автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.05
диссертация на тему: Несобственно-прямая речь в испанском языке

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Иванова, Людмила Тимофеевна

ВВЕДЕНИЕ.3

Обоснование темы диссертации . 3

Краткая история изучения несобственно-прямой речи зарубежными и советскими лингвистами . 7

Аспекты проблематики несобственно-прямой речи, освещаемые в диссертации . 28

ГЛАВА I ЛЕКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ВЫСКАЗЫВАНИЙ НЕСОБСТВЕННО-ПРЯМОЙ РЕЧИ

I. Анализ лексических единиц, нейтральных в стилистическом отношении

2. Анализ- лексических единиц, стилистически окрашенных

ГЛАВА П СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ВЫСКАЗЫВАНИЙ НЕСОБСТ

ВЕННО-ПРЯМОЙ РЕЧИ.

1. Конструкции разговорного синтаксиса в высказываниях несобственно-прямой речи

2. Способы выражения и типы модальных отношений в высказываниях несобственно-прямой речи

ГЛАВА Ш НЕКОТОРЫЕ ЛОГИЧЕСКИЕ И ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ СВЯЗИ НЕСОБСТВЕННО-ПРЯМОЙ РЕЧИ С ОКРУЖАЮЩИМ КОНТЕКСТОМ

1. Несобственно-прямая речь при эксплицитном модусе

2. Несобственно-прямая речь при имплицитном модусе

Введение диссертации1984 год, автореферат по филологии, Иванова, Людмила Тимофеевна

Объектом исследования данной диссертации служит свободно-косвенная речь в испанском языке (далее СКР), - явление, носящее в русском языке название несобственно-прямой речи (далее НПР). НПР, рассматриваемая в одном ряду с прямой и косвенной речью, является, как и они, одним из основных видов воспроизведения высказывания.

С целью передачи чужого (реже своего) высказывания в устной речи говорящий чаще всего пользуется косвенной речью. В рамках художественного произведения авторы передают речь своих персонажей при помощи прямой и косвенной речи. Однако, начиная с XIX векаfв художественной литературе грамматически оформляется и начинает широко использоваться и НПР как прием художественной изобразительности. Речь ведется от лица автора с соответствующим оформлением ее структуры, но общее содержание высказывания, его модальность, подбор лексики, словоупотребление, временной план переносятся в субъектное "поле" речи и мышления героя (Шведова, 1952, 2).

Явление НПР носит универсальный характер, имеет место в литературных произведениях практически на всех современных языках, привлекая к себе постоянное внимание как лингвистов, так и литературоведов.

Сфера функционирования НПР ограничивается, в основном, рамками художественной прозы, чем и определяется, в конечном счете, специфика этого явления как в структурном, так и в функциональном плане.

Литературное произведение характеризуется сложной многоступенчатой системой отношений, складывающихся из взаимодействия множества факторов.

Одним из основных факторов, воздействующих на все элементы произведения в целом, является его идейно-эстетическая направленность, связанная с творчеством определенного автора, отражающего в своих произведениях определенную историческую и социальную действительность, которая в свою очередь вызывает к жизни определенные традиции и тенденции. В прямой зависимости от этого основополагающего фактора находится стиль художественного произведения. Стиль художественной литературы, "исторически обусловленный такими факторами как страна, эпоха, литературное направление, характер дарования писателя" (Будагов, 1976, 205), составляют различные компоненты, такие как образы, композиция, художественное содержание и т.п. Все это, как известно, воплощается языковыми средствами. Более того, художественное содержание произведения "сращено со своим формальным носителем - поэтическим языком, вне которого оно не существует" (Проблемы, 1971, I, 128). Причем, в литературном произведении язык наряду с другими языковыми функциями, и прежде всего коммуникативной, выполняет еще одну, особую функцию, отличающую стиль художественного произведения, а именно функцию эстетическую; поэтический язык это средство эстетического воздействия на читателя (Виноградов, 1963, 204; Будагов, 1967', 1976, 205; Шмелев, 1977, 35).

Поэтому советские ученые выделяют особую сферу исследования -язык художественной литературы.

Анализ языка художественной литературы предполагает различные подходы, самостоятельные уровни исследования составляющих художественное произведение компонентов: лингвистический анализ, т.е. анализ языковых средств выражения художественного содержания, позволяющий установить общие закономерности какой-либо языковой формы?и литературоведческий анализ, выявляющий функционирование данной языковой формы в составе художественного целого."^

Функционирование НПР в рамках художественного произведения открывает многочисленные аспекты исследования явления не только на различных уровнях лингвистического или литературоведческого анализа, но и аспекты взаимодействия этих уровней.

Об НПР, особенно за последние 30 лет, написано много работ на материале различных языков (см. библиографию). Однако даже в последних из этих работ исследователями высказывается мнение о том, что "сделаны лишь первые шаги к обнаружению сущности НПР" (Сахарова, 1970, 2), что "понятие НПР трактуется противоречиво в научной литературе" (Андриевская, 1969, 2), что "средства воспроизведения высказываний изучены недостаточно" (Дарканбаева, 1980, 3).

Таким образом, актуальность выбора темы диссертации определяется, с одной стороны, широким использованием НПР в современной художественной прозе писателями, пишущими на разных языках и принадлежащими к различным школам и направлениям, а, с другой стороны, множественностью аспектов изучения явления, не все из которых нашли отражение в опубликованных до настоящего времени работах.

Явление НПР на материале испаноязычной литературы ранее советскими исследователями не изучалось. Данная диссертация является первым в нашей стране опытом изучения НПР в испанском языке. В этом состоит научная новизна работы.

I) И в том и в другом случае цель исследования должна быть направлена на уяснение общих тенденций движения содержательной формы и не может быть оторвана от самого произведения, представляющего собой многоуровневую систему, в которой формальные и содержательные компоненты находятся в диалектическом единстве.

Среди работ зарубежных авторов нам известны лишь статья Ф. То-деманна "Die erlebte Rede im Spanischen" (Rom. Forschungen, 44, 1930), основное содержание которой сводится к утверждению существования НПР (СКР) в испанском языке а также монография испанского ученого Г.Вердина Диаса "Введение в свободно-косвенную речь в испанском языке" (Introduccion al estilo indirecto libre en espa-nol. Madrid, 1970). Как можно увидеть из названия, это исследование не претендует на всеобъемлющий охват явления, носит эскизный характер.

Хотя настоящая диссертация опирается на результаты работ многих исследователей, изучавших явление НПР на материале различных языков (русского, французского, английского, немецкого), тем не менее, автор приходит к ряду новых выводов, которые могут быть использованы при дальнейшем изучении НПР как на материале испанского, так и на материале других языков.

Поскольку НПР часто встречается в художественных произведениях или во фрагментах из гах, на основе которых проводится обучение иностранному языку, то материалы диссертации могут быть использованы в

I) Ф.Тодеманн приводит случаи использования НПР не только писателями XIX-XX веков, но усматривает наличие этого явления и в произведениях предшествующих веков, начиная со Средневековья (например, в "Песне о Сиде" - стихи 309-310, 1313, 1358-1359, I8I9-I820, 2067, 2533, 3100 и др.). Сразу заметим, что вряд ли можно говорить об НПР в текстах ХП века как об установившемся явлении, поскольку в староиспанском языке разные способы передачи высказывания синтаксически не были противопоставлены, а глагольные времена еще очень свободно варьировались, условия их употребления не были еще расчленены. j • ' практике преподавания испанского языка. Знание специфики НПР, ее отличительных характеристик, а также элементов авторского контекста, помогающих ее обнаружению и.идентификации, необходимо для правильной интерпретации значения средств ее выражения, нахождения адекватных эквивалентов при переводе на русский язык, а также для понимания идейно-эстетической направленности художественного произведения в целом.

Краткая история изучения НПР зарубежными и советскими лингвистами

Впервые в зарубежной научной литературе на явление НПР указал в 1894 году А.Тоблер (ТоЫег,1894), который определил НПР как "своеобразное смешение прямой и косвенной речи".

Особое внимание лингвистов НПР начинает привлекать после выхода в свет работ Ш.Балли "Le style indirect libre en fran^ais moderne" (Bally, 1912) и "Figures de pense'e et formes linguistiques" (Bally, 1914).

Вышеназванные работы Ш.Балли и положения, изложенные в них, вызвали вокруг явления НПР оживленную полемику. В нее включились Т.Ка-лепки (Kalepky, 1913), Э.Лорк (Lorck, 1914;

1921), Г.Лерх (Lerch, 1922),Л.Шпитцер (Spitzer, 1928), А.Тибоде (Thibaudet, 1922), М.Липс (Lips, 1926), Ф.Тодеманн (Todemann, 1930), выпустившие в период с 1912 по 1930 годы ряд работ, посвященных НПР. Однако полемика практически не выходила за границы споров по вопросам отдельных характеристик НПР, не охватывала это явление в целом.

В работах либо подтверждалось существование НПР как третьего способа (кроме прямой и косвенной речи) передачи высказывания, либо проводилась критика отдельных положений статей Ш.Балли.

В отличие от многих современных ему лингвистов Ш.Балли увидел в НПР (и в этом, по словам А.А.Андриевской, состоит прежде всего его заслуга) не просто "лингвистическую форму", а "фигуру мысли", т.е. новый способ восприятия и воспроизведения чужого высказывания (Андриевс к8.я % 1970, 5).

В 1926 году М.Липс в монографии "Le style indirect libre" (Lips, 1926) осуществила систематическое и подробное описание НПР на материале французских текстов, начиная от средневековых памятников и кончая произведениями Г.Флобера. М.Липс в своем исследовании опирается на предложенную Ш.Балли характеристику НПР как "определенную синтаксическую конструкцию в системе языка" (Bally, 1912, 597).

Результаты первого этапа изучения НПР, завершающегося 1930 годом, дают возможность представить следующим образом основные характерные черты явления:

НПР как переданная речь характеризуется тем, что репродукция происходит (как и'в косвенной речи) с точки зрения, с позиции лица, передающего речь, т.е. автора художественного произведения. Поэтому: I) в предложениях НПР (за исключением тех произведений, в которых повествование ведется от 1-го лица) употребляются формы глаголов и местоимений 3-го лица, как и в косвенной речи; 2) предложения НПР сохраняют модальные и временные признаки подчиненного предложения (по типу косвенной речи); 3) но в отличие от предложений косвенной речи, предложения НПР являются синтаксически независимыми, не вводятся глаголами речи, не зависят ни от какого подчинительного союза; 4) будучи синтаксически независимыми, предложения НПР часто сохраняют экспрессивные элементы первоначального высказывания, лежащего в их основе.

Перечисленные универсальные характеристики НПР и явились основанием для первых определений этого явления, таких, как "смешение прямой и косвенной речи" (ТоЬГег, 1894), "сочетание предложений прямой и косвенной речи" (Козловский, 1890), хотя речь здесь идет не о смешении прямой и косвенной речи, а о появлении еще одного самостоятельного вида воспроизведения высказывания, отличительная черта которого - объединение признаков самостоятельного предложения с грамматическими признаками зависимой предикативной синтагмы (Алисова, 1971, 232). Исследование предложений НПР в испанском языке, проделанное Г.Вердином Диасом в вышеупомянутой монографии, показывает, что в них мы встречаемся, в основном, как и в других романских языках, с такими временами как имперфект и плюсквамперфект и с такими формами как кондиционал. Хотя эти времена или формы употребляются в независимых предложениях, их значение в НПР существенно отличается от значения подобных времен и форм в независимых предложениях авторской речи. Как писал Ш.Балли, "формы имперфекта и кондиционала не имеют того значения в этой конструкции, на которое указывают сами эти формы" (Bally, 1912, 5^9). В НПР в испанском языке имперфект указывает не на прошедший характер действия, а на его одновременность с моментом произнесения речи, являясь, таким образом,транспонированным настоящим; плюсквамперфект в НПР указывает на предшествование действия моменту речи и является транспонированным Preterito Perfecto или Preterito Indefinido; а кондиционал: (форма на - ria) указывает на действие, будущее по отношению к моменту речи, т.е. это транспонированное будущее. Иными словами, употребление подобных времен и форм как бы обуславливается имплицитным, а иногда и эксплицитным глаголом речи или мысли в авторском контексте, не связанным, однако, грамматическими отношениями подчинения с предложениями НПР.

На основании появления в НПР транспонированных глагольных времен, а также транспонированных местоимений и часто наречий, обозна-/ чающих временные и пространственные отношения, так же, как это происходит в косвенной речи, данное явление и получило в романских языках название "свободно-косвенной речи" (style indirect libre - во французском языке, estilo indirecto libre - в испанском, stile in-diretto libero - в итальянском). В русском языке в предложениях НПР усматривалось больше грамматических аналогий с предложениями прямой речи, поэтому в отечественном языкознании данное явление и получило название несобственно-прямой речи. В дальнейшем мы будем употреблять оба термина - "свободно-косвенная речь" и "несобственно-прямая речь" -как синонимы, точнее, как функциональные семантические эквиваленты, соотносящиеся с одним понятием в разных языках

Интерес к НПР, несколько угасший в зарубежной лингвистике после 1930-го года, вновь разгорается в 50-х и 60-х годах. Эта вспышка связана с появлением новых аспектов изучения явления. НПР исследует- . ся уже не просто как изолированная грамматическая форма, а как определенный стилистический прием в узком и широком контексте художест- , . венного произведения. Среди работ об НПР этих лет можно отметить исследования А.Нойберта (Neubert,1957), Г.Херцега (Herczeg , 1963), непосредственно посвященные проблеме НПР. Вопросов функционирования НПР касаются в ряде работ М.Коэн ( Cohen, 1954, I; 1954, П), Ж.Мару-зо ( Marouzeau, 1959), К.Мейер (Meyer, 1957), Ульман (Ullmann, 1964).

В 1970 году в Мадриде вышла упоминавшаяся выше монография профессора Мадридского университета Г.Вердина Диаса "Введение в свободно-косвенную речь в испанском языке", на которой мы остановимся подробнее.

1)Подобное употребление представляется вполне допустимым, поскольку в советской лингвистической литературе термин "свободно-косвенная речь" трактуется произвольно (ср. Поспелов, 1957 и Кодухов, 1955). Как правило, этим термином обозначаются разновидности НПР.

В предисловии к монографии говорится, что книга является первым систематическим исследованием свободно-косвенной речи в испанском язнке. Указывая на то, что этот язык "необыкновенно богат способами выражения в СКР", автор видит свою задачу "не только в том, чтобы доказать существование СКР в испанском языке, но и в попытке обобщить, свести воедино особенности этого явления на материале испан

У / ского языка с учетом исследований других лингвистов" (Verdin Diaz, 1970, 3).

Г.Вердин Диас вкратце излагает историю изучения СКР в зарубежной лингвистике, ограничивая, однако, обзор литературы работами до 1930-го года, полагая, что к этому времени ведущие лингвисты уже высказали свое мнение по вопросу об СКР, "четко объяснив", что она собой представляет; оживленная дискуссия уже утихла. Таким образом, из поля зрения испанского ученого выпали довольно интересные работы зарубежных исследователей, опубликованные в последние два десятилетия перед 1970-м годом, годом публикации монографии Г.Вердина Диаса. Испанский ученый, по-видимому, не знаком также с многочисленными исследованиями советских лингвистов, посвященных изучению данного явления в различных, в том числе в романских языках.

Г.Вердин Диас объявляет себя последователем взглядов Ш.Балли на проблему СКР и в своей монографии опирается на основные положения Ш.Балли об этом явлении. Следующим образом Г.Вердин Диас излагает высказывание Ш.Балли о СКР: "СКР возникает в состоянии фигуры. Ее синтаксис в таких случаях сходен с синтаксисом авторской речи; однако у читателя возникает необходимость объяснить это явление, имеющее полную видимость речи автора, как воспроизведенный отрезок, полный жизни, принадлежащий персонажу, несмотря на то, что конструкция склоняет нас к мысли об авторе и иногда нас путает" (Verdin Diaz, 1970, 13).

Г.Вердин Диас предлагает изучать СКР не изолировано, а как третий вид воспроизведения высказывания наряду с прямой и косвенной речью. СКР, согласно автору, занимает промежуточное положение между прямой и косвенной речью. С одной стороны, она обладает экспрессивностью, свойственной прямой речи, с другой - сохраняет транспозицию глаголов, местоимений, обстоятельств места и времени, как косвенная. Поэтому в главе о СКР автор предпосылает выделенные в самостоятельные главы разделы, посвященные описанию особенностей прямой и косвенной речи.

Для прямой речи, считает автор, характерна "буквальная транскрипция"; воспроизводимое высказывание вводится в повествование при помощи определенных формул (т.е. прямая речь имеет свою конструкцию); вводящим элементом являются глаголы (отглагольные формы), сочетания глагола с существительным, существительные, обозначающие речь или мысль, а также другие заменяющие их предикаты, объясняющие характер высказывания; вводящий элемент может предшествовать прямой речи, следовать за ней, помещаться внутри высказывания или же отсутствовать вовсе; прямая речь наделяется экспрессивными элементами языка.

Косвенная речь начинается с употребления вводящего союза; по сравнению с прямой она отличается единообразием синтаксического построения; в косвенной речи наблюдается транспозиция времен , личных, указательных и притяжательных местоимений, обстоятельств места и времени.

Появление свободно-косвенной речи Г.Вердин Диас объясняет "потребностью человека расширить узкие рамки языковых формул, чтобы дать выход своему внутреннему миру"; поэтому-то и возникают новые формы самовыражения, вводящие нас во внутренний мир человека (Ver-din Diaz, 1970, 79).

По определению Г.Вердина Диаса СКР это включение в повествование диалога с тем же синтаксисом, что и косвенная речь, но независимое от вводящих глаголов или союзов, которые указывали бы на подчинение или зависимость. Подчинение в СКР - имплицитное, мысленное, поскольку формально фраза в СКР ни от чего не зависит. Характеристики СКР, согласно Г.Вердину Диасу, складываются из отличительных черт как прямой, так и косвенной речи (Verdin Diaz, 1970, 80).

Особенностями же СКР, отличающими ее от прямой и косвенной речи, автор считает "объективность" и "особую конструкцию".

Под "объективностью" Г.Вердин Диас подразумевает тот факт, что субъектами предложений СКР никогда не бывают местоимения первого и второго лица: воспроизведение высказывания в СКР, утверждает автор, всегда происходит в третьем лице, которое является менее конкретным, более обобщенным, и, тем самым, более близким к объективному.

Несмотря на категоричность утверждения о том, что в СКР "никогда" не встречаются местоимения 1-го лица, сам автор в исследовательской части монографии пишет, что "в испанском языке иногда в СКР появляется I лицо" (Verdin Diaz, 1970, 109), не уточняя, что при этом само авторское повествование ведется от 1-го лица. Подобное употребление 1-го лица Г.Вердин Диас считает исключением из правила о транспозиции глагольных времен, местоимений и наречий в СКР. В "Выводах" автор высказывает мнение о том, что такое отсутствие транспозиции имеет "стилистические причины", придает СКР эмоциональную окраску, чего не наблюдается при употреблении 3-го лица. Данное утверждение Г.Вердина Диаса нигде и ничем в монографии не доказывается.

Переходя к описанию рассматриваемого явления, Г.Вердин Диас замечает, что оказывается сложным представить в каком-то определенном порядке разнообразие форм этого нового способа воспроизведения высказывания, а также указывает на возникающие иногда трудности вычленения СКР из повествования. Трудность состоит в том, подчеркивает автор, что иногда в одном примере СКР могут присутствовать все ее характеристики, а иногда часть их, или они могут отсутствовать вовсе.

Однако, подобная ссылка не оправдывает непоследовательность автора в подходе к материалу исследования. Деление главы о СКР на разделы, соответствующие тем или иным характеристикам этого явления, обнаруживает отсутствие логической последовательности разделов. Вот, например, названия нескольких первых, следующих один за другим разделов главы: "СКР как приложение"; "Отсутствие глагольной транспозиции в стилистических целях"; "СКР без вводящего глагола"; "СКР внутри прямой речи"; "Изменение глагольных форм в связи с изменением линии мысли"; "Восклицательные и вопросительные предложения - основа СКР" и т.п.

Хотя во "Введении"Г.Вердин Диас говорит о необходимости изучения СКР в ее сравнении с прямой и косвенной речью, в главе об СКР не проводится четкой линии такого сравнения.

Целью исследования Г.Вердина Диаса является обнаружение, выявление СКР в контексте.

Такому обнаружению, по мнению автора, могут помочь так называемые "ложные вводящие глаголы" ("los falsos verbos introductores") -глаголы мысли, речи или заменяющие их, которые могут находиться во фразе, предшествующей высказыванию в СКР,могут следовать за ней, а также находиться внутри высказывания.

Еще на первых страницах книги автор пишет о том, что особенноетьк СКР является ее "свобода": СКР не подчиняется никакому глаголу, не нуждается ни в каком вводящем элементе. Однако Г.Вердин Диас постоянно употребляет термин "вводящий глагол", имея в виду глагол речи или мысли, указывающий на возможность появления СКР. Этот термин встречается и в первом разделе главы о СКР, озаглавленном "СКР в качестве приложения (aposicion) к прямому дополнению при переходном глаголе", т.е. сама формулировка предполагает некую зависимость, которую автор никак не объясняет. Раздел 3 носит название "СКР без вводящего глагола", и только в разделах 7-10 говорится, наконец, о том, что СКР очеш часто сопровождается глаголами мысли или речи, которые автор в этих разделах и предлагает называть "ложными вводящими глаголами".

Вряд ли можно согласиться с подобным определением этих глаголов: хотя их наличие не влечет за собой с необходимостью появления СКР, случаи употребления СКР при verba dicendi дают нам полное право называть их действительно "вводящими", а не "ложными". Отношения между вводящим элементом (модусом) и воспроизводимым высказыванием (дик-тумом) строятся в СКР иначе, нежели это происходит в прямой или косвенной речи. Но назначение модуса при этом не меняется.

Автор указывает на возможность использования вместо вводящих глаголов перифрастических сочетаний типа segun su opinion; segijn el cura; segun aquella voz, поскольку они имплицитно содержат в себе глагол: segun opinaba, segun decia el cura, segun decfa aquella voz. Но существительные той же семантики, такие;как idea?reflexion и т.п. он относит в другой раздел (12) под названием "СКР без вводящего глагола, но вытекающая из контекста", объединяя их с такими элементами^ как анафорическое местоимение 1о в контексте, утвердительная и отрицательная частицы si, по, противительный союз рего в составе СКР. Такое разъединение, с одной стороны, и объединение, с другой, представляется неправомерным.

Называя СКР синтаксическим явлением и исследуя его преимущественно с грамматической точки зрения, Г.Вердин Диас не отрицает, тем не менее, что оно имеет и другую сторону, предполагающую другую область исследования. Так, Г.Вердин Диас пишет, что "изучение СКР открывает новые возможности в области стилистики" и что "испанский язык необыкновенно богат способами выражения в СКР". В главе об СКР мы встречаем несколько разделов, в которых дается стилистическая трактовка явления. Например, раздел под названием "СКР и ее отношения с прямой и косвенной речью". Под "отношениями" автор подразумевает возможность использования в одном отрезке текста всех трех видов передачи высказывания. В этом случае, считает Г.Вердин Диас, текст становится более экспрессивным, более богатым стилистическими оттенками, а переход от одного вида воспроизведения высказывания к другому может производить определенный психологический эффект.

Однако включение стилистических разделов в главу об СКР делается автором без всякого перехода, не отделяется от грамматических разделов; автор не указывает на то, что это уже иная область исследования.

Таким образом, у Г.Вердина Диаса не дается четкого разграничения двух сторон явления СКР - его формы и его функции, т.е. грамматической структуры и стилистического назначения (хотя исследователем и осознается их существование).

Г.Вердин Диас касается в монографии вопроса взаимоотношений автора и персонажа. Он считает, что в СКР никогда не могут фигурировать мысли автора, т.к. в этом случае персонажи, им созданные, не будут иметь своего лица, их мысли будут подчинены образу мышления или углу зрения автора. В СКР, пишет Г.Вердин Диас, говорит персонаж, а автор передает его мысли, вспоминая его слова, живет реальностью этого момента.

Главное содержание СКР состоит, по мнению Г.Вердина Диаса, в том, что она отражает состояние духа героя, причем чаще всего в ней выражаются отрицательные эмоции (сомнение, неуверенность, страх, угрызения совести и т.п.).

Несмотря на то, что монография Г.Вердина Диаса является до сих пор единственной работой об СКР на материале испаноязычной литературы, написанной испанским ученым, и хотя в ней приводится обширный фактический материал, она, по существу, является лишь иллюстрацией на материале испанского языка положений Ш.Балли и М.Липс об

СКР-, изложенных в их работах в 20-30 годы, не,

Нам Известно о других, сколько-нибудь значительных работах об СКР в испанском языке, изданных за рубежом.

В нашей стране до настоящего времени также не было опубликовано ни одной специальной работы об этом явлении на материале испаноязычной литературы. Лишь Х.Морено-Пальи в диссертации "Косвенная речь в современном испанском языке" (М., 1955) затрагивает и проблему СКР. Однако Х.Морено-Пальи вовсе отрицает ее существование, считая, что имеются лишь две формы передачи высказывания: прямая и косвенная речь. Автор трактует СКР как "вариант конструкции косвенной речи, которая сохраняет свою самостоятельность, не становясь частью сложного предложения" (Морено-Пальи, 1955, 10).

В данной работе мы не будем останавливаться на рассмотрении трудов об СКР других зарубежных исследователей, т.к. наиболее интересные из них подробно изложены или нашли свое отражение в ряде исследований советских лингвистов (Андриевская, 1967; 1969; Сахарова, 1970; Кусько, 1980; 1981).

В советском языкознании постановка проблем, связанных с НПР, относится к 30-ым годам и принадлежит М.М.Бахтину, В.В.Виноградову, Ю.Тынянову, заложившими основы подхода к данному явлению. Однако пристальное изучение НПР советскими лингвистами и литературоведами начинается, в основном, с 50-х годов и характеризуется постоянным ростом интереса к этой проблеме. За последние три десятилетия опубликовано много работ на материале как русского, так и ряда других языков (французского, английского, немецкого). Проблематика изучения НПР становится более обширной, исследование ведется не только в пределах высказываний НПР, но и с учетом окружающего контекста, а также контекста произведения в целом; НПР исследуется в системе способов передачи речи, наряду с прямой и косвенной; появляется еще один важнейший аспект изучения функционирования НПР - стилистический.

Широкий анализ различных сторон явления НПР находим мы в работах Л.А.Соколовой (Соколова, 1968), Н.Ю.Сахаровой (Сахарова, 1970), А.А.Андриевской (Андриевская, 1967; 1969), Г.М.Чумакова (Чумаков, 1975), Е.Я.Кусько (Кусько, 1981).

Во всех работах, характеризующихся самыми разнообразными подходами к явлению НПР, мы встречаемся с попытками дать определение "сущности" НПР. Причем оказывается, что при известном совпадении точек зрения на проблему, многие исследователи, рассматривая явление лишь в некоторых его аспектах и выявляя какие-либо его характерные, отличительные черты, объявляют их "сущностью", "спецификой", "природой", НПР, отвергая при этом любые другие подходы."^

Пытаясь классифицировать НПР в большинстве случаев по одному основанию, одни исследователи объяляют ее синтаксическим явлением (Г.М.Чумаков), другие - стилистическим (Л.А.Соколова), третьи

I) Недаром Г.М.Чумаков пишет в своей книге "Синтаксис конструкций с чужой речью" (Киев, 1975): "Несмотря на то, что о;ней (об

НПР) в последнее десятилетие написано очень много работ4---пока еще, к сожалению, нет веских оснований для того, чтобы сделать вывод о наличии законченной, стройной теории несобственно-прямого сообщения, четко определившей бы его сущность, конститутивные - смысловые и структурные-признаки, средства выражения, типологические разновидности, общие формы реализации, место в системе речи вообще, в системе чужих речений в особенности" (Чумаков, 1975, 38). лингвостилистическим (А.А.Андриевская), и, наконец, четвертые -неким конгломератом синтаксической конструкции и стилистического приема (Сахарова Н.Ю.). Лишь в последней по времени работе Е.Я. Кусько "НПР в современной немецкой литературе" (Киев, 1981) последовательно проводится мысль о том, что НПР - явление многогранное, не допускающее однолинейной категоризации и интерпретации (Кусько, 1981, 3).

Категорическш-же утверждения о принадлежности явления к одной категории, и только к ней, оборачиваются попыткой подогнать явление под созданную схему классификации.

Так, Г.М.Чумаков считает, что решить вопрос о сущности НПР можно лишь исходя из ее лингвистического характера и рассматривая ее в системе передачи чужого высказывания (Чумаков, 1975, 15, 39, 96).

Л.А.Соколова в монографии "Несобственно-авторская (несобственно-прямая )речь как стилистическая категория" (Томск, 1968) отказывает НПР в ее грамматической специфике, называя это явление "чисто" стилистическим. Л.А.Соколова определяет НПР как "одно из основных стилистических понятий в художественном произведении, объединяемых общим термином - способы изложения содержания". Таких способов изложения, по мнению автора, три: авторская речь, речь персонажей и несобственно-прямая речь, в которой происходит "совмещение субъектных планов автора и героев", и которую автор и предлагает называть несобственно-авторской. Появление термина НПР (или СКР), считает Л.А.Соколова, обусловлено тем, что первые исследователи этого явления Ш.Балли и М.Липс изучали его как синтаксическую конструкцию системы языка, сопоставляя ее с прямой и косвенной речью. "В связи с этим, делает вывод Л.А.Соколова, явление стиля былоп]эоизврльно (разрядка наша. Л.И.) классифицировано как явление языка и отнесено к числу синтаксических конструкций" (Соколова, 1968, 10). В этом, продолжает автор, содержится противоречие, состоящее в том, что прямая и косвенная речь - категории синтаксические, а явление НПР

I)

- стилистическое.

Следуя точке зрения, высказанной В.В.Виноградовым, М.М.Бахтиным и другими советскими учеными, мы придерживаемся мнения о том, что всё, что есть в художественном произведении, это авторская речь, в том числе и речь персонажей, которая является переданной автором речью. Таким образом, как уже говорилось выше, художественное произведение, рассматриваемое с точки зрения способов изложения содержания, распадается на два конструктивных элемента: I) речь, непосредственно принадлежащая автору, или, условно, авторская речь; и 2) речь, принадлежащая персонажам и переданная автором, т.е. переданная (воспроизведенная) речь.

Характер "переданности" и является основным критерием для объединения НПР в одном ряду с прямой и косвенной речью, различаются же они по их синтаксической форме.

В рамках романа и прямая и косвенная речь, как и НПР, - а не только эта последняя, как утверждает Л.А.Соколова, - становятся чер

I) Подобная теоретическая установка совершенно справедливо подвергнута критике в упоминавшейся выше книге Г.М.Чумакова: "Классификация, имеющая в своей основе ряд "речь автора - речь персонажей - несобственно - прямая речь" не может быть принята ^-------7 , потому что в таком случае смешиваются типологические разновидности разных рангов речевой системы: образуя вместе с другими многообразными типами и модификациями единую систему, они тем не менее входят в разные ряды оппозиционных отношений. Первые два - результат противопоставления двух компонентов художественного произведения, а НПР - один из способов передачи чужой речи" (Чумаков, 1975, 39 и далее). тами стиля, не теряя при этом своего грамматического оформления и предназначения. Простейшее доказательство - использование, например, такого стилистического приема, как чередование прямой, косвенной и несобственно-прямой речи (в разных комбинациях) в одном абзаце или в одном связнсм отрезке текста, при помощи чего достигаются определенные стилистические эффекты."^

Несобственно-прямой речи посвящена кандидатская диссертация Н.Ю.Сахаровой "Несобственно-прямая речь в системе способов передачи речи" (на материале французской литературы). JI., 1970. Исследование, по словам автора, затрагивает "общие вопросы теории НПР и в нем ставится задача определить ее сущность как способа передачи речи" (Сахарова, 1970, I).

Для решения этой задачи автор разрабатывает "концепцию системы способов передачи речи", в основе которой лежит их "знаковый характер". В отличие от других способов передачи речи сущность НПР, по мнению автора, заключается в ее "воспринятости".

Однако оказывается трудным определить, что следует понимать под термином "воспринятая речь" /"Воспринятая речь - форма выражения восприятия автором 'речи его персонажей" (Цит. по Кусько, 1980, 21)/ и почему "воспринятость" характерна лишь для НПР, а не для

I) В качестве примера использования прямой речи как стилистического приема организации текста назовем роман современного испанского писателя Ф.Авалоса "В рассрочку" (Avalos, 1961). Роман состоит исключительно из реплик персонажей, переданных автором при помощи прямой речи, причем даже авторские ремарки составляют всего лишь около 1% текста и имеются далеко не во всех главах. (Кстати,

Y М прямая речь как воспроизведение чужого высказывания фукционирует, в основном, в составе художественного произведения; в устной речи для этой цели мы пользуемся ею относительно редко, что лишний раз указывает на то, что в романе прямая речь несет определенную стилистическую нагрузку). всех видов воспроизведения высказывания."^

Н.Ю.Сахарова называет НПР стилистическим явлением, но свою теоретическую концепцию строит, исходя из лингвистической трактовки системы способов передачи речи.^^

В то же время автор определяет НПР как "явление комплексное, имеющее две сферы функционирования - языковую (коммуникативную) и эстетическую". Поэтому, считает автор, его можно рассматривать и как "синтактико-стилистическую конструкцию в отвлечении от конкретной эстетической мотивированности ее употребления в художественном тексте, что делает ее сопоставимой с другими способами передачи речи" (Сахарова, 1970, 3).

Естественно, что такие явления как три основные способа воспроизведения высказывания невозможно квалифицировать лишь в чисто стилистическом или чисто синтаксическом аспекте: ведь используемые в художественной речи формы языка приобретают в ней различные функции, в том числе и стилистические.*^

1) Е.Я.Кусько также подвергает критике концепцию воспринятой речи, предложенную Н.Ю.Сахаровой, считая, что она лишь усложняет проблему сущности НПР (Кусько, 1980, 21).

2) Характерно, что автор, хотя и считает НПР явлением однопо-рядковым с прямой и косвенной речью, не относит эти два последних способа репродукции к стилистическим категориям.

3)С рассуждениями на эту тему мы встречаемся в книге М.М.Бахтина "Эстетика словесного творчества": "Грамматика и стилистика сходятся и расходятся в любом конкретном языковом явлении: если рассматривать его только в системе языка, то это грамматическое явление, если же рассматривать его в целом индивидуального высказывания или речевого жанра, то это стилистическое явление. Ведь самый выбор говорящим определенной грамматической формы есть акт стилистический. Эти две точки зрения должны органически сочетаться на основе реального единства языкового явления" (Бахтин, 1979, 244).

А.А.Андриевская рассматривает проблемы НПР в монографии "НПР в художественной прозе Луи Арагона" (Андриевская, 1967) и в докторской диссертации "НПР в современной французской художественной прозе" (Андрие в с к8,я • 1969). Это одно из наиболее полных исследований НПР.

В своих работах А.А.Андриевская исходит из положения о том, что НПР - категория лингвостилистическая.

Диссертация А.А.Андриевской охватывает обширную область аспектов исследования явления, которые до этого не были отражены в других работах. Однако автор также не избегает смешения формы и функции НПР. Так, одна из классификаций диссертации в качестве разновидностей НПР содержит следующие несовместимые разделы: I) НПР - одна из форм передачи чужого высказывания, непосредственно соотносимая с речью прямой и косвенной; 2) НПР - изображающая внутреннюю речь персонажа; и т.д. Как можно видеть из самой формулировки, первая группа предполагает рассмотрение формы, тогда как вторая отражает одну из стилистических возможностей использования НПР.

Со сходной ошибкой мы сталкиваемся в диссертации С.Ю.Завадов-ской "Структура внутреннего монолога в современном французском языке" (Завадовская, 1971). Попытки классифицировать явление по одному основанию приводят автора к такой формулировке цели работы: "дать развернутое определение внутреннего монолога, отграничить^ применение этого тедмина оттерминаНПР" (разрадка н а ш а, Л.И. ), и к выводу, что внутренний монолог и НПР это "не одно и то же" (Завадовская. 1971, 2).

В данном случае неправомерна сама постановка вопроса, т.к. сравниваются не поддающиеся сравнению разноуровневые категории.

В литературном произведении монологическая и диалогическая речь представляются нам, с одной стороны, формами организации речи персонажей, а с другой стороны, формами отражения действительности, образами определенных речевых ситуаций, создаваемыми художественным мышлением писателя.

Понятия "внутренняя речь" и "произнесенная речь" являются содержательными наполнителями монолога и диалога (внутренняя речь чаще всего в художественном произведении представлена в форме монолога, однако она может фигурировать и в репликах диалогических единств)

Языковыми же формами £оепдоизведения монологической и диалогической речи являются (повторяем, речь идет о литературном произведении) прямая, косвенная и несобственно-прямая речь, которые представляют собой совершенно иную систему, иной уровень исследования.

Причем, если монологическая или диалогическая речь (внутренняя или произнесенная), как уже говорилось выше, являются в плане содержания образами реальной действительности, то языковые формы их выражения существуют лишь в сознании передающего речь лица (автора художественного произведения), выбор той или иной формы зависит от него, и эти формы становятся фактом действительности лишь во время или после акта воспроизведения речи.

Здесь еще раз уместно напомнить о том, что литературное произведение это есть "единство многообразных и разнородных элементов, взаимосвязанных и взаимодействующих друг с другом, так что ни один из них не может рассматриваться изолированно, вне этих взаимосвязей, тем более, что один и тот же материальный элемент может выполнять различные функции и иметь различные значения в разных системах отношений" (Гиршман, 1979, 449).

Например, такие категории как речь персонажей (внутренняя, произ несенная) - монолог, диалог - прямая, косвенная, НПР, принадлежащие к разным уровням системы, в составе художественного целого могут рассматриваться как стилевые черты его композиционной структуры.

Возвращаясь к диссертации А.А.Андриевской, отметим, что сущность НПР как лингвостилистического явления, по мнению автора, сос

I) тоит в речевой контаминации автора и персонажа.

Признак совмещения в НПР субъектно-модальных речевых планов автора и героя ("речевая контаминация", "речевая интерференция"), в основе которого лежит концепция М.М.Бахтина о "двуголосом слове", с необходимостью находит отражение почти во всех работах советских лингвистов на эту тему. Более того, в советских лингвистических исследованиях последнего времени признак "двуголосия" считается "главным структурно-семантическим признаком НПР" (Чумаков, 1975, 46).

Однако авторами делаются самые разнообразные выводы по поводу содержания "двуголосия": в НПР - автор говорит или думает за персонажа (Грамматика русского языка, I960, 429; Поспелов, 1957, 1У); в НПР - речь автора и героя воспринимается одновременно (Инфантова Г.Г. 1958, 6); НПР - совпадение двух речевых планов, автора и героя (Ков-тунова, 1953, 2); в НПР - говорит автор и действующее лицо в одно время (Калугина, 1950, 5); в НПР говорит герой, а не автор и персонаж сразу (Глушкова, 1965, 2); в НПР автор говорит за персонажа, или, говоря иначе, персонаж говорит словами автора (Кодухов, 1957, 7); автор говорит от лица героя; прячется за него; голос автора преобладает над голосом персонажа; в НПР говорит прежде всего герой; в НПР автор становится на точку зрения героя; в НПР автор солидари

I)"Сопряженноеть НПР, рассматриваемой как совокупность явлений формально-языковой данности и как стилистический прием организующей их речевой интенции говорящего (автора) и образует смысловой стержень анализируемого нами понятия" (Андриевская, 1969, 36). зируется с героем; НПР - авторская речь, пропущенная через призму сознания героя (Чумаков, 1975, 43) и т.д.

Приведенные определения являются результатом поисков существенных, конститутивных признаков явления. Однако, взятые в отдельности, они не могут составлять главное содержание НПР, т.к. каждое из них отражает лишь одно из стилистических намерений автора при передаче высказывания в НПР.

Опыт многочисленных исследований НПР был широко использован в последней по времени работе об этом явлении, в докторской диссертации Е.Я.Кусько "НПР в современной немецкой литературе" (Кусько, 1981), а также в монографии того же автора "Проблемы языка современной художественной литературы (НПР в литературе ГДР)" (Кусько, 1980).

Материалы исследования и изучение литературы по данному вопросу приводят Е.Я.Кусько к выводу, разделяемому и нами, о том, что НПР это сложное, разноплановое явление, и что "линейная категориальная одноплановость ведет к ограниченному пониманию конститутивной сущности явления, исключается самой природой НПР" (Кусько, 1981, 3; 5). В диссертации автор выступает против того, чтобы к НПР был привязан один из терминов-определений, которые ей даются как явлению лингвистическому, стилистическому, смешанному и т.п.

В своей работе Е.Я.Кусько опирается на концепцию "контаминиро-ванной речи", принятую в докторской диссертации А.А.Андриевской (Андриевская, 1969), но считает необходимым добавить такой конститутивный фактор^ как "перспективно^ ^смет^ние^, т.е. субъектно-автор-скую транспозицию, смену в НПР точек зрения, позиций, настроений, эмоций, впечатлений и т.п., т.е. структур плана содержания (Кусько, 1981, 8). Таким образом, с.ущность НПР автор определяет как речевую контаминацию субъектно-авторских планов, смещение и взаимопроникновение субъектно-авторских перспектив.

Идея о "перспективном смещении" - справедлива. Однако, необходимо подчеркнуть, что в НПР происходит смещение не только перспектив авторской речи (что, кстати, имеет место и при передачи высказывания в прямой и косвенной речи), но и перспективы речи персонажа (что наблюдается и в косвенной речи).

Речь персонажа переносится в плоскость авторской речи, т.е. в зону лица, передающего речь. Авторская речь со своей стороны включает в себя эту репродуцируемую речь, подчиняя ее своему субъектному плану (но без признаков грамматического подчинения, как в косвенной речи); в романских и в ряде других языков это происходит посредством глагольно-временной и местоименной транспозиции.

Если появление прямой или косвенной речи (с их четкими и постоянными конструктивными характеристиками) разрывает авторское повествование, немедленно переносит читателя в зону героя, то использование НПР не нарушает цельности авторского изложения. Третье лицо в высказываниях НПР позволяет органически и стройно сочетать чужую речь с авторским контекстом. Голос персонажа доносится до читателя исподволь, часто осознается "ретроспективно" (Сахарова, 1970, 4) и в той степени, с той силой звучания, которую хотел придать ей автор.

Но в то же время авторская речь стремится и противопоставить себя чужой речи, указать каким-то способом (лексическим, синтаксическим) на смену речевых планов. В этом случаевНПР сохраняются специфические интонации голоса персонажа, которому принадлежит воспроизводимая речь.

Через это одновременное смещение по направлению к друг другу двух различных субъектных планов и осуществляется, по нашему мнению, контаминация.голоса автора и персонажа.

Аспекты проблематики НПР, освещаемые в диссертации

НПР - явление, сферой функционирования которого является литературно-художественное произведение. Именно как категория художественной речи НПР и анализируется в данном исследовании; возможные случаи ее употребления во внехудожественной речи нами не рассматриваются и не учитываются .

Принадлежностью НПР к системе художественного произведения определяются, в конечном итоге, все особенности и характерные черты явления.

Сложная, многоуровневая система художественного произведения при рассмотрении любого ее элемента требует особого подхода, о чем в связи с проблемой НПР пишет Г.М.Чумаков, ссылаясь на высказывания Л.В.Щербы, Р.А.Будагова, В.Г.Адмони и других лингвистов о необходимости многоаспектной, ступенчатой классификации явлений: "Только диалектический подход к структуре, - с учетом многогранности явления и его связей, зачастую непрямолинейных, необычайно сложных, с другими явлениями данного яруса и другими ярусами системы, - может привести к положительным результатам в поисках новых решений проблемы, отличающейся многоаспектной и в то же время вполне опре-ленной, внутренне цельной системой понятий" (Чумаков, 1975, 13).

При анализе НПР как элемента художественного произведения необходимо помнить о том, что сущность данного явления проявляется через его содержание, форму и функцию, составляющих различные уровни исследования.

Содержание НПР составляет ее характер пе^еданной^ £осп]эоизве-деннойавторомречи персонажей художественного произведения, что совпадает с содержанием таких соотносительных с ней понятий?как прямая и косвенная речь. Т.е. одно и то же предполагаемое первоначальное высказывание по выбору автора и в соответствии с его художественным намерением может быть передано любым из этих видов передачи речи. Различаются же они по их форме, т.е. прямая, косвенная и несобственно-прямая речь являются различными формами воспроизведения высказывания.

Под формой в данном случае подразумевается определенная синтаксическая модель, характеризующаяся своими отличительными признаками.

Отдельные характеристики перечисленных форм могут совпадать; отличаются эти формы друг от друга некоторым набором признаков, единственным, специфическим для каждой из них.

Различно семантическое наполнение форм прямой, косвенной и несобственно-прямой речи. В прямой речи - голос автора не звучит; в косвенной речи он, наоборот, преобладает, но иногда могут появляться и интонации, свойственные персонажу; в НПР происходит интерференция голоса автора и голоса персонажа (степень звучания того и другого голоса зависит от авторской интенции).

Этот семантический наполнитель форм и служит основой для образования ряда стилистических характеристик, одни из которых рассматриваются в сфере художественной речи, другие же участвуют в создании композиционно-содержательной стороны произведения.

Наконец, прямая, косвенная и несобственно-прямая речь, имеющие свою форму, наделенные определенным содержанием и обладающие своими семантическими признаками, в структуре художественного произведения выполняют разнообразные функции, характер которых определяется в зависимости от уровня, на котором эти формы анализируются.

Как мы уже говорили, полное раскрытие сущности НПР может быть достигнуто лишь при ее рассмотрении в составе художественного целого. Однако.■ первым этапом установления закономерностей, характерных для этого явления, с необходимостью должен быть анализ на отдельных, взятых изолированно уровнях системы. Одним из таких уровней, который, по нашему мнению, составляет первооснову исследования, и без которого невозможно дальнейшее адекватное проникновение в сущность НПР, является анализ ее языковой формы.

Поскольку в одной работе не представляется возможным осветить все вопросы, связанные с НПР, к тому же многие из них нашли отражение в работах других авторов, мы решили ограничить исследование явления анализом лишь некоторых аспектов его языковой формы.

В диссертации, таким образом, ставится задача выявления некоторых языковых характеристик НПР в испанском языке, помогающих ее идентификации в авторском контексте.

Намечены два направления исследования:

1) обнаружение характерных признаков НПР в пределах воспроизведенного высказывания (Глава I - выявление лексических характеристик НПР; Глава П - анализ синтаксических особенностей высказываний НПР);

2) определение условий появления НПР в авторском контексте (Глава Ш).

Материалом исследования послужили 60 художественных произведений испанских и латиноамериканских писателей, в основном, XX века; использовались также произведения, написанные в прошлом веке. Для анализа было отобрано (методом сплошной выборки) 1000 отрезков текста, включающих НПР. Отбор производился штуитивным путем, с пози

I) Язык, пишет В.В.Виноградов, "в его двуединой, диалектической природе - языка и речи" является первоматерией, материальной основой художественного произведения (Виноградов, 1981, 86). ции читателя, которого автор в данном отрезке заставил "услышать" речь персонажа."^

Метод исследования: тексты с НПР как компоненты художественного целого (художественного произведения) анализировались как более или менее самостоятельные микросистемы, автономные содержательные единицы.

I) Для исследования привлекались и отрезки НПР, извлеченные из произведений, в которых в качестве элемента организации повествования использован рассказчик, не тождественный автору. Произведения, написанные от 1-го лица, представляют собой еще более сложную систему отношений, в которой появляется еще одна категория воспроизведенной речи - собственная, а не только чужая переданная речь. На специфику такой переданной речи указывают некоторые исследователи (например, Буковская, 1969). В задачу данного исследования не входило определение специфических черт и набора опознавательных признаков воспроизведенных высказываний этого типа. Они использовались нами лишь в той мере, в какой помогали установить некоторые общие закономерности аспектов НПР, выбранных для анализа.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Несобственно-прямая речь в испанском языке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе ставилась задача выявления некоторых языковых характеристик НПР в испанском языке, помогающих ее идентификации в авторском контексте. Было определено два направления исследования:

1) обнаружение характерных признаков НПР в пределах воспроизведенного высказывания; и

2) определение условий появления НПР в авторском контексте.

Некоторые ответы на первую задачу мы находим в исследованиях

Ш.Балли, (Bally, 1912, 1914), М.Липс (Lips, 1926) и Г.Вердина Диаса

Verdin Diaz, 1970). Ш.Балли и М.Липс было доказано, а Г.Вердином

Диасом подтверждено и проиллюстрировано наличие в СКР транспозиции времен глагольных ,местоимении, наречии места и времени в романских языках, и, в частности, в испанском. Поэтому данного вопроса в диссертации мы не касались, а пользовались этим доказанным свойством высказываний НПР.

В качестве подхода, отправной ' точки анализа высказываний НПР в I и П Главах диссертации послужило определение НПР М.М.Бахтиным как "контаминации, интерференции голоса автора и голоса персонажа" (Бахтин, 1976, 39).

В НПР в пределах одного высказывания оказываются слитыми две потенциальные точки зрения, два мнения, два голоса. Характерологический голос персонажа доносится до читателя с той или иной силой звучания в зависимости от интенции автора. Выявлению языковых средств индикации зоны персонажа и посвящены I и П Главы диссертации. Подобный подход на материале испанского языка был применен впервые.

Путем интуитивного отбора (методом сплошной выборки) в высказываниях НПР было выявлено большое количество лексических единиц (слов и несвободных словосочетаний), а также синтаксических конструкций, которые являются для читателя симптомами зоны персонажа.

Анализ лексических единиц, проделанный в Главе I, позволил установить, что все отобранные JIE наделены прагматической функцией, т.е. в них выражено отношение говорящего к предмету своего высказывания или к актантам.

Такой вывод делается впервые.

Симптоматично, что абсолютное большинство отобранных ЛЕ объединяет то, что в их прагматическое значение входит компонент оценки. Этот компонент представлен в ЛЕ в разном объеме и в различных сочетаниях с другими компонентами субъективного отношения. В ранее опубликованных работах роль оценочных сем в идентификации НПР не отмечалась.

Оценочное значение в высказываниях НПР является важным индикатором голоса персонажа, в особенности, учитывая тот факт, что общей тенденцией развития романа XX века является постепенное исчезновение автора со страниц его произведений. В современном испанском "объективном" романе обнаруживается стремление к самоустранению автора. Авторское вмешательство резко ограничивается. Описание событий происходит через восприятие персонажей. Автор избегает прямого выражения своего отношения, т.е. не является субъектом оценки.

Среди ЛЕ, наделенных оценочным значением, выделяем, с одной стороны, ЛЕ, нейтральные в отилис^ическ£мотношении, в которых выражается интеллектуальная оценка, а, с другой стороны, ЛЕ, стилистически окдашенные, принадлежащие к пласту разговорной, а иногда и просторечной лексики. Появление этих последних единиц в речи персонажа связано с его особым эмоциональным состоянием. Находясь под воздействием определенных чувств, которые вызывают у него предметы, ситуации, лица, описываемые в романе, говорящий спонтанно выбирает в речи такие JIE, в которых он может полнее отразить охватившие его чувства. Эмоциональная оценка придает слову экспрессивный характер. В работе исследуются языковые средства создания тех или иных прагматических значений, содержащихся в отобранных лексических единицах, и впервые приводится одна извозможныхсхем кла.с-сис^икации характерных для высказываний НПР лексических единиц, выдающих звучание голоса персонажа (См. таблицу на стр. 153).

Проведенный лексический анализ высказываний НПР дал возможность определить ряд характерных особенностей этого вида передачи речи. Однако метод анализа, принятый в диссертации, а также задачи данного исследования не позволяют нам выяснить вопрос о том, какие из описанных признаков специфичны для НПР, а какие характерны и для других видов передачи речи в составе художественного произведения. Для этого необходим сравнительный анализ различных видов репродукции.

Проводя анализ отобранного материала на синтак£ическом (Глава П) уровне, мы выявляем, с одной стороны, ряд синтаксических конструкций, характеризующихся принадлежностью к £азгстворному, а часто и к эк£Д]эессивному синтаксису. На разговорный характер многих синтаксических построений НПР указывают и другие авторы, однако набор разговорных конструкций, типичных для высказываний НПР в испанском языке, приводится впервые.

Другим важным симптомом НПР на синтаксическом уровне является выражение в отрезках НПР модальных отношений. Этот аспект в работах об НПР ранее не освещался.

JIE, нейтральные в стилистическом отношении, в прагматику которых входит лишь компонент оценки

JIE, стилистически окрашенные (уровень устной разговорной речи)', наделены компонентами оценочн ости, эмоциональности, экспрессивности п

JIE полной семантической структуры

JIE неполной семантической структуры

ЛЕ, обладаю- I) JIE, слова, ЛЕ, в кощие одним обладающие торых эме значением. несколькими циональ

Эмоционал ь- ЛСВ$ исполь- ная оценная оцен- зуется не ка созка зало- нейтраль- дается жена в них ный, а сти- за счет на уровне листически испольязыка. окрашенный зования лев. суффик

2) Фразео- сов субълогические ективной сочетания. оценки.

Эмоциональ- ная оценка возникает за счет об- разного упо- требления,

Эмоциональные реакции (междометия, частицы). модально-эмоциональные реакции (устойчивые формулы речи).

Обращает на себя внимание взаимодействие синтаксических и лексических средств, индуцирующих зону персонажа. Экспрессивные или модальные (а часто и модально-экспрессивные) конструкции в большинстве случаев наполняются эмоционально-оценочной лексикой.

Иллюстрацией только что сказанного могут служить рассматриваемые в настоящей работе диалогические единства, в состав которых входят реплики-реакции, переданные НПР. Они характеризуются наличием в них диалогической модальности, разговорным характером синтаксической модели, а также разговорной или экспрессивно-разговорной окраской лексических единиц - устойчивых речевых штампов, используемых в качестве реплики-реакции.

Одним из наиболее выразительных синтаксических средств соотнесения высказывания с персонажем является интонация. Все построения экспрессивного синтаксиса сопровождаются вопросительной, восклицательной интонацией или же интонацией выделения, подчеркивания каких-либо элементов фразы. Наличие такой интонации особо оговаривалось в каждом разделе, посвященном тем или иным синтаксическим особенностям высказываний НПР. Следует отметить, что среди собранных примеров вопросительные и восклицательные предложения составляют около 2/3.

Отличительной чертой вопросительных предложений высказываний НПР является то, что они никогда не используются в своей основной функции - каузации речевого акта, - а всегда представляют собой, как и восклицательные предложения, реакцию говорящего лица на речевую или неречевую ситуацию. Это, так называемые, косвенные речевые акты, эмотивные вопросы. Как правило, они относятся к сфере внутренней речи персонажа.

Представляя собой реакцию на какую-то ситуацию, вопросительные предложения высказываний НПР сопровождаются не только вопросительной интонацией, но и интонацией, отражающей модально-эмоциональное отношение говорящего к сообщаемому. Интерпретация читателем модально-эмоциональных смыслов г,по до бных предложений находится в зависимости от контекстуальных условий, а также от содержащихся в вопросительных или восклицательных конструкциях элементов эмоционально-окрашенной или модальной лексики.

Вопросительные и восклицательные предложения составляют основной арсенал средств выражения диалогической модальности в диалогических единствах с НПР.

Форму вопросительных предложений имеют, как правило, вставные конструкции, наблюдаемые в высказываниях НПР.

Поскольку интонация - основное, а иногда и единственное средство выражения актуального членения предложения в разговорной речи, то при синтаксической неполноте, разного рода перебивах, вставках, инверсиях, она оказывается важным средством не только выразительности, но и грамматической организации высказывания (Сиротинина, 1974, 124).

Мы считаем, что результаты проделанного в I и П Главах диссертации анализа, могут быть использованы для дальнейших исследований и, в частности, при решении вопроса о средствах достижения и степени контаминации голоса автора и голоса персонажа,о том, чей голос преобладает в высказывании, чем достигается эффект нейтрализации голосов.

Поскольку в НПР происходит контаминация голоса автора и персонажа, то в ней в пределах одного высказывания оказываются слитыми две потенциальные точки зрения. Удельный вес каждой такой точки зрения в каждом конкретном высказывании различен, и зависит от той художественной задачи, которую ставит перед собой автор. Он может полностью солидаризироваться с высказыванием персонажа, он может полностью отмежевываться от его суждения, может вносить в передаваемую речь свой второй акцент, используя чужое слово для своих целей, вкладывая в речь героя дополнительную, свою направленность.

Таким образом, НПР становится одним из существенных средств характеристики героев произведения и в то же время способом использования скрытых форм выражения авторской позиции. Подобная возможность создается тем, что при передачи речи героя в форме НПР автор может пользоваться довольно широким диапазоном средств: он может вводить в НПР элементы предполагаемого прямого высказывания (на основе которых строится прямая речь), может передавать речь героя в самом обобщенном виде (как это происходит в косвенной речи), автор даже может, не меняя общего смысла высказывания, выбирать для НПР такие лексические или синтаксические элементы, которых не могло быть в предполагаемом первоначальном высказывании героя, внося тем самым свою, авторскую интонацию в высказывание.

В Главе Ш работы исследовались некоторые элементы окружающего НПР контекста, что позволило еыявить в нем ряд опознавательных признаков, сопутствующих появлению этого вида передачи речи.

Анализ материала опирался на сформулированное Ш.Балли положение о модально-диктальных отношениях актов речи, согласно которому всякое речевое высказывание (диктум) должно сопровождаться указанием (модусом) на то, что имеет место акт речи. Такой модус может быть эксплицитным. Несмотря на то, что проблема эксплицитного модуса при НПР уже рассматривалась в работах Ш.Балли, М.Липс и Г.Вердина Диа-са, фактический материал позволил провести некоторые наблюдения и сделать выводы, не нашедшие отражения в их работах. Так, в диссертации исследуются виды и семантика предикатов препозитивного, постпозитивного и интерпозитивного ввода высказываний НПР в испанском языке.

Нами не проводилось сравнительное изучение различных видов передачи речи и в связи с этим не выявлялись контекстуальные различия эксплицитного ввода прямой, косвенной и несобственно-прямой речи. Поэтому считать все выявленные признаки характерными лишь для НПР мы не имеем оснований. Они свидетельствуют лишь о всзможности появления переданной речи. Вопрос о предпочтении тех или иных вариантов ввода при использовании различных видов воспроизведения высказывания предстоит решить в последующих исследованиях на эту тему. Результаты, полученные в данной работе, несомненно, помогут этому.

Позиция модуса может остаться в речи незамещенной, в этом случае мы имеем дело с имплицитным модусом.

Анализ позволил установить,что НПР при имплицитном модусе появляется всегда как речевая реплика-реакция на речевую или неречевую ситуацию. Ситуация воспринимается героем чувственно - это реакция на нечто увиденное или услышанное (включая речь собеседника или свою собственную). В контексте всегда имеется на это указание - предикаты с общим значением "видеть" или "слышать".

Кроме того в контексте после описания ситуации может появляться авторская характеристика психической реакции персонажа на ситуацию, передаваемая предикатами, которые прямо или опосредствованно описывают внутреннее состояние героя.

Хотя на наличие в контексте подобных предикатов, появляющихся при имплицитном модусе, указывали и другие авторы (например, А.А. Андриевская), в данной работе впервые на материале испанского языка были определены обязательные элементы ввода НПР в' авторский контекст, установлены и систематизированы закономерности ее появления, логические и лексико-семантические связи НПР с авторским контекстом.

Итак, мы можем представить следующим образом симптомы обнаружения НПР (выявления зоны персонажа) в испанском языке:

1) Лексические: а) наличие оценочной, эмоционально-оценочной (экспрессивной) и модальной лексики в высказываниях НПР.

2) Синтаксические симптомы: а) глагольная и местоименная транспозиция (Ш.Балли, М.Липс, Т.Вердин Диас); б) экспрессивные синтаксические конструкции, функционирующие в сфере устной разговорной речи; в) синтаксические и морфологические способы выражения модальности в высказываниях НПР.

3) Контекстуальные симптомы: а) наличие в авторском контексте предикатов речи или мысли (эксплицитный модус); б) при отсутствии подобных предикатов (имплицитный модус) в контексте обязательно наличие ситуации, вызывающей эмоциональную реакцию персонажа; в) для того, чтобы эта эмоциональная реакция персонажа нашла отражение в его речи, необходимо авторское указание на то, что персонаж увидел или услышал нечто, связанное с этой ситуацией; иногда за этим может следовать авторское описание (прямое или опосредствованное) психической реакции персонажа на ситуацию (дополнительная характеристика).

Изучение отрезков НПР как изолированно, так и с учетом окружающего контекста приводит к выводу о том, что идентификация явления возможна лишь при учете комплекса симптомов: лексических, синтаксических, контекстуальных. Вопрос о минимальном наборе различных признаков НПР, позволяющем определить ее как таковую, остается открытым. Он может быть решен при сравнительном исследовании различных способов передачи речи в составе художественного произведения.

Список научной литературыИванова, Людмила Тимофеевна, диссертация по теме "Романские языки"

1. Адамец П. К вопросу о модификациях (модальных трансформациях) со значением необходимости и возможности. Cescoslovenska rusistika, N 2, 1968.

2. Азнаурова Э.С. Очерки по стилистике слова. Ташкент, 1973.

3. Алисова Т.Е. Очерки синтаксиса современного итальянского языка. М., Высшая школа, 1971.

4. Андрамонова Н. Синтаксическая структура внутренних монологов произведений Л.Н.Толстого. Казань, 1965.

5. Андриевская А.А. Несобственно-прямая речь в современной французской художественной прозе. Автореф. дис. докт. фил. наук, Киев, 1969.

6. Андриевская А.А. Несобственно-прямая речь в художественной прозе Луи Арагона. Киев, 1967.

7. Андриевская А.А. Понятие НПР и его терминологическое оформление. Вестник КГУ, серия филологии и журналистики, 1959, № 2.

8. Андриевская А.А. Трактовка НПР в различных лингвистических течениях. Научный ежегодник КГУ, 1958.

9. Андриевская А.А. Явления "сепаратизации" в стилистическом синтаксисе современной французской художественной прозы. Филологические науки, 1969, № 3.

10. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.

11. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка Л., 1981.

12. Арутюнова Н.Д. Из наблюдений над испанским модальным диалогом. Сб. Вопросы испанской филологии. ЛГУ, 1974.

13. Арутюнова Н.Д. Коммуникативная функция и значение слова. Ф.Н., 1973, № 3.

14. Арутюнова Н.Д. К проблеме связности прозаического текста. Сб. "Памяти акад. В.В.Виноградова". М., 1971.

15. Арутюнова Н.Д. Некоторые типы диалогических реакций и "почему" -реплики в русском языке. Филологические науки, 1970, № 3.

16. Арутюнова Н.Д. О значимых единицах языка. Сб. Исследования по общей теории грамматики. М., 1968.

17. Арутюнова Н.Д. О синтаксических типах художественной прозы. Общее и романское языкознание. МГУ, 1972.

18. Арутюнова Н.Д. Понятие пресуппозиции в лингвистике. Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1973, т. ХХХП, вып. I.

19. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., Наука, 1976.

20. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора. Известия АН СССР, ОЛЯ, 1979.

21. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.

22. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.

23. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.

24. Бальбуров Э.А. Лирическая проза в литературном процессе 195060-х годов. Русская литература, 1979, № 2.

25. Бахтин М.М. Слово в романе. В кн. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

26. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 3-е. М., Художественная литература, 1972.

27. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

28. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

29. Боевец И.А. Сложное синтаксическое целое в современном французском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, Л., 1971.

30. Будагов Р.А. В защиту понятия "стиль художественной литературы". В кн. Человек и его язык, МГУ, 1976.

31. Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. М., 1967.

32. Будагов Р.А. Проблема гипотетической модальности в романских языках. Известия АН СССР, отделение языка и литературы, 1947, № 2.

33. Буковская М.В. Текстовое строение плана рассказчика в произведениях, написанных от I лица. Автореф. дисс. канд. фил. наук, Л., 1969.

34. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М., "Высшая школа", 1973.

35. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М., "Русский язык", 1979.

36. Ванников Ю.В. Синтаксические особенности русской речи (явление парцелляции) М., УДН, 1969.

37. Ванников Ю.В. Явление парцелляции в современном русском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1965.

38. Васильева-Шведе O.K., Степанов Г.В. Грамматика испанского языка. М., "Высшая школа", 1963.

39. Васильева-Шведе O.K., Степанов Г.В. Теоретическая грамматика испанского языка. Морфология и синтаксис частей речи. М., "Высшая школа", 1972.

40. Васильева-Шзеде O.K., Степанов Г.В. Теоретическая грамматика испанского языка. Синтаксис предложения. М., "Высшая школа", 1981.

41. Веденина Л.Г. Функциональные особенности номинативных предложений современного французского языка. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1967.

42. Виноградов В.В. Исследования по поэтике и стилистике. М., 1972.

43. Виноградов В.В. 0 категории модальности и модальных словах. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975.

44. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.

45. Виноградов В.В. О художественной прозе. М., -Л., Госиздат, 1930.

46. Виноградов В.В. 0 языке художественной литературы. М., 1959.

47. Виноградов В.В. Поэтика и стилистика русской литературы. Л., 1971.

48. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961.

49. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., "Высшая школа", 1981.

50. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.

51. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1941.

52. Виноградов В.В. Сюжет и стиль. М., 1963.

53. Винокур Т.Г. К вопросу о норме в художественной речи. Сб. Синтаксис и норма. М., "Наука", 1974.

54. Винокур Т.Г. 0 некоторых синтаксических особенностях диалогической речи в современном русском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1959.

55. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Л., 1929.

56. Вольф Е.М. Варьирование в оценочных структурах. Сб. Семантическое и формальное варьирование. М., "Наука", 1973.

57. Вольф Е.М. Грамматика и семантика местоимений. М., 1974.

58. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного. М., "Наука", 1978.

59. Вольф Е.М. Роль субъекта в оценочных структурах. Лимба ши литература молдовеняскэ. Анул ХХП, № I, 1979.

60. Вольф Е.М. Указательные местоимения как средство повторной номинации. Сб. Вопросы испанской филологии. ЛГУ, 1974.

61. Воркачев С.Г. Модальные слова рациональной оценки современногоиспанского языка. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1976.

62. Гаврильев Н.Н. Семантико-синтаксические особенности диалогаи их стилистическое использование. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1974.

63. Гак В.Г. Номинализация сказуемого и устранение субъекта,Сб. Синтаксис и стилистика М., 1976.

64. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., "Высшая школа", 1981.

65. Гиршман М.М. Еще раз о целостности литературного произведения. Известия АН СССР. Серия литературы и языка, 1979.

66. Глушкова М.В. Формы несобственно-прямой речи в произведениях Толстого. Сб. Вопросы стилистики. Из-во Саратовского университета, вып. 2, 1965.

67. Гончарова Е.А. НПР в современной немецкой художественной прозе. Автореф. дис. канд. фил. наук, JI., 1968.

68. Горанкова Ю.И. Косвенная речь в современном французском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1975.

69. Дарканбаева И.Т. Синтаксис прямой, косвенной и несобственно-прямой речи в английском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1980.

70. Диалогическая речь основы и процесс. Сб.^Тбилиси, 1980.

71. Долинин К.А. Стилистика французского языка. JI., "Просвещение", 1978.

72. Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М., 1957.

73. Грамматика русского языка. Из-во АН СССР, М., I960.

74. Завадовская С.Ю. Структура внутреннего монолога в современной французской прозе. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1971.

75. Зильберт Б.А. Некоторые вопросы теории сложных бессоюзных конструкций и использование этих конструкций в трех функциональных стилях современного русского литературного языка. Автореф. дис. канд. фил. наук, Саратов, 1965.

76. Иванова Л.Т. Некоторые контекстуальные характеристики НПР в испанском языке. В сб. Вопросы языка и литературы (Проблемы западных и восточных языков). Вып. 16. Из-во МГИМО, М., 1976.

77. Иванова Л.Т. О несобственно-прямой речи. Тезисы доклада на научно-теоретической конференции "Проблема современного учебника по иностранному языку в специальном вузе'/М., 1978.

78. Иванова Л.Т. Значения и типы оценочных структур в высказываниях несобственно-прямой речи в испанском языке. В сб. Структура и функционирование языка. АН СССР Институт языкознания, МГИМО МИД СССР, М., 1981.

79. Иванова Л.Т. Некоторые аспекты лексического анализа высказываний несобственно-прямой речи в испанском языке. В сб. Вопросы лексической и грамматической семантики. МГИМО, М., 1983.

80. Иванова Л.Т. Несобственно-прямая речь в составе диалогических единств в испанском языке. В сб. Лексико-семантические структуры в языке и речевой деятельности. АН СССР Институт языкознания, МГИМО МИД СССР, М., 1983.

81. Инфантова Г.Г. К вопросу о несобственно-прямой речи. Уч. зап. Таганрогского пед. ин-та. Вып. 6, Таганрог, 1958.

82. Калугина Е.И. Несобственно-прямая речь в современном английском языке. Иностранные языки в школе, 1950, № 5.

83. Канонич С.И. Функции артикля в испанском языке. Автореф. дис. докт. фил. наук, М., 1974.

84. Касарес X. Введение в современную лексикографию. М., Иностранная литература, 1958.

85. Ким Г.В. Бессоюзные присоединительные конструкции в современном русском литературном языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, Алма-Ата, 1965.

86. Киселева JI.A. Некоторые проблемы изучения эмоционально-оценочной лексики современного русского языка. Сб. Проблемы русского языкознания. Уч. зап. ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1966, т. 281.

87. Ковтунова И.И. Несобственно-прямая речь в современном русском литературном языке. РЯЗ, 1953, № 2.

88. Ковтунова И.И. Несобственно-прямая речь в языке русской литературы. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1956.

89. Ковтунова И.И. Порядок слов в стихе и прозе. В сб. Синтаксис и стилистика. М., "Наука", 1976.

90. Ковтунова И.И. Соотношение нейтральных и экспрессивных форм словорасположения в истории русского литературного языка нового времени. В сб. Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния. М., "Наука", 1978.

91. Кодухов В.И. Прямая и косвенная речь в современном русском языке. Л., Учпедгиз, 1957.

92. Кодухов В.И. Способы передачи чужой речи в русском языке. Уч. зап. Ленинградского пед. ин-та им. А.И.Герцена, 1955, т. 104.

93. Кодухов В.И. Способы передачи чужой речи в русском языке второй половины 17-18 в.в. Автореф. дис. канд. фил. наук, Л., 1953.

94. Кожевникова Н.А. Несобственно-прямой диалог в художественной прозе. В сб. Синтаксис и стилистика. М., "Наука", 1976.

95. Кожевникова Н.А. О соотношении речи автора и персонажа. В кн. "Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза". М., "Наука", 1977.

96. Кожин А.Н., Крылова О.А., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М., Высшая школа, 1982.

97. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1947.

98. Кожинов В.В. Проблема автора и путь писателя. Контекст 77, М., 1978.

99. Кожинов В.В. Происхождение романа. М., 1963.

100. Козловский П. 0 сочетании предложений прямой и косвенной речи в русском языке. Филологические записки. Воронеж, 1890, вып. 1У-У.

101. Колесников А.В. Подключенные конструкции в синтаксисе целого текста. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1971.

102. Колодезнев В.М. 0 значении частиц "мол, де, дескать". РЯЗ, 1969, № I.

103. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., "Наука", 1975.

104. Комова Ю.С. Семантическое значение и коммуникативно-экспрессивная функция приема парцелляции в современном французском языке. В сб. Вопросы языка и литературы, вып. 17, Из-во МГИМ0, М., 1977.

105. Коновалова Т.Р. Сегментированные конструкции в современной русской речи. Автореф. дис. канд фил. наук. Саратов, 1973.

106. Кручинина И.Н. Об одном способе линейной организации сложного предложения. В сб. Синтаксис и норма. М., "Наука", 1974.

107. Кручинина И.Н. Элементы разговорного синтаксиса в произведениях эпистолярного жанра. В сб. Синтаксис и стилистика. М., "Наука", 1976.

108. ПО. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., "Высшая школа", 1982.

109. Курчаткина Н.Н., Супрун А.В. Фразеология испанского языка. М., "Высшая школа", 1981.

110. Кусько Е.Я. Несобственно-прямая речь в современной немецкой литературе. Автореф. дис. докт. фил. наук, Киев, 1981.

111. Кусько Е.Я. Проблемы языка современной художественной литературы (несобственно-прямая речь в литературе ГДР). Львов, 1980.

112. Лаптева О.Я. Русский разговорный синтаксис. М., "Наука", 1976.

113. Левинтова Э.И. К изучению отрицания в испанском языке. В сб. Вопросы испанской филологии. ЛГУ, 1974.

114. Левинтова Э.И., Вольф Е.М. Испанский язык.' МГУ, 1964.

115. Лейчик В.М. Особенности устной формы речи. Филологические науки, 1970, № 3.

116. Лосева Л.М. К изучению межфразовой связи. РЯШ, 1967, № I.

117. Ляпон М.В. 0 смысловой структуре релятивов. В сб. Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния. М., "Наука", 1978.

118. Майнова Н.И. Семантико-синтаксическая и функциональная характеристика номинативных предложений современного испанского языка. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1974.

119. Малюткина Л.Г. Лексико-грамматические средства выражения модальных значений в современном русском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, Л., 1970.122123124125126127128129130131132133134135,

120. Мартынюк Т.Ф. Несобственно-прямая речь в современном немецком языке. Автореф. дис. канд. фил. наук. Киев, 1954.

121. Мунгалова О.М. Семантико-синтаксические и функциональные особенности номинальных структур в испанском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук. МГУ, 1976.

122. Немец Т.П. 0 порядке слов в конструкциях с прямой речью. Краснодар, 1966.

123. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. УШ. Лингвистика текста. М., "Прогресс", 1978.

124. Пенькова Г.А. Диалогические единства в современном французском литературном языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1972.

125. Петрищева Е.Ф. Лексика и фразеология в авторском повествовании от I лица. В кн.: Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. М., "Наука", 1977.

126. Петрищева Е.Ф. Об эмоциональной окрашенности слов в современном русском языке (опыт лингвистического эксперимента). В сб.: Развитие лексики современного русского языка. М., 1965.

127. Петров Н.Е. 0 содержании и объеме языковой модальности. Новосибирск, 1982.

128. Пешковский A.M. Интонация и грамматика. Избр. труды. М.,1959.

129. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., Учпедгиз, 1938.

130. Попова И.А. Неполные предложения в современном русском языке. Труды Ин-та языкознания АН СССР, т. П, 1953.

131. Поспелов Н.С. Несобственно-прямая речь и формы ее выражения в художественной прозе Гончарова 30-40- гг. В сб. Материалы и исследования по истории русского литературного языка. Т. 1У, из-во АН СССР, 1957.

132. Поспелов Н.С. 0 некоторых синтаксических категориях.

133. В сб. Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. М., 1969.

134. Принципы и методы семантических исследований. М., "Наука", 1976.

135. Проблемы художественной формы социалистического реализма. Т. I, П, М., 1971, "Наука".

136. Проничев В.П. Синтаксис обращения. Л., 1971.148149150151152153154155156157158159160161

137. Реферовская Е.А. Синтаксис современного французского языка. АН СССР, Л., 1969.

138. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., "Просвещение", 1976.

139. Руднев А.П. Синтаксис современного русского языка. М., "Высшая школа", 1968.

140. Сидоров Е.Ю. 0 стилевом многообразии современной советской прозы. М., "Знание", 1977.

141. Сильман Т.Н. Подтекст как синтаксическое явление. Филологические науки, 1969, № I.

142. Сильман Т.И. Проблемы синтаксической стилистики. Л., 1967. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М., 1974.

143. Современный русский язык. Часть I, 2 (под редакцией Д.Э.Ро-зенталя) М., "Высшая школа", 1979.

144. Соколов A.M. Динамика и функционирование внутренней речи впроцессе мышления. Известия АПН, вып. 113, М., I960.

145. Соколов JI.H. Принципы стилистической характеристики языка литературно-художественного произведения. Филологические науки, 1962, № 3.

146. Соколова Е.Э. Из истории способов выражения диалогической модальности в испанском языке. В сб. Вопросы иберо-роман-ской филологии. МГУ, 1982.

147. Соколова JI.A. Несобственно-авторская (несобственно-прямая) речь как стилистическая категория. Томск, 1968.

148. Солганик Г.Я. О способах объединения самостоятельных предложений в прозаические строфы. Автореф. дисс. канд. фил. наук, М., 1965.

149. Солганик Г.Я. Сложное синтаксическое целое и его виды в современном русском языке. РЯЗ, 1969, № 2.

150. Степанов Г.В. О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста. Изв. ОЛЯ, т. 39, № 3, 1980.

151. Стилистика художественной литературы. М., "Наука", 1982.

152. Страхов И.В. Л.Н.Толстой как психолог. Уч. зап. Саратовского пед. ин-та. Вып. X, 1947.

153. Студнева А.И. Вводные предложения в современной русской речи. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1968.

154. Таривердиева М.А. Эксплицитное выражение модальности в латинском и итальянском языках. Автореф. дис. канд. фил. наук, М., 1973.

155. Телятникова А.В. К вопросу о выражении несобственно-прямой речи во французском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, Л., 1955.173174175176177178179180181182183184185186

156. Фигуровский И.А. От синтаксиса предложения к синтаксису целого текста. РЯШ, 1948, № 3.

157. Фирсова Н.М. Введение в грамматическую стилистику современного испанского языка. М., "Высшая школа", 1981. Халифман Э.А. Пособие по французской лексикографии. МГУ, 1978.

158. Хамзина Г.К. Бессоюзные сложные предложения прерывистой структуры в современном русском литературном языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, Казань, 1967.

159. Хамзина Г.К. Элементы несобственно-прямой речи в бессоюзных сложных предложениях прерывистой структуры. В сб. Вопросы теории и методики изучения русского языка. Вып. 4, Казань, 1970.

160. Харвег Р. Редуцированная речь. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. УШ, М., 1978.

161. Черданцева Т.З. Очерки по лексикологии итальянского языка. М., "Высшая школа", 1982.

162. Чумаков Г.М. Синтаксис конструкций с чужой речью. Киев, 1975.

163. Шабалина В.Ф. К вопросу о выражении модальности в русском языке. Автореф. дис. канд. фил. наук, Л., 1955. Шведова Н.Ю. К вопросу об общенародном и индивидуальном в языке писателя. ВЯ, 1952, № 2.

164. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М., I960.

165. Шигаревская Н.А. Очерки по синтаксису французской разговорной речи. Л., 1970.

166. Шлыкова М.А. Об одном стилистическом приеме. ФН, 1962, № 4. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М., "Наука", 1977.

167. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977. Эйдус Б.Х. Из истории изучения испанского разговорного языка. -В сб. Вопросы лингвистики и методики преподавания иностранных языков. МГУ, 1979.

168. Эльяшевич А. Литература 70-х. Звезда, 1979, № 3. Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. М., 1977.

169. Языковая номинация. Виды наименований. М., 1977.

170. Якубинский Л.П. 0 диалогической речи. Сб. "Русская речь", 1923, т. I.

171. Amado Alonso, Nocio'n, emocio'n, accion у Fantasia en los diminutivos. Estudios linquisticos. Temas espanoles. Madrid, 1967.

172. Amado Alonso. Estilistica у gramaVica del articulo en espanol.Estudios lingii/sticos. Temas espanoles. Madrid, 1967204. Alarcos Llorach E. El articulo en espaliol. Estudios devgramatica funcional del espanol.Madrid, 1978.

173. Bally Ch. Antiphrase et style indirect libre.

174. A Grammatical Miscellany offered to Otto Jespersen". Copenhaghen, 1930.

175. Bally Ch. Figure de pensee et forme linguistique. G.R.M., 1914, Ig. 6 N 6.

176. Bally Ch. Syntaxe de la modalite explicite. CFS, 1942, N 2.

177. Bally Ch. Le style indirect libre en frangais moderne. Germanisch-Romanische Mondtschrift. Heidelber£,1912, Ig. 4, N 4.

178. Bayet, I. Le style indirect libre en latin. Revue de Philologie, de Literature et d'Histoire Anciennes. 3-е serie, 5 (1931); 6 ( 1932).

179. Beinhauer, W. El espanol coloquial. Madrid, 1963211. Brunot, F. La pense'e et la langue. Massou.1. Paris, 1953.

180. Castellet, J. La hora del lector. Barcelona, 1957.

181. Cohen, M. Conscience de langue. "Europe", 1954, p. 112.214215216217218219220221222223224225226227

182. Cohen, M. Grammaire et style. Paris, 1954. Contreras H. El orden de palabras en espanol. Madrid, 1978.

183. Gili у Gaya, S. Curso superior de la sintaxis espanola. Barcelona, 1960.

184. Herczeg, G. Lo stile inderetto libero in italiano.1. Firenze, 1963/ /V

185. Hernandez Alonso, C. Sintaxis espanola. Valladolid, 1971.

186. Juret, Sur le style indirect libre en latin. Societe linguistique de Paris. Paris, 1925.

187. Meyer K.R. Zur Erlebten Rede (The Interior Monologue ira engl.). Romandes, 20. Jahrh. Diss. Bern,Winterthur, 1957.

188. Naubert, A. Die Stilformen der "Erlebte Rede" im neuren englischen roman. Halle, 1957.

189. Spitzer, L. Zur Entstehung der sogenante "erlebten Rede". G.R.M., 1928.

190. Thibaudet, A. Gustave Flaubert. Paris, 1922.

191. Tobler, A. Verraischte Beitrage zur franzosischen Grammatik, Leipzig, 1894.

192. TOdemann, F. Die erlebte Rede ira spanischen. Rom. Forschungen, 44, 1930.

193. Ullmann, S. Style in the French Novel. Barnes-Nobles,1. New-York, 1964. j /

194. Verdin Diaz, G. Introduccion al estilo indirecto libre en espanol. Madrid, 1970.234«Moliner M.Diccionario del uso del espanol.Madrid,Gredos,1975»

195. СПИСОК ЦИТИРОВАННЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

196. Alvarez de Toledo, I. La huelga. Paris, 1967.

197. Asturias, M.A. Week-end en Guatemala. La Habana, 1960.з. Avalos, F. En plazo. Barcelona, 1961.

198. Baroja, P. Aurora Roja. La Habana, 1965.

199. Carpentier, A. El reino de este mundo. La Habana, 1964.

200. Carpentier, A. El siglo de las luces. La Habana, 1963.

201. Carrion, M. La esfinge. La Habana, 1961.

202. Carrio'n, M. Las honradas. La Habana, 1966.

203. Carrio'n, M. Las impuras. La Habana, 1972.

204. Castro, B. Mi camarada padre. Santiago de Chile, 1958.

205. Cela, C.J. La familia de Pascual Duarte. La Habana, 1968.

206. Cortazar, J. Cuentos. La Habana, 1964.

207. Cuentos espanoles. La Habana, 1968.

208. De'lano, L.E. Puerto de fuego. Santiago de Chile, 1956.

209. Delibes, M. Aun es de dfa. Barcelona, 1968.

210. Espina, C. Altar Mayor. Madrid, 1972.

211. Ferres, A. Los vencidos. Paris, 1965.

212. Goitisolo, J. Fin de fiesta. Barcelona, 1971.

213. Gravina, A.D. Fronteras al viento. La Habana, 1962.

214. Ibanez, B. La barraca. La Habana, 1963-

215. Icaza, C.Yo , la reina. Madrid, 1964.

216. Larreta, E. La gloria de don Ramiro. Madrid, 1960 .

217. Larreta, E. "Zogoibi". Madrid, 1960.

218. Lorrenzo, J. Maguaraya arriba (cuentos). La Habana, 1963.

219. Luca de Tena, T.Edad prohibida. Barcelona, 1974.

220. Martin Gaite, C. Ritmo lento. Barcelona, 1963-

221. Matute, A.M. Los hijos muertos. Barcelona, 1958.

222. Matute, A.M. Priraera memoria. Barcelona, 1959.

223. Medio, D. Diario de una maestra. Barcelona, 1961.

224. Medio, D. Farsa de verano. Madrid, 197331. Medio, D. Funcionario publico. Barcelona, 1956.

225. Medio, D. La otra circunstancia. Barcelona, 1972.

226. Medio, D. Nosotros, los Rivero. Barcelona, 1970.

227. Meza, R. Don Aniceto el tendero. La Habana, 1960.

228. Munoz, D. Carbon. Santiago de Chile, 1953.

229. Palacio Valdes, A. La aldea perdida. Madrid, 1956.

230. Palacio Valdes, A. Los majos de Cadiz. Madrid, 1956.

231. P^rez Galdos, B. Tristana. La Habana, 1970.

232. Pineiro, A. El descanso. La Habana, 1962.

233. Ramos у Aguirre, J.A.Caniqui. La Habana, 196341. Reyes, S. Valparaiso, puerto de nostalgia. Santiago de1. Chile, 1960.

234. Rivera, J.E. La voragine. La Habana, 1969.

235. Villaverde, C. Cecilia Valdes. La Habana, 1964.

236. Vinas, D. Los hombres de a caballo.