников. Выявление противоречий позволяет, лучше понять, почему мешочническое движение расширялось даже в условиях жесткого противодействия со стороны всех государственных аппаратов.

Нередко директивы и инструкции доводились до сведения исполнителей в форме телеграмм. В лаконичной и четкой форме руководители продовольственных учреждений излагали содержание циркуляров, к выполнению которых следовало приступать незамедлительно. Знакомство с содержанием; телеграмм позволяет установить своеобразную иерархию директив, указаний, инструкций. Чаще всего по телеграфу рассылались самые главные из них. В частности * именно таким образом в конце лета и осенью каждого года Наркомпрод требовал усовершенствовать учет урожая на местах с целью недопущения продажи хлеба мешочникам. Кроме того, определяется и своего рода иерархия регионов. Наркомат продовольствия? направлял телеграммы с требованиями активизировать борьбу с мешочниками в первую очередь в те губернии, которые считались самыми «мешочническими». А из хлебопроизводящих районов в те голодные области, откуда направлялись основные потоки мешочников, по проводам шли просьбы и приказы срочно остановить нелегальных снабженцев. В телеграммах же обнаруживаем краткие сведения о масштабах распространения, темпах и причинах подъема мешочнического движения, путях передвижения самоснабженцев в отдельных регионах.

Нельзя не упомянуть о телеграммных сообщениях, информационного характера. Имеется в виду, что посредством их подчиненные информировали начальников о самых главных событиях. Например, областные продовольственные диктаторы сообщали В.И:Ленину о межведомственных разногласиях, ставивших под вопрос эффективность борьбы с нелегальным рынком. Губернские и уездные работники доводили до сведения высшего руководства данные о вооруженном сопротивлении вольных добытчиков провизии заградительным отрядам. Как представляется, подобным фактам следует уделять первоочередное внимание в силу их особого значения для местных работников.

Здесь же обратим внимание на информационные листки и сводки отделов НКВД и ВЧК. Они содержат ценные сведения о политических настроениях мешочников, о путях и способах переброски ими провизии с белой территории на советскую, о частых случаях расстрелов нелегальных снабженцев. В информационных сводках секретного отдела ВЧК бросается в глаза в следующее обстоятельство: чекисты признавали наличие прямой взаимосвязи между своими успехами в искоренении нелегального рынка и обострением голода. Делаем вывод о том, что доминировали идеологические приоритеты или стремление исполнителей поживиться за счет добытчиков провизии.

Укажем на разновидность источников — резолюции общих собраний. Их материалы позволяют очертить круг сторонников и отчетливо определить группы противников мешочничества на местах. Принятые рабочими предприятий и на сельских сходах резолюции выявляют сочувственное отношение простых россиян к движению нелегальных снабженцев. Позволяют прояснить процесс формирования-коллективов мешочников, направляемых сельскими и городскими жителями в дальние края за хлебом. И в то же время резолюции комитетов бедноты выявляют злейших врагов мешочников — это слой сельских активистов, организованных комбедами. Из этих же документов мы получаем представление о способах, применение которых помогло противникам мешочничества временно приостановить его нарастание в 1918г.

Обратим внимание на такой источник как приказы государственных организаций. Представляет интерес сравнение приказов продовольственных комитетов за 1917г. и за 1918-1921г.г. В первых содержались ссылки на Устав о наказаниях, на Временное положение о местных продовольственных органах. Зато большевистские деятели в своих категорических распоряжениях исходили из революционного правосознания и на законы не оглядывались. В приказах большевистских продовольственных структур прежде всего определялись кары для мешочников. Местная инициатива при этом била ключом и в каждом регионе изобретали свои наказания.

Спецификой работы ведомств определялось и содержание документов (в том числе приказов) их структур. Так, военное начальство обосновывало необходимость борьбы с мешочниками тем, что они препятствовали переброске войск. Железнодорожное руководство, заботясь о своих подчиненных, по сути дела не мешало своим сотрудникам самовольно закупать хлеб во * время служебных поездок и привозить его домой;

Выявлению региональной специфики осуществления кампаний по искоренению мешочничества способствует изучение разъяснений, обращений, воззваний,. объявлений продовольственных, комитетов. В них, до сведения народа доводились главным образом те положения из распоряжений московских «верхов», которые местным руководителям представлялись актуальными. Становится ясно, какие указания высшего властного эшелона в первую очередь находили отклик у региональных начальников. В первую очередь, это - все, что касалось наказаний нелегальных снабженцев. Тексты приказов, обращений, разъяснений представляют собой каталоги всяческих кар, расписание процедур проведения обысков и реквизиций. В конечном счете репрессивная составляющая политики Советского государства в отношении «людей с мешками» на местах была разработана до мелочей.

Обширную группу источников составляют протокольные записи и стенограммы заседаний продовольственных и некоторых других организаций. Их можно обнаружить в архивных фондах и на страницах продовольственных бюллетеней. Для изучения истории повседневности большой интерес представляют указанные документы, исходившие от сельских советов и комбедов. Именно в них наиболее подробно рассматривались все перипетии осуществления реквизиционных распоряжений властей, а также противодействия мешочников наступлению на них. Из текстов видно, что схватка с мешочниками целиком увлекла многие тысячи активистов комитетов бедноты. По сути дела мы исследуем важнейший аспект гражданской войны.

В протокольных записях и стенографических, отчетах последовательно фиксировались выступления противников и сторонников хлебной монополии, соответственно — нелегальной торговли. Речь может идти в частности об источнике по истории экономических дискуссий относительно проблем рынка на заре Советской, власти.- Исследование, позволяет, проследить- процесс: уменьшения числа деятелей, высказывавшихся за легализацию торговых отношений по мере упрочения позиций большевистской верхушки.

Особняком стоят протоколы и; стенограммы межведомственных совещаний, на которых присутствовали представители продовольственных, профсоюзных, военных, железнодорожных, реквизиционных организаций. Их сведения помогают нарисовать картину сложных взаимоотношений и острых разногласий всех этих структур. Непреодолимые противоречия между ними нередко делали бессмысленными усилия по ликвидации мешочничества. Подчеркнем: в ряде случаев продовольственники в своих выступлениях преувеличивали «злодеяния» мешочников; смысл состоял в оправдании собственных провалов. Это обстоятельство стоит учитывать при изучении текстов протоколов.

Сказанное относится к отчетам продовольственных комитетов, их структур, а также руководителей реквизиционных отрядов и комитетов бедноты. В таких документах помещались сведения о состоянии провизионного снабжения и в этой связи непременно перечисляются и характеризуются основные мероприятия на «антимешочническом» фронте. В отличие от других источников здесь встречаются данные о количестве изъятого у нелегальных снабженцев провианта, названы адреса его отправок.

Информационная насыщенность присуща многим докладам руководящих работников. Они обнаруживаются в архивных фондах, были опубликованы отдельными брошюрами или среди других материалов в; продовольственных бюллетенях, в составе стенографических отчетов о работе различных форумов. Кроме прочего, в: них приводились, цифры и факты ведомственных исследований масштабов мешочнического движения. Сопоставление с данными ЦСУ позволяет точнее представит процесс эволюции нелегального рынка.

Отметим материалы докладов, прозвучавших на продовольственных съездах. Особый интерес вызывают доклады, помещенные в стенографическом отчете Всероссийского продовольственного съезда (ноябрь 1917г.) Региональные руководители нарисовали масштабную картину проникновения мешочничества в отдельные регионы на начальном этапе. Что касается докладов местных патронов первых лет советской истории, то при работе с ними следует проявлять особую осторожность. Масштабы мешочнического движения в них отражались не всегда объективно. Начальники продовольственных органов губерний и уездов нередко стремились преуменьшить свои провиантские запасы в целях сокращения разверстки — потому сгущали краски при описании нелегального вывоза с подведомственной им территории. Между тем в своих докладах местные продовольственные комиссары и командиры реквизиционных подразделений подробно рассказывают об осуществлении на практике бескомпромиссных установок «верхов» и столкновениях с миллионами мешочников.

В докладах деятелей Временного правительства (прежде всего министра продовольствия; С.Н.Прокоповича) отчетливо звучат пессимистические мотивы в отношении перспектив борьбы с нарастающим запрещенным самоснабжением. Видно, что определенной и логичной линии в отношении последнего Временное правительство и его органы не выработали.

Полной противоположностью явились доклады В.И.Ленина и других большевистских вождей. Они служат источником по истории становления- ригористической: политики, по. ликвидации, нелегального рынка. В первые годы нахождения у власти большевистская верхушка отвергала значение неконтролируемой народной инициативы и рыночных начал в обеспечении населения жизненно необходимой продукцией. Тон ригоризма задавал В.И.Ленин. К такому выводу приходим, сравнивая тексты его докладов и речей с текстами декретов и постановлений по продовольственному вопросу. В последних по существу и в большинстве случаев повторялись и развивались идеи, высказанные вождем революции в речах и докладах. Однако не во всех случаях политика была твердолобой. Доклады, речи вождей и материалы официальных документов объясняют, как власть в отдельные периоды и непоследовательно пыталась искать компромисс с нелегальным снабжением и какие трудности это порождало.

Оборотная сторона массовых реквизиционных компаний Советской власти отражена в докладах ревизоров, которые сотрудниками Наркомпрода не являлись и ведомственной дисциплиной связаны не были. В таких документах встречаем ценные сведения о массовом разбазаривании и порче отнятых у нелегальных снабженцев вещей и продуктов. Это существенно расширяет представления о важнейшем и принципиальном для военно-коммунистического государства аспекте политики — экспроприационном. Оказывается, реквизиции товаров мешочников не очень то содействовали пополнению закромов государства.

В целом стоит уделить внимание прежде всего докладам, речам, выступлениям деятелей, не входивших в штат продовольственного ведомства, а именно — сотрудников железнодорожных, профсоюзных, военных организаций, чрезвычайных комиссий, Наркомата внутренних дел. Эти работники^ в. отличие, от. продовольственников. не. имели никакой заинтересованности в искажении информации о мешочниках. Вместе с тем их сведения отличали отрывочность и неполнота, с нелегальным снабжением они соприкасались эпизодически: В этом плане указанные материалы дополняются данными продовольственного ведомства.

К источникам следует отнести некоторые разновидности материалов периодических изданий. Каждая из разновидностей характеризовалась спецификой. Содержание передовых статей газет и журналов в ряде случаев позволяло господствовавший на момент их выхода в свет подход к нелегальному снабжению. Так, передовая статья издававшегося Министерством продовольствия журнала «Известия по продовольственному делу» (за сентябрь — октябрь 1917г.) главной причиной хлебозаготовительных трудностей объявляла непонимание крестьянами обязанности сдавать хлеб государству; отсюда — преобладающий правительственный курс; на убеждение крестьян. В 1918г. в, регионах царил полный разнобой мнений относительно перспектив продовольственной диктатуры и это обстоятельство отразилось в передовых статьях периодических изданий.

Серьезным подспорьем при; изучении; образа жизни, социального облика мешочников служат материалы очерков. Их авторами были отправлявшиеся за хлебом корреспонденты периодических изданий (те же мешочники), а также командированные по делам службы советские и кооперативные работники. Перед глазами читателей; путевых очерков возникают яркие исторические картинки — объединение мешочников в коллективы в целях преодоления дорожных трудностей, посадка в вагоны, встреча с крестьянами, реквизиция хлеба у пассажиров. В портретных. очерках обнаруживаем; выразительные факты, характеризующие социальный облик разных.типов мешочников.

Немалый интерес представляют данные, содержащиеся в, корреспонденциях журналов продовольственных органов: Их авторами нередко становились, агенты Наркомпрода и региональных продовольственных комитетов, которые посылались на / места с целью сбора информации: В подобного рода материалах сообщалось о местах скопления нелегальных снабженцев, их численности, столкновениях с реквизиционными отрядами. Отметим, что в очерках и корреспонденциях приводились, в частности и сведения! об использовании мешочниками в своих интересах домовых объединений.

Определенную роль в исследовании нашей темы, играют информационные материалы газет и журналов. В бюллетенях советов народного хозяйства помещалась информация; о распространении нелегального снабжения в том или ином регионе; корреспонденты опирались при этом на материалы местных хозяйственных организаций. Информационные материалы вестников железнодорожного ведомства; позволяют выяснить, как изменялись пути передвижений мешочников в разные периоды, каким образом было налажено мешочничество самих железнодорожников.

В бюллетенях продовольственных комитетов информационные материалы помещались в рубриках «Местная жизнь», «Действия местной власти»,; «Мешочники». Информаторы^ во многих случаях тесно общались с нелегальными снабженцами и с их слов сообщали о ценах на продукты, об условиях товарообмена! промышленных продуктов на крестьянскую продукцию, об условиях проживания мешочников на железнодорожных станциях; в ожидании поездов; Чиновники и всяческие уполномоченные такой информацией не располагали.

Наконец, о материалах социологических исследований и анкетирования. Во-первых, ведомственные и региональные организации проводили исследование бюджетов рабочих, выяснявшее соотношение закупок у нелегальных снабженцев и государственного распределения. Во-вторых, путем опросов жителей выяснялась степень распространенности регулярных или эпизодических занятий мешочничеством среди населения. В третьих, продовольственные комитеты проводили анкетирование задержанных милиционерами добытчиков провизии и выясняли их социальный состав. Все это позволяет нам определить место нелегального снабжения в обеспечении населения насущно необходимыми товарами, а также охарактеризовать облик мешочников.

Многообразие видов источников, различных по содержанию и характеру, позволяет глубоко проанализировать разные аспекты эволюции нелегального снабжения в переломные 1917г.-нач. 1920-х г.г. и осветить взаимодействие миллионов мешочников с органами государственной власти.

Место рассматриваемого явления в народной жизни начинает выясняться уже при изучении происхождения и эволюции термина «мешочник». Он появился задолго до 1917 г.— по крайней мере во второй половине XIX в. Тогда им определяли чаще всего тех книжников-букинистов, которые не имели постоянного места торговли и разносили книги в переносных мешках. Оба конца мешков зашивались наглухо, а посередине делался разрез; они наполнялись книгами с обеих сторон и перекидывались через плечо. Такие букинисты, по свидетельству очевидца Н. И. Свешникова, были людьми «разбитными, то есть ловкими, изворотливыми и. смелыми». Именно у- них- покупали; запрещенные цензурой книги политического или порнографического содержания.19

В условиях Первой мировой войны смысл мешочничества принципиально изменился. А затем военные обстоятельства, ошибки и пороки политики Временного и большевистского правительств содействовали появлению и стремительному увеличению числа мелких нелегальных добытчиков и перевозчиков продовольствия, а также товаров ширпотреба. Мешочничество заменяло разрушавшиеся на глазах заготовительный, транспортный, распределительный, торговый аппараты. Явление приобрело в период гражданской войны столь значительные размеры, что экономику стали называть мешочнической.

Главным средством перемещения десятков миллионов тонн тяжестей были простые мешки, отсюда — широчайшее распространение оригинального прозвища нелегальных снабженцев населения. Однако не все так просто. Крестными отцами вольных добытчиков продуктов стали в 1917 г. государственные продовольственники, т.е. служащие, призванные как раз искоренить «анархический способ добывания пищи».20 Поэтому термин с самого начала содержал оттенок уничижительности. Писали «мешечник», и иронический смысл непременно подчеркивали кавычками; должно было создаваться представление о чем-то несущественном и зловредном. Но постепенно мешочники доказывали государству свою силу. Уже в издании, вышедшем в свет в марте 1918 г., обнаруживаем привычное написание слова. Реже употреблялись и кавычки. Впрочем, по привычке еще в 1920-—1930-е гг. отдельные авторы использовали распространенный в 1917 г. термин.22

Самим мешочникам- официальное название вовсе не нравилось. «Я— мешочник,— возмущался один из них в 1918 г.,— но не знаю, почему нам дали это обидное имя». Вольные добытчики продовольствия именовали себя «ходоками». В отдельных местностях их называли «петроградцами», «калужанами», поскольку там был высок удельный вес жителей соответствующих губерний среди нелегальных снабженцев. Некоторые публицисты и писатели величали последних «паломниками» или «контрабандистами».24 Высокопарно писали о «хлебных аргонавтах. устремлявшихся в неведомые дали за желанным хлебом». Современник описываемых событий, тонкий знаток народной жизни М. М. Пришвин предостерег от героизации мешочников, которых назвал «ушкуйниками»; литератор имел в виду «разбойничий» элемент в их деятельности, частое использование оружия, обращение к насилию.26

Нередко нелегальное снабжение 1917—1921 гг. отождествляли со спекуляцией. Это неверно. Показательно, что официальные документы различали их. Соответственно разницу пытались определить исследователи. С. И. Ожегов, например, называл мешочничество разновидностью спекуляции.27 Некоторые считали, что мешочник выменивал продукты у крестьян, в то время как спекулянт покупал за деньги. С подобными утверждениями нельзя согласиться. В самом деле, что такое спекуляция? Правильный ответ на этот вопрос дали современники «русской смуты». На совещании в Министерстве торговли (начало августа 1917 г.) спекуляцией была названа «всякая скупка и сокрытие товаров первой необходимости, а также отказ в продаже их в целях взвинчивания цен».29 В журнале Харьковского губернского продовольственного комитета в январе 1918 г. отмечалось, что «спекуляция заключается в сокрытии предметов массового потребления, продаже.их,по ценам, не вызываемым условиями производства исбыта, по ценам, превышающим твердые».30 Таким образом, спекуляция, связанная исключительно с перепродажей товаров, выступает разновидностью мешочничества (а не наоборот). Не случайно современники говорили о «мешочничестве различного рода».31 В этой связи очевидцы выделяли две основные разновидности или формы мешочничества — спекулятивное (профессиональное) и так называемое потребительское («мешочничество по нужде»). Соотношение между формами постоянно менялось.

В многообразии подходов, оценок необходимо разобраться. Подводя черту под этой вводной частью исследования, попытаемся определить в широком плане значимость работы в целом. Итак, в данном труде сделана попытка определить механизмы приспособления различных социальных групп российского народа к гибельным обстоятельствам гражданской войны путем нелегального снабжения. Также прослежена эволюция разновидностей мешочнического движения, направления взаимодействия его с властью. Охарактеризован облик самих мешочников — миллионов россиян, сумевших преодолеть, неисчислимые трудности, выжить в катастрофических условиях и принудить власть к признанию реальности. Все эти сюжеты становятся особенно актуальными в современных условиях, когда нигилистические настроения в отношении истории и перспектив российского народа распространяются очень широко. В дальнейшем мы увидим, что россияне вовсе не были безвольными объектами социальных экспериментов или злоупотреблений со стороны многочисленных революционных начальников. Созданная ими система самообеспечения, по сути дела автономный образ жизни позволили выдержать испытания.

Актуальность, исследования- определяется- также и- следующими факторами. 1) Необходимостью серьезного изучения* социальной истории и истории повседневности. 2) Значимостью познания скрытой от государственного надзора экономики. 3) Важностью научного осмысления взаимоотношений государства и запрещенной, но реально развивающейся' системы самоснабжения. 4) Потребностью понимания путей налаживания взаимоотношений между городом и деревней, хлебными и промышленными регионами огромной России в условиях распада сложившихся ранее структур их взаимодействия.

В качестве объекта исследования избраны миллионы российских жителей, которые взяли на себя функции распределения большей части продовольствия и промышленных товаров в период гражданской войны. Объектом исследования является и слабое революционное государство стремившееся любой ценой пресечь передвижения мешочников, прибегая при этом главным образом к помощи насильственных мероприятий.

Предметом исследования стали многообразнейшие действия российского населения по выживанию в экстремальной ситуации и в первую очередь в условиях острого столкновения с государством , противодействовавшим самоснабжению народа.

Цель исследования заключается i в освещении важнейшей стороны гражданской войны в России - разрешения разными путями антагонистического конфликта между большей частью народа, посвятившей себя незаконной добыче продовольствия, и властью. Последняя для сохранения контроля над страной старалась заставить граждан смириться с отсутствием продуктов и уповать исключительно на заботу со стороны своих органов. Народ же вынужден был > всеми силами бороться с государством - чтобы выжить.

Исходя из поставленной цели, нами выдвигаются следующие задачи:

- проанализировать и оценить источники и литературу по теме исследования;

- изучить предпосылки распространения массового нелегального снабжения, обусловленные прежде всего осуществлением политики хлебной монополии и продовольственной диктатуры;

- определить масштабы и регионы распространения движения мешочников, их вклад в дело обеспечения населения продовольственными и промышленными товарами;

- показать облик, образ жизни мешочников из разных групп населения;

- осветить тяготение нелегальных снабженцев к организованности как условие жизнестойкости движения в целом;

- проследить процесс выработки политики и создания государственного механизма борьбы с мешочничеством;

- обобщить материалы, характеризующие противостояние государства и миллионов нелегальных снабженцев.

Определение хронологических рамок работы продиктовано следующими причинами. 1917 г. — нач. 1920-х г.г. - это время, когда движение мешочников зародилось как всенародное, развивалось и пошло на убыль. Кроме того, это период фронтального и ожесточенного наступления нового государства на рыночное хозяйство и его деятелей. Аспекты взаимоотношений революционной власти и нелегального снабжения выявились в отчетливой форме.

Научная- новизна- исследования- заключается в- постановке темы,-Исторические аспекты выживания народа путем развертывания массового мешочничества в экстремальных условиях гражданской войны в России впервые берутся в качестве предмета специального научного исследования. Проблема назревания и разрешения конфликта между большинством населения, составившим армию нелегальных снабженцев, и государственными органами в первый раз изучается в виде докторской диссертации.

Практическое использование результатов исследования много планово. Они могут быть востребованы в ходе разработки проблем социально — экономической и политической истории России второго и третьего десятилетий ХХв. Их стоит использовать и при создании трудов по истории экономики и социальной жизни в целом в минувшем веке, т.к. мешочничество в урезанном виде неоднократно возрождалось на протяжении всего столетия. Научные выводы и фактический материал исследования могут найти свое применение в преподавании курсов истории России и в специальных курсах на гуманитарных факультетах высших учебных заведений.

Исторические уроки, сформулированные в работе, должны быть учтены государственными структурами на нынешнем этапе. В современных условиях, когда экономика в значительной части является по существу теневой, огромный негативный опыт войны с нелегальными снабженцами не может быть оставлен без внимания.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русской истории Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена, где получила положительную оценку. Основные положения и выводы исследования излагались на научных и- научно-практических конференциях. По-исследуемой теме автором опубликованы статьи в журналах (в том числе «Вопросы истории»), газетах, сборниках; выпущена издательством «Наука» монография объемом 22 л. Тематический и фактический материал диссертации используется в лекциях специального курса, читаемого автором на факультете социальных наук РГПУ им. А.И. Герцена.

Примечания хСемешшкова Л. Н. Россия в мировом сообществе цивилизаций. Брянск, 1999.

С. 379. гТимофеевЛ. «Черный рынок» как политическая система: Публицистическое исследование. Вильнюс; Москва, 1993. С. 13.

3 Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и регулирование во время войны и революции. М. 1922. С. 197; Советская деревня глазами ВЧК—НКВД: Документы и материалы. Т. 1:1918—1922. М., 1998. С. 739.

4Осоргин М. Времена: Романы и автобиографическое повествование. Екатеринбург, 1992. С. 578.

Орлов Н. А. Король умер — да здравствует король // Известия Наркомата продовольствия (далее Известия НКП). 1918. № 9. С. 3.

6ШерВ.В. Социалистический Компрод и индивидуалист-мешочник// Вестник Московского областного союза кооперативных объединений. 1919. № 1. 10 марта. С. 10.

1ВолобуевП. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С. 420; Лейберов И. П., Рудаченко С Д. Революция и хлеб. JL, 1990. С. 198. о

Атлас 3. В. Очерки по истории денежного обращения в СССР: (1917— 1925 гг.). М., 1940. С. 84.

9Дмитренко В. П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. М., 1986. С. 18.

10Владимиров М. Мешочничество и его социально-политические, отражения. Харьков, 1920; ФейгелъсонМ. Мешочничество и борьба с ним в пролетарском государстве // Историк-марксист. 1940. № 9. пДалии Д. После войн и революций. Берлин, 1922. С. 123; Юровский JI.H. Денежная политика Советской власти (1917—1927). М., 1928. С. 63.

12См.: Дмитренко В. П. Советская экономическая политика. С. 190; Жирмунский М. А/. Частный капитал в товарообороте. М., 1924. С. 7.

13Кондратьев Я. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. С. 199.

1 *Фейгельсон М. Борьба за хлеб в Царицьше // Проблемы экономики. 1940. № 1. С. 152; Бизяев Т. К вопросу об организации народных масс в борьбе за хлеб в 1918 г.// Учен. зап. Новозыбковского пед. ин-та. Брянск, 1955. Т. 2. С. 28; Макаренков М. Е. Московские рабочие в борьбе с продовольственными трудностями в 1918г.// 40лет Великого октября: Сб. трудов. М, 1957. Вып.2. С. 18; Соколов С. А. Революция и хлеб: Из истории советской продовольственной политики в 1917—1918 гг. Саратов, 1967. С. 64, 82; Филиппов И. Т. Продовольственная политика в России в 1917—1923 гг. М., 1994. С. 88; Кибардин М А., Медведев Е. Я., Шишкин А. А. Октябрь в деревне: (На материалах Среднего Поволжья). Казань, 1967. С. 84.

15См.: Бизяев Т. К вопросу об организации. С. 9.

16См.: Дмитренко В. П. Некоторые итоги обобществления товарообмена в 1917—1920 гг. // Исторические записки. М., 1966. Т. 79. С. 234, 235; Давыдов М. Я. Борьба за хлеб. М., 1971. С. 93.

17См.: Давыдов А. Ю. Мешочничество и советская продовольственная диктатура: 1918—1922 годы// Вопросы истории. 1994. № 3. С. 41—42. пПрокопович С. Я. Народное хозяйство СССР. Нью-Йорк, 1952. Т. 2. С. 147. 19Свешников Я. Я. Воспоминания пропащего человека. М., 1996. С. 193. См.: Известия Воронежского губернского продовольственного комитета при Воронежском губернском исполкоме Совета рабочих, крестьянских и казачьих депутатов. 1918. № 26. 13 окт.

Продовольственное дело// Изд. Московского городского продовольственного комитета. 1918. № 5. С, 5.

Жирмунский М. М. Частный капитал в товарообороте. С. 2; Развитие советской экономики / Под ред. А. А. Арутюняна, Б. JI. Маркуса. М., 1940. С. 110. ^Цит. по: Среди печати // Продовольственное дело. 1918. № 4. С. 11.

24Там же. 1917. №29—30. Здек. С. 16; 1918. 6 июля. С.З; Известия Казанского губернского продовольственного комитета. 1917. № 8. 14 окг. С. 24.

25Известия Уфимского губернского продовольственного комитета. 1917. № 16—17.17 ноября. С. 3.

26Пришвин М. М. Дневники. 1920—1922 гг. М., 1995. С. 15—16. 21Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1986. С. 301.

Кибардин М. А., Медведев Е. И., Шишкин А. А. Октябрь в деревне. С. 84. 29Продовольствие / Орган Нижегородской губернской продовольственной управы. 1917. № 8.4 авг. С. 7.

Продовольственное дело / Орган Харьковского губернского продовольственного комитета. 1918. № 1—2. 11 янв. С. 3. 3'Известия Петрокомпрода. 1919.8 февр. С. 2.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нелегальное снабжение российского населения и власть"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Народное самоснабжение присуще условиям России — огромной страны со скверными путями сообщения, необъятными пространствами и климатическим разнообразием. В XX в: неоднократно складывались ситуации, когда российский народ вынужден был выживать без всякой помощи со стороны государства и даже в борьбе с ним. Разрушались системы производства продуктов жизнеобеспечения, а также распределения и снабжения. Парадокс в том, что при этом ослабевшее государство, не отставляя претензий на всевластие, упорно не желало отпустить свой народ «на волю» и пресекало его тягу к выживанию путем самообеспечения, по российской традиции— посредством мешочничества. Все это порождало антагонизм.

В гражданскую войну нелегальное снабжение находилось в стадии наивысшего подъема; общество в известном смысле стало мешочническим, а его экономика— нелегально-рыночной. Процесс взаимоотношений миллионов нелегальных снабженцев и власти в 1917 г. - нач. 1920-х гг. нередко выглядел следующим образом. Государство время от времени было вынуждено делать послабления запрещенному рынку. Мешочники моментально расширяли дарованные им и на первый взгляд весьма ограниченные вольности. Образно говоря; власть протягивала палец; а они откусывали руку. В ■ итоге, государственные мужи спохватывались и старались придать вырвавшейся на волю народной стихии «достойный» вид. Но каждый раз после очередного контрнаступления «государевых людей» мешочническое движение приобретало более масштабные формы и становилось трудно обуздываемым. Да и сам чиновнический аппарат в ходе столкновений с нелегальными снабженцами «приручался» ими. В конечном счете, народ одерживал победы, хотя доставались они дорогой ценой.

Как представляется, политика продовольственной монополии нанесла огромный вред нашему отечеству. Причем, результаты ее осуществления в других странах — прежде всего в Германии — оказывались благоприятными. Но не в России. Государство здесь было слабым, главным образом в силу отсутствия социально-политического единства власти и народа. Тем не менее оно принялось за ускоренное решение масштабной задачи установления монополии в снабженческо-распределительной сфере. Сил хватило только на то, чтобы; ограничить снабжение населения, но не наладить его. Это резко расширило нелегальный рынок и уже на первых порах привело к противостоянию деятелей нелегального снабжения и властных структур Временного правительства, содействовало утрате последними авторитета и влияния. В дальнейшем жестокое столкновение с армиями мешочников обессилило и военно — коммунистическую власть, в конечном счете заставило ее пойти на принципиальные уступки требованиям широких народных масс. Думается, борьба мешочников, олицетворявших народ, и государственных органов, явилась важной составной частью гражданской войны в России; наряду с войной красных и белых войск, большевистских формирований и крестьян.

В течение-десятилетий после нэпа- советское государство упрямо старалось, сохранить свою монополию в сфере распределения товаров среди населения. В условиях необъятной России такую задачу решить невозможно. Периодически в области снабжения и распределения возникали кризисные ситуации. В итоге мешочническое самоснабженческое движение не только не исчезло, но и время от времени переживало состояния продолжительных подъемов. Мешочничество в XX в. стало привычным занятием, нормальным методом выживания для миллионов россиян. В отличие от периода гражданской войны, на новых этапах оно оставалось мелким, неорганизованным и — на первый взгляд — опасности для правящего слоя не представляло. Однако мешочническое движение объективно углубляло разрыв между властью и народом. Люди, обреченные на существование с мешком в руках или за плечами, не могли ощущать себя гражданами и уважать свою власть. К тому же государственные деятели всегда воспринимали самоснабжение исключительно как раздражающее и болезненное явление. Противодействие ему принимало разные виды и заменяло реформы снабженческо-распределительной системы.

Очередная (после гражданской войны) волна нелегального снабжения поднялась в начале 1928 г. Тогда, по личному распоряжению И. В. Сталина, сделанному в ходе его поездки в Сибирь, государственные органы развернули массовые конфискации продовольствия у крестьян.1 Повсеместно стали проводиться обыски в домах «укрывателей хлеба», закрывались сельские и городские рынки.2 Это способствовало серьезнейшей дестабилизации продовольственного снабжения. В итоге, как отмечалось в «Сводных материалах СНК и СТО» за октябрь—декабрь 1928 г., «из сельских местностей потребляющей полосы Союза направляется в эти районы ^Центральночерноземную область и Поволжье.— А. Д.) значительный поток мешочников».3 Ситуация вышла из-под контроля административного аппарата. Воссоздавались всевозможные чрезвычайные органы управления, в частности комбеды.4

В 1929—начале 1930-х гг., во время войны Советского государства с крестьянством незаконное снабжение становилось главным способом спасения народа от голодной смерти. В этом смысле страна вернулась к состоянию 1918—1921 гг. Железнодорожные станции вновь заполнили бесчисленные толпы людей с мешками, корзинами, чемоданами. Они долгими сутками ожидали прибытия поездов, спали вповалку на вокзалах. Штурмовали вагоны, занимали буфера и крыши. Повсюду действовали заградительные отряды, отнимали продукты у мешочников, а самих их арестовывали. Нелегальных снабженцев судили и подвергали тюремному заключению «за спекуляцию» в соответствии с печально известной ст. 107 УК РСФСР. Сведения обо всем этом находим в содержательных мемуарах конструктора Г. В. Кисунько, в яркой повести С. П. Антонова «Овраги» и т. д. Заметим, что в то время развилось главным образом потребительское мешочничество. Государство с помощью карательных структур не допустило консолидации мешочников на рынке. Как известно, в период «военного коммунизма» именно возникновение объединений, коллективов мешочников обеспечило успехи нелегального движения и в- конечном счете спекулятивное накопление.

Третий подъем мешочничества отнесем ко временам Великой Отечественной войны и к первым послевоенным годам. Тогда государство- отменило- большинство- постановлений, запрещающих производство продуктов в крестьянских подсобных хозяйствах и продажу их на рынках. В итоге серьезно расширился частный товарообмен сельскохозяйственной продукции на городские предметы ширпотреба. По словам корреспондента А. Верта, «это было легализацией мешочников времен гражданской войны».5 Заработанные при; этом крестьянами и мешочниками-спекулянтами деньги почти полностью обесценились во время денежной реформы декабря 1947 г.6

В 1970—1980-е гг. подъем мешочничества был обусловлен неспособностью властей обеспечить более или менее справедливое распределение продуктов и товаров по территории страны. Снова Советское государство взвалило на себя слишком многое. В результате в сфере распределения его сил едва-едва хватало на то, чтобы обеспечить снабжение крупных городов. Дошло до того, что в селах нечерноземной полосы и в небольших городах вообще никогда не продавались мясопродукты. Жители провинциальных населенных пунктов вынуждены были самоснабжаться. Они самостоятельно взяли на себя распространение провизии; одежды и обуви по территории огромной страны. Между тем коммунистическая власть- вынуждена была закрывать глаза на «мелкобуржуазные проявления», хотя оценивала их крайне отрицательно и решительно пресекала спекуляцию. Потому мешочничество в этот раз приобрело форму потребительского. Ярким воплощением движения стали так называемые колбасные электрички, на которых россияне регулярно отправлялись на добычу провизии.

Наконец, начался последний, пятый по счету в XX в. этап мешочнического движения. В 1992 г. указом российского президента была дарована населению свобода торговли. И поднялся «девятый вал» самоснабжения. По - масштабам- и мощи он сходен с. первым- «валом» времен гражданской войны. На первых порах миллионы россиян распространяли изделия новых небольших отечественных фирм. Они выполняли функции мешочников и заняли свое место в экономике. Дело в том, что организованные коммерческие структуры не были заинтересованы в торговых операциях с сотней-другой килограммов продукции. Этим занялись мелкие вольные добытчики товаров, что позволяло гораздо полнее использовать рыночные фонды. Государство в их дела не вмешивалось и сохраняло нейтралитет. Go временем оно начало облагать новоявленных мешочников неоправданно высокими налогами. Хотя отношения официальных органов к мешочникам на современном этапе следует определить как невмешательство, невыясненность. Поэтому применительно к данному случаю рассуждать о нелегальном снабжении нельзя— правильнее говорить о неофициальном снабжении.

С 1993-—1994 гг. мешочники в основном занялись скупкой-продажей импортных товаров. Воспользовавшись свободой зарубежных поездок, около 10 млн россиян стали регулярно посещать Польшу, Турцию, Сирию, Индию, Китай и привозить оттуда товары ширпотреба для перепродажи на тысячах российских рынков и базаров. Это занятие получило название «челночничества» (от «челночных» поездок за границу) — речь идет о современном варианте мешочничества. В общей сложности численность «челноков» и тех, кто их обслуживал (водителей, продавцов и т. д.) достигла к 1996 г. 30 млн человек, а это — более 40 % трудоспособного населения России. Движение получило черты организованности: образовались десятки легальных фирм, которые занимались доставкой грузов из-за границы. Они же открыли свои агентства-во многих странах и организовали туда-«шоп-туры»,8 В целом-общественное значение движения следует оценить положительно. Люди заняты делом и соответственно снижается социальная напряженность; к тому же российское население получает необходимые ему товары, а государственный бюджет — налоговые поступления.

Таким образом, в 1990-е гг. впервые после 1917 г. отечественная власть по собственной воле пошла навстречу простому люду, отставила на задний план идею «борьбы со спекуляцией, возрождающей капитализм», и даровала свободу торговли. Огромная народная энергия направилась в сторону созидания, а не разрушения. Это содействовало созданию массовой поддержки, широкой социальной базы реформирования общества. Негативный опыт всего XX в. был учтен.

Список научной литературыДавыдов, Александр Юрьевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. АгалаковВ.Т. Продовольственные мероприятия Советской власти в Восточной Сибири в 1920—1921 гг.// Крестьянство и сельское хозяйство Сибири в 1917—1961 гг. Новосибирск: Наука, Сибирское отд., 1965. 160 с. С.33-44.

2. Андреев В. М. Продразверстка и крестьянство// Исторические записки. М., 1976. Т. 97

3. Атлас 3. В. Из истории развития товарообмена между городом и деревней (1918—1921) // Вопросы экономики. 1967. № 9

4. Атлас З.В. Очерки по истории денежного обращения (1917-1925). М.: Госфиниздат, 1940. 248 с.

5. Бабурин Д. С. Наркомпрод в первые годы Советской власти// Исторические записки. М., 1957

6. Бадаев А.Е. Десять лет борьбы и строительства. 3-е изд. JL: Изд. «Прибой», тип. Печатного двора Государственного изд-ва, 1927. 183 с.

7. Он же. Продовольственная работа в Петрограде// Хлеб и революция: Продовольственная политика Коммунистической партии и Советского правительства в 1917—1922 годах. М., 1972

8. Байрашевский А. Финансовые кооперативы// Продовольствие Севера. 1918. №5

9. Балагуров А. И. Продовольственная экспедиция в Оренбургскую губернию и Киргизскую республику // Хлеб и революция10. Белое дело. М., 1992

10. Бережков В. П. Питерские прокураторы: Руководители ВЧК—МТБ. 1918— 1954 гг. СПб., 1998

11. Бизяев Т. К вопросу об организации народных масс в борьбе за хлеб в 1918 г. // Учен. зап. Новозыбковского гос. пед. ин-та. Брянск, 1955. Т. 2

12. Бокарев Ю.П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство в СССР в 1920-е годы: Источники, методы исследования, этапы взаимоотношений. М.: Наука, 1989.310, 2. с.

13. Большаков А.М. Деревня. 1917-1927 гг. М.: «Работник просвещения», тип. Госиздата «Красный пролетарий», 1927.471 с.

14. Бровкин В. Н. Россия в гражданской войне: Власть и общественные силы// Вопросы истории. 1994. № 5

15. БрюхановН. О снятии с железнодорожных путей заградительных отрядов// Продовольствие и снабжение. Орган Костромского. комитета. 1919. № 1—2 (1—15 янв. 1919 г.)

16. Будаев П. На старую тему // Новый путь. 1919. № 4—5. Февраль—март

17. БулдаковВ. П, Кабанов В. В. «Военный коммунизм»: Идеология и общественное развитие // Вопросы истории. 1990. № 3

18. Бурин С. Григорий Котовский. Москва; Смоленск, 1999

19. Вайсберг Р. Е. Деньги и цены: Подпольный рынок в период военного коммунизма. М. Изд-во Госплана СССР, 1925. 160, 1. с.

20. Вахрамеев В.А. Советы и продовольственный вопрос в 1917 г. (март— октябрь) // Исторические записки. М., 1988. Т. 116

21. Владимиров М.К. Мешочничество и его социально-политическое отражение. Харьков: Поюгзап и Поукрсовтрударм, 1920. 23 с.

22. Внутре1шяя торговля Союза ССР за Х лет. Сб. ст. М: Нарком внешней и внутренней торговли, 1928. 133 с.

23. Волобуев П. В. Экономическая политика-Временного правительства. М: Изд. Академии наук СССР, 1962.483 с.

24. Вопросы политической экономии. М.: Министерство высшего образования СССР. Московский финансовый институт, 1958; 319 с.

25. Воронов Д.Н. Алкоголь в современном быту. М.: Гос. изд-во, 1930. 132, 4. с.

26. Вышинский А. Продовольственная проблема в эпоху Великой Французской революции // Продовольствие и революция. М., 1923. № 5-6

27. Галили 3. Лидеры меньшевиков в русской революции: Социальные реалии и политическая стратегия. М.: Республика, 1993.429, 2. с.

28. Генкина Э.Б. Борьба за Царицын. М.: Политиздат, 1940. 220 с.

29. Германов Л. (Фрумкин М.) Товарообмен, кооперация и торговля. М.: Гос. изд-во, 1921.40 с.

30. Гоголь Б. Из истории создания советской государственной торговли// Советская торговля. № 9

31. Гордеев Г. С. Сельское хозяйство в войне и революции. М; Л.: Гос. изд., 1925. 203, 5. с.

32. Гордиенко И. Из боевого прошлого. М., 1957

33. Он же. Первый Выборгский Продотряд. М.: Советская литература, 1934. 172, [3] с.

34. Готье Ю. Мои заметки // Вопросы истории. 1992. № 4-5

35. Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия / Под ред. С. С. Хромова. М, 1987

36. Григорий Константинович Орджоникидзе (Серго): Биография. Кириллов

37. B.C., Свердлов А.Я. М.: Политиздат, 1986. 301, 2]с.3 8. Григорьев А:П. Из истории борьбы за хлеб в Воронежской, Орловской и Тамбовской губерниях в 1917—1918 годах// Изв. Воронежского гос. ун-та. Т. 27. Воронеж, 1959

38. Григорьев JI. Очерки современной деревни. М., 1924. Кн.1

39. ГромушкинП. Сделать немецкие документы несложно// Известия. 2000. 19 дек

40. Давыдов АЛО. Аппарат Наркомпрода и его местных органов в 1918 году // Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 год. Материалы первой сессии. 28-30 июня 1993 г. Часть П. М.: Прометей, 1994. С. 140-142.

41. Давыдов А.Ю. Биржевики и мешочники // Санкт-Петербургские ведомости. 1992. 26 декабря.

42. Он же. Второе крушение кооперации // Ленинградская панорама. 1990. №10.1. C.31-33.

43. Он же. Домовые «общины» и комитеты в 1917 г. // 80 лет революции 1917 года в России. Республиканская научная конференция. Санкт-Петербург. 1112 марта 1997 г. Тезисы докладов и сообщений. СПб.: Минерва, 1997. С.75-77.

44. Он же. К историографии проблемы политической борьбы в 1920-е гг. // История и историк (к 65-летию В.И. Старцева). Сборник научных статей и материалов. СПб.: Минерва, 1996. С.25-29.

45. Он же. Кооперация периода нэпа: экономическая целесообразность или идейный диктат // Из истории Чувашии Советского периода. Чебоксары, 1991. С.39-52.

46. Он же. Мешочничество и советская продовольствешгая диктатура. 1918 — 1922 гг. // Вопросы истории; 1994. №3. С.41-54.

47. Он же. Народное самоснабжение и власть в Советской России (1917-1921 гг.). К постановке проблемы // Петербургская историческая школа. Альманах. Приложение к журналу для ученых «Клио». 2-й год вып. СПб.: «Нестор», 2002. С. 431-436.

48. Он же. Нелегальное снабжение российского населения и власть. 1917- 1921 гг. Мешочники. СПб.: «Наука», 2002. 350 с.

49. Он же. Российская кооперация в 1917 г. // Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды. Сборник научных статей. СПб.: Третья Россия, 1994. С.48-53.

50. Он же. Российская кооперация в 1917 г. // Россия в 1917 г.: Сб. науч. ст. СПб., 1994

51. Он же. Российские мешочники и продовольственная политика Временного правительства // Революция 1917 года в России. Сборник научных статей. СПб.: Третья Россия, 1995. С. 128-135.

52. Он же. Российское мешочничество в годы гражданской войны: социально-экономическая роль // Герценовские чтения 2000. Актуальные проблемы социальных наук. СПб., 2000. С.58-60.

53. Он же. Российское мешочничество и продовольственная политика Временного правительства // Революция 1917 года в России: Сб. науч. ст. СПб., 1995

54. Он же. «Свободная» кооперация в России (до октября 1917 г.) // Вопросы истории. 1996. №1. С.24-41.

55. Он же. Союзно-кооперативное строительство в Северо-Западных регионах СССР (1920-е годы) // Европейский Север: история и современность. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Петрозаводск, 1990. С.67-68.

56. Он же. У истоков кооперации // Крестьянские ведомости. 1991. №6.

57. Давыдов М.И. Александр Дмитриевич Цюрупа. М: Госполитиздат, 1961. 104 с.

58. Давыдов М.М. Борьба за хлеб. Продовольственная политика коммунистической партии и советского государства в года гражданской войны (1917-1920). В 2 т. М.: Мысль, 1971.221 с.

59. Далин Д. После войн и революций. Берлин: «Грани», 1922. 288 с.

60. ДаринскийМ. Новые тенденции// Продпуть/ Изд. Всероссийского совета железнодорожников. 1919. №4. 16 июня. Стб. 14

61. Денежное обращение и кредит. Сб. ст. / Под ред. С.В. Воронина, К.Ф. Шмелева. Пг.: 4-я Гос. типография, 1922. Т. 1. 638 с.

62. Денисов О. О голоде // Тульский металлист. 1919. № 3-—4. Январь—февраль

63. Дмитренко В.П. Некоторые итоги обобществления товарообмена в 1917-— 1920 гг. // Исторические записки. М., 1966. Т. 79

64. Он же. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. М.: Наука, 1986. 252, 2.с.

65. Он же. Торговая политика Советского государства после перехода к нэпу. М., 1971

66. Добротвор Н. Профсоюзы и борьба за хлеб в годы гражданской войны // История пролетариата СССР. 1934. № 3

67. Драбкина С.М. Крах продовольственной политики- германских империалистов на Украине (февраль—июль 1918 г.)// Исторические записки. 1949. №28

68. Дронин Г. А. Первый эшелон сибирского хлеба // Хлеб и революция

69. Дубровский С. М. Очерки русской революции. М.: Экономика, 1923. Вып. 1. Сельское хозяйство. 404 с.

70. Еременко Е. П. Непреодолимый заслон // Хлеб и революция

71. Жирмунский ММ. Частный капитал в товарообороте. М.: Центр, упр. печати ВСНХ РСФСР, 1924. 168, 1. с.

72. Он же. Частный торговый капитал в народном хозяйстве СССР. М., 1927

73. Зельгейм В. Н. Участие кооперативных организаций в продовольственном деле. М.: Сов. Всерос. кооп. съездов, 1917. 23 с.

74. Иванов Б. Не вопрос, а продовольствие // Рабочий мир. 1919. № 1

75. Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов и материалов в 3-х т.Сост. П.А. Голуб и др. Т. 1: Март 1918—март 1919. М.: Советская Россия, 1960.832 с.

76. История политических партий России / Под ред. А. И. Зевелева. М. Высшая школа, 1994.446, 1. с.

77. Итоги трехлетней продовольственной работы// 3 V2 года Советской власти в Тверской губернии. Тверь, 1921

78. Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». М.: Наука, 1988.302, 2.с.

79. Кабытов П.С., Козлов В.А., Литвак Б.Г. Русское крестьянство: Этапы духовного освобождения. М.: Мысль, 1988. 237, 2. с.

80. Канделаки И. Роль ярмарок в русской торговле. СПб.: ред. периодич. Изд. Министерства финансов «Вестник финансов» и «Торгово-промышленная газета», 1914.60 с.

81. Каневский Е.М, Марголин Л.Г. У истоков советской торговли. М.: Экономика, 1971. 215 с.

82. Карпович Д. Б. Неотложные меры// Продовольственно-кооперативный и сельскохозяйственный вестник. 1921. № 10. 15 декабря

83. Карр Э. История Советской России. М.: Прогресс, 1990.763; 1. с.

84. Кибардин М.А., Медведев Е.И., Шишкин А.А. Октябрь в деревне. Казань: Изд. Казанского Ун-та, 1967.227 с.

85. Кирпичников А. И. Взятки и коррупция в России. СПб., 1997

86. Китанина Т. М Война, хлеб и революция. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1985. 384 с.

87. Колокольников П. Экономическое обозрение// Союз потребителей. 1919. №12 (20 января)

88. Кондратьев Н. Д. Рьшок хлебов и его регулирование за время войны и революции. М.: Наука, 1922. 350, 1. с.

89. Кондурушкин И. С. Частный капитал перед советским судом: Пути и методы накопления по судебным и ревизионным делам. 1918—1926 гг. М.- JL: Гос. изд. тип. Красный пролетарий, 1927.240 с.

90. Корецкий П.А. Кошмар наших дней // Трудовой путь. Кострома, 1919. №1-4

91. Королева А. Левые эсеры и хлебная монополия // Борьба классов. 1935. № 10. Октябрь

92. Крамарев Г. Работа в центре и на местах: (Что должен знать и делать каждый продработник) // Календарь-справочник продовольственника на 1921 г. М, 1921. 200 с.

93. Краснов В., Дайнес В. Неизвестный Троцкий. М., 2000

94. Крицман'Л. Героический период великой русской революции. Опыт анализа так называемого «военного коммунизма». Л.; М.: Гос. изд-во, 1925.250 с.

95. Кузовков Д. Основные моменты распада и восстановления денежной, системы. М. Изд-во Ком. Акад., 1925.485 с.

96. Кулышев Ю. С., Тылик С. Ф. Борьба за хлеб. Л.: Лениздат, 1972. 88 с.

97. Лаппо Д. Д. В красно-белом отсвете трагедии. Воронеж, 1993

98. Ларин Ю. Советская деревня. М., 1925

99. Левин Б. «Спекулянты»// Бюллетень Петроградской центральной продовольственной управы. 1917. № 14. 26 сентября

100. Лейберов И.П., Рудаченко С.Д. Революция и хлеб. М.: Мысль, 1990. 222, 2. с.

101. Ленин В. И. Поли. собр. соч. М: Политиздат, 1967. Т. 36, 37. 741+747 с.

102. Ленинградская кооперация за 10 лет. Л.: Тип. ЛСПО, 1928.530 с.

103. Ленинский сборник. М., 1931. Т. 18

104. Лосицкий А. Формы питания, и хлебное довольствие городского населения // Экономическая жизнь. 1920.25 мая

105. Луцкий Е. А. Развитие социалистической революции в деревне летом и осенью 1918 г. // История СССР. 1957. № 5

106. Маймескулов Л. Н., РогожинА. И., СташисВ.В. Всеукраинская чрезвычайная комиссия (1918—1922). Харьков: «Основа», 1990. 344, 1. с.

107. Макаренков М.Е. Московские рабочие в борьбе с продовольственными трудностями в 1918 г.// 40 лет Великого Октября: Сб. трудов. М., 1957. Вып. 2

108. Малафеев А.Н. История ценообразования в СССР (1917-1963 гг.). М., 1964

109. Он же. Прошлое и настоящее теории товарного производства при социализме. М. г Политиздат, 1975:191 с.

110. Мальков П. Д. Записки коменданта Кремля. М: Воениздат, 1987. 365, 2. с.

111. Мариенгоф А. Б. Бессмертная трилогия. М: Вагриус, 1998.510 с.

112. ИЗ. МасловА. Больной транспорт// Продовольственное дело/ Изд. Московского городского продовольственного комитета (далее МГПК). 1918. № 5 (10 марта)

113. Медведев Е.И. Из истории борьбы за хлеб в Самарской губернии в 1918г.// Учен. зап. Куйбышевского гос. пед. ин-та им. В.В.Куйбышева. 1958. Вып. 20

114. Михайлов И. Д. Эволюция русского транспорта. М.-Л.: Экономическая жизнь, 1925. 246 с.

115. Михутина И.В. СССР глазами польских дипломатов (1926-1931 гг.) // Вопросы истории. 1993. №9. С.53

116. Млечин JL Рассекреченные судьбы. М, 19991J8. Монастырский Б. Начало советской работы// Продовольствие и революция. 1923. № 4

117. Морозов Л. Ф. От кооперации буржуазной к кооперации социалистической. М.: Мысль,1969. 240 с.

118. Нажим на закон о хлебной экономии// Известия Уфимского губернского продовольственного комитета. 1918. № 26. 26 янв

119. Нелидов А. А. Народный комиссариат продовольствия. 1917— 1918 гг.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1954

120. Обзор деятельности Нижегородского губернского продовольственного комиссариат. С 1 января по 1 июня 1918 г. Нижний Новгород, 19 IS

121. Обловацкий Ф. Я. Государственная торговля СССР за: 35 лет// 35 лет советской торговли. 1917—195 2: Сб. статей. М., 1952

122. Одоевцева И. Избранное. ML, 1998

123. Орлов НА. Продовольственная работа Советской власти. К годовщине Октябрьской революции. М.: Народный комиссариат продовольствия, 1918. 396, 2. с.

124. Он же. Продовольственный тупик // Рабочий мир. 1919.№ 4—5

125. Осипова Т.В. Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Октябрьской революции. М., 1974

126. Осоргин М. А. Времена: Романы и автобиографическое повествование. Екатеринбург: Сред.-Урал. Книгоиздательство, Ассоциация «Российская книга», 1992. 605, 2. с.

127. Он же. Сивцев вражек. М.: Панорама, 1999.463 с.

128. Павлюченков С. А. Крестьянский Брест, или предыстория большевистского нэпа. М: Русское книгоиздательство, 1996. 301 с.

129. Пайпс Р. Русская революция. М., 1994. Ч. 2

130. Первушин С. А. Вольные цены и покупательная способность русского рубля в годы революции // Денежное обращение и кредит, Пг., 1922. Т. 1

131. Петрова Е.Г. Роль Сибири в снабжении Советской республики продовольствием в 1920-1922 гт. // Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Томск: изд-во Томского ун-та, 1965. Вып.4.

132. Петроград на переломе эпох. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. 348, 1. с.

133. Плющев В; Г. Ревкомы в Курской губернии в 1919 г.// Учен. зап. Курского гос. пед. ин-та. Курск, 1969. Т. 60

134. Подколзин А.М. К вопросу о продовольственном положении Советской Республики в 1918 г. // Вопросы политической экономии. М, 1958

135. Поляков ЮЛ. переход к нэпу и советское крестьянство. М: Наука, 1967.511 с.

136. Понихидин Ю. М. Революционные комитеты РСФСР (1918—1921). Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1982. 118 с.

137. Потапенко В. Записки продотрядника. 1918—1920 гг. Воронеж: Центрально-черноземное книжное изд-во, 1973. 160 с.

138. Пошлин Т. И. Хлеб для Красного Питера П Хлеб и революция

139. Принципы и методы организационного распределения продуктов и предметов первой необходимости / Под ред. В. М. Вишнякова. М1920

140. Продовольственно-кооперативная работа в Ленинграде. 1917-1927 гг. JI: «Прибой», тип. Печатный двор Гос. изд-ва, 1927.183 с.

141. Прокопович С. Н. Народное хозяйство в дни революции; М.: Тип. тов-ва«Кооп. изд-во», 1918. 68 с.

142. Прокопович С. Н. Народное хозяйство СССР. Нью-Йорк: Изд. Им. Чехова, 1952.398 + 356 с.

143. Развитие советской экономики / Под ред. А.А. Арутюняна и др. М: Соцэкгиз, 1940. 664 с.

144. Рассел Б. Практика и теория большевизма. Пер с англ, М.: Наука, 1991. 123, 3. с.

145. Революция 1917 г. в России: сб. научных статей. СПб.: Третья Россия, 1995. 182 с.

146. Россия в 1917 г.: сб. научных статей. СПб.: Третья Россия, 1994

147. РоховичГ. Я. Голод, и свобода торговли// Торгово-промышленная газета. 1918.25 мая

148. Рубин И Заработки и расходы рабочих // Рабочий мир. 1919. № 4-—5

149. Рябов А.В. Девяносто второй год // Кентавр. 1993. №1. С.5

150. Самойлова К. Продовольственный вопрос и Советская власть. Пг.: Петроградский Совет рабочих и крестьянских депутатов, 1918.61 с.

151. Свердлов Я. М. Избранные произведения. М.: Госполитиздат, 1959. 329 с.

152. Свешников Н.И. Воспоминания пропащего человека. М.: Новое литературное обозрение, 1996.319, 1. с.

153. СвидерскийА; Три года продовольственного фронта// Календарь-справочник продовольственника на 1921 г. М., 1921

154. Селунская В. М. Рабочий класс и Октябрь в деревне. М: Мысль, 1968. 296 с.

155. Семенникова JI.H. Россия в мировом сообществе цивилизаций. Брянск: ООО «Курсив», 1999. 598, 6. с.

156. Сибирский революционный комитет (Сибревком). Август 1919 г.— декабрь 1925 г. Новосибирск, 1959

157. СлепушкинН. Хлеб и свобода// Известия Ставропольского губернского продовольственного комитета. 1917. № 6

158. Смит М. Н. Экономические предпосылки фиксации цен // Экономика и политика твердых цен: Сб. ст. М., 1918

159. Советская торговля за 3 0 лет. М., 1947

160. Советское общество: Возникновение, развитие, исторический финал. В 2-х т. М: РГГУ «Россия XX век», 1997. Т.1.507, 2. с.

161. Советы в эпоху военного коммунизма. М., 1928. Ч. 1

162. Соколов С. А. Революция и хлеб: Из истории советской продовольственной политики в 1917-1918 гг. Саратов, 1967

163. Соломон Г.А. (Гешин Е.В.). Среди красных вождей. М.: Росинформ, 1995. 507, 2. с.

164. Сорок лет Великого Октября: Сб. трудов. М., 1957. Вып.2

165. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. 11-е изд. М., 1952171. Он же. Сочинения. Т. 12

166. Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914—1919 гт. Л., 1926

167. Струмилин С.Г. Заработная плата и производительность труда в русской промьшшенности: 1913-—1922 гг. М.: Вопросы труда, 1923. 88 с.

168. Он лее. Избранные произведения. М.: Наука, 1983. Т. 1.480 с.

169. Он же. Питание петроградских рабочих в 1919 г. // Новый путь. 1919. № 4—5. Февраль—март

170. Суворова Л. Н. За фасадом «военного коммунизма»: Политическая власть и рыночная экономика // Отечественная история. 1993. № 4

171. Суханов Н. Н. Записки о революции. В 3 т. М: Политиздат, 1991. 413 с.

172. Телицын В. Нестор Махно. Москва; Смоленск, 1998

173. Тимофеев Л. «Черный рынок» как политическая система. Вильнюс, М., 1993180. Толстая А. Дочь. М, 2000

174. ТопоровА. Продовольственный вопрос и мешочники// Известия Воронежского губернского продовольственного комитета. 1918. №26. 13 октября

175. Три года борьбы за диктатуру пролетариата (1917—1920). Омск: сибирское гос. изд-во, 1920. 199 с.

176. Установление Советской власти и начало гражданской войны в Астраханском крае (март 1917—ноябрь 1918 г.). Астрахань, 1958. Ч. 1

177. Установление Советской власти и начало; гражданской войны в Астраханском крае (март 1917—ноябрь 1918 гг.). Астрахань, 1958. Ч. 1

178. Утгоф В.П. Уфимское государственное совещание // Былое. 1921. №6

179. Фалькнер С. А- Бумажные: деньги Французской- революции (1789— 1797). М.: Ред.-изд. отдел ВСНХ, 1919.328 с.

180. ФейгельсонМ. Борьба за хлеб в Царицыне// Проблемы экономики. 1940. №1

181. Он же. Как революция решала продовольственный вопрос// Борьба классов. 1938. № 3

182. Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография. 3-е изд. М: Политиздат, 1986.494 с.

183. Филиппов И.Т. Продовольственная политика в России 1917-1923. М.: Московская государственная академия ветеринарной медицины и биотехнологии, 1994. 227, 1. с.

184. Финстер Ю. Продовольствие и снабжение во времена колчаковщины // Три года борьбы за диктатуру пролетариата (1917—1920). Омск, 1920

185. Фроммет Б. 25 февраля 1917—11 января 1918 г.// Вестник кооперации. 1918. №1-2

186. ФрумкинМ. Товарообмен в период военного коммунизма// Вопросы торговли. 1929. № 11

187. Халатов А. Б. Система заготовок и распределения в период военного коммунизма // Внутренняя торговля Союза ССР за X лет. М, 1928

188. Хейсин М. Отклики кооператора // Производсоюз. 1921. № 20—24

189. Хлеб и революция: Продовольственная политика коммунистической партии и Советского правительства в 1917—1922 годах. М., 1977

190. Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917—1991. М: Вагриус, 1994.510 с.

191. Цюрупа А. Д. Владимир Ильич Ленин и продовольственная политика // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. М., 1969. Т. 3

192. Он же. Хлебный фронт// Ленинские страницы: Документы, воспоминания, очерки. М., 1960

193. Цюрупа В. А. Колокола памяти. М.: Политиздат, 1986. 253, 3. с.

194. Чадаев В. В гуще повседневности: Бытовые очерки. Л.: Гос. изд-во, 1924. 217, 2. с.

195. Черноморец С.А. Организация продовольственного снабжения в 19171920 гг.: Государственно-правовые аспекты. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1986.128 с.

196. Чистов Б. Сибирский фронт // В. В. Куйбышев в Среднем Поволжье. Куйбышев, 1936

197. Шер В.В. Социалистический Компрод и индивидуалист-мешочник// Вестник Московского областного союза кооперативных объединений. 1919. № 7—8.16 июля

198. ШерманС. Внутренний рынок и торговый быт Советской России// Экономический вестник / Под ред. С. Н. Прокоповича. Берлин, 1923. Кн. 2.

199. Шишкин В. И. Продовольственная армия в Сибири (1920—начало 1921)// Проблемы истории советской сибирской деревни. Новосибирск: Наука, Сибирское отд., 1977. 333 с.

200. Он же. Революционные комитеты Сибири в годы гражданской войны. 1919—1921 гг. Новосибирск, 1978

201. Шкловский В. Сентиментальное путешествие. М., 1990

202. Шлихтер А. Г. Воспоминания о хлебе // Хлеб и революция. С. 34

203. Он же. Город и деревня в продовольственном вопросе. Харьков, 1920

204. Экономика и политика твердых цен: Сб. ст. М: Ред.-изд. отдел ВСНХ, 1918.149 с.

205. Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции.

206. Эндрю К., Гордиевский О. КГБ: История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. М.: Nota bene, 1992. 768 с.

207. Юрин П Продовольственная работа Советской власти // Серп и молот. Екатеринбург, 1920. № 10—11. 22 июня

208. Юровский Л.Н. Денежная политика Советской власти (1917-1927). М: Финиздат, 1928. 399, 2. с.

209. Яковлев Я. Деревня как она есть: Очерки Никольской волости. М., 1923. 250 с.

210. Яров С. В. Горожанин как политик. СПб.: тип. СПБГТУ, 1999.69 с.

211. Ярославский Е. «Ещё о хлебе» // Знамя революции. 1918. 7 июня1. Периодическая печать1. Беднота. 1919. 12 июля

212. Борьба классов. 1935. №3. Март, 1938. №33. Былое. 1921. №6

213. Бюллетень Донского областного продовольственного комитета. 1921. №6

214. Бюллетень Калужского губернского продовольственного комитета. 1918. №7. 1 января

215. Бюллетень Московского городского продовольственного комитета. 1918; №2. 3 января, 22 июня, 28 июня, 9 июля, 11 июля, 2 августа, 10 августа; 1919. №4. 21 января; №23. 1 февраля

216. Бюллетень Пенезенского губернского продовольственного комитета. 1919. № 1. 23 сентября; №2. 26 сентября; №5, 7. 16 октября; №8. 20 октября; №16. 3 октября; №30.22 ноября; №39.6 декабря; 1920. №25. 18 февраля

217. Бюллетень Петроградского особого по продовольствию присутствия. 1917. № 17. 7 октября; №25. 18 ноября; №27. 9 декабря

218. Бюллетень Петроградской центральной продовольственной управы. 1917. № 13,14. 26 сентября

219. Бюллетень продовольственного отдела Московского совета рабочих и красноармейских депутатов. 1919. №2. 3 января; №23. 1 февраля

220. Бюллетень Самарского губернского продовольственного комитета. 1920. №1. 18 октября; №5. 16 декабря; №6. 25 декабря; 1921. №8. 24 января

221. Бюллетень Центрального комитета Союза народной связи. 1920.25 октября

222. Важнейшие постановления Казанского губернского продовольственного комитета и управы. Казань, 1917. № 6,7,9

223. Веневский революционный вестник. 1918. 17 августа

224. Вестник Всероссийского союза служащих продовольственных организаций. 1918. № 1. 2 марта; №3. 30 мая; №8-9. 15 октября

225. Вестник калужской кооперации. 1918. №1-2

226. Вестник кооперации. 1918. № 1-2

227. Вестник Московского областного союза кооперативных объединений. 1919. №3-4. 8 мая; №5-6,7-8. 16 июля

228. Вестник народного комиссариата торговли и промышленности. 1918. №3-4 июль, №11-12 ноябрь; 1919. №3-4. 8 мая

229. Вестник продовольственных служащих. 1918. №4-5. 8 июля; №10. 10 декабря

230. Вестник путей сообщения / Официальное издание отдела путей сообщения Всевеликого Войска Донского. Ростов н/Д. 1919. 1/15 апреля

231. Вестник: рабочего правления / Орган рабочего правления- Петровских государственных заводов и рудников. Енакиево, 1920. №1. 15 ноября

232. Двадцать девятый бюллетень Тульского губернского продовольственного комитета. 4 сентября 1917 г. Тула, 1917

233. Донской продовольственник и кооператор: Журнал Донского областного продовольственного комитета

234. Железнодорожная жизнь на Дальнем Востоке. Харбин, 1917. 15 июня, №3536.1 октября

235. Железнодорожные известия: Еженедельный орган Союза железнодорожников Александровской дороги. 1918. №1. 27 июня. №2. 11 июля. №5-6. 7 августа

236. Жизнь железнодорожника. 1918. №24-25.15 августа

237. Знамя революции / Орган Казанского совета солдатских и рабочих депутатов. 1918. 16 июля

238. Известия / Орган Брянского совета. 1918:5 июля

239. Известия Воронежского губернского продовольственного комитета. 1918. №7,18. 15 сентября; №22-23,26. 13 октября; №27.17 октября; №33. 7 ноября; 1919: №1. 5 января; №4.2 февраля

240. Известия Воронежского гос. пед. ин-та. Воронеж, 1959. Т.27

241. Известия ВЦИК. 1918. 2 сентября; 1920. 15 февраля

242. Известия Екатеринбургского губернского продовольственного комитета и губернского союза рабоче-крестьянских обществ. 1920. №2. 15 октября; №3. 1 ноября; №5. 1 декабря; 1921. №8-9. 31 января

243. Известия Казанского губернского продовольственного комитета. 1917. №5. 16 сентября; №6-7. 23 сентября; №8. 14 октября; №9-10. 1 ноября; №27. 2 февраля

244. Известия Наркомата продовольствия. 1919. №5-6.10 июня; 11-12, 13-16; 1920. №1-2. Январь-Февраль

245. Известия Народного комиссариата продовольствия Украины. 1919. №3-4. 10 мая; №5-6. 10 июня

246. Известия отдела снабжения при Уфимском губернском совете. 1918. №29. 8 марта; №31.29 марта

247. Известия Петроградского комиссариата по продовольствию. 1918. №17. 26 июля, 15 августа

248. Известия Петроградского торгово-промышленного союза. 1918. №18-19. 21 августа

249. Известия Петрокомпрода. 1918. №3. 10 июля; №15. 24 июля; 1919. 25 января, 8 февраля, 15 февраля, 1 марта, 6 марта, 3 апреля, 12 апреля, 15 апреля, 19 июня, 3 июля, 8 июля, 1 августа, 22 августа, 30 августа, 29 сентября, 11 октября

250. Известия по продовольственному делу. 1917. № 1 (32)

251. Известия по продовольствию / Орган Томского губернского продовольственного комитета. 1918. №№ 1,8

252. Известия Саратовского Совета рабочих, солдатских и красноармейских депутатов и районного исполнительного комитета. 1918. 27 февраля, 24 марта, 7 августа, 4 сентября

253. Известия Ставропольского губернского продовольственного комитета. 1917. № 4. 28 октября; №6, 13. 21 октября; №16-17. 25 ноября; №18-19. 9 декабря; №45.18 августа; 1918. 7 августа

254. Известия- Ставропольской- губернской советской продовольственной-комиссии. 1918. №4. 28 октября; №16.20 мая; №18. 9 июня

255. Известия Тульского губернского исполнительного комитета. 1917. 26 сентября

256. Известия Ярославского губернского продовольственного комитета. 1917. № 249. Историк-максист. 1940. №9

257. Исторические записки. М, 1976. Т.9751. Кентавр. 1993. №1

258. Красная газета. 1919. 9 сентября, 28 октября; 1921. 21 мая

259. Крестьянская газета: Народная политическая и экономическая газета

260. Крестьянское дело: ародная политическая и экономическая газета. Одесса, 1919.4 сентября

261. Курская беднота. 1918. 29 октября

262. Народное продовольствие / Еженедельное издание Пензенского губернского продовольственного комитета. 1919. № 1-2. январь; №5-6, 7-8. февраль

263. Народное хозяйство: Продовольственный и хозяйственно-экономический вестник Омского совета. 1918. 2 апреля

264. Новый путь / Орган Совета народного хозяйства Северного района. 1918. №910. 1-15 ноября; 1919. №4-5. февраль-март; №10-11. июнь-июль

265. Новый путь / Орган Совета народного хозяйства и экономических комиссариатов Союза коммун Северной области. 1919. №6-8. Март-апрель

266. Новый путь / Изд. Петроградского Совета народного хозяйства. 1920. №3-4. Март-апрель

267. Олонецкий кооператор. 1919. №1. 15 января

268. Отечественная история. 1993. №4

269. Партийный работник железнодорожного транспорта. 1940. №2

270. Петроградская правда. 1918. 1 сентября; 1919. №24. 1 февраля

271. Правда. 1918.13 февраля; 1919.24января; 1921 Мб июля,

272. Проблемы экономики. 1940. №1

273. Продовольственное дело / Орган Кременчугского опродкомгуба. 1920. №2 Ноябрь

274. Продовольственное дело // Орган Тверского губернского продовольственного комитета. 1917. № 5. 30 мая

275. Продовольственное дело / Орган Харьковского губернского продовольственного комитета. 1918. №1-2. 11 января; 1919. №2. 25 февраля; №3.2 марта; №4. 11 марта; №6. 25 марта

276. Продовольственно-кооперативный и сельскохозяйственный: вестник. 1921. №8-9. 30 ноября; №10. 15 декабря *

277. Продовольственный бюллетень / Орган Сибирского губернского продовольственного комитета. 1920. № 1. 1 сентября; №2-3. 1 октября; 1921. №1-2. 1 февраля

278. Продовольственный вестник Тульского губернского продовольственного комитета. 1918. № 1. 30 июля; №5. 18 мая; №7. 22 июня

279. Продовольственный фронт Юго-Востока. 1921. №2.13 марта

280. Продовольствие / Совместное изд. Кубанского областного и Екатеринодарского городского продовольственных комитетов. 1917. №8. 22 августа; №10.4 сентября; №15. 10 октября

281. Продовольствие и революция: Ежемесячный журнал. М., 1923. № 5—6

282. Продовольствие и снабжение / Орган Костромского продовольственного комитета. 1918.1 апреля

283. Продовольствие и снабжение / Популярный журнал Министерства продовольствия. 1917. № 1. 15 июля, №3. 15 августа; №5. 15 сентября; №6. 1 октября; №7.15 октября; №8.1 ноября

284. Продовольствие Севера. 1918. №5,3 октября

285. Продпуть / Орган Центрального продовольственного бюро Всероссийского железнодорожного союза. 1918. №1 март, 2 апрель, 6 15 июля; 1919. №4. 16 июня

286. Производсоюз. 1921. №20-24

287. Пролетарий: Периодический журнал Тамбовского губернского совета профессиональных союзов. 1920. №1. Август

288. Пролетарская революция. 1925. №7

289. Рабочий мир / Орган Московского центрального рабочего кооператива. 1919. №4-5

290. Северная область. 1918.30 июня, 11 июля, 16 июля, 11 августа, 21 августа

291. Серп и молот. Екатеринбург, 1920. №10-11. 22 июня; №18. 22 августа; 1921. №8. 15 апреля

292. Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1917. №3; 1919. №3. 13 ноября

293. Союз потребителей. 1919. №1-2.20 января; 3-4.31 января

294. Торгово-промышленная газета. Пг., 1918. 25 мая

295. Трудовой путь. Кострома, 1919. №5-6

296. Тульский металлист. 1919. №3-4 январь-февраль

297. Ученые записки Куйбышевского гос. пед. Ин-та им. В.В. Куйбышева. Вып.20. 1958

298. Экономическая газета: Ежедневная газета ВСПХ и народных комиссариатов: финансов, продовольствия, торговли и промышленности. 1919. 2 марта, 25 марта.

299. Экономическая жизнь. 1919.26 марта; 1920.18 февраля, 25 мая

300. Ярославский продовольственный вестник. 1919. №1. 25 января1. Опубликованные источники

301. Борьба за власть Советов в Томской губернии (1917-1939): Сборник документальных материалов. Томск: Партийный архив Томского обкома КПСС, 1957. 569 с.

302. Борьба со спекуляцией: Материалы особой межведомственной комиссии при ВЧК // Экономическая жизнь. 1920. 18 февр

303. Борьба трудящихся Орловской губернии за установление Советской власти в1917-1918 гг.: Сб. документов. Орел: «Орловская правда», 1957. 355 с.

304. Всероссийский продовольственный съезд в Москве 18—24 ноября 1917 г.: Стеногр. отчет. М., 1917

305. Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях1918-1932 гг. М., 1998

306. Декреты по продовольствию: Сборник руководящих основных декретов, постановлений и распоряжений. С октября 1917 г. по 1 ноября 1918 г. Пг., 1918. Вып. 1,ч. t

307. Деятельность продовольственных организаций: (По данным чрезвычайной ревизии Совета обороны). М.: Госполитиздат, 1919. 192 с.

308. Документы по истории гражданской войны в СССР. Т.1 / Под ред. И.И. Минца и др. М.: Политиздат, 1940.544 с.

309. Комбеды Воронежской и Калужской областей: Материалы по истории комитетов бедноты. Воронеж, 1935

310. Комитеты бедноты: Сборник материалов / Под ред. исторической секции Института советского строительства и права. M.-JI., 1933. Т.2.

311. Комитеты деревенской бедноты Северной области: Сб. документов. Л., 1947

312. Неизвестная Россия: XX век. Архивы, письма, мемуары. М.: «Историческое наследие», 1992. Ч. 2

313. Первая конференция рабочих и красноармейских депутатов 1-го городского района. 25 мая—5 июня: Стеногр. отчет. Пг., 1918

314. Первый областной съезд комитетов деревенской бедноты // Новый путь. 1918. №9—10. 1—15 ноября

315. Петрокоммуна: Справочник. Петербург, 1920

316. Письма во власть. 1917—1927: Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М.: Россгон, 1998. 663, 1. с.

317. Продовольственная политика в свете общего хозяйственного строительства: Сб. материалов. Вып 1-2. М., 1920. 192+193 с.

318. Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва; М:, 1920

319. Резолюции Всероссийского продовольственного съезда в Москве// Продовольственное дело / Изд. МГПК. 1917. № 31—33.24 декабря

320. Сборник постановлений и распоряжений Сибревкома за 1920 г. и предметно-алфавитный указатель к нему. Омск, 1921

321. Седьмой Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. 5—9 декабря 1919 г. в Москве: Стеногр. отчет. М., 1920

322. Систематический указатель декретов и постановлений по продовольственному вопросу. М, 1920

323. Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. М: Нар. Ком. юстиции, 1917

324. Советская деревня глазами ВЧК НКВД: Документы и материалы. Т.1. 19181922 гг. М.: РОССПЭН, 1998. 861, 3. с.

325. СССР: Деятельность СНК и СТО: Сводные материалы: 1 квартал (октябрь-декабрь). 1928-1929 гг. М„ 1929

326. Советы в эпоху военного коммунизма (1918—1921): Сб. документов. М.: Ин-т Советского правительства, 1929

327. Труды Второго съезда Советов народного хозяйства Северного района. Петроград. 10—16 февраля 1919 г. Пг., 1919

328. Установление и упрочение Советской власти в Вятской губернии: Сб. документов. Киров: Книжное изд-во, 1957. 624 с.

329. Частный капитал в народном хозяйстве СССР: Материалы комиссии ВСНХ / Под ред. А.М. Гинзбурга. M.-JL, 1927

330. Четвертый съезд Советов СССР: Стеногр. отчет. М. Мосполиграф, 1927. 176 с.

331. Четыре года продовольственной работы: Статьи и отчетные материалы. М.: Гос. изд-во, 1922. 288, 1. с.

332. Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции: Документы и материалы. M.-JL: Изд. Академии наук СССР, 1957.692 с.

333. Гиппиус 3. Дневники. В 2-х т. М.: Интелвак, 1999. 732 + 718 с.

334. Записки князя Кирилла Николаевича Голицына. М., 1997

335. Кривошеин В., архиеп. Воспоминания. Нижний Новгород, 1998

336. Махно Н. Воспоминания. М.: Республика, 1992. 333, 1. с.

337. Пришвин М. М. Дневники. 1920—1922 гг. М.: Московский рабочий, 1995. 332 с.

338. Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919 гг. JI. 1926

339. Неопубликованные источники

340. Российский государственный исторический архив

341. Ф.1090 (Шингарев А.И.). Оп.1. Д. 93 (Бюллетень Министерства; продовольствия. 22-25 июля 1917 г.).

342. Центральный государственный архив и сто р и ко- п ол ити ч ее ки х документов

343. Ф.16 (Ленинградский губернский комитет ВКП (б) (1917-1927)). Кор.265; Д.3846 (Сводки Петроградского военно-цензурного отделения о прочитанной корреспонденции по Петроградской губернии. Июль-октябрь 1920 г.).

344. Центральный государственный архив г. Санкт-Петербурга

345. Ф. 76 (Железнодорожный отдел Петрогубмилиции). Оп.1. Д. 19 (Переписка с Комиссариатом Петроградского округа путей сообщения. 1918-1919 гг.).

346. Ф. 143 (Центральный исполнительный комитет и Совет комиссаров Союза Коммун Северной области). Оп.1. Д.67 (Переписка с Комиссариатом печати и пропаганды, редакциями газет и типографиями. 30 мая — 27 декабря 1918 г.).

347. Ф. 8098 (Петроградская губернская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. 1918-1921). Оп.2. Д.1 (Акты, мандаты, справки и другие материалы чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. 1918 г.).